На полпути в ад [Джон Кольер] (fb2) читать онлайн

Джон Кольер На полпути в ад

Рис. Левона Хачатряна.

Перевела Наталья Куняева.

Поспешно решив покончить счеты с жизнью, Луис Терлоу заглянул а банковскую книжку: на счету у него оставалось сто с небольшим фунтов.

— Прекрасно, — заметил он. — Съеду-ка я с этой вонючей квартиры и пороскошествую недельку в «Барашке». Еще разок вкушу от всех маленьких радостей жизни, прежде чем сказать им «прости».

И он снял номер в «Барашке", где вконец загонял мальчишек-посыльных. То они неслись на Пиккадилли покупать хризантемы — ему хотелось вдохнуть аромат наступающей осени, которую он уже не застанет. То он отправлял их в Сохо за французскими сигаретами, чей вкус оживлял воспоминания об одной прелестной гостинице с видом на Сену. Он распорядился доставить из галереи в Нейи на несколько дней маленькое полотно Мане — «чуть-чуть пожить с творением прекрасного» — объяснял он с весьма загадочной улыбкой. Можете не сомневаться, что ел и пил он только самое отменное; кусочек одного, глоток другого — ведь ему со стольким предстояло проститься.

В последний вечер он позвонил Селии: ему заблагорассудилось еще раз услышать ее голос. Сам он, понятно, хранил молчание, хотя его так и подбивало произнести: «Чем все время трещать «Алло», сказала бы лучше «Прощай!». Но она с ним уже попрощалась, а его учили не жертвовать хорошим вкусом ради дурного словца.

Он положил трубку и выдвинул ящик ночного столика, где хранил купленный я несколько приемов запас веронала.

«Что-то многовато придется глотать, — подумал он. — Вот уж верно: все познается в сравнении. Я льстил себе, что далек от тех суматошных, бестолковых самоубийц, кто сломя голову кидается выжигать себе потроха какой-нибудь химией. Теперь же мне кажется, что завершить столь приятную неделю, впихнув в себя два десятка таблеток и запив их двадцатью глотками воды, едва ли намного утонченнее. Впрочем, такова жизнь. Не будем нервничать и спешить».

Рассудив так, он поудобней устроился на подушках, поздравил себя с выбором пижамы и поставил на столик некую фотографию, прислонив ее к будильнику.

— Аппетита у меня никакого, — посетовал он. — Заставляю себя есть, только чтоб друзей ублажить. Нет ничего занудней безнадежно влюбленного.

С этими словами он жеманно приступил к своей последней легкой, неприхотливой и скудной трапезе.

Таблетки подействовали довольно быстро. Наш герой смежил веки. Он оформил на лице улыбку, какую пристало иметь человеку со вкусом, когда его поутру застают мертвым. Он отключил тот моторчик, что тянет всех нас сквозь время, и приготовился отлететь в долину теней.

Попет был долгим. Он не предвидел ему конца и тем более удивился, когда обнаружил, что никакого «ничто» не существует, а вот мертвое тело в самом удобном спальном номере отеля «Барашек», напротив, существует самым очевиднейшим образом.

— Вот и я, — сказал он. — Мертвый! И в «Барашке»!

Эта свежая мысль мигом подняла его с постели. Он обратил внимание, что тело, однако, осталось в кровати, и с радостью отметил, что улыбка все еще на месте и имеет наилучший вид.

Он подошел к зеркалу посмотреть, способно ли его теперешнее лицо принять столь же тонкое выражение, но ровным счетом ничего не увидел. Однако же у него, несомненно, имелись руки и ноги, и он чувствовал, что может по-прежнему вскидывать бровь характерным движением. По всему этому он заключил, что остался почти таким же, хотя и не совсем.

— Я всего лишь сделался невидимкой, — констатировал он, — в чем, конечно, есть свои преимущества.

Он тут же решил выйти на улицу немножечко поразвлечься. Спустившись по лестнице, он проследовал за уходившим посетителем сквозь вращающиеся двери и через минуту уже шагал по Корк-стрит. Судя по всему, был первый час ночи; ему повстречались полисмен, два такси и несколько дам, и никто решительно его не заметил.

Не прошел он, однако, и двадцати ярдов — он как раз поравнялся с мастерской своего портного, — как некто худой и черный отделился от теней, что окутывали ограду перед ателье, и произнес, возникнув у него за плечом:

— Провались оно в преисподнюю, приятель, и долго же ты собирался!

Луиса слегка обескуражило, что он оказался не таким полным невидимкой, как считал поначалу. Он, в свою очередь, воззрился на незнакомца и увидел, что глаза у того светятся, как у кошки, а это говорило об особенно остром зрении.

— Уж не я ли, — спросил Луис, — заставил вас ждать?

— Да из-за вас я тут болтаюсь и мерзну целую неделю, — сердито ответствовал незнакомец.

На дворе был сентябрь, и ночи стояли хотя и прохладные, но отнюдь не морозные. Сопоставив одно с другим, Луис спросил:

— Неужели вы ждали все это время, чтобы меня, так сказать, арестовать в связи с моим недавним самоубийством?

— Затем и ждал, — подтвердил бес. — Охоткой пойдете или как?

— Любезнейший друг, — сказал Луис, — я знаю, что вы при исполнении, да и вообще я не из тех, кто устраивает сцены на улице. Простите, если заставил вас маяться на холоде, но, честно говоря, я и понятия не имел о вашем существовании, так что не принимайте мое опоздание столь болезненно.

— Вот-вот, — сварливо пожаловался бес, — болезнь — она из меня так и прет. Готов поклясться, что подхватил грипп, бог его побери! — И с этими словами он отчаянно чихнул и добавил: — Хуже всего, что и путь у нас впереди такой человеческий. Я на много недель выйду из строя.

— Ну чего же это вы так расчихались, прямо сердце надрывается! — воскликнул наш герой. — Вам не доводилось пробовать кветч, что подают в клубе «Крысоловка»?

— Какой такой кветч? — поинтересовался бес, не переставая чихать.

— На вкус — жидкий огонь, — ответил Луис. — Если не ошибаюсь, его гонят из сливовых косточек, хотя почему именно из них — этого не знаю. Может, чтоб лечить простуду вроде вашей.

— Жидкий огонь, вот как? — И глаза незнакомца разгорелись, как огоньки сигарет.

— Так за чем дело стало, пойдемте отведаем, — предложил Луис.

— Уж и не знаю, — замялся бес. — Мы на неделю припозднились по вашей милости, так что вполне могли бы задержаться еще на полчасика ради меня. Да только, боюсь, если там про это прознают, шуму не оберешься.

Луис заверил беса, что и добавочные полчаса тоже следует списать на его, Луиса, счет.

— Вы простудились по моей нерасторопности, — объяснил он. — Поэтому за время, необходимое, чтобы поставить вас на ноги, ответственность несу я и только я.

Тот поверил ему с готовностью, натолкнувшей нашего героя на мысль, что бес, должно быть, из самых простых.

Итак, наша парочка направилась в «Крысоловку». Когда они пересекали Пиккадилли, попутчик, указав Луису на станцию подземки, заметил:

— Сюда-то я вас и доставлю после того, как мы пропустим по стаканчику этого вашего, как бишь его там?

— По этой линии нам в ад не попасть, — ответил Луис, — разве что в Бэроиз Корт^[1]. Их, правда, нетрудно спутать, так что ошибка вполне простительна.

— Никакой ошибки, — возразил бес. — Перейдемте-ка на ту сторону, я вам покажу, в чем тут хитрость.

Они вошли в вестибюль и, мило болтая, спустились по эскалатору. Народу в подземке было много, но в толпе заурядных пассажиров наши друзья не привлекали к себе ни малейшего внимания. Этой линией пользуются много джентльменов демонической внешности и столько же других — с обличием мертвецов. К тому же (чуть не забыл!) они ведь были невидимы.

Когда они достигли самой нижней платформы, где останавливаются поезда, бес сказал: «Теперь сюда!» — и увлек Луиса в переход, до тех пор ни разу не попадавшийся тому на глаза. Оттуда доносился грохот еще оглушительней и несло совсем уже раскаленным воздухом. Луис прочел надпись на табло «ДЕРЖИТЕСЬ НЕПРАВОЙ СТОРОНЫ» и через пару шагов очутился у пасти эскалатора, какой нашему герою не привиделся бы и в самом кошмарном сне: он низвергался от того места, где они остановились, и с ревом и стоном устремлялся в тайные недра земли. Свет в шахте давали обычные лампы. Луис, чье зрение, по-видимому, невероятно обострилось, разглядел, что далеко-далеко внизу по струению этой бесконечной ленты черные тени уступают место голубым, а лампы — звездам. Однако и после этого подвижная лестница, похоже, убегала в черт знает какую даль.

В остальном же она походила на любой другой эскалатор, не считая мелочей. Например, стены шахты были украшены живописной рекламой искушений, и некоторые показались Луису весьма любопытными. Он свободно мог ступить на эскалатор — здесь не было ни турникетов, ни контролеров, — но, как мы видели, он не жаловал спешки.

Время от времени его и его спутника толкали другие бесы, следовавшие со своими подконвойными. Кое-кто из последних, увы, вел себя не самым достойным образом, и их приходилось тащить силой, как принято в полиции. То было унизительное зрелище. Тем не менее Луис с интересом отметил, что стоило адским стражам и их жертвам ступить на эскалатор, как тот, словно ощутив их вес, мгновенно набирал чудовищную скорость. Потрясающий вид являла собой эта узкая бегущая лента в озарении призрачных огней — ревущая, низвергающаяся и выгибающаяся дугой на всем протяжении от земли до ада, а расстояние между ними куда больше, чем можно вообразить.

— Как же вы обходились до эпохи механизации? — спросил Луис.

— Скакали сернами со звезды на звезду, как же еще, — ответил бес.

— Великолепно! — изрек Луис. — А теперь пойдем выпьем.

Бес согласился, и они отправились в «Крысоловку», где, уютно примостившись в уголке у стойки, воздали должное полной бутылке знаменитого кветча. С презрением отказавшись от стакана, бес присосался к горлышку, и пораженный Луис узрел, как сверхкрепкое фирменное бренди закипело ключом. Напиток, видимо, пришелся бесу по вкусу. Выдув все до капли, он всосал заодно и бутылку — расплавленное стекло сплющилось по бокам наподобие шкурки крыжовника, когда его высасывает ребенок. Втянув в себя весь сосуд целиком, бес ухмыльнулся, сделал губы уточкой и выдул стекло — теперь он напоминал скорее курильщика, выпускающего свою первую утреннюю затяжку. Более того, выдуваемая стеклянная масса приняла у него не первоначальную форму бутылки, но застыла в очаровательную скульптурную группу, очень забавную и исполненную с бесподобным реализмом.

— Адам и Ева, — лаконично пояснил бес, ставя статуэтку на стол, чтобы остыла.

— Изумительно, просто изумительно! — воскликнул Луис. — И Марса с Венерой можешь?

— Ага, — сказал бес. Луис незамедлительно реквизировал еще с полдюжины кветча.

Он предложил бесу пригоршню сюжетов, описание которых вряд ли представит интерес для читателя. Бесу, однако, каждое новое задание почему-то казалось смешнее предыдущего, а когда он икнул, работая над леди Годивой, и увидел, что стало со статуэткой, то едва не зашелся от хохота. Дело в том, что он-таки здорово поднабрался. Луис же подбрасывал ему все новые темы — не столько из любви к искусству, сколько из нежелания прокатиться на этом самом эскалаторе.

Но вот наступила минута, когда бес уже не мог выпить и капли. Он встал, побренчал монетами (у бесов водится монета — вот куда они уплывают, наши денежки!) и надул щеки.

— У-уф! — сказал он, икнув. — Простуде моей вроде бы полегчало. А нет — так ну ее в ад! — и вся недолга. Ха-ха!

Будьте уверены, Луис не преминул сообщить бесу, что тот парень свои в доску.

— Ну вот, — произнес наш герой, когда они вышли из «Крысоловки» и остановились на ступеньках, — тебе, помнится, в эту сторону, а мне — в другую.

Он скорчил приятную мину, приподнял шляпу и пошел себе восвояси, затаив дух, пока не повернул за угол. Решив, что опасность уже позади, он сказал:

— Слава богу, удалось избавиться от этого малого! Подведем итоги. Я мертв, невидим, а ночь только начинается. Не сходить ли к Селии поглядеть, что она сейчас поделывает?

Но пуститься в эту скоропалительную авантюру он не успел: жесткие пальцы стиснули ему предплечье, он обернулся и увидел своего верного стража.

— А, вот и ты, — сказал Луис. — Я все гадал, куда это ты подевался.

— Надрался, как бог, — молвил бес, ухмыляясь. — А теперь проводи-ка ты меня до дому.

Ничего другого Луису и не оставалось. Они направились на Пиккадилли. Бес придерживал его за запястье, разумеется, очень тактично, только Луис предпочел бы вообще обойтись без него.

Таким манером они, непринужденно беседуя, снова спустились в подземку и вышли на платформу линии «Пиккадилли — Серкус» — ту самую, где адская скважина зияет для тех, кому дано ее видеть. И кто бы, вы думали, попался в эту минуту Луису на глаза — в цилиндре, белом шелковом кашне и при полном параде? Проклятый мерзавец, его удачливый соперник, ловил последний поезд, поспешая домой. Луиса осенило.

— Держу пари, — обратился он к бесу, — у тебя не хватит силенок пронести меня на спине отсюда до эскалатора.

Презрительно хмыкнув, бес подставил спину. Напрягшись из последних сил, Луис обхватил соперника вокруг талии и взвалил бесу на закорки. Бес зажал его ноги под мышками и припустил с резвостью призового рысака.

— За два пенса снесу аж до самого ада! — гаркнул он с пьяной бравадой.

— Заметано! — воскликнул Луис; он вприпрыжку бежал за ними, дабы сполна насладиться дивным зрелищем.

Млея от восторга, он проследил за тем, как они скакнули на эскалатор, а тот, как показалось нашему герою, наддал скорости еще сильней и резче, чем раньше.

Луис вышел на улицу вне себя от счастья. Он немного прошелся и вдруг надумал заглянуть в «Барашек» посмотреть, как там поживает его труп.

Не без досады он обнаружил, что впечатляющая улыбка, над которой он столько бился, вянет буквально у него на глазах и вообще как-то по-идиотски скособочилась. Без всякой задней мысли он машинально скользнул в свое тело, чтобы вернуть улыбку на место. От этого у него засвербило в носу, он не удержался, чихнул, открыл глаза — и выяснил, что живой и здоровый лежит в роскошном номере отеля «Барашек».

— Ну и ну, — произнес он, поглядев на ночной столик. — Неужели я незаметно уснул, проглотив всего пару таблеток? Нет, недаром говорится, что поспешность нужна только при ловле блох. Должно быть, я видел сон, но все было прямо как наяву!

Словом, он порадовался тому, что жив, а через несколько дней порадовался еще больше, когда до него дошли новости, свидетельствующие, что это все-таки был не сон. Соперника Луиса объявили без вести пропавшим — последними его видели два приятеля у входа на станцию подземки «Пиккадилли — Серкус» во вторник в самом начале первого.

— Кто бы подумал? — заметил Луис. — Как бы то ни было, а не сходить ли проведать Селию?

Наш герой, однако, познал, как хорошо не спешить., и, прежде чем идти, взял да и передумал, так что вообще никуда не пошел, а уехал на осень в Париж, чем и доказал: девушки, легкомысленно отказывающиеся от низкорослых голубоглазых мужчин, рискуют остаться при собственном интересе.

Примечания

1

Район в северной части Лондона, настроенный в конце XIX века.

(обратно)

Оглавление

Джон Кольер На полпути в ад

*** Примечания ***