Нити (СИ) [Соня Грин Sonya Greeny] (fb2) читать онлайн

========== I. ==========

Тьма.

Это всё, что я вижу.

Что чувствую.

Этого достаточно.

Для меня.

Для моего существования.

Я слышу её.

Она бьётся внутри.

В легких.

О грудную клетку.

Просит выпустить.

Освободить.

Я испускаю её.

Выдыхаю.

Постороннее вторгается в неё. В нас.

Клетка открывается, и стражник выпускает меня. В большую клетку, чем эта. Она, на самом деле, огромна. И мне нравится она. Это всё, что мне нужно.

Дверь приоткрыта, и я знаю, что никто не войдёт. Поднимаюсь с каменного пола, который недостаточно холодный, чтобы обесчувствить меня. Расправляю плечи и покидаю помещение. Прощаюсь с тьмой.

Я ничего не говорю стражнику, лишь киваю головой. Он не реагирует. Никому не позволено говорить со мной. Даже лидерам семьи.

Собственник.

Медленно иду (а может и вприпрыжку?) к тому, кто заключил меня. К тому, кого достаточно.

И не достаточно.

Лестница. Поворот. Еще один. Лестница. Поворот. Лестница. Лестница. Еще один поворот.

Восемьсот шестьдесят три шага. На самом деле больше, но я сбилась со счета.

Я думаю о том, что сделаю, когда приду. Хотя, всё это зависит от того, где окажется Дофламинго. Если в кресле, то присяду сверху или в ногах. Если на кровати, то…

Прекратив размышления, я вхожу, даже не постучав. Он ждет меня. Открываю дверь и гадаю: кровать или кресло, кресло или кровать.

Пусто.

Он не ждет.

Глубоко вздохнув, я всё равно вхожу и закрываю дверь. Искать его? Я не намерена. Никто не скажет мне, где он. Главное, Джокер знает, где я.

Вода смывает её.

Её остатки и запах.

Соприкосновение с тьмой.

Я уничтожаю это.

До тех пор пока не чувствую прикосновение к плечу. Разряд тока проходит по моему телу. Поднимая голову, я знаю, кого увижу. Дофламинго величественно стоит, глядя на меня. Высокий. Запредельно высокий.

Я поднимаюсь в ванной и шепчу:

— Прости меня.

Вода стекает по моему обнаженному телу. Пара брызг попадают на штаны Дофламинго. Мужчина не замечает этого. Его рубашка распахнута, обнажая прекрасно сложенное тело.

Садистская улыбка появляется на его лице. Прекрасном лице. Он подходит ближе к бортику ванны. Ко мне.

— О, — Дофламинго касается ладонью моего лица, — ты ещё неопытное дитя.

— Дитя? — фыркаю.

Оскорбленная и обиженная я сбрасываю его рубашку с плеч и снимаю её полностью, обнажая руки. Белоснежная рубашка падает на пол. Руки тянутся к брюкам. Он смеётся, ну и пусть. Через минуту и они падают вместе с трусами.

— Присоединитесь? — я протягиваю ему руку.

Его рука огромна. Джокер берет меня за руку и устраивается в ванной, посадив меня сверху.

Мой первый порыв — снять его очки. Что я и делаю.

Мой второй порыв — поцелуй. Нет.

Это его порыв.

Его рот накрывает мой. Его язык переплетается с моим. Он заставляет проснуться моим бабочкам. Он затягивает сладкий узел внизу живота. Он оттягивает мои волосы назад.

Я чувствую, как не могу дышать. И глубоко вздыхаю, когда Дофламинго прекращает целовать меня. Стон вырывается из моей грудной клетки, когда рот Дофламинго переместился на шею, а его руки на ягодицы, сильно сжимая. Его член трется о задницу.

О Господи.

Он просто огромен.

Я не смогу привыкнуть к этому. Или хотя бы перестать восхищаться.

Я ерзаю и трусь об него. Дразню, и Джокер знает об этом. Укус в шею заставляет переместить руки с плеч и запустить их в недлинные волосы мужчины. Его дыхание становится прерывистым, когда я в очередной раз ёрзаю на нем.

Рука отпускает ягодицу и обхватывает грудь. Губы обхватывают сосок. Выгибаюсь навстречу его рту. Зубы прикусывают сильнее, чем нужно.

Внутри всё сжимается. Внизу всё пульсирует и просит впустить внутрь член Дофламинго. Пожалуйста.

Рука на ягодице сжимает в последний раз и перемещается к влагалищу. Одним быстрым движением два пальца входят в меня.

Я не успеваю заглушить стон. Его лицо кажется довольным.

— Ах, — он делает движение пальцами внутри, мои ноги подкашиваются. — Это зрелище — сногсшибательно. Ты такая, — он прерывается, чтобы сделать очередное движение рукой.

Я дергаю бедрами навстречу, насаживаясь на его пальцы. Он смеется. Я опрокидываю голову назад. Мне все равно, просто продолжи.

Пожалуйста.

Сильнее.

— Нетерпеливая.

Рука хватает меня за горло. Я сильнее насаживаюсь на его пальцы и оттопыренной попкой трусь о член.

Джокер рычит. Мне нравится.

— Поласкай свои груди, милая. Я оставил их без присмотра.

Мои руки в мгновение подлетают к груди и сжимают их. Черт. Сильнее. Пальцы порхают над .

Я чертовски влажная. И об этом Джокер тоже знает. Это доставляет ему удовольствие. Пальцы покидают моё лоно и отправляются ему в рот. Чертовски крышесносное зрелище.

Я сжимаюсь. Я хочу его член. До самого основания.

Рука непроизвольно опускается вниз, чтобы дать хоть какое-то утешение. Но останавливается сильным шлепком Дофламинго.

— Аа, — я кричу.

Моя задница горит.

— Моя территория, — он рычит.

Он зол? Но это не имеет значения, через секунду Дофламинго уже прежний. Отпускает меня и опускается в ванной. Пристально наблюдает за мной.

Я трусь о его член и пытаюсь успокоиться хоть чуть-чуть. Терпи.

Намылив мочалку, я начинаю с груди. Медленно двигая ей по его широкой груди, переходя на торс. Пытаясь не замечать его шрамов и того как член всё еще упирается мне в задницу.

Я не смотрю на него. Дофламинго улыбается. Он спокоен, расслаблен, почти удовлетворен.

Почти.

Я провожу губкой по каждому сантиметру его кожи. Я намыливаю его волосы и также смываю. Он смотрит на меня. Иногда я смотрю на него. Всё что мне нужно умещается в этой ванне. Мне достаточно.

Когда я заканчиваю, то поворачиваюсь к нему и откидываю на лопатки в расслабляющую позу. Нагибаюсь и шепчу прямо на ухо:

— А теперь расслабьтесь, и получите удовольствие.

Приподнявшись, я посмотрела на него. Ладонь заскользила с плеча по грудной клетке, вниз по торсу, вниз. Схватив его достоинство, я спросила:

— Можно, — облизнулась, — Господин?

Его глаза сузились, наблюдая за моими действиями. Кивок и я продолжаю.

Мягко продолжаю водить вверх и вниз. Сжимаю.

— Сильнее.

Я выполняю его приказ. Сжимаю сильнее. И думаю, как он будет чувствоваться внутри. О Господи.

Кто не выдерживает первым, я не знаю. Но уже через мгновение. Головка находится внутри, а руки Дофламинго опускают меня на него.

Движение моих бедер и он полностью внутри меня. Восхитительно.

Мужчина рычит. Я стону. Громкий стон отражается от стен и возвращается обратно.

— Узко, — его глаза прикрыты. — Ты до сих пор такая узкая.

— Ты огромен, — я еле могу говорить (что такое слова?)

Вверх. Бедра поднимаются. И я снова стону.

О черт.

Это

Всё

Что

Мне

Нужно.

Пожалуйста.

Я упираюсь руками в его торс. Двигаюсь на инстинктивном и рефлекторном уровне.

Вверх. Вниз. Вверх. Толчок. Он не намерен ждать. Грубее. Сильнее. Глубже. Еще.

Его руки впиваются в меня. Ведут меня.

Тугой узел запутывается сильнее. Вот-вот и порвётся. Больше никаких прикосновений кроме бедер. Только это. Большего не нужно.

Очередной сильный толчок врывает его в меня. Всё глубже прокладывая путь. Всё глубже овладевая мной.

Я ничего не вижу. Кроме него.

Дофламинго рычит каждый раз, когда вторгается в меня. Я стону всё громче, когда выпускаю его член и чувствую, как он находится внутри. Длинный, толстый, пульсирующий, внутри.

Еще немного.

Еще.

Он двигается. Я двигаюсь.

Я дрожу.

Он сжимает мои руки в своих, когда я снова пытаюсь дотронуться до себя.

Я взрываюсь, когда Джокер снова бьет меня по ягодицам. На этот раз больше одного раза. Я не могу сосчитать. Я не чувствую ничего кроме…

бешеного удовольствия.

Оргазм накрывает меня с головой после того как я чувствую струю теплой спермы Дофламинго разливающейся внутри.

Он опрокидывает меня на себя и выходит. Руки опускаются на ягодицы, поглаживая.

Я чувствую всё и ничего одновременно. Удовлетворение. Заключение стоило этого.

Я провожу языком по его груди и шее и останавливаюсь, когда чувствую содрогание его грудной клетки. Дофламинго смеялся.

— Непослушный ребенок, — намотав мои волосы на руку, он оттягивает их, глядя на меня. — Ты прощена, ровно до следующего раза.

— Его не будет, — мои глаза затуманены до сих пор.

Он не отвечает.

На его лице всё ещё улыбка.

— Чья ты?

Я молчу.

— Ты моя. Эти губы не только целуют, ласкают и сосут только для меня, но и все слова, сказанные из них, предназначены только мне. Эти глаза видят и ищут только меня. Это тело ублажает, потакает, соприкасается, течет, трахается, двигается только для меня и от меня. Мне плевать, что ты услышишь, но в твоей маленькой головке должны быть мысли только обо мне, моём теле и члене. Все твои псевдочувства направлены только на твоего Господина. И вот эта охренительная штука, — он касается моего влагалища, пробираясь внутрь, — только моя. Всё твоё существование — моё и для меня. Я твой Господин. Я твой Король. Я твой Бог.

Я целую его шею и снова насаживаюсь на его пальцы.

— Глубже, — шепчу я прямо в его губы.

Он ухмыляется:

— Маленькая ненасытная сучка.

Комментарий к I.

Banks – Waiting Game

Ludovico Einaudi – Circles (feat. Greta Svabo Bech)

========== II. ==========

Люди не бывают настолько высокими. Только демоны. Или Боги, — думала я, когда тень Дофламинго нависла над доносчиком.

Я наблюдала за ним. За его движениями. Очки скрывали его глаза, и я гадала, куда он смотрит и насколько у него бешеный взгляд.

Он хищник.

Он смотрит на свою добычу.

Этому пареньку точно не выжить.

Я пытаюсь не смотреть на него, всю себя отдавая Джокеру. Не давать еще больше поводов для пыток. Краем зрения я просто замечаю белые волосы и смуглую кожу. Худощавый и невысокий. В голову прокрадывается мысль, что Дофламинго и особо стараться не нужно.

Черт.

Терпи.

— Так, что ты там говорил о правительстве? Еще о Дресс Роуз? — он засмеялся. — Там было так много информации. Не знал, что такой мусор может знать так много.

— Я…

Заткнись!

Этот голос…

Он не выносим.

Это голос смертника.

Джокер замахивается и бьет того ногой в живот. Стон боли заполняет тишину в комнате. До самых глубин.

Дофламинго снова бьет его. Глухой звук падающего тела и всё тот же стон.

Умоляю.

Я перевожу взгляд с мужчины в окно. Свиреп и доволен. Он играет, ему забавно наблюдать за муками людей. Дофламинго не боится того, что тот пытался сделать. Этот паренек просто предоставил ему своё тело для развлечения. Мешок с костями.

Крик пронзает комнату.

Я не знаю, что Джокер сейчас сделал, и не хочу знать. Я не повернусь.

— Бриз, — рычит он.

Не повернусь.

Ни за что.

— Бриз, — повторяет он, но свою способность не использует. По правде говоря, никогда не использовал на мне.

На моих глазах наворачиваются слезы. Только, мать вашу, не это.

— Она же девушка, молодой Господин, — Требол говорит насмешливо. — Молодая девушка. Они такие нежные существа.

Мерзость.

Его акцент на предпоследнем слове заставляет меня съёжиться.

— Не нарывайся, Требол. Семья есть семья, но есть вещи, которые принадлежат только мне.

Дофламинго откидывает в сторону тело паренька, который издаёт очередной стон.

— Прошу прощения, молодой Господин, — в голосе нет раскаяния, лишь формальность.

Остальные молчат. Ухмыляются. Но в жизни не посмотрят на меня в присутствии Джокера. Даже этот мальчишка Трафальгар, недавно объявившийся после тринадцатилетнего отсутствия.

Умный. Быстро понимает, что к чему.

Я поворачиваюсь до того, как Дофламинго доходит до меня. На полпути. Мы смотрим друг другу в глаза и ничего не говорим. Удовлетворенный он возвращается к добыче.

— Я хотел бы развлекаться с тобой дальше, но почему бы будущему Коразону не заняться тобой?

Дофламинго смотрит на Трафальгара. Хищно. Видимо он сам еще не решил, как к нему относится. Проверяет.

Этот мальчишка пройдет все твои проверки, Джокер.

По одной причине.

Жажда мести.

Воистину сильное чувство.

Он сделает всё для того, чтобы снести твою голову с плеч.

— Руками будет Ло, а идеями — Бриз.

Изумленно я смотрю на Дофламинго.

— Ты шутишь?

— Нет, Бриз.

Не зли его.

Его злость — это то, что убивает быстрее пули.

Я перевожу взгляд на Трафальгара. Красивый. А еще. Спокойный. До ужаса спокойный. Бери пример с него.

Джокер напряжен тем фактом, что я смотрю на его подопечного. Но я не волнуюсь: Ло важен для Дофламинго.

— Давай, — Джокер давит на меня. — Попробуй. Тебе понравится.

Садист.

Гребаный псих.

Парень судорожно вздыхает, ожидая приговора.

Он мертвец. Труп. Мясо.

Развлечение.

Я всё смотрю на Ло, который в ожидании подошел к жертве.

— Живот, — прошептала я.

Джокер странно выдохнул.

А мальчишка понял. С ударом, ногой наступил на его живот. Сильно. Он знает, что так лучше и для безымянного предателя. А тот не кричит, сжимает челюсти и терпит. Зря. Лучше предоставь им зрелище сейчас, чем они выбьют его.

Дофламинго отчего-то недоволен, но жестом показывает продолжать.

— Грудная клетка.

Мой шепот слышит только Ло. Он моментально ударяет ногой в грудь. Раздается крик и вместе с ним хруст кости.

Лидеры семьи улыбаются, кто-то смеётся.

Ненормальные.

Больные ублюдки.

И единственный кто еще это знает кроме меня — это Трафальгар Ло.

— Меч.

Секунда и его проклятый меч проходит через всю плоть.

Я не хочу смотреть на агонию паренька, спокойствие Ло и улыбку Дофламинго. Он сам сказал, что я идея. В моих руках то, как умрет этот паренёк. Быстро или медленно.

Но.

Он будет недоволен. Черт.

Будь быстрой Бриз. Будь быстрой. И храброй.

— Ноги.

Трафальгар мгновенно отрезает ему ноги, чувствуя мои приказы и зная, что мы в одной лодке.

Крик. Стон. Хрип.

Кровь. Изо рта. Из груди. Из ног.

Остатков ног.

Смех заполняет комнату точно так же как и безысходность паренька. Как и моё отчаяние.

— Руки.

Правая. Левая.

Все завились.

Паренек ничего не чувствует кроме боли. Она заполнила для него весь этот чертов мир.

— Горло.

Хрип. Бульканье. Кровь.

Много крови.

Из-за меня.

Из-за того, что я не могу противостоять Дофламинго.

Король Дресс Роуз доволен?

Плевать.

Я встаю, кланяюсь и ухожу. Нет, выбегаю подальше. Мчусь. Туда где у меня не будут стоять в глазах слезы, а из памяти исчезнет образ паренька. И крови не будет. И я не буду слышать бульканье и хрипы вперемешку со стонами и криками.

Но такого места не существует. И я просто двигаюсь вперед.

Пожалуйста, Трафальгар Ло, свергни тирана.

========== III. ==========

Я пытаюсь не двигаться. Это нелегко. На самом деле трудно.

Мне тяжело сопротивляться своим желаниям. С желанием задвигать бедрами в такт. С желанием дотронутся до Дофламинго. С желанием получить поцелуй. С желанием получить удовлетворение.

Тело мужчины буквально вдалбливается в моё. Резкие движения Дофламинго не прекращаются уже в течении продолжительного времени.

Мне больно. Больно от грубости и неосторожности, от которых останутся синяки по всему телу. Больно от того, что напряжение внизу живота, кажется, достигло апогея. Хочется кончить, но получение мною оргазма не входит в список Джокера.

Он входит с каждым разом всё глубже и сильнее вжимает в кровать.

Я отворачиваю голову от чуть ли не идеального тела Дофламинго (а, нет, оно идеально) и пытаюсь не захныкать от досады. Черт его побери.

Сделав последний толчок, он кончает, как всегда внутрь. Джокер напряженно и часто дышит, как и я.

— То, что я могу залететь, тебя не беспокоит? — слетает с моего языка.

Он смеется. Его смех заполняет всю комнату. Вероятно, Дофламинго находит меня забавной.

— Меня беспокоит только то, что ты совершенно не усваиваешь уроки.

Дофламинго развязывает веревки, сковывающие мои руки всё это время. Его член еще ощущается внутри. Он совершенно не спешит выходить или заканчивать.

— Я сделала то, что ты просил, разве нет?

Тело паренька стоит перед моими глазами. Весь в крови. Его глаза пусты и полны болью одновременно. Изо рта течет кровь и хрипы. Хрипы, хрипы, хрипы. Всё заполняется ими. Каждая пустота превращается в хрип. А затем бульканье. И тишина. Мертвая. Как и он.

Видение остужает меня.

— Да, но совершенно не так, как я хотел, — он ухмыляется, касается моей щеки и хватает за подбородок. — Думаешь, я забыл, как ты смотрела на мальчишку?

Напрягшись, я защищаюсь:

— Я хотела, что бы это всё закончилось как можно быстрее, и он уловил моё желание. В отличие от кое-кого, — ох, ну и зря ты это сказала. — Хочешь представление? Сделай его сам.

Глаза Джокера сузились. Но лицо осталось расслабленным.

Он опускается к моему животу и целует низ, лижет пупок. Мурашки волной прошлись по моему телу. Я ожидала чего-то грубее, а не настолько приятного жеста.

Прикусывает кожу, но сиюминутно зализывает укус. Словно зверь, играющий с добычей, который еще не решил, что с ней делать.

Рукой хватает за бедро, сжимая. Проводит языком по животу вверх к ложбинке между грудями, по шее и останавливаясь возле губ. Его глаза смотрят прямо на меня. Другая рука ложится на низ живота.

Он оставляет недавнюю тему и возвращается к моему старому вопросу, поскольку говорит:

— Если из этого чрева появится мой ребенок — я собственноручно убью его.

— Нет, — я шокировано смотрю на него.

Он продолжает, и холод сквозит в его словах:

— Да. Мой отец предал меня, мой брат предал меня, даже моя мать предала меня, покинув. Я не жду от дитя ничего кроме предательства, — он сильнее надавливает на живот. — Семья не предаёт. Моя истинная семья — пираты Донкихота.

На моих глазах появляются слёзы.

Монстр.

Господи, не дай мне забеременеть от такого монстра. Молю.

Он наклоняется к самым губам и кусает их. Дофламинго нарочно не реагирует на мои слезы.

— Ты моя семья, Бриз? — он шепчет, а я слышу угрозу.

— Я, — всхлип разрывает меня.

Я ничтожна. Я никогда бы не смогла пойти против Дофламинго, как бы ненавидела все его дела. Ненавидеть его дела, не значит ненавидеть Дофламинго.

— Я…

Слезы снова не дают мне сказать.

Руками я зарываюсь в короткую шевелюру Джокера. Притягиваю Дофламинго ближе и касаюсь его тела своим.

— Ты, — я облизываю губы и смотрю в его глаза. — Ты моя семья, Дофламинго. И всю мою жизнь был ей. Никто кроме тебя.

Наклоняясь, он целует меня, языком проводя по моему, кусая и посасывая губы. Стон вырывается из моей груди, когда Дофламинго делает резкий толчок.

Я провожу рукой по его волосам.

— Никто кроме тебя не заботился обо мне. Я никогда не смогу предать тебя.

Он проводит рукой по моему лицу, пальцами останавливаясь на моих губах. Я кусаю их.

— Хорошая девочка, — улыбается. — Ты что-то говорила о том, что я не понимаю твоих желаний?

Дофламинго поднимается и, потянув меня за собой, усаживает на огромной кровати, что и для роста Джокера просторна.

Он наклоняется к моему уху и шепчет:

— Ты будешь удовлетворена, — он облизывает мочку уха и продолжает: — Вдвойне.

Я снова возбуждаюсь. Звучит как приговор. Приговор-поощрение. Посмотрев за его спину, обнаруживаю, что Дофламинго создаёт клона из нитей.

Матерь божья.

Это то, о чем я думаю?

Я моментально становлюсь влажной между ног. Что не ускользает от внимания Джокера.

— Тебя возбуждает уже одна мысль, что тебя будут иметь двое?

Я сжимаю мышцами влагалища его член внутри, после чего слышу рык Дофламинго и отвечаю:

— Двое Дофламинго, — я смотрю в его глаза, — двое восхитительных мужчин, — я обнимаю его шею руками и глубже насаживаюсь на член, — двое охренительных любовников, — провожу ногтями по спине Джокера. — Я становлюсь влажной лишь об одной мысли о тебе. А от мысли, что меня будут иметь легендарный Донкихот Дофламинго вместе с копией Донкихота Дофламинго, я просто взрываюсь внизу, а моё тело жаждет прикосновений и его члена. Членов.

Он хищно улыбается и, смеясь, произносит:

— Ненасытная…

Я прерываю его поцелуем. Страстно и яростно переплетая языки. Резко прекратив, Дофламинго вышел из меня и отошел.

Не понимая, что к чему я осталась сидеть на кровати. Клон из ниток стоял рядом, наблюдая за мной.

Точная копия.

Точнее не куда.

Еще один Донкихот.

========== IV. ==========

Их движения сводили меня с ума. Они то двигались в едином темпе, то переходили в рваный. Мои ноги еле держали меня даже на коленях.

Придерживая меня за талию, Донкихот входил всё глубже и глубже сзади. Держа меня за голову, Донкихот-Два насаживал мой рот на свой член спереди.

Единый темп. Движения.

Головокружительно.

Они разрывали меня внутри. Боже, они казались огромными, гигантами по сравнению со мной, которые могут просто разорвать, не то, что раздавить.

Из глаз брызнули слезы от того, как сильно двигался сзади меня Дофламинго-Два.

Но я всё равно двигалась им навстречу. Всё равно впивалась ногтями в плечи Дофламинго. И стонала его имя. Глядя на его довольную усмешку, понимала, что всё делаю правильно.

Тревога билась в груди рядом с умиротворением. Мысли возвращались назад к мертвому предателю, к Трафальгару. Что-то было не так с ним.

Выводя пальцем невидимые рисунки, я тихо спросила Дофламинго:

— Ты, правда, сделаешь Трафальгара Ло Коразоном?

Он посмотрел на меня и сильнее сжал в объятиях.

— Сразу после наказания ты заводишь речь о других? — усмешка.

Не сдержав улыбки, я смотрю на него. Уставший, он определенно в последнее время выматывается быстрее. Из-за Кайдо и фабрики?

Запрыгивая на него, я, слегка смеясь, спросила:

— Это было наказанием? Мм, самое лучшее наказание в мире.

Руки на моих бедрах сжимаются, определенно останутся синяки.

— Мне плевать, что задумал этот мальчишка. Всё чего я хочу от него — это способность фрукта, — Дофламинго устало прикрыл глаза.

Сейчас глядя на него умиротворенного, невозможно было разглядеть тирана. Спустя мгновение после того как я легла сверху, Дофламинго прикрыл нас одеялом.

— И Бриз, — прошептал он.

— Мм? — только промычала я.

— Не пытайся влезть в эту историю, — он положил руки на мою талию и сжал. — Ты можешь знать всё об этой стране и обо всех делах с Кайдо и Смайл. Но в то прошлое не лезь, иначе я похороню тебя заживо в той тюрьме.

Я впервые проснулась по среди ночи и увидела спящего Дофламинго. Он был таким спокойным и красивым во сне. Вряд ли ему снились пони, бабочки и единороги. А ведь и правда, что ему снилось? Что снится «плохим парням»? Воспоминания? Он сторонится их, считая это кошмаром. И я не думаю, что Дофламинго снятся те же сны, что и мне: я, он и ребенок.

Это мой личный кошмар.

Спустя час бесполезного метания по кровати и тщетных попыток уснуть, я решаю прогуляться на балкон, что находился этажом выше. Да, мне достанется от Дофламинго, но я не хочу его ненароком разбудить.

Надев шорты и рубашку Дофламинго, из-за того, что моя была порвана, я вышла из комнаты.

Крыло, в котором находилась спальня Дофламинго, было немноголюдным и можно даже сказать пустым. Здесь находились его спальня, пара пустых комнат, внизу — моя тюрьма, балконы с красивыми видами, столовая, огромная библиотека, и куча комнат неизвестно для чего.

Именно поэтому я была спокойна и уверена, что никого не встречу. И именно поэтому я испугалась, когда услышала голос.

— Бриз-я, — от его голоса я вся вздрогнула и подпрыгнула.

Ладно, еще я вскрикнула. Как девчонка.

— Боже мой, Ло!

На удивление парень усмехнулся, глядя на мой испуг. В лунном свете его лицо стало каким-то расслабленным. Словно он наслаждался минутой покоя. Видимо ночь на всех действует умиротворяюще.

Откинувшись на скамейке, Трафальгар смотрел на ночной город.

Ночью Дресс Роза воистину была восхитительна. Яркие огни и музыка, играющая вдали от дворца.

— Я думала, здесь никого нет, — немного неловко произнесла я.

Я всё еще стояла в дверях думая, что правильнее было бы уйти. Но откровенно говоря Трафальгар Ло заинтриговывал. Своей историей, своим появлением, своими намерениями. Но еще я знала про него то, чего не знал никто во дворце.

— Моя комната на этом этаже, — просто ответил он.

В конце концов я перестала сражаться сама с собой и присела рядом, когда начался салют. Яркие цветы раскрывались в небе.

— Кажется я не должен разговаривать с тобой? — его голос казался шепотом.

Посмотрев на него, я с удивлением заметила мальчишечью улыбку. Ему было определенно плевать на законы Дофламинго. Наоборот он хотел нарушить все его приказы и запреты.

— Ничего нельзя, — ответила я, но заметив его взгляд пояснила: — Нельзя говорить или смотреть на меня, нельзя находиться так близко ко мне, — я показываю на расстояние между нами, — нельзя дотрагиваться до меня, — я дотронулась до его ладони, — нельзя целовать меня, — я взглянула на его губы. — Но ты определенно не один из его подхалимов.

Когда Трафальгар наклонился, чтобы поцеловать меня, я сильнее сжала его ладонь и подставила щеку его губам. Его это не смутило ни на секунду.

— В конце концов, старайся сильнее, — прошептала я, смотря на ночную Дресс Розу. — Ты ведь хочешь убить его.

Я не знала был ли он удивлен узнав, что я знаю о его намерениях. Но взяв меня за подбородок и взглянув в глаза, он с ухмылкой спросил:

— И что, ты дашь мне убить его?

Смех вырвался из груди. Я ненавидела Дофламинго так же сильно, как он ненавидел мировое правительство, но я и была влюблена в него также сильно. Дала бы я его убить, если бы нашелся такой смельчак вроде Ло? Хах, я была бы первой кто отдаст жизнь за него. А таких было целый дворец.

Я улыбнулась и встала со скамейки, не намереваясь отвечать.

— Доброй ночи, Трафальгар Ди Ватер Ло.

Ночная прогулка не осталась не замеченной. Когда я вернулась в комнату, Дофламинго стоял у открытого окна глядя на раскрывающиеся сердца в небе.

Город любви.

Его широкая спина была напряжена, а руки опирались о подоконник. Он был всё также полностью обнажен.

Быстро стянув одежду, я нерешительно стала подходить к нему.

— Прости, решила пройтись, не спалось, — мой шепот еле долетал до моих ушей, но я знала, что он слышал меня.

Дотронувшись до его спины, ладонью провела вверх и вниз, ощущая холодной ладонью разгоряченную кожу. Поцеловав его в спину, я провела языком вверх.

Прошмыгнув под его рукой, встала перед ним. Ладони скользили по его груди, чувствуя сердцебиение. Легко коснувшись губами его груди, я прошлась языком к его, прикусывая. Но Дофламинго лишь выдохнул.

Подняв на него взгляд, я присела на подоконник перед ним. Он наблюдал за мной. Я не понимала, зол он или нет.

Я протянула руку и погладила его достоинство, не отводя взгляд.

— Я люблю чувствовать тебя внутри.

Второй рукой я дотронулась до его предплечья и прошлась выше.

— Я теряю голову от всего того, что эти руки делают со мной.

Расставив ноги и взяв его руку, я дотронулась ей до себя. Дофламинго провел пальцами снаружи меня, там уже было влажно.

— Ты делаешь так много со мной, даже не прикасаясь.

Сжав член, большим пальцем стала массировать головку. Свободная рука направилась к его лицу, но он оттолкнул ее. Сунув в рот пальцы, что были на мне, пробуя меня, Дофламинго усмехнулся, но всё также молчал.

Грубо схватив меня за бедра, он развернул меня лицом к окну. Я только успела расставить ноги, когда почувствовала резкий толчок Дофламинго.

Внедряясь всё глубже, он становился всё жестче и грубее. Кожа в местах его прикосновений горела, утром там уже будут синяки.

Каждый толчок выбивал из меня стон. Всё громче и громче.

Возможно, я умру во время секса с Дофламинго. И это будет самая приятная смерть.

========== V. ==========

Всё, что я видела за последние сутки, было темным потолком камеры. Не прошло и недели как я снова оказалась здесь.

Мне повезло, что он не отправил меня сразу же, а дождался утра. Подождал.

Усмехнувшись, я выпустила из груди смешок. Холодный пол камеры остужал разгоряченную кожу.

Темнота окружала. Лишь тусклая свеча по ту сторону решетки давала немного света.

Он уехал, покинул страну. Снова великие дела королевского отпрыска.

Я пришла в удивление, понимая, что зла на Дофламинго, как черт. Вся моя жизнь принадлежала ему. Я практически ничего не помнила до того момента как встретила его.

У меня ничего не было, и сейчас тоже нет. Даже воспоминаний. Всё заполнено им.

Внезапно темный потолок сменился. От яркого света я закрыла глаза. Пол больше не казался таким уж твердым, точнее он был мягкий как диван.

— Подумал, что в библиотеке тебе понравится больше, — мужской голос, казалось, раздавался отовсюду.

Приоткрыв глаз, я таки смогла осмотреться. В мгновение я оказалась парой этажами выше. Вот она: сила его дьявольского фрукта.

— Впечатляет, — произнесла я, садясь на диване и отыскивая его взглядом.

Акустика в библиотеке была хорошей, и из-за этого я не могла найти его, складывалось ощущение, что он везде. Встав, я прошлась вдоль полок, пока не нашла его у стеллажа с книгами, он просматривал их, выбирая. Выглядел так, словно ему ничего не стоило меня сюда переместить.

— Благодарю, — но он лишь пожал плечами, но этого мне было недостаточно и я спросила: — И что же сейчас там вместо меня?

— Книга по садоводству, кажется, — просто ответил Ло.

Поверить в то, что этот парень по доброте душевной освободил меня, даже если это всего на несколько часов, я не могла. Ему что-то нужно. Всем что-то нужно. По его виду невозможно было сказать что именно, и я спросила:

— Что тебе нужно от меня, Трафальгар Ло?

В конце концов он соизволил посмотрел на меня. О, я поняла, что ему нужно. Сделать наперекор Дофламинго, даже если тот не узнает.

— Ты такой ребенок, Трафальгар, — усмехнувшись, я еле сдержалась, чтобы не потискать его за щеки, как ребенка.

И прежде чем он окончательно разозлился бы и отправил меня обратно, я продолжила:

— Но я благодарна тебе за это, правда.

Он пират. А пираты — игроки.

Каждый день Трафальгар продолжал, как ни в чем не бывало, освобождать меня из тюрьмы. И каждый раз возвращал обратно перед проверкой или приемом пищи. Иногда по несколько раз на дню. Иногда вместе с едой. Иногда он брал мою порцию. Иногда я играла на пианино, а он упорно делал вид, что не слушает.

В основном мы молчали. И я пыталась не надоедать ему. Но иногда становилось жутко скучно, как сейчас.

— Ты не спросил, откуда я знаю твоё имя.

Смотря в окно, я представляла, чем могла бы заняться, выйдя в город. Я не была в нем сколько себя помню. Дворец — это всё, что у меня есть и было.

— Мне не интересно, — просто ответил парень, переворачивая страницу.

— Интересно, но ты не спросишь, — я посмотрела на него.

Он взглянул на меня в ответ без всякого интереса. И я предположила:

— Ты доверяешь мне, — он только подложил под голову руку, — частично.

Трафальгар усмехнулся:

— Ты не сказала ему ничего: ни о моей цели, ни моё имя, ни то, что я пытался поцеловать тебя, — ничего. Так что мне всё равно, откуда ты знаешь моё имя.

Он снова принялся за книжку, а я снова стала смотреть в окно. Не прошло и минуты, когда я вновь спросила:

— Насколько велик радиус действия твоего фрукта?

Ло улыбался, не обязательно было видеть его лицо, чтобы понять это. Словно он ждал этого вопроса всю жизнь. Или последние дни.

— Хорошо, завтра ночью я перенесу тебя в город, но ты моя должница.

Душу дьяволу я уже отдала, что может быть еще хуже? Ничего. Поэтому я ответила:

— Проси, что хочешь.

Часы словно растягивались. Мне казалось, что у меня никогда не было столько времени, сколько было сегодня. И я не могла его потратить. Книги, казались скучными, вид на город слишком заманчивым, а в камере время тянулось еще дольше. И я уже думала, что никогда не прогуляюсь за этими стенами.

Но Трафальгар сдержал своё слово, сразу после ужина, он перенес меня за стены замка. На улице уже стало смеркаться. Насколько я знаю, на Дресс Розе действует комендантский час после полуночи. У нас было всего пара часов.

— Держи, — он протягивал мне плащ. — Мера предосторожности.

Ло хотел было отдать мне плащ, но передумав, сам накинул его на меня. Застегнув, он на некоторое время задержал на мне взгляд. Его лицо не выражало сомнений, но на всякий случай я сказала:

— Я уверена, если ты сомневаешься, — тихо произнесла я, не желая говорить громче чем это требуется. — Спасибо.

— Ладно.

Простой ответ, как всегда. Он всё же выглядит спокойно. Но он рисковал, освобождая меня каждый раз. И рисковал втройне, когда отпускал меня в город. Беспричинный риск. Неоправданный.

— Пойдешь со мной? — уточнила я.

— Дресс Роза — город любви и парочек, — всё также ответил Ло.

— О, мы вызовем меньше подозрений, — догадалась я.

На лице Трафальгара появилась усмешка. Очевидно, моя догадка ложная. У него другое на уме. Однако он ничего не ответил. Обхватив меня за талию, переместил в переулок у дворца.

Ло тихо ступал позади меня, пока я разинув рот осматривала город. Прекрасные улицы, странные союзы игрушек и людей, аппетитные ароматы из множества кафе и таверн, музыка, в какой-то момент я потерялась среди этого. Среди мнимой свободы. Ее я променяла на Дофламинго.

Мы, а точнее Ло, заходил во все места, что я просила. Вроде бакалеи или кафе. Пока он плелся сзади, я доедала самую свободную булочку в жизни, от того она и была вкуснее всех.

На моей шее звенел кулон с Розой, что Трафальгар надел на меня улицу назад. Не поясняя ничего. И мне этого было не нужно. Я так полюбила этот город вдали, с видом со дворца. А теперь могла просто пройтись по его улицам и влюбиться еще раз вблизи.

Сейчас у меня было единственное желание прогуляться по этому городу свободно и, наконец, дойдя до причала, увидеть море. Какого черта я не замечала этого раньше? Что всё, что у меня было, вся моя жизнь ограничивалась одним человеком. И я была не против, до этого момента.

Я не заметила как Трафальгар развернул меня к себе. В недоумении я наблюдала, как он протягивает ладонь к моему лицу и стирает влагу.

Я плакала?

— Бриз-я, — прошептал он.

Посмотрев направо, парень резко затянул меня в переулок, прижимая к стене дома. Пытаясь понять, что происходит, я было повернула голову, чтобы увидеть, что там, но пальцы Ло вернули меня на место. Он также быстро наклонился, накрывая мои губы своими.

Единственная мысль, что успела прийти в тогда еще трезвомыслящую голову была о том, что возможно нас обнаружили.

После мысли быстро улетучились из моей головы. Его губы и руки сводили с ума. Обхватив Ло за шею, я притянула его ближе, пытаясь углубить поцелуй. Одной рукой он уже проник под и сжал бедро.

Я ответила тем же скользнув под его толстовку, и пальцами прошлась по его торсу. Возбуждение накрыло меня с головой. Тягучее удовольствие разливалось внизу живота. И впервые этому не был причиной Дофламинго.

— Трафальгар Ди Ватер Ло, — прошептала я, когда его губы спустились к шее, — что ты творишь?

Свободной рукой он легко потянул меня за волосы освобождая шею для его игр. Мурашки моментально покрывали те места где были губы Ло.

— Конспирация, — только произнес он, снова накрывая мои губы.

Моя ладонь прошлась выше к его груди, в ответ его рука коснулась уже талии, задирая. Слегка укусив его за губу, я не без труда произнесла:

— И кто там был?

С мальчишечьей довольной улыбкой он ответил:

— Не знаю, сама придумай.

Но я не успела придумать, рука Ло, что прежде держала волосы опустилась вниз и легко прошлась по внутренней стороне бедра, вызывая дрожь. Пальцы Трафальгара нежно прошлись по коже до трусиков, стягивая их и проникая внутрь.

— Ло, — стон моментально вырвался из меня наружу. — Нас скрывает только темнота.

— Этого достаточно.

Его другая рука движется к груди, а достигая ее сжимает, полностью задирая и представляя меня перед ним в нижнем белье.

Он не целует меня, лишь наблюдает за движениями пальцев во мне. Не выдерживая, я кладу руки ему на плечи и притягиваю ближе. Улыбка на его лице даёт мне понять, что Ло хотел именно этого от нашей прогулки. Как я и предполагала это было.

Наклоняясь к груди, он спускает ткать вниз и вбирает сосок в рот.

— Ло, — стон становится всё громче, но я теперь не волнуюсь, на улицах достаточно шумно, чтобы заглушить их.

Его пальцы начинают двигаться резче, задевая мою точку не возврата.

Моя рука опускается на его джинсы, и прежде чем он убирает ее я чувствую как сильно он хочет меня.

По какой-то причине он возвращает мою руку себе на плечо. Большой палец парит над моим клитором. И движения его руки становятся невыносимыми, заплетая тугой узел внизу. Больно кусая за сосок, он отстраняется от груди и наблюдает за мной.

За тем как я кончаю только от его пальцев. Прикрыв глаза и откинув голову назад я пыталась привести дыхание в норму.

Дам руку на отсечение, что Трафальгар усмехался и наслаждался видом. Высунув из меня пальцы Ло подставил их под мои губы. На что я без возражений открыла рот и вобрала их, облизывая.

— Если я тебя сейчас отпущу, ты удержишься? — с усмешкой спросил Ло.

Приоткрыв глаза, я выпустила его пальцы изо рта, прикусив их напоследок.

— Если ты меня отпустишь, я потяну тебя за собой.

Наклоняясь вперед, он выдыхает в мои губы, а затем целует. Нежно и мягко. Его поцелуй не вызывает бабочек, и я радуюсь, что не хочу его снова.

Ло приподнимает ткань лифчика и поправляет трусики, затем наконец спускает вдоль моего тела.

— Заплатив цену за , мы можем продолжить экскурсию? — спрашиваю я, освобождаясь от его рук.

Ухмылка снова появляется на его лице. Наклоняясь ко мне и целуя в шею, он отвечает:

— С чего ты взяла, что это была ?

========== VI. ==========

До сих пор, закрывая глаза, я вижу звезды. Слышу море и звук разбивающихся о скалы волн. Я помню то бескрайнеечувство при виде воды. И я наконец понимаю, что движет пиратами. Что заставляет возвращаться в эту бушующую стихию раз за разом.

Весь следующий день я провожу в задумчивых мыслях, наблюдая за городом из окна библиотеки. Трафальгар озвучив свою просьбу, больше не говорил и не беспокоил меня, читая свои медицинские книги. И мне в общем-то было всё равно. Рано или поздно Дофламинго сделал бы это, проверяя его преданность.

А еще мне было неловко после вчерашнего. Он понимал меня. Понимал моё беспокойство. Понимал, что я не хотела принадлежать одному человеку как раб. И хотела одновременно.

Желание что-нибудь сказать, развеяв атмосферу неопределенности, перебили.

Когда парень стал напряженно прислушиваться, я поняла, что правитель страны вернулся. И не удивилась, внезапно оказавшись в тюрьме. Зато было трудно сдержать стон разочарования.

Выдохнув, я попыталась приготовиться. Но потом оглушающая мысль поразила меня. Такая глупая и очевидная одновременно: Тот факт, что он вернулся во дворец не означает, что он освободит или навестит меня. Как часто он лично спускался сюда?

Это просто я скучала.

Он был для меня всем гребанным миром, а я? Я не видела ничего, до вчерашнего вечера. У меня не было и воспоминаний о жизни до Дофламинго.

Я хотела значить так же много, сколько и он значил для меня. Ужасающая мысль о том, что если бы меня любили, моя тюрьма не казалась бы мне такой удушающей, ударила меня.

Опустившись на пол я закрыла глаза. Море всё еще было перед моими глазами, я всё еще слышала волны, и чувство глубокой опустошенности захлестнуло меня, утягивая на дно.

Огни города снятся мне. Люди, снующие туда-сюда, улыбающиеся и смеющиеся. Мне снится и море. Даже Ло, хмурящийся и выискивающий людей Дофламинго. Но всё это наваждение моментально спадает, когда я слышу тяжелые шаги. Звук резко выдергивает меня из воспоминаний.

Я слышу, как Дофламинго открывает и заходит в помещение. Как облокачивается о стену, при этом ни говоря ни слова.

Тусклый свет освещает моё маленькое убежище, его хватает, чтобы заметить, как он устал. Возможно он был еще и раздражен, а может это просто тень от свечи.

И я задумываюсь, а знает ли он о моих побегах? А если узнает, что сделает? Что произойдет? Заточит навечно в камере или убьёт? Что?

Иногда я удивляюсь, что еще жива. Что я ещё дышу. Что несмотря на всю его злость (хотя он по-настоящему никогда не злился) и моё отсутствующее чувство самосохранения, я жива, а не кормлю червей или рыб.

Но это всегда больше похоже на игру. Отношения всегда игра. И только мы сами выбираем, какая именно. Наша больше похожа на садизм, контроль и подчинение.

Дофламинго делает вдох, собираясь что-то сказать, но передумывает. Так знает ли он о моей выходке или нет? Я снова погружаюсь в раздумья, разглядывая мужчину с другого конца камеры.

Почему вся моя жизнь это ты, Дофламинго? И почему мне нравится это?

Потому что я больная мазохистка. Отвечаю про себя.

От него ужасно пахнет. Пиратский запах. Ром, шлюхи, море, свобода…

— Почему ты никогда не брал меня с собой? — хрипло спрашиваю я, наконец отважившись хоть что-то сказать.

Он отвечает не сразу. И я почти уверена, что он не собирается этого делать.

Ведь зачем ему брать меня на корабль? Я домашняя шлюха, а там портовые. Или как их там называют?

— Это не так уж важно.

И меня злит это. Злит, что, несмотря на то, что я и не ожидала получить ответ, я его не получаю. Меня злит то, что я знаю его лучше, чем хотела бы. Что я вообще знаю его. Злюсь, что ему не хватает одной меня.

И злюсь на себя, когда произношу:

— А что важно по-твоему? Я вот трахнула твоего нового Коразона. Это важно?

Спустя мгновение в комнате ломается стена, открывая вид на город. И если бы не Дофламинго, я бы залюбовалась им.

Странная улыбка посещает моё лицо. Он не знает, правда это или нет. Дофламинго важен Ло, но я не так уж и важна. Меня, к примеру, можно сбросить в образовавшуюся дыру в стене. Я нервно смеюсь.

— Что ж, думаю это была плохая шутка.

Несмотря на то, что Дофламинго не поверил в секс с его подчиненным, Трафальгар на следующий же день плыл на Панк Хазард. И, выполнив его просьбу, я всё еще была в клетке. Но на этот раз уже сидела, свесив ноги из импровизированного окна. Ночью вид был еще великолепнее.

И я пообещала себе, что сбегу. Как только представится возможность — я воспользуюсь ей.

Уже через пару дней я снова была в просторной комнате, напоминавшей большую клетку. Я думала, что всё снова пойдет по старому сценарию. Только вот теперь он заходил реже. Иногда сутками игнорируя, иногда приходя на пару минут.

Но он не трогал меня. Даже не прикасался. И я уже была готова напасть и связать его.

Я могла свободно перемещаться по части дворца, где была моя комната. Лишь изредка охрана следовала за мной.

Мне больше не приносили еду, я могла сама ее приготовить. За мной больше не сновали так явно стражники. Библиотека была всегда мне доступна.

Эта призрачная свобода казалась неким наслаждением.

Пока я не поняла, что я просто больше не нужна ему. И я уже не хотела никуда сбегать.

Когда Дофламинго в очередной свой короткий визит сидел в кресле и молча наблюдал за мной, я наконец осмелилась спросить его о моей нужности. Но я не хотела выглядеть жалко.

Унижаться, чтобы узнать очевидное?

Вместо вопроса, я устроилась на его коленях. Боясь быть отвергнутой, я застыла, ожидая его реакции. Но это было… любопытством? Ему было интересно? Я была домашней обезьянкой?

Я хотела дотронуться до его щеки, поцеловать его губы и спуститься ниже. Почувствовать все его шрамы. Хотела снять с него очки и посмотреть в глаза. Хотела раздеть и умолять его остаться. Хотела показать, что я чувствую.

Но я сдалась так и не дотронувшись до его лица.

Я хотела встать, но его руки обняли меня за талию. Притянули к своему обладателю ближе. Его голос звучал до дрожи приятно:

— Хотел, чтобы ты первая сделала шаг.

Ждал пока я пойду к нему навстречу. Зачем? Так интереснее, когда жертва сама идет в лапы?

Хотел показать, как он нужен мне. Напрасно, я и так знала, как много мне нужно.

Неожиданный поцелуй оказывается до боли чувственным и желанным. Я так давно не чувствовала его губ, что возможно разучилась целоваться. Неуклюжие попытки снять с него одежду, со проводились его хохотом.

И мне не нужно было его умолять остаться. Он сделал это сам, медленно ввергая меня в пучину забвения.

Показывая другую грань себя. Ту скрытую и забытую, о которой нельзя было и спрашивать. Ту, которую он спрячет, когда всё закончится.

И мне стало страшно как никогда раньше. Потому, что я никогда больше не смогу и подумать о побеге, зная это. Почувствовав его. Вспомнив ощущения, что он дарил мне. Его простые прикосновения.

Мой шепот кажется раздается по всей комнате эхом:

— Я люблю тебя.

И я почти вижу благодарность в его глазах. Пока он не закрывает их, делая очередной глубокий толчок.

Я знаю, что он будет зол. Я знаю, что каждую ночь мои слезы будут вырываться наружу. Я знаю, что захочу обратно в его объятия, как только выскользну из них. Я знаю, что возможно он найдет другую. Но я не могу отказать себе в иллюзии нужности, что это было не просто его прихоти. Что это не просто игра, в которую я изначально проиграла. Что он будет рвать и метать, потому что это я, а не потому, что что-то пошло не так, как он планировал.

Я хотела бы разбудить его поцелуем и позавтракать, тем, что приготовила. Я хотела бы быть рядом с ним всегда. Особенно после вчерашнего.

И это пугало меня. Если я не уйду сегодня, я не смогу уйти никогда. Я знаю это. Я больше не захочу знать кто я и кем была. Мне больше не нужно будет море, которое мне снится. Я больше ничего не захочу кроме него.

И это будет больно. Но, мне будет больно в любом случае. Но, что если я уйду и всё забудется как страшный сон? Или я останусь и Дофламинго поблагодарит за завтрак? Что, если всё будет хорошо?

Маленькая записка, что вертелась у меня в руках, гласила:

«Мне до безумия страшно, Дофламинго. Я никогда не думала, что можно зависеть так от одного человека, как это делаю я. Не знала, что так можно любить.

Я не знаю, что должна сказать тебе напоследок. Потому как если я встречу тебя вновь, то вряд ли ты помилуешь меня, дав сказать хоть слово. А еще и потому, что я так и не поняла, как много значу для тебя. Скорее, как мало.

Есть моменты, в которых я хочу жить вечно. В них мне кажется, что тебе не всё равно. Что я счастлива и любима.

Ведь всё что у меня есть — это ты и вид на Дресс Роуз. Но я хочу снова увидеть море, почувствовать запах свободы. Хочу наполнить свою жизнь большим чем есть сейчас, хоть мне и кажется, что ничего большего чем тебя у меня никогда не будет. И это отчасти кажется мне прекрасно.

Потому, что хоть это и больно, но я всё равно люблю тебя».

Пару слез разбилось о бумагу от осознания того, что тот кому это предназначалось никогда не увидит эти слова.

The End.