Татуировка с тризубом [Земовит Щерек] (fb2) читать постранично

ЗЕМОВИТ ЩЕРЕК ТАТУИРОВКА С ТРИЗУБОМ

Иди, разрисуй мой постапокалипсис в желто-голубой цвет ^[1]

Вечер был изумительный, а вот дорога — угробище. Дорожная разметка — тоже. Через открытое окно автомобиля я вдыхал запах Галичины: запах лугов, выхлопов старых автомашин, запах дорожной пыли. Иногда каких-то животных, то ли коров, то ли лошадей. В селе — запах села: гноя, молока, скошенной травы. Нагретых на солнце камней, известки и дерева. Иногда, пластика, иногда — горелой резины. То ли шин, то ли черт знает чего.

Ежесекундно я терялся. Да что тут скрывать: дороги попросту не было. То есть, ее не было видно из-за ям. Через какое-то время, размышлял я, пытаясь не сорвать подвеску, эти дороги просто перестанут быть проезжими. Не будет дороги, закончится. Исчерпается, как стержень в шариковой ручке. Все выглядело так, как будто бы все и вправду поверили, будто бы независимое государство представляет собой некое божественное создание, способное исправить себя само.

Изредка появлялась машина, водитель которой, точно так же, как и я, передвигался со скоростью пять кэмэ в час и лавировал от одной обочины к другой. И перемалывал под носом маты либо, уже полностью согласившись с реальностью, болтал по мобилке, одновременно выкручивая рулем пируэты.

Единственной манифестацией того факта, что во всем этом принимало участие какое-то государство — была раскраска. Все, что только можно, было выкрашено желто-голубой краской. Украинская держава не была в состоянии придать пространству собственную форму, она не могла его модернизировать, так что контролировала его хотя бы символически. Чтобы никто его, этого пространства, случаем не свистнул.

***

Потому-то все было желто-голубым. Погнутые защитные барьеры у дорог и мостов, автобусные остановки. На остановках еще рисовали козаков с саблями, Небесную Сотню с Майдана, тризубы, воинов УПА и портреты Бандеры. Чтобы не забыть, что ще не вмерла Украина. Что она, несмотря ни на что, стоит. Все это выглядело словно украинское партизанское государство. Поскольку Украина, опутанная внешними и внутренними обстоятельствами, неспособная укладывать асфальт и размечать полосы, удерживать в нормальном состоянии села и города и делать все те вещи, которые, как правило, делает государство — ограничилась необходимым минимумом существования. И теперь лишь высылала сигналы из подполья: я тут. Еще жива.

В желто-голубой цвет размалевывалось все, что только можно. Тут лавочку, там — ржавый водосток. Старые, социалистические детские площадки. Шины, служащие оградой. Я даже видел выкрашенный в желто-голубое старенький грузовой "зил", который доживал свои дни, припарковавшись за каким-то магазином.

***

Я ездил по всяческим мухосранскам: Пустомыты, Щержец, Ланы, Кагуев, Горбачи. Села были спокойными. Абсолютно пустыми. Лишь иногда там собака залает, а там какой-то рыжий кот прошмыгнет.

Иногда я проезжал мимо старых польских небольших кладбищ. Они были точно такими, как и старые немецкие кладбища в Нижней Силезии, в Любуском воеводстве или на Поморье. Ну, кресты, может быть, чуточку более топорные, может, больше бетона, а камня меньше, может быть, не так изящно выписаны буквы. Но суть оставалась той же самой: торчащие между старыми деревьями и сорняками крошащиеся надгробия с мертвыми фамилиями. Могло показаться, что никто уже об этих надгробиях и не помнил. То тут, то там выцветали какие-то бело-красные флажки, оставленные пришедшими сюда семьями или кресовыми^[2] романтиками. Вокруг же во все стороны била буйная зелень. Я выходил с этих маленьких кладбищ и вновь углублялся в страну. А вокруг желтели и голубели останки советской цивилизации.

***

Новые кладбища, украинские, выглядели точно так же, как и современные польские. Простые плиты, простые надписи. То тут, то там видны вырезаемые с помощью лазера портреты умерших, столь популярные во всей Восточной Европе, от Камчатки до Сербии. В Польше по какой-то причине они не принялись. А ведь восточноевропейские тренды в Польше чаще всего принимаются, начиная с субкультуры гопников^[3] и заканчивая застройкой балконов. А это вот — нет. Так что на меня глядели вырезанные лазером глаза старушек с платками на голове и старичков с прилизанными волосами, которые, если бы кто им при жизни сказал, что на их могилах будут выжженные лазером портреты, они бы перекрестились и со страха сбежали.

И здесь, на кладбищах, тоже было все покрашено в желто-голубой цвет. Ворота, ограды. На памятниках украинским героям лежали венки и цветы.

***

Солнце уже практически свалилось на землю, небо сделалось оранжевым, все вокруг начало выглядеть так, будто после ядерного пиздеца. Впрочем, не так уж все было далеко от истины. Апокалипсис на