Самое простое дело. Для личного ознакомления [Ян Флеминг] (fb2) читать постранично

Рекс Стаут Самое простое дело

Среди тех, к кому я отношусь с предубеждением, мужчины по имени Юджин. Не надо искать каких-то объективных причин этому, просто это предубеждение. Может быть, когда я был в детском саду в штате Огайо, мальчик, которого звали Юджин, стянул у меня конфету, но, конечно, я этого не помню. Скорее всего, объяснение этого явления — одна из черт моего сложного характера.

Именно поэтому, когда в частное сыскное бюро Нэро Вульфа пришел мистер Юджин Р. Пур со своей супругой, которых мы с Нэро до этого никогда не видели, у меня сразу возникло к нему какое-то предубеждение.

Юджин Пур позвонил утром, поэтому я был настроен против него еще до того, как увидел этого господина. Надо сказать, что его внешность не изменила моего отношения к нему. Он не был так стар, чтобы не помнить, что подарила ему жена на его сорокалетие, но уже и не так молод, чтобы ждать этого подарка. В нем не было ничего примечательного. Самое обыкновенное лицо, серый в «елочку» костюм, который можно купить в любом универмаге от Сан-Диего до Бангора. Наверное, его единственной отличительной чертой было имя Юджин.

И все же он вызвал во мне недобрый интерес, заявив, что его собирается убить партнер по бизнесу, которого зовут Конрой Блейни.

Я сидел за своим рабочим столом в комнате, служившей офисом в доме Нэро Вульфа на 35-й Восточной улице. Сам Нэро сидел на специально сконструированном стуле, способном выдержать его вес в четверть тонны. Поверьте, говоря о габаритах, я, если и преувеличиваю, то ненамного. Юджин Р. Пур сидел рядом со столом Вульфа в красном кожаном кресле, на правом подлокотнике которого была откидная дощечка для удобства клиентов, когда они подписывали чеки. Миссис Пур сидела между мужем и мною.

Должен заметить, что против миссис Пур у меня никаких предубеждений не было. Во-первых, ее звали не Юджин, во-вторых, были все основания предполагать, что ее сорокалетие не наступит раньше моего, хотя она производила впечатление зрелой женщины. Нельзя сказать, что ее красота лишила меня дара слова, но, знаете, есть женщины, которые делают интерьер лучше, просто находясь в нем.

Вульф хмурился. Он покачал головой, отклоняя ее на полдюйма^[1] вправо и влево, что означало высшую степень недовольства.

— Нет, сэр, — сказал он твердо. — Наверное, двести мужчин и женщин сидели в этом кресле, уговаривая меня взяться их защитить от убийцы. — Его взгляд переметнулся на меня. — Сколько их было здесь, Арчи?

— Двести девять, — без запинки отчеканил я.

— Ну, и брался ли я хоть раз за эту работу?

— Ни разу, сэр.

Нэро направил свой громадный указательный палец на Юджина.

— За два миллиона долларов в год вы, конечно, можете создать трудности для кого-то, кто хочет вас убить. Примерно столько стоит система безопасности президента или какого-нибудь короля. Конечно, если вы прекратите всякого рода деятельность, это будет стоить дешевле, скажем тысяч сорок в год. Для этого вы должны будете безвылазно сидеть где-нибудь в горной пещере, окруженный шестью-семью телохранителями, которым вы полностью доверяете, а также штатом…

На протяжении всего этого вальяжного монолога Юджин старался вставить хоть слово. Наконец это ему удалось.

— Я не собираюсь просить вас, чтобы вы защитили меня от него. Я пришел не для этого.

— Так зачем, черт побери, вы тогда пришли?

— Чтобы после моего убийства вы не дали ему уйти от правосудия. Я вполне понимаю, что вам будет трудно его остановить. Я лично просто не представляю, как это можно сделать. Рано или поздно он это сделает. Он чертовски умен. Слишком умен для меня. Сейчас я очень жалею, что встретился и начал работать с ним. Я, конечно, понимаю, один человек может убить другого, если уж он на это решился. Но в случае с Конроем Блейни вопрос заключается не в том, сможет ли он убить или нет, а в том, сможет ли он это сделать так, чтобы выйти сухим из воды? Я боюсь, что сможет. Готов поспорить, что сможет. А я не хочу этого.

В это время его жена кашлянула, и, замолкнув, он посмотрел на нее. Затем покачал головой, словно не соглашаясь с тем, что она ему сказала, и вынул из внутреннего кармана пиджака сигару. Едва закурив, он выронил ее изо рта и, подняв с пола, снова сунул в рот.

А ты уж не так спокоен, как стараешься казаться, подумал я про себя.

— Так что я пришел к вам изложить факты, эти факты зафиксировать и заплатить пять тысяч долларов, чтобы Конрой не смог это сделать безнаказанно. — Сигара мешала ему говорить, и он вынул ее изо рта.

— Если он убьет меня, я уже ничего не смогу сказать, а я хочу, чтобы об этом знали.

Вульф сидел, прикрыв глаза.

— Но зачем же платить пять тысяч мне вперед? Разве кто-нибудь другой не будет знать о случившемся? Например, ваша жена?

— Я думал об этом. Я все уже обдумал. А что, если он убьет и ее? Я не представляю, как и когда он это сделает, и кому, кроме своей жены, могу доверить это дело. Конечно, я мог бы обратиться в полицию, но