Игра природы (СИ) [Елена Владимировна Сергеева] (fb2) читать онлайн

Сергеева Елена
Игра природы

Игра природы

(мистическая повесть)

Пролог

На первом этаже частной элитной клиники в просторном ухоженном вестибюле находилась стеклянная кабинка аптеки. Молодая девушка-аптекарь, на вид не старше двадцати лет, раскладывала яркие коробочки с импортными лекарствами на белые пластиковые полки витрин. Настенные круглые часы над столом дежурной медсестры показали ровно семь часов вечера и одновременно с движением секундной стрелки в центральные двери вошли две смеющиеся молодые сотрудницы больницы.

Пепельная блондинка Варя, сменщица фармацевта и медсестра из отдела травматологии Люда. Оказавшись в тихом спокойствии лечебного заведения, девушки тут же перестали смеяться и, поприветствовав дежурную, прошли к стеклянной кабинке.

- Приветик, Иришка, - сказала Варя, сбрасывая с плеч кроличью шубку и вешая её на вешалку. - Морозец сегодня под вечер окреп, прямо-таки рождественский.

- Да, морозец то что надо, - подхватила Люда, стряхивая с меховой шапки налетевшие пушинки мелкого снега. - А то будто и не в Новосибирск переехала, а в родном Суздале осталась.

- Ой, скажешь ты вечно, - не согласилась с подружкой Варя и повернувшись к Ирине, спросила: - а ты почему не собираешься, или домой не хочется?

- Наверное, уже надоело мужу супы варить, - засмеялась Люда, встряхивая руками новую прическу рыжих пружинистых кудрей, но заметя появившегося в дверном проеме супруга Ирины, осеклась. - Здравствуйте, Егор Степанович, - девушка быстро приняла серьезное выражение, выпрямилась во весь рост, словно перед строгой учительницей. - Видите, я сегодня даже не опоздала!

- Очень хорошо, - в таком же серьезном тоне произнес молодой мужчина, статный, высокий, с темно-русыми волосами и приятным, внушающим доверия лицом. Он посмотрел на наручные часы, и в умных немного уставших серых глазах пробежала улыбка. - Но на вашем месте Людмила я бы так не радовался. Пока вы доберетесь до третьего этажа, поменяете верхнюю одежду на рабочую и покажитесь на глаза нашему профессору, вам уже будет вынесен новый выговор.

- А что, Валентин Тимофеевич уже пришли? - на испуганном лице медсестры отразился отчаянный ужас. - Тогда я побежала, кого больше не увижу, с Новым годом!..

Тонкие шпилечки кожаных сапожек скоро и сбивчиво зацокали по кафельным плиткам больничного пола.

- Повезло тебе, Ирин, - застегивая белый халат, вздохнула Варвара. - Новогоднюю ночь проведешь дома, не то, что я.

- Ничего, зато Рождество отпразднуешь, как положено, - улыбнулась Ира. Она почти полностью собралась и, расстегнув сумку, достала оттуда коробочку конфет "Комильфо". - С наступающим! - сказала она, протянув подарок Варе.

- Иришка, спасибо огромное, не будет мне скучно вечером чай пить. За мной подарок! Удачно встретить новый год! И вам, Егор Степанович тоже, - обернулась Варвара к супругу Ирины.

- С теми же пожеланиями, - улыбнулся тот и, взяв жену под руку, направился к выходу.

Варя потрясла коробкой в воздухе, показывая дежурной медсестре, что пора ставить чайник. А сама, приблизившись к окну, стала провожать долгим взглядом удаляющуюся чету Каменьковых. Варя нечасто завидовала подругам, но вот Ирина была исключением. И как она сумела так скоро женить на себе молодого врача с перспективным будущим. Двадцать шесть лет, а уже руководит реабилитационным отделом, дипломированный психотерапевт, племянник главврача. И собой ничего. И вот этот завидный для всех девушек их клиники жених достается простой девчонке Иринке, приехавшей откуда-то с окраины. А самое обидное, что ведь эта Ирина даже не красавица. Вечный хвостик темных невзрачных волос, простоватое лицо, со слегка суженными глазами, доставшимися от бабушки якутки, среднего роста, разве что стройная, вот и вся внешность. Варя еще долго наблюдала за порхающими снежинками за окном, размышляя над вечным вопросом - почему судьба порой так несправедлива. От раздумий её оторвала дежурная медсестра с двумя чайными кружками в руках.

А Егор с Ириной тем временем зашли по пути домой в магазин, выбрали медовый слоеный торт к чаю. Потом с полчаса гуляли возле подъезда, словно не с работы возвращались, а на свидании встретились.

Дома их верно поджидала мама Егора, Екатерина Николаевна. К встрече нового года женщина приготовила своё фирменное блюдо - тушенную в винном соусе курицу. Еще она нарядила живую елку и положила под деревце белый конверт - письмо из администрации города на имя Егора. Екатерина Николаевна была безгранично благодарна судьбе за сына и за невестку, за атмосферу тихого счастья, царившую в их семье.

Егор очень любил возвращаться домой с работы, в простую двухкомнатную квартиру, с обычными мебелью, интерьером, техникой. Последнее время его больше не интересовали материальные блага. Ему хватало того, что есть и не просто хватало, он испытывал несказанную радость от созерцания родных стен, установившихся добрых отношений между матерью и Ириной, от их неброского семейного уюта. И жену он считал самым красивым, милым, и добрым человеком на земле. И было совсем неважно, умеет ли она наносить дорогие макияжи, выбирать стильные вещи или вести себя королевой в компании друзей. Она была для Егора дорогим родным человеком, и главнее этого больше ничего не могло быть.

1.

Три года назад...

- Мам, но почему ты считаешь, что она мне не пара?! - никак не мог понять Егор.

Последние недели он редко заглядывал к матери, живя на съемной квартире с "гражданской" супругой.

- Потому что она не нашего круга... то есть я не то хотела сказать, прости, - Екатерина Николаевна мучительно не могла подобрать слова, чтобы единственный сын мог хотя бы немного её понять.

Вырастила она его одна, на зарплату старшей медсестры, обеспечила высшее образование, старалась дать правильное на её взгляд воспитание. Екатерина видела в сыне умного, благородного человека с простым добрым сердцем, справедливыми жизненными убеждениями. И рядом с сыном она видела такую же, как он сам девушку - добрую, умную, в меру целеустремленную, стремившуюся создать семью, а не карьеру. Только вот Егор выбрал в спутницы полную противоположность себе и пониманиям своей матери. Любые слова, какие бы не произносила Екатерина Николаевна казались злыми и напрасными.

- Не сердись, - упрашивала она сына. - Сам подумай, что у тебя с ней общего. Её же кроме денег ничего не интересует, - спокойным сдержанным голосом убеждала Екатерина Николаевна, - сначала ей квартира отдельная нужна была, теперь вот машина. Кредит конечно хорошо, но у тебя пока и работы нет!

- Ты ведь сама говорила, что дядя Миша хочет взять меня в свою клинику?

- Он-то возьмет, но тебе нужно будет зарекомендовать себя, показать насколько ты серьезный и что на тебя можно положиться. Не строй иллюзий насчет зарплаты, начинающим специалистам без опыта работы в основной сфере много не платят. Никто твои подработки всерьез не воспримет. А премии сам знаешь у врачей небольшие.

- Мы справимся, - упрямо говорил Егор. - Мне жаль, что ты сомневаешься во мне. И вообще не стоило говорить тебе про автокредит.

- Не веришь мне, так спроси у своих друзей, что они думают по этому поводу, - Екатерина Николаевна не оставляла слабой надежды что сын всё-таки поймет с кем собирается связать свою жизнь и осознанность эта придет не слишком поздно.

- Стас считает, что с машиной можно повременить годик-другой, - нехотя проговорил сын. - Ему-то хорошо говорить, сам он уже третий год на отцовской машине ездит. А я вечно спешу, опаздываю с этими автобусами. Да и Лерка устала.

- Не знаю, зачем ты переехал, - вздохнула Екатерина Николаевна, - от нас и до института двадцать минут через сквер, и маршрутки каждые пять минут бегают. Тем более остался последний рубеж - защита диплома.

- Ты же на дух не переносишь Леру, - тут же напомнил Егор.

- Будто она ко мне относится иначе, - не осталась в долгу Екатерина Николаевна. - Нет, её мне в доме не надо, но тебе-то зачем было так торопиться, съезжать. Прошел бы интернатуру, устроился в клинику, там глядишь, легче стало бы.

- Не начинай заново, - попросил сын.

Распрощавшись с матерью, Егор поспешил домой. Ему и в самом деле не очень было удобно жить в новом районе, и до поликлиники, где ему предстояло получать первый опыт - далеко, и жилье там было дороже, зато Лерино агентство располагалось в двух шагах от дома, да и квартиры в новостройках считались престижнее. Правда, к последнему он относился равнодушно, не видя разницы между одними бетонными стенами и другими, малометражки во все времена наводили на него тоску.

В прихожей стоял стойкий аромат духов категории "extra". Валерия появилась в дверях комнаты в белой юбке - карандаш чуть выше колена и в ярко-бирюзовой шелковой блузке.

- Ты не видел мои новые босоножки? - спросила она Егора, не удостоив его при этом даже взглядом.

- Они в кладовой на верхней полке, - Егор попытался обнять проходящую мимо него девушку. - Я соскучился, - признался он.

Однако Валерия ускользнула от объятий и, скрываясь за узкой дверкой кладовки, раздраженно бросила что опаздывает.

- И куда же мы так торопимся? - улыбнулся Егор, повторяя попытку поймать любимую. Но его снова проигнорировали. На ласку Лера была скупа.

- На работу, - Валерия обулась и, глянув на наручные часики с тонким позолоченным браслетом, наскоро проговорила: - Можешь меня не ждать, я сегодня поздно приду. Еще и в парикмахерскую забежать надо.

- Решила постричься? - спросил Егор, касаясь пальцами жестких насыщенно-черных прядей распущенных по плечам.

- Да, хочу новую стрижку, - бросила Лера и нетерпеливо отстранилась от протянутой руки. - Не порть мне укладку, - проворчала она, направляясь к входной двери.

- А с чего это вдруг тебя вызвали на работу в выходной? - поинтересовался Егор, ему таки удалось получить свои объятия у самого порога.

- Что еще за допрос, Каменьков! - вспыхнула Валерия. - Вызвали, значит нужна! Ладно, всё, оревидерчи. В магазин сходи, у нас холодильник пустой.

И она скрылась в лифте, оставляя после себя яркий аромат дорогих духов.

После её ухода Егор обычно чувствовал пустоту. На этот раз погрустить ему не дал зазвонивший на полочке телефон.

- Горка, привет! - голос старого приятеля вмиг разогнал тоску. - Чем занимаешься?

- Привет. Да ничем. Стою в прихожей и думаю куда податься. Может по городу пройдемся?

- Ну ты прям прорицатель, именно это я и хотел предложить. Я как раз недалеко от твоего дома, выходи к подъезду, скоро буду.

Станислав поджидал друга, сидя на лавочке. Пожав друг другу руки, молодые люди направились в старую часть города.

- Ну, как жизнь молодая, жениться не надумал? - спросил приятель Егора.

- Вообще-то надумал, - улыбнулся Егор, рассматривая носки своих беленьких кроссовок. - Хочу Лере предложение сделать сразу после защиты. Мы решили не ходить на нашу пирушку, а посидеть в ресторане.

- Небось и колечком уже обзавелся, - поддразнил друга Станислав. - Но то, что от коллектива отрываешься, это ты зря. По ресторанам вы еще находитесь, годовщины там всякие отмечать, а вот товарищей-однокашников забывать нельзя.

- Мы уже решили, да и Лера не любит шумные компании. Я же вас знаю, напьетесь до потери рассудка и будите на латыни Шекспира читать.

- Ну это может статься, - с ехидцей согласился Станислав, - но правое дело в конце концов, после такой-то каторги грех не отдохнуть как следует. Кстати, в следующую субботу у моей Валюшки день варенья, приходи, будут только наши.

- Посмотрим, если Лера дома будет, а то её последнее время по выходным часто вызывать на работу стали.

- Так ты без неё приходи, так даже лучше будет, - не подумав, ляпнул Стас.

- Ты это на что намекаешь? - сразу же напрягся Егор.

- Да не на что, - нехотя пошел на попятную приятель, а потом махнул рукой, видимо на собственные мысли и договорил: - Ты уж прости, но не любят твою Леру наши девчонки. Валюшка человечек мягкий, просить не просила, но я-то знаю, что не по душе она ей.

- Ну ничего себе заявления я от друга слышу, - Егор выглядел всерьез обиженным. - Невеста им, видите ли, моя не по душе, вас спросить забыл. Учтите, если я куда и пойду, то только с Лерой, мы с ней одно целое, и нечего нас делить. С тобой мы дружим, а с ней не хотим, бред какой-то.

- Егор, подожди! - досадливо крикнул Станислав, и хлопнул себя по макушке.

Егор удалялся быстрыми шагами, не оборачиваясь.

Да что они сговорились что ли, недовольно думал молодой человек, возвращаясь домой. Сначала мама его доставала, теперь друзья туда же. Либо их мать натравила, мол поговорите с сыном, либо они просто завидуют. И неудивительно, Лера настоящая красавица, да и умница тоже. Для неё не составляло труда поддержать любую светскую беседу, легко выходить из двусмысленных ситуаций, находить нужные слова, чтобы расположить к себе даже самого занудного человека. Её любило начальство, завидовали коллеги, уважали конкуренты. Валерия работала агентом в сфере недвижимости. Часто была недоступна для внешнего мира. Но иногда всё же ей удавалось выбраться с Егором к его друзьям. Обычно они ездили на природу, жарили мясо на костре, или же собирались у кого-нибудь на даче. Валерия всегда была безупречна и прекрасна. Даже собираясь в лес, наносила легкий макияж, делала прическу, видно это и злило спутниц друзей, которые не считали нужным прихорашиваться для загородного пикника. А то, что Валерия не признавала спортивных костюмов, это была больше специфика её профессии. Неудивительно, что на её фоне остальные девушки чувствовали себя замухрышками. Однако Лериной вины в этом не было, скорее наоборот, являлось её достоинством. Вела она себя с окружающими как они того заслуживали, с учетом собственных достижений и того положения, которое она заняла, успешно делая карьеру и прекрасно обеспечивая себя финансами. Стаса обожаемая Валюшка, например, в свое время поленилась пойти в институт, после школы стала работать продавцом, так до сих пор им и работает. Никаких перспектив, ни надежды на увеличения заработка.

С такими мыслями Егор зашел в магазин, набрал полуфабрикатов, овощей и заморозки, и с этими же размышлениями направился к дому. Он даже не замечал, что сам опустился до злорадства над чужой судьбой, уподобился старым сплетницам у подъезда. И над кем он потешался - над своими лучшими друзьями. Только не совсем эти мысли были его. В основе своей они навеивались Лериными рассуждениями о жизни и выбираемых целях. Только Егор не отдавал себе отчета, что начинает жить чужой головой, что перестал ощущать себя как личность, человека с характером и собственными взглядами. Он полностью растворялся в любимой, забывая себя самого, и был, кажется, от этого счастлив.

2.

Двойные двери аудитории захлопнулись. Каменьков вышел в коридор и сразу оказался в окружении однокурсников. Со всех сторон послышались вопросы:

- Ну что?

- Как думаешь на сколько?

- Чем грузили, что из дополнительных было?

- Ну, Гора, ты даешь, - из дверей вышел Сергей Брусникин. - Вылитый Каллистрат! С таким напором шел. Я думал мне после тебя в жизни не защититься, завалят только так. Ты что в мозг чип вживил, невозможно столько знать! Объема памяти не хватит.

- Самому не верится, что всё позади, - выдохнул Егор, глядя на приятеля. - Тема удачная подобралась, я пока над ней работал, несколько теорий набросал.

- Хочешь дальше пойти? - изумился Брусникин, кидая взгляд на потолок, словно ординатура находилась на крыше.

- Не сейчас. Нужно интернатуру пройти, и подработку посерьезнее найти. Да и желания еще поучиться, пока не возникает.

Они отошли к окну, подальше ото всех.

- Вечером с нами идешь? - спросил Сергей, доставая телефон и проверяя время.

Основное празднество было назначено на вечер вручения диплома, а сегодня друзья собирались просто повеселиться и снять напряжение.

- Нас совсем мало. Стас не идет, у него Валюшка заболела.

- Извини, но я тоже не могу, - Егор замялся, ему хотелось с кем-нибудь поделиться своим подозрениями.

- У тебя всё в порядке? - спросил Сергей, замечая непривычно серьезно-задумчивый взгляд друга.

Егор улыбнулся.

- Да всё хорошо. Просто Лера последние дни сама не своя. Растерянная, думает постоянно о чем-то своём, где-то пропадает.

Сергей напрягся.

- С чем думаешь это связано? - спросил он, стараясь сохранить беззаботность в глоссе.

- Не знаю, - Егор отвел взгляд в сторону, но потом решил договорить, раз уж сам начал. - Сегодня утром она сказала, что хочет со мной поговорить по важному вопросу, но не сказала по какому. При этом она казалась расстроенной и счастливой одновременно. Я сначала всё гадал, что это с ней, потом мне такая мысль в голову пришла... это конечно еще не факт... но мне кажется в скором времени нас ждет прибавление.

- Вот как? - не смог скрыть удивления Сергей. Сам он ожидал иной концовки Горкиных наблюдений. - А ты этого хочешь? В смысле готов стать папой?

- Нет конечно, - растеряно улыбнулся Егор. - Но раз так, никуда не денешься... да нет же, не так. Я буду рад. Я уже начинаю свыкаться с мыслью, и мне она кажется потрясающей. Я - папа... Жуть как непривычно, но приятно. Тяжко придется, но ничего, справимся.

- А ты уверен, что Лера та женщина, с которой ты хотел бы прожить жизнь и вырастить детей? - серьезно спросил Сергей.

- Я люблю её, не представляю рядом с собой кого-то другого, - глаза Егора блестели, он действительно был готов создать свою семью, принять ответственность и хлопоты заботы. Он этого хотел.

Их отвлекли. Защита подошла к концу, и комиссия удалилась на совещание.

Кто-то нервничал, теряясь в догадках, кому-то было всё равно, не горя желанием посвящать свою жизнь чужим бедам, а кто-то был уверен в своих знаниях и способностях.

Егора же теперь занимали мысли весьма далекие от стен университета. Ему нужно было обеспечивать свою семью, заботиться о жене. Леру он давно ею считал, не решаясь признаться в этом любимой. Еще никогда он не чувствовал себя таким сильным и значимым, нужным и счастливым. Он ощутил себя повзрослевшим.

Защитились все. Ни чьи работы возвращены не были. Бывших студентов поздравили с завершением обучения и объявили дату вручения диплома.

Егор торопился домой, но это не помешало ему по пути забежать в магазин, купить творожный торт и фрукты.

- И что за праздник? - вопросила Лера, глядя, как Егор достает покупки из пакета и выкладывает на обеденный стол.

Тон её был неприветливый, раздраженный.

Егор смешался, застыв с пакетом яблок в руке.

- Так я сегодня вроде как защитился.

- А, ну да, - припомнила Валерия. - Так пошел бы с друзьями в бар, оторвался бы по полной. Не представляю, как можно семь лет за партой сидеть и зубрить патологии человеческого тела.

- Я не любитель спиртных напитков, - напомнил Егор, обнимая Леру. - Куда приятнее провести вечер с тобой. О чем можно еще мечтать.

Лера нетерпеливо высвободилась и отошла к плите.

- Есть хочешь? - сухо спросила она.

- Вообще-то да, - признался Егор, вспоминая, что за весь день съел один бутерброд и выпил стакан чая. - Ты хотела о чем-то поговорить?

- Поешь сначала, - проговорила Лера, кивая на кастрюльку с остывшими пельменями. - Разогреть?

- Давай сначала поговорим, - предложил Егор, подходя и беря ладони Валерии в свои. - Я тебя слушаю.

- Да прекрати меня трогать, - рассердилась девушка, резко отнимая руки и развернувшись, протопала по коридору в комнату.

Егор хвостиком пошел следом.

- Я тебя раздражаю? - невинно спросил он, всё еще думая, что верно угадал основание переменчивого настроения Леры.

- Да, - коротко, но с чувством ответила Валерия.

- И давно? - поинтересовался молодой человек.

- Порядком. Догадываешься о причине?

- Есть предположения, - слабо улыбнулся Егор.

- Тем лучше, обойдемся без соплей. Съезжаю я сегодня. По оплате у нас еще три недели, можешь жить здесь, можешь съехать к мамочке. Дело твоё.

Улыбка с лица Егора медленно спала.

- Не понимаю о чем ты? Куда ты съезжаешь? Тебя посылают в командировку?

- Какая командировка, Егор? Я ухожу от тебя. Мы расстаемся! Неужели неясно?

- Как, зачем? - Егор только сейчас обратил внимание, что Лера не в домашнем, а одета в легкое шифоновое платье. В комнате стояло два огромных чемодана.

- Подожди, как уходишь? Чем я тебя обидел?

- Начинается, - сквозь зубы пробурчала Лера. - Ничем. Я просто поняла, что у нас нет ничего общего. Ты не для меня, или я не для тебя. Не имеет значения. Мне нужен другой человек, а тебе, судя по всему другая женщина. Что ж твоя мама была права. У нас ничего не получилось.

- Тебе что-то мама наговорила?

- Да нет же. Твоя старушка милейший человек. Ладно, не мучайся, не в тебе дело, а во мне. Мне нужна счастливая жизнь, полная красок и впечатлений. Посиделки возле телика с тортиком не для меня. Если честно, меня тошнит от твоих постоянных объятий, ласканий, чмоканий. Не обижайся, Егор, в этом весь ты. Мне с тобой тошно и скучно. Поэтому я ухожу. Для кого-то ты хороший, возможно самый лучший. Но не для меня.

- А для меня ты...

- Ничего не хочу слышать. Я прекрасно знаю, что я для тебя. Тебе будет нелегко, но ты справишься, я в тебя верю.

В дверь позвонили.

- Такси с погрузкой заказывали? - спросил мужчина, возникший на пороге.

- Да. Возьмите два чемодана из комнаты и отнесите их вниз. Я сейчас спущусь.

Мужчина забрал поклажу и вышел на лестничную клетку.

- Вот и всё, - проговорила Лера, сбавив обороты и смягчая тембр голоса. - Спасибо тебе, Каменьков. Мы всё равно не были бы счастливы.

И она ушла, закрыв за собой дверь. Ушла, как уходила на работу или на девичник с подружками. Только на этот раз она уже не вернется.

В голове Егора пронеслось, что нужно её догнать, упросить, умолить, убедить остаться. Но он понимал, если она ушла, то это её осознанное решение. Каждый её поступок взвешенный и обдуманный не раз. Она не делала скоропостижных ошибок. Она знала, чего хочет от жизни. И кого хочет видеть рядом с собой. А чего хочет он сам. Как будет жить. Лера не ждала ребенка, она ждала окончания его учебы, понимая, что из-за её ухода он может бросить всё, в том числе и диплом. Что ж весьма разумно и гуманно с её стороны. Однако Егор думал не об этом. Он прошел в комнату, сел на пол в центре и уставился в одну точку - угол дивана. Так началась его Великая депрессия.

Екатерина Николаевна навещала сына каждый день на протяжении двух недель, пока тот не перебрался домой. Друзья заходили через день. Казалось, перепробовали всё. Они пытались напоить Егора, вытащить на прогулку, уговаривали, вразумляли, ругались с ним. Но Егор ушел в себя и, судя по всему, не собирался возвращаться. На тему неудавшихся отношений он говорить не хотел. Имя Валерии в его присутствии старались не произносить. Он не делал попыток расстаться с жизнью, не устраивал безобразных истерик. Он продолжал жить, ходить в магазины, готовить пищу, делать другие мелкие дела по дому, но всё это было по инерции, по привычки.

Брусникин как то признался Максиму и Стасу, что не раз видел Валерию в обществе других мужчин.

- Я долго сомневался, рассказывать Горке или нет, и всё же решил промолчать, теперь понимаю, что следовало рассказать.

- Он бы тебе не поверил, - возразил Максим Комаров.

- Он даже мне не поверил, - вздохнул Станислав, - а мы с ним чуть ли не с детсада дружим.

- Так ты тоже знал? - удивился Сергей.

- В феврале еще. С Валей на день влюбленных в ресторан ходили, и эта там тоже была, - пояснил Станислав безрадостно. - Теперь Егору только время в помощь.

Теплая ясная погода создавала отменный повод для хорошего настроения. В городских двориках не умолкал звонкий гам детских голосков. Радоваться солнцу - искренне и в полной мере можно лишь в детстве, когда нет необходимости куда-то спешить и что-то постоянно решать. Однако студенты радуются лету и солнцу не меньше детворы, еще не успев распрощаться с ребячеством и ощутить все тяготы повседневности.

Возле здания университета толпились абетуренты, их было так много, что выходящим из здания приходилось продираться сквозь толпу.

- Неужели отмучились? - сам себе не веря, спросил Максим.

- Ага, - с довольным лицом выдохнул Стас.

- Столько пыток и всё из-за куска картона, - Сергей махнул в воздухе дипломом, изображая, что хочет его выкинуть.

- Этот кусок будет тебя кормить всю оставшуюся жизнь, - усмехнулся Максим. - Что же, собратья по аду, по домам до вечера. Егор, ты надеюсь со всеми?

- Само собой, - слабо улыбнулся Егор, и не глядя на товарищей, пошел к скверу.

- Бедолага, что же его всё никак не отпустит, - сочувственно произнес Максим, провожая друга взглядом.

- Валерия дама эффектная, такую не сразу забудешь. - Сергей достал ключи от машины. - Кого подбросить?

- Я на своей, - Станислав отключил сигнализацию. Они стояли на стоянки втроем не решая расходиться или продолжить начатую тему.

- А, по-моему, в Лерке ничего особенного никогда не было, - не согласился Максим. - Сколько с ней не общался, вела она себя всегда высокомерно, я бы сказал даже холодно. Притом по отношению к Егору та же картина. Он ей шутку, она ему колкость. Когда любят, теплее что ли относятся. А она как снежная королева, вроде красивая, достоинства свои преподносит отменно, не глупа, а поистине женского в ней нет ничего.

- Не скажи, если захочет, кого угодно обаять сможет, - возразил Стас, видимо вспоминая своё первое впечатление. - Да и чего мы её обсуждаем. Бывшая она и есть бывшая.

- Мы же её не при Егоре обсуждаем, - Сергей облокотился о капот своей "Лачетти". - Просто разбираем тип.

- Ага. Валерия: вид - женщина, подвид - стерва, класс - разрушительница.

- Стас, не будь язвой! - одернул Брусникин.

- Сам же говорил, что Егор сильно изменился после знакомства с этой особой.

- Она подавила в нем личность, это факт, - Максим закинул пакет в машину Сергея и на его недоумевающий взгляд, спросил: - Подвезешь до дома?

- Ты уже практически сел, - хмыкнул Брусникин, косясь на полиэтиленовый пакет на переднем сиденье.

- Надо Егору как-то помочь, - решил Стас, неожиданно серьезно обращаясь к друзьям. - Месяц прошел, а выглядит он не лучше.

- Я бы сказал даже хуже, - вздохнул Максим, - неужели можно так страдать из-за женщины?

- Если полюбишь, то да, - с лицом знающего человека ответил Стас.

- Было бы из-за кого, - фыркнул Комаров. - Вот, например, брось тебя Валюшка...

- Типун тебе на язык, - сразу одернул Станислав.

- И всё же тогда бы я понял, - продолжал между тем Максим. - Из-за Валентины можно не только пострадать, но и умереть. Жалко только, что таких Валюшек мало осталось.

- Я чего-то не пойму, - веселясь, обратился Стас к Сергею, - он сейчас моей жене в любви признается?

- Скорее тебе завидует.

- Не завидую, а радуюсь за тебя, - поправил Максим. - Егора же сейчас может спасти только новая любовь.

- Или хорошая работа, - проговорил Сергей.

- Где бы её еще взять, - отозвался Комаров.

- А где взять хорошую девушку? - резонно заметил Сергей.

- Понятия не имею, если бы знал, себе бы оставил.

- Егор Леру долго не забудет, - Станислав встал возле своей машины. - Его сейчас бессмысленно с кем бы то ни было знакомить. Да и с кем попало не желательно. Пусть переживет своё горе. А там, когда сам он захочет, будем искать, но уже вместе, чтобы не только выглядела модельно, но и душа имелась. Ничего не привязывает так, как душевное тепло и доверие.

- Сам-то ты Валюшке доверяешь? - спросил Максим, не скрывая любопытства.

- Больше чем себе, - улыбнулся Стас и сел в автомобиль.

- Ты едешь? - спросил Сергей, устраиваясь в своём кожаном салоне.

Максим устроился в удобном кресле и нехотя пристегнул себя ремнем.

- Тоже бибику хочу, - проговорил он, любовно проводя ладонью по пластиковой панели.

- Зарабатывать сначала научись, - усмехнулся Сергей.

- Егор тоже машину хотел, передумал? - вспомнил Максим.

- Это было Лерино пожелание.

- И тут Лера, - наморщился Комаров. - Горка совсем о себе забыл. Только ею и жил. Это еще счастье, что она его бросила. А то представь, всю жизнь бы его третировала. Нет, я лучше вообще жениться не буду. А то наткнешься на такую грымзу и жизнь пролетит в никуда.

- Так ты и не ищи такую, - проговорил Сергей, немного уставший от обсуждения Валерии.

- А какую надо? - тут же вопросил Максим. - Подскажи. Себе-то ты кого ищешь. Небось, красотку с голливудской внешностью и монашеским нравом?

- С монашкой скучно будет, - засмеялся Сергей. - А с красоткой вообще каши не сваришь. Она только и будет что внешностью заниматься, да от окружающих восхищения ждать.

- Чего же тебе надо? - не понимал Максим.

- Мне нужна женщина достойная.

- Это как это? - совсем запутался Комаров.

- Она и на внешность будет приятная ухоженная, и вместе с тем умная и заботливая. Мне важно говорить со своей спутницей на равных. Чтобы не только меня слушали, но и понимали. Могли поддержать в трудную минуту, и я это знал, был уверен в своей женщине, и чтобы она верила мне.

- Долго искать придется, - вздохнул Максим. - И не факт что найдешь.

- А это уже как получится, - улыбнулся Сергей. - Но подобные Валерии мне не нужны, просто время и жизнь жалко тратить.

- Но надо же какой ты у нас умный, - фыркнул Максим и иронично добавил: - желаю успехов.

Разговор был окончен. Комарова доставили к подъезду.

3.

С момента защиты диплома пролетел год. Интернатура теперь тоже оставалась позади. А впереди открывались новые горизонты и возможности. Ребята, с кем Егор проходил практику в одной поликлинике сильно нервничали. Кому-то хотелось остаться там, кому-то хотелось пойти в услужение к частнику и заработать. Егор выбором не мучился. У маминого брата дяди Миши была своя частная клиника общего профиля, масштабами и значением не уступающая центральной городской больницы. Цены там были рассчитаны на среднестатистического гражданина, персонал отвечал требованиям частного заведения, поэтому люди охотно шли к ним. Разбогатеть врачам возможности не предоставлялось, однако постоянный достойный заработок был гарантирован. Так что жизнь у Каменькова была распланирована на несколько лет вперед, он собирался всерьез заняться карьерой и полностью посвятить себя работе. Любовь, семья, дети и прочие сомнительные радости в его планы больше не входили. За последний год он стал настоящим скептиком, верил только научным фактам, от прежнего романтизма и мечтательности не осталось и следа. Характер его укрепился, душевные переживания больше не докучали, только вместе с ними в Егоре умерло и что-то по-настоящему прекрасное и светлое, пропала легкость и позитивный настрой с которыми он шел по жизни прежде. Он не превратился в мрачного унылого зануду, был так же приветлив, мог отпустить довольно остроумную шутку, не отказывал в помощи друзьям. Пару месяцев назад записался в секцию, вспомнив о детском увлечении восточными единоборствами, не ради спортивного интереса, лишь чтобы укрепить здоровье и поддерживать форму. Всё шло своим чередом, неспешным, установленным, предсказуемым.

Окончание интернатуры решили отмечать всей группой. Институтские друзья собрались в недорогом ресторане в центре города, чтобы рассказать друг другу о себе, поделиться впечатлениями, а кто-то и разочарованиями. Вчерашние интерны - сегодняшние специалисты веселились от души. Они уже вкусили все прелести врачебной практики и уже более менее знали, какая судьба их ждет.

Кто-то предложил тост "за будущее", и сразу же все подхватили - за головокружительную карьеру, за достойную зарплату, щедрых и благодарных пациентов. Тосты звучали, бокалы опустошали бутылки. Егор особо не налегал на спиртное, но как-то так вышло, что когда однокурсники отправились по домам, ему захотелось остаться в ресторане и еще немного посидеть в одиночестве. Однако уединение его было вскорости нарушено. Школьный приятель Каменькова Аркадий праздновал день рождение и, заметя старого знакомого, настоятельно пригласил присоединиться к его веселой компании. Егор немного попротестовал, но быстро сдался и присел за большой стол именинника. Компания оказалась крайне шумной и заводной. Аркадия чествовали и поздравляли до глубокой ночи, и когда администрация ресторана намекнула о закрытии, решено было отправиться на дачу к одному из гостей именинника и продолжить празднество. Каменьков поехал вместе со всеми.

Дача оказалась в двадцати километрах от города, в небольшом поселке. Каменный коттедж из красного кирпича окружал редкий садик и глухой железный забор.

Присоединяясь к незнакомым людям, Егор не обратил внимания, насколько неоднородная подобралась компания. Да и приятеля он своего не видел чуть ли не десять лет, понятия не имел чем тот занимается и как живет. Он даже имя хозяина дома не знал, впрочем, он такой был не один, чужих и случайных гостей было больше половины. Забыв повод встречи, народ уже не веселился, а попросту шумел и буянил. Хозяин дачи не раз успел пожалеть о необдуманном гостеприимстве и был нескончаемо рад долгожданному наступлению утра. Ближе к обеду дом опустел полностью. Хозяин вместе с соседом дальнобойщиком собирали мусор и прибирались на участке.

- Тут у тебя гость завалялся, - крикнул сосед, удивляясь случайной находки под кустом смородины.

Мужчина нагнулся и потормошил парня за воротник светлой ветровки. Никакой реакции. Тогда он приподнял и хорошенько встряхнул засоню. И опять в ответ никаких признаков сознания.

- Что за чертовщина, - пробубнил под нос дальнобойщик и позвал хозяина.

Тот первым делом проверил пульс.

- Вроде дышит, - молвил сосед с большим сомнением в голосе. - Кто это?

- Я по чем знаю, - недовольно огрызнулся владелец коттеджа. - Вчера со всеми был. И что теперь с ним делать?

- Может водой холодной окатить.

- Лучше в скорою позвонить, водой тут, похоже, не обойдешься, - решил хозяин и достал из кармана мобильник.

Но его остановил сосед.

- А если он того, - резонно заметил тот. - Подожди звонить, те же в полицию сразу сообщат. Тебе нужны проблемы?

Хозяин покачал головой.

- Неси воду, - решил он.

Но чтобы они не делали с парнем, тот оставался в бессознательном состоянии.

- С ним явно что-то не то, - признал, наконец, очевидное владелец коттеджа. - Понять бы что и из-за чего.

- Дышит, значит живой, - начал размышлять сосед. - Либо в глубоком обмороке, либо в коме. Может он накурился чего?

- Откуда мне знать? - хозяин посмотрел на молодого человека с отвращением и вполголоса выругался.

- Ладно, давай затащим его в дом, если к вечеру сам не очухается, будем думать, - предложил сосед.

- Нечего ему в доме делать, в сарай давай, - возразил владелец коттеджа и недовольно подхватил ноги загостившегося незнакомца.

Мужчины оттащили парня под навес за гаражом и решили не трогать до вечера.

Однако с заходом солнца состояние молодого человека не улучшилось. Пульс прощупывался, но был замедлен.

Сосед заглянул, когда на улице совсем стемнело. Потормошив парня, он взял его руку, завернул рукав и осмотрел.

- Да не, - протянул хозяин, внимательно наблюдая за действиями соседа. - Не похож он на наркомана.

- Мало ли что, - возразил дальнобойщик. - Что вчера отмечали-то?

- День рождение одного знакомого.

- Хорошо повеселились, ребята, - вздохнул мужчина. - У нас, как правило, все гулянки милицией кончаются. Ветер в поселке, что ли такой раздольный. То драки, то кражи, то отравления. Звони медикам, пусть забирают, а то помрет еще.

Хозяин призадумался, нервно ища другой выход. С полицией ему никак нельзя было связываться. У тех могли ниточкой потянуться вопросы иного характера. Он и так ходил по грани дозволенного.

- А если я его в больницу отвезу и оставлю у дверей, - вслух раздумывал владелец коттеджа.

- Ты прямо как ребенок, - подивился сосед. - Он в себя придет и его первым делом спросят, где был, да с кем пил. Не приведи господь, если что серьезное с ним окажется, тебя же засудят.

- А если не придет в себя? - из чистого интереса спросил хозяин.

- Тебя посадят, - коротко ответил дальнобойщик и, угадывая следующий вопрос, произнес: - А тебя, потому что ты последний кто общался с ним, да и в твоем доме с ним такое случилось. Одним словом - не хочешь проблем, избавляйся от улик.

- От него что ли, - хозяин зло посмотрел на лежащего парня. Сколько же проблем он ему доставил. - Ну и что ты предлагаешь? Не убивать же его?

Дальнобойщик с опасением посмотрел на молодого соседа.

- Нет, конечно. У меня завтра утром рейс, давай я его с собой заберу и в ближайшем городке выгружу, скажу, что на трассе подобрал уже таким. Если и начнут выяснять, когда еще до тебя дойдут, а ты и скажешь, дескать, не знаю ничего, уехал со всеми, больше ты его не видел.

Хозяину такой исход очень понравился. Он с облегчением передал своего проблемного гостя соседу, пообещав, что в долгу не останется.

Только доехать до ближайшего провинциального городка удалось нескоро. С утра пришлось задержаться на базе из-за ошибки в транспортных документах, на выезде из Новосибирска случилась небольшая поломка. Оказавшись, наконец, у ворот больницы мужчина полез за "находкой". Парень в полусидящем положении был размещен среди огромных ящиков с грузом. Неуправляемый пронзающий страх охватил водителя, когда он прикоснулся к холодному вялому телу молодого человека. Как безумный выпрыгнул дальнобойщик из фуры и, бросившись к кабине, рванул машину с места. Выехав на трассу, помчался прочь. Как можно дальше от города, людей и полиции.

Ругая себя за глупую помощь, водитель никак не мог понять, зачем он связался с соседом и его полумертвым гостем. Лихорадочно думая как быть дальше, дальнобойщик проехал в нестерпимом напряжении больше сотни километров. За стеклом властвовала глубокая ночь, тихая и безветренная. Фура съехала с магистрали и медленно поползла по узкой земляной дороге, уводящей в гущу необъятного сибирского леса.

Остановившись у поворота и не заглушая двигатель, водитель вылез осмотреться. Дорога резко сворачивала вправо возле самого обрыва. Низина была неглубокой, но довольно обширной. Решив, что лучшего места не найти, мужчина выволок парня из машины, подтащил к краю, и, перекрестившись, перевернул его в темный мрак. Не представляя, как будет жить с этим дальше, дальнобойщик перекрестился еще раз и поспешил покинуть зловещее место. Шум двигателя не позволил услышать, как прошел спуск по крутому скату.

Он бежал по дороге, и главное было скорее добраться до родных. Не следовало забираться в такую даль, нужно держаться своих, иначе нельзя. Когда на дороге замелькали фары, он торопливо скрылся в низине и не спеша стал пробираться сквозь кусты, минуя пни и коряги. Машина загрохотала над самой головой, но он тихо и осторожно продолжал маршрут по окружности низменности. То, что на него что-то летит, он почувствовал слишком поздно, чтобы увернуться. Вес человеческого тела придавил его к земле и последнее, что он смог разглядеть - это звезды - яркие и далекие огни на темном огромном небе. Глаза закрылись, и он даже не осознал, что спас жизнь человеку, смягчив собой его падение.

4.

Старенький автобус шустро бежал по дороге, весело гремя железом на ухабах.

Ирина смотрела в окно на однообразные сельские пейзажи и улыбалась. Бабушку она не видела с прошлого лета. Та жила в деревне в половине дня езды от города, практически в полной изоляции от цивилизации. Инфраструктуры кроме электричества в поселении не было. Зато автобус исправно бегал в обе стороны каждую субботу утром и вечером. Так же раз в неделю приезжала "Чудо-лавка", магазинчик на колесах, снабжающий сельчан самым необходимым - хлебом, крупами и специями. Бабушка Ирины, прирожденная якутка, переехала в глушь Новосибирской области вслед за мужем, да так и прожила всю жизнь на одном месте, привыкнув и к местности и к жителям, коренным сибирякам. Сейчас в деревне насчитывалось не больше десятка дворов. Основу населения составляли древние старики, старожилы здешних земель.

Родители Ирины, получившие еще в советские годы квартиру в Новосибирске, всячески уговаривали старушку переехать в город, но старая женщина была непреклонна. А после того как к ней на постоянное жительство перебрался внучатый племянник мужа, разговоры о переезде сошли на нет.

Помимо Ирины в автобусе ехало двое стариков и супружеская пара среднего возраста, видимо навещающая родителей.

Сойдя на остановке в центре деревни, девушка отправилась к крайней улице. Бабушка жила у самого леса. Огород выходил к самому его подножию.

Дом в четыре окошка возвышался на исправном фундаменте и казался особняком на фоне повалившийся лачуги соседей. Крылечко, судя по всему, тоже недавно подлатали, пороги еще пахли свежими досками.

Не успела Ира постучаться, как дверь открылась, и на пороге показался Василий. Двадцати девяти лет от роду, крепенький, невысокий, со светло-серыми глазами и немного заросшей челкой.

- Ну здравствуй, красавица, - растянулся троюродный брат в приветственной улыбке. - Бабушка Нюра тебя с утра заждалась, хлопочет всё и хлопочет. Что стоишь-то, проходи.

Василий забрал сумки и тяжело затопал по деревянному настилу коридора.

- Что-то мне кажется, в том году ты мельче была, подросла никак, - Василий говорил нарочито с местным говорком, всем видом показывая, что уже прижился и съезжать не собирается.

Не так давно он жил в областном городе, окончил училище, да так и не нашел стоящей работы, которая могла бы обеспечить его жильем, хотя бы съемным. Возвращаться к родителям и их быту ему не хотелось, в городе тоже не на что было жить, вот он и вспомнил про родственницу, а та приютила, не выгнала.

- В моем возрасте не растут, а старятся, - засмеялась Ира, пригибаясь в дверном проеме.

Потолки в доме казались низкими, а задняя не столь просторной как в детстве. И всё же Ира почувствовала, что вернулась в детство. Этому сопутствовали и запахи из печи и со стола, который бабушка каждый раз накрывала к её приезду, и полвики домотканые на полу; старые часы с маятником наполняли комнату привычным равномерным тиканьем. Пахло затопленной печью, горячим чаем, тушеным мясом и старой деревянной мебелью. Ирина крепко обняла бабушку. На скулистом желтоватом лице заблестели слезы.

- А меня обнять, - обиделся Василий, размахивая руками.

Ирина похлопала родственника по плечу

- В город тебе надо, затворник тыэтакий, там-то найдется с кем пообниматься.

- Не, - протянул троюродный брат. - Я от бабы Нюры никуда. Это сколько ж тебе лет стукнуло, что ты так повзрослела?

- Хочешь сказать, что уже состарилась? - засмеялась Ирина, забирая у Василия сумку.

В подарок бабушке она привезла красивую скатерть и набор прихваток.

Баба Нюра от души поблагодарила внучку и достала из большого комода белый сверток.

- У меня для тебя тоже дар имеется, правда я его еще зимой связала, к твоему девятнадцатилетию, да так и не привезла.

Ирина развернула сверток. Тонкая шерстяная шаль пурпурного цвета была сделана с искусным мастерством и любовью. Ира накинула подарок на плечи и поклонилась бабушке в пояс, потом рассмеялась и крепко обняла старушку.

Сели за стол. Бабушка Сайнара никогда не навещала родных в Якутии, не имея такой возможности, но старательно соблюдала все традиции своей семьи. В день приезда родственников или гостей готовила национальные блюда. Молитвы читала только на своем языке, и рассказывала внучке сказки своего народа.

Ира с детства обожала бабушкины молочные угощения. Она могла съесть несчитанное количество чехона*, напрочь забывая о хлебе.

- Как Васька поживает, - расспрашивала Ирина у бабушки во время обеда о домашних и дворовых питомцах. - Гулька во дворе тявкал, я его слышала, когда к дому подходила.

- Ушел Васенька, прошлой осенью ушел. Да и стар он был, - отвечала бабушка, подкладывая в тарелки всё новые лакомства.

- Не выдержал конкуренции, - уточнил троюродный брат. - Два Василия в одном доме - перебор. Победил сильнейший, - рассмеялся он.

Ирина кивнула и продолжила свой веселый расспрос; она осведомилась о курочках, коровке и утках, которых бабушка выращивала на протяжении десяти с лишним лет.

Удостоверившись, что помимо ухода кота в хозяйстве всё по-старому, Ира стала рассказывать о себе, о родителях, об учебе в медицинском училище, о том, что получила диплом фармацевта, и теперь будет работать в аптеке.

- А Максимка как поживает? Давно звонил? - волновалась бабушка за внука, старшего брата Ирины.

Максим, будучи еще в Новосибирске получил ученую степень и его пригласили на постоянную работу в Германию. Немного посомневавшись, он принял предложение, теперь работал в Мюнхене, в научном университете.

- Максим звонит регулярно каждую неделю, мы общаемся по компьютеру,- уточнила Ира, не вдаваясь в подробности видеозвонков онлайн. Бабушка и компьютер то видела два раза в жизни, когда гостила у них. И то боялась подойти, не понимая как можно управлять телевидением и останавливать фильмы во время вещания.

- Не собирается жениться? - справилась бабушка, вздыхая, - эх, на правнуков поглядеть хочется, пока глаза-то глядят, да ноги держат.

- Есть у него любимая девушка, немка правда, - с улыбкой рассказывала Ира, - он нас с ней знакомил по скайпу. В телевизоре мы её видели, - упростила она, заметя, как бабушка хмурится, усиленно стараясь понять новое слово.

- До детишек у них не скоро дойдет, - встрял в разговор Василий. - Она немка, у неё на первом месте карьера будет. Да и далековато они. Если и надумают, пока ребенок не подрастет, всё равно не приедут. Долго ждать придется, баба Нюра. Либо вся надежда на тебя, Ириш. От женихов-то поди отбоя нету?

- Ага, все переубивались, ни одного не осталось, - засмеялась Ира в ответ.

- Разве ж ей до женихов было, училась она, профессию получала, - бабушка стала убирать со стола.

Вечерело.

- Пойду, прогуляюсь немного, - решила Ирина, доставая из сумки тонкую трикотажную кофту.

- Сходи, подыши, - согласилась бабушка. - А я пойду, корову подою.

- Помочь? - спросила Ира, хотя с детства не любила это занятие.

- Не надо, что я сама с Буренкой не справлюсь, чай не первый год она у меня. Да и не умеешь ты толком со скотиной управляться, не обижайся, непривычная ты просто.

- Сама избаловала, - упрекнула Ирина, при этом тепло улыбнувшись бабушке.

- Пойдем, и я с тобой погуляю, - предложил Василий, нацепив на голову кепку с козырьком.

Ира кивнула, восторга не высказывая. По неизвестной ей самой причине недолюбливала она Василия. Ей было не по себе в его присутствие. И вроде вел себя прилежно, при ней никогда не выражался, шуток недопустимых не отпускал, пьяным она его видела крайне редко, и то по уважительным случаям, вроде личных драм на любовном фронте. Однако его манера казаться старше своих лет, была непонятна Ире. Василий косил под сельского мужика, хотя и возраст и воспитание противоречили этому. Было в нем нечто неуловимое, но неприятное. Будто он вынашивал некий глобальный план и боялся, что его могут разоблачить раньше времени. И эта его напускная простота начинала выглядеть навязчивой и бросаться в глаза.

- Нравится в деревне? - спросил Василий, по-свойски беря Ирину под руку.

Девушка мягко высвободилась и замедлила шаг. Они шли в сторону лугов к лесу.

- Я выросла здесь, почти каждое лето жила.

Вечер выдался душным. Солнце клонилось к кромке леса, озаряя облака нежными розово-оранжевыми тонами.

Ирина остановилась, развернулась лицом к домам, охватывая взглядом всё, что осталось от когда-то процветающей деревни.

Картины природы, богатые на краски и фактуру никак не хотели вязаться с маленькими покосившимися домиками, крохотными остатками от былого поселения. Природа словно пыталась скрыть следы человеческого пребывания. Молодой лес занимал зону лугов, луга давно забрались на территорию бывших наделов. Пройдет пара десятков лет, не станет последних жителей, и сибирская тайга войдет полноправной хозяйкой в эти земли, навсегда стирая следы старого селения.

Ирине взгрустнулось и, стряхивая с себя незваную печаль, она зашагала к сосновому подлеску.

- Ух, какая ты скорая, - пожаловался Василий, едва поспевая за троюродной сестрой.

- Так не иди, - ответила Ирина. - Я всё детство лазила в этом лесу, не заблужусь.

Ирине хотелось остаться одной и немного помечтать, вспомнить прежние годы, когда они с Максимкой бегали по утрам к старенькому мостику, и, споря кто храбрее, переходили по шатким доскам. Милые были годы - светлые и беззаботные.

- Ага, оставлю я тебя, а тебя авдошка заберет, - ехидно засмеялся Василий, снова беря девушку под руку.

- Авдошка? - переспросила Ирина. - Леший что ли?

- Угу, леший, - громче засмеялся родственник. - Ростом под три метра и лохматый как черт. Места у нас тут дикие, одичалые, людей нет почти. Леса никто не беспокоит. Йети и гуляют, где им вздумается. Так-то вот. В лес одна не ходи! Утащит.

Ирина рассмеялась.

- Зря заливаешься. В краях наших девушек молодых давно не было. Ты для них в диковинку. Приглянешься, не открестишься.

- Так их много? - переспросила Ира, вытирая глаза. От смеха в уголках скопилась влага. - У нас тут что, царство снежных людей?

- Царство не царство, а несколько особей бродят, - таинственно ответил Василий.

- И ты у них за старшего? - вновь засмеялась Ира.

- Как же, - фыркнул Вася, - они к себе никого не подпускают. Такого страха нагонят, еле ноги унесешь.

- Так ты видел кого? - заинтересовалась Ира всерьез.

- Может и видел, - напустил туману Василий. - Пойдем, скоро смеркаться будет, нечего по темну в лесу делать.

И у самой границы леса они повернули обратно.

Бабушка поджидала их в доме, занимаясь приготовлением чехона из свежего молока.

Бабушка Нюра, как её прозвали в деревне или Сайнара, как назвали родители при рождении, единственная кто еще держала корову. Все старики немногочисленной деревни обеспечивались молоком и молились за её здоровье, ибо у самих сил на рогатую скотинку уже не было. С продуктами в деревне дела обстояли проблематично. Огородами обходиться не позволяло здоровье, магазин на колесах привозил минимум, без которого нельзя было жить. Кого-то кормили дети, привозя продукты из города, кого-то угощали те, кому привозили. Так и жили старики - тяжело, но сплоченно, никак не желая покидать родные просторы.

- Как погуляли? - спросила бабушка Сайнара, доставая из печи традиционные якутские лепешки.

Но было поздно. Ира словно пятилетний ребенок раздобыла ложку и, не дожидаясь хлеба, вовсю лакомилась чехоном.

- Нормально, - ответила внучка, виновато отодвигая пиалу при виде лепешек. - Вася пытался запугать меня снежными людьми, утверждая, что они тут у вас за коренных жителей.

- Ничего и не пугал, - возразил троюродный брат. - Предупредил лишь, что в лесу одной делать нечего.

- И правда, - согласилась бабушка.

- Ты веришь в сказки о йети? - удивилась Ирина.

- Отчего же сказки. Вася этой зимой видел одного. Из-за деревьев, да далече, но видел ведь. Да и лесу хозяин нужен. Раз людям не до земли-матушки, о ней силы природы заботиться начинают. Так что, милая, ты поосторожничай, побереги себя. Существа эти неизведанные, что за ум-разум у них, никто не знает.

- Бабушка, ты серьезно? - не поверила Ирина, позабыв о чае и любимом лакомстве. - Снежных людей не бывает. Йети - миф. Сказка кинематографии. Вася, поди, медведя видел, испугался малость, вот ему и показалось. Что же мне теперь дома сидеть. Я приехала, чтобы природой надышаться. На работу выйду, до отпуска приехать не смогу. Ты же знаешь, в далекий лес мы с Максимом никогда не совались. Вы нам с дедом хорошо объяснили, что такое тайга и что праздно шатающихся она не любит. Я не уйду далеко. Разве как обычно до моста, и обратно.

- До моста она собралась! - отчего-то недовольно насупился Василий. - Там-то как раз невидаль я и видел. Не пускай её туда, баба Нюра.

И он недобро глянул на девушку. Ирине стало не по себе от этого взгляда. Будто она на его частную территорию без приглашения лезла.

- Ладно, говор говорить не дело делать, - примирительно улыбнулась бабушка-якутка. - Иришка, устала верно, с дороги. Иди спать.

Ирина улыбнулась, пожелала родственникам спокойной ночи и прошла в переднюю.

Большая комната четырьмя окошками выходила на запад. Узкая кровать приткнулась в правом углу близь окна. Стол стоял, как и положено, по центру. У одной стены возвышался старинный высокий буфет с посудой и книгами, у другой диван на высоких ножках и с большой мягкой спинкой. В углу стоял полкомодник, на нем телевизор.

Ирина по привычке прошла к кровати. На краю лежал чистый постельный комплект. Приготовившись ко сну, девушка погасила свет и легла. Не смотря на легкую усталость, спать не хотелось. Она слышала, как возилась за стенкой бабушка, как шуршал газетами Василий. Сон не шел. Через час пришла бабушка и разместилась на диване.

Старушка будто почувствовав, что внучку одолевает бессонница, заговорила приятным убаюкивающим голосом.

- Хорошо, что ты образование получила, работа будет, хлеб будет. И не расстраивайся, что в институт не поступила. Женщине не обязательно университеты заканчивать. Твоё дело великое - матерью быть, женой заботливой, верным другом для мужа своего. А профессия у тебя тоже хорошая, не врач, что ж теперь, зато лекарства знаешь, основы врачевания. Аптекарем будешь.

- Да, - в темноте улыбнулась Ира, - аптекарем. Меня берут в сентябре в аптеку, недалеко от дома. Там женщина в декрет уходит. Им сменщица нужна. На три года работой буду обеспечена.

- Бог в помощь, милая. Не успеешь оглянуться, самой нянчиться надо будет.

- Да я и замуж пока не собираюсь, - напомнила внучка, глядя в темное ночное окошко.

- Пока не собираешься, глядишь и засобираешься, - мрак ночи не позволил Ире увидеть бабушкин взгляд, но она была уверена, что бабушка может сказать больше, чем хочет.

- Бабуль, - позвала Ира, - ты мне не погадаешь?

- Еще чего, - возмутилась старая якутка, - грех это. Чего удумала.

- Но ты же общаешься со своими духами, - настаивала внучка.

- То природные духи, они тебе судьбу не скажут. Советом помогут, ежели обратишься, а шутить с ними нельзя.

- Нет, так нет, - Ирина сменила тему беседы: - как думаешь, кого Вася видел в лесу?

- Так он же тебе рассказывал.

- И ты веришь, что это был снежный человек? - не унималась девушка.

- Иринка, - бабушка помолчала. - Спи, давай.

Несколько минут они пролежали молча, затем вновь послышался голос бабушки Сайнары.

- Если Хозяин навестил наши края, значит беда близко, - старушка тяжело вздохнула и продолжила вслух как бы сама с собой. - Лихие времена могут прийти. Прогневали мы природу, провинились перед ней.

- Бабуль, ты о чем? - встрепенулась Ира и, не утерпев села на кровати, чтобы лучше видеть бабушку.

- Ты чего еще не спишь? - удивилась пожилая женщина. - Расселась тут, а ну спать!

- Я ведь не отстану. Почему беда должна быть и кто пришел?

- Любопытная, как маленькая, - проворчала бабушка. - Ну слушай тогда. Мне еще дедушка мой в детстве рассказывал, что замечено было, когда Чучуна близко к селениям подходил и людям показывался, нехорошие вещи случались - землетрясения, пожары, ветра буйные. Без крыши родимой люди оставались, либо болеть начинали, что целые деревни вымирали.

- А кто этот Чучуна, что за нечисть такая?

Якутка строго посмотрела на внучку. Ира даже в темноте почувствовала её недовольный взгляд.

- Чучуна - снежный человек, йети, так понятнее тебе? И не смей плохо говорить об этом божьем создании. Он Хозяином земли считается, потому что природу как никто чувствует. Мы, люди грешные, за злобою своей мир не ощущаем, варясь в обидах и недовольствах. Он же светел и открыт перед вселенной. И приходит всегда загодя, чтобы предупредить людей, обезопасить, а мы на него охоту тут же начинаем, понять не можем. А он беду предвидит, предотвратить старается.

- Бабуль, а сама ты видела его? - спросила Ира.

Она уважительно выслушала бабушку, но верить не спешила. Присущий всем медикам скептицизм присутствовал и в характере девушки. Одно дело погадать да посмеяться, другое поверить в предания малограмотных народностей. Она с детства любила сказания якутского народа, но это были для неё лишь сказки.

- Нет, сама не видела, а вот отец с дедом видели, и мне сказывали.

Ирина не знала что ответить. Скорее бабушке рассказывали, когда она ребенком была, и то только с целью позабавить, подобно как забавлял её сегодня Василий.

Старая якутка тоже замолчала, видимо что-то вспоминания и обдумывая. Недаром имя её с якутского значило "мыслящая".

5.

С момента приезда девушки в деревню прошло четыре дня. Всё это время Ирина гуляла по почти заброшенному селению, помогала по хозяйству, а по вечерам читала привезенную с собой книгу.

Наступил очередной вечер, подозрительно тихий и светлый.

Книга закончилась на самом интересном месте, как оказалось, она была серийной. Бабушка ушла на соседнюю улицу, проведать больную подругу. О способностях Сайнары к целительству слухи начали ходить с момента появления её в деревне. Да и не были эти слухи просто слухами. Бабушка якутка действительно отлично разбиралась в травках, пользовалась различными заговорами, переданными мудрой матушкой, могла вылечить захворавшую скотинку, да и людям в помощи никогда не отказывала. А с тех пор как в их селении закрыли пункт медицинского работника, Сайнара стала, чуть ли первым человеком на деревне.

Василий тоже куда-то ушел. За те четыре дня, что Ира провела в гостях, она ни разу не видела Василия за делом, он уходил ранним утром в лес и пропадал там до позднего вечера, отмахиваясь тягой к уединению и промысловым занятиям. Однако промысел его был невелик, пару рыбинок за весь день девушке казалось мало и это в реке, где должно быть полным полно рыбы. Но Ирина не собиралась выяснять, где и с кем пропадает Василий.

Решив, что пора проведать излюбленные с детства места, Ирина накинула трикотажную кофту и вышла из дома.

Слабый ветерок приятно трепал распущенные волосы. Дышалось на редкость легко и вкусно. Ирина направлялась к любимому мостику. У реки её ожидал сюрприз. На месте старого прогнившего моста красовался новый. Хорошо отполированные доски золотились на солнце. Мост был сделан качественно - крепко и аккуратно. Девушка не понимала, кто и зачем мог построить его. Но ей очень захотелось перейти на другой берег и погулять под соснами.

Река у деревни бежала неширокой журчащей лентой, огибала лес, и за оврагами становилась шумной и быстрой. Берега в тех местах были крутыми, обрывистыми, течение стремительным, а вода холодной. Рыбачить либо купаться там было несподручно. Края считались дикими и в давности, когда деревня кипела жизнью и людскими судьбами, а теперь и вовсе казались первозданными, мистическими.

Ирина села на бережку и стала рассматривать мостик. Сколотили его, судя по доскам, прошлым летом. Делали на совесть, не шутки ради. Значит, он для чего то нужен стал, и им, судя по всему, регулярно пользовались.

На горизонте красно-оранжевым покрывалом стелился закат. Нагретая за день солнцем земля теперь делилась теплом с травами и цветами. Ира раскинулась на траве и забыв о времени принялась мечтать о будущем. Задремала она всего на пару минут, и проснулась в легком испуге. Прохлада вечера предусмотрительно напоминала о позднем часе. Девушка села и обнаружила возле себя четыре небольших яблока. Не прикасаясь к подношению, она огляделась вокруг. Однако в поле зрения никого не возникло. Плоды были с дикой яблони, Ира даже догадывалась с какой именно. В двух километрах от деревни находилась лесная опушка. В детстве она с братом часто бегала туда за яблоками - сладко-кислыми, с особым ароматом. Взяв фрукт и протерев ладонями, Ирина надкусила. Незабываемый вкус. В магазине такого не найдешь. Забрав с земли остальные, девушка поднялась на ноги и поспешила на противоположный берег. Домой вернуться надлежало до наступления ночи, иначе бабушка могла забеспокоиться.

Василий нагнал Ирину в лугах.

- Чего так припозднилась, красавица? - осведомился он требовательно.

- Гуляла. Не знаешь, кто мост сделал?

Колючий недовольный взгляд родственника насторожил Ирину, и она непроизвольно увеличила расстояние между ними.

- Я построил. А ты чего там забыла? Тебе же сказали не соваться туда.

- Да говорю же, гуляла. Яблоки ты мне оставил?

Вася посмотрел на фрукты в руках Ирины.

- Мелкие какие-то, - заметил он, явно видя их впервые. - Не вздумай больше болтаться по лесу. И у моста тебе нечего делать. Приехала к бабке и сиди подле, корову лучше дои да птиц корми.

Враждебный тон Василия рассердил Иру.

- С чего это мне тебя слушаться, командир нашелся, - ответила она твердым голосом.

- Не спорь, лучше послушайся, - тихо молвил родственник над ухом девушки.

Он не угрожал, но и не любезничал.

- Я задела твои интересы? - напрямик спросила Ирина, не подразумевая ничего конкретного.

- Верно, - довольно улыбнулся Вася, разговор ему начинал нравиться, - сообразительная девочка. Можно рассчитывать на послушание с твоей стороны?

- Меня не касаются твои дела, но и ты ко мне больше не подходи, - Ирина ускорила шаг и, поднявшись на крыльцо, с силой захлопнула дверь.

Прелесть вечера исчезла бесследно, зато остался неприятный тяжелый осадок после разговора с троюродным братом. Что он скрывал в лесу, чем занимался. Ире стало не по себе. Она решила рассказать о случившемся бабушке.

Сайнара выслушала внучку внимательно и серьезно.

- Нехорошо Вася повел себя, - согласилась она, когда Ирина замолчала. - Чего это он так ревностно к лесу стал относиться. Молодец, что сказала мне. Пригляжу за ним. Ты не беспокойся, захочется прогуляться, прогуляйся. Бояться тебе в моём доме нечего.

- Я не боюсь, - с теплотой улыбнулась Ирина и крепко обняла бабушку.

Они сидели на диване в передней.

- На душе неспокойно только, - призналась девушка. - Взгляд у Василия злой. Прости, если глупость скажу, но повел он себя сегодня как изголодавшаяся собака, у которой долгожданный кусок отнять попробовали.

- С ним уж как год нечто неладное творится, - печально вздохнула пожилая женщина. - В толк не возьму, с чем связаны его нездоровые речи. Но ты постарайся его не провоцировать. Я же помолюсь за него.

Весь следующий день Ирина игнорировала родственника, даже не поздоровалась утром. А тот как назло ходил за ней тенью, наблюдая исподлобья, в любую минуту готовый наброситься с обвинениями. К счастью длилось сиё безобразие недолго. Следующим утром чуть рассветало, Василий снова ушел "на промысел". Ирина до обеда хлопотала с бабушкой по хозяйству, затем не удержалась и направилась к запретному мостику.

Погода манила ясным небом. Солнце не пекло, а лишь пригревало. Лесные запахи кружили голову. Под ногами тихо хрустела трава, а в ней копошились крохотные обитатели почвенной среды. Ирина решила дойти до оврагов и посмотреть, как ведет себя нынче река, всё так же буйствует, или может немного поубавила суровый нрав.

Пройдя по мосту и оказавшись на другом берегу, она наткнулась на кучку из трех крупных яблок сложенных пирамидкой. Плоды, очевидно, кого-то поджидали. Ирина отошла от берега вглубь и пристальнее всмотрелась в лесную чащу. Лес, будто замер ответно присматриваясь к девушке. Но это её нисколько не смутило. Ира привычная с детства к природе, к бабушкиному якутскому фольклору немного понимала этот язык и знала, что такая настороженная тишина значит повышенный интерес к ней, а не враждебность. Позабыв об оврагах, Ирина стала углубляться в лес.

Яблоки не возьмешь?

В одном коротком вопросе Ира почувствовала столько печали и одиночества, что даже не заметила, каким образом он до неё был донесен. Слова беззвучно пронеслись в её голове наравне с мыслями, однако, к ним не имея, никакого отношения. Девушка медленно повернулась по оси в поисках того, кто заговорил с ней. Однако зрение не уловило ни единого движения. Казалось, в затаившемся лесу она находилась одна.

- Спасибо за яблоки, - громко поблагодарила Ира, не представляя, кто мог затеять игру в прядки. - А вы не могли бы показаться?

Могу, но не хочу.

Ирина улыбнулась, медленно переводя взгляд с одного участка на другой.

- Хотите пошутить со мной? - спросила она, и тут до неё дошло, что она не слышит голоса, не может определить возраст. - Поговорите со мной, - попросила девушка, желая проверить своё необъяснимое наблюдение.

Просьба осталась неудовлетворенной. Ответом стало полное безмолвие вокруг.

Откуда-то со стороны послышались шаги, и к ней вышел Василий.

- Ирка, что ты тут делаешь! - разозлился он, увидев девушку. - Я что тебе говорил?!

- Перестань кричать, - на том же повышенном тоне велела родственница. - Мне дела нет до твоих делишек. Можешь хоть лес вырубать и по реке сплавлять, мне всё равно!

- Следишь за мной? - спросил он чуть спокойнее.

- Нужно больно, - огрызнулась Ирина, направляясь обратно к мосту и подхватывая на ходу гостинец. - Меня вон кто-то яблоками подкармливает и не сознается.

- Кто же это может быть, - иронично призадумался Василий, про себя отмечая, что нужно обязательно выяснить. - Поди, авдошка за тобой ухаживает. Предупреждал я тебя, догуляешься, смотри!

- Отстань, - отмахнулась Ира и легким бегом направилась к деревне.

Василий свернул на малозаметную тропку и тоже поспешил. Следовало предупредить сотоварищей, чтобы не связывались с девчонкой - лишние хлопоты теперь были ни к чему.

Вечером Ирина снова вернулась на памятное место, но ни яблок, ни таинственного собеседника не обнаружила.

В течение трех дней девушка ходила к мостику. Сидела по часу на берегу в одиночестве и ни с чем возвращалась домой. Устав от пустых поисков неведомо кого, она бросила свои прогулки и всю следующую неделю носу не показывала из деревни. Чем весьма порадовала Василия. Они снова начали разговаривать, и даже пару вечеров проиграли в карты в подкидного. Только бабушка Нюра по-прежнему внимательно приглядывала за внучатым племянником, всё больше чему-то беспокоясь.

Как-то утром Сайнара обратилась к внучке с просьбой набрать за речкой травки для коровьей настойки.

- Буренка что-то плохо есть стала, надо её водичкой полезной попоить. Ты помнишь, как птичий горец выглядит?

- Помню, бабуль, - отозвалась Ирина. - Ты же еще в детстве меня со всеми богатствами леса познакомила.

И после завтрака она отправилась за растением. Только найти его оказалось нелегко. Пробродив по лесу час с лишним, Ира устало опустилась под дерево и прижалась спиной к стволу. Прикрыв глаза, она перевела дух. Не то она подзабыла и не замечала горца птичьего, не то не там искала. Возле неё едва хрустнула трава, и почудилось слабо-уловимое движение. Ира встрепенулась, поднялась на ноги. Но всё что она смогла увидеть - это небольшой пучок растения. Громко и жалостно вздохнув, Ирина взяла в руки букетик травки.

- Спасибо, мой стеснительный помощник. Не хочешь поговорить?

Хочу. Тебя Ирина зовут, верно?

- Как ты это делаешь? - вскричала Ира, на этот раз отчетливо поняв, что слышит незнакомца не слухом. - Кто ты такой, немедленно покажись!

Не могу. Не проси лучше, вдруг испугаешься, убежишь. Я этого не хочу.

- Тогда прочь из моего сознания, - потребовала Ирина, не понимая, действительно ли сходит с ума или просто крепко спит и видит кошмарный сон.

Ты же сама поговорить предложила, - напомнили чужие мысли.

- Поговорить, - подхватила Ирина. - А не ловить мысли безумного телепата.

Извини. По-другому не умею.

- Так кто ты? Либо ты выходишь, либо я ухожу, - решительно проговорила Ирина готовая ринуться с места в любое мгновение.

Лес замер. Никто не появлялся.

- Ты дух? - спросила девушка, ощущая себя при этом полнейшей дурой, потому что никогда не верила в сверхъестественное и необъяснимое. - Тебя невозможно увидеть?

Спрашивая это, Ирина не переставала озираться по сторонам.

Сначала послушай и постарайся понять, - быстро понеслось у неё в голове. - Я не желаю тебе зла, не помышляю ничего дурного. Мне скучно, ты как я вижу, тоже скучаешь. Сейчас ты, безусловно, убежишь, но если потом все же захочешь найти меня, я всегда буду здесь, или по близости. И еще - я вегетарианец.

- Причем тут последнее?.. - пробормотала Ира и наткнулась взглядом на громилу двух с половиной метров роста и полтора в плечах. - А, ну тогда понятно.

Ирина с изумлением взирала на лохматого великана.

Ты не удираешь, - заметил шерстяной титан явно удивленный. - И даже не кричишь.

- Йете, - выдавила из себя ошеломленная Ирина и шагнула навстречу к мистическому существу.

"Существо" опасливо сделало шаг назад.

Не надо ко мне руки тянуть, - попросил он.

Ирина была уверена, что слова возникают у неё в голове сами собой, и она не имеет к ним никакого отношения. Но лицо лохматой сущности оставалось неподвижно, челюсти сомкнуты, а глаза внимательно следили за девушкой. Однако Ира могла поклясться, что "слышит" именно его.

- Ты Чучуна? - а вот теперь голос у Ирины дрогнул. Она невольно сделала несколько шагов назад, не переставая с восхищенным ужасом рассматривать шерстяное творение природы.

На дерево не наткнись, - заботливо предупредили её. - Называй, как хочешь, мне всё равно.

И йете сел на траву подобрав под себя ноги.

Странное это было существо. На обезьяну или медведя ничуть непохожее. Слишком глубокий взгляд темных почти черных глаз. Спина прямая сохранялась даже при движении. Ноги тоже прямые, сильные. Всё туловище покрыто темно-серой длиной шерстью, напоминающей меховой комбинезон и скрывающей точные линии тела. Широкие плечи, немного удлиненные руки, в которых чувствовались мускулы и ловкость. Неправильной формы голова - затылок суженный, а подбородок с небольшой бородкой в тон всей шерсти расширен. Высокие скулы, близко посаженные глаза, прямой нос, вполне человеческой конфигурации. На лице шерсть почти не росла, заменяемая темной плотной кожей. Такой же покров был и на ладонях и стопах. Можно было подумать, что существо ничто иное как ряженый человек, если бы не исполинский рост. Два метрам с лишком в нём было точно.

Ирина молча повернулась и, не оглядываясь, зашагала к мосту. Перейдя на другой берег, она пошла к деревне, не оборачиваясь в сторону леса. Придя домой, девушка обнаружила, что дома никого нет. Под неясным впечатлением она прошла в комнату, повалилась на кровать прямо в одежде и крепко уснула.

Ближе к вечеру, когда бабушка зазвякала на кухне посудой, готовя ужин, Ира проснулась и с минуты лежала, молча глядя в потолок.

- Ну и приснится же, - выдохнула она и встала с постели.

Всеми силами она старалась не думать об увиденном - во сне это было или наяву - вопрос уже второстепенный. Однако образ лохматого великана так и стоял перед глазами. Но Ирину шокировал ни так сам факт существования снежного человека, как манера его общения. Йете пугал не специфической внешностью, и даже не огромным ростом, а способностью управлять чужими мыслями. Ира даже не пыталась понять, как он это делает.

Добрую половину ночи девушка проворочалась в постели не в силах уснуть. Проснувшись поздним утром с твердым намерением еще раз прогуляться в лес, дабы удостовериться в невозможности видения, она наскоро позавтракала, оделась и отправилась в разведку.

6.

Впервые лес казался чужим и неуютным. Перейдя реку, Ира замедлила шаг и осторожно осматриваясь, двинулась дальше вглубь. Яркие солнечные лучи проникали сквозь раскидистые ветки хвои, и наполняли лес теплым светом. Дивным переливом отражался он от зеленых веток и янтарных стволов, играя веселыми бликами в сочной густой траве. В другой бы день Ирина нашла погоду чудесной, а природу приветливой и ласковой. Однако сегодня ей везде мерещились неразличимые силуэты и чуждые лесу звуки. Она шла по узкой тропке, осматривая каждый встретившийся кустик и яму. Позвать вслух вчерашнего незнакомца она не решалась. Сойдя с тропы и побродив с получаса по окружным полянам, девушка решила прекратить глупые поиски и вернуться в деревню.

Стоило ей успокоить себя, как она тут же наткнулась на предмет своих поисков.

Лохматый великан сидел на земле, облокотившись о массивную сосну, и видимо дремал. Затылок плотно прижимался к стволу, веки сомкнуты, дыхание - неслышное, спокойное и лишь грудь заметно поднималась на каждом вдохе. Первым желанием Ирины было бежать и бежать без оглядки. Но ей удалось совладать с собой. Иначе она снова принялась бы убеждать себя в нереальности мистического существа. Чем дольше девушка смотрела на серую горку, тем больше убеждалась, что мистики то как раз в йете и нет. Вполне реальный, из живой материи, покрыт обычной животной шерстью, с характерным для неё запахом. Если прислушаться, можно было услышать его равномерное немного фыркающее дыхание. Подойти близко Ирина не осмеливалась. В сидячем положении снежный человек на голову был ниже девушки, и оттого не казался столь огромным и грозным. Учитывая, что йете "разговаривал" с ней при прошлой встрече, напрашивался вывод, что и разум у него тоже немаленький, а способности вообще уходили за грань понимаемого.

Подчиняясь неясному нездоровому любопытству, полностью усыпляющему чувство самосохранения, Ирина приблизилась к существу и, не удержавшись, коснулась кончиками пальцев его плеча. Длинные волокна шерсти оказались очень жесткими, а от тела шло ощутимое тепло.

Я же просил не тянуть ко мне руки.

Ирина охнула и отпрянула в сторону.

Мохнатая громила не шелохнулась, но медленно открыла темно-коричневые с круглыми человеческими зрачками глаза.

Его неподвижность немного успокоила девушку. Признаки враждебности или агрессии не наблюдались, и Ира позволила себе остаться на месте и даже вступить с ним в диалог.

- Ты слышишь мои мысли? - спросила она неровным голосом.

К сожалению нет. - Ответили ей печально.

Удивительно и непривычно воспринимались посылы йете. Ирина не слышала голоса, не улавливала интонации слов, но явственно ощущала их эмоциональную составляющую. Она могла поклясться, что мохнатому чуду природы сейчас очень тоскливо, и он нуждается в общении. Как она это поняла, Ирина не знала.

- Тогда как ты говоришь со мной, ты телепат?

Телепат читает мысли, я умею только передавать. Выходит я односторонний телепат.

В разговоре возникла пауза. Человек и необычный житель леса молча разглядывали друг друга, изучая, знакомясь, присматриваясь. Йете - аккуратно, со сдержанным интересом, Ира - открыто, с любопытством, восхищением и опаской.

Ладно, - вздохнул лесной житель, - не в зоопарке. Надеюсь, фотографироваться не будем?

- Ты не человек?

А разве непохож? - горько пошутил йете и поднялся с земли.

Ирина почувствовала, как по позвоночнику змеёй прополз дикий холод. Сковывающий страх не позволил сделать и шага. Голова куда-то поплыла и мысли стали путаться. Она всерьез испугалась. Чтобы видеть глаза великана приходилось запрокидывать голову самой. Такой маленькой и беззащитной Ирина никогда себя не чувствовала.

Йете же потоптался на месте, разминая ноги, и снова сел под дерево.

Не бойся, я не ем мясо, - успокоил он как умел. - Я вообще только с виду большой и лохматый, а внутри я маленький и пушистый.

- Кто ты такой? - выдохнула Ира, ужас постепенно начал отступать.

Хотел бы и я это знать.

- Ты один или есть и другие?

Есть. Но я один. Другие не жаждут общения с людьми. Ты их и не увидишь.

- Не очень то и хочется. Почему же ты решил показаться мне?

Поговорить не с кем, - доверительно признался лесной житель.

- Со своими не интересно?

Они не могут понять меня.

- Думаешь, я смогу? - во время всей "беседы" челюсти йете были плотно сомкнуты, но лицо принимало разные выражения. Он менял направление взгляда: отводил в сторону, смотрел вдаль, мог заглянуть Ире прямо в глаза. Порою опускал голову или отворачивался.

Не знаю. Но верить хочется. Надежда умирает последней.

- Ты слишком хорошо знаешь жизнь людей, - заметила Ира, в нерешительности опускаясь на траву в двух метрах от "собеседника". - И говоришь очень по-человечески. Со многими людьми общался?

Достаточно.

По взгляду Ирина поняла, что от её вопроса пытаются уклониться.

Они все живы, не волнуйся, - поспешил заверить обитатель леса.

- С чего ты взял, что я волнуюсь, - возразила Ирина и недоверчиво посмотрела на йете. - Всё же знаешь мои мысли.

Ошибаешься, - темные глаза внимательно взглянули на девушку. - Как бы мне не хотелось, понятия не имею, о чем ты думаешь. Но я неплохо чувствую сторонние эмоции, как сильные, так и едва уловимые. Внешне они могут не проявляться, возможно, ты сама их испытаешь не так ярко, как почувствую я.

- И что еще ты можешь? - спросила Ирина, интерес понемногу начал вытеснять боязнь.

Могу передать тебе свои эмоции и страхи, тебе же они будут казаться твоими собственными, - без бахвальства, повестил йете.

- Можешь на меня страха напустить? - уточнила Ирина, вспоминая при этом слова троюродного брата.

Зачем же, - лесной житель смешно сморщил темный нос. - Только поделиться собственными чувствами.

- То есть, чтобы меня напугать, тебе самому надо испугаться?

Ирине ответили кивком лохматой головы.

- И чего же ты боишься? - на всякий случай поинтересовалась девушка.

Не могу сказать.

- Не хочешь, или такого просто нет?

Есть, но не всем дано это знать. Тебя вот не боюсь.

- Еще бы тебе меня бояться, - Ира позволила себе слабую улыбку.

Шерстяной знакомец задержал долгий взгляд на девушке, а потом поднял голову к небу и сообщил: скоро дождик будет, если не хочешь промокнуть, поторопись.

Ирина тоже посмотрела ввысь. Сквозь изумрудные кроны сосен и кедров пробивались солнечные лучи, на голубом высоком небосводе не было ни облачка.

- День ясный, дождику не с чего начаться, - не поверила Ира, однако решив, что это может служить поводом для прощания, поспешила согласиться. - И всё-таки мокнуть не хочется. Тебе есть, где укрыться?

Снежный человек бросил удивленный недоумевающий взгляд.

Да. Ты еще придешь?

- А нужно? - спросила Ира, стряхивая траву с одежды. - Нам есть о чем еще поговорить?

Если тебе захочется.

- Мне-то конечно захочется, - Ирина снова улыбнулась, и её лицо преобразилось, стало светлым и милым. - Столько лет бегала по лесу, и ни разу не встречала такого чуда. А тебе хочется, чтобы я еще пришла?

Очень.

Йете порывисто встал, но заметя опасение на лице Ирины, также поспешно вернулся на землю.

Так ты придешь?

- Возможно, но обещать не могу. Как получится. - Ира улыбнулась и медленно пошла по тропе. Отойдя метра на три, она обернулась и вновь подарила малозаметную улыбку краешками губ.

Ей нужно было переварить, осмыслить, принять факт существования снежного человека. И понять, можно ли продолжать общение, или действительно лучше не связываться с неизвестностью.

Домой она шла не спеша, обдумывая необычное знакомство. Дождик застал девушку у самого крыльца.

Весь следующий день Ирина всячески старалась убедить себя не искать новых встреч с удивительным созданием природы. Однако мысли занимались именно им, с трудом получалось сосредоточиться на повседневных заботах; дела не ладились, вещи валились из рук. Что-то было не так с этим существом. Само собой, его жизнь противоречила пониманию общего мироустройства, но даже если согласиться с возможностью его существования, было в Йете нечто, что никак не вязалось в общей картине бытия снежного человека.

Ира долго пыталась разгадать прихотливую загадку. Головоломка оказалась непростой, хотя ответ, казалось, лежал на поверхности. Больше прочего девушку настораживало располагающая к себе способность Йете. Во время случившейся беседы на какой-то миг она забыла, что общается с чуждым ей видом разума, он воспринимался человеком - по словам и фразам, по высказанным мыслям.

От избытка мыслей к вечеру у Ирины разболелась голова, предупредив бабушку, она вышла подышать свежим воздухом и сама не заметила, как добрела до леса.

Йете будто поджидал её, сидел на бережку на открытом обозрении и теребил траву у своих ног.

Моя прекрасная знакомка вернулась, - казалось, на его лице читалась искренняя радость. - Я и не чаял.

Ирина остановилась на середине мостика в двадцати метрах от собеседника, в его чутком слухе она не сомневалась.

- Ждал меня?

Признаться честно - очень. Но я был уверен, что ты не вернешься.

- Не веришь в собственное обаяние?

Я в курсе, что пушистики нынче в моде.

Ира нахмурилась, не поняв шутки, и лесной житель тут же поспешил объяснить.

Оборотни, гремлины, или тебе больше нравятся вампиры?

- Не те и не другие. А что кто-то из них существует?

Мне не доводилось встречать.

- Пару дней назад я и в твоё существование не верила.

Я тоже не верил. - Ире показалось, что лохматый знакомец тяжко вздохнул, но она не была уверена, слишком большое расстояние между ними было. А мысли лесного жителя продолжали нестись в её голове: отчего ты сегодня столь печальная, может тебя что-то беспокоит?

- Голова болит, - ответила девушка и подивилась, она болтала с невиданным существом как со старым приятелем.

Могу попробовать помочь, но для этого мне придется подойти ближе. Позволишь?

- Постараюсь не сбежать, - улыбнулась Ирина, при этом внимательно и напряженно стала следить, как йете поднимается с травы и идет к мосту.

Он не дошел несколько шагов, молча постоял около минуты, и так же не спеша вернулся на насиженное место на берегу.

Всё это время Ирина стояла в жутком оцепенении не решаясь обернуться и посмотреть на шерстяного верзилу. И смогла облегченно выдохнуть лишь, когда он оказался на безопасном расстоянии. Внезапный страх исчез, а с ним улетучился и неприятный гул в голове.

- Как тебе это удалось?! - воскликнула Ира, не скрывая изумления.

Стало лучше?

Девушка утвердительно кивнула.

Рад, что помог. Только не заставляй объяснять, я и сам до конца не знаю, просто пожелал тебе всего хорошего, постарался передать позитивный настрой.

- Здорово получилось. Мне намного легче. Может я тоже могу что-нибудь сделать для тебя?

Йете почесал затылок, и у него это так смешно вышло, что Ирина не удержалась и рассмеялась во весь голос. Вечернее эхо тут же разнесло звонкий смех по реке, вторя и передразнивая голос девушки. А снежный человек лишь пожал плечами.

- Неужели никаких мыслей? А у тебя есть заветная мечта?

Лесной житель посмотрел на девушку и улыбнулся. Вышло жутковато, боковые клыки блеснули опасной остротой.

Может она не самая заветная, но мне очень хочется хлеба. Буханка черного с солью. Пожалуй, желаннее для меня сейчас ничего и нет.

- Неожиданно, - призналась Ирина, обескураженная простотой просьбы. - Первый раз слышу, чтобы буханка была чьей-то заветной мечтой. Но думаю, что её я вполне могу осуществить. На днях как раз привезут продукты, так и быть - куплю для тебя хлеба. А может быть что-нибудь еще, крынку молока, например?

Благодарствую, хлеба вполне достаточно.

Какое-то время они молчали. Поглядев на багряный закат, растелившийся над водой, Ирина заметила, что ей пора домой и еще раз поблагодарила за исцеление.

Через день Ирина вернулась, как и обещала, с буханкой черного. Разрезав хлеб вдоль и щедро посолив, она протянула угощение лесному жителю. Йете бережно принял дар, поблагодарил и, закрыв глаза, видимо от удовольствия, не спеша поочередно съел обе половинки.

Ирина села прямо на траву чуть поодаль от своего необычного приятеля и, не скрывая удивления, восхищенно следила за ним. Существо, которое с таким аппетитом уминает хлеб, не может съесть человека, - решила она, улыбаясь.

- Кто пристрастил тебя к хлебу? - спросила девушка.

Мама, - словно нехотя отозвался йете.

Ире только это и нужно было, она уцепилась за ответ и засыпала шерстяного великана новыми вопросами.

- Расскажи мне о своей семье, о родителях, как и где вы живете, как общаетесь, каков ваш быт?

Уф, - смешно выдохнул заваленный вопросами собеседник. Похоже, он не знал с чего и начинать. - Тебе, правда, всё это интересно? Тогда обещай мне, что никогда никому ничего не станешь рассказывать, иначе и я ничего не скажу.

Ирина дала клятву, что будет молчать как рыба.

Ладно, сделаем вид, что я тебе поверил, - он удобнее расселся на траве, сложив ноги по-турецки, что было довольно смешно, но Ира последовала его примеру, их разделяло каких-то четыре метра. - Для начала попробуй принять факт, что мы не люди, у нас нет быта, нет словесной формы общения. У нас даже потребности в общении нет.

- Оно и видно, - весело хмыкнула девушка, и уважительно кивнула под строгим взглядом лесного жителя. - Слушаю молча, - пообещала она.

Семей, таких как у вас, у нас тоже нет. У нас община. Одно большое сообщество, наш вид, собираемся вместе мы крайне редко. Каждая община это материк, своя географическая полоса, которую мы не можем пересечь. Мы одиночки, живем по одному, не испытывая особой тяги друг к другу. Главная задача - избегать людей, потому что два вида на одной территории это победа одного и гибель другого.

- Что-то ты не особо прячешься, - не удержалась Ирина от замечания.

А я и не совсем йете, я некое недоразумение природы, - пошутил он не то искренне, не то с иронией. - Родителей в понятие родных существ тоже нет. Да и молодое поколение появляется крайне редко, какое-то время "мать" присматривает за своим чадом, а потом отпускает на все четыре стороны, желания увидеться снова, не возникает.

- Жуткие традиции, - с неприязнью подивилась девушка и по-новому посмотрела на своего шерстяного собеседника.

Это не традиции, а образ существования. И ничего жуткого в нём нет, просто отличимый от людского и всё. Зачастую мы можем всю жизнь прожить, ни раз не встретив себе подобных.

- Ну и встретитесь, и что, сам же говоришь, что не общаетесь между собой.

Не общаемся по средствам слов, как люди. У нас свой язык. Мы можем обмениваться образами, наполненными самыми яркими оттенками жизни. Мир, Землю мы воспринимаем совершенно иначе, чем люди, наш чувствительный потенциал намного сильнее человеческого. Мне сложно тебе объяснить, что я чувствую ежеминутно сидя здесь на траве. Лес, небо, деревья, всё излучает свою силу, она великолепна и всепоглощающа. Жаль, что не могу доходчивее объяснить тебе что хочу...

Йете воодушевленный повествованием даже немного сник.

Ирине было жутко интересно, только далеко не со всем она могла согласиться.

- Откуда тебе может быть известно, как видим мир мы, ты же не читаешь мысли, не можешь залезть в человеческий разум, поэтому не можешь знать наверняка.

Поверь, мне есть с чем сравнивать и видеть разницу.

Мохнатая громадина выглядела печальной, задумчивой.

- Ладно, тогда скажи мне, а имя у тебя есть? - задала свой очередной вопрос девушка.

Йете смешно почесал затылок огромной ручищей.

Как я уже сказал, между собой мы общаемся не словами, как люди, а образами, при этом образы в нашем сознании передаются не только картинками, но и звуками, запахами, ощущениями, и всё это воспринимается вместе, одновременно. Наше мировосприятие устроено иначе, чем у людей. И отзываюсь я не на набор букв, как человек, а на целую композицию чувств, вызываемых образом, человеку это сложно объяснить, - замялся лохматый знакомец, - твоё сознание не может уловить то, что передаем мы между собой, то, что составляет наше общение и взаимодействие. Короче, представь ветер, дикий поток воздуха, несущейся с вершины горы, гудяще-протяжный, мощный, неотвратимый, ему ничто не может помешать на пути - ни скалы, ни деревья; он есть сила; и в тоже время он прекрасен в своей гудящей музыке, в легкости меняемого направления, его нрав подчинен лишь ему самому. Этот образ и есть отражение моего имени. Мои собратья воспроизводят его мгновенно, чтобы обратиться ко мне. Мне же понадобилась целая минута, чтобы объяснить словами "имя" тебе.

- Весьма завораживает, - выдохнула Ирина, - но ты прав, слишком долго, чтобы позвать тебя. Да и запомнила из вышесказанного я лишь, что имя твоё символизирует дикий поток воздуха.

Девушка задумалась на долю секунды, а потом спросила:

- Не обидешься если я буду называть тебя "Дикий" или просто "Дик"?

Ни чуть, - оскалился в улыбке йете, - Природа наша такова, что чувство обиды нам не ведома.

- Можно сказать, и познакомились, - осторожно улыбнулась Ира. Ей показалось, что придуманное прозвище как нельзя лучше подходит её лохматому собеседнику, и пусть он демонстрировал отменный ум и чувство тонкого такта, для неё он по-прежнему оставался диким лесным непредсказуемым существом.

Они еще какое-то время болтали, Ирина рассказывала о человеческих взаимоотношениях, о семейных узах, но, похоже, Дикий слышал это не впервой, однако ни разу не перебил и не дал знать, что тема ему неинтересна. Домой Ирина заспешила, когда солнце стало клониться к линии горизонта.

Весь вечер девушка мучилась, не могла принять решение - рассказывать бабушке о необычном знакомом или подождать. Здравый смысл подсказывал, что лучше не беспокоить старушку, но и самой больше не показываться в лесу.

Летом утро в деревне звонко-тихое, с вкусным воздухом, стрекотом насекомых, ясным, но не изнуряющим солнцем. Хочется выйти из дома и брести куда глаза глядят, думая не о чем и обо всём сразу, предаваясь мечтам, выстраивая планы и загораясь новыми идеями. Жизнь в подобные минуты кажется светлой, доброй и жутко интересной. А мир выглядит приветливым и прекрасным.

И вот ноги опять принесли Ирину на заветный противоположный бережок. И как так получилось, оставалось загадкой, вроде вышла в огород, подышать немного утренней прохладой. И снова здесь. И что её так тянет на приключения. Йете в пределах видимости не наблюдалось, и Ирина расценила это полезным знаком. Как бы с ним легко и просто не было, она играет с огнем, это всё равно, что завязывать дружбу с пришельцем, одна неизвестность и непредсказуемость.

Отчего-то вспомнились слова Ремарка "Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйтесь. Она единственная точно знает, что нам надо". Ира обернулась, но Дикого по-прежнему нигде не было.

"Замечательно, - пробубнила себе под нос девушка, - я перестала различать свои и чужие мысли". Не дожидаясь прихода лесного жителя, Ирина заспешила домой. Следовало немного отвлечься.

По дороге ей встретился Василий в больших резиновых сапогах и с удочкой в руке - собрался порыбачить. Обменявшись с родственником парой приветственных фраз, она чуть ли не бегом преодолела оставшийся путь.

Бабушка вовсю хлопотала на кухне.

- Утро доброе, - улыбнулась пожилая женщина, - физкультурой решила заняться?

Ирина с непонимающим видом смотрела перед собой.

- Бегаешь, гляжу, по утрам, - уточнила бабушка, внимательно вглядываясь в лицо внучке. - С Васей больше не ссорились?

- Нет, вс ё хорошо, - поспешила заверить Ирина. - Чем сегодня заниматься будем?

- Да вот думаю огурчиков засолить, поможешь с банками?

Ирина с радостью закивала. Ей нужно было отвлечься от мыслей и чем-то заняться.

Как ни странно, но процесс приготовления её быстро увлек, и она на какое-то время смогла забыть все свои переживания.

- Ир, сходи, пожалуйста, в клеть, достань с верхней полки еще пяток двухлитровых.

Девушка отвлеклась от мытья посуды, вытерла руки и направилась в сени. В холодной комнатушке с маленьким высоким окном пахло свежестью и чистыми домоткаными половиками. Ирина, будучи ребенком, обожала играть в этом узеньком тесно заставленном сундуками помещении. Была у комнатки своя некая атмосфера. Перешагнув порожек, Ира словно вернулась на десяток лет в прошлое. Невольно изучая взглядом полки, она неловко потянулась за банками и на неё тут же свалилась потрепанная картонная коробка с нарисованным на крышке "птичьем молоком". Из коробки высыпали аккуратно вырезанные газетные вырезки. Ирина вспомнила, что собирательством интересных статеек любил заниматься дед. Поднимая бумажки с пола, девушка невольно читала их названия. Статьи, очерки, сочинения были написаны на тему снежного человека. Одни длинные, больше напоминали рассказы, другие совсем коротенькие, вроде новостных известий. Среди пожелтевших газет были и совсем свежие номера. Ирина подивилась, как они туда могли попасть, неужели бабушка переняла увлечение деда. В одной статье рассказывалось о видеосъемки Паттерсона, сделанной в шестьдесят седьмом году; в другой сообщалось о появлении йете в Зеленогорске; чаше йете видели в горной местности, авторами современных очерков были в основном альпинисты. Были среди вырезок и журналистские расследования, истории и мифы из древности в которых снежные люди выходили к селениям и оставались жить среди местных жителей, или наоборот начинали похищать людей и уводить в свои пещеры, в основном женщин и детей.

-Ты чего запропастилась? - Отвлекла от чтения внучку бабушка. - Я жду, жду, тебя всё нет.

- Извини, - улыбнулась Ирина, вставая с коленок и поднимая последние бумажки. - Интересно стало.

- А, это Васька увлекается, нашел дедову папку, да сам начал выискивать. Порою такую ерунду читать начнет, аж слушать нет мочи. Ладно, пойдем, у меня уже рассол кипит.

Ирина продолжала работу, без прежнего энтузиазма. Поначалу остался неприятный осадок от последней статьи, где йете представлялись неуправляемыми дикарями, неразумными одичавшими представителями человечества. Потом её начало беспокоить, отчего Василий так увлекся идеей снежных людей, уж не выслеживает ли он её знакомого. Вон как не хотел пускать её в лес в первые дни приезда. То, что родственник мог переживать за её безопасность, ей даже в голову не приходило. А вот в его темных намерениях она почти была уверенна. И ближе к вечеру, когда с огурцами было покончено, она предупредила бабушку, что пойдет, подышит немного воздухом, сама бросилась в лес к лохматому приятелю.

Дикий поджидал её у самой реки, сидя на берегу и насаживая на заострённый прут только что пойманную рыбу.

Ирина, занятая мыслями и опасениями, подлетела к нему чуть ли не вплотную, нарушая самой установленное правило трехметровой дистанции.

- Здравствуй, - выговорила она, переводя дух от интенсивной ходьбы.

Привет, - казалось, у йете было приподнятое настроение, в интонации прослеживалась невидимая глазу улыбка. - Я знаю, что ты приходила утром, прости, не смог сразу выйти, был занят.

В другое бы время Ирина не упустила возможность полюбопытствовать, чем это он таким важным был занят, но сейчас она была крайне взволнована.

- Мне кажется, Вася хочет тебя поймать, - выпалила она причину мучившего беспокойства.

Вася, твой родственник, - уточнил лохматый друг, ни коем жестом ни разделяя переживания девушки. - Однажды я видел, как ты болтала с местных охотником. Ты о нем?

- Не думаю, что в округе еще кто-нибудь охотится, - согласно кивнула Ирина. - Он мой троюродный брат, живет у бабушки, и у него целая коробка статейных вырезок о тебе.

Уж прям обо мне, - усмехнулся Дикий, протягивая Ире прут со свежей, блестящей чешуёй речной форелью. - Тебе подарок, благодарность за хлеб-соль.

Ирина секунд десять созерцала переливы чешуи и плавников, и снова уставилась на йете.

- Ты не понимаешь опасности, он видел тебя этой зимой, мало ли что мог надумать...

Не меня, - спокойно возразил лесной житель, - Я с Василием лично ни разу не встречался. Да и не переживай за меня, я за километры чую приближение человека, тем более охотников, их тяжесть ни с чем не перепутаешь.

- Да, поэтому ты сидишь на берегу возле моста и занимаешься рыбалкой, - рассердилась девушка, расстроенная непониманием шерстяного приятеля. - Не очень ты хорошо умеешь прятаться, Васька здесь целыми днями бродит, сейчас вечер, он в любую минуту может показаться.

Какая ты сегодня буйная, - иронично подивился Дикий и легонько, едва касаясь, похлопал её по плечу. - Благодарю за участие, но прошу заметить, что сколько бы мы с тобой не болтали здесь, на бережку, Василий нас не обнаружил. Сейчас он довольно далеко, и я это знаю. А заблаговременно почувствовав твоё приближение, специально вышел навстречу.

- Ну, прям один сплошной расчет, тоже мне стратег выискался, - продолжала ворчать Ирина, но беспокойство во взгляде прошло. - А что если Васька вздумает за мной проследить, и я ненароком его на хвосте приведу.

Лесной житель рассмеялся, обнажая огромные белые клыки. Беспокойства девушки явно забавляли его. Ирина же постаравшись не пугаться понапрасну, перевела взгляд с мохнатого знакомца на траву.

Не волнуйся за меня, - попросил Дикий, немного успокоившись. - Ты не торопишься? Пойдем, покажу тебе одно место.

Ирина молча поднялась с травы, однако в глазах засветилось любопытство.

Йете вежливо склонив голову в поклоне, жестом руки предложил Ирине идти по тропинке первой.

- С твоей ухмылкой такая галантность выглядит двусмысленно, - насмешливо упрекнула девушка и велела своему спутнику идти первым.

Боишься быть приглашенной на ужин в качестве основного блюда? - не остался в долгу Дикий.

- Иди, давай, - велела Ира и легонько подтолкнула его в спину. Только вот до лопаток она не дотянулась и угодила рукой немного выше поясницы.

Ай, не заигрывай со мной, - тут же поддел её промах лесной приятель. - Промахнись ты чуть ниже, и я бы подумал...

- Не строй иллюзий, - со смехом перебила Ирина. - И вообще, чего ты сегодня такой веселый?

Да я вообще парень веселый, ты просто раньше не замечала. Пришли, - сообщил он и сошел с тропинки на траву.

Они остановились у самой кромки воды. Берег здесь был пологим, плавно уходившим в воду, а река сужалась и текла медленным неспешным ручьем. А в метрах в двадцати возвышался большой крутой утес, отвес его обрывался еще у берега, а тот в свою очередь каменистой лентой устремлялся в воду. Старый ветвистый кедр короной раскинулся на самой высокой его точке. Низкое красное солнце лучами запуталась в толстых ветках и играла золотом среди изумрудной хвои. Вода блестела предзакатным сиянием, воздух наполнялся приятной свежестью грядущей ночи.

- Я обожаю это место, - призналась Ирина и, обернувшись к Дикому, посмотрела прямо в глаза. Её собственные влажно блестели.

Не сговариваясь, сели на берегу. Йете по-прежнему придерживался небольшой дистанции, видимо не желая создавать дискомфорт своей знакомой.

А Ирина стала рассказывать. Оказалось, утёс был излюбленным местом её дедушки. Он часто ходил в лес по грибы-ягоды, иногда охотился, любил рыбачить.

- У деда было удивительное отношение к тайге, говорил о ней как о человеке, с уважением. Он будто слышал и понимал природу как-то иначе, чем другие. А сюда он приходил, чтобы побыть наедине с собой. Однажды мы с братом случайно вышли на это место и застали дедушку за весьма экстремальным занятием, - с улыбкой и грустью вспоминала Ирина. - Он прыгал на тарзанке с утёса в воду. Было что-то невообразимое, дед разбегался, висел какое-то время на руках, раскачиваясь, а потом с победным кличем отпускал руки и летел вниз, мне казалось река сотрясается от его прыжка. Но это было в нашем раннем детстве. Когда дед был еще в силе, только годы быстро стали брать своё. Но эти прыжки... было очень на него не похоже. Всегда спокойный, рассудительный, под стать мудрой бабушке... и такое неожиданное ребячество. Брат в восторг от него приходил. Это место было нашей тайной, только нас троих, бабушка о нём не знала, иначе бы наверное с ума сошла от волнения. Нам дед строго настрого запрещал подходить к тарзанке, даже на ветки её наматывал, чтобы мы не могли достать. Не дай бог сорвались бы, да на камни упали. Экстремал, ничего не скажешь, хоть и слова такого никогда не знал.

Ирина замолчала, погружаясь в детские светлые воспоминания.

Выждав время, лесной друг позвал её на утёс. Девушка охотно согласилась, и они отправились лесом к пологой стороне утёса.

Ира показала примерное место, где висела тарзанка. Что-то высматривая в ветвях, йете ловко начал карабкаться по стволу.

- Ух, ты, - восхитилась Ира, глядя как хватко у Дикого получается перемещаться по веткам. Он подтягивался на руках, словно не чувствуя собственного веса. - Куда ты, обезьяна?

Кажется, веревка еще осталась, - пояснил йете сверху.

И точно, спустя минуты он начал разматывать ремень тарзанки. Из каучуковых волокон она ничуть не испортилась и выглядела такой же крепкой и надежной. Видимо ремни, из которых была сооружена тарзанка, не боялись ни морозов, ни дождя, ни времени.

Йете подергал, немного повисел и пришел к выводу, что приспособление пригодно к употреблению.

Хочешь прокатиться? - предложил он подруге.

- Поздно уже, мне домой пора, - возразила Ирина, - давай в другой раз.

Ты еще сколько в деревне пробудешь? - спросил Дикий и словно не желая услышать ответа принялся скручивать ремень.

- Недели две, а что?

Ничего, - смешно и горестно вздохнул лесной житель. - Скучно мне без тебя будет.

- Ничего не поделаешь, - подбадривая, улыбнулась Ира, - Может, в следующем году увидимся.

Йете ничего не стал говорить, однако настроение его как-то внезапно переменилось, он стал хмурым и задумчивым.

Когда они подошли к мосту, начало смеркаться.

Я тебя до окраины села провожу, - решил шерстяной приятель и поднял с травы прут с форелью. - И не возражай. Поздно уже.

╛- Если тебя увидят? - собралась оспаривать предложение Ирина.

Не увидят, сейчас никого нет поблизости, да и старики редко в ночь из дома выходят. К тому же близко к домам я подходить не стану, сама добежишь.

До лугов они дошли быстро, дальше Ирина идти провожатому не позволила. Немного поспорив, он согласился и протянул ей рыбу.

- И как я объясню, откуда она, - девушка не хотела принимать дар, хотя и успела искренне за него поблагодарить.

Скажешь, наловила.

- Ага, голыми руками в бурной речке, - засмеялась Ирина. - Может сам на ужин съешь?

Тебе, - настаивал Дикий.

И она всё же взяла рыбу.

- Хорошо, скажу, на крыльце нашла. Мало ли кто мог оставить, бабушку за что-нибудь отблагодарить. Спокойной ночи. Ты кстати спишь вообще?

Конечно, - усмехнулся йете, - я же живое существо. И тебе, спокойной ночи! Будет время, приходи.

И он скрылся в подлеске.

Ирина улыбнулась, глянула на рыбу в руках и зашагала домой. "Вот и решила с ним не общаться, сама же дня не выдержала, побежала", - размышляла она по дороге. И ведь еще пообщаться хочется, расспросить. Да и просто поболтать. Хорошо ей было с лесным жителем, радостно и легко. Как с хорошим старым другом, или братом. Тут Ира вспомнила о Максиме, и ей ужасно стало интересно, как бы он отнесся к такому знакомству. Одобрил или нет? Хотя, наверное, одобрил и ему тоже было бы любопытно как и ей. Жаль, что раньше они не были знакомы с Диким. Интересное у них детство было бы тогда.

Василий вернулся позже Ирины. Пьяненький. Бормоча себе под нос нечто неразборчивое, прошагал к своему дивану и, повалившись, крепко захрапел.

- Ладно хоть не буянит, - вздохнула Ирина.

- Что-то зачастил он в таком настроении приходить, - обеспокоено молвила Сайнара. - Где только достает, вроде в лес уходит.

- Явно не от свежего воздуха его так, - заметила Ира, невольно косясь на Василия. - Может в селе покупает.

- Да у нас уж не ставит никто, - усомнилась бабушка. - Возраст у мужичков не тот, они всё чаще молочко да кашку употребляют.

- Может у него где заначка в лесу, - предположила девушка. - Закупается в лавке на колесах и прячет под кустом.

Сайнара горестно покачала головой.

- Молодой, да непутевый видно, - чуть слышно молвила она.

7.

Ирина второй час ожидала Дикого, сидя под деревом на бережку. Приятель всё не появлялся. Она уже и звала его, и углублялась в лес на поиски. Как сквозь землю провалился. Посмотрев на телефоне время, девушка горестно вздохнула. Рядом с ней стояла плетеная корзина, а в ней в белом вафельном полотенце румяные плюшки и пирожки с яблоками.

- Не дождалась Красная шапочка своего волка, - иронично пошутила Ирина и стала собираться домой.

Словно почувствовав, что опаздывать больше нельзя из леса показался лесной знакомец. Судя по стремительной, слегка увалистой походке, он торопился, как мог.

Извини, дела.

Коротко пояснил он, разведя мохнатые ручища в стороны. Вроде огромный, угрожающего вида, но когда хотел походить на человека становился неуклюжим и смешным. Хотя это и было показное, Ирина знала, йете на самом деле стремительный, ловкий и очень сильный.

- Какие дела?! - возмутилась искренне знакомая. - Договорился о встрече с девушкой и заставил ждать два часа. Будь ты парнем, ни за что бы тебя не простила.

Она ворчала натурально, но глаза задорно блестели.

- Чем хоть занимался-то? - уже весело спросила Ира.

Есть у меня одна каждодневная забота, - со вздохом сообщил лесной житель. Серьезный немного измученный взгляд коснулся девушки, и она сразу растеряла всё своё веселье.

- Случилось что? - спросила она участливо.

У меня одна находка есть, которая времени и сил просит. Объяснять долго, да сложно. Пойдем, покажу.

- Пойдем, - кивнула Ирина и послушно пошла вслед за йете.

Он предупредил, что идти придется долго, около сорока минут. Ирина согласилась, чувствуя, что дело действительно серьезное.

Шли они скорым бодрым шагом и через полчаса оказались на маленькой ухоженной полянке с шалашиком на краю.

- Это твой дом? - предположила девушка. Её поразил порядок и чистота, если можно так сказать о лесном месте. Ни лишней ветки, ни прутика, ни засохшей травы. В тайге такая поляна большая редкость.

Нет, я ночую в другом месте, - возразил мохнатый приятель. - Но шалаш моих рук дело. Если хочешь, загляни туда.

Сам же он отошел и встал в стороне от входа, пропуская девушку вперед.

Ирина была весьма удивлена. Она ожидала увидеть какого-нибудь раненого зайца, ну на худой конец медведя, с которым возился Дикий часы напролет, а тут какой-то странный шалаш. Однако просто уйти было бы глупо, и она с интересом заглянула внутрь.

- Чудище, что ты с ним сделал? - в её голосе не было обвинения, скорее сплошное огромное изумление. - Кто это?

Йете не стал залазить внутрь, так как этого не позволяло малое пространство шалаша, он уселся на траву возле низкого входа-лаза и стал поспешно объяснять, не понимая, сердится ли его знакомая или просто сильно удивлена.

Его зовут Егор. Я нашел его в яме километрах в восьми отсюда пару недель назад. В бессознательном состоянии. Поэтому не ругай меня. Ничего я с ним не делал.

- Извини, - пробормотала Ирина.

Она сидела на коленях возле лежащего без движения молодого человека.

- Ты не знаешь что с ним? - спросила Ира, не переставая совершать нехитрые действия. Она проверила пульс, пощупала лоб, проверила дыхание и зрачки. Первичный осмотр ни о чем не рассказал. - И он в таком состоянии две недели?

Похоже, что он спит, верно?

- Человек не может столько спать, не просыпаясь, - возразила девушка. - Но я не могу даже предположить, что бы это могло быть.

Ирина вылезла из шалаша и с обеспокоенным задумчивым видом отошла в сторону.

- Как он мог оказаться в нашей глухомани, - размышляла она вслух. - Одет прилично, явно не бездомный. И что, он вот так валяется у тебя в шалаше две недели?

Да.

- Но он же может умереть? - ужаснулась девушка. - Ты не знаешь, чем он болен, насколько тяжело его состояние, и при этом держишь у себя. Чего ты дожидаешься?

Что он поправится, - йете вроде даже рассердился на знакомую, в чем она его обвиняет. - Или предлагаешь выкинуть его на проезжую дорогу, и подождать когда через месяц к селу подъедет какой-нибудь случайный автомобиль? У меня не слишком-то большой выбор.

- Но он может умереть от банального истощения, - проговорила Ира, стараясь успокоиться и не обвинять Дика понапрасну. Его вины в случившемся действительно не было. Наверное. - А ты уверен, что не причастен к странному состоянию парня. Может это он тебя увидал, перепугался и отключился.

Разве я такой уж страшный, - хмыкнул лесной житель и покачал мохнатой головой. - Что-то ты меня не сильно испугалась, увидев в первый раз.

- У меня есть большая слабость, я очень любопытная, - Ирина теплее посмотрела на шерстяного знакомца. - Только я не знаю чем помочь твоей находке. Его состояние похоже на коматозное. Но в таком случае он не протянул бы две недели.

Раз в сутки я даю ему отвар из трав, через день рыбный бульон, но это капли.

Признался Дикий и понурил голову. Заботы о больном человеке видимо сильно изматывали его. Он серьезно переживал, однако чем помочь не знал.

- Значит, истощение ему не угрожает. Хорошо бы его еще и переворачивать, чтобы пролежней не было, - вслух размышляла Ирина и по взгляду Дикого поняла, что и это он делает.

- Да ты просто молодец, - похвалила она его. - Откуда такие глубокие познания?

Мать-природа надоумила, - отшутился он. - Будем надеяться на счастливый исход. Не переживай сама. Я не за помощью тебя сюда привел, а просто рассказать. Пойдем, твои, наверное, тебя потеряли.

Ирина спохватилась, глянула время, но решила, что торопиться пока необходимости нет.

- Ты оставишь его одного? - спросила она, кивнув головой на шалаш.

Здесь он в безопасности. Охотники сюда не доходят, а звери его не тронут.

- У тебя что, договоренность с лесной братией, - улыбнулась Ирина.

Что-то типа того. Я шалаш на дереве сооружал, так вроде безопаснее даже, но потом снял, побоялся, вдруг очухается, свалится, шею еще себе сломает. Ладно, давай больше не будем о нём. Расскажи лучше о себе, о семье, о том, что тебе нравится.

Ирина удивилась, но просьбу охотно удовлетворила. Вспомнив немного об учебе в училище, как-то незаметно стала рассказывать о бабушке, о том, как приезжала к ней каждое лето, как они играли с братом в лугах и возле реки.

Не хочешь покататься на тарзанке? - неожиданно спросил лесной житель. - Она вполне пригодна, я вчера пробовал.

Ирина улыбнулась.

- Пойдем, - легко согласилась она. - Если ремни тебя выдержали, думаю меня и подавно.

Заслушавшись веселую болтовню девушки йете отвлекся и когда они почти дошли резко остановился.

Что-то я бдительность потерял, пойдем к мостику. На утесе сейчас Василий сидит.

- Что это он там делает, - недовольно фыркнула Ирина. - Меня значит в лес не пускает, а сам гуляет где хочет. Ты, Дик, иди, а я гляну, чем это он там занимается.

Пойдем со мной, - уговаривал лохматый друг.

Однако Ирина была настроена решительно. И видя, что с ней собираются спорить, лишь ускорила шаг.

Василий сидел под деревом и видимо созерцал картины природы, но услышав шорох травы, резко обернулся.

- Ирка, - недовольно буркнул он. - Чего ты тут забыла? Следишь?!

- У тебя опять мания величия проснулась, - неласково молвила родственница. - Мне поговорить с тобой нужно.

Ирина хотела поругать троюродного брата за его частые выпивки, но слишком поздно заметила, что и сейчас он был далеко нетрезв.

А Василий тем временем поднялся с земли и зло стал наступать на девушку.

- Чего ты тут всё шастаешь? Высматриваешь, выслеживаешь! Думаешь, раз из города приехала, смелая такая, остановить меня можешь?

- Вась ты о чем, - Ирина начала его сторониться. - Я сказать хотела, чтобы не пил больше, бабушка волнуется.

- Как же, о бабке своей волнуешься, - бурчал Василий, продолжая свой натиск. - Силенок не хватит со мной тягаться. Я всё прикинул. До зимы тут перекантуюсь, а в следующем году... впрочем, тебя это волновать уже не будет...

Ирине неприятен был его зловеще-вызывающий тон, отвратительный запах перегара, но страшнее всего был взгляд - обезумевший, свирепый, с опасным блеском сумасшествия.

Она уже не обращала внимания, что он бормочет, пятясь от него и жалея, что не послушала Дикого. И не понятно было, чего от неё хочет родственник. Ни то просто пугает, а может и угрозы хочет привести в исполнение. Только Ире подумалось, что с таким лицом можно и убить.

Вот Василий потянул к ней руки, Ирина сделала еще шаг назад и с удивлением обнаружила, что опоры под ногами больше нет. Она падала с утеса. Ей так казалось. Но, не успев почувствовать головокружительное чувство полета, она врезалась во что-то лохматое и очень теплое. Пролетев в облаке шерсти несколько метров мягко плюхнулась на траву. Йете отпустил тарзанку и, очутившись на земле перекатился и, охнув, встал на колени.

В порядке? - спросил он. И Ирина не поняла - сердится он или переживает.

- Всё нормально, - выдохнула она.

Тогда пойдем отсюда, - велел Дикий и, не оборачиваясь, первым зашагал по тропе.

- А с Васькой что?

Ирина прислушалась. В лесу стояла несвойственная тишина. Ни щебета птиц, ни шелеста листвы.

Я его слегка задел, когда с дерева прыгнул, он повалился куда-то в кусты. Не волнуйся, очухается, придет. Чего он от тебя хотел?

- Не знаю. По-моему он просто был сильно пьян.

А, по-моему, с таким лицом обычно душат или с обрывов сталкивают, как в твоём случае.

- Я сама оступилась, - упрямо возразила девушка. - Не думаю, чтобы он мог сделать мне плохо.

Конечно, затискал бы в удушливых объятьях и пошел бы дальше по своим делам.

Какое-то время они шли молча. Девушка понемножку отходила от шокового состояния.

- Господи, Дик, ты ведь мне жизнь только что спас, - Ирина остановилась и дождалась, когда йете обернется к ней.

Рад, что ты это заметила. Пошли.

- Подожди, - попросила она и с теплотой посмотрела в темные почти человеческие глаза. - Спасибо.

Дикий оттаял, ухмыльнулся своей клыкастой улыбкой.

Горе ты луковое. Как дальше думаешь быть? Не боишься, что нападки Василия могут повториться.

- Посмотрю завтра на его поведение. Если он, конечно, что-нибудь вспомнит. Бабушку в известность поставлю. А ты его в лесу правда не встречал, может, знаешь с чего он такой неадекватный?

Йете изобразил странную гримасу, которую Ирине пришлось расценить как отрицательный ответ.

Они добрались до моста, Ира вспомнила о своей корзине с пирожками и отдала её шерстяному приятелю. Они распрощались, и девушка торопливо отправилась домой.

Бабушка поджидало её с нетерпением.

- Ирка, где ты всё время пропадаешь, - обеспокоенно встретила Сайнара внучку на крыльце. - Днями напролет гуляешь, ладно было бы с кем. Одной ведь скучно должно быть.

- Мы с Васей сцепились, - Ирина вымученно улыбнулась, - пойдем в дом, расскажу в подробностях.

Рассказ получился неискренним. Ирина умолчала о лесном друге и о том, что чуть не упала с утёса. Вышло, что они просто поругались, и она убежала.

- Не ходи больше в лес, - попросила Сайнара и добавила, - и с Васей с глазу на глаз не говори. Только при мне. Я же с ним строго поговорю. Ему кажется, пора возвращаться домой, к родителям. Загостился он что-то.

Больше бабушка ничего не сказала, но Ирина была уверена, что та знает еще что-то, о чем не хочет ей говорить.

Наутро Вася клялся, что не помнит происшествия на утесе. Однако Ирина видела колючий взгляд родственника и не верила ему.

Девушка провела весь следующий день возле бабушки. Только мыслями постоянно возвращалась к мохнатому приятелю. Она была бесконечно благодарна ему. Может она бы и не убилась на каменистом берегу, но вот здорово бы покалечилась точно. А еще она поняла, что после случая с тарзанкой в ней появилось чувство открытого доверия.

И ей было всё равно, какого вида представитель её странный знакомый. Он был надежным другом, перед этим все опасения теряли силу.

Еще Ирина переживала за парня, валяющегося в шалаше Дикого. Перед тем как проститься они еще немного поговорили о нём, и йете выдвинул нетвердое предположение, что парень находиться в летаргическом сне. Ира об этом явлении слышала мало и ничего не могла сказать в ответ. Как не могла она объяснить, откуда лесному жителю известны вещи, о которых он говорит с такой уверенностью, будто сам прожил среди людей полжизни.

8.

- Что ты собираешься делать с Егором? - строго спросила Ирина, стоило лохматому другу показаться на тропе.

Думаю, засушу в еловых ветках, чтобы хватило впрок, - отозвался Дик и блеснул острыми клыками.

- Фу, не ожидала от тебя черного юмора, - поморщилась девушка.

А что мне с ним делать? - Йете кинул на собеседницу растерянный взгляд. - Я не могу ему помочь. Ты тоже. Что можно сделать в этой ситуации.

- И что, так и будешь поить его ухой и ворочать с бока на бок, - Ира была недовольна поведением лесного жителя. Она ждала от него решительных шагов, каких-то действий.

Дик отлично чувствовал её настрой и невысказанные упреки. Пока невысказанные. Поэтому решил поторопиться с оправданиями.

По привычке они сели под первое попавшееся дерево и йете искренне заглянул в ясные глаза девушки.

Даже если наши слабые надежды окажутся правдивыми и состояние Егора лишь летаргия, как я могу разбудить его. Ни одна клиника мира, ни один профессор не нашли средства против сего загадочного недуга. Но, а если у парня кома... без аппаратуры мы даже поддержку организму оказать не можем.

- В этом и дело, - в эмоциональном напряжении Ира взяла лохматого друга за край шершавой лапы, будто стараясь вместе со словами донести до Дика и мысли. - Нам нельзя медлить. Бедняга долго не протянет, да и холода скоро. Его нужно переправить в больницу. Тогда у него появятся хотя бы какие-то шансы на жизнь.

Сомневаюсь, - подумал йете, не заметя, как передал мысль девушки.

Ирина недовольно оттолкнула лохматую руку, поднявшись на ноги, беспокойно заходила взад-вперед.

- В чем ты сомневаешься, в возможности наших клиник? Извини, никаких гарантий дать не могу.

И как ты собираешься осуществить переезд? На телеге отвезти его?

Ирина на некоторое время задумалась, не зная, говорить о своих соображениях или повременить. Перестав метаться, она опустилась на траву возле шерстяного приятеля.

- К нам в деревню время от времени заглядывает газелька - магазин на колесах. Можно оставить Егора на дороге, когда "продукты" поедут обратно.

И они спокойно проедут мимо, или не приведи господь, еще ненароком переедут нашего парня. Ир, ты здравомыслящий человек, однако веришь в сказочных рыцарей. С чего бы уставшему водителю, мечтавшему о вкусном обеде и крепком сне возиться невесть с кем, везти в больницу, разбираться с полицией, доказывать, что не он его до такого состояния довел. Скорее он примет Егора за местного алкаша и даже не притормозит, узнать о его состоянии.

- Ты думаешь, что слишком хорошо знаешь человеческую натуру, - упрекнула Ирина, в душе соглашаясь, что шансы невелики. - Но попробовать всё же стоит!

Дикий молчал. Должно быть, он и думал о чем-то, но мыслями делиться не спешил.

Ирина восприняла молчание как свою маленькую победу.

Но вот в её голове снова заструились чужие мысли.

Мы попробуем отправить Егора в город, но сначала покажем его твоей бабушке.

- Бабушке? - удивилась Ирина. - Зачем?

Ты говорила, она у тебя лечить может, понимает кое в чём. Кто знает, может чем-нибудь да сможет помочь...

- Бабушка Сайнара лечит травами, заговорами иногда. Второму лично я верю мало. Но наш случай не тот, чтобы отпоить настоем ромашки и молитву прочитать.

Что случай не тот, пусть решит твоя бабушка.

Ирина внимательно изучала малопонятный взгляд темных глубоких глаз.

- Ты мне что-то не договариваешь?! - наконец поняла она.

Дик молчал. Девушка догадалась, что объяснений ей давать не собираются.

- Но не порчу же на него наслали, - риторически спросила она пустоту и следующий вопрос адресовала лохматому приятелю. - Ну и как мы его представили бабушке? Извини, бабуль, я тут парня в полусмертельном состоянии нашла, не могла бы ты его травками отпоить.

Тебе ничего не нужно объяснять. Я принесу его перед рассветом к вашему крыльцу. Пусть твои родственники думают, что он сам добрался.

- Что если бабушка не сможет ему помочь? Что тогда?

Тогда мы переправим его в город, в клинику. Способ найдем.

Ирина согласилась с таким решением. На этом и договорились. Ночью Егора приносили в деревню, Ирина должна была делать вид, что видит его впервые.

Только девушка слабо верила в положительный исход. Но не спорила, соглашаясь, что испробовать надо разные варианты.

9.

- Батюшки свет, миленький, как же ты очутился тут, - запричитала Сайнара, наклоняясь к молодому человеку. - Живой, аль нет? - спросила старушка, тормоша Егора за плечо.

Встав как обычно с солнышком, Сайнара переделала свои нехитрые утренние дела по хозяйству и хотела прополоть цветы в палисаднике, когда обнаружила на крыльце лежащего без сознания человека.

- Ирина, будь другом, выйди на минутку, - крикнула она внучке из коридора.

Д евушка как раз умылась и собиралась позавтракать.

Оказавшись на крыльце, Ире пришлось сыграть удивление.

- А это еще кто? - спросила она, зная что ответа бабушка дать не сможет.

- Ненашенский, - отозвалась Сайнара, опускаясь на колени перед незнакомцем. - Видимо приехал к кому, да должно быть плохо стало, вот наши старики его ко мне и направили. Да не дошел, видишь, без сознания.

- Ты ему поможешь? - спросила Ира, наблюдая, как бабушка внимательно изучает незваного пациента. У знахарки были свои способы определения недуга. Она распознавала болезнь по внешнему виду человека, по глазам, цвету кожи, состоянию рук. Последнее давало ей более точные сведения о состоянии человека, но как она это делала, ведал, наверное, один только бог. Вот и сейчас старуха, изучив лицо, ощупав шею и грудь, взялась за ладони молодого человека.

- Что с ним? - не могла успокоиться Ира. Она верила в способности бабушки к целительству. А еще знала, что всему есть свои объяснения. Простуду можно отпоить липовым чаем, но большинство болезней требуют серьезного лечения. Что касается летаргического сна, то перед ним современная медицина пока была бессильна. Однако и бабушка вряд ли что могла сделать.

- Не могу пока сказать что с ним, - Сайнара оперившись на лавочку, поднялась на ноги. - Да только что-то нехорошее. Помоги мне...

Вдвоём они затащили незваного гостя в летнюю терраску и уложили на диван.

- Подождем, - решила Сайнара, о чем-то однако призадумавшись. - Может образуется, сам в себя придет.

- Хуже не будет? - Ира начинала злиться на себя и на своего лесного друга. Молодцы, нечего сказать, сгрузили проблему на плечи пожилой женщине. А Ирине как медику было прекрасно известно, что Егору помочь не каждая клиника взялась бы, что уж тут говорить о деревенской знахарки. Правда, что бабушка его на улице не оставит она тоже знала; за это и злилась на себя. Доставила она с этим Егором бабушке хлопот, ох доставила.

Пролетел день. За это время Сайнара несколько раз подходила к незнакомцу. Перед сном долго просидела возле него и, как показалось внучке, кому-то молилась. Молодой мужчина по-прежнему оставался без сознания.

Вернувшийся с охоты Василий весь вечер ворчал, мол зачем собираете по деревне всякую пьянь.

- Баба Нюра, вот чем вы ему можете помочь?! - возмущался племянник, недовольно косясь на больного, занявшего его излюбленный диван.

- Да кажется ничем, - расстроено проговорила пожилая женщина и тут же строго глянула на родственника. - Но раз он ко мне пришел, значит так нужно было. Подождем, бог даст, поправится.

- А что если помрет? - резонно спросил Василий.

- Грех на мне будет, ты же успокойся, занимайся своими делами.

Под внимательным взглядом Сайнары, Василий умолк.

Однако Ирина заметила, как не понравилось Василию наличие в их доме постороннего. Словно его это обременяло.

Наутро Ирина нашла бабушку возле Егора.

- Ты так и не знаешь что с ним? - грустно спросила внучка уже не чая услышать ответа.

- Беда с ним, сказать я тебе могу, да не поверишь, боюсь. Врачи ведь и по сей день не научились связывать душу и тело воедино. Всё последнее лечить пытаются, когда причина в главном заложена.

- И всё же что с ним?

Сайнара глянула на внучку, тяжко вздохнула.

- Опустошенный он, лечи не лечи, а толку не будет, - видя, что её не понимают, знахарка принялась объяснять. - Ох, Иринка, такое бывает, когда душа у человека засыпает в неурочный момент, а разум берет на себя её обязанности. Там где человек сердцем должен решать, он по уму поступает, может и верно делает, да ему всё равно не по себе от жизни такой. Совесть чиста, да душа не на месте. Вот и у этого парня душа далеко летает. Он вроде живой, а вроде и нет. Мне силы и знания природа дает, лечить она меня научила через душу человеческую, а как душа исцеляется, так и тело в порядок приходит. У бедняги нашего дух далеко витает, не могу докричаться до него. Вот он и лежит без движения который день.

- Значит, помочь ты ему не можешь? - Ирина не стала пытаться понять бабушкину философию. Не в её правилах было осуждать людей, тем более родных.

- Пока душа его далеко, не могу, - искренне сожалея, произнесла Сайнара.

Тем же вечером Ирина направилась в лес к знакомой опушке. Но там её никто не ждал.

- Дикий, где гуляешь, поторопись, разговор есть, - выкрикнула девушка и присела на поваленное дерево. Вид у неё был решительный.

Лесной житель показался через несколько минут. Ничего не говоря, он подошел к Ирине и сел возле неё на землю, готовый внимательно выслушать.

- Плохая была идея подкинуть Егора бабушке, - не заставила она долго ждать себя. - Она не может понять, не может помочь, только переживает. Нужно что-то делать. А я ума не приложу что...

Надо переправлять его в город, в больницу.

- Это я и сама знаю, но как? - Ирина посмотрела в тёмные по-человечески умные глаза Йете. - Извини за резкость, ты ни в чем не виноват, соглашалась я сама. Просто о бабушке следовало подумать заранее. Она даже по деревне прошла с расспросами, чей родственник у неё лежит, только никто не сознался. Знать бы, откуда он, где родственники.

Подожди меня здесь, пожалуйста, - попросил Дик и, встав, быстро ушел.

Вернулся он так же быстро.

Подойдя к Ирине, протянул мобильный телефон.

Это Егора, если получится, заряди. В деревне есть связь?

- Только регионального оператора, - Ирина в который раз подивилась осведомленности Дикого относительно их системы быта.

То что нужно, в лесу не ловит?

- Нет, да и в доме с трудом, - Ирина с сомнением держала чужой телефон. - Думаешь, удастся разыскать родню? Может кто приедет, заберет его. Должен же быть в телефоне номер отца, брата...

У Егора только мать, но ей лучше не звони, переволнуется, толку мало будет. В справочнике друг есть, зовут - Сергей Брусникин. Позвонишь ему, скажешь про Егора, адрес продиктуешь.

- Думаешь, приедет? - усомнилась Ира, зная насколько тяжело добираться до этих мест.

Объяснишь всё как есть, скажешь, что медлить нельзя. Он поймет. Приехать должен. Обо мне конечно не слово, дескать, нашли у своего дома, откуда, что случилось не знаешь.

- Я и так ничего не знаю, - усмехнулась девушка, - а ты информацию скупыми порциями выдаешь, как шпион-разведчик. Выходит, знаешь ты Егора и очень хорошо.

Выходит так, - уклонился Дик, - позвонишь?

- Обязательно позвоню, - оживилась Ирина и, поднявшись на ноги, заторопилась не прощаясь.

Куда ты? - удивился мохнатый друг такой спешности.

- Телефон заряжать, вечером жди, -крикнула Ирина, теряясь из виду в кустах.

Выдохнув с облегчением, воткнула вилку в сеть, зарядное устройство оказалось стандартным. Мучительно выжидая полчаса, девушка слонялась по дому. Василия по обыкновению днем дома не было. Бабушка тоже куда-то ушла. Странным казалось, что Сайнара так спокойно оставила у себя дома чужого человека в таком неопределенном состоянии. Но что она могла поделать, выкинуть бедолагу на улицу, оттащить соседям. Отрезанные от всего мира, они не звонили по каждой мелочи в скорою, не могли вызвать полицию, у них и участкового не было. Формально были приписаны к соседней деревне, но до неё ехать было чуть ли не целый день, а транспорта в деревне не было. Испробовав все свои методы диагностики, знахарка решила попытаться переправить несчастного с автобусом в город, но его нужно было ждать еще три дня. Ирина отчего-то чувствовала, что водитель откажется, побоявшись ответственности.

Наконец удалось включить мобильный, немного разобравшись в "меню", Ирина перешла в "записную книжку". Сначала в списке попалась "Мама". Девушка на мгновение задумалась, кто как не родная мать может помочь сыну - броситься за ним на край света, сделать всё возможное и невозможное. Однако, вспомнив слова Дикого, решила прислушаться к ним. Найдя нужное имя, Ирина еще некоторое время собиралась с мыслями.

- Слушаю, - сухо сказал голос за много километров от Ирины.

- Сергей? Здравствуйте, простите за беспокойство, - в голове Иры неслись сотни мыслей, а что если ей не поверят, не приедут, не помогут?.. - Вы знаете Егора?

- Каменькова? Это мой друг, а вы простите кто? Вы знаете, что с ним случилось? - голос сразу приобрел краски, в нем прослеживалось беспокойство и заинтересованность.

- Мы нашли его несколько дней назад в тяжелом состоянии, - начала объяснять Ирина, но её перебили.

- Он живой?

- Да, но ему нужна помощь. Дело в том, что в нашей деревне нет врача и с транспортом перебои.

- Где вы находитесь? - тут же спросил Брусникин.

Ирина назвала адрес и объяснила дорогу.

- Что вообще с ним произошло?

- Не знаю, - честно призналась девушка, - мы нашли его без сознания, в себя он так и не пришел.

- Завтра буду у вас, - заверил Брусникин, прощаясь.

За обедом Ирина рассказала бабушке о звонке. Та внимательно выслушала и поддержала деяние внучки, но более к этой теме не возвращалась. Сайнара в этот день была какой-то задумчивой, и даже немного обеспокоенной. На расспросы Иры больше отмалчивалась или говорила что всё в порядке.

Ближе к вечеру девушка поспешила в лес, поделиться событиями с Диким. Позвав его по имени, она уселась ждать на дерево.

Лохматый знакомец появился через пару минут слегка запыхавшийся и, не говоря ни слова, плюхнулся у ног Иры. Йете выглядел уставшим и хмурым.

- У тебя всё нормально? - забеспокоилась Ирина, но лесной житель только махнул лапой и велел рассказывать.

- Позвонила я Брусникину, обещал, что завтра будет здесь, - доложила Ира последние события.

Это хорошо,- вздохнул йете, - извини, что доставил хлопот твоей бабушке.

- Ничего, она переживает, но думаю, быстро успокоится, когда Егора заберут. А ты ничего не хочешь мне рассказать?

Что например?

- Где ты познакомился с Егором, откуда знаешь его окружение, семью? Вы были друзьями?

Я не готов к этому повествованию. Давай как-нибудь потом.

- Ты в чём-то виноват перед ним? - догадалась Ира.

Нет, не совсем, а может отчасти.

- Уклончиво, - усмехнулась девушка и, повернувшись к йете, стала внимательно изучать глаза необычного собеседника. Темные, издали напоминающие человеческие, временами они отражали удивительный мир. Внутренний мир странного существа. В них можно было смотреть вечно, утопая в неизведанной вселенной и не получая разгадок о ней. - Откуда ты так хорошо знаешь нашу жизнь? Всё, в мельчайших деталях, да еще порой таких незначительных? Ты ведь знаешь абсолютно всё - начиная с истории и заканчивая последними новостями интернета.

Можно и на эти вопросы ответить позже, не сейчас, - устало уточнил Дикий.

- Когда позже? Я скоро уеду, ты хочешь, чтобы они меня мучили всю оставшуюся жизнь. У меня с твоим появлением вся картина мироздания рухнула. Мне еще жить с этим.

Мне тоже еще жить,- йете сам того не желая выпустил столько боли и горечи, что Ира съежившись больше не о чем не стала спрашивать. Они просидели в безмолвии еще какое-то время, затем девушка побрела домой. Новый день обещал выдаться хлопотным и ответственным.

10.

Вечерние сумерки нежно окутывали обрывистый берег реки. Вода беззвучно и стремительно неслась куда-то на восток, туда, откуда завтра снова забрезжит рассвет. Безлюдные места излучали спокойствие и гармонию. Даже странная парочка, расположившаяся на стволе повалившегося от старости дерева, стройно вписывалась в чарующий лесной мир. Хрупкая девушка и огромное чудище словно сбежали из древней сказки, и нашли приют в суровой тайге.

Ирина пришла вечером следующего дня и рассказала события, случившиеся за день.

Сергей Брусникин приехал на машине с медицинским оборудованием в сопровождении дяди Егора. Тот оказался врачом. Они аккуратно погрузили молодого человека и подробно расспросили Ирину и Сайнару о происшедшем. Те мало что могли сказать значимого. Зато сами узнали, что их случайный гость пропал в областном городе, отсутствовал больше трех недель, родные отчаялись его искать.

- Дядя Егора рассказывал, что с ними рвалась поехать его мать, но они её наотрез отказались брать. Предчувствуя, что дорога выдастся тяжелой и неизвестность состояния Егора пугала их. Они боялись обнаружить его при смерти или всего израненного.

Они не сказали что с ним?

Дикий с волнением слушал рассказ девушки.

- Нет, их тоже озадачило состояние парня. Но как признались и успокоило. Физические показатели более чем приемлемые для жизни. Надежда есть и весомая.

Хорошо, - выдохнул йете с облегчением. - Значит, будем надеяться

Они переглянулись, и Ирина улыбнулась своему необычному другу. Они сидели рядышком, на дереве. Девушка больше не сторонилась лесного жителя. Ей было спокойно рядом с ним, надежно и легко. Судя по довольному выражению шерстяной морды, Дикому тоже было приятно её общество. И всё было бы прекрасно, если бы ни подозрительное поведение Василия. Приезд Брусникина сильно всполошил родственника. Он неизвестно чего испугался и успокоился только, когда городская машина покинула село. Бабушка тоже хранила какие-то тайны, не собираясь внучку посвящать в них. Ирине это начинало не нравиться. И лишь в лесу она могла дышать легко, чувствуя себя в безопасности.

- Что-то странно ты на меня смотришь, - спросила Ира, прищуриваясь на солнце и улыбаясь. Долгий печально-обреченный взгляд Дикого забавлял её.

- Нравишься ты мне, - признался лохматый друг с серьезной горечью. - Очень. Ничего с собой поделать не могу, влюбился кажется в тебя. - последней фразой он хотел пошутить, только вышло так, будто он предложение собрался делать.

В другой ситуации Ирина бы рассмеялась, одаривая лес звонким переливом своего юного голоса. Но при сложившихся обстоятельствах девушка и улыбки вымучить не смогла. Она настороженно посмотрела в карие глаза и, перебарывая желания отодвинуться подальше, тихо произнесла.

- Удивил ты меня, Дик, сильнее некуда. Даже не знаю, что сказать тебе. Может тебе только кажется? - снова, но уже с надеждой заглянула она в ставшие привычными глаза. - Как вообще проявляется это твоя влюбленность? И как её понимаете вы, представители иного земного разума?

Ирине всё же удалось улыбнуться. Ей ужасно хотелось повернуть всё в шутку. Иначе рассудок начинал слишком быстро подавать одну мысль за другой, и от них девушке становилось скверно на душе. Меньше всего на свете ей хотелось прекращать столь странную и необычную дружбу. Ирина и в будущем надеялась видеться с лесным жителем, бабушку ведь она будет навещать регулярно.

Представления не имею, как понимают иные разумы, - казалось, йете тяжело давалось признание, челюсти плотно смыкались, а взгляд был устремлен куда-то прямо, поверх Ириной головы. - Мне же тошно становится с твоим уходом, хоть волком вой. Думаю постоянно о тебе, иной раз даже говорю с тобой, отлично зная, что ты меня не слышишь. Образ твой засел в голове так крепко, что ничем не выгонишь. Одним словом симптомы знакомы всем, думаю и ты не исключение, ведь влюблялась, знаешь, как это.

Он так и не смог сказать всё что хотел, что теребило и ранило душу. Лишь перевел свои глубоко несчастные глаза на девушку.

Ире было жалко его, но неприятный холодок не позволял успокоить и подбодрить лохматого товарища. Она видела - за простыми словами скрывается нечто действительно серьезное. Дик умалчивал самое важное для него. Ирине нужно было знать всё до конца, однако она боялась спрашивать, не желая услышать что-то, что могло прервать их общение навсегда.

Пауза затянулась, и нужно было сказать хотя бы что-то.

- Зря голову забиваешь, - и снова она попыталась обратить разговор в шутку. - Я единственный человек с кем ты сейчас общаешься, вот и засели тебе наши беседы в голову. Будь у тебя еще собеседник, а лучше целый круг общения, ты бы так не заострялся на ком-то одном.

Да нет, Ира, не в окружении дело, - и он посмотрел ей прямо в глаза, будто надеясь, что она вдруг сможет прочитать его мысли, все до одной. - Мне жизнь прожить с тобой хочется.

- Совсем сдурел?! - вырвалось у Ирины, она вскочила с земли и сердито посмотрела на йете. - Ты хоть понимаешь абсурдность слов. Скажи еще семью создать, детишек завести. Ты глаза открой. Я не лохматая двухметровая красотка. Мы принадлежим к разным видам. Удивительно, что мы понимаем друг друга, но дальше пропасть. Посидеть и поболтать, это одно. Что сейчас ты брякнул... Мне следует уйти и больше никогда не подходить к тебе.

Дикий редко поднимался с земли и вставал перед Ириной в полный рост, замечая как тушуется девушка. Да и ему сидя было проще общаться с ней. Но сейчас он намеренно поднялся и, нависая над ней, решил во что бы то ни стало довести начатый разговор до определенного конца.

Ты думаешь, я совсем тупой, лесной увалень, что мне нужно открывать глаза на очевидные вещи? Я и сам всё прекрасно знаю. Но твоя ирония относительно семьи и детей слишком жестока. Может это моя заветная мечта, которую я уже однажды похоронил, а с твоим появление во мне проснулось нечто светлое, верное. Я люблю тебя, и не знаю, что лучшее могло случиться в моей жизни.

Ирина выпрямилась, будто это могло прибавить ей росту, и приготовилась дать ответный отпор. Слова лохматого приятеля сильно её разозлили, ей почудился в них упрек, обвинение. Вроде как он любит её, а она даже понять не хочет. Но если бы признание исходило от человека, ей было бы проще разобраться, мягче объясниться. Нелепица затронутой темы начинала изводить, о чем тут можно было говорить.

- Я тоже люблю тебя, - начала она, стараясь сохранить голос спокойным. - Но эта любовь подобна, уж прости меня за честность, привязанности к любимому питомцу. Ты конечно в тысячу раз разумнее собаки. Должно быть, интеллект твой значительно превышает человеческий...

Да ничего он не превышает, - Дик рыкнул с досады, и тут же с волнением посмотрел на Иру, но та не испугалась, вся погруженная в мысли и чувства она собиралась спорить дальше.

- В чем ты хочешь меня убедить? - она посмотрела с вызовом, открыто. - Я допускаю, что ты можешь испытывать вполне человеческие чувства, ты вообще небывалое явление, ничего с этим не поделаешь. Но чего ты ожидаешь от меня? Что я обрасту шерстью и уйду к тебе жить в лес?

От этих мыслей девушке стало не по себе. Услужливая память воспроизвела в картинках прочитанные газетные статьи, различные истории о снежных людях. Голова пошла кругом и Ире до ужаса захотелось обратно в деревню к бабушке.

Сейчас уже ты ахинею понесла, - заметил Дикий, и, видя, как Ирина разворачивается, чтобы уйти схватил её за руку. - Подожди, мне еще есть что сказать.

- Зато я устала слушать, - девушка попробовала высвободить локоть из горячей шершавой лапы. Какой там, лохмач был слишком силен, чтобы с ним тягаться. - Замечательно, ты уже силу ко мне применяешь. Что дальше?

Дальше ты сядешь и выслушаешь меня, - и без особых церемоний Дик приземлил её под березу, усевшись рядом, так близко, что Ирине казалось, будто она слышит удары его сердца. Между ними были лишь какие-то сантиметры, у Иры закружилась голова, не то от страха, не то просто от волнения. Была всё же в йете мистическая сила, необъяснимая, но всепоглощающая.

- Целоваться не буду, - предупредила девушка.

И Дикий всё-таки не смог сдержать смешок, демонстрируя крепкие клыки. На его ухмылку нельзя было не ответить.

Ирина улыбнулась, и устало прижалась спиной к дереву.

Беседку бредовую мы с тобой затеяли. Ненужно мне доказывать, что будущего у нас с тобой нет. Я это лучше тебя знаю. Мне следовало с другого начать. От того, что расскажу ситуация не улучшится. Но хочу, чтобы ты знала. Пусть не поверишь, впрочем, раз факт моего существования приняла, может и это примешь. Ты же постоянно спрашиваешь, почему мы с тобой говорим на одном языке, откуда у меня столь обширные познания людской жизни, с чего бы я мог шутить на темы далекие от таежного быта?

- Постоянно спрашиваю, да только ты уходишь от моих расспросов, - усмехнулась Ирина. - Выходит, ты что-то не договариваешь, либо тебе среди людей приходилось жить. Кстати, сколько тебе лет?

Двадцать шесть.

- Это много или мало?

Нормально. Ир, я человек.

- Ага, а сколько в среднем живут снежные люди?

Ирин, я обычный человек. Такой же как и ты, Василий и прочие.

Внимательные глаза Иры строго глянули на лесного обитателя.

- Не понимаю смысл шутки, - призналась она.

Я и не шучу. Серьезно говорю, человеком я был еще совсем недавно. Обычным человеком.

- И злая колдунья превратила тебя в лохматое чудище, - с усмешкой заключила девушка. - Совсем невесело. Говори, что хотел, и я пойду. Или силком удерживать будешь?

Не буду.

- Тогда выкладывай, - велела девушка.

Дикий тяжело и громко выдохнул, будто фыркнул.

Можно твою ладонь?

Ирина протянула свою руку.

Дик благодарно кивнул и бережно взял своей лапищей её тонкие нежные пальчики.

Егор...

- Что Егор? - не поняла Ирина.

Это я и есть, - предугадывая намерение Иры возмутиться и перебить, йети приложил указательный палец к её губам. - Я бы сам не поверил, скажи мне кто такое, за психа принял, в больницу посоветовал обратиться. Но то что я говорю - факт, хочешь нет, но с ним не поспоришь. Когда я очнулся в лесу в этой шкуре, подумал что вижу глупейший сон и решил подождать пробуждения. Четыре дня прождал, пока не наткнулся на собственное тело. Не скрою, к тому времени я уже успел подумать, что у меня неладно с головой, но если бы ты могла представить каково это - видеть себя самого в полуживом состоянии и не иметь ни малейшей возможности быть собой, управлять телом, находиться в сознании. Вот тогда кажется, я действительно умом тронулся. Я взрослый образованный человек с определенными взглядами и мироустройством вдруг сталкиваюсь не то чтобы с паранормальным, с чистейшей чертовщиной. И я один. Абсолютно. Кругом лес и не одной человеческой души. Только собратья этого, - Дик с неприязнью передернул плечами. - Они общаются со мной, пытаются понять, а ответить я им не могу, не умею. Ладно хоть они меня быстро оставили, видно почувствовали что нет больше их родича. Ира, прости меня за наше знакомство, но с тобой я вспомнил кто я. С твоим появлением мне снова жить захотелось. Больше того, мне очень хочется вернуться к прежней жизни, быть обычным человеком, работать, общаться с друзьями. Во мне кажется еще никогда не было столько жизненной силы, столько желаний, планов. И теперь, когда я узнал что на свете есть ты, такая какая ты есть, мне до смерти захотелось вернуться. Вернуться к тому что у меня было, что я наверное не умел ценить по достоинству. И, Ир, Бог свидетель, если у меня еще может быть будущее, я его вижу только с тобой, иначе и возвращаться не стоит.

Дикий закончил монолог и с уважением посмотрел на знакомую. Он верил, что она сможет понять и скажет правильные слова.

- Да, ни у одного йете не хватило бы фантазии придумать такое, - выдохнула девушка, не отрывая пристальных ясных глаз от лохматой горы, сидящей напротив.

В этом взгляде читалось так много, что даже Дик умудрился смутиться. Безусловно, она была шокирована, наверняка не верила до конца, но получила ответы на мучившие многочисленные вопросы, еще она была приятно удивлена фактом - ёе полюбил всё же человек, и видимо полюбил крепко. Она сама не раз ловила себя на мысли, что тоже тоскует по лохматому приятелю, стоило им день не видеться, и не раз жалела, что на земле нет человека подобного Дикому, столь приятного забавного в общении, бескорыстно доброго, справедливого и рассудительного. Казалось, какой вопрос не затронь, они могли ответить на него одинаково, словно думали единым разумом. Раньше Ира списывала эти наблюдения на необычные способности Дика, теперь начав думать о нем как о человеке, она понимала, что у них и правда много общего, много того, что дорого им обоим. И еще она признавала, что не в силах уехать домой бросив его одного с бедой, у которой нет даже объяснения. Только как помочь девушка тоже не знала.

Скажи хоть что-нибудь, - попросил Дик. Вид у него был поникший, плечи опущены, он намерено больше не смотрел ей в глаза. Признавшись, легче ему не стало. Поделившись самыми болезненными мыслями, он наконец понял, что чудес не бывает, и вряд ему когда-нибудь посчастливиться вернуться к нормальной жизни. Да и как врач он понимал, время упущено, телу былую жизнеспособность уже не вернуть.

- Расскажи мне это кто другой, не за что бы ни поверила, - Дик так и держал её ладонь на своей теплой шершавой лапе, но больше не сжимал, как бы говоря, что отпускает. Ира сама крепко пожала край его лапище. - Ты извини, мне домой пора, время позднее, переварить нужно, - она постаралась улыбнуться, только у неё не вышло. - Я завтра вернусь.

И она поднялась с земли.

Ненужно. Нам давно пора прощаться.

Ирина неодобрительно посмотрела на лесного друга и, не начиная новых споров, повернула прочь по тропе. Полчаса назад она сама думала, что должна расстаться с необычным знакомым навсегда, теперь ничто не могло заставить её так поступить. Но сперва, ей предстояло осмыслить новую информацию и если не понять её, то хотя бы принять.

Сам того не замечая, Дикий невольно начал вспоминать всё что с ним тогда случилось.

11.

Егор открыл глаза, но мало что смог разглядеть. Голова ужасно трещала. В ней творился небывалый хаос. Звуки, образы, запахи, тактильные ощущения, чьи-то голоса - всё смешалось в одной сплошной массе. Такого с ним ещё никогда не было, даже после "серьезных" пиршеств. Попытавшись немного полежать без движения и придти в себя, он понял, что происходивший в голове бред не проходит, а лишь усиливается, становится явственнее, навязчивее. Тогда молодой человек решил попробовать разобраться в нём. Он сконцентрировался на зрении и с изумлением понял, что находится в лесу. Лежит на сырой земле, точнее на сухой траве, в какой-то неудобной позе, среди высоких сосен и елей. Егор напряг мозг, припоминая, что вечером накануне был загородом с чужими людьми, и был не в самом трезвом виде. Возможно ночью ему приспичило прогуляться, он заблудился и уснул под первым попавшимся кустом. Поднимаясь с земли, Каменьков не понимал, почему его собственное тело не слушалось его, сопротивлялось, норовило опрокинуться вопреки усердиям Егора. Вспомнив фильм "Аватар", он подумал, что главному герою, наверное, также было тяжело впервые управлять новым телом, как ему сейчас своим собственным. С огромными усилиями он встал на ноги, в глаза сразу бросились чужие шерстяные штаны. Кто, зачем ему их одел, на улице вроде ни зима, и куда подевались его брюки от нового костюма.

- Бред какой-то, - пробормотал Егор, стягивая с себя чужую одежку.

Секунды шли, а жуткое одеяние не поддавалось. Мало что штаны, на нём еще и джемпер оказался такой же. Очень странный комбинезон, на театральный костюм медведя похожий. Да еще незадача, Егор никак не мог найти застежки. Костюм будто прирос к нему и никак не хотел сниматься. И голова трещала жутко, гул словно вырвался из неё и заполнил всё пространство вокруг, зрение подводило, ноги не держали...

- Алкоголь мне противопоказан, - сказал сам себе Каменьков и, не сдержав эмоции, выругался вслух.

Время шло и с ним приходило убеждение, что что-то ни так, нечто страшное необъяснимое случилось с молодым врачом.

Егор в ужасе хватал себя за лицо, голову, шею, разглядывал руки, ноги, с отчаяньем осознавая, что ни костюм вовсе пытался с себя стащить.

Двое суток он носился по тайге в сумасшедшем угаре, не понимая ровным счетом ничего. Пока не вымучил вконец своё новое тело и, не споткнувшись на коряге, не повалился в яму с сухой хвоёй.

Мысль о том, что он сошел с ума не покидала его с того самого момента как он обнаружил себя в медвежьей шкуре. Неизвестно сколько длилось бы его безумие, но жажда взяла своё. В поисках воды он вышел к небольшому лесному ручью. В отражении чистейшего родника Егор смог разглядеть себя во всей красе.

- Господи, - новая волна отчаяния захлестнула молодого человека. - Что ещё за леший...

Казалось, он мог созерцать себя вечность, но за спиной хрустнули ветки, а в голове четко вырисовался ветер с огромной скоростью рассекающий пространство. Картинка получилась необычно многогранной, а Егор отчего-то понял, что этим образом к нему обратились как по имени. К нему вышло похожее на него существо и тоже присело у воды. Сознание занялось целой чередой различных образов, наполненных яркими красками, звуками, запахами, даже северным холодком. Через них молодой врач понял, кем теперь стал. Подошедший йете вкратце передал, что пришел с севера, не зная о занятости этих мест, обещая покинуть чужую территорию в ближайшее время. Еще он поделился своими чувствами и ощущениями от здешних земель, и Егор понял, что тоже испытывает подобные чувства. Блуждая в страшном отчаяние и ужасе, он даже не замечал, что творилось вокруг него, как представал мир, виденный чужими глазами. Странствующий йете, словно указал Егору на то, что он так старательно игнорировал. Позабыв о собрате, бывший врач отправился прочь от ручья, вглубь леса, чтобы остановится и впервые открыть глаза. Гул, который на протяжении всего времени преследовал его, медленно начал превращаться в удивительную невероятную по силе и мощи музыку. Мощь эта шла от земли потоками энергии, выливаясь в пространство через деревья и траву. Энергия Земли. Он чувствовал её босыми стопами, ощущал силу через огромные сильные стволы, всё вокруг было заполнено различными волновыми колебаниями. И отчего-то они стали казаться Егору родными, приятными, необходимыми. Он вдруг осознал, что всегда чувствовал их, даже когда был человеком, просто не замечал этого. С этого дня отчаяние и безумие Каменькова стало отступать, и он будто против своей воли стал изучать нового себя, устройство этого странного лохматого тела и того нового мира, который видели теперешние его глаза.

Новые перемены столь странные и неожиданные отвлекли молодого человека на некоторое время. Интерес к жизни в нём не проснулся, зато возникшие перед этим мысли о самоубийстве исчезли.

Они окружили его, когда он спал. Их было шестеро. Его община.

Стоило Каменькову проснуться, как на него с неимоверной силой нахлынули какие-то звуки, запахи, образы стали сменяться с такой скоростью, что он едва успевал понимать виденное. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он увидел перед собой группу похожих на него существ. Затратив еще десяток минут, Егор понял, откуда новый хаос в голове. Между ним и собратьями была установлена такая хитроумная связь, будто они все делили одно сознание. Эмоции, переживания, мысли каждого принадлежали всем. И пришедшие знали, что случилось с их товарищем. Каменьков с рвением пытался принять их "язык" общения, но это казалось невозможным. Они не понимали его человеческих слов, он же не мог передавать желаемое образно. И всё же кое-как он поделился своим отчаянием, вопрошая как же вернуть всё на круги своя. Однако лесные обитатели ничем не могли ему помочь, причину такому необъяснимому происшествию они не ведали и чудеса не творили. За всю их немалую историю существования подобное происходило впервые. И чтобы как-то поддержать отчаявшегося Егора, они провели с ним целый день, объясняя тонкости их нехитрого существования. Лесные жители "показали в картинках" чем они питаются, как зимуют, что основное их занятие это общение и соприкосновение с природой. Затем они ушли, изъяснив, что у каждого отдельного йете своя обширная многокилометровая по протяженности территория, и что за пределы границ лучше не выходить. Границы как оказалось, проводились для людей и от людей в самых глухих и непроходимых местах. Главная задача каждого представителя своего вида была не попасться человеку на глаза. С Егора взяли клятву, что он не будет просить помощи у своих, объяснив, что теперь оказался он по другую сторону бытия. Каменьков и сам прекрасно понимал, что понять его не поймут, а на исследования отловят.

Прошли сутки, перекусив кореньями и напившись у родника, Егор продолжил обход "отведенной территории". Питаться ему теперь требовалось раз в несколько дней, зато спал он помногу. С новой своей природой свыкаться приходилось нелегко. В голове постоянно звучала музыка леса, протяжное пение деревьев, новые отблески дневного света играли всеми цветами радуги. У этих существ все органы чувств работали иначе, ощущение и восприятие мира сильно разнились с человеческими. Первую неделю Каменькову пришлось туго, ему казалось, что он либо сошел с ума, либо находится на грани безумия, притом у самого его края. Однако время шло и, волей неволей, он начинал свыкаться с неизбежностью.

Егор очень боялся за всем этим новым миром потерять своё прежнее человеческое я. При каждой удобной минуте он впадал в воспоминания, анализировал свою жизнь, делал наблюдения. Раньше он был равнодушен к природе. Но теперь понял, какие чувства и эмоции, даримые Землей, он терял. Он научился любить красоты Родины, почувствовал какую силу и заряд дает эта любовь. Учеба, затем работа отнимали всё время и все мысли. Каменьков не замечал что жизнь, её смысл, проходят стороной. Он даже не подозревал, что можно испытывать столь живительный восторг от созерцания самого простого - родного края, знакомого и такого невиданного ранее. Мир расписывался в яркие живые краски, играл новым светом. Жизнь становилась иной, сменялась первостепенность ценностей. Природа переставала быть эпизодической точкой для отдыха и общения с друзьями, она становилась самой жизнью, её смыслом, средой и образом мышления. Это больше всего и пугало Егора. Он переставал быть собой и превращался в истинного лесного жителя, чьи интересы и желания полностью растворяются в природном мире. Она брала верх над ним, завораживала, вдохновляла и подчиняла себе.

Из неясного сладкого плена мироздания Егора выдернула находка. Он брел как обычно бесцельно по бурьяну, как вдруг ему показалось, что в траве мелькнула человеческая рука. Заинтересованный он спустился в небольшую яму и увидел лежавшего в ней человека. Опускались сумерки, очертания вещей искажались, и всё же невозможно было ошибаться. Он перевернул человека лицом вверх и не смог сдержать отчаянного стона, вырвавшегося из груди и больше походившего на рык. На него смотрело собственное лицо, точнее глаза были закрыты, но Егор еще не до такой степени обезумел, чтобы не узнать себя.

Охваченный смятением и страхом он принялся ощупывать себя, бормоча при этом вслух.

- Так, теплый, значит живой, - подбадривал он себя, стараясь не замечать дрожь в огромных темных ручищах, - дыхание едва ощутимое, пульс, хоть и слабый, но есть. Боже, я живой! - возликовал он в темное позднее небо.

Подхватив собственное тело как пушинку, Егор отнес его на ровную сухую поляну. Всю ночь он возился, суетился и к утру смастерил прочный теплый шалаш из хвойных веток. Настелил сухой ароматной хвои, укрепил лаз, чтобы звери не смогли забраться, и разместил там свое бренное тело. Как только рассвело, повторил осмотр, да так и не пришел ни к какому решению. Все жизненные функции были ослаблены - дыхание, пульс, реакция на боль, замечалась пониженная температура. Егор придерживался двух вариантов, либо кома, первая её стадия - сухожильная арефлексия, характерна для алкогольной комы, что вполне могло быть его случаем; либо апатический синдром - вегетативное состояние, при котором сохраняется самостоятельное дыхание и функции сердечнососудистой системы. В обоих случаях ничего хорошего ждать не приходилось. Организм в таком состоянии мог продержаться несколько дней, а потом глубокая кома и конец.

Стараясь не думать о будущем, Егор всеми мыслимыми способами стремился поддерживать жизнь в пустом теле. В каждом шаге и действие он чувствовал полнейшее безумие и всё же по утрам делал перкуссионный массаж, переворачивал тело с бока на бок, проветривал шалаш, промачивал ключевой водой лицо. Дни шли, улучшений не было, хуже тоже не становилось. Егор немного успокоился, сложно было опираться на медицинские знания в его случае.

Чтобы немного отвлекаться и переставать себя жалеть, склонившись над собственной персоной, йете стал осваивать свои лесные владения. Привыкший к музыке леса он мог без труда различать деревья по их чудному пению, знал, когда и где затаился охотник и какую дичь или зверя стережет. Природа предупреждала его об опасности или наоборот зазывала туда, где могла понадобиться его помощь. Он и сам не заметил, как стал помогать лесному братству: то медведя из капкана освободит, то зайца, то куницу в объятьях затигусит, пока бельчонок к мамке улепетывает. Звери приближались к нему охотно, без страха и враждебности, кто за лаской, а кто и за угощением. Рацион у лохматого великана был обширный - ягоды, сладкие корешки, грибы, орехи, хвойная кора, иногда и рыбу удавалось голыми руками поймать. Поначалу Егору было противно есть сырую рыбу, он даже подумывал на углях её запечь, но разделав и попробовав пришел к решению, что она очень даже ничего, вкусна и без соли. Вообще вкусовые рецепторы йете положительно воспринимали всё растительное, даже еловые шишки годились в пищу.

И снова Егор начинал растворяться в окружающей среде, поддаваясь чарам природы, он бродил по тайге водимый невиданной силой, открывая для себя новые грани своего нечеловеческого естества. Слишком сильным было восприятие, зачастую его охватывали такие чувства, что он едва мог справиться с ними. Хорошо, когда они были приятными, но случалось что нахлынувшее выводило его из спокойствия, возбуждало, взбудораживало рассудок, и он едва справлялся с разыгравшимися эмоциями. На всю жизнь он запомнил момент, когда бредя густым кустарником, неожиданно вышел на окраину леска, а за ним оказалась огромная делянка. Пеньки желтели свежими спилами, на несколько километров простиралась унылая картина. На йете навалилась такая опустошенность, что он едва держался на ногах. Пройдя несколько шагов, он остановился покачиваясь. Вместо привычного пения в голове стоял протяжный печальный стон, воздух словно стал тяжелее, дышать приходилось с трудом. Вся живность отступила вглубь тайги, но не всем суждено было прижиться на новом месте. Целостность природы нарушалась, пошатывался биологический баланс. А Егору очень тяжело дались полученные ощущения. Человеком он бы так остро не реагировал, и столько бы не испытал. Постаравшись скорее покинуть траурное место, больше не подавался подобным настроениям и внимательнее относился к проделываемым маршрутам. А как-то раз идя на приятный звон незнакомого дерева вышел на полянку со статной старой яблоней. Яблоки, несмотря на солидный возраст ствола, оказались сладкими и хрустящими. Егор зачастил за лакомством.

Возвращаясь однажды с фруктами к шалашу, заметил перемену в лесном настроении. Такое уже бывало, когда поблизости оказывался человек, зачастую охотник. Но тогда природа высказывала настороженность, иногда и неодобрение. Сейчас же наоборот, лес, словно, восторженно напевал, шелестел травой, ветками, в приветствие неизвестного.

Егору стало любопытно, и он свернул к реке, как ему казалось, причина перемен крылась именно там. Он не ошибся. В густой прибрежной траве дремала девушка. Будто как в сказке, темно-русые волосы разметались по плечам, лицо нежное, чистое, выражение легкой дружелюбной улыбки застыло на слегка полноватых губах. Она раскинулась на траве, видимо собираясь понежиться в солнечных лучах, да сон сморил. Каменьков улыбнулся, теряясь в догадках, откуда могло взяться в тайге столь прелестное создание. И тут его болезненно кольнуло. Он уже больше полумесяца не общался с людьми, не разговаривал, не слышал человеческой речи. Подгоняемый тоской, он уложил яблоки возле девушки и поспешил прочь. Человек. Теперь он не человек, а нечто иное.

После встречи с незнакомкой Егор опомнился. Вышел из гипнотического сна, навязанного ему природой. Как бы не был удивителен мир, в котором он сейчас жил, ему необходимо было найти выход из сложившейся ситуации. Не век же ему бегать в меховой шкуре. В душе ведь он человек и больше всего на свете ему хочется вернуть всё на свои места. Оказаться дома, в своём теле, рядом мама, друзья, привычные звуки, запахи и никаких чар и образного восприятия. Пусть человеческий мир не идеален, только роднее и привычнее его не может быть ничего.

В таких размышлениях Егор провел весь следующий день. Однако это не помешало ему раз тридцать вспомнить девушку и на всякий случай оставить для неё на берегу свежих яблок.

Незнакомка появилась днём. Увидев яблоки, тут же стала озираться по сторонам. Егор огорчился, увидев, что девушка удаляется, оставив его подарок без внимания. Не удержавшись, он заговорил. И тут же пожалел об этом. Её лицо быстро отозвалось бурными красками удивления и беспокойства. Запоздало осознав, что придется объяснять слишком многое незнакомки, йете поспешил скрыться в лесной чаще. Однако, девушка оказалась с характером. Вечером она вернулась снова и явно кого-то искала. Егору показалось удивительным и крайне не разумным последующие визиты молодой особы. С завидным упрямством она бродила по лесу три дня. И как же ему хотелось выйти, поговорить. Он взглядом следил за каждым её шагом, за малейшим движением, и сам того не замечая возвращался к своей человеческой сути. Рядом с ней он чувствовал себя как прежде, сущность йете больше не брала вверх. Природа теряла власть над ним. Но это всё были внутренние перемены, внешне же он по-прежнему выглядел как страшенная верзила покрытая густой шерстью.

И вдруг случилось, как Егору тогда показалось, самое страшное. Его незнакомка пропала. Девушка перестала наведываться в лес. День, два, три, пролетела неделя, а её всё не было. Так остро Каменьков своё одиночество еще никогда не чувствовал, даже в период ухода Валерии. Быстротечные мысли сменялись одна другой, перерастая в переживания и отчаяние. Что если она больше никогда не вернется. Взялась эта незнакомка из неоткуда, туда же и исчезла. Девушка не местная, в этом Егор не сомневался. Жителей ближайшей деревни он знал на пересчет, видимо она приезжала к кому-то в гости. А теперь уехала. Исчезла из его такого странного бытия, и возможно навсегда. Как же тогда он был огорчен. И неизвестно чему, ну уехала и уехала, что с того, они и знакомы-то толком не были. К его великой радости горевать пришлось недолго. Она появилась спустя неделю и, судя по всему, больше никого не искала. Никого, но что. Выискивая что-то в траве, она машинально приговаривала вслух название лекарственного растения. И хотя Каменьков никогда не знал толк в травах, отчего-то быстро смог выделить нужное девушке растение. Должно быть природа брала своё. Стоило ей присесть, перевести дух, как он тут же подложил ей желаемый букетик. Отреагировала она на дар на удивление спокойно. И Егор понял, что больше играть в прятки у него нет ни сил, ни твердости духа.

Незнакомка по имени Ирина отреагировала на него смело, и это нельзя было не заметить. И вопреки какому-либо здравому смыслу вернулась следующим днем. А дальше всё пошло само собой, завязался разговор, превратившийся в регулярные беседы, а попросту в болтовню ни о чем. С Ирой было легко, просто, но главное с ней Егор забывал о своей жуткой беде и словно вновь становился самим собой. Его измотанный разум потихонечку отдыхал, выздоравливал. Впоследствии Каменьков размышлял: не появись тогда Ирина, он бы наверное мог навсегда потерять своё человеческое я, стать полновесным лесным жителем, чувствовать и жить лишь миром природы, навсегда теряя людскую суть. Но она появилась, всё перевернула и снова заставила страдать. И мечтать.

Теперь он больше не надеялся её увидеть. Испугав своим пустым признанием, наговорив невообразимых вещей, он навсегда распрощался с нею. Да и время подходило возвращаться девушке домой, к семье, работе, друзьям. В мир, который перестал для Каменькова существовать с обретением новой сути. И хотя приобретение было крайне не желательным, исправить положение Егор пока не мог, да и надежда бесследно таяла с каждым днём.

И снова вопреки здравому смыслу Ира появилась на следующий день после разговора. Пришла чуть ли ни с первыми лучами солнца и тут же принялась громко звать своего лесного товарища.

Дикий усмехнулся и поспешил на зов. Вот уж действительно непредсказуемая особа.

12.

Ирина проснулась от шума. Не сразу поняла, что это Василий кричит на бабушку.

- Никуда я отсюда не уеду! - зло говорил родственник. - До зимы уж точно.

- Опомнись, не ломай свою судьбу, - спокойно и твердо убеждала Сайнара. - Иначе сам жалеть будешь.

- Я жалеть буду в одном случае, если до конца задуманное не довершу! И, старуха, лучше не мешай мне. Я ни перед чем не остановлюсь. Себя не жалеешь, девчонку пожалей.

- Уходи из моего дома, - без тени страха велела Сайнара. - И не приходи больше.

- А это уж как получится, - неопределенно хмыкнул Василий, взял ружье и вышел вон из избы.

Ирина в ужасе выбежала из комнаты.

- Что происходит? - спросила она бабушку.

- Всё хорошо, - пожилая женщина мягко глянула на внучку. - У нас был тяжелый разговор. Пришлось указать Васе на порог.

- Он не вернется?

- Не должен. Я поставила его перед выбором, либо он завязывает с охотой, либо идет на все четыре стороны.

- Что за охота, - зацепилась Ира за услышанное. - На кого?

Бабушке пришлось прикусить губу. Сказала лишнего. Не хотела она втягивать внучку в их проблемы. Молодая она еще, импульсивная, точно ввяжется, куда не следует.

- На кого Васька охотится? - повторила Ира, чувствуя, что голос у неё подрагивает.

- Да как обычно, на зверье мелкое, - бабушка старалась уйти от затронутой темы, принялась греметь кастрюльками, поварешками. - Ты мне лучше поклянись, что не сунешься больше за околицу. Дальше села ни ногой.

Сайнара с выжиданием смотрела на внучку.

- Клясться не буду, - не согласилась Ирина. - Сама говорила, что не к добру клятвы давать. Что если нарушить придется. Но не волнуйся, буду теперь осторожна. У меня нет никакого желания встречаться с Васькой.

- Хорошо, поступай как знаешь, но поберегись. Береженного Бог бережет. Мне отойти надо. Дома будешь?

Ирина пожала плечами. Куда она спозаранку пойдет.

Но стоило ей остаться одной в доме, как её словно огнем обожгло.

Дикий.

На кого мог охотиться Василий, на кого собирал информацию. Уж не разбогатеть ли он решил на поимке снежного человека. В висках застучало, а сердце больно ухнуло в груди. Никогда Ирина так ни за кого не переживала в жизни. Наспех надев джинсы и футболку, она бросилась в лес, позабыв все бабушкины просьбы.

На бережку её никто не поджидал и девушка, осмотревшись, принялась кричать лесного жителя.

Йете появился довольно быстро. Остановился в метре от Иры и принялся с интересом созерцать девушку.

Я был уверен, что ты больше не придешь, - с грустью подумалось ему.

- Я тоже так думала, - Ирина одарила собеседника столь же внимательным взглядом. - Ты Васю сегодня видел?

Нет, - от Дикого не ускользнуло волнение, с которым говорила девушка. - Что произошло?

- Василий с катушек слетел, ругался утром с бабушкой, угрожал. - Ирина, не предупреждая, села на траву у самого берега.

Йете присел на незначительном расстоянии от неё, продолжая внимательно слушать.

- Мне кажется, он на тебя охоту затеял. Не перебивай, пожалуйста, - попросила Ирина, заметя, что ей хотят возразить. - Бабушка ничего не говорит, но знает. Его шатания по лесу непраздные, как может показаться. Он чего-то задумал и целенаправленно это исполняет.

Я знаю, - неожиданно выдохнул Дикий.

Ирина уставилась на шерстяного знакомца с нескрываемым изумлением.

- Ты общался с Васей?

Зачем, просто вижу, что он делает, чувствую это. Только моя скромная персона ему не нужна. Да он и не подозревает о моём существовании, иначе, возможно и заинтересовался бы.

- Так что он такого делает? - в голосе Иры почувствовалось раздражение. Все знали тайну, но её посвящать не хотели. - Дик, ответь!

Браконьерит с дружками. Заказы на редкие шкуры выполняет. Чучела медведей, рысей делает.

Ирина от удивления распахнула глаза. Для неё новость отчего-то оказалась неожиданной и крайне неприятной.

- И сколько их, охотников за легкими деньгами? - приглушено спросила Ирина.

Трое.

- Трое, - эхом повторила девушка. - И они что, прямо в лесу промышляют, под открытым небом?

У них сторожка, старый домик егеря, недалеко отсюда вверх по течению. Компаньоны Василия там и проживают.

- Мне надо взглянуть, - Ирина решительно поднялась с земли. - Они сейчас там?

Нет. Ушли на очередное дело.

- Тогда пойдем. Проводишь меня.

Зачем тебе?

Йете всполошился, вскочил на ноги и с недовольным выражением перегородил путь девушке.

Приключений захотелось? Мало тебе стычек с Василием?

- Не проводишь, сама найду, - Ирина обошла лохматую громадину и, ускорив шаг, направилась по берегу вдоль реки в указанном направлении.

Ты ненормальная.

Йете без труда нагнал девушку и пошел рядом, пытаясь убедить не совершать ошибок.

Они подошли к вросшей в землюстаренькой избушке. Запах от неё шел удушливый. Вблизи, под навесом висели выделанные шкурки и просыхали.

Ирина намеривалась зайти внутрь.

Они недалеко, - оповестил лесной житель. - Нужно торопиться.

- Я сейчас, - пообещала Ирина и толкнула дверь. - Завтра поеду в город и обращусь в полицию, или в лесное хозяйство, не знаю, куда следует идти в таких случаях. Мне надо знать, о чем заявлять.

Ты завтра уезжаешь?

Йете будто выпал из действительности. Утратив связь с внешним миром, он полностью погрузился в себя, в свои переживания и отчаяние, которое охватило его с последними словами знакомой.

Та, словно не замечая, что происходит с приятелем, продолжала рассуждать вслух, осматривая нехитрое хозяйство браконьеров.

- Завтра суббота, придет автобус. Ждать еще неделю нельзя. Мы с бабушкой теперь свидетели. Кто знает, что Ваське в голову взбредет, на что он может решиться.

Девушка осмотрела оружие, сложенное в большой деревянный ящик, инструменты для выделки шкур и чучел. В центре избы стояла железная печурка, с одной почерневшей конфоркой. Стол у покосившегося оконца, да два сколоченных топчана по разные стороны у задней стены. В избе не было даже раковины, возле печки разместилось два железных ведра с водой. Над столом висела керосиновая лампа. В избе царили густой полумрак и затхлый запах.

- Жуть, - девушку передернуло. - Здесь немыслимо жить.

От её голоса йете слегка покачнулся и пришел в себя.

Ира, бежим, - спохватился он, - они совсем близко.

Не во время он окунулся в переживания, не учуяв приближение хозяев.

Выйдя наружу, они ринулись прочь, но троица окружила сторожку кольцом.

У браконьеров сработал охотничий инстинкт. Приблизившись к своему владению, они почувствовали непрошеных гостей и подготовились давать отпор.

Вот только мужики никак не ожидали увидеть девчонку, да еще в сопровождение огромного чудища.

Смятение с обеих сторон длилось недолго. Охотники быстро сообразили возможность того, кто перед ними. Горе - разведчики бросились бежать что было силы.

- В девчонку цельтесь, - командовал Василий, на бегу перезаряжая ружьё. - Да смотрите йете не заденьте.

И хотя его товарищи не могли так быстро придти в себя, сущность охотников брала своё. Они мчались следом с оружием наготове. Только вот стрелять в человека им еще не доводилось. Первым пальбу открыл Василий, и подгоняемые его злыми окликами товарищи последовали его примеру.

Йете пригибался от каждого выстрела, оттого сбивался со скорого темпа и спотыкался на корягах. Ирина, взявшая поначалу хорошую скорость, вскоре стала уставать и сбавлять темп. Преследователи наоборот, почуяв вкус, вошли в азарт и неумолимо нагоняли. Бегуны они были хорошие, натренированные.

Дикий как мог загораживал девушку собой, и поняв в какой-то момент что силы её на исходе и она вот-вот упадет, подхватил на руки и помчался без разбора, лишь бы не слышать умопомрачительных звуков выстрелов. Ветки и кусты хрустели под тяжелыми прыжками сильных ног, молоденькие стволы трещали и ломались. А йете всё бежал, по-прежнему слыша за спиной выстрелы, хотя охотники немного и отстали. Ему бы отвести глаза преследователям, да он не умел.

Ни Ирина, ни Дик не видели, как за их спинами от деревьев отделились несколько мохнатых особей и, преграждая путь людям с оружием отвлекли их на себя. Собратья Дикого бросились в рассыпную распадаясь на двойники, уводя браконьеров в сторону и исчезая в никуда прямо у них из-под носа. Охотники в оцепенении стали озираться по сторонам. Однако они были совершенно одни, в грозной неестественной тишине и полном тайном величие её светлости тайги.

Вынырнувшие из неоткуда йети и туда же ушедшие, были из общины Дикого. Они пришли проведать странного человека, невольно поработившего их сородича и, как оказалось, довольно вовремя. Убедившись, что с их братом всё осталось по-прежнему они скрылись в ведомом одним им направлении.

Беглецы продолжали пробираться дальше, вглубь лесов. Ирина высвободилась из мохнатых лап, и теперь они бежали, держась за руки. Им казалось, что преследователи могут нагнать их в любую минуту. Охвативший страх застилал глаза и уши и они мало что соображали.

Дикий сильно переживал за девушку. Он не мог позволить, чтобы её убили. Ужас наводимый опасением за жизнь знакомой, напрочь лишал его ориентации на местности. Он не замечал, как они бегут и куда, главное было убежать как можно дальше от бандитов.

Чуть больше сдерживая эмоции, и он бы вспомнил об огромном карьере, оставшемся в сибирских лесах от светлого социалистического прошлого. Там ни то чего-то искали, ни то добывали, потом, как обычно оставили, забросили, забыли. Котлован в километр длиной и десятки, если не сотню метров глубиной, на дне которого плескалась густая вязкая жижа.

Слепо нырнув в очередные кусты, они поняли что летят.

Падая вниз, Дик прижал Ирину к себе и, развернувшись в воздухе, глухо упал на спину. С полминуты Ирина осознавала, что произошло, шерсть колола кожу рук и лица, и девушка поспешила высвободиться из лохматых объятий и скатиться на землю. С ужасом она поняла, что упали они на небольшой земляной выступ, а под ним еще многие метры пустоты и затем трясина.

Дикий в себя не приходил вот уже несколько минут. Как Ирина не старалась трясти его, хлопать по мохнатым бакенбардам, зажимать нос - ничего не помогало. Он хрипло шумно дышал, в груди слышались гулкие удары сердца, но глаза не открывались. Наконец они открылись, и Ира невольно отпрянула в сторону. Страх возникший при первой встречи накатил с новой силой. Глаза были прежними, однако взгляд стал иным. В нём не осталось ничего человеческого, по-философски насмешливо-грустного, не было и давней теплоты и добродушия. Вместо этого на девушку смотрели колкие огоньки чужого разума, смотрели с недоверием и враждебностью. Ирина невольно отползла к самому краю выступа, явственно ощущая, как по её телу разливается чуждая неприязнь и опасения. Лесной житель неуклюже встал на ноги, будто провалялся на земле ни минуты, а недели, огляделся, подтянулся, подпрыгнул, и, оказавшись наверху, бесследно скрылся из вида.

"Егор, что же с тобой стало", - обессиленная Ирина покарабкалась вверх. Вышло у неё не с первой попытки, но через какое-то время она вскарабкалась на тропу и поплелась, как ей казалось по направлению к деревне.

Чутье её не подвило и, минуя пару часов вялой ходьбы, она оказалась у знакомого с детства мостика.

"Всё кончено", - подумалось ей с горечью. Она осмотрела полюбившийся бережок, неосознанно вспоминая забавные посиделки и красивые закаты, их шутливые беседы и безмолвное созерцание природы. С Диким было хорошо, необычно уютно, но был ли он существом, называемым снежным человеком или это природа подшутила над ними, сведя, познакомив, сблизив. После падения она увидела настоящего йете, действительно реального, такого, каков он и был, первозданный, поистине дикий и чужой человеческому пониманию. Только вот с кем же она общалась этот долгий месяц, с чем столкнулись они оба, и имела ли эта встреча хоть какой-нибудь смысл. Что за безумная игра судьбы.

А в деревне творились серьезные события. Приехавшая по просьбе жительницы полиция задержала троицу браконьеров, поймала на месте преступления, так сказать, взяла с уликами и поличным. С местного населения брали показания, вели опрос свидетелей. И хотя никто ничего не видел, не слышал и не подозревал, старики были счастливы оказанному им вниманию, с удовольствием ходили в дом к Сайнаре "давать показания", жалуясь заодно и на свои болячки, нерадивых детей и равнодушие властей. Молодые парни из опергруппы с пониманием отнеслись к старикам, и молча выслушивали их старческие покаяния. Ирину тоже опросили, она нехотя рассказала о сторожке, о последних часах с преследованием, но на Василия заявлять отказалась. О старом нападении возле реки даже не упомянула, как не сказала и о том, с кем обнаружила злосчастный домик егеря. Один из дружков Василия заикнулся было, что на них налетел снежный человек, но сотоварищи быстро утихомирили его, припугнув, что к тюремному сроку им еще и лечение в психиатрии пропишут. Василий и тот другой отлично понимали, в чем следует покаяться, а о чем смолчать. В них уже загорался азарт новой охоты. Теперь-то они знали какого "зверя" нужно было выслеживать. Теперь им оставалось только дождаться свободы, мелкая пушнина их больше не интересовала, в этом они могли поклясться хоть на суде, хоть на священном писании.

- Ты на Ваську зла не держи, - говорила бабушка Сайнара вечером, отпаивая Ирину сладким чаем. Дом их опустел, задержанных увезли в город, старики разошлись по своим избам, а за окном опустилась непроницаемая темень. Такая густая, какая бывает только в сибирской глуши. - Я как почувствовала, что с парнем что-то не то происходит, смотреть за ним начала. Погуляла по его следам, расстроилась конечно, да что ж тут поделать, спасать было нужно, пока не поздно совсем стало. Вот я заявление в прокуратуру и написала, да с последней продуктовой машиной передала. Молодец, шофер, не поленился, доставил, дай бог ему здоровья. И люди хорошие, откликнулись на клик старушки, приехали. Сунулись в лес, я у них проводником была, - не без гордости сообщала Сайнара, - а там стрельба и голубчики наши прям на нас и несутся, глаза по столовой ложки, один заикается, медведя изображает. И смешно и больно. Молодые ведь совсем. Васька-то у меня хоть жил, а эти так в лесу и зимовали, в избушке своей вместе с выделанными шкурками под одной крышей, провоняли, не продохнуть. Эх, жалко ребят, им бы с женами жить да детишек растить, а им денег больших захотелось.

- Ты за Васей следила? - подивилась Ира. Слова до неё доходили с трудом, мыслями она была далека от бабушки и от её повествования.

- Пришлось, а иначе никак нельзя было понять, что за смута у него на душе творится, - вздохнула старушка, искренне переживая за племянника. - Да я чай опытная бабка, лес получше любого лесника знаю, - печально улыбнулась она, взглянув на внучку.

- Может ты и за мной тоже ходила? - спросила Ира, без каких либо эмоций.

- А следовало? - вопросом на вопрос отозвалась Сайнара. - Вижу я, что ты переживаешь, и причина этому далеко не Васька. Да только что же мне за тобой следить, коли знаю я, что всё с тобой хорошо. А ежели чего, так сама расскажешь, если посчитаешь нужным.

Бабушка с внимательным пониманием смотрела в глаза девушки, и Ирина всё-таки вымучила слабую улыбку.

- Обязательно расскажу, - пообещала она, - только в другой раз.

Домой Ира возвращалась с нестерпимым чувством, что её лишили чего-то очень дорогого, без чего её жизнь теперь потеряла все свои краски.

13.

Егор пришел в себя. По глазам резанул яркий свет и отдал болью в голове. Каменьков прислушался к своим ощущениям. И почувствовал, что кроме сильной головной боли ничего не чувствует. Сделав усилие, приподнял перед собой руку, от неё вился шнурок капельницы. Но главное - она была голой, без шерсти. Егор не верил глазам. Он жадно принялся рассматривать всё вокруг. Лежал он на кровати в светлой просторной палате. Судя по интерьеру не в городской больнице, но и не у дяди Миши. Место было незнакомым, но вполне комфортным. Справа от койки большое окно, шторы-жалюзи. Возле входной двери шкаф, за ним небольшой стол и два стула. Возле кровати тумбочка и мягкое кресло, приставленное к стене. Всё новое, подобранное не без вкуса. С левой стороны расположилась ещё одна дверь. Каменьков догадался - душевая.

- Проснулся голубчик, - в палату вошел высокой статный мужчина лет так за семьдесят. С прямой осанкой, любознательным живым взглядом и седыми, почти полностью белыми густыми волосами. - Профессор Усков, можно просто Евгений Викторович. Как самочувствие?

- Лучше, чем весь последний месяц, - Егор попытался сесть, но врач ему не позволил. - Где я?

- В реабилитационном центре имени вашего покорного слуги, - профессор смешно поклонился, взял стул и присел возле больного.

Егору начинал нравиться этот седовласый старец в белом халате.

- Своим спасением я обязан вам... - Каменьков приготовился к долгой искренней благодарности, но профессор его перебил.

- Не мне, голубчик, а внуку моему. Несколько лет я поругал его за странное увлечение псевдо болезнью под названием летаргия, и как оказалось зря. Его соображения в этом вопросе оказались полезными. По крайней мере, для вас.

- Как вам удалось меня "разбудить"? - спросил Егор, до конца не веря случившемуся.

- Мой внук разработал методику, которая якобы должна активировать кору головного мозга и выводить пациента из различных коматозных состояний, - говорил врач, при этом успевая проверить пульс у больного, послушать сердце и смерить давление.

- И как именно? - Каменькову было жутко интересно слушать профессора, а может он просто радовался, что, наконец, проснулся. Евгений Викторович с удовольствием рассказывал, в чем заключается методология внука с подробностями и пояснениями. Он и не ожидал увидеть в молодом человеке такого пытливого слушателя, и, замечая, что его не только внимательно слушают, но еще и прекрасно понимают, стал вдаваться в детали, и высказывать наблюдения из личного богатого опыта.

Их беседа продлилась полтора часа, затем в палату вошла мать Егора, Екатерина Николаевна и врач корректно оставил родственников одних.

Увидев сына в сознании, женщина расплакалась и долго не могла унять слезы, сказались мучительные недели переживаний и неизвестности. Затем волнительный процесс лечения. Подписывая разрешение на новую до конца непроверенную методику Екатерина Николаевна сильно сомневалась, но и насколько непредсказуема может быть летаргия она тоже знала. И всё же решилась. Только сколько переживаний она испытала за эти дни, знала она одна. Всё закончилось хорошо - сын пришел в сознание и выглядел вполне сносно для своей необычной нестандартной ситуации.

Мать и сын долго разговаривали ни о чем, немного взгрустнули, но вместе с тем были очень счастливы. Часы летели, нужно было расставаться.

Через два дня к Егору стали пускать и остальных посетителей. Друзья не заставили себя долго ждать и ввалились в палату шумной веселой гурьбой. Они расспрашивали Егора о том, что он чувствовал, находясь в беспамятстве, потом рассказывали о своих переменах, успехах и неудачах. Брусникин поделился впечатлениями о том, когда увидел Егора в деревне. Каменьков тут же спросил о внучке нашедшей его старушки, но Сергей ничего конкретного не сказал. Вспомнил, что была девушка, но он и имени её не спросил, и вообще был занят переживаниями за друга.

Время полетело быстро. Дни Каменькова расписывались по часам. С ним занимались оздоровительной гимнастикой, заставляли плавать в бассейне по несколько часов в день, проводили интеллектуальные упражнения в виде логических задач и ребусов. Одним словом загружали до такой степени, что на собственные размышления не оставалось ни сил, ни времени. Вечером, оказываясь в палате, он ложился в постель и быстро засыпал.

Реабилитационный центр, расположившийся за городом среди природы, оказался удивительнейшим местом. Здесь по сути никого не лечили, а восстанавливали после тяжелейших травм. Возвращали к полноценной жизни как физически, так и морально. Основу постояльцев центра составляли офицеры спецподразделений, получившие ранения несовместимые с жизнью, но всё-таки сумевшие выжить; спортсмены, чья карьера прервалась из-за неожиданной травмы; каскадеры и многие другие личности, привыкшие рисковать жизнью ради поставленных целей.

Первые дни после пробуждения были столь насыщенными для Егора, что он даже не вспоминал, что с ним происходило во время летаргии. Затем память начала подкидывать эпизоды и события, игнорировать которые становилось невозможно.

Спустя несколько дней он отлично помнил каждый шаг, каждое мгновение, проведенное в лесу в мохнатой шкуре. Однако как реагировать на данность не знал. Твердо решив никому ничего не рассказывать, он осмысливал случившееся вечерами, оставаясь один на один с собой.

Вспомнилась Ирина, их встречи в тайге. Однако воспоминания прерывались последним вечером у реки и его неудачном признанием в чувствах.

- Долго я спал? - спросил Егор, удивляясь как вообще так внезапно смог уснуть среди бела дня.

- Пару часов, - с теплотой ответила Екатерина Николаевна и, отойдя от окна, подошла к кровати сына. - Как самочувствие?

- Нормально, - кивнул Егор и приподнялся, подложив подушку под спину. - Не понимаю, зачем меня здесь держат. Анализы приемлемые, чувствую себя хорошо, даже слабость прошла. Голова давно болеть перестала, и головокружения прошли.

- Хорошо, попробую поговорить с Евгением Викторовичем, может и отпустит, - пообещала мама и как-то виновато глянула на сына.

- Что-нибудь случилось? - поинтересовался Егор, видя перемены в настроение матери.

- Валерия заходила, пока ты спал. От кого-то случайно узнала о тебе и пришла навестить. А я велела ей уйти... ты сердишься на меня?

Екатерина Николаевна обеспокоенно глядела на сына.

- Ни чуть, - улыбнулся тот и, протянув матери руку нежно сжал её ладонь. - Нам незачем больше общаться. Она прошлое, которое я кажется только теперь смог отпустить. По-настоящему отпустить, - молодой человек горько усмехнулся. - А ведь жизнь действительно странная штука. И совершенно нам непонятная. Не смотря, что я был в летаргии, я продолжал видеть, слышать, и даже ухитрился снова влюбиться.

И вдруг глаза его засияли, в них проснулась жизнь, которая однажды исчезла бесследно. Екатерина Николаевна смотрела на сына и видела прежнего мальчишку - веселого и общительного, жизнерадостного и в меру беззаботного. Таким, каким он был до своего несчастного романа.

- И кто твоя избранница на сей раз? - подивилась женщина. - Неужели медсестра?

Егор снова улыбнулся.

- Девушка, которая меня спасла, нашла в тайге. И она действительно спасла меня, от меланхолии, в которой я прибывал, сам того не замечая. Спасла, вернула желание жить, воскресила возможность мечтать и чего-то хотеть от судьбы.

Мать смотрела на сына, а у самой на сердце становилось легко и светло. Перед ней был её мальчик, её прежний Егор.

- Но, милый, ты же очнулся только в больнице. Она приходила к тебе?

- Нет, она даже не знает где я. Но одна лишь мысль о ней делает меня счастливым.

Екатерина Николаевна улыбнулась, и не стала ничего говорить. Стараясь не переживать заранее чем может закончиться новая влюбленность сына.

- Я обязательно её найду, - пообещал сам себе Егор. - Хотя бы для того, чтобы поблагодарить.

- Да, я тоже собиралась навестить женщину, приютившую тебя. Сережа рассказывал мне про деревню и добрую бабушку с внучкой. Но что, если девушка не ответит тебе взаимностью, - Екатерина Николаевна не хотела подкидывать сыну такие мысли, на выздоровлении лучше скажется позитивный настрой, но здравый смысл не давал ей верить в фееричную сказку.

- Такое вполне вероятно, - Егор улыбнулся, вспоминая, как резко Ира отреагировала на его признания. - Но я приложу все силы, чтобы добиться её сердца, а иначе быть мне монахом!

- Ладно тебе, - засмеялась женщина, немного успокоившись. На душе стало спокойно от веселого настроения сына.

Этим вечером Каменькову не спалось. Воспоминания снова брали вверх над рассудком. И самым ярким из них было удивительное неожиданное и такое простое для понимания желание семьи и детей. Гуляя среди деревьев и пытаясь хоть как-то понять, что с ним происходит, вдруг из неоткуда возникло это желание. Ему нестерпимо захотелось ребенка. Девочку, мальчика, какая разница. Главное - родное существо, и ведь роднее малыша быть никого не может. Егор представлял, как будут светиться мамины глаза, она очень хотела внуков. Но на тот момент для него эти самые, казалось бы обычные прелести жизни были недоступны. Разум его продолжал жизнь прежнего человека, только вот прежней жизни у него больше не было. Там, в тайге, ему отчетливо виделось, как он спешит с работы домой с полными пакетами памперсов, детских салфеток и творожков. А в выходные гуляет с только начинающим ходить малышом. Счастье - держать его за крохотную горячую ручку, быть опорой, радостью, миром для маленького человечка. И это счастье ему хотелось разделить с Ириной. Егор это понял, когда поймал её над рекой. Вынужденные объятья длились всего несколько секунд, однако этого времени хватило, чтобы ощутить тепло её тела, нежность кожи, легкость и хрупкость фигуры. Он до сих пор помнил аромат её волос - цитрусовый шампунь вперемешку с запахами ягод и почему-то пирожков. Видимо выпечкой пахло в доме её бабушки. Тогда на него накатило отчаяние. Природа создала людей с тягой друг к другу. С желанием создавать семью, с потребностью в близком человеке. Его же она лишала законного от рождения счастья. Очнувшись в своём теле Егор ощутил эту потребность с новой поглощающей силой. Ему хотелось жить полной жизнью, со всеми значимыми событиями, переживаниями, горестями и радостями. Если в тайге Егора очаровывала и опьяняла природа, теперь его дурманило желание жить.

В центре Каменьков прожил два месяца. Как он не упрашивал, домой его выписывать никто не торопился. Заходивший чуть ли не каждый день дядя Миша объяснял это тем, что в будущем Егору предстоит очень ответственная работа. И чтобы следить за здоровьем других людей, ему нужно быть самому в прекрасной форме.

- Я хочу доверить тебе отдел реабилитации, - сообщил дядя, забирая племянника из центра домой. - Думаю благодаря последним событиям ты как никто другой понимаешь толк в этом вопросе. Тем более проведя столько времени у Ускова, ты повидал разные случаи. Тема для тебя изученная.

Егор попытался, что-то возразить, но дядя не позволил.

- Не сомневайся, всё у тебя получится, поработаешь полгодика обычным врачом, осмотришься, привыкнешь и пойдешь на повышение. У меня к тому времени как раз вакансия откроется. Николай Георгиевич на пенсию засобирался, тебя как раз успеет в курс дела ввести, наставит так сказать.

Егор поблагодарил дядю за заботу.

Через неделю молодой специалист появился в клинике. Дни полетели сплошной полосой - стремительно и неумолимо. Каменькову пришлось на несколько месяцев забыть о личной жизни и входить в профессию. Да ещё и Николай Георгиевич не выждал оговоренных полгода, наскоро объяснив Егору, что к чему, ушел на заслуженный отдых. Молодой психотерапевт едва справлялся с возложенной на него ответственностью. Не на минуты он не забывал о Ирине, однако и вырваться из рабочей круговерти не получалось.

14.

Каменьков сидел в своем кабинете. К нему заходили пациенты, и он консультировал их по волнующим вопросам. День близился к обеду. Часы приема подошли к концу, и Егор подумывал спуститься в столовую и перекусить.

Воспоминания поплыли сами собой. Ирина ушла тем вечером очень расстроенная, но ведь она возвращалась утром. Зачем, что говорила. Егор напрягал мозг, стараясь вспомнить и вспомнил.

Волна холода обрушилась на него. Вспомнилась сторожка, браконьеры, погоня со стрельбой и полет в бездну. Неужели Ира погибла? Спрашивал он себя, и сам себе не верил. Но почему он вспомнил об этом только сейчас. А что если уже поздно. На неё могли выйти бандиты, или она не вылезла из карьера. Что если ей удалось спастись, но она не успела уехать, и в дом к бабушке заявился Василий. Мысли приходили одна страшнее другой. Не в силах работать он поспешил к дяде и по совместительству главврачу.

- Мне нужен выходной, а лучше два, - с порога признался Егор. - У меня очень срочные дела.

Дядя с неодобрением посмотрел на племянника.

- Ты куда-то собрался?

- Пока не знаю, но наверное.

Егор не знал с чего начать поиски. Ирина рассказывала, что живет в городе, но где конкретно не говорила. Каменьков решил поехать в деревню и расспросить бабушку. Если конечно получится. Страшные мысли снова обрушились на него лавиной. А что если он никого там не найдет, что тогда.

- Смотри, не пропадай больше, - напутствовал дядя и протянул лист с заявлением на административный отпуск.

- Спасибо, - коротко поблагодарил Егор и, не дожидаясь новых вопросов, вышел из кабинета.

Он сильно торопился, не понимая, как мог столько времени откладывать самое важное, как ему казалось, дело в жизни.

Предупредив в своем отделении, что уходит, он заспешил по лестнице на первый этаж. Выбегая из клиники, чуть не сбил девушку, замешкавшуюся на порогах крыльца.

- Осторожнее, пожалуйста, - попросили его уж слишком знакомым голосом.

Егор обернулся и увидел предмет своих переживаний.

Ирина убрала телефон в карман пальто и смотрела на него несколько секунд, явно не узнавая.

Перед ней стоял человек высокого роста, складного телосложения, густые слегка волнистые волосы трепал холодный ветер.

- Ира, ты не узнаешь меня? - не выдержал молчаливой паузы Егор.

Девушка внимательнее оглядела своего обидчика. Прямой открытый взгляд, легкий румянец на лице, судя по всему от волнения. Твердый и вместе с тем мягко-теплый тембр голоса. Глаза светились живыми искорками. Ирина с трудом начала признавать в незнакомце Егора, бледного полуживого парня. Отличия казались разительными, хотя Ирина и имела возможность смотреть на молодого человека часами, сидя перед его обездвиженным телом. И всё же это словно был совсем иной человек.

- Егор? - неуверенно спросила девушка.

Каменьков быстро закивал головой, не в силах произнести что-либо вслух.

- Как вы себя чувствуете? - спросила Ирина, ей по-прежнему казалось, что она разговаривает совершенно с незнакомым человеком.

- Хорошо... теперь, - Егор кивнул в сторону ступенек, предлагая спуститься с крыльца. - Как ты? Как бабушка? Что произошло, после погони? Ты представляешь, я только сегодня вспомнил тот день, не понимаю, почему он стерся у меня из памяти. Остальное я помню всё, даже в мельчайших подробностях. И что ты тут делаешь, у тебя кто-нибудь заболел? Ты не торопишься?

Он задавал кучу вопросов, но не давал Ире вставить и слова. Ему было достаточно, что она рядом, перед его глазами, и он может с ней говорить.

Они не спеша пошли по тротуару. Каменьков наконец-то притих, давая право голоса своей спутнице.

Ирина шла, улыбаясь, и не пыталась его перебить. Ей вспомнилось её множество вопросов, задаваемых четыре месяца назад в таежном лесу. Тогда ей тоже хотелось узнать как можно больше.

Но вот её, кажется, приготовились слушать. И девушка не торопясь рассказала, как задержали Василия, какую роль в этом сыграла бабушка. Потом она вернулась в город. Меньше квартала проработала в аптеке, затем ту закрыли. Через кадровое агентство ей нашли место в клинике, тоже фармацевтом. И вот почти месяц она ездит через весь город на новую работу.

- Как месяц? - не поверил Егор. - Целый месяц работаешь здесь, а я тебя ни разу не видел.

- Врачи редко спускаются вниз за лекарствами, да и ходил ты, наверное, служебным ходом, а не через холл.

- Да, верно, - согласно кивнул Каменьков. - А ты меня видела, знала, что я здесь работаю?

- Откуда, - удивилась Ирина. - Тогда бы и ты знал. Или ты думаешь, я предпочла бы остаться инкогнито, - засмеялась девушка. - Теперь рассказывай, что происходило всё это время с тобой.

Егор сначала старался не в даваться в лишние детали, но потом разговорился. Ирина облегчала задачу рассказчика, подкидывая новые вопросы и с интересом слушая собеседника.

Сам того не замечая, Егор поделился с девушкой самыми страшными переживаниями, возникшим шоком, когда только обнаружил кем стал. Он видел, что она его понимает, сопереживая и поддерживая. И продолжал рассказывать. Рассказывал о днях, проведенных в одиночестве, о той радости, которую доставляло их общение. Каменьков даже не подозревал, что за эти месяцы у него возникла острая потребность поделиться пережитым.

Ирина смотрела на Егора, а он всё говорил и говорил. Его голос, мысли, эмоции - всё было его и настолько гармонично, что Ирина невольно поняла, чего постоянно ей не хватало в Диком, чего она пыталась найти и не могла. Лесному жителю не хватало слаженности, когда всё на своих местах, едино и целостно. У Егора внутренний и внешний миры гармонично сочетались, дополняя друг друга и открывая перед Ириной, не только сокровенные мысли и чувства, но и позволяя видеть личность человека.

Каменькову же было легко и радостно от общения с девушкой. Они гуляли уже больше двух часов, никуда не торопясь и болтая о пустяках. Как совсем недавно болтали на бережку или лесной полянке. Таежные декорации сменились шумом большого города, общение же оставалось прежним - теплым, простым, доверительным. Однако в нём появилось и нечто новое. Теперь они были равны.

Надвигалась ночь. Город облачился в праздничный наряд огней. Засиял, заискрился, маня красками и искусственным светом.

Проходя мимо афиш кинотеатра, Егор позвал на премьеру американского фэнтези.

- Пойдем в субботу, - предложил он, Ира кивнула - пойдем. - А замуж за меня пойдешь? - тем же тоном предложил Каменьков.

- Как был ты диким, так диким и остался, - улыбнулась Ирина, глаза её горели огоньками радости и счастья. - Кто же делает предложение девушке в первые часы знакомства. Твоё валяние на диване моей бабушки не в счет, - уточнила она. - А если я испугаюсь такому натиску и уйду?

- Ты не уйдешь, - засмеялся Егор, взгляд его задорно блестел. - Когда ты чего-то боишься, тебя туда и тянет.

- Точно, - рассмеялась Ира. - Есть за мной такой грех.

Они встречались настолько часто, насколько позволяла работа. Виделись каждую свободную минуту, много гуляли по городу. Егор старательно ухаживал, баловал свою возлюбленную сладостями, цветами и всевозможными безделушками. Его хватило ровно на две недели. Затем он повторил предложение уже не в такой шуточной форме. Ира долго мучить не стала, согласилась. В этот же день они подали заявление, а через месяц сыграли веселую свадьбу. Спустя несколько дней после бракосочетания обратились в администрацию округа с просьбой о социальной поддержке в двух категориях - как молодая семья и как молодые специалисты. Ответ ждали несколько месяцев. Он пришел в конце года в конверте, который поджидал их под елкой. Ответ был положительным, Каменьковым выделялся участок земли в пригороде, и давалась ссуда на строительство жилья с минимальной процентной ставкой. Еще Егору полагался автомобиль отечественной марки при условии, что он не покинет область ближайшие десять лет.

***

На протяжении всей жизни Егор вспоминал происшествие, случившееся с ним в сибирском лесу. Он не мог сказать точно, что же это такое было. Но что это принесло лишь пользу, для него было очевидным. Благодаря необъяснимому случаю, он по-новому почувствовал жажду жизни. В сердце зародились желания, истинный смысл которых он стал забывать. Ему будто дали второй шанс на счастье, на познание самого себя. И Каменьков его не упустил. Непредсказуемая игра событий лишь помогла разобраться в себе, а кто был причинной случившегося - природа, судьба, высшие силы или же сам Каменьков - уже не имело значения. Егор с Ириной прожили долгую счастливую жизнь, часто любили вспоминать историю их сказочного знакомства и были бесконечно благодарны природе за её странную шутку, связавшую их судьбы.

декабрь 2017 года.

╘ Елена Сергеева