почитай годков двадцать без ведьмака и живём, — помолчал Никодим, видимо, вспоминая пропавшего ведьмака, чарочку огонь-воды опрокинул в себя, только не понятно, за здравие выпил или наоборот за упокой сгинувшего, вздохнул тяжело да продолжил: — Он в домике, что на лесной опушке стоит, жил, аккурат на самом конце деревни. Да и ты там располагайся: крепкая изба, из дуба выложена. Ни ветра, ни морозы не тронули: всё как есть стоит, да и внутри всё на местах - будто вышел хозяин ненадолго. Но ты не думай, мы не лазили, лишь в оконце смотрели. Так что занимай, твой теперь это дом.
— Да вы хоть бумагу гляньте, — снова полез Иван за свитком в суму, что рядом на лавке лежала. Помимо письма рекомендательного там ещё разные травки, что от обучения остались, да листы с записями лежали.
— Да на кой мне твой свиток сдался? Обустраивайся, ведьмак. Никто в доме том жить не может - боятся.
— А вы не боитесь со мной разговаривать? — спросил заинтересованно. Обычные люди опасаются вот так запросто с ведьмаками беседы вести.
— А чего мне бояться-то? Я с предыдущим ведьмаком знаком был. Э-эх, хороший мужик был. да сгинул - Алёшей величали. Помогал всегда: и от болезни лечил и скотине, если надобно что... ну там опороситься свинья какая не может, да и хворь часто бывала, да и бабам местным в помощи не отказывал, — крепкий самогон был у старосты, самый лучший в деревне - уже после двух чарок язык у Никодима заплетаться стал, — Ты же школу кончил?
— Да, — в третий раз полез Ваня за свитком. Достал и положил возле себя, чтобы в следующий раз уж точно отдать его старосте.
— Ну вот и хорошо. Те, кто школу ведическую кончили, навредить же не могут? — внимательно посмотрел на Ивана, а сам дыхание затаил - хоть и храбрится, а боязно всё же с ведьмаком сидеть за одним столом, неизвестно что на уме у него. Выпускники ведической школы брали на себя клятву нерушимую помогать людям, а не вредить, взамен разрешили им жить в деревнях, да ворожбой заниматься.
— Нет. нам знания дают как силу использовать во благо, а не во вред. Те. что во вред - это самоучки, да староверы: они зло несут, да препятствия на жизненном пути чинят - мало таких осталось. Удобнее по лицензии ведической школы работать да блага получать заслуженные, чем презрение и гонения. Так что я только пользу приношу.
Стоило Никодиму потянуться за бутылём, Ваня незаметно руку в суму свою сунул, вытащил пучок травы крупнолистной, засушенной, да в рот положил - не хотел захмелеть от самогона хозяйского, ему ещё дом прежнего ведьмака осматривать - свежая голова нужна.
— Ну и ладно. Так тому и быть... Деревня у нас тихая, народ спокойный... только это... у нас тут озеро недалеко есть... в чаще лесной. Так ты к нему не ходи, поостерегись, — наклонился, приближая своё раскрасневшееся от самогона лицо к собеседнику. Иван тоже подался вперёд, вслушиваясь в слова — интересно, что такого невиданного есть в этой дальней деревушке.
— А что там... на озере? — затаив дыхание спросил.
— Русалки, — шепнул тихо, — Красивые говоря-я-ят, — подпёр голову кулаком и мечтательно закатил глаза.
— А кто говорит-то? — также тихо спросил Ваня.
Слышал он, как однажды шептались меж собой ведьмаки, что на несколько лет старше были. Один утверждал, что русалки существуют и увидеть их можно лишь однажды в жизни, дальше жизни не будет. Мол, утаскивают они на дно всех мужчин, что тропами судьбы на озеро их волшебное забредают. Только высмеяли того ведьмака товарищи, ещё и брехуном обозвали. «Русалки — выдумка и не более», — сказали и слушать дальше не стали.
— Дык... — кончились слова у старосты. Не смог он назвать ни одного имени, кто бы мог с точностью сказать: существует ли на русалочьем озере нечисть водная или нет.
— То-то и оно. что никто подтвердить не может: есть ли там эти русалки - слухи это. — деловито, со знанием дела, проговорил ведьмак.
— Ну ты всё равно лучше поостерегись, не ходи.
— Папенька! — прерывая мужской разговор, в светлицу вбежала девушка точь-в-точь похожая на супружницу старосты: те же округлые румяные щёки, да фигура знатная - пышная. Поясок красный не утягивал талию молодухи, а лишь очерчивал округлость. — Ой, — смутилась девица, завидев незнакомого юношу в доме.
Никодим развернулся в сторону вошедшей, да положил руку на стол - приосанился, гордость за дочь в нём заиграла.
— Дочь моя, Ефросинья, — представил разрумянившуюся девушку. Повернулся в сторону Вани посмотреть реакцию юноши на первую невесту деревни. И, не увидев должного восхищения в глазах, уныло продолжил: — А это, Фрося, ведьмак новый. Иваном кличут.
— Ох. ведьмак! Настоящий, — всплеснула руками да присела на краешек скамьи, на которой Ваня сидел.
— Бывают ненастоящие? — буркнул в ответ. Фрося — чудо, как хороша: румяная, пышные формы на здоровье намекают, да и приданое за ней наверняка должное будет, но не любы Ване молодухи такой комплекции — ему стройных подавай, и с формами лишь в нужных местах округлыми.
— Так вы
Последние комментарии
3 часов 45 минут назад
9 часов 30 минут назад
10 часов 37 минут назад
11 часов 35 минут назад
11 часов 49 минут назад
20 часов 59 минут назад