Странствование Суэмбахамона [Ростислав Васильевич Кинжалов] (fb2) читать постранично, страница - 3

Западной части Фив, начальник охраны всех царских кладбищ, как — то показал ему массивный анх на изящной, но тоже массивной цепи. Обе вещи были из золота с невиданным дотоле Суэмбахамоном красивым розоватым оттенком. Он не был, как некоторые вельможи, особым любителем или знатоком старины, но невольно отметил и древность изделий, и особый, присущий и анху и цепи, энергичный и грубоватый стиль работы. Особенно же привлёк его необычный цвет металла.

Хотя Суэмбахамон и скрывал это, настоящей страстью и главным влечением в его жизни было золото. Блеск и особая приятная тяжесть этого драгоценного металла чаровали его, и он мог часами сидеть, перекладывая из ладони в ладонь массивный золотой слиток, любоваться им, по временам осторожно его поглаживая.

Когда он, заворожённый цветом золота, спросил Павераа, откуда у него такие вещи, начальник некрополя ответил неопределённо, что это чей — то подарок, кого — он не помнит. А в конце дружественной беседы, длившейся около двух часов, вдруг сказал:

— Мне показалось, что тебе понравился анх. Прими его от меня в подарок, я буду рад, если ты согласишься. Но прошу об одном: не надевай его при торжественных выходах!

«Здесь — то я и должен был заподозрить что — то неладное, — размышлял далее Суэмбахамон. — Если бы я отказался от такого щедрого и неожиданного подношения, всё пошло бы по — другому. Но, увы, я принял анх!»

Да! Старинный «знак жизни» сыграл роль приманки, и он, как глупая рыба, проглотил её и оказался на крючке. Теперь опытному рыболову оставалось только немного поводить добычу, перед тем как тащить из воды. А Павераа был опытным ловцом душ.

Когда через месяц по столице поползли слухи о том, что неизвестные грабители взломали гробницу царевны Тахордуэнист и расхитили вещи, Суэмбахамон испугался. Теперь он понял, откуда был анх. Он запрятал драгоценность в тихом уголке своего загородного сада и с трепетом стал ждать неприятностей.

Ничего, однако, не случилось. Слухи о грабеже постепенно стихли, а вскоре все Фивы заговорили о ссоре начальника некрополя и наместника города Небмаатранахта. Причины её были неясны, и остроумцы столицы изощрялись в самых разнообразных догадках. Сам наместник как — то доверительно сказал Суэмбахамону, что подозревает Павераа в омерзительных делах.

Приблизительно ещё через месяц плечистый и высокий детина с неприятным злобным лицом добился приёма у заместителя градоначальника. Он сказал, что у него срочное дело и секретное сообщение. Когда писец, повинуясь знаку Суэмбахамона, вышел, то посланец положил к ногам вельможи небольшой свёрток и, шепнув: «Привет от Павераа», исчез.

Суэмбахамон с трудом доставил домой этот свёрток. По его тяжести он уже понимал, что в нём находится. Закрывшись в спальне и приказав себя не тревожить, вельможа вскрыл его. В, нескольких слоях полотна было завёрнуто десять кирпичиков золота. Все они были очень высокой пробы, очевидно, вещи, пошедшие на переплав, были взяты из древних гробниц тех времён, когда не употребляли позорящих драгоценный металл сплавов.

Суэмбахамон был обрадован вдвойне. Во — первых, он увеличил свои сокровища. С нежностью укладывал вельможа кирпичики в огромный ларь кедрового дерева, стоявший около его ложа. Во — вторых, хотя на них не было знака «нефер» — «доброе», — указывавшего на то, что золото прошло проверку в государственной сокровищнице, всё же это был металл, а не изделие из него. Следовательно, размышлял помощник градоправителя, уличить его никак нельзя. В этот вечер он был особенно ласков со своими домашними.

Через два дня Суэмбахамона пригласил к себе в гости начальник закромов фараона Мааннахтуф. Только когда любезный хозяин, показывая гостю сад, привёл его в уединённую беседку, где сидел Павераа, и, извинившись, покинул их, помощник градоправителя понял, в чём дело.

Павераа был на этот раз немногословен и энергичен. Он уже не разливался в длинных речах, как в предшествующий раз.

— Получил ли ты золото, которое я послал тебе с Хонсуэмхебом? — спросил начальник некрополя без всяких приветствий.

— Да! — ответил смущённо Суэмбахамон, поняв, что посетивший его детина и был какой — то Хонсуэмхеб.

— Хорошо! Каждый месяц он будет доставлять тебе на дом такое же количество — по десять дебен^[2] золота. Подумай: как и где ты будешь встречаться с ним. Вот как высоко ценю я нашу дружбу. Но, конечно, знать о ней не должен никто, это ни к чему. Кстати, как относится ко мне Небмаатранахт?

С несвойственным ему запинанием помощник правителя города рассказал Павераа о своей беседе с чати^[3].

— Ну, в этом ничего нового для меня нет, — заметил хладнокровно начальник некрополя, — но если ты, почтенный Суэмбахамон, услышишь от Небмаатранахта что — либо важное для меня, ты, конечно, не откажешься сообщить мне об этом, как другу?

И затем, пригнувшись, почти касаясь лица