Тени Монолита. Трилогия [Игорь Ривер] (fb2) читать онлайн

Игорь Ривер Тени Монолита Часть первая.

Леха дрых, широко открыв рот и слегка похрапывая. А я не спал уже полчаса, думая о жизни. Что дальше-то делать будем? На двоих один ножик, два рюкзака и полсотни баксов. Выбираться с Зоны? А зачем тогда шли сюда? Конечно я уже понял, какую ерунду мы с Лехой сморозили, но от этого не легче. За бесплатно не поведет никто. У группировки наверняка есть каналы связи с периметром, но кто мы "Свободе"? Никто. Меньше, чем никто. Значит надо стать для нее кем-то…

Тут я заметил на стенке вагончика паука-косеножку. Безвредное, безобидное создание. Как всегда у меня глупое дело опередило умные мысли. Я подцепил паука соломинкой и стряхнул в открытый лехин рот. Леха еще раз всхрапнул, закрыл его, открыл глаза, сплюнул и несколько секунд недоуменно разглядывал паука в ладони. Потом стряхнул его и еще раз сплюнул.

– Фу! Вот ведь гадость какая!

– А ты бы еще пошире пасть раззявил, да погромче храпел. К тебе бы кто-то покрупнее залез. Делать что будем?

– Как что?.. Не знаю. Пожрать бы! – Леха широко зевнул.

– Так ты уже пожрал.

– Пауки не котируются. Как думаешь, Гоша, у этого ихнего повара осталась вчерашняя каша?

Я пожал плечами. Есть мне тоже хотелось, но не так, чтобы сильно. Впрочем других дел все равно нету. Я сказал:

– Ставлю задачу: добыть пожрать.

Леха обрадовано оскалился и мы начали сматывать спальники.

Ганжа скучал. Утренняя смена караула прошла час назад. Дневная смена сменила ночную на постах. Теперь двенадцать часов делать было почти нечего, если конечно не придет какой-нибудь вольняшка с хабаром.

(У "Свободы" на постах дежурства по два часа, потом смена. На каждый пост три человека. Такой порядок установили после того, как на четырехчасовой вахте часовой заснул и проморгал кровососа. Наказывать было некого. Кровосос убил часового, его сменщика и ушел невредимым.)

Двое новичков стали неожиданным подарком судьбы.

– Ну так что, ребятишки, рассказывайте, как докатились до жизни такой?

Я уселся на стул рядом со стойкой, пристроив рюкзак на пол. Леха сел на скамью. Из угла бара доносился приятный запах. Картошка… Вареная… С мясом… Мяса кажется много…

– Чем интересуешься? Все тебе расскажу, ничего не скрою.

– Всем интересуюсь… – Ганжа весь обратился в слух.

– Ну слушай. Жить ты будешь долго, но истинной любви так и не найдешь. А дорога тебе лежит через казенный дом к синему морю.

Ганжа засмеялся.

– Подколол. Но про себя я и так все знаю. Вы-то кто?

– Ну я Игорь, это Леха.

– Прозвищ нету значит?

– Нету.

– Яр как в воду глядел. Посмотрел на вас, сказал: "Принесло двух зеленых." – и не велел обижать. Типа присмотреться к вам нужно. Слушайте сюда. Никому не интересно, что у вас за жизнь была до Зоны. Но если косяки какие-то есть, или за вами оттуда хвост тянется – лучше скажи сразу, иначе потом вскроется и предъявят подставу.

– Нет. Такого нету.

Запах из кастрюли кажется стал сильнее. Рот у меня наполнился слюной.

– Ганжа, слушай, а там вроде картошка?

Ганжа усмехнулся, достал пару тарелок и зачем-то натянул на них чистые полиэтиленовые пакеты.

– Ладно, знайте мою доброту. Караульные не доели, так вам сгодится, – и бухнул на пакеты по паре черпаков жирного мясного гуляша, – Вода дождевая вон там, из крана.

– Спасибо. Ловко ты это с пакетами. И посуду мыть не надо.

Ганжа отдал нам тарелки и снова сел в свое кресло.

– Наши с котелками ходят и каждый сам за собой моет. А пришлые – черт их знает, кто они и что у них за микроб внутри живет. Лучше так.

Леха открыл ложку на складном ноже. Я вытащил футляр со своей. Гуляш оказался весьма неплох, порции начали быстро уменьшаться в размерах.

– Слушай, Ганжа… – начал Леха.

– Есть работа, есть, – бармен улыбнулся.

– Ты мысли читаешь, что ли?

– Чего тут читать? Тоже мне бином Ньютона. Снаряги у вас нет. Оружия тоже нет. Что вам нужно? Подняться. А подняться можно или за счет кого-то, или за счет чего-то. В бандиты вы, уж извините, не тянете. Значит вам нужна наводка на артефакты. Верно?

Я согласился:

– Истинно так. Поможешь?

– За разумный процент – почему не помочь? Помогу. Двадцать процентов и хорошее отношение. И слить хабар помогу. Как тебе?

Леха вопросительно смотрел на меня. Я думал. На смерть бармену нас посылать не выгодно. Значит осмотримся по месту. Если что-то найдем, нас конечно постараются обмануть, но тут уж как сложится.

– Договорились, Ганжа. Где и что?

Ганжа снял полиэтиленовые пакеты с тарелок и кинул их в мусорку. Тарелки отправлись на полку. Мы ждали.

– Выходите сейчас из ворот. Караульный пропустит. Свернете вправо, вдоль забора. Там есть тропа, не ошибетесь. Через полкилометра примерно будет полоса жухлой травы. Теперь идете осторожно…

Ганжа наклонился и вытащил из под стойки тяжелый на вид мешочек. Открыл его. В мешке были гайки.

– Набивайте карманы. После этой травы начинается поле аномалий. В основном трамплины, есть шокеры. Часть их висит в воздухе. Обозначаете их гайками и обходите. Ночью там с вышки наши в оптику видели какие-то вспышки. Почти наверняка это арт. Они, если их кидает аномалией, светятся. Найдете – принесете. Вам информация ушла первой, имейте в виду.

– Спасибо, Ганжа. Выходим.

Гайки оттягивали карманы. Полоса жухлой, рыжей травы была прямо перед нами. Аномалии впереди слегка мерцали, воздух как будто струился. Шагах в двадцати уже ничего не было видно. Я стоял и никак не мог решиться бросить первую гайку. Лехе это надоело.

– Чего стоим-то?

Я удивленно посмотрел на него.

– Спешишь на тот свет?

– Нет. Но я же вижу вон там проход!

– Где?

Леха показал пальцем. На мой взгляд воздух там ничем не отличался от воздуха в трех шагах влево и вправо.

– Кидай уже, – Леха чуть ли не приплясывал.

Ну с Богом… Брошенная мною гайка полетела вперед, туда, куда показал Леха. Разряда не было. В конце траектории гайку резко дернуло влево и она сразу исчезла из виду. "Трамплинчик"… Я слышал, как он работает, но видел впервые.

– Пошли уже!

Леха с детектором сделал несколько шагов вперед. Я видел, как пола его штормовки чуть приподнялась и опала. Леха повернулся влево, потом вправо, сделал еще десять шагов вперед. Я забил в землю первый из заранее запасенных колышков и привязал к нему пеньковый шпагат. Подошел к Лехе, забил ее один, обмотал шпагатом. Нить Ариадны.

– Пусто. Вроде и пищит по-другому, но ничего не вижу.

Леха осматривался, поворачивая детектор.

– Вон там и вон там проходы.

Он собрался сделать шаг вправо, но я остановил его. Гайка полетела туда, куда он направлялся. Разряд! Цветные пятна в глазах. Раскаленная гайка шипя зарылась в почву. Теперь шокер был виден отчетливо, в виде круга льдистого сияния. Но проход действительно был. Мы обошли трамплин и тут детектор громко пискнул.

– Опа!!!

Глаза Лехи (да и мои тоже, чего таить) широко распахнулись. Лехин детектор пищал. Все, как объясняли. Теперь нужно было засечь исходящее от артефакта радиоактивное излучение. Я достал свой детектор, мы разошлись на два шага и определили направления, которые показали детекторы. Пеленги взяты. На их пересечении явно что-то было. Переглянулись. Я бросил в этом направлении гайку. Ничего, упала в траву. Леха, не дожидаясь разрешения, сделал несколько быстрых шагов в том же направлении. Его детектор вдобавок к писку затрещал.

– Смотри, нашел!!!

Леха раздвигал пальцами траву. Между ними лежал… маленький камешек, или кусочек дымчатого стекла, слегка светившийся изнутри.

– Гоша, как думаешь, что это?

– Не знаю. Но знаю, что делать.

Я достал из нагрудного кармана камуфляжки свинцовый цилиндрик, открутил крышку и затолкал ею артефакт внутрь. Закрутил крышку. Вернул цилиндр в карман.

– Можно возвращаться.

– Ты что, Гоша? Давай еще поищем!

– Не искушай удачу.

– Эх… Ладно тебе!

– Пошли.

Спорить с ним я не собирался. Повернулся, убрал детектор, сделал шаг вдоль натянутого шпагата и сразу остановился. За кустом, мимо которого мы прошли, лежал сливавшийся с травой рюкзак. А чуть дальше, буквально рядом с засвеченным мною шокером, в промежутке между кустами лежал тот, кому этот рюкзак принадлежал при жизни.

В первый момент мне показалось, что это солдат. Рука рефлекторно дернулась к ножу. Потом я разглядел, что бронежилет на нем явно не фабричного производства, а шлем хотя и обычная "Сфера", но обтяжка на нем тоже чиненная-перечиненная. Значит сталкер. Для порядка обозначив место парой гаек, я подошел к мертвецу, потянул его за плечо и перевернул. Забрало шлема было откинуто. На груди бронежилета висела пришитая черными нитками эмблема "Долга".

Долговец в километре от базы "Свободы". Что он здесь забыл и что его загнало в аномалии? Я переглянулся с Лехой.

– Гоша, что будем делать?

В этот момент "мертвец" тихо застонал.

– Он живой, Гоша!

Леху надо представить к званию "капитан". Капитан Очевидность. Конечно живой, раз стонет. Но долго он не проживет. Здесь его не оставишь, по ночам холодно. На базу "Свободы" тащить "долговца"? Лучше уж оставить здесь. До ближайшего блокпоста "Долга" десяток километров, нам его не дотащить. Что же делать-то?..

– Гоша, что делать будем?

И этот туда же: мысли читать… Ладно. Что вырастет – то вырастет. Я потянул нож из ножен.

– Убить?! Зачем? Стой!

Не обращая на Леху внимания я спорол эмблему "Долга" с бронежилета. Зацепил за лямку рюкзак ("шокер" недовольно затрещал), подтянул к себе, сунул эмблему в кармашек на рюкзаке. Расстегнул броник (удобная штука) и наскоро обшарил карманы долговца. Так… Паспорт. Юрий Мельников. Значит погоняло Мельник, это даже писять не ходи. Паспорт обратно в карман и застегнуть. В других карманах ничего интересного не нашлось. Рулетка (к чему она?), шнурок, четки, сигареты, зажигалка, туристические спички (вернуть в карман), медальон "Долга" на шее (срезать и в тот же кармашек рюкзака). Вроде все. ПДА нет.

(Бронежилет "Тактик" второго класса защиты снимается и одевается действительно легче легкого, я это гарантирую.)

Теперь рюкзак… Внутрь я не полез. Осмотрелся, выбрал роскошный куст, обкидал его на всякий случай гайками и сунул рюкзак в самую середину. Расправил ветки. Нормально, если не лезть внутрь, то рюкзак не виден.

– Леха, помогай поднять его!

Леха помог закинуть долговца на плечи. Мужик был высокий, но не тяжелый. Тащить его на плечах было не трудно. О том, что до базы "Свободы" топать еще километр, я старался не думать. Вытащить бы из аномалий… Леха поднял броник и мой рюкзак и мы пошли по нашей "нити Ариадны" к краю поля. Сзади обиженно плюнул разрядом в гайку зарядившийся "шокер".

До базы нам тащиться не пришлось. Я прошел с грузом на плечах не больше сотни метров. Только устроил себе первый перекур, как будто из под земли появились люди в камуфляже.

– Стой! "Свобода"! Руки в гору!

Легко. В гору, так в гору, хотя руки у меня изрядно дрожали от усталости. Леха, который уже успел разобраться с пряжками и надеть броник долговца, уронил мой рюкзак и заорал:

– Не стреляйте, мы свои! Нам Ганжа наводку давал!

– Не ссы в компот, в нем повар ноги моет. Узнали вас, зеленые.

Свободовцы опустили стволы. Старший поднял забрало шлема. Лис. Мир тесен.

– С вышки заметили, что двое третьего волокут. Кто это?

Момент принятия решения. Сказать, что долговец – нас одобрительно похлопают по плечам и дальше в "Свободе" будет проще.

– Сталкер это. Юра Мельник. Я его на Затоне видел, на "Скадовске".

– Да? Проверим. Хотя на "Скадовске" кликуха "Мельник" – это как в Москве "Иванов", – Лис опустился рядом с Мельником на колени и начал обшаривать карманы.

– О! Паспорт… Я достаю из широких штанин и все возмущенно кричат: "Гражданин!" Действительно Мельник. И ксива старая, не похожа на подделку, – Лис сунул паспорт обратно.

– Так, пацаны! Берем контуженного за ноги, за руки…

– …и об угол? – боевики заржали.

– Отставить угол. Тащим на базу.

– Вспотеем же, Лис! – снова хохот.

От свободовцев тянуло коноплей. Ясно, почему все такие веселые. Один из них снял с плеча автомат и передал Лису, стянул разгрузку, отдал соседу. Ну и здоров же! Я поначалу подумал, что на нем броник и бушлат. Нифига. Просто камуфляжка. Вот это туша!.. Свободовец аккуратно поднял Мельника и… просто понес на руках.

– Смотрите, зеленые: в детстве надо было в спортзал ходить, как Лось, а не химию читать, – Лис пристроил автомат за спиной и пошел следом. Нас никто не приглашал, но мы тоже пошли.

– Лис, глянь…

– Что у тебя?

– Я раскрутил крышку свинцового контейнера. Лис посмотрел внутрь.

– "Медуза". Мелкая. Хлам. Двадцать пять у Ашота, по прайсу. С первачком вас, зеленые. Дай Бог, чтобы и дальше везло.

На базе Лось, так и не отдавший Мельника никому, понес его в наш вагончик, а мы с Лехой направились к Ганже.

– Приветик, пацаны. Вы, говорят, с добычей. Кого там потащили?

Я снова скрутил крышку с контейнера.

– Новичкам везет, – Ганжа встряхнул контейнер – Что просишь?

– Двадцать пять.

– Давай так: десять баксов, три банки тушенки, ты мне ничего не должен и ужином покормлю вместе с караулом.

Леха тревожно взглянул на меня.

– Не мало три банки-то?

– Да ты посмотри, какая!

Ганжа полез под стойку и вытащил… банку "Китайской стены".

(Одфаги помнят эту "Китайскую стену". Отличная вещь.)

– Со складов наши таскают, советские запасы. Не знаю, что туда китайцы пихали и как готовили, но не портится даже открытая.

– Согласен.

Банки были по полкило каждая. Удачная покупка.

– А эту снарягу не продадите? – Ганжа показал пальцем на броник Мельника, так и висевший на Лехе. Три сотни сразу дам.

– Извини, чужое не торгуется. А нет ли у тебя антирада?

– Есть. Десятка. Обычная цена.

– Договорились.

Мы вернулись в вагончик. Лось сидел на ящике и смотрел на лежавшего на старом матрасе Мельника.

– Пацаны, такое дело… Он весь горячий. Видимо пока на поле валялся, хватанул дозу. Сейчас начнется лучевая. Я таких уже видел, откинет копыта через пару дней.

– Предусмотрено, – я показал ему пластиковый стерильный контейнер со шприцом.

– Во! Молодцы. Умеешь?

– Леха умеет.

Леха закивал головой, принял от меня контейнер, вытащил шприц и прямо через одежду воткнул Мельнику в руку. Надавил на поршень.

– Порядок.

Лось удивленно раскрыл глаза.

– Ты врач что ли?

– Стоматолог.

На лице Лося появилась улыбка.

– Лепилу Бог послал! Отличненько. Надо комменданту сказать.

Он поднялся с ящика и вышел. В дверь ему пришлось протискиваться боком. Ну и амбал…

…

– Говоришь этот мелкий – врач? – Коммендант базы смотрел на Лося удивленно.

– Ага. Зубной. Укол антирада он этому дохляку вколол так, что душа радовалась.

– Не верю своему счастью. Зови-ка его ко мне. И Щуплого вызови с караула, у него третью неделю зуб болит…

Через десять минут Леха стоял перед комендантом. Лось переминался сзади. В дверь постучали, вошел сталкер в зеленом комбезе, с СВД.

– Вызывали? – спросил он.

– Вызывал. У тебя еще вчера щека опухла. Сейчас малой тебя посмотрит. Он, говорят, врач.

– Говорят?! Не опухло у меня ничего… – Щуплый судорожно скосил глаза, пытаясь увидеть свою собственную щеку. – Не! Нуегонах, я лучше водки глотну, все пройдет. Уже все прошло.

Леха тоже запаниковал. – Эй! Я ведь не врач. Три курса всего. Я не могу… И пародонтологию мы еще не проходили!..

– Вот и проверим, что ты можешь, студент, – комендант откровенно скалился.

Щуплый развернулся. У двери в вагончик, надежно ее блокируя, стоял Лось. Щуплый покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

– Я винтовочку тогда у тебя оставлю.

– Ага, оставь. И пистолетик оставь, мало ли что?

Щуплый, накативший стакан водки без закуски, сидел в стоматологическом кресле и ждал, пока "наркоз" подействует. Лось, стоявший за креслом, придерживал его за плечи. Леха осматривался. На старом заводе был стоматологический кабинет, конечно давно пришедший в нерабочее состояние, но ему много и не требовалось. У Щуплого болел передний резец, когда-то не так давно обломанный. Развился пародонтоз, десна опухла. По-правильному зуб нужно было лечить, но лечить он не умел, да и не взялся бы. Оставалось только дергать. На столе кипел на спиртовке чайник, в нем кипятились скальпели и клещи. Еще пара скальпелей, уже продезинфицированных, лежала на чистом вафельном полотенце рядом с креслом.

– Ну-с-с, больной…

Щуплый с ужасом косился на инструменты.

– Не делайте так глазами, больной, иначе ваши дети будут иметь косого папу.

Лось гыгыкнул. Происходящее его забавляло. Сам он с зубами никогда проблем не имел.

– Откройте рот… Пожа-а-а-луйста!..

Пьяный в зюзю Щуплый сидел на газоне перед цехом. Проходивший караульный, сменившийся с поста, недоуменно посмотрел на него. Щуплый разжал кулак и показал свободовцу выдернутый зуб.

– Штоматолог… Шука… Но рука лехкая, быштро шделал.

– Зеленый вчерашний что ли?

– Он… Шука, больно как…

Свободовец посмотрел в сторону цеха. На лице у него отобразилась сложность бытия. Стоматологи на базу заходили не часто, случаем надо было пользоваться. "Надо ребятам сказать." Он развернулся и быстро пошел к караулке. Щуплый откинулся на спину, блаженно глядя в небо.

Через три часа на газоне сидело уже трое "отдыхающих". Щуплый вырубился, но кулака с зубом не разжимал. Двое свободовцев рвали дикую ромашку на поле, за забором базы. Ее отваром больным было велено полоскать рот перед сном.

– Ромашка не помешает, но водкой лучше – сказал комендант Ганже узнав, что студент оказался действительно зубных дел мастером, – По двести на ночь пострадавшим от медицины.

Бар встретил распоряжение довольным шумом. Вышедшего из административного корпуса Леху чуть ли не силой утащили к Ганже и напоили до поросячьего визга. Ближе к полуночи он в сопровождении Лося ввалился в вагончик, гордо размахивая полученной от коменданта сотней и, не дойдя до спальника, рухнул на пороге. Лось пошатываясь ушел в сторону цеха. Я вытащил сотню из пальцев и подложил Лехе под голову скатанный ватник. Потом снова сел на ящик рядом с Мельником.

Дыхание раненного было слабым, но ровным. Ромашка сохла на полках, наполняя вагончик запахом сена.

…

– Лось, ты как? Говорить можешь? – комендант разлил крепкий чай в жестяные кружки.

– Обижаешь. Для меня это не вес, – Лось поставил автомат в угол, рядом с винтовкой Щуплого, принял горячую кружку голой рукой, чуть поморщился, отхлебнул.

– Тогда слушай сюда. Душа у меня не на месте. Лекарь этот – он нормальный.

– Это точно. Щуплый даже ойкнуть не успел.

– Не перебивай. Второй с ним – тоже. А вот Мельник – его опасаюсь. Может быть и зря, но его на поле нашли?

– Говорят, что да. Сам не видел, за ними Лис ходил.

– С Лисом уже говорил. Вроде заусенцев нету. И Мельник на "Скадовске" был, и Затон отсюда недалеко, но… отсюда и Рыжий Лес недалеко. Смекаешь?

– Думаешь он два километра пер через аномалии и еще три через подлесок? С Затона дальше, зато по нормальной дороге.

– Там невозможно пройти. Но что, если он прошел?

– Не верю.

– Я тоже. Но душа не на месте. Рыжий Лес – это монолитовцы. Присмотри за ними.

– Как скажешь…

…

Я проснулся от того, что затекло все тело. Встал, потянулся и только тогда обратил внимание на то, что топчан рядом со мной пустой. Мельника не было. Если бы его вытащили, то я бы проснулся. Значит пришел в себя, это радует. Я снял с пояса флягу, сделал пару глотков воды, закрыл крышку и поставил ее рядом с храпящим Лехой. Когда он проснется, сушняк будет жестоким.

В вагончике потемнело. Свет заслоняла собою фигура Мельника. Он вошел, посмотрел на Леху, который так и не снял его броник.

– Проснется – отдаст. Ты и так тяжелый, чтобы тебя еще и в снаряге таскать. Шлем пришлось там оставить.

– На поле?

– Да.

– Значит это вам я жизнью обязан? Сочтемся. Рюкзак мой там же?

– В куст сунул. Сегодня сходим, заберем.

– Спешить некуда. Если его еще не нашли, то и не найдут, а если нашли – тем более некуда. Да и я еще не в себе.

– Что с тобой было?

– Собачки на поле загнали. Гайки кончились, стемнело, шел ощупью. "Шокеры" в темноте видно, "трамплины" кожа чувствует. Вот в "фантом" и вляпался сослепу. Прошел насквозь, но по мозгам дало – мало не показалось. Ну и вырубился.

– А откуда ты шел?

Это уже спросил непонятно откуда взявшийся Лис. Тихо умеет ходит, когда хочет…

– С Затона.

– С целью?

– На Кордон, к Волку. Была у меня для него посылочка.

– Почему была? – Лис усмехнулся – Никуда не делись твои шмотки. Давай, проверяй – и он вытащил из-за стенки рюкзак Мельника, который я вчера закинул в куст.

– Еле достали. Студент перестарался, закидывая. Чуть ли не в "фантоме" спрятал. Марик глюки словил, но уже отошел.

У меня по спине пробежали холодные мурашки. Гайки, видимо, или не показали эту аномалию, или я второпях не заметил вспышки.

– Глянь, все ли на месте.

Мельник спорить не стал. Поднял рюкзак, отцепил сверху "сферу", отстегнул защелки. Сверху лежали два свинцовых контейнера. Лис спросил:

– Посылка?

– Она… Но до адресата она не дойдет.

– Поясни.

– Чуть позже.

Потом на свет появился пистолет. Я не очень разбираюсь в оружии, но судя по виду – старый ТТ. Котелок. Буханка хлеба в полиэтиленовом пакете. Фляга, которую Мельник сразу повесил на пояс. Армейский штык-нож. Тонкий спальник.

Рюкзак опустел.

– Ага, вот они где! – Мельник держал в руке два контейнера с антирадами.

– Что, колбасит? – Лис больше не выглядел озабоченным. Тон был скорее сочувственным. Ему, похоже, тоже не нравился этот добровольный обыск. Неприятная, но нужная обязанность.

– Нет. Но они понадобятся. Я еле до толчка дошел, слабость во всем теле. Надо ее срочно убрать.

– Как будешь делать?

– Смотри.

Мельник открыл один из контейнеров. Заглянул в него, закрыл, открыл другой. Вытряхнул из него на ладонь что-то, похожее на кусок жевачки, которую долго валяли в пепле.

– Видел такое?

– "Слизь" – уверенно опознал артефакт Лис.

– Смотри…

Мельник открыл один из антирадов и уверенно сделал себе укол в ногу. Потом принялся катать артефакт в ладонях. Минуту, не больше. Потом развел ладони. Артефакт исчез.

– Фокус-покус!

Мельник открыл второй антирад, сделал себе еще один укол.

– Так просто? Никогда раньше не видел, как он лечит.

– Век живи – век учись. Тут важно с дозой не переборщить. На мелкий арт два антирада хватит, но большой вот так катнешь – словишь пару зивертов сразу. Будет только хуже.

Мельник закрыл опустевший контейнер и начал собирать в рюкзак вещи.

– Ладно, – Лис, похоже, принял какое-то решение. – Первые сутки в "гостинице" для новичков бесплатно, дальше по пять баксов в день. Хабар сливайте Ашоту, или Ганже. Шефу я передам, что ты пришел в себя и бегаешь.

– Да, я в курсе местных порядков…

Лис ушел. Я перевел дыхание. Незаметный кармашек на крышке рюкзака никто открывать не стал. Лежавшую в нем долговские эмблему и номерной жетон объяснить было бы трудновато. Мельник похлопал себя по карманам, посмотрел на Леху. Я вытащил из кармана его сигареты и зажигалку.

– О! Спасибо.

Мельник выбил из пачки сигарету, закурил.

– Так, пацаны… Задержался я с вами, а меня ждут. Давай будить этого храпапельщика.

– Я давно не сплю, – Леха открыл глаза. – Я все слышал. Сейчас отдам снарягу.

Он поднялся и начал расстегивать пряжки. Броник вернулся к хозяину. Мельник переложил сигареты в карман разгрузки, пару раз подпрыгнул, подтянул пряжки.

– Готово. С меня причитается. Пошли к Ашоту.

Ашот был на месте, в своем магазине.

– Э-э-э! Кто пришел ко мне! Леха Стоматолог, вчера половину людей на базе из строя вывел. Страшный человек, да! Теперь за меня возьмется.

Мельник внимательно разглядывал висящий на стене листок бумаги. Потом повернулся к Гоги и вытащил из кармана контейнер. Перевернул его, открыл. На листочек бумаги перед Гоги вывалился темно-желтый, довольно крупный артефакт.

– Опознал?

Ашот перевернул артефакт пинцетом.

– Канэшно. Душа, крупная. Рэдкость, да. Что хочэшь за нее? В прайсе такой нэт. Двэ тысячи дам сразу.

– Маловато будет. Сидорович на Кордоне под заказ за такую обещал гораздо больше. Гораздо…

– Сколько больше? Скажи.

– Много больше, – Мельник уже убедился, что Ашоту артефакт нужен, а значит спешить не нужно. Он еще раз взглянул в сторону прайса.

– Давай так. Я пацанам обязан. Им по "Макарову" и по полсотни патронов. Каски. Броники есть? Покажи пожалуйста.

Мельник осмотрел выложенный бронежилет кустарной работы. Поморщился.

– Барахло, но все лучше, чем штормовочка. По крайней мере карманы есть. Теперь мне АК складной, под патрон 7.62. Патронов два цинка. Бинокль. Что-то еще забыл… Ага! Три фонарика динамических. И еще 500 баксов с тебя на сдачу.

Торговец шевеля губами прикинул сумму, потом достал калькулятор, посчитал что-то и видимо остался доволен. Все заказанное оказалось на прилавке, деньги перешли в руки Мельника и тот внимательно их пересчитал. Посмотрел в окно в бинокль. Кивнул.

– Проверить в подвале можно, в тире.

– Обязательно. Давай, удачи.

– Тебэ удачи тожэ!

Оружие было исправным. Мы зарядили обоймы, рассовали их и пачки с патронами по карманам броников.

– Мельник, а фонарики ты зачем покупал?

– Такое дело, пацаны… Есть у меня к вам предложение…

…

Щуплому было скучно. Похмелье еще чувствовалось, делать было нечего, карты в карауле были запрещены, а единственную шахматную доску заняли Перец с Дылдой и непохоже было, что они скоро закончат.

"Пойти что ли штангу потаскать? Неохота с похмелюги. Поспать бы еще…"

– Лысый! Слышишь меня?

Чистивший свой АК Лысый слегка повернул голову.

– Лысый, выйди за меня, а?

Лысый ухмыльнулся. Прикол был старый, для новичков.

– Твоя смена – ты и выходи.

– Ну плииииз! А я за тебя помолюсь. Во сне.

– Десятка.

– Жлоб ты, Лысый. Не хочешь помочь товарищу.

– Хочу. Вот прямо сейчас. А товарищу должно быть не западло поделиться десяткой.

– Давай должен буду. Нету сейчас.

– Не гони. Кто вчера Гоги продал "лунный свет" и "шарик"?

– Пропили все вчера. Лысый, чесслово. Ну болит же башка, дай полежать.

Лысый закончил собирать автомат и ударом ладони закрыл затворную раму.

– Должен будешь десятку. Когда отдашь?

– Да сочтемся! Чего ты, не знаешь меня, что ли?

– Знаю. Потому и беспокоюсь.

Щуплый довольно откинулся на топчан, скинул с ног кроссовки и накрылся спальником.

Перец передвинул на доске пешку и повернулся к Лысому.

– Салага ты, Лысый. Скоро год, как в Зоне, а все тебя на "потом отдам" разводят. Беспокоиться надо, когда соседские дети на тебя похожи. Все остальное – мелочи жизни. Давай собираться. Раз ты за Щуплого вписался, то смена наша через четверть часа. Как раз поссать успеешь.

– Когда бухали вчера – он свои деньги не считал, – ответил Лысый.

– Истину глаголит Лысый. Бухали вчера на мои. – Высказался Щуплый из-под спальника.

– Ну допустим не только на твои. Если амбар с честностью открыть, то… Перец поднялся, поднял стоявшую у стола СВД. Тут же рефлекторно вскинул ее, направил на дверь, сразу же опустил.

Дверь распахнулась, вошел Лось. Увидев направленное на него дуло винтовки, сказал:

– Не шути так.

Вошел в комнату, осмотрелся.

– Так… Щуплый и… Казах – пошли. Снимаю вас с караула. Комми в курсе.

Спавший в углу Казах сел, начал надевать берцы. Щуплый, горестно вздохнув, поднял с пола не успевшую даже остыть кроссовку.

– Поспал, называется…

– Судьба такой. В рейд идем. Давай быстрее, я жду снаружи, – Лось вышел.

Щуплый с Казахом переглянулись. Казах покосившись на свой АКМС, вздохнул, продолжил шнуровать ботинки. Спорить с Лосем было не принято.

Перец и Лысый тоже поднялись. Пора было менять дежурную смену на постах. Рейд рейдом, а жизнь продолжается.

(У меня спрашивали, чего это у меня все герои выражаются, как на светском рауте? Отвечаю: есть старая примета, что Зона не любит ругани. У Бандитов за мат могут вообще избить, а если выругался на базе, то должен полсотни в общак. Так что народ быстро привыкает к культуре речи.)

…

– В общем так, пацаны… Задерживаться мне здесь нельзя. Но до Кордона путь не близкий. Пойдете со мной, сопровождением? На Кордоне по сотне каждому и рекомендации Волку. Он там главный у вольняшек. Согласны? Думайте быстро.

Леха раздумывать не стал, сразу закивал головой. Не удивительно. Он еще вчера, пока его не напоили до состояния нестояния, прибрал часть инструментов из стоматологического кабинета. На Кордоне его ждала очередная клиентура и честный заработок зубодера.

– А ты, Студент? – Мельник посмотрел на меня.

Я поймал себя на мысли, что завидую Лехе. Вот человек с полезной профессией, уже нашел себе дело в Зоне. Скоро его будут знать везде. Даже у бандитов болят зубы и никто из них не тронет Стоматолога. Говорила мне мама: учись, сынок, на проктолога. Деньги в кармане, руки в тепле, работа с людьми… Ладно, поплывем по течению.

– Согласен. Когда?

– Сейчас. Десять минут на сборы.

Мы быстро шли на восток от базы "Свободы". Впереди метрах в восьмистах был виден "Большой фантом" – главная местная достопримечательность. Пси-аномалия диаметром метров сто. Большая, но слабая. Как мне рассказывали, ее вполне можно было пройти насквозь, расплатившись за это парой часов галлюцинаций. Мельник держал путь прямо к ней. Мы перевалили через пригорок, прямо перед в ложбине нами стоял брошенный старый трактор. Продырявленная пулями ржавая кабина напоминала решето. Мельник остановился, пошарил в кармане, вынул гайку.

– Ну-ка проверим… – он запустил гайкой в трактор.

Звон металла. Из-под гусениц, раскидывая лапами песок, ломанулась пара собак. Мы с Лехой схватились за рукоятки пистолетов.

– Не стрелять! – Мельник еще пару секунд рассматривал трактор, потом сделал шаг вперед.

– Если подстрелите одну, то сбежится вся стая. Они сытые. Пока мы их не трогаем и не лезем к логову, нас тоже кусать не станут. Что такое автомат они знают прекрасно.

– А как ты определишь, где у них логово? – спросил Леха.

– Видел, куда они почесали? Вот там оно и есть.

Логово очевидно находилось где-то рядом с оградой базы.

– Здесь вся земля в тоннелях. Старые дренажные системы. Собачкам есть, где укрыться. Мы, кстати, тоже под землей пойдем. Так быстрее.

– Под землей? – Это уже переспросил я, – Там не опасно?

– Не опаснее, чем на поверхности. Самая большая опасность Зоны – это люди. Под землей их нет, а мутантов не больше, чем здесь.

Мы продолжали идти прямо к "фантому". Мельник иногда останавливался, подносил к глазам бинокль, осматривался.

– Нам на Кордон отсюда два пути. Первый на юг. Там полно аномалий, а вся вода "фонит", причем фонит сильно. Второй – на запад, через блокпост "Свободы". Они нас пропустят, но дальше – территория бандитов. С вами я мимо них идти не рискну. Ляпнете чего-нибудь не то, вас и подвяжут за языки. Но есть и третий путь… Почти пришли. Ничего не бойтесь и делайте, как я.

Мельник остановился рядом с границей фантома. У меня в висках слегка покалывало, как после долгого недосыпа. Голова казалась одновременно тяжелой и легкой. Тело ощущалось, как что-то отдельное от нее. Казалось, что если сделаю еще шаг, то оно останется на месте, а вперед пойдет одна бестелесная душа. Мельник покосился на меня, хмыкнул и шагнул прямо в "фантом". Мы с Лехой, не успев испугаться, шагнули следом.

"Большой фантом" окружил нас мерцанием воздуха. Издалека до меня доносились странные голоса, звали куда-то. Перед глазами мелькали искры, причем в то же время я отчетливо понимал, что нет ни искр, ни голосов.

– Го-о-о-о-ша!

Это Леха сзади…

– Не-е-е  о-о-т-с-с-та-а-ва-й-те…

Это Мельник… Не отс-с-стану, не волнуйс-с-с-ся. Растянутость мыслей казалась забавной. "Фантом" перестал казаться чем-то необычным. Собачки, которых мы спугнули у трактора, были умилительными. Солнце сменило цвет на ярко-зеленый, потом стало фиолетовым, снова обычным. Я обнаружил, что могу смотреть прямо на него, не щурясь. Потом мерцание воздуха исчезло. Мир превратился в поверхность чаши, я разом увидел всю базу "Свободы", выходящую из ее ворот четверку людей, собачек, снова занявших свое место в холодке под ржавым трактором. Потом…

Никакого "потом" не было. Мозги прояснились. Мы стояли рядом с почти полностью ушедшим в землю бетонным коробом. На коробе был люк, закрытый крышкой и эта крышка была чуть сдвинута.

– Пришли.

– Куда? – это Леха. Он тоже оклемался и с интересом разглядывал аномалию изнутри.

– Сюда.

Мельник взялся за крышку, поднатужился и сдвинул ее с отверстия. Изнутри тянуло теплым воздухом. Мельник втянул в себя воздух, я тоже принюхался. Пахло пылью. Лаз был глубиной метров десять, дно было видно.

– Вроде чисто. Пошли. Я первым, спускаюсь до дна, моргаю фонарем, если все в порядке. Если знака не будет – закрываете крышку и уходите. Все ясно?

Конечно ясно. Чего тут неясного? Мы кивнули. Мельник тоже кивнул, еще раз заглянул в люк и, отжавшись на руках, поставил ноги на лестницу.

Мы с Лехой смотрели сверху, как он спускается, как встает на пол, осматривается. Мельник сделал шаг в сторону, исчез из поля зрения и секунд десять его не было. Потом он снова появился под люком, моргнула вспышка фонаря. Леха полез в люк. Я пододвинул крышку, встал на лестницу и с трудом подтянул ее так, чтобы она прикрывала люк.

Внутри колодца было прохладно. Леха уже достал свой фонарик, включил его и направил в сторону единственного горизонтального прохода. Шириной – как раз пройти одному человеку. Метров через десять проход выходил в какое-то большое помещение, лучи фонариков терялись в темноте.

– Что там? – Спросил я.

– Технологические тоннели местного завода, – Ответил Мельник, – Я же говорил, что тут все перерыто. Трубопроводы идут от местного завода к Агропрому. Не знаю, что там качали и почему не пустили их по поверхности, но сейчас это самый безопасный путь под Свалкой.

– Тогда идем?

– Не спеши. Помереть всегда успеешь.

– Ты же сказал, что здесь безопасно.

– Я сказал, что это самый безопасный путь. Мельник почему-то смотрел вверх. Внезапно он повернул голову и перехватил поудобнее автомат.

– Тихо. Гаси свет.

Мы выключили фонарики. Мельник осторожно прошел по тоннелю вперед. Теперь и я различил блики от мощного фонаря в том большом помещении, куда выходил тоннель  нашей шахты. Фонарь, разумеется, был не наш. Я потянул пистолет из кобуры. Рядом щелкнул предохранителем Леха.

– Стой! Кто идет? – крикнул Мельник.

Он уже выставил ствол автомата за угол и теперь целился по коридору в мелькающий вдалеке фонарь. Сразу после крика тот погас.

– Брателла, не шмаляй! – донеслось из темноты, – Дай пройти!

Мельник ответил:

– Здесь "Свобода"! Назови себя!

– Ребята, нас здесь трое, мы из Чапаевских! Заплутали в тоннелях. Покажи выход!

Леха прошептал мне:

– Бандиты?

– Да, – тоже шепотом ответил я.

– Здесь блокпост "Свободы"! – крикнул Мельник – Приблизитесь – будем стрелять! Поворачивайте и идите по широкому тоннелю! Выйдете к насосной через километр! Оттуда выход по лестнице рядом с вашим депо!

– Братан, спасибо!

Вдалеке снова зажегся фонарь. Теперь луч явно удалялся. Мельник, продолжая выглядывать за угол, опустил автомат.

– Ушли?

– Уходят.

– Идем следом?

– Нет.

Мельник почему-то опять смотрел вверх.

– Вот она. Ну-ка пошли к люку! Быстро!

– Кто "она"? – заикнулся было Леха, но Мельник буквально пропихнул его по тоннелю обратно к люку. Я уже взялся за лестницу, но Мельник сказал:

– Не надо. Смотри вверх, на лампы.

Я посмотрел. Спирали старых ламп горели красным.

– Что происходит?

Ответа не было. Из тоннеля донеслись далекие крики, несколько выстрелов, снова все стихло. Лампы уже разгорелись в половину накала. В тоннеле стало довольно светло. Мельник показал рукой в тоннель.

– Смотрите!

В слегка подсвеченной лампами темноте мимо выхода проплыл шар ослепительно белого огня. Я зажмурился. В глазах плавали цветные пятна. Шар пролетел и исчез. Лампы медленно гасли.

– Что это, Мельник?

– "Электра". Раз в полчаса примерно здесь проходит. Главный тоннель кольцевой.

– А те бандиты?

– Неприятная смерть, да… От аномалии не убежишь. Пойдемте, надо спешить. До следующего прохода примерно полкилометра. Надо успеть.

Мы снова включили фонари и, подсвечивая себе слабенькими лучиками света, вышли в главный тоннель. Шириной он был примерно метра три. Вверху сходился сводом. По дну шла довольно глубокая канава, а вдоль стен – несколько трубопроводов и проводка.

– К трубам не прикасайтесь. Они под напряжением. Не смертельно, но неприятно дергает. Из-за этого "электра" здесь и летает.

Мы быстрым шагом прошли мимо лежащих в тоннеле трупов бандитов. Трое. Черные бандитские куртки,  самодельные бронежилеты. У одного был автомат АКСУ, который Мельник поднял и, осмотрев на ходу, передал мне. Похоже было, что в магазине взорвались патроны, но само оружие не пострадало.

Я оглянулся на тела. Первые смерти, которые я увидел в Зоне. Если бы Мельник пропустил их, то они могли бы успеть дойти к нашему тоннелю и спастись. Он же хладнокровно отправил их на смерть. Знал, что пройдет "электра", ждал ее и своими словами прикончил этих людей так же надежно, как если бы выстрелил им в голову. Я поправил незаряженный автомат и ускорил шаг.

…

Группа покинула базу "Свободы" через западные ворота. Метров сто прошли вдоль бетонного забора базы, потом спустились в ложбину. Здесь Лось дал команду остановиться.

– Внимание всем! Даю вводную. Мы идем за Мельником и зелеными. С базы они вышли два часа назад. Пошли в сторону нашего западного блокпоста.

Лось посмотрел на "большой фантом", который находился как раз в той стороне.

– Задача: догнать их, незаметно сесть на хвост и проследить за их маршрутом. Вопросы?

– Причина?

Вопрос задал Казах.

– Лис, расскажи.

– На аномальном поле мы подняли рюкзак Мельника. Там в верхнем потайном кармане была долговская эмблема и номерной медальон. Предъявлять находку Мельнику не стали. Он мог сказать, что просто нашел их на трупе и при случае передаст долговцам. Я же усомнился, что он долговец после того, как он за пять минут вылечился при мне с помощью артефакта. Я так не умею и у нас на базе тоже никто так не может. Использование артефактов для лечения крайне опасно. Большинство из лечащих артов радиоактивно и очень сложно определить полученную дозу. Мельник же смог это сделать на глазок. Это высший пилотаж. В "Долге" нет людей с таким опытом и у нас тоже.

Лис замолчал. Лось продолжил:

– Комендант предположил, что Мельник вполне мог придти не с Затона, а с Рыжего Леса. До сих пор наше северное аномальное поле не проходил никто. Комми считает, что он вполне может оказаться монолитовцем.

– Исключено! – вскинулся Казах. Щуплый согласно кивнул, – Монолитовцы – это те же самые зомби, только говорящие.

– Год назад – задумчиво сказал Лис – на Янове несколько монолитовцев присоединились к "Долгу". Кто-то даже за них поручился, вроде бы знал раньше. Я их конечно не видел, но вряд ли это были зомбари…

– Может быть Мельник из этих и есть?

– Не знаю. Гадать не буду. То, что он матерущий сталкер – это факт.

Все помолчали. Лось закурил, потом сказал:

– Хватит демократии. Приказ ясен. Догнать, незаметно сесть на хвост, определить маршрут. Далее по обстоятельствам. Еще вопросы?

Вопросов больше не было.

– Тогда попрыгали напоследок и идем.

…

Мельник остановился. Тоннель здесь слегка расширялся потолок ушел вверх, трубы выгибались в виде буквы "П" и под этой буквой был небольшой, меньше метра шириной, проход.

– Туда, быстро!

Я пошел первым. Проход был коротким, фонарик высветил в двух метрах передо мной стальные прутья лестницы. Цепляясь затвором автомата за противоположную стену, я ухватился за них и полез вверх. За мной лез Леха.

– Быстрее, Студент! Если здесь "электру" дождемся – всем хана. Лестница окажется под током.

Лестница кончилась. Я сошел с нее и снова вытащил фонарик. Прошел через еще один короткий коридор и вышел в квадратную комната. Столы какие-то, стулья, на стенах плакаты гражданской обороны, два дивана. Какое-то административное помещение, видимо. В луче фонаря кружилась пыль. Я отошел в сторону, давая дорогу Лехе и Мельнику.

– Успели, теперь отдыхаем. Дальше будет легче, – Мельник скинул рюкзак и, усевшись на один из диванов, закурил. – Смотрите на лампы. Когда "электра" пройдет – они замигают. Но мы ее больше не увидим и слава Богу.

Мы тоже расположились на втором диване. Леха сразу поднялся, начал разглядывать плакаты на стенах. Мельник тем временем, не выпуская изо рта сигареты, вытащил из кармана бронежилета один из своих магазинов и бросил мне.

– Проверь автомат. Разбери, посмотри, все ли в порядке.

Я кивнул, передвинулся к столу, начал разбирать оружие. Грязи внутри хватало. Я заглянул в ствол, как мог протер затвор и раму куском бинта, снова собрал их, поставил на место, закрыл крышку, вставил полный магазин.

– Потом постреляешь, не досылай патрон.

Мельник уже скинул ботинки и удобно расположился на продавленном диване.

– Мельник…

– Что тебе, Стоматолог?

– А здесь мутанты есть?

– Есть.

– А мы тут так спокойно ходим…

– Какого конкретно мутанта ты боишься? – Мельник усмехнулся.

– Ну я даже не знаю… А какие тут есть?

– Собакам здесь делать нечего. Жратвы для них нет, а логово и поближе к поверхности можно устроить. Снорку слишком тесно. Они не любят узких проходов. Залезть конечно могут, но в таком месте у автомата все преимущества. Кровососы рядом с водой живут. Супер и химера здесь не пролезут. Остальные трем вооруженным людям не опасны.

– А контроллер?

– Не пугай контроллера и он тебя пугать не станет. У него пси-удар, как у тебя защитная реакция. Так-то он травоядный, не хищник ни с какого боку. Мясо вообще жрать не может.

– Мне говорили…

– Тебе и про Деда Мороза в детстве наверное много говорили? Не стреляй рядом с контроллером, не пугай его и он сам уйдет. Ты ему приятен не больше, чем он тебе и вот в таком подземелье он не даст себя даже увидеть, если его в угол не зажимать.

– О как!.. Мельник, а ты давно в Зоне?

– Давно.

– Сколько?

– Стольконе живут.

…

– На южном блокпосте их не было, на западном они не появлялись, а ушли на юго-запад, причем шли быстро. Значит ушли под землю. Это уныло.

Группа молчанием выразила свое согласие с Лосем. Действительно лезть под землю хотелось не сильно. Тоннелей под Темной Долиной хватало. Они были и под базой, но артефактов нормальных там никогда не находили, а вот аномалии и мутанты как раз встречались частенько. Вляпаться в "трамплин" в тесном проходе – верная смерть.

– У кого есть идеи? – Лось посмотрел на Лиса.

– На юге долины, за мостом, есть агрокомплекс. Может быть оттуда нырнули? Но что-то не слыхал я про тоннели в тех местах.

– Вряд ли, – сказал Казах – Через поле пошли – их бы заметили наблюдатели с базы. Через пруд – до сих пор бы пробирались. Не туда они ушли.

– Согласен. Щуплый, что скажешь.

Щуплый смотрел, как вечернее солнце за их спинами подсвечивает марево воздуха в аномалии.

– В том году один вольный поспорил с Ганжей на то, что пройдет "большой фантом" насквозь. Без шлема, разумеется. Мы с Кулаком были свидетелями. Пришли к аномалии, сталкер снял каску, штормовку и бегом проскочил "фантом" бегом за двадцать секунд. Сказать, что мы тогда охренели – ничего не сказать. К нему ведь даже близко подойти – глючит не по-детски, хотя и слабее, чем на обычном "фантоме". Внутри вообще быстро вырубает. "В чем, спрашиваем, секрет?" Оказалось, что во-первых: он от природы такой выносливый, а во-вторых: "фантом" – это кольцо. Внутри есть зона, где вполне можно находиться и глюки есть, но терпимы.

– И что?

– Сталкер этот говорил, что внутри, как раз в спокойной зоне, есть какой-то бетонный короб. Он даже собирался туда потом слазить, но не сложилось. Ушел с нашей группой на Склады. Напоролись на "Долг". Не вернулся.

Лось задумался. К "Большому фантому" он конечно подходил, как и все. Внутрь не полез, но слышал непонятный голос в голове. Лезть всей группой, наудачу? Не вариант. "Фантом" однако действительно был наиболее вероятным местом, где Мельник с зелеными ушел под землю. Надо проверить, а как?..

– Ты помнишь, где вы тогда стояли?

– Конечно.

– Пойдем, посмотрим.

Группа обошла аномалию.

– Вот здесь, – Щуплый показал на две растущие в метре друг от друга березы.

– Хорошо помнишь?

– Обижаешь… Ты хочешь… как?..

– Как-как… Простым каком!

Лось снял с плеча автомат и отдал Лису. Сбросил рюкзак. Проверил, как вынимается из кобуры пистолет, потом, подумав, тоже отдал его Лису. Повернулся и пошел к аномалии. Группа молча смотрела ему вслед.

Через минуту Лось вернулся. Камуфляж на нем был мокрым от пота. Он снова надел рюкзак, забрал у Лиса оружие.

– Что? – не утерпел Щуплый.

– Там и есть. Люк сдвинут, трава примята, вниз идет лестница. Вот только…

– Не томи!

– Запах оттуда нехороший идет. Я-то знаю, как свежие трупешники пахнут. Слабый запах, но отчетливый. Похоже, что кончилась у этого Мельника удача.

– Или у зеленых?

– Или у зеленых… Пошли, а то солнце скоро сядет уже, а воз и ныне там.

…

Мы шли по темным тоннелям, проходили какие-то перекрестки, комнаты, поднимались и опускались по лестницам. Я давно перестал соображать даже, в каком сейчас направлении мы двигаемся, но Мельник кажется ориентировался здесь превосходно. Только один раз, когда проход, в который мы свернули, оказался завален обломками бетонных плит, он, казалось, был озадачен. Но потом, вернувшись на полсотни метров назад, снова уверенно повел нас вперед. Компас у него в голове, что ли? Заночевали мы в комнате, из которой наверх вел лаз, закрытый сверху стальной решеткой. Мельник закрыл на засов стальную дверь, через которую мы вошли, поднялся по лестнице к решетке, подергал ее.

– Нормально, крепкая еще, – он спрыгнул и отряхнул руки., – Располагайтесь. Студент, готовь спиртовку. Сейчас покушаем и завалимся спать. Здесь безопасно.

– А мы где? – спросил Леха.

– Тебе зарифмованно ответить?

– Секрет что ли?

– Нет конечно. Мы сейчас на километр примерно западнее завода "Росток".

– Это где вербовочный пункт "Долга"? Мы туда пробираемся?

– Мы на Кордон пробираемся. Я же сказал, когда выходили. А ты что, в "Долг" записаться решил?

– Ну их! Скажешь тоже… – Леха отстал от Мельника.

Я тем временем поставил портативную плитку, на нее установил три наших котелка, плеснул в них воды и зажег под котелками сухой спирт.

– Кстати, Мельник, – сказал я – вода кончается. Весь день пили, а налить негде было.

– Завтра нальем чистой. Как там?

– Греется…

– Нормально. Я ведь ел три дня назад. Сегодня весь день на допинге от артефакта, а он скоро кончится и животик подведет так, что покажется, будто кишки к спине прилипли.

– Как ты вообще это сделал?

– Что сделал?

– Ну вот в ладонях арт подержал, два укола – и ожил. Со стороны – волшебство.

– Волшебство и есть, – Мельник улыбнулся, – Сильное колдунство.

– Но так ведь каждый может?

– Нет. Один и тот же арт на каждого подействует по-разному. Кого-то на ноги поставит, а кого-то наоборот в гроб загонит. Ты ведь знаешь, что у антирада побочный эффект есть? Нуклиды он связывает и выводит, но пару дней лежишь в отходняке, как после недельной пьянки.

– Да, предупреждали меня.

– Ну так вот. Арт нужно подобрать так, чтобы его воздействие конкретно на тебя компенсировало неприятные последствия применения лекарств тоже конкретно на тебя и одновременно этими лекарствами не блокировалось.

– Как этому научиться?

– Только на опыте, своем и чужом. Ты думаешь, почему постоянный спрос на мелкие арты есть? Эксперименты ставятся.

Воды в котелках зашумела. Я вытащил из рюкзака шесть пачек китайской лапши, раскрошил их в котелки, закрыл крышками. По комнате поплыл пряный запах.

– Может быть тушняк открыть? У нас "Великая стена" есть.

– Отличная мысль, – Мельник потер ладони и полез в свой рюкзак за ложкой, – Как там лапша?

– Забирай, если не терпится. В животе доварится.

Мельник взял свой котелок, поболтал его, снял крышку, перелил в нее часть бульона. Потом вывалил в котелок тушенку и снова поставил его на огонь. Поднял крышку, отхлебнул. Сказал:

– Это называется: "дошираки вместо чая". Горючее еще осталось?

– Есть еще упаковка.

– Беречь надо. Оно у торговцев не часто бывает. Чаю мы завтра напьемся, а вот горючка такая еще когда попадется… – Он допил воду, снова взял котелок помешал внутри тушенку ложкой, – Забыл сказать: если кому надо – за дверью направо и еще раз направо, десять метров пройти и в коридоре дыра в полу. Отлить туда можно.

Леха поднялся и быстро вышел за дверь.

– Сразу и приспичило?

– За весь-то день можно один раз на горшок сходить? – донеслось из коридора.

– Леха!..

– Ну чего?

– Леха, а чего у тебя глаза такие!?

– Да ты достал! Дай дело сделать спокойно. Лучше бы бумаги принес.

– У тебя что, майка короткая?

Мельник рассмеялся, чуть не подавившись лапшой. Прокашлялся. Из коридора вернулся Леха. В руке у него был пистолет.

– Мельник! Там…

Тот отставил котелок, потянулся к автомату.

– Что произошло?

– Там в дыре кто-то стонет…

Я тоже вынул из кобуры пистолет. Мельник поднялся, снял автомат с предохранителя.

– Пойдем, посмотрим что там.

Из дыры действительно доносился стон. Не человеческий, явно. Не может человек так стонать на одной ноте полминуты.

– Ну поздравляю, Стоматолог! – Мельник снова поставил автомат на предохранитель.

– С чем?

– Ты только что обосрал кровососа.

– Я?!

– Ну не я же. Пойдемте кушать. Сюда ему не вылезти. Так и будет огорчаться там до утра.

…

Лис осматривался в тоннеле. Справа явственно тянуло трупным запахом. Было тихо. Луч фонарика, закрепленного под стволом "Винчестера 1300" * высвечивал ржавые трубы, идущие вдоль стен и серый бетонный потолок. Тоннель уходил в темноту и где он кончается видно не было.

– Чисто!

Лис сделал шаг в сторону, освобождая дорогу остальным. При этом он задел локтем идущую вдоль стены трубу.

– Что за?.. Назад! НАЗАД!!! – и он кинулся обратно в проход, вытолкнув остальных в колодец, как живую пробку.

Защелкали предохранители. Стволы смотрели в темноту, искали цель. Прошло несколько секунд.

– Что там? – спросил Лось.

Лис не успел ответить. Лампы под потолком начали светиться.

…

– Ну счастлив твой Бог, Лис. Ты как угадал-то?

Группа Лося уютно расположилась в колодце. Посередине в котелке грелась вода. Все приготовили кружки с чайными пакетиками. Щуплый, как истинный (как он сам себя называл) гурман-алкоголик высыпал себе ложку растворимого кофе.

– Мы летом – ответил Лис – ходили на "Янов", на новую базу "Чистого неба". Они в прошлом году как-то договорились с "Долгом" и заняли рядом с водоочистной станцией тоннель. Я уж не знаю, во сколько им это обошлось, но там сейчас все серьезно. На водоочистной огневые точки, выбили там всех мутантов. Говорят, бюреры даже были. Сдали тушки ученым. В общем с ними было решено наладить отношения. Ходили я, Комми и еще трое пацанов. Нас в ихнем тоннеле разместили, показали на трубы и сказали, чтобы их не трогали. За стеной ходит "электра". А сейчас я до трубы дотронулся и током шарахнуло точно так же, как тогда. Даже подумать не успел – в тоннель сразу прыгнул.

– Да уж, ты так заорал, что мы думали тебя уже снорки жрут.

– От снорка хоть отстреляться можно – кивнул головой Казах – а в этот шарик стреляй, не стреляй – ему пофиг. И не убежишь от нее в тоннеле. Вот значит какая судьба зеленым выпала.

– Ты не спеши, мы их еще не видели – лицо Лося выражало сомнение.

– Думаешь, что они кого-то там завалили?

– Думать – занятие вредное и ненужное.

Лось посмотрел на часы. Пятнадцать минут со времени прохода "электры".

– Ждем пока. Все равно периодичность ее прохода узнать надо.

– Наливайте, закипело, – Лис снял котелок с огня.

Какое-то время все молчали. Делать было нечего. Лис достал из рюкзака детектив в мягкой обложке. Казах, казалось, задремал. Щуплый вылез по лестнице наверх, выглянул. Лось спросил его:

– Что там?

– Закат. Красиво выглядит через "фантом".

– Вот помню в Армении…

Лось не договорил. Снова зажглись лампы, снова мелькнул в коридоре белый огонь.

– Двадцать семи минут. Поднялись. Щуплый, слезай, выдвигаемся. Фонари проверьте.

Группа без лишней суеты и шума выдвинулась в тоннель. Лось с автоматом и Лис с дробовиком, держась у стен тоннеля, быстрым шагом двинулись вперед. За ними держался Казах с автоматом. Последним шел Щуплый. Снайперку он забросил за спину, в руке держал "Макаров". На пыльном полу отчетливо выделялись следы прошедших перед ними сталкеров.

– Ускорит шаг! "Электра" ждать не будет!

– Смотри! Вон они!

– Не они это.

Лось наклонился. Казах по-прежнему держал АК, направленным в коридор. Лис перевернул труп.

– Вообще какие-то левые ребята. Бандиты, судя по наколкам на руках. Ранений нет. Они не стреляли и в них никто не стрелял.

– Под "электру" попали? – спросил Лось.

– Наверняка. Смотри.

Лис держал в руках ПМ. Рукоять была разворочена.

– Патроны взорвались. Мельник с зелеными здесь были и ушли дальше.

– Обоснуй. Может быть это бандюки наследили?

– У двоих пистолеты. Теперь уже бесполезные. А третий пустой. Значит у него был автомат. Магазин разорвало, но автомат в дело еще годится. Автомата нет. Значит его забрали наши клиенты.

– Резонно. Идем дальше, по следам!

Группа перешла на полубег. Тяжелое дыхание, пот, мечущиеся по стенам лучи фонарей. Шли минуты. Тоннель сделал поворот. Сверху через вентиляционную шахту подсветило солнце, но лестницы не было. Побежали дальше. Миновали комнату, где трубы изгибались, а тоннель сделал еще один поворот. Побежали дальше. На часах Лося шла десятая минута и он всерьез задумывался о возвращении. И тут Лис сказал:

– Проход!

Свернули. Еще минута быстрой ходьбы вывела свободовцев в довольно просторное помещение. Последовала команда Лося:

– Рассредоточиться! Осмотрелись!

Вдоль стен стояли металлические стеллажи с хламом. Какой-то склад? Металлические двери, решетки… На пыли отчетливо выделялись следы.

– Пошли, аккуратно.

Теперь можно было не торопиться. "Электра" осталась сзади, в тоннеле. Потная камуфляжка Лося остыла и неприятно липла к телу. Не нравилось ему в этом месте. И пыль не тронута, и Мельник здесь прошел, но… не нравилось и все.

Склад оказался частью еще большего помещения. Тоже стеллажи, какие-то ящики. Появился очень слабый радиационный фон. Счетчики в детекторах тихонько потрескивали.

– Интересно, что там? – заметил мимоходом Лис.

– Нам пока без разницы. Потом зашлем группу, проверят. Но отсюда устанешь вытаскивать.

– А наверх поднять?

– Мы уже где-то под свалкой. С километр пробежали. Вытащишь – бандюки спасибо скажут.

Группа вышла в большой зал, двинулись вдоль стены, идя по следам. Прошли еще метров тридцать. Склад все никак не кончался. Потолок резко ушел вверх.

– Я что-то слышал…

Щуплый, шедший замыкающим, поднял пистолет и водил им следом за лучом фонаря.

– Я тоже, – подтвердил Казах – железо упало.

– Нет, не железо. Не такой звук.

– Тихо! Слушайте внимательно, продолжаем идти.

Еще несколько шагов…

Тишина кончилось. Грохнул дробовик Лиса. Картечь стегнула по ближайшему стеллажу, развернула и опрокинула его. Придавленный стеллажом снорк завизжал. Еще выстрел. Лис передернул цевье дробовика, досылая патрон. Мутант затих. Сзади послышалось шипение.

– Бегом! Стрелять аккуратно, своих не задевайте!

Шипение стало громче и слышалось уже со всех сторон. Лось оглядывался на бегу.

– За мной!

Крикнув это, Лось выпустил короткую очередь в снорка, мелькнувшего в луче его фонаря. Бабахнул ПМ Щуплого.

– Сюда!

Группа вбежала в проход между ящиками. Лось угадал правильно. Небольшой отсек, вдоль стены шла лестница, вот только одна ее секция валялись на полу, а вторая обвалилась и свисала вниз.

– Попались… – Казах опустился на колено, направил автомат в темноту и водил подствольным фонариком. В луче опять мелькнул снорк, сразу с визгом отскочил в темноту. Казах не успел выстрелить.

– Лось, справа!

Справа была еще одна ниша. Подъемник. Загородка из сетки, а за загородкой – аварийная вертикальная лестница. Рассчитывать на то, что подъемник работает, было глупо, но по лестнице можно было подняться. Снорки прекрасно прыгают в длину, в высоту почти не умеют, но по лестницам лазают. Свободовцы переглянулись. Кто-то должен был остаться и отбиваться, пока остальные поднимаются вверх.

…

Лось забросил автомат за спину, вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор. Взял ТТ в левую руку, на правую надел кастет. Перед ним был примерно метр пространства, дальше стена, справа решетка из толстых стальных прутьев с перекладиной. Сноркам не развернуться, прыгать на решетку бесполезно, им придется заползать в закуток по одному. Дорого же он им дастся! Сверху сыпалась ржавчина. Его бойцы со всех ног и рук лезли вверх. Совсем рядом зашипел снорк. Учуяли…

Ожидание кончилось. Сразу два снорка прыгнули из темноты. Первый повис на решетке, уставился на Лося блестящими фасеточными глазами. Второй вкатился в проход, но развернуться не успел. Удар кастета пришелся в голову. Мутант свалился навзничь и замолотил конечностями. В первого Лось выстрелил из ТТ. Снорк с визгом оттолкнулся от решетки, снова отпрыгнул. В темноте началась возня, снова раздался короткий визг. Лось выглянул, посветил в ту сторону нашлемным фонарем. Куча-мала. Почуявшие крови сородичи мутанта рвали раненного. Очень быстро возня стихла, куча разбежалась. О снорке напоминало только пятно на полу.

Валявшийся перед Лосем мутант, получивший удар кастетом, перестал дергаться.

(Снорки – ночные хищники. Их глаза приспособлены для охоты в темноте: прыгнуть, рвануть жертву ядовитыми зубами, отскочить и ждать, пока ослабеет – вот обычная тактика охоты. Днем, на свету снорк чувствует себя неуютно. Его глаза совершенно не переносят солнечный ультрафиолет, так что противогазные маски они напяливают не для красоты. Стекла не пропускают ультрафиолетовое излучение и позволяют выходить на охоту днем.)

Ржавчина сверху давно перестала сыпаться. Ребята не вернулись, значит куда-то выбрались. Попробовать что ли самому подняться? Нет, опасно. Снорки хорошо лазают. Догонят и сдернут. Из ТТ отстреляться не получится, парочку тт-шных пулек снорк выдержит. Надо было у Лиса взять дробовик. Не подумал…

Что-то коснулось плеча. Сверху свешивался толстый электрический кабель, на конце которого была скручена петля. Стараясь не шуметь, Лось просунул в нее голову и плечи, дважды дернул. Кабель сразу натянулся, его потянуло наверх.

Лось успел подняться уже метров на пять, когда снорки поняли, что добыча уходит. Сразу двое проскочили в закуток подъемника, задрали головы, метнулись к лестнице. Тот, что покрупнее отпихнул мелкого и полез по скобам вверх. Лось никак не мог прицелиться, его раскручивало на кабеле. Попытался упереться ногами в стену – не вышло. Только сильнее раскрутился.

Сверху как кнутом ударил выстрел СВД. Пуля пробила мутанта навылет, с головы до задницы и высекла искру из стальной скобы внизу. Снорк отпустил лестницу и полетел вниз.

– Подсвечивай их, если еще полезут – крикнул сверху Щуплый.

Лис и Казах окончательно взмокли, втаскивая Лося на двадцатиметровую высоту. Когда того вытащили из шахты подъемника, Щуплый вытащил из кармана гранату, выдернул чеку и с размаху отправил ее вниз.

– Лишнее – сказал Лось, высвобождаясь из петли, – Четыре дохляка. Одного убил Лис, одного ты и еще двоих я. Им теперь надолго жратвы хватит. За нами не пойдут.

– Ничего. Гоги не обеднеет от одной "лимонки".

– Хорошо, что выбрались без потерь и целые. У этих тварей ядовитый укус. Болело бы долго.

Лось осмотрелся. Куда теперь? Из комнаты, в которую выходила шахта подъемника, выходило двое грузовых ворот и одна дверь. Дверь была приоткрыта и из нее тянуло свежим воздухом.

– Лис, Казах! Проверить, что за воротами. Щуплый! Берем вон тот профнастил и накрываем лаз подъемника. Ночуем здесь…

Мельник проснулся первым. Ночью не дежурили. Единственный вход в помещение: стальную дверь заложили найденным здесь же куском стального уголка. За ночь он прекрасно выспался, последствия вчерашней ударной дозы антирада практически не чувствовались, удачно все получилось. Посмотрел на спящих на мешках Стоматолога и Студента. Будить не стал. Тихо поднялся, вытащил из рюкзака Студента сухое горючее и баклагу с водой, поставил на огонь свой котелок. Снова сел на спальник, прислонился спиной к бетонной стене.

Ночью снова приснился старый сон.

"Технический кабельный канал. Красные лампы аварийного освещения. Блики на стеклах противогаза. В КЗМ жарко. Ты идешь, сзади все тише и тише звучит аварийная сирена. Это не кошмар, потому что страха уже нет…

Сколько же лет назад это было? Этот мальчишка спрашивал, давно ли он в Зоне. Сказать, что не уходил из нее вообще – не поверят. Ни за что не поверят. Сам бы не поверил. Из дежурной смены энергоблока, когда рвануло, не спасся никто. Лучевая болезнь не дает пощады. Плата за ошибки – смерть, а то, что сделали тогда, было даже не ошибкой, а чудовищной глупостью. Нельзя было так шутить со станцией. Нельзя было начинать эксперимент с выбегом. В Питере чудом удалось удержать энергоблок, так давайте еще разок попробуем. Попробовали… Нельзя было нажимать кнопку блокировки. Нажали… Хотя ты тогда в голос орал, что нельзя. Потом сирена, пол качается под ногами, ты пытаешься с пульта как-то управлять задвижками и клапанами, но поздно. Нечего ловить. У главных насосов срывает всас, стержни клинит, термопары в зашкале, вырисовывается картина, в которой людям уже нет места. Мастер пытается командовать, посылает куда-то людей, сам бежит следом. Бесполезный героизм отчаяния.

На ЦПУ остаешься ты за пультом и два студента, неделю назад приехавших на практику. Пол под ногами снова вздрагивает. У студентов глаза по полтиннику. Ты вытаскиваешь из ящика с аварийным комплектом три защитных костюма. Два кидаешь им, третий напяливаешь сам. Респираторные маски на лица. Аварийный выход. Долгий спуск по лестнице, кабельный канал глубоко под землей, аварийные лампы… Хотя бы студентов этих он тогда спас. Или не спас? Хотя если сам потом оклемался – должны были оклематься и они. Легко отделался. Потошнило чуток и все. Чем-то он смерти понравился…"

– Вставайте, пацаны! Чай закипел. Сегодня нас ждут великие дела.

– Это какие например? – спросил я.

– Чаю попить, морду побрить и выходим.

– А как же второй завтрак?

Мельник усмехнулся.

– Ну как же!.. Сразу после первого. Курятину будешь?

– А есть? – это уже Леха проснулся – Тушенку же съели вчера.

– На, покури… – Мельник протянул ему окурок.

Я рассмеялся. Бородатый прикол с утра – что может быть забавнее? До Лехи дошло не сразу. Потом он тоже улыбнулся, снял со своего котелка крышку, подсел в плитке.

– Мельник, нам еще долго идти?

– Если ничего не обломится, то от силы час. Наливайте, заварился.

Кровосос под полом поприветствовал нас тягучим стоном. Мельник посветил вниз фонарем, но в темноте ничего было не разглядеть. Только спокойная, глянцевая поверхность воды.

– Они правда умеют невидимыми становиться? – спросил я.

– Нет – ответил Мельник – но камуфлируются преизрядно. Кровосос – водный хищник. Ляжет в воду, прикинется кочкой так, что с трех метров не отличишь и ловит себе рыбку щупальцами. На людей нападает, только если его потревожить. На Затоне в прошлом году вроде бы нашли какой то сухопутный вид и вытравили целое логово, но я в это мало верю. Не те люди рассказывали, чтобы доверять.

– То есть если не лезть, то не набросится?

– Всякое бывает. Может быть у него неудачный день и он голодный. Но если сытый, то в метре от него пройти можно, он не отреагирует. Пойдемте.

Мы пошли следом за ним, по прямому коридору. Коридор вскоре кончился круглой комнатой, из которой наверх вела лестница. Лестница вела к люку. Люк сдвинуть не удалось, даже когда я залез на лестницу вместе с Мельником и мы уперлись в него вдвоем.

– Завалило видимо. Это выход на окраине "Ростока". Хреново…

– Мельник, прислушайся.

– Ничего не… хотя погоди…

Сверху доносилась музыка. "По полю таки грохотали". Мельник хмыкнул.

– Видимо долговцы опять через свою трансляцию на блокпосту музыку включили. А раз музыка есть, значит и люди рядом.

Он вытащил нож и рукояткой постучал по люку. Прислушался, постучал еще. Сверху раздался шорох, потом снаружи по люку стукнули чем-то твердым, похоже прикладом. Мельник в ответ выдал дробь рукояткой ножа. Сверху донеслись неразборчивые команды. С краев люка посыпался песок, потом он открылся.

– Вылезайте, гости дорогие.

Мельник выбрался первым.

– Опа! Какие люди и без конвоя. Народ, смотрите, кто тут к нам вылез!

Мельника окружили долговцы. Скалились, жали руку, хлопали по плечам. На нас с Лехой никто внимания особого пока не обращал.

– Ладно, завязывайте на открытом месте пастись – сказал один из долговцев, – Мельник, порядок ты знаешь. Сдайте оружие.

Мельник снял с плеча автомат, отдал ближайшему бойцу. Вынул пистолет, тоже отдал. Кивнул мне:

– Разооружайтесь.

– Кто это с тобой?

– Это Студент, а это Стоматолог.

– Реально стоматолог?

– Реально. "Свобода" уже оценила.

– Да? Ну ладно, разберемся. Айда рапорт писать.

Казах наблюдал за этой сценой в бинокль с прожекторной вышки. Позиция была крайне удобной. Просматривалась вся северная окраина "Ростока". Вот только слезать оттуда было опасно, могли заметить с той же окраины. Залезал он на нее в утреннем тумане. Сейчас туман рассеялся, но слезать надо, деваться некуда. Ничего, метров пять вниз и от взгляда с окраины его скроет крыша цеха. Даже если и заметит кто-то – выстрелить не успеет. Казах сунул бинокль в футляр и пополз к лестнице. Перед спуском еще раз оглянулся, посмотрел вслед уходящим долговцам. Потом быстро полез вниз.

…

– Еще раз… Мельник и зеленые выбрались прямо перед постом "Долга". Их встретили, как родных, но оружие забрали. Ушли на "Росток". Все так?

– Да.

– Лис, готовь связь.

(По понятным причинам сеть сотовых станций в Зоне не развита. На периметре еще можно поймать сигнал соты и созвониться с цивилизацией, но во-первых: связь все равно очень нестабильна, а во-вторых: такие звонки отслеживаются военными. Бывало, что по любителям поболтать прилетал НУРС, или очередь из автоматической пушки, если у военных был в воздухе вертолет. Вообще любой радио-сигнал в Зоне – объект их пристального внимания. Поэтому связь только через спутник, только мгновенными кодированными пакетами. Ну или записки-малявы, ножками, как тысячу лет назад.)

Чех и Комми вышли на крышу административного здания, осмотрелись. Никого не было. Пост был специально снят, часовой отозван.

– Ну вот здесь и поговорить можем.

Впрочем Чех не торопился начать разговор. Он извлек из кармана пачку "Ротманс", выбил пару сигарет, они с комендантом присели на нагретый осенним солнцем грибок вентиляции, закурили.

– Как дела в целом? – спросил Чех, сделав пару затяжек.

– Спокойно все. Мелкие житейские неприятности.

– Люди как?

– Тоже больших проблем нет.

– На склады никого отправить не хочешь? Я могу взамен оставить кого-то из своих.

– Лучше своих здесь оставь, а моих не забирай.

Чех хмыкнул. Комми считался хорошим, удачливым командиром. Он рулил базой с прошлого года, когда предыдущий комендант по прозвищу Щука спалился на продаже оружия на сторону. Щука успел сбежать с базы, но был замечен с группой наемников южнее базы и оказавшаяся рядом группа того же Комми успела организовать засаду. Если сейчас сказать ребятам, что на стройкомплексе в Темной Долине есть вакансии, то согласятся многие. На складах сытнее и безопаснее, но здесь можно хорошо подняться на артах, собираемых в аномальных зонах. Однако усиливать Комми в ущерб Складам и себе Чех не собирался.

– Набирай вольняшек. Здесь у тебя карт-бланш, – глава "Свободы" затушил чинарик и щелчком выбросил его с крыши.

– Теперь о главном. Артефакт, который выменял Ашот у этого пришлого, очень ценен. Причем на него был заказ, что еще больше увеличивает цену. Я специально пришел, чтобы убедиться в качестве и взял отряд для конвоя. Этот Мельник запросил совершенно ничтожную цену, автомат и два пистолета. Мог просить в десять раз больше, но слил раритет за бесценок.

– Группа Лося…

– Не перебивай, – Чех встал, прошелся по крыше. Комми тоже дисциплинированно поднялся.

– Сиди, не вставай… Я читал сообщение Лося. Твой радист сразу, как и положено, сделал для меня копию. Версия того, что Мельник – наемник на службе "Долга", вроде бы подтверждается. Но среди наемников нет идиотов. Следовательно либо он спешил так, что просто плюнул на прибыль, либо сам не знал цены своей добычи. Второе отпадает. Ашот говорил, что арт шел Сидоровичу под заказ. Сидорович та еще крыса, но и у него не хватило бы наглости дать пять тысяч за то, что стоит двадцать пять, а за периметром сотню. Так куда он спешил?

– Сколько???

– Ты не ослышался. Заказ уже есть, цена озвучена. Выдай Ашоту премию, только не сильно балуй.

– Сто тысяч долларов?!

– Да. Кому-то этот арт сильно нужен, – Чех опять сел, – Теперь о Мельнике. Твою версию о "Монолите" я не отвергаю, но пока считаю необоснованной. Мы очень мало знаем об их группировке. Возможно они тоже используют наемников, но Мельник пошел не в центр Зоны, а на "Росток".

– Отсюда это мог быть самый безопасный путь.

– Мог. И на долговцев он мог выйти случайно, встретить знакомых. И зеленых с собой потащил не просто так… Мы должны узнать, куда он пойдет дальше. Когда второй сеанс связи с группой Лося?

– Ночью.

– Передай: продолжать наблюдение за Мельником. Выведи Лося на наших людей на "Ростоке". Лосю понадобятся глаза внутри.

– Я распоряжусь.

– Да. Теперь о том, зачем я это делаю. В прошлом году отряд "Чистого неба" как-то прорвался в центр зоны. Что там было и сколько людей они потеряли – никто не знает. Но после этого они нашли деньги на оружие, на наемников, заняли на "Янове" тоннель и старую водоочистную станцию и укрепились там. "Долг" их не трогает, да и тронуть их там очень проблематично. Но ты же был в их тоннеле?

– Да, там все серьезно.

– Так вот… Поднялись они, очевидно, на артефактах с центра Зоны. Наш заказчик за Периметром получил один из них. "Рыбку", в пять с лишним граммов весом. Сам прикинь, сколько она стоила. Заказчика интересуют все арты такого же качества. Абсолютно все. На кого бы не работал этот Мельник, он должен работать на нас. Как это будет обеспечено – меня совершенно не колышет. Ты получишь всю необходимую помощь. Все понятно?

– Так точно. Про найм вольняшек – кандидатуры обсудить бы.

– Решай сам, я тебе доверяю.

…

Небольшая комната с пятью кроватями. В углу железная печка, в другом сложены дрова. Два шкафа. На столе большой алюминиевый чайник. Окно зарешечено.

– Осваивайтесь, пацаны, – Мельник скинул рюкзак под дальнюю кровать и уселся на нее.

– Что это? – спросил я.

– Это гауптвахта у них такая.

– Не очень похоже что-то…

– Ну какая есть. На самом деле залетчики у долговцев сидят в гораздо более суровых условиях. А это вроде гостиницы. Порядок самый обычный. Вернувшаяся группа всегда имеет сутки на отдых и на подготовку рапортов.

– Но мы же не их группа? – спросил Леха.

– Я шел с их группой. Не знаю, вернулись ли остальные, но мне сейчас надо писать рапорт. Вы пока отдыхайте. Вон печка, вон кран с водой, в шкафу гречка и тушенка. Разводите огонь, кашеварьте, а я займусь писаниной…

"Я, Юрий Мельников, находился в составе оперативной группы "Долга", имевшей цель испытания нового детектора аномалий. Группа выдвинулась с базы, находящейся на "Янове". Я выполнял обязанности проводника. Через два дня группа без происшествий вышла на окраину Рыжего Леса и закрепилась в автотоннеле на восточном берегу реки Лиманки. На следующий день планировалось начать испытания детектора в условиях высокой аномальной активности. Ночью произошел выброс, после него в Рыжем Лесу началось массовое перемещение мутантов. Испытания было решено перенести на следующий день, но сделать этого не удалось, так как вышедшая в дозор пара бойцов столкнулась с боевиками неустановленной принадлежности, предположительно наемниками и завязала с ними бой. Старшим основной группы был отдан приказ двум бойцам скрытно обойти наемников по берегу Лиманки и уничтожить их огнем с фланга. Сам командир вместе со мной сделал попытку пройти по окраине Рыжего леса, и обойти наемников с тыла. Сделать этого не удалось. Мы наткнулись на подкрепление, двигавшееся к наемникам и вступили с ними во встречный бой. В ходе боя командир группы был тяжело ранен и приказал мне отходить, собрать группу и возвращаться на "Янов", а сам остался прикрыть меня. Я вернулся в тоннель, но никого там не застал. Бой на берегу к тому времени тоже затих, никто из группы в тоннель не вернулся. На мосту через Лиманку я заметил наблюдателя наемников и решил, что возвращение старым путем будет опасным. Поэтому я прошел через Рыжий Лес и вышел к базе "Свободы" в Темной Долине. На аномальном поле меня оглушило. Меня спасли и оказали помощь двое вольных сталкеров. При первой же возможности я вернулся в "Долг", чтобы сообщить о судьбе группы."

– Ну ты прямо Айвазовский… Образчик стиля. – Полковник "Долга" Шульгин положил исписанные листы на стол, – Группа вернулась позавчера. Потерь, кроме командира, больше не было. Ваши рапорта подтверждают друг-друга. Ты где так писать научился?

– Объяснительных раньше много писал, – Мельник спокойно потягивал чай из своего котелка.

Шульгин повернулся ко мне. Ребята, там чайник горячий?

– Полчаса назад кипел.

– Отлично. Где-то там в шкафу кофе должен быть… А то этот тут чифирит, мне тоже захотелось.

– Налить? – Мельник приподнял котелок.

– Спасибо, я как обычно.

Полковник поднялся, заглянул в шкаф, порылся там и достал пакетик с растворимым кофе. Оттуда же вытащил пластиковый стаканчик, высыпал кофе, залил кипятком. С улицы задолдонил репродуктор, перечисляя блага, ждущие в "Долге" вольных сталкеров.

– Ну а сейчас что делать будешь? – спросил Шульгин у Мельника.

– На Кордон бы сходить.

– Это важно?

– Для меня – не очень. Но вот пацанов обещал туда вывести.

Шульгин посмотрел на нас.

– А вам туда сильно надо? У меня через два дня в ту сторону идет группа. Если подождете – пройдете под охраной. Жить можете здесь.

Мельник поставил котелок на стол.

– Надо думать, что я тебе нужен? – спросил он.

– Так и есть.

– Зачем?

– Вернувшаяся группа оставила прототип детектора вместе с другим барахлом в тайник. Винить их не за что, двое были ранены. Но детектор нужно вернуть. Возьмешься?

– Подумать надо…

…

– Чех!

Уже выходящий вслед за своими бойцами глава "Свободы" обернулся. К нему быстро шел Комми.

– Отойдем, поговорить надо.

Они отошли на полсотни метров в сторону.

– Вернулись мои люди с Кордона. Сидорович не знает никакого Мельника и ничего ему не заказывал.

– Все страньше и страньше… Ладно, все без изменений. Держи меня в курсе этой истории.

…

Шульга вышел, забрав листочки с  рапортом Мельника. Мельник остался сидеть на кровати. Откинулся к стене, не торопясь отхлебывая уже изрядно остывший чай. Лицо у него стало грустным.

– Мельник, о чем думаешь? – спросил Леха, – Зубы не болят случаем?

Мельник широко улыбнулся.

– Не дождешься!

Он поднялся, поставил котелок с чаем на горячую плиту. Приподнял крышку кастрюли, в которой варилась гречка с тушенкой, принюхался, достал ложку и попробовал кашу.

– Можно кушать, – и первым навалил себе полную крышку от котелка.

Мы последовали его примеру. Леха вытащил из шкафа батон, собрался нарезать.

– Подожди! Режь этим.

Мельник достал из кармана складной нож в чехле.

– Никогда не используй боевой нож для продуктов. Черт его знает, что там на лезвии может остаться после рейда. И лучше для хлеба отдельный ножик держать.

Какое-то время слышалось только чавканье. Мельник доел свою порцию, положил из кастрюли еще, снова взял с плиты котелок с чаем.

– Ну что, пацаны… Подумавши: могу вам сказать следующее… – Мельник отпил чая, прожевал кусок хлеба, проглотил. Зависла пауза.

– Шульга от меня не отстанет. Вещица, с которой мы в Рыжий лес ходили, ему нужна и он постарается ее вернуть. Либо я ему помогу это сделать, либо за нею пойдут его бойцы, а они Зону знают гораздо хуже вот даже, к примеру, вас. Ну и если откажусь, то отношение ко мне будет немножко другое. Так что я соглашусь.

Мельник снова отпил глоток чая, вытащил из кармана две сотенных бумажки, положил их на стол.

– Вот ваши баксы за наш рейд. Теперь о вас. До Кордона вас долговцы проводят. Оружие и броня у вас теперь есть. Сможете без проблем присоединиться к вольняшкам Волка. Впишетесь нормально, вы для Кордона уже ветераны, а там как карта ляжет. Или вы можете остаться в "Долге", хотя я бы не советовал. У них здесь зарплата и дисциплина, больших капиталов не сколотите, зато с военными нормальные отношения и после окончания контракта спокойно выйдете за периметр. Или… можете пойти со мной.

– А куда пойдешь? – спросил Леха.

– От Рыжего леса группа могла отходить только через завод "Янтарь". Наверняка там же и тайник. Завтра поговорю с долговцами, которые были в группе, они расскажут, где он. Пока давайте спать. Думайте до утра. Если просто на "Янтарь" нужно будет сходить, то это дело не сложное.

…

Утром Щуплый с Казахом вернулись с "Ростока" довольные жизнью и изрядно поддатыми.

– Все нормально, шеф! Крота нашли в баре. Про гостей наших он уже знает, хотя сам не видел. Посидели с ним, он обещал все выяснить. Вечером встречаемся там же.

– Я вижу, что посидели…

Лосю было скучно. Он и сам бы не прочь был побывать в "100 рентгенах", но его и Лиса знали слишком многие. Бар конечно нейтральная территория, но все равно с связываться с долговцами, да еще с пьяными и рядом с их же вербовочным пунктом никакого желания не было.

– Шеф, я все понял! – Щуплый, широко улыбаясь, вытащил из рюкзака бутылку водки, – Качество проверено лично. Самопал, конечно, но вполне приличный.

Казах подтверждающе закивал. Щуплый вытащил еще две бутылки.

– А закусь?

– Обязательно! Суп "кирпич" мелконарубленный, – В руках Щуплого появился гороховый концентрат, выпущенный, судя по штампу ОКТ на эткетке, аж в 1994 году, – Смотри, какая вещь! И ведь ничего ему от времени не делается. Сейчас заварим, хлеба и колбаски я тоже взял.

– Ну тогда зер гуд. Лис, закрой пожалуйста двери на засов, чтобы гости не пожаловали. У дверей на той стороне "шокер", там никто не пройдет. Кстати, смотрите!

Лось вынул свинцовый контейнер, снял крышку. Все заглянули внутрь.

– "Батарейка". Нормально. Когда успел?

– Пока Казах на вышку лазил, я прошелся с детектором. Вон там, в приямке лежала, рядом с "шокером".

– Ну за это же надо выпить? – Щуплый довольно потер ладони.

– Айда, режь колбасу! Лис, ворота-то закрой…

На свет из рюкзаков появились котелки и плитка. Лис достал газеты и разделочную доску. В два котелка налили воду и поставили на огонь. День обещал выдаться не самым грустным.

(Весь хабар, добытый свободовцами в рейде, вернее вырученные за него деньги, принято делить между всеми членами группы, а "батарейка" – вещь довольно редкая и стоит дорого. Поэтому Лось сразу и объявил о добыче. Повод действительно есть и радость Щуплого понятна.)

– Какие новости, о чем сталкеры в баре говорят?

– Да так, о ерунде всякой, – Щуплому налитые полстакана пришлись поверх уже принятого в баре. Он раскраснелся и слегка осоловел, – С Кордона пришло несколько новичков. С Затона проводник привел группу вольняшек. С мешками пришли, все с оружием, явно не пустые. Куда дальше – не сказали, а я особо не лез.

– Еще что-нибудь интересное?

– На болотах видели двух химер. Ну как видели? С километра примерно. И там пропала группа "Чистого неба". Наверное охоту начнут.

– Да, химера зверь страшный, – подтвердил Лис, – убить сложно, людей не боится и голодная постоянно. У чистонебовцев наверное сейчас шухер и готовят перемирие с местными бандитами. Таким тварям нельзя давать размножаться, на охоту пойдут все.

– Во-во! Так и говорили, что с Ботвой уже все обговорено и на болота идет группа охотников от блатных, – Щуплый розлил остатки из бутылки, поднял стаканчик – Дай Бог, чтобы им повезло.

– Еще что интересного? – Лось выпил водку, поморщился, закусил кусочком сервелата.

– Да вроде и ничего больше. Казах, а ты говорил, что видел химер?

– Видел одну. На Затоне, рядом с подстанцией. Там тоже на нее охоту объявили, ну и я сходил. Там смешно получилось.

– Расскажи.

– Там Глухой распоряжался, ну тот, что в пошлом году погиб, помните? Вывел к логову, расставил всех, сам взял шест длинный, в берлогу тыкать, а двое встали рядом с дробовиками. Химеру ведь как медведя берут. Тычут палкой в берлогу, она вылезает и ей всаживают картечью в башку со всех сторон. Ну и вот… – Казах потянулся за бутербродом…

– Когда смешно-то будет?

– Сейчас и будет. Глухой ткнул в логово своим дрыном, но то-ли дрын был какой-то не такой, то-ли химера не правильная попалась, но полезла она из логова жопой вперед. Глухой отскочил, а те двое стрелков дали залп. Я вам, ребята, скажу: химера, получившая в жопу две пули – она очень шустрый зверь.

Сидевшие вокруг рассмеялись.

– Погодите, не все еще. Стрелков она сшибла, но рвать не стала. Начала крутиться там по поляне. Народ оттуда ломанулся, я тоже вместе со всеми. Потом думаю: "У меня же дробовичок с жаканами!" Отпрыгиваю в сторону, поворачиваюсь, навожу в ту сторону. За мной бегут еще двое. Самый задний видит, что я целюсь, падает, чтобы не мешать и того, что бежит перед ним, хватает за штаны, чтобы тоже упал и не мешал. А тот, кого он схватил, упал и орет: "Пусти! Я не стрелял!"

– Это он химере орал, что не стрелял? – лицо Лося было красным от смеха.

– Ага! Но стрелять не пришлось. Химера обосрала всю поляну и убежала. Ее потом местные добили.

– Охотнички!., – Лис от смеха расплескал водку.

– Бывает… С перепугу и не такое закричишь.

– Супчик готов! Наливайте, – Щуплый тоже улыбался, но про обязанности кашевара не забыл.

Группа сгрудилась у котелков, черпая себе гороховый суп.

…

"Не спится опять. Вот всегда так: если за стенкой снорки лазают – спишь, как младенец, а когда безопасно – хрен заснешь. Подсознательно ищешь опасность и если ее нет, то расслабиться не получается."

Мельник поднялся с кровати. Студент со Стоматологом дрыхли в четыре ноздри. Как мало людям нужно для счастья… Он взял со стола пачку сигарет, нащупал в кармане зажигалку, вышел. Часовой на проходной оглянулся на скрип двери, кивнул головой, снова повернулся к воротам.

"Вот точно так же сидел на крыльце в темноте, глядя на сияние над взорвавшимся энергоблоком и на пролетающие вертолеты. Сад родителей находился километрах в десяти от станции. Его там никто искать не стал, да скорее всего и не искали вовсе. Дежурная смена к тому времени уже отдавала концы в больницах. Картошка была, крупы разные, было два ящика водки в заначке у отца, осталось со свадьбы. Потом объявили по радио о выселении. Он завел отцовский мотоцикл, съездил в Припять, но жены уже не застал. Квартира была заперта. Зашел, посмотрел на стены, снова вышел… Детей не завели, да не очень хотелось, так что пропал муж без вести – и ладно. Может хоть пенсию получит. За дверью соседей слышалось мяукание. Взял в своей квартире ломик, отжал дверь. Вниз по лестнице шуганулась одикшая от счастья забытая кошка. Ну раз так получилось, то сосед-то был охотник… Ружье было на месте, в сейфе, патроны там же. Забрал его, снова зашел к себе и ножовкой по металлу спилил стволы и приклад. Получился обрез, его первое оружие в Зоне.

Обрез пригодился буквально сразу. У мотоцикла его уже ждали двое мародеров в спортивных костюмах. "Эй ты! Иди сюда!" Первый получил заряд дроби в живот, второй прижимал ладони к тому, что осталось от лица. Он не торопясь перезарядил оружие, сунул под сидение и уехал. Больше он никогда не возвращался сюда. Даже когда приходилось бывать в Припяти,обходил стороной эту улицу и дом.

Он так и жил в садоводстве. Иногда выбирался за припасами, иногда нанимался на работу к ликвидаторам. Потом работы были закончены, реактор накрыли саркофагом, ликвидаторы разъехались, вместо них появились военные. Уцелевшие блоки станции продолжали работу, а вокруг Припяти началось строительство, в основном подземное. Там стало опасно, солдаты стреляли без предупреждения. Он уже собирался уехать за периметр, который тогда еще практически не охранялся, но не успел. Зона как-то резко изменилась, в ней начали появляться аномалии. По дорогам стало опасно ездить, а периметр опоясала цепь блокпостов. Он остался. Картошка есть, рыба в реке тоже (уже через два года после аварии она перестала фонить), прожить было можно. К тому времени у него уже был и автомат, выменянный у солдат на три ящика найденной в Припяти водки и вяленую рыбу. На улицах города он видел странных существ, но до поры мутанты боялись людей и близко не подходили.

Так и жил до первого выброса…"

– Не спишь? – слева подошел Шульгин.

– Перекурить надо.

– А я посты проверяю… Сходишь?

– Схожу.

– Отлично. Снарягу нужную выбери сам на складе. Я предупрежу старшину.

– Угу…

– Ребята твои что решили?

– Ничего пока. Утром скажут.

– Не брал бы ты их с собой. Молоды больно. Хоть и с тобой, а все равно зеленые. Возьми моих.

– Я подумаю.

– Ну ладно. Утром заходи в штаб.

…

Казах и Щуплый вечером никуда не пошли. Крот пришел сам, постучался в ворота. Информации по "клиентам" пока не было. Они сидели на вербовочном пункте, в "гостинице". К ним никто не заходил и они никуда не выходили.

– Ладно, утро вечера мудренее – философски сказал Лось, – Будешь?

У них оставалось еще полбутылки водки.

– Нальете – буду.

– Давай сам.

Крот сделал бутерброд, налил половину пластикового стаканчика, опрокинул залпом, закусил.

– Я чего пришел-то?.. Поговорить нужно.

Лось кивнул, поднялся. Они поднялись по лестнице, вышли на крышу.

– Что у тебя?

– От Комми только что пришел человек с запиской. Пишет, чтобы передал тебе, что пришла группа с Кордона. Говорили там с Сидоровичем.

– А я тут при чем?

– Твой клиент сказал Гоги, что несет арт Сидоровичу. Но ничего ему не заказывал и вообще такого человека не знает. Комми предупреждает, чтобы ты был осторожнее. Клиент темный. Пишет, чтобы ты помнил про ваш с ним разговор.

– Спасибо, что предупредил.

– Не за что. Завтра днем приходите, попробую что-то узнать.

Они спустились с крыши. Крот закусил вторым бутербродом остатки водки и ушел. Лось задумался:

"Сеанс связи был вечером. Лис, как и договаривались, держал станцию на приеме, но с базы ничего не пришло. Почему Комми послал курьера через Свалку, а не передал информацию во время сеанса? Ответ только один: он не хотел, чтобы о предупреждении узнал Чех. Любая радиограмма дублируется для него. Почему не хотел? Комми копать под Чеха не станет, но не станет и подставлять своих людей, не такой человек, вот и предупредил. Ну и ладненько, предупрежден значит вооружен. Хорошо, когда от командира не приходится ждать западла."

– Лис, подежуришь?

– Спи.

…

– Пацаны, поднимайтесь!

Где-то это уже было… Я сел, протер глаза. Вкусно пахло вчерашней кашей, Леха наварил с запасом.

– Я в штаб, вы пока кушайте, – Мельник вышел, дверь закрылась.

Леха заглянул в кастрюлю, начал накладывать в крышку кашу. Мне есть пока не хотелось. Я нашел в рюкзаке бритву и пошел к умывальнику. Надо было привести себя в порядок, пока есть возможность.

– Что делать будем, Гоша?

– Бриться.

– А потом?

– Потом чай поставим и подкрепимся, чем Бог послал.

– Не подкалывай. Идем с Мельником, или остаемся.

Я молча скоблил щетину. Не хотелось мне ничего решать. И идти никуда не хотелось, а в "Долг" вступать – еще меньше. Хватит с меня армии. Лучше всего было бы на мой взгляд вернуться в "Свободу", но здесь я об этом распространяться не собирался. Черт его знает, есть ли уши у этих стен.

– Ну так что скажешь?

Вот ты неугомонный…

– Как сказал бы Мельник: не спеши, помереть успеешь. Давай его дождемся.

Мы поели, вымыли котелки, кастрюлю, попили чая, посидели… Еще посидели… За окошком начал орать долговский громкоговоритель. Леха нашел в шкафу пачку старых журналов советских времен. Я как раз читал про пусковые работы на Братской ГЭС, когда Мельник наконец вернулся. На плече у него висел мой автомат, свой за спиной, из карманов куртки он выложил на стол оба пистолета, положил мешок с обоймами.

– Вооружайтесь.

Мы с Лехой положили "Макаровы" в кобуры бронежилетов, разобрали патроны.

– Я выхожу на "Янтарь" через полчаса. Либо со мной идут два долговца, либо вы. Думайте, у вас минута.

Леха выжидающе посмотрел на меня. Я кивнул:

– Я иду.

– Мы идем! – это сказал Леха.

Мельник посмотрел на нас, помолчал, потом сказал:

– Идемте.

Я полез за рюкзаком.

– Вещи не берите, мы сейчас вернемся. Вооружить вас надо.

Следом за Мельником мы вышли из домика, пересекли дорогу и вошли в здание с вывеской "Штаб". Часовой за дверью посторонился. Мы прошли по длинному коридору и оказались у зарешеченного окна. Мельник постучал по решетке.

– Иду!..

Из глубины помещения вышел седой мужчина, подошел к окну.

– А, вот это кто… Ну выкладывайте, что нужно.

Мельник сказал:

– Мне ничего. Ребятам – один хороший рюкзак, по паре гранат, любой автомат. И патронов сотни три.

Старик кивнул, снова ушел в глубину склада. Вернулся с потертым АКМСУ и двумя подсумками с магазинами. Сходил еще раз, погремел чем-то на полках, принес фанерную коробку, полную патронов. Сверху лежали две гранаты и все это было накрыто новеньким рюкзаком, с виду импортным.

– Все?

– Да, спасибо, – Мельник отдал автомат и рюкзак Лехе, подсумки мне. Забрал коробку.

– Все пристреляно и проверено.

Старик кивнул нам и снова ушел в свой склад.

Мы вернулись в домик, зарядили магазины, рассовали их по подсумкам. Упаковали рюкзаки. Леха попробовал подвесить гранату на чеке.

– Не делай так! – Мельник покачал головой – Гранаты только в карманы, ни в коем случае не за кольцо на пояс.

Он еще раз осмотрел нас.

– Надо бы вам хоть один дробовичок, но вы же с них не стреляли никогда, а с незнакомым оружием ходить – хуже нет. Ничего не забыли? Осмотритесь.

Мы осмотрелись, помотали головами.

– Тогда выходим.

…

– Ну как, есть новости? – спросил Лось вернувшихся бойцов.

Щуплый поставил на бетонный пол две пластиковые бутыли с водой, скинул рюкзак.

– Они вышли с утра. Пойдут на "Янтарь", там долговцы хлестались недавно с наемниками и что-то потеряли.

– Неизвестно, что точно?

– Нет.

– А может быть не что-то, а кого-то?

– Неизвестно.

– Что по Мельнику?

– Он с "Долгом" работает давно, но сам вольный, работает иногда проводником. Здесь он раньше не появлялся, но Шульгин его знает, вроде как еще по Янову.

Щуплый присел на деревянный ящик, отдыхая.

– Я тушняком запасся и хлебом. Все у Казаха в рюкзаке. Воды еще взяли и антирадов на всякий случай.

– Правильно сделал. Значит все-таки он вольный… – Лось помолчал – Янов… Тогда его и наши должны были там видеть. Лис, ты проснулся?

– Давно.

– Разворачивай связь…

…

– До Агропрома пойдем в сопровождении. Туда идут долговцы с новичками, мы с ними. По дороге свернем на север, к "Янтарю", – Мельник говорил, не выпуская из зубов сигареты – Мне сказали, что сбор на западном блокпосту. Нас будут ждать до обеда.

Мы быстрым шагом шли между цехов "Ростока". Место выглядело обжитым. В открытых проемах цехов видны были отблески костров. Какой-то сталкер обходил с детектором небольшой "трамплин" в углу, образованном двумя стенами.

– Он там может что-то найти? – спросил Леха Мельника.

– Навряд ли. Если и выпадет что-то, то мелочь. "Трамплинчик" мелкий.

– Значит чем больше аномалия, тем крупнее арты бывают?

– Не всегда, но как правило. На Янове аккурат между вентиляционным комплексом и АТП был "трамплин" метров пятнадцать в диаметре. Кабана при мне из него зашвырнуло почти на двести метров. Но ничего рядом с ним никогда не находили. Теперь он уже рассосался.

– Что значит "рассосался"? – это уже я спросил.

– То и значит. Мелкие аномалии держатся долго, но крупные нестабильны. После выброса всегда есть шанс, что аномалия исчезнет и где-то появится новая. Да вон, смотрите!

Мельник остановился и рукой показал в темную глубину заброшенного цеха. Там было заметно слабенькое свечение.

– Раньше ее здесь не было, – он скинул рюкзак и полез в карман. Достал несколько гаек, – Ну-ка, ну-ка… Тут и "мясорубка" рядом, может быть что-то и наклюнется.

Мы тоже сняли рюкзаки. Леха вытащил детектор, включил его. Тот попискивал, исправно сообщая о близости аномалии, но никакого намека на наличие артов не было. Мельник тем временем вошел в цех и остановился.

– Сейчас глаза привыкут. Да убери ты его, все равно толку нет. Не видит эта модель ничего серьезного. Так… "шокер" виден, а "мясорубок" целых две… Как же подлезть-то?..

Он боком двинулся вдоль стенки. Внутри ближайшей к нему "мясорубки" медленно разгоралось багровое свечение. Леха не вытерпел.

– Осторожно!

– Не болтай под руку, Стоматолог.

Еще несколько приставных шагов и Мельник оказался в огороженном аномалиями углу. Свечение погасло, только "шокер" негромко потрескивал. Сталкер опустился на одно колено и начал внимательно осматривать пол. Потом провел по нему рукой. Вытащил свинцовый контейнер, аккуратно загнал в него с пола какой-то камешек. Закрыл контейнер и убрал его в карман.

– Вот так примерно это и делается, – Мельник точно так же, как и зашел в угол, выбрался из него и открыл крышку, показывая нам маленький, невзрачный кусочек бетона.

– Что это?

– Возьми.

Мельник закрыл контейнер крышкой и дал мне. Я чуть не уронил его. Пустой свинцовый цилиндрик весит около трехсот граммов. Стенки у него довольно тонкие и при желании его можно смять в кулаке. Но этот увесисто оттягивал руку вниз.

– Ого! Кило три, не меньше. Зацени, – я отдал контейнер Лехе.

– Ага… Волшебство, да?

Мельник улыбаясь забрал артефакт, убрал в рюкзак.

– Это, ребята, "грави". Он конечно мелкий, но на безптичье и жопа – соловей. Детекторы его не проявляют, он не радиоактивен. Руками искать и брать нужно. Я потом покажу, что с ним сделать можно.

Глаза у Лехи (да и у меня тоже) до сих пор были широко раскрыты от изумления. Вот что значит опыт. Без детектора, на ровном месте человек поднял арт. Он даже не стал гайки в аномалии кидать. Просто подошел и взял.

– Мужики, вы что, нашли что-то? – к нам подошел сталкер, обыскивавший "трамплин".

– Так, безделицу, – Мельник снова надел рюкзак, – полезешь туда – учти, что "мясорубок" там две и вторую из-за "шокера" не заметно.

– Пойдемте, ребята, караван ждать не будет. Этот нам мелкий попался, а на Затоне мы однажды нашли "грави" размером где-то с автоматный патрон. В контейнер он еле влез, а тащили мы его потом втроем и с перекурами…

…

Лось с крыши разглядывал блокпост долговцев. Укрытие, найденное Казахом, было идеальным. На крыше за долгое время вырос большой куст, в середине которого осталось пустое пространство. Крот сказал, что "клиенты" уже вышли, но девять шансов из десяти было за то, что те воспользуются оказией. На Агропром, на главную базу "Долга" явно собирались отправить партию свежего мяса, рекрутов-вольняшек. Вон и конвой за укрытием сидит, десяток опытных бойцов с автоматами и в хорошей броне. Наверняка и проводник имеется. Неужели он ошибся и Мельник с "зелеными" пойдет своей дорогой? Тогда плохо… Придется догонять, а тамошние места он знает не слишком хорошо. Одно дело – дойти до Агропрома следом за караваном, другое – самому. Ему все больше не нравилось это задание. Чего Чеху дались эти сталкеры? Ну приволок один из них нормальный арт – повезло человеку раз в жизни. Теперь давайте всей "Свободой" за ним бегать и к сотрудничеству склонять? Ну проводник он хороший, так мало ли в Зоне проводников?.. Ерундой занимаемся.

– Че как?

"Это Лис сзади подполз. И, что характерно, неслышно. Этак сзади снорк подползет – не прочухаю…"

– Без изменений. Хотя… Вон они, – Лось поднял бинокль.

– Да, они и есть. Обмундировались уже. У Студента и Стоматолога по автомату. А броники наши, на Складах такие шьют.

– Ну да, им же Гоги такие и выдал. Я поднимаю ребят?

– Да, давай. Они выходят, мы сделаем крюк и выйдем на дорогу за ними следом. Нужно поспешить, караван пойдет быстро.

Как Лось и планировал, они догнали Караван как раз на выходе с территории промплощадки "Ростока". Рекруты бодро топали в колонне по два. В голове и в хвосте колонны шел конвой. Долговцы выстроились "елочкой", отслеживая каждый свой сектор.

– Грамотно идут, – Казах выглянул из-за угла и смотрел вслед каравану, – Два-три часа и будут на месте.

– А представь, если выброс в это время…

– Не каркай, накличешь.

– Так-то Щуплый был прав насчет выброса, – Лось тоже выглянул из-за угла и посмотрел вслед каравану – Такую толпу еще суметь надо спрятать. Если хоть один все-же зомбанется, то начнет палить во все стороны. И в него тоже шмалять начнут в ответ. А если двое? У них наверняка вдоль трассы присмотрены убежища. Значит так… Держимся в пределах видимости каравана, прикидываемся вольняшками. Пользуясь случаем, вольняшки по следам доблестных защитников мира от Зоны топают на Агропром. Ничего интересного, верно?

Щуплый хмыкнул.

– А если остановятся и спрашивать начнут?

– Поэтому близко приближаться не будем. У них своя задача, отвлекаться от нее они не станут.

Последний долговец конвоя скрылся за поворотом дороги.

– Идем не торопясь, на глаза им не показываемся. Лис первым, мы с Казахом держим фланги, Щуплый со снайперкой сзади. Двинулись…

…

От каравана свободовцы отстали через два часа, как только он миновал заваленный железнодорожный тоннель неподалеку от базы "Долга". Сделали небольшой привал, перекусили.

– Как дальше идем? – спросил Лис.

Лось поднялся, поднес бинокль к глазам.

– Вон там прожекторную вышку видите?

– Ага. Хорошее место для засады.

– Нет там засады. Себе дороже туда лезть. Если от нас смотреть, то там как раз идет полоса радиации. Вот так примерно по сектору – Лось развел руки, обозначив сектор, – Никто туда не суется. Левее пойти – выберешься к Агропрому долговскому. Правее – через час ходьбы будет бункер ученых. Дальше – "Янтарь". Нашим клиентам тоже этого бункера не миновать. Заходить они туда может быть и не станут, но место там открытое, мы их увидим.

– Выглядит несложно, – Лис поправил рюкзак и автомат на груди, – Идем?

– Да, пора.

Они шли еще около часа. Время от времени детектор Лиса попискивал, ругаясь на аномалии. Один раз видели двух псевдособак. Те исчезли сразу же, как Щуплый скинул с плеча винтовку.

– Стой! К бою!

Это скомандовал Лис. Все залегли, выставив стволы в стороны.

– Что увидел?

– Смотрите сами. Щуплый, ползи сюда.

Лось выполз на гребень песчаного пригорка. Вон оно что… Правильно Лис скомандовал. Если бы вышли – могли бы и не успеть среагировать, вернее это чучело среагировало бы первым. Метрах в трехстах от них топал контроллер в компании одного-единственного зомби.

– Лось, ты раньше их видел? – Щуплый уже расчехлил оптику и целился, – Куда его бить?

– В башку попадешь?

– Попробую. А зомбаря?

– Если завалишь контроллера сразу – зомбарь отключится. В него не стреляй.

– Думаешь, что в себя придет? – спросил Лис, – Может ну его, от греха подальше?

– Лось правильно сказал! – вступил Казах – Зомби не ободранный, его контроллер только что пристегнул. Может оклематься.

СВД Щуплого хлестнула выстрелом, как кнутом. Контроллер рухнул, зомби тоже.

– Нормально! Щуплый, прикрывай. Они иногда ходят парами. Казах, Лис – проверьте зомбика.

Когда к нему подошли, зомби уже приподнялся и сидел на заднице, очумело осматриваясь.

– Где?.. Что?.. Ээээээ…

Его автомат валялся рядом. Лис подобрал оружие, наклонился к жертве контроллера.

– Ты кто?

– Ба-а… Баллон.

– А имя помнишь?

– Миха. А вы кто, пацаны? И как я здесь?

Лис с Казахом переглянулись и рассмеялись. Лис сказал спасенному.

– Поднимись, посмотри вон туда.

Баллон приподнялся, посмотрел на труп контролера и его перегнуло в приступе рвоты.

– Понял теперь?

– Ага, – Тот вытер рот рукавом, нашарил флягу, глотнул воды, – Значит он меня, а вы его… Ну, пацаны, по гроб жизни обязан. Расплачусь, или век из Зоны не выйти.

– Ты из чьих? – спросил Лис.

– У Чапая на подхвате, на Затоне.

– А знаешь там такого Мельника?

– Есть такой на "Скадовске". Проводником ходит. Я с ним не знаком, но наши говорили, что мужик правильный.

– Ладно тогда. Смотри, ты сейчас на Агропроме. Вон там – база "Долга", но тебе туда не надо. Иди на солнце, выйдешь к тоннелю, и топай на юг по дороге. Понял?

– Пацаны, а можно я с вами? Я тут не знаю ничего, а там глядишь и сочтемся за избавление.

Баллон еще раз посмотрел на труп контроллера, его передернуло. Лис с Казахом переглянулись. Лишний ствол, хотя и чужой, а с бандой Чапая отношения были хорошие. Сделанное зачтется. Лис сказал:

– Пусть Лось решает.

Казах кивнул.

…

– Не нравится он мне, Лось… Категорически не нравится.

– Обоснуй.

– Нечем.

Щуплый с пригорка смотрел в оптический прицел на человека, с которым разговаривали Лис и Казах. Еще никогда со времени конфликта в Приднестровье, откуда он был родом, ему так не хотелось нажать на спусковой крючок. Лось посмотрел в бинокль.

– Я его вроде знаю. На Затоне видел мельком. Но вот что он здесь делает?

– Тогда ладно… – Щуплый поставил оружие на предохранитель.

…

Два, или три часа мы шли, раздвигая высокую траву. Иногда попадались проплешины, ровные участки, но в основном Мельник вел нас по густо заросшим гребням невысоких песчаных холмов. Один раз сделали привал, Мельник перекурил, мы отдохнули. Потом снова пошли. Все молчали, разговаривать было не о чем, да и не хотелось. Когда трава по пояс, идти через нее – тяжкий труд. Одежда промокла от пота. Впереди уже были видны заводские корпуса, когда Мельник остановился и спросил:

– Чувствуете?

– Что? – Леха тяжело дышал.

– Прислушайся к себе. Что ощущаешь?

– Ну это… Устал, вспотел, пить хочу. Голова разболелась.

– А у тебя? – Мельник повернулся ко мне.

– Да то же самое в принципе. А что?

– Головы болят, значит? Уверены?

– Ага, – Я переглянулся с Лехой, – А что?

– Ну вот и запомните это ощущение. Будет выброс. Большинство людей его приближение ощущают, но своим ощущениям значения не придают. Из-за этого в Зоне так много зомби.

Старая страшилка сталкеров. Внезапный выброс на окраине Зоны как правило не убивал даже на открытом месте. Люди отделывались головной болью и слабостью. Но говорили, что ближе к ее центру шансов остаться в живых при выбросе не остается. Проверять, правда ли это, мне нисколько не хотелось.

– Что делаем?

Мельник пристально посмотрел на нас, явно о чем-то думая.

– Ну спешить-то особо некуда. У нас примерно полчаса. Видите там русло ручья? Сейчас оно сухое. Идем вдоль него. Вон тот холмик видите?

– Да.

– Под ним проходит бетонная труба. Туда вытекает вода во время весеннего паводка. Там и отсидимся.

– А если там мутанты? – спросил Леха.

– Если там мутанты – не вздумайте стрелять. Выброс – это как лесной пожар. Во время него звери вас не испугаются и нападать тем более не станут. Вообще сейчас разрядите автоматы и пистолеты. Если, не дай Бог, кто-то из вас зомбанется, то хоть палить не начнет.

– Выходит и в укрытии может достать? – я отстегнул магазин, сунул его в подсумок. Передернул затвор автомата, поймав на ходу вылетевший патрон.

– Выходит… Выбросы разные бывают и местность тоже влияет, рельеф то есть. Но иногда зомбарь все-же успевает в себя придти, если его скрутить и дать часик отлежаться. Тогда считай: повезло… Ага, вот он!

Вход в трубу был прямо перед нами. Я посветил внутрь фонариком. Пусто.

– Залезаем. Метров пять от входа, больше не нужно. Если зверь залезет – не стреляйте.

Я заметил, что сам Мельник свой автомат разряжать не стал, но ничего на эту тему сказать не успел. Началось…

…

Баллон оказался изрядным болтуном, тихо вообще не мог идти. То-ли с роду такой, то-ли на него контроллер так подействовал. Они уже узнали, как они с братвой на свалке нашли склад электродвигателей, отстегнули Крюку, как положено, на общак и сейчас перетаскивали движки к периметру, где передавали для реализации на внешке людям Чапая. Охрана периметра получала процент, все были довольны. Двигатели фонили самую чуточку. Самые лютые из осевших на них изотопах уже давно распались. Теперь бригада Баллона имела на них по 500 долларов в день. Очень даже неплохо на шестерых.

Однако за разговором Баллон пытался и вопросы задавать. Куда идет группа, зачем, что за интерес у них к Мельнику. Свободовцы только хмыкали в ответ. Народ был опытный и языки привык держать на привязи. Хочет парнишка балаболить – пусть его. Идти веселее. Но много знать ему вредно.

– Стоп! – Лось остановился и поднял руку, – Посмотрите на небо.

Все подняли головы.

– Что? – спросил Лис.

– Потемнело… Ну-ка, ни у кого спина не ноет? Зубы не болят? В ушах не пищит ни у кого?

– Да нет вроде… – Лис посмотрел на Лося, потом снова на небо, – Думаешь начинается?

– Думаю да. Давайте вернемся. Там короб был бетонный с люками. Пересидим там.

– Вернемся – кивнул Щуплый – если подозрение есть – лучше отсидеться. Береженого Бог бережет.

– А небереженого конвой стережет.

"Ну не умеет этот Баллон язык за зубами держать…"

Открыли люк, спустились по лестнице в… Лось долго оглядывался и решил, что когда-то здесь было что-то вроде подстанции. Щиты на стенах, знаки высокого напряжения, план эвакуации в рамочке. А как раз над ними проходит по холмам ЛЭП. Или это ремонтная мастерская. Не важно. Можно будет потом полазить здесь, осмотреться на предмет той же меди. Возможно и в "Янтарь" пробраться удастся.

– Смотрите!

Казах показал на неплотно закрытый люк. Небо в нем стало багровым. Успели вовремя.

…

Это было очень странное ощущение, схожее с тем, что было в Большом Фантоме, но гораздо более резкое и грубое. Бетон подо мной трясло, хотя в то же время я осознавал, что никакой тряски нет. Труба на месте, в ней темно и тихо, сидим мы. Теперь я видел себя как будто с большой высоты, тенью под землей, рядом с двумя другими тенями. Потом точка обзора сменилась и я уже смотрел на себя снизу. Я начал проваливаться в глубину и в тишину. В темноте кто-то о чем-то спросил меня. Я не понял вопроса и не ответил. Вопрос повторился, с тем же эффектом. Во тьме появилось светлое пятно и я осознал, что гляжу на выход из трубы. Чуть повернул голову и встретился глазами с Мельником.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Гоша.

– А тебя?

– Алексей.

Мельник щелкнул предохранителем.

– Ну счастлив ваш Бог. Уцелели и крыша не поехала. Выходим. Самое время до "Янтаря" по прямой дотопать, пока зверье по нычкам сидит.

Мы выбрались из трубы. Я отряхнул колени, поднялся и уперся взглядом в три фигуры в темном камуфляже и закрытых шлемах.

– Приплыли!., – Леха тоже увидел их.

А у меня даже автомат не заряжен. Чего ждет Мельник?.. А эти?.. Как они под выбросом уцелели? Это что, "Монолит"? Они, говорят, выбросов не боятся…

Один из стоявших перед нами боевиков сдвинул на затылок маску шлема.

– Привет, Оператор!

– И тебе, Бродяжник! – ответил Мельник, – Не ждал тебя здесь встретить. Здравствуйте, братья!

Монолитовцы, державшие нас на прицеле, абсолютно синхронно опустили оружие. Как роботы. Леха удивленно глядел на Мельника.

– Оператор?..

…

Лось сдвинул в сторону крышку люка, высунул голову, осмотрелся и выбрался из люка. За ним выбирались остальные, жмурясь после темноты бункера.

– Ничего не забыли? – Лось осмотрел бойцов и скомандовал:

– Идем! Времени потеряли много, а клиент ждать не станет.

– Если они сейчас вообще живы… Выброс был качественный.

Лось посмотрел на Лиса. Того кажется знобило.

– Ты как? Идти можешь?

– Смогу. Всегда колбасит после выбросов. Я рассказывал, как…

– Тихо! Ложись! – прошептал Казах.

Все залегли, кто где стоял. Баллон перекатился, прижался к бетону.

– Вон они…

Лось выглянул из-за плеча Казаха. Мельник и зеленые стояли в ложбине совсем неподалеку от них, три сотни метров, не больше. И их держали на прицеле трое людей. Кажется Мельник о чем-то говорил с их старшим.

Внезапно за спиной Лося раздался щелчок предохранителя и сразу же громкий свист. Лось резко обернулся. Баллон, опустившись на одно колено, направил на них автомат.

– Не двигаться! – сказал он и свистнул еще раз.

…

– Для своих – да, Оператор, – Мельник снова повернулся к монолитовцу.

– Вас тут не должно было быть.

– Я потерял разведчика. Вышли на поиски.

Справа раздался громкий свист, потом еще один и я сразу понял, почему бойцов "Монолита" считают главной опасностью центра Зоны. Все трое, скрутившись всем телом, мгновенно рухнули на землю. Бродяжник сделал перебежку, смещаясь вперед-влево. Снова залег. Сразу же подхватился второй его боевик, тоже перебежал, залег за кочкой, выставив ствол. Всего несколько секунд потребовалось, чтобы преодолеть треть пути то пригорка, откуда свистели.

– Ну как дети малые, право-слово… – Со вздохом сказал Мельник, – Все бы им в войнушку играть. Пойдемте.

Мы быстрым шагом пошли вверх по склону.

…

"Он нас не убил сразу, значит ему что-то нужно… Кто те трое? Бандиты? Снаряга не бандитская… И не долговская… Хорошая снаряга, импортные винтовочки… Монолитовцы? От центра далековато, но возможно они. Тогда и Баллон… Эх как же я так лоханулся? И не дернешься. Скомандовать можно, кто-то его положит, но потом уцелевшим придется драться с оставшимися… Нет, нельзя. Не за тем шли, чтобы подыхать, так что знака не будет и зря Лис так смотрит…"

Лось оглянулся через плечо. Мельник с зелеными шел вверх по склону. Остальных не было видно.

– Кто тут у нас? –  спросил появившийся из-за куста человек. Еще один уже целился в них, укрываясь за бетоном.

– Здравствуйте, братья. Эти люди спасли меня.

– Мы искали тебя, Балу. Кто они?

В голосах монолитовцев было что-то механическое.

– Группа "Свободы". Они искали Оператора.

Подошедший Мельник запрыгнул на бункер, осмотрелся.

– Вы меня нашли. Дальше что? – он смотрел на Лиса, считая того старшим.

"Балу… Лис, балбес, не расслышал кличку. Ну да, каждый мог ослышаться, да и я этого Балу точно видел у Чапая… Или похожего?.. Если они решили говорить, значит поживем еще."

– Старший я – сказал Лось, – Нас послал Комми.

– Комми? – Монолитовец посмотрел на Мельника.

– Это комендант "Свободы" в Темной Долине, – пояснил Мельник и, обращаясь к Лосю:

– Продолжай.

– Твой артефакт оценили. Он очень хорош, в таких случаях у нас считается, что продавцу надо доплатить. Комми сказал, чтобы тебя нашли. Он хочет предложить сотрудничество.

Мельник вытащил пачку сигарет, вытряхнул одну, закурил.

– В каком смысле сотрудничество?

"Тоже что ли курить начать? Удобно. Пока закурил – подумать можно…"

– В смысле артов, исследований, взаимопомощи.

Мельник затянулся, выпустил дым. Осмотрелся, потом сел на бетон.

– Знал бы ты, сколько раз нам это предлагали… Всегда все заканчивалось банальнейшей жадностью. Знаешь, как это бывает? Нам говорят: "Сделайте то, что нам нужно, а мы отдадим все, что у нас есть." Потом выясняется, что отдавать-то и нечего, – Он снова затянулся, выжидающе посмотрел на Лося.

"Кто это вам предлагал?.. Если все-таки я Балу у Чапая видел, то… Терки с его бандой? Или с Бородой и его сталкерами? Интересный расклад."

– При мне Комми никого не кидал и с расчетом не обманывал.

– Может быть… Может быть…

Мельник поднялся, махнул рукой мне и Лехе, и пошел к вершине холма.

…

Уходившие монолитовцы словно растворились в сумраке, накрывшем Зону после выброса. Один из них еще минуту держал группу на прицеле, потом и он исчез. Лось смотрел вслед Мельнику, на него глядела его группа в полном составе, а он в первый раз в жизни не знал, что приказать людям.

…

Интермедия. 2006 год.

Тот выброс оказался самым сильным из всех. Его он застал на открытом месте, на берегу. Яркий свет со всех сторон, облака в небе исчезают вместе с тенями. Показалось, что снова шарахнул еще один энергоблок и он машинально повернулся в сторону АЭС. В той стороне стоял серый туман. Потом его накрыло. На мгновение он перестал видеть, потом зрение вернулось, но исчезли цвета. Мир был черно-белым, совершенно без полутонов. Белая трава и песок, черные и белые деревья, абсолютно прозрачная вода, черное небо и в нем яркие-яркие звезды. Казалось, что тело насквозь пронизывает горячий ветер. Уцелевшим краем сознания он понимал, что по-прежнему стоит на берегу Припяти, что никакого ветра нет, слышал плеск воды, но реальным в тот момент казалось только небо. Среди созвездий не было ни одного знакомого. Земля под ногами исчезла. Он стоял среди звезд, один и понимал, что каждая звезда – это чья-то жизнь. Он – тоже звезда, одна из многих. Хватающиеся сейчас за головы сталкеры, военные на вышках, ученые в лабораториях Припяти – сейчас эти люди умрут и их звезды погаснут. Кто-то уже умер, не выдержав повышенного напряжения в сети…

В сети?.. Разум ухватился за знакомую аналогию. Если есть сеть, то ею можно управлять. Ее элементы только кажутся самим себе самостоятельными. Нужно подать на вход подходящий сигнал и элемент отзовется, даже если он кажется сгоревшим. Вон там только что была крупная звезда. Она погасла у него на глазах секунду назад. Нужно перенаправить энергию. Как это сделать? Откуда она идет? В этот момент звезда снова загорелась. Мерцала, но горела. Что-то он только что сделал с нею. Что?..

Все кончилось. Мир стал прежним, сразу заморосил мелкий дождик. Ноги не держали, он опустился на речной песок. Огляделся. Вокруг все осталось, как было. Что произошло? Он подобрал связку рыбы и быстрым шагом пошел к своему садовому домику.

– Мессер, ты как? Живой?

Мельник вошел в домик, осмотрелся, бросил рыбу на стол, прошел в комнату, склонился над лежавшим на полу человеком. Порогал пульс на шее. Живой… Теперь ватку смочить нашатырем и дать нюхнуть.

– Фууууу! – Лежавший отмахнулся, открыл глаза, – Что тут было, Мельник?

– Не знаю. На станции что-то произошло.

– Меня как ломом по башке приложило, – Мессер, которого в его группе называли Стрелком, приподнялся, сел и потер затылок, – Думал все. Инфаркт, или там инсульт, хрен редьки не слаще.

– Не только тебя, – Мельник выбросил ватку в мусорный пакет.

– Ты о себе?

– О твоих ребятах.

– Думаешь хана?

– Думаю, что не нужно вам было тогда таскаться на АЭС. И сейчас они тоже зря туда пошли.

Мессер поднялся с пола, сел на диван, вытащил пачку сигарет. Мельник тем временем снял дождевик, стянул свитер и поправил кобуру на бедре.

– Сейчас чайник поставим… – Со времен работы на ЧАЭС осталась привычка каждый разговор начинать, как приемку смены – стаканом чая, или кофе. Помогало сосредоточиться.

Мельник зажег газовую плитку. Баллон был уже почти пустой. Нужно будет пройти по соседним дачам, поискать полный. Из подвала вылез серый кот, посмотрел на него, мяукнул.

– Васька! – позвал Мессер, – Кс-кс-кс…

Кот посмотрел на него и зевнул. Подошел к Мельнику, потерся об ноги. Тот сказал:

– Рыбу чует, обормот… Мышей иди ловить! – однако вытащил из пакета карася и отдал коту. Тот ухватил ее и потащил в угол.

Мельник поставил на огонь сковородку и чайник.

– А, так ты рыбы добыл? – Мессер уже окончательно пришел в себя.

– Да, как раз возвращался, когда это началось.

– Я, кстати, с чем-то похожим уже сталкивался, – сказал Мессер.

– Вот как?.. Когда и где?

– Как раз когда на станцию ходили. Я рассказывал тебе. Там дверь была с кодовым замком, которую мы открыть не сумели. Так вот рядом с нею было точно такое же ощущение, как сегодня. Отошел от нее – оно пропало.

– Ага… И потом тебя начало глючить?

– Начало, да… Ребята меня тащили, а мне казалось, что нас преследуют, что я убегаю. В общем прихватило конкретнейше. Но ни Зуба, ни Нежить не зацепило и они меня вынесли сюда, к тебе.

– Сюрприз был, когда вы на лодке своей появились, – Мельник улыбнулся, – Так… Я рыбу добыл?

– Ну да, а чего?

– Я ее сюда принес?

– Да.

– Я кота накормил?

– Накормил.

– А теперь еще и тебя кормить? Хлебальничек не треснет? Готовь давай!

– Ладно, уговорил. Где там ножик чистый? – Мессер поднялся, подошел к столу, критически осмотрел рыбу.

Пока рыба жарилась, он вспомнал то, что видел в момент… как это называть-то?.. пробой?.. выброс?.. ну пусть будет во время выброса. Небо в звездах… Если он видел людей, как ячейки сети и сам был такой ячейкой, то наверное самой яркой звездой как раз и был Мессер, который был ближе всех. И он как-то зажег эту звезду снова… Он скосил глаза в сторону плиты. Мессер стоял к нему спиной. Он потянуться, как тогда, когда перенаправлял энергию сети, закрыть глаза… Звезда начала мерцать, мигнула…

Шум падающего тела. Мессер рухнул на пол там же, где стоял. Мельник удивленно смотрел на него. Из угла мяукнул кот. На падающих людей ему было чихать, но рыбой пахло все сильнее. Коту хотелось есть. Мыши попадались не часто, а крысы становились все крупнее и ему приходилось долго зализывать места укусов после охоты.

К тому же рыба была гораздо вкуснее.

Нашатырный спирт снова привел сталкера в чувство. Мельник сам взялся чистить рыбу, а ему велел сесть на диван и рассказывать, что произошло.

– Да ничего не было. Стою, чищу карпа. Потом уже лежу. Вот и все.

Мельник молча разложил жареную рыбу по тарелкам. Ясно было, что этот… выброс как-то связал его с Мессером. Опасно связал на самом деле. Но может быть и с другими людьми? А может быть там не все звезды людьми были? Ладно, не будем спешить. Присмотримся к себе…

– Будешь? – сталкер достал из-за дивана бутылку.

– Давай, немножко. За удачу!

– За нее.

Они чокнулись и выпили. Какое-то время слышалось только чавканье. Кот тоже хрустел в углу рыбьими головами.

– Ладно, давай перевяжу твою болячку на ночь.

Мельник взял бутылку с водой и пошел мыть руки. Стрелок приготовил бинт, стянул камуфляжку. Плечо у него было перевязано. Последствия неудачной стычки со стаей крыс вовремя рейда на станцию. На него кинулось сразу три, пришлось подставить руку, чтобы не вцепились в горло. Рана загноилась и если бы не Мельник, у которого нашлись антибиотики…

Они аккуратно, чтобы бинт можно было использовать еще раз, размотали повязку. Мельник снял марлю, долго смотрел на гладкую, ровную кожу на том месте, где вчера была гноящиеся раны, потом посмотрел в изумленные глаза Стрелка.

– Нихрена себе ты доктор оказывается…

…

Часть вторая.

"Итак, что мы имеем? Группа, посланная Комми, задачу в целом выполнила. Проследили за Мельником, выяснили, что он связан с "Монолитом". При этом он там далеко не последний человек, боевики его слушались. В то же время он выполняет какие-то поручения "Долга". Но и наше предложение о сотрудничестве он не отклонил. Не сказал "да, согласен", но и не отклонил сразу. Что из этого следует? То, что "Монолит" ищет новые каналы за периметр. У них не может совсем не быть таких связей. Мельник у них видимо как раз и отвечает за это направление.

Теперь по пунктам… "Долг" на союз с монолитовцами не пойдет ни при каких обстоятельствах. Идеология не позволит. Кроме того монолитовцы – слишком хорошие бойцы, долговцы им в подметки не годятся. То есть со стороны "Монолита" интерес к "Долгу" может быть чисто меркантильный: оборудование, снаряжение, медикаменты. Интересно, у них там в Припяти что, учебный центр есть? Они по-настоящему профессионально воюют…

Теперь о нас… У нас ситуация с бойцами гораздо лучше, чем у "Долга" Фактически мы могли бы вообще вытеснить их к периметру. Не будь у Крыла хороших источников внешнего финансирования и отличных отношений с военными, это уже случилось бы. Нам с вояками сложнее. Каналы есть, но… сложнее. Фактически то, что мы можем предложить "Монолиту", нам самим достается очень дорого. Но мы можем предложить это открыто. Все капитаны одобрят договор с "Монолитом", но вот заинтересует ли это Мельника? Скорее да, чем нет.

Кого я упустил в раскладе? Бандитов. По этому направлению информации почти нет. Связь "Монолита" с бандой Чапая не доказана, но Мельник на Затоне засветился, это факт.

Значит выводы?.. Нужно выяснить, что Мельник делал на Затоне. Информация будет полезной в любом случае. Нужно продолжать отслеживать его передвижения. Нацелить агентуру на него и на Студента со Стоматологом. Нужно дать задание Кроту продолжать выяснение по функциям Мельника в "Долге".

Пока этого хватит, дальше будет видно, что еще нужно сделать…"

Чех открыл дверь кабинета и послал вестового за радистом.

…

Бродяжник прислонил к стене свою винтовку, напоминавшую знакомую мне СВД, но с гораздо более толстыми стволом и магазином. Подсел к костерку, протянул к огню руки. Над пламенем висели котелки, в которые я только что насыпал по паре горстей риса.

– Что это? – Я показал взглядом на винтовку.

Монолитовец обернулся, посмотрел, ответил:

– Вариант винтовки Драгунова, под патрон 9.3 миллиметра.

– Не видел таких никогда.

Бродяжник молчал, грея у огня руки. Из темноты появился Мельник, тоже присел к костру.

– Я поставил своих людей караулить. Вы отдыхайте, – сказал Бродяжник.

Мельник качнул головой. Потом подбросил в огонь несколько сучьев. Спросил монолитовца:

– Вы завтра куда?

– Вернемся в Лиманск. Туда просочились какие-то непонятные люди. Возможно наемники, но точно определить не удается. На днях они устроили засаду на группу "Долга", но те отбились и ушли через "Янтарь". Наемники потеряли троих, долговцы одного раненым. Раненого мы подобрали.

– Знаю. Я был в той стычке, пришлось уходить в Темную долину. Говоришь, долговец выжил?

– Он не проживет долго. Три ранения, он уже не приходит в себя.

– Где он сейчас?

– Здесь, в бытовке.

– Проводи.

Бродяжник поднялся, они с Мельником ушли в темноту. Фонариком монолитовец не пользовался и кажется в темноте он видел как днем.

– Леха!

– Тут я! – раздался голос из темноты.

Леха буквально свалился с ног, когда монолитовцы вывели нас к "Янтарю". Шли по каким-то оврагам, густо заросшим травой. У меня все руки были в ожогах от крапивы. Сейчас они начали зудеть, все время хотелось почесаться.

– Рис сварился, давай тушняк. И заварку неси.

Мы съели кашу, вымыли котелки. Я снова поставил кипятиться воду.

– Пойду, посмотрю где там Мельник,

– Давай. Я спать залягу. Устал, как собака.

Дело наверняка было не только в физической усталости. Леха хуже, чем я перенес выброс. Его и днем шатало, но он держался, а теперь у него наверное просто глаза слипались. Я тоже устал. Не лечь ли? С Мельником можно и утром поговорить… Я вздохнул, достал фонарик и пошел к воротам.

Луч выхватил из темноты фигуру монолитовца. Он не шелохнулся, только чуть повернул голову.

– Куда они пошли?

Монолитовец стволом показал на двухэтажное здание напротив. Я кивнул и двинулся туда. Бродяжник с Мельником обнаружились сразу же, в комнате рядом со входом. На кровати с брошенным поверх панцирной сетки спальником лежал раненый долговец. Бродяжник стоял у двери, Мельник сидел на стуле рядом с раненым и разматывал повязки. На столе горела толстая свеча. От ран изрядно пованивало. Плохой признак. Вряд ли ему можно чем-то помочь.

Мельник размотал бинты, наклонился, разглядывая рану. Потом откинулся на спинку стула. Бродяжник обернулся ко мне, предупреждающе поднял ладонь: "Не мешай!" Я кивнул. Мельник не шевелился. У меня вдруг появилось такое же ощущение, как тогда в трубе, под выбросом: будто я смотрю на нас издалека и люди кажутся мне тенями в сумраке. Я мотнул головой, ощущение сразу прошло. Мельник посидел еще немного, поднялся с недовольно заскрипевшего стула и сказал монолитовцу:

– Накрой его. Утром будет в порядке, к вечеру сможет ходить, – он помолчал, вытащил сигаретную пачку, закурил. Руки у него заметно дрожали, – Вам нужно будет задержаться. Присмотрите за ним, потом проводите до Агропрома. Возможно и нас тоже, если успеем найти тайник.

– Этот долговец нужен тебе?

– Не больше, чем любой другой. Но он сказал мне, чтобы я уходил, а сам остался прикрывать. Значит я ему должен. Значит мы все должны. Посмотрим…

– Как скажешь. Братья с тобой.

– Я знаю. Студент, как там каша?

– Сварилась.

– Пойдем тогда. Надо срочно подкрепиться.

Выходя, я оглянулся на раненого долговца. Мне показалось, или дыра у него в боку исчезла?

…

– Ты вылечил его?

– Да.

Мы с Мельником сидели у затухающего костра. Он уже съел свою кашу, я отдал ему и свой котелок. Сейчас Мельник как раз заканчивал с ним. Леха храпел в спальнике. В проеме открытых ворот от времени на фоне освещенной лунным светом луны иногда проходил часовой-монолитовец. Где-то рядом пел сверчок.

– А как ты это сделал?

– Научиться хочешь? – Мельник облизал ложку, заглянул в опустевший котелок.

– Да неплохо бы.

Мельник молча сполоснул котелок, снова налил воды, подвесил над костром. Подкинул в огонь сучьев.

– Не знаю я, как это получается. Я ведь не доктор и не ученый. Делаю и все. Тут такое дело, Студент… Зона меняет людей. Сила действия равна силе противодействия. Мы меняем Зону, находим и используем артефакты, лазим в аномалии, а она тем временем меняет нас. И чем больше ты меняешься, тем больше можешь. Или меньше – тут как повезет. Ты можешь и вообще человеком перестать быть.

– Это как? В мутанта превратиться?

– В мутанта ты превратиться не сможешь. Вернее не сможешь при этом остаться человеком. А вот в зомби – легко и просто. Ты думаешь, откуда они берутся?

– Откуда?

– Выброс, – Мельник пошевелил палкой угли, – Как-то он людей выбирает. Тем, кто слишком много в Зоне натворил, или может натворить, приходится плохо. Чем ближе к центру – тем хуже.

– А кторешает? Кто-то ведь тогда должен знать все, что человек сделал. И будущее тоже.

– Студент, я не знаю, есть ли у Зоны разум. Мне говорили, что есть и говорили обратное, причем говорили это одни и те же люди. Я думаю, что если в Зоне и есть свой творец, то мозгов у него не много.

Он помолчал, снова перемешал угли.

– Я помню, как все это начиналось и первый выброс. Зона была и до выброса. Были зомби, были мутанты, были аномалии… Их не выброс создал. Но после первого все изменилось скачком. До него зомби можно было вывести за периметр и отдать психиатрам. Их даже приводили в себя. Сейчас зомби за периметром просто дохнут.

– Вы проверяли?

– Да. Но кроме зомби начали появляться и другие. Те, кто выжил под выбросом, сохранил разум. Они адекватно воспринимают окружающее, но реакции у них отличаются от реакций обычных людей. Мне сложно объяснить. Видел бойцов Бродяжника?

– Да.

– Мы называем таких людей "шудрами". У них нет внутренней мотивации, они не испытывают потребности в общении, но зато они очень хорошо ощущают Зону. Аномалии просто видят. Эмоции людей чувствуют, могут даже обмениваться навыками, читать мысли у таких же, как они. Поэтому они такие хорошие бойцы.

– Бродяжник нормально общается вроде…

– Нормально, да. Но сам он с тобой первым от нечего делать не заговорит. И он другой, он – "кшатра", руководитель.

– Индийская кастовая система?

– Она самая. Только правильное название: варна, а не каста.

– Тогда и брахманы должны быть?

– Они есть. Брахман тоже ощущает Зону, но он не зависит от нее. Только брахман может перейти периметр и покинуть Зону. А еще он может влиять на объекты в Зоне. Например лечить.

– Остальные не могут уйти?

– Кшатрий за периметром впадает в депрессию. У шудр на периметре начинаются эпилептические припадки. Они хорошо чувствуют себя только близко к АЭС.

Вода закипела. Мельник закинул в нее полгорсти чая, снова повесил котелок над огнем, завариваться. Достал пачку сигарет, прикурил от уголька.

– Вот так, Студент… Варианты твоей судьбы, если уж побывал под выбросом близко к центру, можно пересчитать по пальцам и на одной руке пальцев хватит. Вам повезло. Выброс в этот раз был довольно сильным, но с вами был я и вы были в укрытии. Однако меняться вы уже начали, это заметно.

– Знать бы, как…

– Узнаете обязательно. Чай будешь?

– Плесни. А то во рту какой-то вкус металлический появился… Мельник, а много таких брахманов?

– Два. Один – это я. Что я умею – ты видел. Со вторым ты тоже наверняка встретишься.

Какое-то время мы молчали.

– Мельник, а ты не боишься, что я все это расскажу, к примеру, долговцам?

– Ты не сможешь. Просто не сумеешь. Я же говорю: вы уже начали меняться. Ни одна тень монолита не сделает ничего во вред брахману.

– Но как?..

– Не веришь? Проверь. Царапни ножом, – Мельник протянул мне руку тыльной стороной вверх.

Я вытащил из кармана складной нож, открыл его, подержал лезвие над рукой Мельника, потом снова закрыл.

– Не хочу.

– Ты и не сможешь. А вот к примеру плюнуть мне на ботинок ты вполне даже сумеешь.

– И выбора значит нет?

– Раньше был. За периметром. Теперь ты монолитовец, – Мельник покосился на Леху, поправился – …вы монолитовцы…

…

"Вот так оно и бывает, малыш… Так и бывает… Живешь, не тужишь, а потом выясняется, что жизнь сыграла с тобой злую шутку и вся твоя свобода – пшик. Была – и нет. Как тогда Стрелок на меня смотрел – даже не с удивлением, он сомневался в собственном рассудке. Утром рана гноилась, болела, спасали только антибиотики. Днем она вдруг зажила. Волшебство. Детское удивление вытащенному из шляпы кролику. А я тогда испугался. Я-то сразу понял, что бесплатных пряников не бывает, что умение не дается так просто. До сих пор я боюсь каждый раз, когда воздействую на Зону и всегда вариантов только два: делать, или не делать.  Не делать нельзя. Делать страшно. Где-то есть счет, который мне должны в один прекрасный момент предъявить и я никогда не знаю, уведичивается он, или уменьшается.

Знать бы еще, кто предъявит? Тогда, проломившись ночью через "фантом" и теряя сознание, я уже подумал, что ушел от оплаты, но эти двое вытащили меня. Значит зачем-то они нужны Зоне и я еще нужен.

Такие дела… Свобода – осознанная необходимость. Умный человек сказал. Спите, пацаны…"

Мельник допил чай и вышел в начавший уже сереть ночной сумрак. Нужно было посмотреть на раненного долговца.

…

Утром Леха заболел. Высокая температура, сопли, ангина. Острое регистратурное заболевание, как выразился Мельник. Он потрогал лехин лоб, скормил ему таблетку анальгина и велел отлеживаться. Долговец тоже пришел в себя, но вставал и ходил с трудом. Ему помогли перебраться в цех, оставили двоих больных вместе, чтобы не скучали. С ними же остался Балин. Бродяга со своими боевиками куда-то ушел. Мы же с Мельником двинулись в глубину "Янтаря". Задание, данное Шульгиным, оставалось в силе.

Несколько минут мы шли вдоль заводской улицы между цехов. Потом Мельник хмыкнул, заметив что-то и осмотрелся по сторонам.

– Туда! – он показал на поднимающуюся на эстакаду стальную лестницу.

Мы поднялись метров на пять. Между трубами был проход с полом из профнастила, шириной примерно полметра. По нему мы и пошли.

– Так оно безопаснее, – сказал Мельник, – Трубье лежит часто, нас не сразу заметишь,. Зато мы видим всю округу.

По эстакаде мы вышли к недостроенному зданию с покатой круглой крышей. Внутри все заросло черной осокой. В нескольких местах в сумраке было заметно дрожание воздуха. Аномалии. Мельник свернул на площадку, огибавшую здание изнутри. Мы зашли внутрь.

– Блин! – Он резко остановился, – Не с той стороны зашли. Вон тот кран видишь?

В окне, в котором еще оставались стекла, действительно был виден большой мостовой кран.

– Вижу.

– На нем тайник и есть. Нам на эстакаде нужно было свернуть, как раз бы к нему вышли.

– Вернемся?

– Примета плохая – возвращаться, – Мельник выглянул в окно, осмотрелся.

– Давай на крышу вылезем. Вон там можно подняться, – Сказал я.

– Да, пожалуй… Там должна быть аварийная лестница.

Крыша была теплой от солнца, хоть ложись, да загорай. Мы прошли по ней до пожарной лестницы. Я собрался лезть вниз, но Мельник придержал меня за рукав и кивнул головой в сторону крана.

– Что?

– Присмотрись.

– К чему?

– Не видишь что ли? Ладно, показываю.

Мельник вытащил из кармана гайку, зачем-то обмотанную ниткой. Взял нитку за кончик. Та размоталась, оказавшись примерно метр длиной. Мельник раскрутил гайку на нитке и метнул в сторону крана. Я ждал металлического звона, когда гайка ударилась в стенку небольшой цистерны, но его не последовало. Вместо этого цистерна вдруг ожила. Дернулась, выпустила две толстенные лапы и развернулась ища того, кто ее потревожил.

– Это еще что такое?

– Супермутант. Не видел еще таких?

– Нет… Ну и чучело!

Супер между тем так нас и не заметил. Он еще несколько раз повернулся, а потом, забавно переваливаясь на своих лапах, убрался в тень, а оттуда не торопясь пополз вдоль стены здания. Я передвинул автомат из-за спины на грудь.

– Не надо. Все равно не прошибешь, у него шкура, как кевлар. Да и незачем.

– Ты же говорил, что на кране тайник.

– Он сейчас уйдет. Крупный… Откормился на местной траве. Подождем.

Мельник присел на горячий бетон, потянулся за сигаретами.

– На болотах ребята из "Чистого неба" однажды прикормили такого.

– Как прикормили???

– Обыкновенно. Сгущенкой в пластиковых пакетах.  Супер ведь не хищник, на людей не охотится и подпускает довольно близко, прежде чем начинает беспокоиться. Он потом у них так и жил рядом с базой. Лучшей охраны не нужно. Они его звали Лукой.

– А куда он потом делся?

– У чистонебовцев с базы выходила группа, Лука за ними увязался. Как его прогонишь? Не стрелять же. И попали они в засаду бандюков. Луке видимо стрельба не понравилась, он выполз, пару бандитов растоптал, остальные сдернули. Лука за ними. Те убежали и довели его до лагеря в мехдворе. Он и там всех разогнал, придавил ихнего пахана, сожрал, гонялся за ними, машины переворачивал…

– Ты же говорил, они на людей не охотятся?

– Специально – нет, но тут видимо разозлили его. В общем бандиты мечутся, чистонебовцы отстреливают их, по мехдвору носится Лука… Потом он залез внутрь склада и видимо кто-то из бандитов кинул в него гранату, или шмальнул из РПГ. В бочках видимо были остатки горючки. Рвануло знатно и Лука этого не пережил. Бандиты тоже. С тех пор болото окончательно и бесповоротно под "Чистым небом". Год назад там пытались было закрепиться мародеры, но не вышло. А через болота, между прочим, идет дорога на периметр, так что чистонебовцы сейчас с проходящих сталкеров хороший процент имеют. Ну ладно, уполз он, слезаем.

Тайник находился между колесами мостового крана. Мельник открыл крышку какого-то ящика на тележке, вытащил оттуда рюкзак и два автомата, снова закрыл крышку.

– Вот и все, возвращаемся.

Той же дорогой мы двинулись в обратный путь.

…

– Так-так… Кто это у нас здесь нарисовался?

Мы с Мельником только что слезли с эстакады по той же самой металлической лестнице. Ошибка конечно. Нельзя возвращаться по своим следам, никогда нельзя. Мельник обернулся на голос, я тоже. Из-за штабеля толстых труб на нас пялились три изрядно заросшие щетиной морды. У одной из морд был древний даже на вид автомат ППШ и автомат этот был направлен на нас с Мельником. Попадалово… Что делать-то теперь?

– Ну-ка снимайте мешочки, да киньте их в сторонку!

Мельник спокойно снял свой рюкзак, отбросил вправо. Я последовал его примеру. Странно, но хотя я и осознавал всю опасность ситуации, страха не было. Что-то как будто говорило мне, что выстрела не будет. Или патрон в давно не чищенном ППШ перекосит, или барабан заклинит, или еще что-то приключится. Как будто кто-то шептал мне это в ухо.

Автоматчик обошел трубы, приблизился, а двое других бандитов занялись нашими рюкзаками.

…

– Лось, он убьет их, – Спокойно сказал глядевший в оптический прицел Щуплый, – Сейчас рюкзаки обшмонают и он их завалит.

Смотревший в монокуляр в ту же сторону Лось согласно хмыкнул.

– Сделай автоматчика.

…

– Ну и чего ты лыбишься – бандит с ППШ смотрел на меня.

– А я чего-то знаю.

– Чего напри…

На лбу бандита появилась черная точка и сразу же слева-сзади долетел резкий звук выстрела. Стреляли примерно метров с двухсот. Бандит закатил глаза, как будто пытаясь разглядеть, куда попала пуля и начал заваливаться. Я сделал пару быстрых шагов вперед, подхватил ППШ. Один из тех, кто обыскивал рюкзаки, так и замер на корточках, второй пригибаясь бросился за бетонную опору эстакады и побежал прочь. Верно сориентировался. От снайпера и от нас его прикрывали трубы. Попасть в него было теперь очень сложно. Я повел стволом автомата, надавил на спусковой крючок. Сухой щелчок осечки. Ну а чему удивляться? Такой хлам даже в музее не сыщешь. Я отбросил ППШ, потянул из-за спины "Калашников".

Однако оружие мне не понадобилось. У Мельника уже был в руке его ТТ. Сухо щелкнул выстрел. Мельник даже не целился, выстрелил навскидку. Убегавший бандит с разбегу кувырком полетел в траву.

– Ну ты и ковбой… – Я смотрел на Мельника с удивлением. Метров с сорока, с пояса, в голову! Это надо уметь.

ТТ тем временем выстрелил второй раз. Начавший подниматься и тянувший руку за пазуху третий бандит мешком свалился на трубы, ударившись головой. Мельник огляделся, выщелкнул обойму, вставил запасную, нашарил в кармане пару патронов и не торопясь вставил их в магазин. Так же не торопясь убрал магазин и пистолет в кобуру.

…

– Привет студентам! – Подходивший к нам сталкер, уже знакомый мне по базе "Свободы" в Темной долине, широко улыбался. Как его звали?.. Лось кажется?..

– И Мельникам конечно тоже.

– И тебе не хворать, – ответил Мельник, – Мир тесен?

– И не говори. Сидим, отдыхаем и вдруг видим, как трое залетных потрошат сталкеров. Щуплый в прицел посмотрел, говорит: "Да это же наши знакомые." – ну мы и впряглись. Не знаешь, кто это?

– Бандиты, – Мельник уже сколонился над убитым главарем, равнодушно осматривая тело, – Перстни на пальцах. Хулиганка… Грабеж… А у того руки чистые… Были.

Он выпрямился, посмотрел на Лося.

– Мародеры это. По "Долгу" проходила ориентировка, что рядом с "Агропромом" кто-то грабит и убивает людей. Вот эта банда видимо и есть.

– Ну собакам, как говорится, собачья. А вы здесь как, Студент? – Лось посмотрел на меня.

Я ответил:

– По делу.

– Ага. Лучше не спрашивать, по какому, верно? – Лось ухмыльнулся, – Но вы наши должники, однозначно.

– Не поспоришь – кивнул я, – Проставимся обязательно.

– Так куда вы сейчас?

– А пошли с нами, – сказал Мельник, – Сам и увидишь.

Пока мы обыскивали убитых, а потом возвращались в цех, где оставили Леху и выздоравливавшего долговца, я вспоминал, как Мельник свалил убегавшего. Тот выстрел был, как идеальный рисунок-скетч. Ни одной лишней линии, штриха, движения. ТТ выходит из кобуры, передергивается затвор, сразу же выстрел и бандит падает. Сорок метров там было, ну может чуть меньше. Я ведь я знал, что так будет! Разбираясь в своих ощущениях сейчас я понимал: еще до выстрела я знал, что он попадет. Это было совершенно новое ощущение, никогда раньше я такого не испытывал. И что ППШ не выстрелит я ведь тоже знал. Ох и тяжеленная дура, кстати! И неудобная. Дисковый магазин больно упирался в бок. Как ими предки воевали? Я перевесил автомат на другое плечо, снова вспомнил, как убегал бандит, посмотрел на автомат и понял, что вполне мог бы этот выстрел повторить. Интересно, видели ли свободовцы, как Мельник стрелял и что они об этом думают?

В воротах цеха нас встретил долговец с автоматом. Оружие он, правда, держал стволом вниз, но на Лося косился очень недобро.

– Здорово, Клык.

– Кому Клык, а кому и сержант "Долга" Клыков.

– Какие мы строгие… Извольте видеть! – Лось обернулся к нам – мы с этим сержантом старые знакомые. Водку вместе пили, морды вместе били. А потом дороги разошлись. "Вот и разошлись пути-дороги, один на север, другой на запад…"

– Где Бродяжник с людьми? – спросил Мельник у долговца.

– Ушли час назад. Старший их сказал, что с вами все будет в порядке и с Лехой тоже. За пять минут собрались и ушли.

– Леха как?

– В сознание приходил, вставал, потом опять отключился.

Я подошел к Лехе, потрогал лоб. Он был горячим.

– У него жар. К врачу бы его…

Долговец кивнул.

– К нам надо, на "Агропром". Фельдшер посмотрит.

– Не поможет ваш фельдшер, – Мельник присел на ящик, вытащил сигареты и закурил.

– Это у него после выброса. Бывает такое. Человек и в зомби не превращается, но и не отпускает его. Фельдшер, короче, не поможет. Обычно через сутки человек приходит в себя, но у него это затянулось. А то, что снова теряет сознание – вообще плохой признак.

– А ты сам? – я с надеждой посмотрел на него.

Мельник покачал головой.

– Тут я бесполезен. Но знаю, кто может помочь.

– Кто?

Мельник посмотрел на Лося.

– Ты знаешь, кто такой Лесник?

– Никто не знает, кто такой Лесник, – ответил Лось, – Говорят про него много, но чтобы кто-то видел – таких не знаю. А рассказывают по-моему сказки.

– Хочешь проверить, сказки ли?

– Шутишь? – Лось и Щуплый переглянулись, потом посмотрели на носилки, на которых лежал Леха, – Далеко тащить?

– Тащить не придется… – Мельник отбросил в сторону окурок и поднялся.

– Ты как, идти можешь? – спросил он у долговца.

– Могу. А что?., – действительно: по долговцу совсем не было видно, что еще этой ночью он собирался отдать концы от заражения крови.

– А то… Фокусы давно видели, ребятки?

Мельник отрезал от мотка два куска каната, метра по три длиной. Привязал концы веревок к ручкам носилок. Посередине свернул веревки скользящей петлей. Огляделся. поднял с пола серебристую бумажку от чая.

– Смотри, Студент.

В руках у него оказался контейнер с найденным на "Ростоке" "грави". Лось, Щуплый и Клыков вытянув шеи заворожено смотрели на то, как он обертывает артефакт фольгой, снова сует в контейнер и контейнер крепит в петле над носилками. Закрепил, разжал пальцы, но контейнер к моему удивлению не упал. Наоборот: он вел себя, как будто надутый гелием воздушный шарик. Канат натянулся, один из углов носилок даже оторвался от пола.

– Ну ты, блин, прямо этот… Акопян! – Лось восхищенно покрутил головой, – Слышал, что "грави" может вес у предметов снижать, но вижу в первый раз. А фольга зачем?

– Вроде как активатор… Не спрашивай, как это работает. Я сам не знаю. Берите носилки, нам надо спешить. Парень плох, а пройти надо километров пять и не по ровному.

Я взял носилки, которые почти ничего не весили, сзади, Лось спереди и мы двинулись…

…

Шли мы быстро. Носилки с лежащим на них Лехой, почти не давили на руки и мы не менялись. За четыре часа сделали только одну короткую остановку. Дело уже шло к вечеру, когда Мельник сбавил темп и начал оглядываться, как будто искал какие-то приметы. Пару раз он сворачивал на почти незаметные тропки между деревьями и наконец вывел нас к маленькой железнодорожной станции. Узкоколейка заросла травой, рельсы проржавели, но двухэтажное здание из белого кирпича, в котором раньше размещалась ремонтная бригада, выглядело совершенно целым. Даже стекла в окнах были на месте.

– На месте… – выдохнул Мельник, – Так, ребята, что он будет говорить – делайте и лишний раз языком не болтайте. Поняли?

Мы промолчали. Из-за здания донесся звук резкого удара. Дрова там колют, что ли? Потом из-за угла вышел седой старик и приглашающе махнул нам правой рукой. В левой действительно был топор.

– Пошли, приглашает.

– Мог и не пригласить? – тихо спросил я.

– Мог – ответил Мельник.

– И что тогда?

– Повернулись бы и обратно пошли. Помолчи пока.

Мы подошли к старику. Вблизи он уже не казался очень уж старым. Лет пятьдесят, от силы. Только волосы совсем седые и от этого он издали казался совсем древним.

– Здравствуй, Лесник, – поприветствовал Мельник хозяина. Тот кивнул в ответ, махнул рукой на сарайчик во дворе.

– Вон там располагайтесь. И этого – он показал на Леху – тоже туда. Я сейчас подойду.

Мы потащили носилки в сарай. Там было чисто. В углу стояла железная печка, вдоль стен шли широкие нары. В дальнем углу стоял стол.

– Аскетично, – сказал Щуплый, оглядываясь, – Вон туда, на топчан ставь.

Носилки уже приобрели какой-то вес. "Грави" быстро терял силу. Добрались как раз вовремя. Мельник тоже заметил, что веревки провисают. Он вытащил из петли контейнер с артефактом, потряс им зачем-то и открыл крышку. На ладонь к нему вывалился кусочек бетона и видно было, что он уже не оттягивает руку к земле.

– Скис? – спросил Лось.

– Ага. Ну хоть на дело потрачен был.

Мы, столпившись вокруг Мельника, глазели на артефакт у него на ладони.

– Не выбрасывай, – раздалось вдруг сзади.

Мы повернулись. Старик стоял в дверях, держа в руке пук какой-то травы.

– Нет, чтобы печку разжечь! На камешки любоваться начали…

Он подошел к печке, наклонился и открыл дверцу. Внутри была видна сложенная щепа. Лесник достал из кармана коробок, потряс им, вытащил спичку и чиркнул ею. Через полминуты в печке уже весело пылал огонь.

– Ставьте воду кипятиться. Во дворе колодец – берите там. А ты, здоровый, дров наколи.

Лось кивнул и вышел. Я и Щуплый полезли в рюкзаки за котелками. Клыков подхватил стоявшую рядом со столом деревянную бадейку и тоже вышел, к колодцу. Лесник тем временем осматривал лежавшего Леху.

– Давно? – спросил он Мельника.

– Вчера днем.

Лесник кивнул. Взяв принесенный с собой пучок травы, он зажег его от огня в печке и сразу же потушил. Подойдя к Лехе он начал окуривать его дымом. В воздухе отчетливо запахло коноплей. Я заметил, как Щуплый повел носом. Изрядно задымив сарай Лесник бросил траву в печь и сказал:

– Сейчас оклемается, – он повернулся к Мельнику – Ребята пусть располагаются, а нам поговорить надо.

– Может чуть позже? Дай отдохнуть немного.

– Тяжело идти было?

– Не говори. Еле пробрался.

– Это хорошо… – Лесник улыбнулся в бороду, – Так оно лучше. Кому не надо – и вовсе не пройдет. Позже, так позже. Все равно вам отсюда до утра выходить смысла нет.

Клыков притащил бадейку с водой, поставил на стол. Мы наполнили котелки, поставили их на плиту. Со двора слышались размеренные удары топора. Лось старался.

– Лесник, я это… – Щуплый замялся – А травы такой нет немного на закрутку?

Лесник усмехнулся.

– Сходи, да нарви между шпалами. Там есть засохшая. Но она слабая, не вставляет.

Щуплый выскочил из сарая. Топор на минуту смолк, потом застучал снова. Крюков потрошил свой рюкзак, доставая кружку и банку с чаем. Я тоже вытащил кружку, поставил на стол. Застонал Леха.

– Вот и очнулся ваш пострадавший, – Лесник покосился в его сторону, потом наклонился и подбросил в печку пару чурок.

Я подошел к носилкам.

– Леха, ты как?

– Бывало хуже.

– Воды дать?

– Мне бы отлить…

– За домом будка – сказал Лесник, поднялся и вышел.

Я помог Лехе встать. Его пошатывало, но видно было, что он приходит в себя. Из сарая он вышел сам. Лесник уже успел уйти в дом.

– Гоша, где это мы?

– Знать бы еще, где…

Леха непонимающе уставился на меня. Лось тоже перестал стучать топором.

– Объясни – спросил он.

– Мы шли сколько? Больше четырех часов. Шли быстро, да?

– Допустим…

– И никуда особо не сворачивали, держали в основном на северо-восток по солнцу…

– Я понял. Километров двадцать по прямой отмахали, а вокруг все тот же Рыжий Лес, – Лось хмыкнул, – Мы давно должны были к Свалке выйти, или даже в Долину.

– А прошли всего-ничего. Вон там, смотри!

Я показал рукой на запад. Там уже темнело, но высокая труба завода "Янтарь" была видна отчетливо.

– Трубу видишь? Километра два до нее.

– Соображаешь… Выходит мы всего с километр и прошли?

– Выходит так. И ни одной аномалии по дороге. В этих местах так и бывает?

– Нет. Тут их всегда полно. Это же Рыжий Лес.

От железнодорожного полотна приближался Щуплый с руками, полными соцветий конопли.

– Живем, ребята!

– Погоди, – Сказал Лось – Послушай, что Студент говорит…

Я повторил все для Щуплого. Он задумчиво посмотрел на трубу, потом на дом Лесника и сказал:

– Не так прост, значит, местный хозяин…

Из сарая выглянул Крюков.

– Вода кипит. Что варим?

– Давай рис, – Лось воткнул топор в колоду, – У меня там коробка с бульонными кубиками в рюкзаке. Щуплый, ты чего там пыхтишь, как паровоз?

Тот уже завернул траву в обрывок газеты и подкурил от уголька.

– Нифига. Слабая, совсем никакая. Один запах от нее.

– Ты конопли что ли насобирал?

– Ага.

– Сюда бы Казаха… – Лось наконец нашел в рюкзаке большую банку с рисом, – Он ее как-то по-особому сушит. Умеют у них это дело…

Крюков засыпал в котелок заварку, еще в два – рис и снова поставил их на огонь.

– А что вы там про километры говорили?

– Да вот Студент заметил, что мы за день всего километр прошли, – Лось откинулся на стенку сарая, старые доски жалобно застонали под его весом. Он снова отодвинулся.

– Как это?

– А вот так. Выгляни. Труба на "Янтаре" видна и до нее никак не двадцать километров.

Крюков выглянул, прикинул расстояние.

– Дела!.. Это как же так?

– Есть мысль на этот счет. Ты слышал про Ткача?

Долговец пожал плечами.

– Ну да. Первый генерал "Долга", погиб в Зоне. А что за история с ним?

– Ты молодой, не знаешь…

Лось помешал в печке, закинул еще одну чурку.

– Ткач конечно никакой не генерал был, а то-ли капитан, то-ли майор. Но "Долг" он создал, тут спору нет и командир он был отличный. Крыло у него был замом по личному составу. Так вот… "Свобода" в то время как раз обосновалась на армейских складах. Ткач с группой вышли на разведку в тот район и пропали с концами. Свободовцы их не видели. А через неделю сигнал его рации поймали в районе "Янтаря". Просьба о помощи. Туда набежал весь личный состав "Долга". Прочесывали местность, но… ничего и никого. Ноль по фазе. Причем сигнал тот ловили то и дело. Вроде бы группа где-то рядом, но найти не могли.

– Что-то такое я слышал… – протянул Крюков.

– Молод ты еще… В общем у долговцев были потери. Мутантов в тех местах всегда хватало. Крыло вернул людей на базу, а Ткача с тех пор считали пропавшим без вести. Потом, когда отключили выжигатель, вольняшки обосновались на "Янове" и на градирне поймали тот же самый сигнал с рации Ткача. Ну удивились конечно, но списали на шуточки Зоны. А прошлой осенью там же, на градирне, после одного сильного выброса нашли трупы Ткача и его группы. И трупам этим с виду было не больше суток. Оружие, документы – все было с ними.

– Хочешь сказать, что они два года вот так шли?

– Они-то шли может быть и не два года, а ту же неделю, но ситуация схожа. Мы тоже за четыре часа километр прошли. А может быть им два года неделей показались.

– Или неделя – двумя годами.

– Или так.

Мы помолчали, потом Щуплый сказал:

– Чего теперь гадать, что да как там было? Может и правда Ткач с Лесником не поладил – нам -то что? Или может быть здесь место такое… Давайте чай пить. Стоматолог, ты как, совсем ожил? Завтра тащить не придется?

…

Мельник присел на скамейку, закурил. Низко над лесом висела здоровенная, желтая луна. Сталкеры в сарае давно спали. Сзади послушались тихие шаги.

– Ну что, Оператор, все носишься? Никак не угомонишься…

– Не сидеть же сиднем на одном месте?

– Хорошо, когда кто-то сидит на одном месте и его всегда можно там найти, верно? Как припечет к кому бежите? Ко мне.

– Не поспоришь, – Мельник затянулся.

– Ладно, давай о делах, – Лесник вытащил из кармана трубку, насыпал табак, тоже закурил, прокашлялся, – Вот ведь барахло выросло. Не табак, а дрянь какая-то. Горло дерет хуже махорки.

– Оставить сигарет?

– Да есть они. Табак лучше, даже такой. Как там дела-то в центре?

– По старому все.

– Выбросы чаще стали. И сильнее.

– Причин не знаю. На станции все по-старому, никого больше не прорывалось.

– А внутри?

– Кристалл на месте. Подходить не стал.

– Что-то меняется, Оператор. Зона вокруг меня сживается все сильнее, я это ощущаю, – Лесник вздохнул, – А причины не вижу. Но она есть, уверен.

– Что-то? Или кто-то?

– Не знаю. Но знаю, что в Зоне ничего не происходит просто так. Что за пацанов ты на этот раз притащил?

– Один – долговец, еще двое – из "Свободы". И два молодых: Студент и Стоматолог.

– Ага! Клички даром не даются и ларчик открывается просто. Этот Стоматолог успел здесь кого-то подлечить?

– Успел. В Темной Долине.

– Ничего удивительного, что его не сразу отпустило. С одной стороны – на нем чья-то боль, с другой – кого-то лечил. Вот Зона и не знает, что с ним делать. Но это ничего, больше с ним такого не повторится, раз уж выжил. А вот второй…

– Что с ним?

– С ним интереснее…

…

"Длинный, широкий коридор. Вдоль голых каменных стен стен – статуи. Некоторые – просто куски камня, другие изваяны с максимальной точностью. Кажется даже, что это не камень. Подхожу к военному с пулеметом наперевес – нет, гранит. Шероховатая поверхность камня там, где должна быть сталь ствольной коробки. Статуя с насмешкой смотрит на меня сверху. Я оглядываюсь. Коридор тянется в обе стороны, его начало и конец тонут в серой мгле. На меня равнодушно пялятся серые, каменные глаза людей и мутантов. Интересно: где здесь начало и где конец? И зачем, если уж на то пошло, меня сюда принесло?

Издалека приходит неразборчивый вопрос.

– Что? – Мой голос эхом отражается от стен. Я оглядываюсь…

Вопрос повторяется. Я по-прежнему не понимаю его, но теперь я понимаю, откуда спрашивают, поворачиваюсь в ту сторону и делаю шаг. Серый туман становится темно-багровым. Багровое сияние касается статуй, они начинают с грохотом разлетаться на куски. Каменная картечь метет коридор. Взрывы приближаются. Конец?

Я, прикрыв глаза локтем, бегом бросаюсь навстречу сиянию…"

Проснулся весь в поту. С минуту лежал, вспоминая сон, потом поднялся со спальника. Рядом с сараем светился огонек сигареты.

– Мельник, чего не спишь.

– Думаю.

– Лучше не спрашивать, о чем?

– О жизни. Ты чего вскочил? Приснилось чего?

– Ага.

– Спи, здесь безопасно. Я посижу еще.

…

С Лосем и Щуплым мы попрощались неподалеку от Агропрома. Они звали с собой, но Мельник отговорился тем, что нужно сначала закончить с задание Шульгина. Свободовцы повернули в сторону Свалки, а мы двинулись дальше и через пару часов без всяких происшествий стояли перед долговским КПП. Клыкова здесь знали, вопросов никаких задавать не стали и все пошло по распорядку: сдали оружие и в сопровождении одного бойца пошли на местную гауптвахту. Клыков и Мельник сели писать рапорты, мы с Лехой заступили в наряд по местной кухне. Через час рапорты были написаны, переданы охране, обед был готов. Сразу после этого вызвали Клыкова, а еще через час – Мельника и нас.

Наш конвойный постучал в дверь кабинета с надписью: "Генерал". Оттуда послышалось:

– Войдите!

Мы вошли.

– Тащь генерал, по вашему приказа…

Крыло кивнул часовому.

– Свободен!

И нам:

– Присаживайтесь. Курите, если есть желание. Сам он тоже сел на скрипнувший стул и уставился на Мельника. Тот невозмутимо вытащил из кармана пачку, вынул из нее последнюю сигарету, закурил. Я сделал на лице уставное выражение. Леха во все глаза разглядывал охотничий трофей на стене – башку химеры.

Крыло проследил его взгляд.

– Это мне повезло… – он снова посмотрел на Мельника – В первый раз вижу так близко живого монолитовца.

Мельник тянул свою сигарету и молчал.

– Сержант Крюков в рапорте написал, что после боя с группой наемников его подобрали монолитовцы и оказали помощь. В себя он пришел в одном из цехов "Янтаря". Раны к этому времени затянулись. Потом монолитовцы ушли и далее он, в сопровождении двух вольных сталкеров и двух членов группировки "Свобода" сопровождал больного сталкера на окраину Рыжего Леса к… Леснику…

Крылов поднял глаза от листа.

– Вот этого больного, как я понимаю? – он кивнул в сторону Лехи.

– Правильно понимаете, – Мельников стряхнул пепел в консервную банку на столе.

– Каких-только чудес в Зоне не увидишь… – Крылов положил лист на стол, поднялся и подошел к окну, – "Монолит" спасает моего бойца и за трое неполных суток поднимает его на ноги… Крюков прошел срочный медосмотр. Вы мне не объясните, как человека с тремя слепыми пулевыми ранениями можно за три дня поднять на ноги? И это однозначно не имитация, рентген показал, что у него в легких и в брюшине осталось три пули. Причем одна уже в двенадцатиперстной кишке. Значит пробила кишечник и осталась там, а сейчас выходит естественным путем. Наш врач разводит руками. Как он выжил?

– Повезло ему.

– Мне бы такое везение! Далее вы пришли к Леснику и, что важнее, от него спокойно ушли. Лесник сам по себе – личность легендарная, а место, в котором он обитает, многие считают проклятым. Клыков – единственный долговец, который сейчас может сказать: "Я говорил с Лесником."

– И ему тоже повезло.

– А больше всех повезло мне. Не часто в один день столько чудес увидишь… Ваш рапорт я тоже прочитал. Детектор в рабочем состоянии, техники его проверили. Ваше задание считаю выполненным. С Шульгой договоренность о вознаграждении была?

– Да какая там награда? Мы же первое задание не выполнили, а детектор потеряли, – Мельник аккуратно погасил окурок и бросил его в ту же банку на столе, – Вот я его и вернул. Ничего, что вам, а не Шульгину?

– Правильно сделали. За моего бойца – отдельное спасибо. Не смею задерживать. Если припасы нужны – у КПП сидит наш торговец. Только одна просьба: в следующий раз, если берете задания у моих офицеров, ставьте в известность меня. Договорились?

– Договорились.

Мы поднялись и вышли из кабинета. Конвойный ждал за дверью, на столе было разложено наше оружие.

– Проверяйте, все ли на месте.

На месте было все. Мы вооружились, расписались в каком-то журнале (здесь дело было поставлено куда более бюрократично, чем на "Ростоке") и в сопровождении того же долговца забрали с гауптвахты наши вещи. Потом он же проводил нас на КПП. Мельник купил блок сигарет и мы не торопясь пошли по дороге в сторону "Ростока".

– Нифига они нас выпнули!..

Леха оглянулся на оставшийся за спиной КПП. Я пошутил:

– Сталкер – птица гордая, пока не пнешь – не полетит.

– Крылова можно понять, – сказал Мельник– Всем рты не заткнешь. В "Долге" знают, что Шульгин посылал группу в Рыжий Лес и что она вернулась с потерями. И вдруг эта потеря нашлась… Начнутся вопросы. Клыкову Крыло прикажет молчать, но всем рты не заткнешь и в итоге выяснится, что на Агропром монолитовцы заходят, как к себе домой, а раненого сержанта вылечили совершенно чудесным образом. Завтра весь "Долг" будет знать о случившемся в три раза больше, чем на самом деле произошло.

– Вот он нас и выставил? – спросил я.

– Да. Сплетни сплетнями, а к "Монолиту" и "Свободе" счета есть у многих. Крылову конфликт после прошлогодней войны группировок совсем не нужен. Они тогда потеряли много людей, очень много.

– Мы куда сейчас? На "Росток"?

– Да. Там у вольняшек каких-только сказок не наслушаешься. Нас хоть монолитовцами объявят, хоть пришельцами с Альфа Центавра – никто особо не поверит. Заодно у Шульгина засвечусь. Отдохнем, подумаем, что дальше делать. Мне Лесник много интересного рассказал вчера…

…

– Ты вот все суетишься, носишься, поэтому подумать-то тебе и некогда. И присмотреться к людям тоже. Помнишь Мессера?

– Помню конечно.

– А знаешь, что с его группой потом стало?

– Погибли все.

– Все, да не все… Ты думаешь сколько их тогда к станции ходило?

– Четверо.

– Ошибаешься.

– Я видел их всех. Мессер тоже говорил про четверых. Зуб, Нежить, Бобер и сам Мессер.

– Был еще пятый. Они не говорили тебе про него, потому что не могли сказать. Просто забыли.

Мельник повернул голову и недоуменно посмотрел на Лесника

– Как забыли?

– Простым каком. Он так захотел и так стало. Какой год-то тогда был? 2011? Да, точно. Я в тот день сразу понял, что происходит что-то не то. Зону как будто лихорадило. Потом ко мне на заимку вышел человек. Без оружия. Ты знаешь, что меня найти не просто, но он прошел как по прямой. Нельзя сказать, что я испугался. Меня, после всего, что я видел, испугать трудно. Но удивился. А он у колодца наполнил флягу, посмотрел на меня… Оператор, такие глаза наверное были у Христа, когда Он говорил: "Да минует меня чаша сия!.."

Мельник встал со скамьи, прошелся, разминая ноги.

– Ни до, ни после я такого в людях не видел. Помнишь, ты говорил, что если человек меняет Зону, то Зона меняет его?

– Говорил.

– В саму точку ты попал. Лучше не скажешь. Рычаг действует в обе стороны и что ты творишь – таким и станешь. Каждому по делам его. А этот – он мог менять Зону, меняя себя. Давить на рычаг со своей стороны. Понимаешь? Потому он и ко мне пришел так запросто – вокруг него не было Зоны. Был обычный мир, такой же, как за периметром. Я только потом это понял, когда он уже ушел.

– Ясно. И со своей стороны на рычаг, выходит, ему давить много легче было?

– Опять в точку. Совсем легко.

– Ну и что с ним было?

– Его звали: Сенсэй. Как по-настоящему – не знаю, не спрашивал. Он так представился. Рассказал, что он и еще четверо дошли до АЭС. Внутри станции он потерял группу, долго шел по коридорам, пока не вышел в реакторный зал. И там, в зале, он нашел то, что назвал "кристаллом".

– Монолит?

– Как ни называй – мы знаем, о чем речь. Этот кристалл заговорил с ним, пообещал власть над людьми, богатство, еще что-то… А Сенсэй – он ведь и на самом деле Сенсэй, черный пояс по какому-то ихнему каратэ – сказал, что деньги – чепуха и имеет значение только власть над собой. В следующую секунду он понял, что эта власть у него есть и что им самим она не ограничивается. Он научился менять мир вокруг себя. Сколько он там в зале простоял – он не знал. Потом повернулся и пошел прочь. Вспомнил про группу и подумал, что лучше бы им не помнить про то, что он шел с ними. Так и стало. Мир изменился по его желанию. А сам он пошел по прямой прочь из Зоны.

– Понял, значит?..

– Да. Он так и сказал, что и его эта власть меняла тоже. Тогда он решил, что никогда ею пользоваться не будет. И ушел из Зоны.

– Значит Большой Выброс…

– Мессер твой ни при чем. Выброс произошел, когда Сенсэй прошел через периметр. Зона тогда потеряла того, кто мог стать ее творцом. С тех пор и начались регулярные выбросы.

– Ладно. Ушел и Бог с ним. А я что?

– Студент этот твой… Я в нем вижу что-то похожее на Сенсэя.

– Думаешь он такой же?

– Не знаю. Но далеко от себя его не отпускай, ни в коем случае. Кто знает, до чего может дойти человек, которому разрешили менять мир и как он изменится сам. Не каждый Христос и на крест-то не каждый согласится. Понял меня?

– Да, я тебя понял…

…

Мне было не по себе. Мельник ушел на призывной пункт "Долга" к Шульгину. Нам же с Лехой, кроме как сидеть за столом в "100 рентгенах" и слушать музыку, заняться было нечем. Можно конечно было уйти в любой из окружающих цехов и расположиться там, а бармену сказать, где нас искать, но там-то что делать? Только спать. Сталкер спит – служба идет. Леха нашел на скамейке "Остров сокровищ" Стивенсона без обложки и теперь увлеченно читал. Между нами на столе стояла бутылка "Посольской" и две рюмки. Закуской была тушенка из жестяной банки и тонко нарезанный хлеб. Скучно было до невозможности. Еще выпить, что ли?.. Музыкальный центр заиграл какой-то медляк, меня потянуло в дремоту. Не пойти ли и вправду залечь на спальник?

И тут я понял, что меня беспокоило.

– Леха!..

Он поднял глаза от книги.

– Слушай, как мы с Бродяжником встретились – помнишь?

– После выброса сразу?

– Да.

– Помню. И что?

– Допустим этот день мы считаем первым. Ночью тебя вырубило. Утром мы тебя потащили к Леснику. Это второй день. На третий, утром, мы от него ушли и к вечеру уже были на "Ростоке". Все правильно?

– Да.

– Но мы сегодня утром (а это четвертый день) встретили Лиса с Казахом. Они сказали, что с Лосем и Щуплым разбежались только позавчера. Это был вечер дня, который мы считаем первым. Для них наш четвертый день – это их третий. Куда делись одни сутки?

– Не знаю. Кто-то обсчитался наверное… – Леха пожал плечами.

– Кто? И как тут обсчитаешься? Лось и Щуплый наверное уже в Темной Долине, а Лис и Казах только идут туда, хотя вышли-то они на самом деле раньше.

– Да ну… Болтались где-то день, потом соврали. Может быть бухали здесь же.

– А глянь-ка сюда!

Я показал Лехе свои часы.

– Дату видишь? Глянь теперь на календарь на баре.

Леха повернул голову, присмотрелся, потом еще раз поглядел на часы. На них дата была на день больше. Он посмотрел на свои, показал их мне. Дата на его электронных часах соответствовала дате на календаре.

– Загадка тогда. Аномалия какая-то там, что ли?

– Аномалия? Может и так… Помнишь, что Лось рассказывал про Ткача?

– Это как они на два года заблудились?

– Про это самое. Они на два года, а мы на день. А знаешь, где время так себя ведет?

– Ну и где?

– В черных дырах.

– Ну это ты уже соплю из носа тянешь. Где тут черная дыра? Там как раз наоборот все происходит. Если в нее проваливаешься, то время замедляется и кажется, что снаружи все ускоряется. А здесь наоборот получается: ускорились как раз мы. Хотя пространство вокруг лесниковой заимки и правда вело себя странно. Ты говорил, что меня тащили долго, а прошли всего-ничего.

– Да.

– То есть это черная дыра "наоборот". Любопытный эффект. А нам с него какая польза?

– Да черт его знает, какая…

– Ну вот видишь. И не заморачивайся тогда, – Леха снова уткнулся в книгу, но глянул на бутылку и сказал:

– Немного осталось. Допить что ли?

– А давай. Не тащить же с собой.

Мы разлили остатки водки по рюмкам.

– За что? – спросил я.

– Дай подумать…

Додумать он не успел. Дверь бара распахнулась. Вошел сталкер с нашивкой "Долга" на куртке. Еще один остановился в дверях. Первый осмотрелся.

– Ребята, это вы Студент и Стоматолог? Мельник зовет вас.

Мы с Лехой переглянулись. Я поднялся.

– Ладно, пошли.

В конце концов задерживать нас, или убивать пришли бы по-другому.

– Чего же он сам не пришел?

– Не знаю. Пойдемте.

На этот раз на входе оружие у нас не забирали. Долговцы провели нас через КПП, провели мимо гауптвахты, где мы отдыхали несколько дней назад, спустились по лестнице в подвал, но пошли не к оружейке, а свернули налево и уперлись в стальную дверь. Долговец постучал. На двери отодвинулась стальная заслонка, снова закрылась. Лязг засовов, дверь отворилась. За нею было просторное помещение. На диване сидел боец в бронежилете и закрытом шлеме. За стойкой напротив двери стоял еще один, направив на нас автомат.

– Порядок, свои! – это сказал третий, который открыл нам дверь, – Проходите, ребята. Командир ждет.

Наш сопровождающий развернулся и затопал прочь. Дверь снова гулко захлопнулась, повернулся штурвал, засовы вошли в пазы.

– Там дальше хранилище, поэтому здесь так строго. Дверь полковника вон там! – долговец махнул рукой.

Мы пошли в указанном направлении. Искомая дверь обнаружилась справа по коридору, метров через десять. Мы постучались.

– Войдите!

"Где-то я это уже слышал и не так уж давно… Ненавижу армейскую службу!"

Мы вошли. В комнате стоял запах хорошего кофе. Пахло из стоявшей на электрической плитке турки. В кресле прямо напротив двери развалился Мельник, его автомат стоял рядом, прислоненный к стене. Шульгин сидел за столом, держа в руке в руке дымящуюся фарфоровую кружку. На столе стояла бутылка, с виду: с коньяком.

– Ого! – сказал я – Начальство на отдыхе…

– Разлагаемся со вкусом, – Мельник поднял левую руку. В ней тоже была кружка, в правой – сигарета, – Садитесь на диванчик, наливайте себе сами, вон чайник. Где еще отдохнешь?

– Да мы уже того, налили в "100 рентгенах"…

– Ну и что? Кофе еще никому не помешал, – Мельник стряхнул пепел в стоявшую рядом с креслом урну, затянулся, отпил глоток из кружки.

– Нам нужно кое-что обговорить, – это сказал Шульгин.

– Про него – он кивнул на Мельника – я знаю многое.Очень многое. Так что вопросы ему задавать мне не нужно и ему мне тоже. А вот вам… Что вас привело в Зону?

Я посмотрел на Леху, он на меня.

– Это важно? – спросил я Шульгина.

– Пойми меня правильно. Мы не спрашиваем у новобранцев, что у них там было раньше. Но вы-то не новобранцы, а поручение у меня к нему – Шульга снова кивнул головой в сторону Мельника – очень важное. Так почему вы здесь?

– Ну я со службы недавно вернулся. Контракт. Денег не скопил. Мать с отцом развелись, отец в деревню уехал, мать второй раз замуж вышла. Там меня никто не ждал, а в колхоз к отцу никакого желания не было. Леха – мой старый друг, еще со школы. Он и предложил на заработки податься.

– А меня из института отчислили, – сказал Леха, – Там правильно все, я на учебу совсем забил. И препод один рассказывал, что с Зоны привозят артефакты, за которые большие деньги взять можно. У них отдел в институте занимался их исследованиями. Вроде как и лечить можно этими штуками, и взрываются они почище гранаты, и много еще всего. Ну я и загорелся. Рассказал вот Гоше, а он говорит: "Поехали." Один-то я заочковал бы, а он – армеец. Вот и поехали. И на третий день нас чуть зомби не порвали.

Шульгин слушал, кивая головой.

– Я же говорил тебе… – вступил в разговор Мельник.

– Я помню, помню… – Шульгин еще раз кивнул, помешивая ложечкой в своей чашке.

– Тогда что скажешь?

– Решай сам. Если доверяешь им – рассказывай.

Мельник бросил окурок в урну, поднялся из кресла, прошелся по комнате с кружкой в руке.

– В общем так, пацаны… Дело в том, что Зона за последние полтора года очень изменилась. Гораздо больше стало аномалий, выбросы сильнее, все больше и больше мутантов и они наглеют. Началось все после первого, очень сильного выброса, но причиной видимо стал не он. Зону взбаламутили люди. Полковник считает, что причиной стали действия группы Стрелка. Я с ним не совсем согласен, но это сейчас не важно. Важно то, что если тенденция сохранится, то людям в Зоне станет очень неуютно. Либо мы поймем, в чем дело, либо потери превысят возможности пополнения и людей выдавит к периметру. И есть версия, что дело идет к росту Зоны. Понимаете?

– Версия? – спросил Леха.

Все-таки высшее образование у человека…

– Версия, теория – называй, как хочешь, – ответил Мельник и продолжил:

– Самое главное, что этому есть подтверждения от ученых. "Долг" охраняет их бункер на Янове, оттуда поступает временами ценная информация. Проблема в том, что меняется не просто сама Зона. Меняются основы. То, на чем стоит мир. Ученые в ходе исследований наткнулись на любопытные вещи. Константы, на которых основываются физические законы, здесь перестали быть постоянными. Число "пи" отличается от того, что есть за периметром, в пятом знаке после запятой. Гравитационная постоянная чуть меньше и так далее. У полковника есть отчет в руку толщиной, из которого я понял только результат.

Мельник поставил кружку на стол.

– Мир вокруг нас становится другим, пацаны. Полковник считает, что скоро в Зоне либо не смогут существовать люди, либо они перестанут быть людьми и что Зона неизбежно начнет расти.

– …Именно так! – вступил в разговор Шульгин – Тем, кто в Зоне давно, изменения очевидны. Они конечно не так сильны, как было при первом выбросе, но они есть и ситуация развивается не в лучшую сторону. Еще не так давно по Припяти можно было подняться от Днепра до Янова на лодке. Этим пользовались и именно поэтому Янов стал нейтральной территорией. Теперь это очень опасное занятие. Военные недавно потеряли патрульный катер совсем рядом с устьем Припяти. Официальная причина – техническая неисправность, но нам стало известно, что на самом деле катер попал в аномалию "водоворот" и аномалия была достаточно крупной, чтобы их кораблик пошел ко дну. Убран пост рядом с Машево. На Затоне и на Янове все больше и больше мутантов.

Шульгин поднялся, подошел к стене и отдернул занавеску. На стене висела карта Зоны.

– Это не шутки, ребята. Если "водовороты" появятся в Днепре, а "шокеры" на территории Белорусии, то плохо будет всем. В Зону войдут войска и будут решать задачу поиска причин ее роста по принципу: "Потерь не считать". Вы понимаете, чем это кончится для сталкеров?

– Видимо уничтожением – сказал Леха.

Он внимательно смотрел на папку, лежавшую на столе у Шульгина.

– Возьми, посмотри.

Леха цапнул папку со стола и открыл. Я тоже подошел к карте. АЭС была выделена крупной красной точкой. Район Припяти тоже заштрихован красным.

– А правда, что до Припяти можно добраться только под землей?

– Правда – ответил Шульгин, – Вокруг станции все фонит, антирад не спасает, а в озеро рядом с нею лучше вообще не соваться. По воздуху военные пробовали в прошлом году и тех, кто пробовал, в живых осталось не много.

– Ну и что мы должны сделать? – спросил я.

– Не только вы, – Шульгин прошелся по комнате – Руководители "Свободы" и "Долга" пришли к соглашению о необходимости исследовании аномальной активности в районе атомной станции. Мы собирались послать туда сборную группу, оснащенную теми приборами, которые удалось достать и которыми наши люди научились пользоваться. Но теперь планы изменились. Мельник говорит, что от приборов не будет толку и что рядом со станцией они все равно не будут работать. Тот детектор, который вы вынесли с "Янтаря", в теории может там продержаться, по крайней мере при первых проверках в аномалиях он выдержал. И у нас впервые появился такой проводник.

Полковник посмотрел на Мельника. Тот кивнул:

– Нужно идти. Не знаю, будет ли Зона расширяться, но надо попытаться выяснить перспективы. Ты – он показал кружкой на Леху – правильно сказал, что если в Зону войдут войска, то сталкерам конец. Но это не самое плохое. Зона обязательно отреагирует на это и ни я, ни Лесник не можем предсказать, как.

Леха оторвался от папки и спросил:

– А план какой-то есть по исследованиям?

– Есть – ответил Шульгин, – Смотри там дальше. Ближе к концу яйцеголовые излагают свою стратегию дальнейших исследований.

Леха кивнул и снова начал перелистывать листы, аккуратно упакованные в прозрачные файлы.

…

Мы снова сидели в "гостевом" помещении гауптвахты вербовочного пункта "Долга". Комнату выделили в наше распоряжение. Леха по-прежнему изучал толстую папку, взятую у Шульгина. Мельник улегся спать. Я бездельничал и читал тот самый "Остров сокровищ", который мы прихватили в "100 рентгенах". Выход был назначен на завтрашнее утро.

– Не получится у них ничего! – вдруг сказал Леха.

Лежавший на кровати Мельник открыл глаза.

– Обоснуй.

– Ученые планировали свои исследования исходя из того, что Зона в целом – это просто природный объект. Для них она – одна большая аномалия. Ученые не сознают опасности.

Мельник внимательно слушал. Леха продолжил:

– По сути они собирались наступить на те же самые грабли, что и в первый раз. Они уже сделали когда-то Зону полигоном для своих исследований. Это привело ко второму взрыву на станции и к тому, что мы имеем сейчас.

– Да, – подтвердил Мельник, – Как раз после второго взрыва Зона и начала меняться всерьез. А потом, спустя довольно долгое время, начались выбросы.

– Именно. Как ты там говорил? "Если ты меняешь Зону…"

– …то Зона начинает менять тебя. Так всегда.

– Этот закон работает на самом деле. Что-то они там сделали в своих лабораториях. Такое, что последовал ответ. И сейчас собираются все повторить.

Леха захлопнул папку и бросил ее на стол.

– Все их планы – полное дерьмо. Они тыкают щупами в чей-то организм и думают, что тот ничего не чувствует. А тот все чувствует и вполне может ответить.

– Думаешь, что Зона – живое существо? – спросил я.

– Нет. По крайней мере не в том понимании жизни, к которому привыкли мы. Это не амеба и не кролик, нечто другое.

Мы помолчали. Потом Леха спросил у Мельника:

– Мы куда-то спешим?

– В смысле? – не понял тот.

– Мне нужно время. Кажется я что-то понял из этих материалов, но пока не понял, что.

– Нет, спешить некуда. "Долг" и "Свобода" уже пару месяцев собираются. Пара дней ничего не решат.

– Нужно еще поработать с этим, – Леха кивнул на папку – и поговорить потом с полковником.

Ночью я проснулся от звонкого щелчка. Леха лежал на кровати и листал страницы папки, а щелчок был звуком от тумблера фонаря. Я повернулся от света и снова заснул, отметив про себя, что Мельник совершенно не храпит и позавидовав ему.

…

Меня разбудили жизнерадостные крики со стороны КПП. Солнце, судя по яркому пятну на шторе, только что встало. Я попытался снова заснуть, но кричали все громче.

– Чего они там разорались? – проворчал я, сел на кровати и начал натягивать берцы.

Подошел к окну, выглянул. Напротив КПП стояла древняя "Нива" со срезанной крышей. Из ее багажника трое сталкеров выволакивали… сначала мне показалось, что это какой-то мешок, но потом я понял, что это здоровенная кабанья туша.

– Ага! То-то я ночью стрельбу слышал.

Это Мельник тоже выглянул в окно.

– Шашлык сегодня будет. Пойдем. Надо подсуетиться, отрезать кусок, а то будет потом: "В большой семье раздавалось характерное щелканье."

– А они не радиоактивные, кабаны эти?

– На удивление нет. То-ли жрут только чистое, то-ли научились как-то нуклиды из себя выводить. Ученые на Янове давно поросят себе просят для опытов. Пошли уже.

Мы вышли из домика. Долговцы у КПП разглядывали кабана. Вблизи он казался еще больше. Сталкеры-охотники стояли рядом.

– Сколько, мужики? – спросил Мельник, подойдя к ним.

– Штука, – флегматично ответил один из охотников.

– Срок дали, стакана не налили, а теперь и последнюю радость вам отдай? Двести.

Сталкер удивленно посмотрел на Мельника, переглянулся с другими охотниками.

– Я полагаю, что торг здесь не усместен.

– Ну нету столько сейчас!

– У Шульгина есть – охотник был все так же флегматичен и явно настроен отбить свои патроны по-полной.

Мельник оценивающе разглядывал тушу.

– У Шульгина может и есть, но у них здесь нынче не голодают. Увидишь: пятьсот даст и торговаться не будет.

– Посмотрим. В бар всегда толкнуть успеется за пятьсот-то.

– Давай так: если Шульгин больше пятихатки не дает, то я две сотни доплачиваю и оставляете кабана.

Охотник задумался, снова переглянулся со своими. Один из них кивнул. Старший тоже кивнул Мельнику.

– Договорились.

Ждать долго не пришлось. Шульгин так и не вышел из штаба. Вместо него появился долговязый долговец, заговорил с охотниками. Те замахали руками. Очевидно предложение Шульгина им не понравилось. Мы наблюдали этот спектакль из курилки рядом с КПП.

– Смотри: неохота им в бар тушу тащить. И там еще вопрос, дадут ли им денег. А протухнет быстро, самим не сожрать… – Мельник сказал это, откинувшись на широкую спинку скамейки, – Ну вот, рукой нам машет.

Охотники получив от Мельника пару сотенных, загрузились в "Ниву" и она запылила в направлении бара, оглушительно протарахтев напоследок дырявым глушителем.

– Сколько отдал? – спросил Мельник у долговца.

– Четыре сотни.

– Ну нормально. Не проспали значит.

– Что не проспали? – не понял я.

– В штабе, в дежурке, слышно все, что на КПП происходит. Микрофон. Дежурный слышал все, о чем я с ними говорил.

– Понятно. Развел их значит?

– А зачем переплачивать? Все равно пропьют, балбесы. Ты их физиономии опухшие видел? Неделю будут квасить. Да и цена вполне нормальная.

Мельник вопросительно посмотрел на долговца. Тот улыбнулся, вытащил из кармана две сотни, отдал Мельнику.

– Вот так. Кто не работает, тот ест. Учись, Студент, – и он махнул рукой караульным.

– Несите вон туда, в тенечек. Сейчас подвяжем и я им займусь.

Через три часа кабан был освежеван и  разделан. Мельник справился один и теперь отмывался под душем. Шкуру и голову утащил один из долговцев. Я разделывал мясо, которое оказалось совсем не жирным и напоминало скорее говядину. Мне помогали Леха и один из караульных. Рядом уже дымился мангал и лежали на скамейке шампура.

– Ну ты как, ночью что-нибудь умное вычитал? – спросил я Леху.

– Там много чего умного.

– Что же там такого интересного?

Это уже спросил неслышно подошедший сзади Шульгин. В руках у него был нож и большой кусок фанеры. Фанеру он положил на столик и оценивающе посмотрел на ведра с мясом. Подцепил ножом кусок побольше, кинул на доску.

– Принеси чистое ведерко, – сказал он помогавшему нам долговцу. Тот кивнул и ушел в штаб.

– Ну так что там? – снова спросил у Лехи полковник.

– Быстро не рассказать, – Леха отложил нож, сполоснул руки в ведре с водой, – Сейчас принесу папку.

– Не надо. Ты кратенько. Так, чтобы я понял.

– Если кратко, то… Вы знаете, что такое стоячая волна?

– Представляю.

– Ну вот например это ведерко, – Леха поболтал в покрасневшей воде ножом, – Вот волны. Они отражаются от стенок и снова идут к ножу. Если правильно подобрать частоту колебаний, то волновая картина станет стабильной. Поверхность воды перестанет быть гладкой. Понятно, да?

– Конечно, – Шульгин раскромсал мясо на небольшие куски, вытащил из ведра другой.

– Что для этого нужно? – продолжил Леха и сам себе ответил:

– Нужен источник энергии и нужен объект, который будет воздействовать на воду и создавать волны.

– И что с того?

Шульгин закончил со вторым куском, сполоснул руки и вытащил из кармана небольшой мешочек. Открыл его. До меня донесся запах специй и чеснока. Полковник сыпанул соль со специями из мешочка в кучку мяса и начал перемешивать.

– А то, что если нашу Зону рассматривать, как это ведро, то аномальные зоны, в которых меняются гравитационная постоянная и другие константы – это и есть такая стоячая волна. Изменилась длина волны – аномалии переместились. В папочке есть схемка одна, так на ней это очень четко прослеживается. Они не разлетаются хаотично. Если знаешь, где одна пропала, то примерно можно сказать, где появятся новые аномалии.

– Да, так и есть, – включился в разговор вытирающийся полотенцем Мельник, – От них следы остаются и если на каком-то участке аномалий много, то получается иногда узор по траве. По узору видно, где лучше не ходить. Ближе к периметру этого не заметно, а вот в Рыжем Лесу – часто бывает.

– Вот я об этом же! – взволнованно сказал Леха.

Кажется ему понравилось, что его теория сразу нашла своих последователей.

– Ну а я уже сказал, что для образования стоячей волны нужны источник энергии и объект, который эту энергию преобразует.

– Я тебя понял, – Шульгин начал насаживать мясо на шампуры, – Источник энергии очевиден – это недогоревшее топливо на АЭС. Других просто нет, если конечно исключить всяких зеленых человечков. Оно конечно обеднено сейчас, но ядерный распад продолжается. А вот объект этот… Что-то мутит воду?

– Или кто-то!

Эти слова я и Леха сказали вместе.

Полковник выложил шампур с мясом на мангал, помахал газетой над углями.

– Или кто-то… А где центр этой волны ты определил? Ну этот объект твой?

Леха улыбнулся и кивнул.

К нам подбежал долговец с ведром и пачкой пластиковых одноразовых тарелок. За ним еще двое тащили большой железный ящик – коптильню.

Мельник сидел с Шульгой в его кабинете. Между ними на столе лежала в тарелке горка жареного мяса. Натюрморт дополняли нарезанные яблоки и четвертинка водки.

– Этот твой Стоматолог не один такой умный.

– В смысле?

– В Зону зачастили наемники. Пока никто из их командиров нам в руки не попадался, но дело явно нечисто. Лезут в центр, к Припяти. На одну из их групп натолкнулись вы с группой Клыкова.

– Тех наемников, кстати, уничтожили в тот же день.

– Кто? – Шульга посмотрел на Мельника с удивлением.

– "Монолит".

– Ну это уже вторично, кто. Это не первые и не последние. Они хорошо снаряжены, а недостаток опыта компенсируют боевой подготовкой и приборами. Приборы, кстати, тоже не удавалось захватить. Их не трогают вояки на периметре, то есть там все схвачено, причем на уровне больших звезд. Крылов не в курсе, через кого они действуют, хотя предположения есть.

Мельник слушал, жуя кусок мяса. Шульгин продолжил.

– Можно предположить, что выводы, подобные выводам Стоматолога, уже кем-то были сделаны. В целом он мне ничего нового не открыл. За периметром умных людей много и вероятно сейчас этой теории ищут подтверждение. Может быть хотят взять под контроль этот "источник колебаний".

– Понятно зачем. Это же какое оружие получается!

– Да. Даже моих невеликих знаний достаточно, чтобы оценить опасность. Тот же ядерный распад завязан на физические константы и если постоянная Планка изменится, то что будет с уже готовыми ядерными зарядами? Они или перестанут взрываться, или наоборот сдетонируют прямо в ракетных шахтах.

– Идеальная противовоздушная оборона?

– Она самая. А если на месте попадания простой пули будет возникать аномалия?

Мельник не ответил. Протянул руку, взял стакан.

– За удачу.

– За нее. Поведешь?

– Конечно.

…

Огонь горел, кабан коптился. Запах из коптильни шел просто замечательный. Шашлык тоже жарился. То и дело подходили долговцы. Повар у мангала накладывал им порцию мяса, отрезал кусок хлеба потолще и они рассаживались по скамейкам. Вскоре мы перезнакомились с половиной гарнизона вербовочного пункта. Двое сталкеров-вольняшек, привлеченные запахом из коптильни, стояли у КПП и о чем-то разговаривали с часовым. Потом к ним подошел еще один долговец, задал вопрос, выслушал ответ, кивнул и повел сталкеров к штабу.

– Гляди, Леха! Новые рекруты пошли.

– Ага. На шашлычок ловят новичков. Вот неделю назад мы бы тоже повелись, да?

– Точно. А сейчас сидим тут, как при коммунизме…

Я отрезал еще кусочек сочного, горячего мяса, положил его на кусок белого хлеба.

– Как там наш чай?

Чай настаивался в котелке на углях. Леха приподнялся, заглянул в него.

– Кажется порядок.

– Извлекай.

Мы разлили чай по стаканам. Я откусил кусок бутерброда, примерился откусить и тут со стороны КПП раздался знакомый голос:

– Иду я мимо и чую, что где-то жрут без меня! Питаетесь?

Я оглянулся. От КПП на меня улыбаясь смотрел Клыков. Я тоже улыбнулся и махнул рукой. Мы потеснились и Клыков, а с ним еще трое незнакомых долговцев уселись на наших скамейках.

– Отрезайте себе. Какими судьбами?

– Мир тесен, а Зона и вовсе маленькая.

Долговцы мигом растащили мясо и хлеб, заработали челюстями.

– Крылов отправил сюда. Сказал, что груз доставим и на месте задание объяснят, – Клыков заглянул в котелок с чаем и недовольно прищурился.

– Это все, что есть?

– А есть?

– Спрашиваешь…

Сержанты понимают друг-друга с полуслова.

– Леха, ты дожаривай эту порцию и забирай в домик. Айда, ребята.

Час спустя опустела и отправилась в рюкзак вторая бутылка. Мы никуда не торопились. Мяса было много, снова поставили чай. Водка развязала языки. Пошли разговоры про армию, про то, кого и куда носило. Клыков оказался человеком бывалым. Побывал в Армении, потом служил на Камчатке. Мне тоже было, что рассказать. Остальные долговцы и Леха ели, пили и слушали. А еще через час появились Мельник с Шульгиным. Долговцы дисциплинированно поднялись при виде командира. Мы с Лехой тоже встали.

– Садитесь, – Шульгин подошел к столу и принюхался. Посмотрел сверху вниз на Клыкова, потом на меня. Мы изобразили на лицах смесь невинности и полной готовности выполнить любое распоряжение командира.

– Ну что, алкоголики… Вас ждут великие дела. Ты – он посмотрел на одного из тех, что пришли вместе с Крюковым – возвращайся на "Агропром" и доложи, что груз доставлен. Прихвати с собой кусок из коптилки для генерала. Выходи прямо сейчас, заодно новобранцев проводишь. Для остальных и для тебя, сержант, будет особое задание…

Задание выглядело не сложным. Долговцы должны были проводить нас с Мельником через свалку до блокпоста "Свободы". День пути, не торопясь. Шульгин объяснил маршрут, показал его на карте, отдал карту Клыкову. Потом поговорил о чем-то за дверью с каждым из долговцев и ушел. Мельник остался. Они с Лехой начали обсуждать какую-то бумагу в папке, а я снова вышел во двор. На дне одного из ведерок еще оставалась кабанятина. Я наколол ее на шампуры, положил жариться, сполоснул ведра, разделочную доску и посуду под краном.

– Не заморачивайся, наряд вымоет, – сказал подошедший сзади Клыков.

– О чем там Шульгин вас за дверью инструктировал?

– А ты не в курсе? Планируется совместная со "Свободой" экспедиция к АЭС. Ведет Мельник, он же старший.

– Да, обсуждалось. А "Свобода" в курсе, что старший именно он?

– В курсе. Это правильно. Если бы на прошлой неделе мы Мельника больше слушали, то я бы без лишних дырок обошелся.

– Завтра выходим, ночевка в Темной Долине, берем тех, кого они выделят и идем в рейд.

Клыков перевернул шампуры. Я налил воды в котелок, поставил на угли.

– Слушай, а что там было? – спросил долговец.

– Где?

– На "Янтаре". Я ведь уже загибался. Крови потерял много и минимум одна пуля в кишки ушла. По-любому хана. Что я, не знаю что ли? А потом прихожу в себя и встаю на ноги. Шатает всего, но стою. Монолитовец мне автомат отдал, подсумок и они ушли. Что произошло-то?

– Да я сам не знаю. Повязки сняли, Мельник рядом с тобой посидел, потом мы ушли. Вот и все.

– Он колдун что ли?

– Это скорее Лесник колдун. Помнишь, как он траву жег и дымом Леху окуривал?

– Забудешь, как-же… – Клыков помолчал, – Много в Зоне странного.

– Точно. Мясо переверни. Там еще осталось у тебя в рюкзаке?

– Еще две есть.

– Ну не зря вечер пройдет. А эти, которые с тобой, к АЭС идут?

– Нет, нас проводят и вернутся. От "Долга" я один. Ну и Мельник и вы конечно, но вы типа волонтерами считаетесь.

– Скажи проще: наемники.

– Да как ни называй… Чай будешь?

– Давай.

"Снова я в коридоре со статуями. Контроллер, пулеметчик, странно искореженное дерево, собака… Я смотрю в багровый туман в глубине коридора.

Оттуда приходит вопрос.

Недоумение…

Ожидание…

Я делаю шаг вперед. От стен коридора отскакивает гулкое эхо. Красное свечение гаснет. Теперь туман вокруг меня и он такой густой, что не видно пальцев вытянутой руки."

Проснулся я от блика, отброшенного оконным стеклом. Открыл глаза.

– Мельник!

– Чего тебе?

– Нас там ждут, на станции.

– Знаю.

– Откуда?

– А откуда ты знаешь?

– Ну я… Знаю вот…

Часть третья.

То, что было на базе "Свободы" в Темной долине, иначе как "трэшем" назвать было нельзя. Сопровождавших нас долговцев не отпустили обратно, ссылаясь на то, что уже темнеет, а ночью свалка – место опасное. Те и не рвались никуда особо. Сопровождающий с блокпоста проводил нас на базу, там нас встретили Комми с Лосем, свободовцы собрали вместе столы, накрыли их полиэтиленовой пленкой, выставили угощение, Ганжа притащил пластиковую бочку с брагой и начался пир. Пили за перемирие, за удачу, за Леху, снова за перемирие… В темноте устроили салют из ракетниц, потом соревнования по стрельбе из пистолетов по пустым бутылкам. Потом кто-то приволок арбалет. К полуночи на ногах остались только самые стойкие, включая вашего покорного слугу и дежурная смена караула, печально смотревшая с постов на этот праздник жизни. Леха отключился одним из первых. Долговцы держались достойно, но и их напоили в лежку. Двоих унесли отдыхать в вагончик, один так и остался под столом и сейчас храпел на всю "столовую" так, что скатерть на столе поднималась. Клыков тоже пока держался. С нами сидел Лось, на котором по-моему выпитая водка вообще никак не сказалась. Армейские рассказы кончились, шел спокойный, неторопливый разговор про прошлогоднюю войну группировок.

– …и вот когда отключились антенны "выжигателя", как раз в это время на посадочную площадку рядом с "выжигателем" сели два военных вертолета. Обычно вояки в Зону на вертушках не суются, но тут рискнули и рискнули удачно. Высадился десант и начал с кем-то хлестаться на территории антенного комплекса, а вертушки взлетели и начали садить ракетами по лесу за антеннами. Туда лезть уже не имело смысла. Зато открылась трасса на Припять и рядом с нею как раз оказались две оперативные группы, наша и "Долга". Мы успели первыми. Наша разведка доложила, что пройти по трассе можно, мы заняли позиции в постройках вокруг трассы и когда долговцы вышли к ней, сказали, чтобы они поворачивали домой.

– Не сказали, а обстреляли, – вставил слово Клыков.

– Предупредительными, – поправил Лось – Ни в кого ведь не попало, верно? И человеческим языком намекнули, что дорога наша. Те предупреждению вняли, собрались выслать парламентера и решить все на уровне генералов, как это обычно и делалось. И вот тут произошло то, что произошло. Из "выжигателя" вылезла пара вояк и, не долго думая, начала палить по "Долгу" с тыла.

– У-у-у, гады!… – Клыков отпил немного из стакана, закусил копченой колбаской.

– Точно. Группа, не зная, кто их атакует, начала менять позиции. Наши решили, что долговцы пошли на прорыв и тоже кого-то подстрелили. А у тех не осталось сомнений, что их взяла в клещи "Свобода". Рация была уже развернута и радист открытым тестом вывалил все это в эфир. И понеслась… Счетов взаимных к тому времени набралось очень много. Чеха и Крыло ничего не могли сделать, к тому же не у всех групп была связь. Выслали с баз людей с приказом прекратить огонь, но к тому времени полыхало уже везде и все успокоилось только ближе к зиме, когда даже самым упоротым объяснили, что так поступать нехорошо. Вовремя остановить драку удалось только на Янове, да и то Локи потом погиб.

– Бандюки тоже свою долю внесли в эту драку.

– Да, эти конечно постарались. Вероятно большая часть потерь "Долга", да и наших наверное тоже, на самом деле на счету у бандитов. Ну и в результате Припять так никто и не исследовал. Пробирались туда, но никакого "клондайка" не нашли. Артефакты попадались, но не сказать, чтобы очень качественные и очень много. Больше хабара по домам брошенным добыли. Зато мутантов там!.. Жеванный ежик! Так и бросили это дело. Зимой народ собрался по базам, успокоился немного, обсудили ситуацию и решили считать все недоразумением. Вот сейчас и сидим, считаем, – Лось усмехнулся.

– Айда еще по одной и будем отдыхать. Завтра по плану дневка. Ваших – Лось посмотрел на Клыкова – проводим обратно, соберемся не торопясь и выйдете по северной дороге на Янов.

Я спросил:

– С нами-то кто идет? Ты?

– Нет, – Покачал головой Лось, – Я хотел, но много народу тоже не есть гуд. Лис идет, он наш главный связист. С ним Щуплый. Снайпер вам не помешает. Ну вы их знаете.

Он взял стакан, выпил остатки водки, как воду и поднялся. Мы последовали его примеру. Я пошатываясь пошел к лестнице.

– Ты куда? – окликнул меня Клыков.

– Я наверху спальник кинул, на воздухе.

– А-а-а… Ну давай, отдыхай…

Клыкова тоже изрядно шатало. Он осмотрелся, составил вместе четыре стула, улегся на них и сразу же захрапел.

Я поднялся по лестнице. На моем спальнике уже лежал кто-то из свободовцев, "сдавшихся" раньше. Еще один любитель свежего воздуха!.. Я с чистой совестью спихнул его на голые доски, сбросил ботинки и залез в спальник сам, положив рядом автомат.

Проснулся я уже ближе к обеду. Утром внизу шумели, сменившийся караул опохмелял долговцев, но шум мне спать никогда не мешал. Так что я перевернулся на другой бок и спал, пока мне не начал сниться позавчерашний шашлык из кабана. Голод – не тетка. Я вылез из спальника и спустился с надеждой, что у Ганжи что-то осталось из еды после вчерашнего. В баре обнаружился совершенно никакой Леха, сидевший над миской с макаронами.

– Что, не лезет?

– Боюсь, что назад пойдет.

– Не пил бы, раз не умеешь.

– Откажешься, как же…

Ганжи не было. Чего же пожрать-то? На помощь пришел Леха.

– Вон там в коробке лапша в стаканах. Заливай кипятком и ешь.

Я залил кипятком пару порций лапши, вытащил из кармана плоскую фляжку и плеснул в стакан граммов двадцать водки. Поставил стакан перед Лехой.

– На, поправь здоровье.

– Блевану…

– Не вздумай добро переводить. Нос пальцами зажми и пей. Потом сразу заедай.

Леха так и сделал. Через минуту он уже наворачивал свои макароны за обе щеки. Лицо у него на глазах приобретало из синюшной нормальную окраску.

– Вот видишь! Старший сержант плохого не посоветует.

Я тоже проглотил глоток водки, заел лапшой. Жизнь начинала налаживаться.

Там же в баре нас и нашел Лис.

– Вот вы где! Мы уже по громкой связи вас искать собирались. Пошли!

– Выходим?

– Да. Через час все должны быть готовы. Сбор у ворот проходной.

– Голому собраться – подпоясаться. Пошли, Леха. Я только спальник свой подберу.

(Камераден, вы спросите: "Что у тебя только про пьянки-то? Где борьба с мутантами? Где богатство и слава?" Я заранее отвечаю: живых, нормальных людей геройствовать отнюдь не тянет. Понятно, что если Родина велела стать героем, то у нас героем становится любой и в жизни всегда есть место подвигу. Но даже Геракл свои подвиги совершал не подряд. Между ними он ел, спал, бухал кислое древнегреческое вино и делал прочие необходимые вещи. Так же и здесь. Если у сталкера будет выбор: подвиг совершить, или бухнуть, то он конечно пойдет бухать.

Вот так оно и получается.)

…

Забор тянулся метров на двести и выглядел достаточно серьезно. Вернее не забор, а вполне полноценная запретка. Внешний ряд – бетонные столбы с натянутой на них колючей проволокой. Второй – двухметровые бетонные плиты, опять же с колючкой, натянутой сверху. Земля между ними заросла высоченной крапивой и кустами. С одной стороны забор упирался в овраг, на дне которого текла мелкая речка. С другой заканчивался глухой бетонной стеной какого-то здания. За забором виднелась высокая ржавая труба. Солнце только что поднялось над горизонтом и светило нам в спины. День обещал быть жарким. Обходить этот комплекс по высоченной траве и с тяжелыми рюкзаками нам не хотелось нисколько.

Колючку конечно можно было прорезать, в крапиве протоптать тропу, а бетонные плиты просто перелезть, но Мельник сказал, что не хочет оставлять за собой след. Впрочем рядом с тем местом, где забор граничил со стеной, была проходная, к ней мы и потопали не торопясь.

– Черт! Невезуха, – зло сказал Лис.

Наружная дверь проходной была распахнута, но проход между кабин был перекрыт толстой сварной решеткой. Сами окна кабин тоже были зарешечены. Не пройти…

– Что будем делать? Через крышу?

В принципе вариант неплохой. Крыша всего метра три высотой. Двое встают внизу, по ним забирается третий и втаскивает всех остальных. В свое время я нечто подобное отрабатывал со своим отделением не раз и не два.

– Чтобы на нас вся округа пялилась? Нет уж, успеется.

Мельник огляделся и шагнул к неприметной двери, окрашенной под цвет стены. Дверь была заперта на засов, а в его петлях болтался здоровенный висячий замок. Мельник пнул его. Посыпалась ржавчина.

– Так и думал! – он чуть отошел, примерился и из всей силы ударил по засову ногой. Замок грохнулся на пол.

– Проржавело все за столько лет. Замку пофиг, он оцинкованный, а остальное – хлам. Чернуха, – сказал Мельник, с силой потянув дверь на себя.

Заскрипели проржавевшие дверные петли. За дверью оказался темный коридор с несколькими дверями. Мельник кивнул мне:

– Проверь!

Я прошел по коридору, попробовал потянуть за дверные ручки. Заперто. Двери металлические, замки внутренние. Прошел дальше. Коридор заканчивался открытой настежь дверью с надписью "Пост охраны. Ответственный ст. пр. Петренко." и выходил в небольшую комнату. Интересно, где сейчас этот старший прапорщик и жив ли он? В комнате немного фонило. Детектор пощелкивал, но в принципе фон был терпимым. Окна выходили во двор комплекса. Была и дверь, но она оказалась аккуратно заваренной по периметру. Ничего, можно и через окна пролезть, мы не гордые. Еще за одной дверью, тоже открытой настежь, была лестница вниз. Подвал? Потом разберемся…

Я надел респиратор и махнул Мельнику рукой.

– Фонит здесь. На пол не садитесь, – предупредил я остальных.

Все разошлись по комнате. Лис и Мельник разглядывали двор. Метрах примерно в ста было административное здание, а рядом с ним, судя по виду, котельная, из которой и выходила труба.

– Не нравится мне этот дворик, – сказал Лис, – Неохота на него выходить. Случись что – с него и деться некуда будет. Я бы вон из тех окон в одиночку весь двор бы держал. Из укрытий – только вон та бетонная будка посередине.

– Думаешь, засада?

– Да черт его знает… Береженого Бог бережет. Давайте подвал проверим.

Я кивнул и начал спускаться по лестнице вниз. Остановился перед дверью, на которой висела табличка "Убежище". Толкнул ее от себя, она открылась. На пол упал остаток стальной цепи. Ну да, такие двери и делаются так, чтобы открывались от первого пинка. В нос мне ударила волна неописуемой вони. Респиратор от нее не защищал совершенно. Я попятился.

– Назад!!! Уходи оттуда!

Это заорал Леха. "Намек понял!" Я развернулся и побежал по лестнице вверх. В комнате все прижались к стенам. В подвал смотрели стволы автоматов.

– Чего ты заорал? – спросил Лис у Лехи.

– Тухлятиной несет. Сероводород, – ответил тот.

– Ну и что?

– Во-первых: без противогазов задохнемся. Он ядовитый. Во-вторых: если его там много, то он и взорваться может.

– Насчет первого: противогазы у нас есть.

Лис заглянул вниз, но ничего не увидел. За дверью коридор поворачивал.

– Ну и вонища!.. А насчет второго… – он вытащил из кармана коробок охотничьих спичек, зажег одну и бросил вниз. Потом сделал шаг в сторону и прижался к стене. Спичка, брызгая искрами, упала на ступеньки, подкатилась к двери…

Мне показалось, что в окна ударил мощный порыв холодного ветра. Так оно и было. Из помещения как будто высосали разом весь воздух. Раздался громкий свист. БА-БАХ!!! С лестницы вылетело облако пыли, нас вдавило в стены. Пол ощутимо вздрогнул. Лис, прижимаясь к стене, ошарашенно смотрел на нас.

– Ты че творишь, придурок?! – заорал на него Клыков, протиравший глаза от попавшего в них песка.

– Да я…

– А если бы дом рухнул?

– Я же не знал!..

Я рассмеялся, Мельник и Леха тоже.

– Неплохо бабахнуло… Айда по второму разу!

Пол под ногами вздрогнул еще раз, гораздо сильнее. Со стены с грохотом обвалился кусок штукатурки. Из административного здания напротив вылетели все оставшиеся на местах стекла, а с будки во дворе, которую я принял за вентиляционную шахту, сорвало решетку. Ржавую дымовую трубу развернуло по шву. Она рухнула. Но до того из нее как из пушки вылетело вверх человеческое тело и грохнулось во дворе, ближе к нам.

Мы снова рассредоточились у окон. Только Щуплый, как обычно "державший" тыл, выглядывал в коридор, из которого мы пришли.

– По просьбам трудящихся! – сказал Лис.

– Угадал ты насчет засады.

– Он же не из окна вылетел, а из трубы. Может быть это старый трупешник. Проверить надо.

Мельник кивнул.

– Студент, айда! Стоматолог прикрывает.

Мы с Лехой выпрыгнули в окно, пригибаясь, пошли к телу. Я наклонился к трупу. Леха, стоя рядом, настороженно водил стволом автомата.

Нет, покойничек был свеженьким. На сталкера не похож. Хороший броник, защита на коленях, шлем с респиратором. Пистолет на боку в кобуре. На пальцах татуировка: 1975, а на кисти руки синее восходящее солнце. На одном из пальцев выколот воровской перстень, сплошной прямоугольник. "Отсидел срок звонком". Бандит что ли? Откуда же ты к нам залетел, родное сердце?.. И тут краем глаза я заметил блик в одном из окон котельной. Не став гадать, бликует солнце на остатках стекла, или это чей-то расчехленный оптический прицел, я от бедра дал в ту сторону короткую очередь и толкнул Леху в сторону будки. Вылетевшая решетка пришлась как раз кстати.

– Вниз!

Ответная очередь разочарованно срикошетила от бетона. Леха замешкался.

– Лезь вниз!

Я впихнул его в проем и спрыгнул сам. Приземлился на бетонный пол. Сверху грохнул взрыв, у меня второй раз за эти полчаса заложило уши. Вовремя спрыгнули. Угадал я насчет гранаты. По-другому нас из-за будки было не выковырять. Но что сейчас делать? Наверх не вылезешь, подстрелят. Наши нам тоже ничем не помогут. Не штурмовать же им эту котельную через двор.

Влево и вправо уходили два темных коридора.

– Леха, фонарик!

– Сейчас…

Луч уперся в рухнувшую с потолка бетонную плиту.

– Второй коридор!

Леха подсветил. Прямой коридор, в луче фонаря пляшет пыль и вроде бы эту пыль тянет к нам… Да, точно тянет. Сквозняк.

– Идем туда. Свети на пол передо мной. Пистолет наготове. Если что – просто падай.

– Понял.

Сверху донеслось несколько выстрелов. Я, стараясь не шуметь, пошел вперед, выставив перед собой автомат. Пятно лехиного фонарика прыгало метрах в десяти передо мной. Коридор был узкий, как раз пройти одному. Нам попался еще один поперечный коридор, но и он был завален. Мы пошли дальше. Сто шагов, двести… Я считал их, это помогает сосредоточиться. Коридор никуда не сворачивал. По-моему мы уже должны были выйти за пределы комплекса. На двести сорок пятом шаге коридор кончился. Мы вышли в темную комнату. Фонарик выхватил из темноты здоровенный вентилятор высотой с меня и трубу в два обхвата толщиной. Воздуховод…

Голос из темноты:

– Не стреляйте, братья. Мы вас ждали.

Знакомая интонация. Механический, лишенный эмоций голос. "Монолит" вступил в игру.

Монолитовец вывел нас к небольшому кирпичному домику рядом с забором. Забор в этом месте был повален, а через кусты, выросшие в запретной зоне, была проложена аккуратная тропа.

– Мы ждали вас, братья.

То, что вначале показалось мне кучей сухой травы, развернулось, выпрямилось и оказалось человеком в маскировочном костюме.

– Бродяжник! Здорово.

Монолитовец кивнул в ответ и повторил:

– Мы ждали вас, – он посмотрел в сторону перестрелки – Сейчас закончим с теми, кто на вас напал и нужно выходить.

– Куда? – спросил Леха.

Бродяжник не ответил и пригнувшись скользнул вперед. Два его бойца беззвучно двинулись следом за ним. Из окна второго этажа домика высунулся ствол СВД. Прикрыть огнем с фланга? Разумно.

– Леха, давай в укрытие, – сказал я, тоже пригнулся и пошел за Бродяжником. Потом пришлось немного проползти, пока мы не оказались под прикрытием штабеля бетонных канализационных труб. Монолитовцы заняли позиции у концов труб. Бродяжник посмотрел на мой АКСУ, посмотрел мне в глаза и отрицательно помотал головой. Потом опустился на землю, сразу слившись с травой, прополз несколько метров, направил винтовку на здание, в котором засел наш неизвестный противник, оперся ею на кусок бетона и прильнул к прицелу.

Команды не было, но монолитовцы одновременно выскочили из-за укрытий и рванулись к зданию. Оттуда послышался крик, раздалась короткая очередь, но бойцы Бродяжника уже лежали один за толстым упавшим деревом, второй за бетонным кольцом. Бабахнула винтовка. Выглянув из-за трубы я увидел, как из окна в административном здании вывалился автомат. Монолитовцы сделали еще по перебежке и оказались в мертвой зоне. В них никто не стрелял. Один побежал вдоль стены и свернул за угол. Второй подтянулся и полез вверх по пожарной лестнице. Я снова посмотрел на Бродяжника. Он не обращал на меня внимания и не отрывался от прицела. "Выполняй последнюю команду…" Значит остаемся наблюдателями…

…

– Лис, что делаем?

Лис молчал, перезаряжая "Ремингтон". Клыков выглянул из окна, дал очередь наугад. В ответ прилетела такая же почти неприцельная очередь. Щуплый, стоя на одном колене в коридоре, смотрел через окно в сторону противника, потом он расчехлил прицел СВД и поднял ее к плечу.

– Попробуй выманить под выстрел.

Чехов дал еще одну очередь в два патрона, потом еще одну. Ему не отвечали.

– Они знают, что у нас есть снайпер – сказал Лис, успевший сесть и откинуться спиной к стене, – Не подставятся.

– Похоже на то – согласился Шустрый.

Он опустил винтовку, отступил в коридор. Мельник выглянул, прикинул расстояние до котельной, до будки и переполз к Лису и Клыкову.

– Плохо, – сказал он им, – Здесь не пройти, в подвале задохнемся. Придется обходить.

Клыков кивнул.

– Если все уйдем, то нам на хвост сядут. Потом не стряхнем их.

– Точно, – согласился Лис, – А обойти их можно только с той стороны, если вообще можно. Студент не высовывался, сержант?

– Нет, – ответил Клыков – не вижу.

– Значит ушли под землей. Мельник, ты не знаешь, что там?

– Вентиляция. Вон то здание, у которого краешек виден, скорее всего вентиляционный комплекс. Там дальше градирня должна быть, но ее не видно. Еще дальше – промышленная застройка на пару километров. Пройти сложно, но можно.

– То есть если Студент и Стоматолог где-то там выберутся, то ничего особенного им не грозит?

– Нет. Аномалии попадаются, но местность проходима. Мутантов здесь не было, по крайней мере на поверхности.

Лис думал, прикрыв глаза. Клыков дал еще одну очередь в окно. На этот раз ему ответили два ствола. Смачно влепилась в стену срикошетившая от подоконника пуля.

– Перегруппировались, что ли? – процедил сквозь зубы долговец.

– Может быть еще кто-то там после взрывов оклемался?

– Может быть… – протянул Лис.

– В общем так!., – он видимо принял решение – Нас они не ждали. Никто не мог знать, что мы запор на двери собьем, а если бы была засада, то заранее приготовили бы главный вход. Нас вероятно засек их дозор, а на трубе, или внутри ее была огневая точка. Потом я подорвал подвал, их снайпер погиб. Вот он, как раз и валяется рядом с будкой. Поэтому по нам и по Студенту садили только из автоматов. Штурмовать нет смысла ни им, ни нам. Щуплому снизу вверх стрелять будет не с руки, а их слепит солнце. Клыков и Щуплый остаются, время от времени тревожат их. Попробуйте подстрелить кого-нибудь. Мы с Мельником попробуем пройти вдоль забора. Есть возражения?

Все переглянулись. Щуплый кивнул, перевернул стоявший в углу стол на бок и задвинул его в коридор. Получилась опора для винтовки. Клыков выпустил еще одну беспокоящую очередь. В ответ не стреляли. Лис и Мельник поднялись и один за другим вышли в коридор, который и привел их сюда.

…

Я полулежал, опираясь на трубы. Бродяжник в своем комбинезоне был неотличим от травяной кочки. Со стороны проходной время от времени постреливали, но кто – отсюда было не разобрать. Монолитовцы скрылись из вида. Один –за углом здания, другой – на крыше. Тягостное, тоскливое ожидание было довольно долгим и прервалось внезапно. Внутри здания раздались выстрелы. Кто-то бил длинными очередями, потом автомат умолк. Кончились патроны? Грохнул взрыв, еще один. Снова все стихло. Я посмотрел на Бродяжника, он по-прежнему не шевелился и не отрывался от прицела. От домика пригнувшись подбежал еще один монолитовец. Знакомый.

– Балу… – я приветствовал его взмахом руки.

Он кивнул, присел за трубами. Ладно, опять ждем…

…

– Еще пострелять? – спросил Клыков.

– Давай.

Щуплый снова посмотрел в прицел. Глаза устали от постоянного напряжения. "Возраст уже не тот, чтобы в "Зарницу" играть" – подумал он. В окне напротив что-то мелькнуло. Щуплый плавно переместил ствол, но выстрелить не успел. Тень исчезла.

– Что там?

– Не знаю. Пробежал кто-то.

– Пошуметь?

– Погоди пока. Может быть вылезет.

Щуплый продолжал вести прицелом по окнам второго этажа. Нет, ничего. Солнце было расположено удачно, подсвечивая внутреннее пространство комнат. Ушли они что ли? Клыков выставил автомат, снова дал пару коротких очередей. Щуплый видел, как пули выбили куски бетона из стены между первым и вторым этажами. На стрельбу никто не ответил. Он отодвинулся от прицела, поморгал глазами, чтобы отдохнули.

– Может они ушли уже?

– Может и ушли. Ты спокойней, не мандражируй, – Щуплый снял палец с курка, несколько раз сжал и разжал кулак, – Задача поставлена, выполняем ее. А если ушли, то Лису попадутся.

– Кто еще кому попадется…

– Не сомневайся. Ты видел, как этот Мельник стреляет?

– Нет.

– А я видел. Из ТТ он при мне бандита бегущего в башку завалил, с тридцати метров.

– Случайно?

– Не скажи… Я как раз в прицел смотрел. Он пистолет выдернул, затвор передернул, сделал один выстрел и больше в ту сторону уже и не смотрел. Уверен был, что попал.

– Ого!

– Вот тебе и ого! Кто на него нарвется – тому я не завидую.

– А с виду – пиджак.

– Я тоже так думал. Позавчера бухали – Комми тоже его внимательно слушал.

Щуплый снова приник к прицелу.

В здании раздалась длинная очередь. В прицел были видны вспышки внутри темного коридора. Щуплый привычно прикинул поправки, повел стволом, но никто под его выстрел не полез. Стрельба прекратилась, взорвались две гранаты. Все снова стихло.

– Кто-то наших клиентов положил, – сказал Щуплый, снова оторвавшись от прицела и сняв палец с курка.

– Уверен?

– Нутром чую. Положили и ушли.

– Что делаем?

Высовываться Щуплому не хотелось, но и сидеть тут – что толку? Досидим до темноты, а тем временем тебя же и обойдут сзади. Причем неизвестно кто.

– Рискнешь пробежку к будке?

– Можно.

Клыков перезарядил автомат, переместился к противоположной от окна стене.

– Прикрываешь?

– Готов!

Клыков рванулся вперед, головой вперед прыгнул в окно, перекатился, приземлившись на выставленные руки с оружием, рванулся к будке. В него не стреляли. Клыков выглянул из-за будки, имитируя бросок, но выпрыгнул в другую сторону. То и дело меняя направление, зигзагами пересек двор, оказался в мертвой зоне. Щуплый внутренне напрягся. Если сейчас кто-то попробует бросить гранату, то промазать по нему никак нельзя. Но все было тихо. Клыков подтянулся, запрыгнул в окно первого этажа, скрылся.

Через полчаса, которые Щуплому показались неделей, он появился в том же окне, выпрыгнул и уже не торопясь вернулся. По дороге осмотрел труп у будки.

– Четыре холодных. Оружие собрано. Чисто сделано.

– Кто они?

– Без понятия. Ни документов, ни жетонов. Ничего. Одеты одинаково, броники гражданского варианта, тоже одинаковые. Наемники какие-то. Вон тот, что поближе, сидел, но скорее всего недолго.

– В Зону в последнее время всякая шваль зачастила.

Щуплый снова перевернул стол, уселся на него.

– Перекурим? – спросил он.

– Пять лет назад бросил.

– Да ты че?.. Герой. Тогда я тоже не буду, чтобы тебя не смущать. Итак, что мы имеем? – Щуплый поболтал ногами, – Путь свободен. Ждем ребят и идем за Студентом и Стоматологом.

– Оптимально. Не пожрать ли нам пока?

– Фонит здесь. На тот вход надо уйти.

– Согласен. Берем стол?

Они подняли стол, перетащили его в чистую комнату проходной, закрыли и подперли обе двери.

Ждать им пришлось долго…

…

Штурмовики один за другим выпрыгнули из ближайшего к стене окна. Перебежали площадь и оказались рядом с нами. Один коротко доложил Бродяжнику:

– Там было трое. Сделали их. В подвале и в переходе от него еще семь трупов. Погибли во время взрывов. Мы собрали оружие, сложили в тайник под лестницей. У них было это… – он передал Бродяжнику два свинцовых контейнера.

Бродяжник скрутил крышки, заглянул внутрь контейнеров, потом передал их мне. В одном лежал, судя по виду, кусок жвачки. Довольно большой кусок, с фалангу большого пальца. В другом переливалась всеми цветами радуги маленькая бусина.

– "Слизняк" и "душа" – сказал Бродяжник, отдавая мне контейнеры и крышки – "Слизняк" крупный. Ваш трофей. Как вы взорвали их подвал?

– Когда зашли, полезли в подвал с той стороны. Завоняло чем-то, Леха заорал что-то насчет сероводорода. Мы отошли, Лис кинул спичку и там грохнуло.

– Вы у них почти весь отряд снесли этой спичкой. Мы давно за ними следили. Ждали, когда они покинут это место. Но когда вы их взорвали, решили атаковать.

Бродяжник осмотрелся и добавил:

– Уходим, братья. Нам пора.

– Куда пора? – спросил я.

– Я не знаю, как это назвать. Но ты сам должен знать, куда.

"Темный коридор, снившийся мне во сне, статуи, красное сияние, разлетающаяся между стенами каменная шрапнель… Ожидание…"

– Да, знаю. Идемте. Где там Леха окопался?

Я взглянул в сторону здания, за которым остался наш отряд, с которым мы сюда пришли. С ними Мельник, он разберется, что делать. Не пропадут.

…

– Ладно, спать пора, – Щуплый потянулся и зевнул, – После сытного обеда, или в нашем случае ужина…

– Куда Мельник и Лис делись?

Клыков последние три часа не находил себе места. Ходил по комнате, выглядывал в окно, несколько раз выходил наружу, осматриваться.

– Вопрос риторический. Ждем. Стрельбы в том направлении не было, а чтобы Мельника взяли без стрельбы – я не верю. Поэтому ждем.

– Сколько ждать-то?

– Пока до утра. Там подумаем.

Щуплый приподнялся, вытащил из кармана коробок спичек, достал две. Обломал одну и зажал спички в кулаке.

– Давай-ка решим, кто первый караулить будет. Тяни.

Долговец подошел, потянул.

– Длинная.

– Значит ты вторую половину ночи стоишь. Щуплый поднялся, перехватил поудобнее винтовку, подошел к окну.

– Ложись отдыхать.

– Таааак!..

До Клыкова дошло, что Щуплый обманул его, не объявив заранее, на какую спичку кто дежурит.

– Что "таааак"? Не служил что ли? Старший на пост встает первым, а я постарше тебя буду. А то, что наколол тебя – внимательней будешь. Ложись, спи. Тебе сейчас успокоиться надо.

Щуплый встал в простенок между окнами, откуда просматривалась площадка перед дверью. Привалился к стене, направил винтовку в сторону окна. Клыков расстелил у стены спальник.

– Кидай мой сверху, мягче будет.

Клыков кивнул, постелил поверх своего спальный мешок Щуплого. Через несколько минут он уже негромко похрапывал. Щуплый стоял не шевелясь и смотрел в окно на заходящее в облака солнце.

Утром Щуплого разбудил запах готовящейся гречневой каши. Он несколько минут лежал, не спеша окончательно просыпаться. Потом открыл глаза.

– Гречка?

– Ага, – ответил Клыков.

– На бульоне?

– Ага.

– Не балуют вас в "Долге". Возьми у меня в рюкзаке банку тушенки, вывали в котелок. Пахнет вкусно, но пусть будет с мясом.

– Химия улучшает жизнь!

Клыков залез в рюкзак, вытащил банку "Китайской стены".

– Ух ты! Раритет…

– Открывай. Химия – химией… Хотя вчера она нам действительно жизнь облегчила.

– Когда Лис подвал подорвал?

– Да, об этом, – Щуплый выглянул в окно, осмотрелся, – Стоматолог вовремя слово сказал.

– Кстати, они-то где?

– Стоматолог и Студент? Откуда мне знать? Сейчас поедим и поразмыслим на тему "куда все подевались". А ты что-то предлагаешь?

– Да, – Клыков разложил кашу с тушонкой из котелка по тарелкам, – Нужно спуститься в будку, куда они спрыгнули. Если там проход – пройдем по нему и посмотрим, где вышли.

Щуплый молча ел кашу, раздумывал.

– Так что? – Клыкову не терпелось.

– Куда торопишься? На шиле сидишь, что ли? Хорошо… Почему они не вышли сюда, когда перестрелка окончилась?

– Не знаю.

– Я тоже. Но в то, что это они положили наемников, верится мало. Студент неплох, а вот Стоматолог… Зубы дергает, но в Красную Армию не пригоден. Это кто-то другой. А если другой, то наших "зеленых" либо повязали без шума, либо они сами с ними ушли. Все правильно?

– Пока вроде да. Ты прямо этот… Шерлок Холмс.

– Тогда слушайте дальше, Ватсон… Если они столкнулись с врагами, то из них должны были выбить, где мы и сколько нас. А к нам гости не заходили. Значит там их друзья и они с этими друзьями ушли сами.

Щуплый за разговором продолжал есть кашу.

– …а кто у них друзья?

– Известно кто. Мельник этот с монолитовцами вась-вась. Я ему конечно по гроб жизни обязан и это его дело, но все равно не по себе как-то.

– Согласен. Монолитовцы как раз этих наемников вполне могли шпалами положить. Укладывается в картину, примем версию. Тогда если они ушли с монолитовцами сами, то мы их не догоним, даже пробовать не стоит. Значит наша цель – Лис и Мельник. Там еще каши нет?

– Вся.

– Жаль… – Щуплый облизал ложку и взял с плитки второй котелок, в котором уже заварился чай. Налил себе полкружки, стараясь не захватывать заварку. Спросил долговца:

– Есть идеи, что с ними?

– Тоже "Монолит"?

– Маловероятно. Лис бы вернулся, даже если бы Мельник с ними ушел.

– Тогда аномалия?

– Вот это вполне может быть. Рыжий лес рядом. Что угодно может на пути оказаться, в том числе и "портал".

– Ни разу не видел.

– Я тоже. Поэтому по их следам я идти очень не хочу. Хотя и говорят, что "портал" открывается только над твердой поверхностью, но куда он выкинет – только черти знают. Если их унесло "порталом", то искать…

– Есть идея.

– Излагай, – Щуплый допил чай, налил еще порцию.

– Рыжий лес рядом, значит рядом человек, который наверняка может помочь.

– Лесник?

– Он самый.

– Его заимку кто попало не найдет.

– Но мы же не кто попало. Кроме того посмотри вон в ту сторону, – Клыков показал в окно.

Щуплый выглянул.

– Ну и что?

– Вон туда смотри, за речку. Видишь железную дорогу?

– Насыпь вижу.

– Идет в сторону Агропрома. По ней к заимке и выйдем.

– Не пойдет, – Щуплый отошел от окна, сел на спальник, – Вдоль железки аномалий всегда как говна за баней. Там нас и найдут.

– Но ведь жизнь-то облегчает не только химия, но и физика. Верно? Зато там мутантов нет!

Клыков подошел к своему рюкзаку, наклонился над ним. Щуплый заинтересованно наблюдал за ним, потягивая чай…

…

– Что это, Мельник? Что за туман?

– Не знаю.

Со всех сторон их окружало белое марево. Лис вертелся из стороны в сторону, держа дробовик наготове. Мельник просто поворачивал головы. Потом он вытянул руку вперед, посмотрел на пальцы.

– Это вообще не туман. И не дым тоже. С виду плотный, но его незаметно.

– Был бы дым – мы бы уже задохнулись, – сказал Лис – Слушай, я давным-давно книжку читал. Там  город какой-то накрыло густым таким туманом, а в тумане жили какие-то твари со щупальцами. И они за людьми начали охотиться.

– Типун тебе на язык!

Мельник порылся в кармане, вытащил гайку, бросил вперед. Гайка канула в туман метрах в трех от него.

– На три шага видно все. Дальше – ничего. Мысли есть?

– Аномалия какая-то.

– Не поспоришь.

Мельник подбросил вторую гайку вертикально вверх. Так же, как и первая, гайка скрылась в мареве. Назад возвращаться она не спешила. Прошло секунд десять.

– Ну и где она? Эй, мужик! – Лис негромко свистнул – Отдай гаечку.

Гайка упала, чуть не попав Мельнику по голове. Тот ловко поймал ее в воздухе.

– Уважают тебя, сразу вернули, – сталкер сунул гайку в карман, – Ну вот тебе и ответ.

– Я заинтригован.

– "Пузырь" это. Я такой уже видел. Одно время над железнодорожной веткой рядом с Кордоном такая штука висела. В ясную погоду не видно, но под дождем она искрилась. Тоже снизу гаечку кинешь – она из виду пропадает, а потом возвращается, но с задержкой. А если кинуть сбоку – не возвращалась вообще. Лично соваться внутрь конечно не стал никто. Никому она не мешала, висела в трех метрах над землей. Потом вообще исчезла.

Лис помолчал, переваривая информацию. Мельник тоже о чем-то думал. Потом он присел, потрогал траву под ногами.

– Холодная.

– И что?

– Ничего. Так, к слову. И роса на ней.

– Время к полудню. Какая роса? – Лис тоже наклонился, провел рукой по траве. Рука стала мокрой, – Точно, роса. Как так?

– Говорят, что "пузырь" не только с пространством шутки шутит, но и со временем. Может быть там, где мы стоим, сейчас ночь?

– А светло тогда почему?

– Без понятия. Давай попробуем десять шагов назад. Видишь, как я стою? Вставай рядом и пятимся.

…

Клыков вытащил из рюкзака пластиковый ящик. Пошаманил с кодовым замком. Откинул защелки, открыл крышку. Щуплый вытянул шею и заглянул внутрь. В ящике лежали два смартфона и что-то вроде защитных очков, только с черными стеклами. Долговец вставил смартфоны в гнезда в очках, передвинул тумблер, взял из ящика… Щуплый сначала подумал, что это пульт от телевизора, но вещица оказалась джойстиком от игровой приставки. Клыков нажал несколько клавиш на нем, подождал, нажал еще несколько.

– Сейчас настроится… Готово.

Он стянул очки с головы, протянул их Щуплому.

– Надень, попробуй. И в окно глянь в сторону речки.

Щуплый повертел очки в руках, оттянул резинку, надел.

– Ха! Ловко. Это типа бинокля?

Смартфоны, расположенные напротив каждого глаза, давали стереоскопическое изображение. Щуплому вначале показалось, что он глядит в бинокль с широкой базой, но очень маленьким приближением. Он повернул голову. Предметы в комнате забавно поплыли. Вытянул руку, посмотрел на нее. Пальцы казались раза в три длиннее, чем они были на самом деле.

– Ты на речку глянь.

Щуплый, оглядываясь по сторонам, медленно подошел к окну.

– Ну и что? Ага, понял. Вон там, на берегу "трамплин". Эта штука видит аномалии?

– Не только их. Еще зоны с высокой температурой, или зараженные нуклидами. И трехмерную картинку дает.

– О как! Любой сталкер за такую руку себе отгрызет.

– Называется: "Омега". Прототип детектора взяли в прошлом году у наемников на Янове. Как раз тогда погиб Локи. В его группе все были или ранены, или убиты, наемников добили наши. Раненых мы вынесли, а прототип переправили на Агропром. Чеха держали в курсе работы. Испытания пока не закончены, но скоро такие будут и у "Свободы".

– Кулибины…

Щуплый вышел, осмотрелся вокруг. Потом вернулся в комнату, взял винтовку, попробовал посмотреть в прицел.

– Нет, не получается. Значит с этим ты думаешь пройти по железке?

– Да.

– Ну шанс есть. Давай попробуем. Только сначала пройдем вдоль забора, где должны были Лис и Мельник пробежать. Кстати! Он у тебя на батарейках? Они есть?

– Да, запас. На пару суток работы должно хватить.

– Зер гуд, собираемся.

Щуплый отдал прибор долговцу, поднял рюкзаки Лиса и Мельника, бросил в угол и задвинул столом. Сказал:

– Вот так! Если вернутся – заметят, что стол не на месте.

Клыков тем временем смотал спальник. навьючил на себя рюкзак, надел на голову детектор, взял автомат. Щуплый тоже собрался, надел шлем.

– Выходим?

– Да. Сначала налево, вдоль забора. Потом возвращаемся и к железке. Переться через промзону мне неохота. Подвал мы конечно поджарили, но и из других подвалов мутантов наверняка выкурили. Давай, смотри. Я прикрываю.

Изрядно потрескавшаяся и заросшая травой асфальтированная дорога шла от проходной на запад. Пройдя по ней метров двести вдоль бетонной стены, а потом вдоль забора, Клыков резко остановился.

– Впереди что-то есть. Выглядит, как серая полоса на траве. Начинается от забора, идет вон туда, по кругу.

– Гайку брось, – посоветовал Щуплый.

Гайка полетела вперед и исчезла.

– Ты "портал" видел когда-нибудь?

– Нет. А ты?

– Аналогично. Будем считать, что это он и есть. И видишь его только ты, через детектор. Я вообще ничего не замечал, пока гайка не пропала из виду.

– Большой, зараза. Вот в него наши и влетели. Интересно, куда их закинуло.

– Узнаем, – Щуплый поднял винтовку, глянул в прицел, но разумеется не разглядел аномалию-ловушку, – Пошли к железке. Чем быстрее Лесника найдем, тем лучше.

Клыков кивнул, развернулся и они быстрым шагом двинулись обратно к проходной.

(Щуплый ошибся. Это на самом деле не "портал", а "пузырь". Принципиально другая аномалия. Впрочем внешне они похожи и по действию тоже.)

День уже клонился к вечеру, когда они вышли по железнодорожному полотну к знакомому кирпичному домику. Хозяин домика обнаружился здесь же. Сидел на скамейке и улыбаясь разглядывал гостей. Рядом с ним лежал ППШ, который ему оставили после прошлого визита.

– Здорово, папаша! – крикнул издали Щуплый, – Опять мы к тебе за помощью.

– И тебе поздорову…

Лесник кивнул головой подошедшим ближе сталкерам. Внимательно посмотрел на детектор, который Клыков снял с головы и держал в руках, но спрашивать ничего не стал.

– У нас тут беда…

– Знаю, что беда. Зону трясет. Что вы там учудили?

Щуплый и Клыков перебивая друг друга начали рассказывать. Когда рассказ дошел до описания "портала", Лесник махнул рукой.

– Достаточно! Вляпался, балбес… Не сидится ему. Ведь сколько раз говорилось ему, что он здесь не просто так? Нет, все ищет себе приключений на срандель. Вот и нашел.

Клыков спросил:

– Где они теперь?

– А мне откуда знать, где? – Лесник вздохнул, – Мельник решил с судьбой поиграть. Теперь как знать, куда зары по доске укатятся?

– Мы думали… – протянул Щуплый…

– Что колдун поможет?

– Ну мы… Типа того.

Лесник снова вздохнул. Потом вытащил из кармана трубку и кисет, насыпал табак, прикурил. Сталкеры ждали.

– Такое дело ребята, что жизнь-то предсказывать не получается. Ни у кого. Со смертью проще. Вот ты например – он ткнул пальцем в Щуплого – умрешь на берегу большой реки.

Щуплый переглянулся с Клыковым. Переспросил:

– Днепра что ли?

– Пожалуй что побольше Днепра – подумав ответил Лесник.

– А я? – спросил Клыков.

– А причиной твоей смерти станет твой старый друг.

– Вот те раз! А если таких нет?

– Нет, так будут.

– А когда?

– Это уже жизнь решит. Это тебе не книжка, странички не перелистаешь, в конец не заглянешь. Сколько страниц – тоже тебе никто не скажет. Зары катятся, их задевают все, кому не лень и как они лягут, что на них выпадет? Кому шестерка, кому и кол… Вот и Мельник кинул их, не подумав…

Лесник замолчал, тихо потягивая дым из трубки. Сталкеры тоже молчали. Потом Лесник заговорил снова:

– Где сейчас ваши я не знаю. Ни те, ни эти. Они на руках у судьбы.

– Значит зря шли.

– Я этого не сказал. Можно и судьбу под локоть подтолкнуть. Бывает, что получается. У смелых получается чаще, а вы не трусы и видели многое.

Лесник вдруг поднял глаза, поймал взгляд Щуплого. Подержал, отпустил. Снова отвел глаза. Продолжил:

– Да, многое… Но может и так оказаться, что будет только хуже. Вы сейчас можете спокойно вернуться по домам. Не играть. И без вас обойдутся, вы пока не в игре. Или можете сделать ставку. Выиграть, проиграть, или при своих остаться. Что скажете?

Сталкеры молчали.

– Хотя чего я спрашиваю? И так ясно все. Ты! – Лесник ткнул пальцем в Клыкова – Одевай свою игрушку. Надел? Смотришь? Вон туда посмотри, под угол дома.

Долговец повертел головой, сделал несколько шагов, опустился на одно колено, раздвинул густую траву.

– Вижу. Что с ним делать?

– Бери и иди, куда поведет.

– Что там? – спросил Щуплый.

– На, посмотри! – Клыков передал ему детектор.

Щуплый надел прибор. В траве переливался оттенками зеленого неизвестный ему артефакт. Казалось, что из него высовываются и снова втягиваются внутрь яркие, тонкие иголочки света.

– Что это?

– Какая тебе разница, как называется? – спросил Лесник, выбивая трубку – "Компас" это. Редкая штука и если появляется рядом с тобой, то либо ты его берешь и тогда он ведет тебя туда, где ты должен быть, либо не берешь и идешь своим путем.

Щуплый снял детектор. Теперь он и без него видел артефакт.

– А есть разница, кто из нас возьмет? – спросил он Лесника. Тот усмехнулся.

– Ну вот… Первый умный вопрос за все время. Для вас разницы нет.

Когда гости ушли, Лесник положил трубку обратно в карман и о чем-то задумался. Из дома вышел крупный серый кот, начал тереться о ноги, потом запрыгнул на колени, замурлыкал.

– Что скажешь, Васька? Влип твой бывший хозяин, который тебя мне подарил. Как теперь и вылезать-то будет, дурная голова?..

Кот продолжал мурлыкать и тереться об руки. Лесник погладил его по спине.

– Думаешь, что всегда выбирался и сейчас выберется? Ну посмотрим… Посмотрим…

…

Рыжий лес по сторонам железнодорожной ветки казался самым обычным. Деревья никакие не рыжие, а зеленые, без признаков уродливых мутаций. Разве что между деревьев иногда заметно было мерцание шокеров. Колея тоже изрядно заросла мелким кустарником, кое-как укоренившемся в гравии.

– Клещей нахватаемся, – сказал Щуплый.

Клыков не ответил. Он шел рядом с насыпью, вертя головой, на которой был надет шлем с детектором.

– Как там твой "компас"?

– Никак пока. Холодный только, – Ответил сержант.

– Не тянет никуда?

– Тянет. Водки выпить и пивом полирнуть.

– Неплохо бы.

Клыков поднял руку, в кулаке которой сжимал артефакт, слегка раздвинул пальцы. В следующий миг мир вокруг изменился.

– К бою!

Выкрикнув это, Щуплый упал на одно колено, вскинул винтовку и почти не целясь выстрелил. Ему ответили автоматные очереди.

– В укрытие! Вон те ящики!

Клыков, успевший залечь, перебежал за металлическую будку с кирпичным основанием, снова залег. Рядом с ним тяжело дыша освобождался от лямок рюкзака Щуплый.

– Вляпались.

– Кто там был?

– Вояки, – Щуплый лихорадочно проверял прицел, – В форме и вроде даже со знаками различия.

– Попал в кого-нибудь?

– Вроде нет. Они тоже не пальцем деланные. Заметили нас и шарахнулись. Сейчас наверное решают, что делать.

Клыков тем временем успел осмотреться и слегка присвистнул. Щуплый, закончив возиться с винтовкой, тоже оглянулся.

– Опочки!

– Не то слово. Вот она, жопа, родная и безразмерная.

В двух сотнях метров от них высилась громада саркофага четвертого энергоблока Чернобыльской атомной станции.

Клыков раздумывал недолго.

– Смотри! Вон там ворота открытые видишь?

– Да.

– Надо до них добежать. Стена бетонная, из пушки не прошибешь. Из окон можно держать подходы. Ну а там внутри осмотримся и решим, куда дальше. Укроемся в энергоблоке и хрен нас вояки выковыряют.

– Там радиации наверное немерянно. Нахватаемся.

– Детектор покажет уровень и загрязненные места. Но лучше уж от антирада потом отходить, чем от пули дырку заколупывать.

Щуплый кивнул.

– Ладно, давай. Я прикрою. Добежишь – дай один выстрел, если все чисто.

– Понял.

Клыков поднялся и побежал, держась под прикрытием ящиков. Щуплый только сейчас обратил внимание на то, что на ящиках было написано. "Ацетилен" и "Кислород". Он прикинул, что баллоны внутри наверняка не проржавели, раз уж ящик целый и продырявить их автоматной пулей вряд ли получится. Бронебойная нужна. А вот гранатой… Даже если кислородные баллоны за это время опустели, то в ацетиленовых-то пропитанный ацетоном уголь. Свободовец усмехнулся и вытащил из кармана рюкзака Ф-1 и моток изоленты. Выглянул в щель между ящиками. Военные штурмовать его не торопились, их вообще не было видно. Обходят что ли? Ну их ждет сюрприз…

Он как раз заканчивал приматывать консервную банку к ржавому уголку, когда сзади от энергоблока хлопнул одиночный автоматный выстрел.

…

У них ничего не получалось. Как ни пытался Мельник менять направление и скорость – аномалия не отпускала. Мертвая тишина, белый туман вокруг, трава под ногами. Иногда вместо травы они попадали на фонивший радиацией асфальт, иногда на прелые листья. В последний раз они оказались на песке, смахивающем на речной, но туман, в котором крик глох без всякого эха, оставался на своем месте, окружая их белой стеной.

– Передохнем, – Мельник устало опустился на песок.

Лис уселся рядом.

– Давай подобьем бабки.

– Давай, – Хмуро отозвался свободовец.

– Вляпались конкретно. Воды – что есть во флягах. Пожрать – у меня пачка печенья.

– У меня вообще ничего.

– Все равно долго не протянем. Варианты: продолжать метаться, или сидеть ровно и ждать, что изменится.

– Метаться смысла нет. Как знать, куда нас утащит в следующий раз? Может вместо песка в воду бултыхнемся.

– Согласен, – Мельник вытянул из кармана пачку сигарет, – Будешь?

– Нет.

Сталкер закурил, убрал пачку.

– Но сидеть на месте тоже не годится. Есть подозрение, что ничего не высидим, кроме геморроя. Рацию ты оставил в рюкзаке?

– Ага.

– А ничего мелкого по части радиосвязи с собой не прихватил?

Лис помотал головой. Он закинул дробовик за спину, тоже присел на песчаный холмик и облокотился на колени. Потом, вспомнив про что-то, сунул руку за отворот куртки и вытащил оттуда картонную трубку.

– Вот что есть.

– Сигнальная ракета?

– Она самая.

– Польза проблематична, – Мельник не торопясь затянулся, – Давай прикинем. Песок вот этот тебе не знаком?

Лис зачерпнул горсть песка, пересыпал между пальцами.

– Познакомься, Песок, это – Мельник. Мельник, это Песок. Давай, спроси у него, откуда он.

Мельник усмехнулся.

– Только про Бармаглота не начинай, – Он докурил, бросил окурок и зарыл его в песок носком ботинка, – Давай пробовать дальше. Просто идем вперед, никуда не сворачивая. Ищем знакомые места.

Лис кивнул, поднялся, перехватил дробовик поудобнее. Из-за тумана донесся хлопок выстрела.

– Слышал?

Мельник тоже вскочил, вертя головой в стороны.

– По-моему оттуда! – он ткнул в туман пальцем.

– Айда туда!

Они рванулись, как будто сдавая норматив по стометровке, вломились в туман, но вместо того, чтобы как в прошлый раз перенести их в другое место, туман вдруг рассеялся.

Лис с трудом остановился на краю покрытой рубероидом крыши. Посмотрел вниз. Метров десять-двенадцать. Упасть было бы неприятно. Он оглянулся на Мельника.

– Эй! Что с тобой?

Мельник был ошарашен. Взгляд метался по сторонам, как будто он пытаясь в одну секунду запомнить окружающий его мир.

– Мельник!

Никакой реакции. Лис подошел и поводил у него раскрытой ладонью перед лицом.

– Очнись!

– Что?

– Приди в себя уже. Что тебя так напугало?

– А ты посмотри, куда нас вынесло.

Лис оглянулся, потом поднял голову. Прямо над ним в небо уходила толстая, полосатая труба Чернобыльской АЭС.

– "Он встал под дерево и ждет. И вот граахнул гром…"

Раздались выстрелы. Потом грохнул взрыв и на промплощадке перед ними расцвел огненный цветок.

…

Щуплый закончил с ловушкой, положил в консервную банку гранату с выдернутой чекой, подхватил рюкзак и побежал, повторяя путь долговца. Почти сразу же выяснилось, что выжидал он слишком долго. Военные все-таки пришли к какому-то решению. Сухо простучала короткая автоматная очередь, потом еще одна. Пули молотили по кирпичам фундамента, дробя их в крошево. Некоторые посвистывали над головой бегущего человека.

"Будка загораживает… Не попадут, да и далеко… Прикрывают, сейчас подбегут перебежками… А вот это уже серьезнее!"

Резкий свист пули и догнавший ее хлопок винтовочного выстрела.

"Вот чего они ждали – снайпер выходил на позицию… Целится сейчас… Двадцать два… Прыжок в сторону. Разочарованный свист пули… Рядом… Далековато ему… Двадцать два… Скидка! Опять промазал… Должны уже добежать до будки…"

Щуплый бросил рюкзак, снова отпрыгнул в сторону, сбивая снайперу прицел и вскинул к плечу СВД. Сто метров – детская задачка. Выстрел! Над будкой взлетело облако ржавой пыли и сбитая пулей консервная банка с гранатой внутри улетела прямо внутрь будки с баллонами. Граната выпала.

– Вот ты где!

Снайпер был метра в четырехстах, на крыше небольшого кирпичного здания. Камуфляж формы выделялся на черной крыше.

"Понятно, почему Клыкова не видно в окне. Тоже значит заметил, молодец. Делаем ноги дальше."

В этот момент Ф-1, а следом за нею и будка с баллонами, взорвались. Ослепительная вспышка, сменившаяся коптящим пламенем, отгородила Щуплого от бегущих к будке военных.

– Всем спасибо, все свободны! – крикнул он, ухмыльнулся и, подхватив одной рукой свой рюкзак, а второй винтовку, он уже не особенно торопясь побежал к воротам.

…

– Это Щуплый бежит! – Лис обернулся к Мельнику – Как выбираться отсюда? Лестница есть?

Мельник уже пришел в себя.

– Пожарная – вон там. Но пока спускаемся – будем мишенями. Вон там за осью был выход вентиляции.

– Давай, пошли. Мы тут как на ладони.

Решетка размерами метр на метр оказалась там, где и ожидалось. Мельник выдернул два болта без гаек, висевших вместо замков, потянул створки на себя и… они остались у него в руках.

– Ну так даже легче!

За створками снизу вверх проходил бетонный короб шахты. Мельник заглянул в него и быстро полез вниз по вмурованной в бетон лестнице. Лис последовал за ним. Спустившись на пару метров они оказались перед крышкой закрытого на замок люка. Висячий замок здесь оказался в целости и сохранности, да еще и висел с другой стороны. Мельник отступил в сторону и без слов показал на люк Лису. Тот понял.

– Отвернись.

Дробовик оглушительно бабахнул в замкнутом пространстве. Одну петлю снесло напрочь, вторая вместе с замком повисла на одной заклепке. Лис пинком распахнул створки.

– Венткамера, воздухозабор, – Сказал Мельник, – Дурацкая планировка. Ее не использовали почти никогда, потому что этот люк постоянно воздухом открывало и воздух с насосной начинало гонять по кругу. Только зимой, в морозы сильные.

Снаружи снова раздались автоматные очереди, прекрасно слышимые через занимавшую всю стену комнаты решетку. Мельник прошел через комнату, толкнул небольшую стальную дверь. Та открылась.

…

Очередь справа раздалась тогда, когда Щуплый этого совершенно не ждал. Автоматчик бил короткими очередями, меньше чем с двухсот метров, с идущей к градирне эстакады. Пристрелочная выбила столбики пыли из асфальта. Вторая прошла выше. Уже бросивший рюкзак и изо всех сил набирающий скорость свободовец отчетливо понял, что следующая попадет. Так и случилось.

Пуля как молотком ударила по ребрам. Дыхание перехватило, бок сразу онемел. Щуплого развернуло. Он сумел не упасть, устоял на ногах, снова набрал скорость чувствуя, как по боку начинает стекать кровь. Даже не уронил оружие. Клыков, высунувшись по пояс из окна, бил в сторону эстакады, пытаясь сбить стрелку прицел.

"Не добежать… Приехал, значит… Какая же это большая река? Наврал Лесник, су…"

Пуля сбила с Щуплого каску и он кубарем вкатился в ворота, пятная пол кровью.

Клыков оттащил тело из проема ворот, вытер испачканные руки о ботинки, огляделся. Это называется: попал, как мышь. В помещении была всего одна дверь. Стальная, с кодовым замком. Выглядела она совершенно несокрушимой и была заперта. Сейчас прижмут огнем, подползет кто-нибудь в мертвой зоне и закинет пару гранат. Как бы подтверждая его мысли, в проем ворот влетела пуля и ударилась о заднюю стену, выбив облачко бетонной пыли.

…

С берега в воду уходила толстенная, почти в человеческий рост, труба. Как и положено, ее толстым слоем покрывала ржавчина, но несмотря на это металл выглядел еще прочным.

– Нам в воду лезть что ли? – спросил я.

Бродяжник молча покачал головой и сбросил рюкзак рядом с трубой. Привал значит. Два монолитовца, как и на двух предыдущих привалах, разошлись в стороны. Один залег в густой траве на пригорке, другой расположился рядом с трубой, там, где рядом с ней стоял древний трактор. Я оценил выбор позиции, как весьма удачный. С одной стороны нас прикрывала роща, из которой мы только что вышли. С другой – та же труба, причем если залезть на трактор, из-за нее можно стрелять, как из-за бруствера. Наблюдателю на пригорке видно все поле до самой АЭС и часть канала вокруг нее. С озера прикрывает разросшийся ивняк. Удачное место.

Балу уже успел поставить на огонь котелок. Леха сидел на траве, устало вытянув ноги. Бродяжник в своем камуфляже был похож на кучу сухой травы. Вдалеке высилась градирня, за которой виднелась полосатая труба АЭС. Я снял с плеча автомат, поставил его к трубе и сел рядом с Бродяжником, опершись спиной на бетонную опору. Посмотрел в сторону градирни.

– Чувствуешь это? – подал голос Леха.

– Что?

– Ожидание.

– Да.

Нас ждали на станции. Кто? По пути я несколько раз заговаривал на эту тему с Бродяжником, но тот отмалчивался. Потом я перестал спрашивать. Всему свое время и каждой вещи свое место под солнцем. Придем – узнаем. Наверное монолитовцы нас даже не стали бы удерживать, поверни мы в сторону и попытайся уйти. Точно не стали бы. Они вообще не обращали на нас внимания всю дорогу. Идут себе люди – и пусть идут. Захотят – пойдут одни, возможно потом дороги снова пересекутся. А возможно и нет. Я ни разу не видел, чтобы боевики Бродяжника что-то ели. Сам он и Балу только пили чай. И за все время – ни одного слова. Казалось, что они читают мысли друг друга, да наверное так оно и было.

Баллу засыпал в котелок заварку. Подкрепиться, что ли? Последний раз мы с Лехой ели… А ведь уже часов десять прошло! И никакого ощущения голода.

– Леха, есть будешь?

– Неохота.

– Поешьте, братья, – Проронил Бродяжник, – Идти не долго, но кто знает, что будет дальше.

Он расстегнул рюкзак, вытащил несколько пачек печенья. Баллу взял две, сбегал к боевикам. Еще две Бродяжник отдал нам с Лехой. Запивая овсяное печенье водой из фляги, я продолжал смотреть в сторону АЭС. Над трубой вились черные точки.

– Вороны?

Бродяжник посмотрел в сторону трубы, потом кивнул.

– Как они не передохли? Там же радиация.

– Фон очень слабый. Внутри вообще не фонит.

– Это как? – удивленно повернулся к нему Леха, – Там же должно быть самое грязное место.

– Раньше было. Теперь нет.

Бродяжник отлил настоявшийся чай в кружку, передал ее мне. Леха протянул свою. Ему тоже налили. Какое-то время слышен был только хруст печенья. Доев свою порцию Балу выплеснул из котелка в кусты остатки заварки и сполоснул его водой из фляги. Потом вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот застегнул рюкзак. Привал окончился.

Я поднялся, думая, что путь продолжится, но, как сразу выяснилось, не угадал. Бродяжник почему-то лег на землю и пополз под трубу. Вот оно что… Видимо в нижней части коррозия действовала сильнее и проела сталь насквозь. Зачем светиться на поверхности, если можно пройти под прикрытием?

Я последовал примеру монолитовца. Действительно дыра, изнутри совершенно незаметная. Стараясь не порезаться и ржавые лохмотья металла, я отжался на руках и оказался внутри. Стоять можно было, разумеется, только пригнувшись. Снизу послышалось кряхтение. Я отошел в сторону, давая вылезти Лехе. В воздухе кружилась ржавая пыль.

– Блин! А не проще было поверху?

Леха чихнул. Бродяжник по своему обыкновению не ответил, повернулся и согнувшись двинулся вперед. Шаги отдавались эхом. Я последовал за ним.

На удивление в трубе не было темно. Верх трубы тоже изрядно проржавел. Вниз (вернее вбок) кое-где били тонкие лучики света, отпечатываясь на рыжей стенке причудливыми узорами. На дне ржавчины не было. Видимо после дождя здесь стекает вода. Я спросил об этом Бродяжника. Тот в ответ что-то неразборчиво буркнул. Ну и ладно, сделаем вид, что поняли. Ноги от передвижения в полусогнутом положении начали болеть. Лехе легче, он меньше ростом. Я сильнее нагнулся вперед. Теперь начала болеть спина. Тогда я приспособился время от времени менять позу. Лишь бы ползти не пришлось…

Называется: накаркал. Примерно через час труба вывела нас в бетонный канал. Выпрямиться в полный рост и тут не получилось. Ржавое железо над головой сменилось серым бетоном, пришлось нагнуться еще сильнее. Бродяжник внезапно присел на корточки, поднял руку. "Внимание!" Сзади синхронно лязгнули затворы. Я тоже передернул затвор автомата, досылая патрон.

Мы стояли молча полминуты. Рука Бродяжника медленно опустилась вправо. Боевик, шедший сзади, начал медленно перемещаться в ту же сторону, держа оружие наготове. Он дошел на корточках до угла, выглянул, сразу же снова убрал голову. Посмотрел на Бродяжника. Тот повернулся ко мне и поднес палец к губам. Потом показал рукой вперед. Мы медленно пошли за ним. Заглядывавший за угол монолитовец пятился последним, держа автомат наперевес.

Проходя перекресток, где наш канал пересекался с другим, я внимательно вгляделся в полутьму. Вначале показалось, что я смотрю на комья стекловаты. Потом я понял, что это живые существа. Что-то похожее на больших белых червей, или на коконы. Они лежали вплотную, иногда медленно шевелясь. Что еще за твари? Я взглянул на Бродяжника. Он снова поднес палец к губам, потом опустил руку ладонью вниз, задержал ее, снова поднял, покачал вперед-назад. "Тихо. Пригнуться. Продвигаемся." Ладно, идем за ним…

Бетонная решетка наконец кончилась. Бродяжник вывел нас к короткой, не больше двух метров, узкой лестнице. По ней мы вылезли на бетонную решетку. Над головами у нас были какие-то ребристые черные блоки. Я вопросительно посмотрел на Бродяжника. Тот помотал головой, снова повторил серию жестов и направился вдоль загибающейся по кругу стены, оставляя черные блоки справа. Еще полсотни шагов и еще одна короткая лестница привела нас в насосную станцию. Когда замыкающий монолитовец закрыл за собой дверь, Бродяжник сказал:

– Повезло нам, братья.

– Что это было?

– Гнездо кровососов. Маточник. Это их личинки, но там и взрослые были. Они не реагируют на стук, или удар, но на человеческий голос сбежались бы все сразу, – Он помолчал, – Придется потом здесь все выжечь. Жаль. Корпус наверняка не выдержит и все здесь завалит.

– Корпус чего? – спросил Леха.

– Градирни. Мы прошли через градирню. Те черные блоки – насадка, по которым стекала вода. Их и подожжем, но это после. Пойдемте, осталось немного.

В этот момент снаружи послышался глухой звук выстрелов. Винтовочный выстрел, слившийся с автоматной очередью. Снова настала тишина. Монолитовцы переглянулись. Балу метнулся к стене, подпрыгнул, уцепился за свисающую балку и подтянулся, перелез на проходившую через помещение кран-балку и оказался напротив ряда небольших окон. Выглянул в крайнее, где было разбито стекло.

– Там человек пять военных. Залегли. Кто-то их обстрелял только что… Вижу кто. К станции бежит человек, видимо сталкер. Его не преследуют.

Бродяжник молчал, его боевики тоже, только переглядывались между собой. Спустя минуту снова послышалась стрельба. Балу сверху сказал:

– К станции бежит еще один. Военные подходят перебежками, под прикрытием стрелков. Засек снайпера военных…

Снаружи ударил взрыв. Стекла в насосной задрожали, но выдержали. Балу на секунду отпрянул и снова выглянул.

– Там что-то взорвалось. Не вижу отсюда что. Штурмующие залегли.

Совсем рядом с нами, за дверью начал бить короткими очередями автомат…

…

Клыков оттащил Щуплого в угол, к единственной запертой двери. Прикрыться трупом, когда полетят гранаты и постараться подороже продать свою жизнь, когда солдаты ворвутся в помещение – что еще оставалось? Переговоры затевать явно никто не хотел. Залег, сменил магазин в автомате. Вряд ли удастся много пострелять, но кто знает? Бетон почему-то был теплым. В другое время удивило бы, но какое это сейчас имело значение? Вспомнил про жестяную флягу в заднем кармане, вытащил, вылил в рот водку.

– Вот так-то лучше… Ну заходите, гости дорогие.

За дверью раздался металлический скрежет. Долговец перекатился на спину, направил на нее автомат. Снова скрежет, металлические удары, дверь чуть приоткрылась, скрипя заржавевшими петлями. Из-за нее раздался знакомый голос:

– Сержант, ты еще жив.

Клыков отвел автомат.

– Сомневаешься?

– Тяни ее на себя. Заклинило.

Клыков вскочил, ухватился за дверь, уперся ногой в косяк.

– И… Раз!

Ржавый скрип. Теперь в проем можно было пройти. Вошел весь красный, вспотевший от напряжения Лис. За ним появился Мельник, который сразу опустился на колени рядом со Щуплым. Потом скомандовал:

– Берите его и тащим!

Клыков и Лис подхватили тело, волоком втянули в темный проход. Мельник, упершись в стену ногами, потянул дверь на себя. На закрытие она пошла гораздо легче. Он повернул металлический штурмвал посередине, который они с Лисом только что с трудом провернули с помощью найденного здесь же отрезка трубы.

– Готово. Пусть попробуют войти. Если смогут, конечно.

– Ну вы вовремя!., – долговца трясло, он прислонился к стене.

– Да и вы тоже. Мы на звук вашей стрельбы из аномалии выскочили, – Лис, водя лучом фонарика, широко улыбнулся, потом принюхался, – Когда нажраться успел?

– Скажешь тоже… Заначку выпил, когда помирать приготовился.

– Кто там был?

– Военные. Армейский спецназ, судя по всему.

– Круто…

– Не то слово. Напоролись. Щуплый прикрывал, ну и вот…

Мельник тем временем присел на корточки и положил руки на лежащее тело. Щуплый дернулся и тихо застонал.

– О! Живой, – Клыков удивленно посмотрел на него, – А ведь в голову попали. Я думал все.

– Кожу сорвало. И приложило тоже хорошо, но он жив. Сейчас починим.

Щуплый дернулся, заскреб пальцами по полу. Опять застонал, уже громче:

– Лесник… Наврал, га-а-ад… – Открыл глаза, – Что?!

– Оклемался? – Спросил наклонившияся к нему Клыков.

– Не совсем пока. Эй! Ты когда нажрался?

– Ожил, завидует! – Лис заржал.

Щуплый потрогал бок, озадаченно поднес к глазам ладонь.

– Посвети-ка!

Лис направил на нее луч фонарика. Рука была вкрови.

– А не болит…

Лис перевел фонарь на его куртку. Щуплый расстегнул камуфляжку, озадаченно посмотрел на дыру от пули.

– Попало. А где?.. – Он поднял пропитанную кровью майку, озадаченно уставился на белый шрам на ребрах, потом на долговца, – А как?..

– Вот так, – Ответил ему Мельник и выпрямился, – Поднимаемся, идти надо.

– Это точно, – Подтвердил Лис, – От вояк надо держаться подальше.

…

Я подпрыгнул, ухватился руками за площадку. Меня подхватили стоявшие там монолитовцы, подтянули к себе. Внизу остался один Бродяжник. Он не торопясь подошел к двери, за которой только что стреляли и отодвинул на ней засов. Потом открыл дверь, в которую вошли мы, оглянулся на нас, топнул ногой, негромко крикнул, сразу кинулся к нам. За дверью раздался низкий рев. Мы втянули Бродяжника на площадку.

Первый кровосос вломился в насосную. Черная чешуйчатая башка повернулась из стороны в сторону, ища добычу. Щупальца растопырились. Сзади напирали еще несколько. Из-за выходной двери опять раздался выстрел и мутанты с торжествующим ревом ломанулись туда, отпихивая друг друга. Я насчитал тринадцать штук. Последний задержался, осматриваясь, но тут из-за двери началась суматошная стрельба из нескольких стволов. На стрельбу наложились крики людей и визг мутантов. Кровосос рыкнул и тоже кинулся в бой, успев мгновенно перекраситься в серый, под цвет бетона. Стрельба почти сразу стихла. Визг и рев начали удаляться.

Монолитовцы один за другим спустились на пол. Мы с Лехой последовали их примеру. Бродяжник не стал терять время и первым вышел из комнаты. От тех, кто был в коридоре, остались только окровавленные куски. В луже крови валялся изрешеченный пулями, дохлый кровосос. Отпечатки кровавых следов вели к люку в полу. Снаружи снова раздалась отдаленная стрельба и визги. Бродяжник перепрыгнул люк и побежал по коридору. Мы побежали за ним.

…

Длинный коридор из моего сна все тянулся и тянулся, как бесконечный сериал. Серый свет из запыленных окон и красный туман впереди. На самом деле тумана конечно не было, но я его видел. Я отстраненно наблюдал будто бы со стороны, как мы шли, поворачивали и снова шли мимо каких-то помещений, мимо старого, ржавого оборудования. Отпавшая штукатурка, облетевшая краска, хлам под ногами. Пыль , кружащаяся в воздухе. Передо мной покачивалась спина Бродяжника. Сзади глухо топали ботинки. Потом коридор кончился. Мы вышли в залитый красным сиянием зал.

Обелиск в углу зала, не бросался в глаза. Он был почти того же цвета, что и бетонная пыль на полу, которая смешалась с сажей старого пожара – черно-серый, глянцево отблескивающий на гранях. Высокий, почти под провалившуюся посередине крышу зала.

– Это… монолит? Тот самый? – спросил Леха сзади.

– Да, – Проронил Бродяжник. Посмотрел на меня и добавил: – Иди, брат. Тебя ждут.

Монолитовцы отошли в сторону, сели на пол, совершенно одинаково положив оружие рядом. Уставились на кристалл. Леха, глядя на меня, тоже отошел к ним. Присел на корточки и прислонился спиной к стене.

На половине пути к кристаллу я заметил рядом с ним человека. Черный комбинезон на темном фоне не выделялся и разглядел я его только после того, как человек шевельнулся, плавно переместившись с поворотом в сидячей позе "сейдза". Я подошел.

– Приветствую, – Его слова сопровождались коротким поклоном.

– Конничива.

Раз уж человек кое-что смыслит в ритуалах каратэ, то почему бы его не поприветствовать по-японски? Я опустился на левое колено, положил справа автомат, опустился на правое. Сидеть пришлось, что называется: "по-женски". Ботинки мешали принять правильную позу и пришлось опираться на пальцы ног.

Мой собеседник кивнул и сказал.

– Прости. Следовало встретить тебя более достойно. Но времени нет.

– Не стоит беспокоиться об этом, – Ответил я.

– Сейчас придут твои друзья. До этого мне нужно кое-что рассказать тебе.

– Мои друзья?

– Оператор. И с ним представители группировок. Нам нужны свидетели того, что произойдет.

– Что же?

– Об этом я и хотел поговорить.

Лица у него видно не было. Черный капюшон, под ним маска-балаклава, тоже черная. Глаза закрывали очки. Только теперь я разглядел слева от него небольшой автомат незнакомой мне конструкции. На руках перчатки. Если бы не потертый вид снаряжения и явно боевой вид автомата, то я бы решил, что он собирается играть в пейнтбол. И автомат справа, где и положено лежать оружию.

– Здесь меня зовут Сенсэем. Мое настоящее имя не важно, как и твое. Важно только то, что произойдет.

Я молчал, слушал.

– Ему – он бросил взгляд на кристалл – необходим проводник в этом мире. До недавнего времени проводников было несколько. Уже полгода, как он один. Это – я. Остальных больше нет…

Сенсэй помолчал несколько секунд, потом продолжил:

– Собственно самым первым проводником как раз я и был. Несколько лет назад мы пришли на станцию. Я отстал от группы и случайно зашел в этот зал. Заметил кристалл. Прикоснулся к нему. Он спросил меня, чего я хочу. Предложил власть и счастье. Я был молод и глуп, сначала говорил, а потом думал. Я сказал, что единственная власть, которая чего-то стоит – это власть над собой. Кристалл согласился с этим и дал мне эту власть. Выяснилось, что власть над миром – это то же самое. Я научился менять его по своему желанию.

Я испугался тогда. Ушел из Зоны. Те, кто знал меня здесь, забыли меня. Но и за периметром я долго пробыть не смог. Ответственность была слишком велика, последствия моих действий невозможно было предсказать.

– Карма?

– Да. Именно так: карма. Поступки как камни, которые бросаешь в воду. От них идут волны. Некоторые постепенно затихают, а некоторые обрушиваются на берег, как цунами. Но ты ведь и сам это знаешь?

– Знаю. Мне есть, что вспомнить.

– Мне тоже и не все из этого мне хочется вспоминать. В общем я вернулся сюда и понял, что все плохо. Сюда приходило слишком много людей. Кто-то просил несбыточного, кого-то его желания убивали, но были и те, желания которых исполнялись. Этот мир понемногу начал смешиваться с тем, откуда пришел он, – Сенсэй снова посмотрел в сторону черного обелиска.

– Объясни.

– Я не знаю, чем занимались в лабораториях под Припятью и Чернобылем, но ничем хорошим это не кончилось. Они пробили окно. Опять же не знаю, куда и во что, но пробили и оттуда на этот мир кто-то посмотрел. Бог, или боги – не знаю. Этот кристалл – и есть это окно. Закрыть его теперь невозможно. Даже если всю станцию залить бетоном на километр вокруг – это не поможет. На нас смотрят, нас оценивают и когда-нибудь он, оно, или они примут решение.

– При чем тут мы?

– Я уже говорил, что кристаллу нужны проводники. Объекты, вернее субъекты для оценки. Если их много, то и оценок много. В этом ничего хорошего нет, потому что Зона реагирует на каждую.

– И растет…

– Да. Хорошо, что ты это понимаешь. Я вернулся сюда и других проводников… не осталось. Однако что сделано – то сделано. Кристалл теперь гораздо сильнее, чем был. Он может сам выбирать тех, кто ему подходит. Я могу лишь сводить их количество к минимуму.

– Я кажется знаю, как.

Сенсэй покосился на свой автомат.

– Нет, не знаешь. Это долго объяснять, а у нас нет времени на это… А вот и они!

Он посмотрел в сторону, откуда пришел я. В зал вошел Мельник. За ним, держа наготове оружие, входили те, с кем я вышел с базы "Свободы" и так неудачно расстался. Мельник сделал несколько шагов в нашу сторону, остановился. Остальные, косясь на так и не шелохнувшихся монолитовцев, отошли в сторону. Леха отлип от стены, подошел к ним. Они о чем-то зашептались.

– Оператор… Очень хорошо. Но вернемся к нашим делам. Кристалл не дает своим проводникам убивать друг друга. Оружие при такой попытке обратится против своего владельца. Это – карма. Я об этом знаю, он – Сенсэй посмотрел в сторону Мельника – тоже. Остальные не знали. Ничего не напоминает?

– Напоминает. Закон запрещал брахманам поднимать оружие, за исключением защиты своей жизни.

– Именно. По той же причине Оператор никогда не стреляет первым и действует только в ответ. Поднявший руку на брахмана обречен.

Я вспомнил, как Мельник (или все-таки правильнее называть его Оператором?) убил бандитов на Агропроме. Он тогда действительно не прикасался к пистолету, пока опасность не стала явной.

– Ты думаешь, что когда-то в Индии все это уже было и кастовая система пришла из другого мира? – Спросил я.

– Как знать? Может быть. По преданию йогу, которая впоследствии стала основой всех боевых искусств, передал людям Шива-разрушитель. Но речь сейчас не об этом, а о нас с тобой. Что будешь делать ты?

– Я?

– Конечно. Я сейчас пытаюсь сохранить равновесие в Зоне, остановить ее рост, последствия которого непредсказуемы и исправить то, что сделано. Оператор живет внутри Зоны, следует закону Кармы и на происходящее здесь не влияет. Для кристалла он – обычный человек, свои способности он получил в одно время со мной. А вот ты… Тебя кристалл выбрал новым проводником. Одного из многих.

– Я его не просил.

– Нет конечно. Поэтому мы и разговариваем сейчас.

– Варианты?

– Их не много. Ты можешь покинуть Зону. Предоставить этих людей их судьбе и забыть то, что происходило. Все, что ты получил здесь, а кое-что ты уже умеешь, при этом сохранится у тебя. Ты можешь, как Оператор, перестать влиять на происходящее. Отказаться от активных действий. Это очень сложно, но возможно. Или ты можешь стать единственным проводником, если докажешь тем, кто смотрит на нас, что ты лучше меня.

– Как это?

– Единственным способом, которое признало бы существо, научившее людей войне.

– Но убивать же нельзя.

– Оружием – да, нельзя. Но закон ничего не говорит о поединках без оружия. Вижу, что ты кое-что умеешь. Итак… Что ты решил? Свидетели нашего разговора здесь.

Я посмотрел в сторону. Монолитовцы казались серыми тенями. Леха, Клыков, Щуплый и Лис закончили шептаться и тоже расселись у стены. Мельник стоял ближе к нам, на него падал луч света вечернего солнца, отраженный одной из граней монолита, превращая лицо в гротескную маску.

Если я уйду, они останутся статуями в лабиринте. Станут камнем, я буду придумывать причины, чтобы вернуться и все-таки вернусь. Если останусь и не смогу держать равновесие, то в стены лабиринта, как в моих снах, начнет бить каменная шрапнель и они погибнут. Сколько уже людей погибло вокруг меня за последнее время? Я попытался сосчитать их, но подумал, что в этом нет смысла. Какой из меня брахман? Два моих деда – сержант и старшина. Прадед – унтер-офицер. Отец – младший сержант. Я тоже сержант. Мы не брахманы. Кшатре позорно уклоняться от битвы.

Еще один взгляд в сторону. Бродяжник неожиданно широко улыбнулся мне и кивнул. Я тоже кивнул в ответ.

– Сенсэй, мы будем драться.

Он кивнул и плавно поднялся на ноги.

…

"Красиво он поднялся. После долгого сидения в сейдза даже у опытных людей затекают ноги. У него не затекли, хотя сидел дольше меня. Привык. Значит тренируется давно…"

У меня так подняться не получилось. Ноги успели онеметь. Сенсэй снял балаклаву и очки. Обычное лицо, славянская внешность, серые глаза, темные волосы. Раньше не встречались.

"Перчатки и ремень он снимать не стал, значит и я не буду. Я скинул на пол броник, куртку, сверху положил нож и кобуру с пистолетом, выгреб все из карманов. Что мне еще мешает? Вроде ничего. Теперь размяться слегка не плохо бы. Ага! Сенсэй как раз этим занялся, значит и мне не грех. Где-то я эти движения при разминке уже видел… Сетокан? Может быть… Ладно, разминаемся… Ямэ! Ясумэ!"

Сенсэй вышел на освещенный через пролом в крыше участок пола, сделал приглашающий знак рукой. Я встал напротив, коротко поклонился. Он поклонился в ответ. Мельник тоже кивнул и негромко хлопнул в ладоши.

Понеслась! Интересно, что он изучал? У японцев схожие ритуалы в разных стилях. Стойка грамотная, лицо прикрыто, солнечное тоже. Все-таки каратэ? Попробовать раскачать его… Не ведется… Отвлекающая связка в голову и маваши гири гэдан. Нет, блокировал грамотно и сделал попытку сорвать дистанцию… Дзюдо? Не похоже. Еще одна связка в голову, в солнечное, маэ гири. Срыв дистанции… Ай!

Не знаю, как это называется в дзюдо, или в самбо, но бросок у него получился. Я извернулся, как мог погасил энергию падения, приземлился на ногу и выставленную руку, но все равно упал. Сразу перекатился на живот, напряг мышцы. Пинок Сенсея пришелся в них и даже помог подняться.

Дзюдо, или самбо, плюс владеет и ударной техникой. Хреново, но видали и похуже варианты. Маваши гири гэдан снова… блокировал. Медленно движется, я быстрее… Но самбист… Нельзя позволить провести надежный захват. Задушит. Хорошо, что доги нет, я в футболке… Еще связка. Удачно! Он отшатнулся. Сразу маваши гири джодан! Удачно!..

Сенсэй не потерял равновесия от моего удара. Мне это только показалось. На самом деле его нога тоже уже летела мне в лицо, а уклониться я не успевал никак. Ну тогда получай! Аж зубы хрустнули. Подъемом стопы попал. Нокдаун, без вопросов. Вкус крови во рту.

Почему он не добивает? Сколько я уже так стою, шатаясь? Искры перестали мелькать перед глазами и я увидел, что Сенсэй стоит на одном колене, упираясь в пол рукой. Я тоже попал, значит. Бровь у него разбита, кровь течет.

Неприятно, да… Я сильнее. Когда он на тренировке был? Год назад? Два? А я в прошлом месяце. Как же с тех пор времени много прошло-то… И он старше. Ему ведь уже лет сорок. Раньше не было заметно, а теперь видно. И дышит тяжело. И нокдаун в возрасте тяжелее перенести. И школа у тебя, Сенсэй, послабее моей будет. Самбо очень хорошая штука и пояс в каратэ, если он у тебя есть, ты не зря получил, но все-таки видно, что ты всю жизнь один на один боролся и голыми руками людей не убивал. По сравнению со свирепой школой армейского рукопашного боя, которую прошел я, это не катит. Совсем не катит… Главное на прием не попасться. После броска могу и не встать. Спасибо тебе, старший прапорщик Перевышин, за науку в учебке, за ребро сломанное, за зуб выбитый. И тем, кто тебя учил, тоже спасибо.

Продолжим? Продолжим… Голова еще гудела, но зал вокруг уже перестал качаться. Я сделал шаг вперед. Лицо Сенсэя странно исказилось. Он выбросил вперед руку, как будто бросая что-то. Я машинально прикрыл лицо локтем и наши руки соединила ослепительно белая молния. Мир перестал существовать.

…

Холодно. Лежу на спине. Шум морских волн. Под руками песок? Песок. Тоже обжигающе холодный. Ветер пахнет солью. Какое еще море, мы же дрались!

Я рывком поднялся на ноги. Вернее попробовал это сделать. Не получилось. Тело подвело и вместо этого я смог лишь перекатиться на бок. Щека коснулась холодного песка и этот песок был белым, как снег. Может это и есть снег? А почему не тает? И почему море не замерзло? Дурацкие вопросы… Я охнул. Живот скрутила судорога.

– Не спеши вставать.

Голос Сенсэя сзади. Я что, провалялся в нокауте, пока меня на берег не привезли? А нафига?

– Что?.. – Я потрогал языком разбитую губу и с трудом повернулся – Что произошло?

– Я сделал глупость. Приношу свои извинения.

– Не стоит беспокойства. А что именно случилось.

– В Индии есть город, погибший много тысяч лет назад. Некоторые считают, что он погиб от действия ядерного оружия…

– Мохенджо-Даро.

– Да. На самом деле тогда никто не заморачивался с ураном и плутонием. Там поработало то, что тогда называли небесным оружием. Знаешь четыре вида оружия? Ручное, метательное, метательное с возвращением и метательное с мантрой.

– Ни разу не слышал.

– Мантра это действие, способное обычное оружие работать эффективнее. Или заклинание. Или другое обращение к силам, – Сенсэй заговорил нараспев: "Сжигаемый жаром оружия, мир шатался, как в лихорадке. Слоны загорались от жара и дико носились туда и сюда в поисках защиты от ужасной силы. Вода стала горячей, звери погибали, враг был скошен, а неистовство огня валило деревья рядами. Тысячи колесниц были уничтожены, потом глубокая тишина опустилась на море. Начали дуть ветры, и Земля осветилась. Трупы погибших были изувечены ужасным зноем так, что они больше не походили на людей" – слышал?

– Что-то подобное. И эта молния там?..

– Да. Нельзя было этого делать. Я понял, что проигрываю и не смог сдержаться. Еще раз прошу прощения. Ты сам тоже научишься этому спустя какое-то время.

Мы помолчали. Потом я спросил:

– Что теперь?

– Не знаю, – Сенсэй покосился на автомат, стоящий рядом с камнем, на котором он сидел, – Но может быть…

Он замолчал.

– Что может быть?

– Я всего один раз в жизни видел море. В детстве. Всегда мечтал вернуться, идти по пляжу вдоль кромки прибоя. Просто идти. Иногда останавливаться, смотреть на горизонт. И чтобы кто-то меня ждал там, за одним из поворотов берега.

Он опять замолчал. Потом добавил:

– В общем вот море, вон там мыс. Может быть там меня ждут? Я пожалуй пойду.

Сенсэй поднялся, закинул на спину рюкзак, поднял автомат. Антабка негромко лязгнула.

– Удачи. А тебе не холодно?

Он не ответил. Помотал головой, повернулся и зашагал не торопясь по границе пены.

Отлично. А я как же? Запах водорослей и морской соли вдруг сменился резкой вонью. Глаза защипало. Я зажмурил их, отмахнулся наугад, дернулся. Запах пропал. Снова пахло пылью, холод пропал. Открыв глаза, я увидел перед собой Леху.

– Оклемался!

Мельник убрал обратно в аптечку ампулу из-под нашатырного спирта и сунул в карман ватку, с помощью которой только что привел себя в чувство.

– А где этот… ну с которым ты дрался?

Я оглянулся. Там, где Сенсэй стоял на колене и опирался рукой на пол, ничего не было. Не удивительно.

– С ним все в порядке, – Ответил я. Потом посмотрел на Кристалл. От него к людям, окружавшим меня, тянулись почти незаметные тени. Выглядели они непривычно. Как будто сзади людей светило солнце, а от Кристалла тоже светил фонарик и тени отбрасывались ими в обе стороны. Я внимательно посмотрел на те, что шли от Лехи, проследил взглядом, куда идут обе. Та, что побольше, отпечаталась на стене зала угольно-черным силуэтом. Силуэт дернулся под моим взглядом. Леха поморщился и потер ногу.

– Отсидел. Судорога.

Если ты меняешь Зону, то Зона начинает менять тебя. Вот значит как Мельник людей лечит. Кстати!.. Я потрогал разбитую Сенсэем губу. Ни следа удара.

– Спасибо, – Сказал я Мельнику.

– Не за что.

Я снова посмотрел на Кристалл.

"И что дальше? Что делать-то?"

Кристалл разумеется не ответил. Я только сейчас понял, что у меня до сих пор сжаты кулаки. Разжал пальцы. На пол посыпался ослепительно белый песок.

Игорь Ривер Тени Монолита. Тени прошлого

В руки Проводника попадает странный прибор. Принцип действия непонятен, но назначение известно: защита от выброса. Кто его создал, когда и что произойдет, если такие устройства начнут применяться массово? Как отреагирует на это Зона? Тяжелая пехота "Монолита" снова меряет зону шагами в поисках ответов на эти вопросы.

Глава первая

Путепровод, казалось, будет тянуться вечно. Капитальное сооружение. Слева и справа от них шли монорельсы. До потолка метра три. Прямо над головой проходила эстакада, на опорах которой плотно лежали трубы. Время от времени Паштет прощупывал их лучом фонарика. Он все время опасался увидеть в луче фонаря красные глаза мутанта, но пока Бог миловал. Снорки, загнавшие их в это подземелье, отстали. Закрывавшая вход стальная решетка оказалась им в буквальном смысле слова не по зубам.

Ким и Брюхо топали следом с ружьями наперевес. У них фонарей не было. Не позаботились как-то. Примус говорил: "Пошли, сходим! Айда! Детектор есть."

Где теперь Примус? Сноркам достался, вместе с детектором, а вот остальные успели укрыться в проходе. Замка, понятное дело, не было. Паштет, одной рукой держа ружье, другой вогнал в петли решетки кусок арматуры. Брюхо навалился, согнул ее. Ржавый металл петель захрустел, но выдержал. Когда они ушли, сзади послышался скрежет. Снорки пытались пролезть следом, но толстый стальной прут разогнуть не могли. Все трое еще долго стояли, глядя назад, в темноту.

– Хана Примусу, – сказал Ким.

Остальные промолчали. Действительно хана. Не поспоришь. Снорки все еще звякали металлом за углом коридора, но когда Паштет сделал шаг в ту сторону и выставил за угол ружье, звяканье сразу стихло. Услышали. А может быть и оружие увидели.

Перед глазами у Паштета все еще стояло удивленное лицо мародера, который хоть и заметил в вечерних сумерках снорка, но не успел ничего сделать. Прыжок, взмах когтистой лапы, мутант исчезает в кустах, а из шеи Примуса хлещет кровь. Брюхо что-то кричит, гремят выстрелы, Примус падает, они бегут… Он снова посветил вверх. Луч прошел в переплетение труб и увяз в нем. Ничего.

– Проход справа, – прошептал Брюхо, тыча в ту сторону стволом.

Паштет посветил. Действительно: проход. Узкий, высокий, несколько труб с главной эстакады уходят в него. Метрах в пяти коридор загибался и луч уперся в стену.

– Проверим?

Ким и Брюхо молчали, не зная, что ответить. Залезешь – и что там? А фонарик один, не разделиться. Потом Ким сказал:

– Может быть до поворота?

Они цепочкой вошли в коридор и дошли до стены. Паштет посветил влево и вправо. Слева было видно еще несколько проходов и дальше луч тонул в темноте, а справа вверх с небольшим наклоном поднимался пандус.

– Ветерок тянет… – пробормотал Ким.

– Вылезем прямо к мутантам. Мы ведь еще не далеко ушли. Шагов двести всего.

– Считал что ли?

– Считал.

– Тогда твоя правда: выбираться рано.

– А зачем сюда пришли?

– Как зачем?

Паштет обернулся и до него дошло, что никто из его друзей этот вопрос не задавал. Голос доносился из коридора сзади.

– Кто это? – спросил он. – Брат, помоги! Мутанты сюда загнали.

– Я-то брат… Только не твой, – ответила темнота.

– А чей? – дурацкий вопрос сам вылетел изо рта Паштета.

Как в песне поется: "…а в ответ – тишина." Потом из коридора послышались уверенные шаги. Паштет успел подумать, что говоривший, наверное, в приборе ночного видения.

…

Трех мародеров я видел бы вполне уверенно и без ПНВ, даже если бы один из них не дергал фонарем из стороны в сторону. Я вообще хорошо вижу в темноте. Если снорк это может, то почему я не могу? В один прекрасный день я задал сам себе этот вопрос и оказалось, что моих знаний достаточно, чтобы на него ответить. Ничего сложного, на самом деле. Человеческий глаз способен уловить порцию света в десять фотонов, так что мутировать и отращивать фасетки, как снорку, мне не пришлось. Лишь слегка повысить чувствительность рецепторов. Плюсов без минусов конечно не бывает. Теперь синий и зеленый цвета путаю.

– Ну так что тут у нас? – спросил я, хотя и так все было ясно.

В последний сезон в Зону набежало очень много самого разного народа пользуясь тем, что беспредела первых лет уже нет и война группировок закончилась. Их так и звали, попросту: мародерами. Даже пословица появилась: "Первый год – мародер, второй год – сталкер." Мало, кто из них доживал до "сталкера". Забраться, пошарить по аномалиям с детекторами и уносить ноги побыстрее. Ружьишко против снорков – не самая лучшая защита. Мышцы у мутантов как будто резиновые и слабо чувствительны к дроби, а пулей из ружья попадешь не всегда. Старый АК калибра 7.62 – гораздо лучше, особенно если наконечники пуль слегка затупить на наждаке, чтобы они оставляли нормальные дыры. Но у этих – только ружья, значит серьезным оружием обзавестись не успели.

Про себя я их назвал "длинным", "мелким" и "толстым".

– Мы… ну это… нас там снорки… и вот, – промямлил "длинный".

Я молчал. Вот так и влазят люди в неприятности. Насчет "уносить ноги" получается не у всех. Опытный сталкер действует во-первых: не в одиночку, а во-вторых: с учетом обстановки. Привыкает не отрываться от укрытий, выделять охрану, да и мутантов с аномалиями чует буквально кожей. Лось как-то говорил мне, что никогда не ходит туда, где чувствует себя неуютно и если шестое чувство говорит, что что-то не так, то значит так оно и есть. Соблюдается простое правило: если ты не хочешь идти в рейд и при этом не можешь сказать, почему – скажи об этом и в рейд не пойдет никто. Лось в Зоне давненько, как бы не четвертый год, а Лис и Щуплый – еще дольше.

Но эти правила написаны не для мародеров конечно… Я спросил:

– А сейчас вы куда?

Они переглянулись. "Длинный" ответил:

– Наверх… наверное…

– Не смею задерживать. Вот пандус, за ним будет большой зал, проходите его насквозь. Потом лестница. Ищите на стенах картинки с зелеными человечками.

– Но там же снорки?

Я даже удивился слегка.

– Ты меня сейчас спрашиваешь? Я здесь вторые сутки. Откуда мне знать, что там наверху сейчас?

– Тогда мы назад, наверное, в метро. Посмотрим, что там дальше.

– Метро? Какое метро?

– Там, откуда мы пришли.

Он обернулся и показал пальцем себе через плечо. Я, ни слова не говоря, прошел между ними и заглянул в коридор. Мда… Третий день ищем и если бы не эти новички – искали бы дальше. Мы думали, что путепровод гораздо глубже.

Здесь, под "Юпитером", был целый подземный город. Завод закопался в землю на полсотни метров и наверное на пару-тройку километров в диаметре. Цеха, переходы, склады, административные отделения… Закопались, как на случай ядерной войны. Хотя почему "как"? К ней и готовились наверняка.

Дегтярь, когда говорил о подземной армейской лаборатории, толком не знал, где она. Его к ней никогда не подпускали и догадки о ее местонахождении он делал по случайным оговоркам в его присутствии, да по косвенным данным. Вот этот тоннель он описал довольно точно и даже название употребил то же самое: "метро". Ну значит первый ориентир мы нашли.

Мародеры переминались, глядя на меня. Потом "мелкий" спросил:

– А ты из каких будешь?

– В смысле? – не понял я.

– Ну группировка какая. Комбез вроде "свободовский", а нашивок нету.

– Ты видел их нашивки?

– Видел, да.

– "Монолит".

Мародеры переглянулись, неуверенно улыбаясь.

– Гонишь! – сказал "толстый".

– Зуб даю. А комбез – переодевать было лень. Грязный будет – тогда.

Попали, ребята! Для одиночек "Монолит" – по-прежнему страшная сказка центра Зоны. Нами пугают новичков, да и опытные стараются не пересекаться с братьями. Хоть и мир сейчас, но все равно… а про разгром военных в Припяти не слышал только глухой.

– Не бойтесь, – я осторожно потрогал тыльной строной ладони монорель (привычная проверка, не под напряжением ли металл) и сел на него. – Не тронут вас, раз уж сразу не пристрелили. Значит наверх не хотите? Проводим вас, если боитесь заблудиться.

Ага… Хочется и колется. Зеленые совсем ребята. Если наверху снорки бегают, то выходить – это руская рулетка. Снорк когтями и бронежилет пробить может, а у этих вообще никакой брони не наблюдается.

– Нет? Тогда идите с нами. Сейчас братья подойдут, а пока покурить можно. Хотя… Лучше даже будет привал сделать.

– Здесь??

– Почему нет? Тоннель чистый, простреливается в обе стороны, до изгиба. Аномалий нет. Хорошее место.

Я сбросил рюкзак, порылся в нем, достал спиртовку и флягу с водой. Через минуту на спиртовке уже горела таблетка сухого спирта и над нею стоял котелок с водой. Еще одно правило кочевой жизни: если есть возможность расслабиться, то это надо сделать (но оружие держать под рукой).

В коридоре послышались шаги. Мародеры оглянулись, а из темноты появился человек в сером комбезе и таком же бронежилете, как у меня. Он молча кивнул им и сел рядом со мной, положив между нами 919-й "Каштан" с глушителем. Удобнейшее оружие в таких подземельях. Тоже порылся в своем рюкзаке, вытащил пачку печенья, потом взял автомат и отошел метров на пять в сторону, чтобы не слепил свет фонарика. Я налил второй котелок и тоже поставил его на огонь.

Появилось еще двое. Тоже ни слова не говоря, кивнули. Один отошел в другую сторону по тоннелю, второй бросил рюкзак у стены и лег, опираясь на него плечами.

Мародеры молча переглядывались. Кажется начали мне верить. Легенд прибавится. На этот раз про монолитовцев будут рассказывать, что они – ночные существа, вроде летучих мышей. Или вампиров.

Вода нагрелась. Я заварил по пять чайных пакетиков на котелок и спросил у "длинного":

– Давно из-за периметра?

– Недавно. Вторая неделя пошла, – ответил тот.

– А чего вас в эти места понесло? Хоть бы на Кордоне для приличия побыли.

– Примус сказал… Ну он типа опытный. Был тут уже.

Я кивнул. Опытный привел в Зону "отмычки".

– А где он сейчас?

– Примус?

– Ага.

– Там, – они разом кивнули в ту сторону, откуда пришли. – Снорки напали.

– Понятно.

Не всегда "отмычка" срабатывает, далеко не всегда… Вот и у этого не сработала. А ведь пацаны без него и из Зоны-то не выберутся. "Юпитер" – не Кордон, тут места опасные. Сюда опытные сталкеры мелкими группами не ходят.

Чай настоялся. Я передал один котелок тому, который лежал на рюкзаке и запустил руку в пачку печенья. Мародеры все так же мялись поодаль. Приглашать к "столу" я их не стал, да и никто бы не стал. Еще одно неписаное правило Зоны: стол общий. Ты можешь с рейда выйти к совершенно незнакомым тебе бандитам и тебя накормят, даже если на тебя не рассчитывали и еды в обрез. Потом могут развести на деньги, но накормят. Даже в "100 рентгенах" дадут банку тушенки в долг (хотя потом и настойчиво попросят его отдать), а вот так, на привале – подходи, да ешь. Однако, как я уже говорил, правила не для мародеров и просвещать их я не собирался.

Схомячив пару больших печенек, я пошел к часовом и отдал ему котелок. Это тоже правило: часовому обязательно надо оставить и поесть, и покурить. Даже если он сам сказал, что не хочет. И тот, кто стоит первым, потом отдыхает дольше, его нужно сменить при первой возможности.

Правила… правила… от них нет спасенья, верно? Сзади ко мне подошел один из мародеров. "Длинный" – определил я по шагам, не оборачиваясь.

– Я это… А вы наверх когда собираетесь?

– Не знаю. Сейчас проводить можем, а потом – извини. Свои дела есть.

– Да я понимаю… А с вами пойти?

– Если в рейде на хвост садишься, то своей доли нет. В курсе?

– Это как? – удивился марадер.

– Бывает так, что ты просто вынужден присоединиться к уже сформированной бригаде. Отказывать не принято, но идешь, как говорится: "прицепом" и на долю в хабаре не претендуешь. Зато те, кто тебя вел, могут попросить денег за сопровождение. Это их право. С другой стороны: считается правильным севшему на хвост все-таки какую-то долю выделить, если рейд удачный получился. Но нам там хабар не светит.

"Длинный" замолчал. Видимо прикидывал, сколько я с него денег запрошу.

– Наверх вам, ребятки, сейчас соваться совсем не с руки, – сказал я. – Если там стая мутантов, то на нас они не полезут, но вас, как только одни останетесь, порвут.

– Блин…

Он явно грустил,

– Да не расстраивайся. Утро вечера мудренее. Наверху сейчас как раз темнеет. Отдыхайте, потом решим, что делать.

– У меня фонарик садится. У вас батареек нет? Мы бы купили.

Вот чего он хотел…

– Наши батарейки тебе не пригодятся. Потуши. Сейчас свет будет.

Сзади в потолок ударил мощный, яркий луч света. Один из братьев зажег подствольный фонарь на автомате. Мародер обрадованно погасил свой и ушел к своим. Они о чем то пошушукались и пошли к противоположной стене, располагаться на ночлег. Ни один даже не подумал еще раз подойти и поговорить насчет смен на карауле. Новички, что с них взять? Надо сказать, что весьма везучие новички. Метрах в полусотне, там, где путепровод загибался влево, в тоннеле висят два "трамплина". Они прошли прямо между аномалиями, не заметив их в темноте. Обрадовать их, что-ли?

– Эй, Длинный! Гайки есть?

– Есть пара.

Всего две гаечки. В Зону они пришли… Туристы прохладной жизни!

– Неси сюда.

Вместе с ним мы сделали три десятка шагов к повороту и я запустил гайку прямо в центр "трамплина". Последовала яркая оранжевая вспышка и на мгновение аномалия высветилась во всей красе рисунком из желтых шестиугольников на поверхности. Мародер охнул.

– Видел?

– Да. Этот… как его? "трамплин", да?

– Он самый. А вон второй.

Вторая гайка полетела во вторую аномалию.

– Неплохо, да?

– Мы, значит, между ними?

– Тебе видней, Сусанин. Но попасть в любую из них в замкнутом пространстве – верная смерть. Присмотрись к потолку.

Мародер добросовестно вгляделся.

– Что там? Не вижу.

– Подсвети.

Щелчок выключателя.

– Ну и что?.. О-о-о!

Прямо над нами на потолке висел дохлый тушкан. Видимо мутант куда-то спешил, или от кого-то убегал, вот и вляпался. "Трамплин" метнул его в потолок с такой силой, что буквально размазал тушку по бетону. "Длинный" отскочил к стене и его стошнило. Я спокойно пошел обратно к стоянке. Говорят, что если Зона дает тебе урок, то сначала пересчитай руки, ноги, потом пальцы на них, потом патроны, а потом поблагодари ее. Но вряд-ли здесь мы дождемся благодарности. Вон как его выворачивает.

Утром я понял, что мародеры к нам вчера за ужином не присоединились не от того, что не хотели есть. У них просто не было еды. Палатка была, спальники, вода в бутылках, а вот еды не было. Как выяснилось, все было в рюкзаке у покойного Примуса. Они и спали натощак. Нет, ну это даже не смешно! Пришлось задержаться. Я выдал им по банке тушенки из наших запасов и мы ждали, пока они ее съедят. Потом ждали, пока попьют. Потом пока… пропустим физиологию. В общем времени прошло изрядно.

– Ну что решили? – спросил я. – Наверх, или вперед?

– Вперед, – пробормотал "длинный" с унылым видом.

Не слишком ему хотелось "вперед". Ну а кому сейчас легко?

– Тогда держитесь по центру тоннеля, между нами. Держи.

Мародер поймал брошенный ему подствольный фонарь.

– Кнопка сбоку. Нашел?

– Ага.

Темноту тоннеля проткнул луч света.

– Идешь по центру, светишь вперед. За ружья не хватайтесь. Если мы на опасность не среагировали, то вы точно не успеете. Идите цепочкой, пять шагов друг от друга. Все ли понятно? Ну тогда двинулись.

Под моими ботинками тихонько похрустывал мелкий гравий. Тоннель шел вперед под еле-еле заметным уклоном. Свет фонарика прыгал по стенам, выхватывая то лохмотья старой краски, то космы "жгучего мха", то кабеля и трубы на потолке. "Мох" любит такие места. Тепло, влажно… Чем он тут питается, интересно? Это ведь растение. Ему свет нужен, как и любому другому, но здесь откуда свет? А "мха" много. Мародеры дисциплинированно шли по центру, как им и было сказано.

Лишь раз мы остановились, заметив аварийный выход в виде вертикальной шахты. Один из братьев поднялся по металлической лестнице наверх, но верх шахты оказался обрушен и завален. Пошли дальше в том же порядке. Я прикинул, что мы скоро выйдем за территорию завода, если уже не вышли. Потом путепровод кончился и мы вышли в помещение, которое я про себя назвал разгрузочным терминалом.

Тоннель расширился к платформам по бокам. Слева и справа было по трое грузовых ворот с надписями: "Склад" и номерами от одного до шести. Но меня больше заинтересовали категории помещений на тех же самых дверях.

– Соблюдать осторожность! – сказал я.

Мародеры повернулись в мою сторону,

– Видите двери? На них надпись: "Кат. Е". Знаете, что это означает?

Те помотали головами.

– Не вздумайте хвататься за ружья. Категория Е – это боеприпасы. После буквы нет цифры, значит склады многоцелевые. Вряд-ли здесь что-то осталось, но не вздумайте палить во все стороны. Поняли?

– Поняли, – кивнул "длинный". – Заглянуть туда?

– Загляни.

Тот забрался на платформу, подошел к воротам и потянул их на себя. Раздался скрежет. Посыпалась ржавчина. Створка медленно отошла, открыв полуметровый проход. Мародер посветил туда фонарем.

– Там штабели ящиков.

– С чем? – спросил я.

– Не видно. Зеленые и большие.

– Пропусти… Ну ты и напылил!

Я вскочил на платформу, подошел к воротам и заглянул внутри. Да!.. Теперь я знаю, откуда рядом с "Юпитером" взялась одна из самых известных аномалий Зоны. Наверняка там был примерно такой же склад. Его вскрыло оползнем, потом одна-единственная "жарка" – и приехали. Бабахнуло тогда видимо знатно!

Мы приоткрыли ворота пошире и вошли внутрь. Ну точно, артиллерийские снаряды. 100-миллиметровые унитарные выстрелы к противотанковой пушке МТ-12.

– Уходим, – сказал я.

– А снаряды? – удивился "длинный".

– Хочешь взять пару ящиков? У тебя что, пушка есть на примете, или танк, который подбить нужно?

Ящики даже с виду выглядели тяжеленькими. Редкая находка, но для нас совершенно бесполезная. Не воюют здесь таким оружием. Зачем, интересно, эти снаряды потребовались на заводе? Их здесь не так уж и много, ящиков двадцать, причем разных типов, а остальные помещения оказались пустыми. Напрашивается объяснение, что где-то здесь испытывали броневые листы. Возможно? Вполне. Примем, как версию.

Тоннель, между тем, уходил еще дальше. Ну да, там южнее депо, грузовой терминал железной дороги и подъемник. Мы там уже были. Подъемник сломан, терминал давно обрушился. Тупик. Мы пошли не в ту сторону.

Я повернулся к мародерам и сказал:

– Поворачиваем.

К месту стоянки вернулись довольно быстро. Прошли между "трамплинами" и двинулись дальше тем же порядком. По пути "длинный" показал выход из тоннеля в подвал административного здания завода и дальше наружу. Ради интереса мы прогулялись туда. На месте гибели Примуса было засохшее пятно крови. Тело и рюкзак снорки куда-то уволокли и у меня не возникло никакого желания их выслеживать в длинных коридорах и в кабинетах. Вернулись в тоннель.

Теперь он вел на север и шел прямо. Мы шли, а я прикидывал, как возникли здесь те два "трамплина". Гравитационые аномалии не любят замкнутых пространств. Другое дело – биохимические и биологические. Вот для них всякие емкости, или приямки – родной дом. "Холодец", или "студень", частенько появляется также на плоских крышах. Он способен к фотосинтезу и, поглощая органическую пыль из атмосферы, порой разрастается до очень больших размеров. Но гравитационные аномалии образуются по-другому. Для них важны свойства пространства. Если над землей долгое время висит "трамплин", то можно с уверенностью утверждать, что под ним или грунтовые воды к поверхности подходят, или в почве что-то лежит. Бывало, что и клады находили таким образом.

То есть ниже, или выше этих аномалий в тоннеле что-то есть. Что? Никаких дверей там нету, мы бы заметили. Какой-то поперечный переход?.. Сколько же здесь нарыто!

Исследовать этот лабиринт нет ни сил, ни времени. И без того сутки угробили на поисх входа в "метро" с поверхности, а потом еще двое – на обследование подземных цехов "Юпитера". В итоге нашли его случайно, наткнувшись на этих новичков.

Снова потянулись космы "мха" с потолка. Некоторые даже приходилось обходить, они свисали почти до пола. Ни одна аномалия в Зоне не имеет столько названий. "Пух", "мох", "волосы" и еще несколько названий с префиксами "чертов", "ведьмин" и другими не менее мрачными. Странно… Аномалия достаточно безобидная. Ее даже можно потрогать голыми руками, если при этом не рвать нити. Ничего не произойдет, пальцы слегка онемеют – и все. Если порвать – тогда да: оборванная нить прирастет к первому же попавшемуся объекту и скорее всего это будет рука оборвавшего ее. Но во-первых: руки обычно бывают в перчатках. Снял ее, да выкинул, или на дерево повесил, чтобы обросла новыми прядями. На Кордоне, кстати, есть сухое дерево, на котором таких перчаток штук десять висит. Им новичков пугают. А во-вторых: даже если она приросла к коже, то ее можно прижечь пламенем спички, или зажигалки. Нить отпадет.

Не так давно братья, которые были в чернобыльском патруле, видели бюрера, который буквально оброс "мхом" и выглядел, как странное волосатое животное. Идет, стонет, космы мха за ним волочатся… Видимо вляпался где-то один раз неудачно и его облепило нитями. Потом "мох" разросся, а с огнем у мутантов по понятным причинам плохо. Бюрер, впрочем, против такого симбиоза наверное сильно и не возражал. Его, обросшего, теперь не тронет ни химера, ни снорки. Когда же он заметил братьев, сбежал с такой скоростью, что стало понятно, что "мох" ему не мешает.

Но это так, к слову. Здесь все это явно выросло явно не очень давно, зато быстро. Ржавчины на монорельсах почти нет, значит не так давно по ним ходила вагонетка. О чем это говорит? О том, что мы идем в правильном направлении. Стоп! У склада металл рельсов как раз был довольно ржавым. Значит ходила она либо к тому входу, через который вошли новички, либо мы что-то пропустили.

Братья удивлены. Пропустить мы ничего не могли. Ни дверей, ни люков. Голый бетон, что тут пропустишь? Значит тот проход нужно обследовать тщательнее. Там могло что-то остаться. Мой резерв, четверка братьев, которая ждет нас на поверхности в гаражах за оградой "Юпитера" начинает снимать лагерь. Пора и им заняться делом. Спустятся, посмотрят что и как. Заодно и снорков, сожравших Примуса, пугнут. Двое из братьев моей группы тоже поворачивают назад.

Для мародеров это выглядит наверное очень странно. Шли спокойно, потом ни слова не говоря повернули в темноту… Зачем? Почему? Впрочем "длинный" с вопросами не полез, хотя ему, судя по виду, и хотелось это сделать. Молодец, цивилизуется потихоньку. Я не стал мучать его неизвестностью.

– Там наша группа сейчас спускается. Они ее встретят.

Мародеры понятливо закивали. Думают, наверное, что у меня рация в шлеме. Но какая рация "пробьет" эту толщу грунта и бетона? Да и не живет полупроводниковая электроника в Зоне долго. Электронная начинка у этого шлема конечно была, но приборы давно сдохли. Наверное еще раньше, чем погиб тот, кто полагался на их показания. Вот мы сейчас на север идем, а встроенный в шлем компас показывает, что на юго-восток, хотя в нем ломаться вроде и нечему. При этом только что работал нормально. Что-то там есть за стеной, точно!

"Длинный", кстати, проявил изобретательность. У него в рюкзаке нашлась синяя изолента, он примотал ею фонарь к стволу ружья и теперь изображал из себя морпеха из фильма "Чужие". Со стороны – довольно забавное зрелище, но теперь хоть видит, куда стреляет.

Сталкеры делятся на три категории. Первая – те, кто в Зоне ничего не знает и всего боится. Вторая – те, кто кое-что знает иумеет и ничего не боится. Третья – те, кто много знает и все умеет, но при этом соблюдает осторожность. К сожалению первый тип очень быстро превращается как раз во второй и вот эти-то люди чаще всего и гибнут. Девять смертей из десяти происходит со второго по пятый месяц в Зоне. В первый месяц – редко (хотя бывает всякое), а во второй сезон человек уже ветеран. "Длинный" явно находился где-то на пути к второй стадии и друзья его тоже.

Заросли "мха" тем временем сошли на нет, а тоннель сделал еще один поворот и уперся в шлюз. С перегораживающих проем ворот свисали рваные клочья старой краски. Что это значит? То, что ворота давным-давно не поднимались, иначе бы эти лохмотья отвалились. Зато калитка в них размером 2 на 2 метра выглядела вполне ухоженной и на металлических скобах, служивших ручками, почти не было ржавчины. Замка снаружи тоже не было.

Я лег на гравий и попытался заглянуть в проем вокруг монорельса, но ничего интересного не увидел. Платформа сбоку и бетонная плита с несколькими автомобильными шинами сзади. Своеобразная парковка. На монорельсе стояла дрезина с длинной грузовой платформой. Любопытно, как ее переставляли с одного пути на другой? Они никак не связаны и поворотного круга тоже вроде бы нет… Больше ничего не видно. Ладно, входим.

Встав напротив двери, метрах в десяти и направив на нее ствол автомата, я показал "длинному" на скобу:

– Тяни.

Тот потянул. Лязгнул вставленный в петли болт с накрученной на него гайкой. Мародер немного повозился с ним, выдернул из петель и потянул еще раз. Правая створка открылась и из-за нее через порог перевалился труп человека в остатках белого халата. Вернее то, что от него осталось. Кости сухо хрустнули. Череп отвалился с шеи и покатился по бетону прямо под ноги мародерам. Те шарахнулись в стороны. В черепе сбоку была дыра.

– Чего испугались? – усмехнулся я, подходя к покойнику. – Подумаешь: трупешник!

Зер гуд… Что мы тут имеем? Клиент довольно старый, уже мумифицировавшийся. Сколько ему? Полгода, не меньше. Хрящи успели высохнуть в сухой атмосфере тоннеля. А все остальное, кроме скелета, сожрали падальщики-тушканы. Халат… Белый, лабораторный, одна штука. В нагрудном кармане авторучка. Пистолет системы Макарова, одна штука, лежит у порога. Одного патрона в обойме не хватает. Почему-то тушканы не доели труп, хотя обычно обгладывают все, что могут до костей, как пираньи. Я сунул пистолет в рюкзак.

– Ученый какой то… – прошептал сзади "толстый".

– А ты кого ожидал здесь встретить? Епископа?

Сказав эту классическую фразу (впрочем "Остров сокровищ" молодое поколение видимо не читало) я поднялся и заглянул внутрь. Потом вошел, перешагнув через мумию.

Круглый зал со сводчатым потолком. Наверху козловой кран. Ну да, надо же чем то разгружать платформу. Где, интересно, они энергию брали? Наверняка генератор был, раз уж кран работал. Трупу полгода. Это кто-то из конструкторов установки. Когда наемники уходили отсюда весной штурмовать базу "Чистого неба", его оставили тут. Живого, разумеется. Назад они не вернулись, а другого выхода не было. Потом у него кончилась вода. Неприятная смерть.

Три двери за платформой были распахнуты настежь. Я не торопясь прошелся по ней, заглядывая в помещения. Одна – склад (здесь же генераторы), вторая – жилое помещение, третья… Нашли наконец то, что искали!

Лабораторные металлические столы вдоль стен. На них какие-то электронные блоки (на лампах, что-ли?), связанные между собой толстыми кабелями. Посреди лаборатории – установка из нескольких небольших антенн. Чем-то похожа на радар "выжигателя мозгов". Соответствует описанию из папки полковника. Вот ты какая, значит! Включать мы тебя конечно не будем…

Я повернулся к мародерам и сказал:

– Ребята, для вас есть важное государственное задание. Разумеется оплачиваемое. Вот что надо сделать…

Вернулись они через четыре часа. Запыхались и вспотели, что не удивительно. Ящики со 100-мм фугасными снарядами – штука тяжелая, а они их приволокли две штуки. Вполне достаточно. Без взрывателей, но они и не нужны. Мы вскрыли ящики и сложили четыре снаряда поплотнее. Я положил сверху небольшую коробочку с индикатором. Выставил на нем шесть часов, выдернул чеку. Цифры мигнули, высветилось: 5:59:59. Пошел отсчет.

– Уходим!

Мародеры ломанулись к выходу. Бетон под под ногами тяжело вздрогнул, когда мы уже поднялись на поверхность. Взрывная волна, вылетев из дверного проема, мягко толкнула нас в спины и окутала облаком серой пыли.

…

– …новичков проводили до болот, сдали на руки Карычу. Дали им один автомат и по сотне долларов на брата. На патроны хватит. Возможно чему то и научатся.

Инга перелистывала папки, которыми я доверху загрузил тогда в лаборатории свой рюкзак.

– Любопытно… Но путь они выбрали заведомо тупиковый. Изменение свойств континуума в локальном пространстве – это как строить коммунизм в отдельно взятой стране. Поначалу интересно, но потом их бы накрыло отдачей. Можно сказать, что когда вы с долговцами уничтожили весной наемников на "Юпитере", вы лишь сделали их смерть менее болезненной.

– Даже так?

– Своей цели они бы конечно добились, она достижима. Но взамен они получили бы супервыброс в том же самом локальном пространстве. Что при этом стало бы с персоналом и охраной лаборатории – страшно даже представить.

– Понятно… – я сунул руку в карман и достал оттуда сувенирную авторучку. Отдал Инге. – Вот. Это того, кто там остался.

Она взяла ее, покрутила в пальцах, посмотрела на плывущую в прозрачном колпачке фигурку венецианской гандолы. Лицо ее странно исказилось.

– Что? – спросил я.

Она, ни говоря ни слова, встала, подошла к вешалке, из кармана висящего там халата вынула точно такую же авторучку и отдала мне обе. Идентичны. Я присмотрелся к обоим, поднял на нее глаза.

– Отец в начале 80-х ездил на научную конференцию в Италию. Привез две штуки. Одну подарил мне, вторая так у него и осталась… – она их забрала у меня. – Иди, Студент, займись чем нибудь. Я потом все это посмотрю, ладно?

– Тогда держи еще и это.

Я отдал ей ПМ. Она взвесила его в руке, положила на стол.

– Спасибо, Студент. Иди уже.

Глава вторая

Мелкий осенний дождик поливает остатки железнодорожного моста рядом с Кордоном, подсвечивая каплями висящие в воздухе "трамплины". На верхней мостовой ферме, пачкая камуфляж комбинезона многолетней ржавчиной, сидит человек. Комбез, между прочим, германского производства. Старая модель, в которой предпочтение отдано не защите от аномальных воздействий, а прочности и удобству. Потом фрицы перешли на другую модель, герметичную, с замкнутым циклом дыхания, однако из тех, кто в обеих типах костюмов ходил, мало кто из Зоны назад вернулся. Они не вернулись, а костюмчики их остались. Прочные потому что. Вот сижу в нем на холодном металле, второй час уже, к слову сказать, а задница не мерзнет. И не промок, хотя и дождь.

Это я – тот сталкер, что сидит на мосту в импортном комбезе. Позвольте представиться: Игорь Студент. Некоторые считают меня главой "Монолита". Кое-кто самым настоящим колдуном. Некоторые вообще не знают, что я есть и этих некоторых – абсолютное большинство.

На самом деле никакой я не колдун, хотя кое-что знаю о Зоне. И я не глава "Монолита". У Единства вообще нет главы, царя, и прочих императоров. Не нужны они. Каждый из братьев – "боевая единица сама в себе", как говорили классики. Отдаленная аналогия – пчелиный улей. Пчелиная матка рабочим пчелам никаких приказов не отдает и каждая пчела летит, куда ей хочется. Вот только получается так, что делают они все одно дело.

Мы, люди, конечно не пчелы, но все-таки мы – очень слабый вид. Ноосфера включает в себя не одну Вселенную и не один разум. О чем вы сможете поговорить с существом, которое может ради развлечения гасить и зажигать звезды? Примерно о том же, о чем муравей с человеком. Тем не менее нас принимают такими, какие мы есть, частью одного большого целого. Под словом "нас" и понимается "Монолит". Меньше сотни людей, изменившихся настолько, что стали способными присоединиться к чему-то большему, чем человеческая цивилизация. Маленький коллективный разум. Что поделаешь? За неимением нормальных мозгов приходится брать числом.

Сканер, стоящий рядом, тихо пищит. Я подкручиваю ручку калибровочного сенсора. Писк смолкает. Снова можно скучать. О чем это я? Ах да…

Было время, когда на этой земле шла война. Одни люди стреляли в других, а кто-то тем временем ставил эксперименты. Над другими людьми, конечно, иначе ничего бы не получилось. Как раз вот в этих местах. Меньше десяти километров отсюда до той лаборатории, где шли опыты. Потом война вернулась туда, где она началась, а про эксперименты забыли. Полученные результаты сгинули в пожарах Дрездена. Оно и к лучшему. Эволюция хомо сапиенс продолжается и подгонять ее – не самый лучший вариант. Можно получить совсем не то, что ожидал.

Потом лабораторию нашли. Когда до ученых, разбиравших документацию, дошло, что им прислали из строительного треста, все материалы были засекречены. Уж что-что, а секреты в СССР хранить умели. Работа продолжилась, разумеется уже без разумных подопытных. Шла она без особого успеха, но в один прекрасный момент кто-то из большеголовых умников разработал стройную теорию, собрал установку для ее проверки, а в качестве подопытного использовал единственного, кто у него был – себя самого.

Так началось то, что мы называем О-сознанием. Умник, фамилию и имя которого мы до сих пор не знаем, хотя и знаем, кто это был (да, у О-сознания были проблемы с определениями имен собственных), не стал держать в тайне свои новые возможности вроде умения читать мысли и гнуть взглядом ложки, но и широко распространяться о них не стал. Постепенно образовался узкий круг ученых, способных без проблем общаться между собою на сверх-перцепционном уровне. Это был не просто прорыв. Биологическая эволюция к такому результату могла вообще никогда не привести и для ноосферы мы бы остались ничего не значащими микроскопическими существами. Но случилось то, что случилось: существа, место которых в ноосфере – где-то между водорослями и клопами, внезапно обрели разум и способность познавать это самое мироздание. Представили себе разумный муравейник, доказавший свою разумность и активно познающий мир? Вот и мир тогда был слегка удивлен.

Снова пищит сенсор. Настройка. Писк сначала усиливается, потом замолкает. Солнце постепенно движется к закату.

Люди, впрочем, про это удивление ничего не знали. О-сознание росло. В Зоне отчуждения после катастрофы оставалось довольно много людей, так что расширяться было куда. Ну а для чего человек в первую очередь использует новые возможности? Конечно для того, чтобы сделать новое оружие. В этом нет вины людей. Наша эволюция шла среди постоянных войн. Выживали наиболее приспособленные, а таковыми являлись те, кто имел лучшее оружие и лучшую броню. Новые возможности дали возможность усовершенствовать и то, и другое. Центр Зоны окружила завеса пси-барьеров, в которую уже не было входа обычным людям снаружи. Отныне О-сознание варилось в собственном соку и поначалу все шло хорошо.

Потом выяснилось, что хотя возможности человеческого мозга и позволяют модулировать пси-поле, но этого было мало. Эмоционально все люди О-сознания были разными. Начались конфликты, распространявшиеся на весь социум. Стало очевидным, что нужен некий "общий знаменатель", судья, способный примирить между собою совершенно разных людей. У Единства конфликты между его составляющими невозможны в принципе. Нейроны мозга никогда не конфликтуют с клетками печени. Людям же законы и правила были необходимы и никто не стал бы писать отдельный закон для каждого.

Вот тогда-то и произошла первая катастрофа. Контакты с ноосферой привели к ее манифестации, субъективно воспринимаемой людьми в виде огромного кристалла правильной формы. На самом деле это не минерал в нашем понимании, а что-то вроде иглы, проткнувшей оболочку нашего мира. Проткнувшей и намертво застрявшей в нем. Энергия прошла по нему, но импульса не хватило, чтобы полностью изменить окружающую реальность. Мощность человеческого мозга не велика, но людей в мире много и суммарная напряженность внешнего пси-поля очень велика. Оно помешало начавшемуся процессу закончиться, но Зона, уже сформировавшаяся благодаря О-сознанию, все-таки резко расширилась и из людей, находившихся внутри, это мало кто пережил.

На панели сенсора перемигиваются зеленые огоньки. Сканирование идет нормально, шкала датчика накопителя данных заполняется. Я бросаю короткий взгляд в сторону тоннеля, где сейчас находится основная группа со вторым сенсором и сервером обработки данных. Похоже, что и там все в порядке.

Ноосферу люди О-сознания восприняли, как исполнитель их желаний, а поскольку близость к Кристаллу позволяла общаться с ноосферой только одному человеку, к нему выстроилась очередь. Очередь продвигалась медленно, люди были разными, нового оружия к тому времени было уже довольно много. Война не могла не начаться и она началась. Подавитель агрессии "Радуга" был запущен на полную мощность, превратившись в "выжигатель мозгов", а за незримой стеной начались бои. Те, кто раньше называли друг-друга братьями, теперь убивали без колебаний, подчиняясь своим лидерам. Вскоре все воевали против всех и это спровоцировало второй супер-выброс.

Только два с лишним десятка выживших сумели наконец опомниться и отказаться от насилия. Кристалл выбрал человека, способного лучше других общаться с ноосферой, а затем другого, который мог делать это еще лучше. Выбор новых братьев был предоставлен самой ноосфере, активно взаимодействующей через нас с нашим миром.

Так начался нынешний "Монолит". Так я стал Проводником. Я не управляю братьями. Моя функция – в моральной оценке их действий и обратная связь, то есть представление оценки происходящего ноосфере. Да, можно сказать, что это своего рода религия и представления о "Монолите", как о группе религиозных фанатиках, недалеки от реальности. Впрочем это чисто человеческие термины.

При этом процесс идет мимо моего сознания и я сильно подозреваю, что он пойдет даже после моей смерти. Вряд-ли эта оценка кого-то сильно интересует, но она нужна. Так должно быть. Иначе нас воспримут, как омертвевший участок и рано, или поздно, к такому участку будут высланы фагоциты. Какими они будут – я не знаю, потому что мое восприятие ограничено. Житель муравейника не в силах представить себе линейный крейсер, но они есть и они способны справиться с чем угодно. Если ради того, чтобы избавиться от мертвой зоны, нужно будет взорвать, или спрессовать в черную дыру десяток галактик – это будет сделано. Вопрос бережного отношения к ресурсам перед ноосферой не стоит.

Про "человеческие оценки" я упомянул не зря. Мы конечно люди, но не совсем обычные. Братья серьезно превосходят людей по своим физическим и интеллектуальным возможностям. Я где-то вдвое сильнее обычного человека, хотя и уступаю по силе тренированному борцу. В принципе можно нарастить мышечную массу и занимать места на олимпиадах, но в этом нет особого смысла. У меня теперь совершенно здоровые зубы, потенциал моих органов зрения, обоняния и слуха используется полностью. Гораздо быстрее реакция. Мышление тоже изменилось, став гораздо более логичным и ясным. Я без проблем решаю в уме простые дифференциальные уравнения. Сложные мы решаем вместе с братьями. Я могу внушить обычному человеку навязчивую идею (хотя это и сложно дается), или спровоцировать выброс в Зоне.

Ну а какова главная задача любого разума? Познать самого себя. Вот поэтому я и сижу рядом со сканером на ржавом двутавре. Познаю, так сказать, по мере сил. Еще два человека сейчас сидят рядом с такими же приборами на высоких точках.

Сканер снова пищит. Шкала накопителя заполнена. Можно спускаться. Внизу лежит и ждет меня, свернувшись клубком, слепой пес по кличке Балбес. Шерсть приняла оттенок ржавчины, камуфлируя мутанта. На звук шагов он открывает чуть шире узкие щелки глаз и стучит по гравию хвостом. Я поднимаю оставленный рядом с ним рюкзак и мы вместе идем по насыпи к тоннелю. Балбес принюхивается к сенсору и запах ему явно не нравится.

Закон подлости здесь, в Зоне, тоже работает. Когда я подошел к тоннелю – дождик кончился. В тоннеле, пока я отдыхал на ландшафте, народ расположился, как у себя дома. Стояли две палатки, дымилась кухня, вкусно пахло гороховым супом. Из черт знает, какими путями попавшего сюда каркаса раскладушки, фанеры и полиэтиленовой пленки сварганили стол. На нем стояли ноутбук и большой термос. Как раз кстати! Я налил оттуда в кружку сладкий чай. Поставил сканер рядом с компьютером. Тот довольно заморгал индикаторами. Подключился, данные пошли.

Я присел на свободный раскладной стул и сказал:

– Зря вы здесь расположились.

Вано, мешавший в котелке суп, обернулся.

– Почему зря?

– Потому что топология.

– Умные слова говоришь, да…

– Серьезно. Топология пространства. Видел когда-нибудь, как вершину высотки, или холма обкладывает аномалиями?

– Канэчно видел. Суп готов. Будешь, да?

– Обязательно. Ну вот топология как раз свойства пространства и поверхностей и изучает. На холме аномалиям выгодно расположиться именно вокруг вершины, но на самой вершине их не будет. А если на холме еще и строения есть, то аномалии их обложат очень плотно, но внутри домов не будет ни одной. Придется неделю сидеть и ждать, пока они разойдутся.

Вано налил густой суп в тарелку. Я поставил кружку на стол, вытащил из кармана ложку и, как говорится, приступил к восполнению запасов. Вано между тем явно заинтересовался темой и спросил:

– А здесь в тоннеле почему плохо?

– Потому, что как раз подходящая форма у него, чтобы в нем "шокер" образовался и не один. На свалке тоннель есть. Там еще электровоз ржавый рядом стоит. Видел?

– Видел, да!

– Внутри как раз "шокеры" и висят постоянно. Будешь там – загляни внутрь.

Вано замолчал, переваривая информацию. Я встал, и с тарелкой и ложкой в руках прошелся вдоль стены тоннеля, присматриваясь к бетону. Вот оно!

– Вано! Иди сюда, глянь.

Он подошел, посмотрел на арматуру, выступающую из бетона.

– Видишь?

– Что вижу? – он наклонился, присматриваясь. – Темно очень.

Забыл совсем. Я в темноте вижу гораздо лучше обычного человека, а ему – темно.

– Ну возьми фонарик в кармане разгрузки. Вон кнопка торчит справа.

Сталкер вытащил фонарик, включил его.

– Видишь на стали ржавчина неравномерно лежит?

– Вижу, да…

– Сюда били разряды от аномалии – я показал черенком ложки. – Видишь? А сама она была ближе к центру. Тоннель блокировался ею намертво, да и не одна она была, наверное. Понятно, о чем я?

– Понятно… – Вано погасил фонарь. – Ну тогда что, переезжать отсюда?

– Дольше собираться будешь. До палаток далеко, да и "шокер" здесь был давным-давно. Года три назад, никак не меньше. Хороший суп, спасибо.

– Нэ за что!

– Сейчас вряд-ли здесь что то появится. Раньше над мостом "пузырь" висел. Вон там, где фермы погнуты. Сейчас его нет и тоннель тоже чистым останется в ближайшее время.

– Умный вещь эта твой топология.

– И не говори…

Знал бы ты, Вано, насколько сложны формулы и уравнения, описывающие появление аномалий в замкнутых пространствах – побежал бы отсюда к Кордону, не оглядываясь, а дальше прямо за периметр. Но лучше я еще супа налью. Хороший супчик. Когда еще поешь горячего?

Полог палатки откинулся в сторону. Наружу вышла Инга. Как она умудряется так выглядеть? У меня вот одна прическа на все случаи жизни: "под Котовского". Нет волос – нет проблем. А она как-то успевает о них заботиться.

– Данные пошли, – вслух сказал я.

Она кивнула, опустилась на корточки перед ноутбуком. Сканер поморгал ей зеленым индикатором. Сверху послышались голоса. Лис и Леха возвращаются. А где Лось? Им идти еще меньше. Что-то их задержало? Стоп! Это не Лис и Леха. Голоса чужие! Автомат сам прыгнул из-за спины мне в руки. Я отскочил к стене и пригнулся. Вано недоуменно посмотрел на меня и потянул из кобуры пистолет. Вниз скатился камешек и вылетел на середину тоннеля. Балбес, сидевший у мангала, так и остался сидеть, только голову повернул. Знакомых слышит, что ли?

Так оно и было. Сверху спустился по насыпи Лис, за ним пара смутно знакомых сталкеров. Где я их видел? Здесь, на Кордоне? Да, точно!.. Замыкал колонну Леха со сканером. Вот почему поначалу голоса показались знакомыми. Они просто говорили по очереди. Я снова убрал автомат за спину и подобрал тарелку с ложкой. Ложку пришлось мыть, чем я и занялся.

– Сверху наших, третью группу, не видно было? – спросила Инга сталкеров.

Те переглянулись, качая головами. Я закончил с обедом, сунул ложку в карман и вытащил из разгрузки складной бинокль.

– Поднимусь, посмотрю. Вы пока ешьте.

Бинокль этот был изрядным барахлом. Достоинство у него было только одно: компактность. Я поднял его к глазам, вгляделся в развалины фермы, старой базы одиночек, сквозь листву. Никого… А это что? Не сканер ли там на мостике, идущем по краю крыши? Уголок только торчит, не понять! Но чему там еще белому быть?

Прямо на моих глазах белое пятнышко исчезло. К чему бы это? Блики на мокрой крыше?

"Нужен приличный бинокль!"

"Сейчас…"

По-прежнему ни одного движения ни на ферме, ни на дороге от нее к мосту. Листвы на деревьях мало, все просматривается. Охрана у восточного тоннеля и на севере тоже встревожена. Никто, как выясняется, не видел Лося и Щуплого. Непонятно, были ли они вообще на месте. Четверку сталкеров, идущих вдоль насыпи, видели и посчитали, что это и есть возвращающиеся наши.

На насыпь взбежала Инга с биноклем в одной руке и своим карабином в другой. За ней Лис с дробовиком.

– Что случилось?

Я, не отвечая, рассматривал в нормальный бинокль местность вокруг. Никаких следов. Они шли не напрямую, а по дороге. Я спросил Лиса.

– Ракетница с собой?

Он кивнул и, вытащив из кобуры пистолет, разломил его.

– Какую?

– Красную.

Хлопок. Красная ракета улетает в небо, скрывается в нависших над Зоной облаках и горит в них мутным пятном. Я снова поднес к глазам бинокль. Никого… Щелчок предохранителя. Ствол моего МР5 поднялся вверх. Короткая очередь в два патрона. Снова бинокль… Ничего и никого. Лис засунул ракетницу обратно в кобуру.

– Идем? – спросил он.

Я кивнул, отдавая бинокль Инге.

Мы спустились с насыпи. Лис сразу же обратился к пришедшим вместе с ним сталкерам:

– Пацаны, помощь нужна. Двое наших пропали. Здесь рядом ферма.

Те синхронно кивнули. Один поднял двухстволку, второй переместил из-за спины на грудь видавший виды АКМС.

– Вано, ты тоже. Стоматолог, останься. Студент, идем?

Я кивнул, прикидывая маршрут. Три сотни метров – расстояние не большое. Семь рулонов туалетной бумаги. Но эти метры, если повезет, можно идти весь день и еще завтрашний захватить.

– Да. Вон туда, правее кустов, цепочкой. Я первым, автоматчик замыкает.

Год-два назад, когда у одиночек на Кордоне была небольшая разборка с военными, здесь была их база. Потом, когда все устаканилось, ее забросили. Баррикада у входа постепенно разваливалась. В стальных листах были сквозные дыры, все полезное отсюда давно растащили. На песке у входа отчетливо отпечатались две пары рубчатых подошв.

– Они? – спросил Лис.

– Следы свежие, больше некому. Ребята, рассредоточились! Прикройте.

Я перебежал между наполненными песком металлическими бочками (гораздо более прочная и долговечная конструкция, чем мешки) и прижался к стене северного здания. Мой маневр зеркально повторил Лис и мы медленно двинулись к остаткам забора, когда-то делившего ферму на две части. Из строений пахло гнилью и плесенью. Двор густо зарос молодыми тополями, между которыми, перекрещиваясь, шли две цепочки следов. Я сделал знак Лису, подзывая его.

– Я войду. Прикрой.

Он кивнул. Краем глаза я видел, что Вано стоит за баррикадой и его ружье смотрит во двор, а двух одиночек не видно. Видимо с другой стороны "держат" подступы.

Внутри содержание соответствовало запаху. Гнилые доски, обломки мебели, угли и зола от костра в выпотрошенном корпусе старой рации. След чьей-то недавней стоянки. Спрятаться здесь было негде. За решеткой была видна деревянная лестница на чердак – к ней я и направился.

Чердак тоже был пуст. Дверцы, когда-то закрывавшие выход на крышу, лежали на песке, которым чердак был засыпан и этот песок был изрядно истоптан следами. Ну да… Сколько здесь людей лазило? Крыша пока держалась и следы не заровняло ветром и дождем. Свежие, или нет – не отличить. А вот на крыше песок обозначил два свеженьких следа. Все правильно, здесь они и должны были поставить сканер и ждать. Но где сканер и где они сами? Что произошло? Я дважды свистнул. Внизу послышались шаги Лиса, а я никак не мог придумать связную версию.

В проёме появилась голова в шлеме. Лис осмотрелся, выбрался на крышу и подошел по мосткам ко мне, оставив за собой точно такой же след из песка. Я показал ему на этот след пальцем.

– Смотри! Были они здесь. Куда вот только девались?..

Он посмотрел под ноги, кивнул.

– Да. А с моста их здесь не видно. И патрулю твоему – тоже, – он показал пальцем на север.

– Допустим мутанты… Тогда сканер где? Контроллеру он без надобности. Крови нет. Гильз тоже нет, да и выстрелов мы не слышали.

– Аномалия. "Телепорт", или "пузырь".

– Думал об этом. Где она?

– Схлопнулась.

Я покачал головой.

– Мы бы ощутили это. Когда "телепорт" схлопывается, меняется вся картина местного распределения аномалий, а этого не было. И сканер ведь работал, вот что интересно! Центральная станция (я имел в виду ноутбук) не может на таком расстоянии скачивать данные, но определяет его работоспособность. Очень странно все это..

– Мы в Зоне. Здесь все странно.

– Это точно… – говоря это, я вскинул автомат.

Напротив, на соседней крыше сидел здоровенный муравей. На самом верху. Красного цвета, здоровенный и шевелил длинными усами в метр длиной. Заметив мое движение, насекомое переползло и скрылось за коньком крыши. Только усы торчали. Мне даже показалось, что я слышал шорох его лап.

– Что ты? – спросил Лис, целясь из своего дробовика в ту же сторону.

– Ты не видишь его?

– Кого "его"?

– Муравей там, на крыше.

– Муравей? – Лис удивленно посмотрел на меня. – Ну у тебя и зрение! Муравья на таком расстоянии разглядеть не каждому дано.

– Он два метра длиной. Погоди-ка…

Я поднес левую руку к глазу и слегка надавил пальцем на глазное яблоко. Видимый мир послушно раздвоился, а вот торчавшие из-за крыши муравьиные усы – нет.

– Глюки ловишь? – спросил Лис заинтересовано.

– Уже поймал.

Старый фокус. Если надавить (в меру!) на один глаз, то зрение расфокусируется и картинка, которую видит мозг, раздвоится. А вот галлюцинация существует исключительно в человеческом воображении и она останется такой же четкой, как и была. Муравей мне мерещился.

Словно бы согласившись с этим, усы исчезли. Зато Лис вскинул дробовик и явно собрался выпалить куда-то во двор. Я еле успел перехватить ствол.

– В Вано попадешь!

– Там снорк!

– Нет там никого, – сказал я. – Только наш Вано в тополя целится. И посмотри на Балбеса рядом с ним.

– Да, странно себя ведет…

– За нами не пошел, но и не скалится. Врагов не чует, значит. Вроде бы даже заинтересован.

На всякий случай я поставил автомат на предохранитель и забросил его за спину. Единственный мутант, которого я в Зоне опасаюсь – контроллер. Но он так не действует, подобные галлюцинации – не его "почерк". Это что-то другое… Идея!

– Лис, у тебя резиновые перчатки есть?

– Есть. Тебе зачем?

– Надо.

Хирургические перчатки – вещь иногда крайне нужная. "Снежинку", или "полярную звезду" поднимать рекомендуется только в них, да и по прямому назначению иногда тоже приходится использовать. Лис порылся в карманах и вытащил маленький пакетик. Я кивнул, вынул оттуда одну перчатку, поднял лежащую тут же, на крыше пустую трехлитровую стеклянную банку (воду дождевую в нее набирали, что ли?) и натянул перчатку на горлышко.

– Готово!

– Проба воздуха? – спросил Лис.

– Догадливый… Пойдем отсюда.

– А ребята?

– Сам видишь: нет их здесь. Вернемся на стоянку, обдумаем все. О! Слышишь?

Со стороны тоннеля хлопнули два пистолетных выстрела.

– Нас зовут. Стопудово они где-то с нами разминулись. Видимо тоже их глюками накрыло – вот и сделали крюк по лесу.

– Снорков со следа сбивали?

– Не знаю, кто им там мерещился… – я покачал в руке пустую банку. – Вернемся в Долину, там проверят, что здесь такое в воздухе. Но я думаю, что это вот они виноваты.

Я кивнул вниз, в сторону молодой поросли тополей.

– Они!?

– Ну да. Что-то такое они в воздух выделяют, что у людей глюки вызывает. Это от тех, что вдоль дороги растут, семена занесло.

Лис посмотрел в сторону высоченных деревьев, верхушки которых были видны за другими деревьями.

– Ну как версия – сойдет. Пока дождик шел – эту гадость сбивало к земле, а сейчас пригрело и она прямо в воздух идет.

Мы тем временем спустились по жалобно заскрипевшей лестнице вниз.

– Гадость, говоришь?..

Я присмотрелся к листьям молодого тополя, сорвал несколько и сунул в ту же банку, под перчатку. Потом надел вторую перчатку сверху. Листья оказались в резиновом контейнере. Балбес мотал хвостом, стоя у баррикады, но к нам не шел.

– Чует что-то, – показал на него Лис.

– Это и чует.

По своим следам мы вернулись к стоянке. Как я и предполагал, Лось и Щуплый уже были там. Сидели у раскладушки и хлебали суп из котелков.

– Где плутали? – спросил я.

Лось ответил:

– Коротким путем хотели пройти. Прошли западнее, пришлось возвращаться. Вышло, что он слегка длиннее, чем казался.

– Как обычно…

Вот поэтому их и патрули не видели…

Инга завернула банку, которую я ей отдал, в пупырчатую пленку.

– Что там? – поинтересовался Лось.

– Проба воздуха. Вам там на ферме ничего… не мерещилось?

– Нет. А что?

– Дождик шел, повезло. Могли и перестрелять друг-друга…

Я рассказал о наших приключениях. Лось кивнул.

– Слышал про такое. Растения здесь тоже мутируют, только этим пока никто не занимался, не изучал. Но вот как такую вещь предусмотришь, как галлюциноген в воздухе? Это ведь они так от нас, от людей защищаются.

– Ага, – подтвердил Щуплый. – Представь: зашел в лес, дровишек нарубить,, а вокруг глюки. Начнешь, пожалуй, палить во все стороны. По-моему этой штуке нельзя давать разрастаться.

– Вырубить тут все предлагаешь?

– Все – не получится. Но по зиме подойти и вырубить нафиг. Они же разрастутся тут – не подойти будет.

– Он прав, – согласился Лис.

Я пожал плечами.

– Ну если есть желание – займитесь. Однако вряд-ли все так уж плохо. Сколько раз мы мимо тех тополей ходили? Ничего и никто не замечал. Такой особенностью наверняка обладают только молодые побеги. Их вы все не вырубите, наоборот: поросль только гуще полезет. А если не трогать, то одно-два дерева подрастут, затенят все остальные и те погибнут. Потом кроны уйдут вверх и можно будет спокойно ходить рядом…

Лис вдруг подскочил, перехватил дробовик и выстрелил куда-то вверх. Сидевшие у "стола" сталкеры схватились за оружие, а сверху прямо в тоннель свалилась, трепыхаясь, раненая ворона. Трепыхалась она, впрочем, недолго. К ней подскочил Балбес, схватил и убежал с ней за угол.

– Охотничек… – усмехнулся Щуплый, снова беря в руку ложку.

– Учитесь! – Лис был доволен собой. – А что ученые думают насчет этих листьев?

Инга пожала плечами.

– Каннабиноиды вероятно, или их аналоги. Скорее всего какие-то их эфиры – они довольно летучие. Или аналог ЛСД.

– Это что, вроде конопли, да? Их курить что-ли можно!?

Лис посмотрел в сторону тополей-мутантов, явно прикидывая, сколько из этой листвы можно сделать закруток. Сталкеры-одиночки проследили его взгляд и в их глазах тоже появилось мечтательное выражение.

– Вряд-ли. Действие, судя по вашей реакции, чисто галлюциногенное. Растормаживающего эффекта нет. Действует в очень малых дозах, так что вероятность передозировки крайне велика.

– Ну это уже второй вопрос… – пробормотал Лис.

– Не вздумай тут упороться! – сказал Лось. – Я тебя до Долины на горбу не потащу.

– Да я ничего такого…

– Я по твоей роже вижу, что ничего такого. Не вздумай, говорю! Обратно пойдем – противогаз наденешь и нарвешь веток. На базе – хоть в хлам укурись.

Лис только вздохнул.

…

Ветки, которых Лис на обратном пути нарубил целый мешок, оказались пустышкой. Сталкеры, пробовавшие курить листья с них, только пожимали плечами. Не удивительно: по дороге я подменил его мешок на другой.

Через неделю, когда Леха ходил во главе группы свободовцев встречать очередной груз, пришедший для ученых из-за периметра, он увидел на месте тополей-мутантов только пни. Деревья были спилены бензопилой и валялись вдоль дороги. Верхушек не было. Поросль на ферме тоже была вырублена. Одиночки на Кордоне только пожимали плечами в ответ на вопросы.

…

Позднее, хмурое утро, окраина Темной Долины, аномальное поле. Собственно уже и не утро, время ближе к полудню. Небольшая "медуза" танцует в воздухе, под "воронкой", вертится, мерцает гранями, чуть светится. Если сейчас детектор, который ее подсвечивает, убрать, то через несколько секунд она видимой быть перестанет, а если вообще уйти, то через несколько дней, или часов (это как повезет) – вообще исчезнет. Можно проползти под аномалией с контейнером и взять артефакт, но цель сегодня не в этом. Я и Леха стоим метрах в десяти и наблюдаем, как свет от артефакта понемногу становится все ярче. Магнитные импульсы активного детектора дестабилизируют "медузу" и вводят в авторезонансное состояние. Сейчас она…

Резкий хлопок. "Медуза" исчезает в яркой вспышке. В сыром воздухе из-за перепада давления вокруг нее возникает туманное облачко, которое тоже сразу рассеивается. Пространство деформируется, искажая видимые сквозь него предметы. Еще одна вспышка, уже менее яркая. Образовавшаяся на месте погибщего артефакта аномалия схлопывается, не выдержав соседства с более крупной "воронкой". Нас с Лехой обдает волной горячего воздуха, а стоящий рядом с аномалией сканер опрокидывает и отбрасывает далеко в сторону. Готово. "Воронка" на глазах меняет положение. Теперь она смотрит в другую сторону и сама стала чуть меньше.

– Вот так, случалось, люди и гибли, – произнес голос сзади. – Засмотрится сталкер на "пламя", или "снежинку", они активируются. И все, привет. Пишите письма. Или артом взорвавшимся зацепит, или в аномалию затащит, которая на его месте образуется.

Это да! Бывает такое. Верит человек в свою удачу, а когда вдруг счастливый билетик выпадает, не готов к ней. "Пламя" в контейнер нужно помещать сразу же, иначе… Я оглянулся. Лось и Щуплый уже начали сматывать провода. Очередной эксперимент успешно завершен.

– Еще один найдем? – спросил Леха. – Или достаточно?

Инга, к которое адресован вопрос, что-то пишет на листе бумаги. Считает что-ли? Похоже на то… Их полевой ноутбук недавно приказал долго жить. Защита от выброса не бывает абсолютной. Вторым, который стоит в лаборатории, ученые рисковать не хотят, так что теперь оборудования с собой берется минимум: детектор, сканеры-накопители, и бумага с карандашом.

Сканер проезжает по мокрой от росы траве мимо меня на длинном кабеле, за который его тянет к себе Лось. Рутинная, скучная работа научно-оперативной группы. За высоткой вдалеке (но вполне в пределах досягаемости пулеметов на них) видны вышки базы. Зачем ходить далеко, если все необходимое можно найти прямо у порога? Вон Лис уже нашел. Приволок пару валежин посуше, раскочегарил костер и насаживает на шампуры куски кабанятины. Он их еще вчера замариновал в специях и уксусе. Еще и майонез раздобыл, гурман…

Карандаш шуршит по бумаге, Инга хмурит брови. Что-то у нее не получается…

– Алексей, взгляните!

Леха присел на корточки, взял листочки в руки и добросовестно вчитался. Я подошел сзади и тоже присмотрелся. Ага… Эту базовую систему уравнений Доцент придумал. Четыре описывают собственно гравитационную аномалию, а пятое – ее тип. Упрощенно конечно, но для сельской местности сойдет. Что там? Преобразования… Элегантно! Последнее уравнение деградирует в тривиальное равенство. "Воронка" должна была схопнуться, но этого не произошло. Надо было Доцента с собой взять, но он кашляет и температурит третий день. Вода из-под "сердца оазиса" не помогает. Она работает только с ранениями, а бактерий, вероятно, еще и стимулирует. Так что лечение пока идет народными средствами.

Леха, пожав плечами, вернул листочки и сказал:

– Посмотрим данные на месте, посчитаем…

– Все правильно там, – сказал я. – Аномалия схлопнулась, пространство вывернулось и она снова появилась. Энергии ведь надо было куда-то деваться. Часть была сброшена в виде ударной волны, а остальная образовала новую аномалию. Тип тот же, но это скорее всего случайность.

– Да? – Инга перекладывает листочки в руках. – Вообще-то может быть. Проверим. Сканеры должны все это отметить.

Начинает вкусно пахнуть жареным мясом. Лис достает пластиковые тарелки и стаканчики. Из рюкзака появляется бутылка хорошей водки. Эксперимент в целом удачен, а удачу в Зоне принято отмечать.

– Жаль, что хлеба нет, – сказал Лось, держа в руках тарелку и стакан.

– Ну что поделаешь? Где-то он есть, но не здесь. – философски заметил Лис. – Ты ешь, а не разглагольствуй. О! Смотрите, Балбес бежит.

Слепой пес в ошейнике показался на вершине и подбежал к нам.

– Где-то жрут без него и он не смог этого вытерпеть, – Щуплый почесал мутанта за ухом. Тот довольно оскалился и засопел.

– Нет, – сказал я. – Он чем то встревожен…

На всякий случай я передвинул свой автомат из-за спины на грудь.

– Что не так? – Лось тоже переместил оружие поудобнее.

– Не знаю. Но по нему видно: хвостом не виляет, напряжен весь. Он сам не знает, что приближается, вот и прибежал к своей стае.

– Но ведь не выброс?

– Нет, не он. Это точно. Я ничего такого не ощущаю. Вообще ничего необычного. Дайте-ка ему мяса кусочек.

Лис бросил Балбесу снятый с шампура кусок. Пес поймал мясо и проглотил, не жуя.

– На еду отвлекается… Будем считать, что ничего особо важного не предстоит.

– Так что мы делаем? – спросил Лис.

– Ничего, – ответила Инга, откусывая кусок мяса.

Я подтвердил:

– Да. Помните, как через "портал" в Долину возвращались? Он может сработать по-разному: мгновенно объект перебросить, или за какое-то время, или перебросить его частично. Это вероятность. Она становится детерминантой после открытия "портала". Вот сейчас как раз такая вероятность есть где-то в Зоне и она как-то связана с нами. Балбес это чувствует.

– То есть на нас это никак не повлияет? – спросил Лось.

Я помотал головой.

– Погоди… Значит нас в том "портале" все-же могло на части порвать?

– Конкретно в том – не могло. Я ведь уже говорил: здесь принцип причинности работает не так. Вероятность схлопнулась еще до того, как мы туда вошли, в момент открытия, а не в момент переноса. Скорость в "портале" является мнимой величиной. С точки зрения обычной физики такое невозможно, следовательно мы в него никогда и не входили. Поэтому вероятность не может стать детерминантой в момент прохода. Только до прохода, или после. Но если это происходит после, то это значит, что она и так была равна единице, а если до, то мы бы в "портал" и не полезли.

– Сложно все…

– Ага. Ну ты про кота Шредингера в курсе, который не жив и не мертв? Чтобы определить это, надо открыть ящик, в котором он сидит. В общем пока можно не беспокоиться, но внимание не ослаблять.

Лось кивнул, пережевывая шашлык.

– А у меня бывало такое, – сказал Щуплый. – Ну… с вероятностью, с этой. Когда стреляешь – всегда есть шанс не попасть, верно? Но иногда бывает так, что я еще до выстрела точно знаю, что попаду.

– Ну да, так оно и получается. Вероятность возникновения события, в частности попадания пули в цель, определяется вероятностью возникновения его причин. Если ты эти причины можешь просчитать, пусть даже неосознанно, то ты можешь и момент возникновения самого события предсказать. Иногда бывает и так, что ты его предсказываешь абсолютно уверенно.

– Зона не велика и то, что за периметром называют интуицией, здесь является вполне физической категорией, – сказала Инга. – Посмотрите на Балбеса.

Слепой пес прижал уши и вытянул морду вверх, как будто собирался завыть. Мутант беспокоился и пытался определить источник беспокойства верхним чутьем. Потом он поднялся, но опять сел.

Момент, когда открылся "портал", мы проморгали. Серебристую спираль практически не видно на фоне серого неба. Я обернулся на вспышку вторичного излучения и успел увидеть, как на траву валится человек.

– Опа! Гости. – пробормотал сзади кто-то из сталкеров.

Залязгали затворы, досылая патроны в ствол. Упавший между тем не шевелился, лежал на боку и лишь когда я подошел, он перевернулся на спину. Я присмотрелся и сказал:

– Полковник, вы как всегда вовремя. Мы тут как раз шашлыки жарим.

– Студент?.. – простонал он. – Мир тесен… Это хорошо…

Я наклонился. Дегтярь сейчас был одет, как начинающий бандит: кожаная куртка, джинсы, вязаная шапочка, респиратор на шее. Легкий бронежилет был пробит на груди. Крови не было видно. Казалось, что ранение было совсем свежим.

– Не напрягайся, полковник. С нами врач, сейчас поглядим, что нужно сделать.

Я махнул рукой Лехе.

– Поздно… – он закашлялся и сдавленным голосом повторил: – Поздно глядеть… В кармане возьми… там… запомни фамилию: Клинский. Понял?.. Я… Меня встретили за периметром… Активировал "рыбку", отгородился порталом… Но одна пуля прошла, тогда я прыгнул в "портал"… Запомнил?

– Клинский. Запомнил. Кто это?

– Это… Аааа…

Его снова согнуло кашлем. Он опять повернулся на бок, скорчился и обмяк. Изо рта хлынула ярко-алая кровь. Я выпрямился. Подбежавший Леха опустился на колени, пощупал пульс на шее и, вытирая пальцы о траву, покачал головой.

– Готов.

– Знаю.

Я пошел ксвоему рюкзаку, взять лопатку. Голубая спираль в воздухе медленно гасла. Кто бы там ни был – лезть за Дегтярем он не рискнул.

…

Коробочка, которую я вытащил из кармана убитого, оказалась накопителем. Какой самый простой способ повышения надежности? Ответ: дублирование. Вместо одного устройства можно установить два и если первое выходит из строя, можно включить второе и наслажаться жизнью. Хранить информацию на жестком диске, или на флешке опасно. Однако их можно продублировать. Поставить, к примеру, вместо одного диска три и каждый раз при считывании информации проверять. Если два байта одинаковые, а третий отличается, то этот третий байт принудительно переписывается и таким образом информация постоянно обновляется. Точно так же работает человеческий мозг, в котором гибель одного-двух нейронов на памяти никак не сказывается.

В наших лабораторных накопителях используются жесткие диски. По шесть в каждом. Конечно и они, и обслуживающий их контроллер (тоже дублированный!) требуют внешнего питания, поэтому сканеры довольно громоздкие. А в накопителе полковника стояло восемь обычных флешек и своего блока питания там не было. Когда Доцент подключил его к компьютеру, он довольно долго моргал красной лампочкой, проверяя носители и исправляя ошибки. Наконец устройство определилось, как внешний накопитель. Красный индикатор сменился зеленым.

– Нуте-с, что тут у нас?.. – Доцент пощелкал кнопкам на клавиатуре. – Угроз не обнаружено. Два файла. Архив и текстовый. Архив не запаролен.

Сталкеры столпились за его спиной, глазея на экран и мало что понимая.

– Может быть настроим на большой экран? – спросила Инга.

– Извольте.

Доцент нажал пару кнопок на пульте, лежащим на столе. Засветился подвешенный к потолку проектор. Мы повернулись к экрану, висящему на стене справа.

– Архив, или текст?

– Давайте текст…

"Это моя последняя запись. Когда П. паял эту флешку, он не рассчитывал, что понадобится большой объем, да и этот компьютер уже сбоит, приходится часто перезагружаться. Я постараюсь переправить ее на Большую Землю. Пусть там делают с нею, что хотят. Мне уже все равно. Выпущенный на волю зверь никогда не вернется обратно в клетку. Мир обречен. Завтра, или через сотню лет – какая разница? Все уйдет в пустоту, когда лопнут последние ниточки, которые сдерживают его. Я оставлю флешку в тайнике. Ее найдет тот, кто будет знать, где искать."

– Перейдите в конец файла, – попросила Инга. – Он делал записи в обратном порядке.

Интермедия #1. Дневник М.

3 декабря.

П. и В. приволокли с института компьютер. В. собрал его у нас в тайнике. Завели генератор, включили – работает! Играли в цветной тетрис. Завтра сходим еще раз, притащим еще один. Мне показали, как надо печатать.

У П. планы насчет какой-то фигни, вроде нового детектора. К. сказал, что им не ерундой бы заниматься, а арты искать. Завтра с ним идем на охоту, пока эти два энтузиаста шарятся на "Агропроме"

10 декабря

Хлама натаскали столько, что шагнуть некуда. Придется оборудовать новое помещение под жилье. Я уже присмотрел одно, в подвалах. Лезть туда долго, зато и мутант ни один не проберется. В. и П. что-то паяют изо всех сил. Вонь стоит – хоть топор вешай. Задрали, умники. Сегодня же в новый тайник переберемся.

Закоптили с К. кабанчика. Будем с мясом на новый год.

К. спрашивает, когда ему комп освобожу. Соскучился по тетрису. Дисков приволокли целый пакет, посмотреть нужно, что там есть.

17 декабря

Сходили на ландшафт, опробовали новый детектор, собранный П.. Работает. Нашли "медузу" и "огненный шар". Если бы еще не его размеры… Они все спаяли в корпусе от компьютера и таскают его на ремне, через плечо. Вещь конечно полезная, но "шарик" я и без него найду и возьму. В. говорит, что лиха беда – начало. Когда вернулись, они снова все распаяли.

Я и К. завтра идем за припасами. Кабан хорош, но каши тоже хочется.

23 декабря

Раньше про "снежинку" слышал, но никогда не видел. Посредник просил ее добыть. Обещал на обмен достать все, что захотим. Захотеть-то я могу много, но вот где ее найти? В теории – просто все: лезешь в "шокеры" и осматриваешься. Но на практике детекторы ее почти не берут. Вернулись к себе, рассказал об этом В.. Он сказал, что можно попробовать с новым детектором. П. тоже загорелся и полез чего-то паять. Флаг в руки. Чем бы дитя не тешилось – лишь бы не вешалось.

25 декабря

Завтра снова идем к посреднику. "Снежинка" у нас. У меня рука до сих пор плохо двигается после разряда. Вот сижу, пишу, разминаю пальцы.

1 января

Бухали.

5 января

Бухали. Не до работы.

20 января в 12:24

Мы с В. и К. сходили на периметр, сказали майору, что заказ у нас. "Снежинку" с собой конечно не брали. Припрятали рядом. Заказали электронику всякую для В., для меня штурмовую винтовку новую и патронов к ней. К. экзоскелет попросил. Майор обещал все подогнать буквально через пару дней. Здорово же его ученые забашляли, раз вот так спокойно обещает и оружие, и броню. Майор, кстати, ни разу нас не кидал. Даже не пытался. Платит оговоренное – ну и мы к нему всей душой.

Встретились, как договаривались, чудесно все. Экзоскелет, винтовочка, только с электроникой просил подождать. Нет проблем, подождем. Через три недели, на том же месте. Глядишь, еще чего-нибудь притащим.

С майором был какой-то левый хмырь в очках. Контейнер раскрутил, арт увидел – чуть гопака не заплясал от радости. По-русски – ни слова, с майором только по-английски чего-то лепетал. Видимо за бугор наш арт пойдет. Ну а нам-то какая разница? Там у них, между прочим, международная программа и все такое.

В общем К. экзоскелет напялил, прошелся, тоже радостный, как поп на Пасху и мы двинули обратно. Я спрашиваю: "А батарейки где будешь к нему брать?" Отвечает: "Схвачено все!" Ну смотри… В этой махине десять километров прошел, а потом она на тебе обратно едет. Защита хорошая, да, но все-таки практичнее надо быть. То ли дело: "Штурмгевер девяностый"! Швейцарское качество, даже пристреливать не пришлось. На три сотни метров лупит – душа радуется!

Когда пришли – выяснилось, что П. опять разобрал новый детектор. Кто он после этого?

23 января

Снова на ландшафт выбрались. Ничего выдающегося не нашли, потому что не рисковали. Приятно было после пьянки слегка размяться. Насчет батареек К. не врал. Оказывается подходящие аккумуляторы тоже приволокли с "Агропрома". Интересное местечко, кстати… Вроде сельским хозяйством занимались, но П. говорит, что там этим и не пахло, а на компах, которые они к нам вытащили, информация совсем даже не о кукурузе. Я пошутил, что мутантов они там выводили, но П. не засмеялся, а на меня этак серьезно посмотрел. "Так и есть" – говорит.

Не знаю, стоит ли туда вообще ходить.

30 января

Майор не обманул. Всю комплектуху, которую П. заказывал, привез. За артефакты расплатился. Англичанина с ним на этот раз не было, зато был поляк. Этот по-русски говорил довольно чисто, но его выдавало постоянное пшеканье. Поляк весьма интересовался подходами к станции. Я так и сказал, что пройти туда невозможно. Во-первых: радиация. Места неразведанные. Можно вляпаться так, что потом через пару дней копыта откинешь. Во-вторых: люди там есть, которым разные пришлые вовсе не нравятся. И в-третьих, самое главное: зачем? Что мы там найдем, чего на окраине нет?

Поляк мне на это сказал, что картой радиационного загрязнения меня обеспечит и что как раз вот эти люди в центре его больше всего и интересуют. Какой картой? А вот этой… И действительно достает лист тонкого такого пластика. Разворачиваю, смотрю и думаю: может их с майором прямо тут прикончить? За такую картинку мне в Зоне любой сталкер душу заложит. А поляк мне: забирай ее. Мол для хорошего человека ничего не жалко. И скалится золотыми фиксами на клыках. Кто-то ему, думаю, клыки уже вышиб.

Ну я лист сложил, в планшет (а к ней еще и герметичный планшет прилагался) сунул и мы ушли. Карта та верная, это я могу точно сказать. Весь юг Зоны я на пузе прополз и где фонит, а где нет, знаю прекрасно.

2 марта

Третий день думаю над тем, что мне пшек тогда сказал. Что ему надо про центр узнать? Те, кто туда ходит… ну не то, чтобы совсем не возвращаются… приходят обратно, даже и без потерь частенько приходят. Кое-кто даже считает, что в центре безопаснее, чем на окраинах. Вроде как Зона из себя все плохое выдавливает наружу, потому и люди у периметра все бешеные. Но никого я еще не знаю, кто бы в центре побывал, а потом за периметр сходил. Как будто привязывает их Зона. И глаза у них странные. Сквозь тебя смотрят.

А так – ну живут себе и живут. Картошка там у них, скотина какая-то. Охотятся, опять же. Кабанов развелось – тьма. Радиация – она ведь не везде. Пятна фонят очень сильно, но таких мест не много, а проточная вода вообще чистая, рыбу ловить можно.

В общем зацепил меня поляк, ничего не скажешь. И самому уже занятно, чем же таким ему местные аборигены интересны?

3 марта

Обговорили тему с ребятами, оценили карту, которую поляк дал. Отличная вещь. По радиационному загрязнению можно и о расположении аномалий судить. Но насчет рейда к центру наши засомневались. Вроде бы места там нехорошие. В. в сторону АЭС уже ходил, так потом еле ноги унес оттуда. День шли – все было нормально, а ночью началось… Со всех сторон звуки какие-то, рычание из темноты, вой, очень близко. Они втроем забились в какую то кладовку и спали по очереди. Причем спать долго не получалось. Через полчаса – начинали кошмары сниться и человек вскакивал. К утру и того чище: настоящие глюки пошли. В. все время кровососы чудились. Они разрядили оружие, чтобы друг-дружку не перестрелять и сделали ноги оттуда со всей возможной скоростью.

В общем прибавила им Зона волос седых и хорошо, что настоящих мутантов тогда не встретили. Я сказал, что они в аномалию попали, наверное. В. ответил, что тогда весь центр Зоны – аномалия. К. предложил разобраться, что это такое, как действует и можно ли от этого защиту придумать.

4 марта

В. и П. дали новый список своих деталек. Длинный вышел. Я спрашиваю: зачем столько? Отвечают: вы же сами предложили защиту сделать. Неужели на самом деле сумеют? Оказывается раньше, когда Зону пытались исследовать научные экспедиции, такая защита у них была. П. знает в теории, как она работала. Он тогда частенько к ботаникам нанимался проводником, тогда же и с майором познакомился. Только в то время тот еще капитаном был и как раз и отвечал за сопровождение экспедиций.

Потом конечно свернули это дело, слишком уж потери были большими. Сталкеры конечно старались, вытаскивали людей, но всех ведь на себе не вытащишь. Тогда много народу пропало в Зоне. Видимо нынче желающих сюда лезть найти сложно стало.

Детектор П. до ума довел. Нашли еще одну "снежинку" и по мелочи кое-чего. Завтра выходим на встречу к майору.

8 марта

Список отдали, хабар тоже. Майор тоже удивился: зачем столько. Я говорю: в центр Зоны сходить хотим. Он как услышал – виду не показал, но заметно, что это ему интересно было. Обещал через две недели все подготовить. Забрали у него припасы и патроны. К. отдал письмо семье, за периметр.

Когда вернулись, я удивился, как это К. в экзоскелете умудрился без замены батарей туда-обратно сходить. Оказывается В. слепил источник питания на "вспышке". Я прямо потрясен был. Активировать артефакт – дело не хитрое, а для "пламени" – и вовсе простое, его и детектор активировать может. Но чтобы вот так, без взрыва и чтобы он ток давал… Кулибины! Жаль, что за периметром такая батарейка работать не будет. "Вспышка" – арт в общем-то не дорогой, можно пожертвовать. Сколько такая батарейка прослужит – никто не знает.

П. опять разобрал детектор.

19 марта

Сходили в очередной рейд. Получился длинным, на пять дней. Выбрали новое место, по карте. Удачно, грех жаловаться, хотя под конец прижало аномалиями и пришлось делать крюк. Детектор П. до ума наконец довел. Получился небольшой ящичек с экраном. Подняли три "грави", навьючили ими К. в экзоскелете. Промышленная добыча артефактов.

По дороге обратно попались трое залетных бандюков. Слово за слово, они начали понтоваться… Земля им пухом, короче. К. получил дробью из обреза в упор. Поднялся с земли, улыбаясь. Все-же экзоскелет – это вещь!

Я подстрелил кабанчика. Закоптили.

22 марта

Майор привез все, что заказывали. Опять навьючили К.. Отдали хабар. Как он три штуки "грави" один поволок – его проблема. Там 60 килограммов в трех контейнерах. Вспотел, наверное.

П. опять с головой ушел в свои приборы. Объяснял нам, чего хочет добиться, но я понял через слово. Смысл в том, что ближе к центру Зоны есть какое-то поле, которое действует человеку на мозги. Это примерно как слушать постоянно одну и ту же мелодию. Час, второй, десятый… на одиннадцатый тебе внешний звук нужен не будет, она и так у тебя в голове будет звучать. Так же и у нас здесь: поле какой-то особый ритм мозгам задает. Если в нем долго находишься, этот ритм становится навязчивым и начинаются всякие чудеса вроде глюков. При выбросе то же самое поле работает еще сильнее и может в чистую с ума свести. Потому и зомби по Зоне бродят – это те, кто не выдержал.

Я спросил, можно ли в такой защите выброс выдержать? Говорит, что да. Ну выдержать-то я его и без защиты выдерживал, а вот ближе к центру… На ком бы проверить? Собаку поймать, что-ли?

24 марта

Готов первый приборчик. Кольцо проволочное, лентой фторопластовой обмотанное, вокруг головы и коробочка небольшая, с ладонь примерно. От коробочки четыре провода. Кольцо помещается под капюшон, его даже не видно снаружи. Осталось выброса дождаться. К. сказал, что попробует.

26 марта

Эта хреновина работает. К. перед выбросам встал рядом с дверями, мы его обвязали веревкой, чтобы втянуть под крышу, если дело пойдет плохо. Он не только сознания не потерял, но и вообще ничего не заметил. Увидел, как небо на севере слегка осветилось – и все. Голова не болит. Свежий, как огурчик и говорит, что чувствует себя, как будто весь день проспал.

П. засел паять дальше.

Ходили с В. и К. на охоту. Неудачно. Кабаны ушли. Все развезло от тепла, под снегом талая вода. Вернулись мокрые, как цуцики.

9 апреля

Прибор защищает от выброса! Проверили втроем, в поле. Никаких последствий. П. ходит довольный. Такую штуковину и продать не стыдно. Надо будет заказать новую партию деталей у майора. Послезавтра идем к нему.

12 апреля

На стрелку с майором снова пришел поляк. Интересовался, к чему нам столько электронного хлама. Я сказал, что детектор новый хотим сделать. Сдали хабар, расчитались. Поляк спросил: как насчет центра Зоны? Я в ответ: что конкретно там интересует? Он вывалил списочек. Отчет ему подавай и чем больше страниц, тем лучше. Мы с К. и В. только посмеялись. Он что, хочет, чтобы мы ему вместо целой экспедиции там сработали? Да, говорит, хочу. Деньги – не проблема.

Тут уже мы не слегка удивились, а вполне всерьез. Я: "Сколько платишь?" Он: "Сколько попросишь." "Сотню косых баксами." "В пределах возможного, если отчет будет полным."

Перечитали мы с ребятами еще раз его список. В принципе ничего непонятного. Времени много займет конечно, но самое тяжелое там – маршруты до Припяти и АЭС разведать и коллекцию разных артефактов собрать. Мутантов ловить не надо, убивать никого тоже не надо. Дело вполне наше, сталкерское.

Я его спросил, знает ли он, что в центре Зоны задерживаться долго нельзя и что выброс там действует сильнее. Он ответил, что знает. Но деньги за дома посидеть никто не платит. Тут он прав… Интересно, скольким он уже это предлагал и многие ли соглашались?

Обсудили тему "дома", с ребятами. К. предложил забить на рейды и готовить только заказ. Деньги солиднейшие и в дальнейшем светят еще большие. Я согласился с К. и предложил взять аванс. В. насчет аванса возразил, что если его взять, то скинуть заказ уже не получится. Долго спорили. Сошлись на том, что денег пока просить не нужно, но отчеты майору отдавать надо только по частям. На самом деле работы будет – на все лето и заниматься придется только ею.

5 августа

Лето на исходе. Майор за отчеты платит без проблем. Завтра выходим к Припяти.

15, или 16 сентября, точно не помню. На компьютере вообще дата мартовская.

Вернулся, никого не застал. Ничего удивительного. Они продолжают выполнять задание. Один компьютер вышел из строя, второй на последнем издыхании. Цел остался только этот накопитель, сделанный П.. Переписал на него все, что удалось. Оставлю в своем тайнике. Немного подожду, потом пойду их искать. Надо объяснить, что мы натворили.

…

– Это все, – сказал Доцент.

– Что это было? – удивленно спросил Лось. – И кто все эти люди?

«Молчи!»

«Да.»

Прямой обмен мыслями. Понятно, почему Инга встревожена. Эти сталкеры прошли мимо бойцов О-сознания незамеченными. Прошли в самый центр их владений и вернулись. Это при том, что Кристалл хорошо охранялся уже тогда. Возможно такое для обычного человека? Нет, исключено. Значит что-то помешало О-сознанию их обнаружить. Скорее всего это была та самая защита от выброса. Не стоит давать людям лишнюю информацию для размышлений.

Я думаю о том, насколько вероятно, что это устройство могло быть скопировано. Данных мало, однако я знаю человека, которому довольно много известно о делах наемников. Он уже помог мне однажды, хотя и не по своей воле. Возможно, поможет и еще раз?

…

– Кто ты на самом деле?

Сидор был явно не в настроении. Я ответил:

– Студент.

Как говорится: минута молчания. Кличка известная. Торговец оценивает вероятность того, что перед ним монолитовец. Надо, пожалуй, подтвердить мои слова. В коридорчик, перегораживая его почти целиком, входит один из братьев. Тяжелый бронежилет, серый комбинезон, герметичный шлем – классическая и вполне узнаваемая экипировка.

– Ну и чего ты хочешь?

Наверняка пытался разузнать обо мне после первой нашей встрече. Я тогда изображал бойца "Свободы" и мы устроили для торговца небольшой спектакль с целью разговорить его. Я помолчал немного, снял с пояса контейнер, перевернул вверх дном и скрутил крышку. Изнутри пробился золотистый свет. Маленький кусочек солнца мелькнул в щели и снова улетел внутрь контейнера. Потом снова мелькнул. Вспышки света освещали удивленное лицо торговца.

"Золотая рыбка" не потому редкость, что она редко образуется. Это как раз случается довольно часто. "Мясорубки" в Зоне попадаются на каждом шагу. Проблема в другом. "Рыбка" – антиграв. После синтеза она лежит на земле всего несколько секунд, потом улетает вверх и парит на большой высоте. Мало у кого есть с собой свинцовый сачок со стометровой рукояткой. А если "мясорубка" в помещении, то очень мало кто смотрит в поисках артефакта на потолок. Ее сечение совершенно незаметно днем. Живет "рыбка" вне контейнера всего несколько часов – это тоже играет свою роль. В итоге она считается одним из самых редких артефактов Зоны и не зря, хотя и засекается даже простейшими детекторами. Эту подняли (вернее в данном случае поймали) в здании, где «мясорубка» расположилась в помещении первого этажа, прямо под проломленными перекрытиями.

– Есть у тебя на нее заказ? По глазам вижу, что есть… Говорят, что у тебя финансовые проблемы?

– У кого их нет? – Сидор не сводил с контейнера глаз.

– Вот и решишь их.

– С Дегтярем ты меня тогда обманул.

– Почему? Я действительно искал его. Сейчас больше не ищу. Похоронил вот этими самыми руками. Вон той лопаткой – я кивнул на свой рюкзак – могилку выкопал. Но если не нужна, то как скажешь…

Контейнер оправился в поясную сумку.

– Такая вещь любому пригодится.

– Тогда договоримся… Кто такой Клинский?

– Хммм… – торговец потер подбородок ладонью. – Фамилия распространенная. В "Долге" есть такой сержант, барыжит иногда артефактами. Есть сталкер на "Ростоке" по кличке Клин. Салага зеленый. А поконкретней?

– В том-то и дело, что я только фамилию знаю. Ни кто он, ни где он… Может быть он вообще за периметром обитает. Давай так: это – я покачал контейнер в руке – задаток за информацию. И дай мне список твоих заказов. Глядишь и помогу чем-нибудь. С ценой договоримся. Держи. Будешь открывать – не упусти.

Сидор осторожно приоткрыл крышку, посмотрел на мелькание золотистого комочка и кивнул головой. Руки у него слегка дрожали.

– Договорились. Заказов нет сейчас, мимо проходят. Но когда узнают про эту вещь – они появятся. Вот что! Есть один человек… вернее был. С этой фамилией. Давненько уже погиб. Сколько лет-то прошло? Три, или два года? Где-то так…

– Кто?

– Был в Зоне такой сталкер, по кличке Мессер. Была у него команда. Хорошая команда, опытная. За серьезные задания брались, но потом сгинули все вместе. Мессера однажды и со мною судьба свела, только я тогда не знал, кто он. Ну и вот в их команде был паренек по кличке… как его? Бобер кажется. Он из них единственный, кто со мною контачил. Сталкер был опытнейший. Жаль, погиб примерно в то же время.

– Ну и что?

– Я в те времена иногда помогал людям с документами. За деньги ведь все можно организовать, верно? За хороший арт под заказ – тем более. Этому Бобру как раз паспорт и был нужен. Озвучил я ему, что мне нужно. Он кивнул, говорит: "Сделаю!" И ушел. Через три дня заказ приносит. Как и договаривались, я ему из-за периметра организовал новенький паспорт. С пропиской, все как положено. На фамилию: "Клинский".

– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Ты же говоришь, что он погиб? Как?

– По слухам – так. Насколько я знаю эту историю, Мессер взял какой-то очень большой заказ и занимался им. Потом он был ранен и где-то отлеживался, а его люди выполняли заказ без него. Когда он вернулся, отправился искать их. Некоторое время спустя, ко мне притащили человека без сознания. Из примет – только странная татуха на руке. Я когда-то фельдшером был, хотя об этом и мало кто тут знает. Вколол ему пару уколов. Он ожил. Не помнил ничего. Ни кто он, ни как у меня очутился. От меня он ушел своими ногами, а потом Волк мне рассказал, что это тот самый Мессер и был. Вот и все. Ни его, ни его людей я больше не видел.

Сидор замолчал.

– Хорошо, – я кивнул и понялся. – На безрыбье и рак – рыба. Все, что я сказал – в силе. Любая информация будет оплачена, а насчет заказов – договоримся. Если я буду нужен срочно – ищи меня в Темной Долине, на базе "Свободы".

– Погодь! – Сидор что-то вспомнил. – Еще одно. У этого Мессера с собой была какая то штуковина. Не знаю, что это. Когда он пришел в сознание, то о ней не вспомнил.

Он повернулся на стуле, наклонился, свесив между ног живот и порылся в ящиках стоящей рядом тумбочки.

– Вот оно!

У него на ладони лежал белый обруч, проводами соединенный с коробочкой величиной с ладонь.

Бобер? "Монолит" роется в памяти и ничего не находит. Мессер? Тот ли это человек, который изрядно взбаламутил Зону пару лет назад и мешался под ногами всем и каждому, как жук в муравейнике? Тогда его звали по-другому… Если это тот, о ком я думаю, то он уже мертв, а из его группы мы ни с кем не сталкивались. Возможно они тоже мертвы? Возможно майор, с которым они были на связи, как раз и есть Дегтярь?

Итак, четыре буквы. Что мы о них знаем? С. – это Мессер, вожак. П. – это их электронщик, самостоятельно разработавший и создавший глушители пси-поля, один из которых я сейчас и держу в руках. К. – техник, любитель экзоскелетов. В. – тоже электронщик. Никаких бобров, хомяков и прочих сусликов. Никаких… Обдумаем это. А пока…

На ходу вставив в отсек в коробочку пару батареек, я бросил ее ближайшему монолитовцу. Да, всегда ношу при себе несколько штук АА. Подствольный фонарь и прибор ночного видения работают отнюдь не на святом духе. Тот повертел белое кольцо в руках, потом снял шлем и надел его на голову.

Я резко остановился. Человек рядом со мною исчез. Вот только что шел, смотрел по сторонам, а теперь его нет. Мгновение спустя я снова увидел его. Не так, как привык видеть братьев, или даже людей, а плоской, безжизненной картинкой. Даже не цветной, а черно-белой.

"Видите?"

"Нет."

"Странно."

"Слышит нас?"

– Эй! Ты как? Ты меня слышишь?

– Да.

Слайд кивает и снимает с головы кольцо. Теперь он снова нормально выглядит. Но это я его видел плоской картинкой, а братья не видели вообще. Оригинально! Они видят человека, но зрение видимо служит им только дополнением к пси-восприятию и если картинка противоречит ему, то мозг спокойно игнорирует то, что видят глаза. Вот черт! Это же крайне серьезно. Это – настоящая уязвимость. Человек в глушителе для братьев – как в шапке-невидимке. "Монолит" встревоженно обсуждает новую информацию.

Не зря мы к Сидору ходили и «рыбку» отдали тоже не зря. Ох не зря!.. Таких устройств было как минимум пять. Коробочка внутри залита смолой, я проверял. Компаунд. Вскрыть и посмотреть на начинку не получится. Микросхемы в Зоне быстро теряют свои свойства, если их не защищать от выбросов. Защищенные держатся немного дольше. Защищенные в убежищах и подвалах – намного дольше, но не три года. То есть начинка глушителя должна быть достаточно простой, на уровне диодов, катушек, конденсаторов и сопротивлений. Следует предполагать, что ее сможет повторить каждый, имеющий схему и обладающий минимальными знаниями.

Возможно модулятор пси-поля, который мы взорвали под "Юпитером", имеет что-то общее с глушителем, или был создан на основе тех же разработок? Поторопились…

Куда идем и что делаем? Братья ждут моего решения. Первая стадия любого сражения – разведка. Кто и что может знать о группе Мессера? "Знание о противнике можно получить только от людей." Значит мне нужны ветераны Зоны. Те, кто сумел выжить в ней эти три года.

Глава третья

Лось готовил патроны в мастерской Дядьки Яра. Обычные промежуточные патроны против мутантов не очень эффективны. Их пули проходят навылет, не особенно сильно повреждая внутренние органы. А у пистолетных патронов маловат заряд и надо очень хорошо уметь стрелять, да еще и взять где-то хороший ствол под такой патрон. Из ПМ снорка убить трудновато. Щуплый тоже при первой же возможности "Стечкиным" обзавелся.

Поэтому пуле патрона калибра 7.62 часто отрубают кончик. Не много, миллиметра два, но этого хватало, чтобы в мышцах такая пуля сразу теряла оболочку и разворачивалась свинцовым цветком. Баллистика у нее конечно ни к черту и с трехсот метров я бы не взялся попасть ею в ростовую мишень, но при стрельбе в упор результаты получались впечатляющие.

Гильотинные ножницы с хрустом срезали кончик на очередной пуле. На столе лежали три автоматных магазина. Все три обмотаны изолентой. На одном – одна полоска, на другом – две, на третьем – три. К чему бы это? Хотя кажется ясно. В том, что с двумя, сверху видна трассирующая пуля. Следующая скорее всего бронебойно-зажигательная. Тот, на котором три полосы изоленты, пустой и Лось набьет его "обрезанными". Для мутантов. А самый первый по виду – обычные патроны, для людей.

– По два не сматываешь? – спросил я.

Лось помотал головой.

– Нет. Сделать-то можно, но потом в тот магазин, который открыт, земля иногда попадает, трава, или снег. А это гарантированный перекос при стрельбе. Так что там на Кордоне?

– С Сидором поговорили. Потом к Волку заглянули, но он ничего ни про Мессера, ни про его команду толком не знает. Кордон – проходной двор. Люди на нем надолго никогда не задерживались и никто особо не интересуется, кто есть кто.

Лось задумчиво покачал головой.

– Тоже ничего не скажу. Лис? Щуплый?

Те тоже отрицательно помотали головами.

– Мессер… Мессер… – протянул Лис. – Говоришь, сталкер из первых?

– Да.

– И из его команды никого по именам не знаешь?

– Нет.

– Клички бы! Но судя по тому тексту, что мы читали, они работали только сами на себя и с остальными особо не контачили, так что не удивительно. Жаль, что полковник не успел ничего больше рассказать. Есть идея!

– Излагай.

– Он там писал, что они на "Агропром" лазали. Может быть в "Долге" какой-то след отыщется? У них там база относительно недавно, но вдруг? И жили те ребята где-то рядом.

– А я бы у бандитов поспрашивал, – подал голос Щуплый. – С ними они не могли не контачить. В то время с бандитами разойтись миром никогда не получалось. Может и есть у кого к этому Мессеру старый должок.

– У Карыча надо спросить и у Сявы, – сказал Лось. – Они на Кардоне давным-давно. Вдруг чего знают?

– Если уж Сидор про них не знал, то бандитам-то откуда? А насчет "Долга" – хорошая мысль. Они же там все вокруг обшарили и могли что-то найти. Клыкова, кстати, давно не видел?

– Он сейчас поднялся, – хмыкнул Лось. – Отделом выживания заведует.

– Это еще что такое? – удивился я.

– Разные полезные штуки делают для своих. Детекторы допиливают по части чувствительности, оружие, вот как я эти патроны… Ну и новичков тоже обучают. Вроде курсов молодого бойца. Клыков, кстати, тоже в Зоне давно. Может и он что слышал?

– Ладно, потом сходим и к нему…

…

– Это было как раз в то лето, когда на Кордон напали наемники. Помнишь, Карыч?

– Ну да. Мы не вмешивались.

– Меченого этого я помню… – Сява не торопясь вытащил из пачки сигарету и прикурил от свечи, вспоминая. – Стрелял он очень даже неплохо. Фактически он всю работу тогда и сделал. Из зеленых солдаты никакие. А у наемников и снайперки были, и пулемет, но они тогда потеряли половину людей и отвалили. Очень серьезный боец.

– Был…

– Да? – Сява удивленно посмотрел на меня. – Кто же его? Или в аномалию попал?

– Он со своими людьми ходил к АЭС. Там следы теряются.

– Тогда кому, как не вам в "Монолите" знать, что с ними стало?

– Вопрос сложный. Если быть точным, то того "Монолита", что есть сейчас, тогда еще не существовало. Мы не знаем всего, что знали те, кто были до нас, хотя о многом знаем гораздо больше. Сведения о проникавших на станцию отрывочны. Их могли убить и не заметить этого, но похоже, что не убили. По крайней мере один из них потом вернулся на Кордон, потеряв память.

– Амнезия? – Сява затянулся. – Ну тогда это наверняка Меченый и есть. Пацаны говорили, что он не помнил ничего о себе. Они ему сначала: "Гонишь, мол!" – потом отстали. Не хочет светиться – его право. Может он и есть тот человек, кого ты ищешь?

– А кликуха "Бобер" тебе ни о чем? – спросил я.

– Ну ты спросил!.. – Сява переглянулся с Карычем, и оба усмехнулись. – Знал бы ты, сколько в Зоне Бобров! Да каждый десятый новичок на Болота в "Чистом небе" – Бобер, или Медведь. Вот сейчас выйди в тоннель и крикни: "Бобер!" – кто-то точно отзовется. Фантазии у тамошних – ноль.

– А я про Мессера тоже слышал, – вступил в разговор полный парень, до того сидевший молча. – О нем Берлога рассказывал. Там как дело было? Когда первый супервыброс прошел, в "Чистом небе" поднялся переполох. Их руководство тогда (не знаю, кто уж там рулил) как раз с учеными договорилось о каком-то гешефте. Ученые пришли, им дали сопровождение, а они сгинули под выбросом. До этого они конечно случались, но не такой силы и довольно редко. Когда раз в месяц, когда и реже… Народ не погибал. Наши начали разбираться, откуда что взялось. Узнали, что несколько сталкеров пробралось в центр Зоны и вроде как они во всем и виноваты. На этих сталкеров пошла охота. Договорились и с наемниками, и с бандитами, и с "Долгом". Их загнали через Лиманск аж на саму АЭС и там пришибли. И как раз в это время шандарахнул второй большой выброс.

– Я так понимаю, что со станции вернулись не многие? – спросил я.

– Кто там был – точно хана пришла, – сталкер пожал плечами. – Но кое-кто вернулся. Вот тот же Берлога, например. И рассказывали, что они не пустые вернулись, а с хабаром хорошим. Группировка тогда поднялась очень быстро, без больших денег так бы не получилось.

– Как же они там сумели выброс пересидеть?..

– Чего не знаю – того не знаю. Меня тогда и в Зоне-то еще не было. А в "Чистом небе" я не долго был.

– Погоди-ка… – Карыч заинтересованно наклонился вперед. – Если на станции под супервыбросом все погибли, тогда как этот Мессер на Кордоне очутился? Его тоже должно было прикончить. Не убило, что-ли? Ну ладно, допустим он память как раз тогда и потерял, а потом как-то выбрался. Зомби, говорят, иногда в себя приходят. Но там же довольно много времени прошло до того, как он появился на Кордоне?

– Да, точно! – кивнул Сява. – Время прошло, так и есть. Первый большой выброс, создавший Зону, это 2006 год. А наемники на Кордон напали лет пять спустя и мы с тобой уже третий сезон в Зоне были. Где же он был-то?.. Иногда ты умные мысли говоришь.

– Я всегда умные вещи говорю. Вот писять не ходи: Мессер этот очень хорошо умел с артефактами обращаться. Не хуже их – и Карыч кивнул в мою сторону.

– Артефактная защита от выброса? – Сява скептически покачал головой. – Студент, ты об этом слышал?

– Нет. Ни один из известных артов от выброса не защищает. Последствия можно снять той же «пленкой», но только последствия.

– Тогда может быть у выброса есть «мертвая зона»? Ну то есть место, где он не достает человека?

– Нет такой зоны, – ответил я. – Бетон, сталь, чем толще – тем лучше. Серебряная сетка снижает воздействие, но тоже не убирает его до конца.

– Тогда я не знаю…

Зато я знаю, как он выжил под большим выбросом. Вот эта черная коробочка с белым кольцом его и спасла. Глушитель пси-поля. Остальные участники той погони были или зомбированы, или убиты бойцами О-сознания, которое доживало последние месяцы. Но почему он тогда оказался на станции один? Где была его группа? Нужно это выяснить. Берлога мне здесь не помощник, он видимо был тогда не на самой АЭС, потому и уцелел.

Этот Меченый стрелял хорошо… В своей группе Мессер как раз и был стрелком, снайпером. Возможно именно отсюда и кличка: С.? Стрелок? Тот самый сталкер-легенда? Подождем с выводами. Информации мало, хотя совпадение очень многозначительное. Так и тянет объявить его версией. Кто еще мог ходить на АЭС и в Припять, как к себе домой?

Все очень хорошо выстраивается. Имелись самодельные устройства, защищающие от выбросов и от ненужного внимания О-сознания. Под их защитой сталкеры прошли к АЭС, проникли внутрь, потом вышли. Сенсэй остался рядом с Кристаллом и все воспоминания о нем были стерты из памяти его друзей. Мессер был ранен. Что там произошло – непонятно, но может быть его глушитель дал сбой? Его вынесли друзья, а пока он лечился, продолжали выполнять порученную им работу. Группа разделилась.

Но что его так напугало? Что они там выпустили на волю, или это обычный бред человека с нарушенной психикой? Когда прошел первый супервыброс, Мессер должен был отлеживаться в каком-то укрытии и вряд-ли в тот момент глушитель был на нем. Могло и сдвинуть мозги по фазе.

Сява, кстати, ошибся. Самый первый выброс, создавший Зону, был вызван появлением Кристалла в этом мире. Выжить тогда не мог никто, кроме О-сознания. Или Мессер и его люди тоже были оттуда? Да ну, бред!

Ладно. На очереди – «Долг».

…

На «Агропром» я шел один, братья остались на блокпосте. «Долг» все еще относился к нам с недоверием и если меня там многие знали еще с прошлого года, то впускать на контролируемую группировкой территорию группу хорошо вооруженных монолитовцев дежурная смена не хотела. Впрочем мы не стали настаивать и тем более прорываться. Мне дали двух бойцов с блокпоста в сопровождение и мы не спеша пошли по направлению к зданию института, до которого было примерно с километр.

Дорога здесь практически всегда свободна от аномалий. Справа и слева – холмы и железнодорожная насыпь. Аномалии висят выше и на дорогу выбираются крайне редко, а если и висят внизу, то быстро выдыхаются. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо по понятной причине, а плохо потому, что мутанты тоже свою выгоду прекрасно понимают. Тут во время летних миграций можно встретить кого угодно. И собак, и кровососа с полным зобом икры, и даже контроллера. Последние, впрочем, здесь очень редки. Раньше их, говорят, было больше, но долговцы, потеряв довольно много людей, все же зачистили тоннели под институтом. В дверных проемах подземных помещений установили металлические решетки. Мутанты оценили нововведение и изменили пути миграций. Под землей их не осталось, но поверху они шастали, как и раньше. Их конечно отстреливали и ночью на эту дорогу не совались.

В общем долговцы не расслаблялись, да и я тоже. Снорк может прыгнуть метров на двадцать, а кусты подходили гораздо ближе. Шли медленно. Останавливались, прислушивались, даже принюхивались. Не улыбайтесь! Снорки изрядно воняют псиной и если нос не заложен, их вполне можно учуять.

Обошли слева единственную в этом районе крупную аномалию. Долговцы ее называли: «ведьмины пальцы». Земля в этом месте вздыбилась в небо пузырем. Потом стенки пузыря выкрошились и получились наклонные, неправильной формы выступы высотой метров пять. Между ними висели «трамплины» и несколько «жарок». То и дело изнутри летели искры. Четверка сталкеров методично обшаривала аномалию по периметру, не залезая внутрь. Мы уже миновали их, когда я, присмотревшись повнимательнее, заметил, что проход между двумя близко стоящими выступами чист.

– Внутрь можно забраться, – сказал я.

Долговцы переглянулись. Когда удача сама идет в руки, отказываться нельзя.

– Где? – спросил один из них.

Я показал. Долговец вытащил болт, размахнулся левой рукой и зашвырнул его в проход. Тот улетел внутрь, задел «жарку», полетели искры. Старое суеверие: начинать прощупывать аномалию нужно непременно с левой руки. Сталкеры, обходившие аномалию, столпились рядом. Я отдал автомат долговцу, снял бронежилет и отдал ему же. Шлем оставил, но респиратор тоже снял. Здесь химических аномалий не было и биологических тоже. Ну что же, попробуем…

Шаг, второй… Становится довольно-таки тепло по контрасту с холодной погодой. Близкий «трамплин» слегка толкает меня сбоку, но разряжаться не спешит. Далековато я от него для разряда. Превращенная в пепел почва скрипит под ногами. В спину завороженно глядят сталкеры, забыв про свои детекторы. У меня детектора нет, но он мне и не нужен. Я приседаю, осторожно проводя руками над горячим пеплом и так, в приседе, продолжаю перемещаться гусиным шагом. «Жарка» близко, лицо уже обжигает, но комбинезон и костюм держатся и тело пока не ощущает жары. Обходим, обходим… Руки скользят над пеплом… Ага, вот ты где! Я снимаю с пояса контейнер, открываю его и осторожно трогаю им пепел. Между корпусом и крышкой контейнера вспыхивает красный свет. Закрываем! Теперь медленно повернуться, пройти мимо «трамплина» и на выход.

Год назад я примерно на такой же поиск смотрел, широко раскрыв глаза и удивлялся, как это люди на ровном месте поднимают артефакты. Теперь вот сам научился, причем без детектора. Термические аномалии и артефакты вообще к активным детекторам (а такие сейчас почти у всех) очень чувствительны и легко ими дестабилизируются. Тогда незадачливому сталкеру очень повезет, если он отделается ожогами. А если не повезет, то… Видел я однажды, как примерно в такой же ситуации человек потерял над собой контроль и дернулся не вовремя. Секунд десять он после этого бегал. Тот еще цирк был. Потом упал и все еще продолжал гореть.

Воздух после жары в аномалии кажется очень холодным. Я снова надеваю бронежилет и запихиваю контейнер в карманчик разгрузки.

– Что взял? – спрашивает долговец, державший мой автомат.

– «Кристалл» небольшой. Сотни на три потянет, если у вас на базе прайс не менялся, – отвечаю я.

Три сотни – хорошее число. Удобно длится на троих. С ребятами нужно поделиться. Как-никак помогли. Правила раздела, кстати, очень просты. Треть выручки получает тот, кто арт увидел, треть – тот, кто его поднял, и треть – сопровождение. Так что долговцам на ровном месте обломилось по полсотни. Ну а я патронов парабеллумовских к своему МР5 возьму, порасстрелял за последнюю неделю. Тоже, значит, не зря сходил.

Четверо мародеров глядят на меня широко открытыми глазами. Их удивление можно понять. Приходит какой-то мужик, идет в аномалию и поднимает арт, что называется: «с руки». Не каждый день такое увидишь. И не каждый день у тебя в наглую уводят из под носа довольно дорогую вещь. Но сколько они тут ходят? А прохода не заметили… Все по-честному.

– Больше не лезьте туда, – говорю я их старшему. – Ничего в пределах досягаемости нет. Ближе к краю, за «жаркой», лежит «грави», подсветить его можно, но не взять. Даже не пытайтесь, если жизнь дорога.

Мы с долговцами ушли. За спиной размахивали руками мародеры и о чем-то спорили. Полезут туда, или не полезут? Наверное все-таки полезут. Впрочем мне-то какое дело? Я их предупредил, значит свое дело сделал. Долговцы на ходу ощупывают внимательными взглядами кусты у дороги. До ворот института метров двести и нас оттуда давно заметили.

Шульга в ответ на мои вопросы лишь качал головой. Знаком ему был только Дегтярь, да и то шапочно, по Янову. После разговора я отправился вместе с ожидавшими меня в коридоре долговцами к местному торговцу. «Кристалл», как я и ожидал, был оценен в три сотни. Рассчитались сразу же. Долговцы отвалили в бар, праздновать нежданную удачу, а я начал укладывать в рюкзак коробки.

– Здоров, Студент! – прозвучал сзади знакомый голос.

– И тебе не хворать.

Я обернулся. Ко мне, улыбаясь, подходил сержант Крюков. Хотя нет, уже лейтенант. Вон, по одной звездочке на погонах. Мы пожали руки.

– Здравия желаю, товарищ младший прапорщик! – громко сказал я.

Торговец хмыкнул.

– Обидеть хочешь?

– Никак нет, товарищ микромайор!

– Вольно! Какими судьбами?

Я пожал плечами и ответил:

– Да так… Шел мимо, подняли арт. Дай, думаю, зайду, выручку вам тут сделаю.

– Да, вон два балбеса только что отмечать ломанулись. Но ты же не за артами сюда пришел? Наверняка дела какие-то.

– Так ведь и ты мне вряд-ли поможешь. Дело там старое и никто про него толком ничего сказать не может. Тебе фамилия Мессер знакома?

– Это не фамилия.

Я чуть не уронил коробку с патронами.

– В смысле? Ты его знал?

– Знал. Это его первая кличка. Но он же давным-давно погиб.

– Пойдем-ка, обсудим. Хотя бы в тот же самый бар…

К ребятам, с которыми мы взяли арт, ужесело на хвост еще человек пять. Три столика были сдвинуты вместе и там намечалась пьянка на всю сотню. Из-за стойки во всю таскали бутылки и тарелки. Мы пришли как раз к смене караула.

– Заодно и пообедаем, – сказал Крюков. – Ты садись где хочешь, сейчас я возьму пару тарелок.

Он ушел к стойке, а я сел за столик в углу, лицом к дверям. На меня оборачивались. Один из долговцев что-то шептал другим, кивая в мою сторону. Рассказывал, как я «ведьмины пальцы» обыскивал. На меня косились с уважением, однако с разговорами никто не лез. И то хорошо… Чисто у них тут, видимо, наряд убирается. Не то, что у Ганжи. Там пока Комми хозбанду не вздрючит – никто не почешется.

Лейтенант вернулся с двумя котелками в одной руке и с чайником в другой.

– Только что вскипел. Кружка есть?

– Мой рюкзак со мной, значит кружка тоже со мной.

– Ну тогда…

– Погоди! Мой рюкзак со мной.

Я вытащил из рюкзака небольшую фляжку и спросил:

– Стаканы?

– Сейчас сделаем!

В два стакана я плеснул на палец янтарного цвета жидкость. Над столом повеяло приятным ароматом. Крюков потянул воздух носом.

– Виски?

– Он самый. Из залежей в Припяти.

– Ну за здоровье!..

Мы выпили и набросились на картошку с мясом. После второй порции виски я спросил:

– Так откуда ты Мессера знал?

– А я с ним здесь сталкерил с самых первых дней. Ты помнишь, как Зона образовалась?

Я кивнул. Сколько тогда истерик было по телевизору и в газетах! «Зона!» «Растет!!» «Мы все умрем!!!» А потом, когда стало ясно, что периметр стабилизировался и дальше расширяться не будет, все стихло, как по волшебству. Сколько тогда людей погибло – и все забылось сразу же.

– Ну вот… Года через три примерно после самого первого выброса аномалий стало поменьше. Мы начали искать проходы, присматриваться, что к чему. Потом пошли арты. Они тогда подольше держались, чем сейчас, а брали руками, или сачками. Детекторы первые появились гораздо позже, а до тех пор с миноискателями все больше ходили, у кого они были. Ученые за арты бешеные бабки платили, но это за периметром, а за периметр арт еще вынести надо было. Вот Мессер и был поначалу посредником. Он в Зону пришел если и не самым первым, то одним из первых и когда я с ним познакомился, он уже больше забыл про нее, чем я знал…

Я слушал Крюкова, а думал о другом. Самый первый выброс… Не те, что были потом, гораздо мощнее. То, что люди потом назовут исполнителем желаний, вошло в наш мир и ноосфера столкнулась с пси-полем, который создавали мозги миллиардов людей. Обычно подобных преград для нее не существует. Нужен определенный уровень эволюционного развития, а он в свою очередь предполагает, что существование ноосферы будет принято без сопротивления. Но произошло то, что невозможно было предсказать. О-сознание не смогло оказать помощи в прорыве и вокруг «прокола» образовалось неустойчивое равновесие между порядком и хаосом, а сам он принял вполне зримую форму огромного кристалла. Вокруг него и возникла Зона. Все последующие эффекты вроде высоких уровней радиации и аномальной активности – это не более, чем ударная волна после ядерного взрыва, когда все самое главное происходит за несколько наносекунд, а потом остается только любоваться на последствия.

Вот мы и любуемся… А не было бы сопротивления – не было бы и катастрофы. Я плеснул в стаканы остатки виски.

– Ага, спасибо! – и Крюков продолжил. – Ну так вот… У Мессера были знакомства среди военных на периметре. Он вроде как и сам был из бывших. Стрелял он, по крайней мере, как мне и не снилось. На гражданке так не научишься.

– Он не говорил, откуда он?

– Нет. Никогда не рассказывал. Что-то его конечно загнало в Зону. Что-то он там натворил, но я не знаю, что. По крайней мере его друзья от него не отступились и арты он сбывал без проблем. Потом вокруг него собралось несколько сталкеров. Вместе за артами ползать веселее бывает и от мутантов отстреливаться – тоже. Я, Приз и Ведро – основной состав. Остальные долго не задерживались. Ну ты в курсе, почему…

Конечно в курсе. Сталкеры бывают трех типов. Первый – те, кто ничего не умеет и всего боится. Второй – те, кто кое-что умеет и ничего не боится. Третий – те, кто умеет все, но соблюдает осторожность. Со вторыми всегда что-то происходит и нет ничего проще, чем потерять осторожность, присоединившись к хорошей команде. А ведь Крюков, пожалуй, дольше всех в Зоне из тех, кого я знаю, за исключением Мельника и Лесника. Но они Зону никогда и не покидали.

– Тогда одиночек мало было, но в Зону со всех сторон лезли бандиты. С ними и хлестались чаще всего, вот тогда Мессера Стрелком и прозвали. Мы у периметра старались не светиться, а ушли в сторону центра. Совсем рядом у нас нычка была, всего в километре отсюда.

– А выбросы как?

– Прятались. Ведро их чуял заранее, мы успевали уйти под землю. Мутантов тогда тоже не так много было, не расползлись еще. В подвалах жить вполне было можно. Мы и жили. Шарились по окрестностям, арты брали, иногда ходили к периметру, сдавали их и брали припасы. Одно время в Зону начали ученые забираться – их тоже сопровождали. Но это ничем хорошим ни разу не кончалось. Наверное года два это продолжалось, даже больше.

Крюков посмотрел в потолок, прикидывая.

– Да, точно. пришли мы сюда осенью, потом еще год, а по следующей весне Мессер договорился с военными на большой заказ. Ничего особенно сложного. Арты набрать, по маршрутам пройтись…Денег было много обещано и часть их мы даже увидели.

– Дай угадаю! Заказ вы до конца так и не выполнили.

– Угадал.

– Что помешало? Выбросы, или зверьки?

– Ни то, ни другое. Я же говорю, что мутантов тогда еще было не очень много, а от выброса у нас была одна штуковина…

Крюков потянулся и похлопал себя по карманам.

– Когда вот в этом самом институте осматривались, Приз нашел несколько вполне рабочих компьютеров. Мы их притащили к себе, поиграть хотели. Поиграли. Генератор у нас был, бензин тоже. Потом Приз посмотрел, что в этих компах было, позвал Ведро и они вместе втыкали в файлы. Я тоже посмотрел, нихрена не понял. Дошло только, что какой-то новый детектор они сделать хотели. Активного типа. Тогда таких еще ни у кого не было. Детектор сделали, выполнили с ним пару заказов. Ну и вот это тоже спаяли. Ага, вот она! Смотри. – и Крюков вытащил наконец из кармана то, что искал: черную коробочку с белой петлей на нескольких проводках.

Все-таки этот Приз гением не был. Прототип, на который я сейчас смотрел, придумал не он. Институт явно вел какие-то эксперименты с пси-полем. Возможно он даже… Я вспоминаю старую немецкую лабораторию, которую мы нашли в прошлом году в Темной Долине. Не оттуда ли уши растут у всей этой истории? И не оттуда ли, если уж на то пошло, растут уши у О-сознания? Кто-то ведь здесь должен был заниматься теми исследованиями – вот видимо этот «Агропром» и занимался. Название конечно не военное, но когда в СССР что-то военное называли своим именем?

– Позволь? – сказал я, показывая на коробочку.

– На, смотри.

Я покрутил прибор в руках, положил его на бетонный подоконник, на котором лежал мой шлем и рукоять моего МР5 с размаху обрушилась на коробочку сверху. Не обращая внимания на вскочившего лейтенанта и обернувшихся долговцев, я ударил еще раз, окончательно раздробив черную пластмассу и компаунд под нею. Из отсека вывалились две батарейки.

– Зачем?!

Крюков вскочил. Глядя на него, поднялись и сидевшие долговцы. Я поставил автомат обратно на пол, прислонив его стволом к стулу.

– Извини, так было нужно. Любая компенсация от «Монолита», в разумных пределах.

– Но зачем???

– Любой из братьев, увидев у тебя этот прибор, или просто почувствовав его действие, открыл бы огонь без предупреждения.

– Что? Да почему?

Крюков наконец сел. Долговцы тоже успокоились, хотя периодически и поглядывали в нашу сторону.

– Этот твой «глушитель»… Ты ведь не часто его одевал?

– Пару раз. Когда под выброс в поле попадал.

– Ну повезло тебе. В контроллера не превратился.

– Даже так? – Крюков с удивлением посмотрел на обломки черной пластмассы, так и оставшиеся на подоконнике. – Компенсация, говоришь?.. Экзоскелет хочу!

Ну да, ну да… Он и у майора тогда экзоскелет попросил и, что характерно, получил его.

– Ты им умеешь пользоваться?

– Еще бы!

– А не твой ли мы нашли под колесом обозрения в Припяти?

Крюков аж подскочил на стуле.

– Нашли? Он у вас?

– У нас. Ты его в щиток тогда спрятал?

– Да.

– Вот там и лежал. Айда сходим, заберешь.

Лейтенант поднялся и почти выбежал из бара. К Шульге пошел, отпрашиваться. Сходим в Припять, а я пока обмозгую, что делать дальше. С Бродяжником посоветуемся, с Балу… Я откинулся на стену и прикрыл глаза. Солдат спит – служба идет, а шум мне никогда не мешал в этом деле. Наоборот: шум означает безопасность. Если вокруг тихо, значит… значит…

– Ну ты и храпеть!

Я открыл глаза. Есть такой грех: храплю, особенно если сидя сплю, как сейчас. На срочной, бывало, меня вместе с кроватью из казармы вытаскивали. Спал я тогда крепко и просыпаться на морозе удовольствием было маленьким. Крюков сидел напротив, готовый к рейду и уже навьюченный объемистым рюкзаком. Я мельком оглядел его. Комбез цветов «Долга», нашивки, броник (хороший, российского производства), карманы разгрузки набиты полезными вещами. Видно, что человек по Зоне ходил не раз и не два.

– Собрался уже… Пойдем. На восточном блокпосте мои люди. Эти двое, что меня сюда провожали, идут с нами?

– Их сменили. Ты четыре часа дрых, туда смена уже вышла. Следом пойдем.

Обломки глушителя я выбросил в «жарку», когда мы вышли за ворота. Они весело вспыхнули. Может быть и арт потом тут появится – все же польза.

Вечер, ясное небо, садящееся в облака красное солнце. В кровавом свете купаются голые ветви тополей, холодный ветер пахнет пылью, болотом и дымом костра. Тихо звякает иногда оружие долговцев-часовых и хрустит под ногами тонкий ледок на лужах. Подморозило. Осень в этом году пришла очень рано. С березы, растущей на обочине, каркает ворона – чем-то мы ее раззадорили. Береза, кстати, совсем молодая. За двадцать лет в Зоне успели вырасти вполне приличные деревья. О чем-то треплются долговцы у костра, время от времени слышен их смех. Оттуда тянет запахом жареного мяса. На западе уже появились холодные точки звезд, а из «жарок», прекрасно видимых на склон оврага, то и дело летят искры. Иногда там вспыхивает высокий, красивый язык пламени.

Мы остались на ночь на блокпосте. Ходить по ночам мы умеем. Есть приборы ночного видения, да и в темноте мы братья видят неплохо, но спешить некуда. Завтра выйдем с утра, а к вечеру, если ничего не помешает, дойдем до Припяти.

Клыков с нами и это он – тот К., о котором писал Мессер. Остались В. и П., то есть Ведро и Приз. Ведро и Бобер – звучит немного похоже. Сидор вполне мог и ослышаться, он с группой Мессера почти не общался. То есть скорее всего этот Клинский, о котором перед смертью успел сказать полковник – это Ведро и есть. Примем, как обоснованное допущение? Примем. Теперь я знаю клички всех в группе Мессера и даже одну из фамилий. Плохо то, что группа работала довольно давно. Свидетелей того времени практически не осталось. Из знакомых это разве что Лис, тоже пришедший в Зону одним из первых, Мельник и Лесник. Мельник был в Припяти. Лесник у себя в Рыжем Лесу. Лесник никуда не денется, по крайней мере в ближайшее время – точно. Мельник ходит, где захочет. Надо искать. Лису первые буквы кличек тогда ничего не сказали и вряд-ли он поможет чем-то.

Значит Лесник. Вернем лейтенанту его экзоскелет и – в Рыжий Лес. Я прислушался к разговору.

– …вот и пошли они. В Долине же в «Свободе» Стоматолог, известная личность! Зубы дергает – только шуба развевается. У Барина давно зубы-то болели, а тут довело до края, спать не мог. Крыло его лично выпнул с базы и сопровождение дал. Заодно, говорит, посмотрите что и как там. Дошли за день. Стоматолог на месте оказался, Барину стакан самогона налил, с верхом, того развезло, посадили в кресло, укол вкололи и раз-раз! Два зуба рядом лежат. Барин только глазами успел лупануть пару раз. И вот после этого было самое интересное. Выходит баба…

На этом месте сидевшие долговцы зашумели.

– Врешь.

– Не гони. Откуда в Зоне бабы?

– Вы не перебивайте! Мы тоже удивились. Выходит баба, приносит стакан с водой. Говорит Барину: «Пей!» Он, разумеется, не отказался. Потом кинули рюкзаки у них в вагончике, пошли в бар, посидели как следует до вечера, а когда спать ложились, Барин и говорит: «У меня вроде бы все зажило, не болит уже». Открыл пасть, мы фонариком посветили – точно! Десна розовая, а где больные зубы были – уже новые видны. Вот тогда мы удивились знатно. На следующее утро мы тоже к Стоматологу в очередь выстроились. Вот, смотрите!

Долговец оттянул щеку. Видно было, что одного зуба не хватает и на его месте растет новый, пока еще не доросший до нормального размера.

– Ты погоди, он вот вырастет у тебя на полметра – тогда посмотрим, – сказал один из сидящих у костра.

– Когда будет – тогда и скажем «Ой!» Но вот что у них там за вода была? Нам сказали, чтобы через месяц снова зашли, на медосмотр. Проверить, как заживает.

– Эксперименты на тебе ставят. Своих-то берегут.

– Ну мы все равно сходим. За новые зубы – чего же не осмотреться?

– А баба откуда там взялась? – спросил кто-то. – Их ведь не пускали в Долину раньше. Из научных что-ли?

– Говорили, что начальник тамошней лаборатории. Не врали, значит.

– И это было все твое с нею знакомство?

– Я там один зуб выдрал, мне не надо было все сразу. А там хватает ребятишек, которые это могут проделать, причем мигом и без наркоза.

Сталкеры рассмеялись. Один из них сказал:

– Может и у нас Крыло лабораторию заведет? Слух ходит такой. Пришлют девок молодых, красивых…

– …они тут мутируют в кровососов…

– Тьфу на тебя!

– Тебе-то хорошо. Контракт весной кончается – и за периметр, отдыхать. А нам еще полтора служить.

– Да куда мне там, за периметром? Никто ведь не ждет. Отдохну немного, да вернусь.

– Снова контракт продлять будешь?

– Ага.

– Ну все равно бабла побольше будет…

В Зоне полно таких сталкеров, которые за периметром никому не нужны. Есть конечно и те, для кого Зона – работа. Приходят на сезон, потом уходят обратно. Сейчас с этим особых проблем нет, а скоро все будет еще проще. Я подошел к Крюкову, штопавшему в сторонке дырку в разгрузке. Спросил:

– Слух ходит, что Крыло и Чех что-то мутят насчет объединения группировок.

Лейтенант кивнул.

– Говорят-то давно, но генералы шифруются. Я так думаю, что ближе к зиме мы все узнаем. Не зря же база на Шульге сейчас висит, а Крыло постоянно за периметром.

– Не знаешь, как это выглядеть будет?

Он помотал головой.

– Нас, пехоту, не извещают о таких делах. А ты слышал, о чем сейчас у костра говорят?

– Ага.

– Что там с лабораторией в Долине? Работает?

– Не покладая рук. Зимой уже кандидатские защищать будут несколько человек, материал им набрали.

– Потерь-то не было?

– Нет. Мы позаботились.

– «Мы» – это «Монолит»?

Я кивнул.

– А попытки были?

– Были. И наемников нанимали, и военные пытались. Наемников летом мы подчистили, а вояки обломались.

– Это когда недавно в Долине фабрику штурмовали?

– Да. Причем они явно прорывались к лаборатории. Производственный корпус обстреливали ракетами, а с другой стороны, где их подвал, ни одна пуля не прилетела. Тем, кто их послал, видимо ничего больше в голову не пришло.

– А как отбились?

– Там были наши братья, четверо. Сориентировались быстро, заняли ключевые точки, одну «вертушку» сбили. Военные уперлись, а потом и свободовцы начали подтягиваться. Мы подошли, поставили точку.

– А про воду волшебную – это что, правда?

– Правда. В лаборатории, в сейфе, «сердце оазиса» лежит и воду заряжает.

– Да ты что!?

– Слово даю.

– Я думал, что Оазис – легенда.

– Теперь – да. Артефакт ведь оттуда уволокли. Но всех раненых после того боя подняли на ноги буквально за несколько дней с его помощью. Вон даже зубы новые вырастают.

– Сходить тоже, что-ли?..

– Сходи. С Ингой познакомишься.

– Это про нее сейчас говорили?

– Про нее. Лабораторией она управляет. Ты парень видный, да еще и в экзоскелете будешь…

Крюков рассмеялся.

– Он, поди, ржавый весь?

– Не должен еще проржаветь. В помещении висит.

– В свое время изрядно я в нем потаскал хабара…

– А чего оставил?

– Батарейка села. Новых не было и взять было негде, а без питания в нем особо не походишь. Думал: найду «вспышку», вернусь за ним – так и не вернулся.

Лейтенант убрал иголку и нитки, положил заштопанную разгрузку рядом и продолжил:

– Мы с Призом тогда искали запчасти вот для таких же устройств, которое ты там в баре раздолбал. По всей Зоне шарили, где хоть что-то могли найти. Ну и дошарились… Нам на хвост какие-то наемники сели. Они были опытные, Зону знали, оторваться никак не получалось. Питание было на исходе и мы поперли прямо в Припять. Думали: если со следа и не скинем, то может быть «вспышку» на замену поднимем. Не подняли. В центре города нас догнали. Призу я сказал, чтобы уносил ноги, а сам прикрывать остался. Почти все патроны у него забрал. Броня хорошая была, будь запасное питание – я, может быть, всех бы их положил, но арт окончательно сдох. Я наемников еще немного поводил за собой, дал пострелять, привыкнуть, что медленно передвигаюсь, а потом скинул экзоскелет и сдернул по подвалам. И представь: оторвался. Потом сразу выброс был, меня потеряли. Я пару дней пересидел, вернулся за броней и в тайник спрятал. Возвращаюсь на базу – никого нет. Записка от Приза лежала, а в ней о написал, что меня убили и что он пойдет за деталями на «Янтарь», к бункеру ученых. Я немного отдохнул, подождал и тоже ушел, завод в Темной Долине на ту же тему проверить. Но там не прокатило. Свободовцы как раз с кем-то там воевали. Я с Чехом и Щукой побазарил, они меня хотели к этой войнушке припрячь, но я отказался. Ушел, а потом с долговскими ребятами пересекся и с тех пор в «Долге».

– Приза больше так и не видел?

– Нет. «Янтарь» тогда зомби осаждали. Наверное с ними Приз и встретился.

– А с чем он ходил, помнишь?

– В смысле?

– Ну с каким оружием?

– У него был «Вал», девять миллиметров, а у меня «Винторез». А что?

– Прикидываю, где он мог погибнуть…

«Янтарь» сейчас наш, его подвалы в основном зачищены. И как раз в одном из них братья нашли в импровизированном тайнике «Вал» без патронов. Неподалеку были останки человека без брони и оружия. Погиб он, судя по следам, от взрыва гранаты. Или уронил ее, или столкнулся с контроллером и хотел подорвать его, но мутант успел напасть первым. Гранату сталкер при этом разумеется уронил. Оружие редкое, наверняка это Приз и был. Патроны кончились, автомат он спрятал и пошел к выходу. Не дошел.

– А «глушитель» у него с собой был, как думаешь?

– Вряд-ли он бы его оставил. А что, ты знаешь, где он погиб?

– Да. На «Янтаре», – и рассказал о старой находке.

Крюков покачал головой.

– Вот, значит, как! А я все-таки надеялся… Ну ладно.

Выясняются интересные вещи. Приз погиб, но «глушителя» у него не было. Мутанту прибор не нужен. Тогда кто мог его взять? Это не детектор, который любому сталкеру пригодится. Вот допустим, тот же Лис, или Щуплый находят в подвале труп. На трупе неизвестное устройство. Будут они с ним связываться? Пожалуй, нет. Сами они в нем не разберутся. Чтобы понять, как прибор работает, нужно выйти под выброс, а тащить к техникам – мало ли, что за этим прибором тянется? Потом заварится такая каша, что не расхлебаешь. Нет, брать его они бы не стали. Значит труп Приза нашел и обшарил человек, который о принципе действия прибора знал. Значит это были либо Ведро, либо сам Мессер. Если конечно Приз ни с кем еще не поделился секретом прибора, что тоже вряд-ли. За защиту от выброса любой бандит убил бы, не задумываясь. Не стал бы он болтать.

– А Ведро тогда где был?

– Я его не видел, – ответил Крюков. – Тоже детали искал, как и мы. Но я потом слышал от людей, что он погиб на «выжигателе» еще до того, как мы с Призом вернулись.

– А его многие знали?

– Да. Он из нас единственный, кто с одиночками часто общался. Его-то как раз знали многие.

Знали, да… Вот Сидор, к примеру, ему даже паспорт сделал. На Фамилию: Клинский. Чего это его понесло на «выжигатель»? Там в то время было крайне опасно. О-сознание в центр никого не пускало, потому и превратили антенну старого радара в излучатель. С «глушителем» он бы прошел, но… зачем? Если Ведро бегал в одиночку, то откуда вообще узнали о его смерти? А что, если предположить другое: он просто ушел на «выжигатель» и не вернулся. Никто ведь трупа не видел и не опознал его.

Хорошо… Допустим, он действительно убит. Где тогда его «глушитель»? Вот как раз О-сознание мимо такого не прошло бы. Найди его боевики прибор – обязательно разобрались бы в принципе действия. Но там про такие устройства не знали.

С Ведром этим не все так просто. Главный вопрос: зачем? Зачем он туда пошел? В Зоне хватало других мест, в которых можно было поискать запчасти. И вот еще что: у Крюкова и Приза были "глушители". Но у тех, кто их преследовал, они что, тоже были? Их-то почему не тронули бойцы О-сознания?

…

Я толкнул деревянную дверь. Она не открылась.

– Штирлиц прочитал табличку, на которой было написано: «На себя» – пошутил Крюков.

– Нет, она просто разбухла. Давно не открывали.

Пинок помог. Дверь с визгом проржавевших петель распахнулась настежь. В помещении было темно и пахло крысами. Упавший внутрь свет высветил висящую на стене основу экзоскелета. Блестящие металлические тяги нисколько не проржавели за последний год. Вероятно и элементы питания целы. «Вспышка» – весьма стойкий артефакт и контейнере хранится неограниченно долго. Рядом с экзоскелетом на крюке висел пулемет Калашникова.

– Мы использовали его, когда военные прорвались в Припять, – сказал я. – Тяжелого оружия у них не было, а обычным, или даже бронебойным промежуточным патроном такой костюм пробить крайне сложно. На нем ведь еще и артефактная защита есть. Пулеметчик просто шел вперед, поливая из пулемета от плеча. Остановить его можно было разве что связкой гранат.

Крюков вошел, привыкая к полутьме. Сказал:

– Да, он самый.

– Мы с ним поработали немного. Добавили брони, титана, батарею дополнительную поставили. Запас хода сейчас порядка ста километров. Шлем тоже другой.

– Я вижу.

– Попробуй. Наверное батареи еще живы.

Лейтенант поставил автомат и рюкзак у дверей, подошел к экзоскелету, нажал на пару защелок. Кираса раскрылась. Крюков хмыкнул и продолжил вскрывать броню. Вскоре каркас стал напоминать какого-то краба. Сталкер повернулся, сделал шаг назад, входя в него, наклонился и застегнул крепления на ногах. Закрыл на себе кирасу. Сунул руку за спину, к блоку питания. Последовало короткое, сразу же стихшее гудение. Он поднял левую ногу, потом правую. С негромким шумом сервоприводы отработали движения.

– Тянут нормально!

Настала очередь рук. Суставы, работавшие на сгибание и разгибание, тоже слушались хозяина. Блок питания тихо гудел. Крюков взял со стола шлем, покрутил в руках и надел. Я подошел и закрепил последние тяги. Шлем повернулся, на меня уставились линзы оптического панорамного прибора, стоящие по бокам, правее и левее глаз. Лейтенант сейчас видит обычную прицельную сетку, висящую перед ним в воздухе.

– Просветленная оптика? – спросил Крюков.

– Да. Справа на шлеме ручная настройка. Подгони под свои глаза.

– Сейчас попробую…

– Панорама дает постоянное увеличение, оно не регулируется. Целиться поначалу будет сложно, но это не особо и нужно, потому что на пулемете есть лазерный целеуказатель. Если она не нужна – подними маску. Защелка под подбородком. Учти: она герметичная. Шланг сейчас висит сбоку, свободно, но можно коробку противогазную присоединить.

Щелчок. Передняя часть шлема поднялась и ушла на затылок. Крюков улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.

– Пулемет бери тоже. На магазине – титановая пластина спереди. Приделали, чтобы нельзя было оружие вывести из строя. Заодно шею прикрывает, главное слабое место. Накидку еще надень. Вон она висит.

Накидка – это камуфляж с нашитыми на него лоскутками. Такую машину замаскировать сложно, но камуфляж скрывает уязвимые места брони. Заодно и психологическое воздействие оказывает. Представьте, что на вас в полутьме идет терминатор в метр шириной с пулеметом наперевес. Лоскутья ткани скрадывают его очертания, ваши пули от него отскакивают, часть вообще летит обратно в вас, а потом включается синяя подсветка светофильтров панорамы и под стволом пулемета загорается лазер. Представили? Военные тогда тоже это оценили…

– Ну вот, совсем красавчик! Теперь смотри: на поясе видишь контейнеры?

– Да.

– Выдергиваешь нижнюю чеку – активируются артефакты. Первые три – баллистическая защита с «медузами», последний – «грави». Подобран так, чтобы компенсировать вес брони, плюс еще двадцать килограммов. Если его активировать, то сможешь по крышам сигать, как Бэтмен. Только учти, что хватает его ненадолго. Минут десять, потом скисает. Два контейнера слева – запасные «вспышки». В шлеме – серебряная сетка. Защита от выброса. На периметре ты его даже не заметишь, да и здесь есть шансы уцелеть.

– Ну, блин… Я теперь твой должник.

– Сочтемся.

Я повернулся и вышел из комнаты. Крюков тяжело топал следом. Автомат он закрепил в кронштейне на кирасе, а пулемет и рюкзак нес в руках. Тихо (по сравнению с шагами) гудели сервоприводы машины.

Дело сделано, долг возвращен. Куда теперь? Рыжий Лес, или Долина? Все равно, это по пути.

Глава четвертая

Так и тянет сказать: «Лесник нисколько не изменился». Но он и за последние полсотни лет нисколько не изменился. Место здесь такое, что-ли? Вон коту уже лет пятнадцать, а он все мышей ловит и шерсть не выцвела. Она яркая, как у молодого. Кот сидит на сарае, и (в отличии от Лесника) смотрит на нас с любопытством.

Двое из монолитовцев пилят на козлах сухую березу, еще один колет дрова и складывает их в поленницу. Четвертый уже нарубил сучьев с той же березы и разжигает печку в сарае. Лесник со своей скамейки косится на все это вполне одобрительно. Рядом с ним лежит автомат ППШ, мой подарок. Оружие выглядит ухоженным и Лесник изрядно смахивает на партизана. Ему бы еще шапку с красной полосой…

– А чего ты лыбишься? – сказал он вдруг. – Я, может быть, в такой шапке и ходил.

– Ты мысли читаешь, что-ли?

– Когда мыслей всего одна, угадать ее – не наука.

– Сколько же тебе лет? – спросил я.

– Много. Что вас, молодых, все считать тянет? Больше, чем тебе. Чего вы старику жить спокойно не даете?

– Посоветоваться пришел.

– Ну так советуйся.

Я вытащил из кармана и отдал ему «глушитель» Мессера. Лесник брезгливо взял в руки белую петлю, посмотрел на нее и непонимающе взглянул на меня.

– Дело тут вот в чем…

Лесник выслушал мой рассказ, покачивая седой головой.

– Ну да… Ну да… – он еще раз, уже с интересом, посмотрел на коробочку. – Нехорошая вещь. Ненужная. Ну-ка, одень! Он бросил прибор Крюкову. Тот посмотрел на меня, потом на монолитовцев. Я кивнул. Крюков откинул забрало шлема, просунул под него петлю и включил прибор.

Пилившие дрова монолитовцы выпрямились, пытаясь разглядеть его. У них ничего не получалось. Я тоже с трудом различал лейтенанта на фоне стены.

– Достаточно, – сказал Лесник. – Ну да, все так и было. Ты хоть понимаешь, что эта вещь делает?

– Да. Это генератор хаотичного пси-поля…

Лесник поморщился.

– Молодой и глупый. Слов умных набрался, а ума-то и нет. И Инга эта твоя – баба ученая, а все равно – баба. Когда это у баб свой ум был? Никогда. Она сказала, а ты и рад повторять за нею. Своей головой думай! Вот мы с тобой сейчас в Зоне, да?

– Конечно.

– А вокруг него Зоны сейчас не было. Дошло ли до тебя, бестолочь?

– Нет.

– Оно и видно! Как тебе и объяснить-то?.. Мыльный пузырь видел хоть раз?

– Видел.

– Если его иголкой ткнуть – что будет?

– Лопнет.

– Вот это и есть иголка, – Лесник показал на коробочку. – Не оболочка пузыря, не тот воздух, что внутри, а нечто извне, снаружи. Тебе иголкой в задницу потыкать – ты что сделаешь?

– Заору.

– Заорешь… И кровь, наверное, пойдет, да? Вот и из Зоны кровь идет, когда ты иголочкой-то орудуешь. И хорошо еще, если иголочка тоненькая, вот как сейчас. Тогда из пузыря наружу воздуха выйдет не много. А если толстая, или если их много будет – он лопнет. Как это будет выглядеть? Тот, кто рождение Зоны видел – тот знает.

– Инга говорила, что эта вещь снижает сопротивление человека к пси-излучению. что Зона как бы тянется к нему, когда он за периметр выходит.

Лесник пожал плечами.

– Ну она со своей стороны тоже права. Я же говорил: баба ученая. Все правильно. Иголку вытащил – воздух и пошел себе наружу. Но и это не главное. В конце концов, если оболочка порвется и весь мир погибнет, то это дело житейское. Он все равно когда-нибудь погибнет. Люди выживут, новый построят. Есть поважнее вещи.

– Например?

– А самому лень подумать? Когда у человека эта вещь – на него законы Зоны не действуют. Он может творить, что хочет и ничего ему за это не будет. Ничегошеньки. Наказывать его никто не станет и вознаграждать за добро – тоже. Как думаешь, многие ли, если об этом знать будут, станут добро творить? Вот потому это – зло, самое настоящее. С прибора этого спросу нет, он – железяка простая. А вот с человека – должен быть. Но это-то ты и сам знаешь?

– Знаю.

– Ну вот! Хоть немного своих мозгов есть. Это радует меня несказанно!

Да уж… Об этой стороне вопроса я раньше не думал. Зона действительно защищает меня. У тех, кто пытается в меня выстрелить, клинит оружие, происходят осечки, их случайно толкают под руку и пули летят мимо. Потом убивают их самих. На самом деле меня можно убить только в рукопашной схватке, без оружия (что очень не просто), или если я сам нападаю на человека и ему приходится защищаться. Еще я могу, по своему желанию встать под случайную пулю, предназначенную не мне. Это – мой выбор. Но надев этот «глушитель», Крюков, или даже любой из братьев сможет без проблем пристрелить меня. Хотя и это по сути мелочи. Не будет меня – что изменится? Ничего. Важно, что сами законы Кармы, основа мироздания, нарушаются. Это как нарушение физических законов природы. Камни не падают на землю, а летят под действием гравитации вверх. Свет движется быстрее света. Электрон и позитрон не аннигилируют при столкновении, а пожимают руки и летят по своим делам дальше. Только Карма – она еще важнее и там, где она не действует, там – Мертвая Зона. Мертвая Зона в ноосфере уничтожается. Всегда. Без исключений. Если для этого нужно будет убить живое существо… Нужно?

Монолитовцы, до того внимательно смотревшие в нашу сторону, снова начинают заниматься дровами. Убийство Крюкова, как потенциального носителя Мертвой Зоны, признано неэтичным. Ответственность за это решение на мне и шудрам этого достаточно.

– Ну что, дурилка, задумался о жизни? – спросил Лесник.

– Задумался…

– Еще подумай! Ночуйте сегодня. Может, завтра еще чего надумаешь. Вон там грядка, картошки накопайте.

Утром Лесник глядел вслед уходящим в утренний туман людям и гладил забравшегося ему на колени кота. Тот мурлыкал, топтался и впивал когти в суконные брюки старика.

– Что, Васька? – спросил его Лесник. – Снова будем смотреть и ждать, как все пойдет? Придется. Ничего мы больше здесь сделать не можем. Хочешь картошку вареную?

Кот улегся, явно не собираясь никуда отпускать хозяина. Картошки он не хотел. Вот если бы мышь, птичку, или рыбу!.. Но мышей и птиц хозяин не ловил, а пора рыбы придет позже, зимой.

С опушки Рыжего Леса мы повернули не на юг, а на север. Планы изменились. Лесник не зря сказал: «Подумай!» Я подумал и мне, можно сказать, понравилось. Теперь нужно проверить одну весьма перспективную версию.

Мы шли к АЭС.

…

Такая уж в Зоне погода… Утром – туман, вечером – туман, днем иногда тоже туман. На этот раз он такой густой, что ничего не видно в двадцати шагах. Иду по покрытому старым, кое-где уже распавшимся на куски рубероидом, бетону, справа и слева – белесая муть, вперед и назад уходит эстакада и в этом мире ничего больше не осталось кроме тумана, тишины и меня.

Монолитовцы и Крюков идут в восьми метрах ниже, по земле. Мне их сейчас не видно, только иногда мелькает в тумане темная тень. Их и мои шаги глохнут в измороси. Небо понемногу темнеет, уже вечер. Мы ищем место последнего боя «Чистого Неба». Вернее уже нашли.

Вот она. Лежит на краю обвалившегося коридора. Куски бетона все еще держатся за торчащие ржавые прутья арматуры в том месте, где какая-то сила давным-давно разорвала их, как гнилые нитки. Остатки перехода лежат внизу. Туда же наверное свалился и тот, кто стрелял вот из этой… этого… как же тебя назвать?

Я наклонился и поднял остатки того, что решило судьбу того боя. Оружие, стрелявшее электромагнитными импульсами. Теперь это просто ржавый кусок металл и пластика, который чуть ли не разваливается у меня в руках. Куда же из тебя били? Метрах в пятистах от меня – серая громада саркофага, невидимая сейчас за туманом. Стреляли наверняка в ту сторону, а цель видимо была на крыше. Там как раз и лестница есть, там Мессер и прошел. Вернее не прошел, ему помешали. «Чистое небо» выполнило свою задачу.

То, что эта вещь должна здесь лежать, я не знал. Но предполагал. Место боя известно, дислокация бойцов тоже. С большой степенью вероятности можно было предположить и место, где располагался снайпер «Чистого Неба». Без «глушителя» Мессеру здесь делать было нечего. Он просто не сумел бы проскользнуть мимо людей О-сознания. Уничтожить «глушитель», не убив его хозяина, можно было только чем-то, дистанционно выводящим из строя электронику. Намеки на существование такого оружия были давно, а теперь я держу в руках в буквальном смысле «железное» доказательство. Индукционные катушки, конденсаторы… Сейчас это конечно хлам. Но мы возьмем этот хлам с собой. Пригодится.

Закрепив конец троса на торчащей арматуре, я спустился вниз. Теперь нужно проверить мою вторую версию. Мы двинулись прямиком к станции. Аномалий в этом районе практически не бывает, шли спокойно. Пару раз под ногами попалось ржавое оружие, видимо валявшееся здесь с тех самых пор. Не все трофеи были собраны.

Изрядно намочив ботинки в мокрой траве, мы перелезли через обломки упавшего башенного крана и вышли прямо к лестнице. Я пнул ржавые прутья (еще держатся…) и полез вверх. Остальные остались внизу. Вскоре лестница кончилась. Прошел по краю крыши, внимательно осматривая ее поверхность. Ничего особенного. Разве что несколько старых гильз, да выбоины в стенах от пуль. Полезем выше. Вторая лестница, уже гораздо меньшей длины. Небольшая площадка с выходящими из крыши и уходящими в стену трубами. Вот оно! Ржавый АК, гильзы, каска. Трупа нет.

Каска переворачивается от моего пинка. Она проржавела насквозь и удар оставил в ней изрядную дыру, но закрепленная изнутри белая петля и коробочка, внешне не пострадали. Внутри там сейчас наверняка шлак. Я убрал ее в карман и пошел обратно к лестнице. Мое предположение блестяще подтвердилось. Мессер здесь был, его достали из импульсного ружья, защита сдохла и он потерял сознание. Его вытащили, а на откатившуюся каску никто не обратил внимания.

Третий «глушитель», вернее то, что от него осталось, летит в «жарку». Теперь я знаю, кому задать следующий вопрос и каким он будет.

– Ты с нами, в Долину? – спрашиваю я Крюкова, спустившись по лестнице вниз.

– Да, можно. Шульга в свободный рейд с вами отпустил, так что куда вы – туда и я.

– Зер гуд… Тогда сейчас обратно в Припять, там переночуем у нас на базе и с утра выходим. Заценишь нашу сауну.

– У вас там сауна есть?!

– У нас много чего есть.

…

Туман уже рассеивался, когда мы прошли железнодорожный переезд на северо-западной окраине города. Дальше нужно было повернуть на север, оставив справа насыпь с аномалиями, обойти городские кварталы, в которых полно мутантов и выйти к зданию Речного порта. По этому пути мы ходили много раз и всегда обходилось без сюрпризов. Но не сегодня.

Тело как всегда сделало все само. Как только пуля выбила пыль из плеча шедшего первым Крюкова, я рухнул на землю даже не успев осознать толком, что на нас напали. Вступили в действие рефлексы и опыт «Монолита». Братья мгновенно организовали внутренний обмен данными. Секунды хватило осознать, что нас атакуют, определить направление атаки и приблизительные силы нападавших. Четверо… хотя нет, уже трое братьев рассредоточились. Последний лежал без движения за трубами. Убит? Тяжело ранен? Выясним потом… Теперь нужно было обозначить противника, подавить огнем, обойти его и окружить, но вот тут-то привычный алгоритм боя дал сбой. Мы не видели врага. Ни я, ни братья. Попадания пуль – да, но не тех, кто их выпускал. В нас как будто стрелял окружающий воздух. А ведь их там много, стреляют человек шесть, не меньше.

«Глушители» пси-поля? Скорее всего да.

Братья примериваются к новым условиям боя и пока нет других вариантов, кроме как вынести своего убитого и отступать. В окна зданий, стоящих в той стороне, откуда в нас стреляют, летят гранаты из подствольников. В ответ – задорный треск «Калашниковых».

Тем временем выясняется, что рассчитывать я могу не только на себя и своих людей. Экзоскелет Крюкова выдержал первый удар пули. Он уже успел активировать минимум один из защитных артефактов и продвигается дальше, повернувшись вполоборота и подставив под выстрелы броню кирасы и щиток пулемета. В него конечно стреляют, но для такого обстрела он сейчас почти неуязвим, даже если поле артефакта будет пробито. Куда это он? Понятно… Лейтенант занимает позицию за решетчатой фермой прожекторной вышки. Теперь в него еще сложнее попасть, а вот он вполне может стрелять, просунув сквозь решетку ствол пулемета.

Грамотно. Экзоскелет не предназначен для того, чтобы в нем лежать, но вот в такой позиции он превращается в ДОТ. От фермы летят искры рикошетов. ПК Крюкова начинает в ответ плеваться короткими очередями и огонь в нашу сторону сразу ослабевает. Метров двести до засады, не больше. Видна пыль, выбиваемая пулями из бетона и кирпичей, для пулемета это дистанция кинжального огня. Психологически сложно вести огонь, если в тебя в любой момент может прилететь пуля. Сейчас бой идет на равных: засада невидима (вернее ее видит только пулеметчик), но и сама ничего не может сделать с огневой точкой. Они отступят, вот только дать им уйти мне совсем не хочется.

Крюков тем временем прекращает огонь и быстро лезет по стальной ферме вверх. Тот еще фокус для бойца в тяжеленном экзоскелете. Значит активирован «грави» и его броня сейчас не просто ничего не весит, но и тянет его вверх. Быстро он сориентировался и это тоже очень грамотное решение. Прожекторная площадка на высоте пяти метров и с нее пулемет обеспечит ему полный контроль над полем боя. Пол у нее решетчатый и можно стрелять, просунув ствол сквозь него. Мертвой зоны нет, а ответный огонь его не достает.

Стрельба в нашу сторону практически стихает. Нападающие поняли, что сейчас произойдет и оттягиваются в сторону застройки. Им нельзя дать уйти. Группа наемников (или кто они там?) с «глушителями» в Припяти – это нешуточная угроза. Оставить их в покое? Ну уж нет! Но что же делать? Мы их не видим.

Решение приходит само. Мне и братьям мешает видеть пси-зрение. Мне меньше, чем им, но все равно мешает. Мозг игнорирует объекты, не укладывающиеся в общую картину, но если этой общей картины не будет, то он вынужден будет снова полагаться на обычные органы чувств. Братья меня после этого слышать перестанут, но моя связь с Кристаллом иного порядка. Прервется ли она? Остается только проверить. Я вытащил из кармана «глушитель», снял шлем и надел белую петлю на голову. Тихий щелчок тумблера. Мне на мгновение показалось, что я ослеп.

Нет, с глазами все в порядке, только мир изменился. Привычные цвета пропали, вместо них остались спектрально-чистые и теперь все вокруг в сложных переплетениях бесконечных радуг. Дома – красные и желтые, железнодорожная насыпь, к которой нас собирались прижать – серая, небо – ярко-голубое, на нем желтое солнце в оранжевом круге, похожее на игрушку-неваляшку. Звуки тоже исчезли. Я больше не слышу выстрелов, зато все очень яркое. Синие, желтые, красные и зеленые полосы сплетаются в заливающую все вокруг радугу и в этой радуге запутались серые пятнышки людей. Четверо в доме, справа от того, в который стреляли мы. Еще двое поближе, в укрытиях. Вот вы где!…

Я оборачиваюсь. Монолитовцы выглядят пятнами алого огня. Теперь и они видят врага, хотя я больше и не гляжу в ту сторону. Видимо я сыграл роль детектора, которым сталкер обнаруживает артефакты. Все трое слаженно дают залп из подствольников (я вижу вспышки выстрелов ярко-синими цветками) и две из гранат попадают прямо в окна, из которых работают автоматчики, а третья ложится за бетонными трубами. Тем временем Крюков уже забрался на прожекторную вышку и очереди его пулемета прижимают не успевших сбежать наемников к земле. Двое из братьев начинают перебежками сокращать дистанцию, подходя на бросок гранаты.

Через несколько минут бой закончился, но я этого уже не увидел. Внезапно вернулся звук, потом цвета пришли в норму. Труп наемника, наполовину вывалившийся из окна, был виден уже не серым пятном, а обычным человеком в камуфляже. Значит ли это, что можно снять «глушитель»? Я не нашел ничего лучшего, как проверить это, щелкнул тумблером и провалился в черную пустоту.

Я пришел в себя от того, что на лицо падали холодные капли воды. Шел дождь. Какое-то время я прислушивался к внутренним ощущениям. Кажется все было в порядке. Я по-прежнему ощущал Кристалл и братьев поблизости, обшаривающих трупы. Видимо я пролежал без сознания совсем недолго. Попробовать встать, что-ли? Попробуем… Я повернулся на бок, приподнялся и только тогда открыл глаза. Рядом с пулеметом в руках стоял и смотрел в сторону монолитовцев Крюков в своем экзоскелете. Я сел на трубу,пряжки бронежилета скрипнули и он обернулся в мою сторону.

– Наконец-то очнулся.

– Где «глушитель»? – спросил у него я.

Вместо ответа лейтенант показал пальцем на обгоревшее пятно рядом со мной. Рядом с пятном лежала проволочная петля. Я непонимающе посмотрел на него испросил:

– Сожгли его, что-ли?

– Ты сжег.

– Как?

– Откуда мне знать? Я в твою сторону не смотрел. Стрелял с вышки, потом внизу пламя сверкнуло. Глянул мельком в ту сторону и увидел, что ты падаешь, а прибор горит на земле. Думал, что в тебя попали. Добили этих, я слез и к тебе. Смотрю: ни одной дырки, а прибор уже сгорел. Один из ваших сказал: «Не трогай его» и они пошли трофеи собирать.

Воняло паленой пластмассой. Что же это было такое? Потом разберемся…

– Как броня?

Клыков показал большой палец.

– Отлично! А вы почему не сразу стрелять начали? Мне на вышку лезть пришлось.

– Пока не могу объяснить. Самому надо разобраться сначала. С ним что?

Я кивнул в сторону того монолитовца, которого подстрелили первым. Он теперь сидел, опершись спиной на рюкзак и видимо опять был без сознания.

– В шлем прилетело. И рикошет. Титан помяло, глаза в кучу, но жить будет.

– Это хорошо…

Я еще раз посмотрел на пятно паленой пластмассы. В приборе сейчас особой нужды уже не было. Сейчас братья снимут с трупов и принесут еще шесть штук. Самые худшие мои подозрения оправдались. Минимум один прибор покинул зону, был скопирован и теперь мы в любой момент можем столкнуться с невидимками.

– Пойдем, нас зовут. Тоже посмотришь, – сказал я Крюкову.

– На что?

– Увидишь.

Подобрав автомат, я перепрыгнул через бетонную трубу. Крюков, тяжело топая подошвами, обошел ее. По заросшему полынью пустырю мы пошли к домам.

Два монолитовца сидели на крыльце подъезда и смотрели на умирающего наемника. Рука у него почти оторвана взрывом гранаты, голова пробита и он был без сознания, но обреченное тело все еще боролось за жизнь.

– Смотри, лейтенант. Как только сняли с него «глушитель» – это началось сразу же.

– Что? – не понял Крюком.

– Не замечаешь? Сейчас…

Луч моего фонарика уперся умирающему в лицо.

– Вот черт! – вырвалось у Крюкова.

– Он самый…

Кожа явственно отсвечивала зеленым, люминесцируя в ярком свете.

– Что это с ним?

– То же самое, что и с тобой было бы, если бы ты свой приборчик включал почаще. Тот, что я разбил в баре. Помнишь?

– Ага…

Тем временем судороги у лежавшего прекратились. Он вытянулся на земле и замер. Тело стало медленно оплывать, превращаясь в плоскую лепешку, которая удерживала форму только благодаря камуфляжной форме и броне. Кожа уже вполне явственно просвечивала зеленью. Скоро оно и форму сожрет.

– Вот так это и бывает, лейтенант, когда очень сильно жить хочешь. Остаешься живым, но… уже немножко не таким, как был. Мозг больше не управляет клетками и те действуют по принципу «каждый сам за себя». Сейчас одна из них, самая сильная, благополучно сожрет всех остальных и будет жить дальше. В виде «холодца». Эволюция не помогла и живое существо вернулось по ее лестнице назад. Понял, от чего я тебя уберег, когда «глушитель» расколотил?

Крюков не ответил, только молча смотрел на расплывавшегося наемника. Смотри, сталкер, смотри… У людей тоже так бывает, если все жить хотят и каждый сам за себя. Тогда один жиреть начинает, а остальные постепенно превращаются в слизь.

Глава пятая

«Здравствуй, Александр».

«Приветствую».

«Я вызвал тебя по очень важному и срочному делу».

«Слушаю».

«Рядом с лабораторией найдены следы».

«Чьи?»

«Трое сталкеров. Возможно четверо, но мы не уверены. Вероятно трое».

«Невозможно».

«Возможно. Рядом с Монолитом есть след. Там кто-то был».

«Были рядом и ушли?»

«Да».

«Вы их не заметили?»

«Как раз мы их заметили. Но не обратили внимания, а потом стало поздно. Они ушли».

«А бойцы?»

«Не видели вообще ничего».

«Странно. Это их обязанность – охрана. Вы уверены, что не ошиблись?»

«Уверены. Пространство вокруг Монолита возмущено. Приборы не ошибаются».

«Допустим. Подозрения?»

«Пока только гипотезы. Возможен саботаж среди бойцов. Возможно, была применена какая-то маскировка. Может быть им повезло, хотя везение здесь – объективная категория. Данных мало. Но я все же предполагаю второй вариант».

«Большой выброс был из-за этого?»

«Мы думаем, что нет. Есть вещи хуже. О-сознание распадается. Единства больше не существует».

«Я заметил, когда шел сюда».

«Я был у Монолита. Впервые я стоял рядом и не слышал его. Все это очень странно и это пугает меня».

«Вас, ученых, всегда что-то пугает. Что требуется от меня?»

«Нужно пойти за первый рубеж и сообщить о ситуации… ты знаешь, кому. Возьми прототип. Отдашь ему же».

«Как им пользоваться?»

«Как им пользоваться – он знает».

«Я сделаю это».

«Тогда иди. Надеюсь, что тебе еще будет, куда возвращаться».

Человек, одетый в летнюю камуфляжную форму, легкий бронежилет и кирзовые сапоги взял длинный пакет, повернулся и вышел. Задание получено. Воину нет необходимости раздумывать над его смыслом. Прототип будет передан тому, кому приказано. Информация тоже. Путь очевиден.

Он вышел из дверей лаборатории. Стоявший под одним из огромных белых излучателей часовой мельком глянул в его сторону. Такой же воин, как и он, из «братьев, говорящих одинаково».

«Надолго?»

«Надеюсь, что нет».

«Удачи».

Тропинка в траве вывела человека к бетонному забору, окружавшему Чернобыльскую АЭС. Он перебрался на другую сторону через поваленную плиту и вышел на окружавшую станцию дорогу. Можно было пройти через главные ворота, но если ученый прав и причина произошедшего – саботаж среди воинов, то чем меньше свидетелей его ухода, тем лучше. О-сознание действительно уже не то, что было раньше.

Еще год назад мысль о предательстве показалась бы немыслимой, но сейчас возможно и это. Свидетельство этого то, что его послали одного, не дав охраны. Ученые больше не верят никому. Ладно бы крестьянам – им он тоже никогда не верил, но не доверять воинам… Впрочем обсуждать решение пославшего его он не собирался, тем более обсуждать самому с собой..

По дороге сюда он шел мимо крестьянских хозяйств и воздухе Зоны была разлита неприязнь. Казалось бы: понимая чужие мысли, крестьяне могли бы знать, что им не хотят зла. Но эта их мелочная жадность, прорывавшаяся даже сквозь мысленные барьеры… Отвратительно. Воины приходят и берут припасы. Берут ровно столько, сколько им требуется, не более, но крестьяне все равно недовольны. Им кажется, что те недостаточно хорошо защищают их. В какой-то мере они даже правы. Мутантов становится все больше, не всегда удается вовремя их уничтожать и то, что воинов не так уж и много, а гибнут они гораздо чаще тех же крестьян, их не интересует. Их темные мысли даже понять можно с трудом в отличие от коротких, четких фраз бойцов и более длинных, но тоже вполне понятных фраз ученых. А еще они считают, что к Монолиту их не пускают потому, что тот может исполнить все их желания. Правы ученые: Единство разрушается.

Человек свернул с дороги на лесную тропу и пошел на запад. Длинный сверток мерно покачивался у него за плечами. Мыслей больше не было. Мозг превратился в вычислительную машину, непрерывно оценивающую обстановку вокруг.

К исходу дня он прошел армейские склады, на которых последняя катастрофа уничтожила почти весь гарнизон, и вышел к деревне, стоящей на длинном холме с пологими склонами. Посмотрел на клонящееся к закату солнце, потом на аномалии на западе. Деревенская водокачка отбрасывала длинную тень. До тайника оставалось совсем немного, но чтобы успеть до заката, нужно было пройти аномальную зону довольно быстро. Ночевать в деревне не хотелось. Не так давно братья убили тут кровососа и никто не мог гарантировать, что он тут был один. Нечисть понемногу наглела.

На складах в небо светил одинокий прожектор. Просьба о помощи, совершенно бесполезная в данной ситуации. Как им можно помочь, если они стреляют во все, что движется, а вертолетам и технике к ним не прорваться? Вон он лежит, один из тех вертолетов, которые попытались было это сделать. Его уже обшарили братья и снимут с него все, что можно.

Подумав, человек все же двинулся вниз с холма. С аномалиями он обращаться умел, а вот с кровососами общаться в одиночку – приятного мало. На западе в основном «шокеры», они превосходно видны в полутьме – там и нужно было идти. Через час он пересек аномальную полосу и по широкой дуге обошел небольшое болотце. Совсем рядом были здания строительного управления, но туда он не пошел, а спустился в люк неподалеку от забора. В луче фонаря закружилась пыль. Из углов тускло-зеленым светом подсвечивали «газировки». Человек привычной дорогой прошел подземными переходами, в длинном, изогнутом коридоре поставил друг на дружку несколько ящиков и по ним забрался в вентиляционную шахту. В стене обнаружились ступеньки, ведущие куда-то вверх. За ними – закрытый дощатым щитом люк. Выбив его ударом руки, человек заполз в небольшое помещение.

– Ведро, ты!? Здорово!

Человек мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Длинный сверток он припрятал внизу, в коридоре. Окажись он сейчас при нем – возникли бы ненужные вопросы. Он сказал:

– А, Мессер! Оклемался?

– Да вроде как…

Сталкер, спавший в бункере, зажег спичку и засветил от нее свечу. Трепещущее пламя осветило низкий потолок, стоящий на столе компьютер, карту на стене, стеллажи с каким-то хламом и двух людей. Ведро поставил в угол автомат и сел на топчан.

– Мессер, водичка есть? Чай зашаманим?

– Наливай из бутылки.

– Быстро ты ожил. Как себя чувствуешь?

– А здоровье мое не очень, – ответил Мессер. – То лапы ломит, то хвост отваливается.

– Когда ты успел хвост отрастить?

– Шутка. Доктор меня подлатал, но пока еще пошатывает малость на ходу. Вот эту бутыль сюда приволок и свалился. Ничего, хуже бывало.

– А пацанов не видел?

– Записка только. Детали искать пошли.

– Для «глушителей», или для декодера?

– Для всего.

Ведро зажег спиртовку, поставил на нее большой алюминиевый чайник. Мессер снова улегся на свой спальник, ему явно было нехорошо.

– Значит пока отлежишься?

– Да. Ты куда сейчас?

– К болотам. Там АТС была, погляжу.

– Разграблено все, наверное.

– Проверю. Хлеба хочешь?

– Конечно! – Мессер привстал. – Где взял?

– Свет не без добрых людей.

Ведро вытащил из рюкзака и протянул Мессеру большой, круглый каравай. Тот открыл полиэтиленовый пакет, принюхался.

– Свежак! Где оторвал?

– Где взял – там еще есть. Не волнуйся, никого убивать не пришлось. Ножик есть?

– Есть…

Мессер отрезал от буханки несколько ломтей, остальное убрал обратно в пакет. Посыпал самый большой крупной солью и откусил кусок.

– М-м-м-м!.. Сто лет такого не ел. Вот теперь-то я на поправку точно пойду.

– Оставь себе весь.

– Да? Ну спасибо! Ты настоящий друг. Ничего, сдадим заказ майору – сочтемся.

– Когда еще сдадим-то?

Ведро завалился на спальник, закинув руки за голову. Чайник тихонько шипел на горящем сухом спирте. Из вентиляции ощутимо тянуло сухим воздухом и гарь уносило в дыру под потолком. Пламя свечей, стоявших в стеклянных банках, чуть колебалось.

– Сдадим, я верю в это.

Мессер посыпал солью горбушку.

– Будешь?

– Нет, пить только хочу. Ешь.

– Ну ладно.

– Ты как последний выброс перенес? Нормально?

– Не совсем. – Мессер на минуту прекратил жевать. – А что?

– Прибор не сработал?

– Сработал. Но больно уж мощно все было. Меня вырубило, чуть не помер, но потом пришел в себя. А ты как?

– В подвале отсиделся. Я же их задолго чувствую.

– Везет тебе! – Мессер снова запустил зубы в горбушку.

– Надеюсь, что ребята живы.

– Они ведь подальше от центра были, чем я. Должны были выжить.

– Если защита выдержала, то да.

– Чего бы ей не выдержать?

– У тебя пробило.

– Так прибор-то цел остался, работает.

Ведро посмотрел на шумевший чайник и спросил:

– Мессер, а что, если это мы виноваты?

– В чем?

– В большом выбросе.

– С чего бы?

– Раньше такого не было. А мы ведь прямо на АЭС залезли, с приборами этими.

– Скажешь тоже… – Мессер задумался. – Хотя… Да ну, вряд ли!

Оба замолчали. Мессер задумался, а Ведро взял со спиртовки закипевший чайник и перелил кипяток в большой заварочник. Из-за карты появился на свет пакет с чаем и полная горсть его отправилась следом.

– Надо с Призом и Клыком посоветоваться, – сказал Мельник. – Ну насчет выброса. Я сейчас ни в чем не уверен после того, что мы видели.

– Представь: иголочкой ткнули в мыльный пузырь. Он сразу может и не лопнуть, но когда иглу вытаскивают – лопается обязательно.

Мессер пожал плечами.

– Не знаю я. Давай Клыка дождемся. Послушаем, что он скажет.

– Так и дождись, кто мешает? Пока отлеживаешься и в себя приходишь. Поговори, обсудите. Мы с тобой технари не великие, а они возможно чего-то и придумают.

Чай заварился. Ведро выпил пару кружек, откинулся на спальник и заснул. Мессер сидел, пока не погасли свечи и при их свете читал книгу.

– Что это?

Ведро недоумевающе смотрел на оружие, которое Лебедь только что освободил из нескольких слоев упаковки. Напоминало обычное гаусс-ружье, но ствол был гораздо более толстым. Сталкер прикинул, что если это гаусс-ускоритель, то стрелять из него можно будет только со станка. Очень уж велик калибр. Гауссовка даже обычного калибра, использовавшая маленькие вольфрамовые пули, могла сбить отдачей с ног, а здесь калибр миллиметров двадцать. В остальном – такие же катушки и конденсаторы вдоль ствола, да еще ствол изнутри белого цвета.

Лебедь повертел оружие в руках и убрал в стоящий у стены оружейный сейф.

– Это образец, для испытаний. Стреляет электромагнитным импульсом. Как там проф?

– С ним все в порядке. Но он обеспокоен. Монолит отказывается общаться с ним.

– Вот как? – Лебедь задумчиво поджал губы. – Дошло даже до этого… Следовало ожидать. Монолит означает Единство, а нашему Единству приходит конец. Жаль… Замысел был великолепен.

– Что пошло не так?

– Процесс вышел из под контроля, как цепная реакция. Пока все решали только ученые, все было в порядке. Когда вес начали приобретать бойцы, это тоже пошло только на пользу. Но теперь у нас слишком много крестьян и их голоса заглушают все. Единство стало одним большим базаром, где все ругаются, договариваются о чем-то и объединяются друг против друга. Распад близок.

Они помолчали, потом ученый спросил:

– Ты куда сейчас, Александр?

– Вернусь на стадион.

– Давай, удачи. Хотя ты весьма пригодился бы здесь.

– Зачем?

– Я перейду к активным действиям. Мы больше не контролируем Зону изнутри, но можем исправить ситуацию снаружи.

– Каким же образом? Хотя… это не мое дело.

– Да. Ваше – защита Монолита. Что бы ни случилось, что бы ни произошло – защищайте его и оставайтесь единым целым. Хотя бы вы, бойцы. Я верю, что ноосфера найдет выход из сложившейся ситуации.

– Я понимаю. Удачи.

Он повернулся и вышел из комнаты, чуть не столкнувшись с высоким человеком со Скаром на лице. Человек зло посмотрел на сталкера и вошел внутрь. Ведро, не обратив на него особого внимания, поднял рюкзак, спустился по ступенькам невысокой, скрипучей лесенки и направился к воротам базы. Задерживаться на болотах не было никакой необходимости. До вечера он успеет дойти до старой церкви и заночует там в тайнике, а с утра продолжит путь. Придется сделать клюк вокруг мехдвора на северо-востоке. Его уже предупредили, что обосновавшиеся там бандиты начали вести себя агрессивно. Группировка собиралась ответить и сталкеры «Чистого неба» готовились к бою. Еще день-два и они, заняв ключевые точки, начнут отстреливать ренегатов. Под раздачу, как обычно, попадут и шатающиеся по болоту мародеры-одиночки, но это его особо не волновало. Его здесь к тому времени уже не будет.

Ведро взглянул на стоящее в зените солнце. Да, он как раз успеет дойти до церкви. Бармен махнул ему рукой из бара, здороваясь. Ведро ответил таким же взмахом.

Глава шестая

Цукерман ходил по комнате из угла в угол. Ожидание было невыносимым. Группа сталкеров, которые должны были вернуться еще пять часов назад, задерживалась. Допустим, ее задержал последний выброс, но ведь действие препаратов, которые он им выдал, скоро закончится. Еще час и… Ему не хотелось думать об этом. За последний месяц это будет уже вторая потеря. Конечно сталкеров много, придут новые, но все равно неприятно.

Его лаборатория испытывала различные способы медикаментозной защиты от пси-излучения. Нельзя сказать, что они с Шаровым нашли надежный способ защиты от выбросов, но этот сезон все-таки не прошел зря. Темно-красная капсула гарантировала шесть часов относительно безопасного пребывания даже вблизи источника пси-волн. Профессор испытывал ее на себе и мог ручаться за это. Проблема была в том, что после окончания действия препарата нужен был довольно длительный период релаксации, не меньше двух суток, а лучше – больше. Повторный прием не означал продления действия. Если группа не успеет вернуться, то она обречена. Он посмотрел на часы. Время еще было. Выброс закончился полчаса назад, им как раз должно хватить времени дойти до бункера.

Как бы в ответ на его мысли от входа в бункер пиликнул селектор. Цукерман, резко повернувшись, бросился к выходу из комнаты. Его светло-зеленый халат развевался на его худом теле, как флаг. В тамбуре он чуть не столкнулся с Шаровым, тоже выскочившим на звук и уже успевшим снять трубку. Однако лицо ассистента выглядело разочарованным.

– Что? – шепотом спросил профессор?

– Это не они. Возьмите.

Ассистент передал ему трубку. Цукерман слегка откашлялся и сказал в микрофон:

– Слушаю вас.

– Приз здесь был? – задали ему вопрос снаружи.

– Не понимаю вас.

– Сталкер по кличке Приз был здесь? Он собирался идти сюда, к бункеру.

Профессор посмотрел на Шарова. Тот помотал головой.

– Нет, не было, – ответил профессор в трубку. – А вы кто?

– Про группу Мессера слышали? – спросили снаружи.

Цукерман снова посмотрел на ассистента. На этот раз тот кивнул. Профессор снова поднес трубку к лицу.

– Вы Месер?.. Алло! Алло!.. Молодой человек, вы там?..

Ответа не было и минуту спустя трубка легла на место.

– Ушел. Что еще за Мессер? – спросил профессор сам себя.

– Есть такой сталкер, – ответил ему Шаров. – Весьма опытный, насколько я знаю. Сотрудничает с киевским институтом через посредника. Неплохо бы было нанять его.

– Может быть… Но не бежать же за ним теперь? Ждем дальше нашу группу. Не все еще потеряно…

Еще через пять часов ожидания, когда оба ученых уже не ждали этого, селектор вновь пиликнул. Переглянувшись, те снова бросились к тамбуру.

– Слушаю! Кто это? – спросил Шаров.

– Конь в пальто. Открывайте, – ответили снаружи.

– Я вас не знаю.

– Зато я тебя знаю. Меня прислал Лебедь.

– Лебедь? Вы сможете это доказать?

– Он сказал: «Если старый козел упрется, то скажи ему: Х6». Профессор, я вообще не в теме, чьи это «Х» и почему их только шесть, только мне уже поднадоело здесь торчать у всех на виду. Я вам не враг, но когда надоест окончательно, я уйду, а перед этим налеплю на стены этой консервной банки пару кумулятивных зарядов. Они небольшие, граммов по сто, но вашей железяке хватит. У вас тут охрана должна быть снаружи? Так вот: ее здесь что-то не видно. Я уйду, а вы останетесь ждать, где грохнет.

– Войдите в тамбур.

– Только без сюрпризов, профессор, ладно? Я вам не новичок-одиночка.

– Входите.

Раздалось шипение гидравлического затвора. Засовы внутренней двери щелкнули и в «прихожую» вошел высокий человек сером комбинезоне. Автомат висел у него на плече, стволом вниз. Человек посмотрел на профессора (Шаров с пистолетом успел укрыться в соседнем помещении) сказал:

– Лебедь велел привет ботаникам передать. Да не бойтесь, профессор. Я не кусаюсь, а если бы хотел вас прикончить, то уже прикончил бы. Сегодня у нас про другое. Нужна информация.

Цукерман тем временем внимательно всматривался в его лицо. Жесткие черты, серые глаза, выгоревшие на солнце брови, скверно заросший большой Скар то ли от ожога, то ли от когтей, темная щетина, обветренные губы. Явно не новичок в Зоне. Вероятно из бывших наемников, очень уж наглый.

– Вы, собственно, кто такой?

– Зови меня Скаром. Легко запомнить и еще легче вспомнить, когда мою рожу видишь. Тут будем стоять, или все же присядем? Да не трясись ты. Говорю же: разговор есть. Хочешь, я автомат здесь оставлю?

Наемник снял с плеча ремень и повесил оружие на вешалку в углу.

– Ну что же… Пойдемте.

Они зашли в комнатку, служившую ученым столовой. Скар сразу же углядел электрический чайник, заглянул в него, удовлетворенно хмыкнул и поставил его на подставку. Загорелась красная лампочка, чайник зашумел.

– Во! Сейчас заварим бациллу. Ты ведь Цукерман, верно?

– Да, это я.

– Ну тогда слушай тему. В Зоне в последнее время бардак творится. Ты ведь в курсе, что выбросы один за другим пошли?

– Разумеется.

– Лебедь считает, что ему известна причина. Какие-то болваны залезли прямо на станцию и что-то там накосячили. Вот Зона и ответила. Плохо даже не это, а то, что они собираются повторить этот фокус.

– Что-о-о?! Невозможно! Там же пси-поле, его невозможно выдержать.

– Значит возможно, профессор. Значит способ есть. О! Закипает. Я возьму заварку?

– Там кофе.

– Еще лучше.

Скар выбрал самую большую кружку из стоящих на мойке, сыпанул от души в нее сахара из сахарницы и, добавив пару ложек кофе, залил кипятком. По комнатке поплыл приятный запах.

– Сто лет так цивильно не отдыхал… Вот, собственно и все, что Лебедь просил сказать. Есть умные мысли, профессор?

– А кто проник на станцию, вы говорите?

Тот пожал плечами.

– Точно неизвестно. Но есть инфа, что какой-то Мессер.

– Да вы что?! Но он же только что…

Наемник поперхнулся горячим кофе и закашлялся. Кофе брызнул у него из носа и он вытер капли рукавом.

– Да что б тебя! Что «только что»? Был здесь?

– Был.

– Как давно?!

– Ну… Несколько часов. Пять, или шесть примерно.

– Блин горелый…

Скар снова сел на место, отпил глоток кофе, вытер пальцем слезу, выступившую в уголке глаза.

– Задержался немножко, не то как раз бы пересеклись. Ну невезуха же! А что ему от вас было надо?

И вот тут у Цукермана возникла идея. Не слишком порядочная, но он оправдывал себя необходимостью исследований Зоны и общечеловеческими интересами.

– Видите ли… Он взял у нас одну вещь.

– Какую?

– Он обещал помочь в исследованиях и испытать один прибор. Защитный. Он блокирует пси-излучение. Но потом пропал и не вернулся. У нас тут есть антенна, сигнал прибора не улавливается.

Скар кивнул.

– Сделали, значит, художники… – с уважением сказал он. – А еще такой есть?

– Нет. И он потребует тонкой настройки на владельца, так что вам его прибор не поможет.

Цукерман уже выстроил в уме стройную версию. Тот сталкер, которого они не впустили, пришел спустя всего полчаса после выброса. Укрытий в округе нет, только бункер. Есть дренажный тоннель в насыпи, но он смотрит прямо на АЭС и пробивается излучением. Там не укрыться. Значит… Ему нужно было знать, как именно тот сталкер пережил выброс. Прибор, который может защищать от выброса и про который среди сталкеров давно ходили слухи, или особенности организма? Не важно. Но узнать он был должен.

Скар опять кивнул.

– Ладно. Спасибо, проф. Сейчас допью – и за ним.

– Вы не сможете.

– Что так?

– Дорога отсюда дальше к центру – только через завод. Уровень пси-поля там очень высок, причем оно нестабильно. Вы не пройдете.

– А он пройдет?

– С защитой – пройдет.

– Значит и я должен. Удачи, профессор.

Наемник поставил на стол кружку.

– Да подождите вы!

– Есть какие-то предложения?

– Есть. Сядьте.

Цукерман решил одним выстрелом убить двух зайцев. У него под руками был опытный наемник. Почему бы ему не узнать заодно, что произошло со сталкерами, выполнявшими его задание?

– Слушайте. Пси-поле на заводе не стабильно. Иногда оно сильнее, иногда слабее, но всегда слишком сильно, чтобы пройти через него без последствий. Однако в периоды его минимума вполне можно находиться на окраине. Я изучал планы завода и у меня есть предположение, что перепады поля связаны с какими-то проблемами в системе охлаждения имеющейся на заводе установки. Понимаете?

– То есть если краник покрутить – поле упадет?

– Именно. Прямо сейчас напряжение поля довольно высокое. Если выйти из бункера и посмотреть на склон, то мы увидим там трубу, которая выходит в озеро. Из нее сейчас ничего не течет, но время от времени оттуда начинает бежать вода и тогда напряжение поля снижается. Если отрегулировать систему, то там можно будет пройти и без защиты!

– Я понимаю, – согласился Скар. – Да, видел там, на склоне, ржавый слив. Так где этот краник-то?

– В том-то и дело, что я не знаю. Люди, которых я послал за документацией, исчезли на заводе. Сможете ли вы?..

Скар задумался, глядя в стол. Задачка предстояла еще та. В себе он не сомневался, но пропавшие тоже новичками не были.

– Вот еще что! – продолжил профессор. – Есть препарат, позволяющий какое-то время продержаться внутри поля. Не долго и он не снимает последствий полностью, но поможет не сойти с ума. Два часа – гарантированно, четыре – с меньшей степенью уверенности.

Наемник прикинул, успеет ли он за два-три часа пройти весь завод. Выходило, что вряд-ли. Там не пробежать по прямой. С другой стороны: если мощность поля снизится, то шести часов должно хватить. А его цель, Мессер, ведь тоже не сможет бегать! Скорее всего он вообще под землю ушел. А раз так, то неплохо бы пройти завод поверху и устроить засаду перед Рыжим Лесом.

– Договорились, проф! Давай свои колеса.

Через четыре часа Скар тяжело ввалился в тамбур. На плече он волок четыре автомата. Еще один висел у него на груди. Наемник постоянно оглядывался и расслабился, лишь войдя в бункер.

– Ушел. Повезло…

– От кого? – спросил Шаров, открывший дверь.

– Пси-собака. Редкая тварь и хуже ее только контроллер, наверное. Не знаю, завалил ли я ее. Попал, точняк, а вот убил ли? Если ранил и она оклемается, то даст вам тут шороху.

– Вы нашли их?

– Сталкеров-то ваших? Нашел. Жмуры, все. Документацию вытащил. Глючило изрядно на обратном пути, но профессору респект. Таблеточка сработала. Махнем еще парочку таких колес на это железо? – Скар тряхнул висевшим на плече оружием.

– Вы об этом с ним самим поговорите.

– Ага…

Наемник прошел по коридору, повернул направо и остановился. В «столовой» было неожиданно людно. На него смотрело три ствола, а сзади послышались шаги еще одного человека.

– Ну что стоишь, проходи, присаживайся. – Один из сталкеров подвинулся. – Все говорят, что правды нет в ногах, но правды нет и между! Вон ту пушку я узнаю по полосочкам на магазине. Надо понимать, что Петюню мы больше не увидим… Пси-собака, говоришь?

– Она.

– Подозрения были… Убил ее?

– Не знаю. Ранил – это точно.

– Тогда она здесь не задержится, уйдет, даже если не подохнет. Да ты проходи, присаживайся. Профессор про тебя уже рассказывал.

– Где он?

– Спит. Я за него. Давай бумаги.

Старший из сталкеров, не старый еще, но уже в возрасте мужик, отставил в сторону банку и открыл принесенную наемником папку. Скар свалил автоматы в угол и тоже сел к столу. Ему тоже пододвинули банку с тушенкой. Он ловко вскрыл ее ножом и достал из кармана ложку. Сталкер тем временем сосредоточенно перелистывал бумаги и схемы.

– Угу… Ну так и думал, – сказал он, захлопнув папку. – Угадали мы, ребята. Только насчет того, где прямая вода, а где обратка, ошибались – вот и не получалось ничего. Строители, уроды, задвижки неправильно поставили, стрелки на них в противоположную сторону смотрят.

Он обратился к наемнику:

– Видел здоровенные емкости за забором?

– Да, – ответил тот.

– Они полны воды. Там под ними насосы, но насосы нам не нужны. Вода и так пойдет, самотеком. Нам надо на завод пробраться и одну из задвижек открыть. Мы раньше пробовали ту, что ниже, а надо ту, что выше. Поможешь? Промоем трубу, мы спустимся вниз, пока вода течет и вырубим ее к чертям. Ботаники ее посмотрят, нам бачей отвалят.

– Что я с этого иметь буду, кроме хорошего отношения?

– Ну ты же сам сказал, чего тебе надо.

Сталкер вытащил из кармана оранжевую коробочку из под аптечки и открыл ее. Внутри лежали красные капсулы. Скар кивнул и взял у него коробочку.

– Договорились. Когда выходим?

– Стемнеет скоро. На ночь идти смысла нет.

– Тогда вздремну пока.

Скар вышел. Сталкеры переглянулись и продолжили ужинать. Потом трое расположились на отдых в том же помещении, а еще один ушел в коридор. Когда он вышел туда, Скар уже храпел, лежа на боку на скамейке и положив под голову рюкзак.

Это только в американских фильмах зомби – тупые, тормозные создания, которые только и умеют, что идти к вам, пошатываясь и протянув вперед руки. В Зоне они не такие. Они вполне нормально ходят (хотя бегают редко), у них есть оружие и они умеют им пользоваться. Вообще все приобретенные навыки сохраняются. Многие даже про дом и семью помнят и бормочут иногда что-то вроде: «Вот найду артефактов – и домой, к доченьке…» На самом деле никакого «домой» не будет. Это остаточное. Из эмоций у зомби только жадность, потому он и стреляет во всех, кого увидит, кроме таких же зомби. Цель у него самая банальная: ограбить. Еще монолитовцы с ними как-то ладят, на них зомби внимания не обращают. Говорили, что и кое-кто из сталкеров это умеет, но Скар таких не знал.

Вот и этот зомбарь, хотя и ободранный на вид, но автомат держал вполне умело и пытался высмотреть, кто это там возится с железом на эстакаде. Задвижки проржавели. Сталкеры пытались их как-то выдвинуть. Вниз летели клочья старой краски. Зомби наконец разглядел сталкеров и вскинул оружие. Автомат Скара, на который он предусмотрительно накрутил самодельный глушитель, негромко гавкнул. Зомбарь грохнулся на асфальт. Из-за соседнего здания к упавшему телу двинулось еще трое. Наемник перестрелял и их, потом сменил магазин.

Его позиция на крыше позволяла держать под обстрелом всю промплощадку до козлового крана. Метрах в ста слева лежал тот пожилой сталкер, который с ним тогда первым заговорил. Его СВД тоже изредка хлопала, отправляя в небытие одного зомби за другим. Спину Скара грело солнцем, лежать было приятно. Бронежилет он не одел. Он вообще броню напяливал очень редко, предпочитая мобильность защищенности и если носил ее, то обычно что-то интегрированное, вроде «СЕВА», или усиленных кевларом и титаном кустарных комбезов, в которых можно было сойти за сталкера-одиночку. Сейчас на нем бронежилета не было вообще. Не стал брать, выходя в погоню за Мессером.

Снизу донеслось: «Ага, пошло!» Кажется сталкерам удалось превозмочь ржавое железо. Скар прислушался к своим ощущениям. Красная пилюля работала, он не ощущал никаких последствий воздействия пси-поля, только небольшую головную боль, да в глазах еще иногда мелькали одинокие искорки. Пошла у них там вода, или нет? Наемник перегнулся через парапет крыши, посмотрел вниз. Сталкеры, перемазанные ржавчиной, стояли в пяти метрах ниже. Штурвал задвижки был сорван и валялся на площадке.

– Получилось? – крикнул он вниз.

– Пошла водичка, – ответили ему. – Спускаемся!

На этот счет у Скара было свое мнение. Хотят лезть под землю – их право. У него своя задача: догнать Мессера и рассчитаться с ним за обломанный гешефт с учеными. Он перемахнул парапет, спрыгнул на трубы в двух метрах ниже и пошел по ним на северо-восток. Дальше эстакада поворачивала. Он надеялся пройти по ней через весь завод и выйти как раз там, где надо. Толстый воздухопровод, диаметром не меньше полутора метров, был хорошо покрашен, нисколько не проржавел и решетчатый мостик над ним тоже был в хорошем состоянии. Бывали дороги и похуже.

Скар довольно ухмыльнулся, внимательно всматриваясь на ходу в воздух перед собой, чтобы не пропустить случайный «трамплин». Аномалии не любят больших масс металла, но береженого Бог бережет, а падать отсюда высоковато.

Ведро тем временем выбрался из заводских подвалов и неторопливо шел вдоль опушки Рыжего Леса. Справа тянулась невысокая кирпичная стена, слева уже был виден обвалившийся автомобильный мост через Лиманку. Вспышка выстрела на мосту заставила его рухнуть на землю. Пуля впилась в кирпич, посыпалась пыль. Засада!

Навыки работали сами. Ведро быстро прополз по канаве под стеной вперед, нашел место, где талая вода подмыла ее фундамент и переполз на другую сторону. Численность противника неизвестна, вооружение тоже, так к чему выпендриваться? Пусть ищут его там, где он упал. Он дошел до калитки в стене и осторожно выглянул. Метрах в ста пара мародеров, пригибаясь, бежали к тому месту, где видели его. Не поняли, что их снайпер промахнулся? Ну и болваны! Ведро покачал головой, прополз мимо калитки и пошел дальше к тоннелю. Можно было конечно убить этих двоих, но кто знает, сколько их там еще?

Мародеры удивленно разглядывали канаву, в которой не было ни тела, ни, на худой конец, брошенного рюкзака. Удивлялись они, впрочем, недолго. От заводской ограды раздались негромкие хлопки. Скар уже видел спину того, кого считал Мессером, даже успел прицелиться и тут цель спугнули! У него уже зла не хватало от этой невезухи, так что и мародерам тоже не повезло.

Ведро обернулся на выстрелы. О судьбе искавших его бандитов можно было не гадать. В кузове стоящего у моста грузовика он заметил еще двоих, а в будке рядом с мостом третьего. Те пытались разглядеть, кто это подстрелил сейчас их товарищей, они вглядывались в придорожные кусты. Ведро обошел их, прополз за кустами и оказался рядом с тоннелем. Еще раз оглянувшись, он скрылся в темноте. За спиной у него опять захлопали выстрелы.

Мародерам, судя по звукам боя, приходилось плохо и Ведро задался вопросом: кто это там такой крутой шел за ним следом? Имело смысл отвязаться от этого «хвоста». Случай представился сразу же. В зеленоватом изображении прибора ночного видения вырисовывался корпус автоцистерны с надписью на боку «Огнеопасно». Сталкер хмыкнул. Бензин здесь сливать вроде бы некому. Он открутил крышку бензобака. Так и есть: бензин еще был. Цистерна тоже не пустая, наверное.

Леска у него была. Через минуту граната с разогнутыми усиками чеки была надежно заклинена на бензобаке и сталкер пошел в темноту, разматывая катушку.

Скар, разобравшись с напакостившими ему мародерами, как раз заглядывал в тоннель, давая глазам привыкнуть к темноте, когда внутри блеснула яркая вспышка. Не дожидаясь взрывной волны, наемник отпрянул и та лишь чуть оттолкнула его. В тоннеле продолжался глухой грохот – рушились перекрытия. Неудачный день. Тоннель взорван, сверху деревья, между которыми видны отблески «шокеров», слева река, берега которой непроходимы и вдобавок очень сильно фонят, справа лес. Можно было еще вернуться к бункеру и обрадовать ученых тем, что их прототип убежал в Припять, но отступать Скар не любил и не умел.

Чихая в воняющем гарью облаке пыли и утратив интерес к тоннелю, он огляделся в поисках места повыше. Надо было выйти на связь с Лебедем.

…

«Представляю, насколько тяжело ему далось это решение… Но вероятно это единственное, что можно было сделать. Чем быстрее удалить раковую опухоль – тем лучше».

«Вторгшиеся к нам сталкеры и военные уничтожены. Лебедь тоже мертв. Что теперь?»

«Жаль, что так вышло. Эти люди расплатились за наши ошибки. Я говорил с бойцами. С теми, кто называет себя «говорящими одинаково».

«Или просто «братьями».

«Да. Они сочли все это предательством. С их точки зрения мы могли бы справиться с этим сами, без помощи извне».

«Разве это не так?»

«Не так! Очиститься кровью нельзя. Вы не должны воевать с остальными. Если одна часть Единства, пусть даже лучшая, повернется против другой, то конец будет неизбежен. Монолит больше никогда не заговорит с нами. Ни с кем. А так, если зло уничтожит само себя, еще есть надежда. Я объяснил братьям, что теперь Единство – это они. Пусть сохраняют его и верят, что решение будет найдено и Монолит отзовется. Тогда они сказали, что выполнят этот приказ, но это будет последний приказ, который я им отдаю. Если они остаются хранителями Единства, то отныне они пойдут своим путем».

«Значит это и мой последний приказ».

«Да. Идите своим путем. Только одно еще: не защищайте Монолит. Не нужно этого делать. Пусть остальные уничтожают себя сами в бесплодных попытках дорваться до власти, богатства и бессмертия. А вы берегите себя и ты береги себя, Александр. Я ложусь в саркофаг. Нужно проследить, чтобы программа для объектов была заложена правильно».

Ведро кивнул и вышел. Постоял немного на лестничном марше, подумал, и пошел вверх. Через три пролета лестница вывела его в длинный, полутемный коридор. Здесь на полу, прислонившись к стенам, лежали и полулежали люди, уставившиеся в экраны висящих перед ними мониторов. Крайним справа лежал хорошо знакомый ему человек. Ведро присмотрелся. Ни одной раны – это хорошо… Он достал черную коробочку с белой проволочной петлей и засунул ее во внутренний карман комбеза лежавшего, а петлю надел ему на голову и прикрыл капюшоном. Щелкнул тумблером. Лежавший дернулся, широко раскрыл глаза, глядя в пустоту, потом обмяк. Ведро проверил его пульс. Порядок. Крепкий, здоровый сон.

– Удачи, Мессер… – и монолитовец пошел по заваленному телами коридору к двери.

Значит братья теперь сами по себе? Ощущение было неожиданно приятным. Если бы не глухой шлем, он бы начал насвистывать.

Глава шестая

Цукерман совершенно пал духом. Группа Левого так и не вернулась с завода. Установку отключить не удалось. Потенциал пси-поля снова начал скакать. Значит все сделанное насмарку. И наемник этот пропал. Как его? Скар? Да, Скар. Но его-то как раз нисколько не жаль…

Пиликнул сигнал интеркома. Опять какой-то сталкер приблудился? Обычно ученые не отказывали одиночкам переждать в тамбуре, или даже в самом бункере выброс, или волну мутантов. Цукерман поднялся и направился к выходу.

– Кто там?

– Привет, – послышалось из динамика молодой голос. – Работенка есть?

– Работенка найдется.

Ученый нажал на зеленую кнопку, запуская механизм шлюза. Слышно было, как щелкнули запоры наружной двери. В шлюзе зажглись бактерицидные лампы и зашипел воздух. Когда-то предполагалось, что обработка входящих будет занимать до получаса, но потом выяснилось, что в этом нет необходимости. Никаких инопланетных бактерий и вирусов в Зоне не нашлось. Вообще ничего инопланетного не нашлось. А ведь когда-то… Цукерман кивнул собственным мыслям. Они с Шаровым продвинулись дальше всех в изучении Зоны. Бункер – его проект и задумывался, как микробиологическая лаборатория. Но ничего не вышло, потому что его умудрились поставить прямо в переменном пси-поле. Теперь даже за порог выйти боязно, вокруг то и дело шастают вооруженные зомби. Все свелось к тупой скупке артефактов у сталкеров и бесплодным попыткам либо найти защиту от пси-поля, либо выключить его генератор. Они уперлись лбом в непробиваемую стену. Даже уйти отсюда… Ладно, чего уж теперь?

Наконец открылась и внутренняя дверь. В полутемный коридор вошел молодой (голос не обманул) парень в промокшем комбинезоне с капюшоном. На плече у него висел странного вида автомат. Цукерману таких видеть еще не доводилось.

– Привет. Я – Приз, – представился сталкер.

– А я Станислав. Проходите, поговорим…

Заварив на кухне пару стаканов кофе (запасы уже показывали дно и когда-то их удастся пополнить?) Цукерман рассказывал сталкеру о своих проблемах. У него не было надежды, что этот человек поможет ему, или хотя бы попытается. Но он уже устал посылать людей на смерть, пусть даже те, кто уходил на «Янтарь», сами хотели этого и не собирался ничего скрывать.

Сталкер прихлебывал кофе, закусывал его печеньем, которое вытащил из рюкзака и внимательно слушал.

– Хорошо, профессор, – наконец сказал он. – Допустим, что ваша проблема решаема. Что я с этого буду иметь?

– Как так «решаема»? – не понял ученый. – У вас что, природная сопротивляемость к пси-полю?

– Нет. Но вопрос решаем. Есть одна вещь… – и сталкер вытащил из кармана «разгрузки» черную коробочку.

– Что это?

– Блокиратор пси-поля.

Цукерман с недоверием посмотрел на прибор и торчащую из него белую петлю, потом на сталкера.

– Простите, что?

– Профессор, я что, плохо по-русски говорю? Это блокиратор пси-поля. Самодельный. Где я схему взял – не ваше дело, но он работает.

Ученый долго молчал, потом сказал:

– Молодой человек… Я тут уже многого насмотрелся. Но как вы можете быть уверены, что ваша защита работает?

– Проверено под выбросом, профессор. Я вашу проблему понял. Где-то под заводом есть какая-то фигня, которая мешает вам жить. Окей, я ее вырублю. Что я с этого буду иметь?

– Да в принципе все. Вертолеты не могут здесь приземляться, хотя посадочная площадка тут есть. На подлете вся бортовая электроника начинает давать сбои. Один из вертолетов, который не успел вовремя отреагировать на эту проблему, как раз и лежит западнее, на холме. Но если уровень пси-поля хотя бы стабилизируется на низком уровне, то любые припасы с Большой Земли, патроны, оружие, приборы – все ваше. У нас тут накопилось довольно много артефактов. За периметром за них отдадут все, что вашей душе угодно.

– Электроника, компьютеры?

– Какую угодно. А вам зачем компьютеры?

– Не вы один Зону исследуете, профессор.

Вот тогда-то Цукерман и поверил ему, решив, что кто-то из его научных конкурентов продвинулся дальше него. Зачем обычному сталкеру компьютер? Не играть же на нем. Значит он работает на других ученых, возможно на немецкую группу. Они, говорят, целенаправленно изучают пси-излучение. Ну и что, что на немецкую? Пусть так, но сейчас этот молодой человек – его лучнадежды. Потенциал пси-поля пока низок. Вода в баках еще есть, охлаждение установки работает. Барометр падает и скоро пойдет дождь, то есть еще сколько-то времени вода будет. У него есть шанс, а с этим его «блокиратором» – очень хороший шанс.

Но одного его отпускать нельзя! Цукерман поднялся, открыл дверь в жилой отсек и крикнул:

– Сергей!

– Чего? – недовольным спросоня голосом отозвался Шаров.

– Выйдите, пожалуйста. Нам есть, что обсудить. И поспешите, это очень важно и срочно!

…

– Сколько там твоя таблеточка работать будет? – спросил Приз.

– Три часа. Потом еще примерно столько же будет мерещиться… разное. Потом… Лучше об этом не думать. Смерть от пси-излучения – не самое приятное зрелище.

– Не волнуйся. Проф хорошо придумал. Сначала я в блокираторе, а ты пилюлю перевариваешь, потом я пилюлю глотаю, тебе прибор отдаю. Двенадцать часов – за такое время мы весь этот сраный заводик обшарим.

– Не забывайте: через шесть часов мы возвращаемся в любом случае!

– Не ссы в компот, ботаник, в нем повар ноги моет.

Приз не медленно шел по довольно широкому коридору. Шорох шагов отдавался негромким эхом. Странно, но кое-где горели сохранившиеся лампы накаливания и было довольно светло. Коридор просматривался. С одной стороны: это конечно хорошо. Если лампы целы, значит электрических аномалий здесь сроду не бывало, да и гравитационных тоже. Лампочки обычно плохо переносят контакты с ними. А с другой… Если здесь до сих пор работают генераторы, то что в них может быть вместо топлива? Только плутоний, или другая радиоактивная хрень. Не напороться бы на пятно и не схватить несколько зивертов. Можно и назад не успеть выбраться. Этого он опасался даже больше, чем мутантов и зомби.

Кстати, о зомби! Вот кто здесь вполне может быть. Тут уже пропало две группы. Профессор рассказывал, что на заводе была стрельба перед тем, как пропала группа Левого. Скорее всего с зомбарями перестрелка и шла. Но если уровень пси-излучения до сих пор стабильно низкий, то значит Левый своего добился и воду пустил. Следовательно от зомби они отбились. Это просто отлично. Но сама группа Левши сейчас где? Где-то здесь и есть.

Шаров, оглядываясь, шел за сталкером, держа наготове «Форт». Единственное оружие, которое нашлось в бункере. Приз про себя усмехнулся: плюхнуть бункер на самое неудачное место в Зоне, даже не попытаться приобрести оружие у сталкеров, потерять несколько групп… Вернее автоматы в бункере были, но без патронов. Что за шлимазл этот Цукерман?

Сталкер на ходу вспомнил план эвакуации, который в бункер ученых приволокли сталкеры одной из пропавших здесь групп. Они с учеными довольно долго просидели над пожелтевшим ватманом, снятым со стены КПП. Этот коридор – главный. Слева и справа складские помещения (они с Шаровым уже прошли мимо нескольких широких ворот), дальше будет заводская лаборатория, где он в свободное время с удовольствием бы порылся. Но это потом, когда все устаканится. От перекрестка слева бытовки, где им делать нечего, а справа – длинный коридор, постепенно поднимающийся вверх и выходящий на поверхность на противоположной окраине завода. В этот коридор с поверхности, от производственных цехов ведут лифты. Сейчас этот коридор перегорожен вставшей поперек карой и в нем довольно много аномалий. Пройти можно, но лучше не лезть, тем более (Приз покосился через плечо на Шарова) с этим прицепом. Есть еще одно ответвление, по которому можно выйти к западной караулке, как раз в ту сторону, где упал вертолет. Раньше этим выходом пользовались рабочие, имевшие сюда допуск.

Прямо по коридору – самое интересное: большой грузовой подъемник на нижние отметки. Смешно надеяться, что он работает. Придется лезть вниз и по плану не было понятно, сколько лезть. Придется разбираться по месту. Сколько там времени прошло с того момента, как ботаник сожрал свою пилюлю? Меньше часа…

Приз осторожно заглянул за угол, повернулся и прошептал:

– Ш-ш-ш… Тихо, доцент. Выгляни аккуратно, не светись.

– Что там?

– Посмотри, сам увидишь. Только осторожненько.

Шаров одним глазом выглянул из-за его плеча.

– Люди.

– Ошибаешься, доцент… Ошибаешься.

– А кто тогда?

– Люди так не стоят. Зомби это.

– Кто!?

– Тихо, балбес. Зомби. Самые обычные. Цукерман говорил, что здесь на днях пропала группа Левого? Вот они и есть. С пси-полем шутки плохи.

– Что теперь делать?

– Ничего особенного. Вот только одно «но»: их там всего двое. Где остальные? У Левого четыре человека было, плюс наемник.

– Значит они где-то в другом месте.

Приз удивленно посмотрел на Шарова и сказал:

– Умеешь выводы делать. Ладно, не ждать же здесь, пока они свалить соизволят.

Он выставил автомат за угол и прицелился. После первой очереди стоявший слева зомби рухнул. Второй начал поворачиваться, но его сбила вторая экономная очередь в два патрона. Приз несколько минут выжидал, потом вышел из-за угла и пошел к трупам. Осмотрел их, взял с пола автомат, отсоединил магазин.

– Пустой. В кого-то они стреляли, причем не так уж давно. Но гильз вокруг нет.

– Как вы поняли?

– Что гильз нет?

– Что стреляли недавно.

– Гарью из ствола несет. Второй тоже пустой. У меня нехорошие предчувствия, доцент.

– Почему?

– По кочану. Зомби если уж палит в кого-то, то обычно либо попадает, либо попадают в него. Если бы они убили того, в кого стреляли, то ограбили бы его и без патронов бы не остались. А эти – пустые. Значит либо по мутантам стреляли, что для зомби тоже не характерно, либо…

– Что «либо»?

– Либо в зомби их превратил контроллер.

– Мутант?

– Да. Крайне неприятный и пакостный. Когда он человека цепляет, тот обычно начинает палить вслепую, во все стороны.

– Мы можем вернуться.

– И что дальше? Опасность меньше не станет. Да может и нету контроллера тут. Может быть, у этих двоих крыша от пси-излучения съехала и они начали с остальными хлестаться. Те свалили, зомби расстреляли патроны, а новых не раздобыли. И даже если мутант где-то здесь ходит, то завод-то большой. В подвалах ему жрать нечего, наверх вылезет. Короче: идем вниз. А жаль, что у них патронов-то нет. У меня один магазин полный остался, а второй – наполовину. Думал, что сейчас у зомбариков разживусь.

Сталкер оглянулся назад, в сторону бытовок и отдал ученому автомат, который держал в руках.

– Держи. На всякий случай. Вдруг все-таки «маслят» раздобудем.

Тот повесил оружие на плечо и оба вернулись назад, к подъемнику. Шаров посмотрел на пускатель с красной и черной кнопками, они с Призом переглянулись и ученый надавил на черную. Разумеется ничего не произошло. Приз хмыкнул и сказал:

– Не все коту масленница, хватит и лампочек на стенах. А из тебя хороший сталкер бы вышел.

– Ну, спасибо, всю жизнь мечтал.

– Кроме шуток. Задатки есть. Вон как смело кнопочку надавил.

– Не стоило?

– Конечно нет. Если бы там внизу «шокер» висел, то по всей проводке потенциал был бы. Убить не убьет, но тряхануть может изрядно.

– Если бы там внизу был «шокер», – парировал Шаров, – лампы давно бы не горели.

– Логично. Я и говорю: из тебя хороший сталкер получиться может. Однако халява кончилась, лифт дальше не идет. Придется ножками, по лесенке.

Лестница была предназначена скорее для подъема, чем для спуска. Аварийный выход, а не вход. Рядом с подъемником был и пассажирский лифт, но по понятным причинам тоже не работал, а его двери были варварски разворочены. Приз заглянул в дыру, но кроме темноты ничего не увидел, а светить вниз не стал. Вони не было, значит мутантов там нет – и то хорошо. Он подошел к лестнице и начал долгий спуск вниз.

– Куда теперь?

Внизу от клети подъемника в стороны, крестом, расходилось четыре тоннеля. Если коридор вверху когда-то был покрашен зеленой краской, то здесь этим никто не заморачивался. Серые бетонные стены.

– Не знаю. Я уже запутался, пока спускались.

– Давай вспомним, – Приз глянул вверх. – Выезд с подъемника смотрит в сторону, противоположную въезду, чтобы карам не надо было разворачиваться. Верно? Шли мы на северо-восток. Сейчас смотрим в противоположную сторону, на юго-запад.

– Значит нам вон в тот, слева.

– А трубы идут в тот, что справа. Возможно, что это и есть та самая охлаждающая система?

– Нам нужно выключить установку, а не здешний кондиционер.

– Но охлаждение… Тихо! – Приз водил стволом автомата из стороны в сторону. – На лестницу, живо! Да быстрей ты!!!

Шаров метнулся обратно и не чуя под собой ног взлетел на один пролет наверх. Под ним автомат Приза уже раздавал короткие очереди. В замкнутом пространстве грохот выстрелов оглушал ученого. Он вытащил из кармана пистолет и передернул затвор. Стрельба между тем стихла. Слышно было, как сталкер перезаряжает оружие.

– Ша, ботаник! Отбились. Иди, полюбуйся.

Ученый спустился, держа свой «Форт» наготове. Прямо у входа на лестницу валялся труп мутанта. В потолок слепо глядели треснувшие стекла противогазной маски.

– Это кто? Снорк, судя по описанию?

– Он самый. А ты молодец, быстро среагировал, не обделался. Протормози ты пару секунд – вот этот как раз в тебя и вцепился бы… – пока Приз говорил это, он успел снова разрядить автомат, выщелкнуть из магазина оставшиеся патроны и теперь скептически смотрел на четыре штуки, лежавшие на ладони – …а раны от их когтей хреновые и воспаляются очень быстро. Хреновая новость: патроны у меня – всё.

– Как же вы так?

– Ну а кто знал, что у профессора вашего такой голяк? В бункере вашем постоянно сталкеры тусуются, думал, что у них выменяю, но и тут не поперло. И ждать не было смысла.

– То есть вы сейчас что, и стрелять не можете?

– Почему? Могу. «ТТ» есть, к нему патронов много. Но из него от снорков отбиваться – унылое занятие.

– Может быть, все-таки вернемся?

– Думал над этим. Идем дальше. Осталось немного, снорки здесь кончились, новых пока не завезли. Зомби я и из «ТТ» завалю. Рискованно конечно, но что делать? Значит нам вон туда…

Они в том же порядке двинулись дальше. Тоннель быстро закончился, распавшись на несколько идущих в разных направлениях коридоров, перегороженных незапертыми дверями. Им помогли надписи на этих дверях. Шаров показал на ту, где было написано «Административный отдел». Приз кивнул, заглянул внутрь, потом вошел. Большая, темная комната была заставлена столами и шкафами с бумагами.

– Похоже, отсюда ничего не успели вывезти, – прошептал Шаров. – Ищите любые бумаги, где упоминается что-то вроде «установки», или «объекта», или еще что-то в этом роде. Ну вы понимаете?

– Понимаю. Знать бы еще, где искать тут? Бумаг прорва.

– Давайте вы по левой стороне, я по правой.

Приз кивнул, поставил на стол включенный фонарь так, чтобы тот светил в потолок и они разошлись осматривать стеллажи.

У Шарова из головы все никак не выходили мечущиеся вокруг решетки тени, которые Приз полосовал из автомата. Мутанта он видел так близко в первый раз, хотя биологические образцы им с Цукерманом сталкеры конечно приносили. Но чтобы вот так… Оскаленные, острые зубы снорка стояли перед глазами. Как тогда это чудовище влепилось в решетку! Это же какой силы должен был быть прыжок? Останься он на месте и мутант снес бы его, как пустую банку, уволок бы в темноту и там… Ученый поежился.

Он механически перебирал бумаги, открывал папки, перекладывая их с полки на полку, чтобы не запутаться. Ничего толкового пока не попадалось. Обычная хозяйственная переписка. Что-то заказывалось, что-то списывалось, как израсходованное, или пришедшее в негодность. Перечни, накладные, приказы, премирование персонала… Ничего интересного. Даты на бумагах были старыми, еще до первого супервыброса.

«Зря мы сюда пришли?»

– Что? – переспросил Шаров.

Из-за стеллажа выглянул Приз, непонимающе поглядел в его сторону.

– Нашел что-то? – спросил он.

– Нет. Мне показалось, что вы что-то сказали.

– Ничего не говорил.

Приз снова скрылся за стеллажом.

«Ничего мы здесь не найдем. Уходить надо».

На этот раз Шаров мог бы поклясться, что мысль была его собственной. Но он не мог такого подумать. Наоборот: ему было здесь интересно. Хотелось вытащить все эти бумаги на свет, унести в бункер, изучить как следует. Он даже немного понимал сталкеров, пролезающих вот в такие места и рискующих жизнями. Возможно действие препарата Цукермана заканчивается и начинаются галлюцинации? Рановато… Ему показалось, или свет фонаря стал тусклее? В мозг медленно заползал страх.

«Не уйдем – погибнем! Погибнем!..»

Что это? Паника, или клаустрофобия начинается? Шаров стер с лица капли пота. Не жарко нисколько, а вот вспотел. Как ни странно, эта простая мысль привела его в чувство и он продолжил перебирать документацию.

Приз снова появился из-за стеллажей. В руках у него была довольно толстая картонная папка. Он положил ее на стол рядом с фонарем и принялся развязывать завязки.

– Что там? – спросил Шаров.

– Не знаю пока. Но что-то важное. Наклеечку видишь на ней? Лежала на столе, отдельно от других.

В правом-верхнем углу на папке действительно был наклеен небольшой кусочек бумаги с написанными от руки буквой и цифрами: «Х6».

– Ну и что? Почему вы считаете, что там что-то нужное? Она даже не подписана.

– Потому, что я с пацанами такие уже находил на Агропроме. В одной из них мы схему блокиратора и нашли. Потом компьютеры еще оттуда приволокли, разобрались, что к чему и спаяли несколько штук. Только на тех было «Х8» написано.

Сталкер наконец справился с завязками и на скорую руку просмотрел бумаги.

– Нет, ни хрена не пойму. Про биологию что-то.

– Давайте ее мне в рюкзак, – устало сказал Шаров. – Время уходит. Здесь мы вряд ли что-то отыщем, а детально изучать, или выносить отсюда архивы времени нет.

– Согласен. Пошли, посмотрим. Напротив как раз написано: «Лабораторный комплекс». Где-то она здесь должна быть, а раз есть установка, то должен быть и рубильник, которым она выключается, верно? – сказал он и первым вышел из комнаты.

Шаров запихнул папку в рюкзак и последовал за ним. Ему казалось, что он уже год здесь роется в подземельях, ищет что-то и не находит. «Вот что такое кошмар наяву» – подумал он. После этого в голове как будто пластинку заклинило: «Кошмар… Кошмар… Кошмар…» Он тряхнул головой. Не помогло.

Плотная спина сталкера покачивалась перед глазами. Приз держал свой «ТТ» наготове, в правой руке, стволом вверх. «А ведь он может и убить меня здесь. Вернуться в бункер, занять мое место…» – ученый отогнал эту мысль. Если бы хотел убить – почему не убил раньше, не скормил тем же сноркам? И как это он займет место ассистента? Не те знания, не то образование. Нет, положительно действие таблетки заканчивается.

– Молодой человек! – сказал Шаров в спину сталкеру.

– Чего?

– Действие таблетки кончается.

– Что ощущаешь?

– Депрессия, усталость, навязчивые мысли. Классическая картина.

– Пока как? Держишься?

– Да. Пока держусь. Логика работает. Я сейчас начну про себя таблицу умножения повторять. Если начну сбиваться – тогда все. Вы глотаете таблетку, мне даете прибор.

– Ладно, говори что и как.

Они снова шли в темноту, пока коридор не кончился и они не уперлись в стальную дверь.

– Черт!

Сталкер попробовал толкнуть ее. Дверь не открылась. Она казалась единым целым с рамой и тусклый зеленый огонек приглашающе подсвечивал кнопочную панель.

– Скажи «друг» и войдешь, – процитировал Шаров.

– Ага, читал. Только вряд ли поможет. Что же делать-то?

– Можно попробовать потянуть на себя.

Приз оглянулся на него, хмыкнул и достал нож. Кончик лезвия вошел в щель между косяком и дверью, послышался негромкий скрип и та неожиданно легко, хотя и с небольшим сопротивлением, открылась в их сторону.

– Молодчик, доцент!

За дверью оказался тамбур, наподобие того, что был в бункере, только побольше. Приз убрал в ножны нож и вошел внутрь. Шаров слегка замешкался, осматривая кодовую панель. Пока он светил фонариком на нее и на стену рядом с косяком, сталкер прошел весь тамбур и толкнул вторую дверь. Та тоже открылась и это привело в действие давно спавший механизм шлюза. Обе двери не должны были быть открыты одновременно. Сработала блокировка, тихо загудел мотор за стеной, первая дверь захлопнулась и Шаров недоуменно уставился на нее.

Какое-то время ученый пытался открыть ее своим перочинником. Не получилось. Подобрать код он даже не пробовал. Надо было выбираться наружу. Шаров повернулся и двинулся в обратный путь, на поверхность, продумывая на ходу, как будет оправдываться перед Цукерманом.

Приз тоже не стал тратить времени зря и без толку пинать дверь изнутри. Он подумал, что ученый струсил и сбежал, заблокировав двери с помощью цифрового замка. Пройдя короткий коридор после шлюза, он очутился на дне большого колодца, диаметром, наверное, метров двадцать. Вверх поднималась лестница, оттуда светила пара ярких ламп. В их свете на концентрических площадках, идущих вдоль стен колодца, Приз сразу заметил нескольких зомби. Пока те не видели его и не двигались с мест, только один медленно шел по площадке. Сталкер подумал о том, что в магазине его автомата всего четыре патрона, а зомби гораздо больше и они вряд-ли пойдут на него врукопашную. Что-то еще было там, в высоте, но из-за ламп он не мог разглядеть, что.

На другой стороне колодца был еще один проход. Проскочить туда? Заметят, будут преследовать. «А что, если?…» Он отступил обратно в тоннель, обошел помещения, выходившие в коридор. Нет, других выходов не было, только в колодец. Приз снял с плеча автомат и спрятал его в бачке унитаза. Потом вышел и очень медленно, шоркающей походкой, двинулся вдоль стены колодца.

Среди сталкеров всегда шли споры на тему, как все-таки зомби различают своих и чужих. Кто-то полагал, что зомби буквально читают мысли. Другие наоборот считали это ерундой, указывая на то, что хотя иногда те и замечают человека, только когда он находится совсем рядом, но чаще все-таки начинают стрелять издали. В то же время они никогда не стреляют по другим таким же зомби. При этом костюмы не вводят их в заблуждение даже издали. Наоборот: пара зомбарей, один из которых раньше был военным, а второй бандитом, могут мирно рядом сидеть у костра.

Приз же считал, что истина где-то посередине. То есть на расстоянии зомби обращают внимание на походку и движения, а ближе, вполне возможно, начинают ориентироваться уже на что-то другое. Сейчас он медленно двигался вдоль стены, стараясь подражать дерганной походке зомбированных, покачивая пустыми руками и при этом думать, как они. «Артефакты… Найти… Поднять… Артефакты…» – прочие мысли сталкер постарался изгнать из сознания.

Вверх он смотреть боялся, но понял, что зомбированный, шедший по центральному мостику, остановился. Это было заметно по тени, которая падала на серый пол. «Не бояться… Артефакты… Найти… Не смотреть… Поднять…» Справа медленно проплывал грубый бетон стены. Тень от зомби снова двинулась. Стрельбы не было. Приз шел и думал об артефактах, хабаре, деньгах и еде. К концу этого перехода, который, как ему показалось, отнял у него год жизни, он полностью взмок от пота. Зато когда он в него вошел, со стены в глаза ему сразу бросилось: «Х6». Белой краской, в человеческий рост. Нашел, значит…

От входа уходил слабо освещенный коридор. Приз снова вытащил из кобуры пистолет и пошел вперед не зная, что саму «установку» он уже миновал. Этот коридор был не выходом, а входом в нее.

…

Цукерман с тоской глядел на то, как минутная стрелка на настенных часах медленно ползет по кругу. Ничего больше ему не оставалось. Шаров вышел на связь один раз, буркнул несколько слов, из которых ученый разобрал только то, что тот у выхода из комплекса и надеется выбраться наружу. И вот уже пять часов он сидел и ждал, когда… А что, собственно, «когда»? Действие пси-блокады давно кончилось. Надежды нет.

Да чтобы его черти взяли, этот «Янтарь»!!! Ученый вскочил, открыл стеклянные двери шкафа и начал облачаться в защитный костюм. Оружия нет? Плевать! Обрезок трубы – вот наше оружие. Опасно? Да провались она, эта Зона! Он бросил в рот красную таблетку, запил ее стаканом воды, надел шлем, загерметизировал костюм и выскочил из бункера. Вскоре его скрыл сгущавшийся вокруг озера вечерний туман.

Тело Приза ученый обнаружил неподалеку от выхода. Сталкер был без оружия. Пистолет отлетел в угол и Цукерман его к своему счастью не заметил. Контроллер, сидевший в полусне совсем неподалеку, в тоннеле, услышал издаваемые им при обыске шорохи. Однако запах человека сквозь замкнутую систему дыхания не прорывался, оружием тоже не пахло и мутант продолжил дремать. Ему снились бескрайние плантации грибов, по которым можно было идти… идти… идти… Он слегка кивал в своем сне головой.

Вскоре черная коробочка с белой петлей перекочевала в рюкзак ученого и тот, не найдя больше ничего ценного, двинулся обратно к выходу.

Глава седьмая

– Проблема, которую ты озвучил, на самом деле проблемой не является. То, что «глушитель» сгорел прямо на тебе, доказывает, что уничтожить его не трудно. Кроме того вы принесли прототип импульсного оружия. Его силовая часть не отличается большой мощностью. На антенны подается всего несколько десятков ватт, но стреляет он при этом в пределах прямой видимости. Фактически его пучок вообще не рассеивается и из него можно обстреливать спутники, если удастся точно прицелиться. Мы с ним немного поработали и в результате имеем два… назовем это «устройствами».

Инга встала и подошла к столу, на котором лежали два серебристых цилиндра и спросила меня:

– Как думаешь, что это?

– Это два цилиндра, – ответил я. – Один тонкий и длинный, другой толстый и короткий.

Сидевший в кресле Крюков и стоявший рядом с ним Лось негромко рассмеялись. Инга тоже улыбнулась.

– В целом верно. Прототип исследован. У Андрея первое высшее образование – физическое. Ему было очень интересно. Как следствие – появилось два вот этих прибора.

Инга взяла со стола один из «глушителей», снятых нами с наемников и отдала стоявшему рядом монолитовцу. Тот обернулся ко мне. Я кивнул. Монолитовец надел на голову тонкий черный проводок и щелкнул тумблером.

Как и прежде вместо человека я увидел черно-белый «слайд», как бы отпечаток человека. Будь до него немного дальше – я вообще не смог бы его различить. «Глушитель» работал.

– Что дальше?

– А вот что…

Инга взяла со стола первый цилиндр и нажала кнопку на торце. Рядом с кнопкой моргнул красный светодиод. Похоже было, что по слайду ударил луч фонарика. Монолитовец снова стал нормально виден. Я кивнул и сказал:

– Понятно. Разновидность пси-детектора. Можно закрепить под стволом оружия. Дальность действия?

– Теоретически не ограничена. Угол расширения пучка до десяти градусов. Устройство вводит в резонанс компоненты электронных приборов, которые модулируют пси-поле и они перестают нормально работать. Чем дальше они от детектора, тем меньше сбои. Например вот так!

Инга перевела детектор на висевший в углу монитор. Экран заморгал и пошел полосами. Тем временем силуэт монолитовца снова понемногу начал превращаться в «слайд». Как будто артефакт, который обнаружили активным детектором, а потом детектор убрали.

– Схема относительно проста. Проблемы невидимок больше не существует.

– Превосходно. А второй?

– Сейчас.

Она нажала кнопку на втором приборе и «слайд» снова превратился в обычного человека. Монитор в углу погас.

– Больше «глушитель» работать не будет, – сказала Инга.

– Мина?

– Да. Работает очень просто. Реагирует на пси-излучение «глушителя». Пока оно нарастает – все в порядке. Как только сигнал начинает слабеть – срабатывает индуктор и выводит из строя всю слабоэкранированную электронику в заданном радиусе. Радиус ограничен только мощностью индуктора и чувствительностью приемника, который улавливает «глушители» примерно метров с трехсот. Индуктор же теоретически может уничтожить «глушитель» на расстоянии до километра. Очевидно, что тот можно экранировать, но при этом он перестанет исполнять свою основную функцию блокирования воздействия пси-поля.

– А эти детекторы не сгорят от импульса мины?

– Не сгорят.

Повертев в руках серебристый цилиндр, я прикинул, как можно прикрепить его под ствол «Хеклера». Две пластиковые стяжки? Или присобачить крепления от фонаря? Несколько стяжек у меня лежит в рюкзаке… Детектор отправился в карман.

– Ну что сказать?.. Вещь полезная, но мины мы ставить пока подождем.

– Почему? – удивился Крюков.

– Потому, что мысль насчет отслеживания пси-излучения пришла в голову не только вам.

– В смысле?

– Помнишь, мы по пути сюда через Радар прошли? В электротехнике не только Доцент разбирается. «Выжигатель» сейчас не работает на передачу, но антенны целы, а то, что могло излучать сигнал, может и принимать его. Мы, то есть «Монолит», отслеживаем с его помощью электромагнитные сигналы по всей Зоне, вернее изменения в пси-фоне, которое создают электронные приборы. Если же имеется сам прибор в качестве образца, а он у нас имеется, то все весьма упрощается. Те, кто придет в Зону с «глушителями», будут перехвачены очень быстро. Одну такую группу мы уже обнаружили и следим за нею. Я предполагал навести на наемников «Долг», или «Свободу», но теперь и для нас обнаружить ее не проблема.

– Ловко…

– Ну да. А импульсная мина нам же выведет из строя все прицелы и приборы ночного видения, так что это крайний вариант, где-нибудь на тех направлениях, где мы не бываем.

– Студент, а ведь «глушители» вообще-то штука очень полезная, – сказал Лось. – Они же на самом деле защищают от выбросов?

Я кивнул головой.

– Защищают, да.

– Тогда в чем проблема? Надел перед выбросом, потом снял и выключил.

– Не все так просто. Представь, что ты слышишь музыку и она тебе не нравится. Ты берешь наушники, включаешь в плеере что-то другое и у тебя все в порядке. Но с «глушителем» ты не музыку в наушниках включаешь, а садишься между стоваттных колонок, которые орут тебе в уши. Да, надоевшую тебе мелодию ты больше не услышишь, но через какое-то время вообще слышать перестанешь. А тех, кто перестал слышать Зону, она начинает менять очень быстро.

– Это как?

– Допустим, ты от природы не чувствуешь холода. Выходишь на улицу в легком костюмчике, а там минус сорок градусов. Ты этого не ощущаешь, пока не заметишь, что у тебя отваливаются пальцы. С пси-полем то же самое. Выброс тебе не нравится. Ты это понимаешь, сопротивляешься и остаешься человеком, но с «глушителем» ты вообще не поймешь, был выброс, или нет. Тогда и перемены в организме не заставят себя ждать. Вон лейтенант сидит, он тебе потом расскажет, что произошло с человеком, которого убили, пока на нем был рабочий «глушитель».

– Понятно… – Лось задумчиво посмотрел на лежащую на столе «мину». – Значит все эти мутанты…

– Когда-то были людьми, – подтвердила Инга. – Их не выброс изменил, сам по себе. Была перейдена некая граница, после чего они перестали сопротивляться пси-воздействию. Изменения начинаются мгновенно и человек приспосабливается к существованию в Зоне, как может. Глаза становятся фасетчатыми, на пальцах появляются когти, кожа уплотняется и так далее. Вы же все видели снорков? Само по себе приспособление – это нормально. Кабаны, к примеру, почти не изменились, зато перестали накапливать в организмах радионуклиды. Как их кости отличают радиоактивные кальций и стронций от стабильных изотопов – пока загадка.

– Видели. Вот как это получается… Значит если тебе в Зоне нравиться начало, то тогда ты и мутировать начинаешь?

– Не все так просто. Они, – Инга показала на меня – не меняются внешне. Вернее меняются, но остаются людьми. Внутренние изменения тоже не дают оснований к тому, чтобы считать их новым биологическим видом. Они болеют теми же болезнями, что и вы, лечатся теми же лекарствами и испытывают те же эмоции. Они – люди и это подтвердит любое обследование. При этом они превосходно приспособились к жизни в Зоне.

– Ну и как тогда остаться человеком?

– Если бы я знала… Меняться, оставаясь прежними – это очень сложно. Но Игорь правильно сделал, что привел в Зону ученых. То, что я вернулась сюда, тоже, наверное, не случайно. Мы будем искать ответ и найдем его. О-сознание всегда находило ответы на вопросы. А пока повторяйте про себя: «Хочу остаться человеком». Когда-то Кристалл принимали за исполнитель желаний, но почему-то именно этой простой вещи у него никогда и никто не просил.

– Просил, – сказал я.

– Кто?

– Сэнсэй.

– Я не знаю его, – Инга удивленно подняла брови.

– Не удивительно. Мы дрались, он погиб. Такое вот совпадение.

«Вот в этом и дело было дело. Я сильно изменился за этот год. Остался человеком, да, Инга права, но сегодня я не стал бы рассматривать того же Сэнсэя, как реальную угрозу в рукопашной схватке. Он попросту был бы слишком слаб против меня сегодняшнего. А тогда мы дрались на равных и то, что я оказался чуть сильнее, это вопрос не силы, а техники. Собственно и проиграл он не из-за слабости, а из-за того, что потерял контроль над собой, как самый обычный человек. А я? Не так давно я, не задумываясь, закрыл собой от случайной пули Леху. Стал бы я делать это раньше? Вряд-ли… Так остался ли я сам человеком, или уже сделал шаг вперед?

Или назад?

Я не могу ответить на этот вопрос. Прошлое, оставшееся за периметром, все глубже уходит в густой туман Зоны и тонет в нем».

– Давайте отдыхать, – сказал я. – Утро вечера мудренее. Инга, таких пси-детекторов нам нужна сотня. В ваших силах?

– Конечно. Схема не сложная. Мы даже не станем их делать сами, а привезем из-за периметра.

– Привезите три сотни. По сто, нам, «Свободе» и «Долгу». Если где-то красная лампочка мигнет, то это сигнал, что перед ними наемники. И хотя бы несколько таких устройств нужны срочно.

– Сделаем, шеф!

Инга снова улыбнулась. Приятно чувствовать поддержку из-за периметра. Очень приятно. И ликбез для сталкеров тоже очень полезен, особенно после того, что Крюков наблюдал своими собственными глазами. Скоро все вокруг будут знать о вреде «глушителей», а там и выдумки пойдут. Информация в Зоне распространяется очень быстро и о любой попытке бизнеса на них сразу станет известно. Кстати, о бизнесе… Нужно пообщаться с одним местным коммерсантом!

– У меня просьба одна! – сказал Крюков, поднимаясь. – Можно мне на «сердце оазиса посмотреть»? Студент говорил, что оно здесь, у вас.

Глава восьмая

В подвале Сидора сегодня было довольно людно. В первый раз я попал в его «святая святых» – старое бомбоубежище. Было интересно обойти все это древнее хозяйство, посмотреть на воздушные фильтры, на стоящие рядами нары, шкафы с противогазами, защитные двери. Я прекрасно представлял себе силу и атома, и термояда. Если бы хотя бы одна мегатонна взорвалась над ЧАЭС, то вряд ли здесь кто-то уцелел бы. Хотя в то время, когда все это строили, наверное это сооружение смотрелось более чем солидно. Так вот на чем Сидор сделал свой первый бизнес! Аптечки и противогазы. Здесь их было просто несчетное количество. Шкафы во всю стену и склад за решетчатой дверью. Осмотревшись, я вернулся в «предбанник», где Сидор продолжал свой рассказ:

– Я в две тыщи шестом году как раз здесь и был. В отпуск приехал, вместе с семьей. Я ведь военный фельдшер бы, служил под Одессой. Сюда приехал – и вот так попал. Когда небо светиться начало, своим заорал, чтобы хватали ноги в руки и неслись за мной. Самого мелкого на руки подхватил – и сюда. За мной жена и обе старших. Как раз успели. Главная дверь была заперта, но у меня ключ был при себе. Я ведь вырос здесь, все знал и везде пролезть мог. Рефлекс сработал, конечно. Всю жизнь ведь учили, что при воздушной тревоге делать. Распахнул дверь, вбежали сюда, тут-то и ударило! Только и успел, что увидеть красный отблеск. «Вот она, – думаю – ядреная бомба» и вырубился. А дверь захлопнулась.

Очнулся. Темно, хоть глаз выколи. В щели дверной тоненький красный лучик пробивается. Подумал, что снаружи все горит. Зажег спичку, осмотрелся. Что и где лежало – я знал. Нашел свечи, засветил, своих растормошил. Все живы оказались, а больше из деревни никто не спасся. Жена все время плакала и повторяла, что все погибнем. «Молчи, дура! – говорю – Когда-то все помрем, а раньше времени не хорони».

Обошли тут все. Ребятам даже интересно стало, играться начали. К двери я им запретил подходить и сам тоже не лез. Вдруг радиация? Так и оказалось потом. Я армейский дозиметр из сейфа вытащил и включил. Внутри было терпимо, но перед дверью зашкаливало. Мы ушли внутрь, а двери в тамбур я закрыл. Там и сидели целый месяц. Раз в день я дозиметр брал и к двери с ним шел. Поначалу сильно фонило, потом все меньше. После второй недели радиация резко пропала. Была – и нет. Я сначала подумал, что прибор сдох, но в нем же калибровочная капсула есть и на нее-то прибор как раз реагировал. Значит рабочий и радиации на самом деле нету. Сказал я жене, что не фонит больше. Она обрадовалась, но я ее тормознул и сказал, чтобы сидели тише мыши. Сам дозиметр взял, в костюм защитный оделся, противогаз напялил и пошел на разведку.

Пошел, да чуть не погиб сразу же. Прямо рядом с входом была аномалия. Сейчас их «трамплинами» называют, а тогда я и не понял сразу, что это меня приподняло, да об забор приложило. Полежал, подумал, вспомнил Стругацких и начал камешки кидать. Обозначил одну, потом вторую нашел, потом третью. Вернулся в бункер, снял АЗК. Радиации нет – чего его таскать? Жену предупредил, что что-то странное творится и чтобы детей держала при себе.

Деревня уцелела, ни один дом не разрушился. Аномалий внутри не было. Я дома обошел, посмотрел на покойничков, забрал свои документы, вещи жены и детские, двухстволку у соседа позаимствовал (она ему уже без надобности была). Вернулся в бункер и говорю: «Собирайтесь!» Они собрались и пошли мы на юг. Жена камешки кидает, я с ружьем по сторонам смотрю, дети следом. Три километра прошли и вышли прямо на лагерь спасателей. Те на нас вытаращились, как на чудо. Жену и детей я там, в лагере и оставил, а сам еще с тремя их людьми обратно до деревни сходил. Показал, что и как, как аномалии обходить научил. Трупы похоронили за деревней, вернулись…

Вместе со спасателями я потом работал еще полгода. Мне в госпитале нашем отпуск командировкой сюда заменили. Потом вернулся обратно. Все вроде нормально было, но потянуло меня сюда, сам не знаю, зачем. Отпросился со службы, приехал на блокпост, а там – полно старых знакомых. Многие уже и со звездами большими. Посидели, выпили, слово за слово, уговорили меня опять в деревню сходить. Сходили, а там уже люди живут, сталкеры эти самые. Воевать мы с ними конечно не стали, но сотрудничество наладилось сразу же. А раз уж я местный, да еще и с военными местными скорешился, то за меня и те, и другие были горой.

Вот так с тех пор и пошло…

– Выходит, ты и есть самый первый сталкер, – спросил Лис.

– Выходит, что так, – ответил Сидор. – Но я сталкер не правильный. Я ведь не искал здесь ничего, только сам выбраться хотел, да семью спасти. Дети выросли уже, грех жаловаться. Квартиры я им купил, выучил… А сам вот здесь так и живу.

«Желание исполнилось» – подумал я и сказал:

– Ладно, давай-ка о деле – и вытащил из рюкзака упаковку из четырех контейнеров.

Контейнеры были уже не самодельные, а вполне заводского изготовления, с герметичными крышками, фиксирующимися кнопкой. Артефакт внутри тоже фиксировался ребрами внутри и шариком свинцовой фольги, исключавшим риск ударной активации. Удобная вещь, хотя и одноразовая.

– Прошу!

Сидор по одному снимал крышки и заглядывал внутрь. «Пленка», две «души» и «пламя», которое я сам, лично, поднял в «разломе», в Припяти.

– Когда расчет?

– Дней десять уйдет, пристроить их…

– Договорились. Кто-нибудь из братьев зайдет.

– Местных только не пугайте сильно.

Сидор явно был доволен. Он заулыбался, заерзал на стуле, потер руки, а потом полез в тумбочку стола и вытащил оттуда небольшой пластиковый пакет-майку. Протянул его мне и сказал:

– Держи. Это тебе передали.

– Я заинтригован… – взяв пакет, я заглянул внутрь и после секундной паузы спросил: – Кто это был?

– Охотник со «Скада», Гонта. Между прочим по просьбе твоего старого знакомого, Дегтяря. Вчера пришел, запасся патронами и между делом сказал: «Передай Студенту. Это от Дегтяря». Я спрашиваю: «Какому Студенту?» Он мне: «Дурачка не включай. Сам знаешь, какому».

– Не знаю, радоваться мне, что меня все знают, или грустить по этому поводу. А когда?… Хотя ты же сказал, что вчера. Когда он его видел?

– В том-то и дело, что четыре дня назад.

Сидор откинулся на спинку стула и довольно наблюдал, как я и Лось смотрим друг на друга.

– Что такое? – спросил у нас Крюков.

– Ничего особенного. Кроме того, что мы полковника уже три недели, как похоронили. Да вот и Лис здесь, он был при этом.

– Был, да! – Лис закивал головой. – Лопатка у нас еще была всего одна на четверых. Долго рыть пришлось.

Торговец улыбался.

– Ну не знаю, молодые люди… Не знаю… Только я свои пять уже съел.

– Какие еще пять? – не понял я.

– Анекдот такой. Винни Пух приходит к Пятачку и говорит: «Пятачок, нам прислали шесть апельсинов, я их поровну поделил. Вот тебе один». Пятачок ему: «Винни, но ведь поровну – это по три штуки!» А тот ему: «Для меня это сложно, братан. Я свои уже съел».

Крюков хмыкнул. Я тоже улыбнулся и сказал:

– Смешно. Но это не отменяет факта оживления покойничка. Зомби у нас в Зоне имеются, а вот живых мертвецов до сих пор как-то ни разу из земли не откапывалось.

– А что там, в пакете? – спросил Лось.

– Смотри.

Сталкер заглянул в переданный мною ему мешок.

– «Глушитель». Еще один.

– То-то и оно… Только не говорите мне, что этот прибор убитых может на ноги поднимать.

– Всему есть объяснение.

– Ты его знаешь?

– Пока нет. Но он не просто так тебе эту штуку передал, верно?

– Согласен. Чего-то от нас полковник хочет… – я посмотрел на Сидора и спросил: – Охотник больше ничего не сказал?

Торговец, по-прежнему улыбаясь, ответил:

– Сказал: «На старом месте».

Я кивнул.

– И вот еще что, ребята… Я ведь про такие приборчики тоже слышал. Когда он – Сидор кивнул на Лося сказал: «Глушитель» – все сразу понятно стало. Он пси-поле глушит, да? Выброс?

– Не глушит, а заглушает.

– Это как?

– Излучает пси-фон. Вроде белого шума, который не дает человеку услышать то, что братья называют «зовом».

– Это что, плохо?

– Да, плохо – я посмотрел на Крюкова. – Лейтенант видел, что с человеком делает такой прибор.

– И что?

Сидор повернулся к долговцу. Тот неохотно ответил:

– У меня на глазах раненый наемник, у которого был такой же «глушитель», превратился в «студень».

Торговец долго молчал, косясь на пакет в руке у Лося.

– Обманка, значит! Но вот что, парни, я вам скажу: если эту вещь делают где-то, то ее начнут продавать. От выброса она поначалу защищает?

– Поначалу – да, – ответил я.

– Ну вот! Достаточно один раз показать это и к тебе очередь выстроится, причем все будут размахивать деньгами и орать: «Давай мне!» Что будет потом – никто думать не станет. Людям важно под выбросом выжить, а не думать о том, во что они потом превратятся.

Как объяснить, что умереть в Зоне – это не самое худшее, что может с человеком случиться? Поэтому я сказал:

– «Глушители», кроме всего прочего, ускоряют рост Зоны. Поэтому по любому, у кого заметят включенным такой прибор, «Монолит», «Свобода», «Долг» и «Чистое небо» откроют огонь без предупреждения.

Вот теперь торговца проняло. Он сразу посерьезнел и глядел теперь на пакет скорее с испугом. Тоже, наверное, слышал про «исполнитель желаний», у которого можно просить чего угодно, но после этого Зона вырастает рывком. Старая страшилка. Не знаю, кто ее придумал, но получилось удачно. До сих пор ею новичков пугают. Но что хотел сказать мне Дегтярь, передав мне прибор? И почему именно через Сидора? Прислал бы того же Гонту в Темную Долину, или даже пришел сам. Он «Свободе» сейчас не враг. Еще бы! После того, как он свободовцам отдал гаусс-пушку и «сердце оазиса» ему любой косяк заранее простят, погрозив пальчиком. Значит не верит он группировкам почему-то. И Гонте верит не до конца, иначе на словах передал бы. Я посмотрел на Лося. Тот пожал плечами. Видимо тоже задался той же мыслью.

На Кордон Дегтярь тоже не пошел сам. Он прячется, что ли? Если на него охоту объявили, то мы бы об этом знали.

– Узнать надо, не ищут ли за периметром этого Дегтяря менты, – сказал Лис, как только мы вышли из бомбоубежища.

– Узнаем, – буркнул Крюков и, покосившись на Лося, кивнул на пакет в его руках: – А с этой штукой что делать?

– Что? Да вот что!

Лось положил пакет на пень и с силой ударил по нему несколько раз прикладом.

– Студент, я думаю, что кто-то хочет сделать бизнес на них, – сказал он, разбив прибор на куски. – Дегтярь это дело просек – потому и прячется.

– Ага! Ты тоже подумал, что его кто-то ищет?

– Даже гадать не о чем. Потому и сам не пришел. Не верит он никому.

– Возможно. Предлагаешь сходить к нему?

– А что остается?

– Не знаю… Я не знаю даже, он ли прислал охотника. Ведь у нас же на глазах умер. Если это ловушка…

– На кого? И главное: как? Мы же обложим Затон так, что там тушкан незамеченным не проскользнет. Если надо будет – половину группировки туда стянем.

– Тогда ты засветишь полковника. Что, если этого-то он как раз и не хочет? И что, если он прав?

– Тогда Гонта. Выясним у него, что сможем.

– Согласен. Где его искать – известно. Пойдем через Припять, так будет быстрее.

– Нет, лучше пройдем через Долину. Это почти по пути, крюк не велик, а Инга обещала несколько детекторов приготовить.

– Опять согласен. Выходим утром. Или может быть прямо сейчас?

– Лучше с утра. Посидим с местными, послушаем, о чем говорят. Спешить-то куда?

Спешить было действительно некуда.

…

– Значит Мессер… Да, я его знал и работал с ним. Мысль не отстреливать сталкеров, а договориться с ними, пришла в голову не мне. Я был старлеем-десантником, после училища и вся этаЗона мне была хуже горькой редьки. Но приказы не обсуждаются. Назначили охранять ученую экспедицию – охраняешь. Все научники плотно опекались Службой Безопасности и охрана, разумеется, тоже. Так я и оказался у них на связи, а потом и вовсе пришел приказ о переводе меня в Службу. Кое-какие контакты у меня уже были и они тогда пришлись очень кстати…

Пока полковник говорил это, я внимательно присматривался к нему. Постарел он, ничего не скажешь. В прошлый наш визит в его тайник на «Шевченко» он выглядел гораздо лучше. Сейчас вроде бы что-то давило на него изнутри. Он и слова-то цедил по одному, как бы вслушиваясь в них и им же сам удивляясь. Вроде даже и седины на голове прибавилось, а ведь прошел-то неполный месяц, как я его последний раз видел. Что же с ним было? Ладно, не станем перебивать.

– …С группой Мессера нас случай свел. Я со своими десантниками сопровождал ученых и знакомый порекомендовал мне его в качестве проводника. Встретились мы, пообщались и сразу как-то пришлись друг-другу по душе. Он ведь офицер бывший, причем не из простых. Это и по нему видно было, и по тому, как он с оружием обращался, да и с людьми. Умел он командовать, а этому гражданского научить трудновато. Звание… ну тоже старлей, наверное, или капитан. Экспедиция та была неудачной, как обычно, но хотя бы вывели всех обратно без потерь. Без Мессера и его людей это бы не получилось. С ними тогда расплатились по-честному, договорились о месте, где встретиться можно и о тайниках, где сообщение оставить. Он ушел в Зону, я на блокпост, а через два дня как раз приказ и пришел о моем переводе в СБУ. С присвоением очередного звания. Долго я тогда думал, соглашаться, или нет. Можно было в отставку выйти, но потом все-таки согласился. Собрался в Киев ехать, представляться, но начальство оттуда само прикатило на блокпост. Меня вызвали, побеседовали и мой бывший командир, капитан Калецкий, начальник участка, попал в мое подчинение. Бывает и такое в армии, что вчера ты подчиненный, а завтра – уже начальник. Потом мы с ним посидели, выпили и решили: он моим делам не мешает, а я его. Служба покатилась дальше. Он командовал своими людьми, я в это вообще не лез, но сталкеры были на мне. Тогда-то я Мессера на связь и вызвал.

Рядом с блокпостом назначили встречу. Он пришел с одним из своих людей. Я один был. Поговорили, пообщались… Он мне поначалу не особо доверял, но сыграло свою роль то, что мы оба офицеры. Дал он мне список, что ему нужно, я ему свой – и разбежались. Через две недели снова свиделись, так и пошел у нас натуральный обмен. Им – патроны, оружие, припасы. Мне – артефакты. Ох и замаялся я тогда рюкзаки таскать. Им легче было. Они когда вдвоем придут, когда втроем, а я-то им в одиночку груз тащу. Мессер был категорически против того, чтобы я кого-то из солдат с собой брал.

Ну а когда с блокпоста артефакты пошли, ко мне из Киева народ зачастил. Ученые, иногда кое-кто в погонах с большими звездочками. Ученым я иногда встречи с Мессером устраивал. У него очень хорошо получалось их от экспедиций отговаривать. Одному, слишком уж настырному, он череп слепого пса приволок. Сейчас смешно вспомнить, как тот лицом изменился, на зубы эти глядя!

В общем артефакты шли, мне дали майора, а потом… Потом принесла нелегкая какого-то хрена из-за границы и мне приказали отвести его на встречу со сталкерами. Именно приказали. Никогда раньше такого не было. В разведке информаторов выдавать не принято. А этот, который из-за границы, он хотя и приехал с учеными, но тоже по выправке видно было, что военный. Прозвал я его «фрицем», хотя он сам представился Янушем. Не поверил я тогда, что он поляк. Хотя и польский акцент и слышался, но я слышал, как он по-немецки говорит. Сам я язык тоже хорошо знаю. Он немец был, причем скорее «осси», чем «весси».

Приказ есть приказ. Свел я его с Мессером, поговорили они. Меня отойти, кстати, не просили, секретов никаких и не было. Обычные научные заморочки, но которые ни один сталкер ответа не даст. Мессеру «фриц» дал карту радиоактивных загрязнений Зоны. Ничего особенного. Такая на всех блокпостах есть, их после аварии напечатали дохрена и больше, но Мессер прямо таки в нее вцепился.

Эта встреча была в начале весны. Примерно через месяц снова приехал «фриц». Сходили мы с ним снова к Мессеру на встречу и на этот раз от меня тоже скрываться не стали. Сталкерам была предложена работа и очень хорошая плата, причем подчеркивалось, что информация должна обязательно идти через меня. И она пошла…

Я слушал полковника и вспоминал дневник Мессера. Если бы у «фрица» хватило ума не посылать сталкеров в центр Зоны, то они и по сей день бы сотрудничали. Мессер и его люди были бы живы, да и с О-сознанием все было бы по другому. Нельзя сказать, что мне было очень жаль его. Все меняется. Одни люди умирают, другие рождаются, но если бы сталкеры не забрались на АЭС, смертей было бы гораздо меньше. Надо было Крюкова с собой взять. Как-никак полковник – его старый знакомый. Интересно было бы поглядеть на их встречу. Но лейтенант ушел на «Агропром», хвастаться экзоскелетом.

– …Ну а потом был большой выброс. Наш блокпост оказался в зоне аномальной активности и хорошо, хоть никто не погиб. Все были в укрытиях. Я людей вывел, для Мессера оставил в тайнике записку, но он так и не вышел на связь. Встретился он мне только много позже, в Припяти. Вместе с нами он прорывался к вертолетам и сильно помог. Они улетели, я остался прикрывать отход. Сам спасся чудом.

Каким еще «чудом»? Вас тогда как раз и хотели выгнать из города. Вытащить эту занозу армейского спецназа, застрявшую рядом с нашей базой. Когда над городом прошли вертолеты и стало понятно, что вы наконец-то уберетесь оттуда, радости братьев не было предела. На возможных путях отхода даже мутантов зачистили, но вы же легких путей не искали, верно? Наткнулись на нескольких зомби и ломанулись как раз туда, где еще оставались снорки и даже контроллер был. Чего удивительного, что вырвались не все? А то, что постреляли немного по вам с крыш – надо же было проводить гостей так, чтобы снова не приходили. Потом к пробравшимся на место военных сталкерам просто зашли несколько братьев и сказали, чтобы те убирались ко всем чертям. Сталкеры спорить не стали, сразу послушались.

Но это все беллетристика. Я спросил:

– Полковник, а зачем ты нам этот приборчик передал? И где, если уж на то пошло, ты взял его?

Дегтярь долго молчал, потом ответил:

– После того, как вы меня и Вано раскрыли в той экспедиции, меня арестовали военные. Но ты это и так знаешь. Вано, кстати, как?

– В рейды ходит.

– Ну и отлично… Возвращаться за периметр мне было нельзя и я попробовал выяснить, что же произошло. Никому из старых знакомых доверять было не с руки. Тогда я решил: «Пропадать, так с музыкой!» – и через тайник связался со своим киевским куратором. Он отозвался сразу же. Пришел на встречу, без сопровождения. Страшно ему было, но все-таки пришел. Он и принес эту вещицу.

– Зачем?

– Не допрашивай, Студент. С мысли сбиваешь. Сам все расскажу. Так вот… Принес он ее, рассказал о том, как она действует. Сказать, что я тогда удивился – ничего не сказать. Защита от выброса – шутка ли? Спросил куратора: откуда она взялась? Он ответил, что это секретная военная разработка и что военные надеются с ее помощью взять Зону под контроль.

– Кишка тонка, – сказал я. – Они добьются только роста Зоны.

– Погоди ты, дай договорить! – полковник поморщился. – Помнишь тот проект, о котором я тебе рассказывал при нашей прошлой встрече? Он не закончен и работы продолжаются. Устройство пси-блокады – только одно из направлений. Лаборатория под «Юпитером» не так давно была уничтожена, но на ней еще до того был поставлен крест, потому что она не давала ощутимого результата. Устройство моему куратору досталось совершенно случайно. Оно предназначалось для одной из разведывательных групп, уходящих в Зону, но его хозяин погиб совсем рядом с периметром. Случайная смерть. Труп вынесли и на нем была обнаружена эта вещь. Военные так и не узнали, что оно попало в СБУ и выяснить его предназначение было очень не просто.

– Они никак не уймутся. Так и будут пытаться превратить Зону в исполнитель своих желаний. Но что я могу здесь поделать? Можно взорвать лаборатории, можно убивать приходящих сюда наемников, но с теми, кто дает им задания, я ничего не могу поделать. Разве что договориться с группировками, или с бандитами и те зашлют за периметр киллеров. Но я даже не знаю, кто ведет этот проект и кого нужно ликвидировать. Даже если мы это все же сделаем, где гарантия, что проект будет закрыт и его не продолжат другие люди? Каждый «глушитель» будет ускорять рост Зоны и их будет все больше.

Полковник молчал. Лось тоже. Он вообще так и не сказал ни слова за все время. Забурлила вода в котелках. Я снял их с огня и засыпал во все три заварку. Тайник полковника на «Шевченко» – не самое лучшее место, чтобы пить чай, но и не самое худшее. Затхлый запах давно нестиранного спальника, ржавчина на стенах, пахнет болотом и стоячей водой – бывало и хуже. Зато вода для чая чистая, дождевая.

Та, взорванная мною лаборатория… Там погиб отец Инги. Погиб, брошенный людьми, которые его охраняли и ведь кто-то его в эту лабораторию отправил, по его собственному желанию, или может быть против.

– Полковник, – сказал я Дегтярю, – мне наплевать на то, что «Долг» профильтрован людьми СБУ, а «Свобода» в последнее время все больше тянется в сторону российских спецслужб. Вот ты, к примеру, тоже шпион. Это твое личное дело. Вы ищете информацию, вербуете сталкеров, время от времени грызетесь между собой, все как обычно. Но военные – это совсем другое. Одно дело – знать, другое – применять знания. Они ищут здесь оружие, а найдут свою смерть и если бы только свою! Сколько километров от крайнего блокпоста Зоны до Киева?

– Пятьдесят два.

– На этой границе периметр остановился, по сути, случайно. После супервыбросов, к которым прямо причастны те же самые люди в погонах, он мог бы продвинуться гораздо дальше. На Крещатике могли бы искрить «шокеры» и разгуливать контроллеры.

– Потому я и отправил тебе прибор. Там, за периметром, все идет в разнос. СБУ полностью отстранено от этого дела и ты прав: устранение ключевых фигур ничего не решит. Мы больше не занимаемся подготовкой экспедиций и ничего не можем сделать. Если я появлюсь за периметром, меня убьют. Меня и здесь убьют рано, или поздно.

Я не стал шутить о том, что его уже убили на моих глазах, а сейчас он все равно жив. Неуместно. Он действительно ходит по лезвию. Зона шутит какие-то шутки со временем и когда-нибудь уже случившееся обязательно случится. Медленно отпивая по глотку крепкий чай (с высоким содержанием железа!) из котелка, я вместе с «Монолитом» просчитывал варианты.

Лис, Щуплый, Инга и Балбес ждали меня внизу. Последний, увидев нас, замахал длинным, обросшим к зиме шерстью хвостом. На шее он тоже отрастил роскошную, бурую гриву. Вот такими слепые псы и бывают, если их вволю кормить. Инга, встретив мой взгляд, только пожала плечами. Значит тоже ничего пока предложить не может. Полковник – отстрелянный патрон. Он ничем не поможет и вряд-ли вообще будет отсюда вылезать. Припасов у него много, как бы не на год вперед и сидеть он здесь может, пока не надоест. Когда сидеть надоест – сам даст о себе знать.

Я присел рядом с Ингой на станину судового дизеля, пристроив автомат на коленях. Остальные сталкеры собрались вокруг. Лис не торопясь сворачивал самокрутку с коноплей.

– Они разрушат свой мир, – сказал я.

– В смысле? – переспросил Щуплый.

– В прямом. Каждый раз, когда в Зоне будет включаться «глушитель», она будет реагировать на это. Будут еще выбросы. Периметр сдвинется и мы не сможем его остановить. Лесник так и сказал: «Когда-нибудь этот мир рухнет и люди будут строить новый». К этому идет.

– Ну, нас-то…

– Не заденет? Да, нас не заденет. Этот выброс будет ощущаться не как обычный, который тем сильнее, чем ты ближе к центру Зоны. Наоборот. Он сметет границу, там будет ад, а в Долине и на Агропроме разве что небо засветится. Потом волна пойдет дальше и вряд-ли она остановится. Может быть на океанском берегу, да и то не факт.

– Австралия уцелеет?

– Не факт.

– Печально, – Лис наконец прикурил, затянулся и отдал косяк мне.

– Не то слово.

– Ну а нам что сейчас делать?

– Не знаю, – ответил я. – Объяснить людям, что происходит? Нам не поверят и никто, кроме братьев, не поймет, что такое «мертвая Зона». Даже для вас это только слова. Отстреливать владельцев «глушителей»? Но если начнется торговля ими, то они будут у каждого второго сталкера, не считая каждого первого. Да, их будут использовать только во время выбросов, но это еще хуже. Я думал над тем, чтобы задействовать антенны «выжигателя». Включать их иногда во время выброса, как импульсное оружие. Если уничтожить включенный прибор прямо на его хозяине, этот самый хозяин с очень большой вероятностью погибнет, или зомбируется.

– Ты же говорил, что приборы будут у каждого второго.

– Да, трупов будет много. Но если не остановить это, их будет на порядки больше. А если «глушители» окажутся рядом с Кристаллом…

– Вообще плохо?

– Да. И ведь именно туда и полезут! В общем, куда ни кинь – всюду клин.

– А помнишь, нам Инга электромагнитную мину показывала?

Я покачал головой, сказав:

– Лекарство, которое будет не намного лучше болезни. Любой мощный выброс энергии будет «раскачивать» Зону, а их будет много. Лучше уж, как я и сказал, «выжигателем», во время выброса, один раз. Тогда вреда будет меньше.

Все вокруг замолчали. Набитый Лисом косяк прошел по кругу, оставив только сладковатый дым, который тоже быстро развеялся.

Сверху послышался металлический лязг. Мы подняли головы. С площадки трапа вниз смотрел Дегтярь. Не говоря ни слова, он начал спускаться к нам. Подошел, спросил:

– Куда вы сейчас?

– На «Скад», наверное, – ответил Лось. – Хотя бы переночуем в тепле.

– Я с вами, если не против.

– Не против.

Глава девятая

Хромой Еж, рассказывавший Радже о последнем рейде, осекся на полуслове. Раджа, крутивший в пальцах четки, удивленно посмотрел на него. Бандит широко открытыми глазами глядел в сторону входной двери. Только что кто-то вошел и Хромого вошедший почему-то вогнал в ступор. Раджа обругал сам себя за то, что сел спиной к двери и повернулся.

Понятно, почему Еж лыбится. Рядом с дверью стояла женщина средних лет, в обычном для сталкера снаряжении. Камуфляже, броник, сапоги, рюкзак. На плече у нее висел трехлинейный карабин. Шлем женщина держала в руке и осматривалась, пока глаза привыкали к полумраку «Скада». Шлем, кстати, хороший, армейская «Сфера» со встроенным респиратором и прибором ночного видения. Рядом с женщиной… сначала Раджа подумал, что это собака, но собак такого размера в Зоне он еще ни разу не видел. Мутант, слепой пес. Вон и ошейник на нем. Все понятно, короче…

Раджа повернулся к Хромому и скзаал:

– Чего зыришь? Сестра это. Не в курсе про нее, что ли?

– Неа, не в курсе, – Хомяк перешел на шепот. – А кто она?

– Конь в пальто. Она с базы «Свободы» в Темной Долине, ученая. Гонта тогда лепил что-то про них. Не врал, значит. Вон и песик при ней. Много ты в Зоне видал слепых псов в ошейниках?

– Гонта лапшу вешать не будет. Значит подкатывать к ней?..

– …только зубами зря рисковать. И задницей тоже. «Свобода» нынче с «Монолитом» плотно скорешились и если она здесь, то и кто-то из их терминаторов наверняка поблизости.

– А я-то подумал…

– Индюк тоже думал, да в суп попал.

– А он придумал и спасся! Гля, а вот это уже знакомые мне лица. Лось! Здоров! И Лис тут… И Щуплый… Какие люди!

Вошедший следом за женщиной здоровенный амбал приветственно махнул им рукой, осмотрелся и устало протопал в противоположный от них угол, рядом с каморкой Бородача. Сестра, Лис, Щуплый (который был знаком и Радже), еще пара незнакомых Радже парней, так и не снявших шлемы, пошли за ним. Сам Бородач тоже выглянул на шум из своей двери, увидел гостей и вышел, позевывая, за прилавок.

– А это кто с ними, не знаешь? – спросил Раджа Хромого.

– Фейсы не видно.

– Смотри, шлемы сейчас снимут.

– Молодого не знаю. Но ты же сам говорил, что рядом с этой теткой монолитовцы крутиться должны. Наверное из них и есть. А вот тот, что постарше…

– Вижу, сам узнал! Вот ведь, какая встреча…

Раджа несколько секунд раздумывал, потом сказал:

– Скажи ему, что разговор есть. Заодно со свободовцами побазаришь, узнаешь, че и как вокруг. У меня там в заначке осталась парочка, возьми.

– Ага, сейчас!

Повеселевший Хромой пошарил в ящиках, вытащил пару бутылок и пошел к сталкерам, расположившимся на ящиках рядом с прилавком.

– От нашего столика подгон вашему!

– Спасибо.

Женщина подняла бутылку, посмотрела на этикетку.

– О, «Киндзмараули»! Сто лет хорошего вина не пила. Игорь…

Незнакомый Хромому парень взял бутылку, достал из кармана складной нож и открыл штопор. Хлопнула пробка. Хромой тем временем наклонился к Дегтярю и тихо сказал:

– Ты слышь… это… у Раджи разговор к тебе есть, без посторонних.

Тот поднялся и не торопясь пошел через трюм. Бандит тем временем отдал Щуплому вторую бутылку, уже с водкой. Тот, довольно улыбаясь, вытащил из рюкзака кружку. Завязался обычный сталкерский разговор, без которых не бывает ни одной встречи. Кто что поднял, кто куда ходил, а кого уже и нет с нами в этом мире, полном хлопот и перестрелок. У Бородатого взяли еще одну бутылку, а потом и еще одну. На шампурах жарилась колбаса, наполняя воздух в трюме приятным запахом.

– Как ты, Саныч?

– Потихоньку.

– Проблемы у тебя.

– У кого их нет?

– У того, кто о них не в курсе. Весточку прислали: ищут тебя серьезные люди. Большое лавэ предлагают за то, чтобы с тобой побеседовать.

– Кто?

– Только не говори мне, что ты сам не знаешь, кто. Люди в погонах. Филин тоже знает, а ты знаешь, что если Филин знает, то и все вокруг знают. Пока ты с этими пацанами… Кстати, вон тот молодой – он не из монолитовцев случаем? Замялся ты, значит он из них и есть… Так вот: пока ты с ними – на тебя хвост поднимать побоятся. Жмуром ты никому не нужен, но в одиночку тебе лучше на ландшафте не показываться.

– Учту.

– Я тебя предупреждаю потому, что ты мне с «компасом» нехило помог. Мы тогда хорошо поднялись и если бы Воробей не наехал не на тех людей, а дурак Чапа не попал под выброс… Ладно, дело прошлое… Я добро помню. Надавить на меня пытались по этой теме, но давилка коротковата оказалась. Зона тем и хороша, что нас тут не взять. Купить можно попробовать, а вот заставить – никак не получится. Будь внимательней, в общем.

– Спасибо.

– Не за что. А что «Свобода» здесь роет, да еще в твоей компании? Не их райончик. Скорее уж друзей того, незнакомого. Их тут в последнее время видят частенько.

– Это Студент. Ко мне пришли.

– Студе-е-ент?! Личность известная. И он тоже к тебе?

– И он…

– Тогда я, наверное, зря тебя предупреждал? За ними ты, как за броней. Ушел в Припять – и нет тебя. Ищи, кому жизнь не дорога.

– Не приглашают.

– Тогда что за дела. Расскажи. С тобой, Саныч, дело иметь можно, я это знаю. Вдруг и помогу чем?

Дегтярь долго молчал, потом начал рассказывать.

– Значит защиту от выбросов придумали… – протянул Раджа. – Слух о такой давненько ходит, но не видел ни разу. Так-то многие каски внутри кто сеткой обклеивает, кто фольгой, вот только не видел я ни разу, чтобы это всерьез помогало.

– Помогает. Если сетка серебряная и с мелкой ячеёй.

– Да? Но сильный выброс, или там в «фантом» залезть – пробьет ведь и сетку?

– Пробьет.

– Вот видишь!.. А тут, якобы, защита абсолютная. То, что последствия будут – они толи будут, толи нет и если ты под выбросом застрял, то даже думать не станешь, использовать ее, или нет. О том, что Зона расти станет – даже и мысли ни у кого не возникнет. Своя рубашка ближе к телу. У них – Раджа кивнул в сторону сидевших в другом конце трюма сталкеров, – я имею в виду: у монолитовцев, есть одно важное преимущество. Им на выбросы наплевать. Понятное дело, им не нравится, что этого преимущества больше нету. И я, если уж открыть мой амбар с честностью, такой приборчик купил бы себе за любые деньги. В пределах разумного, конечно.

– Любой бы купил.

– То-то и оно… Значит говоришь, в тех, у кого такая защита есть, группировки будут стрелять? Это довод, да. Группировкам тоже такой подход очень выгоден. Они-то смогут защиту использовать, самим себе запрещать такое глупо. Значит, хочешь защиту – иди в группировку. И народ пойдет. В «Свободу» и сейчас, говорят, очередь стоит, а что тогда будет? К ним же вся Зона прибежит. Сява, кстати, как там у них поживает? Говорили, бугром на ихней базе у болот сейчас?

– Слышал такое.

– Не прогадал, значит. Ладно, его дело. Да, при таком раскладе и я бы к ним пошел записываться. В общем не запретишь ты людям защиту использовать. Никак не запретишь.

– Знаю. Всем понятно, Студенту тоже. У него выбор: либо отстреливать всех, кто с защитой, вообще всех, «Свобода», «Долг» – без разницы, либо включить «выжигатель». Тогда все защиты в Зоне сдохнут сразу.

– Чего-о-о?! – Раджа аж подпрыгнул. – «Выжигатель мозгов»!? Так нам же тогда всем здесь, на «Скаде», хана. Кто успеет – убежит, кто не успеет – готовый зомби.

– Опять ты прав. Но «Монолит» количество трупешников не волнует. Им важнее, чтобы Зона не росла.

– Да ладно тебе про Зону! В Припять чтобы не лезли – вот, что им важнее всего и на АЭС тоже. Нет, но «выжигатель» – это серьезно. Очень серьезно. Это крутая заявка. Если они это сделают, то… А им тоже никак не запретишь. Причем «Долг» и «Свободу» это не заденет. У них базы вне зоны его действия. И защиты, говоришь, сдохнут тогда у всех?

– Сдохнут. Выбор не велик, Раджа. Либо Зона уничтожит периметр и все, что за ним, либо ласты склеят те, что ближе к ее центру.

– Вот сейчас ты меня крепко удивил, Саныч! Очень крепко. Хоть прямо сейчас начинай собираться с пацанами и обратно на Свалку, в депо, кусаться с «Долгом». Все лучше, чем зомбарем здесь по болоту шататься. Предупреждать-то ведь нас сюда никто не прибежит.

Раджа закурил сигарету. Спросил полковника:

– Будешь?

Тот помотал головой.

– Бросил. Здесь, в Зоне и бросил.

– Да? Ты крут! Ладно. «Монолиту» не нравятся эти приборы, так? Вроде бы они вызывают рост Зоны, мутации у людей и все такое… Сам я этого не видел, но допустим, что все это правда. Пусть так. А если бы защита была не из коробочки с проводками, а таблеткой?

– То есть как «таблеткой»?

– Как аспирин, или там цитрамон.

– Выброс – не триппер, таблеточками лечиться.

– Погоди, Саныч, дослушай. Был у меня знакомец, давненько уже времени тому назад. Погоняло у него было: Левый…

…

Я слушал, что мне рассказывает бандит по кличке Раджа. Таблетки? Медикаментозный способ повышения устойчивости против пси-поля? В теории такое возможно. Известны способы, с помощью которых можно уменьшить влияние выброса на человека. Не убрать совсем, но уменьшить. Достаточно на чем-то сильно сосредоточиться. Самый простой способ: начать чистить оружие. Можно в шахматы сесть играть, даже самому с собой, или на картах попробовать пасьянс разложить. Лось так и делает, не зря у него в рюкзаке колода карт лежит. Но чтобы таблетками…

Это конечно возможно. Комбинация сильных транквилизаторов могла бы помочь. Но подбирать их нужно будет индивидуально, под каждого в отдельности и эффект не гарантирован. Транквилизаторы действуют по-разному, в зависимости от ситуации. Человек может быть взволнован при их приеме, или наоборот: спокоен, или даже ранен. И эффект от препаратов будет совершенно неожиданным.

Это я и сказал Радже. Бандит в ответ усмехнулся, вытащил из кармана коробочку от аптечки и открыл ее. Внутри лежали две довольно большие капсулы красного цвета.

– Они? – спросил я.

– Они самые.

– И действуют?

– Зуб даю. Их было четыре штуки. Две я сожрал. Когда в первый раз меня во время выброса после этих колес вырубило – думал, что все, приехал. Однако, ничего подобного! Пришел в себя через час свеженький и довольный собою. Второй раз отключился всего минут на десять. А вот третий раз… это самое интересное, пацаны! Третий раз при мне этой аптечки не было и укрыться я нигде не успевал. В чистом поле накрыло. Все было, как обычно при выбросах: башка трещит, как с похмелья, руки-ноги не слушаются, потом сознание теряешь – и все на этом. Вот только я сознания не потерял. Ломало, как после кумара, да, но в своем уме остался. А выброс-то тогда был сильный.

– Выработалась привычка?

– Видимо так. Как к любым колесам привыкаешь – так и к выбросам привык. Больше я под них не попадал, Бог миловал, но думаю, что если еще раз такое будет, то я и с копыт не свалюсь.

– Инга, может такое быть?

– Вполне. Но подбор компонентов должен быть очень тщательным. Чтобы препарат действовал на всех одинаково, при этом не вызывая наркотического опьянения… – она посмотрела на Раджу. – Вы ведь не ощущали никаких последствий после приема.

– Никаких, милая леди. А уж я-то с наркотой дело имел, поверьте мне. Ничего подобного. Эти пилюли можно ложками жрать. Делали их те ученые, которых у «Янтаря» высадили несколько лет назад и делали чуть ли не из грязи. Они биохимией занимались, а рядом, на «Агропроме», завод какой-то был, или фабрика, черт ее знает. Короче: там химии всякой было – ну просто завались. Эту химию им таскали мешками местное сталкерье. Ученые из нее варили какую-то синтетику и ее продавали тем же сталкерам. Тем и жили. И эти таблетки.

Про это я тоже слышал. Спрос на наркотики в Зоне был всегда и будет тоже всегда. Ученых можно понять: они остались без поддержки извне и могли либо прорываться к периметру с неясными перспективами такого похода, либо попытаться как-то закрепиться. Они выбрали второе и продержались почти год. Потом все-же ушли.

– Цукерман, кажется? – вспомнила Инга. – У него был проект исследования биосферы Зоны, который даже довели до стадии реализации. Научные бункеры, в частности, его изобретение. Тот, что сейчас на «Янове» работает – из той же серии. Там снабжение и охрана на «Долге» и таких проблем нет. Хорошо. Что вы за них хотите?

Я подумал, что Раджа сейчас попросит ее поцеловать его, как в глупой сказке. Но он задумался и не отвечал.

– Раджа, – сказал я, – если отведу тебя к Монолиту, что бы ты у него попросил?

Бандит внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Второй раз за сегодня удивляюсь. А что можно просить?

– Что хочешь.

– Вообще все? Денег много, власть, удачу в картах? Так ведь и подвох, наверное, есть какой-то. Типа скажешь: «Хочу денег вагон!» – и этот вагон на тебя с неба гробанется. Или: «Хочу жить вечно!» – и превратишься в свинцовую статую. Вечный будешь, точняк! А если попросишь смерти своего самого большого врага, то вдруг выяснится, что этот враг – ты сам.

– Вагонов с деньгами там не валяется и статуй тоже вокруг никаких нет.

– Нет уж! Жил до сегодня и дальше проживу без всяких чудес. Вам ведь эти колеса нужны не для собственного удовольствия, а вроде как для общества, верно? Берите тогда задаром. Вроде как на общак отдал. Разве что…

– Что?

– Вы же их потом, как исследуете, продавать будете?

– Можно и задаром раздавать.

– Вряд-ли… – Раджа скептически покачал головой. – Кое-что задаром – это только в книжках бывает. Читал я одну такую. Там мужику бессмертие досталось только для того, чтобы он с долгами расплатиться смог. Своим – может быть, а вот чтобы одиночкам – вряд-ли. Пусть здесь, на «Скаде», продажи идут через меня и моих пацанов. Такое вот желание. Разумное?

– Продавать их будет только «Свобода», – в разговор вступил Лось. – Раджа, не пойми неправильно, но за них и за их действие отвечать будем мы. Так что если продажи пойдут через тебя, то…

– В группировку тянешь? – Раджа прищурился.

– Приглашаю.

Я закрыл коробку и толкнул ее к Инге.

Глава десятая

Лесник брезгливо повертел в руках блистер с маленькими оранжевыми капсулами.

– Что это за дрянь?

– Помнишь, я не так давно приходил с приборчиком небольшим?

– Это который?.. Помню. А это что?

– Это вроде замены.

– Замены? – в голосе Лесника звучало недоверие. – И выброс человек переживет?

– Переживет. Сознание потеряет, но потом приходит в себя. Да и сознание теряет не всегда.

– Значит, чтобы народ за теми обманками не гонялся, ты им решил эту подсунуть. Умно, ничего не скажешь.

– Больше ничего не смогли придумать. Эти таблетки тоже не совсем безвредны, но у них-то вред самый обычный, можно сказать: человеческий.

– Я и говорю: умно. Кто захочет в студень превращаться, если есть способы получше? Молодцы. Законы никакие не нарушены, если человек жрет всякую ерунду. Его право и его жизнь. И ведь «не слышать» и «не слушать» – большая разница, верно? На вот, подари этой… как ее? ну бабе ученой вашей. Без нее ведь тут не обошлось?

– Не обошлось. Что это?

Я взял у Лесника что-то вроде ожерелья. Не очень большого, чуть больше браслета. Три ряда крупных жемчужин на нитях выглядели странно. Они мерцали, как будто светясь изнутри светло-розовым светом. Да и нитей никаких, оказывается, не было, но жемчуг каким-то образом не распадался. Я присмотрелся, потом попробовал ожерелье на разрыв. Не получилось. Сильнее тянуть я опасался.

– Не пытайся, не выйдет.

– Артефакт?

– Вроде того. Вещи этой уже очень много лет. Я с ней поработал чуток, ну и Зона тоже руку приложила. Пусть носит.

– Ей великоват будет.

– Великоват? – Лесник хмыкнул. – А ты на руку его надень, попробуй.

Я попробовал. Ожерелье стянулось вокруг моего запястья, слегка сжав его и превратившись в браслет. Потом давление исчезло. Жемчужины, кажется, стали крупнее и плотно обняли руку.

– Не велико?

– Нет. Интересная вещь. На «мамины бусы похожа», но там шариков от силы шесть и в кольцо они никогда не сворачиваются. Откуда она?

– Зачем тебе знать? Достаточно того, что она старая, красивая и вреда от нее никакого, кроме пользы.

– Я передам ей. А польза какая?

– Сами увидите.

Глава одиннадцатая

Шесть шаровых антенн неподалеку от АЭС стоят немыми памятниками непонятно чему. Внутри каждой – очень сильный «фантом». Если присмотреться, то можно заметить, как дрожит над ними воздух. Напряженность пси-поля очень велика. Здесь не появляются ни мутанты, ни птицы и даже насекомые избегают этого участка величиной с хоккейную площадку. Мы тоже сюда не ходим, а обычные люди превратятся в зомби за несколько минут. Небольшой бетонный куб между антенн не воспринимается, как вход. Дверь не видна и чтобы войти сюда, нужно знать пару секретов. Мы их знаем.

Пандус идет вниз, в темноту, под довольно большим углом и постепенно переходит в горизонтальный коридор. Наши шаги отражаются эхом от бетонных стен. Ниши-комнаты по сторонам пусты. Отсюда все вынесли. Мы проходим коридор по всей длине.

Дверь распахнута настежь. Под подошвами ботинок хрустят осколки стекла и ржавые гильзы калибра 7.62. Воняет какой-то химией, хотя с тех пор, как в этом зале гремели автоматные очереди, прошло несколько лет. Или мне это только кажется, что запах еще сохранился? Лучи подствольных фонариков выхватывают из темноты шесть «саркофагов», стоящих в виде звезды. Верхние стеклянные крышки разбиты пулями, а лежащие в них тела давно превратились в мумии. Толстые кабели уходят в стены. Мониторы на стенах и в центре зала давным-давно погасли. Место наивысшего подъема О-сознания и место его гибели.

Братья остались в коридоре. Я остановился на пороге, а Инга вошла внутрь и двинулась по кругу, заглядывая в «саркофаги» и подолгу задерживаясь напротив каждого. О чем она думала и что вспоминала, совершая свой путь? Я не стал лезть в ее мысли. Потом она сказала:

– Я знала их. Как нелепо… Пришла полуразумная обезьяна с оружием и убила их всех. Ничего не понимая и ни о чем не думая. Просто нажала на спусковой крючок и перевернула страницу. Смотри: вот Шеин, основавший проект… Чубуков… Каймин… Стрижов… Тебе ничего не говорят эти имена?

Я покачал головой.

– Нет.

– Жаль, что не говорят. Они могли изменить этот мир, но погибли здесь. Теперь от них не осталось даже имен, которые помню лишь я. Одна ошибка – и ноосфера отказалась от них. Ты служишь очень жестокому богу, Игорь.

Она наконец завершила круг. Звякнула откатившаяся прочь гильза и Инга пошла к центру зала.

– Посмотри сюда. Вот они все. Фотографировала я.

Она показала мне на большую фотографию, лежавшую под стеклом на столе. Восемь улыбающихся людей. Трое в белых, а двое в зеленых халатах. Видимо их вызвали прямо из лаборатории. Остальные в обычной, повседневной одежде. Мой взгляд остановился на крайнем правом лице. С тех пор, как был сделан снимок, прошло довольно много времени. Этот человек изменился, но я узнал его сразу. Головоломка сложилась. Должен был во всей этой истории быть кто-то, кто имел при себе «глушитель», но которому прибор был не нужен. Обязательно должен. Причем он вдобавок имел доступ в помещение, в котором человеческие «объекты» программировались учеными О-сознания. Это мог быть либо один из этих ученых, либо один из братьев. Имена мало, что говорят «Монолиту», но внешность вполне узнаваема.

Я спросил Ингу:

– Лебедь где на снимке?

– Крайний справа.

– А левее?

– Его ученик. Постой… Ты же знаешь его? Знаешь? Скажи!

– Да, знаю…

Как бы не звали того человека раньше, теперь он – один из братьев. Сделанное им в прошлом не важно и для меня вся эта сталкерская история имеет теперь только академический интерес. Один из нас раньше принадлежал О-сознанию? Ну и что? Таких много. Тот же Балу, например, из «фермеров», но он присоединился к «Монолиту», принял его законы и никогда не нарушал их, причем он такой не один. И этот – тоже никогда их не нарушал. Более того: ноосфера сама отказалась от О-сознания, так в чем его теперь обвинять? В том, что его действия привели к гибели совершенно посторонних для «Монолита» людей? Пусть даже эти люди были близки Инге…

«И моего отца!»

…и отца Инги, да. Его смерть стала прямым следствием того, что один из «глушителей» покинул Зону. Но прямой вины брата здесь нет. Зону покинул не его экземпляр прибора, а даже если бы было так, это тоже не причина исключать брата из Единства.

Остальные братья согласны с этим.

«Твоя претензия отвергнута «Монолитом».

«Согласно вашим законам?»

«И твоим тоже. Мы не зря зовем тебя Сестрой».

«Тогда я напомню, что за вами водится еще один обычай».

«Напомни».

«Один из вас может вызвать другого на поединок».

Да, такое бывает. Понятно, что никто и никогда не делает из этого спектакль, но случаи поединков между братьями не так уж редки. Люди разные по своей природе и мы тоже разные. Одинаковыми мы кажемся только со стороны. Иногда конфликт между нами неизбежен и решается он всегда одним и тем же способом: в бою без оружия. Мы знаем, что такое месть, но за убитых в таких поединках не мстят.

Когда-то мне точно так же предложил поединок Сенсэй. Все возвращается и нет ничего нового под этим солнцем. Разве не так? Частично в этом причина молчаливости братьев. Скажешь что-то не подумав – и за длинный язык придется расплачиваться. Хорошо, если не жизнью…

«Может. Но никто из нас, включая меня, не станет этого делать».

«Я сама это сделаю».

«Значит ты требуешь поединка…»

«Да, требую!»

«Он сильнее тебя».

«Что ты знаешь обо мне?! Пока Монолит не отказался от нас, мы могли то, что вам, бойцам, и не снилось. Все это осталось при мне, но какое тебе до этого дело, Проводник?»

Она в бешенстве и сейчас готова драться со всей группировкой по очереди. Подаренный Лесником браслет, который сейчас у нее на левом запястье, светится ярко-алым. Что же, это ее выбор и ее право.

«Мы проводим тебя к Кристаллу».

«Чем быстрее, тем лучше!»

«Инга, мне жаль».

«Значит в тебе еще есть остатки человеческого».

«Во всех нас они есть. Вас осталось только двое, но скоро останется только один».

«Это не важно. Мы все давно мертвы».

Понятно, почему. Лишиться связи с Кристаллом, с ноосферой – для братьев это страшнее смерти. Реинкарнация для нас отнюдь не пустое понятие. Для того, кто принадлежит ноосфере, смерти в буквальном смысле нет. Сохранение информации гарантировано законом сохранения энергии. Но если ноосфера отторгнет тебя, ты почувствуешь себя мертвецом еще до того, как умрет твое тело. Именно поэтому братья никогда не выходят за периметр Зоны.

Как Инга тогда смогла пережить это и потом столько времени существовать во внешнем мире? Мир тишины, только неясные шепоты чужих мыслей и эмоций… Не представляю.

«Идем».

…

«Я осталась одна».

«Ты не одна».

«Одна. Не спорь, мне не до этого».

Инга, шатаясь, подошла ко мне и опустилась рядом, сев на пыльную бетонную плиту. Брезгливо посмотрела на измазанные кровью руки. Пальцы дрожали. Она стянула порванную майку и попыталась их вытереть. Ладони стали еще грязнее. Инга скомкала майку и отшвырнула ее в сторону. Все ее тело покрывали кровоподтеки и ссадины, из которых сочилась кровь. По шее тоже стекала тонкая красная струйка. Ведро промахнулся мимо артерии совсем чуть-чуть. Попади удар пальцев левее на сантиметр… Но он только кожу порвал.

Я снял куртку, набросил Инге на плечи. Вытащил из рюкзака чистую футболку, отдал ей. Отцепил от пояса флягу с водой, сунул в ее руку.

«Спасибо».

«Не за что».

«Что теперь?»

«Идем в Долину, там «сердце оазиса» быстро поднимет тебя на ноги».

«Хорошая мысль. Мне она и в голову не пришла».

«Отдохнешь, или уходим?»

«Уходим…»

Инга попыталась подняться, но ее повело в сторону и она чуть не упала. Я подхватил ее под руку, помог снова сесть и снова полез в рюкзак – за аптечкой и бинтами. Перевязал серьезные ссадины, остальные просто обработал йодом. Сделал повязку на сломанную ключицу, помог ей натянуть футболку, поднял на руки и не торопясь двинулся к выходу из зала.

Игорь Ривер Тени Монолита. Тени среди теней

Жизнь сталкеров продолжается. Кому-то дорога лежит в "Свободу", кому-то в "Монолит", а кому-то и вообще за периметр. Будущая научно-оперативная группа "Свободы" продолжает свой путь среди теней. Четверка сталкеров пытается продать артефакты не торговцу группировки и даже не независимому скупщику, а тем, кто больше всего в них заинтересован: ученым. Проще сказать, чем сделать.

“Кто думает, что знает жизнь, тот узнает ее, но будет поздно.”

Пословица сталкеров.

Часть первая.

Они вчетвером перешли периметр десять дней назад. У Стоматолога, как оказалось, были знакомые в одном столичном университете. Решено было предложить им артефакты, что называется: без посредников. Комми одобрил идею. Студенту было все равно. Он после схватки в четвертом энергоблоке остался в Припяти, с монолитовцами. Обещал потом дать о себе знать и сказал, чтобы в центре долго не задерживались. Ну не очень-то и хотелось! Вышли к складам, пошарили по аномалиям рядом со складами, кое-что нашли по мелочи, вот тогда Стоматолог идею и выдал.

– Лис, – спросил он, разглядывая лежащую на ладони серую жемчужину, – а сколько это стоить будет?

Лис пожал плечами.

– Это же мелочь. Если на складах сдать интенданту, то двадцатку. Если тащить на Кордон, то можно и за полтинник. А что?

– Да я вот подумал…

Идея была простой. Про Зону и про то, как туда попасть без проблем с военными Стоматолог узнал от одного из профессоров. Логично было предположить, что дедушка и с артами найдет, что делать. Здесь на складах найденное стоило копейки, а сколько будет стоить там, за периметром?

Сталкеров не надо было долго уговаривать. Лис аж загорелся. Он же уговорил Лося и уже Лось пришел к Комми. Коменданту не очень понравилось, что он лишится на какое-то время своей лучшей команды, но свой канал сбыта – это было заманчиво.

– Думаешь прокатит? – Спросил он у Лося.

Тот пожал плечами.

– Какие могут быть гарантии? Но чем мы рискуем? Мелочью. Посмотрим, что за нее дадут и там подумаем.

Комми ходил по комнате с кружкой чая в руке. Думал. Один раз его отвлек звонок телефона. Он поднял трубку, односложно ответил собеседнику, снова положил ее. Пол поскрипывал под ботинками. Лось ждал. Комендант тем временем вспоминал разговор с Чехом. Они как раз тогда коснулись цены на арты. Полмиллиона долларов… Там конечно был уник по качеству, но и за мелочь можно было бы выручить неплохо. А шанс есть. Шанс хороший. Если Стоматолог не врет… А зачем ему врать?

– Уговорил.

Комми остановился у стоящего в углу сейфа, достал из кармана связку ключей, открыл его. Вытащил и поставил на стол пластиковую коробку. Под крышкой оказался вполне ухоженный "наган" и несколько пачек долларовых бумажек. Одну из пачек Комми отдал Лосю.

– Особо там не шикуйте.

– Да на что тут и шиковать? – Лось провел пальцем по торцу пачки – Тысяч пять?

– Да. Пойдете вчетвером. Навестите за периметром нашего одного, вас отвезут. Особо с ним не бухайте, просто узнайте, что и как. Потом… Стоматолог – москвич?

– Нет. Из Подмосковья откуда-то.

– Ну все равно местность знает. Потом перекидываетесь в гражданку, все оружие оставите и махом в столицу. Находите профессора… как его звать?

– Не знаю. Не спрашивал пока.

– Узнай обязательно. Прямо сейчас, как пойдешь. Мало ли что? Находите, светите арты, смотришь на реакцию. Дальше – по ситуации. Двух недель вам должно хватить. Хватит?

– Хватит я думаю.

– Еще вопросы?

Лось молча помотал головой, поднялся, сунул пачку денег в карман.

– Чуть не забыл. Что повезете?

Лось, уже уходивший, обернулся.

– Четыре мелких "медузы", "душа", "слизняк" и "слизь" тоже мелкие.

– Действительно хлам. Давай, удачи.

Лось кивнул, повернулся и вышел.

Периметр прошли легко. С военными все было оговорено заранее. Проводник зашел на КПП и сразу же вышел с каким-то старлеем. Тот посмотрел на сидевших в "уазике" сталкеров, кивнул головой и махнул рукой. Толстые шлагбаумы, сваренные из двутавровых балок,поползли вверх.

– Без досмотра? – Спросил Лис проводника.

– Нет нужды, – Ответил тот.

– Как так?

– Вы же оружие оставили. Жук, у которого оставили, в деле. Он уже сюда позвонил и сказал, что все чисто.

– А пистолеты?

– На это сквозь пальцы смотрят. С Зоны вообще-то много оружия наружу идет. Но вояки в доле. Кидать их не принято по понятным причинам.

– Еще бы… Кинешь, а как назад возвращаться?

– Во-во! У "Долга" вообще все просто. Вышел к КПП, показал ихнюю карточку и жетон и проходи. Деньги даже не требуют в последнее время.

Проводник провел машину через лабиринт из бетонных плит, прибавил газу. "Уазик" затрясло на двадцать лет не ремонтированной дороге. Сталкеры смотрели в окна.

– Лис, смотри! Козы!

Все переместились к окошкам на левой стороне.

– Точно!

– Ну надо же!.. Нормальная жизнь.

Проводник рассмеялся.

– Давно человеческой жизни не видели? Вот и привыкайте. Через полчаса городок будет. Если менты остановят – говорю только я. Вы сидите молча. Лады?

Сталкеры снова расселись по скамейкам. "Уазик", порыкивая мотором, бодро бежал на восток, прочь от опускающегося солнца.

Их так никто и не остановил. На окраине маленького городка проводник свернул на грунтовую дорогу и через полкилометра въехал в одноэтажную застройку. Остановился у крашенных синей краской ворот, посигналил. За воротами гавкала собака. Через двухметровый забор свешивалась ветка яблони. Лис протянул руку, сорвал зеленое, еще незрелое яблоко и захрустел им. Сказал:

– Странная штука. Яблоко вот так, с дерева. И детектором проверять не надо.

Прошло минут пять. Проводник посигналил еще раз. В воротах приоткрылась калитка, кто-то смотрел из щели на машину, потом вышел молодой парень в трениках и футболке. Босой. С лопатой. Оперся на черенок, уставился на проводника.

– Какие люди!

Щуплый, улыбаясь до ушей, полез из машины в боковую дверь. Обошел кабину и с раскинутыми руками пошел к парню. Тот тоже улыбнулся, поставил лопату к воротам и они с Щуплым обнялись, хлопая руками друг-друга по спинам. Остальные сталкеры тоже вышли. Проводник запустил мотор и "уазик", обдав всех бензиновым выхлопом, скрылся за поворотом улицы.

– Знакомьтесь! – Повернулся к остальным Щуплый, – Это Блиц. Мы с ним давненько друг-друга знаем.

– Айда, заходите.

Блиц подобрал упавшую лопату, зашел в калитку. Остальные потянулись за ним. Собака еще немного погавкала для порядка и подбежала знакомиться.

– Не рассказывай ничего. Не мое дело, а меньше знаешь – лучше спишь, – Блиц разлил по рюмкам вторую бутылку и поставил ее под стол, – Мне сказали, что вам нужна гражданская одежда и на поезд посадить. Вы в принципе и так на грибников смахиваете, или там на рыбаков. Лучше будет, если так и поедете. Известное дело: на рыбалку не за рыбой ездят, так что запах никого не удивит. Но у вас и рыба будет. До Москвы сутки всего, испортиться даже не успеет.

– А как?., – начал было Лось.

– Сейчас все расскажу. Паспорта есть у кого?

– У меня.

Блиц посмотрел на Леху, кивнул.

– У меня тоже есть, светский еще.

– Тоже потянет. У остальных значит нет ничего? Сейчас…

Блиц поднялся, порылся в ящике комода и выдал Щуплому красную книжечку, а Лису синюю.

– Ого! Вот это ксива!.. – Щуплый разглядывал старый военный билет.

Лису достались водительские права.

– Данные запомните на всякий случай. Менты поезда проверяют очень редко, но если нарветесь – просто предъявите свои бумажки и в один кто-нибудь суньте полтинник баксов. Должно хватить, чтобы не докапывались. Но в Москве уже сами.

– Да без проблем, – Лось выпил водку, закусил ее салатом, – Кстати! Салат хорош. Кто готовил?

Блиц усмехнулся.

– Приходит тут одна…

– А Щуплого ты откуда знаешь?

– Служили вместе с ним в Молдавии. И в Зоне потом.

– Лось, не докапывайся, – Вклинился Щуплый, – Ты мент что ли?

– Ну мент. Бывший конечно. Во сколько завтра поезд?

– В пять утра проходит. Встаем в четыре. С проводником я договорюсь.

– Тогда давайте отдыхать. Щуплый, подежуришь? Лось зевнул, вставая со стула.

– Ребята, вы чего? – Удивился Блиц, – Зачем дежурить? На улице сторож. Любого обгавкает.

– Ну да, точно. Мы же не в Зоне. Привычка. Нам куда, Блиц?

– Весь второй этаж ваш. Туалет во дворе, на второй вход отдельный.

– А можно я еще яблок парочку сорву? – Спросил Лис.

– Можно конечно. Набери в пакет, вам до Москвы сгодится хрустеть.

Половину пакета они съели еще этим же вечером.

…

– Лось, а ты не замечаешь, что с окружающим что-то не так? – Лис крутил за черенок огрызок яблока, рассматривая его.

– К примеру?

– Не знаю, как объяснить. Ну вон луну видно в окошке. Видишь?

– Угу…

– Присмотрись. По краям она вроде как радугой обведена.

– Ну да, гало. Щуплый, глянь. Красиво.

Лось постучал в плацкартную полку над головой. Щуплый свесил голову вниз, посмотрел в окно, потом спрыгнул вниз.

– Луна, как луна.

– Гало видишь по краям?

– Стекло такое. Стоило меня будить? Поезда двенадцать часов ждали, так еще и теперь поспать не даете.

– Вон смотри! – Лис ткнул пальцем в пролетевший мимо фонарь, – Тоже в радуге.

Лось и Щуплый проводили семафор глазами, переглянулись. Лось сказал:

– Ну и что? Стекло двойное – вот и чудится.

– Может и так… А еще я знал, что у Блица не получится нас на утренний поезд посадить.

– Да ты все уши утром прожужжал со своим "не уедем".

– Но ведь прав же был. Видел я по нему, что не получится.

– Видел, так видел. Знать бы, как заснуть, – Лось взял со столика стакан, отпил из него, – Вроде и глаза устали, а не получается.

– Это смена обстановки так действует. А Стоматологу пофиг, дрыхнет, – Щуплый забрал освободившийся стакан, – Пойду чая налью.

– Я с тобой, – Поднялся Лис, – Этот амбал весь сок ухомячил.

– Продукт скоропортящийся, – Кивнул Лось, – Как говорится: в большой семье раздавались характерные звуки.

– Тебе взять?

– Берите. Печенек тоже возьмите.

Вагон ощутимо покачивало. Когда они вернулись с полными стаканами он уже дремал, привалившись к стенке. Усталость все-таки брала свое.

– Слышь, Щуплый… – Лис понизил голос, чтобы не разбудить командира – А ты на проводницу сейчас смотрел?

– Я воду наливал. Что с ней не так? Тоже аура?

– Вроде того.

Лис поднялся.

– Куда ты?

– Проверить кое-что надо. Я скоро.

Вернулся он только часа через два, когда Щуплый уже спал, а слегка вздремнувший Лось всерьез подумывал идти его искать. Лис сел на свое место напротив, взгляды сталкеров встретились.

– Помаду с лобешника сотри.

Лис потер лоб салфеткой. Лось ухмыльнулся.

– Уже умудрился…

– Ну я…

– Вот че яблоки-то делают!

Оба рассмеялись.

– Как она?

– Ничего, нормально. И главное: я знал, что даст.

– Научи-ка.

– В общем когда чай наливали, я у нее еще один стакан попросил, она в шкафчик полезла, а я смотрю на нее и вижу, что она уже год в разводе, и что хочется ей, и что я ей нравлюсь. Против света смотреть нужно было.

Сверху свесилась голова Щуплого.

– Потише орите, люди спят. Мысли читать научился?

– Блин! Да не знаю я. Вернулись – думаю: надо проверить. Ну получу по морде, если что… Проверил, короче.

Лось тихо смеялся. Щуплый тоже лыбился сверху.

– Слышь, ты на нас-то так не смотри. Против света. Чисто на всякий случай…

– Света как раз была не против.

Все трое снова рассмеялись. Потом Лис замолчал, откинулся на стенку, задумался…

За окном в утреннем свете не торопясь проплывали подмосковные поселки.

…

Леха потянулся, смачно зевнул, посмотрел вниз с полки.

– Ну, Стоматолог, ты и мастер массу топить – сказал Щуплый, – Слезай уже, приедем скоро.

Тот изумленно смотрел в окно.

– Что с тобой? Контроллера увидал?

– Нет…

– А чего втыкаешь так?

– Я вижу нормально, – Леха зажмурился, потер веки, снова открыл глаза.

– А раньше что, ненормально было? – Заинтересованно спосил Лис.

– У меня минус четыре зрение. Было раньше. Сейчас далекие предметы хорошо вижу. Вон птица летит, – Леха показал пальцем.

– Голубь. Метров триста, – Кивнул Щуплый – И минус четыре – это как бы не очень. Ты бы его даже не заметил с такой миопией.

– Разбираешься? – Повернулся к нему Лось.

– Я же снайпер.

– Стоматолог, а больше ничего необычного не замечаешь? – спросил Лис у Лехи.

– Нет вроде. Четкое только все очень.

– Ребята, – Лис обвел сталкеров взглядом – у меня есть объяснение всему этому.

Лось вытащил из мешка яблоко, осмотрел его, откусил кусок.

– Внимательно.

– Дело скорее всего в том, что мы слишком долго пробыли в Зоне. Мы теперь своего рода аномалии. Я уже разобрался, что у людей эмоции вижу. У Стоматолога зрение наладилось, хотя в Зоне все было плохо.

– Да, там тоже плохо видел, – Подтвердил Леха.

– Вы со Щуплым радугу вокруг освещенных объектов видите, как и я. Это наверняка следствие того, что мы привыкли к Зоне, а за периметром видим по своему, аномально так сказать.

– Допустим… – Лось снова откусил от яблока, – Кислятина… И что из твоей теории следует? Что можно всех проводниц приходовать, или товар в магазине бесплатно брать? И почему вот сейчас я твоих эмоций не наблюдаю?

– Не знаю я. Ничего пока не следует. Может быть ты и видишь, только не понимаешь пока, что. Может быть это скоро пройдет, но мы чем дальше от Зоны, тем сильнее это проявлялось. Вы следите за собой, обращайте внимание на мелочи. Говорите, что и как. Поглядим.

– Поглядим… – Лось выбросил огрызок в мешок, посмотрел в окно, потом на потолок, – Нет, ничего необычного не ощущаю. Щуплый, ты как?

– Даже не знаю. А почему мы видим лишнее, а не слышим, к примеру?

– Объяснимо. От зрения человек получает больше информации, чем от всех остальных органов чувств. Может быть нам только кажется, что это мы видим, а на самом деле это какое-нибудь шестое чувство накладывается. Но обращайте внимание даже на ерунду.

Щуплый посмотрел на свою ладонь, повернул ее, сжал в кулак, потом потрогал себя за подбородок. Сталкеры внимательно смотрели на его манипуляции.

– Как?

– Никак. Оброс, пойду побреюсь, – Он достал из под полки рюкзак и начал рыться в нем.

Киевский вокзал встретил сталкеров обычной утренней суматохой. Навьюченные рюкзаками, с удочками в руках, которыми их снабдил Блиц, они ни у кого не вызывали ни подозрений, ни удивления. Выходя из вагона, Лис поцеловал проводницу в щеку.

– Стоматолог, ты местный, – Сказал Лось, – Где останавливаемся, в гостиннице?

– Можно и там, но я думал насчет у меня пожить. Квартира трехкомнатная, мать против не будет.

– Точно не будет? Представь: возвращается блудный сын, а с ним трое амбалов, да еще и с удочками.

– Не должна. Поехали ко мне. Сегодня суббота, она должна быть дома.

– Ну веди, Сусанин…

Сталкеры спустились в подземный переход, прошли его насквозь мимо витрин киосков и продавцов разной мелочевки, поднялись и оказались рядом с троллейбусной остановкой.

– Стоматолог, а ты нас как представишь? – спросил Лось.

– Я матери сказал, что мы с Игорем на вахту поедем. Ко мне ведь должна была повестка из военкомата придти, так что…

– Игорь – это Студент который?

– Да.

– Мы на вахтовиков никак не потянем. Вон у Лиса на лице написано, что он в жизни ни одного дня не работал.

– А ты расскажи, как есть, – Встрял Лис.

– Как это "как есть"??? Про Зону тоже?

– Ну а что такого. Побывал там, не умер ведь? Значит нормально все. И вообще не так страшен черт.

– Я даже не знаю…

– Он прав, – Сказал Лось, – Так и расскажи. Мол побывали там, немножко поднялись, теперь обратно поедем. Недолго в столице задержимся, а за постой заплатим. Вот и все. Тебе много времени нужно с профессором твоим связаться?

– Вряд ли. Я еще сегодня в универ к нему смотаюсь.

– Тогда действительно лучший вариант – у тебя пожить.

Лось посмотрел на киоск с мороженным рядом с остановкой.

– Если никуда не спешим, то куда спешить? – и пошел к нему, доставая из кармана купюру, – Кому какое?

Дверь в квартиру открылась после первого же звонка. Пожилая женщина, открывшая ее, удивленно вскрикнула и уронила на пол белье, которое держала в руках.

– Привет, мама! – Леха широко улыбался.

– Тамара Николаевна, здравствуйте. Мы вам тут рыбки привезли! – Сказал Лось, держа перед собой полиэтиленовый пакет с лещами.

…

– Слушай внимательно…

Лось проводил инструктаж перед операцией. К таким делам он всегда относился очень серьезно. Возможно поэтому его группа не понесла потерь даже во время войны группировок.

– …идешь в универ. Выясняешь, как и когда работает твой профессор.

– Он доцент.

– Без разницы. Узнаешь, когда у него лекции, куда ходит обедать, во сколько уходит домой с работы. Запомнил?

– Да.

– Ни в коем случае не хвастаешься, где был и что делал. Ни слова про Зону и артефакты. Вообще с профессором будешь говорить не ты, а вот они – Лось кивнул на Лиса и Щуплого, – Сразу объясню почему. С артефактами на Зоне слишком долго творился полный беспредел. Даже не так. Настоящий ад. Несколько лет назад за мелкий "грави" могли человек десять положить, не моргнув глазом. А уж за крупный арт бандиты не жалели никого и ничего. Сейчас понемногу все устаканилось. Свои торговцы появились у группировок, да и сами группировки стали гораздо сильнее и могут защищать сталкеров от грабежа. Однако бандиты все еще в силе, а торговцы опираются на вольных сталкеров, которые за хорошую снарягу и оружие порвут глотку кому угодно. Это гадючий клубок, завязан он очень плотно и очень опасен. В Зоне сейчас никто не знает, кто такой Стоматолог и откуда он. Но если узнают, да еще и про то, что через тебя можно за Периметр артефакт протащить, за тобой начнется настоящая охота. Не помогут ни Студент, ни его монолитовцы, ни "Долг" со "Свободой".

Лось сделал паузу, помешал ложечкой кофе в кружке, отпил глоток.

– В кои-то веки инструктаж не на кочке под кустом… Продолжим. Вместе с тобой под ударом окажется и все твое окружение. Нам с ребятами на это плевать, а вот твоей матери – нет. Ее защищать точно некому будет. Понимаешь?

– Да.

– Мы и так рискуем, остановившись здесь, но риск пока невелик. Однако если потянется ниточка от тебя к Зоне и артам, то твоя мать станет идеальным рычагом влияния на тебя. Поэтому ни в коем случае не светись и не треплись перед знакомыми. Если кого-то из них встретишь, то скажи, что ездил на вахту, скоро в армию, ждите, не теряйте и все такое. Лучше будет, если ты сразу после такого контакта уйдешь домой. Посторонние не должны видеть твоего интереса к профессору. Все уяснил? Повтори кратенько, что я тебе сейчас говорил?

– Узнать, какой у доцента график лекций. Ни с кем не трепаться. С доцентом тоже.

– Все тогда. Вперед и с песней. У тебя мать когда возвращается с работы?

– Ближе к вечеру.

– Мы тут приберемся немножко в квартире к ее приходу.

Когда Леха вернулся, с кухни доносился вкусный запах жареной рыбы. В коридор выглянул Щуплый со сковородкой.

– О! Как успехи?

– Не особо. Доцент в отпуске, в универе будет через неделю.

– Ну и то хлеб. Заходи, сейчас кушать будем. Я лещей зажарил.

Леха зашел в гостиную. Телевизор, который еще вчера никак не реагировал на кнопку включения, работал. Плеер под ним тихонько жужжал кассетой. В комнате было явно светлее. В люстре горели все пять лампочек, а когда он уходил, их было только две. Сама люстра тоже выглядела чисто вымытой.

– Ну вы, блин, даете!..

– Здесь вам не тут! – Сказал развалившийся на диване Лось, – Лис у нас не зря связистом числится. Наладил и телек, и балалайку, и даже стиральную машину. У тебя как?

– В отпуске он.

– Когда приедет?

– Сказали, что через неделю. Он в приемной комиссии, опоздать не должен.

– Отлично. Там его и выцепим, самое место. Мы для студентов конечно староваты, но есть же и заочники, верно? Щуплый, как там рыбка?

– Готова! – донеслось с кухни.

– Тогда чего ждем?

– Хорошего отношения!

– Мы все к тебе очень хорошо относимся. Тащи уже, а то кишка кишке давно бьет по башке.

Лось потянулся.

– Стоматолог, мы там в холодильнике заначку нашли. Ты против не будешь? – Он показал пальцем на стол, где стояла запотевшая бутылка "Смирновской".

– Нет конечно. Это я покупал, после выпускного. Пить так и не стали.

Вошел Щуплый, тащивший противень с шкворчащими в масле лещами, поставил его в центр стола, на сдвинутые разделочные доски. Поднял бутылку, налил в стоявшие рядом с тарелками стопки.

– Ну, не пьянства окаянного ради, но за наше здоровье!., – провозгласил Лис, – Тамара Николаевна, садитесь с нами!

Леха обернулся. Его мать стояла в коридоре и удивленно смотрела на работающий телевизор.

– Он же не работал…

– Проблемы решаемы. Стиралку я тоже наладил. Вам налить? Щуплый, положи рыбки, поухаживай.

Щуплый тем временем уже удобно устроился в кресле с тарелкой. Почти полную рюмку он поставил на подоконник и теперь аккуратно выбирал вилкой рыбьи кости.

– Ничего, я сама положу.

– Как у вас на работе? – Спросил Лось.

– Отдежурили. А вы что, прибрались здесь?

– Пыльно у вас тут было, а пылесос простаивал.

– А вот моего Лешу прибираться не заставишь…

Лис со Щуплым переглянулись и рассмеялись.

– Лось бы заставил!

– А почему клички? Вы же не с зоны вернулись.

– Не "с" зоны, а "из" Зоны, – Лис посерьезнел, – Про Чернобыльскую АЭС вы наверное слышали?

– Про зону отчуждения?

– Про нее самую.

– Слышала конечно. Но там же радиация, или нет?

– Там всякое есть. В основном радиации не больше, чем вот здесь, в Москве. Если не лезть, куда не надо и не трогать, чего не просят, то вполне можно жить.

– А что с кличками?

– Это тоже не зря. Примета есть: Зона имен знать не должна. Да и с людьми по-разному бывает. Кого-то ты за Периметром встречать не захочешь, а кто-то тебя. Зачем лишние следы оставлять? Поэтому и клички, – Лис поднялся, налил сталкерам еще по рюмке.

– Чем же вы там занимаетесь?

– Кто как. Исследования и охрана ученых в основном.

– А у Алексея какая кличка?

– Стоматолог. Вон Щуплый не даст соврать.

– Ага! – Щуплый уже расправился с одним лещом и потащил с противня второго, – Высвистнул мне зуб, только шуба свеяла.

– Не может такого быть!

– Может.

Щуплый оттянул щеку, показал просвет между зубами.

– Его работа.

Женщина удивленно покачала головой.

– …и мне комендант говорит: "Ты жаловался, что у тебя зуб болел? Жаловался. Изволь страдать."

– А он такой: "Я винтовочку здесь оставлю?" А ему: "Ты и пистолетик оставь на всякий случай."

– …ну и выдрал… Потом еще троим, или четверым, я уже не помню…

– А сюда вы зачем? Не просто ведь так вы его домой провожали?

Лис осекся, глянул в сторону Лося. Тот пожал плечами.

– Тамара Николаевна, я рассказать могу. Но оно точно вам надо?

– Конечно. Леша все-таки мой сын.

Лис вздохнул, поднялся и вышел в прихожую. Назад он вернулся со свинцовым цилиндриком. Поставил его на стол, скрутил крышку и вытряхнул артефакт прямо на скатерть. "Медуза" полежала немножко, потом засветилась сильнее и поднялась на пару сантиметров над столом.

– Что это? – Женщина удивленно наклонилась, разглядывая ее.

– Это мы называем артефактом. Такие иногда находят в Зоне. Вот мы и приехали узнать, сколько такой здесь стоить может.

– Удивительно… А почему оно висит в воздухе?

– Потому, что не в контейнере. Пару дней висеть будет, если не трогать. Потом упадет. Останется обычный камешек.

Лис поймал "медузу" контейнером, закрутил крышку.

– Вот и все, ничего криминального. Их ведь не запрещено продавать, или к примеру дарить?

– Нет конечно. Я вообще даже не слышала никогда, что такие… артефакты существуют. Не станет же никто запрещать продавать и дарить то, про что никто не знает.

– Только не рассказывайте никому, ладно? Как раз из-за своей редкости они могут быть и очень ценными. Чем меньше людей знает про нас, тем лучше. Для всех мы – друзья вашего сына, ездили на вахту, на заработки. Строили газопровод. Решили столицу посмотреть. Скоро снова уедем. Договорились? А про артефакты – вообще никому.

…

Десять дней спустя…

– Как он тебе?

Лис с прищуром смотрел на пожилого человека, сидящего за столиком институтской столовой.

– Ничего не скажу.

– Ничего такого особенного не замечаешь?

– Нет.

– Тогда подходим?

– Поднос возьми. Если просто подсядем – кто-то обратит внимание. Надо еды набрать.

– Иван Андреевич, здравствуйте! Разрешите подсесть к вам?

Щуплый не дожидаясь разрешения поставил на стол поднос. Человек оторвался от тарелки с борщем и с интересом посмотрел на него.

– Так ведь уже, – Ответил он, – И видимо не случайно, столиков свободных вокруг много. Имейте в виду, что все разговоры об экзаменах – только когда приемная комиссия начнет работать.

– Да мы не про то… – Щуплый вытащил из кармана свинцовый цилиндрик и поставил его на стол, – Один ваш бывший студент просил передать.

– Что это?

Декан посмотрел на цилиндр поверх очков. Щуплый скрутил с контейнера крышку, потом перевернул вверх дном. На салфетку выкатился маленький уголек, переливающийся пятнами багровых оттенков.

– Вот посмотрите, Иван Андреевич.

Тот наклонился вперед, снял очки, поднес их к угольку.

– Это же… Не может быть…

– Лучше не трогать! – Предупредил его Лис, – Обожгетесь.

Очки отодвинулись, потом вернулись на свое обычное место.

– Ребята, а вы собственно кто такие? И с какой целью принесли мне этот… объект?

Щуплый вздохнул, поднял крышку и затолкал "огненный шар" обратно в контейнер.

– Я же сказал. Мы друзья вашего ученика. Он и просил вам это передать.

– Кого конкретно?

– Извините, но… без имен.

Иван Андреевич откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.

– Ребята, дело вот в чем: вы принесли вещь настолько интересную и редкую, что я нахожусь в замешательстве. Что, кстати, с нею еще нельзя делать?

– Без контейнера оставлять надолго нельзя. Руками лучше не трогать. Ощущения будут, как будто за провод под напряжением подержались. Не убьет, но неприятно. Нельзя класть на металл. Любой, кроме свинца. Вот вроде и все. Щуплый глянул на Лиса. Тот согласно кивнул.

– Так… Хорошо. Не трогать, без контакта с металлом… А цель этого подарка?

– Цель конечно есть, – Щуплый поднял со своего подноса булочку, осмотрел ее, откусил кусочек и начал жевать. Доцент ждал, так же откинувшись на спинку стула.

– Нужно было узнать, интересны ли вам подобные артефакты.

Иван Андреевич усмехнулся.

– Молодые люди, вы серьезно? Если бы мне на улице подарили слона, или крокодила, или боевой танк, это было бы несколько менее интересно и неожиданно. Слонов я хотя бы видел, а вот такую вещицу пока не приходилось. Как вы это назвали, кстати?

– Артефакт. Конкретно это – "огненный шар".

– А вы, как я понимаю, либо сталкеры, либо как-то с ними связаны, так?

– Сталкеры.

– Вот как… Прошу прощения, но в первый раз вижу живых сталкеров. Слишком много вопросов вертится в голове. Итак эта вещь меня интересует. Очень. Что дальше, молодые люди?

– Я ведь уже сказал, что этот арт ваш. Берите, пользуйтесь.

– А как им пользоваться?

– Так ведь и мы этого не знаем, вот в чем дело. Некоторые умеют их использовать, но такими секретами никто не делится.

– Я понимаю… – Доцент задумчиво смотрел на свинцовый цилиндр.

– В общем мы можем сейчас контейнер вам оставить и уйти. Больше вы о нас не услышите. Или предложить вам еще подобных вещей, если цена окажется интересной.

– Цена, говорите? Ребята, я ведь не ректор и не его зам по науке. Грантами и другими средствами не распоряжаюсь. Хотя я уверен, что и их этот ваш артефакт весьма заинтересует.

– Тогда мы пойдем? – Щуплый кинул в рот остатки булочки и запил их чаем.

– Пойдем. К ректору. Как только доем суп и второе.

– Ну мы покурим тогда, здесь у туалета курилку видел.

– Лис, что скажешь?

– Он в шоке.

– Не скажешь по нему.

– Он привык с людьми работать. Эмоции наружу не пробиваются. Но у него при виде "шарика" чуть сердечко из груди не выпрыгнуло. Что это – он понял сразу, только названия не знал.

– Ты понял, что он делать собирается?

– То, что и сказал. Сейчас поведет нас куда-то. Доесть обед он решил, чтобы немножко успокоиться. Смотри: он с контейнера глаз не сводит, сейчас ложку мимо рта пронесет.

– Опа! Точно, пиджак картошкой испачкал.

Лис отошел от стеклянной двери курилки, Щуплый за ним.

– Кинуть нас он не собирается?

– Вроде нет. Я такого не заметил. Давай сходим с ним, поглядим на ихнего ректора.

– Ваня, мы сейчас с тобой в такие приключения влезем!., – ректор физтеха быстро ходил из одного угла кабинета в другой. Иногда он останавливался, глядел на стол, на котором рядом с контейнером тлел артефакт.

– Мы уже влезли.

– Убери его пожалуйста. Черт его знает, чего от этой дряни ожидать.

Иван Андреевич аккуратно убрал артефакт в контейнер и закрутил крышку.

– Они обращались с ним совершенно без опасений.

– Так то – они. А я видел, чем эксперимент вот с такой игрушкой закончился. Разнесло половину этажа в Радиохимическом.

– Видимо при соблюдении определенных правил…

– А ты их знаешь, эти правила?

– Откуда? Мне объяснили, конечно, но только парой слов.

– А если он еще и радиоактивен? В общем ты прав. В приключениях мы по самые уши. Выскочить можно, конечно, просто сказать им "спасибо" и отправить восвояси, а вещицу отдать в Радиохим.

– Ты ведь так не сделаешь.

– Нет конечно.

– Тогда я зову их?

– Зови. Дальше говорить с ними буду я. Есть у меня одна мыслишка…

…

– Ну что же, все это весьма неожиданно, – Ректор говорил нервно, почти не разделяя слова, – Заплатить вам столько, сколько образец стоит, прямо сию минуту я не могу. Я вообще не держу в сейфе денег. В разовом размере выплат я тоже ограничен. Расскажите, что у вас еще есть подобного?

Он посмотрел на свинцовый контейнер, который так и лежал на столе. Лис и Щуплый переглянулись, Лис ответил:

– Три "медузы", один "лунный свет" и один "грави".

– Ваша терминология мне пока ни о чем не говорит. Еще пять аналогичных объектов, я правильно понимаю?

– Не аналогичных. Это другие.

– Это понятно. Я об аномальном происхождении. Ну что же… Максимальный размер разовой выплаты, которую я могу выдать под отчет прямо сегодня – сорок пять тысяч рублей. Для больших сумм необходимо решение ученого совета. Сразу могу сказать, что подобные объекты их очень заинтересуют.

– Не богато… – Лис усмехнулся.

– Все, что могу. Прямо сейчас делаем приказ, Иван Андреевич идет в кассу, получает там деньги и отдает их вам. Заседание ученого совета будет через две недели. Что скажете, молодые люди?

Лис и Щуплый снова переглянулись.

– Нужно посоветоваться…

Ректор кивнул.

– Посоветуйтесь. А как к вам вообще обращаться? Как вас зовут?

– Извините… – Лис виновато улыбнулся, – Без имен.

– Я кое что слышал насчет этого. Это ведь примета такая?

– Да. В Зоне имена лучше не светить. Вроде как кто свое имя в Зоне услышал, тот долго не проживет.

– И как, сбывается?

– А шут его знает… – Лис потер лоб ладонью, – Нас только по кличкам знают, там мы – вот они, живые.

– Я это вот к чему… – ректор сел за стол, порылся в файлах с бумагами, нашел какой-то бланк и начал его заполнять, – Если мы наше сотрудничество как-то оформляем (а это придется делать, если вы хотите за ваши образцы получать приличные деньги), то ваши данные мне понадобятся. Хотя бы вымышленные. Деньги в кассе анонимам не выдадут.

– Но у нас и паспортов-то с собой нет.

– Это как раз преодолимое препятствие.

– Вот как?

– Да, – Ректор закончил с первой бумагой и отдал ее декану, – Иван Андреевич!

Тот прочитал, кивнул.

– Сейчас идете с молодыми людьми в кассу, получаете деньги, отдаете им. Этот вопрос мы решили. Продолжу о сотрудничестве. Я сейчас сделаю приказ об организации при факультете Ивана Андреевича исследовательской группы. Вас я хочу оформить в нее сотрудниками. Зарплата, удостоверения установленного образца, полностью легальный статус в университете. С премиями тоже вопрос будет снят автоматически.

Сталкеры смотрели на него удивленно.

Лис сказал:

– Удостоверения?

Щуплый синхронно с ним:

– Да какие из нас к лешему ученые?

Ректор улыбнулся.

– Я хорошо подумал. Ученый это не тот, кто много знает, а тот, кто чему-то научился. Теперь думайте вы. Завтра с утра я жду ваши данные. Они могут быть вымышленными, разумеется, но выглядеть достоверно и привычно для вас самих. Лучше всего, если они будут совпадать с данными в документах, которые у вас уже есть.

…

Лось выглядел ошарашенным.

– Корки младших научных сотрудников и работа? Это надо переварить…

– А нам это чем грозит? – Спросил Леха.

– Грозит?.. Да пожалуй что ничем, кроме хорошего.

Это сказал Щуплый. Он занял любимое кресло у окна и размешивал ложечкой сахар в стакане с кофе.

– Точно, – Подтвердил Лис, – Рядом с Яновым есть научная база какого-то киевского института. Ее охраняют "долговцы", а лучшей снаряги, чем у сталкеров, которые с учеными на контакте, я с тех пор и не видал.

Лось хмыкнул.

– Не видал… А ты в курсе, что у них там состав группы за год сменился полностью?

– Нет. А так и есть?

– Так и есть. Зулус мне рассказывал, что им заказывали образцы фауны Зоны, ну мутантов то есть.

– Ну и что? Пошел, да настрелял. На Янове их полно.

– Если бы настрелять… Живых!

– Да ты гонишь! Собачку поймать еще можно, но кабанчика – увольте-с…

– А кто не смог – тот с учеными больше не работает, – Лось откинулся на спинку дивана, посмотрел в потолок, – Вот они контроллера и пошли ловить.

– Зулуса я знаю, он врать не станет, – Вставил свое слово Щуплый, – Идиоты.

– Ага. В общем палка о двух концах. С одной стороны – деньги, с другой – пошлют тебя замеры в Припяти делать и куда денешься? Пойдешь. Если мы согласимся, то считай: всю "Свободу" подпишем.

– Но документы же! В Зоне научным коркам цены нет. С теми же вояками будешь мирно расходиться.

– И это тоже. "Долг", говорят, тоже с ученых за охрану что-то имеет.

– Ребята, – сказал Леха – Я вот что думаю… Нам это предлагают не от хорошей жизни. Если бы могли нормальную экспедицию послать, то мы бы не были нужны. А у них же просто к Зоне подходов нет. Допустим они набрали группу из лаборантов, оформили все бумаги, все официально… Допустим приехали на Кордон – что дальше? Куда они пойдут?

– К ближайшей аномалии, – Сказал Лось, – Там их и найдут по весне.

Сталкеры дружно рассмеялись.

– Стоматолог прав, – Сказал Лис, – Им надо в Зоне где-то жить, что-то есть, строить отношения с местными, у которых на их снарягу глаз надрочен. Все это очень сложно. Бункеры на Янове и у Агропрома – они старые, еще до начала выбросов установлены. С тех пор в Зоне ученых не прибавилось. В позапрошлом году какая-то группа на болота заходила. Договорились, насколько я знаю, с "чистонебовцами". В проводники кого-то из местных взяли.

– И что?

– Ничего. Недельку пошарились, думали, что все знают, ну и под выброс попали на железной дороге. Я на Янове потом видел на базе "Чистого неба" их комбезы. Отличная штука, яркие только слишком. Броник, маска, изолирующий противогаз, возможность переключать кассеты без разгерметизации. Разряд "шокера" держит без проблем. У нас таких нет.

– Может теперь будут?

– Не говори "гоп", пока не перепрыгнул.

Лось помолчал, потом добавил:

– Утро вечера мудренее. По крайней мере в любом случае нельзя сказать, что зря съездили. Деньги – вот они, за один "шарик" мусорного качества – просто великолепно. Стоматолог завтра поменяет на валюту.

…

Утром Лось не стал долго говорить.

– Кто за то, чтобы подписаться на работу с учеными, – И первым поднял руку.

Леха и Лис последовали его примеру.

– Разумные возражения есть? – спросил Лось у Щуплого.

– Только то, что решаем без Комми и Чеха за всю группировку.

– У меня есть такое право. Еще что-то?

– Нет.

– Тогда выдвигаемся. Арты отдаем очкарикам, получаем корки и срочно валим из Столицы, а то мне с утра не по себе как-то… Стоматолог, ты идешь за билетами. Рублей как раз хватит. На всякий случай вот тебе еще немного. Бери на ночной поезд.

– Понял, – Леха поднялся, сгреб со стола купюры и сунул их в карман.

– Тебя мы в научные сотрудники пока записывать не станем. Причину я уже объяснял. Лис, арты с собой?

– Взял.

– Ну все, выходим!

…

– Товарищ полковник, разрешите?

– Входи. Есть новости о наших сталкерах?

– Так точно. У них все в порядке, уехали ночью. Кузмин добавил им еще денег, выдал документы и средства связи. Мы вели их до границы.

– Ну да, ты же звонил на эту тему. Кузмин доклад подготовил?

– Вот он.

Полковник бегло просмотрел папку, кивнул.

– Оставь. Посмотрю внимательно. Ну что, капитан, вроде мы зацепились за эту ихнюю Зону?

– Не сглазить бы…

– Ладно, работайте. Обо всех новостях на эту тему докладывать мне немедленно!

Часть вторая

Периметр Зоны на этот раз они перешли на болотах. Блиц вечером подвез на своей "Ниве" к плавням. Развели костер, поджарили мяса, подкрепились перед дорогой. Выпили три полторашки привезенного из Москвы разливного пива. Пить что-то более крепкое Лось запретил. Переночевали в палатках под нескончаемый звон мошкары. Утром к лагерю подошли два сталкера "Чистого неба", знавшие дорогу через болота. Комми позаботился обо всем, заранее договорившись о проводниках. "Чистое небо" старалось поддерживать хорошие отношения со всеми, даже с бандитами, но за болото, через которое шла полностью свободная от аномалий дорога, держалось руками и зубами. По этой дороге до Затона регулярно ходили машины с хорошо вооруженным конвоем. Возили чистые продукты, вывозили артефакты. Проводили и людей, причем за вход денег не брали. За счет этого группировка постоянно пополнялась новичками. Сталкеры шутили, что в ЧН вход бесплатный, а выход – на "Свободу".

Лось не хотел возвращаться по своим следам, через юго-восточные КПП. Это была старая привычка, не раз и не два его выручавшая: всегда замыкать маршрут кольцом. В этот раз он тоже предусмотрел безопасный по его мнению путь возврата. Блиц вернул им оставленные у него после выхода за Периметр пистолеты, но против опасностей Зоны этого было маловато. Либо нужно было как-то вернуть свое оружие, либо позаботиться о сопровождении. Комми и Лось выбрали второй вариант. Оружие группы сразу же после того, как она покинула Зону, у посредника забрали и вернули на базу в Темной Долине, а добраться до Янова планировалось с одним из регулярных конвоев "Чистого Неба". Поэтому визит проводников неожиданностью не стал.

Старший из сталкеров, заросший черной бородой средних лет мужчина представился. Его звали Филином, а его напарника Комодом.

– Какой-то ты неправильный комод, – Лось с высоты своего роста удивленно смотрел на небольшого паренька, весом никак не больше 60 кило.

Филин усмехнулся.

– Это очень грустная история…

– Прекращай уже! – Комод тоже улыбнулся.

– Нет, пусть мир знает своих героев. Пока идем – расскажу.

– А далеко тут? – поинтересовался Щуплый.

– Не очень. К обеду выйдем к базе, – Филин критически оглядел сталкеров, – Вы вот чего… Если кабанчиков увидите – не вздумайте из своих пукалок шмалять. Все равно не завалите, но разозлите.

– А если?..

– Здесь зверь пуганый. Сами они не нападут.

– У нас здесь охота постоянно идет, – Рассказывал Филин.

Он замыкал колонну и рассказывать ему было вполне удобно, слышали все.

– Бьем кабанчиков, на Затон их возим. Они ведь не радиоактивные, кабанчики-то. Уж не знаю, как, но жрут местную траву, пьют водичку, а не фонят. Ну и значит на шашлыки вполне годятся. Покупатель всегда найдется, да и сами их едим. Болото большое, им есть где плодиться. И вот однажды тот юноша, которого вы впереди наблюдаете пошел на охоту. Не один конечно пошел, с друзьями. Но от друзей он как-то отбился.

– Не отбился. Я аномалию смотрел, – донеслось спереди.

– Смотрел он… А на него кабаны смотрели. И самый большой кабан сзади к нему подошел и пока он на детектор втыкал, его сзади и понюхал. Он оборачивается, а на него кабанья башка глядит, примерно с высоты его же роста. Юноша детектор уронил, кабан на вещь отвлекся, а наш герой повернулся и полез между "трамплинами". Кабан не дурак, за ним не поперся, пошел кругом. Видно чем-то он ему приглянулся. Между аномалиями домик стоял. Нашему герою деваться некуда. Сзади аномалии и второй раз пролезть может и не повезти. Спереди кабан. Он в домик. А там стоял старый комод без ящиков. Ну он комод опрокинул и под него забрался. Сидит внутри. Кабан в домик заглянул, ничего интересного не увидел и вышел. А этот, который в комоде, начал понемножку переползать вместе с ящиком. Выполз из домика. Кабаны его обступили, нюхают, понять ничего не могут. Он дальше пополз в этом ящике и так до самой дороги. Кабаны убежали давно, а он все так и передвигался. Полкилометра почти прополз. Сзади шло человек десять и все молча уссывались от смеха. Потом кто-то прикладом по комоду постучал, а он и спрашивает: "Кто там?"

Сталкеры, топая то по траве, то по деревянным мосткам тоже улыбались, представляя себе ползущий по дороге комод.

– …вот с тех пор он прозвище и получил. А кто не верит – комод тот до сих пор на мехдворе стоит, в первом домике.

– Да мы верим. О! Смотри!

– Легки на помине… – Филин снял с плеча дробовик и щелкнул предохранителем, – Комод, посматривай!

– Двое всего, – Комод тоже уже держал наперевес двустволку, – Филин, давай!

– Я тебе дам "давай"! Потащишь эти туши ты сам потом?

– Ну с базы…

– Хрен кто пойдет. Не знаешь что ли? Кто добыл – тот и тащит. А здесь ни одна машина не пройдет. Сколько раз говорили тебе: у дороги их бить надо. Завалил, от лебедки трос размотал и втащил прямо в кузов.

– Смотрят на нас…

– Да пусть смотрят, черт с ними. Ветер от них, а зрение у кабанчиков никакое. Идемте дальше.

– Я себе нечто более глобальное представлял – Леха скептически оглядывал несколько бараков и сараев, гордо именовавшихся базой группировки.

– Ну у них сейчас основной состав на Янове. Здесь только перевалочный пункт. Но начинали они с этого, – Ответил Лось, – Вон в тот нам надо. Пошли. С новой раздачи под туза ходят первым делом.

– А кто тут туз? – Спросил Щуплый.

– Берлогой кличут. Я его не видел ни разу. Говорят, что опытный и чуть ли не на АЭС ходил в прошлом году.

Берлога оказался приземистым мужичком, с такой же, как у Филина окладистой бородищей. Бриться в "Чистом небе" видимо считалось не модным. Он поднялся из старого кресла, протянул сталкерам руку.

– Ну будем знакомы. Лось, да?

– Ага.

– Про вас сообщили. Машинка пойдет послезавтра. Второй этаж ваш, располагайтесь. Ужин в восемь, завтрак тоже в восемь. Обеда у нас тут не предусмотрено, но если к снабженцам подойдете вон в тот сарайчик, они что-нибудь придумают.

Комната на втором этаже занимала весь этаж домика. Лось огляделся, бросил рюкзак в угол, отцепил спальник, постелил на дощатый топчан.

– Ну бывало хуже. Однако опять сутки бездельничать…

– Может на болото сходим? – спросил Лис, – Говорили, что здесь аномалий полно и они мелкие, не очень опасные.

– Говорили… А если кабан? Комоды с собой прихватим?

– Да, из пистолетика не отобьешься. А легко мы прошли.

– Местные здесь как у Христа за пазухой. Зверье в камышах – лучшие сторожа, не подберешься. У кабанов здесь врагов нет – вот и плодятся.

– Слушай, Лось… А вот ты говорил, что они к АЭС ходили. Это они как?

– Я ведь сам не видел, как. С чужих слов все. Но они за последние два года действительно очень хорошо поднялись.

– Я у них на базе у Янова был, – Сказал Лис, – Там все очень серьезно.

– Ну да. А были раньше – так, мелкая бандочка на краю Зоны. Болото с другими бандитами делили. Вот и ходит слух, что они к центру Зоны дорожку нашли и вытащили оттуда что-то очень ценное. Чуть ли не монолитовскую гаусс-пушку.

– А такие на самом деле существуют?

– Как думаешь, над Припятью почему вертолеты не летают? Рядом с периметром ничего с ними не случается, а ближе к центру падают регулярно. На Затоне валяется аж три штуки.

– Аномалии в воздухе…

– Они и по краям Зоны есть. Почему там вертолеты летают и не падают? И потом: на сбитых вертушках защита от выброса имеется, которая и от аномалий защищать должна. Почему не защищает?

– Мне откуда знать? Не защищает вот…

– В общем я сам не видел, но от монолитовцев всего можно ожидать. Помнишь, как Мельник с артефактами обращался?

– Забудешь такое…

– Могли и технологию какую-то новую придумать.

Лис скептически поджал губы, потом сказал:

– Или просто крупнокалиберный пулемет могли притащить и на станок поставить, а не изобретать ничего.

– Лось, – спросил Леха – если мы выйдем, на нас коситься не станут?

– С чего бы? Тут новичков полно. На нас если и станут коситься, то скорее с уважением.

– Тогда может дойдем до ихних снабженцев? Ели-то уже давненько.

Лось кивнул. Сталкеры спустились по скрипучей деревянной лестнице во двор.

– Вон столовка. Вроде даже кто-то там есть. Пошли?

Они подошли к нескольким столам под навесом. Из окошка выглянул человек, кивнул.

– Чего, ребята?

– Пожрать бы…

– Кабанятина есть.

– Отлично! Вареная, или жареная?

– А это зависит от того, сковородку я тебе дам, или кастрюлю.

– Подколол, – Лось усмехнулся, – давай мясо. Сколько с меня?

– Нисколько. У нас здесь кормежка бесплатная для всех.

– Да ты что? Надо почаще к вам заходить.

Лось принял от "бармена" котелок и большой кусок кабаньей ноги. Лису и Щуплому досталось параножей и разделочная доска. Еще на прилавок была выставлена большая солонка и пятилитровая пластиковая бутыль с водой. Щуплый налил воды в кружку, выпил. Поморщился.

– Привкус какой-то…

– Дистиллированная, из опреснителя нашего. Запасайтесь. Болотную пить нельзя, она фонит.

– Знаем, Филин предупредил.

Щуплый снял с пояса флягу, начал наливать в нее воду из бутыли. Тем временем Лис потянул Лося за рукав.

– Чего тебе? – Спросил тот.

– У кострища во дворе наш старый знакомый сидит.

– Кто?

– Слева. Не узнаешь?

– Вроде есть что-то знакомое…

– Помнишь Мельника и его пацанов пасли? По пути Щуплый подстрелил контроллера…

– Точняк. Теперь вспомнил. Баллон, или Балу. Что здесь монолитовец делает?

– Привет, пацаны, – раздалось сзади, – Обустраиваетесь? Крепкого ничего у нас здесь нет, извиняйте.

– Берлога, а ты знаешь вон того паренька у костра? Вон того, который сейчас палкой угли разгребает.

– Балу? Знаю.

– А откуда он, знаешь?

– И откуда он – тоже. У нас со всеми мир, и с "Монолитом" тоже. Эти вчера пришли, впятером, принесли раненого. Трое ушли сразу, а этот остался с раненым здесь. Сказали, что врача приведут. Балу этот, ну он и раньше здесь бывал. Еще одного Студентом звали, остальные не назвались.

Леха обернулся.

– Студент здесь был?!

– Да. Знакомый что ли?

– Не то слово. А куда пошли – не сказали?

– Нет. Так ты у него и спроси.

– Да, так и сделаю, – Леха потопал к костру.

Лось повернулся к столу, за которым Лис сосредоточенно нарезал кабанятину, взял второй нож и начал помогать. Понятно было, за каким врачом пошел Студент. Наверняка за Мельником. Подождать его здесь, что ли?..

Или не ждать?..

…

Берлога не ушел. Присел за тот же стол и стал смотреть на нож, казавшийся игрушкой в здоровенной лапище Лося. Лось тоже посмотрел на чистонебовца и вопросительно поднял брови.

– Я вот зачем подошел-то: у нас тут на днях двое новичков пропали.

– А мы при чем? Вчера нас здесь не было, – Лось продолжал резать мясо. Проблема, чем занять людей на чужой базе кажется решалась сама собой.

– Разве я обвиняю кого?! – Берлога даже привстал со своего места, – Я обо что… У меня же тут новички одни. Их за ручку водить надо и не забывать напоминать, чтобы задницу подтирали. А пропадают уже не в первый раз.

– Когда раньше?

– Три недели назад. Но там паренек сам на Кордон собирался и решили, что ушел, никого не предупредив. Вот только до Кордона он не дошел, я проверил.

– Угу… А пропал в том же районе?

– Нет. Но неподалеку от тропы на Кордон.

– Там еще тоннель есть, да?

– Есть. Но тоннель лучше обойти, не то выйдешь прямо к блокпосту, а там вояки отберут все до нитки.

Мясо закончилось. Лось посмотрел в сторону костра, где Стоматолог уже повесил котелок на треногу и о чем то разговаривал с Балу.

– А эти откуда пришли?

– Ты про монолитовцев?

– Ага.

– Они от Затона. Но здесь чисто все. Мы их встретили, проводили, а раненый у них еще раньше появился.

– И у тебя значит одни зеленые и надо твоих ребят поискать?.. Вот с этим? – Лось показал на кобуру с ПМ.

– Снаряга есть, не беспокойся даже.

– Ну давай сначала подкрепимся, а там подумаем, ладно?

– Да чего там думать!?..

– Не спеши, Берлога. Если ребята живы, то спешить некуда. А если мертвы, то тем более некуда, – Лось взял миску с кусками мяса и направился к костру, но обернулся. – Ты сам-то как думаешь?

Берлога грустно посмотрел под ноги.

– Да вряд ли живы конечно. Но вдруг? Хотя бы убедиться надо.

Балу со Стоматологом подвинулись. Лось присел на бревно рядом с ними, приподнял крышку котелка. Вода еще не кипела. Он вытащил из костра нетолстый прут, срезал обугленный конец и, насадил на него кусок мяса, начал обжаривать его на костре. Кивнул Балу на миску, мол: угощайся. Тот не стал заставлять себя упрашивать, тоже выбрал из кучи хвороста подходящую ветку, насадил на нее мясо. В воздухе вкусно запахло жареной свининой.

Сзади послышались шаги. Подошел Щуплый, тоже сел. Отрицательно помотал головой, когда Лось качнул своим куском.

– Не люблю паленого.

– А чего так?

– Да люди горелые так же пахнут. Однажды подбили мы БТР…

– Не рассказывай, не к месту.

– Ладно. Сейчас закипит, сварим – тогда и поем.

Леха сказал:

– Балу говорил: на них бандиты засаду устроили. Одного подстрелили.

Лось срезал верхнюю, поджаренную корочку мяса, кинул в рот. Спросил:

– А как отбились?

– Студент огонь на себя отвлек. Успели укрыться, – ответил Балу. – Бандитов перестреляли, потом местные на стрельбу вышли.

– Бандитов сколько было?

– Восемь.

– Из засады и вы отбились? Круто!.. Студент-то цел?

– Ни царапины.

– А ваш как? Ну которого подстрелили. Ласты склеить не собирается? Может отнести его куда надо? Здесь ни врача, ни лекарств.

– Ему лучше полежать. Антибиотик вкололи, температура есть, но дышит ровно.

– Студент за Мельником ушел?

– За ним.

Лось отрезал еще кусочек мяса.

– А вы у Периметра чего хотели – могу поинтересоваться? Вам же вроде неуютно в этих местах.

– Не то, чтобы неуютно… Недолго – это ничего, терпимо. Студента сопровождали. Он сюда и шел, а зачем мне не сказал.

– Ладно, захочет – сам скажет. Тут нам Берлога предлагает размяться.

– Это бородатый?

– Он самый.

– А куда разминаться?

Все рассмеялись.

– Не "куда", а "где". У них тут пропала пара пацанов из новеньких. Надо узнать, что с ними. Обещал оружие дать.

– Да у меня есть, – Балу пошевелил плечом. Из-за спины выглянуло дуло АКСУ.

– Значит не против?

– Пошли. Подопечный мой денек и без меня обойдется, благо ходит сам. Когда идем?

– Завтра с утра.

– Айда сходим. А то скучно тут.

В котелке закипела вода. Леха засыпал мясо, высыпал пакетик китайских специй и снова закрыл крышку. Подкинул еще пару поленьев. Ветер относил дым в сторону от сидевших.

Утром Берлога постучался в дверь их комнаты и сразу вошел. На шее у него висели автоматы и выглядевший очень потертым "Винторез". В левой руке был вещмешок с коробками. Все это он сложил на стол.

– Вот, ребята, принес. Смотрите, кому какой.

Щуплый поднял винтовку, критически осмотрел, оттянул затвор, заглянул внутрь. Вздохнул.

– Масло есть? И ветошь нужна. Тут как кони паслись.

Берлога кивнул, вышел. Остальные сталкеры тоже разобрали со стола автоматы, начали их осматривать.

– Ну хоть ржавчины нет – и то хорошо, – Прокомментировал Лис состояние оружия.

Лось спросил:

– Щуплый, ты надолго занялся?

– Час. Потом пристрелять нужно будет.

– Гуд. Пойдем пока питание организуем.

Пока они ходили, Берлога принес масленку и комок тряпок. Винтовка уже была разобрана. Щуплый озадаченно спросил у Берлоги:

– Слушай, вы где такую взяли?

– А что?

– Это же ноль-тридцать-шестая, под автоматный патрон. Они и не выпускались почти. Редкость.

– Я даже не знаю. Давненько на складе лежит.

– Понятно, почему лежит. Никто связываться не хотел. Ей ведь обычный патрон не годится. Нужен с уменьшенной мощностью. Сильно сомневаюсь, что у вас здесь такие есть.

– А обычными что, стрелять не будет?

– Будет. Но может клинить. Может быть проверим? Нужны с зеленой окраской на пуле.

– Ну давай сходим.

Нужных патронов на складе не нашлось. Зато Щуплый высмотрел пару коробок с буквами "ПРС" в маркировке и сразу их приватизировал.

Когда он вернулся в комнату, все уже сидели на топчанах и хлебали из котелков жидковатый суп из концентратов. Лось кивнул Щуплому на стол, где стоял его котелок. Щуплый поднял в руках цинки, показал всем.

– Что там? – спросил Лось.

– "Поросята". Знаешь, что такое?

– В первый раз слышу.

– Патроны такие. Пуля без сердечника.

– Я вижу, что патроны. Зачем такие?

– Они не рикошетят. По кабанам лупить из АК – лучше нету.

– Хорошо иметь в группе эксперта.

Щуплый снял крышку с котелка, принюхался и сказал:

– Эксперта не надо иметь. Эксперта надо слушаться.

Пока Щуплый чистил винтовку, пока пристреливали оружие, прошло немало времени. К мехдвору группа вышла уже когда солнце склонялось к закату. Лось долго смотрел в бинокль на заброшенные, разваливающиеся строения, внимательно изучил идущую от ворот дорогу.

– Следов никаких. Только кабаны недавно перешли мостик.

– Кабанов здесь прорва, – Согласился Балу.

– Это здесь бандиты обитали, с которыми "Чистое небо" за болото дралось?

– Здесь. Место удобное. Аномалий почти нет. Там дальше проходит грунтовка – так на ней аномалий вообще не бывает, никогда. По ней на Затон и ездят.

– Знаю. А чего они сейчас это место бросили?

– Подходы слишком закрытые. На двадцать метров можно подползти за кустами и никто не услышит.

– Ладно, пошли. Лис и Балу первыми.

Они спустились с холмика, перешли луговину, мостик, вошли в ворота. Снова никаких следов.

– Берлога говорил, что они в здание могли зайти и заночевать. Проверим? – Спросил Лис.

– Да, – Ответил Лось.

Лис пошел вдоль стены, держась примерно в паре метров от нее. Заглянул в полуоткрытые транспортные ворота.

– Никого. Чисто.

Лось тоже вошел, осмотрелся. Проржавевшие стеллажи вдоль стен, смотровые ямы со стоящей в них дождевой водой, провалившаяся местами крыша, которая обещала через пару лет рухнуть окончательно. Он прошелся вдоль ям. Остальные следовали за ним цепочкой, держа оружие наготове. На оголившееся перекрытие села ворона, громко каркнула. Лось глянул в ее сторон и повернул к дверному проему в административное помещение.

Здесь было почти сухо. Крыша на втором этаже сохранилась гораздо лучше и не протекала. Окна конечно были выбиты, но широкий козырек защищал комнату от дождя.

– Если они и ночевали, то здесь. Больше негде.

Щуплый подошел к окну, выглянул. Нет, ни единого признака того, что из окна кто-то прыгал.

– Ни следов, ни стрелянных гильз. Лось, их здесь не было.

– Были, – Лось тоже подошел к окну.

– Как знаешь?

– Запах. Аммиачком попахивало внизу. Они на первом этаже сортир себе организовали, эстеты. А вон еще!

Лось показал в угол, на старую электрическую плитку.

– Пятно сверху от сухого спирта.

Лис наклонился к плитке, принюхался.

– Точно, свеженькое. Запах слабый, но еще держится. Ну и куда они подевались?..

Леха, который тем временем ходил по комнате, с интересом осматривая на стенах образцы советской наглядной агитации, разглядел под ногами маленькое мокрое пятнышко. Пока он смотрел на него, рядом появилось еще одно. "Что это? Дождя же не было…" Он поднял голову. Из трещины в потолке на него смотрел здоровенный желтый глаз с вертикальной полоской зрачка. Леха вскрикнул, вскинул автомат и надавил на спусковой крючок. Выстрела не последовало, он забыл снять оружие с предохранителя. Глаз исчез.

– Что там? – Все обернулись к нему.

– Смотрел кто-то. Вот такой глаз! – Леха показал раздвинутые сантиметра на три пальца, – Желтый.

– Балу – на лестницу! Это химера. Щуплый, окно!

– Понял.

– Стоматолог, встань в угол и не мешайся. Лис, прикрывай Балу. Стрелять по лапам и в глаза.

Сам Лось, держа автомат наготове, поднялся по металлической лестнице и попытался стволом автомата поднять крышку пожарного люка. Крышка оказалась цельнометаллической. Петли не проржавели, висячий замок держал крепко. Лось опустил автомат, спустился на пол.

– Вляпались. Стоматолог, ты как ее заметил?

Леха из угла ответил:

– Мокрое пятно на полу было. Наверное слюна у нее изо рта упала через трещину. Я голову поднял, а там…

– Понятно. С одной стороны: повезло, что заметили. С другой: ничего хорошего. Она нас отсюда не выпустит, а выручать нас никто не пойдет. У кого есть умные мысли?

…

– Она в окно может запрыгнуть? – спросил из своего угла Леха.

– С земли – нет. Забраться – может, – Щуплый переместился на другую сторону окна, на секунду выглянул наружу, – Кладка разрушена, ей есть за что зацепиться.

Леха снова глянул на щель на потолке. В ней был виден темный чердак, участок рифленой жестяной крыши и ничего больше. Жесть была окрашена в синий цвет.

– Может она ушла?

– Может и ушла. Тебя увидела и подумала, что с говном жрать не стоит.

– Химера инстинктивно охраняет охотничью территорию. Любой, кто больше крысы, для нее враг, – сказал Лис. – Она может уйти, если решит, что мы сильнее.

– Разбираешься? – Обернулся Лось.

– Казах рассказывал.

– Ну да, ну да… Говорил он, как на Затоне химера их гоняла. Может быть и правда уйдет.

– В любом случае выходить сейчас – не вариант. Она наверное спала на чердаке, поэтому и не напала на нас при входе. Сейчас мы ее разбудили и она оценивает опасность. Казах говорил, что они довольно умные.

Лось кивнул.

– Тогда как она сможет нас достать? Через окно и через дверь. Люк на потолок железный, открывается наружу. Окно…

Лось закинул автомат за спину, взял лестницу, стоявшую под люком и легко выдернул замурованные в стенку штыри. Поднялась пыль. Леха чихнул.

–Помоги-ка, Стоматолог…

Вдвоем они высунули один конец лестницы в окно, а второй завели за проходящую вдоль стены трубу.

– Вот так, – Лось отряхнул руки, – Вынести конечно можно, но пока она будет разбираться, мы ее собьем из автоматов. А лестницу будем караулить по двое. С Берлогой есть договоренность, что если мы послезавтра не придем, то он вызывает боевиков "Чистого неба" с Янова…

– Здесь братья, – Неожиданно сказал карауливший лестницу Балу.

– Что? – Не понял Лось.

– "Монолит". Братья рядом. Я чувствую. – голос Балу изменился. Теперь он говорил короткими, рублеными фразами.

– Можешь предупредить их о химере?

– Они знают. Справятся. Уверены.

– Эй, смотрите! – Крикнул от окна Щуплый, показывая стволом винтовки во двор.

Леха и Лось подскочили к окну. У ворот стоял человек в темном комбинезоне. Оружия у него видно не было.

– Приманка что ли? – Прошептал Леха.

"В последнее время я почти не сплю, а сон не сильно отличается от яви. Коридор со сводчатым потолком. Комнаты со стрельчатыми арками. Барельефы на стенах. Статуи, неотличимые от живых существ. Мутанты, люди… Тени переплетаются в коридорах, сплетают узор, в который можно всматриваться бесконечно. Я выбираю участки, которые светлее и иду по ним, хотя как идти – не важно. Иногда в конце коридоров угольная темнота, иногда свет. Иногда я сворачиваю, переступая через тени. Сейчас мне тоже пришлось свернуть. Смерть глядит из коридора. Оставить ее за спиной? Нет. Смерть, где ты? Эй!"

Монолитовец постоял немного у ворот и неторопливо пошел к центру двора. Остановился. Негромко свистнул.

– Что он дела…

Химера вылетела из неприметной двери в углу гаража, выбив собой остатки деревянной двери. Скребанула когтями и зигзагами, вырывая куски асфальта, метнулась с стоящей фигуре. Чтобы преодолеть полсотни метров ей потребовалась от силы пара секунд. Казалось, что сейчас она сомнет фигуру одним ударом лапы.

Монолитовец ждать не стал. Из-за спины появился короткий автомат. Хлопнул выстрел, сразу же еще один. Скорость подвела химеру. Когда пуля попала ей в лапу, опереться на нее и зацепиться когтями не удалось. С разгона она пролетела мимо человека и с грохотом врезалась в проржавевший борт стоявшего на давным-давно спущенных шинах УАЗа. Поднялось облако ржавчины. Химера упала, замахала лапами в воздухе, пытаясь подняться. Автомат продолжал бить одиночными. Монолитовец даже сделал пару шагов к ней, оказавшись совсем близко. Секундная пауза в стрельбе. Мутант сумел развернуться, как-то приподняться на перебитых лапах. Снова выстрелы. На месте глаз на правой башке появились красные дыры.

Химера рухнула. Раздался почти человеческий стон. Монолитовец прекратил огонь, посмотрел на окно, откуда на него смотрели сталкеры, стянул маску.

– Студент же! – Удивился Щуплый. – Знать бы, что он вот так стреляет…

– Пойдемте. Нас зовут.

Балу, сказав это, не дожидаясь ответа стал спускаться по лестнице.

– Что-то я не слышал, чтобы он нас звал… – произнес Лось. – Ладно, пойдемте, поздороваемся.

Я как раз заканчивал набивать кургузыми патрончиками магазин МР5. Сам автомат со вставленным полным магазином висел у на груди. Валявшаяся рядом химера дергалась и надрывно стонала.

– Добейте ее, у кого оружие помощнее, – сказал я. – Осторожнее, череп очень толстый, цельтесь лучше.

Сунул заряженный магазин в карман разгрузки и по очереди пожал руки сталкерам.

– А ты разве ее не…

– Из моего наверное не пробить, даже бронебойным. И так оставлять тоже нельзя. Лапы она регенерирует через несколько часов и уплетется в укрытие, глаза новые делать. Через неделю будет как новенькая.

Щуплый обошел химеру, прицелился. После второго выстрела химера перестала стонать.

– Все ли?

Я посмотрел на мутанта.

– Да. Борода вас крепенько подставил.

– Он знал, что химера здесь появилась?

– Подозревал. Но о подозрениях не сказал.

– А ты откуда знаешь?

– Вижу, вот и знаю.

Лось переглянулся с Лисом. Тот пожал плечами.

– Давайте возвращаться, – сказал я. – К закату как раз дойдем до базы. Там и поговорим.

"В коридоре светлеет. Тени выстраиваются в правильном направлении. Кристалл доволен. Спектакль удался. Чего еще ждать от существа, научившего людей воевать? Можно идти дальше…"

– Балу, – Спросил Леха – А почему ты говорил "братья"? Студент же один.

– Он здесь – значит все здесь.

…

К Берлоге пошли я и Лось. Ввалились и Лось с ходу кинул на стол пакет с отрубленной когтистой лапой. Когти были длиной с мой палец и раза в два толще у основания. Вдоль всей длины шли острые костяные выступы, так что коготь напоминал пилу. На мехдворе мы изрядно намучились, пытаясь ее отрезать. Сухожилия по прочности не уступали стальной проволоке, ножи их не брали. Не получилось и с ножовкой, которую нашел в мастерской Лис. Только когда в той же мастерской откопали в куче хлама гильотинные ножницы по металлу дело пошло. Верстак с ножницами подтащили к убитой химере, лапу вставили между лезвиями и Лось, повиснув всем телом на рычаге, все-таки сумел откромсать лапу в два приема.

Вот она сейчас и лежала перед Берлогой. Он осторожно потыкал когти шомполом.

– Все-таки химера. Ну надо же!.. Завалили.

– Не благодаря тебе, – Лось навалился на стол и наклонился вперед. – Берлога, за такие вещи морду бьют.

– Это за какие? – Берлога в кресле отодвинулся и старался держаться от сталкера подальше.

– За такие. Ты нас предупредить мог?

– Я же не знал! Чем угодно клянусь: не знал я!

– Но предполагал. Мог предупредить? Мог.

– Да о чем предупреждать-то?..

– Отсюда еще месяц назад весточка приходила, что химера завелась и что охота будет. Но если бы ты об этом заикнулся, то вчетвером бы мы не пошли.

– Не знал я! Подозревать что угодно можно. Раньше люди не пропадали.

– Так и мы чудом выбрались. Не он бы, – Лось кивнул на меня – мы бы до сих пор там в домике сидели и выйти боялись. Знаешь что, Берлога, я с тобой разговаривать больше не буду, а пойду прямо на Янов и там всю историю Алохе расскажу. Послушаю, что народ скажет насчет чего ты знал и не знал.

Лось поднял пакет с лапой. Я поднялся со стула и сделал шаг к двери.

– Ребята, ну вы того… Я же правда не мог знать. Сколько вы за эту химеру хотите?

– Вот это другой разговор! – Лось снова положил пакет на стол. – Надо нам вот чего. Тушку эту сможешь за Периметр переправить?

Берлога удивленно раскрыл глаза.

– Как за Периметр? Она же протухнет. Не знаешь что ли? Мутанты дохлые гнить начинают. Один день и все, вонючая лужа.

– На этот случай у Студента имеется одна умная мысль. Если получится, то и ты свой процент поимеешь.

– Ну давай свою мысль…

Тушу химеры с трудом перевалили в морозилку. Филин резким рывком шнура запустил переносной генератор. Тот запыхтел, воняя бензиновой гарью и Лось воткнул штепсель морозильника в розетку генератора.

– Работает, хреновина!

Уже через минуту боковая стенка заметно нагрелась. Внутри белый пластик стенок запотел.

– Отлично! Лис, полей водички, – Лось изрядно испачкался, пока грузили мутанта. – До утра поработает, бензина хватит. Утром проверим и погрузим на машину. А там, если все нормально будет, за пару дней она и до Москвы доберется в этом ящике. Если конечно ваш водила не забудет бензинчик подливать в бак.

– Хитро… – Филин покачал головой. – А там кому?

– Хорошим людям.

– Сколько платят?

– Вот и посмотрим на их щедрость.

Лось вымыл руки и, вытащив из кармана платок, начал им вытираться.

– Точно завтра машина будет?

– Точно. Да вот же она! Слышно уже.

Я прислушался. Действительно: звук мотора. Переваливаясь по ямам грунтовки в нашу сторону двигался непонятной масти грузовичок, видимо слепленный умельцами Зоны из разного неходячего автохлама. Ехал он, впрочем, довольно уверенно и даже имел номера. Видимо машинка использовалась и за пределами Зоны.

– Чудо отечественного автопрома! С виду: развалится прямо сейчас, – Насмешливо сказал Лис.

– Скажешь тоже! – ответил Комод. – Который год уже ездит и ни разу не подвела.

Грузовичок подъехал, пыхтя и воняя бензиновой гарью. Филин пошептался с водителем. Тот закивал головой, проехал вперед. Комод уже тащил от мастерской длинную траверсу. Морозильник обвязали парой тросов. На балку закрепили блок и через него перекинули еще один трос, свернутый петлей. На этот трос Комод и Лис прицепили траверсу и ее крюками зацепили морозильник. Лось отключил морозильник от генератора, взялся за конец троса, выбрал слабину. Остальные сталкеры присоединились к нему.

– Тяжеловата, зараза! – Лис отпустил трос, надел перчатки, снова взялся.

– Полтонны будет вместе с железом. Готовы? Иииии-раз!

Морозильник приподнялся над бетоном.

– Еще! Иииии-раз!

Подняли еще выше. Водитель высунулся из кабины, подал грузовичок задом под груз. Сталкеры осторожно опустили химеру в кузов. Водитель полез отцеплять крюки. Траверса ушла в сторону, потом опустилась вниз.

– Готово, – сказал покрасневший, потный Лось. – Крепи ее.

Он подошел к машине, поднял работающий генератор и легко поставил его в кузов. Показал водителю на кабель питания. Тот кивнул, воткнул вилку в розетку. Морозильник снова загудел.

– Нормалек. Ты потом перегружать ее еще будешь? – спросил Лось у водителя.

– Нет, – тот помотал головой. – А куда везти?

– В Москву

– Куда-куда?!

Водитель изумленно посмотрел на Лося, потом на Филина. Филин утвердительно кивнул.

– Плохо слышишь что ли? В Москву. Столицу Советского Союза. Доедешь?

– Доехать-то доеду… Дорога хорошая. Но обойдется это тебе неслабо. А там к кому?

– А там я напишу. Тебя завтра ждали. Чего это ты раньше подъехал?

– Так ведь чего ждать-то? Прибежал на Янов гонец, сказал: "Приезжай." Я и поехал. Как раз к вечеру и успел. Гонца у базы высадил, а сам сюда.

– Рисковый ты, в одиночку-то ездить.

– Не в первый раз. – водитель закончил крепить морозильник ремнями, спрыгнул из кузова и вытащил из кармана пачку сигарет. Спросил Лося.

– Будешь?

– Не курю.

– Спортсмен наверное… – водитель, закуривая, осмотрел здоровенную фигуру Лося. Тот хмыкнул.

– Конечно спортсмен. И друзья мои все спортсмены. Чемпионы области по литроболу.

Услышавший это Щуплый засмеялся.

– Кстати! – он внимательно посмотрел на водителя. Тот кивнул.

– Есть.

– Лось, на базу не пойдем, ночуем здесь?

– Алкашня… Ладно, здесь, так здесь. Завтра не жалуйтесь, что головка бо-бо. Стоматолог!

– Я!

– Головка от патефона! Гречку ставь, я там с базы мешок прихватил. Мясо копченое еще там, тоже бери. Лис! Там на первом этаже какой-то комод валяется. На дрова пойдет.

– Разрешите быстро!?

– Разрешаю. Сколько я тебе должен? – Лось посмотрел на водителя.

– Нисколько. От Берлоги подгон, он сказал: отвезти, куда скажут. В Москву, так в Москву. Вот когда через КПП этот ящик повезем – тогда с вояками надо будет договариваться. Обычно я туда-обратно плачу пять сотен. Ну и на бензин еще там, и гаишникам.

– Не вопрос.

– Автомат лучше оставь здесь. На пистолеты смотрят сквозь пальцев, но что-то тяжелее – могут отобрать. Им там за это премия положена. Я потому и езжу в основном один.

– Я в курсе, в курсе… Ладно, пошли поужинаем, что ли?

– Движок оставляем работать?

– Да, пусть пашет. К утру замерзнет тушка.

– А правда, что химера там?

– Правда.

– Охренеть. Сами добыли? Вчетвером?

– Не мы. Ее монолитовец завалил.

– Один?! Да ты гонишь. Он терминатор что ли?

– С виду человек. Вон там асфальт. Царапины видишь? Это от ее когтей. А вон там он стоял, где гильзы валяются.

– Гильзы-то пистолетные. Он ее что, из пистолета вальнул?

– Из автомата. Какая-то импортная машинка.

– Ну надо же… Ладно, сейчас сумку возьму.

– На второй этаж тащи, вон то окно, – Лось показал на окно, которое до сих пор было загорожено металлической лестницей.

…

– …так что приезжайте срочно! Куда? Так… Здесь адрес какой? Слышали? Да. Наши сталкеры прислали посылку… Сами увидите. Я не могу этого описать словами. И позвоните… ну вы знаете, кому. Пусть тоже приезжает. Да, я жду здесь.

Ректор нажал на "Отбой" и еще раз приоткрыл крышку морозильника. Оттуда на него смотрел желтый звериный глаз с вертикальным зрачком.

Часть третья

– …радужные гало вокруг людей. И видеть я стал лучше. Сейчас тоже хорошо вижу.

Леха поковырял палкой угли кострища. Мы пекли картошку. Кабанятина уже приелась. Мельник сидел, как в кресле на паре автомобильных покрышек, откинувшись на третью. Затягивался сигаретой, пуская дым в темное небо. Я лежал неподалеку от костра на спальнике, с подветренной стороны. Леха предлагал натянуть тент от палатки, которой он запасся во время поездки в столицу, но вместо тента мы поставили саму палатку. Большая четырехместка довольно глупо смотрелась внутри корпуса, но если уж есть возможность выспаться без комаров, то почему бы ей и не воспользоваться? Веревки натянули между сваями и подвесили палатку, не крепя ее к земле. Спать было еще рано. Леха рассказывал о поездке в Москву.

– Остальные тоже так видели? – Спросил Мельник.

– Да. Лис еще мог эмоции у людей угадывать.

– Значит продали артефакты, получили удостоверения… кстати: дай глянуть… и вернулись. А по пути обратно ничего необычного не было?

– Нет вроде. Радуги исчезли, я даже не заметил, когда. Рядом с периметром их уже не было.

Мельник потушил окурок, кинул его к стене. Спросил:

– Помните, как в Большой Фантом в Темной долине зашли? Ничего похожего не напоминает?

– Нет, – Ответил Леха, – А что?

– Будет случай – попробуй. Если на границе "фантома" обернуться и назад посмотреть, то несколько секунд видишь предметы вот в таких же радужных обрамлениях, как ты описал и воздух при этом как будто дрожит. В общем Лис наверное правильно предположил, что вы для внешнего мира являетесь аномалиями. Если бы подольше в Зоне побыли, да поближе к центру, то наверное и эффект бы был посильнее. Посмотри-ка вон в тот угол. Сейф видишь?

– Ага.

– Скважина замочная какой формы?

– Она пластинкой закрыта, не видно.

– У тебя не просто зрение улучшилось. Там темно, в углу-то. Не можешь ты таких подробностей различать.

– Как это не могу? Пойдем поближе, сам убедишься.

– Я не о том. Не можешь, но видишь. И химеру именно ты заметил. Если бы не ты – она бы на вас напала на выходе. Ты не просто смотришь, а смотришь куда нужно, да и смотришь, я думаю, не глазами.

– С химерой я сначала заметил, как слюна капнула.

– А все остальные клювами щелкали. Они твои должники на самом деле, да они это и сами знают. Ну-ка скажи, у ключа от этого сейфа одна бородка была, или две?

– Две.

– Сходи, проверь.

Когда Леха вернулся, вид у него был озадаченный.

– Точно, две. Но я же угадал.

– Ты не угадал. Ты знал.

Леха посмотрел на меня. Я кивнул и сказал:

– Так и есть. Я думаю, что у все, побывавших под выбросом рядом с Кристаллом, такие способности проявляются. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. Выброс как-то меняет людей. Помнишь, как тебя после него колбасило?

– Помню только, что меня несли. Потом пришел в себя, а надо мной этот колдун веником горящим машет.

– Лесник.

– Ну Лесник, да. Ладно. Видеть я лучше стал, как это еще может проявляться?

– Я не знаю, да и он – я показал на Мельника – тоже наверное. Просто будь внимателен, пользуясь этим.

– Угу…

Леха опять поворошил угли, ткнул ножом в картофелину.

– Твердая еще. Гоша, а как ты эту химеру сумел завалить? Я в окно смотрел – ведь не одной пули мимо. Как это?

– Мы возвращаемся к тому, что Кристалл меняет людей и к тому, почему "Монолит" называется "Монолитом".

– И почему? – Спросил молчавший до того Мельник.

– Не в честь Кристалла. У него вообще нет названия, которое можно было бы озвучить всем. Я его называю Кристаллом, Балу по-другому, не суть важно. Мы даже не защищаем его, как все думают. Зачем? Если он подпустил человека к себе, не превратив его выбросом в зомби, значит так нужно. Слово "монолит" означает нечто единое, неразрывное. Нас можно было бы назвать "Единством", или еще каким-нибудь заумным термином. Ничего бы не изменилось. Название "Монолит" придумал Сенсэй, так оно и осталось.

Мельник и Леха молча слушали меня. Из темноты вышел Балу с автоматом, поднял бутылку с водой, снова ушел сторожить.

– Выброс может повлиять на человека тремя способами. Первый: превратить в зомбаря. Все высшие рефлексы и логическое мышление при этом разрушаются. Остаются только самые примитивные. При этом человек не теряет навыков. Может стрелять, или водить машину, если нужно. Агрессия в комплекте.

– Не всегда, – вставил слово Мельник.

– С зомбарями можно разойтись мирно, только если сам не испытываешь агрессии по направлению к ним. Но на это мало кто способен. Второй: человек не меняется. Остается таким, каким и был. По большей части так и происходит. На Кордоне от выбросов даже не прячутся особо, ближе к Периметру они слабые. Ну и третий: если ты чем-то Кристаллу понравился, или наоборот не понравился, то ты становишься частью "Монолита". Эмоции тоже гасятся, но не до конца. Логическое мышление не страдает. Зато человек получает способность чувствовать и понимать других людей. А если общается с таким же, как он, то и обмениваться знаниями напрямую.

– Без слов? Понятно, почему они все время молчат.

– Точно. Им самим слова не нужны, а если все-таки требуются (например на большом расстоянии), то фразы строятся так, чтобы содержать максимум информации. Если два монолитовца достаточно долго находятся рядом, то их знания становятся общими. Поэтому они такие опасные бойцы. Достаточно было одного хорошего бойца, чтобы передать его знания остальным. Тактика, стратегия, оружейное дело… Любого из них с руками бы оторвали в любой армии. Сейчас в группировке уровень бойцов примерно соответствует младшему офицеру сил специального назначения и тот же Балу в принципе мог бы командовать ротой. Или завалить химеру в одиночку. Вот и я тоже знал, как стрелять и знал, куда.

– Круто.

– Не особенно. Во-первых: приходится держаться достаточно близко к Кристаллу. У Периметра нашим людям неуютно. Во-вторых: численность "Монолита" очень не велика. Всего полсотни людей. И ведь не станешь же сталкеров отлавливать и под выброс выставлять.

– А ты тоже можешь ротой командовать?

– Зачем?

– Ну ты же сказал…

– Если ты думаешь, что я вот ими командую, то ошибаешься. Команды и приказы тут не нужны. Они делают то, что лучше для "Монолита" – вот и все. Я сам их не всегда понять могу.

– Сложно все.

– Я сам до конца еще не разобрался. Для них я – скорее часть Кристалла, чем человек. Они понимают, что у меня есть свобода воли, охраняют меня, считают одним из них, но… на химеру со мной никто не пошел. Остались с Мельником. Возможно потому, что здесь был Балу? Не знаю, короче.

– Муравейник. Или улей, – Сказал Мельник.

– Что?

– Аналогия – улей. Пчелы, или осы. Они тоже обмениваются информацией и весь рой ведет себя гораздо сложнее, чем отдельная особь.

– Понимаю, – я кивнул, – да, возможно. Хотя с людьми конечно все сложнее и улей они не строят. Но в целом похоже.

– Не строят, потому что "популяция" на грани вымирания. Если монолитовцев будет пара тысяч, то кто знает, на что они будут способны?

– Слушай, – снова спросил Леха – а вот Балу – он ведь общался нормально до тех пор, пока ты рядом не оказался. И потом он сказал про тебя: "Он здесь – значит все здесь." – как так?

Мельник улыбнулся. Сказал:

– Короля роя почувствовал. Переключился в режим рабочей пчелы.

– Не знаю. Я пока учусь… Леха, как там наша картошка?

…

Балу в темноте отпил из бутылки глоток воды и мысленно усмехнулся.

"Пчела? Интересное сравнение. Учишься? Учись, все правильно. Тебе еще многое нужно будет понять. Вот зачем ты этого зверька подстрелил? Мог просто сказать ему, чтобы уходил. Или чтобы он сдох, если уж было такое желание. Ну да всему свое время. Оператор никуда не спешит."

Он взглянул в темное небо, которое постепенно затягивали облака. Будет дождь, но не сильный. Братья переночуют на базе "Чистого неба" и завтра утром по холодку будут здесь. Раненый дождался Мельника и сейчас быстро приходит в себя. Это хорошо… А мы пока покараулим наш "улей"…

…

– Балу!

Монолитовец обернулся. Леха подошел к нему с котелком свежезаваренного чая.

– Держи. Ты ночь так и не спал?

Отрицательный поворот головы. Балу взял котелок, отпил глоток. Чай уже слегка подостыл, зато Леха не пожалел сахара.

– Ты ведь раньше нормально говорил. Сейчас все молчишь. Это с вашими людьми связано?

Кивок. Еще глоток чая.

– А почему? Мешает?

– Да и нет. Сложно объяснить. Легко воспринимаются эмоции: радость, страх… Информация – сложнее. Обдумываешь, выбираешь нужное. Другие тоже обдумывают.

– Вы читаете мысли друг у друга?

– Нет. Мысли – нет. Знания – да.

– Это ведь тоже самое.

– Нет. Не тоже. Знания – это… – Балу сделал паузу, подбирая слова, – достоверная информация. Та, что истинна. Ею можно обмениваться легко.

Балу огляделся, ткнул пальцем в серый бетон подоконника.

– Это бетон. Тут все просто, думать не надо. Вот железо. Тоже просто. Прошел обмен. Все узнали. Или в бою я вижу противника, все сразу знают где он и как вооружен. Это важно. А когда разговор – это сложно и не очень важно.

– А спать когда будешь?

– Днем. Хватит часа.

Леха оглянулся на окна административного здания, откуда сейчас тянуло дымком.

– Так ведь мы уходить собирались.

Снова отрицательный поворот головы.

– С грузом поедет Лось. Его дождутся. Студент хочет сделать дневку. Наш брат еще слаб.

– Понятно. Значит есть время позавтракать нормально. А откуда ты знаешь, что Лось один едет и что ваши придут?

– Он бывший мент. На КПП тоже военные менты. Проще будет договориться без посторонних. Вчера так сказал Студенту. Наши уже вышли.

– А, понятно! Знания. Тогда на них кашу тоже сделаю.

Кивок.

– Они знают. Спешат.

Грузовичок уехал, увозя замороженную химеру, Лося, Филина и Комода. Леха поднялся к свободовцам и предупредил их о том, что подойдет группа "Монолита". Щуплый кивнул. Он разобрал свою винтовку и, недовольно морщась, протирал ее. Лис спал, негромко похрапывая.

– Кашей пахнет? – спросил Щуплый.

– Да.

– Ну сейчас спущусь, соберу только. Связался я с этой железякой… В нее разве что кабаны не срали.

– Хлеб у вас остался?

– Вроде был еще. У меня в рюкзаке пошарь, в пакете. Нашел?

– Ага.

Леха вытащил полиэтиленовый пакет с буханкой самодельного хлеба с пекарни "Чистого неба". Хлеб был сероватого цвета, но вкусный и мягкий.

– Студент как там?

– Нормально. А что?

– Ничего. Вспоминаю, как он с химерой во дворе хлестался. С пистолетиком, надо же… Он хоть человек сейчас, или как?

– Ну ты сказал! Человек конечно.

– Один на один химеру валили из пулемета. Было дело. Но чтобы вот так…

– Ну а кем ему еще быть? Роботом что ли, или мутантом?

– Не знаю…

Затвор собранной винтовки звонко щелкнул. Щуплый присоединил магазин, посмотрел на Лиса.

– Эй, Лисятина, жрать идешь?

– Сам ты Лисятина. А у меня фамилия другая, – ответил тот, открывая глаза и потягиваясь. – Ох и хорошо массу втопил…

– Пошли. Вчера бутылка осталась, поправим здоровье.

– Где бутылка? И ты молчал?..

– В Караганде. Вам дай – вы все выжрете за раз. А завтра подыхать что ли?

Монолитовцы вышли как раз когда они уже заканчивали есть. Двое помогли третьему сесть на покрышки, подошли к "столу", который Леха сделал из верхней крышки разобранного на дрова комода и не церемонясь полезли ложками в котелок. Щуплый показал им бутылку водки, в которой оставалась еще половина содержимого, но оба отказались, зато активно налегли на хлеб. Третий монолитовец тяжело откинулся на покрышку. К нему подошел Мельник, посмотрел внимательно на лицо, потрогал лоб. Кивнул, вернулся за "стол".

– Как он? – Спросил Лис.

– Нормально. Оживет, устал только сильно. Меня вовремя успели позвать.

Один из монолитовцев, поев, отправился сменить Балу. Тот сразу залез в палатку, спать. Мельник показал на палатку третьему монолитовцу. Тот кивнул, тоже ушел внутрь, отлеживаться. Лис и Леха уселись играть в шахматы, которые тот вытащил из рюкзака. Щуплый снова разобрал винтовку. Время потянулось медленно и так же медленно ползли по полу солнечные пятна.

Я думал о том, что Сенсэй все-таки был сильнее меня. Кристалл так и не смог сделать его частью "Монолита". Меня же он меняет довольно быстро. Я уже ощущаю слабость лежащего в палатке Третьего (день ему точно нужно полежать) и спокойную уверенность Первого и Второго, как свои собственные чувства. Их навыки принадлежат мне так же, как и им. В любой момент я готов так же, как и пять дней назад, отвлечь на себя огонь, пока остальные оттаскивают в канаву раненого брата, а Балу готовит к стрельбе гранатомет. Снова вертеться под пулями, перемещаться, не давать попасть в себя, отвечать скупыми очередями навскидку. Тени тянутся ко мне, промахиваются, отступают, снова тянутся. Я чувствую злость и недоумение врагов. Потом начинает стрелять Второй. Взрыв гранаты, крики. Огонь прекращается. Второй и Первый добивают кричащих раненых. Третий с искаженным от боли лицом разматывает упаковку бинта. Его боль я тоже чувствую, но действовать она не мешает…

Чего это я развспоминался? А, понятно. "Монолит" проводит своеобразный брифинг по итогам боя. Это же Первый, Второй и Третий вспоминают и меня тоже "подключили". Что было бы, будь у бандитов пулемет? Бугор. за которым я тогда прятался, деревья – из пулемета все это пробивалось. Я действовал хорошо (оценка единодушна). Отлично было бы, если бы в засаду не попали. Значит шли не правильно. Ошиблись в выборе маршрута, но меня в этом не обвиняют. Район не считался опасным, теперь эта информация будет скорректирована. Боевики Бродяжника всегда готовы навести порядок. Подойдут, проверят обстановку, зачистят лишних. Если сил будет недостаточно, то вызовут подкрепление из Припяти. Ошибка не должна повторяться.

Братьям совершенно чужда индукция. Да, зачистка будет проведена. Да, монолитовцы в очередной раз докажут, что с ними лучше не связываться. Но ведь бандитов много, а место для засады очень удобное. Что, если придут другие люди, которые ничего об этом не слышали и снова устроят там засаду, в которую попадет наша группа? В ответ: непонимание Первого, Второго и Третьего. Есть доказательства таких намерений? Нет. Вероятность засады после зачистки? Тоже неизвестно. Информация не подтверждена и не принята. Маленький мир со своей логикой и своими понятиями о жизни

…

"…Оператор говорил, что если бы монолитовцев было побольше, то неизвестно, на что они были бы способны. На самом деле известно. Такое уже было. Когда предыдущий Проводник покинул Зону, Кристалл начал выбирать себе нового. Вернее новых. Люди приходили, становились частью единого целого и постепенно оно перестало быть единым. Мир раскололся. Это была война, о которой никто не знал и никто никогда не узнает. Те, кто раньше был братьями, без колебаний стреляли друг в друга. Ко времени возвращения первого Проводника от тысячи осталась пара сотен, а когда единство было восстановлено – меньше сотни. Тогда контроль над Припятью попытались получить военные. Они думали, что хорошее оружие и подготовка дадут им преимущество, но Проводник показал, на что способен. Их гоняли по Припяти, пока не заблокировали на окраине, в старой прачечной. Пытавшихся делать вылазки уничтожали. Вырвались к прилетевшим вертолетам единицы. С тех пор подобных попыток больше не предпринималось.

И все-же я помню те времена, когда братьев было много. Мы учились друг у друга и радовались новым знаниям. Это было хорошее время. Новый Проводник дрался с предыдущим, по закону, в присутствии свидетелей. Это было правильно, Кристалл не мог не выбрать его. Он пока мало знает, но обучение только началось, а учится он быстро. Оператор делает то, что от него зависит. Он не часть "Монолита", но так и должно быть. Учить должен тот, кто не заинтересован в результатах, а наше дело – защищать.

Может быть старые времена еще вернутся…"

Балу улыбнулся сквозь дремоту собственным мыслям.

Интермедия. Мысли в холоде.

Громкий свист из-за угла.

"Двуногий знает, где она. Двуногий бросил вызов."

Злость, ненависть, мышцы напрягаются для рывка. Когти впиваются в твердый бетон, взламывая тонкую корку асфальта.

"Сейчас!"

Рывок. В сторону. Снова в сторону. Азарт и возбуждение. Сбить двуногого с толку. Еще рывок!

Передняя лапа подкашивается. Очередной прыжок не удается. Боль. Двуногий снова жалит. Когти проскальзывают по бетону. Кувырок, удар.

"Подняться! Быстрее!"

Боль от новых ударов.

"Где враг?!"

Прямо в глаза огненные высверки. Удары.

"Где он?!"

Темнота. Боль отключает сознание. Небытие…

"Холод… Холод – это хорошо. Боль отступает, позволяя сознанию вернуться и сосредоточиться на лечении. Лапа не чувствуется. Глаза тоже. Раны затянутся, нужно только время и холод. Холод становится слишком сильным. Не страшно. Боли больше нет. Темнота. Укрытие. Притворяться мертвой. Не стонать. Лечиться. Спать."

Мысли медленные и тяжелые.

Двуногий мстил за своих – это она поняла сразу. Она знала, что такое месть. В прошлом году стая подземных прыгунов убила ее детеныша. Она караулила, ждала целую неделю рядом с опасным местом, куда нельзя было заходить. Земля там поднялась на дыбы и рядом выходили на поверхность пещеры. Ждала неподвижно, ничем себя не выдав и наконец дождалась. Двое двуногих пришли от железного холма к аномалиии и начали ходить вокруг нее. Прыгуны учуяли их и полезли наружу. Она дождалась, пока выбрался последний, спрыгнула вниз и начала убивать. У прыгунов противный вкус, но слаще, чем в тот день, кровь никогда не была. Остатки стаи она загнала в аномалию и смотрела как их перемалывает внутри. Потом ушла, не обратив внимания на прижавшихся к камням двуногих.

"Свет. Укрытие открывается. Глаза уже восстановились. Двуногий смотрит на нее. Другой. Не тот, что ее победил. Притворяться мертвой. Иначе опять придет тот, с оружием, только на этот раз убьет. Страх. Снова свет. Двуногие издают звуки, будто делят добычу. Притворяться мертвой. Вокруг двуногих – радужные гало. Странно. Чуть сузить зрачок, присмотреться. Не заметили. Думают, что мертва. Хорошо. Укрытие закрывается. Холод. Скоро восстановится лапа. Радугу она видела во время дождя. Здесь дождя нет. Радуга есть. Непонятно…"

"Двуногие вытащили из укрытия. Не поняли, что жива. Лапа действует. Двуногие ушли. Лежать, притворяться, слушать. Ждать. Каменная пещера. Двуногие любят такие. Запах силен, их здесь много. Страх постепенно отступает, на смену ему приходит любопытство. Двуногие забыли про нее. Не стали жрать. Надо осмотреться, найти укрытие и спрятаться."

Химера плавно развернулась на заскрипевшем под ее тяжестью столе и спрыгнула на пол. Принюхалась. Повела обеими головами, но ничего не услышала, кроме ровного шума вентиляции, который ее не пугал. Сделала шаг, второй… Лапы слушались. Втянув когти, хищник мягко прошелся вдоль стен, обнюхивая их.

"Нет выхода. Слабых стен нет. Можно царапать, но тогда услышат двуногие. Как же мешают эти радуги вокруг вещей… Тот участок стены сильнее всего пахнет двуногими. Там они проходят. Может быть удастся…"

Зверь собрался в комок, втянул обе головы в корпус.

"…пройти?"

Химера прыгнула и прошла сквозь дверь. Несколько секунд она не могла понять, что произошло. Дверь была на месте, запах тоже. Должна была открыться, или упасть, но этого не произошло. Еще раз обнюхав ее и ничего не поняв, химера осторожно двинулась по темному коридору. В институте ночью работала вентиляция, она шумела совсем рядом, а запах двуногих был очень сильным и это сыграло с нею (и не только с нею) злую шутку.

– Да, Иван Андреевич, привезли. В морозильнике оставили. Завтра с утра биологи подъедут. Я? Я дежурю сегодня. И вам спокойной ночи.

Лаборант, которого все звали просто Кириллом, откусил кусок бутерброда, сложил телефон, вышел в темный коридор, протянул руку вправо и привычно нажал на выключатель. Справа что-то мелькнуло. Он обернулся. Взгляд сразу остановился на глубоких царапинах на плитах пола. Царапины выглядели совсем свежими. Все восемь.

– Что за?..

Сзади раздался короткий скрежет.

"Двуногий! Свет! Заметит! Убивать нельзя, отомстят. Сбить его и убежать."

Когти впились в пол, химера собралась прыгнуть и внезапно потеряла цель из виду.

"Недоумение. Запах двуногого сзади. Шорох сзади. Перед глазами стена. Недоумение нарастает. Она не прыгала. Почему она за двуногим?"

Поворот. Глаза зверя встретились с широко распахнутыми глазами человека.

"Не нападает. Страх. Не опасен. Металла нет. Могу убить. Нельзя. Отомстят. Что это за запах?!"

Химера опустила левую голову, принюхалась.

"Так пахла мать… Давно…"

Длинный язык высунулся из пасти, вытащил из руки двуногого бутерброд с вареным сгущенным молоком и отправил в пасть. Химера моргнула. Человек тоже. Язык высунулся из правой пасти и лизнул его в щеку.

– Иван Андреевич, это снова я. У вас есть доступ к серверу охраны? На вторую лабораторию можете включиться?.. Что значит зачем? Надо. Зверек ваш ожил… Какой зверек? Которого привезли в морозильнике. Подключитесь к камере и сами увидите. Я жду… Никаких шуток. У меня до сих пор сердце колотится… Я? Живой. Я же с вами не с того света разговариваю… Рядом сидит… Одна башка на меня смотрит, вторая сгущенку лижет с пола. Сейчас еще воды ей дам… Я с нею разговаривал… Она? Она меня слушает, как собака. Сейчас за ухом почесать попробую…

Часть четвертая

Последний снегопад зимы.

Наш БТР засыпан снегом

И белым камуфляжки серой

Покрылся темный воротник.

Снежинка тает на стволе,

Смывая прошлое чужое.

Короткий, редкий миг покоя

И мир замедлен, как во сне.

А завтра позабытым сном

Тяжелых хлопьев станет танец

И на обугленный бетон

Весенний дождь накинет глянец.

Лис перестал петь и отложил гитару.

– Где на Кавказе был? – Спросил Щуплый.

– В Азербайджан возили.

– На срочной?

– Да.

– До Карабаха, значит?

– Да. Мы там недолго пробыли. Учебный полк. Сейчас кажется: давным-давно было.

Сзади заскрипели по бетону ботинки. Леха подошел, присел на корточки, протянул руки к костру. Сказал:

– Монолитовцы собираются.

Щуплый кивнул.

– А быстро Мельник ихнего двухсотого на ноги поднял. Колдун.

– Колдун… В Зоне чего только не увидишь, – Лис обернулся, посмотрел в сторону столовой "Чистого неба". Там только что начался ужин. Толпилось несколько новичков. Наливали суп в тарелки, брали хлеб.

– Не взять ли и нам хлеба?

– Завтра возьмем, – подумав ответил Щуплый, – Свежий будет. Ты голодный что ли?

– Третий день жрем, как перед войной. Стоматолог, а чего Мельник зубы не лечит?

– Он говорил, что и переломы не может быстро сращивать. Только регенерацию ускорить. Ну вот если у тебя дырка от пули и так бы зажила через месяц, то он вылечит за день. А зуб ведь новый не вырастет. У тебя что, еще один разболелся?

– Типа того, – Щуплый поморщился, – где ты дергал, рядом.

– Ну-ка дай глянуть…

Щуплый открыл рот. Леха посветил фонариком, посмотрел, кивнул.

– Пульпит, похоже и десна воспалена. Придем на базу – сделаю. Я лидокаинчиком запасся в столице, выдернем – не заметишь.

– Как тогда Комми-то… "Винтовочку оставь и пистолет на всякий случай." – Лис улыбался. Сам он с зубами проблем никогда не имел.

– Стоматолог, проверь у него пасть. На всякий случай. Мало-ли чего… А мы его подержим. Будет ли тогда ржать, как лошадь?

Лис на всякий случай отодвинулся, не переставая смеяться.

– В общем к Мельнику бесполезно?

– Не поможет. И в бою он тоже не сможет лечить.

– Ну хоть с обезболивающим – уже легче. Студент куда уходит?

– Он сказал, что к центру. Затарились они здесь по полной. И с ними чистонебовцы, несколько человек. Тоже навьючены.

– Выменяли что-то, наверное, – Лис пожал плечами, – им ведь тоже жрать чего-то надо и стрелять чем-то.

– Стрелять… Студент химеру пистолетными пульками уделал. В кабана ему и стрелять-то не потребуется. Ножиком покромсает.

– Ага. А снорку противогаз узлом завяжет и тот задохнется.

Сталкеры рассмеялись. От столовой с тарелкой супа подошел Лось. просил:

– Чего гогочем? Я тоже хочу посмеяться.

– Да про Студента. На химеру с пистолетом, на кабана и ножика хватит. Снорка вообще без оружия запинает.

Лось покачал головой.

– Не смешно. Он там еще не самый крутой. Помните у их боевиков старшего? Ну тот, что с крупнокалиберной СВД был?

– Бродяжника? – Переспросил Леха.

– Он мне не представлялся. Той химере он бы даже заметить себя не дал бы.

Помолчали. Лось неторопливо хлебал наваристый суп. Лис снова взял гитару, перебрал струны.

– Лось, но Периметре как все прошло?

– Ты о чем?

– Ну тушку ты и Филин переправляли сегодня.

– А, это… Ну вояки повтыкали на химеру, поудивлялись. Картон институтский их лейтенанту показал, он впечатлился. Пятьсот дал – прошло, как по маслу.

– Дорого.

– В меру. Им там тоже делиться надо. Говорит, чтобы в следующий раз автомат им привез, тогда бесплатно пропустят. У них там план есть, оказывается, по изъятому оружию есть. А у нас же на складе у Гоги ржавого железа много валяется.

– Надо Комми сказать.

– Надо, – Лось прикончил суп. – Пойду за добавкой схожу.

– Нифига ты жрать-то.

– Я большой человек. Мне нужно хорошо питаться. Стоматолог, вы палатку натянули?

– Нет еще.

– А чего ждем? Я не хочу опять с комарами спать в ихнем бараке. У них там еще и храпит какая-то падла.

– Да ты и сам храпишь неплохо так.

– Мой храп мне не мешает. А на улицу храпуна не вытащишь, топчан к полу приколочен.

Лось ушел за добавкой. Леха отправился натягивать веревку между двумя крайними бараками. Лис спросил, перебирая струны:

– Щуплый, как думаешь, что здесь было до аварии?

– Здесь – это на этой базе?

– Ага.

– Даже можно не гадать. Зона здесь была.

– Нет, а до аварии в восьмидесятых?

– Я так и сказал. До аварии. Обычная зона, с заключенными и охранниками. Общий режим скорее всего. Потом всех вывезли, конечно. А местность без осушения быстро стала болотистой. Наверное местные зеки на ирригации и работали как раз.

– Вон оно как…

– Стопудово. Остатки вышек по периметру, бараки. Забор деревянный потом разобрали местные аборигены, но проволока колючая на бетонных столбах осталась. Да и у Берлоги в домике висит доска старая, на которой наглядная агитация сохранилась.

Оба замолчали.

– А ты разбираешься. Сидел?

– Нет. Охранял. Тридцать пятая отдельная конвойная бригада.

– ВВ-шник?

– Да.

Вернулся Лось, принес два котелка с супом. Отдал сталкерам. Те принялись за еду.

– Чего грустите? – Спросил Лось.

– Прошлое вспоминали, – Ответил Лис. – Посмотри, это ведь зона бывшая, да?

Лось оглянулся, посмотрел на бараки. Ответил:

– Да, сильно смахивает.

– А вот как думаешь, чем здесь зеки занимались? Тогда ведь при Союзе они без дела не сидели верно?

– Да черт их знает, чем. А почему тебя это заинтересовало?

– А вот какое дело… Я ведь с бандитами много общался. И по делу, и без дела. Но ни разу никто из местных бандюков мне не сказал, что и до Зоны чалился на зоне. Это же какая слава была бы! Партак можно сразу набить: "ВаЗ – Вечный абориген Зоны", или еще что-то вроде того. Но никто никогда даже не слыхивал, что здесь зеки были.

– Ну у нас здесь бродяг-то опытных считай и нету. Одни бакланы пасутся.

– То есть думаешь, что могут и не знать?

– Могут конечно.

Щуплый, до того молча хлебавший суп, сказал:

– У Берлоги в домике висит старый щит с наглядной агитацией. Там последняя стенгазета помечена маем 1989 года.

Лось внимательно посмотрел на него. Сказал:

– Авария была в восемьдесят шестом. Их что, три года отсюда эвакуировали?

– Не знаю. Но какой смысл конвой здесь держать, если зеков нет?

– Никакого. Точно дату помнишь?

– Пошли, проверим.

– Да ладно… Значит три года здесь зеки были после аварии… А зачем? Строили что-то?

– Может над ними эксперименты ставили? – Предположил Лис.

Лось покачал головой.

– На эксперименты столько народу не нужно. И просто так людей держать под радиацией не стали бы. Только одна умная мысль: стоили. А что?

– Что-то здесь не чисто…

– Согласен. Обязательно слух бы прошел. На болотах людей мало, но все равно кто-то что-то увидел бы. Давайте думать. Что зеку можно поручить? Копать землю, например. Но нигде отвалов не видно. Строить что-то. Но новых построек не наблюдается. Может быть их на ликвидации последствий аварии использовали?

– Вряд ли, – Сказал Щуплый, – Взбунтовалась бы зона, не полезли бы они радиацию хватать.

– Согласен. Станция отпадает. Ну так какие у нас объекты поблизости свежие есть?

Лис и Щуплый молчали. Потом Щуплый сказал:

– Неподалеку от того мехдвора, где вчера ночевали, есть тоннель. На Кордон через него можно выйти, он длинный. Ни аномалий, ни мутантов, только вода по щиколотку по всей длине. Им раньше пользовались, теперь забросили, потому что вояки в нем повадились растяжки ставить.

– И что?

– На старых картах не припоминаю я того тоннеля. А если я чего не помню, то этого и не было вовсе.

– Значит новый тоннель… И зеки куда-то подевались…

– Ты же не думаешь, что их в том тоннеле и закопали всех?

Лось еще раз оглянулся на бараки.

– Опять навряд ли. Тут жило сотни две народу. Не тридцатые годы, столько не закопали бы.

– Есть еще один нюанс, – Снова вмешался Щуплый, – Где конвой и куда он делся?

– С солдатиками как раз проще. Построили, да и "шагом марш". Они и пошли, куда сказано. Где теперь те срочники – кто знает? А вот зеки… Лис прав: все равно бы слух прошел среди бандитов. Лис, ты ведь дольше всех нас в Зоне. Раньше тоже ничего не слышал?

– Вообще глухо. А я здесь с 90-го года. Не, ну может быть конечно, что зеков вывезли еще раньше, а здесь караул оставался. Несли службу, охраняли имущество, стенгазету нарисовали. А потом всех накрыло выбросом.

– Сам-то веришь в это?

– Не особо.

К костру подошел Леха.

– Натянул.

– Сколько раз? – Не удержался Лис.

– Сколько смог.

Сталкеры рассмеялись.

– Суп будешь? Я не хочу, – Спросил Щуплый.

– Давай.

…

На завтрак был такой же супчик, как и на ужин. Меню "Чистого неба" разнообразием не отличалось. Если охотники притаскивали кабана, то повар готовил вареное мясо. Если нет, то гороховый суп. Суп уже надоел и Филин с несколькими "зелеными", вооруженными старыми ружьями, отправился на охоту на старой "Ниве". Их ждали к вечеру. А пока приходилось хлебать густое гороховое варево. Впрочем сталкеры не жаловались. Лось умял полбуханки хлеба под котелок супа, сходил за добавкой, оприходовал и ее. Потом блаженно откинулся на спинку скамейки и начал чистить зубы размочаленной веточкой. "Зеленые" косились на него с уважением. Лис тоже закончил со своим котелком. Сыто рыгнул, прикрыв рот ладонью.

Лось покосился на него.

– Фу так делать!

– Вырвалось.

Лис совершенно не испытывал раскаяния.

– Что насчет вчерашнего разговора надумали? – спросил Лось.

Все переглянулись. Леха переспросил:

– Что за разговор?

– Да ты не слышал, – Лось критически осмотрел свою "зубочистку", продолжил процесс. – Если коротко, то есть предположение, что вот на этом месте раньше, до аварии, зона была. Но ликвидировали ее почему-то только спустя три года. Вот мы и задумались, почему.

– Ликвидировали последствия аварии.

– Нифига. Не стали бы зеки этим заниматься. Взбунтовались бы, но рентгены хватать не полезли. Но они тут могли что-то строить.

– Что же?

– Хотелось бы знать. Щуплый высказался насчет тоннеля неподалеку. Вроде как на старых картах его нет, значит постройка новая. Есть предложение этот тоннельчик осмотреть.

– А с чем пойдем? – Спросил Щуплый, – С этим?

– А что, плохо стреляет?

– Я его привел в порядок, но ему специальные патроны нужны. С теми, что есть, может клинить.

– Но пока ведь не клинило?

– Пока нет. Я ее пристрелял, за полкилометра ручаюсь. Но там же тоннель…

– Что-то с дробью советуешь взять?

– Не помешает.

– С Берлогой оговорено. Обрезы даст. Это оружие он тоже нам дает на время. Потом сочтемся, или это же вернем.

– То есть ты уже решил сходить?

– Почти. С вами советуюсь. Смотрите… – Лось развернул карту. – Если пройдем через тоннель, то дальше дорога пойдет вдоль периметра, вдоль берега речки. Выйдем к Кордону. Раньше там частенько ходили, но вояки, говорят, повадились растяжки ставить.

– А ну как напоремся?

– Вероятность мизерная. Это ведь в прошлом году было, когда вольняшки толпой собрались и вломили воякам. Сейчас беспредела нет, минировать дорогу незачем. Да и нас на растяжечку поймать не так-то просто, верно?

Щуплый пожал плечами.

– Раз на раз не приходится. Но нам на базу так и так возвращаться надо. Можно с Янова, можно через Кордон. Заодно и местечко это поглядим.

Лось согласно кивнул.

– Еще возражения?

Все молчали.

– Фонари нужны будут.

– Оговорено. Еще? Тогда собираемся. Стоматолог, пакуй палатку. Лис, возьми в пекарне пару буханок хлеба. Щуплый, наш трофей готов? Ты закоптить обещал.

Щуплый кивнул. Расстегнул рюкзак, вытащил сверху сверток, развернул ткань и выложил на стол когтистую лапу химеры. Разговоры вокруг смолкли. "Зеленые" со всех сторон пялились на пахнущую копченым мясом лапищу. Лось поднял ее, провел когтями по столешнице. Раздался скрежет. Подошедшему повару он сказал:

– Будет вам сувенир. Прибей вон туда, на стенку.

Тот кивнул, забрал лапу, ушел за гвоздями.

…

– Не выглядит старым, – сказал Лось, глядя на серый бетон. – Новым тоже. Точно не сказать, когда заливали.

– Зачем он здесь вообще?

Это спросил Лис.

– Нет, правда!.. Холм конечно крутой, но автомобильную дорогу можно и в обход было проложить.

– Там болотина, – Заметил Щуплый.

– Это сейчас там болотина. А раньше сухо было и бетонка шла. Вон она, от тоннеля идет и как раз вокруг холма. Вода поднялась конечно, а сам бетон разрушен но и сейчас ее видно. А шла бетонка вон к той деревне, от которой сейчас одни развалины остались.

– В общем он хотя и сквозной, но смысла особого в нем не было?

– Выходит так, – Лис поправил автомат. – Дорога сейчас непроходима из за аномалий. В деревне фонит. Не сильно, но неприятно. Через тоннель можно было пройти безопасно, выйти к мосту. Дальше налево – КПП, направо – Кордон.

– Понятно… Ну тогда потопали не торопясь. Стоматолог, готовь фару.

Леха кивнул и потащил из сумки страшноватый с виду гибрид автомобильной фары и связки щелочных аккумуляторов. Щелкнул тумблером. Фара зажглась, освещая тоннель метров на тридцать впереди.

– Нормально. Я и Лис по бокам, Стоматолог чуть сзади, светит. Щуплый сзади. Лис! Готовь обрез. В таких местах собачки любят логова устраивать. Тут конечно им кабаны жизни не дали бы, но береженого Бог бережет.

Лис повесил автомат на грудь и приготовил обрез старого "ИЖа" с дробовыми патронами.

– С Богом!..

Под ботинками захрустел гравий. Потом он кончился, уступив место твердому бетонному основанию. Фара освещала дорогу, невысокие поручни слева, на пешеходной части. Тоннель был не слишком широк. Пожалуй, что два нормальных грузовика в нем разъехаться бы не смогли. Сталкеры размеренно топали вперед. Время от времени Лось кидал гайки. Те вспыхивали гранями в ярком свете, улетали и падали, кувыркаясь. Катились по бетону. Лось подбирал их, снова кидал. Шаги повторяло эхо. Не торопясь прошли метров двести. Впереди тоннель делал поворот.

– А Берлога говорил, что здесь затоплено все, – подал сзади голос Щуплый.

– Лето, воды мало, вот и высохла.

Слова гулко отразились от бетонного свода. Леха посветил на пол, под ноги. Ковырнул слежавшуюся грязь носком ботинка.

– Была здесь вода. Давно только. Но они и ходили вон там, где перила. Там наверняка сухо было. Лис, а ты здесь не бывал ни разу?

– Нет, – ответил тот. – Знаете, что странно?

– Что?

– Вон там, над пешеходной частью лампы. Это аварийное освещение. Основное сверху – Лис показал обрезом – Где кабели? Не видно. Значит в стене замурованы.

– Ну и что?

– А то, что кабельные каналы надо регулярно осматривать. Это ведь не квартира, где можно проводку в стены замуровать и к ним никто не полезет.

– Значит там за стеной проходит коридор, – сказал Лось.

– Точно. Но дверей никто не находил. Как так?

– А очень просто: построили, нужное затащили, потом ворота заделали. Оставалось сделать дорогу и пустить машины, но это уже не успели.

– То есть еще до аварии строить начали....

– И линий электропередач снаружи нигде не видно. Это что значит?

– Подземный кабель.

– Или свои генераторы. А вот и выход!..

Впереди тоннель делал еще один поворот и за поворотом было светло. Сталкеры ускорили шаги, не забывая впрочем внимательно смотреть под ноги. Свежий воздух на выходе показался нектаром после тоннельной пыли. Прямо перед ними был мост. Рядом с ним мерцало несколько "трамплинов", но пройти было можно. Леха погасил фару.

– Ну что, идем на Кордон? – спросил он.

– Погоди… – Лось присел на бетонный поребрик, оперся о стену спиной и вытянул ноги. – Что мы имеем по факту? Тоннель чистый, состояние хорошее, пройти можно. Дверей внутри нет.

– Люков тоже, – Подсказал Лис.

– … и в потолке тоже люков нет. Что-то здесь маскировали. А раз маскировка, значит военные. Я прав?

– С большой вероятностью, – Сказал Леха.

– Стоматолог, ты с умными словами завязывай. Что значит "с вероятностью"? Есть другая версия?

– Нету пока.

– Значит я прав. А раз здесь военные порылись, то ихнюю захоронку нам разрыть жизненно необходимо. Есть возражения? Возражений нет. Полезли на холм. Если входа нет внутри, значит он снаружи.

Сталкеры уныло посмотрели на заросший крупным кустарником склон холма. Лис попробовал было заикнуться насчет того, что на Кордоне они были бы уже к вечеру, но Лось не отвечая поднялся и первым пошел в обход холма туда, где склон был немного более пологим.

…

Люк обнаружил Щуплый. Оголовок вентиляционой шахты был завален палой листвой. Мог бы и не заметить, но ботинки были подкованы металлическими набойками, одна из которых негромко клацнула о металл. Щуплый оглянулся, присмотрелся, пнул листву. Позвал остальных. Листву с люка раскидали и теперь сталкеры смотрели на наклонную металлическую поверхность двери без единого признака замка. Даже замочной скважины не было.

– Аварийный выход какой-то. Замка нет, открывается изнутри наружу. Внутри засов. Не пролезем,  – заявил Лис.

Лось не отвечая осматривал изрядно проржавевший металл. Достал нож, ковырнул металлический уголок, обрамлявший дверь. Посыпалась ржавчина.

– Она на прихватках, сплошного шва нет. И проржавело все. Щуплый, ты говорил, что эти патроны, которыми мы заряжали, рикошетов не дают?

– Не дают.

– Тогда смотри. Сюда и сюда – Лось наметил ножом пару точек на двери – по две пули, одиночными.

Сталкеры отошли в сторону. Щуплый встал в трех метрах от двери, прицелился. Четыре выстрела прозвучали один за другим. Поднялось ржавое облако. Лось подошел, глянул. Металлический лист отошел от уголка примерно на миллиметр. Он пнул дверь. Лист спружинил.

– Дай-ка еще! – Щуплый снова поднял винтовку.

Лось отошел. Выстрелы. На этот раз сталь отошла не меньше, чем на сантиметр. Лось надавил ногой, уцепился руками за уголок, надавил сильнее. Сталь с хрустом начала прогибаться.

– Помогите!

Лис и Леха тоже навалились на дверь. Внезапно сопротивление исчезло и стальная пластина улетела внутрь.

– А говорил: не пройдем!

За дверью начиналась бетонная лестница. Стальной лист валялся внизу.

– Лис, готовь обрез. Стоматолог, где фара? Включай.

Они спустились в маленькую комнату. Справа и слева были полуоткрытые двери. Впереди – несколько окошко, забранное решеткой, похожее на кассу. Над окошком висела надпись: "Стой! Предъяви пропуск."

– Любопытно…

Лис заглянул в окошко.

– Лось, смотри.

– Ага, вижу. Не зря зашли, – Лось тоже разглядел в глубине комнаты оружейный шкаф, – Надо туда попасть. Отсюда видно, что он опломбирован – вон нитка висит.

– Налево, или направо?

– Не спеши…

Лось приоткрыл поочередно обе двери, ведущие из помещения. За ними были одинаковые комнаты. Из одной был один выход, из другой три.

– Щуплый, постой на шухере снаружи. Мы идем туда, – Лось показал пальцем на левую дверь. Леха направил на нее фару, вошел, отодвинулся в сторону. За ним вошли Лось и Лис. Следующая дверь тоже не была заперта. За ней была лестничная клетка. Вниз уходила лестница.

– Гля! Подъезд чей-то, – Сказал Леха.

Шутка не удалась. Никто даже не улыбнулся. Они начали спуск, стараясь не шуметь. Качающиеся тени от яркой фары плясали по бетонным стенам. Спустились на шесть пролетов. Снова незапертая дверь.

За ней оказалось небольшая комната. Пара столов, стулья вдоль стен, стенной шкаф. Напротив двери была еще одна, весьма фундаментального вида, с кодовым замком. Рядом с дверью лежал человеческий скелет в военной форме.

– Бедолага…

Сталкеры подошли к костям. Те выглядели так, будто человек привалился к двери плечом, закрывая ее. Череп валялся рядом. Рядом лежал ПМ. Лис поднял его, выщелкнул обойму.

– Пустой. Палил он в кого-то.

– Сколько лет-то прошло? Даже если там снорки были, то они передохли давно.

– Как знать?.. Мы же не знаем, куда тоннели ведут. Один раз от снорков уже бегали, повторять неохота, – Сказал Лис.

– Проверим.

Лось потянул дверь на себя. Та пошла тяжело, металлические петли застонали. Дверь открылась примерно на треть, сдвинув скелет с места. Леха поднес фару к проему. Лось заглянул внутрь, удивленно присвистнул, зашел. Следом зашли Леха и Лис.

– Стоматолог, ты мешки взял? Нет? Зря…

Дверь вела на склад. Метров на пятьдесят тянулись стеллажи с ящиками на них.

– Что там?

– "Калашниковы", писять не ходи. Вон маркировка. 7.62, красавцы. И патроны. Лис подошел к стеллажу, присмотрелся.

– Да, точно. Джек-пот, ребятки!

– Лось, смотри! Что это?

Лось оглянулся. Цинковое ведро, стоявшее в углу, приподнялось над полом. Сначала ему показалось, что это играют тени от фары, но нет, ведро на самом деле поднялось и тихонько покачивалось в воздухе.

– Замрите!

Лось внимательно обвел взглядом склад и плавающие по стенам тени.

– Поставь фару на пол…

Ведро продолжало плавать в воздухе. Поднялось выше. Приподнялся, стукнув углом, на стеллаже один из ящиков. Снова опустился.

– Лось, что? – Испуганно спросил Лис.

– Полтергейст. Не двигайтесь. Не шевелитесь. Дышать неглубоко. Может и пронесет.

– Меня уже…

Лось лихорадочно соображал. О полтергейстах он знал очень не многое. Слишком мало людей оставалось в живых после таких встреч. Неизвестно даже, были ли они аномалиями, или живыми существами. Любой движущийся предмет для полтергейста был приманкой, чем-то вроде игрушки. Пули, выпущенные в его сторону, непредсказуемо меняли территорию. Гранаты улетали в небо, а чаще возвращались к бросившим их. Пытавшихся убежать, полтергейст закидывал попавшимися под "руку" предметами, не трогая только тех, кто стоял на месте и не шевелился.

"Стрелять? В упор пробьет. А куда? Я его не вижу. У Лиса обрез наготове, но что толку? Он очень силен, если такой ящик сдвинуть смог. Если сейчас двинуться, то завалит стеллажами. И где-то он рядом совсем, волосы на голове шевелятся от статики. Слева… Кажется слева… Не видно ни черта. И не выйти. Мы его разбудили, когда дверь открывали."

Как бы в ответ на его мысли дверь с металлическим визгом начала закрываться. И сразу очень захотелось чихнуть.

Шепот сзади:

– Посмотри вниз.

Лось опустил глаза. Два огнетушителя в ящике. ОУ-8. Выглядят, как новенькие. Ну и что? Огнетушителем что ли в полтергейста кинуть? Хотя… Молодец, Стоматолог. Это – мысль!

– Лис, обрез на взводе?

– Да. Что задумал?

Медленно-медленно Лось, не отвечая, опустился на одно колено. Наверное на это движение у него ушло не меньше минуты. По-прежнему очень хотелось чихнуть. По лицу катился пот. Так же медленно протянул руки. Одной осторожно вытащил чеку, второй взялся за раструб. Скосил глаза на Лиса.

– Внимание…

"Ну не подведи…" – И сжал рукоятку.

Оглушительное шипение вырывающегося из сопла газа. Белое облако. Лось повернул раструб, поливая углекислотой проход. На мгновение в мельчайших холодных белых кристаллах мелькнуло что-то, напоминающее очертаниями медузу. Клубок висящих в воздухе спутанных белесых нитей, покрытых изморосью. Он повернул раструб, накрывая ЭТО струей. Оглушительный визг перекрыл свист огнетушителя. Ящики грохнулись на полки и в ту же секунду бабахнул обрез. Нити разлетелись в стороны. Визг стих. Второй выстрел обреза выбил облако пыли из стены.

Лось отпустил ручку. Тишина. В этой тишине Лось сказал:

– Молодец, Стоматолог. Третий раз выручаешь.

Руки у него дрожали. Из коридора послышался крик Щуплого:

– Вы как там!? В кого палите?

– Нормально, сейчас выходим! – Ответил Лис.

…

Лис и Щуплый облазили бункер сверху донизу. Собственно и лазить-то много не пришлось. Склад оружия, два служебных прохода вдоль тоннеля, длинный подземный коридор к вентиляционной шахте, выходившей в самую чащу кустов на холме и еще один подземный этаж. Сейчас там зеркалом стояла темная, слабо фонившая вода. Лис померял глубину подвернувшейся доской. По колено. Он оглянулся на Щуплого, тот помотал головой. Сталкеры вышли, заперев за собой дверь. В служебных каналах нашлись ворота внутрь тоннеля, залитые снаружи бетоном. Открывать их без инструмента не стали даже пробовать.

Вернулись к первой от входа комнате. Леха сидел за барьером и чистил новенький АКМ. На звук шагов он поднял голову.

– Стой! Предъявите пропуск, – сделав сердитое выражение лица сказал он.

– Где командир? – спросил его Лис.

– Внизу. В шкафах копается.

– Уже не копаюсь.

Лось вошел в комнату, держа в руках несколько бумажных папок.

– Нашел что-то интересное?

– Как сказать… – Лось критически осмотрел пыльный картон, дунул на него. Взлетела пыль, – В общем насчет зоны на болотах мы промахнулись. Это строили не зеки. Это постройка еще Сталина помнит. Тут перед аварией собирались сделать резервный пункт связи. Наверху должны были смонтировать аппаратуру. Потом все законсервировали. Здесь оставалась дежурная смена, но она или ушла, или погибла. Скорее всего второе. Я нашел их дежурный журнал, отчеты и переписку.

– Ну не зря же там скелет-то у двери лежал, – философски произнес Щуплый, присаживаясь на ступеньку. – Один из них и есть наверное.

– Да, вероятно.

Лось осмотрелся, положил папки на стол и открыл одну. Лис, наклонив голову, попытался разобрать мелкий почерк. Не смог.

– Глаза сломаешь в темноте.

– Сходи за фарой. Она там осталась.

Лось осмотрелся, вытянул ногой из под стола табуретку, сел на нее. Рассохшаяся древесина жалобно заскрипела. Вошел Лис, тащивший фонарь. Поставил его на стол, направив в побеленную известкой стену. В помещении стало довольно светло. Лось снова достал из папки листок, просмотрел бегло. Отложил в сторону, взял другой.

– Что там найти хочешь? – спросил Щуплый.

– Сам не знаю пока, – Лось продолжал просматривать и откладывать листочки, – Это переписка их снабженца. Запросы на продукты, на обмундирование, копии накладных… Рядом со складом у них жилое помещение было, только они кровати убрали куда-то. Наверное и кухня была.

– Была. Внизу. Там затоплено все.

– Не удивительно. Болото никуда не делось. Вероятно и выход там был, но его завалило оползнем с холма. Продукты возили со складов, оттуда же приезжала дежурная смена. Сидели здесь, ждали оборудование и дождались…

– Привезли что ли?

– Нет. Выброса дождались, – Лось закончил с первой папкой, взял вторую, – А это копии рапортов… Вот оно! Лось начал читать.

"Довожу до Вашего сведения, что после проявления аномальной активности имеем потери. Старшина Петренко и рядовые Козлов и Пинский погибли при исполнении служебных обязанностей, находясь на посту. На северной стороне произошел оползень, заваливший основной вход. Мною было принято решение вскрыть аварийный вход. Отправляю лейтенанта Пахомова с рядовыми Николайчуком и Жуйковым на объект номер 15 для доставки данного рапорта. Сам остаюсь на дежурстве до смены. Объект номер восемь готов к эвакуации. Капитан Пермяков."

Какое-то время все молчали.

– Ну да, там на погонах как раз капитанские звездочки и были, – заметил наконец Лис.

Лось кивнул.

– Он никого не дождался. Его связные или не дошли на этот их объект, либо про него просто забыли. Запас продуктов и воды у него был. Интересно, сколько он тут просидел, прежде чем полтергейст к нему залетел?

Вопрос остался без ответа. Тем временем Леха, сидевший в пропускнике, поднялся и подошел к стене.

– Лось, здесь карта есть, с отметками. Посмотришь? Направьте сюда свет.

Лось не торопясь поднялся, прошел по коридорам в закуток. Лис и Щуплый отправились за ним. Сталкеры столпились перед картой, ярко освещенную фарой.

– Вот так гораздо лучше. Вот Объект-15, про который он писал, – Леха показал на карту пальцем. – Видите "О-15" написано?

– Ну да. Это склады, рядом была военная часть. Вот она и есть, – кивнул Лис, – Но такая буква тут не одна. Вон еще. О-9. В этой точке сейчас блокпост вояк перед Кордоном. Вон еще одна… и еще… и на болотах О-24, как раз где база "Чистого неба".

Лось с интересом рассматривал на карту. Потом сказал:

– Надо посмотреть ранние рапорты. Может быть есть какие-то зацепки. Однако эта штука скоро сядет – он кивнул на фару – а в темноте не почитаешь. Отложим это. Сейчас важнее сообщить нашим, что мы нашли. Мы разделимся. Лис, Щуплый! Оставляйте барахло здесь и налегке бегите к Кордону. Как раз через мост, потом вдоль дороги километра три, а там уже и дома увидите. Найдете там Волка, возьмете сопровождение до Темной долины и расскажете о находке Комми. Мы со Стоматологом ждем здесь и караулим. Все ли понятно?

Щуплый кивнул и вышел. Лис за ним. Их силуэты на секунду закрыли идущий с выхода свет. Лось снова повернулся к карте, долго разглядывал ее.

– Ну в принципе кое-какие выводы сделать можно. Вот это – атомная станция. О-1, что характерно. Ее тоже внутренние войска охраняли. Любопытно… На Затоне две отметки. Одна – мост, вторая… завод там какой-то. Тоже вряд ли что-то интересное найдем. Там все обшарено давным-давно. Ближе к станции О-2, О-3 и О-4 подряд. А вот это интереснее. Смотри, Стоматолог. Отметка прямо в Темной долине. Видишь? Только на этом месте ничего нет, ровное поле.

– Может быть они ошибся, не там поставили точку?

– В других местах не ошибались, а здесь вдруг накосячили? Вряд ли. О-11… Может быть это под землей?

– Мы когда с Мельником на "Янтарь" уходили – под землей шли.

– Я знаю. Ходов под долиной нарыто – мама не горюй. Но в них лезть – себе дороже, а мы ведь еще и не знаем, куда конкретно. Здесь, где точка стоит, точно нет ничего. Вот мост, южнее чистое поле, на котором полно аномалий. Там наши часто пасутся, арты ищут. Давно бы нашли, будь там что то. Однако один след у нас есть.

– Какой?

– Воинская часть рядом со складами, куда он донесение свое посылал. Там место считается опасным. Есть фонящие пятна, причем фонящие сильно. Часть принимала участие в ликвидации аварии, потом на ее территории стояла радиоактивная техника и вывезли ее не всю. В общем наши не любят туда ходить, а уж документация их и подавно не стала бы интересовать. Есть шанс выяснить, что это за О-11. Вот только надо ли оно нам?..

Лось, не закончив фразу, подхватил со стола лехин автомат и щелкнул предохранителем. Свет со стороны входа перекрыла чья-то тень. Леха щелкнул выключателем и фонарь погас.

…

"Я все лучше разбираю рисунок теней. Они сплетаются в узор, свет Кристалла плетет кружево из светлых и темных нитей. В нем прошлое и будущее людей, их проблемы, неудачи, радость и грусть. Можно сосредоточиться на одной, понять ее во всех подробностях, или увидеть их все, Монолитом, Единством. Есть те, кто воспринимает его и те, кто его не видит, не понимает, что является его частью. Не так давно эти вторые поставили под угрозу мою жизнь и жизнь других братьев. Сейчас Единство принимает решение. Уже приняло. Сил достаточно.

Я открываю глаза. На меня смотрят Оператор и Бродяжник.

– Идешь, Проводник?

– Конечно.

Тени танцуют на стенах лабиринта. Кажется скоро я смогу управлять ими…"

Свет загораживала медленно спускавшаяся по лестнице фигура в черном плаще. Человек подсвечивал ступеньки слабеньким фонариком. Когда ему оставалось четыре ступеньки Лось передернул затвор.

– Стоять! Здесь "Свобода". Назови себя!

Фигура развела в стороны руки и медленно подняла их. Луч фонарика уперся в стену. Сиплый голос произнес:

– Пацаны, не надо кипиша. Все нормально.

– Тогда чего ты здесь потерял? – спросил Лось.

Наклонившись к Лехе он прошептал:

– Направь на него фару и включи.

Щелчок тумблера. Поток света залил стоящего на лестнице. Тот инстинктивно загородил рукой глаза.

– Пацаны, в натуре, перестаньте! А то там наверху остальные занервничают, лимончик закатят. Пиши потом святому Петру объяснительные, что ты не при чем.

– Погаси, – сказал Лось Лехе.

Он успел при вспышке света разглядеть лицо бандита. Знакомое лицо, заметное. Раньше виделись. Кличку он не помнил, но это уже было не так важно. Фара потухла.

– Ну и иди себе с миром, не загораживай свежий воздух, – сказал он.

– Не, пацаны, так не пойдет. Любой с понтом под зонтом может сказать: "Свобода". Выйдите, покажитесь. Побазарим по понятиям. Мы ведь не беспредельщики какие. Шли мимо, видим двое сталкеров через мост бегут. Думаем: что за шухер? Стрелять в спину не стали, но по следам прошли. Такое дело… Вы на нашей территории, пацаны.

– А ты кто? Под кем ходишь?

– Вот это разговор другой. Сначала всегда надо определиться, ху есть ху. Я – Карыч, пахана Сявой кличут. Поляну стрижет Чапа с Затона. А вы, пацаны, кто?

Лось наклонился к Лехе и шепнул:

– Чапа – это Чапай. Есть такой… Я иду к ним. Ты не высовывайся, если что – поливай из автомата лестницу. Им тебя не взять. Гранаты разве что оглушат за этой загородкой. Только не вылазь и жди меня. Понял? И кликухи запомни.

– Уверен?

– Да. Сяву я знаю и этого мельком где-то видел. Договоримся.

Он поднялся и крикнул бандиту:

– Поднимайся, я следом!

Бандит повернулся и начал подниматься по бетонным ступеням. Леха перевел дыхание и только сейчас обратил внимание на то, как колотится сердце.

Вечерний воздух Зоны после бетонного подземелья показался нектаром. Лось вышел, глубоко вздохнул и снял шлем. Трое бандитов с уважением смотрели на его могучую фигуру.

– Будем знакомы. Я – Лось. Насчет "Свободы" тоже правда, да и Сява соврать не даст, – Лось огляделся. – Я думал он с вами.

– Могу проводить. Здесь не далеко, четверть часа идти, – Карыч поправил висевшую на ремне помповушку.

– Проводи. Если пахан рядом, то зачем сиськи мять?

– Нет проблем. Пошли. Ребята твои как?

Лось наклонился в дверной проем, крикнул:

– Держать вход, ждать меня! Все поняли!?

– Как скажешь! – отозвался изнутри Леха.

Карычу это явно не понравилось, но вслух он ничего не сказал и махнул своим бойцам рукой: "Уходим". Те двинулись вниз по склону, держа наготове оружие.

Идти действительно было недалеко. Они обогнули холм, вышли на дорогу и обходя попадающиеся время от времени на пути аномалии пошли к нескольким кирпичным строениям, стоявшим рядом с дорогой. Строения окружал забор из бетонных плит. Когда-то в заборе были ворота, но они давно рухнули и железные створки ржавели на бетоне. Ботинки подняли облачка ржавой пыли.

Вблизи строения выглядели совсем заброшено. Крыши обвалились. В трещинах, проходящих через кирпичные стены, росли кусты. Весь двор тоже зарос ими. Часть более толстых кустов была недавно спилена, видимо на дрова.

– Вон тот домик у забора видишь? – спросил Лося Карыч, – и крикнул: Сява!

– Говори! – донеслось из домика.

– Тут фраер к тебе просится.

– Так проводи. Гостям всегда рады.

– Пойдем, – сказал Карыч. – Все как ты просил.

Лосю пришлось пригнуться при входе, чтобы не задеть провисший дверной косяк.

– Какие люди! – Сява, улыбаясь, поднялся с продавленного кресла. – Давненько не виделись.

– Шли мимо. Дай, думаю, зайду… А ты, я смотрю, поднялся?

– Есть немножко. Карыч, все нормально?

– Да, – ответил тот – Сходили, глянули. Там в холме шнифт. Меня стволом попугали, но все обошлось.

– Лось, что нашел? Колись, орех грецкий. Карыч, а давай чифирку заварим по старой памяти?

Карыч кивнул, вышел.

– Айда, выкладывай, – Сява снова сел в свое кресло. – Да не стой, как шкаф. Вон диванчик, должен тебя выдержать.

Лось критически посмотрел на диван, прислонил автомат к спинке и сел. Диван заскрипел, но выдержал.

– Тебе с начала рассказать, или коротко?

– Сначала коротко, а потом с начала.

– Это дело "Свободы", что мы нашли, если коротко.

– Ты хотя бы в общих чертах. А то у меня под боком ваши рамсить начнут – кому же это понравится?

– Не начнут. Старый узел связи нашли. Оборудование тыща девятьсот лохматого года и скелет в капитанской форме. Капитана закопаем, наши посмотрят, что нужно из приборов, а остальное можете вывозить.

– Ага… Ну тогда ладно. Ты послал весточку?

– Да, двое ушли. Если никто не протормозит, то послезавтра из Долины подтянется народ. Надо будет предупредить их, чтобы в вашу сторону не…

Его фразу перебил хлесткий звук винтовочного выстрела.

– …смотрели…

Лось глянул на Сяву. Тот непонимающе пожал плечами и подхватил автомат. Лось тоже взял оружие на изготовку и встал за дверью. Машинально он прикинул толщину кирпичной стены и пробьет ли ее пуля. Выводы были неутешительными. Снаружи ударил еще один винтовочный выстрел. Ему в разнобой отозвались автомат и охотничьи ружья.

– Лось, это твои? – прошептал сзади Сява.

– Не успели бы. И не стали бы валить без предупреждения. Это ты кому-то хвост переехал.

– Нет, с нашими все ровно.

Перестрелка продолжалась. В нее вплелась трескотня пистолетов и короткие очереди. Ружья бабахали без перерыва. От ворот донеслись неразборчивые крики.

Лось прикидывал, откуда может бить снайпер и насколько опасно перебегать двор. За кустиками этими прятаться бесполезно. Веточки пулю неостановят. Если бы он выбирал позицию, то на склоне холма, в полукилометре было бы в самый раз. Можно снимать на выбор, кого хочешь, а ответный огонь достать может разве что случайно.

Из дома напротив появились двое бандитов и пригибаясь бросились бежать через двор к их домику. Почти сразу один покатился по земле, сбитый с ног пулей. Лоси подумал, что он не ошибся, прикидывая позицию вражеского снайпера. Холм, пятьсот метров. А звук-то у винтовочки знакомый…

Карыч вбежал в дверь, прижался к стене.

– Сява, беда!

– Кто это?

– Не знаю. Вояки наверное. Пороха убили первым, потом начали щелкать тех, кто выбежал. Ни предъяв, ничего… И не сталкеры. Пушки у них – с нашими не сравнить. Голый вассер, ловить нечего.

– Это не военные. – сказал Лось.

– Почему так считаешь? – оба бандита повернулись к нему, – И кто тогда? Наемников кто то нанял, что ли, ради нас?

– И не наемники. Звук выстрела у винтовочки этой больно уж приметный. В Зоне я только одну такую видел. И трещетку эта, которая за домами одиночными работает, я уже слышал.

– И кто тогда?

– Вы, пацаны, стволы к стенке поставьте. Вот так, – Лось прислонил свой автомат к стене рядом с дверью. Может и откусаемся. Только палить не вздумайте.

– Да почему!? Кто они?

– Монолитовцы.

Карыч посмотрел на Сяву. Тот пожал плечами и поставил свой автомат рядом с оружием Лося. Карыч положил рядом ПМ.

– Жили-не тужили, и вот на тебе! Как так-то? Лось, ты уверен?

– Что не убьют? Нет конечно. Но других вариантов нет. Из этой своей тарахтелки ее владелец у меня на глазах завалил химеру, а тарахтелка, между прочим, под пистолетный патрон. Лезть к нему на прицел – увольте. Лучше тут посидеть. Да и закончилось уже все.

Еще несколько выстрелов. Взрыв гранаты. Долгая-долгая тишина. За стенкой домика прошуршали по траве неторопливые шаги, остановились у входа.

– Тук-тук!

– Войдите, – сказал Лось.

Студент вошел, огляделся. МР5 на петле. Серо-зеленый комбез на боку был порван пулей и сильно испачкан кровью, но не похоже было, чтобы ему это хоть как-то мешало. Защитные очки сдвинуты на шлем. Лосю даже весело стало от такого сюрреализма. Он подумал, что Мельник видимо тоже здесь, раз уж рана залечена так быстро. Второй мыслью было, что не хватает имперского марша из "Звездных войн".

– Они тебе нужны? – спросил его Студент.

– Да.

Студент кивнул и вышел. Еще один монолитовец прошел мимо дверей за ним следом.

– Да… – протянул Сява. – Многое я в жизни видел, но вот такое… Это он химеру вальнул?

– Он самый. Студентом кличут.

– Них… ничего себе Студент! Какие же там преподы в ихнем институте?

– Хорошие преподы. Студент этот в Зоне месяца два-три всего. А когда пришел – был зеленее зеленого.

– А ты с ними как пересекся?

– Долгая история. Здесь не стоит ее рассказывать.

Они посидели еще минут десять. Потом Карыч спросил:

– Ушли они?

Лось поднялся, выглянул.

– Ага, свалили. Ну и нам тогда пора.

– С тобой можем пройтись?

– А потом вы куда?

– Да я подумал, что к Чапаю вдвоем возвращаться нет смысла. Спросят: "Как так вышло?" – что я отвечу? Я даже не знаю, чего эти фанатики на нас обозлились.

– Тоже мне: бином Ньютона! – Лось усмехнулся, – На Студента кто-то на болотах засаду устроил. Засаду они положили шпалами, раненых подлечили и решили ответить.

– Но мы-то ни сном, ни духом.

– Им пофигу.

– Отморозки… – Сява похлопал себя по карманам, достал сигареты и закурил, – Я к вам в "Свободу" попроситься хочу. Возьмут?

– А как ваши посмотрят?

– Я налево иду, не они. Мое право.

– Смотри сам. С Чехом пообщайся. Может и согласится. И вот еще что… У меня в отряде – бывший кореш этого Студента. Не заостряй эту тему.

"Решение выполнено. Бандитам дан урок. Двое остались в живых, но так еще лучше. Они расскажут остальным, что нападать на братьев – глупо и всегда будет иметь последствия. Потерь нет.

Одобрение братьев.

Танец теней…

Комбинезон нужно будет починить…"

Ужинали всухомятку. Воды с собой было не слишком много. За чистой нужно было топать на базу "Чистого неба", или на Кордон. Сява и Карыч были не против сходить, но Лось решил отложить решение вопроса до того времени, как вода действительно начнет кончаться. Пока же десятилитровая канистра, принесенная Карычем, была наполовину полной. Или наполовину пустой – как посмотреть.

Леха налил поставил на огонь пару котелков. Сява, Карыч и Лось играли в карты. Лось постоянно оставался в дураках и никак не мог понять, как же его разводят. Понятно было, что двое бандитов играют на одну руку, но понять, как они общаются, он не мог.

– Не заводись, – сказал ему Сява. – Без исполнения играем. У нас задача самим не остаться, а не тебя оставить. Если двое так играют, то одного всегда валят и он даже при честной игре проиграет. Вот и ты проигрываешь. Давай, "зеленого" зови, на пары сыграем.

– Стоматолог, будешь?

Тот покачал головой.

– Не играю я.

– Правильно делаешь.

– Кстати! А почему Стоматолог? – спросил Карыч.

– А он зубы дергать умеет, – Лось усмехнулся. – Не так давно треть гарнизона в Темной долине из строя вывел. Наркоз – бутылка водки, а нашим балбесам только скажи: "Пьянка!" – они и пальцы себе дадут поотрезать. Там весь газон в "раненых" был.

– Да ты че? Свой врач значит у "Свободы" объявился.

– Ну это сильно сказано про врача, – Леха улыбнулся. – Но Щуплый уже записался на прием.

Лось стасовал колоду, снова раздал на троих. Карыч, не поднимая карт, взял верхнюю и зашел под него. Карта оказалась восьмеркой пик. Лось поднял глаза от карт, посмотрел на него. Карыч развел руками.

– Ну нету пик у тебя.

– Да вы и карты знаете.

– Твоей колодой играем, не забывай, – Карыч улыбался.

– И уже пометил? Силен… – Лось сложил свои карты. – Сдаюсь. Давайте чаю попьем. Все-таки время быстрее пройдет.

– Метят собачки кустик. А я – запомнил. Колода-то старая. Однако третий день пошел, как твои ушли. Не случилось бы чего, – Карыч аккуратно сложил карты и начал крутить их в пальцах, виртуозно деля колоду на части.

– Парни опытные. Лохануться не должны.

Видно было, что Лось обеспокоен. Сява спросил:

– Лось, расскажи про Чеха. К нему ведь надо обращаться, чтобы к вам вступить?

– Лучше к нему. Если тебе, конечно, без разницы, в какой бригаде быть, или ты свою собирать будешь.

– А можно и свою собрать?

– Конечно. Если богатый. Две косых – вход и можешь набирать стажеров. Каждые три месяца бригада платит еще по восемьсот с каждого стажера. Через год стажер – полноправный свободовец, если дожил.

– То есть "зеленые" на тебя пашут, а ты – на Чеха? Ловко.

– Да. А как ты думал? Группировка святым духом жить не станет. Нужны и патроны, и хавчик, они с неба не падают. Ну и приказы от Чеха, или от своего старшего – тоже обязательны к исполнению. Рейды, разумеется, оплачиваются.

– А вот если я на базе не появляюсь, или прихожу раз в полгода?

– Чех по Зоне тебя искать не побежит. Но если люди узнают, что ты хабар на сторону толкаешь, то посчитают крысой со всеми последствиями.

– То есть хабар – только своему торговцу? Это обязон?

– Да. Но так везде, не только в "Свободе".

– Это точно. Зажми арт – Чапа потом шкуру спустит. В прямом смысле. А я кажется знаю, с кем из наших Студент поцапался.

– Все-таки из ваших? – внимательно посмотрел на него Лось.

– Дней десять назад назад от Чапы ребята приходили. Забрали хабар, оставили припасы и ушли обратно к Затону. Ты говорил, что монолитовцы от Янова на болото раненого притащили? Маршрут совпадает, время тоже. Видимо наши решили подняться по-легкому. Чует мое сердце: Балабаса и его пацанов мы больше не увидим.

Леха внимательно слушал.

– Да, мир тесен и не всем в нем места хватает, – Философски заметил Карыч, отпив глоток чая, – Однако наш хабар теперь вольняшки к рукам приберут. Чапа злиться будет.

– Так-то и нам ему есть, что предъявить, – Сява тоже отпил чай из кружки и затянулся сигаретой, – курить будешь, Карыч?

– Оставь.

– Балабас – его шоха. И из-за его косяка мы пострадали, если конечно подтвердится все. Вот только сейчас этого не сделать. Не те силенки…

Сява снова затянулся, протянул чинарик Карычу.

– Лось, а вот насчет двух косых взноса… Я ведь нищий сейчас. Волыны монолитовцы уволокли, хабар Балабасу отдал. Пистолетиков несколько, так их еще продать надо и не факт, что на двоих бабла наберется. Порекомендуешь, кому у вас стажеры нужны?

– Это лучше у Чеха спросить. В бригады народ со стороны берут неохотно.

Леха спросил:

– За меня тоже восемьсот попросят? У меня тоже нет столько.

– А как ты думал, родное сердце? – Лось рассмеялся. – Конечно попросят. Осенью Комми бабки подобьет, кто что делал и сколько пользы принес и попросит обязательно. Только не с тебя, а с меня.

– Но…

– Ты не особенный. Не думай, что ради тебя "Свобода" правила менять будет. Не заплачу – вся бригада пойдет в свободное плавание. Ради старых заслуг не будут на меня охоту объявлять, но на этом и все. Дадут возможность штрафной собрать.

– А могут и объявить? – Сява смотрел удивленно.

– Конечно. Все жестко. Накосячил – награда за голову и не факт, что до Периметра добежать успеешь.

– Случаи были?

– Были. У предыдущего коменданта Темной долины своя команда была. Всех выцепили и положили.

– Их-то за что? – Удивился Карыч.

– За то, что не с тем ходили. Бригада отвечает друг за друга. Но ты-то должен это понимать?

– Конечно. Но все равно сурово.

– Мотай на ус, Стоматолог, – Лось повернулся к Лехе. – Порука круговая, если ты еще не понял. Я, Лис, Щуплый и Казах ради тебя будем рисковать шкурой и отдадим последнее, но и от тебя ждать будем того же самого. И вся группировка в случае проблем за тебя впряжется. "Долг" поступает точно так же, только там расчеты по другому идут. И бандиты. И "Чистое небо". Поэтому взнос такой большой – оно того стоит. В Зоне по другому не выжить. Девять из десяти погибших в ней – одиночки.

– Я слышал, что у "Чистого неба" взноса нет, – сказал Карыч.

– У них по-другому. Команды в основном состоят из новичков. Новички все, что найдут, тащат своему торговцу, но им не платят. Просто учат и снарягой снабжают.

– С понтом: "Плата за обучение?"

– Да. Учат выживать, конечно. Потом такого новичка можно уже и в группировку брать. Но доживает до такого очень немногие. Один из пяти, а может и меньше. Если человек из "Чистого неба" пришел, то у него уже и знакомых много, и хабар притырен, и понятия для него – не пустой звук. Но таких, повторяю, мало. Они чаще в одиночки подаются и долго не заживаются.

– Ясно… – Сява вздохнул. – А насчет хабара какого-то в качестве взноса?

Лось пожал плечами.

– Надо смотреть, что там за хабар. На две косых, ты сам понимаешь, хорошее что-то нужно. "Медузой" Чеха не удивишь.

Карыч и Сява переглянулись, потом Сява вышел и вернулся с мешком защитного цвета. Лось с интересом посмотрел на него.

– Я я-то думал: чего это ты там тащишь. Не тяжелое вроде, но нужное?

– Сейчас продемонстрирую…

Сява расстегнул молнию на мешке и вытащил комбинезон серо-зеленого цвета. Встряхнул им в воздухе, расправляя и положил на стол. Лось пощупал пальцами ткань, удивленно хмыкнул.

– Что это за пояс?

– Это не пояс, – Сява явно был доволен произведенным впечатлением, – Это медный трос.

– Зачем? Хотя я понял. Заземление. Вон же струбцина.

– Точняк. От ученых эта штука досталась. Называется: "СЕВА" – а уж как это расшифровывается – я и сам не знаю.

– Неплохо…

Лось осмотрел комбез, нашел молнию, расстегнул ее. Внутри костюм был ярко-желтым.

– Он еще и герметичный?

– Да. Верхний слой – термостойкий пластик. В него вплавлена медная сетка. И ниже – кевлар.

– Запаришься в нем.

– Только если стоять на месте. А если идешь, то внутри воздух гоняется и влага осаждается. В таком сутки можно прожить, если сможешь столько не ссать. Шокер его не пробивает, в любой кислятине можно лазить, да и "жарка" его прожигает не сразу. Можно отскочить. В "карусель" конечно лучше не лазить. Дробь держит, если не в упор.

– Хорошая вешь. А сам чего не носишь?

– Размерчик-то прикинь.

Лось поднял комбез, примерил к себе и хмыкнул.

– Маломерка.

– Тебе в него и ногу не просунуть. Нам с Карычем тоже маловат. Был у меня пацан один мелкий, который его и надевал, но… теперь уже не наденет.

– Я понял, – Лось, раздумывая, крутил комбез в руках, – Стоматолог, ком цу мир! Примерь на себя. Да ботинки-то сними!

Леха просунул руки в рукава, застегнул две молнии по бокам.

– Все равно маловат, – Лось скептически осмотрел его, – Повернись-ка… Присядь… Да, короток. Руки торчат. Сява, к нему еще и сапоги с перчатками должны прилагаться?

– Все есть. Только шлема нет. Разбит в хлам. Мы противогаз под капюшон надевали.

– Капюшон?

– На ворот пристегивается.

– Понятно…

– Возьмешь?

– Подумать надо. На меня он всяко не налезет, из знакомых – на него только, а ему рановато такую снарягу таскать. В такой одежке он – ходячая мишень. Не из-за цвета, а потому, что любой одиночка хочет такую иметь. Говоришь, шлем разбит? Понятно, почему.

– Мне он таким и достался. В прошлом году на "Ростоке" вертолет сбили, вот оттуда и притащил его. Там наемники тогда что-то с учеными не поделили. С нашими договорились, искали чего-то в развалинах, я тоже там был. Много пользы костюмчик принес, ничего не скажешь… Смотри! Вот тут можно коробки противогазные присоединить. Можно менять их, не выходя из аномалии, если их пробило. Можно вообще замкнутую систему сделать, если изолирующий противогаз есть и воздух снаружи не забирать.

– Вижу. Шланг противогазный прикрутил и вперед. А если шлем есть, то все вообще в шоколаде. Выдох внутрь, под кевлар, со сбросом через клапан в систему, или наружу… Воздух фильтруется, можно пердеть, сколько хочешь. Я даже догадываюсь, сколько ты за него хочешь.

– Ну так?..

– Давай наших дождемся. Ты ведь с Чехом еще не говорил, верно? Пообщайтесь – там будет видно. Я пока ничего не обещал. Стоматолог, как оно?

– Не жмет. Жарко только.

– Зато в "холодце" прохладно будет, а там много полезных вещей найти можно. Ой, как много полезных вещей есть в "холодце"… Ладно, побаловались и будет. Снимай его.

…

– Народ, вы там как? – донеслось сверху.

Дежуривший и потихоньку клевавший носом Леха встрепенулся, узнав голос Лиса и радостно заорал:

– Нормально! Лось, поднимайся, Лис здесь!!

– "Сова, открывай, медведь пришел!" – Лось поднялся со спальника и потянулся. – Вы что, не могли еще раньше припереться?

– Начальники никогда не приходят рано и никогда не опаздывают, – Произнес сверху низкий, незнакомый Лехе голос. – Они всегда приходят вовремя.

По лестнице спустился Лис, следом за ним высокий мужик с автоматом в руке. Осмотрелся, пожал руку Лосю, кивнул остальным.

– Здоров, Чех. Решил сам осмотреться?

Чех кивнул.

– Давай, демонстрируй.

Они с Лосем вышли. Лис наклонился к Лехе, показал глазами на Карыча и Сяву, стоявших рядом, тихо спросил:

– Кто?

– Лось привел.

– Что тут было? Стрельба?

– Не здесь. Рядом. Потом расскажу. А это и есть Чех?

– Ага, генерал. Только по стойке "смирно" не вставай.

Чех и Лось появились минут десять спустя. Чех говорил на ходу:

– Насчет зоны на болотах вы промахнулись. Не зона там была, а штрафной батальон Киевского военного округа. Отсюда и вышки, и колючка. Солдаты после аварии участвовали в ликвидации, потом их вывезли. Кого-то в части, а кого-то в госпиталя. Окончательно часть эвакуировали как раз когда ты и говорил. В общем ты ткнул пальцем в небо и попал очень удачно. Это твои кандидаты? – Он посмотрел на бандитов. Те молча переглянулись.

– Они, – Подтвердил Лось.

– Ладно, поговорим чуть позже. Пойдемте наверх.

У входа в тоннель шла суета. Несколько свободовцев распоряжались, остальные суетились вокруг. Копали песчаный грунт на склоне, насыпали в мешки и таскали к бетонной арке. Там уже лежала пара рядов. Готовился полноценный блокпост.

– Так-то лучше будет, – довольно сказал Чех. – Пробьем бетон там, где внутри двери прячутся и будет здесь наш блокпост. О! Слышишь?

Из тоннеля доносились звонкие удары.

– Твой боец там распоряжается. Дорога здесь удобная, новичков много, а автоматы таскать просто лень. Видишь вон те, что мешки носят?

– Ага.

– Ребята твои на Кордоне припахали. У Волка взяли сопровождение до Долины, пока шли – сагитировали к нам. Так что гарнизон уже готов. Командиром сюда согласишься? Ты ведь место нашел.

Лось поморщился.

– Не мое это. Если хочешь мое мнение знать, то поставь сюда Ригу.

– На Складах который?

– Он самый. Я с ними ходил не так давно. Аккуратен, как прибалту и положено, да и сержанты из них всегда отличные получались. Здесь тоже потянет.

– Ладно, подумаем. А эти двое откуда взялись?

– Это целая история…

Чех внимательно выслушал то, что рассказывал Лось. Кивнул.

– Значит к Чапаю обратно он не хочет… Ну ладно, его дело. Чапай возражать не станет, раз уж его здесь нет.

– Вот еще что… Вместо взноса они предлагают "СЕВА".

– Комбез научный?

– Да. Без шлема и под маленький рост, но состояние нормальное.

– Не готов оценить, даже если увижу. До Складов прогуляемся – там снабженцы посмотрят. Но скорее да, чем нет. За такой в полной комплектации и с изолирующим противогазом Сидор в свое время просил пятнадцать тысяч. Этот без шлема за четыре. Нормально, хотя шлем там – просто сказка. В нем и детектор есть, и индикаторы всякие… Без него сам комбез – просто резинка, хотя и полезная. Ты своему молодому хочешь его?

– Да. Пока он с нами – у него костюм не отберут. Так-то у него глаза на месте.

– Забирай тогда костюм. Договорились. У Комми вроде бы ранец к такому валялся, спроси, не забудь. А эти люди, раз уж местность знают, то здесь могут и остаться. Наберут новичков, там посмотрим, да и я с ними еще побеседую. Теперь о главном. Как в Москву съездили?

Лось полез в карман, вытащил удостоверение московского университета, отдал Чеху. Тот пролистал книжечку, внимательно прочитал, вернул.

– У всех твоих такие?

– Да. Арты продали на порядок дороже, чем здесь могли.

– Тоже неплохо. Но по сравнению с этими ксивами это мелочь. Фактически международное удостоверение, потому что университет этот ихний участвует в программе ООН по исследованию Зоны. Военные честь отдавать будут. В общем артефакты есть, куда возить… Теперь объясни-ка мне вот это. Переслал Блиц из-за периметра.

Чех протянул Лосю сложенный вчетверо листок.

– Ну да, я его адрес оставлял, для связи. Что там?

Лис взял у Чеха бумажку, прочитал:

"Ваш подарок жив, чувствует себя хорошо. Размер вознаграждения обсудим при встрече. Доцент."

– Что за подарок и с чего такая щедрость? – Спросил Чех.

Лис еще раз прочитал бумажку, как будто напечатанная на ней фраза могла измениться. Поднял широко раскрытые глаза глаза на Чеха.

– Мы тут неделю назад химеру на болоте добыли. Через Берлогу отправили за периметр. Но как?.. "Жив, чувствует хорошо…" Живая!?

– Химеру??? Вы как умудрились-то?

– Чех, я очкую туда ехать. Мне там пулемет в универе ихнем таскать не разрешат. Вот же живучая тварь…

…

Две недели спустя…

– Докладывай.

– Съездили со Стоматологом. Доцент отвалил два ляма, рублями, за химеру и еще один за три артефакта, которые у нас были. Говорил, что в следующий раз больше даст. Химера наша у них прожила недолго. Когда мы приехали, уже дуба врезала. Доцент сказал, что сгущенки переела. Они ее сгущеным молоком кормили, больше ничего жрать не хотела, даже мяса. Вот и слиплось у нее, не врали в детстве.

– Смешно. Берлоге его долю отдал?

– Пятьсот, как договаривались. Дядька в восторге. Сейчас его драйвер будет продукты на болота возить строго в морозильниках, причем выбирать их будет побольше размером. Драйвер дорогу знает. Еще Доцент Стоматологу отдал список вопросов по Зоне. Будет научный отчет писать.

– Молодцы. Только на всякий случай химер туда больше не отправляйте. Еще что-то?

– Рига на новом блокпосте распоряжается. Сява у него снабженцем. Торговцем поставили Казаха. Новички обтесываются потихоньку, их Карыч по аномалиям на болотах таскает. Кое-что по мелочи даже нашли. Берлоге это не нравится, но ему куда деваться? К тому же бабки ему лишними не показались. Через тоннель сталкеры на Кордон и обратно потянулись и в его интересах подвинуться.

– Деньги лишними никому не кажутся. Что еще?

– Еще тема есть. Стоматолог, пока ездили, просмотрел папку с рапортами, которую на новой точке нашли. Там кое-какие наметки есть. Я хочу на Склады смотаться, в военную часть. В штабе ихнем порыться.

– Что за наметки?

– Я карту принес.

Лось развернул перед Чехом карту, снятую со стены в узле связи.

– Вот пометки. Буквами "О" обозначены по-видимому объекты, которые охраняла их бригада. Вот наш тоннель. А вот эта точка – где-то рядом с нами, в Долине.

– Да, рядышком… Но там только чистое поле за заводом. И на этом поле аномалия на аномалии.

– Плюс пси-фон хороший такой. Лезть туда, искать неизвестно что, мне не хочется. Хотя наши там иногда артефакты и подбирают, но… не стоит искать приключений на пятую точку. Однако может быть в их штабе найдется информация, что там у них было и где вход? Капитан этот, которого рядом с тоннелем похоронили, отмечает, что во время ротации он там был и требования секретности на этой точке были очень высокими. Хороший шанс, что оттуда не успели все вывезти.

– Сходите. Место нехорошее, но и вы не новички. Держите меня в курсе.

– Понял…

Часть пятая

– Смотри, Стоматолог… – Лис показал в окно стволом дробовика. – Вон там, у гаража. Видишь?

Леха подошел к окну, выглянул.

– "Трамплин". Ну и что?

– Нет, правее смотри. Заметил теперь?

– Катушка кабельная. Что там необычного?

Лис усмехнулся, вытащил из рамы кусок стекла, размахнулся и изо всей силы метнул его. Леха смотрел, как стекло крутится и планирует с высоты к металлической будке гаража, пролетает над "трамплином", чуть-чуть его не задев и со звоном разлетается, ударившись о ржавую жесть. Справа от гаража жухлая прошлогодняя трава пошла волной и раздвинулась. Из нее показалась темная башка. Слепой пес поднялся во весь рост, водя носом и пытаясь понять, что произошло.

– Видел? – Лис был доволен. – Погоди, сейчас будет продолжение комедии.

Он вытащил из рамы еще одну стекляшку и бросил ее вниз, на бетон. Стекло разбилось. Собака сразу повернулась в эту сторону, нюхая воздух и медленно пошла к зданию.

– Черт! Не видит, слепошарая тварь… Дай-ка машинку!

Леха снял с плеча автомат, протянул его Лису. Сталкер перехватил оружие, щелкнул предохранителем и выстрелил. Под собакой взлетела пыль. Она подпрыгнула, крутнулась на месте. Лис выстрелил еще раз. Жалобный визг, ослабленный расстоянием. Собака, поджимая лапу, метнулась в сторону и угодила прямо в "трамплин". Аномалия, до того спокойная, вздулась и вдвое увеличилась в размерах. Мутанта затянуло внутрь, раскрутило и вдруг "выстрелило" им в сторону. Визг оборвался. Собака улетела и скрылась среди древесных крон, а из-за гаража уже выныривали одна за другой серые тени и бесшумно неслись к зданию.

– В кого палите? – Донесся из коридора голос Щуплого.

– В собачек! – Отозвался Лис.

– Помочь?

– Не надо! – Лис вернул автомат Лехе, сам сдернул с плеча дробовик.

– Стоматолог! Вон та дверь, держи ее.

Леха кивнул и направил автомат вдоль коридора. Лис дослал патрон в ствол и встал на одно колено, повернувшись в другую сторону. Первая собака показалась в проеме дверей, проскочила его и скрылась. Вторая, отчаянно скрежеща когтями по каменному полу, вписалась в поворот. Рявкнула, снова набирая разгон. В ответ оглушительно бабахнул "Ремингтон". Крупная дробь остановила собаку на бегу, смяла, отбросила в угол. В проем уже ломились трое других. Еще два выстрела. Жалобный затихающий визг. Больше собаки не атаковали.

Леха повернул голову в сторону визга. Потом снова посмотрел на проем, который должен был защищать и вздрогнул. Из-за дверного косяка выглядывала собачья башка. Ее взгляд на мгновение встретился со взглядом человека. Башка сразу же скрылась. Леха запоздало нажал на спуск, пули без толку вспороли штукатурку. Лис обернулся, вскидывая дробовик.

– Кто там был?

– Голова торчала.

– А вот это, значит, их вожак и был. Ушел, значит. Плохо.

– Чем?

– С одной стороны и ничего. Я восемь штук насчитал собачек. Пять убили. Остальные больше не полезут, вообще уйдут отсюда. Вожак их и уведет. С другой стороны: он сейчас стал опытнее, а опыта им набираться нельзя давать.

– А если бы я попал?

– Тогда вся стая дралась бы до последнего. Ломились бы на дробовик, я бы их снимал. Жаль, что ты не попал.

– Ты говоришь, что им умнеть нельзя. Они что, учатся?

– Как сказать?.. – Лис задумался. – Ну вот ты видел, как этот пытался со спины зайти? Будь я один – меня бы наверное порвали. Значит пес уже опытный, с людьми сталкивался. Обычно они со спины зайти пытаются только на открытой местности, а этот вот по коридорам пробежал. Посматривай..

Он достал из кармана несколько патронов, начал заряжать дробовик. Из коридора вышел Щуплый, огляделся морщась.

– Кому чего, а охотничкам лишь бы пострелять.

– Ты же сам знаешь, что я правильно сделал, – Ответил Лис.

– Знаю. А вожака не убил.

– Кто же знал, что он с той стороны зайдет и бросаться не станет?

– Ладно, давайте выкинем их, пока не завоняли. Стоматолог, айда пошли.

Леха наклонился, рассматривая вблизи морду слепого пса. Глаза мутанта выглядели, как две узкие щели. Пасть была открыта и скалилась внушительным частоколом зубов, причем зубы эти друг от друга отличались только размерами. Коренных, или резцов в пасти вообще не было, только острые, загнутые назад и почти одинаковые, с виду похожие на акульи. Голова вблизи была просто огромной. Леха прикинул, что ее размер – как у крупного дога. Туловище казалось непропорционально мелким.

– Щуплый, смотри! Вот это что?

Щуплый присмотрелся. По двум передним зубам стекали прозрачные, вязкие капли.

– Раньше такого не видел. Яд что ли? Эй, Лис! Они что, ядовитые?

– Без понятия, – отозвался тот. – Вроде раньше такого не замечалось. Но будем иметь в виду на всякий случай.

– Ладно, беремся!

Щуплый ухватил собаку за передние лапы, Леха за задние. Они раскачали труп и выкинули его в окно. Снизу раздался глухой удар. Та же судьба ждала и трех остальных мертвых собак.

– Лис! – спросил Леха – А они и правда слепые.

– Нет. Но видят слабенько. Вон в какие щели глаза превратились! Слепыми их по другой причине назвали. Видел, как они охотятся? Одна лежит на открытом месте, остальные сидят в логове. Если рядом добыча, то сторож гавкает, вся стая выскакивает и атакует. Если опасность, то сторож попытается ее увести в сторону, а остальные будут сидеть тихо. Слепые, потому что их не видно, а не потому, что они не видят.

– Я и сторожа у них не заметил.

– Зато я заметил. У них шкура меняет цвет в зависимости от цвета поверхности, на которой собачка лежит. Совсем невидимыми конечно не становятся, однако заметить сложнее. Но я заметил, что трава примята.

– Понятно. Мимикрия. А зачем стекло кинул?

– Сразу стрелять – убьешь сторожа, а остальная стая затаится. Надо сначала внимание привлечь было. Чтобы все вылезли.

– И зачем привлекать?

– Он правильно сделал, – Сказал вышедший в коридор Лось, – Они нас все равно бы учуяли. Начали бы следить, рассредоточились. Зачем эти сложности? Лучше уж спровоцировать. Лис, сколько их в стае было?

– Восемь.

– Так-то ты рисковал. Надо было нас позвать.

– Кто не рискует – тот не пьет шампанского.

– …а кто рискует, тот потом кается.

– Есть еще тема, – Лис повернулся к окну. – "Трамплинчик" видишь внизу?

– Где? Ага, вижу. Что с ним не так?

– Он болеет за "Спартак". Шутка. В него попала одна из собачек и ее унесла аж вон на ту березу. Если бы аномалия была крупной, то это было бы нормально, но "трамплин" мелкий. Такой должен откидывать метров на десять. А если мелкая аномалия бьет сильнее обычного, то…

– …то есть что-то рядом… Уговорил, давай пошарим.

Наградой Щуплому, обошедшему "трамплин" с детектором, стала довольно крупная "душа". Он с довольным видом закрутил крышку контейнера.

Сталкеры вернулись в коридор третьего этажа. Лось не останавливаясь прошел в коридор, ведущий к кабинетам. Вошел в ту, рядом с которой висела табличка "Приемная". Следующая, которую украшала надпись "Начальник лаборатории" была сорвана с петель.

Сталкеры скинули рюкзаки на стол.

– Смотрите. Похоже, что вот он, – Лось показал рукой на несгораемый шкаф.

– Мы этот сейф что ли искали? – Удивленно спросил Лис.

– Не знаю, этот ли. Другого здесь вроде нет. Щуплый, давай "колбасу".

Тот кивнул, ушел в приемную, к рюкзакам.

"Колбаса" представляла собой пластичный заряд на основе термита. Подожженный, он раскалялся добела. Сталь, на которую "колбаса" была налеплена, плавилась и стекала вниз. Иногда ее использовали и для сварки. Представляла она собой гибкий цилиндр коричневого цвета, завернутый в обычный презерватив. Четыре таких заряда Лось закрепил на петлях сейфа. На пол плеснули воды. Лось вставил запалы, поджог их и все выскочили в приемную. Термит загорелся, плюясь искрами. Когда огонь погас, все снова вошли в кабинет. Внутри воняло горелым металлом, стоял сизый дым.

– Сработало! – Обрадовано сказал Леха.

Лось кивнул. Одна петля отгорела начисто, остальные три были сильно повреждены. Щуплый подошел к сейфу, вставил в щель ломик, нажал. Створка двери с хрустом приоткрылась. Заглянувший внутрь шкафа Лось кивнул, взялся за край стальной пластины, потянул. Снова раздался хруст и створка отошла еще сильнее. Наконец нижняя, изрядно оплавленная петля тоже не выдержала. Дверь с грохотом рухнула. Внутри лежали пачки бумаг, слегка подгоревшие с краев.

– Макулатура! – разочарованно протянул Лис.

– Как раз эта макулатура нам и нужна. Рапорта и отчеты в конвойную бригаду.

Лось вытащил одну из толстых папок, на которой аккуратным почерком армейского писаря было написано: "Рапорта по объектам, 1986 год".

– Все разложено, все аккуратно… И как раз год аварии. Лис, в каком там месяце станцию взорвали?

– Весной, в апреле.

– На самом верху и лежит. Стоматолог, держи. Будем читать. Ищи все, что касается Объекта-11.

Время шло. Лис приволок из соседней комнаты жестяное ведро, пробил ножом в днище несколько дырок. Получилась печурка. Внутрь он засунул обломки стула, поджег и поставил сверху котелок с водой. В комнате стало заметно теплее. Щуплый подтащил к двери стол и загородил им проход. Сверху установил второй стол. Приволок кресло и уселся в него, закинув на стол ноги. Его винтовка лежала на столешнице, глядя в коридор.

– Отдохнуть решил? – спросил Лис.

– Отдых полезен для моего здоровья.

– Еще больше для него полезны правильные растения.

– Намек понял…

Щуплый полез в карман и достал оранжевую коробочку из-под аптечки. В коробке лежали бурые комочки. Сталкер разложил на столе листочек папиросной бумаги, аккуратно насыпал растертую в пальцах коноплю и свернул косяк.

– На, подкури.

Лис вытащил из ведра горящую щепку, затянулся.

– Слабовата.

– Дай-ка…

Щуплый тоже сделал затяжку.

– Нормально. Вот так в Зоне жить можно.

Он повернул голову и крикнул:

– Лось, ты будешь!?

– Оставь немного.

Впрочем Лось почти сразу вышел к ним. Он забрал косяк у Щуплого и начал раскладывать на подоконнике бумаги.

– Стоматолог там еще пороется, но мы и так уже накопали, что нужно. Здесь в восьмидесятых делали анализы со всей Зоны. Радионуклиды, изотопный состав и все тому подобное. Местная конвойная бригада рапорты отсюда получала постоянно. Им надо было знать, куда нельзя соваться. Анализы с точек военные отбирали сами, у них был свой взвод химразведки. И одной из точек отбора была как раз водокачка на заводе в Темной долине.

– Но мы же не полезем на водокачку? Чего мы там не видели? – Лис забрал косяк у Лося. – А в сам завод соваться – ну его… Там аномалия на аномалии. Зимой вольняшка один внутри лазал и провалился в "газировку". Настил стальной проржавел и не выдержал его веса.

– И что?

– Ушел по самые уши.

– Вытащить успели?

– Успели, но лучше бы не вытаскивали. Он по каплям стек в ту же "газировку" и орал почти все время, пока стекал. Одна каска осталась.

– Черт знает что, – Щуплый в свою очередь забрал косяк у Лиса и докурил его. – Эх, поспешил! Стоматологу надо было оставить.

– Не приучай раньше времени, – Лось взял одну из папок, открыл, перебрал бумаги.

"27 апреля. Черезвычайная ситуация на объекте О-1. Объявлена боевая тревога взводу химразведки, первой и второй ротам… Один погибший, один пропал без вести. Мельник Ю.М.. Патрульные группы получили ориентировку… Пострадали пожарные экипажи…"

– Интересно, где сейчас этот Мельник?

– Как где? – Не удержался Щуплый, – В "Монолите".

Лось хмыкнул и перелистнул листочки.

"Ориентировочное загрязнение на станции 300 миллионов кюри… Цифра вероятно преувеличена. Приказ охране соблюдать осторожность…"

Он повернулся и крикнул:

– Стоматолог, а кюри – это много?

– Много, – донеслось из комнаты. – Один кюри – это, насколько я помню, излучение одного грамма радия. А радий фонит здорово.

– А в зивертах, или в рентгенах это сколько?

– Зиверты – это за какое-то время. Ну зиверт ты с одним кюри долго набирать будешь. Может неделю, или две, я точно не знаю.

– Угу… А тут – миллионы… Ты узнай на всякий случай.

Лось снова перебрал листочки.

"30 апреля. Эвакуация продолжается… Пожар на станции продолжается… Патрули в Припяти и Чернобыле… Приказ стрелять по мародерам без предупреждения… Медвзвод получил приказ перебазироваться в чернобыльскую медсанчасть… Острая лучевая болезнь…"

Он сложил бумаги обратно в папку.

– Тяжело читать. Они делали, что могли, но могли они не слишком много.

– Дай мне, – Попросил Щуплый.

Лось отдал ему папку и присел к "печурке".

– Лис, скоро дойдет?

– Минут десять еще. Но ты не закончил насчет завода.

– Я думаю пока. Водонапорная башня на заводе наверняка была завязана в одну систему с нашим объектом. Значит есть трубопроводы. Там, где они проходят, пройдем и мы. В теории.

– Трубы могут и в обычной канаве лежать.

– Вряд ли. Капитан покойный в своих рапортах упоминал, что было два поста. Один основной и один в техническом тоннеле. Трубы надо чинить, осматривать время от времени и все такое. Но вот что они там охранять могли?

– Секретный отдел какой-нибудь.

– Целым взводом один секретный отдел? Нет, тут что-то другое. А продукцию завод этот выпускал самую, что ни на есть, мирную. Всякая пластиковая посуда, игрушки… Зачем это охранять вообще?

– Ну тогда что-то важное.

– Что?

– Не знаю.

Со своего места подал голос Щуплый:

– Важное, или не важное, а если мы еще один такой склад найдем, как под тоннелем, то можем на год ехать на юга отдыхать. Стоматолог, ты разговор слышал?

– Слышал. – ответил вошедший в комнату Леха.

– Что скажешь?

– Информация может оказаться ценнее, чем оружие.

– Думаешь там все-таки какие-то военные секреты? Но почему именно под заводом? В СССР места много было.

– Никаких следов в рапортах больше нет, но анализы там отбирали очень часто. О судьбе объекта явно беспокоились, но об эвакуации даже речи не было. Явно что то важное. А насчет завода… Могли и завод для маскировки над объектом построить.

Лось переглянулся с Лисом и Щуплым.

– Резонно. Что там может быть? Штаб, разведка, ракеты?.. Старое, важное, но достаточно компактное, чтобы охраняться одним взводом. Если там узел связи? Но и мы запасной узел связи нашли, верно? Ладно. Сходим, посмотрим. Лис, давай кашу. Успеем на склады вернуться до вечера, если поспешим.

– А аномалии на заводе? – спросил Лис.

– Насчет этого не беспокойся. В последний раз в столицу ездили – привезли одну игрушку. Тебе понравится. Плюс у Стоматолога "СЕВА" лежит на складе.

– Да, комбез путевый. Жаль, что только на него и налезет.

– Можем лично тебе заказать. Денег хватит. Мы нормально поднялись с этой химерой.

Какое-то время Лис раздумывал. Потом сказал:

– Лучше не надо. До сих пор нормально все было и так. А если из Зоны уходить – куда я его дену?

– Продашь.

– Кто же купит то? Столько бабла не у каждого под подушкой есть.

– Ты всерьез задумал уходить-то?

– Не знаю. Нет наверное. Просто столько денег еще ни разу не было. Но и без риска вроде как не та жизнь. Я ведь давно здесь, привык уже.

…

– Ну вот оно. Пришли.

Лось прислонил лом к кирпичной кладке. Водонапорная башня возвышалась прямо над ними. С ближнего болота ветерок тянул запах гнили. Накрапывал мелкий, противный дождик, а ведь когда выходили с базы небо было чистым. Впрочем , одетому в "СЕВА" на дождь было как раз наплевать. Капли скатывались с пластика, оставляя за собой дорожки. Остальные потихоньку намокали.

– Добровольцы есть?

Лось посмотрел на своих бойцов. Те отводили глаза. Щуплый начал протирать оптический прицел своей винтовки.

– Лентяи…

Лось снова поднял лом.

– Разрешите мне! – раздалось сверху.

Голос звучал глухо. Щуплый и Лис вскинули оружие и задрали головы. Лось подумал: "Старею, что ли? Тогда Лис незаметно подкрался, теперь этот…" – и тоже посмотрел вверх. С крыши на них глядел человек в герметичном шлеме и темно-зеленом комбинезоне с серым камуфляжным рисунком. Автомат МР5 на петле Лось узнал сразу. Потом человек поднял защитное стекло шлема.

– Гоша! – Обрадованно заорал Леха.

Лось расслабился, убрал руку с автомата. Сказал:

– Студент, ты колдун что ли? Куда не пойдешь – везде на тебя натыкаешься.

Я подошел к пожарной лестнице, по которой полчаса назад забрался на крышу и спустился вниз.

– Сам удивился, когда вас здесь увидел, – Сказал я, пожимая сталкерам руки.

За спиной Лося раздался негромкий металлический звук. Он обернулся. Сзади молча стоял Балу. "А он откуда появился? Точно старею." Вслух он сказал:

– Хороший костюмчик.

– У него лучше, – я кивнул на Леху. – Мой герметичен, но кислоту плохо держит. Зато броник имеется.

– Самодельный?

– Нет, немецкий. Модель "Пророк". А то, что на меня натыкаетесь – не удивляйтесь. Радар, который все Выжигателем называют, на передачу больше не работает, но на прием – все еще может. Братья засекли на днях радиоизлучение на болотах. Мы проверили местность и ничего не обнаружили. Потом те же импульсы засекли с территории Складов. Потом из Темной долины. Что это сигналило?

– Да так… Приблуда одна.

– Вы поаккуратнее с такими вещами. Для Зоны это как щекотка. Почешется, как может – ищи вас потом.

– Это опасно? – Лось переглянулся с Лехой.

– Конечно – пожал я плечами. – Было время, когда периметр Зоны патрулировали боевые вертолеты. По источникам радиосигналов пускали ракеты, если те оказывались в радиусе действия оружия. Сейчас конечно этого нет и охотиться на сталкеров с воздуха мы их отучили, но это еще не все.

– А еще что?

– А еще источники излучения привлекают мутантов. Тех, что поумнее. Снорки, контроллеры… Они чувствуют радиоизлучение. Работающий передатчик для них – как горящая лампочка. Днем это не так опасно, а вот ночью набегут на ваш сигнал, как пить дать.

– Вон оно что… Век живи – век учись. Но здесь мы приборы еще не открывали.

– Что за приборы все-таки? Ну не хочешь – не говори. А зачем вы стенку долбить собрались?

– Пролезть хотели, – ответил Лось.

Я переглянулся с Балу. Тот усмехнулся, но не сказал ни слова.

– Вы не ищете легких путей.

– Есть простые?

– Конечно. Вот стоит кирпичная труба с банкой наверху. В банке вода. Как думаете, что с этой водой произошло бы зимой? Замерзла бы. Пусть даже банка обернута теплоизоляцией – все равно замерзла бы. Значит вода там должна либо постоянно подогреваться, либо циркулировать уже горячая. Правильно?

– Вроде да.

Я продолжил:

– Если воду надо подогревать, то должна быть котельная на заводе. Так?

– Так. Я уже понял твою мысль, – Лось кивнул, – Котельная разумеется газовая. Ни угольных куч нет, ни емкостей с горючим. Газовая установка – вещь компактная и дорогая. Ее здесь нет, потому что ее давным-давно вывезли. Нам нужно помещение, в котором есть обрезки труб, но при этом пустое.

– Гениально! – я улыбнулся. – Смотри: вон ящик желтый – это газораспределительный шкаф и есть. И внутри там в углу есть люк.

Лось обернулся, поглядел на ящик, который действительно был когда-то желтым. На остатках красной поперечной полосы можно было различить надпись: "ГАЗООП…" Дальше краска окончательно осыпалась.

– Лом-то прихвати, – сказал я Лосю, – Пригодится…

Проржавевшие петли рассыпались в пыль после первых же ударов. Лис и Щуплый ухватились за ручки створок, потянули, оттащили их в сторону. Поднялось облако ржавой пыли. Балу включил нашлемный фонарь, посветил вниз. Наклонная лестница выглядела вполне надежно.

– Лось, – сказал я – я могу уйти, а могу пойти с вами. Среди вас есть человек, которого "Монолит" считает своей частью и судьба которого ему не безразлична. Ты сам знаешь: здешние подземелья очень опасны.

– Твой интерес какой?

– Только информация. Мне не нужен здешний хабар.

– Пошли, – сказал Лось. – Стоматолог, расчехляй аппаратуру.

Внешне привезенное из Москвы устройство напоминало две довольно толстых книги. Лось взял одну в руки, открыл. На крышке засветился зеленый дисплей. Под ним было несколько клавиш, подсвеченных синим. Лось нажал левую-верхнюю. Прибор пискнул. Экран оставался темным.

– Стоматолог, ты скоро?

– Сейчас-сейчас…

Леха наконец-то справился с застежками и тоже открыл крышку своей "книги". На экране прибора, который держал в руках Лось, появилосьпляшущее изображение: пол, стена, потом Леха направил свою "книгу" на нас с Лосем и я увидел нас на экране.

– Ну вот это и есть. Детектор аномалий, артефактов, радиации и полевой газоанализатор.

– Неплохо! Аномалии все видит?

– По крайней мере все, что я смог засечь и без него. Вон там "воронка" в углу двора. Воздух дрожит и вороньи перья валяются. Стоматолог, направь туда свой.

Леха медленно пошел по двору. На нашем экране сначала был виден только угол бетонной стены. Когда он был примерно метрах в пятнадцати, наш детектор издал характерный звук, похожий на мяуканье. На экране появилось красное пятно. Лис и Щуплый зачарованно глядели на него.

– Засек. Теперь смотрите!

Лось ткнул пальцем в другую клавишу. На экране развернулась карта с красным пятном в центре. Над пятном была серия букв и цифр.

– Теперь он ее уже не забудет. Определен тип аномалии и ее мощность. Артефактов не обнаружено. Стоматолог, возвращайся!

– Чудо чудное, – прокомментировал Щуплый. – Артефакты, значит, тоже может искать?

– Может. Триангуляция, детектор-детектор-артефакт. С точностью до двух сантиметров.

– Айда по заводу с нею пройдем!

– Видел? – спросил меня Лось. – От жадности в зобу дыханье сперло. Вот поэтому я приборчик этот раньше и не светил. Сразу желающие по аномалиям пошляться нашлись бы, а прибор дорогой, деликатный, к электрическим разрядам относится очень плохо и угробить его ради пары копеечных артов мне не очень хочется. Хотя и на шару от ботаников достался, но все равно жалко.

Леха подошел к нам. Свой детектор он уже повесил на шею. Спросил:

– Идем?

Лось кивнул.

– Да, выдвигаемся.

– Подождите. У тебя пистолет какой?

Леха вытащил из кобуры ПМ. Я помотал головой.

– Нет. Возьми мой.

Извлек из кармана комбинезона HK USP, отдал ему. "Макарова" забрал себе.

– У него и калибр побольше, и бьет он посильнее. Тебе, с этой штукой на шее, автомат двумя руками взять затруднительно будет.

Леха удивленно крутил в руках незнакомое оружие. Остальные сталкеры смотрели на него с завистью.

– А где?.. Вижу, вот он, предохранитель. А патроны какие?

– Ноль-сорок-пять. Если ты из него обойму высадил и не промазал, значит твой противник изображает Пушкина. Проверь, как в кобуре будет сидеть.

Леха спускался первым, не отрывая взгляда от детектора. Прибор тихонько попискивал, как мышонок. Лучи нашлемных фонариков метались по стенам бетонного тоннеля. Потом оба детектора громко и почти одновременно мяукнули.

– Мяу! – очень похоже передразнил Лис.

– Не каждый день лисы мяукают, – прокомментировал Лось. – За стеной "холодец". Там видимо комната. Идем дальше.

Коридор после пары ответвлений вывел в довольно просторное помещение с обшитыми темной ДВП стенами. Стыки были аккуратно замаскированы полосками пластика. Поперек комнаты стояла перегородка с надписью: "Пост II".

Лось оторвал взгляд от детектора и осмотрелся. Сказал:

– Вот про это место капитан и писал в рапорте.

– Какой капитан? – спросил я.

– Да ты не знаешь. Нашли недавно трупешник на узле связи старом.

– Что он там писал?

– Вот про этот пост. Их часть здесь взвод держала для охраны. Вот это – второй пост. Здесь технарей проверяли, которые на объект приходили. Дальше – первый. За него уже работяг не пускали и сидели там только офицеры. Лис, Щуплый, проверьте шкафы и столы. Может найдется что.

Добычей Щуплого стали две связки ключей. Одна нашлась в столе, стоявшем рядом с перегородкой. Вторая – в несгораемом шкафу, к которому подошел один из ключей первой связки. Кроме ключей там лежало несколько журналов и кожаная сумка-планшетка. Два шкафа без замков тоже были набиты журналами. Лось взял один, пролистал.

– Журнал начкара. Ничего интересного. Сколько же их тут накопилось!..

– Идем дальше? – спросил Леха.

– Да.

Обе двери, выходившие из поста, были закрыты. Ключи нашлись в связках Щуплого. За первой оказалась казарма с рядами кроватей и тумбочек. Вторая выходила в коридор, сразу же разделявшийся на два. Лось спросил:

– Один ведет к первому посту, второй наверняка к кухне. Кто угадает, куда какой?

– Чего угадывать? Солдатики на пожрать бегали три раза в день. Профнастил истерт справа. Там и столовка, – Сказал я.

– Согласен. Стоматолог, налево.

Снова попискивание детекторов и шаги. Я не угадал. В свете нашлемных фонариков глядящая на нас позолоченная человеческая голова выглядела фантасмагорически. Больше кроме гипсового бюста, столов и стульев в комнате ничего не было.

– Не угадал. Ленинская комната. Других дверей нет, возвращаемся.

А вот насчет столовой я все-таки был прав. Она нашлась метров через двадцать. Лось заглянул туда, но заходить не стал. Мы пошли дальше.

– Опа! Щуплый, готовь "колбаску".

Перед нами была оружейная комната.

– Погоди с термитом… – Щуплый перебрал свои ключи, примерил один к замку и без труда открыл решетчатую дверь. – Проходите.

Лось прошел к сейфу, стоявшему в дальнем углу.

– Попробуй его.

– Без проблем!

Снова звяканье ключей и лязг замков.

– Готово.

Дверь со скрипом повернулась на приржавевших петлях. В сейфе лежали коробки с патронами.

– Ну вот, уже не зря шли, – Лось вытащил одну из них, повертел в руках и положил обратно. – Автоматы они вывезли, а про боеприпасы видимо забыли. Странно у них оружейка расположена.

– Почему странно? – Спросил Леха.

– Обычно оружейная комната устраивается рядом с жилым помещением. Солдат по тревоге не должен далеко за оружием бегать. А тут она далековато.

– Значит эти помещения изначально строились не под охрану.

– Резонно. Идем дальше.

– А патроны?

– А куда они отсюда убегут?

Мы прошли еще не меньше сотни метров. Коридор сделал поворот и уперся в мощную металлическую дверь с надписью: "Пост I". Дверь была заперта. Замочной скважины не было. Лось пнул дверь и озадаченно почесал затылок.

– У кого есть идеи?

Все молчали.

– Термитом ее не прожечь. Взорвать разве что…

– Не стоит, – сказал я. – Может сам коридор рухнуть.

– Смотрите! – Подал голос Леха. – Столовая совсем рядом, за этой стенкой.

Он показал на стену пальцем и потом ткнул им на экран прибора.

– Он же составляет план местности. Здесь тоже это делает.

– Ну и что, что столовая? – Спросил Щуплый.

– Как что?! Если эти помещения изначально проектировались не для охраны, то и из столовой туда дверь может быть.

– Он прав, – Сказал Лось, – То, что мы дверей не видели, не значит, что ее там нет. Пошли, проверим. Иначе останется только автоген с баллонами сюда притащить с базы.

– Вот она!

Щуплый, простукивавший болтом стену столовой, наткнулся на глухое эхо. Обстучал двухметровый прямоугольник, ткнул в середину ножом.

– Штукатурка под краской. А вот здесь, видите? – нож со звоном отскочил от стены, – Бетон.

– Интересно, толстая ли стена?., – Пробормотал Лось, – А там еще и кирпич наверное. Щуплый, как думаешь, гранаты возьмут?

– Можно попробовать. Если там кирпич, или полтора, то пара РГД справятся.

К стене придвинули тяжеленную кухонную плиту. Щуплый смотал изолентой пару гранат, той же изолентой примотал их к крюку на ее боку.

– А выдержит? – спросил Лис.

– Изолента?

– Плита.

– Сталь толстая. Прогнет ее, конечно, но взрывную волну отразит.

Щуплый привязал к чеке леску и разогнул усики.

– Айда, придвигайте поближе.

Мы втроем сдвинули плиту с места и прижали гранаты к замурованному дверному проему. Вышли в коридор. Лось прикрыл дверь за собой так, чтобы не пережать леску.

– Готовы? – спросил Щуплый.

Мы с Балу опустили щитки шлемов. Остальные прижали ладони к ушам. Щуплый дернул за леску и тоже закрыл уши.

Грохнуло. Дверь рядом с нами тяжело ударила по косяку, но выдержала. Мы снова вошли в столовую, в которой висело облако пыли. Леха чихнул. Покореженная плита валялась у противоположной стены. Штукатурка осыпалась, а в стене была выбита глубокая яма.

– Не получилось! – разочарованно протянул Щуплый.

– Погоди…

Лось подошел к проему, посмотрел на нее и пнул кирпичи ногой. Раздался треск.

– Шатается. Давайте вдвоем.

Я подошел к нему и мы пнули стену вместе. Снова хруст. Под ударом Лося один из кирпичей подался внутрь. После третьего пинка он вывалился. Я посветил в образовавшееся отверстие нашлемным фонариком. Комната, или тоннель. Метров пять до противоположной стены. Щуплый уже тащил отвалившуюся от плиты стальную дверцу. Лось принял ее, размахнулся и ударил в стену. Полетела кирпичная крошка.

Все-таки нам пришлось потратить еще одну гранату. Остальные кирпичи держались прочно. Гранату закрепили в отверстии от выпавшего и Щуплый снова подорвал ее с помощью лески. Теперь из кладки был выбит кусок не меньше метра в диаметре.

Мы один за другим пролезли в помещение. Уже знакомая нам стальная дверь была на этой же стороне. Лось подошел к ней, осмотрел, провернул штурвал. Тот заскрипел. Засовы вошли в пазы, дверь приоткрылась.

– Готово!

Я тем временем осматривался, отрегулировав нашлемник на максимальное рассеивание. Посередине комнаты перегораживала решетка. За ней была вторая и они заходили друг за друга, образуя небольшой лабиринт.

– Пропускник у них здесь был. Даже если бы дверь взорвали, или выбили, то комната простреливается через решетку. Укрыться в ней негде, а гранаты сквозь решетку забросить сложно.

– Идем? – спросил Леха.

– Что там на детекторе? Чисто все… Пошли.

– А вот это уже интереснее…

На станке перед амбразурой был установлен на треноге пулемет. Ствол, направленный на вход, смотрел в узкую бойницу.

– "Дегтярь". Тренога вмурована в пол. Так просто его снять видимо не получалось и его просто бросили. Жалко, что ленты нет.

– А в сейфе с патронами?

– Нет, – Лось разочарованно качнул головой. – Я смотрел, там только автоматные, 5.45. Но машинку мы все равно заберем на обратном пути. Куда теперь?

Из помещения выходила одна дверь. Еще одна была перед амбразурой. За первой оказались пара кроватей, стол и телефон.

– Один стоял на посту, двое отдыхали. При необходимости один выходил и открывал дверь, а еще двое вставали к бойнице. Смена приходила раз в сутки, – предположил я.

– Логично, – кивнул Лось, – но нам это ничего не дает. Проверим ту?

Металлическая, обитая фанерой дверь была не заперта и когда Лось потянул ее на себя со скрежетом открылась.

– Ну нихрена себе!

Вошедший первым Леха на пару секунд замер, потом отошел в сторону. По углам комнаты пузырилась зеленая жижа "газировки", а на стене прямо напротив входа висел портрет Гитлера.

…

Детекторы снова синхронно пиликнули. На экранах среди красных пятен, обозначавших "газировку", заплясала белая точка. Лис, до того удивленно рассматривавший портрет, обернулся.

– Лось, это то, что я думаю?

– Ага. Вон пузырик в аномалии плавает и не лопается.

– Нашли! Стоматолог, где твои перчатки от костюма?

Леха опасливо вглядывался в слабо фосфоресцирующую жидкость аномалии.

– Мне туда лезть что ли?

– Да ты руку протяни. Арт рядышком плавает. Давай, пока не унесло.

Лось подтвердил:

– Не бойся, "СЕВА" и не такое выдержит.

– Ну ладно… Если растворяться начну – считайте меня коммунистом.

Леха вытащил из кармана комбеза пластиковые перчатки и натянул их, потом надел противогаз, передал детектор мне и шагнул к аномалии. Та забулькала, но успокоилась. Поднявшийся над нею пар рассеялся. Леха опасливо потрогал кислоту ботинком, наступил и наклонился. Аномалия снова плюнула паром.

– Вот он! Давайте контейнер. Как оно называется?

– "Слизняк". Небольшой, но это редкость.

Сталкеры сгрудились, заглядывая в контейнер, в котором лежал маленький кусочек слизи, изрядно напоминавший только что высморканную соплю.

– Лис, достань брызгалку с содой, полей ему на руки и на ботинки. Могла кислятина остаться.

Лис кивнул и потянул Леху к выходу из комнаты.

Я тем временем осматривал портрет. Почти в мой рост высотой, в раме с орнаментом из рун. Подпись готическими буквами.

– К чему это здесь? – спросил сзади Лось.

Я пожал плечами, посмотрел на двери по обе стороны от портрета. На одной была табличка с рисунком, напоминавшим антенну. На другой – с направленной вверх стрелкой.

– Это германские руны. Вон та справа – "тиваз". Символ непримиримости в бою. А слева – "альгиз". Переводится: "лось".

– Чего??

– Руна так называется. Символ жизни.

– Серьезно?

– Ага. Немцы любили такую символику, – я процитировал:

"…Руны найдешь

и постигнешь знаки,

сильнейшие знаки,

крепчайшие знаки,

Хрофт их окрасил,

а создали боги

и Один их вырезал…"

– А ты откуда это все знаешь?

– Монолит знает. Кто-то у нас в этих вещах разбирался, а что знает один – знают все.

– Круто. А нам что с этим делать? И откуда здесь фашисты?

– Не знаю пока. Но откуда – как раз понятно. Эти тоннели здесь с войны. Ставку Гитлера под Винницей построили всего за год, а она побольше будет.

– Значит это немцы выкопали?

– Скорее наши военнопленные. Мы еще не знаем, насколько эти тоннели здесь тянутся… – сказал я и толкнул правую дверь со "стрелкой". Она открылась. – Леха, давай первым. Я за тобой. Аномалии начались, а у нас с тобой все-таки костюмчики получше.

Леха поправил детектор, еще раз глянул на портрет Гитлера и пошел вперед.

Коридор поворачивал направо и дальше шел по прямой. Одна стена была пустой, если не считать нескольких светильников и кабеля. Вдоль второй шел ряд дверей. Все были открыты. Внутри комнат – столы, шкафы, стеллажи с какими то бумагами. Копаться в них сейчас желания не нашлось ни у кого. Посередине одного из кабинетов расположился роскошный "шокер". Леха направил на него детектор, потом потопал дальше. Предпоследняя комната была выложена кафельной плиткой.

– Медпункт тут был, что ли?

– Великовато для медпункта.

Я провел пучком света от нашлемника по стенам, заглянул в проем в стене. Еще одна такая же. Оборудование вывезено, только с потолка свисает хромированная хирургическая люстра.

– Операционная, – сказал Лось сзади.

– Может быть… Может быть…

Последняя дверь в коридоре вместо номера имела именную табличку. Готическими буквами было написано: "Standartenführer Brandt".

– Разобрать можешь? – поинтересовался Лось.

– Могу. Написано: штандартенфюрер Бранд.

– Типа генерала ихнего?

– Соответствует армейскому званию полковника, – Я толкнул дверь, – Заперто.

– Не проблема.

Лось отодвинул меня, примерился и засадил ногой в дверь над замком. Деревянный косяк расщепился и та распахнулась. Тоже стол, шкафы, бумаги. Рядом со столом стоял большой несгораемый шкаф. Я повернул ручку, потянул – дверь открылась. Пусто.

– Вряд ли мы здесь найдем что-то кроме старой бумаги, – сказал Лось.

Я кивнул.

– Согласен. Немцы здесь явно что-то исследовали, но когда комплекс нашли после войны, наши все вывезли. Осталась музейная макулатура и пост, который никому не был особо нужен.

– Но требования секретности здесь были очень высокие.

– В Союзе вообще все секретили по-черному.

Я взял одну из папок, лежавших на стеллаже. Штамп "Ahnenerbe", германский орел посередине, в углу штамп "Geheime Reichssache".

– Аненербе, "Секретно".

– Учил язык?

– Армейским переводчиком был.

– Разведка?

– Ага, – я полистал бумаги, положил папку на место и взял другую, – Отчеты какие-то. Лекарства, химия, опыты… Что-то они тут исследовали. Знать бы: что?

– "Аненербе" – это ведь оккультное общество какое то было у нациков? – Спросил Леха.

– Да. Мистика, оккультизм, происхождение индо-германцев, антропология…

– Кого-кого?

– В Рейхе слово "ариец" употреблялось только в разговорной речи. Правильный термин: "индо-германская раса". Или просто "германская".

– А как же Штирлиц, который истинный ариец?

– Ну это же кино, – я пожал плечами. – Там в "17 мгновениях" выдумок вообще довольно много. Например все эсэсовцы в парадной форме каждый день, а на самом деле они ее надевали два раза в год.

За разговором я наскоро просматривал остальные папки, пролистывая пожелтевшие листы с машинописным готическим текстом. Забирать ничего не стал, оставив документы на стеллаже.

– Возвращаемся. Ничего интересного.

Лось кивнул. Сталкеры потянулись к выходу. Я вышел последним и прикрыл за собой дверь. Балу посмотрел на меня и снова отвел глаза.

"Хорошо, что никто из них не разбирает готический шрифт. Хорошо, что никто не решил прихватить с собой одну из папок и не разглядел на листах подпись Гиммлера. Очень хорошо. Иначе нам с Балу пришлось бы убить их всех прямо здесь, а делать это мне совсем не хочется. Скоро братья соберутся к Темной долине. Мы вынесем отсюда все документы как можно быстрее, а что не сможем вынести – уничтожим. Их содержимого никто не должен узнать, кроме Единства.

Пусть даже это ничего не значит сейчас и ничего не изменит…"

…

Донесение в отдел СМЕРШ восьмой армии (помятый листок обычного книжного формата, исписанный химическим карандашом).

"28 сентября 1943 года разведгруппа под моим командованием, совместно с приданными в качестве проводников бойцами партизанского отряда им. тов. Сталина обошла с юга город Чернобыль с целью проведения разведки и диверсионных мероприятий на коммуникациях противника. Восточнее н.п. Полесское серж. Козловым был обнаружен замаскированный командный пункт гитлеровцев. Мною было принято решение с наступлением темноты предпринять решительную атаку и захватить этот пункт.

В течении дня разведгруппа обследовала местность, обнаружив телефонный кабель, соединяющий КП предположительно с н.п. Полесское и выявив систему охраны бункера. Два бойца были оставлены рядом с кабелем, чтобы перед атакой прервать связь и предотвратить подход подкрепления к охране.

В 3:00 по московскому времени разведгруппа начала штурм КП. Однако выяснилось, что он почти не охраняется и это не штаб, а научная лаборатория. Охрана состояла из отделения солдат СС. В плен был захвачен только один младший офицер, который оказал активнейшее сопротивление, был тяжело ранен и почти сразу скончался. Остальная охрана, несмотря на безнадежное положение, фанатично контратаковала и была уничтожена.

Внутри нами были обнаружены свидетельства фашистских экспериментов над советскими людьми. Мною было принято решение взорвать главный вход в бункер, чтобы предотвратить вывоз фашистами доказательств своих преступлений. После этого разведгруппа продолжила выполнение боевой задачи и через два дня без потерь вернулась в расположение своей части.

Прошу командование принять скорейшие меры к расчистке входа и взятию объекта под охрану.

Гв. ст. л. Петров."

Резолюция на донесении:

"Ст. лейтенанту Петрову явиться в штаб армии в распоряжение СМЕРШ. Капитан Ермаков А.Е."

Подколотый листок:

"Гвардии старший лейтенант Петров погиб смертью храбрых в бою с немецко-фашистскими захватчиками, при освобождении г. Чернобыль, вместе со своей разведгруппой. Подполковник Синявин."

Вторая резолюция, без подписи:

"В архив."

…

Дверь с "антенной" на табличке тоже была не заперта. За ней находилась небольшая площадка. От нее вниз спускалась длинная металлическая лестница.

– Идем? – Спросил Леха и, не дожидаясь ответа, начал спускаться, водя детектором из стороны в сторону. Я спускался вторым. Спустились примерно метров на десять и вышли в довольно большой зал. Потолок зала поддерживала толстенная колонна в середине. Лучи нашлемников тонули в темноте. Балу сзади поднял руку и отрегулировал свой фонарь на узкий пучок. Дальнейшее слилось для Лося в один непрерывный ряд событий.

Шагающий впереди него Студент внезапно бросил свой автомат на пол и прыгнул вперед, отталкивая Стоматолога в сторону. Тот удивленно вскрикнул, роняя детектор, повиснувший на ремне. Балу тоже бросил оружие. Металлический лязг.

Тени ящиков, лежащих у противоположной стены зала, разогнанные сузившимся лучом фонарика, смещались. Человекообразная фигура сделала шаг в сторону, уходя от света. Лось, поняв кто это, вскинул автомат, но ни выстрелить, ни даже снять его с предохранителя не успел. Контроллер выбросил вперед лапы.

Синий туман. Боль, которая настолько сильна, что даже болью ее называть нельзя. Где оружие? Где-то должно быть оружие… Взять его и стрелять, пока боль не исчезнет… Стрелять!.." Туман рассеялся и боль сразу ушла, как не было. Лось понял, что стоит на коленях, сжимая в руках автомат.

"Отпустил… Почему?"

Голова была восхитительно пустой, и мысли в ней напоминали почему то елочные игрушки на снегу, но насладиться этим ощущением он не успел.

– Бросить оружие! Бросайте! Не стрелять!

"Это Балу… Почему бросить?"

Пальцы разжались. АК упал на пол. Сзади тоже металлический звук. Щуплый, или Лис? Стоматолог сидит на заднице, и смотрит на него круглыми глазами.

"Где Студент?.."

Студент дрался. Вертелся прямо перед контроллером, уворачиваясь от широких замахов когтистых лап мутанта. Время от времени попадал в корпус длинными, прямыми ударами. Мутант в ответ недовольно рычал.

"Отвлекает… Почему я бросил оружие? Ах да, Балу… Значит нельзя стрелять. Ну раз стрелять нельзя, то это наш танец!"

Лось вытащил из кармана медный кастет и, надевая его на пальцы, поднялся с коленей.

Я не успел уклониться. Мутант махнул своей конечностью слишком быстро, а "Пророк" все-таки сковывает движения. Аж искры из глаз посыпались. Удар отшвырнул меня, но нанести ментальный удар контроллер уже не успел, потому что кастет Лося врезался ему прямо в середину лба. Мир погас в мгновенной, ослепительной вспышке боли.

…

Я пришел в себя. Голова раскалывалась, как будто меня неделю поили водкой, а похмелиться не дали. С трудом я повернулся со спины на бок. Конечности слушались плохо. В двух метрах от меня Лось поднял голову и сразу уронил ее. Тоже значит хреново ему. Не удивительно.

– Вы как?

Это Леха подбежал… Везунчик. Единственный, кто так и не понял, наверное, что произошло. Я, когда рванулся, как раз его за колонну оттолкнул. Мутант его не видел. Черт, как башка-то болит. Лось, не поднимая головы, отцепил от пояса флягу и сделал несколько глотков.

– Правду говорят: сколько не пей, а похмеляться водой придется, – сказал я.

– А что, есть еще чем? – спросил Лось.

– Это я пошутил. Как всегда, удачно.

– Я понял, – Он сделал еще глоток.

– Не поможет вода. Это ведь не похмелье.

Я наконец смог сесть и прикидывал, как подняться на ноги. Где там Балу? Ага, тоже приходит в себя.

– Повезло нам, – сказал я Лосю. – Все козыри у него были. А вам – дважды повезло.

– Чего ты на него с кулаками-то?

– Нож сломал. Первым же ударом.

– Держи, – Лось стянул с руки кастет, кинул его мне. – У меня еще один на базе лежит. А почему не стрелял?

– Спасибо.

Кастет как раз налез на перчатку. Я покрутил руку, полюбовался, сжал кулак.

– Он тех, у кого оружие в руках, глушит первыми. Они палить начинают во все стороны. Тогда все. А тех, у кого его нет, оставляет на потом. Балу его засек как раз пока он готовился и мы с ним успели автоматы бросить. Он шарахнул по вам. Я успел сорвать дистанцию, отвлек его от вас.

– Он тебя чуть не пришиб.

– Других вариантов не было. Разве что за колонну спрятаться, но тогда он бы с вами справился и вы бы меня пристрелили. Только напасть, пока он вас ломал.

– Понятно… А чего голова так болит? Его работа?

– Это тебе мозжечок через задницу пролечили.

– ?..

– Шутка опять. Нельзя контроллера по голове бить. Последует нервный импульс и в радиусе полсотни метров все живое ляжет. Только в корпус. Сбить с ног и не давать подняться. А ты его кастетом… Потому и повезло второй раз: ты ему башку с первого удара развалил. Не убей ты его – он бы оклемался и снова за нас бы взялся.

– Ага. Понятно теперь. Как же встать-то?..

Подошли Лис и Щуплый. Ну не удивительно: подальше были, вот им и досталось меньше. Балу тоже подошел, отдал мне мой автомат. Голову понемногу отпускало.

Мы прошли через зал. Одну из стен занимала решетка из толстых стальных прутьев. За решеткой стояли трехэтажные нары.

– Они здесь людей держали, – сказал Леха.

– Кто "они"? – не понял Щуплый.

– Немцы.

– А-а-а… Это ладно. А мутант сюда как пролез? Дверей вроде нигде нет.

– Есть.

Лис показал на грузовой подъемник в другом конце зала. Подъемник был в верхнем положении, но пролезть между ним и полом второго яруса было вполне можно. Лис подошел к подъемнику, закинул автомат за спину, легко подтянулся и полез вверх по решетке. Высунул голову наружу, осмотрелся и спустился вниз.

– Там тоннель. В конце видно свет, видимо нора наружу. Весь тоннель в аномалиях и собачьих костях. Вот так он сюда и пролез.

– Контроллер? – спросил Лось.

– Да. Взял под контроль стаю собачек, запускал их сюда и так нашел проход между аномалиями. А выбраться уже не смог. Или собачки кончились, или подняться не сумел. Но нам туда лезть смысла нету.

– Давайте выбираться, обратным ходом, – сказал Лось.

Руки у него слегка дрожали.

…

– …в общем ничего толкового не нашли. Рюкзак патронами набили, один "слизнячок", пустая тара и куча туалетной бумаги. Бумагу тащить не стали.

– Не каждый раз везет. Что сейчас делать собираешься?

– К зиме готовиться. Стоматолог отчет для ботаников пишет, а мы пока артов пошарим в округе. Когда закончит – снова за периметр смотаемся. А вот это откуда там, как думаешь?

– Советские гильзы пистолетные. Старые. Год выпуска 1943, по донышку видно. Смотри: сверху выбит номер завода, внизу год. Отстреляны тоже очень давно. Там нашел?

– Да. Под подъемником на полу валялись.

– Не знаю. Могли сталкеры внутрь залезть, но серия очень уж старая… Новый Год за периметром, говоришь? Мечта!

…

Совершенно секретно.

В штаб-квартиру института военных исследований.

Рапорт.

"…по итогам года можно с уверенностью, что эксперименты в целом были успешными. Воздействие переменного нервного поля, модулированного электромагнитным, приводит к весьма любопытным результатам. В частности:

1.Обычным явлением является увеличение физической силы подопытных и ускорение регенерации живых тканей. Очень часто оно связано с деградацией умственных процессов. Для представителей низших рас это может оказаться крайне полезным в будущем (см. приложения 1 и 2). К сожалению лаборатория не располагает подопытными нордической расы для проверки результатов исследований на них. Подготовлен запрос администрации KZ Аушвиц (прилагается).

2. Один из военнопленных после обучения проявил большие способности к математике, легко перемножая в уме трехзначные числа. Повторить результат не удалось (см. приложение 3). По собственному утверждению подопытного, он является потомственным славянином. Направлена отдельная докладная в Abteilung Ausland с требованием выяснить историю его семьи. Прошу Вас, господин оберфюрер, взять мои запрос на личный контоль.

3. Большой интерес представляет эффект привыкания подопытных к нервному полю. Практически всегда при его отсутствии они становятся эмоционально нестабильными. Нередки приступы беспричинного гнева, или наоборот депрессий и истерик. Наблюдались случаи, когда подопытные, лишенные воздействия нервного поля долгое время, сами вызывались добровольцами на эксперименты. В то же время сразу после воздействия, даже кратковременного, негативные симптомы сразу проходят (см. приложение 4). Это может представлять интерес для практикующих психиатров.

От имени коллектива лаборатории выражаю Вам свою благодарность за бесперебойные поставки материалов и исследуемых.

Stf. Brandt

20 июля 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Докладная записка.

"Герр оберфюрер! Ситуация требует Вашего непосредственного вмешательства. Лаборатория испытывает недостаток в подопытных. Напоминаю Вам, что последние достаточно быстро приходят в негодность под воздействием нервного поля.

Stf. Brandt

17 октября 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Служебная записка.

"Герр оберфюрер! Вчера в лаборатории произошел инцидент. Из-за продолжающихся перебоев с поставками подопытных мы были вынуждены продолжать эксперименты на старом материале. При этом воздействие нервного поля на них приходилось держать постоянным. 11 ноября в результате аварии, вызванной коротким замыканием, выключился электрический генератор. Установка нервного поля была обесточена. За то время, которое охране потребовалось для запуска резервного, все 25 подопытных впали в кому. Привести их в сознание не удается, хотя все необходимые меры были приняты.

Замечено, что температура тел подопытных опустилась до 20-22 градусов. Тем не менее последствий гипотермии не наблюдается. Конечности сохраняют подвижность, зрачки реагируют на свет. Прошу Вашего разрешения запустить новую серию, экспериментов, план которых изложен ниже…

Stf. Brandt

13 ноября 1942 года"

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Докладная записка.

"Серия экспериментов, одобренная руководством института, привела к неожиданным результатам. Фактически мы получили подтверждение теории Германа Вирта о смешении рас.

Уже сегодня можно сделать определенные выводы. Подопытные, подвергавшиеся длительному воздействию нервного поля, показывают явные признаки деградации. Их внешний вид меняется, они постепенно утрачивают человеческий облик. Остались только внешние признаки антропоморфности. Большая часть вышла из комы, но полностью утратила признаки интеллекта. Остальные погибли. К сожалению среди выживших нет ни одного представителя нордической расы.

Фотографии и отчет прилагаются к записке.

Stf. Brandt

10 января 1943 года."

…

Совершенно секретно.

Директору института военных исследований.

Рапорт.

"…Положения предписания об эвакуации объекта приняты к исполнению. Оборудование демонтируется вывозится. Оставшиеся семеро подопытных (термин "люди" к ним уже совершенно неприменим) уничтожены сегодня путем расстрела. Другие способы были исключены, так как после известного Вам инцидента, закончившегося гибелью охранника, я запретил выводить их из клеток. Мой архив готов к эвакуации.

Благодарю за повышение в звании.

Ostf. Brandt

10 мая 1943 года."

…

Я сложил листки в папку и завязал завязки. Вот, значит, на что они наткнулись. Термин "Нервное поле" – это очевидно и есть "пси-поле". Как-то они научились модулировать его. Интересно, как? Теперь можно с большой вероятностью предположить, что было дальше.

После войны лаборатория была найдена не сразу. Скорее всего на ее помещения наткнулись, когда начали рыть котлован под цеха завода в Темной долине. Конец 50-х годов, по информации Монолита. Разумеется находка была сразу же засекречена, но останавливать строительство не стали. Наоборот: проект был изменен и под заводом была построена дополнительная исследовательская лаборатория.

Основную часть архива немцы вывезли. Работы пришлось начинать с ноля, по неясным намекам в уцелевшей части архива. По понятным причинам с подопытными людьми была напряженка, а опыты на животных, вероятно, долго не давали результата.

Можно предположить, чем это закончилось. Было доказано на практике, что пси-поле может служить накопителем информации. Имея определенные способности, эту информацию можно воспринимать, обрабатывать и транслировать обратно. Это может делать даже совершенно неподготовленный человек – то самое "пятое чувство". Живые существа с окружающим их пси-полем как раз и представляют собой ноосферу. В один прекрасный момент кто-то из ученых сделал правильные выводы, разработал методику и провел эксперимент над собой.

Так началось "О-сознание". Методика распространилась мгновенно. Научный персонал "подключался" к пси-полю, усиливая его, но… "Когда ты меняешь Зону, Зона меняет тебя." – первый закон начал действовать. Эксперименты продолжались. Яйцеголовые ковырялись в ноосфере, не думая о последствиях.

Какое то время все шло хорошо. Очень удобно иметь под рукой (вернее в пределах генератора пси-поля) бесконечный накопитель информации. ЭВМ в каждой голове. Но горизонтальные связи крепли и усиливались. Людям все сложнее становилось скрывать от других свои недостатки и тайны. Потом это вообще стало невозможным. Выйти из под действия пси-поля было конечно можно, но к тому времени оно уже вызывало стойкую зависимость.

Система стала самоподдерживающейся, как ядерная реакция. Уже не ученые, а обычные люди становились частью "О-сознания". Пси-мощность человеческого мозга не велика, но когда мозгов тысячи… В Зоне после ликвидации аварии оставалось довольно много людей. "О-сознание" росло, присоединяя все новые личности. Понадобился тот, кто мог бы поддерживать систему, создавая новые связи и убирая старые. Разумеется выход нашелся. Вернее искать не пришлось, он был очевиден для ноосферы, которая содержит в себе не одну Вселенную.

Малое стало частью бесконечно большего целого. Кристалл соединил миры и возникла Зона. Место со своими физическими законами, где правил коллективный разум. Тогда-то и начался распад. Должен был быть кто-то, координирующий потоки информации от совершенно разных людей. Такой человек был выбран, но не принял дара и покинул Зону. Вместо одного координатора их стало много. Центробежная сила окончательно взяла вверх, "О-сознание" разбилось на множество мелких групп, каждая из которых считала других еретиками и в центре Зоны началась война всех против всех. Кто-то погиб. Кого-то пси-поле изменило неузнаваемо. Зона росла. Выжившие полностью объединились в "Монолит", или в "Единство", как это чаще называю я. Это слово мне привычнее. Они ограничили свои личности ради выживания, став свободными в рамках своего выбора. "О-сознание" осталось в прошлом.

Я не знал, что мне делать с этим знанием. Братья тоже не знали. Они выжили в сотнях боев, но это для них было проще, чем сейчас решить, как поступать дальше.

"Ты – проводник. Ставь цель."

Да. Я – проводник.

Оглавление

Игорь Ривер Тени Монолита Часть первая.

Интермедия. 2006 год.

Часть вторая.

Часть третья.

Игорь Ривер Тени Монолита. Тени прошлого

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  Глава восьмая

  Глава девятая

  Глава десятая

  Глава одиннадцатая

Игорь Ривер Тени Монолита. Тени среди теней