Эверест. На грани жизни [Екатерина Юрьевна Васина] (fb2) читать онлайн

Екатерина Васина Эверест. На грани жизни

Глава первая

— Вас нет в списке посетителей! — отбивалась от меня секретарь, вопреки ожиданиям не длинноногая модель, а вполне себе ухоженная женщина предпенсионного возраста. Ее волосы, прежде уложенные в стильную прическу, сейчас едва ли не стояли дыбом от настойчивой посетительницы.

То есть, от меня.

— Меня и не должно быть в списке! — сообщила я, упираясь ладонями о стол. Дунула на упавший со лба локон и повторила:

— Он меня примет!

— Я вызову охрану! — предупредила секретарь и уже потянулась к кнопке под столом, но тут мое терпение, и без того не слишком прочное, треснуло окончательно. Я встала в семь утра, чтобы успеть завершить все дела в этом городе и вернуться домой к вечеру. А теперь стою тут, в роскошной приемной, обставленной в черно-белых тонах, и вынуждена ругаться с секретарем. А все почему? Потому что кое-чьего номера у меня давно нет.

— Папа! — заорала во весь голос, заставив секретаря вздрогнуть и все же нажать кнопку. Ну замечательно, давайте теперь выведите меня отсюда с позором.

— Сумасшедшая!

— Сама такая. — сообщила я и опять заорала. — Папуля-я-я-я!

Дверь в приемную была закрыта, к тому же весь последний этаж был отдан тому, к кому я пыталась сейчас попасть. Но я вдруг ярко представила, как мой вопль летит вниз и в стороны, на все пятнадцать этажей, заставляя работников ронять листки и оглядываться. Не удержалась и хихикнула, отчего паника на лице секретаря стала более отчетливой. Явно приняла меня за сумасшедшую.

Охрана в лице двух охранников появилась как раз в тот момент, когда открылась дверь в кабинет и в приемной возник мой отец. Не сильно он изменился за пять лет, разве что немного погрузнел. Но все равно в отличной форме для человека его лет. И седина на висках придавала особый шарм, в отличие от лица. Оно выглядело… неестественным. Неужели ботокс? Что, новая любовница попросила?

— Папуля! — я раскинула руки в сторону, точно собиралась его обнять.

У отца дернулся глаз, а охранники застыли в нерешительности буквально в паре сантиметрах от меня.

— Владислав Игоревич… — нерешительно начал один, но отец его перебил кратким приказом:

— Вон отсюда!

Охранников точно языком слизнуло. Секретарь превратилась в моргающий камень, а я лишь вздохнула. Да, голос у него все такой же зычный. Небось, этот крик точно докатился до первого этажа. И пойдут слухи, что "главный" не в духе.

— Джулия? — уточнил папа, точно я могла быть кем-то другим. — За мной. Анна Денисовна, никого не впускайте.

— Он всегда при виде меня бесится. — шепотом сообщила секретарю по именни Анна Денисовна, которая так и застыла с открытым ртом. — Видимо, не нравится, что сотворили его спермики.

После чего шагнула следом за отцом в кабинет, наполненный запахом мужского парфюма и сигары. Эх, так и курит.

Здесь все говорило о деньгах. Не китч, а сдержанный шик. Черная кожаная мебель и массивное дерево. Несколько старомодно, но выглядит хорошо. Большое окно открывало вид на центр города. Я бросила туда взгляд, потом перевела на отца. Тот уже стоял, уперевшись ладонями о столешницу. Прямо как я недавно.

— Почему не предупредила, что приедешь, Джулия?

— Сюрпри-и-из! — пожала я плечами. — Ты не рад? Тогда я пойду?

— Стоять! — рыкнул папуля.

Я не встала, я села в одно из кресел, что стояли вокруг стола и уже без улыбки отчеканила. Глядя прямо в холодные серые глаза, такие же, как у меня.

— Еще раз на меня повысишь голос и я уйду, понял? Ты хотел со мной встретиться, значит, это надо тебе. Не мне!

Вот бесила его, прямо чувствовала всеми клетками. Ноздри отца расширились, он с шумом вдохнул воздух и… тоже сел. Едва слышно скрипнуло кресло под его весом.

— Жизнь бродяжки не идет тебе на пользу, Джулия.

— Я бы могла поспорить, но не стану. Что тебе нужно?

Отец откинулся на спинку кресла, внимательно глядя на меня. Только вот прошли те времена, когда я вжимала голову в плечи от его присутствия и дышала через раз. Теперь повторила его позу и тоже уставилась. Прямо в глаза. Обожаю играть в гляделки!

— Нам нужна дочь. — сообщил, наконец, отец.

— У вас есть Нина. — напомнила я о своей старшей сестре.

Вот уж кто любимица родителей и прессы! Еще бы, дочка магната, компания которого занимает ведущее место в строительстве жилой и коммерческой недвижимости. А три года назад отец решил взяться еще и за индустрию развлечений. Правда, последний год о Нине ни слуху ни духу, но это в ее стиле. Еще когда я была в нормальных отношениях с семьей, она могла специально несколько месяцев скрываться от журналистов, а затем появиться как ни в чем не бывало, с таинственной улыбкой и загадочным взглядом. Добавьте к этому роскошную внешность, чуть подкоректированную пластическими хирургами и… в общем, Нина всегда смотрела отцу в рот. Он содержал ее, как и мать, которая уже давно плюнула на многочисленных любовниц мужа и все чаще прикладывалась к бутылке.

— Нина в закрытой клинике. — сухо ответил отец. — Скорее всего, оттуда она уже не выйдет.

Я заметила, как он коротко стукнул пальцами по столу.

— Она…

— Наркотики, Джулия. Думаю, тему можно закрыть. Значит так, теперь насчет тебя…

Я ошарашенно смотрела на отца, толком не слушая его. Нина и наркотики? Нет, периодически она покуривала травку, но в клинику попала явно не из-за нее. Ничего себе!

— …и особняк в Италии.

— Повтори. — потребовала, возвращаясь в реальность.

И тут же увидела как брови отца нахмурились еще сильнее, сталкиваясь на переносице. Но он опять сдержался и повторил, хотя в голосе уже слышалось едва ли не рычание. А рука сжимала карандаш так, точно он хотел метнуть его в меня.

— Повторяю, Джулия, будь любезна услышать. Счет на три миллиона долларов в самом надежном банке, особняк в Италии и личный самолет. Это ты получишь сразу же, как согласишься выйти замуж за сына Эдуарда Васильева.

— Видимо, этот сын как раз та какашка в бочке с медом, которую ты мне подсовываешь? Что за тип?

— Еще одно: перестанешь вести себя как соплячка. Вот.

Отец подтолкнул ко мне тонкую папку, что лежала рядом с ним. Я с легким недоверием открыла ее и зашуршала листами. Так, ну фото во всех ракурсах это понятно. Таинственный сын Васильева, который занимал ведущее место в индустрии развлечений, оказался неплох собой и носил роскошную бороду, а так же аккуратно выбритые височки. Так, работает на отца, финансист, из вредных привычек только любовь к кофе, занимается спортом — в общем, не мужчина, а клад! Неужели для меня мама ягодку растила?

— Рост, — бормотала я, — размер обуви, размер…ээээ…ничего себе, папуля, да ты и это предусмотрел? Типа на, дочь, посмотри и оцени жеребца. Так!

Я с шумом захлопнула папку и кинула ее обратно отцу.

— И когда свадьба?

— Через месяц.

Хорошо, что я ничего не пила, а то сейчас фыркнула бы от неожиданности. И прощай папин дорогой костюмчик.

— Вы там совсем… — я в последний момент решила не выражаться и сказала более культурно. — Обалдели? Какой месяц? А если бы я сейчас на очередном восхождении была?

— Джулия, замуж за Васильев должна была выйти Нина. Но ты понимаешь, что теперь это невозможно. Нужна здоровая невеста, способная родить наследника и выглядеть пристойно. С последним у тебя проблемы, но это поправимо. Да, насчет восхождений. Ты прекратишь их. Не хватало только сорваться и травмироваться. Васильеву нужна нормальная жена. Восстановишься в университете, потом родишь, потом начнешь работать у меня или у Васильева.

— Стоп!

Я прервала поток красноречия отца, не обращая внимания на его гневный взгляд.

— Смотри как это вижу я! — мне пришлось встать, иначе приходилось смотреть на отца снизу вверх. Видимо, он специально настроил свое кресло так, чтобы возвышаться над посетителями.

— Папа, я фокусник. — поделала таинственные пассы руками в воздухе.

— Джу…

— Тиш-ш-ше! Следи за руками. Сейчас я сделаю волшебный жест и твои глаза сразу отроются-я-я! — последнее слово я слегка провыла, точно подражая ведьмам. После чего еще немного помахала руками и сложила из них фигу.

— Все понял? — спросила уже нормальным голосом. — Ищи себе другую дуру.

После чего спокойно развернулась и пошла к выходу.

— А ну стоять! — взревел отец.

Я не оглядываясь еще раз продемонстрировала волшебный жест и несколько торопливо выскочила в приемную. Что-то мне подсказывало, что папуля не станет гнаться за мной и пытаться силой вернуть обратно. А станет, так я заору так, что стекла повылетают.

Секретарь смотрела на меня глазами испуганного кролика. Зря! Лично мне от нее ничего больше не надо было.

— Вы лучше под стол спрячьтесь. — посоветовала ей на ходу. — Или в уборную идите, макияж там поправить и все такое. Пусть босс успокоится. Кажется, ему не понравился мой фокус.

Ну да, а чего я ожидала, приходя сюда? Что папуля распахнет мне объятия и скажет, что семья резко стала милой, доброй и пушистой? Или что он глубоко раскаивается в том, что произошло семь лет назад и готов на все, лишь бы я вернулась под крылышко родственников?

— Дураков нет. — проворчала, заходя в лифт. — Хотя нет, видимо, меня он все еще считает дурочкой.

Едва слышно гудя, лифт увозил меня вниз, на первый этаж. Возможно, те, кто спускался на нем после посещения "большого босса", считали, что их низвергали в бездну. Я же чувствовала, точно на миг окунулась в душную комнату, а теперь вот опять вырвалась на свободу.

Все эти бородатые сыновья богатых родителей и семейные предприятия мне и даром не нужны!

Глава вторая

— Реально что ли так и сказал?

— Ну! — я глотнула уже остывший чай. — Ты, грит, дщерь неразумная и малость тупенькая, но я тебя прощаю и даже прекрасного принца дам. Только ты того, душеньку свою мне отдай.

— Горы, да? — Леха подлил мне чая в чашку.

Время перевалило за три ночи, и официально бар "На крыльях пива" уже считался закрытым. Но для меня Леха как всегда сделал исключение. И теперь мы устроились с ним за барной стойкой там, где еще недавно шумел и толпился народ. Леха — как бессменный бармен и хозяин заведения — протирал бокалы, периодически прикладывался к стакану с пивом и слушал меня. Я же работала и пробовала его новый рецепт чая.

— Горы, горы. Я все на Эверест облизываюсь. Сейчас февраль, мне бы шестнадцатого апреля вылететь, кровь из носу. Но не могу спонсоров найти. Как просто было с Монбланом и Денали.

— Ну так это после твоей статьи о восхождении на Канченджанги. Ты хоть ее и не покорила с первого раза, но хорошо шла. И с мозгами. А то бы твои мозги сама знаешь где были бы.

— Да уж.

Я посмотрела на экран ноутбука и поняла, что все, "бобик сдох". Я сегодня выложилась морально на сто десять процентов с хвостиком. Сначала отец, потом нелады с сайтами, которые я должна вести. Затем куча писем от отца, звонки от него же. Все таки соизволил достать мой номер телефона. В итоге я просто закинула его в "черный список" и удрала к Лехе, благо до закрытия бара оставался час, а по ночным улицам я ходить не боялась. Вряд ли кто-то осмелиться подойти к девушке в джинсах и огромной куртке, с безумным взглядом и синяками под глазами, как у панды. Ну а для особо непривередливых я носила в одном кармане газовый баллончик, в другом — кастет.

— Можно еще чаю? Что ты туда добавил? Змеиный яд?

— Бери выше: слюну летучей мыши.

Я глотнула горячий напиток и выдохнула. Эх, Эверест, Эверест, никак ты не желал пустить меня к себе. Такое чувство, что все спонсоры сразу становились глухими, слепыми и немыми, стоило заикнуться о восхождение на него.

— Джул.

— М-м-м? — я вскинула взгляд на Леху.

— У тебя поезд когда?

— В семь утра. — я зевнула и бросила взгляд на часы на стене за спиной Лехи. Была в них тайно влюблена. Представьте морду дракона с раскрытой пастью. И в этой самой пасти он держит часы. Красота! Они еще и каждый час грозно рычали. Да и весь бар был обставлен в таком же духе. Нечто среднее между стимпанком и больным воображением.

— А сейчас начало четвертого. — Леха постучал пальцами по наручным часам. — Иди и поспи немного, я тебя потом подброшу до вокзала.

— Серьезно? Ты вненовогоднее чудо, Лешик!

— Просто мне жалко того таксиста, к которому ты сядешь в машину. Ты себя в зеркале видела.

Я опустила взгляд на темную отполированную барную стойку. Там отразилась девушка двадцати семи лет, с обалдевшим от недосыпания взглядом и чуть растрепанными волосами. Года три назад я красила их во все цвета радуги, но потом мне это надоело. Так что теперь волнистые пряди носили карамельно-каштановый оттенок. Отличное сочетание с бледным цветом кожей и глазами "под панду".

— Мой обычный цветущий вид после полуночи. — сообщила Лехе. — Дай еще чаю.

— Не дам. — заупрямился тот. — Иди спи, сеошник психованный.

Ага, сеошник это я. Так как уже пять лет работаю в сфере оптимизации сайтов под поисковые системы. Отдельная история о том, как я шла к этому. Кем мне приходилось работать и где ночевать. Поверьте, бар у Лехи это просто шикарное место, по сравнению, например, с хостелом "Три короны". Кто этот шутник, так назвавший заведение, где можно переночевать за сто рублей? Да там даже тараканы выглядели измученными.

В итоге я все же ушла в подсобку, где стоял раскладной диван. Леха и сам тут периодически оставался ночевать, особенно когда бар только-только развивался. Я же была здесь желанной гостьей в любое время суток потому, что в свое время ухитрилась сделать ему сайт бесплатно. И показала фигу при попытке его отплатить.

— Иди ты в баню, — сказала ему тогда, — считай это меньшее за что я могу тебе отплатить.

И вот теперь я лежала в узкой подсобке, натянув плед по самые уши и пыталась заснуть. Но усталость гудела внутри такая сильная, что даже отбивала сон.

Еще и отец, будь он неладен.

— Чтоб тебя! — прошипела сердито. — Спи давай!

Какой там! Мысли крутились вокруг семьи, которая перестала таковой считаться семь лет назад. Вокруг Эвереста, который сверкал далеко впереди. Вокруг работы, в конце концов. Как SEOшник-фрилансер получала я вполне прилично, но недостаточно, чтобы самой оплатить поездку и подъем на Эверест.

В итоге, только я в очередной раз закрыла глаза, как в подсобку завалился Леха. Уже в кожаной куртке на меху и любимых берцах. Где-то между этими двумя вещами находились потрепанные джинсы и плотный свитер.

— Джул, так и не спала? Я сварил кофе, такой же крепкий, как мои нервы в общении с тобой. Вставай, через полчаса выезжаем.

В голове гудело, когда я садилась и потягивалась. Ладно, посплю в поезде, ехать пять часов.

Кофе и правда оказался крепким, от него сразу прибавилось бодрости. Так что я почти с наслаждением умылась ледяной водой, потом выглянула в окно и передернулась. Опять снегопад, скоро весь город окажется в плену сугробов.

— Ты слышал? — спросила у Лехи.

Тот копался с сейфом, а на мой вопрос вскинул голову и прислушался.

— Разборки?

Я опять выглянула в окно, отодвинув жалюзи. Темная куча метрах в пятидесяти от бара шевелилась и шумела.

— Трое… — пробормотала, прищурив глаза, что еще слезились от недосыпа. — а нет… четверо. Мля! Леха, там трое на одного!

Тут надо отдать должное моему другу: драться он умел и любил. Правда, с осторожностью. Знал когда лучше остановиться, а когда можно дать по морде и получить в ответ. Сейчас явно был второй вариант, так как пострадавшему помочь кроме нас вряд ли кто мог. Бар находился в таком месте, где жилых домов не было. Офисные здания, реконструированные из старинных домов, какая-то фабрика и гипермаркет, уже, конечно, закрытый. Да и в такой час все нормальные люди спали.

Так что Леха открыл дверь и стрелой правосудия молча ринулся в снежную темноту, освещаемую несколькими фонарями. А я опять заняла наблюдательный пост у окна. Так, силы стали немного на равных. Из приоткрытой двери доносились обрывки ругани, холодный ветер.

А потом я увидела как Леха отскочил, держась за руку, а в руках у одного из нападавших сверкнуло что-то, подозрительно похожее на нож. Ну только этого не хватало!

Быстро соображать я умела, горы приучили. Там порой надо за мгновение понять, что надо сделать, чтобы выжить, а не остаться на склоне замерзшей мумией. Потому я одним прыжком оказалась у стойки, схватила первые две бутылки, попавшие под руку. Вторым прыжком уже была у двери, распахнула ее пинком и вылетела наружу. Про куртку с баллончиком внутри вспомнила уже потом.

— Стоять! — мой рык в ночи разнесся далеко. Где-то задумчивом воем ответила машинная сигнализация. Даже снег точно притих и стал падать осторожнее.

Я взмахнула бутылками, показывая какое у меня опасное оружие… раздался звон. И Лехин вопль: "Мать, ты чего там разбила". А у меня в руках оказались две "розочки".

Я сориентировалась быстро:

— А-а-а-а-а-а, убью-ю-ю-ю-ю!

Вот за что люблю Леху, так за то, что он неплохо соображает. Вот и сейчас, стряхнул с себя одного из нападавших, что на время обалдели от моего эффектного появления и с воплем:

— Это моя сестра из дурки сбежала! — залепил ему точный удар в челюсть. Противник всхлипнул и осел на снег.

— От винта! — поддержала я созданным им образ и замахала "розочками" на манер вертолета. На всякий случай близко не подходя, чтобы не задеть никого.

В итоге противник сбежал, бросая нам фразы типа "придурочные" и "да ну нафиг, пошли, а то еще пырнет". Остались только я, Леха, трогавший руку и медленно поднимавшийся незнакомец.

— Эй, народ, вы нормально? — я подошла ближе. — В травмпункт едем?

— Зацепил немного, царапина. — откликнулся Леха. — Гаденыши пьяные.

— Обколотые. — послышался низкий голос.

Незнакомец откинул волосы с рассеченного лба, глаза сверкнули неожиданной синевой в свете фонаря. Был он в теплой короткой куртке и черных штанах, сейчас порванных в нескольких местах, покрытая легкой щетиной скула чуть припухла. А я вдруг поняла, что сейчас замру с круглыми глазами. Потому что никакой он был не незнакомец.

И судя по его потемневшему взгляду меня тоже узнали.

Я как-то поспешно огляделась и потрусила к ближайшей урне, куда швырнула "розочки". Просто чтобы не испытывать судьбу.

Ну как так то а? Я ведь надеялась, что тогда, восемь лет назад, случайность свела нас, заставила пободаться лбами и опять развела в разные стороны.

Алексей Злотов, так его растак, чтобы он был здоровенький!

Глава третья

— Джул, ведьма ты такая! Нет ну рядом вот водка стояла обычная! Ты какого хрена коньяк схватила! Да вашу мать, это же Курвуазье и Фрален были! Я их только на этой неделе закупил!

Я только хотела сказать что-то в свое оправдание, как меня опередил тот, кого мы на свою голову спасли.

— Думаю, для нее цена таких коньяков это копейки.

Алексей Злотов, скинув куртку, сидел за одним из столиков и клеил на себя пластыри, перед этим смазывая порезы перекисью. Для этого ему пришлось стянуть свитер и футболку, так что я могла любоваться и четко прорисованными мышцами и темной порослью волос, что спускались по животу и исчезали за краем штанов.

— А ты как всегда все знаешь. — процедила я в ответ, сидя прямо на барной стойке. Играть в сестру милосердия не собиралась. Он же опытный альпинист, сам все может.

— Вы знакомы? — Леха перестал оплакивать коньяк и посмотрел на тезку и на меня. — О, так погоди, а ты ж, Алекс, альпинист, как сказал.

— Я — да. — сказал этот упырь таким тоном, что становилось понятно: меня он не то альпинистом, человеком то мало считал.

— Сколько твой коньяк стоил? — спросила я деловито. — Лех, давай я заплачу и поеду на такси.

— Заткнись, женщина. Я сам тебя отвезу. А вы где познакомились?

Леха переводил взгляд с меня на Алекса, глаза аж светились от любопытства. Он и сам давно мечтал сходить в горы, но некоторые проблемы со здоровьем, а именно — бронхиальная астма — не давала ему этого делать. Так что Леха питался моим рассказами и сидением на форумах.

— Не помню уже где. — отмахнулась с видом, точно этот момент не стоит внимания.

На самом деле все я прекрасно помнила. Потому что с меня тогда очень хорошо содрали розовые очки, да еще и альпинистским ботинком на них наступили.

Глядя упырю по имени Алекс в глаза я повторила:

— В упор не помню. Но лицо знакомое.

Тот ухмыльнулся и в тон мне ответил:

— Согласен, разве можно помнить столь незначительные события, госпожа блоггерша. Говорят, спонсоров ищете на Эверест? Не везет с деньгами отца?

— Удобно наверное разговаривать просто открывая рот и не задействуя мозг? — мило спросила в ответ. — Леха, я поеду на такси, серьезно. Иначе тут еще одно избиение произойдет.

— Я женщин не бью. — скучающим тоном поведал Алекс. — Даже тех, кто с неуравновешенной психикой. Помнится, Джулия, вы грозились натравить на меня папиных мальчиков.

Ой-е-е-е, было дело, потом я долго заталкивала это воспоминание подальше в подсознание. Но в девятнадцать лет иногда речь бежит впереди мозга. И да, тогда он меня вывел из себя. Ну и еще сыграло небольшое количество алкоголя.

- Я поехала.

— Я пошел. — встал Алекс, подхватывая куртку со стола. — Тезка, спасибо за помощь. Трое укурков на одного все же тяжко даже для меня, да еще после возвращения с Чогори, да еще с треснувшим ребром.

— Не трави душу, — вздохнул Леха. — Тебе далеко? Могу подбросить.

Я обожгла друга взглядом. С этим упырем в машину не сяду! Да он меня тогда обидел до звездочек в глазах! Тоже мне, горный мачо!

— Джул, — вздохнул Леха, — не пытайся изобразить стерву. Тебе не надо опаздывать на поезд и…

— Прошу прощения. — перебил его Алекс, — тезка, все нормально, у меня машина через два квартала. Я же прогуляться хотел, вот и пошел пешком. А тут эти…

— Я тебя до машины и довезу. — не отставал Леха.

В итоге, мне пришлось сесть на заднее сиденье, делая вид, что я не с этими двумя, которые уже нашли общий язык. А сама прикидывала сколько лет может быть этому упырю. Когда мы встретились он начинал гидом, ему было эммм…около тридцати, чуть меньше. Сейчас, получается, чуть больше тридцати пяти? Впрочем, какая разница?

Я молчала, пока мы подвозили упыря до его машины — серой блестящей Хонды, молчала, пока мужчины обменивались телефонами и что-то живо обсуждали, молчала, когда Леха вернулся в машину и взял курс на вокзал. Черт, у меня поезд уже через час!

— И что это было?

Я похлопала ресницами, на что получила гневную отповедь про женщин-дур и прочее.

— Вы где так схлестнулись то? — спросил Леха, выговорившись.

— После Эльбруса. — недовольно ответила я. — Он там гидом работал, а я… а это была моя вторая вершина. Я тогда как раз начинала вести блог про альпинизм и восхождения. Мы столкнулись…на почве интересов.

Не говорить же Лехе, что я засмотрелась на черноволосого широкоплечего парня, у которого глаза напоминали небо над горами в безоблачный день. А еще он двигался грациозно, гибко, точно пантера.

Синеглазая пантера на деле оказался упырем. Во-первых, он весьма цинично отозвался о всех блоггерах, журналистах и так далее, которые лезут на вершины без подготовки. Я в ответ тоже сказала не самые приятные слова. В общем, слово за слово и угроза у меня вырвалась сама собой. Почти сразу тогда стало стыдно, а этот Алекс так внимательно оглядел меня с ног до головы и сказал: "Ничего другого я от такой как ты и не ожидал".

На самом деле ничего особенного то тогда не произошло. Просто обидно стало, что красивый парень повел себя как последний козел.

— Забей, Джул. — посоветовал Леха уже на перроне.

— Забила. — согласилась я вяло. — Нам с ним чай не пить и вершины не покорять. Ну давай, чувак, спишемся — созвонимся. Я через недельку, наверное, приеду. Хочу с домом разобраться, вдруг покупателя все же найду. Тогда и с финансами вопрос решится.

Мы обнялись, я чмокнула Леху в небритую щеку и запрыгнула на подножку поезда. Все, пора домой. Точнее туда, где я жила эти пять лет. Домом мне то место так и не стало, но я к нему привыкла.

А отца, Алекса и жениха в одно известное место!

* * *

Этот дом мне оставила в наследство бабушка. Наверное, единственный вменяемый человек в семье. Когда я ушла в никуда, она мне сурово сообщила: "Это твой выбор, дорогая. Максимум, чем могу помочь — дать телефоны работодателей". А еще познакомила с Эллой — своей подругой. Та сдавала комнату, но там я смогла прожить лишь три месяца. Потом сбежала, так как работала часто в ночные смены, а днем выспаться было невозможно: хозяйка квартиры была глуховата и предпочитала громко говорить, громко петь и громко слушать телевизор.

А потом мне позвонил адвокат бабушки. Оказывается, она от всех нас скрывала, что больна. До последнего передвигалась сама, потом наняла сиделку, но ни разу никому не пожаловалась. Железная леди. Мне она оставила свой дом — старинный особняк на краю городка, где когда-то родился мой отец. Сама я там была лишь пару раз.

И вот целый дом. Он прилагался к длинному письму от бабушки, написанном твердый красивым почерком. И честно, пока читала, то ревела навзрыд. Потом спрятала письмо и доставала его, когда на меня нападала дикая усталость или хандра. И никому о нем не рассказывала.

И вот он, особняк. На пригорке, точно сказочный терем, за высоким забором с сигнализацией. Бабушка жила одна и постаралась защитить свое жилье как только могла. Я знала, что отец посылал ей хорошую сумму, но она отправляла все на благотворительность. У бабушки у самой были деньги, причем, явно немалые. Но вот откуда? Я не знала. Мама как-то проговорилась случайно, мол, дед в свое время знал, что копить надо не деньги, а кое-что другое. Но на этом разговор и заглох. Но также я знала, что нитка черного жемчуга у мамы в шкатулке — подарок бабушки.

— Ну здравствуй, дом. — пробормотала, открывая тяжелые ворота. Сигнализацию я еще отключила по дороге, через приложение. Да здравствует технический прогресс!

Он меня подавлял. В нем витала история, жили призраки и пахло тайнами. Может, потому я с такой легкостью срывалась куда угодно, лишь бы не ночевать здесь лишний раз?

— Эй, народ, — окликнула я призраков, — я дома! Где ваше "бу-у-у-у"?

Щелкнула выключателем и круглый холл залил мягкий желтоватый свет. Призраков не наблюдалось. Видимо, они все на всякий случай спрятались на чердак или в подвал. Дом меня не любил, я отвечала ему взаимностью, но не могла тут не жить. Выбора не было. Вот когда накоплю на первый взнос на квартиру… мда, или когда перестану ходить в горы.

Тут я замерла прямо посредине холла, с наполовину снятой курткой. Пару мгновений смотрела на оленьи рога, что поблескивали над круглым зеркалом. Что-то меня царапало внутри. И теперь я поняла что.

Машина. Черная странная машина, что стояла в стороне от дома. Городок у нас маленький и такие дорогущие машины редкость.

Выглянула в окно, но вокруг все выглядело спокойным. Одинокий фонарь освещал занесенный снегом двор. Надо бы почистить, но… сил нет. На всякий случай включила сигнализацию и отправилась проверять комнаты.

Я уже год пыталась продать дом. Но надо мной он точно издевался и подсовывал потенциальным покупателям различные гадости. Одна из посетительниц застряла в туалете. Вот просто заклинило дверь и все. Два часа мы голосили с ней, пока, наконец, старинный, но необычайно крепкий замок не поддался моей пилочке для ногтей. Мастер же приехал на следующий день, дыхнул перегаром. удивился, что мы сами освободились и исчез.

Ступени широкой лестницы чуть поскрипывали, когда я поднималась на второй этаж, по пути включая свет везде, где только можно. Обстановка дома не изменилась с того времени, как жива была бабушка. Я лишь купила кое-какие мелочи для кухни. А в остальном дом оставался таким же старинным и загадочным, с плотными портьерами на высоких окнах, с обтянутой бархатом мебелью и шкафами, на которых странные птицы распахнули яркие крылья.

Еще один посетитель ухитрился свалиться с этой лестницы. С надежной и удобной лестницы! Ладно хоть не сломал ногу, а всего лишь ее растяну, но и этого хватило, чтобы он больше не возвращался.

Я заглянула во все три спальни. За три дня, пока я была в поездке и "радовалась" общению с папулей, успела накопится пыль, да и проветрить следовало бы. Чуть приоткрыла скрипучие окна и отправилась дальше.

Третий и четвертый посетители нарвались на сломанную дверь в подвале. Причем, когда они все же оттуда вырвались, то я настояла на том, чтобы пришел очередной мастер.

Дверь оказалась в порядке. Но я на всякий случай велела поменять замки везде. А в спальнях их и вовсе попросила убрать. Нечего запираться.

Так, оставалось проверить третий этаж. Его я любила меньше всего. Получердачное помещение, с круглыми окнами и огромным количеством ковров, оно казалось было предназначено для всяких привидений и барабашек. А еще здесь до одури до сих пор пахло духами, старыми и терпкими. Потому сюда я поднималась редко и неохотно.

— Так, — сурово промолвила, стоя в дверях, — господа призраки, я спать! А вы начинайте шуметь только если кто-то явится незваный. Все ясно?

Молчание я расценила как знак согласия. После чего тщательно заперла чердак и удрала в "зимний сад". Это маленькое помещение примыкало к основной части дома и состояло сплошь из стекла. Зимой так было слегка необычно находиться. Снаружи сугробы, а внутри тепло и зелень растений.

— Вот если тебя продать, — бормотала я, усевшись на диван с чашкой чая, — то тогда проблемы бы решились. И на однушку денег хватило бы и на Эверест. Нет же, вредничаешь как кошка по весне.

Еще и упырь этот. Я не выдержала и встала с дивана, притащила нотубук. Так, Алексей Злотов, интересно, интересно, чем ты сейчас живешь, засранец такой.

Но Алекс и тут мне наподлил. В соцсетях у него была страничка, на которой сухо указывалась дата рождения и род деятельности. Ого, а он оказывается уже три раза поднимался на Эверест в качестве гида. Интересно, а в какой компании по восхождению? Или то здесь, то там?

Я разглядывала фотографию Алекса, где он стоял в оранжевой куртке и зеркальных очках. Чем сильнее рассматривала, тем сильнее оживала закопанная глубоко обида. Вот за что он тогда на меня тогда напал? Я ему вообще глазки собиралась строить.

"Хорошо не успела, — подумалось невольно, — а то двойное унижение, блин. Да пошел он".

Захлопнула ноутбук, еще раз прислушалась к дому. Полной тишины здесь никогда не было. Что-то потрескивало в стенах, стучало в батареях и шелестело в подвале. Туда я вообще спускалась только в случае крайней необходимости.

Зевок вышел сам собой, потом второй, третий. Успела еще подумать, что надо бы дойти до кровати, но тут глаза закрылись сами собой и я просто отключилась. Призраки могли выть мне в ухо, плевать. Я спала и видела во сне синее небо над Эверестом. Эти "белые сны" означали лишь одно: я начинала задыхаться в городе.

Пора было выбирать вершину.

Глава четвертая

Алексей Злотов

Очень сложно злиться на самого себя. Но именно этим я занимался, пока возвращался домой. Это надо же было, вздумалось прогуляться ночью, с только зажившим ребром. Адреналина не хватает? Так вон, получил сполна.

— …ять. — сказал вслух, хлопнув руками по рулю.

Сигнал светофора лениво переключился на зеленый, снова тронулся вдоль почти пустых улиц. В такой снегопад вокруг разве что желтые проблесковые маячки снегоочистителей мигали.

Повезло, что те ребята помогли. Не хватало только сейчас оказаться с травмами в больнице. В апреле собирался выдвигаться на Эверест, с одной знакомой компанией.

А стервочку я сразу узнал. Потер ноющую шею: еще пять минут и дома. Лиля, конечно, давно спит. Одна мысль, что смогу залезть под одеяло и обнять ее — сонную и теплую — прогнала хмарь из настроения.

Но чертова стерва! Я про Джулию. Дочка Кострова, мать ее, так-растак. Как она оказалась в это время в таком месте. Бар далеко не пафосный. Мажорке там явно не место. Ей бы ночью тусоваться в каком-нибудь закрытом клубе или в постельке такого же богатого выхохуля. Прожигать его или папочкины деньги.

Хотя сегодня она меньше всего походила на дочь Кострова. Серые глаза казались уставшими, под ними залегли круги, а наряд оказался далеко от брендовых шмоток. Восемь лет назад выглядела куда как лучше.

Завернул во двор, бросил быстрый взгляд на темные окна квартиры, где сейчас спала Лиля и остановил машину. руки сжались на руле до хруста пластика или суставов. Не разобрать.

Тогда, восемь лет назад, я собирался на Эльбрус гидом. Только начинал карьеру, "тренировался" на более спокойных вершинах. И за месяц до отъезда старшая сестра Маринка попала в аварию. Скажем так, когда она стояла на перекрестке, ее машину просто снесли. Виновник ехал на огромной скорости, в не самом трезвом состоянии. В итоге, за прошедшие восемь лет Марина так и не смогла встать на ноги, сев в инвалидное кресло. А виновник, которым оказался Костров, заплатил какой-то там штраф и остался на свободе. Даже суда не было. Нам просто по-дружески посоветовали не лезть. Не помогли никакие мои знакомства, и в какой-то момент я вдруг всерьез поймал себя на мысли об убийстве. Этот скот на свободе, ему ничего не было за искалеченную жизнь. А у Маринки двое детей и муж.

Тогда я все же поехал в горы, чтобы заработать денег. Они тогда точно утекали из семьи: лечение, реабилитация, снова лечение, лекарства. И там, уже на спуске, столкнулся с другой группой.

Медленно вылез из машины, продолжая с каким-то мазохистским чувством прокручивать в голове события восьмилетней давности. Пока шел к подъезду, щурясь от снега в лицо, вспомнила первую встречу со стервочкой.

Сколько ей тогда было лет? Не больше двадцати точно. Сразу обратил на нее внимание: огромные серые глаза с каким-то наивным восторгом в них, желто-зеленое снаряжение и широкая улыбка. Ею меня наградили, когда взгляды встретились.

— Это что за птичка? — тихо спросил у их гида. С ним мы пару раз пересекались и знали друг друга по типу "привет-пока". Тот проследил за моим взглядом и присвистнул.

— Алекс, не по зубам добыча. Дочка Кострова, того строительного магната.

Вот тогда то меня точно по голове и ударили. Уже потом стало чуть стыдно за несдержанность, но в тот миг не сумел удержать в себе то, что ощущал. Наговорил сгоряча много лишнего, придрался к какому-то пустяку. Просто, чтобы не смотрела на меня своими сияющими глазищами. Не имела права, пока моя сестра лежала в больнице по вине ее папаши.

И вот какого хрена я это сейчас вспоминаю, спрашивается? Чтобы не спать до утра и потом пугать Лилю мрачным взглядом?

Я секунду постоял у двери, прислушиваясь. Это уже вошло в ритуал. Затем как можно тише открыл ее и проскользнул в квартиру, где пахло духами Лили и выпечкой. Полгода назад мы купили хлебопечку, с которой невеста частенько баловалась. Весьма удачно, надо признать.

Стараясь не включать свет, ориентируясь на отблески фонарей из окон, прошмыгнул в ванную. Там уже нажал на выключатель, не боясь разбудить Лилю. Она слишком чутко спала. Особенно после работы в ночную смену.

На миг зажмурился от яркого света, потом открыл глаза и не сразу понял, что не так. Вроде все в порядке, привычный бледно-голубой кафель, сверкающая сантехника, зеркало, корзина для грязного белья как обычно стоит чуть криво, из нее свешивается рукав моего белого свитера.

Потом как ожгло: не хватало того, что стало уже привычным. Многочисленных Лилиных кремов, духов и прочих женских вещей. Она всегда тщательно следила за собой, находила время после ночных смен. Лилька трудилась медсестрой в хирургическом отделении.

А теперь на стеклянных полочках под зеркалом и вдоль ванной стояли лишь мои шампуни да пены для бритья.

Ничего не понимая, рванул в квартиру, уже не слишком заботясь о тишине. На ходу зажег свет в зале, ворвался в спальню с окликом:

— Лиля! — одновременно и тут включая свет.

Постель была пуста и аккуратно заправлена.

— Лиля… — уже тише повторил я, оглядывая спальню. Потом подошел к шкафу и очень медленно открыл его.

Да, ее одежда исчезла, хотя я втайне подозревал, что сейчас Лилька выскочит и закричит "сюрпри-и-из". С ее чувством юмора такое вполне могло произойти. Так что на всякий случай заглянул под кровать, но там, кроме пыли ничего не нашел.

— Ну ладно, — проговорил, доставая мобильник.

Может, по всем канонам воспитания звонить в такой ранний час неприлично. Но знаете, исчезать куда-то со всеми вещами и даже без записки неприлично вдвойне.

На мое удивление, Лиля ответила сразу же. Хотя в глубине души я почти был уверен, что она отключила телефон.

— Ничего не хочешь объяснить? — спросил спокойно, хотя внутри уже медленно закипал. Все же исчезать после почти двух лет совместной жизни как-то не слишком вежливо. Тем более, поводов я не давал. Черт подери, да мы практически не ссорились.

Лиля молчала, я слышал только ее дыхание. Наверняка, оно пахло мятой, так как она обожала жвачки и конфеты с этим вкусом.

— Лиль, — поторопил ее, — знаешь, я не спал всю ночь, на меня напали какие-то огрызки, а теперь выясняется, что любимая удрала в ночь и забыла предупредить.

— Горы тебе любимые. — вдруг выдала Лиля.

А потом заговорила: с резкими выдыханиями, точно выталкивала из себя слова. Точно то, что накопилось внутри, теперь требовало выхода.

— Я устала, Леша, просто устала. Ты полгода можешь провести в горах, а я должна не спать ночами и придумывать себе ужасы. Ты приезжаешь домой, а сам первые месяцы мыслями еще там, на вершине. Ты во сне пытаешься кого-то спасти, вытащить, а я лежу и пытаюсь не зареветь в голос. Знаешь почему? Потому что не бывает заговоренных людей! И я знаю, что однажды будут пытаться вытащить тебя.

— Ли…

— Помолчи! Думаешь, мне легко было уйти? Думаешь, я вот так взяла, встала и спокойно уехала? Да я три месяца разрывалась на части! Но… Леша, извини, для меня это слишком. Я, наверное, не умею ждать и сходить с ума. Позавчера к нам в хирургии троих альпинистов привезли. Но они то не на твой Эверест карабкались, а тут, неподалеку. И все равно сорвались, травмы тяжелые. А я на них смотрю и думаю о тебе. У меня волосы седые появились! И это в двадцать семь.

— Значит, вот так.

А что я могу сказать? Что готов бросить работу гидом, забыть о восхождении и навсегда осесть в городе? Ради Лили?

— Лиль, — позвал осторожно, слушая как она прерывисто дышит, — Лилек, ты же понимаешь, что это не только работа. Я этим живу. Вспомни, с каким удовольствием ты эти свои украшения из полимерной глины делаешь. С каким восторгом показываешь мне новинки. И хоть я ни черта в этом не понимаю, но зато вижу, что тебе это в кайф.

— Я не рискую жизнью от своего хобби.

— А я рискую. — ответил спокойно. — Лиля, я занимался этим когда мы познакомились. Ты меня полюбила таким, какой я есть. Без гор я стану… другим. Попробуй понять.

— Уже пробовала. — вдруг как-то устало проговорила Лиля. — Не могу больше пробовать, не хочу становиться вдовой, не успев выйти замуж.

Я стиснул зубы, постарался говорить как можно спокойнее. Внутри кружилась метель, такая же, как на улице. Только кусалась сильнее и целилась в сердце.

— Это твое окончательное решение?

— Да.

— Хорошо. — проговорил ровно-ровно. — Хорошо, Лиля, я не из тех, кто будет врать и говорить, что поменяюсь. Удачи тебе. Найти того, о ком не станешь беспокоиться так сильно.

И первым сбросил вызов.

После чего выругался и дал себе слабину: врезал кулаком по стене. Да так, что картина — милые котята на розовом фоне — упали на пол. Тоже выбор Лили, кстати. Она мою холостяцкую квартиру мигом превратила в уютное гнездышко. И теперь, глядя на обстановку, я понимал, что еще долго буду вспоминать ту, кого хотел сделать своей женой.

Спустя час не выдержал. И хоть глаза щипало от желания заснуть, опять взял мобильник. Звонить или написать?

Спустя две минуты уже набирал номер Лили. Вот теперь она долго не отвечала, а когда все же взяла телефон, то голос звучал сонно.

— Лиль, — проговорил спокойно, — может, я как-то плохо объяснял тебе про свою работу? Может, ты навыдумывала чего-то и сама же испугалась? Лилек, неужели ты так просто уйдешь?

Неужели я так просто тебя отпущу?

— Ты все прекрасно рассказывал. Леш, не надо, пожалуйста. Мне сейчас трудно…

— Тебе трудно? — спросил тихо-тихо. — Тебе трудно, Лиль? А теперь представь, каково вернуться и вместо любимой женщины обнаружить пустую квартиру! Ты даже меня не дождалась, удрала!

Лиля вдруг заплакала, но я лишь вздохнул. Да, может, я сейчас поступал как сволочь. Но это меня кинули. Именно кинули. Сбежали.

— Я не вернусь, Леш. Ладно, у меня…

— Другой?

А вот теперь стало по-настоящему паршиво. Так, что я бросил невольный взгляд на бар в районе кухни. Алкоголь практически не пил, но сейчас промелькнула мысль забить на все и утонуть на время в пьянстве. Хотя прекрасно знал, что такое себе позволить не могу.

— Я хочу перестать бояться.

— Лиля, ты ушла к кому-то?

— И я хочу нормальную семью, где не придется отвечать детям, куда исчез папа…

— Лиля! — рявкнул я так, что звякнули стекла.

— Да! — крикнула она в ответ. — Да, у меня другой, да, я ушла к нему. И да, он работает просто в офисе, мне не придется страдать бессонницей от страхов.

Я на мгновение закрыл глаза, потом сосчитал до пяти и понял, что могу говорить. Без ругательств.

— Тогда желаю счастья, Лиль.

И сбросил вызов.

Вот и все.

Не думал, что двухгодичные отношения, которые считал идеальными, закончатся так резко. Внутри пока было пусто, посвистывала вьюга.

Наверное, я не первый из альпинистов, кого бросали из-за нежелания делить любимого с горами.

Спать уже не хотелось.

Глава пятая

Утро началось не с кофе, а со звонка одного из заказчиков. Пришлось долго ему объяснять, что мои методы продвижения честные и работают, а то, что предлагает он — "черный" вариант раскрутки сайта. И впоследствии очень сильно аукнется.

— Да… — я крутила в пальцах прядь волос. — Да… я знаю…нет. Так, скажите, вы наняли меня, чтобы я поработала с сайтом…тогда просто давайте доверьтесь. То, что вы мне говорите, работает временно, а затем вы наоборот потеряете посетителей.

И еще десять минут в таком же темпе "вальсирующего осла".

— Придурок! — с чувством сообщила в воздух, когда разговор закончился.

Дом согласно скрипнул. А я потянулась и застонала: заснула на диванчике в зимнем саду. И теперь суставы сообщали, что они не готовы к такому времяпровождению. Ладно еще в горах, там в любом положении заснешь и выспишься. А сейчас томожно в постельке, с удобствами.

— Господа призраки, — продолжила я, зевая, — предлагаю выпить кофе, съесть то, что найдем в холодильнике и за работу. И еще, дайте мне уже продать дом, а?

Бам…где-то в дальнем конце сада упал горшок с цветком. Удачно так упал, земля почти не рассыпалась.

— Намек ясен. — пробормотала себе под нос. — Ворчим и упрямимся.

Но о кофе мне опять приходилось только мечтать. Не успела переодеться в домашние штаны, как послышался звонок от ворот. Глянув в экран видеофона я с неприятным чувством внутри увидела ту самую черную машину, что заметила вчера неподалеку от дома. А еще молодого человека.

С аккуратной такой бородой, выбритыми височками и одетого по последнему писку мужской моды.

Так, сын Васильева собственной блистающей персоной. Как его там…Богдан, кажется. Точно, Богдан.

— Хто енто? — на старушечий манер поинтересовалась я, добавив в голос визгливые нотки.

А он кстати на видеофоне ничего так, сексуально выглядит. Свитер белый, куртка нараспашку.

Сексуальный сын папиного друга сексуально офигел и зачем-то полез за телефоном. Наверное, проверял, туда ли попал.

— Джулия Кострова? — уточнил он, а затем добавил. — Это ваш адрес, я не мог ошибиться.

— Джулька? — проскрипела я. — Собачка есть, вы энтот… доктор животный? Кастрат?

Богдан поперхнулся и закашлялся.

— К-кто?

— Кастрат, спрашиваю? Который самцам лишнее отрезает.

— Джулия, — вдруг устало проговорил Богдан, — прекратите дурачиться. Вы переигрываете. И у меня к вам предложение.

Ну вот, а я только разошлась! Еще даже про наркоманов и проститутов не успела рассказать. Ну да ладно. Откашлялась и уже нормальным голосом проговорила:

— Меня интересуют только выгодные предложение. Брак не предлагать.

— Может, вы мне откроете и мы нормально пообщаемся?

Что-то я сильно сомневаюсь, что смогу нормально пообщаться с папиным протеже. Тем не менее нажала кнопку открывания ворот, а сама быстро огляделась. О, ледоруб! Я бросила его сюда и все забывала убрать к остальному снаряжению на заднюю веранду.

Пока Богдан заезжал во двор, пока вылезал из машины я быстро осмотрела себя в зеркало и осталась довольна. На дочку магната походила меньше всего, а на желанную невесту — тем более. Волосы после сна во все стороны, глаза в обрамлении синяков от недосыпа, футболка на два размера больше, из какого-то фастфуда. Кстати, а как она у меня оказалась? Ладно, неважно. Я перехватила ледоруб поудобнее и подошла к двери как раз тогда, когда в нее постучали.

— Джу… — Богдан как-то резко осип, — …лия. Кхм…

— Не ждала гостей. — мило пояснила я. — Решила вот снаряжение с утра пораньше разобрать. Ты поговорить? Так идем за мной. ничего, что я на "ты"? А то мне тебя рекламировали как возможного жениха. Какие между нами выканья? Думаю, наши отцы нас решили поженить еще во время горшкового периода.

— На самом деле разговоры начались года два назад. И сначала Нина была моей невестой.

Я шла впереди, весело помахивая ледорубом. Тот не менее весело рассекал воздух с легким свистом. Богдан шел позади и явно все больше входил в состояние шока. Понимаю, девица с ледорубом и старинный особняк как-то странно сочетались.

Снаряжение я складывала на задней веранде. Она отапливалась и выглядела как нечто среднее между гостиной со стеклянными стенами и мини-складом. Потому что тут стоял стол и диванчик полукругом, рядом старинный шкаф с не менее старинной посудой. А дальше начинались коробки со снаряжением, вещами, которые я собрала по дому и положила сюда. Так как выбросить почему-то не поднималась рука, а в комнатах они мешались. Например, куча фарфоровых статуэток в виде динозавров. Да я уже через неделю дымилась как паровоз от одной мысли о том, что мне опять стирать с них пыль.

— Так что там про предложение? — спросила, бросая ледоруб к его собратьям. Потом вытащила "кошки", осмотрела зубья. Все в порядке, можно затачивать. Я их помыла буквально неделю назад.

— Ты же понимаешь, Джулия, что наша свадьба — вопрос будущих финансовых благополучий обоих семейств?

— Богдан, а тебе отец про меня не рассказывал?

Судя по тому, как парень быстро посмотрел по сторонам — нет, не рассказывал.

— Да ты садись! — предложила я радушно. — Можешь себе чай поставить, у меня по-простому. Извини, руки заняты, сама не могу.

Рядом стоял станок, на котором я обычно обтачивала зубья у кошек и прочие мелочевки. Теперь Богдан квадратными глазами следил за моими действиями. Ну да, в его среде небось девочки максимум, что могли — пилкой ногти подпилить. И то не факт.

— Тебя не смущает, что теперь не Нина, а я тебе вроде как в невесты выбрана?

— Это договорной брак. — пожал плечами Богдан.

Он устроился на угловом диване, закинув ногу на ногу и демонстрируя блестящие ботинки. Темные волосы с модной стрижкой поблескивали, темные глаза за стеклами модных очков казались цепкими и внимательными. Кажется, он уже смирился с ситуацией и теперь подумывал как ее выгодно повернуть в свою сторону.

Не люблю дельцов.

— Так что за предложение? — поинтересовалась я. — Говори, а то включу станок и шумно будет.

— Хорошо, я тоже люблю переходить сразу к делу. Я в курсе, что ты — альпинист, Джулия. Сама понимаешь, одно дело если ходишь на вершины как любитель и высоко не забираешься. Но ты покорила несколько восьмитысячников, ты рискуешь каждую поездку.

— Адреналиновая наркоманка. — кивнула я. — Будешь дальше знакомить меня со мной или все же к делу?

— Предлагаю сделку, Джулия. Слышал, у тебя не хватает финансов для Эвереста. Мой свадебный подарок: я оплачиваю полностью твое восхождение.

Сердце екнуло и сделало кульбит. На миг Эверест точно заслонил собой весь мир. ослепил вершиной под синим небом.

— А взамен? — спросила коротко.

В альтруизм не верю. Только не от таких как Богдан.

— Свадьба. — пожал он плечами. — И ты завязываешь с восхождениями.

Я аж отвлеклась от станка и "кошек", с недоверием посмотрела на Богдана. Шутит да?

— В смысле? Ты мне — поездку на Эверест, а я в ответ становлюсь примерной женушкой?

— Что-то вроде того.

Так, сейчас главное ему в лицо не рассмеяться. Вдруг у него после меня какая-нибудь психологическая травма появится. Еще в суд на меня подаст. Например с обвинением "эректильная дисфункция при виде женщины с "кошками".

— Хорошо, — проговорила, тщательно подбирая слова, — но вдруг я не вернусь с Эвереста? Да, сейчас восхождения стали чуть безопаснее, но человеческие жертвы все равно случаются.

— Джулия, — на меня посмотрели как на ребенка, — я же сказал: все по высшему разряду. Можешь подниматься хоть с целым отрядом шерпов. Если понадобиться: они тебя на вершину на руках затащат и так же спустят. Наготове будут два вертолета.

— Они наверх не поднимаются. — мрачно сообщила я.

Передо мной только что помахали сахарной косточкой, внутри которой оказались тараканы. И при этом стояли и ждали, что я сейчас от восторга брошусь на шею и на все соглашусь.

Эверест манил меня, но не такой ценой. Это все равно, что предательство. Предательство своей натуры, своего увлечения. А заодно садизм чистой воды: постоять на вершине мира, а после навсегда забыть об этих ощущениях.

— Слушай, — спросила задумчиво, — у тебя хобби есть? Ты чем-то кроме работы увлекаешься?

— Конечно. — улыбнулся Богдан. — я собираю редкие издания комиксов. У меня их больше трехсот. Особо редкие издания выкупаю на аукционах, первый комикс нашел в какой-то лавочке в Сан-Франциско, когда туда ездил с отцом. Еще в школе.

— А теперь представь, что тебе доставили очень редкий комикс, о котором ты давно мечтал. Дали прочесть и сказали: а теперь отдавай нам всю коллекцию навсегда и больше ее не собирай.

— Это невозможно. — с улыбкой ответил Богдан.

— Почему? — не менее ласково спросила я.

— Потому что я уже достал самый редкий комикс, о котором мечтал. Видишь в чем разница, Джули? Деньги помогают решить много проблем.

— Деньги не решат проблему погоды на Эвересте, не предугадают все ситуации. — я положила "кошки" на станок, отряхнула руки. — А еще они не заставят меня предать то, чем я живу. Дверь там, господин Васильев.

Богдан даже не пошевелился, лишь чуть сузил глаза. И разом перестал быть метросексуальным мажором. Это понимание плеснуло на меня кипятком. Ого, а у него есть зубы, а не только кошелек.

— Эта свадьба важна для обоих семей, Джули. Тебе стоит согласиться на такие условия, пока их предлагают.

— А то что? — спросила ядовито. — Через плечо и давай жениться?

— Есть разные способы заставить невесту сказать "да". Но я предпочитаю по обоюдному согласию. В чем проблема? Ты рождена для богатства, а не для этого всего.

Он обвел рукой веранду, я проследила за ней взглядом. И медленно проговорила, одновременно поднимая с пола один из ледорубов.

— Я сейчас считаю до трех, а потом начну вести себя неадекватно.

В глазах Богдана шевельнулось беспокойство.

— Не посмеешь.

— Уверен? — я чуть наклонила голову и послала совершенно сумасшедшую улыбку а-ля "Джокер на свободе".

Конечно, я не собиралась бить его ледорубом. Но кто мне мешает сделать вид, что я могу это сделать?

— Раз…

— Джулия, ты совершаешь ошибку, не соглашаясь на такой вариант.

— Два… — я перехватила ледоруб поудобнее и оскалилась.

— Ты… — голос Богдана чуть дрогнул. — Ты же работаешь в сфере SEO, я могу сделать так, что потеряешь всех клиентов. Тебе даже еду будет не на что купить.

— Три-и-и-и-и! — провыла я.

И "жених" не выдержал. Торопливо, но не бегом, пересек веранду, после чего направился к выходу. Я шла следом, не забывая постукивать оружием по стенам. Дом гулко и радостно ухал в ответ.

— Свадьба будет!

Богдан прошипел это уже на пороге, перед тем как выскочить во двор. Я помахала ему рукой, потом ледорубом, а потом захлопнула дверь и тщательно ее заперла.

Вот принесла его нелегкая! И что делать? Он ведь и правда может устроить мне неприятности.

Глава шестая

В мудрые фразы я не слишком верила. Можно сколько угодно вещать про лимон и лимонад, или про то, как классно даже если жизнь подставила вам подножку, научиться элегантно прыгать. Я предпочитала действовать.

Богдан и отец могли создать мне невыносимую обстановку. Так что мне придется их опередить.

Удрать на Эверест от свадьбы? Да уж, сюжет из романа прямо таки. Только вот я всерьез загорелась этой возможностью.

Оставалось достать деньги.

Ограбление банка я не рассматривала хотя бы потому, что не было нужного опыта. Обновила объявление о продаже дома везде, где смогла. Написала еще раз в те спортивные фирмы, с которыми когда-то работала, подумала и еще написала нескольким крупным фирмам, с которыми смогла бы работать теоретически.

Что еще? Пойти в эскорт? Как-то фу. Пойти поработать с веб-камерой, изгибаться перед озабоченными мужчинами? Не мое, я там хохотать начну. Что еще? Быстренько придумать финансовую пирамиду и удрать с деньгами? Ага. аферистка нашлась!

Вся надежда оставалась на продажу дома или появление щедрого спонсора.

Уже подходил к концу февраль, уже я поняла. что не успею записаться в группу на восхождение. Когда случилось чудо.

На самом деле чудо!

Случилось это после попытки похищения. К тому времени давление со стороны отца и Богдана достигло своей критической точки. Но я не думала, что они решат поиграть в "похищении невесты". Ведь должны быть границы!

Но отец и Богдан решили их пересечь.

На самом деле похищение происходило даже как-то обыденно. Я решила пройтись пешком от магазина до дома, благо погода стояла великолепная: легкий мороз и солнце. Наш городок напоминал сказочное поселение. Небольшой, укрытый снегом и оживленный. До моего дома пролегла отлично расчищенная дорога с узким тротуаром. Вот по нему я и шагала, чувствуя как подпрыгивает в рюкзаке пачка с соком. В руке несла пакет с яйцами, купленными у местной жительницы. Она разводила кур и продавала яйца на рынке. Впрочем, как и многие из тех, кто здесь жили. Из крупного города в наш городок часто приезжали закупиться свежими молочными продуктами и мясом.

Когда возле меня притормозил мощный черный автомобиль я долго раздумывать не стала. Как себя поведет честная девушка при виде дорогого агрегата, который в ее городе просто так не появится? Да еще с затемненными окнами? Правильно! Я огляделась, убедилась, что больше никого нет и молча припустила напрямик, по сугробам. Благо ходить по бездорожью научилась блестяще. Почти сразу услышала за спиной сдавленную ругань и пыхтение. Ага, вот и погоня!

Пока что в ней лидировала я. Все же опыт восхождения играет свою роль. А вот мои преследователи скорее всего предпочитали ездить на машине и скоро пыхтение стало весьма натужным.

Сначала я неслась в сторону частных домов, где знала нескольких людей, но потом подумала, что у преследователей может быть оружие. Вдруг они настолько отмороженные, что решат пустить его вход при виде свидетелей? Звучит безумно, но в нашем мире многие безумные вещи воплощаются в реальность.

Остановилась и оглянулась. Да! Преследователи продолжали бежать, но с трудом и довольно далеко.

— Валите отсюда! — рявкнула я и для убедительности выхватила яйцо из пакета. Он мешался мне при беге, так что придется его тут бросить.

Первое яйцо просвистело мимо цели. Я прихватила с собой еще несколько и помчалась дальше. Подождала пока преследователи еще немного приблизятся и забросала их оставшимися "снарядами". Два из них попали в цель. Так, теперь снова бегом и на ходу вытащить телефон. Фух! Уже становилось жарко. Где тут отцовский номер? Ну сейчас я ему…

Дорога стала не такой заснеженной, сугробы уменьшились. Я резко прибавила скорости, понимая, что преследователи сделают то же самое.

— Ты! — проорала. стоило отцу взять трубку. — Отзови своих лосей!

— Что? Ты о чем, Джулия?

— За мной гонятся два осла! — я выдыхала слова отрывистыми фразами. — Это твои? Решили… меня поймать? Похитить?

Быстро оглянулась. Так, меня хватит еще минут на десять, потом выдохнусь. Все же куртка тяжелая и ботинки не для бега. Преследователи не отставали, но хотя бы не приближались. До меня донеслись выкрики: "Стой, дура" и "Да куда ты, чокнутая".

Отец исчез на секунду. я слышала приглушенный шепот, затем гневный окрик и брань. Я на всякий случай запомнила парочку.

— Джулия! — голос отца ворвался в мое тяжелое дыхание. — Это… не моя инициатива. Но их сейчас уберут.

— Это… Богдан? Фух. — я вдохнула носом морозный воздух. — Офигели?! Да я вас на весь Интернет "прославлю". Млять, придурки гребаные!

— Я поговорю с Богданом. — с этими словами отец сбросил вызов.

Голова под шапкой уже напоминала раскаленное ядро. Но снять ее я не решалась. Оглянулась и увидела, что один из преследователей на ходу достал телефон, резко остановился и рявкнул второму. Спустя пару минут они с неразборчивой руганью развернулись и побрели в сторону машины. А я смогла выдохнуть и немного расслабиться, хотя сердце колотилось, как бешеное. Медленно пошла в сторону дома. Из-за погони пришлось делать крюк, так что теперь мой путь удлинился минут на десять. Ну и ладно, зато отдышусь и успокоюсь, пока иду.

Итак, Богдан оказался своеобразной личность, другими словами — мудаком. Интересно, а на что он рассчитывал, пытаясь меня похитить? Что я резко проникнусь его настойчивостью и паду к ногам? Хотя вряд ли. Ведь можно что-нибудь вколоть и тогда одурманенный человек подпишет все, что надо.

Нет, срочно надо куда-то удрать. Оставаться в доме опасно, они знают адрес и вполне могут рискнуть влезть туда ночью. И что делать? Снимать все деньги и уезжать? Могут перехватить в аэропорту.

В голове сталкивались сотни мыслей, когда я добрела до дома. Тот возвышался на пригорке сказочным теремом. А возле ворот увидела небольшую машинку и женщину, что нажимала на сигнал видеофона.

— Вы сюда? — спросила я громко.

Она резко обернулась: невысокая и такая кругленькая, в пушистой шубке и шапке из серебристого меха. Тут же широко улыбнулась, а я ее узнала.

— Вы из местного музея, да?

— Да, вы же Джулия Кострова?

— Именно. — вздохнула я. — Что-то случилось?

— Хотела с вами поговорить. Понимаете. — женщина чуть смутилась, потом протараторила. — Меня зовут Марина Вадимовна, я — директор краеведческого музея. Понимаете, у нас тут возникла проблема.

— Не знаю даже чем могу вам помочь.

Я поежилась: холодный ветер ухитрился проникнуть под одежду и коснуться вспотевшей кожи. надо было прятаться в тепло.

— Пройдемте внутрь, а то я… после пробежки.

— Всегда мечтала заняться бегом, но все времени не хватает. Джулия, нам выделили средства на реконструкцию музея.

Мы прошли во двор, поднялись по ступенькам.

— Так вот, — продолжала Марина Вадимовна, — здание у нас весьма плачевно выглядит, его проще снести. А в последнее время туристы в город приезжают все больше.

— Да, — кивнула я, пропуская ее в теплый холл, — две горнолыжные базы и фермерский рынок, плюс мужской монастырь. Но при чем здесь я?

Мы стояли в холле, куда косыми лучами падали лучи из окна гостиной. В них плавали мелкие пылинки, где-то что-то потрескивало.

— Я общалась с вашей бабушкой. — смущение сквозило в каждом слове Марины Вадимовны. — Знаете, она была чудесной женщиной, много сделала для музея, хотя я никогда ее об этом не просила. И… этот дом. Знаете, у меня к вам несколько сумасшедшее предложение.

— Хотите его купить?!

— Да. — выдохнула собеседница. — Мне кажется, он идеально подойдет для музея.

Я уставилась на нее так, словно она превратилась в Деда Мороза и предложила подарок. Хотя и Новый Год уже прошел.

— И…извините, какую вы сумму предлагаете за дом?

— Сейчас, сейчас, — Марина Вадимовна порылась в сумочке, достала блокнот и ручку, что-то начертала. — Вот!

Сумма впечатляла, хотя я выставляла дом на продажу за большую цену. Этой же не хватит на Эверест, с учетом, что мне придется покупать или снимать новое жилье.

Ну и что делать?

— М-м-м, — я смотрела то на сумму, то на Марину Вадимовну, — давайте я подумаю. Видите ли, я продаю дом по более высокой цене. Но… дайте мне подумать немного.

— Конечно-конечно! Я все понимаю. Вы позвоните, когда примете решение?

— У вас есть визитка?

Обменявшись контактами, мы мило распрощались.

— Ну? — спросила вслух, оставшись одна, — эй, господа хорошие, как насчет музея? Будете возмущаться и скидывать экспонаты по ночам?

Дом молчал.

Я тоже. И молчала сутки, пока работала, ела, думала. Много думала. Часть денег для Эвереста могла появиться уже скоро. По крайней мере я смогу уехать в другой город, пока отец будет думать, куда я удрала. Машина есть.

Но полностью суммы не хватит. А-а-а-а! Я не заметила как изгрызла карандаш.

Спустя сутки позвонила Марине Вадимовне и предложила экскурсию по дому. Я не суеверна, в мистику особо не верю, но про себя решила: если опять начнутся поломки замков и прочая дребедень, дом не продам.

Или продам…

Наверное, так раздвоение личности и появляется.

Мы обошли с Мариной Вадимовной весь дом, включая чердак и пыльный подвал. Заглянули во все уголки, уборные и кладовые. Все двери распахивались словно сами собой, даже пылью пахло меньше. И когда мы вернулись в гостиную, я поняла, что выбор сделан.

— Марина Вадимовна, я согласна продать вам дом.

Это было первым чудом. Второе случилось на следующий день, примерно в десять утра. Когда я только проснулась и сидела с ноутбуком и чашкой кофе в зимнем саду. Искала квартиры в соседних городах по разумной цене.

На зазвонивший мобильник покосилась настороженно. Отец плюнул на то, что я занесла его обратно в "черный список" и периодически звонил с новых номеров.

Вот и этот был мне незнаком.

Я помахала рукой над мобильником, но все же решила взять. Мало ли…

— Слушаю.

Голос точно не принадлежал отцу или Богдану. Его я слышала впервые. Просто мужской и чуть уставший, но крайне вежливый.

— Джулия Кострова?

— Она самая. — я беззвучно отхлебнула еще кофе и скривилась — остыл. Холодный кофе это как горячее мороженое.

— Меня зовут Владисла Острохов, — представился собеседник, — я — владелец компании "Туризм и комфорт". Получил ваше письмо о спонсорстве.

Я мысленно икнула. Компанию эту знала, пару раз действительно писала им, но в ответ приходил вежливый отказ.

— Но вроде там был другой владелец… — пробормотала я в замешательстве, на что услышала веселый смех.

— Знаете, иногда и владельцы могут менятся. Так что, Джулия? Вы заинтересованы? Сможете подъехать?

"Я лечу-у-у-у-у". - провыла мысленно. В реальности же глубоко вздохнула и постаралась ответить как можно спокойнее.

— Да, могу, но, кажется вы расположены в Питере?

— Именно так.

— Тогда я прилечу к вам… завтра будет удобно?

— Одну секунду. — я слышала как зашуршали листы, — да, в три часа дня я буду свободен. Тогда до встречи?

— Д-д-до встречи. — пробормотала ошарашенно и еще пару минут смотрела на замолчавший мобильник.

Я сплю или Новый Год решил прийти еще раз, уже с подарками?

— А-а-а-а-а-а! — заорала так резко, что сама перепугалась. Вскочила и изобразила какой-то дикий танец, пролила на себя остатки кофе и расхохоталась.

Дом ошарашенно молчал. Он привык к моим выкрутасам, но такого еще не видывал. Наверное, призраки сейчас торопливо строчили в блокноты воспоминания о том, как хозяйка особняка сошла с ума и начала танцевать смесь чунги-чанги и "макарены".

Потом кинулась покупать билеты, благо улететь в Питер можно было из соседнего города без проблем. Здравый смысл ворчал, что радоваться рано, что мол итоги переговоров предсказать нельзя, но я продолжала глупо улыбаться и думать, какие вещи сложить в небольшой рюкзачок. Неужели Эверест приблизился еще чуть-чуть? Я то уже почти смирилась с мыслью, что мне придется копить полжизни на восхождение. Может, рано смирилась?

В итоге так переволновалась, что вечером вырубилась, едва упав головой на подушку. Дом спал, я спала, и снились мне заснеженные вершины, ярко-синее небо и… упырь-мать-его Алекс. Который почему-то поднимался вместе со мной и грозился прибить меня пустым кислородным баллоном, потому что "полный на тебя тратить жалко". Ну не гад ли?

В итоге проснулась еще затемно и долго сидела на кровати, тупо глядя по сторонам.

— Упырь. — проговорила вслух, старательно отгоняя то видение, что запомнилось мне в баре у Лехи. Голый по пояс Алекс, поджарый, с четко прорисованными мышцами и полоском темных волос на животе. Тоже весьма рельефном. Мой любимый типаж в итоге оказался засранцем, который явно ненавидит всех женщин. Потому что я до сих пор не понимаю за что он тогда вылил на меня тонну жидких какашек. Даже если у него травма, связанная с женщиной, это не повод грубить всем подряд.

— И самое обидное. — проговорила вслух к радости призраков, — что он сначала на меня так заинтересованно косился. А потом р-р-раз и превратился в упыря. Может, у него биполярное расстройство? Впрочем, ну его…

А уже на выходе из дома, когда я решила дождаться такси у ворот, едва не произошел неприятный казус. Стоило ступить на дорогу от ворот, как ощутила, что нога едет в сторону. Совершив какой-то странный полупрыжок, я ухитрилась ухватиться в последний момент за ограждение и посмотрела под ноги.

Гольный лед, сверху заботливо присыпанный снежком. Угу, только вот снегопада ночью не было, как и оттепели. Точно помню, что вечером смотрела на градусник и он показывал около минус пятнадцати градусов.

Кое-как выбралась на безопасное место, как раз к приезду такси, села в салон и только тут облилась холодным потом.

Упади я там и вполне возможно сломала бы что-нибудь. И прощай Эверест надолго.

Сглотнула и постаралась дышать ровнее. Все нормально, я не упала, все хорошо. Ладно еще не на каблуках решила лететь, а надела обычные ботинки. А то бы точно упала.

Но откуда лед? Я еще вчера выходила на пробежку и там был лишь хорошо утоптанный снег!

"А откуда за ночь может появиться лед? Да еще так удобно, прямо сразу перед воротами".

Облилась потом еще раз и расстегнула куртку. Да ладно, я знаю, что мой папочка тот еще мерзавец и засранец, но на такое он не способен.

"Ты уверена?"

Я подумала и полезла опять за телефоном. Сейчас поговорю кое с кем, благо Богдан мне много писал сообщений и пытался дозвониться. Читать его сообщения оказалось интересно, я просто удивлялась откуда столько лести в человеке. Сколько непробиваемой уверенности, что он делает для меня как лучше.

В аэропорт я приехала часа за три до отправления. На всякий случай, чтобы мне никто и ничто не помешало. И, зарегистрировавшись, устроилась в одном из кресел в зале ожидания.

— Джули? — явно удивился Богдан моему звонку. — Подожди минуту.

Я подождала, слушая как он шепотом кому-то говорит продолжать без него, потом послышался звук шагов и легкий хлопок дверью.

— Да, — снова его голос. — Извини, я был на совещании.

— И так просто его оставил? — вздернула я бровь.

— Ради невесты на все готов.

Я скорчила такую рожу, что сидевший неподалеку ребенок испуганно спрятался за стул матери, а какая-то бабулька встала и пересела подальше.

— А если невеста ножку сломает? — пропела нежно.

— Тогда на руках носить буду.

— Херню не неси. — сообщила благожелательно. — Слушай, лед — твоих рук дело?

— Это природа делает, Джули. А что такое? Подскользнулась? — в голосе Богдана проскользнула тревога. — Ты как?

— Я отлично! А почему ты решил, что я должна была поскользнуться?

— Ты спросила про лед.

— Ага, ледяная горка на леснице.

— Как на… — Богдан осекся.

— Ага, — весело продолжала я, — Ты же дорожку у ворот делал?

Секундное молчание сменилось удивленным тоном Богдана. Эх, будь я чуть поглупее точно повелась бы.

Но он говорил слишком удивленно.

— Какую дорожку? Джул, ты точно в порядке? Возможно, ммм…тебе надо отдохнуть? Хочешь в отпуск? Купить билеты?

— Заткнись. — посоветовала я. — Значит так, я знаю, что доказательств у меня нет. Но! Лед в такую погоду сам по себе не появляется. И только вы двое, слизняки жопные, хотите, чтобы я не отправлялась на восхождение.

— Джул, ты же понимаешь, что это бред. Спорим, ты записываешь разговор?

— Именно.

— У тебя мания преследования. — ласково проговорил Богдан. — Я не понимаю, почему ты так отвергаешь предложение о свадьбе. Ты мне понравилась: независимая, сильная и при этом красивая. Джул, это просто союз двух корпораций, но в наших силах сделать его приятным. Свадьба будет в марте. Если согласишься на условие с Эверестом, то в июне. Там кстати и погода лучше. Хотя можно устроить торжество, допустим, в Доминикане. Как тебе?

— Супер! — восхитилась я. — Столько эмоций, столько энтузиазма! Готов даже покалеченную жену терпеть?

— Даже в инвалидной коляске. — вдруг спокойно сказал Богдан. — Сегодня ты чуть не поскользнулась, завтра можешь ноги сломать или спину. Но я готов за тобой ухаживать, вовремя колоть все, что надо.

Я сглотнула и первой сбросила вызов. В принципе, намек более чем ясен. Мой папаша и этот тип — одного поля ягоды. Кажется, я понимаю, почему мать все сильнее прикладывается к бутылке. И почему Нина подсела на наркотики.

Надеюсь, в Питере меня ждут очень хорошие новости. Надо срочно уезжать подальше от двух ублюдков.

Глава седьмая

Алексей Злотов

В Питер пришлось лететь за новым снаряжением. Увы, после К2, "кошки" пришли в негодность, да и спальник я давно присмотрел новый, как и куртку. И, если честно, хотелось развеяться. Кто-то скажет, что я сдурел: из Москвы гонять в Питер. Но я родился в этом городе, здесь осталось много друзей, к тому же хотел повидаться с Владом. Он был тем, с кем я первый раз покорил один из восьмитысячников.

И было еще кое-что: именно Владислав в свою время спас мою задницу во время восхождения на Эверест. Но в итоге сам остался без обеих кистей, а я тогда заработал первый шрам.

Лиля не пыталась со мной связаться, а вот я пару раз порывался. Однажды не выдержал, подъехал к дому ее родителей и два часа сидел в машине, чувствуя себя идиотом. Это чувство возросло, когда я все же увидел бывшую девушку. Она выпорхнула из машины, вместе с кавалером, в котором я без особого удивления узнал ее бывшего сокурсника. Вот значит как, ну что ж, счастья ей.

Странно, что ревности не было, лишь досада на нас обоих. И желание стереть воспоминания к чертям. После ухода Лили я сначала собирался выкинуть все, что она в свое время притащила в квартиру. Эти милые занавески, статуэтки котов, вазочки, салфеточки, подушечки. А потом плюнул. Показалось это поступком детским и глупым.

Тем более дома я нахожусь не так уж часто. Даже собаку или кошку не могу завести. Опять уеду в горы на три месяца и куда их?

Вот и Лиля, видимо, решила, что не готова ждать мужа так долго и постоянно за него бояться.

"А ведь полярники больше года на станции могут жить". - усмехнулся невесело. Вот чьим женам приходится несладко.

Питер встретил меня сыростью, серыми низкими облаками и серой же водой. Потому я почти с наслаждением вбежал в здание, где находился административный центр "Туризма и комфорта". Вот где светло, тепло и чисто. А я ведь помню времена, когда эта фирма едва ли не прогорала, танцевала на краю банкротства. Тогда я назвал Влада идиотом за то, что он решил выкупить ее на пару с товарищем.

— Не понимаешь ты, Алекс, — вдыхал тогда мой старший друг, — это мне хоть не даст окончательно порвать с альпинизмом.

А меня тогда точно ожгло изнутри стыдом. Ну да, я здоровый лось по-прежнему хожу в горы и только благодаря ему. А Владу туда дорога закрыта. Вместо кистей у него протезы. Пусть дорогие, пусть отлично сделанные, но протезы.

Уже спустя год "Туризм и комфорт" вышел на прежний уровень, окупил все затраты и начал приносить прибыль. Влад как всегда оказался на высоте. Был отличный альпинистом, стал великолепным бизнесменом, оставив сыну частную стоматологию. А сам погрузился в мир туристических товаров. Насколько знаю, в планах у него также было создание небольшой фирмы по восхождениям для начинающих, но это в будущем. Пока он развивал "Туризм и комфорт".

Административный центр представлял собой один этаж в старинном здании, со скрипучими полами, окнами в тяжелых переплетах и высокими потолками. То и дело хлопали двери, пробегали менеджеры с бумагами, слышались фразы про перевозки, налоги, договоры. У меня закружилась голова, так что поспешил толкнуть дверь с надписью "директор В. Осторохов". Влад лично занимался делами, хотя в небольших филиалах нанял руководителей. И держал всех в ежовых рукавицах. Ну ему не привыкать, после десятков восхождений то.

— У себя? — спросил у секретаря.

Та на миг отвлеклась от компьютера, узнала меня и широко улыбнулась. На вид ей было лет тридцать пять, такая уверенная бойкая женщина с короткой светлой стрижкой.

— Привет, Алексей. Да, у себя. Но подожди немного, он там с посетительницей разговаривает. — она перешла на заговорщический шепот. — Кажется, насчет частичного спонсорства.

Я присвистнул. Вообще, спонсоры во всех видах спорта — явление нередкое. Но на него могут рассчитывать только очень талантливые или известные. То есть там сейчас сидит некая талантливая леди.

— А спонсорство в какой части?

— Да вроде про Эверест говорят.

Я заинтересовался вдвойне. В кого готов вложить деньги Влад?

Ждать пришлось недолго. Я только допил кофе и подумывал насчет второй чашки, как дверь в кабинет открылась.

Сначала я увидел стервочку и на время онемел, затем до меня дошло, что Влад пожимает ей руку и громогласно вещает, улыбаясь широко-широко и демонстрируя безупречные коронки.

— Значит, Джулия, мы договорились, да?

— Мы подписали договор. — невозмутимо ответила эти…ж-ж-женщина. — Логотип вашей компании на сайтах, которые я курирую, об этом договорюсь лично, большая статья- блог, ее реклама во всех социальных сетях, флаг с логотипом на вершине Эвереста и, конечно, подробный отчет с работающими ссылками на магазины.

— В деловых женщинах есть что-то неуловимо обаятельное. — отвесил комплимент Влад. — Завтра с вами свяжуться, утрясем мелочи. Вы пока остановитесь в Питере? Вам порекомендовать гостиницу?

— Спасибо, я уже забронировала. До встречи.

И тут стервочка увидела меня. Как и Влад.

— Алекс, сто лет не виделись!

Я уже привык к его протезам, похожим на руки роботов. И осторожно пожал один из них. Услышал едва заметное жужжание от ответного рукопожатия.

— Ну, Джулия, рад был пообщаться.

— Взаимно.

Стерва прожигала меня взглядом, от которого уже начинал дымиться свитер. Влад отвлекся на секретаря, давая ей какие-то указания все тем же громким голосом, от которого даже стены потряхивало. От него как всегда исходила горячая живительная энергия.

Стерва прошла мимо меня и прошептала таким тоном, что руки зачесались случайно свернуть ей шею.

— Следишь за мной, да? Ай-яй-яй.

Руки просто сами собой потянулась к ее шее, такой тонкой, такой беззащитной…

Но внешне я лишь ограничился тем, что посмотрел на нее чуть удивленно и поинтересовался:

— Мы знакомы?

— Разве в горы ходят со склерозом? — парировала эта…Кострова, мать ее.

Орать я не стал, хотя бы потому, что кричащий мужчина выглядит странно. Особенно кричащий на спокойную как удав женщину. Потому просто смерил Джулию взглядом, дал понять, кто она в моих глазах и шагнул в кабинет Влада. Где как обычно все завешено, заставлено статуэтками и картинами из Непала, Мексики, Австралии. Отовсюду, где Влад побывал в качестве альпиниста. Я невольно провел кончиками пальцев по поющей чаше — традиционному сувениру из Непала. У меня тоже стояла дома похожая. Странно, но прикосновение к ней часто успокаивало. Я никогда не считал себя суеверным, но в горах думается и чувствуется по другому.

— Здорово! — Влад закрыл дверь в кабинет и пошел прямо на меня.

Я с легким кряхтением вытерпел медвежьи объятия, из которых выбрался малость помятым и с ноющими ребрами. Представляю какой был бы фейл: сломай мне друг парочку из них. Минимум на год можно забыть про восхождения.

— Это что я сейчас видел? — спросил мрачно у Влада, пока тот смотрел на вошедшего секретаря. Та быстро расставила чашки с кофе, какие-то вазочки со сладостями и беззвучно вышла.

— Красивая девушка, да? Но ты же у нас почти семейный.

Я сжал челюсти до боли:

— Лиля ушла от меня.

— О, как. — Влад помолчал, потом спросил. — Ждать не смогла? Нервничала.

— Вроде того.

— Что ж. — друг поднял чашку, отсалютовал ею. — Алекс, скажу одно: хорошо это случилось до вашей свадьбы. Не ты первый. Уверен — еще встретишь ту, которую горы не испугают, как и ожидание.

Я молча отхлебнул кофе. О чем он вообще? Тут сейчас не до отношений, от прошлых то до сих пор горчило внутри.

— Влад, ты серьезно спонсировал эту особу?

— Джулия? А что такое? Я порасспрашивал по своим каналам. Девочка — огонь, опытный альпинист, покорила несколько восьмитысячников, я уж молчу о более низких вершинах. Упорная, осторожная, здоровая.

— Она дочка Кострова. — сообщил голосом инквизитора.

Влад не изменился в лице. Поставил чашку на стол, тронул еженедельник в коричневой обложке.

— Помню. — сообщил осторожно. — Помню. А при чем здесь дочь Кострова? Мы немного о семьях побеседовали. Она семь лет назад разругалась с отцом и ушла из семьи. Сама работает, денег у него не просит. Потому и спонсорство ищет.

— Яблоко от яблони…

— Алекс, — перебил меня Влад, — я понимаю твои чувства, серьезно. Я помню то дело, помню как ты выглядел. Костров то еще чмо, я справки о нем наводил аккуратно. Как говориться, не трожь — не завоняет. Но вспомни: дети за родителей не в ответе.

— Я молчу. — поднял вверх ладони. — Выбрал и выбрал. Надеюсь, сделал правильный выбор.

— Ты же знаешь, я очень редко предлагаю спонсорство. Но в девочке что-то есть. Как и в тебе.

— Меня тоже проспонсируешь? — ухмыльнулся я в ответ.

— Сам справляешься. — отрезал друг. — Когда на восхождение? Эверест?

— Да, в апреле вылетаю, но без группы, с компанией друзей. Считай отпуск.

— Угу. — пробормотал Влад, о чем то размышляя. — Так, по снаряжению я там распорядился, отпустят по оптовой цене, все дела. А у меня к тебе встречное предложение. Тут буквально утром Марк звонил, в полной панике. Один из гидов не слишком удачно отдохнул: сломана нога, придется ставить искусственный сустав.

Я присвистнул: да уж, и правда хороший отдых выдался. Видимо, было много боевых сцен. Только вот к чему он мне об этом говорит?

— Подменять не буду. — сообщил мигом. — Я хочу просто отдохнуть, не искать взглядом подопечных, не вытирать им сопли и не играть роль психолога.

— Марк платит… — тут Влад открыл ежедневник, написал сумму и показал мне.

Я присвистнул.

— У него же "Горы и ветер"?

— Именно. Международная серьезная фирма, занимается восхождения десять лет, практически нет несчастных случаев. Да, дорого, но оно оправдано дорого. Алекс, ты же отличный гид, поработай с Марком. У него ситуация просто швах.

— У меня отпуск.

— Они берут опытных альпинистов. — вздохнул Влад. — Марк хочет видеть тебя, собирался выпросить твой номер, но я сказал, что возьму переговоры на себя. Черт, Алекс, заработаешь в два раза больше, чем обычно! И на вершине побываешь.

— Я там семь раз был. — сообщил сварливо, а сам уже задумался.

С деньгами в последнее время было не слишком хорошо. Новая квартира, плюс помощь родителям, сестре, которая не так давно разошлась с мужем. Машину бы поменять…

Мрачно посмотрел на Влада, тот довольно ухмылялся.

— Алекс, я тебя уже наизусть знаю. Ты сначала плюешься огнем, а потом начинаешь прикидывать плюсы и минусы.

— Мой отпуск полетит в задницу.

— Не говорили глупости. В отпуск ты полетишь на берег моря, после восхождения. Отдохнешь, расслабишься, познакомишься с симпатичной девчонкой.

Я едва не сплюнул.

Глава восьмая

— Леха, что-то надо делать!

Я сидела в доме, в котором большая часть моих вещей уже была собрана. На время их согласилась подержать у себя в гараже одна из подруг. Я же занималась тем, что лихорадочно подыскивала квартиру в соседних городах и болтала с приятелем. И еще готовилась к Эвересту.

— Джул, ты, походу, слегка перекручиваешь.

— Я? — взвилась так, что едва не уронила с колен ноутбук. — Меня за прошедшие две недели пытались трижды похитить! Трижды! Мое счастье, что я ядовитая и внезапная.

— Да уж. — кашлянул Леха. — Я б тебе предложил у меня перекантоваться, но боюсь найдут.

— Нет, ну если у тебя есть секретное убежище. — протянула я. — Понимаешь, больше всего боюсь, что они узнают про Эверест и перехватят меня в аэропорту.

— Так лети через другой аэропорт. — удивился моей недогадливости Леха.

— Рискованно. — покачала головой. — С отца и этого психа станется объявить меня сбежавшей сумасшедшей.

— Ага, а потом с тобой свадьбу играть? Ты что!

— Логично! Тогда скажут… блин, Лех, неважно, что они скажут! Мне в Якутию надо удирать и оттуда на Эверест летить. Чего ты ржешь?

— Джул, — выдавил приятель сквозь смех. — Ты вот вроде умная девушка, а решение, которое под носом, не видишь. Посмотри, давай!

Я посмотрела и призналась, что кроме ноутбука и футболки под носом ничего больше не вижу.

— Дурочка! Ну подумай сама! Как лучше всего спрятать вещь, чтобы ее никто не нашел?

— Утопить. В нефти. Под землей.

— Тебе надо больше спать. — посетовал Леха. — И меньше смотреть триллеры. Давай, включи мозг, затуманенный видами Эвереста! Ты ведь вольный человек?

— Хотелось бы верить.

Я поскребла пятно на футболке и вяло подумала, что пора устроить большую стирку. Пока есть возможность. Заодно упаковать остатки одежды, оставив лишь самое необходимое. Съезжать мне полагалось через неделю. Так что с поисками квартиры лучше бы поторопиться. Ладно вещи, мне самой где-то жить надо. Не в гостинице же ночевать до отлета? Который кстати должен был состояться в середине апреля. А сейчас начало марта. Свадьба же планировалась на март. То есть, мне в идеале надо удрать в ближайшее время. Ой как сложно!

Да, иногда я могу долго соображать. Вот и сейчас, пока смотрела как бледные лучи солнца играет с пылинками, то постепенно начинала понимать на что намекает Леха. Это у меня паника за свою свободу ненадолго мозг отключила. А теперь я просто ощущала, как улыбка медленно, но верно расползается на лице.

Ненавижу врать, но ведь можно просто не сказать всю правду. И уж тем более меня не будет мучить совесть, если я сделаю это в отношении отца и Богдана, чтоб его обезьяны любили.

Я встала и прошлась взад-вперед по гостиной. Остановилась перед камином, который иногда включала в лютые морозы. И вдруг коснулась светлый камней, прошептала:

— Ты извини, а? Но ведь музей это здорово! И ты никого никуда не запер, значит и сам не против.

Дом, понятное дело, молчал. Но потом я услышала как на втором этаже звякнуло старинное пианино. Всего одна нота, отзвук которой слышался еще пару секунд, растворяясь в остальной тишине. Но я поняла. Дома не против.

А еще у меня точно с головушкой не все в порядке, раз я беседую с вещами.

Итак, пора вернуться к папочке и его планам. А заодно смешать их, как шулер — карты. Меня пытались похитить три раза. Скорее всего, отец и Богдан уверены, что я в панике и напугана. Что ж, не будем их разочаровывать!

Над текстом сообщения я долго не думала.

"Не хочу свадьбу весной. Холодно и платье сложно подобрать".

Вот так просто и лаконично. Поколебавшись, решила все же отправить Богдану. Пусть думает, что я прониклась и готова сотрудничать. Он же уверен, что купить можно все.

Не будет сдирать с парня розово-денежные очки!

Ответ пришел буквально через несколько секунд. Читая его, я представляла как у Богдана трясутся пальцы от радости, а в голове мелькают суммы нашего с ним наследства.

"Без проблем, Джулия, можно устроить летом. Когда пожелаешь?"

— Пожелала бы я тебе устроить свадьбу с людоедкой, ну да ладно.

"Летом. И я тогда уеду отдыхать и поправлять загар".

"Давай вместе?"

"Я. Лечу. Одна".

Видимо, Богдан понял, что не стоит перегибать палку в укрощении строптивой. И мило предложил знакомого туроператора, на что я не менее мило ответила, что уже все нашла. И чтобы меня не беспокоили до возвращения. А когда снова буду в городе, то напишу сама.

Так, а теперь действовать очень быстро. Простоневероятно быстро. Чтобы не успели отследить куда я на самом деле собираюсь.

Буквально за три дня я перевезла вещи к подруге, собрала снаряжение и забронировала отель в Катманду. Оттуда собиралась лететь через Москву, с пересадкой в Дубаи. Главное все делать быстро, пока не очухались от умиления тем, что я смирилась.

Да, мне придется прожить в Катманду дольше, чем планировалось. Ну и что? Заодно потренируюсь как следует, погуляю, заведу знакомства. Поболтаю с шерпами. В конце концов, насколько я знаю, гиды должны прибыть в Катманду где-то в конце марта. Проверить и подготовить все к прилету остальных.

Так что через три дня, нагруженная по самую макушку снаряжением, я на машине умчалась в Москву. А оттуда уже в Дубаи и в Катманду. Честное слово, глядя как под брюхом самолета проплывает аэропорт Домодедово, я чувствовала себя птицей, вырвавшейся из клетки.

Эверест ждал меня! Вершина ждала меня и манила, звала, нашептывала. Адреналин в крови уже начинал бурлить, предвкушая много дней, наполненных опасностью и тем незабываемым чувством восхождения.

* * *

В Катманду наш самолет приземлился ранним утром, так что я смогла наблюдать как солнце окрашивает вершины гор в нежно-розовые оттенки. Несмотря на практически бессонную ночь, я чувствовала себя весьма бодро. Такой вот у меня организм. Точно включаются внутренние резервы, когда чувствует, что скоро очередное восхождение. Мне казалось, что я могу бегом взбежать на вершину Эвереста. Но при этом отлично понимала, что сейчас заселюсь в отель и буду спать. Потом погуляю и снова спать. А с завтрашнего дня тренировки, как обычно и много сна. Перед тем, как мы начнем подъем в базовый лагерь, необходимо дать организму максимум отдыха и тренировок. И дождаться остальных, разумеется.

В Трибхуване — аэропорту, что находился примерно в пяти километрах от Катманду — я сразу отправилась искать такси. Знала, что с ними тут проблем нет.

И правда проблем не было. Разве что пришлось минут десять яростно торговаться за цену проезда. Потому что первоначальная заставила меня присвистнуть и спросить у водителя есть ли у него совесть.

Тот ответил, что совесть есть, но еще и семья имеется. Которую надо кормить. Так что мы следующие десять минут решали какая сумма устроит обоих. В итоге я загрузила снаряжение в багажник и села весьма довольная, в то время как водитель вытирал вспотевший лоб и что-то бормотал. Может, жалел, что связался со мной?

А я смотрела в окно. И на миг задохнулась, когда мы въехали в город. Катманду распахнул мне объятия, пахнущие весной, легким смогом, благовониями и чем-то еще, неуловимым. Я точно с головой нырнула в шум голосов, клаксонов и посвистывания ветра между многочисленными храмами.

— Это после землетрясение в 2015? — спросила у водителя, когда мы проехали развалины двух строений. Рядом с ними возились рабочие, рычала техника.

— Да, — ответили мне, — жизнь в нашем городе точно разделилась на "до" и "после" тех событий. Много раненых, много разрушений. Страшное тогда время было, страшное. В горах много людей пропало. Так и не нашли.

Ледяной ветерок страха коснулся лица, заставил немного похолодеть нос. Тогда я тоже хотела вырваться на Эверест, но по финансам не потянула и умчалась на К2. Теперь в память о том восхождении у меня два шрама под лопаткой. Это я едва не рухнула в ледяную расщелину. Повисла над ней и мысленно успела поседеть, попрощаться со всеми и вылезла благодаря чуду и товарищам.

— Зачем женщинам подниматься на гору? — спросил вдруг водитель. — Женщине нельзя рисковать жизнью, это долг мужчины.

О, ну здравствуйте, приехали! Еще я о равенстве полов не спорила! Проглотила резкий ответ и спокойно ответила:

— Горе все равно, кого она призывает к себе. Она не делает различий между мужчиной и женщиной. Она просто пускает или нет.

— Вы уже были на Эвересте?

— Нет, я поднималась на другие горы, но Эверест мне еще не дался.

— Беда когда женщина хочет идти наравне с мужчинами. — покачал водитель головой, а я мысленно показала ему язык. Не буду спорить. Да и все равно, что он там думает.

Мой отель находился в районе Тамель: самом популярном у туристов. Отсюда легко можно было добраться до известных достопримечательностей. Да и сам отель напоминал смесь храма и старинного местного здания: темно-красные стены. резные колонны и балконы, окна в затейливых переплетах, с темным орнаментом. Огромные двери казались ужасно тяжелыми, но открылись на удивление легко. Пока один из служащих отеля, заносил мое снаряжение, я разбиралась с броней. Оказалось, мне по ошибке выдали двухместный. Я вежливо поинтересовалась, где они увидели второго человека в заявке. Так как там напечатано, что один турист со снаряжением. В итоге номер мне поменяли, и я с победным видом в него заселилась.

— Ну, Эверест, жди меня! — прошептала, глядя в окно. Вид на город и горы вокруг завораживал.

* * *

Так как волею судьбы я оказалась в Катманду намного раньше, чем планировала, то решила использовать эту возможность на полную катушку. Благо в текучке у меня оставался один проект, которым я решила заниматься здесь как следует, чтобы к моменту отправления в базовый лагерь, наслаждаться уже полноценным отпуском.

Но и о себе не забывала. Катманду показался мне волшебным городом, несколько сумбурным, со смогом, насквозь пропитанным благовониями и увешанный разноцветными флажками. Взгляд повсюду натыкался на них. Всех цветов радуги они висели тут и там, пока я колесила по городу на взятом напрокат велосипеде. Сначала остановила выбор на рентовке машины, но затем поняла, что с парковками здесь проблема. В центре города и возле достопримечательностей никогда не было свободных мест. А велосипед позволял прокатиться даже по узким улочкам, которые притягивали меня как кролика — питон.

В течение недели я побывала везде, где только можно. Самое главное — прогулялась по сердцу древнего города — дворцовой площади Дурбар. После землетрясения она лишилась некоторых построек. Но дворец живой богини Кумари не пострадал, так что я смогла в деталях рассмотреть его необычную архитектуру и тонкую резьбу по фасаду. Здесь всегда была толпа туристов. И они, и непальцы могли очень долго стоять возле дворца. Все надеялись увидеть девочку — человеческое воплощение богини. Я слышала, что ее выбирают из девочек от трех до пяти лет, она редко принимает участие в церемониях и почти всегда находится во дворце.

Я девочку не увидела. Зато сполна насладилась местными видами.

Но основную часть мыслей занимал Эверест. Он притягивал меня, продолжал звать. Я списалась с руководителем группы, вытащила из него имя главного шерпа и отыскала его в Катманду, где он проживал вместе с семьей. Его звали Анг, выглядел он так, что я поверила в то, что у шерп есть какие-то связи с духами Эвереста. И это несмотря на всю мою скептичность к подобным суевериям.

Впрочем, весь скептицизм обычно куда-то исчезал, стоило оказаться на горе. Там в кого угодно поверишь, даже в йети.

Анг оказался вежливым, но не слишком многословным. Спокойно сказал, что основной разговор будет, когда соберется вся группа.

— Отдыхайте пока. — посоветовал мне. — Эверест забирает сил больше, чем вы можете ему дать. Поэтому пользуйтесь каждой минутой и наполняйте оргазинм энергией. И едой.

— У меня ощущение, что я поправлюсь тут на пару килограмм. — пошутила я.

Шерп внимательно так на меня посмотрел и чуть улыбнулся. Обветренное лицо при этом сморщилось, пошло многочисленными морщинами.

— Джулия, я бы сказал, что вы похудеете на несколько килограмм. Это первое ваше восхождение?

— На Эверест — да.

— Ясно. — глубокомысленно произнес он.

И ничего больше от него добиться не удалось, кроме того, что руководитель и два гида должны приехать через пару недель. А в середине апреля подтянутся уже остальные участники восхождения.

Стоит ли говорить, что гидов я ждала сильнее чем подарков в Новогоднюю ночь? Вопросов к тому времени у меня накопилась масса. Но я терпела и занимала дни тем, что дорабатывала проект, бегала, ездила по всей округе и отчаянно торговалась на рынке. А еще ела. Очень много ела. Местные блюда оказались весьма приятными. Лично я налегала на тибетские пельмени и горкали — запеченное мясо ягненка со специями и картофельным карри. А еще побывала у ступы Боднатх, где покрутила молельный барабан и поразмышляла о карме. В итоге решила, что она у меня неплохая. Так как я все же смогла попасть сюда. И скоро начну восхождение!

В итоге три недели пролетели как пара дней. Я не соврала в сообщении Богдану: действительно отдохнула и загорела. Солнце здесь яркое, жесткое, приходится пользоваться защитным кремом. Весной погода очень теплая и почти безветренная.

А затем случилось воскресенье. Которое я провела просто гуляя по городу, заходя в магазины и покупая всякую мелочь. Особенно мне понравились поющие чаши. Хотя я не понимала зачем мне целых три штуки. Вот и сегодня купила еще одну: яркую, звонкую, которую просто не хотелось выпускать из рук. С ней, уже в сумерках, отправилась обратно в отель. Отметила возле него небольшой автобус, пару машин и…свернула в кафе. Ну да, почему бы не поесть на ночь глядя? Еще и в номер взяла пару булочек и налила в термос чай.

Мой номер выходил на балкон, что окружал внутренний двор отеля. Вот по нему я и прошлась не спеша, открыла дверь и лениво подумала, что на сегодня пожалуй хватит прогулок. А когда раздался стук в номер, то лишь машинально подошла и с вопросом:

— Кто там еще? — открыла дверь.

И тут же резко попыталась ее закрыть.

— А ну стоять!

Богдан сунул ногу между косяком и дверью, даже не поморщился получив по ней удар. Ботинок то оказался из толстой кожи, высокий. А следующим рывком он ее распахнул обратно, заставив меня отскочить в глубину номера.

— Ну что, Джулия? — спросил ласково. — Как отдых? Смотрю, ты и правда загорела.

Я сглотнула и поняла, что мне не хватает биты. Потому что таким тоном обычно разговаривают перед тем, как прибить. Ну или сделать еще что-то очень плохое.

В руках у меня все еще была чаша, которую я и метнула в Богдана. Тот как раз переступал порог номера. Мужчина машинально вскинул руку, но чаша чиркнула его ободком по брови. Я увидела струйку крови и попятилась еще дальше, заорав:

— Помогите! На помощь! Насилуют!

— Заткнись! — рявкну Богдан, добавив такие выражения, какие я не слышала даже от бомжей.

Сейчас я глубоко пожалела, что местные номера обставлены крайне минималистично. Никаких вазочек, табуреток или картин, которые так удобно швырять в буйных мужчин. Подушки отлетели от Богдана как легкие мячики, а я уже добралась до ванной, где нашарила фен и швырнула его, стараясь попасть в голову. В следующий миг в глазах что-то сверкнуло, резкая боль обожгла щеку, показалось, что глаз вот-вот вылетит. Я взмахнула руками и получила следующий удар, от которого воздух вылетел из легких. Упала, пытаясь заново научиться дышать, и тут же ощутила как сверху сел Богдан. Обдавая запахом парфюма и освежителя для рта, прорычал:

— Думала меня за нос водить?! Думала, я проглочу твое вранье, сука? Хочешь на Эверест? Ну теперь будешь смотреть на него из окна больнички. А когда выберешься оттуда о восхождениях забудешь.

Я его с трудом понимала, так как голова звенела от удара, а перед глазами все еще плавали горячие круги боли. Слабо дрыгнула ногами, попыталась вздохнуть и у меня получилось.

В ту же секунду Богдана точно приподняла неведомая сила и швырнула куда-то в сторону. Шум потасовки, ругань и глухие удары, точно из кого-то выколачивают пыль.

Лежать на полу мне категорически не нравилось. Потому, морщась, я перевернулась на живот, а после встала на четвереньки. И вот в такой позе льва оглядела номер.

А там Богдана уложили так, как он недавно уложил меня. Кто-то широкоплечий и очень злой сидел на нем верхом и отвешивал затрещины, приправляя каждую фразами на тему "женщин обижать нельзя". Я даже залюбовалась такой картиной. А потом откашлялась и проговорила:

— Можно еще феном по голове двинуть. А потом в багажник и в аэропорт.

Мой нечаянный спаситель двинул Богдана еще раз, а после быстро обернулся. Наши взгляды встретились и меня обожгло синим холодом.

Алекс собственной альпинистской персоной.

Глава девятая

Не отрывая от меня злого взгляда, он выбросил руку в сторону. Раздался глухой звук, и приподнявшийся было Богдан опять смирно лег на ковер. Я же поднялась, цепляясь за стенку и проговорила:

— Главное, что ребра не сломал. Вот козел!

На самом деле назвать его хотелось похлеще, но под пронзительным взглядом все ругательства куда-то пропали.

— Кто это? — отрывисто поинтересовался Алекс. — Лежать!

Рык относился к Богдану. Я, наконец, выпрямилась и вытянула шею, чтобы увидеть как по его холеному лицу течет кровь из рассеченной брови. Даже головная боль стала меньше, хотя еще и пульсировала в висках. И по ощущениям, под глазом расплывался шикарный синяк.

— Это мой теоретический жених. — сообщила с удовольствием. — Которого подогнал папочка. — отметила как перекосило Алекса. — Но которого я не приняла. И они решили, что я под венец пойду даже в инвалидной коляске. О чем мне этот козлище только что сказал. Мол, хотела увидеть Эверест? Ну будешь смотреть его в телевизоре, сидя в коляске и так далее.

— Слышал. — коротко отозвался Алекс.

— Да ты знаешь, кто я… — послышался голос Богдана.

— Похер. — ответил мой спаситель. — Просто похер. Пасть захлопни.

Потом снова перевел взгляд на меня и спросил:

— Я не понял, то есть этот тип прилетел сюда за тобой? А ты здесь что делаешь?

— На Эверест собираюсь. — ответила скромно, потом потрогала скулу и поморщилась. — Блин, надеюсь, это восхождению не помешает.

— Девочка, — поинтересовался Алекс, очередным ударом прося Богдана притихнуть, — девочка, то есть ты сейчас беспокоишься не о синяках, не о том, что я бью твоего дружка, а о восхождении?!

— Ну да. — удивилась я. — А что такого? Синяки пройдут, куда они денутся. Это вот… ну то, что ты держишь, улетит к себе. А Эверест он тут. Зря я что ли дом продала?!

Алекс поперхнулся, откашлялся, а потом… потом сконцентрировал внимание на Богдане. Нет, больше его не бил. Просто вскочил на ноги и легко вздернул моего неудавшегося похитителя на шиворот. Я же аж губу прикусила, поняв, насколько силен спаситель. Вот так спокойно держать здоровенного парня и не менее спокойно втолковывать ему, куда тот может засунуть свои угрозы и сколько раз провернуть.

— Да я тебя засужу! — выл Богдан.

На его визги уже в номер стали заглядывать здоровые бородатые мужики и местный персонал.

— Все нормально. — поспешила вмешаться я. — Просто на меня напал вот этот мужчина, а другой заступился.

— Он хотел вас ограбить? — судя по волнению в голосе и по одежде, я разговаривала с администратором отеля.

— Может ограбить. А может и похуже!

Я округлила глаза и всхлипнула. Ну да, все сразу поняли о чем речь. Так как видок у меня оказался тот еще: свитер порван, лицо побитое, волосы в разные стороны. И трясусь вся. Кстати, не притворялась: мне правда было страшно. Накатило как то сразу, как представила, что могло произойти, не ворвись Алекс вовремя.

То есть он меня спас выходит?!

— Вы обвиняете этот мужчину в нападении? — не успокаивался администратор.

— Да! — кивнула в ответ. — В нападении и попытке похищения.

— Полицию надо вызвать. — пробасил один из собравшихся. — А вы девушка тут просто отдыхаете?

— Я приехала для восхождения. — ответила скромно, и заметила как округлились глаза собеседника.

Спустя час все было закончено. Собравшиеся оказались альпинистами, под их давлением администратор вызвал полицию, а Богдана связали и затолкали в глубокое кресло. О, как он орал! Какими карами грозился! Я просто наслаждалась его воплями, сидя на кровати и придерживая у глаза лед. Болеть уже почти перестало, разве что синяки уже начали проявляться.

— На твоем месте, Богдан, я бы брала задницу в кучу и летела домой. — посоветовала благожелательно. — Потому что здесь твои угрозы никому не страшны. Знаешь почему? Ты турист, дружок, который попытался совершить преступление. И легко можешь сесть в тюрьму. Никакие деньги не помогут.

Сидевший тут же Алекс хмыкнул, но промолчал. Он вообще мало говорил с того момента, как понял кого спас. В основном советовал Богдану заткнуться и тому подобное. Теперь же остался в номере для того, чтобы проследить, не решиться ли наш пленник бежать.

— Дура. — выплюнул Богдан. — Ты просто чокнутая, ясно? Тебе предложили деньги, все условия, а ты удрала в эту дыру.

— Иногда дыра комфортнее клетки, тем более с таким быком-осеменителем, как ты.

Алекс уже слушал, просто развесив уши. Я же переместила лед на другую скулу и продолжила, окончательно успокоенная:

— Серьезно, Богдан, ты думал, что меня покалечишь и я смирюсь со свадьбой? Как ты тогда можешь ворочать миллионными финансовыми операциями, если не способен понять простую истину: если я сказала нет, это значит "нет", а не "да, но я поломаюсь"?

— Я не понимаю как можно добровольно рисковать жизнью. Я предлагал тебе оплатить восхождение со всеми удобствами! То о чем ты мечтала в обмен на выгодный брак!

— С погодой тоже договорился? — спросила я деловито. — И с лавинами? И с остальными нежданчиками. Ну? Чего молчишь?

— Ты ради своей прихоти продала все! Куда ты вернешься после Эвереста? — тут Богдан прищурился, протянул. — Или ты не планируешь возвращаться? Сестренка твоя от наркотиков поехала, а ты от альпинизма? Решила самоубиться на Эвересте?

Я чуть не выронила лед. Он что, серьезно так думает? Решил, что я способна на суицид? Быстро оглянулась на Алекса, что устроился в соседнем кресле у журнального столика. Он слушал, подперев кулаком подбородок. И явно находился в шоке. Что касается Богдана… ну в данном случае я уже поняла, что у него вместо мозгов счетная машинка, а в глаза вечные цифры прибыли. До него не могла дойти простая истина: есть вещи, которым насрать на деньги.

Потому я просто перестала с ним разговаривать. А смысл тратить слова на идиота? Взяла мобильник и до приезда полиции сидела, читала какую-то книгу. Но потом не смогла вспомнить ни строчки из прочитанного, мысли то витали в районе Алекса. Невольно тянулись к нему. Я то и дело бросала осторожные взгляды, отмечая то легкую небритость, то твердый рисунок губ, то плечи, обтянутые темной футболкой. А цвет глаз? Ну да, Джулия, тебя избили час назад, а ты сидишь и думаешь о глазах спасителя.

Пару раз я наткнулась на встречный взгляд, обожглась и опять едва не уронила лед. Тот, кажется, даже таять стал сильнее.

— Что? — не выдержала при очередном скрещивании взглядов.

Алекс покачал головой и промолчал.

Он заговорил лишь когда приехала полиция. В итоге после долгой беседы, споров и подписания бумаг, Богдана увезли в участок.

— Что с ним сделают? — поинтересовалась у одного из представителей закона.

— Отправим обратно. — пожал тот плечами. — Посидит в тюрьме до ближайшего рейса. Не волнуйтесь.

Я и не волновалась. А после того как вся компания отбыла в участок и вовсе расслабилась. А что, врач меня осмотрел, синяки зафиксировал, ребра проверил. Жизнь продолжается и она прекрасна!

— Вот не понял!

Я вздрогнула и только теперь поняла, что из номера ушли не все. Алекс стоял, прислонившись к стене, рядом с картиной Эвереста. И сверлил меня взглядом. У него это хорошо получалось. Такой злой синеглазый мужчина с черными волосами и взглядом демона.

— Что ты не понял?

— У тебя шок? — спросил Алекс. — Почему ты такая спокойная? Что вообще происходит? Надеюсь, я не нарушил ваши брачные игры мажоров?

— Конечно! Мы — мажоры — только так и развлекаемся, что бьем друг друга перед свадьбой и сдаем полиции. А ты знал? Острые ощущения и все такое.

Я плюхнулась на кровать и поморщилась: все же приложил меня Богдан ощутимо. Сейчас бы под теплый душ, а потом поспать, а перед этим выпить пару обезболивающих.

— Серьезно, Алекс, ты ждал от меня истерики? Но ведь все хорошо, разве не так? Синяки сойдут, ребра не треснули, восхождению это не помешает.

Мой спаситель моргнул, потом помотал головой и с каким-то непонятным убеждением произнес.

— Я ошибся, Джулия. Ты не стерва. Ты — медоед. Тебе на все похрен кроме восхождения!

— Кто такой медоед? — заинтересовалась я.

— Отморозок животного мира. Его ничего не берет, он ничего не боится и нападает даже на быков. Отгрызает им яйца и ждет пока они истекают кровью.

— Ну знаешь! — обиделась я. — Такого за мной замечено не было!

— Чувствую, все впереди. — вздохнул Алекс. — Так что, истерики не ожидается? Бурных благодарностей тоже?

— Спасибо. — вдруг серьезно произнесла я. — Понимаю, что ты меня терпеть не можешь, хотя не понимаю за что. Но спасибо, что помог.

— Пожалуйста. — насмешливо ответил Алекс. — Приводи себя в порядок, медоед.

— Хватит уже!

— Повезло тебе, что я рядом оказался. — продолжал ухмыляться этот упырь. — А то прости-прощай восхождение. Ты в какой группе? И почему так рано? Что он там про дом говорил?

Я встала и осторожно пощупала лицо, онемевшее от боли и льда. Да уж, в ближайшую неделю будет видок тот еще. Про дом и остальное говорить я упырю не собиралась, понятное дело. Вряд ли оценит.

— Один под глазом. — тоном садиста протянул Алекс в ответ на мои ощупывания. — Один на скуле. И, скорее всего, над бровью тоже будет. В номере осядешь?

— Вот еще! — фыркнула я в ответ. — Пара синяков не повод отменять подготовку к восхождению. Ребра целы и ладно. Да я на Аконкагуа себе палец на ноге сломала уже на спуске, но спустилась, хотя думала все, не смогу. И щеку обморозила. И пальцы на руках.

— Ха! — парировал упырь. — Я как-то сорвался, три ребра сломаны, нога сломана. Ладно уже близко к базовому лагерю было, дотащили.

— Сам доползти не смог? — скривилась я. — Мы с группой лет пять назад под камнепад попали. Тогда троих потеряли, а мне по колену так прилетело, что оно распухло. Ладно, перелома не было. Но пришлось назад повернуть.

— Будем меряться шрамами? — вскинул бровь этот упырь. — Серьезно, леди медоед? Ты как жива еще то при своих способностях лезть вперед и о последствиях не думать? Бедная группа, с которой ты пойдешь на вершину. Ты кстати с кем идешь?

Я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Еще обвинит в том, что детсад приехал в Непал.

- "Горы и ветер". Марк Игоревич Эльфов руководитель.

И увидела как вдруг вытянулось лицо Алекса. Вот просто на глазах. Он уставился на меня округлившимися глазами, потом провел рукой перед лицом, тряхнул головой. Губы шевельнулись, точно он пытался выдавить ругательство и не мог.

— Ты знаешь этого Марка Игоревича, да? — спросила я.

Вместо ответа Алекс вдруг простонал и поспешно вышел. Только хлопнула дверь, а потом раздался рык раненного бизона:

— Да за что?!

— Упыри тоже с ума сходят. — вздохнула я.

Несмотря на то, что вставать не хотелось, я буквально соскребла себя с кровати, заперла дверь и снова улеглась. Теперь прежде, чем открыть кому-то, буду спрашивать кто это и требовать ксерокопию паспорта.

Синяки продолжали ныть, как и ребра. Но главное, что все позади. А впереди ждал Эверест.

Я вдруг хихикнула: ну надо же, что за встреча! Алекс мало того, что оказался тоже в Катманду, так еще и спас меня. Пусть даже потом опять показал свинскую натуру. Медоед! Да он себя в зеркале видел?

Глава десятая

Алексей Злотов

Я плохо помню как искал Марка. В итоге руководителя восхождения оказался на первом этаже. Кажется, в отличие от меня, Марк пребывал в отличном настроении. Ну да, он то на разборки не попал, задержавшись в городе. Решил сразу заехать к Ангу, уточнить какие-то некоторые организационные моменты. Я уже знал, что буквально за неделю до нашего приезда Анг сообщил, что решил сменить всех шерпов для нашей экспедиции, напирая на то, что подберет более опытных. И вот на этих опытных Марк и решил взглянуть. Так как опасался, что с Анга станется просто набрать своих близких и дальних родственников. Увы, подобное было не редкостью. И такой подход часто усложнял восхождение, и без того опасное.

Хотя я Ангу доверял. Так как сделал с ним уже три восхождения. И он еще ни разу не подвел. Сам работая на пределе сил, Анг и другим шерпам и не давал лениться. Я точно знал, что многие альпинисты обязаны ему жизнью. Лично видел, как он в разыгравшуюся непогоду буквально на себе дотащил двоих до базового лагеря. При этом сам сильно обморозившись.

Таких людей еще поискать надо!

— Алекс, ты чего такой… — Марк смерил меня взглядом и подыскал подходящее слово. — охреневший? Заселились нормально?

— Кос-с-с-строва. — прорычал я. — Есть такая в списке на восхождение? Почему я ее не видел? Ты ж мне его присылал?

— Кострова… Кострова. — Марк нахмурился, потом кивнул. — Точно, есть! Милая девушка, с хорошим опытом восхождения. В состав группы вошла буквально в последний момент. Прибью Анну, она, видимо, тебе предыдущий список отправила. А что случилось?

Я заставил себя успокоиться. Гид-истеричка зрелище так себе, особенно перед лицом руководителя.

— Мог бы сказать, что группа укомплектована. — сообщил уже спокойнее. — Эта Кострова сейчас тут учудила…

И рассказал про драку и вызов полиции. Судя по лицу Марка, его проняло. Оно и понятно. Никто не любит, когда экспедиции начинаются с каких-то таких непредвиденных обстоятельств. Вроде как и на восхождение повлиять не должно, а внутри скребет.

Перед лицом гор все мы становимся немного суеверными. Даже самые отчаянные атеисты.

— В каком говоришь она номере? — переспросил Марк. — Пойду пообщаюсь. Участники же только через две недели должны прилететь.

— Вот именно. — ответил сварливо. — А она тут с начала марта ошивается.

Убедился что Марк ушел к Джулии, сам отправился в бар отеля. Можно, конечно, пройтись по городу и посидеть в моей любимой забегаловке, но пока сил не было. Долгий перелет, потом драка и разборки с полицией… мне срочно хотелось выпить немного и успокоиться. Потом будет не до алкоголя.

Бар отеля оказался неплохим. Полупустым, обитым деревянными пластинками, с фотографиями видов Эвереста и неизменными флажками. Заказав местное пиво, весьма приличное, я уставился невидящим взглядом перед собой. Бармен деликатно отошел в сторону, но я этого даже не заметил. Полутемный бар сейчас помогал думать.

Итак, Джулия Кострова оказалась не стервой, а медоедом, причем со своими тайнами. И сейчас они подобрались ко мне вплотную, кусали и требовали их разгадать. С чего вдруг? Обычная девчонка, одна из многих альпинисток. Может, чуть поотмороженнее других. Может, чуть талантливее других.

Кажется, я где-то наступил во что-то нехорошее и не заметил.

Кажется, я кому-то приплел то, чего на самом деле не было?

Тогда вопрос: почему Джулия меня бесит? Допустим, даже если она в контрах с папочкой-магнатом, это не делает ее не его дочерью. Кровь то никуда не денешь. Кто знает, что в итоге из нее может вылезти?

— Достала! — сообщил вполголоса кружке, имея в виду Джулию.

Кулаки ныли, подбородок тоже, все же этот мажор-мудак сумел пару раз достать меня. Драться перед восхождением это просто огромная недальновидность, но выбора по сути не было. Как увидел картину, услышал крики, так точно помутилось в голове.

Бить женщин и детей — последнее дело. И этим могут заниматься только нелюди.

А потом понял кого спас и едва не онемел. Меньше всего ожидал увидеть здесь Джулию. Да еще в таком виде, с огромными глазами.

И совершенно не испуганную.

Вот последний факт особенно бесил. Она вообще ничего не боится? С чувством самосохранения нелады?

— И ты тут.

На соседний стул приземлился Виктор — второй гид. Мы с ним прежде вместе не работали, но отзывы о нем я слышал хорошие. Ну и пару раз пересекались на восхождениях. Он водил группы "Горы и туризм", а я же считался свободным гидом, заключая контракты с теми, кто предлагал.

— Как девчонка? — Виктор был свидетелем разборок. — Пиво нормальное?

— Как обычно. — ответил коротко.

Вик знаком попросил принести ему то же, что и мне. Коренастый, с рыжеватой бородой и намечающейся лысиной, он выглядел весьма колоритно. И лично мне напоминал почему-то сошедшего на берег капитана корабля, а не гида. Список покоренных им вершин тянулся длинным извилистым хвостом. А историй он знал, кажется, нескончаемое количество.

— Ты суеверный? — спросил он меня.

— Это смотря когда. Если ты про восхождение, то после того, как на подъеме к Эвересту, я видел погибшего товарища, то есть немного. А если верить в высшие силы после случайного секса без презерватива, то нет.

Виктор как-то не слишком весело хохотнул.

— Ну глюки на вершинах не секрет. Их даже научно объяснили.

— Ты про науку часто вспоминаешь, когда каждый час дохнешь и при этом еще помогаешь идти остальным? К чему вообще разговор?

— Да не нравится мне эта драка. — вдруг серьезно произнес Виктор. — Помнишь три года назад на К2 шестерых накрыло? Тогда только одного сумели вытащить, да и то потом ноги ампутировали.

Я кивнул: в той группе тогда навсегда остался на склоне один из моих знакомых.

— Перед восхождением. — хмуро продолжил Виктор. — У них в лагере тогда драка произошла. Говорят, из-за женщины.

— И что?

— Да вроде ничего…

— Слушай. — я развернулся к нему, стараясь оставаться спокойным. — Мы все становимся слишком чувствительные к мелочам при восхождении. Но надеюсь тебе хватит ума молчать о своих наблюдениях остальным участникам?

— Мне то хватит. — заверил Виктор ничуть не обидевшись. — Но советую смотреть в оба.

— Я всегда смотрю в оба. — отрезал и вернулся к разглядыванию кружки. — Группа набрана из опытных альпинистов, новичков нет. И думаю каждый из них прекрасно знает подобные рассказы. Главное какими их считаешь ты сам. Не первый год же на горе, Виктор. Просто засунь это подальше в голову, думай о другом.

— Хотелось бы.

Я не выдержал. Допил пиво и ушел, сославшись на дела. Да, мы все немного суеверны, но надо помнить главное: ты отвечаешь не только за себя, но и за кучу других людей. Как можешь быть внимательным, если начнешь прислушиваться, приглядываться и выискивать везде приметы?

Я в таких случаях полагался на опыт и чутье.

* * *

День, начавшийся так незабываемо, дальше уже потек более спокойно. Побеседовав с Ангом, я понял, что тут должно быть без неожиданностей. Главный шерп действительно заменил большинство проводников, но в лучшую сторону. Никаких родственников, просто проверенные временем и совместными восхождениями люди. Некоторых я знал, сам с ними поднимался.

Заодно разбирали и проверяли оборудование. Я особенно тщательно отнесся к кислородным баллонам. Без них восхождение, конечно, возможно, но далеко не для всех. Убедился, что есть нужный запас, даже с лихвой, после чего переключился на другое снаряжение.

— С ними на какой высоте рекомендуется спать? — услышал я вдруг за спиной крайне заинтересованный голос, от которого вдруг аж продрало.

Я то думал, что Джулия проваляется в постели остаток дня, а она вон, стоит сзади и довольно улыбается.

Черт подери, ее синяки ничуть не портили. Просто глядя на них хотелось еще раз начистить рыло тому недомерку.

— Начиная с третьего лагеря. — услышал свой голос. — Чтобы не допустить разных неприятных вещей и суметь добраться до вершины. Ты почему встала?

— А я должна лежать? — вскинула брови эта невыносимая женщина. — Вроде ничего не поломано. А светить фонарями… ты серьезно? Да при восхождении чем только не светишь.

Я перебросил веревки Ангу и развернулся к Джулии. Она стояла, скрестив руки на груди, где нарисована была огромная черепаха и красовалась надпись "Зато я терпеливая".

— А как насчет того, чтобы дать организму прийти в себя?

— Я и так в себе. — пожала она плечами. — Алекс, а тебя можно на минуточку.

Я проигнорировал серьезный взгляд Анга. А у Джулии спросил:

— Откуда знаешь, что ко мне так обращаются?

— Так слух хороший. Тем более как еще? Алексей — слишком солидно, Леха — ну знаешь ли, так и хочется тогда продолжить: " А семки есть"?

— Лешенька? — предложил насмешливо.

Джулия в ответ смерила меня взглядом, от которого опять внутри прошлись мурашки и отрезала:

— На Лешеньку не тянешь. Так что, поговорим?

— Да без проблем? — кивнул я.

Отчего бы и не поговорить. Небось, хочет поблагодарить за спасение и заверить, что отныне она у меня в долгу. Так вот, мне ее долги не сдались ни разу. Так и скажу.

Мы отошли достаточно далеко, чтобы не давать чужим ушам возможность подслушивать. Встали прямо под трепещущими разноцветными флажками. Они у меня теперь всегда ассоциировались с Непалом.

— Какая у тебя проблема, Алекс?

Мда, разговор начался несколько не по плану.

— Поясни?

— Вот здесь. — Джулия уперлась пальцем мне в грудь. — Что происходит здесь, раз ты меня терпеть не можешь? Я почему тут допрос устраиваю… у нас одна команда. И мне хотелось бы знать, что в случае опасности, можно будет положиться не только на себя, но и на двух гидов. Не думать, что один из них точит зуб на меня.

Я невольно опустил взгляд на ее руку. И вдруг отметил какая она изящная, беззащитная. На фоне моей загорелой кожи запястье Джулии казалось просто белоснежным, хотя она тоже успела загореть.

На миг вдруг окутало страхом: как она вообще сможет подняться на вершину? Как она сможет покорить Эверест? Слишком худенькая, слишком тонкая.

Разум трезво сообщал, что вершину покоряли и более хрупкие женщины. Но почему-то спокойнее от этого не становилось. Именно эту женщину-медоеда мне пускать на восхождение не хотелось.

Маразм просто!

Я отодвинулся на шаг, разрывая прикосновение и сухо произнес:

— Никогда не смешиваю личное отношение и профессиональное. Можешь не волноваться.

— Извини, — ответила она, — мой мозг продолжает нервничать. Так что будь любезен, объясни уже! А то у меня чувство, что я перед тобой виновата уже самим фактом рождения.

— Что за отношения у тебя с отцом? — спросил в ответ.

В серых глазах Джулии явственно мелькнуло удивление. да уж, интересный у нас разговор выходит. А главное содержательный такой и логичный.

— У меня нет отношений с отцом. — после недолгой паузы произнесла она. — Я живу самостоятельно с девятнадцати лет. Но как…

— Костров в аварии покалечил мою сестру. Она в инвалидном кресле, а твой папочка живет и здравствует. Ему ничего не было, ничего кроме жалкого штрафа.

Слова повисли между нами в вечернем воздухе. Их даже ветер не смог унести. Я прямо таки видел как они переливаются яростными огнями. Кажется, Джулия их тоже видела. Так как глаза у нее потемнели, а тонкие брови сошлись на переносице. Неужели она может быть серьезной?

— Я слышала про аварию. — сказала она. — Как раз тогда только поступила в универ. С отцом уже портились отношения. Да, он редкостный мудак, хотя, наверное, меня за такие слова осудят те, кто считает, что родителей не выбирают. Но почему твоя ненависть перенеслась на меня?

— Возможно, я ошибся в тебе.

Да, да, я умею признавать ошибки, хотя сейчас подобная фраза далась с неимоверным трудом. Челюсти клинило, точно они заржавели.

— Ну так делай работу над ошибками. — отрезала эта медоедка, чтоб ее.

Вот одной фразой и сразу под дых. Еще и руки на груди скрестила, подбородок вскинула. По росту Джулия до меня недотягивала, макушка находилась где-то в районе моего подбородка. Но сейчас она старалась казаться выше.

— Ты еще на цыпочки встань. — посоветовал я ей. — Или начни подпрыгивать. Насчет восхождения можешь не волноваться. Но на плечах тебя никто не понесет.

— Я зубами буду в лед вгрызаться, но поднимусь и спущусь. — процедила Джулия.

Она смерила меня непонятным взглядом и перед тем, как развернуться и уйти, отрезала:

— Поучись не делать скоропалительные выводы, крутой мэн.

А я в одиночестве оставался недолго. Пока смотрел ей вслед, откуда-то сбоку подкрался Анг.

— Красивая женщина. — заявил с глубокомысленным видом.

— Такое чувство, что ты ее за это осуждаешь. — пробормотал тихо. — Что случилось?

— Ты же, Алекс, не первый раз на Эвересте. — проговорил главный шерп. — Тут и романы люди заводили, и даже супруга находили себе. Только помни, что физическая близость в лагере — неуважение к горе.

Я поперхнулся.

— Сдурел? — спросил у Анга. — Какая, к черту, близость? Да там начиная с базового лагеря все мысли о горе.

— Помню я лет пять назад был случай. Пара познакомилась в базовом лагере и уединились. Это оскорбление для горы, вот она и забрала девушку себе. До сих пор где-то лежит на высоте семи тысяч.

— Анг, я прекрасно знаю все ваши суеверия. А еще знаю, что в лагере проводникам, скажем так, не до потрахушек. Только успевай следить за всем. Думаю, разговор стоит закончить.

Шерп молча кивнул и перевел тему на палатки и веревки. Он предлагал проложить новые, уже ближе к вершине, так как опасался, что старые за прошедшее время успели истрепаться. Подумав, я согласился. Веревок мы закупили большой запас, а подобные вещи лучше перестраховаться и сделать.

Слова Анга я всерьез не воспринял. У шерпов и правда очень много суеверий, некоторые порой сильно мешали работе. А вот некоторые заставляли меня иногда оглядываться. Точно холодок проносился возле затылка.

Секс в базовом лагере, да и вообще на горе, действительно считался оскорблением. Но я о нем как-то и не задумывался. Там организму становится, мягко говоря, не до размножения. Там цель — приспособиться и выжить в новых условиях.

И непонятно, с чего вдруг Анг решил меня предостеречь. При всех своих достоинствах, у Джулии был главный недостаток.

Она ужасный медоед. Зачем мне подобная головная боль?

"Но она тебе сразу понравилась. И если бы ты не узнал, кто ее папочка, то подкатил бы в тот вечер".

Почесал щеку и вынужден был признать правоту внутреннего голоса. Короткие романы с альпинистками случались, но дальше двух-трех месяцев не заходили. Сам не знаю почему. Хотя, казалось бы, идеальный вариант, общие интересы и все такое.

Глава одиннадцатая

Отец позвонил когда уже стемнело. Я как раз стояла на длинной открытой веранде, которая соединяла номера второго этажа. Небо надо мной раскинулось огромное, темное, сплошь усеянное крупными звездами. От него захватывало дух, хотелось дышать глубоко-глубоко.

И тут, конечно, решил идиллию нарушить мой папочка.

— Ты сошла с ума? — первое, что я услышала от него.

— М-м-м, вроде мое психическое состояние в норме.

Мне лень было с ним разбираться. Близость гор обычно действовала умиротворяюще. Ну пусть орет, если хочет. Что такое его крик по сравнению с теми видами, которыми я сейчас наслаждалась.

— Ты хоть знаешь, какие мне связи пришлось задействовать, чтобы Богдана вытащить обратно в Россию?!

— Вообще пофиг. — честно призналась я. — Твой Богдан меня хотел покалечить, чтобы я сидела в инвалидной коляске. Он ради бабок готов терпеть даже такую жену. Еще раз я услышу его или тебя, и за себя не ручаюсь.

— Дура! — вышел отец из себя.

— Зато счастливая. — парировала в ответ. — Разговор окончен, абонент не хочет его продолжать. Чао!

И телефон выключила. После чего оперлась о резные перила, вдохнула прохладный воздух. Так, значит, Богдана вытащили из Катманду. Ну флаг ему в попу и барабан на шею. У меня есть дела поважнее, чем думать о нем.

Так как в Катманду я прилетела раньше положенного, то у меня было много времени, чтобы прицениться к продаваемому здесь снаряжению. Цены били в упор и добивали контрольным в голову и кошелек. В принципе мне ничего особо и нужно не было, но я упорно продолжала изучать спортивные магазины.

Проходили дни, все ближе становилась дата выхода экспедиции из Катманду. К тому времени я уже нашла общий язык с руководителем по имени Марк и с Виктором — вторым гидом. Оба бывалые альпинисты, на Эверест забирались не раз, рассказали мне много историй. В основном позитивных, конечно.

Что касается Алекса, то мой спаситель-упырь явно решил избрать тактику нейтралитета. Пусть и вооруженного. Мы при встрече здоровались, могли обменяться какими-то пустыми репликами, но и все. Порой я украдкой на него смотрела, порой у меня чесалось между лопатками, точно Алекс тоже грешил подобным. А пару раз мы буквально столкнулись взглядами, после чего дернулись оба, как от тока.

Что-то такое витало в воздухе Катманду, кроме ожидания восхождения. И оно касалось небритого засранца-упыря, которому я оказалась обязана здоровьем. И который сейчас обходил меня за километр, при этом периодически косясь.

Вот как это называется? Детский сад? Нежелание принять симпатию? Хотя в глубине души я понимала, что скорее всего, с его стороны симпатией и не пахло. Наверняка у такого мужчины уже есть подруга.

А потом начали прибывать остальные участники экспедиции. До этого момента я не знала, с кем придется идти. Лишь надеялась, что команда подберется хорошая.

— Джули?! Джулия!

Раскатистый бас разнесся по ресторану отеля, как раз тогда когда я решила выпить кофе. Раннее утро, почти бессонная ночь, так как в голову то и дело лез упырь по имени Алекс, а теперь еще и вопль. От него я дернулась, горячий кофе тут же выплеснулся на колени, отчего вопль у меня вырвался сам собой.

— Да мать…

Не успела я закончить фразу, как меня буквально сгребли со стула, ухитрившись вырвать чашку и поставить ее на стол. После чего я поняла, что означает выражение "медвежьи объятия", а заодно поняла, кому они принадлежат.

— Карл! — просипела, упираясь ему руками в грудь.

С тем же успехом могла попытаться сдвинуть скалу. Потому что пока меня как следует не помяли, то и не думали отпускать.

— Какие люди!

Его английский звучал с интересным акцентом. Как я могла сразу не узнать Карла?! Мы с ним поднимались в одной группе на К2 и на Денали. За это время смогли сдружиться, рассказать друг другу много чего и пару раз подстраховать.

— И ты тут? — я ощупала себе ребра. Нет, вроде целые.

— Дорогая, — расхохотался Карл, — я знаю как держать женщин, чтобы им ничего не сломать!

— Не уверена.

— Давай еще раз проверим?

Я на всякий случай отпрыгнула, чем вызвала очередной взрыв веселья у Карла. Он мне всегда напоминал рыжего веселого великана. Огненные волосы, подстриженные ежиком, не менее яркая борода. А когда он как-то разделся по пояс под горнымсолнцем, то я убедилась, что волосы у него везде очень яркие. Очень рыжие.

Между лопаток зазудело. Оглянулась и столкнулась взглядом с Алексом. Таким мрачным и откровенно злым. Что я еще наделала? Оделась не в те оттенки? Наш второй гид чувствителен к цветовой гамме?

Алекс хмыкнул и не спеша встал. Да уж, не такой мощный как Карл, но что-то мне подсказывало: если выставить этих двоих друг против друга, то неизвестно еще кто победителем выйдет.

— С кем идешь? — спросила, отворачиваясь обратно к Карлу.

- "Горы и туризм". У них в этом подъеме не випы и эконом, а общая группа.

Я не выдержала, взвизгнула. И просто повисла у Карла на шее, позабыв обо всем.

— Ура-а-а!

— Да ладно?! — заорал мой рыжий "викинг" так, что звякнули стекла. — Ты тоже что ли? Вместе пойдем?

— Вместе с еще парой-тройкой человек. — раздалось у меня за спиной дружелюбный тон.

Надо же, Алекс умеет не рычать, а говорить человеческим языком? Просто поразительно какие открытия можно сделать.

— Алексей Злотов. — тем временем представился упырь на идеальном английском. — А вы Карл Хейли?

— Он самый. — пророкотал Карл. — Я вас знаю, Алекс, вы отличный гид и первоклассный альпинист. "Крейзи альп" пытались вас переманить к себе, верно?

Я вдруг почувствовала себя третьей лишней. Стоят тут, разговаривают, нашли сразу общий язык. То же мне, два упы… мужчины. Но уши навострила. "Крейзи альп" — международная фирма по восхождениям. И гуляя по альпинистским сайтам и форумам я частенько натыкалась на их рекламу. А еще видела отзывы не самого хорошего толка. И дорого, и гиды так себе, и еще множество мелочей, по которым и складывается общее впечатление.

— Были от них предложения. — кивнул Алекс. — Но, скажем так, я репутацией дорожу.

— А они вот не очень.

— Потому я и согласился идти с Марку, а не к ним.

— Ну да! — не выдержала я напора ехидства, что рвалось изнутри. — Проще ж к проверенному идти, а не пытаться вытащить кого-то из дерьма.

Так, что-то фраза прозвучала не очень. Тем более, Карл цокнул языком и заметил:

— Джул, ты сегодня кусаешься. Как врач спрашиваю, с тобой все нормально? Никаких, кхм…

— Храни врачебную тайну. — ткнула я в него пальцем.

— Из дерьма, как ты выразилась, я предпочитаю вытаскивать тех, за кого в ответе. — услышала тут же холодный голос Алекса. — Правда, при этом от вытаскиваемого тоже требуется не болтаться тряпочкой. Карл, идем с Марком увидемся. Мы тут малость озверели и рвемся в базовый лагерь.

Вот так просто взяли и ушли, оставив меня смотреть им вслед. Карл правда оглянулся разок, подмигнул мне. А упырь даже не пошевелил шеей. Так и ушел, позволив мне вдоволь налюбоваться и широкими плечами и спиной, плотно облепленной синей футболкой.

Гадство какое-то!

Я уже пожалела, что сначала сказала, а потом подумала. Ведь еще вчера думала, что с Алексом надо наладить отношение. Лежала, смотрела на обитый деревянными планками потолок и представляла как подойду, заведу небрежный разговор, покажу, что я — не мой отец.

А в итоге опять все испортила.

И да, я в курсе, что при восхождении лучше как-то концентрироваться на горе, а не на мужчине. Оно безопаснее будет.

Но ничего не могла с собой поделать!

Глава двенадцатая

— Подделка! Медоед, какого черта ты тут роешься?

Я так и подпрыгнула, после чего развернулась и встретилась взглядом с Алексом. Не обращая внимания на продавца — маленького смуглого непальца — ткнула пальцем в широкую грудь гида и рыкнула:

— Ты зачем крадешься?

— Ты забавно подпрыгиваешь, когда пугаешься. — пожал плечами этот упырь. — В любом случае убери гадость из рук и возвращайся в отель, общий сбор перед выездом.

Я посмотрела на термобелье, которое до сих пор мяла и думала, не взять ли его. Вроде подходило по всем параметрам. Да, у меня с собой было запасное, но лишнее термобелье никогда не помешает. Да и женщина внутри меня шептала, что больно цвет красивый: нежно-сиреневый, точно цветы весной.

— Смотри, — Алекс вырвал у меня термобелье, показал швы, этикетку. — ты ж вроде не дура, а не видишь главного. Прошивка не та, и еще. У тебя глаза на лице или на заднице?

Он ткнул пальцем в этикетку. Я присмотрелась и выругалась вслух. Ну как так? Как я не заметила, что название фирмы немного, совсем незаметно, но отличается. В том смысле, что написано оно так же, но иным шрифтом, да и сама этикетка немного перекошена.

— Ну и о чем ты думала?

Я молча вырвала у него термобелье, сунула его продавцу и вышла из магазина. Тут же утренний смог и шум обрушился со всех сторон. Последние два дня воздух в Катманду пах выхлопами и чем-то кисловатым. Так что я морщилась и чихала.

— Медоед…

— Да, упырь? — спросила, не оборачиваясь.

За спиной, кажется, подавились. Во всяком случае, послышался сдавленный кашель.

— Что? — поинтересовалась я. — Не тебе одному прозвища придумывать. Взрослый мужчина, а все туда же. Если я медоед, то ты реальный упырь. Нервы мои пьешь, терпение, дружелюбие.

— Это у тебя то дружелюбие? — переспросил Алекс ошарашенно. — Слушай, ты бы книгу взяла, почитала, что это такое. Как и терпение.

Я осторожно выдохнула через стиснутые зубы. Это просто колдовство какое-то! Только ночью я крутилась в постели, думала про Алекса — чтоб — его — упыриного- короля, даже мельком про поцелуй помечтала, чего уж. Все же большая девочка, с определенными желаниями организма. Но вот встретились, и все, внутри уже вместо томления дикое желание ему нос откусить!

— Ты меня нашел, чтобы поупражняться в остроумии? — спросила спокойно. Ну как спокойно, внутри все кипело и рычало.

Странная реакция. Обычно я себя нервной не считала.

— Я тебя нашел, потому что гулял неподалеку. — сообщил Алекс. — Сегодня прилетели еще двое, так что группа укомплектована. И послезавтра выезжаем в Занг Му. Он на высоте два восемьсот. Там ночуем и дальше. Сегодня днем соберемся все вместе и еще раз обсудим основные моменты. Медоед…

— Упырь?

Ага, явный скрежет зубов, а потом недовольный голос:

— Воздержись от романов на высоте.

А вот теперь закашлялась я. И не выдержала, опять обернулась, так как на узком тротуаре Алексу приходилось идти чуть позади. Иначе мы перегородили бы всем путь.

Видимо, взгляд у меня был красноречивым, так как Алекс на миг возвел глаза к синему небу и пояснил:

— Ты, конечно, альпинист опытный, но пойми…

— Ты хочешь сказать, чтобы я ни с кем не заигрывала?

— Не уединялась. — последовал ответ. — Флиртуй на здоровье, но не трахайся.

— Ты, — я увернулась от идущей навстречу пары, а потом дернула Алекса в один из проулков, темный и пропахший едой. — Ты, небритая дуэнья, не лезь куда не просят.

— Это среди шерпов такое поверье. — пояснил упырь, ничуть не смутившись. — Зачем нам проводников нервировать? Мужчины в курсе.

— Кроме меня в команде еще Иоши есть. — напомнила я про приехавшую вчера миниатюрную японку.

— С Иошей я поднимался. — махнул рукой Алекс. — Она настоящий профи, и во время восхождения для нее есть только горы. А вне них она замужем и с тремя детьми. Уже и внуки есть.

— Отлично! Извини, что у меня пока нет внуков! В любом случае не лезь на мою территорию. И да, в горах я предпочитаю горы, а не небритых потных мужиков.

С этими словами я развернулась и первой удалилась вверх по улице, в сторону отеля. К счастью, Алекс не пытался меня больше преследовать и продолжать речи на тему воздержания. А то бы точно рискнул получить словесный поток на голову. Драться, понятное дело, я не собиралась. Не хватало еще покалечить гида перед восхождением.

Отель встретил шумом, букетом запахов из ресторана, благовониями и криком на английском с сильным акцентом:

— Джулия!

Ко мне спешила Иоши. Вчера мы с ней легко нашли общий язык, несмотря на большую разницу в возрасте. Ей не так давно исполнилось пятьдесят, но выглядела японка от силы на сорок. Хрупкая, маленькая, с короткой стрижкой на черных волосах, она всегда чуть застенчиво улыбалась. Вот и теперь, пока махала мне рукой, выглядела так, точно безумно рада меня видеть.

— Ага, это я. — ответила я.

— Как твоя голова? — поинтересовалась Иоши, и я вспомнила, что вчера мимоходом пожаловалась на боль в висках. После чего ушла спать.

— Я и забыла про нее. — ответила честно.

— Не забудь сказать о боли врачу, когда прибудем в базовый лагерь.

— Думаешь, что-то опасное может вылезти? — прищурилась я.

У Иоши опыт восхождения на Эверест сильно отличался от моего. Это я сюда попала впервые, а она уже была третий раз. В первый раз добраться до вершины не получилось, второй раз она поднималась с северной стороны, а в этот раз вот решила подняться с юга.

— Просто проверься. — посоветовала Иоши. — Прежде тебя боли мучали?

— Очень редко. И как-то при восхождениях не мешали.

Я потерла затылок. Головная боль вчера пришла внезапно и ушла, когда я спала. Прежде она мне и правда не мешала. Я поднималась и на семи — и на восьмитысячники, но никогда не могла пожаловаться на здоровье.

— Уговорила. — сказала, наконец. — В базовый приедем и расскажу. Спасибо, Иоши, но мне кажется, проблем с этим не будет. У всех болит голова, хотя бы раз в жизни.

— На Эвересте даже легкое заболевание может привести к печальным последствиям.

— Как и на любом восьмитысячнике. Я постоянно тренируюсь и проверяюсь. Так что все хорошо. А ты сама, Иоши. Почему ты хочешь подняться с юга?

— Эверест это… — японка взмахнула рукой. — Он меня тянет к себе. Даже на других вершинах он зовет меня. Знаешь, тут даже небо выглядит по другому.

Я вспомнила К2, с тучами и буранами, Аннапуру с чистым небом. И… согласилась. У каждого есть гора, которая западает в сердце особенно сильно.

Глава тринадцатая

Алексей Злотов.

Я бы хотел сказать, что автобус мягко покачивало и от его движения глаза закрывались сами собой. На деле же поездка напоминала бешеные скачки по пересеченной местности. Пару раз я едва не прикусил язык, один раз тихо выругался. С другой стороны, не пора бы привыкнуть? Не первый раз тут проезжаю.

В очередной раз тряхнуло, а рядом вдруг приземлилась Джулия. Просто упала на кресло и заявила:

— Тут посижу, трясет меньше. Впереди совсем кишки перемешиваются, а я поспать хочу немного. Мы скоро пересечем границу?

— Часа через два. — ответил я ей. — Спать? В такой тряске?

— Думаешь, в детстве нас качали не так рьяно? — усмехнулась медоедка. — Все, над ухом не шипеть, товарищ гид, не читать нотации и дать честной девушке выспаться.

С этими словами она откинулась на спинку кресла, подсунув под шею специальную подушку. И закрыла глаза. А мне благородно оставила трястись дальше и пытаться не разглядывать ее слишком откровенно.

Хорошо еще остальные пассажиры: наша группа и ее одна, от фирмы "Джомолунгма" спали или по крайней мере пытались. Выехали мы в шесть утра, многие залезали в автобус с полузакрытыми глазами. Я, к примеру. Потому что полночи проворочался в постели. Впрочем, это не слишком беспокоило. Мой организм таким образом реагировал на предстоящее восхождение. Это в базовом лагере внутри откроются резервы, и я начну замечать все и вся. А в Катманду меня каждый раз настигала бессонница. Но если прежде я прокручивал в голове прошлые восхождения, думал о семье, о еще сотне вещах, которые имеют обыкновение приходить по ночам, то теперь… теперь из мыслей не вылезала медоедка по имени Джулия.

Вот и теперь уселась рядом и даже заснула. Я скосил взгляд, когда на плечо опустилось что-то сопевшее. Оказывается, Джулия так разоспалась, что устроилась у меня на плече. Отчего волосы, торчавшие из-под красной банданы, рассыпались по мне, защекотали в носу.

От нее едва уловимо пахло апельсинами. И зимней чистотой. Я незаметно вдохнул поглубже. Точно, та самая зимняя свежесть, которая ощущается на вершинах. Когда сердце колотится, как сумасшедшее, в глазах то и дело темнеет, а внутри одна мысль: добрались!

Джулия пошевелилась и снова замерла, не обращая внимания на подскоки автобуса. Ну медоед же!

И такая же мелкая, вредная, хрупкая. Я перевел взгляд на Иоши. Та сидела в наушниках и то ли дремала, то ли медитировала. Она еще меньше Джулии, но почему-то за Иоши я был спокоен. От нее исходила ровная сильная энергетика. Тогда как от Джулии кроме дурости я пока ничего не ощущал. Да, сильная, да, упрямая. Но сейчас хотелось взять ее за шиворот, запихнуть в самолет и велеть пилоту лететь без остановок куда подальше. Чтобы она думать забыла про Эверест.

"Девчонка поднималась на несколько восьмитысячников, — мысленно напомнил себе. — Она на К2 поднялась и ничего, выжила. на Аннапуре была. А тебе лучше думать о профессиональных обязанностях, а не играть роль няньки при мажорке".

Сказал и тут же себя одернул. После нашего разговора я уже понял, что Джулия и ее семья — две совершенно разные вещи.

— На кой тебя понесло сюда, да еще в мою смену. — проворчал себе под нос.

И едва не подпрыгнул, услышав сонное:

— Порядочные подушки не разговаривают.

— Порядочные девушки на чужих плечах не спят.

Джулия приподняла голову и похлопала меня чуть снисходительно.

— Какое ж оно чужое, товарищ гид? Самое что ни на есть надежное и родное. Ты ж его подставлять будешь на восхождение.

Не язык, а жало. Я вдруг даже ощутил азарт. С Лилей мы так не пикировались, она умело сводила на нет любые мои подколки. Да и чувство юмора у нее было мягкое, безобидное. А тут Джулия как скажет, так точно бритвой по самому сокровенному. Ух-х-х!

В Занг Му мы прибыли уже вечером. Высота два восемьсот над уровнем моря, толпы китайцев, которые торгуют здесь всем, чем можно. Сам городок маленький, довольно грязный, и весь в разноцветных флажках.

— Это уже Тибет? — Джулия выскочила из автобуса и первым делом начала болтать с Карлом и Иоши. Эти трое быстро нашли общий язык. Мне бы радоваться, так как подобная дружба при восхождении приносила свои плюсы. Но вот смотрел на Карла и медоедку, и едва не скрипел зубами. Ну да, мужчина в расцвете лет и сил, врач, что в его Штатах весьма и весьма ценится. Хотя мне уже начало казаться, что Джулии плевать на все это. У нее своя какая-то система ценностей.

— Это уже Тибет. — сообщил громко. — Граница. Значит так, тут почти все люди опытные, не раз совершавшие восхождения. На Эверест кроме Иоши кто-нибудь еще поднимался?

И тишина. Потом раздался раскатистый бас Карла.

— Два года назад пытался, но не смогли, развернулись из-за бури.

Я кивнул, принимая во внимание, спросил:

— Поднимались с кислородом?

— Йес, — ответил великан, — без него тяжко было, хотя знаю, что есть такие индивидуумы. Алекс, ты вот поднимаешься с кислородом?

— Беру с собой на всякий случай. — сообщил сухо. — Мало ли кому из подопечных может понадобится. На горе случается все. В любом случае вы читали про кислородные баллоны. Могу сказать, что они закуплены с запасом, у хорошей фирмы, с которой проблем никогда не было. Не пытайтесь казаться героями и пытаться взобраться без кислорода.

При этом смотрел в глаза Джулии. С этой станется…моя головная боль, посланная неизвестно за какие прегрешения.

— На семи тысячах, а порой и ниже, лучше начинать применять кислород. Иначе потом вас придется снимать с отеком мозга или легких до базового лагеря. Не самое приятное зрелище и занятия. Ясно?

На самом деле я в душе оставался почти спокоен. Команда подобралась в этот раз хорошая. Все бывалые альпинисты, покорившие не один восьмитысячник и решившие взойти на Эверест. Иоши уже поднималась сюда, я ее встречал. Остальных не знал, но пока что картина складывалась неплохая.

Карл Хейли — тридцать восемь лет, врач-хирург из Нью-Йорка, каждый год берет отпуск и едет покорять очередной пик. Женат, трое детей, уверяет, что в предках есть самые настоящие викинги.

Иоши Судзуки — пятьдесят лет, глава строительного департамента чего-то там в Киото. Пятеро детей, двое внуков, муж. Бешеная деятельность во всем, включая восхождение. Пару раз побывала под лавинами, выжила и сумела обойтись без травм. Пока что я определял ее как самую сильную в группе. Плюс спокойная, движения четкие, без лишней суеты.

Вадим Исаев — сорок лет, своя фирма по продаже альпинистского снаряжения и спортивного питания. В разводе второй раз, обожает спорт. До Эвереста поднимался только на Аннапуру, плюс пара семитысячников. Я на всякий случай мысленно поставил метку напротив его имени. Слишком он пытался казаться независимым и крутым.

— Андрей Земельцев — сорок пять лет, какой-то пост в городской администрации одного из городов-миллионников. Если честно, мне плевать на его пост. Гораздо сильнее я оценил тот факт, что Андрей оказался спокойным и рассудительным. Не стал встревать в спор, который пытался затеять Вадим, а спокойно переключился на другую тему. Выглядел он худощавым, но сильным, снаряжение оказалось новым, дорогим и подобранным со знанием дела. Эверест должен был стать его первым восьмитысячником.

Ну и вишенка на торте альпинизма — Джулия Кострова! Та-да-а-ам! Самая молодая в команде, самая резкая и порывистая. Глядя на нее я всерьез подумывал о том, чтобы всеми правдами и неправдами отправить ее в Катманду, а оттуда — куда подальше. Можно в Антарктиду, так надежнее будет. При этом история ее восхождений впечатляла. Как и удачливость. Три лавины словила, пять раз попадала в непогоду, три раза ее лагерь сносило ветром. И ничего, стоит вон, улыбается…м-м-м-медоед.

— Это наш отель. — сообщил сухо, пока Виктор и Марк с шерпами возились у снаряжения. — Советую выспаться, завтра с утра едем дальше, вглубь Тибета. До базового лагеря добираться примерно шесть дней, прислушивайтесь к ощущениям. Акклиматизация будет происходить постепенно.

— Дык не первый раз готовимся то. — подал голос Вадим. — Прорвемся. Тут всего-то два восемьсот. Я вон хоть сейчас стометровку тебе выдам.

Вот таких людей в группе я терпеть не мог. Все то он может, а гиды — идиоты, которые перестраховываются и вообще всячески его ограничивают.

— Я не сомневаюсь, что каждый из вас сейчас чувствует себя хорошо.

— Тогда почему опытных альпов не закидывать до базового на самолете? — продолжал недоумевать Вадим.

Он еще и идиот, ну просто отлично! Глубоко вдохнув холодный воздух, я объяснил как можно более доброжелательно:

— Резкий перепад высот скажется на любом, даже самом подготовленном человеке. Ваша же задача постепенно приспособиться к повышению высоты. Потому мы будем двигаться медленно, зато надежно. Еще вопросы есть?

— У меня! — подняла руку Джулия. Ну точь-в-точь школьница. Еще и улыбка такая милая. Я пинком изгнал из головы образ медоедки в короткой школьной форме из секс-шопа и кивнул: говори, мол.

— Правда, что на подходе к вершине сейчас настоящая очередь?

Ладно, вопрос действительно нормальный, даже без подковырки.

— Все зависит от многих факторов и заранее не стоит себя настраивать на две вещи: что подъем окажется простым и что впереди соберутся толпы желающих взойти на вершину. Но да, в последние годы народу здесь стало больше. Опять же, все зависит от времени выхода, погоды, и еще кучи всего.

— А ограничение по времени есть? — задала следующий вопрос Джулия.

— Если до определенного времени не поднимаемся на вершину, то разворачиваемся обратно.

— Это почему еще? — вскинулся Вадим, а вместо меня ему ответила Иоши. Тихим и крайне вежливым голосом.

— Ну вы же не первый раз на восхождении. Сами подумайте.

— Давайте я скажу. — вмешалась Джулия.

Ну кто бы сомневался! Я закашлялся, намекая ей все же помолчать, но девушка и ухом не повела, глазом не моргнула.

— Вадим, ну представь ситуацию, когда вы проспали группой на выход, в итоге стали подниматься часа на два позже. А солнышко то в отличие от вас проспать не может. Взойдет, обогреет все вокруг, подтопит смерзшуюся за ночь массу снега и льда и та-дам! Лавина! А на Эвересте еще одна штука есть: после вершины у вас одна мысль, побыстрее вниз идти. Кислорода остается мало, сил еще меньше, а тут резко начинает темнеть. Вот не хотела бы оказаться в таком положении!

— Все верно. — кивнул я. — Все мы здесь не первый раз участвуем в восхождении, все понимаем, что это не увеселительная прогулка. Потому внимательно слушаем рекомендации, не забываем о правилах безопасности. И при малейших подозрениях на нелады с организмом тут же сообщаем мне или Виктору. В базовом лагере покажемся врачу. Если есть хронические болячки обязательно ему сказать. У него есть много медикаментов, но если принимаете что-то специфическое, то должны всегда таскать с собой. Об этом я говорил еще при переписке.

— Главное, чтобы никто не страдал медвежьей болезнью. — глубокомысленно сообщила Джулия. — Имодиума тогда не напасешься.

Я мысленно треснул себя по лбу. И велел расходиться по комнатам. Все равно ничего интересного в городе нет. Разве что рынок с китайскими побрякушками, так их и в Катманду хватает.

Глава четырнадцатая

Когда-то я считала, что уже на высоте две тысячи метров человек может потерять сознание от горной болезни. Но мне тогда было десять лет, так что простительно.

А сейчас я стояла на длинной веранде не менее длинной двухэтажной гостинице и дышала воздухом на высоте три тысячи семьсот метров. И чувствовала себя вполне хорошо. После Занг Му мы прибыли сюда, в городок Ниалам. Здесь провели одну ночь, день и вот теперь длилась вторая ночь. С утра планировали отправиться дальше. Я слышала как ворчал Вадим, которому не терпелось добраться до базового лагеря, но молчала. Чувак просто нервничал, я так поняла, что он уже собирался на Эверест два года назад, но фирма оказалась мошеннической. Тот шум я помнила, тогда гудели все альпинистские форумы. Понятное дело, что Вадим нервничает. Но все равно иногда хотелось ответить ему крайне ехидно.

Я потерла ладони в перччатках. И услышала как скрипнула соседняя дверь. Судя по волоскам, мигом вставших дыбом, ко мне изволили явиться сам господин упырь.

Ладно, ладно, не совсем уж он и упыристый.

— И что это за бессонница? — послышался хрипловатый голос сбоку от меня.

И внутри все сразу затанцевало, закружилось. Мама моя, это я от одного тембра что ли лужицей растекаюсь? Давно мужчины не было, давно.

— Ты сам тоже не спишь. — заметила, чувствуя как скрипнули перила под его весом. Алекс устроился рядом, с интересом разглядывая небо. Чистое и огромное, с мириадами звезд и запахом холода. Здесь ночами становилось весьма зябко.

— Наш коллективный разум так и не сумел справиться с китайским кондиционером. — признался Алекс. — Виктор и Марк вместе со мной бились над ним два часа. В итоге в номере плюс десять.

— На свежем воздухе хорошо спится. — ответила я не без ехидства и сразу получила ответку.

— То-то я смотрю ты без задних ног дрыхнешь. И ключевое слово "на свежем". Там Вик и Марк вещи раскидали, помыться не удалось, вода холодная только.

Я хмыкнула и сообщила, что для гида он слишком нежный и ранимый.

— На восхождении вообще в лучшем случае влажными салфетками обтираешься и вперед. Знаю я одну девицу, которая каждый вечер бегала мыться, где только можно. Ее потом с температурой под сорок с горы спускали в ближайшую больничку. Двухстороннее воспаление легких.

— На восхождении организм по-другому работает. — серьезно ответил Алекс. — А тут вроде как цивилизация, и я хочу нормальных условий. Но каждый раз понимаю, что не до конца сбросил розовые очки.

— А по мне, так их тебе уже давно в переносицу вдавили. — зевнула я.

Спать хотелось, но в стылом номере я начинала дрожать, даже завернувшись в спальник. Кстати!

Я молча вернулась в номер, вытащила спальный мешок на веранду и начала залезать в него под ошалевшим взглядом Алекса.

— Однако. — вымолвил он, когда я уже превратилась в толстую гусеницу и устроилась на жестком полу веранды.

— Здесь просто холодно. — сообщила любезно, — а в номере холодно, сыро и душно. Тут еще и на звезды можно любоваться. — закончила в спину Алексу.

Тот ушел в номер, не закрыв дверь. Я же, глядя на звезды, прислушивалась к шуму неподалеку. Там кто-то выругался, потом раздался смешок и пожелание идти к чертям. А следом появился довольный Алекс в обнимку со своим спальным мешком.

— Тебя вроде к черту посылали. — сообщила я осторожно.

— Ну они не сильно ошиблись адресом. — зевнул Алекс, устраиваясь неподалеку, тоже похожий на огромную пухлую гусеницу.

Угу, гусеницу с небритой мужской физиономией.

Я молчала, решив поспать. Тем более оказавшись на действительно свежем воздухе организм понял, как устал. И потому в голове уже начали мелькать яркие цветные зарисовки из будущего сна. На миг показалось, что падаю, дернулась и услышала задумчивое:

— И все же, почему ты рассорилась с папочкой?

Сон стек сразу и резко. Повернув голову, я увидела как Алекс разглядывает резные столбы веранды. Глаза его чуть поблескивали в отсветах немногочисленных фонарей вокруг. Ниалам ночью казался загадочным и очень-очень древним. Огромная луна заливала все вокруг холодным серебряным светом. Оттого мне иногда казалось, что город замерз и останется таким навечно.

Что только не приходит в голову в горах.

— Хочешь поиграть в психолога? — поинтересовалась у Алекса.

— Просто не понимаю. Твоя сестра постоянно мелькала в журналах, в горячих сплетнях, а тебя ни видно, ни слышно. Ты не пользуешься его деньгами, хотя могла бы.

— Нина в клинике для наркозависимых. — ответила я сухо. — А деньги его мне не нужны. Сама заработаю.

— Восемь лет назад ты вполне пользовалась его состоянием.

— Мне было девятнадцать и я считала, что он не такой уж засранец и ублюдок.

— А теперь?

— А теперь повзрослела, поумнела и почерствела. — отрезала я. — Мой папочка решил, что в состоянии распоряжаться мной как выгодным вкладом, я этого не захотела, меня попытались принудить, я ушла. Все. Точка. И теперь живу так, как считаю нужным. И на Эверест в итоге попала сама, пусть и пришлось продать дом. Но все равно он мне не слишком нравился, там призраки живут. Зато теперь куплю небольшую квартиру после возвращения. Спокойной ночи!

С этими словами закрыла глаза и решила больше на комментарии Алекса не реагировать. Ха! Как будто он думает, что все девушки мечтают о богатом родителе и о его деньгах. Может, когда-то мне это казалось нормальным, но теперь я лучше бомжом стану, чем обращусь за помощью к отцу. До сих пор помню его мерный голос, темные стены кабинета, блестящую поверхность стола, в котором отражался он сам и моя рука.

"Ты должна понимать, Джулия, что родилась не в простой семье. Твои увлечения могут быть лишь временными, но не более. Я потратил на тебя кучу денег, и не собираюсь, чтобы они улетели в трубу, если моя дочь сорвется где-нибудь на очередной горе. Так что отныне ты больше не занимаешься альпинизмом. Выбери что-то более безопасное. И займись внешним видом. Я могу договориться с пластическим хирургом насчет твоего носа и груди. Поправишь кое-какие нюансы и мы подберем тебе выгодного мужа. На примете есть несколько. В принципе, с твоим приданым, можно и пластику не делать, и так сойдет. В любом случае я не собираюсь делать тебя убыточным вкладом".

После этой тихой проникновенной речи он перестал быть моим отцом. Но всего этого рассказывать Алексу я не собиралась. Даже Лехе то не сказала в свое время. А упырь точно не проникнется, скажет только, что такого и ожидал.

— Медоед, — услышала тихое ворчание Алекса, — самый медоедистый медоед на свете. Дом она продала. Охренеть! Маньячка!

— Зато самостоятельная. — буркнула в ответ.

Глава пятнадцатая

— Джулия, с вами все в порядке?

Я вынырнула из сна, в котором карабкалась на вершину Эвереста и пыталась найти лопнувшую веревку. Открыла глаза и пару секунд созерцала склонившуюся надо мной Иоши. Потом вспомнила и невольно скосила глаза в сторону. ни Алекса, ни его спальника.

— В номере холодно было.

Иоши огляделась и заметила:

— Так и здесь не жарко.

— И не душно. — я потянулась, насколько позволял спальник. Чувствовала себя на удивление выспавшейся и отдохнувшей. — А ты со своим кондером справилась?

— Да. — кивнула Иоши. — Подняла температуру в комнате до восемнадцати и неплохо выспалась. Доброе утро, Алекс.

Я тут же завертела головой, пытаясь понять, где тут упырь. Потом услышала шаги со стороны головы и даже чуть шею вывернула. Чтобы увидеть перевернутое изображение Алекса с двумя кружками, огромными и дымящимися.

— Доброе утро, — он вручил одну из кружек Иоши, вторую поставил рядом со мной. — Я не добрый, просто хочу, чтобы вы поскорее проснулись, согрелись и готовы были выступать дальше. Путь неблизкий, остальные уже готовы.

При этом с меня не сводил глаз. Они, кстати, цветом могли соперничать с небом над нами, такие же синие и глубокие. Так мы и смотрели друг на друга, пока деликатное покашливание Иоши не заставило Алекса резко отвернуться и удалиться куда-то в сторону лестницы.

— У нас очень хороший гид. — сообщила японка. — И он сделал вкусный кофе. Явно сам, потому что из этого ресторана я ничего пить не смогла, зерна пережженные.

Я вылезла из спальника и тут же застучала зубами о край кружки. Но сделав первые два глотка застонала от блаженства. Тепло волной прокатилось по телу. И сразу появилась энергия.

— Да я такой кофе пила только в Италии. — сообщила я шепотом Иоши. — Если он такое готовит сам, то его девушки на части рвут.

Сказала и тут же прикусила язык. Вот жеж, я ведь про его личную жизнь ничего не знаю. Может он женат и семеро по лавкам. То, что кольца нет ни о чем не говорит. Мало кто из альпинистов носит их при восхождении. Там любая мелочь может оказаться опасной. А я не раз слышала истории, когда кольцо цеплялось за что-то и буквально отрывало своему владельцу палец.

Ну не может такой мужчина быть свободным! Хотя… характер у него поганый, пусть и заботливый. Но ведь девочки любят плохих мальчиков.

Слишком любят, я бы сказала. Часто это перерастает в сериал "бьет-значит любит". Я одного такого с лестницы от подруги спускала. Точным ударом в челюсть. Да, драться нехорошо и неженственно, но когда твою подругу избивает пьяный неадекват, зовущийся гражданским мужем…

В общем, у меня теперь нет подруги, которая решила, что лучше такой муж, чем никакой. Интересно, они до сих пор вместе?

Тут я поняла, что уже минуту стою и просто смотрю в кружку. А Иоши с вежливым вопросом во взгляде смотрит на меня.

— Задумалась. — пояснила я. — Бывает такое после сна. Надо собираться и выезжать. И, Иоши, может быть, перейдем на более неофициальное общение? У нас впереди куча дней, где придется плотно работать и общаться. А у меня "вы" вызывает ощущение, что я с очередным заказчиком беседую.

— Я не против, Джулия. Значит, на "ты"?

— Именно. — улыбнулась я, делая очередной бодрящий глоток.

Все же хорошие отношения с соратниками по восхождению значат очень много. Там, наверху, когда борешься за воздух, когда организм умирает каждый час все больше, а еду приходится запихивать, невольно тянешься за каждой каплей позитива. Ну и подниматься с теми, кто симпатичен, гораздо комфортнее.

Спустя час мы выехали дальше. В райцентре Тингри, на высоте четыре тысячи двести метров, мы провели сутки. И двинулись дальше, постепенно привыкая и адаптируясь в увеличивающейся высоте. По утрам я прислушивалась к себе. Но кроме чуть учащенного сердцебиения пока все остальное было в порядке, даже голова не кружилась и не болела. Остальные тоже не жаловались, разве что Андрей пару раз потер поясницу и сказал, что ее чуток тянет. На что Виктор — наш второй гид — окинул его озабоченным взглядом и сказал, что в базовом лагере сразу же к врачу.

А затем, спустя несколько дней, мы выехали на ровную дорогу. С каменистыми возвышенностями по бокам, без деревьев, суровую и чуть нелюдимую. И я, сидевшая в передней части автобуса, вдруг невольно подалась вперед, вцепилась руками в рюкзак.

Эверест находился где-то впереди, во всей красе. С ослепительно белой вершиной, величавый и невероятно спокойный. Казалось, весь мир сейчас лежит у его подножия.

— Правда, это зрелище покоряет? — горячий шепот над самым ухом раздался так внезапно, что я ойкнула. Алекс, сидевший позади, как-то заметил мой восторг. И придвинулся так близко, что я ощутила запах дезодоранта и его собственный, такой, от которого внутри все на миг замерло.

— Я хочу туда. — ответила так же тихо. — Я взойду туда!

* * *

Базовый лагерь расположился на высоте пять тысяч двести метров. Здесь уже чувствовалось по другому, дышалось тяжелее и у некоторых началась "мнительность альпиниста". Это когда прислушиваешься к своему организму и боишься уловить неполадки. Что-то, что может помешать восхождению. А помешать может любая мелочь, даже легкая простуда. Здесь она запросто разовьется в воспаление легких.

— Ты как? — не выдержала я, подходя к Андрею.

— Нормально. Немного голову ведет.

Мужчина выглядел бледновато и дышал быстро, тяжело. Я заметила капли пота на лбу, но, поколебавшись, решила, что это от жары и подъема. Все равно сейчас Марк отправит всех на осмотр к местному врачу, пусть он и делает выводы. У меня медицинского образования нет.

Здесь заканчивалась дорога, по которой мы, собственно говоря, и добирались.

— Камни, — пробормотала я себе под нос, — одни лишь камни.

Да, этот пейзаж теперь будет сопровождать нас все время до восхождения. Лишь один раз мы должны будем спуститься до лесной полосы, отдохнуть три дня перед основным броском к вершине.

На этой высоте все равно пока лично я чувствовала себя некомфортно. С утра ничего не ела, и аппетита не было. Только в автобусе заставила себя выпить горячего чая. Одышка ощущалась, пусть и не сильная, тупо ныло в висках. Я знала, что ощущения пройдут. И терпела.

— Так, — послышался голос Марка, — Прошу всех за мной, в нашу часть лагеря.

Я зашагала вместе с остальными следом за руководителем экспедиции. Краем глаза поймала желтый всплеск куртки Алекса, меня так и повело в ту сторону. Но упырь был занят разговором с Иоши. Хмурил густые брови и что-то объяснял японке, то и дело делая взмахи в сторону Эвереста. До меня донеслись обрывки фраз "…южная часть", "не сравнивай…" и "здесь ледник ничуть не легче".

Мысленно послав подзатыльник Алексу, хотя это было и по-детски, я уделила внимание лагерю.

— Как тебе? — догнал меня Виктор — второй наш гид. С ним мы общались ровно и вежливо. Я как-то сразу поняла, что он пониже уровнем мастерства, чем Алекс, но гораздо более легкий в общении. Анекдот рассказать, подбодрить — это все запросто. Тогда как Алекс общался несколько суховато и в основном по делу. Ну это если не со мной.

— Ветрено. — сообщила я.

На каменистой равнине и правда гулял порывистый и довольно холодный ветер, который то и дело пытался содрать с меня бандану. В стороне виднелся монастырь Ронгбук с его белыми стенами, многочисленными флажками и, конечно, молитвенными ступами. Кстати, их я увидела и в самом лагере.

— А, — заметил мой взгляд Виктор. — Марк уже с нашим главным шерпой поговорил. Завтра будем просить благословения у горы. Так принято.

Я пожала плечами: надо так надо. Шерпы серьезно подходили ко всему, что связано с поверьями про Эверест. Для них он был населен духами и божествами, у которых необходимо испросить милости и благословения для восхождения. Я к подобным вещам относилась понимающе: если подобные поверья хоть немного делают восхождение безопаснее, то это лишь нам в плюс.

— Где наша часть лагеря? — спросила у Виктора.

Мне очень хотелось просто лечь и полежать. Организм еще не привык к высоте. И его изрядно штормило. Я лишь надеялась, что вскоре он более-менее адаптируется.

— Вон, чуть правее. — махнул Виктор рукой. — Найди Анга, он уже там.

— Что у вас? — подошел Алекс, смерил меня взглядом, особенно задержавшись на лице. — Джулия, ты сегодня ела?

— Чай едой считается? — мирно спросила я.

— Жри больше. — отрезал Алекс, не обращая внимания на круглые глаза Виктора. — Свалишься и хрен тебе, а не вершина. Прямо сейчас иди и ешь. Найди Анга, пусть скажет, кто из шерп отвечает за готовку. Вперед!

— Почему только я?!

— Остальные — люди умные и заставляют себя есть, даже если от еды воротит. Не хочешь рис — ешь энергобатончики, сухофрукты, да что угодно! Еще вопросы?

— Тебя в какой школе для садистов учили? — спросила я все еще смиренным тоном и поспешила отступить на поиски Анга, так как взгляд у Алекса сделался многообещающим. Он явно хотел применить приписываемые ему садистсткие умения на мне.

Анга я нашла возле главной палатки, в которой находилась столовая. Рядом расположились администрация, объединенная с комнатой отдыха, а также медицинский корпус. А вокруг расположились наши палатки, в основном ярко-оранжевого цвета, но встречались и желтые.

Я поспешила к Ангу, огибая крупные светлые валуны и стараясь не скользить на камнях. Ветер, казалось, задул еще пронзительнее, стараясь забраться под куртку и флиску. Он приносил обрывки разговор со всех сторон и на разных языках. Разноцветные куртки альпинистов мелькали тут и там и не только куртки. Кто-то уже акклиматизировался настолько, что решил стать холодоустойчивым. И разделся по пояс, пытаясь загорать. А я то дура лицо солнцезащитным кремом намазала! Солнце на такой высоте жесткое, злое, запросто может устроить нехилый такой солнечный ожог.

— Анг! — окликнула я шерпу — Меня отшлепали и велели отправиться поесть. Но аппетита у меня нет от слова совсем.

— Это Алексей потребовал?

Анг разглядывал меня прицельно, но дружелюбно.

— Ты отлично выучил наших гидов. — отозвалась я. — Именно он. Так что с едой?

— Если аппетит плохой, то советую начать с лепешки с сухофруктами. Легкая еда, но сытная. Идем.

Оказалось, едой занимаются двое шерп. Меня и отдали им в руки, велев накормить как следует. Я же сидела за столом, в теплой просторной палатке и старалась разбудить в себе желание поесть. Эх, а ведь на отсутствие аппетита прежде не жаловалась.

— Ну что?

В столовую вошел Алекс в расстегнутой куртке и со взъерошенными ветром волосами. Обвел взглядом столы, плиты, остановился на мне. А я что, я сидела перед кучей еды и жевала лепешку, запивая ее чаем с молоком.

— Вот и правильно. — одобрил упырь. — Я смотрю ты становишься послушной девочкой, когда разговор заходит о восхождении.

— Скорее. я понимаю, что для этого надо делать.

— Ты ешь, ешь, — подбодрил меня Алекс.

Он оперся о стол, а мне сразу стало как-то слишком жарко, хотя я куртку сняла и сидела лишь во флиске, под которой было термобелье. Рядом с Алексом все точно шумело, горело, грохотало и так далее. Мой мозг, к примеру, начинал посылать странные мысли. Совершенные неподходившие для восхождения.

— А другие тоже должны быть накормлены насильно?

— Я уже сказал, что другие и так на аппетит не жалуются.

— Это просто акклиматизация! — я куснула лепешку и продолжила. — Што-то ты ошишел.

— Говорить с набитым ртом нехорошо. Ты вроде не первый раз в горах, знаешь, что без еды никуда. Даже при нормальном аппетите при восхождении теряешь в массе. А у тебя она и так к отрицательной стремится.

Я проглотила кусок и прищурилась. Он намекает, что я худая? Комплексов насчет внешности у меня никогда не водилось. Как говорится, горжусь тем, что есть.

— Типа попытка уязвить меня и сподвигнуть лопать больше?

— Типа попытка вразумить тебя. После Эвереста мне еще тебя на свидание вести.

Вот тут я не выдержала и фыркнула от неожиданности. Чаем. На стол.

— Куда? — вместо голоса послышался какой-то рык.

— На свидание. — Алекс прищурился, присвистнул. — Бедненькая, ты что, прежде этого слова не слышала?

Мне как-то вот резко стало хорошо. Видимо, организм собрался и решил устроить кое-кому взбучку. Это ж надо говорить такое, да еще обыденным тоном!

— Еще недавно ты на меня рычал и хотел прибить… пусть и морально.

— Все мы ошибаемся.

Я хватанула ртом горячий воздух столовой.

— Ошибаемся? — прошипела в ответ. — То есть ты вот так просто взял, ошибся, а теперь решил на ходу переобуться и посмотреть на меня по-другому?

Я потерла с силой лоб. Ну что за напасть такая с Эверестом?! Нет, чтобы спокойно готовиться к восхождению! Как тут акклиматизацию преодолеть, если сердце при виде этого упыря начинает заходиться в бешеном ритме?

— Джулия, ну вот ты опять все преувеличиваешь. Кстати, в первую встречу ты там такие фразы выдавала, что моя ошибка неудивительна. Тебе напомнить про то, как обещала пожаловаться папе и натравить его отморозков?

— Но ведь не нажаловалась!

— И это меня удивило. А потом я тебя узнал поближе и понял, что сильно ошибался. А резко реагировал потому, что ты мне понравилась с первой встречи. А теперь давай ищи свою палатку как только доешь. Через полчаса начинается осмотр у врача, потом — собрание в кают-компании.

— Эй, а ну стой! — заорала я в спину Алексу.

— Нет, нет, — торопливо бросил он. — Все потом, сейчас надо думать о восхождении.

— Ты издеваешься?!

— Ни за что!

— Гад! Стой!

Вместо ответа упырь выскочил из столовой, почти сразу послышался его голос, звавший Виктора и Марка. Это меня остудило: устраивать сцену перед всеми не хотелось. Нет, пары на восхождениях образовывались, а некоторые альпинизмом занимались семьей. Но это не означало, что они устраивали объяснения или признания при всем честном народе.

Потому я глубоко вздохнула и заставила себя остаться на месте. Алекс тот еще тролль, наверняка уверен, что меня заинтриговал по самые уши. И теперь я буду все время стараться вытрясти из него подробности.

А вот фигушки!

Я залпом выпила уже остывший чай. Ничего, товарищ упырь, посмотрим чьи нервы крепче. Я сюда за покорением вершины приехала, а покорение вас так, приятный бонус, не более.

Но ведь правда интересно, пригласит на свидание или нет.

"Ты сначала вершину покори и вниз спустись", - посоветовал внутренний голос.

Да уж, суеверной меня назвать сложно, но есть моменты, которые невольно я соблюдала. Например, не загадывала планы наперед перед восхождением. Пусть все идет как идет. А Алексу мы устроим щелчок по носу своим показным равнодушием. Мужчины же терпеть не могут равнодушия. Для них это как пинок по чувствительному месту.

В итоге, я заставила себя спокойно позавтракать и выйти наружу. Ветер по-прежнему посвистывал между палатками, пытался сорвать шапки, но воздух сильно потеплел. К полудню,наверное, станет даже жарко. Я огляделась и не спеша пошла в сторону белой огромной палатки: медицинского центра.

А там уже были остальные из нашей команды. В глаза бросилось поведение Андрея. Он слишком нервничал, комкал край флиски в руках и стрелял глазами по сторонам. В то время как остальные весело болтали и друг с другом и с врачом — миловидной женщиной средних лет.

Проверки были стандартными: отжаться по времени, а затем сразу замерить уровень кислорода в крови и сердцебиение. Конечно, проверка давления, расспрос о всяких хронических болячках.

— Диамокс принимаешь? — спросила она у меня, зачем-то светя фонариком в глаза и заставляя при этом глубоко дышать.

— Не-ааа. — протянула я. — Мария, а что в нем плохого? Многие из тех, с кем я поднималась, принимали его уже с первых дней восхождения.

— Ничего плохого, но мое мнение — это как палить из пушки по воробьям. Сильное средство, которое лучше применять только когда человека уже надо спасать. Хотя, выбор за вами. С кислородом у тебя проблем нет, давление чуть пониженное, сердцебиение повышенное, но в пределах нормы. Тошнит, голова болит?

— Сейчас уже легче. — ответила я. — Утром подташнивало, а теперь только виски ноют. У меня есть обезбаливающие и витами…

— Прнеси мне все свои лекарства и добавки, — перебила меня Мария, — посмотрим их и обсудим. Ты принимаешь их с какого дня?

— Витамины за месяц начала, а остальное в день выезда из Катманду.

И еще куча подобных вопросов. В итоге от Марии я вырвалась только через час с лишним. Помахав рукой остальным участникам экспедиции, вышла наружу и почти сразу наткнулась на Карла. Он прошел врача самым первым, и теперь наслаждался ярким горным солнцем. Для полного релакса Карл притащил откуда-то шезлонг, разделся до пояса и нацепил на нос солнцезащитные очки. Ну последнее носили все, так как никому не хотелось обжечь глаза в такой яркий солнечный день.

— Ничего себе! — воскликнула я. — А мне шезлонг?

— А купальник прихватила? — поинтересовался Карл, чуть сдвинув очки на нос.

Именно в этот момент Алексу приспичило выйти из палатки. Услышав последнюю фразу, он аж замер. Ни дать ни взять — гончая, учуявшая след. Я даже глазом не моргнула, только проговорила радостно:

— А то как же! На Эверест и без купальника! Ты небось в плавках.

— Очень смешно, Джул.

— Принеси мне шезлонг. — скомандовала я, расстегивая флиску. — И уйми тестостерон.

— Издеваешься? — проворчал Карл, не спеша подниматься. — Тут думаешь откуда силы взять, а она про гормоны. Сейчас принесу.

Конечно, купальника у меня с собой не было. Зато под флиской я носила спортивной короткий топ, который отлично подошел для данной ситуации.

Припекало действительно сильно. Так, что я подобрала тюбик с солнцезащитным кремом, оставленный Карлом у шезлонга и начала натираться. И все это под молчаливым возмущением Алекса.

Глава шестнадцатая

Алексей Злотов

Я мысленно прикрыл глаза и сосчитал до десяти. Не слишком помогло, но хотя бы уже не тянуло сказать или сделать нечто, о чем потом пожалею. Просто двое решили позагорать, что такого? Тем более погода позволяла, крем в наличии был.

Тогда почему внутри мне так хреново?

Почему хочется взять Карла и пинком отправить куда подальше, чтобы не видеть как он улыбается Джулии и явно несколько флиртует?

Да все флиртуют, все! Это ничего не означает!

Эта ведьма как назло стянула флиску и термобелье, оставшись в спортивной топе. По моему мнению, слишком коротком. Я бросил взгляд на небо, такое безмятежно-синее со слепящим солнцем. Но где-то над Эверестом начинали скапливаться облака, а над вершиной принялись гулять "петушиные" хвосты. Там поднимался ветер.

— Через полчаса оденетесь. — сообщил я, сам удивляясь сварливому тону. — Погода портится.

Джулия сделала вид, что меня тут нет, а вот Карл глянул на Эверест и кивнул.

— Ты прав, Алекс, думаю у меня еще есть пятнадцать минут позагорать. Вот чего я люблю в базовом лагере, так это отдых. Когда так лежишь и чувствуешь как тело привыкает к высоте.

— Пусть привыкает побыстрее. — сообщил я. — Через тридцать пять минут общий сбор в штабе.

И снова покосился на Джулию. Та молча растирала крем по плечам. А в мою сторону и ухом не повела.

"Слишком она мелкая, — тревожно царапнуло внутри, — легкая, блин. Худая вон, как кошка драная".

Взгляд точно прикипел к плечам девицы, на одном из них белел кривой шрам. Такие я видел у альпинистов, которые попадали на горе в тяжелые ситуации. И точно морозом прошило с ног до головы. Не надо ей на вершину. Вот просто восставало все внутри.

Ой, хреново. Просто хреновее некуда. Потому что никаких реальных предпосылок для отстранения Джулии от подъема я не видел. Физически и морально она в отличном состоянии, погода вроде тоже ничего, да и опыт восхождения у нее хороший. Мне приходилось подниматься с менее подготовленными участниками. Единственное, кого я отказывался водить, мажоры, решившие, что деньги легко проложат им путь на вершину. Такие пусть поднимаются с соответствующими гидами. Таких можно сказать на руках затаскивают. Только вот что-то я сомневаюсь, что они испытывают экстаз, покорив Эверест.

Для кого-то он просто галочка в списке понтов.

Но для настоящих альпинистов — вершина их мастерства.

В итоге на общий сбор я пришел с поганым настроением. Редко оно таким было во время подготовки к восхождению, очень редко.

Остальные участники выглядели серьезными, но весьма оживленными. Я мельком глянул на Вадима, которого с самого начала взял "на карандаш". Таких я знал: считают, что все знают, лезу с возражениями и частенько думают, что знают лучше других, а гиды это так, обслуга.

Надеюсь, что в этот раз ошибаюсь.

— Итак, хочу вкратце изложить наши планы.

Марк взял слово, оглядел всех присутствующих. Главная палатка могла вместить до двадцати человек. Здесь едва уловимо гудели воздухонагреватели, ярко-желтые стены создавали праздничное настроение, а на длинном столе выстроились в ряд кружки. Все желающие могли выпить чай или кофе. Что я и сделал, остановив выбор на чае. На такой высоте кофе лично меня пить не тянуло.

— Наш маршрут вы уже знаете. — продолжал Марк, склонившись над картой Эвереста. — Но давайте я вам его напомню. Итак, подниматься мы будем с северной части. Через пять дней доберемся до временного лагеря на высоте шесть тысяч двести метров. Оттуда спустимся вниз, через день опять поднимемся и заночуем уже в нем. Затем опять спуск. Говорю сразу, здесь собрались люди опытные, так что не мне вам рассказывать о принципе подобной акклиматизации.

— Лучше расскажите про маршрут. — подал голос Андрей.

— Верно. — кивнул Марк. — Только помним, что маршрута не будет, если вы не сможете акклиматизироваться. Итак, наш маршрут будет лежать через ледник Восточный Ронгбук. Там же находиться первый высотный лагерь, где нам стоит провести несколько дней. Затем спуск обратно к базовому лагерю, потом подъем до первого высотного, ночевка и подъем ко второму высотному лагерю. Здесь находится скальный участок с сильными ветрами. Далее опять спуск к первому высотному лагерю, отдых, а затем постепенный подъем. В планах у нас переночевать пару раз в третьем высотному лагере, что на отметке восемь тысяч триста метров. После чего мы спускаемся ниже базового лагеря, в лесную зону, где отдыхаем несколько дней. Набираемся сил перед штурмом. После чего уже начинается главный этап восхождения.

— У меня вопрос. — услышал я голос Джулии. И невольно скосил в ее сторону взгляд. Она сидела, как и все, за столом. Грела руки о чашку и чуть улыбалась.

— За какое примерно время мы получим данные о погоде на вершине?

— Прогноз составляется за несколько дней, уточняется за сутки. Но сами понимаете, гора — женщина с непостоянным характером.

Джулия кивнула с довольным видом, добавила.

— По сути у нас будет несколько часов на подъем верно?

— Да, мы это обсуждали в самом начале.

— То есть мы заплатили деньги. — послышался голос Вадима. — И нет гарантий, что вершина нам покорится?

Тут уже не выдержал я. Марк, может быть, более дипломатичен, ну и пусть.

— Никакие деньги не помогут вам заказать хорошую погоду. — сообщил это, глядя Вадиму в глаза. — Со своей стороны, мы сделаем все возможное, чтобы добраться до вершины. Но если вдруг налетит непогода, то извините, рисковать своими и вашими жизнями никто не собирается. Подумайте сами, что для вас важнее: спуститься вниз победителем, или же остаться здесь навсегда.

После моих слов в палатке наступила звенящая тишина. Вот жеж! Неужели они всерьез думали, что мы втащим их на вершину за шиворот.

Тишину первой нарушила Иоши. Весь разговор она сидела тихо и внимательно слушала. А тут подалась вперед и произнесла.

— Мой первый муж остался на вершине Эвереста. Снять его с помощью шерпов и вертолета я смогла только через десять лет.

Вадим потер шею, в то время как Андрей отвел взгляд. Я же посмотрел на Джулию. Она спокойно слушала, разве что слегка побледнела. А ты думала мы тут в игрушки играем?

Хотя, конечно, она так не думала. Кажется, я слишком старался отыскать в ней изъяны.

— Перила провесят незадолго до прохождения. — снова взял слово Марк. — Также шерпы несут с собой для каждого из вас кислородные баллоны. Еще два несете сами. Говорю сразу: не пытайтесь геройствовать и если чувствуете, что силы на исходе, начинайте применять кислород.

И все в таком духе. Будьте осторожными, следите за ситуацией, реагируйте на изменения в организме и в погоде. Мы с Марком и Виктором пытались донести главную мысль: на горе придется выживать. Об этом приходится напоминать даже опытным альпинистам. Эверест пьянит, кружит голову. Он так близко, что, кажется, еще неделя и ты его покоришь. Но проходит не меньше месяца подготовки перед решающим штурмом. И, конечно, на тот момент у человека одна мысль: дойти. во что бы то ни стало дойти. Перед этим желанием у кого-то даже притупляется чувство самосохранения.

И вот это одно из самых опасных вещей при подъеме.

И меня сейчас весьма беспокоила Джулия. Чертов медоед. Судя по слухам и случайным фразам она дом продала, предпочтя небольшую квартирку. И все ради Эвереста. Я такие случаи знал. Не в первый раз те, кто мечтал попасть на Эверест, продавали, что могли. Понятное дело, что второго шанса попытаться взойти на вершину у них скорее всего не было бы. Потому они и шли, ползли, когда не оставалось сил, цеплялись за снег и лед, не обращая внимания на горную болезнь. Похвально, но опасно. Надо понимать, что в первую очередь все же стоит позаботиться о своей безопасности, а не о десяти минутах на вершине. Двоих я туда буквально затащил, благо погода и физическое состояние позволяло. А вот нескольких пришлось заставлять идти вниз, не дойдя до вершины, едва ли не силой.

Полный тех неприятных воспоминаний, я первым вышел из палатки и сразу окунулся в смесь солнца и ветра. Кому-то здесь, в лагере, могло показаться прохладно. Но я тут же стянул флиску, оставшись в футболке. А заодно не удержался, посмотрел как в соседней группе две женщины решили позагорать в бикини. Ну такого добра тут хватает, главное, чтобы простуду не ухитрились подхватить.

— Иди сюда. — услышал я свой голос. — Медоед, ты реально продала дом, чтобы попасть сюда?

— И договорилась с Марком о частичном спонсорстве. — ответила Джулия.

Она подошла рядом и тоже с некоторой задумчивостью оглядела окрестности. Особенно задержала взгляд на монастыре Ронгбук, что высился белеными стенами сразу за лагерем. Над ним и вокруг него трепетали сотни разноцветных флажков.

— Правда, что перед началом восхождения лучше пройти обряд благословения?

— Правда. — ответил я. — Ты мне зубы не заговаривай, хорошо? Так что там про дом?

— А что?

— Я знал и знаю подобных альпинистов. — сообщил я Джулии спокойно. — Небогатые люди, увлеченные восхождениями. Порой они много лет копят на поход к вершине Эвереста, иногда продают то, что могут. Обычно у них единственный шанс и они это понимают. Понимают, что второго раза у них не будет, так как просто не успеют собрать нужную сумму. Некоторые находят спонсоров, но это тоже как повезет.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Я уже понял, что твоя страсть — горы. И что на Эверест ты планируешь взбираться, цепляясь зубами и ногтями. Хочу просто предупредить: если погода или другие обстоятельства не дадут нам дойти до вершины, то мы спустимся.

Я увидел как вспыхнули глаза Джулии и поднял руку, обрывая ее возмущения.

— Да, да, я знаю, что ты скажешь: мол, ты все понимаешь, но это твоя мечта и бла-бла-бла. Так вот, понадобится — или сам за шиворот разверну или скажу шерпам.

— Ты всем об этом сказал? — поинтересовалась медоед. — Или я вип-персона?

— В Иоши я уверен, как и в Андрее. Эти прекрасно понимают с чем сталкиваются и не собирали деньги по кучкам. Вадим упрямый осел, но он себя любит и жертвовать собой не станет. Про руководство молчу.

— Точно я вип-персона. — заявила Джулия. — То есть раз я эта самая… нищебродка-альпинист, то значит буду рисковать всем? Ты таких часто видел, да? Типа крутой парень?

О, да! Я так и чувствовал кожей как от Джулии отлетают искры злости и возмущения. Но щадить ее не собирался. Не тот расклад.

— Я знаю, что ты опытный альпинист, медоед…

— Да, упырь, ты прав.

Вот же…проглотив ругательство, я продолжил спокойным тоном.

— Можешь называть меня как угодно, но сейчас я гид, который постарается довести вас до вершины Эвереста. Который, если понадобится, поделится с вами кислородом. Который следит за шерпами и за обстановкой. Будь любезна, веди себя адекватно. Ты покорила много вершин, но я знаю, что Эверест — это как вишенка на торте. Всех тянет сюда. А ты рассказала Марку, что готовишься к Эвересту уже несколько лет. Так что просто будь хорошей девочкой и думай, прежде чем что-то делать.

— Увы, я плохая девочка. Но с мозгами, если это тебя утешит.

Спокойно, Алекс, только спокойно. Она ведь пытается вывести тебя из себя. Потому и болтает то, во что сама не верит. Мысленно досчитав до пяти, я проговорил:

— Три года назад я ходил с Марком, водил одну группу. И буквально параллельно с нами была группа "Шальной простор". В основном австралийцы, но была и пара немцев, неважно. В общем, был там один мужик, хороший, да. Умный, с отличной спортивной подготовкой, достаточно опытный, но пока не покоривший ни одного восьмитысячника, финансы не позволяли. Да и спонсора не мог найти, так как среди других альпинистов ничем не выделялся. Но он упорный, он много лет копил, занимал, что-то продавал. И, наконец, ему выпал шанс.

Бросил искоса взгляд на Джулию. Та продолжала разглядывать Ронгбук так, точно никогда прежде подобного не видела. Но чуть прикушенная губа и морщинка между бровями говорили, что она меня слушает.

Вот и пусть слушает.

— Хэнк работал в пекарне. Так что сама понимаешь, зарплата там достаточно средняя. И второго шанса подняться на Эверест у него просто могло не быть. Потому он рвался вперед. Но рвался с умом, слушал своих проводников. Тогда нам повезло с погодой. Просто вот до самого штурма она стояла идеальная, насколько это возможно здесь. Ее обновляли каждый час, надеялись, что она продержится и даст всем, кто хотел, достигнуть вершины. Но… Эверест любит сюрпризы. И далеко не все они приятные, Джулия. Та буря… ее никто не ждал. Точнее, догадывались, что она может разразится, но надеялись, что небо останется таким же безмятежным. Мы к тому времени, как нас предупредили о надвигающейся буре уже достигли вершины, группа Хэнка немного отставала по времени, но не сильно. Как обычно, на перилах возникла очередь. И их руководитель решил разворачивать группу, они не успевали до вершины вовремя. А еще предстоял спуск. А там хотя бы до третьего лагеря успеть добраться. Джулия, я видел человека, который решил ослушаться. Мы уже спустились к третьему лагерю, когда началась буря, чуть позже дошли и "Шальной простор", но без Хэнка. Он ослушался и вместе со своим шерпой решил добраться до вершины.

Я потер шею, чуть поморщившись. Не люблю вспоминать ту историю. Ну спас и что? Мне нравился Хэнк, я понимал его стремления, но также понимал, что без помощи они обратно не вернутся. Остаться на горе… не знаю, не знаю. Я принял тогда решение за него.

— Джулия, я успел неплохо узнать Хэнка, так как наши группы частенько оказывались на горе по соседству. Но выйти в разгар бури не сумел, пришлось ждать временного затишья. Тогда рванул со своим шерпой и кислородным баллоном, не зная, успею ли.

— Успел? — произнесла она беззвучно, одними губами, которые облизнула нервным жестом.

— Успел. Нашел их чисто случайно, почти занесенных снегом и замерзающих. Дотащили, отогрели и спустив до второго лагеря отправили в Катманду на вертолете. И знаешь… если бы Хэнка спустился с остальными, то остался бы с руками. И кто знает… может быть ему еще мог выпасть шанс вновь появиться на Эвересте. Но он решил ослушаться более опытных товарищей и в результате ему ампутировали обе кисти и ухо. Но он выжил.

Я не выдержал и рывком развернул Джулию к себе, успел увидеть мелькнувший огонек в глазах, прежде чем быстро произнес:

— Только попробуй выкинуть нечто подобное, медоед, и я тебя… я не знаю что с тобой сделаю, ясно?

Глава семнадцатая

Ну, во-первых, медоеда я ему еще припомню! Вывернулась из хватки Алекса, краем глаза уловила заинтересованный взгляд какой-то альпинистки из соседней группы. Нет уж, публичной разборки не дождетесь.

— Бедная у тебя фантазия, упырь, если даже не знаешь, что со мной делать. Могу подсказать пару десятков вариантов. А там, глядишь, сам натренируешь воображение. — я говорила спокойно, хотя сердце колотилось где-то в горле при виде гида.

Да ну нафиг все эти романы на восхождении.

— Зато у тебя фантазия работает за двоих. — не смутился Алекс. — Так что можешь представить, что я сделаю с тобой после спуска. Предлагаю поставить ценз восемнадцать плюс и помечтать вечерами, медоед. Все, я тебя предупредил. Предпочитаю ходить на свидание со здоровой живой женщиной.

— Ты сначала спроси у женщины, в своем ли она уме, чтобы с тобой на свидание пойти. — огрызнулась я.

А внутри все ухнуло от слова "свидание", хотя, казалось бы, большая уже девочка. Медоедом вон называют. Наверное, есть за что.

Алекс на мою "шпильку" не рассердился. Лишь усмехнулся и ответил:

— Куда ж ты денешься то, медоедик.

После чего нажал мне на нос и сообщил громко:

— Би-и-ип!…ля!

Это он так отреагировал на мое чисто машинальное движение. Я дернула головой, клацнула зубами и если бы Алекс не отдернул руку, то его палец мог легко пострадать. Ну так нечего нажимать им куда не просили.

— Ненормальная.

— Угу, — кивнула я, — и это говорит человек, который в чужие носы руками тычет!

Так и разошлись, напоследок еще раз переглянувшись. Причем в синих глазах Алекса теперь вместо презрения поблескивало нечто другое. Даже боюсь назвать, что именно.

Да и вообще! На улице уже холодает, а он стоит тут в футболке, а под ней мышцы, мышцы, мышцы. У альпинистов фигуры в основном поджарые, тренированные. А Алекс вообще гид, у него нагрузки ого-го, причем почти постоянно.

Я сглотнула слюну, так как в горле пересохло и не выдержала, первой отвела взгляд.

— Можешь еще и потрогать. — услышала веселый голос Алекса и едва не взвилась. Он ведь специально провоцирует! Еще раз внимательно обвела его взглядом, зевнула и сообщила:

— Не, не вдохновляет.

И после этого я ретировалась с поля боя. Потому что боялась, что упырь увидит еще и мои красные щеки, начнет отвешивать шуточки, чем окончательно выведет из себя.

Нет, нет, думать только о восхождении! И ни о чем, кроме восхождения!

Это я повторяла как мантру, следующие пять дней, пока мы обживались в лагере и привыкали к высоте. У меня адаптация шла достаточно легко, только по ночам было не очень. Но я уже давно отметила одну особенность организма: при всей своей физической выносливости, во сне он начинал давать сбои. Именно на каком-о психическом уровне. Так что спала я плохо, урывками и сны были очень тяжелыми, оставляющими дурной привкус во рту. От них давило виски и настроение становилось мурным. В итоге я не выдержала и пошла сдаваться врачу.

— Снотворное? — переспросила Мария. Вот уж кто отлично выглядел и явно не жаловался на сон. Короткая стрижка, стильный спортивный наряд и легкий румянец на всю щеку. А у меня синяки под глазами размером с ледник Ронгбук.

— Сплю плохо. — сообщила я. — Обычно прихватываю их с собой, но тут вот что-то забыла. И в Катманду не подумала.

— Кроме плохого сна что-то еще беспокоит? — просила Мария, разворачивая стетоскоп и подтягивая ближе тонометр. Я со вздохом принялась снимать флиску. Кажется, мне светит второй медосмотр. Сама напросилась, как говорится.

— Ну голова с утра тяжелая. Учитывая, что поспать мне удается часа три от силы это нормально.

— Это ненормально. — отрезала врач.

Некоторое время мы молчали, пока я старательно дышала, давала измерить себе давление и отсчитывать пульс.

— У тебя все показатели в норме. Хорошо, снотворное дам. Применять строго в той дозе, в которой укажу. Больше не пить, на штурм тоже не брать, понятное дело. Но ты давай, старайся спать нормально. Иначе сама понимаешь…

Я понимала. Но что делать, пока не знала. На других восхождениях организм давал о себе знать таким способом только уже ближе к штурму. И даже тогда я на спуске чувствовала себя полуживой. А тут с ходу уже началось.

Снотворное помогло заснуть, но от тяжелых сновидений не избавило. Каждый раз забираясь в палатку я уже подсознательно ожидала тягучих изматывающих снов. Никогда не страдала депрессией, но сейчас всерьез начала про нее думать. Потому что с утра просыпалась с тяжелой головой и могла лежать по полчаса, чтобы прийти в себя. После такого приходилось потом еще долго шататься по лагерю с кружкой кофе или крепкого чая в руках, зевать и настраиваться на разминку.

— Медоед, — окликнули меня на третий день.

Я в этот момент как раз разговаривала с Иоши и Анной — альпинисткой из Нидерланд. Она тоже на Эвересте оказалась впервые, а до этого покорила один восьмитысячник, где уже на спуске ухитрилась отморозить пальы и нос. Я на эту фразу едва не фыркнула. Обморожения для нас норма. Мне вон в холода приходится надевать самые теплые варежки, так как несчастные руки мигом замерзают. А все почему? Потому что обмораживала я их раз пять, точно.

— Это он тебя? — удивилась Анна, когда Алекс окликнул меня еще раз. При этом новая знакомая обернулась и смерила его весьма оценивающим взглядом. Я ее понимала. Несмотря на то, что сегодня ветер в лагере был особенно порывистым и холодным и пришлось натянуть куртки, харизма Алекса торчала даже из-под шапки. Видимо, Анна из тех, кто любит эту мужественную небритость, суровых нордических мужчин и морщинки вокруг глаз на обветренной коже.

Ладно, ладно, я все это тоже люблю!

— Это он меня, — ответила я, — но не стоит обращать внимания. Некоторые люди они того… со странностями.

— Медоед? — улыбнулась Иоши. — Смешной зверь, а почему он тебя так называет?

— Считает, что и мне все по х… — я осеклась и поправилась, — по фигу. Мужчины…

Анна хмыкнула.

— Мужчины начинают так себя вести, если ты им небезразлична. Мой муж меня в школе доводил до слез. До сих пор не понимаю, почему я тогда молчала и ничего родителям не говорила. Призналась только в день свадьбы, во время тоста. Это был фурор.

— Сколько вы женаты? — спросила у нее Иоши.

— Пять лет, до этого три года жили вместе. Сразу после колледжа.

Я снова покосилась в сторону Алекса и заметила, что он не спеша направляется в нашу сторону. Почему-то мне показалось, что этот тип тоже мог изводить в школе тех девочек, которые ему нравились. Меня вон тоже за косички дергали и юбку пытались задрать в шутку. Правда, шутники мигом отстали, когда я парочке из них разбила нос учебником.

— Извините, я отойду.

Не хватало только, чтобы Алекс при моих новых знакомых сказал что-нибудь, отчего придется мысленно хвататься за голову. Например, намекнуть на мою симпатию ко мне.

— Упырь, — прошипела, подходя к нему вплотную, — чего тебе?

— Упырь и медоед. Тебе не кажется, что мы можем создать принципиально новый вид?

— Тебе чего? — повторила я, решив не обращать внимания на провокацию.

— Слышал у тебя проблемы со сном. — мигом стал серьезным Алекс. — Лучше не стало?

— Ну я сплю. — ответила дипломатично. — Шесть-восемь часов, как и положено.

— Просыпаешься отдохнувшей?

— Тренируюсь же, как видишь.

— Вниз хочешь?

Я молча показала ему фигу, на которую Алекс посмотрел без особого интереса. И задал второй вопрос:

— Мне доверяешь?

— Если ты про восхождение, то да.

— А если про вариант дать тебе возможность нормально спать? Ты в палатке с кем живешь? А, ну да, с Иоши.

— Ну вряд ли это она мешает мне спать. Что за вариант?

В процессе беседы мы отходили все дальше между желтых палаток. Я поправила шапку от очередного порыва ветра и повыше застегнула куртку. Ничего себе разыгрался сегодня.

— Пусть будет сюрприз. Просто уточняю, ты мне доверяешь?

Я прищурилась, размышляя. Вот чую подвох, но где? С одной стороны понимаю волнение Алекса: ему меня на вершину сопровождать. С другой… ну как-то вот внутри все ворочается и ворчит.

— Доверяю, но подозреваю. — нашла я, наконец, подходящий ответ. На что Алекс кивнул и сообщил, что он тоже тот еще подозреватель всех и вся.

— Переезжаешь ко мне в палатку. — сообщил он тогда буднично так. — Прямо сейчас берешь вещи и топаешь. Эй, ты чего делаешь такие глаза? Все прилично будет. И не вздумай ко мне приставать, тут не до этого!

Я же просто пару раз икнула. Так как ожидала всего, но не такого вот заявления. Потому даже не сразу поняла как на него реагировать.

— Сдурел? — просипела, наконец. Голос почему-то сел и пытался исчезнуть.

— Нет. Просто я вспомнил кое-что. Одну историю, мне ее Виктор рассказывал. Была у него в группе одна альпинистка. И вот все хорошо: и подготовка на уровне, и адаптация идет отлично, и с мозгами все в порядке, но бессонница и все тут. А если заснет, то кошмары. То есть выматывает человека по страшному. А за этим может и здоровье пошатнутся. Тут уже и вопрос о спуске вниз может встать.

— Что она придумала то? — спросила я.

— Не она. — ухмыльнулся Алекс. — Другой участник. Они вроде как давние друзья были, ну и сейчас тоже такие, наверное. Переписывались, пару раз на другие горы вместе ходили. А тут он ей предложил в одной палатке спать, м-м-м, помогло.

Я, наверное, минуту на него смотрела. И только моргала, пытаясь осознать сказанное.

— Бред! — сообщила, наконец.

— Может быть. Или выдумка. Но только у девчонки бессонница прошла.

— В чем подвох?

— Ну-у-у… — Алекс зачем-то сдвинул шапку на затылок, потом признался. — Они спали в обнимку. Все невинно! — добавил зачем-то торопливо.

Я вот прямо порадовалась, что жизнь меня закалила встречать подобные предложения без глупого хихиканья. Вместо этого смерила Алекса взглядом, а затем коротко сказала:

— Нет.

При этом постаралась сделать каменное лицо. И неважно, что внутри все ухнуло совсем вниз, в район пяток. Так же нельзя с человеком! Вот раз и с ходу в постель. Слова про то, что все невинно я пропустила мимо ушей. Вы меня извините, но мысли не запрешь. И я не юная девственница, чтобы лежать с красивым мужчиной рядом и думать о бабочках! Хотя нет, даже в таком возрасте я о бабочках не думала.

— Ну как хочешь. — пожал плечами Алекс. — Тогда ты дальше страдай от бессонницы и к моменту штурма выдохнешься, как воздушный шарик. Скоро ужин. Заранее приятного аппетита.

— Чтоб тебе… — прошипела я ему вслед.

Его предложение выглядело безумным. Серьезно, с какой такой радости я рядом с ним буду мирно спать? Тем более он наверняка храпит, или скрипит зубами, или бормочет во сне. Я на всякий случай представила себе Алекса ночью и… едва не помчалась следом за ним с воплями: "Я на все согласная".

Вместо этого развернулась и направилась к себе в палатку. Есть не хотелось, а вот выпить чая вместе с Иоши я была не против. Тем более у нас оказались одинаковые вкусы насчет сладостей: и я, и она предпочитали батончики из сухофруктов и орехов. Я их прихватила на Эверест довольно большой пакет, как и Иоши. Остальные воротили от них нос. Ну и ладно, нам больше достанется. Тем более они были питательные и полезные.

В итоге на ужин все же пришлось отправиться. Хотя бы потому, что Виктор с Алексом заглядывали в палатки и мягким тоном обещали вытащить за шиворот. Есть надо, даже если не хочется. Иначе действительно не останется сил.

А потом наступили сумерки. Я лежала в палатке, на кровати, и слушала спокойное дыхание Иоши. Вот уж у кого не было проблем со сном. Японка вызывала уважение непрошибаемым спокойствием. Ее даже нытье Вадима не выводило из себя. Хотя этот… альпинист весь день жаловался на свой кишечник. Я уже не выдержала и посоветовала вызвать сюда проктолога вертолетом. После чего мы с ним не то, чтобы поругались, но стали сдержанно друг друга недолюбливать.

Сон не приходил. Плюнув, я вылезла из кровати, натянула куртку, шапку и выползла наружу.

Холодный воздух на миг обжег лицо, попытался залезть под воротник. Небо, огромное и точно бездонное, раскинулось надо мной. Звезды сверкали остро и колюче, ветер то и дело налетал, шевелил волосы. Я спрятала руки в карманы и глубоко вдохнула, закашлялась. Чертов кашель появился с утра, из-за сухости воздуха. Не страшно, но неприятно.

На свежем воздухе сон тем более удрал. Я стояла, смотрела на небо и понимала, что так дальше нельзя. Спать надо и, желательно, без снотворного. От него голова чугунная и соображалка работает плохо. Эверест вот он, стоит, упираясь вершиной в небо. Он — птица, которая взлетела выше всех. Он — мечта, ради которой стоит терпеть обморожение и горняшку.

Неужели я, оказавшись к нему так близко, проиграю?

Да меня тогда голуби засмеют и крыльями запинают. Ну или лапами.

Но я еще стояла и колебалась минут три, прежде чем развернуться и отправиться в сторону палатки.

Не своей.

Правда, сначала я немного перепутала палатки и едва не осчастливила появлением Вадима и Андрея. К счастью, они сладко спали и на мой свет фонарика, что скользнул по их лицам, не обратили внимания. Я же тихо опустила полог и попятилась. Вот был бы номер!

Алекса я нашла в соседней палатке. Он мирно спал на кровати, в гордом одиночестве. Уж не знаю, почему нашему гиду досталось отдельное "жилье", только вот Марк и Виктор жили вдвоем. И остальные тоже по двое. А этот прям король!

После ветра и холода в палатке показалось прямо жарко. Я расстегнула куртку, затопталась. Одно дело решить, а другое — решиться.

— Госпожа медоед, — послышался хриплый сонный голос, — ты давай уже решай: тут или у себя будешь спать. А то твой топот будит и раздражает.

Если у меня и появился проблеск романтики, пока я смотрела на него спавшего, то после такой фразы все тут же испарилось.

— Видать, у тебя тоже бессонница.

— Нет, я как раз задремал, но ответственность перед тобой заставила не проваливаться в сон окончательно.

— В смысле? — не поняла я.

При этом продолжала светить фонариком в лицо Алексу. Отчего тот прикрыл глаза рукой и поморщился. Но ответил достаточно вежливо:

— В смысле ты одержима Эверестом и по-любому пришла бы. Просто надо было дать тебе время. А теперь ложись уже, завтра мы выходим к леднику.

Ледник, да. Я представила десятиметровые громады льда, потрескивание со всех сторон, вспомнила какое напряжение там преследует тебя все время и… начала стаскивать ботинки.

Возле кровати я не топталась, просто взяла и рухнула, едва не придавив Алекса. Тот мигом заворчал и сообщил:

— Фигура кошки, грация картошки. Спокойной ночи.

— Спо… — тут я временно онемела, так как мужская рука по-деловому так обхватила меня поперек талии. А в ухо засопели.

Так, это все для более хорошего сна. А я смогу вообще спать в таких условиях? Упырь вон почти сразу вырубился. Это ощущалось по тому, как чуть ослабла его хватка, как выровнялось дыхание. Оно продолжало щекотать мне ухо, а я лежала и смотрела в темноту. Вот же устроила, блин! Теперь, несмотря на всю одежду между нами, четко ощущала мужское тело рядом с собой. Вспоминала какие у него мышцы и сглатывала слюну.

Но время шло, вокруг стояла тишина, прерываемая лишь дыханием спавшего рядом мужчины. И постепенно я поняла, что тоже проваливаюсь в сон. Не в липкий кошмар, как в эти дни, а в спокойный, восстанавливающий силы. Немного поворочалась и уже сквозь дремоту успела подумать, что мне нравится запах Алекса. Он успокаивает.

Глава восемнадцатая

Ледник Ронгбук блестел на солнце, точно гигантский драгоценный камень. Смертельно опасный камень.

Я поправила "кошки" и глянула вокруг. Сердце уже почти не пыталось вырваться из груди, хотя билось слишком быстро. А дышать приходилось учащенно. Везде лишь лед и синее небо: поразительное сочетание. Я видела его часто, но каждый раз — точно впервые.

Впереди мелькала оранжевая куртка Иоши и красная — Вадима. Сейчас мы готовились перебираться через одну из трещин, по связанным лестницам. Мое самое нелюбимое занятие. Страха высоты за собой я не замечала. Но само понимание, что ты балансируешь над темной пропастью, давило на сознание.

Вышли мы совсем рано, чтобы успеть пройти самые опасные места. Пока ледник еще не "поплыл". И все равно со всех сторон то и дело слышались скрипы и стоны. Это "дышал" Ронгбук, жил своей жизнью.

— Внимательнее к левой части. — послышался голос Виктора.

И я мигом повернула туда голову, взяла чуть правее. Солнце уже поднялось достаточно высоко, начинало припекать. Опасное время, так как тепло расслабляет, притупляет бдительность.

А тут еще эта трещина. Шерпы заранее перебросили через нее лестницы, теперь оставалось перейти и продвигаться дальше. Сзади шли другие группы, ледник потрескивал, а я то и дело сглатывала пересохшим горлом. Ведь стоит неправильно пристегнуть страховку и все, из трещины вытащат не меня, а изломанное тело.

А вот так думать нельзя, нельзя!

Я поправила шлем, очки. Хотя и так все сидело идеально. Опять в горле заворочался сухой надрывный кашель, от которого пришлось согнуться. Но ничего страшного, это от сухого воздуха. Как поднимемся во вторый высотный лагерь, так сразу выпью горячего чая.

Алекс, шедший впереди, обернулся на мой кашель. Я точно обожглась о его взгляд за зеркальными огромными очками. В следующее мгновение он отвернулся и скомандовал:

— Через трещину по одному. Я проверю пристежку каждого. Не спешите, передвигайтесь тем способом, которым вам удобно.

Я переступила, чувствуя как впиваются "кошки" в месиво изо льда и прессованного снега. На такой высоте еще можно жить, но организм уже начинает бунтовать. А скоро мы поднимемся на семь с половиной тысяч метров.

Прошло пятнадцать дней с момента моего решения переехать в палатку к Алексу. Каким бы засранцем он не был, но с ним бессонница прошла. И потому сейчас я чувствовала себя в норме. Ну насколько это возможно в такой ситуации.

Еще бы через трещину пройти…

Первой отправилась Иоши. Японка эти две недели вела себя идеально: спокойная и целеустремленная. Как-то вечером она показала мне, что понесет с собой на вершину: небольшой кусок небесно-голубой ткани с именем мужа. Золотые буквы буквально светились и почему-то я сморгнула накатившие слезы.

Сейчас же Иоши передвигалась через трещину, на другую сторону. Там уже ждали Марк и Виктор. Алекс стоял с нашей стороны, наблюдая и давая советы.

Я кусала сухие губы, обильно смазанные особо жирной помадой. Но все равно не оберегающей их от обветривания. Иоши не стала балансировать на лестнице, а просто села на нее верхом. И передвигалась, обхватывая ее и двигаясь всем туловищем вперед. Медленно, зато почти безопасно.

Ее примеру последовал и Вадим. Только вот Иоши передвигалась спокойно, а этот с недовольным лицом. Он вообще был в эти дни недовольным: погодой, которая начала прыгать, своим самочувствием, тем, что врач не разрешила применять ему стероиды.

— У вас не такое ужасное состояние здоровья, чтобы колоть себе дексаметазон или ему подобные препараты. — отрезала Мария, когда мы спустились из первого высотного лагеря обратно в базовый. — Эти вещи делают тем, у кого развивается отек легких или мозга. У вас же все хорошо.

Понятное дело, Вадим был другого мнения. Но Марк пригрозил, что отправит его вниз, если тот нарушит предписания врача.

Я молча ждала своей очереди, решив переходить последней. Не потому, что боялась, просто хотелось. А пока смотрела по сторонам, слушала звуки ледника и дышала. Прозрачным воздухом, сухим и холодным настолько, что он обжигал легкие.

Вот и Андрей уже балансировал на лестнице. Он передвигался на четвереньках, по мне так самый неудобный способ. Но если ему подходит, то кто я такая, чтобы делать замечания.

А дальше — мой черед.

Несмотря на холод вокруг, внутри было жарко, когда я шагнула к расщелине. Пропасть, дна которой не видно. Хотя оно есть, конечно. Но его скрывает темнота. А над ней — алюминиевые лестницы.

— Джулия, все хорошо?

Нет, не все, едва не вырвалось у меня. Хорошо еще очки надежно скрывали взгляд, так что я кивнула. Голос куда-то пропал. Впрочем, он не сильно помог бы. В последнее время я то и дело срывалась на хрипотцу.

— Ты уверена? У тебя есть страх высоты? — голос Алекса звучал негромко.

— Нет. Все хорошо.

— Уверена?

— Упырь, — прошипела я, — у меня опыт, ок? Если я говорю, что все хорошо это значит — все хорошо. Мой мозг со мной. Расслабься.

— Медоед, я расслаблюсь только когда мы спустимся после штурма обратно в лагерь. Давай, если готова — двигайся.

И я двинулась. Не верхом, как Иоши, не на четвереньках, как Андрей. А просто пошла, цепляясь кошками, балансируя над бездной. Чувствуя как адреналин внутри беззвучно ревет, как грохот сердца отдается в ушах.

Шаг… еще один.

Блеск льда и неба, точно вокруг больше ничего нет.

Свое дыхание, привкус крови от прокушенной губы.

Шаги над пропастью, по такой на первый взгляд хрупкой лестнице.

На той стороне меня перехватили Марк и Виктор, помогли спрыгнуть на твердую землю. И там я опустилась на колени.

— Все хорошо. — сообщила руководителю и гиду. — Я просто минуту отдохну, пока Алекс сюда идет.

А сама не могла оторвать взгляда от Упыря. Тот точно танцевал над пропастью. И мое сердце тоже… танцевало. От страха и восторга. Так я продолжала стоять на четвереньках и смотреть. Пока Алекс не спрыгнул с нашей стороны.

— Все в порядке? — сухой деловитый тон, а я чувствовала, что его взгляд прицепился ко мне.

Со всеми все оказалось в порядке. Еще пара часов и мы оказались во втором высотном лагере.

* * *

Ноги дрожали и подкашивались. Я из последних сил добрела до палатки, уже установленной шерпами и залезла внутрь. Краем глаза заметила, что Андрей стоит на коленях и кашляет, а Марк возле него что-то спрашивает. Нет, надеюсь у него это просто горный сухой кашель, вроде моего. Любая простуда здесь это огромный риск. Мгновенное развитие пневмонии, а то и отека легких. А это прямой путь обратно, в Катманду. И можно про Эверест в этом сезоне забыть.

Второй высотный лагерь это, конечно, не базовый. Таких удобств здесь не найдешь. Но есть двухместные палатки, спальники и еда. А больше лично мне сейчас и не надо ничего. Потому я заползла в спальник, где и нахохлилась, сидя. Пока один из шерп не заглянул в палатку и не принес мне горячий чай и бульон. Есть не хотелось, а надо.

— Ты как? — минут через пятнадцать в палатку заполз и Алекс. На обветренном и покрасневшем, несмотря на крем, лице, блестели глаза. Синие, как небо над Эверестом.

Я молча показала вздернутый вверх большой палец и глотнула чай.

— Сейчас еще принесу рис. — сообщил Алекс. — Обязательно поешь.

— Да, нянечка. — проговорила я милым голоском.

Как это бывает на такой высоте, собственный голос звучал странно, словно со стороны. Потом это ощущение пройдет, но пока что мне хотелось передернуться от дискомфорта.

Впрочем, если бы я хотела уюта и безопасности, то сидела бы на Бали или еще где.

— Как остальные? — спросила, когда Алекс вновь вернулся. Уже с тарелкой риса. К тому времени я одолела бульон и чай. Рис пришлось запихивать под мысленное: "за маму, за папу, за Барсика".

— У Андрея небольшие проблемы с кишечником, остальные в порядке.

Я поставила тарелку и выглянула наружу: небо стремительно темнело. Сейчас надо просто поесть и спать, на большее организм не способен.

— Помню как я разговаривала с подругой одной. — сообщила со смешком. — Так она все говорила, что завидует мне. Мол, на вершинах такая красота, наверное. Можно гулять, фотографировать все! Знала бы она, что во время штурма хочется одновременно добраться, не сдохнуть, не выплюнуть завтрак и хоть немного поспать. А, и еще не забыть принять имодиум. Тьфу! Гулять, блин!

— Ну по сути мы гуляем. — хмыкнул Алекс. — Как тебе сегодняшняя милая прогулка по расщелинам?

— Необычайно бодрящий эффект. — в тон ему ответила я. — И это только начало. Что дальше по плану?

— Сегодня ночуем здесь. Завтра, как и планировали, спускаемся до передового базового лагеря, там два дня отдыха и снова сюда. Здесь ночуем и пробуем подняться до семи тысяч восемьсот. И так два раза. А потом спуск до базового лагеря, дальше до высоты три тысячи семьсот и пять дней отдыха, насыщения кислородом. А затем уже все остальное.

— Прогнозы пока хорошие?

— На завтра ожидается снегопад, но ветер умеренный. Дальше — будем смотреть. Не заговаривай мне зубы, а ешь.

Я подумала, что никогда не смогу смотреть на рис без отвращения. Но послушно доела и отдала тарелку заглянувшему в палатку шерпе. После чего вытянулась во весь рост. Безумно желая ощутить расслабление в теле и не получая его. Сердце продолжало стучать со скоростью больше ста ударов в минуту, голова казалась тяжелой, мысли — ватными.

— Давай, медоед, спи. — услышала голос Алекса. — Отдыхай.

Я честно постаралась его послушать. Даже глаза закрыла и мысли отогнала подальше. Впрочем, их и так было немного. На такой высоте уже начинаешь думать несколько заторможенно. А сон становится прерывистым, не приносящим облегчения. Сквозь липкую дремоту я слышала голоса у палатки, куда вышел Алекс. Потом он вернулся, зашуршал курткой и… полез в мойспальник. Ничего интимного, это обычная практика, чтобы сохранить побольше тепла. Я пошевелилась, понимая, что мне до безумия хочется в душ. Вот просто до дрожи. А вот фигушки! Максимум — влажные салфетки. Их я таскала во внутреннем кармане куртки, чтобы они не превратились в одну смерзшуюся массу. Но сил не было подняться и обтереться ими. Так и лежала с закрытыми глазами, пытаясь хоть немного расслабиться. А сзади прижалось теплое мужское тело. Одетое, конечно. Раздался зевок и приглушенное:

— В кои то веки сплю с девицей в одном спальнике и никаких развратных мыслей. До чего дошел, а?

— Возраст, наверное. — пробормотала я, не понимая сплю или нет. И ощутила щипок где-то в районе пятой точки. Не больно, но так, предупреждающе.

— Медоед, за словами следи.

— Сам сказал, что развратных мыслей нет. — возмутилась вяло. — Так что на меня не кивай. И дай поспать.

— Спи, спи. — как-то слишком покладисто согласился Алекс. — Спи, пока даю.

Я не выдержала и приоткрыла один глаз. В палатке стояла темнота, едва прерываемая светом от фонариков снаружи. Откуда-то долетали голоса. Видимо, из соседнего лагеря. А в ухо дышал Алекс, который вдруг завозился, заворчал что-то себе под нос. Да так, что я решила посмотреть чего он там делает. В итоге ощутила как по моей щеке скользнула его — колючая от многодневной щетины. А затем Алекс легко, едва уловимо коснулся моих губ своими. Даже не поцелуй, а намек. Я замерла, а этот Упырь сообщил со смешком:

— На большее пока не способен, медоед. Но подожди до того времени, как мы спустимся в зону отдыха.

Глава девятнадцатая

С утра шерпа вместе с утренним чаем принес и новости: надвигалась нежданная туча, скорее всего будет снегопад. И ночью пришлось экстренно спускать вниз двух китайцев: у одного резко развился отек легких на фоне легкой простуды, а второй слег с высокой температурой и начал бредить. Я слушала, пила горячий напиток и старалась держаться спокойно. Хотя у меня были свои причины нервничать.

То ли кабан Алекс во сне случайно меня прижал, то ли я сама неудачно повернулась, но сейчас в ноге ощущалась едва заметная боль. Такая бывает если слегка потянуть ногу, неудачно наступить на нее. И если в обычной жизни я на такое не обратила бы внимания, то тут мрачнела все сильнее. Так как не знала к чему подобное могло привести в итоге.

— Медоед. — в палатку заглянул Алекс. — Ты чего? Выдвигаться пора. Все нормально?

— Я еще сплю. — сообщила мрачно, хотя сна и не было ни в одном глазу.

Про ногу решила никому не говорить пока. Вдруг все пройдет. А если нет, тогда придется сдаваться. Как бы ни манил Эверест, но себя я любила. И жить хотела. Потому заставила себя проглотить завтрак, оделась и подвигала ногой, сделав импровизированную зарядку. В итоге заработала сердцебиение под сто пятьдесят в минуту, а нога продолжала едва ощутимо ныть. Но на этом пока все.

Может и пронесет.

Спустя полчаса выдвинулись в передовой базовый лагерь. Сначала под солнышком, а спустя три часа наползла туча. Тяжелая, мрачная. Снег повалил крупными хлопьями, затем превратился в нечто мелкое и секущее лицо. Я то и дело оглядывалась, боясь в такой круговерти потерять своих. Поймала себя на том, что взглядом выискиваю оранжевую куртку Алекса. Упырь то и дело продвигался вдоль всей цепочки "подопечных", оглядывал, спрашивал. На меня взглянул вопросительно, а я лишь кивнула: мол, все в порядке.

Это случилось когда до лагеря осталось около часа пути. Расщелины остались позади, напоминая о себе лишь остаточным холодком страха вдоль позвоночника. Передвигаться по ним в метель то еще удовольствие. Хотя не такая уж она сильная. Иначе остались бы в лагере.

Я так и не поняла как ухитрилась так неудачно наступить. Вокруг прежде каменистый пейзаж сейчас радовал снежными наносами. Под одним из них оказался камень. Точнее, камешек. На него я и наступила, ощутила как в районе лодыжки вспыхнула на миг боль и выругалась. В голос.

Миг, и возле меня оказались мой шерпа, Алекс и Карл. Марк с Виктором и Иоши к тому времени ушли далеко вперед, а вот Андрей и Вадим наоборот слегка отстали, вместе со своими шерпами.

— Что? — коротко спросил Алекс, пока шерпа поддерживал меня. Хотя боль уже прошла и на ногу я опиралась. Хотя и осторожно.

— Наступила неудачно. Все нормально.

С этими словами я сделала шаг и поморщилась. Боль вернулась. Пусть не сильная, но она была. С этим фактом пришлось смириться.

— Алексей, в передовом лагере есть врач? — спросил Карл.

— Нет, — покачал тот головой. — Марина была там вчера, но спустилась в базовый. Чан, — обратился он к моему шерпе. — Тебе придется отправиться с Джулией в базовый лагерь.

— Да оно прой… — начала я, но Алекс одарил меня таким взглядом, что рот захлопнулся сам собой.

— В базовый лагерь. — отчеканил Алекс. — Снегопад уже прекращается. Вы дойдете?

— Дойдем. — кивнул Чан. — Впереди еще группа поляков идет, не беспокойся, Алексей.

— Джулия.

— Чего? — буркнула я, стараясь, чтобы на глазах не появились слезы от злости. Во-первых, стыдно, во-вторых, замерзнут.

Алекс, кажется, понял мое состояние. Потому что тронул за плечо и тихо проговорил:

— Я завтра к обеду тоже спущусь в базовый. Не делай глупостей, медоед.

Я не видела его глаз, их закрывали очки. Но взгляд ощущала. Он точно обжигал и при этом окутывал. Очень странное ощущение.

— Хорошо.

— Идите осторожно. Тебе надо сбросить высоту и показаться врачу.

— Хорошо.

— Ты помнишь про глупости.

— Я не идиотка. — процедила сквозь зубы.

И ведь злиться на Алекса нет смысла. Он делает то, что надо. Более того, будь я на его месте, поступила бы точно так же. Потому что даже такая мелочь как слегка потянутая нога может на высоте принести очень много неприятностей. А сейчас, если я быстро спущусь в базовый и покажусь врачу, остается шанс дойти до вершины. Пусть и небольшой, но есть.

Плохо, что я пропущу часть акклиматизационных подъемов. Очень плохо. Но посмотрим.

В итоге мы с Чаном ненадолго остановились в передовом лагере. выпили чая, поели и отправились дальше. Вот тут я порадовалась даже, что не стала спорить с Алексом. К тому моменту как впереди показался базовый лагерь, нога в районе голени точно распухла и огнем горела. Я едва могла на нее ступить.

Потому в базовый лагерь Чан затащил меня едва ли не на себе.

— Джулия, — проговорил он тихо. — А кто такой медоед?

— Это, — пропыхтела я, стараясь все же идти сама, — это такое животное. Ему на все плевать, он ни с кем и ни с чем не считается. Прет вперед как танк.

Чан минут пять молчал. Видимо, обдумывал сказанное и сопоставлял с моим образом.

— Ну, — сделал он, наконец, вывод, — Алексей всегда очень точно находит людям прозвища.

* * *

В базовый лагерь я спустилась окончательно в поганом настроении. Чан вежливо, но непреклонно сразу же отправил меня к Марии. Благо та оказалась свободна, сидела и пила чай. При виде меня покачала головой и пальцем указала на стул:

— Садись, бедолага. Мне Алекс по рации все сообщил.

— Не сомневаюсь.

— Джулия, ну ты же согласна с его решением.

— Это и бесит.

Мария расхохоталась от души. Она вообще все делала от души: и ругалась, и веселилась. Короткие черные волосы сейчас стояли торчком, а под глазами залегли тени. Но выглядела она бодро и воинственно.

— Давай осмотрим твою ногу.

Я со вздохом взялась за штаны. Еще по дороге в базовый лагерь меня посетила мысль, которая теперь никак не желала отправляться куда подальше. И все ворочалась, ворочалась в голове. В конце концов, я не выдержала и пробормотала.

— Надеюсь, не тромбофлебит.

Склонившаяся над моей ногой Мария приподняла голову и вздернула бровь. Так она делала, когда собиралась сказать нечто крайне ехидное, пусть на первый взгляд и невинное.

— Надежда она такая вещь, что без нее никак, ага. Откуда такие мысли?

— Ну, — я смотрела на ногу, с которой слезли остатки загара, — просто слышала историю одну. Мужик как-то вот тоже на ногу начал жаловаться, но при этом восхождение не отменил. Вроде боль прошла, до вершины добрался, а когда уже спустился в лесную зону, то бац… и все. Тромб оторвался.

— И вы говорите… — пробормотала Мария. — Начнем с того, что если у тебя будет хоть малейшая опасность подобного, то отправлю в Катманду прямо сейчас. Так что давай ты поборись со своими страхами, пока я тебя осматриваю. А заодно ответишь на мои вопросы. Только честно, хорошо?

— Буду говорить правду и только правду. — вздохнула я.

Пока Мария рассматривала и ощупывала мне ногу. я разглядывала палатку. Хотя ничего интересного тут не было. Ну стол, ну стулья, ну какие-то медицинские примочки, из которых я знала едва ли треть. Еще, конечно, рация. И подобие уголка отдыха: кресло и обшарпанный столик, на котором сейчас остывал чай в огромной кружке. Стены палатки были завешаны плакатами с теми или иными описаниями симптомов разных болячек. Я посмотрела пару, тут же нашла их у себя и решила не рисковать и больше не разглядывать лишнее.

— Ну что могу сказать…

Мария выпрямилась и вытерла руки специальным гелем. в воздухе мигом запахло спиртом. А врач продолжала не спеша:

— Признаков тромбофлебита не вижу. Но! Такие диагнозы можно окончательно отвергать только после диагностики. Тем более боль у тебя нехарактерная для этой болезни. Джул, есть два варианта: ты пьешь и мажешь то, что я тебе дам и, если наступит улучшение, то пытаешься повторить подъем. Или же, что я рекомендую, ты возвращаешься в Катманду и проходишь диагностику. Но тогда не успеешь на штурм.

— М-м-м, Марин, ну ты же понимаешь…

— Понимаю. — перебила она меня. — Думаешь ты первая что ли в такой ситуации? Поверь, каждый раз попадаются такие. И не один, а двое-трое. Часть отсеивается, так как здоровье резко ухудшается. Так, а теперь запоминай как лечится.

Мария сунула мне пузырек с таблетками, такими маленькими и беленькими, а еще тюбик с мазью. Я слушала ее, а сама обмирала от мысли, что не смогу поправиться до штурма. Что из-за такой мелочи как боль в ноге придется отказаться от мечты.

Что и говорить, из медицинской палатки я вышла, я точнее едва ли не выползла совсем упавшая духом. Еще вокруг уже и стемнело, возвращаться пришлось в пустую палатку. Ладно еще Чан принес мне туда и ужин, и чай. А еще спросил шепотом не желаю ли я алкоголь.

— Не умею топить расстройство в водке. — ответила ему угрюмо. — Оно плавать умеет. Ты связывался с остальными? Что там? Моя рация хандрит.

— Я уже заменил вам ее, не волнуйтесь. Со мной связывался Алексей, группа встала в лагере на ночевку, завтра отдыхают, а потом поднимаются до второго лагеря, а оттуда попробуют до семи тысяч восемьсот.

— М-м-мать вашу! — не выдержала я.

Кулаком треснула по спальнику. Из-за ноги теперь у меня не будет нормальной акклиматизации. Несколько дней выпадают из графика. Пока остальные будут постепенно набирать высоту, мне остается валяться в палатке и усиленно питаться. Два дня. Потом спуск в лесную зону, если Мария сочтет это безопасным.

А если нет?

А если моя нога не позволит мне идти на штурм? Я вцепилась зубами в ладонь, сама не замечая этого. Бросить все на кон и проиграть? Из-за того, что где-то неудачно наступила или повернулась? Это мега… это просто эпикфейл будет.

Жалея себя и при этом стараясь подбодрить, я не лежала пластом. Ну пока не лежала. Для начала приняла душ, горячий насколько можно, потом вернулась в палатку и растянулась на постели.

— О-о-о, да-а-а! — простонала едва слышно.

Все же ощущение чистоты это невероятный кайф! Пусть и душ тут лишь одно название, и голову я не помыла, боясь простудиться еще для полного счастья. Но все равно ощутила себя гораздо лучше. И позитива прибавилось.

Еще бы нога стала меньше болеть.

Остаток вечера я лежала, пыталась читать электронную книгу, лазила в планшете и пила много жидкости. Потом заглянула Мария и строго заявила:

— Немедленно спать. И ногу повыше, сделайте валик.

— Ага.

— Джулия, я не шучу.

— Уже делаю. — заверила я ее.

В итоге валик получился из моих вещей, ноющую ногу я устроила на него и погасила свет.

Забавно, но сон пришел почти сразу. Правда, ненадолго. Я успела увидеть ослепительно-синее небо, белые вершины гор на его фоне. Ощутила внутри всплеск восторга, а затем увидела как над Эверестом поднимается белая стена огромного облака.

А затем вынырнула из сна, ощутив, что в палатке не одна. Кто-то в свете фонарика возился, тихо ворчал и едва ли не насвистывал. В полумраке я заметила заросшую густой щетиной щеку, знакомый блеск глаз и хрипло проговорила:

— Упырь?

— Да, медоедик? Кстати, я тут реально думаю, а кто у нас получится? Упыреед или медоуп?

— Дурак.

— Вряд ли, мы вроде оба умные. Так, как ты себя чувствуешь?

Я пошевелила ногой и поморщилась: боль затаилась в глубине и периодически покусывала.

— Нормально. Я на штурм выйду.

— Ну это Мария будет решать.

— И я!

— И я. — зевнул Алекс.

Он стянул с себя все, кроме тонкой флиски и термобелья. Широкие плечи, плоский живот, мышцы… я отвернулась и почти сразу ощутила как он опускается рядом. Через мгновение меня как-то по-хозяйски прижали к груди и зевнули в ухо.

— Медоед, спать!

— Интересно, когда я дала повод собой командовать?

— Когда прогнала хулиганов. — ответил Алекс со смешком, что пощекотал мне ухо. — Защитила так сказать. Грозный медоед. Все, спать. И учти, я слежу за тобой.

— Маньяк. — сообщила я, чувствуя как сон снова наступает мягкой волной. — Сталкер. Фетишист… наверное.

Глава двадцатая

Спала я крепко, проснулась ближе к одиннадцати и даже не сразу поняла где нахожусь. До меня долетали обрывки разговоров, кто-то бренчал на гитаре. И в первый миг показалось, что я где-то в походе, в лесу.

Потом все прояснилось. Да, поход, но далеко не такой безобидный. И расслабляться мне рано.

Я приподняла голову, чуть пошевелила ногой. Боль проснулась и с готовностью вцепилась в мышцы. Вот же…

— Ничего, — пробормотала сама себе под нос, — сейчас все выпьем, намажем и будем настраивать себя на выздоровление.

Алекса в палатке не было. Зато на тумбочке я нашла поднос с крышкой. И сначала даже не поверила своим глазам. Ну потому что прежде такое только в книгах, да в кино встречала. И то подносы там обычно были серебряными или с какими-то шикарными рисунками. А приносят их обычно в роскошную постель с балдахином, или с видом на утренний океан. И чтобы у героини волосы так художественно разбросаны по плечам, а лицо после сна свежее, с идеальным макияжем.

Я же сидела сонная и слегка помятая после сна, а если к этому добавить отличные круги под глазами и обветренную кожу, то картина становилась просто великолепной.

Но мне было плевать. Плевать на обстановку вокруг, на то, что поднос был пластиковый и поцарапанный, что крышка на нем тоже выглядела малость обшарпанной. А когда я ее подняла, то нашла там бутерброды с мясом яка и сыром, а рядом кружку с уже подостывшим чаем. Меня изнутри точно омыло теплой волной под названием "гребаная романтика".

Оказывается, даже медоеды ей не чужды.

И глаза как-то щиплет подозрительно.

Потому что завтрак в постель я получала только в детстве. Когда болела. Приносила его обычно няня, причем не из-за большой любви ко мне, а чтобы я поскорее встала на ноги. И снова отправилась в дорогущую школу.

А тут прямо точно получила под елку подарок, о котором мечтала всю жизнь.

Рядом с бутербродами лежала записка. Всего одно слово "Поправляйся" и рисунок, при взгляде на который я поняла, что у Алекса с художкой так себе. Надеюсь, это существо с длинным носом, бородавкой и волосами ежиком не я, а он. Хотя тоже не похож. Но, возможно, у него повышенное самокритичное отношение к себе.

Даже нога точно меньше стала болеть. По крайней мере, так казалось, пока я ела и зачем-то крутила в руках записку. Не выдержала и зачем-то ее понюхала, чихнула и хихикнула над собственной глупостью.

— Так, а теперь настраиваемся на пожелание поправляться и ждем штурма. — сообщила сама себе.

Легко сказать…

Два дня я провела в базовом лагере. Два дня Мария три раза в день осматривала мою несчастную ногу на предмет опасных симптомов. Два дня я мрачно то лежала в палатке, то сидела на свежем воздухе, в кресле и мысленно представляла, как остальные сейчас тренируются. Рация у меня была, по ней я переговаривалась с Карлом и Иоши. Алекса не трогала, понимая, что забот у него и так хватает.

— Ночуем в третьем высотном. — голос Карла звучал хрипло, но бодро. — Кашляю, эту ночь буду спать с кислородом.

— Не рановато? — усомнилась я.

Небо над головой сейчас было в белесой дымке, к вечеру обещали снегопад и легкую метель. Я сидела в кресле у палатки и куталась в куртку. Без солнца здесь было ощутимо прохладнее. И любителей расхаживать полуголыми как корова языком слизнула.

— Нормально. Лучше перебдеть, чем загреметь вниз с отеком мозга. Как твоя нога?

— Вполне. Вы уже в лагере?

— Да. — слышно было как Карл закашлялся, сухо и надрывно. — Чертов… извини, Джулия. Да, уже в лагере, но Андрей и Виктор остались во втором.

— А я завтра спускаюсь в лесную часть. — пожаловалась Карлу.

— Мы туда через пять дней спустимся. — отозвался друг. — Не переживай, дорогая, все у тебя пройдет. Ты же у нас боец. Я помню К2.

— Я тоже помню. — проговорила перед тем, как закончить разговор.

К2 я запомню навсегда, впрочем, как и другие восьмитысячники. Но только там мы потеряли двоих из группы. Обрушились сераки и перерубили веревки. То, что я, Карл и еще один норвежец уцелели, можно назвать только чудом и везением. После К2 у меня остались шрамы внутри и снаружи.

— Скучаешь? — ко мне подошел Тимми, кажется. Вроде я правильно запомнила имя этого тридцатидвухлетнего финна. Он со своей группой спустились в базовый вчера и пока отдыхали.

— На горе скучать некогда. — ответила ему.

— На штурм не пойдешь?

Я смерила этого заросшего бородой товарища в красной куртке и зеленых штанах, снизошла до ответа:

— Сие действие зависит от многих факторов, потому я предпочту сразу не отвечать на столь деликатный вопрос, однако, возможно, ближе к дате вы можете повторить его.

Честно я пыталась сказать эту фразу на английском и без ошибок. Но, кажется, не слишком получилось. Потому что финн похлопал глазами, потом проговорил что-то на своем родном и несколько торопливо ушел, то и дело оглядываясь.

Ну и ладно.

А в остальном остаток дня прошел лениво. Мне надоело сидеть на холоде, и я уползла в палатку, где выпила таблетки, намазала ногу и завалилась на кровать. Спать не хотелось, зато под рукой оказалась читалка. А там — куча историй про брутальных мачо и хрупких красоток. Да, да грешна, люблю читать подобные истории. Наверное потому, что в глубине души тоже хочу такого вот мужчину, который придет, переложит часть обязанностей на себя, а мне даст плед, кружку с глинтвейном и пошлет смотреть старую комедию. Хотя бы на один вечер!

В итоге уснула после трех ночи, чтобы проснуться ближе к девяти утра с головной болью и подергиванием в ноге. Но, кажется, болеть она все же стала меньше. Или я уже себе придумала.

Так и валялась до десяти утра, пока Чан не заглянул ко мне в палатку и не позвал на завтрак. А заодно сообщил, что сразу после него мы начинаем спуск в лесную зону.

* * *

Воздух опьянял. Я вдыхала его полной грудью, чувствовала как кружилась голова, но все равно казалось мало. Кислород, полно кислорода, которого так не хватает там, на горе. Я готова была вдыхать его всем телом, каждой своей частицей. А еще заметила, что слегка постанываю от наслаждения, пока мы спускались на потертом внедорожнике, на который сели сразу как дошли до более менее нормальной дороги. Деревья, трава, кусты, да все, включая пыль вокруг, вызывало дикий восторг. Видимо, я правда сидела как пьяная от кислорода.

Со мной и Чаном ехали еще трое альпинистов. Один приболел и собирался отлежаться в лесной зоне, а еще двое отправились отдыхать три дня перед тем как подготовиться к штурму. Болтая с ними я лишний раз порадовалась, что в свое время упорно учила английский.

Наш отель находился в небольшом городке, а точнее даже поселке. Стандартный для этой местности: низкие домики, дорог толком нет, камни и деревья вокруг, а еще куча тощих собак. Они лежали на солнце и ленились сойти даже если на них рявкнуть. И, конечно, множество крошечных разноцветных флажков над головами. Они трепетали под порывами ветра тут и там.

В отеле, как я и подозревала, отопления не было. Зато стояли кондиционеры. И в этот раз я была настроена их победить, тем более один из альпинистов оказался инженером по подобному оборудованию. Так что совместными усилиями и кучей мата на трех языках, мы заставили кондиционер нагреть комнаты до восемнадцати градусов.

— Супер! — я хлопнула Джека по плечу. — Гений ты наш! А еще потом надышим и будет все двадцать градусов.

— Ты всегда такая оптимистка?

— Я стараюсь изо всех сил. Потому что оптимисты даже падая из окна считают, что они просто учатся летать.

— А что насчет оптимизма и штурма Эвереста?

Мы с Джеком стояли у моего номера, а вокруг плескался воздух, много воздуха. Я все никак не могла им надышаться. И, судя по тому, как глубоко то и дело вздыхал мой собеседник, он тоже

— А вот там оптимизм лучше задействовать вместе с расчетом.

— Погода испортилась. — вздохнул Джек. — Говорят, недели две метели будут.

Я кивнула и постаралась не смазать улыбку. Да, когда начали спускаться, то погода резко испортилась. Это здесь тепло и солнечно, а в горах сейчас метель и сильный ветер. Но если непогода затянется, то штурм придется отложить. А надолго откладывать тоже нельзя. Двадцать девятого мая — крайний срок для штурма. Дальше уже опасно, так как от тепла возможно подвижки сераков и лавины.

— Значит у нас будет больше времени на акклиматизацию. — попыталась приободрить Джека. — Смотри проще. Но заранее думай, что делать, если погода не установится.

— Тогда ждать следующего года. — печально сообщил собеседник. — А то и больше, зависит от финансов.

Я прикусила язык. Потому что у меня то единственный шанс. Ну в ближайшем обозримом будущем по крайней мере. Если только вдруг внезапно не выяснится, что у меня есть дальний родственник-миллионер. Или я не выиграю в лотерею. Или меня не пригласят работать по миллионному контракту.

Мда…

А утром я выяснила, что нога ведет себя гораздо лучше. В первый момент даже не поверила, решила, что спросонья не могу правильно оценить масштаб проблемы. Но потом полежала, проснулась окончательно и снова пошевелила ногой. И правда лучше! От восторга едва не спрыгнула с постели, удержалась в последний момент. Не хватало еще начать прыгать и сделать хуже.

Потому на завтрак спускалась как обычно осторожно, едва ли не ковыляя. Остальные альпинисты смотрели на меня едва ли не с жалостью, а я старалась не ухмыляться. Пока помолчу, но что-то внутри меня подсказывало: день-другой и нога почти пройдет. Так что надеюсь к штурму я все же буду в форме.

— Джулия! — окликнул меня Джек. — Ты тоже умираешь с голоду?

— Готова собаку живьем сожрать. — призналась с усмешкой.

Здесь, в зоне богатой кислородом, аппетит проснулся моментально. Я даже во сне хотела есть и искала какие-то кафе, пыталась выбрать десерты…

В реальности из десертов оказался не слишком богатым, но вкусным. Я выбрала непальские блинчики, больше похожие на гигантские оладушки с яблоками. Одним таким можно наесться на весь день. Прихватив кофе и яичницу с тостами, присоединилась к Джеку и еще двум альпинистам, чьи имена так и не запомнила.

А вот Джек оказался просто кладезь новостей. Уж не знаю как он все узнавал, но уже через полчаса я была в курсе того, как обстоят дела по меньшей мере у половины групп. сидевших в базовом лагере. Есть такие люди: они в курсе всего и всегда, независимо от того, где находятся. Точно у них мозг подключен к особой частоте.

— Китайцы в панике. — сообщал он. — Они собирались выходить на три дня раньше остальных, а теперь застряли. Так как пока прогноз на десять дней вперед стремный.

— Выйдут наравне с остальными или позже. — возражала его спутница, средних лет блондинка. — Сейчас каждые несколько часов погоду запрашивают.

— А смысл. — вздохнула я. — Раньше чем через пару недель все равно особо не двинешься.

— Говорят, что многие решили рваться на штурм в ближайшее время если будет окно.

Я глотнула уже чуть остывший кофе с пряностями. Будет окно или нет, но по мне так пусть лучше оно появится вовремя, а не раньше. Да, я думаю как эгоистка, но моей ноге необходимо время. Хотя бы неделя!

А нога тем временем вела себя все лучше и лучше. После обеда я рискнула выбраться прогуляться вокруг отеля. Здесь росли хвойные деревья, от которых я никак не могла оторваться. Дышала и пила захваченную с собой воду, сидела на камнях и просто наслаждалась природой. На какое-то время я точно выпала из основного мира. После холода в высотных лагерях, после акклиматизации и изматывающего кашля находиться здесь казалось высшим удовольствием, сравнимым с оргазмом.

Неудивительно, что вторую ночь в отеле я спала, как сытый младенец. И проснулась когда солнце уже поднялось довольно высоко. Организм сообщил, что ему гораздо лучше. Нога отозвалась лишь слабым напоминанием о боли, так что надежда на штурм стала еще сильнее.

А перед обедом, вернувшись с затянувшейся прогулки, я увидела микроавтобус и рюкзаки возле него, услышала знакомый бас Карла, спокойный тон Иоши. И едва не рванула к ним, удержала себя и заставила идти спокойным шагом. Получалось с трудом. Особенно когда из отеля вышел Алекс: в камуфляжных штанах, черной футболке и бандане на голове. А густая щетина и загорелое лицо делало его очень похожим на разбойника.

— Медоед! — обрадовался он. — И даже ножками ходит! Прогресс!

— Упырь! — в тон ему ответила я. — Шутить пытается!

Мы сходились медленно, пока наконец не остановились буквально вплотную друг к другу. Мне пришлось задрать голову, чтобы не упустить его взгляд. А потом…

Я молча повисла у него на шее. Вот просто взяла и уцепилась, как за дерево, даже одной ногой обвила мужскую талию. Руками вцепилась в футболку, так что ткань угрожающе затрещала.

— Ты в каком номере, медоед? — хрипло выдохнул Алекс.

Между нашими губами сейчас воздух дрожал, настолько сильно раскалился.

— В пятом на втором этаже.

— А… — сообщил этот разбойничий мерзавец. — Прикольно, а я на первом этаже. Эх, пойду рюкзак закину и в душ.

Он чмокнул меня в нос и не спеша ушел обратно в отель. Пока я смотрела ему вслед.

И что это было?!

Глава двадцать первая

— Стой! — завопила я шепотом.

Так, чтобы услышал только Алекс. Нечего привлекать остальных. И ведь Упырь услышал, вон даже спины поежилась. Но не обернулся, а юркнул за дверь, пока я набирала воздух уже для более громкого вопля.

Набрала и… выдохнула.

Ведь специально провоцирует! Чтобы психанула и вышла из себя. Мазохист что ли? Нравится, когда девушка орет и грозится оторвать все ценное?

Медленно и крайне аккуратно я развернулась и… снова отправилась на прогулку. Минут на пятнадцать, пока внутри все не успокоилось. После чего вернулась и зашла в ресторанчик отеля. Ну как ресторанчик… пять длинных столов и лавки, застеленные плетеными ковриками. Стены все покрашены белой краской, увешанные плакатами на темы восхождения. И, конечно, везде разноцветные флажки. Я уже не представляю Непал без них.

Здесь встретила Иоши и Карла.

— А где Андрей с Вадимом? — спросила я у них, присаживаясь рядом. Кроме нас в ресторанчике больше никого не было.

— Андрей спустится завтра. — откликнулся Карл. — Вадим тоже. Они встретили там старых приятелей в базовом лагере, решили задержаться. Поедут с финской группой. А что, соскучилась?

Я показала ему язык, при этом разглядывала меню и думала выбрать один из сытных супов или же взять рис и разные соусы к нему. Прикинув размеры аппетита все же выбрала суп. Глядя на меня это же сделал и Карл, правда, прибавив к нему огромную порцию риса с острым соусом и блинчики.

— Каждый раз для меня это как чудо. — тихо проговорила Иоши.

Она сидела и смотрела куда-то мне за спину, в окно.

— Ты о чем? — спросила я.

Официант промелькнул тенью, принял заказ и беззвучно исчез.

— Буквально несколько часов назад я и думать не хотела про еду, а сейчас готова съесть стол. — рассмеялась японка. — И воздух… его можно пить. И все никак не напьешься. Из таких вот мелочей складываются наши ощущения и взгляды на жизнь.

— Да уж. — проворчала я. — тут начинаешь ценить все, вплоть до этих… мельканий крыльев бабочки.

Иоши так несколько печально на меня взглянула и проговорила:

— Ты, Джулия, пытаешься казаться циничнее, чем есть на самом деле.

— Это она еще милая и спокойная. — сообщил Карл. — Видать, ела недавно.

— Просто так спокойнее. — пояснила я.

К нам направлялся официант с огромным подносом. Прямо едва ли не больше него самого. Мне даже интересно стало: донесет или нет.

— Спокойнее? — не поняла Иоши.

— Ну да. Все тебя считают злючкой и кусачкой, кроме узкого круга, и потому не рискуют приближаться. Ладно, расслабься, это чисто мой взгляд на вещи.

Официант донес до нас заказы. И ничего не уронил. Так что я наелась от души, то и дело отвешивая себе мысленные подзатыльники. Их причина была проста: глаза постоянно скашивали взгляд в сторону двери. Это я так Упыря ждала. Который то ли уснул там у себя в номере, то ли где-то шлялся.

— Ты боишься открыться людям? — так, Иоши сегодня явно решила провести сеанс психотерапии.

Я отхлебнула чай и свистящим шепотом поведала, не забыв скорчить грозную морду:

— Если я откроюсь, то они закроются… захлопнуться… самосхлопнуться. Кстати, такое слово вообще есть?

— Ты нереально противоречивая. — покачала Иоши головой.

— Я тебе больше скажу. — заявил Карл с таким видом, точно открывал тайну. — Эта женщина непредсказуемая как и горы. Потому никак себе мужчину под стать не найдет. Я ей вон замуж предлагал, так фигу показала.

— Ну допустим замуж ты меня звал после двух бутылок виски. — парировала я. — И на радостях, что мы выжили после К2. Так, господа, пойду я отдыхать. Нога пока требует пристального внимания.

А сама боком-боком добралась из ресторанчика до коридора первого этажа. Здесь находилось пять номеров. Ну и где тут Алекс? Потоптавшись, я сделала самую простую вещь: начала стучать вежливо в каждый номер и спрашивать не видели ли они тут мою желтую флиску. Дойдя до третьего номера и постучав, я увидела как дверь медленно приоткрылась.

— Кхм, — поколебавшись, толкнула створку, — извините, а вы мою…

В поле зрения попала широкая кровать с подозрительно знакомой курткой и банданой. ну вот Алекс и попался! Ее и дверь не закрыл. Прислушавшись, я скрестила руки на груди, зашла в номер и ногой захлопнула дверку. ну все, сейчас я тебе сюрприз то устрою, Упырище! Будешь знать как сначала задавать провокационные вопросы, а затем сваливать!

Так я и стояла, слушая шум воды из ванной, постукивая ногой по плитам пола и слушая гудение кондиционера. К восемнадцати градусам в номере уже привыкла и мне даже казалось, что это вполне тепло. Особенно если завернуться в одеяло вместе с кем-нибудь еще.

А вот сейчас мысли не туда полезли, не туда. Я сглотнула и постаралась смотреть ехидно, а не вожделеюще.

Шум воды стих, зато послышался совершенно немузыкальный свист. Уж насколько у меня плохо со слухом, но тут захотелось поморщиться и заткнуть уши. Да уж, в горах ему лучше не петь, точно лавину спустит.

Скрипнула дверь ванной, выпуская клубы пара и совершенно обнаженного Алекса.

— Ой! — вырвалось у меня.

Упырь замер.

Пару секунд мы просто смотрели друг на друга. Точнее, мне очень хотелось верить, что я смотрю именно в глаза и только в глаза.

А потом Алекс вдруг зачем-то прикрыл стратегические места и завизжал.

— Мля. — только и смогла отреагировать я на это.

— Что? — поинтересовался Алекс уже нормальным голосом. — Вы же вечно так орете, когда из душа выходите, а в номере симпатичный такой незнакомец. Вот, показал как со стороны выглядит.

Уже не пытаясь даже изобразить смущение, он прошел к кровати и начал рыться в сумке. А у меня зрачки двигались следом точно сами собой.

И почему я раньше не обращала внимание на то, что мужская задница так великолепно может выглядеть?

— Прикрыться не пробовал? — вместо голоса вырвался какой-то сип.

— Я у себя в номере. — пожал плечами Алекс. — А сюда прокралась, а теперь еще и возмущаешься. Ну женщины…

Он вытащил из сумки нижнее белье и стал выбирать, что надеть.

Я подумала, что у меня глаза сейчас, наверное, вылезают на лоб, как у краба.

— Медоед, а ты нервничаешь. — вдруг сообщил Алекс.

Он повернулся и начал приближаться ко мне. Ну знаете!

— Уйди. — попросила вежливо, отступая куда-то к стене. Как назло Алекс ухитрился перекрыть проход к двери, так что в итоге я оказалась загнана в угол в буквальном смысле слова. Рядом с головой висела картина с пучеглазой собакой. То ли такой она была изначально, то ли преобразилась после зрелища голого альпиниста.

— Не-е-е, — помотал Алекс головой. — Куда я уйду в таком виде?

Я сглотнула еще раз, понимая, что он стоит буквально в двух шагах. И я могу чувствовать запах мыла и свежести, смешанный с его собственным запахом. От которого в голове начинало происходить что-то взрывоопасное.

— Ты можешь одеться.

— Тут тепло.

— Тут плюс восемнадцать!

— Говорю же жара!

Ну тут он не врал: лично мне стало так жарко, что хотелось вытереть лоб. И губы резко пересохли, как и горло.

В итоге мы оба резко замолчали и уставились друг на друга. Промелькнула безумная мысль, что, наверное, сейчас похожи на двух хищников, которые не знают: то ли вцепиться в глотку, то ли устроить брачные игры.

Сердце тарахтело уже в ушах, заглушало звуки вокруг. Но оно пискнуло, как и я, когда Алекс придвинулся рывком, выставив руки по обеим сторонам от меня. А сам наклонился и просто захватил мои губы — своими. Вот так просто, с напором и таким весомым желанием.

Глава двадцать вторая

Алексей Злотов

Я не верил в существование ведьм, но вот сейчас мне хотелось обозвать Джулию именно этим словом. С другой стороны медоед-ведьма это слишком взрывная смесь. Но как еще назвать девушку, которая сейчас едва ли не плавилась в моих руках?

Я и сам плавился. Самым разумным и логичным решением в данный момент казалось сорвать с нее штаны с трусиками и заставить кричать. Сначала у стены. затем в постели, потом в душе. Ну и еще варианты можно отыскать.

— А как же… — простонала Джулия мне в губы. — как же… запрет.

Чего? Какой запрет? Я бы слишком занят тем, что убеждался в отсутствие у нее лифчика, потому не сразу дошло.

— Медоед! — прорычал, при этом прикусывая ее губу.

— Мне расска… — тут она выдохнула со стоном, отчего я чуть не лопнул от возбуждения. — …зали-и-и.

Мне пришлось слегка отстранится, иначе я рисковал банально не донести ее до постели и финишировать прямо на месте. И без секса. Точно подросток после первого сексуального сна.

— Мы не на горе. — сообщил хрипло.

— А?

Не у одного меня мозги сейчас можно сказать отключились. Судя по затуманенному взгляду Джулии, она меня плохо понимала. Ну да, когда начинают солировать гормоны, здравый смысл часто уходит в подполье.

А ну и хрен с ним!

— Сейчас можно. — прошептал на зардевшееся ухо.

А сам подхватил Джулию за бедра, отнес к постели.

— Можно? — ослабевшим голосом уточнила она.

— Можно, можно. — заверил Джулию, возвышаясь над ней и стягивая с нее штаны вместе с бельем.

— Видишь ли, — продолжал, переключившись на флиску Джулии, — фактически мы сейчас не на Эвересте.

У нее такая идеальная грудь! Она помещалась в моей ладони, точно созданная только для меня. Футболку я отбросил в сторону, как нечто совершенно лишнее. Вся одежда сейчас лишь раздражала.

— Но…

— Тс-с-с, медоед, — я приложил палец к ее губам, и едва не простонал в голос, когда Джули его слегка прикусила.

Слов больше не осталось, только дело. И наши тела.

Дыхание со вкусом высоты и экстрима.

Стоны, смешивающиеся с поцелуями.

Один адреналин на двоих.

Дикое чувство, что я недавно помирал от жажды, а теперь наткнулся на оазис. И все никак не могу напиться.

И да, я заставил Джулию кричать. Не раз. Не отпускал, не мог, просто не мог.

Но все же мы выдохлись. Когда за окном уже стемнело. Это был чернильный мрак, так как фонарей в округе не водилось. Слышался шелест вездесущих флажков, чьи-то голоса, где-то вдали пролаяла и умолкла собака.

Влажные пряди волос Джулии касались моей груди. Она как-то вся забралась на меня и просто распласталась.

— Сдаешься? — спросил я тоном, точно готов был еще на один раунд.

На самом деле не отказался бы, но организм уже начинал подвывать от усталости.

— Капитулирую. — послышался голос Джулии. — Тем более кое-кто тоже так малость съежился.

И протянула руку к самой уставшей части моего тела. Которая встрепенулась с намеком на "браво! Бис!".

— Не буди лиха. — предупредил я ее. — Как нога, кстати?

— Вообще не болит.

В качестве доказательства, Джулия приподняла ногу и помахала ею в воздухе. И тут же спрятала обратно под одеяло. Несмотря на кондиционер, в номере все же ощущалась ночная свежесть.

— Ура! — прокомментировал я. — Суровые альпинисты доказали, что секс заживляет растяжения и прочие гадости.

— Давай я тебе руку сломаю. — предложила тут же Джулия. — И попробуем еще раз доказать то, что ты сказал.

— Медоед. — вздохнул я, прижимая к себе еще сильнее.

— Вот! Значит мне все по хрену!

— Ты хоть иногда молчишь? — поинтересовался у нее.

Джулия подумала ровно секунду, прежде чем приподнять голову и одарить меня широкой улыбкой. Сейчас она мне напоминала сытую довольную кошку. Казалось, еще немного и начнет облизываться.

— Если я сплю или если меня очень хорошо просят. Ну или если я крайне зла.

— То есть, когда ты замолкаешь, надо срочно догадаться в чем причина?

— Зато сколько адреналина! — промурлыкала эта невыносимая женщина.

При этом пальцами так провела по моей щеке, отчего в голову пришла мысль провести таки еще один раунд. Джулия пошевелилась, видимо, бедром ощутив мою мысль и проговорила:

— Кстати про адреналин. Моя нога великолепно себя чувствует, и я готова к штурму.

— Кстати о штурме. — вздохнул я. — Погодные условия поменялись. Надеюсь к штурму придут в норму. Медоед, ты можешь хоть иногда не думать про горы?

— А ты? — спросила она в ответ.

— Редко. — признался ей. — Горы — моя жизнь и работа. Но все же иногда хочется отвлечься на что-нибудь. Например, на девушку. Она, конечно, малость чокнутая, но так даже лучше. Я ведь тоже немного не в себе.

— Офигенный комплимент! Просто лучший из тех, что я слышала. Пожалуй, его может переплюнуть только твоя фраза про медоеда.

Я не выдержал и все же перекатился, чтобы подмять Джулию под себя. Та лишь пискнула, попыталась замолотить руками по спине, но доигралась лишь до того, что я снова принялся ее целовать. Пока она не сдалась и не замурлыкала, расслабляясь. Превращаясь в кошку, что на время спрятала коготки.

— Я ведь совсем тебя не знаю. — сообщила Джулия, едва мы разорвали очередной поцелуй.

— Ну… по мне так мы весьма тесно познакомились.

В ответ на мою реплику Джулия хмыкнула и сообщила, что знакомство лучше производить в разных плоскостях. В итоге мы пару минут перекидывались репликами, соревнуясь в остроумии. Пока я все же не признался, под радостное хихиканье Джулии.

— Ладно, твое ехидное колдунство сильнее моего. И ты права, медоед, мы друг друга не знаем. Поиграем в вопросы и ответы?

— Обожаю игры.

Джулия уселась на меня верхом, отчего мне стало немного неудобно в нижней части. Ну вот разве в такой позиции до вопросов-ответов? Опять издевается!

— М-м-м, с чего бы начать? — протянула она, чуть прикусив губу. — Ну, к примеру, твой самый запоминающийся поступок в детстве?

— Как-то сложно вспомнить. — признался, понимая, что говорить хочетс все меньше.

— Подумай, ты же умный, да? И память у тебя хорошая.

— В одиннадцать лет мы с пацанами из деревни решили на спор переночевать у Русалочьего озера. Считалось, что мужикам туда ходу нет из-за русалок.

— И в это верили?

— Ну… пацаны то верили. Страшилки ходили всякие. Что русалки там утаскивают ребят к себе на дно и обгладывают до костей. А еще они по ночам сидят на ивах и поют. И сиськи!

На последнем слове я невольно скосил глаза на вышеозначенную часть тела. Джулия же расхохоталась как настоящая русалка.

— Эй, упырь, ты не отвлекайся.

— Офигеть. — прокомментировал я ситуацию. — Ну да, на сиськи мы тоже хотели посмотреть. В общем, поставили мы палатку, удочки приготовили, чтобы утром порыбачить, как стемнело — костер разожгли. Сидим, ночь, красота, комары дое…докопались. В озере рыба гуляет.

— Точно рыба? Может, русалки?

Я уловил ехидный подтекст и чуть шлепнул Джулию. Ну реально слишком соблазнительно она на мне смотрелась.

— Это была рыба, медоед. Но потом в озере что-то ухнуло и движение непонятное. В общем, пацаны разом замерли. Мы все столпились на берегу и смотрим на воду.

— Дебилы. — прокомментировала Джулия.

— Любопытство — не порок. — возразил я. — Короче, слышим, что возле трех ив, кто-то возится и хихикает. Вода плещется. Прикинь! А там еще камыши отделяют нас от той части. Вдруг из-за них выплывает девка!

— Ы-ы-ы. — сообщила Джулия.

— Вот именно! Тут мы все как заорем и побежим в сторону деревни. А с озера визг, шум. — я хохотнул, продолжил. — Оказывается это деревенские девчонки решили искупаться ночью и погадать. А тут мы.

Джулия посмотрела на меня и проговорила:

— Чую, бурное у тебя было детство.

После чего пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Я со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Ну нет, не дождется того, что я первым не выдержу. Вон у самой уже глаза горят.

Ночь продолжалась, а мы обменивалась воспоминанями и любимыми привычками.

— Обожаю статуэтки в виде кошек! Просто вот готова везде их ставить…

— Не могу работать в офисе. У меня стаж три года в роли "айтишника". Не выдержал.

— Обожаю свою работу, она меня вдохновляет и успокаивает.

— Нет, у меня из домашних животных только тараканы в общаге были, нупотом я ахатину завел. С таким образом жизни кошки и собаки тосковать будут.

— У меня есть кошандра, сейчас у подруги.

— Ага, жил с девчонкой, расстались незадолго до того, как сюда отправился.

— Ого, ты меня опередил, я ни с кем не жила. Ты что делаешь? Эй!

— Я? — удивился притворно и шевельнул бедрами. — Ничего.

— Фигасе у тебя "ничего"!

Возглас Джулии перетек в короткий полустон-полувсхлип. Она не выдержала, руками вцепилась мне в плечи, запрокинула голову. И медленно начала подниматься и опускаться.

Через три дня мы отправились обратно в базовый лагерь.

Глава двадцать третья

В этот раз приезд в базовый лагерь прошел проще. Я ехала, а потом шла, а вокруг мир изменился.

Вашу…чтоб вас…как еще там сказать, чтобы без мата? Такие перемены означали одно: я влюбилась.

Влюбилась!

Влюблялась я до этого разве что в университете, когда на заочке училась. И то там все было недолго и закончилось так себе. "Принц моего сердца" оказался женат, успешно это скрывал и соблазнял таких дурочек, которой я была. Ну а после этого сильной любви не встречала, так — увлечения души и тела на время. Плюс работа, очень много работы и горы. При таком раскладе на личные переживания просто не оставалось времени.

А тут вот свалился Упырь на мою голову.

Я обвела взглядом базовый лагерь, сегодня скрытый в дымке посвистывающего бурана. Колючий мелкий снег забивался везде, где можно, пытался залепить глаза, путался в волосах. Люди передвигались короткими перебежками, тихо матерились и мрачнели не по дням, а по часам.

Погода уже неделю не желала налаживаться. Максимум, что мы смогли пока сделать, подняться до второго высотного лагеря, а потом вынуждены были спуститься вниз, так как метель разыгралась не на шутку.

— Что на ближайшее время? — спросила я, прячась в общей палатке от бурана. Вся наша группа, включая гидов, уже находилась здесь. На длинном столе стояли чашки с чаем и кофе, какие-то бутерброды и куча бумаг. Настроение так себе, в воздухе витало напряжение.

— Обещают окно через пару дней. — ответил Виктор.

— Так это…

— Через пять дней. — перебил меня Марк. — Давайте называть точные цифры. Я вас потому сюда и позвал. С восьмидесятипроцентной вероятностью через пять дней будет окно на несколько часов. В этот период надо попробовать забраться на вершину.

— В принципе мы укладываемся по дням. — кивнул Алекс, а я невольно засмотрелась на него. Упырь сидел в походном кресле, закинув ногу на ногу. В руках чашка с остывшим кофе, на скулах — густая поросль, о которую мне так понравилось тереться щекой, в глазах — усталость и какой-то злой азарт.

— А что говорят шерпы? — поинтересовался Андрей. — Мой что-то все ворчит насчет звезд и нехороших толкований.

— Не стоит недооценивать советы шерп. — тихо произнесла Иоши. — У них огромный опыт восхождений. Они слышат все вокруг.

— Мне плевать кто там и что слышит. — фыркнул Вадим. — Я просто хочу за свои бабки залезть на гору.

— Ваши бабки не помогут если мы встрянем в буран на вершине. — не выдержала я.

Ну что за идиот! Смерила его таким взглядом, что Вадим от злости стиснул зубы, но сдержался. Хотя, может, лучше поругаться, пар спустить?

— Шерпам не нравится много чего. — проворчал Марк. — То звезды светят не по стандарту, то поземка не так метет, то знаки в небе нехорошие.

— Я бы не сбрасывал их мнение со счетов. — ответил Алекс. — Шерпы действительно порой внимательнее приборов. Может, это и звучит бредово. И да, Вадим, я понимаю ваше желание идти на штурм вершины. Но в данном случае правила нам диктует погода. Я за то, чтобы завтра с утра выдвигаться до первого высотного, а дальше посмотрим.

— Идти будет трудновато. — кивнул Виктор. — Но ветер стихает, в основном бушует на подходе к вершине. До третьего лагеря доберемся. Алексей?

Алекс помолчал, не смущаясь устремленных на него взглядов. Мы же молчали. Разве что Вадим выглядел недовольным и, судя по движению губ, беззвучно ругался. Андрей с Карлом хоть и хмурились, но молчали. Ну а мы с Иоши просто ждали. А смысл выглядеть недовольными? От наших кислых рож погода не улучшится.

— Китайцы вышли к первому лагерю сегодня. — сообщил наконец, Алекс. — По рации сказали погода хоть и ветреная, но идти можно. Мое мнение — стоит рискнуть. Но! если окно не появится, придется поворачивать. Я не самоубийца, уж извините.

— Кислорода должно хватит. — кивнул Марк. — Но да, ребята, штурма не будет если непогода усилится.

— Ну. — подала я голос. — Оно обидно будет, но все же хочется штурма без дополнительного риска, его там и так более чем достаточно. Чан мне тут на днях говорил, что тучи нехорошие. Мол, если не переменится, точно будет буря.

— Лучше бы они вовремя перила провешивали. — откликнулся андрей.

— В срок все делают. — возразил Карл. — Нормальные ребята. Вон в одной группе гидам вместе с шерпами пришлось провешивать перила, так как до последнего протянули. Я за попытку штурма, но без попыток самоубиться.

И еще час таких рассуждений. Где-то на двадцатой минуте я плюнула, налила из термоса крепкого чая с молоком и устроилась в углу, в кресле. Пусть спорят, я лучше подремлю. На этой высоте организм уже привык и проблем со сном не возникало. А если выходим завтра, то тем более отдохнуть стоит.

Иоши последовала моему примеру и тоже то ли слушала, то ли дремала. А больше всех суетился Вадим. Я уже видела, что Марк, Виктор и Алекс с трудом сдерживаются, чтобы не начать разговаривать совсем, кхм, грубо. Ну реально что ли человек думает, что если заплатил, то все?

У меня вон одна попытка и то не ною. Тем более Вадим здоровый как лось, с акклиматизацией у него все нормально, прет как танк, судя по словам Алекса. А у меня хорошо еще нога успокоилась и ведет себя пристойно. А так сердцебиение все равно на границе того, что здесь считается нормальным, одышка периодически дает о себе знать и ноют виски. Еще и аппетит… приходится заставлять себя есть. Мария не выдержала, глядя на мою унылую морду над тарелкой и всучила какие-то таблетки. Не сказать, что они помогли, но впихивать в себя еду стало проще. В основном я налегала на сухофрукты и энергобатончики, несмотря на ор Алекса.

Чай в кружке закончился, так же как и разговоры. Я зевнула и поняла, что в палатке остались лишь я, Карл, Иоши и Алекс.

— Джу, ты гений. — серьезно так проговорил Карл. — Это ж надо так задуматься, что не заметить конца брейншторма.

— Чего?

— Мозгового штурма.

— Я знаю английский. — буркнула Карлу. — А зачем слушать то? Выступаем и ладно, а дальше как погода покажет. Надо будет снарягу проверить и отдохнуть перед выходом.

— Джулия, ты просто мечта, а не женщина. — восхитился Карл, не замечая мрачного взгляда Алекса.

— Вы же не первый раз в одной команде? — спросила Иоши. — до сих пор не рассмотрел ее?

— Рассмотрел. — вздохнул этот балабол с бородой. — Но дома жена, дети, тортик в духовке и мысли о насущном. А Джулия она как… как…

— Как гора. — мрачно сообщил Алекс, вставая. — Неприступная и с непредсказуемым характером. Давайте займемся снарягой, а потом отдыхать. Выступаем совсем рано утром.

Я дождалась, пока Карл и Иоши выйдут, подкралась к Алексу и ущипнула твердокаменное плечо через флиску.

— Ревнуем?

— К женатому бородачу? — вздернул бровь Упырь. — Который сравнивает тебя с горушкой? Это так романти-и-и…

— Заткнись! — попыталась я закрыть ему рот ладонью.

Алекс ловко увернулся, в ответ сгреб меня в охапку и ладонью повозил по макушке, в результате чего я превратилась в лохматую ведьму.

— Пошли проверять снарягу. — чмокнул он меня в нос, а потом, не удержавшись, в губы.

На улице в лицо тут же попала горсть мелкого колючего снега. Я стряхнула его с ресниц, отплевалась. Но по сравнению с тем как мело утром, это мелочи. Ветер и правда стихал, на небе среди туч появились разрывы.

— Может, и правда погода наладится. — пробормотала задумчиво.

— Ты же понимаешь, что в противном случае штурм не состоится?

Моя снаряга лежала в палатке, в углу. Запасная одежда развешана по все поверхностям. Алекс забрался в палатку следом за мной и первым делом полез проверять кошки.

— Виктор займется Андреем и Вадимом, а я помогу тебе с Иоши и Карлом. Джулия, ты не ответила на мой вопрос.

Я начала складывать флиску.

— Я не знаю, какого ответа ты ждешь от меня. Если боишься, что я плюну на все и поскачу в буран на штурм, то успокойся — не дура. Но не пытайся меня опекать на вершине, хорошо?

— Тс-с-с. — проговорил Алекс, а я замолчала, поняв, что почти уже начала кричать на него.

— Извини. — мне пришлось сделать пару глубоких вдохов. — Правда, извини. Просто…

— Просто ты, медоед, слишком независимая и боишься кому-то довериться. Все, расслабься, Джул, я понял и не буду разыгрывать из себя мамочку. Чего, кстати, и не думал делать. Давай проверим твою снарягу, и я пойду к остальным.

Ну вот, кажется, поругались. Я молча начала готовить рюкзак, то и дело пытаясь перевести молчание в легкую беседу. Слова извинения не шли с языка, так как неправой я себя не считала. В конце концов, объяснила Алексу, что чувствую. И не моя вина, что он такой легкоранимый.

— Я не считаю тебя мамочкой. — выдавила, наконец.

Алекс к тому времени уже проверил мое снаряжение, посоветовал подточить "кошки". На мою реплику чуть вздернул бровь и ответил:

— И на том спасибо, медоед. Я не против стать родителей, но желательно все же отцом.

— А вдруг уже стал?

— Вряд ли. — вздохнул Алекс. — Готов исследовать эту сторону жизни только с определенной женщиной. Так, все, давай ложиться спать. Подъем рано, с утра надо плотно позавтракать, поняла? Я уже сказал Чану, что тебе принести в палатку. Спокойной ночи.

Он вышел из палатку в темный вечер. А я смотрела ему вслед. И постепенно понимала, что он будет сегодня ночевать у себя. Хотя до этого каждую ночь оставался тут. Мы просто спали, пусть и в обнимку, много разговаривали. А сегодня…

Может, он не хочет перед подъемом долго разговаривать?

Или обиделся на что-то?

Или…я сглотнула и отогнала пинком следующее предположение. Так как перед подъемом и подготовкой к штурму такие мрачные мысли совершенно лишние.

Ругаться с друзьями я ненавидела. Да и кто это любит? Вот от души наорать на кого-то нелюбезного — запросто. А тут сейчас стояла, сжимая в руках пачку салфеток и понимала, что больше всего на свете хочу кинуться следом, в метель, и помириться.

Но характер у меня ослиный, чего уж там. Вместо того, чтобы помириться, я дособирала рюкзак, подточила "кошки" и легла спать. Ну как спать…лежала и думала, думала, думала.

Эверест совсем рядом, рукой подать, можно сказать. И чем он ближе, тем внутри становилось страшнее. От того, что в последний момент что-то пойдет не так. Как с ногой, например. Меня в холодный пот бросало от одной только мысли, что нога могла подвести вот сейчас. И тогда все, штурму можно помахать рукой.

Я заворочалась в спальном мешке, понимая, что внутри становится все беспокойнее. А это неправильно. На штурм выходят с трезвой головой и спокойными нервами. Там и так риска хватает.

В итоге, я все же уснула, успокоив себя тем, что Алекс просто удрал, чтобы не соблазняться. Ведь принято считать, что секс на горе — плохая примета. Кто вообще так решил? Мне бы сейчас не помешало немного сбросить напряжение и заснуть, уткнувшись носом Алексу в грудь.

А пришлось дрыхнуть одной, видеть плохие сны. На самом деле плохие. И я не говорю про монстров или кровавых клоунов, преследующих в кошмарах. Мне снилось небо, ярко-синее и безмятежное. Искрящиеся от снега горы и цепочка альпинистов, идущих к вершине. Мы двигались медленно, экономя каждый шаг. Я чувствовала как разреженный воздух с трудом проходит в легкие, как сердце стучит отбойным молотком. Руки и ноги двигались так, точно я пыталась раздвинуть плотную воду.

А внутри рос страх. Рос, несмотря на отличную погоду. От него двигаться становилось еще тяжелее. Но я продолжала идти, а внутри визжала от страха. Но не могла издать ни звука, чтобы позвать кого-то из группы.

Впереди двигался Алекс, я видела перед собой его яркую куртку. И мне очень хотелось окликнуть его, чтобы предупредить.

А небо тем временем становилось все ярче, синева наливалась чем-то нехорошим. И постепенно становилось лиловым, тяжелым. Снег вдруг пошел крупными хлопьями, затем превратился в метель.

А дальше все вокруг превратилось в снежный ад. Я проснулась в тот момент, когда земля под ногами разошлась широкой щелью. В которую и упала с криком, заметив, что Алекса погребло под лавиной.

Сердце стучало как бешеное. Я сидела, завернувшись в спальник и учащенно дышала. Волосы промокли от пота, ртом я хватала прохладный воздух.

— Что за хре-е-ень!

"Белые" кошмары мне и раньше снились, но никогда они не были такими яркими и пронизывающими.

Глава двадцать четвертая

После кошмара больше заснуть не удалось, так что звон будильника я встретила одетой и готовой покорять вершину. Ну а сны… все легко объяснимо. Легкая ссора с Алексом наложилось на волнение перед началом подъема вот и все. К тому же еще недавно я психовала насчет ноги.

Сны — наше подсознание, их не стоит бояться. Тут надо думать, что с реальностью делать.

Для начала — выпить чай, позавтракать. Сил потребуется много. Я знала, что сегодня у нас марш-бросок до Северного седла, то есть до высоты семь тысяч метров. Там побудем денек и дальше. Довольно легкий отрезок пути, без сераков, без лавинной опасности, но со своими причудами. Да и разреженный воздух никто не отменял. Мне уже после шести тысяч метров движения даются с некоторым трудом.

В палатку деликатно поскреблись.

— Доброе утро. — это Чан заглянул с термосом и чашкой чая.

— Доброе. — я с наслаждение глотнула горячий напиток. — Я скоро приду в столовую. Как погода?

— Ветер почти стих, снег перестал идти. Но выше непогода продолжается.

— Выше это насколько?

— В третьем высотном снегом заметает.

Я тихо выругалась и тут же получила укоризненный взгляд Чана. Непалец покачал головой.

— Чего?

— Не стоит ругаться перед восхождением. Гора и так на что-то гневается.

Я тихо икнула и почему-то подумала про секс в отеле. Но, кажется, выражение лица у меня было таким красноречивым, что мои мысли угадал и Чан. Даже заулыбался, но не хитро, а так… по-доброму. Даже возмущаться не захотелось.

— Не беспокойтесь, Джулия. Алекс правильно сделал, что сейчас к вам не подходит. В базовом лагере заниматься сексом не к добру. Гора как ревнивая женщина, ей не нравится когда в ее присутствии любовь дарят другой.

Ик… трижды ик.

— Спасибо, Чан, после твоих слов я совсем проснулась. Скажи, такая погода тут не редкость?

— Редкостью были бы идеальные условия. А это в порядке вещей. Главное — поймать окно в нужный момент и успеть завершить штурм до непогоды.

Да уж, на словах звучит так просто.

За завтраком я увиделась с остальными членами экспедиции. Иоши как всегда спокойная. Она аккуратно завтракала и помахала мне рукой, подзывая к себе. Карл выглядел рыжим викингом, решившим пойти в поход через горный перевал. Еду он в себя загружал основательно, с серьезным видом. Правда, мне подмигнул, отчего мой глаз тоже автоматически дернулся. Андрей с Вадимом меня просто проигнорировали: первый зевал и клевал носом, второй быстро ел и о чем-то разговаривал с Виктором.

— А где Марк с Алексом? — поинтересовалась я у Карла.

В тарелке как всегда рис и омлет — один из стандартных здесь завтраков. Дико хотелось фруктов и горького шоколада с орехами. Я выудила из вазочки энергетический батончик, решив, что сладкое полезно для мозгов.

— Они уже поели. — ответил Карл. — С шерпами ругаются.

— Что еще случилось?

— Говорят, на Желтой полосе перила не провесили до сих пор. Ссылаются на непогоду.

— Ну так то логично. Да и время есть.

— Издеваешься? Если непогода затянется, то они нефига не провесят. А мы там дня через два уже будем.

— Сутки в первом высотном, сутки во втором. — я прищурилась и кивнула. — Да, что-то и правда времени не того.

— Дойдем. — а это послышался веселый голос Вадима. — Я, народ, слово дал своим корешам, что дойду до вершины.

Иоши сделала вид, что пьет чай, а я протянула:

— Ну если сло-о-ово…

На самом деле у Вадима были все шансы дойти до вершины, при условии, что погода позволила бы. Если в начале шел он так себе, жаловался на горняшку, то теперь рвался в бой. Да и Алекс еще в отеле сказал, что Вадим, кажется адаптировался. И на третьем высотном показывал неплохие результаты.

Я бы сказала очень неплохие. Он даже после третьего лагеря обходился без кислорода. И это при том, что опыта восхождения у него было не так много.

Хм…

Я снова покосилась на Вадима. Такой цветущий вид, мужик явно рвется к вершине. И лопает с аппетитом.

Хм-м-м…

От мыслей меня отвлек Карл. Предложил кофе, а затем наклонился к моему уху и едва заметно прошептал:

— Тоже на Вадима косишься? Понравился?

— В смысле"тоже"? — прошептала в ответ. — Ты у нас вроде по женщинам, м-м-м?

— Джулия, у тебя язык раздвоенный. — шепот Карла обжигал ухо, и я потерла его. — Мы же с тобой не в первый раз в горах.

— Ну?

Мне надоело перешептываться, так что я предложила уже нормальным голосом:

— Пошли подышим свежим воздухом, бородач.

— И то верно. — кивнул Карл. — А то ж потом когда еще надышимся, да?

Я двинула его в плечо, точно по камню стукнула.

А за стенами палатки только-только разгорался рассвет. Точнее, даже не разгорался, а робко напоминал о себе розовыми всполохами над горами. Этот момент я обожала. И неважно в каких горах находилась. Эти розовые вершины, затем вспыхивающие золотом…В то время как в лагере задержалась темнота. Лишь фонари разгоняли ее.

— Чего хотел сказать?

— Вадим хреново адаптировался. — протянул Карл. — Горняшка была будь здоров. Он в третьем лагере жрать не мог, все наружу выходило, хотели его вниз отправить. А утром встал и как ни в чем не бывало.

Я уже поняла к чему он клонит. И пожала плечами:

— Ну… допинги себе вкалывают многие, просто об этом в основном молчат. Все же организм будет работать на пределе и неизвестно как потом среагирует. Это мы с тобой типа правильные.

— Мы не то, чтобы правильные. — возразил Карл. — Диамокс и я использовал пару раз. Когда особенно сильно мотало. Дело в другом. Я же присутствовал когда Вадим у Марии был. У него легкие слабые, склонные к пневмонии. Она ему сразу сказала, что не стоит прибегать к допингу, могут быть последствия.

— Но он упертый осел. — медленно произнесла я. — И поэтому, когда прижало, решил, что плевать на все, да? Раз заплатил бабки, то надо подняться? Интересно, видимо, он сразу собирался себе вкалывать что-то.

— Ты прекрасно знаешь, что как минимум половина из нас занимается этим. Другой вопрос, что потом может аукнуться.

— Я принимала как-то диамокс. — призналась Карлу. — Когда только начинала покорять восьмитысячники. Но меня потом предупредили, что не стоит им увлекаться. Про гормоны молчу.

— В любом случае, думаю Марк в курсе. — кивнул бородач. — Насчет гидов не знаю.

— Алекс не в курсе. — мотнула я головой. — Или же просто мне не сказал.

Карл вдруг широко улыбнулся и чисто каким-то братским жестом взъерошил мне волосы, а потом натянул шапку по самые уши.

— Хорошая из вас парочка. Оба отбитые напрочь. Идем собираться.

— Идем. — согласилась я, стараясь не думать о том, что и у меня в рюкзаке лежала парочка препаратов на случай, если на вершине станет плохо.

Другое дело, что вкалывать себе это буду только реально в случае, когда будет наступать "пушной зверек".

Алекс перехватил меня уже на выходе из палатки. Я как раз вытаскивала рюкзак и гадала, куда запропастился Чан с моим кислородом. Сама я тащила два баллона, остальные были у шерпы. Как и мой небольшой термос, куда он обещал налить чай.

— Медоедик.

— Чего, Упырь? — пропыхтела я.

Лямка у рюкзака легла на плечо ужасно неудобно. Пришлось снимать и поправлять. Алекс молча подхватил мою ношу и ловко нацепил на меня. В итоге рюкзак сел идеально, точно я родилась с ним.

— Ты готова?

— А это как товарищ гид скажет.

— Не язви.

Мы взглянули друг на друга. И мой язык, неожиданно для меня самой, сболтнул:

— Иногда я ужасно мерзкая.

— Да я тоже не подарок. — усмехнулся Алекс. — Идем, медоед, вершина нас ждет.

Наклонился и едва ощутимо коснулся губами моих губ. Я только-только успела ответить, а Алекс уже отстранился и деловым тоном проговорил:

— Джулия, веди себя хорошо. Не геройствуй и в случае чего сразу же говори мне или Виктору с Марком. Рация в порядке?

— Угу.

— Не тащи кучу вещей, отдавай Чану.

— Угу.

— Если понадобится кислород…

— Алекс, — взглянула ему в глаза, — Я уже большая девочка. И не первый раз в горах.

— В том то и дело. Новички все же чаще слушаются.

— Просто доверься моему опыту, как я доверяю тебе.

— Я попробую. — серьезно ответил Алекс. — Все, медоед, на выход. Вершина нас ждет.

Мне очень хотелось в это верить.

Глава двадцать пятая

Я ходила в разные горы. Помню резкие ветра и снег, который забивал нос и глаза, грохот лавин и мрачное потрескивание ледника, ощущение бескрайнего простора и своеобразный комфорт крохотной палатки, когда вокруг ревет буря. Такое не забывается.

До передового базового лагеря мы двигались вполне бодро. Ветер почти стих, лишь иногда налетал порывами. Каменистая поверхность перемежалась с твердым снегом, идти оказалось удобно. Рюкзак за спиной пока не казался чем-то неимоверно тяжелым, а горячий чай в термосе бодрил. Хотя пульс казался слишком быстрым, а дыхание — тяжелым.

Но мы шли. Вместе с нами тут и там были видны другие группы. Пока еще очереди не создавались, это на подходе к вершине подъем станет узким, придется толпится и надеяться, что уложимся в срок.

Я шла второй, после Карла. Он то и дело оборачивался. И за его очками я видела немой вопрос, мол, как себя чувствуешь. Молча поднимала вверх большой палец и шла дальше.

— Медоед, — меня догнал курсирующий туда-сюда Алекс, — ты как?

— Я что, так хреново выгляжу, раз ты уже третий, кто меня об этом спрашивает?

— Язык у тебя как у змеи. — кивнул Упырь. — Просто из всей команды ты единственная, кто был с травмой и кто тренировался меньше остальных.

— И что?

— Джулия, не ершись, это просто забота. Я так же приставал бы к любому члену команды.

— Вот и приставай. — буркнула я. — Все у меня хорошо.

На самом деле я слегка нервничала, но не из-за здоровья. Нога вела себя идеально. А вот погода… реально будет обидно, если все пойдет коту под хвост. Сколько лет я мечтала о подъеме на Эверест и вот осталось совсем немного.

Я несколько раздраженно покосилась на затянутое тучами небо. Опять посыпался мелкий колючий снег, ветер начал швырять его туда-сюда. Не так плохо, но что нас ждет на вершине?

Я всегда считала себя атеисткой. Но сейчас мысленно воззвала ко всем высшим силам. Мне надо покорить Эверест. Это… это как вишенка на огромном торте.

— Иоши, — я обернулась к японке. — Ты как?

— Нормально. — тихо проговорила та. — Немного голова болит. Я все думаю…

— Ты взяла с собой… — я замялась, не зная как назвать то, что Иоши решила привязать на вершине в память о муже. Голубая тряпочка? Флаг? Плакат? Как ни назови, все не так.

— Да, он тут. — Иоши на ходу коснулась пальцами левой части груди.

Символично. Я кивнула и отвернулась, решив больше не поднимать тему. Остаться на Эвересте может каждый. И такое мысли при подъеме лишь отвлекают и заставляют ощущать себя неуютно.

До лагеря добрались почти без происшествий, разве что уже на подходе у Андрея начался жесткий сухой кашель. Пришлось остановиться ненадолго, дать ему отдышаться и выпить воды.

— В лагере покажись врачу. — скомандовал Виктор. — Остальные тоже. А так перерыв на поесть и сон, часа в три ночи выступаем дальше.

Я только кивнула. Если утром казалось, что сил много, то сейчас хотелось просто упасть и лежать. В горле пересохло, несмотря на недавно выпитый чай. Я отыскала взглядом Чана, тот махнул рукой и подошел ближе.

— Все хорошо, Джулия?

— Воды можно?

— Да, конечно. Пейте больше, вы же теряете…

— Очень много жидкости, я в курсе.

— Как нога? — продолжал расспросы Чан.

— Отлично. Где наши палатки?

— Я провожу. — вмешался в наш разговор Алекс. — Чан, отдыхай, а то у тебя подопечная такая, что доплачивать надо.

— Зря вы так. — сообщил шерпа. — Джулия очень выносливая и ответственная девушка.

— Слышал? — пихнула я Алекса локтем. — Учись, мачо-мен.

И гордой, пусть и несколько заплетающейся поступью, отправилась между палатками. Сама найду палатки, они будут отмечены символом фирмы.

— Медоед! — Алекс нагнал меня так легко, точно и не поднимался только что вместе со мной почти шесть часов. — Не злись.

— На тебя? А смысл?

— У некоторых людей на вершине начинается странная агрессия. — промолвил задумчиво этот гад. — Но я думал, ты не из них.

Я увидела знакомый символ: красный круг и в середине желтая штука, похожая на кляксу. А вот и палатки, тоже красно-желтые, такие прямо почти уютные. Из груди сам собой вырвался вздох блаженства.

— Извини. — обернулась к Алексу. — Нервы. Я так давно мечтала сюда добраться. И вот теперь мне…

— Страшно? — вдруг ласково спросил мужчина.

— Именно. — мой голос упал почти до шепота.

Вокруг туда-сюда сновали люди, трепетали на ветру разноцветные палатки, спускались сумерки. А мне хотелось немного побыть слабой. Минуточку и снова обратно вернуться в образ несгибаемой альпинистки. Которая и через лавину пройдет, и ледник на ходу… остановит.

И Алекс меня понял.

Я прижалась к его плечу, когда он обнял, обхватил изо всех сил. И просто так замер, чтобы прошептать:

— Эй, ты главное иди вперед, хорошо?

— Угу.

— Впереди много чего может быть. Но ты же не раз поднималась в горы.

— Угу-у-у-у. — промычала ему в плечо. От его куртки пахло снегом и опасностью. Я чуть потерлась о жесткую материю и попросила:

— Я еще так постою немного?

— Без проблем. Но я предлагаю лучший вариант. Мы с тобой переместимся в палатку и побудем там. А потом я принесу туда чай и еду, хорошо?

Я не выдержала и хихикнула. Вскинула лицо к Алексу и призналась:

— Вот никогда бы не подумала, что на Эвересте у меня будем просто мегакомфорт, да еще с личным официантом.

— Надо будет запомнить одну вещь. — протянул мне в тон Алекс. — Уже дома припомнить тебе эти слова.

На эти слова мне бы ответить томным шепотом, да на ушко. Мол, жду не дождусь того, как ты мне "припоминать" будешь. Но я ж не романтичная. Потому хлопнула Алекса по плечу, точно по камню, и бодро проговорила:

— Ты главное не забудь об этом, когда мы вернемся домой. Правда, мы в разных городах живем…

— Уже нет.

Я вскинула бровь и попросила Алекса объяснить. А то я как-то немного тормозить начала. Видимо, недостаток кислорода сказывается.

— Ну, медоед, ну не делай вид, что не понимаешь. Я тут подумал и решил…

— Слова истинного мужчины, угу.

— Не перебивай. — рыкнул Алекс. — В общем, ты переедешь ко мне.

— Ик. — сообщила я в ответ на это заявление.

— Очень информативно. Я понимаю, что ты от радости онемела…

— Ик. — повторила я, отыскивая слова. — Нет, я понимаю, что познакомились мы давно. Но тесно, кхм, общаться мы начали вот на днях буквально. А вдруг я козявки из носа люблю по постели размазывать? А ты, может, носки за батарею прячешь?

— А еще я чашки у компа оставляю и бреюсь редко.

— Какой ужас! А я иногда ленюсь заправлять постель и…и…и… слушай, да я просто идеальна!

— Надеюсь, — смиренно проговорил Алекс, — у меня от твоей идеальности не появятся комплексы. А, ну и ее, моя работа — водить людей по горам. Потому меня часто нет дома.

— Мое хобби — лазать по горам. Думаю, тут мы договоримся.

— Так ты согласна?

Я уперлась пальцем в грудь Алекса. Именно Алекса, а не Упыря, проговорила задумчиво:

— Я рассмотрю ваше предложение в ближайшее время. А на данный момент мне хочется пить, надо поесть и поспать.

Романтично, аж не могу. Да уж, не быть мне героиней любовных романов и фильмов. Алекс это, видимо, тоже понял, но не расстроился.

— Я принесу все в палатку. — он чмокнул меня в нос еще раз, подтолкнул в сторону временного жилища. — Давай, отдыхай.

О, да-а-а! Отдых! Это все, что мне сейчас было нужно. Не знаю как другие, но лично я на восхождении думала только о горах. Ну еще немного философствовала. А всякие там пошлости покидали мозг до момента возвращения домой. Какие непотребности, какие эротические мечты? Тут выжить бы!

Я задремала еще до чая, который принес Алекс. Жидкость выпила с жадностью, а вот ужин заставила себя съесть. После чего просто провалилась в сон, пока еще нормальный. Это уже чуть повыше наступит бессонница, прерываемая тяжелой дремотой. А сейчас организм пока еще мог отдохнуть.

Уже сквозь сон я ощутила, как Алекс вернулся. Потом опять вышел, с кем-то разговаривал. Иногда в сон проникали звуки извне. Лагерь гудел постоянно, светили фонарики. А палатка казалась таким мирным островком.

Глава двадцать шестая

До Северного седла, где находился первый высотный лагерь, пришлось идти шесть часов. И по мне так это были не самые тяжелые пути. Организм, конечно, одурел от нагрузки, но здесь хотя бы лично я еще дышала почти нормально. Да, приходиться вдыхать глубоко, да, высокий пульс. Но все равно еще идешь и довольно бодро, помогая себе трекинговыми палками.

Я поражалась Алексу. Он точно человек? Не пришелец, не этот… Супермен? Весь путь до первого высотного лагеря он сновал вдоль нашей цепочки, растянувшейся довольно сильно. Андрей шел в конце, вместе с шерпой и Виктором. Тот замыкал цепочку и следил за особо отстающими. А это у нас были Андрей и Вадим. Иоши шла впереди меня, а где-то совсем впереди, вместе с Марком, шагал Карл.

Мне казалось, что даже через очки снег слепит глаза. Двигалась я спокойно, экономя силы и стараясь не сбить дыхание. Руки, к счастью, пока не мерзли. Это моя главная проблема: после восхождения на К2 я сильно их обморозила. И приходилось теперь пользоваться самыми теплыми перчатками и рукавицами, какие смогла найти.

Алекс прошагал мимо, проверить как там отстающие. В очередной раз. Он вообще устает? Я повернула к нему голову, уловила взгляд сквозь очки. Ну точнее мне хотелось подумать, что он смотрит на меня. Взмах рукой и снова мы пошли дальше.

Лагерь на Северном седле еще комфортный, даже просторный. Туда мы пришли вымотавшись до предела. Хотя нет, вру. На пределе у нас организм будет ближе к вершине. А сейчас это так, мелочи жизни. Главное передвигать ногами и не забывать иногда пить чай или воду. И то, и другое есть у меня, и у шерпов.

Сердце колотилось в районе горла, в ушах даже стоял его грохот. А еще белизна снега вокруг и бесконечно-синее небо над головой. Погода сегодня установилась почти идеальная. И глядя на красоту вокруг, я вдруг понадеялась, что вот такая идиллия сохраниться до самой вершины.

Но мечты, мечты. Северное седло коварно своими ночными ветрами. О них я наслышалась немало. И палатки срывало, и лавины близко сходили. Прогнозы обещали ветра, но в пределах нормы. Другой вопрос: а какая здесь норма?

Я не выдержала и обернулась. Далеко, где-то чуть ниже того места, где сейчас двигалась я, шли Вадим, потом Андрей. И мелькала желтая куртка Алекса. Невольно улыбнулась, вспомнив наше с ним утро. Обнимашки в спальнике и колючее прикосновение его отросшей бороды к моей щеке, мое сонное бормотание. Я уснула с трудом, и потому с утра вставать не хотелось. Пока Алекс не ткнул меня пальцем в бок. Я взвизгнула: щекотки боялась просто до ужаса.

— Я знаю слабое место медоеда! — радостно объявил Алекс.

Сейчас, поднимаясь к Северному седлу и понимая, что ноги дрожат, на моих губах все равно то и дело продолжала расползаться улыбка. Мы дойдем, обязательно дойдем. Нас сопровождают шерпы, у нас есть кислород, да еще хорошая физическая подготовка.

Главное, чтобы погода не подвела.

А погода в горах она как женщина, переменчивая и загадочная.

Первый высотный лагерь встретил нас светом фонарей и оранжево-желтыми палатками. Пока мы приходили в себя и искали наши палатки, пока пытались поесть и проверить рюкзаки — сгустилась темнота.

— Спать. — объявил Алекс, заглядывая ко мне в палатку.

— Ты со мной?

— Ну так ты от меня так просто не избавишься, медоед. Так, душ приняла, зубы почистила, чай выпила?

— Издеваешься? — проворчала я.

Душ мне, да и остальным, только снился. Кое-как дело спасали влажные салфетки, но я все равно закрывала глаза и мечтала часик постоять под горячими струями воды.

Так что я ограничилась тем, что попыталась поесть, попыталась изобразить импровизированное мытье салфетками, выпила нужные таблетки и забралась в спальник. Тело просто орало от усталости. Это состояние теперь не покинет меня, пока мы не спустимся в базовый лагерь.

Алекс пришел чуть позже, когда я почти убедила себя задремать. Молча залез, прижал к себе и почти сразу задышал, как дышат спящие люди. Я же ухитрилась развернуться к нему лицом, в свете небольшого фонарика начала вглядываться в Алекса. Усталые складки возле губ, одна залегла между бровями, скулы стали выделяться еще отчетливее, губы, несмотря на крем, обветрились. Щетина уже превратилась в бороду. Я кончиками пальцев обвела линию губ, поднялась к бровям…

— Ура-а-а! — шепотом прокомментировал Алекс. — Меня лапают!

Он приоткрыл один глаз, им же подмигнул, после чего попросил:

— А можно ты повторишь то же самое, но уже того, после восхождения?

— Идиот. — вздохнула я.

— Медоед.

Вот и поговорили. Я снова повернулась к нему спиной и твердо решила заснуть. Силы, надо беречь силы. Так что постепенно тело сковал тяжелый сон.

Не знаю сколько он длился, но, кажется, не слишком долго. В какой-то момент я проснулась от того, поднявшийся ветер просто разнес в клочья предбанник палатки. Алекс буквально вылетел из спальника, одновременно накидывая куртку. Вокруг бушевал такой ветер, что я едва не завизжала. Хлопали палатки, что-то скрипело, что-то вдалеке ухало. Возможно, кто-то ругался, но за воем ветра слышно не было.

Про сон пришлось забыть. Алекс кое-как стянул остатки предбанника, но спать оказалось невозможно. От снега мы спрятались под рюкзаками, натянули на себя куртки, шапки и все остальное. В таком положении просто ждали пока хоть немного начнет светать и чуть уляжется ветер. Передвигаться сейчас было безумием. Один шаг, и еще слетишь куда-нибудь или провалишься в снег.

В итоге, к утру ветер стих так же внезапно. как и начался. А мы плюнули на все и перебрались в палатку к Марку с Виктором. Там в тесноте, но зато и в тепле доспали остаток времени.

А впереди начиналось самое веселое.

* * *

— Давай, блин, ты можешь!

Это я бормотала себе сквозь зубы. С каждым шагом ноги точно все сильнее наливались тяжестью. Интересно, космонавты тоже испытывают нечто подобное? Хотя когда? При чем здесь космонавты?

Я мотнула головой: мысли, связные и четкие на семи тысячах, ближе к семи тысячам восемьсот вдруг стали путаться. И перед глазами чуть все поплыло. Я не удержалась и присела на ближайший камень, с которого ветер сдул снег. Минуту, только минуту. Тем более впереди маячил скальный участок, по котором предлагалось подняться по навешенным перилам.

— Джулия.

Подняла взгляд и увидела склонившегося надо мной Алекса. Сил хватило на то, чтобы вяло махнуть рукой. Мой мужчина и гид нахмурился, выпрямился и махнул рукой. Спустя буквально пару минут подошел его шерпа. Кажется, Ким. А, может, и нет.

— Ты как?

Чтобы задать этот вовпрос, Алексу пришлось почти вплотную наклониться ко мне. Ветер тут стоял пронизывающий, так и свистел вокруг. Одно из самых неприятных мест. Из-за ветров кажется, что холод здесь просто одуряющий. Мои руки уже начинало пощипывать от него, хотя я надеялась дотерпеть до лагеря. Мы шли уже часа три, оставалось примерно столько же. Но почти весь оставшийся участок — крутой подъем на веревках.

— В норме.

— Не ври. Возьми кислород!

— Рано. — рявкнула я.

Ну как рявкнула. Я думала, что крикнула, но судя по тому как изменилось лицо Алекса, поняла, что в итоге пропищала. Вот трижды блин!

— Джулия…

— Я серьезно в порядке! — сказала ему уже спокойнее. — Ты прекрасно понимаешь, что танго танцевать мне не хочется, но лечь и остаться тут тоже не собираюсь.

Алекс еще несколько секунд вглядывался в меня через очки, потом кивнул и приказал:

— Две минуты отдыха, выпей воды и вперед. Я побуду с тобой.

— Спасибо, мил человек!

— Если ты язвишь, значит все действительно не так плохо.

— Иди ты. — только и смогла сказать.

На самом деле состояние то было обычное для такой высоты. Для меня по крайней мере. Тошнит и в висках стучит, но а что вы хотели почти на семи с половиной тысячах над уровнем моря?

Минута, две…я заставила себя встать и пойти вперед. Каждый шаг такой, точно мне на ноги надели утяжелители. Пока еще более-менее нормальные. Ближе к вершине они станут весит не меньше тонны. Уже сейчас каждый шаг я делала гораздо медленнее, чем на выходе из базового лагеря.

И во второй высотный лагерь буквально приползла. Так устала, что буквально заползла в палатку, где легла и просто лежала, не в силах подняться. Второй высотный лагерь уже не такой комфортный, продуваемый ветрами и расположен на крутом склоне. Площадки тут маленькие, страшно отойти от палатки.

В итоге я лежала минут двадцать, прежде чем послышался шорох. В палатку заглянул Чан, принес чай и бульон. Если первое я выпила с жадностью, едва не обварив язык, то на еду взглянула с плохо скрытым отвращением.

— Надо есть. — строго сказал шерпа. — Давайте. берите пример с Вадима.

— Он там что, первое и второе наворачивает? — спросила мрачно.

Бульон показался вообще безвкусным. На высоте многие ощущение меняются. Подрагивающими от усталости пальцами я держала чашку с бульоном и старалась ее не уронить. Чувство, что меня переехали бульдозером, причем много раз. А потом слепили в подобие человека и отправили пахать в поле.

— Он отлично себя чувствует. — Чан помялся, но все же сказал. — А я думал, что он окажется самым слабым из вас.

— А ты как выдерживаешь все это?

Я закашлялась и с опаской прислушалась к себе. Но нет, просто кашель. Хотя страх продрал ледяными иглами затылок. Только сегодня на маршруте увидела как в одной группе упал мужчина, скручиваемый диким кашлем с кровью. Отек легких. Его срочно отправили вниз.

— Мой дед занимался восхождениями. — пожал плечами Чан. — Мой отец занимается этим, а я с детства обучался всему, что связано с горами. Вы очень сильная, Джулия, очень. Но слишком боитесь до дойти. Это плохо.

— Серьезно? — у меня получилось почти без сарказма. Хотя бы потому, что Чан мне чисто по человечески нравился.

— Многие идут сюда, как это… для галочки. Многие, как Карл, просто потому, что не могут иначе. Но есть те, кто пытается что-то доказать.

— Я не пытаюсь доказать! Я всегда хотела подняться на Эверест! И теперь выпад шанс. И, конечно, мне не хочется его упускать!

Я осеклась, понимая, что говорю быстро и едва ли не проглатываю слова. Пульс резко участился, пришлось замолчать и постараться дышать глубоко и ровно. А то уже голова мягко закружилась.

С чего мне вдруг оправдываться перед Чаном? В конце концов, мое дело почему и куда иду!

— Не обижайтесь, Джулия, — точно уловил мои мысли шерпа. — Вы — сильная женщина. Вы должны дойти. И я хочу, чтобы вы дошли. Но если не выйдет, это ведь не конец света.

— Я больше не найду средств. — пробормотала, глядя в кружку с бульоном. Нет, не найду. А если и даже сумею скопить, то годам к восьмидесяти. Какой уж там Эверест!

Чан знаком потребовал, чтобы я продолжила пить бульон, иначе остынет.

— Джулия, попробуйте посмотреть на свой путь по-другому. Эверест — не галочка в списке покоренных вершин. Эверест — царица высоты, гора, к которой отношение у всех особое. Она как истинная женщина, никогда не знаешь, чего ожидать. Может пропустить, а может и отогнать.

— А может и оставить. — кивнула я.

— Да. — помрачнел Чан. — Это всегда риск. Но об этом нельзя думать. И опять мы возвращаемся к мыслям. Видишь, мы считаем, что на вершину надо идти с открытыми мыслями и желанием просто насладиться борьбой над собой. А сейчас вы идете и думаете лишь о том, чтобы не упустить шанс. Не наслаждаетесь самим процессом. Отдыхайте, Джулия, и подумайте о том, что я сказал.

— Обязательно.

Я попробовала было всучить ему кружку, но Чан покачал головой:

— Вам нужно поесть. Мы выходим в пять утра, пока еще будет крепким лед. И еще… завтра начинайте пользоваться кислородом. А то некоторые считают, что это не круто.

— Очень смешно. — скорчила я рожицу. — У меня нет комплексов, так что я буду пользоваться всем, чем надо.

Бульон реально казался мерзким. Но я все же допила его, подавила тошноту и постаралась думать о чае с лимоном. Тут был только с молоком. Но и такой сойдет. Я выпила пару кружек, завернулась в спальник и просто постаралась заснуть. Но на такой высоте это уже была проблема. А тело орало от усталости и твердило, что завтра ни за что и никуда не пойдет.

— Медое-е-ед!

Я приоткрыла глаз и увидела вползавшего в палатку Алекса. В свете небольшого фонарика его черты лица показались еще более изможденными, а глаза чуть покраснели из-за нескольких лопнувших сосудов.

— Ты похож на отшельника в горах. — пробормотала я, пока Алекс забирался в спальник.

— Ты выглядишь ободранной кошкой. — парировал этот засранец.

Я вздохнула и просто постаралась снова вернуться к почти пришедшей дремоте. А вот фигушки! В тесноте палатки слышно было как шуршали спальники, как за тонкими стенами завывал ветер, как кто-то и что-то кому-то кричал. И шорохи, трески, стоны. Это все бормотала гора. Эверест никогда не спал.

И мне не спалось. Я лежала и понимала. что глаза открываются сами собой. Не помогала даже усталость, ломившая кости. Мысли бродили спутанные и какие-то бессвязные. Потом все же дремота сковала. но сны пришли беспокойные, тяжелые, как это всегда бывает на высоте.

— Ты стонала.

Эту фразу произнес Алекс, когда разбудил меня рано утром. Не знаю сколько я спала. Но все же немного отдохнула. Настолько, что новый выход казался мне вполне приемлемым. Но все равно вставать пока нехотелось. Я куталась в спальник и просто лежала. Мечтая о горячем душе, о кофе, о нормальной постели.

— Мне снилось что-то мерзкое.

— Да, я понял это по твоим фразам: "не надо" и "оно бежит на меня". От кого удирала?

— От лавины. — буркнула я. — И от йети. Пить хочу.

— Джул…

— Алекс, ты в курсе, что кое-кто принимает препараты.

— Вадим. — кивнул тот. — А что? Ты к чему это сейчас?

— Я ему сейчас завидую. Сделал укол и прешь вперед.

— Эй, ты совсем с ума сошла?

Алекс выбрался из спальника и подобрался ко мне. Я лишь блаженно простонала, когда ощутила его пальцы на щеке.

— У тебя кожа обветрилась. — пробормотала, чувствуя как они скользят по коже.

— Это я перила провешивал. — сообщил Алекс. — Кожу на ладонях немного обжег. Да и в принципе вряд ли у меня когда-нибудь на руках кожа станет гладкой.

— Мне нравится. — ответила я, продолжая тереться щекой. — Нафиг изнеженные принцы. А с тобой вроде выжить можно.

— А про Вадима не думай. — приказал Алекс. — Его выбор, я ему уже сказал все, что думаю. Но он не деточка. Если продолжает колоть, то пусть потом не ноет. У меня в аптечке лежат такие штуки, но применять их можно только при угрозе для жизни. И на короткий срок. Но некоторые готовы колоть себе все подряд даже при треке до базового лагеря. Ты дойдешь сама. Ясно? У тебя все в порядке.

Он щелкнул меня по лбу и уже другим тоном приказал:

— Вставай. Быстро собираемся и выходим, погода пока в пределах нормы.

— Это как?

— Ну ветром сдувать не будет. Холодно, так что утепляйся.

Глава двадцать седьмая

Алексей Злотов

Делиться своими страхами не входит в мои привычки. Я их бережно складирую внутри себя и при первой же возможности стараюсь избавиться. Страхи они выматывают, делают слабее.

Из всей группы я переживал за Иоши, да за Джулию. Насчет японки сомнения были скорее в ее психическом здоровье. Нет, я готов был поклясться, что она в порядке. Но! Иоши шла на вершину с мыслями о мужем, который остался на Эвересте. Еще когда мы в процессе подготовки добирались до третьего высотного лагеря, я то и дело ловил ее взгляды по сторонам.

Она верила, что дух ее мужа все еще на Эвересте! Тело спустили, но дух здесь.

А в районе третьего лагеря и выше трупов на Эвересте хватало. Как бы ни бесчеловечно это звучало, но на такой высоте все силы человека уходят на то, чтобы выжить самому. И о помощи другому уже мало кто думает. Так, я до сих пор помню, как меня потрясла история о том, как мимо одного альпиниста прошли сорок два человека! И никто не остановился возле него, не помог. Мог ли я их осуждать? Вряд ли, потому что здесь, ближе к вершине, каждый сам устанавливает для себя нормы морали.

Есть те, кто помогут замерзающему, позовут шерпов, попытаются хоть как-то спустить до ближайшего лагеря. Есть те, кто пройдет мимо, влекомый желанием выжить и достичь вершины. Не зная, что основные трагедии происходят именно на спуске. Когда хочется только одного: скорее добраться до лагеря. И тогда легко сделать ошибку. А каждая ошибка на Эвересте может стать смертельной.

Я незаметно следил за Иоши, так как опасался, что она может наделать глупостей. Судя по ее случайным фразам, по взгляду, который появился уже тут, на высоте, она продолжала скучать по погибшему мужу. И потому я незаметно старался находиться ближе к ней и Джулии, заодно переговорив с их шерпами.

Кстати, за психическое здоровье второй я оставался спокоен. Джулия и правда тот еще медоед, но медоед особый. Имея стальные нервы и выдержку, внутри она оставалась мягкой и нежной. И когда мне это открылось, то я испытал немалый шок.

— Только не подведи, медоед. — бормотал по дороге, следя за ней. Ярко-зеленая с желтыми узорами куртка Джулии мелькала где-то в середине процессии. Примерно на середине пути я не выдержал и на коротком привале подошел к ней.

— Ты как?

— Пойдет. — услышал хриплый ответ.

На такой высоте изменяется голос, пересохшее горло точно выдает каркающие звуки. Потому надо пить, пить и еще раз пить. При этом все равно идет обезвоживание.

Я сделал знак Чану, который отошел чуть в сторону. Дождался, пока он подошел и коротко сказал:

— Давай, пусть начинает дышать кислородом.

— Я в порядке!

Лицо у Джулии, как и у всех нас, закрыто везде, где можно. По сути, видна только тонкая полоска между верхней частью очков и капюшоном. Но я ощущал ее взгляд. Знал, что сейчас она хмурит брови и старается злиться. Но от усталости эмоции кажутся тусклыми.

— У тебя губы очень бледные. — только и смог сказать ей. — Давай, детка, глотни кислорода. Сделай это.

— Остальным тоже предложишь?

— Смотри. — я махнул рукой в сторону Андрея. Тот уже поправлял кислородную маску. Джулия тоже посмотрела, потом перевела взгляд на меня и молча потянулась за кислородным баллоном. Я же мысленно выдохнул: в глубине души боялся, что у нее проснется упрямство.

Сам пока чувствовал себя нормально и без кислородной поддержки. Впрочем, как и остальные. Но думаю, вся команда уже в третьем лагере ляжет отдыхать с кислородом. Да и как отдыхать… так, тяжелое забытье перед основным рывком к вершине.

Навстречу нам медленно двигалась яркая группа. Среди них я узнал Адама. С ним мы не раз сталкивались в разных местах. Неплохой гид и опытный альпинист, сейчас он работал на одну американскую компанию, что устраивала подъемы на разные вершины мира.

Шли они медленно, явно из последних сил. Но при этом я чувствовал вокруг их группы ауру удовлетворения. Так и вышло: после коротких переговоров оказалось, что они уже поднялись на вершину.

— Нормально там. — говорил Адам, чьи губы потрескались от мороза и ветра. — Но мы спускались и ветер поднялся. Говорят, что к часу ночи окно должно открыться. Так что вы времени не теряйте.

— Хорошо. Вы молодцы, поздравляю. Как группа?

— Двоих пришлось в базовый отправить, а остальные молодцом, держаться. Твои как?

Я невольно оглянулся на своих альпинистов. Они сидели на валунах, просто на земле и пили воду. Опять короткая передышка.

— В порядке.

— А у поляков один сорвался. — вдруг произнес Адам. — Уже на спуске поторопился и в трещину улетел.

Я промолчал. Увы, такое здесь вполне может случиться. Потому первое, что вдалбливаю в голову тем, кто со мной будет подниматься: не спешить. Даже если кажется, что все идет хорошо, даже если лагерь виднеется буквально в нескольких метрах.

Не спешить!

Мы с Адамом перекинулись еще парой фраз и разошлись. Где-то в глубине души я немного ему завидовал. Они уже поднялись, они возвращаются в базовый, где смогут отдохнуть как положено, в просторной палатке, с нормальной едой. А не ютится в полусогнутом состоянии на пятачке скалы, где ревет ветер.

— Алекс.

Джулия подошла ко мне так, точно мы передвигались под водой. Каждый шаг медленный, точно время растянули. На лице кислородная маска, голос уже чуть бодрее.

— Как нога? — мигом отреагировал я.

Только бы все было в порядке. Она же в фурию превратится, если сейчас ее организм подведет.

— Нормально все с ногой. — отмахнулась Джулия. — Что с погодой? эти же поднялись, да? Поднялись?!

— Успокойся.

Джулия замолчала, глубоко вдохнула кислород. Я же заговорил, приблизившись к ней вплотную:

— Они поднялись, погода держалась нормальная, но уже при спуске задул ветер и повалил снег. Обещают ночью окно, так что мы движемся дальше. Но ты помнишь, что я тебе говорил? Медоед?

— Да какой я медоед!

— Которому все похер. Так, если все в порядке, то вперед.

Я убедился, что двигается она без проблем, заодно проверил остальных. Виктор держался отлично, но в нем как раз я и не сомневался. Как и в Карле с Вадимом. Эти двое перли вперед осторожными танками, как бы странно это ни звучало. Первый за счет тренированности и природных сил, второй… ну главное, что он шел. Большой мальчик, знает, что делает.

На восемь тысяч триста метров мы поднимались, сцепив зубы. Ладно, я натренирован и то периодически чувствую как организм просто начинает медленно подыхать. А "наши" альпинисты уже шатались.

— Ноги не двигаются. — пробормотал Андрей.

Его шатало сильнее остальных. Я даже призадумался, сможет ли он завтра идти на штурм. И кислородом он начал дышать раньше остальных. Но главное, что Андрей шел. Хотя в некоторых местах шерпа подставлял ему плечо.

Убедился, что остальные добрались до палаток, повернулся к Андрею. Лагерь тут приткнулся на крохотном пятачке, вокруг которого валуны, а с одной стороны обрыв. Ходить надо осторожно, лучше просто лечь и ждать, пока восстановятся силы. Тем более ветер тут дул сильный, пронизывающий. И температура резко упала.

— Ложись в палатку. — велел я Андрею. — Тебе сейчас принесут поесть и надо пить. Как можно больше.

— Тошнит меня.

— Да, потому что мы на огромной высоте. У тебя здесь организм в шоке, он на пределе. Потому сейчас надо дать ему время хоть немного отдохнуть.

— Такое чувство, что я не смогу отдохнуть.

Я сжал зубы. Ну прав он, прав. На этой высоте мы не отдыхаем, мы даем организму время просто полежать. А потом еще рывок, уже до вершины. Тем не менее ныть в данной ситуации не видел смысла.

— Андрей, нам всем сейчас тяжело. Но ты выглядишь неплохо, ты дойдешь.

— Дойдем. — пробасил Карл.

Он возник из метели, обхватил Андрея за плечи.

— Идем, я нашу палатку нашел. Идем, идем.

Мы с Карлом обменялись понимающими взглядами. Вот за кого я был спокоен. И взойдет, и другим поможет при необходимости. Такие люди обычно спокойные, как удавы, в мирной жизни. А на горе преображались и старались незаметно так подбодрить остальных.

Я же хотел проверить, как разместилась Джулия. Ее палатка находилась в центре пятачка. И, откинув полог, я застал свою девушку за странным занятием. Она то убирала кислородную маску от лица, то снова надевала. Увидев меня, проговорила уставшим голосом. Настолько уставшим, что мне захотелось взять ее в охапку и без остановок добежать до Катманду.

— Ты прав, Алекс, тут без кислорода я не выдержу. Стоит убрать маску и глюки начинаются. Я только что слышала как гавкает собака.

Глава двадцать восьмая

Я правда начинала слышать лай собаки, стоило убрать кислород больше, чем на пару минут. Такой далекий, при этом глухой и точно доносившийся из-под воды.

— Звуковые глюки. — спокойно проговорил Алекс, когда я ему об этом сказала. — Да, ты и сама об этом знаешь. Высота как раз подходящая. Не экспериментируй, пожалуйста.

И все это таким мирным тоном, точно с психом беседует.

— Я знаю, что это, ты прав. Просто проверяла. Придется спать с кислородом.

— Даже я буду спать с кислородом. — хмыкнул Алекс. — Мне еще вас на вершину вести. Давай, детка, ложись отдыхать. В полночь выступаем, как раз окно должно быть. Я сейчас всех проверю и приду.

Он ушел, а я осталась сидеть в палатке и стараться не дрожать. Не от холода. Озноб пришел примерно на восьми тысячах метрах. Так тело реагировало на условия вокруг. Тоже знакомое ощущение, нечто подобное я испытывала на всех восьмитысячниках. Правда, не так сильно.

Плохо, конечно, что из-за ноги толком не успела адаптироваться. Оставалось надеяться, что привыкший организм согласится добраться до вершины и вернуться в базовый лагерь.

Места было так мало, что пришлось свернуться клубочком, положив кислородный баллон рядом. Ведь еще надо оставить пространство для Алекса. Завернувшись в спальник, я просто лежала и старалась дышать ровно. Но все равно дыхание походило на дыхание загнанной собаки. И сердце колотилось как бешеное. Я закрыла глаза и думала, что за стенками сейчас космос. Самый настоящий вакуум, потому что ощущение бесконечного пространства захлестывало с головой. Палатка была временным убежищем, крохотным островком.

И я знала, что буквально ста метрами ниже, в одной из расщелин, висит труп альпиниста. Его можно было заметить днем, по ярко-голубой куртке. Говорят, погиб в прошлом году. И вытащить его не представляется возможным. Слишком опасно спускаться.

А сколько таких безымянных осталось лежать на склонах?

"Ты не будешь думать об этом. — я стиснула зубы до боли. — Не будешь! Ты просто последуешь совету Чана и постараешься прочувствовать сам процесс восхождения, а не нестись к цели, несмотря ни на что. Не тот случай".

Заснуть толком не удалось. Так, тяжелое забытье, наполненное спутанными мыслями и непонятным напряжением. Организм тихо загибался и потому готов был впасть в панику по малейшему пинку. Держалась я исключительно на натренированной силе воли. Ну и потому, что рядом находился Алекс. Он лежал вплотную ко мне, дышал на ухо и становилось немного легче.

Кислородная маска дико мешалась. Несмотря на покоренные прежде восьмитысячники, я так к ней и не привыкла. Стоило надеть и сон уходил, так как в глубине души боялась, что засну и сорву ее во сне. Может, глупо, но страх отказывался уходить.

В итоге так и провалялась до полуночи, то впадая в дрему, то вскидываясь и судорожно озираясь. Алекс вроде спал, но дергался во сне и я следила, чтобы он не скинул маску с себя.

Выходили в полночь, потому вставать пришлось в половине двенадцатого. Молча проверили снаряжение, молча оделись, я молча выпила все нужные таблетки и заставила себя немного поесть. Иначе силы закончатся, так и не накопившись.

Небо раскинулось над нами, глубокое и холодное. Мириады звезд, ощущение космического пространства. Ветер успокоился и холод теперь не пытался хватать за нос и щеки. Рюкзак за спиной даже стал казаться легче.

Снег вокруг сверкал под лунным светом, а мне на миг показалось, что мы на самом деле не на Земле. Слишком космические пейзажи, слишком шумно дышишь через кислородную маску, точно идешь в скафандре. Слишком чужим кажется тело.

Теперь каждый шаг давался с трудом, его приходилось контролировать. А мысли все равно ворочались, точно что-то лишнее, ненужное. Я шла третьей, за мной продвигался Андрей и Вадим, замыкал шествие Виктор. Алекс же шел впереди. А вот Марк двинулся вниз: с утра выяснилось, что у него резко подскочило давление. Так что двое шерп отправились с ним. Алекс по рации связался с базовым лагерем и предупредил Марию.

— Да, такое бывает. — сказал мне на молчаливый вопрос. — Ничего, главное, чтобы стабилизировали его состояние. Марк уже несколько раз был на вершине. Ты как?

Разговор происходил на совсем короткой остановке: чисто выпить воды и посидеть. Буквально пара-тройка минут. Чуть дольше — и вставать уже не хочется.

Мы приближаемся к "Грибам", на отметке восемь тысяч пятьсот сорок девять метров. Я иду и вижу далеко впереди синюю куртку Иоши. Она передвигается медленным, но твердым шагом.

— Эх раз, еще раз. — прошептала онемевшими губами. Они не обмороженные, это воздействие кислородной маски и высоты. Мой баллон уже заканчивается, еще два в запасе. Гиды уже рассчитали, что при подачи полтора-два литра в минуту нам этого хватит с избытком, чтобы подняться и спуститься до третьего лагеря. А там уже взять новые баллоны.

А со стороны казалось бы ну что тут трудного? Есть перила, есть кислородная маска, есть ноги. Иди себе да иди. Только вот маска и очки серьезно затрудняют нормальный обзор, так же как и темнота. Только где-то высоко наверху блеск фонарей. Но туда еще надо дойти. И до гребня самый крутой подъем. Тут непонятно с каким темпом двигаться, чтобы не загнать себя раньше времени.

А еще я поймала себя на том, что постоянно смотрю вокруг. И не для того, чтобы полюбоваться чуть сюрреалистическими пейзажами. Нет, я пытаюсь угадать не испортиться ли резко погода. Несмотря на то, что сейчас она идеальная по местным меркам. Ветер почти стих, мороз не так сильно кусается и небо безоблачное, чуть страшноватое, настолько близким кажется сейчас. А высота делает свое дело. И кажется, что сейчас оторвешься от поверхности и упадешь туда, в черноту неба, где сверкают мириады звезд.

Да пошло оно!

Вялое сознание вдруг вытащило на свет слова Чана. Его легкий упрек о том, что я не наслаждаюсь походом, а постоянно чего-то опасаюсь.

Остановилась на мгновение и обвела взглядом пейзаж вокруг. Мы почти добрались до гребня. Впереди виднелась цепочка таких же психов, которые решили выдвинуться в полночь. Но народу не так много, очередей не должно возникнуть.

Это невыразимо прекрасно и одновременно ужасающе! Вокруг меня раскинулся инопланетный пейзаж. Загадочный, опасный и незабываемый. Не знаю будет ли непогода, но сейчас я поняла слова Чана.

Надо идти вперед ради удовольствия, а не ради того, чтобы доказать кому-то что-то. Можно доказывать себе. Но не другим.

И даже следующие несколько шагов дались почти легко. Почти…

На гребне я буквально повалилась на снег. Подъем оказался выматывающим. И это слабо сказано. По рыхлой породе двигаться тяжело.

Чан молча помог мне заменить кислородный баллон. И вовремя, так как у меня уже начало мутиться в голове, подступила тошнота. Потому я с наслаждением вдохнула свежий кислород. Сразу стало легче. И я отыскала взглядом Алекса. Он о чем-то переговаривался с тремя шерпами. Я не могла прочитать по его лицу, закрытому маской и очками, о чем он думает. И на меня он не смотрел.

— Ты как? — услышала я вопрос и обернулась. За спиной стоял Карл. Яркие цвета даже в темноте резанули по глазами.

— Нормально.

— Хороший голосок. — прохрипел Карл. Я заставила себя улыбнуться. Да уж, мы все сейчас разговаривали как пропитые и страдавшие с похмелья. Сухое горло даже страшно было напрягать. Чуть что и может начаться неудержимый кашель. В глубине души я безумно боялась после такого приступа увидеть кровь на снегу. Один из симптомов отека легких.

— Себя послушай.

— Чувство, что я под водой и при этом в космосе. — хмыкнул Карл. — Знаешь, если бы можно было записать эти ощущения, сделал бы и давал их желающим. Особенно тем, кто бурчит, мол забраться высоко ничего особенного. Были бы деньги.

— И не говори. — просипела я. — Двумя руками "за".

Подошел Чан и протянул бутылку с водой. Хотя у меня была своя. Я молча сделала глоток и тихо прошептала:

— А ты был прав, насчет красоты вокруг.

Чан лишь кивнул. Обветренное и потемневшее лицо выражало как всегда только лишь спокойствие.

— Сколько раз ты был на вершине?

— Десять. — коротко ответил он. — Пора идти.

Да, идти вперед и только вперед. Идти, даже когда ноги напоминают чугунные колонны.

Дальше путь пролегал по почти плоской местности. И это час-два до почти вертикальной стены. Где опять придется попотеть и где порой встают длинные очереди.

Чуть в стороне я вдруг заметила фигуру. И невольно обернулась, чтобы увидеть, кто же сошел с тропы.

Тот кто сошел, сидел здесь, наверное, больше года. Тело в оранжевом пуховике, с прижатыми к груди коленями и в желтых ботинках. К счастью, лица было не разобрать.

Я отвернулась и поняла, что пытаюсь в рукавицах сжать пальцы.

И все же я немного отстала от тех, кто шел впереди. Из-за одной пары: "альпинист-шерпа". Я так и не поняла: шли они в команде и просто отстали или же это частное восхождение. Но вот то, что из-за них пришлось задержаться на двадцать минут… это запомнила отлично. Шерпа шел следом за клиентом, а тот двигался раза в два медленнее, чем тут принято идти. При этом я, как назло, упиралась в них носом именно в тех местах, где не обогнать. В итоге, уже когда была готова задымиться от злости, выпал кусок, удобный для обгона. Так что я собрала все силы и обошла из по краю тропы. Тут хотя бы можно было это сделать… ну почти безопасно. Чан молча шел за мной.

А небо постепенно из темного становилось все более светлым.

Глава двадцать девятая

Алексей Злотов

Я с подозрением посматривал на небо.

— Рина, — не выдержал и связался по рации с базовым лагерем. — Что у нас с погодой?

— Алекс, если что-то изменится, я с вами свяжусь.

Вдалеке, под каменным навесом, я видел красно-желтое полотнище. Под ним покоился один из тех, кто добрался до вершины, но вниз спуститься не смог. Я обратил внимание, что и Джулия смотрит в ту сторону. Но вот она мотнула головой и медленно снова начала подъем.

Самые трудные метры — те, когда до вершины уже, кажется, рукой подать. Я прислушался к себе, но нет, все хорошо, кислородный баллон не требовался. Остальные уже давно шли с ними. Виктор еще накануне подозвал меня и спросил, уверен ли я в себе.

— Уверен. — ответил на его вопрос. — Но запас беру с собой. В конце концов, он может понадобится на обратном пути.

Виктор кивнул и больше эту тему не поднимал. А я повесил один баллон на себя, а еще два отдал своему шерпе. Случится может все. И с кислородом шансы спуститься обратно резко возрастают.

Мы поднялись на ледовой купол. Обычно он снежный, но из-за всплесков погоды в последние недели вместо снега под ногами оказался лед. Так что кошки и перила оказались более чем кстати. В одном месте я вдруг едва не облился холодным потом, когда Джулия чуть пошатнулась. Но нет, оказывается чуть запнулась. Тут же выпрямилась и медленно пошла дальше.

А вокруг светало все сильнее. Солнце брызнуло лучами на снег и лед, тут же вокруг все засверкало. Безумцем будет тот, кто рискнет сейчас снять очки. Мигом ослепнет. Или же получит "снежную слепоту". А это или путь вниз, если есть кому сопровождать, или… гибель. Потому что сам спуститься не сможет. Один шаг не туда и все.

А мы тем временем шли дальше. Я просто радовался, что в этот раз не возникло проблем с провешиванием перил, что их проверили, убрали старые. И вообще шерпы подобрались как на подбор. От них все же зависит очень многое.

Почти плоский пологий гребень снова превращается в подъем почти под шестьдесят градусов. Тут пришлось немного постоять в очереди. Но это мелочи по сравнению с пониманием того, что вершина уже вот, совсем рядом.

Давай, Джулия, ты дойдешь. Давай!

Я поймал себя на том, что шепчу это треснувшими губами. Тут не помогали ни помады, ни кремы. Как ни намазывайся, все равно будут трескаться и кровоточить.

И Джулия обернулась, точно ощутила мои мысли. Я надеялся, что она сейчас улыбается.

Вот так, шаг за шагом, ощущая себя космонавтами на Луне, мы продвигались к вершине. Небо переливалось оттенками розового и золотого. А затем стало глубокого синего цвета. Таким его не видно тем, кто не поднимался сюда.

Оно завораживало не меньше снежных вершин вокруг. Даже не дойдя до вершины ты понимал, что сейчас находишься выше всех. Ты на вершине мира. И от этого понимания начинала кружиться голова. Ну и еще от высоты и недостатка кислорода, конечно.

Но в целом я чувствовал себя нормально. Да, в голове стоял звон, да, каждый шаг приходилось контролировать, но тело слушалось. И мысли не расползались в сторону. Разве что слегка подернулись точно ватой. Если станет хуже то использую кислород. Гиду стоит сохранять ясность ума.

Оставшиеся метры я точно прочувствовал вместе с Джулией. Это непередаваемое ощущение свободы. Оно пьянило, подбадривало, заставляло шагать вперед, несмотря на практически полное истощение организма. Площадка уже совсем близко, можно увидеть яркие флаги на ней. И народ, который уже поднялся. Некоторые спускаются. Я махнул рукой паре знакомых.

И тут ожила рация. Не только у меня.

— Алекс, прием! — голос Рины шипел, пропадал за треском помех.

— Слушаю. — проговорил коротко.

Джулия впереди меня уже почти забралась на площадку. Я не спешил, пусть там постоят те, кто тут впервые. Сделают фото, просто посмотрят вокруг. Минут десять-пятнадцать, а потом в обратный путь.

Да, да, недели изнурительной адаптации ради вот этих пятнадцати минут!

— Алекс…млять…пере…так, стоп! — голос Рины пробился сквозь треск. — Эй, почему у Виктора рация не отвечает? Слышишь меня?

— Слышу.

— Алекс, погода резко ухудшается. Слышишь? Разворачивайтесь обратно. Надвигается буран!

— Млять!

Я обернулся. Вот когда? Когда небо за спиной, где-то пока далеко, успело затянуть дымкой? Здесь еще сияло солнце, но я уже видел подтверждение словам Рины.

— Понял, скоро начинаем спуск. Спасибо.

Я убрал рацию и отыскал взглядом Виктора. Тот оказался ближе к вершине. Пришлось подбираться к нему, мимо остальных, жаждущих сфотографироваться.

— Что с твоей рацией?

Теперь я чувствовал, что вокруг начинает посвистывать усиливающийся ветер.

— Что с ней? — не понял Виктор. Он достал рацию, потыкал в кнопки и выругался.

— Я говорил Марку, что надо было брать другую фирму!

— Забей! — проорал я. — Забираем команду и начинаем спуск. Рина только что связывалась со мной, идет буря.

— А я надеялся это облака.

— Идиот? — прямо спросил я его.

Но дымка действительно выглядела довольно невинно. Такие явления периодически появлялись на горизонте. Иногда приходил буран, иногда легкий снегопад, а иногда облака таяли и снова светило солнце.

— Так, давай посмотрим, кто у нас на вершине.

Я огляделся. Андрей и Карл уже медленно спускались к нам. Шерпы двигались рядом с ними. А вот остальных пока видно не было, все ее торчали на вершине, хотя положенное время уже истекло. Я снова выругался. И молча полез за теми, кто решил, что моими словами можно пренебречь!

Иоши спустилась, когда я уже почти добрался до площадки. Выглядела она совсем обессилевшией. Я глянул на ее шерпу и коротко сказал:

— Спускайтесь вниз, идет буря. Попробуйте идти на короткой связке, если ей станет совсем плохо.

— Физически она сильная. — тихо произнес шерпа. — А вот морально совсем ей плохо. Алекс, осторожнее, больно она на вершине рыдала.

— Рыдала? — нахмурился я.

— С мужем разговаривала, точно он рядом с ней стоял. Надо ее в базовый поскорее.

Глава тридцатая

То, что с Иоши творится неладное, я заметила, когда стояла на вершине. Внутри все ликовало, даже силы появились.

Я на вершине! Я покорила Эверест!

И пусть внутри меня царапало понимание, что еще надо спуститься. Сейчас я оглядывала раскинувшийся пейзаж из гор, снега и неба. Свобода! Легкость! Ветер! Плевать, что он ледяной. Я впитывала его в себя, наслаждалась.

Вершина мира оказалась небольшой площадкой, на которой едва умещалось пятеро. А еще на ней трепетали многочисленные флаги. И было скажем так… немного шумно. Свист ветра и голоса людей сливались в одну какофонию.

Я не фотографировала, не видела смысла. Фотографии не передали бы и сотой доли того великолепия, что царили вокруг. Тем более фотоаппарат я оставила в базовом лагере, мне было не до него из-за проблем с ногой. А телефон, несмотря на бережное ношение под курткой, все равно выключился от мороза.

А потом услышала как Иоши рядом что-то шепчет на родном языке. На японском я не разговаривала от слова совсем. Но мне не понравилось то, с какой жадностью моя знакомая смотрела на бездну внизу. Не восторг покорителя был написан на лице, а скорее отчаяние. И дикая тоска.

Я перехватила взгляд Виктора. Тот тоже смотрел на Иоши. И, судя по всему, готовился тащить ее вниз, даже если придется применить силу. Хотя о чем я? Наш гид даже с кислородом выглядел так себе, если честно. Глаза напоминали вампира, такие же красные.

По-хорошему, с площадки пора было начинать спускаться. Но я боялась оставить Иоши. На вершине человек иногда совершает странные поступки. Неправильные поступки. Все дело в высоте и в нехватке кислорода. Лично я только сегодня видела краем зрения непонятные тени. Что-то типа вытянутых человеческих фигур, которые крались среди камней. И исчезали, стоило попытаться посмотреть на них в упор. В итоге просто решила не обращать внимания на причуды мозга, а просто чуть увеличила подачу кислорода. И тени в итоге пропали.

— Я ее уведу. — шепнула Виктору, подобравшись к нему. По площадке все передвигались осторожно, медленно.

Тот колебался, но я знала чем его отвлечь.

— Собирай лучше других. Вадим вон кислородную маску снял. Приду-у-урок!

Это слово я протянула уже в адрес своего коллеги потому, что Вадим делал селфи на фоне гор. И для этого стащил кислородную маску, Отчего морда лица его, прежде красная от солнца, теперь на глазах становилась приятного зеленого оттенка. Хорошо еще, что стоявший рядом шерпа это заметил. Да и Виктор, коротко выругавшись, направился было к нему. Но потом замер и махнул рукой.

— Они сейчас уже спускаться будут, а я насчет Иоши Алекса предупрежу и шерпу ее.

— Пусть подойдет за ней. — кивнула я, а сама осторожно приблизилась к Иоши. И заметила, что плечи ее едва заметно вздрагивают.

Тут даже спрашивать ничего не надо. Я лишь обняла ее за плечи и мягко так подтолкнула в сторону обратного пути. А заодно прошептала:

— Не надо.

Иоши, к моему облегчению, не сопротивлялась. Я передала ее с рук на руки шерпе, а затем не спеша начала спускаться сама.

Чтобы угодить в руки разъяренному Алексу. Кажется, от него даже пар шел.

— Это пятнадцать минут?

— Э-э-э… — несмотря на усиленную подачу кислорода, соображала я сейчас все равно не очень.

— Полчаса, Джулия! Это больше оговоренного времени!

— Ты всегда так психуешь, когда девушка чуть опаздывает?

Алекс посмотрел на меня, потом медленно проговорил:

— Я делаю ставку на то, что твой мозг сейчас не получает всего, что надо. Базоввый лагерь передал, что движется сильный ветер со снегом.

А я то надеялась, что та дымка вдалеке и темные тучи всего лишь пугают, но пройдут мимо. Холодок прошел по спине, но тут же усилием воли я его погасила.

— Ну значит надо спускаться к третьему лагерю. Успеем?

— Должны. — Алекс оглянулся на приближающуюся непогоду. — Попроси Чана проверить кислород и давай спускайся. Я с Иоши отправлюсь следом, а Виктор присмотрит за остальными.

— Ну да, — проворчала я. — Вадим как раз входит во множественное число. От него проблем примерно столько же.

Андрей и Карл виднелись уже гораздо ниже по склону. Спускались медленно и, кажется, гораздо осторожнее, чем поднимались. Их шерпы находились рядом. Иоши еще не начала спускаться, ее шерпа заканчивал близкую пристежку. Сама же японка выглядела потерянной и дезориентированной.

— Ладно, — я поправила маску. — Пошла я, увидимся в третьем лагере.

— Осторожнее.

Мы посмотрели друг на друга, очень хотелось снять очки. Но солнце еще не спряталось, и я не хотела получить снежную слепоту.

— Целоваться не буду. — хмыкнула в ответ на пожелание Алекса. — Но зато в базовом…

— Иди уже.

И я пошла. Навстречу непогоде, почти спокойная. И осторожная. Чан проверил мой кислород и кивнул:

— Все в порядке, но думаю, лучше будет сменить баллон на полпути.

Он косился на небо и хмурился. Так, что я не выдержала. Осторожно цепляясь кошками за уступы, пропыхтела:

— Что, думаешь на нас кто-то наслала непогоду?

— Гора переменчива. — уклончиво сообщил Чан. Он спускался чуть ниже. Мы могли переговариваться через паузы, повышая голос. Так как ветер вокруг начинал свистеть все сильнее. Ниже и выше тут и там виднелись яркие куртки других альпинистов. Уже никто не поднимался вверх, все спускались, чтобы успеть добраться до лагеря.

— Но погода это…

— Каждый человек верит во что-то свое. Мой отец много раз поднимался на Эверест. И рассказывал мне, что подобные перепады часто результат дурных поступков альпинистов. Ты же знаешь, как мы зовем гору?

— Джомолунгма. Это означает что-то…Мать энергии?

— Божественная Мать жизненной энергии. — поправил меня Чан. — в честь нашей богини Шераб Чжаммы. И как мать она хранит всех своих детей. Но и карает жестоко за непочтительность или нарушение правил. Возможно, кто-то не попросил благословения. Или же грех совершили в базовом лагере. Или вели себя неподобающе.

Я прикусила язык в прямом и переносном смысле. Спорить о религии смысла не видела. В конце концов, непогода приближается. А до лагеря нам еще спускаться и спускаться. Причем осторожно, так как ветер усилился и повалил снег, пока легкий. Но с каждой минутой он немного, но становился гуще.

Человека я увидела, когда до лагеря оставалось не так уж и далеко. Мужчина в сиреневой куртке сидела на камне, обхватив себя руками. Несмотря на ворчание Чана и головную боль я свернула с пути и подошла к нему. Живой, только потерянный.

— Эй! — я потрясла его за плечо. — Эй, вы как? Что случилось?

Первым делом проверила кислородный баллон у него за спиной. Нет, в порядке и пока еще не заканчивается. Видимо, сменил не так давно.

— Глаза. — ответил хрипло мужчина. — Глаза… не вижу… Господи, я ослеп!

Только теперь я поняла, что мне показалось странным в его облике. Огромные защитные очки лежали на земле, с разбитыми стеклами. Непонятно что произошло. Возможно, споткнулся и упал, возможно, хотел их протереть. А сейчас незнакомец сидел и растерянно смотрел вокруг, повторяя:

— Не вижу…не вижу!

Думаю, он бы с удовольствием заплакал, но не мог. Так что только кривил обветренное лицо.

Да чтоб вас!

Да чтоб…

Да бл…

— До лагеря близко. — проговорила я громко и внятно. — Вы можете идти? Эй, ау! Слышите меня?

— Слышу. Но я не вижу… ничего не вижу!

— Я вам помогу, но надо, чтобы вы могли идти сами! Или же останетесь и дождетесь помощи из лагеря!

Я минут пять стояла рядом с ним, но мужчина не хотел или не мог встать с камня. Просто причитал, что ничего не видит. А тащить его я физически бы не смогла. Сама шла исключительно на остатках воле и кислороде. Ноги подкашивались, а в голове гудело, точно после недельной пьянки.

— Джулия. — Чан тронул меня за плечо. — У нас нет времени.

Я выругалась. Он был беспощадно прав: ветер вокруг уже выл, швырял в лицо горсти снега, так что приходилось прикрываться рукой. Еще немного и я просто не смогу понять в какой стороне лагерь, не смогу его увидеть.

— Сидите здесь. — приказала мужчине. — Просто сидите и не вставайте. Слышите? Я пришлю к вам помощь. Обязательно пришлю! Обещаю!

Мне пришлось трижды повторить, прежде чем мужчина кивнул и ответил:

— Да, я понимаю. Спасибо. Скажите, что я ничего не вижу.

— Скажу. Сидите здесь. И включите фонарь.

После чего медленно продолжила путь к третьему лагерю. Понимая, что там не отдохну, а только пережду непогоду и продолжу спуск вниз. До той отметки, когда можно будет снять кислородный баллон. И дальше, к базовому лагерю. Там душ, нормальная еда и воздух! Много воздуха, по сравнению с тем, что творилось сейчас здесь.

Третий лагерь появился из снежной бури сначала туманными пятнами фонарей. Затем они стали четче, я заметила пару человеческих силуэтов. Впрочем, они тут же пропали. Так что осталось непонятным: это были альпинисты или опять мои глюки.

В палатку я вползала с помощью Чана. И просто рухнула на спальник.

— Джулия…посмотри на меня!

Я приоткрыла глаза. И взмахнула рукой, так как лицо перед глазами расплывалось, подрагивало. Лишь спустя минуту поняла, что надо мной склонился Чан с кружкой.

— Тебе надо выпить побольше чая. — проговорил он.

— Ты сам то как держишься? — прохрипела я.

Горло напоминало сморщенную трубу по ощущениям, язык еле ворочался. И все сильнее подкатывал кашель. Так что я поспешно глотнула теплый, почти горячий чай. Стало чуть легче, насколько это вообще возможно при такой высоте.

— Я родился на высоте пять с лишним тысяч метров. — ответил Чан. — Так что мой организм сильнее твоего.

— Давай только не будем меряться мышцами и чем-нибудь еще.

Шерпа улыбнулся, я постаралась ответить ему тем же. Но потрескавшиеся губы болели от любого движения и во рту чувствовался привкус крови. Лежать, хотелось просто лежать и не шевелиться. Едва слышно шумел кислородный баллон рядом, я жадно втягивала живительный воздух через маску. А глаза закрывались сами собой. Эта усталость пройдет только ближе к базовому лагерю. А окончательно организм восстановится уже в Катманду.

Просто лежать…какое это блаженство. Я допила чай и посильнее закуталась в спальник. Что-то еще на границе сознания царапало меня, но отупевший от усталости мозг не хотел реагировать. В итоге я провалилась в какой-то полубред-полусон. Перед глазами крутилась странные образы, казалось я до сих пор бреду в снежном вихре. Сердце колотилось, как сумасшедшее. В конце концов, я резко вскинула голову и тут же застонала от боли в висках. К счастью, аптечка лежала рядом, как и все остальное. Крохотное пространство палатки играло на руку. Не надо было ничего искать. Я кое-как запила пару таблеток и отдышалась.

Стены палатки ходуном ходили от ветра. Но внутри было более-менее тепло. Интересно, сколько я провалялась? Все ли вернулись? И где Чан? Палатка шерпов, кажется, находилась справа от моей. Я представила, что сейчас творится снаружи и поплотнее закуталась в спальник. Наверняка все вернулись и сейчас отлеживаются в обнимку с кислородом и чаем. Дожидаясь пока буря хоть немного стихнет.

Эта мысль очень меня согревала и нашептывала, что не стоит никуда идти и ничего проверять. Гиды у нас опытные, всех вытащили и развели по палаткам.

А через десять минут я уже выползала наружу, напялив на себя все, что можно и закрыв лицо так, что виднелась лишь щелка для глаз.

И все равно порыв ветра ударил, точно кулак. Пришлось пару секунд стоять, привыкая.

Ближайшая палатка виднелась буквально на расстоянии вытянутой руки. И я практически ползком добралась до нее, откинула полог.

На меня разом уставились три пары глаз. Пару секунд мы изучали друг друга, наконец, я узнала Чана. И спросила:

— Все вернулись?

Короткая пауза и ответ, от которого я застыла на месте. И ветер вокруг разом показался не просто ледяным, а обжигающим.

— Все кроме Иоши с Алексом и их шерпами. Точнее, шерп Алекса спустился и лежит под кислородом.

— Что?!

Тут только я поняла, что в палатке есть еще один шерпа. Он лежал и тяжело дышал под маской.

— Ничего пока не говорит. — тихо пояснил Чан. — Думаю, его отправили за подмогой. Но ему резко стало плохо.

— Так а чего вы сидите?

— Джулия, а куда идти? Направление сразу теряется.

— Вы росли в горах. — прошипела я. — У них есть рация!

— Нет. — покачал головой Чан. — Виктор вернулся пару часов назад и пытался связаться с Алексом, но бесполезно.

Я просто смотрела на шерп и пыталась понять, как они могут спокойно такое говорить.

— Их надо найти!

— В такую погоду никто не рискнет выйти. Придется ждать хотя бы утра, чтобы стало светлее.

На улице сейчас стояла темень, в которой завывала буря. Я же представила как люди там, вдалеке от лагеря, ждут помощи.

— Возможно, они уже пришли. — сказал один из шерп.

Я молча отправилась исследовать все палатки, и буквально во второй наткнулась на Виктора. Выглядел он мягко говоря хреново.

— Алекс с Иоши вернулись?

— Нет. — выдохнул Виктор.

Он лежал и со свистом втягивал кислород через маску, под глазами залегли темные круги.

— И вы все тупо лежите?! — все же взорвалась я.

— Извини, Джулия, но это все, что я сейчас могу. Итак на себе Андрея вытаскивал.

Спустя несколько минут выпытывания я поняла, что вернулись все, кроме Алекса и Иоши. Причем последний раз, когда Виктор видел их, Алекс осторожно помогал шерпу Иоши, так как японка резко сдала. И находилась практически без сознания.

— Их надо найти.

— Джулия, я целиком и полностью согласен с тобой, но сейчас это сделать нереально. Двигаться в такую погоду — чистой воды самоубийство.

— Не факт.

— Факт. — прошептал Виктор. — Извини, до утра я не рискну выходить.

— Связался с базовым лагерем?

— Говорят, к утру ветер должен стихнуть.

— Но это не факт. — сжала я зубы до боли. И она, как ни странно, меня взбодрила.

— Не факт. Возвращайся в палатку, Джулия, утром попытаемся их найти.

— Утром мы найдем то, что от них останется. — сообщила я.

Виктор не ответил, а лишь закрыл глаза. Он и правда выглядел донельзя уставшим. Помощи от него сейчас ждать не стоило. Тогда от кого?

Я начала упорно обходить ближайшие палатки. Но измученные люди или мотали головой или просто делали вид, что меня не слышат. Как это сделал Андрей. Едва я заикнулась о помощи, как он просто натянул капюшон по самые глаза и отвернулся к стенке палатки. Я немного постояла, а затем прикрыла полог.

— Эй, Джул!

Вопль настиг меня уже возле моей палатки. Я как раз пыталась сдержать злые слезы. Выйти одна из лагеря я не могла. Я измотана и не пройду и километра, свалюсь.

Меня догнал Вадим. Выглядел он пободрее остальных, хотя под глазами тоже тени, скулы заострились так, что едва не прорывают кожу. Но двигался он уверенно, а в руках нес пару баллонов.

— Вот ты овца. — сообщил он мне без обиняков. — Вот куда ты задумала переться в такую погоду? Запасной баллон есть?

— Есть. — прошептала, не веря пока своим глазам.

Вадим сплюнул и проворчал:

— Учти, максимум час, потом разворачиваемся. И второй заход ближе к утру. Иначе сами там где-нибудь грохнемся.

Глава тридцать первая

Не знаю, каким человеком был Вадим в обычной жизни, но сейчас он мне казался едва ли не воплощением благородства. Особенно, когда уговорил своего шерпу пройтись с нами. И это в метель, в ветер, который же сорвал пару палаток. И их обитатели удрали в соседние.

Продвигались мы медленно, страхуя друг друга. Шерпа, после размышлений, заставил нас идти по усиленной обвязке. Так хотя бы оставался шанс не потеряться и при случае падения выжить. Я поняла вдруг, что судорожно сжимаю в руках ледоруб. Мы продвигались по более-менее пологой поверхности, но все равно мне казалось, что вот сейчас под ногами разверзнется щель.

Снег и ветер мешали нормально видеть. Свет фонарей с трудом пробивался сквозь круговерть. Шерпа сразу повел нас вперед, сообщив, что если уж и искать, то лучше вдоль того пути, каким спускались. И вокруг него, отходя недалеко. Я так и собиралась сделать. Банально потому, что приходилось передвигаться, прицепившись к перилам. Шаг влево, шаг-вправо легко грозил неприятностями.

И тут, уже отойдя довольно далеко от лагеря, я заметила какую-то фигуру. Она с трудом проступала сквозь снежную круговерть. Мне пришлось протереть очки, чтобы разглядеть ее как следует. Потом повернула в ту сторону.

— Ты куда? — крикнул Вадим. Я лишь махнула рукой в сторону фигуры. В сердце мигом забилась и надежда, и страх. Может, мы нашли Алекса? Но их же должно быть двое!

Фигура оказалась тем самым мужчиной, которого я видела перед возвращением в лагерь. Он сидел на том же месте, уронив голову на грудь. Понимая, что он уже скорее всего замерз, я тронула его за руки, чуть потрясла за плечо. И услышала стон. Живой!

— Санни! — я обернулась к шерпе Вадима. Тот подошел, осмотрел незнакомца и спросил у него:

— Идти сможешь?

— Ноги не чувствую…не…не вижу ничего.

— Идти сможешь? — настойчиво повторил Санни. — Тебе надо идти, если хочешь жить. Я тебя не утащу. Не на этой высоте.

— Мы его даже вдвоем не утащим. — проговорил Вадим. — Ну или придется забыть про Алекса с Иоши. Джул, ты как?

— Вас как зовут? — проорала я на ухо мужчине.

Тот перестал стонать, а я заметила в свете фонарика, что у него очень нехороший цвет лица. Мля-я-ять! Кислородный баллон почти на нуле.

— Санни, дай запасной.

— Эй, у нас тогда его не будет! — проговорил Вадим.

— Мы не так далеко от лагеря. Наши баллоны полные. Давай посмотрим, может, сможет встать.

Мы поменяли баллон. И все это при сильнейшем ветре и снеге, который старался забиться везде. Нехорошее покалывание в руках напомнило мне про обморожение. Но еще есть время и потом, я надела все самое теплое, что у меня было.

Смена баллона оказала просто живительное воздействие. Буквально через несколько минут незнакомец выглядел уже просто бледным, а не…в общем выглядел он лучше. И мог более осмысленно реагировать на наши вопросы. Оказывается, он не чувствовал ни рук, ни ног. Но с помощью Санни и Вадима сумел встать, а затем сделал несколько неуверенных шагов.

— Теперь слушай меня. — строго проговорила я, вплотную подойдя к нему. — Шерпа отведет тебя в лагерь, это недалеко. Но тебе надо идти. Перебирать ногами, ясно? Упадешь — он не сможет тебя поднять. Потому рыдай, ругайся, вспоминай маму, но иди.

— После такого, — проорал Вадим, — даже я готов выпрямиться и маршировать вперед. Джул, у тебя отлично получается.

Я проигнорировала его. Не до шуток. В голове пульсировала какая-то уставшая ярость. Почему, ну почему шерпы его не привели? Я же сразу в лагере сообщила о нем, меня выслушали и сказали, что все сделают. Ну как так то?!

— Я дойду. — пообещал мужчина. Точнее, я догадалась о слова только по шевелению губ, ветер отнес их в сторону. Но незнакомец пошел рядом с Санни. И шел так, точно и правда сил у него прибавилось.

Мы с Вадимом остались вдвоем, едва шерпа с мужчиной скрылись в буране.

— Джул, ты понимаешь, что мы не пойдем далеко?

— Пройдем маршрутом спуска. — проговорила я.

Пощипывание в руках чуть усилилось, но не критично. Главная проблема сейчас были ветер и снег. Видимость упала до расстояния вытянутой руки. Наверное, мы в глазах остальных выглядели идиотами. Но я просто представляла как Алекс и Иоши бродят где-то среди снега. И мне хотелось рваться вперед. Спасти.

Мы побрели вперед, периодически пытаясь оглядеться. И шли, пока Вадим вдруг резко не остановился.

— Смотри!

Его рука показывала куда-то в сторону. Я послушно посветила туда фонарем, но свет затерялся среди метели.

— Что?

— Две фигуры! — Вадим продолжал тыкать рукой вправо. — Я только что видел там две фигуры!

Я снова смотрела в ту сторону, но никого не видела. Тем не менее в какой-то момент показалось, что там правда что-то мелькает.

— Надо проверить.

— Обязательно! — Вадим рванул первым, ну как рванул. Насколько это быстро в таких условиях. Я, чуть удивленная его состоянием и энтузиазмом, последовала второй. При этом стараясь двигаться осторожно и аккуратно.

— Вон они!

Мы прошли достаточно много, вокруг громоздились валуны, с части из них ветер смел снег. На один из валунов и показывал Вадим. Тот и правда издалека напоминал две фигуры, прислонившиеся друг к другу.

А у меня внутри все резко и оборвалось, и замерзло. Ноги, да и все тело резко потяжелели. Настолько, что пришлось сесть на первый попавшийся камень.

— Валун. — прошептала себе под нос. — Ошиблись. Ошибилсь!

Треснула кулаком по камню, но удар вышел слабым. Руки не слушались. Только сейчас я поняла, как сильно устала. Организм не восстановился после покорения вершины. Мне бы лежать сейчас в палатке, а не бродить по склонам.

— Но они двигались! Шевелились!

До оглушенного неудачей мозга, наконец, стало доходить странное поведение Вадима. Слишком возбужденный, слишком…

И тут он пошатнулся.

Я забыла про то, что мне хреново, что едва могу двигаться. К тому времени как Вадим стек на ближайший валун, уже оказалась рядом с ним. Черт, черт, черт! Вот что первое подумалось, когда проверила его баллон с кислородом. Вентиль замерз, подать больше кислорода не получалось.

А ведь мы недалеко от лагеря. Я потормошила Вадима, но тот никак не отреагировал. Хотя дышал.

Вот и поискали…

Я попыталась как-то привести вентиль в порядок, но бесполезно. В толстых рукавицах такое невозможно, а попытка их снять приводила к моментальному обморожению.

Я бы заревела, но слез не было. Организм на такой высоте теряет жидкости больше, чем получает.

Мы с ним рисковали замерзнуть метрах в трехстах-пятистах от лагеря. Просто потому, что я не смогу тащить такую тушу.

Дойти и позвать на помощь? Я вспомнила измученные лица альпинистов и шерпов. Да и смогу ли найти обратный путь к Вадиму?

И где Алекс с Иоши? Холодными иголками по спине прошло понимание, что и у них могут быть проблемы с кислородом. Да, Иоши опытная альпинистка, да Алекс отличный гид. Но он то идет без кислорода. И есть ли он у него сейчас?

Я еще пару минут стояла на коленях перед Вадимом. Уйти? Меня бы никто не осудил. Тут другие нормы морали. И если ты не можешь помочь, то остается спасать себя.

Но я то помочь могла!

Молча сняла кислородную маску и прижала к лицу Вадима. И пусть в ушах почти сразу зазвенело, а перед глазами замелькали точки. Я ждала пока напарник очнулся. И гаркнула ему в лицо.

— У тебя баллон накрылся! Понимаешь меня?

Мутный взгляд Вадима прояснился.

— Твою… — он выразился хрипло и крепко. — Мне бы вколоть…

— Нет ничего. Встать сможешь?

Тут мне пришлось забрать маску себе, так как стало совсем хреново.

Так мы и сидели на камнях, дыша кислородом по очереди. Я ждала пока Вадим придет в себя, да и сама пыталась отдохнуть. Но не могла.

Силы таяли так же быстро, как и кислород в баллоне.

— Идем. — просипела Вадиму, когда маска перешла в очередной раз к нему. — Можешь?

— Выбора нет.

Это нельзя было назвать ходьбой. Мы буквально ползли, ориентируясь на память. Вокруг только снег и камни, ветер слизывал пейзаж. И я просто не представляла в какой стороне лагерь.

Глава тридцать вторая

Алексей Злотов

Лагерь я заметил чудом. К тому времени, когда среди снежных вихрей мелькнуло что-то, похожее на отблеск фонаря, я уже мысленно думал, как нам дотянуть до утра и не замерзнуть. Шерпа так и не вернулся, не хотелось думать, что не дошел. В любом случае, спустя несколько часов я понял, что надо выбираться самим. К счастью, у нас был запасной кислород для Иоши. И она могла передвигаться, пусть и с трудом. Холод и резкое падение давления сделали свое дело. Я лишь надеялся, что никаких отеков у нее не успеет развиться.

— Давай! — прорычал ей на ухо. — Иоши, мы почти дошли!

У самого в ушах уже звенело, точно там поселились сотни колоколов, сердце билось так, что я начинал бояться за себя. Если упаду, то не встану. И мы с Иоши не доберемся. А оставаться на Эвересте я не планировал.

И ее не брошу!

Оставшиеся метры практически полз. Иоши едва переставляла ноги. шептала что-то на родном языке, я не понимал что. Молилась? Звала кого-то? Я на секунду взял у нее кислородную маску и сделал пару глубоких вдохов. В голове сразу немного прояснилось. И это помогло собрать остаток сил, добраться до лагеря. А там я просто передал Иоши шерпам и проследил, чтобы ее устроили как надо. Сам же на автопилоте добрел до палатки и свалился. Вымотался так, что не отказался от кислородного баллона.

Спать не получалось, впал в забытье. Слышал как за стенами свистит ветер, как хлопает где-то полог палатки. Не знаю сколько пролежал так, но открыл глаза, услышав шепот:

— Алекс.

В палатку вполз Виктор.

— Ты как?

— Живой. — ответил коротко. — Остальные в норме? Утром надо как можно быстрее спускаться дальше.

— За Иоши присматривают. Остальные спят, но…

— Что? — я приподнялся на локте, поморщился. Голова болела, гудела и в целом состояние такое, точно я пил месяц не просыхая, а затем резко бросил.

— Джулия собиралась идти тебя искать?

— Надеюсь, ты ее отговорил? — в свете тусклого фонаря я увидел как Виктор отвел взгляд. — Только не говори…

— Их шерпа не так давно вернулся с найденным альпинистом.

— Их?

Я уже вылезал из спальника, где так уютно устроился. Джулия….идиотка…ненормальная…медоед хренов. Если найду, то убью! Ду-у-у-у-ура!

— С ней Вадим отправился.

Дышать стало легче, но лишь чуть-чуть. Ладно хоть не одна. Но Вадим…да он из всех с самым меньшим опытом восхождения.

Вдвоем, в такую погоду.

— Какого ты их не остановил? — рявкнул на Виктора. И тот снова отвел взгляд. А мне ему в морду хотелось дать, жаль сил не было. Гид, мать его!

— Я объяснил ей, что в такую погоду выходить на поиски — безумство. Кто ж знал…

— Ты! Ты должен был знать! Ты должен знать каждого из подопечных! Должен был убедиться, что идиотки вернется в палатку. Так, дай запасной кислород.

— У нас…

— Плевать я хотел, сколько там у нас. Где кислород?

В итоге у меня точно открылось второе дыхание. Сравнимо с уколом адреналина прямо в сердце. Я оделся как можно тщательнее, уложил в рюкзак аптечку с самыми необходимыми препаратами и взял два баллона с кислородом. При этом просто ткнул пальцем в одного из шерп и сказал:

— Идешь со мной.

Шерпа начал возмущаться, так как идти никуда не хотел. Даже за деньги. Даже за много денег. А тащить его силой я, понятное дело, не мог.

— Черт с тобой. — сплюнул я, так как спор выматывал сильнее, чем ходьба. — Тогда жди нас тут. И никуда не уходи!

Шерпа заверил, что будет ждать с двумя мощными фонарями. Тут я ему поверил. После перспективы отправляться в бурю, искать кого-то и рисковать жизнью, просто ожидание в лагере покажется отличной идеей.

Ничего, два баллона я возьму. Точнее, один я решил прихватить для себя и уже надевал кислородную маску. Отправляться на поиски без него не рискнул. Связался по рации с базовым лагерем. Помехи мешали нормально разговаривать, но смысл я передал. Мол, иду искать отставших. На что Санни мне ответила чуть дрожащим от усталости и волнения голосом:

— Утром ребята выдвинутся в вашу сторону. Кроме твоих двух альпинистов пропали еще трое, из других групп.

Эверест решил таки забрать кого-то к себе? Я мотнул головой. Перед тем как выйти из лагеря, отыскал шерпу Вадима. Тот объяснил в какой стороне он оставил его и Джулию.

— Почему не вернулся к ним? — спросил злобно.

— Сил нет. — признался шерпа. — И не уверен, что найду. Плохо мне.

Всем плохо, млять. Я прикусил губу и просто постарался дышать ровно и спокойно. Нельзя никого пинками заставить идти с собой, нельзя. У каждого есть выбор. Я, к примеру, решил вот самоубиться, пока буду искать медоеда.

И найду. Обязательно найду. То, что мое — не отдам.

Эта мысль поддерживала меня в следующий час, пока я брел в указанном направлении. По крайней мере, мне очень хотелось верить, что я не сбился с пути. Шерпа оставил неплохой ориентир: огромный валун, известный среди альпинистов тем, что там замерз один из нас. Не дошел немного, сел, да так и остался. Он до сих пор там, просто ветер его уронил под валун. И можно увидеть лишь края ботинок.

Валун я прошел, а куда идти дальше… тут задумался. Темнота и кружение снега так и норовили сбить с толку. Едва ли не впервые ощутил на миг беспомощность. В здравом уме следовало бы дождаться утра. Но тот же здравый ум подсказывал: в таком случае искать могло быть слишком поздно.

Я прислушался. Нет, бесполезно, вокруг только выл ветер и стонали скалы. А если порассуждать логически? Что бы я сделал, не дождавшись шерпы? Тот говорил, что они собирались углубиться еще немного.

Я бы повернул обратно в лагерь и стал дожидаться утра.

Оставалось надеяться, что Джулия поступит именно так. Потому я прошел немного вперед, помня, что вокруг могут быть трещины. Затем осторожно взял вправо, руководствуясь опытом и интуицией.

Не знаю сколько прошел. Но в какой-то момент сбоку случайно отметил нечто постороннее. Это можно было бы принять за камень.

Но я доверяю интуиции в горах. Потому подошел ближе и понял: шевеление мне не почудилось.

Джулия пыталась встать с колен, а Вадим лежал. Но вроде живой.

Я на миг закрыл глаза, а потом уже кинулся к ним.

— Дура!

Она подняла на меня лицо и как-то совсем севшим голосом произнесла:

— Я тебя нашла!

Я промолчал по двум причинам: сохранял дыхание и нервы. Орать на медоеда сейчас не получилось бы. Бешеная радость от того, что нашел перемешивалась с мыслью, что нам еще возвращаться обратно. В темноте, в холоде, без сил. И один из нас точно не может идти.

Или может?

— Что с ним? — спросил у Джулии. При этом опустился перед Вадимом, проверил пульс. Есть!

— Я боялась, что отек, но нет. — она говорила спокойно. Но я то представлял каково ей сейчас.

— Тогда что?

— У него кислородный баллон полетел, дышим моим, но он на исходе.

— Дело поправимое.

Я мигом нацепил один из притащенных с собой баллонов на Вадима, поставил расход чуть выше обычного. Так быстрее придет в себя. Проверил кислород у Джулии.

— До лагеря хватит. — хлопнул ее по плечу. — Как себя чувствуешь?

— Дойду. — коротко сказала она. — Главное его дотащить. Он же сможет идти?

Мне не нравился ее голос. Слишком спокойный. Это шок или она что-то скрывает? Ладно, Джулия могла стоять на ногах и понимала, что происходит. Это главное. Оставалось надеяться, что Вадим придет в себя.

Я его не брошу хотя бы потому, что он один, кто решил пойти с ней. На поиски меня и Иоши. Честно, я думал, что вызовется Андрей или Карл. Но второго проверил, он спал. И, как мне сказали шерпы, спал с тех пор, как пришел в лагерь. Да и нельзя кого-то силой заставить идти на помощь. Здесь нельзя.

Спустя несколько минут Вадим все же очнулся. Но все никак не мог понять где находится. Потом вроде дошло, он даже попытался встать. С нашей помощью ему это удалось, несмотря на то, что его шатало, точно пьяного.

— Идти не так далеко. — говорил я ему громко и внятно. — Но надо именно идти, понимаешь? Ногами. Иначе мы тут останемся.

— Дойду.

В итоге я помогал ему двигаться, Джулия шла рядом. Мы пока молчали. Берегли дыхание и понимали, что пока вот не время и не место. Сначала бы до лагеря добраться. Тем не менее я то и дело бросал на нее взгляды. В такой мешанине из темноты и снега особо не поймешь в каком она состоянии. Фонарь светил все хуже. Но я заметил, что за эти дни Джулия сильно похудела. Ладно, с остальным разберемся в лагере.

И шла она чуть скованно, хоть и не шаталась.

Шаг за шагом мы продвигались вперед. А я искал отблеск фонаря, который должен был зажечь шерпа в лагере. Когда увидел, то решил сначала, что у меня тоже начались глюки. Но нет, свет фонаря метался среди снежной круговерти, его едва было видно, но тем не менее!

В лагерь мы буквально ввалились. Я передал Вадима двум шерпам, которые чувствовали себя бодрее остальных, а сам подхватил Джулию и поволок ее в свою палатку. Там как раз будет место на двух человек. И еще, там я заранее приготовил горячий чай, кислород и спальник. То, что надо, чтобы дождаться утра. А потом сразу вниз, вниз, вниз.

Джулию силы оставили уже в палатке. Там она просто упала на спальник. Ее трясло, пока я менял кислородный баллон, пока я наливал ей чай и укутывал в спальник.

— Все хорошо.

Я сел рядом с ней и только теперь обнял, прижал покрепче. Джулию продолжало трясти, а еще она беззвучно ревела.

— Руки-и-и, — услышал я стон. Как раз снимал с нее варежки. И мгновенно похолодел, когда увидел открывшееся зрелище при свете фонаря.

Уже приходилось видеть подобное. Сильное обморожение, когда пальцы точно опухают и перестают гнуться. И этот цвет, от которого передергивает.

— Почему молчала?

— Мы и так Вадима еле дотащили. И потом, живые — это главное.

Я скрипнул зубами. Медоед, мать ее! А то, что кистей может лишиться это так, мелочи жизни что ли?

Понятно, что до утра никто из нас не заснул. Всю первую помощь которую я мог оказать, я оказал. Помогли и шерпы, но они на такие травмы смотрят более философски. У многих из них случались обморожения и посерьезнее и обширнее. У Джулии пострадали сильнее всего руки, пальцы на ногах тоже прихватило, а вот лицо, к счастью, почти не затронуло. Разве что часть левой щеки.

Ее тоже следовало как можно скорее спускать вниз. Я опять связался по рации с Санни. Та ответила до ужаса сонным голосом, но он стал значительно бодрее, когда услышала новости.

— К утру должно стать полегче. — сообщила она о погоде. — Давайте, ребята, спускайтесь. Во втором лагере есть врач, я его предупрежу. И старайся не допускать у нее повторного охлаждения. Как второй?

— Спит. — ответил я коротко.

У Вадима следы обморожения оказались значительно легче. Но зато он, придя в себя, жаловался на боль при дыхании. Если пневмония, то счет идет на часы. Но температура была не как при пневмонии. Да и я не доктор.

Джулию в итоге пришлось поить, так как сама она чашку держать не могла. Когда вернулась чувствительность, то я едва не выл вместе с ней. Если бы можно забирать боль, то не раздумывал бы ни минуты. А так приходилось только предлагать таблетки и просто следить, чтобы все спускались вниз.

К счастью, к утра погода действительно улучшилась. Ровно настолько, чтобы почти без проблем спуститься к третьему лагерю. Там немного отдыха и дальше, ко второму. Там уже полегче и высота переносится, и организму легче.

С Виктором мы при спуске общались сугубо по делу. Нет, я прекрасно понимал, что он имел право никуда не идти и никого не искать. Мы все были истощены до предела. Но в душе не мог общаться с ним как прежде.

— Джулия, ты балда. — услышал я уже на подходе ко второму лагерю фразу Карла. Наш рослый американец с момента пробуждения маялся укусами совести. Так как не слышал как Джулия пыталась собирать группу для поисков, как вернулся я. Он проснулся ближе к утру. И сразу же погрузился в гуу событий.

— Сам балда. — огрызнулся мой медоед.

Шла она в короткой связке с шерпой, с руками, похожими на подушки. Но шла. Благо здесь спуск был уже попроще. Но все равно я старался держаться поближе, да и Карл ее старательно опекал.

— Ты меня то почему не разбудила?

Джулия молчала, под маской и очками выражение ее лица видно не было. Но я то знал, почему Карла она толком не пыталась растормошить.

— Алекс, хоть ты скажи ей, что у нее мозги из сыра. — проворчал Карл, когда мы оказались рядом.

Впереди уже желтели палатки второго лагеря. И внутри поселилось то чувство, когда ты ощущаешь, что вот уже почти дома.

— Не скажу. — отказался я. — Тем более ее решение поддерживаю. У тебя жена беременная, и трое детей. Джулия мне призналась, что начала тебя будить, а потом передумала.

Карл пару секунд смотрел на меня, а потом разразился ругательствами на английском, норвежском и еще каком-то, не понял на каком именно.

Так и шли.

Глава тридцать третья

Я не понаслышке знала, что такое обморожение. Но такого еще не случалось. Легкая степень неприятна, но она проходит. А то, что сейчас творилось с моим руками, напоминало кошмар. Пузыри с кровянистым содержимым, багрово-черные на вид, жжение и пульсация по всей длине пальцев, любое движение вызывало боль и повреждение пузырей. Спуск до второго лагеря превратился в пытку. И я лишь скрипела зубами, чтобы не заорать от боли. И это несмотря на таблетки и перевязки.

Но главное, мы все остались живы! Это понимание заставляло шевелить ногами. Как и то, что я побывала на вершине Эвереста.

Я все же смогла сделать это!

И никто не остался на горе. Это понимание окончательно поселилось внутри, когда мы прибыли в базовый лагерь. Представляете, что это значит?! После дней изнурительного холода и борьбы оказаться в месте, где почти тепло и где нормальная еда. Где аппетит возвращается, так же как и остальные ощущения.

Но даже в базовом я пробыла недолго. Меня и Вадима обкололи всем, чем смогли, напоили таблетками, чаем, впихнули еду и отправили дальше, в Катманду. В больницу. Состояние остальных позволяло им собираться без спешки.

— Увидимся в аэропорту.

— Если меня отпустят. — отшутилась я.

И как в воду глядела. Моя страховка, конечно, покрывала большую часть процедур, которые ожидали меня в госпитале Катманду. Но я рвалась домой.

Хотя дома то у меня теперь по сути и не было. Но и об этом, оказывается, кое-кто позаботился.

Алекс пробился в госпиталь спустя неделю после того, как меня сюда поместили. И сейчас старались спасти все части моего несчастного тела. Я в этом деле их целиком поддерживала, безропотно сносила все процедуры, а заодно отъедалась. Оказывается, за все время на Эвересте потеряла пять килограмм. Для меня очень много. Так что ребра просвечивали, попа сдулась, да и в целом вид я имела так себе.

— Привет. — а вот вошедший Алекс просто лучился здоровьем. Я сразу ощутила себя слабой, несчастной и едва не начала всхлипывать. Но вместо этого спросила:

— Все улетели?

— Ага. Я свой билет поменял, как и твой. Хочешь домой?

— Безумно. А то тут поговаривают об ампутации.

Мы оба невольно перевели взгляд на мои руки, обвязанные, обмазанные чем только можно. И которые все равно продолжали болеть. Отчего лица прачей становились с каждым днем тревожнее.

Нет, нет, не надо мне ампутацию. Со мной все хорошо!

— Есть возможность вылететь в Питер и долечиваться там. — точно уловил мою мысль Алекс.

— Мне надо будет снять…

— Заткнись. — перебил он меня.

В светлой небольшой палате Алекс казался очень большим и очень загорелым. А еще сердитым. Это что, теперь его обычное состояние? Сердиться и просить меня заткнуться? Я попыталась скрестить руки на груди и ответила ему мрачным взглядом.

— Джулия, — и бровью не повел он, — я же тебе говорил, что отныне мы вместе. Всегда. Или ты против?

— А как же мое… медоедство?

— Скажем так, это придает тебе изюминку.

Тут Алекс не выдержал, наклонился и потрепал меня за щеки.

— Кексик ты мой!

— Лапы! — рявкнула я. — Так, к чему все эти разговоры?

— У меня в Питере квартира, мы будем там жить. Вместе.

— О, как!

Я, кажется, зависла минут на пять точно. Алекс не торопил, заботливо поправил одеяло, похлопал по плечу.

— Да, да, дорогая, понимаю, от такого счастья невольно потеряешь дар речи.

— Какое счастье? — спросила слабым голосом. — Ты себя видел, упырь? У тебя характер хуже чем у кота мартовского, которому кошку не дали.

— Зато я готовить умею. Джули, ну ты же понимаешь, что согласишься.

Я покачала головой и махнула рукой. Внутри поднималось уже такое знакомое тепло, которое умел разбудить только Алекс.

— Ну не зря же я полезла тебя искать. Но только чур, мы заведем кота.

— Хоть двоих. — кивнул Алекс. — Так что, вытаскивать тебя отсюда?

Я глянула на матовую дверь. Каждый раз, когда она открывалась, внутри меня точно обрывалось что-то. Все время ожидала, что доктор скажет, мол, извините, но придется нам идти на операцию. И вы лишитесь пальцев. Но не волнуйтесь, у вас же останется еще несколько.

— Да, я хочу домой.

И что-то мне подсказывало, что дом у меня действительно появится. Такой… ну настоящий. Где уютно, где хочется варить кофе и пить его, сидя на диване. Где я захочу родить ребенка и буду знать, что стану проводить с ним время сама, а не искать няню.

Может ли мне дать это Алекс? А я ему?

Протянула ему забинтованную руку, понимая, что он ее не тронет. Алекс кончиками пальцев, едва уловимо коснулся бинтов. И проговорил, глядя мне в глаза.

— Все будет хорошо, понятно? Даже не сомневайся.

— Ну если ты гарантируешь.

— Пожизненная гарантия, медоед. Еще никто из девушек не лез в бурю искать мою задницу. Да еще на Эвересте.

— И никто из мужчин не обзывал меня медоедом. Остальные как?

— Они хорошо. — кивнул Алекс. — Сильнее всех пострадала ты. Карл рвался сюда, но у него сроки отлета поджимали.

— Карл мне звонил. Обещал дать по шее, когда увидимся в следующий раз. Иоши тоже звонила, сказала, что я в ее доме желанный гость. Остальные…

— Остальные тоже в неплохой форме. Но Вадим… не ожидал такого.

— На горе порой человек показывает себя с неожиданной стороны. — кивнула я. — Рада, что ошиблась в своем мнении о нем.

А за окном светило солнце. И казалось, что уже разгар лета. А впереди куча теплых дней и ночей. Когда можно смотреть на город и вспомнить Эверест.

Я его покорила!

* * *

Три месяца спустя

Я потерла руку, точно стараясь стереть фантомные боли. Они пришли спустя месяц после ампутации. Подъем на Эверест не прошел бесследно: в итоге я лишилась двух пальцев на ногах и трех — на руках. Одного на правой и двух на левой. К счастью, на работе и жизни это почти не отразилось. Почти в том смысле, что Алекс меня вытащил. В прямом смысле слова. Вытащил из той бездны тоски, куда я попыталась нырнуть, выписавшись из больницы. Все же и я, и врачи до последнего надеялись сохранить мне все части тела. Но, увы, не получилось. Я рыдала, помню, когда готовилась к операции. Это сейчас вспоминается с легким стыдом, а тогда цеплялась за Алекса и орала, что не хочу. Что убегу из больницы, что буду пить настойки мухоморов, но пальцы сохраню. Не знаю как он тогда от меня не убежал.

В открытые окна квартиры вливался теплый запах августа пополам с намеком на дождь. Где-то на горизонте собирались тяжелые лиловые тучи. Иногда доносилось ленивое ворчание грома. Работать сегодня мне совершенно не хотелось. Ныли те места, где когда-то были пальцы, настроение пыталось упасть, но я ему не позволила. Да, возможно, проекты я теперь делаю не так быстро, как прежде, но сильно моя проблема на мою работу не повлияла. Не руку же отрезали конце концов.

Я подошла к раскрытому окну, вдохнула смесь наступающего дождя, пыльного асфальта и зелени. Лето выдалось жарким для Питера. Жарким и влажным.

Алекс так и не отпустил меня, привез в свою квартиру и сообщил командным голосом:

— Обустраивайся, медоед. Мне пофиг, что ты тут сделаешь. Можешь хоть подушки с кошачьими рожами привезти. Главное, оставайся тут.

Мы с ним оба слегка одурели от одиночества. И да, подушки с кошками я не притащила. Зато подобрала лохматого котенка, купила удобный стол и компьютерное кресло, а еще попросила обновить кровать. Нет, со старой тоже все было в порядке, но я знала, что Алекс жил с девушкой. Возможно, это мои заморочки, но мне требовалась новая кровать. На которой будем спать только мы с ним. Ну и наш Котя.

А в остальную обстановку я не лезла… ну почти. Только убрала все эти валики, подушечки, вазочки, которые остались от его бывшей девушки. Она, кстати, приходила. Так я и не поняла зачем. Наверное, затем, зачем наши бывшие иногда возвращаются. Возможно, они сам не могут ответить на этот вопрос. Я тогда открыла ей дверь. Хорошенькая брюнетка в легком платье уставилась на меня: бледную, с перевязанными руками и взъерошенную.

— А…Леша…

— Я за него. — ответила учтиво. — Алекс по работе уехал, на Эльбрус собирает группу.

— А вы…

— А я его невеста. — ответила еще более вежливо.

Кто передо мной я догадалась почти сразу. Бывшая Алекса по имени Лиля. Вон как приоделась, накрасилась, а теперь стоит и явно не знает как реагировать.

— Ему что-нибудь передать? — спросила у Лили. — Он придет довольно поздно.

— А как вы… — его бывшая отступила на шаг. — А вы…

— А мы вместе на Эверест поднимались. — сообщила я радостно. — Потом попали в бурю и искали друг друга. Так что нам друг с другом не скучно.

Лиля почему-то пошла пятнами, потом закусила губу и молча рванула вниз по лестнице. Я пожала плечами и закрыла дверь. Больше бывшая Алекса нас не беспокоила.

Я продолжила смотреть в окно. То чувство ожидания, когда ты понимаешь, что любимый человек вот-вот появится. И тебе хочется увидеть этот миг, запомнить его.

Тучи постепенно приближались, гром стал ярче, отчетливее. Я подставила лицо порыву ветра. Да, после операции у меня был нервный срыв. Когда хотелось забиться в угол и никого не видеть. Когда ненавидела всех и вся за то, что лишилась пальцев. И да, я выбралась из этого. Без таблеток, только усилиями своей воли и воли Алекса. А еще его родителей.

В детстве я по сути была лишена нормальной семьи. А сейчас получила все и сразу. Родители Алекса приняли меня сразу и без вопросов. Хотя мне поначалу было не по себе от мысли, что сестра Алекса в инвалидной кресле по вине моего папаши.

— О, просто заткнись. — проговорила Марина, когда я наедине попыталась извиниться за поступок отца. При этом чувствовала себя просто ужасно.

Пришлось заткнуться, а сестра Алекса отчеканила, чуть наклонившись вперед и опираясь руками о подлокотники своего кресла.

— Тебе повезло, что ты другая, Джул. Ты ушла из той семьи, нашла Алекса. И думаю, этот разговор мы никогда не будем вспоминать. Тем более, — тут она широко улыбнулась, — я все равно буду ходить. Рано или поздно.

Вот после этого разговора моя апатия и жалость к себе резко пошла на убыль. Сижу тут, сопли развесила, тогда как надо радоваться тому, что жива, что исполнила мечту и что забрала себе мужчину своей мечты. Да, мужчина мечты из Алекса так себе: ворчит, любит командовать, придумать прозвища, то торчит дома, то может удрать в горы на несколько месяцев.

Но это моя мечта. И мой мужчина. Горы соединили нас. Мы знаем, что готовы ринуться друг за другом куда угодно и когда угодно. И моя семья после не камень преткновения. Тем более буквально после нашего возвращения из Катманду в новостях прошла просто ошеломляющая новость. Папочка, судя по всему, забыл поделиться с кем-то вышестоящим. И в итоге его арестовали, все его счета заблокировали, все имущество также под замок. Насколько я знаю, он до сих пор пытается судиться и пока находиться за решеткой. У него вроде остались какие-то связи. Но ему сейчас точно не до меня. Богдан, понятное дело, слился сразу же. Мать забрала Нину из закрытой клиники и уехала куда-то к дальним родственникам.

Пару раз я думала, жалко ли мне свою семью? И поняла в конце концов, что не чувствую абсолютно ничего. Ни ненависти, ни жалости, ни злости. Они точно посторонние люди, которые прошли мимо и исчезли где-то за поворотом. Никто из них не звонил, когда я выла ночами в подушку, в больнице. Хотя я точно знаю, что они были в курсе, что со мной.

Гром прогремел, казалось, над головой. И тут как раз я увидела знакомую машину. Сердце мигом подпрыгнуло куда-то к горлу, забилось чаще. Я приподнялась на цыпочках, стараясь не упустить ни малейшей секунды. Вот машина, поблескивая темными боками, остановилась у высокого тополя. Таких в нашем дворе множество. А спустя минуту появился и Алекс, единственная слабость медоеда. То есть — меня. Темные волосы подстрижены совсем коротко, извечная щетина, о которую я так люблю тереться. И от которой на моем теле иногда красные полосы. Джинсы и футболка, как всегда чуть неформальный вид и походка хищника. Все, держите меня!

Я вихрем промчалась через кухню и прихожую, быстро глянула на себя в зеркало. Успела только поправить забранные в хвост волосы, как в двери уже заворочался ключ.

— Медоеды наступают! — только и смог произнести Алекс, когда я повисла у него на шее. В руках он держал красную папку, на которую я поначалу не обратила внимания.

— Медоеды наступают и выигрывают. Ты помнишь, что мы завтра собирались сгонять и посмотреть как там музей в моем бывшем доме?

— Помню, помню. — проворчал Алекс.

Он уже скинул обувь и прошел на кухню. Мельком потянул носом воздух и проговорил мечтательно:

— Вот всегда хотел, чтобы пришел домой, а тут пахнет выпечкой. И вроде мечта сбылась, но ведь знаю, что ты, зараза, при первой же возможности со мной в горы рванешь.

— Ну…

В горы я действительно хотела, рвалась, но пока не знала насколько хорошо теперь у меня будут получаться подъемы. Хотя вон люди и без ног поднимаются.

— Без ну. — отрезал Алекс. — Здесь кое-что интересное!

Он похлопал рукой по папке.

— Что же?

— Помнишь я тебе рассказывал про своего кузена? Он в США устроился работать с протезами?

— Было что-то такое.

— Я с ним тут переписывался. В общем, тут список всего, что надо сделать для установки бионических пальцевых протезов.

Я открыла рот…. закрыла. Нет, иногда о таком я думала, но… но почему-то молчала. Отпугивала цена… да много чего пугало.

— Но это же…кхм…

— Дорого? — приподнял бровь Алекс. — И это говорит человек, который продал дом, чтобы рвануть на Эверест?

— Кстати! — оживилась я. — У меня от тех денег еще осталось. И мы могли бы…

— Знаешь, Джул, я так то хреновый романтик, да?

— Ну, букет из колбасок меня впечатлил, да.

— Ты сама ныла тогда в больнице, что хочешь чего-то вкусного и вредного. — возмутился Алекс. — Я все воображение на помощь позвал!

— Ты сейчас это к чему?

— К тому, что я все сделаю для того, чтобы ты опять ходила в горы. И строчила на этом своем ноутбуке. И вообще, собирайся за меня замуж!

Ик…

Я икнула громко. Алекс мигом с преувеличенной заботой сунул мне стакан с водой, приговаривая:

— Ничего, милая, ничего. Это не так страшно, у всех бывает в первый раз. Главное в ЗАГСе в обморок не хлопнись.

— Дурак. — проговорила я ослабевшим голосом. — Ты даже предложение нормально сделать не можешь. Балбес!

— Так пойдешь замуж то? — прищурился Алекс. — За дурака и… как ты там называешь меня? Упырь? Балбес? Полный набор!

Я просто подошла и уткнулась носом ему в грудь. Там бешено стучало сердце. Да и дышал Алекс так, точно только что поднялся на вершину Эвереста. Признаться, у меня сейчас были похожие ощущения.

Разве что дышалось наоборот легко. Очень-очень легко.

— Выйду. — пробормотала куда-то в футболку.

А когда Алекс проворчал что-то насчет временной глухоты, вскинула лицо и повторила уже громче.

— Выйду я за тебя. Никуда ты не денешься!

И в этот момент мне казалось, что я покорила еще одну вершину. На которую порой очень тяжело взобраться. И это Любовь.

Конец.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья