Парамирик, или последний интеллигент [Михаил Алексеевич Антонов] (fb2) читать онлайн

Михаил Антонов Парамирик, или последний интеллигент

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Колдунья

I

Почти все мы живем довольно серо. Обыденно как-то. Редко в нашей жизни случаются значительные события, а уж настоящие приключения происходят с нами вообще не чаще одного раза за всю жизнь. Да и то, если повезет. Я имею в виду именно хорошие приключения с какими-нибудь невероятными встречами, загадочными историями и удивительными происшествиями, а не те "приключения", которые мы порой "ищем и находим", благодаря нашей собственной вздорности и конфликтности, или по причине того, что в данном населенном пункте чрезмерно осложнена криминальная обстановка.

Вот также серо и обыденно — от зарплаты до зарплаты, от отпуска до отпуска — жил и наш герой — Юрий Андреевич Брянцев. Жил тихо и мирно до тех пор, пока не повстречался с… колдуньей.

Вы скажите, чего же здесь необычного? Подумаешь, колдунья, особенно в наше время. Сейчас уж никто не удивляется тому, что всевозможные колдуны, маги, шаманы, ведуньи и прорицатели беспрерывно гастролируют по городам и весям бескрайней России в поисках пустующих зрительных залов и наивных лопухов с полными кошельками. Сейчас этих чародеев и по телевизору довольно часто показывают. А те из нас, кому ну совсем невтерпеж, могут запросто найти подобных деятелей потусторонних сил по обычным газетным объявлениям. Наверняка вы и сами не раз натыкались в рубрике "Разное" на что-нибудь вроде: "Снимаю порчу, сглаз. Ворожу. Починяю карму!" И ведь самое интересное, что кто-то к ним в самом деле обращается со своими проблемами.

У Юрия Андреевича проблемы конечно же были, но он искал другие способы их разрешения, а в волшебство и магию не верил принципиально. До тех пор, по крайней мере, пока не повстречал свою колдунью. А встретился он с ней… в музыкальной школе. Вот это, действительно редкость. А ведь начиналось все довольно прозаично.

Валентина Брянцева — жена нашего героя — хотела, чтобы ее дети занимались всем тем, чем она сама не смогла позаниматься в детстве и юности. Так младшенькую свою, шестилетнюю Светланочку, она записала в танцевально — хоровой кружок Дворца творчества молодежи и в подготовительный класс музыкальной школы, где бедный ребенок должен был осваивать скрипку. Старшего же, первоклассника Никиту, в том же Дворце определили в кружок техники и моделирования, а в музшколе обучали игре на баяне.

Понятное дело, что такая интенсивная загруженность детей отнимала немало времени у взрослых. И совершенно естественно, что сама Валентина, затеявшая всю эту канитель, по причине большой занятости на работе, водить детей на все эти уроки не могла. И поэтому основное бремя сопровождения детей по кружкам и школам, а также терпеливого ожидания их там, выпадало на долю бабушки Машимамы Валентины и тещи Юрия.

Но иногда теща прибаливала, а может просто под видом болезни брала своеобразный выходной, и тогда тяжкая обязанность водить на учебу детей падала само собой на Юрия Андреевича. Ведь, в отличии от супруги, вынужденной сидеть на работе "от и до", он, будучи преподавателем литературы в Приборостроительном колледже, имел "окна" в расписании и мог в течение дня вырваться для сопровождения отпрысков на очередное занятие.

Все шло относительно спокойно где-то до середины ноября. А потом теща разболелась не на шутку. После стандартной простуды у нее начались осложнения, да такие серьезные, что ее положили в больницу. Валентина сразу же поставила любимого супруга перед выбором: либо он ходит с детьми на занятия, либо бегает в свободное от работы время по аптекам и магазинам в поисках лекарств и продуктов, а потом еще и носит их в качестве передач маме.

Юрий Андреевич удивился: зачем носить в больницу лекарства?

Это ведь все равно, что ездить в Тулу со своим самоваром. На что Валентина отвечала, что насчет Тулы и самоваров она не в курсе, но знает точно, что сейчас в новой, демократической России больных берут на лечение со своим постельным бельем, со своей посудой и в своей собственной пижаме, а также со своими самостоятельно закупленными лекарствами и шприцами. К тому же их, бедолаг, и кормят там неважно: с голоду не умрешь, но и не поправишься. Да и весь лечебный процесс в бесплатных государственных клиниках ограничивается спокойным отдыхом на койкоместе и редкими процедурами на не развалившемся еще от древности оборудовании.

Юрий, последний и единственный раз лежавший в больнице еще при жизни пятизвездного генсека, конечно удивился тому, что за последние годы в здравоохранении свободной России произошли такие кардинальные перемены. И, хорошенько обдумав сложившуюся ситуацию, а также возможные преспективы, предпочел уходу за единственной тещей суету с собственными детьми. По крайней мере их капризы было проще, на его взгляд, преодолевать.

Брянцев поговорил с руководством колледжа и ему пошли навстречу: временно, до конца семестра, сменили расписание, переставив его часы на первую половину дня. После этого Юрий Андреевич погрузился в пучину внешкольного обучения детей.

Помотавшись с ребятишками по занятиям, он решил, что лично ему больше нравится ходить во Дворец творчества молодежи. Там в большом фойе были установлены относительно мягкие кресла, в которых можно было довольно удобно устроиться с газетой или книжкой в ожидании обучающегося ребенка. В музыкальной же школе комфортом и не пахло. Какие там мягкие кресла, все было устроено предельно просто: вдоль стен весьма узкого коридорчика стояла друг против друга дюжина обычных конторских стульев, ни тебе развалиться, ни тебе отдохнуть, сиди и сосредоточенно разглядывай своего визави или стенку за ним. Да и публика во Дворце была ему больше по душе. Там все дети посещали только те кружки и секции, которые их интересовали. Там не было отметок и обязательных скучных дисциплин вроде сольфеджио, не было конкуренции между ребятишками, и практически никогда не возникало конфликтов между детьми и сопровождающими их родителями. А вот в музыкалке нередко попадались такие папы и мамы, которые подобно Валентине Брянцевой приводили туда своих малышей для реализации собственных несбывшихся желаний и амбиций. Видя в своем отпрыске продолжение своего "я", а отнюдь не самостоятельную личность, имеющую право выбора, они определяли его в храм Музыки в надежде, что уж их-то ребенок своего не упустит и обязательно добьется успеха. И каждый из этих родителей считал, что даже если из ребенка и не получится Рихтера или Паганини, то все равно, когда-нибудь потом, он обязательно добром помянет родительские усилия по приобщению его к музыкальной культуре.

Юрий, сроду не знавший различий между мажором и минором, подобной точки зрения не разделял, и подтверждение своим сомнениям черпал из жизни, наблюдая, как, порой, без всякого желания и охоты ходят в музыкальную школу как его собственные, так и чужие малыши. А тут еще в школе к Новому году затеяли какие-то отчетные уроки, и по этой причине педагог, преподававший основы хорового искусства, предложил родителям первоклашек приводить ребятишек на дополнительные занятия. И приходить на них надо было в четверг, в два часа дня. Юрий Андреевич чертыхнулся про себя, когда об этом узнал, но поскольку по четвергам он все равно водил сына к половине четвертого во дворец на моделирование, то решил не спорить. Занятием больше, занятием меньше, какая разница, если так и так день пропал.

II

И вот, в первый же четверг, приведя сына на дополнительное занятие хора, Брянцев встретился с ней, с колдуньей.

Надо оговориться, что в тот момент Юрий Андреевич конечно же не подозревал о необыкновенных способностях сей славной представительницы женского пола, поскольку не заметил у нее ни хвостика, торчащего из под мини юбки, ни метлы со ступою. Ничего такого не наблюдалось у появившейся в дверях школы особы. Но надо честно признать, что наш герой сразу же заметил ее. Уж слишком сильно выделялась своей внешностью среди других мамаш эта молодая женщина.

Брянцев знал, что женщины бывают разные. Бывают с изюминкой, бывают миловидные, а также: изящные, интересные, привлекательные, хорошенькие, симпатичные, очаровательные и красивые. Вновь прибывшая была явной красавицей. Но и красивы женщины бывают по-разному. Бывает красота юности, а бывает красота зрелых женщин. Вошедшая относилась ко второй группе. На вид ей можно было дать лет двадцать семь-двадцать восемь. Но и это еще не конец классификации. Одни из женщин прекрасны красотой тихой, нежной и спокойной. С ними хочется делить домашний уют, заводить детей, жить долго, честно и счастливо. У других — красота яркая, броская, кричащая, привлекающая к себе внимание. С ними хочется отправиться на Юг, к морю, и прожигать там жизнь. Ради подобных особ участвуют в опасных авантюрах, учавствуют в дуэлях и совершают всякие гусарские глупости. Но ни под одну из этих категорий эта дама не подходила. Красота ее была необыкновенно редкая — царственная, недоступная, как у древнегреческих богинь или королевских особ. Так, по крайней мере, оценил внешность незнакомки Юрий. Он никак не мог представить себе ее ни у кухонной плиты, ни в пышном алькове. Высокая, стройная, одетая в дорогую шубу, она показалась Брянцеву какой-то нереальной. Как-будто ожила картинка дорогого зарубежного иллюстрированного журнала, или голливудская кинозвезда сошла с экрана. И поэтому он сразу же назвал ее про себя супермоделью.

Вы, конечно, можете сказать: "И все? Ну, понятно, очень красивая женщина, и что же тут необычного?" Да ничего! Совсем не внешность изумила Юрия Андреевича в незнакомке, отнюдь не ее красота, а то, что она, красавица, его заметила.

Тут надо пояснить, что наш герой был человеком обыкновенным и ничем не примечательным. Что касается внешности, могу сообщить, что Юрию Андреевичу на тот момент исполнилось тридцать шесть лет.

Роста он был не очень высокого, особой статностью фигуры или изяществом черт лица не отличался. Коротко подстриженная любимой супругой светлая шевелюра, правда, еще сохранилась на его голове, но ни шикарных усов, ни гордой бороды, украшающих порой мужчину, он не носил. Зато на переносице сидели очки на минус три в оправе отечественного производства, которые, как вы понимаете, скорее были недостатком, чем достоинством, его облика. Одним словом, внешностью Брянцев обладал заурядной.

Что касается манер и обходительности, то и тут он не блистал. Конечно же Юрий Андреевич знал правила этикета, и даже, по мере возможности, придерживался их, но так поступают все достаточно воспитанные мужчины, так что и здесь Брянцев ничем особым выделиться не мог.

Да и особой смелостью, которую у нас часто путают с наглостью, он также не отличался. Откуда ей, смелости, скажите на милость, взяться, если с детства Юрий был человеком мягким, уступчивым и доверчивым. В юности у него из-за этого было немало проблем с девушками. Ведь наш герой, если чем и отличался от других парней, так только теми качествами, которые у молодых особ ну никак не котировались. Кому из них, скажите на милость, могли понадобиться доброта, интеллигентность и честность. Другое дело, если б Юра умел бренчать на гитаре, сыпал бы как из пулемета анекдотами и лучше б других умел отплясывать модные танцы. Вот тогда бы да, тогда бы он мог рассчитывать у них на какую-то взаимность.

А так…

Теперь же и подавно. Если в годы юности Брянцев в меру своих способностей еще пытался ухаживать за девушками, то после девяти лет супружеской жизни он даже представить себе не мог, что можно просто подойти к незнакомой женщине и завести с ней легкомысленный разговор. И чем дальше, тем все больше Юрий Андреевич подозревал, что если бы не решительность Валентины в некоторые моменты их знакомства, то он запросто мог бы остаться закоренелым холостяком.

И вот на такого обыденного, ничем не примечательного и боязливого человека, посмотрела царственная красавица, ни в чем не уступающая по внешним данным Джине Лоллобриджиде или Софи Лорен в годы их расцвета. И она не просто посмотрела, а даже заметила его существование. Именно это-то и удивило Юрия. Ему и до этого случалось встречаться с обворожительными женщинами, но ни одна из них до этого не догадалась, что он живое существо и в какой-то мере мужчина. Они проводили по нему взглядом, как по блеклым обоям присутственного места или как по оконному стеклу и переводили свой прекрасный взор на что-нибудь более достойное внимания.

А тут красавица встретилась с ним глазами, и вдруг что-то изменилось в ее лице, словно она узнала Юрия или же всегда мечтала встретить его и вот, наконец, встретила. От такого, греющего самолюбие любого мужчины, взгляда Брянцев сначала оторопел, а потом… скромно отвел глаза.

Супермодель пришла не одна. С ней была девочка лет семи, видимо, дочь. Красавица молча помогла девочке раздеться, повесила ее куртку в гардероб и, отправив малышку на занятие, села на пустой стул напротив Юрия Андреевича, закинув ногу на ногу.

Брянцев, устав изучать желтую занавеску на окне, сел прямо и стал смотреть перед собой. Прямо перед ним вдоль стены коридора стояло с полдюжины стульев, на которых родители, приведшие маленьких вундеркиндов, обычно дожидались своих чад. В данный момент на противоположном ряду сидели: уже одетая в пальто девочка лет десяти, по всей видимости дожидавшаяся, когда за ней придет кто-то из взрослых, чтобы проводить ее домой, старушка в синей кофте и пуховой шали на плечах, погруженная в собственные пенсионерские мысли, дамочка примерно одного возраста с Брянцевым с вязанием в руках — ее Юрий видел здесь уже не первый раз, и та самая, только что пришедшая с дочерью, красавица. Когда наш герой осмелился перевести глаза на нее, то он… опять встретился с ее пристальным взглядом.

Глаза у нее были темные, но точный оттенок их цвета Брянцев по причине близорукости и плохой освещенности коридорчика не определил. Увидев, что прекрасная незнакомка прямо-таки, изучая, смотрит на него, Юрий Андреевич смутился и подумал: "Какая, однако, красивая женщина. Но почему же она меня разглядывает. Может, я ей понравился?.. Интересно… Надо, пожалуй, отвести глаза, а то с моей стороны такое пристальное внимание может показаться ей неприличным. Наверняка, ее и так все мужчины глазами сверлят."

И наш скромный педагог потупился и стал соображать, чем же он так понравился незнакомке. И чем больше он думал над этим, тем больше убеждался, что восхищаться в нем, собственно говоря, нечем. Ну во-первых, он даже в молодости не был красавцем. Достаточно вспомнить, что он никогда не пользовался популярностью у девушек.

Во-вторых, он брился последний раз позавчера. Растительность на его щеках росла не быстро, но, тем не менее, для рекламы лезвий "Жиллет", которых, как утверждалось, лучше в мире нет, он сейчас явно не годился.

В — третьих, одежда. Юрий Андреевич знал, что давно и безнадежно отстал от моды. Да он собственно за ней и не гонялся никогда. Cупруга, правда, предлагала ему время от времени обновить гардероб, напоминая, что он — преподаватель и должен выглядеть достойным этого звания, но Брянцев к шмоткам был равнодушен и страсть как не любил хождений по магазинам и рынкам. Вот и сейчас Юрий Андреевич был одет в брюки, купленные еще до распада СССР. Заплат, впрочем, на них еще не было, но и стрелки просматривались на штанинах с трудом, поскольку их гладили последний раз неделю назад. Мало того, взглянув на свою обувь, преподаватель убедился, что и старые зимние ботинки у него сегодня нечищены, а ведь жена с утра напоминала. Да-а-а, видок у него еще тот.

Брянцеву стало неловко. И чего она его разглядывает?

За время размышлений нашего героя в коридорчике, где он сидел, постепенно менялись персонажи. За одетой девочкой зашел парнишка, наверное, старший брат. Пришли две взрослых девчонки лет четырнадцати, сняли пальто, переобулись и поднялись на второй этаж. Подошло еще несколько родителей с детьми и без детей. Среди них появился весьма высокий и импозантный гражданин.

"Может, мне все это показалось? Просто никого из мужчин здесь не было, вот она на меня и смотрела," — подумал Брянцев.

Он решил проверить свою идею и рискнул еще раз взглянуть на красавицу, надеясь, что теперь-то она переключила свое внимание на более достойный объект. Но в ту же минуту увидел, как темноокая прелестница, смотревшаяся до этого в огромное — в полстенызеркало за его спиной, сразу перевела свой взгляд на него.

Это доконало Юрия. Он полез в сумку и достал оттуда газету.

Развернув ее, стал читать. Не успел он ознакомиться с передовицей, как со стороны учебных классов послышался неясный шум, быстро переросший в топот десятка детских ног. Закончилось занятие хора, и младший Брянцев в числе прочих радостно бросился к отцу.

Быстро одев сына, Юрий Андреевич покинул музыкальную школу, не обернувшись более ни разу в сторону загадачной незнакомки.

III

Минула неделя, снова наступил четверг. Теща еще не выписалась и Юрий Андреевич опять привел сына на занятия хора. Он почти успел забыть о той странной истории, что приключилась с ним семь дней назад. А через некоторое время она окончательно бы стерлась из его памяти, если бы… Если бы, войдя в фойе школы, Юрий опять не увидел знакомые пытливые темные глаза. Он сразу узнал прекрасную незнакомку и, окинув ее взглядом, подумал: "Какая, право, красавица!"

Все было почти как в первый раз: также они чересчур часто встречались глазами, также оба молчали, не вступая в разговор ни между собой, ни с кем-либо еще. Поскольку, как оказалось, и дочка незнакомки, и сын Брянцева пришли на одно и тоже занятие хора, все это милое противостояние продолжалось около часу. В конце концов Юрий Андреевич не выдержал этой пытки и опять уткнулся в газету. К счастью, вскоре ребятишки закончили петь и радостные подбежали к своим родителям. Здесь Юрий Андреевич впервые услышал голос красавицы, он оказался низким, грудным. Она что-то односложно скомандовала девочке, и та медленно, но самостоятельно стала надевать свитер, штанишки и курточку. Никитка с отцовской помощью оделся быстрее, и Брянцевы первыми вышли на заснеженную улицу.

Повторная встреча с шикарной женщиной произвела на Юрия сильное впечатление. Выходя, он также как и в первый раз не обернулся, чтобы лишний раз взглянуть на супермодель, но думал он уже о ней. Ему стало интересно: кто она, откуда? И захотелось, чтобы она с дочкой, как и он с сыном, пришла сейчас на трамвайную остановку. И пусть бы ей был нужен другой номер, но так хотелось еще полюбоваться на ее гордую красоту… Но увы, желание его не сбылось.

В следующий четверг Юрий Андреевич в музыкальную школу не пошел. Теща выздоровела и отвела внука на хор сама. Пришла она чем-то недовольная. Потом сердито сообщила, что Никите опять перенесли час занятий, и поэтому на следующей неделе она не сможет его отвести на дополнительный хор, поскольку ей надо будет к трем — половине четвертого идти на процедуры. Так ей назначили в больнице.

Юрий сказал ей, что дело это поправимое. Что он сам отведет мальчика.

Надо ли говорить, что через неделю Брянцев пошел сопровождать мальчика в музыкальную школу с некоторой заинтересованностью. Ему было любопытно, увидит он снова новоявленную Софи Лорен или она больше не придет.

Супермодель сидела на том же самом стуле, в той же позе — закинув ногу на ногу, одета была в ту же шубу, и непокорная прядь черных волос, выбившись из под шали, также прикрывала половину лба. Обворожительность ее совершенно не уменьшилась, и если бы Юрий не был уверен, что со времени последней их встречи прошло две недели, то он бы мог подумать, что красавица так никуда и не уходила из музыкальной школы.

Она встретила его пристальным взглядом, но в лице ее при этом не дрогнул не единый мускул. Это несколько смутило Юрия. Пока он раздевал и переобувал сына, то думал, как ему себя вести. И решил тоже быть невозмутимым. Посадив сына рядом с собой, он уже по привычке развернул газету и погрузился в ее содержание. Тут подошло время занятия — Никитка пошел в класс, а красавица, дождавшись отучившуюся дочь, стала ее собирать.

И вдруг что-то словно подстегнуло Юрия Андреевича. Он почему-то почувствовал, что не успокоится, если не узнает, куда, в какую сторону эта женщина уходит после занятий.

Следить открыто было неприлично, и поэтому Брянцев пошел на детскую хитрость. За минуту до выхода женщины с девочкой из школы, Юрий встал, сложил газету и сунул в карман. Потом с деловым видом вышел на улицу и медленно пошел к магазинчику фототоваров "Фуджи", находившемуся в подвале театра оперы и балета.

За его спиной хлопнула дверь. Брянцев лениво обернулся и, убедившись, что вышли именно красавица с дочкой, поднялся на крыльцо магазина и, открыв дверь, вошел внутрь.

Делать ему там было абсолютно нечего, и минуты через полторы, просто постояв в тамбуре, он вышел обратно.

Обвел сквер перед музыкальной школой глазами — женщины с девочкой нигде не было видно!

Юрий Андреевич не поверил своим глазам. Он быстрым шагом обошел все вокруг, прошел мимо автобусной остановки, посмотрел в сторону трамвайной, и все равно никого не увидел. Сначала он удивился: в волшебство то он не верил. И тут до него дошло, а почему, собственно, он решил, что такая женщина должна пользоваться общественным транспортом. Ей под стать был какой-нибудь серебристый "Мерседес" или любая другая иномарка из числа тех, что стояли в значительном количестве на ближайшей автостоянке. Такая женщина вполне достойна автомобиля, может, на нем-то она и уехала?

Машины-то он не отслеживал.

"Да-а-а, Штирлица из меня не получится," — честно оценил Брянцев свои шпионские способности.

Но разгадать-таки для себя эту загадку он решил в следующий раз.

И на его счастье ему такая возможность представилась. Через неделю события в какой-то мере повторились, только теперь Юрий Андреевич решил проследить за прекрасной незнакомкой из окна музыкальной школы, благо из него видны были все подходы к учебному заведению. Дождавшись, когда двойная дверь за красавицей и ее девочкой закроется, Брянцев просто-таки вперился в окно.

Смотрел он минуты три… Но за это время никто мимо окон к общественному транспорту не прошел, ни одна машина на стоянке с места не тронулась. У нашего сыщика сложилось такое впечатление, что объект его слежки просто стоит на крыльце и чего-то ждет, благо сами ступеньки крыльца из окна не видны. Юрий решил это проверить и смело открыл входную дверь…

Естественно, что на ступеньках он никого не увидел. Потоптавшись на крылечке, он задумался над происшедшим. Сюда не проходила, туда не проходила, осталось только завернуть за угол.

Брянцев посмотрел за угол здания и увидел: двухметровый каменный забор и запертые чугунные ворота с острыми пиками наверху. Они огораживали внутренний двор оперного театра.

"Ну все ясно, через этот-то забор они от моих зорких глаз и сиганули," — посмеялся он над собой.

На этом веселые четверги для Юрия Андреевича кончились, поскольку прошла отчетная спевка хора и дополнительные занятия наконец-то отменили. Но на этом отнюдь не кончилась наша история.

Поскольку, неожиданно для себя, Брянцев встретил свою красавицу в ближайший же понедельник. Она привела дочку на какой-то экзамен.

Заведенный двумя предыдущими неудачами Юрий решил все-таки выяснить: куда исчезает прекрасная незнакомка после занятий. Для этого он вышел чуть раньше ее из школы и, поднявшись на высокое крыльцо магазина "Фуджи", стал внимательно наблюдать за дверью музыкальной школы, приняв, впрочем, вид рассеянный.

Супермодель не появлялась очень долго. Затем она все-таки вышла, спустилась с порога, огляделась по сторонам. Заметив, что за ней наблюдают, она улыбнулась. По крайней мере так определил для себя Юрий Андреевич легкое подергивание уголков ее губ.

"Ну надо же, черт возьми, именно сейчас! " — выругался про себя Брянцев.

Но не подумайте что так он отреагировал на улыбку красавицы.

Просто, именно в этот момент между ним и наблюдаемым объектом, надсадно тарахтя и покашливая стал разворачиваться синий "ПАЗик".

А когда он развернулся и отъехал, то ни девочки, ни ее мамы Юрий уже не обнаружил. Как если бы они на ходу запрыгнули в него. Но ведь автобус не притормаживал и двери не открывал. Юра готов был дать голову на отсечение, что не открывал.

"Ведьма!" — решил он. — "Красивая ведьма, как панночка в "Вие" Гоголя… Лучше всего с ней не связываться. Забыть про нее напрочь!"

IV

Выполнить такое решение было совершенно не трудно, поскольку через два дня наступил Новый 1997 год и все связанные с ним праздники. А потом в колледже началась зимняя сессия и только к февралю жизнь Юрия Андреевича вошла в нормальную колею.

Про предновогодние приключения он почти не вспоминал, а если что-то и припоминалось, то скорее уже в юмористическом ключе, совсем не страшном.

Но в начале марта события завертелись с новой силой. В канун Международного женского дня Брянцев с дочкой Светочкой пришел на занятия скрипкой. Отправив дочь на урок, сам он решил посетить находившийся рядом фирменный рыбный магазин, прикупить там что-нибудь вкусненького к празднику. А когда вернулся, то был несказанно удивлен тем, что среди родителей, ожидавших детей, сидит подзабытая им супермодель.

Поначалу Юрий даже хотел ретироваться и еще куда-нибудь сходить, но погода на улице была омерзительная, да и деньги у него кончились. Прогуляться в "Военную книгу"? Но он заходил туда вчера, да и уж очень это походит на бегство. В конце концов, ведь не ради же его ясных глаз ходит сюда эта дама. Надо ей — пусть сидит.

Он решительно прошел к незанятому стулу в противоположенном ряду и довольно громко опустился на него.

Когда он осмелился поднять глаза и поглядеть на окружающий мир, то снова увидел перед собой желтые глаза красавицы. Впервые он разглядел их цвет. Кроме того, уголки ее губ чуть поднялись, словно она улыбнулась. Юрий Андреевич не выдержал этого испытания и потупился, решив, что он лучше будет изучать линолеум у себя под ногами.

Вдруг в ряду напротив произошло какое-то шевеление. Брянцев посмотрел туда и с облегчением увидел, что прекрасная незнакомка встала и пошла к окну. Смотреть ей в спину Юрий не боялся и с интересом наблюдал, как она поставила на подоконник свою сумку раскрыла и что-то достала из нее. Что именно, он не увидел, поскольку дама стояла к нему спиной. Через минуту-другую она резко обернулась и снова встретилась с ним взглядом. Юрий отвернулся и не сразу понял, что что-то в облике красавицы изменилось. Потом сообразил: глаза! Глаза опять стали темными.

Незнакомка вернулась на свое место. Она села на свое место, закинув ногу на ногу. Брянцев шмыгнул носом, поправил очки на носу и перевел свой взгляд на окно.

Налюбовавшись много раз виденными занавесками, он осмелился еще раз взглянуть на прелестницу и тут вдруг услышал: "А мне, казалось, Юрий Андреевич, что вы воспитанный человек. Между прочим, завтра Международный женский день, могли бы и поздравить меня. Я ведь, в какой-то мере, тоже женщина."

Точнее он не услышал, поскольку фраза не была произнесена вслух. Скорее эта она как-то отпечаталась в его сознание. Словно он ее прочитал.

От неожиданности Брянцев обалдел. Вытаращив глаза, он смотрел на черные, блестящие неживыми отблесками зрачки незнакомки.

"Да, да, Юрий Андреевич, это я вам говорю. Вернее, не говорю, а внушаю. Если хотите мне что-то сказать, можете попробовать произнести мысленно фразу. Может, я вас пойму," — снова отпечаталось в его мозгу.

"Что же сказать, что?" — судорожно думал наш герой.

"Да уж скажите что-нибудь. Только старайтесь смотреть на меня, а то сигнал ослабевает."

"Вы хотите, сказать, что способны читать мои мысли?" — наконец-то сообразил мысленно спросить Юрий.

"Да. А вы до сих пор этого не поняли?" — получил он в ответ.

"Да вы… Вы — ведьма!!!" — проорал Брянцев мысленно.

Красавица обезоруживающе улыбнулась и возразила: "Скорее, колдунья…"

В этот момент со второго этажа почти одновременно спустились их девочки. Дочка колдуньи молча положила ноты на колени матери, а Светочка Брянцева, протянув отцу скрипку и смычок, радостным голоском сообщила, что ей поставили пятерку.

Одевать малышку было дольше, чем сына, и красавица собралась домой быстрее. В дверях она оглянулась и в мозгу у Юрия отпечаталось: "Да вы не бойтесь меня, Юрий Андреевич, я обычный человек и зовут меня Валерией."

"Тогда с праздником, Валерия!" — успел подумать Брянцев.

"Мерси."

Она отвернулась и больше он ничего не услышал.

Дочка Валерии, уловив взгляд матери, посмотрела на странного, невысокого мужчину, затем хмыкнула, подернула плечами и вышла вслед за ней на улицу.

Всю дорогу домой Юрий думал, как же это все произошло, что же это было за наваждение. Почему он вдруг стал слышать голоса.

Вернее один голос. Ведь там было много народу, а он беседовал только с этой самой Валерией. Беседовал? А может, это все ему показалось? Мания какя-нибудь? И спросить-то не у кого. Да и взаправду ли зовут эту даму Валерией он ведь тоже не знает. Может, он просто задремал? По крайней мере, состояние у него было сейчас очень необычное. Это ведь во сне довольно часто разговариваешь с кем не попадя. И там же, во сне, порой, тоже не всегда можно предугадать реплику партнера по диалогу, точно также, как и у него получилось в этой беседе.

Да-а-а, дела. Вот и голоса стал слышать — пора лечиться!

V

На следующее музыкальное занятие дочери Юрий Андреевич пошел с легким холодком под ложечкой, словно разведчик в тыл врага.

Но, к своему разочарованию и одновременно облегчению, Валерии в тот день он не увидел. Для себя он так и решил называть ее Валерией — это имя, как ему казалось, очень шло ей.

Потом он сам дней десять был занят, а детей водила теща, и только в конце марта он снова увидел красавицу. На этот раз так уж получилось, что кроме нее никого из родителей в фойе не оказалось. Отправив дочку на урок, Юрий Андреевич сел напротив Валерии и затих. Интересно, повторится ли прошлое наваждение?

Ему было немножко боязно и интересно одновременно. Точно такие же чувства в последний раз он испытывал много лет назад, в далеком детстве, когда с разрешения родителей смотрел какой-нибудь, как ему казалось тогда, страшный фильм. Хотя какие такие ужасы могли показывать в Советском Союзе по телевизору на исходе шестидесятых. Но, тем не менее, в памяти отложилось, что он боялся каких-то сцен в этих фильмах, однако же не уходил от телевизора, а просто инстинктивно пытался прижаться к кому-нибудь из родителей. Сейчас, конечно, прижаться было не к кому, но этим-то и интересней.

Собравшись с духом, Юрий Андреевич поднял глаза на прекрасную Валерию. И словно для того, чтоб показать ему, что ничего страшного не произойдет, она чуть изогнула уголки губ, демонстрируя нечто вроде улыбки. Затем полезла в сумочку. Нашла там какую-то коробочку и извлекла из нее что-то мелкое — Юрий с двух с половиной метров, разделявших их, даже не разглядел, что именно.

После этого, запрокинув голову назад и прикрыв левой рукой верхнюю половину лица, правой Валерия провела по глазам. И когда их взоры встретились произошло чудо: желтые зрачки глаз ее после той процедуры, вдруг опять стали пластмассово черными.

"Контактные линзы, вставила?" — успел подумать Брянцев.

"Почти что так, Юрий Андревич," — отпечаталось в его мозгу.

"Опять! Снова это наваждение!"

"Ну что вы. Это не наваждение, это просто действие нашей новейшей техники. И на глазах у меня совсем не линзы, а миниатюрный прибор для обмена мыслями… Сделан он и взаправду под линзы."

Юрий оторопел, в голове у него творилось черте что.

"Если вы хотите, чтобы я вас понимала, старайтесь думать фразами, как будто собираетесь свою мысль произнести или записать. Абстрактные мысли к сожалению этим прибором не расшифровываются."

— Ну слава Богу! Хоть здесь-то спасение, — произнес Брянцев.

Красавица улыбнулась. "Думайте, думайте! А не вслух. А то на вас вахтерша внимание обратила," — пронеслось в его мозгу.

Действительно, пожилая женщина, сидевшая в гардеробе и смотревшая до этого в окно, услышав непонятную фразу, поднялась из-за своего стола и выглянула в коридорчик.

Осознав свою оплошность, Юрий слегка покраснел, но догадался вынуть из сумки газету и сделать вид, что его реплика относится к прочитанному материалу. Старушка недоуменно вернулась к своему месту за столом и к своим мыслям, а Брянцев, не зная что предпринять, продолжал разглядывать газетную страницу.

"Юрий Андреевич, вы меня снова обижаете. С вами такая женщина беседует — не из последних, надо заметить, — а вы в газету уткнулись, словно от противной жены спрятались. Нехорошо. Бросили меня одну…" — прочел Брянцев следующее мыслепослание красавицы."Кстати, вы что, большевик?"

Юрий отрицательно мотнул головой.

"С чего вы так решили?" — сформулировал он свою мысль.

"Да вы "Советскую Россию" читаете. Который раз вижу. Разделяете взгляды коммунистов?"

В фойе стали появляться дети и родители. Словесный ответ был невозможен и Юрий Андреевич попытался ответить мысленно: "Нет, но нынешний режим мне не очень нравится, а "Совраска" и "Новая", которую я тоже читаю, газеты хоть какой-то оппозиции."

"Ах, так вы оппозиционер? Забавно как. Сроду бы не подумала."

"Да!!! Как всякий порядочный человек!"

И Брянцев со злостью мысленно добавил: "Раньше я хоть в мыслях был свободен, а теперь вы и до них добрались! Значит теперь "органы" будут контролировать и мозги?

Дожили! Спасибо хоть поставили в известность. Но все равно ваше дело неправое, ваш режим обречен!"

Но Валерия только чуть заметно улыбнулась: "Ну причем тут какие-то органы. К вашим органам я не имею никакого отношения. Я, вообще-то, не местная, не ваша россиянка."

Если таким образом супермодель пыталась успокоить нашего героя, то надо признать, что это ей не удалось, поскольку он еще больше испугался.

"ШПИОНКА!!! ЦРУ ИЛИ МОССАД!!!" — пронеслось в голове у Брянцева с такой энергией, что Валерия поморщилась и прикрыла глаза.

"Юрий Андреевич, какой шпионаж! Побойтесь Бога! Какому шпиону вы к черту нужны. Вы же не являетесь носителем государственных и военных секретов. И еще я вас попрошу: думайте не так энергично, а то аж в глазах потемнело… Что же касается прибора, то это единственный экспериментальный прибор такого размера. Остальные все стационарные и, главное, у вас таких нет. Мне дает его в пользование сам изобретатель. Он мой… друг, если можно так сказать. И, заверяю вас, ни к каким спецслужбам я отношения не имею."

"Так кто же вы? Ни местная, ни шпионка, ни из органов? Колдунья!? Что вы морочите мне голову. Где "у нас" таких приборов нет? В городе, в стране, на планете?"

"На планете," — призналась Валерия.

Юрию стало смешно. Он осклабился и послал язвительную мыслеграмму: "А-а, так вы — инопланетянка? Ха-ха-ха! А может, прибыли к нам из далекого будущего? А синий автобус "ПАЗ" — это ваша машина времени? Я тут читал недавно повестюшку одного местного автора на эту тему. Ха-ха-ха!"

Ирония — это единственное, что оставалось Юрию Андреевичу. В летающие блюдца и в зелененьких пришельцев с других планет он верить категорически отказывался, парапсихологов и экстрассенсов считал проходимцами, а людей, веривших всем этим, хлынувшим на бескрайние российские просторы, шаманам, магам, провидицам, считал дураками. Но к его упражнению в остроумии Валерия отнеслась вполне серьезно.

"В какой-то мере вы правы. Я не знаю, как это будет по-вашему, но в нашем мире определения для таких, как я, еще не придумали. В общем, я из параллельного мира…"

Сумбурные мысли наполнили голову бедного литератора. Он не очень-то увлекался фантастикой и поэтому весьма смутно представлял, что же это такое — параллельные миры.

Уловив его терзания красавица добавила: "Я, вообще-то, тоже этого не знаю. Просто, пользуюсь этим и все. Ведь миллионы людей не понимают почему летает самолет или показывает телевизор, но, тем не менее, предпочитают быстрые перелеты медленной ходьбе и охотно смотрят телепередачи.

Юля, Юлечка… Дочка… Занятия кончились," — уловил вдруг Юрий.

Действительно, возле Валерии стояла ее девочка. А вскоре со второго этажа спустилась и дочь Брянцева.

"Ну все, Юрий Андреевич, договорим в следующий раз. Извините, но мне пора."

Представительница параллельного мира, оставив дочь одеваться, удалилась в туалет в конец коридора, откуда вышла, впрочем, довольно скоро и уже с желтыми глазами. Видимо там она сняла свои удивительные линзы.

Из школы они вышли почти одновременно, Валерия с дочерью на несколько секунд раньше. Повернувшись к Брянцевым, она махнула Юрию рукой на прощание и вдруг словно растворилась в воздухе вместе с девочкой.

Юрий Андреевич задумчиво смотрел на пустое место, где всего несколько секунд назад стояла прекрасная женщина. Решившись наконец-то, крепко сжимая руку Светланки, он вступил на этот клочок земли…

Но ничего не произошло. Только дочка, заглянув ему в глаза, с непревычной для своего возраста серьезностью спросила:

— А куда девались тетя с девочкой?

— Которая? — попытался уклониться от вопроса Юрий Андреевич.

— Ну, которая тебе рукой помахала.

"Ну вот, еще жене расскажет про тетю, "которая папе ручкой машет"," — подумал Юрий и решил сказать дочери правду.

— Эта тетя из параллельного мира, и она ушла к себе домой. А рукой она помахала вовсе не мне, а для того…

"Что бы ей сказать?" — соображал Брянцев.

— Для того, чтобы быстрее к себе попасть, — брякнул он, не очень-то понимая сам себя.

Но для девочки такого объяснения вполне хватило. На шестом году жизни она не очень-то разбиралась в реальностях окружающего мира.

— Так она "скользящая"! А где же сверкающая труба, как в том американском фильме про "скользящих"?

— Каких? Каких?

— Да давно, еще зимой, по телевизору показывали фильм про дяденек и одну тетеньку, как они в параллельные миры попали, да никак домой вернуться не могли, — пояснила Светочка. — Он называется "Скользящие". Мы с Никитой несколько cерий про них смотрели.

"Вот они — плоды зарубежной культуры," — подумал Брянцев, а вслух ответил:

— Да она без трубы обходится. Это в фильме труба нужна для наглядности, а тете она совсем не нужна.

Успокоенная девочка вскоре забыла об увиденном и в трамвае больше приставала к отцу с распросами, каких марок автомобили их обгоняют в данный момент, и какая машина папе больше всего нравится. Папа, ссылаясь на безденежье, объяснял ей сначала, что максимум, на что они могут рассчитывать в данное время, это общественный транспорт. И поэтому ему больше всего нравится продукция Усть-Катавского вагоностроительного завода имени С.М. Кирова.

Потом он вдруг расслышал несколько фраз, произнесенных его соседкой по сиденью и неожиданно заинтересовался ее рассказом.

Беседовала эта гражданка пенсионного возраста с некрасивой женщиной средних лет, стоящей рядом с их сдвоенными креслами.

— Нет, Зина, надо тебе идти к Марковне. Она — баба тертая в этих делах и приворожить может, и отшить, если надо, любого мужика. Она на счет этих кобелей все знает, все заговоры. И сглаз снимет, и порчу, и все, что надо. Она даже взгляд отвести могет.

Сама видела. Я к ней с Нинкой Валуевой ходила, пришли, сели, разговариваем. Марковна видит, что Нинка ей не верит, так она ей взгляд отвела.

— Это как, теть Марин?

— А так. Нинка у самых дверей комнаты сидела, я у окна, вроде все нормально, беседуем. Нинка у меня что-то спросила, я ответила и глядим: а хозяйки-то в комнате и нет. И слышим кто-то уже на кухне шурудит. Вот только что болтали с ней, а ее уже и нет.

Когда вышла? Как, если Нинка собой дверь загораживала? Мы и не заметили. Вот так и отводят глаза. Был человек — и нету!

— А вам, поди, водочка глаза-то отвела? — недоверчиво предположила некрасивая гражданка.

— Ну вот еще, — вроде как даже обиделась пенсионерка, — когда это ты меня пьяной видела. Да и Марковна водку не пьет, а только собственную наливку. А в тот раз мы вообще насухую разговаривали.

Какие еще доводы привела пожилая тетенька в доказательство своей правоты, Юрий не узнал, поскольку на следующей остановке им с дочкой надо было выходить и делать пересадку.

"Глаза отвела?" — подумал он, вспоминая прекрасную Валерию."А интересно, почему для пришельца из космоса в нашем языке есть название — инопланетянин, а для пришельца из параллельных миров нет. Да и для путешественника по времени тоже не имеется. Может у англичан и есть какое-нибудь определение в одно слово, а вот у нас почему-то нет."

И Юрий Андреевич погрузился в размышления.

К сожалению, он мало читал фантастику, и память ничего не подсказала. А может, определения для пришельца из параллельных миров нет по той простой причине, что и произведений на эту тему в русской фантастике практически не было. По крайней мере, он ни одного такого рассказа или романа не припомнил. В космос героев писатели посылали часто, часто выдумывали неведомые механизмы и необыкновенные свойства материи. Иногда изобретали машину времени, но вот про параллельные миры как-то не читал он никаких произведений. Видимо, для фантастов хватало проблем и идей в этом мире. И тогда, нимало не сомневаясь, Брянцев решил сам придумать такое слово.

Как бы он назвал пришельца из параллельного мира, если бы ему довелось с ним встретиться? Первым делом он согласовал сам с собой окончание для определения — "ик". Ведь большинство русских слов, относящихся к профессиям, заканчивается именно этим слогом: художник, охотник, ратник, физик. Другое популярное окончание "ор" тоже встречается довольно часто: доктор, скульптор, профессор, но эти слова были заимствованиями из чужих языков, и Юрий Андреевич, ставший в последнее время большим патриотом России, не захотел усиливать зарубежное засилие в родной речи.

Потом он стал придумывать само слово и первое, что ему пришло в голову, было "параллерик". Но в таком определении слышалось что-то и от паралитика, и одновременно от халерика, поэтому Брянцев его отверг. Вдобавок, в определении никак не прослушивалось слово "мир" и можно было подумать, что речь идет о чем-то другом, ну например, о модном ныне параллельном искусстве или образовании. Тогда мозг подыскал ему слово "парамик". Это было уже точнее, но все равно как-то куце. От второго слова присутствовала только одна буква "м", да и по созвучию напоминало"паровик" и походило на название не то прибора, не то лекарства. Подумав еще немного, Юрий, наконец, нашел: "парамирик"! Достаточно длинно, чтобы понять, что речь идет о человеке, да к тому же в термине присутствуют первые слоги от обеих слов: "параллельные миры".

Довольный своей находкой, литератор даже заулыбался. Он совсем не подозревал, что совсем скоро лично познакомится с другим, параллельным, так сказать, миром и обитающими там парамириками.

VI

Вообще-то, отправляться в параллельные миры Юрий Андреевич не собирался. Он даже успел сообщить об этом своем решении Валерии при следующей их встрече, состоявшейся через неделю после памятного разговора, причем встреча произошла незапланированная: красавица сама неведомо как нашла его на работе, в колледже.

А произошло это так.

Брянцев сидел в преподавательской и беседовал со своим коллегой Кононенко Борисом Борисовичем, читающим учащимся курс промавтоматики. Разговор шел о преимуществах переднеприводных автомобилей перед заднеприводными. Точнее будет сказать, что рассуждал на эту тему Кононенко, мечтающий обзавестись когда-нибудь вазовской "девяткой", а Юрий Андреевич только делал заинтересованное и умное лицо и, когда чувствовал, что надо бы согласиться с доводами коллеги, утвердительно кивал головой. В автомашинах он абсолютно не разбирался. Время от времени литератор поглядывал на часы, стараясь вычислить тот момент, когда, сославшись на начало третьей пары, можно будет удалиться, не обижая промавтоматчика невниманием. Но минутная стрелка двигалась подозрительно медленно, словно ее вели на расстрел. И тут на его счастье в кабинет прямо-таки влетел взволнованный физик Абросимов. Его лицо одновременно выражало целую гамму чувств: недоумение, веселье, смущение. Прямо с порога он произнес.

— Вы не поверите, друзья, но попробуйте угадать, кого я встретил сейчас в мужском туалете третьего этажа.

— Крутоярова. И он отдал вам долг, — высказал свое мнение Брянцев.

Он был рад, что так ненавязчиво меняется тема разговора.

— Не иначе, как Инну Владимировну, — иронично предположил Кононенко.

Преподавательница английского Айхель Инна Владимировна была местной примадонной, и в среде педагогов было известно, что физик неровно дышит в ее сторону.

— Вы почти угадали Борис Борисыч, — неожиданно согласился с ним физик. — А вот с Крутоярова долг получить практически невозможно, Юрий Андреевич, так что вы не правы.

Так вот, сначала я тоже подумал, что эта женщина — Инна Владимировна, но потом разглядел… Представляете, коллеги, только я задумался над смыслом бытия и даже добился кое-какого результата, как вдруг чувствую, что в соседней кабинке кто-то есть.

— Ну конечно, — оскалился в непристойной улыбке Кононенко.

— Самое главное, что я, перед тем как занять позицию, заглядывал туда и точно знал, что там никого не было. И вдруг слышушебуршание. Потом вдруг зацокали каблуки, ну знаете, когда дамы ходят, у них каблучки так стук-стук-стук по бетонному полу. И здесь то же самое. Я обомлел. Ну, думаю, похоже, я в женскую уборную по ошибке зашел. Потом огляделся и вижу под потолком родимая надпись. Вы же знаете, там начертано с самой осени: "Ты вымыл руки перед тем, как браться за…" Ну нет, думаю, в женском туалете последнее слово не актуально, так что я правильно вошел.

И стало мне интересно, господа, кто же там каблучками искры из пола вышибает. Натянул быстрее брюки, чувствую не успеваю. Выскакиваю из кабинки и вижу: спину женщины, выходящей из уборной. Я сначала подумал, что это Айхель. Костюмчик у нее точь в точь как у Инны, а потом смотрю — нет. Эта, туалетная, на полголовы выше, волосы светлые, но не короткие и кудрявые, как у Инны, а длинные, и ноги… Ноги у нее получше, поизящнее будут, чем у Инны, вздохнул физик. — А далее, выхожу я вслед за ней из уборной, а в коридоре учащиеся со второго курса. Стоят, лыбятся. Она, эта женщина, не смущаясь, подходит к ним и что-то спрашивает, потом выходит на лестничную площадку и спускается на первый этаж. Тут-то я разглядел, что это не Айхель, но такая дама!.. Конфетка! Мечта поэта! А теперь представьте, что должны были подумать второкурсники, увидев сначала ее, а потом меня, выходящими из этого заведения. Они же эти тупые американские фильмы смотрят. А зачем там женщин по мужским туалетам водят, они уже понимают.

— А вы, значит, приводили эту высокую с более изящными, чем у меня, ногами в уборную совсем за другим, Борис Борисович? — услышали педагоги женский голос.

Оказывается, в дверях стояла Айхель, вошедшая незаметно для увлеченных беседой мужчин.

Физик покраснел, Брянцев и Кононенко стушевались.

— Вы, наверное, хотели объяснить ей там третий закон Ньютона? — продолжала третировать коллегу англичанка. — Видела я вашу пассию внизу. Она там расписание смотрит. И не такая она красавица, как вы расписываете.

— А, так она у них про расписание спросила, — ответил физик. И никого я не водил…

А что, собственно, он еще мог сказать в этом случае.

Тут полноватый Кононенко и тщедушный Брянцев, будто сговорившись, схватили на своих столах какие-то тетрадки и устремились к выходу. Дверь была слишком узка для двоих и им пришлось несколько замешкаться в ее проеме, что со стороны выглядело очень даже забавным. И когда они оказались, наконец, в коридоре, прозвучал долгожданный звонок на перемену, через пять минут начиналась третья пара.

VII

В аудитории Юрия Андреевича ожидали девушки. Восемнадцать семнадцатилетних девушек, будущих экономистов. Парни на этой специальности почему-то не учились. Среди барышень были блондинки, брюнетки, шатенки и рыжие, длинноногие и маленькие, худенькие и полненькие. Кого-то из них можно было бы назвать даже хорошенькими, а две или три вполне могли претендовать даже на титул колледжских красавиц. И естественно, что находясь в таком цветущем возрасте, все эти милые создали мечтали о необыкновенной любви, о сказочных принцах и о небывалом, ожидающим их где-то рядом, счастье. И кое-кто из девушек уже вовсю трудился над этой проблемой.

Почти у всех у них были кавалеры, а красавицу Настеньку Парфентьеву каждое утро подвозил к колледжу, а после занятий увозил на крутом джипе молодой человек из "новых русских". В то же время никто из этих девочек и предположить не мог, что объектом женского внимания может быть их преподаватель литературы Юрий Андреевич Брянцев.

Мало того, что Юрий Андреевич внешне из себя ничего интересного не представлял, так он еще и абсолютно не понимал, как должен одеваться настоящий современный мужчина. А иначе как объяснить то, что он из года в год на занятия ходил в одном и том же костюме, в предпраздничные дни меняя его на старомодный полувер.

К тому же и специальность-то у него была какая-то несерьезная — литератор. Из года в год талдычить про Достоевского, Толстого и Шекспира? — Мрак! Кому это надо. Брянцева в этом году их девичья группа даже с 23-им февраля забыла поздравить. Не специально, конечно, а просто так получилось, всех преподавателей мужчин поздравили, а про Брянцева никто и не вспомнил. И вот к этому невзрачному человеку вдруг пришла Дама. Именно так, с большой буквы.

Дама открыла дверь и, вступив на порог, спросила у впереди сидящих:

— Извините, девушки, а где я могу увидеть Брянцева Юрия Андреевича? У него здесь урок?

И хотя в это время в кабинете было достаточно шумно, ее появление не осталось не замеченным. И не только потому, что она задала свой вопрос редким по тембру грудным голосом, а и потому, что слишком уж она была красива, прямо-таки молодая Софи Лорен.

Это отметили все студентки.

Стоявший в глубине аудитории, спиной к дверя, литератор обернулся и от удивления вместо приветствия произнес:

— Однако.

Вот уж кого он не ожидал встретить сегодня, так это именно Валерию. А как вы уже догадались, в дверях стояла, конечно же, прекрасная колдунья. Правда волосы у нее почему-то были не темные, как раньше, а светлые, но, тем не менее, Юрий ее сразу узнал. И если бы на него сейчас упал потолок, если бы заведующий электротехнической мастерской Крутояров, занявший год назад у него сто тысяч, принес бы ему сию минуту долг, если бы англичанка Айхель или студентка Парфентьева влюбились бы в него без памяти и настаивали на интимном свидание, то и тогда он изумился бы гораздо меньше, чем сейчас, когда узрел на пороге своего кабинета красавицу из так называемого параллельного мира.

— Здравствуйте, Юрий… Андреевич. Какое счастье, что я вас нашла, — сказала Валерия и улыбнулась.

Ослепительно улыбнулась, обворожительно. Если до этого она выражала положительные эмоции только в подобии улыбки, в чуть приподнятых уголках губ, то сейчас, глядя на нее, Брянцев полностью осознал мудрость старинной народной пословицы: "Посмотрит, словно рублем одарит".

Студентки, увидев такую улыбку незнакомки, тоже поняли, что красавица явно неравнодушна к их преподавателю.

— Чем могу быть полезен? — поинтересовался литератор.

Внешне он остался спокоен, но когда такая женщина просит, трудно остаться безучастным.

— Мне бы поговорить с вами, — сказала Валерия, продолжая улыбаться, правда, уже не так призывно.

Брянцев довольно уверенно сообщил:

— Вообще-то, у меня занятие. Минут через сорок будет перерыв, а если разговор длинный, то где-то в половине второго я освобожусь совсем…

— Юрий Андреевич, у меня очень важное дело, да я и не располагаю временем. Мне скоро назад возвращаться надо.

— Да, да… — Брянцев не знал, как поступить.

— Ну уделите же мне несколько минут, — опять обворожительно улыбнулась Валерия.

— Идите, Юрий Андреевич, идите, мы тихо посидим, — сказал кто-то из девчонок, а остальные согласно загудели.

— Ну хорошо, только не шумите, — сдался наш герой и вышел вслед за Валерией в коридор.

Когда же дверь за ним закрылась, бойкая Вика Цыплакова вслух высказала общую мысль:

— Надо же, какие фифы знакомы с нашим Юриком, кто бы мог подумать. Прямо-таки Линда Евангелиста собственной персоной.

— "Несколько минут, Юрий Андреевич", — попыталась передразнить прекрасную незнакомку другая студентка, но у нее плохо получилось, никто даже не улыбнулся.

В коридоре, увидев спину идущей к окну Валерии, Брянцев вдруг понял, что в туалете Абросимов мог видеть только ее. Светлые длинные волосы, высокая, длинноногая да и костюмчик на ней со спины действительно походил на тот, в котором иногда приходила Айхель. Юрию стало смешно. Он вдруг понял, что эта супермодель — простая женщина. Точно такая, как все прочие, красивая, но живая.

И все стало удивительно просто. Настолько, что когда Валерия остановилась у окна и обернулась, Брянцев довольно нахально спросил:

— Так какими фокусами вы хотите удивить меня сегодня, милая Валерия…? Не знаю, к сожалению, вашего отчества.

Красавица весело улыбнулась и в тон ему ответила:

— Аркадьевна. Рюмина Валерия Аркадьевна. Похоже, мне не удалось вас убедить ни в чем. Что же вы такой недоверчивый? Почему же вы думаете, что я вас обманываю?

— Да, знаете ли, многое. Ну например, мне вдруг пришло в голову, а почему, собственно, женщина из параллельного мира водит свою дочь на учебу в наш мир? Что, в вашем мире нельзя научиться играть на фортепиано? А что касается ваших оптических фокусов по исчезновению, так это, как я понял, — не очень сложный трюк, по отводу глаз. У нас тут кое-кто и не такое умеет.

— Вот чего я никогда не умела, так это делать фокусы, — призналась Валерия. — Сколько раз ни пробовала разыграть хотя бы Юлечку, ничего не получалось, она меня сразу разоблачала. Это просто, как возражение. Что же касается учебы дочери, то пусть вас это не удивляет, но в вашем мире музыке учат намного лучше, система образования развалена не так сильно, как у нас. А кроме того, в прошлом году в подготовительный класс она ходила учиться к одной милой женщине, которая, к сожалению, уехала в Израиль. В вашем же мире, на удивление, она живет еще в России. И когда я случайно об этом узнала, то рассказала Юлии. Ну и девочка решила, что будет лучше ходить сюда, чем менять педагога. Мы сдали экзамен и теперь снова учимся у любимой учительницы, хотя она о том, кто мы, не знает и не догадывается. Вы, конечно, можете продолжать не верить, но все это так и есть.

А теперь о деле. Так вот, Юрий Андреевич, я явилась сюда к вам с предложением. А именно, я предлагаю вам отправиться со мной в путешествие. Хотите посетить наш мир? Тот, откуда я пришла. Вас там ждет немало удивительного. Очень много там похожего на вашу действительность, но много и отличий. Ну например, когда мы выйдем из этого здания в моем мире, то на дверях вы прочтете, что это не Приборостроительный колледж, а филиал Открытого Уральского университета. Кое-каких зданий вы не найдете на знакомых вам с детства улицах. Вот вы и убедитесь, что я не шучу.

— Ваше предложение крайне заманчиво, — произнес Брянцев. Посмотреть чужие миры всегда интересно. А как же будет организовано возвращение? Вы вернете меня на урок, на это же самое место, в это же самое время? Сейчас…

И Юрий поглядел на часы, пытаясь запомнить точное время.

— О нет, Юрий Андреевич, вы путаете перемещение в другое измерение с путешествием во времени. Это там можно вернуться назад секунда в секунду или умчаться на много лет вперед. В нашем случае время, проведенное у нас, будет равно времени, прошедшему у вас. И если вы проведете у нас несколько дней, как я планирую, то и здесь пройдет ровно столько же.

— Э-э-э, нет! — твердо возразил Брянцев. — Так я не согласен.

Не говоря уж о том, что мне сейчас надо провести пару у экономистов, такое длительное путешествие не для меня. И с чего вы решили, что я способен на несколько дней бросить все и отправиться в какое-то странное путешествие? Это, конечно же, интересно и забавно, но у меня есть кое-какие обязательства в нашем мире. Семья, например. Завтра должны выдать зарплату за февраль, у нас с Валей последние десять тысяч остались. И как я ей объясню это свое многодневное отсутствие. А работа? Мне же прогулы поставят.

У меня завтра — две пары, а в четверг — так целых три. Может, вы мне командировку у начальства выбьете, — иронизировал Юрий. — Чтобы я перед всеми отчитаться мог. Что вы, это только в фантастических романах герой, бросив все, все свои дела, погружается в пучину приключений. Я же на такие подвиги не готов. Увольте. Я не герой. У меня двое детей, все-таки. Кто их кормить будет за время моего путешествия по вашим параллельным мирам. Да и если наши миры так близки, как вы говорите, если вы даже встретили здесь свою любимую учительницу музыки, то найдите там моего двойника и попросите его о помощи. И я вам гарантирую, что он вам не откажет. Вам трудно отказать.

А что, собственно, мог еще сказать наш герой. Человек он был приземленный, абсолютно не авантюрный. Поняв это, Валерия вздохнула и промолвила:

— Ну что же, примерно такой ответ я от вас и ожидала услышать. Вы уж извините меня за то, что я отняла у вас столько времени. Но мне это действительно было необходимо. Я понимала, что вы не такой человек, чтобы вот так просто все бросить и податься в чужие миры… Жаль, конечно. А что до вашего двойника, — красавица улыбнулась, — то он не… В общем, я не могу попросить у него помощи в моем деле. Ну да ладно, все это — мои проблемы. Но я могу вас попросить уделить мне еще пару минут вашего драгоценного времени? Проводите меня, пожалуйста, на третий этаж.

Брянцев согласно кивнул головой.

— А знаете, Юрий Андреевич, чем вы меня поразили в первые наши встречи? — спросила Валерия, когда они стали подниматься по лестнице на третий этаж. — Своим отношением ко мне. Вы взглянули на меня и подумали: "Надо же какая женщина". Но так при встрече думают многие мужчины. Благодаря изобретению Глеба, его линзам, я знаю это. А вот дальше начались отличия, вы оказались оригинальным. Большинство мужчин затем задумываются о том, как подбить клинья, как познакомиться, или о том, как бы они меня полапали или еще, что похуже. А вы вдруг стали размышлять о том, как вам себя надо вести, чтобы не показаться мне слишком навязчивым. Это было очень мило и непривычно, надо сказать. Я бы добавила: интеллигентно. Мужчины в моем мире, так себя не ведут.

Брянцев почувствовал себя очень польщенным. Каждому бывает приятно, когда его хвалят. Но в тоже время из-за своей мнительности он все никак не мог решить, как ему следует относиться к Валерии, верить ей или нет.

На площадке третьего этажа гостья из чужого мира, к удивлению Юрия, свернула к двери мужского туалета. Увидав изумленное выражение лица Брянцева, красавица тяжело вздохнула и пояснила:

— Вот один из недостатков параллельных миров. В нашем, здесь находится женская уборная, а у вас, совсем некстати, — мужская.

— Так может вам проще туда… — и литератор показал на дверь в противоположном конце коридора.

— Не проще. Здесь меня никто не знает, а там я живу. Там по мужским заведениям мне ходить более опасно, чем здесь, где меня никто не знает.

И последнее, Юрий Андреевич, я хочу вас предупредить, что вам надо опасаться одного человека.

— Какого? — удивленно спросил Брянцев, всю жизнь уклонявшийся от всех возможных конфликтов, и никогда не искавший на свою голову приключений.

— Возможно, что скоро в вашей жизни появится невысокий такой мужчина, коренастый, кареглазый, темноволосый, бородатый.

Скорее всего он будет в темных очках. И тогда в вашей жизни может возникнуть немало проблем, — пояснила Валерия.

Юрий Андреевич не понял, шутит она или нет, и хотел уже было спросить у гостьи, как он за темными очками разглядит карие глаза злодея, как в этот момент, визгливо скрипнув, открылась дверь уборной и на ее пороге возник низкорослый широкоплечий мужчина.

Он возник в свете солнечных лучей, пробивавшихся за его спиной сквозь давно немытые окна туалета, и, стоявшие в полутемном коридоре, Брянцев и Рюмина от неожиданности вздрогнули. Тем более, что на лице этого гражданина сверкнули очки. Потом он шагнул вперед и… превратился в завмастерской Крутоярова. Иллюзию широких плеч создавал незастегнутый, черный, застиранный халат; трехдневная щетина в темноте походила на маленькую бородку; очечки же он носил прозрачные и одно стеклышко с трещиной; глазки у него были не карие, а, как твердо знал Юрий, оловянные и бегающие, ибо Сергей Филимонович Крутояров был вечный должник. Он у всех брал деньги взаймы и крайне редко их возвращал, хотя и зарабытывал больше многих преподавателей. Должен он был и Брянцевуеще в прошлом году занял сто тысяч. Поэтому, увидев одного из своих кредиторов, Сергей Филимонович сделал озабоченное лицо и попытался проскользнуть незамеченным, но тут он заметил рядом с ним шикарную женщину и затормозил. Может, это — новая сотрудница?

Попросить литератора, пусть представит.

Но красавица, словно угадав его мысли, рассмеялась и сказала со вздохом облегчения:

— Нет, тот не такой плюгавый да и лицо у него поумнее будет.

Ну, прощайте, Юрий Андреевич.

И она протянула Брянцеву руку. Юрий взял ее, склонился и поцеловал тонкое запястье. После этого красавица резко повернулась и шагнула в дверной проем, навстречу солнечным лучам.

Громко стукнула о косяк захлопнутая ею дверь.

Обиженный красавицей Крутояров ошарашено смотрел на развернувшуюся перед ним сцену.

— Энто кто? — спросил он у Брянцева. — Что за краля?

— Знакомая, — односложно ответил тот.

— А чей-то она в мужской сортир подалась? — продолжал задавать вопросы завмастерской.

— Да так, надо ей.

— Что надо? Не, нужно пойти поглядеть, чей-то она там делает, — решил Крутояров.

— Может вы мне лучше долг вернете? — попытался ему помешать литератор.

— Потом, потом.

И маленький мастер тоже устремился в туалет. Минуты через три он вышел окончательно ошарашеный.

— Там никого нет, — признался он. Все окна закрыты, все кабинки пусты, а ведь она была. До сих пор запах ее духов чувствую.

Удивление Крутоярова было бесконечным.

— Я же говорил, — сказал ему Брянцев. — Так как насчет долга?

Растерянный мастер полез куда-то во внутренний карман, достал смятую пачку денег и, вытянув из нее коричневую бумажку, протянул ее преподавателю литературы.

— Вот, пожалуйста, — произнес он.

Только через десять минут, еще раз зайдя в туалет и окончательно убедившись, что там никого нет, Сергей Филимонович вышел из прострации. И потом страшно жалел о том, что отдал деньги Брянцеву. Придется покупать на одну облигацию меньше, а значит доход его с этой серии не дотянет и до трехсот тысяч за квартал, как он рассчитывал. Обидно!

Занятые у коллег деньги предприимчивый завмастерской пускал в оборот, пытаясь накопить на новую машину.

VIII

После пары у экономистов Брянцев зашел в преподавательскую и спросил:

— Граждане, кто может разменять стотысячную бумажку?

В комнате повисла загадочная тишина.

Потом Айхель покопалась в сумочке и, достав более мелкие деньги, протянула их литератору. При этом она начала издалека:

— Говорят, вам повезло, Юрий Андреевич. Крутояров вам долг вернул?

Агличанка улыбнулась. Не так ослепительно, как Валерия, но тоже весьма приятно.

Брянцев согласно кивнул головой.

— Так это к вам приходила туалетная женщина? — напрямик спросил нетерпеливый Абросимов. — Та, что внезапно появляется и также внезапно исчезает в мужской уборной.

Юрий пожал плечами, не зная, что ответить.

— Так грубо о даме, — вымолвил он наконец.

Еще раз пожав плечами, Брянцев быстренько выскользнул из комнаты, оставив вопрос без ответа.

Но мало того, ответ на этот интересный вопрос коллеги не смогли получить и позднее. Поскольку буквально через несколько минут преподавательница математики Никифорова, смотревшая в окно, вскрикнула и запричитала: "Ой! Ой! Юрия Андреевича сбили! Брянцева машина сбила!"

Все бросились к окну и увидели, что литератор сидит на дороге возле тротуара, между задрипанной "Волгой" директора техникума и, истошно гудевшим противоугонной сигнализацией, новеньким джипом, на котором приезжал за студенткой Парфентьевой ее кавалер. Судя по всему, Юрий пострадал не сильно, поскольку довольно энергично вертел головой, пытаясь понять, что произошло.

Никифорова оживленно комментировала событие для коллег:

— Юрий Андреич хотел пройти между этими машинами, а вот тот "РАФ" вдруг поехал назад, толкнул эту иномарку и она задом ударила его. Брянцев вот упал.

Кое-кто из мужчин побежали на улицу, то ли желая помочь литератору, то ли для того, чтоб оказаться в гуще события. А оставшиеся увидели, как из микроавтобуса выскочили двое мужчин. Здоровяк и какой-то маленький, тоже крепенький и бородатый мужичок в темных очках. Они очень быстро подошли к Брянцеву. Маленький наклонился, что-то, видимо, сказал ему, потом провел рукой по его лицу. После этого литератор перестал вертеть головой и как-то обмяк. Здоровяк подхватил бедолагу и понес его к "РАФу". Тут из подъезда техникума выскочили Кононенко, Абросимов, директор, несколько студентов и студенток, а также молодой владелец "джипа".

Дальнейшие события потом интереснее и подробнее всех пересказывал физик Абросимов.

— Выскакиваем мы на улицу, а там здоровенный жлоб упаковывает нашего Брянцева в машину. К нам подбегает бородач в темных очках размахивает руками и говорит: "Не беспокойтесь, господа, все в порядке! Мы пострадавшего отвезем сейчас в больницу. Все в порядке. У него простой обморок." Тут подскакивает к нему дружок Парфентьевой, пытается схватить бородатого за грудки и кричит: "Сейчас у тебя обморок будет! Совсем "совки" обнаглели! Машину оставить на минуту нельзя. Я тебя, козел, на счетчик поставлю, гони два лимона!"

— За что там два лимона? — пояснял безлошадный автолюбитель Кононенко. — Джип абсолютно целый был, там же впереди бампер предохранительный установлен, так только его и помяли да покорябали чуть-чуть. Задок у "рафика" и то сильнее пострадал. Как они так задом врезаться сумели, не пойму…

— Ну да, молодой бородатого на понт брал, — перехватывал снова инициативу физик. — А этот, в черных очках, вывернулся и тут ему на помощь его "шифоньер" подоспел. Хватает парня, да как вдарит об его же собственный джип. Аж сигнализация умолкла. И говорит при этом: "Ты не прав, друг." Парень-то молодой, глупый — горячится, на него же студентки смотрят. И матом их. "Вы," — говорит, — "знаете кто я? Да я вас!.. Да я вас найду!.. А ты," — говорит высокому, — "уже покойник!" И полез в карман. Но тут амбал его пощечиной наградил и спокойно так говорит: "Ничего ты не понял."

— Точно, — подтвердил Кононенко. — А потом залез к нему запазуху, забрал то, что парень достать хотел, — похоже, "пушку", затем сел в машину, и они уехали.

— А может это специально было подстроено? Может Брянцева украсть хотели? — высказала предположение впечатлительная Никифорова. — Стояли себе, а тут, как он вышел, вдруг стукнули машину. Мне так показалось.

— Ну вот еще, — не согласилась Айхель. — Брянцева-то? Тоже мне агент 007. Скорее он — "невысокий блондин в растоптанных ботинках".

И все натянуто засмеялись. Но на всякий случай поручили Наталье Никитишне — профоргу, обзвонить больницы.

На следующее утро профорг сообщила, что Юрий Андреевич лежит в реанимации в больнице скорой помощи с сильно поврежденным осколками лицом. Все были удивлены, как это с поврежденным, если вчера после происшествия оно у него было абсолютно целым. Оказалось, что микроавтобус, на котором его увезли, почему-то попал еще в одну аварию — врезался в столб на улице Достоевского, да еще, вроде как, загорелся. И что странно, никого — ни водителя, ни других пассажиров, — кроме Брянцева, в машине не обнаружили. Почему машина оказалась вдруг в глубине Аэродромного поселка, профорг не объяснила, как впрочем не пояснил этого и следователь Курчатовского РОВД, приходивший в колледж на следующий день.

У милиционера удалось вызнать только то, что "рафик" был угнан за два часа до происшествия, и что Брянцев находится в данный момент в тяжелом бессознательном состоянии, со следами значительных телесных повреждений и, естественно, ничего о своих приключениях рассказать не может.

Надо ли говорить, что такие события придали незаметному и невзрачному литератору какой-то своеобразный ореол: смесь героя и мученика. Преподаватели колледжа жалели незадачливого коллегу: надо же как не повезло, сразу в две аварии за один день попал.

Слава богу, что хоть в больницу в конце концов определили, а то Кононенко вообще рассказывал невероятные ужасы, как его знакомого вот также осенью сбили на шоссе, а потом вместо больницы завезли в тихое место да и бросили в кустах, где несчастный и скончался, причем не от травмы совсем, а от переохлаждения. Замерз просто-напросто.

Потом педагоги согласовали, кто пойдет проведать коллегу, когда его переведут из реанимации в обычную палату, да заодно уговорили кассиршу выдать причитающуюся Юрию Андреевичу зарплату его жене.

Но больше всех переживал о несчастье c литератором завмастерской Крутояров: ну зачем он отдал Брянцеву долг, все равно тому деньги не пригодились.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Беглец

I

Открыв глаза, Брянцев осмотрелся, не подымая головы с подушки. Увидел немного: окружающая обстановка подсказывала, что он скорее всего в больничной палате. По крайней мере, приборы у его изголовья больше всего походили на медицинские. Да и по состоянию здоровья ему явно не помешало бы полечиться.

Сначала мысли разбредались в разные стороны, но потом ему удалось собрать их в одну кучу. "Итак, он — Брянцев Юрий Андреевич, преподаватель литературы в Приборостроительном колледже, добропорядочный семьянин, отец двоих детей, находится в больнице.

Вопрос: как он сюда попал?"

И наш герой попытался что-нибудь вспомнить. Но память подсказывала что-то не то. То он отчетливо, до очень мелких деталей, вдруг вспоминал собственную учебу в университете, то лица детей и жены, то задумчивые физиономии студентов на экзамене, а то образы коллег по преподавательскому труду. Все это перемежалось какими-то случайными воспоминаниями. В общем, с памятью было не все в порядке.

Почувствовав усталость, Юрий Андреевич закрыл глаза, и тут, словно наяву, он увидел еще одно лицо: красивая, высокая, темноволосая, нет, светловолосая женщина! Она? Она! Что-то связанное с ней! Но что? Как же ее зовут? Что-то с сочетанием "ал". Алла? Нет! Валя, Галя? Нет, что-то не так, похоже, но не так. В то же время вместе с ее образом вдруг всплыло: Джованьоли. А причем тут, собствено говоря, этот почти забытый итальянский писатель?

Юрий у него и читал единственно что "Спартака", да и то в юности.

Ну точно Спартак! У него же возлюбленная была, ее звали… Валерия! И эту красавицу тоже зовут Валерией. Надо же, вспомнил! Да еще таким странным способом — короче говоря, достал правое ухо левой рукой.

Умственные усилия окончательно утомили Брянцева. Он сначала полежал, стараясь ни о чем не думать, и вскоре заснул. Он не видел, как в палату вошла медсестра и сделала ему один за другим три укола. И если после первого тело его еще встрепенулось, то на последующие уколы оно не откликнулось ни одним движением.

На следующий день Юрий Андреевич очнулся посвежевшим и значительно окрепшим. Он пошевелил руками и ногами — вроде, все на месте. Опять те же приборы у изголовья, тот же потолок — больница, однако! И тут Брянцев вспомнил все окончательно.

После того, как он вышел из здания колледжа, его сбила машина. Вернее не сбила, а толкнула. Он попытался пройти между двумя припаркованными автомобилями и один из них ни с того ни с сего вдруг сдал назад и сбил его с ног. Удивленный этим Брянцев не успел даже подняться и отряхнуться, как к нему быстро подошли двое.

Он хотел было спросить у них, что собственно происходит, но осекся. Один из них был невысокий крепыш с черной бородкой и в темных очках. Сразу вспомнилось предупреждение Валерии, и даже возникла легкая злость на нее — навела-таки на неприятности. А уж то, что ничего хорошего его не ждет, можно было понять по выражению лица здоровяка, сопровождавшего бородача.

Невысокий склонился к Брянцеву и глянул на него поверх темных очков. Глаза у него были карие!

— Ну, здравствуй, дружок! — произнес он с ехидной ласковостью. — Вот мы и встретились. Только не надо смотреть на меня букой. Сейчас я отведу тебя туда, где ты еще никогда не был.

И он протянул к лицу Юрия руку в нитяной перчатке. Резкий неприятный запах ударил в нос. Закружилась голова. Все! Что было дальше Брянцев не знал. Запах — это было последнее, что он запомнил.

Еще раз оглядевшись Юрий Андреевич задался вопросом, где же он все-таки находится. Встал с кровати — голова уже не кружилась, подошел к двери. Подергал — закрыто. Тогда он направился к окну и раздвинул шторы. За двойными рамами и фигурной решеткой он увидел: залитые солнцем подворья частных домишек и, чуть подальше, пару строившихся многоэтажек. Судя по нераспустившейся еще листве, грязи и жалким остаткам снега на воле продолжалась весна.

Значит, он проболел, если можно так сказать, не очень долго. Но сколько?!

Ответы на некоторые из этих вопросов он узнал довольно быстро. За спиной его открылась дверь и на пороге появилась медсестра. Ничего ему не говоря, она положила на стул синий спортивный костюм с иностранной надписью на куртке и сразу же вышла. Стоявший у окна в одних трусах Брянцев понял, что это для него. Оделся — все оказалось по размеру. Он не успел еще соскучиться после визита медработницы, как снова открылась дверь и в палату вошли четверо мужчин в белых халатах.

Никого из них Юрий не знал. Хотя, нет, он узнал одного — это был тот самый коренастый бородач, который давал ему нюхать ядовитую гадость. Наш герой насторожился.

— Ну как он вам? — спросил кареглазый злодей.

— Класс! — ответил ему самый молодой и высокий. — Точная копия. Если бы я не знал, что вы привезли его из Казахстана, то подумал бы, что это — Брянцев.

Они говорили о горемычном литератора так, словно он не имел ушей или был неодушевленным предметом.

— В больничных документах он проходит как Григорий Новиковбомж, родом из Казахстана. Но ощущает он себя Брянцевым, и охотно откликается на имя Юрий Андреевич. С помощью новейшей техники мы с Рувимом Исаевичем закачали ему мемограмму "нашего дорого друга", и теперь он считает себя именно Брянцевым. Кроме того, господа, после немалых моих трудов у него и отпечатки пальцев идентичны брянцевским — я проверял. Дорого обошлось, но лично убедился. Так что не забудьте, сеньоры, включить это в счет, сообшил бородач.

"Бред какой-то!" — подумал Юрий Андреевич, — "Какой Казахстан, какая мемограмма? Отпечатки пальцев какие-то! Что он плетет?"

Но в слух ничего не возразил.

— Вы хотите сказать, что он пройдет даже дактилоскопическую экспертизу? — поинтересовался стоявший чуть обособленно третий гость, высокий блондин среднего возраста и благородной наружности.

— Да, — подтвердил бородатый.

— И, соответственно, сможет попасть в…?

Куда он сможет попасть, Юрий Андреевич не понял.

— Да. Только от этого мало толку. Наш экземпляр ни хрена там не сможет сделать.

— Почему? — продолжал задавать вопросы третий.

— Потому что он — не финансист, — сообщил бородатый коротышка.

— Ну этому мы его научим, — заверил его блондин. — А что же он умеет?

— Он когда-то был шахтером в Караганде, но экономическая и националистическая политика наших соседей оставила его без работы и жилья. Последний год он бомжевал и совсем недавно появился в нашем городе.

— Вот это поворот, — произнес молодой, глядя во все глаза на Юрия Андреевича.

— Что делать. Поэтому-то я и пригласил вас, господа, что бы вы довели его до ума. С вашей стороны, Рувим Исаевич, он как?

Полный пожилой лысыватый мужчина в очках, более других похожий на врача, молчавший до этой минуты, улыбнулся и хриплым голосом сказал:

— Как видите, в норме. Мемограмму мы по вашей методике ему закачали, сделали и состарили шрам от апендикса, и даже зубы починили. У него не хватало двух коренных. Операцию на хрусталике сделали, так что в очках он больше не нуждается.

Услышав про себя такое, Брянцев провел языком по зубам и неожиданно для себя убедился, что в тех местах, где до этого у него были дырки от вырванных зубов, действительно что-то стоит.

Да и видел он отчетливо, хотя очков не надевал. Похоже, что не все, о чем говорили эти незнакомцы, было неправдой.

— Вот видите, господа, что можно сделать с человеком всего за четыре дня, — хвастливо заявил бородач.

Затем он добавил:

— Так что, господа, дело за вами. Вам, Эдуард, надо сделать его образ: прическу там, загар, осанку, если можно.

Молодой согласно кивнул головой.

— А вам, Николай Иванович, нужно будет ввести его в курс экономических дел, чтобы он дебет от кредита отличал. На все про все у вас неделя, судари мои. Потом покажем вашему шефу.

"За зубы конечно спасибо, но, может, сначала вы у меня спросите, господа хорошие, хочу ли я участвовать в ваших делах?" — подумал Юрий.

И у него спросили.

— Как вы себя чувствуйте, Юрий Андреевич? Вы отчетливо помните события вашей жизни?

Вопрос задал Рувим Исаевич.

Брянцев пожал плечами.

— Ну что вы последнее помните? — попытался намекнуть доктор.

— Как вот этот гражданин пытался отравить меня какой-то вонючей гадостью, — довольно сердито заявил Юрий, который очень хотел понять, что же все-таки происходит.

— Вы преувеличиваете, — усмехнулся бородатый, — это было только снотворное. Отравиться им довольно сложно, если только принять во внутрь, в большом количестве. К тому же я сделал это исключительно для того, чтобы ваше путешествие к нам прошло без проблем.

— Что значит "к вам"? Вы меня похитили?

— Можете и так считать, — согласился крепыш. — Сейчас я предлагаю вам успокоиться, позавтракать, набраться сил, а потом мы с вами побеседуем.

Тут, как по мановению волшебной палочки, в дверях нарисовалась давешняя медсестра, катившая перед собой столик на колесиках. На столике стояли какие-то тарелки, и от них шел такой запах, что Юрий Андреевич сразу понял, что он изрядно проголодался.

Посетители удалились, и в течение получаса литератор оставался один на один с тарелками.

Покончив с едой, Брянцев почувствовал, что ему не мешало бы удовлетворить еще одну свою естественную потребность, а поскольку в палате из всех удобств наличествовал лишь умывальник, то он подошел к двери и энегрично толкнул ее, надеясь привлечь к себе внимание охраны. Дверь, как ни странно, поддалась. Литератор сделал два шага и оказался… в длинном больничном коридоре.

Справа располагались палаты под номерами, слева на одной двери была надпись "Старшая медсестра", на другой — "Процедурная". Юрий оглянулся: на его двери тоже была надпись: "Палата участников ВОВ". Никаких следов охраны он не обнаружил, если не считать за таковую двух старушек в домашних халатах, сидевших на маленьком диванчике и мирно беседующих. Вдали замаячила было какая-то девица в медицинской форме, но она зашла в одну из палат и не обратила на нашего героя никакого внимания.

Юрий нерешительно пошел по коридору. Бабульки посмотрели на него не без любопытства, а когда он их миновал, то они посудачили на его счет. Одна из них — простоволосая — заявила:

— Вишь, блатной пошел. Один в палате — буржуй. За деньги все можно.

— А может он — участник? — подумала вслух вторая, с косынкой на голове.

— Такой-то молодой?

— Ну етот, интерционалист. У них — тоже льготы.

— А бог его знат. Третьего дня на каталке привезли, а уже ходит.

Юрий миновал медцинский пост и тут его окликнули:

— Мужчина, помогите шкаф, пожалуйста, передвинуть.

Просила его о помощи высокая темноволосая женщина в белом халате.

"Сестра-хозяйка" — прочел Брянцев на двери кабинета, откуда его окликнули.

Молча он вошел в тесную комнатенку.

— Хочу вот мебель переставить. Вы поможете?

Юрий согласно кивнул головой.

Минут десять под руководством сестры-хозяйки он сначала разгружал старый двухстворчатый шкаф, затем сдвигал его с места на место, а потом снова загружал его стопками халатов, постельного белья и какими-то бумагами.

Отдышавшись, Брянцев подошел к окну. В отличие от его палаты, окно этой комнаты выходило на южную сторону. Яркое солнце на мгновение ослепило Юрия, когда же глаза его привыкли к свету и он смог разглядеть открывшуюся перед ним панораму, то он оторопел.

Внизу он увидел кварталы частных домов. За ними виднелась трамвайная линия, а далее, за трамвайными путями, с левой стороны, на частные домовладения наступали бетонные громады многоэтажек. Это же проспект Победы!

Все это виделось так, как если бы он находился где-то в начале Северо — Запада.

Ну да, точно, эти бетонные панельные здания — общежития завода тракторных трансмиссий. А еще дальше, сплошной серой стеной стоят дома улицы Братьев Кашириных. Справа же, на горизонте, виднелась зеленая шапка леса. Это — городской бор. А на фоне зелени ясно выделялись корпуса Политехнического университета, островерхая башня мелькомбината и кирпичные четырнадцатиэтажки по Университетской набережной. Возле одной из них он и живет! Значит его никуда не увезли! Он дома! Бог ты мой, так что же он здесь делает, если до его квартиры отсюда минут двадцать ходьбы? Надо бежать от этих сволочей! Пусть они сами решают свои проблемы, без его помощи.

И он стал соображать: сейчас, наверное, все еще вторая половина апреля, погода на улице солнечная, так что не холодно. Да и в этом синем костюмчике он запросто сойдет за любителя бега, вот только обувь. Брянцев посмотрел на жалкие больничные тапочки, в которых он вышел из палаты. Может, у медички попросить?

— А вы мне, случайно, не поможете? — начал Юрий. — Хочу на минутку на улицу выскочить, в ларек за сигаретами, — сообразил пояснить он, — а в тапочках как-то несподручно. У вас в запасах нет каких-нибудь калош?

— Да вот после больных осталось несколько пар, забывают, постоянно, — согласилась оказать услугу сестра-хозяйка. — Кто вспоминает, приходит, а побогаче, так и не возвращаются за ними.

И она вывалила из мешка не меньше дюжины пар ботинок, тапок и, что наиболее понравилось Брянцеву, разношенных, но не очень рваных кроссовок. Одна из этих пар пришлась ему более — менее впору.

— Вот спасибо, я минут через пять их верну? — впервые в жизни осознанно соврал педагог.

Но медработник сняла грех с его души, крикнув вслед:

— Да за этими год уж не идут, оставьте их пока себе, а выписываться будете, занесете.

"Да я уже, похоже, выписался!" — подумал Юрий Андреевич.

Выйдя на волю, он первым делом огляделся, но и там не обнаружил никаких препятствий для бегства. Забор, ограничивающий территорию больницы был невысок, местами дыряв, да и ворота никем не охранялись. За забором же, на другой стороне улицы, на первом этаже стандартной пятиэтажки находился магазин с привычной надписью "Продукты", и через двери его входили и выходили люди, с виду совершенно обычные. Рядом строили высотку: противно визжал башенный кран, а строители смачно и по-домашнему матерились. У литератора от увиденной картины окончательно закрепилось острое желание отправиться сейчас же домой. Пусть этот бородатый злодей сам с собой и со своими подельниками разговаривает.

Сорентировавшись, Брянцев обогнул здание, и поспешно зашагал к трамвайной линии.

II

Минут через двадцать Юрий Андреевич стоял перед дверью своей квартиры. Ключей у него по понятным причинам не было, и он нажал кнопку звонка.

В квартире было тихо. Юрий позвонил еще несколько раз и, убедившись, что дома никого нет, отошел к лестничным перилам, опершись на которые он задумался над дальнейшим планом действий.

В этот момент изнутри послышался легкий шорох — приоткрылся глазок — и кто-то внимательно стал через него изучать Брянцева. Литератор удивленно и непонимающе взглянул на дверь и даже сделал шаг в ее сторону. Тут заскрипели замки и дверь распахнулась, но не широко — на длину цепочки. В щели показался худенький и маленький мужичок, одетый в старомодные широкие брюки и старенькую застиранную тельняшку без рукавов.

Как ни странно, но абсолютно незнакомый гражданин признал нашего героя, поскольку обратился к нему по имени.

— Юрик? Ты что ли? Вот кого уж не ждал, так это тебя. Надо же, такие люди и безохраны!

Услышав свое имя, Брянцев согласно кивнул и сделал еще шаг вперед.

— Ты один? — спросил мужичок.

Литератор недоуменно оглянулся и, пожав плечами, ответил:

— Вроде, да.

Дверь прикрылась, звякнула цепочка, после чего незнакомец широко распахнул, сообщая:

— Входи, короче, а то я в засаде. Сегодня должны придти "гости", я их жду.

Почему плюгавый полураздетый гражданин устроил засаду на каких-то гостей в его, брянцевской, квартире Юрию было непонятно.

Он вошел и не успел ничего сказать, как мужичок быстро по-хозяйски закрыл дверь и шепотом сообщил:

— С минуты на минуту должны появиться, суки. Пойдем в комнату, поговорим.

Осторожно ступая, он прошагал в комнату. Брянцев проследовал за ним и только тут до него дошло то, что он неосознанно заподозрил еще в прихожей: в квартире была не его мебель! Расположение комнат было как у него — та же стандартная трехкомнатная 97-й серии, а вот обстановка в ней была совсем незнакомая. Чувство страха и неуверенности вдруг обуяло Юрия. Он почувствал всю глупость своего положения — как же это он так ошибся, что вломился к совершенно незнакомым людям. Этаж что ли не его?

— Ну как ты себя чувствуешь в своей бывшей берлоге? — шепотом поинтересовался мужичок, после того как они прошли в залу и сели: хозяин на диван, гость на стул.

"Почему моей и почему бывшей?" — подумал литератор и, не зная что сказать, просто пожал плечами.

— Конечо, у тебя сейчас такие хоромы, что для тебя эта жилплощадь вспоминается как недоразумение прошлого, а для меня четыре года назад это стало спасением. Если бы ты не уступил ее тогда нам, где бы я сейчас с Сашком горе мыкал.

"Почему уступил, почему четыре года назад? Я что четыре года в больнице пролежал? Тот бородатый кретин говорил, всего про четыре дня. И где, интересно, Валентина с детьми?" — судорожно размышлял Брянцев, продолжая глупо улыбаться неведомо откуда взявшемуся новоявленному хозяину его квартиры.

— А ты чей-то в таком задрипанном костюмчике? Я тебя вчера, Юрик, по телеку смотрел. Какой ты нарядный в белом смокинге был.

И бабенки с тобой были, что надо! Высший класс! Высоковаты, но хороши.

"А может он не здоров и меня не за того принимает?" — догадался, наконец, Брянцев. — "Как он меня мог по телевизору увидеть, если я вчера в больнице был."

Но и возможное психическое расстройство незнакомца все равно ничего не объясняло, ни его присутствия в брянцевской квартире, ни смены обстановки в ней.

Тут в дверь энергично зазвонили.

— О, пришли, козлы! — шепотом сообшил мужичок и встал с дивана.

Юрий Андреевич тоже встал. Хозяин испытывающе взглянул на него и прошептал:

— На вот, газовый. Если что, прямо в рожу им пуляй.

И он протянул литератору пистолет. Тот взял его, но, честно говоря, не представлял, что ему с ним надо делать.

Открывать хозяин не спешил. Брянцев стоял слева от двери, мужичок встал справа, со стороны запоров. Он приложил палец к губам, давая понять гостю, чтоб тот молчал.

За дверью поначалу было тихо. Вдруг тишину нарушил скрип, кто-то пытался открыть замок. В этот момент в руке хозяина Юрий увидел блестящую железку — что-то вроде длинной монтировки.

Через некоторое время замки стали поддаваться. Вот открылся последний и дверь резко распахнулась. В проеме Юрий Андреевич увидел двух мужчин: здоровяка в светлом плаще и сухопарого в черном. Все дальнейшее произошло очень быстро. Ни слова не говоря, маленький хозяин снизу вверх ударил бугая железкой между ног. Тот согнулся, а монтировка уже опустилась на шляпу сухопарого. Третий удар снова пришелся по амбалу, по его подставленному затылку.

Брянцев, продолжавший держать ненужный уже пистолет, оторопело переводил взгляд с мелкого хозяина квартиры на поверженных им непрошенных посетителей. На ум приходил Давид, победивший Голиафа, причем, не одного, а сразу двух.

— Ну и что ты теперь с этим дерьмом делать собираешься?послышалось с лестничной площадки.

По ступенькам на этаж поднимался еще один здоровенный парень, а за его спиной маячил… бородатый очкарик. Тот самый похититель.

"Нашли-таки, черт! Но как?" — подумал Юрий Андреевич и стал судорожно соображать: не воспользоваться ли ему газовым оружием.

Но оказалось, что вновь пришедшие являются друзьями хозяина, так, по крайней мере, можно было понять его оживление по поводу их появления. Мужичок с ними радостно поздоровался и сразу же вступил с высоким парнем в доверительную беседу, называя его Сашком и обсуждая все перепитии того, как он подкарауливал налетчиков.

Выскользнув из за спины Сашка, бородатый широко улыбнулся и сказал:

— Привет, дядя Фима!

А потом обратился к Брянцеву:

— Здравствуйте, Юрий Андреевич, еще раз, ну что же вы от меня бегаете? Я вас в больнице ищу, ищу, а вы, оказывается, уже выздоровели.

Потом, перестав улыбаться, он абсолютно серьезным тоном добавил:

— Александр, ты тут с дядей Фимой разберись с гражданамибандитами, а мы с Юрием Андреевичем поговорим о своих делах.

Прошу! — и он показал Брянцеву на дверь в комнату. — Там на балконе нам никто не помешает.

— Зовите меня просто: МА, — представился коварный похититель, выходя вслед за литератором на лоджию. — Это не имя и не фамилия, это абревиатура и профессиональная кличка. По образованию я математик и в данный момент занимаюсь проблемами телепортации.

Он сообщил об этом так обыденно, как если б сказал, что работает кондуктором на общественном транспорте или слесарем — сантехником в жэке. Но поскольку Брянцев был по образованию гуманитарием, да, вдобавок, абсолютно не интересующимся научно-фантастической литературой, то профессия собеседника не произвела на него никакого впечатления. Для Юрия и телекинез, и телепатия, и телепортация были понятиями весьма условными и абстрактными. К тому же мысли его были направлены на другое.

— Так что, теперь уже и математики воруют людей? — спросил Брянцев. — Вы зря надеетесь на выкуп, у меня денег нет.

Похититель рассмеялся в ответ. И, словно угадав мысли Брянцева о новом побеге, сообщил:

— Юрий Андреевич, я хочу предостеречь вас от повторной попытки сбежать от меня. Побег ваш невозможен. И не потому, что я такой большой специалист по поиску беглецов и не потому, что вас усиленно охраняет кто-то, невидимый вами, а потому, что бежать вам, собственно говоря, некуда.

И, уловив внимание в выражении лица Юрия, он продолжил свою речь:

— Дело в том, Юрий Андреевич, что вы, хотя и находитесь, вроде как, в родном городе, но это — не ваш город. Это наш город, наш мир.

И после небольшой паузы.

— Видите ли, дело в том, что вы находитесь в мире, параллельном вашему.

— Это как? Это там, где Валерия?

Бородач, услышав имя красавицы, усмехнулся и сказал:

— А, так вы в курсе? Отлично! Да, именно там.

— И как я сюда попал?

— Благодаря мне. Я перевел вас сюда.

Судя по тому, как это было произнесено, телепортер гордился своим поступком.

— Кстати, я потому и нашел вас быстро, потому что знал, где вы живете в своем мире. Я подумал, ну куда вы можете податьсятолько домой. Но дело в том, что в нашем мире вы в этой квартире не живете уже несколько лет. Вы продали эту квартиру дяде Фиме.

Он — беженец из одной южной республики. Поэтому вы здесь и не встретили ни жены, ни детей. Представляю, что вы испытали, увидев его вместо супруги.

— Значит, вы меня выкрали? Но зачем? Что у вас здесь не хватает преподавателей не только музыки, но и литературы?

— Лично мне вы не нужны, но есть люди в вас заинтересованные. Они обещали хорошо заплатить за вас, и я вас доставил.

Где-то через неделю — другую, после того, как вы сделаете то, что им надо, они вас отпустят, и я доставлю вас назад. По крайней мере, такая у меня с ними договоренность. Не думайте обо мне плохо, я отнюдь не бандит и не занимаюсь похищением людей. Я, скорее, ученый и испытатель, попавший в затруднительное финансовое положение. Мне, прежде всего, это было интересно как специалисту. Вопервых, впервые удалось переместить за один раз столько народутрех взрослых мужчин. И только во-вторых, благодаря этой операции, я надеюсь получить, наконец, деньги на продолжение исследований.

— Значит, вы за мой счет пытаетесь удовлетворить собственное исследовательское любопытство.

— А что делать. Если бы вы знали, как плохо сейчас в нашей стране финансируется наука. А за границу мне мешает уехать мой квасной патриотизм и плохое знание языков. Если б я был химик, то, наверное, разливал бы сейчас по бутылям суррогатный алкоголь или поддельный парфюм, но я математик и пытаюсь заработать на том, в чем разбираюсь.

— Что, и у вас в науке плохо c финансами? Какой кошмар, а я-то думал, что это — только наша беда.

— Да, к сожалению. Наши миры хотя и разные, но, в то же время, подозрительно похожи. Когда я узнал об этом, то стал сомневаться в теории Горина. Я так и сказал ему: "Глеб, тут что-то не так. Как ты мне объяснишь не столько параллельность, сколько одинаковость наших миров?"

В очередной раз услышав довольно редко встречающееся ныне имя, Брянцев спросил:

— Я уже не в первый раз слышу про какого-то Глеба. И Валерия упоминала это имя. Это один и тот же человек или разные?

— Скорее всего, один. Потому что, кроме меня, только Глеб Горин знает, как можно попасть в параллельные пространства.

Кстати, Юрий Андреевич, я убедительно прошу вас никому не упоминать о том, кто вы и откуда. Даже ваши заказчики не знают про вас всего. Они думают, что вы — эмигрант из соседней республики. Мне пришлось сочинить им такую легенду. Я им навешал немало лапши на уши, прежде чем они мне поверили. Пришлось даже срочно выдумать для них историю про приборы дактилограф и мемограф. И, если вы вздумаете рассказывать им или еще кому-либо про параллельные миры, то не удивляйтесь, когда они подумают, что вы сошли с ума. Для них это такая же фантастика, как и для жителей вашей Земли.

— Сколько я был без сознания? — переменил тему Брянцев.

— Четыре дня.

— И за четыре дня мне успели вставить зубы и исправить близорукость?

— Да. Медицина у нас на высоте. Платная в основном. Для тех, у кого денег нет, это недоступно.

— Где мои жена и дети?

— Ваши? Остались в вашем мире, а в нашем… У вас их нет. В нашем мире вы, по счастью, бездетный холостяк.

— Вы меня окончательно запутали, в каком вашем мире? Что происходит, собственно говоря?

— Да, придется начинать сначала, — вздохнул криминальный математик. — Что вы знаете про параллельные миры?

— Ничего, — искренне признался Брянцев.

— Что же, не так мало. Но про множество обитаемых миров вы хотя бы слышали?

— Да, но обычно эту версию высказывают на уроках астрономии, — поделился своими познаниями Юрий.

— Правильно. Сначала я тоже увлекался этой идеей, но со временем пришел к выводу, что астрономия — самая ненаучная наука. Ничего более противоречивого, чем гипотезы, выдвигаемые современными астрономами трудно придумать. Я не утверждаю, что они занимаются лженаучными исследованиями. Того, что солнечное затмение произойдет в указанное ими время или то, что, порой, в некоторой точке небосвода можно увидеть одну из планет или комету, случайно посетившую нашу солнечную систему, у них не отнимешь. И в тоже время они на одной странице могут нарисовать, как выглядела Большая Медведица в прошлом, как видна сейчас, и как она будет видеться наблюдателям в будущем. Но мне кажется обидным, что проверить их расчеты нет никакой возможности, поскольку оперируют они при этом временными интервалами в десятки тысяч лет, то есть сроками, не сравнимыми даже с возрастом нашей цивилизации. Или возьмите те же их измерения. Они сначала вычисляют, что расстояние до какой-нибудь звезды измеряется тысячами световых лет, а потом по ее спектральному анализу пытаются определить ее размер, плотность, температуру. Но ведь по их собственной теории звезды движутся, следовательно, за тысячи лет, пока ее свет долетит до нас, звезда улетела далеко-далеко, и они изучают не параметры этой самой звезды, а те фотоны электромагнитного излучения, которые она когда-то испускала. Представляете? На мой взгляд, это то же самое, что изучать проезжавший вчера автомобиль по сиянию его фар. Я, конечно, утрирую, но мне кажется, что это довольно точное сравнение.

— Так что, мы с разных звездных систем? — поинтересовался нетерпеливо Брянцев.

Бородатый МА расхохотался.

— Нет, вы преувеличиваете мои способности. Космические перевозки не по моей части.

Так вот, Юрий Андреевич, я продолжаю. Разочаровавшись в астрономии, я успел-таки в ней наследить. Увидев в одной познавательной книжке, как выглядит путь Луны вокруг Земли, если наблюдать их совместное движение с Солнца, я задумался, а как же должна видеться наша вращающаяся планетная система наблюдателю, следящему за ней с центра нашей Галактики. Не стану долбить вас формулами, но, в общем, я написал работу на эту тему и послал ее в один астрономический научный журнал. Статью не опубликовали. Но зато за мной скоро пришли. Из одного секретного НИИ, которое, надо сказать, курировали некоторые компетентные органы. Оказывается, я сам того не подозревая, додумался о том, как можно вычислить кривизну пространства. В том НИИ я встретился и подружился с Глебом Гориным. Он работал там в эксперементальной лаборатории.

Кстати, Юрий Андреевич, вы когда-нибудь работали в НИИ? Нет?

Тогда я вам поясню, что делом там заняты процентов десять сотрудников, остальное большинство — это: блатные, кандидаты в пенсионеры, карьеристы, занятые своими интригами, сексоты, месткомовские активисты, лентяи, неудачники, добросовестные исполнители указаний начальства. Так вот, Глеб был из тех десяти процентов, кто занимался настоящим делом. Он придумал множество полезных вещей…

— Я знаю, Валерия мне демонстрировала линзы для чтения мыслей, — поспешил похвастаться Брянцев.

— А, ну так он довел их до ума. А мне так и не сказал. Эта подруга до добра его не доведет. Знает ее без году неделя, а все ей показывает, — задумчиво заметил МА.

— Тематика института была посвящена телепортации. — продолжил он. — Убедившись, что с помощью ракет далеко в Космос не проникнешь, наши ученые решили найти обходные пути в исследовании Вселенной. Ну вы, наверное, читали в научно-фантастической литературе про нуль-кабины, когда герой заходит в такую где-нибудь на Луне и через мгновение выходит из подобной на Марсе. Вот и наши ученые по заданию государства пытались придумать нечто подобное.

Мы же с Глебом в меру способностей пытались им в этом помочь: я считал, Глеб — конструировал. Но в тоже время, используя предоставленные нам возможности, мы вели с ним и свою отдельную тему, в которую не посвящали никого. И вот не так давно мы добились определенного результата: совершенно случайно нам удалось проникнуть в параллельные миры. Кричать об этом на весь мир мы не стали, нам не очень нравятся люди, которые нас окружают. Дух стяжательства, овладевший ими, сделал их рабами золотого тельца…

— А разве вы сам не пытаетесь сделать на мне деньги? — ехидно поинтересовался Юрий.

МА усмехнулся.

— Если бы некоторые наши политики не разрушили нашу великую страну, а заодно и нашу науку, вы сейчас бы продолжали преподавать своим школярам вашу литературу.

— Как и у вас разрушили? И как давно?

— В том-то все и дело. Я отвечу на ваш вопрос, но позвольте мне быть последовательным. Когда мы нащупали нашу дырку в параллельные пространства, мы совершили несколько путешествий и пару раз попали в различные передряги. Сначала мы никак не могли понять логики этих самых миров. Как вы знаете, все они существуют на одной нашей планете и вся их множественность заключается в том, что привычные нам трехмерные пространства расположены на сложной кривой четвертого измерения. Я рассчитал эту кривую, а Глеб изготовил прибор. Вот этот самый. Он позволяет создавать специальное поле, с помощью которого можно проникать в чужие миры.

И он на вытянутой ладони продемонстрировал Юрию Андреевичу небольшой предмет, чем-то смахивающий на вечный календарь. Подобные продавались во времена счастливого брянцевского детства. Немного покрутив такой в руках, можно было без труда узнать, какой день недели выпадал на 15 мая 60-го года, или на какое число придется первое воскресенье ноября в 1999-м году. И на этом приборе точно также между двумя черными пластинками с прорезями довольно свободно крутился начищенный до зеркального блеска металический диск с множеством точек.

— Можно взглянуть? — спросил Юрий.

— Зачем он вам, все равно вы не сможете им воспользоваться, ответил ему математик, быстро сунув прибор в карман. — А если у вас что-то и получится, то я останусь без нужной мне вещи.

Итак, я продолжаю. Первую теорию предложил Глеб. Он считает, что все миры развиваются независимо друг от друга. На эту мысль Горина навели два его путешествия, когда один раз он, не сходя с места, сначала попал на горный массив, а во второй попытке чуть не утонул в бушующем море. Так вот и вы, если неосторожно воспользуетесь моим прибором, запросто можете упасть с высоты шестого этажа. Кто даст вам гарантию, что в том мире, куда вы попадете, на этом месте есть балкон. Эту горинскую гипотезу я называю теорией каната. Любой самый толстый канат при желании можно распустить на составляющие его нити. Все они параллельны и одинаково изогнуты, но каждая — самостоятельна, как и наши миры.

— Значит, мы с вами — с разных нитей? — спросил Юрий.

— Да. Или из разных пробирок. Знаете, существует мнение, что жизнь на Земле — это просто эксперимент, который некий высший разум проводит на нашей планете. Так вот, химики и биологи, желая добиться быстрого результата, порой ставят серию экспериментов, наливая во множество пробирок один и тот же раствор, но с добавкой разных ингридиентов. Не исключено, что нечто подобное производят с нашими параллельными мирами.

— Но вы же говорите, что у меня здесь есть прототип, да еще и с идентичными отпечатками пальцев. Какова же должна быть вероятность того, что в разных пробирках выросло два одинаковых организма? Это же невозможно! — воскликнул Брянцев.

— Вы правильно мыслите, — подтвердил бородач. — Тоже самое подумал и я, когда с шестой попытки попал к вам. Ваш мир настолько схож с нашим, что я чуть было не почувствовал себя дома. И с тех пор я стал склоняться к тому, что или не верна теория Глеба, или над нами проводят несколько экспериментов. И в данном случае наши миры разделяют не естестенно-географические различия, как в тех двух опытах Горина, а скорее исторические. Я читал ваши газеты и учебники истории, просидел немало времени в ваших библиотеках и понял, что некоторые различия в судьбах наших стран начались после войны, которая у вас и у нас называется Второй мировой. Очень многое сходится, действуют одни и те же политики, поют и снимаются одни и те же артисты, судьбы людей часто повторяются, но некоторые события все же происходят по-разному. Одним словом, все то, что закономерно в наших мирах, то повторяется, а то, что произошло случайно, может и не повториться. Ваши родители или жили рядом, или учились вместе?

— Да, они родом из одного поселка, — признался Юрий.

— Тогда, может, это и объясняет то, что вы есть и тут и там.

Вероятность встречи ваших родителей была достаточно велика. А вот мои встретились случайно в аэропорту, когда из-за непогоды отложили несколько рейсов. Но в вашем мире погода в тот день была хорошая, поэтому моего дубля у вас нет.

— Если я вас правильно понял, то некоторых людей, из родившихся после 45-го года, в вашем мире можно и не найти? У вас нет многих наших книг, не сняты некоторые фильмы?

— Да. Послевоенная наша культура несколько отличается от вашей.

Помолчав, МА добавил:

— Поневоле поверишь в бога. Словно кто-то высший и всемогущий, желая утолить свое любопытство, или же с целью эксперимента, в две пробирки, где находился один и тот же препарат добавил разные ингредиенты. После этого каждая из них зажила самостоятельной жизнью. Словно одна веточка дала жизнь двум побегам, и чем дальше, тем меньше будет у этих ростков общего.

— Значит и у вас была Перестройка? — полюбопытствовал Брянцев.

— Увы. И даже раньше вашего на два года. Этап с таким персонажем, как ваш Черненко, мы успешно пропустили.

— И как ваша жизнь?

— Некоторым нравится, — уклончиво ответил математик. — Теперь вам все понятно, почему я не делюсь своим открытием ни с кем, и почему я вынужден был позаимствовать вас из вашего мира?

— Ну про науку более-менее понятно — у вас, как я понял, ее тоже не финансируют. Почему вы не хотите делиться своими открытиями с человечеством, в какой-то мере тоже ясно — оно, согласно вашим словам, недостойно того, чтобы ими воспользоваться. Но почему именно меня вы вывезли, вот это я до сих пор не уяснил.

— На вас есть спрос. Видите ли, ваш местный двойник добился определенных жизненных успехов, и есть люди, которые хотят воспользоваться вашим с ним сходством в личных целях.

— Так просто? — изумился Юрий.

— Да, а что? — спросил математик, почувствовав в словах собеседника подвох.

— А почему меня никто не спросит, хочу ли я участвовать в подобных мероприятиях. Почему вы решили, что я буду делать кому-то гадости? Вы так хорошо меня знаете?

— Нет. Я просто думаю, что вы хотите поскорее вернуться домой, — жестко сообщил МА, и на лице его появилась такакя же ехидная улыбка, как и в момент похищения.

Юрий Андреевич уже собрался с духом, чтобы заявить решительный протест, но в этот момент на балконе появился здоровенный Сашок. Он явно был чем-то встревожен.

— Шеф, этих кретинов мы допросили. Они просто хотели потрясти дядюшку. Атамановка, черт возьми. Сто раз говорил ему: "Смени квартиру, хватит жить в этом притоне". А он: "Здесь речка близко, зимой на рыбалку два шага ступить." Далась ему эта речка. Два раза в квартиру уже залазили. Ну поймал он этих, что теперь? Будет ждать, когда другие, накурившиеся, придут. Да они за гроши на дозу прикончат и не задумаются.

— Что делать думаете? — спросил МА.

— Я помог ему их связать, а дядя полицию вызвал.

— Тогда нам пора, — решил главарь и добавил для Брянцева:

— Юрий Андреевич, нам нужно покинуть гостеприимный дом дяди Фимы и направиться в другое, более удобное убежище. Сейчас сюда понаедут полицейские, начнут задавать вопросы, а у вас даже вид-карты нет. Очень трудно будет с ними объясняться.

Брянцев, исповедовавший принцип: в чужой монастырь со своим уставом не лезь, решил не спорить и вышел из квартиры вслед за Сашком и математиком. Маленький Фима в ожидании полицейских сидел в прихожей на стуле и тянул из стакана чай, поглядывая на лежащих на полу связанных бандитов.

III

Лифт был занят. Пошли вниз пешком.

— Однако, как ему повезло, — сказал Сашок, кивая в сторону Брянцева. — Прошел через всю Атамановку и ничего. Ну мы ладно, меня тут все знают, а ему запросто могли голову оторвать.

— Это за что? — недоверчиво поинтересовался Брянцев.

— За то, что вы в приличном спортивном костюме, за то, что не местный, за то, что один и рожа интеллигентная, — пояснил атлет. — Мало ли веских причин.

А МА добавил:

— Этот район считается у нас бандитским. В вашем мире главная улица здесь называется в честь братьев Кашириных, так вроде?

Брянцев согласно кивнул головой.

— А у нас, — продолжил математик, — это — проспект Атамана Дутова. После Великой, как теперь у нас говорят, Демократической революции у нас переименовали все улицы, связанные с именами революционеров. Блюхера — это теперь улица Колчака, Энгельса — Витте, проспект Ленина — Николая Второго и тд. Поэтому-то в честь главного проспекта и называют теперь здешний район Атамановкой. Приличные люди здесь теперь не живут. После приватизации и капитализации состоятельные люди стали выезжать из подобных многоэтажных районов и селиться в привилегированных коттеджных кварталах.

Кстати, и вы в те славные времена продали свою квартиру и в данный момент живете теперь в первом Западном поселке, строении 6.

— Это где такое место? — спросил Юрий.

— Если мне не изменяет память, то, по-вашему, это на окраине городского бора, Каменный карьер, что ли.

— Да, хорошее место… — произнес Сашок. — И стена там надежная.

— Какая стена? — недоумевал Брянцев.

— А такая. Вы там с товарищами — сожителями отгородили часть бора и живете, словно при коммунизме, — пояснил МА.

Спускавшийся первым, он толкнул дверь и вышел из темного и вонючего подъезда. Брянцев, шедший следом, оказавшись на улице, зажмурился от весеннего яркого солнца. Когда же глаза его привыкли, то он увидел, как к подъезду быстро подъехала синяя бронированная машина. На дверце у нее было красной краской написано "Муниципальная полиция".

— Смотри-ка, как быстро по вызову приехали, — успел сказать МА. Но тут же осекся.

Из разом распахнувшихся дверей выскочили несколько парней в черной форме с буквами "МП" на кокарде. Двое прицелились из автоматов прямо в Брянцева и его спутников, а третий проорал:

— Всем стоять! Руки вверх! Стреляем без предупреждения!

Юрий Андреевич сразу понял, что с ними не шутят, и послушно поднял руки. Скосив глаза в сторону кричавшего, он увидел рядом с ним потасканную, несимпатичную женщину неопределенного возраста. Еще левее этой женщины стоял какой-то парень в кожаной куртке и снимал все происходящее на видеокамеру.

— Который из них? — спросил кричавший у женщины.

— Этот, здоровый пес. Это он маво Гришеньку в машину пихал. ответила она пропитым и прокуренным голосом.

Расхрабрившись от присутствия полицейских, женщина подскочила к Сашку и попробовала ухватить его за грудки. Тот отмахнулся от нее и прокричал:

— Уберите эту синявку, господа полицейские, она же, наверняка, заразная!

— Я тебе дам, заразная, — визжала женщина, — Куда Гриньку маво дел! Лежал мужик, отдыхал, чем тебе помешал!

— Какого Гриньку?! Господа полицейские, в чем дело?

— Так, этого в машину. — скомандовал старший.

Полицейский, целившийся до этого из автомата, подскочил к здоровяку и, надев ему наручники, подтолкнул его к машине.

— И этот с ним был — провизжала немытая гражданка, показывая на математика. — Он в кабине сидел, когда Гришку маво, увозили.

— Не трогали мы твоего Гришку, в больнице он. В больницу мы его увезли, — сердито произнес МА, протягивая руки к полицейскому.

— В какой? Была я в больнице, нет его там.

— Разберемся, господа. Если вы не виноваты, мы вас отпустим, — миролюбиво сообщил старший.

Похоже, визгливая пьянчужка и ему самому надоела.

— Этот с ними был? — спросил он у женщины, показывая на Брянцева.

У Юрия Андреевича все похолодело внутри: что стоит этой синявке сказать: "был", и тогда ему, и дома не имевшему проблем с органами правопорядка, наденут наручники и отправят в тюрьму в параллельном, чуждом мире. Похоже, этот МА со своим напарником поставил похищение людей на поток. Может, признаться, что и он похищенный? Только чем ему могут помочь эти парни в черном комуфляже?

— Я этих людей увидел сегодня первый раз в жизни, — заявил Брянцев взволнованно.

— Да этот пижон просто с нами одновременно из подъезда вышел, — подтвердил МА.

Он тоже не был заинтересован в аресте литератора.

— Он с пятого этажа выходил, с пятьдесят седьмой квартиры.

Мы на лестнице с ним столкнулись, — высунулся из автомобиля Сашок и, похоже, переиграл.

Старший сразу заподозрил, что Брянцева выгораживают.

— Был или нет? — снова спросил он у гражданки. — Посмотри внимательно.

Та приблизилась, и Юрий ощутил, что от нее изрядно воняло перегаром и еще чем-то противным. Его замутило.

— Етова не помню, господин полицейский. Може, был, може, нет.

Выпимши была. Не помню. Я что говорю, когда пацаны Гришку били его не было, а когда я его на скамейку положила, отдыхать, этот кабан подошел и понес его в машину. А ентот в машине был, а етого не помню. Може, и был, — жещина пожала плечами, — а може, и нет.

— Документы есть? — спросил старший.

— Он же в спортивном костюме, подышать вышел, — попробовал заступиться за него МА, которого уже подвели к машине.

И в этот момент к подъезду подъехала еще одна полицейская машина. Из нее выскочили трое и подбежали к коллегам. Брянцев, все еще стоявший с задранными вверх руками, только и услышал из их диалога.

— Нет, эти по поводу пропажи человека… А что и налет на квартиру был? Бог ты мой, что значит Атомановка. Может эти?

— Да нет, те, говорят, связанные, но их тоже двое!

— Ладно, сходите проверьте, я с вами этого типа пошлю и своего, Васю. Надо проверить, правда ли он с пятого этажа. Если его там не признают, спустите его сюда.

— Хорошо, вниз головой, — мрачно пошутил один из вновь прибывших и не очень дружелюбно подтолкнул литератора к дверям подъезда. — Как фамилия?

— Брянцев, — сознался Брянцев.

— И. о?

— Кто и. о. — не понял Юрий.

— Имя, отчество, чудак — пояснил веселый полицейский, вызывая лифт.

— Юрий Андреевич.

— Жми, Вася, пятый. Если этого Юрия не признают, то отвезете его вместе с теми жуликами.

Перегруженный лифт медленно полз вверх. Пять человек для него было многовато. Кроме троих полицейских и Брянцева в нем как-то уместился и увязавшийся за ними тип с видеокамерой. Он повозился в своем углу и вдруг наш герой от него услышал:

— Юрий Андреич, посмотрите на меня.

Литератор, покрывшийся холодным потом и думавший о том, будут ли его бить, когда обман с квартирой откроется, взглянул и увидел перед собой объектив видеокамеры.

— Я — Лямкин, криминальный репортер, с телеканала "41". Скажите, всего два вопроса: как вы оказались в центре Атамановки, что привело вас сюда? И второй, если вас сейчас загребут за похищение человека, состоится ли праздник, посвященный юбилею вашей фирмы?

— Так ты его знаешь? — спросил полисмен Вася.

— Да видел по телеку. К нему ведь так просто не подступишься — охрана душу вынет. Это же президент фирмы "Русский капиталъ".

— Да ну ты че, — не поверил один из полицейских. — В таких ремках, без охраны и на Атамановке?

— Вот и я о том же, — засомневался репортер, — но похож и голос тот же.

— Щас все выясним, — решил Вася.

И вывел Юрия на площадку пятого этажа.

Всем остальным тоже было интересно, и они тоже покинули кабину лифта.

— Так какая? — спросил полицейский.

Брянцев огляделся и, увидев 57-й номер, не особенно задумываясь, показал на дверь, надеясь, что там никого не окажется, и он сможет придумать еще какую-нибудь историю.

Вася поставил литератора к стенке и позвонил. Когда за дверью завозились, он громко объявил:

— Откройте, полиция!

Дверь приоткрылась на ширину цепочки. Кто за ней был, литератору, стоявшему сбоку не было видно.

— Несколько вопросов, мадам. Знакомы ли вы с Брянцевым Юрием Андреевичем?

— Да, — ответил тихий женский голос. — Я знаю его.

— Скажите, когда вы его последний раз видели?

— Несколько месяцев назад. В феврале, точнее. В начале. Мы с ним случайно встретились на улице. Поговорили и все.

Оператор энергично записывал все происходящее.

— И последнее, мадам, не могли бы вы его опознать. Выйдите, пожалуйста.

Дверь закрылась, вновь открылась, и на пороге появилась женщина средних лет, довольно симпатичная, одетая в домашний халат.

Очень встревоженно она спросила:

— А что с ним? Почему его надо опознавать? С ним что-то случилось?

— Да нет, мадам, мы задержали человека без документов, он утверждает, что он — Брянцев и что он был у вас.

— Я не заходил в квартиру. Я не решился, просто постоял на площадке и потом пошел вниз, — решил подстраховаться наш герой.

В эту минуту взгляды Юрия и женщины встретились, и Брянцев сразу же узнал ее. Это была Вера Снегирева — его первая школьная любовь.

Почти двадцать лет он ее не видел. Двадцать лет назад, на выпускном вечере он так и не осмелился ей признаться в своих чувствах, и с тех пор их пути разошлись. Юра поступил в университет на филологический, а Верочка в институт культуры на библиотечный.

Потом он слышал, что она вышла замуж за военного и уехала из города. И вот, спустя столько лет, они встретились.

Вера тоже узнала Юрия и выражение тревоги на ее лице сменилась улыбкой тихой радости.

— Юра, Юрочка, почему же ты не зашел? Постоял и ушел?

— Вы подтверждаете, что это и есть Брянцев Юрий Андреевич?опять встрял полицейский.

— Да. А ты заходи, Юра! — распахнула дверь Вера.

— Ну я пошел, — обрадованно заявил литератор.

Похоже, все для него могло обойтись.

— Идите, — растерянно разрешил Вася.

И тут же стал оправдываться и извиняться:

— Господин Брянцев, вы же знаете, что носить с собой вид-карту — обязанность всех граждан республики. Извините за беспокойство, но вы нарушили закон.

— Я больше не буду, — радостно пообещал Юрий, закрывая за собой дверь.

— Господин Брянцев, — выкрикнул ему вслед репортер, — скажите что-нибудь для зрителей 41-го канала.

— Всем большой привет.

Дверь закрылась.

— Краток, как всегда, — заключил журналист.

— Не любит он вашего брата, не дает интервью, — посочувствовал ему Вася. — Но, ей богу не пойму, почему он без охраны.

— Не везде, ни на всякую встречу возьмешь за собой хвост, предположил весельчак-полицейский.

— Думаешь? — спросил Лямкин.

И глаза его зажглись хищным светом.

IV

— Так неожиданно, Юра, что ты пришел, — улыбнувшись сказала Вера.

Сказала и улыбнулась как-то робко, нерешительно, как будто не веря в негаданную встречу. Брянцев тоже улыбнулся, хотел что-то произнести в ответ, но осекся. Что он мог сказать, что мог спросить? С одной стороны, он был рад, что спасся от пристального внимания правоохранительных органов, что спасительницей оказалась знакомая и милая женщина, но с другой стороны, дважды упустивший его МА почти убедил его, что он находится не дома, и что для всех здешних жителей он является пришельцем, парамириком, так сказать. Подтверждение этому он находил и в дяде Фиме, занимающем его квартиру, и в необычной форме полицейских, и во внезапно откуда-то взявшейся Верочке, да еще и живущей с ним в одном подъезде. Конечно, все это могло оказаться розыгрышем, но кому и с какой целью могло понадобиться так подстраивать все. Кто бы из его знакомых взялся так шикарно и дорого шутить: освобождать его квартиру, нанимать столько актеров на роли полицейских, бандитов, врачей в больнице. А кто бы смог отыскать и вызвать сюда Веру? И что, все это затеяно только ради того, чтобы посмотреть на растерянное и недоумевающее лицо заурядного преподавателя литературы? "Не верю!" — как говорил Станиславский. Может, он случайно попал на съемки фильма? Не очень-то похоже. Во-первых, не видно ни режиссера кричащего: "Мотор!", ни оператора с кинокамерой, а во-вторых, все идет без дублей. Может, ему это снится?

Но он досконально помнил всю дорогу от больницы до дома, он отчетливо видит всю обстановку Вериной квартиры. Да, если на то пошло, он же умывался сегодня, в конце концов! И ел! Значит, остается поверить, что коварный МА был прав — он, Юрий Брянцев, находится в параллельном мире. И поэтому всякое неосторожное слово может его невольно выдать. Следовательно, Вере надо сказать что-то нейтральное. И Юра произнес:

— В горле пересохло. У тебя не найдется немного воды?

— Конечно, конечно! — снова обрадовалась Вера и засуетилась, Ты проходи в комнату, я сейчас принесу. Может, тебе чайку или кофе?

— Что ты, столько забот. Я могу попить и просто холодненькую из под крана, — ответил Брянцев, проходя всед за бывшей одноклассницей на кухню.

— У меня там маленький беспорядок, — честно призналась Вера.

— А-а, не переживай, у меня по большей части тоже. Вроде Валентина и убирается по пять раз на дню, а, как не зайдешь, все что-то разбросано, — проговорился Юрий.

— Валентина? Это кто? — вкрадчиво и явно заинтересованно спросила хозяйка.

И тут Брянцев понял свою ошибку.

"Вляпался! Бог ты мой, как я забыл, ведь этот МА говорил, что мой здешний прототип — бездетный холостяк. Интересно, а почему? Да и какие у него взаимоотношения с женщинами, не мешало бы знать. Неужели он еще и голубой? Придется сочинять на ходу."

— Да женщина одна, она у меня в доме убирается.

"Слышала бы меня жена, она бы высказала за "одну женщину"!"

— А мне казалось, что твою домработницу как-то по-другому зовут.

"Черт ее знает, как ее зовут! Надо бы тему сменить, но как?

Может, что-то спросить? Про мужа, например, или детей. Интересно, как давно она в город вернулась. А вдруг она здесь тоже не замужем, во влипну-то.

Молча улыбнувшись подруге юности в ответ, Брянцев отметил про себя, что выглядит Вера совсем неплохо. Повзрослела, конечно, за двадцать-то лет. Предательские морщинки вот кое-где появились, но в целом, судя по всему, Верочка следила за собой: на руках маникюр, волосы ухоженные, да и фигура, хотя и потеряла былую девичью гибкость, но скорее была стройной, чем располневшей.

"Кто же она теперь? Тоже библиотекарша? А может, еще и в отношениях каких-нибудь со мной, любовница, например? Да нет, вроде. Целоваться не бросилась, других интимных действий не предпринимала и слов каких-нибудь этаких не говорила. Скорее, нет. Да и вряд ли я, будучи богачем, поселил бы свою возлюбленную в бандитской Атамановке. Последний раз мы с ней, по ее объяснению полицейским, встречались в феврале. Знать бы, о чем мы говорили тогда и что я должен знать про нее.

Да-а-а, проще общаться с тем, с кем не знаком. Надувай важно щеки да цеди непонятные слова. Все и будут считать тебя важной шишкой — главой фирмы "Русский капиталъ". Дьявольски трудно выдавать себя за другого. А почему, собственно, я должен выдавать себя за него? Я сам по себе! Я сам — Брянцев! Надо жить за себя.

Сказать ей правду? Не всю, конечно. Про параллельные миры не стоит, сам мало что понял, а вот про остальное…"

Но Вера его опередила и первой задала свой вопрос:

— Ты спортом что ли в парке занимался?

— Вроде того, бегом. Пытался убежать от непрятностей, — ответил литератор, принимая чашку чая, — да не очень успешно.

— Конкуренты донимают?

Ничего не зная про конкурентов местного Брянцева, наш Юрий Андреевич как-то неопределенно пожал плечами, что при желании можно было принять за знак согласия.

Отхлебнув из чашки, он сосредоточенно пытался придумать причину, которой можно было бы объяснить свой явно неожиданный визит. Решил начать издалека. Нормальные герои, как известно, всегда идут в обход.

— Ты знаешь дядю Фиму?

— Да, он этажом выше живет. Я его зову иногда, когда что-нибудь сломается. А сегодня он от меня полицию вызывал, его кто-то ограбить пытался. Такой у нас здесь район, — Снегирева зябко повела плечами. — У него телефона нет. А еще он мне помог переехать сюда, когда я вернулась из Средней Азии.

"Ага, значит, она жила в Средней Азии и не так давно переехала сюда, — соображал Юрий. — Если дядю Фиму приглашает для мелких ремонтных работ, то, надо думать, живет без мужчины".

— Я, если честно, к нему вообще-то сегодня заходил, у меня там встреча была назначена, — попытался извернуться Брянцев, одновременно не желая завраться, — а тут какие-то нелепые бандиты.

Встреча сорвалась, еще и вид-карту сегодня, как на грех, не захватил. Полицейские чуть не зацапали. Александр, племянник дяди Фимы выручил, сказал, что я к тебе приходил. Иначе бы меня замели. Он что, знает, что мы с тобой знакомы?

"Похоже, сплел что-то правдоподобное, да и вопросом удачно закончил."

— Ну вот, — грустно улыбаясь, произнесла Вера, — а я чуть губешки не раскатала. Подумала было, что ты по старой памяти пришел навестить меня в день рождения. Я ведь, тогда, при встрече в феврале, как тебе телефон свой дала, так чуть ли не месяц у аппарата сидела, думала, позвонишь. А потом, увидала тебя по телевизору, на какой-то презентации и сразу поняла, что если мужчину окружают такие длинноногие и юные девушки, то вряд ли он вспомнит про старую, во всех смыслах, знакомую, с которой у него что-то было так давно, что даже мне самой не верится.

"Бог ты мой, что же такого могло быть давным давно? В моем мире не было у нас с ней ничего такого, чтобы после этого месяц можно было ждать моего звонка."

— А Сашок знает, что в юности мы дружили, я сама как-то ему об этом рассказала. Про то, что ты был моим первым мужчиной, я, естественно, не распространяюсь. Я даже ему фотокарточку показывала. Ну ту, где мы с тобой вместе на выпускном. Помнишь? Нас Воробей снимал.

Одноклассника Леньку Воробьева, по кличке Воробей, Юрий, конечно, помнил. Действительно, Ленька везде ходил с подаренным отцом "Зенитом" и запечатлевал все, на чем его взгляд останавливался. И на выпускном он снимал ребят, но чтобы он, Брянцев, позировал ему на пару с Верочкой, такого Юрий Андреевич припомнить никак не мог.

Вообще-то, в то время он и сам мечтал сфотографироваться на пару со Снегиревой. Именно вдвоем. Но он никогда не мог осмелиться предложить это Верочке. А тут еще заодно выясняется, что опять же он лишил ее девственности. Вот это дела! Местный Брянцев был достаточно прытким гражданином.

— А у меня такой почему-то нет, — сообщил Юрий Андреевич и отнюдь не соврал. — Ты мне ее покажешь?

Снегирева согласно мотнула головой.

— Сейчас.

Через несколько минут она вернулась на кухню с толстым альбомом в руках. Кроме того, Вера успела переодеться. Вместо повседневного домашнего халата она облачилась в платье, которое можно было считать праздничным.

— Вот, смотри. Какие мы тогда были зеленые.

Юрий посмотрел на раскрытую страницу альбома и действительно увидел себя и Верочку в обнимку на фоне кустов акации у школьной ограды. Его левая рука смело обвивала девичью талию, а кудрявая, по тогдашней моде, головка девушки нежно и доверчиво располагалась на его плече. На другой странице была их общеклассная фотография. Брянцев смотрел на нее и думал, что где-то дома и у него есть подобная. Затем он инстинктивно перевернул лист альбома и только потом догадался спросить:

— Можно взглянуть?

— Смотри, конечно, — ответила Верочка.

И вдруг, словно вспомнив, она сказала:

— А знаешь, работу я нашла. Помнишь, я тебе тогда говорила, что ищу? Так что ты можешь не беспокоиться.

Брянцев вопросительно посмотрел на однокашницу.

— На абразивном заводе, — пояснила Вера. — В газете увидела, что им требуется библиотекарь, и примчалась туда раньше всех. А уменя ведь еще и образование. Зарплата, правда, небольшая, но зато ее иногда выплачивают. Я уже за март получила.

Вера никогда раньше не была болтушкой, по крайней мере в том мире, откуда прибыл наш герой. А тут она вдруг в лицах и подробно стала рассказывать Брянцеву, как она устраивалась на работу и как осваивалась на новом месте. И Юра понял, что, скорее всего, у его бывшей подруги просто появилась редкая возможность выговориться. Он вдруг осознал, как она одинока, эта еще не старая, но почему-то не имеющая или растерявшая друзей, женщина и как редко ей выпадает возможность поделиться наболевшим с кем-либо. А тут представился такой случай: зашел в гости старый друг — человек, которому можно доверять. Вот ее и прорвало. А еще литератор догадался, что тогда, в феврале, Верочка рассказывала местному Брянцеву, о том, что ищет работу, а он, то ли забыв, то ли еще почему-то, ей в этом не оказал никакой помощи. Естественно, что наш Юрий Андреевич не воспылал от этого большой симпатией к здешнему Юрию Андреевичу. Наоборот, он даже подумал, что не мешало бы того, другого, побить за такое отношение к былой возлюбленной.

— А это твоя мама? — спросил Брянцев, показывая на фотоснимок пожилой женщины, чем-то похожей на Верочку.

— Да, она, — призналась подруга и почему-то осеклась.

Юрий на это внимание не обратил и продолжал листать альбом.

"Это, похоже, институтские друзья, семейные, праздник какой-то, а вот и свадебные. Ага, значит, она и здесь выходила замуж за офицера. А интересно, почему нет детей?.. Тут она с мужем в Германии, а вот здесь уже чувствуются среднеазиатские мотивыофицеры в широкополых шляпах. Женщины какие-то, наверное, коллеги по работе. Что-то муж пропал. Развелись, или еще что? А детей все нет," — анализировал фотографии Брянцев. — "Спросить что ли?"

Но внутренний голос, подсказывал, что этого делать не стоит.

— Ну теперь, перед тобой промелькнула вся моя жизнь, грустно улыбаясь, сказала Вера. — Еще чаю налить.

— Спасибо, а у тебя, правда, день рождения сегодня?

Снегирева кивнула головой.

— Жалко, что я без подарка и в такой одежде, а то был бы твоим гостем.

И Юрий ободряюще улыбнулся.

— А ты и так мой гость! — заявила Вера. — Единственный, но дорогой гость. Давай будем праздновать! Я накрою стол, и мы с тобой посидим.

— Хорошо, — согласился Юрий Андреевич.

— Ты проходи в комнату, включай телевизор, а я сейчас быстренько соберу на стол.

Когда старенький Верин телевизор нагрелся, Юрий с огорчением убедился, что и в параллельном мире показывают такую же лабуду, как и в его собственном. На одном канале демонстрировали мыльный сериал с полным набором южноамериканских надуманных страстей. На другом, не очень опрятный ведущий приставал с вопросами к какому-то парню: "Скажите, Олег, ваша гетеросексуальная ориентация не мешает вам в творчестве?" Публика, сидевшая в студии, затихла в ожидании ответа. Видимо, шло ток-шоу с популярным артистом. На третьем учили готовить утку с яблоками. На четвером и пятом рекламировали товары. А на последнем, шестом, три длинноногих девицы в миниюбках исполняли песню на английском языке.

Английского Брянцев не знал, про что пели девушки не понимал, и поэтому остановился именно на этом канале. По крайней мере их завывания не вызывали раздражения, как некоторые песенные опусы на родном языке. Тем более, что и звук Юрий Андреевич убавил почти до предела.

Минуты через две Верочка принесла скатерть и постелила ее на стол. Взглянув на телевизор, она попросила:

— Юра, добавь звук, сейчас будут местные новости.

Действительно, длинноногие красавицы с экрана исчезли и на нем появилась заставка следующей передачи. Куда-то ехала машина с мигалкой, какие-то крутые парни в кожаных куртках заламывали руки и укладывали на грязный асфальт других парней, тоже одетых в кожаные куртки, но, по-видимому, менее крутых. Несколько полицейских в черной униформе бежали к патрульной машине, обученная собака обнюхивала какие-то вещи, а в самом конце заставки стоящий лицом к зрителям молодой человек поднимал гранатомет и, прицелившись, нажимал на курок. Дальше экран как-будто взрывался и на черном его фоне появлялись кровавые буквы: "Криминальные новости нашего города."

— Ты интересуешься криминалом? — удивленно спросил Брянцев.

— Нет, но приходится следить за событиями. В последнее время в городе напряженная обстановка. То левые бомбу заложат, то новый маньяк объявится.

В подтверждение ее слов появившейся на экране молодой человек радостным тоном сообщил: "Здравствуйте, дорогие мои, пока еще здравствующие, горожане! Я хочу вам сообщить, что сегодня утром начались те события, которые я напророчил еще на прошлой неделе. В нашем уральском Чикаго, похоже, началась настоящая гангстерская война. Почти одновременно в разных концах города произошли маленькие сражения, которые можно считать разведывательными боями. В Южном районе, в знаменитой Колупаевке, произошло покушение на лидера финансовой группировки "Южный Урал" Филимона Крутоярова."

На экране вместо улыбающегося, довольного собой репортера появилась фотография одуловатого мужчины с оловянными глазками и небольшими залысинами.

— Сергей Филимонович?! — удивленно выдохнул Юрий Андреевич, опознав на экране заведующего мастерской родного колледжа.

Вера встревоженно посмотрела на Брянцева.

"Филимон Филимонович, к сведению заинтересованных лиц, остался жив. Пострадали двое его охранников," — продолжал репортер.

На экране можно было увидеть белую иномарку с выбитыми пулями стеклами и двух лежащих в ее салоне мужчин.

"По свидетельству очевидцев, — показали пожилого мужчину и двух женщин, которые что-то рассказывали полицейским, — стреляли в летевшую на большой скорости машину из вот этих кустов. — Показали кусты акации. — Стреляли метко: все пули попали в кузов иномарки. Двое охранников, Крутоярова, как я уже говорил, были убиты, водитель и сам босс были ранены легко и от госпитализации отказались. Их мы вам показать не можем, поскольку сразу после налета, предприниматель вызвал другой автомобиль и отбыл в неизвестном направлении.

Другое сражение произошло час спустя, — продолжал неунывающий репортер. — На дороге, ведущей в 1-й Западный поселок, на повороте с трассы в городской бор, был обстрелян автомобиль другого известного бизнесмена нашего города Юрия Брянцева — владельца известнейшей фирмы "Русский капиталъ". Пока что считается, что убить финансиста нападавшим не удалось. Благодаря скоростной машине Брянцев сумел вырваться из огненного кольца — его обстреливали, как минимум, из трех точек, — и проехать еще метров двести.

После чего он вынужден был остановиться. К моменту приезда полиции, скорой помощи и нашей сьемочной группы, в машине уже никого не было. А поскольку, как известно, услугами личной охраны Брянцев не пользуется принципиально, то его судьба нам пока неизвестна. Существует две версии: либо Юрий Андреевич удалился по — английски, либо он был захвачен нападавшими. Одним словом, следственные органы начинают его поиски.

Михаил Слонимский, специально для "Криминальных новостей" 41-го канала."

На экране появилась студия и гражданин средних лет в очках, сидящий за столом.

"Как известно, Крутояров и Брянцев никогда не были друзьями, а в последнее время неоднократно вступали в конкурентную борьбу, — сообщил он с видом знатока. — Последнюю их стычку из-за акций металлургического комбината, как вы знаете, выиграл Брянцев. Поэтому лично у меня вызывает сомнение, что победивший владелец "Русского капитала" стал бы добивать поверженного соперника с помощью снайпера. Да и раньше глубоко уважаемый нашим коллективом Юрий Андреевич никогда не решал свои проблемы столь радикальным способом. Нахальством — да, хитростью — да, но с помощью автоматов — нет. Такого за ним раньше не водилось. Так что сообщение независимого репортера Миши Слонимского о том, что у нас в городе разгорелась криминальная война, оставим на его совести.

Страна у нас, как известно, свободная, и высказывать свое мнение может каждый.

Что же касается второго покушения — на господина Брянцева, то точными сведениями, что это ответный ход уважаемого Филимона Филимоновича, мы тоже не располагаем. Вполне возможно, что оба преступления совершил кто-то третий. Как говорится, третья сила."

Комментатор еще немножко порассуждал на эту тему, а затем перешел к другим событиям.

Верочка удивленно и озабоченно смотрела на Юрия.

— Юрочка, что же ты мне не сказал, что тебя пытались убить.

"Бог ты мой, только этого еще не хватало, — думал Брянцев. Что же делать? А ведь тот парень с видеокамерой тоже был с 41-го канала!"

— Мне не хотелось тебя расстраивать и подставлять. Боюсь, что мне надо будет уходить. Теперь они знают, где меня искать, ответил литератор.

— Кто?

— И полиция, и журналисты. А значит, узнают и те, кто стрелял.

В подтверждение его слов, комментатор заговорщиским тоном сообщил: "А вот и свежая информация об утренних происшествиях. Господину Крутоярову, раненному в руку, сделана операция и извлечена пуля. А с господином Брянцевым через час после нападения совершенно случайно встретился стажер нашей редакции Семен Лямкин.

Сейчас мы покажем его первый репортаж."

На экране замельтешили кадры. Снимали из полицейской машины.

Параллельно голос Лямкина сообщал, что они едут на вызов в один из домов на Атамановке. Там потерпевшей, — показали немытую синявку, — был опознан гражданин, участвовавший в похищении ее сожителя. Далее показали троих мужчин, стоявших с поднятыми руками.

Среди них Юрий Андреевич без труда узнал себя. Кадр остановился на нем и Лямкин сообщил: "На полицейскую операцию знаменитый предприниматель нарвался совершенно случайно. В качестве соучастника похищения он не фигурирует — потерпевшая его в этом не обвиняет."

Показали сцену опознания литератора синявкой.

"Видимо, после нападения Юрий Брянцев пытался здесь укрыться у своей знакомой или хотел о чем-то ее предупредить."

Мелькнуло испуганное лицо Верочки.

"Как видите, финансист жив и здоров, только несколько напряжен, что не удивительно…"

Юрий выключил телевизор.

— Теперь мне точно пора.

— Куда ты пойдешь?

— Не знаю еще, — пожал плечами Брянцев.

Он, действительно, не представлял, куда ему податься в этом чужом и, как оказалось, очень опасном мире.

V

В полицейском участке Северо-Западного округа коварного МА и его молодого сподвижника посадили в "зверинец". Так называвались четыре, обрешеченные стальными прутьями, клетки возле дежурной части. Туда заключали всех, кого привозили патрули. Потом с задержанными разбирались дознаватели, и уже они решали, кого сажать в камеры временного заключения, а кого можно и освободить.

Кроме Сашка и МА в их десятиместной клетке под номером три сидели еще только два человека: молодой худощавый парень с бегающими глазками — его обвиняли в квартирной краже, а также заросший, грязный, вонючий бомж со следами непроходящих синяков и вечного похмелья на лице. Противного бомжа Сашок сразу загнал в дальний угол и запретил даже дышать в их сторону. Четвертая камера предназначалась для женщин и в сегодняшнее утро была пока пуста, а в первой и второй, ближе к застекленной будке дежурного по участку сидело еще с десяток нарушителей закона, в том числе и те два незадачливых грабителя, которые так неудачно попытались посетить квартиру дяди Фимы. Они уже пришли в себя и недовольно поглядывали по сторонам.

МА просидел в клетке уже час, но соскучиться не успел.

Во-первых, он впервые в таком виде столкнулся с законом, а вовторых, мимо по коридору ходили полицейские в форме и без формы, проводили преступников в наручниках, приходили посетители, так что было весело и интересно. Кроме того, он уже успел сообщить дознавателю, что никого он не похищал, а наоборот, как полагается порядочному, законопослушному гражданину демократической России, он пришел на помощь ближнему своему и отвез избитого молодыми хулиганами Григория Новикова в больницу. Об этом должна быть запись в 8-й клинике, куда он его доставил. А что его знакомый Саша Белый при погрузке несчастного в машину оттолкнул какую-то грязную гражданку, оказавшуюся сожительницей пострадавшего Новикова, так это по недоразумению. Она прикладывала к ранам потерпевшего грязную тряпку, грозя занести туда инфекцию, а также пыталась вливать ему в рот дешевое синтетическое вино и не давала отвезти его к врачам. Дознаватель ухмылялся, слушая железную версию математика и обещал ее проверить, предлагая, однако, провести некоторое время, нужное для этой самой проверки, в клетке.

Сашок к задержанию отнесся индеферентно. В молодости он раза три уже попадал в подобные заведения за драки и поэтому в этот раз чувствовал себя абсолютно спокойно. Ожидая решение своей судьбы, он дремал, опершись спиной на внутреннюю стенку.

Вдруг в кишащем правонарушителями зверинце стало тихо. Так тихо, что Белый открыл глаза и удивленно посмотрел на кабинку дежурного.

— Начальник, да добавь ты звук, интересно же! — крикнул, не выдержав, кто-то из сидельцев.

Дежурный ухмыльнулся, но поднял руку с пультом дистанционного управления и сделал звук погромче. На 41-м канале показывали "Криминальные новости".

— Ты смотри, чуть Крутого Филимона не завалили, — удивленно прокомментировал один из задержанных.

— Сейчас в городе начнется… — многозначительно пообещал другой.

— А то так в нем порядок и дисциплина, — язвительно откликнулся третий.

— Да тише вы! — гаркнул Сашок, до которого голос диктора долетал едва-едва.

Все примолкли.

— Смотри-ка и этого в белом смокинге тоже…

— Наверняка Филимон постарался…

— Этого еще не хватало, — тихо произнес МА, услышав про нападение на Брянцева. — Зараза!

Потом, пока шли сообщения о других происшествиях, до него стала доходить логическая связь событий и, недоверчиво посмотрев на своего напарника, он спросил.

— Ты куда уходил, когда он сбежал?

— Да надо мне было по делам. Откуда я знал, что Людка забудет дверь закрыть. Сейчас даже лучше, что он смылся. Полиция явится — а больной был, да сплыл.

— Достукаешься ты со своим правдолюбием. Ой достукаешься.

Такую комбинацию разрушил. Где теперь его искать?

— Я его к Верке отправил, она нас и наведет.

— О! Смотри, смотри вон тех хмырей показывают. О, как лапки задирают! — радостно загоготали в соседней клетке.

МА посмотрел на экран и увидел там себя с напарником в момент ареста. Затем промелькнула Вера и Брянцев, передавший привет всем телезрителям программы.

— Во! Смотри, это же Бизон с Бобом, в натуре! Ха-ха!

— Ха-ха-ха!

— Это же вас мусора пакуют. Кайф!

Арестанты хохотали над кадрами, где показывали арест бандитов, напавших на квартиру дяди Фимы.

— Ну, прям-таки Голливуд, в натуре. Куда не плюнь, везде в киногероя попадешь.

— Артисты!

— Эй, Боб, дай автограф!

— И интервью.

— Это что за веселье! — проорал полицейский с множеством звезд на погонах, внезапно нарисовавшийся в коридоре. — Дежурный, успокойте этот сброд!

Через полчаса, убедившись, что в 8-ю клинику МА действительно привозил Григория Новикова, о чем свидетельствовала его роспись в дежурной книге и вид-карта Новикова в больничной регистратуре, дознаватель вызвал участников похищения к себе по одному и после некоторой проволочки выписал им пропуска на выход.

— Похоже, милостивый государь, — сказал он математику, уходящему последним, — что эта наша встреча не последняя. Не нравится мне эта история. Уж больно у вас все гладенько получилось, как будто вы заранее готовились. Да еще этот идиот из больницы сбежал. Ваше счастье, что сейчас нам не до вас.

— Ну, если вы, господин следователь, будете каждый мой благородный поступок сопровождать арестом, то скорее всего, вы правы и наши последующие встречи неизбежны. Я из тех, кто всегда готов оказать помощь ближнему, — с ироничным пафосом заверил МА полицейского.

Уже на улице его дожидался Сашок.

— Ну что, сейчас нужно поесть и снова пойдем искать этого "Неуловимого Джо", — сообщил математик своему напарнику.

Чуть позже в клетку, где еще сидели пострадавшие от дяди Фимы Бизон и Боб, привели новенького. Он огляделся и почти сразу подвалил к Бизону.

— Слушай, ты, кореш, — прошипел он, — меня по твою душу прислал…

И он на ухо сообщил имя.

— Так вот, он хочет знать адрес, где вы прокололись.

— А ему-то это зачем? — удивился амбал.

— Хочет одного фраера найти. Его в том же доме видели.

Бизон сказал адрес.

Вертлявый новичок сразу после этого отошел к решетке и помахал дежурному.

— Господин дежурный, ну очень на толчок надо.

К удивлению всех дежурный согласно кивнул головой и крикнул помощнику:

— Губайдуллин, отведи его в туалет.

— А мне можно? — заныл еще кто-то.

— Перебьешься, в карман соседа сходи, — ответил ему Губайдуллин.

Больше вертлявого в камере не видели. К следаку сразу увели, пояснили знающие люди.

VI

"Следующая остановка — Дубровка. Осторожно, двери закрываются!" — донеслось из динамика.

Нам сейчас выходить, — сообщила Брянцеву Вера. — На платформе "Сады" этот электропоезд не останавливается. Отсюда чуть дальше до участка, но не намного.

— Довольно далеко от города сад у твоего братца, — высказал свое мнение Юрий. — Сорок минут ехали только от вокзала.

— Ну что же делать, не могут все, подобно тебе, захватить часть городского парка. А простым людям участки давали не ближе тридцати километров от городской черты. А потом еще цены на проезд подняли, так что половина людей свои участки побросало. Продать их здесь невозможно: бедные сюда ездить не могут, а богатым здесь земля не нужна.

Хорошо Степка успел домишко еще по старым временам поставить. На первый этаж у него еще сил хватило, а мансарда так и осталась недостроена. Ну жить там можно. Там и печка есть, так что не замерзнешь ночью.

Через несколько минут электричка остановилась. Юрий спрыгнул на платформу первым и протянул руку Верочке.

— Эх-х, — глубоко вхдохнула Снегирева и пожаловалась, — тысячу лет мне никто не помогал выходить из транспорта. Уже даже забыла, как это делается.

Но надо заметить, что оперлась на его руку она все же весьма умело, а когда оказалась возле него на платформе, то постаралась не выпустить его пальцы из своей ладошки.

Юрий Андреевич тоже не стал вырываться, хотя нести все время в одной руке довольно тяжелую Верину сумку ему было не просто.

Он осознавал: кто платит, тот и заказывает музыку, а платила пока что Верочка. И в прямом и переносном смысле. Ведь у нашего незадачливого парамирика не было в этом мире ничего: ни друзей, ни места, где можно было бы укрыться, ни элементарных денег. Верочка по началу было удивилась, как это у Юры Брянцева нет с собой даже маленькой толики тех капиталов, которыми он распоряжался, но потом сообразила, что, видимо, все осталось в расстрелянной машине: все его кредитные карточки и чековые книжки. Поэтому, побросав в хозяйственную сумку пакеты с быстрорастворимой едой и консервные банки, Снегирева объявила бывшему возлюбленному, что укроет его на даче брата, благо у нее есть от нее ключи. Сам братец на даче не показывается. Он ее забросил после развода с супругой и после того, как самого его сократили на заводе. Вера же взяла его участок как бы в аренду, рассчитываясь с братцем частью выращенного урожая.

Юра оспаривать решение бывшей одноклассницы не стал и согласился отправиться с ней на дачу в неведомую ему Дубровку.

Сад "Энтузиаст" располагался на бывшем колхозном поле, окруженном со всех сторон березовыми колками.

"Надо быть воистину энтузиастом, чтобы осваивать здесь участок," — подумал Брянцев, с чавканьем вырывая ногу из засасывающей дорожной грязи.

От тающего в лесу под весенним солнцем снега дорогу сильно развезло, и поэтому пробирались они до участка с полчаса. Хотя в сухую погоду, на этот путь у Верочки, по ее словам, уходило не больше пятнадцати минут.

— Вот мы и пришли, — сказала Снегирева, отматывая проволочку, на которую вместо замка закрывалась калитка.

Юрий огляделся. От калитки по периметру сада в два ряда была натянута тонкая проволока. Она не столько препятствовала проникновению посторонних на участок, сколько, видимо, просто указывала его границы. В глубине, на высоком бетонном фундаменте стоял деревянный дом с мансардой. Судя по тому, что балкон на втором этаже не был оборудован перилами, а в оконных и дверных проемах не было стекол, мансардой для жилья пользоваться было нельзя.

Справа и слева, на соседних участках, дома вообще были недостроены: возвышались только коробки стен. Задняя же часть сада упиралась в березовый лес. Посреди участка находилась огромная лужа.

— Однако, у тебя прямо на даче есть свое персональное озеро, — пошутил по этому поводу Юрий.

— Да уж, надо бы землю завозить — так дорого, не по силам, пояснила, грустно улыбаясь, Вера. — А в прошлом году забор украли.

— Как это?

— Ну Сережка, брат, еще три года назад завез рабицу, поставил столбы, натянул. А в прошлом году я приехала — столбы стоят, а сетки нет. Кто-то упер. То ли деревенские, то ли свои садоводы.

Охраняют здесь плохо.

— Дела… — протянул Брянцев.

В домике было холодно и сыро. Еле-еле нашли спички и затопили печку. Вера сняла плащ, достала продукты и принялась готовить.

Юрия же, объяснив дорогу, послала к колонке за питьевой водой.

По дороге туда и обратно наш герой решал для себя одну проблему: как ему вести себя с Верой. Проблема возникла как-то сама собой. Чувство некоторой интимности в отношениях появилось еще в электричке, где Снегирева сидела с ним рядом в волнительной близости, касаясь его порой то плечом, то бедром, то как-то по особому заглядывала ему в глаза. И до сада они шли почти все время под ручку. Да и отправляя его за водой, Верочка сама застегнула на нем рабочую куртку брата, найденную здесь же в шкафу, потом притянула его к себе за лацканы и сказала шепотом: "Приходи скорей, милый", после чего поцеловала в щеку. Кроме того, в самом домике, как убедился Юрий, была одна жилая комната, где всей мебели было: стол, шкаф и три колченогих табуретки. Спальное место имелось только одно — старенький раскладной диван. Так что ночевать придется именно на этом диване. А ведь Вера назад в город возвращаться отнюдь не собирается. Она еще по дороге успела ему сообщить, что завтра свободна — на работу ей не надо. А значит, спать им предстоит вместе, не похоже, что Снегирева собирается стелить ему отдельно.

Да-а-а, однако. Что же ему делать, ведь он женат? Правда, Валентина его живет не здесь, а в другом мире, но мысль об этом как-то не умещалась в его голове и внутренне Юрий считал себя как бы в командировке в другом городе, где он случайно встретился со старой знакомой. Ну и что из того, что Верочка ему нравилась в юности и, в общем-то, нравится теперь. Разве это может оправдать измену? Ведь если бы дело происходило на его Земле, то он давно бы рассказал Снегиревой про то, что женат, что у него двое детей.

И постарался бы ненавязчиво намекнуть о невозможности близости. А здесь, он даже признаться в этом не может. Подруга сразу подумает, что после вооруженного нападения у него просто поехала крыша и не все в порядке с головой. Да и, судя по тому, что он узнал про местного Брянцева, можно было смело предположить, что уж он-то точно не стал бы комплексовать по такому мелкому поводу как то, спать ему с Верой или не спать.

Что же делать? И он неожиданно для себя обратился к всевышнему: "Боже, ну почему я в тебя не верю? И хотел бы верить, да не могу. Но даже не будучи верующим, я готов встать пред тобой на колени и просить тебя: подскажи как мне быть, как поступить? Отчисти мою душу и проясни мое сознание, объясни, что мне можно, а чего нельзя. Где же я, Боже?.."

И чуть не сразу после такого пафосного обращения к Богу, у него возникла атеистическая крамольная мысль: а что, если в каждом из параллельных миров свой паралелльный небесный вседержитель. Он-то, получается, обращается к здешнему Богу, но кто для него Юра Брянцев? Случайный и возможно нежелательный эмигрант из чужого мира. А как же обратиться к своему Господу? Возможно ли это? И если тот его и слышит, может ли его Бог ему помочь в чужих владениях?

Окончательно запутавшись в собственных интеллигентских умствованиях и нравственных исканиях истины, Юрий Андреевич наконец донес ведро с водой до садового домика.

Комнатушка уже успела прогреться от жарко натопленной печки, в воздухе бродили приятные запахи от приготовленной Верочкой пищи, а сама она в растегнутой на груди кофточке, со сбившейся на лоб прядью волос, улыбающаяся, удивительно напоминала ему ту милую девушку, в которую он был влюблен почти двадцать лет назад.

Кроме того в комнате был наведен мало-мальский порядок и чувствовался своеобразный уют. Тот самый уют, который могут принести в нашу жизнь только женщины. Любящие женщины. И наш герой внезапно почувствовал, как он слаб. Еще немного и он поддастся соблазну.

Не желая проявлять свою слабость, Юрий сказал:

— Вот вода. Я выйду подышу свежим воздухом.

Он вышел из домика. Минуту постоял, просто глядя перед собой и ни о чем не думая. Потом обратил внимание на огромную лужу посреди участка, и вдруг понял, что если в том вот углу прорыть совсем небольшую канавку до ограды, вода уйдет. Взяв на веранде лопату, Юрий пошел копать землю. Минут через десять он справился, и вода неспешно стала стекать с участка на улицу.

В этот момент Верочка позвала его к столу.

За ужином они болтали о школьных годах и проделках друзей юности, которые, к радости Юрия, если и разнились в их памяти, то не очень существенно. Так что некоторые несовпадения в их общих воспоминаниях вполне можно было списать на незначительность событий или простую забывчивость.

Затем Вера принялась за мытье посуды. А Юрий, разомлев после еды, откинулся на спинку дивана. Он закрыл глаза и подумал, что надо бы сходить за дом. Копаясь на участке он заметил, что лужу на участке подпитывает ручеек, вытекающий из леса, и поэтому решил после ужина посмотреть, нельзя ли его перегородить или направить в обход.

Брянцев с лопатой наперевес пошел за дом.

Он копнул раз, другой, цепляя куски глины и отбрасывая их подальше. Вдруг в той стороне, куда падали комки, он услышал тихое злое шипение. Взглянув туда, Юрий вздрогнул — всего в трех-четырех шагах от него, на бугорке, в лучах заходящего, но еще греющего солнца, он увидел двух змей. Не будучи большим специалистом в области серпентологии, он почему-то сразу решил, что они ядовиты. Одна из змеек подняла голову и смотрела на него тусклыми глазами. Рядом с ними валялись комья земли. Похоже, отбрасывая глину, Юрий случайно попал в гадов, чем их и обидел.

Когда первоначальный испуг прошел, Юрий зацепил еще комок и уже целенаправлено метнул его в змей, затем поднял лопату и штыком ударил по бугру, приговаривая: "А ну пошли!". До змей он не дотянулся — стоял слишком далеко, но, похоже, все же напугал их, поскольку они дружно и быстро поползли к лесу. Серые тела их скользили по земле, ловко огибая лужи и комья глины. Брянцев не очень торопясь преследовал их. Дойдя до границ участка он остановился, опершись на лапату. Змеи доползли до ближайшей березки, и вдруг с удивлением Юрий увидел, как из-за этой березки появились двое парней, низкорослые, сгорбленные, одетые в похожие плащи то ли в белые, то ли в серые. Литератор не успел осознать, как это они там умещались, что он их сразу не заметил, как один из них сказал деревянным, неживым, лишенным тембров, голосом:

— Дяденька, зачем животные мучишь.

— Каких животных? — изумился Брянцев.

— Ты не понимать, что змеи — животное, хорошие. Зачем камнем?

Зачем лопата?

"Змееносцы!!" — почему-то пронеслось в голове Юрия Андреевича. — "Это их змеи. Они их принесли и выпустили. Разводят они их что ли? Говорят как-то странно, словно русского языка не знают, а на вид типичная деревня. А почему, собственно, я их за деревом не видел? Оно ведь не такое уж и толстое. Лежали они на земле там, что ли? А может, они за деревом превратились из змей в людей?

Бред какой-то. Вредно попадать в чужие миры, всякая фантастическая ерунда в голову лезет. Мало мне своих проблем."

Вдруг в мозгу его словно что-то переключилось, и ему показалось, что голова его наполнилась ватой. Он видел двух парней, слышал их, понимал все произносимые ими слова, но не улавливал в их фразах никакого смысла и никак не мог сообразить, а зачем они собственно нужны. Сознание же его при этом почему-то обособилось, и как-бы принялось наблюдать за ним со стороны. И это отделенное сознание с интересом отметило, что он, Брянцев, в отличии от себя прежнего, пугавшегося даже намека на возможный конфликт, сейчас абсолютно не боится этих странных и неприятных парней.

Юрий Андреевич встряхнул головой — сознание вернулось на место. Перехватив поудобней лопату, он бросил выразительный взгляд на замызганый штык лопаты, а затем перевел его на тех двоих. При этом он холодно заметил:

— Ну и держите своих животных при себе. Нечего им делать на этом участке.

Один из парней что-то негромко сказал второму, и они удалились.

Брянцев вернулся в домик, но там вместо Верочки Снегиревой вдруг почему-то оказалась Маринка Казакевич — его любовь институтской поры, работавшая, по последним сведениям, журналистом в какой-то местной газетке.

Тем не менее, Юрий Андреевич совершенно не удивился этому обстоятельству и рассказал ей и о змеях, и о странных парнях, защищавших этих змей. Когда же он сообщил ей, что и говорили они как-то странно, коверкая слова, то Марина, состроив гримасу, ответила, что она знает этих людей, не именно этих двоих, а подобных им. К сожалению, их становится все больше и больше, и такое складывается впечатление, что их кто-то специально плодит или засылает в нашу страну. Кстати это очень хорошо, что он так четко определяет этих, как он назвал их, змееносцев. Значит он сможет их разоблачать. Причем разоблачать нужно не столько ту мелюзгу, с которыми он встретился на участке, сколько тех из них, кто пробился наверх, к власти, и вредит оттуда. Потом Марина сообщила, что она состоит в тайной организации, борющейся с этими змееносцами. Но их очень трудно вычислять. "Ты будешь нам помогать? Ты смог бы их находить, а мы бы их обезвреживали," — спросила Казакевич в заключение.

Юрий согласился, и после этого эпизоды его борьбы со змееносцами просто-таки замелькали перед его глазами. Он находил их сначала на улицах, потом на каких-то вечеринках интеллигентов, на тусовках деятелей искуства, на презентациях бизнесменов, а затем на светских раутах — в среде государственных управленцев. И везде их выдавало незнание родного языка. Что делали с теми, кого он изобличал Юрий не знал, да это его и не интересовало. Он просто боролся с врагами. Все закончилось, когда на одной из встреч Маринка сказала: "Я знаю, что ему угрожает опасность. Но я надеюсь помочь ему."

Эта фраза окончательно пробудила Юрия Андреевича, он открыл глаза и наконец осознал, что весь этот постепенно убыстряющийися бред ему просто-напросто приснился. И все эти змеи, и парни, и тайный нелепый союз "Меча и орала", и Мари…

Нет, Казакевич не снилась. Она действительно сидела за столом и отхлебывала горячий, дымящийся чай из граненого стакана.

Вот это сюрприз!

— Ну, Юрик — солнышко, проснулся. Что хорошего во сне видел?спросила, улыбаясь, Марина.

Брянцев поднялся — оказывается, его кто-то заботливо уложил на диван, подложив под голову подушку и накрыв одеялом, — и сел.

— Как ни странно, тебя, — честно признался он. — Ты во сне рассказывала мне что-то про людей, которые не умеют говорить порусски.

Про тайную организацию он естественнно не упомянул.

— Да? — искренне удивилась Казакевич. — А я действительно рассказывала Вере про некоторых моих, если можно так сказать, коллег, которые двух слов правильно связать не могут, но, тем не менее, работают в эфире.

— А ты, значит, нас подслушивал? — спросила Вера, возившаяся у печи.

— Да нет, я не специально, а сквозь сон. Такой странный сон приснился. Сроду таких фантастических сюжетов не видел, — отвечал Юрий, а сам думал: "Вот уж не знал, что Снегирева и Казакевич знакомы между собой."

От чая он отказался. Зато от предложения институтской подруги вернуться в город на ее машине — нет.

Свои услуги по спасению Юрия от неприятностей Мариночка объяснила тем, что в следующих, дневных, новостях уже промелькнули сведения о Вере: кто она и где живет, и теперь любой мало-мальски сметливый человек легко сможет вычислить место их пребывания. Ведь нашла же их она, Марина, значит и другие запросто найдут. Благо, что она оказалась здесь первой.

Брянцев с такой логикой однокашницы согласился. Немаловажную роль в его решении уехать сыграло и то, что он, как вы помните, опасался остаться с Верой наедине.

VII

Садясь в белую "Ниву", Юрий Андреевич внимательно оглядел Марину. Она неплохо сохранилась для ее тридцати шести и во многом еще напоминала ту девушку, в которую он был влюблен в пору своего студенчества. Прическа, правда, была уже другая, да и затемненные очки придавали ей какой-то непривычно строгий и одновременно импозантный вид, но в целом Казакевич производила достаточно сильное впечатление.

Да-а-а, это ведь благодаря именно ей он стал преподавателем литературы. А дело было так.

Закончив школу, Юра Брянцев оказался перед нелегким выбором: куда пойти учиться. До этого за него все решали взрослые: учителя и родители. Они знали, что ему надо делать, чего добиваться, как поступать в том или ином случае. Они всегда охотно поправляли его, если он ошибался, и бесплатно давали наилучшие на их взгляд советы. Но в прошедшую субботу педагоги в торжественной обстановке вручили ему аттестат зрелости и в напутственном слове сообщили, что теперь перед ним открыты все пути-дороги: выбирай, так сказать, на вкус. Одним словом, его сбагрили в большую жизнь и позволили бултыхаться в ней по собственному разумению. Родители тоже впервые в жизни не имели единого мнения по поводу его будущего и никак не могли согласовать между собой, чем же будет заниматься их единственный отпрыск. Нет, в институт поступать надо было однозначно, но в какой? То ли по совету отца, начинавшему счетоводом и дослужившемуся до должности главного бухгалтера СМУ, пойти в экономисты, то ли, как советовала мать, работавшая старшей медсестрой в ведомственной поликлинике, поступать в медицинский. А может, ему прислушаться к своему внутреннему голосу и заняться изучением гуманитарных дисциплин. Ведь ему самому больше всего нравились: история, литература, философия. Эх, если бы у него было смелости побольше, он бы и на столичный вуз замахнулся!

Философский факультет МГУ — звучит?! Или факультет журналистики.

Но родители его, считавшие, что синица в руках лучше, чем журавль в небе, не советовали ехать в Москву, говоря, что не так уж важно какой у тебя диплом, важно быть грамотным специалистом и порядочным человеком. А приличное образование можно получить и в родном городе.

И вот в понедельник, терзаемый подобными размышлениями, он собрал в дипломат все свои документы, как то: паспорт, фотографии, аттестат о среднем образовании и медицинскую справку формы 286. Затем Юрочка вышел из дому и неспешно поплелся к трамвайной остановке, так и не решив еще для себя, на чем же ему остановить свой выбор. Он решил довериться судьбе.

На этот раз Судьба предстала перед ним в образе темноволосой хорошенькой девчонки в черной миниюбке и темно-синей маечке, стильно обтягивающих ее стройную фигурку. Кроме того, у этой самой Судьбы были зеленые глаза и алые тонкие губки. Вы спросите, а как, собственно, семнадцатилетний Юрик понял, что ждущая вместе с ним на остановке трамвая симпатичная ровесница является предвестницей его судьбы? Да все очень просто, она держала в руках аккуратно свернутый целлофановый пакетик, в котором Юрий ненароком разглядел точно такой же набор документов, какой лежал у него в портфеле. Похоже, что девушка тоже собралась куда-то подавать свои документы.

Встав неподалеку, Юрочка занял такую позицию, чтобы зеленоглазая незнакомка всегда находилась в поле его зрения. Сначала он просто любовался ею, а потом задумался: "А куда, собственно, поступают такие симпатичные девчонки?" Но, робкий от природы, он побоялся просто так подойти к ней, познакомиться и завести на эту тему разговор. А на то, что она cможет его заметить и заинтересуется им, он и вовсе не надеялся. Вряд ли белобрысый худой паренек, с неспортивной фигурой да еще и в очках мог рассчитывать на внимание гордой красавицы.

"Вот бы было здорово учиться вместе с ней," — продолжал мечтать наш романтик. Но как этого добиться, он не знал. И тут у него промелькнула шальная мысль: "А может, она собирается в медицинский институт? Тогда у меня есть шанс последовать по маминым стопам. А если нет?" И тогда наш герой решил потихоньку проследить за очаровательной девушкой.

Юная красавица пропустила один трамвай, другой, и села только в третий. Юра проследовал за ней и в вагоне занял место неподалеку от дверей, чтобы не пропустить момент, когда девчонка будет выходить. Вышла она у Теплотехнического института, но Брянцев точно знал, что этот институт — научно-исследовательский, и, следовательно, научиться там чему-нибудь хорошему и полезному было невозможно. Однако он все же вышел следом и, не торопясь, пошел за девушкой. А когда она, миновав НИИ, свернула налево, он догадался, что идет она, скорей всего, в недавно основанный в их городе университет. Тогда Юрий, дабы его не заподозрили в наглом преследовании, ускорил шаг и на повороте обогнал зеленоглазую незнакомку. В приемную комиссию вуза он явился первым.

Там он встал у стендов для абитуриентов и, нетерпеливо ожидая появления хорошенькой брюнетки, принялся старательно их изучать. Девушки долго не было. Юрий даже успел подумать, что ошибся и девушка сюда не придет, но, все же, расчет его оправдался: онатаки переступила порог приемной комиссии университета. Осмотревшись, прелестница обратилась к представителю филологического факультета.

К чертям и экономику, и медицину! Юра понял, что его истинное призвание — это гуманитарные науки. Пропустив ради конспирации еще одного человека, Брянцев подошел к тому же столику и, протянув свои документы, сообщил сидевшей там женщине, что очень хочет учиться на филологическом отделении.

Пока женщина что-то там оформляла, он успел на одной из ее бумажек ознакомиться с графой на две строчки выше его собственной и узнать таким образом фамилию зеленоглазой судьбы — Казакевич, а также, что зовут ее Марина. Чудесное имя!

На экзаменах они как-то не встречались — попали в разные группы, но поскольку оба успешно сдали экзамены, то столкнулись у дверей деканата при зачислении. Правда, и тут они были распределены по параллельным группам.

Казакевич, увидев нашего героя, улыбнулась и, неожиданно для него, спросила:

— А, так ты и есть легендарный Брянцев?

— Почему легендарный? — тихо, осипшим от охватившего его волнения, голосом спросил удивленный Юра.

От того, что такая девушка обратилась к нему первой, он вообразил себе бог весть что. Но все его иллюзии она разбила в миг, пояснив:

— Ну как же, ты единственный, из поступавших на общих основаниях, кто сдал все четыре экзамена на пятерки. Зубрилка, что ли? — спросила она иронично.

У новоявленного студента от такого вопроса все в душе опустилось. И все? И только это ее интересовало?

— Да нет, повезло просто, — попытался оправдаться Юрик.

— Какой везунчик, надо же, — произнесла Казакевич.

И, отвернувшись к какой-то высокой девице в очках, Марина завела с ней беседу. Умненький Брянцев больше не был ей интересен.

За пять лет учебы было конечно разное. Встречались Юра с Мариной часто: и в колхоз они вместе выезжали, и праздничные мероприятия в университете вроде бы оба посещали, и на общих лекциях сидели в одной аудитории, и даже пару раз на каких-то пирушках за одним столом праздновали, но так и не нашел в себе смелости студент Брянцев, чтобы подойти к девушке и вызвать ее на откровенный разговор. Робел он перед ее раскрепощенностью в разговорах и перед нескрываемым равнодушием к нему лично. Не то, чтобы Марина его открыто не уважала, а просто относилась к нему так же, как к мебели: есть — ну пусть будет, нет — так и не надо. Так что проходил Юра все эти пять лет учебы в качестве ее тайного воздыхателя, эпизодически страдая, когда у Марины начинался новый роман с кем нибудь из студентов, и радуясь, когда гордая красавица давала очередному ухажеру отставку. Успокоился Брянцев на последнем курсе, когда узнал, что Казакевич выходит замуж за кого-то не из университета.

— О чем задумался, финансовый гений? — спросила однокашница.

— О том, как мы с тобой впервый раз встретились. — честно признался Юрий Андреевич. — Помнишь, на трамвайной остановке?

— Это когда ты мне так запудрил голову, что я чуть не пошла подавать документы вместе с тобой в политех, вместо университета? — искренне удивилась Марина. — Слушай, Юрик, у тебя стальные нервы. После того, как тебя чуть не убили, ты еще способен спать, как грудной ребенок, и предаваться пустым, хотя и милым, воспоминаниям? Я конечно знаю, что ты человек волевой и решительный, но ты все же меня поражаешь.

С одной стороны такая похвала со стороны бывшей зазнобы конечно же грела душу. Приятно, когда симпатичная женщина весьма искренне сообщает вам, какой вы молодец. Но относился ли ее комплимент к нашему герою, это еще вопрос. И Юрий это осознавал.

Здешний Брянцев, видимо, отличался изрядным нахальством в обращении с девушками, и нашего литератора совсем бы не удивило, если бы вдруг выяснилось, что у его двойника, в отличии от него самого, с Казакевич было какое-то романтическое приключение.

Ну а то, что сам он абсолютно не переживал по поводу нападения, так это объяснялось лишь тем, что в него-то еще никто по-настоящему не целился. Но надо сказать, что эта фраза Марины окончательно отрезвила нашего героя и вернула его от сладостных воспоминаний на грешную землю. Вернее, в этот проклятый параллельный мир.

"Черт бы побрал этого гнусного МА! Так меня подставить! Что я вообще здесь делаю?" — думал бедный литератор.

Причину его сердитости можно было понять.Мало того, что на него охотились убийцы, так он еще и не знал, как ему вернуться домой. Конечно, можно было успокаивать себя тем, что стреляют пока что по его здешней копии, но он понимал, что если все эти милые женщины так легко принимают его за местного Юрия Андреевича, то вряд ли киллеры, перед тем как нажать курок, станут досконально выяснять: тот ли он Брянцев, который им нужен, или нет. А погибать за кого-либо, пусть даже очень на него похожего, нашему герою совсем не улыбалось.

Ему вспомнилось последнее его занятие в колледже: внимательные и скучающие глаза студенток, их челки, стрижки, румяные щечки, подведеные глазки, и особенно их нелепо-смешные и неверные ответы. В последний день отличилась хорошенькая Настя Парфентьева. Она почему-то была убеждена, что Шекспир писал сонаты. По крайней мере, именно так она назвала его знаменитые сонеты.

"Вильям Шекспир кроме пьес написал множество сонат." Сам-то он чуть не рассмеялся, услышав ее ответ, а вот другие студентки отнеслись к откровениям Настеньки абсолютно индеферентно. Видимо, тоже не видят между этими понятиями разницы. Пришлось поправить девушку и вкратце объяснить ей и остальным значение и смысл этих слов. Она, конечно же, согласилась с ним, что сонаты — это не сонеты, но, скорее всего, закончив учебу, опять забудет и его объяснение, и всю русскую и мировую литературу впридачу. Будет где-нибудь в офисе подсчитывать балансы и сальдо, а то просто выйдет замуж за какого-нибудь богатенького "нового русского" и просидит лучшие годы в золотой клетке.

Машину при въезде с садовой грунтовки на шоссе сильно тряхнуло. Юрий при этом прибольно ударился головой о крышу салона, и это окончательно отвлекло его от воспоминаний.

— Кстати, Марина, а куда ты меня везешь? — догадался, наконец, спросить он.

— Ко мне домой. Там ты будешь в безопасности.

"Ну вот, как говорится, из огня да в полымя. То что не произошло у меня со Снегиревой, теперь возможно случится с Казакевич?" — опасливо подумал Юрий Андреевич.

Но, словно угадав его мысли, подруга добавила:

— С мужем я этот вопрос обсудила, а Тим всех встречает, виляя хвостом.

Услышав про мужа, Брянцев в какой-то мере успокоился.

VIII

Бывшая однокурсница проживала в добротной четырехкомнатной квартире на улице Свободы. Это была одна из немногих улиц в городе, которую не переименовали после победы демократии над советской властью в России. Видимо, и новому режиму нравилось слово свобода.

Тим оказался длинноухим спаниэлем, рыжим и весьма дружелюбным. А муж Марины — Борис Львович Зейлин, светловолосый лысеющий субъект с гладеньким выражением лица и с хорошими манерами, — действительно встретил его, как родного. Сначала Брянцев даже испугался, подумав, что они с хозяином дома должно быть знакомы, но тот, по счастью, почти сразу вставил в свою приветственную речь фразу о том, что Мариночка много хорошего рассказывала ему о нем, о Юрии. Он позволит себя так называть?

Наш преподаватель литературы конечно же согласился на такое дружеское обращение, но сам, тем не менее, все же остался в задумчивости: что же, интересно, такого хорошего Казакевич-Зейлина могла рассказать своему мужу о нем, о Брянцеве. Ведь если бы все происходило в его родном мире, то там кроме того, что они когда вместе учились в институте, Марина бы и не вспомнила ничего. Во время учебы они не были особо близки и даже не дружили, хотя Юрий об этом и мечтал. А с тех пор, как им выдали дипломы, они встречались всего раза два, да и то на бегу. "Привет!" — "Привет," — и все дела. Мариночка ведь тогда, наплевав на распределение, сумела отвертеться от школы, куда весь их выпуск пытались запихнуть, и устроилась на областное радио. А Юрий, не обладавший подобными связями, впрягся в учительскую лямку. И если чего добился за прошедшие годы, так только того, что вместо школы он преподавал теперь в техникуме. То бишь, в колледже. Так что там, у себя, он вряд ли был для нее интересен. А здесь все было по-другому.

Тем временем хозяин предложил Брянцеву пройти в гостиную и спросил, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Утомленный за день суетой литератор на секунду задумался и неожиданно согласился: "Не откажусь." "Коньяку, а потом кофе,"-то ли спросил Борис Львович, то ли объявил меню.

В гостиной работал телевизор.

"Мы продолжаем информировать вас о самых серьезных преступлениях, сегодняшнего дня." — вещал ведущий криминального раздела вечернего выпуска новостей 41-го канала. — "Речь идет о двух вооруженных нападениях, совершенных сегодня утром, на известных в нашем городе людей. Как мы уже сообщали в утреннем выпуске, первый пострадавший, руководитель фирмы "Южный Урал", господин Крутояров в относительно добром здравии уже находится у себя дома."

Показали солидный кирпичный особняк, окруженный высоченным забором.

"Рана его оказалась неопасной и чувствует он себя, по словам осведомленных людей, вполне удовлетворительно. Он уже принимал у себя следователя…"

На экране появился гражданин среднего возраста, усредненной внешности и, как показалось Брянцеву, весьма средних умственных способностей.

"Что такой может найти" — подумал он.

"… который, к сожалению не смог сообщить журналистам ничего нового."

Следователь отрицательно мотал головой и лениво отпихивал микрофоны наиболее назойливых репортеров.

"А что они расчитывали от него услышать?" — продолжал размышлять Юрий Андреевич. — "Суток еще не прошло."

"По поводу же другого нападения — на финансового магната Юрия Брянцева — мы располагаем некоторыми эксклюзивными сведениями."

Ведущий программы новостей при этом плотоядно улыбнулся.

"Как вы знаете, с места преступления многоуважаемый предприниматель почему-то скрылся."

"Я сам бы хотел знать, где находится этот Брянцев," — прорычал в микрофон появившийся на экране высокий чернявый мужчина."Когда найдете его, не забудьте ему сказать, что я охотно с ним встречусь, чтобы задать несколько вопросов."

"Понять некоторую несдержанность следователя Цыпко можно, прокомментировал горячность полицейского ведущий передачи. — Когда кроме преступников приходится к тому же искать еще и жертву преступления, поневоле немного разволнуешься."

"Ну и пусть себе волнуется," — мысленно ответил комментатору Юрий Андреевич и поднес к губам бокал с благородным французским вином.

Но выпить он не успел, поскольку ведущий радостно сообщил ему неожиданную новость.

"А вот наши репортеры оказались более удачливыми: они уже вышли на след исчезнувшего финансиста. Как мы сообщали, сразу после нападения его видели в гостях у некой Веры Мельниченко. Как выяснилось, Мельниченко — в девичестве Снегирева — была когда-то одноклассницей и подругой многоуважаемого Юрия Андреевича…"

Продемонстрировали кусок дневной хроники и, неизвестно откуда добытый телевизионщиками, снимок одноклассников Юрия, на котором красным фламастером были обведены он сам и Верочка.

"Ну и дела!!!" — подумал Брянцев.

"Позднее следы финансиста и его знакомой нам удалось обнаружить уже на садовом участке брата Мельниченко в районе станции Дубровка."

"Да, Юрочка был здесь. Отдыхал вот на этом диване, гулял по участку, — рассказывала Вера, — но с полчаса назад за ним пришла машина — белая иномарка, и он уехал, не сообщив мне куда. Вы же знаете, какой он скрытный и сколько у него дел."

Камера беспристрастно показала зеленый продавленный диван в убогом Верином домике, вязкую грязь на ее садовом участке, чахлые деревца, посаженные то тут, то там. И трудно было понять, где же здесь мог отдыхать и гулять человек, способный купить виллу на любом курорте мира. Но, тем не менее, репортер ни на минуту не усомнился в словах одноклассницы Брянцева. Он согласно кивал головой, держа микрофон перед ее лицом. Точно так же не выражали ни тени сомнения в ее заверениях и несколько крупногабаритных мужчин с каменными лицами, промелькнувшие в кадре. Они стояли возле джипа рядом с Вериным участком и внимательно слушали ее рассказ, при этом никто из них отнюдь не походил ни на пытливых журналистов, ни на простых соседей по саду.

"Какие однако интересные события происходят на свете?" — успел подумать Юрий Андреевич.

Затем он долго пытался сообразить, что бы все это могло означать. Что за странную игру ведет Вера и по чьей просьбе? Но тут его размышления прервал телефонный звонок. Условный, как договаривались. Три посылки, потом пауза, еще две посылки и снова пауза. Так мог позвонить только один человек. Брянцев снял трубку.

— В чем дело, Юра? Почему пока я занимаюсь твоими делами, ты таскаешься по каким-то подержанным теткам, да еще отдыхаешь на ее облезлом диване?!

Женский голос был весьма приятен, но обладательница его была изрядно раздражена.

"Вера Игоревна, охотно согласилась дать подробное интервью корреспондентам нашей телекомпании о своих взаимоотношениях с Брянцевым. Так что следите за программами нашего телеканала.

Интервью с ней выйдет, скорее всего, в разделе светская жизнь в передаче "Культурная жизнь нашего города", которую ведет наша несравненная Инна Мечникова, — радостно сообщил ведущий телепрограммы. — "А пока продолжаем наши новости: гнездо наркоманов разорили на улице Каслинской сотрудники городского отдела по борьбе с наркотиками. К сожалению, посетителями его являлись не столько взрослые наркоманы, сколько ученики близлежаших средних учебных заведений: гимназии номер 5 и лицея номер 23."

Показали плюгавого мальчишку с осоловелым взглядом, который невпопад отвечал на вопросы репортера.

Нажав на кнопку пульта дистанционного управления, Брянцев убавил звук.

"Вот уж не ожидал такого от Верочки," — подумал он.

Было неприятно от осознания, что женщина, которую он когда-то боготворил, будет рассказывать что-то интимное о нем. Пусть даже не именно о нем, а о местном Юрии Брянцеве, но все равно у нашего незадачливого парамирика было чувство, что предавать будут именно его и именно его воспоминания и чувства.

Словно угадав его мысли, Марина произнесла:

— А ты смотри, как она воспользовалась моментом.

Было не понятно, то ли она восхищалась предприимчивостью Снегиревой, то ли иронизировала на ее счет.

— Вообще-то, это я подослала к ней репортеров, — призналась Зейлина. — Как только я вычислила, где вы находитесь, и как только я поняла, что буду там первой, я позвонила телевизионщикам. У меня там есть кое-кто, с кем я обмениваюсь информацией. И похоже, что они успели вовремя. Видел тех бугаев, около джипа? Это наверняка те, кто ищет тебя не для того, чтобы просто задать несколько вопросов. А в присутствии репортеров они вряд ли ее обидят.

Телевизионщики ее и до города довезут.

Ничего не ответил на это Юрий Андреевич. Молча уставился он на экран телевизора. Там, на экране, появились раскованно одетые девицы в боевой раскраске. Добавив звук, Брянцев услышал: "Пятнадцать девиц легкого поведения, не имеющих лицензий на занятие проституцией, задержали сегодня на Уфимской улице сотрудники полиции нравстственности Центрального округа…"

"Уфимская? Так, кажется, до революции называлась улица Кирова," — соображал Юрий. И, поскольку пауза в разговоре несколько затягивалась, он, желая ее прервать, спросил:

— А что у вас… у нас — поправился на ходу, понимая, что может проговориться, — проституция легализована?

— Так давно же, — сообщил улыбчивый Борис Львович, входя в комнату с подносом, на котором стояли чашки с кофе. — Платишь деньги и пользуйся. Весьма удобно. Свобода, ведь мы за это боролись семьдесят лет! Угощайтесь, я сварил его по-турецки.

Последняя фраза относилась к кофе.

Юрий Андреевич крайне удивился услышав от такого благовоспитанного на вид и семейного человека одобрительный отзыв о проституции. Причем, в такой форме. Но еще больше его удивило, что Марина, услышав подобное заявление супруга, поощрительно улыбнулась ему.

Взяв протянутую ему чашку, Брянцев без всякой задней мысли сообщил, что лично его такая свобода, когда женщина продает свое тело, не очень-то радует.

На что Борис Львович ласковым тоном стал читать ему своеобразную лекцию о свободной любви, о праве каждого на удовлетворение своих сексуальных потребностей, о том, что гадкие коммуняки подавляли естественные потребности общества, особенно преследуя представителей сексменьшинств. А ведь именно среди геев было так много гениальных людей, талантливейших деятелей культуры и искусства. А они их давили! И что только теперь, в результате сексуальной революции, граждане обрели полноценную свободу и возможность жить полнокровной жизнью.

Где-то на середине его речи в мозгу Юрия Андреевича что-то переключилось и также, как в недавнем сне, он вдруг ощутил, что голова его словно наполнилась ватой. "Змееносец!!" — подумал он."Враг! Чужой" Брянцев словно увидел всю эту сцену со стороны, каким-то отдельным сознанием. Увидел разглагольствующего, самодовольного хозяина, его жену, пьющую маленькими глотками кофе и согласно кивающую головой в такт доводам мужа, себя, пытающегося вежливо улыбаться.

"Надо уходить," — подумал он.

— Я лично считаю, что только сексуально раскрепощенный человек может считаться истинно свободным, — сообщил Зейлин.

Решив, что надобно возразить, Юрий спросил:

— А как же любовь? А как же духовная чистота человека? Вы не боитесь, что отметая сегодня устаревшие на ваш взгляд нормы половой морали, вы завтра ощутите, что и другие аспекты общечеловеческой морали вам тесны. Свобода — это осознанная необходимость.

Тут я согласен со стариной Карлом, хотя и не марксист. Ведь полная свобода в вашей версии когда-нибудь может закончиться элементарным конфликтом с законом.

Марина рассмеялась на эти его слова, рассыпалась словно серебром. Борис Львович тоже усмехнулся.

— Бросьте вы, Юрий Андреевич, — ласково и с укоризной сказал вежливый хозяин. — Неужели вы всерьез разделяете эти солженицынские бредни о "добровольном ограничении собственных потребностей"? Человек — очень жадное существо, ему всегда и всего мало.

Мало денег, жратвы, выпивки, сексуальных партнеров. Так было всегда и будет всегда. Ни коммунисты с их идеями всеобщего равенства, ни церковники с их библейскими заповедями не справились с человеческой натурой, как не справятся с ней и новоявленные последователи Солженицына. Бред — эти его идеи. И если бы на вашем месте сидел нищенствующий интеллигент из этих, бывших "совков", тогда бы я поверил, что вы искренни, заявляя такое. А когда знаешь, что вам принадлежит чуть не половина города и у вас нет причин в чем-либо себе отказывать, да и по слухам, вы не очень-то и отказываетесь от всего хорошего, то подобные идеи в ваших устах можно объяснить лишь желанием покрасоваться или выглядеть оригинальным.

"Опять попал пальцем в небо?" — подумал Брянцев. — "Здешний я из "новых русских", и вряд ли он разделяет мои убеждения."

Но он все же спросил:

— Если вы такой убежденный сторонник всех свобод и свободы сексуальных отношений в частности, то интересно, как бы вы отнеслись к тому, что застали бы меня в постели вместе с Мариной?

Аргумент показался ему убойным.

Борис Львович сладенько улыбнулся и вполне искренне ответил:

— Меня бы не затруднило угостить вас кофе…

"Ну да, я же, вроде, как влиятельный богач," — успел подумать Юрий.

— … А потом, если бы вы не возражали, я бы присоединился к вам, — продолжил хозяин.

До бедного преподавателя литературы сразу не дошло.

— Ты никогда не занимался любовью втроем? — поинтересовалась загадачно молчавшая до этого Марина.

Это добило Брянцева, поскольку при желании можно было понять, как приглашение к маленькой оргии. Юрия даже слегка передернуло.

Надо сказать, что Брянцев не был таким уж завзятым моралистом и допускал, что при некоторых условиях, он смог бы, после некоторой внутренней борьбы, изменить своей Валентине. Особенно, если женщина хорошенькая и сама что-то для этого предпримет. Также ему, вообще-то, нравилось глазеть на молоденьких девчонок в коротеньких юбках и на пышнотелых матронн в обтягивающих одеждах с приятным взгляду декольте. А когда ему в руки попадал журнальчик фривольного содержания, он не без любопытства просматривал его, и вечером, когда дети уже спали, мог пересказать содержание наиболее любопытных статей из него супруге. Он, наконец, в своих фантазиях мог даже представить себя в постели с двумя красотками, мало похожими на его жену. Три много, — он старался честно оценивать свои потенциальные возможности, — а вот парочка, как раз то, что надо, чтобы развлечься. Но что бы оказаться в постели с другим голым мужчиной? Бр-р-р. Это уж слишком! Юрия опять передернуло — он абсолютно не понимал геев. И то, что он сегодня днем надсадно размышлял по поводу: можно ли ему переспать с Верочкой или нет, показалось теперь совершенно невинным перед теми возможностями, которые открылись перед ним сейчас.

Он снова подумал, что в этом доме ему делать нечего. Но поскольку подняться и уйти вот так в ночь было как-то невежливо и странно, Брянцев кисло улыбнулся и, не отвечая на вопрос, попытался переменить тему.

— Борис Львович, я что-то запамятовал, чем вы занимаетесь?

— Ну как же, Юрочка, я тебе говорила, когда звонила на прошлой неделе, — удивленно произнесла Марина, — что Боря руководитель фирмы "Артист лимитед". Он организатор гастролей артистов в нашем городе, а по диплому он еще и режиссер массовых представлений и хотел бы в этом качестве поучаствовать в твоем празднике…

В десятилетии фирмы, — пояснила она, видя что Брянцев о чем-то задумался.

"Ну предположим, что неделю назад меня здесь не было, — подумал наш парамирик. — Но зато теперь все стало на свои места: и некоторые странности в поведении хозяина — вечно у этих творческих личностей какая-то не та сексуальная ориентация. Да и понятна стала озабоченность Казакевич моей судьбой.

Да-а, если меня, то есть Брянцева, убьют, останется ее муж без выгодного заказа. Не за просто так, оказывается, меня спасают.

Стоп, стоп! А ведь тот репортеришка, как его? Лямкин! Он ведь тоже спрашивал у меня, что-то подобное. Состоится ли празднование юбилея фирмы? Так, так. Вот и дела здешнего Брянцева меня догонять стали. Этого еще не хватало. Так и запутаться недолго."

— А что у вас есть? — спросил Брянцев, сделав вид, что он что-то вспомнил.

— Все! — энергично заявил Борис Львович.

Сразу куда-то делась его мягкость. Он с жаром стал рассказывать Юрию Андреевичу про свой сценарий представления. Он гарантировал коллективы на любой вкус. Хотите ансамбль народного танца для невымерших еще пенсионеров? — Пожалуйста. Хотите бальные пары или даже классический балет для эстетов? — Извольте! Может, для услады тинэйджеров нужны рэйв-команды? — Тоже нет проблем. У него обширные связи, у него все схвачено. Даже среди военных. Если нужен грандиозный салют или феерверк, как на день Свободной России, так он и это организует. "Артист лимитед" в лице его, Зейлина, может многое. Единственное препятствие, которое может помешать достойно встретить юбилей фирмы "Русский капиталъ" — это маленький бюджет праздника. Чем больше будет денег, тем круче будет зрелище. А каких отличных певцов он может пригласить! Разве эти проходимцы из "Музы интернэшенл" Лернер и Лера смогут организовать Юрию Андреевичу нечто подобное. Откуда? У них и связей-то таких нет. Ну да, у Леры неплохой кардебалет — выдрессировала своих девочек. А Лернер — торгаш! Разве можно совмещать служение высокому искусству с ресторанными счетами. И хотя он организовывал в нашем городе концерты некоторым певцам, но этих якобы артистов невозможно сравнивать с теми звездами, которые посещали город под руководством фирмы Зейлина. Ведь это не "Муза интернэшенл", а именно он приглашал Валерия Леонтьева, Сергея Пенкина, Бориса Моисеева и других истинных суперзвезд российской эстрады. И Пугачева с сыном приезжала по его приглашению.

"С дочерью, — поправил было Юрий, — с Кристиной".

И понял, что снова попал впросак. И Марина и ее муж посмотрели на него удивленно: как это, разве он не знает, что у великой Аллы Борисовны есть только один единственный сын — Кристиан Орбакас, который тоже поет на эстраде? А потом улыбнулись также совместно, подумав, что он или шутит так незатейливо, или, благодаря своим богатствам, слишком занят, чтобы отслеживать перепетии российского шоу-бизнеса. И Борис Львович горячо продолжил нахваливать себя и ругать конкурентов из "Музы".

Брянцев же, эпизодически кивая головой, как бы поддакивая хозяину, сосредоточенно соображал, какую же ассоциацию рождал в его памяти предприимчивый Зейлин. Наконец, сообразил: да он же напоминал ему своей настойчивостью легендарного мастера гробовых дел Безенчука из романа Ильфа и Петрова. Казалось, что муж Марины вот вот скажет: "Муза", туды ее в качель, разве товар дает? А у меня каждый певец — огурчик!" Юрий поневоле усмехнулся.

Но заметив довольно странную улыбку на лице Брянцева, Маринин муж наклонился к нему поближе и, обдав запахом дорогих сигарет, сообщил заговорщеским тоном:

— А, вообще-то, Лернер — еврей.

Похоже, что он напоследок раскрыл свой самый сильный аргумент.

— И Лера тоже? — тут же поинтересовался Юрий Андреевич.

— Точно не знаю, но она приехала из Петербурга, а вы же знаете сколько там жидов. Да и фамилия у нее скользкая какая-то.

Теперь профессиональный лицедей Зейлин походил на секретного агента, сообщающего своему хозяину добытые им сведения.

— А вы? — сурово спросил Брянцев.

— Что я?

— Вы — еврей? — строго пояснил он свой вопрос.

Борис Львович несколько побледнел от неожиданности, но, овладев собой, решительно заявил:

— Что вы, Юрий Андреевич, я уже давно крещеный. Я уже шесть лет в церковь хожу. Православную.

И он истово и широко перекрестился.

Брянцев отпрянул от размахивающего руками режиссера. Он както не очень доверял новоявленным верующим с явно атеистическим прошлым. Откинувшись на спинку кресла, Юрий задумался.

Информация требовала осмысления. Если он правильно понимал Зейлина, то выходило, что здешний его двойник был не только энергичным бабником, но еще и завзятым антисемитом. Он что, финансирует какую-нибудь "Черную сотню" или "Русский легион"? И все об этом знают? Этого еще не хватало! А как иначе можно было объяснить смысл последнего сообщения режиссера. Сам-то Юрий до этого как-то не замечал в себе особых склонностей к русскому национализму вообще и острой нелюбви к евреям в частности. Сам он считал, что подобными идеями увлекаются в основном недалекие, всему и всем завидующие мещане. В Англии, говорят, нет антисемитизма потому, что британцы не считают, что они глупее евреев. Брянцев не был англичанином, но, подобно жителям туманного Альбиона, тоже не знал ни одного еврея, который был бы умнее его. Поэтому он и не комплексовал по этому поводу.

— А как, вы говорите, фамилия этой самой Леры, — спросил Юрий Андреевич, дабы пауза не слишком затягивалась.

— Рюмина, — с готовностью сообщил Зейлин.

— Валерия Рюмина, — уточнила Марина.

Брянцев от неожиданности вздрогнул.

Вот это удача! Конечно же, время от времени он вспоминал про прекрасную колдунью, втянувшую его в эту нелепую историю. Юрий отлично помнил, что у нее тоже есть прибор для перемещения в параллельные миры, и что через нее можно было бы попробовать вернуться домой. Но он пока что никак не мог сообразить, как же ему найти Валерию в миллионном городе. Да и трудно это сделать, когда за тобой гоняются все подряд: и убийцы, жаждущие твоей крови, и полицейские, желающие задать вопросы, на которые ты не знаешь ответа, и требующие какую-то дурацкую вид-карту, без которой, оказывается, нельзя выходить в этой стране на улицу. Кроме того, все поголовно обитатели этого странного мира принимают его за богача и каждый надеется с его помощью разрешить свои финансовые проблемы. А кто из них способен решить его проблему?! Пожалуй, только Рюмина. Пока что, это была единственная надежда. И всего надо-то было: найти Валерию, упасть ей в ноги — пусть возвращает его срочно домой. Пока он жив.

— А, так вы ее знаете? — недовольно заключил Борис Львович, увидав, как изменилось лицо нашего героя при упоминании имени Валерии.

— Немножко, — сознался Брянцев. — А вы не…?

Но он не стал задавать свой вопрос. По всему было видно, что продюссер не подскажет ему, где можно найти Рюмину. Даже если он и знает это.

— Что-то я устал… — сообщил Юрий Андреевич. — День был таким длинным. Пожалуй, я пойду. Спасибо за угощение.

Дальнейший разговор походил на перетягивание каната. Брянцев находил новые аргументы для того, чтобы раскланяться и уйти, а гостепреимные хозяева довольно-таки навязчиво предлагали остаться у них хотя бы до утра, ссылаясь на то, что их район очень хорошо охраняется и находиться в их квартире намного безопасней, чем путешествовать ночью по городским улицам. В конце концов наш герой, опасавшийся, надо признать, энергичного и нетрадиционно ориентированного Бориса Львовича, настоял на своем. Единственно на что он согласился, это то, что Марина его немного проводит.

Юрию, естественно, показалось странным, что провожать его будет не хозяин, а беззащитная женщина, но за последнее время он узнал и увидел столько удивительного для себя, что решил не очень над этим задумываться.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Туз и джокер

I

На ночной улице было довольно прохладно, и Юрий, одетый все в тот же позаимствованный в больнице спортивный костюм и старенькую курточку брата Снегиревой, предложенную ему в саду Верой, почувствовал легкую грусть от того, что нет у него в этом параллельном мире своего безопасного и теплого угла. Можно, конечно было сказать Марине, что он передумал и вернуться, но внутренний голос настойчиво бубнил: уходи, уходи!

— Такси возмешь? — спросила Казакевич-Зейлина.

Юрий неопределенно пожал плечами. Такси — это, конечно, хорошо! Но он еще абсолютно не представлял, куда ему на нем поехать, к тому же он не имел ни гроша в кармане. Попросить взаймы у Марины? Но было неловко, так как он не представлял из каких доходов будет отдавать этот долг, а скрыться в своем мире, не рассчитавшись с долгами, казалось ему непозволительным. Ведь он не Мавроди, какой-нибудь. Хватит того, что он за Верочкин счет в электричке прокатился, но там-то он хотя бы от бандитов спасался, а здесь ведь явной угрозы не было никакой. Если не считать возможной простуды. Поэтому Юрий ответил:

— Пройдусь немного.

— Могу составить тебе компанию, — сообщила Марина.

Не зная, что ответить на столь неожиданное предложение, Брянцев опять пожал плечами.

— А как же муж?

Тут уже подошла очередь пожимать плечами бывшей однокашнице.

Из ее длинного объяснения Юрий понял, что брачный союз Зейлиных держится отнюдь не на любви, а на сложном переплетении взаимных интересов. Марине удобен небедный и влиятельный в околокультурных кругах муж, благодаря ему она смогла сделать немало передач и интервью со звездами эстрады, что значительно повысило рейтинги как ее радиостанции, так и личный. А Борису, последнее время начавшему заниматься еще и политикой, очень важно слыть благополучным семьянином, и Марина, широко известная в местных СМИ, как нельзя лучше подходит ему на роль супруги. Да, муж ее уже несколько лет не скрывает от нее, что любит в основном мужчин. Сначала ее это сильно задевало, но таковы теперешние нравы шоу-бизнеса. Вверх идут "голубые". И потом они порешили, что в таком случае и она, Марина, имеет право на личную жизнь. Так что муж за ней в последнее время не особо-то следит, и она свободна в своих привязанностях. Табу существует в основном на личности, общение с которыми может подорвать реноме Бориса. Вроде того же Стивы Лернера.

Упомянув конкурента мужа, Марина усмехнулась. И пояснила, что не так давно Стива и Боря были не только друзьями, но и любовниками. Но бисексуал Лернер имел и другие сердечные увлечения, и Зейлин ему этого не простил, выкинув из дела. Тогда Лернер нашел деньги и организовал свою "Музу". Он удачно повел дело и сейчас еще и ресторан-варьете купил на Уфимской. Самое модное сейчас у сексуальных меньшинств местечко: "Лютеция" называется. Там самая ломовая в городе программа. Лернер выписал хороших артистов из столиц. Ту же Валерию из Петербурга привез. Она у него в варьете кардебалетом руководит. Но говорят, что ее со Стивой не только работа связывала.

— Сейчас заведение работает? — спросил Юрий.

Он почувствовал себя уверенно. Впервые он не следует за событиями, а сам определяет, что ему делать.

Взглянув на часы, Марина кивнула.

— Тогда я иду туда, — заявил Брянцев.

— Я с тобой, — решила Зейлина.

II

Охранник туповато оглядел невзрачную фигуру позднего посетителя, его облезлый спортивный прикид, и, не утруждая себя открыванием дверей, лениво процедил:

— У вас заказано? Нет? Мест нет, да и посетители в спортивной одежде и в кроссовках в ресторане не обслуживаются.

Пресса? — переспросил он махавшую корочками женщину. — Уже имеется в наличии. В дополнительной рекламе не нуждаемся.

Блестящий план незадачливого литератора начал давать сбои в самом начале. Он, превозмогая естественную для всякого нормального мужчины опаску перед геями, хотел проникнуть в их логово, а его даже в фойе ресторана не хотели пускать. У него чуть руки не опустились. Пришлось Юрию Брянцеву себя назвать и сказать, что он хотел бы поговорить с хозяином этого заведения. Но и имя его мало что сказало бугаю за стеклянной дверью. И только когда Марина объяснила охраннику, что перед ним стоит самый ломовой и удачливый в городе бизнесмен, тот проявил к ним интерес. Он недоверчиво взглянул на пришедшего пешком, а не приехавшего в лимузине Юрия, и сообщив, что не дай бог, если это шутка, скрылся внутри.

Брянцеву было неловко за то, что он выдает себя за другого, но он успокаивал себя тем, что не он же говорил всю эту неправду про богатого бизнесмена.

Через пару минут охранник вернулся на пару с чернявым, цыганистым мужчиной, одетым в изящный смокинг. В ухе неизвестного болталась золотая серьга.

"Это Лернер?" — взглядом спросил Юрий у Марины. Та отрицательно помотала головой.

Увидев нежданных гостей, жгучий брюнет выразил всем своим видом удивление и благоговейную радость одновременно. Он дал знак, и охранник суетливо открыл дверь.

— Какие гости, однако, посетили наш скромный ресторанчик.

Добрый вечер, Юрий Андреевич, я — метрдотель ресторана Вадим Килиади, — представился чернявый и застрекотал быстро быстро. — Как неожиданно ваше появление. Обычно у нас места заказывают заранее, но для вас мы сделаем исключение. Вы с дамой? В общем-то, это не характерно для нашего заведения, чаще к нам приходят с другом или, если женщина, то с подругой, но и так, как вы, тоже не возбраняется. Вам столик у сцены или отдельный кабинет? Вот здесь у нас гардероб.

— Я уже ужинал, благодарю вас, — также вежливо отвечал Брянцев, не мог же он признаться, что в кармане у него нет ни рубля.

Надо отметить, что Марина, мечтавшая немножко покутить за счет богатого друга, сразу погрустнела от этих слов.

— Я, собственно, по срочному делу, — продолжил наш парамирик таинственным шепотом.

Увидев, что Зейлина отошла к большому зеркалу в фойе, он решил обойтись без обиняков.

— Я бы хотел узнать у вас, где можно увидеть Рюмину.

— Валерию Аркадьевну? — спросил метрдотель. — Увы, она здесь больше не работает.

— Очень мило, — кисло заключил Брянцев, — а где?

Килиади пожал плечами с таким видом, что стало понятно, что отвечать на этот вопрос он не вправе.

— Я с ней и Лернером хотел обсудить их проект праздника фирмы "Русский капиталъ", — сообщил Юрий твердым голосом.

Сначала он хотел сказать: "моей фирмы", но вспомнил, что фирма не его и удержался от этого. Врать он не любил. А что касается обсуждения проекта, так тут лжи не было. Почему бы его и не обсудить, особенно, если никто не заставляет его принимать по нему какого-либо решения.

Килиади несколько удивился тому, что финансист выбрал для своего в общем-то несрочного дела такое неурочное время. Но потом, вспомнив вечерние телевизионные новости, в которых говорилось, что по утрам на Брянцева охотятся киллеры, а днем он вынужден скрываться от них по дачам, метрдотель решил, что, видимо, только ночью местная деловая знаменитость имеет время для подобных дел. И он сообщил, что именно сейчас Станислав Сергеевич выступает на сцене. Хотите посмотреть? Можно пройти в зал, а затем и за кулисы в его гримерную.

В своем мире Юрий Андреевич в ресторане был последний раз лет восемь назад. Еще при Советской власти. Тогда они с Валентиной, только поженившись, совершали круиз по Волге. И вот в Астрахани — конечном пункте путешествия — Брянцевы вместе со своей группой отмечали завершение поездки в ресторане "Лотос". Все. С тех давних пор, за исключением школьной и техникумовской столовых, других точек общепита Юрий Андреевич больше не посещал. Соответственно, представление о современных ресторанах у него было весьма смутное. Так что не было ничего удивительного в том, что наш герой был несколько ошарашен роскошью заведения.

Если бы Юрий разбирался в интерьерах, то он бы сразу сообразил, что зал тщательно выдержан в стиле ампир, но именно в стилях и интерьерах он был полным профаном, и поэтому, осматриваясь, он старался не показывать свое изумление перед великолепной обстановкой зала. Благо, этому еще способствовал и интимный полумрак в помещении. Возникал он от неярко горевших на столах электрических ламп в виде свечей в канделябрах. Часть из них светились розоватым светом, часть — голубым. Приглядевшись, Юрий Андреевич уяснил, что розовые свечи горели на тех столах, где места занимали в основном женщины, голубые — где восседали исключительно мужчины. "Как в роддоме," — подумал было Брянцев. Но потом, вспомнив слова Марины о том, что этот ресторан — место сбора людей с нетрадиционой ориентацией, он сообразил, что критерий для того, какого где цвета свечи включать, здесь видимо несколько другой. Правда, надо заметить, что за парой столиков сияли желтые лампочки и компании там сидели смешанные. В "Лютеции" была очень хорошая кухня.

Относительно хорошо была освещена прожекторами только сцена.

Вернее, та ее часть, где стояла высокая женщина в длинном платье и широкополой шляпке. Выставив в разрез платья длинную ножку, она сильным контральто пела песенку на французском языке. Языка Брянцев естественно не понимал, но, судя по мимике и весьма откровенным жестам певицы, содержание песни было явно фривольным. Довольно умело она демонстрировала то легкое кокетство с условным партнером, то девичье смущение от его речей, то робкие попытки отбиться от его хищных рук.

Выступление шансонетки было встречено бурной и, в общем-то, заслуженной овацией, а также фотовспышками.

— Все, Юрий Андреевич, проходите вот туда, — показал Килиади на дверь в углу за портьерой, — там вторая комната слева. Это и будет гримерная Станислава Сергеевича.

Вступив из полутемного коридора, Юрий в ярко освещенной гримерной сощурился и сначала подумал, что ошибся. В комнате кроме той самой высокой певички, сидевшей перед зеркалом в полстены, никого не было. Он уже было собрался извиниться и выйти, как Марина, вошедшая вместе с ним, громко сказала:

— Привет, Стива, ну ты даешь! Я, честно говоря, такого от тебя не ожидала. Здорово! Класс! Моему Бореньке так не суметь. Он только руководить умеет.

Она рассмеялась, поцеловала певичку в щеку и присела в одно из свободных кресел.

— Присаживайся, Юрий. Это и есть наш Стива, — сообщила она Брянцеву.

Только тут до Юрия Андреевича дошло, что перед ним переодетый в женский наряд мужчина. От неожиданности он действительно присел на стул, забыв поздороваться и представиться. Как же он сразу всего этого не разглядел: этих накладных век, этот парик, этих чересчур худых для жещины бедер. А жесткие морщинки у глаз и в уголках тонких губ!? Да и сами глаза были цепкие, внимательные, отнюдь не женские. Вблизи все это стало заметно.

Устало усмехнувшись, достав из пачки сигарету, хозяин ресторана спросил у Брянцева:

— Хотите? А вам как мой номер?

— Из зала это смотрится отлично, — честно признался Юрий.

От предложенной сигареты он отказался, отрицательно мотнув головой. Марина же охотно затянулась, выпуская дым под потолок.

Дальше пошла светская беседа. Польщенный комплиментом Лернер удивился, что интервью пришла брать сама Зейлина, а у нашего героя поинтересовался, какое информационное ведомство он представляет. Брянцев недоуменно пожал плечами и, сообразив, что его принимают за журналиста, ответил, что он, собственно, по другому делу. Тут вмешалась Марина и прояснила ситуацию, сообщив Станиславу, кто именно пришел к нему и по какому делу. Хозяин варьете оживился и энергично стал рассказывать, что юбилей такой известной фирмы, как "Русский капиталъ", лучше всего отпраздновать в виде благотворительного бала. Снять на день — два театр какой-нибудь или даже дворец спорта и устроить там бал. Город такого еще не видал!

Юрий Андреевич, слушая все это, благосклонно улыбался, и поджидал удобного момента, чтобы поинтересоваться о Валерии. Наконец, выбрав паузу, произнес, что слышал от сведущих людей про то, что есть, якобы, у Станислава Сергеевича неплохой кардебалет и было бы совсем неплохо на него взглянуть. А то сотрудникам фирмы "Русский капиталъ" нравится, когда красивые женщины высоко задирают ножки, и было бы грешно не порадовать их подобным зрелищем, изволил пошутить он в заключение. Стива заулыбался и сообщил, что вступление его девочки уже отработали и будут танцевать теперь ближе к финалу, где-то через час. Но если надо, он может ускорить их номер. А если же уважаемого Юрия интересуют именно девочки, (тут хозяин варьете стал улыбаться понимающе и заговорщески), то на них можно взглянуть и сейчас — они отдыхают и готовятся в своих гримерных. Некоторые, возможно, дезабилье.

Похоже, что перед сказочно богатым клиентом, известный в городе артист, режиссер и владелец заведения готов был выступить и в примитивной роли сводника.

Брянцев в ответ на такое нескромное предложение вынужденно заулыбался и, вздохнув с видом очень занятого человека, ненавязчиво так, но строго, спросил о художественном руководителе танцевального коллектива. Говорят, это какая-то необыкновенная женщина. Дескать, уж если кого он и хотел бы сейчас увидеть, так это именно ее.

От этого вопроса нашего героя Стива поморщился, как будто у него внезапно заболели зубы, и уклончиво сообщил, что сейчас с этой дамой проблемы. Срок ее контракта истек, и они с Лерой никак не придут к новому соглашению. Юрий Андреевич проявил все-таки настойчивость и Лернер сдался, выдавив из себя, что Валерию можно встретить в одном из бывших заводских клубов, он назвал адрес, она там дрессирует какой-то самодеятельный кружок.

Юрий Андреевич облегченно вздохнул. Есть! Он наконец-то нащупал путь к возвращению домой. Больше ему тут делать было нечего, и наш герой стал раскланиваться. Он вежливо спросил у Марины, надо ли проводить ее до дому. Но бывшая однокурсница отказалась, заявив, что задержится здесь и поболтает со Стивой. Тем более, что все равно ей к шести утра надо в студию, на передачу. У нее прямой эфир.

Уж не собирается ли Мариночка нарушить-таки табу супруга, подумалось Брянцеву. Но потом пришла мысль: а какая ему, собственно, разница, почему Зейлина решила остаться здесь. Наоборот, такое ее решение даже обрадовало его. В конце концов, то, что ему было нужно узнать, он с ее помощью выведал. Мавр сделал, как говорится, свое дело. Да и после всего нового, что Юрий узнал о Марининой жизни, он почему-то перестал испытывать к ней прежний пиетет. По крайней мере, к этой Марине, из этого мира.

Небрежно коснувшись ее щеки губами, Юрий Андреевич озадачился, как ему попрощаться со Стивой. Побоявшись показаться чересчур сухим и официальным, он после некоторой внутренней борьбы все же протянул руку для рукопожатия человеку в дамском наряде. Лернер с двусмысленной ужимкой также протянул ему свою узкую, с длинными ухоженными пальцами, ладошку.

В этот момент дверь гримерной распахнулась и в дверях появились два парня. Судя по тому, что один из них был с видеокамерой, а второй с диктофоном в руке, они-то и были теми журналистами, которых поджидал Стива. А раскрасневшиеся лица и веселый блеск в их глазах объяснял, почему они немного задержались. Не говоря ни слова, оператор стал снимать всех присутствующих.

Потом тот, что с диктофоном сказал:

— Так, маэстро в гримерной сняли. Еще и с гостями. Игорь, становись сюда. Снимем крупный план. Станислав Сергеевич, мы с 41-ого канала, предача "Культурная жизнь". Пришли взять у вас интервью, — наконец-то, догадался пояснить он.

— Всем привет, — вымолвил на прощание Юрий Андреевич и вышел из комнаты.

III

И снова Юрий Андреевич оказался на ночной улице знакомого, но, в тоже время чужого города. К его удивлению он оказался не единственным любителем столь позднего променада. Неподалеку от ресторана группками тусовались какие-то девчонки.

"Вот те на! И не боятся в столь опасное время," — успел подумать Юрий.

И поскольку еще твердо не решил куда ему податься, поневоле зашагал поближе к людям. Девушки в ближайшей четверке показались ему почему-то знакомыми. Где-то он их видел.

— О, еще один педик вылупился, — довольно громко сказала одна.

— А вдруг, клиент, — предположила вполголоса другая.

— Да в "Лютеции" только гомики и собираются, ты что, не знаешь? Только вчера из деревни? — язвительно пояснила третья. Там и хозяин гомик. За все время, что я здесь топчусь, только два раза меня мужики из этого ресторана сняли. И оба раза оказались приезжие, попавшие в кабак по незнанию.

— Из-за таких, как этот, заработка нет, — тоскливо заявила первая. — Еще и эти полканы поганые весь вечер, самые золотые часочки в зверинце продержали. Суки!

И она смачно сплюнула на асфальт.

— Зато по ящику показали, теперь все знают, чем ты занимаешься. Бесплатная реклама, — схохмила вторая.

Только тут до Юрия Андреевича дошло, где он видел этих девиц: да сегодня же по телевизору, в новостях. Это же проститутки с Уфимской, те, которые были без лицензий. Может, лучше пройти мимо с каменным лицом?

— Да, у "Малахита" бы давно снялась, — завистливо процедила вторая. — Да не за рваные,а за зеленые.

— А ты купи лицензию, — вступила в разговор четвертая, судя по голосу, самая молодая, — да и топчись там.

Голос показался Юрию Андреевичу настолько знакомым, что он замедлил шаг и поневоле взглянул на девицу. В свете фонаря он с удивлением разглядел лицо. Это была Парфентьева. В Брянцеве взыграл педагог.

— Настя? Что вы тут делаете?

— Ха, Маркиза, он тебя знает, — удивленно сказала одна из путан. — Везет же некоторым. И в зверинец она не попала, и в такой глухой час знакомый попался.

Девушка же явно не узнавала Брянцева. Скорее всего в этом мире они не были знакомы. Она старательно морщила лобик, роясь в памяти, но, так ничего и не припомнив, как можно более завлекательным тоном ответила:

— Я, дяденька, тебя жду. Уж и замерзла вся, а ты все не идешь и не идешь. Пойдем погреемся?

Она подмигнула многообещающе. И продолжила воркующе:

— Цена та же, папик, полтинничек — час, ночь — двести.

"Да она же пьяна," — ужаснулся наш учитель литературы.

— Как тебе не стыдно! — начал было он.

— А что, дорого, папик?

— Да у него и бабок нет, наверное, — встряла одна из подруг.

Тут до Юрия Андреевича дошло, что он не у себя дома, всетаки, но по инерции он все же произнес:

— Тебе же завтра на занятия, а ты тут что делаешь?

— Ну вот, я думала это — веселый дяденька, который хочет немножко развлечься, — обиженным тоном начала Настя, — а оказалось, что это — еще один моралист-воспитатель.

Закончила она фразу уже значительно сердитей, а дальше просто перешла на злобный тон.

— Что тебе до моей учебы, козел! Я что для собственного развлечения топчусь здесь, в ожидании вонючих типов, вроде тебя? Да если я не буду ходить сюда, кто мне оплатит учебу? Безработный папаша, который ищет правду на дне бутылки? Заплати за меня, а не воспитывай. Сам-то ты откуда сейчас выполз, педик несчастный.

Виталя, — обратилась она к кому-то, стоящему за спиной Брянцева, — этот голубой кретин воспитывает меня.

Юрий Андреевич обернулся и увидел перед собой молодого крепкого парня в кожаной косухе. Он узнал его. Это был тот самый юноша, что в их мире привозил Парфентьеву каждое утро к колледжу.

Похоже, что в этом мире удача обошла его стороной, а иначе зачем бы ему выступать в роли сутенера своей подружки.

Молодой человек играл желваками и неторопливо надевал на правую руку кастет.

— Че? Какие проблемы, дядя? — спросил он обещающим неприятности тоном.

И надо честно признаться, что наш незадачливый парамирик в очередной раз пожалел, что попал в это параллельное пространство.

Позорный страх овладел им. Страх интеллигентного, хорошо воспитанного человека, когда он неожиданно сталкивается с ничем немотивированным насилием. И состоял этот страх из неуверенности в своих силах, из боязни физической боли и из осознания того, что его могут унизить.

Через мгновение он уже ругал себя за то, что не прошел мимо, а вступил в беседу с Настей. Какое ему, собственно, дело, как проводит свое свободное время эта девушка. И как же ему теперь выкрутиться? Убежать — так ведь этот молодой его запросто догонит!

Да и стыдно бежать. Стыдней, чем получить сейчас же по морде. А еще постыдней было осознавать свою трусость, ведь еще ничего не случилось, а он уже готов сдаться. И в Юрии Брянцеве в этот момент проснулось мужское начало.

Да он лучше подохнет, чем уступит этому шакалу! Сколько можно бояться всякую шваль?

— Да никаких, — ответил он твердым голосом. — Ей завтра на учебу надо, она сонеты от сонаты не отличает, а вместо этого она здесь ерундой занимается.

Поняв, что неизвестный в какой-то мере знает Настю, молодой человек переглянулся с девушкой. Но та отрицательно помотала головой, давая понять дружку, что этого светловолосого господина в подержанной куртке и спортивных штанах не знает. Он ей точно не родственник, не друг и даже не бывший клиент. Тогда, наступая на Брянцева, правда, уже не так напористо и нагло, парень поинтересовался: кто он, собственно, такой и откуда взялся.

Юрий Андреевич многозначительно хмыкнул, поскольку отвечать правдиво не мог, да и не хотел.

Увидев, что его решительный вид не внушает особого страха незнакомцу, парень, сам себя накаляя, крикливо заявил, что нечего приставать к девочкам, если не хочешь их снимать, а также посоветовал Брянцеву сваливать отсюда подобру — поздорову.

Наш герой в душе с удовольствием согласился с этим предложением и, единственно, только выжидал наиболее приличного момента для отхода. Удалиться надо было, сохраняя собственное достоинство.

— Настенька, — обратился Юрий Андреевич к девушке, игнорируя всем своим видом ее сурового друга, — послушайте моего совета, бросьте эту стезю, она не приведет вас к успеху на жизненном пути.

Теперь можно было исчезать. Сказав на прощание наблюдавшим за скандалом проституткам "Всем — привет, дамы!", он повернулся, чтобы уйти. Юрий и не подозревал, что промедлив несколько мгновений, он существенно изменил свою судьбу.

Из-за угла, шелестя шинами, выскользнули два больших джипа и затормозили возле кучкующихся путан. Девицы, решив, что приехали клиенты, сначала было бросились к машинам, но, разглядев пассажиров, также дружно рванули в разные стороны.

"Полиция, что ли?" — мелькнула мысль у Юрия.

"Ломовые, субботник затеяли!" — вырывался крик из чьих-то уст.

Брянцев ничего не понимал и удивленно озирался. А между тем, какие-то парни выскочили из машин. Они со смехом стали хватать визжащих девок и запихивать их в свои автомобили. "Маркизу лови, ее Хасан заказывал," — крикнул один из них.

В это момент Парфентьева вдруг подбежала к Юрию и схватила его под руку, как будто ища у него защиты. Ее грозный дружок, надо заметить, испарился в темноте вместе со своим кастетом самым первым. "Пойдем, пойдем, скорее!" — запричитала девушка и тут же перед ними возник высокий, на голову выше литератора гражданин лет тридцати с короткой стрижкой и шрамом на щеке. Он улыбался почти дружелюбно, но Юрию эта его улыбка понравилась еще меньше, чем те грязные угрозы, которые он вынужден был выслушивать несколько минут назад.

— Ты что, мужик, эту девочку снял? — спросил высокий.

— Да, Длинный, да, — жалостно отвечала Настя. — скажи же, дяденька, что это так.

Она теребила Юрия за рукав и пряталась за его совсем не широкую спину.

Из огня, да в полымя!

Но Юрий Андреевич, только что преодолевший один свой страх и с честью вышедший из сложного положения, уже не мог снова сыграть труса и сказать, что он знать не знает эту девушку. Во-первых, он так и не отделался от мысли, что эта Настя — его студентка. А во-вторых, он не мог отказать в помощи и защите юной девушке, пусть даже ее моральный облик совсем не соответствовал критериям Прекрасной Дамы, которую обязан был защищать каждый Рыцарь. Поэтому Брянцев молча кивнул головой.

— Этот Хасан такое дерьмо, такой садист. Сволочь! — шептала жалобно Парфентьева ему на ухо.

— Ты ей успел заплатить? — улыбаясь, спросил высокий.

Литератор мотнул головой отрицательно.

— Ну тогда, пойди поищи себе другую, а эту мы забираем.

— Это нехорошо, — возразил наш герой, медленно отступая.

— Длинный, чего ты там возишься? — послышалось от машин.

— Да, тут мужик возражает, говорит, что он — первый.

— Эй, хмырь, бери вон Таньку — Пулеметчицу и иди отдыхай. Она за щеку берет — обхохочешься, а Маркизу нам отдай. Нам другу подарок на день рождения сделать надо, — порекомендовал тот же голос.

— Ну что ты стоишь, беги, — прошипел Юрий, — я их задержу.

И, не оглядываясь он почувствовал, как Настя отцепилась от него и, стуча каблуками, метнулась за угол. Рванувшемуся за ней Длинному Брянцев бросился наперерез.

Это только в тупых американских боевиках главный герой запросто расправляется с бандой лиходеев. В обычной жизни такие фокусы не случаются. В результате своего героического поступка Юрий Андреевич, столкнувшись с могучим головорезом, поскользнулся и, как ни странно, все-таки сбил его с ног. Со стороны это выглядело так, как если бы Брянцеву удалось выполнить против бандита футбольный прием — подкат.

Длинный упал на Юрия. Затем быстро вскочил на ноги, дважды пнул литератора, целясь в голову, а потом убежал за угол.

Брянцеву все это было абсолютно "по барабану", поскольку, упав, он ударился головой об асфальт и тут же потерял сознание.

Так что он не видел, как к нему подошли двое сообщников бандита и по разу пнули его распростертое тело. Склонившись, они убедились, что он не шевелится, и окликнули:

— Длинный, смываемся! Этот фрайер чего доброго сдохнет.

Высокий бандит вывернул из-за угла, грязно матерясь: "Ушла, сука!" Плюнув на прощанье на распростертое тело парамирика, он, садясь в автомобиль, крикнул единственной не убежавшей от них проститутке:

— Танька, чего вылупилась, садись за компанию, нам пятой не хватает.

Круглолицая, толстая Танька, прозванная за свою многостаночность Пулеметчицей, глупо улыбаясь, подошла к задней дверце и, выпятив зад, полезла в душный салон.

IV

Через несколько минут к лежащему на тротуаре Брянцеву выползла из своего укрытия Настя.

— Эй, дядя, ты жив? — спросила она тихонько и приподняла его голову.

Юрий Андреевич тяжело вздохнул.

— Жив, похоже, — облегченно произнесла девушка.

— Что, кудрявая, пьяных обираешь, мародерствуешь? — услышала она.

И в тот же момент яркий луч ручного фонаря осветил ее лицо.

Девушка зажмурилась.

Это как раз к шапочному разбору подоспела доблестная муниципальная полиция. Между старшим наряда и Анастасией состоялся диалог, в результате которого полицейский выяснил, что бедная несчастная девушка, случайно прогуливающаяся в полпервого ночи по улице Уфимской, случайно обнаружила лежащего на ее дороге неизвестного ей господина, то ли пьяного, то ли спящего. Она хотела его разбудить и сказать, что он всенепременно простудится, если будет по ночам лежать на земле и ничего не будет под себя при этом подкладывать. А тут, к счастью, и подоспели господа полицейские.

Что же касается шума и драки, из-за которого их, оказывается, вызвали, так она ничего и не слышала, и не знает, и машин-то никаких не видела.

Старший наряда, чуть было не поверил ей, но когда узнал из ее вид-карты, что бедная, несчастная девушка проживает на улице генерала Каледина, бывшей имени Ворошилова, которая от места данного происшествия находится всего-то в нескольких километрах, то сразу засомневался в ее искренности. А когда еще и опытный напарник подсказал сержанту, что эту юную любительницу столь дальних ночных прогулок местные проститутки зовут Маркизой, и он лично привозил ее однажды в районный участок, то бедную девушку задержали до выяснения всех обстоятельств дела.

А тут и лежащий господин стал подавать признаки жизни. Его осмотрели и, не обнаружив серьезных травм, тоже погрузили в полицейскую машину.

Прямо в дежурном автомобиле его обшарили в поисках документов, но, кроме табачных крошек, в карманах ничего не оказалось.

Тогда сняли у неизвестного отпечатки пальцев на фенджер-ленту.

Зарядили ее в компьютер, но маломощная автомобильная техника не признала по этим отпечаткам в пострадавшем человека, имевшего приводы в полицию. Но это свидетельствовало только о том, что со времени внедрения компьютерного учета этот гражданин Новой России не привлекался в Уральском округе по криминальным делам. Либо он был приезжим и преступал закон в других краях страны, либо был благонамеренным обывателем и пострадал совсем случайно. Одним словом, опознать его можно было только в участке, где действовала компьютерная сеть "Гражданин".

Минут через двадцать на этот же пятачок вновь вернулась одна из машин бандитов. Из нее выскочили двое. Покружив на месте они бросились к машине. "Нет его уже. Уполз гад!" — сообщил один.

"Откуда же мне было знать, кто этот ханурик," — виновато каялся Длинный. "Крэтины," — хрипло отвечал им кто-то из джипа. — "Я же вам показывал фото. Носом рыть будэте, а найдете!"

Окончательно Юрий Андреевич пришел в себя за решеткой "зверинца". Надо же было его куда-то девать на время опознания. Увидав, что неопознаный поднялся и сел, потирая затылок, дежурный офицер радостно-угрюмо спросил:

— Ну что, очухался, любитель ночных приключений.

Брянцев непонимающе огляделся, и, уяснив, что попал в руки полиции, обреченно кивнул головой в ответ на этот вопрос.

Затем дежурный достал какой-то бланк, вставил его в принтер и, шлепая одним пальцем по клавиатуре компьютера, стал задавать вопросы:

— Фамилия?

— Брянцев, — сознался Брянцев.

Он был не в состоянии изворачиваться.

— И.О.?

— Почему исполняющий обязанности? — не врубился парамирик. — я настоящий Брянцев.

— Шутить изволишь, господин задержанный? — иронично поинтересовался усталый дежурный, весь вечер оформлявший всех этих воров, хулиганов, пьяных, проституток и остальных придурков, нарушивших правопорядок на территории Центрального округа города. — Имя, отчество?!

— Юрий Андреевич, — ответил наш герой.

— Г. р.

— Шестьдесят первый, — сказал Юрий, поняв, что это рычание означает год рождения.

— Место жительства?

Ну что тут мог ответить Брянцев. Сообщить адрес дяди Фимы?

Но в этом мире он там не был прописан. Настоящий адрес здешнего своего двойника сообщать было глупо, и пришлось ему неопределенно пожать плечами.

— Ясно, планета Земля. Бомж, значит… — диктовал сам себе полицейский, оформляя протокол. — Задержан во невменяемом состоянии без документов и денег на улице Уфимской, возле дома 165.

Деньги были?

Юрий отрицательно помотал головой.

— Значит, ограблению не подвергался. Куда же тебя определить?

— На меня бандиты напали, — попытался оправдаться литератор.

— Ну конечно. И ни одной травмы не нанесли, и не ограбили?

Как ты собираешься это доказывать? — поинтересовался дежурный, совсем не хотевший фиксировать лишнее преступление. — Шишку ты получил, ударившись головой об асфальт, даже синяков у тебя на харе нет. И свидетелей нет. Шлюхи с Уфимской, даже если что и видели, ничего из твоих слов не подтвердят — себе дороже. Так что давай тебя оформим в… трезвяк, что ли? Или будем оформлять нарушение "видого" режима, по указу президента? Это сразу три месяца по решению мирового судьи. Выбирай! Что употреблял в последние два часа?

Юрий Андреевич пожал плечами.

— Врача вызвать для анализа? — намекнул полицейский. — Или три месяца! На все лето в каталажку?

Наш герой, вспомнив участливого Бориса Львовича, признался:

— Кофе с коньяком.

— Коньяк. Неплохо живете… Так. Анализы пальчиков… В уголовном разделе области тебя нет… В россйском масштабе… тоже нет. Значит не привлекался? Хорошо! Может, ты — добропорядочный гражданин, так сказать, — беседовал сам с собой в слух дежурный. — О, и здесь тебя нет? По фамилии запросим. Брян…цев Ю…рий Ан… дре…евич, — диктовал сам себе офицер, тыча непослушными пальцами в клавиатуру компьютера.

Через несколько минут его лицо выразило изумление.

— Ты приезжий, что ли? Эмигрант?

Юрий Андреевич снова пожал плечами.

— Ну тогда к утру, подкидыш ты наш, будет готов государственный поиск. И не дай бог, если ты прибыл в нашу страну незаконно. Тогда в суд, — предупредил дежурный.

"Влип!!!" — подумал наш герой.

— Воротынцев, Рахматкулов, отведите-ка этого парня в седьмую, пока не придет ответ из Москвы.

И не успели два юных полицейских увести нашего бедолагу под белы ручки в настоящую камеру, как на пороге участка появился стажер — тележурналист Лямкин. Он навел свою видеокамеру на входную дверь и крикнул: "Давай, ребята!" Следом за ним в помещение вошла шумная группа из четырех полицейских и двух задержанных.

Похоже, что Семен готовил новый репортаж.

"Ведите их прямо в "зверинец". Закрывайте камеру… Так…

Так… Толик, не загораживай Вадима… Уберите с заднего плана Брянцева," — командовал он, и полицейские с удовольствием позировали в создаваемом им сюжете.

Юрия Андреевича развернули и повели по коридору в глубь здания.

— О, дядя, как дела? — окликнули его из клетки, где держали женщин.

— Настя? А ты здесь почему?

— Так меня ж задержали, говорят, я по твоим карманам шарилась, дело шьют, а я ведь — честная девушка. Ты им скажи, что я у тебя ничего не взяла.

— С удовольствием, как только спросят, а то меня самого на три месяца оформляют, — грустно сообщил педагог.

— Задержанные, не разговаривать, — крикнул один из сопровождающих Брянцева.

V

— Снято! — воскликнул Лямкин. — Хотите взглянуть? Такой репортаж получился — пальчики оближешь. Преступление и наказание в одном флаконе.

Полицейские с удовольствием согласились посмотреть на свои подвиги. Спросив у дежурного офицера разрешение, они решили воспользоваться его телевизором. Подключив камеру и отмотав пленку Семен начал демонстрацию.

На экране появилось изображение: темная улица, снятая примерно с третьего этажа. "Это я пытался ночную съемку делать,"пояснял Лямкин. Камера пробежалась по окнам дома напротив. Задержалась на одном из освещенных окон. В нем было видно женщину, которая, встав из-за стола, потянулась, выгнув спину и заложив руки за голову.

Изображение увеличилось, видимо, заинтересовавшийся увиденным журналист изменил фокус объектива.

Женщина привычными и быстрыми движением сняла халатик, оставшись в лифчике и изящных трусиках. Она что-то достала из шкафа, похоже, сорочку. Потом завела руку за спину, пытаясь растегнуть лифчик…

Все напряженно ожидали, что же будет дальше. Но дальнейшим все оказались разочарованы, поскольку другой, свободной, рукой женщина выключила в комнате свет. Полицейские единодушно выразили свое возмущение ее поведением: "Что же она так!"

— А вот самое интересное, — объявил Лямкин.

Побродив по непогасшим еще окнам, камера журналиста остановилась на фигурах двух молодых парней, стоявших возле подъезда.

Один из них что-то поднял с земли и бросил вверх. Донесся звон стекла. "Проверяют, — пояснил репортер. — А вот полезли."

Ловко взобравшись на подъездный козырек, парни по газовой трубе добрались до одного из окон второго этажа и, через некоторое время, повозившись влезли в форточку. Изображение повалилось на бок. "Это я к телефону отбежал," — комментировал репортер.

Камера снова встала прямо и дальше изображение переместилось в полутемный подъезд дома. На экране промелькнула коротенькая схватка вперемешку с руганью, когда полицейский наряд заламывал руки незадачливым воришкам. Затем посадка преступников в "воронок", высадка у здания райучастка, табличка на его главных дверях, двери изнутри и торжественный финал: шествие воров за решетку.

— Готовые показания для суда, — сказал дежурный. — Только бабу в начале вырежи, а то нарушение личной жизни можно приписать.

Да парней наших покрупней сними.

Но репортер вдруг немного отмотал пленку назад и остановил на одном кадре.

— Владимир Иванович, а за что вы Брянцева арестовали? — поинтересовался он, разглядев преподавателя литературы в окружении двух полицейских.

— Это этот, что ли?

Дежурный ткнул пальцем в лицо на экране.

— Да его на Уфимской подобрали без документов. А ты что, его знаешь?

— Кто ж его не знает. Он же владелец фирмы "Русский капиталъ".

Дежурный бросился к компьютеру и сделал запрос: соответствуют ли пальчики задержанного, назвавшегося Брянцевым, дактилоскопическим данным бизнесмена Брянцева. Для этого ему пришлось обратиться в специализированный VIP-файл. Минуты через две компъютер выдал ответ, данные полностью совпали. Капитан грязно выругался, откуда ему было знать, что в таком странном облике: в поношенной одежде, с шишкой на затылке и в обществе шлюшки перед ним предстанет один из богатейших людей региона. И почему этот нувориш сам об этом не сказал! Отпустить его офицер уже не мог, Брянцев был внесен в копьютерный учет. Теперь это мог сделать только районный полицмейстер.

В камере Брянцев пробыл не больше двадцати минут. Он даже не успел толком оглядеться и рассмотреть спящих сокамерников, как его вызвали и повели куда-то на второй этаж. Там сразу же ввели в шикарный кабинет, где навстречу ему вышел гражданин средних лет в штатском с натянутой улыбкай на устах. Гражданин дружески попенял ему на то, что Юрий Андреевич не поставил дежурного в известность о том, кто он есть на самом деле.

Тем временем сам же Юрий усиленно соображал, кто бы это мог быть, должен ли он знать этого господинчика и как ему себя вести, чтобы не проговориться.

Некая задумчивость нашего героя привела заботливого господина в расстройство, и он участливо спросил, уж не обидели ли его в руководимом им учреждении. Брянцев отрицательно помотал головой, и тогда штатский, оказавшийся большим полицейским начальником, разразился длинной речью, чем-то напоминающей отчет о борьбе с преступностью и доклад о соблюдении правовых норм демократического общества сотрудниками участка. Все это перемежалось воспоминаниями о том, что владелец кабинета и Юрий Андреевич, оказывается, как-то уже встречались на праздничном ужине у губернатора.

Где-то в середине речи начальника в голове Юрия вдруг что-то опять переключилось, снова сознание стало ватным, голос полицмейстера зазвучал как бы издалека, и промелькнула привычная мысль: "Зачем все это? Очень неприятный тип." Брянцев прикрыл глаза рукой.

Начальник испугался этого жеста. Он все боялся, что местный крез заговорит о незаконности ареста, вспомнит о своем адвокате и начнет качать права. "Вам плохо?" — заботливо поинтересовался он.

Сознание Юрия прояснилось. Он сообщил, что он испытывает усталость и у него после столкновения с бандитами немного болит голова.

Полицмейстер извинился за своих подчиненных, не разобравшихся с уважаемым финансистом до конца и ошибочно заключивших его под стражу. Но что делать, если таков закон о видовом режиме? Затем пообещал лично заняться делом Юрия Андреевича и спросил: когда он смог бы найти время для ответов на некоторые вопросы. Кстати, и следователь Цыпко, расследующий утреннее нападение на него, тоже мечтает пообщаться с Брянцевым. Позднее? Хорошо! И в заключение начальник поинтересовался, чем он может помочь Юрию Андреевичу в данный момент.

"Помогите мне, вернуться домой," — мрачно пошутил Брянцев, но начальник участка понял его буквально и пообещал на дежурной машине доставить бизнесмена по любому, указаннному им, адресу.

VI

Выходили из здания полицейского участка они втроем. Воспользовавшись предоставленной ему возможностью, наш герой замолвил слово и за студентку Парфентьеву, сказав, что она — его хорошая знакомая, и сюда, он ручается, попала по недоразумению. Ему пошли навстречу и отпустили девушку без оформления протокола.

Студентка, вдохнув воздух свободы, на радостях для начала бросилась Юрию на шею, а потом никак не хотела отпускать его руку. Видимо, боялась, что упрячут обратно.

Так, на пару с молоденькой проституткой, на пороге полицейского участка, и запечатлели Юрия Андреевича несколько фото — и телерепортеров, проведавших от Лямкина, что столь многоуважаемый житель их города снова вляпался в какую-то странную историю.

Брянцев, увидев их, состроил недовольную гримасу и закрыл лицо руками. На вопросы он не отвечал. Боже, да его за всю предыдущщую жизнь столько не снимали, сколько за последние неполные сутки!

Начальник полиции показав ему автомобиль, дал указания шоферу и распрощался с Юрием.

Сев в машину, наш герой крепко задумался. Конечно, находиться на воле было гораздо приятней, чем на тюремных нарах Новой России, но… Но до рассвета было еще далеко, и Юра никак не мог сообразить, куда ему сейчас податься, и где бы он мог спокойно дождаться утра? А то ведь, не ровен час, опять попадешь в полицию, как бомж. Поехать к Вере или к Марине? У одной опасно, другой дома нет, она ведь на радиостудию собиралась. Зато там есть темпераментный Борис Львович. Юрия опять передернуло, бр-р-р. А тут еще и Парфентьева цепляется. C девушкой-то, что делать? Юрий думал, что студентка на радостях сразу умчится домой, а она вот повисла на его руке и воркующе обещает за свое спасение бесплатные райские кущи. А что, если…

Знатоку русско-советской литературы вдруг вспомнился инженер Гарин из романа Алексея Толстого, как он, скрываясь от врагов, искал ночлег и кров у парижских проституток.

Может и ему завалиться к Парфентьевой до утра? Райские кущи ее можно проигнорировать. Скажет что-нибудь про усталость. А утром, отдохнув, он сможет отправиться на поиски Валерии…

Юрий внимательно посмотрел на попутчицу, обдумывая, как ему это предложить, но тут девушка прильнула к нему, обдав запахом дешевых духов и вина, и жарко зашептала:

— Юрик, папочка, (она, наконец, узнала его имя), ты такой молодец, но только увези меня отсюда куда-нибудь. Там, — она скосила глаза в сторону, — машина Волынца стоит. Они бить меня будут.

Возьми меня с собой.

Черт! Этого еще не хватало. Действительно, невдалеке у тротуара был припаркован огромный черный джип, похожий на один из тех, что приезжали на Уфимскую. Деваться было некуда. Только под защитой муниципальной полиции можно было чувствовать себя в относительной безопасности. В пору опять за решетку проситься. Да и Настю жалко, действительно, отлупят. Пришлось Юрию сказать водителю — полицейскому, что ему с подругой нужно в 1-й Западный поселок, строение 6. По счастью он вовремя вспомнил, что именно так называл коварный МА адрес местного Брянцева.

Черный джип сначала увязался за ними, но когда они вывернули на Шершневское шоссе, отстал. Доехали быстро и без приключений, если не считать того, что прямо на заднем сидении Настя попыталась приласкаться к Юрию. Водитель косился в зеркало, и педагог еле успокоил энергичную девушку. Какие там ласки, когда он абсолютно не представлял, что же он будет делать, если его двойник окажется дома. Парфентьева, поняв, что клиент не в настроении, удовлетворилась тем, что просто прикорнула на его плече. Потом ее вдруг разобрал смех и она шепотом сказала Брянцеву, что смешит ее то обстоятельство, что она впервые едет к мужчине на дом в полицейской машине. Вот завтра девки-то удивятся.

Остановились у КПП, оказывается поселок надежно охранялся!

Очень мило. Охранник Юрия узнал. Удивился, конечно, что Брянцев прибыл не на своем автомобиле, но ничего не сказал и спокойно пропустил. На Парфентьеву внимания не обратил, видимо, не в диковинку. Довольно быстро нашли дом. Машину отпустили. Что нужно было делать дальше, Юрий не знал.

Ни одно из окон особняка не светилось. Но это еще ни о чем не говорило, в принципе, в третьем часу ночи все нормальные люди видят седьмые сны.

А, была — не была! Юрий смело шагнул к чугунным воротам усадьбы. И остановился. Калитка была закрыта каким-то хитрым замком. "Ключи забыл" — пояснил он Насте и затем нагло нажал звонок.

Да, ждут его там! Ни одно окно не зажглось, никто им не ответил. Да и кто, кроме хозяина, мог бы им открыть.

Постояли, подумали. С одной стороны хорошо, что двойника нет дома, но, с другой стороны, им-то что теперь делать.

Девушка уже не смеялась, поскольку озябла. Стало заметно холоднее, а ее рабочий наряд не был рассчитан на чересчур долгие прогулки на свежем воздухе.

Перелезть через чугунную ограду? Так высоко и пики наверху.

Да там и дом заперт. Стекла бить? Что же делать-то!?

Юрий Андреевич склонился к замку калитки. Надежный, черт, и совсем незнакомой конструкции. С какими-то двумя дырками. Инстинктивно литератор сунул в эти дырки указательный и средний палец правой руки, пытаясь понять, как они глубоки… Хитрый замок мгновенно провел дактилоскопический анализ пальцев, клацнул язычком и послушно открыл дверь хозяину…

Брянцев сначала ничего не понял, но затем сообразил, что у замка нет ключа, как такового, и он реагирует только на пальцы.

НА ЕГО ПАЛЬЦЫ!!!

Таким же образом, без проблем, открылась перед ними и входная дверь дома.

Надо ли говорить, что наш интеллигентный Юрий Андреевич чувствовал себя при этом не очень уверенно. Ведь он впервые в жизни совершил то, что в милицейско-полицейских протоколах называется одинаково: незаконное проникновение в чужое жилище. И хотя он не собирался делать в этом доме ничего противозаконного, под ложечкой у него засосало. Брянцев был крайне озабочен тем, что не знал: когда вернется сюда хозяин, и как он отнесется к тому, что незваные гости заявились сюда без его ведома и приглашения. Особенно, если один из гостей настолько полный двойник хозяина, что даже двери с хитрыми замками открываются перед ним сами.

До этого, в полицейской машине, Юрий Андреевич задумывался уже над тем, а как бы он сам отнесся к тому, что из неведомых параллельных миров к нему вдруг заявилась его полная генетическая копия. И он не смог сам себе дать однозначного ответа. Убивать бы он эту копию, конечно, не стал, но и радости от ее появления точно бы не испытал. Как-то привыкаешь думать о себе как о единственном и неповторимом, а здесь такой сюрприз природы. Ведь у Юрия ни братьев, ни сестер сроду не было, а тут — полный двойник.

Мало того, что похож, так и думает также. Конечно, при каких-то обстоятельствах двойника можно было бы использовать с толком.

Алиби, например, себе создавать, но наш герой, как известно, не был склонен к правонарушениям и поэтому в подобных услугах не нуждался. А что же касается всего другого, то вряд ли местный Брянцев, попади он в его родной мир, смог бы за него прочитать лекцию студентам, и едва ли он согласился бы отвести детей Юрия в музыкальную школу или хотя бы просто постоять за педагога в длинной очереди. А больше он, двойник, вроде, как и не очень-то нужен. Если только знакомых пугать своим одновременным появлением в разных местах. И ему вспомнился лорд Байрон, которого в одно и тоже время видели и дома в Англии, и в далекой Греции. Может, и с великим поэтом тоже приключилось событие, подобное тому, что произошло и с ним?

Но долго размышлять над всеми этими проблемами Юрию было нельзя, поскольку его спутница, не зная, кто он на самом деле, повела себя довольно свободно.

Настенька Парфентьева была поражена. Она смотрела теперь на Юрия восхищенными глазами. Куда там ее Виталику, да и тому же злому Хасану. Вот кто, оказывается, был по-настоящему ломовым парнем. А ведь по внешнему виду и не догадаешься. Зачуханно одетый, не очень красивый, не спортивный, но зато какой, оказывается, солидный. И не так уж важно, почему он так прибеднялся сегодня вечером, приятней, что он не очень старый — ему где-то за тридцать, наверное. А как он уверенно и властно разговаривал с полицейским начальником, добиваясь ее освобождения, сразу чувствуется: влиятельный господин. И дом-то у него в самом престижном поселке, прямо в парке. Да и дом какой! Куда там ее курятнику на девяносто шесть квартир-клетушек на Северо-Западе.

И надо же, судьба-индейка свела ее сегодня с ним, с Юрием. И даже не важно, женат он или нет. Главное — суметь задержаться при нем. Хоть любовницей, хоть содержанкой. Вот твоя удача — лови ее, Настюха, за хвост! Хорошенькой студентке сразу вспомнилась американская киномелодрама под названием "Красотка". Джулия Робертсвот с кого ей надо брать пример! И пусть Юрий не Ричард Гир, главное, что он может помочь ей вырваться со дна. Ведь не такая уж она и пропащая.

И не успела входная дверь закрыться за ними, как, не долго думая, новоявленная Золушка со всей нежностью, на какую была способна, обвила своими изящными ручками шею преподавателя литературы и довольно энергично соединила свои уста с его устами.

Подвергнувшись в темной прихожей такому горячему нападению Юрий Андреевич сначала растерялся, но вскоре овладел ситуацией и довольно ловко вывернулся из объятий студентки.

Приятно, конечно, целоваться с молоденькой симпатичной девушкой, но наш герой почувствовал по ее темпераменту, что это уже не выражение благодарности за прошлое, а скорее попытка задела на будущее. Наивная гостья принимала его за владельца всего этого великолепия, всех этих атрибутов богатой и красивой жизни. А ведь Юрий Брянцев никогда не был склонен к хлестаковским подвигам и, естественно, не мог приписывать себе чужие достижения.

Отвергнутая девушка ничуть не обиделась. Скинув плащик и пройдя в первую же комнату, оказавшуюся гостиной, она включила свет и начала шалить. Мило так, словно котенок, осваивающий новое жилище. Включила торшер, хотя и люстра под потолком давала достаточно света, трогала обивку на креслах, со всего маху плюхнулась на канапе, пробуя его мягкость. При этом Настя достаточно громко и восторженно восхищалась обстановкой, переставляла безделушки и задавала глупые вопросы: дорого ли стоит мебель, импортная ли, да в какой стране произведена. Потом она нашла пульты дистанционного управления и радостно стала нажимать на кнопки.

При этом включались то музцентр, то огромный телевизор, то вдруг менялось освещение в комнате, а то неожиданно начинали раздвигаться и сдвигаться шторы на окнах.

Замешкавшийся в прихожей Юрий Андреевич наблюдал за всем этим светопредставлением со скорбным выражением лица. Он хотел просто переночевать в этом доме, и совсем не был заинтересован в том, чтобы оставлять здесь следы своего пребывания. Но расшалившаяся гостья, несведующая о его намерениях, как нарочно делала все, чтобы эти самые следы оставить. Напрыгавшись на мягком диванчике, она, несколько растрепанная, улыбнулась все еще стоящему в дверях Юрию, всем своим видом призывая его приблизиться к ней. Потом достала пачку сигарет из ридикюля и щелкнула зажигалкой.

— А вот этого не надо. В этом доме не курят, — решительно заявил Брянцев.

Он наконец сообразил, чем ее успокоить.

— И вообще, Настенька, у меня проблемы — недруги ищут, а ты тут такую иллюминацию с музыкальным сопровождением устроила, что, наверное, в Париже видно.

Девушка, надув губки, повыключала все.

Только яркая луна сквозь незашторенные окна освещала теперь комнату. И в ее загадачном свете молоденькая Настасья в коротенькой юбчонке, восседавшая нога на ногу на канапе, показалась Брянцеву весьма соблазнительной.

— Так хорошо? — спросила она.

— Нормально. Полный интим.

И тут, словно в подтверждение опасений литератора, зазвенел телефон. Потом включился автоответчик и мужским голосом сообщил: "В данный момент меня нет дома, оставьте свое сообщение после звукового сигнала."

— Юрий, ты пришел? — поинтересовался женский голос. — Я видела в твоих окнах свет… Юрий, ответь!.. Или ты не один? Ну, в таком случае, знаешь ли… — закончила звонившая весьма сердитым тоном.

Вредненькая студентка ехидно хихикала, закрывая рот ладошкой.

— Ты извини, что я тебя подставила, — промолвила она. — Я не специально. А это кто? Подруга? Ты же, говорят, не женат.

— Бог его знает, — недовольно отвечал наш парамирик, чувствуя, что опять влип в какую-то историю. — Не узнал по голосу, добавил он, хотя голос женщины и показался ему знакомым.

— Ну ладно, дорогой, уж если в этом доме нельзя курить, включать свет и слушать музыку, то, может быть, здесь найдется сухая корочка хлеба, дабы бедная, обижаемая всеми, девочка могла утолить свой голод. А еще бы неплохо хоть плошку горячей воды, чтобы смыть дорожную пыль. — жалостно — игриво спросила Парфентьева. — А то в "зверинце" Центрального округа такая вонь! — добавила она уже зло и передернула плечами от неприятных воспоминаний.

Юрий тоже чувствовал, что проголодался. Эх, была не была!

Все равно, здешний Брянцев поймет, что кто-то был у него в гостях. И он ответил, что если им удастся отыскать в потемках кухню и холодильник, то, может, они не умрут от голода.

Кухню и холодильник нашли. И, не зажигая свет, а только пользуясь лампочкой внутри холодильника, они закусили какими-то рыбно-мясными деликатесами и запили все австрийским пивом.

Затем, натыкаясь друг на друга и на углы, отыскали и ванну.

Юрию Андреевичу приходилось делать вид, что все эти поиски — это такая игра, не мог же он признаться девушке в том, что не осведомлен о расположении комнат в якобы его собственном доме.

В ванной комнате окон не было и Юрий включил там свет. Обстановка там оказалась шикарной и стильной, как и повсюду в этом доме. Особенно их обоих поразило квадратное джакузи. Двухместное, как определила его спутница. Она не приминула вслух восхититься им и, абсолютно не стесняясь в общем-то незнакомого мужчины, начала сбрасывать одежду. Не позабыв поинтересоваться, не хочет ли он к ней присоединиться, а то так неудобно самой себе тереть спинку…

Скромный Юрий Андреевич невозмутимо промолчал, всем своим видом показывая, что девушке придется при мытье обходиться своими силами, а затем полез в шкафчик. Найдя там чистое полотенце, он повесил его на крючок и сообщил, что она может им воспользоваться.

Раздевшаяся уже девушка, абсолютно не комплексуя, повернулась к нему лицом…

Видит Бог, там было на что посмотреть. Стройная, с осиной талией, с округлыми бедрами, с прелестной высокой грудью и овальным нежным животиком, Парфентьева произвела на нашего литератора сильное впечатление. Было в ней что-то от богинь античных скульпторов. Единственно, что в ее облике показалось непривычным и не очень приличным благовоспитанному Юрию Андреевичу — это многоцветная красочная татуировка на внутренней стороне бедра, как раз возле интимного места. Искусным художником там была наколота очень красивая пурпурная роза с зеленым стебельком и листочками, в обрамлении витиеватой, но, к сожалению, весьма банальной фразы: "Кого люблю — тому дарю."

Богинеподобная Настя шагнула к нему, притянула изящными ручками его голову, влепила ему в губы сладенький поцелуйчик и вымолвила: "Спасибо, милый, ты такой предусмотрительный и заботливый. Ах, как мне у тебя нравится!"

Брянцеву, надо сказать, эта красивая девушка тоже немножко нравилась. Причем, не только сейчас и здесь, но и дома, в его родном мире. Во время учебный занятий Юрий Андреевич иногда ловил себя на том, что обращаясь к группе, он чаще всего пытался поймать именно ее, Настин, взгляд. А порой, когда позволяла обстановка, литератор просто потихоньку любовался ею, жалея, что по его предмету Парфентьева имеет весьма посредственные знания. Да и то, что он сегодня вечером заступился за нее, говорило о том, девушка ему не безразлична. Во время конфликтов с сутенером и бандитами Юрий вдруг понял, что он больше, чем пострадать в драке, боится оказаться трусом в ее глазах.

И вот теперь Настенька была так близка и доступна, а ведь наш парамирик был вполне нормальным мужчиной, и обладал всеми естественными инстинктами. Но…

Но разум возражал. И воспитание не позволяло. Какой-то внутренний голос твердил и твердил, что он многое потеряет в себе, если сейчас поддастся столь естественному желанию. Ну нельзя ему пользоваться моментом, даже если Настенька и не возражает против этого. Не его этот момент. Как можно вступить в связь с девушкой, которую ты только что спас от насилия. Получалось так, что он не дал воспользоваться ее телом другим, исключительно потому, что сам хотел заняться с ней сексом. Это было неправдой. Если он сейчас уступит естественному желанию — своей похоти, то ему будет стыдно перед самим собой всю оставшуюся жизнь. Надо было проявить самообладание. И Юрий Андреевич его проявил: освободившись из объятий девушки он сказал, что сейчас он займется ее ночлегом.

В шкафчике, где он до этого отыскал полотенце, Юра заметил и ручной фонарик. С его помощью он обследовал второй этаж, где, как полагал, и должна была располагаться спальня. Предположение его оказалось верным. Кроме двух запертых дверей он нашел еще три открытых, за которыми обнаружил комнаты, в которых находились прекрасные кровати. Видимо, спальни для возможных гостей. Выбрав одну из них, Юрий спустился вниз и негромко постучал в дверь ванной. Дверь открылась.

Парфентьева к тому времени уже покончила с душем и, завернувшись в большое махровое полотенце, от этого еще больше похожая на античную красавицу, с удовольствием разглядывала себя в огромном настенном зеркале.

Юрий пригласил ее последовать за ним. От предложенной комнаты девушка поначалу пришла в восторг. Особенно от двухместной кровати. Но выяснив, что сам ее спаситель собирается спать внизу на канапе, Настя надула губки и закапризничала. Cсылаясь на то, что ей будет боязно одной находиться в темной комнате, а также обещая быть очень нежной и ласковой, Настенька упрашивала нашего героя не покидать ее. Но Брянцев оказался упрямым. И единственно, что разрешил ей, так это — перебраться вниз на соседний диван, благо в гостиной их было целых три, и то лишь при условии, что она будет вести себя тихо-тихо и мирно, а то он очень устал за сегодняшний день.

VII

Несмотря на "весело" проведенную ночь и поздний отбой Юрий Андреевич проснулся рано. Первый же луч солнца попавший, в комнату, упал именно ему на лицо. Брянцев отвернулся от светила, снова закрыл глаза и сразу же вспомнил все: и где он находится, и почему он здесь оказался. Тут же Юрий пожалел, что все произошедшее с ним вчера, не оказалось обыкновенным сном. Как хорошо было бы сейчас оказаться дома, под боком у мирно посапывающей жены. Он бы сейчас встал, умылся, позавтракал, а потом бы к девяти поехал в колледж. Как ни странно, но только сейчас Брянцев понял, какая у него интересная, нужная и, главное, мирная работа. Как здорово, что он работает именно преподавателем литературы. И пусть в колледже Промавтоматики его курс не является профильным и главным, но все равно, литература, считал он, остается базовым предметом для всякого, кто хочет считать себя воспитанным и культурным человеком.

Брянцев прислушался и в царившей тишине отчетливо услышал мирное сонное дыхание. Он поднял голову и увидел то, что и ожидал: на соседнем диванчике, закутавшись в простыню и свернувшись калачиком, лежала Настя Парфентьева. Вид у нее был абсолютно невинный — ну чисто ангелочек. И если бы Юрий Андреевич вчера сам лично не был свидетелем ее неприличного поведения, то он бы в жизни не поверил, что под личиной юного, милого и нежного создания на самом деле скрывается опытная продажная женщина.

Будить ее Юрий не стал. Пусть выспится. Да и не таскать же ее за собой, в конце концов. Он сам не знал, что с ним будет через час, а уж отвечать при этом еще за кого-то было совсем глупо.

Здесь, покрайней мере, девушка находилась в относительной безопасности.

Юра поднялся и отправился в ванну. После утреннего туалета он с большим удовольствием еще бы и позавтракал, но, считая, что и так он чересчур злоупотребил гостеприимством своего двойника, на кухню преподаватель все-таки не пошел. Быстро одевшись, благо кроме спортивного костюма, старой куртки и заношенных кроссовок у него ничего не было, наш парамирик вышел навстречу новым приключениям.

Денег у Юрия не было. Он даже не представлял, как выглядят местные рубли. Конечно, можно было поинтересоваться этим и порыться в доме в поисках наличных, "занять", так сказать, у своего богатенького дубликата — чай не обеднеет. Ведь именно так поступил бы любой другой герой настоящего приключенческого боевика. Но наш Брянцев, как я уже говорил, отличался завидной щепетильностью и принципиально не мог взять чужого. Он и так чувствовал себя крайне неловко за ночное вторжение в этот дом. Хотя кроме нескольких кусочков корейки и балыка, да пары банок пива, уничтоженных им ночью вместе с Настей, ему нечего было поставить в вину.

Обстоятельства просто так сложились, что он вынужден был скрываться в жилище своего двойника. А шарить по комнатам в поисках денег специально… Нет, на это Юрий Андреевич был не способен.

Ну а поскольку денег у него не было, поездка на общественном транспорте к заводскому клубу, где он надеялся встретить Валерию Рюмину, отпадала сама собой. Тем более, что он не знал ни стоимости проезда, ни местных транспортных маршрутов. Поэтому, выйдя из особняка, он решительно зашагал не к КПП, через которое вчера приехал, а вдоль по улице на северо-восток. Минут через семь коттеджи кончились, и он оказался возле высокого забора из профнастила. Перелезать через ограду не пришлось, неподалеку оказалась северная калитка 1-ого Западного поселка. Охранник посмотрел на парамирика с удивлением, но калитку открыл без лишних вопросов.

И, с удовольствием вдыхая свежий, настоянный на сосне, воздух, Брянцев углубился в Шершневский бор.

Это было первым везением Юрия. Ибо у главного входа его поджидала засада бандитов. Им и в голову не могло придти, что разыскиваемый ими финансист ранним утром пойдет прогуляться по лесу пешком. Второй удачей Брянцева было то, что когда он через полтора часа добрел, наконец, до клуба электровозоремонтного завода, вахтерша — пожилая пенсионерка — сообщила ему, что да, есть у них такая — Рюмина. Недавно устроилась, а такая гордая. Пройдет, когда поздоровается, а когда и забудет. Она у них в клубе ведет секцию аэробики для женщин — ходят тут буржуйки жирок растрясти, да еще она занимается с кружком современного танца для молодежи. Вот и сейчас она с ними занимается, с девочками. Где? В спортзале, в пристрое он находится.

Воодушевленный удачей, Юрий Андреевич нашел спортивный зал.

Оттуда доносилась музыка. И тут наш герой оробел. Он как-то все еще не придумал, что он скажет красавице. Не врываться же ему с криком: "Привет, Валерия, ты не дашь мне твой прибор для перемещения в параллельные миры попользоваться, а то я домой хочу!" Это вчера все казалось ему простым и ясным, а теперь вдруг обросло проблемами. И мнительный педагог стал ходить по коридору возле двери, за которой звучала энергичная музыка, и где его, возможно, ждало спасение.

Ходил кругами Юрий не напрасно. Вскоре он обнаружил лестницу, ведущую на балконную трибуну. Поднявшись на балкон, Юрий подошел к перилам и посмотрел в зал. Там два десятка девчонок лет пятнадцати — семнадцати, построенные в три шеренги, старательно разучивали довольно — таки сложные танцевальные па, или же пытались исполнять какие-то хитрые упражнения из арсенала художественной гимнастики. По крайней мере, ноги им приходилось задирать выше головы. Перед ними стояла великолепная Валерия, одетая в гимнастический костюм и в пятнистые легинсы. Она командавала:

— Так, девочки, делаем по одной. Ира, начинай… Валя… Наташа… Марина… Ольга…

Девушки в одиночку, поочередно стали выполнять это сложное упражнение.

— Не так, Ольга. Все смотрите еще раз.

И Рюмина исполнила задание сама с пластичностью и изяществом, удивившими наблюдавшего за ней сверху Юрия.

"Действительно, королева" — подумал он.

— Ясно всем? Еще раз под музыку, — объявила Валерия и включила магнитофон. — И раз, и два. И раз…

Новая встреча с обворожительной красавицей, сопровождаемая демонстрацией ее поразительного мастерства, вновь пробудило у Юрия Андреевича чувство, аналогичное тому, что он испытывал к ней при первых встречах: смесь восхищения и почтительности. Он, пользуясь тем, что она его не замечает, откровенно любовался ею и абсолютно не представлял себе, как он осмелится обратитья к ней со своей просьбой.

А тут его еще увидела Валерия. Почувствовав, что ее девочек что-то отвлекает от занятия, она, наконец, догадалась посмотреть на балкон, где и обнаружила стоящего у перил Брянцева.

Известного и сказочно богатого финансиста, даже одетого в тренировочный костюм, Лера, конечно же, узнала, но это никак не отразилось на ее лице. Ведь официально они не были знакомы, да и появление его не было для нее уж очень неожиданным. Ведь сегодня утром Рюминой позвонила Людочка Смирнова — ее подружка, танцовщица из "Лютеции" — и сообщила приятную новость. Для себя, естественно, приятную. Что к ним в ресторан приходил сам Брянцев и обсуждал со Стивой возможность участия их кардебалета в праздновании юбилея фирмы "Русский капиталъ". А это очень солидные "бабки"! По крайней мере, так им объявил Стива. А еще девочки шушукали про меж себя, что миллионер спрашивал и про нее, про Леру, и был, говорят, огорчен тем, что не увидел ее лично.

Валерия, понятное дело, после такого звонка не удивилась появлению финансиста в зале, а, скорее даже, обрадовалась. Но никак не показывала этого, поскольку ее большой жизненный опыт подсказывал, что выражать щенячий восторг от возможного предложения высокооплачиваемой работы пока рано да и неуместно. Еще неизвестно, с чем именно пришел финансист, с каким предложением.

И эта-то ее напускная холодность и произвела на нашего героя гнетущее впечатление. Он почему-то надеялся, что она улыбнется ему также, как при встрече в колледже, а тут холодный равнодушный взгляд… И хотя Юрий все же составил что-то вроде плана беседы с Рюминой, поговорить с красавицей он не успел.

Неожиданно за спиной Юрия раздались шаги. Он обернулся и увидел за спиной двух полицейских. У него внутри все просто опустилось. Защитники закона поманили его пальцем и сразу же спросили документы.

Да на лбу у него написано что ли, что он не имеет вид-карты?

За все тридцать шесть лет его жизни в родном мире ни один милиционер ни разу к нему не пристал, а тут за сутки его задерживают третий раз подряд! И все за одно и тоже.

Убедившись, что документов у незнакомца нет, полицейские предложили Юрию последовать за ними. Литератор безропотно подчинился.

Валерия Рюмина, еще раз бросив взгляд на балкон, с удивлением и огорчением увидела спину уходившего в сопровождении полицейских Юрия Брянцева. Вот так! Ничего он ей и не сказал, а онато надеялась. Подобное поведение финансиста несколько озадачило и расстроило ее.

Выйдя на улицу, Юрий и полицейские остановились возле крыльца и как будто стали чего-то ждать. Буквально через пару минут к ним подъехал большой черный джип и из него выскочили Длинный и его вчерашние друзья — бандиты.

Вот этого Юрий Андреевич не ожидал.

"Этот?" — поинтересовался тот, который изображал старшего из полицейских. "Этот!" — ответил неизвестный, внешне похожий на жителя солнечного Кавказа. "Он," — подтвердил Длинный и ткнул чем-то в шею Брянцева. Несколько тысяч вольт электрического разряда обездвижели нашего горемычного путешественника по параллельным мирам. Он обмяк и стал валиться на землю. Его подхватили и запихнули в салон автомобиля.

Минут через двадцать пять его, все еще не пришедшего в себя, затащили в гараж незнакомого частного дома, где посадили на стул, приковав наручниками к трубе отопления.

И пока наш главный герой, бесславно попав в плен к бандитам, клянет свою судьбу, я постараюсь вам рассказать о том, чем занимались остальные действующие лица этой невероятной истории.

VIII

Настя Парфентьва проснулась от телефонного звонка спустя несколько минут после ухода Брянцева. Автоответчик заученно сообщил, что никого нет, но можно оставить сообщение. Звонивший мужчина представился Семеновым, брокером какой-то екатеринбургской фирмы. Какой, Настенька не поняла. Далее дядечка озабоченным тоном сообщил, что звонит в третий раз и надеется, наконец, получить инструкции о том, какую им вести линию на Уральской фондовой бирже: покупать или продавать. Ведь после того, как известие о нападении на Юрия Андреевича дошло до них, курсы акций компаний, связанных с ним, закачались и вот-вот рухнут. Надо ли их поддерживать или нет? Ведь уже второй день нет никаких известий о самом Юрии, и не ясно, что им делать.

Парфентьева, выслушав все это, только хмыкнула в ответ. Она поднялась, потянулась, выгибая стройную фигурку, а затем, собрав всю свою разбросанную вокруг канапе аммуницию, направилась в ванную. По дороге она крикнула: "Юрочка, дорогой, ты дома?" Но ей никто не ответил.

Через несколько минут клацкнул замок входной двери. Настя, накладывающая перед огромным ванным зеркалом последние мазки своего макияжа, услышала это и, выждав немного, подала голос: "Милый, это ты? Я в ванной."

Она специально не спешила одеваться, надеясь, что ее французское белье произведет, наконец, на хозяина нужное ей впечатление.

Оно и произвело. Только не на Брянцева, а на какую-то кудрявую симпатичную блондинку лет тридцати. Неизвестная удивленно и критически посмотрела на полураздетую студентку, а потом спросила довольно невежливо:

— Ты — кто?

Бойкая Настя, которой отступать было некуда, поскольку за ее спиной находилось лишь шикарное джакузи, с такой же нахальной интонацией ответила:

— А ты — кто?

Блондинка на мгновение онемела от такой наглости, а потом нашлась:

— Знакомая Юрия Андреевича.

— Я тоже — знакомая, — гордо сообщила Анастасия, расчесывая свои великолепные волосы.

— И давно?

— Вчера познакомились.

— Ага. Ну и что ты тут делаешь?

— Привожу себя в порядок.

— С помощью моего лака? — уточнила блондинка, увидев как молоденькая незнакомка, по-хозяйски порывшись в шкафчике, извлекла оттуда бутылочку "Ландоколора" и с его помощью закрепила свою прическу.

— А, так это твой? То-то, я смотрю, он отвратно воняет. У тебя плохой вкус.

Спорить о вкусах дело безнадежное, но, тем не менее, блондинка в ответ пустила свою стрелу:

— Судя по твоему тряпью, для тебя даже этот лак — роскошь.

Приличные женщины и девушки такого дешевого белья не носят. Ты что, из профессионалок? На каком вокзале он тебя подобрал?

Настя уже натянула колготки и юбку. Застегивая блузку, она парировала:

— Да, я — профессионалка, а не шлюшка какая-нибудь. Приличные дамы, — она указала пальцем на обручальное кольцо соперницы, — не ходят по квартирам холостых мужчин и не звонят им среди ночи по телефону.

Похоже, что Парфентьева не ошиблась — именно эта дамочка звонила Брянцеву ночью. По крайней мере, блондинка смешалась после этих слов.

— Пропустите меня, — потребовала Настя и вышла из ванной.

— Что ты ищешь в чужой комнате? Украсть что-нибудь хочешь?

Если ты сейчас же не уберешься, я вызову полицию! — пригрозила блондинка.

— Это было бы очень мило с твоей стороны, — язвительно согласилась Парфентьева. — Звони прямо полицмейстеру Центрального округа. Вчера он распорядился доставить нас с Юрием сюда на патрульном автомобиле, а сейчас, может, он предоставит машину для того, чтобы я могла вернуться в город. А то неохота пехом до автобуса шуровать. А я, тем временем, позвоню журналистам, может, им интересно будет посмотреть на тебя. Как-никак — "знакомая" самого Брянцева.

— Журналистов в поселок на пушечный выстрел не пустят!

— А наплевать… Вот они где! — произнесла Настасья, разглядев под одним из диванов свои сапожки.

Обувшись и натянув плащ, она крикнула из прихожей:

— Пока, подруга!

Но, одержавшая моральную победу, Парфентьева ликовала не долго. Во-первых, она ничего не заработала за ночь, а Виталик обязательно спросит про деньги. Придется врать. Ну это не беда, успокаивала она себя, — главное, она обзавелась таким знакомством, которое могло перевернуть всю ее жизнь. А вот второе событие было еще неприятнее. Стоило ей выйти с территории поселка и углубиться в парк, как сразу же к ней подкатил черный джип. Дверца его открылась, и голос с кавказским акцентом произнес:

— Привэт, Маркиза, что ж ты вчера ко мнэ на дэн рождэния нэ приехала? Ну садыс, покатаемся.

Но развлекать бандитов Настеньке Парфентьевой в этот раз так не довелось — слишком они были заняты поисками Юрия Брянцева. Однако, и помочь им в этих поисках девушка тоже не могла. Что она могла сообщить Хасану — да ничего: встала утром — Юрия дома уже не было. Куда и когда он ушел, не знает и даже не догадывается. А потом в дом ввалилась какая-то барыня, с которой они обменялись парой любезностей. Вот и все! А что касается вчерашнего, то Брянцев сам подошел к ней на улице. Да, на Уфимской. Вывалил из "Лютеции" и вместо того, чтоб снять ее, как все нормальные люди, стал ее воспитывать. Виталик ему за это чуть по башке не настучал.

"Ему бы настучали," — откомментировал Хасан. А потом стал выяснять, почему это Брянцев, никогда не подававший повода заподозрить себя в голубизне, вдруг оказался в "Лютеции." Настюха только пожала плечами и призналась, что и ее это немножко удивляет.

Бандит на минуту задумался, а потом довольно грубо вытолкал Парфентьеву из машины. "Поехали к Лернеру!" — скомандовал он.

Как большинство представителей сексуальных меньшинств, Стива Лернер был очень сильно озабочен своей внешностью. Что он только не предпринимал и какими только средствами не пользовался, лишь бы сохранить свежесть и нежность кожи, а также уберечь свое привлекательное лицо от морщин. И как только посетившие его громилы пообещали нанести ему на это самое лицо многочисленные шрамы, украшающие, как известно, физиономии настоящих мужчин, владелец "Лютеции" сразу все сообразил и все вспомнил. Не очень охотно, но он все же пересказал нежданным и столь опасным гостям свой вчерашний разговор с Брянцевым. Не забыл он упомянуть и про то, что финансист очень интересовался танцовщицей Рюминой и, судя по всему, очень хотел ее посетить. Где можно найти Валерию, Стива бандитам также сообщил.

Какова же была радость бандитов, когда выяснилось, что им не надо будет долго-долго выслеживать неуловимого финансиста, а потом еще и делать на него засаду, поскольку именно одновременно с ними Брянцев решил посетить эту самую Рюмину. Причем, как оказалось, один, без всякой охраны.

Вывести Юрия из здания и запихнуть его в машину оказалось еще проще. Достаточно было только переодетым в полицейскую форму Секе и Приму его поманить, как Брянцев, почему-то безропотно пошел за ними и даже не пытался сопротивляться.

А буквально через пятнадцать минут после похищения парамирика злодеями к окончившей занятия Валерии заглянул улыбающийся МА. Для начала он глубоко вздохнул, а затем произнес одно слово: "Искусительница". Потом вставил в двухлитровую банку три, принесенные им, пурпурные розы и стал задавать вопросы, перемежая их комплиментами и сетованиями, что прекрасная Лера совсем не ценит его чувств к ней.

Рюмина, хорошо знавшая, что математик к ней неравнодушен, не удивилась его появлению. Она довольно односложно отвечала на вопросы о том, как ей работается на новом месте, а вот о Юленьке и ее учебе рассказывала охотно. Скоро у девочки экзамены в музыкальной школе. Они так волнуются, особенно мама. Дочка как-то меньше.

Математик, разговоривший-таки красавицу, вспомнил к случаю смешную историю из своей школьной жизни, а затем ловко перевел разговор на последние городские события, в частности, на попытки неизвестных киллеров перестрелять самых известных местных бизнесменов. С видом сведущего человека он своими словами пересказал ей содержание последних криминальных теленовостей.

Тут Валерия не выдержала и поведала МА о том, что, оказывается, в том параллельном мире, куда она водит дочь на занятия, тамошний Брянцев именно в это же время попал в какую-то дорожную аварию и лежит сейчас в больнице. Об этом она случайно узнала из рассказа его тещи, приводившей детей в музыкальную школу. Вот ведь как неожиданно могут быть связаны между собой судьбы людей.

МА всем своим видом выразил удивление подобными совпадениями, а потом взял да и высказал предположение, что, наверное, и местный Брянцев зализывает свои раны в какой-нибудь частной клинике.

Рюмина попалась в расставленные им сети. Она с гордым и заговорщеским видом призналась математику, что видела этого самого Брянцева всего с полчаса назад на своей репетиции. Он, Брянцев, некоторое время наблюдал за ее занятиями, а потом в сопровождении охраняющих его полицейских вышел из зала. Так вот, он не очень-то был похож на раненого, правда одет был довольно скромно, без привычного шика — в спортивный синий костюм. Ну так это и понятно, его же убийцы ищут.

В этот момент хитроумный МА улыбнулся, он все понял — вся мозаика утренних событий сложилась в ясную картину. Еще в разговоре с вахтершей математик узнал, что сегодня Валерия пользуется невиданной популярностью. До него с утра ее спрашивали уже дважды.

Первым был блондин средних лет в спортивном костюме, а следом приехали на джипе крепкие ребята с мили…, фу ты, никак не привыкнет, полицейскими. Рожи у всех как у бандитов в кино, но среди них были двое в форме. Они и спросили, где искать Рюмину. Странно все-таки, почему это полицейские были не на патрульной машине, а на каком-то джипе с частными номерами. Ведь она-то в этом разбирается. У ее зятя "Москвич", и он ей как-то объяснял различия в частных и госномерах. А почему она обратила на это внимание, так это потому, что номер зятя всего то на одну цифру отличался от номера джипа. У зятя 646, а у этих на джипе — 666. И ведь не бояться люди с таким номером ездить. Ведь это число дьявола! Пенсионерка даже перекрестилась.

Теперь рассказ вахтерши дополнился рассказом Валерии и стало ясно, что Юрий Брянцев попал в руки каких-то бандитов. Ведь наверняка эти злодеи на джипе забрали именно его Брянцева, того самого, которого он с таким трудом вывез из параллельного мира.

То, что Юрий Андреевич рано или поздно выйдет на Рюмину, математик догадался — куда ему бедолаге еще можно было податься. Но то, что этот преподаватель литературы сумеет отыскать Валерию так быстро, он, честно говоря, не предполагал. И тем более он не ожидал, что незадачливого педагога захватят еще и какие-то неизвестные люди. Хотя, это можно было предположить. Ведь на настоящего Брянцева кем-то устроена настоящая охота. Так может, охотники по незнанию пошли по следам его двойника, тем более, что тот уже успел засветиться в криминальных новостях. Значит, надо будет вырывать Юрия из рук бандитов. Не дай бог, он у них разговорится.

А ведь еще надо выследить этих похитителей, причем не имея ни своей собственной разведывательной организации, ни даже каких-либо связей в криминально-полицейских кругах. И даже если он и узнает, где логово бандитов, то как вытащить оттуда Брянцева?

Даже вдвоем с Сашком у них мало шансов справится с бандой. Ведь как всякий добропорядочный гражданин математик арсеналов не имел и настоящее оружие видел всего три или четыре раза за всю жизнь, да и то во время службы в армии, в доблестных войсках ГО. А без оружия справиться с ломовыми было ой как трудно. Сам-то он далеко не Шварценеггер, да и Белый, хотя парень крепкий и служил, в отличии от него, в морской пехоте, но банду один тоже не расколошматит. Двоих побить Сашок может, или даже троих, если сильно обидят, но больше — вряд ли…

МА вышел из клуба. Осталось найти действующий таксофон и сделать несколько звонков.

Сначала он позвонил Белому на работу. По счастью застал его на месте и после приветствий сразу поинтересовался, нет ли у него знакомого в дорожной полиции, через которого можно было бы выяснить хозяина машины, зная ее марку и номер.

Сашок выслушал приятеля и честно признался, что хотя он и работает шофером, но знакомых таких не имеет. Ведь он живет в городе всего несколько лет. Вот на родине у него были более плотные связи с органами. По молодости, по горячке, имел он пару приводов за драки. Но это было еще при Советской власти и при милиции. А с местными демократическими полицейскими он хорошо познакомился лишь вчера, когда их задержали из-за этого придурочного бомжа. Но в том, что беседовавшего с ними вчера следователя можно считать другом, способным ему помочь, он почему-то сомневается. Да и то он был не дорожником, а криминальщиком.

МА, выслушав ответ, повесил трубку и выругался. Со стороны все казалось таким простым, а вот на деле возникали всякие нелепые сложности.

Может, попробовать обратиться к заказчику? Не любил он этих жуликов, но делать было нечего. И МА набрал другой телефон. Там спросили, кто он и по какому делу. Долго мусолили, но потом все же соединили со своим боссом. Математик договорился с ним о встрече.

Адвокат Николай Иванович встретил ученого с улыбкой на обычно постном лице. Настроение у него, судя по всему, было прекрасное. До этого никогда особо не отличавшийся чувством юмора, он начал разговор с математиком подозрительно весело, с какой-то несвойственной ему раньше игривостью. Первым делом адвокат поинтересовался у математика про их общее дело и про то, сколько денег он успел вбухать в него.

МА отвечал сухо, что финансовый отчет привез с собой. И, вынув бумаги, начал их демонстрировать, поясняя, что пришлось изрядно потрудиться, но эксперимент полностью удался: и мемограмму удачно скачали, так что объект осознает себя именно Брянцевым, и медицинские операции прошли успешно. Объект, как знает, Николай Иванович, настолько похож, что мать родная не отличит. Но возникли некоторые сложности.

МА думал, что узнав о неприятностях, адвокат хоть немножко озаботится этим, но тот оставался безмятежным. Не особенно вглядываясь в документы, улыбаясь, Николай Иванович сообщил, что в свете последних событий,"Вы понимаете о чем я говорю?", дальнейший ход эксперимента его уже не волнует. Заказчика просто распирало от желания поделиться какой-то своей удачей, но он сдержался. Продолжая ласково улыбаться, адвокат добавил, что все необходимые проплаты, где фигурирует его фирма, он конечно сделает и даже аванс назад спрашивать не будет. Но сверх этого, больше ни одной копейки в эксперимент не вложит. Окончательного расчета не будет, поскольку судьба этого казахстанского бомжа его теперь не волнует. Наука им больше не нужна, проблема может быть решена другим способом.

МА сразу все понял: и кто охотится на настоящего Брянцева, и кто замешан в похищении его дубля. Поэтому он сделал не очень умное лицо и вкрадчиво сообщил, что ладно, если с финансированием вопрос закрыт совсем и навсегда, то он бы хотел предупредить Николая Ивановича, что его неприятности заключаются в том, что некими неизвестными похищен объект его эксперимента. И самое обидное, что похитили дубликат Брянцева, скорее всего, по ошибке, спутав его с настоящим финансистом. Бомж-то, видите ли, сумел засветиться в теленовостях. За ним, наверняка, следили, а потом и вовсе похитили.

Лучезарная улыбка с лица заказчика стала потихоньку сползать. Видимо такого подвоха он не ожидал. Зато МА абсолютно успокоился, он понял, что его собеседник отлично знает про похищение все, кроме того, что украли не того человека. И математик тут же придумал красочную историю про то, как они с объектом решили пройтись по местам, связанным с жизнью настоящего Брянцева, но, как на грех, сначала его самого по ошибке повязала полиция. — "Вы может видели криминальные новости по 41 — каналу?" — А потом заблудившегося в городе двойника, не плохо, кстати, вошедшего в роль, захватили какие-то неизвестные типы, приехавшие, как ему сказали, на черной "Волге". Ученый специально исказил марку автомобиля. Он понял, что с этой минуты его интересы и интересы этих людей больше не совпадают. Они больше не союзники. А если он проговорится, то эти жулики запросто могут посчитать и его своим врагом.

Адвокат попытался выяснить, что еще знает ученый о похитителях Брянцева, но МА так умело прикинулся лохом, что Николай Иванович ему поверил и, докладывая своему шефу, отозвался о нем, как о человеке на редкость несообразительном.

Ну и, естественно, веселее всех чувствовал себя в этот момент Юрий Андреевич Брянцев. Только не наш парамирик, а коренной обитатель этого мира, тот самый, который и создал финансовую империю "Русский капиталъ".

Впервые в его жизнь врывались какие-то нелепые, неконтролируемые им события. И речь шла вовсе не о вчерашнем нападении. О возможности покушения ему уже доносили сведущие люди, так что к подобному повороту событий он был в какой-то мере подготовлен.

Его гораздо больше удивило то, что он увидел в выпуске телевизионных новостей. Это было что-то. Узнать вдруг за один день о себе так много нового, интересного и ранее неизвестного. Мда-а!

От неожиданности Юрий чуть было не поперхнулся бурбоном, который до этого момента вкушал с большим удовольствием.

А как, собственно, должен был отреагировать человек, который вдруг обнаружил, что у него объявился двойник, да еще и живущий такой энергичной и полнокровной жизнью. Его — двойника — показывают по телевизору, он ходит в гости по знакомым Юрия и, что самое обидное, эти знакомые, в частности Верочка, — охотно привечают этого проходимца. Причем этот живой дубликат не играл в Брянцева и не изображал его, подобно тем двойникам воистину знаменитых людей типа Ленина и Гитлера, которые зарабатывают своим внешним сходством с прототипами себе на кусок хлеба с маслом.

Нет, этот… нахал вел себя на полном серьезе так, как если бы он и был настоящим Юрием Брянцевым. "А я тогда кто?" — подумал про себя Юрий Андреевич.

Конечно, с одной стороны было удобно, что этот неизвестно откуда взявшийся двойник привлекает к себе столько внимания. Пока все там разберутся, что к чему, он сам уже успеет принять коекакие меры. Но, с другой стороны, было абсолютно не понятно, на кого работает этот двойник, что он еще выкинет и как это отразится на той комбинации, которую сейчас пытался провести Юрий Андреевич. Ведь то, что он исчез для общества, было неспроста. Им давно была задумана финансовая операция по скупке дополнительных пакетов акций своей компании "Русский капиталъ". Специально для этого были подготовлены счета и люди, которые должны были этим заниматься, но покупать акции по цене, которая сложилась на фондовой бирже в последнее время было неразумно — слишком дорого.

Юрий долго искал удобного случая уронить их курсовую стоимость на бирже, но сделать это надо было так, чтобы никто ничего не заподозрил. Он не мог, например, резко ухудшить дела компании своим неудачным руководством. Во-первых, это подорвало бы его деловую репутацию, его, годами наживавшийся, авторитет "человека, который признает только успех", — как писали о нем в бизнес — прессе. А во-вторых, все, что сломаешь, надо как-то чинить. И курс акций, подорванный подобным путем, трудно было бы потом быстро поднять на прежнюю высоту. И тут ему подвернулся такой удобный случайнападение на него неизвестного убийцы. Случай опасный, конечно, ведь в тот момент он рисковал всем, не только деньгами, а и жизнью. Но киллер промахнулся, и Юрий сразу понял, что это именно та минута, которой он так долго ждал. Об этом подсказывало ему и его чутье. А о его чутье и интуиции в различных сложных ситуациях в финансовых кругах ходили легенды. И про то, как вовремя, по-дешевке, он скупил акции местных предприятий цветной металлургии, и про то, как он своевременно их продал, как раз накануне падения котировок, заработав на этом двадцать два миллиона рублей — шесть миллионов долларов, если считать в валюте. И про то, как он удачно занимался государственными ценными бумагами и сорвал огромный куш — шестьдесят три миллиона — во время выборной президентской компании. Ни разу за все неспокойное время "становления новой демократическо-капиталистической России" Юрий Брянцев не понес убытков. И вот, ориентируясь на свою необыкновенную интуицию, финансист понял, что ему подвернулся удобный момент исчезнуть из виду. Исчезнуть для всех. Ведь такое криминальное проишествие наверняка отзовется эхом на финансовых рынках. Сначала котировки акций компаний, связанных с его именем дрогнут, а если он будет пропадать в полной неизвестности несколько дней, то и покатятся вниз. Ведь успех этих компаний — это всего лишь его успех. Вот тогда-то и наступит благоприятный момент для скупки подешевевших акций. Особенно для тех, кто знает, что с ним ничего страшного не случилось…

И вот теперь эту великолепную комбинацию разрушал своим появлением неведомо откуда взявшийся двойник. Он сумел как-то прорваться в телевизионные новости, причем, влип в историю, связанную с правоохранительными органами. Так что было над чем поломать голову.

Нейтрализовать дубля Юрий пока не мог. Ведь для этого надо было бы отдать какие-то команды соответствующим людям и, следовательно, засветиться, а он исчез для всех. И для охранников тоже.

Только один человек во всем городе знал, как с ним можно связаться. Это была Инна Мечникова — ведущая популярной светской передачи на местном телевидении и, по совместительству, его любовница. Именно она должна была передать брокерам его письменные приказы приступать к операции. Поэтому засвечивать Мечникову раньше времени, отдавая через нее указания о том, чтобы разобрались с двойником, тоже было нельзя. Сведущие люди сразу бы пронюхали о ее роли.

А тут еще и сама ревнивая Инна подключилась. Она увидела телерепортаж и почему-то тоже решила, что это именно он, Юрий, ходил в гости к Вере Снегиревой. Вчера по телефону она сердито и долго высказывала ему свои мысли по этому поводу. Он еле-еле убедил ее, что все это не так, и она его с кем-то путает.

Кстати, а откуда люди, запустившие его двойника, знают про Верочку? Сам он мемуаров пока не писал и про знакомство с ней особо не распространялся. Может, это кто из бывших его одноклассников вспомнил про их юношеский роман? Но зачем? За последние лет пятнадцать он встречался со Снегиревой только один раз — этой зимой или в начале весны. Она ведь до этого все с мужем по гарнизонам моталась и только совсем недавно — года три назад — вернулась в родной город. Да и встретились-то они на улице совершенно случайно. Верочка у киоска стояла, а он мимо проезжал да и заметил. Тормознул. Ну поговорили они с ней о том, о сем. Она пригласила в гости, он невнятно пообещал зайти по случаю, хотя знал, что не воспользуется этим приглашением… Перегорело все давно…

А этот тип, значит, зашел? И момент-то выбрал какой!

Лирические размышления Юрия Андреевича были прерваны условным звонком в обусловленное время. Юрий снял трубку.

— Ты, значит, мне время для звонков назначил в промежутках между своими секс-похождениями? — услышал он в ответ на свое "Алло". — Вчера старая потаскушка, сегодня молоденькая.

— Что опять случилось? — озабоченно спросил Брянцев у Инны.

— А ничего, — зло отвечала любовница, — просто мне хотелось бы узнать, как давно ты общаешься с этой уличной шлюхой. Надо ли мне бежать к врачу и проверяться, или нет?

Юрию было непонятно, в чем его обвиняют.

— Какая шлюха, что за бред? — спросил он достаточно искренне.

— Как какая? Та, с которой ты развлекался сегодня ночью.

— Я?

— Ну что ты прикидываешься, если я сама застала ее в твоем доме.

— Моем?

— Да, да, в твоем! Вчера вечером я увидела у тебя в окнах свет, но на звонок ты не ответил. Думаешь, мне показалось? Так знай, сегодня утром я сходила и убедилась в твоем вранье. Я застукала эту малолетнюю б…ь! Ей восемнадцать-то есть, а-а?

— Какую еще малолетнюю? Что ты несешь? Я весь день и всю ночь просидел здесь.

— Ну тогда, милый, — как она тебя называет, — может ты пояснишь мне, как эта нимфетка попала в твой дом. Ведь ты говорил, что твои замки можешь открыть только ты сам или тот, чьи пальчики ты внесешь в память охранной системы?

— Да-а-а, — задумчиво согласился Брянцев.

— Значит, выбор такой: либо ты внес ее пальчики в компьютер, либо сам привел ее домой.

— Хм-м… — поперхнулся Юрий от такого предположения.

Но Мечникова его добила:

— Эта девочка говорит, что ты сам привел ее к себе в гости.

Так что, Юрий, поищи себе другую дурочку для своих поручений. А за унижение я с тобой еще рассчитаюсь. И очень скоро!

Инна отключилась. Юрий тоже выключил свой телефон.

Предчувствуя недоброе, он включил телевизор, настроив его на 41-й канал.

Предчувствие не обмануло. В полдень в дневных криминальных новостях большую часть времени уделили сюжету какого-то молодого репортера, которому удалось заснять как момент ограбления чьей-то квартиры, так и полицейскую операцию по задержанию двух взломщиков. В самом конце сюжета ведущий остановил картинку и в обычной своей ироничной манере сообщил: "А вот и дополнение ко вчерашним, потрясшим весь город событиям. Можем, наконец, сообщить всем заинтересованным лицам, что многоуважаемый нами бизнесмен Юрий Брянцев, потерявшийся вчера днем после совершенного на него нападения, был обнаружен нашим репортером в Центральном управлении полиции. Видите, вот он попал в кадр.

Туда, как нам сообщили, он был доставлен в бессознательном состоянии дежурным патрулем с Уфимской улицы. Оказывается, что в свободное от своих финансовых операций время Юрий Андреевич иногда захаживает в расположенный на этой улице и весьма популярный в определенных кругах ресторан "Лютеция".

Показали Юрия крупным планом, одетого в какую-то нелепую куртку поверх спортивного костюма, пожимающего руку то ли даме с мужским лицом, то ли мужчине, почему-то нарядившемуся в дамское платье с кружевами.

Финансист сосредоточенно задумался. В голове проносились разные мысли: о том, что незнакомец действительно похож на него, и о том, что совершенно непонятно, зачем он все это вытворяет.

"Вот Юрий Андреевич прощается с владельцем ресторана Станиславом Лернером," — продолжал ведущий. — "Об их разговоре и сделанном Брянцевым Лернеру предложении вы можете узнать из передачи "Культурная жизнь нашего города", которую ведет наша обворожительная телезвезда Инна Мечникова. Так что следите за программами нашего канала. Что же касается Юрия Андреевича, то, к сожалению, из полицейского протокола не очень-то ясно, что же произошло с ним после того, как он покинул ресторан. Но, по сведениям, добытым нашими репортерами, дальнейшая история, приключившаяся с ним, была весьма романтического свойства. Якобы, уважаемый финансист вступился за достоинство и честь молодой девушки, которую, вроде как, хотели обидеть неизвестные насильники. Вот видите, они вместе с этой девушкой выходят из здания управления и уезжают домой на патрульной машине."

Действительно, похожий на Юрия незнакомец, одетый все в тот же спортивный костюм и старую куртку, закрываясь от вспышек, вышел из дверей под ручку с симпатичной девчушкой и, уклоняясь от журналистов и их вопросов, уселся в автомобиль.

"Кто же это такой? Кто эта девочка? — озадачился Юрий. — И непонятно, неужели этому проходимцу в полиции поверили на слово, что он — Брянцев? Неужели не спросили вид-карту и не проверили его дактилоскопическую карту? За что же мы платим налоги!? Да это заговор какой-то против меня! Да сколько же людей в нем участвует?

И кто им платит? Крутояров столько не осилит. Кто-нибудь из Москвы? А зачем? А может, у этого типа пальчики, как у меня? Поэтому-то его и в полиции отпустили, и в дом мой он поэтому проникнуть смог? Тогда эта девочка — та самая, которую сегодня утром застукала Инночка в моем особняке. Вот это подстава! Высокий класс! Такое предположение хоть что-то объясняет. Но ведь, говорят, это — невозможно! Даже у близнецов пальчики абсолютно разные.

А про клонирование людей хотя и говорят в научной прессе, но так ведь дубликатов людей еще никто не делает. Да если и клонируют, то из клетки. Значит, можно получить в лучшем случае только младенца с полным набором генов, а здесь-то бродит его точная взрослая копия! Кошмар какой-то. Остается только заговор."

Чем больше Юрий Андреевич размышлял над всем этим, тем меньше понимал. Концы с концами никак не сходились. Повторное появление двойника на телевидении могло сделать абсолютно бессмысленным его добровольное заточение. Чего доброго этот самозванец явится в его офис и начнет там руководить. А кто ему, собственно, может помешать, особенно, если проходимец и вправду скопировал не только его внешность, но и фенджер-карту. Придет в контору, вставит ладошку в отпечаток, компьютер произведет дактилоскопическую экспертизу и пропустит этого прохиндея в святая святых — его рабочий кабинет.

Надо было принимать какие-то меры. Но откуда начать: с Верочки, с полицейского участка, а, может, с ресторана "Лютеция"?

Но сначала надо было узнать, что приготовила ему в своей передаче обиженная Мечникова.

Дядя Фима узнал о пропаже Юрия Брянцева от своего племянника Александра Белого. Тот, приехав в обеденный перерыв, спросил у него: нет ли у дядюшки знакомых в Государственной дорожной полиции, и потом пояснил без обиняков, зачем ему это надо, мол увезли хорошего человека хулиганы, и без следа.

Ефим Степанович, прослуживший всю жизнь в армии, колесами так и не обзавелся, поэтому в ответ отрицательно покачал головой.

А потом призадумался и вспомнил, что во всей системе МВД у него есть только один знакомый — Володя Поскребышев. Они вместе служили в Ташкенте. Владимир Палыч уже давно был на пенсии, как и дядя Фима, но, тем не менее, служил на какой-то мелкой и непыльной должности в пожарном управлении. А пожарные, как вы понимаете, это далеко не дорожная полиция России. Но зато у Поскребышева был "Москвич", а значит, хоть какие-то контакты с "дорожниками". Ефим Степанович решил на всякий случай позвонить бывшему сослуживцу.

Нашел он его довольно быстро. Поскребышев обрадовался и довольно долго рассказывал дяде Фиме о своих делах, потом выслушал его просьбу и, подумав, радостно сообщил, что среди "дорожников" шибко больших приятелей у него нема, но совершенно случайно он встретил в Металлургическом районом управлении Василия Смелякова, ну, молодого, который тогда у них в Ташкенте взводом в третьей роте командовал.

Ефим Степанович парня вспомнил и поинтересовался, чем же это он теперь в мили…, тьфу, в полиции занимается.

Поскребышев — в прошлом политработник — многословно не по-военному рассказал, что Василий в свое время весьма удачно переметнулся из армии во внутренние войска, а когда там появилась нехватка офицеров с боевым прошлым и спецподготовкой, устроился в РПОН — рота полиции особого назначения, что-то вроде полицейского спецназа, — и теперь он командует этой ротой. Живет Смеляков сейчас неплохо — зарплату большую и вовремя получает, и, кстати, в том разговоре с ним, с Поскребышевым, капитан весьма одобрительно вспоминал дядю Фиму. Вот он, скорее, Ефиму Степановичу поможет.

Василий помог. Он не только сообщил приехавшему к нему на службу дяде Фиме на кого оформлен автомобиль, но и то, кто на нем катается по генеральной доверенности. А потом даже поинтересовался, не надо ли к этому человеку принять какие-либо меры, поскольку по оперативным данным этот автомобилист вращается в криминальных кругах.

Дядя Фима от помощи бывшего подчиненного отказался, сказав, что разыскивает этого человека по пустяковой причине. Этот автолюбитель просто что-то кому-то задолжал на автостоянке, где он сейчас подрабатывает сторожем. Мелочь какую-то: то ли насос взял, то ли набор ключей. А его, Ефима Степановича, просто попросили узнать, где этого гражданина можно найти.

Тогда Смеляков поделился с ним и адресом водителя. А когда дядя Фима уходил, Василий вышел его проводить. Затем, глядя ему в след, он сказал одному из своих комвзводов:

— Кто бы мог подумать, что этот легендарный мужик будет в свободной России работать охранником на автостоянке.

— А чего такого? Для этого дедули и такая работа на старости лет должна быть в радость, — откликнулся мордатый офицер РПОНа.

— Ты ничего не знаешь, лейтенант. Не дай бог тебе столкнуться с ним на узкой дорожке, — возразил Смеляков. — Ты знаешь, что это за мужик? Он больше войн видел, чем ты лет в полиции прослужил. Начиная с Вьетнама, ни одной не пропустил. И в Сирии, и в Анголе, и в Эфиопии воевал, да еще в куче разных мест. Когда я в армии после училища службу начинал, он в нашей бригаде спецназа инструктором рукопашного боя числился. У него медалей и орденов больше, чем у командующего округом было. Как на праздник мундир парадный оденет, так словно новогодняя елка сверкает. Таких как ты, он двоих шутя заваливал. Ты не смотри, что он хлюпик — хлюпиком. Сейчас-то он на пенсии. Ему сейчас далеко за пятьдесят, наверное, но слышал я, от бывшего однокурсника по училищу Вадьки Меньшикова, что Вадик, якобы, несколько лет назад в Югославии с Фимой сталкивался. Они там в боснийских горах вместе "на лыжах катались". Против сборной мусульман и хорватов.

И только когда все добытые сведения дядя Фима передал Сашку, тот наконец-то сообщил ему, что пропал именно Брянцев.

Ефим Степанович крайне огорчился, что такой хороший человек попал в столь неприятную историю.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Смена козыря

I

А хороший человек тем временем сидел на табуретке в каком-то полуподвальном помещении с маленьким окошком под потолком.

Это был либо гараж, из которого выгнали машину, либо какая-то мастерская. Об этом можно было судить по мебели: нескольким железным шкафам с инструментами, верстаку и паре колченогих стульев, на одном из которых и восседал преподаватель литературы Юрий Андреевич Брянцев.

Парамирик достаточно давно пришел в себя и уже имел возможность обдумать свое положение. Юрий понимал: если его не убили сразу, мало вероятно, что это сделают теперь, наверняка кто-то с ним сначала поговорит и за что-то с него спросят. Поначалу Юрий думал, что ему достанется за вчерашнее происшествие на Уфимской, но Длинный, с которым у негобыл конфликт, быстро уехал и про Настю даже не упоминал. Да и бить его не били, так что дело было, скорее всего, не в этом. Лишь потом литератор сообразил, что на местного Брянцева устроена форменная охота и, скорее всего, его спутали с финансистом и поймали вместо оного по ошибке. Только это могло объяснить то обстоятельство, что никто из оставшихся с ним трех бандитов — охранников особого внимания ему не уделял.

Один только раз только вывели они его в находившийся тут же рядом туалет, да дали кружку сырой воды. А разговаривать с пленником или распрашивать его о чем либо и не пытались. Видимо, ждали старшего, который и будет задавать вопросы.

Юрий тоже у них ничего не спрашивал и не пытался им что-либо объяснить, а просто сидел и пялился в допотопный черно-белый телевизор, стоявший на верстаке. А что, собственно, ему еще оставалось делать, если за одну руку он был прикован к отопительной батарее наручниками и единственное, что он мог себе позволить, это иногда привстать, потоптаться на месте, а затем снова сесть.

Охранники в мастерскую заглядывали редко, надеясь на запоры и импортные наручники.

Телевизионные передачи этого мира показались Брянцеву такими же пустыми и пошлыми, как и программы его родного мира. Те же бесконечные затянутые мыльные сериалы с высосанными из пальца сюжетами, тупые боевики про мафию и полицейских, скучные ток-шоу озабоченых людей и бесконечная череда лотерей и телевикторин.

Единственно, что Юрий смотрел с интересом, это — выпуски новостей.

Кое в чем этот мир действительно разительно отличался от его Земли.

Во-первых, перестройка в России началась на два года раньше, и, следовательно, построение капитализма в стране зашло гораздо дальше, чем в его многострадальном отечестве. По ходу какой-то аналитической передачи он уяснил, что компартия все эти годы находится здесь под запретом, а самыми ярыми оппонентами нынешнего демократического правительства считаются партия либерализма и демократии во главе с Жириновским и объединение "Россия — наш дом", лидер которого был премьер-министром в предыдущий четырехлетний срок, но слишком медленно проводил кардинальные реформы и поэтому был отправлен в отставку президентом. Из прений представителя нынешнего правительства и оппозиционеров в той же передаче "Круглый стол" Юрий так и не понял, какие же между ними различия. И те и другие желали построить справедливое рыночное общество, и, видимо, разница была исключительно в методах этого строительства.

Тем не менее, как следовало из скупых сообщений дикторов новостей, финансовое положение этой страны было таким же плачевным, как и его Родины.

От знакомых фамилий политиков неожиданно повеяло домом. Как будто он и не проваливался в чужой параллельный мир. Но во время выступления премьер-министра — пухленького господинчика средних лет — у Юрия опять случился непонятный приступ: сознание как бы отделилось от него и стало ватным. Он понимал все слова, что произносил руководитель правительства, но не воспринимал их. Зато отчетливо звучало: "Враг! Змееносец! Все неправда. Очень неприятный человек."

Дома у него такого не наблюдалось. Неприятное ощущение пропало, когда началась какая-то музыкальная передача.

А во-вторых, в этом мире и в зарубежной жизни были существенные отличия от его Земли. Это и другой лидер могучего Китая, и официально разделенный на несколько независимых мини-государств Афганистан, и проамериканское правительство в Сербии, и живая, да еще и готовящаяся в третий раз стать матерью принцесса Диана.

Причем, было не очень-то ясно, в разводе она со своим Чарльзом или нет.

Потом один из бандитов переключил общероссийский канал на местный, и Юрий Андреевич поневоле стал смотреть местные передачи.

Посмотрел конец какого-то боевика — узнал, кто был в нем главным злодеем. Затем показали драчливые американские мультики, а потом началась музыкальная передача, составленая из клипов безголосых, но смазливых певцов и певиц. Кое-что показалось ему знакомым, а что-то Юрий видел впервые. Потом включилась студия и начались городские новости. И Юрий увидел себя вчерашнего. То, как он пожимает руку Лернеру и выходит из полицейского участка.

И вдруг охранники засуетились и выключили телевизор.

На пороге возник… коллега Крутояров.

Правда, он не во всем походил на того Сергея Филимоновича, который так любил занимать деньги у преподавателей Приборостроительного колледжа. Внешне, вроде, тот же — маленький, узкоплечий, лысенький, и личико такое же — с бегающими оловянными глазками.

Но, в отличии от знакомого Юрию заведующего мастерской, этот Крутояров был тщательно выбрит, одет в дорогой костюм, а на пальцах его сияли массивные перстни. Да и вошел он в гараж в сопровождении целой группы мужчин. И чувствовалось, что он — главный среди них.

— Ну что, Брянец, попался? — радостно спросил Крутояров.

Брянцев недоуменно пожал плечами.

— Сергей Филимонович, что собственно происходит? Кто эти люди и почему меня здесь держат? — поинтересовался он.

— Как? Как ты меня назвал? — удивленно переспросил Крутой Филимон.

— По имени отчеству, — сердито ответил Брянцев. — Я по-другому не обучен.

— Меня зовут Филимон Филимонович, а не Сергей, — не менее сердито сообщил предприниматель. — И тебе это отлично известно.

Да, был у меня братан-близнец Серега. Так он погиб, когда нам было по восемь лет. В реке утонул. А откуда ты про него знаешь?

Юрий Андреевич в ответ только пожал плечами. Не мог же он ответить правду. Кто бы ему здесь поверил.

— Ну вот что, Брянец. Теперь ты в моих руках и должен ответить за все.

Это была последняя фраза, сказанная местным авторитетом на русском языке. Далее он перешел на более привычную ему феню.

— Братаны недовольны, что ты почистил наш общак. Какова хрена ты, козел паршивый, влез в наш металлургический завод. Я с Черными мазу имел на эти акции, а ты цены вздул и мы три лимона потеряли. Зелеными, сука! Зелеными!

Юрий Андреевич понял, что речь идет об акциях металлургического завода, но так как он ничего не знал о деталях борьбы за них, то ему оставалось только загадачно молчать и делать умный и независимый вид. Брянцев охотно бы объяснил кричащему Крутоярову, что это ошибка и его не за того принимают. Но было абсолютно ясно, что этот братец-близнец его не поймет и не поверит ему.

— Я эти бабки из общака под проценты перехватил, — продолжал, распаляясь Филимон, — Мне по счетчику уже шестьсот кусков сверху гасить надо. Ты, козел, думал, что просто так от меня побегаешьменя на недоверие посадят? Хрен тебе, сука, петух гамбургский.

Сначала я из тебя душу выну. В общем так, Брянец, сейчас мы с тобой договор подпишем или лучше векселя на всю сумму. И я твоими векселями рассчитаюсь. Ты парень ломовой, фартовый, доверием у деловых пользуешься, твои векселя по своей цене пойдут. Так что обернешься пару раз и выкрутишься.

Крутояров, видя, что Брянцев не возражает, а внимательно слушает его, заулыбался и весело сообщил, — Я сначала тебя замочить хотел, за тот наезд, что ты вчера на меня совершил, а потом понял, что сначала ты за это заплатить должен.

— Это вовсе не я стрелял, — возразил Юрий Андреевич, недовольный тем, что его обвиняют еще и в попытке убийства.

— Я уже знаю, что не ты, — согласился Крутояров. — Но отмазываться все равно ты будешь.

— Это весьма затруднительно будет сделать, — не согласился Юрий, — поскольку я совсем не тот человек, который вам нужен.

Он сосредоточенно вспоминал ту фамилию, которую называл МА в больнице. Доказать этому бандиту, что он из параллельного мира и за местного Брянцева — не ответчик, было невозможно. Но можно было попытаться убедить Крутоярова в том, что он — тот самый казахстанский беженец, которого готовил для кого-то коварный МА. По крайней мере, пока они будут проверять эту версию, он что-нибудь да придумает.

Но Филимон не обратил внимания на его жалкие попытки оправдаться, а просто достал из карманам сотовый телефон и, набрав номер, стал разговаривать, — Здорово, Иваныч. Слушай меня, готовь бумагу — договор. Что "Кредитор" — в моем лице-, а с другой стороны "Должник" — Брянцев Юрка, сделали подписку. Ну а дальше, как обычно: Кредитор перехватил Должнику бабки… Нет, зачем в "зеленых", в российских хрустах. Сумму точную подсчитаем и впишем позднее. Ну и счетчик поставишь по науке, с начала года. Подписку тоже тем же сроком оформь. Далее, хрусты выдаются на четыре месяца, чтобы первого мая он уже был должен платить… Куда он денется. Он тут у меня напротив сидит. Хасан объяснит ему — зажмет яйца в тиски — он и подпишет. А также приготовь вексельные бумаги от его лица. Он их тоже подпишет… Ну да, договор, если что, надо в суде на недоверие ставить, а мы его векселя быстренько реализуем и скажем, что он ими по договору расплатился. Понял?.. Ну нотариусов своих у нас полно… Все тик-так. Все.

Затем Крутояров спрятал телефон в карман и, ехидно глядя на Юрия Андреевича, потер руки. Точно также делал Сергей Филимонович, когда ему удавалось получить от кого-нибудь взаймы или когда дела его были превосходны. Затем он велел сопровождающим его охранникам предупредить его, когда подъедет адвокат, а также приказал вызвать Хасана, если этот — он кивнул на Брянцева — вдруг заупрямится. После чего он удалился в глубину дома — отдыхать.

Все сопровождавшие Крутоярова также вышли из мастерской, оставив Юрия наедине с его грустными мыслями.

Вот так, не за здорово живешь, ему предстояло отвечать по чужим делам.

II

Но долго предаваться тоске Юрий Андреевич не смог, поскольку минут через двадцать заявился рассерженный Крутояров и набросился на него с упреками.

— Что ж ты, хрен несчастный, не сказал, что ты — поддельный Брянцев.

Литератор даже обиделся на подобное заявление и смело возразил:

— Как это, поддельный?

С Крутояровым в помещение зашли еще двое. Обоих Юрий Андреевич уже видел — они вместе с математиком посещали его вчера в больнице. Он даже запомнил, что молодого МА называл Эдуардом, а другого, постарше с благородной внешностью — Николаем Ивановичем, кажется. Он еще должен был обучать Брянцева экономике.

— Ну точно, тот самый, — произнес Эдуард. — Костюм спортивный на нем тот же.

— Согласен, — подтвердил Николай Иванович. — Это он. А что же касается этого естествоиспытателя, то я считаю, что он нам теперь не нужен. Мавр сделал свое дело. Я его и послал. А о том, что его объект сейчас находится у нас, я ему не сказал. И он, вроде, не догадался.

— Кинул, значит, ученого, адвокат? — спросил Крутояров. — Ну и хрен с ним.

— Если у него дактилоскопическая карта совпадает с брянцевской, — задумчиво продолжал Николай Иванович, то мы сумеем его использовать по полной программе. Единственное препятствие — это сам Брянцев. Вот если бы нам удалось нейтрализовать настоящего, то мы бы могли выпустить на сцену этого. И пользуясь их сходством….

— Ты думаешь? — спросил Крутояров и глаза его нехорошо заблестели. — А вправду, что у него пальчики — один к одному?

— Конечно. Он ведь, как говорят ваши люди, ночевал в доме Брянцева, а туда без дактилоскопического теста не попадешь.

— Ну тогда мы можем, в крайнем случае, наследить его пальцами на чем угодно, и этим подставить Юрку на любое мокрое дело?спросил Филимон.

— Теоретически можно, — поморщился адвокат, — но надо предусмотреть много нюансов. Место действия, время и прочее. Опять же желательно нейтрализовать настоящего хотя бы на время, чтобы у него не было явного алиби…

Совещание злодеев происходило прямо в присутствии Юрия Андреевича, и наш литератор отчетливо понимал, почему они его не стесняются. Он, похоже, был обречен на недолгую, но весьма грязную роль. Всем своим нутром Юрий чувствовал, что опасность, исходившая от этих хорошо одетых и с виду вполне приличных людей, была на много серьезней всего того, чему он подвергался до сих пор.

Судя по всему, здесь считаться с ним никто не собирался. Ведь его считали казахстанским беженцем, человеком без роду, без племени, и, естественно, до него тут не было никакого дела. Используют, как хотят, а потом выбросят в отходы.

К сожалению, Юрий не узнал, что же еще "хорошего" может ожидать его в будущем, поскольку запищал сотовый телефон в кармане у Крутоярова. Филимон Филимонович кратко ответил что-то в трубку, и, отдав последние приказания, ушел. Его советники отбыли вместе с ним.

Чтобы сидеть ему было не так скучно, Крутояров разрешил ему смотреть телевизор. А также велел не бить его по лицу и кормить нормальной пищей, дабы будущий заместитель конкурента не потерял фактуру.

Преподаватель понял, что сидеть ему на привязи долго: пока эти бандиты не нейтрализуют здешнего его двойника. И был, конечно же, категорически против такой постановки дела и для себя уже решил, что ни в каких грязных мероприятиях этих жуликов участвовать не будет. Он прекрасно понимал, что шансов выжить у него до смешного мало, да и жизнь в этом мире казалась ему еще отвратительней, чем в своем собственном. Так что держаться за нее двумя руками и, в придачу, зубами было абсолютно бессмысленно. А раз так, то еще глупее было замарать себя перед смертью еще и недостойным поступком, помогая этим сволочам. Даже если бы бандиты пообещали ему, что они вернут его домой, в его родное измерение, даже это было бы слишком малой платой за то, чтобы он переломил свой внутренний стержень, свою совесть и совершил подлый поступок против своего двойника. И его при этом не интересовало, хороший ли он человек — этот его дубль — или нет. Юрий не был толстовцем, исповедующим принципы непротивление злу, и в определенных условиях смог бы ответить ударом на удар. Но в данном случае он не защищал ни свою Родину, ни свою семью, ни свои идеалы, ни даже закон. Местный Брянцев не успел сделать ему ничего плохого, как и большинство жителей этого мира, и поэтому совершать против него или еще против кого-либо подлость было для нашего Юрия противоестественно. Это означало унизиться, встать на одну ступеньку с этими бандитами. Нет, проще было погибнуть.

Когда стемнело, один из оставшихся в доме бандитов, принес Юрию бутылку пива, порезанного хлеба, колбасы и вскрытую банку рыбных консервов. Чтобы он не мучился, охранник отцепил его от батареи.

Конечно, в знак протеста и несогласия с планами головорезов, можно было бы объявить голодовку. Это было вполне в духе времени и интеллигентских традиций, на которых был воспитан наш герой, но Юрий Андреевич последний раз питался еще ночью, в доме своего двойника, и посему посчитал такие методы борьбы с бандитами глупостью. Время для демонстрации своих убеждений еще не пришло.

Вскоре подошли и двое других охранников. Расположившись вокруг верстака они затеяли ленивую игру в карты, а потом один из них решил включить телевизор. Попутешествовав по каналам, он остановился на местном 41-м канале.

— Во, братаны, какую я вам бабу поймал, — обратился он к сподвижникам. — Передача у нее хренятина, про культуру. Какая у нас на хрен культура в городе? Но смотреть на эту сучку люблю.

Эх, есть же счастливые мужики, которые ее трахают. Сюда бы ее, я бы ей засандалил по самые гланды, да не один раз.

Юрий поневоле взглянул на экран и с удивлением увидел белокурую красавицу — преподавательницу английского Айхель.

— Инна Владимировна? — удивленно произнес он.

— Точно Инка, Мечникова, — подтвердил бандит.

И тут же на экране появилась улыбающаяся Марина Зейлина.

— А эта — тоже ничего, я бы и эту поимел, — вступил в разговор другой охранник.

"А вы помните, какой скандал устроил Брянцев на конкурсе "Мисс Урала", проходивший в прошлом году?" — спросила Марина у ведущей передачи.

"Это когда он вышел из состава жюри и сорвал финальную часть конкурса?" — уточняюще переспросила Мечникова с профессиональной улыбкой на лице.

"Да-да. Сорвал конкурс — это, конечно, громко сказано, но он, пообещав свое содействие, уже после начала мероприятия вдруг решил выйти из состава учредителей и попутно отказал в финансовой помощи организаторам," — пояснила Зейлина. — "Люди попали в затруднительное положение. А многие девочки — участницы оказались без большинства обещанных и завоеванных ими призов."

"Он настолько жаден?" — поинтересовалась Инна.

"Трудно сказать. По крайней мере, официально прозвучала другая версия, якобы ему не понравились конкурсантки. Представляете: тридцать хорошеньких девушек со всего Урала — и не понравились.

Он, говорят, поглядел на них с полчаса и в тот момент, когда надо было выбрать тех из них, кто прошел во второй тур, он друг встает и заявляет, что здесь нет "уральских красавиц". Это, говорит, конкурс американских куколок Барби. Они, говорит, все одинаковые: фигурами, прическами, длинными ногами, стандартными походками, и заученными дежурными улыбками. Они, дескать, ему не интересны, и более достойных красавиц он запросто может найти на улицах нашего города всего за час. Представляете? Такое пренебрежение к девушкам."

Юрий слушал и пока что ничего не понимал. Почему Айхель выступает в роли ведущей телепрограммы и почему у нее здесь другая фамилия? И также было непонятно, почему она так агрессивно настроена против него, вернее, против его двойника.

Но именно в этом накате через эфир и заключилась изощренная месть Инны Мечниковой. Свою передачу "Культурная жизнь нашего города" она в этот раз посвятила практически одному герою — финансисту Юрию Брянцеву.

Вообще-то в начале программы она кратко рассказала об открытии выставки местных фотографов, затем упомянула о новой концертной программе в ресторане "Лютеция" и показала интервью со Стивой Лернером, а потом довольно плавно перешла к намечавшемуся празднованию юбилея фирмы "Русский капиталъ". Ну а с юбилея фирмы оставался лишь один шаг к обстоятельному обсуждению личности ее владельца. Для этого Мечникова подняла весь архив телелеканала.

Образ Юрия в ее передаче вырисовывался весьма неприятный: что-то среднее между Дон Жуаном и Фальстафом — хвастун и бабник, любитель удовольствий и, в тоже время, весьма прижимистый тип. А для того, чтобы облик обидевшего ее любовника был еще более рельефным, она пригласила в студию двух его прежних подруг, представив их, как людей, хорошо знающих Юрия Брянцева.

Наш литератор, подключившийся к просмотру телепередачи ближе к концу, слушая Марину Зейлину, испытывал чувство неловкости.

Как за своего двойника, оказавшегося таким неприятным субъектом, так и за Марину, вчера еще так мило разговаривавшую с ним, а сегодня не стесняющуюся полоскать грязное белье перед столь большой аудиторией.

Сам же главный герой передачи сидел в этот момент в своем тайном убежище и со все большим недовольством смотрел, как бывшие возлюбленные перемывают ему косточки. И если Верочка Снегирева своим обыденным рассказом об их грустной юношеской любви не произвела на Юрия особого впечатления, то неожиданно возникшая на экране и давно забытая им Марина Казакевич — Зейлина своим цинизмом, присущим, видимо, всем преуспевающим журналистам, вызвала у него легкое раздражение. Она так охотно делилась своим опытом общения с ним и даже, вроде бы, не лгала при этом, но в ее интерпретации все факты принимали какой-то странный, искаженный вид, и у человека несведущего, не знающего всех обстоятельств, могло возникнуть только отрицательное отношение к нему, преуспевающиму финансисту.

Одно понимал Юрий Брянцев: под него кто-то усиленно копает, и в результате этот кто-то неведомый уже успел рассорить его с Инной. Человек, на которого возлагались такие большие надежды в предстоящей финансовой операции из друга стал врагом. Вся затея с исчезновением становилась бессмысленной. Надо было возвращаться к делам. Но не мешало бы в начале разобраться с этим проходимцем двойником. Сопоставив все факты, финансист решил, что поиски надо начать с ресторана "Лютеция". Надо было только немного подождать, ресторан начинал свою работу достаточно поздно.

Наш же Юрий Андреевич поужинал и посмотрел телевизор. А затем, снова прикованный охранниками к батарее, провел эту ночь на трех составленных в ряд стульях, сильно ворочаясь во сне.

III

Финансист Брянцев на такси подъехал к ресторану "Лютеция".

Огляделся и сказал водителю, чтобы тот его подождал. Продемонстрированный зеленый двухглавый орел на пятидесятирублевой бумажке свидетельствовал, что клиент не шутит, и таксист согласно кивнул головой и выключил двигатель.

Вид истинного джентльмена говорил сам за себя. Швейцар — охранник открыл дверь и спросил, заказывал ли господин заранее или зашел по случаю. Юрий ответил, что ужинать не будет, а просто хочет переговорить с хозяином. Швейцар нажал какую-то кнопку и в вестибюле мгновенно нарисовался метрдотель.

Черноглазый, похожий на цыгана, с золотой серьгой в ухе распорядитель улыбнулся Брянцеву, как родному, и приветливо произнес:

— О, какой гость! Здравствуйте, Юрий Андреевич. Сегодня вы один, без дамы? Будете ужинать, или вы желаете снова увидеться со Станиславом Сергеевичем?

Юрий сохранил каменное выражение лица. То, что его узнали, не удивляло, в конце концов, в городе он был довольно известен в некоторых кругах. А то, что ему говорили "снова увидеться", свидетельствовало о том, что проходимец действительно был здесь и выдавал себя за него. Было что-то обидное в том, что его путают неизвестно с кем. Но кривить лицо Юрий не стал и процедил, что да, хотел бы вновь переговорить с Лернером.

Время выступления на сцене еще не подошло, и поэтому Стива встретил гостя не в дамском платье, а в джинсах и в темно-синей рубашке с большим отложным воротником. Увидев Брянцева, ресторатор вздрогнул от неожиданности, словно чего-то испугался. Но потом, видимо, сообразил, что финансист хотя и задумчив, но отнюдь не выглядит рассерженным. Поэтому он как-то робко кивнул Юрию головой в знак приветствия.

Юрий не стал тянуть кота за хвост, а сразу же без особых переходов попросил напомнить, о чем они говорили вчера. Уж если тот жулик выдает себя за него, за Брянцева, то почему бы ему не попробовать выдать себя за этого негодяя.

Стива крайне удивился и огорчился подобным провалам памяти у столь известного предпринимателя. Ведь он, если откровенно, весь день радовался тому, что именно ему могут поручить режиссуру праздничных торжеств фирмы. Лернер даже прикидывал, сколько он может запросить за эту работу. А тут такой сюрприз — Брянцев забыл все вчерашние договоренности. Но вспомнив, что финансиста после этого побили на улице какие-то бандиты, ресторатор списал его забывчивость на травму и вкратце пересказал суть их беседы.

Юрий Андреевич, слушая, согласно кивал головой, будто действительно вспоминал подробности вчерашних событий. Он спокойно отнесся к тому, что двойник его, оказывается, приходил в ресторан на пару с Мариной Зейлиной, и к тому, что этот прохиндей, вроде как, даже обещал пригласить на празднование юбилея и кардебалет Лернера, и самого Стиву в качестве распорядителя торжеств. И только когда ресторатор упомянул про Валерию, Брянцев удивился: "Кто это, Валерия?"

Стива даже немножко обиделся — вчера этот денежный мешок сам приставал к нему, требуя ее адрес, а сегодня спрашивает, кто это такая. Но, помня про амнезию, пояснил. А в заключение, после некоторой внутренней борьбы, Лернер рассказал финансисту про приходивших к нему утром бандитов, предупредив, что они искали именно его, Брянцева.

Юрий поблагодарил Стиву за информацию, обнадежил его насчет праздника, дескать, идея Лернера о праздничном бале не лишена привлекательности, после чего вежливо откланялся.

Выйдя на улицу, Брянцев сел в ждавшее его такси и задумался.

Эта неизвестная ему Валерия Рюмина была тем единственным звеном, той зацепкой, которая могла хоть что-то объяснить. Вся остальная лабуда насчет праздника, наверняка, носила какой-то отвлекающий смысл. Не станет же этот двойник — пройдоха заказывать и оплачивать праздник его, Юрия, фирмы. Марина? Во-первых, не очень-то хотелось ее видеть, особенно после ее выступления в телепередаче, а во-вторых, ей тоже бы пришлось врать о внезапно свалившейся на него амнезии — тут мол помню, а тут — нет. Да и не исключено, что и Марина играет против него, а значит, соврет! А вот неведомая танцовщица могла бы навести его прямо на штаб заговорщиков. Ведь зачем-то этот дубликат ее ищет. Осталось только найти эту Валерию.

Но искать ее сейчас было бессмысленно — не проводит же она свои занятия в одиннадцатом часу ночи.

Таксист терпеливо подождал несколько минут и, не выдержав, спросил: "Куда ехать-то?" Юрий показал — прямо.

Машина медленно тронулась. Немного погодя, к ней подбежал парнишка из новой формации кандидатов в ломовые.

— Шеф, девочку надо? Есть на любой вкус!

Брянцев отрицательно мотнул головой, а таксист поясняюще показал на "голубой" ресторан, дескать клиент оттуда, а там "девочки" совсем другие.

Парень понимающе крякнул. И, внимательно посмотрев на пассажира, попавшего под свет уличного фонаря, вдруг резко дернул на себя дверку машины, а затем нырнул в кабину, пытаясь вытащить Юрия из кабины.

— Это опять ты, дядя?!! Че-ж ты, козел, девочку всю ночь пользовал, а башлять за это кто будет?!

Но грозно протянутые к благородно одетому господину руки Виталику — а это был именно он — пришлось прибрать. Поскольку дядя, вчера такой тихий, наставил на него пистолет. Выяснять, настоящий он или нет, сутенер посчитал опасным и поэтому, выбираясь задом из кабины, он миролюбиво зашептал:

— Ну ладно, дядя, я пошутил.

— Постой! — требовательно сказал Брянцев. — Девку, говоришь? А ну-ка, веди ее сюда. Только мне надо ту, что вчера со мной была.

Тогда и деньги получишь.

Виталик, собиравшийся было смыться от неприятностей, застыл на месте. Последняя фраза про деньги заинтересовала его. Он поколебался и решил рискнуть. А че Настьке будет, если и еще раз прокатиться. Авось не затрахает он ее до смерти.

Минуты через две парень привел двух девчонок.

— Шеф, может тебе двух для разнообразия?

Юрий посмотрел на девушек и, ткнув пальцем в Настю, которую он узнал — все-таки видел ее по телевизору, — тихо сказал: "Садись."

— Юрочка, привет! — обрадовалась студенточка.

"Может, все не зря. Вот он и во второй раз приехал. Вдруг это — мой счастливый билет?" — подумалось ей.

— А деньги, дядя?! — спросил приземленный и меркантильный Виталик.

— Деньги? А-а-а… Сколько?

— Настя — девочка дорогая. Триста за ночь, — набивал цену сутенер. — Значит, за вчера и за сегодня — шестьсот рубликов. Она ведь сегодня вечером больше работать не сможет.

— За такие деньги со мной любая фотомодель ляжет, — холодно сообщил Юрий.

Обидно оплачивать услуги проститутки за два дня, если накануне ее услугами пользовался не ты, а кто-то другой.

— Настька — не фотомодель, она — профессионалка. Приласкает, все на свете забудешь.

— Сколько ты ему отдаешь? — спросил Брянцев у Парфентьевой.

— Половину, — помявшись, призналась девушка.

Юрий протянул две коричневых сотенных бумажки Виталику и приказал: "Исчезни!"

Сутенер, помня про пистолет, спорить не стал. Он и на это не рассчитывал.

— Трогай, — велел финансист водителю. — А с тобой, детка, мы займемся повторением пройденного, — пообещал он Настасье. — Как, ты говоришь, тебя зовут?

Это было первое, что удивило девушку. Вчера он сам первый подошел и заговорил с ней, обращаясь по имени, а сейчас вдруг выясняется, что он его забыл. Второе было то, что, задавая вопрос, Юрий приятно и умело погладил ее по ноге выше колена. Вчера он был заметно скромнее. Но удивляться долго было себе дороже, как и задавать глупые вопросы. Главное было не спугнуть принца, да и профессиональный обычай требовал, если клиент спрашиваетнадо отвечать. Вдруг это — игра такая. И она назвалась.

Дальше они ехали молча. Только Юрий изредка кратко давал указания шоферу.

Остановились возле особняка. Брянцев рассчитался. Настя сроду не видела такого шикарного бумажника. А сколько там было пластиковых карточек! Как он все их пины помнит?!

А дальше начался вежливый допрос с пристрастием. Отпустив шофера, Юрий встал перед калиткой и спросил у девушки, как же они вчера прошли через нее. Та, конечно, удивилась и напомнила, что вчера он ей сначала сказал, что забыл ключи от ворот, звонил в звонок и, поскольку никто из дома не вышел, ткнул пальцами куда-то сюда и дверь открылась.

Юрий открыл калитку с помощью двух пальцев и, после небольшого уточнения, ту же процедуру повторил и со входной дверью в дом. Затем спросил, что же происходило дальше.

Парфентьева отлично помнила, что дальше она пыталась соблазнить хозяина прямо в прихожей, но сейчас, напуганная его странным поведением, она не смогла продемонстрировать это повторно. Уж больно вчерашний Юрий Брянцев отличался от сегодняшнего. Если вчерашний казался мягким и интеллигентным, то сегодняшний был тверд и неприступен. Поэтому девушка сказала, что они прошли в комнату, — они и прошли — и там она включала свет и аппаратуру с помощью пультов. А потом он заругался и попросил все выключить, так как ему не хотелось засветиться, поскольку, дескать, за ним следят.

Сейчас же Юрий против освещения в комнате не возражал, слушал Парфентьеву внимательно и с невозмутимым видом кивал головой, как бы подтверждая правдоподобность ее рассказа.

Настя продолжила рассказ, упоминув про телефонный звонок, и про то, что, видимо, именно эта звонившая женщина и приходила утром проверять дом. Блондинка такая, лет тридцати.

Откуда-то в руках Брянцева появилась фотография и девушка подтвердила, что да, та самая мадам. Юрий снова удовлетворенно кивнул головой, бросил фотографию на журнальный столик и попросил напомнить о том, чем же они еще успели позаниматься до утра.

Настя рассказала о походе на кухню и о ванной. А на вопрос о "любви", честно призналась, что до этого не дошло.

Затем Юрий строго спросил:

— Ты не помнишь, он поднимался на второй этаж.

Девушка непонимающе поглядела на него. Нечасто ей попадались такие странные клиенты. Мало того, что он, якобы, не помнит ничего из вчерашнего, хотя вчера был или, по крайней мере, казался абсолютно нормальным, так теперь он еше и говорит о себе в третьем лице. У него что — раздвоение личности или обыкновенная мания величия? Этого еще не хватало! Поэтому Настя переспросила:

— Кто "он"?

Юрий понял, что проговорился. На мгновение он задумался: признаться ли девушке в том, что вчера с ней здесь был вовсе не он, а его двойник, но потом решил не посвящать ее в свои проблемы.

— Да я, я. Я вчера съел что-то не то и поэтому плохо все помню.

— Ну да, ходил, — сказала Парфентьева и поведала про то, как он предлагал ей устроиться на ночлег на втором этаже. — Так что спали мы здесь в гостиной, — закончила она свой рассказ.

Брянцев только покачал головой. Потом он взглянул на наручные часы и произнес:

— Мне, честно говоря, сейчас не до тебя. Надо посмотреть в каком состоянии компьютеры.

Но, увидев жалкое выражение лица ничего не понимающей студентки, он передумал отправлять ее домой и, улыбаясь, спросил:

— Есть хочешь?

Девушка согласно кивнула.

— Тогда дуй на кухню и сваргань себе что-нибудь. Потом можешь принять душ, и на втором этаже — первая комната направо. Там будешь спать. А утром я увезу тебя в город. Свет можешь включать смело, — усмехнувшись, добавил он.

После чего удалился на второй этаж.

Сигнализация кабинета была включена. Это приятно удивило Брянцева. Только один он знал код ее отключения. И если дежурный на КПП ничего ему не сказал о ее срабатывании, значит его вчерашний гость даже не пытался проникнуть в его кабинет. Здорово, черт возьми! Юрий отключил сигнализацию и вошел в комнату. Первым делом присел возле компьютера и включил его. Умная машина тоже сообщила, что последним, кто с ней общался, был он сам, два дня назад. Так что же, его двойник воспользовался своим сходством с ним только для того, чтобы привести в его особняк проститутку? Интересно-то как. В чем же тут загвоздка, ломал Юрий голову. Но ничего придумать не мог. Видимо, тот, кто играл против него, задумал что-то необычное.

Затем Юрий включил модем, вошел в сеть, и принялся изучать последние финансовые сводки. За те два дня, что он играл в прятки, в деловом мире произошли существенные изменения. И финансист Брянцев погрузился в их пучину.

Минут через сорок осторожный стук нарушил его уединение. Он удивленно посмотрел на открывающуюся дверь. На пороге появилась Настенька. Честно говоря, Юрий Андреевич чуть было не забыл про ее существование. Он уже было хотел спросить, что ей надо, но поднос с со стаканом сока и бутербродами достаточно красноречиво говорил о цели ее прихода. Она извинилась, что потревожила его, а потом сообщила, что ей кусок в горло не лез, когда она думала про то, что он там, наверху, голодный, и поэтому она решила приготовить ему легкий ужин.

Хотя Парфентьевой и было неполных восемнадцать, она уже твердо знала, что надо делать, чтобы добиться внимания мужчины. И про то, что путь к его сердцу может лежать через желудок, она тоже ведала. Девушка добросовестно исполнила все указания хозяина: поела и приняла душ. И под теплыми его струями в ее кудрявой головке созрел план. Она не стала натягивать на себя свое боевое облачение — коротенькую юбку и блузку в обтяжку. В этом Юрий ее уже видел и не позарился. Настя решила воспользоваться одним из махровых халатов, висевших в шкафу. Из чистого полотенца она соорудила себе что-то вроде чалмы на голове и в таком, надо признать весьма соблазнительном виде, отправилась к хозяину, предварительно заглянув на кухню и приготовив ему легкую закуску.

Настя шагнула в комнату. Изящная голая ножка мелькнула в полах халата, распахнувшихся при ходьбе. Точеная шея, тоненькие плечи с выступающими ключицами, а также вызывающе белая ложбинка между двумя прелестными грудками виднелись в выразительно открытом декольте. Губки девушки изображали очаровательную улыбку.

"Хороша!" — мелкнула мысль у Юрия.

Он улыбнулся и сказал: "Что ж, спасибо за заботу." Разрешил поставить поднос возле себя и вопросительно посмотрел на стоящую рядом девушку. Настя все поняла и спросила: не хочет ли он, чтобы она сделала ему массаж. Она знает все виды. Если он сейчас занят, она подождет.

Юрий встал и очень аккуратно, чуть касаясь, провел кончиками пальцев по ее щеке и шее. Затем склонил ее головку и коснувшись губами лба тихо, с паузами произнес:

— Ты сладенькая… Нет, массажа не надо… Я не пользуюсь услугами профессионалок… Ты употребляешь наркотики?

— Нет.

— Хорошо. Куришь?

— Да.

— Это хуже. Надо бросать, для такой хорошенькой девушки, как ты, это вредно. А что касается женщин, то в последнее время я предпочитаю чужих жен из почтенных семей. Меньше неожиданностей.

По темпераменту они мало в чем уступают вам, путанам, но следят за собой. Не болеют и умеют держать язык за зубами. Причем я не люблю глупых женщин, а насколько умна ты, я пока не знаю.

— Видала я этих умных, как они клевали тебя сегодня по телевизору, — нашлась Настя. — Особенно эта белокурая ведущая, что утром меня здесь застала.

— А-а, это уже отыгранный материал. Понять их можно, они из тех кто вытянул несчастливый билет. Это не мои слова. Так выразилась несколько лет назад Марина, та, что с радио. Она мне так и сказала: "Кто же знал, Юрий, что именно ты окажешься выигрышным билетом в этой жизни." Но я ей даже не посочувствовал. Я — человек жестокий. В последнее время я получаю садистское удовольствие от того, что наблюдаю, как эти дамочки кусают свои локотки. Думаю, не открыть ли мне такой клуб "Дам, кусающих локотки". Верочка была бы в нем под номером один, Казакевич под номером два, ну а Инночка под последним. Лень считать, каким. Совсем извела меня своей ревностью.

— И за что же ты их так?

— Сами виноваты, — категорично заявил Юрий. — С Верочкой мы полюбили друг друга еще в школе. Ах, какой был роман. Ромео и Джульета, прямо-таки. А кончилось все скандалом, устроенным ее мамой. "Как, моя девочка дружит с мальчиком, который учится в обыкновенном политехе на первом курсе? Какую жизнь он ей устроит?

Прозябание от зарплаты до зарплаты? Нет, только военный будет моим зятем. Я сама — жена военного, и сейчас мой муж уже полковник. А этот студент будет таким же счетоводом, как и его папаша.

У меня есть курсант на примете с отличным будущим. Он в этом году заканчивает училище и его распределяют в Германию. Там они и прибарахлятся, и жилье сразу получат. И Виктору," — так звали курсанта, — "Верочка нравится. А ты давай проваливай, пока я на тебя дело за изнасилование девочки не завела!" В общем, ее мама сама определила судьбу Веры. И она, Вера, поплакала немножко да и вышла за перспективного курсанта замуж. Правда, он недолго был перспективным офицером. Умер Устинов, в руководстве армии произошли перестановки и папу Виктора отправили в отставку вслед за его покровителем из Генерального штаба. Соответственно и военная карьера сына резко замедлилась.

А с Мариной было по-другому. Я познакомился с ней случайно, на остановке, когда еще дружил с Верой. А любовь мы закрутили, когда также случайно встретились в сводном межвузовском стройотряде. Роман был бурным и страстным, но коротким. Казакевич была увлекающейся натурой и не могла долго общаться ни с кем. Она и сейчас, наверное, такая же, и я не удивлюсь, если она регулярно изменяет своему благоверному. Но ее непостоянство я бы еще мог пережить, я не прощу ей другое. Она убила моего ребенка.

— Как убила? — удивилась Парфентьева.

— Да нет, не так, как ты думаешь. Просто однажды она вдруг исчезла из виду на неделю. А когда я поинтересовался, куда это она пропадала, Марина и сообщила, что лежала в больнице, и пояснила, что сделала аборт… Она даже не поинтересовалась моим мнением по этому поводу. Сама решила, без меня, что сейчас ей ребенок ни к чему. Еще три года учиться, а тут пеленки, замужество и никаких развлечений. Эти развлечения меня и добили. Я сразу к ней охладел. В какой-то мере я тоже для нее был предметом развлечения… Да что мы с тобой стоим. Садись, — предложил Юрий гостье.

Отпив сока, он сменил тему и стал расспрашивать девушку про ее жизнь. Причем, Брянцев не стал, подобно другим мужикам, выяснять как она докатилась до жизни такой, и нравится ли ей занятие проституцией. Наоборот, ни один его вопрос не затрагивал этой скользкой темы. И так Юрий умело построил беседу, что Настенька, обычно не очень-то откровенная с клиентами, довольно обстоятельно рассказала ему о себе. И о семье, и об учебе в колледже легкой промышленности, где она осваивала специальность экономиста. Причем, учеба для нее — главное в жизни, а проституция — это только способ оплатить обучение. Девушка рассказывала о себе искренне, поскольку чувствовала, что со стороны Брянцева это не просто желание почесать язык, а самый настоящий интерес.

Тут, по случаю, Юрий вспомнил пару историй из своего студенческого прошлого и разговор сам собой перешел на другие совсем уж отвлеченные темы. Обстановка вскоре стала совсем непринужденной и веселой. И Настенька неожиданно для себя вдруг поняла, что этот денежный мешок, в общем-то, умен, весел и по-своему обаятелен. С ним было интересно, он много чего знал и мог рассуждать на любые самые неожиданные темы. Впервые у нее был такой занимательный собеседник. Девушка вдруг стала сознавать, что он ей нравится. Нравится, просто как мужчина. Даже несмотря на то, что он вдвое старше ее и внешне ни лицом, ни статью совсем не блистал и не выделялся. И Насте вдруг стало ясно, чем он мог привлечь к себе всех тех женщин, которые сегодня вечером костерили его в телепередаче. Конечно же Брянцев выделялся умом, тактичностью, искренностью, вниманием, умением слушать. Юрий внушал доверие. И все эти тетки из телевизора были неправы! Сначала они сами обидели его, а затем еще и оговорили. А Юрий — классный мужик, достаточно вспомнить, как он вчера заступился за нее, когда ее пытался схватить Длинный. Не многие мужчины в теперешние времена поступили бы так же.

И в тоже время девушка чувствовала, что между Юрием вчерашним и сегодняшним есть какая-то неуловимая разница. Вчера Брянцев был какой-то замкнутый и осторожный, а сегодня — раскованный и уверенный в себе. Но разве она сама не меняется по десять раз на дню под влиянием всевозможных причин? Ну а почему же Юрию это неразрешено.

Но привычка спать по ночам берет свое: Настенька непроизвольно пару раз зевнула, и Юрий тоном старшего друга отправил ее спать. Сам же он задержался в кабинете у компьютера.

IV

Утром после совместного завтрака, приготовленного Настей, финансист Брянцев неожиданно поймал себя на мысли, что это здорово, когда в твоем доме живет молодая красивая женщина, с улыбки которой начинается утро. Десять лет, с тех пор, как он вступил на путь предпринимателя он не допускал этой мысли. Сначала всего его поглощал бизнес — надо было встать на ноги. Что он только не делал и чем не занимался: и молодежные центры, и кооперативы, и биржы, и банки, и холдинги — все ступени прошел. Любовные приключения случались у него и тогда, конечно, но несерьезные. Не хотелось ему подвергать риску этой неспокойной жизни еще кого-либо.

А когда же он, наконец, добился успеха, вокруг него, словно по команде, захороводили дамочки определенного толка: красивые, энергичные, смелые, часто замужние и, в большинстве своем, видевшие в нем исключительно источник повышенного благосостояния. Никому из них не нужен был конкретно Юрий Андреевич Брянцев, всех интересовал только владелец фирмы "Русский капиталъ". И совсем не удивительно, что в таком окружении и в такой обстановке Юрий стал несколько циничен. И вот, впервые за последние годы, он задумался над тем, что в семейной жизни могут быть свои прелести. Он даже улыбнулся этим своим мыслям.

Брянцев, желающий побыть еще некоторое время в тени, не стал вызывать автомобили своей фирмы, а заказал два такси на разное время. В первом он отправил на учебу Парфентьеву. Прощались они уже как друзья, и при расставании Юрий даже поцеловал девушку в лобик. Но, в то же время, практичный финансист выдал Настеньке двести рублей, как бы за оказанные услуги, и довольно настоятельно посоветовал бросить ее грязный уличный промысел, сунув еще и свою визитную карточку, с написанным от руки на обороте адресом. Он пояснил студентке, что это адрес частной клиники, где очень хороший врач, его знакомый,может ее осмотреть, а при необходимости, проконсультирует и пролечит. Да и от вредных привычек отучит. Причем, платить врачу ей не придется, уже все оплачено.

Конечно, Ричард Гир Джулии Робертс в фильме "Красотка" подобных советов не давал. Но Настенька Парфентьева жила в реальном мире и поэтому отлично понимала, что кино — это кино, а жизнь — это жизнь, и что если сказочные сюжеты и сбываются в этой жизни, то часто заканчиваются совсем не так, как это выдумывают сценаристы Голливуда. В какой-то мере подобный совет Юрия поначалу показался ей довольно обидным. Девушка даже подумывала о том, в какую именно урну выбросить эту самую визитку. Но когда она на глазах у удивленных однокурсниц по техникуму выпорхнула из желтого такси, когда случайно встреченная секретарша учебной части вместо обычных напоминаний о необходимости своевременной оплаты за апрель, вдруг поинтересовалась, что ее, Настю, связывает с фирмой "Русский капиталъ", от которой рано утром пришел неожиданный факс с требованием указать реквизиты учебного заведения, по которым можно было бы оплатить ее учебу, то, естественно, обида на Брянцева растаяла сама собой. Наоборот, этот факс Настенька оценила как добрый знак. Значит, все только начинается? Тогда ей обязательно надо посетить эту клинику.

Отправив девушку, финансист еще некоторое время поработал в кабинете, а затем переоделся в неброский спортивный костюм. Замаскировавшись подобным образом, Юрий Брянцев на втором такси отправился разыскивать танцоршу Рюмину. Теперь уже он будет идти по следам имитирующего его проходимца.

V

Спать на составленных стульях и так мучительно, а если при этом вы еще одной рукой прикованы к отопительной батарее, то такой отдых можно смело расценивать как пытку. Юрий Андреевич, именно так проведший ночь в плену у бандитов, понятное дело, спал плохо: часто просыпался, отлежал все, что можно, и в результате чувствовал себя прескверно.

Утром появились охранники и накормили его опять же в сухомятку, рыбными консервами. Готовить для заключенного им, видимо, было лень. По привычке один из них включил телевизор на местный канал, где в новостях уже и не упоминалось о нападениях на Брянцева и Крутоярова. Другие события затмили собой давешние обстрелы. Главный криминальный сюжет был посвящен схватке между двумя молодежными бандами. Результатом столкновения оказались двое забитых до смерти и четверо раненых молодых парней. Причем, юные преступники использовали во время разборки даже огнестрельное оружие. И тут же, после таких тревожных новостей, началась развлекательная музыкальная передача.

Юрий Андреевич уже морально готовился провести еще один унылый и мучительный день в ожидании неизвестно чего, как в дверь мастерской кто-то негромко постучал.

Двое охранников, находившиеся в этот момент в мастерской, удивленно посмотрели на друг друга и на железную дверь.

— Какого хрена, Соха? — крикнул один из них, думая, что третий их соратник, занимавшийся на улице собаками, изволит так шутить.

Дверь приоткрылась и на пороге возник… дядя Фима. Он сначала просунул голову, а потом бесшумно, как кот, проскользнул в дверной проем.

Юрий Андреевич крайне удивился его появлению, но, как человек воспитанный, инстинктивно мотнул головой в знак приветствия.

А потом его обожгла мысль, что, возможно, и этот старичок работает на мафию. Но все оказалось не так.

— Э, мухомор, а ты откуда взялся? Какого хрена тебе надо?спросил один из громил.

Изумление охранников было еще большим, чем удивление Брянцева.

— А я вот за товарищем пришел, — признался Ефим Степанович вроде как-то даже робко и нерешительно. — Пойдемте, Юрий Андреевич, отсюда, — предложил он преподавателю.

Брянцев охотно бы откликнулся на это приглашение и навсегда покинул опостыливший ему гараж, но стальной ободок на его руке крепко держал запястье и никуда не отпускал. Поэтому он только молча продемонстрировал своему первому знакомцу в этом мире наручники, соединявшие его с отопительной батареей.

Дядя Фима огорченно покачал головой и только успел вымолвить: "Ну что ж вы так, ребята…"

Один из охранников поднялся с решительным и недовольным видом со своего места и направился к наглому пенсионеру, дабы размазать его по стенке. Был этот парень высок и грузен, даже толст, видимо, в юности он неумеренно качался и не в меру жрал анаболики. На минуту его грузная фигура закрыла от привязанного к своему месту Юрия тщедушную фигурку дяди Фимы, и поэтому наш герой так и не увидел, что произошло. Просто бандит замахнулся и тут же скорчился, застонав: "Ой, больно". После чего неспешно, как в замедленном кино, стал опускаться на пол. Второй его напарник тут же вскочил со своего места и навел на Ефима Степановича пистолет.

Было абсолютно ясно, что сейчас он будет стрелять. Но медленно оседавший браток мешал ему прицелиться. Дальше молнией промелькнула стальная палка, показавшаяся Брянцеву знакомой, и черный пистолет с грохотом упал на пол. Вынырнувший из-за падающего бандита дядя Фима тут же ткнул своей железкой второго своего противника и остался единственным человеком, стоящим в этом помещении на собственных ногах. Все произошло так быстро, что Юрий Андреевич и моргнуть-то успел раза два-три. Неспешно достав из кармана какой-то аэрозольный баллончик, Ефим Степанович прыснул из него в лицо обоим охранникам. Те сразу перестали издавать звуки и шевелиться. "Пусть отдохнут," — пояснил он, отстраняясь от них подальше. В помещении распространился не очень приятный запах, показавшийся Юрию знакомым. Потом дядя Фима подошел к узнику, подергал наручники и спросил, у кого из охранников ключи.

Брянцев показал. Покопавшись в карманах поверженных врагов, ветеран вооруженных сил извлек из них немало интересного. Все изьятое он разложил на верстаке. Потом отстегнул Юрия от батареи и попросил его ему помочь. Под руководством Ефима Степановича они вдвоем подтащили лежащих бугаев к тому же стояку, куда прикован был Брянцев. Затем задрали у каждого по одной руке, и теми же наручникам пристегнули бандитов друг к другу, пропустив наручники вокруг трубы. После чего, используя тиски и кувалдочку, все найденное у охранников оружие дядя Фима изуродовал: расплющил стволы и магазины у пистолетов и переломал лезвия у ножей. Патроны же выбросил в выгребную яму.

— Ну нам пора, — объявил он наконец.

И впервые за два дня Юрий Андреевич оказался на свежем воздухе. Оказывается, его держали в гараже, пристроенном к какому-то особняку. Участок вокруг дома был окружен двухметровым забором. Прямо у входа в гараж наш герой увидел третьего охранника.

Тот сидел на земле, прислонившись спиной к воротам, и явно был без сознания. Рядом с ним стояла злобная псина, которая сначала хотела было броситься к ним, но поведя носом, наоборот отпрыгнула в сторону и залаяла издали. Другая собака лежала у ворот на улицу и не подавала никаких признаков жизни. Повозившись с запорами, дядя Фима открыл калитку и, выпустив Брянцева, вышел сам.

Он абсолютно не обратил никакого внимания на странную обстановку во дворе дома, словно бы ничего и не заметил.

На противоположной стороне улицы их ждал старенький "Москвич" морковного цвета. "Владимир Палыч," — представил Ефим Степанович водителя. — "Юра Брянцев, мой хороший знакомый," — пояснил он для бывшего сослуживца.

— Это хорошо, что ты так быстро. Значит, я еще до обеда успею в автомагазин, — обрадовался бывший политработник Поскребышев, заводя машину. — У меня, Фима, понимаешь, сальники старые, надо бы заменить.

Когда машина тронулась с места, любитель поговорить — Владимир Павлович спросил:

— Так ты здесь живешь, Юра?

— Нет, я здесь в "гостях" был, — ответил задумчиво Брянцев, уловив по мимике Ефима Степановича, что водитель не в курсе и посвящать его в перепитии дела не очень желательно.

— А чего там собаки лаем заливались? Когда ты вошел, — пристал отставник к бывшему сослуживцу.

— Да они меня на дух не переносят, — улыбаясь сообщил маленький дядя Фима.

От него действительно воняло не очень приятно.

"Как от какого-то зверя," — подумал сидевший рядом Брянцев."От медведя?" — предположил он, вспомнив рассказ отца — завзятого в молодости охотника — о том, что один из его знакомых выспорил отличный охотничий нож золлингеновской стали с помощью медвежьего жира.

Спорный нож охранял злобный выдрессированный пес. Хозяин гордился своей обученной собакой, как и своим ножом и говорил, что отдаст нож любому, кто может отобрать его у пса. Так на его беду нашелся хитрый Паша Любимов — друг отца, который намазал руки медвежьим жиром и этим коварным продуктом отогнал бедное животное от охраняемого оружия. По свидетельству отца, пес жалобно отлаивался от протягивающего к нему руки Паши, приседая на задние лапы, и даже поносил от страха. И только поводок, привязанный к дереву не позволял псине задать стрекача. Так Любимов и завладел охотничьим ножом ошарашенного и ничего не понимающего в происходящем хвастуна.

Додумать всю эту историю до конца, а также полностью осмыслить свое неожиданное освобождение Юрий не смог. Его сморил внезапно навалившийся сон.

Посмотрев на отключившегося Брянцева, Ефим Степанович мысленно отругал сам себя: "Пора мне на пенсию, черт! Как же я забыл ему таблетку от сонного газа дать! Ну теперь пусть поспит, а то голова болеть будет."

— Палыч, тебе в магазин надо? Так давай езжай сейчас, а то мой приятель притомился, мы его попозже завезем.

VI

Тем временем в покинутый нашим горемычным преподавателем особняк нагрянул с инспекторской проверкой Хасан. Увиденная им картина крайне его огрочила. Огорчила до такой степени, что он пинками стал приводить своих бойцов в чувство. С большим трудом и с помощью холодной воды он добился поставленной задачи, а затем с еще большими трудностями добился от братков более или менее вразумительного объяснения случившемуся.

"Что, пришел какой-та дэдушка и увел Брянцева, да? А ты, ты и ты нэ могли ыму помэшать, да?" — вопрошал он.

Униженные охранники матерились и врали, что старикашка сперва обработал их каким-то газом, и лишь потом, обездвиженных уже, обезвредил. Им было стыдно, что с ними так легко справился какой-то заморыш. Продолжая грязно материться, они клялись найти обоих: и старика, и сбежавшего Брянцева.

За неисполнение приказа их следовало бы наказать. Строго наказать, показательно. Но и беглеца кому-то надо было искать. В любой момент узником мог поинтересоваться Крутой Филимон, а гнев его мог оказаться куда как страшен. Хасан решил дать подчиненным шанс. Последний. Он сказал, что у них есть два часа, а потом он сообщит обо всем хозяину. Дабы братаны сами с испугу не сделали ноги, он решил поехать с ними и вызвал для компании Длинного, Волынца и Секу с Примой.

Быстро стали решать, где искать. И не придумали ничего лучше, чем отправиться снова к этой козе — танцовщице, может она знает, куда подевался ее дружок.

Валерия Рюмина поняла наконец, что чувствует человек, у которого случается приступ дежа вю. Она, как всегда по четвергам, занималась со старшей группой девочек. Все шло нормально, как обычно. Но тут она случайно взглянула на балкон и с удивлением снова увидела там Брянцева. Точно так же, как вчера, почти на том же месте и опять же в спортивном костюме. Но если вчера он выглядел сосредоточенным, то сегодня удовлетворенно улыбался. Потом, как в дурном сне, вчерашняя история стала повторяться. За спиной Юрия появились двое полицейских. Он недовольно посмотрел на них и показал им что-то. Видимо, вид-карту. Затем все же оторвался от перил и вышел вслед за ними. Все! Зачем же он ходит сюда каждый день? То ли на нее за просто так посмотреть, то ли с полицейскими разбираться.

Увиденное показалось Лерочке нереальным, загадочным и непонятным.

Финансисту Юрию Брянцеву искомая Рюмина понравилась. Очень.

Доехав до заводского клуба на такси, он довольно быстро выяснил, где она проводит занятия. Заглянул в спортзал — там два десятка девчонок подпрыгивали под музыку и, мельтеша, мешали ему рассмотреть загадочную Валерию. Тогда Юрий поднялся на балкон и уже оттуда увидел, наконец, танцовщицу. Надо ли говорить, что увиденное произвело на миллионера сильное впечатление.

"Ого! Какие женщины живут в нашем славном городе," — подумал он.

Юрий даже заулыбался, предчувствуя знакомство с такой кралей. Но тут его отвлекли.

За спиной стояли двое полицейских. Они достаточно вежливо поинтересовались его личностью. Юрий протянул им вид-карту, но вместо ожидаемого извинения, один из полицейских положил брянцевский документ в карман и предложил пройти до машины. "Хорошо,"согласился финансист и поинтересовался, есть ли у них прямая связь с участком, а то он хочет сказать пару слов их начальству.

То, что это — ловушка, Брянцев сообразил, когда не увидел на улице полицейской машины. Но было уже поздно. Его ткнули в шею электрошоком и уже обезвреженного запихали в черный джип. Машина сразу же рванула в Колупаевку. За ней — вторая, в которой сидел Хасан и одетые в черную униформу Примаков и Сикорин. В блатном мире известные, как Прима и Сека. Всю дорогу они удивлялись, что такой прожженный тип, как Брянцев, второй раз подряд попался на один и тот же трюк.

Увлеченные разговором и успехом они не заметили, что за ними мчится синяя "шестерка".

Брянцева били больше для порядка, стараясь не повредить лицо, и все время уговаривали больше не убегать. Финансист понял, что попал в заложники, но пока что не очень понимал, к кому именно. Как не понимал и то, за какой такой побег его лупят. Пристегнутый наручниками к батарее, защищаться он не мог, и поэтому молча терпел удары, копя злость для разговора с главарем этих бандитов. Потом его били за то, что он не называл имя того замухрышки, который вызволил его из заточения утром. Юрий Андреевич опять же не понимал, про кого речь и опять же молчал. Но поскольку забить узника до смерти было нельзя, а "гладить" надоело, похитители угомонились и занялись своими делами, пообещав выяснить имя будущего трупа позднее.

И только тут до умного Брянцева дошло, что его снова спутали. Похоже было, что именно эти злодеи подготовили его двойника, но он, этот двойник, с чьей-то помощью от бандитов сбежал и гуляет теперь по городу, выдавая себя за него, за Юрия. И вот теперь, поймав настоящего финансиста, они считают его ненастоящим.

Так что все побои он получал незаслуженно, за того парня, как говорится. И это было обидно. Мало того, что проходимец, используя внешнее сходство, всюду выдает себя за него, вплоть до того, что водит проституток по его особнякам, так еще и плюхи за него должен сам Юрий получать. Но удивляться этому, как и возражать, Брянцеву не приходилось. Что бы он мог сказать этим тупым негодяям. Что он — это не он? Кто бы ему поверил.

VII

Спящего Юрия Ефим Степанович доставил прямо к главному офису фирмы "Русский капиталъ", располагавшемуся в центре города в высотном здании на проспекте имени Николая II, бывшего имени Ленина. Удивленному начальнику охраны Дядя Фима сообщил, что шеф их, в общем-то, здоров, но в данный момент просто спит под действием усыпляющего газа и лучше всего, если ему просто дадут выспаться. Тогда у него точно не будет болеть голова.

Начальник охраны самолично с еще одним из подчиненных принял с рук на руки финансиста и, отгоняя всех любопытствующих, ничего никому не поясняя, перенес Юрия Андреевича в комнату отдыха.

Слухи о том, что Брянцев, последние три дня то и дело попадавший в разные криминальные истории, наконец-то нашелся и в невменяемом состоянии доставлен в свой офис, мгновенно распространились сначала среди сотрудников его фирмы, потом среди множества арендаторов, снимающих в этой высотке помещения для своих контор, а уж от них или еще от кого расползлись по деловым кругам города.

Биржевые брокеры повисли на телефонах, пытаясь уточнить через свои каналы эту информацию. А затем, так и не добившись ничего вразумительного и устав от неопределенности, словно сговорившись, бросились играть на понижение курсов акций фирмы "Русский капиталъ" и компаний с ней связанных. После полудня сведения о таком поведении челябинских биржевиков докатились и до Екатеринбурга. И за три часа до закрытия Уральской фондовой биржи там тоже началась легкая паника, закончившаяся существенным обвалом котировок.

Виновник же всех этих слухов мирно спал на своем двенадцатом этаже и ничего не ведал.

Проснулся наш парамирик от поцелуя. Вернее будет сказать, что он выспался, наконец, и открыл глаза в тот момент, когда его поцеловали. Поэтому первое, что он увидел, это было красивое, окаймленное белокурыми волосами, женское лицо, склонившееся над ним. Голубые глаза с нежностью смотрели на него, а аппетитные, привлекательные губы тихо произнесли: "Ну что же ты, Юрочка, так: то злишь меня, то пугаешь? Что с тобой, мой милый?" И опять они соприкоснулись с его губами.

Целоваться с преподавательницей английского было приятно, в этом Юрий Андреевич готов был признаться. Правда, в тот же момент в голове литератора засвербила мысль, а как к этому отнесутся его коллеги, если они видят эту сцену, и как ему потом оправдываться за подобное поведение перед Валентиной. К тому же было несколько непривычно то, что незамечавшая его до сих пор Айхель вдруг проявляет к нему такую нежность. Поэтому Брянцев мужественно преодолел растекавшуюся по телу сладостную истому от поцелуя и несколько неуверенно, но все же возразил: "Зачем же вы так, Инна Владимировна?"

Айхель недоуменно посмотрела на него, а затем уткнулась Юрию в грудь и запричитала, что зря он на нее сердится, все произошло из-за того, что она застала в его доме эту девчонку — проститутку.

Знал бы он, как ей обидно было. Но когда она, Инна, услышала, что он то ли болен, то ли ранен, то она бросила все и примчалась к нему.

Воообще-то, поначалу Юрий Андреевич думал, что его приключение с очаровательной англичанкой происходит во сне. Затем, когда по тяжести и теплу ее склонившегося тела и по нежному аромату, исходившему от нее, он осознал, что все это имеет место наяву, то решил, что находится вместе с ней в здании колледжа. Не мог же он привести женщину к себе домой! Но оглядевшись, Брянцев понял, что лежит на диване в какой-то уютной и незнакомой комнате. Может, они у нее дома? Фу-у, если так, то тут, по крайней мере, коллег нет и жена, возможно, ничего не узнает. Но когда Инна Владимировна с легким упреком упомянула какую-то гулящую девчонку в его доме, Юрий Андреевич проснулся окончательно и вернулся к окружающей его реальности. У него дома могли быть только жена и дочка.

Ни та, ни другая под подобные обвинения не подходила. Значит…

Значит, он не дома, а… ну точно, в параллельном мире. И Айхель тогда — вовсе не Айхель, а Мечникова, и не преподавательница английского, а работница телевидения.

Сразу вспомнилось все. Все его приключения. Последнее, что он еще помнил, это то, что с дядей Фимой они сели в чью-то машину. Ну и где же он теперь находится?

Юрий попытался подняться. Почувствовав это, женщина тоже подняла голову с его груди. Парамирик опустил ноги с дивана и, сидя, еще раз осмотрелся. Весьма милая комната, а еще и милая женщина рядом. Но что же ему делать?

Той же проблемой, что ему делать, был озабочен и другой Юрий Андреевич Брянцев — финансист. Отдохнув от побоев и в какой-то мере даже забытый похитителями, он сидел, прикованный к батарее и придавался размышлениям. Из того что с ним произошло сегодня ему не понятны были два момента: кто тот "мухомор", как говорили бандиты, который помог его двойнику сбежать, и почему в вопросах о побеге речь идет только про сегодняшнее утро, если его дубль гуляет по городу, как минимум, три дня. Значит ли это, что два дня двойник работал на злодеев, а сегодня перешел в режим автономного плаванья. Ответы на все эти вопросы мог дать только главарь этой банды, но он почему-то пока что не показывался, а никто другой и требований к нему никаких не предъявлял. Странно все это было.

Но странным это могло показаться Брянцеву только потому, что он не располагал всей необходимой ему информацией. Он только догадывался, но не знал, что похитители принимают его за другого.

Он не знал, кто был этот другой и откуда он взялся. Он не знал, что бандиты из страха наказания не сообщили своему шефу — Крутому Филимону об утреннем происшествии и, естественно, не мог и предположить, что тот сегодня совсем не собирался заниматься своим пленником, поскольку уже получил точные сведения, что настоящий Брянцев прибыл наконец-то в свой офис и пока что не занимается делами. Да и зачем Крутоярову поминутно помнить о каком-то голодранце беженце, если все указания по нему уже даны, и если ему предстоит нешуточная война с его прототипом, причем, не только финансовая. Так что не было ничего странного в том, что Юрием никто особо не занимался. Мы важны только для самих себя, а окружающие вспоминают о нас только по мере необходимости.

— Где я? — спросил Брянцев.

— У себя в офисе, — сообщила Инна.

Пытаясь не выдать себя, не показывая своего удивления, Юрий встал с дивана и подошел к окну. Далеко внизу по широкой улице плотным потоком мчались машины, но сквозь толстые тонированные стекла шум их движения в комнату не проникал. Справа было видна кирпичная многоэтажка с отделением "Сбербанка" на первом этаже, а слева разрушенное здание ткацкой фабрики, завешанное рекламными плакатами, и серая трехэтажная коробка "Детского мира". Брянцев понял, что, скорее всего, он находится на одном из верхних этажей "Гипромеза". По крайней мере, в его мире, здесь располагался институт по проектированию металлургических заводов.

— Юрий, я всё решила, я собираюсь рассказать мужу всё.

— Что? — не понял парамирик, продолжая смотреть в окно.

— О том, что к нему больше не вернусь.

— Почему?

Брянцев понимал, что разговаривать с женщиной, стоя к ней спиной, не совсем вежливо. И он никогда бы не позволил себе такого у себя, в своем мире, но здесь, где его регулярно принимали за другого, Юрий Андреевич боялся, что все откроется в самый неподходящий момент. А ведь внимательный к мелочам женский взгляд мог запросто его разоблачить. Он уже не раз попадал впросак, беседуя с Верочкой и Мариной, но там-то можно было все объяснить тем, что не виделись долго, да забывчивостью, а тут от внезапно появившейся Инны Владимировны еще неизвестно чего можно было ожидать. Ведь в отличии от местного Брянцева наш герой даже отдаленно не представлял себе характер взаимоотношений финансиста и телеведущей.

— Потому что я поняла, что люблю только тебя, — заявила она достаточно искренне.

"Черт, этого еще не хватало. Теперь все становилось ясно.

Значит и с этой дамой у этого любвеобильного аборигена роман. Тот еще тип," — подумал о нем литератор.

В душе-то он понимал, что ругается по адресу своего двойника из элементарной зависти. Юрию Андреевичу и самому, как всякому нормальному мужчине, хотелось, чтобы им увлекались женщины. Но увы — ему не везло. А вот его двойнику удалось это — он был любим теми женщинами, о которых наш герой мог лишь мечтать. Даже Инна Владимировна, о которой наш преподаватель литературы и думать-то не смел по причине личной скромности и неуверенности в своих силах, оказывается, тоже была влюблена в местного Брянцева. Было из-за чего расстроиться. Одному — все, другому — ничего. Но, в то же время, воспользоваться тем, что его принимают за финансиста и, например, вступить в связь с завоеванной не им женщиной, было для нашего Юрия абсолютно противоестественным. Поэтому, поругавшись про себя на свой дубликат, литератор решил, что будет вести себя с Айхель… фу ты, с Мечниковой холодно.

— Это, наверное, из сильной любви ко мне вы так долго трепали вчера мое имя в телепередаче.

Тут Инна Владимировна подбежала к Брянцеву, положила руки ему на плечи и уткнувшись в его спину белокурой головкой стала горячо каяться во вчерашней своей горячности. При этом ссылалась на чувства, на нелепые случайности, на слова, на обещания и обстоятельства. И не такая уж она получалась виноватая, и ничего такого страшного вчера не произошло, а гадости про него все больше Зейдлина говорила. А он тоже хорош, ну зачем он ее мучает, зачем эту шлюшку к себе привел. Неужели эта девчонка умеет любить лучше ее, Инны?

И только тут Юрий обнаружил, что молния на его спортивной курточке растегнута, а горячие руки Мечниковой забрались уже под футболку и расположились в районе его грудной клетки, поглаживая кожу. Было приятно. Но все же Брянцев вывернулся из объятий телеведущей и, повернувшись к ней лицом, вынес свой вердикт: "Хорошо, я на вас не сержусь, но на счет мужа ты явно погорячилась." И, отстранившись на безопасное для себя расстояние, он добавил, что в последнее время у него было полно неприятностей и вчера вот попал в переделку, и ему надо немножко отдохнуть и собраться с силами.

Про силы он обмолвился зря. Мечникова могла неправильно его понять, где и когда он обессилел, но обрадованная, она не заметила или не захотела замечать этих слов и после некоторых пустых фраз вымолвила, что надеется, что Юрий сменит свое официальное "вы" на привычное "ты" и придет-таки сегодня на презентацию — новоселье. И видя недоумевающий вид возлюбленного, напомнила, что еще неделю назад он обещал ей придти на презентацию, посвященную переезду их телеканала в новое, специально оборудованное здание.

Ну, как же, она же неоднократно рассказывала ему про особняк на Екатеринбургском проспекте. К тому же она клятвенно обещала это своему шефу — директору студии. Ведь он, директор, очень заинтересован в его, Юрия, приходе. Он даже ругал ее за то, что она так не очень хорошо отзывалась о нем вчера в своей передаче.

Теперь все более или менее встало на свои места. Кроме личных причин для примирения у Инны Владимировны, оказывается, были и профессиональные.

"В этом меркантильном мире запросто можно разочароваться во всех человеческих ценностях," — подумал Юрий Андреевич.

Но на словах он успокоил подружку своего двойника, сказав, что, возможно, выделит для этого час своего драгоценного времени.

А тут еще в дверь постучали. Брянцев, опасавшийся долго оставаться наедине с очаровательной Инной, разрешил войти, и на пороге появился хорошо одетый мужчина средних лет в очках. Он вежливо улыбнулся, поздоровался и весьма настойчиво предупредил Юрия Андреевича, что пришел с неотложными делами.

"Это еще кто?" — подумал наш парамирик. В своем мире с подобным гражданином он не был знаком и поэтому абсолютно не представлял, как с ним общаться. Но, на его счастье, на шикарном пиджаке вошедшего на американский манер висела представительская карточка, и Юрий, в этом мире обладавший отменным зрением, прочел: "Фридман Михаил Израилевич, вице-президент по финансовым вопросом фирмы "Русский капиталъ".

"Ага, значит это, вроде как "мой" подчиненный, — сообразил Юрий. — Очень мило. Оказывается, местный "я" не такой уж и антисемит, если у него есть сотрудники с такими фамилиями."

Брянцев с облегчением распрощался с Инной Владимировной и окунулся в дела фирмы. Вернее, его с головой окунул туда вошедший Фридман. С места в карьер он осыпал новоявленного "хозяина" потоком слов, докладывая о принятых им в отсутствии начальника решениях и о том, какие проблемы должен решить сам шеф. Вроде бы и говорил Михаил Израилевич по-русски, но Юрий Андреевич его не понимал. Финансовый советник употреблял в своей речи такое множество профессиональных терминов и понятий, что до литератора доходили только связующие их глаголы и определения типа: падает, поднимается, ниже, выше. Понимая, что он "плывет", Юрий с задумчивым видом слушал всю эту абракадабру, соображая, как ему выкручиваться. И опять же спас его от разоблачения сам подчиненный.

Видя, что начальник погружен в себя и очень занят размышлениями, Фридман предложил ему самому просмотреть бумаги и выдать соответствующие резолюции, а сам ушел.

Наконец-то Юрий остался наедине с собой. Он запер дверь изнутри и уселся на диван. Положение у него было хуже губернатоского, это он понимал. Вроде он и свободен, но податься ему было совершенно некуда. Везде его поджидают неизвестные опасности и опасные неизвестности. Все хотят заработать на нем, все хотят использовать его. Какой-то хоровод потребителей. Тут и коварный МА, и все эти режиссеры, и женщины, и бандиты, и сотрудники, и телевизионщики… Поневоле начнешь ценить свое преподавательское прошлое, когда он, в общем-то, никому не был особо нужен.

А тут еще и это! Бумаги-то куда девать?

Красная сафьяновая папка ждала его резолюций. Просто забросить ее в угол Юрий не мог — не так был воспитан, но и принимать несуразные решения тоже не хотел. Мало того, что он неоднократно пользовался своим сходством с местным Брянцевым в личных целях, пытаясь выбраться из этого проклятого мира, так не хватало еще и подвести его, приняв неправильное решение. Это было бы совсем подлостью. Помочь бы ему, но как?

Литератор открыл папку и пробовал вчитаться. Через пару минут он понял, что почти ничего не понял. Фьючерсы, опционы, эмитенты и депозиты мельтешили перед глазами, как чертики. Да и резолюции ему нечем было накладывать. Нет, гораздо легче было бы пойти на презентацию к телевизионщикам. Там может халявная еда будет, а то ведь с тех пор, как бандиты рано утром покормили его завтраком, он так и не ел ничего, а время-то уже — три часа! Он изображает из себя самого богатого человека в городе и, в то же время, мечтает о куске хлеба. Кому сказать — не поверят.

Юрий подошел к окну, посмотрел на мчавшиеся внизу машины.

Сытнее от этого не стало. И тут взгляд литератора упал на странную маленькую подставку, стоящую у стены. Странную потому, что на верхней ее части было выдавлено углубление в виде отпечатка ладони. Брянцева озарило. Он подошел к подставке и положил в углубление свою ладонь. Произошло то, что он и ожидал: тихо прогудел электронный движок, вытягивающий стальной запор и перед парамириком открылась потайная дверь.

Прямо перед ним был вход в рабочие апартаменты финансиста Юрия Брянцева.

VIII

Ну что ж, кабинет как кабинет. Дорогущий письменный стол, крутящееся шикарное кресло, шкафы натурального дерева и компьютеры. Целая стена мониторов — 8 штук. И еще один стоял на столе.

Юрий Андреевич плюхнулся в кресло и немного на нем покрутился. Потом осмотрелся и увидел на пульте слева красную кнопку "ВКЛ." Нажал ее. Тут же включилось все: и настенные мониторы, и настольный компьютер, и телефонный пульт.

На мониторах гуськом бежали цифры и названия каких-то фирм.

В каком-то кино Брянцев видел подобное и понял, что это — биржевые котировки. В них он ничего не понимал и поэтому любоваться разноцветными цифрами не стал. Настольный компьютер при загрузке выдал на экран фразу: "Здравствуйте, Юрий Андреевич, хотите поработать со мной? Введите пароль." Пароля наш герой не знал, и к клавиатуре даже не прикоснулся. А включение телефонного пульта преподнесло литератору еще один сюрприз: загорелась одна из лампочек и зуммер предупредил его, что кто-то хочет с ним пообщаться. Юрий инстинктивно нажал кнопку. Из динамика донесся женский голос: "Добрый день, Юрий Андреевич, с возращением вас! Вы в чем-нибудь нуждаетесь?"

Сначала наш парамирик с испугу хотел отключиться, но потом прочел под кнопочкой: "Секретарь" и успокоился.

— Нет, нет, — произнес он.

А потом, подумав, добавил:

— Знаете что, не соединяйте меня, пожалуйста, ни с кем. И кстати, не подскажите ли мне, можно ли здесь где-нибудь раздобыть словарь иностранных слов или какой-нибудь энциклопедический.

— Ну как же, Юрий Андреевич, в шкафу у дверей, на третьей полке, у вас справочная литература. Все как и раньше стоит, мы ничего не трогали.

— Хорошо, — ответил Брянцев и отжал кнопочку.

Сидя в кресле своего двойника он мучился над вопросом: неужели он тупее местной своей копии! Неужели ему не дано разобраться в этих глупых документах. Нет, ему совсем не хотелось принимать каких-либо финансовых решений, но очень задевало то, что он не разбирается в том, в чем легко ориентируется точно такой же, как он, Брянцев.

Отыскав пару необходимых справочников, Юрий Андреевич придвинул к себе папку, открыл ее и, вчитываясь в первый документ, потихоньку стал переводить его с финансового языка на русский.

Тем временем похищенный финансист выходил из себя. Он только что просмотрел по установленному в гараже телевизору выпуск местных трехчасовых новостей. Ничего интересного он в них не услышал.

Ни в светских, ни в криминальных известиях, ни про него самого, ни про его дубля ничего не говорили. И только в деловом блоке скороговоркой упомянули, что на фондовой бирже началась легкая паника, связанная с падением котировок некоторых компаний. Юрий Андреевич сразу понял, о чем идет речь. Наверняка, падают курсы именно его акций. Но вся-то беда, что он абсолютно не контролировал этот процес и не мог вмешаться. Пристегнутый к стояку отопления, он не имел возможности отдать своим брокерам ни одной команды. Было от чего придти в неистовство.

А тут еще соскучившиеся от безделья охранники вспомнили, что пленник так и не сказал им, кто был его утренним спасителем. Поэтому, плотно пообедав и "приняв на грудь", двое из них решили оттянуться на пристегнутом к батарее беглеце. Помня, что шеф категорически запретил уродовать его столь ценный облик, они лупили Юрия по обнаженной для этих целей спине мокрым, скрученным полотенцем. Следов не теле не оставалось, а боль была весьма сильной. При этом охранники лениво выясняли, кто был тот старый козел, который помог ему сбежать.

Юрий по известной причине терпеливо молчал, и даже не матерился в ответ.

Потом вернулся в дом Хасан и с недовольным видом запретил избиение. Он отругал подчиненных и даже выразил сочувствие Брянцеву, которое при желании можно было считать своеобразным извинением. В знак примирения он велел выдать пленнику спиртное. В отличии от рядовых братков умный кавказец был больше осведомлен в планах хозяина и понимал, что перегибать палку, в обращении с бомжом, не желательно. По крайней мере, до тех пор, пока он не сделает все, что нужно Крутому Филимону. А уж потом они вышибут из него все: и имя, и адрес его дружка.

Брянцев понял только одно, что двойник, которого он вынуждено замещает, этим людям еще нужен и пока его не убьют. Поэтому Юрий, подумывавший, не признаться ли ему в том, что он — настоящий Брянцев, решил еще некоторое время побыть своим собственным дублем.

Разобрать всю стопку документов за три часа Юрий, конечно же, не успел, но кое с чем справился. Во-первых, он выяснил, что часть документов — срочные, по ним решения нужно было принять немедленно, а часть вполне могла потерпеть, поскольку носило перспективный характер заделов на будущее. Эти бумаги Юрий охотно отложил в сторону.

Во-вторых, наш литератор понял, что не так страшен черт, как его малюют. Иначе говоря, обладая здравым умом, во всей этой финансовой галиматье разобраться было можно. А все эти специфические термины запросто переводились на язык нормальных людей. К тому же, к каждой мудренной бумажке сзади была подколота пояснительная записка, сделанная Фридманом, в которой были даны вразумительные комментарии к документу.

"Вот за что я люблю евреев, так это за их дотошность в финансовых вопросах," — подумал Юрий Андреевич.

Конечно, принятие решений по большинству документов требовали опыта биржевой деятельности и определенных знаний конъюнктуры.

Но, ориентируясь на комментарии вице-президента Фридмана и на свое представление о бизнесе, Юрий рискнул нанести кое-какие резолюции.

От столь "увлекательной" деятельности Юрия Андревича отвлек телефонный зуммер. Но, судя по загоревшейся лампочке, звонила вовсе не секретарша. Юрий не без тревоги нажал кнопку и поднес трубку к уху.

— Алло, Юрочка, — произнес приятный женский голос, — это я, Инна. Ты чего молчишь?

— Я слушаю, Инна Владимировна, — облегченно выдохнул парамирик.

— Ну почему так официально, Юра? Ты все еще обижаешься на меня за вчерашнее? — поинтересовалась Мечникова не без надрыва в голосе.

Брянцеву даже показалось, что она сейчас заплачет. А ведь он не испытывал ничего похожего на обиду, тем более, что в передаче поливали грязью вовсе не его. Поэтому он попытался заверить женщину в том, что он не сердится.

— Нет, да что ты, Инночка. Все нормально. Я просто здесь заработался немного. Этот Фридман столько дел на меня навалил, что голова кругом.

Обращение к любовнице своего двойника в столь фамильярном, не свойственном ему, тоне далось нашему герою не так просто. Но, похоже, он справился. Ибо у его собеседницы на том конце провода мгновенно исчезли патетически-горестные нотки в голосе и она довольно мило залепетала про то, что их ждут на презентации. Про то, что там соберутся все более-менее видные люди города вплоть до градоначальника. Да и губернские бонзы наверняка будут, так что Юрию просто необходимо там побывать.

Услышав про такие перспективы, Юрий Андреевич сразу засомневался, что ему следует ехать на такое помпезное торжество. Мало ли кого там встретишь. Местный-то Брянцев может и вращается в таких кругах, а он-то никого не знает и, наверняка, попадет там впросак. Поэтому литератор начал под разными благовидными предлогами отказываться.

Инна Владимировна настаивала. Юрий говорил о том, что у него много работы. Она о том, что два дня он ничем не руководил и с фирмой ничего не случилось. Да и кто работает вечером, когда биржа закрыта. Он ссылался на опасность, ведь люди, пытавшиеся его убить, не пойманы. Она, о том, что о его визите знают только двое: она сама и директор канала. Мало вероятно, что ее шеф, человек крайне заинтересованный во встрече с Юрием, пригласит на презентацию и его врагов. Брянцев заявлял, что устал от шумихи вокруг его имени. А на презентации будет уйма репортеров, они начнут задавать вопросы, снимать… Инна заверила, что чужих репортеров на торжество не пустят, а со своими легко договорится шеф, так что появление Юрия в студии ничем ему не грозит. В конце концов, наш герой сообразил, что у него нет подходящей одежды.

Ведь на нем обыкновенный спортивный костюм, а в таком наряде как-то не принято ходить на подобные мероприятия. Мечникова на минуту задумалась и сказала Брянцеву, что зайдет к нему домой и привезет соответствующую одежду.

Минут через двадцать она позвонила по сотовому телефону от "его" особняка с жалобой на то, что его мудреный замок ее не опознает и лупит током по пальцам. Он что, внес изменения в память замка?

Юрий, ничего не знавший об этом, сказал, что, видимо, замок сломался и ей лучше заехать за ним, и он сам попытается попасть в дом.

Закончив на этом с финансовыми делами своего двойника, преподаватель Брянцев оставил документы на столе и по-английски, не предупреждая секретаршу, удалился. Отходить он решил тем же путем, каким и пришел — через комнату отдыха, а не через официальную приемную. Сначала он немного поблуждал по длинным коридорам, потом нашел лифт. Но около него топталось несколько припозднившихся сотрудников, и Юрий Андреевич решил лифтом не пользоваться. Дождавшись, пока эти люди уедут, он прошел к дежурной лестнице и спустился по ней. На всем пути он дважды или трижды столкнулся с какими-то гражданами. Все они смотрели на него не без интереса, но не приставали, значит не являлись большими друзьями его двойника.

Честно говоря, в этот момент Брянцев еще не знал, стоит ли ему дожидаться Инну Владимировну и ехать с ней на тусовку телевизионщиков или нет. Если не идти, то что делать? Куда податься?

Где он сможет чувствовать себя в безопасности? Кто поможет ему вернуться домой, в родной мир, к жене и детям? А если идти, то как себя там вести? Круг знакомых местного Брянцева не совпадал с его кругом общения, и поэтому была большая вероятность влипнуть в какую-нибудь нелепую историю. Да, тут было над чем поразмыслить.

Охранник в фойе здания посмотрел на Юрия Андреевича с удивлением. Похоже, шеф уходит, но машину-то он не вызывал! Он что, пешком пойдет? Но спросить не рискнул.

Оказавшись на улице наш герой всей грудью вдохнул теплый весенний воздух. На мгновение ему даже показалось, что от этого воздуха у него закружилась голова. Весна окончательно вошла в свои права: на деревьях уже набухли почки, голуби, важно прогуливающиеся по асфальту, ворковали перед подругами, а заходящее пурпурное солнце продолжало одаривать этот день остатками своего тепла.

В задумчивости Юрий Андреевич оглянулся на высотку за своей спиной. Никаких табличек с надписью, что здесь находится "Гипромез" он не обнаружил, но зато на самой крыше виднелись какие-то буквы. Брянцев отошел подальше, чтобы можно было прочесть их. И как раз в этот момент буквы засияли ярко-желтым светом. Видимо, их кто-то только что зажег. На фоне темнеющего синего неба словно гирлянда золотых монет сияли два слова: "РУССКИЙ КАПИТАЛЪ"

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Каждому — свое

I

Судя по всему местный Юрий Андреевич Брянцев не был лишен гонора и купеческого размаха. Наш же герой, прочитав помпезную надпись, подумал о том, что такое излишество, наверняка, обошлось его двойнику в кругленькую сумму, сравнимую, возможно, с его годовым преподавательским окладом.

Покачав головой, Юрий побрел по проспекту, который в его мире носил имя Ленина, а в этом был переименован в честь его политического противника Николая II.

Возле остановки общественного транспорта он увидел группку уличных торговцев, раскинувших прямо на тротуаре свои нехитрые товары. Подобная картина абсолютно не вызвала бы у нашего литератора никакого интереса — подобное он видел и у себя дома, если бы среди торгующих Брянцев не заметил своего коллегу — Кононенко.

Преподаватель автоматики сидел на маленьком стульчике, а между его ног стоял небольшой мешок с семечками, которыми он и торговал. Юрий Андреевич, конечно же, крайне удивился. Причем до такой степени, что встал столбом и прямо-таки уставился на коллегу.

— Чего желаешь, господин хороший? — спросил у него Кононенко, заметив его внимательный взгляд.

— Борис Борисович, а вы что, семечками торгуете?

— Ишь, догадливый, однако, — схохмил Кононенко.

Две толстые крашенные под блондинок тетки, торговавшие рядом пирожками и нитками, весело заржали над его шуткой.

— Раскрой глаза, красавчик. Это семечки, — подтвердила однаиз них.

— А как же техникум? — удивленно спросил Юрий Андреевич.

— Какой? — успела спросить говорливая торговка.

— Техникум?

Кононенко внимательно посмотрел на гражданина в спортивном костюме, пытаясь вспомнить, может, это — кто-то из его выпускников или бывших коллег, если обращается к нему по имени — отчеству.

Но так и не опознал. Поэтому ответил уклончиво:

— Техникум кончился два года назад. Как реформу образования затеяли, так и скончался. Финансирование прекратили, директор стал площади в аренду сдавать, да на то сам сейчас и живет. Теперь там какой-то коммерческий гуманитарный вуз находится. А нас всех рассчитали. Кому сейчас промавтоматика нужна, если все заводы на боку. А вы что, учились у меня? — поинтересовался он.

— Нет, я же в техникуме литературу препода…вал, — с какой-то надеждой сообщил Брянцев.

— Литературу?

Промавтоматчик посмотрел на незнакомца недоверчиво. Он отлично помнил, что этот предмет в их техникуме-колледже последние десять лет читала Екатерина Васильевна Моисеенко, а не этот странный тип. Поэтому он скорчил гримасу, выражающую сомнение, и, смачно сплюнув, процедил:

— Семечки брать будем?

Юрий бы из уважения к коллеге купил, но похлопав себя по карманам, сообразил, что денег в них и не прибавилось, и не появилось. О чем он и сообщил.

— Ну раз денег нет, гуляй, друг, дальше, — довольно сердито посоветовал Кононеко.

Затем добавил на русско-английском:

— Время — мани!

Брянцев с виноватым видом отошел в сторонку. И тут, взвизгнув тормозами, возле него остановилась серебристая "Ауди". Открылась передняя дверца, и оттуда выпорхнула шикарно одетая Мечникова.

— Юрочка, я тебе звоню, звоню, а ты, оказывается, по проспекту разгуливаешь. Мы же на торжественную часть опоздаем! Хорошо, что я тебя заметила!

Торговцы прямо-таки вылупились на Инну. Не всякий раз доводится вот так запросто увидеть известную телеведущую.

— Машину сам поведешь? — спросила Мечникова, всовывая Брянцеву ключи в руку.

Оторопевший Юрий взял их, шагнул к автомобилю, и только потом сообразил, что отродясь не умел водить машину.

— Не, я не поведу, — ответил он, протягивая ключи назад.

— Почему? — спросила изумленная красавица, усевшаяся уже на пассажирское кресло.

Юрий только пожал плечами, не мог же он сказать правду.

— Ну как хочешь, — согласилась Инна Владимировна.

И, пересев на левое сидение, добавила:

— Садись, милый, опаздываем.

Она вдруг испугалась, что возлюбленный заупрямится и совсем никуда не поедет.

Юрий сел. Он вдруг почувствовал, что ему не так уж вредно будет побывать на тусовке телевизионщиков.

Машина рванула с места. С нарушениями правил, пересекая разделительные линии, развернулась и, влившись во встречный поток, умчалась на запад.

К торговцам подошел молодой парень, выполняющий на этом углу функции сборщика дани.

— Боря, а ты откуда этого хрена знаешь?

— Да не знаю я его. А кто это? — поинтересовался бывший преподаватель.

— Это — хозяин вон той вышки, — мотнул парень головой в сторону особняка фирмы "Русский капиталъ". — Юрий Брянцев. А баба — с телевиденья. Программу там какую-то ведет.

— То-то я смотрю рожа мне ее знакома, — встряла одна из торговок.

— Вот ведь, зараза! А говорит, денег нет, — выругался Кононеко. — Буржуйская морда.

II

Мчаться на такой машине было в кайф. Но только не по перегруженным автомобилями улицам города. Не успели они проехать и ста метров, как попали в первую пробку. Как раз на площади перед памятником Лени…ну? Тут только наш путешественник по паралелльным мирам разглядел, что на знакомом с детства мраморном постаменте стоит совсем другая фигура. Приглядевшись, Юрий Андреевич опознал по военному мундирчику, императорской короне на голове и окладистой бороде последнего русского царя Николая Второго. Но статуя не гармонировала с постаментом, поскольку была маловата для него. Со стороны это походило, как если бы на гору поставили пигмея.

"Все как в жизни, — подумал Брянцев. — Последний император был мелковат для Российской империи. Он не выиграл ни одной войны, ничего не сделал для страны, и проворонил революционное выступление масс. Вот благодарные потомки и поставили ему такой несуразный монумент."

Тут машина тронулась и вскоре попала в следующую пробку. На этот раз уже на перекрестке улицы Воровского и Свердловского проспекта. Но в этом мире они соответственно назывались имени канцлера Горчакова и Екатеринбургский проспект. К счастью, это была их последняя пробка.

К счастью, потому что ехать с Айхель — Мечниковой в одной машине для Юрия было не только приятно, но и одновременно мучительно. Мучительно по той простой причине, что нашего скромного литератора немного смущали привлекательные ножки Инны Владимировны. Мало того, что одета она была в весьма коротенькое платье, так еще, управляя машиной, она так подобрала подол его, что ноги оголились еще больше. Юрия, давно не имевшего отношений с женщинами, так и подмывало погладить ее по таким соблазнительным коленкам. Да и взгляд его сам собой устремлялся туда же. Ему пришлось приложить немало усилий, дабы удержаться от такого искушения.

Вскоре они подъехали к дому. Юрий открыл двери. Его пальцам замок подчинился и током не бил. Затем он довольно долго переодевался в костюм своего двойника. Инна советовала ему надеть привычный для окружающих белый смокинг, но Брянцев настоял на темно-серой тройке. Все пришлось впору и сидело отлично.

Естественно, после всех этих задержек приехали они на презентацию тогда, когда все официальные лица — городские начальники, загруженные своими проблемами, уже разьехались. Чего, собственно, и желал наш герой.

Когда они вошли в бывший красный уголок, переоборудованный в зал приемов, к ним сразу же бросились какие-то люди. Юрий, никогда прежде не бывавший на подобных мероприятиях, почувствовал себя робко, и не знал, что ему делать. Инна, оказавшаяся вдруг за его спиной подсказала, что подошедший к Юрию крупный мужчина в коричневом джемпере — ее шеф, Олег Николаевич Шацкий.

— А вот и дорогой гость Юрий Андреевич Брянцев прибыл, провозгласил Шацкий, заглушая своим баритоном шум. — Штрафнуюзаздравную ему! Музыку выключить. Цыгане!

Действительно, гомон и музыка смолкли и откуда-то из-под земли вдруг появились цыгане: мужчина с гитарой и три женщины в цветастых юбках, которые довольно слажено запели ему заздравную: "К нам приехал, к нам приехал Юрий Брянцев, дорогой…" Песня, как известно, кончается словами "Пей до дна, пей до дна!" И Юрию, действительно, на мельхиоровом подносе приподнесли довольно — таки большой фужер с прозрачной жидкостью. С водкой, как догадался наш герой.

Вся эта сцена напоминала Юрию что-то знакомое, какие-то стариные сюжеты из пьес и романов про купеческо — дворянские гульбища. И, понятное дело, наш парамирик сроду не ожидал попасть в такой переплет.

Что делать? Пить или не пить? Обидеть этих людей отказом или все-таки принять водку. Юрий, весь день не имевший крошки во рту, если не считать хилый завтрак в плену у бандитов, довольно отчетливо представил, что произойдет с ним, если он употребит столько алкоголя. Но начинать со скандала он не хотел и поэтому фужер взял.

Все закричали: "Пей до дна!"

Юрий мужественно выпил и едва не задохнулся от обжегшей гортань и пищевод водки. Но закуски ему почему-то не дали, а подтолкнули к нему Инну Владимировну, державшую в руках мельхиоровый поднос. Оказывается, он теперь по обычаю должен был с ней троекратно облобызаться. Когда это Мечникова сумела подсуетиться: исчезнуть из-за его спины и завладеть подносом с фужером, Брянцев не знал. Но голова его уже кружилась в пьяном вальсе и ему было все равно. Он уже не искал ответа на этот вопрос. Да и целоваться с Инной было весьма и весьма приятно. Все окружавшие радостно зааплодировали им.

За что ему выпала такая честь, что его встречают как дорогого гостя, Юрий даже представить не мог. Но он догадывался, что, видимо, и здесь от его появления все окружающие ждут каких-то материальных выгод.

Тут Щацкий махнул рукой: "Музыку, господа! Продолжайте веселиться. А я займусь нашим гостем." И, ловко подхватив Брянцева под руку, он весьма любезно предложил ему пройти к столу с закусками. Тут уж наш парамирик возражать не стал и охотно дал себя туда увлечь.

Цыганский ансамбль вернулся на сцену, где и продолжил свое выступление, народ продолжил тусоваться, а Юрий Андреевич, насыщаясь бутербродами с красной икрой и лососиной, пытался с набитым ртом вести светскую беседу с Олегом Николаевичем.

Уплетать халявные деликатесы было немножко стыдно. Ведь литератор отлично понимал, что его принимают за другого, за богатого и влиятельного, но голод, как говорится, не тетка. Юрий успокаивал себя тем, что он все-таки настоящий Брянцев, а не какойнибудь самозванец. Да и в том, что он заблудился в чужом мире, не было его вины. Ведь он же сюда не просился. И уж если на то пошло, то он бы лично охотно утолил свой аппетит и простым кусочком хлеба со стаканом воды из под крана, но на этом столе, к сожалению, ничего подобного не наблюдалось. Весь хлеб без исключения был сверху укрыт либо мясными, либо рыбными продуктами. А напитков не было на столе вовсе. Их, как оказалось, разносили несколько официанток. Одну из них остановил заботливый Шацкий и предложил своему долгожданному гостю выпить еще. Брянцев согласно кивнул головой, но к его разочарованию на подносе девушки стаканы были только с алкоголем. Еще одну порцию водки Юрий бы не осилил, пива он не пил — у него от пива болела голова, и поскольку отказываться от предложения было уже неудобно, ему оставалось только ткнуть пальцем в рюмочку с коричневой жидкостью, которая, к несчастью, оказалась приторно — сладким ликером. Юрий мужественно втянул в себя тягучую жидкость и понял, что если будет продолжать употреблять вперемешку соленое и сладкое, то скоро умрет от жажды. Как мог, он объяснил свое положение директору канала. Тот заулыбался и показал рукой на притулившийся в противоположном углу маленький бар, где сегодня бесплатно разливали прохладительные напитки.

Минеральная вода привела нашего героя в чувство. По крайней мере, он стал воспринимать мир адекватно. Наконец-то он огляделся и понял, что кроме него в этом, в общем-то небольшом, зале набилось человек пятьдесят. Все они под доносившуюся со сцены музыку стояли группками и вели какие-то беседы. Ну прямо так, как это показывают в американских фильмах. Никого, кроме мельтешившей невдалеке Мечниковой и только что представленного ему ею Шацкого, Юрий здесь не узнавал. Это и успокаивало и раздражало одновременно. В другое время он бы охотно покинул такое своеобразное мероприятие, но сейчас его от этого удерживало то, что своим уходом он, во-первых, поставит в неловкое положение Инну Владимировну, во-вторых, ему некуда, собственно, идти, а в-третьих, внезапно проснувшийся внутренний голос подсказывал ему, что именно здесь должно произойти что-то такое, что переменит его судьбу. И хотя привыкший за свою жизнь в основном лишь к неприятностям Юрий Андреевич мысленно спорил со своим нутром, считая, что либо вскоре его снова поймают бандиты, либо именно здесь он встретится со своим дублем и тот выведет его принародно на чистую воду, тем не менее, он решил задержаться на презентации и посмотреть, чем же все закончится.

Цыгане тем временем ушли, провожаемые аплодисментами, и их место на сцене занял джазовый квартет, негромко игравший блюзовые композиции.

Продолжая тянуть минералку и рассматривать окружающих, Брянцев был приятно удивлен изрядным количеством красивых девушек на этой тусовке. На их фоне даже привлекательная, но более зрелая Инна Владимировна выглядела несколько бледно. У Юрия даже сложилось впечатление, что здесь вполне возможно организовать небольшой конкурс красоты. Девушки были на любой вкус: блондинки, брюнетки, рыжие; длинноволосые и стриженые; в коротеньких миниюбках и в длинных вечерних платьях. Причем, все эти прекрасные дамы весьма мало походили на журналисток или работников телевидения. Всех их объединял и в тоже время выдавал единый стандартвысокий рост и какой-то специфический шик, свойственный скорее известным манекенщицам или очень дорогим кокоткам.

Одна из них, шатенка в длинном серебристом платье с обнаженной спиной стояла не так далеко от Юрия в окружении трех мужчин.

Мужчины, судя по долетавшим до литератора отдельным словам, пытались изо всех сил произвести хорошее впечатление на шатенку, и для этого сыпали шуточки и отпускали ей комплименты. Девушка снисходительно улыбалась своим поклонникам и что-то негромко отвечала им.

Брянцев, пользуясь тем, что красавица стоит к нему вполоборота и не замечает его, разрешил себе полюбоваться ее стройной фигуркой, высокой грудью, шикарным платьем с манящим вырезом, пышной прической. Особенно ему нравилось томное и загадачное выражение ее лица. И он даже пожалел, что никогда в нем не было столько решительности и смелости, чтобы он мог так просто подойти к понравившейся ему женщине и, если не познакомиться с ней, то хотя бы перекинуться парой ничего не значащих фраз.

И тут произошло маленькое чудо: шатенка повернула голову и их глаза встретились. При этом серый взгляд ее вдруг отразил радость узнавания, как если бы они раньше были знакомы. Юрий Андреевич голову бы дал на отсечение, что он эту даму видет впервые. Поэтому испытал при этом целую гамму чувств: и радость, и тревогу, и неуверенность. Отвернувшись, Брянцев хлебнул минералки, дабы приглушить свое недоумение и успокоить внезапно сильно забившееся сердце. И дабы сбросить наваждение, он снова посмотрел на незнакомую красавицу. И опять она встретила его серым влекущим взглядом. При этом девушка так очаровательно улыбнулась и повела головкой, что даже наш не избалованный женским вниманием герой понял, что его приглашают подойти и включиться в беседу.

Юрий собрался было подняться, но все же не двинулся с места.

До него дошло, что все эти томные взгляды предназначены вовсе не ему, а его двойнику, которого он тут как бы замещает. Было обидно. Поэтому парамирик повернулся к бармену и попросил еще стакан воды.

— И как вам, наш праздник, Юрий Андреевич? — услышал он из-за спины.

Брянцев обернулся и увидел перед собой молодого парня лет двадцати с небольшим. Парень этот всего минуту назад беседовал с шатенкой и Юрий подумал, уж не она ли его к нему послала. К тому же молодой человек почему-то показался нашему парамирику знакомым. Но где и когда он мог до этого с ним встречаться, Юрий сразу не вспомнил. Поэтому он ответил неопределенно:

— Занятное зрелище. И не очень скучное. Особенно эти красотки. Они что, все ваши сотрудницы?

— Ну что вы, Юрий Андреевич.

Парень улыбнулся. Если бы на нашем канале работали эти девочки, то кто бы выпускал программы. Они ведь только и умеют, что следить за собой да вести светские беседы о погоде. Это так называемая "ангельская дюжина" из агенства "Леди".

— "Леди"?

— Ну да, Юрий Андреевич, это агенство специализируется на поставке обаятельных дам на всевозможные торжественные мероприятия: праздники, презентации, вернисажи. А вы разве не встречались с ними на других вечеринках? Они пользуются большой популярностью и просто нарасхват. По моему, они и на прошлой неделе где-то с вами пересекались. Я сюжет такой по нашему каналу видел.

А вы не помните?

Этих девушек наш преподаватель литературы естественно не помнил, поскольку на прошлой неделе проживал в другом мире да и вообще на подобное светское мероприятие попал впервые в жизни.

Поэтому Юрий Андреевич в ответ только пожал плечами. Зато сейчас он сообразил, где видел своего молодого собеседника. Да это же тот тележурналист, что снимал его в лифте, когда его чуть не зацапали полицейские, и он затем встретился с Верой. Как же его фамилия?

— А мы, по-моему встречались? Вы — репортер… Хламкин, кажется? — спросил Юрий.

— Лямкин, — поправил ничуть не обидившийся телевизионщик. Да, да. Я делал про вас два сюжета и хотел бы выразить вам своеобразное спасибо, Юрий Андреевич. Ведь благодаря снятым про вас эпизодам меня в штат приняли. Всего три месяца в стажерах проходил, — пояснил он с гордостью. — Вы не обиделись на меня за что-нибудь? Я хотел, чтобы вы получились достойно.

— Нет, — искренне сказал Брянцев.

"Хоть кому-то помог своим появлением в этом мире," — подумал он и продолжил:

— У вас работа такая снимать.

— Если у вас Юрий Андреевич когда-нибудь возникнет нужда в операторе, заснять там что-то или видеофакты добыть, всегда к вашим услугам, — любезно сообщил молодой нахал, подсовывая свою визитку.

Литератор визитку взял и буркнул в ответ что-то неопределенное, а потом вдруг поинтересовался:

— А что это за дама, с которой вы сейчас беседовали?

— О-о-о, это Анжелика Сюткина — примадонна из "Леди", — улыбаясь сообщил репортер. — А вот, кстати, и она.

И тут же куда-то за спину Брянцеву произнес:

— Анжелочка, позволь тебе представить этого уважаемого человека. Юрий Андреевич Брянцев — финансовый гений нашей эпохи.

Юрий обернулся и увидел приближающуюся к нему плавной походкой шатенку-красавицу. Девушка многообещающе улыбалась.

— Анжелика Сюткина — модель, — уже официально представил ее литератору Лямкин. — И по совместительству действительно ангел небесной красоты.

Ангелочек протянула зиц-финансисту маленькую свою ручку ладонью вниз. Юрий сразу догадался почему именно так и, не без удовольствия коснулся ее пальчиков губами.

Ну прямо-таки великосветкий роман.

— Очень рад знакомству, — произнес он.

Изящным жестом убрав со лба непослушную прядь, Анжелика мягким голосом, чуть картавя, произнесла:

— Ну кто же не знает Юрия Андреевича, давно наслышаны, — отвечала юная кокетка, продолжая играть роль светской дамы.

При этом она бросила на Лямкина такой решительный взгляд, что тот сразу куда-то исчез. Парамирик и красавица остались наедине в многолюдном зале.

— А не выпить ли нам по случаю знакомства шампанского?предложила Сюткина.

Юрий молча кивнул головой и остановил проходившую мимо с подносом официантку.

III

Настоящий владелец черного джипа с дьявольским номером м-666-ЧБ Антон Волынцев подъехал к магазину "Глория", что на проспекте Победы, и музыкально бибикнул три раза. Это был условный сигнал его подруге — Нелльке Салтыковой, работавшей в этом магазине продавщицей, что за ней приехали и ее ждут. Взглянул на часы. Было 19–55.

Тут откуда-то сзади к машине подошел невысокий коренастый фраер с бородкой и в черных очках. Похлопав по задней дверце пятерней, он сказал:

— Не, ну ты посмотри каков стальной конь. Громада!

Волынцу подобное обращение с его автомобилем не понравилось.

Всякий проходящий кретин будет мазать его новенький "Навигатор" своими грязными руками? И он взглянул на фраера с максимальной угрозой. Обычно уже этого хватало, чтобы отшить любого пижона. Но бородач похоже и в голову не взял возможную опасность. С тупой невинной улыбкой он вылупился на Антона, как будто только сейчас его заметил и спросил:

— Дорогая, наверное, таратайка. А что, на такую большую бибику обычные любительские права требуются?..

Джип и в самом деле был большим. Одна из самых крупных моделей в своем классе.

— … Или нужно как на автобусную категорию сдавать?

Тут только до Волынца дошло, что очкарик прикапывается не просто так, а, похоже, катит бочку. Антон напрягся и огляделся — никого вокруг не было видно. На кого, интересно, бородатый ломит?

Хотя на ломового он и не похож вовсе. Явно, пальцы веером никогда не делал, да и рожа, как у не подохшего еще интеллигента. Поэтому Волынцев внятно послал его и велел мужичку убираться с глаз долой.

Но тот, не обращая внимания на его угрозы, сообщил, что всю жизнь мечтал прокатится на такой бибике и предложил три рубля, если Антон доставит его на своем джипе до дому на улицу маршала Жукова.

За три рубля в этом мире можно было купить только бутылку дешевого синтетического вина или шесть батонов, а поездка на такси до Металлургического района, куда хотел добраться этот нахалюга, стоила не меньше пятнадчика. Поэтому Волынец посчитал себя оскорбленным. Он, наконец, сообразил, что фраер попросту пьян и ищет на свою интеллигентскую задницу приключений. Решив устроить ему эти самые приключения, Антон открыл дверцу и выставил одну ногу на землю, собираясь выйти…

В этот момент его и настиг неожиданный профессиональный удар ногой в лоб.

Белый, нанесший этот мастерский удар, подхватил отключившегося бандита и впихал его на пассажирское кресло, а сам сел за руль. МА запрыгнул на заднее сиденье.

— Сейчас сделаю ему укольчик, мне знакомый химик дал, он нам сразу все расскажет, — пообещал он напарнику.

Нелли Салтыкова, вышедшая, наконец, из магазина, с удивлением поглядела вслед уезжающему без нее джипу своего дружка.

IV

— Юрий Андреевич, ведь мы встречаемся с вами на подобных мероприятиях не в первый раз. Всю дорогу вы смотрите, смотрите на меня, но почему ни разу не подошли? — спросила Анжелика, когда после первых светских официальных фраз разговор перешел в другую, в личную плоскость.

Почему любвеобильный местный Брянцев еще не приставал к этой девушке, наш Брянцев, естественно, не знал. Но выпитое с ней на пару шампанское сделало его смелым и он предположил:

— Наверное, это связано с моей скромностью.

— Да-а? Вот уж не подумала бы, — простудушно изумилась девушка.

— Вы — такая красивая, высокая, стройная, недосягаемая, а я такой невзрачный и такой неинтересный. Возле вас все время увиваются поклонники. Они моложе, красивее и интересней меня, я же не блещу никакими талантами и, тем более, молодостью и задором. Что такого необычного я мог бы вам предложить, чем удивить? Не знаю…

— Да-а? — только и произнесла девушка, пытаясь уяснить, что ей наговорил этот крез.

Она-то отлично понимала, что он запросто мог удивить и увлечь ее обещаниями шикарной жизни и большими деньгами, и пошли тогда в баню все эти молодые, задорные и здоровые, но заявить об этом впрямую Анжелика постеснялась — К тому же мне не хотелось, чтобы вы думали обо мне, как о человеке назойливом и нахальном. Да и, честно говоря, я не знал, что вы меня как-то замечаете, — продолжал витийствовать Юрий. — И если мое внимание к вашей персоне показалось вам, не дай Бог, неприличным и недостойным, то я прошу простить меня. Я просто любовался вами…

Было что-то сладостное в том, что такая красивая девушка интересуется им, а он может повредничать. Но поприбедняться и полюбезничать с дивой дальше ему не пришлось, поскольку в этот момент к нему подошел Шацкий и пригласил пройти с ним в кабинет на маленький военный совет.

В кабинете директора канала тоже был накрыт столик, только деликатесы и бутылки, украшавшие стол, были классом повыше. Вместо розоватых кеты и горбуши предлагались севрюга и осетровый балык, вместо копченой колбасы — корейка, наличествовали бутерброды с красной и даже с черной икрой, а вместо водки, шампанского и настоек местного розлива красовались увешанные медалями выдержанные коньяки и вина из Армении.

Олег Николаевич предложил Брянцеву самое почетное место за столиком и представил еще двух мужчин, присутствующих в комнате.

Как их зовут, Юрий Андреевич забыл через полминуты и только запомнил, что черноволосый в очках — главный редактор, отвечающий за творческую часть, а блондин с залысинами — финансовый и юридический советник директора и, как оказалось, по совместительству муж Инны Владимировны. Судя по всему, бедный Мечников и не подозревал, что сидит за одним столом с любовником своей жены. Точнее, с человеком его замещающим.

Разговор шел серьезный. Из него сосредоточенно морщивший лоб и по большей части молчавший Юрий узнал, что, оказывается, ему, точнее местному Брянцеву, принадлежит двадцать процентов акций 41-го телеканала, а трем его собеседникам еще тридцать пять процентов. Они вчетвером владеют контрольным пакетом телевизионного АО. И, естественно, от них и их решений зависит дальнейшее развитие канала. Понятно, что для ворочающего миллионами уважаемого Юрия Андреевича, телецентр с его небольшим оборотом и доходами не является важным объектом внимания. Тем более остальным акционерам приятно, что он нашел время и смог принять участие в их торжестве и, если можно так сказать, в производственном совещании.

Брянцев скучал, слушая речь, и думал, стоит ли ему еще задерживаться на презентации или лучше сразу, как только появится возможность, покинуть мероприятие. Но тут Шацкий перешел к делу.

У их телецентра появилась возможность резко расширить свое вещание. Дело в том, что местный телерадиокомитет должен выставить на аукцион два своих телеканала уже с закупленной и установленной аппаратурой — у государства как всегда нет денег на эксплуатацию телесетей. Один из них дециметровый и охватывает в основном город, а вот второй предназначен для работы в метровом диапазоне и способен вещать чуть ли не на всю губернию. И если они смогут перехватить эти каналы под себя, то смогут переплюнуть по мощи всех своих конкурентов. Единственно, что в том же губернском комитете надо будет утрясти вопрос о том, чтобы их телесеть сдуру не объявили естественным монополистом. А значит придется подмазать кое-кого. Взять-то там готовы, но сделать это надо так, чтобы комар носу не подточил. Конкуренты не дремлют — и никакие старые трюки с гонорарами за выступления или оплатой труда родственников могут не выгореть.

Тут подключился финансовый советник и назвал необходимую, на его взгляд, сумму, с которой можно было выиграть оба лота, и величину кредита для первоначального освоения каналов: ну там подключение аппаратуры, увеличение штата, закуп новых фильмов и программ — ведь время вещания увеличится многократно. Ну а потом, пойдут доходы. Можно срубить такие бабки только за счет платной политической рекламы, что это многократно окупит все инвестиции, которые нужно произвести сейчас. Ведь скоро парламентские выборы.

Да и выборы президента не за горами. К тому же и коммерческая реклама пойдет практически вся через них, при их-то охвате населения. Но сначала нужно вложиться. Есть два пути для получения инвестиций: либо вкладывать свои средства — деньги акционеров, что связано с увеличением уставного капитала и так далее, либо получение банковского кредита. Так что без помощи Юрия Андреевича им не обойтись. В первом варианте вся надежда на его капиталы, с увеличением его доли в АО, естественно. А во-втором, только Брянцев может выступить гарантом перед банком. С его авторитетом в финансовых кругах получить такой кредит для телекомпании будет совсем не сложно.

Уже второй раз Юрию предлагалось принимать довольно — таки сложные решения за своего двойника, и это его несколько утомляло.

Вот и сейчас у него опять выпрашивали деньги на усиленное оболванивание населения. Как хорошо, что у него нет ни копейки. Но, продолжая играть свою роль, как никак ужин-то все равно надо отрабатывать, Юрий Андреевич задал несколько уточняющих вопросов, а потом сообщил свое резюме, что идея господ телевизионщиков весьма интересная и достойна осмысления. Но сию минуту он этот вопрос решать не будет и свое окончательное мнение выскажет позднее.

Господа поняли уважаемого гостя и больше серьезными проблемами его не загружали. Разговор перешел на повседневные темы.

V

Пока преподаватель литературы Брянцев решал различные финансовые проблемы, финансист Брянцев от скуки штудировал литературу.

Точнее книгу "Маленькая дверь в большой мир" — пособие для чтения учеников второго класса. Книга была частично без страниц, и поэтому русская народная сказка "Напуганные медведь и волки" довольно плавно перетекала в африканскую сказку про кота Симбу, а стихотворения Заходера и Горбовского обрывались на полуслове. Как сюда попал этот учебник и почему в таком драном виде, Юрию поначалу было непонятно, но когда один из охранников, отправляясь в отхожее место, забрал у него учебник и вырвал несколько листов, стало ясно, что он выполняет здесь роль рулона туалетной бумаги.

После указания Хасана бандиты финансиста не трогали да и внимания на него особо не обращали. Сидит, пристегнутый к батарее, так куда он денется. На улице была прекрасная погода и они предпочитали курить и трепаться на чистом воздухе. Судя по шуму дважды во двор приезжали машины. Но в гараж входили только те трое, которым его поручили.

Вечером Брянцева покормили. Дали кусок хлеба и кружку сырой воды. А когда стемнело, охранники вернулись в гараж, расселись вокруг верстака и затеяли игру в карты на интерес. Телевизор в этот раз они не включали.

Монотонная игра, сопровождавшаяся не слишком горячими спорами и матерными комментариями прервалась где-то в половине десятого. В мастерскую ворвался Хасан. Он был возбужден и ни слова не говоря своим людям гортанно спросил у Юрия:

— Э-э ты, хмырь, кто такой Мишка Фридман?

Юрий только пожал плечами. Отвечать на вопрос, заданный в такой грубой форме было обидно, но дважды за один день побитый он понимал, что вожак похитителей задает подобный вопрос неспроста.

— Хитрый еврей, мой финансовый советник.

— Знаэшь. А в какой палате ты лэжал в балнице?.. Кто к тэбе прыходыл в балницу? — задавал вопросы Хасан.

Ответов на эти вопросы Юрий, естественно, не знал. Какая еще больница? Это было похлеще, чем про старика-спасителя. Он молчал.

Причем с таким видом, что было ясно, что он не понимает, чего от него хотят.

— Во! Нэ знаешь.

Хасан заулыбался. Не врубившимся браткам он ничего пояснять не стал. Они знали только то, что охраняют Брянцева, но то, что их двое: один настоящий, а другой поддельный им никто не сообщал.

Меньше знаешь — больше проживешь, как говорится. Об этом обстоятельстве знали только ближайшие сподвижники Крутоярова и Хасан Мавладиев, руководитель боевиков, в том числе. И когда встреченный вечером в кабаке Прима спросил у него, что ему делать с вид-картой Брянцева: носить с собой опасно — того и гляди полицейские обшманают, объясняться устанешь, а выбросить жалко. Умный кавказец сразу сообразил, что его подручные в этот раз то ли по ошибке, то ли по счастью поймали не поддельного, а самого настоящего Брянцева. Ведь только у финансиста могла быть настоящая вид-карта. Это была удача! Поэтому и бросив все дела Мавладиев бросился выяснять свое предположение. Убедившись в том, что этоправда, он помчался на поиски Крутого Филимона. Сообщать о таком событии по телефону было опасно.

На тихую улочку под названием Книжная МА и Сашок прибыли пешком, оставив приметный джип Волынцева на соседней Грейдерной.

Осмотрелись. Возле дома номер семь стояла белая иномарка. Решили ждать. Заметив неподалеку недостроенную многоэтажку, пробрались туда, поднялись повыше и оттуда продолжили наблюдение.

В обычном боевике чаще всего не объясняется, откуда и как в самый ответственный момент на героя выходит главный злодей или долгожданный спаситель. В этом же повествовании автор хотел бы прояснить для читателя некоторые события.

Узнав о том, что помогавший ему в трудную минуту Юрий Брянцев попал в заложники к бандитам, дядя Фима, считавший, что долг платежом красен, ничего не сказав племяннику, весь день добросовестно выслеживал владельца джипа с цифрами 666 на номере. Первоначальные сведения о владельце машины и ближайших его дружках, как известно, он получил от Василия Смелякова. Проанализировав данные, ветеран понял, что Волынцев и его дружки Сохнов и Сикорин выходцы из одного района города. Тогда Ефим Степанович, снарядившись, отправился на поиски. Для маскировки он подманил и прихватил с собой приблудную дворовую болонку Ладу. Одетый в старенький плащик, с обычной холщовой сумкой в руке, с собачкой на поводке, он здорово смахивал на прогуливающегося пенсионера или на неприкаянного бедолагу, которых много расплодилось в эти годы на Руси. Методично обойдя все известные ему адреса, джипа он не обнаружил. Откуда ему было знать, что Волынцев живет у своей подруги в другом районе города. Тогда дядя Фима, предпринял другую тактику. Убедившись, что все нужные ему дома будут видны с находившейся неподалеку стройки, он забрался на верхний этаж и достал из сумки мощный полевой бинокль.

Терпения ему было не занимать. Не раз за свою службу ему приходилось сидеть сутками в засаде. И теперь он расположился основательно. Первое время ничего такого он не замечал. Джип не показывался. Да и во дворе дома, где был прописан Волынцев, тоже ничего интересного не происходило. Только дважды пробежалась до сарая и обратно пожилая женщина. У Сикорина толстый мужик выгнал из гаража "жучку" и обстоятельно ее помыл. А вот во дворе у Сохнова события происходили занимательные. Во-первых, эпизодически во дворе показывалось трое молодых мужчин, которых довольно трудно было посчитать родственниками, настолько они были непохожи.

Только один из них вел себя как хозяин, а двое других больше сидели на скамейке и трепались. Во — вторых, они довольно часто посещали гараж, но ворота его ни разу не распахивали. И в-третьих, уже в сумерки, к дому подкатил какой-то кавказец на белой иномарке. Со стороны смахивало, как будто он проверял пост. А тут еще случай помог, делая наставления, кавказец вызвал всех троих. О чем он им говорил, было, естественно, не слышно, но опытный разведчик дядя Фима без труда расшифровал по губам ответ одного из бандитов: "Я собаку на ночь выпущу, куда он денется. Растерзает за милу душу."

Одним словом, все говорило о том, что пленник находится в гараже этого дома.

Ефим Степанович пронаблюдал за домом до темноты.

Поздним вечером он зашел к Поскребышеву и, не слишком его информируя, попросил его с утра помочь с автомобилем. Он ведь знает, как сейчас отвратительно работает общественный транспорт.

Надо будет только заехать за одним человеком в Колупаевку. Владимир Павлович вспомнил, что назавтра собирался проехать по автомагазинам, но помочь, несмотря на всю странность просьбы, не отказался.

За ночь дядя Фима подготовился и с утра пораньше осуществил свою операцию по освобождению пленника. Единственно, что бывший спецназовец, не знавший о фантастической подоплеке всей этой истории, и предположить не мог, что спасенный им Брянцев вовсе не финансист, а парамирик. Поэтому он и доставил спящего Юрия в офис. С другой стороны, блестяще проведя акцию, Ефим Степанович не сообщил об этом сразу своему племяннику. Во-первых, Сашок уже два года жил отдельно. Ехать к нему на Северо-Восток, не зная, застанешь его дома или нет, было бессмыслено, а такого удобного средства общения, как телефон, у ветерана не было. На улице все автоматы раздолбаны. Да иначе на Атомановке и быть не могло, а соседка Верочка отсутствовала. Видимо, ушла на службу. А во-вторых, устав от полуторасуточного бдения и напряжения, все же годы сказываются, дядя Фима решил сперва отоспаться. Хорошую новость можно сообщить и попозже. Ведь все было в порядке.

Не подозревая о такой инициативе ветерана, мудрый МА в поисках потерявшегося Брянцева пошел другим путем. Научным. Получив ближе к вечеру от Белого информацию на владельца джипа, математик на следующее утро явился на свое рабочее место.

Да, я не оговорился. Именно на свое рабочее место, поскольку в отличии от героев многих других произведений мои герои зарабатывают на жизнь каким-нибудь реальным ремеслом, а не тем, что совершают бесконечное количество подвигов. Ма, например, каждое будничное утро продолжал регулярно являться в свой НИИ "Янтарь".

Институт этот в давние тоталитарные времена работал "на мир" и был очень богат и влиятелен. Но после перестройки он лишился оборонного финансирования и вместе с ним утерял и все свое былое могущество. Да что там, к описываемому времени НИИ "Янтарь" влачил весьма жалкое существование. Секретность с института давно сняли, оборонные и передовые темы закрыли, госзаказы прекратились, а со всех посвященных сотрудников взяли подписку о неразглашении государственных тайн на десять лет.

А тут еще молодой и деятельный директор института, выдвинувшийся на эту должность на волне демократических разоблачений и преобразований из завлабов, приложил руку к окончательному разрушению НИИ. Для начала он объявил, что теперь все лаборатории — самостоятельные подразделения и должны с этого момента сами искать себе темы и заказчиков. Надо ли говорить, что большинство ученых мужей делать этого не умело. Заработки стали смехотворными и нерегулярными. Первой разбежалась молодежь. Затем те, кто знал, что может переквалифицироваться согласно новым рыночным условиям.

Остались ветераны предпенсионного возраста и люди не мыслящие себя вне науки. И тогда директор посчитал, что лично ему будет легче прожить, если он сдаст рабочие площади института коммерческим организациям. Благо, с местоположением институту повезло: центр города, проспект Победы, 160. Естественно, под напором коммерсантов оставшихся еще сотрудников, в конце концов, вытеснили в наиболее удаленные, часто неприспособленные, помещения, где они и пытались заниматься всякой ерундой для случайных заказчиков.

И вот в этом-то полумертвом учреждении продолжали числиться и математик МА, и физик-экспериментатор Глеб Горин. Числиться, потому что основные деньги на жизнь они получали благодаря левым заработкам у тех же, снимавших офисы в институте, коммерсантов, делая для них компьютерные программы. Благо, никто особо не интересовался, кто конкретно чем занят, лишь бы вовремя сдавали работу.

Явившись на рабочее место, МА первым делом посетил фирму "Анастасия", для которой делал последнюю программу. Заверил владелицу ИЧП, что закончит работу на следующей неделе, вот только развяжется с одним делом. Потом отметился в своей лаборатории, где расписался в журнале, хотя с тем же успехом мог этого не делать. Затем, убедившись, что Глеб, взявший неделю за свой счет, все еще не появлялся, направился в Аналитический Центр "Виктория", где сотрудничал на полставки и где ему предоставляли для работы компьютер. Но за свой стол он не сел, а подошел к Женьке Суходольскому, парню лет двадцати, кудрявому и высокому, которого в центре считали компьютерным гением. Женя сидел в отгороженном шкафами уголке и резался со своей машиной в азартную игру покер на раздевание. Раздевались конечно же девушки на экране монитора, если Суходольскому удавалось выиграть у них соответствующее количество очков. От Евгения, в случае его неудачи, компьютер подобных действий не требовал.

МА сразу взял быка за рога. Начал разговор с интернета, по которому так любил путешествовать Женька, потом про девушек, толкавшихся по институтским коридорам и, в заключение, используя все свое иезуитское мастерство в ведение диалогов, одновременно ублажая лестью и провоцируя сомнениями, а также слегка шантажируя, математик навел молодого человека на мысль, что неплохо было бы вломиться в полицейскую компьтерную сеть и посмотреть, что там есть интересного и занимательного. Хотя МА сомневался, что Евгению это по зубам.

Суходольский не любил, когда сомневались в его способностях хакера и поэтому завелся. Он признался, что уже как-то влезал в эту систему и пообещал, что уже к концу дня сможет вскрыть сеть городского управления полиции повторно. Смотреть ее можно. Единственно, что нельзя в этой сети — вносить изменения в файлы, а то засекут.

МА продолжал сомневаться, но все же пообещал, что если окажется неправ, то лично он ничего там не испортит, это не в его интересах, но зато в награду он пришлет к молодому человеку самую красивую девушку. Прямо в эту каморку.

Озадачив юного хакера, математик направился в химическую лабораторию института. Там он направил свое обаяние на ведущего инженера сектора органических веществ Ольгу Сафронову, разведенную, тридцати пяти лет от роду, обладательницу карих глаз и прически каре. После долгого разговора на бытовые темы, сопровождаемого советами по воспитанию сына Ольги, комплиментами самой Ольге, а также общими рассуждениями о том, что неплохо было бы разбогатеть и сходить, наконец, в театр на приезжающих скоро московских артистов, математик разжился двумя препаратами. На основе одного, растворением в уксусе, он готовил усыпляющий газ, а с помощью другого можно было получить вещество, развязывающее любой язык.

В три часа позвонил Женька и сказал, что кое-какие пароли он уже расшифровал. Вот тогда-то и началась у МА настоящая работа.

Вломившись в полицейскую сеть, он обратился к архивам и запросил все, что известно про гражданина Волынцева Антона Борисовича.

Прошлые, уже погашенные судимости Волынца МА не интересовали. А вот адрес и домашний телефон — да. И два последних протокола за езду в нетрезвом виде он прочел не без интереса. В обоих среди пассажиров фигурировала некая Нелли Салтыкова. Математик сразу заподозрил, что это подружка братка. Но на саму девушку в полицейских архивах ничего не было. Не судима, не привлекалась.

МА позвонил Волынцеву домой. Ответила женщина со старческим голосом. На вопрос об Антоне сообщила, что дома его нет и когда появится, не известно. Он живет в другом месте.

Тогда математик попытался влезть в программу "Гражданин", думая там разузнать про Салтыкову. Но система его пнула. Этот пароль Суходольский пока не расколол. Пришлось воспользоваться телефонным справочником. Салтыковых в нем оказалось около трех десятков. Начав по порядку, МА у всех спрашивал Нелли. Хорошо, хоть имя редкое. Повезло на восемнадцатом звонке. Юная девица отрапортавала, что сестры нет дома. И вообще она не здесь живет, а снимает квартиру со своим бой-френдом. Тогда ученый ловко вставил про Антона, которого он, якобы, знает, про то, что он бывший одноклассник Нелли и хотел бы ее увидеть. Девчонка отвечала, что это — без проблем, поскольку сестра работает в магазине "Глория", а туда вход свободный.

Все, ловушка захлопнулась. Надо было звонить Белому.

Девушку Евгению Суходольскому МА прислал. Даже двух. Купил в подземном переходе большой календарь с полуголой сексуальной девицей и, свернув его в трубочку, отправил посылку с лаборанткой Катенькой, довольно милым существом с большими ясными глазами.

Увидев у своего стола Катеньку и услышав, что ее прислал МА, скромный хакер покраснел.

Девушка протянула ему свернутыйкалендарик.

Не зная, что сказать в ответ, Суходольский просто развернул посылку.

Увидев, что на ней изображено, молодые люди засмущались уже на пару. Катенька потом до конца рабочего дня дулась на математика.

VI

Беседа с телевизионщиками сопровождалась звонкими тостами Олега Николаевича и обильными возлияниями всех четверых. Юрий Андреевич, как мог, уклонялся от потребления спиртного, но, тем не менее, все-таки выпил чуть больше нормы. Он сам чувствовал это по тому, что собственный язык стал менее послушен, заплетался и отставал от мыслей. Зная за собой такую особенность, Брянцев стал большей частью молчать и выражал свое отношение к словам собеседников в основном мимикой и жестами. Благо, что мысли, хотя и замедлили свой ход, однако же не разбегались в разные стороны.

Одним словом, Юрий Андреевич был еще в состоянии себя контролировать и глупостей не совершал и не говорил.

Видя, что гость впал в задумчивость, Шацкий, желая его расшевелить, предложил выйти в общий зал. "К милым дамам" — как пояснил он.

В общей зале вечеринка была в самом разгаре. Все официальные лица уже разошлись, и поэтому в помещении царил таинственный интимный полумрак. Его создавали тусклые лампочки служебного освещения над входными дверями и самые настоящие свечи, стоявшие в канделябре на рояле. Сидевший за роялем пианист наигрывал что-то проникновенно-блюзовое. В центре, перед сценой, плотно и страстно обнимаясь, топталось несколько пар, а в темных уголках зала за столиками и у неярко освещенного бара сидело еще человек пятнадцать. Остальные телевизионщики и их гости либо разбежались по домам, либо искали уединения по служебным помещениям.

Таким образом, европейское цивилизованное изобретение презентация общими усилиями народа перерастало в более привычную нашим людям пьянку.

Юрий Андреевич нашел место у бара и попросил себе минеральной воды. Танцевать он не собирался, хотя неподалеку появилась Мечникова и всем своим видом старалась привлечь его внимание. Она демонстративно громко говорила, смеялась и бросала на мнимого финансиста откровенно призывные взгляды. Но тут на счастье к нашему герою подошел с бокалом в руке главный редактор студии и задал какой-то вопрос. Юрий с радостью повернулся к нему и пользуясь тем, что играет музыка, переспросил:

— Так шумно, что вы сказали?

— Юрий Андреевич, не хотите взглянуть на то, как мы обустроились? На наши студии…

— А почему бы и нет, охотно, — согласился Брянцев.

И, допив воду, сопровождаемый редактором, Юрий с каким-то облегчением покинул зал.

Обиженная его невниманием Инна Владимировна неудачно топнула ножкой и сломала шпильку каблука. Она заплакала и была уведена мужем в его кабинет.

Пройдя по коридору, Юрий и его спутник оказались перед лестницей, по которой они спустились в цокольные помещения.

Редактор показывал на стены и потолок и рассказывал, какими материалами они их обделывали, чтобы исключить проникновение посторонних шумов.

— Вот здесь у нас архив, а здесь монтажная комната, — пояснял он.

И открыв магнитной карточкой дверь, с гордостью добавил:

— Аппаратура вся импортная, фирмы "Томсон".

Юрий с умным видом оглядел кабинет, плотно заставленный аппаратурой и мониторами.

— А дальше у нас идут студии, — рассказывал редактор. — Номер один — это откуда у нас вещают дикторы и обозреватели. Два — это где мы проводим ток шоу и развлекательные игровые программы со зрителями. А третья — это наша гордость, концертная. Там мы записываем всех артистов. Там — отличная аккустика, и в последнее время мы весьма выгодно сдаем ее для записей клипов. Посмотрим?

Юрий Андреевич, у которого в этом мире все равно никаких иных дел не было, согласно кивнул головой. Почему бы и не посмотреть.

— Вот здесь мы организуем передачу "Городское лото" и шоу "Ваше мнение". Вы видели их, наверное? — пояснял телевизионшик, открывая левую дверь и включая свет.

Брянцев увидел небольшой подиум в центре и охватывающий его с трех сторон амфитеатр зрительских мест. Непонятно зачем он поднялся на этот подиум и присел в одно из расположенных на нем кресел. Однако сразу же сказался выпитый им алкоголь. В желудке стало нехорошо, и Юрий понял, что расслабляться ему нельзя, а то стошнит. Он встал и вышел в коридор.

— А вот отсюда вчера вечером Инна Мечникова рассказывала про вас, — потянулся редактор к двери напротив, с улыбкой в чем-то виноватого человека. — Я сделал ей за это изрядный нагоняй.

— Хватило бы и маленького, — добродушно отвечал Брянцев. Сердится на кого-либо он был сейчас не в состоянии.

— Такого уважаемого человека и выставить в таком свете. Я велел ей ехать к вам, извиняться и обязательно привезти, а иначе я рассержусь.

— Ну вот я и здесь. Так что не стоит ее больше наказывать.

Редактор потянул дверь.

— Открыто? — удивился он.

Войдя, он привычным движению хлопнул по выключателям. Вспыхнули лампы дневного света под потолком.

— Ай! — взвизгнул девичий голосок.

И перед вошедшими возникла не совсем приличная картина. На полу перед столом, за которым во время передач восседали дикторы, был постелен большой ковер. На этом ковре сидели парень и девушка. Парень был без пиджака и ботинок, которые валялись в стороне.

Рубашка на груди его была растегнута. Девушка была со слегка помятой прической и обнажена до пояса. Тонкими ручками она прикрывала маленькие груди.

Смазливенького парня Юрий увидел впервые, а вот девушку узнал сразу же. Это была Анжелика Сюткина. Две мысли промелькнули в его голове. Первая: "В принципе, я мог бы быть на его месте". А вторая более грустная: "Ну вот судьба всех миллионеров. Ты можешь иметь такую юную и красивую жену, как Анжелика, но всегда будешь находиться под дамокловым мечом измен с ее стороны".

— Дима, что здесь происходит? — поинтересовался редактор у парня.

В отличии от Брянцева, он, наоборот, знал юношу, но не знал девицу.

— Чтобы через минуту тебя здесь не было. И кто тебе разрешил шляться по студиям?

Прикрываясь одной рукой, девушка другой пыталась попасть под тоненькую бретельку. Довольно быстро ей это удалось. Натянув платье на плечи, она, раскрасневшаяся, выскочила из студии, даже не взглянув на Юрия Андреевича. Мелькнула ее великолепная обнаженная спина.

Парень тоже подхватил пиджак с ботинками и выбежал из помещения в одних носках.

— Завтра докладную напишешь! — крикнул ему вслед главный редактор. — О том, как проник в служебное помещение.

— Резвится молодежь, — вздохнул Брянцев.

На сердце было неприятно, и такое ощущение, как будто он ревновал эту девочку.

— Да уж любят они это дело, — поддакнул ему телевизионщик, захлопывая дверь в студию. — Охмуряют девчонок, говоря, что работают на телестудии. Работают. Сторожами да осветителями. А врут, что режиссеры да операторы, и якобы им нужны интересные девушки для съемок… На самом деле этот Дима у нас курьером работает.

Бумажки и кассеты по комнатам разносит.

Прошли дальше по коридору. Юрий, шедший впереди, повернул ручку — и дверь открылась.

— О, и здесь кто-то есть, — заметил он.

— У нас там клип пишут ребята, — с сердитостью в голосе сообщил редактор. — Мы им в ночное время скидку делаем. Хотите взглянуть?

— Отчего же. Если можно, конечно.

— Вам можно. Вы — хозяин! — с усмешкой сообщил спутник Юрия. Нет, нет, не сюда. Там идет сьемка. Пройдемте наверх в комнату оператора. Оттуда отлично все видно. Представляете, шесть телекамер, ручное и автоматическое управление ими. Регулируется все, масса независимых спецэффектов…

Редактор с гордостью хвастался недавно закупленным оборудованием.

По железной винтовой лестнице они поднялись в небольшую комнатушку, где чуть не половину ее площади занимал огромный микшерский пульт. За ним сидел бородатый мужчина лет тридцати пяти и передвигал разные регуляторы. Несколько мониторов в разных ракурсах показывали танцующую женщину в черном облегающем костюме.

Ту же самую женщину можно было увидеть через стеклянную перегородку, заменяющую одну из стенок операторской, внизу в студии. Она сидела на стульчике и внимательно разглядывала свои ногти.

Сердце у Юрия при виде ее екнуло от неожиданной мысли.

Оператор повернул к вошедшим голову, кивнул в знак приветствия и, отвернувшись, произнес в микрофон:

— Лерочка, первый дубль получился неплохо. Во время второго давай сделаем прыжок почетче. Постарайся повисеть подольше в воздухе и в этот же момент оказаться ко мне спиной. Тогда третья камера снимет тебя точно в профиль. Будет бесподобный кадр.

Женщина подняла голову и взглянула на оператора. Выслушала его и согласно кивнула головой.

Брянцев понял, что предчуствие его не обмануло. Он не зря явился на эту презентацию — внизу стояла Валерия Рюмина.

VII

Белая иномарка уехала.

Стемнело. Улица не освещалась и поэтому наблюдать стало невозможно. Сашок достал из саквояжа прибор ночного виденья и осмотрел дом и двор еще раз.

— Так, теперь командовать буду я, — решительно заявил он. — В общем, ты дуй с сумкой к машине и потихоньку подгони ее к соседнему дому. А я пойду поговорю с этими сволочами. Меня-то они не знают. Давай баллон.

МА подчинился. Все-таки в военных операциях Белый разбирался лучше.

После отъезда Хасана охранники игру в карты отложили. Он сказал, что сейчас, возможно, приедет шеф, так чтобы все было тип-топ. Служба по всем правилам.

Но сидеть и молча смотреть на пленника было скучно, тогда один из охранников, самый молодой, достал приемник УКВ и, надев наушники, погрузился в радиоэфир. Соха вышел во двор, чтобы спустить единственную оставшуюся собаку. А третий их соратник включил телевизор. Шел какой-то боевик со стрельбой и визгом гоняющихся друг за другом машин.

Что именно происходит на экране Юрий не видел, поскольку телевизор был повернут к нему тыльной стороной. Поэтому ему оставалось только слушать крики и выстрелы и самому догадываться о всем происходящем. Но тут внезапно на его глазах стал разыгрываться еще один боевик.

По помещению гаража сначала слабо, а затем все сильней стала распространяться какая-то вонь. Бандиты заволновались и закрутили головами. Брянцев даже крикнул им:

— Эй, ребята, что у вас тут за запахи такие?!

Он ведь был пристегнут наручниками к трубе и ему совсем не улыбалось погибнуть в своеобразной газовой камере. И тут же за гаражной дверью послышалась какая-то возня, собачий лай, перешедший в жалобный вой, матерная ругань. Потом дверь распахнулась и в нее головою вперед влетел Сохнин. Видимо кто-то стоявший за ним придал ему такое ускорение, что он, сделав два шага, не сумел таки удержаться на ногах и, падая, сбил с ног одного из своих дружков, уже направляющегося к выходу. Следом за Сохой в дверь ворвался крупный мужик в маске и в светлом длинном плаще. Третий охранник, тот, что с наушниками на шее, успел схватить монтировку с верстака и встать в боевую позу. Но нападающий мгновенно достал из под плаща автомат Калашникова и, передернув затвор, навел его на бандитов.

— Руки, суки! — прорычал он.

— Твое счастье, козел, что у меня пистолета нет. Ты знаешь, на кого руку поднимаешь? Хасан тебе яйца отрежет и съесть заставит, — заворчал молодой.

— Твое счастье, сынок, кончилось, когда ты пошел по кривой дорожке, — возразил здоровяк. — Вашему Хасану повезло, когда он третьего дня с Крутояровым не поехал. Скоро я вас всех по одному достану.

Ты, сука толстая, — ткнул он дулом в сторону Сохнина. — Отстегивай мужика.

— Ключ не у меня.

— Ну-у…

Посмотрел незнакомец сурово на третьего охранника.

— Сам не подходи. Просто брось ключ… Отстегнулся, Юрик? Ну тогда давай дуй к калитке, там тебя ждут свои… Так. А вы, суки к стене. Лицом к стене!

Это было последнее, что услышал Юрий Брянцев, выходя на темный двор из освещенного гаража. Он пошел вперед и вскоре наткнулся на препятствие. Судя по всему, забор. Пошел вправо, наткнулся на дерево. Пошел в обратную сторону и нашел, наконец, калитку. На неосвещенной улице виднелся только один огонек: в салоне какого-то автомобиля.

— Юрий Андреевич, идите сюда, — кто-то негромко позвал его.

Финансист подошел к машине и увидел около нее невысокого, но широкоплечего бородача в темных очках. Что он видел через них в кромешной тьме?

— Добрый вечер, Юрий Андреевич. Наконец-то мы вас нашли. Ну да ничего, дальше все будет хорошо. Отправим вас в ближайшее время домой.

Бородача Брянцев ну никак не мог признать. Никогда Юрий его до этого не встречал. Хотя в том, что его знают гораздо больше людей, чем знает он, ничего удивительного не было. Да и против того, что его отправят домой, финансист тоже не возражал, но почему в "ближайшее время"? Юрий присел на корточки возле машины.

Через пару минут из темноты возник здоровяк в маске. Молча забрал лежащего на заднем сидении парня и утащил его куда-то во двор.

Бородатый при этом выразил удивление всем своим видом.

— Ты куда его поволок? Как мы без него поедем? — тихо спросил он.

Но тот ничего не ответил.

Минуты через три здоровый вернулся уже один и, обтерев руль и ручки, захлопнул двери джипа, сказав:

— Все. Пошли к остановке.

— А машина? — удивился бородатый.

— Здесь оставим. Без того придурка нас на ней за угон дорожники задержат. А тот парень будет за налет отвечать. Или ты возмешь на себя этот подвиг? — спросил высокий.

Юрий из разговора этих двоих мало что понял, но вокруг была тьма египетская, да к тому же он совсем не представлял, где находится, поэтому решил он выйти с нежданными спасителями на более-менее знакомое и освещенное место, а уж потом поступать по обстоятельствам.

— Главное, выбраться из этого района, а то и не поймешь, кто тебе голову оторвал, — добавил высокий через несколько минут.

Вскоре на первой же улице с фонарями они поймали какое-то заблудившееся такси и на нем помчались по ночным улицам города.

И примерно в то же время к дому номер семь по улице Книжной с разных сторон с небольшим интервалом подьехали две машины. Одна синия "Лада", а вторая — белая "Тойота", в которой сидел Хасан.

"Жигуленок" остановился метрах в пятидесяти от дома. В салоне его сидело четверо молодых людей. Выключив свет в салоне, один из них достал шикарную и дорогущую видеокамеру. Настроив ее на ночной режим, он оглядел особняк и белую машину.

— Зашел в дом. Вызывай, — сказал он.

Второй через сотовый телефон набрал 02 и неестествеенным голосом сказал:

— Ой, вы знаете, что-то страшное происходит в доме номер семь по улице Книжной. Там собрались какие-то разбойники. Конец связи.

Машина тронулась задним ходом и заехала за угол. Парень с видеокамерой вышел из нее и, спрятавшись в полисаднике, затаился там.

В ту же секунду со двора дома выскочил Хасан и, резко взяв на машине с места, не жалея амортизаторов на разбитой дороге, скрылся за поворотом. А через несколько минут перед зловещим домом появились две полицейские машины с бригадой спецназа.

Парень не без интереса продолжал снимать все уже в свете фар полицейских машин.

Через некоторое время примчались и уголовные репортеры на юрких мотоциклах и две машины скорой помощи. Репортеров полицейские прогоняли, те норовили что-то снимать. Тихая ночная улица одномоменто стала похожа на разворошенный муравейник.

Воспользовавшись общей сумятицей, парень из палисадника выбрался и добежал до своей машины.

— То ли раненых, то ли убитых из дома пачками выносят, сообщил он.

И, пытаясь имитировать телевизионную и радио рекламу, добавил:

— А подробности вы узнаете в репортажах "Криминальных новостей" 41-го канала.

VIII

Судя по всему, Валерия не разглядела, литератора Брянцева за стеклом операторской. Или сделала вид, что не заметила.

Зазвучала музыка. Валерия, стоявшая в центре студии, медленно подняла одну руку, другую, сделала шаг, другой и закружилась.

Засияли разноцветные лучи, засверкали каие-то блестки, по полу застелился голубоватый дым. Музыка с каждой фразой становилась все быстрее, и все быстрее становились движения танцовщицы. Она кружилась, она приникала к земле, она парила в воздухе, она своим гибким телом и своими выразительными движениями рассказывала историю. Историю любви.

Впервые Юрий видел такой фееричный танец. Когда он закончился, у него даже появилось желание поаплодировать Валерии, или как-то еще выразить свое восхищение.

— Спасибо, Лерочка, — через микрофон объявил оператор, — это было совсем — совсем неплохо.

— Это было замечательно! — возразил Юрий.

Оператор обернулся, иронично взглянул на Брянцева и, улыбаясь, объявил:

— Кое-кто считает, что это было замечательно. С этим танцем пока все. Иди отдыхай, десять минут перерыв.

Рюмина кивнула головой и вышла из зала.

— А куда она ушла, — вдруг забеспокоился Юрий Андреевич.

В этот момент он чем-то напоминал ребенка, которому показали очень красивую и занимательную игрушку, а затем спрятали ее до праздника на антресоли.

— В комнату отдыха. Чай пить, — с философским видом сообщил какой-то мужчина, сидевший в самом углу с гитарой в обнимку.

Его до этого момента Брянцев не замечал.

— А мы не можем чаю попить? Я бы хотел поговорить с этой женщиной, — поинтересовался он.

— Пожалуйста, — согласился главред, думая, что холостой и любвеобильный финансист нашел себе новую забаву. — Сережа, ты как?

— Нет, я сейчас вот гитариста буду писать, — отказался оператор, а вы сходите.

В комнате отдыха, которая служила одновременно и гримерной, стояли несколько кресел, диван, гардероб, столик с электрочайником и стаканами в подстаканниках и, конечно же, театральное трюмо в полстены.

Когда, постучав в дверь, мужчины вошли в комнату, Валерия ничуть не удивилась их появлению и не смутилась. Единственно, чтобы не выглядеть среди разнаряженных гостей полураздетой в своем обтягивающем трико, она повязала какой-то платок на талии вместо юбки. С Юрием она вела себя так, как будто видела его впервые. И обрадовавшийся было встрече с ней литератор вдруг осознал, что разговор с ней о перемещении в параллельный мир с бухты барахты не заведешь.

На правах хозяина редактор представил друг другу танцовщицу и лже-финансиста, после чего ему пришлось некоторое время мямлить какую-то чушь, пока Брянцев не догадался, что если его по его просьбе привели к даме, так он и должен вести основную нить беседы. И, соообразив это, Юрий сначала выразил свое восхищение прекрасной танцовщице, потом завел разговор о ее работе. Выпитое в это вечер спиртное придало ему смелости и даже некоторой развязности. Обычно робкий и стеснительный со столь красивыми женщинами и умевший произносить красноречивые монологи только во время занятий в колледже Брянцев самому себе на удивление был находчив и остроумен. Если не обращать внимание на несколько непослушный язык.

А тут к компании присоединился еще и Шацкий с двумя бутылками шампанского в руках. Он просто решил проверить, куда запропастились Юрий Андреевич и Владимир Владимирович, так, оказывается, звали главредактора, и также сообщил, что народ еще не разошелся, но разошелся, то есть празднует вовсю. Шампанское вскрыли и разлили по стаканам.

Время пролетело незаметно. Перерыв длился уже не десять минут, а все тридцать. И, внимавшая росказням мужчин, Валерия забеспокоилась.

— Извините, господа, но работа — прежде всего. Надо посмотреть, как там дела. Не хотите ли меня сопроводить?

Где бы найти такого чудака, кто бы мог такой очаровательной женщине, как Валерия Аркадьевна Рюмина, отказать в такой мелкой просьбе. Мужчины, естественно, встали и поднялись вслед за танцовщицей в операторскую.

Это довольно интересное зрелище, подниматься за красивой женщиной по крутой винтовой лестнице. Изящные ножки мельтешат перед вашими глазами, юбка, пусть даже сооруженная из какого-то лоскута, колышится в непосредственной близости от вашего лица.

Нет. Это может оценить только настоящий мужчина.

Одним словом, поднявшись в операторскую, Юрий Андреевич поймал себя на греховной мысли, что он хочет встать совсем рядом с Лерочкой и обнять ее за талию. И посторонние ему при этом не указ.

Преодоление таких странных желаний стоило ему немалых усилий.

В студии тем временем происходила запись песни. Молодой человек в вельветовом костюме с гитарой стоял на фоне белой стены и, перебирая струны, пел: "Бог накажет меня за любовь.

Бог накажет меня за тебя.

И ко мне он так будет суров, Потому, что ты — не моя.

Не моя ты, увы, не моя!

И любить тебя, вроде, нельзя, Ты другому была отдана.

Ты чужая, чужая жена.

……………….."

Песня была с удачной вальсовой мелодией, длинная, грустная и незамысловатая. Последние четыре строчки с перестановкой фраз звучали рефреном на всем ее продолжении. Заканчивалась она относительно оптимистично: хоть любимая так и оставалась чужой женой, но, увидев ее и оценив все ее достоинства, Господь прощал лирического героя:

"……………………

Бог простит меня за любовь, Бог простит меня за тебя."

Закончив запись, оператор повернулся к стоявшим за его спиной посетителям и сказал:

— С этим я тоже закончил. И сидя писал, и стоя, и по — всякому, как ты велела, Лерочка. Монтировать можно — хоть завтра. Фоны тоже можно завтра подобрать…

Далее последовал обмен профессиональными репликами между Рюминой, оператором и главным редактором. В области телевизионного дела красавица уступала, конечно же, специалистам, зато в постановочных и режиссерских вопросах она беседовала с ними наравных.

Из разговора Юрию стало ясно, что Валерия пыталась раскрутить этого молодого и способного гитариста, а также, в меру возможностей, помогала снять ему качественные клипы для телевидения.

И если по первой части клипа все вопросы были решены, то по поводу второй существовало единое мнение, что там не хватает видеоряда. Неплохо было бы вставить там что-то эдакое. А то один автор песни даже в разных позах не спасает сюжет.

И тут как бы сама собой возникла идея, что было бы неплохо показать эту самую женщину, по поводу которой так горюет автор, как-нибудь необычно. Надо было как-то показать причину скорби певца: главного разлучника, например, а еще лучше свадьбу героини. Но на массовку у авторов проекта, естественно, не было денег, да и в эту телевизионную студию много народу не поместишь.

Это же не Голливуд и не Мосфильм. Снять другое помещение? Дорого!

К тому же и время подпирало. Затягивать съемки было нельзя, нужно успеть сделать клипы к концу мая, дабы успеть на конкурсный показ.

Идея со съемкой свадьбы могла погибнуть на корню, если бы не сообразительная Рюмина, подсказавшая, что можно вместо грандиозного застолья снять обычное венчание. Тогда и народу много не надо. Батюшка, жених, невеста, пара человек, держащих венцы, вроде и все.

Такое развитие сюжета понравилось. Певец высказал мысль, что занятно было бы снять венчание в стиле "неравный брак". Жених должен быть либо некрасив, либо стар, либо чем-то еще вызывать неприязнь у зрителя. Тут Юрий Андреевич заметил, что когда невеста такая, как Валерия, поневоле можно пожалеть, что ты — недостаточно ужасен, стар или противен, дабы побывать в роли ее жениха.

Валерия внимательно поглядела на зиц-финансиста, улыбнулась какой-то своей мысли и высказала вслух: "А почему бы и нет." И пояснила, что Юрий Андреевич вполне может сняться в этой роли.

Во-первых, он меньше ее ростом, особенно если она встанет на каблуки, во-вторых, он — блондин, а она темная шатенка, но ее можно элементарно сделать брюнеткой, а в-третьих, совсем не обязательно быть безобразным и старым, чтобы вызывать у зрителя неприязнь, достаточно быть богатым. И она думает, что Юрий Андреевич вполне может справиться с этой ролью — изобразить богатого и самодовольного человека.

Все принялись обсуждать эту мысль и, поскольку за исключением записывавшегося музыканта и Валерии все остальные были в разной степени подпития, как-то спонтанно было решено, что эту идею можно воплотить в жизнь немедленно. Зачем оттягивать, если все здесь. А то ведь Юрию Андреевичу трудно будет найти для съемок другое свободное время. Тем более, что для массовки можно пригласить тех гостей с презентации, что еще не разошлись. Всегда найдутся желающие бесплатно поучаствовать в съемках. Юрий, редактор и директор единодушно заверили Рюмину, что и им денег за свои роли не надо, нужно будет оплатить операторскую съемку по низкому ночному тарифу.

Оставалось найти кого-нибудь на роль священника. Сперва хотели предложить эту роль Шацкому или Мечникову. У них хоть возраст подходящий, а то все остальные сотрудники — молодежь. Но тут против выступил оператор Сережа, напомнив, что православный поп должен быть с бородой, а на всей телестудии, кроме его самого, никто бороду не носит. Приклеить? Но где ее взять. Ведь здесь все выступают со своими лицами и бутафорских прибамбасов нет. А сам он не может, снимать-то кто будет?

Выход, как всегда нашла Валерия, сказав, что есть у нее знакомый артист в театре, так вот он во всех спектаклях благообразных старцев играет и тех же священников. И церковные одежды он в театре может взять. Только ему позвонить надо, он заедет в театр и приедет буквально через час. Тут уж окончательно все загорелись и, несмотря на поздний час, стали готовить съемку. Валерия пошла звонить артисту, редактор с директором организовывать народ, а Юрий и певец в комнату отдыха готовиться и пить чай.

IХ

Сидящий на заднем сидении между двумя своими спасителями Юрий Андреевич чувствовал себя плохо. Видимо, отравился тем вонючим газом в гараже. Но он сохранил достаточно ясное сознание и недоумевал. Во — первых, он не знал, кто, собственно, его спас. На людей из его службы безопасности, а тем более на полицейских, эти двое никак не походили. Но в то же время они знали, кого спасали и кто он такой, поскольку обращались с ним дружелюбно и по имени.

Во-вторых, было не ясно, с какой целью они это сделали. Да и откуда, интересно, эти новоявленные спасители вообще узнали, что он находится в заточении. Ведь с момента его похищения суток не прошло и он никому ничего еще не успел передать о своем положении. В-третьих, было непонятно, куда они его везут. Бородатый сказал, что его отправят домой, но вместо Западного поселка автомобиль мчался почему-то в сторону Северо — Запада. Вопросов было больше, чем ответов. И финансист вдруг заподозрил, что, может, эти двое — члены другого бандитского сообщества, конкурирущего с тем, первым, у которого он был заложником всего несколько минут назад.

— Куда мы едем? — поинтересовался Брянцев у бородатого.

— В одно тихое место. Дом моего друга. Там, до отправки домой, вы будете в безопасности.

— А почему нельзя сразу?

— Что, прямо на ходу? Я же вам объяснял, что перемещения можно делать только в определенных условиях и определенных статичных местах, где вам не грозят опасные неожиданности. Или вы хотите попасть к себе в размазанном по асфальту виде? — с удивлением в голосе отвечал бородатый.

Финансист ничего не понял из его реплики, но помня, как сидевший слева здоровяк разбирался с бандитами, вопросов больше не задавал.

Вскоре приехали в район частных домов где-то на Аэродромном поселке. Навстречу им никто не вышел. Очкарик рассчитался с водителем и, когда тот отъехал, повел их не в ближайший дом, возле которого они остановились, а куда-то дальше по темной улице.

"Конспирация," — пояснил он. Шли недолго. Бородатый, бывший, видимо, старшим в этой группе, подвел их к зеленым воротам и открыл калитку своим ключом. Вошли во двор. Юрий увидел небольшой двухэтажный дом, нижняя часть которого была сложена из кирпича, а верхняя — из бревен. Окна первого этажа его были зарешечены, а входная дверь сделана из стали. Маленькая крепость, одним словом.

Войдя внутрь, они сразу же по узкой деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Там оказалось две смежных комнаты. Давно чувствоваший себя отвратно, Брянцев в первой из них сразу же бухнулся на диван.

— Отдыхайте, Юрий Андреевич, — произнес тип в черных очках. Уже завтра вы сможете вернуться к себе. Только надо утрясти некоторые сложности… Сашок, включи приемник, поймай музычку какуюнибудь.

Как догадался мой терпеливый и сообразительный читатель, в качестве неведомых финансисту Брянцеву спасителей выступали Александр Белый и МА.

Зазвучала музыка, транслируемая какой-то круглосуточной радиостанцией. Лежащий на диване Брянцев прикрыл глаза. У него продолжала кружиться голова.

— Юрий Андреевич, — услышал он голос здоровяка.

Но желания открывать глаза и отвечать не было, и финансист не отозвался.

— … Заснул он, что ли?

— Ну и замечательно, — послышалась реплика бородатого. — Пусть спит, а мы пока наши проблемы обсудим.

— А у нас их много?

— Хватает. Этого мы выручили, и можно хоть сейчас отправить его туда. Но не мешало бы забрать оттуда нашего бедолагу Гришу.

— Ну и?

— А то, "и", что есть маленькая проблема. Мы с тобой оставили его возле цинковской больницы. Так?

— Ну да, — согласился Сашок.

— А оказывается, что в том мире его не повезли куда поближе, как поступили бы в нашем, а отправили в больницу Скорой помощи, по нашему — это Госпитальная клиника.

— Э-э, черт! — выругался Белый.

— Хорошо хоть, что его сразу поместили в реанимацию, а туда ни родственников, ни близких, ни даже ментов-полканов не пускают.

И пока никто ничего не понял. Я не так давно справлялся.

— Неплохо.

— Плохо, что его подлечили и вчера он пришел в себя. Теперь Гришу могут в любой момент перевести в обычную палату, если уже не перевели. А тогда, как ты понимаешь, возникнет немало вопросов. Так что надо нашего Юрика легализовать через ту же больницу.

Ведь если его просто выпнуть на улицу, то придет он домой и замается объяснять всем окружающим, где это он скитался целую неделю. Ведь они считают, что он лежит без сознания в реанимации, а тут вдруг Юрий является целенький и с невероятными, фантастическими выдумками про параллельные миры. Его же за такие речи элементарно в психушку упрячут, а это нежелательно. А соврать он не сумеет. Интеллигент, мать его. Последний, наверное. Реликтовый.

Да он и здесь много чего претерпел.

— Ну на этот случай у меня есть один план, — сообщил здоровяк.

И он тихим шепотом стал что-то втолковывать своему напарнику. Дальнейшее совещание сподвижников Юрий Андреевич подслушать не мог. Уж больно тихо они разговаривали, да и включенный радиоприемник мешал. Настроенный на волну местного "Авторадио", он передавал бодрую музыку.

И тут в ночной эфир ворвалось тревожное сообщение ди-джея: "Мы прерываем нашу музыкальную передачу, чтобы сообщить вам, наши не спящие еще слушатели, о чрезвычайном происшествии, случившимся буквально только что в нашем южноуральском Чикаго. Вот что сообщил нам независимый репортер Михаил Слонимский."

Записанный через мобильный телефон хрипловатый голос известного в городе криминального репортера сообщил: "Я веду свой репортаж с улицы Книжной. Только что на этой улице с таким тихим и мирным названием произошло кошмарное преступление. В доме номер семь полицейскими южного округа обнаружено четверо убитых. Все они являются сотрудниками охранного агенства "Юпитер", а также, как утверждают сведущие люди, членами известного преступного сообщества, зоной влияния которого является вся южная часть нашего города. Судя по всему, в этом доме произошла очередная разборка. Эхо, так сказать, гангстерской войны, начавшейся три дня назад с нападения на бизнесмена Филимона Крутоярова. Напомню, что погибшие в его машине охранники, тоже являлись сотрудниками агенства "Юпитер". Складывается такое впечатление, что кто-то целенаправлено отстреливает членов этого некогда весьма влиятельного и сплоченного коллектива…"

Журналист вел свой репортаж в привычной ему ироничной манере, а в его голосе не звучало ни скорби, ни сочувствия к пострадавшим.

Радиосообщение привлекло внимание не только Брянцева, но и его спасителей. Пристально посмотрев на своего напарника, МА спросил:

— Сашок, какого черта? Что все это значит?

X

Народ к идее сняться в клипе, который будет демонстрироваться в конкурсном показе по центральному телевидению, отнесся не без энтузиазма. На просьбу директора откликнулись почти все.

Исключение составили лишь те, кто по известным причинам затаился по кабинетам и был слишком занят личными делами.

Оператор Сережа, осмотрев собравшихся, выбрал наиболее нарядных и поставил их в первый ряд. Особенно повезло не ушедшим еще по домам и кабинетам девочкам из агенства "Леди". Еще бы, при их-то внешности. Но и сотрудников студии нельзя было обидеть. С полчаса выстраивались так, чтобы каждый мог попасть в кадр. Потом выяснилось, что у "невесты" платье хотя и модное, но темное. а значит, не соответствует ее роли. Решено было, что Рюминой надо поменяться одеждой с одной из девушек. Более других приглянулось Лерочке серебристое длинное платье Анжелики Сюткиной. Правда, в отличии от худенькой и юной манекенщицы, танцовщица была попышней в некоторых местах. Но по росту платье ей подходило, в талии не было узко, а то, что ее бюст было чуть больше видно в декольте, так это только украшало новоявленную "невесту". Затем вспомнили про обручальные кольца и тут же решили эту проблему. У Рюминой, когда-то побывавшей замужем, обручальное кольцо имелось при себе. Ей только и надо было, что снять его с левой руки, где носят его разведенные, и надеть во время церемонии на правую.

"Жениху" же выбрали солиднейшую печатку заведующего отделом новостей Харитонова.

Тут сообщили, что приехал артист, который будет изображать батюшку. Валерия лично его встретила и, отведя его в сторонку, объяснила ему задачу. Дяденька своим обликом действительно смахивал на священника. Особенно когда надел соответствующие ризы и достал из портфеля венчальные принадлежности. Высокий, с русой, начавшей уже седеть аккуратной бородкой, с умными проникновенными голубыми глазами он сразу понравился всем присутствующим дамам. Вдобавок, он оказался классным профессионалом и негромким, но твердым и хорошо поставленным голосом навел порядок на мероприятии. Чувствовалась хорошая актерская школа. Он не стал тянуть время, а, спросив что-то у брачующихся и записав их ответы в тетрадь, роздал свечи и объяснил, кто и что должен делать.

Когда все было готово, пригласили сидевших все это время в гримерной Шацкого, главного редактора и гитариста. Увидев блистательную Валерию в платье от Анжелики они зацокали языками. Шацкий заявил, что жалеет, что не ему доведется стоять рядом с такой красавицей под венцом, пусть даже и бутафорским. Юрий Андреевич ответил, что такую роль он уже никому не отдаст А гитарист только глубоко вздохнул. Все встали по своим местам. Сережа включил полное освещение и объявил о готовности к началу съемки. Валерия дала отмашку: "Поехали!"

Священник, отлично играя свою роль, открыл какую-то церковную книгу, поставил ее на походный раскладной аналой, принесенный им, и начал нараспев читать что-то на старославянском языке.

Поскольку сразу было оговорено, что всей мизансценой руководит Рюмина, народ, согласно ее требованиям, стоял спокойно, старательно, в меру своего опьянения, вникал в происходящее, и довольно похоже изображал гостей на брачной церемонии. Гитарист в обнимку со своим инструментом стоял на отшибе и лицо его выражало неподдельную грусть; девочки из агенства "Леди" хихикали в кулачки и строили глазки артисту, игравшему роль попа; шафера: Мечников и Шацкий, державшие над головами "брачующихся" венцы, тоже не могли удержаться от улыбки; и лишь батюшка, не обращая никакого внимания на излишнию веселость окружающих, методично нараспев возглашал: "Венчается раба божья Валерия рабу божьему Юрию…"

Церемония длилась минут сорок. Все получилось как в реальной жизни: и вопросы священника, и единодушное "да", произнесенное женихом и невестой, и целование креста, и прогулка вокруг аналоя.

Даже кагор в чаше оказался настоящим. Все слегка устали, но тут, наконец, актер-батюшка сказал, что процедура венчания окончена.

После этих его слов отмашку о том, что съемка завершена, дала Валерия. А секунду спустя и Сергей из своей будки через микрофон во всеуслышание сообщил, что первый дубль записан. Особенно удачно, по его мнению, получились: грустный певец, слезинки крупным планом на щечках Инны Владимировны, ну и, естественно, жених с невестой. Такую задумчивую и волнующуюся невесту и такого довольного собой жениха, как изобразил его Юрий Андреевич, еще поискать надо. Второй дубль — по желанию заказчика. Рюмина помахала оператору отрицательно, поднялась в его комнатушку, и из динамиков прозвучал ее грудной низкий голос: "Второго дубля не будет, господа. Всем — спасибо! Продолжайте веселиться."

Откуда-то появились шампанское и водка, засверкали вспышки "мыльницы". Оказывается, это курьер Дима фотографировал девочек.

Все тогда встали полукругом, в центр поставили новобрачных и курьер запечатлел торжественное собрание. Тут обратили внимание, что священник куда-то запропастился. Его нашли в гримерной, где он, уже разоблачившись от церковных одежд, упаковывал в старенький черный дипломат свою утварь. Красавца — актера подхватили под руки и, не слушая его возражений, вывели в зал, там ему попытались вручить стакан с водкой и попросили сказать тост. Дождавшись тишины, водку он вернул стоявшему рядом Харитонову и спокойным тоном сказал:

— Дети мои, не гневите господа нашего. Разве можно так поступать со священником. Питье и веселье господь нам не запрещает, но все должно быть в меру и к месту.

— Во, в роль вошел! — хохотнул Шацкий.

— Какая роль, сын мой? Я еще в 1978-м году был рукоположен в сан священника Русской православной Церкви самим митрополитом Ладожским и Санкт — Петербургским Феодосием. Я являюсь настоятелем храма Успения Богородицы и не очень понимаю, что вы тут говорите о какой-то роли. Я исполнял здесь свой пастырский долг. Из-за бедности нашей епархии, с благословения епископа Челябинского и Златоустовского Антония, нам разрешено выезжать в любое время на дом ли, на службу ли к прихожанам для совершения обрядов. Меня пригласили сюда для совершения таинства венчания. Пригласила моя прихожанка, вот эта женщина…

Он показал рукой на Валерию.

Красавица, успевшая уже снова поменяться нарядами с Анжеликой, стояла с плотно сжатыми губами, щечки ее румянились, но всеобщее внимание она выдержала спокойно, не опустив глаз, с поднятыми вверх уголками губ, что при желании можно было считать улыбкой.

Стоявший с ней рядом Юрий Андреевич глядел на нее во все глаза.

— Сказала, что дело неотложное. И мне непонятно, про какую роль вы говорите.

Смешки прекратились, в студии повисла мертвая тишина.

— Значит, все это взаправду? — переспросил Владимир Владимирович.

— Истино так, сын мой. Обряд произведен по всем канонам православной Церкви. Новобрачных я, конечно же, поздравляю, а вот пить не буду. Мне еще на соборование на улицу Сетевую надо успеть. Там старушка отходит. Кто меня проводит до выхода по вашим катакомбам, господа?

— Давайте я вас провожу, святой отец, — вызвалась Валерия.

Священник подхватил свой портфельчик и прошел к выходу из студии.

Все молча проводили их глазами.

На присутствующих словно столбняк напал. Немая сцена. Как у Гоголя в финале "Ревизора".

И тут раздался громкий хохот. Расхохотался оператор Сережа.

Он смеялся от души, держась за живот, до появившихся из глаз слез. Он даже сел на пол и уже сидя, сквозь душивший его смех, сказал:

— Ну вам, Брянцев, и повезло. Вас такая женщина окрутила.

Ха-ха-ха!

Потом немного успокоившись, он сказал:

— Вы везунчик. Вас просто женили, а вот одного американского киноактера во время съемки просто убили. Снимали перестрелку, а в пистолет его киношного противника кто-то зарядил настоящие боевые патроны. Пиф-паф — и нет актера.

Юрий, осознав, наконец, что произошло, бегом бросился за Валерией. Все остальные, в предвкушении интересных событий, также заспешили следом.

В студии задержалась только сердитая и обиженная Мечникова, ее муж, оператор да еще пара человек.

— Ну, Инночка, тебе повезло. Это же готовый эксклюзивный материал для твоей передачи, — сообщил ей улыбающийся Сергей. — Венчание самого богато-выгодного жениха города…

— Пошел на…. со своим материалом, — грязно выругалась телеведущая в ответ.

— А я-то думаю, зачем одну из пленок Лерочка сразу изъяла, не обращая внимания на реплику Мечниковой, произнес оператор. — И именно ту, что снимала центральная камера. Я ей говорю: "А как же я монтировать буду?" А она и отвечает, что снимет копию и вернет.

Ну Лерочка, ну молодец! Ловко-то как!

XI

— Ты про что? — ответил вопросом на вопрос Сашок.

— Я про этих покойников, — пояснил МА. — С чего бы это они так внезапно скончались?

— Бог его знает. Может, съели что-нибудь не то.

— А ты тут не при чем?

В ответ Сашок неопределенно пожал плечами.

МА знал, что Александр Белый больше всего на свете не любил несправедливости. Он был из породы тех редких ныне людей, которые не могут пройти спокойно, если видят, что где-то творится зло. И математик ничуть бы не удивился, если бы узнал, что его приятель с самого детства боролся за справедливость и защищал слабых и обиженных. Ведь даже познакомились они с Сашком несколько лет назад имено при подобных обстоятельствах. А дело было так. Как-то осенним темным вечером МА спешил домой. Был он немножко навеселе — раздавили с Гориным пару бутылочек сухого, отмечая одну из своих творческих удач, но держался уверенно, да и настроение у него было неплохое. Погруженный в свои мысли, он не обратил внимания на группу хохочущих над чем-то молодых людей у себя за спиной. До дому оставалось всего ничего, когда неожиданный сильный толчок в спину опрокинул его навзнич. Оказывается, один из парней решил продемонстрировать дружкам свои навыки из области восточных единоборств и, в высоком прыжке ударил ничего не подозревавшего математика ногой между лопаток. Двое дружков каратиста стояли рядом и весело гоготали. МА поднялся, подобрал разбившиеся очки, отряхнулся и повернулся к обидчику.

Хулиган сплюнул и произнес: "Встал,дядя. Это хорошо. Ну, значит, можно еще что-нибудь показать."

Но первым свой удар нанес математик. Он отлично понимал, что не справится с этими тремя охломонами, но было что-то постыдное в том, чтобы попытаться трусливо убежать от них или сделать вид, что ничего не произошло, и заняться увещеваниями. МА попытался пнуть негодяя по коленной чашечке. Это могло бы обезвредить его.

Однако и тот в свою очередь уже начал проводить свой прием, и удар ученого не достиг своей цели. А вот кулак налетчика попал точно в скулу, и МА упал. Ну а дальше шакалы уже втроем бросились добивать его. Как же, этот лох — прохожий посмел ответить!

Они успели нанести ему ногами только несколько ударов, как вдруг со стоявшей в тени кустов скамейки поднялась неясная фигура. Ни слова не говоря, этот человек бросился на хулиганов и двумя мощными профессиональными ударами сбил с ног двоих из них. А потом добрался и до каратиста. Тот, видимо, подражая Ван Дамму или Чаку Норрису, попытался вновь продемонстрировать свое боевое искусство, но неизвестный оказался ловчее и довольно быстро сбил его с ног. Хулиган вскочил и вновь бросился на защитника. Но новый апперкот отбросил его к железным перилам, ограждающим тротуар от проезжей части дороги. После чего вступившийся за математика гражданин задрал ногу налетчика на нижнюю перекладину ограды и со всей силы ударил его ступней сверху вниз по лодыжке. Что-то в ноге хулигана хрустнуло и, взвизгнув, он тихо застонал.

"Вот ты и отпрыгался, кузнечик!" — зловеще произнес нежданный спаситель и вернулся к МА.

"Сам встать сможешь?" — спросил он у ученого.

Потом Белый помог ему дойти до дому. Там жена математикатогда он еще был женат — вспомнила, что у них в подъезде живет девушка — Света Бахарева, работающая в поликлинике медсестрой, и быстро сбегала за ней.

Безотказная Светочка пришла, посмотрела травмы и поставила диагноз — сотрясение мозга. Естественно, как опытный медик, она посоветовала ученому вызвать скорую помощь и лечь в больницу, но МА отказался, решив, что отлежится дома. Благо, предстояли длинные выходные, связанные с каким-то праздником. Да и в больнице могли сообщить о таком потерпевшем в полицию, а подключать к своим проблемам еще и общение с правоохранительными органами математик не хотел, тем более, что негодяи с помощью Сашка получили за свои злодеяния сполна. Тогда Людочка пообещала заглянуть к нему через пару дней, проведать, а Белому предложила зайти к ней домой, так как там она сможет более квалифицированно обработать ссадины на его руках и рассеченную бровь. А то все наличные антисептики ею были израсходованы на незадачливого ученого.

Вот так и знакомятся люди. Сашок зашел, получил свою порцию зеленки, а потом нашел Людмилу в ее поликлинике. Потом их встречи стали регулярными и кончилось все тем, что они сняли квартиру на Северо-Востоке и стали жить вместе.

МА тоже добром отплатил своему спасителю. Помог ему через знакомого устроиться водителем автопоезда в преуспевающую автотранспортную фирму. Это, при царящей в стране безработице, много стоило. Тем более, что Сашок был не коренной россиянин, а беженец из среднеазиатской республики.

А еще, как-то само собой, МА и Белый подружились. Особенно, когда поняли, что взгляды на жизнь у них схожи: оба весьма отрицательно относились к окружающей их действительности, оба ненавидели новые порядки и оба считали, что Родине не помешала бы новая революция. Но если математик, погруженный в свои исследования, старался не замечать и игнорировать эту неприемлемую для него действительность, то Белый свою неприязнь к существующим реалиям часто выражал действием.

Пару раз ученый был свидетелем того, как Сашок избивал водителей шикарных иномарок, только за то, что они нарушали правила дорожного движения. Оба случая были схожи. В тот момент, когда друзья пересекали дорогу на зеленый свет, из-за угла выезжала навороченная машина и, не обращая внимания на пешеходов, норовила проскочить перед ними. По принципу: "Раздайся, грязь!" Но в тех двух случаях, к несчастью водителей, этот маневр они пытались проделать в малолюдном месте и слишком близко от Белого. И Сашок им этого не прощал.

Обычно он от души пинал машину по шикарному кузову. Владелец, заплативший за свою "тачку" кучу "зелени", естественно, не мог стерпеть такого хамства и, остановившись, пытался разобраться. Это была вторая ошибка с его стороны. Сашок даже не давал водителю высунуться из кабины. Нанеся автомобилисту сокрушительный удар, он потом долго шмякал его лицом о приборную доску автомобиля, приговаривая: "Вот из-за таких козлов, как ты, я не могу нормально дорогу перейти на зеленый свет."

Как оба эти случая сошли ему с рук, математик не знал. Но подозревал, что подобных историй у Белого было гораздо больше, чем две.

В пояснение своих таких действий Сашок рассказал другу историю, что однажды такой же хам на дорогой машине зацепил бампером на повороте его Светлану, а потом, вместо того, чтобы извиниться, он наоборот, выскочил из машины, обматерил девушку и даже плюнул на нее.

Вторым свидетельством того, что Сашок замкнулся на справедливости, было то, что МА как-то обнаружил у Белого папочку, в которой тот хранил вырезки из различных газет. Собраны они были по одному принципу: во всех говорилось о беспределе в отношении простых граждан, учиненном людьми, имеющими какую-то власть.

Математик прочел несколько заметок. А месяца через четыре в прессе было сообщение, что судья из соседней губернии, по скандальным обстоятельствам освободивший от наказания насильника, подвергся странному хулиганскому нападению и стал в результате инвалидом. А насильник, освобожденный им, исчез совершенно бесследно. МА, обладавший как и все математики отличной памятью, вспомнил, что читал про это нашумевшее дело у Сашка, но тот отрицал это и даже вторично продемонстрировал ему всю папочку, в которой искомой статьи действительно уже не оказалось. Да и некоторых других, впрочем, тоже.

На основе подобных фактов МА с некоторых пор стал подозревать приятеля в своеобразном бескорыстном робингудстве, в том что Сашок, возможно, исполняет роль народного мстителя за униженных, так сказать, и оскорбленных. Но открыто математик его в этом не обвинял. А просто при случае высказался, что подобная методика наведения порядка в обществе чревата тем, что очень легко можно перейти ту грань, когда благородный Робин Гуд превращается в обыкновенного налетчика. Сначала ты, вроде, заступаешься за других и оправдываешь свои противоправные действия тем, что закон бездействует. Но в определенный момент ты почувствуешь себя единственным судией, правильно определяющим правых и виноватых, и с этой минуты ты начнешь творить собственный беспредел, обосновывая его своим представлением о справедливости. Очень гнилая идеология.

Сашок молча выслушал приятеля и ничего не сказал в ответ.

Только усмехнулся.

Точно также он усмехнулся и в этот раз.

А ди-джей продолжал допытывать репортера.

"Скажите, Михаил, а этих четверых тоже застрелили?"

"О, да, Артур. Троих застрелили из автомата, а одного, как считают специалисты, из пистолета в висок. Все выглядит так, как будто один из этой четверки пришел в гараж с автоматом и, поставив находившихся там людей к стенке, хладнокровно их расстрелял.

А потом кто-то и ему выстрелил с близкого расстояния в голову."

"Какие страсти, однако, вы рассказываете нам на ночь, Михаил," — вздохнув, подвел итог ди-джей.

"Что делать. Такова жизнь в нашем уральском Чикаго, — ответил Слонимский. — Вот и у нас случилась своя собственная ночь святого Валентина. Правда в апреле месяце и жертв поменьше, но также в гараже."

"Ну что ж, дорогие наши радиослушатели, оставайтесь с нами и вы услышите новые подробности этой невероятной и жестокой истории. Я же продолжаю нашу программу, — сказал ди-джей. — По такому случаю я подобрал вам очень актуальную песенку. Итак, в нашем эфире известный бард Женя Кемеровский со своим хитом "Братва, не стреляйте друг в друга".

— Ну вот. А ты меня в чем-то обвиняешь. А оказывется, они сами друг друга перестреляли. От огорчения, наверное.

Но МА Белому не поверил. Как, впрочем, и притворявшийся спящим, финансист Брянцев. Он-то точно видел в руках Сашка автомат.

XII

Рюмину, ставшую несколько минут назад его второй женой, Брянцев догнал уже на улице возле автостоянки. Валерия прощалась с батюшкой, садившимся в старенькую "Волгу". Склонив голову, красавица поцеловала руку священнику, а тот, перекрестив, благословил ее.

Спорить со служителем культа было бессмысленно, а вот поговорить со своей богом данной супругой наш невольный многоженец был настроен весьма решительно. Дождавшись, когда священник уедет, Юрий Андреевич с весьма серьезным видом заявил:

— Валерия Аркадьевна, вы совершили грандиозную ошибку!

— Когда? — улыбаясь спросила Рюмина.

— Когда устроили весь этот спектакль с венчанием.

— Что вы, Юрий Андреевич, я так не считаю. Вы добровольно и без принуждения, с улыбкой на лице отвечали "да" на все вопросы священника. У меня есть как минимум два десятка свидетелей и видеокопия всей процедуры…

Тут она похлопала ладошкой по сумочке, висевшей у нее на боку.

— … А разводиться после церковного брака ох и тяжко. Это вам не ЗАГС.

— Валерия Аркадьевна, дело совсем в другом, я вовсе не тот человек, который вам нужен.

— Ну что вы. Вы именно тот, о котором я мечтаю все последние годы: богатый и влиятельный.

— Вот вы и ошиблись. Я беден, как церковная мышь.

— Н-да-а? — не поверила ему Рюмина.

Юрий Андреевич, подбирая фразы, которыми можно было бы хоть как-то объяснить всю несуразность происшедшего с ним, инстинктивно оглянулся и обнаружил, что за назревающим скандалом не без интереса следят десятка полтора свидетелей — гостей с презентации. И ему даже показалось, что кто-то из них держал в руках бытовую видеокамеру.

— Я думаю, нам надо обсудить нашу проблему наедине, — предложил он.

— Я не возражаю, — согласилась Валерию. — Поедем к вам домой?

Брянцев только кисло улыбнулся и отрицательно помотал головой.

— Тогда ко мне. Посмотрите, как я живу, и, быть может, посочувствуете мне, — предложила Рюмина. — Где ваша машина? Вот эта?

Указала она на шикарный "Мерседес" редактора отдела новостей Харитонова.

— У меня нет машины, — признался Юрий. — Это не моя.

— Хорошо. Костя, отвези меня с супругом на своей. Ко мне домой, — обратилась Рюмина к гитаристу, с которым она приехала на съемки клипа.

Музыкант молча кивнул головой и открыл дверцу старенькой "жучки".

И в этот момент на стоянку с грохотом влетел мотоциклист.

Заглушив двигатель и сняв шлем, он крикнул:

— Харитонов, для твоего криминального отдела есть четыре ломовых покойника. Брать будешь? По куску за каждого.

— Только тысячу, — ответил заведующий "Криминальными новостями.

— Ха, и ты заплатишь за мою лицензию. — не согласился независимый репортер Слонимский — Мне Дворкин с "ТВТ" уже две тысячи предлагал. Ты бы знал, кого пришили. Второй Валентинов день!

Только в нашем городе. Эксклюзив. Тех ребят еще вскрыть не успеют, а ты уже завтра утром обрадуешь своих телезрителей моими съемками. И всего-то за три с половиной куска.

— За такие деньги ты можешь меня убить и показывать эти кадры своим женам, детям и всем желающим, — сбивал цену Харитонов.

— Ладно, три.

— И ты бесплатно отдаешь все продолжения этой истории?

— Естественно.

Спорщики ударили по рукам.

Усевшись на заднее сиденье рядом с красавицей, Брянцев многозначительно молчал, пока машина разворачивалась и выезжала со стоянки телецентра. И когда прожектора стоянки исчезли за спиной и за окошком потянулись ночные улицы, он, подготовившись, спросил:

— Как ваша Юлечка?

— Юлечка?

Рюмина насторожилась. Она отлично помнила, несмотря на два выпитых за этот вечер бокала шампанского, что про дочь свою она сегодня не упоминала. Но вспомнив, что накануне Брянцев интересовался про нее у Лернера, вопросу удивляться не стала.

— Хорошо. Не болеет. Через три недели первый класс заканчивает.

— А в музыкалке как? Сольфеджио-то ей нравится? А с преподавательницей по фортепьяно ладит? Вы вроде бы ее к Дружининой водите?

Надо ли говорить, что такой осведомленности о своей личной жизни от финансиста Брянцева прекрасная Валерия никак не ожидала.

Даже лучший друг — физик Глеб Горин, снабдивший ее прибором для перемещения в параллельные миры, не знал фамилии Юлечкиного педагога по музыке. И будучи от природы женщиной сообразительной, Рюмина неожиданно догадалась, откуда Брянцев мог знать такие подробности. Но поверить в это она не могла. Как тот зачуханный и невзрачный интеллигентик мог попасть из того мира в этот. Ведь он должен лежать в больнице — она справлялась. И он ведь слепой был! Ну в смысле в очках ходил. Да и где бы он взял такой шикарный костюм, и как бы попал сюда на презентацию. Нет, это было бы невероятно!

Видя все эти сомнения и смятение на прекрасном лице Рюминой.

Юрий Андреевич решил ее добить.

— А как, кстати, дела у Глеба Горина? Ах как бы нам пригодились его необычные линзы. Чудесное изобретение. Мы бы только смотрели в глаза друг другу и могли бы совсем ничего не произносить вслух. Вы не хотите ими воспользоваться?

— Сейчас их у меня нет, — недовольно ответила Валерия.

Она поняла: все-таки это — не тот Брянцев, который ей был нужен. Какое свинство! Так все удачно получилось — и такой облом!

— Кто перебросил вас сюда, Юрий Андреевич? — строгим голосом спросила красавица.

— Какой-то математик.

— Я так и знала! Все-таки обошел. А я-то думала, чего это он вчера с цветами приперся. Пройдоха МА. Комплименты говорил, негодяй, и ведь все знал.

Костя, тормози! — скомандовала она.

— Что случилось, Лерочка? — удивился музыкант. Ведь до дома Рюминой оставалось всего два квартала.

— Разворачивайся! — скомандовала Валерия. — Поедем на улицу Гипиус. Дом я покажу.

— А где это, такая улица?

— Бывшая имени Маяковского. Аэродромный поселок знаешь?

— Не-а.

— По проспекту Победы на Северо-Запад. Там я покажу, где надо свернуть… Поедем в гости к Глебу, — пояснила красавица своему супругу. — Я думаю, он мне поможет.

В ее хорошенькой головке созрел новый план.

XIII

— Ну ладно, хватит о покойниках, — заключил Сашок. — Лучше скажи, когда будем отправлять этого бедолагу к жене и детям?

"К жене? — мысленно изумился Брянцев. — Детям? Эп-п-а-а! Похоже, что меня все-таки с кем-то путают."

Юрий приоткрыл глаза. Он хотел решительно заявить, что у него сроду не было ни жены, ни детей, но решил погодить. Никто из спасителей на него не смотрел, и то, что он "проснулся" они еще не знали. Думая, что он еще спит, они продолжили совещание, в ходе которого решили, что "туда" переправятся они втроем. Потом одному из них нужно будет оставаться с Юрием и подготовить его, а другому придется отправиться на разведку в больницу и там навестить Гришу. Ну а дальше действовать по обстановке. Либо просто заменить Григория на Юрика, благо ни того, ни другого там в лицо особо не знают. Либо устроить Брянцева с травмой в тоже отделение, а потом поменять им истории болезни и прочие документы.

Юрий Андреевич, услышав о таких планах сообщников, похолодел. Оказывается спасители его — вовсе не спасители. Он так и не понял, что значит перемещаться "туда". Но, судя по всему, это куда-то чрезвычайно далеко. Уж не хотят ли эти заговорщики перепродать его в одну из кавказких республик, промышляющих захватом заложников и получением за них сказочных выкупов. При этом, они все время склоняли какого-то Гришу и упоминали больницу. Выходило так, что его, Юрия, они хотят поменять в какой-то больнице на своего дружка. Вот уж точно говорят: из огня да в полымя. И финансист стал обдумывать план побега из логова новоявленных похитителей. Хорошо, что здесь его никто не посадил на цепь.

Брянцев, не вставая с места, обвел комнату глазами. Прямо перед собой, на расстоянии двух шагов, он заметил висевший на стуле светлый плащ здоровяка. Юрия озарило. Когда амбал ворвался в гараж и устроил там разборку, пистолет, отобранный им у бандита, выходившего во двор, он сунул в левый карман плаща. А вдруг он и теперь там? Это ведь шанс. С пистолетом Юрий запросто вырвется от этих двух урок.

— Юрий Андреевич, вы, я вижу, проснулись? Скоро мы отправляемся домой. До рассвета осталась часа три, — радостно сообщил ему бородатый.

"Уж я как-нибудь сам," — подумал финансист и, поднявшись, сел на диване.

Потом, собравшись, он подошел к стулу, и неожиданно для злодеев сунул руку в карман плаща.

Ура! Юрий действительно нащупал что-то, похожее на ручку пистолета. И уже через секунду он навел на загадачных сообщников черный тяжелый ТТ.

Злодеи смотрели на вооруженного Брянцева без страха. Бородатый всем своим видом выражал удивление, а его здоровенный соратник наблюдал за всем с долей любопытства.

— Похоже, наш подопытный друг имеет какие-то возражения, высказал свое мнение сообразительный МА.

— Может, это плоды твоих экспериментов по пересадке памяти?спросил Сашок, внимательно следя за действиями Юрия. — У него что, сдвиг по фазе?

— Не говори ерунды. Нет никакого мемографа, в принципе! По крайней мере, у меня.

Привычным движением Брянцев взвел затвор и, видя, что произвел на своих освободителей должное впечатление, произнес:

— А теперь, господа, руки вверх! Командовать парадом буду я.

И первое, что я хочу вам сообщить, вы плохо подготовились к моему похищению. Я вас сразу раскусил, когда вы заговорили о том, что отправите меня домой, к жене и детям. К вашему сведению, господа похитители, я человек холостой.

Бородатый заулыбался в ответ и, блеснув очками, сказал своему сообщнику:

— По — моему, я знаю, кого мы освободили. Это Брянцев.

— Юрий Андреевич, — согласился амбал.

— Только не наш, — продолжил очкарик.

— Я тоже уже сообразил. Тот сроду бы не догадался, как привести пистолет в боевое положение.

— Что будем делать?

— Мне кажется, он хочет нам что-то сказать.

Брянцеву надоел непонятный диалог похитителей, и он со всей возможной твердостью произнес:

— Я тебе, "шифоньер", говорю, подыми руки!

Белый, иронично глядя на Юрия, руки поднял.

— В доме есть телефон? — продолжил финансист. — Будем вызывать полицию.

— Есть две причины, по которым это невозможно, — ответил Сашок. — Во-первых, телефона в доме нет, а во-вторых, я категорически против. Не люблю я продажную нашу полицию.

И он поднялся во весь свой рост.

Юрий нажал курок. Раздался негромкий шелчок.

— Да там патронов нет. Не старайся.

Тогда финансист бросил пистолет в Белого. Тот увернулся, и мягко допрыгнув до Брянцева, нанес ему фирменный апперкот.

Нокаут.

— Какого хрена. А где же наш преподаватель литературы? — задумчиво спросил математик.

— Трудный вопрос, — ответил Белый, усаживая неподвижного Брянцева на стул и застегивая на его руках наручники, прихваченные им в логове бандитов. — Было бы неплохо, если бы он приехал сюда лично. Уж больно мне надоело за ним гоняться. Такой верткий товарищ.

— Другой вопрос, где ты взял этот пистолет?

— Да у того придурка, который возмущался тем, что мы "рафиком" толкнули его джип. Тогда, неделю назад, еще в том мире.

— Из него ты убил Волынцева?

Помедлив, Белый пояснил:

— Я похож на дурака? В этом пистолете не было патронов, ты же сам видел. А что касается Волынцева, то полиция установит, что этого негодяя застрелили из пистолета ПМ, на котором если и есть пальчики, то не мои. Тот ПМ принадлежал хозяину гаража.

— Интересно. А автомат тоже бандитский?

— Ну а как же. Волынец хранил его в багажнике своего автомобиля. Я его сам там видел, — вполне серьезно пояснил Сашок.

МА состроил иронично — недоверчивую гримасу.

— Надо же. И что же получается. Бандит Волынец с автоматом ворвался в гараж и перестрелял трех своих приятелей. А сам после этого получил пулю в голову?

— Ну, может, ему стало стыдно за свой нехороший поступок и поэтому он застрелился. Тем более, что он был наркоман, — предположил Белый с невозмутимым видом.

— И на все-то у тебя есть ответ, — изумился математик. — А может, с помощью этого автомата он еще совершил и нападение на господина Крутоярова?

— Не исключено. Полиция, при желании, это легко установит.

— Ну что, Юрий Андреевич, очнулись? — спросил МА, увидев, что финансист пришел в себя. — Прежде всего, я хочу вам сообщить, что если вы не будете делать глупостей, то ваша счастливая жизнь продлится до глубокой старости. Я понимаю, что положение, в котором вы оказались, не из лучших, — МА показал рукой на наручники, из-за которых Юрий Андреевич был весьма ограничен в движениях, но вы проявили столько агрессивности в ответ на наше содействие вашему освобождению, что мы поневоле были вынуждены защищаться подобным образом. Во-первых, дорогой вы наш Юрий Андреевич, ответьте на несколько вопросов.

Брянцев, осознавший, что из-за своих оков он теперь представляет единое целое со стулом, на котором сидит, мрачно спросил:

— Что вам надо?

— Вы знаете фамилию директора колледжа Промышленной Автоматики? На букву "с" начинается…

— Нет.

— А такое имя — как Драчев Генадий Иванович — вам о чем-то говорит?

— Так звали декана нашего факультета в политехе.

— Ну вот, Сашок, я оказался прав. Это не наш Брянцев. Тот закончил университет, а этот учился в политехническом институте.

— И что мы будем с ним делать? — поинтересовался Белый Подумав, он сам высказал общую их мысль:

— Вывести бы его на улицу, пнуть под зад, да пусть катится на все четыре стороны. Но, я боюсь, он сразу побежит в полицию.

Сашок не любил полицию и не доверял богатеям.

— Какого черта вы делали в плену у бандитов? — поинтересовался МА.

— Сидел.

— Где они вас захватили?

— В клубе электровозоремонтного завода.

Юрий Андреевич почувствовал, что действительно не нужен этим двоим проходимцам и поэтому посчитал, что лучше отвечать на их вопросы. Может, в самом деле отпустят…

— А что вы там делали? — искренне удивился МА. — Хотели его купить?

— На кой он мне сдался, — сердито ответил Брянцев, который утомился уже сидеть в полусогнутом виде. — Просто у меня появился двойник, и он имел какое-то отношение к работавшей в клубе некой Рюминой. Я хотел задать ей пару вопросов.

— Рюминой? Валерии Аркадьевне? Ах, какая женщина! Я бы ей с утра до вечера задавал вопросы, но ей не очень интересно на них отвечать. И что же вы выяснили у нее? — живо заинтересовался рассказом финансиста математик.

— А ничего. Не успел. Какие-то полицейские, судя по всему, просто переодетые в форму бандиты выманили меня на улицу и упаковали в машину. Очнулся я уже в гараже.

— И вы не знаете, где ваш двойник?

— Нет.

— Жаль.

Молчавший во время этого допроса Сашок вдруг заинтересовался передачей радиоприемника и увеличил его громкость.

"Мы прерываем нашу музыкальную программу, чтобы сообщить вам, как мы и обещали, последние новости о кровавой разборке на улице Книжной, — радостным тоном сообщил ди-джей. — Михаил, мы слушаем вас."

Далее опять послышался глуховатый голос Слонимского.

"Для ваших радиослушателей я могу сообщить еще две новости, относящиеся к триллеру в Колупаевке. Первая: недалеко от дома найден джип, принадлежащий одному из убитых парней. Его уже осматривает полиция и там, как мне сообщили только что, обнаружили чехол для автомата со следами оружейного масла. Теперь полицейские эксперты определят, в этом ли чехле хранилось оружие, из которого убили трех человек. А вторая новость — еще интересней. Какие-то тайные доброжелатели несколько минут назад подбросили мне видеокассету, на которой видно, что за несколько минут до того, как на Книжную семь явилась полиция, к этому дому подъезжала белая "Тойота", водитель которой заходил в дом, и через несколько минут весьма поспешно его покинул. Является ли он соучастником преступления, неизвестно, но это не исключено. Так что ночные слушатели вашего "Авторадио", Артур, вполне могут встретить на улицах этот автомобиль. Его номер — А 347 АС. Будьте осторожны."

"Скажите, Михаил, вы сообщите об этом полиции?" — поинтересовался ди-джей.

"Обязательно, Артур. Видеокассету я отдам завтра же утром.

Я дружу с правоохранительными органами. Кроме того, я знаю, что ваши передачи часто слушают сотрудники дорожной полиции и, если они захотят проявить личную инициативу, то они уже знают, кого им надо ловить.

И еще бы я хотел сообщить вашим радиослушателям, что телевизионая версия репортажа с места этого кровавого преступления будет показана в "Криминальных новостях" 41 телеканала."

"Ну что ж, спасибо, Михаил, что держите нас в курсе событий, — поблагодарил ди-джей. — А я продолжаю нашу программу. Выступает профессор Лебединский со столь популярной в определенных кругах песней "Там вдали, у метро…"

— Ну вот, видишь, как все обернулось, — прокомментировал все услышанное Сашок. — А ты во всем мои подвиги видишь. А героев и без меня на этом свете хватает. Оказывается.

Но не успел хрипатый "профессор" Лебединский пропеть до конца свою пародийную песенку, как ведущий ее оборвал и сказал: "Внимание, автовладельцы, только что совершено нападение на вашего коллегу. Послушайте телефонный звонок, который наш оператор принял буквально минуту назад."

Дальше по радиоэфиру пошла запись диалога оператора радиостанции с каким-то парнем, из которого стало известно, что он сидел с девушкой в автомобиле возле Никольской рощи, слушали музыку по "Авторадио", разговаривали, как вдруг возле них затормозила белая иномарка — "Тойота". Оттуда выскочил какой-то кавказец с сумасшедшими глазами и, угрожая пистолетом, заставил их покинуть машину. После чего он, кавказец, укатил на их красной "Таврии" в сторону аэропорта. Естественно, молодые люди сразу же обратились в полицию, но дежурный наряд к ним пока еще не приехал, тогда они решили позвонить на "Авторадио", так как слышали, что оно может обратиться к автолюбителям. Ведь бывали случаи, что угнанные машины находили с его помощью. После этого оператор уточнил номер угнанного автомобиля и повторил его в эфире.

— Боже мой, в каком мире мы живем, — произнес МА.

И тут с улицы донесся шум подъезжающего к дому автомобиля.

А еще через минуту в сенях затрезвонил звонок.

— Кто бы это мог быть? — удивился математик.

Он знал, что хозяин дома открыл бы своим ключом. А кто еще мог придти в это тихое место в такой поздний час, МА себе представить не мог.

— Сашок, в чулан его пока, — шепнул он, показывая на Брянцева. — А я пойду посмотрю, кто это там приехал.

Белый подхватил стул с сидящим на нем финансиситом и вынес его в одну дверь, а ученый через другую прошел в соседнюю комнату.

На темной улице, в свете фар, математик не без труда разглядел, что у ворот стоит красный автомобиль.

XIV

В марках машин МА, слава Богу, немножко разбирался и сразу определил, что это, по счастью, не "Таврия" с бандитом за рулем, а обыкновенная "жучка". Возле автомобиля стояла высокая стройная женщина, потом к ней подошел заметно уступающий ей в росте мужчина в шикарном костюме. Мужчина стоял спиной и его математик не признал, а женщину узнал сразу — это была Валерия Рюмина.

Стоявшие на улице гости, наверняка, видели свет в окошке дома, и было в общем-то бессмысленно скрывать свое присутствие здесь. Поэтому ученый решил впустить нежданных посетителей в дом.

Дверь он открыл, не выходя из комнаты. В доме у Глеба Горина, куда он привез освобожденного им Брянцева, многое было автоматизировано, в том числе калитка и входная дверь. Надо было только знать, какую кнопку нажимать на пульте, укрепленном возле окна, выходящего на улицу.

Машина развернулась и уехала, а Валерия и ее спутник вошли в дом. Минуты через две послышались их шаги по деревянной лестнице, и вскоре они переступили порог комнаты.

— Лерочка, я так рад видеть тебя, что даже не спрашиваю, что привело тебя в этот дом, — поприветствовал МА вошедшую первой красавицу с таким счастливым выражением лица, вернее, его нижней части, не укрытой за черными очками, что в его искренность вполне можно было поверить. — Хотя мне обидно, что к Горину ты приходишь в гости по ночам, а ко мне — нет.

Но тут из-за спины Рюминой на свет вышел Брянцев, и радостное выражение бороды и рта математика сразу же сменилось на удивленное. Он даже тихонько присвистнул и, боясь ошибиться, поглядел на преподавателя литературы поверх оправы очков. Юрий Андреевич сразу узнал эти цепкие, изучающие карие глаза.

— Здравствуйте, Эм А, — поздоровался вежливый Брянцев.

— Здравствуйте, здравствуйте, — согласился МА. — Какие, однако, гости в столь поздний час! Проходите, садитесь.

Поскольку встреча произошла довольно неожиданно для всех ее участников, то воцарилось некоторое замешательство и сама собой возникла весьма затяжная пауза. Первым нашелся математик. Он решил пошутить.

— Вы оба такие нарядные, что можно подумать, что вы совершаете свадебное путешествие.

К его удивлению обычно невозмутимая Валерия смешалась, а Брянцев, которого он считал довольно-таки скромным человеком, скривив губы произнес:

— Да, вроде того.

— МА, где Глеб? — спросила Рюмина.

— В командировке, — уклончиво ответил ученый.

Но, видя требовательный взгляд прекрасных желтых глаз, добавил:

— Я и вправду не знаю. Путешествует. Уже неделю. Когда вернется, тоже не знаю.

Тут в комнату вернулся Сашок и, увидев еще одного, сидящего на диване, Брянцева, правда, уже не в спортивном наряде, а в строгом темном костюме, радостно засмеялся.

— "Сбылась мечта идиота", — процитировал он великого комбинатора. — Он сам пришел.

— Здравствуйте, господа, — пророкатал он, перестав смеяться.

— Здравствуйте, Александр, — вежливо поздоровался с ним Юрий Андреевич.

И то, что он узнал Белого, послужило двоим проходимцам дополнительным доказательством того, что этот Брянцев — именно тот, который им нужен.

— А это кто? — удивилась Рюмина.

— Мой приятель, Саша Белый, — представил его математик.

Сашок прошел через комнату и грузно опустился на диван рядом с Юрием. Валерия недовольно передернула плечами. Лишний свидетель при очень важном разговоре был ей абсолютно не нужен.

Видя это, Ма сказал:

— Он очень порядочный человек. И в курсе всего.

— То есть, он знает про трансмикатор? — удивилась красавица.

— Про трансмиркатор? — поправил ее ученый. — Знает, конечно.

Мы пару раз путешествовали с ним вместе. Тут, неподалеку.

— Хорошо. МА, ты мне много раз говорил, что я для тебя что-то значу.

— Ну конечно же, моя прелесть.

— Так вот, если ты сделаешь, то, что я тебя попрошу, я выполню любое твое желание, — многообещающе заявила Рюмина.

— Ах, искусительница, — вздохнул математик. — Твое предложение столь заманчиво, моя нежная, что я согласен его выслушать. Только предупреждаю, солнышко мое незакатное, что нарушать уголовный кодекс я не могу. Если тебе, например, нужно, чтобы я ограбил старую нищенку или обидел малолетнего сиротку, то тут я — пас. Я еще не стал настолько свободным от собственной совести, чтобы совершать подобные деяния.

— Ох, — выдохнула прекрасная Валерия. — Ты наверное свою жену замордовал своими речами…

— Увы, ей гораздо больше не нравилась моя резко похудевшая зарплата. Так что моя семейная катастрофа связана, скорее, с экономическим положением в стране, а не с моими талантами — тут же парировал ученый.

— Вроде, умный, а почему же ты бедный?

— Потому и бедный, Лерочек, что умный. Стыдно грабить нищих и слабых.

Все время пикировки между Рюминой и МА Сашок и Юрий сидели молча. Они понимали, что оба собеседника готовятся к серьезному разговору. Первой не выдержала Лерочка.

— Если бы Глеб был дома, он бы выполнил мою просьбу за так, без всяких встречных требований, — заявила она.

— Ну что ж, я не настаиваю на своих услугах, — тут же нашелся математик. — Подожди, когда он явится.

— У меня нет времени.

МА только пожал плечами.

Рюмина решилась.

— МА, мне нужно отправить этого человека домой.

— Ну вызови такси, водитель и отвезет его туда, куда ему нужно.

Валерия взорвалась.

— Ты же отлично понимаешь, о чем я говорю. Я говорю про тот мир, а не про этот. Он мне все рассказал. Ты же знаешь, что этоне настоящий Брянцев. Я отлично знаю, что именно ты перевез его сюда. И было бы совсем неглупо, если бы ты отправил его назад к его жене и детям.

Юрию Андреевичу было неприятно слышать, что он — не настоящий, но так как красавица требовала его возвращения домой, Брянцев промолчал.

МА понимал, что желание красавицы совпадает с его собственным, но об этом кроме него самого знал еще только Белый. Желая уяснить обстановку, он спросил:

— Но почему я? У тебя ведь тоже есть трансмиркатор, вот и отправь его сама.

— У меня нет прибора. Глеб забрал его у меня. Он все отобрал.

— Когда?

— Когда я спросила его, могу ли я переместить с собой еще одного взрослого человека.

— Правильно сделал, — сурово заявил МА. — Трансмиркатор — не такси. Не фиг возить кого попало. Я бы тоже так сделал. Тебе же разрешили дочку в школу водить, а ты уже в личных целях решила его использовать.

Как только речь зашла о приборе в, изобретении которого он принимал участие, математик стал холоден и с него сразу слетела напускная учтивость к красавице.

— Я хотела сделать тоже самое, что сделал ты. Перенести Брянцева сюда. Почему же тебе можно, а мне нельзя?

— Потому что я этот прибор делал. И лично для себя мне от него ничего не надо было. Я на нем хотел подзаработать для продолжения научных исследований.

— Я из-за вас уже три занятия пропустила. Сольфеджио и две специальности, — возмущалась Лера.

— Сама виновата. Ты хотела Брянцева? Вот он рядом сидит.

— Теперь он мне не нужен. Я прошу тебя, МА, отправь его домой.

— Мило. И что я буду за это иметь?

— Чтобы ты хотел? — обнадеживающе улыбнулась Рюмина.

— Совсем немного, Лерочка. Штампик в паспорт.

— ???

— Выходи за меня замуж.

Юрию было непонятно, шутит математик или говорит это вполне серьезно. А может, он таким хитрым требованием просто ставил перед Рюминой неразрешимую проблему?

Валерия взглянула на Брянцева и, улыбаясь, ответила:

— Это невозможно.

— Что так?

Рюмина на секунду задумалась и решила играть в открытую.

— Потому что я уже замужем — Ты погляди, — хлопнул ладонью об ладонь МА, — и здесь меня обошли. И кто же этот счастливчик?

Вместо ответа красавица подошла к тумбочке, на которой стояли телеаппаратура и, вынув из сумочки кассету, вставила ее в видеомагнитофон. Через минуту все присутствующие смогли созерцать обряд венчания Юрия и Валерии.

Через три минуты МА остановил пленку и не без сарказма сказал:

— Любопытное кино, но скучноватое.

— Это не кино. Это — по-настоящему. К сожалению, — подал голос Юрий Андреевич.

Помолчав, он добавил:

— Валерия Аркадьевна обозналась и вместо вашего Брянцева заключила брак со мной. О том, что это не понарошку я узнал уже после церемонии.

Математик расхохотался. Сашок тоже усмехнулся.

— Значит вы, теперь, Юрий Андреевич, двоеженец? А ты, Лерочка, таким своеобразным способом теперь решила срочно избавиться от своей роковой ошибки? — спросил сквозь смех МА. — Логично. В принципе, на этом можно неплохо зарабатывать — отсылать за кругленькую плату надоевших жен и мужей в чужие миры. И гуманно — не убиваешь же, и остроумно, потому как далеко и почти что безвозвратно. Надо подумать над твоим предложением.

И успокоившись, поинтересовался:

— А что это за люди возле вас стоят?

— Гости с 41-го телеканала, — пояснил Брянцев.

— И они в курсе всего?

— Я что, похожа на дуру? — удивленно спросила Валерия. — Я и сама-то об этом узнала всего несколько минут назад.

— Так, так, так. Интересно…

МА с любопытством смотрел то на Валерию, то на Юрия.

— И значит, все они считают, что ты вышла замуж за финансиста Юрия Брянцева? — уточнил он.

— Да.

— Интересная ситуация. Но ведь настоящий Брянцев будет от тебя отбрыкиваться. Ты, конечно, классная женщина, но ему, возможно, будет неприятна сама мысль, что без него его женили?

Умный МА сразу оценил открывшиеся перспективы.

— Будет грандиозный судебный процесс. Какая реклама! Слезы обманутой и предприимчивой женщины, да еще и красивой, против холодных аргументов финансового дельца.

— А может, он просто заплатит отступные? — выдвинул идею Сашок.

— Тоже неплохой вариант. А от меня, солнышко, ты хочешь, чтобы я отправил твоего нового мужа к его старой жене?

— Да.

— Я, пожалуй, мог бы это сделать. Но я могу предложить вам двоим и другой вариант. А что если…

XV

Хасан чувствовал себя загнанной дичью. Еще немного и на него откроют настоящую охоту. Первую свою ошибку он совершил в гараже Сохнина.

Предупредив Крутоярова о том, что его парни поймали настоящего Брянцева, Хасан, по указанию шефа, в очередной раз приехал к Сохе, чтобы лично принять участие в его допросе, а затем и в перевозке его в более надежное место. Но уже у ворот его ждала неприятная неожиданность: на звонок никто не откликался, а калитка почему-то оказалась открытой. Представив, что он выскажет по этому поводу своим потерявшим бдительность подчиненным, бандит спокойно пересек темный двор и наощупь нашел дверцу гаража. Она была закрыта снаружи, но в стальные дужки не был вставлен замок.

Они просто были скручены какой-то проволочкой.

Хасан удивился и насторожился, но, тем не менее, раскрутил проволочку и очень осторожно потянул дверь. И тут к его ногам что-то упало, громко звякнув. К счастью, это оказалась не граната, а пистолет Макарова. Вот тут-то он и совершил ошибку, когда, подняв оружие, привычным жестом передернул затвор, проверяя наличие патронов. Патроны имелись, а пистолет принадлежал Сохе, но отпечатки пальцев теперь на нем были его, Хасана.

Почуяв, что произошло что-то недоброе, бандит не без опаски заглянул в гараж. И точно, у дальней стены в лужах крови валялись трупы его людей, а возле ворот, оперевшись на них спиной сидел на полу Волынец. В руках у него был автомат, а сам он, хотя с открытыми глазами, но тоже был мертв. В его правом виске виднелось входное отверстие от пули, а левое плечо было все в крови.

Брянцев отсутствовал.

Задерживаться Хасан в гараже не стал. Опыт подсказывал ему, что чем быстрее он смоется отсюда, тем будет лучше. Вскочив в машину, он рванул подальше от этого проклятого места.

В то, что Волынец перестрелял братков, Хасан не верил. Зачем ему это надо. Но с некоторого времени он чувствовал, что что-то вдруг стало не так. Сначала уехал в Магнитогорск и не вернулся Мартын. Это было десять дней назад. Три дня назад кто-то обстрелял машину хозяина и при этом убил еще двух его людей. Их даже еще похоронить не успели. Ну в этом-то нападении поначалу заподозрили Брянцева, у которого с Крутым Филимоном были стычки, но быстро разобрались, что это не он. А тут еще два нападения за один день на хату Сохи. И если первое обошлось без крови, то второе отличалось невероятной жестокостью.

Братва, конечно, не всегда жила мирно — бывали конфликты, но так, чтобы убить четверых за раз, такого еще в городе не было.

Конечно, можно было заподозрить в нападении людей Артема — Резанного, хозяйничавшего на Северо-Западе и на ЧМЗ. Но с ним у хозяина была железная договоренность и установлены границы, пересматривать которые Артему сейчас было не с руки, ибо у него только что пошли на посадку братья Фахрутдиновы и Кныш, весьма опытные бойцы. Сидевшему в Тракторозаводском районе Тимуру тоже не было резону прыгать на Филимона. Так что, складывалось такое впечатление, что кто-то неизвестный, крайне наглый и решительный взялся отстрелять всех пацанов Хасана. И Хасану это не нравилось.

От дома Сохнина он поехал навстречу Крутоярову, надеясь предупредить его о том, что к Сохе ехать не надо. Но помешали мчавшиеся навстречу полицейские патрульные машины. Пришлось затаиться. Так что хозяина он не встретил. Поговорил с ним по сотовому телефону. Крутой Филимон лично побывал на Книжной, видел, что там шмонают полканы и приказал своему бригадиру заехать к нему.

Ехать не хотелось. Слишком многое бы пришлось объяснять: и про то, куда делся казахский бомж, и откуда взялся настоящий Брянцев, и куда он снова пропал, и почему все еще не нашли старичка, освободившего бомжа, и почему не была усилена охрана. Да и за гибель бойцов тоже пришлось бы отвечать. Хасан решил к хозяину не ездить. Он почему-то вспомнил, что давно не был у себя дома, в Хасавюрте, и что ему не мешало бы посмотреть на родные места. Единственно, что он не мог решить, ехать ли сразу в аэропорт или затаиться сначала на пару недель в городе.

Приняв дозу, он начал действовать. Компроментирующий пистолет, тщательно протерев, забросил в реку, а потом поехал к себе на хату. Забрать кое-что. Предчувствие подсказывало ему, что лучше уехать сразу, пока Филимон не отдал никаких команд другим своим бригадирам.

И тут, когда он, собрав вещички, садился в свою машину, по приемнику передали сообщение про убийство его ребят. Судя по всему, не первое. Причем, в репортаже прозвучало, что кто-то на видео заснял его, Хасана, приезд в дом Сохи. Так что он опять оказывался под подозрением. Теперь его будет искать и полиция. Нужно будет только запросить компьютер и станет ясно, кто владелец белой "Тойоты". Потом полиция явится к хозяину и тот обязательно скажет, что по генеральной доверенности на ней ездит Хасан Мавладиев. Естественно, выехать за пределы города на такой, объявленной в розыск, машине стало затруднительно. И тогда он решил выехать из города на чужой.

В горячке высадил из первой попавшейся "Таврии" каких-то взасос целующихся ребятишек. Пока суть да дело, пока они вызовут патруль, он выедет за город. Но Хасан никак не ожидал, что молодые люди так быстро найдут телефон и, кроме звонка в полицию, позвонят еще и на "Авторадио". Хорошо, что он не выключил установленный в "Таврии" приемник и вовремя услышал это сообщение. А то влип бы на ближайшем посту Дорожной полиции. Опять он засветился. Опять на его след навели. Нужно было снова менять машину.

Нервы Хасана были на пределе. Желаяподбодритья он достал пузырек с кокаином и принял еще одну дозу наркотика. Проехав еще немного по направлению к аэропорту, бандит бросил автомобиль возле тракторозаводских садов и решил поймать случайную тачку.

В ночное время, видя одинокого, голосующего мужчину, останавливаются не все водители. Вот и мимо Мавлидиева проехали три или четыре автомобиля и только синяя "шестерка" с тонированными стеклами, промчавшись было мимо, затормозила и, сдав назад, остановилась неподалеку.

— Э-э, дарагой, довези до аэропорта. Плачу хорошо! — обратился подбежавший к машине Хасан.

В автомобиле сидело четверо молодых, хорошо одетых симпатичных парней. Тот, который сидел возле водителя, ласково улыбнулся и приветливо ответил:

— Ну, конечно, друг. Садись сзади. Валек, посадите его там.

Один из тех, кто сидел на заднем сиденье, вышел из салона, пропустил Хасана внутрь и сел снова. Бандит, естественно, предпочел бы сесть рядом с дверью, но ему объяснили, что Валентину нужно будет выйти пораньше, поэтому у двери сядет он.

Попутчики побольшей части молчали, но, по наблюдениям Мавладиева, явно были знакомы между собой. И еще одно объединяло этих парней: очень схоже скроенные и отличавшиеся только цветом костюмы. У водителя был фиолетовый, у сидевшего рядом с ним парняоранжевый, а у подпиравших с боков Хасана соседей — салатовый и розовый.

КПП дорожной полиции проехали без проблем. Водитель только слегка притормозил, но двое автоматчиков махнули им рукой "проезжай, мол", и "шестерка" рванула по темному шоссе.

Хасан облегченно вздохнул и уже задумался, продолжать ли ему путь с этими парнями или проще достать пистолет и поехать дальше одному, как автомобиль вдруг съехал с шоссе и по грунтовке направился к близлежащему лесу.

— Э,э. Мэне в аэропорт надо, на самолет опаздываю, — запричитал Хасан, запуская руку в карман куртки.

Но вытащить оружие он не успел. Словно сговорившись, соседи схватили его за запястья и умело вывернули руки.

— Ты приехал, мразь! — сказал, обернувшись, тот, что сидел рядом с водителем.

Красивое его белокурое лицо было холодно. Хасан понял, что с ним не шутят.

— Вытаскивайте его, — скомандовал он, когда автомобиль спрятался под кронами деревьев.

Хасана с заломленными руками вытолкали из салона. Обшарили, нашли доллары, мобильный телефон, паспорта, пистолет и наркотики.

Сорвали золотую цепочку с шеи. Он еще думал, что это просто грабители и предложил им забрать все, только отпустить его. Но парни на его слова не отреагировали и молча продолжали свое дело.

Освободив Хасана от имущества, они не отпустили его руки. Также заламывая их и заставляя его стоять, согнувшись.

— Ну что, все? — спросил главный. — Дима, — обратился, он к водителю, — ты не хочешь приласкать горячего кавказского парня?

При этом он похлопал Хасана по выставленному заду. Мавладиев, поняв о чем речь, грязно по-русски выругался и попытался ногой ударить блондина. Но попал ему только по лодыжке. Державшие его парни еще выше заломили ему руки.

— Нет, — ответил водитель, грызя травинку. — Я не люблю так. Я люблю по любви, а он брыкается. Давайте быстрее, а то скоро рассвет.

А главарь, посмотрев на свои брюки, сказал равнодушно:

— Испачкал, хорек чернозадый.

После чего изо всех сил пнул кавказца между широко раставленных ног.

Хасан застонал и осел на землю.

— Так говоришь, шрамы украшают лицо мужчины? Сам придумал или подсказал кто? — поинтересовался главарь, не обращая внимания на ругань кавказца. — Геи тебе не нравятся? Обзываешь их нехорошими словами, козел горный.

С этими словами блондинчик в оранжевом костюме надел на руки перчатки, в правую взял пистолет Мавладиева, а в левую кусок полиэтилена. Держа его перед собой как щит, он поднес дуло пистолета к виску Хасана и нажал на курок.

— Никого не обрызгал кровью? — спросил он, когда бандит, скрючившись, упал навзничь.

После этого он вложил убитому пистолет в руку.

Прямо из машины он позвонил по мобильному телефону.

— Это "Лютеция"? А можно Станислава Сергеевича?.. Кто? Леша Симонов звонит… А, это ты, Вадим?.. Занят? Тогда передай Стасику, когда он освободится, что больше эти противные громилы к нему не придут… По радио уже слышал?.. Скажи, что и главный их тоже того. Как узнал, какого хорошего человека обидел, так расстроился, что застрелился из собственного пистолета… Да еще, Вадим, сделай нам столик на четверых, мы приедем поужинать. Или уже позавтракать? — поправился он, увидев в зеркальце заднего вида, что за их спиной начинает алеть горизонт. — За счет заведения?

О-о, это было бы очень мило.

— Поедем к "Лютеции", — объявил он сподвижникам, закончив разговор по телефону. — Стасик угощает.

В этом странном мире кроме обычных местечковых и этнических преступных группировок имелась и набирала силу "голубая" мафия, поддерживающая и защищавшая своих нетрадиционно ориентированных собратьев, а также живущая за их счет.

XVI

— Вы как относитесь к Лерочке, Юрий Андреевич, она вам нравится? — спросил МА.

Скромный преподаватель литературы, огорошенный таким вопросом, да еще и в присутствии самой Валерии, промямлил что-то невразумительное. Хотя по тому, как он при этом покраснел и стушевался, было ясно, что к красавице он относится скорее положительно, и что она ему, конечно же, нравится.

— А чем же тебя, радость моя, не устраивает такой воспитанный и прекрасный человек, как Юрий Андреевич? — приставал математик уже к Рюминой.

Более приземленная Валерия взглянула на своего нового супруга и, пожав плечами, ответила с некоторой долей цинизма:

— Человек-то он — хороший, спокойный, воспитанный. По этой части к нему претензий нет, но у него есть один недостаток… Денег у него нет. А мне надоело быть бедной.

— А можно мне задать вам вопрос? — в свою очередь поинтересовался Юрий.

И когда Валерия кивнула головой, он спросил:

— Я в какой-то мере понял, зачем меня пытался выкрасть этот горе-ученый. Хотел продать меня в рабство каким-то бандитам, а вы-то, Валерия Аркадьевна, зачем меня сюда приглашали. Вы-то как хотели на мне заработать? Тоже сдать в аренду разбойникам?

— Вы слишком плохо обо мне думаете, Юрочка, — возразила Рюмина. — Я гораздо скромнее в своих запросах, чем вы думаете.

— Поэтому-то ты его и окрутила? — хохотнул в своем углу МА.

— Не потому. Если бы я знала, что это твоя подстава, я бы никогда на такой шаг не пошла, — раскипятилась Рюмина. — Сначала я просто хотела утереть нос мошеннику Лернеру, кинувшему меня и выгнавшему из дела, и еще я думала с помощью Брянцева поднять свой кредитный имидж. Мне он и нужен-то был только для того, чтобы показаться с ним в некоторых общественных местах да на глазах у врагов. Чтобы все заговорили: "Ах, эта женщина дружит с самим Брянцевым, она с ним на короткой ноге." Засветились бы в паретройке мест — и все. Тогда бы эти денежные тузы дали бы мне деньги под мои проекты и я, может быть, сама бы смогла раскрутиться. А замуж я за него, естественно, не собиралась. Но тут, как на грех, этот клип со свадьбой. Они сами заговорили про венчание, а я и подумала, а почему бы не женить его на себе всерьез, если он холост. Потом, может, отступные получу, да и скандал такой — лучший способ прославиться, сделать имидж. А тут вон как получилось. Все из-за тебя, математик несчастный.

Найдя, таким образом, крайнего, красавица немного успокоилась.

Ученый же на ее реплику только усмехнулся. Спорить с женщиной он считал неразумным, поэтому он продолжил высказывать свою мысль:

— Ну а если вы так хорошо друг к другу относитесь, то почему бы вам не наслаждаться совместной жизнью здесь.

И, видя недоуменные взгляды Валерии и Юрия, пояснил.

— В принципе, что вам мешает? Вас ведь Юрий Андреевич принимают за настоящего, вернее, местного Брянцева. Проверку вы прошли с честью. Так может быть, мы вашего двойника отправим в иной мир? Нет, нет, не убьем, избави бог, мы мирные люди. Может, пусть он теперь преподает литературу в колледже автоматики, а вы, Юрий Андреевич, станете богатым и уважаемым. Очень богатым и очень уважаемым господином, а очаровательная Лерочка будет при вас, супругой?.. Такая женщина, все-таки! А-а? Каково вам мое предложение?

Математик посмотрел на новобрачных поверх своих темных очков, и они могли узреть его карие хитрые глаза.

Рюмина, к которой вопрос относился в меньшей степени, молчала, а Юрий Андреевич, тяжело вздохнув, ответил:

— Предложение, конечно, интересное, но не для меня. Вы уж лучше прислушайтесь к просьбе Валерии Аркадьевны и отправьте меня назад, в свой мир. Видите ли, ваш мир мне нравится еще меньше моего родного. Даже при наличии такой очаровательной женщины, как Валерия Аркадьевна. Если честно, то мне кажется, что благодаря вам я посетил не один параллельный мир, а несколько. Я видел мир финансистов и предпринимателей, я видел мир проституток и бандитов, я видел мир так называемой творческой интеллигенции и журналистов. Спасибо вам, МА, за эти путешествия, но я хочу вернуться в свой мир, мир, где моя семья и моя работа.

— Назад, от такого богатства, к старой жене и сопливым детям? — вкрадчиво продолжал выпытывать МА.

— Да, к жене и любимым детям, — возразил Юрий. — И к любимой работе. Я полдня побыл на рабочем месте моего двойника, и мне это крайне не понравилось. Хоть мы и похожи с ним, и даже отпечатки пальцев у нас одинаковые, но, видимо, внутри мы все же с ним разные. Ему, наверное, нравится финансовая борьба, есть стремление к успеху в бизнесе, он умеет быть жестким с людьми и жестоким с конкурентами, а мне все это не интересно. Я хочу быть свободным.

— А разве деньги не сделают вас свободным? — подал свою реплику молчавший все это время Сашок. — Я бы с такими деньгами…

— С такими деньгами вы стали бы их рабом. Очередным драконом из вьетнамской сказки.

Брянцев улыбнулся и продолжил:

— Пока я целый день сидел в плену у каких-то бандитов, я основательно обдумал свое положение. Делать-то больше нечего было.

И я пришел к выводу, что богатства мне не надо. Дом у моего дубля конечно шикарный, я бы охотно в таком пожил, но со своей семьей. Одному он мне здесь такой не нужен. А что касается капиталов, то и без них я обойдусь. Денег должно быть столько, чтобы хватало на покрытие естественных потребностей. Именно естественных нужд, а не на роскошную жизнь. Заработал немножко, купил то, что необходимо тебе и твоей семье, да немножко отложил на будущее: то ли на очередной отпуск, то ли на черный день. Все, больше денег не надо. Если ты получил лишнее, они начинают жечь руки. Их надо либо вкладывать в какое-то дело, чтобы еще больше приумножить, либо складывать в чулок, дабы просто сохранить. А тут, откуда не возьмись, катастрофа: инфляция, воры, гражданская война или еще какой другой катаклизм, и ты уже озабочен судьбой своих цветных бумажек: как спасти свои капиталы, как их защитить. И уже не деньги служат тебе, а ты суетишься ради них. Ты становишься слугой этих больших лишних денег. Я уж не говорю, что твое богатство становится предметом зависти других людей. Боже, как же либезили предо мной вроде бы уважаемые и влиятельные люди этого мира, считавшие, что я — богач. Какие красивые женщины хороводили вокруг меня. За "мои" капиталы они готовы были отдаться мне и оптом, и в розницу. Это льстит до приятности, черт возьми, но я-то знаю, что в иное время, в иных условиях, узнав, что у меня нет ни гроша, они бы в лучшем случае, не заметили бы меня, а в худшемунизили бы. Я уж не говорю про тех людей, кто за эти деньги были готовы убить меня. Я на собственном опыте убедился, что большое количество золота может значительно сократить мою и без того не очень длинную жизнь.

Нет, все же прав был старина Маркс, когда говорил, что самое богатство человека это — его личное время. Время, которое он может потратить на себя. И если ради денег ты должен трудиться восемнадцать — двадцать часов в день, так зачем они нужны. Ведь каждый день нашей жизни, каждый ее миг неповторим и, если ты потратил его на добывание излишнего, "роскошного" рубля, доллара или франка, то назад это мгновенье, этот день, ты уже никогда не вернешь. Прожить потерянное время во второй раз невозможно, даже если можешь заплатить за это все золото мира.

Жить надо легко. Отработал час, два или смену — заработал себе необходимую сумму на жизнь, а все оставшееся время — твое. Ты можешь потратить его на свои дела, на свои личные привязанности и желания. Вот это и есть, на мой взгляд, свобода. И у себя дома, в своем мире, я был именно свободен, как я это сейчас понимаю. Не абсолютно, конечно, абсолютная свобода недостижима, но относительно свободней. А здесь я стану рабом чужих денег. Я всегда буду помнить, что заработал их не я. И так как пользоваться ими, тратя чужие капиталы, для меня все равно, что воровать, то я, ради душевного спокойствия, буду вынужден наращивать их. Работать на них, приумножая капитал. Я стану его рабом. А я этого не хочу.

Так что мне ваше предложение не подходит. Я против, — заключил Юрий Андреевич.

— А кстати, вы, как я понял, тоже побывали в плену у бандитов? — спросил МА.

— Да. Узнал, где можно встретиться с Валерией Аркадьевной, в надежде, что она сможет отправить меня домой. Пришел в этот заводской клуб — там меня и поймали.

— А зачем вы приходили ко мне дважды? — поинтересовалась Лера.

— Я был только один раз. Позавчера. А потом чуть ли не сутки сидел в каком-то гараже, откуда меня вызволил Ефим Степанович.

После чего, видимо, спутав с местным Брянцевым, он привез меня в офис фирмы, где мне пришлось ею некоторое время поруководить.

— Ну вот, все и прояснилось, — сказал Белый.

А Юрий, тем временем, продолжал свой рассказ:

— А уже оттуда я попал на презентацию в телестудию, где и встретился с Валерией Аркадьевной.

— А кто же приходил вчера? — удивилась Лерочка.

— Настоящий Брянцев — богатей, — пояснил Белый. — А его уже мы от бандитов вытащили.

— Значит, вы знаете, где он находится?

— Значит, он у вас?

Чуть не хором воскликнули Рюмина и Юрий Андреевич.

— То-то я смотрю, вы с такой легкостью обещаете отправить его в иной мир, как будто он сидит в соседней комнате, — сказал преподаватель. — Или взаправду сидит?

— Сидит, — согласился Белый. — К стулу пристегнутый.

— Как же вы можете! — воскликнул Юрий, вставая с дивана. — Вас бы самих пристегнуть к стулу или к трубе.

И уже, обращаясь к МА.

— Вы же ученый, интеллигентный человек с высшим образованием! И лишить человека свободы.

— Ну, что вы, я на такое звание давно не претендую. Похоже, во всем мире остался один единственный интеллигент, это — вы, — невозмутимо ответил математик.

Он тоже поднялся с кресла.

— Пойдемте, я покажу вам его, но предупреждаю, что этот человек опасен. Он попытался нас с Сашком убить и только отсутствие в пистолете патронов, спасло нас.

— Так, Юрий Андреевич, — услышали все присутствующие новый голос, — почему же вы не сказали мне, что вы пытались убить моего друга?

XVII

Только тут все присутствующие заметили, что за портьерами двери, ведущей во вторую комнату, стоят двое: финансисит Юрий Брянцев в спортивном костюме и худой, коротко остриженный мужчина среднего роста в допотопных круглых очках, одетый в черную потрепанную суконную рабочую куртку и такие же брюки с большой заплаткой на колене. Обут он был в громоздкие неудобные ботинки, а еще на левом кармане куртки был нашит тряпичный шестизначный номер. Одним словом, он походил на заключенного.

Финансист, столкнувшись со своим двойником лицом к лицу, продолжая глядеть на него, помедлив, все же ответил на вопрос:

— У меня не было выбора. Я защищался. Эти люди пытались обменять меня на какого-то своего дружка.

— Здравствуйте, друзья, — поздоровался странно одетый человек, — очень мило, что вы посетили мой скромный дом, но все же я хотел бы понять, что здесь происходит.

После этой фразы нашему парамирику стало ясно, что он видит перед собой хозяина жилища — Глеба Горина.

— Здравствуй, Глеб, — поприветствовал его МА. — Ты уже вернулся…

— Глебушка, привет! Ты мне нужен, — ласково произнесла Валерия. — У меня к тебе дело…

— Эти люди — злодеи, — начал было финансист Брянцев.

Поскольку все заговорили одновременно, то получился небольшой базар. Поэтому Горин поднял руку и, добившись тишины, сказал:

— Говори ты, МА. Как самый умный. Остальные выскажутся потом.

Речь математика я приводить не буду, поскольку она окажется кратким и несколько искаженным пересказом всей этой необыкновенной истории. МА довольно обстоятельно объяснил наличие второго Юрия Брянцева на этой планете и причины его появления в их измерении. Всех приключений парамирика он, конечно же, не знал, но довольно правдоподобно объяснил ход интриг вокруг его персоны. Он честно признался, что хотел сдать преподавателя литературы в аренду одному богатому предпринимателю для каких-то важных дел.

Скоее всего афер. Но после того, как математик узнал, что на местного Брянцева устроили охоту и выяснил, что за адвокатом Николаем Ивановичем стоит известный авторитет Крутояров, попытавшийся его кинуть, то он постарался выправить положение и отправить чужого Брянцева обратно.

— Ну ты не очень-то спешил, — недовольно высказался Горин. Ты же, наверное, не знаешь, что чуланчик я в последнее время использую для переходов и возвращений, поскольку он оказался в зоне проникновения и из него без проблем можно попасть сразу в шесть миров. Я его переоборудовал и поставил там технику, с помощью которой можно прослушивать весь дом. Как раз вот для таких случаев, когда возвращаешься, а в доме незваные гости. Так что я слышал большую часть ваших разговоров. И про то, что ты предлагал отправить в иной мир вот этого гражданина.

— Было. Было, Глеб, — признался математик. — Уж больно велико было искушение иметь своего собственного, карманного миллионера, обязанного своим богатством тебе. Но этот Юрий Андреевич оказался на удивление порядочным, нравственно неподкупным человеком. Он отказался играть такую роль. А ведь ты сам был согласен со мной, что нам нужны деньги, большие деньги для продолжения исследований. Вот я попытался найти их с помощью относительно честного способа.

— С помощью подмены — честный способ?

— Я только доставлял его сюда, а как его собирался использовать Николай Иванович — не мое дело. Другой бы на месте Брянцева, наоборот бы, развернулся себе на пользу — пожил бы в роскоши на халяву, а этот…

— Все равно, вся история пахнет изрядным криминалом. Вы украли человека, — настаивал Глеб.

— Мы его вернем. И сразу собирались вернуть. По крайней мере, такой был уговор с адвокатом. За это время мы избавили Юрия Андреевича от близорукости и вставили ему зубы. Разве это ничего не стоит? Кроме того именно мы спасли его от бандитов. А еще помогли бомжу Грише Новикову. Его избили какие-то парни, а мы определили его в больницу, где он уже поправляется. А в нашем мире, его бы и на порог госпиталя без страховки не пустили, так бы он и подох на своей лавочке. Это тоже можно поставить нам в заслугу. И естественно, как только мы отправим гостя домой, я готов отпустить и этого Брянцева. Зачем он нам? Сразу отпустить его нельзя.

Чего доброго, он наведет сюда полицию.

— А что ты скажешь про угнанный "уазик", на котором вы увезли литератора?

— Угон был формальным, — басом встрял Сашок. — Мы договорились с владельцем, что покатаемся и разобьем машину, а он получит страховку. Хозяин умудрился застраховать автомобиль за порядочные деньги сразу в двух компаниях.

— Кругом жулье! — подвел итог Горин. — Вот что, МА, я решил, что никаких исследований больше не будет. Я закрываю эту тему.

— Почему?

— Потому что слишком много посвященных становится. Все все знают, кому надо и кому не надо. Я возвращаюсь из командировки и в своей комнате вижу пристегнутого наручниками к стулу человека.

Не кажется тебе, что это слишком. Больше я трансмиркатером не занимаюсь. Все.

— Не глупи, — недовольно сказал математик.

— Я уже отобрал прибор у Леры. Она тоже хотела кого-то покатать. И ты катаешь туда-сюда Белого и посторонних людей. К сожалению, я не могу отобрать его у тебя. Но зато я изьял все кроки с зонами проникновения и уничтожил все маяки. Так что, если ты хочешь путешествовать по мирам, то действуй, только на свой страх и риск.

— Но в этом был и мой труд! — возмутился МА.

— Я согласен с тобой, — спокойно сообщил физик, — но я вижу, что наше изобретение выходит из под нашего контроля. И поэтому прекращаю сотрудничество. Мало того, я хочу сообщить тебе, что эмигрирую отсюда.

— Ага, в Америку?! — высказал предположение математик.

— Нет, в иной мир.

МА только присвистнул.

— Я нашел мир, который мне больше по душе.

— Это там тебя так нарядили? — иронично поинтересовался МА. словно зэка.

— Да, там я — зэк.

И, видя всеобщее удивление, Горин продолжил.

— Я нашел еще один мир вроде нашего и вашего.

Последнее слово относилось к литератору Брянцеву.

— До 45-го года он абсолютно идентичен нашему, как и миру откуда наш гость, а вот потом следуют различия. Ну, например, Иосиф Виссарионович прожил не до 53-го года, как у нас, а до 57-го. И власть перешла после него не к Хрущову, а к тройке: Молотов, Каганович и Абакумов.

— А Берия же где? — удивился натасканный в истории парамирик Брянцев.

— Предатель. Капиталистический шпион. Репрессировали в 54-м вместе с Никитой Сергеевичем.

— Он тоже шпион?

— Авантюрист.

— Во дела! А Горбачев?

— В 78-м. Буржуазный социал-демократический уклонист.

— И что же там за режим? — заинтересовался финансист.

— Диктатура пролетариата. После Молотова долго правил Суслов, потом Громыко, а сейчас — "верный сын трудового народа, последователь идей Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, товарищ Крючков Владимир Александрович. Там еще не было ни оттепели, ни застоя, ни разрядки, ни, естественно, перестройки с последующим развалом страны.

— "Союз нерушимый республик свободных…", одним словом.

Так, значит, там еще социализм строят? — спросил МА.

— Коммунизм.

— Бр-р-р, — поежился финансист. — Опять дефицит товаров, очереди, распределительная система.

— Сложности есть, конечно, но большого отсутствия товаров я там не заметил. С голоду никто не умирает, по помойкам не роется.

И все товары, заметьте, отечественного производства.

— И все соответствует мировому уровню?

— Дизайн, конечно, не очень, но техника работает, — отчитывался Горин. — Но зато, друзья, какая в стране спокойная и оптимистичная атмофера общественной жизни.

— Ну как же не спокойная, если ее обеспечивают с помощью Гулага?

— И с помощью лагерей тоже, — согласился Глеб. — Правда их не так много, как вам кажется. Число заключенных не больше, чем у нас — миллиона полтора — два, но ведь это на 320 миллионов жителей.

Правда, контингент немного другой: уголовников меньше, больше попавших под политические кампании.

— И чего же они терпят, не сделают революцию? — спросил парамирик.

— Вы же терпите демократию, хотя она вам не нравится.

— И ты добровольно хочешь в этот кошмар? — удивился МА.

— Кошмаром это кажется только со стороны. А если ты любишь порядок, то не так сложно привыкнуть. Там все предсказуемо и логично, не то, что здесь. Живи по правилам и ничего с тобой не случится.

— А как же ты попал в лагерь?

— Это просто наилегчайший способ легализоваться. При их паспортной системе трудно возникнуть ниоткуда. Будет масса вопросов у компетентных органов да и в отделах кадров. Не могу же я им принести здешнюю свою трудовую книжку и диплом. Вот я и подобрал себе легенду. Там в лагере сидит парнишка, едва успевший перед посадкой закончить Екатеринбургский университет. Сидит за поклонение перед западной наукой. Так вот, я собираюсь отсидеть за него оставшийся срок и с его документами выйти в большой мир. В этом спец лагере нет имен, одни номера. А парня я перекину куданибудь в более спокойное место.

— Зачем тебе все это?

— МА, если б ты знал, сколько денег там тратят на науку. Там хоть и холодная война, но все западные новинки все равно проникают через железный занавес. А какие там лаборатории, а какие сотрудники — профессора из университетов. Я ведь там не просто лагерник, а работаю в научной шарашке. Срок у меня небольшой остался — полтора года, а потом перейду в вольнонаемные.

— Не, ну сколько я видел чудаков, но такого, как ты, еще поискать надо, — поставил диагноз МА.

— Здесь я никому не нужен. В конце концов, можно скатиться до таких же нелепых экспериментов, до которых опустился ты. А там я работаю на благо страны, Родины с большой буквы. А ты знаешь, чем мы там занимаемся?

Глаза Горина загорелись, и он зашептал что-то другу на ухо.

— И толковые математики нам тоже нужны, — сообщил физик вслух.

— Интересно, конечно, — согласился МА, — но в коммунистический лагерь я не хочу. Вот если там победит демократия, в какойлибо форме…

— Когда у них победит демократия, наука в стране сойдет на нет, точно также, как и здесь. И тебе, в лучшем случае, предложат рассчитать геометрическую форму нового памперса или женской прокладки.

— Глебушка, а как же я? — поинтересовалась Валерия, слушавшая все эти откровения с широко открытыми глазами. — У меня же Юленька без музыкальной школы осталась.

— Ах, Лерочка, ты же устроила свою личную жизнь, как я слышал. Вот тебе муж, — показал он на финансиста Брянцева. — Теперь он решит все твои проблемы. С его-то деньгами ты либо выпишишь себе учительницу назад из Израиля, либо можешь отправить девочку учиться туда.

— Ловки вы, однако, чужими деньгами распряжаться, — возмутился Юрий Андреевич. — И с чего вы решили, что эта женщина — моя жена?

— Ну вот как раз насчет этого у нас сомнений нет, — сказал МА, включая видеомагнитофон.

На экране телевизора финансист увидел церемонию собственного венчания с красавицей Рюминой. Если бы он не знал про существование своего двойника, то крайне бы удивился такой съемке.

— Вас венчал настоящий священник, — сыпал аргументами математик. — Так что за разводом вам придется обращаться в святейший Синод.

— Это его венчали, — показал изумленный Брянцев на своего двойника.

— Да нет, вас! Его не существует. Он — мираж, он из параллельного мира, к тому же является вашей полной генетической копией, за исключением, может быть, сознания. Сейчас мы отправим его в его мир, и на этой Земле останется только один Брянцеввы, — настаивал МА. — Если вам мало одного аргумента я приведу вам другие доказательства. Вы видите сколько свидетелей присутствовало на вашей свадьбе? Все они уверены, что в брачной церемонии участвовали вы. Кроме того, у вас нет алиби. Где вы были сегодня ночью? Только не говорите, что здесь или в доме номер семь по улице Книжной. У вас нет свидетелей. Там все мертвы, и про тот адрес лучше не вспоминать, а то именно вас обвинят в убийстве четверых человек. Ну а здесь в правде никто не заинтересован. Неужели вы думаете, я засвечу свое изобретение только для того, чтобы вы еще некоторое время побыли холостым? Глебу вы тоже не очень-то нужны. Сашок страсть как не любит богачей, а Лерочкалицо заинтересованное. А единственного честного человека среди нас — вашего дубля — я отправлю скоро домой… Сашок, светает. Нам пора за Гришей. А вас Юрии Андреевичи, — обратился он к преподавателю литературы и финансисту, — я попрошу никуда не исчезать. Тем более, что я заблокировал все двери, да и скоро мы и так отправим вас по домам… Глеб, пойдем посоветуемся…

И втроем: МА, Горин и Белый вышли из комнаты и закрылись в чулане.

— Как же ты неосторожно! — произнес финансист, глядя как в телевизоре его двойник надевает Валерии на палец обручальное кольцо. — Сколько отпечатков оставил. А что правда, что твои отпечатки такие же, как мои?

— Не знаю. Но в дом и в кабинет я заходил, — признался парамирик. — Хотя старался ничего там не трогать.

— Но и чего ты там наруководил? — обеспокоено спросил финансовый магнат.

И преподаватель литературы довольно подробно рассказал своему дублю, какие он финансовые документы читал, что из них понял и какие решения принял. Явных глупостей, судя по спокойной реакции дельца, он не наделал, и, ободренный этим обстоятельством, парамирик пересказал и смысл беседы с дирекцией 41-го телеканала.

— Шацкий с компанией все никак не могли придумать, как им дать взятку чиновнику из губернского антимонопольного комитета, так я им посоветовал сделать все на законном основании, по решению судебных органов, — пояснял Юрий Андреевич.

— То есть?

— Найти ловкого репортеришку, который якобы наклевещет на нужного им чиновника. Тот, "оскорбленный и возмущенный" подаст в суд, защищая себя и требуя материальной компенсации. Суд, честный и независимый, присуждает телеканал к выплате суммы морального ущерба, и остается только быстро и без шума перевести деньги на счет "обиженного" чиновника. После чего он принимает нужное им решение. Все по закону. Все довольны и никто ничего не заподозрит. Даже налоговая инспекция.

Финансист улыбнулся.

— Остроумно. А ты, похоже, умен, почти как я.

Парамирик тоже улыбнулся.

— А ты — почти как я.

— Ну да, а как же ты попал впросак с этим венчанием? — спросил один Брянцев у другого, глядя на задремавшую под финансовую болтовню мужчин Валерию.

Весь день она занималась в клубе, вечером записывалась на телевидении, потом венчалась, чуть не всю ночь выслушивала упреки мужчин, так что не было ничего странного в том, что под утро она не выдержала и уснула.

Преподаватель задумался и попытался все объяснить:

— Сначала меня попытались споить, потом морочили голову твоими финансовыми проблемами, затем водили по телецентру и, в конце концов, предложили сняться в кино. Артистом я еще не был, и под влиянием алкоголя решил попробовать. Мне и в голову не могло придти, что Лера пригласит настоящего попа. Меня конечно удивило, что он так подробно спрашивает про то, крещен ли я, имею ли благословение священника, состою ли в браке — тут мне ради роли, которую я играл, изображая тебя, пришлось солгать, я же не знал, что все это — всерьез. Тем более, что моя жена — здесь, в вашем мире, не моя жена. Ну а дальше началась церемония и съемка, и мне было просто любопытно.

Да ерунда — все это! — воскликнул наш Юрий Андреевич. — По правилам церковники не имеют права венчать, если предварительно не было регистрации в ЗАГСе.

— По каким таким правилам? — удивился миллионер.

— По нашим.

— Тогда вам легче, — вздохнул финансист. — А у нас принят такой хитрый закон о свободе совести, что брачные обряды, свершенные по канонам основных государственных религий, уравнены в правах с государственной регистрацией и не требуют дублирования в ЗАГСе.

— Что же мне делать с твоей женой? — задумчиво произнес он, после некоторой паузы.

— С Лерой? Жить. Она хорошая женщина.

— Ты с ней спал?

— Когда?! Да и вообще-то, я только со своей женой и сплю, разоткровенничался почему-то парамирик.

— А ты женат?

— Десять лет. У меня двое детей: мальчик и девочка.

— Серьезно? А я вот холост, хотя и знаюсь с женщинами с шестнадцати лет.

— Да уж наслышан. Верочка призналась, что ты был у нее первым.

— А она у меня — второй. Я начал с Райкой Белоглазовой.

— С Райкой? Подожди. Она жила в 34-м доме, рыжеволосая, в меру симпатичная. Она училась в школе на класс старше меня. А еще я помню, что у нее была дурная репутация.

— И у вас тоже? Да, рыжая Раечка рано созрела и лет с шестнадцати была озабочена романтикой любви. Причем настолько, что сама искала приключений. Она в нашем дворе переспала чуть ли не со всеми молодыми парнями.

— И у нас тоже. Поэтому, когда она мне позвонила домой и сказала, что хочет со мной встретиться, пригласив на прогулку, я отказался. Побрезговал.

— Да? А я сначала прогулялся, а только потом услышал про ее подвиги. Видимо, в моем мире она обзванивала парней в другом порядке. Я оказался в первых рядах.

— Может, с этого в наших судьбах начались различия?

— Наверное. После общения с Раечкой я словно что-то в себе преодолел. Стал мужчиной, что ли. И в десятом классе, уверенный в себе, я довольно быстро охмурил Верочку. А до этого все робел перед ней.

Парамирик ничего не сказал в ответ. Хвастать было нечем.

— А почему ты поступил на филологию? — спросил финансист.

— Мне нравились гуманитарные науки, — ответил Юрий, которому не хотелось признаваться в том, что в университет его привела Марина.

— Мне тоже, но отец сказал мне, что будущее — за экономикой, а поступают на экономические специальности в основном женщины. И, следовательно, умный мужчина в этом женском царстве легко может сделать карьеру. Мне понравилось сочетание двух слов — карьера и женщины — и я поступил на специальность "Экономика строительного производства" в политехническом.

На этом дальнейшему обмену воспоминаниями помешал вошедший в комнату Горин.

— Юрий Андреевич, будьте готовы. Ребята отправились уже в ваш мир.

— А мы их, вроде, не видели, — сказал богатый Брянцев.

— Да они прямо из чулана, — пояснил Горин.

И непонимающий финансист решил, что там где-то есть второй выход на улицу. А преподаватель помолчал и неожиданно произнес:

— Вы знаете, Глеб, я подумал и решил, что не могу так все оставить… Юрий же не виноват, что я по своей наивности вляпался в эту историю с венчанием. Я готов выступить в суде в его защиту.

— Не говори ерунды, — утомленно произнес финансист. — Отправляйся домой, а то еще больше запутаешь ситуацию. При нашей одинаковости мы так введем судей в замешательство…

— Ну как так. Если я виноват…

— Какая там вина, плюнь. Разберусь я полюбовно. Сваливай скорей. Нам с тобой тесно в одном мире.

— Принцесса, ты что тут сидишь? — обратился Горин к Валерии. Хочешь спать, иди в спальню.

— Ну вы не очень-то распоряжайтесь чужими женами, — нахально заявил финансист.

Валерия от громких разговоров, тем не менее, проснулась и недоуменно огляделась. Потом все вспонила и встала с дивана, потянувшись.

— Тяжело сутки не спать. А мне еше к десяти на занятия. Пойду я, пожалуй, господа. А то меня Юленька, наверное, потеряла.

Она взяла свой плащ со спинки стула, на минуту задержалась у зеркала, приводя себя в порядок и подмазывая губки, а затем, повернувшись, помахала рукой остающимся.

— Пока. До свидания, Юрий Андреевич, — улыбнулась она персонально финансисту. — Глебушка, открой мне двери…

XVIII

Горин согласно кивнул головой и, подойдя к окну, нажал кнопки.

— Я вынужден вас, Юрий Андреевич, подержать еще некоторое время взаперти, — обратился он к финансисту. — Но как только ребята заберут гостя, я вас выпущу.

— Я не возражаю, — согласился владелец фирмы "Русский капиталъ". Тем более, что у вас в гостях если и не лучше, чем в гараже у тех бандитов, так, по крайней мере, не так скучно.

— Сейчас тебе станет совсем весело, козел! — послышалось от входной двери.

И в комнату ввалился коротышка Крутояров. В одной руке авторитет держал большой пистолет, а другой — толкал перед собой Валерию, прикрываясь ею, как щитом. Ее длинные волосы он намотал на кулак, и, поскольку Рюмина была намного выше его ростом, то ей приходилось неестественно изгибаться и, судя по слезам на глазах, Лерочка испытывала боль.

— Стоять, суки! Лапы вверх!

Все трое подняли руки.

— Ха, сразу двое Брянцевых. Класс! Значит, тот фрайер, что мне предлагал твоего двойника работал на тебя, Юрик? — спросил Филимон у одетого в костюм преподавателя. — То-то я смотрю, у меня сплошные неудачи с этим делом. Я уже шесть человек из-за тебя потерял, гнида.

Брянцевы молчали.

— А ты кто? — спросил Крутояров у Горина.

— Хозяин дома.

— А че в таком прикиде?

— Только с зоны. В рывке нахожусь.

— Сколько тянул?

— Шесть с половинкой. Осталось полтора. Да в отпуск вот откинулся.

— Срок у тебя солидный. За что?

— Да разное…

— С ними мазу держишь?

— Первый раз их вижу, — не стал врать Горин. — Я только вошел, переодеться не успел, гляжу, а на хате гости. С ней, вроде как, припёрли.

— А она кто?

— Была моя подруга, да не дождалась. Должно быть снюхалась с этими.

Глеб неплохо вошел в роль и уже стал фантазировать на заданную тему.

— Мочить будешь?

— С поднятыми-то руками? Я ее за водкой послал. Хотел обдумать этот вопрос. Но она, похоже, недалеко ушла.

Поняв, что присутствующие не опасны и не вооружены, Крутояров толкнув, отпустил от себя Валерию. Она упала на колени перед стоящими Брянцевыми. Оба они сделали движение к ней, собираясь помочь, но, вздернув пистолет, Филимон Филимонович пресек эту их попытку.

— Ты знаешь, что она с этим делягой сучится? — ткнул авторитет пистолетом в преподавателя. — Обвенчалась с ним даже, сегодня ночью. Мне верные люди сказали. Ну вот я и подумал, что надо зайти лично поздравить жениха.

Крутояров злорадно осклабился.

— Этот ремок-музыкант сразу раскололся и сказал, куда он вас отвез. В дом было трудно попасть, уж хотел специалистов вызвать, да тут дверка и открылась. Вот что, кент, — сказал Филимон Филимонович Горину, — опусти пока руки. Я сейчас пришью этого хмыря…

Бандит снова показал на преподавателя, — … а потом пришлю своего человечка, вы тут приберетесь и труп уничтожите. А этот казах…

Крутояров ткнул пушкой в финансиста.

— … побудет некоторое время Брянцевым и создаст нам всем железное алиби. С бабой разбирайся сам. Поможешь мне, я тебя тоже не забуду. Встань к стене, Брянец!

Погибать в полушаге от свободы было обидно. Поэтому Юрий Андреевич опустил руки и сердито произнес.

— Перебьешся.

Финансист Брянцев тоже опустил руки и скривив губы сказал:

— Филя, тебе не надо брать грех на душу. Этот парень ни в чем не виноват. Это я тебе нужен. Это я — настоящий Брянцев. А он меня замещает.

Во врожденном благородстве финансист не уступал парамирику.

И то, что человек погибнет вместо него, ему не нравилось.

— Н-да? — задумался авторитет. — Тогда и ты вставай рядом.

Тем временем оставшийся за спиной Крутоярова Глеб быстро полез в карман своей спецовки и сделал шаг к нему. Уловив нутром это движение, бандит обернулся и визгливо спросил:

— Че? Че там у тебя?

— Штуку одну хочу показать.

— Вынимай руку медленно.

Глеб не спеша вынул руку с зажатым в ней мелким предметом.

— Вот, — протянул он. — Забавная штучка. Хочу показать, как она работает, только ты отгони их подальше.

— Че за херня?

Только и успел спросить Филимон Филимонович, как Горин сделал еще один шаг к нему, присел и, подняв руку, взмахнул ею в воздухе, после чего они оба исчезли из комнаты. Что-то схожее с дуновением сквозняка ощутили оставшиеся в помещении Юрии Брянцевы и Валерия Рюмина. Клочок какой-то бумажки под воздействие этого сквознячка взлетел вверх и затем плавно опустился на пол. Все глядели на бумажку как завороженные.

— Что это? Что произошло? — спросил финансист Брянцев.

— Перемещение, — тихо ответила Валерия, — в параллельный мир.

— Что грустим, шведская семейка, — раздалось из соседней комнаты.

Из-за портьеры появился МА со свертком в руках.

— А где Глеб? — поинтересовался он.

— Переместился, — ответил парамирик.

— Уже? Ничего не сказав?

— Так получилось, — сказала Валерия и рассказала про все то, что произошло несколько минут назад.

Глеб Горин, в отличии от Филимона Крутоярова, знал, что чердачное помещение барака номер 3 отдельного Челябинского лагпункта, из которого он без проблем попадал в свой оборудованный для перехода в этот мир чуланчик, на эту комнату его дома не распространяется, и что в момент перемещения из под их ног обязательно исчезнет пол и они упадут с высоты примерно второго этажа на асфальтированную площадку возле барака. Поэтому он и присел, пытаясь сгрупироваться перед падением. Но, тем не менее, он все же сильно отбил ноги и боль отдалась в позвоночник.

Гораздо хуже пришлось Крутоярову. Он упал, не успев сообразить, что происходит. Филимон Филимонович сильно ударился ногами об земную твердь и опрокинулся по инерции на спину. Пистолет он при этом выронил. Но, преодолевая боль, он приподнялся и, в положении сидя, быстро подобрал оружие. После чего попытался навести его на обманувшего его очкарика в зэковской форме. Тот, прихрамывая, стремился скрыться за углом непонятно откуда взявшегося одноэтажного здания. Поймав беглеца на мушку, Крутояров дважды нажал курок. В утренней тишине выстрелы показались особенно громкими. Попал или нет он так и не понял, поскольку очкарик успел укрыться за угол, видно было только, что вторая пуля угодила в стену здания, выбив фонтанчик пыли из штукатурки.

И тут со всех сторон завыли сирены и громкий голос из репродуктора, повешенного на фронтоне здания, проорал: "Охрана, в ружье! Стрельба в жилой зоне!"

Оглядевшись, Филимон Крутояров обалдел. Он сидел на асфальтированнном плацу возле какого-то барака. И плац, и барак были обнесены трехметровым забором из рабицы. Далее находилось еще несколько локальных зон, и все это было огорожено высокой каменной стеной с колючей проволкой на вершине, а по углам стояли такие знакомые вышки с вертухаями в деревянных будках. Филимон Филимонович понял, что непонятно как, но он почему-то оказался в каком-то лагере. Послышался нарастающий и угнетающий лай собак.

Репродуктор скомандовал: "Всем заключенным оставаться на своих местах. В зону входит спецотряд."

Филимон попробовал встать, но тут же снова сел — острая боль пронзила все тело так, что даже в глазах потемнело. Авторитет застонал.

Ближайший охранник на вышке, увидев сидящего на плацу человека в приличной гражданской одежде, развернул в его сторону станковый пулемет и что-то сообщил по портативной рации. Лай собак стал быстро приближаться. Через минуту показались люди в защитной форме со шлемами на головах и с длинными щитами в руках.

Увидев Крутоярова, они быстро выстроились напротив ворот, выставив перед собой щиты и стволы автоматов. Ворота автоматически открылись, и, покрывая злобный лай псов, офицер через матюгальник скомандовал:

— Заключенный, встать! Бросить оружие! Руки поднять высоко над головой, ноги поставить шире плеч.

Обращение "заключенный" особенно оскорбило Крутоярова. Последний раз он сиделдесять лет назад и на зону не хотел ни при каких обстоятельствах. А тут его снова упекли? Разозленный всеми последними неудачами и обращением мента, он поднял пистолет и, грязно матерясь, стал стрелять.

Его пули рикошетили от щитов — это было последнее, что он увидел в этой жизни. Ответные выстрелы автоматчиков изрешитили тело бандита.

Потом специальная комиссия МГБ долго выясняла, каким образом беглый вор в законе Филимон Крутояров (личность убитого установили по отпечаткам пальцев) смог проникнуть в тщательно охраняемый лагпункт да еще и в жилой сектор. Складывалось впечатление, что он перелетел в зону по воздуху, аки птица. Было также не ясно, с какой целью Крутояров пошел на столь самоубийственный поступок. А еще всех офицеров крайне интересовало, где этот беглый авторитет сумел раздобыть такие шикарные шмотки — сплошь импортные, производства капиталистических стран. Естественно, что ни на один из этих вопросов вразумительных ответов не нашли. Но поскольку ЧП произошло, и замять его было невозможно, козлом отпущения сделали начальника режима майора Поскребышева Владимира Павловича. Ему объявили о неполном служебном соответствии и вскоре уволили со службы в отставку.

— Ну вот Глеб и отправился в свой новый мир, — заключил МА.А нам, господа, тоже пора покинуть его гостепреимный дом. Вам, уважаемый преподаватель, надо переодеться вот в эту больничную одежду, а сверху накинуть плащ. Костюмчик же нужно вернуть хозяину.

Выйдя в соседнюю комнату Юрий Андреевич переоделся, и снятый костюм, завернув его в ту же бумагу, он протянул своему двойнику.

Тем временем, выглянув в окно, МА сообщил:

— Неподалеку стоит шикарный лимузин. Похоже на нем приехал господин Крутояров. Я не удивлюсь, если он прибыл сюда не один.

Поэтому я предлагаю вам, судари мои, покинуть дом через черный ход. Такси я уже вызвал.

— Значит, здесь все таки есть телефон? — спросил финансист.

— Телефон есть у меня, — МА продемонстрировал сотовый аппарат, — достался по наследству от одного молодого человека.

"Мир праху твоему, Волынец," — добавил он мысленно.

Именно в этот момент телефон запищал.

— Да, да, вызов подтверждаю… — ответил математик на звонок. — Да, улица Аверченко, ну бывшая Островского, дом 87.

Закончив разговор по телефону, он сказал:

— Ну что ж, пойдемте.

Они спустились на первый этаж, зашли на кухню и там математик открыл встроенный шкаф. Затем в нижней его части приподнял какую-то заслонку, показался неширокий лаз.

Первым в него пролез литератор, затем Валерия и финансист.

Последним, прикрыв дверки и захлопнув за собой заслонку, устремился в дырку математик. Таким образом вся четверка оказалась в каком-то сарае. Далее из сарая они проследовали через какой-то запущеный сад, потом была калитка, закрытая на простой крючок, другой сад, уже не столь заброшенный, и в результате наши путешественники попали на территорию соседнего двора, смежного с участком Горина. В этом дворе, по счастью, не оказалось собаки, да и из дома по причине раннего часа никто не показывался, так что без каких-либо проблем беглецы вышли на соседнюю параллельную улицу. И буквально через пару минут к ним подъехало желтое такси.

Уставшие ждать хозяина в лимузине Длинный и Прима перелезли через забор и долго ходили вокруг тщательно закрытого дома. Гангстеры попытались было взломать двери, но их спугнул сработавший ревун — математик перед уходом включил сигнализацию. Естественно, Длинный и Прима сразу же ретировались. Потом они пару раз приезжали к особнячку, и даже сумели попасть внутрь дома. Но там, понятное дело, никого не было, и они так и не смогли объяснить ни соратникам, ни самим себе куда же делся их главарь. В отместку дом Глеба ими был сожжен.

МА и парамирик Брянцев проехали на такси совсем немного и вышли из автомашины возле городской Госпитальной клиники. Главный вход в шесть часов утра, естественно, был закрыт. Они обошли здание и с уже тыльной его стороны остановились около какой-то двери.

— Снимайте плащ, — сказал математик.

Оставшись в машине наедине с Валерией, финансист Юрий Брянцев, дав указание шоферу, пристально посмотрел на суженую. Смущенная Рюмина отвернулась к окну.

— Тебе сколько лет? — спросил Брянцев. — Все-таки хотелась бы знать, на сколько стара моя… супруга.

Помедлив, красавица ответила:

— Двадцать восемь. Очень много?

Лицо ее разрумянилось, она внутренне приготовилась к словесному бою, и вид у нее был уже задорный.

— Да нет, в самый раз. А какие ты языки знаешь?

А вот этот вопрос Валерию удивил, к такому она не была готова. Поэтому она просто пожала плечами.

— Ну в школе-то ты какой-то изучала?

— Немецкий.

— А языки романской группы ты, значит, не понимаещь?

— Нет, — подтвердила Рюмина.

— Ну тогда, моя милая, поедем в Испанию. На Балеарские острова. Туда редко ездят наши соотечественники.

— Зачем?

— В свадебное путешествие. Паспорт заграничный есть?

— Не-ет.

— Оформим. Девчонку возьмем с собой. Пусть мир посмотрит.

Когда она заканчивает учебу?

— В мае.

— Ну тогда в июне и поедем.

Брянцев ехидно улыбнулся. В глазах Рюминой читалось недоверие и недоумение. Она никак не могла сообразить, серьезно ли говорит об этом миллионер или просто так зло шутит. Юрий продолжил абсолютно серьезным тоном:

— Положение наше, благодаря тебе, довольно своеобразное и щекотливое. Не знаю, как тебе, но мне несколько непривычно мое новое состояние… Ты же понимаешь, что у нас есть несколько способов разрешить эту проблему… Я подумал, подумал, посмотрел на тебя повнимательней и пришел к выводу, что ты, в принципе, годишься на роль матери моих детей. Ты высокая, красивая и можешь улучшить мою невзрачную породу. В конце концов, ты ничем не хуже других моих знакомых женщин, ну а уж по части предприимчивости можешь дать многим из них большу-у-ю фору.

Валерия слегка зарделась от таких характеристик в свой адрес и поэтому снова отвернулась к окну.

Помолчали, думая об одном. И так, в молчании, подъехали к дому Рюминой. Сказав водителю, что сейчас же поедет дальше, Брянцев вышел из машины и подал руку Валерии. Лерочка поблагодарила его и хотела было идти, но Юрий ее руку не отпускал.

— Знаешь, — сказал он, — мне почему-то кажется, что ты все-таки женщина порядочная и сама чувствуешь некую неловкость. Посему, начнем нашу семейную жизнь с самого начала. Я назначаю тебе свидание. Сегодня в восемь, идет?.. Хорошо, я за тобой заеду. Сходим в хороший ресторан… А хотя бы "Лютецию"!? Ну вот, уже нашли!

Тут только Валерия заметила, что неподалеку в кустах стоят два гражданина: один с фотоаппаратом, другой с видеокамерой и усиленно их снимают.

— Привыкай к вниманию прессы, но прошу, ничего им не рассказывай. Обязательно переврут и испохабят.

И, глядя в глаза красавице, Юрий тихо, почти шепотом, сказал:

— Если ты родишь мне ребенка, мы с тобой узаконим наши отношения в ЗАГСе. А еще в каком-нибудь тихом месте повторим венчание.

И, окинув прелестную Валерию откровенным и лукавым взглядом, миллионер произнес:

— Нет, все-таки от такой женщины одного мало. Лучше ты родишь мне двоих ребятишек.

Юрий Брянцев, сняв плащ, остался в сиротском больничном одеянии. Математик уложил плащ в чемоданчик. Затем достал оттуда белые врачебные одежды и натянул их на себя. Халат и шапочка шли ученому. В них он действительно смахивал на настоящего врача, а фонендоскоп, неизвестно откуда появившийся на его груди, дополнял этот облик.

Потом они вошли в здание и оказались в длинном уныло окрашенном коридоре. Прошли мимо каких-то служебных помещений и вскоре оказались возле лифта. Поднялись на нем на шестой этаж и опять долго шли по каким-то бесконечным коридорам. По дороге ученый проводил с Юрием последний инструктаж. Остановились возле душевой комнаты. МА проверил, нет ли там кого-нибудь постороннего, а потом пригласил туда Брянцева. Они заперлись в тесной кабинке, математик достал свой трансмиркатор и сказал:

— Встаньте, пожалуйста, ко мне спиной.

Юрий Андреевич отвернулся и буквально через несколько секунд вдруг ощутил болезненный укол в область шеи. Инстинктивно Брянцев поднял руку, пытаясь защититься, и уже собрался было обернуться, но сознание очень быстро покинуло его и он осел на пол.

— Так-то надежнее, — произнес математик, поддержав несчастного парамирика, чтобы тот не заваливался на бок.

Потом он повернул что-то на своем приборе и через мгновение в кабинке никого уже не было. Только воздух колыхнулся в неопрятном мокром помещении…

ЭПИЛОГ

I

Открыв глаза, Брянцев осмотрелся, не подымая головы с подушки. Увидел немного: окружающая обстановка подсказывала, что он, скорее всего, в больничной палате. По крайней мере, приборы у его изголовья больше всего походили на медицинские. Да и по собственным ощущениям ему явно не помешало бы полечиться.

Сначала мысли разбредались в разные стороны, но потом ему удалось собрать их в одну кучу. "Итак, он — Брянцев Юрий Андреевич, преподаватель литературы в Приборостроительном колледже, добропорядочный семьянин, отец двоих детей, находится в больнице.

Вопрос: как он сюда попал?"

И наш герой попытался что-нибудь вспомнить. Но память подсказывала что-то не то. То он отчетливо, до очень мелких деталей, вдруг вспоминал собственную учебу в университете, то лица детей и жены, то задумчивые физиономии студентов на экзамене, а то — образы коллег по преподавательскому труду. Все это перемежалось какими-то случайными картинками. В общем, с памятью было не все в порядке.

— Где я? — тихо спросил он.

Над ним появилось давно небритое и усатое незнакомое лицо.

— Где, где — в п…., — подобрал небритый гражданин слово в рифму. — Ты в больнице скорой помощи, в 606 палате. Тебя, друг, вчера из реанимации привезли. Ты, говорят, в дорожной аварии пострадал. Водитель что ли?

— Нет, — тихо ответил литератор.

— Ну, значится, пассажир. Не повезло тебе, друг. Не на ту лошадь сел.

— А вы кто? — поинтересовался Юрий у усатого, так и не сумев его узнать.

— Кто, кто!? Хрен в пальто, — радостно сообщил мужчина. — Такой же больной. Руку мне сломали, сволочи…

Пострадал в аварии? Когда? Чувствуя усталость, Юрий Андреевич закрыл глаза, и тут, словно наяву, он увидел еще одно лицо: красивая, высокая, темноволосая, нет, светловолосая женщина! Она?

Она! Что-то связанное с ней! Но что? И тут же память услужливо подсказала: Валерия Рюмина. И словно прорвало — перед глазами замельтешили лица: бородатое и ехидное — коварного МА, скромное — Верочки Снегиревой, загадочное — Марины Зейлиной, подобострастноеее мужа, ангелоподобное — Анжелики Сюткиной, благообразный лик священника, нахально-веселое — Настеньки Парфентьевой, строгоеИнны Айхель, нет, Мечниковой. И как при ускоренной перемотке быстро — быстро замелькали физиономии проституток с Уфимской, гомосексуалистов из ресторана, телевизионщиков, бандитов и полицейских. Бог ты мой! Неужели все это случилось с ним на самом деле?

А может, ему все это приснилось во сне или это результат болезненного бреда. Стараясь ни о чем таком не думать, Юрий постарался уснуть. Что у него и получилось.

И проспал он до пяти часов вечера, да так крепко, что даже врач, совершавший обход, удивился и распорядился не будить. Он пощупал пульс, проверил температуру по предъявленному медсестрой градуснику и в задумчивости, покачивая головой, изрек, что, похоже, страдалец-то выздоравливает. Да еще и бешеными темпами.

Вечером Брянцев проснулся в сносном состоянии и, первым делом, направился в туалет. А когда он попытался там умыться, то обнаружил, что голова его обмотана бинтами. Но вроде под бинтами ничего особо не болело. Вернувшись в палату Юрий Андреевич вспомнил рекомендации МА по этому случаю.

Потом к нему пришла жена. Она с радостью сообщила, что как только узнала, что его перевели из реанимации в обычную палату, так сразу оформила у лечащего врача пропуск и будет теперь приходить к Юрию каждый день. Детей, к сожалению, в больницу не пускают, а они так ждут не дождутся, когда папулька выздоровеет.

На что Юрий Андреевич сообщил, что чувствует себя неплохо и хочет побыстрее домой. И, пожалуй, попросит, чтобы его выписали пораньше. На амбулаторный режим. Жена удивилась, и спросила, не очень ли он спешит. Но Юрий ответил, что все будет нормально и сменил тему разговора.

На следующее утро он настойчиво стал требовать своей выписки, ссылаясь на то, что чувствует себя гораздо лучше, а дома при соответствующем уходе со стороны родных он поправится еще быстрее. Тем более, что в больнице и так нехватка медикаментов.

Была суббота, лечащего врача на месте не оказалось, больница была переполнена, и поэтому, не желая лишнего скандала да еще по такому нелепому поводу, заведующий отделением разрешил выписать больного, взяв с него подписку о том, что больница не несет ответственности за его дальнейшее лечение и состояние его здоровья.

Валентина несколько переживала за такое решение мужа, но с радостью привезла ему одежду и после обеда забрала его домой.

А как радовались возвращению отца дети!

II

Через несколько дней Юрий Андреевич, и вправду подозрительно быстро поправившийся, вышел на работу.

Поначалу многие коллеги и особенно женщины, наслышанные о его тяжелой травме, старательно искали на лице Брянцева следы аварии в виде шрамов. Но, к своему удивлению, ничего такого не находили. Лицо преподавателя литературы было обыденным и точно таким же, как до происшествия. Это обстоятельство Юрий Андреевич объяснил тем, что лицо у него и не страдало вовсе, а просто от удара он разбил нос и одновременно потерял сознание. И кровь залила ему все лицо. Вот поэтому-то и пошел слух о его чрезвычайных ранах. Но на самом деле на лице у него были только мелкие ссадины от осколков стекла, да синяки. А еще у него был сильный ушиб головы и, как ни странно, после этого у него пропала необходимость носить очки.

Все обрадовались, что так всё хорошо обошлось и успокоились.

И никто не догадался спросить, зачем же его с такой ерундой неделю держали в реанимации.

И только стоматолог, работающий в колледже на полставки, был крайне удивлен некоторыми обстоятельствами. Обследуя в очередной раз челюсти педагогов на предмет выявления кариеса, он с нескрываемым интересом разглядывал зубы Юрия Андреевича. В карточке была отметка, что у Брянцева удалены два коренных зуба, а на самом деле на этих местах у него стояли уникальные коронки, выполненые по необыкновенной, неизвестной врачу технологии. И на все вопросы о том, где и кто поставил ему такие интересные протезы Юрий Андреевич пожимал плечами и отвечал что-то невразумительное.

А еще Юрию пришлось поговорить со следователем. Но и это тоже оказалось несложным делом, поскольку ему даже врать не пришлось. Да, в аварию он попал, а вот что было дальше, хоть убейтене помнит. Очнулся уже в больнице. Конечно, дотошный следователь мог бы попробовать с помощью медиков и их записей идентифицировать пострадавшего из синего "уазика" с пришедшим к нему по повестке гражданином Брянцевым. Но для этого надо было иметь какие-то подозрения, да и немалое желание разбираться в этом "дохлом" деле, где ничего не было, кроме разбитой машины и странного потерпевшего. А у сверхзанятого другими неотложными делами милиционера такого желания не было.

Одним словом, вскоре все вошло в свою колею.

Единственно, что отметили самые наблюдательные из коллег, это то, что после больницы Юрий Андреевич стал менее мнительным и более твердым и уверенным в себе. Женская часть педагогического коллектива также пришла к выводу, что Брянцев стал гораздо интереснее, как мужчина. Во — первых, он стал заметно лучше одеваться, а во-вторых, от него чаще, чем прежде благоухало дорогим одеколоном. Кто-то из них в шутку предположил, что, может, литератор просто влюбился. Ну а так как такую интересную и занимательную идею сразу захотелось развить, то в качестве объекта его внимания как-то само собой назначили красавицу Айхель. Тем более, что именно в ее адрес обычно молчаливый Брянцев как-то отпустил парочку замысловатых и искуссных комплиментов. Инна Владимировна, имевшая уже одного подобного поклоника в лице физика Абросимова, возражать не стала.

Она же, кстати, первая обратила внимание на некоторые удивительные способности Юрия Андреевича. Обладал ли Брянцев раньше этими способностями или приобрел их в результате стресса, полученного при аварии, она не знала, Но в том, что литератору стали ведомы какие-то элементы прошлой жизни разных людей, она была уверена абсолютно. Еще бы, ведь она сама была свидетелем двух таких случаев.

Первый случился недели через две после возвращения Брянцева из больницы. В тот день у Айхель было "окно" между двумя парами, и она, по причине сильного дождя, вместо обычной прогулки по ближайшим магазинам, осталась в колледже и зашла в преподавательскую. Там сидели Брянцев и профорг Наталья Никитична. Говорили о детских деньгах, которые давно не выплачивали и ругали высокие цены. Инна Владимировна от скуки тоже вступила в беседу и в один из моментов сказала, что в общей их преподавательской бедности они в какой-то мере виноваты сами. Могли бы в свое время выбрать другую профессию… "Или других супругов," — загадочно улыбаясь, добавил Брянцев. А потом и задал неожиданный вопрос про то, знает ли Инна Владимировна некого Мечникова.

Айхель конечно же знала Толю Мечникова, приятеля ее старшего брата, который долго за ней ухаживал, но она ему в конце концов отказала, предпочтя аспиранта Диму Айхеля — ему пророчили великолепную ученую карьеру. Дима действительно быстро защитился, но и его кандидатское звание и должность доцента при новой жизни не очень-то грели, поскольку, несмотря на весь свой ум, зарабатывал он не на много больше супруги. А вот Толик, учившийся заушно в каком-то ленинградском киноинституте, умудрился в новой России преуспеть и был владельцем коммерческого телеканала. Теперь его курносая жена читает там ежедневные новости.

Но откуда о Мечникове и его предложении мог знать Брянцев, Инна Владимировна не представляла. А на ее прямой вопрос Юрий Андреевич ответил весьма уклончиво и туманно. Не мог же он признаться англичанке в том, что этим вопросом он просто лишний раз хотел выяснить правда ли то, что он побывал в параллельном мире, или ему это только пригрезилось.

Другой такой же случай произошел на глазах у Айхель с Крутояровым. Тот, когда-то еще до аварии вернув долг Брянцеву, решил, что можно снова перехватить у него деньжат "до зарплаты".

Неведомо какой, правда. Но обычно мнительный Юрий Андреевич вдруг огорошил заведущего мастерской вопросом о брате близнеце. Тот оторопел и признался, что да, у него был брат Филимон, но в восьмилетнем возрасте он утонул, когда они катались на льдинах. С ними был их двоюродный пятнадцатилетний брат Кешка, так вот его, Сергея, он спас, а Филимона не успел… Тогда Брянцев предположил, что погибший был наверняка порешительнее и позлее, чем Сергей Филимонович. И опять же попал в точку. Крутояров это признал, разговор замял и больше у литератора просить взаймы не пробовал.

Своими подозрениями Айхель поделилась с коллегами и за Юрием Андреевичем закрепилась слава человека, склонного если не к ясновиденью, то к некоторым элементам прозрения и умения заглядывать в прошлое. А вскоре подтвердить это могли и некоторые студенткивторокурсницы из группы экономистов.

Однажды на уроке литературы, в беседе о стихах Роберта Бернса, Юрий Андреевич, продекламировав несколько стихотворений, вдруг произнес:

— Вот видите, друзья мои, как звучат настоящие стихи настоящего мастера.

А потом, почему-то глядя на Настю, добавил:

— А то некоторые напишут на своем теле "Кого люблю — тому дарю" и считают, что это тоже поэзия и что это поэтично…

Настя от этих слов слегка покраснела, а ее подружки Костромина и Злобова прыснули в ладошки. Они-то знали, что Парфентьева сделала себе такую наколку в весьма интимном месте всего две недели назад. Но откуда мог об этом знать литератор? Он что с ней вместе в бане мылся? Это была загадка…

Одним словом, по колледжу про Брянцева стали ходить слухи, что после того происшествия и лечения в больнице, у него появились некоторые странности.

Сам Юрий Андреевич по понятным причинам так не считал. Он чувствовал себя превосходно, как никогда. И только одно мучило его порой. Увидев по телевизору некоторых политиков или руководителей родного государства, а то и услышав их по радио, он вдруг ощущал, что от их слов в голове его что-то переключалось, она словно становилася как бы набитой ватой, а сознание отстраненным и сама собой возникала мысль: "Это змееносец! Это враг!" Но стоило переключить технику на другой канал или другую волну, как наваждение пропадало и мир снова играл для него всеми своими красками. Как в те времена, когда он еще не знал значения слова "парамирик".

КОНЕЦ

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Колдунья

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Беглец

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. Туз и джокер

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Смена козыря

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. Каждому — свое

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IХ

  X

  XI

  XII

  XIII

  XIV

  XV

  XVI

  XVII

  XVIII

ЭПИЛОГ

  I

  II