Тайна Кара-Ташского подземелья [Виктор Михайлович Шабалин] (fb2) читать постранично

Тайна Кара-Ташского подземелья

ВНУК ЕПИФАНЫЧА

По узкой тропинке, которая вилась между отвесными кручами, поросшими кустарником, насвистывая по-соловьиному, шагал мальчик. Этой дорогой он с шести лет носит обед своему дедушке — путевому обходчику железной дороги.

Сегодня он сдал последний экзамен за седьмой класс и теперь торопился сообщить об этом Епифанычу. Так звали его деда.

Это был Гена — юный железнодорожник. Летом, во время каникул, и в свободное от занятий время он помогал дедушке обходить его участок дороги, производить подбивку шпал и другие несложные роботы.

Во время совместных обходов пути, обучая внука, Епифаныч внушительно наставлял: «Чтобы стать настоящим железнодорожником — много нужно знать. Учись вот, пока я жив. Старею… Хочу, чтоб ты перенял от меня всё, как твой отец… Да. Да… Как твой отец. В нашем деле он сорви-голова был. Погиб героем-железнодорожником, спасая состав от бомбёжки… Так-то…»

Мальчик огляделся по сторонам и, чтобы не делать крюк, свернул с тропинки в густые заросли высокой, в полроста, травы, взобрался на вершину голого холма.

Впереди открылся жёлто-зелёный простор степи, по которой тянулось сверкающее полотно железной дороги. Там, далеко на горизонте, линия утопала в садах станции, противоположный её конец скрывался в тёмном ущелье.

Мальчик приостановился, поставил около ног корзину с провизией, положил в неё дневник и посмотрел в сторону железнодорожной будки, которая стояла на краю песчаной насыпи и походила на спичечную коробку. Кругом стояла тишина, изредка нарушаемая лишь пересвистом полевых птиц, и, насколько хватал глаз, не было ни души.

«Где же дедушка?» — подумал Гена и решил, что он, наверное, на реке вентери ставит.

Вдруг до его слуха со стороны гор донеслось отдалённое громыхание. Вслед за грохотом глубокую тишь прорезал тревожный гудок паровоза. Эхо отозвалось на склоне ближней горы и, гулко перекликаясь по ущельям, перекатилось за снеговые вершины.

«Неужели крушение?» — мальчик приставил руку к уху и совершенно отчётливо уловил приближающийся ритмичный стук колёс. В следующее мгновение в ущелье показалось несколько товарных вагонов и платформ. Они катились по железнодорожной линии вниз, набирая скорость под уклон. Разноголосо громыхая, скрипя и лязгая на стыках рельсов, они словно распевали шумную, разудалую дорожную песню; им, однотонно звеня, вторили рельсы.

— Оторвались от состава, — вырвалось из груди Гены. — Скорей! Надо сообщить дедушке.

Спотыкаясь, крича, падая, он пустился вперёд, в лицо ему бил ветер, в ушах свистало. Мальчик не успел пробежать и половину пути, как дверь будки широко распахнулась, и на пороге показался дед.

Вагоны и платформы, развивая скорость, приближались к железнодорожной будке. На тормозной площадке переднего вагона был виден железнодорожник. Он суматошно метался по площадке, громко кричал, но расслышать сквозь грохот вагонов и стук колёс его слова было невозможно.

Епифаныч метнулся в будку, через мгновение снова появился, держа в руках тормозные башмаки. Он ещё раз глянул на приближающиеся вагоны и прыгнул на полотно железной дороги.

— Раздавит! — крикнул Гена и остановился, как вкопанный.

С замиранием сердца смотрел он то на вагоны, то на дедушку, торопливо укладывающего тормозные башмаки на рельсы. Расстояние между ними сокращалось. По телу мальчика пробежал мороз. Сгорбленная фигура на линии казалась мышонком по сравнению с надвигающимися вагонами. Заметив, что они вот-вот налетят на деда, мальчик закрыл глаза. Открыв их снова, он увидел мелькнувшую фигуру, которая в одно мгновение оказалась на насыпи. И как раз в этот момент первый вагон надвинулся на то место, где только что был дед. У Гены от радости учащённо забилось сердце. Ведь достаточно было задержаться на полотне ещё секунду и…

Но что это такое? Раздался страшный лязг, заскрежетали буферные тарелки, и в этот миг дед, как сраженный, рухнул на землю и покатился под откос. Это произошло так быстро, что мальчик в первое мгновение подумал, что дедушка это сделал преднамеренно, боясь возможного крушения, но тут же решил: произошло что-то недоброе. Он рванулся с места. Перед его глазами промелькнули тормозная площадка и испуганное лицо железнодорожника, вагоны и платформы, нагруженные сельскохозяйственными машинами, сигнальный фонарь…

Гена подбежал к деду и, увидев сочившуюся сквозь рубашку кровь, догадался, что башмак был сбит колёсами с рельсов и угодил ему в плечо.

Раскинув руки, как плети, дед лежал на спине. Глаза его были закрыты. Мокрые седые волосы прилипли ко лбу. Невдалеке валялись железнодорожная фуражка и тормозной башмак.

— Дедушка, дедусь! — испуганно закричал Гена. Присев на корточки, он приложил руку к груди деда, судорожно вздрагивающей, и почувствовал хрипящее дыхание.

— Жив. Дедушка, что с