Хроника о Девушках Сэмплика [Джордж Сондерс] (fb2) читать постранично

Джордж Сондерс Хроника о Девушках Сэмплика

  (3 сентября)

В свои 40 решил взяться за большое дело — писать каждый день в эту новую чёрную книжицу, которую только что купил в «ОффисМаксе»^[1]. Прямо воодушевлён от мысли, как через год, с расчётом одна страница/один день, испишу 365 страниц, и какая картина жизни и времени будет потом в распоряжении у детей и внуков, даже правнуков, да у кого угодно — все приветствуются (!), чтобы дать им понять, какой же на самом деле была/есть жизнь. Ведь в самом деле, что нам сейчас известно об иных временах? Как пахла одежда и какие звуки издавала карета? Будут ли люди в будущем знать о том, например, какие звуки издаёт самолёт, когда летит куда-то ночью, после того как самолёты к тому времени уже устареют? Или узнают ли они, что кошки иногда дрались по ночам? Или к тому времени изобретут какой-нибудь химический препарат, чтобы кошки больше не дрались? Прошлой ночью привиделось, будто спариваются два существа, а оказалось, что за окном дрались две кошки. Будут ли люди в будущем вообще знать, что такое «демоны»? Или наша вера в них покажется им странной? А будут ли существовать «окна»? Интересуюсь будущими поколениями, а сам, образованный умный человек, в холодном поту просыпаюсь по ночам, думая, что один из демонов, быть может, под кроватью? Да собственно и ладно, я не планирую писать тут энциклопедию, если в будущем кто-то это прочитает и захочет узнать значение слова «демон», то загляните в книгу под названием «энциклопедия», если таковые у вас ещё имеются.

Я уже путаюсь из-за усталости и этих дерущихся кошек.

Буду писать по двадцать минут каждый вечер, вне зависимости от того — устал я или нет.

Так что, будущие поколения, всем вам спокойной ночи. И знайте, что я был таким же человеком, как и вы, и тоже дышал воздухом и напрягал ноги в попытке уснуть и во время письма подносил карандаш к носу, чтобы его понюхать. Хотя кто знает, может, вы в будущем уже пишите лазерными ручками? Но наверняка и у них есть специфический запах. Или ручки (лазерные) вы уже не нюхаете? А, впрочем, уже поздно, мне не хочется сейчас вдаваться в эти философские размышления. Но отныне писать сюда каждый вечер минут по двадцать я буду. (Если будет неохота, то просто подумаю, сколько будет оставлено потомкам за один только год!)

(5 сентября)

Упс. Пропустил один день. Весь в суматохе. Подведу итог вчерашнего дня. Тяжелова-то вчера пришлось. Пока отвозил детей в школу, у «Парк Авеню» отвалился бампер. Примечание будущим поколениям: «Парк Авеню» = марка машины. Она у нас уже старая. Совсем старушка. Даже слегка проржавела. Села Эва и спросила, что такое «старьёвщина». Вот тогда-то бампер и отвалился. Мистер Ренн, учитель истории, оказался весьма кстати: приделав бампер на место (примечание: написать рекомендательное письмо директору), он сказал, что в колледже у его машины как-то тоже, износившись, отвалился бампер. Эва уверила меня, что бампер просто своё отслужил — вот и отвалился. Я ответил, конечно, отслужил, так всё и было, всё случилось само собой, я-то в этом точно не виноват. В итоге они у меня до сих пор перед глазами стоят: трое милейших детишек с грустными и смущёнными личиками робко держащие бампер на коленях. Получилось так, что один его конец выходил в открытое окно со стороны Эвы, так что сегодня у неё заложен нос, плюс от острия бампера на руке у неё остался порез. Мистер Ренн привязал носовой платок к концу бампера, который выходил из окна. Когда Эва выразила озабоченность по поводу привязанного платка («Папа, мы забыли вернуть платок, какие же мы безолаберные»), я сказал, что мне кажется это совсем неверным. Но по пути домой, платок, конечно же, унесло.

Лилли по своей натуре откладывает всё на будущее, а потому смотрит на вещи под таким углом: какой дурак, сказала она, будет думать о бампере, если мы всё равно скоро разбогатеем и купим новую машину? Приехав домой, отнёс бампер в гараж. В гараже наткнулся на огромную мёртвую мышь, или маленькую белку, по которой ползали личинки. Взял совок, чтобы убрать белку/мышь в помойку. Но от неё осталось грязное пятно — будто масло с налипшими пучками волос.

Постоял, посмотрел на дом, мне стало грустно. Подумал: А что грустить? Не грусти. А то сам грустный и всех остальных опечалишь. Пошёл весь такой весёлый, ничего не говорю ни о бампере, ни о пятне от белки/мыши, ни о личинках, и дал Эве ещё мороженного в знак извинения за то, что грубо с ней разговаривал.

Она милейший ребёнок. У неё большое сердце. Однажды, будучи совсем маленькой, она нашла дохлую птицу во дворе и положила её на качели, чтобы «её увидела семья». Плакала, когда я выбрасывал шатающийся стул, требовала, чтобы он сказал, что хочет прожить остаток своей жизни в подвале.

Нужно стать лучше! Добрее. Прямо сейчас. Скоро они вырастут, и как печально будет, если у них в памяти ты останешься вспыльчивым, раздражённым человеком за рулём старой развалюхи.

Список того, что обязан