Тропами контрабандистов [Николай Крамной] (fb2) читать постранично, страница - 87

парень.

Выхватив из-за борта светлого пиджака длинный, узкий нож, он коротко, не замахиваясь, ударил им женщину в бок. Марина широко раскрыла от острой боли зеленоватые глаза и, цепляясь за столик, начала молча оседать на пол. Прежде чем потерять сознание, она успела увидеть, как Сергей перехватил у парня руку с ножом и завернул ее за спину, заставив высокого блондина согнуться пополам.

Очнулась она в машине «скорой помощи», с завыванием сирены мчавшейся по ночным улицам города. Сквозь окна салона снаружи проникали разноцветные блики рекламных огней и уличных фонарей. Рядом с носилками, на которых она лежала, сидел Сергей. «Ну вот и все кончилось, — с облегчением подумала Марина. — А я так весь вечер боялась!» Встретившись взглядом с Сергеем, виновато сказала: — Я поздно увидела, как он к нам идет…

— Ты помолчи, — он погладил ладонью ее руку, лежавшую поверх простыни. — Скоро приедем. Потерпи немного.

— Я терплю, — тихо ответила Марина. И, прикрыв глаза, добавила: — Запуталась я немного… в жизни… Сергей! Сними у меня перстень, — попросила она. — Останусь жива — вернешь, а нет — пусть будет тебе на память. Ты у меня был первым… мужчиной.

…Позже, сидя в больничном холле, Сергей Григорьевич день за днем мысленно перебирал свои последние годы жизни. В памяти безмолвно возникали кадры его учебы в училище и дальнейшая служба в милиции; присвоение последнего звания с вручением капитанских погонов, которые он так и не успел поносить с формой; добровольное согласие на выполнение опасного задания и этапирование из колонии в колонию, пока он не оказался на алмазном прииске. Все могло бы пойти иначе, если бы капитан Зимников не остановил свой выбор на нем. Тогда бы пришлось после окончания срока идти работать на алмазный прииск вольнонаемным и добираться к сердцу преступной группы иными путями. Теперь все эти события можно было перебрать в памяти за несколько минут, а тогда…

— Жалко, не удалось захватить Зимникова живым, — с сожалением сказал сидевший рядом с Сергеем полковник Арефьев, руководивший операцией захвата в баре. — Вообще-то поступил он как мужчина: понял, что проиграл, и застрелился, — с ноткой одобрения заметил Арефьев. И, чтобы отвлечь Сырцова от мыслей о Марине, лежавшей сейчас на операционном столе, спросил: — Что у тебя было самым трудным за эти годы, Сергей Григорьевич?

— Самым трудным? — переспросил Сергей. — Наверное, разжечь первый костер, — тихо ответил он. — Мороз — под пятьдесят, а руки — голые. Ну и еще… не смотреть в сторону загородки, когда там раздевались женщины, которых привозил Кутай.