Под шорох наших дизелей [Сергей Вячеславович Апрелев] (fb2) читать постранично, страница - 2

совершенно прав. Не скажу, что сильно полюбил дизельный выхлоп, он действительно раздражал, особенно на верхней вахте при попутном ветре, но на крепнущем чувстве к подводному флоту, временами отвечавшему взаимностью,  это совершенно не отразилось, в чем с удовольствием и расписываюсь ниже…

Сергей Апрелев

ВИДЯЕВО

..И чай с малиной и морошкой

Там в одиночестве не пьют...

А. Ипатов

Пишу эти строки с особым душевным трепетом, поскольку речь идет об одном из тех мест, где  был по-настоящему счастлив. Может быть потому, что именно там начиналась самостоятельная жизнь. Разумеется, все это говорится не в обиду родному Севастополю и Ленинграду-Петербургу, где живу по сей день. Речь идет о поселке Видяево, расположенном в полусотне  километров к северо-западу от Мурманска, ныне печально известном всему миру в связи с трагедией «Курска».

В 1958 г. здесь появилось селение Урица по имени речушки, впадавшей в одноименную губу, а с начала 60-х базировалось соединение дизельных подводных лодок, переведенных из Западной Лицы. Неудивительно, что население составляли преимущественно семьи подводников. И вскоре поселок был переименован в честь легендарного командира «Щ-421» Федора Видяева. Бюст героя Великой Отечественной украшал главную и единственную площадь, которую пересекала единственная улица, носившая имя Героя Советского Союза И.Ф. Кучеренко. К середине 70-х  на ней стояла дюжина стандартных «хрущевок», а изгибом она повторяла  речку Урицу. Несмотря на скромные размеры, ширина ее не превышала 15 метров, это была замечательная речушка, очень чистая и богатая семгой. Свое начало она брала из озера Большое Ура-губское, протекая затем через другое озеро со значащим названьем - Питьевое, кристальной водой которого и питала видяевский  водопровод. Мы ее пили да похваливали. Ни о каких фильтрах в ту пору речи, конечно, не шло.

В районе «городских ворот» - КПП, прибывшие в Видяево впервые начинали чувствовать приближение моря. Из окна автобуса даже виднелся его кусочек - губа Урица - место базирования подводных лодок 9-й эскадры Краснознаменного Северного Флота. Появлялись матросы, довольно вяло проверявшие документы, по сравнению  со строгими, но корректными пограничниками. «Зеленые» буравили пассажиров  взглядом чуть раньше, у развилки перед поселком Ура-Губа -  последним гражданском поселении на  нашем пути, где располагался  зажиточный по тогдашним понятиям рыбколхоз «Энергия». Здесь же заканчивала свой бег к морю полноводная и временами бурная река Ура, разбавляя пресной водой одноименный  залив.   К  Видяево  вел  шестикилометровый отрезок «бетонки» с замысловатым поворотом под названием «тещин язык», ставший неодолимым препятствием для многих водителей, особенно тех, кто навеселе. С ним  связывали и массу забавных случаев, один из которых  произошел при мне.

«УАЗик» начальника штаба эскадры галантно притормозил возле двух женщин, нагруженных авоськами после набега на ура-губский магазин. Выбор там был невелик, но зато совершенно не зависел от  периодически  вводимого на флоте «сухого закона», чем  видяевцы охотно пользовались. Когда в ходе форсирования «тещиного языка» автомобиль опрокинулся, и невредимые пассажиры благополучно выползли из салона, стало ясно, за чем тетки путешествовали в сельмаг. Адмиральский мундир был равномерно покрыт битыми яйцами, что вызвало красочную тираду его носителя, в которой самой пристойной частью было:

- Чтоб я еще раз…

Мы с другом наблюдали происходящее со склона сопки, единодушно заключив, что негоже джентльмену  раскаиваться в добрых поступках, даже если те принесли ему ущерб, тем более что в большинстве случаев именно так и случается.

Поднимался шлагбаум КПП, и вы въезжали в одну из секретных баз советских подводных лодок, расположенных на Кольском полуострове.  Спустившись с пригорка,  автобус оказывался на небольшой площади. Там была конечная остановка, а в 1977-м появился Дом офицеров, роль которого до этого выполнял дощатый и неказистый клуб - одно из старейших зданий поселка наряду с находившейся  неподалеку  гауптвахтой. Это соседство порой многое упрощало. А близость к базе и отсутствие бюрократических  проволочек, свойственных подобным учреждениям, немало способствовало повышению уровня  воинской дисциплины, а значит и боеготовности, ради чего мы здесь собственно и служили.

История помнит, как в Урицу прибыл огромный баркас из Североморска, на котором живописно восседало несколько десятков переподготовщиков - офицеров запаса, более известных в народе как «военнопленные». Обмундировали их, как повелось, во что попало, не особенно утруждаясь уточнением размеров, не говоря уже о подгонке формы по фигуре. Порой казалось, что интенданты по-своему развлекаются, стараясь обрядить «военнопленных» посмешнее. Высокие