Дорогая Иви [Дж Р Уорд] (fb2) читать онлайн

Книга 409459 устарела и заменена на исправленную

- Дорогая Иви (а.с. Братство Черного Кинжала -15) 665 Кб, 124с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Дж Р. Уорд

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дж. Р. Уорд Дорогая Иви Братство Черного Кинжала — 15,5

Информация о переводе:

Перевод: РыжаяАня

Редактура: Андрованда, Tor-watt, Elsa

Перевод осуществлен для группы vk.com/jrward

Глава 1

— Ты не права. Он определенно смотрит на тебя.

Иви отодвинула от себя «Грей Гуз» с тоником.

— Мы можем сосредоточиться? Хотя бы на минутку.

Человеческий сигарный бар, в который она пришла со своей кузиной, был заполнен не-вампирами, и не в первый раз за вечер Иви задавала себе вопрос, какого черта она вообще согласилась встретиться здесь? Во-первых, она ненавидела сигареты, особенно когда они пахли потными носками и сапогами. Во-вторых, не то чтобы она не любила людей… она их просто не замечала. А здесь их было слишком много, они боролись за эфирное время, всюду звучали их громкие и раздражающие голоса.

Словно на стадионе. Но неееет, она хотела подчеркнуть, что они находились в помещении и, если, конечно, она ничего не упускает, то здесь нет ни одного арбитра…

— Я сейчас очень серьезна.

Иви склонила голову, скользя взглядом по воодушевленному лицу кузины. Рубия, также известная как Рубиз, — рыжеволосая романтичная натура, анти-Иви в этом отношении. Она была яркой и счастливой, этакий заводной прыгающий мячик оптимизма розового цвета… пусть сегодня она и не была одета в розовое.

Что редкость, на самом деле.

Почему они дружили? Это классический пережиток детства, когда два знакомых, живущих по соседству, играют в одной песочнице в отсутствие других перспектив. Сейчас же, будучи взрослыми, прошедшими превращение, их связывало прошлое, не позволяющее разорвать эту дружбу.

Иви также догадывалась, что Рубиз никого не отпускает. Женщина любила всех и вся в этом мире, удивительно, как она это выносит.

— Думаю, он из наших, — прошептала Рубиз, не сводя взгляда с другого конца бара.

— Как я уже сказала… — Иви взяла стакан с водкой-тоником и сделала глоток. — … Я прождала два часа в той гостиной. Два часа! Прочитала четыре номера «Town&Country», валявшиеся на кофейном столике, запомнила все детали на картинах маслом и мраморных бюстах, и уже подумывала повеситься на люстре. Меня остановило лишь одно: они могли выставить моим родителям счет за уборку тела.

— Он точно один из нас. Он только что улыбнулся бармену, не показывая зубов.

— Так вот, после того, как я продавила вмятину на шелковом диване, та женщина вернулась. Клянусь, она выглядела как помесь библиотекаря с Гитлером. В сером костюме, который с таким же успехом мог быть выплавлен из металла, а её волосы были собраны в настолько тугой пучок, что казалось будто он зацементированный. Она сказала мне…

— Срань Господня, он только что дал бармену стольник?!

— … что хозяин не может принять меня сейчас. Он плохо себя чувствует. — Иви помешала дольку лайма и кубики льда красной пластиковой палочкой. — И я такая: хорошо, не вопрос. Когда он сможет…

— Он не забрал сдачу. Оставил все на чай… какой милый парень.

— Ну да, я могу понять, когда в престарелом возрасте все идет под откос… это ужасно — проводить собеседование с медсестрой, которая поможет тебе дожить свои годы. Словно болезнь кричит тебе в лицо «Я победила!». Я все понимаю, и я бы даже вернулась чуть позже, но, слушай. Та женщина проводила меня до двери и окинула взглядом с головы до пят. Я знала, что она скажет, еще до того, как она открыла свой рот…

— Ой, смотри. Еще одна улыбка не размыкая губ. Ага. Точно вампир.

— Она сказала «Разве вы не молоды для этого?». — Иви вскинула руки. — Молода? Ну да, я не настолько стара как эта женщина, видавшая Пунические войны[1], но я — квалифицированная медсестра, которая десять лет отпахала на Хэйверса… даже училась в человеческом колледже. У меня достаточно опыта с пациентами на закате своей жизни, и Хэйверс сам отправил меня туда. Считаешь, что только из-за этого лица… — Она рукой очертила свою голову. — … и длинных волос мне нельзя доверить такую работу? Я тебя умоляю…

— Иви?

— … и нет, меня не интересует место, где будут подвергать сомнениям мою квалификацию только исходя из моего возраста. — Иви пожала плечами. — Поэтому я ответила, что, скорее всего, не подхожу для этой работы, и что ей лучше поискать кого-нибудь другого. Она буквально выдохнула от облегчения….

— Иви.

— …и значит, в ту секунду, как я зашла в особняк, она уже решила, что я ей не нравлюсь…

— Иви!

Иви повернулась к своей кузине.

— Что, Рубиз, что? Хочешь снова сказать, что парень не сверкает своими клыками? Не думаешь, что он может оказаться человеком с кривой челюстью? Ну, а если он оставил стольник на чай, то что ж, он молодец. Давай попросим человеческое правительство выписать ему наградную медаль. Установить обелиск. Позвать на ток-шоу. О, нет, ты хочешь сказать, что методом дедукции выяснила его имя…

— Меня зовут Сайлас.

Иви застыла, услышав низкий, глубокий голос. Позже, намного позднее она будет вспоминать не тот момент, когда она посмотрела в его глаза, скорее секунду до этого. Ведь когда падаешь с большой высоты и летишь, переворачиваясь в воздухе, не зная, переживешь ли приземление, самым ярким моментом считается последний перед ударом.

У него были бледно-зеленые глаза, почти белые, лишь черная кайма указывала на то, что он — не свалившееся на землю божество. Он был вампиром, его волнующий запах с ноткой темных специй не имел никакого отношения к парфюму. Длинные волосы были зачесаны назад, открывая лоб. Плечи — широкие и сильные. Одежда дорогая, но без кичливости.

А губы…

— Ее зовут Иви, — сказала Рубиз. — И у нее нет парня!

Иви выпучила глаза прежде, чем успела покраснеть от стыда, но быстро оправилась и посмотрела на парня.

— Чтоб ты знал: я плачу своей кузине, чтобы она заставляла меня чувствовать себя двухдневным бутербродом из придорожного кафе. У нас странные отношения, но так она, хотя бы, под присмотром, а мое эго всегда в тонусе.

Повисла пауза, словно этот ее пассаж — последнее, что он ожидал услышать от нее. Без сомнений, он привык к красоткам, которые разве что моргали накладными ресницами и поигрывали волосами при каждом его слове, и если таков был его типаж, то он сочтет ее…

Мужчина запрокинул голову и рассмеялся.

Раскатистый смех был настолько приятным, что окружающие оборачивались на этот звук, он завладел вниманием и мужчин, и женщин.

Ее в том числе.

Выровняв взгляд, мужчина широко улыбнулся, сверкая клыками, которые наверняка замечали другие, и она не знала, почему его это не беспокоит.

— Справедливо, — пробормотал он. — Могу я угостить вас?

— Я уже пью…

— Разумеется! — Рубиз поднялась со стула и натянула шерстяное пальто. — А еще она живет одна, поэтому ты должен убедиться, что она в целости и сохранности доберется до дома.

Иви потерла лоб, гадая, возможно ли отречься от родственника, с которым тебя не связывают финансовые обязательства.

— С каких пор ты превратилась в «Тиндер»[2]?

— Пока— пока!

Оглянувшись через плечо, Иви наблюдала, как Рубиз выходит на улицу, благодаря копне её рыжих волос она напоминала Мериду[3] из диснеевского мультфильма.

Вопрос дня: если посадить ее на валиум[4], эти кудряшки расслабятся?

— Я займу ее место, пока ты допиваешь коктейль. Как тебе такой вариант?

Иви встряхнулась.

— А… да, конечно. Но я в этом плоха.

— Ты еще ничего не пролила.

— Что?

Он кивнул на ее водку с тоником.

— Если ты говоришь о выпивке, за то короткое время, что я за тобой наблюдаю, ты была весьма хороша.

— Как ты умудрился остаться высоким, сидя на стуле?

Повисла очередная пауза. А потом он снова рассмеялся.

— Ты всегда говоришь, что думаешь?

— Всегда. Хотя я смогла смолчать про валиум из уважения к Рубиз.

— Что, прости?

Иви махнула рукой.

— Ерунда. Что ж, расскажи мне, что аристократ вроде тебя делает в человеческом заведении? Я считала, что вы общаетесь с себе подобными.

Он прищурился, и она мысленно возликовала.

Попался.

Пару таких комментариев, и он испарится, предоставив ей возможность спокойно вернуться домой на такси.

#идеально

Или… #неизбежно, скорее так.

— Почему ты решила, что я из Глимеры?

Иви считала по пальцам:

— На тебе кашемировый свитер. Золотые часы весом со слона. Твой акцент кричит о многомиллионном состоянии и родословной, которая берет начало с рождения самой Девы-Летописецы. Ну, правда, ты так растягиваешь гласные, что еще чуть-чуть — и им потребуется реанимация.

Мужчина отшатнулся, и что-то мелькнуло у него на лице. Оно также быстро исчезло, поэтому она не успела прочитать это выражение.

— Может, я мужчина с хорошим произношением, который добился всего сам.

— Черты лица, — продолжила она.

— Пластическая хирургия.

— Перстень с печатью.

— Ломбард.

— Кстати, это лучший теннисный матч в моей жизни.

Когда он снова рассмеялся, она пожала плечами.

— Почему ты не хочешь быть собой? Половина расы убила бы за возможность войти в ряды аристократии.

— Что насчет тебя? Ты бы хотела этого?

Иви сделала глоток, чтобы выиграть немного времени, радуясь тому факту, что в стакане плескалась жидкость. Хотя Иви редко пила алкоголь, она заказала водку с тоником, чтобы смыть неприятный осадок после собеседования. Но учитывая, какой парень подсел к ней? Ей хотелось сохранить предельную ясность в мозгах.

— С деньгами, должно быть, весело, — уклончиво ответила она. — В смысле, мне приходится жить в рамках такого бюджета, когда одежда из Nordstorm Rack[5] и обувь из Zappos[6] считается роскошью. Наверное, это офигенно — мучиться при выборе между Порше или Роллсом… а потом махнуть рукой и сказать «пофиг, я беру обе».

— Я слышу «но» в твоих словах, ведь так?

— Вот в чем дело. Я сомневаюсь в том, что аристократы счастливее меня. Особенно женщины расы, учитывая все социальные рамки. Но, что более важно, исходя из своего рабочего опыта, могу сказать, что здоровье уравнивает всех. Если ты стар или болен, то не имеет значение, насколько распух твой банковский счет от долларов и как высоко твое семейное древо.

— Кем ты работаешь?

Она посмотрела на него… и буквально потерялась в его ресницах. Блин, на его фоне Кайли Дженнер[7] страдает от аллопеции. А его ресницы, к тому же, были настоящие.

— Нравится, что ты видишь? — спросил он тихо.

— Медсестра! — выпалила она чересчур громко. — Я — медсестра. Работаю у Хэйверса. Медсестрой.

Его смех был таким же скрипучим.

— Звучит серьезно….

— Слушай, давай просто закончим на этом? — Иви оттолкнула от себя высокий стакан и взяла сумочку с пальто, висевшие на спинке стула. Вставая, она бросила ему профессиональную улыбку… с такой же она обычно вынимала катетер. — Было приятно познакомиться с тобой, бла-бла-бла, но давай завяжем с пустой болтовней и сэкономим кислород. Я не сторонница случайных связей, меня невозможно снять в баре… да и не только в баре… и я не вижу ни одной достойной причины, по которой мужчина вроде тебя станет проводить ночь здесь, сидя в моей компании.

— Не видишь причины? Как насчет такой: я увидел тебя и захотел поговорить.

— Я сказала «достойной» причины. Недостойных — целая куча. — Она начала перечислять по пальцам. — Ты заскучал в браке и хочешь перепихнуться перед тем, как вернуться домой к своей склочной шеллан и двум идеальным детишкам. У тебя фетиш на ноги, кроличьи уши, суперклей в неприличных местах и, Боже упаси, хомяков. Ты поспорил с таким же красавчиком относительно того, сколько времени тебе потребуется, чтобы добыть номер телефона дурнушки. Ты — серийный убийца в поисках жертвы. Ты решил, что я лесбиянка, и принял это как вызов. Может, ты сумасшедший и считаешь, что сегодня в полночь нас похитят инопланетяне, и решил потрахаться напоследок. Ну, как тебе варианты? Я могу продолжать бесконечно.

Он одарил ее медленной и сногсшибательно красивой улыбкой.

И она в прямом смысле перестала дышать.

— Я впечатлен твоим «перепихнуться» в монологе.

Сейчас пришла очередь Иви моргать так, будто она забыла английский язык.

— И, — продолжил он, добив бурбон или скотч из низкого бокала. — Могу заявить со всей честностью — я не отношусь ни к одной категории. Я не женат, у меня нет фетишей, я никого не знаю в этом сигарном баре, не серийный убийца и не верю в существование внеземных цивилизаций. — Он подался вперед, опуская веки. — О, и судя по тому, как ты смотришь на мои губы, я не думаю, что ты лесбиянка. Я также считаю, что ты вовсе недурна собой.

— Здесь так жарко? — выпалила она.

— Рядом с тобой — да, жарко.

Иви перевела взгляд на оконный массив перед барной стойкой. На стекле краской написано название заведения, старомодные буквы курсивом в стиле 1920-х и золотой окаемкой были видны с улицы. Со стороны пешеходной дорожки все отлично, изнутри же черный непрозрачный узор был нечитаемым.

Судьба такая же, подумала Иви. Никогда не знаешь, что тебя ждет, пока это не произойдет.

— Мне пора.

Боже, она бы все отдала, чтобы убрать жутковатую грусть из своего голоса.

— Я не стану даже спрашивать, могу ли проводить тебя домой, — сказал мужчина.

— И хорошо.

— Но спрошу, согласишься ли ты поужинать со мной завтра вечером. — Она посмотрела на него, и мужчина вскинул руки. — В общественном месте. Например, в «Сале». Знаешь это место?

— Кто его не знает?

— В десять вечера.

Иви нахмурилась.

— Знаешь, смотрю на тебя и вспоминаю фразу своего отца.

— Какую?

— Если что-то выглядит слишком хорошо, значит, есть подвох. — Она надела пальто. — Было странно познакомиться с тобой.

— Значит, ужину не бывать?

— Да, не бывать.

— Если передумаешь, я буду ждать тебя там…

— Не передумаю.

Когда она отвернулась и направилась к двери, мужчина окликнул ее:

— Иви.

— Что? — Она не сводила глаз с двери, понимая, что ведет себя грубо, но была слишком ошарашена.

Интересно, ему бы пришлось по вкусу слово «ошарашена»?

— Был рад познакомиться с тобой.

Оглянувшись через плечо, Иви обнаружила, что Сайлас смотрит на нее, его темный взгляд был тяжелым, а бокал в элегантной руке медленно скользил по барной стойке. Он сидел, скрестив ноги в коленях, упершись локтем на стойку из красно-коричневого дерева, и всем своим видом напоминал модель из журнала…

О, вы только гляньте, у него были мокасины с кисточками.

Да ладно, она же не думала, что он будет расхаживать по сигарному бару в плюшевых тапочках?

— Вот это картинка.

— Что? — спросил мужчина.

— Не обращай внимания. Удачи в жизни. Наверное. Эм… да.

Спасая ситуацию, пока она совсем не накосячила, оступившись или сверкнув голой задницей, Иви взяла себя в руки и направилась через толпу людей к выходу. Оказавшись на улице, она сделала несколько глубоких вдохов, радуясь тому, что на улице стоял январь, а не середина августа.

Холод прояснял мысли и все такое.

Район был усыпан изысканными ресторанами, люксовыми бутиками, которые закрывались на ночь, и домами без лифтов с медными ручками и кучей молдингов на окнах и дверях. Пройдя один квартал, она выбрала укромный темный переулок… и дематериализовалась в привычную для нее жизнь.

В которой не было места таким мужчинам.

Нет. Ни дюйма.

Глава 2

Следующим вечером Иви была в ванной, наклонилась к зеркалу над раковиной, пытаясь придать опору руке и накрасить ресницы тушью «Мейбеллин», которой уже, наверное… года три?

Да-да, она знала, что после года использования необходимо выбрасывать косметику… или речь шла о шести месяцах?

— Да пофиг.

Так или иначе, тушь усохла до твердого состояния, так что не судьба.

Выбросив кисточку с зеленой ручкой и розовым флаконом в мусорное ведро, она выключила свет и вышла в спальню. Ее квартира была типичной планировки, с кухней-столовой, двумя окнами, сосновыми полами, покрытыми лаком. Стены окрашивались столько раз, что краска льняного белого цвета могла сойти за обои, а сантехника и проводка были новыми. Но само здание было безопасным, а ее соседи-люди — по ночам спали, пока она работала, а днем — работали, когда она спала.

Был ли такой дом самым безопасным вариантом для кого-то, кто горит на солнце? Наверное, нет. Но в ее спальне не было окон, а также на экстренный случай в квартире имелся выход на внутреннюю лестницу, ведущую в общедомовой подвал. Пожар в дневное время поставит ее в неудобное положение, но Иви считала, что нельзя тратить жизнь, руководствуясь принципом «что если?». Все, что ты можешь — это обеспечить себе максимально возможную безопасность и спокойно жить дальше.

Перед самым уходом она поправила юбку и убедилась, что все в порядке. Да, лифчик под блузкой, а не сверху, обувь надета на нужные ноги…

Пальто. Ей нужно пальто… нет, не объёмная парка, в которой она похожа на Виолетту Боригард из фильма «Чарли и шоколадная фабрика»[8]. Да, шерстяное, которое было на ней прошлой ночью…

О, Боже, она пропахла куревом.

Вернувшись в ванную, она поискала парфюм. Не судьба. Единственный флакон от DKNY практически выдохлись. Что она может…

Освежитель. Вполне сгодится.

Хорошенько обрызгав себя, она вышла через дверь и, быстро спустившись по лестнице, пересекла небольшой холл. К тому времени, как она добралась до тротуара, ее сердце билось так, словно она жала от груди «Сивика»[9].

Потребовалась пара десятилетий, чтобы дематериализоваться… и потом она появилась в тенях у ресторана «Сальваторе». На часах ровно десять.

А она, очевидно, совсем спятила.

Иви зашагала вперед с таким видом, будто она знает, что делает, хотя впечатлять было некого — вокруг ни души. На парковке было всего три автомобиля, люди, заставлявшие это место своими тачками в адекватные для ужина часы, давно разъехались, так что да, под навесом и через дверь прошла лишь она в сопровождении своей нервозности. Внутреннее убранство было шикарным по стандартам «Крысиной стаи»[10], тисненные обои и черно-красная роскошь отбрасывала тебя в прошлое, во времена более интересные и утонченные.

У стойки не было администратора, но Иви не нуждалась в сопровождении к столику.

Заглянув в обеденную зону, она сразу увидела его.

Сайлас в одиночестве сидел за столом, остальные две дюжины столиков на четыре, шесть и восемь персон пустовали, и персонал, словно отметив его статус, предоставил ему лучшее место возле огромного каменного камина. И это нечестно… словно выставить «Роллс-Ройс» под специальное освещение в шоуруме.

Вау. На нем был костюм. Добротный костюм темно-синего цвета с официальной ослепительно-белой рубашкой и бледно-голубым галстуком с ненавязчивым узором. И сидя за столом, он выглядел скорее бизнесменом, чем мужчиной на свидании. Оранжевый свет камина отбрасывал блики, создавая темные темы на его напряженном лице. С низко опущенными бровями и взглядом, упершимся в горящие поленья, казалось, что в камине он пытался прочесть какой-то ответ.

Расправив руками юбку — которая никоим образом не изменила свое положение с тех пор, как она покинула свое жилье — Иви направилась к мужчине. С каждым шагом она ждала, что он посмотрит на нее, но мужчина был полностью погружен в свои мысли.

Может, все это — ошибка.

Ха, да…

И в это мгновенье он отвел взгляд от камина, и когда увидел ее, то медленная улыбка расцвела на его лице. Он поднялся на ноги, отодвигая стул.

— Я думал, ты не придешь.

— Я тоже так считала, — ответила Иви.

Она замерла перед ним, чувствуя неловкость. Обнять? Или не обнимать? И да, она окинула взглядом его широкую грудь, гадая, каково это — обхватить ее руками.

— Я помогу тебе устроиться.

Сайлас отодвинул стул напротив своего, а потом, когда она садилась, чуть подтолкнул его. Боже… какой у него запах.

— Предпочтешь водку с тоником? — спросил он, вернувшись на свое место.

— Нет. Я, по правде, редко пью алкоголь. Прошлой ночью я была на взводе.

— Из-за чего?

— Да так, ерунда. — Но потом до нее дошло, что без разговоров они просидят в тишине. — На самом деле, виновато собеседование. Оно прошло неважно.

— Почему? Ничего, что я спрашиваю?

— Я не подхожу для того дома. Ну, в качестве личной сиделки. Слишком молода.

— Сколько тебе?

— Восемнадцать лет после превращения. А тебе?

Он поднял бокал с коктейлем.

— Триста пятьдесят восемь лет и два месяца.

— Даже не в средних годах.

— Нет. — Он улыбнулся. — Это было бы неприлично, будь мы людьми.

— Ну, ты давно бы помер. Так что да, некрофилия — та еще жуть.

Сайлас моргнул. А потом рассмеялся.

— Да… вышла бы жуть, как ты выразилась.

Подошедшая к их столику официантка-человек дала маху с местом работы. Одетая в смокинг, который таинственным образом умудрился подчеркнуть ее роскошное тело, со светлыми волосами, собранными в тугой пучок, и красивыми лицом, накрашенным умелой рукой… да ей самое место на фотосъемке где-нибудь в Манхеттене.

Разнос лингуини в Колдвелле — пустая трата времени для таких, как она.

И когда Сайлас поднял взгляд, Иви приготовилась к неизбежному оценивающему взгляду. После чего ей со стороны придется наблюдать за тем, как два идеальных образчика своих видов обменяются тайным рукопожатием.

Точнее, это будет вскинутая бровь, пара слов и воздушный поцелуй…

Невероятно, но Сайлас, казалось, даже не заметил женщину. Нет, он посмотрел через стол на Иви.

— Иви, как насчет бокала вина?

Разложив салфетку на коленях, Иви улыбнулась.

— Конечно. Домашнее вино. Белое, если можно.

— Желаете еще изучить меню?

Естественно, блондинка обратилась к Сайласу, и он вежливо ответил ей, что да, им нужно еще время, а также попросил принести хлеб. И все.

Когда их оставили наедине, мужчина приподнял бровь.

— Да?

— Ничего.

Он подался вперед.

— Знаешь, я не возражаю против молчания, если так тебе будет комфортней, то я просто посижу перед камином, расслабляясь в твоей компании. Но мне намного интересней узнать, что у тебя на уме.

— Что ж, я просто думала… что комплименты не обязательно облачать в слова. Вот и все.

Сайлас понизил голос:

— И ты опять смотришь на мои губы? Потому что если так, то я готов для этого.

Иви прижала руки к внезапно покрасневшим щекам.

Сайлас, рассмеявшись, откинулся на спинку стула.

— Буду придерживаться безопасных тем… пока. Не расскажешь, почему ты изменила свое решение относительно ужина со мной?

Она сделала глоток воды.

— Не знаю. Наверное, вспомнила еще одну фразу моего отца.

— И какую же?

— Рискуй. Ну, у меня выходной. Я собиралась устроить марафон "Девочек Гилмор»[11] с попкорном… вполне себе занятие. Особенно когда альтернатива — сиделка на полную ставку со всеми вытекающими в виде проблем с основными функциями организма. Дело в том, что я только этим и занимаюсь. Торчу дома. Рубиз постоянно твердит, что жизнь не ограничивается работой, и я знаю это, правда. Я просто сильно устаю.

— Должно быть, ты проводишь на ногах весь день.

— Это меня не напрягает. — Она прикоснулась к груди, а потом к виску. — Сердце и мысли — вот что утомляет.

— Ты когда-нибудь… видела, как твои пациенты умирают?

Иви медленно кивнула.

— Как ты делаешь это? — спросил он тихо. — Как справляешься?

— Нормально. — Она сделала еще один глоток. — Во-первых, не все умирают. Многим мы помогаем в клинике. И Хэйверс, он приверженец старой школы… в его представлении привычная ночь — это бледно-голубая лента, а не мрачная синяя или коричневая. Но он — феноменальный целитель.

Когда Сайлас рассмеялся, она поняла, что ей нравится этот звук. Нравилась мысль, что он считает ее остроумной.

Очень нравился тот факт, что он на самом деле слушал ее.

Иви сделала глубокий вдох.

— Когда приходит время кому-то уйти в Забвение… я не закрываюсь от эмоций. Я вижу в этом свою работу — облегчить им их уход. Я не боюсь смерти, меня страшат страдания… и я знаю, что могу помочь в этом. Я могу повлиять на процесс, а не на результат. Если ты понимаешь меня.

— Ты не боишься смерти?

Она покачала головой.

— Смерть приносит покой. Она может стать облегчением для человека, и это благословение. Дело в том, что, как правило, так просто не умрешь, это требует физических и эмоциональных усилий. Но что самое неприятное — это когда смерть случайна, ведь ты к ней не стремишься. Здесь речь идет о потере контроля над собой, над телом, потере независимости… свободы выбора, потере семьи и друзей. Но если удается отпустить все это, то обретаешь свободу. Чувство полета, когда душа покидает бренную оболочку.

Сайлас уставился на нее, и она покраснела.

— Ииии сейчас самое время поговорить о погоде или спорте. Прости, ты спросил, а я не умею отвечать наполовину.

Он молчал, когда принесли ее вино, и официантка верно поняла настрой за столом и удалилась без вопросов о заказе.

— Я боюсь смерти, — сказал Сайлас. — Что, если за чертой ничего нет? Что, если Забвение — выдумка, ложь для самоуспокоения, которую придумали живые, чтобы не считать себя кормом для червей.

— Да, но вот в чем дело. — Она вскинула руки. — Ты мертв, так или иначе. Поэтому ситуация беспроигрышная. Ты получаешь вечную жизнь с M&m’s без калорий и феттучини альфредо… или, если ты кормишь червей, значит не сохранил сознание, которое бы это осознавало, тебе плевать. Так даже лучше, ведь в процессе веселой жизни на этой стороне тебя не парит всякий депрессняк.

Когда он снова уставился на нее, она положила руку на закрытую обложку меню.

— Тема слишком тяжелая для первого свидания, не находишь?

— Это не похоже на первое свидание.

Иви буквально проглотила ком в горле, наверное, потому, что чувствовала тоже самое. А еще его глаза. Опущенные веки, интенсивный взгляд… притягательный.

— Я всегда считала аристократов поверхностными, — выпалила она. — Ты не такой.

Грудь Сайласа расширилась при вдохе. А потом он взял меню.

— Многим из нас свойственна поверхностность, это точно.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

Он перевернул кожаную обложку и посмотрел на Иви.

— Хочешь, чтобы я был честен?

— Тебе же лучше. Я выкладываю все как есть, и от тебя жду того же.

Сайлас улыбнулся и посмотрел на меню. Закрыл папку. Положил перед собой.

— Решила, что закажешь?

— Феттучини альфредо. Это мое представление о рае. Сливки, сыр и паста. И я не стану извиняться за то, что выбираю лапшу вместо салата и курицы-гриль, которые, как правило, заказывают твои визави на свиданиях.

— Я редко бываю на свиданиях.

— Правда? Верится с трудом.

— Это так. А что до моей деятельности? Честно говоря, я по жизни богат. Начинал с активов, накопленных семьей за многие поколения, а потом поступил как Форест Гамп[12], инвестировав все во фруктовую компанию в восьмидесятые. Я пережил эру До Джобса[13] и преуспел в айВселенной[14], по известной тебе схеме. Потом наткнулся на «Амазон», а сейчас промышляю биткоинами. Так что да, я ничем не занимаюсь, ты вольна осудить меня.

— Милостивый Боже, Ты добился большого успеха. Я завидую.

Он посмотрел на огонь.

— Не завидуй. Я бы все отдал, чтобы быть кем-то другим.


***


— Принести вам счет?

Официантка дожидалась ответа, а по ее голосу было очевидно, что она бы с радостью выпроводила их восвояси.

— Было бы чудесно. — Сайлас откинулся на спинку стула. — Будьте так добры, похвалите повара от нашего имени. Все было по высшему классу.

— С удовольствием.

Хотя в ее словах звучало «боже, как отнимаются ноги».

— Я бы хотел заплатить за ужин. — Сайлас жестом обвел стол, расчищенный на восемьдесят процентов. Остались лишь кофейные чашки и половина порции канноли, которую он не осилил. — Ты — современная женщина, я уважаю это и не хочу, чтобы ты чувствовала себя…

— Черт, да плати, не вопрос. Ты приглашал, а я не стану тратить деньги, отложенные на аренду за этот месяц, просто чтобы доказать, что я — феминистка. Это я могу бесплатно — потребовав уважительного отношения и получив его.

Запрокинув голову, он рассмеялся.

— Справедливо.

Сделав глубокий вдох, Иви посмотрела на огонь.

— Спасибо. За это. Я не ожидала…

— Не ожидала чего?

— Что у нас с тобой найдется что- то общее. С кем-то вроде тебя в принципе.

— Значит, я не так уж плох, — ответил он, подмигнув. — Сюрприз.

Изучая черты его лица, Иви поняла, что когда шок при виде его физической красоты утих, она начала замечать изъяны, которые нравились ей еще больше, чем привлекательность, бросающаяся в глаза. Одна его бровь была вздернута чуть выше, чем вторая, его нос был чуть крючковатым на кончике, на его подбородке уже виднелась легкая небритость.

Все это делало Сайласа настоящим… и, следовательно, досягаемым. Не то чтобы она хотела…

О, да кого она дурит.

— Пойдем?

Сайлас встал первым и поморщился так, словно что-то болело.

— Чертовы тренировки.

— Проводишь время в спортзале?

— Стараюсь. — Он снял ее пальто со спинки стула и помог ей одеться. — Наверное, в этом и проблема. Ведь регулярность лучше всего?

— Слышала об этом. — Она накинула пальто, чувствуя, как его руки коснулись ее плеч, но — трагедия! — всего на мгновение. — Но я всегда считала, что тяга к спорту — это культ, поэтому в этом плане из меня плохой собеседник.

Услышав его смех, Иви на мгновение закрыла глаза. Она не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась…

— Позволь сказать: мне нравится твой парфюм.

— А… — Она говорила, что это освежитель воздуха? Н-Е-А. — Спасибо.

Они вместе миновали стойку администратора, а потом Сайлас придержал дверь на выходе из ресторана. Они прошли под навесом бок о бок, но не касаясь друг друга… и все же она невероятно четко ощущала его тело, его движения и то, насколько высоким он был.

Оказавшись у конца арочного тента, они остановились. На парковке была всего одна машина, и Иви попыталась определить марку. Большая и крутая, но явно не «Мерседес».

— Я припарковался там. — Сайлас посмотрел на нее. — Отвезти тебя домой? Я спрашиваю без всяких ожиданий, просто высажу на обочине и дождусь, когда ты окажешься дома, в безопасности. На этом все… как там люди говорят? Слово скаута.

Вскинув руку, он показал ей букву V указательным и средним пальцами.

— Кажется, этот знак означает «мир»? — спросила она.

Сайлас соединил два пальца.

— А так?

— Приветствие вулканцев[15].

— Что?

— Это из «Звездного пути».

— А что насчет этого?

Он оставил один средний палец.

— А сейчас ты посылаешь меня на хрен.

Сайлас быстро убрал руку.

— Ничего не выходит.

Иви улыбнулась, а потом стала серьезной.

— И на этой ноте… я не знаю, как это сделать.

— Если речь о просвещении меня в части человеческих жестов, то ты отлично справляешься.

Сделав глубокий вдох, Иви уставилась на ночное небо. Оно было ясным, но звезд не видать из искусственного света не только от ресторана, виновато также сияние города.

Она выдохнула, и воздух вырвался из нее клубом белого пара.

— Мне не положено говорить это, ведь я тороплю события, но я также не люблю тратить время впустую, и если я не вижу, что ждет меня дальше, то предпочитаю взять все в свои руки и выяснить. Речь о том, что я уверена в себе, нетерпелива и люблю ясность… ты в этом наверняка убедился. — Она посмотрела на мужчину. — Так, что между нами происходит? Я могу быть другом, просто знакомой, можно попробовать второе свидание. Результат меня не волнует, мне просто нужно знать, что там впереди.

Сайлас изучал ее лицо, и был невероятно серьезным.

— У меня нет лишнего времени. И я предпочитаю не видеть, что там дальше, а чувствовать.

На этом он обхватил ее лицо ладонями, скользнул пальцами по щекам… и ее сердце загрохотало в груди, когда он начал медленно опускать голову к ней.

Прежде чем их губы соприкоснулись, Сайлас спросил:

— Ты не против?

Она сомневалась в своем голосе, поэтому положила руки на его предплечья и кивнула.

Его губы были невероятно нежными и мягкими, а поцелуй — легким, всего лишь касание губ, но все же контакт был настолько мощным, что ощущения прокатились по всему ее телу. О, и сам контраст. Обжигающий холод ночного воздуха, его теплые губы на ее губах, и жар во всем теле.

— Живой, — прошептала она.

— Что?

— Я чувствую себя такой живой. Не останавливайся.

Он обхватил ее руками и, приподняв, прижал к своему телу, разница в росте и сложении не мешала, скорее прошибала насквозь наслаждением и предвкушением. Вот сейчас поцелуй углубился, их рты слились, и она уступила желанию скользнуть руками по его плечам. Несмотря на пиджак, Иви чувствовала, как мускулы перекатываются под его кожей, и у нее возникло ощущение, что он придуривался относительно «совсем-не-хожу-в-спортзал».

Она гадала, как он выглядит без одежды.

Каково будет его ощущать.

Отстранившись, они просто смотрели друг на друга. Глубоко дышали. С одними мыслями — «а не слабо..?».

— Я просто дематериализуюсь, — услышала она себя.

Было невероятно сложно с пинка включить сознание, поэтому она прокашлялась.

— Ну, спасибо. За эту ночь.

— Я позвоню?

— Конечно.

На этом она закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Легче сказать, чем сделать, но через пару мгновений она умудрилась избежать постыдной необходимости звонить в «Убер»[16] и переместилась. Она приняла форму в квартале от своего жилья, и была крайне сбита с толку, отрывки из фильмов Джона Хьюза[17] проносились в голове, особенно из «Девушки в розовом»[18].

Богатый мальчик, бедная девочка, настоящая любовь.

Но, разумеется, он далеко не мальчик, она — не бедная, да и не люди они вообще. И тем не менее.

А, и настоящей любви тут нет.

Заходя в здание, Иви направилась к своей квартире и, оказавшись внутри, заперлась на засов. Прижавшись спиной к панели, она окинула взглядом мебель с барахолки и единственное ее приобретение — небольшой ковер из «Поттери барн». В настоящий момент она копила на достойную кровать к своему огромному матрасу.

С момента ее ухода все, казалось, уменьшилось. С другой стороны, она могла жить среди роскоши, и чувствовала бы себя по-прежнему. Дело не в ужине.

Дело в поцелуе.

На то короткое мгновение звук ее мира усилился до масштабов «Металлики»[19], и ей нравилось слышать грохот басов, чувствовать головокружение, ощущение, словно сердце воспарило, унося ввысь и ее тело.

Ночь за ночью, трудная работа, оплата счетов, контроль за расходами на еду, питье и прочие траты… рутина, которая со временем составит основу ее жизни. Окрасив при этом все в черно-белые, монохромные цвета.

Когда она целовала Сайласа, ее кино было ярким и красочным, с объемным звуком, все как в «Аймэкс»[20].

И было сложно вернуться к привычной жизни.

Глава 3

— Без сомнений, он позвонит тебе.

Когда Рубиз бросила фразу через всю комнату отдыха, Иви только кивнула, ничего не ответив. Прошло три ночи с Того Самого Свидания, как она называла его, а Сайлас так и не вышел на связь.

В первую ночь она была рада тому, что он не связался с ней. Во-первых, это сохраняло идеальность того времени, что они провели вместе, их поцелуя, парящее чувство, которое она испытывала после. Хотя ей было неприятно признавать это, но она поместила то мгновение, когда они стояли рядом, в мысленный снежный шар и освежала воспоминания, сотрясая золотые блестки внутри.

Во-вторых, она не хотела, чтобы он до чертиков желал ее видеть. Между ними буквально искрили эмоции, начиная с их случайной встречи, заканчивая свиданием и поцелуем, и тихая, благоразумная ее часть посылала тревожные сигналы, требуя нажать на тормоз, замедлиться, попридержать коней. Тот факт, что он также не спешил выйти на связь, говорил о том, что он придерживался того же мнения.

К тому же, работу никто не отменял, а сменный график четыре рабочих/два выходных вынуждал сосредоточиться на других вещах.

— Иви, я так горжусь тобой. — Рубиз откусила от своего сэндвича с тунцом. — Ты вытащила голову из песка, рискнула, и только посмотри, как все отлично вышло.

— Думаю, вопрос пока остается открытым. — Иви открыла свою упаковку «Лэйс» на одну персону. — Ты будешь права, только если он перезвонит.

На вторую ночь после свидания? Ее воспоминания оставались острыми, но физические ощущения притупились, каждая мысль о Сайласе представляла лишь эхо от самой страсти. Но оптимизм оставался на высоте, и она ждала от него звонка в любой момент. И каждый перерыв, в который она могла проверить телефон, заставлял ее нестись сюда в комнату отдыха так, словно она выиграла в лотерею.

Сейчас, в третью ночь, в голову начали закрадываться сомнения, хотя Иви убеждала себя в их смехотворности. Дела есть у всех, даже у того, кто, по его собственному признанию, богат по жизни. К тому же, он ей ничего не должен.

Иви посмотрела на часы в другом конце облицованной плиткой комнаты. Еще пара часов, и очередная смена с восьми до четырех подойдет к концу. А потом она вернется в свою квартиру и займется стиркой. Ю-хуу.

— Значит, ты уйдешь к ВИПам? — спросила она, закинув очередной картофельный ломтик в рот. — Лишние деньги никогда не помешают.

Рубиз склонила голову набок.

— Переводишь тему?

— Не-а. — Она затолкала пальцы в крошечный пакетик. — Я просто буду скучать по тебе.

— Оой, я тоже буду скучать.

— Значит, да?

Рубиз кивнула.

— Я сказала Хэйверсу, что начну со следующей недели. Прибавка хорошая, хотя смена и дольше. Я буду здесь три ночи, потом четыре выходных.

— Ночевать здесь?

— В ночлежке. Но мне светит дополнительно по пять сотен в неделю.

Иви отшатнулась.

— Шутишь? Я даже представить не могла, что так много.

— Богатые не скупятся.

Хэйверс был единственным целителем, доступным расе, и в его подземной клинике — новое строение на другой стороне реки — лечили все, от ушибленного пальца и заусенцев до самых сложных случаев, включая роды, которые по определению отмечались высокой смертностью, и уход за пожилыми вампирами. Никому не отказывали, даже тем, кто не мог заплатить, и для всех действовал один стандарт: Хэйверс и его персонал работали на пределе своих возможностей.

Но было здесь специальное крыло для тех, кто благодаря кошельку или знатному роду мог позволить себе привилегии… и Иви догадывалась, что эта зона ограниченного доступа платила за всех, кто не мог оплатить себе лечение. Хэйверс заведовал клиникой, которая, в конце концов, требовала оплаты постоянных расходов, таких как медикаменты и заработная плата сотрудников, дорогостоящее оборудование, которое ломалось или нуждалось в обслуживании… к тому же никто не отменял счетов за отопление, освещение и кондиционирование.

Так что да, если богатые хотели здесь обслуживаться, потому что у них были проблемы, либо потому что они так думали, Хэйверс и его спецкоманда надевали лайковые перчатки и делали то же, что и для гражданских, но только за большие деньги.

Рубиз станет прекрасным дополнением к этой части клиники. Она была красивой, жизнерадостной и такой позитивной, что у тебя волей-неволей поднимается настроение. Она также была опытной, поэтому круглосуточная работа и сон урывками никак не повлияют на качество ее труда.

И да, аж две тысячи в месяц плюсом.

Целая куча пар из «Zappos».

— Иви, не беспокойся, я все равно буду рядом. Могу приходить сюда на перерывы.

— Было бы неплохо. — Иви сжала пустую пачку в руке и встала, скрипнув стулом по полу. — Я только за.

— А с тобой так и не пыталась связаться относительного того места?

— Нет, я этого и не жду.

Иви взяла пустую пачку от сэндвича и банку «Колы» и направилась к мусорному ведру. В комнате отдыха была мини-кухня и три круглых стола со стульями, раздевалки, диван перед ТВ, который редко включали, и библиотека со свежим «People»[21] и далеко не свежими книгами в твердых и мягких обложках. Дверь в конце комнаты вела к душевым и туалетам, а другая к спальным комнатам, по планировке расположенным одна за другой, как в гостинице.

— Как твоя пациентка из четвертой? — спросила Рубиз, поднимаясь и собирая свой мусор.

— Идет на поправку. Кость идеально срослась, а ее хеллрен приходил и снова кормил ее, чтобы ее выписали завтра ночью.

— Ты же любишь, когда все хорошо заканчивается.

— Да, Рубиз. Люблю.


***


Именно по этой причине нельзя позволять мужчине на первом свидании отвозить тебя домой.

Закрыв дверь своей квартиры и заперев на замок, Иви вспомнила волшебное чувство парения, с которым она вернулась домой после Свидания. Ага… не-а. Прямо сейчас, зависнув на противоположном полюсе от щенячьей радости, Иви волочила ноги в направлении своей спальни, спина отстегивалась после смены, в голове стучало, и тупой характер боли брал не частотой, а стойкостью.

— Все нормально, — сказала она тишине, плюхнувшись на кровать. — Все в порядке.

Сбросив туфли и отставив сумку в сторону, Иви упала на покрывала и уставилась в потолок. Блин, она определенно приняла верное решение не садиться в его машину. Между ними все искрило, и она могла сделать что-то глупое, например, пригласить его к себе, и как бы она себя потом чувствовала с этим его «не-звонит»…

В сумочке зазвонил мобильный, и Иви посмотрела на часы на прикроватной тумбочке. Как по расписанию, это точно звонил ее отец, чтобы узнать, что она в целости и сохранности вернулась с работы. И ее подмывало отправить звонок в голосовую почту, но это было бы жестоко, ведь он беспокоился.

Стиснув зубы, она села и запустила руку в сумку, пытаясь выловить мобильный….

Неопределенный номер. Не набор цифр, незнакомых ее телефону, а в прямом смысле Неопределенный номер, так и написано.

Она ответила на звонок:

— Алло?

— Я не могу больше ждать. Я старался как мог.

Иви улыбнулась так широко, что ей пришлось накрыть рукой одуревшее от радости выражение на лице, хоть она и была одна.

— Чтоб мне пусто было, да это же Сайлас, сын Мордаки.

Его низкий голос был обалденным в своейхриплости.

— Я боялся перестараться. Поэтому ждал. Собирался вытерпеть до завтрашнего утра, чтобы не выглядеть слишком жалким и прилипчивым, но в итоге сорвался.

— Я рада, что ты позвонил. И если тебе хватило храбрости признать, что ты не справился с задуманным, то я встречу тебя на полпути и скажу, что уже начинала беспокоиться о том, что ты вообще не позвонишь.

О, этот смех.

— Без шансов. Я не переставал думать о тебе… не в маньячном стиле, клянусь.

— Маньяк бы столько не продержался.

— Вот именно, поэтому я — безопасный вариант. Как дела на работе?

Иви откинулась на матрас, возвращаясь в горизонтальную плоскость.

— Хорошо. Одного из моих пациентов после сложной операции выписывают завтра ночью, поэтому я довольна проделанной работой. А как поживают богатые и беззаботные?

— О, ну ты знаешь — позолотил ногти на ногах, постриг когти своему леопарду и до кучи сжег в камине пару картин Пикассо. Одно и тоже, каждый день.

Повисла пауза, а потом его голос стал еще ниже.

— Я могу приехать?

Иви закрыла глаза, чувствуя, как тело расслабляется.

— Скоро рассвет.

— Я не останусь на день. Обещаю. Я просто хочу увидеть тебя, хотя бы на час. Ждать еще сутки — невыносимо долго.

— Я чувствую тоже самое. Дай мне пятнадцать минут.

К слову о спешке. Положив трубку, Иви вскочила на ноги и метнулась в душ, в адской спешке хватаясь за мыло, шампунь и кондиционер. Она вертелась как белка в колесе.

Двенадцать с половиной минут спустя она была сухой, в штанах для йоги и свободной футболке, заталкивала посуду после Первой трапезы в раковину и выложила в аккуратную стопку почту, накопившуюся за два дня.

Звонок раздался шесть минут спустя.

Она, разумеется, не считала.

Иви открыла дверь с домофоном, и ее сердце отбивало ритм как Мейвезер[22], когда она потянулась к дверной ручке.

— Да блин.

Она открыла дверь и выглянула в коридор, устланный ковром… и вот он, идет к ней, на его лице такая же широкая улыбка, как у нее. Тело такое же, каким она его запомнила, лицо не изменилось.

И запах тот же.

Сегодня не в костюме, и это хорошо. На нем был черный кашемировый свитер и темно-серые брюки. Сайлас выглядел ухоженно, дорого… восхитительно.

— Ну, здравствуй, незнакомец, — сказала она, когда мужчина остановился перед ней.

— Привет.

Они простояли так целую вечность, она — прижавшись к дверному косяку, он — на пороге.

— Не возражаешь? — прошептал он.

— Прости, что?

Но он просто обхватил ее лицо ладонями и опустил голову… и она притянула его к себе, желая в этом мире лишь одно — его губы.

Иви стонала, пока он целовал ее. Или же это был он, все возможно. И плевать.

Они завалились внутрь, и, закрыв за ними дверь, Иви прижалась к Сайласу, обхватывая руками его плечи. Они не скоро разошлись, и даже тогда разъединили лишь рты. И стояли, прижимаясь друг к другу.

Глаза Сайласа сияли из-под опущенных век.

— Привет.

— Привет.

— Похоже, на этом наш словарный запас исчерпал себя.

— Ммм-хмм. Значимость слов переоценивают, ты так не думаешь?

— Если я смогу целовать тебя всю ночь напролет? Тогда да, конечно.

Он снова накрыл ее рот в поцелуе, его язык прошелся по ее губам, спрашивая разрешение. Широкие, теплые ладони скользнули на ее талию, и Иви ощутила, как напряглись ее соски, когда она грудью прижалась к его груди.

Было очевидно его возбуждение.

А потом все стало еще жарче.

Да только он выругался и отстранился.

— Черт. Я обещал себе, что не буду…

— Похоже, что я против происходящего?

Сайлас улыбнулся, но не стал торопиться. Хватило его ровно до дивана. Повернувшись к ней спиной, он поправил понятное место в районе бедер.

Закрыв глаза, она содрогнулась при мысли о том, чтобы прикоснуться к нему.

— Ты для меня не девочка-на-раз.

Открыв глаза, Иви обнаружила, что он повернулся к ней.

— Удивительно, что аристократ вроде тебя знаком с подобным понятием. Это же сленг.

Он мгновенно стал серьезным.

— Я не понимаю.

— Сленг? Ну, просторечие.

— Да нет. — Сайлас подошел к ней. — Я не понимаю, как можно скучать по тому, кого встретил совсем недавно.

Протянув руку, она прикоснулась к его лицу, очерчивая пальцами линию подбородка, челюсть… яремную вену. Ей пришлось силой выкинуть мысль о том, каков он будет на вкус.

Если она умрет в следующую секунду, то никогда не узнает этого.

— Это называется «страстное увлечение», — пошутила она. — Так же известное как «химия», благодаря которой Дева-Летописеца гарантировала воспроизводство расы.

Когда по его лицу скользнула некая тень, Иви почувствовала себя скверно.

— Прости. Ты пытаешься быть романтичным, а я все порчу? Сайлас, у меня плохо с романтикой. Наверное, ты это тоже уже понял.

Он молчал долгое время, и она даже задумалась, а не испортила ли то, что даже не успело начаться. Но потом он покачал головой.

— Мне нравится твоя честность. И мне кажется, что я тоже должен быть с тобой честным.

А сейчас ее сердце забилось гулко, но уже не от сексуального предвкушения.

— И здесь ты собираешься сообщить мне, что на самом деле женат и…

— Нет, вовсе нет. Клянусь душой моей покойной мамэн, да здравствует она в Забвении, что я холост и не встречаюсь ни с кем кроме тебя. Могу я поцеловать тебя? Я не в силах думать ни о чем другом.

Она рассмеялась.

— Да. Прошу.

В итоге они оказались на диване. Как так вышло, Иви не понимала.

В одно мгновенье она стояла возле него, а в следующее лежала на спине, а Сайлас своим весом вжимал ее в диванные подушки. И потом, когда она раздвинула ноги, он принял приглашение и устроился между ними, прижимаясь жесткой эрекцией к ее лону сквозь одежду.

Поерзав бедрами, она выгнулась навстречу его телу, и своим животом ощутила его стон словно ласку.

Сайлас, тяжело дыша, отстранился, его взгляд был затуманенным и гиперсосредоточенным одновременно.

— Иви…

В том, как он произнес ее имя, звучал вопрос, и раз он был аристократом, то она решила, что спрашивает он О Том Самом.

— Я не девственница. — Она убрала его волосы с лица, густые пряди холодили ее пальцы. — Не знаю, имеет ли это значение для тебя, но дела обстоят именно так, и я не стыжусь этого.

Он улыбнулся.

— Как и я. Не девственник. Надеюсь, ты не изменишь свое мнение на мой счет.

— Вовсе нет. — Она рассмеялась. — За три-то столетия… ты был бы евнухом.

— Я не соблюдал целибат. Но моя спальня — не проходной двор.

— Если посмотреть в тот холл, — она указала налево, — ты заметишь, что у меня тут тоже не проходной двор.

— Еще одна общая черта. Что еще найдем?

— Уверена, что ты хочешь заняться сексом также сильно, как и я.

Он закрыл глаза.

— Женщина, ты…

— Слишком прямолинейная?

— Нет. Никогда. Я… больше всего мне нравится в тебе именно эта черта… и, позволь отметить, это о многом говорит. Потому что мне много что нравится в тебе.

Он по своей привычке окинул ее взглядом, словно пытался запечатлеть в памяти ее лицо… и, значит, он тоже запирал воспоминания о ней в снежный шар, как это делала она.

— Я думала, что люблю его, — выпалила Иви. — Хочу, чтобы ты знал.

— Мужчину, с которым ты была?

Она кивнула.

— Он был единственным, и я правда думала, что мы будем вместе всегда. Но вышло… ты знаешь, как бывает: два юнца влюбились друг в друга, только начав узнавать этот мир. Я была с ним год и нисколько не жалею. Он — достойный мужчина, просто не для меня в долгосрочной перспективе. Он сейчас живет в Южной Каролине, и если он приедет в Колдвелл навестить семью, то я встречусь с ним и пожелаю всего хорошего. Между нами просто… просто ничего нет.

Сайлас потерся губами о ее губы.

— Хочешь сказать, что я могу не волноваться о сопернике?

— Боюсь отвечать на твой вопрос.

— Почему?

— Угадай.

Чтобы закрыть тему, она положила руку на его шею и вернула к своему рту, снова целуя его, и страсть снесла все ограничения, хотя было много поводов быть… ну, благоразумнее.

Иви никогда не занималась случайным сексом. Но будучи взрослой, независимой женщиной, она не позволит ограничивать себя социальными ожиданиями, сохраняющего консервативность вампирского общества. В конце концов, она не могла забеременеть, потому что сейчас не жаждущий период. И Сайлас сто процентов не знал ее родителей… и если она сама не познакомит их, то никто не узнает. Да, он видел Рубиз в ночь знакомства, но если сама Иви не проболтается, то и кузина не станет сплетничать.

Это — только между ними.

— Я хочу увидеть всю тебя, — сказал он. — Прошу… позволь мне…

Не нужно было просить дважды. Когда Сайлас отстранился, именно она стянула свободную футболку через голову… открывая простой хлопковый бюстгальтер, потому что ей даже в голову не пришло озадачиться насчет белья.

Не то чтобы у нее было много шелка и кружев.

Сайлас не сводил глаз с ее груди. А потом он наклонил голову и скользнул губами по ее ключице.

— Какая же ты красивая.

— Я все еще одета, — простонала Иви.

— Неважно, как ты выглядишь. — Подняв голову, он посмотрел ей в глаза. — Детали, размеры и форма не имеют значения для меня. Сам факт, что это ты… вот почему ты прекрасна в моих глазах.

Время замедлилось, а потом и вовсе остановилось.

Покачав головой, она прошептала.

— Почему ты всегда говоришь такие правильные вещи?

Он пробормотал что-то, но Иви не расслышала.

— Что? — выдохнула она, когда он спустился к ее груди.

— Ничего.

А потом она забыла все слова, когда его губы прошлись по тонкому хлопку ее бюстгальтера, прикоснулись к напряженному соску и втянули его сквозь ткань.

— О, Боже… Сайлас…

Глава 4

Застежка была спереди.

Да, Иви далеко до ангелов[23] «Викториас Сикрет»[24], но она проявила смекалку, даже не догадываясь об этом: когда руки Сайласа потянулись к застежке, Иви обрадовалась тому, насколько упростила процесс… щелчок, движение пальцев… и он уже смотрит на ее груди.

— Красивая…

Нежные пальцы скользнули по ее коже как легкий летний ветерок, и она выгнулась им навстречу. В ответ Сайлас выругался и опустил голову, прижимаясь губами к ее коже без всяких барьеров, его язык дразнил и ласкал ее сосок, а его рука в это время скользнула на ее поясницу. Боже, ей нравилась его сила, нравилось ощущать его, его запах, обещание большего…

Звон телефона на кофейном столике заставил ее вскинуть голову.

— Не останавливайся, — простонала она. — О, Боже… прошу…

Сайлас мгновенно переключил фокус внимания, и она запустила пальцы в его волосы, потираясь при этом лоном о его бедра. На задворках сознания она осознавала, что они собираются заняться сексом, и он будет сногсшибательным, и да, еще рано, но…

Но к черту все, ей было плевать.

И он, словно читая ее мысли, приподнялся над ней и подцепил пальцами пояс ее штанов для йоги.

— Ты уверена?

— Абсолютно, да.

С рычанием он полностью выпустил клыки, белоснежные кончики сверкнули между его губами, его тело, казалось, стало еще больше, когда животная сущность вырвалась на свободу. Накрыв его руки своими, Иви помогала ему спустить…

Телефон зазвонил снова, музыкальная трель пробилась сквозь их возбуждение, останавливая процесс снимания штанов, который они не успели начать.

— Хочешь ответить? — спросил Сайлас гортанным голосом.

— Нет, я… — Она простонала. — Это отец. Он… он проверяет, нормально ли я добралась до дома.

Должно быть, он звонил, пока она была в душе. И зная его, он будет набирать до посинения, а потом и вовсе дематериализуется сюда.

О да, это будет к месту.

— Уверена, что не хочешь ответить? — спросил Сайлас, ведь телефон все не унимался.

— Я на секунду.

Схватив футболку, она прижала ее к обнаженной груди и выскользнула из-под Сайласа, и ее бюстгальтер повис на плечах. С мокрыми волосами, полуголая, адски возбужденная ниже пояса, она добралась до мобильного в тот момент, когда звонок ушел в голосовую почту.

Сбросив лиф, она натянула футболку и сделала глубокий вдох. А потом перезвонила отцу.

Дожидаясь, пока он ответит, Иви пришлось отвернуться от Сайласа. Он, без сомнений, сидел на диване, такой же взлохмаченный и помятый, какой была она… на такое воплощение чистого секса не хочешь наблюдать, когда твой отец…

— Пап, привет! О, да, нет, прости. Я вернулась домой и сразу побежала в душ, а потом озадачилась ужином и оставила телефон в сумочке. Что? Ага. Да. Конечно. А она? О, это… что? Да… конечно. С удовольствием. Жду с нетерпением. Нет, я буду одна. Скажи маме, что я люблю ее. Хорошо. Да. Ага. Точно… слушай, не хочу обрывать тебя, но у меня стынет ужин. Я тоже люблю тебя. Да. Я заплатила за кабельное. Нет, мне хватает денег. Ты не должен беспокоиться обо мне, помнишь? Я уже взрослая. Люблю… люблю тебя. Ага… хорошо. Пока.

Пытаясь положить трубку, она все больше наклонялась к кофейному столику, словно держала в руке старомодный стационарный телефон с трубкой, которую можно было повесить на рычаг.

А потом, получив свободу, она вернулась на место.

И действительно, С откинулся на диван, одна рука была вытянута вдоль спинки, другая покоилась на подушке, которую он по понятным причинам устроил на коленях. Но судя по всему, «ужин» безвозвратно остыл. Выражение его лица было отстраненным, его глаза больше не горели от страсти, тело было напряжено, но не потому, что он собирался наброситься на нее.

— Это был мой отец, — сказала Иви.

М-да.

— Вы любите друг друга. Это слышно по разговору. — Сайлас кротко улыбнулся. — Слушай, мне пора. Я приехал на машине и должен уехать до того, как полностью рассветет.

Иви скрестила руки на груди.

— Ясно.

Спустя мгновение он сместил ноги с дивана и поднялся.

— Я могу приехать к тебе завтра после твоей смены?

Она вскинула брови.

— Да. Конечно. Было бы замечательно.

— Хорошо. Я уже умираю от нетерпения.

Улыбка, которую он подарил ей, была тенью тех, что растягивала его щеки и открывала взгляду зубы, и было сложно удержаться и не спросить, где она накосячила? Но, да ладно, сказала себе Иви. Они оба участвовали в этом. А потом позвонил ее отец. После чего пропал настрой.

На самом деле, у нее тоже.

— Иди ко мне, — сказал Сайлас.

Встав, она подошла к нему, и когда они обнялись, Иви закрыла глаза, устраивая голову у него на груди.

— Я рада, что ты пришел.

И сбита с толку. Ужасно обеспокоена. И очень разочарована тем, что мы остановились.

Иви промолчала. Рассвет уже на горизонте, и она не хотела, чтобы Сайлас гнал через весь Колдвелл и попал в аварию просто потому, что она завела потенциально серьезный разговор. К тому же, на самом деле она раздувала из мухи слона. Даже если он озвучит свои причины, он все равно не сможет дать ей желаемого.

Что гарантирует ей отсутствие боли впоследствии. Чувства, будто предали. Расстройства.

Сайлас отстранился первым, но задержался у двери.

— Мне очень жаль.

Его голос звучал напряженно, и на короткое мгновение она едва не поддалась слабости и не попросила его остаться с ней на день, просто чтобы разобраться во всем.

— Не надо. — Она изобразила улыбку. — Все нормально.

— Я просто… мне жаль, что у меня совсем нет времени.

— У нас есть завтрашняя ночь. Поэтому все будет хорошо.

— Да. Воистину.

Сайлас махнул рукой и вышел, и она заперла за ним дверь, презирая жуткое предчувствие, что охватило ее. Вот негативная сторона ее снежного шара, эта нервозность, сентиментальная каша в голове и теле как результат чрезмерной зацикленности на том, над чем у нее не было контроля.

Да, а еще нужно добавить сексуальную неудовлетворенность.

Иви посмотрела на диван, и первым делом захотелось расправить подушки и вмятины, оставшиеся от их тел. Но потом она решила, что не станет. Так она сотрет все, что между ними произошло. Или даже оборвет их возможное будущее.

Хотя суеверной она не была.

Не-а.

Дерьмо, подумала Иви. Вот так встречаешь кого-то, кто переворачивает твою жизнь с ног на голову. Она была твердой, как гранитная поверхность стола, прочная, несгибаемая, можно было нарезать лук на ней острым ножом — ей ничего не было страшно. И все же, вот она, как влюбленная киса делает парня центром своей жизни.

В это уязвимое мгновение она как никогда чувствовала себя женщиной.

Как же низко могут пасть всемогущие.


***


Иви снова оказалась на диване, положив голову на прежнее место и вытянув ноги. Напротив нее, в другом конце комнаты, располагался старый отпариватель, который она починила своими руками, ТВ был включен без звука и показывал одну из пятисот частей «Рокки». Она накинула покрывало, связанное ее мамой, на ноги, а на кофейном столике стояла наполовину полная чашка с Frosted Mini-Wheats[25].

Было шесть сорок восемь утра.

И она знала, что в ближайшее время не уснет. Над ней и в квартирах сбоку шумели люди, готовясь к рабочему дню. С обостренным обонянием, она улавливала разнообразные кофейные ароматы, с ореховым привкусом и обычные, запах мяты и тыквы, хранившейся с осени. Острый слух улавливал слив воды в туалетах, топот ног, шум в душевых.

Будь она достаточно уставшей, чтобы отрубиться до начала человеческой активности, то проблем бы не было. Но в состоянии бодрствования не было ни шанса уснуть до того, как последний житель не покинет этот дом в восемь тридцать…

Когда зазвонил ее телефон, Иви повернула голову и посмотрела на него. Он лежал экраном вниз рядом с чашкой со злаками, и ей совсем не было интересно, кто там звонил. И список был весьма узким, ведь отец отзвонился два часа назад. Оставалась работа, кто-то с просьбой подменить и выйти в чужую смену. Телемаркетолог. Или кто-то из людей ошибся.

На маловероятный случай, если это были ее родители, Иви протянула руку и взяла…

Иви резко села, отвечая на звонок.

— Сайлас?!

Последовала заминка… а потом послышался низкий голос:

— Привет.

— Привет. — Она откинула волосы назад. — Ты в порядке? Ну, то есть… если бы тебя намотало на столб, ты бы сейчас не звонил.

— Потому что горел бы в машине.

— Именно. — Пауза. — Я рада, что ты позвонил.

— Слушай, нам нужно поговорить.

Она закрыла глаза.

— Хорошо.

Повисла очередная пауза.

— Я знаю, что еще слишком рано и все такое, но правда в том…

— Скажи это. Что бы там ни было, я справлюсь. Я сильная. Я все вынесу.

Он рассмеялся резко, но искренне.

— Я верю тебе.

— Тогда давай покончим с этим.

Он долго и шумно выдохнул.

— Мое время на исходе.

— В каком смысле? — Иви ощутила, как сердце пропустило удар. — Ты… уезжаешь из Колдвелла?

Повисла пауза.

— Да.

Иви откинулась на подушки.

— Куда ты отправляешься? Далеко? Если речь не о Старом Свете, то можно поддерживать отношения на расстоянии. Ну, если дойдет до этого. — Когда он не ответил, она выругалась. — Ты возвращаешься в Старый Свет.

— Мне очень жаль. Мне ненавистно это. На самом деле.

Ага, вау. Подобная дистанция рубит все на корню. Достаточно сложно справиться, когда речь о Восточном/Западном побережье. А если разделяет океан? Через Атлантику невозможно дематериализовываться, а путешествовать на самолете опасно, ведь они должны придерживаться ночи. Задержка рейса из-за погодных условий или механических проблем может оказаться смертельной.

— Иви, мне очень даль.

— Мне тоже. — Она сделала глубокий вдох. — Что вынуждает тебя вернуться? Семья? Бизнес? Или…

— Семья.

— Договорной брак? — выпалила она, а потом выругалась. — Так, это никуда не годится. Это не мое дело…

— Нет другой женщины. Поверь мне. Дело не в этом.

— Хорошо. — Иви натянула покрывало до колен. — Если я должна потерять тебя, то лучше так, а не уступить другой. И, раз уж мы заговорили: сколько у нас времени? Ты уже купил билет?

— Точного срока нет. Но, по всей видимости… как мне сказали, остался примерно месяц. Мне нужно завершить здесь дела и потом… ну, меня не будет.

— Не верится, что я хочу сказать.

— Что?

Она взяла растрепанный край покрывала.

— Я буду скучать по тебе.

— О, Боже, Иви. — Его голос стал хриплым. — Я тоже буду скучать по тебе.

— Нет ни шанса на изменение в планах? — пошутила она.

— Боюсь, это от меня не зависит.

Они замолчали. А потом, когда она не смогла больше терпеть тишину, Иви сказала, хмурясь:

— Что там пикает?

— Прости, сейчас выключу. Просто таймер.

— И что он отсчитывает?

— Армагеддон.

— Ого, у тебя есть доступ к красной кнопке?

Он рассмеялся.

— Я хочу спросить тебя кое о чем.

— Я не знаю, как разминировать бомбу, если ты об этом. Также я плоха в готовке, комнатных растениях и всем, что связано с домашней живностью. Я за пару ночей свела в могилу бойцовую рыбку, и дела с клетками обстоят не лучше. Когда дело доходит до ухода за живыми, я справляюсь только с вампирами.

А сейчас его смех был именно таким, каким он ей нравился — глубокий, раскатистый.

— Хорошо знать свои сильные и слабые стороны.

— Согласна. Это значительно сокращает поле для плохих сюрпризов по жизни. Так, о чем ты хотел спросить?

— Отправляйся со мной в кругосветное путешествие.

Иви моргнула.

— Прости?

— Кругосветка. Со мной. Прежде чем я уеду.

— Это конкретное предложение, не метафора?

— Во сколько у тебя начинается смена завтра?

— Не раньше восьми.

— Я заеду за тобой в шесть. Достаточно стемнеет, и у нас в распоряжении будет два часа. Я не скажу, куда мы направляемся, пусть будет сюрпризом.

Иви улыбнулась.

— Свидание.

— Верно. Свидание, дорогая Иви. До завтра.

Глава 5

Следующим вечером Иви ждала в вестибюле своего дома, ставшее знакомым покалывающее предвкушение тревожило ее тело и разум. Ночь выдалась холодной и ясной, в такую погоду снег хрустит под ботинками, а луна освещает все голубым светом, и невольно задумываешься, насколько холодно в космосе, если земля промерзает настолько.

Достав телефон, она проверила время. Пять минут. Ни одного сообщения или звонка об отмене планов.

— Хьюстон, ну что, вперед, — сказала она окну, в которое выглядывала. — Если, конечно…

И вот он. Немного раньше. На своей огромной машине. Это Бентли? Ага.

Иви вышла из здания так, как выпускают заключенных из тюрьмы, и даже шок от температуры-ниже-нуля не смог приглушить радость на ее лице.

Сайлас вышел из-за руля.

— Добрый вечер.

— Сейчас — добрый.

Сайлас обогнул капот, словно собирался открыть для нее дверь, но вместо этого он широко раскрыл руки и сжал ее в объятиях.

— От тебя всегда шикарно пахнет, — прошептала она в его кашемировый свитер. Сегодня ночью — темно-синий. Брюки того же темно-серого цвета. А его черное пальто было сделано из невероятно тонкой шерсти с бархатным налетом.

— Сядем в машину, там тепло.

Сайлас усадил ее на пассажирское сиденье, потом снова обошел автомобиль и сел рядом с ней.

— Готова?

— Да. — Она улыбнулась ему. — Но хочу отметить, что если твоя машина не владеет функциями ДеЛориана[26], то ничего трансатлантического нам не светит.

— ДеЛориана?

— Машина времени профессора из «Назад в будущее»[27].

— Что это? Фильм?

— Ты не знаком с Марти МакФлаем[28]? Как вы, богатеи, развлекаетесь на досуге?

— Как правило, пересчитываем деньги и перемываем друг другу косточки.

Когда она рассмеялась, он завел двигатель и выехал на занесенную снегом дорогу.

— Знаешь, как хобби звучит вполне забавно. Неудивительно, что многие из вас ходят с неодобрением на лице. Я-то думала, виновато тесное исподнее.

О, этот смех.

Когда он запрокинул голову, Иви снова улыбнулась… восхищенно смотря на его мощную шею. На короткое мгновение она представила, как ее клыки входят в его плоть, она жаждала не только секса с ним, но также его крови.

Сайлас заурчал.

— Продолжишь так смотреть на меня, и я отменю бронь и развернусь назад.

Покраснев, Иви уронила голову на руки.

— Мне жаль.

— А мне нет. Но я правда хочу отвезти тебя на ужин, вот в чем дело.

— Так, значит, речь о кухне разных стран?

Он посмотрел на нее, красивые черты его лица сияли в свете приборной панели.

— Я предсказуем, да?

— Шутишь, что ли? Я в предвкушении. С чего начнем?

— Я решил идти по порядку. Поэтому если летим в самолете через океан, то по маршруту было бы логичней приземлиться в Британии.

— Только не телячий рубец с потрохами[29]. С таким же успехом можно набить волынку удобрениями и назвать это ужином.

— Каждому свое. — Он улыбнулся ей. — В конце концов, это просто твоя ассоциация, а не сама суть блюда. Насколько мне известно, это вариация филе-миньон.

— Или, как по мне, их версия бургера. — Она похлопала по своему пальто. — И, раз мы об этом заговорили, надеюсь, ресторан не слишком претенциозный? После я сразу еду на работу, поэтому внизу у меня повседневный наряд.

— Ты идеальна, вот ты какая.

— А ты — обворожителен.

И она глотала все, что он ей говорил, Иви не могла стереть улыбку с лица, поэтому пришлось смотреть в боковое окно, чтобы скрыть ее… чтобы не сидеть и не лыбиться возле него как ненормальная.

Десять минут спустя она выдохнула:

— О-Мой-Бог.

Ресторан, к которому Сайлас привез ее, был противоположностью «Сала», ничего навороченного, скорее необычный домик, словно сошедший со страниц «Гарри Поттера». Каменный, с короткой трубой и занесенной снегом лужайкой как с картинки, паб был уютным и гостеприимным, семейное заведение посреди деловой зоны на окраине Колдвелла.

— Добро пожаловать к «Святому Джеку», — объявил Сайлас, вылезая из машины. — Если ты впервые здесь.

Иви открыла дверь со своей стороны и встретила мужчину перед блестящим капотом Бентли.

— Я слышала об этом месте! По ящику постоянно крутят рекламные ролики.

— Это — рай на земле, обещаю.

Сайлас, галантный, как и любой аристократ, предложил ей руку и повел ее к входу. Когда он придержал дверь для нее, Иви прошла мимо него, ступая в теплое помещение — как в теплую ванную.

Низкие потолки с открытыми балками, истертые широкие доски на полу. В пабе было полно народу, но, с другой стороны, в сидячей зоне стояло всего десять столиков на четыре персоны, сами столы и стулья не сочетались друг с другом, равно как и посуда со столовыми приборами. Виднелся всего один свободный стол, возле камина, и когда к ним подошла шестидесятилетняя хозяйка, Иви поняла, что Сайлас снова зарезервировал для них место.

— Вы Мистер Иви? — спросила женщина у Сайласа.

— Да.

— Прошу вас, сюда, — радостно заявила женщина.

Сайлас положил руку на талию Иви, и вместе они направились к своему месту, минуя остальных посетителей.

— Надеюсь, ты не против, что я так представился, — прошептал он ей на ухо.

— Я в восторге.

Они передали женщине верхнюю одежду, и Сайлас сперва помог Иви устроиться на стуле, а потом сел напротив нее. Пока наливали вино, они взяли меню из пергаментной бумаги.

Сайлас раздумывал над не обширным списком блюд, а она оглядывалась по сторонам. Он привлекал много внимания, даже официанты смотрели на Сайласа. С другой стороны, он здесь — как спортивная тачка на проселочной дороге, нечто диковинное и крутое.

— Тебе здесь не нравится? — спросил мужчина. — Можем уйти?

— О, нет. Это место мне по душе.

— Хорошо. Тогда о чем ты задумалась?

Встряхнувшись, она заглянула в меню.

— Пастуший пирог[30]. Звучит идеально. Душевно и поможет мне протянуть ночную смену.

— Думаю, закажу то же самое.

Сайлас потянулся через стол и взял ее за руку. Он водил по ее ладони подушечкой пальца, а Иви смотрела в его удивительные глаза, поражаясь цвету… точнее его отсутствию. Его глаза были такими бледными, цвет напоминал о лунном свете на снегу.

— Я скучал по тебе, — сказал он тихо. — Вот, я признаю это.

— Я тоже скучала. — Она склонила голову. — Знаешь, что мне нравится в тебе? Мне не нужно скрываться. Нет, позволь перефразировать: я могу быть собой, и тебе, кажется, это нравится… я ведь плохо умею скрывать свою натуру.

— И это мне нравится больше всего. Жизнь бывает…временами весьма сложной. С возрастом я научился ценить реальность, а не грезы и бесплотный оптимизм.

— Без шуток, я слышала, что Глимера развращена позерством. — Она улыбнулась. — Поэтому я анти-аристократ, ага.

— А еще ты нравишься мне, потому что с тобой я чувствую себя живым.

Иви сжала его руку.

— Знаешь, что забавно?

— Что?

— То же самое происходит и со мной.


***


Два часа пролетели мгновенно… и это — полный отстой. Но так всегда бывает когда разговор идет без пауз, и ты внимательно следишь за каждым словом собеседника. Сайлас рассказал ей о своем детстве, как он рос в замке в Старом Свете и пугая людей на болотах. Она дала ему целый список фильмов из восьмидесятых к просмотру. Они наслаждались едой. Ну, она уж точно. Он мало ел и объяснил это плотной Первой Трапезой в четыре часа дня.

— Не верю, что мне уже пора на работу, — сказала Иви, отодвигая пустую десертную тарелку. — Боже, этот трайфл[31] — лучшее, что я пробовала. Спасибо, что не просил поделиться им с тобой.

Сайлас улыбнулся ей поверх чашки с кофе.

— Я наслаждался, наблюдая за тем, как ты наслаждаешься своим десертом. Этой пищи для меня достаточно.

— Ты позволишь мне заплатить?

— Нет. Но не потому, что я — шовинист. Я считаю себя приверженцем традиционных взглядом, поэтому раз я пригласил тебя, то мне и платить.

— Однажды ты позволишь мне взять счет.

Когда она закончила фразу, ее грудь наполнилась грустью. Сама мысль, что у них в распоряжении нет бесконечного запаса подобных вечеров, казалась трагедией.

Она чересчур мелодраматична?

— Насчет завтрашней ночи, — начал Сайлас. — Я кое-что запланировал…

— Вот дерьмо. — Она ударила себя по губам. — Прости.

— Ругайся, мне все равно. У тебя уже есть планы?

— Я… да, прости. Намечается семейная вечеринка по случаю дня рождения, и я должна присутствовать. Начало в десять, и все затянется на много часов. Повезет, если мне удастся вырваться к трем. Но я бы хотела увидеть тебя.

— Я могу пойти с тобой. Если ты не против показаться на глазах семьи с таким негодяем.

Иви опустила чашку на блюдце.

— Ты бы пошел? В смысле… Сайлас, они — не твоего поля ягода. У моего отца куча татуировок и «Харлей». Они с мамэн живут в панельном доме в сельской местности и разводят кур. Мы пьем пиво из банок, покупаем кейки в магазинах и отгоняем собак от стола.

Сайлас пожал плечами.

— Я бы с удовольствием познакомился с твоей семьей.

— Ну, если хочешь экзотического ужина, ты его точно получишь, — прошептала она.

Иви больше ничего не сказала, и Сайлас подался вперед, свет от камина играл бликами на его лице.

— Слушай, если это приведет к нежелательным вопросам, я пойму. Я с удовольствием дождусь другого выходного у тебя.

Иви опустила взгляд и, чтобы занять руку, взялась за ложку. Без причины помешивая остывающий кофе, она притопывала ногой под столом.

— Я пропущу день, — сказал он с беззаботной улыбкой. — И приду к тебе, когда ты вернешься после…

— Я не хочу, чтобы ты судил их. В смысле… ты принимаешь меня, но здесь, наверное, виновато влечение. Моя семья — это единственное мое богатство в этом мире, они — мой капитал. Они хорошие, честные, им не за что извиняться.

Он нахмурился.

— Я — не сноб.

— Знаешь, твоя машина… она, наверное, стоит дороже, чем весь их дом.

— Из-за этого я должен презирать их?

— Это другой мир. Ты не представляешь, что они пережили. Ты не знал горестей. Тебе все преподносили на блюдце с голубой каемочкой, насколько я поняла. Ты провел детство в замке. Ради всего святого, даже не в особняке.

Сайлас перевел взгляд на пламя в камине.

— Значит, не знал горестей.

— Да брось. Какое из препятствий было самым сложным в твоей жизни? Правда, я не хочу показаться стервой, но мои родители потеряли все в пожаре десять лет назад. Потому что замкнуло электрический обогреватель, который согревал весь дом. Моя кузина Фэрли едва не погибла… и этого бы никогда не произошло, если бы они могли позволить себе настоящую печь. Ты сталкивался с чем-нибудь подобным? Тебе приходилось выбирать, кто из твоих детей останется голодным? Когда сам умираешь с голоду?

Сайлас нахмурился и молчал какое-то время.

И чем больше затягивалась пауза, тем более явными становилась их несовместимость. Хотя, он в любом случае рядом с ней не задержится.

— Я не могу иметь детей, — сказал он хрипло. — Я никогда не женюсь. И последнее, чего я хочу, — это покинуть Колдвелл, но я никак не могу повлиять на это, я ничего не решаю.

Иви ощутила, как холодная волна накрыла ее с головы до пят. И стало только хуже, когда Сайлас наклонился в бок, достал бумажник и извлек из него две стодолларовые купюры.

Поднявшись на ноги, Сайлас посмотрел на нее.

— Я не виню тебя в том, что ты с подозрением относишься ко мне и моему происхождению. Аристократы заслужили дурную славу в глазах гражданского населения. Что меня возмущает — так это тот факт, что ты не даешь мне шанса доказать, что я — другой. Ты решила, что моя жизнь радужна и беззаботна лишь потому, что у меня есть деньги на банковском счету. А сейчас, если ты не возражаешь, я пойду. Я знаю, что ты в любом случае дематериализуешься на работу, поэтому транспорт тебе не нужен. Хорошей ночи, Иви.

Глава 6

Если те сто двадцать минут за ужином пролетели за секунду, то с ее восьмичасовой сменой вышла совсем другая история. Когда Иви, наконец, добралась до своей квартиры, казалось, что прошло двенадцать лет с тех пор, как она ждала Сайласа в вестибюле, в предвкушении и восторге.

Блин, она размазала чудесный ужин прямо об стенку.

Как всегда говорил ее отец — если собираешься что-то сделать, делай это на совесть. Очевидно, что в этом ключе она твердо решила по полной оскорбить мужчину, который вел себя исключительно порядочным образом. И это было лицемерно, особенно с ее стороны, ведь ей прекрасно известно, что богатые, как и все, страдают от болезней и потерь.

Алло, ты же медсестра?

Когда зазвонил телефон, Иви поставила сумочку, нашла мобильный и ответила на звонок отца притворным «все-нормально».

— Привет, Пап! Да, дома, жива-здорова. Отлично отработала ночью, а сейчас хочу посмотреть ТВ, а потом завалиться спать. Да, я приду завтра. Жду с нетерпением… да, знаю, они сказали, чтобы без подарков, и в этом году я их послушала. Я просто не понимаю, почему они не хотят… да, гордость, но блин. Ладно. Ага. Люблю маме… что? А, конечно. Я буду вовремя.

Отключившись, Иви смотрела на небольшой экран телефона, пока тот не погас. Всю ночь она в мыслях проигрывала варианты сообщений Сайласу, подбирала комбинации слов, грамматических конструкций и смайликов, пытаясь найти верное сочетание, которое загладит ее полное предрассудков заносчивое поведение, которое она как раз ожидала с его стороны…

Когда телефон снова зазвонил в руке, ее сердце подпрыгнуло до горла, и она судорожно ответила на звонок.

— Алло… алло, Сайлас? Алло?

— Привет, — раздалось после недолгой паузы.

— Привет. — Иви обмякла. — Слушай, прости, пожалуйста, я не хотела…

— Я поднимусь на минутку?

— Что? Ты здесь? О, Боже, ну конечно.

Она буквально бросилась к домофону и нажала кнопку, продолжительное «бииииииииип» звенело в ушах, но ей было плевать. Открыв дверь, Иви вышла в коридор и расправила медицинскую форму.

Одежда, в которой она была на свидании, осталась в сумке. Иви не хотела надевать ее. Черт, даже подумывала о том, чтобы сжечь вещи и очистить тем самым свою карму.

Сайлас появился на лестничной площадке и медленно направился к ней.

— Хэй.

— Прости. Мне правда жаль.

Когда он остановился перед ней, Иви захотелось обнять его, но она сдержала порыв. Видит Бог, она уже нарушила все мыслимые границы.

— Знаешь, чего я хочу больше, чем само извинение? — спросил он.

— Не вопрос, только назови. Почку? Часть моей печени?

— Я хочу приглашение на завтрашнюю ночь. Это все компенсирует.

Иви сделала глубокий вдох.

— Не хочешь войти? Можно поговорить в коридоре, но не лучше ли…

Он ответил ей тем, что обошел ее и ступил в квартиру. Когда она закрыла дверь, Сайлас устроился на диване.

Прислонившись спиной к панели, она пробормотала:

— Ты выглядишь уставшим.

Сайлас потер голову, а потом лицо. Выругавшись, он откинулся на подушки.

— Сборы.

— Ты увозишь с собой весь дом? Ну, собираешь все имущество?

Он закрыл глаза.

— Скорее привожу дела в порядок. На самом деле, я возьму с собой мало вещей.

Он зевнул так широко, что хрустнула челюсть, а потом его грудная клетка снова расширилась от вдоха.

— Завтра ночью, — пробормотал Сайлас. — Я бы с удовольствием пошел. Решать тебе.

Она попыталась представить его посреди шумной какофонии родительского дома, в кругу ее семьи. К тому же там будет Рубиз, и она знатно повеселится, отпуская различные комментарии на романтическую тему и перебирая в уме слезливые фильмы.

Скрестив руки на груди, Иви прокашлялась.

— Они могут задавать вопросы, на которые ты не захочешь отвечать.

Наклонив голову, Сайлас открыл глаза.

— Например, каковы мои намерения относительно тебя?

— Наверное. Да.

— С тобой у меня нет намерений.

— Очевидно, потому что ты переезжаешь…

— Слишком поздно для намерений. — Он улыбнулся. — Ты в моей жизни. Ты в моем сердце. И если ты не хочешь афишировать это, я поддержу тебя. С радостью. Я понимаю, почему ты хочешь избежать кучи вопросов после моего отъезда.

Иви склонила голову в бок.

— Как так выходит, что ты всегда говоришь правильные вещи?

— Это только с тобой, моя дорогая Иви. Только с тобой.

— Серьезно, ты выглядишь уставшим. Можешь остаться у меня на день. Ну, я понимаю, что здесь не так круто и безопасно, как, без сомнений, у тебя дома, но здесь тепло и темно. — Она рассмеялась. — Прямо реклама «Travelocity»[32], да?

— Я должен уйти.

— Ты за рулем?

— Если ты не хочешь приглашать меня к своей семье, я пойму.

Отклеившись от двери, она подошла к нему и присела на колени.

— С радостью. Я бы очень хотела, чтобы ты поехал со мной.

Он не поднял голову, но его улыбка была шире дверного проема, и промелькнули клыки.

— Это хорошо. Это… чудесно.

— Просто не будет. Предупреждаю сразу.

— Я сильный, справлюсь.

Устроившись между его ног, она прижалась к его телу.

— Могу я предложить кое-что?

— Что ты задумала? — Он смахнул прядь волос с ее лица. — И в твоих планах участвует этот диван? Потому что прошлой ночью мы отлично воспользовались им.

— Ты возьмешь мою вену?

Сайлас отшатнулся, хотя спинка дивана этого не позволяла. И она огорчилась, заметив шок на его лице.

Иви в защитном жесте вскинула руки.

— Да, я знаю, я не из аристократии. Поэтому моя кровь не такая чистая, как ты привык…

— Замолчи, — сказал он, нахмурившись. — Господи, никогда не говори так.

— Ты выглядишь немного шокированным.

— Просто…

Он не продолжил, и она отклонилась назад, снова упираясь на колени.

— Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Но, по всей видимости, неловкость — мое второе имя этой ночью. Наверное, стоило проверить гороскоп. Скорее всего, там так и написано: «не вздумай открывать рот».

Подавшись вперед, Сайлас обхватил ее лицо руками так, как всегда делал.

— Ты сделаешь это ради меня?

— Конечно. То есть… судя по твоему виду, тебе это нужно. Когда ты кормился в последний раз?

Он ответил на ее вопрос не словами, а вспыхнувшим в воздухе запахом специй, и его взгляд устремился к ее неприкрытому запястью.

Внезапно ее охватил жар.

— Не здесь, — прошептала она хрипло. — Вот здесь.

Отбросив темные волосы в сторону, она провела по яремной вене.

— Я хочу тебя здесь. На своем горле.

Его грудь вздымалась, и рычание раздавалось в тишине ее квартиры.

— Ты уверена?

— О, да.

Чтобы акцентировать внимание, Иви легко стащила через голову жесткий хлопок верхней половины медицинской формы. Когда его взгляд зацепился за ее лифчик, она выгнулась и потянулась руками к застежке на спине, расстегивая ее…

Продолжить ей не дали.

Сайлас достаточно резко схватил ее и буквально бросил на диван. Забравшись сверху, он прижал ее к подушкам, его бледные глаза пылали, тело было напряжено, как стальной кабель, а клыки удлинились.

— Даже если я не смогу остановиться? — спросил он изумительно требовательным тоном.

Он говорил не про ее вену. Нет, когда Сайлас потерся о нее бедрами, давая ощутить свою эрекцию, Иви поняла, что он имел в виду секс.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался.

— У меня мало времени. Меня ждут дела дома. Я не смогу остаться после…

— Заткнись и возьми меня.

Ему не требовалось иное поощрение. Шумно зашипев, он обнажил клыки и с силой впился в ее шею, боль, прокатившаяся по телу, перешла в наслаждение, достигшее ее лона.

— О, Сайлас… — застонала Иви, наклоняя голову в сторону и предоставляя ему больший доступ.

Из-под чуть опущенных век она уставилась в потолок за его плечами, точка фокуса смещалась вверх-вниз, пока он делал глубокие глотки и потирался бедрами о ее лоно через одежду. Их разделяло слишком много слоев, слишком много штанов… но невозможно было прекратить кормление. Он был так голоден, так жаден, глотки из ее вены перенесли Иви на грань оргазма, и эти ощущения были не менее приятны, чем сама разрядка.

На нем все еще было пальто, и тонкая шерсть раздражала гиперчувствительную кожу ее сосков, жесткие выступы в районе его паха толкались к ее лону, а потом отступали, доводя до исступления, его запах наполнял ее нос.

— Ты нужен мне, — выкрикнула она. — Ты должен быть во мне… сейчас.

Каким-то образом он услышал ее, или, может, достиг той же грани отчаяния, что и она… так или иначе, он отодвинул бедра и опустил руку между ними, дергая завязки на талии ее медицинских штанов, и она помогла ему стащить ткань вместе с трусиками.

А потом он задергал дорогой кожаный ремень на своих брюках. Она взяла ремень на себя, оттолкнув его руку и справилась с пряжкой, пуговицей и замком.

Его член был длинным, горячим и твердым в ее руках.

А изданный им звук превратил ее в резонатор, низкий рык вибрацией прокатился по ее телу.

Она отчаянно хотела ощутить еговнутри себя, и когда головка члена оказалась напротив ее лона, она подалась бедрами вверх, чтобы он глубоко погрузился внутрь.

Оргазм нахлынул быстро и мощно, являясь кульминацией не только того, чем они занимались сейчас, но и их поцелуев прошлой ночью, всех ее фантазий…. Черт, да всего, что было между ними с того момента, как их глаза встретились, когда она поняла, что ничто уже не будет по-прежнему.

Посреди ритмичных импульсов Иви ощутила, как он с силой схватил ее под коленом и подтянул ногу вверх, открывая ее еще больше. А потом он начал двигаться внутри нее, вбивая ее в подголовник дивана, который зашелся скрипом и бился, скорее всего, о подоконник. Или стену. Какая разница.

Исчез аристократ с приятными манерами и вежливой речью, с сильным акцентом и в дорогой одежде. Сайлас был невероятно доминантным, беря все, что она предлагала, и, требуя большего, ритм его движений был мощным и жестким, мужчина выпустил на волю свою похоть.

А она просто хотела больше.

И, словно читая ее мысли, Сайлас просунул предплечье под ее колено, вскидывая ее ногу еще выше, его бедра бились о нее, ведомые инерцией….

Резко войдя в Иви, он замер, его эрекция наполняла ее спермой изнутри, в то время как он продолжал пить кровь у ее горла.

Ей оставалось лишь держаться за его плечи.

И молиться, чтобы он никогда, ни за что не останавливался.

Это убьет ее, но разве это не прекрасный способ расстаться с жизнью?


***


Было офигеть как эротично — чувствовать язык Сайласа, скользивший по ранкам на ее шее… но ни один из них не был способен на дальнейшие подвиги. Он лежал на ней, все еще в ней, его тело представляло собой замечательное расслабленное покрывало. Она же, придавленная его весом, растянулась под ним и парила в ощущении блаженной пресыщенности.

— Как же мне ненавистна необходимость покинуть тебя, — прошептал он в ее волосы. — Я хотел бы остаться здесь.

— Я тоже. — Иви погладила его по спине. — Мы будем с нетерпением ждать завтрашней ночи.

Он поднял голову.

— Аминь. Во сколько за тобой заехать?

— Наверное, будет удобней дематериализоваться, учитывая снегопад? И сейчас, с моей кровью в тебе, ты сможешь меня отследить.

— Я бы хотел прокатиться, если ты не возражаешь? И у меня есть «Рендж Ровер», который справится даже с лавиной.

— И больше времени вместе. — Она улыбнулась ему. — Не так уж плохо.

— Еще просторное заднее сиденье. Ну, если по пути назад я не смогу сдержаться.

— Прошу, сильно не старайся.

Он поигрывал прядью ее волос, наматывая на палец.

— Можешь представить меня как своего друга.

— Ты этого хочешь?

— Я просто не хочу давить на тебя.

— Думаю, что остановлюсь просто на «Сайласе», как такой вариант?

— Какой дресс-код?

— Футболка с рок-группой из восьмидесятых, рваные голубые джинсы и трехдневная щетина — для мужчин. Для женщин допустим микс из Forever 21[33], домашних халатов и костюмчики из «Мэйси», если они приличные на вид. Из еды — сырный соус, горячее и экзотические закуски в виде сметанно-луковых картофельных чипсов «Фритос» и «Принглс».

Он улыбнулся.

— Я как-то пробовал «Фритос».

— С дипом из моллюсков[34]?

— Что?

— С «Фритос» отлично идет мамин дип из моллюсков.

— Не терпится попробовать.

— И, слушай, ты можешь уйти в любое время, если захочешь. Я всегда могу самостоятельно вернуться домой. Как говорит мой отец, забота о самой себе — мое личное дело.

— Очень хочу познакомиться с ним.

Иви замолчала на мгновение, гадая, чем все это закончится. Но потом она сделала скидку на то, что они все-таки направляются не в зону военных действий. Это будет шумное, забитое людьми помещение, ее отец наверняка будет вести себя более покровительственно, чем обычно, но никто же не лишится конечности.

Она надеялась на это.

— Я останусь на столько, на сколько мне разрешат.

Она нахмурилась и посмотрела в его бледные глаза.

— Спасибо.

— За что?

— Что идешь со мной.

— С тобой я бы много куда отправился. — На его лице расцвела улыбка. — Много куда.

— Знаешь, я ведь могла бы приехать к тебе. Мы могли бы отправиться в путешествие или… — Она отвела взгляд, тяжело вздыхая. — Или не могли. Все нормально. Будем наслаждаться тем, что имеем.

— Да. Давай так.

Сосредоточившись на ней, Сайлас прижался к ее губам и прошептал на Древнем Языке:

— Благодарю за дар твоей вены. Это честь для меня.

У него была красивая дикция, с растягиванием гласных и гармоничным звучанием согласных.

— Для меня это удовольствие. Уж поверь.

Он целовал ее еще какое-то время, а потом отстранился, ремень его брюк впился ей в бок, и без его члена в себе Иви сразу ощутила холод. Элегантным движением Сайлас сдернул покрывало со спинки дивана и накрыл ее.

Он не сразу сорвался к двери. Просто сидел на диване, поглаживая ее ногу с таким видом, словно последнее, что он хотел — это садиться в холодную машину и ехать туда, где он жил.

— Мы попробовали итальянскую и английскую кухню, — прошептал он.

— Завтра ночью опробуем «Ханнафорд»[35].

Он рассмеялся.

— Не знал о существовании такой страны.

— А она есть. Маленькая, но с четким порядком, и относительно недорогая для посещения, если, конечно, захватить с собой скидочную карту.

— А потом… я хочу сводить тебя во французский ресторан. Затем греческий. И русский. Так же нужно попробовать корейскую, вьетнамскую, китайскую и японскую кухни. М-м… люблю эту улыбку на твоем лице.

Когда он одарил ее быстрым поцелуем, Иви прошептала:

— А мне нравится думать о том, сколько мест мы сможем увидеть вместе.

Это была ее панацея от реальности, в которой их время подходило к концу.

Глава 7

— Нам сюда, — Иви подалась вперед, к приборной панели. — Видишь тот холм?

Стеклоочистители метнулись влево, и небольшой дом ее родителей с зажженными окнами сквозь падающий снег выглядел как космический корабль, заходящий на посадку и зависший над укрытым снегом холмом.

— Вижу. — Сайлас улыбнулся. — Хорошо, что мы взяли «Рендж Ровер».

Иви между делом подумала, как это странно — она встречается с мужчиной, который свободно выбирает между танкоподобным, наглухо тонированным внедорожником и «Бентли». С другой стороны, она в жизни не подумала бы, что сойдется с кем-то с настолько шикарной внешностью.

Себя она, конечно, не считала страшненькой. Но… блин.

Она бы поставила ему в пару белокурую красотку с огроменной грудью и в шпильках за штуку баксов.

Иви перевела взгляд, изучая его профиль. Сегодня Сайлас надел черное пальто из овечьей шерсти, красный кашемировый свитер и те же серые брюки. А рубашка под свитером была настолько яркой, что почти ослепляла, глаза буквально слезились при виде белого воротника на его шее.

— Могу я спросить кое-что? — сказала она. — Знаю, сейчас не время…

— Что угодно. — Он взял ее за руку. — Я для тебя — открытая книга.

На мгновение она потеряла мысль, залюбовавшись приятным цветом его щек и той энергией, которой он, казалось, был переполнен. Она не хотела быть заносчивой, но подозревала, что виновата ее кровь. Без сомнений, он так закрутился в делах, что на какое-то время забыл о своих нуждах. Ничего необычного.

— Иви?

— Прости. — Она встряхнулась. — У тебя есть другая одежда? В смысле, я знаю, что твой невероятно красивый комплект свитер-брюки каждый раз свежий. Значит, у тебя их в избытке. Но у тебя вообще есть спортивные штаны? Ну или… толстовка?

Сайлас рассмеялся.

— Я люблю униформу. Мне комфортно в таком наряде и не приходится тратить время на выбор сочетающихся вещей.

— Смокинг? Шелковая пижама?

— Я сплю без одежды.

Сердце сделало сальто в груди.

— Да? И когда ты проведешь день со мной, чтобы я лично убедилась в этом?

Нахмурившись, он сделал глубокий вдох.

— Боже, я бы с удовольствием.

— Тогда сделай это… ой, вот же дорожка! — Она уперлась руками в приборную панель, когда Сайлас резко нажал на тормоз. — Прости! Я должна была предупредить.

— Ничего страшного. Для этого и созданы зимние шины.

«Рендж Ровер» забрался на холм как хорошо подкованная рабочая лошадка, пыхтел в наклоне, непоколебимый перед лицом колеи и льда. Когда они поднялись на небольшую высоту, Иви изогнулась, окидывая взглядом протянувшуюся долину. Сельская местность была негусто заселена, дома располагались на расстоянии четверти и даже полумили друг от друга, а поля между ними отгораживались каменными заборами и массивами из деревьев, которые посадили много поколений назад.

— Я люблю бывать здесь, — прошептала она. — Мне хорошо в городе, но мое сердце здесь — среди кукурузных полей и пастбищ.

— Когда-нибудь вернешься сюда

— Возможно. У меня есть мечта: купить участок, может, даже соседний, чтобы быть ближе к семье, но не слишком, если ты понимаешь, о чем я.

— Не важно, откуда дематериализовываться — отсюда или из города. А в доме с подвалом и подземным туннелем ты будешь в большей безопасности, чем где бы то ни было.

— Говоришь прямо как мой отец.

— Я уже восхищаюсь разумной логикой этого мужчины.

Они остановились перед фермой, и сквозь окна было видно, как в доме туда-сюда сновал народ, они ели, пили и смеялись, и это она больше всего любила в своей семье.

— Пойдем? — сказал Сайлас.

— Ты готов к этому?

Наклонившись, он притянул ее к себе для поцелуя.

— Горю желанием. Хотя это подождет до конца ночи.

Иви улыбнулась ему в губы.

— Мы уйдем сразу после десерта.

— Не пойми неправильно, я не хочу проявить неуважение к твоей семье…

— Я тоже считаю минуты.

После еще одного быстрого поцелуя, они открыли двери. И, судя по тому, как Сайлас торопился предложить ей руку, она поняла, что он предпочел бы, что бы она подождала, давая ему возможность побыть джентльменом. Но он, казалось, совсем не расстроился.

К бетонному крыльцу не было подобающей дорожки, скорее тропинка, протоптанная в снегу. Сама дверь была алюминиевой, но с имитацией под дерево, равно как и серо-белый сайдинг и красные ставни. На крыше — битумная черепица, а не шифер, и не было ни одной трубы.

Как только она открыла дверь, поток горячего воздуха и разговоров хлынул в зимнюю ночь.

— Иви!

— Хэй, малышка…

— Ты опоздала… ты почему на машине…

Все приветствия стихли, когда она зашла в дом… а Сайлас — вслед за ней.

Её родные и любимые родственники, собравшиеся в тесной гостиной в количестве пятнадцати человек, застыли посреди еды, питья, приветствий и ворчания, почти все не сводили глаз с элегантного мужчины, который закрыл дверь, запирая их в одном помещении.

А это равносильно тому, чтобы кинуть «Ментос» в «Колу» и закрутить крышку.

— На самом деле, я продаю пылесосы, — Сайлас положил руку на ее плечо. — Но не волнуйтесь, дорогая Иви взяла с меня обещание не приставать к вам с функциями засасывания, шарами из микрофибры[36] и разнообразием насадок. Правда, дорогая? Споры за/против мешков и контейнеров также под запретом. Она придерживается жесткой позиции в этом вопросе.

Повисло секундное молчание. А потом вся ее родня зашлась в смехе.

— Друзья, — сказала Иви с ухмылкой, — это Сайлас. Сайлас… познакомься с моей семьей.


***


Сайлас познакомился с ее мамой, обеими бабушками, двумя тетями, дядей по папиной линии и целым выводком племянников, племянниц, внучатых племянников и племянниц, а также кузенами и кузинами. И при приветствии он смотрел каждому члену ее семьи в глаза, жал руку или принимал объятия, улыбался, шутил, был серьезным, когда нужно… в общем и целом просто охренеть каким идеальным.

И что самое лучшее? Во всех случаях он был предельно искренним. Он, казалось, с неподдельным интересом слушал про ушибленный палец бабушки, потом про больной зуб дяди, плохую погоду, разочарование из-за проигрыша «Патриотов» в плэй-офф, опять про погоду, человеческое правительство, про плохую защиту сиракузской баскетбольной команды в игре против «Луисвилля», снова про погоду, вязание декоративного коврика, почему птицы в этом году улетели на юг (глобальное потепление, мы все умрем) и, наконец, как в медленноварке лучше всего приготовить шведские фрикадельки в виноградном желе.

— Я не знаком с таким способом приготовления, — сказал он ее тете. — Это глиняная посуда? Но как, в таком случае, она включается в сеть?

Тетя Иви схватила его за руку так, будто готовилась упасть в обморок.

— Ты никогда не видел медленноварку!

— Увы, никогда. Но уверен, я многое упустил из-за незнания…

— Я знала, что она тебе приглянулась! Знала, знала!

Рубиз выскочила из ниоткуда и бросилась к Сайласу, и, очевидно, она только зашла с холода.

— Я знала это! Я никогда не ошибаюсь в таких вещах!

Он судорожно пытался устоять на ногах, а Рубиз уже отодвигала его в сторону.

— А, вот ты где! — Она посмотрела на Иви. — Он здесь! С нами!

Иви обняла женщину, во-первых потому, что была искренне тронута ее энтузиазмом, и частично потому, что, Боже, кузина доведет себя до аневризмы.

— Сайлас, ты помнишь…

Рубиз уперлась руками в бедра.

— Сайлас, я уже говорила, как мне нравится твое имя? Боже, это самое идеальное имя, которое я когда-либо встречала…

Когда Рубиз застыла посреди фразы, Иви поняла, в чем дело. И точно: ее отец выходил из кухни с сердитым выражением на лице, держа в руке разделочный нож.

— Пап, — начала Иви… пытаясь удержать себя от того, чтобы не вскинуть руки, бросившись на защиту Сайласа. — Это Сайлас. Я рассказывала про него, помнишь? Говорила, что он будет со мной.

Сайлас повернулся, и стало очевидно, что когда он увидел ее отца, то ему почти — да не совсем — удалось скрыть шок. С другой стороны, там было на что посмотреть.

Хира отличался ростом в шесть футов пять дюймов[37], носил темные длинные волосы и бороду как у дровосека, а обе его руки были забиты татуировками в стиле «Сынов Анархии»[38]. Как обычно, он был в майке… можно было подумать, что он специально надел ее, чтобы потрясти бицепсами на глазах ухажера своей дочки, но нет. Он носил такие «алкоголички» вне зависимости от времени года или ситуации. Его джинсы сидели низко на бедрах, тяжелая стальная цепь покачивалась при ходьбе, а на пряжке ремня была изображена голова оленя.

Когда отец остановился перед Сайласом, тот сразу же протянул руку:

— Сэр, я — Монтэсайлас, сын Мордаки Младшего. Это честь для меня — получить приглашение в ваш радушный дом.

Хира окинул его жестким взглядом.

— Я бы пожал руку. Да нож мешает.

Ну да, вторая свободна, но про нее мы успешно забыли, — подумала Иви. — И почему бы не быть повнимательней с десятидюймовым лезвием в руке? Во всем Колдвелле его не заметили разве что мертвые.

— А что до радушного дома, то поживем-увидим. — Хира ножом указал в сторону кухни. — Вы двое, поговорим-ка, пока я занимаюсь нарезкой.

О, просто блеск.

Иви в поисках помощи посмотрела на маму… но нет. Женщина устроилась на диване так, словно сделала все возможное, чтобы отсрочить неизбежное столкновение, но в итоге потерпела крах.

Когда Иви и Сайлас прошли через откидные двери, ведущие в кухню, им вслед донеслись шепотки и комментарии от толпы народу с общим ДНК.

— По крайней мере, здесь полно свидетелей, — пробормотала Иви себе под нос.

По ту сторону дверей, в кухне стояли кастрюли на конфорках и горячее — на столешницах, а на столе с буфетом пыхтели медленноварки.

— Итак, — начал Хира, бросив пучок моркови на доску возле раковины. — Ты встречаешься с моей дочерью.

Раздался «хрясь!», когда лезвие напало на беззащитные овощи. И да, бицепсы отца бугрились так, будто могли лопнуть от перенапряжения.

Сайлас прокашлялся.

— Да, сэр. Это так.

— Ага-а. — Хрясь! — И ты был в ее квартире, не так ли?

— Да, сэр. Был.

— Был он, ну-ну…

Иви вскинула руки.

— Пап! Брось, это сме…

— И я от нее не в восторге.

Прошу прощения?! — изумилась Иви про себя.

Прежде чем она успела что-то сказать, голова ее отца повернулась как у Чаки[39] из одноименного фильма.

— И ты от нее не в восторге?! — Он направил на него нож. — Она самостоятельно платит за аренду, ты в курсе? Ее не спонсирует какой-нибудь трастовый фонд. Она работает изо всех сил и честным трудом зарабатывает на жизнь…

— Таааак, — сказала Иви, становясь между ними. — Давайте остынем на пару сотен градусов и…

— Меня беспокоит ее безопасность в течение дня. — Сайлас покачал головой. — Ее окружает куча людей, которые занимаются непонятно чем. А если случится пожар? Что, если кто-то попытается проникнуть в дом? Она беззащитна. Оттуда некуда бежать. Ни одного запасного выхода. И никто не поможет ей. Я не заявляю, что она не может позаботиться о себе. Я прекрасно понял исходя из нашего непродолжительного знакомства, что Иви — самодостаточная, умная и способная женщина. Просто я считаю, что независимость — это хорошо, но лучше ей покинуть это место. — Он повернулся к ней. — Как ты говорила в машине. На холме. Собственное жилье, но в достаточной близости к твоей семье, желательно с подземным туннелем между домами.

Хира моргнул. А потом повернулся к ней.

— Сколько раз я говорил тебе об этом?! Ты же знаешь, я сам могу сделать туннель!

— Иви, его позиция не лишена оснований. — Сайлас кивнул. — Я уверен, что никто не собирается лишать тебя независимости.

— Точно нет, — вмешался ее отец. — К тому же отсюда ты сможешь дематериализовываться к клинике.

— И я о том же. — поддакнул Сайлас. — Я знаю, ты будешь настаивать на самостоятельной оплате…

— Я всегда принимал твое «я сама, я позабочусь о себе», — бормотал ее отец.

— Но, Иви, — сказал Сайлас с мольбой в голосе, — если твой отец возьмет на себя работу, то выйдет намного дешевле. Это хорошая идея… и ты сама сказала, что твое сердце принадлежит этому месту.

— Она так сказала? — переспросил Хира. — Иви, я думал, что ты любишь город.

— И семья — это самое важное. Иви, никто никогда не будет заботиться о тебе больше, чем твои родители и родственники.

Хира посмотрел на Сайласа. Потом перевел взгляд на Иви.

— В яблочко.

Подняв руку к голове, в которой застучала внезапная боль, Иви простонала:

— Пап, а можно вернуться к тому месту, где ты собирался убить его? Я люблю ужасы намного больше, чем ваше тестостероновое взаимопонимание.

Глава 8

— Когда ты приведешь его снова?

В конце ночи Иви сидела на старом диване рядом со своей мамэн и смеялась:

— Боюсь, что не смогу его в принципе увести.

Сайлас сидел в другом конце комнаты на пластиковом складном стуле, рядом с ее отцом, дядей и старшей тетей… которая была главным карточным шулером в их семье. Они играли в «кункен»[40], все четверо сгорбились над ветхим столиком, карты летали туда-сюда, равно как и периодическая ругань с ноткой превосходства. Они провели так уже час, и, честно говоря, если бы Иви кто-то сказал, что именно это станет завершением ночи?

Она бы заявила, что происходящее — глупая шутка.

Аристократ заходит в модульный дом под руку с дочерью байкера, бармен смотрит на него и говорит «Как насчет кастрации разделочным ножом?».

Или что-то в этом духе.

Но Сайлас не просто влился в компанию, он стал ее частью. Несмотря на его аристократический акцент и дорогую одежду, он смеялся и улыбался, подмигивал и очаровывал женщин, смело встречал взгляды мужчин.

Рубиз подошла к ней и втиснулась на диван рядом.

— Он — вылитый Прекрасный Принц. И он не мог встретить женщину лучше.

Иви могла лишь грустно покачать головой.

— Нас не ждет жили-они-долго-и-счастливо.

— Почему нет? — удивилась ее мамэн. — Он обожает тебя.

Рубиз кивнула.

— И глаз с тебя не сводит.

— Он возвращается к своей семье в Старый Свет.

Когда в ответ понеслись всевозможные «о, нет», «быть того не может», Иви пожала плечами.

— Все решено.

Мамэн взяла ее ладонь.

— Мне очень жаль, что он уезжает. Но эгоистка во мне радуется, что ты не поедешь с ним.

Иви покачала головой.

— Мы плохо знаем друг друга для подобных решений. И мы достаточно умны, чтобы понимать, что большое расстояние ни к чему не приведет. Но это сложно. И безумно. Как кто-то, кого знаешь всего ничего, может значить так много?

— Любовь всегда такая. — Сказала Рубиз. — Ты долгие годы считала, что в этом отношении я совсем повернутая, а сейчас посмотри… ха! Все это время я была права.

— Я все еще считаю тебя повернутой. — Иви обняла подругу. — Именно это мне в тебе и нравится.

Рубиз сжала ее в ответ.

— Я всегда знала, что у тебя мягкая карамельная сердцевина.

— О, Иви, уже время. — Ее мама постучала по часам «Сейко» на своем запястье. — Тебе пора ехать домой. Уже почти пять.

— Черт. Как поздно.

Иви встала, и в это же мгновение Сайлас попрощался с незнакомцами, с которыми, казалось, подружился за столь короткий срок. А потом Хира проводил их до двери и вывел в снежную ночь.

— Позвони, когда будешь дома, — сказал мужчина, притягивая Иви для крепких объятий.

Она обняла его в ответ, мгновенно вспоминая те времена, когда отец всегда поддерживал ее. Все ушибы и синяки в ее детстве, беспокойства о превращении, тревоги молодой женщины, уход из лона семьи в поисках независимости — что продолжается до сих пор. Он далеко не прост в общении. Хира был жестким и порывистым, и порой она думала, что он способен пришибить любого, кто обидит ее — в прямом смысле, а не в виде бравады, которая свойственна всем отцам.

Он всегда любил ее. Он был горой, фундаментом, на котором росла ее независимость.

— Я позвоню тебе, обещаю, — сказала она. — Как только переступлю порог квартиры… и нет, он не останется на день. Знаю, знаю.

Разумеется, она не станет озвучивать, чем они занимались вчера перед самым рассветом. Незачем портить взаимопонимание, достигнутое между ее папаней и бойфрендом. Ее отец, несмотря на свойственное ему иконоборство и любовь к байкам, в глубине души был приверженцем старых порядков, не допускал супружеские измены, уважительно относился к женщинам и считал, что его дочь — слишком большая драгоценность, чтобы кто-то спал с ней.

Отступая назад, она дала Сайласу возможность выказать свое уважение ее отцу. Что он и сделал.

Протянув руку, мужчина сказал:

— В этот раз ты без ножа.

Заворчав, Хира протянул руку и дернул Сайласа на себя, чтобы хлопнуть его по плечу с такой силой, как родитель пытается помочь ребенку срыгнуть. Но Сайлас принял жест и вернул в ответ. А потом они отпустили друг друга.

— Обидишь ее, и ты — не жилец. — Хира подался вперед. — И это не простое запугивание. Я выслежу тебя, а потом медленно и болезненно…

Бинго.

— Папа! Перестань…

Хира пожал плечами.

— Просто вношу ясность. Расстроишь мою дочку, и я прогоню тебя через девять кругов ада. Все просто.

— Будь у меня дочь, я бы чувствовал то же самое, — тихо сказал Сайлас.

— Видишь? Свой парень! — Хира хлопнул его по плечу. — Вот нравится он мне.

Почувствовав, как щемит в груди, Иви закашлялась.

— Я люблю тебя, Пап.

— А я люблю тебя ещё больше.

Сайлас помог ей устроиться на пассажирском сидении «Рендж Ровера», махнул рукой ее отцу, и потом они поехали вниз с холма.

Повернувшись на своем месте, Иви напоследок посмотрела на отца, который гордо возвышался посреди холода, стоя всего в одной майке. Своими бугрившимися бицепсами и стойкой ног он напоминал ей супергероя из вселенной Марвел.

— Этот дом полон любви, — сказал Сайлас. — Любовь превращает его во дворец, воистину.

— Я очень люблю их.

— И это взаимно. — Он взял ее за руку. — Но должен сказать…

Она повернулась к нему.

— Что? Не понравились нападки отца?

— Твоя тетя. С картами. Думаю, она мухлюет.

— Боже. Слушай, я в курсе, ладно?

Они болтали без умолку, пока спускались с подъема и выруливали на главную дорогу. И проезжая заснеженные поля и голые деревья, Иви думала о том, как много времени прошло с тех пор, как она делала что-то подобное с кем-то другим, этот обмен воспоминаниями и мнением о проведенной совместно ночи.

Они взобрались на очередной подъем и уже спускались, когда «Рендж Ровер» начал замедляться.

А потом и вовсе остановился.

— Что-то случилось? — спросила Иви, посмотрев на приборную панель, а потом — в окна.

Сайлас повернулся к ней и сказал гортанным голосом:

— До рассвета не так много времени.

— Она сломалась…

— Что ты скажешь, если я попрошу тебя дематериализоваться домой?

Она посмотрела на часы. Прощание с семьей заняло, по меньшей мере, двадцать минут, а значит, у них осталось сорок минут до того, как стоило начать беспокоиться о солнечных лучах. Ее квартира располагалась в добрых пятнадцати милях, но у них оставалось время.

— Думаю, мы успеем. — И в глубине души Иви хотела, чтобы он остался с ней на день. — В смысле…

— Но если мне не придется отвозить тебя, то у нас будет на десять минут больше.

— Оу, ладно. Конечно. Эм… я могу дематериализоваться. — Иви потянулась за сумкой. — Значит, до завтра…

Сайлас бросился к ней так стремительно, что она даже не увидела рывка. В одну секунду он сидел на водительском сидении, а в следующую буквально сдернул ее с места, пересаживая к себе на колени.

Что ж, в этом она могла посодействовать.

Целуя его в ответ, Иви отстегнула ремень, и когда Сайлас откинул спинку кресла, она оседлала его, широко расставив бедра, в которые впивались окружающие предметы и особенно — кое-что напротив ее лона.

— Я хочу тебя, — простонала она. — О, Боже…

— Брюки, помоги снять твои брюки.

И тут ей пришлось повторить все асаны из йоги, извернуться под неестественными углами, чтобы стянуть с себя черные слаксы. Неприятное шоу, это точно. Иви не смогла сдержать смеха, когда свело икру, она непроизвольно выгнулась, закинув голову назад и ударившись о стекло.

— Ты в порядке? — спросил Сайлас.

— У меня судорога… сейчас, я только…

— Я могу помочь…

Ботинок слетел с ноги, потом расстегнулась застежка на лифчике, а Иви треснула Сайласа локтем по лицу.

— В фильмах все выглядит посимпатичней, — сказала она сквозь хохот.

Они смеялись так сильно, что когда смех сошел на нет, ей пришлось сделать пару вдохов, чтобы восстановить дыхание. Но потом она, наконец, стащила одну штанину, и когда Сайлас ладонью накрыл ее лоно, дела приобрели серьезный оборот.

Поглаживая ее, он смежил веки и прорычал:

— Женщина, дай мне свои губы.

Обхватив ее затылок, Сайлас притянул ее к себе, а потом Иви ощутила между своих ног нечто горячее и округлое.

Иви опустилась на его член, и оба застонали в унисон. Контролируя темп, она покачивала бедрами, поднимаясь и опускаясь с помощью колен, и удовольствие было столь острым, что она не могла решить: закрыть глаза и сконцентрироваться на процессе, или же не закрывать, чтобы никогда не забыть, где они были и чем занимались.

Ее накрыл ошеломительный оргазм, и Сайлас кончил вслед за ней, хотя они и были в тесном пространстве, их одежда пребывала в раздрае, и, блин, кресло охренеть как мешало, а вместе с ней и приборная панель… и как прекрасно, что все это не имело никакого значения.

Секс был шикарным, интимным, восхитительным и пикантным.

А закончив, они прижались друг к другу, она уткнулась ему в шею, а Сайлас поглаживал ее спину.

— И вот это — эффективное использование времени, — пробормотала Иви.

Сайлас рассмеялся, и она ощутила вибрацию в его груди.

— Порой на меня находит вдохновение, и это был как раз тот случай.

Отстранившись, Иви посмотрела ему в глаза. А когда он встретил ее взгляд, она едва не сказала это. Но в итоге оставила «я-тебя-люблю» при себе.

— Я увижу тебя завтра? — прошептала она, пригладив темные густые волосы.

— Я считаю минуты до встречи.

— Куда мы пойдем? В Грецию? Или попробуем что-нибудь из азиатской кухни?

— Жди меня в шесть у своего дома и узнаешь.

— М-м, не могу дождаться. — Она гладила его губы. — И может…

— Да, — ответил он низким голосом. — Я останусь на всю ночь…

— Черт.

— Что?

— Неделю назад я согласилась выйти в чужую смену за коллегу.

Твою мать.

— Поэтому завтра я должна быть на работе, несмотря на выходной.

— Ничего страшного. Мы сходим на ужин, и я вернусь к тебе в конце ночи. Уже до одури хочу тебя, хотя все еще в тебе.

Иви рассмеялась грудным смехом.

— Клянусь, ты говоришь невероятно приятные вещи.

— Тебе пора.

— Я знаю.

Иви выждала еще минуту, а потом нехотя слезла с него. Когда ее накрыла волна печали, она попыталась убедить себя, что еще слишком рано скорбеть по Сайласу.

И глупо.

На то, чтобы скучать по нему, у нее впереди была вся жизнь.

Глава 9

А потом он ее продинамил.

Следующим вечером Иви все еще ждала Сайласа у парадного входа, хотя на часы показывали шесть тридцать семь. На телефоне в ее руке не было ни смс, ни звонка, а за дверью — ни Сайласа, ни его автомобиля.

Вчера он нормально добрался до дома. Она знала это наверняка. Сайлас позвонил ей сразу, как пересек порог, и они проговорили, пока она не отрубилась, зажав телефон между ухом и подушкой. На закате она проснулась в предвкушении их встречи, приоделась и спустилась вниз.

На этом все и застопорилось.

— Прошу прощения.

Иви отошла в сторону, позволяя людям выйти через двери вестибюля. А потом, спустя мгновение, она прижалась спиной к почтовым ящикам, когда мужчина с женщиной прошли мимо.

Она посмотрела на часы. Потом на телефон.

— Так, хватит с меня.

Несмотря на решимость, Иви задержалась в вестибюле, поглядывая на маленький коврик и тающие следы снега, которые оставила после себя пара.

Было без пятнадцати семь, она, наконец, отвернулась и поднялась по лестнице. Зайдя в свою квартиру, Иви подошла к дивану и села, поставив сумочку на кофейный столик.

Она смотрела на темный экран телефона, слыша шум людей над ее головой. Кто-то на этаже готовил карри, другой ее сосед — что-то с базиликом и луком.

Смешивающиеся запахи наводили ее на мысли об их планах.

Что-то наверняка случилось.

Открыв сообщения, Иви спустя пару попыток написала быстрое «Надеюсь, все хорошо… не волнуйся насчет ужина. Я ухожу на дополнительную смену. Может, увидимся в конце ночи».

И принялась ждать.

Когда ответ не последовал, она нахмурилась и мысленно проиграла прошлую ночь. Ничто не предвещало беды, ни признака того, что он продинамит ее… если, конечно, он не был актером с претензией на «Оскар», и Сайлас, определенно, не вел двойную игру. Тогда что, черт возьми, произошло?

Она отключила ждущий режим. Ни одного уведомления.

Пять минут спустя она ввела пароль и просмотрела все приложения. Пусто. Ни пропущенных, ни сообщений… да, ничего не проскочило в тот момент, когда она моргала.

Чем дольше она смотрела на небольшой экран, тем больше осознавала… как мало ей известно о Сайласе. Она ни разу не была у него дома. Не встречалась с его семьей или друзьями. У нее было лишь смутное представление о том, чем он занимается. И ни одного способа связаться с ним, не считая мобильного.

Когда она была с ним, когда смотрела ему в глаза, она чувствовала, что больше ей ничего не нужно. Но столкнувшись с черной информационной дырой? Она начала задаваться вопросами.

Но была в ней и другая, рациональная сторона, которая подчеркивала, что она — достаточно взрослая женщина, чтобы не вдаваться в истерики из-за опоздания парня на час и отсутствия обратной связи.

Ладно, прошло уже почти два часа. И тем не менее.

Без сомнений, было разумное объяснение его поведению, и в любую секунду обязательно зазвонит телефон, она услышит его голос и узнает, что стряслось, и все у них снова наладится.

— Так. Ладно. Время идти на работу.

Хлопнув свободной рукой по бедру, Иви поднялась, взяла сумочку и снова направилась к двери. Хорошие новости — ей предстояло отправиться к клинике, и следующие несколько часов она не будет заниматься самоедством. Уставившись на телефон.

Сайлас выйдет на связь. Иначе и быть не могло.


***


Ничего.

К концу ее второго перерыва телефон по-прежнему молчал, ни сообщения, ни звонка, отчего Иви дергалась, как наркоманка без дозы. И это тревожило не на шутку.

Сидя в одиночестве в комнате отдыха, в сопровождении мерного гудения холодильника и флуоресцентных ламп на потолке, она скучала по Рубиз. Ну, вроде как скучала. Когда кузину перевели в ВИП-отделение, выяснилось, что их графики и перерывы не совпадают. А Рубиз представляла собой один большой жизнерадостный отвлекающий фактор. Но велика вероятность, что ее кузина трещала бы без умолку о настоящей любви и о том, чем все должно закончиться.

Так что да, сложно сказать, что лучше: быть в одиночестве или в компании собеседника, преисполненного оптимизма, который она в настоящий момент не поддерживала.

Наверное, одной все-таки лучше. Настроение катилось под откос, а дипломированная медсестра в ней нисколько не помогала своими комментариями о падении уровня дофамина и серотонина в мозгах вампира — такое случается, когда наслаждение резко сменяется стрессом и болью. Например, та тянущая боль в центре груди? Ей можно найти конкретное психологическое обоснование. Романтики, вроде Рубиз, обязательно дадут имя такой боли, но «разбитое сердце» — не более, чем комбинация гормонов стресса, скачков кровяного давления и неосознанного напряжения в мускулах. Как с простудой или гриппом, симптомы которых в конечном итоге пройдут.

Очень жаль, что нельзя принять «Mucinex»[41] в ее случае…

Дверь для персонала распахнулась, и ее коллега заглянула в комнату отдыха.

— Иви, у твоего пациента из восьмой опять остановка.

Иви подскочила, выбрасывая недоеденный сэндвич в корзину.

— Черт, я думала, что его окончательно стабилизировали…

Остаток ночи прошел в борьбе со смертью, и вся семья и персонал знали, что такой исход неизбежен. Пациенту было шестьсот лет — для гражданского, который вел тяжелую жизнь, это считалось преклонным возрастом, но у него в четвертый раз остановилось сердце, который, как выяснилось, стал последним. И все равно произошедшее было для всех шоком.

Но в этом природа смерти — к такому выводу пришла Иви со временем. Неважно, что происходит и чего ты ожидаешь, ты всегда испытываешь шок от потери.

Именно по этой причине она с особым вниманием относилась к семье, держала их за руки, позволяла задавать столько вопросов, сколько им было нужно. Но, в конечном итоге, она никак не могла даровать им искомое облегчение. Только время поможет им пережить боль, только скорбь исцелит рану от потери.

Когда они, наконец, покинули комплекс, у Иви оставалось еще полчаса до конца смены, но куратор поймала ее на выходе из помещения для общения с семьями и разрешила уйти раньше. На мгновение Иви раздумывала о том, чтобы закончить дела, но она была слишком рассеянна — по стольким причинам — что лучше было уйти домой.

Зайдя в комнату отдыха, она сделала глубокий вдох и направилась к шкафчикам. Открыв свой, Иви сразу потянулась к телефону — какая же она жалкая — и совсем не удивилась, ничего там не обнаружив.

Ей нужен план. Точно. Железобетонный, поэтапный, от а до я план — начиная от возвращения домой и душа, и заканчивая Последней трапезой, отдыхом перед ТВ и полноценным сном. Она не могла контролировать Сайласа, его действия и перемещения, но могла заняться собой.

И таким образом сублимировать расстройство в дело.

Классическая техника отвлечения. Лучше, чем напиваться, потому что она обойдется без похмелья… или перспективы звонка Сайласу и возможности выставить себя полной дурой. Это также лучше азартных игр, переедания и прочего обширного перечня способов самолечения, которыми развлекают себя люди.

— Сперва душ, — сказала она. А потом…

Когда открылась дверь, Иви краем глаза отметила, что кто-то вошел, но не стала смотреть, потянувшись за пальто и сумочкой…

— Иви.

Услышав голос Рубиз, она резко повернулась.

— О, кузина…

Иви замолчала. Рубиз была сама не своя. Она не улыбалась, во-первых. Что шокировало больше? Ее взгляд был древним, старческим. А это совсем не вязалось с ее личностью. А еще голос — низкий, мрачный.

— Что случилось? — спросила Иви. — Чем я могу помочь?

— Нужно, чтобы ты пошла со мной.

— Это пациент? — Она закрыла свою кабинку, готовая помочь во всем, что бы от нее ни потребовалось. — Все что угодно, я помогу.

Рубиз отвела взгляд.

— Просто иди за мной.

Иви нахмурилась, выходя из комнаты отдыха вслед за своей кузиной. Клиника представляла собой лабиринт коридоров и различных уровней, вокруг постоянно сновал народ, туда-сюда толкая тележки с лекарствами, медицинскими материалами или оборудованием, транспортируя пациентов, направляя членов семьи или посетителей. Со стороны не было ничего подозрительного в спешке Рубиз и Иви. Но мысленно она обдумывала сотни разных вариантов.

В ВИП-отделении не могло быть остановок. Там полно персонала на подобные случаи.

Никого из ее семьи не могли госпитализировать. Мама Иви была главной разносчицей новостей об их роде, а если — Боже упаси! — это ее мамэн? Пришел бы отец, а не кузина.

К тому же, алло, никого из ее семьи не могли принять за богатого.

Может, они идут не в ВИП-отделении … нет, они заходят именно туда, минуя двери из красно-коричневого дерева, отмеченные родовой печатью кровной линии Хэйверса.

Как и в элитных гостиницах, здесь была парадная и теневая сторона, и скрытые переходы для персонала предоставляли возможность для быстрого доступа в более нарядные комнаты для приема пациентов и операционные. Оказавшись внутри, Рубиз повела их по коридору для основного персонала, используя свой пропуск, чтобы открыть стальную дверь, впуская их в голое пространство, с линолеумом — на полу и флуоресцентными лампами — на потолке.

Только одно выдавало принадлежность к ВИП-зоне — запах свежесрезанных цветов перебивал вонь антисептика. И бросившись за кузиной, Иви сбилась с дыхания.

— Рубиз, ты не дашь мне краткие пояснения? Чтобы я понимала, с чем имею дело?

Они уходили все дальше, минуя длинный ряд из дверей по обеим сторонам коридора. Это были черные двери в палаты пациентов, тайные входы/выходы для незаметной доставки медикаментов или еды, чтобы не тревожить покой клиентов.

Иви кивком здоровалась с коллегами, встречавшимися по пути. Рубиз же шла напролом… и это тоже было не свойственно ее кузине.

Они преодолели приличное расстояние, когда женщина, наконец, замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Оглянувшись по сторонам, она подождала, пока мимо не проедет тележка с бельем.

Рубиз хранила молчание, пока мужчина не скрылся из виду.

— Слушай, из-за этого я могу лишиться работы, — сказала она странным голосом. — Но я не могу иначе.

Иви положила руку на плечо кузины.

— Слушай, что бы там ни было, мы разберемся с этим, ясно? Рубиз, не волнуйся. Мы справимся.

Рубиз тихо постучала, а когда послышался приглушенный ответ, она открыла дверь. Войдя в палату вслед за кузиной, Иви поправила униформу и пластиковый бейдж с ее именем, висевший на лацкане. С такими пациентами порой сложно общаться, их чувство вседозволенности позволяло выказывать обоснованное раздражение к необоснованным требованиям и замечаниям со стороны персонала.

А она не хотела добавлять кузине проблем…

Тело Иви все поняло раньше ее головы, она замерла, дыхание застряло в груди, а сердце пропустило удар. И пока ее мозг буксовал в каше из мыслей, органы чувств сообщили ей непостижимую и неопровержимую истину.

Палата была роскошной, по стандартам «Четырех времен года»[42], больничная койка укрыта атласными простынями и покрывалом с монограммным принтом, рядом стояло антикварное бюро, медоборудование скрыто за шелковой занавесью с изображением французской кокетки. Чуть сбоку располагалась мраморная ванна, также была гостиная, декором и оснащением напоминавшая поместье Вандербилтов[43].

Она не замечала окружающей роскоши.

Пациент был в другом конце палаты, он надевал рубашку.

— Через двадцать минут я должен быть в другом месте. Так что да, я ухожу…

Он замолчал.

И медленно повернулся.

Сайлас застыл, когда их взгляды встретились. Иви первой отвела взгляд… потому что опустила глаза на его торс. Расстояние между полами рубашки показывало подающую трубку, введенную через бок, а также порт-систему на груди и дренаж слева.

На коже было много шрамов — свидетельств пережитых операций, которые должны были исчезнуть, но следы остались.

Потому что Сайлас был очень, очень болен.

— Рубиз, — сказал он хрипло. — Это нечестно.

— Ты не в том состоянии, чтобы уходить, и ты это знаешь. Я сделала то, что должна была.

Иви накрыла рот ладонью. Она не хотела показывать свой шок. Но было поздно.

А потом все стало только хуже.

Когда женщина влетела в палату через главный вход с походкой сержанта-инструктора по строевой подготовке и полная превосходства.

Незнакомка, но Иви мгновенно узнала ее.

Это была слуга из того особняка, отказавшая ей в работе. Та, что посчитала ее слишком молодой для помощи умирающему мужчине, стоявшему на пороге в Забвение.

— Господин, — сказала женщина. — Я пришла, как только мне позвонили. Вам не стоит никуда спешить. Лучше остаться здесь и принять…

— Оставь нас, — приказал Сайлас, даже не посмотрев на нее.

Женщина бросила высокомерный взгляд на Иви.

— Да, нас нужно оставить наедине. Это личное дело…

— Не она. Ты. — Он повернул голову. — И ты, Рубиз. Тоже выйди.

Слуга отшатнулась так, словно он ударил ее, и, очевидно, не приняла приказ.

— Господин, будьте благоразумны…

— ВОН! — взревел он, его лицо покраснело. — Выметайся сию секунду или ты уволена!

Рубиз воспользовалась возможностью скрыться через дверь для персонала. Слуга же оказалась не так умна и проворна.

Женщина словно разрывалась между прямым приказом и внутренними убеждениями. Но когда Сайлас посмотрел на нее так, словно был готов собственноручно выпроводить ее из палаты, женщина прокашлялась.

— Я сделаю, как вы пожелаете, — ответила она натянуто.

— Приму к сведению.

Расправив плечи, она не столько вышла, сколько удалилась, если это имело смысл. Она держалась как королева, цокая низкимикаблуками, словно выбивая ругань.

А потом они с Сайласом остались наедине.

Глава 10

— Я сяду, если ты не против, — сказал Сайлас натянуто.

Он напряженной походкой подошел к койке и опустился на матрас так, словно болела каждая кость в его теле. Дрожащими руками он медленно застегнул рубашку, укрывая себя от ее взгляда.

И пока Сайлас застегивался на пуговицы, в голове Иви мелькали отрывки воспоминаний: он — плохо питается; он — раздевается не до конца в моменты их близости; внезапный прилив энергии после кормления; его нужда вернуться домой до рассвета; тот факт, что он не материализовывался, а перемещался на машине.

Но в те мгновения было сложно все сопоставить.

В углу комнаты, возле медной лампы и картины старых мастеров с изображением вазы с цветами, стояло шелковое кресло с подлокотниками, и Иви пересекла комнату и устроилась на сидении, не доверяя своей способности устоять на ногах.

Равно как и он.

Но по иным причинам.

— Излишне говорить, — пробормотал он, — что мой предстоящий отъезд будет совсем не в Старый свет.

Опустив руки, Иви откинула голову назад. В глазах не было слез, и она радовалась тому, что всегда реагировала на патовые ситуации без лишних истерик и всплеска эмоций.

Она вытерла губы, хотя они и так были сухими, как песок.

— Я… — Она прокашлялась. — Значит, я ходила в твой дом, да?

На самом деле, она хотела узнать, что с ним, черт возьми, такое, но требовать эту информацию — значит нарушать его право на соблюдение личных границ… особенно учитывая тот факт, что она была в униформе и при исполнении рабочих обязанностей.

— Прости, — сказал Сайлас, уставившись на свои руки. — Я не должен был скрывать информацию о своем состоянии.

— Все нормально.

— Неправда.

Ладно, не нормально, — подумала Иви. Но, учитывая, насколько он болен?

Злиться на него из-за того, что он не признался в том, что он…

Она не могла произнести это слово, даже в мыслях.

А потом до нее дошло.

— Мой номер телефона. Я ведь никогда не давала его тебе. Я никогда… я просто ответила на твой звонок. И я не называла свой адрес. Как я могла упустить это?

С другой стороны, она была ошарашена тем, что в ее жизни появился кто-то вроде него. Потерявшись в фантазиях, она упустила реальность, маячившую на поверхности.

Похоже, это было справедливо и по отношению к остальным догадкам, которые она проморгала.

Сайлас сделал глубокий вдох и, содрогаясь, выдохнул.

— Когда ты пришла на собеседование в ту ночь, я не собирался нанимать личную медсестру. Притчард — моя домоправительница — настаивала наряду с медиками. Но я чувствовал, что таким образом я сдамся. Перееду в хоспис раньше времени. — Он пожал плечами. — Ну, это последний этап. Кто-то приходит к тебе домой, подключает и отключает от оборудования, вводит препараты и ждет точку невозврата. Я прошел через это со своим отцом. Я помню, каково это.

Иви закрыла глаза. Она-то думала, что пришла в тот дом для встречи со стариком.

Ошибка.

И, Боже, его отец тоже умер? От той же болезни? — гадала она.

А Сайлас продолжил:

— Притчард спорила со мной, поэтому я решил спуститься лично и попросить тебя уйти. Она последовала за мной, и ты не увидела нас. Ты разглядывала картину с изображением моей прапрабабушки. И было что-то… я не могу объяснить. Было в тебе что-то особенное. Думаю, Притчард уловила это, и не успел я сообразить, как она вызвалась лично поговорить с тобой и попросить уйти.

— Я знаю, она меня не одобрила. Она сказала, что я слишком молода.

— Мне она сказала то же самое. — Сайлас покачал головой. — Так или иначе, ты ушла, но задержалась на крыльце, чтобы позвонить. Я выглядывал из окна в столовую и услышал сквозь стекло, что ты собираешься встретиться с кем-то в сигарном баре. Я решил пойти и посмотреть на тебя, потому что… честно говоря, на тот момент я не покидал дом в течение двух с половиной месяцев. Думаю, ты дала мне железную мотивацию. Я сбежал, сел в машину, и это было так приятно — заняться чем-нибудь. Я открыл люк и включил отопление на полную мощность, и просто наслаждался свободой. Добравшись до центра, я собирался проехать мимо, но обнаружил свободное место для парковки прямо перед баром.

Когда он замолчал, Иви вспомнила энтузиазм Рубиз в тот вечер.

— Ты наблюдал за нами, а потом подошел.

— А дальше ты знаешь, что было. — Он нахмурился. — Я бы позвонил тебе или написал сегодня ночью. Я хотел, но когда меня госпитализировали, у меня не было при себе телефона.

Вполне конкретная часть ее личности нуждалась в диагнозе, названии противника, с которым он сражался.

— Я должна спросить. Прости, но я обязана.

— Летаргия Крейна, — ответил он на Древнем Языке.

Иви закрыла глаза, упав духом.

Это был смертный приговор. Вампирское аутоиммунное заболевание, схожее с волчанкой и васкулитом, свойственным людям. Эта болезнь поражает все органы, начиная от сердца и легких, и заканчивая желудком, печенью и почками, механизмы самозащиты организма принимают собственное тело за врага. Эта болезнь встречается только у мужской половины вампирского населения, и долгий период времени она может пребывать в состоянии спячки, и больной даже не будет подозревать о смертельной угрозе.

Иви не понимала, что провоцировало возникновение Летаргии Крейна, но знала одно: как только болезнь переходила в активную стадию, какое-то время сохранялся хронический характер развития, воспалительные и разрушительные процессы сдерживались с помощью стероидов и других лекарств, подавляющих иммунную систему. Но по мере развития? Процесс становится необратимым и неизбежным.

Остается лишь облегчить симптоматику путем оперативного вмешательства и увеличивать дозу болеутоляющих.

Это была страшная смерть.

— Ты позволишь взглянуть на свою медицинскую карточку? — спросила Иви.

— Это ничем не поможет.

— Может — да. Может — нет. Но, по крайней мере, я буду понимать, что происходит.

— Слушай, Иви, я должен попросить прощения. Не только за свою ложь, а за то, что вообще появился в твоей жизни. Я не имел право заводить отношения с кем бы то ни было. Я просто… — Он обратил на нее свои бледные глаза. — Благодаря тебе я чувствовал себя живым. С тобой я словно обретал иллюзию шанса на будущее… по крайней мере в те мгновения, когда мы были вместе. И дело не в том, что ты стала для меня своего рода отвлечением. Иви, есть в тебе что-то особенное. Я понял это при первой встрече.

— Я хочу увидеть твою карточку.

— Я не хочу быть твоим пациентом. — Сайлас сделал еще один глубокий вдох. — И, думаю, лучше нам на этом попрощаться. Конец уже близок, и происходящее уже становится нелицеприятным…

— Я тебя не оставлю.

Сайлас замолчал. Потом продолжил.

— Я не могу просить тебя об этом.

— И не проси, — ответила она скучающим тоном. — И сделай нам обоим одолжение, прекрати строить из себя великомученика. Мне не нужна твоя защита, ясно? Я взрослая женщина и могу сама принимать решения, что делать, с кем и для кого.

— А если я не хочу, чтобы ты видела меня таким? Хочешь сказать, что у меня нет права голоса? — Он вскинул руки. — Без обид, но меня ждет полная потеря контроля над собой и это офигеть как бесит. Прояви хоть каплю милосердия и позволь мне сохранить достоинство и запомнить тебя… и нас… такими, какими мы были то короткое время, проведенное вместе. Вполне вероятно, что только это поможет мне пережить предстоящее.

В это мгновение в палату вбежала медсестра. Она сильно удивилась, увидев Иви, но потом сосредоточилась на Сайласе.

— Простите, но я опоздала с уколом на четыре утра.

— Я сама все сделаю. — Иви поднялась на ноги. — Этим шприцом в твоей руке?

Медсестра попеременно посмотрела на нее и Сайласа.

— Эм… простите, но…

— Я займусь уходом за ним.

Когда Иви протянула руку и направила на женщину непреклонный взгляд, Сайлас выругался.

— Нет, не займешься. Ты скажешь мне «прощай», и мы запомним…

Иви резко повернулась к нему.

— Без обид, но заткнись уже.

Было сложно сказать, кто испытал больший шок — Сайлас или медсестра. Но Иви не шутила и уж точно не собиралась никому доверять уход за ним.

— Дай мне шприц и доступ к его медицинской карте. Скажи старшей медсестре, чтобы добавила меня.

— Простите, — возразила медсестра, — но вы не уполномочены…

— Я — его личная медсестра. Только что наняли. Я сообщу своему куратору. И я останусь с ним до тех пор, пока не придет время для выписки.

Брови медсестры взлетели высоко, почти до линии волос.

— Эм, господин?

Иви посмотрела через плечо.

— Сайлас, послушай меня. Я люблю тебя. Мне плевать, что мы знаем друг друга десять минут, что ты умираешь или не хочешь видеть меня в качестве своей медсестры. Вот что я знаю наверняка. Во-первых, это — моя работа. Это дело моей жизни и я чертовски хороша в этом. Во-вторых, если ты думаешь, что я доверю заботу о тебе хоть кому-нибудь на этой планете, то ты сошел с ума. И в-третьих, если у тебя есть претензии, тебе же хуже. Я возьму это на себя и точка. Если хочешь уволить меня, тебе придется вытащить меня брыкающуюся и кричащую, и сдается мне, что на это у тебя нет сил.

Сайлас моргнул. А потом, прокашлявшись, посмотрел на медсестру.

— Эм… я думаю, моя… э-э… она… займется мной.

Медсестра кивнула.

— Как пожелаете, господин. — Она повернулась к Иви. — Я немедленно получу разрешение и также распечатаю вам график для введения лекарств. Это — кортизол. На самом деле, стоило вернуть морфий, но пациент настаивает на другом лекарстве и выписке.

Когда женщина покинула палату, Иви подошла к кровати.

Сайлас посмотрел на нее.

— Ты только что признала, что любишь меня?

— Да. Признала. А сейчас я буду совсем романтичной и попрошу нагнуться, чтобы я смогла воткнуть шприц в твою задницу.

Повисла пауза. А потом Сайлас запрокинул голову и рассмеялся в своей восхитительной манере, и от глубокого, раскатистого звука к глазам подступили слезы, но Иви отказалась им потакать. Встряхнувшись, она положила руку ему на плечо.

— Так-то лучше, — сказала она с улыбкой.

Но легкий настрой надолго не задержался.

Отойдя от смеха, Сайлас снова стал серьезным.

— Иви, я люблю тебя. Правда, люблю. И если я должен умереть, чтобы заслужить тебя, то, что ж, возможность познакомиться с тобой стоит жизни. Я просто… мне жаль, что все так закончится.

Он обхватил ее талию руками и устроил голову у нее на груди, напротив сердца.

Обняв его в ответ, Иви погладила его по спине, чувствуя, как ее накрывает печаль, которая вышибает почву из-под ног.

— Все будет хорошо, — прошептала она.

И этой фразой она уровняла их счет по части лжи.

Глава 11

Сделав инъекцию, Иви помогла Сайласу надеть брюки от шелковой пижамы и устроиться на койке, и по бледности она понимала, какую сильную боль он испытывал.

Он упорно отказывался от морфия.

— Морфий поможет тебе уснуть, — упорствовала она.

— От морфия я ничего не соображаю. Не хочу. Уж лучше дискомфорт.

Почувствовав, что уже перешла все границы, Иви кивнула… а потом осознала, что они были не одни. Сайлас не осознавал, что его домоправительница стояла в дверном проеме, нет, он закрыл глаза и просто пытался дышать.

— Я сейчас вернусь, — сказала Иви, смахнув волосы с его лба.

— Жду с нетерпением, — тихо ответил он.

Подойдя к женщине, Иви кивком указала в сторону гостиной. А потом она оказалась наедине с Притчард, которая считала, что на земле кроме серого не существует других цветов, а в магазинах продают только брючные костюмы.

— Я приступаю к работе, — заявила Иви. — Он только что нанял меня. Поэтому нам с вами…

— Вы не подходите на эту должность.

— Почему? Потому что его влечет ко мне? Это даст ему мотивацию.

— Ему не нужны отвлекающие факторы.

— Конечно, ведь тогда он полностью сможет сосредоточиться на своей боли. — Иви закатила глаза. — У него отказывают главные органы, он не может есть, почти не пьет… а вы не одобряете то, что помогает ему отвлечься от боли?

Когда Притчард выгнула бровь, Иви подумалось, что, наверное, эта женщина с рождения носит такое выражение на лице.

— Я заботилась об этом мужчине почти четыреста лет. — Мажордом помедлила, словно данное заявление должно было потрясти мироздание. — Я не отступлю перед лицом алчной девки, прилипшей к нему на закате его жизни.

Иви вскинула подбородок и жестко посмотрела на нее.

— Так, для информации, словосочетание «алчная девка» еще в девяностые вытеснило понятие «валютная проститутка». Запомни для саморазвития. А что до места возле его постели, то здесь вопрос не в нашем соперничестве. Речь идет о Сайласе. Ты можешь не уважать меня, но ты научишься терпеть мое присутствие рядом с ним, или я добьюсь запрета на твое посещение этой палаты.

Иииии, сейчас обе брови взлетели вверх.

— Прошу прощения?! — выплюнула женщина.

Иви вскинула руку.

— Речь не о ревности. Нужно убедиться, чтобы Сайлас не тратил силы на то, что не скажется положительным образом на его здоровье и благополучии. Пусть хоть Санта приходит его проведать, плевать, но драм я не потерплю. Понимая это, мы поладим. В ином случае хоть на голове ходи. И это — мой эквивалент фразы «иди на хрен».

Иви смутно понимала, что ведет себя совсем непрофессионально. Также она осознавала, что ее решение ухаживать за Сайласом продиктовано любовью, хотя, наверное, это было разрушительно для нее в эмоциональном и ментальном плане.

Но она сделала выбор и к черту последствия и цену, которую придется заплатить.

— Я отказываюсь платить тебе, — заявила Притчард. — Я заведую всеми счетами и не выпишу ни одного чека такой… хамке.

Иви подалась вперед.

— Ты думаешь, что я делаю это ради денег? Совсем ненормальная?!

— Я пойду к Хэйверсу! Обсужу с ним твое поведение, и если к рассвету тебя не уволят… — Женщина демонстративно посмотрела на часы… — то есть через полтора часа, то вся раса узнает о творящемся произволе.

— Отлично, добейся моего увольнения. Это не изменит желания Сайласа видеть меня в качестве его медсестры, и, учитывая, что он пребывает в трезвом уме и при памяти, у тебя нет законного основания оспаривать его решения. И Хэйверсу это известно.

Когда Притчард раздраженно вылетела из палаты, Иви опустила голову.

А потом взяла себя в руки и вернулась к Сайласу.


***


Медицинская карта была настолько большой, что грудь щемило от боли.

Были записи столетней давности, написанные рукой Хэйверса, оцифрованные, когда клиника в двухтысячных вошла в эру хайтека. Но большая часть приемов произошла раньше, когда Сайлас обращался с привычными проблемами: глубокий порез, требовавший зашивания, серьезный штамм гриппа, охвативший всю расу, плохое самочувствие в связи с нерегулярным питанием.

Все изменилось примерно четыре года назад. Внезапно он начал посещать клинику сначала раз в месяц, потом два раза… затем — каждую неделю. Спустя шесть месяцев поставили официальный диагноз после серии недомоганий и проблем с пищеварительной системой. И Хэйверс сделал все возможное, чтобы поддержать органы Сайласа с помощью комбинации противовоспалительных, иммунодепрессантов и стероидов, но потом пришлось делать операцию, чтобы устранить закупоривание желудочно-кишечного тракта. Диализ для восстановления функции почек. И многочисленные кормления.

Начались госпитализации сначала на две, потом на три-четыре ночи. Записаны разговоры о скорой смерти с отметкой о запрете реанимации, который наложил Сайлас. Разговоры о неизлечимой природе заболевания были записаны краткими, сжатыми предложениями, от которых слезы подступали к глазам.

Когда она дошла до записей последнего месяца, то сердце зашлось в бешеном ритме, хотя она просто сидела возле спящего мужчины.

Иви затрясла головой при виде отметки о необходимости личной медсестры для паллиативного ухода…

— Думаю, по ней можно снимать мелодраму.

Иви подняла взгляд.

— Ты проснулся.

— По истории моей жизни. Руководство по бухучету вперемешку с эпизодами сериала «Доктор Маркус Уелби»[44].

— Что-нибудь посовременнее? «Скорая помощь»[45]? «Анатомия страсти»[46]?

— Предпочитаю классику.

— Понятное дело.

— Нашла что-нибудь обнадеживающее? Что-то, что упустил добрый доктор? — Улыбнувшись, Сайлас сел выше на подушки. — Я здесь уже неделю, попробуй телятину.

— Что, прости?

— Старая фраза времен популярности курортов Кэтскилл[47]. Классика. Побудешь со мной дольше, и я спародирую тебе Генри Янгмэна[48].

— Жду с нетерпением. — Иви закрыла больничный ноутбук и поставила на столик из красно-коричневого дерева. — Принести что-нибудь поесть?

— Ты не ответила на мой вопрос. О карточке.

— Нет. Я не нашла ничего, что они бы могли упустить.

— Я не удивлен. Хэйверс славится своим профессионализмом и основательным подходом к делу.

Когда они замолчали, Иви подумала о тех случаях, когда заходила в палату пациентов и застывала на входе, ошеломленная сценой между двумя влюбленными.

Она предположить не могла, что когда-то окажется на месте семьи пациента.

Или, по крайней мере, в ближайшее время.

— Знаешь, было очень странно узнать свой диагноз, — заметил Сайлас отстраненно. — Чистый сюрреализм.

— Расскажи об этом. Я прошу не как медсестра.

Повисла пауза, в течение которой Иви прислушивалась к гудению оборудования за ширмой. Оно пребывало в режиме ожидания, Сайлас был подключен к электродам и капельницам, и она отметила свое нежелание использовать их.

Если, конечно, нет угрозы его состоянию. Но оборудование давило гнетущей тишиной, указывая, что они будут связаны до самого его печального конца.

— Симптомы сохранялись долгое время, — сказал он хрипло. — Усталость, боли, несварение. Паранойя несвойственна мне, поэтому я все игнорировал, находя логичные объяснения. Выходные с друзьями. Загруженность работой. Стресс. Банальные причины. — Сайлас сделал глубокий вдох и уставился в пространство. — Словно… ты едешь по дороге и видишь что-то на обочине? Некую кочку, которой там быть не должно? Ты напрягаешься, пытаясь игнорировать ее, переводишь взгляд на попутное или встречное движение, или приборную панель. Приказываешь себе не смотреть, ведь что бы там ни было, оно все равно не двигается, и тебе невыносима сама мысль, что это чье-то домашнее животное, олень или даже простой опоссум. Черт, его уже не спасешь, ты ничего не можешь сделать… тогда зачем смотреть? Зачем проходить через это?

Сайлас повернул голову к ней и посмотрел в глаза.

— Но потом ты оказываешься рядом, напрягаешься всем телом, сердце разрывается и ты понимаешь, что должен узнать… а потом тебя накрывает облегчение, ведь это всего лишь диванная подушка или скомканное покрывало. Оно только выглядит как раненое, невинно убиенное животное, оказавшееся на пути ужасной траектории и скорости. Поэтому ты наслаждаешься испытанным облегчением, чувством того… что все в порядке. Это был обман зрения и разума, не больше. Все хорошо.

Он замолчал, отводя взгляд.

— Я говорил себе, что происходящее с моим телом — нормально. Что это… не смерть. Я не спал весь день, уставившись в потолок, формируя в мыслях разнообразные «все хорошо», «все нормально»… «Это не то, что убило моего отца».

Его голос стал напряженным, а потом и вовсе пропал.

Заморгав, Иви сжала его ладонь.

— Мне так жаль. Боже… мне очень жаль.

— Мне было стыдно раздеваться у тебя на глазах, — пробормотал он, избегая ее взгляда. — Когда мы занимались любовью, я не хотел, чтобы ты видела, что я из себя представляю. Мне нравилось, как ты смотрела на меня, когда я прикасался к тебе, целовал, был в тебе. В те мгновения я был прежним.

— Перестань говорить о себе в прошедшем времени. Ты еще здесь.

— Нет. — Сайлас провел рукой над животом. — Уже какое-то время я — не я… и я не хочу больше притворяться. Знаешь, они не хотели говорить, что я неизлечимо болен. До сих пор не употребляют это словов моем присутствии, и какое-то время я испытывал чувство раздвоенности. Я не хотел, чтобы использовали этот термин. Но после последнего приступа… ну, предпоследнего… именно тогда они завели разговор о персональной медсестре. И кто-то, не помню, кто это был, может, Хэйверс, обмолвился про хоспис. Тогда я узнал, что всё, конец. Именно это подтолкнуло меня к тебе. Ну, это, и притяжение, которому я был не в силах противиться.

Улыбку Сайласа было невозможно забыть, она навсегда отпечаталась в мозгу. Он был таким же красивым, как в ночь их знакомства, но Иви уже замечала легкие изменения в оттенке его кожи — из-за проблем с печенью. Щеки, казалось, впали еще сильнее. А губы стали тоньше.

Словно осознание болезни отразилось на чертах его лица, добавило ранее незаметный для нее фильтр, когда она считала его здоровым по умолчанию.

— Я заставлю тебя взять мою вену, — услышала Иви свой голос. — И я хочу, чтобы ты вернулся домой при первой возможности. Так мы сможем выходить вместе и…

Сайлас сжал ее руку.

— Ты уверена, что хочешь этого? Мне нравилось то время, когда мы были на равных.

— Я в деле, — ответила Иви. — Как плохо бы ни было, я тебя не оставлю.

— Почему мы не встретились раньше?

— А может, мы встретились вовремя?

Произнося эти слова, она собиралась скрыть печаль в голосе. Но ничего не вышло.

Поднявшись на ноги, Иви изобразила улыбку.

— Знаешь, что нам нужно?

— Дорогая Иви, этот список слишком длинный.

— Нам нужно поесть. Я сейчас вернусь.

Когда она направилась к двери для персонала, Сайлас повернул в голову в ее сторону.

— Куда ты собралась? Если ты голодна, повар приготовит любое блюдо по твоему желанию?

— Дай мне пятнадцать минут. Двадцать, максимум.

Повинуясь импульсу, она вернулась к кровати. Склонившись на Сайласом, она погладила его по лицу. Потом прижалась к его губам в поцелуе.

— Никуда не уходи, — прошептала она.

— Да уж, а я собирался пробежаться по кварталу.

Поначалу Иви смущалась, признаваясь ему в любви, но очень быстро привыкла. Реальность такова, что пациенты в его состоянии в любое мгновение могли столкнуться с остановкой сердца или отказом нескольких органов, поэтому она не могла позволить себе молчание.

— Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — В уголках глазах образовались морщинки, когда он улыбнулся. — И должен сказать, что обожаю слышать эти слова в твоем исполнении.

— И хорошо, потому что я обожаю их произносить.

Глава 12

— Это Хэппи Мил!

Когда Сайлас рассмеялся, Иви подкатила столик и села рядом с койкой.

— Два «Хэппи Мила», на самом деле.

— Ради этого ты отправилась в «МакДональдс»?

— Да. Через реку есть один, работает круглосуточно, а нам с тобой сейчас совсем не помешает кусочек счастья.

Она распаковала обе красочных коробки, выложила в ряд их игрушки, маленькие пакетики с картофелем фри, гамбургеры и яблочные дольки. У них было по упаковке с молоком и загадке из набора.

Иви уничтожила свой гамбургер, хотя по вкусу он напоминал картон… но фаст-фуд был тут не при чем. Она могла есть филе миньон, и лакомый кусочек также показался бы безвкусным.

— Расскажи о своем детстве, — попросил Сайлас, перекладывая картофель с места на место. — И твоем превращении. Что заставило тебя выбрать эту профессию. И почему ты не боишься смерти.

Иви проглотила ком в горле. Она не хотела говорить ему, что в настоящий момент сходила с ума от страха.

— Ну, — начала она, — я родилась одной жаркой ночью в середине июля. Знаешь, в каких условиях рожала моя бедная мамэн? В доме не работал кондиционер.

— Она рожала не в клинике? Подожди, это было дома?

— Ага, я родилась в доме, который впоследствии сгорел.

— Но Хэйверс же не берет плату… ну, с…

— С бедняков? — Она улыбнулась, чтобы сгладить неловкость. — Мы могли поехать в старую клинику, но мои родители придерживаются теории фатализма. А может, это его оборотная сторона— вера. Но они остались дома и вызвали акушерку. Вот так я появилась на свет…

Она продолжила рассказ, отвлекая Сайласа от еды, которую он не мог есть. Но ему, казалось, нравилось пить молоко мелкими глотками, а потом подносить бургер ко рту. Слова лились из нее быстрее и легче, чем она предполагала, она рассказывала о всевозможных забавных моментах с празднований и приключениях с Рубиз, и другими ее кузинами.

Иви осознала, как это хорошо — помнить простые радости из детства, когда подаренная шоколадка могла обрадовать ее на целую ночь или отличная книга надолго наполняла сердце восторгом. В суматохе взрослой жизни она давно об этом не вспоминала.

А Сайлас все это время слушал ее так внимательно, словно цеплялся за спасательный круг.

— И это привело меня к этому моменту. — Она прижала руку к сердцу. — Когда я встретила и полюбила тебя.

Она говорила это с легкостью. Единственное хорошее, что дала им ужасная болезнь — это свобода выражать свои чувства без боязни торопить события. Для них не существовало понятия «слишком рано».

— Хорошая история, — прошептал Сайлас. — Жаль, что меня не будет рядом, чтобы увидеть ее конец воочию.

Именно в это мгновение все и произошло.

Позже, намного позже Иви поймет, что именно в этот момент проснулся ее гнев. Потому что, когда Сайлас замолчал, она знала, какие мысли крутились в его голове: как бы ни сложилась ее жизнь, куда бы она ни отправилась, с кем бы ни была… он не узнает этого, он будет в Забвении. И печальная покорность, с которой Сайлас принял эту потерю наряду со всем остальным, в чем его обделили — здоровьем и жизнью, пробудила ее ярость.

Почему его лишили возможности дожить свою жизнь?

Почему именно ему предначертана ранняя смерть?

Разве справедливо, что это выпало на их долю?

Из самой глубины души поднялась мысль: На хрен. Все. Это.

Черта с два она будет сидеть сложа руки и наблюдать, как умирает ее мужчина. Она не представляла, что предпримет, как это сделает, но будь она проклята, если не найдет способ остановить болезнь.

Ей было плевать, что Хэйверс вел этот случай. Плевать, что она — простая медсестра, в то время как он — квалифицированный доктор. И, п.с., сама болезнь может катиться к дьяволу.

Должен быть способ.

Какая-нибудь лазейка.

— Да? — позвал ее Сайлас.

Она встряхнулась.

— Что?

— Мне показалось, ты задумалась о чем-то важном.

Иви прокашлялась.

— Слушай, прости, что поднимаю эту тему. Но ты нуждаешься в питании и восполнении дефицита воды, поэтому я снова подцеплю к тебе провода и трубки.

С внезапной ясностью она осознала, что должна помочь ему дожить до того момента, как найдет лекарство.

— Иви, ты не думаешь, что пришло время положить этому конец?

— Нет, — сказала она непреклонно. — Не думаю.


***


Сайлас настоял на том, чтобы ввести трубку для питания самостоятельно, и она дала ему возможность сохранить лицо и независимость, придумав предлог — вышла, чтобы сообщить мажордому его режим сна. Когда она вернулась, его глаза были закрыты, а черты лица напряжены, будто от боли.

— Я ненавижу боль, — прошептал он сквозь сжатые побелевшие губы.

— Позволь помочь тебе.

Повисла долгая пауза, в течение которой Иви молилась, чтобы он разрешил ей ввести болеутоляющее. Но она слишком его уважала, чтобы давить. Пациенты вроде него, начиная прием морфия, больше не могли исключить его, и Сайлас знал это по опыту с отцом… к несчастью, его отец также страдал от Летаргии Крейна.

Но, черт возьми, Сайлас не повторит его судьбу.

— Хорошо, — сказал он тихо.

Иви подошла к нему и запрограммировала поступление морфия. Перепроверив все, она вручила ему пульт.

— Ты будешь все контролировать, — сказала она. — И решать, когда тебе будет это нужно.

Он улыбнулся ей.

— Если бы я хоть что-то контролировал, мы бы сидели в джакузи.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Она смахнула его волосы и поцеловала в лоб. Нос. И в губы.

— Помоги мне, — прошептал он.

Она поняла, что он имел в виду. Она накрыла его палец своим, и они вместе нажали кнопку.

Сайлас охнул. А потом его глаза закрылись.

— Попытайся поспать? — прошептала она. — Я не уйду из клиники, но сейчас должна отлучиться и решить вопрос со своими сменами.

— Все нормально…

Иви осталась с ним, пока он не вырубился, а потом встала, поправила униформу и вышла из его палаты с таким видом, словно собиралась на войну.

Кабинет Хэйверса и его личные покои располагались прямо за ВИП-отделением, и когда она подошла к дверям, то пригладила выбившиеся из высокого хвоста пряди и убедилась, что форма застегнута должным образом. Потом постучала.

Правила были таковы, что любой сотрудник клиники мог обратиться к нему без предварительной записи с четырех до шести утра, и до этого дня Иви ни разу не беспокоила мужчину. С другой стороны, она должным образом выполняла свои обязанности, а если и возникали какие-то вопросы, то они всегда решались на уровне администратора.

Этот случай был другим, черт возьми.

— Войдите.

Голос был не мужским, принадлежал женщине, и когда Иви вошла в небольшую приемную, личная секретарша Хэйверса, сидевшая за французским столом, с профессиональной улыбкой обратила на нее взгляд.

— Иви, здравствуйте. Как вы?

Она не знала, откуда женщина знает ее, но собиралась воспользоваться ситуацией.

Нацепив на лицо такое же любезное выражение, Иви ответила:

— Хорошо, благодарю. Я хотела лично поговорить с Хэйверсом, это возможно?

— Ну, разумеется. У него сейчас посетитель. Присядешь?

— Спасибо.

Иви подошла к аккуратно расставленным стульям и села. Во время ожидания ей приходилось намеренно успокаивать ногу и руки, отбивающие ритм.

Она мысленно пролистывала медицинскую историю Сайласа, от начала и до конца. Дважды. Должно быть что-то, что бы они смогли сделать. Просто обязаны…

— Берегите себя, — сказал Хэйверс, открыв дверь в свой кабинет и похлопав уходящего мужчину по плечу. — Вы хорошо справляетесь, очень хорошо.

Иви закрыла глаза. Аристократический акцент целителя напомнил ей о Сайласе. У них обоих была идеальная интонация и красивое произношение.

— Господин, Иви пришла к вам на прием, — объявила ассистентка.

— О, Иви. Как ты поживаешь?

Иви соскочила со своего стула и снова расправила форму. Она пересекалась с главным врачом клиники по разным медицинским вопросам, но с момента собеседования, которое было много лет назад, она ни разу не общалась с ним тет-а-тет.

— Очень хорошо, благодарю вас.

— Заходи. Присаживайся.

Его кабинет был красивым, облицованный дорогой древесиной, увешанной картинами маслом, помещение словно воссоздавало дух того места, где он жил когда-то. Огромный, украшенный позолоченными завитушками стол был завален бумагами, карточками и ноутбуками — все пребывало в идеальном порядке.

Хэйверс сел по другую сторону внушительной столешницы, так, словно там ему самое место, а его очки в роговой оправе, галстук-бабочка и кипенно-белый халат внезапно начали подавлять ее.

— Чем я могу помочь тебе? — спросил мужчина.

Опустив взгляд, Иви сосредоточилась на своих стиснутых пальцах. Голова опустела, а сердце гулко билось в груди, и у нее возникло желание выбежать из комнаты.

Но потом в голове возник один образ.

Она увидела отца, как он стоял прошлой ночью на холоде, твердо стоя ногами на снегу, его огромные бицепсы были открыты ночному холоду, голова гордо поднята, а плечи расправлены, словно он был готов смести все, что встанет у него на пути.

Этот мужчина был как дуб.

А она — его дочь, черт возьми.

Выпрямившись на стуле, Иви ужалила Хэйверса жестким взглядом.

— Мы должны сделать что-то для Сайласа, сына Мордаки. И я сейчас говорю не о морфии и жидком питании. Я не принимаю неизлечимого диагноза. Отказываюсь принимать.

Хэйверс отшатнулся так, словно она грязно выругалась в его присутствии… а потом дополнила оскорбление, достав из кармана кота и позволив ему насрать на фирменный блоттер врача.

— Прошу прощения за свою резкость. — Ни черта ей не жаль. — Но я занимаю твердую позицию в этом вопросе.

Целитель прокашлялся и сложил пальцы вместе в форме пирамиды.

— Прошу прощения, но наши чувства к пациентам не всегда могут повлиять на конечный результат.

— В данном случае — смогут.

Хэйверс сдвинул очки выше на своем аристократическом носу.

— Иви, я давно восхищаюсь твоей преданностью пациентам, твоим состраданием и целеустремленностью. Ты — исключительная медсестра, поэтому я предложил тебя в роли личной медсестры, которая поможет Сайласу в его беде.

— Я читала его медкарту и…

— Но, насколько я понимаю, его слуга имеет некоторые тревоги относительно твоего присутствия?

А. Точно. Притчард уже заходила к нему, по всей видимости.

— Не ей принимать решение. И мне плевать, если я оскорбила ее…

— Иви, это — непрофессиональное поведение. Подобный подход и поведение — недостойно профессионала.

Она отвела взгляд.

Покачала головой.

— Я не понимаю.

— Я заверил его слугу, что даже если некое непонимание имело место, ты сделаешь все возможное, чтобы пациент был уверен в том, что его благосостояние является приоритетом для всех нас. Воистину, я сам собирался найти тебя в конце ночи и обсудить этот вопрос. Мы должны действовать сообща, а не враждовать.

Хэйверс продолжал говорить, но его слова оставались за пределами внимания Иви, мысленно она обдумывала разные варианты.

Она слышала, что у Братства Черного Кинжала есть личные терапевты и хирурги, которые работают на них. Может, им удастся помочь? Она могла отправиться в Дом для аудиенций сразу же с приходом ночи и…

— Иви?

Она встряхнулась.

Хэйверс выжидающе смотрел на нее, словно задал вопрос и ждал ответа.

Иви поднялась.

— Я ценю ваш совет, но в моем случае я не могу вести себя профессионально. Это невозможно. Я люблю его. Он — моя половинка. И ни за что на свете я не буду сидеть в стороне, пока он страдает и умирает. Я буду сражаться с судьбой всеми возможными способами. Отправлюсь, куда надо, сделаю все, что потребуется, и точно не стану беспокоиться о том, кого могу разозлить в процессе. Если бы любовь вашей жизни умирала, как бы вы поступили?

На этой ноте она отвернулась и направилась к двери. Она даже не попрощалась.

Вероятно, она собственноручно лишила себя работы и хороших рекомендаций.

Но ее волновал только Сайлас. И это отлично расставляло приоритеты.

Глава 13

Следующим вечером Иви вышла из Дома для аудиенций примерно в девять вечера и тщательно закрыла за собой дверь.

На мгновение она застопорилась, ноги остановились, руки скрылись в карманах парки. Оглядываясь по сторонам, она видела целые массивы особняков в стиле Брюса Уэйна[49], остальные дома в квартале были такими же величественными, как и этот в Федеральном стиле[50], из которого она только что вышла. На дорогах почти не было машин, но когда она материализовалась здесь, то приметила проезжавший мимо «Роллс-Ройс».

Да, наверное, в этом районе «Мерседес» считался посредственностью.

Мысленно пнув себя под зад, Иви зашагала вперед по тротуару. Без какой-либо сознательной мысли повернула налево… и продолжила вышагивать ровной и медленной походкой, оставляя следы на снегу. Холодный ветер путал ее волосы, окутывал тело и прочищал голову.

Ну, насчет последнего она лгала.

Ее мысли, которые до этого крутились относительно разговора с Хэйверсом прошлой ночью, наконец, стали тише. Но их сменила серия ужасных образов.

Она видела, как Сайлас отдает все силы на то, чтобы опорожнить кишечник в подкладное судно. Как он стискивает зубы, когда действие морфия начинает ослабевать и приходится противиться необходимости вводить новую дозу. Как его тошнит желчью в розовую посудину в форме почки.

Она помнила, как он дергался во время беспокойного сна, и как в панике просыпался после кошмара… плавно перетекшего в галлюцинацию от морфия, из которой она выводила его с помощью разговоров. Она помнила, как он встал на дрожащие ноги, увешанные трубками и проводами, и настоял на том, чтобы принять душ и вымыть волосы.

А уже в кабинке он не смог подняться со стула, и ей пришлось прикатить инвалидное кресло, чтобы помочь ему вернуться в кровать.

Иви проходила через все это со своими пациентами…. И пыталась держаться за свой опыт и выучку. Но в глубине души она была его близким человеком, а не медсестрой… его женщиной, а не членом медперсонала.

Вот что хотел обсудить с ней Хэйверс.

Нарушение телесных функций — это всегда ужасно. Будучи здоровым, ты никогда не задаешься вопросом, сколько функций выполняет твоя телесная оболочка без особых усилий с твоей стороны, строго организованные системы потребления и вывода веществ из организма проходят без сучка, без задоринки. И в работе медсестры главная задача — с помощью различных приемов и техник помочь телу больного выполнять естественные функции организма.

В случае как у Сайласа это равносильно попытке накачать спущенную шину с помощью тостера или надувного мяча.

И, ад и преисподняя, его состояние ухудшалось стремительнее, чем она могла представить. Масштаб спадапоказал ей, чего ему стоили все их свидания. Сильный, он очень сильный… но, в конечном итоге, возможности силы воли не безграничны. Когда органы отказываются выполнять свою работу, даже любовь не поможет перешагнуть через эту пропасть.

Встреча с Королем прошла сюрреалистично. Иви оставила сообщение по номеру, отведенному для назначения аудиенций, объяснила свою ситуацию и умоляла о встрече с Рофом, сыном Рофа, как можно скорее. Она не знала, на что рассчитывала, но уж точно не ожидала, что через пару часов ей перезвонят и скажут быть на месте ровно в восемь тридцать.

Они поставили ее первой в очереди на эту ночь, и через Конференц-связь вызвали женщину по имени Док Джейн, которая пообещала посоветоваться со своим коллегой-человеком (?!?)[51] относительно возможных вариантов, недоступных расе вампиров. Иви была благодарна и при этом разочарована.

И вот она на улице, вышагивает мимо элегантных домов, принадлежавших людям. Она сгорбилась не от холода, а потому, что крохотная надежда, наполнявшая ее в начале вечера, медленно испарялась.

Она была рада, что не рассказала Сайласу о своем «плане».

Ложная надежда — пытка в подобной ситуации.

Но должно быть какое-то лекарство, процедура, что-то…

Ее охватила безысходность, и она остановилась.

Запрокинув голову, Иви попыталась разглядеть звезды на небе, но ей мешали огни города.

Однако она смогла рассмотреть достаточно мигающих огоньков. Чувствуя себя при этом глупой. Ничто не поможет осознать свою важность лучше, чем разглядывание космоса. Важность твоей жизни. Того, кого ты любишь. Кого теряешь.

Она внезапно вспомнила, как вошла в кабинет Хэйверса, требуя вылечить Сайласа… словно другие женщины, чьи любимые умирали от этой болезни, не делали того же.

О, нет, очевидно, что она была первой, — подумала Иви с издевкой. Она была Льюсом и Кларком[52] среди скорбящих семей, которые отправлялись к целителю расы… а ведь он, будучи терапевтом, за долгие столетия имел дела с бесчисленным множеством подобных случаев… и говорили ему:«Ты должен работать усерднее и вылечить его».

И в своем заблуждении она считала, что он должен ударить себя по лбу и заявить: «Иви, ты права! Я забыл, что если перевести его на аспирин вместо тайленола, он поправится! Его иммунитет перестанет считать пищеварительную систему за шведский стол и атака на клетки прекратится. Потом мы отрастим ему пару новых почек и печень в моей гидропонной установке… ну, и чтобы перестраховаться, заменим сердце».

«Спасибо, Иви, ты спасла мою карьеру. Не знаю, что бы я делал, если бы ты не сказала мне сосредоточиться и приложить чуть больше усилий! Я назначу тебе повышение по работе и вот, возьми мой гарвардский диплом как знак моей вечной признательности».

— Какая же я глупая, — пробормотала она небесам.

Разумеется, они не ответили.

Не верится, что она дошла с этим даже до Короля.

На нее обрушилась реальность того, что она ничем не отличается от любой другой влюбленной женщины на этой планете. Почему она не вспоминала о всех случаях, когда к ней приходили родственники ее пациентов, спрашивая, есть ли другие способы лечения, другие методы терапии, способные принести облегчение, исцеление, возврат к привычной жизни? Она была высокомерна, облачая желания своего сердца в медицинскую форму и упуская прописную истину: как и звездам, болезни было плевать на желания простых смертных.

Тело Сайласа — подержанный автомобиль, перевозящий его мозг из пункта А в пункт Б, который нельзя было обменять или вернуть производителю. И только чувства делали из происходящего трагедию. Согласно биологии, белые кровяные тельца, атакующие своего врага, просто выполняли свою функцию — с излишним энтузиазмом и плохим прицелом, но все же.

— Дерьмо.

Опустив голову, Иви пошла дальше, пытаясь понять, чтобы она сказала клиенту, оказавшемуся на ее месте, если бы снова надела униформу и резиновые тапочки со скрипучей подошвой…

Ничего хорошего.

Черт подери, она не могла сказать ничего хорошего тому, кто будет сидеть возле кровати Сайласа.


***


Вернувшись в клинику, Иви направилась напрямую в ВИП-отделение, открывая себе дверь с помощью пропуска. Вместо коридора для персонала она пошла по красивому холлу, который был предназначен для родственников, минуя столики со свежими цветами и прислушиваясь к тихой классической музыке, лившейся из потолочных колонок. Добравшись до палаты Сайласа, она посмотрела на декоративный золотой номер на двери. Не было обозначения, кто там лежал, и не возникало сомнений, что по ту сторону панели располагались элитные покои, как в любой первоклассной гостинице.

Она хотела купиться на внешнюю мишуру.

Отчаянно хотела думать, что они действительно путешествовали по миру, что прошлой ночью они пересекли океан и оказались в замечательном месте с изумительной едой и потрясающей культурой.

Прокашлявшись, Иви надела на лицо маску «я-в-порядке-я-не-сорвусь» и…

Толкнув дверь, она застыла в проеме, увидев, кто сидел на диване вгостиной.

— Добрый вечер, — сказала Иви, заходя внутрь и закрывая за собой панель.

Притчард сидела на диванных подушках как манекен из универмага, закостенелые конечности были расположены таким образом, чтобы создать эффект расслабленности. Безуспешно. Сегодня вечером Деловой Шерстяной Костюм и Деловые Туфли На Низком Каблуке напомнили Иви о секретарше Мисс Хэтэвэй из «Деревенщины в Беверли Хиллз»[53].

— Как вы? — спросила Иви, когда женщина не подняла взгляд.

Иви уже решила оставить домоправительницу вариться в своей угрюмости, когда Притчард заговорила:

— Знаешь, я ведь была его няней. Я была с ним с самого его рождения. Они доверяли мне, и за мои старания меня назначили ответственной не только за уходом за ребенком. Я никогда не состояла в браке. У меня нет детей. Они были… всем для меня. Они — всё для меня.

Иви пересекла гостиную и опустилась в кресло, ставя сумочку рядом. Она не сняла парку. Просто сидела, не двигаясь и слушая.

— Я хорошо выполняю свою работу, — сказала Притчард. — Я заведую всем имуществом господина Сайласа. В его поместье трудится пятнадцать додженов, и, как вы помните, оно огромное. Настолько большие и старые дома требуют особого внимания. Там очень много работы.

Притчард посмотрела на арочный проем, что вел в палату Сайласа.

— Я говорила с ним. Когда вы ушли сегодня вечером. Разговор был долгим. Мы вспоминали… хорошие времена. Это было чудесно. Я не верю, что он не… я сомневаюсь, что при иных обстоятельствах он был бы столь многословен. И я признательна за это.

Женщина молчала какое-то время, ее глаза увлажнились от слез, худощавое лицо окаменело, а ее горло судорожно сглатывало слюну.

Внезапно Притчард хлопнула ладонями по бёдрам и поднялась.

— Мне нужен ваш банковский счет и код отделения банка, чтобы перевести оплату за услуги. И я уже приготовила для вас комнату по соседству со спальней господина, когда его выпишут отсюда. Я буду выполнять как его, так и ваши просьбы.

Женщина поклонилась, избегая смотреть Иви в глаза. Потом она выпрямилась и посмотрела куда-то за левое плечо Иви.

— Вы не должны платить мне. — Когда их взгляды встретились, Иви покачала головой. — Я не… я не хочу денег за то, что делаю для него.

— Но это ваша работа…

— Вы должны приготовиться, — услышала Иви свой голос. — Понимаете? Вы должны приготовиться, потому что он не вернется домой. Конец близок.

Она умирала, произнося эти слова, но правда была важнее жалости, шла ли речь о Притчард или о ней самой.

Домоправительница открыла рот. Закрыла. Заморгала так, будто ничего не понимала.

Иви поднялась. Подошла к ней.

И обняла женщину.

Поначалу Притчард напряглась еще сильнее. Словно мраморная статуя, она окаменела еще больше.

Но потом она обняла Иви в ответ, и какое-то время они так и стояли.

— Мы сделаем это вместе, — сказала Иви, уставившись на стену. — Мы поможем ему уйти на другую сторону вместе.

И под «другой стороной» она понимала не выздоровление.

Забвение.

Глава 14

— Погоди, сейчас будет моя любимая часть.

Указав на экран телевизора, расположенного в другом конце комнаты, Иви рассмеялась:

— И потом…

Сайлас тоже улыбался. Они лежали, вытянувшись на больничной койке, под покрывалами, устроив головы на одной подушке и переплетя пальцы. У Иви почти получалось представить, что они — обычная пара.

— «Джуниор Минт»[54] упадет в пациента[55]? — пораженно спросил Сайлас. — Издеваешься?!

— Креймер[56] — это что-то. — Она посмотрела на него. — Наверное, это моя самая любимая серия из всех.

— В голове не укладывается, что я мог пропустить «Сайнфелд»[57].

— Не любишь «Нетфликс»[58]?

— Начинаю, с твоей помощью.

Раздался стук в дверь для персонала, и Иви незаметно посмотрела на часы. Вовремя.

Сайлас оглянулся на звук.

— Войдите.

Иви намеренно не отвечала за него. Было важно, чтобы у Сайласа оставалось ощущение контроля над чем-нибудь, чем угодно.

Рубиз вошла в палату с подносом, полным медикаментов.

— Как у вас дела, ребята?

Рыжеволосая девушка с виду была бодра и весела, но ее взгляд оставался цепким и настороженным… и Иви с интересом наблюдала за своей кузиной в рабочей обстановке. До перехода Рубиз в ВИП-отделение, у них не было общих пациентов, и было радостно видеть, что за внешней личиной оптимиста скрывалась чертовски талантливая медсестра.

— Господин, у меня для вас замечательный коктейль, — сказала Рубиз, поставив поднос на подкатной столик. — Легкое фруктовое вино с нотками лаванды и вишни, и ненавязчивым привкусом миндаля и орехов пекан.

Широким движением она сдернула салфетку из дамаста, которая укрывала шприцы и флаконы. Иви окинула быстрым взглядом лекарства, мысленно сверяя перечень. Да, все на месте. Хорошо.

— Как думаешь, моя кузина будет против, если мы будем тискаться, пока она заправляет твою капельницу?

Сайлас смутился, но потом ответил с улыбкой:

— Рубиз, что скажешь?

— Скажу, что я слишком молода и впечатлительна для подобного разврата. — Рубиз быстро со всем разобралась. — Эй, это эпизод с «Джуниор Минт»?

— Да, — ответил Сайлас. — Смотрю впервые и понимаю, что ажиотаж обоснован.

— Пациент выживет в конце серии…

Рубиз ударила себя по губам и разом побледнела. Но Сайлас просто протянул дрожащую руку и похлопал ее по предплечью.

— Не беспокойся. И, может, ты принесешь мне коробку «Джуниор Минт» вместе со следующей партией лекарств?

Рубиз сделала глубокий вдох.

— Обязательно. Посмотрим, может, удастся протащить «Милк Дадс» и коробку шариков с сухим молоком[59], вдруг они помогут.

Накрыв поднос салфеткой, она бросила на Иви извиняющийся взгляд. Иви послала ей воздушный поцелуй.

А потом они с Сайласом снова остались наедине.

— Обожаю Рубиз, — сказала она. — Она — моя полная противоположность…

— Ты… ты не хочешь больше быть моей медсестрой?

Перекатившись на бок, Иви посмотрела ему в глаза. Скользнув пальцами по его подбородку и горлу, она старалась не замечать тот факт, что щетина перестала расти. Это было вполне естественно для мужчин-вампиров, стоявших на пороге смерти, гладкая кожа на его лице служила еще одним доказательством того, о чем она не хотела думать.

— Я предпочитаю быть твоей подружкой. — Она поцеловала его в губы. — Я все еще слежу за ситуацией. Просто время, проведенное за подготовкой лекарств, ведении твоей карточки и проверкой наличия медикаментов на складе, — это время, проведенное вдали от тебя.

Он кивнул, закрывая глаза.

— Да. Действительно.

Казалось, Сайлас погрузился в свои мысли, и Иви не мешала ему. Она заметила, что он часто так делал… молчал и уходил в себя, чтобы потом обратиться к ней с шуткой, комплиментом или вопросом.

— Могу я задать вопрос? — спросил он.

— Любой. — Она взяла его за руку. — О чем речь?

Сайлас медлил, и она не собиралась торопить его.

— Ты оказывалась в подобной ситуации… с другими пациентами?

— Да.

— И что ты… что ты им говорила?

— О самом процессе умирания?

— Да.

Боже, она ненавидела обсуждать с ним эту тему. Но эта ужасная вещь, с которой она была знакома непонаслышке, для них носила не просто гипотетический характер. Этот разговор был не из разряда сближающих, как, например, обсуждение того, сколько детей они хотели бы завести в будущем или где они будут жить.

— Ты можешь быть честна со мной. — Сайлас посмотрел на нее. — Я знаю, что просто не будет.

— Во-первых, я бы не стала проявлять неуважение, скрывая или пытаясь завуалировать правду. И, во-вторых, как правило, я не сосредотачиваюсь на конце. Я пытаюсь обратить внимание пациента на текущий момент. Я честно говорю пациентам, что мы никак не можем остановить необратимые процессы в их организме. И потом спрашиваю, что они хотят сохранить, какую свою частицу? Что они считают самым важным в себе? Что мы могли бы помнить и почитать? Кого им нужно было увидеть? Кого бы они хотели видеть? Реальность для умирающего человека, который пока еще жив, ничем не отличается от реальности живого человека, который когда-нибудь неизбежно умрет. Понимаешь, что я имею в виду?

Сайлас кивнул и закрыл глаза.

Сердце разрывалось от осознания, что он словно постарел на сто лет за последние сутки.

Было сложно сдерживаться и не зареветь… но она не могла позволить себе это в его присутствии. В календарном смысле она знала Сайласа всего ничего, но она хорошо изучила его характер, и, увидев ее слезы, он потратит остатки сил на то, чтобы успокоить ее.

Смотря на темные ресницы, лежавшие на его щеках, она твердо верила, что Дева-Летописеца целенаправленно свела их вместе: кто-то должен был помочь ему отойти в Забвение… а она должна была познать любовь.

Как бы ненавистно ни было признавать, но под своей жесткой я-не-так-романтична-как-Рубиз броней скрывалось одиночество. Тихое, одинокое место, и она сомневалась, что судьба дарует ей что-то посерьезней интрижки на одну ночь.

Разумеется, то, что она получила, имело обратную, далеко не радужную сторону, не так ли?

— Я прожил долгую жизнь. — Голос Сайласа был слабым, и он сделал пару медленных вдохов. — Многое повидал. Столько всего изменилось за последние четыре столетия. Я знал хороших людей и знал плохих, совершал поступки, которыми горжусь, и те, о которых жалею. Я ничем не отличаюсь от остальных.

— Чем ты хотел бы запомниться? — прошептала она.

Подняв веки, он встретил ее взгляд.

— Моя любовь к тебе. — Он медленно моргнул. — Я хочу, чтобы меня помнили за любовь к тебе. Из всех мест, где я побывал, и людей, которых знал, из всего, что я сделал… любовь к тебе характеризует меня лучше всего прочего. Ты — лучшее во мне, часть меня, часть моей души. Любовь к тебе… составляет суть меня.

Иви расплакалась, хотя понимала, что не стоит уступать эмоциям.

— Сайлас…

— Прошу, не забывай меня. Знаю, наверное, я должен сказать, чтобы ты двигалась дальше и вспоминала то короткое время, что было даровано нам… просто… сохрани меня в своем сердце, куда бы ты ни отправилась. Это станет той жизнью, которую я хотел прожить, наслаждаясь временем и здоровьем рядом с тобой.

— Обещаю, — выдохнула она. — Я никогда, ни за что тебя не забуду.

Когда он не ответил, Иви взяла его ладонь и положила поверх своего сердца.

— Здесь. Ты здесь навечно.

— Я постараюсь вернуться к тебе, — прошептал Сайлас. — Во снах… я найду тебя… в твоих снах… люблю… тебя… дорогая… Иви….

Внезапно заверещало оборудование за койкой, многочисленные сигналы тревоги звали на помощь.

Когда Рубиз и три других медсестры влетели в палату через дверь для персонала, Иви подскочила на колени и быстро оценила ситуацию. Остановка сердца. Его сердце не билось.

— Опустить койку! — рявкнула она. — Опустите мне койку!

Короткое мгновение медсестры и ее кузины стояли, не шелохнувшись. Но потом сразу перешли к действиям. Иви проверила дыхательные пути Сайласа и затем склонилась над ним, чтобы начать непрямой массаж сердца.

— Где реанимационная тележка?! — закричала Иви, делая ритмичные нажатия на его грудь. — Нам нужен дефибриллятор! Сайлас! Останься со мной… не уходи, еще рано, оставайся со мной…


***


К трем часам утра Сайласа удалось стабилизировать… это были хорошие новости. Плохие? Он так и не пришел в сознание, и пришлось подключить искусственную вентиляцию легких.

Его бедное сердце не выдержало натиска вышедшего из-под контроля иммунитета, мускулы просто отказались дальше выполнять свою функцию. В тот момент ситуацию спас лишь комплекс последовательно вводимых препаратов… и кровь, которую она умудрилась спустить по его пищеводу примерно два часа назад.

Но это — кратковременное решение проблемы, и это понимали все.

Хэйверс был на операции, а потом ассистировал при сложных родах, поэтому сейчас они просто ждали его заключительной оценки того, что все медсестры, включая саму Иви, знали и без него.

Во всех смыслах Сайлас уже ушел.

Осталась только погибающая оболочка.

Иви села на край койки и взяла его безжизненную руку.

— Сайлас, я люблю тебя. Я так рада, что мы встретились.

Сейчас она не стала сдерживать слезы, хотя она верила, что пациенты, пребывающие в коме, осознают происходящее вокруг, несмотря на отсутствие сознания.

Почему им приходится прощаться так рано…

— Иви?

Услышав тихий голос, она подняла взгляд. Рубиз стояла с другой стороны койки, обхватив себя руками и подавшись всем телом вперед, словно пыталась привлечь ее внимание как можно деликатней.

Иви ладонями вытерла лицо и попыталась выдавить улыбку.

— Привет. Как дела, кузина?

Или что-то в этом духе. Она плохо понимала, что говорит.

— Кое-кто хочет увидеть тебя.

— Да. Конечно. Сейчас.

Она не подумала спросить, кто пришел. С другой стороны, ее не волновало ничего, только эта больничная койка.

— Где?

— В коридоре.

Рубиз кивнула в сторону выхода из палаты. Иви встала и смахнула слезы, упавшие на униформу. Потом двинулась вперед, переставляя ноги, через арочный проем и гостиную, в коридор…

Она застыла как вкопанная.

— Я подумала, что сейчас тебе нужен дуб, на который можно опереться, — нежно сказала Рубиз позади нее.

Отец Иви стоял посреди коридора, байкерскими ботинками на дорогой ковровой дорожке, упершись руками в бедра, его татуировки блестели под низким потолочным светом, ведь он, разумеется, пришел без куртки.

Иви благодарно сжала руку кузины и бросилась к своему отцу.

Она врезалась в него как автомобиль на полном ходу. И, как бетонная опора, ее отец не сдвинулся ни на дюйм. Он просто обернул массивные руки вокруг нее и прижал к себе.

— Он умирает. Папа, он умирает…

Отец не сказал ни слова. Он позволил своей силе говорить за себя и не дал ей рухнуть прямо посреди коридора.

— Я так сильно его люблю, — повернув голову на бок, она крепко зажмурилась. — А он умирает…

Они очень долго стояли вот так, и она смутно осознавала, как мимо них, крадучись, проходили люди, но она ничего не замечала.

А потом, позже, намного позже, Иви поймет, что именно тогда окончательно повзрослела. Стоя в коридоре, в объятиях отца, она вступила во взрослую жизнь.

Дело в том, что когда ты молод и обращаешься к родителям за поддержкой, в девяти случаях из десяти они могут решить любую твою проблему. Починить сломанный руль на паруснике. Заклеить порез пластырем. Накормить — когда ты голоден, уложить спать — когда устал, составить компанию, когда ты чувствуешь себя одиноко. Они помогут найти потерянную вещь, прогонят все бури, купят мороженое, когда тебя кто-то обидел.

Когда ты ребенок, родители являются проводником все-будет-в-порядке в твоей жизни.

Но опираясь сейчас на отца, Иви была уже взрослой.

Он не мог решить эту проблему, и она прекрасно знала это.

— Малышка, мне так жаль, — сказал он осипшим голосом. — Мне так жаль…

Они разорвали объятия, и Рубиз отвела их в конференц-зал, чтобы они могли поговорить наедине. И когда они устроились за круглым столом, Рубиз оставила их, отправившись к Сайласу… за что Иви была благодарна. Не то чтобы она не доверяла другим медсестрам… она вообще никому не доверяла так, как своим родственникам.

— Сколько ему осталось? — спросил Хира.

— Немного. — Она потерла лицо. — Конец приближается слишком быстро. Я хочу, чтобы он перестал страдать, и в то же время хочу, чтобы у нас в распоряжении было больше ночей вместе.

— Он показался мне хорошим парнем.

— Он был… он есть… — поправила она себя. — Он — замечательный парень.

— Твоя мамэн хотела прийти, но она сама не своя.

— Я бы не хотела, чтобы она видела меня зареванную. И я также уверена, что тебе это тоже не нужно.

— Знаешь, Иви, я очень горжусь тобой. — Его голос осип, и он взял ее за руку. — Ты — достойная женщина. И сам факт, что ты не убегаешь от этого? От него? Когда Рубиз позвонила мне, меня одолела печаль. Но потом, когда она сказала, что ты останешься с ним, я подумал, что это — моя дочка. Женщина, которую я вырастил. Мы с тобой похожи, всегда были… черт, учитывая, как ты себя ведешь в этой ситуации… на самом деле, ты сильнее меня.

— Папочка, никто не может быть сильнее тебя.

Он сжал ее ладонь.

— Иви, взгляни в зеркало.

Когда отец ушел спустя сорок пять минут, Иви подумала, что этот его визит — наверное, самое лучшее, что он когда-либо сделал для нее. Ведь он не из тех, кто любит «приятные глазу» больничные помещения, и, видит Бог, ненавидит всеми фибрами души все, что имеет отношение к медицине.

Черт, пару раз он даже сам вправлял себе кости — лишь бы не ехать в клинику.

Порой простой визит может значить очень много.

Хира ушел не потому, что близился рассвет; нет, он скорее почувствовал, как ей сложно находиться вдалеке от Сайласа.

Когда Иви проводила его до одного из лифтов, то решила, что после смерти Сайласа она вернется в родительский дом на пару дней. Она сойдет с ума даже от мысли, что придется остаться одной в пустой квартире.

Иви поспешила в ВИП-отделение и, попав в зону, направилась по коридору для родственников — ведь так было быстрее.

И, толкнув дверь в его палату, застыла на входе.

Хэйверс сидел в гостиной на шелковом диване, скрестив ноги в коленях, его очки в роговой оправе были сняты, и он потирал переносицу.

Заметив её появление, он надел очки и поднялся.

Сердце Иви застучало набатом в груди. Насколько она знала, они подошли к финальной черте, и она не хотела слышать правду, которую понимала в глубине души. Она не хотела слышать, что пришло время отключить его от аппарата жизнеобеспечения. Она просто не вынесет самой мысли, что…

…пора прощаться.

— У меня есть идея, — сказал целитель. — Радикальный метод, никто еще не пробовал такого. Но у меня есть идея, которая может сработать в его случае.

Глава 15

— Простите… я… что? Что?!

Иви заикалась, но так всегда бывает, когда твой босс заявляет, что возможно он знает, как вывести тебя из ада. А также предлагает фонарик, протеиновые батончики и фирменную бутылку «CamelBak», полную свежей воды.

Или что-то в этом духе.

— Я всегда задавался вопросом, будет ли болезнь такого рода реагировать на трансплантат костного мозга. Как тебе известно, иммунная система вампиров уникальна, и хотя можно провести определенные параллели с людьми, все же мы разные. Наш иммунитет намного жестче, поэтому мы не подвержены раку, но это свойство и стало проблемой с пациентами вроде твоего мужчины. Но если чересчур подавлять иммунитет, он бьет в ответ с удвоенной силой, создавая еще больше трудностей… и если мы пустим все на самотек, он просто разрушит его органы.

Иви пыталась следить за его словами, которые казались ей совершенно незнакомыми.

— И что вы предлагаете?

— Что, если мы перезапустим его иммунитет с помощью чего-то совершено постороннего, но совместимого в биологическом и медицинском плане?

— Не понимаю?

— Он — аристократ. Из Семьи Основателей. Как результат размножения среди узкого круга Глимеры, его иммунитет, в сущности, был скомпрометирован ограниченным генофондом, из-за чего мутационный ген из рецессивного стал доминантным. Это вылилось в болезнь Крэйна, поразившую Сайласа. Если мы найдем донора среди гражданских, кто из-за своего более низкого происхождения обладает не таким жестким иммунитетом? Нужно найти того, кто подойдет по крови, и это должен быть мужчина. Но вполне вероятно, что внедрение нового костного мозга перезапустит его иммунную систему с нормальной регуляцией.

Иви оглянулась по сторонам.

_ Простите, но мне нужно сесть…

— Вот, сюда.

Она ощутила сильную хватку на локте, а потом ее подвели к дивану и усадили на подушки.

Вовремя. Именно в это мгновенье ее колени подогнулись.

— Вы раньше делали пересадку костного мозга? — спросила она.

— Нет. Все это основано на голой теории. И, само собой, если это не исцелит его, то окончательно убьет. Сайлас может умереть от высокой дозы химиотерапии, необходимой для того, что убить его иммунные клетки. Его организм может отвергнуть трансплантат. Он может среагировать на иммунодепрессанты. Сам трансплантат может не исправить проблему с иммунной системой. Органы могут быть слишком повреждены для регенерации. Может попасть инфекция. Вариантов множество.

— Но попытка того стоит? — спросила Иви.

Хэйверс сел рядом с ней. Взяв ее за руку, целитель посмотрел ей в глаза.

— Будь я на его месте, а по ту сторону болезни меня ждала женщина вроде тебя? Я бы попытался. Я бы предпринял тысячу попыток. Это — его единственная возможность вернуться к тебе.


***


Это была самая масштабная мобилизация персонала и ресурсов, которую Иви видела на своем веку.

Через час после принятия решения, благодаря усилиям персонала, сделавшего обзвон своих дедушек, отцов, дядей, братьев и кузенов, сотни мужчин-вампиров прибыли в клинику, становясь в очередь на забор крови. Но не было возможности дождаться результатов, потому что время близилось к рассвету, доноры пришли, получили персональные номера, быстро сдали кровь и в спешке покинули клинику, чтобы не застрять здесь до рассвета.

Тем временем Иви оставалась возле кровати Сайласа, получая информацию не только от Рубиз, но и от других членов персонала.

Для трансплантации была необходима совместимость не просто по группе крови. Было три других принципиально важных показателя, и кровь Сайласа предоставила им необходимые данные для сравнения.

— Оставайся со мной, — прошептала она, приглаживая его волосы. — Нам нужно еще время. Слушай мой голос… Оставайся со мной…

Система вентиляции снабжала кислородом легкие, его грудь мерно поднималась и опускалась как шина, которую надували и тут же спускали. А оборудование добавляло к этому барабанному бою всевозможное пиканье, звуковые сигналы и миганье лампочек.

Она ненавидела все это. На фоне его неподвижности и молчания, в комнате, казалось, было слишком шумно и ярко. Она хотела все выключить, чтобы Сайлас, может, услышал ее сквозь кому. Но этого делать нельзя.

Время от времени Иви поглядывала на декоративные часы в другой половине комнаты.

Минуты бежали медленно.

Пришел день.

Что, если они не найдут совпадение? Что, если Сайлас умрет прежде, чем они обнаружат донора?

И, черт, даже если они найдут его, тогда ей придется беспокоиться об осложнениях отторжения…

— Прекрати, — велела она себе. — Все по порядку.

Иви снова посмотрела на часы. Пусть это было глупо. Боже, когда она в последний раз что-то ела или пила? Это казалось неважным. Ее тело не хотело ни еды, ни воды. Она словно впала в стазиз по его примеру.

— Сайлас, оставайся со мной…

Она хотела бы спросить у него, что он хотел сделать, на какие риски готов пойти, была ли эта та самая Божья благодать, которую он искал. Ей не хотелось принимать решение за него, но она верила, что Сайлас бы выбрал риск…

В палату без стука заглянула медсестра.

— Есть совпадение!

Иви подскочила на ноги.

— Правда?

— Я не знаю, кто донор. Только номер… но мы отправим за ним скорую и немедленно привезем в клинику.

В это мгновение в помещение вошел Хэйверс.

— Да, у нас хорошие новости. — Терапевт улыбнулся, но улыбка задержалась ненадолго. — Нам нужно перевезти Сайласа в стерильную операционную и начать химиотерапию. Отбор донорского материала не займет много времени, но лекарствам нужно примерно шесть часов, чтобы подействовать. А потом, после трансплантации, остается только ждать.

Иви повернулась к Сайласу.

— Ты слышал? Пора. — Наклонившись, она обняла его. — Я люблю тебя. Борись за нас, хорошо? Борись изо всех сил. Я буду рядом, буду ждать. Даже если ты не слышишь меня, знай, я рядом. Я никогда не оставлю тебя.

Было сложно выпрямиться и отступить назад.

Но она не могла мешать им.

Еще больше персонала зашли в палату, они говорили быстро и по делу, и Иви обнаружила, что отходила назад, пока не уперлась спиной в противоположную стену. Скрестив руки на груди, она наблюдала, как Сайласа готовят к перевозке в основную часть клиники. ВИП-отделение было оснащено оборудованием и нужными ресурсами, но некоторые специализированные помещения, как стерильные операционные, которые были нужны пациентам вроде Сайласа, находились в общей зоне.

— Притчард должна быть здесь, — сказала она всем и никому. — Кто-нибудь, прошу, позвоните его домоправительнице и отправьте машину за ней? Она захочет быть здесь.

Рубиз подошла к ней.

— Обязательно. Я могу еще что-нибудь сделать для тебя?

— Можно увидеть донора? — услышала Иви себя.

— Я не знаю его имени. Я не принимала участие в анализе крови, но уверена, что если он согласится, мы сможем это устроить.

— Я просто хочу поблагодарить его.

— Освободите дорогу, прошу, освободите дорогу…

Когда кто-то начал поворачивать больничную койку в сторону тайного хода для персонала, Иви протянула руку и прикоснулась к плечу Сайласа — возможно, в последний раз.

— Я люблю тебя, — воскликнула она, охваченная внезапной паникой. — Я люблю тебя!

А потом его увезли.

Вместе с медоборудованием.

Иви могла попробовать и пойти следом, но понимала, что будет только мешать: в данный момент она не могла вести себя профессионально. Она на сто процентов перешла в категорию «семья».

Поэтому самое лучшее для нее — остаться здесь и взять себя в руки. Потом она направится в новую палату Сайласа. Но для начала даст персоналу возможность перевезти его: проблема в том, что ее коллеги расстраивались из-за нее и отвлекались. Беспокоились о ней, были в ужасе, они не могли не присматривать за ней, а сейчас все внимание должно принадлежать Сайласу.

Нет, она пробудет здесь десять, может, пятнадцать минут, и только потом пойдет.

Иви уставилась на пустое место, где раньше стояла койка и оборудование. На полу валялась обертка и одинокая латексная перчатка. Они все почистят перед появлением следующего пациента.

Это будет не Сайлас.

Если все получится, он какое-то время проведет в карантине из-за…

— Иви?

Подскочив, она посмотрела на вошедшую медсестру.

— Он в порядке… о, Боже, была остановка?

— Донор сейчас приедет. Он пометил на бумагах, что не настаивает на анонимности, поэтому я подумала, что ты захочешь встретить его в приемной?

Иви сделала глубокий вдох.

— Да. Конечно. Спасибо.

Дорога из ВИП-отделения в общую зону заняла целую вечность, бесконечная череда правых и левых поворотов, а потом вверх на лифте на один этаж — это было обязательно, ведь тонированная скорая заедет с дневного света и уже после этого выгрузит пассажиров, а это было возможно лишь у главного входа в подземный комплекс.

Когда они вышли в комнату для ожидания и приемное отделения для не экстренных случаев, она окинула взглядом открытое пространство, стулья и столы для пациентов и их семей, детская зона, стойка регистратуры, за которой три сотрудника за компьютерами работали даже в дневные часы.

— Он выйдет из этих лифтов.

Иви позволила подвести себя к левой кабине, а потом принялась вышагивать туда-сюда.

Когда двери, наконец, открылись, она застыла на месте. Между женщиной, которая не была ни вампиром, ни человеком, и… человеческим мужчиной… стоял высокой парень.

— Вы — Иви? — спросила блондинка, когда они вышли из лифта.

Иви кивнула и прокашлялась.

— О, да, это я.

— Я — Док Джейн. Мы здесь, чтобы помочь с пересадкой костного мозга. Это — доктор Манелло.

— Привет, — сказал мужчина с легкой улыбкой, но его взгляд был прямым, и она чувствовала, как в нем бурлит энергия… словно ему не терпелось приступить к работе.

Милостивый Боже.

Личные целители Братства Черного Кинжала. Иви слышала, что они иногда консультировали Хэйверса… и, очевидно, сами обращались за помощью. Но чтобы люди?

О, да какая разница. Если они смогут спасти Сайласа?

— А это — Ран. Донор.

Представленный мужчина шагнул вперед, снимая вязаную шерстяную шапку.

— Мэм, примите мои соболезнования. Я рад, что могу…

Иви было плевать, что они — незнакомцы. Она бросилась к нему с объятьями, раскрыв руки и сжав его изо всех сил.

— Спасибо, — шептала она сквозь сжатое горло. — Спасибо за этот дар.

Мужчина помедлил, а потом обнял ее в ответ.

— Я надеюсь, что все получится.

Глава 16

Стоя снаружи стерильного бокса, Иви через стекло смотрела на больничную койку. Сайлас казался таким маленьким в ней, таким одиноким, она так хотела войти внутрь и сесть возле него. Но начался инфекционный контроль. Она могла надеть защитный костюм и предпринять все меры предосторожности, но, по сути, чем меньше людей вступает с ним в контакт, тем безопасней для Сайласа.

Она не знала, сколько сейчас времени на часах. Какой день на календаре.

Она смутно осознавала, что Рубиз приходила через равные промежутки времени — убедиться, что она ела и пила, но последние двенадцать часов прошли для нее как в тумане.

Сайлас подвергся ударной дозе химиотерапии, и препараты выполнили свою функцию за несколько часов, уничтожив вредоносные иммунные клетки… и много чего полезного.

Она не понимала, как он остался жив. Сейчас они наполняли его тело жидкостями, пытаясь помочь печени и почкам, а вокруг его головы лежал холодный компресс — чтобы замедлить циркуляцию крови.

Не в первый раз ее посещала мысль, что они убивают его — просто иным способом. Что, если он станет «овощем»? Живой и при этом мертвый — ведь его личность будет потеряна безвозвратно, мозги и органы выжжены химиотерапией…

— Иви, они везут костный мозг.

Услышав голос Рубиз, она подпрыгнула.

— Прости, я…

Ничего не соображаю.

Ее кузина нежно улыбнулась.

— Все нормально.

И вот оно.

Пакет для внутривенного вливания, который с таким же успехом мог быть наполнен вишневым соусом или раздавленными помидорами. А может, даже, эмульсионной краской, замороженной и лишенной первоначальных свойств.

Медсестра, которая несла пакет, была одета в белый защитный костюм, ее лицо и волосы укрыты маской и капюшоном, на ногах — бахилы. И проходя мимо, она подняла пакет, показывая его Иви как воплощение надежды, любви, возможного будущего вопреки всем трудностям.

Иви кивком поблагодарила ее.

А потом наблюдала, как медсестра заходит в герметичную комнату перед палатой. Там ее ждали другие члены персонала в аналогичных одеждах, и медсестра направилась к кровати Сайласа.

Когда донорский костный мозг подцепили к главному венозному катетеру, Иви, качая головой, посмотрела на кузину.

— Донор — хороший парень. Щедрый. Я сказала ему… ну, насколько это важно для меня, чтобы он понимал, что не может быть его вины в неудачном исходе. Я снова и снова повторяла, насколько мы с Сайласом благодарны за его щедрый дар — вне зависимости от конечного результата.

Она была в операционной с Раном, когда брали трансплантат, потому что она хотела поддержать его и как-нибудь поучаствовать в процессе… а быть рядом Сайласом она не могла.

— Твой папа снова звонил, — сказала Рубиз. — И мама.

— Они — замечательные. Ты сказала им, что я в порядке?

Рубиз, ты солгала ради меня? — подумала она.

— Да. Я солгала.

Когда кузина посмотрела на нее с грустной улыбкой, Иви приобняла женщину. Забавно, за все это время, с самого их детства, Иви… ну, не то чтобы заклеймила Рубиз как оптимистку в розовых очках и рассеянную особу, но уж точно считала, что кузина слабее характером, чем она сама.

Ошибочно. Рубиз доказала, что сделана из того же гранита.

Хотя ее внешняя оболочка была яркой и задорной, как и ее рыжие кудряшки, внутри нее скрывался твердый стержень.

— Рубиз, я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Иви.

Иви перевела взгляд на трубку, идущую от пакета, который сейчас висел вместе с другими жидкостями, вводимыми внутривенно через распределительное устройство, а потом посмотрела на другой ее конец, подцепленный к порт-системе, и молилась, чтобы все сработало.

Если получится, то Сайлас не станет осуждать ее.


***


Время тянулось с черепашьей скоростью.

Члены медперсонала были очень внимательны, поставили койку снаружи стерильного бокса, прямо к стеклу, чтобы Иви, устроив голову на подушки, могла открыть глаза и сразу увидеть Сайласа.

Ей приносили еду. К ней приходили родители. Другие ее родственники.

Донор заходил пару раз. Приходили терапевты Братства Черного Кинжала для консультаций. Медсестры в белых защитных костюмах заходили в его палату. Приходил Хэйверс.

Чтобы не разрушить собственное тело, Иви выработала график питания, душа и сна, в прямом смысле устанавливая таймеры на айфоне, чтобы сосредоточиться на базовых потребностях своего организма. Ей приносили одежду из дома, и она была уверена, что над горячими блюдами в ее рационе работал весь персонал… но было так сложно за всем уследить.

У нее словно была высокая температура, ее как бы вынесло на безлюдный остров посреди океана, и все привычное оказалось на внушительном расстоянии — еда, разговоры, движения.

Она могла думать лишь об одном: каком-нибудь знаке, который дал бы надежду.

Легкое движение руки или ноги, которое носило бы осознанный характер. Анализ крови, который сообщил бы, что новая иммунная система прижилась в его теле. Сигнал на мониторе, сообщающий, что главные органы возвращались к жизни.

Она переживала немыслимый стресс и страдания, и на задворках сознания понимала, что хотя она искренне сочувствовала семьям своих пациентов, знала, через что они проходили, могла встать на их место… все это было полной чушью.

Невозможно представить, что это такое, пока сам не пройдешь по той же дороге в ад. Мозг непроизвольно цеплялся за каждую крупицу информации, а надежда попеременно уступала место чувству потери. И только ты решил, что больше не протянешь и ночи в таком режиме… часа… секунды…

Ты встаешь, чтобы съесть что-нибудь безвкусное, потираешь красные глаза… и возвращаешься к прежнему ритму.

На этой ноте она посмотрела на айфон. Вторник. Сегодня вторник.

Прошло три дня после трансплантации.

Семьдесят два часа.

— Я принес тебе кофе.

Повернувшись, Иви подняла взгляд. Это был Хэйверс, и он выглядел таким же измотанным, какой она себя чувствовала.

— О, спасибо.

Она не хотела кофе, но нуждалась в жидкостях, поэтому взяла кружку и сделала глоток. Кофеин был подарком небес, и она была поражена одним фактом, что целитель сам решил принести ей что-то.

Они оба сосредоточились на Сайласе.

— Что вы думаете? — спросила Иви.

— Не знаю. Я жду признаков изменений.

— Как долго?

— Сложно сказать. У людей это занимает пару недель, но наш организм действует по иному принципу, поэтому примера для сравнения нет.

Они просидели так очень долго, Иви — скрестив ноги в позе йога под больничным одеялом на кровати, которая также служила для нее и диваном, и столом, а Хэйверс стоял рядом с ней, с прямой спиной и галстуком-бабочкой на шее.

— Спасибо за попытку, — сказала она хрипло.

— Я просто молюсь, чтобы это сработало.

— Я тоже.

В их голосе звучала покорность судьбе — первый признак того, что они начали свыкаться с, по всей видимости, трагичным провалом.

Глава 17

Однако чудеса случаются.

Когда иссякла всякая надежда, когда все знаки указывали на худшее, когда Иви начала убеждать себя, что результат пошел вразрез всем ожиданиям, и ей нужно принять жестокую правду…

Сайлас вернулся.

Издав при этом не стон, а рёв.

Иви лежала на койке, голову устроив на подушке и не сводя глаз с Сайласа, и чувствовала, что ее клонит в сон. Медперсонал приходил двадцать минут назад, чтобы взять кровь на анализ и настроить подачу поддерживающих медикаментов, а потом они снова остались наедине.

Позже она будет гадать, что заставило ее в последний раз проверить его состояние…. Может, сыграл рефлекс; может, это судьба постучалась в ее метафорическую дверь.

Но она заставила себя открыть глаза и… увидела, как он поднимает руку.

Сначала она даже не поняла, на что смотрит. Он не двигался с момента остановки сердца и реанимации.

Это судорога…

Когда она села, Сайлас шевелил рукой… казалось, пытался поднять ее, чтобы увидеть. А потом он поднял вторую.

Иви соскочила с койки и влетела в преддверие палаты так быстро, словно рисованная пародия на саму себя, способная прошибать бетон, оставляя в стене контуры своего тела.

Она судорожно пыталась натянуть на себя защитный костюм, из трясущихся рук то и дело что-то выпадало, а потом с большим трудом смогла надеть обувь от костюма.

Когда она, наконец, открыла запирающий механизм и услышала шипение, с которым воздух выходил под давлением, ей показалось, что она опоздала и…

— Иви… Иви… Дорогая Иви…

Голова Сайласа металась по подушке, руки и ноги задергались.

— Я здесь! Здесь!

Динамик на капюшоне искажал ее и без того приглушенный голос, делая его электронным и визгливо-высоким.

Но Сайлас повернулся к ней. И отшатнулся.

Она вскинула руки.

— Нет-нет, это я, правда. Я здесь, с тобой.

Иви похлопала по своему костюму. А потом взяла Сайласа за руку и сквозь маску посмотрела в его изумительно-красивые бледные глаза.

— Сайлас?

Его лицо представляло скелетообразную копию прежнего Сайласа, кости, казалось, вот-вот прорвутся сквозь кожу, глаза глубоко впали в глазницы, щеки усохли. Его сухая кожа посерела, а черные волосы были спрятаны под охлаждающим компрессом на его голове. Его руки были тонкими, словно тростинки, кожа свисала в тех местах, где атрофировались мускулы.

И когда он встретил ее взгляд и улыбнулся… он был для нее самым красивым мужчиной на свете.

— Как? — он слабой рукой указал на устройство на своей голове.

— Тебе пересадили костный мозг. Сейчас нужно оградить тебя от возможных инфекций. Это… это ради твоей защиты…

Иви расплакалась, не понимая почему. И пока слезы текли по ее щекам, она также не могла определить границы своих эмоций: они смешались в огромный клубок любви, облегчения и чистейшего страха из-за того, что это воскрешение — ненадолго.

— Костный… мозг…?

Его голос был таким слабым и скрипучим, она едва могла расслышать слова, и все же это было самое приятное, что она когда-либо слышала.

— У тебя новая иммунная система. — Иви сжала его ладонь. — С чистого листа. Донор помог нам. Четыре дня прошло… — Она все бормотала, снова и снова повторяя одно и тоже, пытаясь донести до него информацию.

— Новый… иммунитет…

— Именно…

Иви оглянулась через плечо, услышав стук по стеклу. Снаружи стояла Рубиз, и женщина прыгала на месте, ее рыжие кудряшки напоминали медные пружинки, выскакивающие из коробки. В руке она держала, по всей видимости, результаты ОАК[60] и вскидывала большие пальцы вверх.

Получилось. Его новая иммунная система прижилась. И она заработала.

Впоследствии Иви будет вспоминать это мгновение, ассоциируя его с первыми признаками весны, которые появились в то мгновенье, когда ты уже смирился с нескончаемыми зимними холодами. Охваченный восторгом, ты выходишь из дома, чувствуя, что воздух стал мягче, в нем витает легкий аромат земли и чувствуется влажность, которой так не хватало с самого октября.

Это — крокусы, пробивающиеся из-под земли. Молодые нарциссы на клумбе. Побеги зеленой травы и зеленеющие ветки жимолости, это почки на ветках деревьев.

Обещание тепла, жизни и исчезновение жестоких зимних морозов.

— Иви… — прошептал Сайлас.

— Я люблю тебя, — прошептала она сквозь маску. — Я так рада, что ты вернулся.

— Люблю тебя… дорогая Иви.

Глава 18

— Слушай, не хочу говорить в лоб, но придется.

Сев на своей койке, Сайлас посмотрел Иви прямо в глаза и скрестил руки на груди, отказываясь опираться на подушки. Он возвращал себе прежний облик… постепенно. Ему предстояло набрать вес. Остались проблемы с желудком. И приходилось принимать тонну лекарств.

Но Сайлас был до изумительного живым, восхитительно бодрым и…

…как выяснилось, озабоченным.

— Когда я смогу заняться с тобой любовью? — спросил он.

Иви села рядом с ним на кровать, не в силах сдержать улыбку.

— Что ж, думаю, как только тебя выпишут из карантина.

— И когда это произойдет?

Он проскочил раздражающую, гнетущую стадию выздоровления, в которой застревали некоторые пациенты, и сразу перешел в фазу «готов к рок-н-роллу». И речь шла не только о сексе. Он жаждал вернуться к своей жизни, к их совместной жизни.

— Думаю, через неделю?

Он издал стон, который был лишь отчасти комичным.

— Это комната похожа на аквариум.

— Знаю. Но твой иммунитет еще не готов. Однако мы близко, почти на месте. И, алло, мне больше не нужно носить костюм и маску. Это большой прогресс.

Настоящее чудо заключалось в том, что трансплантат каким-то образом перенастроил все его тело, изменил основы функционирования, вплоть до клеточного уровня. За прошедшие семь ночей Хэйверс сокращал дозу иммунодепрессантов, и они обнаружили… что Сайлас вообще в них не нуждается: анализы крови и пробы ткани показали, что донорский костный мозг и иммунная система «превращали» Сайласа в донора. Можно сказать, что этот случай был не из разряда «реципиент против трансплантата», скорее трансплантат превращал реципиента в донора.

Док Джейн — так представили Иви терапевта Братства Черного Кинжала — была в шоке. Очевидно, ее опыт основывался на человеческой медицине, где подобная трансформация была беспрецедентной по своей сути.

С другой стороны, вампиры — принципиально иная раса.

— Я хочу остаться с тобой наедине, — улыбнулся Сайлас. — На месяц, не меньше.

— Я тоже на это рассчитываю.

— Правда, я ценю поддержку и внимание, но мне уже не терпится злить тебя из-за банальностей вроде незакрытой зубной пасты или грязной посуды, не убранной в посудомойку, носков, разбросанных по всей спальне.

Порой люди, получившие шанс на чудо, мечтали о простых радостях, а не о чем-то роскошном. И поначалу она не верила в исцеление. Она ждала подвоха, что ночной кошмар вернется, и ад снова разверзнется.

Но с каждым уходящим днем Иви отпускала свой страх. Без сомнений, впереди у них длинный путь. Его ждало долгое восстановление, но основные препятствия они миновали благодаряжизнестойкости Сайласа.

И, что самое чудесное? Донор приходил несколько раз, и они собирались навестить Рана в реальном мире, когда покинут клинику. Мужчина, когда-то бывший незнакомцем, сейчас казался им родным. Потому что, алло, без него, «их» бы не было.

Притчард также часто навещала их, отчитываясь перед Сайласом о состоянии его дел, дома и владений. Как выяснилось, Сайлас был очень богат. Обширные инвестиции. Уйма недвижимой собственности.

Также у него был брат, которого он не мог найти. Но, может, это решится позднее.

Иви надеялась на это. Печально, что подобная терапия не была испробована в попытке спасти его отца… но, по крайней мере, был шанс для других мужчин с этим заболеванием. Поэтому они с Сайласом отчаянно хотели найти его брата, который также являлся носителем.

С ее стороны приходил отец с мамэн, но остальная часть семьи держалась в стороне, пока Сайласа окончательно не выпишут.

— Иви, ты спасла мне жизнь, — сказал он.

— Это сделал Хэйверс, врачи и Ран.

— Нет. Я выжил ради тебя. Я сражался ради тебя. Я слышал твой голос и сражался вместе с тобой в этой битве. Я люблю тебя, дорогая Иви.

Обхватив его лицо руками, она поцеловала его и прошептала:

— А я люблю тебя, мой мужчина.

Нужно было сказать столько всего, были надежды на будущее, мечты. Целый мир возможностей открылся перед ними, словно им вернули украденное, драгоценное время снова оказалось в их руках.

— И я тоже с нетерпением жду возможности заняться с тобой любовью, — прошептала она. — Просто с ума схожу.

Эпилог

Прошло три недели, прежде чем Сайласа окончательно выписали.

Три долгих недели.

Отсрочка была вызвана пугающим регрессом в виде пневмонии, но Сайлас справился с инфекцией, как и со всеми остальными препятствиями — уверенно и с юмором. На самом деле, он назвал случившееся тест-драйвом своего нового иммунитета… Иви радовалась, видя, как он гордится фантастической реакцией своего организма.

Он также начал набирать вес, и, более того, он наслаждался здоровьем и энергией, которых, очевидно, ему так не хватало.

Долгожданная выписка из клиники сопровождалась душещипательными и душевными прощаниями.

Иви взяла месяц оплачиваемого отпуска, но потом она вернется к работе… и она также оставит свою квартиру. В течение года.

Они оба пришли к выводу, что важно не торопить развитие их отношений, поэтому ее переезд со всеми пожитками — это будет чересчур. Но она в любом случае будет проводить с Сайласом много времени.

Когда «Бентли» Сайласа подъехал к особняку, в который она когда-то пришла устраиваться на работу, Иви с интересом посмотрела на окна величественного фасада. Только подумать, какой путь она прошла с тех пор, как впервые появилась на этом крыльце.

Сайлас взял ее за руку.

— Ты готова?

— О да.

Когда водитель открыл дверь, она первой выбралась из автомобиля. Сайлас двигался чуть медленней, но его лицо светилось от счастья.

Посмотрев на шофера в униформе, он сказал:

— Спасибо, Джо. Почему бы тебе не взять выходной?

— О, с удовольствием! Спасибо вам, господин! — Пожилой мужчина низко поклонился. — И хочу сказать вам добро пожаловать. Нам вас не хватало.

— Спасибо, Джо.

Сайлас улыбнулся и помахал, когда «Бентли» отъезжал от обочины. А потом он предложил ей руку.

— Любимый?

Он просунул ее руку себе под локоть, и они двинулись по пешеходной дорожке к дому. Газовые лампы шипели на своих железных стойках, и Иви представляла, как лужайка и территория вокруг особняка будет выглядеть весной и летом.

— Я должен сказать тебе кое-что, — начал Сайлас, когда они подошли к огромному входу. — На самом деле, две вещи.

— И что это?

Он открыл дверь в роскошный дом.

— Во-первых, у Притчард выходной. Она не обрадовалась, услышав эту новость, но ей пришлось смириться.

Иви мгновенно ощутила тепло во всем теле.

— Правда?

Сайлас закрыл их внутри, и она смутно отметила, что он вернулся к своей обычной одежде из кашемирового свитера, брюк и дорогих лоферов. Вещи сидели на нем мешковато, но кого это волнует? И когда-нибудь придется поработать над его гардеробом.

Познакомить его с синими джинсами. Толстовками. Шортами — в июле.

— И? — намекнула она.

Он остановился посреди красивого вестибюля.

— Я купил нам ферму. В долине возле дома твоих родителей. Да-да, знаю, что должен был спросить у тебя, но нам нужен загородный дом, где можно будет спрятаться от всех, и я помню, что ты хотела жить поближе к семье… и, без обид, я должен отыграть у твоей тетки свои деньги…

Иви сжала его в объятиях.

— Разве можно быть таким?! Купил целую ферму?

И когда Сайлас прижал ее к своему телу, сердце Иви парило, парила ее душа, и в это мгновение она окончательно поняла, что все кончилось. Как в том баре, когда она увидела его, посмотрела в глаза и поняла, что ее жизнь изменится навсегда… сейчас она в глубине души знала, что все, безусловно, наладилось и новая эра ее жизни будет лучше всего, что было до этого…

Сайлас нашел ее губы своими, и все мысли вылетели из головы.

Остались только ощущения, когда они завалились в гостиную, в которой она когда-то ждала, придя на собеседование.

Одежда слетела с их тел, оседая на полу, и потом они устроились на ковре перед потрескивающим камином.

— Шторы опущены, — прошептал он ей в губы. — Я все устроил, даже огонь. Все для нас.

Он перекатился на нее и устроился между бедер, чтобы войти. И в ответ слезы радости выступили на глазах Иви, когда она смотрела на него, двигаясь в унисон.

— Я люблю тебя, дорогая Иви, — шептал он ей. — И я проживу всю жизнь с самым лучшим, что есть во мне.

Улыбнувшись, Иви захихикала… да, захихикала. Потому что порой даже у сильных, закаленных женщин вроде нее играют пузырьки шампанского в крови.

— Аналогично, мой мужчина, — ответила она. — Я буду любить тебя всей душой и сердцем…

И на этом они оставили разговоры и сосредоточились на происходящем.

Занимаясь любовью до самого вечера… следующего дня.


КОНЕЦ

Внимание!

Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru.

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

При использовании материалов ссылка на сайт www.jrward.ru и указание переводчиков/редакторов обязательны. Как говорится, draco dormiens nunquam titillandus, слезно просим.

Примечания

1

Пунические войны (лат. Bella Punica) — три войнымежду Римом и Карфагеном («пунами», то есть финикийцами), продолжавшиеся с перерывами в 264–146 годах до н. э.

(обратно)

2

Tinder (с англ. — «фитиль», «запал») — популярное частично платное приложение для мобильных платформ Android и Apple iOS, предназначенное для романтических знакомств в соответствии с заданными параметрами и с учетом геолокации. Tinder работает только с аккаунтами социальной сети Facebook. Управляется североамериканской корпорацией Match Group (рус.)англ., дочерней компанией IAC.

(обратно)

3

Принцесса Мерида (англ. Princess Merida; гэльск. Mèrida) — главная героиня полнометражного анимационного компьютерного фильма 2012 года студий Disney/Pixar, «Храбрая сердцем». Мерида — 16-летняя прекрасная шотландка, дочь короля Фергуса и королевы Элинор. Она смела, храбра, умна, упряма, немного эгоистична. У неё постоянно запутанные кудрявые рыжие волосы и небесно-голубые глаза.

(обратно)

4

Диазепам — лекарственное средство группы бензодиазепинов, нашедшее широкое применение в медицинской практике. Препарат обладает седативным, снотворным, противотревожным, противосудорожным, миорелаксирующим и амнестическим действием.

(обратно)

5

Nordstrom Rack — популярный магазин в Нью-Йорке, Магазин предлагает широкий ассортимент товаров, здесь представлены разнообразные вещи европейских дизайнеров и известных мировых брендов по вполне приемлемым ценам.

(обратно)

6

Zappos — Онлайн-магазин обуви.

(обратно)

7

Кайли Кристен Дженнер (англ. Kylie Kristen Jenner; род. 10 августа 1997, Калабасас) — американская модель, участница телешоу «Семейство Кардашян».

(обратно)

8

«Чарли и шоколадная фабрика» (англ. Charlie and the Chocolate Factory) — американский фэнтези-фильм Тима Бёртона и вторая экранизация одноимённой повести Роальда Даля (первая — фильм «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» 1971 года с Джином Уайлдером). По его мотивам также вышла одноимённая компьютерная игра.

(обратно)

9

Honda Civic (яп. ホンダ・シビック,'sɪvɪk) — компактный автомобиль с поперечно расположенным двигателем, выпускаемый компанией Honda. Впервые представлен в июле 1972 г. Во многом благодаря этой модели, компания Honda вошла в список мировых автопроизводителей.

(обратно)

10

Крысиная стая (Rat Pack) — команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950-х и 1960-х годов, которая группировалась вокруг Хамфри Богарта и его супруги Лорен Бэколл. В начале 1960-х годов лидеры крысиной стаи — Фрэнк Синатра, Дин Мартин, Сэмми Дэвис — часто выступали в клубах Лас-Вегаса и на телевидении с импровизированными комическими и музыкальными номерами.

(обратно)

11

«Девочки Гилмор» (англ. Gilmore Girls) — американский комедийно-драматический телесериал, созданный Эми Шерман-Паладино. Премьера состоялась 5 октября 2000 года на канале The WB, а финал 15 мая 2007 года на The CW.

(обратно)

12

«Форрест Гамп» (англ. Forrest Gump) — драма, девятый полнометражный фильм режиссёра Роберта Земекиса. Поставлен по одноимённому роману Уинстона Грума (1986), вышел на экраны в 1994 году. Наиболее успешный фильм режиссёра как среди зрителей (первое место по сборам в 1994 году), так и среди критиков и профессиональных кинематографистов (38 наград по всему миру, включая 6 премий «Оскар»).

(обратно)

13

Стивен Пол (Стив) Джобс (англ. Steven Paul «Steve» Jobs; 24 февраля 1955, Сан-Франциско, Калифорния — 5 октября 2011, Пало-Алто, Санта-Клара, Калифорния) — американский предприниматель, изобретатель и промышленный дизайнер, получивший широкое признание в качестве пионера эры IT-технологий. Один из основателей, председатель совета директоров и CEO корпорации Apple.

(обратно)

14

Отсылка к айФонам и «Эппл».

(обратно)

15

Вулканцы (англ. Vulcans) — вымышленная инопланетная раса из научно-фантастического сериала «Звёздный путь» (англ. Star Trek), обитающая на одноимённой планете (Вулкан). Отличительными особенностями вулканской цивилизации являются высокий уровень развития технологий, почти религиозная вера в логику и аргументацию и полное устранение из всех сфер жизни каких-либо эмоций.

(обратно)

16

Uber Technologies Inc. (Убер) — американская международная частная компания из Сан-Франциско, создавшая одноимённое мобильное приложение для поиска, вызова и оплаты такси или частных водителей. С помощью приложения Uber заказчик резервирует машину с водителем и отслеживает её перемещение к указанной точке.

(обратно)

17

Джон Хьюз (англ. John Hughes; 18 февраля 1950 — 6 августа 2009) — американский кинорежиссёр, продюсер и сценарист. Среди его работ такие фильмы, как «Клуб Завтрак», «16 свечей», «Бетховен», «Один дома», «101 далматинец» и многие другие.

(обратно)

18

«Девушка в розовом» (англ. Pretty in Pink; другое название — «Милашка в розовом») — американская романтическая комедия 1986 года режиссёра Ховарда Дойча и продюсера Джона Хьюза.

(обратно)

19

Metallica (читается как Метáллика) — американская метал-группа, образованная в 1981 году. Metallica оказала большое влияние на развитие метала и входит (наряду с такими группами как Slayer, Megadeth и Anthrax) в «большую четвёрку трэш-метала».

(обратно)

20

IMAX, Аймэкс (англ. Image Maximum — «максимальное изображение»), в советской отраслевой литературе Аймекс — широкоформатная кинематографическая система, на которой основаны ряд технологий кинопоказа и устройство сети кинотеатров по всему миру.

(обратно)

21

People (ранее People Weekly) — американский еженедельный журнал о знаменитостях, издаётся Time Inc.

(обратно)

22

Флойд Мейвезер Младший (англ. Floyd Mayweather Jr.; род. 24 февраля 1977, Гранд-Рапидс, штат Мичиган, США) — непобеждённый американский боксёр-профессионал, выступавший в полусредней весовой категории.

(обратно)

23

«Ангелы» Victoria’s Secret — наиболее известные модели, представляющие продукцию компании. Дебют ангелов состоялся во время четвёртого ежегодного показа в 1998 году. Моделей называют «ангелами» благодаря тому, что во время ежегодного показа они традиционно выходят на подиум с разнообразными крыльями за плечами, похожими на крылья бабочек, ангелов, птиц и фей.

(обратно)

24

Victoria’s Secret (с англ. — «Секрет Виктории», транслит. Викториа’c Сикрет) — одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья, базируется в Колумбусе, США.

(обратно)

25

Frosted Mini-Wheats — готовые завтраки, цельнозлаковых подушечки.

(обратно)

26

DeLorean DMC-12 — спортивный автомобиль, который выпускался в Северной Ирландии для американской автомобильной компании DeLorean Motor Company с 1981 по 1983 год. В 2009 году машины производились под заказ и восстанавливались силами компании DMC Texas.

(обратно)

27

«Назад в будущее» (англ. Back to the Future) — научно-фантастический фильм в трёх частях о путешествиях во времени, описывающий альтернативные реальности маленького американского городка Хилл-Вэлли и нескольких проживающих там семей, поставленный режиссёром Робертом Земекисом и спродюсированный Стивеном Спилбергом, Фрэнком Маршаллом и Кэтлин Кеннеди. Первый фильм вышел в 1985 году в кинотеатрах Соединённых Штатов и Канады.

(обратно)

28

Мартин Шеймус Макфлай (англ. Martin «Marty» Seamus McFly), более известный как Марти Макфлай (Marty McFly) — главный герой фантастической приключенческой трилогии «Назад в будущее», созданной Робертом Земекисом в 1985–1990 годах. В фильмах роль Марти исполнил канадско-американский актёр Майкл Джей Фокс.

(обратно)

29

Телячий рубец с потрохами — блюдо шотландской кухни.

(обратно)

30

Картофельная запеканка с мясом.

(обратно)

31

Трайфл — английский десерт из взбитых сливок и ягод, известный также как «английский суп».

(обратно)

32

Travelocity — американское турагентство, работающее он-лайн

(обратно)

33

Forever 21 — американская сеть магазинов женской, мужской и детской одежды, а также аксессуаров и косметики. Штаб-квартира компании находится в Лос-Анджелесе, Калифорния.

(обратно)

34

дип из моллюсков — вид соуса для обмакивания чипсов, печенья, хлеба и т. д.

(обратно)

35

«Ханнафорд» — сеть супермаркетов в США

(обратно)

36

мини-робот пылесос

(обратно)

37

шесть футов пять дюймов — примерно 1,98 см

(обратно)

38

«Сыны анархии», или «Дети анархии» (англ. Sons of Anarchy) — американский телевизионный сериал в жанре криминальной драмы. Сериал транслировался на FX с 3 сентября 2008 по 9 декабря 2014 года. Является одним из самых успешных сериалов канала FX. Сериал завершился на седьмом сезоне.

(обратно)

39

Чаки — кукла-антагонист из серии фильмов Детская игра (англ. Child's Play), которая рассказывает о похождениях ожившей детской куклы, в которую вселился дух маньяка-убийцы Чарльза Ли Рэя. Первый фильм серии — «Детская игра» — вышел в 1988 году.

(обратно)

40

Кункен — азартная карточная игра, возникшая в Мексике и имеющая несколько разновидностей.

(обратно)

41

Mucinex — это анксиолитическое (противотревожное) средство, которое широко применяется в современной медицине.

(обратно)

42

Four Seasons Hotels and Resorts (произносится Фо сизонс хотелс энд ризотс) — канадская компания, оператор сети гостиниц класса «люкс» Four Seasons. Штаб-квартира компании расположена в Торонто. В сеть входит 95 гостиниц в 41 стране, при этом компании Four Seasons Hotels принадлежат доли только в трёх из них. Первый отель сети открылся в 1961 году в Торонто.

(обратно)

43

Поместье «Билтмор» (англ. Biltmore Estate) — жилой комплекс и туристическая достопримечательность, находящаяся в городе Эшвилл, штат Северная Каролина, США. Поместье, построенное Джорджем Вашингтоном Вандербильтом II между 1889 и 1895 годом в стиле архитектуры французского Возрождения, является крупнейшим частным домом в Соединённых Штатах: его площадь 16622,8 м², а состоит особняк из 250 комнат.

(обратно)

44

«Доктор Маркус Уэлби» (англ. MarcusWelby, M.D.) — длительный американский телесериал, созданный Дэвидом Виктором, который транслировался на канале ABC на протяжении семи сезонов, с 23 сентября 1969 по 29 июля 1976 года. В центре сюжета сериала был семейный доктор средних лет, роль которого исполнял Роберт Янг, а также его помощники и прочий персонал больницы, где разворачивалось действие в каждом из эпизодов.

(обратно)

45

«Скорая помощь» (англ. «ER» от англ. EmergencyRoom — отделение скорой помощи) — американский телесериал, рассказывающий о жизни приёмного отделения окружной больницы города Чикаго (штат Иллинойс), её сотрудников и пациентов. Сериал создан Майклом Крайтоном и был впервые показан на телеканале NBC (сентябрь 1994 года — апрель 2009 года). Включает в себя 15 сезонов и стал самой длинной медицинской драмой, показанной в прайм-тайм за всю историю американского телевидения.

(обратно)

46

«Анатомия страсти» (в дословном переводе «Анатомия Грей», англ. Grey'sAnatomy) — американский телесериал, созданный Шондой Раймс. Премьера сериала состоялась 27 марта 2005 года на телеканале ABC. 3 марта 2016 года сериал был продлён на тринадцатый сезон, премьера которого состоялась 22 сентября 2016. В центре сюжета — жизнь интернов, врачей и прочего персонала больницы «Сиэтл Грейс» («англ. SeattleGraceHospital», «SGH»), где разворачивается основное действие. Впрочем, на самом деле сериал снимается в Лос-Анджелесе, штат Калифорния.

(обратно)

47

Катскилл (англ. Catskill) — горный хребет в северных Аппалачах, в юго-восточной части штата Нью-Йорк, США, к северо-западу от Нью-Йорка и к юго-западу от Олбани. Сформировались в результате разрушения плато. Являются излюбленным местом отдыха жителей Нью-Йорка и других городов. Считается, что гостиницы в данном месте сыграли ключевую роль в развитии жанра стенд-ап камеди» в США: здесь начинали свой творческий путь многие прославленные комедианты.

(обратно)

48

Генри Хэнни Янгмэн (16 марта 1906 — 24 февраля 1998) — американский юморист британского происхождения. Широкую известность приобрёл благодаря своим одностишиям (англ. one-liner) — шуткам, длиной в одну строчку.

(обратно)

49

Брюс Уэйн, он же Бэтмен (англ. Batman), изначально Бэт-мен (англ. Bat-man «Человек — летучая мышь») — вымышленный персонаж, супергерой, персонаж комиксов издательства DCComics. В оригинальной версии биографии Бэтмен — тайное альтер-эго миллиардера Брю́са Уэ́йна, успешного промышленника, филантропа и любимца женщин. В детстве, став свидетелем убийства своих родителей, Брюс поклялся посвятить свою жизнь искоренению преступности и борьбе за справедливость.

(обратно)

50

Федеральная архитектура (Federalarchitecture) — ранний этап в развитии архитектуры США, для которого свойственно сочетание наследия георгианской архитектуры с элементами входящего в моду классицизма(колонны, купола и т. п.). Здания в этой стилистике возводились на рубеже XVIII и XIX веков (преимущественно с 1785 по 1815 годы).

(обратно)

51

Пунктуация авторская

(обратно)

52

Экспедиция Льюиса и Кларка (1804–1806) — первая сухопутная экспедиция через территорию США из Сент-Луиса к тихоокеанскому побережью и обратно. Экспедицию возглавили Мериуэзер Льюис и Вильям Кларк.

(обратно)

53

«Деревенщина в Беверли-Хиллз» — американская комедия Пенелопы Сфирис 1993 г., основанная на одноимённом ситкоме CBS 1960-х гг. В фильме в эпизодических ролях появились Бадди Эбсен(исполнитель роли Джеда в телесериале), Долли Партон, Тина Мари и Жа Жа Габор. Фильм основан на сериале 1960-х гг. «Деревенщина в Беверли-Хиллз».

(обратно)

54

(обратно)

55

Эпизод смотреть здесь — https://www.youtube.com/watch?v=M29A6rZpKqk

(обратно)

56

Один из главных персонажей сериала «Сайнфелд»

(обратно)

57

«Сайнфелд» (англ. Seinfeld) — американский телесериал в жанре комедии положений, транслировавшийся по NBC с 5 июля 1989 года по 14 мая 1998 года. В 2002 году журнал «TVGuide» поместил сериал «Сайнфелд» на первую строчку в своём списке 50 лучших телешоу всех времён. В 2008 году журнал «EntertainmentWeekly» поместил сериал «Сайнфелд» на третье место в списке 100 лучших телешоу за последние 25 лет, после «Клан Сопрано» и «Симпсоны».

(обратно)

58

Netflix — американская развлекательная компания, основанная Ридом Хастингсом и Марком Рэндольфом, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа. Основана 29 августа 1997 года[2]. Штаб-квартира находится в Лос-Гатос, Калифорния.

(обратно)

59

(обратно)

60

Сокр. общий анализ крови

(обратно)

Оглавление

  • Информация о переводе:
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Эпилог
  • Внимание!
  • *** Примечания ***