Рассказы [Грег Иган] (fb2) читать постранично, страница - 3

генов, контролирующих эмбриональное развитие мозга, гарантируется неполноценный интеллект (и, следовательно, неполноценный юридический статус). «Милашки» могут улыбаться и ворковать, гулить, смеяться, лепетать, пускать слюни, плакать, хныкать и толкаться, но на пике своего развития они глупее обычного щенка. Обезьянки намного умнее их, золотая рыбка лучше выполнит (тщательно выбранный) тест на интеллект. Они никогда не научатся как следует ходить, или есть без посторонней помощи. Понимание речи, не говоря уже об её использовании, полностью исключено.

Короче, Милашки идеально подходят для людей, у которых сердце тает от очарования маленького ребенка, но кто не хочет в перспективе грубых шестилеток, бунтующих подростков или стервятников средних лет, которые, сидя у смертного одра родителей, думают только о завещании.

Пиратская копия или нет, но сам процесс был определённо хорошо отлажен: всё, что я должен был сделать, это подключить Черный ящик к моему терминалу, включить, оставить его так на несколько дней, пока различные ферменты и вспомогательные вирусы шьют заказ, а затем залить свою семенную жидкость в трубку A.

Трубка A предлагала убедительный псевдо-вагинальный дизайн и реалистично пахнущее внутреннее покрытие, но, должен признаться, что несмотря на мое отсутствие концептуальных трудностей с этим действием, мне понадобилось сорок минут, чтобы завершить его. Неважно, кого я вспоминал, неважно, что воображал, какая-то часть моего мозга постоянно использовала право вето. Но я где-то читал, что умный исследователь обнаружил, что собаки с удалённым головным мозгом всё ещё могли механически осуществлять совокупление; спинной мозг, очевидно, это всё, что требуется. Ну, в конце концов у моего спинного мозга получилось, и терминал вспыхнул саркастическим сообщением «молодец»! Надо было мне пробить его кулаком. Надо было мне изрубить черный ящик топором и бегать по комнате, крича бессмысленные стихи. Надо было мне купить кошку. Хорошо когда есть о чём сожалеть, не так ли? Я уверен, что это является важной частью человеческого бытия.

Спустя три дня я должен был лечь рядом с черным ящиком и подставить своё пузо под его жестокий коготь. Оплодотворение прошло безболезненно, даже несмотря на угрожающий внешний вид приспособлений робота; участок кожи и мышц был локально обезболен, а затем быстрое погружение иглы доставило предварительно упакованный биологический комплекс, защищённый специальной оболочкой от ненормальной среды моей брюшной полости.

Дело сделано. Я забеременел.

* * *

Через несколько недель беременности, все мои сомнения и отвращение, казалось, исчезли. Ничто в этом мире не могло быть прекраснее и правильнее того, что я делал. Я каждый день выводил на свой терминал имитацию плода, может, и не вполне реалистичную, но определённо, милую, она была тем, за что я заплатил. Потом, положив на живот руку, я глубоко задумывался о магии жизни.

Каждый месяц я ходил в поликлинику на УЗИ, но от предложений провести систему генетических тестов отказывался; мне не понадобилось бы отказываться от эмбриона не того пола или с неудачным цветом глаз, ведь я сразу позаботился об этих параметрах.

О том, что сделал, я не говорил ни с кем из знакомых; я поменял врачей, и договорился уйти в отпуск после того, как стало слишком заметно (до этого мне удавалось отделываться шутками о количестве выпитого пива). Под конец на меня уже начинали таращиться в магазинах и на улице, но я выбрал низкий вес при рождении, и никто не мог с уверенностью определить, что я не просто страдаю ожирением. (На самом деле, по рекомендации инструкции по эксплуатации, я мог бы намеренно набрать вес до беременности; это очевидно полезный способ запасти энергию для развития плода). И если кто-нибудь, кто видел меня, угадал правду, так что из этого?

В конце концов, я не совершал преступления.

* * *

Освободившись от работы, я дни напролёт смотрел телевизор, читал книги по уходу за детьми, расставлял то так, то эдак кроватку и игрушки в углу моей комнаты. Не помню точно, когда я выбрал имя: Энджела. Тем не менее, решения своего я никогда не менял. Я вырезал это имя на спинке кроватки ножом, представляя, что пластик — вишнёвое дерево. Я подумывал вытатуировать его на плече, но потом мне показалось это неуместным между отцом и дочерью. Я громко повторял это имя в пустой квартире, слишком долго, чтобы проверка акустики послужила бы оправданием; я время от времени брал телефонную трубку и говорил:

— Вы можете быть потише, пожалуйста! Энджела пытается спать!

Не будем искать оправданий. Я был не в своём уме. Я знал, что был не в своём уме. Я винил в этом, с прекрасной неопределённостью, гормональные эффекты из-за секреции плаценты в мою кровь. Конечно, беременные женщины не сходят с ума, но они лучше приспособлены, как биохимически, так и анатомически, для такого состояния, как моё. Пучок радости в моем животе рассылал все виды химических