Спящий ветер [Энлиль] (fb2) читать онлайн

Энлиль
Спящий ветер

Пролог

Над безымянной долиной между высоким горным кряжем и сверкающей полосой заледеневшего моря лежала ночь. Только на одном из трех спутников газового гиганта Сор'ка была вода, а с ней скудная растительность, но ночью, когда температура падала до минус тридцати - минус сорока градусов по Цельсию, даже та торопливо окукливалась, чтобы сохранить тепло. И только под атмосферным куполом, поддерживающим температуру и необходимую концентрацию кислорода, распробовавшие курортные условия растения расцветали пышным лиловым цветом. Периметр купола давно превратился в плотное кольцо шелестящих и копошащихся джунглей, но подбираться к постройкам растения пока опасались, довольствуясь мирным соседством. В центре купола высился главный корпус Академии Ки, названной, не мудрствуя лукаво, в честь приютившего её спутника. Похожий на гигантский пестик, главный корпус нависал над корпусами общежитий, медблоком, столовой и ангарами, раскинувшимися в его тени, словно лепестки внушительного цветка. Взлетная площадка занимала почти половину территории Академии, тесня густо-лиловую листву вплотную к краю купола. Низкие слоистые облака несли с востока снег, но снежинки таяли, едва касаясь купола, и проливались на землю мелким теплым дождем. Из-за пиков хранящего долину кряжа поднимались, закрывая собой полнеба, ржаво-красный Глир и пыльный, серый Данн, второй и третий спутники Сор'ка.

Академия Ки спала, лишь сигнальные огоньки на крышах корпусов лениво перемигивались между собой. Но не все курсанты этой ночью дисциплинированно находились в постелях. Укрывшись под пологом широких листьев и всё равно промокнув насквозь, юная парочка целовалась сквозь смех. Воровато озираясь, двое парней крались к столовой. Девушка с косой ниже пояса сидела на подоконнике, обняв колени, слушала, как бьются о стекло капли дождя, и смотрела на такое яркое созвездие Южной Короны. Совсем скоро она увидит эти звезды вблизи. Станет единым целым со своим кораблём, - совсем не то, что учебная синхронизизация! - и это и станет настоящим счастьем. Свободой. От этих мыслей все ее существо наполнялось тревожным предвкушением.

Девушка и не думала прятаться, но случайный нарушитель устава принял бы ее фигуру на фоне окна за сочетание ночных теней и бликов. Она первой заметила тень на Южной Короне. Охранные системы молчали. На фоне ржавых разводов Глира возник темный силуэт корабля. Девушка не испугалась - умница и отличница, она узнала его издалека и лишь самую малость удивилась. Но вслед за стремительно приближающимся фрегатом появились другие корабли, один, два, пять - почти десяток! Слишком разномастные и потрепанные для императорского флота, они напоминали стаю мелких падальщиков, тощих, но жадных, всюду следующих за крупным хищником. При виде них девушка напряглась, но черный фрегат уже завис над спящей Академией, налились алым разогревшиеся орудийные сопла под его брюхом. Первый выстрел снес атмосферный купол, второй подрубил "ножку" главного корпуса. "Пестик" накренился и рухнул на ангары. Земля содрогнулась от удара и последовавшего за ним взрыва, и тогда, только тогда, по Академии разнесся сигнал тревоги. Огонь перекинулся на джунгли - взметнувшееся к небу пламя осветило серебрящуюся на черном боку фрегата вязь названия. "Gaoth Godlata".

Девушка оделась за предписанные уставом двадцать секунд. Тренированная, привыкшая к внеурочным побудкам, она ловко стащила с себя пижаму, натянула форменные брюки, блузку, китель, заткнула за пояс табельное оружие, по ночам хранившееся в прикроватной тумбочке. С застежками кителя она справилась уже у дверей, в коридоре едва не столкнувшись с взлохмаченным спросонья длинноволосым парнем. На его щеке отпечатался след от подушки, а из-под распахнутого кителя виднелась пижама.

- Это ведь не учебная тревога? - В ответ на глупый вопрос девушка скривила чётко очерченные губы. Парень понятливо замолчал, одернул пижаму, застегнул китель.

Пол снова дрогнул, из стыков потолочных плит посыпалась пыль. В коридор один за другим выскакивали курсанты, кто собранный, кто только с постели. Дисциплинированные ученики ровным строевым бегом, без толкучки и паники, устремились к выходу, но со всех сторон доносилось тихое бормотание:

- Что случилось? На нас напали?

- Как такое возможно?

- Я видел, как упал главный корпус...

- Почему тревога сработала так поздно?

- Где кураторы? Они должны нас встречать...

- Что за бред? Охранную систему не могли отключить!

- Это Ки'Дой. - Девушка разжала бледные губы, и длинноволосый парень, покровительственно державшийся поближе к ней, - видят боги, уж она-то в защите не нуждалась! - глянул на нее с недоверием. - Ее корабль.

Девушка сказала это, только чтобы все, наконец, замолчали. Жуткая новость еще не улеглась в головах курсантов, но заставила их притихнуть и попридержать языки. В напряженном молчании они добрались до дверей, так и не встретив никого из кураторов. Створки разошлись перед ними, в лица дыхнуло жаром.

Двое курсантов, так и не добравшихся до столовой, уводили перепуганных первокурсников нянечек с детьми из доучебного отделения в подземный бункер. При падении главный корпус не задел общежития, но отрубил питание и обрушил боксы, которые должны были автоматически транспортировать курсантов к аварийному выходу. Добираться пришлось своим ходом, торопясь в обход обломков "гриба", прислушиваясь к стрельбе и крикам. Трое сопровождавших их кураторов отстали в надежде отвлечь на себя вражеский десант, высадившийся совсем рядом. Они так и не вернулись, и старшие курсанты старались не думать об их судьбе, чтобы не удариться в панику. Младшие, не понимая толком, что происходит, жались друг к другу и с надеждой и испугом смотрели на старших. Те лишь коротко подгоняли подопечных вперед: их не учили успокаивать детей, и они-то отлично понимали, чего именно стоит бояться.

Тяжелые двери бункера заклинило - пришлось разжимать вручную, и получилась только щель сантиметров в сорок. Младшие по одному проскальзывали в бункер, пока один из старших парней, упираясь локтями, удерживал створки открытыми. Звуки шагов и неясного говора гулким эхом разнеслись под округлыми сводами ведущего к бункеру тоннеля. Затем из-за поворота появились и сами преследователи, враги, такие же потрёпанные и разномастные, как принёсшие их корабли. В обмундировании, словно собранном по магазинам вторичного использования, но очень хорошо вооруженные. Тот из парней, что удерживал дверь, поддал ногой пухлому мальчишке, оцепеневшему от страха, а второй бесцеремонно затолкал внутрь последних младших и замешкался, не решаясь сам скользнуть в бункер.

- Иди! - крикнул первый. Кивнув, второй протиснулся мимо него и обернулся - створки захлопнулись перед самым его носом.

Оставшийся в тоннеле парень был высоким, широкоплечим и полным жизни. Он выхватил из-за пояса пару продолговатых цилиндров, широко, шало усмехнулся и бросился вперед. При такой плотности огня уклоняйся - не уклоняйся... Первое алое пятно расползлось по белому кителю в районе плеча, следом окрасился красным бок - парень, казалось, и не заметил. Нападавшие отступили было на пару шагов, решив, что он рехнулся, а парень прорвался к месту, где металлический потолок смыкался с камнем, на мгновение замер... А в следующую секунду раздался взрыв. Каменная часть тоннеля погребла под собой и людей, и вход в бункер.

По оборонно-техническому центру, забаррикадировавшись оборудованием и мебелью, метались двое сотрудников отдела обслуживания систем. Они только что потушили пожар, во время короткого замыкания перекинувшийся на засохший фикус, а с него на старомодные портреты отцов-основателей Академии. Третий сотрудник, воплощение невозмутимости, сидел к ним спиной, и никакие пожары его как будто не тревожили.

- Немыслимо, - бормотал он, согнувшись над компьютером. - Спящий вирус, загружен не меньше трех дней назад... Кто, кто мог знать нас так хорошо? Немыслимо...

- Ты ведь сделаешь что-нибудь, правда? - Щуплый парнишка из первых двух подскочил к компьютеру. Руки у него тряслись.

- Уже делаю. Я изолировал и отключил девяносто процентов системы и вирус вместе с ними. Оставшиеся десять перезагружаются - их функционала хватит на сигнал бедствия. Должно хватить.

Лицо парнишки просветлело, но коллега продолжил с безжалостной прямотой, на миг подняв от экрана холодные глаза:

- Только нам это уже не поможет.

За стеной, совсем рядом, что-то взорвалось. Следующий взрыв разнес и двери, и баррикаду. Парнишку сбило с ног чем-то из разлетевшейся в стороны мебели. Второго сотрудника взрывная волна не задела - он в панике метнулся через комнату и упал с простреленной грудью. Того, что был за компьютером, защитила от взрыва спинка накрепко привинченного к полу кресла. На грохот и выстрелы он внимания не обращал, - руки так и порхали над клавиатурой, - но теперь замер, неестественно выпрямившись. За его спиной послышался стук каблуков.

Каблуки были непрактично высокие, а ноги - длинные и стройные, затянутые в алый лётный комбинезон. Через мертвое тело брезгливо переступили. Возле подкопченного портрета доктора Эрланда задержались, оставив на лице отца-основателя грязно-бурый след. Человек за компьютером ждал выстрела и успел прикрыть обманчиво равнодушные глаза. Вспышка, - в затылок, почти в упор, - и он повалился вперед. Кровь брызнула на клавиатуру и экран. Красная капля осела рядом с мигающим символом сигнала бедствия.

В многих парсеках от планеты Сор'ка, зависший в невесомости военный корабль императорского флота принял сигнал. Забегал капитан, поднялась по тревоге команда. По чистой случайности оказавшийся на борту легионер хмурился и рассылал сигнал дальше, запрашивая подмогу. Именно его полномочия позволили кораблю броситься на помощь Академии без согласования с вышестоящим начальством. "Рыцарь рит Воритма", - обращалась к легионеру команда; в его присутствии почтительно понижали голос. Легионера первым пропустили к трапу. К моменту их прибытия Академия Ки превратилась в руины.

Глава 1

Бар "Адмирал Чесночной Гренки" располагался в переулке между крематорием и крохотным филиалом храма Стины Милосердной. Даже в лучшие свои дни бар не находил широкой популярности, но твердо осознавал свое место в непростой иерархической системе питейных заведений планеты Терминаш. И находилось оно где-то примерно посредине. Бар не опускался до репутации злачного крысятника и поддерживался в вполне пристойной опрятности, но до солидных портовых заведений, которые создавали видимость социальной активности и служили лицом планеты, пусть и весьма помятым, все равно не дотягивал. Благо иноземные гости в большинстве случаев не заходили дальше порта, стремясь побыстрее решить свои дела и убраться с этой сухой, провонявшей дымом, планеты. Постоянными посетителями "Адмирала" оставались местные рабочие, мрачноватые заросшие личности, не отличающиеся тонкостью душевной организации. После тяжелого шестнадцатичасового трудового дня на том или ином перерабатывающем заводе они заходили опустошить стаканчик-другой медовухи, коей особенно гордился бар, и на большее не претендовали.

В просторном зале теснились грубо сколоченные, но мощные столы. Стены, оббитые дешевыми панелями из спрессованных древесных отходов, покрывали живописные росписи авторства самого хозяина бара, отличавшегося весьма специфичным художественным талантом, который с лихвой искупали воображение и энтузиазм. С центральной росписи на посетителей смотрел лихо сдвинувший набекрень фуражку, косоглазый адмирал в окружении пышнотелых, легкомысленных и столь же косоглазых красавиц. Глаза художнику никогда не давались. Но посетителям нравились эти росписи. Они гордились ими, как обычно гордятся достопримечательностями родного болота. Кроме того, после третьего стакана медовухи росписи начинали приобретать глубокий сакральный смысл, а полуодетые красавицы не просто косили, но лукаво подмигивали.

Рина это место тоже вполне устраивало. Впервые он попал сюда три года назад после того, как его катер совершил аварийную посадку на пустыре за резинотехническим заводом. Тогда Рин изрядное количество времени бродил по темным проулкам, натыкаясь на запертые двери ангаров и заводов, пока волей случая не приблудился к порогу "Адмирала". Он не выглядел платежеспособным клиентом, китель давно ушел на тряпки, на щеке запеклась глубокая ссадина, но никого в его виде ничего не смущало. А затем он нахамил вышибале и затеял с ним драку, изрядно попортив центральную роспись. Сражение закончилось сломанной лавкой и тремя разбитыми бокалами, которые хозяин заведения обязал отработать. Так Рин остался в "Адмирале", все равно идти ему было некуда. Вскоре, благодаря ловкости и весьма специфическому природному обаянию, его из посудомойщиков перевели в младшие помощники ассистента повара, а затем и в бармены, после того как его предшественник отравился рыбой из токсичных терминашских прудов.

К его счастью, население Терминаша в целом и посетители "Адмирала" в частности не отличались ни любопытством, ни проницательностью. После тяжелого трудового дня содержимое собственной кружки их интересовало куда больше, чем биография бармена, ее наполняющего. Рина мало о чем расспрашивали, а если такое вдруг случалось, он отшучивался, оставляя любопытствующего удовлетворяться собственными домыслами. На Терминаше, исключительно человеческой, трудовой колонии, редко удавалось встретить инопланетян или пестро выкрашенных скучающих представителей своей же цивилизации, но даже в таких условиях мало кого удивляли длинные белые волосы и красные глаза с горизонтальным столбиком зрачков. Несколько раз мелькали предположения, что, быть может, он жертва радиации, или его матушка согрешила с неким подвидом инопланетян, но все эти слухи носили исключительно сиюминутный, беззлобно пьяный характер, и Рин не обижался. Привыкнув видеть его за барной стойкой, практичные, не разменивающиеся на абстрактные мечтания, посетители вряд ли стали бы относиться к нему хуже, даже если бы у него внезапно выросли тентакли.

Музыка грохотала в баре так, что на столах нервно подрагивали бокалы и тарелки. Это настраивала инструменты местная музыкальная группа, которой скорее из сострадания и творческой солидарности, чем из веры в их талант, покровительствовал сердобольный хозяин "Адмирала". Посетители относились к ним с терпением, а ближе к полуночи, когда посиделки становились особенно душевными, даже подпевали особо популярным на Терминаше хитам. Рин между тем считал, что от забрасывания тухлыми помидорами музыкантов спасает только качество местной медовухи. Оглохшие от грохочущего звука посетители делали заказы с помощью жестикуляции. Благо в меню бара имелось только два вида медовухи "фирменная" и "на тополиных опилках" ничем абсолютно не отличающиеся, легендарные "гренки чесночные Адмиральские" и "тарелка с закусью всякойразной". Перепутать заказы в таких ограниченных условиях составляло труда, но если такое и происходило, недовольство устранялось в самом зародыше одной только улыбкой очаровательной официантки Люси. В портовых барах предпочитали использовать роботов, те, дескать, надежнее, но "Адмирал" нанимал работников по старинке, чем очень гордился, и не безосновательно. Ладная округлая фигурка, белокурые кудри, губки бантиком, голубые глаза и, главное, веселый, легкий нрав официантки привлекали посетителей не меньше, чем медовуха и гренки, и уж точно куда больше, чем мученические потуги местных музыкантов. Люси умудрялась щебетать даже в усиленном динамиками струнном бренчании, но посетители обращали внимание лишь на то, как чарующе шевелятся ее губы и колыхается пышная грудь в глубоком декольте. То, как она елозит тряпкой, размазывая пыль по столикам, и что она подает с подноса, их интересовало куда меньше. С таким ценным кадром хозяин бара давно мог подавать к гарниру самый низкопробный продукт, но пока придерживался моральных принципов и на совсем уж бесстыдное жульничество не шел.

В одну ничем не примечательную ночь недовольной оставалась только посетительница в самом углу зала. С брезгливым выражением на хорошеньком, без грамма макияжа, личике, она провела пальцем по столешнице, неодобрительно уставилась на грязное, липкое пятно, оставшееся на пальце, и с невозмутимой дотошностью протерла стол извлеченными из сумочки антибактериальными салфетками. Женщины в "Адмирале" появлялись нечасто, а если и появлялись, то такие же замордованные работяги, как и остальной контингент, но уж точно не эдакие изящные дамочки. Незнакомка мгновенно привлекла всеобщее внимание и вселила в очерствевшие мужские сердца робость созерцания прекрасного, а в сердце Люси ядовитую женскую ревность. Но подойти и заговорить с ней не решались, и не только потому, что не хватало мужества и галантности - девушка предусмотрительно пришла в сопровождении кавалера, на поясе которого висела едва прикрытая плащом кобура. Кавалер, несмотря на оружие, на фоне своей спутницы смотрелся откровенно непрезентабельно. Высокий, болезненно худой и бледный, он держался, между тем, очень уверенно и озирался по сторонам с жизнерадостным любопытством туриста. Он заказал две пинты медовухи, а девушка - зеленый чай, чем вызвала на кухне изрядный переполох. Такого блюда бар не знал со дня своего основания, но находчивый повар сориентировался и заслал младшего помощника обворовать дворик у храма Стины Милосердной. Помощник, как и сам повар, в растениях не разбирался, но к делу подошел ответственно, ободрал все, что смог ободрать, и вернулся, оставляя ведущие с места преступления следы, с целым мешком травы. Рин, как и все остальные, в том числе примолкшие музыканты, с большим интересом наблюдал, как с опасливым трепетом, на вытянутых руках, Люси несла к дальнему столику поднос, на котором горделиво возвышался двухпинтовый пивной бокал с густой серовато-зеленой жидкостью. Время шло, ночь за окнами, криво разрисованными под мозайку, сгущалась, и интерес к загадочной парочке угас. Строить предположения относительно их появления быстро наскучило, тем более, что вели они себя тишайшим образом, и замечать их вскоре перестали. Только Рин то и дело ловил на себе взгляд мужчины. Очень серьезный и пристальный взгляд. На губах незнакомца по прежнему играла ничего не значащая, вежливая улыбка, но в темно-зеленых глазах плескался жесткий, безразличный холод. Рину не нравился этот мужик. Он зарождал под ребрами смутное тревожное чувство, и Рин был бы безмерно счастлив, если бы незнакомец вместе со своей подругой, убрался туда, откуда явился. Но Люси придерживалась другого мнения. Мужчина так мило улыбался ей, что она едва не споткнулась на ровном месте и чудом удержала поднос, заставленный пустыми бокалами.

- Какой мужчина! - выдохнула она, воспользовавшись тем, что музыканты ушли на перерыв. Бухнула на стойку поднос с чудом уцелевшей грязной посудой, вильнула бедром и потеснила Рина за его рабочим местом. - Настоящий рыцарь, - Люcи облокотилась на столешницу, водрузив на нее свои пышные достоинства. Грудь в глубоком декольте волнительно вздымалась, привлекая внимание, но девичий трепет остался незамеченным со стороны искомого объекта. Как раз в это время его спутница что-то прошептала и мужчина, чуть помедлив, утвердительно кивнул.

- Он назвал меня "сударыня"! - похвасталась Люси. Рин неопределенно пожал плечами. На его взгляд "сударыни" было маловато для такого потока восторгов, но винтить в этом девушку, выросшую на Терминаше, было сложно.

- А какой красавец! - не унималась она. Рин не удержался, отставил в сторону недопротертый бокал, отложил тряпку и, опершись ладонями о стойку, в упор воззрился на посетителя за дальним столиком. Рин не был ценителем мужской красоты, но на его непрофессиональный взгляд Люси застила глаза "сударыня". Из всех достоинств он мог отметить, скрепя сердце, разве что шикарную шевелюру, густую, красивого темно-шоколадного цвета. В остальном же пресловутый красавец выглядел так, будто находится на последнем издыхании и приполз в "Адмирала Чесночной Гренки" умирать. Тем не менее, хотя при любом дуновении сквозняка его покачивало, он вел себя крайне беспечно, беззаботно ворковал с Люси, примчавшейся к нему по первому мановению руки и покровительственно приобнимал за талию свою спутницу. Нечитаемых подозрительных взглядов в сторону барной стойки он больше не бросал и Рин счел, что все это ему показалось в приступе паранойи.

- Как ты думаешь, это его сестра? - Люси вернулась с новой порцией мусора со столов и с новой порцией восторгов. Рин мысленно застонал, с надеждой покосился на устроивших перекур музыкантов, но те интенсивно дымили дешевыми самопальными сигаретами и в ближайшее время возвращаться к работе не собирались.

- Какая разница? - огрызнулся Рин. - Тебе все равно ничего не светит.

- Фу, какой ты сегодня злой, - надула розовые губки Люси, демонстративно звякнула подносом и удалилась встречать посетителя, растерявшегося от такого внезапного гостеприимства. Но долго обижаться она не умела. Уже скоро вернулась, озаренная некоей мыслью на светлом, юном личике.

- Я все поняла, - прошептала она, тесня Рина пышным бюстом. - Я видела тень, мелькнувшую за воротами. Это был Гарольд? Он опять к тебе приставал? Ты поэтому такой сердитый? - на нежных щечках выступил румянец праведного негодования и пылкого дружеского участия. - Я говорила тебе, не стоит с этим связываться.

Сам Рин ничего такого не помнил, более того, это именно Люси в свое время свела его с гарольдовой сестрой и активно поощряла интрижку. Однако теперь у Люси имелось свое мнение относительно происходящего. Рин покосился на двери бара, за которыми, предположительно, метались зловещие тени, и деликатно оттеснил девушку в сторону, попытавшись отделаться невнятным, но многозначительным мычанием. Гарольд, благородный, но неадекватный блюститель семейной чести, и в самом деле приходил уже несколько раз. И если в сам бар с его вышибалой он соваться не решался, то за воротами поджидал регулярно. Рин уже был обязан Гарольду не одним десятком синяков, и все же, вместо того что бы испытывать на себе всю мощь дружеского расположения Люси, сейчас предпочел бы встретиться с ним. Голубые глаза смотрели столь требовательно, с поистине материнской несгибаемостью, что Рин против воли почувствовал себя маленьким и жалким, а это ощущение ему ой как не нравилось. Спасение неожиданно пришло со стороны музыкантов. Докурив, они вернулись к возвышению, служившему им сценой. Первые аккорды популярного хита Лириллы Морион "Я так высоко, что слышу небо" потонули в аплодисментах и ободряющем улюлюканье, а затем затопили собой все помещение. В нарастающем грохоте распахнулась дверь - вошел новый посетитель. Рин часто видел его в "Адмирале", хотя и не знал по имени. Он присел за стойку, устало потер глаза, снял с головы и положил рядом, на столешницу, выцветшую фетровую шляпу. "Две пинты" - жестом показал он, - "и порцию гренок". Люси, по прежнему легкая, беззаботная, ловко сновала между столами и, время от времени оборачивалась, что бы многозначительно подмигнуть Рину.

Очередной фамильный раритет хозяина бара - старые настенные часы со стрелками и маятником, показывали без четверти час. До закрытия оставалось совсем немного. Люси уже убежала, сославшись на дела романтического характера, и в зале, помимо Рина, оставались только вышибала, вразумлявший засидевшегося пьянчужку, и пресловутая парочка чужаков. Неизвестно, почему они решили задержаться, тем более, что все это время девушка так и пила, морщась, исключительно чай. В углу что-то разбилось, донесся невнятный шум, глухая брань и неразборчивое пьяное негодование. Это пьянчужка оказывал вялое сопротивление силам правопорядка в лице вышибалы. Рин едва взглянул в их сторону, продолжил расставлять бутылки по полкам, но, когда обернулся обратно к залу, вздрогнул. На высоком барном стуле сидел зеленоглазый чужак, задумчиво вертел в руках солонку и в упор, совершенно трезвым взглядом, смотрел на Рина. За спиной мужчины маячила, откровенно скучая, его белокурая красотка.

- Вам что-нибудь налить? - вкрадчиво поинтересовался Рин. Фразы такого рода целым списком числились в его рабочей инструкции, были призваны повысить производительность, а так же служили универсальным алгоритмом на все случаи жизни. После обучения в Академии Рин инструкциями откровенно пренебрегал, но сейчас интуитивно обратился за спасением именно к ним. Он красноречиво покосился на часы. До официального закрытия оставалось меньше десяти минут, но незнакомец проигнорировал красноречивый намек.

- Меня зовут Харан, - представился он негромким, с болезненной хрипотцой, голосом. - Мне нужен пилот.

Рин застыл на месте, чувствуя, как от лица отливает кровь. Пластиковая бутылка с дешевым терминашским абсентом жалобно затрещала в судорожно сжавшихся пальцах. Рин ощущал, как в висках дробью забился пульс, знал, что следом за нахлынувшей противоестественной беспомощностью сузились в тонкую щель зрачки, почти растворившиеся в алом пламени радужки. Ему оставалось только надеяться, что незнакомец ничего не заметил, неубедительно сделать вид, что он не понял, о чем речь, и что он вообще не при чем.

- Впервые слышу о таком напитке. В нашем меню его нет, - едко прокомментировал он. - Могу предложить "кочегар". Но вам в любом случае лучше зайти завтра, мы уже зак...

Договорить он не успел. Незнакомец, представившийся Хараном, поморщился, словно от зубной боли, и отставил солонку в сторону, громко ударив донышком. Тонкие синюшные губы скривились в раздраженной гримасе.

- Мне нужен пилот, который будет управлять кораблем, - отрезал он. Рин почувствовал себя загнанным в угол. По спине пробежал холодок, но сдаваться просто так он не собирался. Натянув на лицо перекошенное подобие профессионально-дружелюбной гримасы, он процедил сквозь сжатые зубы:

- Тогда вы тем более ошиблись заведением. Мы не предоставляем ни пилотов, ни кочегаров. Мы предоставляем алкогольные напитки, а по выходным еще и чесночные гренки. Рекомендую вам обратиться в справочную службу порта. Там вам наверняка помогут. Ближайший порт - южный, если вы выйдете сейчас, то доберетесь в течение часа. Справочная работает круглосуточно, без перерывов.

Но незнакомец не собирался так просто отступать. Он прекрасно понимал, куда и зачем пришел.

- Мне нужен Ки'пилот.

В тишине опустевшего бара эта короткая фраза обрушилась на Рина ударом колокола. Криком из прошлого, последней точкой, окончательно разрушившей его полусонное существование, за которое он так упрямо цеплялся.

В этой дыре, загаженной перерабатывающими мануфактурами, жизнь текла словно в тумане. Здесь Император оставался фигурой мифической, а появление любого корабля с императорской символикой на корпусе становился событием, вокруг которого местные краснобаи еще долго складывали легенды, щедро усыпанные домыслом. На Терминаш даже новости добирались с большим опозданием. Первое время своего здесь пребывания, Рин со страхом ждал разоблачения, но слухи о падении Академии Ки если и дошли до Терминаша, то не вызвали даже малой толики того интереса, который всколыхнул центральные планеты. Сор"ка была далеко, а урожай генномодифицированой капусты, из которой гнали медовуху - вот он. И вот теперь беспардонно наглое, обличительное требование из уст незнакомца настигло Рина в самый неожиданный момент. Он, наконец, поднял глаза и воззрился на мужчину с неприкрытой злостью. Непрошенный гость встретил его взгляд бестрепетно, будто ждал этого. Холодный, сосредоточенный, незнакомец производил впечатление совершенного равнодушия. В отсутствие Люси он больше не считал нужным сохранять маску галантного дружелюбия и, глядя на его физиономию, в лучшие свои годы, вероятно, вполне недурственную, Рин чувствовал, как в груди поднимается волна слепящей, неконтролируемой ненависти. В этом невозмутимом лицемерии, в коротких фразах и неприкрытой властности Рин видел отсветы пожаров, лавину обломков и черный, в кровавых отблесках, бок корабля.

- Мы знакомы? - Рин наконец разжал сухие, побелевшие губы.

- Нет. Пока нет. Харан рит Ороста-Сунрайя. Капитан Его Императорского Величества флота, - длинные пальцы, какие бывают у музыкантов или докторов, швырнули на барную стойку небольшой прямоугольник визитки. Рин едва бросил на него взгляд. Краем глаза отметил синее с серебром теснение герба императорского флота и вязь букв. Он даже не притронулся к ней, избегая контакта демонстративно, словно с ядовитым гадом.

- Ничем не могу помочь, - процедил он, выплевывая слова едва ли не по слогам, и расплылся в широкой, глумливой усмешке. Ни одной мысли, обозначающей глас разума или инстинкт самосохранения, не посетило его головы, хотя раньше он встречал таких людей, как этот капитан, и вполне отдавал себе отчет, на что они способны. Харан рит Ороста-Сунрайя словно ничего не заметил, зато девушка за его спиной занервничала. Она раздраженно наморщила свою хорошенькую мордашку, став разом значительно менее хорошенькой.

- Ты же пилот! - возмутилась она тоном столь обличительным, словно Рина настигли за совращением несовершеннолетних и угнетении убогих. - Ки'пилот! Тебя обучали, ограняли твой дар, что бы ты гробил его сейчас в дешевой забегаловке?!

- Это твоя секретарша? - грубовато поинтересовался Рин, смешавшись от такого напора. Капитан рит Ороста-Сунрайя улыбнулся самым краешком губ.

- Бортовой врач. Но ты мне действительно нужен, Ки'Рин.

Его имя, или вернее набор символов, обозначавших принадлежность Академии, впервые прозвучало в стенах этого бара, но вместо всплеска ностальгических чувств вызвало только ощущение затянутой на шее петли.

- Чего ты хочешь? Назови свою цену, - потребовал капитан.

- Я хочу... - Рин секунду помедлил, затем бросил полотенце на стул рядом с собой, оперся локтями на стойку и с обманчивой доверительностью подался вперед. - Я хочу, что бы вы свалили отсюда. Хочу, что бы вы раз и навсегда оставили меня в покое. Мужчина поморщился и от проявления этой скудной, но искренней эмоции Рин почувствовал злое удовлетворение.

- Послушай! - снова вспылила девушка. Лицо капитана сделалось еще более кислым, что прибавило Рину и решительности, и самообладания. Слушать он более не желал.

- Выметайтесь! - рявкнул он.

- Какие-то проблемы? - к стойке степенно продефилировал вышибала "Адмирала". Он, двух метров роста, лысый, мускулистый и с дважды переломанным носом, умел произвести впечатление на самых навязчивых гостей. Неизвестно, до какой степени впечатлился капитан, но улыбнулся он самым очаровательным образом, вновь превратившись в рыцаря грез Люси. Рина передернуло.

- Все в порядке. Мы уже уходим.

- Что это было то? - громким шепотом поинтересовался вышибала, натура добрейшей души и самоотверженнейшей преданности друзьям. Но Рин только неопределенно пожал плечами. Странные посетители уже стояли у выхода, когда до него донесся едва слышный обрывок разговора.

- Из тебя отвратительный дипломат, - устало проворчала девушка. Харан рит Ороста-Сурнайя в ответ лишь негромко, невесело рассмеялся.

Небо на Терминаше оставалось грязно-серым даже в лучшие свои ночи. С запада, со стороны резиносжигательного завода, тянулась полоса черного дыма и въедливый тошнотворный запах. Терминаш, давший ему приют на последние три года, Рин презирал. Презирал загаженную, умирающую планету, недалеких, туповатых людей, ее загадивших. Презирал богатеньких магнатов, эколюбов, филантропов, свозивших отходы со своих чистеньких, ухоженных лужаек и презиравших Мусорку, так называли они Терминаш, не меньше, чем Рин. За те два года, что Рин провел, пока не обосновался на Терминаше, он успел побывать во многих местах. Тогда, покинув Ки, он бежал. Бежал, как одержимый, метался с планеты на планету. Сбегал не от кого-то, а от себя, с мазохистским упоением все глубже погружался в собственный страх, обиду и ненависть.

Терминаш, со своей грязью, редкими чахлыми кустами, туповатым населением, низким беззвездным небом, ничем не напоминал родной Ки, и, наверное, поэтому и приглянулся Рину настолько, что он остался здесь на долгие три года. Он, казалось, растворился в его дыме и гари - не вспоминал. Не хотел вспоминать. И вот теперь полузабытое настигло его в лице зеленоглазого капитана с непроизносимой фамилией.

Рин досадливо пнул подвернувшуюся под ноги помятую консервную банку, поплотнее запахнул куртку и сунул руки в карманы, мрачно уставившись себе под ноги. Эта девушка, бортовой врач, была не так уж неправа. Всю сознательную жизнь его натаскивали, словно элитную гончую, вдалбливали в голову, что они пилоты, Ки'пилоты, надежда, опора, новое поколение Императорского флота. И Рин верил, гордился, они все тогда гордились. Тем более немыслимым, ошеломительным стало падение Академии. Тем более немыслимым казалось то, как торопливо их расформировали, как заклеймили неудачным экспериментом и постарались забыть. Беду принес лишь один проклятый ренегат, но виноваты оказались они все. Рин вспомнил длинную белую косу, всегда безупречно аккуратную, волосок к волоску, и строгий взгляд неестественных алых глаз, что шли его воспоминанию меньше, чем кому бы то ни было из Ки. Рин вспомнил Ки'Нею. Она сказала бы, что им дали свободу, но Рин в такую свободу не верил. Не верил хотя бы потому, что знал - в один прекрасный момент в его жизнь вторгнется самоуверенный капитан и невозмутимо, с убежденностью в своем праве, заявит: "Мне нужен Ки'пилот". А свою жизнь, какую ни есть, невнятную и бессмысленную, Рин был готов отстаивать до последней капли крови. Примерно на том этапе размышлений, когда он уже окончательно решил поселиться на Терминаше до самой своей смерти, работать барменом, взять у хозяина "Адмирала" несколько уроков живописи, жениться на Люси и завести кучу маленьких ринчиков, путь ему преградила темная фигура. На узкой тропинке между заводом очищения охладительной жидкости, канавой и домом барыги Зусика, фигуру было сложно не заметить, но Рин, погруженный в раздумья, опомнился только когда силуэт раздвоился, ухватил его за плечи и со всей дури впечатал его в забор. На пару мгновений ночь сделалась еще темнее, а из легких выбило воздух. Когда в глазах прояснилось, Рин обнаружил нависающие над ним рожи Гарольда и еще какого-то, совершенно ему незнакомого, мордоворота. Довольное, алчное выражение лиц не оставляло сомнений в их намерениях.

- Ну привет, патлатый, - воодушевленно приветствовал его Гарольд. Рин не разделил его радости от встречи, но и начинать беспокоиться не торопился. Клокотавшее внутри напряжение требовало выхода. Хотелось сорваться на кого-нибудь, кого угодно, и то, что Гарольд явился не один, Рина ни в малейшей степени не смущало. Упреки белобрысой девки сделали свое дело, напомнив, кто он есть, и Рин преисполнился дерзости и самоуверенности.

- Давно не виделись, - глумливо прохрипел он. - Как рука? Срастается?

Гарольд дернулся, нервным движением погладил затянутую в лангетку руку и скривился. Ему откровенно не терпелось собственноручно расквасить Рину нос, а то и причинить ущерб более значительный, но через страдания приобретенный здравый смысл напоминал, что здоровых конечностей у него осталось не так уж много. Гарольд был готов немного подождать и потому лишь осклабился.

- Смелый больно?

Из неприметной тени за углом купеческого дома вынырнули еще три фигуры. При виде предвкушающих, небритых физиономий, алчущих скорее развлечения, чем мести, Рин ощутил не страх, а только злорадное, абсурдное самодовольство. Сильно же Гарольд его испугался, если привел столько помощников. Рин больше не медлил и пнул удерживающего его громилу промеж ног. Тот взвыл и выпустил его из рук, хватаясь за отшибленное достоинство, а Рин тем временем впечатал кулак в нос Гарольда. Что-то хрустнуло и обильным потоком хлынула кровь. Рин умел бить унизительно. В этот момент подоспели остальные. Тот, что оказался быстрее и ближе всех, замахнулся, целя в челюсть противнику, сильно, но неумело, как пьяный кабатчик, и Рин вильнул влево, уходя от его руки, перехватил за локоть и, с ускорением по инерции, впечатал в драматично скрипнувший забор. Второй подобрался ближе. Рин едва успел увернуться, шарахнулся назад, и едва не споткнулся. Под второй он замах нырнул сам и кулак бугая прошел в сантиметре от его уха. Пара коротких, быстрых ударов в корпус и тот согнулся, ненадолго, но достало пары мгновений, что бы Рин сместился в сторону, добавил ногой под дых и добил противника по загривку сцепленными в замок кулаками. Рин был быстрее, умнее, опытней, и осознавал это. Он жаждал не возмещения претензий к Гарольду, а выплеска той накопившейся обиды к миру, что сам до сих пор отказывался осознавать. Последний оставшийся бугай пританцовывал на месте, не решаясь приблизиться ближе двух метров. И Рин выжидал, как кот - аппетитную толстую мышку. Сосредоточенный, чуткий, он был готов ко всему... ко всему, кроме как, увлекшись, получить поленом по затылку. Гарольд успел оклематься, но из-за временной недееспособности одной руки удар вышел смазанный. Тем не менее, в глазах потемнело и Рин на некоторое время, пусть и короткое, потерял ориентацию в пространстве. В челюсть с такой силой врезался кулак, что Рина отбросило назад и сбило с ног. Он закашлялся, попытался подняться, но в живот ему тут же впечатался тяжелый кованный сапог.

- Допрыгался, патлатый? - злорадно прошепелявил Гарольд. В темноте, да еще с такого ракурса, Рин не мог его разглядеть, но даже представлять его физиономию перекошенной и окровавленной было удовлетворительно приятно. Гарольд пнул его еще пару раз и кто-то из бугаев заржал. Рина едва сдержал унизительный приступ тошноты, подкативший от отбитых внутренностей к горлу. Его ухватили за шиворот и решительно вздернули вверх. Он было встрепенулся, но ударить ему не дали. Руки тут же заломили, неумело, но старательно, болезненно выворачивая суставы. Все они горели желанием отыграться, особенно тот, с отбитыми яйцами, даже больше Гарольда с его опороченной сестрой и сломанной рукой. На Рина обрушился град ударов, каждый из которых был наполнен большим энтузиазмом.

- Прошу прощения, киры, - негромкий, спокойный голос прозвучал в подворотне гласом Древних. В мгновение ока избиение прекратилось. Рина перестали удерживать и он, как подкошенный, рухнул на землю. Ноги не держали, каждый сантиметр тела вопил от боли, даже дышать приходилось через силу. Его противники не ожидали чужого вторжения и потому растерялись, на некоторое время забыли о жертве, и очень медленно, настороженно обернулись к источнику звука. Рин шевельнулся, но успел разглядеть только два размытых силуэта, прежде чем снова заработал пинок в живот.

- Не хотелось бы лишать вас удовольствия, - голос звучал с ленивой, безукоризненной вежливостью, какую могут позволить себе разве что аристократы, распивающие коллекционные вина на веранде своего поместья, и уж точно неуместной в грязной подворотне. - Но вам придется найти другой способ решения вашего конфликта.

Вперед, между опешившими от такой наглости незнакомца бугаями, протиснулся Гарольд с поленом наперевес.

- Ты че, мужик, нарываешься? - отважно гаркнул он. Смелость давалась ему легко, если за спиной стояли четверо громил и избитый соперник. В ответ последовал негромкий смех, даже снисходительный, словно его обладатель устало, мимоходом, отмечал что-то забавное. И тогда Рин узнал этот смех и этот голос - капитан рит Ороста-Сунрайя собственной персоной. Сомнений в этом не оставалось, хотя мир вокруг Рина расплывался, а ресницы его левого глаза слиплись от крови. В вялой попытке прислушаться к себе он не ощутил никаких эмоций, запал пропал, оставив после себя только усталость и апатию. Большой темный силуэт отделился от голоса капитана рит Ороста-Сунрая и стремительно ринулся в перед. Гарольд отлетел в сторону, забор драматично затрещал и с грохотом обрушился, а в следующее мгновение кто-то уже забулькал в канаве. Последнее, что успел различить Рин перед тем, как провалиться в беспамятство - это спину интенсивно прихрамывающего Гарольда.

Глава 2

Воспитанники Академии Ки никогда не видели снов. Даже в горячечном бреду, даже в галлюциногенном мареве лекарств, что вкалывал им доктор Эрланд. Они видели только тьму. Рин умел выныривать из этой тьмы сразу, включаясь в процесс управления кораблем непосредственно из нервной системы, минуя органы зрения и слуха. Он помнил, каково это. Сначала чувствуешь, как под кожей пульсирует кровь, затем от затылка к шее разматывается тугой комок вязкой, ноющей боли, а затем, на ее пике, в затылок словно вонзается раскаленный прут. Рин забыл как дышать, закашлялся, и сквозь звон в ушах услышал чужой голос.

- Пациент скорее жив, чем мертв.

Свет слепил слезящиеся глаза. Рин попытался проморгаться и, когда это удалось, увидел над собой лицо уже знакомой девушки. Тот же строгий взгляд, те же светлые волосы, затянутые в тугой хвост на затылке. В одной руке она держала узкий пластиковый цилиндр с символом Стины Милосердной, во второй - кусок ваты, нестерпимо воняющий концентрированным нашатырем.

- Какого?!... - прохрипел Рин, повернулся на бок и едва не свалился с кушетки. Девушка убедилась, что пациент в сознании, проигнорировала его дальнейшие поползновения, и с невозмутимостью, свойственной преимущественно медикам, отвернулась, пряча цилиндр в шкаф, а вату выбрасывая в утилизатор. Рин проследил за ней мутными глазами и перевел взгляд дальше, туда, где на ортопедически безупречном белом диване со всем комфортом расположился капитан рит Ороста-Сунрайя. Рин страдальчески застонал и зажмурился, пытаясь избавиться от навязчивого кошмара в капитанском лице. Но тот исчезать не торопился.

- Доброе утро, - приветствовал он, вынуждая Рина принять. Откинувшись на спинку дивана, капитан смотрел на него с усталым спокойствием и Рин почувствовал себя до крайности неуютно. Хотя, казалось бы, куда уж хуже.

- Где я? - угрюмо поинтересовался он. Капитан хоть и ожидал, должно быть, подобного рода вопрос, оставался тем не менее сдержан и лаконичен.

- На моем корабле.

- И какого Древнего вам от меня надо?

- В Анне взывает долг Милосердия. А мне нужен пилот.

- Ты псих... ты меня спер! - Рин смутно припоминал, что с психопатов лучше не провоцировать, но вопиющее надругательство над свободой личности до глубины души возмущало его свободолюбивую натуру.

- Мы тебя спасли.

Рин запнулся наполуслове и насупился.

- Я бы сам справился, - буркнул он.

Капитан не стал ни отрицать, ни комментировать. Только улыбнулся. Это была странная улыбка - чуть приподнятый уголок сжатых губ - не улыбка, а холодная, равнодушная насмешка, не вызывающая ни капли симпатии. Рин не выдержал.

- Ты не умеешь располагать к себе людей.

- Увы, - капитан качнул головой со смирением, показавшимся Рину наигранным, и поднялся на ноги. - Но пилот мне, тем не менее, действительно нужен. Я бы с радостью оставил тебя в покое и обратился к какому-нибудь другому, более покладистому и более адекватному Ки, - он подошел ближе. Рин мысленно подобрался и на всякий случай чуть-чуть обиделся. - Но у меня слишком мало времени, а вы слишком редкие экземпляры.

- Экземпляры, значит? - Рин прищурился. Дальнейшее препирательство могло продолжаться дольше, Рин чувствовал в себе силы и рвение, а капитан иначе, похоже, не умел, но тут между ними ловким маневром вклинилась девушка. Она одарила капитана коротким укоризненным взглядом и строго воззрилась на Рина.

- Вот что я вам скажу. Здесь не место и не время для споров. Потом будете выяснять отношения, на сытый желудок. Ки'Рин все-таки гость, - она немного помедлила, окинула опешившего Рина внимательным взглядом, пришла к выводу, что он вряд ли опасен, и решительно подхватила его под локоть. - Идем, у нас есть пельмени.

Рин не являлся большим поклонником мяса в тесте, но не посмел сопротивляться. Медики еще в Академии пробуждали в нем инстинктивный, первобытный трепет, и потому теперь он покорно волочился на буксире хрупкой девицы. Капитан рит Ороста-Сунрайя шел следом и Рин слышал позади его шаги.

За пару минут Рин привык к обществу молчаливой Анны и, практически забыв и о ней и о капитане за спиной, с большим любопытством разглядывал коридор, по которому его вели. Потолочные светильники рассеивали интимный полумрак через каждые пару метров, то ли являясь личным предпочтением капитана, то ли из деликатности, в угоду не переносящим яркий свет глазам Ки. Рин очень быстро перестал дергаться. На типовом корабле, выпущенном согласно Императорскому Общепланетарному Стандарту, и смотреть особо было не на что. Типовые серебристо-серые стены, серые двери кают с мигающими огоньками замков, полупрозрачные панели ячеек технического обеспечения. И все же каждая деталь была наполнена для Рина глубоким смыслом. Сам того не осознавая, он чувствовал, как быстро, предвкушающе бьется сердце. Он уже не вспоминал ни о Люси, ни о своих, казалось бы еще недавних, планах жениться и заняться живописью. Рин до боли скучал по тому, от чего сам в свое время так лихо и пылко отказался. Скучал по своему предназначению, по реализации собственной первичной функции, если выражаться сухим канцелярским языком, и теперь он с трудом преодолевал жгучее желание прикоснуться ладонью к стенам чужого, неведомого ему корабля.

- Сюда, - Анна мягко направила увлекшегося Рина под арку, из-под которой подозрительно попахивало гарью и паленой перловкой. Просторная столовой, рассчитанная единиц на двадцать экипажа, пустовала - только возле плиты метались два человека. Один из них - могучего роста и телосложения, обладатель невообразимой рыжины шевелюры, - торопливо обмахивал полотенцем громоздящийся на плите чан, что с каждой секундой все интенсивнее окутывался густыми клубами черного дыма. Второй - миниатюрный всклокоченный парень в растянутой цветастой майке, едва доходил своему коллеге до плеча, но резво прыгал рядом и без перерыва фонтанировал идеями ликвидации катастрофы.

- Водой ее полей! Да что ей, перловке, сделается-то? Хуже уже точно не будет! Я в пехоте и не такое ел.

Анна издала грудной страдальческий стон и ломанулась к плите, как на амбразуру.

- Что случилось?! - она протиснулась между мужчинами, а Рин заинтригованно подался вперед, жаждая лицезреть все детали реанимации перловки.

- Судя по всему, у нас не работает система пожаротушения, - скорбно заметил капитан. Столовую стремительно заволакивало пеленой смога и Рин, не сдержавшись, громко, демонстративно чихнул.

- И еще, кажется, пельменей таки не будет. Присаживайся, - капитан гостеприимно отодвинул стул. Под его взглядом Рин почувствовал себя скорее подсудимым, чем гостем, и безропотно уселся за стол. - Чаю? - продолжал проявлять чудеса вежливости Харан рит Ороста-Сунрайя. Рин отрицательно мотнул головой и оба неловко замолчали. Повисшая тишина прерывалась лишь шорохами, ворчанием возле плиты, но вскоре что-то грохнуло, разбилась тарелка, а запах паленой перловки все крепчал. Капитан молчал и с каждой минутой делался все грустнее. Минут десять на Рина опустилась принадлежащая внушительных размеров зловещая кулинаров тень. Принадлежала она одному из кулинаров. Лицом, вблизи и с чаном серого месива в руках он оказывал незабываемое впечатление. Беззастенчиво рыжий и бородатый, он подпирал головой потолок, а в ширину его плеч могло беспрепятственно поместиться полторы вышибалы, штуки три Харана рит Ороста-Сунрайя, или пяток Ринов. Верзила бухнул чан на стол и ложка, застрявшая в центре месива, словно знамя последнего защитника крепости, нервно дрогнула.

- Добро пожаловать к нашему столу, - дружелюбно пробасил рыжий. Рин перевел глаза с рыжего - на месиво, а с него - на капитана. Последний взирал на блюдо со смесью изумления и презрения. От внимания рыжего это тоже не ускользнуло и он мгновенно смутился.

- Мы добавили много мяса и масла, - он попытался оправдаться. - Этим кашу не испортишь точно.

- Полагаю, что это так, - согласился капитан и мужественно попытался извлечь ложку из перловочной субстанции. Ложка не поддавалась, вместо этого утягивая за собой все содержимое посудины вместе с самой посудиной. В этой борьбе капитан откровенно проигрывал, но не сдавался. Рядом с Рином присела Анна. Она уже расставила тарелки, разложила столовые приборы, но сама вернулась к столу с чашечкой чая, бутербродом и половинкой помидорки. В тарелку Рина, словно тифозный слизняк, бухнулся ком побежденной, наконец, каши. Рин дрогнул.

- Раз все собрались - будет уместно познакомиться, - капитан восседал во главе стола и смотреть старался на окружающие его лица, а не в собственную тарелку. Напротив Рина опустился на стул рыжий гигант, а рядом с ним второй кулинар - мелкий и всклокоченный.

- Наш гость - Ки'Рин, выпускник третьего поколения Академии Ки, - он представил Рина команде и вновь повернулся к нему. - Меня, повторюсь, если ты запамятовал - Харан рит Ороста-Сунрайя, капитан этого, предположительно, прекрасного судна. Анна Хеллег - наш бортовой медик. С ней вы уже знакомы.

Рин кивнул и девушка впервые ему улыбнулась, а затем еще и отсалютовала бутербродом.

- Хитклиф Грэм - мой старший помощник и специалист по боевым операциям. С ним вы тоже в некоторой степени знакомы. Это он вытащил тебя из той подворотни.

- Очень рад встрече. Особенно когда ты в сознании, - отозвался рыжий с поразительной искренностью. Рин буркнул в ответ что-то утвердительное и чрезвычайно неловкое.

- И, наконец, Лиам Карлайл - наш техник.

Всклокоченный дисциплинированно поднял руку, мол так оно и есть, вот он я - Лиам Карлайл, техник, собственной персоной. Он ничего не сказал и никак не прокомментировал факт знакомства, смотрел на Рина очень пристально, взглядом, смысл которого тот не смог идентифицировать, но особой теплоты в темно-карих глазах не мелькало.

- А остальные? - Рин вяло ковырнул содержимое тарелки, не без труда отделил небольшой комок от основной массы и отважно отправил его в рот. С величайшей осторожностью заработал челюстью, сглотнул и не без удивления уставился на блюдо. Вопреки ожиданиям, на вкус все оказалось не так безнадежно, как на вид. Тушенки и в самом деле не пожалели, а паленая перловка за ней едва угадывалась. Увлекшись распознаванием вкуса, Рин не сразу заметил возникшую после его вопроса заминку. Все молчали, и капитан как будто очень старательно подбирал слова для ответа. Рин насторожился.

- Это весь экипаж корабля на данный момент, - наконец признался рит Ороста-Сунрайя и, по примеру Рина, сосредоточено углубился в свою тарелку. Рин выждал некоторое приличествующее время, ожидая, что капитан разовьет свою мысль, но до разъяснений тот так и не снизошел.

- Весь? - удивленно переспросил Рин. - Ты смеешься? - но ни капитан, ни остальные, никто даже не улыбнулся. Рин обвел присутствующих взглядом. Анна как то очень уж сосредоточено прихлебывала чай, придерживая чашку сразу обеими ладонями, рыжий откинулся на спинку стула и демонстративно разглядывал потолок. И только техник (Рин даже почувствовал к нему некоторую солидарность) выжидающе смотрел на капитана своим темным, нечитаемым взглядом.

- Насколько я могу судить по внутренней конструкции корабля, исходя из того, что я успел увидеть, - негромко и очень осторожно заметил Рин, - это корвет, рассчитанный, в среднем, на двадцать человек. И ты говоришь, что присутствующие - это вся команда?

Капитан перестал ковырять серый склизкий ком, аккуратно отложил вилку в сторону и, сцепив пальцы в замок, подпер ими подбородок.

- Мы вылетали в большой спешке, Ки'Рин. У меня не было времени собрать полноценную команду, но в каждом, кто сейчас здесь, я уверен, как в себе.

Рин украдкой бросил взгляд на остальных, и не без удивления заметил, как девушка и техник отвели глаза в ответ на это трогательное в своей патетичности заявление. Но если она сделала это смущенно, даже щечки слегка порозовели, то парень - стыдливо. И только рыжий воспринял это невозмутимо, как должное. Капитан, меж тем, продолжал.

- Мне нужно перехватить одного человека. Очень важного человека. Настолько важного, что адмирал готов сквозь пальцы смотреть на комплектацию команды. Но, тем не менее, мне нужен пилот.

- Это я уже слышал, - несколько растерянно буркнул Рин.

- И с тех пор ничего не изменилось. Я по прежнему остро нуждаюсь в Ки'пилоте. И на этом фоне позволь спросить. Ты до сих пор здесь исключительно потому, что покорен стряпней Хитклифа?

Он вопросительно изогнул бровь и в этом коротком, но красноречивом движении Рину почудилась безжалостная попытка загнать его в угол. Он кашлянул и нервно уставился на свои ладони, лежащие на столе по обе стороны от тарелки. Но, вопреки даже собственным ожиданиям, он не разозлился и не хлопнул дверью. Рин смотрел перед собой, не в состоянии сосредоточиться ни на одной мысли, осознавая только то, что и в самом деле не может уйти просто так. Каша молчаливо вопияла с тарелки.

- Скажи мне имя, - едва слышно попросил Рин. Но капитан его услышал и понял, что он имеет в виду.

- "Kaze Nemuru", - ответил Харан рит Ороста-Сунрайа и усмехнулся этой своей странной кривой усмешкой. Рин прикрыл глаза, погружая сознание в темноту и воскрешая в памяти то, что некогда знал. "Kaze Nemuru". Он никогда не видел ее вблизи, но помнил по многочисленным документам и записям, что они всем курсом изучали с трепещущим упоением новобрачных. "Kaze Nemuru". Черный корпус, золотые буквы. Один из восьми кораблей модификации "спящий ветер" третьего поколения. "Kaze Nemuru", как и Рин, была в последнем выпуске и вышла из конструкторского бюро Императорского флота как раз перед тем, как проект Ки признали опасным, неэтичным и торопливо прикрыли. Если бы тогда все пошло иначе, если бы сам Рин тогда повел себя умнее, он мог бы уже пять лет как быть ее пилотом. А мог бы попасть на другой корабль. Kaze Nemuru, Vant de Somn, E Moe Hau, Shclafen Luft, Khyol Dek, Lo Haizea, Alvas Szel, Dzilis K'ari - он помнил их все с неожиданной четкостью. Имена и образы всплывали перед глазами, стоило только приложить самое минимальное усилие.

- Где она?

В ответ капитан смолчал, только сильнее изогнулась бровь, да вздернулся выше уголок губ. Рин онемел, не доверяя собственной догадке. Пальцы нервно скользнули по столешнице, глаза широко распахнулись, взгляд заметался по стенам столовой, изучая их с таким изумлением, словно впервые увидел.

- Это она? Вы серьезно? - Рин отказывался верить, сама только мысль казалась ему невероятной и неправдоподобной - Это "спящий ветер" без пилота, он не мог оказаться на Мусорке. Он должен стоять в ангарах Соль-Эртели. Либо вы мне врете, и пилот у вас есть, либо я сплю...

- С Соль-Эртели на Терминаш корабль пригнал Харан, - с откровенной гордостью подала голос Анна Хеллег. Она смотрела на капитана с торжеством и умилением, и тогда Харан рит Ороста-Сунрая впервые сделался похож на человека. Он смутился и этим изумил Рина еще больше.

- "Пригнал" - это не совсем тот термин, - капитан потер переносицу. - Я в состоянии заставить "спящий ветер" некоторое время передвигаться в необходимом мне направлении. Но это выглядит скорее как надругательство над строптивой невинностью, которая, к тому же, тебя убивает. Я привел ее на Терминаш, но по пути ободрал бок, едва не помял крыло, и чуть не застрял на орбите, не говоря уже о том, что это заняло в три раза больше времени, чем потребовалось бы Ки'пилоту.

Рин, пожалуй, даже смог бы оценить его откровенность, если бы не некоторые обстоятельства.

- Ты помял крыло?! - пораженный таким кощунством, воззопил Рин.

- Нет, крыло осталось целым. Немного ободрал бок и корабль потерял товарный вид при посадке, но технически все в порядке, - поторопился успокоить своего потенциального пилота Харан рит Ороста-Сунрайа. Рин нахмурился, не спеша доверять на слово, нервно забарабанил пальцами по столешнице.

- Куда вы собираетесь лететь?

- Сперва на Ширу.

Рин слышал об этой планете, как слышал любой гражданин Империи, обладающий хотя бы минимальными навыками взаимодействия с социумом и не живущий в одиночестве в глухой чаще без средств связи и коммуникации. Пальцы сжались в кулак, в ту же секунду обрушившийся на ни в чем не повинную столешницу.

- На Ширу?! От Терминаша до Ширы дней шесть пути! Такими темпами у тебя, самоуверенного, криворукого идиота, корабль еще на середине пути развалиться по частям! - Рин негодовал. Ногти до боли впивались в ладонь и только это хоть немного приводило в себя, иначе, видят Древние, он бы бросился на капитана. Пятнадцать лет они торчали на Ки безвыходно, чередуя тренировки, учебу и медобследования. Их накачивали препаратами разной степени эксперементальности, вживляли чипы и трансплантаты. У них никогда не было прошлого, их лишили имен и лиц. О них предпочли забыть, как только на вопросы о проекте стало неловко отвечать. "Ки сами во всем виноваты", - так говорили. Ки, у которых никогда не было ничего своего - обрели собственную вину. А теперь какой-то самоуверенный болван гробил то, чему они должны были посвятить жизнь.

В столовой повисла пугающая тишина. Куцая команда, все трое, очень правдоподобно прикидывались мебелью. Капитан больше не улыбался, но смотрел на Рина прямо и спокойно.

- Именно поэтому мне нужен ты.

- Нужен? - срываясь на драматичное шипение, переспросил Рин. - Кажется, ты был готов оплатить мои услуги? Хорошо. Я отведу вас на Ширу.

- Сперва на Ширу, - с дотошностью матерого бюрократа конкретизировал Харан рит Ороста-Сунрайя. - А затем туда, куда потребуется, до тех пор, пока я не найду то, что ищу.

- Расплывчатая формулировка, но будь по-твоему, - Рин не стал спорить, потому как за ту цену, что собирался запросить, был готов на все.

- Чего же ты хочешь?

- Корабль, - выпалил Рин, со злорадным упоением наблюдая, как подавилась чаем Анна, как вытянулось лицо техника, как побагровел рыжий здоровяк. - Ты отдашь мне "Kaze Nemuru".

Капитан скрестил руки на груди и задумался. Секунды текли мучительно медленно.

- Хорошо, - наконец решил он. - Когда мы закончим, ты получишь корабль.

Сердце Рина екнуло, провалилось куда-то в желудок, и там судорожно, неверяще затрепетало. Злость схлынула, словно ее и не было, а ее место тут же заполнило слепящее, с трудом сдерживаемое ликование, от которого пьяно кружилась голова. Рин словно воочию видел свой корабль, ему единолично принадлежащую мечту. В реальность его вернул Лиам Карлайл.

- Ты с ума сошел, - процедил он, обращаясь к капитану. Его голос в мгновение ока безжалостно разбил ощущение сюрреалистичного волшебства. - Ты не сможешь. Тебе не позволят. Это корабль, а не веник. И уж точно еще и этого тебе не простят.

Капитан скривился, прикрыл глаза ладонью и устало, досадливо поморщился.

- Я безмерно ценю, твою заботу, Лиам, - произнес он так холодно, что даже у Рина побежали мурашки по позвоночнику. - Но этот вопрос я решу без твоих комментариев. И если мы обо всем договорились, - он вновь повернулся к Рину и тот невольно отодвинулся назад, не желая подвернуться под горячую руку. - У тебя есть два часа, что бы забрать из дома вещи и попрощаться со всеми, с кем сочтешь нужным. К твоему возвращению я подготовлю договор. Хитклиф отправится с тобой и поможет.

Рыжий тут же поднялся с места, и Рин заподозрил, что его приставляют скорее в качестве конвоя, чем помощника. Однако продолжать озвучивать свои домыслы и возмущаться Рин поостерегся.

- Два часа, Хит, - еще раз напомнил своему старшему помощнику капитан. - И, будь добр, постарайся вернуть пилота в целости и сохранности. Хотя бы большей, нужной нам частью.

- Эй! Что значит "нужной частью"?! - позабыв о своих благих намерениях, тут же взвился Рин, но Хитклиф Грэм уже выталкивал его из столовой, деликатно приобнимая за плечи.

За пять лет своего проживания на Терминаше Рин так и не обзавелся друзьями, достаточно близкими, что бы с ними хотелось прощаться, и не скопил капитала достаточного, что бы за ним стоило возвращаться. Они вполне могли бы вылетать сразу по заключению договоренности, но капитан счел необходимым выпроводить его с корабля, и Рин не стал сопротивляться. Ему выдали форму Императорского флота взамен тряпок, в которые превратилась его одежда после подворотни и, тушуясь под профессионально медицинским, подозрительным взглядом Анны, Рин покинул корабль. Массивная фигура старпома уже поджидала его у трапа. Пока Рин переодевался, Хитклиф Грэм успел вывести из грузового отсека новенький черно-золотистый челнок и теперь стоял рядом с ним, запустив большие пальцы за пояс брюк, и без всякого интереса разглядывал копошащегося неподалеку в куче мусора облезлого крысобрюха. При виде Рина старпом оживился, на широкой физиономии, лучащейся здоровьем и жизнелюбием, расплылась улыбка.

- Красавец! - одобрительно хохотнул он и, стоило Рину приблизиться на расстояние вытянутой руки, с панибратством, душевным до фамильярности, огрел его спине. Рин дернулся, споткнулся, но не подал ни звука. Анна оказалась неплохим медиком и заштопала его, как могла, но последствия встречи с Гарольдом все еще сказывались, а под глазом лиловыми подтеками цвел синяк. Рин сжал зубы и нервно одернул подол темно-синего кителя, оттянул пальцем тугой воротник-стойку. Он должен был надеть эту форму еще пять лет назад на выпускном, но улетел с планеты в кителе курсанта. Теперь же он чувствовал себя в ней, жесткой и безупречной, весьма неловко. То ли почувствовав резкое удушье, то ли в угоду взбрыкнувшей бунтарской натуре, Рин принялся торопливо расстегивать застежки кителя, игнорируя промозглый ветер сырого терминашского утра и умиленный взгляд старпома.

- Умеешь управлять таким? - дождавшись, пока Рин закончит наводить красоту, Хитклив ласкающе прошелся ладонью по черному, под цвет кораблю, матовому боку челнока.

- Я всем умею, - угрюмо буркнул Рин с уверенностью одного из лучших выпускников Академии, что если и грешит против истины, то совсем немного. - Нас учили управлять не только "спящим ветром", но и еще полусотней летательных аппаратов самых разных конфигураций. И уж с челноком из комплектации "спящего" я как-нибудь совладаю точно.

- Хвастаешь небось, - Хитклиф позволил себе усомниться, но шанса опровергнуть это возмутительное заявление Рину не дал. Створка двери поднялась вверх и Хитклиф лихо запрыгнул внутрь, в мгновение ока оказавшись на водительском сиденье. - Все равно я за рулем! - он вольготно откинулся на спинку сиденья, руки положил на подлокотники и уставился на Рина с добродушным вызовом, мол попробуй отбери. Однако Рин трезво оценивал как соотношение габаритов, так и свои нынешние возможности. Он повел плечом, немедленно отозвавшимся ноющей болью, и аккуратно водрузил свое тело в кресло по соседству. Хитклиф хмыкнул и, казалось, потерял к Рину всякий интерес. Он уверенно, со знанием дела, щелкнул кнопкой тумблера и челнок ожил. Замигали датчики на приборной панели, всплыл перед глазами мягко подсвеченный голографический экран управления, утробно загудел двигатель в задней части челнока. Пол под ногами отозвался легкой вибрацией и транспорт поднялся над землей. По мере того, как челнок набирал высоту, в большом панорамном окне все шире открывался вид на замызганные площадки порта с редкими ободранными суденышками. Дальше, за стеной, маячил унылый силуэт лесополосы, над которым медленно расцветал грязно-розовый рассвет.

- На кой вам уметь управлять всем, если с "спящим ветром" никто, кроме вас, совладать не может? - несмотря на мягкий подъем, с места Хитклиф стартанул так, что на воротах для малого транспорта едва не опрокинул задремавшего охранника, а со стены спугнул целое семейство редкой птицы баклан. Терминашская достопримечательность снялась с места надрывно вопияя, а одна, особенно оскорбленная особь, предприняла отчаянную попытку нагадить нахалу на лобовое стекло. Однако прежде, чем она собралась с духом и боезапасом, челнок заложил лихой пируэт и скрылся за кронами деревьев.

- Так уж никто. Ваш капитан же как-то управляет, - буркнул Рин. В кресле он удержался, но счел за благо на всякий случай пристегнуться. Его не покидало смутное ощущение, что перед ним выделываются, а потому впереди он был готов ожидать чего угодно. Задавить ревнивое недовольство в голосе стоило ему немалых усилий, однако старпом что-то заподозрил.

- Я так погляжу это любимая мозоль? Не любишь делиться игрушками? - Хитлиф беззлобно хохотнул, дождался, пока Рин внесет координаты места назначения и продолжил, не слушая бормотания о том, что "спящий ветер" ни разу не игрушка. - Капитан, конечно, управляет, этого не отнять, но чего это стоит! Анна с него глаз не спускает, и правильно делает. Она у нас умница. Вот как думаешь, сколько ему лет? - Хитклиф неожиданно повернулся к Рину, отвлекшись от управления, челнок вильнул в сторону и, не сбавляя скорость, протаранил чахлое развесистое деревце.

- Эмн, - глубокомысленно отозвался Рин. Следующее дерево, и куда более внушительных размеров, уже стремительно приближалось им навстречу. Удовольствовавшись ответом, Хитклиф резко вильнул влево и вверх, обломал только верхнюю часть сучьев и размазал по стеклу неудачно подвернувшуюся птицу баклан. Сам Хитклиф не дрогнул и ни на секунду не изменился в лице. Только коснулся кнопки на панели управления, и окно с внешней стороны тут же омыло потоком очистительной жидкости.

- Тридцать три! Тридцать три года, Рин! Какой красавец был! И что теперь? Почти седой стал, сам на себя не похож, - сокрушенно качнул головой рыжий, а Рин воззрился на него с некоторым недоумением.

Насчет седины Хитклиф преувеличил, но, воскресив в мыслях образ капитана, Рин не мог не согласиться, что для тридцати трех лет он выглядит не самым лучшим образом. Задумавшись об этом, Рин понял, что подразумевает старший помощник и мог разве что удивляться крепости капитана. Корабли модификации "спящий ветер" не предназначались для широкого пользования, и становились серьезным испытанием даже для подготовленных пилотов. А пилотов готовили специально. Доктор Эрланд выводил их в пробирках, наделял набором необходимых функций, отрезал лишнее. Их тела тренировали, психику закаляли, а нервную систему перестраивали так, что бы она могла выдержать синхронизацию с кораблем. Долгие, долгие годы подготовки. Под воздействием бесконечных препаратов их волосы белели, зрачки вытягивались в узкую горизонтальную щель, глаза заливало алым пульсирующим пламенем, а психика приобретала гибкость, размывающую контуры самосознания. Не все куранты добирались до выпускного - кто-то заканчивал свои дни в соответствующих медицинских учреждениях. Среди уцелевших ходили несанкционированные доктором Эрландом страшилки о ужасах опытов первого поколения. Тот факт, что "спящим ветром" управлял обычный человек, казалось немыслимым, невероятным. И все же капитан рит Ороста-Сунрайя неведомо как сумел совладать с кораблем. В отместку тот выпил из него все силы и превратил из цветущего молодого мужчины в бледную немочь, требующую постоянного медицинского внимания. Путь из Соль-Эртели до Терминаша, по средним расчетам, занимал около шести дней, за которые с отчаянно безрассудным капитаном, а следовательно и с его командой, могло случиться все, что угодно. Обратной дороги на "Kaze Nemuru" он бы не пережил, и теперь Рин смог оценить его настойчивость в поиске пилота. Рин ревновал "Kaze Nemuru" к неизвестно откуда вылезшему уникуму, в этом он не хотел себе врать, и все же любопытство не давало покоя.

- Коммандер Грэм... - задумчиво произнес он, но старпом добродушно перебил его на полуслове.

- Можно просто Хит, чего уж там. Нынче не до субординации, - он махнул рукой и челнок повторил широкий жест, описав дугу.

- Хорошо, Хит, - чуть помедлив, согласился Рин. - Скажи, тот человек, который нужен капитану... Кто он? Он действительно настолько важен? Настолько, что капитан хватает корабль без пилота, тащит его Древний знает куда, понимая, что это может его убить? И тащит за собой трех человек, зная, что на этом корабле без пилота, без нормального Ки'пилота, может случиться все, что угодно? - тирада получилась резче, чем планировалось, но Хитклиф, очевидно, и в самом деле не придавал субординации должного значения.

- Тут как бы что я могу сказать то, - большой, громогласный, беззастенчиво рыжий коммандер Грэм замялся. Послать Рина в места не столь отдаленные, сколь известные, ему не позволяла вежливость, не так часто уж встречающаяся среди военных, но разговора на эту тему он со всей очевидностью предпочел бы избежать. Рин ждал, не собираясь помогать Хитклифу в его моральной дилемме. - Это преступник. Опасный преступник, объявленный в розыск на всех планетах Внутреннего Круга и некоторых Внешнего. Террорист.

- Что-то не сходится, - Рин прищурился, разглядывая сосредоточенный профиль Хитклифа. Вопреки своим недавним пируэтам, тот казался полностью поглощенным управлением, да и вести стал куда аккуратнее. - На ловлю опасного террориста отправляют корабль без пилота и команду из четырех человек? Ты точно офицер императорского флота или вы с капитаном так, охотники за головами?

Ехидный, издевательский тон Хитклифу не понравился.

- Тебе что, удостоверение показать? - огрызнулся он и Рин невольно содрогнулся. Мелькнула мысль, что не стоит злить медведя, сколько бы миролюбивым и добродушным он не казался, особенно когда вы вдвоем в замкнутом пространстве. Однако унять разбушевавшийся гонор было уже выше сил.

- Не помешало бы!

Продолжая одной рукой пилотировать челнок, Хитклиф вторую запустил под куртку и вытащил из внутреннего кармана плотный пластиковый прямоугольник. Не глядя, он швырнул его в сторону Рина, и тому стоило некоторого труда перехватить его в полете почти у самого пола. Удостоверение, насколько Рин в них разбирался, выглядело донельзя натурально. Серебряное теснение на синем фоне, знак императорского флота в правом верхнем углу, полоса скрытых символов, что становились видны только на свету под определенным углом. Рин даже попробовал удостоверение на зуб и остался удовлетворен отсутствием следов на исследуемой поверхности.

- Ладно, убедил, - он протянул удостоверение обратно. Хитклиф раздраженно выдернул его из пальцев Рина и засунул обратно во внутренний карман. - Но, тем не менее, это ничего не объясняет.

Хитклиф смирился с тем, что от Рина так просто не отделаешься, и тяжело вздохнул.

- Так сложились обстоятельства. Мы работаем на основании недостаточно проверенных и недостаточно достоверных данных, - он скривился, явно цитируя кого-то, не слишком ему приятного. - Недостаточно достоверных для адмирала. Но у Харана хватило связей выбить допуск к этому делу. Пусть и на ограниченных ресурсах. И вот мы, значица, здесь. Я так думаю, что ты имеешь право знать, ежели ты теперь с нами. Ты ведь с нами? - голубые глаза воззрились на Рина требовательно и подозрительно.

- С вами. Капитан ведь обещал мне корабль. Он выполнит свое обещание? - Рин старательно игнорировал пробежавший по спине холодок, но Хитклиф кивнул с абсолютной уверенностью.

- Он выполнит, в этом ты не сомневайся.

Лесополоса за окном челнока сменилась бугристыми, заросшими плешивым мхом полями, а затем россыпью полусотни приземистых домов, однообразных и ничем друг от друга не отличающихся, сверху похожих на хаотично разбросанные в песочнице коробки.

- Ты вроде тут живешь?

Рин кивнул.

- Давай вон там, слева садись, - он ткнул пальцем в окно. - Оттуда уже пешком дойдем.

Хитклиф с неожиданной деликатностью посадил челнок в указанной точке и, покинув его, с большим интересом заозирался вокруг, хотя смотреть было не на что. Запахнув китель от утренней сырости, Рин торопливо брел между похожих друг на друга, как капли воды, стен. Их поселок, как и сотни таких же, разбросанных по всему Терминашу, строился еще во времена начала освоения планеты и небывалого подъема оптимизма. Похожие на сараи времянки должны были заменить комфортабельные дома со всеми удобствами, но так и не заменили. Инициатива завяла, Терминаш оброс вонючими заводами, окончательно испортившими экосистему планеты, инвесторы растаяли, словно их и не было, а поселенцы остались работать, плодиться и латать свои времянки, постепенно забывая о мечтах. Поселок, в котором обитал Рин, с тех пор не обзавелся даже нормальным именем, так и оставшись во всех реестрах и людской памяти, как "триста двадцать седьмой". По пути к дому, им не встретилось ни одного человека, и хотя Рин догадывался, что они заявились аккурат после отлета аэробуса, развозившего рабочих на места службы, ощущение все равно создавалось жутковатое. Как будто весь поселок вымер. Мало-мальское оживление вносили разве что надрывные вопли птицы баклан, не поделившей что-то с крысобрюхом в куче мусора.

У двери собственного дома Рин остановился, нашарил в кармане ключ-карту, но приложить ее к замку не успел.

- Слушай, Рин, - Хитклиф перехватил его за плечо, развернул к себе, и с какой-то робостью взглянул сверху вниз. - Ты это... один живешь?

Рин изумленно воззрился на коммандера и тот, окончательно смутившись, продолжил.

- Ну, может там девушка у тебя есть... или там... жена... дети... а тут я.

Рин невольно хохотнул и закашлялся. "Раньше об этом думать надо было", - хотелось огрызнуться ему, но Хитклиф, большой и настороженный, все еще нависал над ним всей своей массой.

- Все нормально, мы эту халупу с Люси снимаем. Это официантка из моего бара, - Рин приложил ключ-карту к замку, но красный огонек, мигнув, так и остался красным. Не помогла ни вторая, ни третья попытка. - Но Люси сейчас на свидании и вряд ли раньше полудня будет, - Рин тихо выругался и раздраженно протер карту подолом кителя. - Так что можем спокойно... ага!

Красный огонек снова мигнул, сменился на зеленый, дверь отъехала в сторону и Рин смело шагнул вперед.

Темнота обрушилась на него вместе с болью, и только потом он различил пронзительный, протяжный женский визг.

Рин сидел, запрокинув голову на спинку ободранного дивана, и прижимал пакет замороженной генномодифицированной овощной смеси к лицу, искаженному страданием и раздражением. Рядом металась Люси. Сквозь пятна размазавшейся косметики на ее мордашке проступало неподдельное раскаяние. Орудие преступление возлежало тут же на диване, справа от Рина и соседство с обманчиво будничной, безвредной сковородой раздражало его еще больше.

- Мне так жаль! Так жаль, Рин! Ты даже не представляешь! Древние, что же я наделала?! Рин, с тобой все хорошо? Рин, ты будешь жить?

До сих пор Рин собирался жить долго и счастливо, но непрерывный монолог Люси отзывался в его ушах звоном, раскалывающим голову, и без того изрядно пострадавшую за последние сутки.

- Ты испортила мне китель. И сломала нос, - прогудел он. Масштаб трагедии он откровенно преувеличивал. От удара, нанесенного слабой женской рукой, пострадала главным образом его гордость, но и до встречи со сковородкой Рин выглядел так живописно, что добросердечная Люси изнемогала под грузом вины. Практической пользы, помимо пакета с замороженной генномодифицированной овощной смесью, Люси не приносила, но оказывала горячую моральную поддержку, изводившую Рина страшнее телесных ран.

В ситуации, когда все внимание всецело обращено на пострадавшего, а о его могучей персоне забыли, Хитклиф чувствовал себя неловко. Формально, его даже не приглашали в дом, и теперь он робко топтался в паре метров от разворачивающейся на диване драмы. В отличие от девушки, он прекрасно сознавал, что умирать Рин не собирается, а потому с предложениями помощи не лез и всецело погрузился в собственные переживания. А переживаний добавляла любая деталь, начиная от проваленной миссии телохранителя и заканчивая унизительно низкими потолками, заставлявшими Хитклифа горбиться и вжимать голову в плечи. И, конечно, стремительно расползающееся на груди Люси декольте в совокупности с ногами, обнаженными сразу с того места, откуда они начинались. Силового вмешательства ситуация не требовала, а потому все ценные навыки коммандера Грэма оставались не у дел, и заставляли его топтаться в чужом доме, не находя себе место. Хитклиф очень старался смотреть в сторону, с преувеличенным интересом разглядывал вытертый доисторический ковролин, гардеробный шкаф со сломанной автоматической системой и перекошенной дверцей, второй диван в мерзостную салатовую клеточку, на котором раньше спал Рин, подушку с медвежатами, серые металлические стены, стараниями Люси кое-где украшенные яркими листовками рекламы из порта. Если бы Рин не был так занят нагнетанием обстановки и усугублением самобичевания Люси, он бы даже посочувствовал Хитклифу.

- С чего вдруг тебе пришло в голову лупить меня этой дрянью?! - возмущался Рин. Сердобольная девушка притащила еще одну пачку замороженных овощей, но куда ее приложить не придумала, и теперь неловко тискала в руках стремительно оттаивающий пакет. - Какого Древнего ты вообще не на свидании?!

- Ооо, я на него шла! - Люси легкомысленно спихнула с дивана сковородку, гулко прокатившуюся по полу, и присела на ее место рядом с Рином. - Но почти сразу меня поймал Гарольд! А с ним еще трое! Вооот с такими рожами! - девушка руками изобразила объем рож на уровне ширины собственных плеч. - Спрашивали про тебя. Но я ничего не сказала! Почти ничего... они мне вот! - Люси вытянула под нос Рину руку. На ее запястье в самом деле красовался синяк, цветом не уступавший фингалу Рина. - Я так испугалась! Я ведь даже не знала, что с тобой. Побежала домой, всю ночь проплакала, - она трагично хлюпнула носом, чем заставила Рина устыдиться. - А тут слышу, ломится кто-то! Я вооружилась, чем нашла, ну и...

Результат "ну и" был налицо. На риново лицо. Тот вздохнул, отнял от лица пакет генномодифицированных овощей, размякший и потекший, и приложил ладонь к носу. Кровь больше не шла, но нос от холода онемел.

- Да, мы с Гарольдом встретились... пообщались чуток.

- И как?.. - выдохнула Люси и даже подалась вперед, что бы не упустить ни единого слова приятеля. Рин раздраженно покосился на нее подбитым глазом.

- Очень мило поговорили. Разошлись практически друзьями.

- Ой, то есть теперь все хорошо? - Люси расплылась в солнечной, доверчивой улыбке.

- Да уж, просто отлично.

Хитклиф кашлянул, напоминая о себе, и Люси, наконец, обратила на него внимание.

- Ой, а вы друг Рина? - она вскочила с дивана, торопливо поправила на себе халатик, тыльной стороной ладони попыталась оттереть с щеки подтеки туши и заулыбалась. - Я вас раньше не видела. А я Люси, - если многие вещи и оставались для нее непостижимыми, то мужскую симпатию она распознавала мгновенно.

- Я... ээ... Хит... Хитклиф Грэм. Команд... для вас просто Хит, - пробормотал в ответ старпом, поймал ее ладошку в свои лапищи и скрючился в галантном поцелуе. Люси хихикнула и затрепетала ресничками.

- Люси, я уезжаю, - Рин, самочувствие которого всех внезапно перестало волновать, вспомнил о деле и втиснулся между воркующей парочкой. Заслонить собой Хитклифа не удалось, но Люси охнула и мгновенно растерялась.

- Куда? Когда? Как?

- Мне предложили работу... на одном корабле. Высокооплачиваемую работу. Вылет сегодня, я зашел попрощаться.

- Ты улетаешь... - голубые девичьи глаза округлились и наполнились влагой, пухлые губки задрожали. Хитклиф не вынес этого зрелища и малодушно отвернулся. - Забери меня с собой, Рин! Может, им официантка нужна на корабле? Или уборщица? Или еще кто-нибудь? - Люси вцепилась в руку Рина с таким рвением, что освободиться из ее хватки стоило немалого труда. "Повар бы им не помешал", - подумал Рин, припомнив жуткую перловую кашу, но смолчал, задавив в себе слабый всплеск угрызений совести.

- Нет, извини. Это очень маленький, единоразовый рейс... - ничего умнее ему в голову не пришло. - Но я обязательно буду тебе писать. И ты пиши. Ты же знаешь, где в порту принимают сообщения?

Люси кивнула и не стала настаивать, хватка ее пальцев ослабла, но лучистые голубые глаза потускнели. Больше всего она нравилась Рину своей покладистостью.

- Я слышала в космосе очень холодно. Я сейчас найду тебе твой свитер, я его недавно надевала, и где-то тут он был...

Люси заметалась по их обиталищу, спотыкаясь и не слушая виноватое бормотание Рина, что ему, мол, ничего не нужно. Спустя минут десять свитер нашелся под диваном.

- И деньги... как же я тебе деньги переведу? - забеспокоилась девушка. Ни документов, ни идентификационного браслета у Рина не было со времен Академии, но на такой планете как Терминаш этого никого не смущало, и зарплату, в тех случаях когда она не выдавалась пивом или гренками, хозяин "Адмирала" за обоих переводил на Люси, обращавшуюся с финансами, к слову, куда более умело, чем сам Рин.

- Не нужно, - Рин поймал ее ладони, напряженно стискивающие свитер. - Я же говорю, работа высокооплачиваемая.

Люси замерла, снова подняла глаза, шморкнула носом и в следующее мгновение ткнулась лбом в его плечо, громогласно разрыдавшись. Утешать девушек Рин не умел. Вообще, как оказалось, он не умел очень многое - утешать, прощаться. Впервые в жизни его посетила кощунственная мысль, что в образовательной системе Академии Ки имелись значительные пробелы. Он помедлил, не очень понимая, что делать и куда деваться, покосился на Хитклифа, словно ожидая подсказки, и очень неуверенно погладил девушку по спине. Хитклиф в это время разглядывал противоположную стену комнаты.

- Нехорошо как-то вышло, - пробормотал Хитклиф уже в челноке. Рин бросил на него мрачный взгляд и швырнул свитер на сиденье. Некоторое время он просто пялился в окно, облокотившись на спинку кресла, даже не пытаясь вычленить из клубка разрозненных, но одинаково злых и тревожных мыслей что-то осмысленное. И среди них всех со всей отчетливостью билось лишь понимание того, что просто так он улететь не может. И сколько бы Рин не убеждал себя, что ему нет дела ни до этой замызганной планетки, ни до ее жителей, вывод напрашивался сам собой. Хитклиф деликатно топтался в стороне и старался не мешать процессу самокопания. Рин не слышал ни его шагов, ни дыхания, и совсем уже позабыл о его присутствии. Как оказалось, в некоторых ситуациях старпом умел отлично маскироваться под рельеф.

- Что вы сделали с теми, из подворотни? - спросил Рин в пустоту. Пустота за спиной шевельнулась и отозвалась негромким басом Хитклифа.

- Да ничего. Я их шуганул малость, они и разбежались. Ну, может руку или ногу кому сломал.

Рин коротко кивнул, кулаки разжались, оставив на ладонях полумесяцы отпечатков ногтей.

- Ты знаешь, я тут вспомнил, что мне нужно еще кое с кем попрощаться.

Он оттеснил Хитклифа от водительского места, занял его сам и упрямо, стараясь сосредоточится на управлении, уставился в экран. Хит молча сел рядом, то ли без слов догадавшись о намерениях Рина, то ли просто не желая задавать лишних вопросов. Как бы там ни было, своим молчанием оказал существенную моральную поддержку, за что Рин, хотя вряд ли признался бы в этом даже самому себе, был ему бесконечно благодарен. Челнок ласково заурчал под чуткими пальцами пилота и стремительно рванул вперед.

Место, в котором Рин надеялся найти Гарольда, относилось к категории злачных увеселительных заведений Терминаша. "Три Баклана" находился на самой окраине рабочего поселка номер сто шестьдесят семь и собиралась в нем преимущественно бунтарская молодежь да редкие контрабандисты, которых из мест поприличнее гнали взашей. Из-под полы здесь торговали травкой, иногда синтетической наркотой, в баре подавали паленый, но высокоградусный алкоголь, а на столах танцевали потрепанные жизнью широкоплечие девицы, что подрабатывали в ночную смену после дня на заводе. Сам Рин был здесь только однажды, в ту достопамятную ночь, когда познакомился с сестрой Гарольда, но был уверен, что сам Гарольд притащился зализывать раны именно сюда. Челнок сел на пустыре неподалеку от "Бакланов" и Хитклиф с изрядным скептицизмом во взгляде изучил заведение, больше напоминающее покосившийся сарай.

- У нас есть план? - полюбопытствовал он. Рин шел торопливым размашистым шагом, но Хитклиф без труда успевал за ним и не высказывал ни малейших признаков беспокойства.

- Входим, находим Гарольда, я с ним беседую, выходим. Все предельно просто и понятно, - раздраженно буркнул Рин.

- Это да, проще некуда. Куда уж проще то, - как-то уж очень беспечно и с донельзя подозрительным смешком подтвердил Хит.

Внутри клуба "Три Баклана" им удалось сделать несколько шагов, прежде чем на них обратили внимание. Раздался истошный вопль "облава!", зазвенело стекло и чье-то изрядных габаритов тело застряло в оконной раме. Скучающий за стойкой бармен позеленел, выронил из рук до половины наполненную кружку и по залу растекся отчетливый запах аммиака. Быть может жители Терминаша и не разбирались в политике и военных подразделениях, но кое-кто из контрабандистов оказался способен опознать форму военного императорского флота. Хитклиф коротко хохотнул.

- Руки вверх, что бы я всех видел, - со знанием дела гаркнул он. На уровень глаз он поднял, демонстрируя, свое удостоверение, хотя с такого расстояния различить текст на нем не смог бы и самый зоркий контрабандист. Из-за пояса он выхватил пистолет. - И никаких резких движений. Будьте паиньками и мы разойдемся полюбовно.

Рин, который рефлекторно поднял руки вместесо всеми, такова была сила убеждения коммандера Грэма, в последний момент заметил мелькнувшую в проеме служебного выхода, отчаянно прихрамывающую фигуру Гарольда, опомнился и метнулся за ним, перепрыгивая через столы и стулья. Перепуганная стриптизерша заметила несущегося на нее военного и с воплем ужаса бросилась под стол, забыв про выручку и бокал с коктейлем в руках. Бокал опрокинулся и по столешнице расплескалась вязкая, ядовито синяя жидкость. Хорошо разогнавшись на длинной лакированной поверхности, Рин поскользнулся, не смог затормозить и с грохотом рухнул на пол. Рядом мелькнули широко распахнутые от ужаса карие глаза, и уши заложило визгом.

- Вставай, лейтенант. На дембеле отдохнешь, - Хитклиф без труда подхватил его за шкирку, как котенка, и поставил на ноги. Пронзительный визг прекратился, затаившаяся под столом стриптизерша смотрела на коммандера с немым восхищением. - Супостат в сторону кухни побежал.

Дверь на кухню пытались забаррикадировать, но Хитклиф без труда вышиб ее с разбегу.

- Все вон! - рыкнул он так, что зазвенела посуда. Повара, поварята и посудомойщики не заставили себя уговаривать, всей толпой бросились на выход и образовали в дверном проеме небольшой затор. Среди них попытался затеряться и Гарольд, но безуспешно. Сложно сказать, кто именно, Рин или коммандер Грэм, вызывал в Гарольде больший ужас, но Рин тешил себя самовлюбленной надеждой, что он все же надоел Гарольду немного больше. Хитклиф пристраивал на место выбитую дверь, закономерно опасаясь, что пришедшие в себя контрабандисты могут скооперироваться и попробовать выкурить двух наглецов. Рин же тратил бесценное время на то, что бы провести с Гарольдом разъяснительную беседу.

-Ты. Никогда. В своей жалкой, поганой жизни. Не подойдешь. К Люси, - как можно отчетливее выговаривал он в промежутках между маканием Гарольда физиономией в чан с борщом. Он и не предполагал, что в "Трех Бакланах" подают борщ, но результативность этого средства превосходила его самые смелые ожидания. Гарольд булькал, каялся и клялся никогда нивжизь больше ни разу. Рин остался удовлетворен только на пятой минуте, когда Гарольд перестал булькать, а только жалко всхлипывал, а борщ равномерными кровавыми пятнами распределился по Гарольду, полу и самому Рину.

- Нас собираются атаковать, - будничным голосом сообщил Хитклиф, когда Гарольда оставили в покое. Рин с опаской заглянул в дверную щель, припомнил свой план "проще некуда" и с вовремя приобретенным смирением поинтересовался у коммандера.

- Что будем делать?

- У меня есть дымовая граната, - отозвался Хитклиф и даже приосанился в ответ на полный изумления взгляд Рина. - Я всегда с собой ношу. На всякий случай. Мало ли что. Так что все проще некуда. Бросаем гранату, она взрывается, и мы прорываемся.

- Но... я там окно для вытяжки видел. Сзади, - Рин неуверенно ткнул пальцем себе за спину.

- Бросаем гранату и прорываемся, - с нажимом повторил Хитклиф.

На трапе "Kaze Nemuru" их встречала Анна. Она подозрительно изучила помятые, донельзя довольные лица, но сообщила только, что капитана на корабле нет, а вылет назначен на вечер. От себя она рекомендовала обоим зайти в медотсек, ответного энтузиазма не обнаружила и со вздохом выдала Рину навороченный идентификационный браслет со встроенным коммуникатором и хранилищем данных - инт.

- Каюту можешь выбрать любую, - Хитклиф, смущенно извиняясь, удалился, и Анна проводила Рина до самого жилого блока. - Они здесь почти все пустые стоят. Тебе следует хорошо отдохнуть, вечером нас ждет тяжелая и важная работа, сам понимаешь.

Рин осознавал тяжесть и важность предстоящей работы получше девушки, но ее настойчивость и ее тон подействовали с отрезвляющей унылостью. Все еще побулькивающий в крови адреналин сошел на нет, а воодушевление от свершенного возмездия растаяло, как вчерашний сон. Он невнятно поблагодарил ее и скрылся за дверью ближайшей, и совершенно типовой, каюты.

Покои два метра на три предназначались для проживания двух человек, но были отданы Рину в полное его единовластное владение. Безликие белые стены при желании можно было раскрасить интерактивными обоями на любой вкус, но этим Рин решил заняться в другой раз, ограничившись бесшумно опустившейся кроватной полкой и капсулой очистки одежды. В общую душевую в конце коридора Рин крался тихо и осторожно, как вор в одном полотенце.

Только упав на кровать и вытянувшись на ней всем телом, Рин осознал, как устал. Это ночь оказалась одной из самых тяжелых и длинных в его жизни. Разве что за исключением той самой, последней ночи на Ки. Подмяв под себя подушку, он уставился в нависающий над ним белый потолок. Белые стены, белая мебель. Это вызывало почти жуткое, сюрреалистическое чувство нереальности происходящего. Словно и не было этих пяти лет, не было ничего, ни Хитклифа, ни капитана, ни Люси с Терминашем. Даже нападения на Академию словно бы и не было, а ему, Рину, снова восемнадцать, и он засыпает в своей комнате номер 17-06, что бы утром с первыми звуками будильника встать, мрачно вглядываясь в еще даже не планирующее рассветать темное небо Ки. "Завтра же надо будет сменить обои," - решил Рин, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.

Глава 3

Рин проснулся в интимном полумраке каюты и не сразу понял, где находится. Некоторое время он просто лежал. Глаза привыкли к темноте почти сразу, без труда различили пустые, безликие стены, стопку аккуратно вычищенной и выглаженной формы. Но сознанию потребовалось куда больше времени, что бы вспомнить и осознать объем произошедших событий. Рин сел на кровати, потер пальцами глаза, сгоняя с них последние остатки сонливости, и подозрительно прислушался к тишине за дверью в каюте. Корабль безмолвствовал. Рин не стал включать свет - глаза Ки куда лучше ориентировались в полутьме. Он натянул форменные брюки, рубашку, не без удовлетворения обнаружил аккуратно свернутые в комочек и абсолютно парные носки, вслепую причесался пятерней. И только после этого решился выглянуть из каюты. Пустующий коридор тянулся налево, упираясь в блок общественной уборной, справа же доходил до столовой, из которой соблазнительно пахло свежесваренным кофе. Кофе Рин не пил давно, а уж сколько-нибудь приличный и в глаза не видел со времен Академии, а потому, не в силах преодолеть себя, с настороженным любопытством, босиком, отправился на запах. В столовой он никого не встретил. Только на столе, том самом, за которым они не так давно беседовали, стоял небольшой контейнер веселой оранжевой расцветки. Приблизившись, Рин обнаружил приклеенный к контейнеру листок бумаги и с изумлением на него уставился. В левом нижнем углу листка, под строкой невнятных кривых каракуль, красовалось изображение жизнерадостной кошачьей мордочки и выведенное аккуратным округлым почерком "приятного аппетита". И четыре восклицательных знака. Рин пригляделся к каракулям повнимательнее и не без труда, но все же смог расшифровать таинственное послание: "Ки'Рин, это твоя порция, - гласило оно. - Кофе в кофемашине, кружки в шкафу, зефир на нижней полке. Как поешь, приходи в рубку". Чуть ниже шла строка посскриптума, подписанная уже третей рукой, лишь немногим более читаемой: "розовый не вкусный, бери лучше белый". И еще чуть ниже: "честно не вкусный". Рин, изумленный такой заботой, нервно хмыкнул, отложил записку в сторону и приоткрыл крышку контейнера. Изнутри сногсшибательно пахнуло тушеным мясом и овощами. Судя по тому, что еда не только пахла, но еще и выглядела соответствующе, к ней не имели отношения Хитклиф с техником, а представить капитана за плитой Рин не мог при всей живости своего воображения. Единственным кандидатом в неизвестные повара оставалась Анна. Она, вынужден был признать Рин, оказалась очень неплохим человеком, даже не смотря на то, что медик.

Первым делом он умылся прямо из кухонной раковины, и только затем нашел и ложку, и кружку и, как и было обещано в записке, зефир белый и розовый. Рин не стал пренебрегать рекомендациями, отложил пачку с розовым туда, где нашел, и вернулся к столу с полной кружкой ароматного кофе. В полном одиночестве, но с едой, он чувствовал себя совершенно комфортно. Содержимое контейнера оказалось вполне съедобным еще, более того, отчетливо отдавало привкусом натуральных продуктов, о которых Рин не слышал с самого своего прилета на Терминаш. Так он и устроился, ложка в одной руке, рядом кофе в голубой керамической кружке с бегемотиками, нога подогнута под себя. Он никуда не торопился, рассудив, что корабль все равно без него не улетит, меланхолично пожевывал и воспользовался моментом, что бы изучить выданный Анной инт. Большинство браслетов такого рода обладали достаточно ограниченными и примитивными функциями - содержали в себе идентификационную информацию своего хозяина, информацию о его счете и финансовых манипуляциях. Такой был у Люси и он не имел в себе даже встроенного коммуникатора. Тот, что сейчас находился в руках Рина, оказался куда более многофункциональным. Помимо стандартных данных, пролистав которые Рин не без удивления узнал, что его восстановили в звании, и коммуникатора с личным номером, инт содержал в себе приличного объема карту памяти, записывающее устройство, голографический проигрыватель и сигнал распознавания внутренней проходной системы корабля. В некоторые браслеты, прикрепленные к определенному кораблю или станции, подключалось еще и некоторые системы управления, но самому Рину такая роскошь была без надобности. Синхронизация позволяла ему чувствовать корабль иначе, всем своим телом, своим сознанием. Рин залпом допил обжегший горло кофе, свернул голографические окна браслета, и убрал грязную посуду в посудомоечный аппарат.

Рин не боялся того, что совсем скоро ему предстояло сделать. В конце концов, именно для этого его и создали, но скрыть от себя нервическое возбуждение он не смог, как ни бодрился.

Рубка встретила его ярким белым светом. Ему пришлось зажмуриться, но даже после того, как глаза привыкли, освещение доставляло дискомфорт, давило на виски и слепило. Капитан первым заметил дерганые, раздраженные движения пилота и, правильно их интерпретировав, понизил яркость до приятного полумрака. Как только Рин смог сфокусировать на нем взгляд, он коротко и совершенно молча кивнул в знак приветствия.

Рубка представляла собой просторное пятиугольное помещение, две самые больше стены которого занимали укрепленные стеклянные панели, открывающие широкий обзор как пилоту, так и всей остальной команде. Впритык к стеклам - полумесяц технического оборудования. В полете им пользовались преимущество навигаторы, системники и связисты. В самой середине помещения возвышалась сложная конструкция пилотского кресла, хотя "креслом" его именовали исключительно как дань традиции. Оно представляло собой вплетенные в паутину проводов элементы экзоскелета, в процессе полной синхронизации надежно фиксирующие пилота, и в то же время обеспечивающие ему необходимо отсутствие физической ориентации в пространстве. Часть проводов соединяли между собой детали конструкции, но больше половины тянулись назад, к блоку подачи импульсов. В технических деталях Рин был не силен, но знал, что именно эта непрезентабельная на вид коробка, в совокупности с рядом специальных препаратов, обеспечивает Ки'пилотам синхронизацию с кораблем. Над "креслом" скалой возвышался капитанский мостик. Если зафиксированному в кресле пилоту пришла бы мысль запрокинуть назад голову, он мог бы увидеть своего капитана, хотя сам Рин ни малейшей необходимости в этом не находил.

Харан рит Ороста-Сунрайя по праву капитана располагался на этом самом мостике, но выглядел совершенно не по-капитански - несолидно висящая на плечах, будто на вешалке, кофта, серые брюки откровенно пижамного вида и белые тапки из медицинского блока. Бледная и какая-то потерянная Анна выглянула из-за пилотского кресла, негромко поздоровалась и снова скрылась.

- Рин, подойди-ка, - негромко позвал капитан. Пилот с трудом отвел взгляд от полускрытого креслом девичьего силуэта и взбежал на мостик. Почти сразу же перед ними раскинулась голограмма звездной карты. - С Терминаша мы направляемся к червоточине на самом краю этой системы. Через нее проходим в систему Уинн, - сообщил капитан и ненадолго замолчал, давая Рину осознать информацию, - и двигаемся до червоточины у Форпоста Древних.

Он выдавал инструкции столь будничным тоном, что Рин, осознав их, сморгнул и изумленно уставился на капитана.

- Если я не ошибаюсь, ты имеешь в виду тот самый Форпост в системе Уинн?

Рин не был особенно осведомлен об этой своего рода исторической достопримечательности, на занятиях в Академии ей посвящалось пятнадцать минут, но красочные фотографии раскуроченных кораблей на орбите станции, деталей обшивки и останков неудачливых мародеров, ему, тем не менее, запомнились хорошо. Насколько он слышал, когда-то, лет десять или даже двадцать назад, одно крупное коммерческое предприятие пыталось расчистить этот сектор и добраться до червоточины, но после четвертого несчастного случая на производстве, предприятие было вынужденно отказаться от проекта и оставить Форпост Древних в покое.

- Да, именно тот самый, - невозмутимо подтвердил Харан рит Ороста-Сунрайя.

- А что, - Рин нервно откашлялся. - Ее уже расчистили?

- Нет, и именно поэтому я считаю это плохой идеей, - Лиам Карлайл, какой-то особенно всклокоченный, помятый, в аляповатой майке и порванных в трех местах джинсах, выглядел так, будто за время отсутствия Рина успел врукопашную сразиться если не с медведем, то со стаей средних размеров крысобрюхов точно. Он сидел в обманчиво беспечной позе, закинув ноги в тяжелых армейских ботинках на техническую панель, но в его голосе звучало откровенное, раздраженное неодобрение.

- Не расчистили, - капитан проигнорировал вопиющее нарушение субординации и даже как будто не расслышал комментария Лиама. - Но это самый короткий путь до Ширы, а у нас "спящий ветер" третьего поколения и один из лучших Ки'пилотов последнего выпуска. Ты ведь справишься?

Обволакивающее, вкрадчивое воркование, на которое внезапно перешел Харан, смутило Рина не меньше, чем привидевшаяся ему насмешка в зеленых глазах. Но не согласиться с его правотой Рин не мог. Не было и не могло быть ничего невозможного для почти самого лучшего выпускника Академии, обладавшего таким прекрасным кораблем, как "Kaze Nemuru".

- Конечно, справлюсь, - самоуверенно подтвердил Рин. Капитан удовлетворенно кивнул, но у Лиама все еще оставались сомнения.

- Харан... - начал было он, даже ноги опустил на пол, но продолжить ему не дали.

- Он справится, Лиам! - с нажимом повысил голос Харан. На пару мгновений залегшие на лице болезненные тени проступили отчетливее, превратив его в жутковатую маску, но наваждение почти сразу растаяло, и капитан вновь стоял перед ними умиротворенный и уверенный как в себе, так и в Рине. - Все по местам, - приказал он и возражать больше никто не посмел. Рин торопливо скатился с капитанского мостика к своему креслу.

Хитклиф устроился в самом углу рубки и молчал, а потому до сих пор оставался не замеченным, лишь теперь слегка повозился, поменял позу, и снова затих, слившись с интерьером. Как ни хотелось казаться бесстрашным и решительным, Рин замер и замялся у самого "кресла". В полевых условиях синхронизироваться ему еще не приходилось, даже последнее учебное подключение случилось пять лет назад во времена, когда Академия Ки казалась незыблемой.

- Я захватила тебе резиночку, - Анна неуверенно протянула ему раскрытую ладонь и Рин уставился на самую обыкновенную резинку для волос, оранжевую в голубой цветочек. - Харан как-то обошелся, но у тебя... - она сделала неопределенной жест свободной рукой и снова замялась. Рин демонстративно закатил глаза, мол чего взять с этих трепетных медиков, но резинку с ее ладони сгреб и, прежде чем лезть в экзоскелет, небрежно затянул волосы в высокий хвост на затылке.

- Приступим, - буркнул он. Первым делом Анна застегнула на его запястьях ремни. Холодный металл неприятно ожег кожу, но Рин даже не поежился. Он со сдержанностью и достоинством принимал выпадающие на долю Ки'пилота неудобства, предпочитая расценивать их как благородную жертву на пути к высокой цели их предназначения. Так учили в Академии. Панель под голову оказалась слишком высоко, и Рин с ревнивым неудовольствием осознал, что после капитана "кресло" еще не потрудились перенастроить. Стоит отдать должное Лиаму, он тоже это заметил и почти сразу оказался рядом. Ему пришлось взгромоздиться на табуретку, что бы достать до нужной панели, и это вызвало еще одну небольшую, но раздражающую, заминку. Лиам сноровисто крутился вокруг, что-то подкручивал в конструкции, что-то ослаблял, растягивал, максимально подгоняя под пилота. Он почти ничего не говорил, только время от времени коротко интересовался у Рина, не вызывает ли у него что-либо неудобств, в достаточной ли мере настроен тот или иной элемент "кресла". Ни малейших сомнений или волнения не отображалось на его лице, словно он всю жизнь только тем и занимался, что настраивал оборудование под Ки'пилотов. А вот у Анны, что стояла в паре шагов от них, побелели плотно сжатые губы и дрожали пальцы. Закончив настройку, Лиам посторонился, занял свое место у приборной панели, но вновь закидывать на нее ноги не стал. Анна сосредоточено нахмурилась и шагнула вперед. Она закатала его рукав, обнажив идущую от запястья до сгиба локтя полосу портов ввода препаратов и Рин почувствовал холодное, влажное прикосновение. Он не стал опускать взгляд что бы убедиться в том, что Анна дезинфицирует и проверяет дееспособность пять лет игнорируемого имплантата. Она что-то коротко и неразборчиво буркнула, но не нашла к чему придраться. С несколько чрезмерной поспешностью она подхватила с медицинского столика первую из целого ряда капсулу, надломила на ней крышку и, словно боясь ошибиться или передумать, ввела ее содержимое в верхний, у самого локтя, порт. На одно короткое мгновение Рин напрягся, а затем расслабился, откинул голову назад и прикрыл глаза. Первая ступень принесла спокойствие и легкий холодок, стремительно растекающийся по венам. Следующее касание Рин скорее угадал, чем почувствовал. На смену холоду почти мгновенно пришел огонь. Он растекся по телу, достиг самых дальних точек, пожарищем вспыхнул в мозгу и заставил забыть о материальности собственного тела - стер грань между ощущениями и осознанием реальности. Третья ступень отбросила во тьму. В жаркую, беспросветную, удушающую тьму. Эта Тьма иногда снилась Ки'пилотам в кошмарах, мучила своей безвыходностью, беспомощностью, выпивала волю и заставляла проснуться в холодном поту. Но сейчас пилот встречал ее как давнего союзника.

- Все показатели в норме, - мужской голос доносился, словно из-под толщи воды. Рин не узнавал его, не смог узнать, но не жалел об этом ни секунды. Не было и не могло быть ничего важнее, кроме этой темноты. Он больше не чувствовал касаний медика, не ощущал, как проникает под кожу очередной коктейль. Четвертая ступень накатила болью и безумием. Перед глазами вспыхнули яркие пятна, разбивая спокойствие и темноту. В мозгу зародился звон. Сперва глухой, едва заметный, он стремительно набирал интенсивность и заполнял собой все. В этот звон то и дело вплетались звуки и голоса, некогда слышанные, но позабытые, далекие, мертвые. Боль накатила снизу вверх, мучительно долго и остро, как дрожащая струна. Хотелось кричать, только вот незадача - тела больше не было.

- Наклонись! Рин, наклонись!

Он слышал голоса. Девичьи голоса. Они звенели, метались, рассыпались осколками в причудливом, искаженном калейдоскопе. Существовали ли они на самом деле? Рин слышал смех, звонкий, как весенняя капель, чувствовал касания теплого ветра. И боль. Она копилась, становилась невыносимой, и только тогда, как долгожданное избавление, в основание шеи вонзились штыри проводника. Проводник щупальцами расползся по всем закоулкам мозга, вымел оттуда боль и безумие, расставил все по своим местам. Пятая ступень. Рин жадно, судорожно вздохнул, хватая ртом воздух, и почувствовал смутное удовлетворение. Все шло правильно, так, как должно быть.

- Синхронизация семьдесят процентов, семьдесят пять, восемьдесят...

На этот раз Рин узнал голос. Негромкий, усталый, хрипловатый голос капитана. Харан рит Ороста-Сунрайя собственноручно выполнял обязанности второго медика.

- Синхронизация завершена, - резюмировал он. Анна вводила последний препарат, но Рин слышал только звук ее шагов, дыхание и шорох одежды. Шестая ступень никак не отразилась на его чувствах, но он знал, как это выглядит со стороны. Один за одним загорались огоньки на приборной панели, начинал мигать пульт управления, всплывали и закрывались информационные окна, дрожал свет. Рин висел, распятый экзоскелетом пилотского "кресла", посреди рубки, и в то же время осознавал свою неограниченность, свое величие - его было много, он был везде. Рин смотрел глазами корабля, чувствовал то, что чувствует он. По его коже стучали капли грязного терминашского дождя, двигатели ныли в предвкушении и жажде полета.

Рин открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенно лицо Анны.

- Привет, - одними губами шепнул он. Глупая, она фыркнула и отвернулась, но Рин обращался не к ней. Корабль ответил на приветствие молчаливой, ласковой покорностью.

Черный остроносый корабль с вязью цвета шафранового золота вынырнул из перьев густых облаков, что покрывали горизонт от края до края. Солнце садилось в порту Терминаша, но здесь, наверху, оно слепило неистово алым светом и кровавыми бликами расцвечивало корпус Kaze Nemuru. Корабль выходил с орбиты планеты и устремлялся вдаль, в бархатную звездную бездну.

Капитанская рубка опустела, в тишине, в сумерках приглушенного света оставался только пилот. Остальные разбрелись по кораблю, как только необходимость в их присутствии отпала. Рин же остался прикованным к пилотскому "креслу" - выравнивать траекторию полета и корректировать маршрут. Еще минут двадцать, пусть тридцать, что бы наверняка, прыжок, снова выровнять до следующей точки, и можно будет включить автопилот. Капитан надеялся сократить путь и Рин с мысленным самодовольством предвкушал, в какие сроки сможет уложиться, но не ради до сих пор малопонятного ему задания, а исключительно что бы увидеть восхищенно вытянутые лица. Время в ощущении полета летело незаметно. Зеленая лампочка на приборной панели игриво подмигнула.

- Приготовиться к прыжку.

Громкая связь разнесла его голос по всему кораблю, донесла весть до каждого члена команды, в каком бы углу они не отирались. Особой нужды в предупреждении не было, но если кто-то убьется, рассудил Рин, то виноват окажется пилот. На доли секунд вселенная сузилась до одной точки, и взорвалась яркой белой вспышкой. Рин вздохнул с невольным облегчением, сверился с курсом, счел, что все в норме и, наконец, переключил на автопилот. Первым делом Рин расстегнул многочисленные крепления, фиксирующие его на экзоскелете, затем скользнул пальцами по задней стороне шеи, по позвонкам, помедлил пару секунд, будто в нерешительности, и отсоединил ведущие к проводнику провода. Полное подключение не должно было понадобиться до следующего прыжка, но проводник должен оставаться на пилоте до завершения миссии. Он отошел на пару шагов и не удержался, обернулся на опустевшее пилотское "кресло". Не отрывая немигающего взгляда от конструкции, он опустил рукав рубахи, скрывая под тканью полосу инъекционных портов.

Кресло, в котором не так давно располагался Лиам, и в самом деле оказалось удобным. Глубокое, мягкое, оно так и манило развалиться и дерзить капитану. Рин потянулся в нем всем телом, стянул с волос резинку и хвост рассыпался, всклокоченной белой волной опав на плечи и закрывая проводник в основании шеи. Он крутанулся в кресле вокруг своей оси и затормозил, оказавшись лицом к приборной панели. Воровато оглянувшись, он убедился, что находится в рубке один, коротко хмыкнул и попытался себя заверить, что ничего противозаконного не делает, и что это лишь любопытство, уголовно не наказуемое. Однако пальцы замелькали над виртуальной клавиатурой со скоростью, подразумевающей нечистую совесть. Рин не искал государственных тайн, не искал даже чего-то определенного. Он считал, что как пилот, просто обязан ознакомиться с документацией и информационной базой данных своего корабля. Окна всплывали перед глазами, сменялись одни другими, но большая часть предназначенных для хранения информации ячеек оказалась пуста. Ничего удивительного в этом не было, если корабль только недавно попал в эксплуатацию, то еще не успел накопить данные, и все же любопытство Рина осталось неудовлетворенно и неминуемо превращалось в разочарование. И когда он уже почти отчаялся, на глаза ему попалась папка, хранившая в себе лишь несколько документов. Папка, что очень удачно, без ограничений доступа. Первым документом оказалось подписанное адмиралом разрешение на вылет с Соль-Эртели. Ничего интересного, казалось бы, типовая форма, типовые формулировки, если бы не зацепившая взгляд дата выдачи. Согласно ей, разрешение на вылет выписали где-то в то время, как Kaze Nemuru подлетала к Терминашу. Рин вспомнил слова Хитклифа о том, что дело, мол, очень срочное. Вспомнил требование лететь через Форпост, и коротко хмыкнул. Он закрыл документ и с все возрастающим интересом углубился в папку под интригующим названием "личные дела". В глаза сразу же бросился подраздел "Ки" и Рин не стал противиться собственному неудержимому любопытству. Здесь хранилось всего четыре документа, оставшиеся, предположительно, еще с того времени, когда капитан искал пилота. "Ки'Цод, - гласил первый документ. С его страниц полубезумными красными глазами смотрел изможденный, худой мужчина. Рин никогда не встречался с Ки'Цодом лично, но помнил его имя по портрету в Зале Памяти Академии. На том потрете Цод выглядел бравым красавцем, отважным пилотом. Брови бесстрашно сведены на переносице, грудь колесом, руки в бока, корабль и знамя Империи на заднем плане. Фотографию в досье Рин почти не узнавал. - Дата и место рождения: 575 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю. Внешний Круг, туманность Бабочки, система До'суул, второй спутник Сор'ка, Академия Ки. Семейное положение: не женат, детей нет. Категория стабильности: Е. Во время обучения демонстрировал высокую исполнительность. Выпуск 596 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - приписан к корвету "Ypnou Anemos" под командование капитана Герна тол Говеста. 604 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - получено звание лейтенант-командера. 610 е г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - награжден золотым Орденом Энвиньяты за участие в операции "Раскол". 614 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - крушение "Ypnou Anemos", гибель капитана Герна тол Говеста. Отправлен на принудительное лечение в главный филиал психиатрического отделения больницы им Стины Милосердной на Соль-Эртели. 619 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - выписан из психиатрической лечебницы со списанием в запас. Последнее зафиксированное местоположение: Внешний Круг, скопление Пфао, система Дрокк, планета Шира".

Рин задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, откинул голову назад и задумчиво уставился в потолок. Первопроходцами проекта - первым поколением Ки"пилотов, полагалось восхищаться. Капитан рит Ороста-Сунрайя предпочел его Цоду, но Рин не ощущал себя польщенным, и тому имелось несколько причин. Во-первых - капитан, при всех его многочисленных талантах, вряд ли добрался бы до Ширы самостоятельно. Терминаш банально находился ближе. Во-вторых - истина была такова, что Ки, даже наиболее удачные экземпляры последнего поколения, оставались "весьма сомнительным продуктом". И, хотя общественное мнение изрядно преувеличивало масштаб проблемы, нельзя сказать, чтобы оно совсем не имело под собой оснований. Ярчайшим образцом психологической неустойчивости навсегда осталась Ки'Дой. Нормальные люди не приводят пиратский флот на свою родину и не громят ее с таким яростным остервенением. По крайней мере, так утверждала пресса.

Цод был одного выпуска с Дой, и Рин удивлялся не тому, что капитан в итоге предпочел с ним не связываться, а тому, что он вообще рассматривал этот вариант.

Следующее досье не вызывало каких-либо особенных эмоций. Второе поколение выпустилось, когда Рину исполнилось семь лет, и сейчас с трудом вспоминал высокую девушку с вьющимися волосами. "Ки'Ота. Дата и место рождения: 590 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю. Внешний Круг, туманность Бабочки, система До'суул, второй спутник Сор'ка, Академия Ки. Семейное положение: не замужем, детей нет. Категория стабильности: В. Во время обучения демонстрировала высокую обучаемость и адаптивность. Выпуск 609 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - приписана к корвету "Sleeping Wind" под командованием капитана Гронда од Годхил-Эсса. 618 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - крушение корвета "Sleeping Wind"; прикреплена к корвету "Khyol Dek" под командованием капитана Гронда од Годхил-Эсса. Отмечена многочисленными наградами и благодарностями. Последнее зафиксированное местоположение: Внутренний Круг, туманность Носта-Марэ, система Фанрайя, планета Соль-Эртель".

Рин коротко хмыкнул. Она могла бы стать для капитана рит Ороста-Сунрайя наилучшим вариантом - высокая категория стабильности, никаких компрометирующих фактов биографии, и лететь за ней недалеко. Только капитан Ки'Оты вряд ли смог оценить переманивание своего пилота. Тихое саркастичное хихиканье оборвалось на первых строках следующего дела. С экрана на Рина смотрела его собственная восемнадцатилетняя физиономия. "Ки'Рин. Дата и место рождения: 602 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - Внешний Круг, туманность Бабочки, система До'суул, второй спутник Сор'ка, Академия Ки. Семейное положение: не женат, детей нет. Категория стабильности: С," - на этом месте Рин невольно поморщился. К такой вещи, как категория стабильности, ему стоило привыкнуть еще во время обучения, но ее упоминание в контексте собственной персоны не вызывало положительных эмоций. " - За время обучения демонстрировал высокую обучаемость и целеустремленность. Выпуск 920 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - отставка по собственному желанию. Последнее зафиксированное местоположение: Внешний Круг, туманность Доку, система Аайбол, планета Терминаш".

Рин откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и прищурился. "Отставка по собственному желанию" - это звучало донельзя пристойно и сухо, как и полагается уважающему себя документу, но Рин припоминал тот инцидент в куда более ярких красках. На рассвете всех выживших курсантов собрали в полевом шатре, возведенном посреди пепелища прибывшей на место десантной группой.

Офицер с пугающей пышности бакенбардами, раздраженный и не выспавшийся, объявил им, что проект Ки окончательно себя скомпрометировал, а потому будет незамедлительно расформирован.

- Ваша судьба, - он цедил сквозь зубы, а за его спиной черной тенью маячил безучастный ко всему происходящему Легионер, - и дальнейшее направление деятельности будут решены на собрании вышестоящих офицерских чинов, а до тех пор...

Что им предлагалось делать до тех пор, Рин так и не узнал. Он кричал, но что именно, уже не помнил. Зато хорошо помнил обуявшее его тогда бешенство. Кто-то решил, что они скомпрометированы, несостоятельны. Кто-то решил, что вправе решать их судьбу. А еще ему хорошо запомнился спокойный и насмешливый взгляд Легионера. Рина в его бунте тогда поддержало трое сокурсников - Саз, Яра и Тэс. Они демонстративно хлопнули пологом шатра, сразу же за порогом из взяли под белы руки и заперли в каюте на борту флагмана. К концу третьего дня Тэс раскаялся и передумал куда-либо уходить, но допрашивали их еще неделю. Их выпустили только убедившись в отсутствии сговора с Ки"Дой. Вернее - их вышвырнули. "Отставка по собственному желанию" - звучало почти благородно. Рин нервно дернул плечом, будто прогоняя наваждение, и вновь подвинулся к экрану.

На последней фотографии вновь была девушка. Миниатюрное, неулыбчивое, но при том очень миловидное личико, прямые волосы. Рин помнил, что обычно Нея сплетала длинную, до колен, косу, а на тренировках - собирала ее в тугой пучок. "Ки'Нея. Дата и место рождения: 601 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - Внешний Круг, туманность Бабочки, система До'суул, второй спутник Сор'ка, Академия Ки. Семейное положение: не замужем, детей нет. Категория стабильности: А. За время обучения демонстрировала высокую дисциплинированность и исполнительность. Выпуск 620 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - зачислена в пятое разведывательное подразделение. Деятельность засекречена. Последнее зафиксированное местоположение: Внешний Круг, скопление Ллаат, система Овра, планета Кальта-Каэл".

Рин закусил и без того разбитую губу, не чувствуя ни боли, ни горьковато соленого привкуса. Пять лет назад Нея не поддержала его и даже не обернулась, хотя, видят древние, он ждал этого. Такова была ее дисциплинированность, что она смирилась с падением Академии и позволила решать свою судьбу. Рина интересовало, каково ей там, в развед подразделении, лишенной полета, для которого она была создана. В злой, затаенной обиде, он забывал, что своим уходом и сам отказался от всего, и что снова попал на "спящий ветер" лишь волею случая. И все же он скучал. Скучал по Нее и по друзьям, что остались погребены на втором спутнике Сор'ка. Тоска, которой все это время он не давал выхода, навалилась на плечи, заставляя сжать зубы и кулаки. Чтобы не дать вырваться из груди глубокому, протяжному стону, Рин торопливо закрыл документ и почти вслепую щелкнул на следующую папку, пытаясь сконцентрировать на ней все свое внимание. Подобные эмоциональные всплески в полной синхронизации могли плохо закончиться как для пилота, так и для корабля, а следовательно - и для команды.

"Эллес Харан рит Ороста-Сунрайя, - гласила первая строка и Рин растеряно сморгнул. Ничего, однако, не изменилось. Он тихо выругался сквозь зубы, мысленно ругая себя за несообразительность. Ороста-Сунрайя являлась одной из семи планет Внутреннего Круга и ее имя носило не так уж много людей. Приставка "рит" намекала на дворянское происхождение. Все факты складывались и запоздало, задним числом, резюмировали принадлежность капитана к правящей семье. Извинял невнимательность Рина разве что тот факт, что эллесы, прямые наследники владык Внутреннего Круга, обычно по космосу за террористами не гонялись.

"Дата и место рождения: 593 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - туманность Носта-Маре, система Обере-Рим, планета Ороста-Сунрайя. Семейное положение: не женат, детей нет, - Рин попытался пододвинуть кресло еще ближе и по рубке разнесся зловещий скрежет метала по полу. - 600-607 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - мужской пансионат им. Давена Мудрого на Ороста-Сунрайе. 608-612 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - Академия военно-космического флота Тела-Дар на Соль-Эртели. Выпуск 613 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю в звании лейтенанта. 614 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - назначен на корвет "Шершень" специализации военной инспекции колоний отдаленного региона. 618 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - перевод в ведомство внутренней разведки. 621 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - перевод в Ледяной Легион".

- Ага! - обличающе завопил Рин, не заботясь о том, что может привлечь ненужное внимание. Принадлежность капитана к Легиону объясняла многое. Легионеры, обвешанные модификациями лишь немногим меньше Ки, были, пожалуй, единственными, кто при желании мог рискнуть управлять "спящим ветром" и при этом выжить.

Оставались, конечно, свои особенности введения препаратов и получения сигналов синхронизации, да и результат сложно было бы предсказать наверняка, но исключительно теоретически такой вариант был возможен. Как бы там ни было, совершенно практический капитан рит Ороста-Сунрая оставался единственным, известным Рину, Легионером, решившимся на подобное безрассудство. Обычно рыцари Ледяного Легиона в чужие монастыри не лезли и тихо занимались своими засекреченными легионерскими делами.

"623 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - награжден золотым орденом Фанрайе за проведение наступательной операции на Хунахпу. 624 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - назначен на фрегат "Шудаяг" в звании капитана. 624 г. от Исхода по соль-эртельскому календарю - крушение фрегата "Шудаяг". Рин даже прокрутил текст назад, что бы убедиться, что ничего не пропустил, но между строк больше ничего не обнаружил. Последний год, равно как и назначение на " Nemuru Kaze " не упоминалось.

- Интересное чтиво? - раздался над ухом умиротворенный вкрадчивый голос и длинные, тонкие пальцы деликатно поставили перед Рином чашку с чаем. Голубенькую с медведиками чашку на лиловом с бабочками блюдечке. Рину стоило большого труда подавить вспышку паники пойманного на месте преступления вора. Расценив, что закрыть экран грудью и сделать вид, что он тут совершенно ни при чем, он все равно уже не успеет, Рин поднял на капитана спокойные, наглые глаза.

- Насыщенно. Но деталей маловато. Невелика литературная ценность, - деловито отрапортовал он и по-хозяйски, двумя ладонями, обхватил чашку. Чай одуряюще пах корицей и шоколадом. Капитан выдержку Рина должным образом не оценил. С ленивым любопытством он разглядывал собственное личное дело, до сих пор раскрытое на экране. Рин бы его уже закрыл и забыл, но игнорировать такой откровенный интерес со стороны непосредственного начальника не позволяли вежливость и смутные воспоминания о субординации.

- Пожалуй ты прав. Штабные секретари и аналитики не считают это существенным.

Харан рит Ороста-Сунрайя смотрел на свое досье так долго и с такой отрешенностью, словно забыл, что он здесь не один. Рин уже собрался деликатно кашлянуть, напоминая о себе, но капитан опомнился самостоятельно.

- Хочешь, кстати, шоколадку? - как ни в чем ни бывало поинтересовался он и протянул целую стопку плиток, толстых и чудовищно дорогих на вид. - Я равнодушен к горькому шоколаду, но Анна настаивает. Утверждает, что это должно помочь мне быстрее набраться сил. Хотя я бы предпочел, что бы мне дали таблетку, пусть самую невкусную, и оставили в покое.

Рин отрицательно качнул головой, но отказался больше от неожиданности, чем от нежелания. Капитан не настаивал, развернул для себя и, присев на край приборной панели, так и застыл с шоколадкой в руках.

- Если у тебя остались вопросы, самое время их задать, - произнес он совершенно будничным тоном спустя пару минут неловкого молчания. Рин невольно вздрогнул, оторвал взгляд от собственных ботинок и подозрительно покосился на Харана. Готовность раскрыть все тайны изрядно настораживала. Вопросы, тем не менее, и в самом деле оставались. Беседа совершенно не походила на беспечную дружескую болтовню, но ответы не шоколад, отказываться от них, раз уж капитан сам предложил, было бы опрометчиво.

- Кто он, тот человек, которого мы ищем? Хитклиф сказал это террорист, - напрямую спросил Рин и отчего-то почувствовал себя разудалым сапером на чужом минном поле. Но капитан не напрягся, не удивился и не смутился вопросу. Он будто ожидал его.

- Компьютер, открой файл один дробь ноль семь, - Харан вполоборота развернулся к послушно всплывшей проекции белокурого молодого человека. Светло-русые вьющиеся локоны, ясные голубые глаза в обрамлении длинных, пушистых ресниц, чувственная линия губ, тонкий подбородок - все практически вопияло: "Нет, я совсем ни разу не террорист! Посмотрите на меня! Я ведь воплощенная мечта девиц пубертатного возраста и престарелых матрон!". За время проживания на Терминаше Рину доводилось сталкиваться с некоторым количеством уголовных элементов, но преступники такого типажа ему не попадались.

- Это он? - Рин не смог сдержать удивленного смешка. - И что же он сделал? Перевел через дорогу слишком много старушек и тем подорвал экономику Соль-Эртели?

Харан растянул губы в сдержанной, вежливой улыбке, с достоинством игнорируя неуместность шутки.

- Его зовут Кайнен Ноктис, - сообщил он как ни в чем ни бывало. - Он работал в научно исследовательском подразделении компании "Чистое Будущее". Ты о ней не слышал? - удивился капитан, обнаружив незамутненное, не выражающее ничего, кроме любопытства, лицо Рина. - Ах да, извини. Я забыл, что Терминаш находится в некоторой информационной и научной периферии.

Рин поджал губы, отметив между строк, что это скорее Ки находятся на вечной информационной периферии, но от комментариев удержался, опасаясь спугнуть неожиданную словоохотливость капитана. Тот, тем временем, устало потер глаза пальцами, словно от яркого света или чрезмерного утомления, и продолжил.

- "Чистое Будущее" - это частная медицинская корпорация, широкой общественности известная главным образом предоставлением услуг программирования днк. Регулярно сотрудничают с Императорским Научно-Исследовательским Институтом, имеют еще пару интересных проектов, а лет пять назад получили грант на исследование материалов с раскопок на Каэл-Кальта. Археологи, насколько мне известно, нашли там остатки лаборатории эррдегарх, отчего и историки, и биологи пришли в большое возбуждение. Результатом исследований должен был стать препарат, исправляющий недостатки уже сформированного генетического кода.

Чистота взора Рина ни на миг не затуманилась проблесками понимания. Он смотрел на капитана снизу вверх с преданностью спящего с открытыми глазами студента, и старался концентрироваться главным образом на том, что бы не зевнуть. Академия Ки в свое время откровенно пренебрегала естественными науками в угоду физической и психологической подготовке курсантов, а потому познания Рина в этой области носили характер столь размытый, что знакомые слова складывались в непостижимо загадочные предложения и, не находя в памяти ни одной осмысленной зацепки, тут же покидали ее. Капитан кашлянул и стремительно перешел к сути.

- Отдел Кайнена совершил прорыв, хотя и не совсем в запланированной области. Они сумели синтезировать состав, вызывающий направленные мутации в глубинном ДНК человека. Расчеты скорости распространения и развития мутаций, если они выйдут из-под контроля, так ошеломили и напугали руководство "Чистого Будущего", что те решили передать все материалы в засекреченное Императорское ведение. Но не успели. Кайнен устроил диверсию, выкрал данные и сбежал на корабле ренмеев.

Лицо Рина приобрело вид озадаченный, а через это и обнадеживающе осмысленный.

- О, - только и произнес он. - Звучитопасно.

- В тот раз их удалось перехватить. Мы преследовали его до планеты Дирмаад, почти на границе Империи. На ее орбите произошло столкновение. Мы изрядно потрепали друг друга, после чего рухнули на поверхность. Аварийная посадка вышла жесткой для нас обоих, но украденные данные удалось найти и вернуть. Кайнен, воспользовавшись суматохой, бежал.

Капитан опустил взгляд и уставился на шоколадку с удивлением, словно впервые ее увидел и не имеет никакого понятия, как она к нему попала. Он откусил кусок (раз уж оказалась в поле зрения) и задумчиво зажевал. Рин все это время сохранял вежливое, терпеливое молчание. В некоторых случаях, хотя и достаточно редких, он умел прикинуться кротким, внимательным и воспитанным.

- Не так давно до меня дошел слух, что Кайнена видели в здании научного центра "Чистого будущего". Учитывая, что он объявлен в розыск, само его появление на Соль-Эртели говорит о проявленной изобретательности, изрядных связях и еще большой необходимости.

- Тем не менее, для адмирала это не аргумент, - Рин припомнил беседу с Хитклифом и подал голос весьма осторожно. Харан кивнул.

- Да. Руководство "Чистого Будущего" утверждает, что ничего не пропало, имущество компании никоим образом не пострадало, а камеры и служба безопасности ничего не засекли. Мой же источник сочли... не заслуживающим доверия.

Договаривать, что он сам, тем не менее, убежден в его достовености, необходимости не было. В повисшей тишине раздавалось только кокетливое шуршание обертки шоколада и скрип кожаного кресла, когда Рин неловко в нем заерзал.

- Еще вопросы? - дружелюбно поинтересовался Харан. Рин на несколько секунд замялся, не уверенный, что стоит спрашивать, но любопытство взяло верх.

- Это ведь наверняка засекреченная информация. Мы знакомы второй день. Ты не боишься так откровенничать со мной?

Капитан улыбнулся, изогнув лишь самый краешек губ, смял в кулаке пустую упаковку от шоколада, и ловким броском отправил ее в утилизатор.

- Ты ведь теперь в команде. Как я могу требовать от вас доверия и честности, если сам не честен с вами? Кроме того, - улыбка стала немного шире, а зеленые глаза прищурились, заставив Рина невольно поежиться и податься назад, - тебя восстановили в звании. Случись что, и тебя ждет трибунал.

Лейтенант-коммандер Лиам Карлайл курил на технической палубе, стряхивал пепел на пол и отсутствующим, невидящим взглядом смотрел через стекло, за которым голубыми всполохами переливался главный двигатель корабля. Маленький робот-уборщик, формой и сегментированным панцирем напоминающий соль-эртельскую черепаху, нервно тыкался в его ноги и возмущенно урчал, когда очередные хлопья пепла опускались на пол. Курить на технической палубе запрещали многочисленные инструкции, да и капитан не одобрил бы, но Харан то ли развлекался сам, то ли развлекал новенького, а потребность Лиама в сигарете была столь велика, что он позволил себе вопиющее игнорирование ряда постулатов. В текущем положении это казалось куда менее значимым, чем его психологическое здоровье. Робот-уборщик неодобрительно проурчал, но послушно переварил окурок, а Лиам достал из внутреннего кармана кителя початую пачку и сунул в рот еще одну сигарету. Он не считал себя зависимым от курения и не притрагивался к пачке несколько месяцев, но с момента получения Nemuru Kaze заканчивалась уже вторая. Лиам поднял голову и выпустил под потолок густую струю дыма. Не считал он себя и стресонеустойчивым. Все психологические тесты были тому свидетелями, но Харан... иногда Лиаму казалось, что эллес специально делает все, чтобы убиться самому и угробить всех, кто идет за ним. И тем не менее Лиам по прежнему шел. А теперь еще и этот мальчишка. Лейтенант-коммандер скривился и закашлялся, подавившись дымом, словно впервые затянувшийся школьник. Он зло отбросил пошедшую супротив него, недокуренную сигарету, и вновь уставился за стекло. Гипнотизирующие переливы двигателя успокаивали его не хуже курения, и мысли снова вернулись к пилоту. Не признать то ли удачливость, то ли упрямство Харана, Лиам не мог, но до сих пор так и не определился, рад ли он и кому именно сочувствует. Осознает ли Анна, на что согласилась? Понимает ли пилот, что в реальности редко получается так же просто, как на словах? Лиам даже примерно представлял, что наговорили ему капитан и коммандер. Устремления Харана, как и полагается эллесу, рыцарю Легиона и капитану корабля, всегда высоки и благородны, а потом он таранит чужие фрегаты в приграничных зонах, терпит крушение на планетах с токсичной атмосферой и попадает под разбирательство. Разве что Хитклиф, и в этом Лиам ему немного завидовал, пребывал в полной гармонии с собой и окружающим миром. Кроме того, казалось, они неплохо поладили с мальчишкой. По крайней мере по возвращению на корабль физиономии у обоих отличались помятостью и лучились довольством как минимум до того момента, пока Анна не взяла их в оборот. Техник зубами вытащил из пачки очередную сигарету, и, не опуская руку, ввел запрос в информационный браслет. Тот, с благословения капитана подключенный к системам корабля, оперативно информировал, что Харан и в самом деле уединился с пилотом, Анна в мед отсеке, а Хитклиф в спорт зале. Коммандер, в отличие от Лиама, решал душевные терзания, если у него таковые и были, куда более практичным и здоровым способом. Лиам задумчиво перегнал так и не зажженую сигарету из одного уголка губ в другой, выругался сквозь зубы и с размаху зашвырнул почти пустую пачку в робота-уборщика. Тот сначала метнулся в сторону от подозрительного предмета, а после, как только программа идентифицировала мусор, рванул обратно, радостно, как рыбка к прикормке. Курить, решил Лиам, следовало бросать.

Глава 4

Команда начала стягиваться в рубку не сговариваясь, часа за полтора до прибытия в расчетную точку. Первым явился Рин, сразу за ним - Анна. Она заметно нервничала, узел на затылке стягивал волосы так туго, что любое мимическое движение, казалось, должно было причинять ей боль. Анна насторожено косилась в обзорное окно, и, хотя вид на двойную звезду системы Уинн открывался умопомрачительный, она его самым вопиющим образом игнорировала. С плохо скрываемым напряжением она вглядывалась в темный силуэт Форпоста, с такого ракурса и расстояния больше напоминавшего зловещее грозовое облако, едва выступающее из-за раскаленного желто-оранжевого бока Малой Звезды. До сближения оставалось чуть меньше часа, когда в рубку зашел Лиам, деловитый и собранный даже несмотря на художественно рваную дыру на колене. Следом появился Хитклиф. Корабль тем временем обогнул орбиту двойной звезды и вышел на прямую траекторию. Забыв про нервозность, Анна подалась ближе к окну.

- На фотографиях он выглядит совсем не так впечатляюще, - выдохнула она и Рин не смог с ней не согласиться. Он тоже изучил подборку материалов, которую предупредительно подготовил ему капитан, и, хотя та содержала преимущественно технические сведения, вроде протяженности и насыщенности радиационного поля, реальное представление, как выяснилось теперь, они давали весьма смутные.

- Недурственная махина, - согласился Хитклиф. Он единственный из них обозревал с каждой минутой все более отчетливо открывающийся вид без особого трепета. Похожий на опрокинутый на бок гигантский серебристо-белый детский волчок, Форпост висел посреди открытого космоса, окруженный облаком покореженных фрагментов, самым старым из которых насчитывалось больше тысячи лет, до сих пор удерживаемых остаточным силовым полем.

- Когда-то по всей галактике их насчитывались сотни, - поделилась познаниями Анна. Рин ревниво на нее покосился. Информация о протяженности и насыщенности уже не казалась ему такой увлекательной. Интерес к данному вопросу проявил даже Лиам, хотя до сих пор Рину казалось, что у техника по любому поводу имеется собственное неоспоримое мнение.

- Этот, видать, ренмеям так просто не дался.

- Он был последним, - Анна почувствовала себя уверенней и забыла о тревоге, пользуясь возможность блеснуть познаниями. - Эррде оставили его уже в конце войны, незадолго до Исхода. Говорят отступлением руководил сам Эйлерт Предатель, но это уже из области мифологии. Неужели вы не читали? - она обвела мужчин удивленным взглядом, Хитклиф смутился, Рин потупился, и только Лиам встретил ее взгляд с бесстрашной самоуверенностью.

- Чего я только не читал. Однако же странно, что тут не шастают косяками туристические лайнеры. Это же вроде как историческая достопримечательность, а в моду то и дело входит эррдеподражание.

- Сейчас не сезон, - внезапный голос за спинами заставил вздрогнуть всех, даже Хитклифа. В рубку вошел капитан, слегка помятый и с таким отрешенным видом, словно проходил мимо и вообще не собирался здесь появляться. - Кладбища пользуются популярностью разве что в дни памяти и в дни государственных праздников. Об этом месте, несмотря на наше к Древним почтение, вспоминать особенно не стремятся. Как бы там ни было, полторы тысячи лет назад мы вклинились в чужую войну, и сейчас все популярнее становится мнение, что этого не стоило никакое покровительство эррде.

- Ты тоже так думаешь? - полуобернулся и прищурился Лиам, с пытливой насмешкой уставившись на Харана.

- Я думаю, что легко рассуждать теоретически, когда перед тобой не стоит тяжелого выбора, - сухо отозвался тот, поднимаясь на мостик и давая понять, что тема исчерпана и окончательно закрыта. - Подключите пилота.

Хитклиф деликатно отступил к стене, чтобы не мешаться, Лиам расположился у приборной панели, а Анна легко, и без особой на то необходимости, подтолкнула Рина в плечо. В контроле с ее стороны он не нуждался и досадливо поморщился в ответ, но смолчал.

- Определился, как будем лететь? - спросил капитан, когда Анна наклонила голову Рина вперед и чуть дрогнувшими пальцами подсоединила к проводнику штекеры. На несколько мгновений в глазах потемнело, холод волной пробежал от висков к пяткам. Рин перевел дыхание и кивнул, только потом сообразив, что вряд ли капитан различит это движение со своего места.

- Сейчас по отношению к нам червоточина позади и чуть левее Форпоста. Возьмем немного левее и пройдем аккурат мимо этой штуки. С этой стороны больше крупных обломков, но расстояние до червоточины меньше, чем если бы решили обогнуть с другой стороны, - упоминать о том, что одной из основных причин этого выбора стала возможность рассмотреть Форпост вблизи, Рин поостерегся, но ощущение заинтересованного предвкушения так и повисло в воздухе, отражаясь в загоревшемся

взгляде Анны, в расплывшейся на губах Лиама улыбке и коротком смешке Хитклифа. Харан не спорил и Рин расценил его молчание, как согласие.

- Щиты на полной мощности, - отрапортовал Лиам. С соседнего места за панелью управления ему вторил Хитклиф.

- Я на оружии.

- Анна, - капитан вспомнил о существовании девушки, все еще отирающейся у пилотского кресла, и та напряглась, подняв лицо к мостику в ожидании приказа. - Будь добра, сядь и пристегнись.

Отсчетной точкой их входа можно было бы считать слегка оторвавшийся от общего скопления исследовательский дрон. Он выглядел совсем новым, разве что слегка помятым сбоку, но ни малейших признаков жизни не подавал. Рин проводил его, не взглядом, тем почти интуитивным чувством, которое ему давала власть над кораблем. Так человек ощущает пробежавшую по плечу букашку или скользнувшую по щеке каплю дождя. Отметил и тут же забыл, устремив свое внимание на то, что впереди. Хвостовая часть крупного корабля проплыла по правому борту, на рваном краю обшивки серебристым бликом мелькнули едва различимые под пятнами гари буквы Н и А. Это, должно быть, был исследовательский корабль одной из экспедиций, или останки неудачливых мародеров. Модель, по крайней мере, была одной из последних, но чем дальше углублялась Nemuru Kaze, тем более старые, потрепанные обломки встречались на пути. Обгоревший шлем от тяжелой брони из тех, что используют горнодобывающие компании на астероидах, ударился в щит аккуратно над обзорным окном. В тишине прозвучал тяжелый, нервный вздох Анны. Некоторые модели Рин узнавал, в некоторых изломанных комках с трудом идентефицировались корабли. Их присутствие рядом ощущалось жгучим ядовитым туманом, забивающим все остальные ощущение, а на губах оседал металлический привкус крови и горечь дыма. Рину хотелось зажмуриться и заткнуть уши, чтобы не видеть, не слышать тихого неразборчивого шепота, стонущего хора, что морем разливался вокруг и утягивал в свою глубину. Он миновал два вросших друг в друга черных остова, разминулся с корветом, в корме которого зияла прошедшая насквозь пробоина, и на миг почувствовал, что задыхается. Непривычным, сродни паники ощущением он был обязан монолиту нависшего перед ними Форпоста. Плавный изгиб серебристо белой поверхности без единого шва, без окон, шлюзов, без каких либо заметных повреждений, казался неестественным, ужасающим в своей безупречности среди окружающего хаоса. К горлу подступила едва сдерживаемая тошнота.

- Рин, все в порядке? - Анна хоть и пристегнулась по приказу капитана, но расположилась недалеко, так, что бы приглядывать за пилотом. Рин только кивнул, чувствуя, что если откроет рот, то конфуза не миновать. Любопытствовать по сторонам хотелось все меньше. Он поднырнул под выступающую вертикальную ось и с облегчением увидел впереди отчетливо различимое пятно червоточины. Рин чувствовал, что давление на виски ослабевает по мере того, как они все дальше уходили от Форпоста, и потому торопился, жаждая избавиться от неприятного ощущения натянутой цепи.

Скопление мелких обломков он миновал насквозь, тараном, и они дробью застучали по щиту, разлетались и рикошетом сталкивались с другими, более крупными. Два корабля впереди, ренмейский флагман и неопределенной принадлежности конструкция в своем посмертии соседствовали рядом, почти в интимной близости, но огибать их Рин не собирался. Он был готов к гневному окрику капитана, но услышал только Лиамово:

- Твоюжмать, Ки!

Вспоротый, с вывернутыми механическими внутренностями, бок флагмана приближался стремительно, но в последние мгновения Nemuru Kaze извернулась и скользнула в щель под обнаженной арматурой крыла. Вынырнув, она заложила лихой вираж вокруг обломка крейсерного рулевого двигателя и, не сбавляя скорости, погрузилась в червоточину. В опустившейся на них на несколько долгих секунд темноте Рин различил только звук собственного дыхания и голос техника.

- Харан. Ты нашел нам психопата.

Система Дрок, на взгляд привыкшего к уединению Рина, отличалась изрядной перенасыщенностью космического движения. Корабли самых разных моделей и назначений с особой интенсивностью роились, словно пчелы вокруг матки, вокруг четвертой от звезды планеты - Ширы - одного из крупнейших и популярнейших курортов Империи. И хотя Рин знал о нем чрезвычайно мало, он не мог не признать, что, будь он террористом, тоже предпочел бы скрываться в подобном месте, многолюдном и, что особенно важно, максимально комфортном.

- Шира, - выдохнул Хитклиф, с нежностью лаская взглядом переливающуюся иллюминацией планету. - Пляжи, горячие источники, знойные массажистки! А какие бары и бордели...

Харан деликатно кашлянул, Хитклиф осекся на полуслове и натолкнулся на укоризненный взгляд Анны, не одобряющей визиты в бордели. После Форпоста ее лицо все еще отливало нежной зеленью, а потому укоризна вышла особенно убедительной. Хитклиф смутился, его щеки и уши мгновенно заалели.

- Не, там еще кофейни есть хорошие. С шоколадом. Можно сходить как-нибудь, - забормотал Хитклиф. Лиам издал сдавленный хрюкающий звук и торопливо развернулся в кресле, замаскировавшись высокой спинкой.

- Отличные кофейни, - невозмутимо подтвердил Харан, хрюканье за спинкой зазвучало отчетливей, а пунцовые пятная на щеках Хитклифа стали ярче. Капитан меж тем не был настроен вдаваться в подробности ни кофеен, ни борделей.

- Рин, поворачивай к станции и запрашивай стыковку, - коротко приказал он, и корабль послушно направился к орбитальной станции Ширы, издалека изрядно напоминающей ощетинившегося радиоактивного ежа. Приятный голос девушки диспетчера приветствовал их с дежурным дружелюбием, поинтересовался целью визита, попросил заполнить анкету и дождаться своей очереди. Лиам поморщился, раздраженно забарабанил пальцами по панели управления, но капитан решил проблему оперативно. Вклинившись в разговор, он даже не потрудился поздороваться, только произнес длинную комбинацию цифр и букв, прозвучавшую для Рина заклинанием, а на диспетчера произведшую поистине магическое воздействие. В дружелюбное воркование вплелись нервические нотки, нужда в анкете отпала, очередь исчезла.

- Вы желаете пристыковаться к станции или необходима посадка на планету? - предупредительно уточнила она. Рину захотелось огрызнуться, что он уже выразился по этому поводу предельно отчетливо, но Харан его опередил.

- К станции, будьте добры, - ровно, сдержанно повторил он. Не прошло и минуты, как свободный стыковочный док был найден. Рин швартовался мягко, аккуратно, обращаясь с кораблем с нежностью возлюбленного, то ли желая своей ответственностью произвести впечатление на команду, то ли в пику не слишком удачной посадки капитана на Терминаше. Он сам не до конца отдавал себе отчет, но оказался слегка разочарован, когда его стараний не заметили.

- Лиам, ты со мной. Только оденься поприличнее. Остальные ждут здесь. Если понадобиться, я вызову, а пока не будем привлекать внимания.

Капитан спустился с мостика, направился к двери, не дожидаясь, пока техник последует за ним, но в дверях его перехватил окрик Рина.

- Эта! - Анна расстегивала ремни на его правой руке, левой Рин нетерпеливо дергал сам, пытаясь ослабить стяжки, и в результате едва не вывалился из экзоскелета. - Я конечно приказ не оспариваю, ничего такого. Но можно мне с вами?

Харан рит Ороста-Сунрайя остановился в дверях, полуобернулся и внимательно, прищурившись, изучал пилота. По позвоночнику Рина пробежались мурашки, хотя проводник Анна отсоединила в первую очередь, и накатило острое неприятное сожаление о том, что он вообще открыл рот.

- Зачем тебе? У тебя там дела? - наконец спросил капитан.

- Нет, - Рин замялся. - Просто любопытно. Никогда не был на таких планетах. Но я так, я не настаиваю... - окончание вышло особенно скомканным, неловким, но Харан смотрел на него задумчиво, и будто о чем то размышлял. Лиам уже топтался в дверях и, в свою очередь, косился на пилота с изрядным интересом. Наконец капитан кивнул.

- Хорошо. Переоденься и на выход. Будем считать это полевым испытанием. Что-то еще? - он изогнул бровь, заметив, что Рин все еще мнется.

- У меня, капитан, из одежды, кроме формы, только свитер, - как можно бодрее отрапортовал Рин, но смотреть старался чуть выше капитанской головы.

- Только свитер. Отлично, - Харан прикрыл глаза, устало потер переносицу пальцами и вздохнул так тяжело, что Рин мгновенно устыдился. - В месте нашей высадки сейчас лето, плюс двадцать пять. Вы чем занимались, когда я вам на Терминаше время дал? - Хитклиф смутился не меньше Рина, выступил вперед, но капитан поднял руку. - Ладно, я не хочу этого знать. Лиам, Анна, будьте так любезны, займитесь им, Древних ради.

Капитан покинул рубку, но на месте остался Лиам. Своим малогабаритным тельцем он неожиданно занял весь дверной проем, а по его губам расплылась широкая, зловещая улыбка.

- Ну, где мы это сделаем? - двусмысленно поинтересовался он. Рин невольно попятился и спиной наткнулся на Анну.

- Давай у меня, - с не внушающим доверия энтузиазмом отозвалась девушка и цепко подхватила пилота под локоток.

Дверь, как показалось Рину, захлопнулась за его спиной с драматизмом забитого в крышку гроба гвоздя.

Покои Анны мало чем отличались от Риновых, разве что куда более обжитые. Койка оказалась аккуратно застелена не типовым безликим бельем, а пледом веселенькой оранжевой расцветки, поверх лежал золотистый валик подушки, судя по не предусмотренным уставом кистях на уголках, прихваченный из дома. Рядом с подушкой - книга, каких Рин не видел очень давно. Не электронный эквивалент, а самая натуральная, толстая, бумажная книга в жесткой темно синей обложке с серебристым теснением букв. В названии Рин узнал имя философа, о котором слышал пару раз на занятиях в Академии, но, кроме имени, с той поры в памяти ничего не отложилось. В отличие от Рина, Анна не поленилась настроить интерактивные обои, и теперь стены украшала иллюзия крепко сбитых, вертикальных бревен теплого красно-коричневого оттенка. Напротив кровати - сложенный из рыжего кирпича камин с уютно, и очень натурально, потрескивающим огнем. На дальней стене тяжелые шторы цвета топленного молока до половины прикрывали огромное окно, а за окном, в сумерках, под взглядом кругломордой луны, неторопливо перекатывало волны море.

Штора качнулась. Рин даже вздрогнул, когда из-за нее появилась кошка. Самая обыкновенная, Рин видел таких в учебниках истории, биологии, и однажды на одной терраформированной планете с завезенной живностью. Черно-белая, зеленоглазая, как капитан, и такая же бескомпромиссно наглая, кошка. Некоторое время Рин таращился на нее, пока та не мявкнула презрительно и не скрылась обратно за шторой.

- У меня дома такая была, - объяснила Анна, заметив интерес Рина. - Только толще раза в три. Дуськой зовут. Я когда улетала, оставила ее под мамину опеку, но все равно скучаю. Пусть хоть так напоминает.

Кошка снова показалась, запрыгнула на низкий подоконник и принялась интенсивно вылизываться. В дверь поскреблись, на пороге появился Лиам с целым ворохом тряпок в руках.

- А вот и я! - Лиам успел забежать в собственную каюту по соседству и, пока Рин знакомился с интерьером, опустошил стратегические запасы одежды, отчего теперь сиял энтузиазмом, словно облученный радиацией. - Харановы вещи тебе будут великоваты, Хитклифа тем более, мои малы, но вместе с Анной мы что-нибудь придумаем.

Появление техника произвело на до сих пор вполне уравновешенную Анну отчетливо пагубное влияние. Она заметалась по тесному пространству каюты, а отъехавшая панель шкафа, располовинив невозмутимую кошку, открыла недра гардероба.

- Я не брала с собой много вещей. Когда я собиралась, Харан сказал что то вроде "на корабле все свои, можешь хоть в рубище ходить". Так, пару блузок, джинсы, тапочки. Вот, могу плащик предложить!

Она сняла с вешалки светлый, нежно-голубой плащ и деловито приложила его к плечам Рина. Разница в размахе плечей составила сантиметров по пять с каждой стороны, но Анну это не смутило. Смутило разве что Лиама, да и то отнюдь не размер.

- Нет, - отверг плащ Лиам, затаившийся за спиной Рина и время от времени что-то загадочно прикладывающий к нему со своей, тыльной стороны. - Ты же слышала, на Шире плюс двадцать пять. Если только на голое тело надевать.

Анна не расстроилась, вслед за плащиком вытряхнула из шкафа полупрозрачную черную блузочку с здоровыми алыми маками, что-то из зеленой, под рептилию, кожи, и огромный платок из бежевого атласа, в который, при желании, можно было бы завернуть не только Рина, но даже Хитклифа. Даже двух Хитклифов и еще одного небольшого Лиама. Платок то и привлек особое внимание. Его прикладывали то так, то эдак, в полголоса перебрасывались друг с другом непостижимыми для Рина терминами, и тот, наконец, не выдержал.

- Может в платье сразу обрядите?! - сердито рявкнул он, но в ответ на лице Лиама, вместо раскаяния, отразилась пугающая заинтересованность. Он отступил на шаг назад, разглядывая Рина с ног до головы, прищурился и задумчиво почесал подбородок.

- А это мысль. Ты не Хит, задрапируем без проблем, накрасим, Анна локоны завьет, редкая красотка получится. Харан сходу под ноги падет и корабль отдаст без всяких договоренностей.

В преувеличенно серьезном голосе Рин с большим трудом различил насмешку. Идею, шутил Лиам или нет, на корню пресекла Анна.

- Вот только ни одного платья, даже юбки, я с собой не взяла. Почему бы не оставить форменную рубашку? Белая и белая.

- Там нашивки на манжетах, воротнике и плечах. На брюках вон тоже лампасы и на карманах вставки. Я уже думал оторвать, но в чем Рин потом по кораблю ходить будет? Это единственный комплект его размера. И, что бы ни говорил Харан, по императорскому кораблю в рубище ходить не пристало.

- А если эти нашивки прикрыть чем? - предложила Анна. Лиам на мгновение замер, затем просиял и выскочил из каюты. Вернулся он буквально через минуту с пестрым свертком в руках.

- Закатаем брюки по колено, на карманы нашьем широкий пласт ткани, получатся типа модные такие шорты, и фиг кто там поймет, что за лампасы!

Лиам бухнулся на колени перед Рином с таким энтузиазмом, что тот невольно шарахнулся назад, едва не сбив застывшую за его спиной Анну.

- Боже ж ты мой, какие мы нервные, - проворчал Лиам, недовольно зыркнув снизу вверх. В зубах он сжимал иголку с ниткой. - Не дергайся, я тебя насиловать не собираюсь.

Он подцепил петли брюк пальцами и с неожиданной, казалось бы, для такого миниатюрного существа, силой и решительностью, притянул пилота к себе. - Придержи ка тут, - попросил он Анну, обматывая бедра Рина сомнительного вида тряпкой, то ли грязной, то ли от рождения причудливой расцветки. Анна придержала и, пока Лиам пришивал, пару раз безжалостно вонзив иглу в неповинное тело, Рин себя чувствовал очень, очень неловко. "Помни, - мысленно говорил он себе и покорно поворачивался в соответствии с требовательными понуканиями Лиама, - ты сам просил о прогулке на планету. Это всего лишь необходимая жертва. Главное перетерпеть".

- Красота, - чтобы полюбоваться своей работой, Лиам отступил к самой двери. В чем-то он был прав - красный, в невнятных желтых пятнах, с драными краями, двадцатисантиметровый "пояс" на синих форменных брюках смотрелся очень экзотично. Лиам подсуетился, самолично закатал штанины до колена, подумал, сделал еще пару загибов, и остался окончательно удовлетворен результатом. - Теперь верх. Снимай свою рубашку и надевай вот это. Только учти, - Лиам очень строго, очень серьезно посмотрел в красные глаза, не сразу выпустив комок ткани из рук. - Это моя любимая рабочая майка. Прошу вернуть ее в целости и сохранности.

Белая майка оказалась Рину даже великовата. На груди красовалась размашистая корявая надпись ядовито зеленого цвета "сам себе злобный баклан", на спине изображение зверского вида косоглазого кролика. Связь между бакланами и кроликами Рин не уловил, но остался впечатлен. В разных местах по всей майке пестрели разноцветные пятна, особенно много по подолу, как будто ей то и дело протирали какую-то краску.

- Ты точно техник? - поинтересовался Рин.

- Вообще-то я программист, - беспечно отозвался Лиам, с довольным видом обозревая дело своих рук. - Хакер-программист. По крайней мере именно в этой должности я служил на Шудаяге. Ну а тут я вроде как техник, программист, швец, жнец и на дуде игрец.

- На вот, - напоследок Анна протянула солнцезащитные очки. - На Шире солнечно, твоим глазам это не помешает.

Рин торопливо натянул очки, Лиам хмыкнул и ободряюще похлопал его по спине.

- Выглядишь потрясающе!

Рин коротко кивнул. В искренности Лиама он не сомневался, хотя сам бы подобрал другое определение, к примеру - безумно.

Хитклиф и Харан уже ждали на трапе. При триумфальном появлении их троицы Хит коротко хохотнул, одобрительно продемонстрировал поднятый вверх большой палец, а капитан изумленно вскинул бровь.

- Я потрясен, - сдержанно произнес он, и Рину захотелось провалиться сквозь пол. - Особенно кедами.

Рин опустил взгляд вниз, а вместе с ним на его ноги синхронно уставились Лиам и Анна. Облик кед, про которые в пылу спора все забыли, и правда отличался концептуальностью. Старые, потертые, сбитые, они много пережили еще на Терминаше и до Терминаша. Они шнуровались до середины голени древними шнурками, разноцветными, радужными, как бред наркомана, в нескольких местах порванными и аккуратно завязанными на узелочки. Во времена своей юности они, вероятно, были синими, теперь же отдавали грязной пыльной рыжиной. Рядом с капитаном в интеллигентном светлом костюме, Рин смотрелся не то босяком, не то паяцем. Окончательно погибнуть остаткам самоуважения не давал только Лиам, жизнерадостно порхающий рядом в шортах и развеселенькой футболке с надписью "Утром познав истину, вечером можно умереть". Рин ревниво одернул подол своей майки с бакланом и поторопился следом за капитаном. Хитклиф трогательно махал им с трапа рукой.

Главный зал станции, тянущийся вверх закрученным в спираль цилиндром, встречал гостей Ширы ослепляющим светом бесчисленного множества белых огней, фонариков, ярких вывесок, сверкающими стеклами, зеркалами и трехмерными голографическими моделями рекламы. Рину никогда раньше не доводилось бывать в больших портах, да и в маленькие предпочитал просачиваться контрабандой, в обход, и потому впервые мгновения посреди этого сверкающего, шумного великолепия его изрядно ошеломили. Он замер на месте, привыкая к гулу голосов, к навязчивой музыке рекламных роликов, к бесконечной ослепляющей ряби. В плечо больно ударило дефилирующее мимо мохнатое бочкообразное тело - огромный лед из туманности Паучьих Лапок. Лед обратил на Рина все три пары своих круглых, как блюдца, волооких глаз и утробно пророкотал что-то неразборчивое. Рин шарахнулся назад и едва не наступил на целое семейство чешуйчатокрылых ядь-гор из скопления Ядь-Гор, испокон веков граничащего с владениями Империи. Наиболее крупный самец семейства вскинул остроносую мордочку и возмущенно заверещал, заколотив крохотными трехпалыми лапками ринов кед. Выглядело это столь уморительно, что Рин не сдержался и прыснул. Все семейство из десяти особей тут же окружило его и разразилось обличающим чириканьем. Не то, что бы Рин впервые видел инопланетян, но сталкиваться так близко прежде ему не приходилось. В Академии лекциям по ксенологии отводился час в неделю на протяжении трех месяцев, направлялись в первую очередь на то, что бы при столкновении с представителем иной формы жизни пилот не впадал в панику, не вопил "капитан! На меня уставилась неведомая лупоглазая хрень!" и не создавал досадные дипломатические инциденты. Необходимого уровня знаний кураторы добились, но Ки на переговоры все равно старались не брать.

- Прошу прощения, уважаемые, - Лиам аккуратно подхватил Рина под локоток. - Мой друг слегка не в себе. Он болен. Синдром зловыпуклой мозгозакукленности. Прошу нас простить.

Шокированные диагнозом, ядь-гор дружно шуганулись в сторону, давая пройти, и Лиам настойчиво поволок Рина вперед. В спину им звучало сочувственное урчание леда.

- Не теряйся, пилот. Потом видами полюбуешься, - пробурчал Лиам вполголоса. Капитана Рин уже давно потерял из виду, а потому покорно тащился туда, куда его тащил техник, стараясь следить только затем, чтобы ни на кого больше не наступить.

Колышущееся море туристов закончилось неожиданно. Вот они проталкиваются в толпе, а в следующую секунду на Рина наваливается благодатная прохлада пустынного коридора, в который его ловким маневром завернул Лиам. Капитан терпеливо ждал их, прислонившись плечом к стене возле двери с табличкой "Начальник СБОС Шира". Их с Лиамом появление капитан не прокомментировал ни малейшим образом и лицо его осталось по-прежнему бесстрастным, но Рин, внезапно устыдившись невольного загула, на всякий случай принял вид неприступный и немножечко виноватый. Однако вместо распекания нерадивых подчиненных, капитан вежливо постучал в дверь костяшками пальцев и, не дожидаясь ответа, уверенно ее толкнул. В небольшой, тесной комнате их встретили не слишком приветливо. Сидящий за столом мужчина поднял газа от бумаг и заметно скривился, словно от зубной боли. Парочка его посетителей - ренмей, неловко подпирала слишком низкий для них потолок, послушно, с терпением черных обсидиановых статуй, ожидая решения своего вопроса. Когда дверь распахнулась, они повернули свои вытянутые, щедро инкрустированные блестящими металлическими трансплантатами головы с плавной, жутковатой медлительностью, и воззрились на новоприбывших. Судить о наличии или отсутствии каких-либо эмоций по гладким лицам и матовым черным глазам не представлялось возможным. Зато на лице сидящего за столом офицера все эмоции читались без труда. Он узнал Харана рит Ороста Сунрайя, и эта встреча его не радовала. Бледная физиономия с жиденькими светлыми волосами, старательно зачесанными назад, и неровно выбритой щетиной, осунулась и поскучнела. Мужчина кисло покосился на Харана, но сделать вид, что капитан лишь обман зрения, не удалось, как бы того ни хотелось. Он перевел взгляд на Лиама, узнал и его, и, в ответ на его широкую улыбку, загрустил еще больше. Рину, в свою очередь, достался совсем уж унылый уничижительный взгляд.

- Минуту, - буркнул офицер и вернулся к прерванному занятию. - Я закончу с гостями. Надеюсь у вас ничего не горит?

Харан благосклонно кивнул и прислонился в углу у стенки. Офицер вернулся к своим бумагам. Судя по его раздраженному виду, он был бы только рад, если бы у Харанадаже не горело, а полыхало, но сохранить ощущение, что так все и задумывалось, удалось обоим. Рин интуитивно старался держаться подальше от инопланетян и поближе к капитану, который, какой ни есть, но все же свой. Рин не был ксенофобом и не то, что бы побаивался, но его знакомство с ренмеями сводилось преимущественно к историческим книгам и документальным хроникам, в которых, несмотря на нынешний подчеркнутый их нейтралитет, красочно описывались все ужасы давно миновавшей войны.

После молчаливого обмена любезностями начальник СБОС, наконец, протянул ренмеям ожидаемый ими документ. Длинные тонкие пальцы, похожие на черные щупальца, сомкнулись на полупрозрачном листе и офицер с бестактной поспешностью одернул руку. Быть может он и предпочитал ренмеев общению с Хараном, но восторга они у него все же не вызывали. Две высокие, тонкие фигуры, затянутые в плотную черную ткань без единого шва, неторопливо проплыли мимо, и Рин невольно попытался задержать дыхание слиться со стеной. Офицер неохотно повернулся к оставшимся посетителям. Он был бы счастлив, если бы к нему выстроилась целая очередь инопланетян, отделяющих его от настырного капитана. Рин в свою очередь мог только посочувствовать его наивности, как никогда убежденный, что ни одна очередь в мире не способна остановить капитана рит Ороста-Сунрайя на пути к его цели. Рин украдкой потер отшибленный в терминашской подворотне бок. Телесные раны, стараниями Анны, большей частью уже благополучно зажили, но воспоминания об унизительном инциденте все еще не давали покоя.

- Итак, - офицер без энтузиазма развернулся к Харану и протянул ему подсвеченный красным планшет. - Я хочу убедиться, что ты это именно ты. А то знаю я вас, - угрюмо потребовал он и не сдержал сокрушенного вздоха, когда Харан покладисто приложил ладонь для идентификации и значок на планшете загорелся зеленым. Лиам только этого и ждал. Он тут же протиснулся к столу, бескомпромиссно потеснил хозяина кабинета и подключился к его компьютеру. Офицер в очередной раз только недовольно зыркнул, но смолчал, послушно освободив место технику, занявшему его кресло с такой готовностью, будто всю жизнь здесь сидел. Тут же полукругом всплыли многочисленные экраны, забитые списками и текстом. Лиам едва взглянул на них и тут же углубился в неведомые никому, кроме него, настройки собственного инта.

- Что ты ищешь на этот раз? - офицер попытался завязать светскую беседу, но Харан, особенно глубоко задумавшийся о своем, капитанском, его порыва не оценил.

- Слышал шутку о том, что не стоит задавать вопросов и мне не придется врать?

Начальника СБОС перекосило, на -о мгновенье Рин решил, что скандала не избежать, но тот сдержался.

- А это еще что за хмырь? - офицер беспардонно ткнул пальцем в Рина. - Новобранец? Я его раньше с тобой не видел.

- Это мой пилот, - отозвался Харан, бросил короткий, ничего не выражающий взгляд, но этого хватило, что бы на Рина накатило острое чувство неловкости.

- Новый пилот, полагаю? - как бы ни дергался Рин, офицера он интересовал в последнюю очередь. Начальник СБОС обращался только к Харану и в его голосе чудились злорадные нотки. - Я слышал, что с "Шудаягом" ты облажался. Громкая была история.

- Не очень. Информация проходила по внутренним каналам, но мне лестно, что ты следишь за моей жизнью. Поверь, я очень ценю наши добрые, дружеские отношения.

Расплывшаяся было по губам офицера ухмылка померкла, когда Харан, вырванный из собственных дум, обратил на его персону неожиданное внимание.

- Что у тебя забыли ренмей?

- Знаешь шутку, эллес? - мстительно огрызнулся офицер. - Не задавай вопросов...

Капитан рит Ороста-Сунрайя закатил глаза.

- Не трать мое время на бессмысленные препирательства, - негромко произнес он, и офицер осекся. Несколько долгих секунд он молчал и пытался испепелить Харана взглядом.

- На их корабле три дня назад у человеческого туриста случился припадок. Попортил им кое-какую технику, покалечил врача, обшивку прострелил. В стыковочном шлюзе был изрядный переполох, но к моменту, когда СБОС на место подоспели, они уже сами разобрались. Сейчас пришли заверить, что не имеют претензий к консульству людей и просили не задерживать их вылет. У них, дескать, график, - наконец выплюнул он.

- И ты вылет разрешил.

- Разрешил! - офицер вспомнил, что он тут начальник и добавил в голос самоутверждающего, отважного гонора. - Оснований для задержания нет.

Харан не стал углубляться в этот вопрос, тем более как раз в это время Лиам закончил со своей работой, деловито позакрывал открытые окна и освободил кресло.

- Я все, - заявил он и неожиданно обратился к начальнику безопасности. - Только ты это. Порнуху на рабочем оборудовании не держал бы. Мало ли какая комиссия. Хотя там, где с тройняшками...

Лицо офицера, только уместившего свое седалище в освобожденное кресло, начало стремительно покрываться алыми пятнами.

- Спасибо за сотрудничество, - поспешно попрощался Харан и открыл дверь, в которую первым проскользнул Лиам. Только в коридоре, когда за ними захлопнулась дверь, Рин решился подать голос.

- Напряженные у вас с ним отношения.

Лиам вполголоса хмыкнул, капитан молчал, и Рин совсем уже потерял надежду, но Харан все же ответил.

- Офицер Росс недолюбливает легионеров. Ему не нравится, когда в его монастырь лезут со своим уставом, - он на пару секунд замолк и неожиданно усмехнулся. - Кроме того, в прошлый наш визит в ходе операции Хитклиф подорвал его любимый бордель. Жертв не было, но самолюбие офицера Росса изрядно пострадало. Не каждый день начальнику службы безопасности орбитальной станции приходится прыгать с балкона в чем мать родила.

Глава 5

На Ширу они спускались в компании добропорядочных туристов, плотно утрамбованных в капсулу с прозрачными стенами, из которых они, предположительно, должны были любоваться открывающимися видами. В неожиданном приступе общительности, капитан довел до сведения Рина, что посадка на саму планету разрешена только на основании особых полномочий, остальным же приходится спускаться в таких вот общественных челноках. Харан надлежащими полномочиями обладал, но воспользоваться ими, к глубочайшему огорчению Рина, не счел нужным. О причинах такого решения Рин задумываться не желал, а желал лишь страдать и угрюмо сопеть. Его защемило между капитаном и наглым упитаным пацаном лет тринадцати, что взирал на ринову майку с саблезубым зайцем с плохо скрываемым алчным вожделением. Пилот с каждой секундой вынужденного соседства чувствовал себя все более неуютно. В оставшийся открытым бок Рина поминутно тыкал Лиам, деятельный и ничуть не смущенный. С изрядным воодушевлением, он требовал от Рина полюбоваться то на одну проплывающую под ними достопримечательность, то на другую, то на особенно красивый вид. Рин только натянуто улыбался и старался следить за тем, что бы дальше взглядов жажда обладания майкой у пацана не простиралась. К моменту, когда они вырвались на свежий воздух и яркие просторы Ширы, Рин уже начал скучать по немноголюдному и неприглядному Терминашу.

Шира сверкала яркими красками растительности и неимоверного количества вывесок. Ни один куст этой колыбели туристического бизнеса Империи не остался в своем первозданном, природой назначенном виде, из каждого мало-мальски пригодного угла на туристов взирали глаза торговцев и гидов, а из углов непригодных вопияла аляповато броская реклама. Все, что могло быть облагорожено и разукрашено, было разукрашено и облагорожено. В глазах Рина рябило с такой силой, что не спасали даже очки. Чувствительные глаза слезились и мир вокруг размывало болезненным трепещущим блюром. Рина решительно ухватили за плечо, развернули в сторону. Парень дернулся, не сразу опознав капитанскую руку, и споткнулся на пороге небольшого, уединенного кафе.

- Ты как? - заботливо поинтересовался Лиам, усаживая пилота за самый дальний и самый темный столик.

- Лучше не бывает! - огрызнулся Рин, но тут же, ощутив легкий укол совести, добавил спокойнее, тоном почти извиняющимся. - Я в норме. Мы только сели на планету, а я уже получил массу незабываемых впечатлений.

Лиам фыркнул и присел на соседнее кресло. Перед ними тут же всплыла панель меню, но единственным, кто проявил к ней интерес, оказался техник. Харан, с видом обманчиво беззаботным, поминутно косился на входную дверь. Рин, вспомнив, что работает исключительно за корабль и финансирования лишен, старательно демонстрировал, что не голоден и вообще просто зашел посидеть за компанию. Оба они выглядели чрезвычайно убедительно, и лишь предательская трель ринова желудка выдала истинное положение дел. К чести Лиама, он даже не закатил глаза, и лишь ткнул пальцем в какую-то строчку меню, а через минут десять к их столику доставили внушительных размеров блюдо с колбасками и три бокала с чем-то голубовато-зеленым. Лиам тут же, предотвращая дальнейшее недопонимание, насадил на вилку самую толстенькую из колбасок, и бескомпромиссно вручил в руки пилоту. В таком положении, помятого, с ошалелыми красными глазами и с колбаской в руке, Рина и застало новое действующее лицо, целенаправленно ломанувшееся к из столику сразу с порога кафе. Капитан вежливо поднялся навстречу сухонькому, увенчанному благородной сединой старичку в просторной и нестерпимо цветастой рубахе.

- Боже мой, Харан, мальчик мой! Что они с тобой сделали?! - возопил старичок и тут же, насколько хватило роста, заключил его в объятия. До сих пор отстраненно невозмутимый капитан дрогнул, напару секунд на его лице мелькнуло настороженно-вороватое выражение, словно у школьника перед ликом строгого учителя. Рядом с Рином, торопливо дожевывая колбаску, вскочил Лиам. На всякий случай следом поднялся и Рин.

- Профессор, - Харан склонил голову в коротком, деликатном приветствии.

- Рад видеть тебя, очень рад! Хотя выглядишь ты ужасно, - с искренней душевностью посетовал старик. - Лиам, дитя мое, и ты здесь! Как неожиданно и как славно тебя встретить! - облобызав техника в обе щеки, он развернулся к Рину и вперил в него цепкий изучающий взор. Рин нервно сглотнул и покрепче стиснул вилку с насаженной на нее колбаской.

- Позвольте представиться - Герберт Ренненкампф. А вы, должно быть, новый пилот Харана?

Свободную от колбаски ладонь Рина стиснули и энергично затрясли.

- Рин... - пробормотал парень. - Ки'Рин.

- О, я догадался, - Харан жестом пригласил присаживаться и Герберт Ренненкапф и тот с готовностью устроился рядом с ним. - Глаза, волосы. В наше время этим трудно кого-либо удивить, молодежь не приемлет стандартных расцветок и стремиться к оригинальности, но ряд признаков... кроме того, до меня дошли кое какие слухи, - он улыбнулся и благодарно кивнул роботу, подкатившего к нему с чашкой ароматного и очень черного кофе. - Я слышал, что давеча, около недели назад, или, может, чуть больше, некий "спящий ветер" прорвал защиту главного порта Соль-Эртели. Что он выстрелом разнес адмиралтейскую башню на куски, вступил в единоборство с флагманом императорского флота, и тот было его уже почти прижал, но тут появился эллар Океан, вызвал огонь на себя и позволил фрегату скрыться в неизвестном направлении. Крайне занимательная история, - Ренненкапф деловито прихлебывал кофе словно не замечал с каждой секундой все более мрачнеющего лица Харана, зато Рин разглядывал капитана с большим интересом. - Интересно, сколько в этой истории вымысла, и, что важнее, сколько правды?

- Это был "спящий ветер" и там появился Океан - вот вся правда, что есть в этом рассказе. Адмирал разрешил операцию, если вас это интересует, - довольно резко отозвался Харан и откинулся назад, на спинку стула, скрестив руки на груди.

- Это славно, очень славно, - Ранненкапф удовлетворенно качнул головой, словно и не заметив грубоватого тона. - Само собой я помог бы вам и без этого, но незаконность предприятия явилась бы фактом весьма прискорбным. Хотя, должен признать, вряд ли у адмирала оставался особый выбор, с первым рыцарем Легиона очень сложно спорить, даже если ты адмирал. Ты знаешь, как я уважаю эллара Океана, но, будем объективны, если бросить его в серпентарий с ядовитыми змеями, он сожрет их заживо и не подавится.

- Уверен, Океан счел бы вашу оценку весьма лестной, - тонко, самым краешком губ, улыбнулся Харан, вновь расслабившись и оттаяв. Ранненкампф негромко вздохнул.

- О, не думаю. Эллар из тех людей, кого меньше всего интересуют чужие оценки касательно собственной персоны, - он с откровенным сожалением отставил наполовину опустошенную чашку на край стола. - Но, думаю, ты просил о встрече не для того, что бы обсудить его достоинства и недостатки. Я сумел кое-что выяснить по твоему запросу.

- Надеюсь в этом "кое-чем" было больше от реальности, чем в рассказе о нашем побеге с Соль-Эртели? - не удержался от насмешки Харан, хотя, на взгляд Рина, ехидство в этой ситуации куда более пристало профессору. В конце концов, это Харан взялся вести "спящий ветер", помял корабль, украл пилота, да и офицер Росс поглядывал на него как то подозрительно. Но Ранненкампф ответил серьезно.

- Не намного. Просто потрясающе, какими причудливыми, мифологическими подробностями могут обрастать события, казалось бы, еще совсем недавние. Но все же зерна от плевел более или менее отделить удалось. Кайнен Ноктис действительно появился на Шире около двух недель назад. На туристическом лайнере среднего класса, под другим именем, в обход биометрического сканера, но я уверен, что это был он.

Рин бы усомнился в авторитетности какого-то велеречивого профессора в цветастой рубахе, он даже покосился на Харана, но у капитана сомнений не возникло, слушал он по-прежнему очень внимательно.

- Дальнейшее перемещение по Шире довольно сложно отследить, и, каюсь, я его потерял. О Шира, обманчива твоя ослепляющая красота! Сердце твое полно сумрака, греха и лести!

- Но, тем не менее, вы открыли здесь цветочный магазин, - с улыбкой прокомментировал Харан.

- Открыл, - с нахальным, лукавым апломбом подтвердил Ранненкампф и даже подмигнул. - На старости лет душа тянется к покою и уюту. Я ведь теперь женатый человек, почему бы не порадовать жену яркой игрушкой?

- Я рад, что вашей супруге достался столь заботливый муж, - кротко склонил голову Харан.

- Мне это тоже приятно. Но вернемся к делу. До меня дошли слухи, более или менее достоверные, что некое лицо, весьма и весьма напоминающее искомое нами, несколько раз было замечено в Каньоне Шан-Ло. Довольно неприятное место, на мой вкус, - посетовал профессор. - Под прикрытием частной гоночной трассы процветает торговля самого разного рода контрабандой. Контингент там соответствующий, но место довольно популярно среди золотой молодежи и некоторых моих бывших студентов.

- Что там понадобилось Кайнену? - даже слабый намек на улыбку, что мелькнул на лице Харана, исчез без следа.

- О, мальчик мой, - Ранненкампф всплеснул руками и снова потянулся к позабытому было кофе. - Каньон Шан-Ло не то место, где радостно привечают отставных военных, профессоров и даже хозяев цветочных магазинов. Но, насколько я имею честь знать твоего, хмф, - мужчина задумчиво пожевал губами, подбирая слово. - Твоего подозреваемого, вряд ли он заглянул туда, что бы отдохнуть и насладится гонками.

- Этот Каньон большой?

- Четыре сотни километров многоуровневой трассы и двадцать три этажа бизнесс-центра с рынками, офисами, залами отдыха и площадок для зрителей. Засаду не устроишь, если не знаешь, где именно искать.

- Что у них с безопасностью?

- Частная охрана. Официально у них есть лицензия, но местная администрация старается к ним не лезть. Шира планета удовольствий и разнообразия. В Каньоне тебе ни звание, ни адмиральское благословение не поможет, они скорее распнут тебя, чем будут сотрудничать. Меньше отставных военных им нравятся только действующие.

Харан заметно помрачнел, между бровей пролегла глубокая складка, делающая его еще старше и еще болезненней. Даже Рину, не слишком опытному в составлении планов по отлову государственных преступников, как то взгрустнулось.

- Могу предложить вам место временной дислокации, - невозмутимо встрял в повисшую паузу профессор, допил кофе и с легким сожалением воззрился на дно опустевшей чашки. - Безопасно, не привлекает внимание, прекрасная связь, неплохой вид из окна, кроме того, моя жена прекрасно готовит и будет очень рада гостям.

Цветочный магазин профессора Ранненкампфа в миру носил прелестное название "София", в честь его супруги, невысокой коренастой женщины, бесконечно преисполненной дружелюбия, душевности и энтузиазма. Своих детей они оказались лишены и, видимо, именно поэтому кира Ранненкампф отнеслась к визиту нежданных гостей со столь пламенным воодушевлением. Рину никогда прежде, ни на Терминаше, ни, тем более, в Академии, не приходилось сталкивался с подобными пожилыми дамами, одержимыми желанием накормить и обогреть, но, логически поразмыслив, он пришел к выводу, что виной тому загадочный материнский инстинкт. Он что-то такое слышал из курса биологии.

Хозяин дома, капитан рит Ороста-Сунрайа, Лиам и спустившийся со станции Хитклиф почти сразу удалились в дальнюю, жилую часть магазина. Рин с Анной замешкались, разглядывая подпирающие высокий потолок стеклянные витрины с пестрящим множеством цветов. Путь к отступлению им ненавязчиво и в то же время непреклонно перекрыла кира Ранненкомпф. Лиам, выглянувший за дверь, обнаружил их в цепких объятиях женщины, одобрительно поднял вверх большой палец и снова скрылся. Рин понял - их принесли в жертву общественному благу. Парень чувствовал себя словно в лапах голодного понизавра, здоровой, хищной, бронированной зверюги, что обитала в болотах планеты Ки. София, конечно, была куда миниатюрнее и симпатичнее, чем понизавр, но цепкостью хватки она обладала не меньшей. Она беспрерывно подливала гостям чай, подкладывала пирожных и, стоило возникнуть только мысли отказаться от угощения, как ее добрые голубые глаза наливались печалью и укоризной. Словом, ощущения она вызывала тоже примерно те же, что понизавр - безвыходность и обреченность. Анна, стоит отдать ей должное, держалась получше, по крайней мере она улыбалась, и даже поддакивала в нужных местах. Очевидно, сказывалось наличие соответствующего опыта. Рин же чувствовал себя так, словно у него слиплись челюсть, мозги и все внутренние органы, а на лице застыла мученическая маска дружелюбного кататонического оскала. Софию такие мелочи ничуть не смущали. Единственное, что ее беспокоило - это больно худенькие гости. С безошибочной проницательностью матерого следователя кира Раненкампф распознала в гостях голодных студентов и преисполнилась решимости сделать все, что в ее силах и за ближайшие полчаса откормить их до собственных габаритов. Рин не мог не признать, что план ее не столь абсурден, как может показаться, и она имеет все шансы на успех. По крайней мере уже сейчас его не оставляло ощущение, что передвигаться он способен исключительно перекатыванием.

Время от времени в магазин забредали покупатели, преимущественно молоденькие хихикающие девушки, иногда представительные, серьезные мужчины. Рин видел их сквозь просветы в стеблях цветов, что отделяли их маленький и уютный пыточный уголок от основной части магазина, где происходило общение с клиентами. Стоило чрезвычайно старомодному колокольчику у дверей разразится призывной трелью, оповещая о появлении визитеров, как кира Ранненкампф извинялась, сползала со стульчика и изяществом, поразительным для ее габаритов, удалялась навстречу потенциальным клиентам. Возвращалась она неизменно с новой порцией пирожных, пирожков, пончиков и прочих кулинарных изысков. Один только взгляд на них уже причинял мучения, но Анна вежливо и мужественно ела и, глядя на нее, Рину не хотелось сплоховать. Он потерял счет времени, чашкам чая и количеству поглощенных сладостей. Он узнал, как ухаживать за астрами, чем лучше удобрять редкий цветок Пулеонию Красную, и что у соседки Ранненкампфов есть очаровательная дочь как раз его, Рина возраста (Рин не понял подвоха, но прозвучало весьма тревожно). Кира София поведала им, что у современной молодежи нынче мода на зеленые волосы, потому как недавно на Ширу с внеплановым концертом прилетала популярная певица Лирилла Морион, и еще множество занимательных, но совершенно бесполезных вещей. Рина переполняли знания, эмоции, чай и свежая выпечка.

Харан появился в их логове одуряющего запаха цветов и сладостей, словно прекрасное видение.

- Прошу прощения, кира Ранненкампф, - тонко улыбнулся капитан. - Могу я украсть у вас моих друзей?

София укоризненно всхрапнула. Они ведь еще не попробовали этих замечательных корзиночек и вот этих восхитительных бисквитов и, конечно, тех волшебных печенек. Кроме того, капитан рит Ороста-Сунрайя, по ее мнению, выглядел весьма неважно. Даже более неважно, чем Рин с Анной, и срочно нуждался в сеансе кормления и обогревания. Харан вежливо выслушал всю тираду до конца, со всей душевностью заверил, что они обязательно вернутся, попробуют и даже завернут с собой, когда будут уходить, но остался непреклонен. Анна выскочила из-за стола и ломанулась к двери первая, с таким рвением, словно впереди ее ждал заветный выход из пещеры людоеда. Должно быть, Рин переоценил ее стойкость.

Из владений киры Ранненкампф Харан проводил их во владения ее мужа. Рина и Анну встретил просторный кабинет, убранство которого состояло преимущественно из шкафов и полок, забитых книгами, бумагами, набросками и загадочного вида сувенирами. В кабинете висела тишина, а в воздухе не витало сладковато-приторных примесей цветочного и кондитерского изобилия. Словом, это было самое прекрасное место в мире.

За большим письменным столом сидел Лиам в окружении виртуальных окон, Хитклифа и Герберта Ранненкампфа.

- Живы? - со смешком поинтересовался Лиам, не отрывая взгляда от строчек и столбиков на экране. Руки его, будто живущие своей, независимой жизнью, продолжали порхать по виртуальной клавиатуре. Рин едва удержался от того, что бы ответить технику неприличной комбинацией пальцев, как нельзя более наглядно демонстрирующей все, что он думает о неуместном Лиамовом ехидстве. Удержало его только то, что Лиам и не смотрел в их сторону, и еще, пожалуй, злорадная, мстительная мысль о том, что рано или поздно Рин получит "Kaze Nemuru" и вот тогда то он Лиама на борт не возьмет.

Страдальческим стоном Анна оторвала Рина от не слишком благородных размышлений и с мученическим видом опустилась на диван.

- Не уверена. Кажется, я умираю, - нервно икнула она, прижала ладонь к животу, словно опасаясь, что пирожные взбунтуются, устроят революцию и полезут наружу. Рядом с ней тут же оказался Хитклиф, весьма кстати освободивший место у стола для Харана, да и для Рина тоже.

- Тебе плохо? - сочувственным басом запричитал Хитклиф. - Может тебе водички? Таблеточку? Тазик? Тебе душно? Давай я тебя обмахну!

Он, не глядя, схватил с ближайшей полки анатомический атлас и принялся обмахивать девушку с таким рвением, что потоки воздуха обдували даже стоящих у стола. Анна икала и не возражала, хотя, возможно, просто не находила в себе сил возражать.

- В общем, мне удалось взломать систему службы безопасности Каньона, - подвел итоги своей работе Лиам. - Для более глубокого доступа требуется куда больше времени, но незаметно для хозяев вскрыть кое-какие данные и кое-что найти удалось. Я молодец, - техник придерживался мнения старой мудрости "сам себя не похвалишь - никто не похвалит". - В первую очередь это фрагменты записей с камер наблюдения Шан-Ло. Мы с Гербертом провели анализ, профессор тоже молодец, - справедливости ради похвалил Лиам и мистер Ранненкампф польщено склонил голову. - И вот тут-то нам и повезло. В каком-то смысле.

Послушное движению его руки, на экране развернулось изображение. Кайнена Ноктиса Рин узнал не сразу. То ли болезнь какая его мучила, то ли угрызения совести, но выглядел он откровенно плохенько. Он даже чем-то напоминал Харана, не иначе как впалыми щеками и синими кругами под глазами. На фотографии с камеры рядом с Ноктисом стоял мужчина средних лет. Худощавое лицо, раскосые миндалевидные глаза, жесткая складка губ. Серьезный мужчина в солидном костюме и с едва заметным металлическим отблеском серьги в ближайшем к камере ухе.

- Джунхей Гёро,- мгновенно опознал незнакомца Харан, и в этот момент рука коммандера дрогнула, да так широко, что атлас с размаху впечатался Анне в нос.

- Боже мой, Хитклиф! - всплеснул руками профессор и поспешил на помощь девушке. Хитклиф охнул, неловко потянулся к Анне, но оказался оттеснен более сноровистым в деле первой медицинской помощи профессором.

- Вы знакомы? - Лиам поднял голову и снизу вверх уставился на капитана. Харан задумчиво нахмурился, стараясь подобрать подходящее определение, но его опередил оставшийся не у дел Хитклиф.

- Знакомы. Ничем не брезгующий пират и работорговец. День, когда мы прищучим этого ублюдка, будет счастливейшим в моей жизни. Я прибью его косоглазую башку у себя над камином! - с каждой секундой, с каждым словом, Хитклиф расходился все больше, и резкий удар кулаком по столу заставил вздрогнуть всех, даже Харана и сидящую на диване Анну.

- Хитклиф, у тебя нет камина, - устало заметил Харан, но разбушевавшегося старпома это нисколько не остудило.

- Тогда над твоим камином! - мгновенно нашелся коммандер.

До сих пор, за время их недолгого знакомства, Хитклифу удавалось создавать в глазах Рина образ большого, забавного, добродушного пса. Он казался не слишком проницательным, не слишком умным, но верным и сильным, неловким с девушками, но ласковым с теми, кого считал другом. И когда эдакий милый песик вдруг начинает рваться с цепи, это внушало вполне объяснимо жуткое и тревожное ощущение.

- Я разделяю твое негодование, Хит, - с невозмутимым спокойствием произнес Харан. - Я не хуже тебя помню и Эстер, и Хунахпу. Но все же предпочел бы, что бы над моим камином не вешали какие бы то ни было человеческие останки. Даже если это останки Гёро.

Хитклиф стиснул кулаки и, казалось, еще миг и он на кого-нибудь кинется. Текли секунды опасного, настороженного молчания. Рин все еще ждал, что Хитклиф ударит. Кто бы ни была эта Эстер, что бы у них там ни произошло, Харан не отличался чуткостью и деликатностью. С курсантами в Академии Ки тоже не церемонились, но у нормальных людей, как полагал Рин, все должно было быть иначе. Хитклиф вздохнул и разжал кулаки.

- Я... - буркнул он как то потеряно и потер лицо своими огромными ладонями. - Я, пожалуй, пойду умоюсь.

- Может ему Пустырникзин VI накапать? - предложил профессор, когда дверь за широкой спиной Хитклифа закрылась. Харан качнул головой.

- Нет. Все будет в порядке.

Рин даже позавидовал такой уверенности. На его взгляд Хит был совершенно, абсолютно не в порядке.

- Кто такая Эстер? - спросил Рин и Лиам тоже заинтересованно воззрился на капитана.

- Эстер Грэм. Сестра Хитклифа, - ответил Харан, устало прикрыв глаза. - Хунахпу - планета, на которой родился Хитклиф. Пустынная, малоплодородная, на самой окраине Империи. Ее пытались колонизировать, но не слишком удачно, климат не располагал. Однако люди там живут и кое-как перебиваются фермерским хозяйством. Со временем инвесторы перестали интересоваться Хунахпу, но на ней нашла прибежище всякая шваль типа Гёро. Хит покинул планету, отучился в полицейской академии, а когда вернулся, обнаружил, что шваль расплодилась и прибрала власть. Эстер к тому моменту стала наложницей Джунхея Гёро.

- И... что с ней случилось? - сдавленным шепотом спросила впечатленная Анна. Ответил ей показавшийся в дверях Хитклиф. На волосах его и бороде сверкали влажные капли, но выглядел он спокойным и собранным.

- Она умерла.

В повисшей неловкой тишине приглушенно раздался голос киры Ранненкампф из соседнего помещения.

- Итак, какой у нас план? - преувеличено бодро поинтересовался Хитклиф и рассеянно потер ладонью шею.

- Нам нужно выяснить, что именно понадобилось Кайнену от Гёро и куда он направился после их встречи. Прийти и просто спросить мы не можем, история знакомства у нас не та, - Харан вздохнул. Видимо, его весьма огорчало отсутствие такой возможности. - Да и вряд ли он обрадуется, если Хит начнет отрывать ему голову и прибивать ее где попало.

Хитклиф оскорблено засопел, но этим и ограничился, смолчав.

- Лиам, ты сможешь отследить и взломать базу данных Гёро?

Лиам сходу бить себя в грудь не стал, задумчиво пожевал губу, склонив голову к плечу.

- Не могу гарантировать, - честно признал он, поразмыслив. - Все не так просто. Не в такие сроки, не отсюда, не в одиночку. С Каньоном хотя бы было ясно откуда начинать, тут же все равно, что тыкать пальцем в небо.

- Что ж, - не расстроился или просто не показал вида Харан. - В таком случае нам следует для начала наведаться в Каньон. Проведем разведку, наведем справки, если повезет, подберемся к кому-нибудь из прихвостней Гёро и дипломатично побеседуем.

Лиам сразу оживился.

- О, а вот тут я кое-что даже могу предложить! Я тут порылся во внутренних рассылках Каньона, и вот на что наткнулся, - на экран вышло изображение пестрой открытки. Патетичные черные буквы на красном фоне, парочка полуголых девиц на крыле среднестатистического гоночного кара, блесточки по контуру. Девицы томно потягивались и маняще поводили бедрами, то и дело подмигивая зрителю то одним глазом, то другим.

- Потрясающе вульгарно, - поморщилась с дивана Анна.

- Совершенно с тобой согласен! - горячо поддержал ее Лиам, но в художественные недостатки углубляться не стал. - Дамы и господа, бла-бла, приглашаем, бла-бла, - озвучил он. - В общем, в чем суть. Завтра вечером в Шан-Ло состоится большой прием для любителей экстремальных гонок и элиты степени законопослушности ниже среднего. Презентация новых гоночных моделей, да и вообще местные папики соберутся меряться размерами достоинств.

- Любопытно, - согласился капитан и, одной рукой опершись на стол, навис над экраном и Лиамом. - Сможешь добавить нас в список гостей?

- О да, это без проблем, - с готовностью закивал парень.

Харан поднял глаза от экрана и мрачным, тяжелым взглядом обвел свою команду.

- Хитклиф - остаешься здесь, с Лиамом. Если что-то случится, вытаскивать нас оттуда придется тебе. Со мной идет Рин, - холодные зеленые глаза уставились на пилота с откровенным, даже в какой-то степени оскорбительным, скептицизмом, и перешли на Анну. И вот на девушке сомнение в капитановом взгляде достигло своего апогея.

- Ты умеешь стрелять? - наконец спросил он.

- Умею. В тире только, конечно... - не стала лукавить и преувеличивать свои таланты Анна, но Рину такая постановка вопроса показалась странной и подозрительной. В конце концов, "Kaze Nemuru" военный фрегат, на нем даже уборщицы должны уметь стрелять и владеть навыками рукопашного боя. Или капитан медика по объявлению нанимал?

- Я не могу тебе приказывать, ты знаешь, - проникновенно произнес Харан. - Я могу только просить. Нам бы пригодилась твоя помощь. Ты пойдешь с нами?

- Богатенький сынок с любовницей и телохранителем - отличный вариант для маскировки. Но в крайнем случае мы можем изобразить любовницу из Рина! - вспомнил о недавней идее и встрепенулся, подозрительно воодушевившись, Лиам. Рин, к чести своей, даже не дрогнул и в капитанском присутствии расправой наглому неуемному технику грозить не стал, однако взгляд, на него обращенный, не обещал ничего хорошего. Но Анна смилостивилась, то ли над капитаном, то ли над Рином, то ли над Лиамом.

- Я пойду... если могу быть полезна. Только там, наверное, наряд нужен? А у меня ничего такого нет.

- Я закажу, - вклинился в разговор профессор. - У меня как раз один знакомый есть с магазином одежды. Подберем и платье, и аксессуары, и все, что нужно приличной любовнице богатого отпрыска.

- И еще, Герберт, - голос Харана стал тише и словно бы грустным. - Заодно закажите Рину что-нибудь. Мне уже осточертело, что мой пилот ходит по моему кораблю, как босяк.

"Прелесть какая, - не без иронии, хотя и беззлобно, передразнил Рину. - Его пилот". Кир Герберт Ранненкапф, деятельный старикашка, уже увлекал их с Анной в сумрачные недра своего дома. Из гостеприимно распахнутой им навстречу двери веяло цветами, выпечкой и опасностью.

Глава 6

В Академии Ки курсантов готовили к великому множеству внештатных ситуаций. Что делать, если во время прыжка взорвался хвостовой двигатель. Что делать, если аборигены пытаются утопить твой корабль в болоте. Что делать, если на корабль напала стая энергососущих, и научно не доказанных, волколаков из открытого космоса. Что делать, если тебя домогается вражеский шпион в лице сексапильной блондинки. В общем, за пятнадцать лет у кураторов Академии имелось с избытком возможностей и времени придумывать и вводить какие угодно тренинги, на любой вкус и цвет. На любой, кроме социальной адаптации и того, что делать, если на тебе идиотский торжественный смокинг, а на твой локоть опирается сногсшибательной красоты девушка. Вариант с вражеским шпионом тут явно не прокатывал. Герберт выполнил возложенные на него обязанности с блеском и превратил Анну, до сих пор довольно пренебрежительно относящуюся к косметике и нарядам, в блистательную светскую даму. Кто бы обратил внимания на унылого блондинистого очкарика и его бородатого телохранителя, если рядом дефилировала, словно ангел, красавица в длинном, струящемся серебристом платье с глубоким декольте, с открытыми плечами и высокой прической, из которой шаловливо выбивался белокурый локон. На каблуках, правда, ангела изрядно пошатывало. Охрана на входе, два здоровенных бугая, сочли, что шаловливая девица уже на прием явилась в подпитии, а потому не удивились и, перед тем как пропустить их внутрь, изучили стройную девичью фигурку с куда большим интересом, чем приглашения и сопровождающих ее мужчин. Анна на всякий случай глупо хихикнула и поплотнее прижалась к своему кавалеру, до боли стиснув пальцы на его локте. Рядом молчаливой тенью следовал Харан, за сутки подготовки успевший обзавестись трехмесячной бородой на впалых щеках и навороченными телохранительскими очками с встроенным тепловизором и автоматической системой наведения. Черная полоса очков почти полностью закрывала половину лица, не закрытую бородой, и делала капитана рит Ороста-Сунрайа почти не узнаваемым.

- Отлично, вы внутри, - зашептал в ухе крошечный микрофон голосом Лиама. Анна снова споткнулась на ступеньке и виновато улыбнулась. Дверь перед ними услужливо распахнул робот-дворецкий и Рина сходу с головой окунуло в водоворот музыки, голосов и ярких пятен. Ему даже показалось, что они снова попали в главный зал орбитальной станции Ширы. Разве что количество людей среди присутствующих преобладало больше, чем наполовину. Наваждение оказалось столь навязчивым, что Рину пришлось несколько раз сморгнуть, а Харану за их спинами деликатно кашлянуть.

- Идем, - слегка потянула его Анна. Рин, опомнившись, шагнул вперед. - Здесь все несколько иначе, чем я себе представляла, - прошептала она и Рин, хотя и не представлял себе это вообще никак, склонен был с ней согласиться. Издалека, с лестницы, толпа гостей наводила на мысли о банке с копошащимися жуками, которых чья-то шаловливая рука щедро сбрызнула аэрозольной фосфорирующей краской. При ближайшем рассмотрении впечатление не слишком менялось. Почтенные матроны с гладкими, словно маски, лицами, увешанные украшениями с щедростью стенда в ювелирной лавке. Мужчины в дорогих деловых костюмах, смокингах и фраках, с толстыми сигарами в зубах и в пальцах, окутанные тошнотворно-сладким дымом легких наркотиков. Между ними - девушки, парни, миловидные существа неопределенной половой принадлежности, в нарядах самых немыслимых форм и расцветок - любовницы, любовники, дети. Немногочисленные инопланетяне: несколько ярко раскрашенных стаек азартных ядь-гор; скитуа, почти не отличимые от людей; даже мрачная тень одинокого ренмей в углу зала. Его избегали даже здесь, и куда откровенней чем в других, более законопослушных местах, где силились сохранить хотя бы видимость вежливости и толерантности. Среди них Рин, вопреки своим опасениям, выглядел даже бледновато.

- Я пойду прогуляюсь, - раздался в ухе голос Харана, невинно подпирающего стенку в паре шагов от них. - Побродите тут и постарайтесь не вести себя, как два робких школьника на выпускном.

Рин никогда не учился в школе, даже в Академии у них с выпускным не заладилось, но аллегорию он осознал. Анна нервно фыркнула.

- Пойдем, милый, ты обещал мне веселый вечер, - проканючила она тоном столь правдоподобно-несносным, что Рин почувствовал себя не просто любовником, а давно и безнадежно женатым.

- Ты когда-нибудь был на подобных мероприятиях? - спросила Анна. Они степенно, под ручку обошли по периметру зал и даже приняли от услужливого робота-официанта по бокалу вина. Анна преувеличено лихо отхлебнула и поморщилась. Рин задумчиво воззрился в недра рубиново-алой жидкости. С одной стороны - корабль в доках, с другой - пока Ки подключен к проводнику прием алкоголя не рекомендовался.

- Нет, где бы, - отозвался он и задумчиво взболтнул свой бокал. - Нас обучали дворцовому церемониалу, что бы на торжественных награждениях, которые определенно обязаны были быть в нашем потенциальном будущем, мы не позорили своего капитана. Но вряд ли мои познания применимы к подобному сборищу.

- Да, вряд ли, - мимо продефилировала полуголая девица с ядовито-зеленымии волосами и пачкой листовок в руках. Анна проследила за ней задумчивым скептическим взглядом. Поравнявшись с Рином, девица одарила его профессионально соблазнительной улыбкой, отработанно незаметным движением оставила в его руках брошюру и, покачивая едва прикрытыми полупрозрачной тканью бедрами, скрылась в толпе.

- У меня мама очень любила устраивать балы, - Анна проводила девушку взглядом и снова отпила из бокала. - Надеялась таким образом выдать нас с сестрами замуж. Ты не представляешь, как это было уныло. Куча маминых старых друзей и их разнокалиберных сыновей. "Ах, какими красавицами они у вас выросли". "Ах, она у вас учится на врача? Как это благородно! И будет кому деток в семье лечить". А их отпрыски и того хуже. "Ах, однажды в степях Хунахпу я голыми руками заломал огромного злобного крокомедя!". "Ах, у вас такие большие... глаза!". "Ах, а давайте выпьем с вами на брудершафт!".

Анна допила остатки вина залпом и с неожиданной для себя ожесточенностью стукнула опустевшим бокалом о поднос в руках мимопробегающего официанта. Рин фыркнул и негромко рассмеялся, но Анна не обиделась, лишь слабо улыбнулась в ответ.

- Тебе не нравилось? - спросил Рин.

- Я эти балы терпеть не могла. Пряталась в самом дальнем углу с книгой и надеялась, что обо мне никто не вспомнит до самого окончания приема. Как правило, вспоминали.

- Капитан у нас тоже аристократ. Там ты с ним познакомилась? - предположил Рин. Анна отрицательно качнула головой.

- Нет, мы с Хараном давно друг друга знаем. Мы дружим с его сестрой, еще в школе вместе учились. Хотя мама одно время зазывала его к нам, надеялась выдать за него Илону. Хорошая была бы партия, так она считала. Но Харан тоже не любитель подобных мероприятий, особенно если чувствует, что там его ждет засада. Прислал очень милые извинения, мол погряз в делах, защита Империи требует массы сил и времени, как-нибудь в другой раз он с величайшим удовольствием... но так и не появился. Мама тогда была очень недовольна и с тех пор его недолюбливает.

- Как же она тебя отпустила с таким злодеем? - не удержался от подколки Рин. Анна с достоинством вздернула подбородок.

- Я уже большая девочка! - она хитро улыбнулась и от этого стала еще чуток обаятельнее. - Я сказала ей, что еду на конференцию по работе.

- Вы же в курсе, что мы вас слышим? - так неожиданно раздался в ухе голос Харана, что Рин вздрогнул, а Анна ойкнула.

- Нет-нет, - тут же вклинился голос Лиама. - Вы продолжайте, не смущайтесь. Мне даже интересно!

- Я тебе сам потом перескажу все интригующие подробности, - многозначительно пообещал капитан. - Никто не забыл, что мы ищем Гёро?

Анна за воспоминаниями о дорогой родительнице, о каком-то там пирате и правда успела забыть. Она вскинула смущенные, беспомощные глаза на Рина и тот мужественно откашлялся.

- Пока его не было видно.

- У нас тоже, - голос Лиама зазвучал серьезнее. - Я подключился к трансляции с камер Каньнона, сейчас на них сидят Хитклиф и профессор. Но в одном только приемном зале камер больше десятка.

- Может быть какие-то зацепки, идеи относительно Гёро? - Рин сняло очки, потер ладонью глаза и тут же, опомнившись, нацепил обратно. Добытые Ранненкампфом хитрые, частично тонирующие очки - единственное, что маскировало излишне экзотичные глаза Рина. От линз, к великому прискорбию, пришлось отказаться, на деформированной в Академии Ки сетчатке они не держались. В наушниках тем временем повисло тягостное молчание.

- В общем, кое-что есть. Мне оно нисколько не помогло, но может вам пригодится. Нам удалось сопоставить время появления Гёро на камерах и статистику гонок...

- Короче, Лиам, - сухо потребовал голос Харана.

- Короче, - послушно согласился техник. - Гёро появился около трех месяцев назад и несколько раз подавал заявку на участие. Не очень удачно. Лучший результат - третье место, трижды его кар даже не добирался до финиша. Но за последнюю неделю он выиграл дважды. Две заявки и две победы. Кар все тот же - "Неспящий".

- Ага, спасибо, - буркнул Рин и зашелестел страницами так и оставшейся в руках брошюры. Анна заинтересовалась, подошла поближе, заглядывая ему под руку, но, умница, спрашивать ничего не стала. - "Неспящий", - искомый кар непрезентабельного песочно-серого цвета с торжественной алой подписью "рекордсмен последней гонки!", нашелся на развороте.

- Узнаю эту модель. Я думал, будет круче, - честно признался Рин. Он подхватил девушку под локоть и целеустремленно потащил вперед. Изумленная Анна, торопясь поспеть за пилотом, забыла о том, что не умеет ходить на каблуках и следовала за ним, звонко цокая и при каждом шаге обнажая в разрезе платья длинную стройную ножку. Герберт Ранненкампф определенно разбирался и в нарядах, и в людях. Рин резко затормозил у небольшой группы мужчин, в большинстве своем выглядящих достаточно презентабельно.

- Детка, - заявил он так громогласно, что Анна вздрогнула и невольно отшатнулась. Рин словно и не заметил, подхватил с подноса официанта наполненный бокал и вручил его девушке. - Детка, я не буду покупать тебе ничего, подобного этому корыту. Даже если ты покрасишь его в розовый, от этого модель Lorren MX II не станет лучше. Ее переоценивали еще шесть лет назад, когда только наладили ее выпуск, и с тех пор ничего не изменилось. Маневровые нестабильны, движок неоправданной мощности. Я вообще удивлен, что эта лоханка в последних гонках не развалилась по пути, - Рин дождался, пока на его бестактный вопль обернуться парочка-другая человек и, напоследок, припечатал со всем самодовольным апломбом, на который был способен. - Дряная модель. Посмотри лучше вот этот, - он наугад ткнул пальцем в брошюру и гордо продемонстрировал растерявшейся от такого напора Анне.

- Ну... да... он такой... красненький... - неуверенно согласилась девушка, но больших усилий от нее и не требовалось.

- Прошу прощения, вы так хорошо разбираетесь в гоночных карах? - миролюбиво поинтересовался стоящий к ним ближе всех высокий мужчина с такой ж, как у Рина, брошюрой в руках. Обращался он к парню, но бледные голубые глаза с беззастенчивым любопытством разглядывали декольте Анны.

- Смею утверждать, что я в этом деле своего рода профессионал! В моем загородном особняке на Соль-Эртели сорок три коллекционные модели самого лучшего качества. И, поверьте, мне никогда и в страшном сне не приходило в голову присовокупить к ним Lorren MX II!- Рин подбоченился, расправил плечи, и за его спиной тут же поторопилась спрятаться Анна, к вящему разочарованию их собеседника.

- Самозабвенно врешь, пилот, - одобрительно хохотнул в наушнике Лиам.

- Вы, молодой человек, никакой не профессионал, а совсем даже неуч! - плотный, лысый, как коленка, мужчина, пробился к ним, оттеснил высокого с брошюрой, и сходу обрушил на Рина свой праведный гнев. - Я не мог это больше слушать! Не мог! - заявил он, надвигаясь столь решительно, что Рин испугался, что переборщил с обличительной речью и его сейчас будут бить. Не то, что бы им не предусматривался такой вариант развития событий, но не так же быстро!

- Моим ушам больно слышать эту оскорбительную ересь! Lorren, возможно, и не идеальный гоночный кар, но его добротность и результативность никогда не вызывала сомнений! Маневровые нестабильны, что за глупости! Да вы явно не садились ни на что, кроме грависамоката!

Рин собрался возмутиться, притом совершенно искренне, что садился, и еще как, но тут, совершенно внезапно, откуда-то слева, из раскидистых кустов искусственного фикуса к ним вынырнул тощий зеленоволосый парень. Щедро подведенные черным глаза с расширенным зрачком воззрились на лысого, а в грудь ему ткнулось основание костыля. Неожиданный союзник неловко опирался на плотно упакованную в шину ногу, в болезненно тонких пальцах подрагивал бокал кислотно-оранжевого пойла, но держался он на удивление уверенно.

- Заткнись, Франц, - с простуженной надрывностью в голосе прохрипел он. - И ползи обратно в свою конуру. Lorren МХ - дерьмо. И я рад, что хоть у кого-то в этой клоаке хватило мозгов это признать!

Каждый тычок костылем в грудь заставлял лысого немного отступать назад, но сдаваться так просто он не собирался.

- Ты бесишься, потому что "Неспящий" сделал тебя! - взвизгнул лысый, по-бабски взмахнул рукой в попытке отбиться от костыля, но не преуспел.

- А ты стелешься, потому что надеешься втюхать тот металлолом, который ты называешь запчастями, - парировал зеленоволосый. Кончик костыля уперся лысому в пузо, еще немного подтолкнул назад и заставил споткнуться и рухнуть в небольшой фонтанчик, подняв столб брызг и изгнав оттуда двух очаровательных скитуа. Когда брызги осели, в районе инцидента раздалось только сдержанное кучное хихиканье. Вытаскивать несчастного из бассейна никто не торопился, предоставив ему барахтаться в подсвеченной розовым раковине фонтана в свое удовольствие.

- Малахит, - вдруг сообщил зеленоволосый и Рин осознал, к чему это он, только когда опустил взгляд на протянутую ему ладонь.

- Ринальдо Вебер, - он пожал руку в ответ и представился в соответствии с заповеданной капитаном легендой. - Рит Вебер. Ринальдо рит Вебер, - торопливо исправился он после того, как Анна больно ущипнула его за руку. Но Малахит на такие мелочи внимания не обращал. Потягивая содержимое своего бокала из длинной полосатой трубочки, он приобрел вид задумчивый и медитативный. Он оторвался от трубочки спустя около полминуты, поднял расфокусированный взгляд на Рина, нахмурился и, наконец, просветлел лицом.

- А это моя подруга - Кассиопея, - Рин поторопился представить новому знакомому Анну. На девушке Малахиту удалось сконцентрироваться не в пример быстрее, он по достоинству оценил и шейку, и декольте, и ножки, но, стоит отдать ему должное, удержался от пошлых комментариев.

- Шикарная... - подбор подходящего и, главное, пристойного определения потребовала некоторых усилий, но Малахит справился. - Шикарная подруга!

- Благодарю, вы так милы, - не слишком дружелюбно буркнула Анна.

- Так о чем мы там? - Малахит мужественно отвел взгляд и девушка торопливо подтянула вырез на груди повыше.

- О Lorren МХ, - услужливо напомнил Рин, почуяв в зеленоволосом благодатного информатора.

- Вообще сморчок прав, - загрустил парень, тоскливо заглянул в свой бокал и, не глядя, выплеснул остатки его содержимого в ближайшую кадку с пышным разлапистым фикусом. Листья, на которые попала жидкость, почти мгновенно почернели и сморщились.

- "Неспящий" меня обставил. Дважды. Ты представляешь? И знаешь, что самое обидное?

Темные, почти черные глаза с расширенным зрачком смотрели на Рина с такой надеждой, с такой мольбой, то пилот счел за благо изобразить сочувствие и заинтересованность.

- Что? - поинтересовался он, ощущая себя матерым и безудержно хитрым дипломатом.

- Я видел его, - перешел на шепот, драматичный, с надрывом, Малахит. - Пилота "Неспящего". Вот ты его видел?

Рин отрицательно качнул головой и Малахит удовлетворенно, с горечью, продолжил.

- Он появился три месяца назад вместе со Змеем. Как его проте... же, - парень нервно икнул, видимо сбившись на столь заумном слове. - Змея здесь знают, появляется время от времени, но этого хмыря он приволок впервые. Мерзкий тип, я тебе скажу, и не потому, что меня обставил, - Малахит задумчиво пожевал губами и добавил с самокритичной честностью. - Не только поэтому. Отмороженный ублюдок, подстать самому Змею, только этот еще и бешеный. У него глаза... ты бы видел его глаза. Эй, ты! - неожиданно рявкнул он и заслушавшийся Рин вздрогнул. - Кати сюда, ведроид! - робот-официант, привыкший реагировать на подобного рода обращения, послушно приблизился и Малахит, придирчиво обозрев имеющееся разнообразие алкоголя, выбрал нечто зеленое, с колышущимися внутри розовыми пузырьками.

- Но он побеждает, - осторожно заметил Рин. Малахит глотнул свой напиток, презрительно высунул язык и сплюнул на и без того многострадальное растение.

- Я не знаю, что с ним сделал Змей. А хотел бы знать. Может мозги промыл, может дурью какой пичкает. Мне б такую дурь. Еще месяц назад "Неспящий" был похож на обкуренного шмеля. Ты ведь прав, Lorren МХ, она словно пальцем делана. Прошу прощения, кира, - неожиданно вспомнил он о существовании поблизости Анны и та с вежливой снисходительностью улыбнулась, мол ничего, продолжайте. - Баланс хреновый, хвост перевешивает, маневровые заносит, крылья короткие, двигатели дергает так, будто это корыто пытается тебя вые... - Малахит снова покосился на Анну и трогательно исправился. - Словно оно пытается надругаться над тобой самым неприличным способом. На кой, казалось бы, эта хреновина Змею? Он ведь не дурак. Взял бы что приличнее. Не денег же у него не хватает, правда? Но! - он нравоучительно вскинул тощий палец и Рин с Анной уставилась на него, как завороженные. - Неделю назад его словно подменили. Ты бы это видел! "Неспящий" стал порхать, как... как... - не в силах словесно выразить всю гамму обуревающих его эмоций, Малахит схватил с ближайшего подноса надкушенный кем-то бутерброд и заложил им такой лихой вираж, что едва не разбил Рину нос. Унылый рыбий хвост сорвался с поверхности бутерброда, описал красивую дугу и осел на высокой прическе некой почтенной особы. Рин с Анной деликатно сделали вид, что ничего не заметили, Малахит же на подобные мелочи внимания не обращал, всецело поглощенный собой и бутербродом.

- Не видел бы своими глазами, в жизни бы не поверил! Ты ведь тоже пилот, я ж вижу, - заявил он и панибратски хлопнул Рина по животу, словно именно там скрывалась некая тайная пилотская метка. - Ты ведь понимаешь, что для такого маневровые просто не подрихтуешь и заменой топлива не обойдешься. Тут явно еще что-то. И, чего уж скрывать, это "что-то" нам с Красавицей очень бы приходилось, - филосовски заключил он и с каким-то наивным удивлением воззрился на помятый бутерброд в своих руках. - Вот ведь жмоты. Вообще-то на него рыбу еще полагается класть, а они зажали, - возмутился Малахит, свистнул, подзывая официанта, и швырнул истерзанные останки на поднос.

"Хорошо хоть не в фикус," - невольно подумалось Рину.

- Твоя красавица? - переспросил он и погрусневшие глаза Малахита опасно загорелись. Рин знал этот огонь - огонь одержимого своим кораблем пилота.

- О да! - выдохнул Малахит, глазами нашел перекочевавшую в руки к Анне брошюру и выхватил ее с рвением маньяка. - Вот она!

"Красавица" располагалась на следующей после "Неспящего" странице. Зеленый с белыми разводами кар модели Lapide Viridi 5. Под изображением змеилась надпись "Красавица" - семикратный чемпион Шан-Ло".

- Симпатичный такой, - осторожно одобрила Анна. Но Рин выдохнул и затрепетал.

- Слушай, а неплохо! - совершенно искренне восхитился он и Малахит разулыбался с энтузиазмам отца, выдающего замуж любимую дочку. - С пятой я еще не сталкивался, он, видимо, недавно вышла. Но в свое время был опытполета на четвертой. Чуткая маневренность, хороший баланс крыльев, и совершенно потрясающий выход из пике! Правда были проблемы со стабилизаторами. В пятой ее исправили?

- Пфе! - Малахит презрительно выпятил губу, незамысловато демонстрируя все, что думает о идиотах конструкторах. - Изменили интерфейс, слегка поменяли форму крыльев, приписали пятерку и выпустили как новую модель. Я стабилизаторы сам менял. Снял с древней военной "Ласточки" и примотал к "Красотке".

- Подожди, - изумился Рин. - У "Ласточки", конечно, стабилизаторы неубиваемые, корабль развалится - на стабилизаторах ни царапины, но там ведь разъемы, шлейфы, все совершенно разное!

Малахит принял вид самодовольный и снисходительный.

- Ну так берем провод двоечку, берем фикс-гель, лучше тот, что в синей упаковке...

- Кхм! - неожиданно и очень многозначительно закашлялась Анна, но Рин к ней даже не обернулся. Он внимал Малахиту, словно неофит спустившемуся с горы божеству.

- И еще нужен чулок, - продолжал делиться секретами зеленоволосый. - Обычный женский чулок. Я у подружки его спер. С котиками такой.

- Кхмкхм! - Анна не унималась.

- Будь здорова, - некстати брякнул Рин и девушка, не выдержав, ущипнула его за бедро. И только тогда, опомнившись, он воззрился на ее старательно косящие в сторону глаза.

- А, - Малахит первым проследил направление ее взгляда и разом поскучнел. - А вот и он.

С ведущей от главного входа лестницы неторопливо спускался Джунхей Гёро в сопровождении трех охранников и суетливого старичка.

Словно аккомпанементом его появлению в зале приглушился свет, притихли гости, погружаясь в обволакивающе томную, пульсирующую мелодию. В воцарившемся полумраке спутники Гёро превратились в смутные тени, но его светлый костюм отчетливо мерцал в разноцветных лучах софитов. Но Рин вздохнул облегченно. Темнота подарила отдых раздраженным ярким светом глазам и позволила зрению сконцентрироваться на самом важном.

- Змей? - помрачнев, уточнил Рин и Малахит кивнул. - Только что пришел. Спускается с лестницы в сторону западного балкона. С ним трое и еще какой-то старикашка.

Динамик в ухе ожил голосом капитана.

- Понял. Лиам, что на камерах?

- Вижу его, - тут же отозвался техник. - Отслеживаю перемещение.

- Он этого вертлявого в последнее время постоянно с собой таскает, - лениво подтвердил Малахит, пребывающий в блаженном неведении относительно внутренних переговоров. - Может он при Змее что-то вроде персонального талисмана? Хотя обычно на эту роль девушек красивых берут. И чем краше, тем лучше, - он выразительно покосился на Анну, но та передернула плечом и рвения становиться чьим бы то ни было талисманом не проявила. - Мне бы вот очень пригодился, - не отчаивался Малахит. - Я все-таки семикратный чемпион, - приосанился он. - А тут удача отвернулась. Может все дело в отсутствии талисмана?

- Скажи ему, что если он приблизится к Анне, я ему руки поотрываю, - неожиданно пробасил в ухе Хитклиф и Анна смутилась.

- Прости, друг, этот талисман уже занят, - Рин адаптировал пожелание Хитклифа в менее агрессивный вариант, и хозяйственно приобнял девушку за талию, очень надеясь, что ему Хит конечности отрывать не будет. Малахит понятливо поднял руки, вооруженные костылем и бокалом, и настаивать не стал.

- Что ж, нет, так нет.

- Гёро оставил свой транспорт на втором уровне парковки, сектор В21, - забубнил в ухе Лиам. - Сам Гёро вместе с охраной и старикашкой пока на балконе, активности не проявляют и никуда не торопятся.

- Мне нужен кар, на котором он приехал, - бескомпромиссно проинформировал Харан. Окончание его фразы потонуло в одобрительном гуле гостей. На небольшое возвышение между двумя мраморными львами, что торжественно изрыгали из себя шампанское, начали выскакивать и соблазнительно выгибаться под страстный, жаркий ритм "медленно-быстро-быстро" молоденькие девицы.

- Хочешь проверить компьютер его тачки? - мгновенно догадался Лиам. - Я попробую отключить сигнализацию парковки, но мне потребуется время. У тебя будет минуты три, прежде чем служба безопасности заметит вторжение в их систему.

- Хватит, - коротко согласился капитан.

- И вот еще что, - Лиам замолчал, словно обдумывая что-то, и Рин невольно прислушался к повисшей в динамике паузе. - Я не смогу одновременно ломать сигнализацию и отводить глаза камерам.

- Отвлечь охрану занимательным зрелищем? - тихо уточнил Рин. - Я займусь этим. Скажешь, когда будет пора.

В ответ Лиам только невнятно угукнул и снова надолго замолк.

- Кассиопея, душа моя, - Рин аккуратно оттеснил Малахита от Анны. Зеленоволосый послушно, хотя и с явным сожалением, оттеснился, но Анна, утомленная непрошенным поклонником, не сразу осознала, что обращаются к ней.

- Детка, такая приятная музыка, ты не находишь? - с апломбом матерого покорителя сердец, слегка переигрывая, заявил Рин. - Давай потанцуем, - предложил он, но в больших серых глазах Анны вместо энтузиазма отразился смущенный испуг.

Рин растерялся. Он рассуждал так, что раз матушка Анны устраивала балы, то танцевать, хоть немного, девушка должна уметь. Причин ее реакции он не видел и не понимал.

- Туфли, - одними губами выдохнула Анна и для многозначительно округлила глаза.

Танцевать Анна умела, но вот на каблуках держалась крайне нетвердо. Какие уж тут танцы. Несколько секунд Рин смотрел на девушку пустым, ничего не выражающим взглядом, а затем бухнулся перед ней на одно колено и, ничтоже не сумняшеся, задрал подол ее платья. Малахит в восторге ахнул. Облепленная блестками и камушками туфелька держалась на изящной ножке с помощью многочисленных ремешков и застежек. Право слово, проще разобраться в устройстве "спящего ветра". Анна пошатнулась, когда Рин грубовато стягивал с ее ноги туфлю, но не издала ни звука, только инстинктивно вцепилась пальцами в ближайшее мужское плечо, оказавшееся Малахитовым. Тот оказался не против, наоборот, приосанился и героически выпятил тощую грудь.

- Э... спасибо большое, - неловко поблагодарила Анна и разжала пальцы, когда Рин расправился и со второй ее туфлей и выпрямился.

- Друг, - обратился он к Малахиту и с панибратским нахальством подвесил на его костыль туфли. - Посторожи, будь добр. Это много значит для Кассиопеи!

- Я буду защищать их, словно от этого зависит моя жизнь! - пылко пообещал Малахит, попытался локтем прижать туфли к груди и уронил одну из них себе на ногу.

Рин как можно более ободряюще улыбнулся девушке, увлекая ее на танцпол. Когда они остановились, он ловко развернул ее к себе лицом, одна его рука поймала ее ладонь, а вторая легла между лопаток. Без обуви Анна чувствовала себя куда увереннее, только поежилась и повела плечом, когда холодные пальцы коснулись обнаженной спины.

- На счет восемь? - вопросительно улыбнулась она. Рин склонил голову и, дождавшись подходящей паузы в мелодии, начал отсчет.

- Раз...

Анна умела танцевать. Вернее она превосходно знала движения, двигалась легко, изящно, но вот вести себя не позволяла. Медленно-медленно-быстро. Разворот, взметается шелковой волной, цветком закручивается вокруг ее ног белый подол платья. Анна не желала подчиниться и дело тут, скорее всего, заключалось даже не в персоне Рина. Она не чувствовала ни партнера, ни танец. Рин невольно вспомнил, что последний раз подобного рода затруднения испытывал в танце с Неей. Даже Дар, с его ростом и могучей мускулатурой, изображал партнершу куда убедительнее. Рин замешкался на долю секунды, и Анна уже решительно тянула его за собой.

- Расслабься, - прошептал он, когда ухо Анны оказалось в непосредственной близости. - В Академии танцам выделяли часов больше, чем математике и биологии вместе взятым.

Анна чуть повернула голову к нему, вскинула удивленные глаза, но даже не запнулась в механически отточенном движении.

- Серьезно? - спросила она и, лежа на его руке, изящно прогнулась всем телом. Оттесненные к краям площадки танцоры, превратившись в зрителей, одобрительно захлопали, а кое-кто заулюлюкал.

- Серьезно, - подтвердил Рин, когда она снова оказалась в его объятиях в вертикальном положении. - Танцы, фехтование, любые занятия на координацию движений. Мы же синхронизируемся с кораблем. Танцевать и летать я могу с закрытыми глазами, - в подтверждение своих слов он опустил ресницы. Это оказалось неудачным ходом. Анна, поверила она или нет, только больше напряглась. Рин зло скрипнул зубами. Ему осточертело превращать танец в противостояние умений, воли, ловкости. Практически насильно он преодолевал более чем ощутимое сопротивление внешне покорной, но, тем не менее, весьма упрямой девицы. Если бы главная женщина его жизни - "Kaze Nemure" вела себя также, он бы удавился. Наверное, именно так чувствовал себя капитан, когда устраивался в пилотское кресло спящего ветра. Эта мысль неожиданно пришла и надежно засела в голове Рина. Как он там говорил? Будто насилуешь строптивую невинность, которая тебя убивает. Если рассматривать с такой точки зрения, то Анна вела себя еще вполне прилично.

- Рин, пора, - коротко скомандовал Лиам. Рин сделал резкий, непредусмотренный классическим танцем разворот, в достаточной степени вписывающийся в ритм, что бы его можно было бы принять за страстную импровизацию. Его прелестная партнерша не артачилась, но благодарить за это стоило не ее покладистость, а превосходство в физической силе. Еще один изящный шаг, разворот, что вывел их за периметр танцпола, и Рин со всей дури, в страстном порыве танца, впечатался спиной в затесавшегося сзади робота-официанта. Оснащенный лишь минимальным набором программ для выполнения своих функций, робот не сумел отреагировать достаточно адекватным образом и принял удар всем своим металлическим телом. Он отлетел в сторону и с придавшей силы инерцией врезался в изрыгающего шампанское льва. Экономия хозяев Каньона на легких материалах для обслуживающего персонала оказалась Рину на руку и превзошла всякие ожидания, когда официант всей своей тяжелой конструкцией снес льва вместе с раковиной, куда стекало изрыгаемое, с постамента. Лев с оглушительным грохотом рухнул на пол и разлетелся в дребезги. Как крик буревестника, совсем рядом раздался первый женский вопль. Из пьедестала, вместе со львом лишившегося крана-регулятора, вырвалась неконтролируемая струя шампанского и ударила в грудь многострадального робота. Отброшенный струей, он поскользнулся на успевшей натечь липкой луже, и опрокинулся навзничь. В металлической черепушке что-то окончательно закоротило, конечности конвульсивно задергались, на местах стыков суставов заискрило. Визг стал звонче и интенсивнее, к первому голосу, набирая высоту и насыщенность девятого вала, присоединился еще пяток энтузиасток. Добрая половина оказалась гостей придавлена к полу собственными героическими телохранителями. Кто-то, менее состоятельный и менее ценный, жался у стен. Особо ретивые профессионалы с отточенной в горячих точках готовностью опрокинули мебель и забаррикадировались, угрюмо выглядывая из-за нее и угрожая пугающей неизвестности оружием.

- Живым не дамся! - прозвенел истеричный хриплый крик обкурившегося юнца и в потолок несколько раз выстрелили. С оглушающим грохотом на все того же робота-официанта рухнула отделанная под старину стеклянная люстра. Что-то в внутренностях робота не выдержало чрезмерного насилия, глухо щелкнуло, взорвалось и задымилось. Взрыв вышел небольшим, но со всех сторон тут же набежали и засуетились небольшие, круглые, как мяч, роботы пожарной безопасности.

- Пожалуйста, без паники. Пожалуйста, без паники, - хором забубнили они, своим сплоченным бормотанием перекрывая визги и ругань. Оперативно, с похвальной добросовестностью они заливали противопожарной пеной все в радиусе трех метров от очага возгорания и не особо церемонились с не успевшими далеко убежать гостями. С философской меланхоличностью, словно заурядный дождик, по плечам стучали капли так и не перекрытого шампанского.

- Отпад! - к ним подоспел сияющий восторгом Малахит с туфлями в руках. - Вы еще танцевать будете? - деловито обратился он к девушке. Ошеломленная и не подозревающая о подвохе, Анна необдуманно качнула головой. В глазах зеленоволосого загорелся энтузиазм и он попытался тут же бухнуться на колени прям в лужу шампанского. Закатанная в шину нога препятствовала сему начинанию, но Малахит не отчаивался. Он пыхтел от усердия, придерживался за бедро Анны и не оставлял попыток.

Рин провел ладонью по волосам, на пару секунд задержав руку. Он не меньше других оказался впечатлен результатами своей диверсии.

- Рин? - донеслось совсем рядом с ним. Погруженный в созерцание, парень не сразу осознал, откуда исходит и кому принадлежит негромкий, вкрадчивый голос.

- А? - он обернулся и с оторопью воззрился на старика весьма преклонных лет, даже при учете современного развития медицины. Тот смотрел на Рина внимательно, пытливо и, когда парень шарахнулся назад, словно увидев призрак, на его невыразительном лице отразилось удовлетворение, а губы растянулись в короткой, неприятной улыбке. Это оказался тот самый, суетливый талисман, что пришел вместе с Гёро, но только теперь, вблизи, увидев эти бесцветные рыбьи глаза и вспомнив это выражение холодного научного интереса на лице, Рин его узнал. Узнал и ужаснулся.

- Доктор Эрланд, - выдохнул он и улыбка старика стала шире, уверенней. Рин невольно, инстинктивно пятился от этого сухого, костлявого старика до тех пор, пока спина не уперлась в стену. Эрланд не отставал. С ястребиной алчностью он преследовал свою, в этом не оставалось сомнений, добычу. Рин цепенел. Неконтролируемый, первобытный ужас пробирался ему под кожу, вместе с кровью растекался по всему телу и отбирал волю и способность мыслить. Привычное и в то же время полузабытое чувство, что овладевало всеми без исключения Ки в присутствии своего созхдателя.

- Доктор Эрланд, - едва слышно повторил он пересохшими губами.

- Рад тебя видеть. Хотя, признаться, не ожидал, - старик протянул руку, словно хотел по-отечески потрепать парня по щеке. Но Рин дернулся, стремясь избежать прикосновения. Доктор Эрланд и не подумал обидеться.

Ки не видят снов. Ки не должны знать, что такое страх и кошмары. Но с отчаянием загипнотизированного кролика он смотрел в эти глаза и проваливался в них. Мир вокруг расплывался, таяли дымкой яркие огни, фигуры, львы со своим шампанским. Таяли, словно дурная иллюзия, шутка старого доктора. Рин тонул в холодном, полном неутомимого исследовательского любопытства омуте, и видел вокруг себя белые стены медицинского блока Академии Ки, чувствовал беспощадные, сильные пальцы на своих запястьях, стягивающие обнаженную грудь холодные ремни, и боль в висках и в затылке, там, где подключается проводник. Он слышал голос Томаса Эрланда, главного врача и ведущего куратора проекта Ки.

- Не бойся, мальчик мой, - почти ласково шептал голос. - Еще пара уколов.

Словно раскаленная спица вонзилась в основание черепа, кровь в венах, казалось, бурлила, кипела, и он слепнул от этой боли.

- Не бойся... - снова шептал голос. - Ки не испытывают страха. Ты ведь Ки. Ты будешь прекрасным Ки.

Над головой качались причудливые панели потолочного покрытия медицинского блока.

- Удачный экземпляр. Усильте напряжение и добавьте в капельницу это и это. Попробуем вытянуть стабильность до "В". И не угробьте его. Император и так недоволен перерасходом материала.

- Рин, что происходит?! - голос Харана рит Ороста-Сунрайя вырвал из вязкого, словно кисель, марева. Большой приемный зал Каньона Шан-Ло обретал плотность. Вырванные из памяти образы и шепот доктора - тускнели.

- Все в порядке, работай, - прошептал Рин. Он, не отрываясь, смотрел на доктора Эрланда и, как никогда, с остервенелой искренностью, был благодарен своему капитану. Рин больше не был курсантом, он давно покинул планету Ки с ее разрушенной, разгромленной Академией. Он отверг попахивающую падалью милость Императора и стал хозяином собственной судьбы. Вот что составляло его реальность. Цепляясь за эту мысль с упрямством утопающего, он смог выровнять голос.

- Я тоже не ожидал вас здесь увидеть, доктор, - сдержанно произнес он, глядя прямо в бледные рыбьи глаза. - Я ничего не слышал о вас и думал, что вы погибли во время нападения на Академию.

- О, мне повезло. Я подал в отставку и покинул планету за два дня до того прискорбного события. Мне повезло, - повторил он.

- Удачное стечение обстоятельств, - выдавил из себя Рин. В нескольких метрах от них, позади доктора, замаячила фигура Анны. Прическа ее растрепалась, белокурые волосы сосульками падали на плечи, намокшее от шампанского платье липло к телу и путалось в ногах. Рядом с ней отирался Малахит, все еще трепетно прижимая к груди девичьи туфли. "Уведи ее!" - одними глазами, ошалелыми, с расширенным горизонтальным зрачком, взмолился Рин. Малахит оказался не таким идиотом, каким выглядел. Что-то он разглядел в скрытом за очками взгляде новоявленного друга, и, схватив девушку за руку, потащил в сторону полускрытых в тени портьер. Анна вяло сопротивлялась, не понимая, что происходит, но Малахит проявлял чудеса настойчивости.

- Очень удачное, - согласился доктор и прищурился. Рин помнил этот взгляд и понимал, что теперь доктор Томас Эрланд с него просто так не слезет. Это понимание наполняло беспросветным, обреченным ужасом. И только отчаянное, упрямое воспоминание о реальности его красавицы, черно-золотой "Kaze Nemuru", о капитане, о неутомимом технике, о рыжем добродушном Хитклифе, о так отвратительно танцующей Анне и даже о печеньках киры Ранненкампф, позволяли ему держаться со всей невозмутимостью и независимостью, на которые он был способен под продирающем до костей взглядом доктора Эрланда.

- Приятно было повидаться, - Рин даже не пытался придать голосу правдоподобия и предпринял попытку протиснуться мимо доктора. Сухие старческие пальцы перехватили его за локоть и сжали с такой силой, что Рин поморщился. По позвоночнику прокатилась холодная нервная дрожь.

- Постой, - ласково прошелестел Эрланд. - Я хотел бы познакомить тебя с моим другом. Он видел ваш танец и очень заинтересовался.

В это мгновение невольной слабости Рин остро пожалел и о танце, и о том, что пришел сюда, и даже о том, что покинул тихий, незаметный Терминаш.

- Прошу меня извинить, - Рин старательно, очень аккуратно, палец за пальцем, расцепил хватку на собственном локте. - В другой раз. Я занят. Очень занят.

Эрланд отпустил его руку, но такой покладистости Рин не успел ни удивиться, ни порадоваться. Справа, отрезая последние пути к отступлению, на него надвигался высокий худощавый мужчина в светлом деловом костюме, с черными, чуть раскосыми глазами. За его спиной маячили внушительных габаритов мордовороты.

- Сними очки, - потребовал, приблизившись, Джунхей Гёро. На приветствия и знакомство он время не тратил. Рин отступил назад и снова уперся спиной в стену.

- Очки, мальчишка, - повторил Гёро. Один из его охранников, кажущийся помоложе, но столь же широкоплечий и коротко стриженый, как и его собратья по профессии, сделал шаг вперед. Третий раз его просить не будут - осознал Рин. Либо он подчинится здесь и сейчас, либо с него стащат очки насильно, и церемониться при этом не будут. Резким рывком, больше выдающим нервозность, чем демонстрирующим непокорность, Рин сдернул их с носа. Зло сверкнули кроваво-алые глаза с горизонтальным столбиком зрачков. Джунхей поджал губы.

- Превосходно, - процедил он, парой шагов преодолел разделяющее их расстояние и с силой сжал пальцами подбородок пилота, не давая увернуться. Гёро оказался удивительно сильным для столь худощавого телосложения. Он вздернул лицо Рина на уровень собственных глаз и с ленивым любопытством разглядывал парня, словно редкое иноземное насекомое.

- А теперь ответь мне на пару вопросов, - он не просил. В его холодном голосе не слышалось ни капли сомнений, что Рин ответит, скажет и сделает все, что от него потребуют. Рин молчал, из чистого упрямства сжав зубы.

- Где Эллес? - спросил Гёро и парень, приготовившийся умереть, но не сдаться, совершенно искренне растерялся.

- Чего?

Змей раздраженно поморщился, охранник подошел еще на шаг ближе, но коротким движением вскинутой ладони Гёро его остановил.

- Где твой капитан, мальчишка? - обманчиво терпеливо он переформулировал свой вопрос. Врать их в Академии не учили, приходилось обходиться собственным опытом, но не испытывать страха перед Джунхеем Гёро оказалось куда проще, чем бестрепетно смотреть в бесцветные глаза доктора Эрланда.

- Не понимаю, о чем вы, добрый господин. Я пришел на праздник немного развлечься...

Это звучало до идиотизма глупо и неубедительно. Неизвестно, из каких закромов сознания выползло "добрый господин", но неудивительно, что Гёро ответ не понравился. Хлесткая пощечина впечаталась в щеку Рина с такой силой, что голова дернулась и пребольно ударилась затылком о стену. Щека запылала. Дослушивать бредовый лепет о том, что Рин забрел сюда совершенно случайно и вообще проходил мимо, Змей не имел ни малейшего желания.

- Последняя попытка. Я жду от тебя внятного ответа, белобрысый ублюдок. Иначе я отдам тебя парням, - он едва кивнул за спину, на с готовностью осклабившихся охранников, - и сперва с тобой позабавятся они. Затем с тобой приватно пообщается Томас, он это умеет и любит, ты ведь знаешь. И после этого я с интересом выслушаю, как ты будешь петь. Я достаточно внятно объясняю?

Голос Змея не дрогнул ни на миг, оставаясь все таким же ровным и холодным. Тонкие сильные пальцы сжали горло Рина, едва пропуская воздух и прижимая к стене. Пилот инстинктивно, слепо и безрезультатно, вцепился в запястье удерживающей его руки.

- Я просто пришел посмотреть на корабли... - упрямо захрипел он. Перспектива уединения с доктором заставила его дрогнуть, но Ки'пилоты, своих капитанов не сдают, какими бы придурками те не были. Гёро поморщился, охранник, тот самый, молодой и ретивый, заухмылялся шире. Охрана Каньона Шан-Ло, то и дело проскальзывающая мимо, деликатно смотрела в другую сторону.

- Джунхей, будь добр, убери руки от моего пилота, - Харан появился из-за арки прогулочным шагом, голос его сочился ленивой аристократической вежливостью, хотя сам капитан выглядел изрядно помятым, пыльным и местами даже подранным. На высокой скуле розовела царапина, кроме того, где-то по пути он потерял свой телохранительский окуляр и бороду. - Появятся свои - их и лапай.

- У меня есть свои, - Гёро, не опуская руку, обернулся на голос и Харан очень натурально, не в пример актерским способностям Рина, изобразил удивление.

- Тогда в чем причина такой несдержанности? Мой симпатичнее? Что ж поделать, Джунхей, они на дороге не валяются, тут места знать надо.

Гёро скривил губы. При всей его настойчивости, при личной встрече он особой радости не испытал. Он, наконец, разжал пальцы, освобожденный от хватки Рин согнулся пополам, жадно втягивая в себя воздух. Интерес к нему, казалось, исчерпался, и когда Харан молча поманил его ладонью, со всей возможной аккуратностью Рин протиснулся между Гёро и его охранником. Рин присел на спинку перевернутого кресла в шаге от капитана, оперся локтями о колени, устало и безвольно свесив кисти. Капитан рит Ороста-Сунрайа сделал аккуратное движение вперед, немного в бок, и Рин самым неожиданным, но естественным образом, оказался у него за спиной. Пират проводил вырвавшегося из тисков их теплой компании пилота холодным, немигающим взглядом, будто и вправду змеиным. Лицо его исказило выражение острого желудочного недомогания.

- Плохо выглядишь, Эллес, - сообщил Гёро после продолжительной паузы.

- Я знаю, мне уже говорили, - покладисто согласился Харан. Он вежливо посторонился, давая дорогу деятельному пожарному роботу, что продефилировал аккурат между ним и Гёро, деловито работая щетками и устраняя незамеченные ранее подтеки пожарной пены.

- Пожалуйста, без паники, - забубнил он и Рин украдкой усмехнулся, занавесившись растрепанными волосами. Пилот заметил исподлобья, как дернулась рука телохранителя на пистолете, но кого тот хотел пристрелить, робота или Харана, осталось неизвестным.

- Я думал, ты будешь... не один, - сухо уведомил Гёро. Его глаза, черные, полные раздраженного, жесткого презрения, быстро, но цепко оббежали разгромленный зал. Харан улыбнулся, той самой своей улыбкой, что так бесила Рина - пустой и равнодушной.

- Командера Грэма здесь нет, Джунхей. Но он тебя слышит, - не стал скрывать Харан и демонстративно постучал указательным пальцем по уху. - Он будет очень рад с тобой повидаться. У него много планов на эту встречу. Как правило, в них, так или иначе, фигурирует каминная полка. Дай ему только повод, - вкрадчиво, обманчиво доверительно, попросил Харан. Рин отдавал себе отчет в том, что весь их могущественный тыл состоит из двух человек и девушки, что пряталась сейчас где-то за фикусами и до сих пор стреляла только в тире. Но Гёро, как надеялся Рин, уже рисовал себе картину Хитклифа, воинственного и непримиримого, на императорском флагмане во главе карающей эскадрильи Ледяного Легиона. Картина выходила впечатляющей и, главное, соответствовала тем слухам, что ходили о Легионе. Сам Рин мало знал о них, но даже он слышал, что рыцари хитры, коварны, могучи, не церемонятся в методах, практически бессмертны, а их командир - первый из рыцарей Легиона, всесильный эллар Океан, безжалостен, мстителен, и не бросает своих. На фоне столь ярких красок и фантастических домыслов Харан выглядел даже не бледновато - убого. Но Гёро этого не знал, или, напротив, знал нечто такое, что не было известно Рину, знакомому с болезным капитаном лишь недавно. Вооруженный лишь блефом и импровизацией, Рин не чувствовал себя хоть сколько-нибудь уверенно, но капитан вел себя так, как будто хозяин здесь он.

- Итак, ты искал меня, - констатировал Харан.

- Нет. Это ты искал меня, Эллес, - Змей взял себя в руки. Лицо его разгладилось, исчезло выражение острого пищевого отравления, и снова приобрело жесткость, холодность. На его фоне даже капитан рит Ороста-Сунрайя смотрелся воплощением обаяния и дружелюбия. - И я знаю, зачем.

Капитан вопросительно изогнул бровь.

- В самом деле?

- Нам есть что обсудить, Эллес. И я предпочел бы поговорить в более уединенном месте.

Капитан не дрогнул под напором многозначительности, невозмутимо сохраняя видимость сдержанного, вежливого интереса. Гёро подошел ближе и жестом радушного хозяина пригласил Харана проследовать вперед.

- Прошу. Здесь слишком людно и суетно.

Харан с достоинством кивнул и Рин торопливо пристроился за его правым плечом. Слева от него, за спиной Змея, чинно вышагивали трое телохранителей и, позади всех, доктор Эрланд. Рин едва сдерживался, чтобы не поежится и не обернуться, чувствуя буравящий затылок взгляд. Так они дошли до веранды, терпеливо огибая лужи шампанского, осколки разбитого льва, сугробы противопожарной пены. Встречные, будь то гости, угрюмые и грязные, или работники Каньона, с суетливо пытающиеся устранить инцидент и вернуть торжество в прежнее русло, старались побыстрее убраться с их пути. Змея здесь знали.

На просторной, открытой веранде оказалось прохладно, но Рин едва обратил на это внимание. Пока остальные, словно шахматные фигуры, располагались в неведомом пилоту порядке, сам он, будучи не в силах бороться с искушением, прилип к перилам веранды. Внизу простиралась темная петляющая полоса с редкими пятнами разделительных огней. Она утопала, терялась за выступами обрывов, скалистыми арками, редкими клочками скудной растительности и в ночных тенях казалось, что каньон тянется так далеко и глубоко, что опоясывает планету и достигает ее недр. Рин затаил дыхание, опасаясь неверным движением спугнуть обуявшее его чувство мистического восхищения и азарта. За открывшийся перед ним фантастический вид он в то мгновение был готов простить Змею и мерзкий характер, и тяжелую руку. Но всепрощающее благодушие владело им недолго и из забыться его вырвал голос все того же Гёро.

- Я знаю, что ты ищешь кира Ноктиса, - словно наживку бросил Змей и на несколько мгновений выжидающе замолк, с интересом изучая содержимое подноса услужливого официанта. Но Харан молчал, лишь коротким движением руки отогнал от себя робота-официанта и, так и не продемонстрировав ни малейшей заинтересованности ни к сказанному, ни к ассортименту напитков, с обманчивой беспечностью откинулся на спинку кресла. Лишь когда пауза начала рисковать стать неловкой и излишне затянутой, Змей продолжил как ни в чем ни бывало.

- Он появился здесь недели полторы назад. Нашел меня и оказался весьма выгодным клиентом. И информативным собеседником.

В его глазах, до сих пор выражавших разве что скуку и раздражение, впервые мелькнуло что-то, похожее на насмешку. Это неясное "что-то" заставило Рина насторожиться и, на всякий случай, передислоцироваться поближе к капитану.

- И с тех пор я ждал, когда появишься ты.

- Я? - с кажущимся безразличием Харан побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. - Не слишком ли ты высокого мнения о себе?

Гёро поморщился, откровенно преодолевая желание пристрелить капитана и не мучиться, но сдержался.

- Мы знакомы слишком давно, эллес, что бы ты прикидывался идиотом, или держал за него меня. За мной мог примчаться твой пес, я знаю, у него аж свербит. Но ты не спускаешь его с цепи, потому что через меня ты хочешь получить Ноктиса. Мальчишка рассказал мне достаточно.

- Будь добр, ближе к делу, - коротко попросил Харан, полуприкрыв глаза. Гёро подался вперед, на самый край кресла, облокотившись на широко расставленные ноги и сцепив пальцы в замок.

- Ты ищешь его.

- Ищу, - подтвердил капитан и Змей, несмотря на все свое раздражение, удовлетворенно кивнул, безошибочно почуяв в этом коротком ответе готовность к диалогу и последующей продуктивной торговле.

- Я готов рассказать тебе все, что смог о нем узнать. Зачем прилетал, куда улетел. Но, естественно, не даром.

Он выдержал эффектную паузу, словно передвинул шахматную фигуру на доске. Холодные глаза пристально уставились на капитана в ожидании его хода.

- Естественно. Не думаю, что в данном случае тебя интересуют деньги, - произнес Харан и Рин уже было решил, что на этом все, партия неразговорчивого капитана завершена, но тот, после пары секунд молчания, продолжил. - Но, надеюсь, ты отдаешь себе отчет, что ни ради тебя, ни ради Ноктиса, я не собираюсь нарушать присягу.

- Конечно, эллес, - Змей вскинул ладони, демонстрируя чистоту своих намерений. - Тебе нечего опасаться. Благополучию Империи мое условие не угрожает ни в малейшей степени. А вот душка Кайнен ему угрожает, и еще как.

Невинно прозвучавшее напоминание о проблеме заставило капитана едва заметно поморщиться.

- Итак?

- Отдай мне его, - Змей вскинул руку и ткнул в Рина. Бровь Харана в недоумении поднялась выше.

- Ты в своем уме?

Вопрос, к праведному возмущению Рина, прозвучал очень буднично, без должной, на его взгляд, степени негодования.

- Более чем, эллес. Все просто, посуди сам. Мне нужен твой Ки, но попытайся я отобрать его силой и ты устроишь бойню. Вы, Легионеры, любите так решать деловые вопросы. Мне лишний расход материала, да еще неизвестно выживет ли в процессе мальчишка. А потом еще примчится твой пес... Словом - хлопотно и неприятно. А тебе нужен Ноктис. Без меня ты его не найдешь. За время, что ты потратишь, он может устроить один-другой акт геноцида на какой-нибудь планете с важным стратегическим положением. Люди погибнут, Император будет недоволен, а Ледяной Легион окажется безвозвратно скомпрометирован, - Гёро демонтсративно невозмутимо, лениво изучил свои ногти и снова поднял взгляд на капитана. На Рина, словно на вещь, на малозначительный предмет торга, он больше не обращал ни малейшего внимания. - Но ты можешь отдать мне Ки, и тогда получишь всю интересующую тебя информацию без волнений и проволочек. Мы мирно разойдемся, а пилота ты себе найдешь нового. Океану скажешь, что этот погиб геройской смертью, свалившись со скалы.

Харан фыркнул и задумался так глубоко, что Рину стало не по себе. Отрицать определенную привлекательность предложения он не мог, а потому по позвоночнику прокатилась волна холода. Он воззрился на капитана искоса, с опаской и подозрением, но тот, кажется, даже не вспоминал о его существовании.

- Ты специально меня ждал в надежде, что я приволоку тебе Ки? - насмешливо переспросил Харан, впервые продемонстрировав вполне закономерное любопытство.

- Нет. Сперва я не собирался встречаться с тобой. Но потом прослышал, что ты получил "спящий ветер". Такие слухи быстро расходятся, если ими интересоваться. А где "спящий ветер", там и Ки.

Капитан вздохнул и устало потер переносицу. Рин уже видел у него подобный жест - утомленный, на самой грани раздражения, когда беседа заходила в тупик.

Для Гёро это тоже не стало новостью.

- Полагаю, это означает, что так просто мы не договоримся, - нахмурился Змей. Харан в ответ качнул головой.

- Ты же знаешь, что нет. Я удивлен, что ты вообще рассчитывал на согласие.

- Почему же? - Гёро сумел сдержать недовольство и раздражение. С его подачи, под аккомпанемент вкрадчивого, миролюбивого тона, разговор, казалось бы, вернулся в прежнее деловое русло. - Ты умеешь жертвовать малым, ради достижения большего, мы оба это знаем.

- Мы сейчас не на Хунахпу, - с неожиданной злостью огрызнулся капитан и заслужил тонкую улыбку Змея.

- Да уж, не на нем, - подтвердил пират и на веранде повисла тишина, прерываемая разве что урчанием роботов. Рин тоже молчал и даже опасался дышать слишком шумно. Несмотря на недвусмысленный отказ капитана, он все еще не чувствовал, что его судьба решена окончательно и бесповоротно, а навязчивое ощущение нависшей опасности не торопилось его покидать.

- Тебе нравится получать все, эллес, не отдавая ничего взамен. Все или ничего. Принцип, достойный Легионера, а не торговца или дипломата, но мне это нравится. Должно быть в душе я тоже немного Легионер, - улыбка на тонких губах Змея сделалась чуть шире и он впервые за весь разговор вновь взглянул на Рина, вызвав у того мурашки по телу, а у капитана нервное подергивание уголка глаза. - Мое последнее предложение - поставь его на кон. Через час в Каньоне начнется заезд. Твой пилот против моего. И если выиграет твой, он останется при тебе, а я расскажу все, что ты захочешь. Если же мой - ты отдашь мне мальчишку и укатишь восвояси.

Харан не торопился с ответом. Его лицо не выражало никаких эмоций, а замерший взгляд невидяще устремлялся в пустоту перед собой.

- Что такое? - наигранно удивился Гёро. - Неужели ты, эллес, сомневаешься в своем пилоте? А что думает он сам? - Змей обернулся к Рину. - Или Ки способны быть только придатком "спящего ветра"? Что-то вроде еще одной маленькой детали, болтика или соединительного ремня...

Он откровенно насмехался, провоцировал, словно чувствуя, что добыча не сорвется с крючка с такой жирной, заманчивой наживкой. Он позволял себе заранее глумиться, и ждал от Рина чего-то, чего сам пилот постигнуть не мог. По вдолбленной в Академии инструкции в любой непонятной ситуации прятаться за капитана, он обратил свой взгляд, в ожидании помощи и ответов, на Харана рит Ороста-Сунрайа, но обнаружил, что тот смотрит на него с интересом не меньшим, чем пират. Резко почувствовав себя одиноким, всеми брошенным и загнанным в угол, Рин вскинул подбородок.

- Я смогу управлять всем, что способно летать, - с апломбом заявил он. - И приду первым в любой гонке, даже если буду лететь на корыте с мотором.

Из самого дальнего угла, оттуда, где на неудобном опрокинутом пуфике расположился Томас Эрланд, раздался короткий одобрительный смешок. Рин вздрогнул, перевел взгляд на старика, и их глаза, по-рыбьи невыразительно-бледные, и ярко-алые, с горизонтальным столбиком зрачков, встретились.

- Не для этого ли вы создавали нас, доктор Эрланд? - прошептал Рин, силясь разорвать натянутый, словно струна, болезненный, пахнущий кровью и медикаментами, вросший под кожу страх.

Он уже жалел, что обратился к нему. Он не хотел, что бы Эрланд отвечал, не хотел слышать его голос и до боли, так, что ногти впились в кожу, сжал кулаки. Но доктор ответил, усмехнувшись, с мягкой, родительской снисходительностью.

- Именно для этого, мальчик мой.

- Прошу прощения, что вторгаюсь на ваш праздник семейного воссоединения, - грубовато, в несвойственной для него манере, вмешался Харан. Эта нарочитая грубость позволила Рину опомниться, оторвать взгляд от старика, и вызвала небывалый доселе прилив благодарности к капитану. - Твое предложение поразительно щедро, Джунхей. Особенно учитывая, что у нас нет сколько-нибудь подходящего кара. Мой корабль и все оборудование сейчас находится на орбитальной станции, о чем ты, должно быть, уже в курсе.

- Я готов предоставить вам один из моих каров, - с готовностью, благодушно махнул рукой Гёро. - Любой, кроме "Неспящего", на ваш выбор. В моем ангаре в Шан-Ло богатый ассортимент, твой пилот не останется неудовлетворен.

Харан усмехнулся, качнул головой. Но, если он и собирался каким-либо образом прокомментировать соблазнительное предложение Змея, то не успел. В ведущей на веранду арке мелькнула знакомая зеленая шевелюра и попыталась протиснуться между телохранителями Гёро.

- Простите. Извините. Я наступил вам на ногу. Да посторонись ты наконец!

Телохранители, сомкнув плечи, нерушимой стеной перекрывали проход, но Малахит не унывал, ужом извивался, щемился на корточках, интенсивно помогал себе костылем, и не миновать бы ему хорошей взбучки. Что ему могло тут понадобилось, Рин не имел ни малейших предположений, но Малахит проявлял чудеса отваги и настойчивости. Возней на пороге уже заинтересовался и капитан, повернул голову раздраженный вторжением Гёро.

- Харан! - вдруг раздался девичий крик и Рин, а вместе с ним и остальные, наконец, заметили девушку, вышедшую из тени и остановившуюся в паре шагов позади от Малахита. Прическа ее растрепалась еще больше, чем прежде, подол платья грубым, небрежным углом оказался завязан на бедре, открывая стройные босые ножки. Анна зябко куталась в снятый с кого-то пиджак, оранжевый в синюю полоску, и смотрела мимо охранников, на Харана, кусая губы растеряно, но решительно.

- Постойте! - потребовал Харан. Телохранители, получив подтверждение в скупом кивке начальника, переглянулись и замерли. Малахит воспользовался моментом, просочился мимо них, но Анна не сдвинулась с места.

- Я тут кое-чего подслушал, - без зазрения совести признался Малахит и гневно зыркнул на охранника, который, как показалось зеленоволосому, слишком дерзко расположился на его пути. - И кое-чего уяснил.

Харан заинтересованно изогнул бровь, а Малахит, наконец, доковыляв до Рина, душевно, со всей дури, хлопнул его по плечу.

- Моему другу нужен хороший кар, что бы надрать тебе, Змей, филей. И он у него есть!

- В самом деле? - процедил сквозь зубы Гёро. Его не приводило в восторг вмешательство Малахита, но пристрелить наглеца в присутствие Харана, он, видимо, стеснялся.

- А то ж! - гордо возвестил Малахит. - Не далее как минут двадцать назад, по чрезвычайно удачному стечению обстоятельств, он согласился подменить меня, в связи с неожиданной травмой лодыжки, - он с готовностью вытянул вперед затянутую в шину ногу, всем весом повиснув на Рине. Змей скривился с брезгливым раздражением.

- Короче, - Малахит подвел итог своему триумфальному появлению. - Он летит на "Красавице".

- Какая... удача... - без энтузиазма подтвердил Гёро.

- А то ж! Судьба! - просиял Малахит и подался к уху Рину. - Я не очень понял, в чем тут замес, - тихо забубнил он. - Но Кассенька сказала, что дело серьезное. Да я и сам вижу. Обставить Змея - это святое дело!

Рин не сразу осознал, о какой такой Кассеньке идет речь, и только наткнувшись взглядом на белеющую фигуру Анны вспомнил, что представил ее как Кассиопею.

- Ты только это... - бурчание Малахита стало еще тише, зазвучали откровенные робкие ноты, так не вяжущиеся с его нахрапистым, беспечным видом. - Красавицу постарайся не помять... ну или хотя бы пригнать ее большей частью целой.

Глава 7

Над стартовой площадкой Каньона, разбросанные по всему периметру в двух метрах над землей, нависали сотни каплеобразных сгустков, что разгоняли ночную темноту ярким белым светом, в котором и корабли, и редкая, попавшая под лучи растительность, и люди, казались искусственными. Слишком яркий, слишком белый свет притуплял насыщенность красок, смазывал четкость линий, почти стирал разницу между лощеными новичками и потрепанными жизнью ветеранами. На выложенной металлическими серыми плитами площадке виднелись подпалины и полосы гари - следы от предыдущих заездов. Десятки каров располагались в причудливом, не поддающемся логической систематизации, порядке, и у каждого из них суетились пилоты, техники, спонсоры, менеджеры и даже фанаты, но отличить одних от других зачастую представлялось мало возможным. Многоопытный Малахит уверенно врезался в толпу и ловко лавировал между гостями, костылем помогая себе прокладывать дорогу. Рин старался не отставать от него и сам не замечал, что впервые не чувствует никакого дискомфорта, оказавшись в столь людном месте. Он жадно ловил каждое слово зеленоволосого, а все прочие внешние раздражители казались далекими и несущественными.

- В базу кара загружена карта Каньона, но ты главное меня слушай, - поучал Малахит на ходу. - Первый этап ерунда - ровная трасса, так, что бы показать себя, посмотреть на других, да разогнаться. Но ты повнимательнее, место там удачное, а конкурентов не любят. Как пройдешь первый этап - будет развилка. Можно по верху идти, там лабиринт длиннее, но без неожиданностей. Или под землю. Трассу там можно раза в три сократить, но это если доберешься до выхода. С освещением под землей, мягко говоря, не ахти, да если и светло, все стены, коридоры одинаковые. Хищники мелкие то и дело из расселин выскакивают. Твари тупые, как бревно, но обшивку послюнявить могут изрядно. Выходов там несколько, но тут уж как повезет, на пальцах не объяснить, - объяснить, тем не менее, очень хотелось, и Малахит укоризненно воззрился на собственные руки, словно это именно они были принципиально виноваты в сложившемся недопонимании. - Как выйдешь, будет поспокойнее, разве что слишком низко не опускайся. Там гейзеры бьют, и приложить может неслабо. Затем придется повихлять. Скалы, арки, деревья всякие. Красиво, в общем. Ну и последний рывок. Тут уж гони на полную. Все запомнил?

Рин не очень уверенно кивнул, но Малахит уже потерял к нему всякий интерес. Они приближались бело-зеленому кару и Малахит, издав сладострастный вопль, торопливо к нему заковылял. При виде "Красавицы", Харан, доселе тихо и незаметно следовавший за их спинами, отчетливо хмыкнул. Ринпоморщился. Капитан мог позволить себе хихикать, но Рину еще предстояло лететь на этой посудине. Воочию "Красавица" выглядела значительно менее презентабельно, чем в брошюре. Менеджеры, со свойственным им лицемерием, беззастенчиво польстили экс-чемпиону. Малахит, с глазами полными нежности, с гордостью провел ладонью по ободранному крылу кара. Из-под внушительного куска грубо вырванного покрытия интригующе выглядывали серебристые обрывки проводов.

- Это тебя в лабиринте послюнявили? - осторожно поинтересовался Рин и Малахит удивленно на него воззрился.

- А, ты про это... - не сразу догадался он, выпятил губу и пальцем скользнул по рваной кромке дыры. - Нет, это не они, у них на такое зубов не хватит. Это меня на последнем заезде один хмырь чуток помял.

Малахит помрачнел, отвел глаза в сторону и Рин проследил направление его взгляда до симпатичного желтого кара метрах в пяти от них. Возле кара деловито отиралось тоненькое существо неопределенного пола и возраста, с огромными голубыми глазами на невинном личике. Не смотря на скромные габариты существа, татуировки покрывали его тело так щедро, что из под переплетений монохромных линий едва проглядывала кожа. Его правую бровь украшала россыпь колечек, уши оттягивала целая ювелирная композиция, а короткие шорты, единственная его одежда, ослепительно ярко блестели в свете нависающего прямо над ним светильника.

- Это Тхэмрийа, скитуа из системы Барсу, - угрюмо буркнул Малахит и Тхэмрийа поприветствовал его, издалека заметив внимание к собственной персоне, неприличным жестом согнутой в локте рукой. Малахит ответил с аналогичной изобретательностью.

- Теплые у вас отношения, - прокомментировал Рин. Малахит ободряюще хлопнул его по плечу.

- Ты его не бойся. Скитуа, они с приветом, но летают по понятиям. Прижмут может разок, но это так, не со зла. Ты, главное, ему на курс не ложись и под крыло не лезь.

Малахит резко замолк, нехорошо прищурился, но Рин не сразу сообразил, что произошло. Только когда зеленоволосый коротко кивнул в сторону, он заметил уверенно дрейфующую через толпу процессию.

Впереди вышагивал Змей, рядом с ним шел доктор Эрланд, а позади - трое охранников, плотным кольцом конвоя сопровождающих высокого, сутулого мужчину.

Рин любопытно подался вперед, но массивная фигура охранника почти полностью загораживала неизвестного. Только когда Гёро что-то спросил и телохранитель услужливо склонился к нему, посторонившись, Рин смог его разглядеть. Вытянутое худощавое лицо, остроносый профиль, небрежно стриженные, белые, как снег, волосы. Мужчина повернул голову, почувствовав на себе чужой взгляд, и его глаза, алые, с горизонтальным столбиком зрачков, воззрились на Рина. Ки'Цод - Рин узнал его по фотографии из досье. Цод усмехнулся, полюбовался растерянной физиономией парня, и вновь скрылся из виду за широкими плечами охранника. Рин почувствовал, как по позвоночнику пробежал холодок. Он не был уверен, что хочет знать, как Цод оказался у Змея, но одно его присутствие уже говорило о многом. Оно объясняло уверенность и щедрость предложения Гёро. Объясняло ловкость "Неспящего", совершенно, казалось бы, не приспособленной для гонок модели. Рин угрюмо хмыкнул. "Неспящий", пилотируемый Ки - сомнительное остроумие, но в оригинальности Гёро не откажешь. Появление Ки'Цода сводило на нет всю прежнюю браваду Рина. Цод старше и опытней на двадцать лет, и рядом с ним доктор Эрланд. Колдун, чародей, чернокнижник Эрланд. Отец всех Ки - доктор Эрланд. Рин предполагал, что по приказу Гёро доктор поддерживает стабильность Ки'Цода, но о его истинных возможностях мог только догадываться. Вопрос, зачем, при наличие одного Ки, Гёро нужен другой, Рина не мучил и казался до абсурдности очевидным. Цод, достославный выпускник первого поколения Ки'пилотов - умирал. Невзирая на все старания и гениальность доктора Эрланда. Ки - недолговечный материал. Истерзанная экспериментами, препаратами, синхронизациями, нервная система сдавала уже на пятом десятке лет, окончательно превращая Ки в психопатов или пускающих слюну шизофреников. Это не держалось в секрете, каждый курсант Академии рос и воспитывался с осознанием этого факта и со смиренным его принятием. Каждому последующему поколению пилотов оставалось лишь надеяться, что им, более совершенным, более стабильным, повезет больше, чем предыдущему. Рин, не отрывая взгляда от удаляющейся спины Ки"Цода, тоже не мог не думать об этом и не мог не надеяться.

Капитан рит Ороста-Сунрайа по-прежнему отирался рядом с Рином и, без сомнения, видел то же, что и он. Но, если Хараном и овладели какие-либо сомнения или беспокойство, демонстрировать их он не считал нужным.

- Лиам смог вытащить кое-что из компьютера машины Гёро, - сообщил он, как ни в чем ни бывало. - Сейчас пытается добраться до его основной базы.

- Зачем это? Не веришь в мою победу? - уныло буркнул Рин и провел рукой по боку "Красавицы", стараясь занять себя хоть чем-нибудь, лишь бы не смотреть на капитана.

- Я не верю Гёро. Нам очень повезет, если Ки'Цод окажется единственным сюрпризом.

- Хорош сюрприз, - Рин неловко хмыкнул.

- Рин, - негромко, так проникновенно окликнул его Харан, что Рин против воли, подстрекаемый удивлением и любопытством, вскинул на него глаза. Капитан смотрел на него пристально и очень серьезно.

- Ты отличный пилот. С твоим уходом императорские флот много потерял и я рад, что мой корабль пилотируешь именно ты. И эта гонка - для тебя она не более, чем разминка. Ни у одного из них, кем бы они ни были, нет ни твоего чутья, ни твоего таланта. Помни об этом и делай то, что хорошо умеешь.

Глядя на донельзя сосредоточенного капитана и чувствуя, как внутри тает напряжение, Рин неловко, растерянно фыркнул.

- А как же, мол, ты бы с радостью поменял на другого, более сговорчивого Ки?

Харан рассмеялся, все так же негромко, но Рин впервые услышал его смех таким - искренним, чуть усталым, но без ехидной, равнодушной насмешки, которую Рин уже привык видеть на капитанском лице. Харан стал казаться куда приятнее, и даже, пожалуй, чуточку моложе.

- Да ты кокетничаешь, пилот, - все так же с улыбкой заметил Харан и Рин тут же сердито нахохлился, но капитан, если и дразнил, то по-дружески миролюбиво. - Я слышал, величина таланта Ки прямо пропорциональна вредности характера. Так что по этому поводу никаких расхождений не вижу.

Гулкий, утробный звук гонга раскатистой волной прокатился над стартовой площадкой, заставив светильники нервически задрожать. Он перекрыл разом все голоса, и те в мгновение ока послушно смолки. Последние отзвуки гонга затихли в тишине, преисполненной торжественного ожидания. Тишина длилась недолго, уже через пару секунд толпа на площадке загомонила пуще прежнего. Каждый норовил дать своему пилоту последние инструкции, поцеловать, попросить расписаться на груди, напоследок проверить состояние тормозов и маневровых. Малахит, деликатно отступивший в сторонку на время беседы с капитаном, теперь уверенно оттеснил его в сторону и подтолкнул Рина в спину, костылем заталкивая его в кабину.

- Я отключил тебя от общего канала, - Харан маячил за спиной Малахита и тоже торопился напоследок информировать пилота. - Со мной и Малахитом связь сохраниться, но остальные переговоры тебе мешать не будут.

Одновременно с ним бубнил зеленоволосый, ни мало не смущаясь присутствия за своей спиной капитана.

- Ты аккуратнее, только аккуратнее, она привыкла к нежности, - он без остановки хрустел суставами тонких, костлявых пальцев, от неровных прядей на его лицо ложились дрожащие тени, зловеще оттеняя синяки под глазами. Выглядел он обеспокоенным, нездоровым и зеленоватым. Рин, не вдаваясь в детали, молча кивал сразу обоим.

Шлем в кабине Красавицы нашелся под креслом, потрепанный, с разболтавшимся до непотребного состояния ремнем и сломанной застежкой. Рин со вздохоми натянул шлем на голову, оставив бесполезные крепления свободно болтаться, и ощутил смутный запах какой-то приторно-сладкой химии, напоминающей аэрозольный очиститель вентиляции, насквозь пропитавшей внутреннюю обивку шлема. Он поморщился, чихнул, но, за неимением лучшего, смирился. На глаза опустилось интерактивное забрало. На прозрачном зеленоватом экране замельтешили строки технических показателей, схемы и координаты. Детали ускользали от Рина и догадываться приходилось в целом, по контексту. Шлем у Малахита оказался хоть и потрепанный, но добротный, древний, тоже, видимо, снятый с трофейного военного корабля и приспособленный к делу. Некоторые из пробегающих перед глазами строк оповещали о успешном подключении тех или иных систем, другие, ярче прочих и отливающие красным, сообщали о сбоях и конфликтах работы. Рин предположил, что Малахит такие мелочи игнорировал, и ему самому тоже предстояло научиться с этим жить и летать. Парень вздохнул, потер переносицу, опустил тумблеры под левой рукой в положение вниз, и крыша кара неторопливо сомкнулась. Он остался в тишине и одиночестве. Под руками всплыли две полусферы и пальцы удобно легли в специально предусмотренные для этого выемки, обтянутые мягкой, чуткой пластинчатой тканью. В модели Lapide Viridi 4 Рин припоминал штурвал другой формы и закономерно предположил, что это и есть та самая революционная инновация, кардинально отличающая пятую модель от четвертой. "Красавица" ласково, приветливо заурчала. Неожиданно громким гудением отозвались разогревающиеся двигатели, но сбоев в их работе система не фиксировала. С отрешенным удивлением Рин мысленно отметил, что либо окончательно и бесповоротно сломана звукоизоляция, либо изобретательный Малахит переставил двигатели откуда-нибудь еще. Своей уникальной комплектацией "Красавица" одновременно поражала и восхищала.

- Удачи, - тихо пискнуло в ухе голосом Анны. "Красавица" неторопливо, величественно поднялась над землей и, с первым звуком стартового гонга, сорвалась с места. Старт вышел резким. Рин едва не впечатался в зад зависшего впереди недостаточно расторопного кара, крутанул штурвал вправо, столкновения избежал, но разогнавшаяся Красавица, решив проверить своего нового пилота на прочность, крутанулась на месте, описав дугу на 180 градусов. Над крышей просвистело, это мчались вперед куда более удачливые гонщики, и Рин стиснул зубы, представив себе разочарование на лице капитана. Разворачиваться пришлось осторожно, чтобы чуткий, капризный кар не помчался в одном ему известном и желаемом направлении. К тому времени, как удалось выровнять и вывести его на полосу, подавляющее большинство участников уже вырвалось вперед и едва виднелось в сумрачных закоулках Каньона. Среди них, со всей очевидностью, находился и "Неспящий". Рин приготовился услышать от Харана все, что тот о нем думает, но капитан молчал, и парень был бесконечно благодарен ему за это. Пилот и без напоминаний лучше, чем кто-либо отдавал себе отчет о возможных последствиях. И провести остаток жизни в рабстве у Джунхея Гёро его не прельщало совершенно. Одной рукой удерживая штурвал, пальцами второй Рин защелкал по панели управления, пытаясь вывести перед глазами карту Каньона. Усовершенствованный интерфейс "Красавицы" предлагал карамельные леденцы, приятную музыку, обдув лица и вибромассаж копчика - все, что угодно, кроме карты. Впереди стелилась ровная, как и обещал Малахит, но не слишком широкая трасса - особо не разгуляешься. По бокам ее обрамляли темные массивы скалистых склонов Каньона, они уходили на сотни метров вверх и сурово нависали над нерадивым, нелепо отставшим каром. Словно устыдившись, Рин целенаправленно набирал скорость. Двигатели кара, хоть и издавали нечеловеческие, пугающие звуки, работали на совесть, превышая предусмотренный разработчиками Lapide Viridi лемит. Уже совсем скоро "Красавица" догнала последний из вырвавшихся вперед каров, затем села на хвост следующему, изящно вильнула в сторону и полу боком обогнула его почти впритык к склону. Сведенные напряжением пальцы расслаблялись, Рин сам не заметил, с какой силой вдавливал их в хваленые выемки. Он привыкал к "Красавице" и где-то в районе ребер заныло, смутно забрезжило что-то, похожее на азарт и предвкушение. Динамик в ухе все еще молчал, хотя Рин ждал хоть каких то комментариев, знаков присутствия. Но капитану то ли нечего было сказать, то ли ему было не до Рина. Где-то на самом краю сознания, неуловимо, неосознаваемо, Рин почувствовал себя брошенным и уязвленным. Поймав себя на этой мысли, парень досадливо хмыкнул, перевел взгляд на зеленые символы успешно работающих стабилизаторов, и на пару миль прибавил скорость. За очередным поворотом узкий проход трассы загораживала стена черного дыма. Разогнавшись, Рин едва успел обратить внимание на его источник - свежие, размазанные по скале обломки очередного участника, и на всей скорости влетел в клубящуюся завесу. Пара секунд слепоты его не смутили, но, к своему величайшему изумлению, он выскочил аккурат на два массивных, никуда не торопящихся кара старой, надежной модели "Носорог". Скорость пришлось резко сбросить, а штурвал резко дернуть вверх. Так просто уйти "Красавице" не позволили. Обнаружив новое лицо в их компании, "Носороги" затрепетали, словно робкие возлюбленные - это двигатели, набирая мощность, вибрацией отзывались по всему корпусу. Один из них, бледно-желтый, ломанулся вперед с таким рвением, словно собирался взять "Красавицу" на абордаж. Рин только хмыкнул, с неторопливым превосходством вильнул левее и выше, уходя из под тарана, но тут же глухо выругался. Второй кар, с синими полосами, без всякой изощренной выдумки преградил "красавице" путь отхода, массивным боком оттеснил ее и, заставив шарахнуться в сторону, прижал к сотоварищу. Облегченная обшивка "Красавицы" давала преимущества в скорости, но столкновение с куда более тяжелыми соперниками не прошло безболезненно. На бледно-желтом боку осталась только продолговатая царапина, а крыло "Красавицы" треснуло по шву и заискрилось. Приборная панель истерично замигала, на экран, перекрывая обзор, вылезла огромная красная надпись "внимание, повреждения", видимо на случай, если пилот идиот и не заметил сам. Судя по скоординированности действий, "Носороги" проделывали подобные трюки не раз, и Рин оказался в их объятиях не первым и не последним. Зажав между собой, "Красавицу" на полной скорости неумолимо волокли к сталактитовому наросту скалы. Вряд ли они с каром пережили бы этот удар, но особенно дурно Рину сделалось, когда он представил бьющегося в конвульсиях Малахита, вынужденного лицезреть творящееся непотребство. Сдавленно зашипев сквозь зубы, Рин торопливо защелкал по кнопкам и тумблерам, пытаясь сообразить, откуда можно перекинуть энергию на двигатели. Интерерфейс настойчиво продолжал оповещать о наличие повреждений. Рину остро не хватало его милой, послушной "Kaze Nemuru", с которой они понимали друг друга с полуслова. В затылке, там, где подключался проводник, тягуче заныло, словно от фантомной боли далекой и недоступной сейчас синхронизации. Парень зло сжал зубы, понимая, что если его сейчас разнесет о сталактит, это станет самым унизительным вариантом гибели из всех возможных. Интересно, будет ли разочарован своим воспитанником доктор Эрланд? Почему то вспомнился не капитан, не красавица Анна, даже не хозяин многострадальной "Красавицы" Малахит, именно старый доктор Эрланд. Это сказывался старый рефлекс, еще с Академии, но Рин все равно взбесился. Он резко дернул штурвал, двигатели замолкли и кар, с душераздирающим скрежетом ободрав бока, ухнул вниз. На несколько мгновений, пока конкуренты не осознали, что произошло, Рин оставался позади них. Время уходило и, пока он возился с "носорогами", разделяющее их с "Неспящим" расстояние только увеличивалось. Пилот оттянул штурвал до упора и пошел на таран. Хрупкая "Красавица" своей безумной выходкой могла разве что обшивку "носорогам" попортить, а вот для нее все грозило закончиться летально. Вряд ли "носороги" переоценивали крепость Lapide Viridi 5, но оказались ввергнуты в ступор неожиданностью и глупостью маневра, да и обшивку им портить не хотелось. Едва только развернувшись носом к героическому самоубийце, они с медлительной неловкостью попытались уйти с траектории тарана и обойти наглеца сбоку, но откровенно проигрывали бело-зеленому кару в скорости. Их разделяло меньше полуметра, Рин даже различал смутные очертания лица пилота за тонированным стеклом, и только тогда дернул "Красавицу" вверх, прошел сверху, по самой кромке, и не оставив на брюхе даже царапины, опустился за спины соперников. Никогда не отличавшийся даже маломальской религиозностью, Рин мысленно возблагодарил всех Древних в целом, и Роара Свободного в частности, за непрофессиональный контингент Каньона Шан-Ло. На тренировках в Академии такие фокусы, как правило, не проходили. Что бы прийти в себя, осознать наглость чужака, развернуться, "носорогам", сколь бы неповоротливы они ни были, понадобилось не так много времени, но "Красавице" хватило, что бы оторваться и скрыться из виду за поворотом. Рин предпочитал считать, что они с "Красавице" не сбегают с поля боя, а уверенно двигаются к цели, преодолевая препятствия. Успокоив таким образом жажду мести и удовлетворив чувство собственного достоинства, он промчался мимо отметки второго этапа трассы и, не задумываясь, ухнул в темный провал подземного лабиринта. Короткий тоннель шириной едва ли в пару "Красавиц" довольно скоро вывел в просторную пещеру, чьи границы терялись, размываясь в окружающей темноте. Искусственное освещение конструкторами Каньона здесь не предусматривалось, а естественное отсутствовало само по себе. Поневоле пришлось сбросить скорость почти до нуля. Во-первых, в окружающей плотной темноте не представлялось возможным что-либо разглядеть, во-вторых, Рин не имел ни малейшего понятия, куда дальше двигаться. Пещера казалась бесконечной, в какую бы сторону не направлялся. Рин включил фары, но это не помогло. Ослепляющий с непривычки, свет выхватывал из темноты низкие сводчатые потолки, каменные арки, черные провалы то ли ям, то ли коридоров, наслоенные друг на друга конструкции неизвестных пород самых различных, но неизменно бледных и грязных, цветов. Тишина. В этом мертвом безмолвии оглушающе громким и неуместным казался гул двигателей, а эхом ему вторило торопливое биение сердца.

Рин снова попытался найти карту, и снова безуспешно. Раздраженная "Красавица" презрительно плюнула в него карамельными леденцами, те с глухим стуком врезались в шлем и затерялись где-то под креслом.

- Харан, где Малахит?! - не выдержал пилот. - Мне нужна карта!

Капитан не ответил, не подал признаков жизни, но несколько мгновений спустя Рин услышал голос Малахита. Вопреки опасениям, зеленоволосый не стал сходу вопить по поводу травмированного кара. Никак не объяснил он и свое продолжительное молчание.

- Карта тебе не поможет, - сухо сообщил он. - Слушай меня внимательно. Сейчас ты спускаешься к самому дну. За наростом в форме розовой козы будет ход. Он узкий, очень узкий, но ты все равно крылья помял, так что поместишься. По нему постоянно только прямо, не заблудишься. Если не облажаешься, сможешь нагнать остальных.

Рин молча кивнул, осознал, что Малахит его не видит, и невнятно угукнул, плавно опуская кар вниз. Вдаваться в подробности он не стал, рассудив, что по ходу разберется, но оставалось кое-что, что его беспокоило.

- Где Харан?

- Рядом, - без энтузиазма отозвался Малахит. - Жив и здоров твой капитан.

- Все в порядке?

Малахит замолк, подбирая слова и, наконец, неохотно процедил.

- Это не твоя забота. Нарост в форме козы и ход. Запомнил?

- Запомнил. Розовая коза, - подтвердил Рин. Ки славились умением следовать приказам и абстрагироваться, но чтобы подавить подпитанную Малахитом тревогу пришлось приложить немало усилий.

Чем ниже Рин опускался, тем становилось темнее и теснее. Бесконечные выступы, куски пород, каменные мостики и причудливые каменные фигуры. Все они плотно соседствовали друг с другом и, по мнению Рина, большинство из них в той или иной степени напоминало либо козу, либо какого другого непотребного древнего монстра. Кроме того, Рин не обладал стопроцентной уверенностью, что в представлении Малахита коза выглядит соответствующе общепринятым в Империи нормам. Свет фар то и дело падал на причудливые силуэты, оскаленные клыки, когтистые лапы, изуродованные страдающие лики. Тьма играла, и Рин до сих пор не подозревал в себе столь богатой фантазии. Однако, спустившись на самое дно, почти царапая камнями брюхо "Красавицы", Рин обвел лучом света по кругу и обнаружил розоватый кристаллизированный нарост, имеющий совершенно очевидное сходство с самой что ни на есть заурядной козой. Рога, копыта, даже маленький хвост. Рин обогнул выступ и обнаружил обещанный провал тоннеля, узкий настолько, что одним своим видом пробуждал клаустрофобию. Возникал невольный вопрос, с какой стати в свое время туда занесло Малахита, но сейчас Рину не оставалось ничего, кроме как доверится. Он затаил дыхание и решительно повел кар вперед. Тоннель то шел вниз, то спиралью поднимался вверх, то сужался до такой степени, что стены его царапали обшивку, то расширялся, и в эти моменты Рину мнилось, что в темных углах, куда не долетал свет, что-то зловеще копошится. Он двигался быстро, на самой грани собственной самоуверенности, поминутно рискуя сгоряча не вписаться в поворот. Рин торопился, и не только потому, что "Неспящий" далеко его опережал - задерживаться в этом месте хоть на минуту дольше необходимого не возникало ни малейшего желания. Кар летел строго вперед, в полном соответствии с инструкциями Малахита. Ничего сложного, только поглядывай, как бы ни во что не врезаться. Почти умиротворяюще, когда привыкаешь к клубящейся вокруг темноте. Рин привык, расслабился, позволяя "Красавице" мчатся вперед и наслаждаться полетом. Когда на крышу что-то упало, мягко шлепнувшись, Рин не сразу осознал, что возникли проблемы. Он вильнул влево, вправо, резко дернулся вниз, но невидимое нечто не собиралось так просто сдаваться. По корпусу кара противно заскребло крохотными острыми коготками и поползло выше. Раздался еще один глухой удар, и еще. Гости прибавлялись. Рин надеялся, что их сил и мозгов не хватит на то, что бы прогрызть обшивку, но этого и не требовалось, недавняя стычка с "носорогами" значительно облегчила жизнь неведомой пакости. "Внимание, повреждения", - снова напомнил о себе диспетчер безопасности. - "Риск нарушения работоспособности левого крыла, второго и правого маневрового движка. Рекомендуем включить на автопилот и обратиться в ближайший сервис технического обслуживания". На крыше раздался очередной удар, и сверху вкрадчиво поскреблись, словно уговаривая впустить внутрь. Рин прибавил скорость в надежде, что встречным потоком воздуха снесет хотя бы парочку тварей, однако те демонстрировали завидное упорство и значительный опыт. Чем дальше двигался кар, тем больше их становилось. Несколько штук удалось размазать по стенке на повороте, но на смену раздавленным тут же пришли другие, такие же алчные и прожорливые. Рин испытывал вполне обоснованное опасение, что до выхода он долетит уже по частям. Чудилось, что сквозь неровный гул двигателей доносится сладострастное почавкивание. Рин самым нелицеприятным образом помянул и местную нечисть, и Гёро, и Малахита за компанию, переключил кар на автопилот, вызвав ликование диспетчера безопасности, и с изумлением обнаружил, что автопилот не работает. Парень едва не застонал, но от дальнейших комментариев воздержался. Пока их не съели, он вытащил из-за пояса пистолет и опустил боковое стекло. В открывшееся отверстие тут же сунулась маленькая сморщенная харя с широкой пастью и целым набором мелких, кривых, разнокалиберных по форме, но неизменно острых, зубов. Харя тут же получила локтем в район единственного глаза и с визгом сорвалась вниз. Придерживая штурвал одной рукой, Рин высунулся по пояс и обнаружил на "Красавице" с десяток мелких, злобных тварей. Тратить на них заряды не хотелось, но двух пришлось пристрелить, самых тупых и отчаянных, ринувшихся на него, стоило только ему появиться. Когда сзади вцепились в волосы, Рин не стал оглядываться и отдирать. Потерю шевелюры он перенести был готов, терять же кар не собирался. "Красавицу" мотало из стороны в сторону, контроль над ней требовал больших трудов и сноровки, но остановить ее означало оказаться в лапах затаившихся у стен тварей, только и ждущих своего момента. Рин не имел представления, что из себя представляет эта пакость. Она уверенно жрала обшивку, жевала провода, нисколько не смущаясь электрических разрядов. Рину оставалось надеяться, что денатурированый этиленгликоль, ядовитый для подавляющего большинства органических существ галактики, до 1102 года являющийся обязательным компонентом стабилизаторов малого военного транспорта, проймет и эту дрянь. С первым выстрелом он промахнулся, кар снова повело в сторону, и на носу "Красавицы" осталась дымящаяся полоса, вызвавшая немалое оживление среди оккупантов. Второй выстрел едва задел примотанный фикс-гелем и чулком малахитовой подружки стабилизатор. Затем последовал третий, четвертый выстрел. Стабилизаторы на давно вышедшей из эксплуатации "Ласточке" делали на века. Он задымился только с пятого попадания, и только на шестом, наконец, взорвался, окутав кар густым облаком серого дыма. Рин задержал дыхание и нырнул обратно в кабину. Система безопасности, до сих пор слышавшая только упреки, торопливо захлопнула окно. Она гильотиной перебила алчные трехпалые лапы, едва не зажала волосы Рина, но надежно закупорила пилота внутри кабины, обезопасив от проникновения отравы. К счастью, подземные твари Каньона Шан-Ло не оказались исключениями из того самого большинства органических существ галактики. Они все еще скреблись, упрямо цеплялись, бились в агонии и, одна за другой, исчезали позади. "Красавица" мчалась вперед, почти не разбирая дороги. Диспетчер истерично завывал и пестрел предупреждающими надписями на экране, намекая, что это последние минуты их жизни, чем безумно мешал и без того плохой из-за дыма видимости. Рин в очередной раз попытался его отключить, снова получил леденцом в глаз, и на какой-то миг показалось, что он ослеп. Перед глазами вспыхнуло ярким белым светом, и только спустя несколько мгновений пилот понял, что вырвался из подземелья. Меланхолично мигала зеленым огнем очередная метка трассы, пестрели рекламные транспаранты, в паре метров над "Красавицей", со свистом разрезая воздух, промчался чей-то кар. Едва сдерживая преждевременное ликование, Рин взвился высоко вверх, до самых вершин Каньона, над ослепительной красоты видом испещренных огнями расщелин. Под ним замаячили силуэты похожих на причудливых крохотных насекомых соперников. Их было гораздо меньше, чем помнил Рин на старте, возможно штук пять. Их вид не вызвал в Рине ни малейшего беспокойства. Теперь, вырвавшись из подземного лабиринта, он преисполнился уверенности, что догнать их ему не составит труда. Проблема заключалась лишь в том, находился ли среди них "Неспящий".

Покалеченный стабилизатор все еще слабо потрескивал и время от времени испускал тонкие струи дыма, а потому явление выскочившей из-за поворота "Красавицы" вышло если не эффектным, то определенно запоминающимся. Неудачно оказавшийся в непосредственной близости кар испуганно шарахнулся в сторону. Рин поднял забрало шлема, чтобы не унимающийся диспетчер не мешал хотя бы визуально, и предпочел ориентироваться исключительно на собственные силы и собственную внимательность. В переплетении многоуровневого Каньона то и дело мелькали кары самых разнообразных расцветок и конфигураций, и, обходя каждый из них, Рин с сожалением убеждался, что искомого грязно-песочного среди них нет. Он вырулил из-за очередного поворота и, почти отчаявшись, собрался снова обратится к подозрительно затихшему Малахиту в надежде, что тот, как зритель, в курсе местоположения того или иного участника. Но не успел. К очередной отметке трассы мчался смутно знакомый кар, принадлежавший, Малахитову другу с непроизносимым именем, а возле него Рин обнаружил "Неспящий". Он легко заламывал лихие виражи, ловко проскальзывал в самые узкие щели, молниеносно менял направление, и неловкая, казалось бы, Lorren, слушалась, как слушается человека рука или нога. Ки'Цод дразнил, преследовал, игрался, словно кошка со своей добычей, хотя вряд ли скитуа мог стать для Ки такой уж серьезной помехой в гонке. Рин невольно залюбовался, с профессиональной завистью наблюдая за их пляской. Как бы там ни было, кому бы сейчас ни служил Ки'Цод, он оставался для Рина выпускником первого поколения, легендой, героем исторических хроник и историй, что полушепотом пересказывали друг другу курсанты. К восхищению неприятно примешивался вновь вернувшийся, вкрадчивый, навязчивый холодок. С внезапной одержимостью захотелось услышать голос капитана. Просто для того, что бы вспомнить, что он, Рин, не один, что за стенами кабины кара есть другой, огромный мир, множество звезд и его ненаглядная, неповторимая "Kaze Nemuru", стоящая любых подвигов.

- Харан? - он едва шевельнул пересохшими губами, но чуткая техника разобрала и пару мгновений спустя в ухе раздался негромкий, спокойный голос капитана.

- Да, Рин?

Как ни странно, действительно стало легче. "Неспящий" перестал казаться таким пугающе недостижимым. Рин молчал, не зная, как объяснить свою внезапную блажь, но Харан то ли догадался, то ли додумал.

- Все в порядке, Рин. Ты рядом с ним. Разберись и мы ждем тебя на финише.

Парень негромко фыркнул, перестроился и вышел справа от скитуа, на параллельный с ним курс.

- Тебе говорили, что из тебя отвратительная группа поддержки? Разве не мог сказать что-нибудь типа "ты лучше всех", "ты великолепен", "красота твоего полета не знает себе равных"? Ну или что там положено говорить в таких случаях?

- Боюсь, ты от радости в скалу не впишешься, - со смешком отозвался Харан. Рин демонстративно закатил глаза, даром, что капитан его не видел, но улыбку подавить не смог. Казалось "Неспящий" был настолько увлечен маневрами и самолюбованием, что только сейчас заметил появление "Красавицы". Его интерес к скитуа мгновенно угас, ему позволили беспрепятственно уйти в сторону и скрыться в очередной развилке верхнего яруса. Сердце забилось чаще, разгоняя кровь по венам, отозвалось в висках ритмичной пульсацией. Что именно и кому именно он хотел доказать в эти мгновения, Рин не осознавал сам. Возможно, доктору Эрланду, Цоду или, быть может, капитану рит Ороста-Сунрайя. Он лучше, сильнее, совершеннее, он - Ки третьего поколения, Ки'Рин, категория "С", может превзойти всех. Или, может, он хотел доказать самому себе, что стоит того, что в свое время с его уходом императорский флот потерял гораздо больше, чем потерял сам Рин. Он не знал, но поглотивший его азарт явственно приобретал оттенок одержимости. "Красавица" и "Неспящий" синхронно, не отдаляясь друг от друга ни на метр, виляли из стороны в сторону, взмывали вверх, опускались вниз, закручивали петли, спирали. Рин наслаждался, упивался происходящим, считая его красивым, честным поединком, но у Цода имелось свое видение ситуации. Крыша "Неспящего" на полной скорости раскрылась четырехпалым цветком, открывая взгляду кабину и сидящего за штурвалом пилота. Цод неторопливо повернул голову, с видимой небрежностью управляя каром, и пристально уставился на "Красавицу". Его прищуренные глаза оказались полностью красными, словно во время синхронизации, растворив в сплошной алой пульсации и зрачок, и радужку, и белок. Ничего не выражающий взгляд не отрывался от "Красавицы", темные, потрескавшиеся губы разошлись в усмешке, и на Рина накатило до жути отчетливое ощущение, что Цод видит его через непроницаемые тонированные стекла кара. Цод выдержал эффектную паузу, а затем вытянул в направлении "Красавицы" руку с зажатым в ней пистолетом. Его рука не дрожала, даже не смотря на набранную скорость, и это последнее, на что успел обратить внимание Рин. Он прекрасно осознавал, что хотя "Красавица" в ее нынешнем состоянии еще способна выделывать фигуры высшего пилотажа, то всего один хорошо поставленный выстрел с большой долей вероятности отправит их на тот свет. В том, что у Цода, героя множества военных столкновений, выстрел поставлен отлично, сомневаться не приходилось. Рин резко дернул штурвал и кар рухнул вниз, словно провалившись в воздушную яму. Пилота тряхнуло, диспетчер надрывно запищал, карамельки фонтаном посыпались из панели, но вираж их спас. Выстрел скользнул, едва задев обшивку, но не повредил ничего существенного. Рин потянулся за собственным пистолетом, завалившимся куда то под кресло, мысленно проклиная Шан-Ло и всех его психопатов, но достать оружие не успел. Раздался второй выстрел. Цод и в самом деле оказался прекрасным стрелком. На этот раз он попал в один из внешних двигателей, диспетчер взвыл благим матом, панель управления засверкала истеричным разноцветным перемигиванием и перестала отвечать. Кар закрутило, повело в сторону и приложило о скалистый выступ. Рин пребольно стукнулся носом об одну из полусфер штурвала, не спасли даже инновационные пластичные выемки, и из носа заструилась кровь. До сих пор игнорирующая любые поползновения пилота, панель управления отозвалась на раздраженно-отчаянный пинок жалобным пиликаньем и засветилась зеленым. Кар снова впечатался в камни, на пару мгновений застрял в нависающих над провалами Каньона лианах, но Рину хватило этого времени, что бы отключить сцепление двигателей. Система управления, словно почувствовав, что с пилотом сейчас лучше не спорить, покорно выполнила приказ, и сразу оба внешних двигателя, больше ничем не удерживаемые, рухнули вниз. Один из них, поврежденный, взорвался еще в воздухе. Второй последовал за ним почти сразу, сдетанировав от удара о землю и опалив ветви изможденного кустарника. Внутренних двигателей едва бы хватило, что бы дотянуть до сколько-нибудь устойчивой поверхности, но ничего, кроме как попробовать, Рину не оставалось. "Красавица" на предельно возможной скорости устремилась к земле под практически прямым углом, и только перед самым, казалось бы неминуемо трагичным, финалом, Рину удалось затормозить и развернуться настолько, что бы кар не со всего размаха врезался в землю, а, с грохотом пропахав брюхом десяток метров, завершил свою посадку в сухих колючих кустах. Спустя долгие пять секунд после приземления, однин из разъемов центральной панели открылся, из-под него торжественно выползла подушка безопасности и с неотвратимым достоинством окутала пилота своими объятиями. В подушке пилот едва не задохнулся, тем более что во внутренностях "Красавицы" что-то окончательно перемкнуло, и откуда-то снизу просочился едкий серый дым. Рин очень надеялся, что это не денатурированный этиленгликоль, но, на всякий случай задержал дыхание, поторопился отбиться от подушки и выбраться наружу. Кар упал не слишком удачно, завалившись на бок, и Рину потребовалось приложить немало усилий, что бы вылезти из кабины, а затем продраться через изрядно помятый кустарник.

- Твою ж мать... - не выдержал парень. Содранные ладони саднили, из носа все еще текла кровь, шлем он стянул еще в кабине, о чем теперь жалел - в длинных волосах запутались ветки и листья, превращая и без того непрезентабельную прическу в устрашающего вида гнездо. Объективно - Рина стоило назвать счастливчиком, он отделался довольно легко, вот только его все больше беспокоила мертвая тишина в динамике. Его тут подстрелили, он, может, убился, и хоть бы одна зараза, хотя бы та же Анна с ее долгом Стины Милосердной, поинтересовалась его самочувствием. На несколько мгновений закралась крамольная мысль, что коварный и бессердечный капитан специально отдал его на растерзание Гёро. Только додумавшись ощупать ухо, он обнаружил, что динамика нет. Может отцепился во время падения, может пока Рин пробирался через кусты, но искать его, крохотного, размером с родинку, смысла не имело.

- Твою ж мать... - тихим стоном повторил Рин и легонько хлопнул кар по торчащему из кустов хвосту. - Вот и прилетели, Красавица. Малахит меня убьет.

Однако, до Малахита еще предстояло добраться. Рин поднял голову и уныло воззрился на едва виднеющееся из-за крутых склонов Каньона ночное небо. Вид открывался безрадостный. Красавица грустно скрипнула, и под ноги Рину с грохотом отвалился, подняв облако пыли, кусок крыла. Парень закашлялся, шарахнулся назад, споткнулся о торчащий из земли корень и унизительно неловко грохнулся на спину. Он не успел толком сгруппироваться, отшиб копчик и локти, но не это стало главной проблемой. С мученическим стоном развернувшись на живот, он поднял глаза, и сквозь падающие на лицо пряди, увидел, как в метрах пяти от него, на величественном фоне песочного цвета скал и сухого разлапистого кустарника садится "Неспящий". Что-то подсказывало Рину, что Цод презрел победу в гонке и спустился к нему не для того, что бы извинится и покаяться. Тем более, что выскочивший из кабины мужчины до сих пор держал в руке пистолет. Ки'Цод бегло скользнул взглядом по месту крушения, без труда нашел свою цель и легкой, прогулочной походкой, направился в его сторону. Выстрел прошил землю в том месте, где секунду назад лежал, распластавшись, Рин. Парень едва успел откатиться в сторону и вскочить на ноги, но второго выстрела, вопреки его опасениям, не последовало. Рин не имел ни малейшего понятия, что творится в голове у Цода, но то, что его пытаются убить, ему категорически не нравилось.

- Какого черта?! - выдохнул он, когда подобрался Цод ближе, заблокировал удар слева и тут же получил прикладом в челюсть справа. Что-то хрустнуло, судя по ощущению, ему выбили как минимум половину зубов. Рин спиной врезался в кар и едва увернулся от следующего удара. Кулак Цода впечатался в обшивку, но мужчина даже не вздрогнул. Рин кувырком перекатился в сторону и, понимая, что Цод в любой момент может одуматься и снова начать стрелять, схватил подвернувшийся под руку кусок крыла и наотмашь, со всех сил, ударил по ничего не выражающей физиономии. Цод рухнул навзничь, лишь оглушенный. Рин мысленно поразился, насколько крепким у него оказался череп, или же насколько слабым вышел его удар. Не дожидаясь, пока Цод придет в себя, Рин вцепился в выпавший из рук мужчины пистолет.

- Какого черта?... - снова спросил он, хрипло, с усилием выталкивая из горла слова и не узнавая собственный голос. Ки'Цод перевернулся на спину, оперся на локти, и равнодушно уставился на направленный на него пистолет. Алое сияние глаз понемногу тускнело, сквозь пульсирующую пелену начинали проступать очертания белка и горизонтальной щели зрачков.

- Какого... - повторил Рин и сбился, когда губы Цода снова тронула усмешка. Легкая, скорее угадываемая, она сделала его чем-то неуловимо похожим на Харана и одновременно на Ки'Дой.

- У вас, первых, что, у всех крышу сносит и вы на своих начинаете кидаться?! - зло выплюнул Рин. Цод хмыкнул и расхохотался, нисколько не смущаясь направленного на него оружия.

- Сопляк, - презрительно выдохнул он. Голос у него оказался глухим и низким. - Щенок. Я пытался спасти тебя, пока ты не вырос в взрослого пса.

Он шевельнул рукой, возможно просто разминая затекшую конечность, но Рин предупредительно цыкнул.

- Хочешь, я расскажу тебе, что значит быть первым? - прищурившись, поинтересовался Цод. Рин не хотел, но заставить себя нажать на курок малодушно не мог, а другого способа заставить его заткнуться, не видел. Так и стоял, а Цод лежал перед ним и оба делали вид, что все под контролем.

- Никакой чести, славы, подвигов. Это постоянная боль, словно в твоих венах вместо крови течет яд. Боль становится настолько привычной, что чувствовать ее - все равно, что дышать. Но боль это неважно, ты первый, ты эксперимент, и перед каждой новой инъекцией ты не знаешь, что будет после нее, выживешь ли ты. Все, что есть у вас, щенок, все, что вы получили, вы получили через нашу кровь. Только потому, что десятки из нас погибли для того, что бы могли появиться вы. Как погибли бы вы, что бы могло появиться четвертое поколение. Я избавил бы тебя от этого. Доделал бы то, что не доделала Дой.

Рин вздрогнул, и Цод это заметил, но только усмехнулся шире.

- Мы лизали руки тем, кто загнал нас в клетку, кто гнал нас на убой. Мы грезили звездами и полетом, как потом грезили вы. Но когда приходит понимание, что все это иллюзия, что выхода из этой клетки нет, тебя списывают, как просроченный кусок мяса. Они отбирают все, что у тебя было, отбирают даже клетку, - он снова расхохотался, но смех оборвался так же резко, как начался. На несколько долгих секунд повисла тишина.

- Джунхей Гёро нашел меня на третьей луне Канемана, - наконец произнес Цод. Его голос прозвучал глухо и тоскливо, - среди бродяг и крыс. Он пообещал мне корабль, позволил снова почувствовать себя живым. Он привел ко мне Эрланда, этого старого сумасшедшего ублюдка. Гёро дал мне новую клетку.

- Ты псих, - выдохнул Рин. Цод равнодушно пожал плечами, а потом усмехнулся.

- Скажи, щенок, ты когда-нибудь думал о том, что значит быть обычным человеком? Что значит иметь семью, мать, имя? Имя, а не кличку и порядковый номер в журнале доктора Эрланда.

Цод смотрел так выжидающе пристально, словно его и в самом деле интересовал ответ.

- У меня есть имя, - прошептал парень, помедлил и сделал шаг вперед, ближе к распростертому на земле мужчине.

Цод презрительно фыркнул, а затем дернулся, резкой подсечкой сбивая с ног потерявшего бдительность Рина. Уже чувствуя, что падает, парень успел нажать на курок. Прозвучавший выстрел, казалось, оглушающе звонким эхом ударился о скалистые стены каньона, взметнулся вверх и утонул в бездонном черном небе. Ки'Цод опрокинулся на землю и лежал, широко раскинув руки, в пыли, среди обломков кара и чахлых, редких растений, с пустым, мертвым взглядом на совершенно спокойном лице. Слабый ветер каньона меланхолично перебирал белоснежные пряди. У Рина тоже была хорошо поставлена рука. Пистолет он бросил рядом с телом, ткнулся лбом в изуродованный остов "Красавицы", и закрыв глаза, жадно хватал ртом воздух. Его не трясло. Он умел убивать, но никогда прежде ему не приходилось убивать себе подобных.

Гёро со всеми его сопровождающими выделили одну из лучших зрительских вип зон на верхних этажах Каньона. В просторном зале с мягкими диванчиками и огромным, на все панорамное окно, экраном, они расположились всего впятером. В знак доброй воли, как демонстрацию доверия и чистоты намерений, Джунхей отослал двух телохранителей, оставив при себе самого здорового, матерого, с переломанным носом и тяжелым взглядом. В знак все той же доброй воли Харана обыскали, у Малахита отобрали костыль, а на Анну косились так алчно, что она поторопилась спрятаться за спиной капитана.По некой молчаливой договоренности между вожаками, трогать девушку не стали, но саму ее это мало успокоило. Меньше всего на свете ей хотелось находиться здесь и сейчас, но, натерпевшись страха, пока Рина поочередно домогались то неприятный старикашка, то сам Змей, она ни за какие деньги не согласилась бы еще хоть на шаг отойти от капитана. Из всех присутствующих надлежащее внимание к развернувшемуся на экране действу проявил разве что Малахит. Пока Харан с Гёро с светской невозмутимостью обсуждали погоду и курс цен контрабандного рынка, а Анна старалась смотреть в угол, напевая про себя детскую считалочку, Малахит облюбовал себе диван в первом ряду и с комфортом на нем расположился, закинув длинные тощие ноги на стол. Лишь он то и дело оглашал залу экспрессивными воплями, так или иначе комментирующими события, и в такие моменты оба, и Харан, и Гёро, неизменно замолкали, всматривались в экран с озадаченным и задумчивым видом, и почти сразу возвращались к прерванному диалогу, зачастую весьма кардинально отличающемуся от темы, на которой они закончили. Харан заволновался только однажды, так, по крайней мере, показалось Анне, да и Малахит как то странно на него глянул. Посетовав на срочную нужду уединиться в уборной, он извинился и скрылся за дверью в самом углу помещения. Анна с трудом удержалась от паникой взметнувшегося желания ломануться за ним. Ей пришлось дважды глубоко вздохнуть, приходя в себя, но она тут же вновь оцепенела, когда Гёро, лишенный собеседника, как ни в чем ни бывало обратился к ней. Змей оставался безупречно вежлив, Анна невнятно мямлила и молилась Древним, что бы все это побыстрее закончилось. Он потерял к ней интерес так же внезапно, как тот зародился. Харан вернулся, но сразу же по нужде припекло самого Гёро. Его телохранитель, в отличие от Анны, робостью не отличался и проследовал за хозяином до самой дверцы. Он остановился возле нее и замер, полный решимости отразить любую опасность и во что бы то ни стало сохранить покой хозяина в столь интимном процессе. Однако означенный процесс у Гёро не задался. Из уборной раздался грохот, звук разбитого стекла, заставившего Анну вздрогнуть, Малахита оторвать заинтересованный взгляд от экрана, а телохранителя постучать. Дверь резко распахнулась, не успел еще охранник донести до нее руку. До сих пор равнодушно-спокойное лицо возникшего на пороге Гёро казалось перекошенной яростной маской, сквозь обмотанное вокруг ладони бумажное полотенце быстро просачивались кровавые пятна.

- Пошли вон - все! - рявкнул он. - Сделка отменяется.

Харан поднялся ему навстречу, Малахит опустил ноги со стола, Анна сжалась и попыталась прикинуться ветошью.

- Какая досада, - сокрушенно вздохнул Харан, но, казалось, он совершенно не был удивлен. - Не буду напоминать тебе про договор и порядочность, - его голос звучал спокойно и вкрадчиво, как у дрессировщиков, увещевающих раздраженное хищное животное. - Но подумай еще раз...

- А иначе что? Что ты сделаешь без своих клинков, легионер? - губы Змея изогнулись в злой, глумливой усмешке. Его охранник выступил вперед и театральным жестом хрустнул костяшками, разминая кулаки. Малахит первым сообразил, что происходит. Он подскочил к Анне, схватил ее за руку и с воинственным воплем "банзай!" сиганул, увлекая за собой девушку, за укрытие дивана. Хорошо развитый инстинкт самосохранения подсказывал ему безошибочные решения. Анна сдавленно пискнула. Резкий рывок отозвался вспышкой боли в предплечье, заваливаясь за диван, она стукнулась коленкой о подлокотник, после чего рухнула сверху на костлявое тело Малахита. Охранник закономерно расценил это как сигнал и схватился за пистолет. Стоило его руке коснулась рукояти, Харан, соображавший куда быстрее, ногой опрокинул близстоящий журнальный столик и с пинка швырнул его в охранника. Он врезался тому в верхнюю часть корпуса, в руку, которую охранник начал вскидывать, инстинктивно пытаясь защититься. Выстрел сбитого прицела громыхнул и прошил потолок, заставив винтажную хрустальную люстру задрожать и истерично зазвенеть. В следующую секунду Харан оказался возле охранника. Он перехватил запястье, с разворота вывернул его руку и, добавив коленом в живот, поймал выпавший из разжавшихся пальцев пистолет. Дверь вип-комнаты распахнулись и в нее ворвались еще четверо их охраны Гёро, предано караулившие за порогом и привлеченные звуком выстрела и борьбы.

- Убейте его! - заорал Змей, отчаянно жалея о позерской манере не носить оружии, при наличие охраны. Харан резко развернулся, увлекая за собой охранника, и его тело, выставленное щитом, конвульсивно задергалось от прошивающих выстрелов. Протяжно взвизгнула за диваном Анна, велеречиво заматерился Малахит. Воспользовавшись секундами затишья, Харан выпустил из рук уже мертвое тело и бросился на пол. Возобновившаяся стрельба не нашла его на прежнем месте, он стремительно перекатился в сторону, подножкой сбил с ног прижавшегося к стене Гёро, и навалился сверху, прижав к его лбу дуло пистолета. Стрельба пугливо оборвалась, охранники напряженными фигурами застыли у дверей, из изрешеченного тела на полу натекла лужа крови и струйками подбиралась к укрытию за диваном. Анна, медик, никогда не боявшаяся вида крови, нервно сглотнула.

- Ну и что ты собираешься делать? - прошипел Змей, с ненавистью взирая на капитана снизу вверх, но не рискуя делать резкие движения. Харан словно не слышал его. Лицо, сосредоточенный взгляд выражали озабоченность чем-то отвлеченным, метафизическим и никак не касающимся персонально Гёро.

- Отлично, - невпопад пробормотал он, начал подниматься на ноги и позволил подняться Змею. Гёро кривился, но под прицелом вел себя покладисто.

- Вы двое, - обратился Харан к осторожно выглянувшему из-за дивана Малахиту. Зажавшая уши и зажмурившаяся Анна предпочитала оставаться в блаженном неведении до тех пор, пока все не закончится. - Никаких вопросов. Никаких споров. Смотрите на меня и повторяете без раздумий.

Один из охранников сделал осторожный шаг вперед. Харан заметил движение краем глаза и широко, красноречиво усмехнулся, наконец обратив внимание людей Гёро. Он медленно отступал назад, к окну, и увлекал за собой Змея, игнорируя его попытки увещевания.

- Давай договоримся, эллес. Вы не выберетесь отсюда. Даже если ты пройдешь мою охрану, останется охрана Каньона, а она не столь щепетильна, - безуспешно убеждал он, то и дело прерываясь на полуслове. Отвлекая на себя общественное внимание, Малахит вместе с диваном, издавая устрашающий скрежет, непреклонно продвигался поближе к капитану и замотанной ногой подпихивал вперед девушку. Напряжение в рядах охранников росло.

- Эллес, - снова повторил Гёро и в его вкрадчивый тон отчетливо проскальзывали нотки раздражения. Но продолжить он не успел. Свободной рукой Харан схватил его за шкирку и с силой швырнул в окно. Звон стекла вторил возмущенному и быстро прервавшемуся воплю Змея. Предельно ответственно соблюдающий инструкции Малахит не сумел ухватить за шкирку Анну, озадаченный глубоким вырезом платья на спине, за волосы хватать постеснялся, а потому не придумал ничего лучше, чем вытолкнуть девушку из окна самым что ни на есть плебейским пинком. Растерявшаяся от такого поворота событий охрана пораженно застыла, глядя, как Харан коротко им салютует и с невозмутимым бесстрашием прыгает вниз. Малахит, норовя последовать за ним, как и было велено, не задумываясь, но красивой ласточкой, споткнулся о подоконник и вывалился наружу вопящим мешком с картошкой. Уже через пару секунд Малахиту повезло приземлиться на мягкое - на распластанного в салоне открытого кара Гёро, чудом промахнувшись мимо Анны, приходящей в себя по соседству. Харану повезло меньше, он упал на передний капот, отчаянно за него цеплялся и перекрывал обзор сидящему за рулем Хитклифу.

- Спускайся вниз к ремонтным ангарам! - умудрялся заползать в салон и одновременно руководить капитан. Хитклиф угрюмо и беспредметно ругался в ответ сквозь плотно сжатые зубы.

Рина привел в себя негромкий гул приближающегося транспорта. Метрах в тридцати от него приземлялся громоздкий, но надежный фургон с выщербленным знаком спасательной службы. Вымотанный, пессимистично настроенный Рин закономерно предполагал, что вряд ли руководство Шан-Ло, фанаты и, главным образом Гёро, с пониманием отнесутся к убийству действующего чемпиона Каньона, а потому не ждал от спасательных служб ничего хорошего. Он не стал прятаться, все равно его уже наверняка заметили, по пистолет, стараясь не смотреть на мертвого Цода, поднял. Фургон припарковался недалеко от "Неспящего". Из заклинившей, но все таки открывшейся двери некоторое время никто не появлялся, а затем с высокого порога, не утруждая себя выдвижением трапа, спрыгнул Харан. Рин не собирался, аки спасенная девица, со слезами кидаться на капитанову грудь, но все равно почувствовал, как внутри что-то облегченно разжалось.

- Жив? - вместо приветствия поинтересовался капитан. Он скользнул взглядом по Рину, по пистолету в его руке, по распростертому на земле телу, и счел свой вопрос риторическим. - Идем, пока не прилетели настоящие спасатели. Они тут работают с ленцой, но рано или поздно появятся.

Рин молча кивнул и послушным леммингом поплелся к фургону вслед за капитаном. Первым внутрь запрыгнул Харан, и тут же развернулся, протягивая пилоту руку. Рин, застигнутый врасплох таким невиданным вниманием и не понимая, чего от него хотят, тупо воззрился на капитанскую ладонь, и только спустя несколько долгих секунд сжал ее в ответ, позволяя втянуть себя в фургон. Захлопнув старую, расшатанную дверь, Харан сразу же направился к пилотскому креслу. Рин остался в одиночестве в пассажирской части салона, заглянул за неприметную дверь, за которой обнаружилась уборная, умылся холодной водой и несколько минут с отупелым равнодушием пялился в замызганное, треснувшее по краю зеркало. Очнувшись от созерцания собственной помятой физиономии, он еще раз ополоснул лицо и вернулся салон. Он без стеснения порылся в шкафах, ящиках, а закончив, протиснулся к капитану, вооружившись пледом и дешевым растворимым кофе в одноразовом стаканчике.

- Если тебе интересно - победил Тхэмрийа, - сообщил Харан, когда Рин закутался в плед и развалился в соседнем кресле.

- Кто? - не понял парень и Харан покладисто уточнил.

- Скитуа. Кажется он знакомый Малахита.

При упоминании хозяина безвременно и безвозвратно усопшей "Красавицы" Рин загрустил с новой силой. Как он будет объясняться с Малахитом, он не имел ни малейшего понятия и издал столь протяжный и тоскливый вздох, что Харан без труда догадался о направлении его мыслей.

- Думаю Малахит заберет "Неспящего" в качестве трофея. Продаст на аукционе или разберет на запчасти для новой "Красавицы". Сомневаться в нем не приходится. А Гёро будет не до предъявления претензий.

- А что Гёро? - немного приободрившись, Рин нашел в себе силы переключиться с собственных проблем на общественные. Он отхлебнул из стаканчика и поморщился. Кофе, как и стоило ожидать, оказалось отвратительным, но зато перебивало на губах привкус пыли, крови, и еще чего-то тошнотворно гадкого. Харан вздохнул и устало потер переносицу.

- Все пошло немного не так, как планировалось. Змей попытался пойти на попятную и в результате произошел досадный инцидент. Зато Лиам смог взломать его базу. Информации там с избытком и далеко не вся относится к делу. Придется отсеивать зерна от плевел.

- Каким образом?

- Зададим Гёро ряд уточняющих вопросов. Некоторые, особенно тяжеловесные аргументы, не сможет игнорировать даже он.

Капитан так нехорошо усмехнулся, что Рин догадливо, но без трепета, предположил:

- Собираешься его пытать? - естественного для просвещенного человека ужаса эта идея в нем не вызывала. Во-первых, у него тоже накопилось некоторое количество претензий к Змею, и во-вторых, еще в Академии у них проходил курс основ дознания. Кураторы считали его из всех наиболее полезным социальным навыком, и часов ему отводилось больше, чем общегалактической мировой истории.

- Вряд ли до этого дойдет, - качнул головой капитан. - Гёро, при всех его недостатках, быстро соображает, и очень любит жить, желательно долго и красиво. Прикрывать Ноктиса из принципа он не будет.

- Куда мы теперь? Ловить Гёро? - Рин залпом допил кофе, успевшее остыть и стать еще гадостней.

- Уже поймали. Как только заподозрили, что все едет не так, как хотелось бы, Хитклиф подсуетился, угнал кар и мы вывезли Гёро в уединенное местечко неподалеку. Сейчас они ждут нас и проводят, скажем так, первичное собеседование.

- То есть Хит гневно сверкает глазами, грозится оторвать голову, прибить над камином и далее по тексту?

- Вроде того, - кивнул Харан и вдруг как то очень странно, очень внимательно покосился на Рина. - Как ты? - внезапно и невпопад спросил он. Пилот постарался улыбнуться как можно бодрее, но не очень удачно, судя по тому, что на лице Харана сомнение только укрепилось. Рин неловко фыркнул и с деланной беспечностью провел ладонью по стоящим дыбам волосам.

- Расческу бы, а так все в порядке.

Харан прищурился, но настаивать не стал. Они миновали ярко освещенную махину центра Шан-Ло и начали спускаться к группе приземистых строений откровенно хозяйственного назначения, кучно расположившихся в тени поодаль.

- Можешь остаться здесь и поспать. У тебя выдалась тяжелая ночь, - благородно разрешил Харан, но Рин решительно вскинул подбородок и поплотнее запахнулся в ярко-оранжевый с огромными фиолетовыми цветами плед.

- Ну уж нет. Я хочу поучаствовать в допросе, пытках и приколачивании его башки.

Харан окинул его взглядом всего целиком, от заляпанных щегольских ботинок, до всклокоченной макушки, и красноречиво изогнул бровь.

Ангар на самом краю ремонтного сектора Шан-Ло, и без того небольшой, казался еще меньше оттого, что припрятанные в нем до лучших времен запчасти загромождали его внутреннее пространство неравномерными кучами, лишенными логики и систематизации. Из трех рядов вмонтированных в низкий потолок ламп работал только один сектор, с треснувшим поперек корпусом, но и его свет дрогнул, нервически замерцал, когда Харан открыл дверь и пропустил вперед завернутого в плед Рина. Справа от двери, на здоровом, снятом с круизного лайнера двигателе, подогнув под себя ногу, сидел Лиам и со скучающим видом изучал содержание то и дело всплывающих из его браслета голографических окон. В углу, рядом с кучей старых коробок, почти незаметная за широкой спиной Хитклифа, притаилась Анна. Она зябко куталась в огромную кожаную куртку коммандера и старалась не поднимать взгляд выше уровня пола. Хитклифу откровенно досаждали низкие потолки, ему приходилось сутулиться, пригибаться, отчего его массивная фигура в полумраке помещения выглядела особенно зловеще. Посредине, на наскоро кое-как очищенном от мусора пятачке, сидел привязанный к стулу Гёро. Под его левым глазом наливался фингал, на скуле красовалась продолговатая царапина. При появлении Харана и Рина Змей, и без того донельзя мрачный, только скривился. Капитан рит Ороста-Сунрайя подтащил поближе к пленнику металлический обломок трудноидентифицируемой конструкции, и сел, опершись локтями на колени и сцепив пальцы в замок.

- Перед тем, как мы начнем наш конструктивный и, уверен, плодотворный диалог, мне хотелось бы кое-что разъяснить, чтобы сэкономить время нам обоим, - вкрадчиво заметил Харан. - Как ты знаешь, дипломатическим решением конфликтов и переговорами у меня на корабле занимался профессор Ранненкампф. Но его сейчас нет, он занят. Зато есть коммандер Грэм, который очень тебя не любит. Думаю, пока меня не было, он успел поделиться своими идеями декорирования камина. Да и мне, признаться, до ужаса надоело с тобой играться.

С таким же видом, мирным и обманчиво благостным, Харан в сидел за барной стойкой "Адмирала" и требовал немедля подать ему пилота. Рин наблюдал за действом с неподдельным интересом, но Змей, в отличие от него в свое время, куда лучше отдавал себе отчет о последствиях. Он угрюмо покосился на зловещую командерскую тень и поерзал на стуле, пытаясь устроиться с максимально возможным комфортом и непринужденностью.

- Как насчет... - начал было он, но Харан прервал его громким раздраженным стоном.

- Еще одна попытка торговли, Гёро, и я пристрелю тебя прямо здесь и сейчас. Кайнена может и не найду, зато удовольствие получу неописуемое.

- Не стоит так нервничать, Эллес, - тут же с готовностью пошел на попятную Змей. - Разве я не готов к сотрудничеству?

- Вот и отлично. Ты говорил, что Ноктис пришел к тебе полторы недели назад. С этого места и продолжай.

- Он пришел не один, - Гёро снова безуспешно поерзал на стуле, и сделал вид, что так все и задумывалось. - Его сопровождали пара ренмей, судя по имплантатам, достаточно высокопоставленные. Они и спонсировали покупки Ноктиса, хотя выбирал он сам.

- Что он брал?

- Кое-какие запрещенные лекарства, стимуляторы. В таком количестве, что ими можно до невменяемости накачать роту солдат и еще останется.

- Сделка 27/4. Двенадцать капсул шестидесятипроцентного плантаджиниса, сорок три пачки трифолиума... - как будто между делом подал голос со своего места Лиам. - Эта сделка?

Гёро поморщился, неприятно уязвленный осведомленностью техника, но, чуть помедлив, кивнул.

- Да, эта. Не знаю, зачем ему все это, но сам он выглядел неважно. Тощий, зеленоватый, дерганый, и постоянно ныл. Если бы не ренмеи, я бы спустил его с лестницы уже в первую минуту, но черные умеют убеждать. Они щедро оплатили как сам товар, так и моральную компенсацию, кроме того, беспрекословно согласились отдать Эрланда, стоило только заикнуться. Когда обмывали сделку, Ноктис нажрался до невменяемости и тащить обратно на корабль его пришлось на руках. По пути он еще что-то орал, но, в целом, это того стоило.

- Эрланд был с ними? - прежде, чем успел сообразить и прикусить язык, Рин вылез вперед капитана. Уголок губ Гёро дернулся, словно в раздражении тупоумием пилота, но от более крепких комментариев он воздержался.

- Присматривал за Ноктисом, насколько я понял. Но расстались с ним без особых сожалений. А мальчишка, кажется, был даже рад.

- Товар был передан заказчику три дня назад, - снова встрял Лиам.

- Потребовалось время, что бы собрать такое количество. Эрланда мне отдали сразу, деньги перевели, когда товар был готов. Ренмеи пришли вдвоем. Черные не слишком разговорчивы, но из косвенных намеков я так понял, что у Ноктиса окончательно сорвало крышу, он устроил перестрелку с галлюцинациями, и его пришлось зафиксировать тяжелым предметом.

- Ты знаешь название их корабля? - спросил капитан.

- Нет. С чего мне было этим интересоваться?

Харан удовлетворенно кивнул и задумался.

- Могу я тоже задать вопрос? - воспользовался паузой Гёро, но разрешения дожидаться не стал и обратил свой взор на Рина. - Что случилось с Цодом?

- Он погиб, - угрюмо буркнул Рин.

- Эрланд, этот сукин сын, обещал его стабилизировать. Не стоило ему доверять, - едва уловимое сожаление в глазах Гёро почти сразу сменилось алчным любопытством. - Жаль, что нам с тобой так и не довелось поработать вместе.

Рин об этом не сожалел ни в малейшей степени, и капитан придерживался той же точки зрения.

- Думаю, мы закончили, - Харан поднялся с места, завозился на своем месте Лиам.

- Теперь ты меня, наконец, отпустишь? - Змей проследил за его движением цепким, настороженным взглядом и заметно напрягся, когда подошедший ближе коммандер Грэм вынул пистолет из кобуры. - Эллес, ты ведь обещал...

- Не припоминаю такого, - Харан равнодушно посторонился, давая дорогу Хитклифу. Он поднял руку, но уже в следующее мгновение на нем повисла Анна.

- Что вы делаете?! Он ведь все рассказал! - возопила она, и Лиам за их спинами раздраженно сплюнул в сторону.

- И я буду ему очень за это благодарен. Посмертно, - Харан попытался аккуратно отцепить девушку за талию, но та отчаянно цеплялась за него, приникнув всем телом, чем вызывала на лице старпома изрядное смятение. - Анна, ты ведь видела, что он из себя представляет.

- Так нельзя! Он все равно человек! - девушка отказывалась внимать мягким увещеваниям капитана, чуть отстранилась, но лишь для того, что бы заглянуть в растерянные голубые глаза Хитклифа. Змей почуял, в какую сторону дует ветер, и благоразумно молчал, не рискуя вмешиваться в спор и лишний раз напоминать о своем присутствии.

- Вот уж в чем я совершенно не уверен, - пробормотал Хитклиф. - Анна, милая, если бы ты знала...

- Я знаю, что ты выше этого! - решительно заявила девушка. Повисшую томительную тишину, полную сомнений и неопределенности, самым беспардонным образом прервал Лиам.

- Древних ради, давайте уже что-то решать, пока сюда никто не явился.

Хитклиф вздрогнул всем телом, осторожно отстранил от себя девушку и, после нескольких секунд заминки, молча вернул пистолет в кобуру. Лиам закатил глаза, развернулся и направился к двери. За ним почти сразу последовал капитан, а следом потянулся и Рин.

- Но в следующий раз...! - гаркнул Хитклиф на прощание.

- Я понял, - с готовностью отозвался Змей.

Всю дорогу, до самого дома кира Раненкампфа, никто больше не проронил ни слова.

Они покидали Ширу ранним утром. На этот раз капитан не стал пренебрегать доступными полномочиями, и для отлета забронировал частную посадочную площадку, небольшую и безлюдную. После ночного дождя небо расчистилось от облаков и едва светлело, в насыщенном озоне воздухом висела сырость, немногочисленная стая фиолетовых ворон сонно хохлилась на крышах челноков и недовольно косилась на нарушивших их уединение чужаков. Внимание на птиц обращал разве что Лиам. Он стоял поодаль и курил, то и дело выпуская из под натянутого до носа капюшона клубы дыма. Хитклифа куда больше местной фауны волновал Малахит, а вернее его поползновения сторону отрешенной и поминутно зевающей Анны. Удивительно бодрый и деятельный для столь раннего времени, Малахит явился проводить их и попрощаться едва ли не раньше, чем на посадочной площадке появилась сама команда. Со слов самого зеленоволосого, он пренебрег присутствием на допросе Змея по собственной инициативе, предпочтя лично поздравить победителя заезда, хотя Рин подозревал, что его скорее высадили по пути из соображений секретности. Как бы там ни было, они впервые с момента фигуральной передачи ключей от Красавицы, встретились лицом к лицу, но, вопреки опасениям Рина, Малахит не предпринял ни малейший попыток его усекновения. Выдав полагающуюся порцию стонов, жалоб и сокрушений, Малахит оптимистично подтянул штаны и направил прицел своего обаяния на едва проснувшуюся Анну. Рин оказался в некоторой степени ошеломлен таким пренебрежением к своей персоне, но все же вознес мысленную благодарность всем Древним за то, что так легко отделался, и предпочел последовать примеру капитана, задремавшего, казалось бы, в тени челнока. Ждали только кира Раненкампфа. Профессор появился, сгибаемый грузом внушительных размеров корзины. Она перекрывала верхнюю половину Рпненкампфа почти целиком и двигалась в их сторону с столь угрожающей целеустремленностью, что Рин невольно попятился. Лиам кашлянул, торопливо выкинул сигарету и незаметно притоптал ее носком, словно ничего и не было. Корзина безошибочно подплыла к Хитклифу, перекочевала ему в руки, после чего из-за нее, наконец то, появился сам профессор Раненкампф.

- Небольшой гостинец от Софии, - жизнерадостно прокомментировал он и пять пар глаз синхронно воззрились на корзину. Скромный дар киры Раненкампф даже на фоне Хитклифа обладал столь внушительными габаритами, что называть его "небольшим" было неоправданным преуменьшением. Коммандер смутился от такого внимания, на его щеках отчетливо проступили веснушки.

- Передайте нашу глубокую благодарность кире, - печально подал голос Харан. - Ваша супруга, без сомнения, знает, как скрасить дни оторванных от дома путешественников.

- Всенепременно передам, - тихо захихикал профессор. - Но вам, кажется, уже пора?

Небо на горизонте поверх силуэтов городских башен и высоток стремительно светлело, расцветало нежно желтым и розовым.

Харан кивнул и протянул Раненкампфу руку.

- Да, пора. Спасибо за помощь, профессор. Был очень рад с вами увидеться. Жаль, что вы не летите с нами, но я понимаю, - он покосился на корзину в руках Хитклифа, мужественно защищаемую старпомом от посягательств Малахита, и улыбнулся. Раненкампф обхватил его ладонь сразу двумя руками и энергично затряс.

- Очень надеюсь, что смог помочь. Куда вы теперь?

- В систему Каалхан. К счастью на Шире останавливается не так много Ренмей. Судя по информации Гёро и сводке офицера Росса был только один корабль, фигурирующий в контексте человеческо-ренмейского инцидента, который при этом Ренмей постарались замять. Их траектория пролегает через Каалхан, поищем там следы, хотя бы тепловые. А дальше, как обычно, по обстоятельствам.

Профессор задумчиво пожевал губами.

- Не хочу показаться навязчивым стариком, но вы все таки поосторожнее. С Ренмей всегда было сложно договориться. Кроме того, ты знаешь, адмиралу это не нравится, и при дворе... неспокойно.

- Ненавижу двор, - в сердцах буркнул Харан. Раненкампф снова фыркнул и по-отечески ободряюще похлопал капитана по предплечью.

- Малахит, мальчик мой, - обратился профессор к зеленоволосому, уже жующему с боем отбитый кексик. - Прощайтесь, нашим друзьям уже пора. Вы что, голодны? Поедемте к нам, София будет вам рада.

Во взгляде Анны, обращенном на зеленоволосого, впервые скользнуло что-то вроде сострадания. Малахит проницательно насторожился и даже перестал жевать. Интенсивно закашлявшийся в кулак Лиам натянул капюшон пониже, торопливо попрощался с профессором и проскользнул в челнок.

Они стремительно удалялись от Ширы. Рин провожал планету, с каждой минутой становящуюся все меньше, с любопытством и легким сожалением, какое оставляет после себя насыщенный впечатлениями отпуск. Очень специфический и пошедший не по плану отпуск. Сам Рин вряд ли смог бы достаточно уверенно идентифицировать овладевшее им чувство, но он и не пытался. Прижавшись лбом к холодному стеклу обзорного окна, смотрел на мерцающий огнями, словно игрушка, шарик, и чувствовал себя как никогда живым. Рядом, у ног притулившейся к плечу Хитклифа Анны, ошеломляюще благоухал запахом свежей выпечки, заполняя собой всю кабину, щедрый дар киры Раненкапф.

Глава 8

За огромным окном, во всю стену переговорного зала, растекалась тьма. Бархатная, завораживающая, опасная тьма, усыпанная бриллиантовым блеском далеких звезд. Никогда, даже в детстве, Харан не боялся темноты. О том, что в ней могут скрываться монстры, он узнал гораздо позже, но бояться все равно не начал. Проблема не во тьме, считал он, проблема в монстрах.

Переговорный зал фрегата модели "спящий ветер" не предназначался для массовых дискуссий и больших встреч, а потому из мебели его занимал только овальный стол из затемненного стекла и десять кресел - даже меньше чем в столовой. Сейчас за столом сидел только один человек. Темные каштановые волосы падали на лицо, скрывая его тенью, путались в сцепленных в замок длинных тонких пальцах, о которые лбом опирался мужчина. Ничего не нарушало царившей в зале тишины, кроме тихого жужжания маленькой, подсвеченной голубым пирамидки - транслятора межпланетной голографической связи. Транслятор жужжал уже пару минут, пытаясь установить соединение с далекой Соль-Эртелью. Наконец пирамидка торжествующе пиликнула и соткала из прозрачных голубых нитей трехмерное изображение мужчины за массивным, вычурным резным столом. Харан всегда считал этот стол ужасающим, а привязанность к нему эллара Океана, вроде бы не обделенного вкусом, - абсурдно необъяснимой.

- Харан, - вместо приветствия произнес мужчина, поднимая взгляд от бумаг. В дрожащей голографической картинке краски терялись, глаза эллара казались черными, а длинные волосы, небрежной косой спускающиеся ниже спины, болезненно белыми, как у Ки. О его возрасте судить было проблематично, даже принимая во внимание развитие медицины. Эллар Океан относился к тому типу людей, что в зависимости от обстоятельств и ракурса, могли выглядеть и совсем юными, и глубокими стариками. Его возраст оставался притчей во языцах, а императорский двор уже многие годы множился слухами и сплетнями самого разного толка, то теряя к нему интерес, то возобновляя его вновь. Транслятор услужливо передавал изображение острых, не отличающиеся приятностью черт лица, широкоплечей фигуры, небрежно наброшенного на высокую спинку кресла белый с серебряным позументом китель. Мужчина располагался за столом с такой небрежностью, словно проходил мимо из шумного бального зала и на минуту присел отдохнуть. Многочисленные бумаги, щедро рассыпанные по столу, а кое где по полу возле стола, говорили об обратном - эллар Океан сидел за ними не первый час. Губы Харана чуть тронула усмешка, скупая, кривая, когда при взгляде на него Океан скептически изогнул точеную хищную бровь.

- Знаю, что плохо выгляжу. Мне об этом говорят все.

- Я бы предпочел постоянство другого рода, - эллар, не скрываясь, оглядел подчиненного, молча оценил увиденное, остался недоволен, но от комментариев воздержался. - Я получил твое сообщение и твою просьбу, - он сразу перешел к делу. - Ученые из центра до сих пор не могут сколько-нибудь внятно ответить, что и каким образом мог украсть Ноктис. Утверждают, что все самые опасные и секретные разработки, особенно представляющие интерес для Ренмей, не тронуты и находятся в безопасности.

- Это могло быть что-то более узконаправленное? Что-то из его собственных проектов?

- Почему нет, - Океан едва заметно пожал плечами. - Мы затребовали все его записи, но пока сказать сложно. Непосредственный руководитель Ноктиса продолжает твердить, что тот был младшим сотрудником, и его работа носила преимущественно теоретический характер. Но вот что интересно. Наши аналитики обработали записи с камер наблюдения в доке корабля Ноктиса, и обнаружили, что у мальчишки установлен ренмейский трансплантат.

Харан нахмурился.

- Гёро не говорил об этом.

- Кто бы сомневался.

- Ренмей используют кибернетические трансплантаты для стимуляции работы мозга, Харан проигнорировал циничный выпад непосредственного начальника и озадачено потер висок.

- Они называют это "усовершенствование божественного промысла". Причем это совершенно не считается богохульством, - Океан коротко усмехнулся. - В этом смысле мы, легионеры, к ренмей куда ближе, чем прочие люди. Только мы используем чипы и биокоррекцию для совершенствование возможностей тела и связи с оружием, а ренмей наводят порядок в своем мозгу, расставляют по полочкам и пользуются, как библиотекой.

- Вы сегодня поразительно философски настроены.

- Был на ужине императорского семейства. Это, знаешь ли, настраивает на философский лад. Принцесса Фумелла, кстати, в восхищении от твоей выходки. Угон корабля это так романтично.

- Угон?! - от неожиданности возмутился Харан. - У меня есть разрешение на вылет!

- Который ты получил через два часа после того, как покинул планету. Но я не стал разрушать волнующий образ приземленными реалиями, - дипломатично отозвался эллар. - Мы отвлеклись. Я впервые слышу, что бы Ренмей устанавливали свои трансплантаты людям. Обычно этому мешает как минимум биологическая несовместимость. Мне чрезвычайно интересно, зачем это понадобилось ренмей в нашем случае, а также является ли это причиной помешательства Ноктиса, или наоборот, его следствием.

- Не слишком много мы знаем.

- Мы знаем, что у Ноктиса есть нечто, что очень нужно Ренмей. Одно это уже не к добру. Остальное мы выясним. Только когда ты его нагонишь, - Океан произнес именно "когда", а не "если", словно ни на секунду не сомневался, - постарайся обойтись без дипломатических конфликтов.

- Профессор Раненкампф сказал мне примерно то же самое.

- Профессор Раненкампф мудрый человек, - подтвердил эллар. - Жаль, что он не пошел к тебе в команду. Кстати о команде. Еще не жалеешь, что взял на борт девчонку?

- Она отличный специалист, - тут же насторожился Харан.

- Она гражданский специалист. Случись с ней что, адмирал поднимет вой и с потрохами сожрет нас обоих.

- У меня не было особого выбора. Она единственная, кто согласился. Кроме того, вы прибедняетесь. У адмирала не такие острые зубы, что бы вас хотя бы понадкусывать.

- Возможно, - легко согласился Океан. - Но послюнявит точно.

Оба на некоторое время замолкли, переваривая эту малопривлекательную мысль. Тишину вновь прервал Океан.

- А как там твой пилот? - невзначай поинтересовался он.

- Хороший пилот, - капитан вздохнул. - Но смотрит на меня так, словно его насильно замуж выдают. Вроде как и в девках засиделась, и под венец уж охота, и батюшка брыкаться не велит, но гонор покоя не дает.

- Все-таки собираешься отдать ему фрегат?

- Я обещал. И надеялся, что вы мне поможете.

- Помогу. Твой красноглазый получит свой корабль. Надеюсь, ты понимаешь, что после этого тебя будут ждать неприятности. Учитывая неприязнь адмирала к Легиону в целом и к тебе в частности, он только обрадуется поводу и претенденту обвинения в профнепригодности и разбазаривании государственного имущества. Особенно, если с девушкой что-то случится.

- Я понимаю, эллар, - Харан утвердительно склонил голову.

- Тогда до встречи. Если появиться что-то интересное, я свяжусь.

Голографический силуэт, похожий на призрака, дрогнул и растаял. Пирамидка окончательно затихла, прервав связь, померкло ее сияние, но Харан еще долго смотрел на нее пустым, невидящим взглядом. Он снова остался один в переговорном зале, разве что тьма, бесконечная бархатная тьма за окном составляла ему компанию.

Корабль давно переключился на автопилот, двигаясь к заданной цели без пристального внимания пилота. Рин выпутался из объятий пилотского кресла, занял капитанское, и теперь наслаждался тишиной и уединением в интимном полумраке рубки, словно свиданием с любимой. Одна нога закинута на подлокотник, голова с полуприкрытыми глазами откинута назад, рука свисает, почти касаясь пола. Он вслушивался в тишину, в биение собственного сердца, вплетающегося в ровное гудение двигателя, и всем телом ощущал стремительный полет корабля, словно это он сам, обнаженный и свободный, движется в бесконечном межзвездном пространстве, и больше никого, кроме него, во всем мире нет.

Коммуникатор на запястье прервал его единение слабой вибрацией, заставил вздрогнуть и проморгаться, осознавая, где находится.

- Рин, ты не мог бы подойти в столовую? - осторожно забормотал браслет голосом Анны. - Мне нужна твоя помощь. Прям сейчас. Очень нужна.

Рин озадаченно, словно спросоня, потер глаз ладонью, и утвердительно угукнул в ответ. В тот момент у него не возникло ни единого предположения, зачем он так неожиданно мог понадобиться Анне, почему именно он и почему именно в столовой. Даже если бы ей приспичило двигать стол, для этой цели куда больше подошел бы, к примеру, Хитклиф. Чувствуя себя скорее настороженным, чем польщенным, Рин, тем не менее, на почти рефлекторном уровне не посмел отказать медику.

Он переступил порог столовой и ошеломленно замер. Мебели не было и в помине, безликий серый пол сменился колышущимся полем трав, сочной зеленью, в которой проглядывали мелкие синие цветы. Со стен смотрел и волнительно шелестел густой лес, сквозь листья которого пробивались солнечные лучи. Невольно затаив дыхание, Рин сделал шаг вперед, трава послушно примялась под его стопой, и пошла мелкой, едва заметной рябью. Всего лишь иллюзия, красивая, качественная картинка интерактивных обоев, не более того - с глупым, детским разочарованием осознал парень. Посреди волшебным образом преобразившейся столовой, на пледе в жизнерадостную оранжевую клетку расположились предполагаемые виновники происходящего. Поперек пледа, во весь рост вытянулся Лиам; Анна расположилась среди многочисленных подушек; массивная фигура Хитклифа сдержанно пристроилась на углу, возле большой корзины с плюшками.

- Я смотрю, вы справились и без меня? - Рин скрестил руки на груди и прислонился плечом к косяку. Анна в приступе совестливости виновато вскинула очи, Лиам же невозмутимо похлопал ладонью по пледу рядом с собой.

- Не занудствуй и присаживайся. У нас тут пикник.

- Пикник, - повторил Рин и выразительно покосился по сторонам.

- Не знаю, как вы, - Анна поерзала на подушке и щедро плеснула из темной бутыли без опознавательных знаков в стоящую перед собой кружку прозрачную янтарную жидкость. В столовой повис насыщенный аромат дорогого коньяка. - Но мне после Ширы не помешает немного отвлечься и расслабиться.

Лиам коротко хохотнул и подставил под неопознанную бутыль свой стакан.

- Главное все хорошо закончилось. По крайней мере пока.

Анна мученически закатила глаза.

- Давайте хоть сегодня без пессимистичных прогнозов.

Лиам возмутился было, что его прогнозы совершенно ни разу не пессимистичные, но благодарного слушателя в Анне не нашел. Закупорив бутылку и припрятав ее за спину, девушка уже обратила свое внимание на Рина.

- Присоединяйся. Для тебя тоже кое-что есть.

Рин послушно присел на плед, подогнул под себя одну ногу, и оказался вынужден признать, что среди подушек и правда весьма уютно. Он с интересом заглянул в протянутую ему пузатую кружку с улыбающейся рожицей неведомого зверя.

- Молоко? Серьезно?

Лиам, с интересом наблюдавший за ним сквозь полуопущенные ресницы, фыркнул и перевернулся на бок.

- Анна запретила переводить на тебя алкоголь. Сказала тебе лучше не наливать, вдруг буянить начнешь, еще в астероид врежемся, - наябедничал он, чем заслужил очередной укоризненный взгляд мгновенно вспыхнувшей девушки.

- Ты не подумай, - торопливо заверила она Рина. - Я в тебе не сомневаюсь. Мы сегодня тут все трезвенники, разве что чуть-чуть, в чай...

Лиам хмыкнул, но Рин и не думал обижаться. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что девушка права и пить во время полета ему не стоит. Он миролюбиво кивнул, успокаивая Анну, и поднес чашку к губам. Молоко оказалось необычным, словно подслащенным, и Рин озадаченно нахмурился, чем вызвал новый поток хихиканья фривольно настроенного техника.

- Это молоко с медом, - участливо подсказал Хитклиф. - У нас дома такой делали. Не то что бы часто, с медом то у нас не ахти было, но иногда, по праздникам, так сказать...

- Неужели никогда не пробовал? - удивилась Анна и заботливо пододвинула корзину с плюшками поближе к пилоту. В корзинку моментально нырнула рука Лиама и выудила особенно пышный, румяный рогалик, с выпирающим наружу смородиновым джемом.

Рин снова отхлебнул, задумчиво облизнул губы, привыкая к вкусу и даже начиная находить его приятным.

- В академии нас таким не баловали. Завтрак согласно индивидуальным медицинским показаниям, обычно что-то растительное и горсть витамин. В обед новая порция препаратов, перебивающих вкус какой бы то ни было еды. На ужин специальные коктейльные смеси, разработанные группой специалистов для поддержания максимально плодотворного функционирования курсантов.

- Неужели такие противные? - в глазах Анны светилось такое искреннее, горячее сострадание, что на какое-то мгновение Рин смутился. Кроме девушки варварские обычаи Академии Ки никого не тронули. Хитклиф коротко хмыкнул, Лиам же куда более казался заинтересован слизыванием смородинового джема. Но именно в их прагматичном равнодушии Рин обрел опору и поддержку.

- Да нет. Скорее просто на один вкус, - бодро отозвался он, подразумевая, что для настоящих героев такие мелочи не проблема. Однако его запал быстро иссяк. Рин замолк и торопливо ткнулся в свою кружку. Он не знал, о чем говорить дальше и как следует себя вести на импровизированных пикниках с нормальными людьми. На Ки все разговоры в той или иной степени касались обучения и планов на будущее. Даже когда рядом не было кураторов, темы бесед не отличались разнообразием просто потому, что курсанты не знали ничего иного и только к определенному предмету испытывали неподдельный, тщательно культивируемый, интерес. Однако сейчас, отяжеленному воспоминаниями о разрушении Академии и некоторым опытом проживания на Терминаше, его прежние воззрения казались Рину узколобыми, провинциальными, глупыми и попросту неуместными. В столовой, над полем колышущихся трав, повисла остро ощущаемая неловкая тишина.

- Как-то после окончания университета, - подал голос Лиам с уверенной безаппеляционностью, с какой обычно ломают тонкую ледяную корку на подмерзжих лужах, - я отправился в путешествие. Так мне надоели тогда все эти схемы, строчки кодов и прочее. Так вот, забрел я на одну очаровательную планетку. Пейзажи шикарнейшие - рисуй не хочу! Кругом зелень неописуемая, на кустах листья размером с мой рост! Словом, сплошные экзотические тропики.

Три пары глаз озадаченно уставились на техника. Начало его диалога не обладало очевидной связью с молоком и медом, но тем больше интриговало. Для сохранения самообладания в случае трагического финала, девушка прижала к себе и приобняла подушку. С подушкой в объятиях, светло-бежевой, с нежными зелеными кружевами, белокурая Анна смотрелась так восхитительно, что Хит не мог оторвать глаз от нее. Но Лиама сбить с мысли оказалось куда трудно.

- Так вот, обитало там туземное племя, недавно, можно сказать, из пещер вылезло и до космодрома доползло. Вполне себе гуманоидные, разве что цвета такого насыщенно-зеленого, да четыре глаза круглые, как тарелки. Но с их вождем мы неплохо поладили. Так неплохо, что однажды безлунной ночью повелел вождь персонально ради меня вскрыть бочонок с каким-то редким национальным пойлом.

Анна со своей подушкой заинтересованно подалась поближе, Рин оторвался от кружки и воззрился на драматично замолкшего Лиама. Только Хит коротко хохотнул, выдавая свою осведомленность, чем может закончится вскрытие национальных бочонков.

- Скрывать не стану, в ту ночь мы слегка злоупотребили, - Лиам качнул головой, стыдливо опустил глаза, но на губах все равно расплывалась улыбка. - В общем, после увлекательного путешествия среди радуги и стай крокопоней, я очнулся спустя трое суток в местном эквиваленте конюшни. В компании двух дочерей вождя. Девицы утверждали, что после такого я обязан на них жениться, а вождь едва не насадил мою голову на копье. Пришлось бежать, пробравшись на грузовой корабль контрабандистов. Три дня сидел в трюме с курами. Питался одним куриным кормом.

Лиам вздохнул особенно печально и так тоскливо уставился в опустевшую корзинку, что Анна торопливо отложила подушку и отправилась задобавкой. Рин хмыкнул и закатил глаза.

- Неужели девицы были так нехороши? - поинтересовалась она, возвращаясь с корзинкой, вновь наполненной щедрыми, ароматными дарами киры Раненкампф. Лиам тут же подхватил особенно аппетитный кренделек с маком и добросовестно задумался.

- Нет, ты знаешь, вполне даже ничего. Даже не смотря на кожу и глаза. Да и хвост придавал определенную пикантность, если вы понимаете, о чем я. Но, что поделать, я ярый сторонник моногамии. Кроме того, моя дражайшая матушка меня бы не поняла и не одобрила бы.

- А кто у нас матушка? - Анна через весь плед потянулась за оставленной на противоположном краю бутылкой коньяка. Она опиралась на одну руку и заметно пошатывалась, чем вызвала изрядную обеспокоенность у Хитклифа. Прошло несколько долгих секунд незамеченной Анной суетливой неловкости, прежде чем Хит наконец определился, за какую именно часть тела ее придержать, что бы достаточно результативно и не во вред приличиям. Он остановился на девичьей ноге и, бережно до нее дотронувшись, с достоинством проигнорировал многозначительную ухмылку Лиама.

- Профессор у него матушка, - буркнул Хит, с заметным сожалением убирая руки, стоило Анне вернуться на место в целости и сохранности. - Преподаватель в Соль-Эртельском университете физики. Мы с ней сталкивались как то. Женщина железной воли и непростого нрава.

- Эй! - возопил Лиам в праведном негодовании, но тут же одумался и рассмеялся. - Вообще в чем-то Хит прав. Ей бы армией командовать, цены бы ей не было. Это бывает с преподавателями и медиками. Со временем у них развивается эдакая хватка, уверенность в собственной власти над неокрепшими умами и телами. А у моей родительницы стажа работы лет сорок. Профессиональная деформация в самом своем ярком проявлении.

- Это про медиков ты хочешь сказать, что меня тоже такая судьба ждет? - лукаво прищурилась Анна. Лиам расплылся в улыбке и ответил ей аналогичным, пакостным прищуром. Однако и уверенности в себе, и опыта игры в гляделки у техника явно было побольше. Не прошло и минуты, как Анна смущенно отвела взгляд, но на помощь ей тут же пришел Хитклиф.

- Я не могу представить Анну суровой, безжалостной и холодной. Она нежная, чуткая, добрая, отзывчивая...

Вместо того, что бы приободриться и почувствовать себя польщенной, Анна смутилась еще больше. Рин бестактно забулькал в кружку, пытаясь подавить смешок, но добился только укоризненного взгляда и молока, разбрызгавшегося по собственной физиономии.

- Ты бы видел, как эта хрупкая нежная вгоняет стимуляторы, делает уколы и безжалостно зашивает раны. Деспот еще тот, - хмыкнул он, чем заслужил возмущенный тычок локтем в бок от Анны. Рука Рина дрогнула и молоко расплескалось по той половине лица, что еще оставалась чистой.

- Вот о чем я и говорил, - удовлетворенно подтвердил Рин, аккуратно отставил кружку в сторону и попытался тыльной стороной ладони стереть со щеки капли. Но не успел. Бежевая, с нежно-зелеными кружевами подушка со всего размаху врезалась ему в нос. Рин замер и замешкался, не уверенный, что произошло и как на это стоит реагировать. Прежде его подушками не били. Он встретился взглядом с Анной, растеряной едва ли не больше него самого. Сделав прежде, чем подумав, теперь она оказалась смущена и ошеломлена собственной наглостью.

- О Древние, - наконец драматично всхлипнул Рин и схватился за сердце. Вспомнив, что били его по другому месту, он быстро сориентировался, вскинул руку к лицу и повалился на спину. - Ты убила меня! Убила!

- Еще нет! - мгновенно воодушевилась Анна и с готовностью включилась в игру. Она бросилась на него с еще одной подушкой, побольше, заботливо поданной ей Хитклифом, и со зловещим хохотом придавила ею Рина.

- Диверсия! - вопиял тот и отбивался исключительно для вида. Его забавляло рвение Анны, до сих пор такой серьезной и неприступной, забавляла ее готовность дурачиться, и сам он, совершенно неожиданно для себя, получал от этого процесса восхитительное беспечное удовольствие.

- Если я погибну, капитан будет очень, очень недоволен! - он бросил в бой последний, неопровержимый аргумент. Успевшая взгромоздиться на него верхом, Анна и правда замерла с подушкой наперевес, словно бы обдумывая перспективу.

- Харан сейчас общается со своим начальством. Вернется всклокоченный, нервный. Не хотелось бы попадаться ему под горячую руку, - неожиданно поддержал его Лиам, до сих пор наблюдавший за битвой с ленивой невозмутимостью. Анна, поворчала, с демонстративной неохотой выпустила Рина на свободу, и тот столь же демонстративно закашлялся, изображая, как дорого ему обошлась эта стычка.

- Вы поэтому не позвали капитана на пикник? - полюбопытствовал Рин, не получив должного сострадания и быстро закруглившись.

- Мы позвали, - оскорбился Лиам. - Но эллар Океан первый в списке приоритетов, тут уж не поспоришь.

- А откуда имя такое - Океан? - Анна напоследок угрожающе вскинула в руке подушку и тут же и думать забыла о пилоте, заинтересовавшись таинственным элларом. - Это настоящее?

Лиам пожал плечами, посмотрел на Хитклифа, но тот тоже качнул головой.

- Нет, наверное. Доподлино сие неизвестно, - важно сообщил Лиам. - Его даже в новостных выпусках именуют не иначе как "первый из рыцарей Ледяного Легиона эллар Океан". Хотя, объективно, даже титул эллара он носит исключительно формально за заслуги перед Империей. Но относительно имени лично я его не спрашивал, да и вообще воочию разве что корабль его издалека на Соль-Эртели видел, когда мы Kaze Nemuru угоняли.

- Угоняли? - не понял и наивно переспросил Рин. Лиам поморщился.

- Были у нас некоторые разногласия в порту, - нехотя признался он.

- Но нынче все в полном порядке! - так торопливо заверил Хитклиф, что у Рина только возникло больше вопросов. Но Анну куда больше волновал загадочный и романтичный образ Первого Рыцаря.

- Так что там с элларом?

- Не встречался, говорю же. Я и легионеров то, кроме Харана, никогда не видел. Может Хит больше знает, он все-таки с Хараном дольше знаком.

Серые, алчущие подробностей девичьи глаза воззрились на Хитклифа и тот, распираемый гордостью за оказанное доверие и возможность угодить даме, даже приосанился. Рин тоже смотрел на Хитклифа, но его рыжий сейчас даже не замечал.

- Океана не встречал, врать не буду, - неохотно признал Хит под гнетом врожденной честности. - Но! - торопливо добавил он, пока в серых глазах не успела мелькнуть тень разочарования. - Но я видел легионеров аж несколько штук! Их к нам на Хунахпу прислали во время мятежа. Я тогда как раз штабе при шерифе был, и тут они. Пятеро их было, все высокие, черные, я их сначала даже за братьев принял. Это они только на парадах в белом ходят, а как по делу, так форма у них черная. Не знаю, с чем это связано, может символизм какой, они это любят. Пришли тогда, и шерифа в сторонку сразу - докладывайся. Шериф, конечно, потом ворчал долго, мол он им не мальчик на побегушках, а герой войны, и вообще человек в возрасте. Но это так, наедине, в лицо им такого не говорят. Да и победили мы тогда с ними, а победителей не судят, - под конец рассказа Хитклиф как то сник и закончил уже без особого энтузиазма, словно не радовала его ни былая победа, ни заинтересованные серые глаза. Именно на Хунахпу, припомнилось Рину, у Хитклифа погибла сестра. Погибла от рук Гёро, которого они оставили, живого и большей частью невредимого, на Шире.

- Но именно тогда я познакомился с Хараном! - мужественно приободрился Хит. - Лихие были деньки!

- А мы с ним познакомились, когда мне было лет пять, - подала голос Анна и осторожно покосилась вокруг. На окружающих ее лицах она обнаружила заинтересованность и продолжила уже смелее.

- Мы на Ороста-Сунрайе жили. Аристократический род, близкое соседство с землями эллара. Не сказать, что бы наши семьи были так уж дружны, но после гибели отца нас эллеса особенно тепло встречала. Сочувствовала, наверное, только маму это сочувствие особо не трогало, хотя и пришлось кстати. У нее трое дочек на руках подрастало, пора было женихов искать, ведь старшей, страшно сказать, десять лет исполнилось, - Анна тихонько фыркнула и сцепила руки в замок. - Вот мы и наносили визиты.

- Должно быть, вы с Хараном были очаровательны в юности, - с беззлобной насмешкой предположил Лиам. Анна негромко, с отчетливой досадой, рассмеялась.

- О да, я была неотразима. Маленький толстенький комок розовых рюшей и бантиков. А Харан высокий, тощий... казался мне тогда жутко страшным. Он предложил мне конфету, а я завопила и спряталась за мамину юбку.

- Какая прелесть! - хохот Лиама перекрыл деликатные смешки Рина и едва сдерживаемое фырканье Хитклифа.

- Мне даже завидно, честное слово. В нашем с ним знакомстве все было так приземлено - меня самым тривиальным образом назначили на "Шудаяг", предыдущий Харанов корабль, и никаких тебе конфет и романтики, - весело посетовал Лиам.

- Зато у нас романтики было в избытке, - поддержал его Рин. - Лежу я такой, в подворотне...

Он замер на полуслове, перестав видеть обращенные к нему лица, чувствуя, как внутри все разом похолодело и по коже пробежала дрожь. Нет, не по коже, по корпусу корабля, опалив вкрадчивым дыханием и отдаваясь звоном. Это было иначе, чем в портах, где от переизбытка ощущений удавалось абстрагироваться. Kaze Nemuru чувствовала что-то, чего здесь и сейчас не должно было быть, и ее тревога отзывалась в Рине. Приближение. Лиам первым заметил, что что-то случилось.

- Рин? - осторожно позвал он. Пилот вскинул ладонь, требуя тишины, и снова прислушался. Безмолвный звон нарастал, резонировал и сплетался в мелодию. Она накатывала волнами и убаюкивала Рина, словно материнская колыбельная. Чувство давно позабытого родства растекалось внутри приятной, теплой волной.

- К нам приближаются. Чужой корабль, - ему пришлось заставить себя выдохнуть. Лиам мгновенно подобрался, сел, из темных карих глаз испарилась, словно и не было, ленивая беспечность.

- Он может просто случайно пролетать мимо? Какой-нибудь торговый крейсер к примеру? - с надеждой предположила Анна и вновь прижала к груди подушку, словно та была способна ее защитить. Хитклиф уже поднялся на ноги и нетерпеливо изучал ворох виртуальных окон, всплывших над его запястьем.

- Нет, Рин прав, - сообщил он. - Радар фиксирует неизвестное судно. Оно идет наперерез нам и явно знает, куда и для чего движется. При нашей и его скоростях, мы встретимся... минут через десять.

- Это "Спящий Ветер", - голос Рина прозвучал негромко, и, когда к нему обернулись с озадаченным вниманием на лицах, пришлось повторить погромче и поотчетливее. - К нам движется "Спящий Ветер". Вероятно тоже второй, - Рин замялся в попытке на пальцах объяснить то, что ощущал. - Он звучит слишком знакомо.

Объяснения пропали втуне. Если они кого и могли заинтересовать, то только Анну. Хитклиф уже вызывал капитана.

- Давайте в рубку, - сходу потребовал он, не дожидаясь, пока Хитклиф что-либо скажет. В голосе не звучало ни тревоги, ни обеспокоенности, только усталость и легкая досада, но команда все равно ломанулась в рубку так, словно капитана там убивали.

Харан обнаружился у приборной панели. Он опирался на нее ладонями, опустив голову, но при звуке шагов выпрямился и обернулся.

- Нас зовут в гости. Рин, сбрось скорость, - самым будничным образом попросил он. Рин исполнил приказ и сразу же присоединился к остальным, успевшим скучковаться у обзорного окна. Kaze Nemuru сбавляла скорость и с каждой секундой все ближе к ним и отчетливее становился силуэт корабля. Темно-синяя копия Kaze Nemuru с достоинством обогнула форштевень и зашла за правый борт, давая зрителям в рубке разглядеть змеящуюся на боку серебряную вязь.

- Khyal Dek, - прочитал Рин. Лиам выдохнул и, не сдержавшись, нервно хмыкнул.

- Встреча выйдет теплой.

Глава 9

Капитан усадил за пульт Лиама, хотя Рин предпочел бы следить за стыковкой лично. Однако относительно его персоны капитан придерживался других планов. Тоном, не предполагающим возражений, он приказал пилоту собраться и через десять минуть прибыть к стыковочному шлюзу при полном параде. Рин не испытывал восторга от этой идеи и с куда большим удовольствием он остался бы на собственном корабле, но спорить не стал. Десять минут спустя, стоя рядом с облаченным в идеальную, с иголочки, форму, капитаном, Рин чувствовал себя все более неуютно. Он неловко одергивал подол кителя, кажущийся ему мятым и особенно непрезентабельным на фоне капитанского совершенства, все больше раздражался и то и дело косился на хранящего безмятежное молчание Харана.

- Может все-таки лучше Хитклиф? Он твой старпом, а еще большой, рыжий и гораздо внушительнее меня, - рискнул подать голос Рин, за что был вознагражден взглядом столь насмешливым, что тут же прикусил язык.

- Я думал, тебе будет любопытно побывать на другом "спящем ветре". Вдруг он тебе понравится больше, ты переключишься на капитана од Годхил-Эсс, начнешь шантажировать его, а я останусь в тишине и покое на Kaze Nemuru, - с усмешкой отозвался Харан. Рин уставился на него, широко распахнув глаза и не моргая, ошеломленный таким откровенным коварством, и только когда Харан негромко рассмеялся, осознал, что это он так шутит.

- Не смешно совершенно, - угрюмо буркнул он. Неожиданно шаловливое настроение капитана вызывало в нем все большие подозрения.

- Никто нас там убивать не будет, - примирительно заверил его Харан. - Я неплохо знаком с капитаном од Годхил-Эсс. Это высоких моральных принципов офицер, хотя меня терпеть не может. Вероятно, поэтому и не может. Как бы то ни было, там нам ничего не грозит и тащить на рандеву всю команду нет смысла. Это не более чем визит вежливости, мы и останавливаться не были обязаны. Но Хит с Лиамом ему нравятся немногим больше меня, Анну оставлять одну я впредь поостерегусь, а ты можешь вынести из этого посещения что-нибудь интересное.

- А почему бы не им к нам, раз уж это они так рвутся пообщаться? - не унимался Рин. Харан покосился на него так укоризненно и удивленно, что парню снова захотелось провалиться сквозь пол. Капитановы шутки он не понимал и различать их приходилось исключительно интуитивно, а интуиция у Ки, как и все, что так или иначе не касалось пилотирования, пребывала на весьма посредственном уровне.

- Откуда такая вредность и принципиальность, Рин? Капитан од Годхил-Эсс пожилой человек. Стоит продемонстрировать свое почтение и сделать ему приятное. Зачем заставлять его вставать из своего капитанского кресла и носится туда-сюда с корабля на корабль?

Становилось очевидно, что Харан разошелся и способен еще долго продолжать в том же духе, но и дальше подвергаться испытанию капитанским остроумием Рин не был готов.

- Я все понял, - он торопливо вклинился в паузу. Харан улыбнулся в ответ, едва вздернув уголок губ, и повернулся к створкам шлюза, мгновенно потеряв к пилоту интерес.

- Прекрасно, - уязвлено буркнул Рин, но капитан его уже не слышал, как раз в это время начал открываться шлюз.

Харан сделал несколько шагов вперед, а за ним, чуть помедлив, последовал Рин. Они оказались на другом корабле, но словно в зеркальном отражении Kaze Nemuru. Те же серые стены, такое же расположение панелей и датчиков. Сюрреалистическое чувство разбивалось нелепым, неправильным присутствием чужаков. Рину пришлось напомнить себе, что это они здесь чужаки, что это уже не его Kaze Nemuru. Их встречало всего два человека, причем один из них - худощавый парень с пышной копной длинных, вьющихся снежно-белых волос, стоял к ним спиной, и с куда большим интересом что то негромко обсуждал с офицером средних лет, затянутого в застегнутую на все пуговицы форму. На этом корабле только Ки, видимо, мог позволить себе пренебречь дресс-кодом, появившись перед гостями в свободной, выпущенной из брюк белой рубашке и трогательных тапочках с котиками. Рин прищурился. После встречи с Цодом он уже не ожидал от сородичей, тем более сородичей в таких тапках, ничего хорошего.

- Кхм! - звучно, с гонором кашлянул Рин и краем глаза заметил, как губы Харана дрогнули в улыбке. Нужный эффект его выходка, тем не менее, произвела. Ки обернулся. Высокие скулы, алые глаза в обрамлении густых ресниц, изящно очерченные губы. Ки оказался девушкой и, хотя свободная одежда так успешно маскировала и без того худощавую фигуру, что со спины немудрено было ошибиться, Рин едва не застонал, досадуя на свою ошибку. Он знал эту девушку. Вернее - он помнил ее. Ки'Ота. Та самая, что когда то прилетала к ним в Академию и та самая, о которой он читал в обнаруженном в капитанской базе досье.

- Эллес рит Ороста-Сунрайя, - церемонно поприветствовала она, даже не запнувшись на фамилии, что, по мнению Рина, свидетельствовало либо о немалой ловкости, либо о долгой практике. Харан галантно склонился и, поймав ее руку, коснулся губами пальцев.

- Счастлив лицезреть вас, кира Ота. Вы сегодня необыкновенно прекрасны, - прошелестел он с такой интимной вкрадчивостью, что Рину сделалось неловко, зато стало понятно, от чего Люси теряла голову.

- Вы так милы, эллес, - выдохнула Ота, но выдержать подобающую случаю паузу не сумела. Она рассмеялась и ничтоже не сумняшеся повисла у Харана на шее. Рин торопливо отвел взгляд, но успел заметить, что руки Харана задержались на талии девушки на неоправданно, неприлично долгое время. На этот раз от затянувшейся неловкости его спас пришедший с Отой офицер.

- Прошу прощения. Капитан ждет, - невозмутимо отрапортовал он и объятия, к облегчению Рна, прекратились.

- Да, конечно, - Ота виновато улыбнулась и жестом пропустила Харана вперед. Рядом с ним тут же пристроился офицер, Рину же досталось место за их спинами, рядом с девушкой, от соседства с которой он не испытывал никакого восторга.

- Ота, пилот Khual Dek, - на ходу представилась она. - А ты, насколько я понимаю, Рин?

- Ки'Рин, - с достоинством, скорее из чувства противоречия, подчеркнул он.

- О, - тонкая, подчерненная бровь очень знакомым движением изогнулась, и в этом ее коротком "о" Рину отчетливо почудилась насмешка. - Раз Ки, это, конечно, все меняет.

Это прозвучало так многозначительно и снисходительно, что Рин вскинулся и сердито прищурился, вперив взгляд в невозмутимую Оту. От нелестных комментариев его удерживала только близость капитана и ответственность, которой его облагала офицерская форма на чужом корабле. Необходимость вести себя прилично изводила его всю дорогу до переговорной, а потому путь промелькнул быстро, незаметно, и Рин опомнился только когда оказался у самых дверей. Ота остановилась, хозяйским жестом отпустила мгновенно исчезнувшего с глаз офицера, но заходить в переговорную не торопилась.

- Гронд не в духе, так что ваши переговоры обещают быть... - она задумалась, щелкая пальцами в попытке подобрать слова. - Экспрессивными. Очень.

- Гронд од Годхил-Эсс всегда не в духе, стоит зайти речи обо мне, - философски заметил Харан.

- Не буду с этим спорить. Зато встречи с тобой его бодрят и, я бы сказала, привносят тонизирующее разнообразие в его рутинные обязанности, - Ота коротко усмехнулась, но Харан только качнул головой в ответ.

- Весьма польщен, но, увы, не могу должным образом оценить пользу, приносимую мной капитану од Годхил-Эсс. Его это может и бодрит, но от меня требует гораздо больше дипломатических усилий, чем я готов на это потратить.

Прозвучало это мрачновато, даже печально, но от Оты оказалось не так то просто добиться сострадания.

- Ты явно давно не был при дворе и расслабился. Вот где настоящая необходимость в дипломатических усилиях. А Гронд прямолинеен, как лопата.

- И тем сложнее от этой лопаты уклониться, - Харан заметно скривился, но тут же вздохнул и устало потер переносицу, прикрыв глаза. - Буду оптимистом и порадуюсь поводу потренироваться.

Ота хмыкнула, демонстративно закатила глаза и распахнула перед ними дверь. Первым вошел Харан.

Капитан Гронд од Годхил-Эсс с видом мрачным и величественным расположился во главе длинного стола. На пожилого человека, которому собирался делать приятное Харан, капитан походил меньше всего. Его иссиня черная шевелюра и крайне пиратского вида окладистая борода были щедро усыпаны сединой, но статью он мог сравниться, а то и переплюнуть с бьющим энергией Хитклифом. Массивный, породистый нос капитана од Годхил-Эсс пересекал и уходил на щеку зловещего вида шрам, оставленный капитаном, вполне способным позволить себе любые дорогостоящие косметические процедуры, то ли на память, то ли во устрашение. И Рин, стоит признать, устрашился должным образом. Ота встала за плечом од Годхил-Эсс и сразу начала казаться миниатюрной, хрупкой и невинной. Едва скользнув взглядом по Харану, капитан воззрился на Рина, изучая его так пристально и угрюмо, что тем овладело неконтролируемое желание попятиться. На помощь своему пилоту пришел Харан.

- Рад встрече с вами, капитан од Годхил-Эсс, - церемонно произнес он, привлекая внимание к себе. Уловка подействовала, о Ки'пилоте тут же забыли, но в переговорной, тем не менее, повисла напряженная тишина. Од Годхил-Эсс сверлил Харана мрачным взглядом, воздух вокруг почти физически ощущался тяжелым и вязким.

- Я бы предпочел встречу в других обстоятельствах, - весомо произнес Гронд од Годхил-Эсс. Харан подхватил ближайший стул за спинку, отодвинул его и совершенно бестрепетно уселся напротив капитана корабля.

- Это просто вежливость. Я бы предпочел не встречаться вовсе. Вы не против, если я присяду? - наконец поинтересовался он. Гронд нахмурился, хотя, казалось бы, куда уже больше, но угрюмо кивнул.

- Да, конечно.

Короткая брошенная фраза стала началом нового витка гнетущего молчания. Од Годхил-Эсс барабанил пальцами по столешнице, Харан разглядывал стены, Ота - собственные ногти. Рин переминался с ноги на ногу и чувствовал, как у него начинает чесаться коленка, но нарушить торжественную мрачность момента не смел. Первым надоело молчать Харану.

- Раз уж мы здесь собрались, - произнес он, - могу я узнать, чем обязан встрече? Сомневаюсь, что Khual Dek пролетал мимо.

- Ты прав, - после паузы ответил од Годхил-Эсс. - Я искал тебя. Мы летим с Соль-Эртели, где я имел встречу с адмиралом... и с твоим отцом.

Он уставился на Харана в жадной попытке уловить его реакцию и та, к удивлению Рина, не заставила себя ждать. Харан напрягся, даже со спины Рин видел, как окаменели его плечи, как дрогнули пальцы.

- Надеюсь, они в добром здравии? - поинтересовался Харан. Его голос, ни смотря ни на что, остался ровным и по будничному спокойным.

- Твое ерничанье не делает тебе чести, - раздраженно пробасил од Годхил-Эсс. Харан наклонил голову к плечу, демонстрируя неподдельное внимание, но у капитана од это лишь вызвало больше неодобрения. - Ты ведешь себя по ребячески. Твои выходки и детские обиды неуместны.

- Не буду врать, утверждая, что не понимаю, что вы имеете в виду. Но, смею заверить вас, что в своих действиях руководствуюсь целями теми же, что и вы, направленными на благополучие нашей с вами общей родины, и причинами куда более вескими, чем те, о которых у вас сложилось представление со слов моего отца. Что же до адмирала... - в вкрадчивом голосе Харана отчетливо мелькнула досада. - Адмиралу следовало бы больше внимания уделять собственному ведомству, а не посылать за мной нянек и шпионов.

- Следи за своим языком, мальчишка! - од Годхил-Эсс долбанул кулаком по столу и вскочил на ноги. Кресло, в котором он сидел с грохотом опрокинулось назад, Ота едва успела посторониться, а Рин вздрогнул на всякий случай сделал еще шаг назад. Харан покладисто поднял глаза, проследив за капитаном взглядом, и невозмутимо положил ногу на ногу.

- Переубедить вы меня не сможете, притащить обратно за шкирку не получится. Из этого я могу сделать вывод, что наш диалог зашел в тупик. А потому я был бы весьма благодарен, если бы вы убрались из моего сектора и не мешали заниматься делом.

Однако од Годхил-Эсс считал иначе. Он обошел стол, по пути справившись со вспышкой гнева, отодвинул кресло, и присел рядом с Хараном с видом терпеливого, снисходительного наставника.

- Я понимаю, почему ты ввязался в эту сомнительную авантюру. Могу понять твое негодование, даже оскорбление, - он ненадолго замолк и стыдливо добавил. - Весь двор судачит об этом. Твой отец весьма расстроен и разочарован. Адмирал не одобряет твою миссию. Ты прячешься за спиной Океана, но пойми, тот только развлекается, глядя на твои бессмысленные потуги.

Харан на мгновение прикрыл глаза ладонью и глубоко вздохнул.

- Капитан од Годхил-Эсс. Я рад был бы считать ваше рвение лишь следствием полученного от адмирала приказа, поскольку слишком вас уважаю, что бы решить, что вы искренне верите в те глупости, что сейчас озвучиваете. Подобное легковерие и узколобость была бы весьма прискорбной для человека вашего возраста и положения. Поэтому могу лишь повториться - ознакомьтесь с материалами, если считаете необходимым, и оставьте меня в покое.

- Сопляк! - рявкнул од Годхил-Эсс, но не успел Рин опомниться, как его под локоть подхватили цепкие пальцы Оты.

- Мы, пожалуй, за дверью подождем, - она решительно вытолкала его переговорной, и, когда за захлопнувшейся за ними дверью что-то загрохотало, Рину осталось только надеяться, что это не убивают его капитана.

- Надо было встречаться на вашем корабле, - с ничем не обоснованным легкомыслием заявила Ота, облокотившись о стену рядом с дверью. - А теперь мне придется прятать трупы и отмывать кровь.

Рин, не мигая, уставился на нее с нескрываемой неприязнью. Богатое воображение с готовностью нарисовало нему красочные картины бездыханного тела, окровавленного и, возможно, расчлененного. Капитан од Годхил-Эсс не производил впечатление терпеливого и жалостливого человека. Ота красноречиво закатила глаза.

- У вас, третьих, чувство юмора тоже удалили за ненадобностью? Распахни ка китель, я посмотрю, оставили ли хоть сердце, - она деловито и целеустремленно шагнула к Рину, пальцы ее потянулись к его вороту. Ошеломленный напором, Рин шарахнулся назад и вцепился в застежки кителя с таким энтузиазмом, словно собирался защищать свою честь до последнего вздоха. Ота расхохоталась. Очень обидно расхохоталась. Уши, удачно прикрытые волосами, стыдливо заалели.

- С ума сойти, какой ты забавный, - отсмеявшись, Ота тыльной стороной ладони вытерла выступившие на глазах слезы. Голос ее звучал примирительно и миролюбиво, но Рин не торопился ей доверять. Он никогда не находил себя забавным.

- Не бойся, не случится ничего с твоим капитаном. Хотя поорут они друг на друга в свое удовольствие.

- Я не боюсь, - буркнул Рин. Ота скептически приподняла бровь и окинула его с ног до головы уже знакомым насмешливым взглядом.

- Ах да. Догма номер какой то там: "Ки не испытывают страха". Говори себе это почаще. На пару лет мотивации должно хватить.

Это тоже звучало до ужаса обидно и снисходительно, но побороть любопытство Рин не сумел.

- На пару лет? А потом? - спросил он. Ота сцепила руки на груди, склонила голову и задумалась. Сейчас она казалась серьезной и печальной.

- А потом ты перестаешь себе врать и живешь, как обычные люди, испытывая весь положенный спектр эмоций. Разве что, в отличие от обычных людей, ты станешь жить только ради своего корабля и своего капитана. Они станут твоей любовью, твоей семьей, и ничего кроме этого у тебя не будет, и не будет иметь значения. Все мы, Ки, предельно зациклены. Этого доктор Эрланд сумел добиться.

- Харан для тебя тоже не имеет значения? - Рин припомнил пылкие объятия в стыковочном шлюзе и позволил себе беззлобную насмешку. Ота не обиделась и не смутилась, только удивилась с искренней непосредственностью.

- При чем тут Харан? Мы тепло относимся друг к другу и весело проводим вместе время, если оно выпадает, но Харан не моя судьба, а твоя. А моя сейчас за этой дверью пытается стучать кулаком по столу, - Ота замолчала и, после непродолжительного молчания, с неожиданной откровенностью продолжила. - Харан приходил ко мне на Соль-Эртели, когда ему подсунули "спящий ветер". Я отказалась ему помочь. Он принял мой выбор, но вряд ли понял его. Должно быть решил, что все дело в моей преданности капитану од Годхил-Эссу.

- А это не так?

- Не совсем. Мой первый корабль потерпел крушение и не подлежал восстановлению. Потерять корабль для Ки - немыслимо. Я думала, что сойду с ума, но со мной остался Гронд. Он дал мне новый корабль и новый смысл жизни. Капитан од Годхил-Эсс значит для меня больше, чем кто бы то ни было. Он мне как отец, но дело не только в этом. Ты знаешь чувство, похожее на последнюю стадию синхронизации, когда ты понимаешь, что все должно быть именно так, а не иначе? Что только это правильно и только так и может быть?

Она спрашивала серьезно и в самом деле ждала ответ. Рин склонил голову к плечу и припомнил свой первый разговор с Хараном на борту, свое негодование по поводу варварского отношения к кораблю, свое согласие ему помочь.

- Могу представить. Но ты ошибаешься. Когда мы закончим, я получу "Kaze Nemuru" и никакой Харан во вселенной меня не удержит.

Рин ждал новой насмешки, но Ота молчала, только смотрела с такой печальной задумчивостью, что ему стало зябко и неловко.

- Недавно я встретил Ки'Цода, - неожиданно для себя сообщил он. Возможно, доверительность разговора затронула в нем некие, доселе неведомые, затаенные уголки души. Или, может, он надеялся, что Ота, Ки'Ота, со всеми ее странностями, поймет то, что не смогли понять ни Харан, ни Анна, ни Хитклиф с Лиамом, то, что даже сам Рин не мог для себя сформулировать.

- Один из первых, если не ошибаюсь, - проявила осведомленность и вежливый интерес Ота.

- Да. Я убил его.

Ота не ужаснулась и не возмутилась подобному кощунству, приняла это, как должное, только чуть изогнула бровь. Рин, горло которого пересохло, откашлялся и продолжил смелее.

- Он сказал, что нас загнали в клетку, из которой нет выхода, и которую мы сами жаждем, как величайшее благо.

- Интересная мысль, - поразмыслив, кивнула Ота. - Не лишена логики, хотя и излишне патетично на мой взгляд. Как бы там ни было, Ки есть те, кто есть. Многое нам недоступно, и кто бы ни был в этом виноват, это ничего не меняет. Это если бы змея плакалась, что ей не дано крыльев и она не может летать и петь в облаках. За что ты убил его? - совершенно буднично, как спрашивают о погоде или о ценах на продукты, спросила она. Рин растянул губы в вялой улыбке.

- Он пытался спасти меня, разможжив мне голову о корпус гоночного кара.

Ота заметно помрачнела. Рин ожидал, что она ответит что-то вроде "мне так жаль", но и в этом они с Хараном оказались похожи. Разве что в выражениях Ота не стеснялась.

- Суки они все, - поджав бледные губы, негромко, но зло, выдохнула Ота. Кого именно она имеет в виду, Рин не понял. Он собрался было отшутиться, но сосредоточиться не получалось. Виски сдавливало, словно стальным обручем на кушетке у Эрланда, слова теряли смысл и ускользали, истаивая, растворяясь, словно сахар в чашке с кофе. К горлу подступил сладковатый привкус и Рину отчего то очень захотелось кофе. Сладкого. Со сливками. Что бы по часовой стрелке мешать ложечкой в чашке, и в пахучей, горячей, черной жидкости свивались в спираль белые молочные нити. И чтобы они кружились, кружились, кружились... почему то это казалось очень важным. Ота в мгновение ока преодолела разделяющее их расстояние, поймала лицо Рина в ладони и вздернула вверх, заставляя смотреть ей в глаза. Рин смотрел, и алые, с черной горизонтальной щелью зрачков глаза, сейчас казались ему глупыми и неуместными, как никогда. Глухой смешок сорвался с его губ на выдохе. В следующее мгновение голова дернулась вправо, а щеку пронзила обжигающая, резкая боль. Ота не церемонилась и залепила пощечину так старательно, что на пару мгновений в глазах потемнело. Кофейное наваждение рассеялось, и хотя виски все еще сдавливало, а горло подъедала тошнотворная сладость, в ней все ощутимее проскальзывали нотки металлического привкуса.

- Пришел в себя? - строго поинтересовалась Ота. На серьезном, внимательном лице отражалась решимость при необходимости повторить лечебную процедуру.

- Все отлично! - поторопился заверить ее Рин. Ота недоверчиво прищурилась, но, в целом, осталась удовлетворена.

- Что это было? - все еще немного ошеломленный, риторически поинтересовался он. Ота молчала, но Рин видел, что к его вопросу она отнеслась куда серьезнее, чем он сам. Она мысленно перебирала варианты, и лицо ее, по прежнему серьезное и мрачное, не обещало ничего хорошего.

- Не знаю, - она наконец пожала плечами и Рин ощутил легкий укол разочарования. - Если бы ты был второго поколения, я бы предположила, что тебе давно не ставили прививки. Но у вас срок дееспособности должен быть дольше, да и та девчонка, что служит у вас медиком, должна была додуматься хотя бы до этого.

- Может что-то с Kaze Nemuru? - забеспокоился Рин. Ота слабо улыбнулась.

- Думаешь, пока тебя нет, Лиам и Хитклиф умудрились ее поджечь?

- Мне не нравится твое чувство юмора, - огрызнулся и без того нервный Рин. Ота фыркнула, приготовилась было ответить очередной колкостью, но Рина спас голос Лиама, раздавшийся из коммуникатора на его запястье.

- Рин, ты там? - Лиам терпеливо дождался утвердительного ответа, убедился, что Рин жив и здоров, и продолжил. - Харана отвлекать пока не хотелось бы, но Хит дергается. Со радаром что то не так. Рябь, пятна. Не понятно, то ли облако космической пыли, то ли гигантский космический монстр. То ли вообще ничего. У вас там все в порядке?

Ки переглянулись. Они, как и все Ки, очень не любили, когда с их кораблями творилось непонятное.

- Подожди минуту, - попросила Ота и отошла на пару шагов в сторону.

- О! - услышав ее голос, Лиам оживился. - Неужели это Ота? Передай ей привет! Помню, как-то однажды в портовом баре мы с ней неплохо отплясывали на столе. Правда ушла она тогда все равно с Хараном...

- Наши радары тоже сбоят, - она вернулась с крайне обеспокоенным видом и Лиам, уловив неладное, тут же замолк. - Программисты пытаются вычислить ошибку, но пока безуспешно. Решили, что раз я ничего не чувствую, то просто сбой в кодах.

- Ты правда не чувствуешь? - спросил Лиам. Ота запустила пальцы в волосы, провела по ним и тряхнула головой.

- Не чувствую, - с досадой признала она и вновь подняла глаза на Рина. Под ее взглядом, внимательным, цепким и безжалостным, как у хирурга, Рину стало неуютно. Как он не прислушивался к пульсирующему давлению в висках, как ни пытался идентифицировать привкус крови во рту, он все еще не понимал, что происходит, хотя Ота, очевидно, считала, что должен понимать.

- Прошу прощения, капитаны, - Ота без стука распахнула дверь переговорной. Капитанов застали в самый разгар жаркого спора, но, увидев Оту, оба мгновенно замолкли.

- На обоих кораблях сбой радаров. Возможно, их пытаются глушить. Что-то достаточно сложное, что бы почувствовал Рин, и не почувствовала я.

- Мы возвращаемся, - Харан решительно поднялся из кресла. Од Годхил-Эсс, если и имел какие-то возражения, не сказал ни слова.

- Будь на связи, - только и попросил он. Харан обернулся уже стоя в дверях.

Глава 10

Только оказавшись на Kaze Nemuru Рин почувствовал удовлетворение и уверенность, не смотря на то, что обстановка в рубке ни к тому, ни к другому не располагала. Подключив его к полной синхронизации, Анна прошмыгнула в самый дальний угол и затаилась в кресле, взирая оттуда волоокими серыми очами. Мужчины, даже Хитклиф, в этот момент, казалось, и не помнили о ее существовании. Хитклиф с Лиамом ожесточенно спорили, причем миниатюрный, похожий на воинственного воробья, Лиам в споре побеждал. Запутавшись в потоке обрушившихся на него заумных аргументов, Хитклиф начинал злиться, упрямиться, и возможный компромисс отодвигался все дальше. Капитан игнорировал разгорающийся под боком скандал с мрачной отрешенностью. Опершись рукой на приборную панель, он сосредоточено изучал работу радара, до сих пор идущего рябью и поминутно выдающего противоречащие друг другу показатели, но сколько-нибудь заметного результата его усилий пока не наблюдалось. И все же, хотя тошнотворный привкус все еще не проходил, а в висках навязчиво скреблось, Рин ощущал главным образом спокойствие. Что бы ни происходило вокруг, Рин всем телом чувствовал свой корабль, его монолитное величие, и это вселяло уверенность в собственной силе и неуязвимости. Схожие чувства испытывал, очевидно, и капитана од Годхил-Эсс. Как тот и просил, Харан остался на связи с Khyol Dek, и теперь весь экипаж Kaze Nemuru имел ни с чем не сравнимое удовольствие стать свидетелями разворачивающихся на соседнем корабле страстей.

- Я не намерен шарахаться от любой тени! - громыхал Гронд. - Отправить зонды-разведчики!

- Я уже отправил, - отозвался Харан. Он все же следил за происходящим, хотя создавалось впечатление, что оно не слишком его тревожит. В голосе Харана звучало всепоглощающее, обманчивое спокойствия, никак не вязавшегося с сведенными на переносице бровями. Лиам, дошедший было до финальной стадии распятия Хитклифовых аргументов, осекся на полуслове и обернулся к Харану. В рубке повисла гнетущая, тревожная тишина.

- Зонд дошел до планетоида Е27485, затем связь с ним пропала.

- Дерьмо, - лаконично прокомментировал од Годхил-Эсс. - Выпустить три зонда с разницей в пятнадцать секунд. Пусть фиксируют любые аномалии и расположение друг друга. Посмотрим, что за монстр там таится.

Рин все еще был спокоен, все еще расслаблено висел в экзоскелете кресла, когда уже ставший привычным звенящий гул начал сплетаться в знакомую убаюкивающую мелодию. Его обволакивал вкрадчивый и ласковый напев, словно шепот перебираемых ветром книжных страниц. Горечь кофе на губах сделалась почти невыносимой, Рин с усилием сглотнул, но в горле отчего то пересохло.

- Капитан, - он открыл глаз, но Харан даже не обернулся на его голос. - За нами точно только одного шпиона послали?

Харан не отрываясь, пристально смотрел в обзорное окно, туда, где на сияющем фоне местной звезды, за планетоидом Е27485 скрылись зонды с Khyol Dek.

- Капитан од Годхил-Эсс, вы ничего не хотите сказать? - поинтересовался он и получил в ответ короткую, но экспрессивную речь, сводящуюся к тому, что его намеки необоснованны и унизительны для такого уважаемого капитана, как Гронд од Годхил-Эсс.

- Ты совсем охренел?! - закончил он свой монолог, но тут же сбавил тон и мрачно добавил уже совсем без всякого логического перехода. - Их подбили. Все три.

- Разворачивайся и обойди по дуге, - приказал Харан пилоту. - Я не собираюсь стоять на месте и ждать неизвестно чего.

- Мы подстрахуем, - сдержано отозвалась Ота.

Kaze Nemuru только набирала скорость, когда Ота почувствовала то, что до сих пор чувствовал Рин. Но, в отличите от него, для того, что бы понять, ей потребовалось куда меньше времени.

- Здесь спящий! Еще один спящий!

- Я не знаю, кто это! - предупреждая вопросы, зарычал Годхил-Эсс. - Это не наш!

- Не наш, - тихо подтвердила Ота. - От него разит склепом.

Вряд ли остальные поняли, что она имела в виду, да и Рин мог только догадываться. Каждый Ки ощущал воздействие на свой корабль по своему, и разбираться с собственными ощущениями ему приходилось самостоятельно, лишь ориентируясь на общие инструкции кураторов. У Оты времени на это за десять лет пилотирования было достаточно, у Рина же его не было почти совсем. Но тот, неизвестный, чужой, и не собирался давать время на самосознание. Он явил себя эффектно. Радары забились в истерике, запестрели кислотными пятнами, ударили в уши ультразвуковым визгом, а затем перед обзорным окном, перед самым носом Kaze Nemuru промелькнула черно-серебряная тень. Рин инстинктивно дернулся в сторону, пытаясь избежать столкновения, и Kaze Nemuru ушла влево и вниз. Он настороженно замер, готовый в любую секунду ожидать новых выходок, но таковых не последовало. Чужак завис напротив, выдержав дистанцию, словно бойцовский пес в готовности к прыжку. Он оказался больше Kaze Nemuru и Khyol Dek, с менее вытянутой, приплюснутой мордой, шире в корпусе и с более острым углом посадки крыльев, и в то же время неуловимо похож, словно старший брат. "Спящий ветер" первого поколения, черно-серебряный, уникальный в своем роде. Рину не требовалось видеть название, что бы узнать его.

- Давно не встречались... - процедил он. Рин не чувствовал своего тела, не чувствовал, как свело от судорожного напряжения побелевшие пальцы, он видел перед собой только самодовольно зависший корабль, видел, как алые всполохи пляшут на серебре и превращают черное в темно-багровое, слышал, как неистово трещит, безумствует огонь и рушатся белые башни Академии Ки. Тогда этот корабль тоже не торопился, ему нравилось любоваться результатом.

- Это "Gaoth Godlata", - Оте понадобилось время, что бы идентифицировать чужака. В отличие от фанатичного третьего поколения Ки, она не помнила все модификации, расцветки и имена "спящих". И она не видела, как вырвавшийся из-под черно-серебряного корпуса луч уничтожает здания и людей, сеет хаос и страх.

- Ки'Дой, - разжал пересохшие губы Рин.

- И она не одна.

Рин тоже это чувствовал - корабль, словно призрак выросший за их спинами.

- "Domi Van". Его пилотом был Ки'Эат. Три года назад в ходе одной из операций корабль пропал. Официально считается, что и корабль и экипаж погибли, - голос Оты звучал механически, она зачитывала архивные сводки, и то, что она обнаруживала в них, ей не нравилось. Khyol Dek начал разворачиваться лицом к Domi Van, слишком торопливо, что бы сохранить достоинство, но делать вид, что ничего не происходит, уже никто не пытался. Kaze Nemuru, зависнув спиной к спине с Khyol Dek, на всякий случай держала Gaoth Godlata на прицеле. Но те агрессии не проявляли, как, впрочем, и других признаков жизни. Корабль просто висел, молча и преисполненный чувства собственного величия. Рина это бесило неимоверно. Повисшую выжидающую тишину не решался нарушить даже несдержанный од Годхил-Эсс. На приборной панели Kaze Nemuru замигал сигнал связи и три пары глаз: Харана, Хитклифа и Лиама, синхронно воззрились на него с настороженным недоверием.

- Запрашивают соединение, - прокомментировал Лиам. Харан хмыкнул и, чуть помедлив, кивнул. Спустя мгновение проектор соткал полупрозрачную голограмму женской фигуры. Женщина была хороша. Умопомрачительно хороша, о чем знала сама. Знала и с гипертрофированным наслаждением умела привлечь к себе чужое внимание. Проектор безжалостно размывал ярко-красный оттенок обтягивающего комбинезона, но даже так, тот производил ошеломляющее впечатление. Чуть раскосые миндалевидные глаза целиком заливала алая пульсирующая пелена, алые губы на бледном лице казались окровавленными и кривились в гримасе раздраженного нетерпения. С правой стороны белоснежные пряди волос опускались до плеча в аккуратной стрижке, а левую, наголо выбритую, сторону черепа, пересекали три узкие полосы ренмейских трансплантантов. Ки'Дой ошеломляла и ужасала, словнодемон из старинных преданий.

- Польщен вашим вниманием, кира Дой, - Харан склонился в легком приветственном поклоне. Дой, не мигая, уставилась на него, но по ничего не выражающим алым глазам оказалось сложно судить, как она расценила его неуместную галантность. Наконец она неторопливо плечом и заговорила.

- Ты обязан им моему любопытству и настойчивости Эата. Второму - в большей степени, чем первому, - голос у нее оказался негромкий и хрипловатый, будто некая болезнь мешала ей говорить и каждое слово она выталкивала из себя с трудом. Этот дефект позволял производить эффект высокомерной неторопливости и нереальности Ки'Дой. - Обычно я сначала стреляю, а затем допрашиваю. Если остается кого.

- Никто и не сомневается, - глухо буркнул себе под нос Рин.

- Поверьте, я в полной мере осознаю оказанную вами снисходительность, - заверил ее Харан и Дой скривилась. Рин уже начинал привыкать к подобному выражению лиц у собеседников Харана.

- Мне нужен ты. Ты и тот недобитый сопляк, которого ты посадил за штурвал.

- Gaoth Godlata выпустил... что-то, - сообщил Лиам, приглушив связь так, что бы его не слышала Дой. Он, не отрываясь, смотрел на показатели приборной панели и хмурился, кусая губы. - Сферический объект, опоясанный двумя перпендикулярными линиями зеленых индикаторов. На снаряд не похоже, активности не проявляет.

- Я бы на всякий случай по нему пальнул, - вклинился Хитклиф. - Просто так сферические объекты в сторону потенциального противника не высылают.

- Тебе лишь бы пальнуть, - огрызнулся Лиам, но перепалка мгновенно заглохла, когда Харан, все это время с недрогнувшим лицом изображавший внимание и глубокую задумчивость, вернулся к беседе с Дой.

- Чрезвычайно лестно. Могу ли я расценивать ваше замечание таким образом, что мы с вами мило поболтаем, а Khyol Dek пусть себе летит дальше по своим делам? - наивно предположил он. Дой в ответ, словно передразнивая, приподняла бровь, но получилось у нее не так ловко, как у капитана рит Ороста-Сунрайя.

- С какой бы стати? - губы ее растянулись в глумливой усмешке, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Рин вздрогнул, ощутив, как горячим дыханием опаляет его спину. На мгновение он задохнулся, а уже в следующее из динамика межкорабельной связи раздался озлобленный крик Оты.

- Domi Van открыл огонь! Щиты пока держат. Вот же тварь... - яростно выплюнула она и ее голос утонул в грохоте нового удара. Капитан од Годхил-Эсс не собирался покорно ждать, пока его разнесут на много маленьких спящих ветриков. Связь с Gaoth Godlata прервалась и силуэт Ки'Дой медленно растаял под ненавидящим взглядом Рина.

- Уходи вниз и не подставляйся, - глухо приказал Харан. Он даже не обернулся, не поменял позы, но Рин понял, что обращаются к нему. Харан стоял, опершись ладонями на приборную панель, склонив голову. На несколько невыносимо долгих мгновения копна темных волос закрыла лицо, а в рубке повисла тишина. Всего несколько секунд, необходимых для вдоха, наполненные ожиданием и страхом в серых глазах забившейся в углу Анны.

Gaoth Godlata не стал медлить. Более массивный и неповоротливый, чем его собрат третьего поколения, он, тем не менее, обладал и более массивным вооружением. Вспыхнули холодным голубым светом полосы орудийных секций под подкрылками, напитались насыщенно синим, и изрыгнули луч синего пламени. Рин едва успел увернуться, ушел влево, но тут же почувствовал, как содрогается и обдает жаром собственное крыло. Хитклиф звучно выругался, ответил целым рядом коротких выстрелов, потрепавших, но не причинивших ощутимого ущерба щитам Gaoth Godlata. Рин петлял, проявлял чудеса изворотливости, и Хит вторил ему, не стремясь раньше времени лезть на рожон. Он выжидал момент и с железной выдержкой прицельно метил в орудийние блоки, намереваясь обезоружить врага. Щиты Gaoth Godlata мерцали, шли рябью красноватой сетки, но держались. Дой раздражалась. Ее атаки становились яростней и нетерпеливей. Ослепляюще-яркий луч прошел в непосредственной близости от форштвеня, едва задев по касательной, но Kaze Nemuru тряхнуло так, что в своем углу Анна зажмурилась и судорожно вцепилась побелевшими пальцами в подушку. Рина обожгло острой, как удар хлыста, болью. Посреди хаоса сражения, игнорируя происходящее вокруг, позабытая, казалось бы, всеми, по прежнему висела и медленно вращалась вокруг своей оси опоясанная селенными огнями сфера. В нескольких метрах от обзорного окна черное полотно космоса вновь пересекла насыщенно-синяя полоса выстрела. Динамик связи ожил и захрипел голосом Годхил-Эсса.

- Нас подбили! - Гронд закашлялся. Помехи искажали его голос так, что едва удавалось что-либо разобрать. - Верхняя палуба... левого крыла... на запасных маневровых.

- Если их разнесут - против двоих нам не выстоять, - с холодной рациональностью произнес Лиам, полуобернувшись к остальным. - А их разнесут.

- Убираем от них эту тварь и уходим, - мрачно приказал Харан. Рин резко развернулся, заломил петлю и скользнул у самой морды Gaoth Godlata. До сих пор Kaze Nemuru, акцентируясь на собственном противнике и доверяя опыту и умению капитана од Годхил-Эсс, имела лишь довольно смутное понимание о том, как обстоят дела у соратника. Теперь же им предстояло неприятно удивиться. Оба корабля уже успели потрепать друг друга, но Khyol Dek выглядел откровенно поплоше. Он все еще упрямо огрызался, хотя в его левом боку, рядом с раскуроченным крылом, зияла изрядных размеров дыра. Явления Kaze Nemuru, пусть и вынужденной удирать от Дой, стало для Domi Van неожиданностью. Он уже нацелился добить свою добычу, и упустил момент, когда в него врезался выстрел. Едва оцарапав, выстрел, тем не менее, достиг своей цели - привлек внимание.

- Держись поближе к нему, - приказал Харана. - Будем надеяться, Дой побоится попасть в своего. И быстро, пока они не опомнились. Хит, стреляй в морду. Ослепи его.

Рука Хитклифа уже почти коснулась панели управления, когда Рин, слитый с кораблем в единое целое, словно сквозь толщу воды услышал собственный голос.

- Не в морду. В хвостовой части блоки энергоконцентраторов. На вторых спящих их всего два, а зафиксировано на них слишком много. Если повредить хоть один - отдача пойдет по всему кораблю.

- Такие детали не ставят на виду, нам не добраться до них, если только корабль не начнет разваливаться, - недоверчиво огрызнулся Лиам. Рин поморщился. Ему приходилось прилагать немалые усилия, что бы вертеться вокруг Domi Van и при этом оставаться целым, а потому необходимость концентрироваться еще и на споре оказалась особенно не к месту.

- По правому борту у него вспорота обшивка. Если знать, куда конкретно целиться, можно расширить дыру и рискнуть, - поддержал Рина Хитклиф. - Но если не удастся и мы замешкаемся - нас зажмут с двух сторон и раздавят.

- Я знаю, куда. Я покажу, - выдохнул Рин. Харан, пристально изучавший его все это время, перевел взгляд на Хитклифа и кивнул. Kaze Nemuru нырнула под брюхо замершего от такой наглости Domi Van, вынырнула сзади, развернулась и замерла. Рин закрыл глаза своего человеческого тела, но продолжал видеть глазами корабля. Его воля текла сквозь провода синхронизации, кровью в венах растекалась по всему кораблю, по всему, что Рин знал, и что имело для него значение. Панель управления оружейными системами замигала аляповато яркими цветами и Хитклиф торопливо одернул от нее руки. Но ничего не случилось, только по экрану перед ним начали вспыхивать и мельтешить метки наведения. Их движение казалось хаотичным, пока они не сплелись в цепь хоровода, а затем не сжались до одной точки. Хитклифу оставалось выстрелить. Заряд врезался в щель между рваными краями обшивки и взорвался, оставив после себя дыру в полтора метра. Domi Van попытался развернуться, но следующий выстрел уже разнес крепления, перемычки, достиг цели, и врезался в энергосберегатель. Корабль дернулся на месте, словно взбрыкнувшая норовистая лошадь и забился на месте. От места выстрела искры потекли по стыкам швов и быстро охватили весь корабль. Он потерял управление, ориентацию в пространстве и не замечал, казалось, больше ничего вокруг. Рин торопливо шмыгнул в сторону, опасаясь, что ненароком заденет.

- Уходите! - рявкнул Харан. Khyol Dek не требовалось повторять, но что бы прыгнуть им понадобилось больше времени, чем требовалось в обычном состоянии. Ки'Дой, осознав произошедшее, в приступе остервенелой ярости ломанулась на Kaze Nemuru. Та металась, даже не пытаясь отстреливаться, единственно избегая Gaoth Godlata, и только когда Khyol Dek, наконец, сорвался с места и скрылся в пространственном прыжке, Харан махнул рукой.

- Теперь мы.

Никто из команды не имел ничего против стратегического отступления, но прыгнуть они не успели. Опоясанная огнями сфера закружилась быстрее, с каждой секундой все набирая скорость, зеленые огни замигали нелепо и невпопад, а затем, когда сфера так же внезапно остановилась, все вместе, синхронно, вспыхнули красным. Сперва пришла звуковая волна. Едва слышная, она словно обрушила толщу воды на всех, кто под нее попал. Уши заложило, виски сдавило, а следом в голове раздался пронзительный звон. Последнее, что Рин видел, это как Анна схватилась за голову. Ее губы распахнулись в крике, но этого он уже не слышал, а затем в глазах потемнело. Теплая струйка потекла из носа, алые капли упали с подбородка на белую форменную рубашку. Суставы конвульсивно стиснуло и Рин забился, опутанный проводами, скованный экзоскелетом пилотского кресла. Его затягивала тьма, плотная и жуткая, обволакивала, лишала. Рин больше не чувствовал Kaze Nemuru.

Харан бросился к нему, рванул крепления на его запястьях, груди, и едва успел подхватить, когда бесчувственное тело опало ему на руки.

- Анна, ты мне нужна! - заорал он. Девушка, с расширенными от ужаса глазами, глубже вжалась было в кресло, но тут же вскочила и бросилась к капитану. Хитклиф уже был рядом и помогал отцеплять провода. Харан передал ему пилота, за плечо перехватил Анну, кинувшуюся оказывать первую помощь, и развернул ее к экзоскелету.

Харан закатал рукава до локтя и на руках обнажились зажившие следы от инъекций. Он не стал тратить время ни на фиксацию в экзоскелете, ни на подготовку, сам подсоединял те провода, которые мог, с остальными же ему помогал подсуетившийся Лиам. Тем не менее, озвучивать свое несогласие Лиаму это нисколько не мешало.

- Тебя это убьет, - буркнул он, безжалостно вгоняя иглу под кожу капитану. - Ты и после прошлого раза...

- Заткнись и делай! - с непривычной яростью огрызнулся Харан. Лиам осекся на полуслове, но спорить не посмел. Анна дрожащими пальцами суетливо выкладывала на столик колбы с препаратами.

- Gaoth Godlata пристыковался, - глухо сообщил Хитклиф. Оставив Рина в кресле, он завис над панелью управления и безуспешно пытался воскресить обездвиженную Kaze Nemuru. - Вскрывают двери шлюза.

Анна охнула и из ее дрогнувших рук выпал шприц. Она бросилась его поднимать, но Харан не обратил на ее перемещения ни малейшего внимания.

- Khyol Dek не отвечает, продолжал безрадостный доклад Хитклиф.

- Сколько у нас времени?

- Может минуты три. Смотря чем они ломают двери.

- Успеешь? - Лиам прицелился на глазок и вогнал очередную порцию препарата в вену. Харан судорожно выдохнул через сжатые зубы, на мгновение прикрыл глаза, и, когда он перевел дыхание, голос его звучал глухо.

- Гостей все равно придется встречать.

Хитклиф, не утруждая себя, ударом ноги заставил открыться боковое отделение приборной панели. Из распахнувшихся недр он вытащил два пистолета, один из них тут же швырнул через всю рубку Лиаму. Тот сделал шаг в сторону, не обратив внимание на хруст под ногами, поймал его на лету одной рукой, и бросил короткий взгляд на шкалу заряда.

- Харан! - Анна поднялась с колен, закусив губу, с широко распахнутыми, кажущимися огромными на бледном лице, глазами, увлажненные чувством вины. В ладонях она аккуратно держала, словно раненого зверька, раздавленные остатки шприца. - Харан, - едва слышно повторила она и метнулась к двери рубки. - Я принесу новый из медотсека!

- Стоять! - заорал Харан и бросился за ней так стремительно, что часть уже подсоединенных проводов сорвалась. Анна застыла на месте, у самого порога, но капитанский приказ опоздал. Двери разъехались перед самым носом девушки и в проеме появилась затянутая в красное фигура Дой. За ее спиной маячило с полдюжины одинаково многообещающе мрачных мужских лиц.

- Я смотрю мне здесь рады, - прошелестела женщина, переступая порог. Анна шарахнулась назад, но отскочить не успела, цепкие пальцы с идеальным алым маникюром перехватили ее запястье. - Тихо, детка... - отточенным до изящества движением Дой дернула девушку на себя, развернула спиной и сжала горло, заставив высоко вскинуть голову. Рука с появившимся словно из неоткуда кинжалом упиралась Анне в бок. Алые глаза с насмешкой смотрели поверх девичьего плеча на замерших, вскинувших оружие мужчин.

- Тихо, - повторила она и указательным пальцем обманчиво ласково погладила кожу стискиваемой шеи. Анна дернулась и кинжал вспорол ткань одежды. Хватка на горле стала сильнее, заставив захрипеть и впиться пальцами в запястье Дой, в инстинктивной, но бесплодной попытке оторвать ее от себя. На руке Дой оставались царапины и красные полосы от пальцев Анны, но она, казалось, не чувствовала этого, даже не замечала и это не приносило ей ни малейшего дискомфорта. Кроваво-алые губы почти касались уха Анны. Дой упивалась страхом девушки и ненавистью застывших перед ней мужчин. Она обвела взглядом их всех, остановилась на каждом из сосредоточенных, ничего не выражающих, казалось бы, лиц, рассмотрела даже недвижное тело пилота в кресле, и удовлетворенно оскалилась. Ее глаза остановились на капитане. Харан стоял, опустив руки, все еще опутанные проводами, и не пытался даже потянуться за оружием, хотя и Лиам и Хитклиф рядом с ним держали Дой на прицеле.

- Ты плохо за ней присматривал, - усмехнулась она, но Харан не ответил. - А теперь, мальчики, будьте лапочками. Медленно и аккуратно кладем оружие на пол, не совершаем лишних движений и не выделываемся. И ваша девочка останется при всех положенных ей конечностях. Итак? - мужчины не торопились выполнять ее требование и алые, изящно очерченные губы скривились в преувеличенно капризной гримаске. - Считаю до трех и начинаю отрезать кусочек за кусочком. Раааз... - протянула она и хмыкнула, когда Харан вскинул ладонь. Хитклиф и Лиам покорно опустили пистолеты. Лиам с заметной досадой, Хитклиф - не отрывая тревожного взгляда от Анны. Дой посторонилась в проходе, все еще удерживая Анну, и в рубку деловито протиснулись ее помощники. Вопреки ожиданиям, происходящее доставляло им немногим больше удовольствия, чем команде Kaze Nemuru. Они не оглядывались по сторонам, не косились на предводительницу и даже не пытались разглядывать плененную девицу. Они боялись Дой, и их страх отражался в пустых глазах, экономичных движениях и сосредоточенном молчании. Они отобрали оружие, равнодушно игнорируя яростные взгляды Лиама, ему и Хитклифу сковали за спиной руки, и нерешительно замерли перед Хараном, не уверенные, забирать его вместе с проводами или без них. Харан сам облегчил им задачу. Осторожно, что бы не нервировать тут же вскинувших оружие захватчиков, он один за одним отсоединил провода и покорно позволил себя сковать. Рину, все еще бесчувственно валяющемуся в кресле, несколько раз ощутимо заехали по щекам, но реакции так и не дождались и закинули его на плечо самого массивного из помощников Дой. Когда все было закончено, их вывели из рубки и провели по коридорам корабля до вскрытых заслонок стыковочного шлюза. Дой не торопилась, с ленивым интересом разглядывала обстановку и все так же цепко, словно не доверяя своим помощникам, удерживала бледную, как мел, Анну. Kaze Nemuru опустела, но оставлять ее в покое никто не собирался. Ее, молчаливую, безжизненную, заарканили, взяли на буксир и сделали такой же пленницей. И для нее, и для ее команды, Gaoth Godlata таила в себе опасность и неизвестность.

Глава 11

Холодно. Очень холодно. Но не страшно. Он не испытывал ничего, кроме холода и покоя. Время давно перестало быть для него хоть сколько-нибудь значимой величиной. Только холод и покой вокруг. Из этого Холода выступали тени и образы. Какие-то из них были ему дороги, какие-то он предпочел бы забыть. Но Холод не спрашивал, что поднять из недр застывшей памяти. Чаще всего всплывало лицо отца. Высокий, аристократичный, красивый, словно актер с глянцевой обложки. На его лице редко появлялась улыбка, так он боялся повредить своему мужественному образу. Рядом с ним тень матери таяла и терялась. Холод стер из памяти время до того, как она сбежала. Но отец оставался рядом. Холод инеем рисовал дивные картины чужих планет, причудливой живности, великолепных в своем величии космических кораблей и ошеломительно прекрасные дворцы Соль-Эртели. Отец везде таскал его за собой, но лучше всего запомнился Соль-Эртель, его взмывающие в небо и тонущие в облаках сверкающие шпили. Шпили таяли в облаках, а из белых хлопьев сплеталось лицо брата, такое, каким он увидел его впервые. Темноволосый двенадцатилетний мальчишка, серьезный и сдержанный. В отличие от отца, он, бывало, улыбался, но, о Древние, сколько холода таилось в этих улыбках. Холод улыбок, обжигающее высокомерие сестры - отцовской любимицы. Их подарки, их вежливость и равнодушие, все смешивалось в причудливое варево из обиды и досады, скручивалось в затягивающую воронку и распускалось восхитительным цветком вроде тех, что цвели в саду отцовского особняка. Снова лицо отца. Он шевелит губами. Холод не дает расслышать слова, но он знает и так. "Настоящий эллар", - так начал говорить отец, едва ему исполнилось десять. Лучшие игрушки, лучшая одежда, и обязательно в вычурном стиле древних героев. Отец брал его на приемы и балы, даже на политические собрания, и нахальный шумный мальчишка, разряженный маленький эллес, пользовался бешеной популярностью у почтенных матрон. В завихрениях метели он видел кружение пестрых бальных платьев. "Настоящий эллар", - говорил отец, и в детском сердце разгоралось честолюбие. "Настоящий эллар", - шевелились его собственные губы, и он с упоением лупил каждого, кто смел назвать его ублюдком. Их лиц он не помнил. Холод сливал их в одну расплывающуюся грязную лужу, прихватывал ее ледяной коркой. "Настоящий эллар", - говорил отец, когда ему исполнилось четырнадцать. Среди ярких красок пышного праздника, гор угощений и подарков, которым он не знал числа, он различал темный силуэт простой военной формы - его брат, молодой офицер, зашел поздравить и не желал задерживаться дольше, чем требовали того приличия. Холод съедал краски. Они блекли и выцветали в стены больничного покоя. Безликий доктор качал головой - болезнь можно держать под контролем, но никакой военной карьеры. Отец, высокий, красивый, с первой сединой на висках, больше не звал его "эллар". Его старший сын воевал на далеких планетах, прославляя честь рода, а красавица-дочь сверкала на сцене. Капелью на оконном стекле дрожит Холод. Или, быть может, это дождь? Плавно колышется тяжелый бархат темно-зеленого платья в неспешной походке. У женщины теплые руки, и под их касанием Холод отпускает. Она позволяла льнуть к ее рукам, она ласкова, нежна, снисходительна. Она - мать, жаль только не его. У ее детей ее зеленые глаза.

- Просыпайся, малыш, - его звали тихо, вкрадчиво, и зелень глаз сменялась алой, как кровь, улыбкой. - Давай, приходи в себя, у меня для тебя сюрприз.

Он открыл глаза, попытался пошевелить рукой и поморщился - холод впился в кожу тысячей игл.

- Осторожнее, не торопись, - мягко упрекнула женщина, что сидела на краю его кушетки. Она ласково касалась его щеки пальцами, погладила, делясь теплом. Он поймал ее пальцы своими, чуть повернул лицо и прижался губами к ладони.

- Настолько важный сюрприз? - прохрипел он, не узнавая собственный голос. После заморозки он звучал глухо и хрипло. Ки'Дой интригующе улыбнулась. Она совершенно не походила на ту, другую, в тяжелом бархатном платье, но Кайнену она нравилась.

- Уверена, ты будешь в восторге, - она наклонилась к нему и едва ощутимо коснулась губами холодного, покрытого испариной лба.

Рин пришел в себя, свисая с неудобного и совершенно незнакомого ему плеча. От неровной его обладателя походки Рина потряхивало, отчего в остаточном дурмане казалось, что корпус его корабля бодает козел. Огромный, упрямый козел. Удары метафизических рогов отдавались болью в животе и металлическим, словно из ведра, гулом в голове. Однако стоило ему подать признаки жизни в попытке отогнать настырное животное, как его сгрузили на землю и в добровольно-принудительном порядке заставили передвигаться своими ногами. Больше, чем нужно, терпеть его на своем плече не собирались. Впрочем, заковать руки за спиной никто не забыл. Рина пошатывало, но, стоило его взгляду проясниться и сфокусироваться, а окружающей действительности приобрести четкость и осмысленность, как его накрыл ряд неприятных открытий. В первую очередь - они находились на чужом корабле, под конвоем шести неразговорчивых, но вооруженных бугаев. Во вторую - по сравнению со своим капитаном, Рин выглядел достаточно живенько. За прошедшую неделю, несмотря на все перипетии, Харан успел отъесться и чуток похорошеть, однако сейчас все это куда-то девалось, и выглядел он так, будто находился на издыхании. Глаза закатывались, ноги заплетались, лицо отливало нежной молодой зеленью. Стоило им на пару мгновений остановиться, как Харана повело в сторону и обильно стошнило на попавшегося под траекторию конвоира. Тот торопливо отскочил, но слишком поздно. Невнятный яростный хрип вырвался из его горла, но, кроме этого звука, никто больше не позволил себе ни смешка, ни комментария. Лишь пострадавший вцепился в воротник Харана, зло встряхнул его, но почти сразу же брезгливо одернул руки. Харан едва устоял на ногах, шатнулся назад и спиной уперся в плечо Хитклифа. Инцидент оказался исчерпан, пленников поволокли дальше, но от Харана конвоиры впредь старались держаться подальше. Их остановили у ничем не примечательной двери, ведущей в крохотное помещение с голыми серыми стенами. Лиам оказался к ближе всех и первым удостоился чести опасливо в нее заглянуть, но конвоиры торопились. Они поспешно толкнули в комнату сперва Лиама, затем и остальных. Лишь Харану позволили зайти самостоятельно, и тот запнулся на пустом месте, переступая порог. Дверь бесшумно закрылась за их спинами, негромко щелкнул замок, и пленники остались одни. Харан тут же забился в угол и затих, прикрыв глаза. На большее сил у него не оставалось и лишь тяжелое дыхание и подрагивающие время от времени ресницы давали знать, что капитан все еще жив. Рядом раздался приглушенный всхлип. Анна, до сих пор мужественно державшаяся, теперь, без чужих глаз, ткнулась лбом в широкую грудь Хитклифа. На бледных щеках Хитклифа проявились веснушки, а сам он выглядел печальным и виноватым. Он неловко, подбородком, пытался гладить затылок Анны и откровенно страдал от невозможности обнять ее и утешить. Ни расцепить пленникам руки, ни уведомить о их дальнейшей судьбе, никто не счел необходимым. За ними захлопнули дверь и, казалось, забыли о их существовании. Время шло в зловещей, напряженной тишине, но ни Дой, ни кто бы то ни было еще, не появлялся.

Харан глухо, надрывно закашлялся в своем углу, согнулся почти пополам, тяжело хватая губами воздух. На полу остались сгустки слюны и крови.

- Что с ним? - Рин обеспокоено покосился в сторону бессильно привалившегося к стене капитана. Лиам сидел ближе всех к нему и не был занят ни выхаркиванием собственных легких, ни утешением девушек, но все же немного помедлил с ответом.

- Последствия неполной синхронизации, насколько я могу судить, - негромко, с усталым равнодушием, отозвался он, едва глянув в сторону Харана. - Его и от полной то еле откачали, но если уж взялись, нужно было доводить дело до конца.

Рин снова глянул на Харана. Тот снова затих, но грудь, хоть и медленно, но поднималась.

- Как он вообще...? Там же как минимум разъемы нужны.

- Как он вообще синхронизировался? Очень своевременный вопрос, - Лиам вяло усмехнулся пересохшими губами. - Проводник настраивал дистанционно, у Легионеров чип внутрь вшит. А остальные так, на живую. Это у Харана бывает - сначала делать, а потом думать, - Лиам откинул голову назад, с негромким стуком врезавшись затылком в стену. У Рина не нашлось, что на это возразить, и разговор сошел на нет, сменившись быстро набирающими драматичность всхлипами. Анна прильнула к груди Хитклифа и изливала в его рубашку горе.

- Что с нами теперь будет? - вопрошала она мироздание, но Хитклиф отвечал за него.

- Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.

- Или не будет, - пессимистично буркнул Лиам, чем мгновенно заслужил сердитый и укоризненный взгляд Хитклифа. Лиам равнодушно пожал плечами и тут же поморщился от боли в начинающих неметь руках. Однако Рин придерживался его, более реалистичной, точки зрения. Он полагал, что, в отличие от остальных, имеет куда более полное и отчетливое представление, что из себя представляет Ки'Дой и чем это может им грозить. Предположения его были неутешительны. Он прекрасно помнил, как пять лет назад Академия Ки, со всем ее флотом и офицерским составом не смогла отбить нападение, и что-то ему подсказывало, что сейчас, с полудохлым капитаном и рыдающей девицей, шансов у них еще меньше. Рином овладевали тоска, уныние и безысходность.

Время тянулось в мучительно медленном ожидании хоть чего-нибудь, а затем и вовсе остановило ход. Они больше не разговаривали. В камере снова повисла тишина, в которой раздавалось разве что прерывистое дыхание и шорох пытающегося освободить руки Хитклифа. Когда у Анны начало недвусмысленно громко урчать в животе Хитклиф предпринял несколько попыток бунта и поломился в запертые, лишенные даже окошка, двери, требуя воды, еды и человеческого отношения к пленным. Ответа он не дождался, а Анна, устав от слез и переживаний, вскоре задремала на полу. Усталость все отчетливее давала о себе знать, преодолевала неудобство, нервное напряжение и здравый смысл. В полузабыться, привалившись к Лиаму, Рину чудились крики, треск пожара и серебристые отблески вязи "Gaoth Godlata".

Когда за ними, наконец, пришли, Рин испытал плохо скрываемое облегчение. Вряд ли прошло так уж много времени, но по его ощущениям - целая вечность. Теперь же гнетущей неизвестности наступал конец. Их вывели, а Харана персонально выволокли, с Gaoth Godlata через стыковочный шлюз. От открывшегося за его створками вида Лиам негромко присвистнул, а Рин запрокинул голову. Темно-серые стены испещряли бледо-голубые прожилки, ритмично пульсирующие, словно кровь в венах. Где то высоко вверху потолок терялся в переплетении мостов и перемычек, по которым то и дело бодрым строевым шагом маршировали шеренги мрачных вооруженных людей в безликой серой форме. Никто из них не обратил на пленников ни малейшего внимания, хотя сам Рин разглядывал их с большим интересом. Его толкнули в спину, заставляя идти вперед, и в полном молчании они пересекли стыковочную площадку, преодолели несколько коридоров, лестницу весьма старомодного вида, пока, наконец, перед ними не распахнулись широкие двустворчатых двери в два человеческих роста высотой. Просторное помещение с выгнутым куполом потолком представляло из себя разновидность переговорной. Пустующий пятачок в центре зала со всех сторон окружали кресла и именно на него конвоиры согнали пленников, после чего рассредоточились по краям пяточка и замерли в многозначительном ожидании. В единственном из нескольких дюжин занятом кресле, развалившись и закинув ноги на подлокотник, лениво возлежала Ки'Дой. При их появлении она не поменяла позы и даже не повернула в их сторону голову. Спустя полминуты двери снова распахнулись, впуская двух мужчин, и из горла Хитклифа вырвался глухой, сдавленный, как у раненного зверя, хрип. Одним из вошедших оказался Джунхей Гёро. Змей скользнул по ним взглядом, тонкие губы сложились в подобие холодной, безразличной усмешки. В знак приветствия он коротко кивнул Дой, та даже не обернулась в ответ, но предпочел сесть от нее подальше, у самого выхода, так, что бы их разделяло с десяток кресел. Второй мужчина, даже находясь рядом с такой незаурядной личностью, как Змей, привлекал к себе гораздо больше внимания. Узкие черные брюки, высокие ботинки на шнуровке, черный кожаный жилет с серебряными застежками и кровавыми рубиновыми отблесками камней, белая рубашка с кружевными манжетами - словно сошедший со страниц любовного романа принц. И волосы. Ярко-алые волосы, растрепанные с обманчивой дизайнерской небрежностью.

- Привет! - бодро поздоровался он то ли с Дой, то ли с окружающим пространством, но тишина в ответ его нисколько не обескуражила. Садиться он не торопился, напротив, скользнув взглядом по сгрудившимся в центре зала пленникам, значительно оживился.

- О, кстати! Все мечтал познакомиться с тем умником, который меня подбил. Дай ка угадаю... - он преодолел разделяющее их расстояние легкой, беспечной походкой, и безошибочно остановился рядом с Рином. И только теперь, когда они стояли почти вплотную, Рин заметил то, на что ему следовало бы обратить внимание в первую очередь. Из-под растрепанной, неестественно красной челки незнакомца, смотрели алые, с горизонтальным зрачком, глаза Ки.

- Так вот ты какой, - произнес Ки'Эат, а это не мог быть никто, кроме него. Он с любопытством разглядывал Рина, спокойно, беззлобно, беспардонно. - Отдачей меня прошибло насквозь, я минут десять приходил в себя, очнулся весь в крови и соплях, а потом еще с полчаса пытался привести в чувство корабль. И при этом вы даже обошлись без артефактов Эрланда. Это вас в Академии такому учили? Любопытно, - Рин молчал, но Эат и молчание расценил по-своему. Он вообще не нуждался, что бы ему отвечали. - Ты знаешь, - он склонился ближе, голос его зазвучал доверительно, почти интимно. - Я вообще обычно не бью людей. Насилие - это как-то грубо, - Эат отстранился, поправил манжет и, закончив прихорашиваться, со всей силы заехал кулаком Рину в живот. Несмотря на всю внешнюю лощеность, удар у него оказался поставлен превосходно. Из легких выбило воздух, в глазах потемнело. Рин согнулся, судорожно хватая губами воздух.

- Но иногда некоторые так и напрашиваются, - со злостью в голосе закончил речь Эат и от души добавил ногой.

- Эй! - возмутился Лиам и капитан рит Ороста-Сунрая в знак солидарности волнительно качнулся в их сторону. Эата выступление в защиту чести Рина не тронуло, он едва покосился на них.

- Хотите пообщаться приватно? - лениво поинтересовалась Дой. Гёро, до сих пор сидевший в стороне с самым независимым видом, вскинулся.

- Вы обещали его мне, не забывай!

Дой поморщилась, закатила глаза, с ленивой кошачьей грацией потянулась всем телом, не меняя положения в кресле.

- Заткнись, Змей. Дай Эату повеселиться. В крайнем случае, получишь своего мальчишку по частям. Как бы там ни было, мы блюдем договоренности.

Дой широко, хищно усмехнулась, но Эат, несколько мгновений посверлив Рина взглядом, к вящему разочарованию своей подруги, развернулся и направился к креслам. Он сел рядом с Дой, положил ногу на ногу, подпер подбородок ладонью и воззрился на Гёро.

- Тебе не кажется, что ты вообще зарываешься в своих требованиях? Я бы на твоем месте молчал и довольствовался тем, что соизволят отсыпать по окончанию дележки, - обманчиво миролюбиво осведомился Эат, потеряв к пленникам всякий интерес и игнорируя их присутствие.

- Главное, что вашим хозяевам так не кажется, - огрызнулся Гёро. Дой дернулась, словно от удара, резко развернулась в кресле в сторону пирата.

- Нашим "хозяевам", - она выделила это слово, до края наполнив его ядом, - твои требования кажутся детским лепетом. Но твоя наглость порой...

- Я вам нужен, и поэтому вы терпите и мои требования, и мою наглость, - перебил ее Змей. - И ты будешь ее терпеть, даже если она тебе поперек горла встает.

Дой, в отличие от него, не отличалась сдержанностью.

- Я скормлю тебя падальщикам! - она вскочила с кресла, но от скорой смерти Гёро спас Эат. Он успел оказаться между ним и Дой прежде, чем та до добралась до цели, мягко перехватил ее за талию, за что тут же получил в челюсть.

- Милая, - пробурчал он в сторону, мученически ощупывая лицо. - Мы здесь не одни. Может, падальшиков на потом отложим?

Алые глаза Дой уставились на него в раздраженном непонимании, затем, опомнившись, обернулась к пленникам. Тех, впрочем, мало интересовала беседа. Рин все еще приходил в себя на полу, с каждой секундой вставать на ноги ему хотелось все меньше, а пол казался все удобнее и удобнее. Хитклиф служил одновременно подставкой для невменяемого капитана и жилеткой для Анны. Разве что Лиам проявлял некоторое подобие любопытства. Ки вернулись к своим креслам и несколько минут прошли в тишине и подчеркнутом игнорировании друг друга. Никем не прерываемое молчание длилось до тех пор, пока двери снова не распахнулись. Под гнетом внезапно пробудившейся гордости Рин попытался приподняться. Лиам, заметив его поползновения, неловко подставив плечо помощи, и только благодаря совместным усилиям новоприбывших удалось встретить на ногах. Стоило поднять на них глаза, как даже то мизерное самообладание, которого удалось достичь, испарилось без следа. Зато Рин понял, зачем на этом корабле такие высокие потолки. Первыми зашли два ренмея. Вернее - неторопливо вплыли. Длинные, в пол, мантии из тяжелой плотной ткани почти не колыхались и скрывали движения ног, создавая сюрреалистическое ощущение полета. Рин пялился во все глаза, однако, сколько ни смотрел, не смог найти сколько либо значимых различий между ними. Одинаковый рост, одежда, ничего не выражающие гладкие лица и миндалевидные черные глаза. Только металлические трансплантаты на их головах отличались количеством и узором, но что это может означать Рин не имел ни малейшего понятия. На их фоне третий из прибывших совершенно терялся. За их спинами шел человек, невысокий, неказистый, и завернувшийся в полосатый плед. Сосульками обвисшие мокрые волосы падали на болезненные голубые глаза, капли испарины дрожали на лбу, ренмейские трансплантаты поблескивали на виске. Рин с трудом его узнал, но сомнений не оставалось - в их общество пожаловал собственной персоной Кайнен Ноктис.

- Яааа... рхад, что всхе мы здхесь... - утробно прогудел один из ренмеев, с трудом выталкивая из себя слова. Необходимость пользоваться человеческим языком его угнетала. Неловкая фраза прозвучала донельзя нелепо, но могла быть интерпретирована как "наконец-то все здесь, давайте займемся делом". Однако в первую очередь ренмей обратился к Дой.

- Мне скхазали, прхи вашей оперхации вы использховали "Цхунами".

Женщина вскинула подбородок и оскалилась в усмешке. Ренмей сел в кресло справа от нее, аккуратно уложив руки с длинными, на четыре фаланги, пальцами, перед собой, и повернул голову. Рот его, если он и был, не открывался, и ни одна морщинка не порочила идеальную гладь лица.

- Этхо было очхень рискховано, Д'хой. Но интерхесно. Чтхо вы скхажете?

- Греется долго, - коротко бросила Дой.

- Обсудите потом, - отрезал второй ренмей, не смотря на живейший интерес со стороны своего коллеги. Голова его была испещрена трансплантатами куда более щедро, да и говорил он значительно чище и правильнее. - Кайнен, - он обратился к парню и тот, замерший было у дверей, будто очнулся от оцепенения. - Кайнен, ты хотел видеть их, прежде чем мы начнем допрос.

Лиам поморщился, на его скулах заходили желваки. Кайнен выступил вперед и обнажил ровный ряд зубов в кататоническом подобии улыбки. Он неторопливо, все так же трогательно завернувшись в плед, прошествовал к ним. Не останавливаясь, едва удостоив взглядом каждого из них, он остановился возле Харана. Едва ли не впервые с момента их пленения, тот подал признаки осознания происходящего. По сухим, потемневшим губам скользнула легкая усмешка.

- Я знал, что ты придешь, - негромко и очень спокойно произнес Кайнен. - Именно ты. Мои деяния не дают тебе покоя.

- Может я просто соскучился? - шепотом предположил Харан. Кайнен с сомнением качнул головой.

- Это вряд ли. Мы никогда не были особенно близки, куда уж мне до Рыцаря Ледяного Легиона. Но как же сильно ты алчешь моей головы, если помчался в такую даль? Ты так хочешь моей смерти, брат?

- Аа?! - Рин, старавшийся до сих пор лишний раз не привлекать внимания, не выдержал, обернулся к Лиаму, но на его лице увидел такое же изумление. Только Анна выглядела смущенной и немного виноватой. Кайнен бросил взгляд на подавшего голос Рина и внезапно расхохотался.

- Они не знали? Образец честности и благородства, незапятнанный эллес рит Ороста-Сунрайя, ты не сказал им даже этого? - плечи его затряслись от несдерживаемого смеха, плед сполз, открывая бледную, почти прозрачную кожу с синеватыми прожилками вен и угловатые ключицы. - Что ты им наплел? Про долг, ответственность и угрозу галактическому миропорядку? Они последовали за ореолом твоей героичности, сдобренным несправедливым притеснением со стороны начальства? - Харан молчал. Кайнен поправил плед и скрестил руки на груди. - Полагаю, ты забыл уточнить, что адмирал по горло сыт элларскими разборками и не хочет в это лезть? Что у твоей одержимости мной нездоровый оттенок...

- Зато не забыл упомянуть, что ты ренегат и предатель... - негромко, зло огрызнулся Харан. Рин, сколь бы ни был удивлен и даже уязвлен, не мог не поразиться, что в этом полудохлом теле еще теплятся эмоции. Кайнен тоже не остался равнодушным. С глухим шипением он отпрянул назад и несколько секунд казалось, что он ударит, но нет, сдержался...

- Кир Ноктис, - в дверях появился очередной безликий человек в серой униформе. В руках он держал продолговатый короб с гравировкой атакующего кречета на крышке. Взбешенный Кайнен мгновенно повеселел и оживился.

- О, вы таки нашли на их корыте то, что я просил!

Он нетерпеливой рысцой подбежал к новоприбывшему и, придерживая сползающий плед одной рукой, принялся открывать короб. Это заняло больше времени, чем ожидалось, но никто и не подумал предложить помощь, и с каждой секундой Кайнен становился все раздраженней. Прошла минута, другая, третья, и вот, наконец, крышка поддалась. Кайнен издал ликующий вопль, едва не забыв подхватить плед, и аккуратно, как гремучую змею, извлек изящный одноручный клинок. Он удобно лег в ладонь, сверкнув серебристым отблеском на грани чуть изогнутого лезвия. Кайнен ухватился за простую, обвитую черной замшей рукоять двумя руками, и взмахнул им с рвением, каким обычно машет хвостом собака.

- Вам не кажется, что это не следовало сюда приносить? - ненавязчиво подал голос Эат.

- Не верю, что говорю это, но я согласен с киром Эатом, - мрачно поддержал его Гёро. - Я видел, на что они способны и не хотел бы увидеть снова.

Кайнен только захихикал.

- Вы боитесь... его? - он сделал еще пару взмахов и вытянул клинок вперед, самым кончиком лезвия касаясь подбородка Харана и заставляя его поднять лицо. - Посмотрите... он бессилен и ни на что больше не способен... он дал себя поймать... - резкий росчерк клинка оставил след через всю щеку и выше, пересекая бровь. Харан даже не вздрогнул, но поморщился и несколько раз сморгнул, когда кровь начала заливать глаза.

- Хороши, красавцы! - одобрил Кайнен, вытер клинок о край пледа и залюбовался им с самодовольством коллекционера. - Все шесть хороши. Я позабочусь о них, когда твои мозги будут вскрывать на базе. Ах да, и вот еще что. Мне никогда не нравилось, что все самые лучшие игрушки достаются старшему брату, - Кайнен бесцеремонно отшвырнул клинок обратно в короб и вдруг, не успел Рин опомниться, оказался рядом с ним. Первым делом, не заморачиваясь на предисловия, Рина с силой пнули в щиколотку, а затем, когда он пошатнулся и упал на одно колено, цепко ухватили за волосы. Первым осознал намерения Кайнена Гёро, и его же это возмутило больше всех.

- Ноктис, не смей! - прорычал он, вскочил из кресла, но сделать ничего не успел. Кайнен не умел обращаться с холодным оружием, но в операциях такого рода действовал ловко и уверенно. Намотав на кулак белые пряди, он обнажил шею Рина и одним резким движением выдрал из основания шеи разъем с подключенным к нему проводником синхронизации.

- Ауч, - скривившись, прокомментировал Эат. Это было больно. Рин не сдержал вопль и рухнул бы на пол, если бы не Лиам, вовремя подставивший локоть и позволивший завалиться на себя. По шее струилась, затекала за шиворот, липкая, горячая кровь. В глазах плыло и, чтобы не выть от боли и ошеломляющего чувства внезапно навалившейся пустоты, Рин вцепился зубами в плечо Лиама. Лиам не спорил и не сопротивлялся.

- Ублюдочная мразь... - расслышал Рин хрип Харана и хохот Дой откуда-то издалека.

- Какого ты творишь, Ноктис?! Ты испоганил мне Ки! - бесновался Змея.

- Зато тебе осталась девка, - равнодушно отозвался Кайнен.

- Руки убрал от Анны! - мгновенно рассвирепел Хитклиф, а перед глазами Рина все плыло и скручивалось в мутную разноцветную спираль.

- Отдайте тогда этого красноволосого! Цвет волос, я надеюсь, это эстетические пристрастия, а не производственный брак?

Своим требованием Гёро вызвал неподдельное возмущение Эата.

- Ты охренел?!

- Тихо, - ренмею не потребовалось даже повышать тон, но голоса вокруг мгновенно замолкли. В повисшей тишине все глаза устремились на Кайнена. Его трясло, било крупной дрожью плечи, тонкие руки, которыми он себя судорожно обнимал, все тощее тельце, а на лбу снова выступила испарина.

- Уведи его, - коротко приказал ренмей своему сородичу. Сородич торопливо подтолкнул Кайнена в спину, но тот неожиданно заартачился. Он обвел мутным взглядом всех присутствующих, и остановился на ярко красном пятне комбинезона.

- Дой... - выдохнул он. - Дой...

Дой, хотя до сих пор проявляла мало интереса к происходящему, тут же спорхнула с места.

- Я рядом, малыш, - проворковала она, ее пальцы коснулись холодной щеки парня и он мгновенно затих, покорно позволив себя увести. Она удалилась с Кайненом, а ренмей обернулся к пленникам. Черные, ничего не выражающие глаза пристально изучили каждого, и под этим взглядом Рину сделалось вдвойне тошно. Но пилот ренмея не интересовал. С жутковатой медлительностью он стянул с руки перчатку и длинные, похожие на щупальца пальцы, потянулись к Харану. Он закрыл глаза за миг до того, как серые пальцы коснулись его лба и висков. В следующую секунду его тело забилось в мелкой судороге. Ренмею это не мешало. Одними пальцами, без видимых усилий он фиксировал голову в неподвижном состоянии, а сам застыл, словно превратившись в изваяние. Никто не решался подать голос или даже сделать шаг. Сам Рин имел весьма смутное представление о происходящем, мог только предположить, что они имеют дело с некой разновидностью ренмейского допроса. Лиам и Хитклиф,мрачные, угрюмые, явно знали об этом гораздо больше, но расспрашивать их сейчас Рин не рискнул. Джуйнхей стоял поодаль и взирал на допрос с брезгливостью и презрением, Эат - с светским исследовательским интересом. Наконец ренмей отмер и плавным движением разжал пальцы. Харан хрипло закашлялся и рухнул на колени, как подкошенный.

- Он один, - ренмей обернулся к Эату и тот встрепенулся, изобразив глубочайшую заинтересованность. - Кайнена видела сестра. Но ей не верят. Никто не верит, кроме него. Первый Рыцарь ищет, но не знает, где искать. Приготовь все для перелета и транспортировки нового материала на базу.

- Так точно! - бодро отсалютовал Эат и молодцевато щелкнул каблуками. На ренмея это впечатления не произвело. Его ничего не впечатляло. За Эатом едва успела закрыться дверь, а жутковатые серые пальцы уже тянулись к новой жертве - на этот раз к Анне. Девушка испугано шарахнулась назад.

- Не трогай ее! - прорычал Хитклиф и его неожиданно, хотя и своеобразно, поддержал Гёро.

- Вы что, еще и девку мне попортить собираетесь?!

Вряд ли он всерьез ожидал, что ренмея это остановит, но тот замер. Застыл почти на минуту, словно замершая в медитативном ожидании ядовитая гадина, а потом повернул голову, двинулся к Гёро, и в следующее мгновение неуловимо молниеносным движением коснулся пальцем точки аккурат над его переносицей. Гёро не успел даже охнуть и мешком опал на пол. На этом ренмей счел инцидент исчерпанным. Анна испугано вздохнула, но он больше не медлил. Выбросив руку вперед, ренмей вцепился в ее лоб и в следующее мгновение истошный девичий вопль сотряс зал. Он быстро потерял к ней интерес, отпустил почти сразу, и Анна рухнула на пол, скрючившись и поскуливая. Хитклиф бросился к ней, но поддержать не успел. Позади ренмея раздался звон, грохот и короткий вскрик.

- Ложись! - рявкнул Лиам и кинулся на Рина, повалив на пол. Сопротивляться Рин не стал, хотя и умудрился изрядно приложиться носом. Он успел увидеть, как ренмей обернулся. Заметил, как хлещет кровь из распоротого горла одного охранника, как второй сгибается, зажимая рану в животе, а третий вскидывает оружие и стреляет куда-то в пространство. Вокруг воцарился хаос. Полдюжины солдат, что находились в зале, падали один за другим, не успев опомниться и осознать. Серебристо-черные отблески мелькали то здесь, то там, от беспорядочной стрельбы с потолка сыпались куски покрытия и пыль. Пурпурными мазками на стены ложилась кровь. Ренмей первый понял, что происходит, метнулся к Харану и вцепился в его горло, вздернув в полуметре над полом. Длинное, чуть изогнутое лезвие, пронзило тощую грудь насквозь и вышло снаружи сантиметров на двадцать прежде, чем он успел свернуть Харану шею. Еще одно, точно такое же, одним ударом снесло ренмею голову. Она покатилась по залитому кровью полу и остановилась, наткнувшись на кресло, в котором не так давно сидела Дой. Россыпь трансплантатов на голом сером черепе стремительно темнела, будто гасла. Мертвое тело осело не сразу. Пальцы на шее Харана разжались, фонтаном хлынувшая из артерий темная серо-синяя жижа щедро залила его с ног до головы. В мертвой тишине повисший в воздухе клинок, изгвазданный внутриартериальной ренмейской жидкостью, сделал красивый полукруг на месте и скрылся за спиной Харана. Потребовалось около десятка секунд, что бы освободить руки, в результате на запястьях начали виднеться царапины и кровоподтеки, но, тем не менее, цель была достигнута. Дрожащими пальцами перехватив клинок за рукоять, Харан освободил Хитклифа и, пока он возился с Анной, занялся Рином и сползшим с него Лиамом.

- Уходим, - устало, но твердо прохрипел Харан. - Пока сюда не сбежались по тревоге.

За его спиной красивым и жутковатым веером, словно цветочные лепестки, распустились шесть одинаковых серебристых лезвий.

Анну пришлось поднимать на ноги практически насильно. Она не сопротивлялась, но желания вставать, куда-то идти, думать, не проявляла ни в малейшей степени. Ответственную миссию по приведению девушки в чувство взял на себя неизменный Хитклиф. Он был аккуратен, заботлив, внимателен, насколько позволяла ситуация, но все же, стоило Анне сфокусировать взгляд на капитане, она шарахнулась назад и вжалась спиной в грудь Хитклифа. Понять ее ужас не составляло труда. Сквозь маску темно-серых и багровых подтеков болезненно, неестественно ярко блестели зеленые глаза. Харан слабо усмехнулся, губы шевельнулись, сложившись в беззвучное: "мне жаль". В отличие от Анны, Рина внешний вид капитана не шокировал. Да, воочию работу легионеров он видел впервые, но не впервые видел залитый кровью пол, куски тел, мертвые глаза. В памяти всплыли очертания разрушенной Академии. Рин понимал, что сравнивать Харана с Дой было бы неблагодарно, неуместно, но от мерзких, гаденьких ассоциаций избавиться так просто не смог. Лиама тонкие материи и моральные терзания не заботили. Он, может, и был высоко-творческой натурой с художественным складом ума и нежной, ранимой душой, но наклонился, что бы вынуть из чьей-то отрубленной руки пистолет, совершенно бестрепетно.

Пистолет он протянул Рину, и тот принял его, чувствуя, как в пальцах скользит мокрая от крови рукоять. Еще один пистолет, покрупнее и помассивнее, получил Хитклиф, и один Лиам оставил себе.

- Идем, - повторил Харан, заметно пошатнулся, но тут же взял себя в руки и так решительно ломанулся к двери, что Рин начал опасаться, как бы он с разгона не врезался в косяк. Все шесть клинков преданными бабочками последовали за ним. Вопреки опасениям Рина, Харан остановился аккурат у двери. Он замер, дождавшись, пока Лиам, едва слышно ругаясь, не разберется с заартачившимся замком. Лиам, умница и гений, не подвел, дверь распахнулась, но на пороге их уже поджидали. Подоспевшая пятерка солдат не испытывала иллюзий относительно того, что их ожидает и сразу открыла стрельбу по опрометчиво застывшему в дверях Харану. Сердце Рина рухнуло куда то вниз, в неизведанные им самим глубины подсознания, откуда на него накатил леденящий холод. Но время шло, а капитан все не падал, изрешеченный пулями. Перед ним, сливаясь в один мерцающий, едва заметный щит, с непостижимой скоростью вращались клинки, не позволяя пробиться ни одному выстрелу. Стрельба прекратилась на несколько мгновений, и Хитклиф тут же бесстрашно нырнул под руку чуть посторонившегося Харана. Грянуло пять выстрелов, ровно по количеству противников, и снова повисла тишина. Харан переступил порог. С пальцев его свободно опущенной руки срывались капли, оставляя за собой кровавую дорожку на полу. В пока еще пустующем коридоре они задержались для того, что бы Лиам, приглядевшись к светящемуся переплетению линий на стенах, выстрелил, казалось бы наугад, но рисунок сразу же пошел рябью и, спустя несколько мгновений, погас. В коридоре потемнело.

- Теперь нас хотя бы не сразу засекут и не сразу перекроют этот сектор, - без энтузиазма заметил Лиам. - Вряд ли я снес блок питания под корень, но на то, что бы восстановить питание и устранить помехи им понадобиться некоторое время... твою ж мать!

Харан, а следом за ним и все остальные, выскочил из-за угла и напоролся на целую группу солдат. К счастью, те оказались слишком увлечены собственной беседой и не предполагали, что сбежавшие пленники разгуливают по кораблю с такой безрассудной наглостью. Сложно сказать, кто удивился встрече больше, но эффект неожиданности вышел что надо. Капитан самоуверенно пер вперед, но наносил врагу преимущественно психологический урон. Хитклиф отшвырнул Анну себе за спину и предусмотрительно залег за углом, отстреливая врагов из укрытия. За тем же углом, хотя и пришлось потесниться, расположились и Рин с Лиамом. Когда все закончилось, Харан переступил через распростертые на полу тела и снова остановился, на этот раз возле выступивших в темноте смутных прямоугольных очертаний, в которых Рин не без труда опознал двери лифта. Уверенности, что без вырубленного Лиамом питания лифт будет работать, Рин не испытывал, но Харан выглядел так, будто знал, что делает.

- Куда мы идем? - не выдержал Рин.

- Мы - наверх, - отозвался капитан. Он говорил негромко и устало. - Вы - вниз.

Рин едва не врезался в его спину и ошеломленно уставился, когда он обернулся.

- На нижних секторах ренмейских кораблей, как правило, находятся технические блоки, склады и стыковочные шлюзы. Сейчас ты возьмешь Анну и уйдешь туда по вентиляции. Там найдешь корабль, вы уберетесь отсюда, а на ближайшей военной базе Империи ты свяжешься с Океаном.

Приказ, стоит отдать должное, был исчерпывающим, но Рин все равно растерялся и охрип от неожиданности.

- Но я без проводника... - рука невольно дернулась к затылку, где все еще болел раскуроченный разъем. - Даже если я найду корабль, я не смогу...

Харан страдальчески прикрыл глаза ладонью, потер переносицу пальцами, словно необходимость концентрироваться на глупом пилоте требовала от него изрядных усилий. Пилот осекся на полуслове.

- Любой корабль, Рин. Любой. Не ты ли хвастал, что сможешь поднять в воздух любое корыто?

- Да, конечно, - торопливо согласился Рин, устыдившись, но уверенности в голосе не прозвучало. - А... вы?

- Мы - наверх, - повторил Харан и бросил взгляд на темную, мертвую панель вызова лифта. - Предположительно к Кайнену. Мы постараемся создать как можно больше шума по пути. Будем наедятся, на вас как можно дольше не обратят внимания. Все понятно?

Рин кивнул и почувствовал, как в его локоть до боли вцепилась Анна. У нее не возникало тоже вопросов .

- Вот и отлично, - слабо выдохнул Харан. Решительное расхаживание по вражеской территории и инструктаж экипажа давался ему не так легко, как казалось. - Держи, пригодится, - он протянул руку и Рин, не без дрожи, принял обнаженный, залитый кровью клинок. Обтянутая кровью рукоять оказалась теплой и мягко, удобно легла в ладонь. На этом щедрые капитанские дары и советы закончились. Не успел Рин, растрогавшись, открыть рот и поблагодарить, как Харан отвернулся и потерял к ним всякий интерес.

- Лиам, проводи, - бросил он. - Быстро.

Лиам уже подталкивал их в спины, но Рин успел перехватить взгляд Хитклифа. Взгляд предназначался не ему и Рин почувствовал себя очень неловко, словно невзначай подглядел интимную сцену. Очень грустно, с тоскливой обреченностью, Хит смотрел на не замечающую его девушку. Рин торопливо отвел глаза, но Хитклиф его любопытство все равно заметил, преувеличенно бодро усмехнулся в бороду и коротко отсалютовал ладонью.

- Идем, - раздраженно поторопил их Лиам. Он отвел их немного назад и остановился у ничем, казалось бы, ни примечательной стены. Только приглядевшись, Рин заметил небольшое смещение рисунка линий в полуметре над полом. Лиам забрал из рук Рина клинок, примерился, но воспользоваться им не спешил.

- Здесь вентиляционный шлюз. Сейчас включат аварийное питание, за переключением систем его вскрытия не должны засечь, но действовать придется быстро.

- О, - впечатлившись, только и смог произнести Рин. Их в Академии такому не обучали. Лиам правильно расценил многозначительность его замечания.

- Отец инженер. Одно время работал на военной базе и был весьма увлечен всякими ренмейскими примочками. А потом его поперли из госструктур. Но я успел кое-чего нахвататься.

Потухшие было линии едва заметно замерцали, и Лиам заметил это первым. Он перехватил клинок поудобнее, и в миг, когда в коридоре вспыхнул свет, со всей силы вогнал лезвие в место стыка. Небольшое усилие - и от стены отделилась прямоугольная панель, открывая нору в полметра шириной.

- Проваливайте, - Лиам вручил клинок обратно Рину. За из спинами, где то около лифта, раздались звуки стрельбы, но Лиам позволил себе лишь короткий взгляд в ту сторону. Рин опустился на корточки и полез в вентиляцию первым, за ним последовала Анна, а затем Лиам, выждав несколько секунд, за их спинами аккуратно поставил панель на место.

Глава 12

Звуки до них больше не доносились. В тишине раздавалось только тяжелое дыхание и неловкие шорохи переставляемых ладоней и колен. Клаустрофобией Рин не страдал, да и двигаться удавалось более-менее свободно, но он все равно чувствовал себя неуютно. Мешался клинок, который никак не удавалось перехватить поудобнее и так, что бы он никого не покалечил, да пистолет за поясом постоянно напоминал о себе. В конце концов Рин сдался, остановился, чем вызвал изрядное удивление ползущей позади Анны, и принялся неловко стягивать с себя рубашку. Анна, должно быть, решила, что он свихнулся окончательно, и перспектива остаться в тесном, замкнутом пространстве наедине с вооруженным психопатом пугала ее едва ли не больше, чем страшные и злобные ренмеи. Но Рин не обладал деликатностью и терпением Хитклифа, не испытывал романтических чувств, а потому оставил реакцию доверенной ему особы без внимания, рассудив, что бежать ей все равно некуда. Анна все же решила попытаться, начала потихоньку отползать назад, но далеко уйти не успела. Поизвивавшись, рубашку все же удалось снять, и Рин тут же употребил ее в качестве обмотки для голого лезвия. Теперь он хотя бы не рисковал отрубить себе что-нибудь нужное. С усталой укоризной он через плечо покосился на мгновенно смутившуюся Анну, перехватил клинок за середину и продолжил путь по прямому, кажущемуся сюрреалистиченски-бесконечным, вентиляционному тоннелю. Он полз вперед и старался думать только о том, что следует переставлять руки и ноги, что нужно попасть на нижние сектора и найти корабль, и ни о чем больше. Анна за его спиной молчала, только дышала тяжело. Возможно она тоже пыталась абстрагироваться. Они все ползли. Дважды им встречались ответвления вверх и однажды влево. Рин все их проигнорировал, хотя сам имел более чем смутное представление о том, куда ползет. И только обнаружив ответвление вниз, он заинтересовался и остановился, пытливо заглядывая в недра попавшегося им хода. Вид открывался неутешительный. Даже по самым оптимистичным прогнозам, лаз спускался под абсолютно прямым углом и достигал метров четырех, с гладкими стенками, без единой неровности или выступа, за который можно было бы зацепиться. И все же это показалось Рину куда более удачной идеей, нежели чем и дальше продолжать двигаться в неизвестное и малоперспективное "вперед".

- Сначала спущусь я, - сообщил он Анне. Он впервые заговорил с ней с самого момента их пленения, и почувствовал себя донельзя глупо. Большие, очаровательные серые глаза смотрели на него доверчиво и с надеждой. Но, если Хитклифа такого рода ответственность и привлекала, то Рина - ни в малейшей степени. Он неловко откашлялся в кулак и опустил ноги в лаз, усевшись на самом его краю. - Я спущусь и крикну тебе, что все в порядке. И потом спускаешься ты. Упираешься спиной в стену, руками и коленями в противоположную, и очень аккуратно двигаешься вниз. Справишься?

Последний вопрос относился к числу риторических, для поддержания морального духа, и Рин, если и ожидал услышать ответ, то нечто согласно уставу, вроде: "так точно!". Но он поднял взгляд и в очаровательных серых глазах обнаружил не то что неуверенность - явственные ростки назревающей паники. Рин едва не застонал.

- Спокойно, - процедил он сквозь зубы, судорожно пытаясь что-нибудь придумать. Он понимал, что заставлять девушку в таком состоянии спускаться по вентиляционной шахте без страховки - чистой воды убийство. А то и самоубийство, если она свалиться ему на голову.

- Хорошо, - наконец выдохнул он. - Раздевайся.

Глаза Анны, и без того немаленькие, округлились, пальцы судорожно вцепились в ворот блузки, готовые до последней капли крови защищать девичью честь от надругательства. Это было бы даже забавно, если бы не раздражало своей неуместностью. Рин зажмурился, глубоко вздохнул, силясь найти в глубине души остатки сочувствия и смирения. Получалось плохо и в качестве панацеи пришлось довольствоваться чувством долга.

- Я сделаю что-то вроде веревки, что бы ты могла по ней спуститься. А после тебя уже я, - терпеливо разъяснил он, но с лица девушки не исчезли сомнения и Рин счел необходимым добавить. - Ты очень красивая, но, честно слово, меня нисколько не интересуют твои прелести. Я вообще влюблен в... в Лиама!

Такого финала собственной тирады не ожидал и он сам, а уж на Анну она произвела поистине ошеломляющее впечатление. Губы ее приоткрылись, в глазах замерло озадаченное изумление, даже дышать, кажется, она на несколько мгновений перестала. Одно было хорошо - страдание и смущение как рукой сняло.

- Я подозревала... - прошептала она, и Рин не выдержал.

- Живо раздевайся! - рявкнул он и, то ли что бы показать пример, то ли что бы не смотреть на девушку, принялся торопливо стягивать брюки. В голове навязчиво билась мысль, что ничего более идиотского с ним в жизни не происходило.

Наконец оба они оказались разоблачены. Рин связал две их рубашки и две пары брюк между собой, подергал, убедившись в крепости, задумчиво покосился на оставшийся на Анне бюстгальтер, белый и кружевной, но решил, что длины итак должно хватить. Соображение носило исключительно практический характер, с Лиамом или без него, на данный момент волнующие девичьи изгибы его не волновали. И вот начался спуск. К Анне снова вернулись страхи, но паники пока удавалось избегать, хотя перспектива спуска на импровизированной веревке в неизведанную вентиляционную шахту ее пугала и настораживала. Распластавшись по полу, Рин аккуратно, метр за метром, опускал ее вниз до тех пор, пока в руке не остался только край штанины, намотанный на запястье. Анна на том конце хранила молчание так загадочно, что пришлось самому подать голос.

- Как там? Веревка кончилась.

- Ну... - неуверенно донеслось в ответ. Рин собрался было посоветовать таки употребить по альтернативному назначению и нижнее белье, но не успел. - Ничего, я спрыгну, тут невысоко, - мужественно заверила его девушка и через мгновение веревка резко стала легче. - Все в порядке! - раздалось почти сразу. Голос ее прерывался - видимо что-то, не особо смертельное, она все же отшибла. - Тут дальше вперед, а потом, кажется, налево.

- Вот и отлично, - буркнул Рин себе под нос, позволил веревке свободно упасть вниз, и добавил громче, что бы Анна слышала. - Потеснись, я сейчас.

Его собственный спуск показался ему гораздо более длинным и занял, по ощущениям, гораздо больше времени. Ладони намокли от пота и периодически норовили соскользнуть, чем ниже, тем больше ныла ободранная о стену спина, боль отдавалась в шее и в разъем снова напомнившего о себе проводника, а тот словно вбивал в затылок и виски раскаленные спицы с такой силой, что перед глазами темнело. Оказавшись рядом с Анной, он едва поверил, что наконец спустился. Несколько минут он приходил в себя, пока Анна неловко сопела рядом и пыталась промакнуть его разодранную спину оторванным рукавом рубашки. Пользы это не принесло, но утешило самолюбие ощущением чужой заботы. После недолгого отдыха снова пришлось ползти вперед. Еще дважды спускались вниз. Первый раз - невысоко, достаточно оказалось свеситься на вытянутых руках и спрыгнуть. Второй раз даже Анне под конец, после недолгих уговоров, пришлось освоить вертикальный спуск без дополнительных приспособлений. После этого они просто лежали, прижимаясь друг к другу вплотную в узкой вентиляционной шахте. Анна дрожала, будто от холода, ткнувшись лбом в плечо Рина, а он осторожно, едва ощутимо, гладил ее по волосам. Ни ее, ни его, взаимная нагота больше нисколько не смущали. Рин касался пальцами спутанных, но по прежнему мягких прядей и, закрыв глаза, думал о том, что не имеет ни малейшего понятия, куда ее ведет, есть ли здесь, в запутанном лабиринте вентиляции, вообще выход. И еще он думал о том, что не знает, жив ли еще его капитан. И все же их дорога завершилась. В какой то момент, когда они оба потеряли счет времени, Рин расслышал негромкое гудение впереди. Вряд ли стоило так уж стремиться к источнику неизвестного звука, находясь в вентиляции вражеского корабля, но к этому моменту Рину уже начинало казаться, что он сам сходит с ума. Им повезло, гудение издавал конденсатор охлаждения - конструкция из множества проводов, трубок, и двух трехметровых цилиндров, в которых неторопливо бурлила и пузырилась вязкая зеленоватая масса. Конденсатор занимал небольшую нишу в закрытом секторе внутреннего технического обслуживания, и именно в ней из-за ногой выбитой заслонки вентиляционного отверстия вывалилась полуголая, грязная, ободранная парочка беглецов. Пол, внушительных размеров металлические плиты, сшитые стык в стык, казался обжигающе холодным. Только сейчас, оказавшись снаружи, Рин осознал, как тесно и душно было в вентиляции. Холодный воздух врывался в легкие, уже привыкшая к недостатку кислорода, голова кружилась, подниматься на ноги не хотелось совершенно, но становилось все очевиднее, что такими темпами они имеют все шансы замерзнуть насмерть. В техническом помещении стандартно поддерживалась пониженная температура, во избежание перегревов, и в какой-то момент обнаженные конечности стали покрываться мурашками и дрожать от озноба.

- Давай, поднимайся, - Рин с усилием встал сам и поддержал девушку. - Не стоит тут рассиживаться.

Анна обняла себя руками за плечи, поежилась, и Рин неловко погладил ее по предплечью. Когда девушка, наконец, заторможено кивнула, Рин на всякий случай еще пару секунд посверлил ее подозрительным взглядом и счел свой долг психологической поддержке исполненным. Отстранившись, он первым делом размотал ком одежды, до сих пор преданно служивший им веревкой. Безвозвратно потеряв обувь еще в первой трети пути, Рин, тем не менее, бережно сохранил одежду, пришедшуюся сейчас как нельзя кстати. Из вороха тряпок выпал клинок, звякнул и, отскочив металлической плиты пола, едва не отсек Рину пальцы ног. Рин тихо ругнулся сквозь зубы, помянув недобрым словом и холодное оружие в целом, и хозяина этого отдельно взятого, но, тем не менее, аккуратно отодвинул клинок в сторону, к пистолету. Он отвязал лишившуюся рукава рубашку, брюки с порванной от самого колена штаниной, все это швырнул на пол возле колбы конденсатора. Одежда приобрела вид совсем уж непрезентабельный, но Анна вцепилась в нее, едва не добавив новых дыр. Позволив девушке одеваться, Рин деликатно отвернулся, хотя, казалось бы, какое может быть смущение после пережитого. Только сейчас он начал осознавать, как устал. Он чувствовал, какой тяжестью наливаются конечности, как тянет прилечь под конденсатором, закрыть глаза и, желательно, больше никогда не вставать. Преодолевая сопротивление измученного тела, он натягивал на себя брюки. Анна, посрамив существующие стереотипы о женщинах, оделась первая и с поразительной быстротой. В одежде, вернее в том рванье, в которое она превратилась, Анна, всклокоченная, лохматая и замерзшая, выглядела еще более угнетающе и печальное, чем без нее. Рин со вздохом протянул девушке собственный китель.

- Набрось, - предложил он. - И присядь вон там, - Рин кивнул в угол, скрытый тенью конденсатора. - А я пока схожу на разведку.

- Прям вот так? - Анна китель приняла, внешний вид Рина смущал ее гораздо больше, чем его самого. Она, девица драматичного склада ума, вероятно уже представляла, как Рин с саблей наголо бросается на многократно превосходящего числом противника, и погибает в луже собственной крови, трагичный и полуголый. Сам Рин пессимистичности ее взглядов не разделял, более того, он собирался приложить максимум усилий, что бы жить долго и счастливо. И, желательно, с Kaze Nemuru.

- Я не буду высовываться, - искренне пообещал он. - И ты сиди тихо. Вот, это на случай, если тут кто-то появится, - он протянул пистолет, и Анна прижала оружие к груди ладонями в беззащитно трепетном жесте, как дети прижимают плюшевого мишку в надежде, что он спасет их от подкроватного монстра. У Рина в детстве не было плюшевых мишек. У него, как у всех Ки, вообще не было игрушек, а потому трогательность момента он не оценил.

Оставив Анну в одиночестве, Рин аккуратно пробирался вдоль стенок, таился за углами и за выступами оборудования. Несмотря на окружающее его безмолвие, Рин в любой момент был готов встретить какого-нибудь выполняющего служебный долг техника, и не имел желания быть застигнутым врасплох. Рин искал выход. Он не был уверен, где именно тот находиться, но полагал, что пресловутые техники вряд ли просачиваются сквозь стены или самообразовываются, как иноземная одноклеточная жизнь, когда что-либо из оборудования выходит из строя. О ренмеях говорили многое, и большинство из этого носило совершенно невероятный характер, но Рин сомневался, что у них никогда ничего не ломалось. Технический отсек оказался неоправданно длинным и прошло, как казалось Рину, довольно много времени прежде чем удача ему улыбнулась. За очередным поворотом, в темной, скудно освещенной нише, он наткнулся на дверь. Самую что ни на есть обыкновенную дверь, без всяких ренмейских приблуд, такую же, как и на сотнях других, нормальных человеческих кораблях. Некоторое время повозившись с замком, Рин с величайшей осторожности приоткрыл дверь и проскользнул в коридор. С обратной стороны замок оказался куда сложнее. Разбираться, что именно потребуется для открытия, генетические данные, или индивидуальный пропуск, Рин не стал, отдавая себе отчет в том, что навыками Лиама он не обладает, а возиться времени нет. Бегло окинув слабо подсвеченную панель взглядом и мысленно выругавшись, Рин решил проблему по-своему. Он стянул с ноги носок и аккуратно подложил его вниз, между дверью и косяком, не давая сойтись им в стык и окончательно замуровать Анну в техотсеках. Он очень надеялся вернуться, и поскорее, пока охрана не обнаружила подозрительный предмет. Перехватив клинок поудобнее, Рин углубился в коридор, мало чем отличающегося от того, по которому они шли с Хараном, те же высокие потолки, испещренные светящимися линиями стены, разве что почище. Прокрадываясь по безмолвным, пустынным коридорам, Рин с нарастающим параноидальным раздражением различал, как шлепает по полу его голая пятка. Когда неподалеку раздался чужой чеканный шаг, Рин почти обрадовался. Он метнулся в одну сторону, в другую, проклиная ренмейский минимализм, и, наконец, притаился поодаль, за углом. Две тени в серой униформе промелькнули мимо, о чем-то негромко переговариваясь и так и не заглянув за угол, ставший укрытием Рина. Он глубоко вздохнул, мысленно досчитал до пяти, и бросился за ними. Они не далеко ушли, и ему понадобилось всего пара прыжков, что бы преодолеть разделяющее их расстояние. Он налетел стремительно, надеясь на эффект неожиданности, и все же они успели уловить движение и обернуться. Он не мог позволить им начать стрелять - лишний риск и шум, привлекающий совершенно ненужное внимание. Они начали поднимать оружие, Рин резанул того, что находился ближе к нему, по запястью, и едва успел самым краем сознания удивиться, как легко преодолевает лезвие живую плоть. Второго, что стоял чуть дальше, он фехтовальным выпадом достал самым кончиком клинка по горлу. Под звук его булькающих хрипов, Рин стремительно развернулся к первому, недобитому, и со всего размаху всадил клинок ему в глаз по самую рукоять. Меньше, чем через минуту все затихло. Рин стоял над телами, переводил дыхание и отвлеченно, с отупелым равнодушием думал о том, что вышло очень грязно, хотя, безусловно, тихо. Он рассеяно вытер тыльной стороной ладони щеку, не замечая, что размазал по ней алые капли, и присел на корточки. Забрал оружие, наскоро обыскал карманы, но не обнаружил в них ничего, кроме носового платка и пригоршни карамелек. При взгляде на конфеты к горлу, неожиданно и весьма неуместно над трупами, подкатила слюна. Неплохо было бы найти какую-нибудь более серьезную еду, но, увы, солдаты не таскали бутерброды в карманах. Рин торопливо, опасаясь соблазна, припрятал конфеты и снял с убитых браслеты. Досадливо поморщился, обнаружив, что один из браслетов, тот, на который пришелся удар по запястью, оказался безвозвратно поврежден. После короткого размышления Рин вздохнул и принялся стягивать с них одежду и обувь. Одежда оставляла желать лучшего. У одного из солдат - порван и залит кровью рукав куртки, у второго - испачкана вся грудь. Но Рин, полуголый и в одном носке, не привередничал, и очень надеялся, что и Анна, наверняка успевшая замерзнуть возле конденсатора, тоже не будет выделываться. Закончив с осмотром, Рин оттащил тела в самый темный, как ему казалось, угол и одетой в носок ногой попытался наскоро затереть кровоподтеки на полу. Пятна не исчезли, а только размазались и приобрели причудливые как мечта импрессионизма, очертания. Рин мысленно выругался, но тратить на это еще больше времени не стал, стянул измазанный носок, попрыгал на месте, убеждаясь, что не оставляет после себя отпечатков ног, и в таком виде, босой и с кульком одежды подмышкой, вернулся к двери в тех отсек. Он смог беспрепятственно проникнуть внутрь и нашел Анну там же, где и оставлял. Сжавшись в комок, она обнимала себя за колени, стискивала в ладони пистолет и, откинув голову назад, самым бессовестным образом спала. Рин сгрузил добычу на пол и, первым делом аккуратно вытащил из девичьих пальцев оружие. Ему очень не хотелось, что бы Анна, не разобравшись спросонья, открыла по нему пальбу. И только потом он потряс ее за плечо. Анна вздрогнула, резко распахнула глаза и судорожно, слепо забрыкалась. Рин мужественно выдержал удар пяткой в коленку и терпеливо дождался, пока Анна придет в себя.

- Рин... - севшим ото сна, простуженным голосом прошептала она. Рин кивнул, подтверждая, мол и правда я, собственной своей персоной, и сунул ей в руки куртку.

- Надевай, а то совсем окоченеешь.

Надеясь, что это вызовет меньше вопросов, Рин отдал куртку с порванным рукавом, хотя ее первый хозяин обладал столь внушительными габаритами, что в нее беспрепятственно можно было завернуть штуки три Анны. Но она все равно заметила кровь и на одежде, и на самом Рине, и без вопросов не обошлось.

- Ты... кого-то убил? Ради этого? - тихо прошептала она и серые глаза воззрились на Рина с наивным ужасом.

- Конечно нет, - уверенно соврал он, набросил на плечи оставшуюся куртку и присел рядом. Он углубился в базу данных оставшегося целым браслета, мысленно радуясь, что тот не отличается сложностью конструкции. Простым солдатам не выдавали навороченного оборудования, но и информации на нем оказалось по минимума. Лишь краем глаза Рин замечал присутствие Анны рядом. - Встретил по дороге двух отзывчивых молодых людей. Они были столь любезны, что отдали одежду, обувь, оружие и еще извинялись, что вареньем заляпано. Кстати, еще вот это передали, - он выгреб из кармана карамельки и передал их Анне, чья совесть, при виде еды, мгновенно умолкла. Убивать за еду она, видимо, не считала предосудительным. В тишине послышались вороватые шорохи разворачиваемых фантиков. Это изрядно отвлекало, но попросить Анну быть потише Рин не решился.

- А ты? - вспомнила о нем добросердечная Анна на предпоследней конфете.

- Я не голоден, - буркнул Рин, и тут же возликовал, заставив Анну от неожиданности подавиться. - Ага!

В браслете что-то щелкнуло и раздалось тихое, временами прерываемое помехами, бормотание.

- Двадцать третий этаж перекрыт и обесточен... в секторе В24 потеряна связь с семнадцатым взводом... вероятно, пробились... двадцать первый взвод, присоединитесь к шестому и гоните ублюдков в сектор L27... охранять консула и медблок...

Анна откашлялась и подалась вперед, утирая глаза тыльной стороной ладони. Последняя конфета все еще оставалась зажатой в ее ладони.

- Полагаю это о наших, - Рин безуспешно попытался увеличить четкость звука. - Вряд ли по кораблю бродит еще одна команда диверсантов. Это общая волна координации солдат, так что, судя по всему, практически все силы мобилизованы на борьбу с Хараном. Кто бы мог подумать, - Рин поджал губы и качнул головой. - Зато теперь понятно, почему в коридоре почти никого не было.

Смешанные чувства Рина, сама того не подозревая, как нельзя лучше выразила Анна. Теперь, когда последняя конфета была съедена, она могла, ни на что не отвлекаясь, переживать в свое удовольствие.

- Думаешь, они целы? - спросила она.

- Если судить по тому, сколько возмущения в голосе этого командира - более или менее живы, - бодро отозвался Рин. Он начинал привыкать к роли опекуна, учился преподносить имеющиеся факты так, что бы они выглядели как можно более оптимистично, и, утешая девушку, сам хотел верить в то, что говорил ей.

- Ки'Эату могу выделить четверых, - продолжал хрипеть браслет, и Рин прислушался. - На кой ему больше?... Боится, что на него космическая моль нападет?... нам тут непросто... Четверых из третьего взвода и еще двое встретят его на втором этаже... взрыв в секторе K27... ликвидировать пробоину...

Браслет надрывно взвизгнул, резанув по ушам ультразвуком, помехи на пару мгновений исчезли, передача стала чистой и отчетливой, но не успел Рин обрадоваться, как звук вновь трагично хрюкнул и замолк окончательно. Рин отложил браслет в сторону, задумчиво уставился на девушку, но будто и не видел ее.

- Ты это слышала?

- Про взрыв? Думаешь это наши?

- Взрыв? - Рин не сразу понял, о чем она, а когда понял, лишь легкомысленно отмахнулся. - Ах да... вероятно наши. Хитклиф любит все взрывать. Я не о том. Эат спускается на второй этаж.

- И? - Анна вопросительно вздернула брови, но ответа от нездорово оживившегося Рина так и не дождалась, и честно попыталась догадаться самостоятельно. - Харан говорил, что на нижних этажах стыковочные боксы. Думаешь, он идет туда? У нас могут возникнуть проблемы?

- Мы итак по уши в проблемах, - огрызнулся Рин. - К чему гадать, куда и зачем он собирается, если можно расспросить его самого.

- Ты же не собираешься?

- Именно что собираюсь, - Рин уже поднимался на ноги, деловито просунул руки в рукава куртки и пристраивал имеющийся арсенал оружия на поясе.

- А на каком мы этаже? - попыталась уточнить Анна.

- Без понятия, - отозвался Рин. Анна нахмурилась и досадливо прикусила губу, глядя снизу вверх.

- С ним будет шесть солдат. Ты уверен, что справишься с ними?

- Не уверен.

- Тогда как?...

- Я собираюсь прибегнуть к хитрости, коварству и твоей помощи, - на лице Рина расплылась широкая, шальная усмешка. Он подал руку Анне, но та не торопилась ее принимать.

- Харан приказал спуститься вниз, найти корабль, улететь и доложить в Легион, - она смотрела снизу вверх очень строго, как девочка-отличница на хулигана, совращающего ее с пути истинного. - Захват Ки'Эата не входит в этот перечень и я не уверена, что риск оправдан...

- Конечно, - раздраженно перебил ее Рин, обошел со спины и, подхватив за подмышки, силой заставил подняться на ноги. - Конечно, я найду корабль и улечу, в полном соответствии с приказом. Но если есть хоть какой-то шанс, этим кораблем будет KN и улетим мы все вместе - я им воспользуюсь. Я не собираюсь просто так отдавать мою девочку, а свою команду бросать на растерзание не пойми кому. Ты идешь со мной?

- Ну, раз в соответствии с приказом... - вздохнула Анна и, наконец, подала ему руку, хотя необходимость в этом уже не было.

Распрощавшись с отнюдь не гостеприимным холодом конденсатора, они добрались до ближайшего лифта торопливо, но так никого и не встретив по пути. На этот раз оставлять носок Рин не посчитал нужным, сомневаясь, что они вернуться в это укрытие. Оставлять улик еще больше, чем уже есть, не хотелось, да и носок, чего скрывать, было жаль. Лифта, хотя и отличался непривычно высоким потолком, явно предназначался для использования человеческой частью экипажа, а потому у Рина затруднений не вызвал. Бегло изучив стандартную панель управления, он с уверенным видом задал координаты, внутренне замирая от сомнений. После секундного раздумья, система рассчитала максимально приемлемую пользователю траекторию следования до интересующей его точки и торжественно высветила ее на экране. Вопреки опасениям, что искомый второй этаж разбит на множество секторов, пункт назначения оказался всего один - нижняя операторская. Рин сделался мрачен и сосредоточен. Несмотря на свою прочувствованную речь, он имел весьма смутный план действий и не обманывал себя в этом. Насколько он мог судить, пока они опережали Эата, ненамного, но, что бы сохранить это слабое преимущество, Рин рискнул воспользоваться лифтом и вломиться в лоб, хотя там их наверняка ожидали как минимум те пара солдат, которых обещали Эату. Рин был уверен, что уж с двумя то он справится без труда, но от сверлящего спину взгляда Анны по позвоночнику пробегал неприятный холод. Зеленый огонек на панели меланхолично переливался, оповещая, что они скоро прибудут на место. Рин отдал клинок Анне, сам же взял два пистолета. Жестом он приказал девушке присесть, забиться в угол и вообще всячески прикидываться ветошью, сам же вжался спиной в боковую стену рядом с панелью управления. Он отдавал себе отчет в неубедительности их маскировки и в том, что их сразу же заметят, но надеялся, что пара секунд у них все же будет. Лифт остановился также бесшумно, как и двигался. Створки дверей опустились. Трое солдат в сером торопливо подобрались, стоило лифту распахнуться. Их было трое, но Рина это нисколько не смутило. Два глухих выстрела, слившихся в один, а затем, спустя секунду, еще, и еще. Анна едва успела зажать уши ладонями зажмуриться, что бы отгородиться от творящегося вокруг ужаса, в котором она была вынуждена принимать пусть пассивное, но участие. Рин умел стрелять и умел целиться, первые два выстрела пришлись аккурат между глаз одному и второму солдату. И только третьему, что выглядел моложе и субтильнее остальных, повезло меньше. Ему досталось два выстрела в грудь. Когда стало ясно, что прибыл совсем не тот, кого ждали, он отступил на пару шагов назад и только начал тянуться, медленно и неловко, к висящей на поясе кобуре. Выстрелами его отшвырнуло к стене, где он и осел, оставляя за спиной красные кровавые подтеки, слепо уставившись мертвыми светлыми глазами в высокий ренмейский потолок. Рин, заткнул пистолет за пояс, наскоро обыскал его карманы, но только во внутреннем обнаружил пластиковый прямоугольник чипированного удостоверения.

- Оператор корабельного ангара, - Рин нахмурился и задумчиво почесал лоб картой, испачканной кровью и с одного угла подпаленной выстрелом. Он повернул голову в одну сторону, в другую, и совсем недалеко заметил поворот, с уходящими вниз, смутно угадываемыми ступенями. Заглянул за угол и удовлетворенно хмыкнул.

- А вот, кажется, и сама операторская.

Преодолев пять высоких ступеней, он остановился у двери и с сдержанным исследовательским интересом приложил удостоверение к мигающему огоньку замка. Дверь послушно распахнулась. Операторская встретила их тишиной. Это оказалось небольшое помещение, основную часть которого занимал полупрозрачный экран управления ангаром, а сразу за экраном огромное, выпуклое окно от стены до стены, от пола до потолка. Словно зачарованный, Рин подошел к окну и пальцами коснулся стекла. Из операторской открывался вид на ангар. Вверх и вниз, насколько хватало глаз, уходили ступени стыковочных ячеек. Их заполняли корабли самых разных мастей и конфигураций, большие и маленькие, совсем новые и потрепанные, и отсюда, из операторской, они казались нереальными и чарующими, словно сахарные фигурки на пирожных. Они притягивали Рина, как новая доза притягивает наркомана. Он не мог оторвать взгляд, глазами скользил по рядам кораблей, приникнув к окну так близко, что дыхание оседало на стекле капельками пара. Имперские истребители, ренмейские разведчики, малые торговые суда ядь-гор, исследовательские мультимодальные комплексы и там, среди них, взгляд Рина наткнулся на совершенно особенный корабль. Не самый большой, много переживший, с наполовину разобранным хвостом, пробоиной над крылом, в следах подпалин и ржавчины. Издалека, в вязи сбитых и полустертых букв едва угадывались "С", "В" и "ер", но Рину и не нужно было видеть название. Он узнавал заостренный нос, изгиб и наклон крыльев, все отличительные черты. Это был уже не старший брат его Kaze Nemuru - это была мать. Ее мертвый остов с пустыми глазницами главной палубы. Легенда, основатель проекта Ки, единственный сохранившийся прототип - Спящий Ветер. Рин не считал, скольких убил. Не считал, не думал, не оборачивался, знал, что убьет снова. Он забирал то, что ему было нужно, перешагивал через трупы, вытирал залитые кровью руки о рубашку и шел дальше, ни разу не задумавшись. И только вид искореженного скелета когда то гордого, прекрасного корабля заставил его дрогнуть. Он не понимал, как Дой и Эат, пусть сотни раз будучи мерзавцами, но все равно оставаясь Ки, могли позволить ему гнить на нижних ярусах ренмейского ангара.

Он вспомнил про Эата как нельзя более кстати. Эта мысль словно окатила холодной водой, смыла сентиментальность, и, опомнившись, Рин бросился в коридор. Ждать помощи от Анны не приходилось. Предел ее медицинской терпимости давно подошел к концу и к трупам она на предмет обыска даже не прикоснулась. Рин не стал шариться по карманам не из-за излишней трепетности - на детальный осмотр уже не хватало времени. Он стащил тела в операторскую, чтобы вторжение не бросалось в глаза хотя бы в первую минуту, одной из курток наскоро растер по полу и стенам кровь, результатом остался недоволен, но махнул рукой. В операторской он усадил одно тело в кресло перед экраном управления, развернув спиной к двери, остальные два, заслышав, как в коридоре открывается дверь лифта, бесцеремонно бросил в углу. Он кивнул Анне и сам едва успел залечь за диваном. Рин слышал шаги в коридоре и невнятные голоса, слышал, как тяжело и нервно дышит рядом с ним Анна. Затем повисла тишина. Там, в коридоре, тоже затаились. Секунды тянулись одна за другой, и, сидя за диваном с оружием наизготовку, Рин нервно облизал губы, и понял, что безумно хочет пить. Неуместная и угнетающе неотвязная мысль. Наконец дверь операторской распахнулась, но так никто и не появился. Спустя полминуты взаимного выжидания порог переступили двое солдат. Одни двигались медленно, осторожно, подняв пистолеты на уровень глаз. Заметив сидящее на стуле тело, они не проронили ни слова, но один из них распрямил плечи и начал опускать руки. Осторожно выглядывать из-за дивана, не привлекая к себе внимания, оказалось крайне неудобно. Рин с сомнением покосился на зажмурившуюся Анну и вынужденно признал, что рассчитывать на нее не стоит. Он находился в меньшинстве и осознавал, что ждать, пока появятся остальные и его меньшинство станет подавляющим, опасно и опрометчиво. К счастью, единственное имеющееся укрытие - диван посреди операторской, - занял Рин, не оставляя солдатам вариантов, но и у него самого выбор оставался небольшой. Он высунулся из-за спинки и, торопливо прицелившись, пальнул в того, что был левее. Тот только успел охнуть, рухнул спростреленной грудью, но его соратник тут же открыл огонь и Рин едва успел пригнуться, прежде чем очередь прошила спинку дивана над его головой. Внезапно пальба смолкла, раздалась глухая ругань и звук удара, как бывает, когда человеческое тело заваливается на пол, и Рин не сразу понял, что произошло. Он зря сомневался в Анне. Пока Рин собственной персоной отвлекал внимание, она прижалась к полу, высунулась из-за дивана сбоку и несколько раз выстрелила наугад, но все равно сумела задеть противника, прострелив ему ногу повыше лодыжки. Его короткого замешательства хватило на то, что бы Рин добил его выстрелом в голову. Теперь следовало действовать быстро и изобретательно. Так или иначе, их перестрелка привлекла внимание и, хотя Рин сомневался, что Эат по такой мелочи станет докладываться своей полоумной начальнице, вводить его в соблазн вызвать подмогу не стоило.

- Кричи, - Рин шикнул на Анну, а сам, не дожидаясь ее ответа, выскочил из-за своего укрытия и бросился торопливо оттаскивать тела с линии обзора двери. На несколько мгновений глаза Анны удивленно округлились, а потом она осознала, чего именно от нее хотят. Вопль такого надрыва и драматизма потряс окружающее пространство, что вздрогнул даже Рин.

- Нет! Не надо! - вопила девушка и, в приступе импровизационного вдохновения, долбила ногами в диван. - Помогите! Кто-нибудь! Я не хочу! Отпустите! Я девственница!

Рин поперхнулся. Диван дребезжал и недвусмысленно трясся. В отчаянном крике слышались истеричные нотки - воспользовавшись моментом, Анна давала выход накопившемуся стрессу. Если стрельба в операторской могла и должна была насторожить, то такой интригующий поворот событий наверняка вызвал больше любопытство. Оставшиеся в коридоре солдаты не заставили себя ждать. Вряд ли они с таким энтузиазмом примчались спасать голосистую незнакомку, скорее совсем даже наоборот, но Рина их намерения мало интересовали. Он притаился за углом у лестницы, и без труда снял тех двоих, что вломились в помещение несколько мгновений спустя. Они поплатились за сладострастие и невнимательность. Массивное мертвое тело первого рухнуло на диван, напугав Анну. Второй, успев удивленно полуобернуться на выстрел, незамысловато завалился на пол, и теперь хрипел, корчился, силясь зажать ладонями рану в горле. Рин перепрыгнул через него и бросился к двери. Он надеялся на эффект неожиданности, но вышло не так, как он надеялся. Рин вывернул из-за косяка, бросился вперед и на второй ступени лестницы нос к носу столкнулся с тем, ради кого все затевалось. Эат не держал в руках оружия. Он то ли изначально не стал его доставать, то ли вложил обратно, заинтересовавшись, как и его соратники, экспрессивными Анниными воплями. Но Эата не смутила ни неожиданная встреча с беглым пленником, ни своя мнимая беспомощность. На его лице не дрогнула ни единая мышца, не изменилось выражение красных глаз, но прежде, чем Рин успел опомниться и среагировать, Эат выбросил вперед руку. Пальцы вцепились в воротник снятой с трупа куртки и с силой дернули. Ворот затрещал, но выдержал, и Рина с силой впечатало спиной в стену. В следующую секунду Эат дернул снова, приложил Рина лицом о противоположную стену тесного лестничного прохода. Куртка сдалась первой, воротник остался в руках Эата, но для Рина это не стало передышкой. Мгновенно сориентировавшись, Эат пнул его в живот и Рин выпал с лестницы обратно в операторскую. Пятясь, сослепу он споткнулся о валяющееся за спиной тело, завалился на спинку дивана и перекувыркнулся через голову, едва успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе шею. Эат пошел напрямик и лихо перемахнул через диван как раз в тот момент, когда Рин начал подниматься на ноги.

- Какая приятная встреча, - манерно раскланялся Эат. Теперь он улыбался, обнажив ровный ряд белоснежных зубов с чуть выступающими клыками, что превращали его улыбку в хищный оскал. Впервые у Рина промелькнуло понимание, почему обычные люди недолюбливают Ки, почему император после падения Академии предпочел похоронить и забыть проект. Но спроси его кто об этом сейчас, он вряд ли смог бы внятно объяснить. Сквозь узкие горизонтальные щели зрачков, словно сквозь окруженные пламенем угли, глазами Эата на него смотрел мертвый Цод. Рин сжал зубы. Подкравшееся исподволь наваждение требовало немного - всего лишь победить. Снова победить безумие, не отрывающее от него взгляда. Удар в челюсть справа Эат заблокировал, но Рин, без всякой изобретательности, ударил слева, и не очень метко, но от души заехал ему в скулу. Третья попытка этого же маневра провалилась, Эат ушел из под его руки вниз и, вцепившись в корпус, всем весом собственного тела впечатал в огромное окно операторской. Бронированное стекло приняло удар достойно и даже не треснуло, но Рин не мог похвастаться такой силой духа и тела. Согнутым локтем он ударил Эата в поясницу, и, стоило хватке немного ослабнуть, вывернулся в сторону. Бить на этот раз пришлось слева, пока Эат не успел опомниться, но тот реагировал быстрее. Руку Рина он перехватил за запястье еще в замахе, свободным кулаком нанес удар в живот и резко вывернул пойманную руку в сторону, одновременно стремительно шагнув вперед. Что и как конкретно случилось, Рин не понял, в спину ударился пол, а затем колено в пижонских штанах передавило воздух. Эат не нажимал с той силой, с которой мог, и не торопился убивать, хотя, безусловно, мог сделать это в любую секунду. Он смотрел сверху вниз, полуприкрыв глаза. В них не было ни любопытства, ни жалости, как не было торжества или ненависти. Только безразличная брезгливость, затаившаяся в самом уголке искривленных губ, и удовлетворение от собственного великолепия.

- И это ты так нужен был Гёро? О тебе говорил Эрланд? Ты, мелкая мразь, подбил меня? Сколько внимания и соплей, сколько воплей и прыжков вокруг хваленного третьего выпуска, - он наклонился ниже и давление на горло стало сильнее. В глазах Рина темнело. - Как думаешь, может отдать тебя Дой? - промурлыкал Эат с абсурдной вкрадчивостью. - Она, конечно, предпочитает девочек, но и с тобой поиграет с удовольствием... Хотя... - Эат чуть подвинул колено, надавив целенаправленно и Рин, цепляясь пальцами, ногтями раздирая ткань его штанины, захрипел. - Я же не зверь какой...

Ки не испытывают страха. Рин так привык к этой, не подлежащей сомнению аксиоме, что никогда даже не пытался об этом размышлять. Ки не испытывают страха, как не испытывают и множество других, совершенно ненужных, эмоций, и в этом их дар, их преимущество. Ки не испытывают страха! Но теперь, в подкрадывающейся темноте удушья, Рину становилось очень страшно. Нет, ни смерти, ни боли он по прежнему не боялся. Страх смотрел на него зелеными капитанскими глазами. Рин наплевал на приказ, он не смог победить, он погибнет и бросит их там, наверху, сражаться и умирать только ради надежды, что он смог выжить и выбраться. Он был виноват, и это было страшнее любых угроз Эата.

- Отпусти его, - раздался тихий голос всеми забытой Анны. Во время их драки она успешно прикидывалась ветошью, но сейчас дуло пистолета в ее руках упиралось аккурат в затылок Эата. - Отпусти, - повторила она тверже и громче.

- О как, - насмешливо отозвался Эат и аккуратно, медленно поднял голову. Несмотря на браваду, он старался не делать резких движений. - Ты уверена, что хочешь рискнуть? Я ведь могу свернуть ему шею одним движением. А ты... ты не сможешь нажать на курок. Сил не хватит. Я знаю таких, как ты. Ты не убивала и не хочешь убивать. Ты просто хочешь домой, подальше от того кошмара, что устроили твои друзья. Я ведь прав?

Рин захрипел интенсивнее, пытаясь возмутиться, но его не услышали. Анна, казалось, дрогнула.

- Прав, - с неожиданной злостью согласилась она и убрала одну руку с пистолета. - Больше, чем ты думаешь. Я очень хочу домой.

Анна склонилась к нему, словно собиралась шепнуть что-то на ухо, но откровений он не дождался. Холодные пальцы обманчиво ласково легли на Эату шею. Красные глаза под алой челкой расширились, когда Эат сообразил, что происходит, а в следующее мгновение Анна сжала проводник и с силой рванула его на себя. Эат взвыл и выгнулся всем телом, мгновенно забыв про распростертого под ним Рина. Он инстинктивно схватился за шею, между пальцами хлынули темно-красные струи. Эат больше не пытался бороться. Он завалился на бок и извивался, бился в конвульсиях, пока пошатывающийся, тяжело дышащий Рин не подобрал с ближайшего трупа оружие и не вырубил его прикладом. Анна, ошеломленная немногим меньше своей жертвы, остолбенела и не отрывала взгляда от теперь уже недвижного Эата. В одной руке она все еще держала пистолет, во второй - окровавленный, вырванный с корнем проводник.

Глава 13

Пока Эат находился без сознания, Рин связал его, обыскал, но единственное из обнаруженного, что стоило внимания - это браслет. Его Рин изучил особенно пристально, осознавая, что от того, насколько Дой интересует судьба Эата, зависит то, как долго Рин с Анной задержаться в операторской. Наиболее разумным стало бы как можно быстрее убраться из операторской уже сейчас, но, во первых, Рин не имел ни малейшего понятия, куда идти, во вторых, передвижение осложнил бы плененный Эат, в третьих - Рин не оставлял надежды обнаружить Kaze Nemuru. Статистика вызовов на браслете порадовала приятной самостоятельностью Эата и почти полным отсутствием информирования Дой. Это давало возможность позволить себе недолгую передышку. Пока Рин возился с браслетом, а затем перешел к пульту управления операторской, Анна, к их общему восторгу, обнаружила заначку с соком и шоколадкой. Добычу они поделили по братски, то есть Рин благородно уступил девушке большую половину, и их положение сразу же перестало казаться таким уж безнадежным. Эат пришел в себя, когда Рин дожевывал шоколад и в который раз безрезультатно пытался открыть перечень кораблей. Заслышав шевеление и стон в углу рядом сваленными в кучу телами, Рин с тайным облегчением оставил в покое несговорчивый пульт управления и развернулся к пленнику.

- Доброе утро, - приветствовал он, присел на корточки и легонько похлопал Эата по щекам. Тот часто смаргивал, жмурился, словно от яркого света, но постепенно приходил в себя.

- Иди ты... - прохрипел Эат и конкретизировал направление рядом координат, от которых Рин невольно присвистнул. Окружающую реальность Эат осознавал удивительно объективно, хотя и с некоторым писсимизмом.

- Здесь все-таки девушка, - упрекнул его Рин. Стоя над связанным пленником, он мог позволить себе иронию. Эат мрачно, но весьма красноречиво зыркнул на стоящую поодаль Анну. Он, очевидно, имел много личного мнения относительно самой девушки, ее морального и физического облика, ее личной жизни, но, как ни странно, смолчал.

- Ладно, - откашлялся Рин. Допрос он вел впервые, теоретический опыт имел крайне поверхностный, и не придумал ничего лучше, как взять себе за пример встречу Харана с Гёро. Он представил себя эллесом Хараном рит Ороста-Сунрайя и на всякий случай приосанился. - Давай не будем усугублять ситуацию, - проникновенно начал он. Вместо ответа, Эат одарил его таким, полным скептицизма и презрения, взглядом, что Рин почувствовал себя уже не Хараном, а полным идиотом. - У меня есть пара вопросов, - тем не менее мужественно продолжил он. Эат скривился.

- Можешь засунуть себе свои вопросы...

Направления Эат придерживался все того же, поэтому дослушивать Рин не стал, перебив на самом интересном месте пинком по ребрам.

- Что за ребячество?! - искренне возмутился Рин. Насколько он припоминал, тот же Гёро на допросе вел себя не в пример приличнее.

- Твоя девка выдрала мне проводник! - хрипло огрызнулся Эат и попытался презрительно сплюнуть в сторону Рина. Тот инстинктивно отскочил в сторону, но мог бы и не трудиться - жалкий плевок едва ли преодолел десяток сантиметров и осел на выроненном Анной конфетном фантике.

- А ты думал я тебя тут на свидание с цветами и шампанским пригласил?! Между прочим, твой мальчишка, - начал закипать Рин, - выдрал проводник мне, и что-то я особо не жаловался! Ты... вопросы. - Вовремя опомнился Рин. Эат презрительно хмыкнул и заерзал на месте, силясь принять сидячее положение. Рин даже не попытался ему помочь, лишь молча дождался, когда потуги Эата увенчаются успехом, он обопрется о стену и с самым независимым видом вздернет подбородок.

- Назови мне хоть одну причину, по которой я вообще должен с тобой разговаривать.

- Да хоть тысячу! Ты связан, пленен и, если не прекратишь выламываться, я начну отрезать от тебя кусок за куском! Медленно и с удовольствием, потому как надоел ты мне уже неописуемо!

- Общение с тобой тоже, знаешь ли, сомнительное удовольствие, - неодобрительно поджал губы Эат. - Дерганый ты. Разве так допрашивают пленников?

- Ты меня еще поучи! - огрызнулся Рин, изрядно ошеломленный подобными инсинуациями.

- Стоило бы. У меня явно больше опыта, - с самоуверенным апломбом заявил Эат и Рин приготовился еще раз ему от души врезать.

- Рин... - Анна настойчиво напомнила о себе, потянув его за рукав, и он невольно отвлекся от Эата и обернулся к ней. Анна протягивала браслет. С него им призывно подмигивал сигнал вызова, Рин воззрился на него задумчиво, а Эат - с демонстративным безразличием.

- Сейчас я приму вызов, - Рин вытащил из-за пояса пистолет и снял его с предохранителя. Эат проследил взглядом за движением его рук и дальнейшие разъяснения не потребовались.

- Надеюсь, ты понимаешь, что терять мне нечего, - Рин навел пистолет и выждал несколько секунд, пока Эат не кивнул.

- Я понимаю, - медленно проговорил он и Рин принял вызов.

- Что так долго?! - раздался раздраженный голос Дой. Рин нахмурился и сжал зубы, Анна зябко поежилась, и только Эат, несмотря на пистолет у виска, выглядел самым беспечным среди них.

- Извини, руки были заняты, - ровно отозвался он. Эат не смотрел на поднесенный к его лицу браслет - только на Рина. Смотрел не отрываясь, не моргая, откинув голову назад и упершись затылком в стену.

- Ты уже закончил? - извинения Дой пропустила мимо ушей, на заднем плане что то громыхнуло и она сочно выругалась.

- Еще нет. Проверял работоспособность, и обнаружились проблемы с двигателем. Я тебе сейчас нужен?

- Мне - нет. Я тут сама разберусь, - отрезала Дой. - Эрланд, что б его ренмеи всем взводом в уши отымели, требует матрицу корабля и мальчишку. И побыстрее. Пацана, вместе с его дружками, я достану, а ты поторопись с кораблем. Жаль старый ублюдок у Змея не сдох. Никакой пользы от пирата, ни других грохнуть нормально не может, ни сам вовремя не загнется.

- О, Джунхей жив? - Эат заметно оживился и заинтересовался настолько, что, казалось, забыл о том, что здесь и сейчас ему угрожают оружием. Браслет издал невнятный звук, смутно идентифицируемый, как сплевывание в сторону.

- Да что с ним сделается. Такое дерьмо в огне не горит. Приходит в себя после ренмейской лоботомии и злорадствует, сука. В общем, заканчивай и отнеси матрицу Эрланду, а то он своим нытьем достал. Ему научные изыскания свербят, а у меня базу разносят!

- Я потороплюсь, - пообещал Эат. Значок на браслете снова мигнул и погас - Дой отключилась, не прощаясь. Эат склонил голосу к плечу.

- Ну как, интересно было?

- Чрезвычайно, - не стал отпираться Рин. После этого короткого разговора вопросов у него появилось только больше. Они теснились в его голове, толкались, устраивали потасовки, и каждая рвалась стать первой и самой важной.

- Эрланд здесь? - наконец спросил он. Эат кивнул, пожевал губами и спустя несколько секунд продолжил без какого-либо принуждения.

- Джунхей приволок его, примчавшись с докладом, насколько горячий интерес вы проявили к нему на Шире. Решил поторговаться и пришелся весьма кстати, когда Ноктиса начало накрывать. А Дой то уже надеялась, что избавилась от доктора Эрланда, - Эат хмыкнул. Он говорил спокойно, размеренно, нисколько не смущаясь связанных рук и мертвых тел в метре от него.

- Так это Гёро нас вам сдал? - тихо удивилась Анна, но Эат ее расслышал и рассмеялся.

- А вы думали космическая птичка донесла? Змей, знаете ли, имеет к вам множество претензий. Особенно его расстроила смерть Цода. Вряд ли их связывали какие то теплые чувства, но он, как и большинство антисоциальных преступных личностей, очень не любит, когда ломают его игрушки.

- Полагаю, себя ты к антисоциальным преступным личностям не относишь? - Анна скрестила руки на груди с крайне неодобрительным, порицающим выражением на личике, и даже подошла ближе, но задавить пленника моральным превосходством не вышло. Глядя на девушку снизу вверх, Эат усмехался.

- А с чего бы вдруг? Это меня пытались запереть в психушку, и это как раз я тут пострадавшая сторона. Я всего лишь хотел жить. Жить свободным, долго и счастливо.

- Ты дезертир и ренегат, - безжалостно припечатала Анна. Она не собираясь так просто сдаваться, но Эата ее порыв не тронул. Он расхохотался, чем изрядно ее смутил, и только отсмеявшись, перевел взгляд, насмешливый, прищуренный и без капли страха, на Рина. Он смотрел на него, но обращался только к Анне.

- Не больше, чем твой друг. Ведь и он, насколько мне известно, в свое время бросил все и сбежал. Разница лишь в том, что я пошел чуть дальше. Но так я и старше, а у него все впереди. Но только меня ты клеймишь с пылкостью палача.

- Там было все иначе! Он... - негодование таким вопиющим кощунством так переполняло Анну, что она подалась вперед. Рин устало прикрыл глаза. Он не очень разбирался в допросах, но даже ему становилось очевидно, что что-то идет не так.

- Анна... - негромко оборвал он, пока девушка, в порыве благородных чувств, не выцарапала Эату глаза. Рин тоже мог многое сказать. Мог не менее горячо подтвердить, что мол да, там действительно все было совершенно иначе! Что тогда, на Ки, среди развалин и пепелища им, немногим выжившим, лощеный напомаженный лейтенант сообщил, что отныне их проект закрыт, как ненадежный и дискредитировавший себя. Что тогда он рассвирепел, что они с лейтенантом орали друг на друга, и Рин швырнул в холеную рожу удостоверение курсанта, а лейтенант, брызжа слюной, рвал его бумаги. Что, угоняя шлюпку, Рин проклинал и офицера, и адмирала, и императора. Конечно, ему казалось, что у него все было по другому, совсем иначе, чем у Эата. Но, к вящему своему ужасу, он понимал, что тот имеет в виду.

- Меня не интересуют факты его биографии, - отрезал Рин, прекращая бесполезную дискуссию. На лице Эата со всей отчетливостью проступило выражение, как бы говорящее "а может тебя пугает, до чего можно докопаться в твоей собственной биографии?", но Рин на провокацию не поддался.

- Ты знаешь, что с остальными? - мрачно спросил он. Белые брови Эата, не подкрашенные, а потому ярко контрастирующие с алой шевелюрой, приподнялись задумчиво и вопросительно.

- В смысле с твоим капитаном и теми двумя? Я не вдавался в подробности, но аккурат перед встречей с вами я слышал, что их зажали в столовой на тридцать втором этаже. На тот момент они отбивались вполне успешно, что бесило Дой невообразимо, но вряд ли это продлиться долго. Скоро она озвереет окончательно и выкурит их, как крыс.

- Где Kaze Nemuru?

- В ангаре, где же еще, - Эат кивнул в сторону окна. - Бокс 45279, если точнее. Только на кой она тебе сейчас? Как ты верно заметил, "мой мальчик" выдрал тебе проводник, и теперь ты разве что поплакать у трапа можешь. Хотя я могу понять твою сентиментальность...

- Где Эрланд? - перебил его Рин.

- О... - Эат замер, его глаза расширились в догадке. - Я, кажется, понимаю, это действительно...

- Эрланд где, я спрашиваю?! - не выдержал Рин. - Анна, отвернись, ради Древних, я сейчас буду его бить!

- Тихо-тихо! Я расслышал вопрос, - торопливо заверил Эат. - Он на тридцать седьмом. Весь этаж отдали ему под лабораторию.

- Там есть охрана?

- Не интересовался, но наверняка. Ассистенты, мальчики на побегушках, еще кто-нибудь. Ты же знаешь, он любит, когда в своем королевстве он царь и бог, а значит должны быть те, кто будет восхищаться его великолепием. Ну и убирать последствия неудачных экспериментов, конечно.

Некоторое время Рин молчал. Очертания его плана по прежнему оставались весьма неопределенными и, к тому же, имелся ряд изъянов. Много изъянов. Целый ком изъянов, если уж говорить начистоту. Все то время, пока Рин размышлял, Эат разглядывал его с терпеливым любопытством.

- Ты не сможешь пробраться на тридцать седьмой, - беспечно и даже в какой-то мере дружески, заверил он. - Это слишком далеко. На лифте тебя засекут и отловят, а пешком ты будешь добираться до старости. Твоего капитана успеют убить с десяток раз, если еще не убили.

- Совершенно точно замечено, - Рин почесал нос пистолетом. Даже Анна смотрела на него с сомнением. - Но тебя Эрланд ждет. Что ему там нужно было? Матрица корабля? Вот и отлично. Раз я не смогу до него добраться, ты сам его сюда пригласишь.

Эат поскучнел и закатил глаза, но Рин остался непреклонен.

- Вызовешь его, наплетешь что-нибудь, ты, как мы выяснили, болтлив и изобретателен. Пусть спуститься с инструментами.

- Ты его убьешь? - с надеждой поинтересовался Эат.

- Это что бы тебе приятное сделать? - Рин одарил его испепеляющим взглядом и нетерпеливо подсунул под нос браслет. - Какой код вызова?

Эат покладисто продиктовал и, спустя полминуты, Рин услышал до дрожи знакомый голос.

- Что такое?! Матрицу снял? Почему еще не у меня?! - Эрланд всегда задавал много вопросов и редко слушал на них ответы, Рин это помнил. Эрланд вообще редко слушал кого то, кроме себя, и Эат тоже это знал.

- Вам будет это интересно, доктор, - сходу огорошил он, чем добился некоторого внимания, и тут же интригующе замолк.

- Ну что там?! - гаркнул Эрланд, не видя, на свое счастье, как беззвучно смеется, словно над удачной шуткой, Эат.

- Матрицу я, конечно, снял, как вы и просили...

- Ну хоть что то!

- Но в процессе осмотра и диагностики корабля выявились некоторые... сложности с синхронизацией третьего поколения. Либо мальчишка испоганил аппаратуру, либо шестая ступень может быть не последней, тут, знаете ли такое дело... лучше бы вам самим взглянуть.

Врал Эат вдохновенно, но Эрланд молчал и у Рина даже капельки пота на висках выступили.

- Я сейчас буду, - после продолжительной паузы сообщил Эрланд.

- Да, кстати, вот еще что, - торопливо добавил Эат, подчиняясь угрожающе округлившимся глазам Рина. - Я тут в проводах запутался и расцепить не могу, поэтому был бы благодарен, если бы вы захватили инструменты.

- Ты идиот, - безжалостно припечатал Эрланд и отключился.

Встречать доктора Рин отправился к лифту. Эата он надежно зафиксировал, привязав к дивану, и оставил Анну за ним присматривать. Не то что бы Эат так уж нуждался в охране, но после всего произошедшего говорить девушке: "извини, но я не доверяю твоим способностям", - было неловко. Таким образом, Анна получила ответственное, но теоретически бессмысленное задание, а Рин, не забыв вооружиться, отправился в коридор. Долго ждать не пришлось. На пути к маячившему впереди научному прорыву Эрланд никогда не медлил. Как и следовало ожидать, их оказалось всего двое - доктор не любил делиться открытиями. Первым из лифта появился он сам. Доктор, обладатель сугубо гражданской профессии, не оглядываясь по сторонам самоуверенно ломанулся вперед, и потому Рина, бесхитростно притаившегося у стены, не заметил. За Эрландом торопился невысокий коренастый ассистент. Он неловко волок перед собой внушительных размеров металлический короб, который Рин помнил еще по Академии. В нем не доверяющий чужому оборудованию доктор носил все свои инструменты и его, при необходимости, мог развернуть до масштабов небольшой полевой лаборатории. Ассистента Рин вырубил ударом приклада по затылку. Тощее тело рухнуло на пол, а следом загрохотал ящик. Грязно выругавшись, Эрланд резко развернулся, готовый отчитать растяпу ассистента, но в лоб ему уже был направлен пистолет. Эрланд закрыл рот, поджал губы и скрестил руки на груди.

- Ки'Рин, - только и произнес он. Рин убеждал себя, что готов к этому, но все равно, как и прежде замер, оцепенев под взглядом холодных, равнодушных глаз. Как и у всех Ки, у Рина никогда не было семьи. Их вырастили в пробирках и единственными родителями, которых они знали, стали кураторы Академии, главным из которых был Эрланд. И сейчас, сам того не осознавая, Рин чувствовал себя провинившимся отпрыском перед тираном отцом - страх, бессилие, осознание собственной ничтожности. Рука с пистолетом дрогнула, но лишь на мгновение.

- Снимите браслет, доктор, отдайте мне. Затем поднимите ящик и идите в операторскую, - как можно тверже приказал Рин. Голос, в отличие от рук, не дрожал. Эрланд помедлил, но стянул браслет с запястья, швырнул его Рину и, наклонившись, поднял ящик. Насколько помнил Рин, физической силой доктор никогда не отличался, вот и сейчас он шел медленно, прилагая заметные усилия. Но он молчал и упрямо тащил, никоим образом не выражая недовольства. Жалости к старику или угрызений совести Рин не испытывал. Он ощущал только вязкий холод внутри каждый раз, когда бледные рыбьи глаза останавливали на нем свой взгляд.

- Все хорошо? - Анна бросилась к Рину, едва они вошли в операторскую. На Эрланда она старалась не смотреть, словно его здесь не было.

- Да, все отлично, - успокоил ее Рин. - В коридоре валяется тело, живое, хотя и без сознания. Будь добра, свяжи и притащи его сюда, нечего ему там разлеживаться. А я пока с доктором пообщаюсь.

Анна все таки покосилась на Эрланда, прихватила кучу снятой с трупов одежды, служившую им веревками, и вышла.

- Ты убил Эата? - строго поинтересовался Эрланд, стоило девушке выйти, Рин даже рта открыть не успел. Со стороны дивана раздалось многозначительное мычание и Рин мысленно порадовался, что они заткнули Эату рот, дабы не усугублять неуместными комментариями и без того напряженную обстановку.

- Трогательная забота, но нет, - буркнул Рин. - Он жив и большей частью здоров.

- Хорошо, - Эрланд удовлетворенно кивнул, осторожно поставил ящик на пол и недовольно уставился на Рина. Даже сейчас он вел себя так, словно находился в собственной лаборатории и лишь наткнулся на досадное недоразумение. Недоразумение в лице Рина инстинктивно нервничало и никак не могло себя заставить угрожать и приказывать.

- Полагаю про седьмую ступень синхронизации это все вранье. Так чего ты хотел? - раздраженно потребовал ответа он, словно преподаватель у нерадивого студента, напрасно отнимающего его время. Рин попытался задавить в себе всплывшее, словно дежа-вю, чувство беспомощности. В это мгновение в помещение кулем ввалилось спеленатое, бесчувственное тело ассистента, без всякого трепета сброшенное с верхней ступеньки лестницы. Вслед за ним показалась уставшая, запыхавшаяся от усердия Анна. Ее появление дало Рину возможность перевести дух и взять себя в руки. Живая, энергичная, преисполненная высоких моральных принципов, она стала отрезвляющим дыханием другого, свободного мира.

- Проводник, доктор, - сообщил Рин, поманил Анну к себе и передал ей пистолет. Сам же, безоружный, подошел ближе, и теперь их с Эрландом разделяло всего пара шагов. - Вы восстановите мне проводник. А Анна будет следить, чтобы вы не делали глупостей. Она, хоть и не специалист по Ки, но хороший медик, и поймет, если что-то пойдет не так.

- И это все? - с таким презрением уточнил доктор, что Рину стало неловко. Его, гения, светило науки, обманули, пленили, и все ради такой малости - вот что больше всего возмущало Эрланда.

- Все, - подтвердил Рин. Доктор одарил его уничижительным взглядом и склонился над ящиком. Крышка с тихим щелчком откинулась вверх, а из нее лепестками раскрылась голографическая заставка рабочего экрана. Рин припоминал, что видел подобное в Академии, когда Эрланд приходил к ним на тренировки. Тогда сокровенный докторов ящичек перевозили на специальной тележке и разгружали целых два ассистента. В такие дни тренировки проходили скомкано, Эрланд попеременно, без всякой видимой последовательности, подзывал к себе курсантов, кому-то что-то вкалывал, у кого-то просто измерял показатели, на ком то проводил загадочные и непостижимые курсантскому пониманию тесты. Преподавателей это злило, но и они не смели перечить доктору Эрланду. Он и всегда и для всех оставался взбалмошным и грозным божеством.

- Ну?! - рявкнул Эрланд, выдергивая Рина из задумчивого созерцания пространства. Рин опомнился, засуетился, подогнал поближе стул и сел на него лицом к спинке, подставляя доктору шею. Он старался не думать о том, что сейчас Эрланд одним движением может перерезать ему горло, но мрачные мысли с неутомимой навязчивостью роились в голове. Он пытался успокаивать себя тем, что Анна пристально и ответственно следит за каждым движением Эрланда и держит на мушке. При всех своих сомнениях, Рин не мог не признать, что после всего случившегося, Анна имеет право на его доверие. Эрланд нетерпеливо, грубовато-резким движением наклонил его голову вперед, сгреб белые пряди, откидывая их в сторону, и недовольно хмыкнул при виде развороченного разъема.

- Вопиющее варварство. Где сам проводник? Я тебе что, балаганный фокусник, что бы работать с воздухом?

Рин торопливо захлопал себя по одежде и из внутреннего кармана куртки вынул проводник Эата, совершенно негигиенично заляпанный кровью и с налипшими ворсинками ткани.

- Ты издеваешься? Ты мне что суешь?! Это образец пятнадцатилетней давности! Где твой?! - Эрланд негодовал от такой безалаберности, и Рин, занервничав, тоже разозлился.

- Мой проводник остался у вашего главного пациента - кира Ноктиса. Так что, будьте добры, работайте с тем, что есть! Я, знаете ли, тоже восторга не испытываю!

- С чем мне приходится иметь дело, просто уму непостижимо, - ворчал Эрланд, но с отвратительными условиями работы вынужденно смирился. Рин различил, как на пол что то льется - это доктор обрабатывал проводник жидким антисептиком, затем почувствовал, как холодные, властные пальцы касаются его шеи. Он потерял ход времени и, в какой то момент, когда незаметная вначале боль стала острой, ноющей и непрерывной, перестал чувствовать что либо кроме нее. Ничего, кроме боли. Но Анна молчала и это, пожалуй, можно было считать хорошим знаком.

- Я бы рекомендовал в ближайшие дня три не подключаться к синхронизации. Дать зажить швам или, что еще лучше, найти проводник подходящей конфигурации. Но, полагаю, ты не послушаешь, - долетел до Рина голос дотошного доктора Эрланда.

- Вы закончили? - спросила Анна и сделала пару шагов в сторону, так, что бы попасть в поле зрения Рина. - Ты как?

- Жить буду, - пообещал он, сам удивившись, каким глухим и измученным звучит его голос. Язык во рту казался ватным. - Пусть Эрланд отойдет. Поблагодари доктора, свяжи и... и рот тоже заткни.

Пока Анна выполняла инструкции, Рин приходил в себя. Перед глазами плыло от вколотых доктором препаратов, шея одновременно ныла и немела от холода. Проводник Рин не чувствовал, но судя по ощущениям, отнялась вся задняя половина черепа вместе с мозгом. Думалось с большим трудом, но Рин все равно старался.

- Я хочу... - бормотал он, пытаясь подняться со стула и удержать равновесие. - Мне нужно посмотреть на эту его... с инструментами...

Анна подоспела вовремя, подставила локоть, чем спасла его от позорного падения, и помогла опуститься на колени перед осиротевшим без Эрланда ящиком. Рин поднял глаза, мимолетом обратив внимание на самого доктора. Анна загнала его в угол, к сдвинутому сторону дивану и спеленатому ассистенту, и усердно примотала к подлокотнику и ножкам. Выглядел Эрланд куда менее умиротворенным, чем Эат, с максимально возможным в его положении комфортом развалившийся на диване. Рин был устало рад тому, что они находятся у самой дальней стены, на самом удаленном от него расстоянии. Все эти пленники порядком ему надоели. Порывшись в ящике в секции с ровными рядами лекарств, Рин прибрал про запас несколько ампул обезболивающего и заинтересовался снотворным. Хозяйственная жилка Эрланда предусматривала едва ли не все случаи жизни. Рин протянул Анне четыре ампулы, шприц, и кивнул в сторону пленников.

- Это снотворное. Эату вколешь две, Эрланду хватит одной, и одну его ассистенту. И, как закончишь, вот это - мне, - еще одну ампулу он отложил в сторону и Анна подозрительно на нее уставилась.

- Что это?

- Стимулятор. Мне нужно прийти в себя, и как можно быстрее. Ты тоже поторопись, - устало попросил он. Анна кивнула и, вооружившись шприцом, удалилась, а Рин вернулся к изучению сокровенного хранилища тайн доктора Эрланда. Его не заинтересовали ни многочисленные хирургические инструменты, на некоторых из которых сейчас была его кровь, ни провода, электродиоды и генераторы столь загадочного вида, что Рин даже предположений не имел, относительно их назначения. А вот крутящаяся перед носом заставка рабочего экрана, во всех подробностях изображающего располовиненного человека, волей неволей привлекла внимание. Рин отвел взгляд в сторону, проверяя, как продвигаются дела у Анны. Девушка, в целом, справлялась. Без проблем она разобралась с Эатом и Эрландом, но проблемы неожиданно возникли с ассистентом. Тот не вовремя пришел в себя, сообразить, что происходит, не смог, и решил, что это, что бы оно ни было - очень страшно. Он впал в панику и, несмотря на все увещевания Анны, отчаянно извивался. Раздосадованная строптивостью пациента, она, в меру своих сил, зафиксировала его коленями, после чего со всего размаха засадила шприц в его мягкие ткани. Ассистент всхлипывал и жалостливо мычал в кляп. Убедившись, что Анна прекрасно обходиться без чужой помощи, Рин коснулся пальцем изображения располовиненного человека и неприятно удивился, когда палец прошел сквозь голограмму без какой либо реакции с ее стороны.

- Ах да, - скривился он, припомнив лекции доктора. "Как ключ и замок, идеальный сплав, совершенство индивидуальностей единого целого", - так он говорил в те редкие минуты, когда рядом с ним не имелось никого, кроме курсантов, что бы внимать ему и восхищаться им.

- Ну ка, попробуем так... - Рин надел на запястье браслет доктора и нахмурился. Он не знал комбинации, которой доктор вводил свой браслет в рабочий режим, лишь весьма смутно, со времен Академии, припоминал движения его пальцев и последовательность жестов. Рин с сожалением глянул на безмятежно посапывающего Эрланда и тяжело вздохнул. С достоинством справившись со своей миссией, Анна вернулась к Рину, деловито закатала на нем рукав и вколола обещанный стимулятор. Он невольно вздрогнул, благодарно кивнул и вернулся к своей работе. Его воспоминания оказались отчетливей, чем он опасался. С каждым разом Рин припоминал все больше и действовал все уверенней. Браслет ожил всего с тринадцатой попытки. На этот раз голографическая заставка мигнула, пропала и, через мгновение, распахнулся метрового радиуса полусферический экран. От схем, графиков, таблиц, и простых отрывочных комментариев зарябило в глазах.

- Что там? - поинтересовалась Анна и деликатно присела рядом. Рин неопределенно пожал плечами.

- Это, видимо, то, над чем работает Эрланд. Понимаешь тут что-нибудь?

Некоторое время Анна задумчиво покусывала губу, а затем ткнула пальцем в одну из таблиц, полускрытую наслоениями других документов. Как и следовало ожидать, ее проигнорировали, поэтому Рин, вооруженный браслетом доктора, собственноручно раскрыл таблицу на весь экран.

- Это похоже на анализ крови у нескольких контрольных групп. Только некоторые показатели очень странные. Например, ретикулоциты и базофилы... А вот тут железо превышает норму в три раза. Здесь вообще указан лаумеланин и биофингол, а они встречаются только в организмах Восточной Циммерской Вуали.

- Эат говорил, что доктор Эрланд весьма кстати пришелся, когда Ноктиса стало накрывать. Это может иметь к нему отношение? - предположил Рин, но Анна задумчиво качнула головой.

- Не тот масштаб. Я бы сказала скорее, что это Ноктис имеет отношение к этим исследованиям, чем они к нему.

- Смотри ка, а здесь пометки: "запросить еще экземпляр для вскрытия", "местный климат с его повышенной влажностью и переизбытком серы совершенно не подходит для всестороннего тестирования", "проверить имплантаты на образцах семь и двенадцать". И еще вот это любопытно: "несмотря на заверения ренмейских коллег, последний экземпляр нежизнеспособен. Ждем прибытия кира Ноктиса".

Анна скривилась брезгливо и неодобрительно.

- Судя по всему, эксперименты он проводил на людях.

- Тоже мне, новость. Он тридцать лет проводил эксперименты на людях к восторгу всей империи, - буркнул Рин и Анна заметно смутилась. Она неуверенно забормотала о том, что с Академией Ки была совершенно другая ситуация, но добивать ее Рин не стал, махнув рукой и вернувшись к более насущной теме обсуждения. - "Местный климат", "ренмейские коллеги". Должно быть, исследования велись на какой-то планетарной базе. Этот корабль всего лишь мобильный военный пункт Дой. Да и ренмей, что вскрывал вам с Хараном черепа...

Анна укоризненно засопела, от неприятных воспоминаний смутившись еще больше, но тоже вспомнила.

- Да, он что-то говорил про отправку в другое место.

Рин хмыкнул. Он и не думал, что напуганная девушка в тот момент сколько-нибудь внятно осознавала происходящее, а она, оказывается, не только осознавала, но еще и кое-что запомнила.

- Неплохо было бы найти это место. Должны же тут быть еще какие-то упоминания...

Они перелистывали документы один за другим, толком не останавливаясь ни на одном, среди загадочных графиков и комментариев выискивали что-нибудь, способное внести хотя бы немного ясности. Так увлекшись этим занятием, они не сразу заметили, как призывно подмигивает верхний из сваленных в кучу браслетов.

- Кхм... - нервно кашлянул Рин, безуспешно гипнотизируя его взглядом. - Это чей?

- Кажется Эата? - неуверенно предположила Анна. Они синхронно перевели глаза на диван, на котором возмутительно умиротворенно блаженствовал спящий Эат.

- Что будем делать? - шепотом спросила Анна. Рин молча поднялся на ноги, и подобрал из кучи браслетов мигающий. Он и сам очень хотел бы знать, что с этим делать. Оставалась слабая надежда, что Эат понадобился какому-нибудь начальнику продовольственного склада или, скажем, младшему помощнику пятого ассистента доктора Эрланда, или еще кому-нибудь столь же малозначительному, кого удастся обмануть. С замиранием сердца Рин принял вызов и, к своему ужасу, услышал голос Дой.

- Где ты шляешься?! Ты мне нужен, срочно! - рявкнула она. Рин попытался невнятно, но как можно более невнятно и одновременно убедительно угукнуть. То ли получилось не удачно, то ли виной всему был отвратительный характер Дой, но ее это не устроило.

- Не слышу!

- Сейчас... кхекхе... буду... кхе... - предпринял еще одну попытку Рин. Браслет замолк, и очень недобрым показалось Рину это молчание.

- Вот значит как. Я жду, - с ледяным спокойствием, так контрастирующим с ее совсем недавней яростью, отозвалась Дой и тут же отключилась. Рин глухо, зло выругался.

- Надо убираться отсюда, - бросил он, развернулся к двери и одним выстрелом оплавил замок так, что тот засикрил и заклинил. Анна воззрилась на Рина испуганными глазами.

- А как же?... - девушка растеряно махнула рукой в сторону ящика. Рин мысленно застонал. Он не хуже Анны осознавал важность обнаруженной информации, а особенно той ее части, которую они изучить не успели, но копировать такой объем данных, несмотря на целую кучу солдатских браслетов, оказалось некуда. В отличие от навороченного инструмента Лиама, в браслеты солдат, и даже в браслет Эата, закладывался минимальный набор функций. Не подходил для этих целей и браслет Эрланда, используемый преимущественно как ключ и способ связи. В определенных сферах доктор оставался угнетающе консервативен.

Рин не сомневался, что Дой заподозрила неладное и если не она сама, то ее люди, с минуты на минуту заявятся проверить, что случилось. Но сдаваться он не собирался.

- Ну ка, подвинься, - Рин потеснил девушку у экрана. Раз скопировать на отдельный носитель не имелось возможности, оставался вариант отправить архив по межпланетарной связи. Сколько времени может занять пересылка такого объема информации, Рин представлял весьма смутно, но предполагал, что немало. Идею прихватить ящик с собой он оставил на самый крайний случай, осознавая, что такой багаж изрядно осложнит им отступление, особенно если придется торопиться и отбиваться. Несмотря на отвагу, периодически проявляемую Анной, Рин по прежнему не слишком надеялся на ее помощь, если дело дойдет до стрельбы. Он принял решение, но, тем не менее, оставалась еще одна немаловажная проблема - Рин не имел понятия, кому отправлять архив. Он не знал данных связи ни Океана, ни одной, самой захудалой, военной базы, ни капитана од Годхил-Эсс, никого, кому мог бы доверить столь важную информацию. У него не было даже друзей, способных принять письмо. Рин задумчиво уставился в потолок и неожиданно вспомнил. Один друг у него все таки имелся, и в свое время Рин даже обещал ему, вернее ей, писать. Его милая, славная Люси. Пальцы нерешительно замерли над экраном. На неизбалованном Техническим прогрессом Терминаше, в их крохотном поселке, единственный персональный терминал связи находился в единоличном владении местного ветеринара, по мере необходимости время от времен подлечивающего и жителей поселка. Слегка замешкавшись, Рин ввел координаты почтового отделения в южном порту Терминаша. "Оповещать о статусе отправки?" - напоследок вежливо поинтересовалась система. Рин нажал "да", бросил взгляд на мигнувшую на запястье строку "отправка 1%" и оставил базу данных доктора Эрланда в покое. Он снова обратил свое внимание на операторский терминал ангара и торопливо проматывал одно за другим окна внутренних настроек и перечни функций панели управления ангаром. Большинство открывавшихся перед ним таблиц ни о чем ему не говорили.

- Что ты ищешь? - шепотом поинтересовалась Анна. Собственное бессилие, незадействованность в процессе и, главным образом, торопливость Рина, действовали на нее угнетающе.

- Здесь должен быть способ транспортировки к боксам напрямую из операторской. Внизу, с первого этажа, наверняка есть большой, главный вход, но и тут должен быть. По крайней мере, очень на это надеюсь... - отвлеченно отозвался Рин, зажевав последнюю фразу, но вряд ли успокоил девушку. - О, а вот это нам нужно! - он опомнился, едва не пролистав необходимое окно, и наскоро промотал всплывший список почти до самого конца. - Как там говорил Эат? Бокс 45279... - он нажал на необходимую строку и отсортировал список команд. - Снять магнитные крепления, разблокировать доступ, опустить трап... нет, мыть стекла не нужно! Будем надеяться, они не успели разобрать мою девочку на запчасти... Теперь вот так, - с кривой, нервной усмешкой Рин передвинул несколько значений в соседнем окне, подтвердилвнесенные данные и уставился в окно операторской. Около полуминуты, во время которых сердце бешено билось и срывалось на дробь, ничего не происходило, а затем, на дальней стороне ангара, неторопливо разомкнулись, словно пасть огромного чудовища, створки ворот. Горизонтальная щель между ними становилась все шире и открывала взгляду черное полотно космоса. Завораживающее впечатление портили разве что голубоватые отблески окружавшего корабль щита.

- Отлично. Главные ворота открыты. Резервные - заблокировать, - долго наслаждаться красотой обманчиво близкой свободы Рин не мог себе позволить. - Осталось понять, как добраться до корабля. Может быть тут?

Он открыл раздел "вспомогательное оборудование" и среди всего перечня не без удивления обнаружил "платформу малую транспортировочную универсально-мобильную". Среди предлагаемых команд он с некоторым сомнением выбрал "подать к главному мостику" и возликовал, когда толстое бронированное оконное стекло торжественно опустилось. Из глубин ангара к ним неторопливо поднималась плоская овальная площадка, по периметру деликатно огороженная перилами.

- В жизни б не догадался, - ворчливо прокомментировал Рин. - Анна, давай на нее, - он кивнул девушке и бросил взгляд на собственное запястье. "54%" - оптимистично заверял его браслет. Не глядя, как девушка, не обнаружив калитки, перебирается через перила, Рин отключил автоматическое управление платформой малой транспортной универсально-мобильной, заверил систему, что он действительно, без шуток, на самом деле хочет оставить ручное управление, подождал, пока пройдет подтверждение команд, отошел на пару шагов назад и расстрелял операторский терминал. Виртуальный экран пошел мелкой рябью помех, а затем окончательно погас. Терминал надрывно трещал разрядами и нещадно дымил. Рин обернулся назад, к ящику Эрланда, и досадливо скривился. "Отправка 68%", мигало на браслете. В следующее мгновение в дверь ударили, так, что она задрожала, а еще через миг слетела со своих высокотехнологичных петель и рухнула недалеко от ящика. В дверном проеме появился одетый в серое солдат столь внушительных габаритов, что едва помещался на лестнице. В руках он держал взятое на изготовку оружие. Огонь он открыл сразу же, завидев не предусмотренный подозрительны объект в лице Рина. Звук выстрела слился с пронзительным визгом Анны. Рин бросился на пол и кувырком перекатился за кресло - последнюю свободную мебель в операторской. Поторопились они отодвинуть диван подальше, а зря. Ящик Эрланда стоял в метрах в трех от Рина, аккурат между ним и бугаем. От ненадежного укрытия Рина до транспортировочной платформы оставалось не меньше шагов пяти.

- Что б тебя ренмеи всем взводом... - некстати припомнилась Дой, и Рин замахал рукой Анне, сжавшейся, но вроде целой, на дальнем краю платформы. - Вперед!

Бросать Рина на произвол судьбы категорически противоречило высокоморальной природе Анны, но слушать приказы, в той или иной степени, она научилась. Отчаянно ломанувшись к штурвалу, она вцепилась в него так, что побелели пальцы, и с силой дернула его на себя. Не требующая особых премудростей даже в режиме ручного управления, платформа послушно встала на дыбы. Рин выкатился из-за стула, наугад пальнул куда-то в сторону противника, и зигзагами бросился к распахнутому окну. В спину ему щедро палили, то справа, то слева, в опасной близости от него в пол и в стены врезались выстрелы.

- Вперед! - снова заорал Рин. Анна, успевшая выровнять платформу, послушно рванула штурвал в сторону. Лихо сиганув из окна, Рин едва успел вцепиться в перила, так резко платформа взяла старт. Левое предплечье обожгло болью, рукав залило горячим и красным, и Рин повис на одной руке.

- Выше! Поднимись выше! - заорал он. Платформа крутанулась на месте, норовисто взбрыкнула, едва не сбросив Рина, и набрала высоту. Анна старательно поднялась до самого верха, туда, где из операторской их точно не могли достать. Там она бросила штурвал и кинулась к все еще болтающемуся за бортом Рину. С ее помощью он перевалился через поручни и распластался на полу лицом вниз.

- Лечишь ты лучше, чем летаешь, - прохрипел Рин, поднимаясь на ноги и, пока девушка не успела обидеться, продолжил. - И это нам весьма кстати.

Анна опомнилась, с безжалостной решительностью медика разодрала рукав, деловито изучила и ощупала ранение. Рин морщился, но мужественно терпел.

- Кость, судя по всему, не задета. Жить будешь, - вынесла она вердикт. - Перевязать бы, пока не доберемся до нормального медпункта.

- Скоро уже доберемся, - пообещал Рин. Несмотря на оптимистичный диагноз, рука висела плетью, а пальцы едва слушались. Анна без былого смущения стянула с себя блузку, разорвала рукав на полосы и принялась бинтовать. Браслет неутомимо мигал - "84%". Рин оглянулся назад, вниз, где в прямоугольном проеме операторской суетились серые фигурки, с такого расстояния кажущиеся игрушечными.

- Нам нужен бокс 45279, и побыстрее.

- Это хоть где? Сверху, снизу?

- Без понятия, - честно признался Рин, и девушка заметно помрачнела. - Но, судя по тому, что вон тот, ближайший к нам бокс, - Рин махнул здоровой рукой на помятого вида истребитель, - под номером 73, я бы предположил, что нумерация идет сверху вниз. А значит нам куда-то туда, - и Рин, и Анна с опасением и любопытством глянули вниз. С такого расстояния разглядеть Kaze Nemuru не удавалось. - Если только на этом дурацком гибридном корабле не действует какой-то альтернативный ренмейский способ нумерации. Альтернативных способов, к счастью, не оказалось. Спустившись на нижние ярусы, Рин и без номеров заметил свой корабль, и кинулся к нему, позабыв обо всех постигших его печалях, и про раненную руку, и про солдат, в любую секунду готовых свалиться им на головы. На первый взгляд Kaze Nemuru казалась неповрежденной, хотя и угнетала своей холодной, монолитной неприступностью. Словно оскорбленная жена загулявшего мужа, она встречала своего пилота. Рин только сейчас осознал, как привык к синхронизации, и сейчас особо остро ощутил ее отсутствие, как нечто чужеродное и болезненное. Трап, тем не менее, уже был опущен, оставались мелочи - подключиться и увести ее из этого страшного, совершенно неподходящего такому замечательному кораблю, места. Он остановился и взглянул на докторский браслет. " 99%" - и, спустя мгновение, - "отправка завершена". Подняв глаза на далекое окно операторской, Рин заметил, как ему показалось, фигуру в ослепительно алом.

Анна потерялась где-то на полпути к рубке, но Рин едва успел привести системы корабля в рабочее состояние, когда она снова появилась с целой связкой лекарств в руках. В отличие от Рина, Анна помнила, что и шприцов, и препаратов для синхронизации не осталось, и по пути проедусмотрительно забежала в медотсек. Впрочем, как оказалось, захватила она не только материалы для подключения. В первую очередь, игнорируя слабые возражения Рина, продезинфицировала и заново перевязала его руку. Много времени это не заняло, кроме того, пока Анна возилась с левой его рукой, правой он рылся в файлах Хитклифа. Настраивал их коммандер под себя, но, к счастью, ничего особенно специфичного натворить не успел. Тем не менее, Рин очень сомневался, что справится в одиночку. Он в очередной раз покосился на увлеченную перевязкой девушку, она даже кончик языка высунулся от усердия, но не торопился огорошить ее раньше времени.Он забрался в экзоскелет и мягкие, не сковывающие движений ремни с датчиками застегнулись на запястьях так легко и привычно, что Рин умилился. С первым уколом пришел привычных холод, и, вместе с тем, что-то иное, новое - незыблемая уверенность в собственных силах. Казался неоспоримым тот факт, что больше им никто не сможет помешать. Подобного рода решительность приходилось сдерживать концентрацией остатков собственного разума, ведь на этот раз за ходом синхронизации следить было, кроме Анны, некому. Контролировать себя и свое эмоциональное состояние в процессе подключения Рин не привык, и прилагаемые для этого усилия давили уже с первых минут. Ощущая себя лишь волей, абстрактной, бестелесной и упрямо сосредоточенной, Рин окунулся в темноту третей ступени. Он слышал, не так как прежде - вязким гулом, шаги Анны, чувствовал ее прикосновения, холодные и остро болезненные, как будто она касалась напрямую обнаженных нервов. Боль расширялась, накрывала пологом, отгораживала от мира, и, тем не менее, не вызывала никаких эмоций. Она просто была рядом, словно старая, верная спутница, с присутствием которой Рин смирился с снисходительным равнодушием. Он двигался сквозь темноту. Не шел, а именно двигался, нес свое сознание в окружавшем его шепоте и далеком треске огня. "Мне нужен Ки'пилот" - это единственное, что он мог разобрать среди переплетения далеких, невнятных голосов. "Мне нужен..." - снова нашептывал кто-то знакомый, и звуки рассыпались вместе с непроглядной тьмой, оседали на панели управления вспыхивающими огнями.

- Кажется, в нас стреляют, - нервно, но, тем не менее, очень осторожно заметила Анна. Она боялась помешать процессу синхронизации, но Рин уже и сам ощущал, что к ним приближаются на точной копии захваченной ими транспортировочной платформы. Около полудюжины солдат теснились на небольшой площадке, но самоотверженно открыли огонь по кораблю. Анна наблюдала это на экране, транслирующем изображение, Рин же чувствовал дробный стук по коже. Даже пара десятков хаотичных пистолетных выстрелов вряд ли были способны серьезно навредить кораблю, но первое, что Рин сделал, это поднял щиты, не дожидаясь, когда вторая волна перехвата явиться с более тяжелым вооружением. Kaze Nemuru поднялась в воздух, развернулась и рывком в сторону, словно норовистая лошадь, снесла с пути разогнавшуюся платформу. Платформа, не выдержав удара кормой, треснула, проломилась пополам, и солдаты посыпались с нее крупными серыми горошинами. Некстати раздался громкий, надрывный скрежет - это створки ворот дрогнули и начали смыкаться. Дой добралась до аварийного управления.

- Анна, управление пушками! - рявкнул Рин. Даже его напрягало зрелище закрывающихся ворот. Девушка заметалась по рубке, но скоро сообразила и плюхнулась в кресло Хитклифа. Она замерла и, стараясь не смотреть в окно, выжидающе уставилась на Рина.

- Найди большую зеленую кнопку, - попросил он тише. Анна напряженно высматривала на обширных размеров панели искомую зеленую кнопку, коих, к несчастью, оказалось немало. Рин дрожащим от деланного оптимизма голосом продолжил инструктаж.

- Нажмешь на нее, когда я скажу.

Он мчался к воротам и те становились все ближе, а щель все уже. Пласт матового серого металла почти заслонил собой черный полог открытого космоса. Чувствуя в висках бешеный стук крови, Рин рванул вперед. Створки дрогнули, Дой тоже торопилась, и стремительно потянулись друг к другу. Воображение услужливо нарисовало Рину, как они застревают и многотонная пасть ворот без труда сминает и перекусывает их пополам. И все же они успели. Еще один рывок, и створки захлопнулись за ними, с показавшимся душераздирающим скрежетом ободрав хвостовые щиты. И, тем не менее, теперь они находились снаружи. Дело оставалось за малым - спасти оставшуюся часть команды и убраться подальше. Kaze Nemuru развернулась носом к захлопнувшимся воротам, Рин старательно прицелился, хотя концентрация на управлении орудиями отвлекала и отнимала достаточно много сил, и потребовал:

- Жми!

Он очень надеялся, что Анна все-таки нашла верную зеленую кнопку. Анна нашла и, хотя сила выстрела никоим образом не зависела от приложенных к нажатию усилий, со всем своим рвением ударила по кнопке кулаком. Kaze Nemuru плюнула комком искрящейся плазмы в верхний стык ворот, который, спустя пару секунд, медленно, но уверенно начал плавится. На всякий случай выстрелили еще дважды. Ворота заскрипели, подались было открыться, но сразу же захлопнулись, едва между ними появилась щель света, и заклинили. Понадеявшись, что этого хватит на достаточно продолжительное время, чтобы избежать погони, Рин развернулся и начал набирать высоту. Он держался исключительно вдоль корабля Дой, не выходя за границы его щита, сохраняющего герметичность в открытом космосе, и по полоскам окошек отсчитывал этажи.

- Что теперь? - Анна приподнялась было из кресла, но Рин ее осадил.

- Рано! Одиннадцать, двенадцать, тринадцать... Найди... четырнадцать, пятнадцать... шкалу мощности... семнадцать, восемнадцать, девятнадцать... и разогрева... двадцать два, двадцать три... ого!

Где то в районе предполагаемого двадцать четвертого этажа зияла дыра, радуя глаз рваными обугленными краями. Однако долго радоваться не пришлось, дыра мелькнула в обзорном окне и исчезла.

- Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать... о! - Рин притормозил и пристально воззрился на тридцать второй, как он надеялся, этаж. Снаружи пометок, которые облегчили бы ему жизнь, не имелось, оставалось надеяться только на собственную сообразительность и удачу. Рин внимательно оглядел ровный ряд окон, с сожалением не обнаружил между ними никакой разницы и развернулся к ним носом.

- Готова? - поинтересовался он у Анны, услышал в ответ маловразумительное мычание, но решил считать его согласием. - Стреляй!

Анна стукнула по кнопке и Kaze Nemuru, издав жалостливое булькающее ворчание, с усилием выплюнула скудный ком плазмы, едва оплавивший пару окон и одаривший обшивку скудной коррозией.

- Не та кнопка! - разозлился Рин, мысленно кляня как свою глупость, так и несообразительность Анны. Ему остро не хватало Хитклифа, но сейчас приходилось работать с тем, что есть. Анна, словно ожегшись, одернула руку и насупилась, виновато и вместе с тем укоризненно. Но смутить Рина сейчас было проблематично.

- Рядом со шкалой нагрева метка "автомат.". Нажми на нее и следи за шкалой, - спокойнее объяснил он. Вторая попытка удалась лучше, хотя и приступила к ней Анна с опаской. Иллюминаторы и обшивку прошил кучно ложащийся ряд выстрелов крупного калибра.

- Тумблер под зеленой кнопкой до упора! - инструктировал Рин. Где зеленая кнопка Анна уже знала, и тумблер нашла быстро. Она потянула его на себя и вздрогнула, глядя как взрывается обширный пласт уже изрешеченной обшивки. Дыра вышла немногим скромнее той, что они видели на двадцать четвертом этаже, но тоже вполне впечатляющей. В ее недрах проглядывали выкорчеванные с мясом провода, куски труб и высокопрочного пластика, а глубже виднелся темный, неосвещенный коридор, настораживающий пустотой.

- Неплохо, - одобрил Рин и, прежде чем Анна успела сообразить и помешать ему, пошел на таран. Раздался чудовищный звук и ощущения накаттили ему подстать. Под оглушительный скрежет металла Рину казалось, что с него заживо сдирают кожу. Анна вскочила с места, но от очередного рывка завалилась за кресло и добраться до Рина так и не смогла. Их трясло, снаружи что-то взорвалось, а потом все неожиданно замерло и затихло. Едва Рин пришел в себя и проморгался, он торопливо расстегнул крепления, отбросил в сторону датчики и аккуратно отсоединил от разьемы проводника. Из-за кресла Хитклифа поднялась всклокоченная белокурая голова.

- Ты... что творишь?... - Анна с трудом поднялась на ноги, но Рин уже мчался к двери.

- Запри вход и, если что, отстреливайся корабельными пушками! - на бегу сообщил он. Анна споткнулась на месте и бросилась за ним.

- Что это значит?! Ты куда?!

- Я за остальными, - Рин извлек из-за пояса пистолет, проверил обойму и с неестественно гипертрофированным оптимизмом улыбнулся девушке. - Если со мной что то случиться, включиться аварийный автопилот и тебя унесет... куда-нибудь подальше. На настройку конкретных координат, извини, времени не было. Оттуда уже отправишь сигнал бедствия, кто-нибудь подберет.

- Ты сбрендил! - возмутилась Анна, но кидаться под ноги и грудью вставать поперек шлюза не торопилась, понятливо кивнув. - Забарикадироваться и отстреливаться.

- Именно, - одобрил ее сообразительность Рин, к собственному удивлению чмокнул ее на прощание в щеку и помчался вперед, в загадочную темноту тридцать четвертого этажа. В безлюдном и безренмейном коридоре наблюдались явные следы сражений. Сражений недавних, как удовлетворенно заключил Рин, пощупав пару-другую встретившихся по пути трупов. Неизменные солдаты в серой форме, некоторые густо изрешеченные, некоторые добитые одним-двумя выстрелами, еще не успели не только окоченеть, но даже толком остыть, но что-то трудноуловимое все равно смущало Рина в этой иддиалистично мертвой картине. План его, как сам он неоднократно признавал, имел некоторые изъяны, и главный его изъян заключался в том, что, добравшись до тридцать четвертого этажа, Рин по прежнему не имел понятия, где искать свою команду. Этаж, объективно говоря, отличался обширной площадью, и бесцельная беготня по нему могла затянуться надолго. Рин озадачено почесал нос и негромко, на пробу, подал голос.

- Харан?

Коридор отвечал удручающим безмолвием.

Рин брел вперед в одиночестве. Кое-где попадались выбитые двери и пустые помещения, кое-где подпаленные стены, где-то на стенах, среди померкших ныне ветвистых ренмейских линиях виднелись выломанные куски и оголенные провода. Рину оставалось лишь удивляться, сколь масштабные боевые действия сумела развить деятельная троица, да иногда покрикивать в надежде, что кто-нибудь из них отзовется. Пока поиски оставались тщетны. Хорошо было уже то, что Рину не отзывался никто другой, неожиданный и неприятный. Когда коридор внезапно закончился и Рин с разгона выскочил в большой овальный зал, он на мгновения ослеп от ударившего в глаза света. Он инстинктивно прижался спиной к стене, прикрыл глаза ладонью и замер. Где-то невдалеке раздались голоса, но было их, насколько Рин мог судить, куда больше трех. Он обвел слезящимися глазами зал, уловил расплывающиеся силуэты маловразумительных развалин и, метнувшись, притаился за одной из зловеще нависающих конструкций. Голоса не приближались. Они словно бы остановились, невнятно, но оживленно поспорили, и стали глуше, с каждой секундой отдаляясь все дальше. Рин перевел дух, выпрямился, очень аккуратно обошел развалины справа, осторожно касаясь кончиками пальцев металлических обломков, и выглянул из-за выступающей их части. Когда он сделал шаг, чья-то рука схватила его за плечо, одернула назад, а затем огромная ладонь умело заткнула рот, перекрыв заодно нос до самых глаз. Рин энергично, но безрезультатно забился, раненая рука слетела с перевязи и мгновенно онемела от пронзившей ее боли.

- Спокойно пилот, не голоси, - услышал над ухом знакомый тихий бас. Убедившись, что Рин затих и не предпринимает дальнейших попыток сопротивления, Хитклиф выпустил его из захвата, и деликатно, едва не выбив ему легкие, похлопал по спине, когда он попытался откашляться.

- Как ты тут?... - прохрипел Рин. Выглядел Хитклиф потрепанным и очень усталым.

- Это ты тут как? - ответил вопросом на вопрос коммандер.

- Я за вами... - неловко признался Рин. Под безжалостным прицелом голубых глаз и нависающей, массивной авторитетностью Хитклифа, все его благие намерения начали казаться не такими уж убедительными.

- Лиам так и предположил, что ты приказ не расслышал, - припечатал Хит, и Рину стало немножко стыдно.

- А Харан что сказал? - тем не менее, уточнил он.

- Идем, раз уж вернулся, - Хит помрачнел, развернулся и решительно зашагал в одном ему ведомом направлении.

- Харан... он... того? - мгновенно охрипнув, рискнул спросить Рин. Массивное плечо дернулось.

- Да нет. Пока. Плохо ему. Не надо было ему с клинками дело иметь, пока от корабля не отошел, а оно вон как обернулось. Уже в себя не приходит, но дышит пока вроде. С ним Лиам сейчас. Мы в подсобке с консервами затаились, пока нас на тридцать пятом ищут. А тут Лиам по этой своей хитрой технике слышит, по нашему этажу кто-то носится, да подозрительно знакомым голосом капитана зовет. Повезло тебе, что Лиам тебя раньше солдат нашел, тут еще шаряться некоторые, так что не забалуешь.

Хитклиф завернул за очередной поворот и, остановившись, принялся с натугой ворочать здоровую, с него ростом, пластину, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся обломком стола. Сдвинув ее, он обернулся к Рину.

- Не следовало тебе так делать, но я рад, что ты вернулся, - глухо и очень серьезно поблагодарил он, но радости от похвалы Рин не испытал. - Анна как? - бас Хитклифа сделался мягче, наполнился тревогой и теплом.

- Она на корабле. С ней все в порядке. Даже не ранена, - заверил его Рин. Хит кивнул и сбитыми костяшками постучал в дверь, очертания которой едва заметно проглядывали на фоне стены. Он стукнул дважды, затем подождал, еще раз, и еще раз. За дверью что-то заскрежетало, это Лиам отодвигал баррикаду, и дверь распахнулась. Выглядел Лиам немногим лучше Хитклифа. Его голову обматывал грязный самодельный бинт, под глазом сочной синевой наливался фингал, да и сам он казался всклокоченным и нервным.

За его спиной, на груде консервов, темнел человеческий силуэт. С некоторым замешательством Рин опознал в нем капитана и, наконец, понял, что его так смущало все это время в коридоре - на всех телах, что попадались ему по пути, не было ни одной колото-режущей раны. По всей видимости, в недееспособном состоянии капитан находился уже достаточно давно.

- Уходим, - буркнул Рин. - Корабль недалеко, но сваливать надо быстро, пока Дой не разблокировала ангар.

Лиам кивнул, молча посторонился, пропуская Хитклифа.

- Где ты его пришвартовал? - глухо спросил он. Хит повозился недолго и скоро вернулся с переброшенным через плечо капитанским телом. В его свободной руке позвякивали грубо замотанные в рваный китель клинки.

- Ну как пришвартовал... - замялся Рин. - Я протаранил ваш этаж.

- Психопат, - припечатал Лиам, но осуждения в его голосе не слышалось. В большом овальном зале Рин замешкался, не сразу припомнив, куда именно им теперь сворачивать, но тут уже сориентировался Хитклиф. Он махнул рукой и уверенно свернул в один из коридоров, откуда, по его наблюдениям, в свое время явился Рин. Рин заторопился за ним дисциплинированной рысцой, какой обычно производят стратегические отступления, но поминутно невольно морщился. Все его тело неприятно ныло, суставы рук и ног выкручивало, рана болью отдавалась в плечо. Рин с трудом отделял собственные ощущения от принадлежащих Kaze Nemuru, но отчетливо осознавал, что происходит что-то неладное. Он убедился в этом, когда впереди они услышали шум и стрельбу. Вопреки ужасным предположениям, они не обнаружили взорванную Kaze Nemuru и бездыханное тело Анны на ее обломках, но десяток солдат успешно рассредоточились, окружив вяло огрызающийся корабль, и с методичным упорством обстреливали его, постепенно сбивая щит. Еще двое в сером уже добрались до трапа и вскрывали вход лазерными резаками. Появление диверсантов во вражеском тылу пришлось Анне как нельзя более кстати. Хитклиф аккуратно снял капитана с плеча, пристроил его у стенки и первыми же выстрелами снял двух, ближайших к ним солдат. Они рухнули на пол, не успев даже обернуться и понять, что происходит. Еще одного обезвредил Лиам, прежде чем остальные сориентировались, обернулись и открыли огонь в их направлении. Они вжались в стенку, не рискуя высовываться из-за угла до тех пор, пока стрельба не затихнет. "Я пойду вперед, - жестами сообщил Хитклиф. - Вы прикроете". Рин с Лиамом закивали, хотя некоторые сомнения в такого рода стратегии оставались у обоих, Хитклиф глазами проследил длинные тени солдат на полу и приготовился. Дробный звук приближающихся шагов замолк, и в тоже мгновение Рина от неожиданности едва не вывернуло наизнанку. Kaze Nemuru возмущенно загудела и выплюнула сгусток плазмы. Вопль попавших под выстрел солдат почти сразу заглох в надрывном предсмертном бульканье и шипении разъедаемой плоти. Хитклиф едва успел отскочить назад, когда несколько несколько комков осело в полуметре от него и мгновенно оплавило покрытие пола.

- Быстро учится, - одобрил Лиам и изобразил приглашающий жест, мол только после вас. Хит перешагнул пятна на полу, даже не глянул на мерцающую голубоватую лужу, живописно расцвеченную подтеками красного и белого, и пристрелил еще двух, временно дезориентированных, противников. Когда все было кончено, он дотошно поставил пистолеты на предохранители, засунул их за пояс брюк и также бережно поднял Харана обратно на плечо. Анна встречала их с распростертыми объятиями, но изрядно сбледнула с лица, заметив бесчувственное тело капитана. Возле мед отсека Анна с Хиткливом отстали, и подключатся к синхронизации помогал Лиам. Крепления на запястьях он затянул так туго, что, казалось, перекрыл кровоток. Взлетать пришлось в экстремальных условиях, пятясь задом и с душераздирающим скрежетом обдирая обшивку корабля. Сорванные щиты сбоили и отказывались восстанавливаться.

- Будет неприятно, если ты угробишь нас именно сейчас, - заметил Лиам, не отрывая взгляда от обзорного окна, за которым обнадеживающе открывались далекие звезды.

- О да... - отозвался Рин с придыханием. Лиам нервно хихикнул и побелевшими пальцами вцепился в спинку кресла. Рин ощущал кажущееся хаотичным метание множества кораблей, довлеющую мощь флагмана, и задерживаться здесь ему хотелось меньше всего. Развернувшись и преодолев границу щита корабля Дой, Kaze Nemuru на мгновение замерла, а затем, оставив на хвосте уже мчащиеся на перехват истребители, ушла в прыжок.

Глава 14

Подперев подбородок ладонью, Рин сидел на низком пуфике и смотрел, почти не моргая, на спокойное лицо человека в подсвеченной бледно-зеленым прозрачной медицинской капсуле. Рин сидел так уже довольно давно, прерываясь разве что на сон, прыжки и прохождение червоточин. Даже ел он в мед отсеке. Впрочем, они все сейчас ели, спали и встречались исключительно в медотсеке. Объективно - в этом имелся определенный резон, ведь все они в той или иной степени пострадали и периодически нуждались в медицинском наблюдении. Но Рин подозревал, что после плена и при столь удручающей недееспособности их капитана, корабль всем им казался слишком пустым и тихим, а потому и влекло их всех в единственное место, где могла найтись хоть какая-то компания. Анна ни с кем не спорила и никого не выгоняла. Анна все понимала. Сейчас уставшая девушка, укрывшись пледом, спала на узком белом диванчике. Хитклиф и Лиам возились где-то на корабле, Рин не интересовался, где именно. В какой бы части Kaze Nemuru они не находились, везде, так или иначе, требовался какой то ремонт. Корабль потрепало не меньше его экипажа, и Рин ощущал его боль, словно свою собственную. Корабль дрейфовал в открытом космосе туманности Адель, позволив себе передышку, пока команда пыталась залатать особенно очевидные повреждения и понять, насколько все плохо. Свое время Рин тратил на то, что бы сидеть на пуфике возле бесчувственного капитанского тела и наблюдать, как нервно движутся под веками глазные яблоки, дрожат густые темные ресницы, вздымается укрытая хлопковой больничной рубахой грудь. Стоило дотронуться пальцами до стекла капсулы, как на ее поверхности под рукой тут же всплывали показатели самочувствия пациента. Показатели Харана на данный момент не внушали оптимизма, но Анна заверяла, что капитан стабилен, а это уже неплохо. Но Рин сидел рядом, без всякой на то практической необходимости. Чуткие датчики капсулы куда лучше него фиксировали малейшие изменения состояния пациента и регулярно рассылали информацию команде. Рин же сидел и думал о том, что будет делать, если Харан умрет, и никак не мог себе это представить. До сих пор, даже в тот жуткий момент драки с Эатом, он не осознавал достаточно четко, что капитан рит Ороста-Сунрайя на самом деле смертен. Он, пусть зеленоватый, полудохлый и с впалыми щеками, тем не менее, казался Рину упрямо незыблемым и неотвратимым, как ниспосланная Древними персональная небесная кара. Рин прикрыл глаза и ткнулся лбом в стекло, слыша тихое журчание тут же всплывших окон показателей. Смотреть на них он не хотел. Ни на них, ни на заострившееся серое лицо с трехдневной щетиной и длинным, пересекающим щеку шрамом.

- Как ты тут? Печеньку хочешь? - раздался за спиной голос Хитклифа. Рин не слышал, как он подошел, но Хит вообще передвигался удивительно бесшумно.

- Как я? Или как он? - Рин открыл глаза, и послушно принял видавший виды, каменно твердый, крекер. Хитклиф подтащил поближе еще один пуфик и сел рядом.

- Он, видать, без изменений. Случись что, мы бы уже знали и либо от радости прыгали, либо от горя рыдали. А вот на тебя Анна примочек всяких не навешала, потому и спрашиваю.

Рин неопределенно пожал плечами, с большим сомнением покосился на печеньку, кажется даже подозрительно побелевшую по краешку, но, чтобы не обижать Хитклифа, прибрал ее в карман в качестве сувенира.

- Я нормально. Но спасибо за заботу.

На этом внимание к его персоне исчерпало себя, и, не успел Рин в достаточной мере проникнуться благодарностью, а голубые глаза Хитклифа уже смотрели ласково и печально на задремавшую на диване девушку.

- Умаялась, бедная.

- Ей тяжело пришлось, - согласился Рин, инстинктивно понизив голос, хотя до сих пор их разговор Анне спать нисколько не мешал. - Но она молодец. Ты бы видел, как она Эата лихо отделала.

Хитклиф мягко, мечтательно улыбнулся.

- Она чудесная. Нехорошо, конечно, говорить так после всего, что ей пережить пришлось, да и мало ли, что еще придется, но я рад, что она с нами. Мы когда с Хараном собирались, я уже думал было, что мы вдвоем полетим. А потом он ее приводит. Она поднималась по трапу, как дивное видение, как юная Стина Милосердная, а я глаз отвести от нее не мог...

Рин вспомнил, как она выдирала проводник Эата, как угрожала Эрланду и вкалывала снотворное ассистенту, и у него складывалось свое мнение относительно ее трепетной девичьей натуры. Лично Рину Анна, при всем его теплом к ней отношении, никаких юных Стин не напоминала, но из чувства солидарности он согласно покивал.

- Спасибо, что позаботился о ней ее, - проникновенно произнес Хит.

- Не за что, - неловко пробормотал Рин, чувствуя себя не в своей тарелке.

- И спасибо, что сам вернулся.

Хитклиф приложил ладонь к стеклу капсулы, но, судя по его безмятежному лицу, мгновенно всплывшие зловещие показатели его не тревожили.

- Но, на будущее, ты так больше не делай.

- Не возвращаться? - изумился Рин и уставился на Хитклифа широко распахнутыми, ошеломленными глазами.

- Приказы не нарушай. Они ж не просто так даются, - терпеливо, как маленькому ребенку, объяснил Хитклиф. - А ну как что не так пошло бы? Везучий ты, Рин, с этим не поспоришь, но удача девка ветреная, на ней каждый раз не выедешь. Но ты все равно молодец, - Хит дружески потрепал его по плечу. - Хотя вот очнется капитан, он еще может пожурить. Ты тогда не дрейфь, это он так, для проформы.

- Думаешь он очнется? - с надеждой, самим собой не осознаваемой, спросил Рин. Сейчас его не пугали грозящие в потенциальном будущем упреки.

- А то как же, - Хитклиф казался удивленным абсолютно искренне. - Если сразу не помер, то теперь точно оклемается. Вот помню когда воевали мы на Хунахпу, захватила там одна шайка бронтозябью ферму, - Хитклиф доверительно склонился к Рину и тот доверчиво пододвинулся поближе и прислушался. - А там, как назло, семья фермера. Сам фермер, жена его, теща и отпрысков штук семь, мал мала меньше! Из того района давно все разбежались, а этот остался, да еще и с детьми, родную землю и бронтозябр, вишь ты, бросать не захотел. Ну и, естественно, взяли их в заложники. Бандитов было десятка три, а у нас ополченцев дюжина да один легионер в Харановом, значит, лице, и позиция как на ладони. Зашли мы тогда с двух сторон, ворвались в дом, Харан с клинками своими вывод заложников прикрывал... - Хиклиф на этом месте замялся и заметно растерял энтузиазм.

- Ну и? - поторопил его Рин, игнорируя явное нежелание продолжать рассказ.

- Ну и насадили его тогда на вилы двое ублюдков... - скомкано закончил Хит, но тут же опомнился и преувеличенно бодро заверил, смутившись изумленно вытянувшемуся лицо Рина. - Но это я к чему? Это я к тому, что он тогда уже через неделю живее всех живых бегал и штурмом очередную высоту брал!

- Прям через неделю?

- Ну, может чуть больше. И сейчас оклемается, не сомневайся!

Рин скептически покосился на почивающего под стеклом, аки спящая красавица, героя войны на Хунахпу. История, при всей ее красочности, не казалась ему достаточно убедительной. В повисшей глубокомысленной тишине порог медотсека переступил Лиам. На руках его с закатанной по локоть рубашкой, виднелись следы смазки и гари. Мазок сомнительной субстанции красовался на его щеке, аккурат под отдающим зеленью фингалом.

- Не сомневался, что все тут, - устало хмыкнул он, обошел капсулу с Хараном и по хозяйски начал рыться в шкафчиках Анны, одну за другой открывая и закрывая дверцы, пока не нашел стопку одноразовых полотенец.

- В общем, что можно сказать, - сообщил он, вытирая руки. - Беглый осмотр показал, что в ближайшее время развалиться прям в открытом космосе нам не грозит. Это хорошая новость, - Лиам выкинул грязное полотенце в утилизатор, обернулся к Хитклифу с Рином и облокотился на капсулу, сцепив руки в замок. Высокопрочное стекло при необходимости могло выдержать тяжесть пары тройки Хитклифов и против панибратской фамильярности одного Лиама ничего не имело.

- Ну а теперь о плохих. Из самого угнетающего - у нас не работает связь, сбоят датчики сканера и барахлит левый маневровый двигатель. Кроме того, отключена подача воды в каютах хвостовой части. И это только на мой быстрый дилетантский взгляд. О внешних повреждениях я пока судить не могу.

Хитклиф задумчиво почесал нос и вздохнул.

- Нам бы в порт, подлататься нормально.

- С этим у нас тоже могут возникнуть сложности, - пессимистично заметил Лиам. - Военных портов поблизости нет, а даже если бы и были, вряд ли адмирал, которому сразу же доложат о нашем триумфальном прибытии, сильно нам обрадуется.

- А лорд Океан? - подал голос Рин. Лиам досадливо поморщился и вместо него ответил Хитклиф.

- У нас нет с ним связи. В военном порту сперва будут отчитываться перед адмиралом, и к тому времени, как лорд все узнает, нас уже вполне могут конвоировать на полпути к Соль-Эртели. Не люблю я вражду между ведомствами, но что поделать.

- А частные порты? - не отчаивался Рин. - Они же сами себе хозяева.

- Это да, - согласился Хитклиф. - До тех пор, пока им платят. А доступ к финансам есть только у Харана, который нынче малость недееспособен. Адмирал, как ты понимаешь, нас с нашими счетами пошлет в места не столь отдаленные.

- Иными словами, - подытожил Лиам, - мы застряли без средств, с поврежденным кораблем, недееспособным капитаном, ренмеями за спиной и древние знают чем впереди. Люблю, когда у Харана все продумано.

Последняя фраза прозвучала столь цинично и ядовито, что Рин удивленно вскинул глаза, а покладистый обычно Хитклиф нахмурился.

- Лиам, - предупреждающе произнес он. Техник преувеличено невозмутимо приподнял брови и оскалился.

- Что? Скажи, что я не прав. Харан любит планы в стиле "слабоумие и отвага".

- Лиам, хватит. Я понимаю, что ты устал и раздражен. Мы все сейчас не в лучшем виде. Но ты знал, на что шел, - Хитклиф поднялся с пуфика и его внушительных размеров тень грозно нависла над Лиамом, краешком накрыв и Рина. - Хотя на месте Харана я еще в самом начале бы десять раз подумал перед тем, как брать тебя на корабль.

Лиам не смутился и не устрашился, только прищурился как то очень нехорошо.

- Давай, сделай это, назови меня ренегатом, попинай ногами. Тебе ведь так хочется, - ядовито прошипел он. Хитклиф молчал и Рин, чувствуя себя очень неловко, как бывает, когда становишься свидетелем чужого семейного скандала, решился подать голос.

- Я очень извиняюсь, но можно я спрошу, что тут происходит?

Хитклиф демонстративно отсутствующим взглядом уставился на угол шкафчика поверх головы Лиама.

- Коммандер Грэм намекает, что мне нельзя верить, - процедил Лиам. - После инцидента с крушением "Шудаяга" я имел наглость подать рапорт, в котором вместо того, что бы выгораживать Харана, написал все, что знал и считал нужным. Он тогда изрядно огреб, и все они, Харан, Хитклиф, Ранненкампф, безумная харанова сестрица, не могут мне этого простить.

- Ты сказал, что он опасен! - гаркнул Хитклиф. На диване невнятно завозилась Анна.

- Я сказал, что он опасен для себя и тех, кого ведет за собой! - не остался в долгу Лиам. - Оглянись! Мы едва не погибли на корабле Ки'Дой и выжили скорее вопреки планам Харана!

- Подождите ка, - лично Рин никуда оглядываться не желал, а желал конкретики, и бесстрашно вклинился в спор. - Как же ты тогда на Kaze Nemuru оказался?

- Харан не перестал быть мне другом, - ответил Лиам, не забыв одарить Хитклифа испепеляющим взглядом. - Мне могут не нравиться его методы, но я верю в его цели. Я никогда не оспаривал его приказы и не нарушал дисциплину, но и от собственного мнения отказываться не собираюсь. В отличие от некоторых. Мы все делаем то, считаем правильным.

- Разговор на эту тему окончен. Сейчас это не имеет значения, - взяв себя в руки, мрачно отрезал Хитклиф. - Пока Харан в таком состоянии, капитан корабля - я. Поэтому мы долетаем до ближайшего частного порта, я выгребаю со своего личного счета все, что есть, и чинимся насколько хватит. Всем все понятно?

- В общем то да... но я бы предложил лететь не куда-нибудь, а до Терминаша, - неуверенно внес свою лепту в план Рин. Две пары глаз, безрадостных и усталых, воззрились на него с трогательным единодушным скептицизмом.

- Почему именно Терминаш? Лететь до него не близко, - засомневался Лиам.

- Во-первых, - преувеличенно бодро заявил Рин, - там достаточно оборудования для ремонта. Там ведь одни заводы на планете, постоянно, что-то ломается и что-то приходится ликвидировать. На коммерческий поток это не поставлено, чужие корабли появляются там редко, да и то по большой нужде, поэтому обойдется дешевле, не по прайсу, а как потерпевшим бедствие.

- Но причина не только в этом, ведь так? - проницательно уточнил Лиам.

- На корабле Дой мне попалась в руки база данных доктора Эрланда. Копировать было некуда, и я отправил ее на почтовое отделение Терминаша на имя Люси.

- Потрясающе. И ты все это время молчал, - фыркнул Лиам глаза и Рин пожал плечами, мол недосуг как-то было. Хитклиф нахмурился и кивнул.

- Это важно. Значит, решено - летим на Терминаш.

Большой клетчатый за их спинами пришел в движение, Анна села на диванчике, опустила ноги на пол и сонно потерла глаза.

- Все хорошо, мальчики? - спросила она и зевнула. - Мне показалось что-то...

Грозный, бесстрашный Хитклиф ласково и смущенно улыбнулся девушке.

- Все нормально, не беспокойся. Можешь еще поспать... ты извини, что шумели..

Лиам страдальчески закатил глаза.

Путь до Терминаша должен был занять около пяти дней. Могли бы уложиться и быстрее, но на очередном совещании приняли коллективное решение не перегружать сверх меры много натерпевшийся корабль, а потому летели с меланхоличной неторопливостью, словно и не скоростной фрегат-разведчик, а самый что ни на есть захудалый туристический лайнер. Однако никто не жаловался. Первые сутки после достопамятного разговора прошли в обстановке нервной и подозрительной, словно каждый из них троих (Анна пребывала в блаженном неведении и вообще была слишком занята пациентом, что бы обращать внимание на гнетущую психологическую атмосферу экипажа), подсознательно подозревал остальных в стремлении надавить, притеснить и всячески оттоптать любимые мозоли. Клубящиеся в воздухе персональные переживания могли завести немногочисленный экипаж Kaze Nemuru в весьма неблагоприятные дебри, если бы не вовремя опомнившийся Хитклиф. Решившись на несколько часов оставить капсулу с капитаном без присмотра, он согнал всех дееспособных в столовую налаживать взаимопонимание. По крайней мере, именно так понимал цель их собрания Рин. Почти сразу он оказался каким-то неведомым образом оттеснен Анной на соседний к Лиаму стул, а ее многозначительные, но совершенно непонятные улыбки только добавляли дополнительной неловкости. Что подразумевала Анна своими мимическими потугами оставалось загадкой и для Рин, и, тем более, для недоумевающего Лиама. Первые минут тридцать налаживание взаимопонимания продвигалось откровенно плохо. Угнетающее молчание начинало приобретать опасную тяжеловесность, когда Хитклиф, с глубоким страдальческим вздохом, извлек из заначки бутылку редкого хунахпунского виски. Сперва этот ход показался не слишком удачным, и тут же между ио капитана и техником разгорелся нешуточный спор относительно того, стоит ли наливать пилоту и если стоит, то сколько. Попавшему между двух огней Рину невыносимо хотелось то ли провалиться сквозь пол самому, то ли повыкидывать в иллюминатор разбушевавшихся соратников. Конфликт предотвратила Анна, заявив, что виски это, без сомнения, хорошо, но спаивать им Ки'пилота - плохо. Но, поскольку оставлять его трезвым в одиночестве ей не позволяла совесть, она выразила готовность самолично отмерить условно безопасную дозу, после распития самолично затолкать Рина в интоксикационный бокс, а затем обратно накачать препаратами синхронизации, который этот самый бокс самым радикальным образом выведет из организма вместе с алкоголем. Если, конечно, сам Рин готов на это пойти и если Хитклиф с Лиамом не боятся врезаться в астероид. Рин был готов. Более того, после пережитых событий он ощущал в этом острую необходимость. Хитклиф с Лиамом с вновь зародившимся единодушием внимательно изучили карту сектора, никаких, даже самых мелких и замызганных астероидов, не обнаружили, и тоже дали добро. Корабль, впрочем, на всякий случай остановили, припарковавшись на орбите небольшой пустынной планеты на самом краю системы. Удалившаяся в мед отсек за дозатором Анна вернулась с коробкой в руках и пакостно хихикая. "Война Древних" - значилось на крышке. Интерактивная настольная карточная игра с голографической проекцией и элементами стратегии. При ближайшем рассмотрении она изрядно проигрывала в техническом исполнении новым навороченным продуктам, но всем показалась замечательной идеей, хотя играть в нее никто, включая Анну, не умел. На правах владельца игры, Анна сама выбрала себе компаньона и ушла в команду к Хитклифу, вызвав на его щеках нездоровый румянец. Невольно сложившийся дуэт Рин-Лиам сперва долго переругивался, будучи не в состоянии определиться, стоит им играть за Великую Древнюю Империю Эррдегарх или за Незыблемое Сообщество Ренмей. В связи с сложившейся политической ситуацией Лиам считал очень непатриотичным играть за ренмеев, но галантность требовала уступить Великую Древнюю Империю Анне, уж больно алчно поглядывающей на карту генерала Аркелла Могучего в колоде Эррдегарх. Рин предпочитал колоду ренмеев, тем более в ней имелисьтакие занимательные карты, как Первый Консул, Огромный Космический Монстр и Предатель Эйлерт, блондинистой шевелюрой и красными глазами приятно напоминающий Рину Ки. Анна в спор не вмешивалась, только нежно поглаживала пальцами карту генерала, а Хитклиф, сидящий рядом с ней, нежно поглядывал на саму девушку. Словом, играли Рин с Лиамом за Незыблемое Сообщество и уже к началу второго бокала деятельный союз Анны и Хитклифа отбил у них треть колоний и открыл фронт у скопления Заячьи Ушки. После третей рюмки Незыблемому Сообществу удалось поднатужиться, взорвать три наблюдательных базы Древней Империи и даже захватить вражеского пропагандиста Кьелла Сладкоголосого. Рин с Лиамом как раз собирались было приступить к суровым и беспощадным пыткам, но тут Хитклиф пошел ва-банк и они потеряли еще две системы. С четвертым бокалом Лиам начал вскакивать со стула и после каждого удачного хода противников обзывать Хитклифа поганым штрейкбрехером. После каждого такого инцидента он трогательно извинялся перед Анной и почему то поминал профессора Ранненкамфа. Хитклиф на инсинуации Лиама внимания не обращал, только посмеивался в бороду и под восторженное попискивание Анны методично уничтожал захватнический флот Незыблемого сообщества. Фривольное подмигивание освещения заметили только когда Хитклифу потребовалось отлучиться по нужде и обнаружилось, что дверь столовой заблокирована. Все обвинения в причастности к сему вопиющему факту Рин с негодованием отверг, аргументируя тем, что Kaze Nemuru дама приличная и с характером, а потому своеволие пьяных оболтусов, не имеющих к ней никакого почтения, терпеть не будет. Рина неожиданно поддержала Анна, или, что более вероятно, в ней взыграла своего рода женская солидарность, и некоторое время было потрачено на то, что бы сочинить поэтическую оду, всячески восхваляющую многочисленные достоинства Kaze Nemuru и призванную ее задобрить. Корявые строчки на бумажном полотенце немного расплывались перед глазами, кое-где выходили за край и продолжались на столе, в левом углу текст потерял читабельность из-за неловко пролитого виски, но всем четверым авторам результат казался поистине гениальным. Достоверно неизвестно, прониклась ли Kaze Nemuru излиянием чувств, или испугалась, что они продолжат в том же духе, но в какой-то момент дверь оказалась открыта совершенно мистическим образом. Хитклиф ломанулся в нее с рвением вырвавшегося из медвежьей пещеры неудачливого охотника. Вернулся он спустя некоторое время еще с одной бутылкой в руках. Вернулся весьма кстати, потому как в его отсутствие первую бутылку уже успели допить, а в само собой продолжившейся партии Войны Древних союзные войска Рина и Лиама терпели сокрушительное поражение от армии Анны. Лиам уже не стеснялся, обзывал штрейкбрехером Анну и Рин, хотя не имел ни малейшего понятия, что это означает, уныло поддакивал, один за одним теряя разведывательные зонды в скоплении Зайчьи Ушки. Заливая новой порцией виски душевные раны, Лиам бормотал, что больше никогда в жизни не сядет с ней за один стол, а Анна лучилась жизнерадостностью и требовала медаль "Великий Штрейкбрехер Всея Галактики". Философские рассуждения о коварстве женщин сами собой перетекли в предложение Лиама научить Рина песне "на мою девушку упал космодесантник". Песня повествовала о простом соль-эртельском аристократе, который влюбился в прекрасную незнакомку и, против воли родителей привел ее в дом, но в одну ужасную ночь возлюбленная превратилась в чудовище, разгромила дом, сожрала всех слуг, хахаля, отца хахаля, с особой жестокостью обгладала свою неудавшуюся свекровь, потому как оказалась девица злонамеренным ренмейским шпионом, и только объединенные силы героического императорского флота смогли призвать ее к ответу и представить на суд Императора. Песня отличалась заунывным мотивом, который для аккомпанемента взялся выстукивать ложкой по кастрюле Хитклиф, и очень понравилась Анне. Она так расчувствовалась, что даже всплакнула. Мягкосердечный Хитклиф утешал ее, как мог, трогательно промакивал ее слезки бумажным полотенцем с поэтическим опусом, Лиам ласково поглаживал ее по руке, а Рин, пытаясь совладать с не к месту назойливым иканием, уверял, что свекровь наверняка не прям обглодали, а просто слегка понадкусывали, а потому беспокоиться не о чем. Но Анна никак не успокаивалась и вскоре даже Лиам начал трагично всхлипывать и громогласно сморкаться в неизменный многофункциональный опус. У Рина тоже подозрительно пощипывало в глазах. С каждой секундой неразделенная любовь соль-эртельского аристократа казалась все трагичнее. Хитклиф поочередно стискивал их в объятиях до треска костей и рассказывал, какие они все хорошие и что никогда в жизни ему не попадался никто лучше, кроме, разве что капитана рит Ороста-Сунрайя. Воспоминание о Харане пришлось весьма кстати, добавило остроты в переживания и стало толчком для решения пойти и навестить его. Идея показалась удачной и правильной всем, без исключения, но по пути возникло непредвиденное препятствие в виде стола, преодолеть которое ни у кого не хватило сил, зато хватило заползти под него, да так и уснуть в обнимку, делясь теплом и душевными метаниями.

Утра в космосе не предусматривалось, но проснулся Рин некоторое время спустя, о точном промежутке которого не мог и догадываться. Не без труда выбравшись из под прижимающей его к полу и не дающей дышать руке Хитклифа, Рин поднял голову и врезался затылком в столешницу. Звук получился громкий и унизительно гулкий, но сладко посапывающих в объятиях друг друга Хита и Лиама он нисколько не потревожил. Попытавшись выбраться из-под стола, Рин наткнулся на ноги в строгих светлых брюках. Длинные, стройные, они уходили куда-то вверх, терялись за границей столешницы, и Рину не сразу удалось их идентифицировать, отчего он почувствовал нервный приступ паники. На всякий случай он осторожно тронул их за щиколотку и шарахнулся назад, когда они согнулись в коленях. Но нападать ноги не спешили, напротив, спустя пару секунд показалась их обладательница - Анна собственной персоной.

- Мнда, - понимающе произнесла она, заглядывая под стол, и голос ее показался Рину ужасно громким и ужасно противным. - Видать плохо тебе.

Рину и в самом деле было очень плохо. Все тело ломило, в венах, казалось, текла не кровь а раскаленный метал, который все норовил выплеснуться через уши и нос.

- В интоксикатор тебе надо, - сообщила Анна. Рин был согласен в интоксикатор, да и вообще куда угодно, хоть на тот свет, если только тот свет придет к нему сам и не придется шевелиться. Но Анна оказалась безжалостна. Она вытащила его едва ли не за шкирку, доволокла до медотсека и затолкала в интоксикационный бокс, отчего Рин почувствовал себя научным экспериментом на столе у Эрланда. Рин остался наедине со своими мучениями минут на двадцать, но, по истечению этого времени, он сделался чист, здоров, совершенно трезв, хоть и морально опустошен и несчастен. Отчего-то было очень, очень стыдно перед Kaze Nemuru. И еще немного перед лежащим в соседней капсуле капитаном. Рин уныло добрел до рубки, где его уже поджидала Анна, рассчитал путь до Терминаша и, мысленно повинившись перед Kaze Nemuru, забрался в экзоскелет пилотского кресла. Почти сразу появились и взялись помогать Хитклиф и Лиам. Хит выглядел бодрым и свежим, Лиам - откровенно похуже и поминутно морщился от яркого света и громких звуков. Однако от давешних разногласий не осталось и следа. ИО капитана и техник, хоть и перепирались время от времени, но в привычном, беззлобном тоне, призванном скорее засвидетельствовать внимание, чем серьезно отстоять свою точку зрения. Рин невольно улыбался, погружаясь в синхронизацию, а выныривая из тьмы шестой ступени первым, что он заметил, стал притаившийся на краю приборной панели помятый лист оды Kaze Nemuru.

Глава 15

Харан пришел в себя на третий день после того, как Kaze Nemuru вылетела на Терминаш. Пробуждение капитана вызвало изрядный ажиотаж в рядах экипажа. Сам Рин в тот момент, когда призывно запиликал браслет, выданый ему из корабельной заначки с укоризненным пожеланием обращаться поаккуратнее, сидел в рубке в капитанском кресле и с унылым видом штопал дырку на фоменых брюках. Он мог бы заниматься этим и в собственной каюте, но поддался на уговоры Лиама составить ему компанию, пока тот будет ползать под раскуроченой панелью управления в попытках востановить полноценную работоспособность радара и связи. К моменту, когда браслет подал голос, Лиама дважды ударило током и единственное, чего он добился, это того, что радар перестал работать окончательно, а словарный запас Рина значительно обогатился. Покинуть логово, в которое превратилось подпанельное пространство, Лиам оказался счастлив не только из-за большой любви к капитану. На пороге медотсека они практически столкнулись лбами с Хитклифом. Исполняющий обязанности капитана появился со стороны тренировочного зала в одних спортивных штанах и с боксерскими перчатками наперевес. Все они собрались над капсулой: полуголый Хит, ударенный током Лиам, Рин с брюками в руках и, конечно, Анна. Именно по ее довольному виду они с порога догадались, что пациент скорее жив, чем мертв, и облегченно перевели дыхание. Затаив дыхание, с трепетом они взирали, как тяжело дышит и пытается сквозь дрожащие ресницы осознать окружающий мир Харан.

- Все хорошо! Ты в мед отсеке, мы рядом и все хорошо! - заворковала Анна, оттеснив прорвавшегося в первый ряд Лиама. Достоверно неизвестно, возымело ли действие воркование, или просто у Харана оказались крепкие нервы, но паниковать и вырываться из замкнутого стеклянного пространства он не стал.

- Ага... - едва слышно, очень хрипло и глухо произнес он и, не успели его подчиненные проникнуться торжественностью момента, как Харан закрыл глаза и снова затих. По присутствующим прошла волна тревожного брожения, на корню подавленная медицинской компетенцией Анны.

- Он просто спит, - успокоила она, спокойно вглядываясь в таблицы показателей, перелистывая их и удовлетворенно кивая. - Ему нужно набраться сил. Пусть отдыхает.

Решительная и безжалостная, как бывало с ней в моменты, требующие ее медицинского вмешательства, она изгнала из мед отсека всех условно посторонних, разрешив впредь и до полного выздоровления капитана, появляться только поодиночке по очереди. График посещений был составлен самым демократичным образом, но на практике оказался совершенно бесполезен. Стоило Харану снова прийти в себя, осмыслить окружающий мир и совладать с собственным голосом, как он потребовал к себе Хитклифа и уединился с ним, выгнав даже Анну. Их совещание затянулось на несколько часов и закончилось только когда в медотсек ворвалась взбешенная девушка и потребовала хотя бы минимального наличия совести и соблюдения медицинских предписаний. Хитклиф поспешно ретировался, бросив Харана на растерзание. На корабле воцарились тишина и тревожное ожидание. Заразившись всеобщими нервическими подозрениями, уже и Рин не торопился попадаться на глаза капитану, хотя, бесспорно, был рад его выздоровлению. На их с Лиамом настойчивые распросы Хитклиф отвечал неопределенным пожатием плеч и туманными формулировками в духе: "капитан одобрил выбранный курс". И Рину, и Лиаму такие ответы казались вдвойне подозрительными . И если Лиаму опасаться было вроде нечего, то Рин вспомнил предупреждение относительно нарушенного приказа, и в ожидании неминуемого нагоняя время тянулось мучительно медленно. За время, пока на корабле сменился суточный цикл, Хитклиф удалялся к капитану еще дважды и к условному завтраку Харан явился уже собственной персоной. Шел он нетвердым, но решительным шагом, и упрямо не опирался на суетящуюся рядом Анну. Белая рубашка и наброшенный на плечи китель висели на нем, как на анатомическом пособии в лаборатории. Он сел во главе стола, сдержанно поблагодарил Анну, тут же заботливо пододвинувшую ему тарелку и подкладывающую наименее подгоревшие комки макарон. Явление его не прошло незамеченным. Вся команда, за исключением Анны, застыла, словно загипнотизированная ренмеем, и преданно уставилась на капитана в ожидании откровений и приговора. Харан сдавленно закашлялся.

- Доброе утро, - вдумчиво произнес он. - Приятного аппетита, - и с лицом совершенно безразличным и непричастным отправил в рот кусок насаженных на вилку трудноопознаваемых макарон. Лиам, как автор кулинарного шедевра, уставился на него с опаской и алчным исследовательским любопытством, но вкусовые качества потребленного продукта Харана не впечатлили. Затрак тянулся в обстановке похоронной тишины и каждый, не решаясь нарушить покой болезного капитана, ковырялся в собственной тарелке, силясь придать лицу выражение заинтересованности. Выходило неудачно, даже у Лиама бугристая подгоревшая субсанция не вызывала энтузиазма. Наконец, усилиями Харана, пытка главным блюдом была завершена. Тарелки со стола ринулся убирать Хитклиф, стоило ему заметить, что Анна подтягивает к себе грязную посуду. Харан снова кашлянул в кулак, прочищая горло, и поднял глаза.

- Благодарю, это было... - он замялся, не в силах подобрать подходящее определение, и Лиам заинтересованно оживился. После краткой борьбы честность победила вежливость. - Это была очень сытная еда.

Лиам смущенно почесал кончик носа, а Рин не сдержал смешка. Харан дождался, когда Хитклиф сядет обратно, вздохнул и потер пальцами глаза. Это послужило сигналом к началу серьезного разговора и вся команда, включая Анну, инстинктивно подобралась.

- Насколько мне известно, завтра мы прибываем на Терминаш, - негромко произнес Харан и посмотрел на Рина. Тот, не ожидав с места в карьер такого внимания к своей персоне, вздрогнул и кивнул.

- Ориентировочное время прибытия через девятнадцать часов.

- Хорошо, - вяло одобрил Харан. - Связь все еще не работает?

- Пока нет, но я на верном пути. Зато я починил радар, - похвастался Лиам. Харан поморщился, то ли от недостаточно удовлетворительных новостей, то ли от звонкого голоса техника.

- Хитклиф сказал, что вы нашли базу Эрланда. Удалось заглянуть в нее прежде, чем отправить?

Рин замялся, многочисленные профессионально-научные термины всплывали в памяти неохотно, но на помощь ему пришла Анна.

- Немного. Судя по всему, доктор занимался некими генетическими экспериментами, не только на людях, но и на других формах жизни галактики. Но не очень успешно. Они ждали Кайнена Ноктиса, это должно было что-то изменить.

- Хорошо, - снова пробормотал Харан, хотя лично Рин ничего хорошего в этом не видел, и снова глубоко задумался. Но не успело благоговейное молчание затянуться, превратившись в неловкое, как его самым беспардонным образом нарушил Лиам.

- Харан, это правда, что он твой брат?

Четыре пары глаз выжидающе воззрились на капитана.

- Да, - ответил он так тихо и так устало, что Рин скорее угадал движение губ, нежели расслышал. - У нас один отец.

- Ну отлично, - Лиам нахмурился и скрестил руки на груди. - Это поэтому у нас проблемы с адмиралом?

- Отчасти, - покладисто подтвердил Харан. - Адмирал считает это семейной грызней, тем более что в этом его убеждает мой отец.

- А сам то ты уверен, что это не так? - поинтересовался осмелевший Лиам и тут же осекся, когда Харан красноречиво приподнял бровь. - Ладно. Но почему ты не сказал нам? - Лиам обвел взглядом команду. - Или это только я не в курсе был?

Хитклиф печально качнул головой, Рин нервно забарабанил пальцами по столешнице.

- Что ты на меня то смотришь? Я тут вообще недавно, - раздраженно огрызнулся он. Лиам перевел подозрительный взгляд на Анну и девушка потупилась.

- Я знала, - виновато, как в страшнейшем из грехов, призналась она. - Я видела Канена еще в поместье. Это не было тайной, да и эллеса тепло к нему относилась...

Она замолкла, прерванная жестом Харана.

- Это не имело значения тогда и не имеет сейчас. Мы ловим не моего брата, а государственного преступника.

- Мы пошли за тобой не из чувства долга! Ты просил нас о помощи, и я думал мы в праве рассчитывать на честность! - возмутился Лиам, но Харан только прикрыл глаза и устало потер пальцами виски, морщась, словно громкие звуки вызывали у него головную боль.

- Лиам, - проникновенно произнес Харан и так устало вздохнул, что анна забеспокоилась о его самочувствии. - Ты знаешь, я ценю тебя как друга и как соратника, но, Древних ради, давай без подобного нытья? Не сказал, потому что это ничего не меняет, и забудем об этом. Сейчас у нас есть проблемы поважнее.

- Нет, постой ка! - попытался остановить Харана Лиам, когда он уже поднимался из-за стола, всем видом демонстрируя, что разговор окончен. Харан прикрыл глаза ладонью и качнул головой.

- Ориентировочно через девятнадцать часов мы прибываем на Терминаш. До этого времени я буду находиться у себя. В медотсеке. Если желаешь продолжить эту бессмысленную беседу - ты знаешь, где меня искать. Если нет - разбудите меня за два часа до прибытия.

Он покинул столовую невозмутимо, даже ни разу не пошатнулся, а Анна заторопилась за ним. Лиам смотрел в их спины зло и немного растеряно.

- Мнда. Вот и приплыли, - Хитклиф откинулся назад на спинку стула и сцепил руки на затылке. Облокотившись о стол, Рин оперся лбом на ладонь.

- Что-то мне подсказывает, что на этот раз редкий хунахпунский виски нас не спасет, неловко хмыкнул он.

- Да и не осталось его у меня, - с философским смирением поддержал его Хит. - Может, конечно, коньяк стоит поискать... сдается мне, где то был...

- Можете не стараться паясничать. У меня много дел перед прибытием, - огрызнулся Лиам и выскочил из столовой.

- Ты знаешь, - погрустневший Хитклиф обернулся к Рину. - Когда я жил на ферме на Хунахпу, у меня были, помимо родителей, пятеро братьев, три сестры, два дяди одна внучатая тетя. Иногда отношения на корабле до боли напоминают мне семейные будни. Разве что не хватает еженедельных походов на мессу Благодарности Древним и молитв перед едой.

Рин неопределенно пожал плечами. Семьи у него никогда не было, так что оставалось верить Хитклифу на слово.

- Когда Харан лежал в капсуле, он казался проще, ближе и доступнее. Наверное, потому что молчал, - Рин откинул голову назад и задумчиво воззрился на ничем не примечательный потолок. - Как ты думаешь, Лиам прав?

Хитклиф негромко, безрадостно рассмеялся.

- В чем-то, конечно, прав. Харану удобнее полагать, что мы идем за ним из долга. Это меньше обязывает и не требует благодарности. Он хороший парень, но с отношениями у него порой прям беда.

- Тогда хорошо, что мне он ничем не обязан. Я здесь потому, что мне обещали корабль, - Рин вяло хмыкнул и сделал ленивое движение рукой, мол, вот этот самый корабль во всей своей красе. Хит рассмеялся, да так подозрительно жизнерадостно, что Рин скосил на него глаза.

- Именно за него самого, ага, - Хитклиф встал, направился к двери и, проходя мимо Рина, возмутительно панибратским жестом растрепал белую шевелюру. Рин фыркнул, с гонором мотнул головой в ответ на малопонятные инсинуации, но достойный подходящий ответ не успел. Хитклиф покинул столовую, оставив его в одиночестве разглядывать потолок.

Харана подняли из капсулы аккурат за требуемые два часа, хотя уже при входе в систему Аайбол заподозрили неладное. Кое-как приведенный в чувство радар неуверенно намекал на скопление в секторе многочисленных и загадочных объектов. Возможно астероидов, а возможно не астероидов, а возможно даже древних космических монстров - определиться он никак не мог. В отсутствие работоспособной системы в качестве радара пытались использовать Рина, но тот только огрызался, даже не пытаясь объяснить, что чувствует себя не намного лучше. Ни Рину, ни Харану, ни остальной команде совершенно не нравилось лететь навстречу неизвестным космическим монстрам, но все деликатно молчали и не отступали, напряженно всматриваясь в идущую рябью проекцию радара и, с куда большей продуктивностью, в окно. При приближении к Терминашу стало, наконец, понятно, что "возможно не астероиды" - это десятка полтора истребителей с крупным фрегатом во главе. Сигнатура кораблей отдавалась в ушах Рина гулким барабанным боем, отличавшего, за несущественной разницей модификаций, подавляющую часть императорского военного флота.

- Лиам, что у нас со связью? - поинтересовался Харан самым непринужденным тоном и едва удержался за спинку насмерть привинченного к полу капитанского кресла. Kaze Nemuru резко скакнула вверх, в сторону и накренилась влево, когда высланный на разведку и опасно приблизившийся к ним истребитель, недолго думая, открыл по ним огонь.

- Да вы оху... должно быть шутите! - возмутился Харан. Хитклифу не меньше, а то и больше остальных не нравилось, когда по ним стреляют, но, в отличие от остальных у него имелся доступ к корабельному вооружению. Рин понял его гортанное рычание без слов, Kaze Nemuru заложила лихой вираж и развернулась правым бортом, тем, на котором меньше клинило оружие. Анна, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники давно облюбованного ей кресла, закусила губу и не моргая смотрела в обзорное окно широко раскрытыми глазами.

- Не стрелять! - гаркнул Харан. - Лиам?!

- Я пытаюсь! - огрызнулся техник. Он упал на колени перед приборной панелью, вручную отдирал боковой щиток, но, стоило его открыть, как из-за очередного виража внутренности панели повалились волной и заскакали по всей рубке. Тем временем к истребителю-разведчику присоединилось еще полдюжины таких же, как он. Под глубочайшее, но, увы, безмолвное негодование экипажа Kaze Nemuru они с отработанной на учениях деловитостью выстроились формацией "бешеный бурундук", и взяли противника в полукольцо. Удирать было унизительно, но приказ капитана не оспаривался, и Рин вилял, уворачивался со всей возможной изобретательностью. Пару раз в них все же попали, но спасло то, что в отличие от связи и радара, автоматическое восстановление щитов Лиам починил в первую очередь.

- Нужно ближе к флагману! С такого расстояния сигнал не пройдет! - из-под панели управления, запутанные в проводах, виднелись только ноги Лиама. Они неистово дрыгались, как будто Лиама там жрут, и вносили в напряженную атмосферу дополнительные нотки пикантного хаоса. Подтверждать инструкции Харану не потребовалось. Увернувшись от прошедшего по самому верху выстрела, Рин едва не задел крылом подвернувшийся по пути истребитель и рванул вперед, к Терминашу и зависшему на его орбите фрегату. При их приближении оставшиеся в стороне истребители засуетились, решив, должно быть, что противник психопат и идет на таран, и мужественно выстроились щитом, прикрывая собой флагман раза в три больше Kaze Nemuru и раз в шесть больше любого истребителя.

- Бригантина LКР021, - опознал его Хитклиф при ближайшем рассмотрении. На корпусе стандартной сине-белой расцветки красовался императорский знак - три белых острых треугольника остриями вниз, почти касающимися друг друга, и красный ромб поверх.

- Войска гражданской обороны внутреннего назначения! Полиция, чтоб их! Что они тут делают?!

- Стреляют в нас, очевидно, - гулко, словно из пещеры, пробормотал Лиам и разразился ликующим воплем. - Пошел сигнал!

Голографический транслятор связи надрывно заскрежетал и с почти физически ощутимым усилиям сплел над панелью угнетающий и совершенно неопознаваемый черный силуэт. Силуэт расплывался, терял очертания, кое-где пробивались белые и ярко красные просветы. Выбравшийся из-под панели Лиам узрел жутковатое зрелище, озадаченно почесал огрызком провода затылок и пожал плечами, мол извините, сделал, что мог.

- Код доступа - 17/4864-75, - не размениваясь на приветствия, гаркнул силуэту Харан. Силуэт замер, но расплываться и мерцать не перестал. На некоторое время повисла напряженная тишина, разрушил которую голос Хитклифа.

- Они отходят.

Рин тоже чувствовал, как истребители, прекратив стрельбу, деликатно остановились чуть поодаль, окружив их ненавязчивым конвоирским кольцом.

- Доступ подтвержден, - наконец раздался из динамиков строгий голос. В отличие от видеотрансляции, звук передавался отлично. - С вами говорит капитан полицейской бригантины "Разящий", подполковник Иннокентий Кузнечински. Что вы здесь делаете, рыцарь, и почему не отвечали на предупреждающие сигналы?

Даже Рину, не очень подкованному в перипетиях межведомственной политики, отчетливо слышалось между строк "какого Древнего ты лезешь в наши дела, салага, со своими полномочиями?!". Харан это тоже понял, но когда нужно, он умел становиться необидчивым и терпеливым.

- У нас повреждена связь, подполковник. Произошло... недоразумение, - вопрос о цели визита Харан предпочел проигнорировать. Теперь, когда по ним никто не палил, он мог себе это позволить. - И все же я удивлен приему. Я давно не читал полицейские протоколы, и буду рад, если вы меня просветите. Это теперь так принято?

Рин с удовольствием бы посмотрел на лицо впервые столкнувшегося с Хараном подполковника, и, судя по тому, как с невольным любопытством и сожалением вглядывались в черный силуэт остальные, об этом мечтал не один он.

- Мы приняли вас за другой корабль. На Терминаш было совершенно нападение, - нехотя сообщил подполковник. К счастью, он тоже не имел возможности лицезреть вытянувшиеся лица экипажа Kaze Nemuru.

- Да кому он сдался то? - как нельзя более точно выразил общее изумление Лиам. Планета находилась пусть и не на самом отшибе империи и имела некоторое функциональное значение, но не могла похвастаться даже самой скудной привлекательностью. На ней не было полезных ископаемых, стратегически важных пунктов, да и вообще ничего интересного, кроме разве что редкой птицы баклана.

- Не менее четырех пиратских кораблей появились два дня назад. Их вел "спящий ветер", рыцарь, - вкрадчиво, с недвусмысленным намеком, добавил подполковник.

- И поэтому вы сходу начали по нам палить, - пробормотал Харан и устало провел ладонью по лицу.

- Что вы сказали? - не расслышав, подозрительно переспросил подполковник.

- Я понимаю ваше недоверие, капитан Кунзнечински, - громче и отчетливее произнес Харан. - Вы наверняка уже изучили следы, подняли записи и убедились, что наш корабль не имеет с нападавшим ничего общего, кроме модификации. А пока, если позволите, мне необходимо спуститься на планету. Насколько сильно пострадал южный порт?

- Больше всего, - неохотно ответил Кузнечински. - Нападавшие использовали тяжелое вооружение, почти полностью выжгли территорию порта и прошлись по окрестностям. Сейчас мы разместили неподалеку полевой госпиталь и оказываем помощь пострадавшим. Прошу оценить, рыцарь, мою откровенность. И я надеюсь на ответную любезность при личной встрече. Я буду ждать вас на планете.

- Тогда до встречи, подполковник, - буркнул Харан, силуэт дрогнул и исчез. Харан опустился в кресло, склонил голову и зарылся пальцами в волосы. Долгое время никто не решался потревожить повисшую тишину.

- Садимся, - прохрипел Харан, поднимая глаза. Команда словно ожила, вскочил с места Хитклиф, метнулся к панели управления Лиам, засуетилась Анна.

- Это была Дой, - рыкнул Хит.

- Да, - коротко и безразлично подтвердил Харан.

- Она отследила отправку и пришла первой! - вознегодовал Лиам.

- Да, - согласился Харан.

- И что теперь делать?! - охнула Анна.

- Люси... - ошеломленно прошептал Рин. В отличие от остальных он, надежно зафиксированный в экзоскелете пилотского кресла, не имел возможности бегать по рубке, но руки у него в этот момент дрожали. Это было совсем по-другому, не так, как когда он бросал Харана их прикрывать, или когда дрался с Эатом или Цодом, или даже когда после долгого времени снова увидел Эрланда, встретил его взгляд и ощутил леденящее оцепенение. Сейчас он с ужасом понимал, что навлек на ни в чем не повинную, глуповатую Люси тот же ужас, что когда-то пришел к ним на Ки. Люси не была солдатом и даже тараканов боялась до обморока, она неплохо готовила оладьи по утрам и отвратительно пела в душе. Теперь, возможно, она была мертва.

Команда в мгновение ока замолкла и дружно обернулась на пилота.

- Мы найдем ее, - негромко пообещал Хитклиф. Харан тоже смотрел на него, холодным, жестким взглядом, но он ничего не обещал.

Глава 16

С высоты орбиты Терминаш по прежнему казался если не беспечным, то привычно унылым. И только по мере спуска по координатам юного порта на общем, более-менее однородном сером фоне начали обращать на себя внимание темные пятна проплешин. Рин уже видел нечто подобное пять лет назад - черные пепелища, грязные развалины, и с ужасом ожидал, что воспоминания накатят волной, вытесняя из сознания реальность. Но этого не произошло. Он все еще оставался на своем собственном корабле со своей собственной командой и после всего, пережитого с ними вместе, воспоминания о падении Академии потускнели и уже не казались такими уж беспрецедентно ужасными. Нет, они до сих пор болезненно отзывались где-то в груди, и Рин помнил имена и лица однокурсников, но теперь все это оставалось лишь воспоминанием, а там, впереди, перед ними простирался Терминаш и терзала неизвестностью судьба Люси. То, что за все это время он вспомнил о ней впервые и исключительно по необходимости, Рину в голову не приходило. Переполняемый собственными переживаниями, он мчался вперед, вызывая у Анны тревожный трепет, а у остальных, более опытных и циничных, скептические безрадостные усмешки.

В самом порту из-за масштабности его повреждений пришвартоваться не удалось. Подполковник Кузнечински, пристально наблюдавший за ними, передал координаты пустыря в непосредственной близости от полевого госпиталя, и этим пришлось удовлетвориться. Если у Харана и имелись какие либо возражения по этому поводу, озвучивать их вслух он не спешил, да и вообще вел себя на редкость покладисто. Вполне вероятно, что на возмущение и предъявление прав у Харана, едва выползшего из капсулы медотсека, просто не хватало сил, но Рину это все равно казалось очень подозрительным. Сев и заглушив двигатели, Kaze Nemuru вежливо дождалась посадки подзадержавшейся шлюпки с "Разящего". Подполковник Кузнечински собственной персоной встречал их у трапа и оказался высоким крепким мужчиной средних лет, с почти целиком седой головой и взглядом столь строгим, что Рину тут же подсознательно захотелось вытянуться в струнку и отдать честь. Сопровождали подполковника четверо офицеров подстать командиру, собранные, суровые и по всем правилам упакованные в тяжелую броню с зеркальными шлемами. Каждый из них держал на перевес тяжелую пушку, и, глядя на них, Рин невольно внутренне содрогался. Безликие, однообразные серые солдаты на базе Дой теперь начинали казаться ему не такими уж серьезными противниками. Харан оказался не столь впечатлителен и спокойно пожал подполковнику руку, но Рин, глядя на них, стоящих в шаге друг от друга, не сдержал сокрушенный вздох. Кузнечински и Харан оказались примерно одного роста, но на фоне широкоплечего, увенчанного благородной сединой, подтянутого подполковника, Харан выглядел особенно непрезентабельно. Не спасал картину даже Хитклиф, маячивший рядом неумолимой рыжебородой скалой. В поисках моральной поддержки, Рин обернулся на свой корабль, со вздохом провел ладонью по волосам и приуныл еще больше. Его красавица Kaze Nemuru, ободранная, обшарпанная, со следами от выстрелов, местами вспоротой обшивкой, смотрелась до безобразия гармоничной частью угнетающего терминашского ландшафта. Рин опустил глаза, примерился сорвать досаду на близлежащем камешке, но наткнулся взглядом на собственное колено, криво заштопанное красными нитками, и пинать безвинный камень постеснялся. Стоило отдать должное подполковнику Кузнечински, обозрев пристальным взглядом их команду, определенно не внушающую доверия, он даже бровью не повел. Рин ожидал от него чего-нибудь вроде фразы "я думал в Легионе финансирование получше", но подполковник оказался не только суров, но и по своему деликатен.

- Как я могу к вам обращаться? Капитан рит Ороста-Сунрайя? Рыцарь? Эллес? - блеснул он своей осведомленностью. Вперед подполковника просочился невысокий, энергичный молодой человек с портативным оборудованием идентификации личности. Харан послушно приложил ладонь к прямоугольной полупрозрачной панели, дождался, пока аппаратура выдаст результат, и только после этого ответил.

- "Капитан" будет наиболее уместно, - вежливо улыбнулся Харан. Подполковник дотошно изучил предоставленные ему энергичным юношей данные, подозрительно перевел взгляд на Харана, сравнивая изображение, и удовлетворенно кивнул.

- Хорошо. Итак, капитан, - подполковник Кузнечински сделал приглашающий жест рукой и, когда Харан пристроился рядом, направился в сторону темнеющей массы металлических, пластиковых и тентованных конструкций. - Могу я узнать, что вас привело сюда в столь неудачный момент?

Следом за неторопливо, словно на прогулке, вышагивающими капитанами потянулись их люди. Лиам подозрительно косился на невозмутимых полицейских, Анна на всякий случай опасливо держалась поближе к Хитклифу, покровительственно прикрывающий ее от неведомой потенциальной опасности своей широкой грудью.

- Мы ищем одну девушку. Ей была переслана важная информация, - не стал скрывать Харан. Они явно намеревались обсудить основные вопросы до того, как достигнут лагеря. Пока предводители были увлечены практически светской беседой, остальным приходилось подстраиваться под их темп и от скуки разглядывать природу. Пейзажи Терминаша и в лучшие времена не отличались живописностью, но сейчас смотреть на них было особенно тошно. Обугленные, изломанные деревья, развалины близлежащих к пустырю строений, подозрительной консистенции подтеки на припорошенной пеплом земле. Рин покидал Терминаш без каких либо сожалений, но сейчас чувствовал себя так, словно надругались над его домом.

- Рин... - Лиам легонько толкнул его в бок, привлекая внимание, и Рин очнулся и вскинул глаза. Они уже успели дойти до импровизированного шлагбаума на границе лагеря. Между двух высоких металлических плит стояло двое охранников. На подполковника они взирали с почтением, на остальных с подозрением и настороженностью.

- Рин, скажи фамилию Люси? - Харан смотрел на Рина и, судя по терпеливым, но настойчивым нотам в голосе, обращался к нему не первый раз.

- Да... Люсиль Мофатсон, - все еще отвлеченно, словно не проснувшись толком, отозвался Рин. - Я хотел слетать домой... к Люси. Или в "Адмирала", там о ней должны знать. Это в районе южный-43. Это ведь не проблема?

На строгом и безжалостном лице подполковника Кузнечински проступили совершенно человеческие, и оттого особенно неожиданные, эмоции. Он смотрел с таким сочувствием, что внутри у Рина похолодело. Так не смотрят, когда сообщают хорошие новости.

- Южного-43 больше нет, юноша. Всех выживших оттуда мы вывезли. На их список вы можете взглянуть.

Рин не стал уточнять, что означает "больше нет".

- Да, конечно, - он кивнул самым сдержанным образом, силясь сохранить на лице маску профессиональной невозмутимости, а то, что голос охрип и дрогнул, так это все от вездесущей терминашской сырости. Подполковник деликатно отвернулся и, больше не задавая вопросов, провел их через пост охраны. Внутри лагерь представлял собой неравномерное скопление палаток, шатров и собранных на скорую руку трейлеров. В узких проходах, где им пришлось идти попарно, непрестанно сновали дроны самого разнообразного назначения, пробегали, бестрепетно расталкивая гостей, волонтеры с нашивками Стины Милосердной. В нос бил резкий запах спирта и раскаленного железа.

- Сейчас здесь остались, большей частью, раненые, - сообщил подполковник на ходу. - Полиция на этой планете сейчас в шоке и не знает, за что хвататься, да и медицина оставляет желать лучшего. Часть пострадавших мы отправили в местную центральную клинику, но там не хватает мест, да и оборудование древнее. Кого-то, кто легко отделался, удалось пристроить на подселение или на временную жилплощадь в других районах планеты. А кто-то остался тут, ожидать либо прибытия кораблей для транспортировки в более современные медицинские центры других планет, либо своей очереди на расселение. Дело двигается медленно, наместник Терминаша, когда произошло нападение, он отдыхал на курорте, и до сих пор сюда добраться не может.

- О нападавших удалось что-то узнать? Кого-нибудь поймали? - с будничным интересом, как спрашивают о погоде, полюбопытствовал Харан.

- К сожалению нет. Только общая информация. Три дня назад над южным портом появилось два корабля, один из них модификации "спящий ветер", второй - собранный на какой-то помойке хлам. Они без предупреждения открыли огонь, первым делом разгромив ангары и штаб и без того не больно то активной местной полиции. Затем сравняли с землей порт. Еще три корабля десантировались в сорок третьем, двенадцатом и двадцать первом южных районах.

- Это отчего такая избирательность? - удивился Лиам. Подполковник скривился.

- Нет никакой избирательности. Они все находятся ближе всего к порту. Просто пронумерованы как попало. Планета сплошного разгильдяйства и халатности, - он остановился у одного из шатров, деликатно приподнял полог из плотного полотнища, и пропустил гостей вперед. - Надеюсь, вы цените мою откровенность и я, в свою очередь, могу рассчитывать на ответную.

Полог за их спинами упал, и сразу стало темнее и как то холоднее. В абсолютно пустом шатре офицеры Кузнечински с угрожающей целеустремленностью тут же заняли периметр и поудобнее перехватили оружие. Команда Kaze Nemuru инстинктивно скучковалась возле своего капитана. Харан обернулся к стоящему за их спинами Кузничински.

- Древних ради, подполковник, к чему такая демонстративность? - без обеспокоенности, разве что с легкой досадой в голосе посетовал Харан. - Я ведь не враг вам.

- Как и я вам, - согласился подполковник. - Но по долгу службы мне доводилось встречаться с вашими коллегами из Легиона. Несмотря на то, что каждый раз они знали куда больше, чем говорили, я ни разу не смог добиться от них ничего путного. Сейчас не тот случай. Мне нужна информация. У вас, капитан рит Ороста-Сунрайя, своя работа, у меня своя. Так давайте не будем усложнять друг другу жизнь.

- Вопиющая предубежденность, подполковник Кузнечински, - беззлобно упрекнул его Харан.

- Вы еще скажите, что я сердце вам разбиваю, - не выдержав, огрызнулся подполковник.

- Немного. Но уверен, мы найдем общий язык и сможем быть друг другу полезны, - пообещал Харан. Кузнечински еще некоторое время посверлил его подозрительным прищуром и махнул рукой ближайшему подчиненному.

- Найди моего секретаря. И чай. И куда опять дели стулья?!

Спустя буквально минуту через полог протиснулся все тот же энергичный молодой человек и на этот раз в руках он держал планшет. Их с Рином тут же сместили в угол палатки, сами капитаны, вместе с личным составом, расположились у противоположной стены и там приглушенно общались, пока не принесли коробки, за неимением другой мебели, и, к немалому удивлению Рина, самый настоящий чай. Стакан, вернее одноразовый пластиковый стаканчик, в котором плескалось нечто бледно зеленое, отдающее хвоей и жженой полынью, достался и Рину. Он отхлебнул, поморщился от попавшей на язык насыщенной обжигающей горечи. Неизвестно, являлось ли это личным вкусовым предпочтением подполковника, его природная вредностью, или просто другого чаю не нашлось, но, с грустью заглянув в стаканчик, на дне которого плавало нечто, напоминающее кусок коры, Рин с нежностью и тоской вспоминал вкусный чай с корицей и кусочками яблок.

- Необычный сбор! - тем не менее одобрил Харан. Кузнечински оторвался от уже испещренных чертежами бумаг, изучил невозмутимо искреннее лицо и кивнул.

- Не отвлекайтесь, капитан. Вы сказали, вас отвезли в систему Сэнд. Но это ведь уже территория нивлиндов.

- Да, но у них сейчас очередные перевыборы. Пятые за последний их месяц. Предыдущие четыре канцлера нивлиндов преждевременно скончались, поэтому выборы пятого происходят в весьма напряженной обстановке и их мало интересует, что творится на их границах. Сомневаюсь, впрочем, что корабль еще там.

- Вот это списки расквартированных, - под нос Рину подсунули планшет и пришлось отвлечься от подслушивания. - Вот это уже госпитализированные в клинику, а это находящиеся на данный момент в лагере. А вот это, - секретарь поднял на Рина опухшие то ли от недосыпа, то ли от переживаний, но полные рвения глаза. - Здесь пропавшие без вести и погибшие.

Как и секретарь, Рин надеялся, что последние два списка ему не понадобятся, но поиск задал по всем документам. Затаив дыхание и едва не соприкасаясь лбами, как девицы над гаданием, они следили, как в поиске "Л. Мофатсон" проматывается страница за страницей. В расквартированных ее не оказалось. Рин отхлебнул чай, скривился и протянул стаканчик секретарю.

- Не переживайте, велик шанс, что ваша девушка в другом списке, - утешил он, залпом допил чай, даже не поморщившись, и вдумчиво зажевал кору. - То есть не в последних... в смысле она может быть в клинике. Вы встретитесь, я уверен.

Рин не знал, как полковник объяснил подчиненному необходимость предоставить списки, и объяснил ли вообще, но секретарь, на чьем лице отражалось искреннее сочувствие, явно решил, что Рин потерял как минимум невесту. Вопреки оптимистичным заверениям, не оказалось Люси ни в списке госпитализированных, ни в лагере. Когда поиск приступил к пропавшим без вести, Рин помрачнел. Но "Л. Мофатсон" не нашлось и там. Поиск был завершен, о чем оповещала мигающая поперек планшета строка, секретарь выжидающе смотрел на Рина, а Рин смотрел в пустоту. Что делать дальше он не знал. Следовало придумать какой то новый план, оригинальный и безотказный, но в голову не лезло ничего, кроме воспоминания о том, как при последней их встрече Люси прикладывала к его глазу пакет замороженной облепихи.

- Возможно стоит поднять архивы по нападению на Ки. Но это уже не моя работа. Мне нужна не столько Ки'Дой, сколько... - Харан, заметил, что Рин в своем углу затих и бездействует, и прервался на середине беседы. - Вы закончили?

Рин помедлил с ответом, вздохнул и кивнул.

- Ее здесь нет. Ни в одном списке.

- Вы хорошо посмотрели? - Кузнечински позволил себе усомниться, вперившись требовательным взглядом в секретаря.

- Так точно! - юноша слегка сбледнул с лица, но отрапортовал уверено. - Я тоже нахожу это весьма странным. При составлении списков мы сверяли данные с регистрационной переписью жителей пострадавших районов, запрошенной в администрации Терминаша!

- И что это может значить? - подполковник не любил неопределенности и ждал от секретаря конкретики и внятных выводов. Парнишку определил Хитклиф, озадаченно почесав скрытый бородойподбородок.

- Может быть, что это Дой подтерла данные?

- Вряд ли, - скептически поморщился Лиам. - Для этого потребовался бы прямой доступ к серверам наместника и время. А вот так, дистанционно... даже для меня это было бы проблематично. Это вам не направление отправки отследить, тут мозги нужны.

- Тогда сделаем так, - Харан задумчиво потер висок. - Рин, просмотри список живых еще раз, вручную. Найди тех, кто знал Люси и кто мог бы о ней что-то рассказать. Начни с тех, кто сейчас в лагере.

Рин с трудом подавил желание отдать честь, уподобляясь секретарю, но Харан уже обернулся обратно к подполковнику, словно ни в чем ни бывало, продолжив разговор.

- Вы говорили, с ними был Джунхей Гёро по кличке Змей, - пользуясь моментом, записывал Кузнечински.

- Да. Судя по всему, между ними заключено некое соглашение, но ладят они плохо. Это тем более любопытно, что во время нашего допроса Гёро не торопился сообщать своим соратникам, насколько опасно оставлять в одном помещении легионера, даже больного, и его оружие. Об этом могли не догадываться ренмеи и даже Ки, но у Гёро богатый опыт сражений с нами.

- Насколько известно из его досье в полицейской базе, Змей вообще неуживчив...

Рин отнесся к идее Харана с куда меньшим энтузиазмом, чем можно было ожидать. Как он ни силился, он не мог припомнить ни одной фамилии, кроме Люси. Не вспоминался даже бывший начальник. Без особой надежды он уныло просматривал строчки имен, ни о чем ему не говоривших. Услужливый секретарь принес ему уже третий стакан чая, хотя и от первых двух у Рина уже першило в горле. В какой то момент взгляд зацепился за имя " Г. Девис" и так и замер. Фамилия вызывала смутный рой неясных образов и ассоциаций, систематизировать которые никак не удавалось. Озадаченно нахмурившись, Рин ткнул пальцем в строку, и перед ним развернулась страница с доступной информацией. Первое, что бросилось в глаза - это помятая, заросшая, но такая знакомая физиономия Гарольда. Вот уж кого Рин меньше всего ожидал и хотел увидеть. К сожалению, сестра Гарольда - Аманда Дэвис, та самая, из-за которой в свое время начался их конфликт, как утверждал все тот же документ, на данный момент находилась в центральной клинике Терминаша, зато сам Гарольд - вот он, во временном полевом лагере, поэтому выбор делался очевидным.

- Капитан, - Рин дисциплинированно вытянулся перед начальством. - Кажется, я кое-что нашел.

- Отлично, - благодушно и несколько отвлеченно отозвался Харан, даже не интересуясь подробностями. - Это здесь? Не думаю, что нам всем стоит туда идти. Справишься один?

Рин задумчиво похрустел пальцами и покосился на Хитклифа. Несомненно, Гарольд был бы очень рад его увидеть, но от мелочной, хотя и приятной мести, Рин предпочел воздержаться.

- Справлюсь.

- Секретарь вас проводит, - вклинился подполковник Кузнечински. Хотелось верить в проявление чистого альтруизма с его стороны, но взгляд, мимоходом брошенный на секретаря, говорил скорее, что к Рину на всякий случай приставили соглядатая. Харан это тоже понял, но возражать не стал. Благословленный таким образом обоими капитанами, Рин покинул палатку и последовал за секретарем вглубь лагеря. Возле каждой палатки, бокса или огороженного ящиками угла, висела табличка с номером. По ним и ориентировался секретарь, уверенно следующий вперед, тогда как Рин потерял направление уже после второго поворота. Из-за закрытых дверей и опущенных пологов до Рина доносились голоса, кое-где невнятная ругань, стоны. Сквозь щели неплотно сомкнутых пологов он видел людей на примитивных полевых кушетках, шаткие конструкции капельниц и мерцание экранов с показателями. Медики двигались между ними усталыми бледно-голубыми призраками. Уверенные руки накладывали повязки, вкалывали лекарства, успокаивая, гладили по плечам и волосам бледных, дрожащих пациентов. Рин невольно притормозил у одной из палаток, зацепившись взглядом за то, как трое медиков пытаются привязать к кушетке беснующегося бородатого мужчину. Не смотря на то, что половину его лица покрывал ожег, он казался Рину смутно знакомым, но в памяти не всплывало ни имени, ни обстоятельств знакомства. Возможно, кто-то из посетителей "Адмирала"... Совсем юная девушка-волонтер обернулась, заметила внимание Рина и, сердито поджав губы, решительно задернула полог перед самым его носом. Рин вздохнул, но почувствовал малодушное облегчение. Зрелище чужих ран и мучений начинало его угнетать. Что-то внутри гаденько нашептывало, что все это его вина. Что все, что он видит вокруг, это последствия его бездумного, торопливого решения. С крыши одного из боксов на него укоризненно косилась редкая птица баклан. Усилием воли, злостью Рин давил в себе тяжесть вины. Помимо множества важных для социальной адаптации вещей, доктор Эрланд также не учил своих курсантов брать на себя ответственность за судьбы других людей. Должно быть подразумевалось, что этим будет заниматься капитан корабля, но даже в самом пьяном угаре составления учебного плана доктору не могло привидеться, что кому то из его подопечных попадется Харан рит Ороста-Сунрайя. В лагере, посреди сотен потерпевших бедствие людей, было бы очень удобно считать крайним Харана, но заставить себя быть настолько несправедливым Рин не смог.

- Нам сюда, - секретарь распахнул вход в грязно-серую палатку, но Рин, задумавшись, едва не проскочил мимо. Внутри палатки царила тишина, а на кушетках лежали четверо мужчин. Они, казалось, спали, но стоило Рину зайти, как они зашевелились и ближайший из них приподнялся на локтях. За спиной Рина он заметил секретаря и заметно оживился.

- О! Неужто корабль за нами пришел?

Секретарь выступил вперед, прикрыв Рина своим тщедушным тельцем.

- К сожалению нет, кир... - он сверил информацию на планшете. - Кир О'Доннел. На этот раз мы с частным визитом к киру Девису. У меня зафиксировано, что тяжелых травм здесь нет, поэтому, будьте добры, оставьте нас на некоторое время.

Мужчины невнятно заворчали, но начали подниматься. Кто-то коротко хохотнул.

- От свезло так свезло. Высокое начальство на свиданку пожаловало.

Однако Гаролдь отнюдь не чувствовал себя счастливчиком. Лежа на кушетке в самом дальнем и темном углу палатки, он как мог прикидывался ветошью, а при приближении Рина его лицо, итак изрядно потрепанное жизнью, неприятно перекосилось

- Ты... - прохрипел он и побелевшими от натуги пальцами стиснул одеяло. Рин подтащил поближе низкую, грубо сколоченную табуретку и присел рядом с кушеткой Гарольда. За его спиной, в неизменным планшетом наперевес, застыл секретарь.

- Давай сразу к делу, - буркнул Рин, испытывая от перспективы общения не больше удовольствия, чем сам Гарольд. - Люси. Помнишь такую?

- Я ее не трогал! - торопливо заверил Гарольд. - Я даже не знаю, где эта сучка!

- Плохо, - вздохнул Рин, наткнулся на настороженный, недоуменный взгляд и снизошел до объяснений. - Хорошо, что не трогал. Плохо, что не знаешь. Есть предположения, где, с кем она могла быть во время нападения? Ты подумай хорошо. Чем честнее и информативнее будут ответы, тем быстрее это закончится для нас обоих.

- Без понятия, - огрызнулся Гарольд. - С чего бы вообще мне знать, где ее носит? Умотала, и Древние с ней! И без нее девок навалом.

- Куда умотала? Когда? - Рин начинал терять терпение. Очень хотелось, как в старые добрые времена, приложить его физиономией, скажем о табурет. Гарольд угадал это намерение инстинктивно и насупился.

- Не знаю я куда. Дня три после того, как ты исчез, канючила. Губит, мол, свою жизнь в этом вшивом баре на этой вшивой планете. А могла бы быть, типа, знаменита, как та певица - Лирилла Морион. Достала своим нытьем посетителей так, что, как я слышал, хозяин ей вломил. Так она истерику закатила, кружкой в него швырнула и дыру в стене пробила прям у тетки на... - Гарольд сделал широкий жест в районе груди, не сильно погрешив против истины адмираловых росписей, но покосился на преисполненного достоинства секретаря и тему развивать постеснялся. - А потом взяла билет на рейсовый корабль с планеты и улетела. Искать, типа, лучшую жизнь. А кому она там нужна, дура? Станет, певичка недоделанная, шлюхой у шахтеров на захудалом астероиде, - не выдержав, позлорадствовал Гарольд. Но Рина это уже не трогало. Он поднялся с табуретки, молча кивнул секретарю, когда тот поинтересовался, закончили ли они, и вышел из палатки. Трое мужиков курили, сбившись в кучку, при виде Рина торопливо потушили сигареты и протиснулись обратно. Начинал мелко накрапывать дождик и пока еще редкие капли оседали на сухой, каменистой земле темными пятнами. Рин подставил ладонь, но ни одной капли так и не дождался. Ему сегодня решительно не везло. Возвращаться к капитану с дурными вестями было тошно. На этом фоне несколько меркло даже гадостное, но вполне вероятное пророчество Гарольда относительно карьеры Люси. Полог за спиной Рина снова качнулся и из-под него показался секретарь.

- Мы можем идти? Или вы еще что-то хотели уточнить?

- Нет, все, что было нужно, я узнал, - безрадостно отозвался Рин. Секретарь сочувственно поджал губы, но промолчал. Обратная дорога прошла в тяжелой тишине мрачного взаимопонимания.

В палатке капитанов шла оживленная дискуссия на тему использования холодного оружия в условиях современного боя. Спорил по большей части Лиам, которому вечно было больше всех нужно, полковник Кузнечински сдержанно не одобрял его точку зрения, Харан в сторонке пил чаек. Хитклиф заботливо укрывал собственным кителем задремавшую на ящиках Анну. Явление Рина могло остаться незамеченным, но Харан, следивший за разгорающимся спором с легкой улыбкой на губах, его ждал.

- Как прошло? - негромко, чтобы не отвлекать остальных, поинтересовался он. Рин страдальчески поморщился и Харан в ответ удивленно изогнул бровь.

- Люси улетела с Терминаша через три дня после нашего расставания. Она не могла получить мою отправку, - после довольно продолжительной паузы признался Рин. Харан замер со стаканчиком у самых губ, задумчиво побарабанил пальцами по его кромке.

- Значит, прекрасная дева не стала дожидаться, пока принц, в твоем лице, за ней вернется, и сама помчалась навстречу приключениям. Деятельная девица.

Рин, сконцентрировав внимание на Харане и напряженно ожидая осуждения, не сразу заметил, что фоновый шум прекратился, все замолкли и смотрят на них.

- Что теперь будете делать? - спросил подполковник Кузнечински. Харан смял в руке опустевший пластиковый стаканчик, огляделся, куда его выбросить, но не нашел и так и остался его держать.

- Если Люси данные не получала, значит они должны были остаться в хранилище почтового отделения в порту. Нужно посмотреть, насколько сильно он разрушен.

- Сильно, - коротко и очень мрачно заверил подполковник.

- Прискорбно. Но других вариантов я не вижу.

- Я дам вам транспорт, - пообещал Кузнечински. - Сомневаюсь, что вы что-нибудь найдете, но надеюсь, что вам повезет.

- Спасибо, - коротко поблагодарил его Харан. Подполковник выждал еще несколько вежливых секунд и молча покинул шатер. Вслед за ним дисциплинированно потянулись его офицеры.

Глава 17

На территорию южного порта они прибыли на двух полицейских карах, от щедрот своих отсыпанных заблудшему легионеру полковником Кузнечински. Один из каров занимал офицер и неизменный секретарь, весьма кстати вооруженный планом территории. Во втором расположилась мужская часть команды Kaze Nemuru. Анна предпочла остаться в лагере по целому ряду причин. Главной, и официальной, причиной стал острый недостаток медицински подкованных рук в лагере. Вторая, но не менее важная причина - это то, что ни сама Анна, ни окружающие ее мужчины, не желали, что бы ей пришлось лицезреть развалины порта. Со слов Кузнечински, периодически проявляющего трогательную заботу, с момента нападения прошло еще слишком мало времени и, хотя трупы убрать успели, зрелище по прежнему не предназначалось для нежных девичьих глаз. В ответ на это заявление Анна насупилась, уязвлено воззрилась на преисполненного самых благих намерений подполковника. Сперва Хитклиф, более всех озабоченный сохранностью Анны, опасался оставлять ее одну посреди неподотчетного ему лагеря, за каждым углом которого могли таиться опасности пострашнее редкой птицы баклан, даже не смотря на обилие на территории полиции. Однако спорить с Анной, и без того изрядно раздосадованной снисходительным мнением подполковника Кузнечински о ее персоне, Хитклиф не посмел. Анна мрачно огрызнулась, заверив, что не нуждается в няньках, и присоединилась к группе радостно встретивших ее медсестер. Провожая ее взглядом в спину, Рин уже не первый раз задумался, действительно ли она не замечает очевидную романтическую симпатию Хитклифа, или просто делает вид. Делиться своими наблюдениями, несмотря на то, что очень хотелось, оказалось не с кем. С Анной, как с объектом наблюдений, об этом говорить было неуместно. С Хитклифом - бесполезно, все чаще при одном упоминании Анны его взор застилала мечтательная пелена и разговор терял всякую осмысленность. С капитаном, вечно то чем то занятым, то при смерти, сплетничать было неловко. Оставался разве что Лиам. Но и он в последнее косился на девушку как-то очень подозрительно.

Как оказалось при ближайшем рассмотрении, полковник Кузнечински отнюдь не преувеличивал, описывая состояние порта. Даже, пожалуй, слегка приуменьшил. Издалека порт казался жерлом вулкана, лава которого бурно вспенилась, забурлила, да так и застыла в причудливых формах, потемнев под резким натиском холода. Даже Рину, хотя он примерно представлял, что его тут ждет, стало неуютно. Если во времена нападения на Ки Дой ограничилась подрывом стратегически важных зданий, таких главный корпус, медицинское крыло и ангары, после чего выпустила на землю десант, то сейчас, не мудрствуя, выжгла все, что попалось ей на пути, то ли в силу недостатка времени и ресурсов, то ли преследуя иные, чем тогда, цели. С инновационным ренмейским снаряжением массовые разрушения вряд ли доставили ей сложности, и, кроме того, значительно сэкономили время.

Кар секретаря миновал покореженные оплавленные ворота, когда то служившие шлагбаумом, уверенно свернул налево, и Рин последовал за ним. Сам Рин не имел ни малейшего представления о планировке порта, поскольку за все время своего проживания на Терминаше никогда на нем не был, если не считать того раза, когда его бесчувственное тело обманом и хитростью затащили на борт Kaze Nemuru.

Разрушенное здание почты почти ничем не отличалось от остальных, его окружавших. Выбитые окна, обрушенные стены, пепелище, неопозноваемые обломки аппаратуры и мебели. Не здание - его скорбный остов. Под стремительно набирающий интенсивность дождь из каров выбрались пассажиры и с мгновенно рассредоточились по развалинам.

- Токсичности нет, радиация в пределах нормы... - монотонно бубнил секретарь, заглядывая в показатели датчиков и отираясь рядом с Хараном. Рин не знал, что именно они ищут и как оно должно выглядеть, поэтому просто бродил по пепелищу, стараясь не мешаться, и попинывал ногами камни. Где-то в стороне, скрытый от глаз угрожающе накрененным потолочным перекрытием, целеустремленно копошился Лиам. Судя по невнятному, но оптимистичному мурлыканью, в котором едва заметно угадывался мотив про влюбившегося в ренмейскую шпионку соль-эртельского аристократа, помощь ему пока не требовалась. Все усиливающийся дождь превращал пыль под ногами в грязное месиво, чавкающее при каждом шаге. Рин досадливо поднял лицо к небу, будто это только одно оно было виновато в том, что никто из них не додумался при выходе надеть утепленный непромокаемый комбинезон. Уныло подняв воротник кителя повыше, чтобы вода не затекала за шиворот, Рин снова перевел взгляд на капитана, все равно смотреть тут особенно было не на что. Харан с вежливым интересом вглядывался в планшет воодушевленного таким вниманием секретаря. Рин же недовольно поджал губы и нахохлился. Ему категорически не нравилось, что его капитан любезничает со всякими посторонними прощелыгами, не имеющими никакого отношения к команде. Против любезничания со своими собственными прощелыгами, вот с Лиамом, к примеру, Рин ничего против не имел, но его мнения, к сожалению, никто не спрашивал. Утешал Рина разве что тот факт, что о давешней ссоре никто не вспоминал, и выкидывать Лиама в открытый шлюз никто не торопился. Сколь бы вредным ни был его характер, Рин успел по своему к нему привязаться и расставаться таким образом не хотелось. Словно догадавшись, что его вспоминают, из-за повалившейся перекладины возник, как призрак из небытия, Лиам собственной персоной. Еще несколько минут назад он стоял на коленях и в чем-то рылся, а потому брюки на нем оказались заляпаны до середины бедра, куртка до локтей, на щеке красовался мазок гари, а потемневшие под дождем волосы обвисали унылыми сосульками.

- О! - Лиам так обрадовался Рину, что тот сразу понял - сейчас привлекут к чему-то общественно полезному. Техник замахал рукой и к ним, прихрамывая и чавкая по грязи, почти сразу присоединился капитан, а за ним и Хитклиф.

- В общем, нам одновременно и повезло, и не очень, - рапортовал Лиам. - Я нашел блоки серверов и, скажу я вам, такого антиквариата я не встречал давно. Многопроцессорная система с неустойчивой структурой вывода первичных данных и разделяемым ресурсом памяти, тогда как конгерентность кэша... - обратив внимание на преувеличенно сосредоточенные лица и устремленные на него пустые глаза, Лиам снисходительно вздохнул. - В общем, такое барахло последний раз использовали лет шестьдесят назад, во время столкновения с ядь-гор. Это когда дружественный визит они расценили как инопланетную оккупацию и лет десять на наших торгово-курьерских путях причиняли всяческие неудобства. Тогда из-за периодических стычек, по понятным причинам, дорогостоящую начинку в сервера не ставили, запихивали что подешевле, а внешний корпус делали как можно более неубиваемым. Подозреваю этот отдельно взятый, - Лиам махнул рукой за свою спину, - притащили на Терминаш для утилизации, но хозяйственный местный контингент прибрал его к рукам и пристроил к делу.

- Так сервер что, не пострадал? - уточнил Хитклиф. Лиам заметно погрустнел.

- Да нет, пострадал, конечно. Оружие сейчас помощнее, чем у ядь-гор шестьдесят лет назад. Да и Ки'Дой очень старалась. Вытащить из него достаточно большой блок восстанавливаемой, осмысленной, и, главное, нужной нам информации, будет подобно попытке предаться любви с руах'илиткой на ложе из битого стекла. Требует большого рвения, ювелирной точности и постоянного внимания к тому, что у этой стервы шипы по позвоночнику, клыки в три ряда и тентакли с парализующим ядом.

- Постой... - Хитклиф неожиданно призадумался, что-то прикинул в голове и задумался еще больше. - А разве руах'илитов есть самки? В смысле они ж вроде обоеполые и вообще откладывают яйца...

- Ага! - радостно подтвердил Лиам. - Ты понимаешь, о чем я, да? Откладывают, и еще как, причем желательно в теплый живой организм. Для меня это тогда оказалось неприятной неожиданностью...

У всех, и особенно о заинтересовавшегося секретаря, появился к Лиаму ряд вопросов, однако Харан безжалостно пресек дальнейшее развитие этой темы.

- Лиам... - коротко и очень деликатно кашлянул он. Техник опомнился и вернулся к делу.

- В общем, к чему это я? Скажем так, у Дой куда больше шансов было уничтожить все данные, просто придя сюда и воткнув вилку в розетку современной мощности. Сервер бы перегрелся и данные выжгло бы подчистую. А так у нас есть шанс. Только нужно перетащить сервер на корабль. Здесь условия... не самые подходящие... - Лиам простужено шморкнул носом и сдул с его кончика дождевую каплю, тут же набежавшую вновь.

Транспортировка сервера на Kaze Nemuru уже на первых своих этапах наткнулась на ряд сложности. Сервер, помимо прочего, оказался достаточно габаритным, и в кар, даже в два кара, помещаться не желал. Было предложено разобрать его по частям, прикрепить тросами и тащить волоком, а также несколько других вариантов, столь же быстро и решительно отвергнутых. Наконец Харан, который, как казалось Рину, под дождем замерз и промок больше всех, заявил, что раз сервер не идет к кораблю, то проще корабль пригнать к серверу, и отослал Рина за Kaze Nemuru. Время, что потребовалось на дорогу туда и обратно, команда потратила с пользой, взяв в оборот приунывшего секретаря и приставленного к нему офицера. Они перерыли территорию почтового отделения на предмет каких-либо запчастей к серверу, могущих пригодиться. Поскольку никто, кроме Лиама, не представлял, что может пригодиться, то все попросту тащили к оставшемуся в их распоряжении кару все, что казалось им подозрительным и под аккомпанемент горестных лиамовых стенаний сваливали в кучу, с каждой минутой все более прибавляющую в высоте. По возвращению Рин обнаружил занимательное зрелище поуши вымазанных в грязи соратников. Особенно, судя по виду, усердствовал капитан, который не только нашел в окрестностях необыкновенно глубокую лужу, но и упал в нее и от души побарахтался. Рин с растерянностью и изумлением взирал на выросшую в его рост кучу маловразумительного барахла. Ему совершенно не хотелось, что бы этот грязный мусор каким либо образом проникал внутрь его корабля, но Лиам утверждал, что здесь все только самое нужное, капитан приказал, и трап нехотя пришлось опустить. В первую очередь на корабль затащили виновника торжества. Огромный, словно гроб леда, металлический короб с натугой волокли Хитклиф, и кузничинский офицер. Без шлема офицер оказался лыс, татуирован и донельзя брутален. Впечатление не портила даже грязь на лбу и царственный, словно тещин комод, сервер в руках. Следом за ними сияющий Лиам на вытянутых руках нес изогнутую ржавую рогулину. Гора возле кара постепенно, общими усилиями, таяла. Все это богатство большей частью сконцентрировалось в рубке, откуда у Лиама был прямой доступ к позарез необходимым ему ресурсам главного компьютера корабля. Кое-что осталось раскиданным в коридорах по пути, а что-то свалили у дверей трапа.

Лиам приступил к работе с сервером только когда они вернулись и сели на уже облюбованной полянке близь лагеря. Почти сразу после посадки на борт ворвалась Анна. Судя по невнятным, но экспрессивным возмущениям, она уже видела Харана, но тот от нее сбежал, укрывшись в палатке подполковника Кузнечински вместе с означенным подполковником в неких загадочных и совершенно неприличных целях. В чем именно выражалась неприличность целей, Анна объяснить не смогла, но ее туда не пустили - и уже одно это было достойно всяческого порицания. Горячее негодование девушки вызывал тот факт, что стоило ей ненадолго оставить команду, как все разом попростужались. В отличие от Харана, Рину и Хитклифу не удалось избежать участи быть подвергнутыми тщательной диагностике на предмет всяческих респираторных и не очень заболеваний. Только Лиам успел вовремя спрятаться за сервером и тем отсрочил свой приговор. Анна настигла его чуть позже, когда он уже успел снять с сервера боковую крышку и алчно заглядывал внутрь, аккомпанируя себе гнусавым сопением носа. Не слушая его воплей о том, что это он просто чуточку промок и чуточку замерз, что настоящие космические волки такой ерундой не маются, а его ждет такой красивый, нежный и соблазнительный сервер, Анна уволокла его в свое логово, из-за закрытой двери которого некоторое время, под мстительные ухмылки уже отстрадавших свое Рина и Хитклифа, доносились страдальческие причитания возмущенного самоуправством техника.

- Ты уверен, что ему стоит это доверить? Он ведь даже связь починить не смог, - разомлев, лениво поинтересовался Рин. Они с Хитклифом сидели на диванчике, укутанные в пледы, и своим присутствием молчаливо выражали моральную поддержку зарывшемуся в недра сервера Лиаму. Анна напоследок выдала всем по таблеточке, невыразимо гадостной на вкус, приказала рассасывать и умчалась с корабля караулить Харана у входа в подполковничью палатку.

- Между прочим, я все слышу! - гулко, словно из ведра, донесся голос Лиама. Мгновение позже показалась всклокоченная голова. Промокшие под дождем русые волосы высохли, так и не успев познать расчески, и теперь топорщились в разные стороны еще более неистово, чем обычно. - И, как я уже неоднократно упоминал, первое образование у меня - программиста. Техника это совершенно другая специальность и занимаюсь я ею тут исключительно по большой необходимости, - особый вес его словам придавал здоровый гаечный ключ в руке, и Рин торопливо преувеличенно согласно закивал, хотя Лиам уже вернулся к работе и не мог его видеть.

- Первое - программист. А есть еще и второе? - спросил Рин у Хитклифа. Харан все еще не появлялся, Лиам их к деликатной работе не подпускал и единственное общественно полезное, чем можно было бы заняться, это собрать раскиданные по кораблю детали, а там и помыть пол заодно. Но даже смотреть на них, не то что бы трогать, не хотелось, а уютно устроившись под пледом, не хотелось даже вставать с дивана. Оба они, и Хит, и Рин, бессознательно оттягивали момент необходимости вставать и с благодушным одобрением взирали, как подрагивают стенки сервера от деятельности разошедшегося Лиама.

- Ага, - Хитклиф лениво почесал подбородок. - Художник. Даже пара картин в музее висит. Красивые, спасу нет.

- В Национальной Соль-Эртельской Галлерее Современного Искусства, - ревниво поправил его Лиам. - И да, я вас по-прежнему прекрасно слышу!

Не будучи прекрасной девицей, смутить и усовестить Хитклифа оказалось непросто. Хит доверительно склонился поближе к Рину и понизил голос.

- Сам я, как понимаешь, в мазне этой ничего не смыслю, но тут даже я могу сказать, девки там - во!

Он продемонстрировал одобрительно вскинутый вверх палец. Рин едва удержался от того, что бы присвистнуть, и покосился на торчащие из-за угла пятки с интересом и уважением. Он, как и Хитклиф, мало разбирался в искусстве, но догадывался, что кого попало в соль-эртельских галереях вывешивать не будут.

- Ого! Как же ты тогда в имперский флот то попал?

На этот раз Рин спрашивал напрямую у торчащих пяток, но Лиам то ли отвлекся на особо важный этап, то ли просто делал вид, что ему недосуг, и с ответом не торопился. Хитклиф, если и знал, то молчал, с непривычной деликатностью не торопясь раскрывать личные тайны друга больше, чем уже раскрыл.

- После одного случая, - наконец все же отозвался Лиам, но из-за сервера тем не менее не показался, даже прятки прибрал, - я пришел к выводу, что искусство, конечно, способно исцелять души, но иногда спасение в первую очередь требуется телу.

Что бы расспросить про этот самый "один случай", Рин не смог сразу найти слова, а сам Лиам без наводящих вопросов развивать тему не собирался. Но даже решить, хочет ли он знать подробности, Рин не успел, в дверях рубки появился Харан собственной персоной, в сопровождение Анны и двух субтильных, совершенно не полицейской фактуры, офицеров. Лиам, выглянув из-за своего укрытия, ревниво проследил, как чужаки хозяйственно, деловито обогнули сервер и оккупировали панель управления. Да и Рин не удержался от возмущенного, изумленного взгляда. Пилоту едва ли не меньше, чем технику, нравилось вторжение на его территорию неучтенных лиц. Отвечать за все предполагаемые и потенциальные грехи новоприбывших офицеров пришлось Харану, на которого и устремились взгляды, хищные и подозрительные.

- Я тоже рад видеть всех здесь присутствующих в добром здравии, - Харан предпринял сдержанную попытку перевести внимание с себя на вопросы самочувствия, но не удалось не то что бы отвлечь или пристыдить команду, но даже заставить их отвести взгляд. Харан вздохнул и смирился. - Эти достойные офицеры были командированы к нам полковником Кузнечински в качестве доброго жеста межведомственной взаимопомощи. Раз уж наш собственный техник на данный момент занять работой более тонкой, то они наладят работоспособность первично необходимых систем корабля, после чего...

"Уберутся обратно к себе?" - в трех парах глаз читалась откровенная надежда, но капитан разрушил ее стремительно и безжалостно.

- После чего останутся для всяческого содействия в извлечении интересующей нас информации.

Дружный страдальческий стон так и не родился, заглохнув еще на вздохе, тем самым став неоправданно высокой платой вежливости. Но и без стонов и комментариев офицеры, стоило полагать, догадались, что им тут не слишком рады. Впрочем, на работоспособность и дисциплинированность кузнечинских подчиненных отсутствия дружелюбия и чая с печеньками не повлияло. Они споро вскрыли панель, отставили в сторону светло серый пласт, и с таким изумлением воззрились на зафиксированные длинным полосатым носком внутренности, что у Лиама, сунувшегося было в их сторону, заалели уши. Объяснять офицерам, что то были форс-мажорные обстоятельства, виной которым, отчасти, являлся их подполковник со своими истребителями, команда Kaze Nemuru постеснялась. Все они, даже Харан, предпочли сделать вид, что они сами знать не знают и даже предположений не имеют, как оно туда попало, а Рин с Хитклифом и вовсе торопливо засобирались, внезапно вспомнив о очень срочных и очень важных делах. Анна последовала за ними, и только Лиаму некуда было деваться от грозной махины сервера. Его укоризненный взгляд сверлил им спины до тех пор, пока они не скрылись за поворотом коридора. Харан словно специально придержал двери рубки, что бы Лиам мог продлить удовольствие.

Глава 18

По истечению некоторого времени, когда связь на Kaze Nemuru была восстановлена, в ее переговорной собрались для проведения совещания. Судя по раздраженному лицу Кузнечински, подполковник предпочел бы свой собственный корабль, но вслух он не возмущался и вел себя сдержанно и прилично. Едва появившись в помещении, Рин аккуратно пристроился за спиной Харана, плечом к плечу с утомленным и всклокоченным Лиамом, соседство с которым как-то очень торопливо уступила Анна, едва обнаружив Рина в поле зрения. Рядом с Хараном собралась вся его немногочисленная команда, Кузнечински сопровождали, плотно скучковавшись, неизменный секретарь с еще более неизменным планшетом, и парочка давешних офицеров техников. Капитаны расположились друг напротив друга через разделяющий их стол, на котором интригующе, словно яблоко раздора, поблескивал шар голографического транслятора. Остальная, большая часть переговорной, пустовала, давая понять, что собрались еще далеко не все, кто ожидается. Несколько минут прошли в выжидающем молчании и Рин даже начал украдкой зевать. Даже Харан, казалось, дремал с открытыми глазами. И только полковник Кузнечински выглядел по-прежнему собранным и в любой момент готовым отразить неведомую напасть, откуда бы та ни пришла. Шар мигнул особенно интенсивно и все, разом оживившись и заинтересовавшись, уставились на него. Дрожащий голубоватый луч проектора протянулся и с ювелирной точностью сплел у края стола высокую мужскую фигуру. Атлетично сложенный красавец с длинной косой очень светлых волос отличался и от потрепанного жизнью Харана и от по уставу безликого Кузнечински, словно забредший на псарню белый тигр. В первое мгновение Рин принял его за Ки, но иллюзия продлилась лишь секунды, и стоило сморгнуть и приглядеться, как она развеялась. Волосы, даже не смотря на то, что насыщенность цветов безжалостно съедалась проектором, отливали мягким, теплым оттенком, отличаясь от безжизненной белизны Ки, а глаза - темно-синие.

- Рад приветствовать вас, эллар Океан, - вопреки собственным словам без особой радости подал голос Кузнечински. Эллар склонил голову в изящном приветствии и озарил собрание широкой обаятельной улыбкой. Харан кашлянул и, судя по тому, как напряглись желваки на его лице, с трудом подавил зевок. Отобразив Океана, проектор не остановился, протянул свои нити в противоположную сторону и спустя меньше, чем через минуту, в их обществе появилась полупрозрачная, но все равно устрашающе массивная фигура капитана од Годхил-Эсс. Он стоял, чернобородый и грозный, засунув большие пальцы в петли на поясе, а за его спиной, как подозревал Рин, невидимая, таилась Ота. Рину отчего то стало немного грустно, что она не показалась. Их знакомство, конечно, нельзя было назвать таким уж душевным, но ему было бы приятно увидеть ее живой и здоровой.

- Все собрались? - вопросил Годхил-Эсс после невнятного бурчания, призванного изобразить приветствие.

- Да, насколько я понимаю, - эллар Океан, даже если учитывать разницу ведомств, из всех присутствующих оставался старшим по званию и открывать собрание следовало ему, о чем он, вольно или невольно, напомнил. И если Кузнечински воспринял это как должное и даже, пожалуй, несколько смягчился в своих суждениях о нем, то од Годхил-Эсс лишь нахмурился еще больше, отчего его кустистые, черные с проседью брови почти сошлись на переносице.

- Я получил твой доклад и материалы, которые вы сумели извлечь, - сообщил Океан, обращаясь к Харану. Он выдержал паузу, достаточную, что бы Харан успел сфокусировать взгляд и многозначительно покивать, мол и материалы, и доклад, все это имело место быть.

- И, полагаю, вам есть что сказать по этому поводу? - нетерпеливо вклинился Гронд, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь или хотя бы облечь ее, как это делал Кузнечински, в маску благородного взаимовыгодного сотрудничества. Со всей ясностью, что бы ни у кого точно не осталось никаких сомнений, он демонстрировал, что первого рыцаря он только терпит, да и то по большой необходимости. Однако сам эллар этого как будто не замечал.

- Данные отрывочны и весьма разобщены, но да, мне есть, что сообщить, - Океан убедился, что все взгляды, в том числе и капитана од Годхил-Эсс, обрели должную степень заинтересованности. - В первую очередь, предположения киры Хеллег подтвердились.

Анна чуточку зарделась, а Хит глянул на нее ласково и гордо. Эллар Океан продолжал.

- Доктора Эрланда некоторое время назад переманила к себе некая ренмейская научная организация. То, насколько она приближена к непосредственным интересам Третьего Консула, мы можем разве что догадываться по ряду косвенных признаков, объективных фактов нет, но одно только предположение говорит о том, что ничего хорошего Империи это не сулит. Неоспорим тот факт, что Эрланд вместе с ренмеями проводил генетические изыскания, в качестве сырья используя в большинстве случаев гуманоидов, в частности - подданных Империи.

Харан загрустил, Кузнечински нахмурился, а борода Гронда угрожающе выпятилась вперед.

- Вы думаете, они получали людей от работорговцев? - тут же заинтересовался Кузнечински, словно гончая, почуяв добычу. Голографическая проекция Океана неопределенно качнула головой.

- Вероятно. Вряд ли ренмеи занимались бы этим самостоятельно. Им проще заплатить и получить товар.

Если холодная рациональность Океана и покоробила Кузнечински, то виду он не подал. Зато не стал молчать од Годхил-Эсс.

- Вы это проглядели и вас это нисколько не беспокоит?!

- В окраинных колониях по тем или иным причинам пропадает и гибнет множество людей, капитан од Годхил-Эсс, - спокойные темно-синие глаза Океана смотрели на Гронда прямо, без стыда и сожалений. Рин заметил, как устало потер переносицу Харан и мысленно ему посочувствовал. Сам он не хотел бы участвовать в подобного рода собрании, и тем более подвернуться под поток неудовольствия Годхил-Эсса. Но эллар Океан преодолевал это испытание с бесстрашной невозмутимостью.

- Статистика пропавших за последний период не превышала стандартные показатели и никаким другим образом не привлекала к себе внимание. Кроме того, капитан, смею заметить, что такого рода данные находятся вне компетенции вверенного мне корпуса.

В переговорной повеяло исключительно воображаемым, но оттого не менее неприятным холодком. Его почувствовали все, даже Кузнечински переступил с ноги на ногу, и только капитану од Годхил-Эсс все было ни по чем.

- Так какого ж Древнего вы вечно лезете не в свое дело?! - рявкнул он. Взгляд темно-синих глаз, обращенных на него, приобрел оттенок отчетливой унизительной насмешки.

- Прошу прощения, что вмешиваюсь, - Харан очень естественно, надрывно кашлянул, несколько мгновений в воздухе еще висело напряжение, а потом стало понятно, что усугубления конфликта удалось избежать. - То, что ренмеи только и думают, как нагадить Империи - не новость. Лично мне гораздо интереснее, насколько далеко они продвинулись на этот раз, и какое отношение к этому имеет Кайнен Ноктис.

Голос его звучал ровно, не выдав ни доли эмоций, но Рину внезапно подумалось, что все они в этом деле преследовали личные цели. Харан искал брата, Кузнечински жаждал воздать по заслугам работорговцам в целом и Дой в частности, Океан, как казалось на первый, да и на второй взгляд, наслаждался уже одним только зрелищем. И только Годхил-Эсс радел за порядок и мир во всем мире, даже если бы ему пришлось насаждать его огнем и мечем.

- Насколько удалось выяснить из косвенных комментариев Эрланда в его документах, разработки велись довольно давно, уже лет сорок-пятьдесят, но не приносили ощутимого результата. Именно поэтому в какой то момент ренмеи пригласили доктора Эрланда, - сообщил Океан. Кузнечински задумчиво пожевал губу и поинтересовался:

- Почему именно Эрланда? В Империи и без него достаточно выдающихся генетиков. Не говоря уже о собственных ученых Ренмеев.

Од Годхил-Эсс покосился в сторону, прислушался к чему то, что находилось на его корабле, и кивнул.

- Ки тоже генетический эксперимент, - произнес он негромко. - Причем один из лучших и практически единственный, в свое время нашедший столь востребованное практическое применение. А Эрланд - основатель проекта Ки.

- Именно, - подтвердил Океан. - Но даже с его появлением изыскания сильно не продвинулись. Но после нескольких лет неудач они обнаружили юное дарование, оскорбленное бюрократизмом и игнорированием. Дарование сделало открытие, научным умам Империи показавшееся несущественным, но пришедшееся весьма кстати Ренмеям. Дальнейшая агитация и вербовка не составила труда.

- Кайнен, - мученически выдохнул Харан. Эллар Океан, словно не заметив его страданий, снова кивнул.

- Его научный руководитель признался, что одно время Ноктис одолевал его, как он это назвал, бредовыми фантазиями, однако после командировки на международный научный консилиум неожиданно прекратил его донимать. Руководитель решил, что мальчишка проветрился и оставил свои глупости, однако сейчас есть основание предполагать, что именно на консилиуме он встретился с ренмейским агентом. Вернувшись в родной исследовательский институт он прибрал нужные материалы и бежал, однако в тот раз на Дирмааде его удалось перехватить.

- Дирмаад это там где Харан он него свой предыдущий корабль убил, - услужливо зашептал на ухо Рину Лиам, но Анна тут же недовольно на них шикнула.

- Второй раз, - тем временем продолжал Океан, - Ноктис действовал тоньше и отчаяннее. Вероятно, он ввел разработанный им состав в собственный организм и таким образом взялся транспортировать до ренмеев.

- Вот почему у него поехала крыша, - предположил Харан. - Он и раньше был... достаточно эмоционален, но последняя наша встреча побила рекорды.

- Или же ты со своими родственными чувствами его доканал, - не удержался от шпильки Годхил-Эсс. Харан равнодушно пожал плечами.

- Возможно и так.

- Возможно все, но я склонен рассматривать первый вариант, - не позволил увести себя от темы Океан. - В его пользу говорит то, что Ноктису были вживлены ренмейские трансплантанты. Таким образом, видимо, его пытаются удержать в адекватном состоянии до момента прибытия на место. И есть опасения, что когда он туда прибудет, их долгие изыскания увенчаются успехом.

- Это все, безусловно, интересно, но я так и не услышал, чего именно они хотят добиться, - поинтересовался Кузнечински. Океан замолк. Впервые за все время беседы он не выглядел таким уж уверенным и непоколебимым. Наконец, после полуминутного молчания, он снова заговорил, очень осторожно подбирая слова.

- Есть предположение... что они пытаются создать... эррдегарх.

- Эррде? Вы хотите сказать Древних? - недоверчиво переспросил Кузнечински, а од Годхил-Эсс фыркнул.

- Что за глупости? Зачем бы им воссоздавать своих естественных врагов, с таким трудом уничтоженных когда-то?

- Понимаю ваше недоверие, - дипломатично согласился Океан. - Но все довольно просто. Так у людей есть легенды, скажем, о драконах, страшных, но могущественных существах. Человеческая мифология полна жутких, устрашающих сказок, но кто из людей отказался бы получить такого ручного зверя?

- Кайнену могла понравится идея, - мрачно подтвердил Харан.

- И вы утверждаете, они могут сделать это? - требовал определенности Кузнечински.

- Возможно. Вполне вероятно. В конце концов, когда то Эрланд смог создать Ки, задействовав геном эррдегарх. Не хотелось бы давать им даже шанса развить успех. Даже десяток эррдегарх против Империи, поверьте, это очень неприятно и доставит множество хлопот.

- И что вы предлагаете?

- Нанести визит на их базу, - как ни в чем ни бывало, словно речь шла о прогулке по скверу, сообщил Океан. - Мы смогли обнаружить планету, где они базируются. Сопоставив данные, аналитики выяснили, что планета безатмосферная, высокая тектаническая активность, органической жизни нет, лет шестьдесят назад принадлежала ренмеям, но в ходе очередных переговоров и согласования границ перешла Империи. Мне удалось найти данные о слухах, что в тот раз Третий Консул был очень недоволен. Это Дирмаад, - Океан слабо усмехнулся, глянув на Харана. - Ноктис летел туда еще в прошлый раз, но его перехватили на орбите. База находится под землей, поэтому ее не обнаружили, да и искать ее тогда оснований не было.

- Дирмаад, так Дирмаад, - Харан пожал плечами с безразличием, с каким полез бы, должно быть, и в пасть к самому Первому Консулу, если бы потребовалось.

- У меня нет времени собирать отряд Легионеров, все они разбросаны на заданиях по галактике, именно поэтому я прошу вашего, подполковник Кузнечински и капитан од Годхил-Эсс, содействия.

Подполковник ни на секунду не засомневался, полуобернулся к своему секретарю, махнул рукой, подзывая его к себе, и тот тут же преданно застрочил в на своем планшете.

- В моем распоряжении бригантина и двенадцать истребителей. Бригантину я оставлю на Терминаше, на случай, если пострадавшим потребуется помощь или срочная транспортировка. Всего в моем ведении восемьдесят восемь человек личного состава, включая медицинский персонал, и двадцать один волонтер. Волонтеры, большая часть медиков и ряд ответственных лиц останутся здесь. Истребители отправятся со мной наДирмаад, а также полтора десятка десантников, которых, смею надеяться, примет на своем корабле капитан рит Ороста-Сунрайя.

- Конечно, - Харан благодарно склонил голову. Гронд задумчиво разглядывал потолок и шевелил губами, что-то подсчитывая в уме.

- Мы будем на месте дня через два, - наконец произнес он. - Вряд ли вы доберетесь раньше, поэтому мы дождемся вас на орбите Лоджа. Это крайняя планета системы. Возможно заодно что то удастся разведать, пока вас нет.

- И еще кое-что, - подводя итоги, заметил Океан. - Как я уже сказал, отряд я предоставить не смогу, но в том секторе весьма удачно находится один из Легионеров. Халлес рит Ворима с радостью к вам присоединиться и, уверен, станет ценным подспорьем.

Кузнечински это имя ничего не говорило и лицо его осталось столь невозмутимым, как и было. Харан чуть улыбнулся, Годхил-Эсс поморщился. Рин напрягся. Имя всплывало из глубин его памяти вместе с образом худощавого темноволосого мужчины. Странно, что он запомнил его, хотя они встречались только однажды в ту далекую ночь в ставке лейтенанта на развалинах Академии. Рин тогда даже не догадывался, что перед ним легионер. Отчего то стало зябко и очень неуютно, хотя лично ему таинственный Халлес рит Ворима ничего плохого не сделал. Разве что усмехался очень уж ехидно и многозначительно, когда Рин запустил в лейтенанта сначала табуреткой, а потом заявлением об отставке. Рин так задумался, что упустил момент, когда капитаны, наконец обо всем договорившись, распрощались. Красиво растаяли в воздухе голограммы Годхил-Эсса и эллара Океана, проектор тихонечко пожужжал еще несколько секунд и затих. Лиам ткнул Рина в бок, и, не дождавшись реакции, подхватил под локоток, когда Харан уже направился к двери.

Глава 19

Перелет до Дирмаада проходил в обстановке не то, что бы нервной, но откровенно напряженной. Пятнадцать человек десантников дисциплинированно заселились в пустовавшие до сих пор каюты, так же дисциплинированно, по часам, стекались на завтрак, обед и ужин, а свободное время проводили в тренировочном зале, о существовании которого сам Рин до сих пор лишь смутно догадывался. Все они, как один, настороженно косились на Лиама. Однажды Рину даже удалось подслушать, как один десантник рассказывал другому, что, мол, этот мелкий и лохматый на самом деле зверь похлеще подполковника Кузнечински, о чем он узнал от двух техников, что помогали при вскрытии сервера. Заметив его, десантники торопливо замолкли, как будто застигнутые на месте преступления, и Рину сделалось очень неловко. Рин не собирался просвещать о причинах такого внимания к его персоне, сам Лиам не догадывался, но тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Лиам начал расчесываться, хоть и не слишком результативно, и даже начал носить форму, которой до сих пор пренебрегал. Глядя на него подобралась и остальная команда Kaze Nemuru, и только Рин, чей единственный комплект формы окончательно и безвозвратно погиб на корабле Дой, чувствовал себя отщепенцем. Ритуалы принятия пищи, а только так и можно было теперь назвать этот процесс, доставлял Рину больше всего досады. Даже во времена обучения в Академии, обстановка в столовой царила куда более неформальная, чем среди ряда одинаково собранных и сосредоточенных на собственной порции десантников. В такие моменты Рин остро завидовал тем истребителям, что следовали за их кораблем. Там хоть и места было маловато, и питались сух пайками, но смотреть приходилось только на физиономию одного единственного напарника. Анну все это тоже напрягало, Лиам и без того дергался от любого косого взгляда, Харан привычно делал вид, что ничего не происходит и даже умудрялся вести с Кузнечински светские беседы на отвлеченные темы. Только Хитклиф являл собой образец естественности, спокойствия и умиротворения, и так органично смотрелся среди гостей, что Рину становилось жутко. Как будто знал друга всю жизнь, а он вдруг отказался совсем даже подкидышем и ренегатом. Хит рассмеялся, когда Рин рискнул возмутиться по этому поводу.

- Я учился в полицейской академии, - сказал он. - Мы там, бывало, даже в сортир строем ходили.

Это многое объясняло, но Рин не желал ходить строем ни в сортир, ни куда бы то ни было еще. Он был очень свободолюбивым пилотом, но подозревал, что Харану такой режим может понравится. Не желая давать своему капитану время на осознание преимуществ, Рин гнал корабль с таким энтузиазмом, что даже Харан перед очередным прыжком заметил, что они, конечно, торопятся, но можно быть и поаккуратнее. Замечание его, как рассудил Рин, носило скорее рекомендательный, чем приказной характер, а потому он его проигнорировал, и в заданную точку они прибыли на полтора суток раньше запланированных сроков. Khual Dek висел на орбите самой крайней планеты системы и из окна казался до ужаса одиноким и неприкаянным. Од Годхил-Эсс обрадовался им, как родным. Выйдя на связь, Гронд даже не нахамил и никого не обозвал. Это было неожиданное и приятное ощущение, но объяснялось такое благодушие весьма приземлено.

- Друзья твои прибыли, - буркнул Гронд почти сразу после приветствия. - Уже который день у меня отираются, - голограмма грозного капитана воровато оглянулась и понизила голос до доверительного шепота. - Оту они, конечно, развлекают, но лучше бы ты их забрал.

- Кого это "их"? - подозрительно поинтересовался Хитклиф. Харан молча пожал плечами, Лиам, расположившийся в кресле перед пультом управления, уже готовился к стыковке и между делом задумчиво почесал затылок, в очередной раз нарушив недолгое совершенство прическу.

- Может Океан расщедрился и прислал еще пару-тройку легионеров? - предположил он. Харан снова промолчал, но по его лицу мелькнула тень сомнения. Он снял со спинки капитанского кресла сброшенный на него китель, но надевать его не стал, только перекинул через локоть и направился к стыковочному шлюзу встречать очередных гостей. Рина с собой никто не звал, но перебороть любопытство он не смог, да и не собирался, а потому торопливо отсоединился от экзоскелета и рысцой увязался за капитаном. Он сомневался, что загадочный рит Ворима его, Рина, запомнил, да и не стремился к более близкому знакомству, но посмотреть на других Харановых коллег было интересно. Заметив рядом с собой его присутствие, Харан лишь вопросительно изогнул бровь, но прогонять не стал. Его внимание привлекло перемигивание лампочек на панели слева от дверей шлюза.

- Стыковка завершена, - констатировал Лиам из динамика под потолком, и через пару мгновений створки шлюза едва слышно разъехались в стороны. У края разделяющей корабли полосы стоял молодой мужчина, худощавый, примерно одного с Рином роста, темноволосый и темноглазый. Он стоял, расслабленно опустив руки в карманы длинного, до колена, закрытого черного камзола без каких либо опознавательных знаков. За его плечом висел колчан со стрелами. Связка черных оперений выглядывала из-за его правого плеча, но ни лука, ни арбалета, ни чего либо еще, пригодного для стрельбы, при нем не имелось. Это и был Халлес рит Ворима собственной персоной и, в общих чертах, Рин его припоминал. Заметив Харана, лицо легионера оживилось, сразу сделав его младше, стерлось выражение безразличной скуки, однако душевного дружеского приветствия так и не вышло. За его спиной, в недрах Khual Dek, что-то грохнуло и послышался торопливый топот.

- Я бегу! Я уже тут! Я совсем уже тут! Без меня не уходить! - зазвенел чей-то голос, заставив Харана нервно вздрогнуть. А затем в полукруглый проем шлюза ворвалось нечто тощее, расхристанное, и увенчанное, на зависть Лиаму, лохматой ядовито-зеленой шевелюрой. Кир рит Ворима, благодаря своей легионерской сноровке, едва успел отскочить в сторону и прижаться спиной к стене. Нечто, не рассчитав скорости, заскользило по полу в своих драных вытертых кедах, и, наконец, затормозило. Остановившись, оно самодовольно подбоченилось и обозрело присутствующих взглядом покрасневших то ли от недосыпа, то ли от употребления подозрительных веществ, глаз, щедро подведенных залегшими под ними синими тенями.

- О, Пилот! - взгляд его остановился на Рине и тот невольно попятился. - А ты ничетак, я смотрю. Штанцы вон новые прикупил, - костлявая рука Малахита дружеским жестом хлопнула Рина по спине и от полноты дружеских чувств вышибла из легких воздух.

- Молодой человек, ради всего святого, аккуратнее, - вслед за Малахитом показался сухонький старичок, несмотря на свою комплекцию без ощутимого труда волочащий за собой два внушительных чемодана. Профессор Раненкампф на этот раз появился в строгом темном костюме с жилеткой и белоснежной рубашкой, и в таком виде производил впечатление куда более профессорское, чем при их первой встрече на шире. Харан кашлянул и гостеприимно улыбнулся.

- Приятно видеть вас, профессор, но могу я спросить, какими судьбами вы здесь оказались?

Одернув плотный, немнущийся подол камзола, Халлес рит Ворима махнул рукой, привлекая к себе внимание.

- Это я виноват, - Раненкампф издал сдавленный, плохо замаскированный смешок, и легионер торопливо исправился. - То есть я пролетал мимо Ширы и очень удачно вышел на связь с профессором. Он выразил желание присоединиться и я решил, что в наших условиях грех отказываться от специалиста такой квалификации... - он перевел взгляд на рассматривающего свои обкусанные ногти Малахита с выражением мученического умиления и замолк, не в силах подобрать подходящие слова для объяснения его присутствия. Малахит, скорее почувствовав, чем заметив, что говорят о нем, вскинул голову и ослепительно широко улыбнулся.

- А я тоже выразил! Люблю, знаете ли, время от времени творить добро и причинять справедливость. Выйду, бывает, на порог поутру, и как начну причинять направо и налево! И удержу мне никакого нет!

- Он угнал катер хозяев Каньона, разгромил ангар, и за его голову назначена награда, - невозмутимо сообщил Раненкампф и протянул Харану ручку одного из чемоданов. Капитан с готовностью ее принял, а потом забрал и второй чемодан. - Это вам моя супруга гостинцев передала, - пояснил профессор. - Печенья, кексов и так, немного по мелочи. Я не мог отказать. Был еще третий чемодан, но я его капитану од Годхил-Эсс оставил.

Рин дрогнул, да и у Харана благодарная улыбка вышла очень уж вымученная.

- Я надеюсь этот герой у меня ничего не намерен угонять? - с прямым намеком уточнил Харан и Малахит поторопился откреститься.

- Конечно, нет! - возмутился он с видом опороченной и оклеветанной девицы, но, между тем, воззрился на ничем не примечательную обшивку Кaze Nemuru с исследовательским интересом, с каким в древние времена смотрели на скотину конокрады. - А корабль у вас ничотак, - благодушно одобрил он и Рин начал понимать, почему Годхил-Эсс так обрадовался их появлению.

Совещания теперь большей частью проводились в переговорной, и только время от времени капитаны уединялись в рубке, обмениваясь информацией. Оба корабля выслали к Дирмаад зонды-разведчики и теперь ожидали результаты, зависнув на орбите в непосредственной близости друг от друга. Сколько продлиться безделье рядового состава оставалось неизвестным, и на борту воцарились уныние и разлагающее праздное шатание. Обстановку оживлял разве что Малахит. К немалому удивлению как Рина, так и Харана, так и самого подполковника, авантюрист и угонщик чужих катеров легко поладил с кузнечинцами и регулярно играл с ними в карты, домино и камень-ножницы-бумагу на раздевание. В азартные игры суровый подполковник играть запрещал, но если не на деньги, то вроде как можно. Иногда к шумной компании, оккупировавшей для своих целей тренировочный зал, присоединялся Лиам, чуть реже Хитклиф. Командование, осознавая, что неизвестно когда могущий начаться штурм может закончиться также неизвестно чем, не мешали подчиненным расслабляться в рамках приличий без вопиющих нарушений устава. Анна почти не показывалась из мед отсека с тех самых пор, как в коридорах начали появляться полуголые мужики, разве что иногда присоединялась к интеллигентным чаепитиям, что проводили в столовой легионеры, полковник и профессор. Сам Рин не принимал участия ни в играх, ни в чаепитиях. Он почти заперся у себя в каюте и с каждым часом все отчетливее осознавал, что текущая миссия складывается не так уж бодро и лихо, как ему представлялось. Он уже не рад был Малахиту, с которым они почти не виделись, и обвинял его в той атмосфере фамильярного легкомыслия, что воцарилась на его, Рина, корабле. Тем более он не был рад такому наплыву обитателей на его ненаглядной Kaze Nemuru. Рин тосковал, пытаясь наслаждаться тишиной и уединением, раздражался, злился и с трудом удерживался от того, что бы не нахамить Халлесу рит Ворима. Пока он держался, но иногда складывалось ощущение, что ставший вдруг таким противным легионер только и ждет, когда Рин сорвется. Харан же в обществе друга напротив, оживился, стал чаще и искренней улыбаться, и даже на впалых щеках появилось некое подобие румянца. Анна оценивала эти улучшения со сдержанным медицинским оптимизмом, Рин же страдал, чах и с нетерпением ждал момента, когда они наконец спустятся на базу и кого-нибудь убьют. Когда, время от времени, в дверь его каюты начинались скрестись и пытаться выманить его печеньками, бутербродами, а однажды даже собственноручно капитаном приготовленными котлетками, он, гордо завернувшись в одеялко, игнорировал все эти поползновения на его права и свободы, хотя котлеток, пожалуй, хотелось. Не помог даже визит Оты. Она постояла немного под его дверью, обозвала придурком и ушла, оставив его все глубже погружаться в пучины своей мизантропии. Вернуться к социально активному образу жизни Рину помог дрон разведчик. В один прекрасный момент дрон явился обратно на корабль с весьма обнадеживающими данными. В переговорной снова собрались капитаны и особо приближенные, среди которых затесался и Рин. Объективно в его, пилота, присутствии, необходимости не было, но Харан отчего то настоял, бестактно пригрозив выломать дверь и притащить Рина за шкирку, если он не перестанет ломаться и скулить. Рин, конечно, для порядка слегка обиделся, но оспаривать приказ не посмел. На этот раз капитан од Годхил-Эсс прибыл на Kaze Nemuru лично собственной материальной персоной, видимо для того, что бы иметь возможность в случае чего дать оппоненту в глаз, и в сопровождении подмигнувшей Рину Оты. Эллар Океан после своего памятного визита не появлялся и в дела подчиненных более не вмешивался. Первым взял слово Харан.

- Итак, - без предисловий начал он и над столом повисла, медленно вращаясь вокруг своей оси, голограмма, воочию демонстрирующая многократно уменьшенную копию Дирмаада. - Дроны обнаружили местонахождение базы.

На голограмме тут же мигнула и запульсировала красная точка. Кузнечински воззрился на нее с задумчивым недоверием и потер пальцами породистый, увенчанный ямочкой, подбородок.

- Долго они искали, - заметил подполковник. За честь разведчиков вступился од Годхил-Эсс, непривычно спокойный и сосредоточенный.

- Приходилось соблюдать осторожность. По планете рыскают дроны с базы. Довольно безобидные, судя по всему, они собирают метеорологические данные и отслеживают изменения ландшафта, но попасться им на камеры значило бы рассекретить наше присутствие.

Кузнечински кивнул и, опершись ладонями о стол, подался корпусом вперед, ближе к проекции планеты. Ему, как и остальным, надоело томится в бездействии. Голограмма послушно разрослась, приблизилась и застыла, явив зрителям длинный металлический штырь, торчащий прям из земли наподобие антенны и, казалось бы, ничем не примечательный. Торчал он одиноко, неприкаянно и удивительно глупо посреди безжизненных каменистых холмов и рытвин сухой почвы, и только как следует приглядевшись можно было различить окружающий его, едва заметный энергетический купол. Его можно было принять за помехи проектора или простое дрожание воздуха, и Рин не обратил бы внимания, если бы Харан не очертил дугу по кромке щита.

- Это охранная система, и довольно мощная. Для ее поддержания на базе должен быть автономный генератор питания. Сама база, - предупредил он интересующий всех вопрос, - находится под землей. Под купол разведчики не проникли, но по косвенным данным из базы Эрланда удалось составить примерную схему.

Изображение шпиля померкло, а под ним, под линией, обозначающей поверхность земли, проступили очертания цилиндрической формы, разделенной на три сектора, как пирожное коржами.

- Первый, самый верхний этаж, это жилые помещения. Второй - лаборатория, третий - технический. Скорее всего именно там, на третьем этаже, располагается генератор, но, к сожалению, это не более, чем предположения, - признал Харан и уголок его губ досадливо дернулся. - Эрланда, как вы понимаете, мало интересовал технический этаж. Периодически на базу прилетает корабль с припасами очередной партией подопытных, щит опускают и поднимается посадочная площадка. Нам, естественно, такого одолжения никто делать не будет.

- Мы сможем пробить щит? У нас два корабля и истребители, - деловито поинтересовался Годхил-Эсс.

- Даже если сможем, - Кузнечински повел ладонью, и голограмма медленно закрутилась вокруг своей оси, давая обозреть себя со всех сторон. - Быстро это мы не сделаем и раньше времени поднимем шум. Я не очень хорошо знаком с ренмейскими технологиями, но будь я Третьим Консулом и находись моя научная база на вражеской территории, я бы позаботился о щите в первую очередь.

- Сканеры разведчиков обнаружили два металлических объекта правильной овальной формы неестественного происхождения, - Харан сжал изображения до средней величины территории, на которой среди темных пятен провалов, каньонов и скалистых хребтов совершенно терялся шпиль. Напоминать о нем продолжала только пульсирующая красная точка, а спустя мгновение на одинаковом расстоянии от нее зажглись еще два зеленых огонька. - Они находятся в паре километров от базы в долинах с приемлемо ровной поверхностью и достаточно устойчивыми тектоническими слоями. Мы полагаем, что это шлюзы аварийных выходов.

- Полагаете? - уточнил Гронд и Харан в ответ чуть улыбнулся.

- К сожалению, на них не было поясняющих табличек, поэтому да, мы можем только предполагать.

- Мы можем их вскрыть снаружи?

Харан потер переносицу, устало вздохнул и признался.

- Маловероятно. На них наверняка стоит дополнительная защита, и разобраться с этим, как и с щитом, быстро и незаметно не получится.

- Однако идеи у вас есть? - прозорливо предположил подполковник. - Иначе зачем бы вы о них упоминали?

- Идеи есть, - подтвердил Харан. - Как уже упоминал капитан од Годхил-Эсс - по планете рассеяны зонды с базы. Они собирают информацию и с определенной периодичностью возвращаются на базу для технического осмотра и передачи данных. На планете множество укромных мест, где связь сбоит, там мы сможем незаметно перехватить один из зондов. Лиам его перепрограммирует и после этого зонд спокойно вернется на базу.

- Он станет диверсантом, - одобрительно цокнул языком Гронд. - Он сможет отключить щит или подорвать все изнутри?

Из-за спины Харана выглянул Лиам. Он оттеснил Хитклифа вместе с Рином, подвинул капитана и выбрался на первый план.

- Нет, не сможет. Слишком они узкофункциональны. В этом случае простота - наш враг. Кроме того, у компьютеров базы, в связи со спецификой их исследований, должна быть повышенная система безопасности. Такое, знаете ли, на коленке не делается, - он осекся под строгим взглядом Кузнечински, подобрался и продолжил. - Но я могу запустить вирус. При подключении к общей сети дронов на базе он, в частности, заразит остальных, сделав их неуправляемыми. Вернее, управляемыми нами, - торжествующе закончил он, но, к своему разочарованию, восхищения на лицах не обнаружил.

- Восстание метеорологических зондов это поистине ужасно, - с каменным лицом и непоколебимой серьезностью подтвердил подполковник. Рин невольно фыркнул в кулак и у Лиама оскорблено дернулась бровь.

- Этого будет достаточно, что бы создать чрезвычайную ситуацию, - вступился за него Харан. - По всем адекватным протоколам безопасности в таких случаях эвакуация начинается либо автоматически, либо сперва отправляется запрос на подтверждение. Если это потребуется, программа нашего дрона-диверсанта его подтвердит. Аварийные выходы должны открыться.

- Неплохо! - громогласно одобрил Гронд и хлопнул ладонью по столу. От удара проектор подскочил на месте, голограмма дрогнула, но не исчезла.

- Затем туда проникнут наши люди, - Кузнечински продолжил развивать мысль. - Сколько успеет пройти, что бы этого не заметили?

- Немного. Отправим туда по паре человек. Легче передвигаться, не привлекая внимания раньше времени, меньше риска, что персонал запаникует и начнет уничтожать данные. Мы доберемся до генератора, какая бы пара не нашла его первой, и отключим щит. После этого наши корабли смогут высадить десант и пройти через парадный вход.

- Вы? - переспросил од Годхил-Эсс.

- Мы, - Харан кивнул. - Большая часть людей подчиняется непосредственно вам с подполковником и вы понадобитесь при высадке. Я возьму с собой коммандера Грэма. Через второй аварийный вход пойдет Халлес рит Ворима.

Из дальнего угла поднялся до сих пор не замеченный Рином легионер. Рыцарь не казался ни удивленным, ни взволнованным, ни даже сколько-нибудь заинтересованным. Рин с явным неудовольствием осознал, что легионер прекрасно обо всем осведомлен. То, что Харан поделился своими планами в первую очередь с ним вызвало в Рине определенное негодование, хотя, казалось бы, такая расстановка приоритетов была более, чем логична. Рит Ворима - давний друг Харана, коллега по Легиону, а Рин тут вообще только потому, что ему корабль обещали, да и вообще он все время отсиживался в своей каюте. Но все равно было очень обидно. Всей душой Рин с нетерпением ждал того момента, когда все это закончится, рит Ворима уберется туда, откуда появился, и не будет больше вторгаться в их маленький, но дружный коллектив. Задуматься о том, что когда "это все" закончится, то согласно договору их дружный коллектив благополучно разойдется в разные стороны, Рин не потрудился.

- Если позволите, я возьму с собой профессора, - только и попросил Халлес. Ни у кого, даже у Годхил-Эсса, у которого, казалось бы, находились возражения всегда и по любому поводу, нареканий это не вызвало. Только уважительно покивали, соглашаясь, что выбор хороший, и Рин невольно задумался, что, должно быть, он чего то не знает о очаровательном, безобидном старичке Раненкампфе.

- Рин и Лиам останутся на Kaze Nemuru. Управлять кораблем никто, кроме Ки не сможет, а Лиам отсюда будет регулировать деятельность дронов, - сообщил Харан. Лиам снова протиснулся вперед.

- Минуту, пожалуйста. Я хочу взять себе в помощники Малахита. Никто не против?

- Зачем?! - так искренне ужаснулся Годхил-Эсс, что Рин с трудом удержал смешок. Кузнечински смотрел на Лиама удивленно, видимо до этого момента он был о нем куда лучшего мнения, но сам Лиам не находил в своей просьбе ничего предосудительного.

- У него, как у пилота-гонщика, хорошая реакция, нестандартное мышление и богатая фантазия, - терпеливо объяснил он. - Это пригодилось бы при наведении шороху.

- Бедные ренмеи, - не выдержав, буркнул Харан. Никаких видов на отсутствующего в переговорной Малахита ни у кого больше не нашлось и, с некоторыми сомнениями, его отдали под начало и ответственность Лиама. Остаток совещания обсуждались детали невыносимо, на взгляд Рина, скучные. Главное, что ему полагалось знать, это то, что его капитан уходит, а его бросают в обществе Кузнечински и его бравых молодцов, которых в определенный момент, когда подполковник прикажет, требовалось доставить на территорию базы. Впрочем, когда все посторонние ушли и в помещении остались только непосредственные члены экипажа и проклятущий рит Ворима, персонально для Харана пришлось пообещать вести себя паинькой.

Глава 20

Коридоры корабля накрыло безжизненной тишиной и прохладой. Так было и раньше, до того, как на его, Ринову территорию, набежал Кузнечински со своими десантниками, но только теперь Рин полностью осознал блаженство воцарившегося безмолвия. Полицейские с корабля никуда не делись, но Рин знал, что полковник согнал всех своих подчиненных в освободившуюся переговорную, где уже второй час проводил подробный инструктаж. В недобросовестных намерениях Рин, конечно, ни подполковника Кузничински, ни его подчиненных, не подозревал, но все равно крался по коридорам, тревожно прислушиваясь к звуку собственных шагов. Он целенаправленно пробирался к столовой, где, по его предположениям, должна была хранится заначка чего-нибудь вкусного. Рин не был особенно голоден и острой необходимости в этом визите не было, но самовольное заключение в четырех стенах заставляло потихоньку звереть и искать мало-мальски убедительный повод для прогулки. Столовая находилась к жилым каютам ближе всех прочих помещений корабля. Если выходить из апартаментов Рина, следовало повернуть налево, миновать две двери пустующей ныне каюты, снова налево и упереться в широкую арку входа в столовую. Если же поворачивать направо, то через три двери и короткий узкий коридор можно было попасть в тренировочный зал. Однако на этот раз перспектива поиска конфет казалась Рину более привлекательной, чем внеплановые физические нагрузки. Он пробирался осторожно, по стеночке, и чем ближе он становился к столовой, тем настойчивее его внимание привлекал странный запах, весьма неуместный и несвоевременный на военном корвете. Ладно, если бы пахло гарью, это было бы неприятно, но вполне объяснимо, но нет, по коридору, с каждой секундой все уверенней и насыщенней, растекался запах свежей выпечки. А конкретнее - запах печенья. Шоколадного печенья, как изумленно идентифицировал для себя Рин. Заинтересовавшись интригующим феноменом, он постарался подобраться к арке вплотную, но при этом остаться незамеченным для неведомого пекаря. Рин так сосредоточился на запахе и на своем к нему отношении, что не сразу обратил внимание на неровный фоновый шум, что создавал целый рой голосов. Только когда из фона, по мере его приближения, стали выбиваться отдельные слова, а то и фразы, Рин замер и прижался к стене, словно шпион и диверсант на своем собственном корабле.

- Ты уверен, что не хочешь, что бы я пошел с тобой? - обеспокоенный голос был деликатно негромким, но его обладатель находился, по всей видимости, ближе прочих в месту укрытия Рина, отчего он слышал его особенно отчетливо. Доверительная, не предназначенная для чужих ушей интимность интонаций заставила Рина поморщится, а еще спустя несколько мгновений он узнал обладателя голоса, и удержаться от того, что бы не податься ближе и не прислушаться, уже не мог. Некоторое время Халлес рит Ворима, а это именно его безошибочно опознал Рин, молчал.

- Я понимаю твои опасения, - второй голос принадлежал Харану, но любопытства это не убавило, напротив, Рин даже дышать стал стараться потише. Капитан, ни о чем не подозревая, продолжал. - Я понимаю, что для них есть основания. Но все не настолько плохо, как выглядит, уверяю тебя.

- Некая птичка напела мне, что ты только недавно вышел из капсулы, - не унимался Халлес и за его укоризненной репликой последовал тяжелый вздох Харана.

- Я даже предположить не могу, которая это была из птичек, так велико их количество и так рада будет каждая из них напеть в готовые слушать уши о моем физическом и душевном состоянии.

- Ты к ним несправедлив. Они волнуются о тебе.

- В этом я нисколько не сомневаюсь, - на мгновение Рину показалось, что Харан добавит еще что то, циничное и нелицеприятное в адрес своей команды, и, со внезапно пробудившимся чувством солидарности, приготовились оскорбиться, но продолжил Харан уже другим, более миролюбивым тоном. - Клинки я на этот раз с собой брать не буду, но, смею наедятся, я и без них чего то стою. Кроме того, со мной будет Хитклиф. Ему то ты доверяешь, что он не даст меня в обиду? Еще поспорим, кто быстрее доберется до генератора.

- На что спорим? - тут же весело отозвался Халлес.

- Люблю, когда в тебе просыпается такого рода практичность, - Харан издал короткий смешок. - На бутылку амаретто из запасов Океана.

Халлес присвистнул.

- Неплохо! Кто бы из нас ни проиграл, придется проявить немало ловкости и смекалки.

- Тем приз и ценен. Кроме того, Океан плохой алкоголь не пьет. Итак? По рукам? - раздался короткий хлопок рукопожатия, а затем голос Харана так же невозмутимо попросил. - Рин, будь добр, разбей.

Внутри все похолодело, кровь отлила от лица. Изрядно сбледнув, Рин в первые мгновения решил было, что коварный капитан с самого начала знал о его присутствии, что делало факт подслушивания вдвойне неловким. И только пару раз глубоко вздохнув, он осознал, что выдал свое присутствие только недавно и лишь тенью, по мере его приближения к краю косяка, все отчетливей ложащейся аккурат поперек входа. Застигнутому на месте преступления, отступать Рину было поздно. Он осторожно выглянул, пытаясь придать глазам максимально невинное выражение, что в контексте их цвета было непросто, и встретился с безмятежно спокойным взглядом Харана.

- Я тут... кхм... мимо шел. По нужде.

Харан, Рин это видел, скептически вздернул бровь, и этим бы и ограничился, сделав вид, что поверил, но Халлес его чувства не щадил.

- По какой, прости, нужде, если в каютах итак в наличие индивидуальные гигиенические отсеки?

- По очень важной нужде! - огрызнулся Рин, чувствуя, как у него начинают гореть уши. Харан издал невнятный хрип, который с равной степенью можно было принять и за болезненный стон и за смешок.

- Хорошо, что ты здесь, - откашлявшись, произнес он. - Я пытался вызвать тебя, но не смог. На будущее, пожалуйста, держи браслет в зоне доступности, неприятно будет, если мы потеряем тебя в форс-мажорных обстоятельствах.

Рин и правда закинул свой браслет куда то под подушку, да так и забыл, надеясь на то, что если вдруг понадобится, его без труда найдут в каюте, но сейчас, глядя в доброжелательные зеленые глаза, сделалось особенно совестно. Из-за спин легионеров вынырнула улыбающаяся Анна, заметила Рина и приветствовала его радостным воплем. Только теперь Рин, с головой погруженный в мучительную помесь угрызений совести и раздражения от покушения на его собственность и личное пространство, обратил внимание на непривычное оживление в столовой, поразительно гармонирующее с запахом свежей выпечки.

- Мы уже почти собрались за тобой идти, - прощебетала девушка и покосилась на Харана. Дождавшись одобрительного кивка, мол забирай мальчонку, воспитательная беседа завершена, она подхватила Рина под локоть и целеустремленно поволокла кучкующейся у стола команде. Здесь были все: Хитклиф, Лиам, профессор Раненкампф и даже Малахит, подолом собственной майки торопливо, воровато оттирающий со стола подозрительного вида пятно.

- Мы решили, то есть Харан предложил, немного развеяться перед операцией, пока есть время, - сообщила радостно возбужденная Анна, предотвращая грядущие вопросы Рина. Он не успел ответить, не успел даже рта открыть и выразить свое отношение к происходящему, как между Хитклифом и Лиамом ловко просочилась, оттеснив их в сторону, Ота собственной персоной.

- Посторонись! - громко и жизнерадостно потребовала она. Сначала в поле зрения попадал прямоугольный пласт противня с комочками печенья, затем руки в температуро устойчивых силиконовых варежках, а затем и сама Ота. Рин вытаращился на нее, должно быть очень удивленно, потому как Ота усмехнулась и лукаво ему подмигнула. Она была в длинной, до колен, клетчатой фланелевой рубашке, из под которой кокетливо выглядывали голые ноги в вязанных полосатых чулках.

- Ты тут вообще как? - ошеломленно спросил Рин. Ота повела противнем в сторону, спасая его от чужих вороватых рук.

- Гронд отпустил к вам на побывку. С нашей командой такие посиделки были и еще будут, а с вами я вижусь нечасто.

Она широко улыбнулась и почти сразу же скрылась из виду за широкой спиной Хитклифа и Рин сморгнул.

- А ну убрал руки! - даже невидимая, продолжала руководить Ота. - Убрал руки от печенья, я сказала! Подай лучше тарелку, я их выложу. Ладно, одну можешь взять. Вот эту, с краю, она все равно подгорела. Кто оставил колбаски? Мне кажется, там что-то взорвалось.

Анна охнула, отпустила локоть Рина и бросилась вперед устранять кулинарную катастрофу. На ее месте тут же материализовался Лиам, догрызающий сворованную печеньку.

- Сегодня виски не будет, - доверительно и с вполне различимой досадой посетовал он.

- А... - только и успел вякнуть Рин. Лиам подался к нему ближе, словно наркоторговец, толкающий дурь малолетке.

- А будет чай с корицей и кофе с коньяком.

- О... - многозначительно прокомментировал оглушенный такой оживленностью Рин, но Лиам уже потерял к нему интерес.

- Профессор! Профессор, что вы делаете?! - воззопил он так пронзительно, что у Рина на пару мгновений отнялся слух в ближайшем к Лиаму ухе. - Профессор, не нужно добавлять в соус больше паприки!

- Спокойно, мальчик мой. За свою жизнь я приготовил десятки соусов, - заверил его Ранненкампф, но Лиам не успокоился и тут же исчез из поля зрения Рина. Чуть в стороне раздался громкий женский смех, но кому он принадлежит, Оте или Анне, Рин определить не смог. На плечо легла тяжелая рука и под дружелюбный бас Хитклифа увела поближе к печенькам. Закупорившемуся было в своей гордой, параноидальной независимости, Рину было странно находиться здесь. Странно не потому, что его пугали голоса и шум, и не потому, что на этом празднике жизни он чувствовал себя чужим, напротив. Все вокруг словно не в бой собирались идти, а отдыхали на заслуженном отпуске, и Рина невольно, но неуклонно затягивало в атмосферу обманчивой беззаботности. Эта беспечность оказалась так заразна, что уже совсем скоро Рин обнаружил себя у кастрюльки, пытающимся с помощью двух вилок выловить колбаски из кастрюльки и одновременно отбиться от Малахита. Малахит настойчиво лез под руку и ни на секунду не замолкал, утверждая, что Рин совершенно не умеет переворачивать колбаски, а вот он, Малахит, настоящий мастер по переворачиванию колбасок, котлеток и даже оладушек, и что однажды это даже спасло ему жизнь в баре на приграничном астероиде. Однако Рин, облаченный ответственностью, возложенной на него Анной, подпускать его к кастрюльке все равно отказывался.

- А смотрите, что я нашел! - даже ликующий вопль Лиама не смог заставить Рина отвести сосредоточенный взгляд от колбасок, хотя любопытство и заставило его пальцы малодушно дрогнуть. Малахит укоризненно вздохнул и демонстративно отвернулся.

- Удивительно, - зазвучал голос капитана, а вслед за ним донесся короткий струнный перебор. - Полагаю, она сама закатилась на корабль неким таинственным образом?

- Истинно так и было! - пылко подтвердил Лиам. Новый перебор сплелся в незнакомую Рину мелодию и заставил прислушаться, на некоторое время позабыв по шипящие в масле колбаски.

- Что-то знакомое. Что это? - негромко поинтересовалась Ота. За спиной Рина происходило что-то до ужаса интересное, но надувшийся пузырь масла лопнул, напоминая о себе, обдал опасно близкую руку обжигающими каплями и заставил тихо ругнуться.

- Что такое? - весьма кстати мимо проходила Анна. - Обжегся? Ох уж ты горе непутевое. Давай я помогу...

В шкафчике рядом с плитой Анна нашла тюбик противоожеговой мази, выдала ее Рину, и деликатно оттеснила его от кастрюльки. Рин торопливо намазал пострадавшее место и едва дождался, пока Анна очень аккуратно и очень ловко одну за одной переложит колбаски на тарелку. Он с деланной с торжественной неторопливостью сопровождал блюдо к столу, всем своим видом изображая ленивую незаинтересованность происходящим. Сходу броситься к месту действия ему не позволяла гордость и странные, насмешливые взгляды Халлеса рит Ворима, которые Рин то и дело на себе ловил. Харан сидел на стуле и нежно удерживал в объятиях видавшую виды гитару. Вокруг него уже успели полукольцом собраться остальные, Ота с Лиамом вообще расположились на полу, подогнув под себя ноги. К ним присоединилась и Анна, предусмотрительно набрав себе на тарелку всего понемногу, прихватив подушку и устроившись с максимальным комфортом. Рин же остался стоять рядом с Хитклифом.

- Что попробуем? - Харан напоследок подкрутил колки, улыбнулся и Рин поймал себя на мысли, что их капитан на самом деле не такой примороженный, как кажется большую часть времени.

- Ты сжигал мрамор рук

В миллионах свечей... - негромко начал Харан, бережно, будто бы неуверенно, перебирая струны. Лиам песню узнал и одобрительно захлопал, одновременно деловито дожевывая кончик колбаски.

- И ловил каждый звук

В песнопеньях ночей...

Голос креп и оказался удивительно неплохо поставлен. По крайней мере он не сбивался с ритма и не фальшивил, насколько мог судить не обремененный музыкальным образованием Рин. Он усмехнулся, представляя, как маленький, пухленький эллес Харан в трогательных голубых панталончиках разучивает сольфеджо под присмотром чопорной матроны в черном. Рядом с Рином начал отбивать ногой ритм Хитклиф. Он тоже знал песню и вскоре его бас негромко, но отчетливо присоединился к голосу Харана.

- Ты скрывал свой талант

От мирского суда,

Словно это гарант

Твоего "никогда".

Рин поймал себя на том, что, хотя не знает слов, тоже пытается подпевать. Возможно Харану не хватало профессионализма, но понимал, о чем пел, чувствовал каждое слово и в каждое слово вкладывал свой, выстраданный и осознанный смысл. И эта внезапно открывшаяся глубина подкупала больше всего, заставляла Рина стоять, затаив дыхание, и жадно ловить, запоминать каждое мгновение.

Стоило последним аккордам затихнуть, как поднялся гвалт. Посыпались заказы, вопросы. Споры затихли, когда гитара попала в руки Малахита. Тот, в отличие от деликатного Харана, лихо брякнул по струнам, обращаясь с инструментом с хозяйственной беспардонностью давнего любовника, и с неоправданным, в контексте сюжета, оптимизмом исполнил песню про соль-эртельского аристократа, его невесту - ренмейскую шпионку, и храброго десантника, разоблачившего гнусный заговор методом падения собственного тела на коварного супостата. Исполнение заработало бурный успех, слушатели аплодировали стоя, а Лиам, за неимением розовых лепестков, бросал в воздух конфетные фантики. На бис смущенный вниманием Малахит исполнил не менее залихватское произведение "ооо, мегамонстр". Песня поразила Рина до глубины души общим драматизмом и самоотверженностью лирического героя. Затем гитара снова вернулась к Харану, но на этот раз к нему присоединилась Ота.

- Девушка с печальными глазами,

Что ты ищешь в дымке бытия?

Меж зеркал расколотых блуждая,

Глядя вслед воздушным кораблям. - ворковала Ота, облокотившись на спинку стула. Она держалась достаточно аккуратно, чтобы не мешать Харану играть, но, тем не менее, склонилась так низко и так интимно, что Рин волей-неволей заподозрил неладное. Тем более вторил ей Харан донельзя вкрадчиво и нежно.

- Девушка с холодными руками,

Отчего вздыхаешь ты с тоской?

Будто мир привычный отвергая,

Снова к звёздам тянешься рукой.

- Можешь не беспокоиться, никто капитана у тебя не отберет. Ни она, ни, тем более, я.

Заслушавшись и задумавшись, Рин не заметил, как к нему подобрался Халлес, но теперь тот стоял в непосредственной близости, держал в ладонях кружку с медведиком, и смотрел на Рина невозмутимо, с насмешливым состраданием. Рин нахмурился. Он помнил эту кружку и привык считать ее по праву своей.

- У нас с Хараном отношения другого рода, если ты понимаешь, о чем я.

Взгляд его темных, почти черных глаз был чист и непосредственен, но Рин почувствовал, как поперек горла встает шоколадная печенька. На помощь ему пришла Анна. Ведомая неким медицинским чутьем, она оказалась рядом и услужливо похлопала по спине, после чего убедилась, что пациент не собирается умирать от недостатка воздуха и дружеского участия.

- Нет, не понимаю, - сдавленно огрызнулся Рин, вытер ладонью выступившие на глаза слезы. - И не беспокоюсь!

- Ага, - только и произнес Халлес и отпил из чашки с медведиком кофе, чем вызвал в душе Рина бурю тайного негодования. Но Анну, помимо медицинского чутья, вело еще и женское, безошибочно определившее, где происходит самое интересное.

- Он прав, - вступилась она за Рина и тот было преисполнился благодарности, но она, к несчастью продолжала. - Что бы ты ни имел в виду, сердце Рина занято другим человеком, - она подалась к уху Рина и драматично понизила голос, - я думаю тебе стоит быть смелее и решительнее. Тогда Лиам точно не устоит!

Анна старалась быть очень тактичной и чуткой, но у Халлеса оказался очень хороший слух.

- Лиам? Серьезно? - в отличие от Анны, он не доставил себе труда приглушить голос. - Я подразумевал скорее технические характеристики эксплуатации Ки, но тут, я смотрю, все гораздо интереснее.

Рин, невольно зажмурившись от абсурдности происходящего, вспомнил их с Анной разговор в вентиляции ренмеев, вспомнил и ее многозначительные взгляды, стоило им с Лиамом оказаться в непосредственной близости друг от друга, на которые до сих пор он умудрялся не обращать внимания. Вспомнил и мысленно застонал.

Но все бы еще ничего, он мог бы посмеяться и перевести все в шутку, но уже в следующее мгновение Рин услышал рядом с собой деловитое:

- Чего Лиам? Меня кто-то звал?

И в самом деле, было бы странно, если бы в не такой уж большой столовой, на расстоянии пары метров, он не услышал свое имя и не заинтересовался. Две пары глаз в упор уставились на Лиама. И если Анна смотрела на него испуганно и смущенно, то Халлес - с оценивающим любопытством.

- Что случилось то? Сломалось что-то? - полюбопытствовал Лиам. Рука Халлеса покровительственно хлопнула Рина по плечу.

- Думаю вам нужно объясниться, - произнес он с такой серьезностью, что Рин заподозрил издевку и приоткрыл глаза. - Идем, Анна, оставим их наедине, - уже приобняв девушку и сделав пару шагов в сторону, Халлес обернулся, лелкнул пальцами, указал на Рина. - А ты запомни - смелость и решительность! Ты сможешь. Мы в тебя верим.

Лиам невозмутимо дожевал очередную печеньку и с терпеливым внимание ждал обещанных объяснений. Он смотрел с обманчивой беззаботностью, и Рин впервые поймал себя на мысли, что никогда не обращал внимания, каким мелким и беспечным умеет казаться Лиам уже через секунду после смертельной опасности и за секунду до боевой готовности. Рин перевел взгляд с лица Лиама за его спину, туда, где под гитарный аккомпанемент профессор Раненкампф учил Оту и Анну национальным ширанским танцам. Суть танца состояла в прыжкахвокруг профессора, высоком вскидывании колен и хлопках ладонями. Участвующие предавались этому занятию с громким хохотом и увлеченностью, которую Рин, наблюдая издалека, назвал бы нарочитой. Лиам же казался предельно самодостаточным в любом подвернувшемся ему деле, будь то закидывание Малахита фантиками или взлом пиратских баз. Даже сиюминутному веселью он предавался без оглядки как на вчерашний, так и на завтрашний день. Лиам - художник, припомнил Рин их разговор. У Рина не было знакомых художников, если не считать хозяина "Адмирала", но он был готов поверить, что все дело в творческом складе характера.

- У меня что то на лице? - Лиам ладонью потер щеку. - Или ты успел сломать штурвал и боишься признаться?

Разумом Рин понимал, что должен сказать что то вроде: "Лиам, Анна думает, что я влюблен в тебя. Извини, что так вышло". Это было бы логично, хотя наверняка и последовал бы ряд не самых приятных вопросов, и избавило бы от недоразумений в будущем. И все же Рин медлил - слова не шли с языка.

- Давай, ты можешь мне все рассказать, - Лиам ободряюще толкнул его кулаком в предплечье. - Мы же друзья.

Время остановилось и растянулось в одно очень длинное мгновение, за которое Рин успел передумать очень много. "Мы ведь друзья", - звоном отзывалось у него в голове. Он с изумлением и растерянностью смотрел на Лиама, слышал лихое гиканье присоединившегося к танцу Хитклифа. Он и правда мог бы обо всем рассказать. О домыслах Анны, о глупо оброненной фразе, о том, как они ползли по вентиляции и как его на самом деле пугала вынужденная ответственность за девушку. О том, что каждому Ки снится его "спящий ветер" и что сейчас, рядом с ними, он чувствовал себя как никогда живым, но далеким. Он мог рассказать обо всем, о тех важных и надуманных вещах, о которых ни с кем не говорил с момента падения Академии. Это было похоже на то, как через бездну протягивают руку, а Рин смотрел на нее опасливо, словно на ядовитую змею. Мгновения осыпались, словно песчинки в песочных часах. Наконец Рин улыбнулся.

- У меня сломался замок в каюте. Посмотришь?

- Боишься, что однажды в твою дверь вломится Кузнечински? - Лиам усмехнулся и побарабанил пальцами о локоть свободной руки. - Правильно боишься. С него станет устроить полуночную побудку. Окатит ведром холодной воды и заставит отжиматься, - он коротко хохотнул и как то странно, искоса глянул на Рина. - Я посмотрю, но хочется верить, что скоро все равно все закончиться. Завершим операцию и подполковник со своими подполковнятами наконец уберется к себе. Уверен, он даже орден получит за отвагу и оперативное реагирование. А если еще и Дой приволочет, то его сразу повысят до генерала. Уже подумал, как будете ее делить? Я бы посоветовал отдать ему голову, а остальное попинать самому.

Рин не удержался, хмыкнул в ответ, и честно попытался представить свою радость от такой возможности. Радости, как он ни старался, не выходило, и устало сдавив переносицу, он вздохнул.

- Пусть забирает хоть целиком, мне она не нужна.

- А что тебе нужно? - в этом вопросе Рину почудилось больше, чем Лиам произнес вслух, но прежде, чем он осмыслил это, с языка сорвался безупречно честный ответ:

- Корабль. Я просто хочу свой корабль.

- Ах да, корабль. Это я понимаю, - Лиам серьезно кивнул. - Я позже гляну, пойдет? А пока смотри ж ты! Это же Хал нашел мармеладных жирафов! Их же в пачке всего 150 грамм! Если не поторопимся, то нам может не достаться...

Он бросился вперед, словно там раздавали не жирафов, а благодать. За все оставшееся на посиделки время они, хоть и пересекались, но больше не обмолвились ни словом. Каким-то немыслимым способом Рина сначала затащили на танцы, а потом в качестве подопытного для экспериментов Малахита. Тот божился, что сможет "забодяжить приличное пойло из того компота, что ему впаривают". Харан, смеясь, запретил травить своего пилота, и для контроля, как единственного на корабле медика, призвали Анну. Ее, как отчетливо видел Рин, распирало любопытство, но задавать прямые вопросы, касательно интересующего ее предмета, она стеснялась. Ее многозначительные подмигивания и пугающие гримасы в конце концов заметил даже Малахит, опасливо нюхнул намешанную им бурую жидкость в графине и добровольно отказался от дальнейших экспериментов.

Рин вернулся к себе в каюту после того, как в дверях столовой появился привлеченный неуставным шумом подполковник Кузнечински в сопровождении неизменного секретаря. На несколько мгновений на всех присутствующих обрушилась мрачная, вороватая тишина, кто-то нервно сглотнул, а затем Харан попросил налить полковнику и его офицеру кофе. Рин не имел ничего личного против Кузнечински, но его присутствие на этом празднике жизни показалось ему, Рину, чрезмерным испытанием. Рин аккуратно проскользнул в дверной проем, напоследок лишь махнув рукой заинтересовавшимся его передвижениями Харану, Хитклифу и вездесущему Халлесу рит Ворима. Рин шел по коридору очень медленно. Отчего то ему казалось, что здесь и сейчас он упускает что то неуловимое и очень важное. Остановившись у своей двери, Рин прислушался к глухому звуку голосов, что едва доносились со стороны столовой. Опустил глаза, потер саднящее запястье - мазь Анны взялась за исполнение своих лечебных функций споро, но на коже все еще оставались розоватые следы. Прохладный, в соответствии со всеми нормами, воздух коридора ложился на разгоряченные щеки ласковым прикосновением. Рин прижал ладонь к щеке и досадливо вздохнул - она тоже оказалась горячей. С третей попытки он дождался щелчка в самом деле барахлящего замка, и толкнул беззвучно отъехавшую в сторону дверь. Перед тем, как шагнуть через порог и окунуться в казалось бы благостное уединение собственной каюты, Рин задержался для того, что бы кинуть еще один неопределяемый взгляд вглубь уводящего к столовой коридора.

Глава 21

Впервые с момента своего появления на корабле Рин видел в рубке там много людей. Только за пультом управления сидело четверо. Двое из них - Лиам и Малахит, расположились по центру почти вплотную друг к другу. Справа от них - офицер подполковника Кузнечински не отрывал взгляда и, кажется, даже не моргал, отслеживая на голографической карте перемещение разноцветных точек, о которых сам Рин имел только самое общее представление. Слева, там, где Рин привык видеть массивную фигуру Хитклифа, сидел второй офицер, пока бездействующий, но предельно сосредоточенный и готовый в любую минуту начать отстреливать потенциального противника по всему периметру видимости. Позади себя, с капитанского мостика, Рин время от времени слышал голос подполковника, строгий, уверенный и беспристрастный, и вторящее ему едва различимое бормотание секретаря. Харан с Хитклифом, Халлес рит Ворима с профессором и десантная группа по отлову дрона уже покинули корабль. Рин их не проводил и не попрощался. Лишь Хитклиф, забежав напоследок, коротко ему отсалютовал и широко, весело улыбнулся. Завешенный волосами и обколотый препаратами, Рин даже не кивнул в ответ, хотя Анна мило пообещала удачи и чмокнула зардевшегося Хитклифа в щеку. Рину не хватало их. Не хватало негромкого, спокойного голоса своего капитана, его размеренных инструкций, беспардонной рыжины Хитклифа. Наличие отстраненно-безразличного Лиама и Малахита, с его неуместной посреди кузнечинцев зеленью, только усугубляло неприятное ощущение чуждости. Запястья Рина обвивали провода, по венам растекались препараты - все, что нашлось на корабле и могло подарить хоть какое то преимущество не в ущерб общему состоянию пилота. Он чувствовал себя голым и распятым. Рин не боялся предстоящей операции и не испытывал волнения от возложенной на него ответственности. Возможно, в этом была вина препаратов, но все это казалось ему далеким, будничным, озаренным мутным ореолом незыблемой уверенности в собственных силах. Но он раз за разом невольно возвращался мыслями к капитану и коммандеру. Сейчас, должно быть, они уже отделились от остальных и приближались к земле. Какая-то из тех точек, что мигали на голографической карте, обозначала их, но какая именно Рин не знал, а спросить не решался. Он молился всем Древним, которых помнил и в которых не верил, что бы Анна додумалась поинтересоваться, но та оказалась слишком взволнована и слишком пристально следила за показателями самого Рина.

- А1 и А2 на позициях, - хорошо поставленным, громким и четким голосом озвучил связист. В ухе его торчал динамик и никто, кроме него и полковника Кузнечински на этом корабле не слышал деталей происходящего. Это не должно было их отвлекать, так решили вышестоящие чины перед операцией. - В1 зафиксировал местонахождение объекта и производит скрытое наблюдение до его вхождения в зону электромагнитных перепадов.

Это означало, что группы Харана и Халлеса благополучно спустились каждый у своего хода, а десантная группа засекла неприкаянный зонд и сидит в засаде, выжидая, когда его можно будет незаметно перехватить. Рин вяло усмехнулся. Тектанически нестабильная планета доставила множество проблем во время поиска базы, сбивая сигнал и создавая помехи. Но теперь она же помогала замаскировать похищение и перепрограммирование дрона. Лиам раздумывал в том же направлении и тяжело, мученически вздохнул. На стадии разработки плана он рвался лично спустится вместе с десантниками, но злой капитан и еще более злой подполковник запретили. Лиам был вынужден признать их правоту, перепрограммировать дрон он мог и дистанционно, десантникам достаточно было подключить его к персональной сети, но управлять диверсией удобнее издалека, из комфортного кресла рубки. Но демонстрировать страдание Лиаму это не мешало.

- В1. Произведен захват объекта, - сообщил связист. Кузнечински молчал. В нескольких километрах от них, на борту Khual Dek рядом с таким же безличным связистом мрачно молчал капитан од Годхил-Эсс.

- Сигнал есть, работаю, - над панелью управления запорхали пальцы Лиама. Открывались и закрывались окна, бежали строки и столбцы символов, пугая агрессивно красными предупреждениями о нарушениях протокола. Лиам бросал на них лишь беглые, сосредоточенные взгляды и слегка хмурился, то и дело встряхивая головой. Малахит рядом с ним крутился в кресле и лениво разглядывал потолок, откинув голову на спинку.

- Готово, - наконец произнес Лиам и устало опустил руки на подлокотники. За спиной Рину почудился тихий вздох облегчения, но вряд ли суровый, как императорский профиль, подполковник, позволил бы себе облегченно вздыхать.

- В1 возвращаются на корабль.

В рубке снова стало тихо. Им оставалось ждать. Для Лиама это ожидание было особенно невыносимо, ведь именно ему предстояло перейти к следующей стадии диверсии, и хотя лицо его являло собой безмятежность, а глаза были полуприкрыты, пальцы, сцепленные в замок до побелевших костяшек, выдавали его нервозность. Рин попытался представить, чем могут сейчас развлекаться группы А1 и А2 возле запаянных аварийных шлюзов. Профессор с Халлесом наверняка танцуют. У них давеча неплохо выходило, даже не смотря на то, что легионер чуть не сломал стул. Или, возможно, они грустно сидят на рыжевато-бурых камнях и рассказывают друг другу истории из своей службы. Им обоим наверняка есть что рассказать, а профессор Раненкампф, кроме того, обожает старые анекдоты про врачей и преподавателей. В своем распалившимся от бездействия воображении Рин почти видел, как трясутся от беззвучного смеха обтянутые плотным черным материалом плечи, как качается черный, непрозрачный снаружи шлем. В этой броне они все немного походили на ренмеев. Разве что Хитклифа трудно спутать. Что бы добиться ширины его габаритов потребовалось бы слепить вместе штуки три, а то и четыре ренмеев. Чем могли бы заниматься собственно Хитклиф и Харан, Рин не мог представить при всем усердии, и это, едва уловимо, его беспокоило. Возможно, капитан уже вырубился, и Хитклиф хлопочет, пытаясь привести его в чувство? Или даже он упал в кратер с раскаленной лавой и Хитклиф рыдает на берегу, оплакивая его безвременную гибель? Судя по данным разведчиков, на этой планете имелась просто уйма кратеров с раскаленной лавой. Или, быть может, его украл гигантский хищный птеродактиль?! И Хитклиф теперь карабкается по горам к гигантскому птеродатильному гнезду, что бы спасти капитана или отомстить за его смерть! Все это, конечно, были глупости. Случись что на самом деле, Хитклиф бы уже доложил и полковник Кузнечински объявил бы тревогу, чрезвычайную ситуацию и активацию плана В. Был ли у них "план В" на самом деле, Рин не знал, но надеялся, что есть. Между тем царящая тишина говорила о том, что все идет, как задумывалось. И все же Рину было неуютно. Ему казалось, что у него ломит крылья. Что разряженный воздух стратосферы давит на плечи, принуждая к движению. Кораблю, с которым он сейчас был единым целым, тоже не нравилось висеть на месте.

- Зарегистрирована смена направления. Объект возвращается на базу.

Спина Лиама напряглась на мгновение, затем, как ни в чем ни бывало, он ухватился ладонями за столешницу панели и подтянулся вплотную вместе с креслом. Малахит, который в этот момент оказался спиной к пульту, резко крутанулся и едва не вывалился на пол.

- Это может быть просто смена квадрата? - дотошно уточнил Кузнечински и Рин поморщился. Ему не нравилось слышать чужой голос с капитанского мостика. Пока подполковник Кузнечински молчал, Рин еще мог убедить себя, что ничего не происходит, но стоило только подполковнику открыть рот, как все его существо восставало против такого вопиющего кощунства.

- Нет, - связист решительно качнул головой. - Он набирает скорость и уверенно движется по прямой траектории в сторону базы.

- Сколько времени до прибытия?

- Около шести минут, - с короткой заминкой ответил связист и Кузнечински тут же вторил ему эхом.

- Около шести минут. Поняли?

Также, как их не слышали простые смертные на корабле, так и группы А1 и А2 удовлетворялись только комментариями и инструктажем единственно полковника Кузнечински и, быть может, капитана од Годхил-Эсс. Рин усилием воли заставил себя расслабиться и почувствовал, как в его ладонь впиваются острые ноготки. Анна, не отрываясь, смотрела на мигающие точки на карте, будто могла что-то в них разобрать, и слепо цеплялась за его руку. Она была бледна, сосредоточена и поджимала губы. Рин уже видел ее такой. С подобным выражением лица она прижимала пистолет к затылку Эата, и Рину оставалось только надеяться, что в этот раз она не собирается никого калечить.

- Дрон в зоне, - сухо выдохнул Лиам.

- Ох ты ж епт, - вторил ему Малахит. Даже он по своему проникся ответственностью момента. Лиам даже не повернулся к нему, только переспросил ровным, ничего не выражающим тоном.

- Все помнишь, как договаривались?

- А то ж! - буркнул Малахит, но его тут же заглушил связист.

- Отмечено подключение к внутренней системе техобслуживания. Расширение точек доступа.

- Без тебя вижу, - сквозь зубы огрызнулся Лиам, хотя понимал, что отчитывается связист не перед ним, а перед подполковником. - Камера один...- прошептал он, рука медленно потянулась над пультом и, замерев на пару секунд, опустилась. Только сейчас они решились включить изображение, в момент, когда перехват сигнала удалось замаскировать максимально удачно. Лиам набрал короткую комбинацию клавиш и перед ним, на половину обзорного окна, всплыл виртуальный экран. Он передавал изображение с камеры того самого, захваченного дрона, но смотреть пока было не на что. С экрана на них взирала непроглядная чернота.

- Что случилось? - в голосе Кузнечински послышалось напряжение. - Камера не работает?

- Я не... - Лиам запнулся, замер, покусывая губу, а затем, озаренный предположением, торопливо поменял настройки. Камера перешла в ночной режим и в сюрреалистичном зеленоватом свете продемонстрировала два яруса полок и похожие на контейнер с яйцами ряды дронов.

- Технический отсек. Не предусматривает постоянного освещения, - объяснил Лиам с самодовольной невозмутимостью. Подполковник Кузнечински смолчал.

- Распространение вируса - шестьдесят девять процентов, - связист выполнял свою, очень скучную работу.

- Сколько их у нас? - Малахит попытался пересчитать яйца-дроны, но полки размывались в зеленоватом тумане ночного видения и терялись за границами камеры.

- Сейчас одиннадцать. Всего будет штук шестнадцать.

- Мало, - Малахит недовольно поджал губы, но Лиам не спорил, напротив, согласно кивнул.

- Да, для базы и планеты такого масштаба явно маловато. Должно быть это только часть. Таких блоков хранения и техобслуживания может быть несколько. Это было бы разумно с их стороны.

- Вы сможете получить доступ к остальным? - спросил подполковник Кузнечински. Лиам помедлил и неопределенно качнул головой.

- Возможно. Но на это потребуется время. Не думаю, что Харан и Хал готовы столько ждать. Кроме того, есть вероятность, что наше вмешательство в систему заметят. Справимся тем, что есть.

- Уверены? - строго уточнил полковник и всякий другой офицер наверняка в тот же миг вытянулся бы по струнке и бодрым строевым голосом отрапортовал "так точно!", но Лиам даже не ответил. Рин усмехнулся от мимолетного злорадства, представив, как, должно быть, раздражает подобное самоуправство привыкшего к беспрекословной дисциплине подполковника. Тяжело быть гостем на чужом корабле.

- Включаю вторую и третью камеры.

Потеснив первый экран, рядом выросло еще два. Перехваченные сигналы транслировали крупный план полукруглого бока соседнего дрона и угол полки на фоне пустого прямоугольника стены. Лиам выругался, вызвав хихиканье Малахита и молчаливое порицание Кузнечински. Ракурсы второй и третей камер сменились. На этот раз вторая камера демонстрировала вид, практически идентичный первой, разве что чуть сверху. Третья же показывала вертикально вытянутый прямоугольник, в котором при некотором воображении можно было опознать дверь.

- Ага, - только и произнес Лиам, а потом прямоугольник дрогнул и начал сужаться, с краю разрастаясь широкой, сияющей ярко-зеленой полосой. Лиам сообразил первым, дернулся, торопливо переключая режимы, и спустя несколько секунд брызнуло ослепительно белым, просвет обрел четкие очертания, а в нем появилось одутловатое лицо невыразительного среднестатистического научного работника, какими их изображают в сериалах на семейных каналах.

- Малахит... - прошептал Лиам тихо, словно опасаясь, что его услышит обладатель одутловатой физиономии. Малахит понятливо кивнул, попытался решительно закатать рукава, но вовремя вспомнил, что одет в майку и рукавов у нее нет. Конфуз его не смутил, как ни в чем ни бывало, он опустил руки на пульт и напряженно вгляделся в экран. Одутловатый тем временем открыл дверь почти полностью, перенес ногу через порог, и тут Лиам рявкнул:

- Давай!

Что-то пронеслось вплотную перед камерой, судя по рухнувшей полке с дронами - врезалось в противоположную стену, а затем перекошенное от ужаса лицо среднестатистического научного работника начало стремительно приближаться. Звук камера не передавала, но распахнутый в беззвучном крике рот открывал вид на малопривлекательное зрелище желтоватых зубов с застрявшей между ними веточкой генномодифицированного укропа. Одутловатый едва успел увернуться от несущегося на него дрона и рухнул на пол, прикрыв голову руками.

- Только девяносто четыре процента! - зашелся возмущенным воплем связист, но Лиам в ответ только пробормотал сквозь зубы что-то неразборчивое, но неприличное. Дрон с главной камерой, управляемый Лиамом, вырвался за дверь словно рыцарь из логова дракона. В поле видимости возникло трое работников - двое играли в карты на перевернутой вверх дном коробке с символом радиоактивной опасности, третий ел бутерброд, манерно отставив мизинчик. Через несколько секунд дрон приковал к себе всеобщее внимание. Не сбавляя скорости, он врезался в закрытый щиток тумблера питания, отскочил, и снова ударился, оставляя на металле глубокие вмятины. Камера дрогнула, но выдержала. Не смотря на отсутствие звука, на ее качество конструкторы не поскупились. Вокруг экрана главной камеры один за другим всплывали трансляции изображений с остальных дронов. Рядом выстроились все шестнадцать окон и только в последнем, на тех самых непрогруженных шести процентах, по-прежнему мерцал ровный фон помех. Дроны рванули почти одновременно, с разницей в несколько секунд, обрушили на распластанного работника еще две полки и рванули на свободу, застопорившись в дверях, словно соленые огурцы в банке. Лиам шикнул на Малахита и дроны тут же перестроились, и один за другим дисциплинированно повыскакивали наружу. В опустевшем боксе слепо бился об стены позабытый шестипроцентный. Остальные пятнадцать отскакивали, словно мячи, от потолка, пола, стен, друг друга, крушили все, что попадалось им на пути. Около полудюжины ударов пришлось на массивную высокотехнологичную конструкцию, служившую, по всей видимости, для более детального диагностирования дронов и занимавшей собой больше половины стены. Выступающие и особо хрупкие детали поотпадали, из дыры пробитого насквозь основания валил густой черный дым, на покореженном экране обреченно мигал красный крест. В паре метров от него, под обломками письменного стола залегли картежники. И если один из них зажмурил глаза и вполне успешно прикидывался мебелью, то второй ежесекундно бормотал себе в запястья - пытался наладить связь с руководством и доложить о чрезвычайной ситуации. Ему мешали удары в непосредственной близости от места его дислокации, и каждый раз он нервно вздрагивал, когда на них валилась очередная деталь интерьера. Но Лиам понимал, что рано или поздно подмога к ним все равно придет, и не собирался затягивать развлечение. Прозревший шестипроцентный дрон пронесся над головой все еще распластавшегося на полу одутловатого, выскочил из бокса, боднул под коленки ринувшегося на перехват манерного бурбродопоедателя и помчался вперед.

- Я назову его Инокентием, - ласково, умиленно, пробормотал Малахит. Первый, тот самый Лиамов дрон, продолжал с упрямой методичностью долбиться в щиток. Наконец щиток дрогнул, пошел крупными трещинами, и с очередным ударом отчаянно заискрил. Свет мигнул и погас. Рин почувствовал, как вздрогнули пальцы у него на ладони. Он чуть повернул голову и обнаружил, что Анна, не моргая, следит за зловещим красным крестом на раскуроченном оборудовании техобслуживания. Он и в самом деле выделялся и привлекал внимание среди потемневших экранов. Они медленно, один за другим, переходили в зеленый спектр ночного видения, но красный крест все равно бросался в глаза.

- Теперь аварийные ходы откроются? - тихо спросила Анна. Рин замялся, он не был уверен, как ей ответить, но его опередил Лиам.

- Не думаю. Повреждения должны достигнуть процентов хотя бы тридцати-сорока, что бы программа безопасности сочла угрозу жизни достаточной, - его взгляд сосредоточенно и торопливо перебегал с одного экрана на другой, но, судя по залегшей на лбу складке, он все не мог найти то, что искал.

- Опачки! А у меня тут выход! - ликующе возвестил Малахит и сразу три дрона рванули в обнаруженную дверь. За ними последовало еще три из тех, которыми управлял Лиам, остальные же продолжали вселять ужас в работников в автономном режиме. Один из Малахитовых дронов почти сразу завернул влево, на камере мелькнуло что то растрепанное, подсвеченное интимной белизной обнаженного женского тела, а затем половину обзора перекрыл брошенный во вторженца кружевной бюстгальтер. Малахит для порядка сделал еще пару кругов по оказавшейся совсем небольшой комнатке, снес две вешалки и, устыдившись, оставил даму в покое.

- У них там что, баня? - проворчал Малахит. Дрон кружился на месте, дергался вверх и вниз, терся о стены, но зацепившийся элемент женского нижнего белья стянуть так и не удалось. Лиам коротко хохотнул.

- Просто раздевался. Если бы была баня, тебя бы еще и кипятком окатили.

Малахит опасливо повел плечами, словно опасность угрожала непосредственно его шкуре, а не управляемому им дрону. В следующее ответвление на разведку пошел Лиам и ему повезло больше, чем Малахиту. Это оказался еще один бокс хранения дронов, но поменьше, штук на десять.

- Ищи регуляторы жизнеобеспечения или что-нибудь такое, - приказал Лиам Малахиту, почти полностью передал ему управление, а сам занялся неоприходованными дронами.

- Что-нибудь вроде... вон той странной трубы? - невинно поинтересовался Малахит. Он снова попал в помещение, изобилующее людьми, и теперь на камерах суетливо мелькали ноги, руки и другие части тел. Разглядеть что-либо в таком хаосе представлялось маловероятным, но Малахзит не даром был одним из лучших гонщиков Каньона Шан-ло. Как следует разогнавшись, он врезался в пересекающую всю стену под потолком трубу. Меткий удар пришелся на скрепляющий сегменты трубы шов и пробил дыру, из под раскуроченных краев которой начал выходить пар, моментально оплавляя обшивку дрона.

- Мы будем помнить тебя, как героя, - пообещал Малахит, один экран погас, но на смену ему пришел еще десяток. Это Лиам сумел подключить обнаруженных дронов. В глазах рябило, но пока справлялись. На всех камерах одновременно вспыхнул яркий белый свет.

- Включили генератор аварийного питания, - недовольно проворчал Лиам. - Нужно его найти и раздолбать. Очень надеюсь, что он на этом этаже.

- Вас понял! - бодро отозвался Малахит, попытался лихо козырнуть, но отвлекся на повалившегося на Иннокентия толстенького научного работника в белом комбинезоне. Работник придавил его всей своей массой, но, кажется, сам был не рад сложившемуся обстоятельству. Он остервенело дрыгал ручками и ножками, конвульсивно дергался, когда дрон ненароком касался мест, особенно подверженных щекотке. Десяток новозахваченных дронов целеустремленным клином мчались вперед, разрушая все на своем пути. Дрон-неудачник наконец выбрался из-под подавившей его массы и, полоща по ветру бретелькой лифчика, как флагом, бросился прочь. Он вырвался в коридор и стал первым свидетелем того, как из разъехавшиеся в стороны дверных створок, всего паре-тройке метров от него, появилось долгожданное подкрепление. Свет снова мигнул, но не погас. Это Лиам со своими диверсантами где-то вдалеке пытался перегрузить систему. Дрон Малахита бесстрашно ломанулся прямиком на предводителя подкрепления. Тот был полугол - в одних только кожаных штанах с бархатными вставками, да на голом торсе красовалась (Малахит даже присвистнул от восхищения) огромная татуировка дракона, от ключиц и ниже, скрываясь под тканью брюк. Предводитель откинул со лба алую челку и красные глаза с узким горизонтальным зрачком в упор уставились в камеру приближающегося дрона. Взметнулась рука и пистолет в ней. Короткая вспышка - и экран погас.

- Иннокентий! - надрывно простонал, словно профессиональная плакальщица, Малахит.

- Эат... - в тон ему выдохнул Рин и Анна рядом с ним напряглась. Свет снова мигнул.

- Поступил запрос на эвакуацию. Подтверждаю, - холодно сообщил Лиам, не поведя бровью. Следом за ним возликовал связист.

- Шлюзы открываются!

Ки'Эат в полоборота повернулся к столпившимся за его спиной бугаям в сером, махнул рукой и двое из них тут же отделились от группы и скрылись в указанном направлении. Из-за угла в непосредственной близости вырулил еще один дрон и, едва Эат заметил его краем глаза, не задумываясь ни на секунду, выстрелил вновь. Он стрелял с ленивой небрежностью, но попал ровно в центр и дрон отшвырнуло назад, ударило о стену и разнесло на ошметки. Погас еще один экран. Малахит сглотнул. Последний из имеющихся в его распоряжении дронов с обзором на Эата забился подальше за угол, и прикинулся дохлым. В поле видимости мелькнул белый комбез одного из научных работников. Он рванул к останкам и, судя по скорбно воздетым рукам, вопиял о безвременной гибели ценного оборудования. Эат не оценил драматизма. На его волосах еще блестели капли воды, его выдернули из душа, и внезапная чрезвычайная ситуация донельзя его раздражала. Он снова вскинул пистолет. Теперь дуло смотрело в лоб блюстителя казенного имущества, и тот поторопился ретироваться.

- Если Эат здесь, то должен быть и спящий ветер, - негромко заметил Рин. - Ни один Ки в здравом уме не уйдет далеко от своего корабля, если тот у него есть.

- Капитан од Годхил-Эсс того же мнения, - после нескольких секунд тишины согласился подполковник Кузнечински.

- У корабля должен быть ангар, - пророкотал Кузнечински. - Почему наши разведчики его не нашли.

- Сканирование было очень подробным. В результате мы нашли и базу и даже аварийные шлюзы... - принялся торопливо оправдываться секретарь.

- Я не спрашивал, что мы нашли. Я спрашивал о том, чего мы не нашли, - Кузнечински выглядел грозным и непримиримым, но Лиам, в отличие от секретаря, не устрашился.

- Разведка прочесала каждый метр планеты. Если бы ангар был, они бы его нашли. Если только он не находится на территории базы и та его не экранирует. Ее план у нас только в самых общих чертах и вряд ли доктора Эрланда интересовали ангары. Кстати, интересно, где он сам сейчас. Пока мы его не видели.

- Я думаю у такого крутого чувака должна быть своя пещерка с маджонгом и куртизанками, подальше от плебеев, если вы понимаете, о чем я, - предположил Малахит. Мысль хоть и была высказана весьма своеобразно, но имела определенный смысл.

- Даже если спящий ветер там, у нас два корабля и истребители. Он не сможет ничего сделать один, - робким голоском оптимизма зазвучал секретарь. Кузнечински был настроен менее оптимистично.

- Если он там один. Если мы не знаем о спящем ветре, то что еще мы можем не знать? Действуем по плану. Если корабль появится, его возьмет на себя Khual Dek.

- А1 наткнулись на сопротивление, - связист напряженно вглядывался в мигающие точки, а Рин мгновенно вспомнил, что А1 - это Харан и Хитклиф.

- Будем надеяться, что это случайное столкновение, а не целенаправленный перехват.

Рин услышал, как Кузнечински барабанит пальцами перекладине капитанского мостика.

- А2 продвигаются. Преодолено семьдесят процентов пути до заданной точки.

- Кажется, я знаю, кто выиграет пари, - невыразительно произнес Лиам. Он был полностью сосредоточен на своих экранах и его руки двигались с какой то невообразимой скоростью. Малахит рядом с ним долбил по пульту с самым зверским выражением лица.

- Что б тебя пять раз! - выругался Лиам и с глубоким вздохом откинулся на спинку кресла, сцепив руки на затылке в замок. Экраны, на которых еще несколько секунд назад за остервенелым мельтешением сложно было что-то разобрать, вразнобой, но один за другим, погасли.

- Они вырубили всех дронов. Массовое аварийное отключение.

- Поганные вундерлангольнокеры! - Малахит резко крутанулся в кресле, разворачиваясь лицом к Кузнечински, а заодно и к Рину, обнаружил Анну и неожиданно замялся. - Не при дамах будет сказано.

- Это было слишком прекрасно, что бы долго продолжаться, - Лиам потянулся всем телом и с чувством честно выполненного долга устроился в кресле поудобнее. - Как дела у наших?

- А2 на заданной точке, но почему то мечутся, - задумчиво отозвался связист, забыв, что отчитываться обязан только непосредственно перед Кузнечински. Пагубная близость Лиама и, тем паче, Малахита, действовала разлагающе даже на такого опытного офицера.

- Что у вас происходит, рит Ворима? - Кузнечински терзали те же вопросы, что и остальных. - Что значит ее там нет? Вы вообще где? Какой еще амаретто?! Ты пьян?!

- Включили бы вы громкую связь, полковник, - посоветовал Лиам. Подполковник Кузнечински помедлил, но счел, что раз уж свою часть работы они выполнили, то вреда от этого не будет.

- ... ких генераторов тут нет! Аквариум есть с хренью какой-то, - с полуфразы донесся слегка запыхавшийся голос Халлеса. - Но это совершенно точно не генератор ни разу. Органическая субстанция с высоким содержанием...

- Мы вас поняли, - прервал его Кузнечински. - Наши данные были неточны, мы знали об этом. Нужно выяснить, где расположен генератор.

- Я могу попробовать поднять какой-нибудь дрон, - Лиам задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла и немигающим, отсутствующим взглядом уставился в темные экраны.

- Нет необходимости, - Рин узнал голос Харана и выдохнул с невольным облегчением. Осознавать, что члены твоей команды живы и более менее здоровы оказалось приятно. Откуда-то с заднего плана раздался пронзительный вопль, настороживший не только Рина, но и всех остальных.

- Мы взяли языка и Хитклиф его допрашивает.

Вопль повторился и перешел жалостливое хныканье. Харан оставался буднично невозмутим. Так и представлялось, как он, присев у стенки, закусывает шоколадкой, пока Хитклиф на заднем плане ломает конечности языку.

- Он говорит... - Харан на несколько секунд замолк, послышалось невнятное шуршание. - Прошу прощения, одну секунду, - извинился он, раздался громкий, близкий звук выстрела и последовавших за ним истошный вопль. Анна заметно напряглась и скрестила руки на груди.

- Он убил его? - холодно поинтересовалась она в пространство, но Харан ее услышал и сразу же отозвался.

- Что ты, милая. Я прострелил ему руку.

Анна чопорно поджала губы и нахмурилась.

- Лучше стрелять в колено. Больнее и не сможет сбежать.

- Приму к сведению, - коротко хмыкнул Харан, на пару секунд повисла тишина, но пленник, очевидно, оказался и без того достаточно мотивирован. - Он говорит, что есть этаж ниже. Там находится рубка оборонных систем и зверинец.

- Что такое "зверинец"? - требовательно уточнил Кузнечински. Харан снова прислушался и послушно передал подполковнику.

- Камеры содержания образцов. Неудачные экземпляры утилизируют на поверхности, а удачные складируют на нижних этажах до востребования.

- Вас понял, - отрапортовал Халлес.

- А у меня еще есть несколько вопросов к нашему пленнику. Думаю вам лучше выключить звук, - с будничной невозмутимостью посоветовал Харан.

- Не задерживайтесь, - скорее попросил, чем приказал Кузнечински, дождался меланхоличного "так точно" и отключил громкую связь. В повисшей тишине Рину сделалось неуютно и зябко. Над поверхностью планеты поднимался плотный, как кисель, оранжевый туман. Он пеленой окутывал корабль и создавал ощущение полной, сюрреалистичной, оторванности от мира.

- Подполковник, - голос связиста впервые звучал неуверенно, и к нему обернулись все, даже Малахит, сосредоточенно разглядывающий дырку на своих безразмерных, щедро усыпанных карманами, штанах. - Что-то происходит с объектом.

- Конкретизируйте, - строго потребовал Кузнечински. Связист замялся, торопливо защелкал по пульту, поднимая непонятные никому, кроме него, графики и таблицы.

- Излучение защитного купола снизилось на пятнадцать процентов и перешло в другой спектр. Также фиксируется изменение ландшафта непосредственно над территорией базы. Возвышенности концентрируются к краям щита, в центре образовывается провал. Стоп... - связист осекся, но его мысль уже подхватил Кузнечински.

- Они открывают ангар.

- На радаре корабль, - определенность взбодрила связиста, но Рин чувствовал появление чужака и без его комментариев. Чувствовал вкрадчивым, ласковым напевом давно потерянного сородича.

- Один?

- Да, - приглядевшись, отозвался связист. - Щит нормализуется, движение ландшафта прекратилось.

- На что рассчитывает Ки'Эат? Нас может быть армия, он не может знать наверняка... Гронд, - обратился Кузнечински к дальней стороне связи. Он больше ничего не добавил, но Рин ощутил, как дрогнул и двинулся с места, погружаясь глубже в оранжевый кисель, Khual Dek.

- Они знают, что мы здесь, - Кузнечински напряженно размышлял, и это напряжение предвкушающим ожиданием передалось и Рину. От нетерпения ныли конечности.

- Мы спускаемся и атакуем базу, - приказал Кузнечински. За его спиной робко подал голос секретарь.

- Но подполковник... щит.

- Нам нужно их отвлечь. Пусть смотрят на нас, а не на А1 и А2. Если они бросят на них все силы и уничтожат, щит нам не снять никогда.

Раздались чеканные шаги - это Кузнечински спускался с капитанского мостика и кавалерийским шагом огибал пилотское кресло, приближаясь к обзорному окну. Он остановился, на ширину плеч расставил ноги, сцепил руки за спиной в замок и зорким орлиным взором уставился в непроглядную оранжевую муть. Повторять приказ Рину не требовалось.

Чем ниже они спускались, тем жиже становился туман, и вскоре можно было различить простирающиеся внизу оранжевые холмы и скалы, испещренные белыми венами рек и такими же белыми, словно молоко, подтеками лавы. Невдалеке, Рин мог не только почувствовать это назойливым гулом, но и разглядеть в обзорное окно, кружили, припорошенные оранжевой дымкой, Khual Dek и Domi Van. Они яростно обстреливали друг друга, но сказать, на чьей стороне преимущество, пока не представлялось возможным. Кузнечински не обратил на них ни малейшего внимания и недрогнувшей рукой направил корабль к каменистой прогалине, в некотором отдалении от которой бушевало сражение. На первый взгляд прогалина ничем не выделялась из окружавшего ее ландшафта, такая же каменистая и оранжевая, и только если приглядеться, становилась видна ее неестественно ровная, округлая форму и то, что ее подозрительно не пересекал ни один, даже самый захудалый, ручеек. Выстрел врезался в пространство в десяти метрах над почвой и рассыпался, смешавшись с вездесущей оранжевой взвесью. А затем огонь открыли следующие за Kaze Nemuru истребители, и от его рикошетящего града стали видны очертания купола щита. Мелькнула огненная вспышка, откуда-то снизу вверх, и один истребитель, из тех, что опустились ниже, взорвался, обдав фейерверком собственных обломков брюхо корвета. Близлежащий холм блеснул металлом и огрызнулся целой чередой выстрелов, пришедшихся по носовой части корабля. Kaze Nemuru дрогнула, подполковник пошатнулся, но удержался на ногах, вцепившись пальцами в спинку кресла Лиама.

- Стрелять по зениткам! - гаркнул Кузнечински. Истребители торопливо перестроились, но их обстреливали уже с четырех сторон. - Сукин сын, - выплюнул подполковник в сторону мельтешащего поодаль Domi Van. - Он нас заманивал...

Удалось сбить три зенитки, но на смену им пришло еще четыре, а целиться по мелким, замаскированным под естественный ландшафт, орудиям оказалось тем еще испытанием. Их было, по самым беглым подсчетам, около полутора дюжины, но стреляли они попеременным шквальным огнем, прикрывая друг друга и маскируя собственное местоположение. Они сбили еще два истребителя - один догорал на скалистом выступе, а останки второго медленно погружались в белое озерцо жидкого метана. Третий истребитель с покореженным дымящимся крылом лавировал, словно опавший лист, неловко пытаясь зайти на аварийную посадку. Нападающим удалось сбить еще две зенитки. Рин спасал Kaze Nemuru как мог, но стреляли в такую большую и аппетитную цель чаще и интенсивнее, так что относительной сохранностью корабль был обязан скорее крепкой обшивке, нежели искусству своего пилота. Заходящий на посадку истребитель неловко дернулся в сторону и врезался в купол щита базы. И словно бы от этого удара щит пошел рябью, замерцал, на несколько секунд стал видным невооруженному глазу, а затем опал.

- Перестроится и по центру - огонь! - гаркнул Кузнечински. - Гронд, ты мне нужен.

Оставшиеся истребители кольцом окружили зависшую над центром Kaze Nemuru, но Годхил-Эсс, если и слышал полковника, был слишком занят, что бы ему помочь. По взмаху руки подполковника, концентрированный удар всех имеющихся в его распоряжении орудий обрушился аккурат в центр прогалины и последовавший за этим взрыв обнажил металлические края покореженной обшивки базы. Следующий удар проделал дыру, в которую могло бы уверенно пролезть человека четыре, а рядом с ее краем рухнул, едва не завалившись вниз, еще один истребитель. Зенитки ожесточили обстрел.

- А1, А2, что там у вас?! - с вопиющей неопределенностью потребовал ответа Кузнечински и, не дождавшись его, тут же повернулся к Рину. - Садимся вплотную. Истребители - прикрывают. Десант - на готовность.

Пылающей звездой подбитый Спящий Ветер очертил дымный полукруг и рухнул за холмами, но разглядеть, Khual Dek это или Domi Van Рин не успел. Оставалось только верить недрогнувшему лицу пребывающего на связи с Khual Dek подполковника, и надеяться, что свои остались целы. Рин посадил корабль согласно требованию Кузнечински - вплотную, и когда трап опустился, по нему оказалось можно скатываться напрямую в недра базы. Один за другим из Kaze Nemuru выскакивали облаченные в черную ренмееобразную броню десантники-кузничинцы, и тут же скрывались в дыре с жутковатым молчанием и деловитостью. Последним за ними сиганул сам подполковник. Проводив последнего кузничинца взглядом, Лиам сорвался с места и метнулся креслу связиста. Он поднял экран данных, вгляделся в строки показателей, обрывков отчетов, обрывков разговоров и нахмурился.

- А1 рапортуют о засаде. Они напоролись на превосходящие силы противника и зажаты на нижнем этаже. А2... Ты это куда?! - не успев договорить, удивился Лиам. Рин торопливо отсоединял от себя проводов и Анна помогала ему без вопросов.

- Туда, - лаконично отозвался Рин и кивнул в сторону трапа. - Наших искать.

Четко разделяя на своих и чужих, Рина мало волновала судьба группы А2, но ждать и надеяться, что А1 выберутся самостоятельно, он не мог. Лиам задумался только на мгновение.

- Нам понадобится легкая броня. Зайдем на склад, там же возьмем оружие.

От этого "нам" в груди невольно потеплело, но вида Рин не подал.

- Без меня?! - возмутился Малахит и даже вскочил из кресла, воинственно подтягивая штаны. - Я, может, тоже хочу... - он задумался и тут же рухнул обратно в кресло. - Нет, не хочу. Я лучше тут вас подожду.

- Это правильно. Охраняй Анну и, если что, ты знаешь, где кнопка аварийного автопилота? - Рин чуть было не споткнулся о обвивший ногу провод. Анна присела на корточки, помогла выпутаться и внизу вверх подняла свои оленьи серые очи.

- Я знаю где, - негромко, с проникновенной ноткой угрозы, произнесла она и Рин интуитивно заподозрил, что лучше бы им все-таки вернуться в целости и сохранности.

Глава 22

Эластичная черная броня плотно облегала тело, но Рину она казалась слишком тесной. Рядом в точно такой же комплект обмундирования пытался втиснуться Лиам. Его внешний вид вызывал у Рина исключительно неприличные ассоциации, только усугубившиеся при взгляде на дыру, в которую им предстояло лезть. Мрачное направление мыслей подпитывало понимание того, что будь здесь сейчас подполковник и стань он свидетелем их с Лиамом маневра - без разговоров отдал бы под трибунал. Однако подполковник уже умчался вперед, новостей от группы А1 так и непоявилось, а потому риск казался более чем оправданным. Внутри базы кое-где валялись тела с повреждениями разной степени, но шум боя звучал на приличном отдалении, это кузничинцы, пока Рин с Лиамом собирались, успели неплохо продвинуться вперед. Отзвуки зениток уже затихли - это либо истребители, наконец, сумели их перебить, либо одна из диверсионных групп А1, А2 решили проблему по своему. Заставив Рина с Лиамом потеснится, мимо проскользнули восемь пилотов истребителей. Восемь из вылетевших с ними с Терминаша двадцати четырех. Они ни о чем не спрашивали и непроницаемо черные забрала шлемов скрывали лица. Они молча сгруппировались и целеустремленно двинулись в сторону доносившейся стрельбы. Лиам проводил их взглядом и повернулся к Рину.

- Нам не за ними. Нужно добраться до нижнего этажа, - его голос из динамика в шлеме доносился слегка приглушенно. - Где-то тут должен быть лифт или, в крайнем случае, лестница. Но лифт, конечно, лучше.

- Думаешь, он работает? - Рин, в отличие от Лиама, не был так уверен, но послушно последовал за ним, когда он направился в противоположную от Кузнечински сторону, с профессиональной осторожностью заглядывая за каждый угол, прежде чем повернуть.

- Если его не взорвали и не разнесли на много маленьких лифтиков - я с ним договорюсь, - самоуверенно заявил Лиам.

Лифт обнаружился быстро, по отпечаткам грязных сапог, обрывкам бумаг и надкусанной, брошенной второпях булочке. Коридоры пустовали, как пустовали все кабинеты, что встречались им по пути, но, судя по тому, что тел и кровоподтеков не обнаружилось, обитатели либо добровольно сдались кузнечинцам, либо спешно бежали.

- Подполковник нас расчленит, - с философским смирением вздохнул Рин. Он несколько раз нажал вызов лифта, прежде чем он отозвался. Панель замигала желтым и приятный женский голос вежливо попросил ожидать.

- Не дрейфь, - беспечно успокоил его Лиам, но в коридор, ведущий к Кузнечински, заглянул с отразившейся в движениях нервозностью. - Если Харан жив и здоров, то мы останемся под его юрисдикцией, а он нас отмажет, - в голосе послышалась заминка. - По крайней мере от Кузнечински. Сам, конечно, может вломить.

До сих пор Рин взбучек от капитана не получал, даже не смотря на то, он признавал это сам, что порой вел себя не лучшим, не соответствующим офицеру императорского флота, образом. И оттого картинка разгона никак не хотела приобретать реалистичность, а капитан неизменно представлялся бледным и уставшим. Но сомневаться в словах Лиама Рин не смел, и ограничился невнятным хмыканьем, тем более что приятный женский голос уже известил о прибытии лифта. Створки приветливо распахнулись, и Рин услышал, как присвистнул Лиам. Лифт встречал их потрескивающими обрывками проводов и уходящей вглубь шахты чернотой.

- Думаю нам лучше поискать лестницу, - заметил Рин. Лиам отодвинул его в сторону, глянул вниз и задумчиво потер затылок шлема.

- У меня есть другая идея, - он сделал шаг назад, присел на корточки, молча снял с пояса продолговатый цилиндрический блок и с размаху всадил его в пол. На полу осталась небольшая вмятина, но блок тут же ощерился шестью острыми лапками, вонзившимися глубоко в пол. Лиам поднял закрытое забралом лицо. Толстый, прочный трос соединял блок с его поясом.

- Ну? - поторопил Рина Лиам, не размениваясь на инструкции, а затем поднялся на ноги и красивым солдатиком сиганул в глубины шахты. Рин прислушался, не раздастся ли звук удара и крики боли, но и по внутренней трансляции, и по внешней, все оставалось безоблачно тихо. Он выждал еще несколько секунд, поискал аналогичный трос на собственном поясе и, не без труда обнаружив, закрепил его в полу. В отличие от Лиама, спускался он очень осторожно, одной рукой придерживаясь за трос, а ногами перебирая по стенке шахты. Чем дальше они удалялись от светящегося прямоугольника распахнутых дверей лифта, тем становилось темнее. Рассеянный свет становился все глуше и, хотя смотреть было не на что, стремительно сгущающаяся тьма изрядно нервировала. В паре метров ниже Рина вспыхнул свет. Это Лиам, куда лучше разбирающийся в содержимом пояса, включил фонарь.

- По моим подсчетам, мы где-то на уровне третьего этажа. Третьего сверху, как ты понимаешь, - Лиам ударил ногой, раздался глухой гул и Рин, опустив взгляд, увидел, что он пинает закрытые двери лифта. - Нам чуть ниже, - техник оттолкнулся ногой и так резко рванул вниз, что у Рина перехватило дыхание. Огонек света дрогнул и почти сразу остановился.

- Ты же знаешь, что спускаться полагается медленно, что бы предотвратить опасность обрыва троса от резкого натяжения? - ехидно поинтересовался Рин. Лиам только хмыкнул в ответ.

- Тебя что, Кузнечински покусал? Смотри ка лучше, - он заткнул фонарь за пояс, свет от этого дрогнул и немного потускнел, и ударил кулаком по сомкнутым створкам. - Нам сюда. Чем бы их разжать? - он покрутил головой по сторонам, но гениальных идей так и не появилось.

- Как бы на нашем месте поступил капитан? - риторически поинтересовался себе под нос Рин и вытащил пистолет. Лиам все еще оглядывался, когда он переключил режим на тяжелую волну и пальнул аккурат в щель между створками. От раздавшегося следом взрыва Рина качнуло, как маятник, впечатало в противоположную стену, а в шлем ударился обугленный обломок.

- Ты сбрендил?! - возопил Лиам. Маятник качнулся в обратную сторону и они врезались друг в друга к взаимному неудовольствию. - А если бы трос перебило?! Их конечно не из шелковых ниток делают, но ты хотя бы предупредить мог?! Недаром Ки называют психопатами!

- Давай будем считать, что мы квиты? - предложил Рин, не без труда распутывая тросы и избавляясь от порадовавшей бы Анну близости. Лиам ворчал и дрыгался, пребольно упираясь локтем Рину в живот.

- Вы с Хараном стоите друг друга, - продолжая ворчать, Лиам освободился о связывающих их пут, раскачался и ловко проскользнул в образовавшееся отверстие, замолкнув лишь на время, требуемое для приземления. Рин последовал за ним, смиренно внимая упрекам. - Вы посланы мне Древними, что бы испытывать мое терпение. Почему мне не достался нормальный капитан и нормальный пилот? Признаю, я много грешил в юности, был несдержан в своих порывах, но это уж... Мне нравится этот коридор. Давай туда, - резко, как ни в чем ни бывало, Лиам оборвал собственные жалобы и решительно свернул в ничем не примечательный, казалось бы, коридор на развилке. Разницы идти направо или налево, Рин не видел, а потому не спорил. Они шли медленно, осторожно, но их предусмотрительность оказалась напрасной - на всем протяжении им не встретилось ни одной живой души. Довольно скоро они уперлись в мутные полупрозрачные двери, за которыми едва заметно угадывались темные, подозрительного вида, силуэты.

- Сдается мне, наши здесь проходили, - Лиам хмыкнул и, многозначительно покосившись на Рина, указал на оплавленную панель замка. - С тем же успехом они могли написать "Здесь был Харан" или "Океан - чемпион".

Он поднял пистолет на уровень глаз и свободной рукой осторожно толкнул дверь. В ответ на легкое, казалось бы, касание, дверь скрипнула, пошатнулась, и с грохотом рухнула навзничь. Лиам так и остался стоять, с изумлением разглядывая собственные пальцы, а Рин аккуратно потеснил его в сторону и вошел внутрь. Вдоль стен напротив полукругом выстроился ряд капсул. Рин смутно припомнил, как Харан говорил что-то про хранилище, и опасливо подошел ближе, с любопытством вглядываясь в каждую из них. Некоторые из них оказались повреждены, некоторые - словно только что с конвейера. Но только несколько из почти полутора десятка, оказались заполнены. Сквозь стекло, покрытое изморозью анабиоза, проглядывали черты, которые только при большом желании и недюжинной фантазии можно было принять за человеческие. Рин вглядывался в гладкие, безносые лица с бледной чешуйчатой кожей и на доли секунд с равнодушием задумался о том, кем могли быть эти существа до того, как попали на эту базу. За спиной раздался глухой, тихий удар и Рин резко обернулся, но ничего не увидел.

- Кажется, я что-то слышал, - подтвердил его опасения Лиам. - И, возможно, видел. Словно тень мелькнула...

Он подобрался, приготовил пистолет наизготовку и Рин последовал его примеру. Они сделали несколько шагов в ту сторону, где, как казалось, мелькнула эта тень. А затем она сама вышла охотникам навстречу. Она выскочила из-за обломков двух поваленных друг на друга капсул так стремительно, что Лиам даже не успел выстрелить. Она бросилась вперед, повалила его на пол и замерла, нависнув над ним, щерясь пастью, полной бритвенно острых клыков. Слишком тощее по человеческим меркам, удлиненное тело, обнаженная, матовая угольно-черная кожа. На безволосой голове горели огромные, залитые алым, глаза без зрачков и белков. Оружие Лиама валялось в паре метров от него, а тварь держала его за горло длинными, переходящими в когти, пальцами. Рин медлил с выстрелом, опасаясь попасть в Лиама, но прежде, чем он решился нажать на курок, руку пронзило резкой болью и вывернуло в сторону, едва не выдрав из сустава. Даже не сдвинувшись с места, едва повернув голову, тварь выбросила в его сторону длинный шипастый хвост, перехватила запястье и, вздернув над полом, легко, словно игрушку, отшвырнула в сторону. Рин протаранил спиной целый ряд капсул и едва смог выдохнуть от пронзившей тело боли. Броня смягчила удар, но ощущения все равно оставались такими, словно ему переломали как минимум половину костей. Он попытался подняться, упрямо дрыгнул ногой, и тем самым показался твари особо подозрительным и опасным. Умопомрачительно быстрая, она тут же оказалась рядом, весом собственного, неожиданно тяжелого, тела вдавила его в груду обломков и наклонилась так низко, что Рин перестал видеть что-либо, кроме залитых огнем глаз. Его лицо защищало непроницаемое тонированное забрало, но Рин почти физически ощущал на коже ее взгляд. Неподалеку зашевелился Лиам, медленно потянулся за пистолетом за спиной, но тварь, заслышав движение, резко дернула головой, оскалилась и между острыми конусовидными зубами мелькнул раздвоенный язык. Хвост обвил стоящую поблизости, по большей части целую и даже с кем-то внутри, капсулу и с размаху швырнула в его сторону. Рин снова дернулся. Его собственное оружие оказалось придавленным его же собственным телом, но в попытке сбросить с себя монстра он коленом заехал куда-то ему в живот. Все это не принесло сколько-нибудь заметного вреда, он лишь зашипел и, обхватив шлем ладонями, с силой ударил его об пол. Шлем выдержал, даже не треснув, но рывок отозвался звоном в ушах, а в глазах на несколько секунд потемнело. Острые когти вонзились в плечо, разодрали уплотненный материал брони и впились в кожу. Рину воочию представил, как от него отрывают кусок, и сделал отчаянное усилие - нашарил под пальцами обломок, замахнулся, но прежде, чем он успел ударить, тварь завизжала, переходя на ультразвук, так, что заложило уши. Обломок выпал из руки, но давление на грудь вдруг исчезло. Стрела с черным оперением мелькнула перед глазами, изменив траекторию полета на середине пути, вонзилась дернувшейся было твари аккурат в глаз, и крик оборвался. Тело повалилось на Рина сверху, желтоватой слизью забрызгало забрало шлема, и он лишь краем глаза успел заметить застывшую на пороге фигуру. Мужчина в черной броне, стоял и в его руке мерцал полупрозрачной, темно-синей проекцией высокий, в его рост, лук. Тварь была мертва, в этом трепыхающийся под ней Рин не сомневался, но загадочный стрелок не торопился опускать свое оружие, а стрела на натянутой тетиве смотрела прямо на Рина.

- Вы кто такие?! - требовательно поинтересовался он. Звук его голоса донесся из под шлема глухо, как из бочки.

- Все хорошо! Хал, это я! В смысле это мы... - послышалось из-под превратившейся в невнятную груду капсулы. Лиам открыл шлем и его голос звучал чище и отчетливей. - Помоги мне выбраться, меня тут привалило...

Стрелок опустил руку, лук в то же мгновение растаял, а стрелу он с лихим, отработанным движением профессионала убрал в колчан за спиной.

- Какого Древнего вы тут делаете? - спросил Халлес и, пока он ворочал обломки, а Лиам объяснял, что они пришли их спасать, Рин воспользовался моментом, что бы выбраться из-под монстра. Через заляпанное забрало с трудом удавалось что-либо различить, а при попытке стереть то, что было в венах у этой твари, только больше размазалось. Шлем пришлось снять, и когда Рин рукавом, на коленке пытался стереть слизь, тело шевельнулось. Рин напрягся, рука потянулась к пистолету, но тварь оставалась мертвой. С мерзким хлюпаньем из ее плоти совершенно самостоятельно вылезли две стрелы и дисциплинированно поползли обратно к хозяину. Рин проводил их изумленным взглядом и первым заметил, как в дверном проеме появились еще люди.

- Что здесь случилось? - шлем у Харана оказался открыт и Рин видел, как он удивился, наткнувшись на него взглядом.

- Приказа оставаться на корабле не было, - торопливо буркнул Рин и отчего-то добавил, - Анна знает, где кнопка аварийного автопилота.

- Ну конечно, - Харан прикрыл глаза, устало потер переносицу и Рин подумал, что вот оно, здесь и сейчас не избежать им обещанной Лиамом взбучки, но Харан только негромко рассмеялся. - И как же я не догадался. Полагаю подполковник Кузнечински не в курсе?

Рин замялся, Лиам принялся очень уж бурно благодарить Халлеса за оказанную помощь, но Харан понял все правильно и тяжело вздохнул. Судя по невнятным звукам, доносящимся из-под шлема стоящего позади Хитклифа, безошибочно опознанного по габаритам, он самым бессовестным образом хохотал. Последний, не иначе как профессор Раненкампф, стоял с деликатной невозмутимостью, но в отражении на его шлеме Рину чудилась то ли укоризна, то ли насмешка.

- Ладно, раз вы здесь, идемте, - смирился Харан. Хитклиф последний раз хрюкнул и открыл шлем. Показалась его широко улыбающаяся бородатая физиономия и Рин невольно улыбнулся в ответ.

- На этаже пусто. Персонал экстренно эвакуировался и большей частью попал в руки подполковника. Хранилища в аварийном режиме запечатались. Часть мы уже вскрыли, но осталось еще два.

- Видел я, как вы их вскрыли, - с недовольством истинного профессионала буркнул Лиам. Хит снова хмыкнул и опустил руку на его плечо.

- Ты не иначе как сердцем чувствовал, что нам тут без тебя не обойтись.

Держась позади Харана, Рин рискнул спросить:

- А что мы ищем в хранилищах?

Харан не обернулся и не сбавил шага, но после минутной заминки все же ответил.

- Кайнена. Он связался с ренмеями и пролетел половину галактики, что бы явить миру свое гениальное открытие, кому-то что-то доказать, но вместо научных изысканий и признания у него взяли материал и отправили в анабиозную камеру... до востребования. С мечтами стоит быть осторожнее.

На массивных дверях хранилища, возле которого они остановились, крупными буквами значилось "Ыглык754Уз". Если кто-то из присутствующих и знал, что это означает, то делиться своими знаниями не спешил. Харан посторонился, Хитклиф изобразил картинный приглашающий жест, ухмыляясь так ехидно, что Лиам было попятился, но тут же вскинул подбородок и решительно шагнул вперед. Он опустился на одно колено и углубился в устройство замка, игнорируя пристальное внимание нависших над ним соратников. Те и не думали скрывать свой интерес, плотно скучковались за его спиной, но Лиама это ни в малейшей степени не смущало.

- Здесь стоит недурственная защита от внешнего вторжения. Я, конечно, ее пройду, но как вы без меня справлялись? - поинтересовался Лиам, ловко орудуя совершенно не высокотехнологичной отверткой, извлеченной из одного из поясных карманов. Хитклиф хохотнул.

- Закоротили блокиратор насмерть, чтобы не адаптировался, и выломали дверь направленным взрывом.

- Да, тоже вполне результативно, - одобрил Лиам, задумался и подкрутил что-то внутри замка. Двери бесшумно отъехали в сторону. Первым, с пистолетом наголо, порог переступил Харан. Вслед за ним проскользнули и рассредоточились по залу остальные, и только убедившись, что никакой засады нет, что монстры не выскакивают из углов, а под столами не таятся позабытые научные работники, они позволили себе остановиться и немного расслабиться. Смотреть, по сравнению с предыдущим хранилищем, тут было не на что. Здесь не располагалось особо ценное оборудование, не было рядов капсул, напротив - самого типового образца столы, усыпанные обрывками и осколками, а капсула имелась только одна, зато большая и ровно посредине помещения. В огромной стеклянной колбе, чье сходство с аквариумом усугублялось методичным колыханием пузырьков в бледно-зеленоватой жидкости, обвитый проводами и с кислородной маской на лице, словно в невесомости, висел Ноктис. Кислородная маска закрывала половину лица, прозрачные трубки с багрового цвета содержимым вонзались в его тело по всей длине позвоночника, а между отросшими, колыхающимися светлыми волосами поблескивали исполосовавшие голову металлические полосы трансплантатов. Харан подошел к капсуле почти вплотную, скрестил руки на груди и поднял голову, вглядываясь в лицо брата. Рин не хотел этого видеть, не хотел гадать, о чем он сейчас думает. Ему казалось, что чтобы он не увидел в глазах Харана, мстительное удовлетворение или сочувствующую скорбь, для него, Рина, это окажется одинаково... разочаровывающим. Рин малодушно отвернулся и отошел в сторону, к Лиаму, который, присев на корточки, копошился в углу.

- Вот уж не думал, что кто-то сейчас ведет записи таким образом, - Лиам сгребал в кучу ворох разбросанных по полу бумаг. - И это во времена всеобъемлющих высоких технологий!

То, сколь пристальное внимание он уделял своей находке и то, как старательно он не смотрел в сторону Харана, наводило Рина на мысль, что Лиам испытывает очень схожие с ним эмоции. Скорее в приступе солидарности, чем действительно интересуясь, Рин подхватил пальцами один из листков. Ничего особенного на нем не значилось, только список препаратов с мудреными названиями, ничего ему не говорящими. Но комментарий Лиама и то, как он в силу своей профессии, недооценивал такой способ хранения информации, невольно завладело мыслями Рина. Он не узнавал названий, но узнавал почерк. Сколько раз он видел эти скачущие каракули в Академии? Он помнил их на рецептах, рекомендательных записках и индивидуальных инструкциях.

- Эрланд. Так ведет записи доктор Эрланд, - Рин с торопливой брезгливостью вложил листок в собранную Лиамом стопку.

- Очевидно, он здесь работал, - Лиам поднялся, повертел головой, но кроме распахнутых створок шкафов, осколков и невнятного вида подтеков, следов присутствия доктора не обнаружил. - Но где он сам?

- Бежал, но оставил нам подарок, - Халлес проинспектировал противоположный угол и в данный момент изучал малопривлекательный на первый взгляд, распластанный на полу, черный ком. - Ренмей, - произнес он, когда Рин с Лиамом приблизились. - Мертвый.

Длинное, почти трехметровое тело лежало на спине, нелепо изогнув руки и уставившись на капсулу с Ноктисом уцелевшей половиной лица. Вторая половина представляла собой сплошное месиво, а в груди зияло две дыры.

- Думаю они работали вместе, - Халлес поднял забрало, словно для того, что бы получше рассмотреть эту, все еще истекающей черной жижей, гадость. - Но когда поднялась тревога, разошлись во мнениях. Эрланд явно стрелял первым, неожиданно и в упор. Ренмей либо слишком ему доверял, либо считал неспособным на такую решительность. Иначе эти две раны я объяснить не могу, - легионер указал на дыры в груди, затем повернул голову, всматриваясь во что-то, и протянул руку в сторону, кажущихся случайной тенью, пятен на стене.

- Это случилось там. Даже после ранения ренмей был вполне способен свернуть ему шею голыми руками, - он сделал шаг назад и Лиам с Рином тоже отступили. Халлес смотрел на подсохшие красные следы на сбитой столешнице. - Он отшвырнул Эрланда, тот ушибся о стол, но успел выстрелить. А потом добил, - легионер обернулся кругом, осматривая помещение целиком. - Полагаю, времени у него оставалось мало и на полноценное подчищение следов его не хватило, поэтому он ограничился легким погромом, даже Кайнена не отключил от питания, что в его ситуации было бы как минимум логично. Нужно узнать у подполковника, не попадал ли ему в руки доктор Эрланд.

- Лиам, мальчик мой, мне не помешает твоя помощь, - профессор Раненкампф колдовал над панелью возле капсулы и Лиам тут же поспешил к нему на зов. Оставаться наедине с рит Ворима Рину не хотелось, и он счел за благо присоединиться к основной группе в качестве моральной поддержки. Лиам деликатно пододвинул профессора, и при взгляде на панель на его лице отразилось сначала легкое удивление, а затем азарт.

- Видишь ли... - Раненкампф попытался было подобраться к Лиаму с другого бока, но тот остановил его решительно вскинутой ладонью.

- Вижу, профессор, сейчас сделаю. Только будьте добры, переведите мне вот этот и этот символы. Я не силен в ренмейском.

Дело ускорилось. Не прошло и пяти минут, как жидкость в капсуле забурлила интенсивнее и ее уровень начал стремительно понижаться. Вслед за ним стала опускаться, с достойной триумфального марша медлительностью, и сама капсула. Тело Ноктиса обвисло на проводах, словно сломанная, позабытая хозяином марионетка. Потемневшие от жидкости волосы сосульками облепили лицо. Харан не стал дожидаться, когда капсула опустится полностью, перешагнул через ее край, оказавшись по колено в жидкости, и аккуратно, за талию, подхватил Кайнена. Его голова безжизненно склонилась Харану на плечо. Один за другим Харан выдернул из его спины трубки, проделал это с величайшей осторожностью, но пальцы все равно увлажнились кровью, почти не заметной на черной перчатке, а несколько алых капель упало в зеленоватую воду, окрасив ее розовым, уподобившись расцветшему на лугу цветку.

Так же аккуратно Харан стянул с него маску, отбросил ее в сторону, и после нескольких профилактических ударов по щекам, Кайнен разлепил глаза, с видимым трудом сфокусировав их на нависшим над ним человеке. Он не выразил страха, не выразил даже малейшего понимания происходящего.

- Дой, - прошептал он так тихо, что короткое слово скорее угадывалось, чем различалось. - Где Дой?

Он попытался шевельнуться, но движения вышли вялыми и неловкими, будто он забыл, как пользоваться собственными конечностями. Рин отвел взгляд чуть в сторону от этого зрелища, столь же малоприятного, как вид развороченного ренмейского черепа, и наткнулся на Харана. Рин не знал, какой реакции от него ожидал, но выражение презрительной брезгливости, мученически застывшее на его лице, заставило поежиться. Не хотелось бы ему, что бы когда-либо Харан рит Ороста-Сунрайя смотрел так и на него.

- Мы получили, что искали, - разорвал вязкую, нездоровую тишину Харан и передал Ноктиса на руки подоспевшего Хитклифа. - Сообщаем подполковнику и возвращаемся на корабль. Дальнейшим обыском займутся его люди.

Возражать ему, если и хотели, не посмели, посторонились, пропуская вперед, и в полном молчании, совсем не похожем на торжество победы, последовали и за ним, и за Хитклифом, предано и бережно, как ребенка, прижимавшего к своей груди Кайнена Ноктиса.

В скалистой, как и все на этой планете, долине, куда упал Domi Van, все еще шла стрельба. Из-за особенностей ландшафта Khyol Dek не смог сесть рядом с подбитым кораблем, но выбрал максимально удобную в его положении позицию. Он пристроился чуть поодаль на возвышении, прикрытом снизу мощным пластом скалы, и смотрел сверху на своего соперника с самодовольством петуха в курятнике. Эату доводилось бывать в курятниках и он знал, о чем говорил. Капитан од Годхилл-Эсс предпочел брать врага штурмом вместо осады, и Эат считал, что не так уж это и плохо. У бойцов базы хватало своих проблем, и ждать от них подкрепления не приходилось. "Проклятая Дой, - думал Эат, прижимаясь животом к холодному камню. - Эта сука обещала, что никто ничего не узнает. Она клялась, что со всем разобралась. А затем, как самая умная, умчалась к хозяевам в эту свою Ренмейландию". Здесь и сейчас вся эта заварушка оставалась заботой преимущественно Эата. На Domi Van перебило основной двигатель, запасные не справлялись с нагрузкой в пыльной атмосфере планеты, ремонт занял бы слишком много времени, а после неудачного приземления взлет вообще больше не представлялся возможным. Едва Эат заметил первое поползновение в сторону своего корабля, он повел команду на прорыв - так оставался хоть какой-то шанс уцелеть. Естественно не у команды - у Эата, а на большее он и не претендовал. Броня бойцов Годхил-Эсс с весьма посредственным успехом мимикрировала под окружающую среду, и смотрелась на фоне ярких оранжевых скал с неуместной откровенностью. Бойцам Эата приходилось и того хуже. Их основные спонсоры - ренмеи в целом и Третий Консул в частности, в силу своего менталитета не утруждали себя пониманием того, зачем людям броня, и куда охотнее финансировали научные исследования и проекты разведки. На складе корабля, давно превратившегося в скопище хлама, валялось множество разномастных скафандров, некоторые из которых остались еще со времен пребывания Domi Van в рядах имперского флота, и обряженные в них бойцы походили на кучку оголтелых оборванцев. Эат никогда не озвучивал это вслух, но был уверен, что у Дой, у этой чертовой стервы Дой, с снабжением все обстояло куда лучше. Сам Эат поступил умнее, прозорливее своих товарищей. Он выбрал броню посерее и понепригляднее, а оказавшись снаружи щедро вывалялся в в оранжевой Диармаадской пыли, изобразил бурную деятельность, немного пострелял и затих за выступом. Эат не собирался умирать и не собирался попадать в руки императорских псов. Они не были настроены благодушно даже в то время, когда погиб Джеймс Дэйл, его капитан, а ведь с тех пор в длинном списке грехов Эата прибавился не один десяток пунктов. Эат хотел жить, жить долго и счастливо, даже если для этого придется послать Дой с ее ренмеями, как когда то он послал императора со всем его флотом. Единственное, что искренне его огорчало, это необходимость оставить Domi Van. Корабль оставался его последней связью, последней памятью о Джеймсе и о том времени, когда все казалось простым и понятным. Domi Van оставался последним, кроме собственной персоны, чем Эат по настоящему дорожил. Но жить он хотел больше. Эат предполагал, что если без корабля еще как-нибудь справиться, то без головы - вряд ли. Пока неподалеку все еще бушевало сражение, он поднялся по склону, припадая к земле при каждом подозрительном шорохе. Потребовалось немало времени, что бы найти дорогу и подкрасться к Khyol Dek с тыла, но Эат был один, осторожен и незаметен, а все внимание капитана од Годхил-Эсс сосредотачивалось на стрельбе в долине. Бойцы с Domi Van держались с упрямым ожесточением, и Эат мог гордится ими, но о их смертях не жалел. Годхил-Эсс стоял у закрытого трапа корабля, вперив руки в бока. Эат опознал его по черной с красными полосами броне, по которой бойцы замечали начальство издалека, и которая делала его заманчивой целью для снайперов. К сожалению, снайперов в распоряжении Эата не имелось, но думал он не об этом, а о том, как, должно быть, долго и сложно Гронду приходится утрамбовывать бороду в шлем, и не топорщится ли она изнутри, перекрывая обзор. Эат глупо, не к месту хмыкнул. Рядом с капитаном отирался только один офицер. По-мальчишески, или скорее по-женски тонкая, изящная фигура в простой, легкой броне. Эат интуитивно угадал в ней Оту, его бывшую однокашницу и верную помощницу капитана од Годхил-Эсс. Кто еще, кроме нее, мог отираться рядом с капитаном, томясь невозможностью ринуться туда, в гущу боя. Эат не испытывал к ней ненависти, даже напротив, с некоторой нежностью вспоминал о времени, проведенном вместе в Академии Ки, хотя, говоря по правде, не так уж много хорошего удалось вспомнить. И все же, его нисколько не смутила бы необходимость переступить через ее труп. Эат не исключал, что так оно все и обернется, хотя и не стремился к этому целенаправленно. Короткими перебежками от выступа до выступа, благо ландшафт изобиловал камнями и холмами, Эат подобрался ближе к кораблю. Когда выступы в непосредственной близости от Khyol Dek закончились, до капитана од Годхил-Эсс и Оты оставалось еще около трех метров. Эат мог бы попробовать их снять, но сомневался, что из-за брони это удастся сделать с первого выстрела. Кроме того, его замысел требовал, что бы до поры они оставались в достаточно дееспособном состоянии. Должен же был кто-то с правом доступа открыть ему корабль. Пошарив под ногами ладонью, Эат нащупал увесистый камень и, как следует размахнувшись, швырнул далеко вперед. Там, куда упал камень, глухо ухнуло и заглохло в звонком плевке лавы, но старый трюк сработал. И капитан, и Ота предсказуемо напряглись и послушными марионетками развернулись к источнику звука. Именно этот момент Эат выбрал, чтобы выскочить из своего укрытия и большими прыжками ринуться к Оте. Она начала оборачиваться, когда подошвы его ботинок загрохотали по сухой земле Дирмаада, а Гронд вскинул оружие. И все же Эат успел первым. Он схватил Оту за плечо и резко дернул на себя, прижимая спиной к груди. Девичье тело перекрыло прямой обзор и стрелять Годхил-Эсс не решился, но это не остановило саму Оту. Легкий разворот, перехваченное запястье вцепившейся в плечо руки и немного усилий. Тут не требовалось много физической силы, достаточно умения и ловкости. Эат полетел на землю головой вперед, едва успел сгруппироваться, чтобы не сломать себе шею, но все равно оказался возмутительно открыт перед капитаном од Годхил-Эсс. Пистолет выпал из его руки и откатился куда-то в сторону. Без каких-либо хитрых маневров, Эат вцепился в ногу Оты и, пока ее капитан не успел прострелить ему что-нибудь важное, дернул на себя. Ота рухнула сверху, совсем рядом с головой Эата выстрелом разнесло камень в щебень, мелкая крошка застучала по забралу шлема. Они сцепились: Эат казался сильнее, но Ота - ловчее. Под прицелом Гронда Эат предпочитал оказаться снизу, под прикрытием чужого тела. Ота тоже это поняла и два переката друг через друга привели их на самый край скалы, служившей посадочной площадкой для Khyol Dek. От резкой пустоты за спиной и последовавшим за этим коротким ощущением полета, сердце ухнуло вниз, под ребра. Ощущение прекратилось так же внезапно, как и возникло - лететь им пришлось невысоко. От удара из легких выбило воздух. С трудом подняв голову, Эат увидел перед собой белоснежный поток ручья и мысленно возблагодарил Эйлерта Предателя, покровителя беглецов и ренегатов. Упади он чуть дальше, и ядовитая жидкость проела бы его насквозь вместе с броней. На противоположном берегу ручья валялся, окруженный ореолом поднятой оранжевой пыли, пистолет, а еще чуть дальше поднималась на ноги Ота. Эат прыгнул через ручей, чуть не споткнулся о камень на самом краю, но удержался. Они с Отой встретились аккурат над пистолетом. Не тратя времени, она с разворота ударила ногой в живот, вернее попыталась, но Эат перехватил ее за лодыжку, дернул на себя и, когда она едва не завалилась на него, сильные пальцы впились в ее горло, а затем с силой приложили спиной о склон скалы. Даже грубой мужской силы не хватало на то, что бы в достаточной степени передавить защищенную броней шею, и Эат снова приложил ее о скалу, и снова, выбивая дух и волю к сопротивлению. Совсем рядом грянул выстрел. Годхил-Эсс мчался на помощь своему пилоту, перепрыгивая с камня на камень с несвойственной ему резвостью, но целился на бегу плохо. Эат отпустил обмякшее тело и бросился к пистолету, но на первом же шаге его ногу пронзила обжигающая боль. Как бы плохо не целился Годхил-Эсс, он сумел попасть, и Эат рухнул на землю в метре от пистолета. Он досадливо зашипел сквозь сцепленные зубы и, превозмогая боль, потянулся вперед. Гронд остановился над ним, и в это мгновение пальцы Эата, наконец, сомкнулись на рукояти. Он резко перекатился на спину и тогда, один за другим, грянуло два выстрела. Оба они принадлежали Эату, пробили щиты и раскололи капитанский шлем. Третий выстрел отсветом блеснул в широко раскрытых глазах, из-под располовиненного забрала. Годхил-Эсс заваливался назад, брызги крови, мозгов и кости разлетались и смешивались с вездесущей оранжевой пылью. Пронзительный женский вопль звоном отдался в ушах Эата, и на секунду заставил оглохнуть. С неожиданно обретенными силами Ота бросилась к телу. Эату и с его места было очевидно, что капитан мертв, но Ота, рухнув на колени, все еще трясла его за плечи и что-то кричала. Эат с трудом поднялся на ноги. Не в силах отвести от нее взгляда, н ощутил, как накатывает под горло злая тоска и, безжалостно хромая, все-таки сделал шаг вперед. Он хотел оттащить ее, прекратить это безумие и, наконец, добраться до корабля. Его остановил голос.

- Стоять, - только и произнес он. На всякий случай Эат подчинился, поднял голову и, прищурившись, разглядел трех, только что подоспевших, бойцов с Khyol Dek и направленное на него оружие. Поодаль доносился топот ног, замелькали пока еще невнятные силуэты. Его окружали. Эат коротко, мрачно усмехнулся, поднял руки и медленно, очень аккуратно, опустил пистолет на землю.

Глава 23

С высоты полета корабля центральная планета Империи, знаменитая Соль-Эртель не смогла поразить Рина своим великолепием. Издалека она казалась белесым, закутанным в облака, словно модница в пушистую шубку, шариком. Впечатление в некоторой степени завораживающее, но Рин ожидал большего. Едва диспетчер орбитальной станции зафиксировала их присутствие, их тут же перенаправили на закрытую посадочную площадку, использующуюся преимущественно для военных нужд и расположенной в изрядной глуши. Внизу мелькали огни многочисленных городов, но Рин едва замечал их. Переданные им координаты привели к умело замаскированной дикой зеленью базе. На этой стороне Соль-Эртели солнце медленно поднималось из-за горизонта, расцвечивало небо золотыми и розовыми красками, в проплешинах между облаками, словно светящимися изнутри, пробивались холодные лучи света. Khyol Dek и Kaze Nemuru опускались на посадку на фоне зарождающегося дня. Их уже ждали. Целый эскорт сосредоточенный, вооруженных военных встречал их у трапа. Получив от капитана разрешение окончательно глушить двигатель и отключаться, Рин любопытно выглянул из рубки, но успел застать лишь тот момент, когда Эата выволакивали из карцера корабля и тащили к выходу, грубо подталкивая в спину. Весь путь от Дирмаада до Соль-Эртели Эат вел себя самым тишайшим образом. На вопросы Кузнечински не отвечал, в полемику не вступал, даже еды и воды не просил, хотя и не отказывался, когда Анна, радеющая за соблюдение прав военнопленных, приносила ему пищу. Экипаж Khyol Dek сдержанно принял тот факт, что содержался Эат на Kaze Nemuru, но руки у них, как подозревал Рин, все равно чесались. Вслед за Эатом, вывели остальных пленников. Их оказалось около полутора десятка: большей частью ученые, несколько уцелевших охранников, что пытались отбить базу, но ни одного ренмея взять живым не удалось. Сразу после завершения операции, прикованный к больничной койке Кузнечински экспрессивно негодовал, что, мол, эти твари, те несколько штук, которых удалось загнать в угол, предпочли сопротивление и героическую смерть, предварительно доставив нападавшим массу неудобств и основательно порядив их ряды. Не было среди пленников и доктора Эрланда. Скользкий и изворотливый, доктор умудрился и на этот раз сбежать, воспользовавшись суматохой боя. Рин испытывал по этому поводу довольно смешанные чувства. С одной стороны - ему было бы приятно знать, что доктор Эрланд сидит за решеткой, с другой - встречаться с ним лишний раз не хотелось. К величайшему сожалению Кузнечински, Дой тоже не нашли. Где она - никто не знал, но допросы показали, что на базе ее не было довольно давно, и появляться она там не планировала. Следом за конвоирами появилось трое легионеров и деловитые медики с черно-белыми офицерскими нашивками. Медики рассредоточились по короблю с неотвратимой целеустремленностью иноземных жуков колорадов, изрядно смутили Анну, и даже заглянули в рубку на предмет инспекции дееспособности пилота. Они постучали молоточком по коленке Рина, просканировали его зрачки, поморщились, остались неудовлетворенны результатом, но больше его не трогали. Из анабиозных камер мед отсека извлекли Кайнена Ноктиса и добытые на базе "образцы экспериментов", согнали в кучу потрепанных кузнечинцев и вместе с дважды раненым в бедро подполковником загрузили в большие белые кары. Выполнив свой долг на месте, медики повезли их в госпиталь, легионеры же остались. Их возглавлял эллар Океан собственной персоной. Все та же почти белая коса, темно-синие глаза, бегло, но с интересом изучившие Рина, небрежно наброшенный на плечи белый китель. Вблизи он не нравился Рину почти также, как доктор Эрланд. Некоторое время Океан о чем-то совещался с Хараном снаружи, у корабля, а затем на смену основным службам явился богатый кортеж с гербовыми эмблемами на карах. Дверца первого в длинной шеренге кара распахнулась, и из нее, отвергнув помощь одного из легионеров, вышел представительный пожилой мужчина - эллар Талинт од Голхил-Эсс, один из семи императорских наместников и старший брат капитана Гронда од Годхил-Эсс. Его свита, кое-кто из приехавших с ним военных, коридором выстроилась от кортежа до самого трапа Khyol Dek, и почти сразу к ним присоединился экипаж корабля. Команда Kaze Nemuru, чуть помедлив, робко затесалась в их ряды, но выступать вперед так и не решилась. Рядом с элларом од Годхил-Эсс встал только Океан. В мрачном молчании, под слепящими, жизнерадостными лучами Соль-эртельского солнца, двое офицеров с Khyol Dek вынесли на плечах вынесли завернутое в черную ткань тело капитана. Рин стоял рядом с Хитклифом, но смотрел не на полошащийся на ветру кусок черной ткани, и не на чеканный шаг офицеров. Он смотрел на Оту. Он думал, что она будет сопровождать тело, но нет, она, бледная, без кровинки в лице, и с совершенно пустыми глазами, пряталась за чужими спинами в задних рядах. Khyol Dek получил направление в ремонтный бокс и улетел почти сразу, как отъехал кортеж эллара од Годхил-Эсс. Kaze Nemuru ремонт тоже не помешал бы, но сейчас об этом никто не вспоминал. Следующим их покинул Океан со своими легионерами, забрав с собой, к тайному ликованию Рина, Халлеса. Затем ушли профессор Раненкампф и Малахит. Первый загадочно улыбался, не распространяясь о деталях требующих его присутствия дел, второй - деловито подтягивал штаны и с огоньком в глазах планировал, в какие бары на Соль-Эртели стоит наведаться. Неправдоподобное, сюрреалистическое ощущение того, что все закончилось, внезапно навалилось на Рина с отчетливой ясностью. Он ходил по кораблю, касался стен, поглаживал пальцами спинку капитанского кресла, смотрел, как бьется в обзорное окно свет набирающего силу дня, и улыбался, как идиот, ни о чем не думал, просто радовался окружавшему его прогретому умиротворению. Анну тоже распирало воодушевление. Столкнувшись с Рином в коридоре, она хихикнула, пообещала скоро вернуться и умчалась с корабля. Куда именно ее понесло, Рин даже не догадывался, тем более, как он предполагал, на военной посадочной площадке не размещали бутики и сувенирные лавок, но догонять и переспрашивать не стал. Пообещала же вернуться.

- С первого мгновения, что я увидел тебя здесь, на корабле, я понял, что никогда не встречал никого, более прекрасного, более особенного, - неуверенно басил Хитклиф из своей каюты. Рин сперва улыбнулся, но затем сообразил, что с Анной он столкнулся только что и она совершенно точно покинула корабль. Между тем Хит продолжал, набираясь уверенности. - Мое сердце принадлежит тебе, отныне и навеки. Ты не найдешь никого преданней меня и никого, кто будет любить тебя сильнее. Я у твоих ног и мол....

Снедаемый любопытством, Рин осторожно, воровато заглянул в распахнутую настежь дверь и застыл на пороге. Посреди каюты, преклонив колено и удерживая в руках тонкие артистичные пальчики, Хитклиф стоял перед Лиамом. Рин нервно икнул.

- О, привет, пилот, - Лиам ничуть не смутился. Только у Хитклифа слегка порозовели уши.

- Ааа... а? - только и смог произнести Рин, но Лиам опередил его вопросы.

- Мы тут репетируем признание Анне. Сейчас вроде как самое время. Что думаешь? Пойдет, или слишком затянуто?

- Я думаю... она не устоит... - все еще не придя в себя, промямлил Рин. Хитклиф поднялся с колена и улыбнулся с трогательной благодарностью.

- А она там... вышла, - Рин неопределенно махнул рукой себе за спину. - Где-то на посадочной площадке. Не думаю, что она далеко ушла... куда здесь идти то?

- Давай, друг! Это твой день! - Лиам решительно ударил кулаком о ладонь и подтолкнул Хитклифа к двери. Хит кивнул и направился к трапу. Лиам с Рином следовали за ним в деликатном отдалении, словно две свахи, контролирующие выкуп невесты. Долго искать Анну не пришлось. Рин едва не врезался в спину резко остановившегося Хитклифа, и с опаской выглянул из-за его плеча. Анна стояла в паре метров от трапа и самозабвенно целовалась с никому не известным блондином.

- Это вообще что такое?! - свистящим шепотом возмутился Лиам. Хитклиф молчал, сраженный в самое сердце, но у Рина тоже нашлось что сказать.

- Это что за хмырь?! он по какому праву лапает нашу Анну?!

- Откуда он вообще взялся?! - вторил ему Лиам.

- Я думаю, нам стоит ему вломить.

- Тсс, Рин, что за терминология? Скажем так: "поговорить по душам".

- Я оставил пистолет в рубке.

- Ничего, тут где-то монтировка валялась.

- Что у вас тут случилось? - Харан тенью материализовался за спинами увлекшихся заговорщиков. Лиам вздрогнул, резко обернулся и ткнул обличающей дланью в сторону до сих пор лобзающейся парочки.

- Вот! Как тебе это нравится?!

Харан послушно проследил в указанном направлении, но лишь недоуменно пожал плечами.

- Что "вот"? - переспросил он. - Это Уильям Хеллег. Довольно знаменитый журналист и муж Анны. Вас познакомить?

- Муж?! - ахнул Хитклиф, Рин с изумлением приоткрыл рот и уставился на Харана.

- То есть... - Лиам очень осторожно подбирал слова. - То есть все это время Анна была замужем. И ты об этом знал, но ничего не сказал нам.

- А почему должен был? - Харан так искренне удивился, что даже Рину захотелось привести в чувство. - Во-первых, это ее личное дело. И во-вторых - я упоминал ее фамилию. По мужу она Хеллег, а в девичестве - рит Ишаер. Мне казалось вы в курсе того, что по рождению она аристократка с Ороста-Сунрайи.

- Древние, за что мне это? И с этим человеком я летал на одном корабле... - Лиам закрыл лицо ладонями и застонал. Тем временем Анна закончила целоваться и под руку с мужем вспорхнула по трапу. Невысокий улыбчивый блондин с модной вихрастой прической и в брендовой майке радостно приветствовал новых знакомых, но две пары глаз уставились на него с ненавистью, а одна - со страданием.Только Харан, оттеснив остальных, дружелюбно пожал ему руку.

- Мальчики, родные мои, меня забирают домой, - проворковала Анна. Она честно попыталась изобразить скорбь от предстоящей разлуки, но близость любимого мужа к этому не располагала. - Это было сложное, но чудесное время рядом с вами. Я буду жутко скучать! У меня там в каюте вещи собраны, Уилл, вынеси их, пожалуйста.

На прощание она повисла на шее персонально у каждого и все-таки разрыдалась. У Рина тоже подозрительно защипало в носу, хотя всем известно, что Ки не свойственны сантименты. Хитклиф стискивал Анну в объятиях особенно долго, а затем также долго тряс руку ее мужа и требовал обещания беречь, защищать и глаз с нее не спускать, потому как она есть сокровище редчайшее и совершенно бесценное. Уильям обещал, но Лиам все равно не спускал с него подозрительного взгляда.

- А то мы тебя найдем, журналюга, - зловеще пообещал он. Уильям на всякий случай решил считать это шуткой и неуверенно, нервно хмыкнул. Анна со всеми своими вещами и мужем загрузилась в припаркованный неподалеку кар, тот тронулся и, провожаемый молчанием, скоро скрылся за воротами.

- Мне тоже пора, - негромко, с будничным спокойствием, произнес Харан. - Я обещал Океану скоро быть у него.

Только сейчас Рин обратил внимание, что Харан одет в белый с серебряным позументам китель Ледяного Легиона, а на плече у него небольшой рюкзак. Безупречно отглаженная, с иголочки, форма шла ему изумительно, не портили впечатление даже глубоко залегшие тени под глазами. Лиам мгновенно подобрался и с выражением настороженного ожидания уставился на Рина. Рин почувствовал себя несчастным анниным мужем, но все равно не понял, чего от него ждут, только невольно напрягся под цепким взглядом. Харан меж тем оставался спокойным и собранным. Он протянул руку и вложил в ладонь Рина тонкий пластиковый прямоугольник. Легкая улыбка тронула самый краешек его губ.

- Это пропуск в секретариат адмиралтейства. Тебе потребуется подойти туда для удостоверения личности, подписать бумаги и получить документы на корабль. Не думаю, что мы еще увидимся. Спасибо за помощь и за все, что ты сделал. С тобой было приятно работать, - он улыбнулся чуть шире, с миролюбивой теплотой протянул руку и Рин заторможено ее пожал. Возможно, все дело было в не сводящем с него глаз Лиаме, но внутри, вместо ожидаемого ликования, застыли холод и липкий иррациональный страх.

- Да, это было... - Рин не нашел собственных слов, припомнил Анну и хмыкнул. - Это было сложное, но чудесное время.

- Ааага, - буркнул Лиам. - Я, пожалуй, с Хараном полечу, - вместо дальнейших комментариев, сообщил он. - Нам все равно в одну сторону.

- Да? - искренне удивился Харан и Лиам, как показалось Рину, пихнул его локтем в бок.

- Да, - с нажимом повторил он. Харан покладисто кивнул.

- Конечно, раз в одну сторону, я с удовольствием тебя подброшу... куда там тебе надо.

- Ну а ты сейчас, наверное, в адмиралтейство? - негромко полюбопытствовал Хитклиф. Они остались на трапе только вдвоем, Харан с Лиамом неторопливым, прогулочным шагом удалялись в сторону проходной. Взошедшее в зенит солнце золотило серебряные полосы канта на белой форме легионера. Ощущение опустевшего корабля навалилось Рину на плечи неожиданной и неприятной тяжестью. За все это время он слишком привык, что на его корабле, теперь уже почти полностью, документально его собственном корабле, постоянно кто-то отирается. Отчего то, с щемящей сердце нежностью вспомнилась черная кошка на обоях каюты Анны. На миг мелькнула мысль поставить себе такую же, только белую и зеленоглазую, но мысль почти сразу затихла и испугано затрепетала, как неподобающая офицеру и беспристрастному Ки. С другой стороны, Рин становился счастливым и совершенно независимым обладателем "спящего ветра". Так почему он должен был отказывать себе в кошках?

- Да, пожалуй. Чего тут тянуть, - Рин немного помолчал и с некоторой робостью спросил. - Тебе, совершенно случайно, не в ту же сторону?

- Вообще нет, - простодушно, без лукавства ответил Хит. - Но я пока никуда не тороплюсь. Жены то у меня нет, - тут он скорбно вздохнул, бросил короткий взгляд в том направлении, куда скрылась Анна, но тут же мужественно улыбнулся и приобнял Рина за плечи, стиснув до хруста костей. - Так что я покажу тебе, где это самое адмиралтейство.

Лед внутри немного оттаял. Рин позволил себе ответную улыбку и неловкое дружеское похлопывания по спине.

По дороге Хитклиф успел поведать, что адмиралтейство находилось в весьма отдаленном пригороде Саевхена, столицы Соль-Эртели. Небольшое, закрытое военное поселение представляло собой главным образом верфи, а также некоторое количество жилых домов, в которых квартировались вышедшие в увольнительную военные, а также имелось два бара и один бордель. Постоянные работники как баров и борделя, так и верфи, адмиралтейства, органов охраны здоровья и правопорядка большей частью проживали в других пригородах столицы, откуда их ежеутренне забирал и куда ежевечерне отвозил скоростной поезд загородной кольцевой линии. Сам бордель, да и оба бара, как смущенно признался Хитклиф, оставляли желать лучшего, поэтому если хотелось действительно стоящих развлечений, то стоило ехать в Саевхен, причем желательно в том самом поезде, что бы как следует насладиться видами. Хит даже опустил пониже кар, что бы Рин для начала мог насладиться видом самого поезда, змеившегося длинной серебристо-серой лентой между густыми зарослями темной зелени и бесконечных мелких озер, большинство из которых поезд деликатно огибал, и лишь некоторые по какой-то причине срезал напрямик, по воде. На первый взгляд, с высоты птичьего полета, Соль-Эртель совершенно не походила на Ширу с ее вездесущими туристами и ютящимися на каждом мало-мальски свободном клочке земли постройками увеселительных заведений, и тем приятно удивила Рина.

Адмиралтейство находилось на верхнем ярусе города, в самой высокой его точке, и если бы не купол на подобие тех, что использовались на кораблях и космических станциях, на такой высоте из-за недостатка кислорода было бы затруднительно свободно дышать. Само здание состояло всего из четырех этажей, зато длинный острый шпиль терялся в низких кудлатых облаках. Адмиралтейство располагалось на плоской, похожей на тарелку, площадке, сцепленной с прочей архитектурой города паутиной подпорок и креплений, но все равно казавшейся Рину хрупкой и опасной. Если глянуть с края площадки, облагороженной ландшафтными дизайнерами пестрым, разноцветным газоном, то внизу простирался головокружительный вид города, испещренного дорогами, россыпью многоярусных домов и гигантских, монументальных в своем величии, секвой. На Соль-Эртели, объяснил Хитклиф, старались по возможности бережно относиться к природе, хотя бы в память о тех планетах, которые до этого успели загадить своим присутствием. Хит высадил Рина у самого порога адмиралтейства. Целый десяток ступеней упирался в поддерживающие свод колонны с профилями особо отличившихся адмиралов. Колонн этих все еще оставалось больше, чем профилей, и не исключено, что каждый вступающий во флот юнец мечтал однажды увидеть здесь и свою физиономию. На тех ступенях Рин и попрощался с Хитклифом. Они неловко пожали друг другу руки и Рин торопливо, не оборачиваясь, забежал наверх. Едва двери за его спиной сомкнулись, как мелкий, но очень требовательный дрон потребовал предъявить пропуск и только после его досконального изучения позволил пройти вперед и оглядеться. Вокруг то и дело сновали еще более мелкие, но не менее настойчивые дроны, на высоких каблуках ловко дефилировали деловитые девицы в одинаковых и очень целомудренных платьях. Они не обращали на Рина ни малейшего внимания, и в этой суете он слегка стушевался. Собравшись с духом, он попытался было обратится к одной, другой девушке, но обеими был отшит и, наконец, догадался обратить внимание на большое справочное табло прям посреди зала. Совладать с ним тоже удалось не сразу, поскольку на предельно ясный запрос: "где тут выдают корабли?", оно отвечало раздражающим: "поиск проведен, результаты не найдены. Пожалуйста, уточните Ваш вопрос". Пока Рин размышлял над виртуальной клавиатурой, со спины к нему подобрался седенький старичок с гравитационной тростью и россыпью орденов на тощей старческой груди. Сперва угрожающе побряцав орденами, он начал наступать на Рина с тыла с не вполне очевидными намерениями и бормотанием о неблагодарной молодежи. Рину стоило большого труда догадаться, что старик домогается занятого им терминала, отчего-то игнорируя наличие еще трех точно таких же, пустующих, в паре метров от него. Рин попытался донести эту мысль, но получил только новую порцию обличительной брани и угрожающее потыкивание тросточкой. Он был вынужден ретироваться, но позорное бегство принесло свои плоды. Пристроившись за максимально удаленный от старика терминал, Рин сосредоточился, ввел "секретариат. Оформление документов на корабль" и с тайным ликованием (ликовать явно, проходя мимо воинственного ветерана, он не посмел), отправился на поиски кабинета ╧ 427. За дверью кабинета ╧ 427 его встретила очаровательная юная брюнеточка с волоокими оленьими глазами. Рин было обрадовался - в большинстве заведений секретарями сажали андроидов, а объяснить живому человеку, что ему нужно, представлялось более вероятным. Так представлялось ему ровно до тех пор, пока брюнетка, похлопав ресничками, не сообщила ему с беспомощным лепетанием, что она знать ничего не знает, слыхом не слыхивала. Рин с ужасом заподозрил, что Харан его обманул, что он и не собирался отдавать корабль, а воспользовавшись уловкой, отослал Рина в адмиралтейство и сейчас самым гнусным образом угоняет Kaze Nemuru. Увидев его перекошенное, озверевшее лицо, девушка испуганно всхлипнула, пообещала уточнить информацию, попросила подождать вот в этом удобном амебном креслице и почитать вот эти замечательный журнальчики, после чего торопливо удалилась из кабинета. Дрон-охранник, призванный следить за тем, чтобы оставшиеся без присмотра посетители ничего не сперли, угрожающе урчал из своего угла и в упор на Рина светил единственным желтым глазом. Пока девица отсутствовала, Рин попытался, но так и не сумел удобно устроится в кресле, возмутительно мягком, алчно обволакивающем его телеса. Борьба с мебелью притупила тревогу Рина, он смирился и с креслом, и с ожиданием, и даже прочитал полторы увлекательные статьи в одном из журналов. Одну - про недавно прошедший концерт Лириллы Морион, а вторую - про благотворительную деятельность саевхенского медицинского центра трансплантологии. Именно на середине статьи в кабинет вломилась женщина средних лет и плотного телосложения. Одета она была в то же форменное платье, но смотрелось оно на ней нелепо и неуместно. Столь грозной особе куда больше подошли бы рыцарские доспехи и тяжелый меч. Она вперила грозный взор в Рина и потребовала.

- Имя, молодой человек.

Рин, раскорячившись в кресле, застыл с журналом в руках, словно застигнутый на месте преступления.

- Рин, - виновато пробормотал он, устрашился грозно насупленных бровей, вывалился из кресла и вытянулся в струнку. - Ки'Рин, кира. Пилот Kaze Nemuru, корвета разведчика класса "спящий ветер".

Кира молча подняла запястье на уровень глаз, воззрилась на зависший над браслетом экран со списком и, наконец, кивнула, позволив Рину облегченно выдохнуть.

- Да, есть такой. Только документы ваши, молодой человек, не готовы.

- Как не готовы? - мгновенно охрип Рин.

- Вот так. Адмирал сейчас на смотре, подписать не успел. Вернется где то через неделю, тогда и приходите.

Рин разочарованно застонал, разумом понимая, что жгучее желание топать ногами и устроить скандал не ускорит возвращения адмирала. Неделя, так неделя.

- Да, спасибо, я зайду, - убито отозвался он, направился к двери, но его остановил безжалостный командирский голос.

- Юноша, а счет вас не интересует?

Рин обернулся с столь печальным и недоуменным видом, что женщина смягчилась.

- Вместе с документами на корабль шел запрос на открытие счета на ваше имя. На него уже перечислены командировочные и премиальные за проведенную операцию.

- О, - только и смог сказать Рин. Женщина подозвала его поближе.

- Дайте мне код вашего браслета, я отправлю вам всю информацию. И поставлю вас в автоматическую рассылку. Когда документы будут готовы, придет оповещение. А пока всего доброго, юноша, мне нужно работать.

На пороге адмиралтейства Хитклифа предсказуемо не оказалось, но Рин все равно взгрустнул. Он пожалел, что не додумался взять контактные данные ни у него, ни даже у Малахита. Уж последний то наверняка бы нашел время составить Рину компанию на протяжении долгих семи дней безделья. Но пока не оставалось ничего, кроме как вернуться на корабль. Эту ночь, первую на Соль-Эртели, Рин провел в собственной каюте, завернувшись в одеяло и пытаясь настроить на обоях белую зеленоглазую кошку.

Ремонтировать Kaze Nemuru не торопились, но и плату за стоянку не взимали. Только на третий день вежливо попросили перелететь поближе к краю. Тогда прибыл потрепанного вида галеон, но любоваться высадкой Рин не стал, сбежав в город. Он посетил Саевхен и полюбовался на башни императорского дворца с балкона очень удобного расположенного кафе. Собственно кроме вида, кафе не могло больше ничем похвастаться, даже кофе здесь подавали отдающий опилками, но зато за несколько единиц самый настоящий, живой официант мог поведать свежайшие сплетни о жизни императорского семейства, а еще за несколько, придумать их специально для клиента. Любопытства ради, а еще потому, что мог себе это позволить, Рин заказал сеанс сплетен, и узнал, что, согласно слухам, у императора появилась новая фаворитка ("В его то летах!" - с гордостью за отца нации восхитился официант), наследник на охоте загнал вот такенного борова, младший принц на параде потерял сознание, свалился с коня, да прямиком в фонтан, а принцессу собираются выдать замуж, только пока не определились, за кого и какую именно из принцесс. Про элларов ничего особо любопытного и скандального официант сообщить не мог. Про эллара рит Ороста-Сунрайя, после уточнения Рина, сказал только, что недавно тот присутствовал на открытии нового спортивного комплекса и неплохо получился на снимках в журналах, а про эллара од Годхил-Эсс, что на днях он хоронит брата, трагически погибшего в глубинах космоса.

- Опасное это дело, в космосе летать, - доверительно, в качестве бесплатного бонуса, поделился официант. - Как ни откроешь газету, каждый день кто-то гибнет. Я вот дальше планет Внутреннего Круга ни-ни, и не уговаривайте!

Рин уговаривать не собирался, но поблагодарил за информацию и оставил на чай. День спустя в том же кафе он познакомился с миловидной шатенкой с умопомрачительно длинными, загорелыми ногами в столь же умопомрачительно коротких шортиках. Польстившись на красные глаза и белые патлы, она некоторое время наблюдала за ним издалека, интенсивно подмигивала, но вставать с места, что бы познакомиться, Рину было лень. Так и не дождавшись реакции, она подсела сама и завела разговор с тонким искусством необременительной и бессодержательной беседы. Как ее зовут, Рин не запомнил, называл ее преимущественно зайкой и кошечкой, но девушку это не смущало. Она вызвалась показать ему город, потащила в зоопарк, на главную площадь с храмом Всем Древним и пятиметровой статуей Аркелла Могучего, на танцы под открытым небом, а когда на город опустилась ночь и разноцветными огнями засияли вывески многочисленных клубов и магазинов, освещая улицы не хуже, чем днем, она пригласила его к себе на чай. Они долго целовались под сенью каштана, что рос у ее дома, от нее пахло лавандой и желанием, но вспомнить ее имя Рин так и не смог. Утром, едва начало светать, он словно блудный муж, вернулся к Kaze Nemuru. На пятый день, даже раньше обещанного, пришло извещение из адмиралтейства. Рин помчался сломя голову, чуть не сбил по пути двух птиц, одного байкера и едва не врезался в секвою. По ступеням он поднялся летящей походкой, но внутри его пыл поугас и первым делом он огляделся на предмет наличия орденоносных старичков с тросточками. Старичков не обнаружилось, но Рин все равно предпочел держаться в тени поближе к стенкам. В кабинете ╧ 427 его встретила все та же волоокая брюнетка. К счастью, на этот раз она задержалась только для того, что бы испуганно опрокинуть чашку с чаем, наступить каблуком на печеньку, охнуть и бросится вытирать пол полотенцем, отпихивая примчавшегося ей на помощь дрона. Преисполненный радостного предвкушения и снисходительного благодушия, Рин сделал вид, что ничего не происходит и деликатно переждал заминку. Устранив следы инцидента, девушка дотошно сверила скан сетчатки, отпечатки пальцев, образец ДНК и с некоторым, как показалось Рину, сожалением, выдала ему полный комплект документов на корабль. На обратном пути Рин позабыл про всяких старичков и едва не приплясывал, размахивая, как победным знаменем, пакетом с бумагами. Он по-мальчишески перепрыгивал через две, а то и через три ступени, и на последней из них нос к носу столкнулся с Халлесом рит Ворима собственной персоной. В растянутой до середины бедра серой футболке, в джинсах, подранных то ли дизайнерски, то ли в результате падением со статуи Аркелла Могучего, Рин и не узнал бы его, если бы настырный легионер не заступил ему дорогу.

- Привет, - мрачно произнес он. Рин сглотнул и попытался припомнить, когда и чем успел ему напакостить, оглянулся в поисках пути отхода, но тут же себя одернул. В конце концов, он больше никому ничего не был должен!

- Как тебе Соль-Эртель? - так и не дождавшись ответной любезности, поинтересовался Халлес.

- Эмн. Неплохо, - отозвался, наконец, Рин. - Не так шумно, как я опасался. И живописно так. Очень мило.

- Да, мило. Приятная весна, не очень жарко. Хотя лето обещают душное.

Халлес все еще заступал дорогу, а абсурдность разговора так и подмывала Рина спросить прямым текстом, какого Древнего рит Ворима к нему привязался. Халлес сам догадался об этом по гипертрофированно вдумчивому молчанию.

- У меня к тебе подарок и просьба, - он протянул Рину руки, в одной из которых держал бутыль из темного, почти черного стекла, без этикетки и опознавательных знаков, а в пальцах другой - сложенный вдвое листок бумаги. - Это, - он кивнул на бумажку, - подарок. А это, - он качнул бутылку, и внутри что-то интригующе булькнуло, - просьба.

Рин терпеливо подождал продолжения, более конкретной информации, но не дождался.

- Ну и что мне с этим делать? - раздраженно уточнил он. Халлес замолчал на несколько очень долгих секунд, после чего медленно, внимательно подбирая слова, заговорил.

- Знаешь, я очень удивился, когда увидел вас с Лиамом в хранилище базы. Ладно Лиам, он может ворчать, может давать свидетельские показания со стороны обвинения, но при этом прыгнет с тобой в пекло и всегда прикроет спину. Но ты... ты не нравился мне.

"Ну спасибо, " - мысленно огрызнулся Рин.

- Не нравился, но тогда, мне казалось, я понял тебя. Сейчас же я не понимаю, что происходит. Так что будь добр, додумайся сам, - он решительно вручил ему в руки и бутылку и бумажку, да так рьяно, что Рин едва успел подхватить бутыль. - Если нет... Не то, что бы мне было жаль, но это будет означать, что я, все-таки, ошибся.

На этой глубокомысленной ноте он развернулся и, не прощаясь, оставил Рина на ступенях неловко прижимать локтем к груди загадочную бутыль.

Столь беспардонным обращением Рин был возмущен до глубины души. Щедрые дары он, правда, в ближайшую урну не выбросил, хотя очень хотелось, но едва попал на свой корабль, не глядя, зашвырнул их в кресло и с десяток минут мерил трубку широкими гневными шагами, сжимая и разжимая кулаки. Больше всего в мире он сейчас ненавидел Халлеса рит Ворима, его настырность, наглость, высокомерную уверенность в себе и манеру лезть в чужие дела. И все же что-то в его словах тревожило Рина. Не их тон и не сам их факт, что-то именно в словах, и здесь, на Kaze Nemuru эта тревога становилась отчетливее и сильнее, отдавалась жжением в мозгу и уже знакомым холодом, растекающимся по груди и животу. Рин устало потер глаза, подошел к креслу и поднял листок. На нем не было ничего, кроме ряда цифр, разделенного пробелами на группы из двух-трех символов. Он хмыкнул, повертел бумажку в руках и так, и эдак, посмотрел на свет, но никаких тайных знаков не обнаружил. Халлес рит Ворима, очевидно, очень любил загадки и не желал облегчать ему жизнь. Впрочем, это все же кое-что напоминало Рину. Он поднял виртуальный экран и вручную вбил данные с бумажки в строку координат. "Туманность: Носта-Маре. Система: Обере-Рим. Планета: Ороста-Сунрайя. 51.30'30" северной широты; 0.7'32" западной долготы" - выдала база. Рин вздохнул и опустился в кресло рядом с пультом. Раньше в этом кресле сидел Лиам.

- Ну конечно, - вслух произнес он. - Конечно. Ороста-Сунрайя. Разве может быть иначе, гребанный ты легионер?

К кому именно он обращается, к Халлесу или к своему бывшему капитану, Рин не знал и сам. К своему единственному бывшему капитану. Рин слышал, что у Ки очень редко бывает больше одного капитана за всю жизнь, но с чем это связано, Эрланд им не объяснял. С неожиданной тоской Рин вспомнил Оту и подумал о том, что теперь с ней будет. Он вспоминал ее сухие, мертвые глаза. Капитана од Годхил-Эсс похоронят с величайшими военными почестями в семейном склепе, так сказал официант из кафе. Но что станет с Отой? Рин наткнулся взглядом на белый, так и не распечатанный конверт на панели и перевел взгляд на соседнее кресло, на бутылку, поблескивающую темным матовым боком, и неожиданно понял, что в ней. Амаретто - догадался Рин и расхохотался. Амаретто из личных запасов эллара Океана. Все еще подхихикивая, Рин перепрятал бутылку в безопасное место и сам взгромоздился на экзоскелет пилотского кресла. Подключаться самому было непросто, требовало много времени, сил, концентрации, но Рин справился. "Что ж, - думал он, погружаясь во тьму синхронизации и улыбаясь, - значит - Ороста-Сунрайя".

Глава 24

Дорога, если так можно выразится о безвоздушном пространстве, до системы Обере-Рим не могла занять много времени, но Рин нарочито не торопился, откровенно пренебрегая возможностями "спящего ветра". Самооправдательную мысль о том, что он просто отвозит амаретто по просьбе Халлеса, Рин отбросил сразу, хотя идея уцепиться за нее нестерпимо прельщала своей соблазнительностью. Но нет. Один на совершенно пустом корвете, Рин все отчетливее осознавал, как к нему возвращается чувство пустоты и бесцельности, изводившее его пять лет с момента падения Академии Ки и до того достопамятного вечера в "Адмирале". Да, теперь у него была его красавица Kaze Nemuru и полная свобода, но куда приложить эту самую свободу, Рин не имел ни малейшего понятия. С сожалением и умилением он вспоминал Хитклифа, Лиама, Анну и, конечно, Харана. Должно быть впервые в жизни, без всяких отговорок, Рин стремился вперед с столь определенной целью, лишенной абстрактной завуалированности. Он жаждал, что бы ему вернули смысл жизни и был уверен, что сделать это под силу только капитану рит Ороста-Сунрайя. И все же он медлил. Нервное возбуждение пополам со страхом не давало спать и терзало даже в моменты нечаянной дремы. Сотни раз он прокручивал в воображении встречу с Хараном. Самой популярной из вариантов оставалась полная мстительной злопамятности фраза: "мне нужна моя команда", но объективно Рин понимал, что даже в оригинальном исполнении она не принесла плодов, а в том, что, следуя примеру, сможет вырубить Харана и таким образом затащить его на корабль, Рин очень сомневался. Но все же, как ни тянул Рин, они неумолимо двигались вперед. Kaze Nemuru нырнула в Обере-рим, миновала белесую планету эллара морн Селл-Белаерн, незаселенную планету, название которой Рин не вспомнил, и приблизились к сине-зеленой Ороста-Сунрайя. Диспетчер приветствовала его дежурным дружелюбием, но заметно напряглась, когда Рин озвучил ей координаты требуемой посадки. Она воззрилась на него сквозь экран с таким подозрением, что даже сам Рин невольно почувствовал себя матерым рецидивистом.

- Это закрытая частная территория, - чопорно произнесла диспетчер. - Вы можете оформить запрос, он будет передан в соответствующие инстанции и обработан в течение месяца.

Рин мысленно застонал. Несмотря на всю свою решительность, ждать целый месяц, тем более он даже не знал, сколько длиться на Ороста-Сунрайя этот самый месяц, он категорически не был согласен.

- А других вариантов нет? - робко уточнил он. Девушка сделалась еще строже и холоднее.

- Наличие личного приглашения кого-либо из членов семьи эллара или особые полномочия спец служб. Но вы, насколько я вижу, не спец. служба?

- Я... не то что бы... - промямлил Рин, растрепал волосы на затылке и опустил укоризненный взгляд на врученный ему Халлесом листок. Под строкой координат значился еще один ряд цифр, до сих пор так и не распознанных Рином.

- То есть да! Да, эти самые спец службы я и есть! - неожиданно озарило Рина. Он с замиранием сердца передал диспетчеру комбинацию и пристально следил за движением каждого мускула на ее лице, пока она идентифицировала код. Наконец она снова улыбнулась, так же дежурно и невозмутимо.

- Код подтвержден. Рады приветствовать вас, кир рит Ворима.

Рин не стал ее разубеждать, а воспользовавшись разрешением торопливо, пока никто не передумал, свернул корабль к поверхности планеты. Координаты привели его к побережью, о белый песок которого бились волны очень темного и очень синего моря. Чуть поодаль, всего в паре километров от полосы прибоя, располагался целый комплекс построек, чья патриархальная строгость наводила на мысли о историческом музее. Рин снизился у пристроившегося на берегу маяка, красочно обшарпанного, но между тем аккуратного, словно игрушка, и, навернув пару профилактических кругов, сел у побережья. Чешуйчатая, отдаленно напоминающая чайку, тварь радостно приветствовала его, обгадив обзорное окно, и умчалась ввысь, ликуя от свершенной диверсии. Рин тихо выругался, запустил систему очистки с автоматическим отключением по завершению, и выбрался из кресла. Вдохнув поглубже одобренный гостом воздух систем жизнеобеспечения корабля, он извлек припрятанную бутылку с амаретто, отряхнул со штанины пыль и только после этого решился выйти наружу. Он спустился с трапа, воровато оглянулся вокруг, дотошно запер корабль и, наконец, обратил внимание, что в его сторону уверенно движется одинокий кар. Рин послушно замер, решив, что его появление не осталось не замеченным, и не ошибся. Кар остановился у самой Kaze Nemuru, Рин затаил дыхание, принял самый беспечный и самодостаточный вид, и приготовился, прикрываясь бутылкой, как щитом, встречать Харана. Верх кара плавно опустился, открылась дверца и на белый песок аккуратно ступила черная женская туфелька. Рин нервно сморгнул. Вслед за женщиной средних лет из кара появился совершенно незнакомый мужчина, но сделав пару шагов, он оперся на капот и закурил, из чего Рин сделал вывод, что это, скорее всего, лишь водитель. Женщина же смотрела в упор на Рина и шла в его сторону. Темно-зеленое платье, дорогущего вида подвеска на шее, серьги в ушах из того же комплекта, яркие зеленые глаза и аккуратно собранные жемчужной сеточкой густые темно-каштановые волосы. Рин узнал эти глаза, но в остальном ни округлые черты лица, ни невысокий рост, ничего в ней не напоминало Харана.

- Эллеса рит Ороста-Сунрайя, - хрипло выдохнул Рин. Он не был особо осведомлен в дворцовом этикете, но на всякий случай бухнулся коленом прям на песок и опустил глаза. В крайнем случае, решил он, его осмеют, но хуже точно не будет.

- Добрый вечер, - женщина твердой рукой подняла его с колена, но расположения на ее лице Рин не заметил. - Мне доложили, что прибыл Халлес рит Ворима, наш добрый друг. Но я с ним знакомы, и вы - совершенно точно не он.

- Да... я Рин... Ки'Рин. Мы летали вместе с Хараном... с вашим сыном... то есть с эллесом... - бормотал устрашенный тонкой полоской сжатых губ, Рин. - Рит Ворима мне просто код дал, понимаете, я тут... - в качестве доказательства он попытался предъявить бутылку, но взгляд эллесы едва скользнул по ней.

- Я слышала о вас, - произнесла она таким тоном, что Рин понял - он пропал. Сейчас его с позором выставят с планеты.

- Ну хотя бы передадите? - позабыв о всяком этикете, тоскливо спросил Рин. - Не тащится же мне с ней обратно. Она, конечно, много места не занимает, но в конце концов, что я, зря сюда летел...

Именно посреди этой маловнятной, но преисполненной искренней печали речи, из-за крыла корабля вырулил байк и притормозил возле кара. В первые мгновения, увидев на его сиденье Харана, Рин было обрадовался, что спасен. Однако уже несколько секунд спустя задумался о том, что с такой же вероятностью его могут выпереть с планеты в две руки. Легким, прогулочным шагом Харан подошел ближе, и без особых эмоций, с дежурной почтительностью склонил голову перед матерью.

- Спасибо, что встретила, - кажется ни само появление, ни зашуганный вид прижимающего к груди бутылку Рина, его нисколько не удивил. - Дальше я разберусь сам. Эллеса одарила сына недовольным взглядом и качнула головой.

- Не забудь гостя хотя бы чаем напоить, - ворчливо потребовала она. - Нормальным чаем, а не твоей ерундой с корицей.

Харан шутливо отсалютовал и улыбнулся самым краешком губ.

- Так точно, мой полководец.

Она удалилась, все еще бормоча о том, что лучше уж она сама позаботится о чае, да и пельменей заодно прикажет приготовить, а то мальчик с дороги, явно голодный, по глазам так и видно, что кушать хочет, а попросить стесняется. Рин смотрел вслед ее кару и чувствовал, как приливает к ушам кровь.

- Прогуляемся? - спросил Харан и кивнул в сторону прибрежной полосы. Потрепанные еще с Терминаша кеды Рина глубоко погружались в сырой песок, а в невесть откуда взявшуюся дырку набились песчинки, делая и без того морально непростую прогулку невыносимой еще и физически. Осилив в гробовом молчании с десяток метров, Рин ругнулся и стянул кеды вместе с носками. Босиком идти оказалось проще, прохладные волны то и дело омывали ступни, а там вскоре нашлись и моральные силы.

- Халлес просил тебе передать, - Рин с облегчением избавился от бутылки.

- О, спасибо. Это очень мило с твоей стороны, - только и ответил Харан, вызвав у Рина приступ нервической злости. Рин сам не знал, что хотел от него услышать, но явно не - "это очень мило".

- Тут такое дело, - рыкнул он в остервенении, остановился на месте и скрестил руки на груди. Кеды в руках мешались и в демонстративном жесте вышла короткая заминка, деликатно проигнорированная Хараном. - Короче, - Рин разобрался с руками и смотрел прямо в его безмятежное, отъевшееся за две недели лицо.

- Да? Я тебя слушаю... какое дело? - в зеленых глазах плясало что-то эдакое, и Рин заподозрил, что над ним смеются. Но отступать было поздно. Набрав в грудь побольше воздуха, Рин выпалил:

- С документами на корабль такая оказия произошла, ты не поверишь. Шел я от адмиралтейства, и тут налетает на меня редкая птица баклан, целая стая! Наверное, с Терминаша прилетели, я слышал от одного биолога, что они настолько продвинутая форма жизни, что могут путешествовать в беззвоздушном пространстве. И тут, значит, они налетают, как вцепятся в меня! Порвали на мне любимую куртку, а бумаги сожрали. Вот так то...

- Умопомрачительная и трагичная история, - Харан, кажется, и в самом деле был поражен, но вместе с тем смотрел очень серьезно, изучающее.

- Я хочу свою команду. Не какую-то там левую, а свою собственную, родную свою команду, - негромко, почти шепотом, произнес Рин. - Что скажешь?.. - он никогда не приглашал девочек на танцы, потому как не было в Академии балов, и не мог распознать смутное тревожное ощущение, которое овладело им, когда он мялся с ноги на ногу перед Хараном.

- Я думаю, стоит сообщить в экологический надзор Соль-Эртели. Такая агрессивная форма жизни наверняка способная нанести большой вред экологической системе планеты, - задумчиво отозвался Харан.

- Не... они, наверное, нападают только на пилотов... на пилотов в серых куртках. Это какое то психологическое отклонение... бакланов, естественно, не пилотов... - мрачно заверил его Рин и снова вздохнул. - Харан...

- Я понял тебя.

Харан не смотрел на него, задумчивый взгляд был устремлен куда то вдаль, на горизонт, где смыкалась почти черная полоса моря с пологом неба. Рин затих и в ожидании приговора старался не шевелится, хотя песчинки щекотали ноги, а за палец вскоре ущипнул мелкий пакостный краб, тут же воровато сиганувший в волну.

- Я могу написать Океану, - наконец негромко резюмировал Харан. Рин в этот момент как раз приноровился пнуть вновь выбравшегося на сушу краба, занес ногу, но замер. - С Хитклифом и Лиамом свяжешься сам.

- А Анна?... - тихо и как-то неуверенно спросил Рин. Хитрый краб воспользовался тем, что на него не смотрят, и подобрался поближе.

- Ты думаешь, муж отпустит ее с нами после всего, что было? - приподняв бровь, поинтересовался Харан и от этой знакомой усмешки, от изгиба брови Рину полегчало, словно все стало на свои места. Браслет на руке Харана пискнул и, ознакомившись с сообщением, он негромко рассмеялся. - Нам пора, - сквозь смех сообщил он. - Ужин готов и ждет нас. Нам не поздоровится, если мы опоздаем, и он остынет.

- Ты уверен, что мне стоит?... - Рин припомнил эллесу и содрогнулся, но Харан только хмыкнул.

- Конечно. Ты понравился моей матушке, - он легонько подтолкнул его в спину и Рин едва не растянулся на песке, споткнувшись о вездесущего краба.

В особняке эллара Рин старался вести себя паинькой, дабы не спугнуть зыбкую благожелательность эллесы и, пуще того, что бы Харан не передумал. Эллеса сочла его чрезвычайно скромным, отчего сделалась вдвойне внимательной и пугающе предупредительной. Рин еще порывался вернуться на корабль, но не посмел спорить, тем более что из окна выделенной ему комнаты открывался прекрасный вид на море и на расположившуюся на берегу Kaze Nemuru. Он понимал, что потребуется время, что Харан все еще косо на него поглядывает, должно быть ожидая, что Рин в любой момент сорвется и умчится в звездные дали. Что ему, Рину, должно быть еще нужно что-то доказать своей команде, которую так упорно, до последнего, отказывался вслух признавать своей. Однако сейчас все это мало заботило Рина. Он чувствовал себя выпускником. Чувствовал то торжественное вдохновение и веру в собственные силы, которую не ощущал с Академии. Оставшись один в выделенных ему покоях, Рин подтащил тяжелое деревянное кресло к окну, подпер подбородок ладонью и, облокотившись на подоконник, улыбался и смотрел, как ложатся отсветы заходящего солнца на золотую шафрановую вязь на черном боку Kaze Nemuru. Мир казался многообещающе прекрасным.

Эпилог.

Ее шаги отдавались в тишине коридора гулким эхом. Она так и не привыкла к этому и всегда остро завидовала ренмееям, передвигающимся совершенно бесшумно. Эти высокие, узкие коридоры тоже не привыкли к такому шуму. Они, казалось, наблюдали за ней укоризненно, враждебно, но Ки'Дой знала, что все это лишь иллюзия - в последнее время ее трансплантаты барахлили. Рука поднялась, пальцы ласкающее прошлись по металлическим полосам на голове, и тут же одернулись, словно ожегшись. Дой не любила показывать, насколько зависима от своих нынешних хозяев, но проблема состояла в том, что они это итак знали. Они тешили ее иллюзией власти и контроля, давали все, почти все, что она бы не попросила, но Дой всегда, каждую минуту своей жизни с момента встречи с Третьим консулом, чувствовала на своем хребте его руку. Как раньше чувствовала руку Эрланда.

Третий Консул ждал ее в своих личных покоях. После того, что случилось на базе Дирмаада, стоило ждать его недовольства, и Дой страшилась, но шла к нему по первому зову, ползла, словно преданная шавка. Он встретил ее в своем кабинете. Он уже давно знал, что Дой приближается, она всегда, как ни старалась, оставалась слишком шумной для ренмеев. Третий Консул стоял к ней спиной, не потрудившись обернуться, но Дой видела, как он снимает блинную, черную перчатку, обнажая серую кожу. Он не переносил человеческий язык и один из первых трансплантатов, установленных Дой, служил для того, что ренмеи называли общением. Дой покорно, с готовностью стянула перчатки с собственных рук. Потянула за пальцы зубами, размазывая ярко-алую помаду, и словно проситель, протянула вперед открытые ладони. Когда Третий Консул коснулся ее - она опрокинулась во тьму.

Здесь не было слов и стройных предложений. Не было даже вопросов и ответов. На Дой накатило чужое раздражение, перехватило дыхание, и в горле застрял ком тошноты. Она едва сдержала рвотные позывы и торопливо сосредоточилась, передавая в ответ раскаяние и подобострастную преданность. Раздражение затихло. Ренмеи никогда не отличались вспыльчивостью. В темноте замелькали размытые образы, один за другим накладываясь друг на друга, словно сбрасываемые на стол карты. Ноктис-Эрланд-Ноктис-образцы-Ноктис-Эат. Третьего Консула огорчала не столько потеря базы, сколько потеря Кайнена Ноктиса. Дой поостереглась давать опрометчивые обещания, Кайнен сейчас был ей недоступен, его стерег на далекой Соль-Эртели сам Первый Рыцарь - эллар Океан. Она не хотела об этом упоминать, но Третий Консул уловил эту мысль в ворохе образов и на Дой накатила такая волна жгучей, всеобъемлющей ненависти, что ноги подкосились, а тело затрясло в конвульсивных спазмах боли. "Эрланд! - мысленно кричала Дой, отчаянно швыряя в темноту его видение. - Эрланд здесь! Он пытался бежать, но мне удалось! Я сделала все, что могла! Он здесь! Пусть возьмут его! Пусть это прекратиться!". И это прекратилось. Третий Консул вновь стоял перед ней, спокойный и беспристрастный. Он поддержал ее, когда она пошатнулась, но контакта не прервал. Тень его сожаления казалась Дой прохладным, освежающим бальзамом. Он не извинялся, но это значило, что его ненависть обращена не на нее. Да, он не доволен ей, но обрушившегося на нее гнева она не заслужила. Дой увидела себя мелкой песчинкой посреди бесконечной россыпи звезд. На песчинки не злятся. Намерение Третьего Консуло было простым - доктор Эрланд должен жить, а Дой отвезет его на одну из дальних исследовательских баз, где он продолжит свои изыскания. Дой все еще была нужна Консулу, он все еще надеялся на нее. Он ласково манил ее обещаниями и видениями нового трансплантата, когда все это закончиться. Она может стать еще ближе к ним...

Когда то, когда она отдавала Эрланда Гёро, Эрланд спросил у нее, за что она так его ненавидит.

- Милая, - сказал он, - ведь я твой отец. Ведь я создал тебя.

Тогда она ударила его. Ударила, ничего не объясняя, и с наслаждением наблюдала, как он сплевывает кровь. Истина была проста и Дой доставляло извращенное удовлетворение то, что умнейший, гениальный доктор Эрланд не может ее постигнуть. Она знала, что она не его дочь. Знала, что в отличии от других, в отличии от последующих поколений, не Эрланд создал ее, а лишь изуродовал, когда-то давно забрав у матери. Дой все еще помнила ее лицо. Она помнила свое настоящее имя.

Оставив Третьего Консула в его покоях, Дой шла по коридору к камере Эрланда и с неожиданной нежностью вспоминала Ки'Цода. С запоздалым раскаянием она сожалела о том, что не забрала его у Гёро. Стоило обменять его на этого щенка - Эата. Тогда ей казалось, что он окончательно свихнулся и бредит, бормоча что-то маловразумительное, но Цод знал о чем говорил. Цод знал, что они всегда возвращаются в свои клетки.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог.