Переплетение судеб (СИ) [Люрен] (fb2) читать постранично

====== Мальчик с упавшей звезды ======

Наш город называют цветущей гаванью. Узкие переулки, тропинки из цветов, зеленеющие палисадники и вереницы фонтанов, пёстрые крыши, гирлянды из развешенного белья, кафе на веранде и пляж, где иногда можно увидеть дельфинов и осьминогов. Можно ли тут быть одиноким? Можно ли представить, что ты сидишь рядом с соседями, мило болтающими на крыльце, и понимаешь, что тебя кто-то накрыл прозрачным куполом?

Я всегда чувствовала себя лишней. Не лучше других, не хуже других. Просто другой. А хорошо ли это, плохо — решать не мне.

Как и у многих подростков, у меня была своя компания. Забавно, что я помню о них незначительные факты, но лица и имена пропали в омуте зыбких, как песок в пустыне, воспоминаний. Вот хиппи, играющий на фортепиано Шопена и Рахманинова. Вот девушка, состоящая в клубе радиолюбителей, у которой дома коллекция из 100 пластинок. Вот заводила, знающий анекдоты на все случаи жизни и пьющий кофе каждые два часа. Вот девушка, интересующаяся китайской каллиграфией, которая всегда носящая свитер, связанный ей собственноручно, и таскающая наши сумки и пакеты. Вот гитарист, с юных лет выпивающий каждое утро по пинте скотча и курящий приторные сигареты. Мы были молодыми, и весь мир нам казался сплошной игрой и обиталищем демиургов. А ещё — что ночи на крыше всегда будут тянуться медленно, струны на гитаре никогда не порвутся, песни не кончатся, а кружка какао всегда будет недопитой. А ведь тут даже осуждать не за что. Кто не захочет, чтобы тишина, содержащая больше, чем слова, была с вами всегда? Кто не захочет ухватить за хвост вечность?

А потом прогремел выпуск. Мы, странные дети цветущей гавани, разлетелись кто куда, не зная, куда податься и что мы из себя представляем. И каждому для нас предстояло найти свою нишу и тропинку, принадлежащую только ему. Было ли в той тропинке место для старых друзей? Кто-то выбрасывает старые игрушки, кто-то закидывает их на чердак, чтобы время от времени подниматься туда и посидеть среди них, вдыхая запах прошлого. Но никто не играет с ними. Зачем? Ты же уже взрослый. Сожги прошлое, как школьный рюкзак после выпускного.

Вот и мы забросили друг друга на чердак. Время от времени встречались в кафе-веранде, заказывали по кружке чая и болтали, заглушая тишину, которая перестала быть такой обнадёживающей. Вечерами сидели на крыше и понимали, что песни закончились, та гитара давно выброшена на помойку, какао выпито, потому что больше не на что отвлекаться, а ночь пролетела также быстро, как и наступила. На пятом рассвете мы поняли, что отныне нас ничего не связывает. Общаются ли друг с другом птенцы, выросшие в одном гнезде? Быть может, они даже не узнают друг друга.

Конечно, мы не расстались окончательно. Нельзя не пересекаться с кем-то в таком маленьком городе. Мы звонили друг другу по праздникам, но у каждого была своя жизнь. Кто-то изменился до неузнаваемости, кто-то остался верен себе. А кто-то как я, застывшая во времени подобно мухе в смоле. Только я не превращусь в янтарь, и когда меня найдут археологи, они не поместят меня в музей.

В начале учебы в колледже мы с одногруппниками притирались друг к другу и были единым коллективам. Так уж заведено у нас: класс, группа, рабочий коллектив — всё единая стая с одним сердцем на всех. Мы вместе ходили в клубы, в рестораны, выбирались на пляж и в походы. Даже на летних каникулах съездили в горы. А потом я обнаружила себя идущей позади и не понимающей, о чём они говорят. Нет, это не они пустоголовые, и не я отсталая бездрарность. Просто мы слишком разные. Мы живем в разных мирах и не видим друг друга. А посему я перестала с ними ходить, а они перестали меня куда-то звать.

Я стала так редко с кем-то разговаривать, что, как мне кажется, разучилась говорить. Это не очень хорошо для нашей профессии, мы ведь журналисты, но что поделаешь? Если подумать, то я могла бы с кем-то подружиться. Но у меня уже не было никакого желания. У меня вообще не осталось никаких желаний, только повседневные заботы и прогулки в одиночестве по утреннему пляжу перед парами.

Шел второй курс, самая середина. Разгар практик, оживленные беседы. Мне казалось, что я попала в тело другой девушки, как фантастическом фильме. Наши личности смешались, образуя причудливую кашицу, и непонятно, где заканчивается моя и начинается её. А может, «меня» и не было никогда?

Одной звёздной ночью я сидела в заброшенном маяке, под самой крышей. Отсюда простирался вид на море, серповидный пляж с валунами и песком, крошечные дома, похожие на домики эльфов. Я держала в руках мобильник и игралась с набором цифр. Нестерпимо хотелось с кем-то поговорить. С кем угодно даже с хмельным охранником у ворот, но он спал, сложив голову на столе, закиданном тетрадями и документами.

Я вздохнула и решила сыграть в русскую рулетку, но только с телефонным номером. Набрала совершенно