Наркотики и наркомания. Энциклопедический словарь. [Лев Дионисович Мирошниченко] (pdf) читать постранично, страница - 2

(наркотики, оружие, азартные
игры, проституция и т. д.). На единичных покупателях не наживёшься. Подпольный бизнес не
создаёт массовый спрос на запрещённый товар, хотя и подогревает его разными способами.
Чем мощнее и массовей в населении запрещённая потребность, тем сильнее мафия, наживающаяся на этой потребности. На мелкой, легко заменяемой потребности наживаются мелкие
спекулянты. По оценкам ООН, в 2009 году на наркотики пришлось около одной пятой всех доходов от преступной деятельности в мире.
Учтите, что наркоман платит нелегальному розничному торговцу цену, например, за героин, во много раз превышающую цену золота. Такая цена обусловлена тем, что между производителем наркотика и потребителем выстроилась целая цепочка алчных подпольных посредников. Если бы героин продавался легально, он стоил бы, примерно, как кофе.

4
ПРЕДИСЛОВИЕ

А что было ещё ранее, в досоветской России? Примерно то же самое, что и в советской.
И ещё проще было заиметь препарат, который считается сейчас запрещённым и опасным наркотиком. Аптеки были частными. Государство не контролировало, какие пилюльки прописывают врачи своим больным, и что продают аптекари. Опийные препараты широко рекомендовались русскими врачами по поводу всевозможных расстройств: от болей в желудке и поноса
до бессонницы. Опийную настойку давали и детям. Анна Каренина у Толстого принимала от
бессонницы морфий.
Вместе с тем, русским, как и европейским, медикам, и образованному обществу было
достаточно давно известно, что повторяющееся употребление опийных препаратов может вызвать болезненное и очень неотвязное пристрастие к ним. То есть по-современному – наркоманию. Однако подверженность болезненному пристрастию к одурманивающему веществу не
устраивала подавляющее большинство тогдашнего общества. Наркотик как лекарство принимался без каких-либо препятствий сугубо для лечения. А получение искусственного наслаждения от него за счёт повышенной дозы, да ещё в виде одурманенного состояния, претило, можно уверенно это сказать, большинству людей во всех слоях населения. Считалось недостойным стремиться к нему. Пристрастившихся (что встречалось тогда исключительно редко) могли
презирать, могли им сочувствовать, и никого не тянуло быть на их месте. Причём не было никакой антинаркотической пропаганды, антинаркотических общественных движений, нажима со
стороны властей, преследования за злоупотребление.
Такая же картина наблюдалась на протяжении веков в западных странах. Одурманивающее воздействие опийной разновидности мака было известно с древнейших времён. В современных книгах по наркологии иногда упоминается о « чудесном напитке» под названием
«непентес», которым прекрасная Елена в поэме «Одиссея» Гомера (9–8 вв. до н. э.) облегчала
душевные страдания Телемака, переживавшего за своего отца Одиссея, попавшего в трудные
скитания. Сейчас все сходятся на том, что это был настой опийного мака. Однако в трудах последующих древних авторов, из которых мы многое узнаём об образе жизни античного народа,
мы не находим упоминаний об этом чудесном непентесе, как средстве « для утешения». Значит, не было массового увлечения им. При этом древние врачи (в том числе Гиппократ) применяли препараты мака для лечения различных распространённых недомоганий ( беспокоящих
болей, расстройств пищеварения, бессонницы и др.), для ряда которых опийные препараты
широко рекомендовались до недавнего времени.
Знаменитый немецкий врач и учёный Парацельс (1485–1541) создал препарат « лауданум» в виде настойки опия, который широко применялся врачами во всех цивилизованных
странах на протяжении четырёх веков (вплоть до двадцатого века). В лаудануме содержание
опиума было довольно значительным (1% в пересчёте на морфин), так что его повышенные
дозы могли давать выраженный одурманивающий эффект и развить стойкое пристрастие.
Пристрастие встречалось, судя по всем информационным источникам, достаточно редко. Такой вывод можно сделать, например, по произведениям литературных классиков XVI–XIX веков, где с большой выразительностью демонстрировались, изобличались и высмеивались буквально все пороки и прегрешения людей, кроме этого.
Отдельные случаи опийной наркомании, конечно были. В истории литературы есть
уникальное произведение «Исповедь англичанина, едока опиума» (Confessions of an English
Opium-Eater) (1822). Её автор, английский писатель Томас де Квинси (1785–1859), в деталях и очень ярко описал свои многолетние физические и моральные страдания, вызванные
пристрастием к опиуму и долгими попытками избавиться от него. Сначала он оправдывал
(будучи молодым начинающим писателем) своё употребление опиума желанием уйти от
осознания того, что у него нет «твёрдости, чтобы созерцать своё или чужое несчастье».
В дальнейшем было не до «созерцаний». Чтобы обеспечить достаточное действие препарата, ему приходилось по ходу времени наращивать дозу опийной настойки