Начинающему живодёру [Борис Виан] (fb2) читать онлайн

- Начинающему живодёру (пер. Надежда Валентиновна Бунтман) (а.с. Пьесы Бориса Виана -2) (и.с. Ex libris) 262 Кб, 43с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Борис Виан

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Борис Виан
НАЧИНАЮЩЕМУ ЖИВОДЕРУ


Одноактный длиннющий водевиль на военную тему


Посвящается

моему закадычному врагу

Карлу Великому

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА


Отец

Мари

Хайнц

Мать

Киприана

Жак

Катрин

Германские солдаты

Андре, подмастерье

Сосед

Американские солдаты

Японский парашютист

Пастор




Действие происходит утром 6 июня 1944 в городке Арроманш в доме у одного очень милого живодера. Сцена представляет собой гостиную с необходимыми входами и выходами. В углу — верстак и шкаф для инструментов. Столы, стулья. Портрет лошади. Яма для дохлых лошадей с люком и соответствующим спускным устройством. Запах sui generis[1]. Обстановка крестьянская, точнее — вполне подходящая для Арроманша.



Сцена I


Отец, Андре (работают за верстаком, пытаются починить огромный рубанок).


Отец. Гадость какая. Последняя лошадь совершенно его испоганила.

Андре. А поправить нельзя?

Отец. Посмотри на лезвие. Крошево!

Андре. Может, все-таки ничего...

Отец. Посмотрим. (Берет лезвие, рассматривает и плюет на него с омерзением. Андре протягивает ему тряпку. Отец вытирает лезвие. С улицы доносятся звуки: пулеметные очереди, взрывы и проч. Вопли, судя по всему, — победные.)

Отец. Они уже достали со своей высадкой. Надо было иметь особый нюх, чтобы приехать сюда жить!

Андре. Уж что-что, а нюх...

Отец. Эй, не очень-то! Поуважительней о прадедушке. Это он придумал.

Андре. Прости, отец, больше не буду.

Отец. Где моя дочь?

Андре. Которая?

Отец. Мари.

Андре. Они обе Мари.

Отец. И правда. Ладно, будем считать, что я ничего не сказал.

Андре. Пойду за ней схожу. (Выходит. Отец остается один.)


Сцена II


Отец, Сосед.


Отец (один). Покуда все ушли, надо ловить момент. (Крадучись подходит к серванту, но в то мгновение, когда он протягивает руку к кальвадосу, раздается оглушительный взрыв. Падают разные предметы. Отец подскакивает.) Проклятие! Сволочи! (Сильные удары в дверь.) Войдите!

Сосед (заходит). Привет!

Отец. Привет. Жив?

Сосед. А ты?

Отец. Я-то нормально. Я живодер. Они сюда не сунутся. Слишком воняет.

Сосед. Да, вонь знатная. А как это тебе удается так вонять?

Отец. Семейная тайна. Иди сюда, я тебе на ушко скажу.

Сосед. Ты мне уже сто раз говорил.

Отец (обиженно). Тогда нечего спрашивать.

Сосед. Если я вежливый, это не значит, что я идиот.

Отец. Как там с высадкой?

Сосед. Мутузят друг друга.

Отец. Жаль, что танками. Раньше меня бы работой завалили. Лошадей бы осталось!..

Сосед. До конца пляжа дошли. Отсюда видать.

Отец. Буду я еще смотреть! (Подходит к окну.) Ничего себе! Народищу! С ума сойти!..

Сосед. Их там пятьдесят, а то и больше.

Отец. А эти что?

Сосед. Фрицы-то? Злобствуют. Представляешь, подняться в такую рань!

Отец. У них в Америке сейчас никакая не рань. Тут все дело в меридианах. Их вроде как соотносить надо.

Сосед. Не выпендривайся. И так всем известно, что ты был механиком. А что Мари?

Отец. Ой точно. Важное дело. Я как раз хотел у тебя совета спросить.


Сцена III


Те же и Андре.


Андре. Я не нашел Мари.

Отец. Я же говорил, не ходи.

Андре. Да я и не ходил бы. Раньше не могли сказать? (Возмущенно пожимает плечами.)

Сосед. Извиняюсь, ты вроде хотел у меня совета спросить.

Отец. Непременно. Дело вот в чем. Мари втюрилась в своего Хайнца.

Сосед. Фрица?

Отец. Ну да. Того, что здесь живет.

Сосед. Она с ним спит?

Отец (смущенно). Не знаю. Андре, она с ним спит?

Андре (смущенно). Не знаю.

Отец. Видишь, не знаем. Она хоть любит его, Андре?

Андре. Безумно.

Отец. Значит, и он ее.

Сосед. Ну тогда надо их поженить. Если двое друг друга любят, они женятся.

Отец. Что ты говоришь! Умник нашелся! Ты полагаешь, мы об этом не думали?

Сосед. А что же вы до сих пор ничего не сделали? Раз до сих пор не сделали, значит, еще не думали.


Страшный грохот. Все втягивают головы в плечи.


Отец. Порядок.

Андре. Это кто?

Отец. Не знаю, но судя по звуку — прямое попадание. Однако вернемся к делу. Что ты предлагаешь?

Сосед. Что-что, — поженить. Чего тут, ясно как Божий день...

Отец. Это метафора.

Сосед (возмущенно). Пошел ты знаешь куда со своими заумностями!

Андре. Любят они друг друга, и все тут.

Отец. Не уверен, что из Хайнца хороший живодер выйдет, уж больно он тощий. А вот рубанок точить он мастер.

Андре. Отличная мысль.

Сосед. Все-таки стоило бы узнать, спит он с ней или нет...

Отец. Ты прав. А как? (Обращается к Андре.) Найди мне дочь.

Андре. Бегу.


Сцена IV


Отец, Сосед.


Отец. Неприятно, когда приходится думать о всякой чепухе. Как ты полагаешь, можно спокойно спать с такими заботами? (Пулеметные очереди раздаются все ближе.)

Сосед. Вообще-то, сейчас не время спать.

Отец. Да знаю, только все эти дела мне на нервы действуют, мне бы работенкой своей тихонько заниматься, и чтоб никто не трогал. (Стук в дверь.) Войдите. (Входит Немец. На нем висят ружье и базука, за собой он тащит пушку.)

Немец (с сильным акцентом). Я могу поставить это здесь? Очень мешает бегать.

Отец. Конечно. Ставьте. Никто не тронет.

Немец. Спасибо. Я на обратный путь заберу.

Отец. Всего доброго. (Немец закрывает за собой дверь, и Отец снова поворачивается к Соседу.) Только бы этот идиот Андре разыскал Мари.

Сосед. Какую?

Отец. Которая хочет выйти замуж за Хайнца.

Сосед. А, понятно. Неудобно, когда у обеих одинаковые имена.

Отец. Да и я про то же. И еще вдобавок их мать тоже Мари...

Сосед. Как ты в них не путаешься?

Отец. Это они не путаются. Не понимаю, как у них получается. (Возвращается Андре.)


Сцена V


Те же и Андре.


Андре. Ей-Богу, не знаю, где она.

Отец. В комнате у нее был?

Андре. Я не могу туда войти. Там Хайнц.

Отец. Тогда, понятно но, там нечего делать. Слушай, нехорошо выходит.

Андре. Куда уж хуже.

Сосед. Да успеете еще.

Отец. Лучше бы сразу. Во всяком случае, что точно надо — собрать семейный совет. Дело не из простых.

Сосед. Обычное дело.

Отец. Со всеми этими дурацкими детьми — Бог знает где дерутся, вместо того, чтобы на живодеров выучиться...

Сосед. Надо, чтобы они приехали. А потом, так про детей говорить.

Отец. Понимаешь, какая штука, один у меня — американец: Жак, а Катрин — та где-то у черта на рогах.

Сосед. А я думал, они оба — мальчики.

Отец. Катрин парашютисткой заделалась, в красной армии. Почитай что мужик.

Сосед. Да уж, в таких-то условиях, конечно. Понятное дело.

Отец. Вообще-то они оба парашютисты.

Сосед. А как получилось, что они у тебя по разным странам?

Отец. Что ты мне идиотские вопросы задаешь. Почем я знаю? Как вышло, так и вышло. Каких Боженька детей дал, таким и радуйся.

Андре. А вы-то что, в это время отдыхали?

Отец. В какое время?

Андре. Пока Боженька детей вам давал...

Отец. Я в живодерне был. Или рубанок точил. Либо одно, либо другое.

Андре. А как их предупредить?

Отец. Сообщим. Слушай, пойдешь ты или нет, на самом деле... (Стук в дверь.) Войдите. (Входит американский солдат.)


Сцена VI


Те же и американский солдат.


Американец (заходит, прыгая через веревочку). Здрасьте! Попить можно?

Отец. Конечно. Как дела?

Американец. Нормально. Пить охота. (Андре берет стакан, наливает и приносит ему.)

Отец (с гордостью). Что, дают вам жару?

Американец. Не очень. Но эти свиньи стреляют настоящими пулями. (Пьет.)

Отец (в восторге). Тысяча чертей!.. Ты подумай! Вот заразы! Настоящими пулями?

Американец. Вот полюбуйтесь! (Показывает свою каску — в ней громадная дыра величиной с кулак.)

Отец (в восхищении). Вот это да!

Сосед. И вас не убило?

Американец.Это одного товарища каска. Взамен моей дал. А эта теперь гораздо легче. (Пауза. Потягивается. Звук свистка.) Ну, я пошел. Пора возвращаться. Тайм-аут кончился.

Андре. Вы еще вернетесь?

Американец. Конечно. (Вытаскивает из кармана пакетик и протягивает ему.) Держите, это вам. Запахи отбивает.

Андре. Спасибо... Большое спасибо... До свидания. (Американец выходит.)


Сцена VII


Отец, Андре, Сосед.


Отец. Это что?

Андре. Написано, что жвачка.

Отец. А, жвачка. Брось в яму. Ты что, оглох?

Андре (бросает в яму для дохлых лошадей). Что?

Отец. По-французски говорит.

Сосед. А правда ведь. Шпион. (Отец снимает с крюка арбалет, идет к двери, долго целится, стреляет. Звон разбитого стекла.)

Андре. Это — каска или парники?

Отец. Каска.

Сосед. А шуму-то от этой халтуры американской.

Отец (задумчиво). А если... а вдруг он не шпион...

Андре. Может, и не шпион...

Отец. Тогда слава Богу, что парники. (Вешает обратно арбалет. Пауза. Некоторое время спустя.) Надо было спросить, может, он Жака знает.

Сосед. Твоего старшего? Который американский парашютист?

Отец. Ага.

Андре. Вы знаете, их, по-моему, много высадилось.

Отец. Тогда мы наверняка найдем кого-нибудь, кто его знает.


Сцена VIII


Те же и Мари.


Отец. А вот и Мари.

Сосед. Здравствуй, Мари. Говорят, ты хочешь выйти замуж за фрица. Лихо ты в него втрескалась.

Мари. Это не я, это моя сестра.

Отец. Это ее сестра — Мари. Тоже мне лихо. Он с ней четыре года уж как спит. (Обращается к Мари.) Хайнц у тебя в комнате был?

Мари. Нет, папа, он у моей сестры был.

Отец. Верно, меня весь этот шум попутал... сбил с толку...

Сосед. Не понимаю, как ты разбираешься со своими дочками — всех зовут одинаково.

Отец. Видишь... это не я разбираюсь.

Андре. Ну, я теперь за ней схожу?

Отец. Нет, я сам ее позову. (Направляется к двери в перегородке слева, приоткрывает ее и кричит. Ответа не слышно. Возвращается.) Идет.

Сосед. Сейчас все и уладится.

Мари. Мне остаться?

Отец. Конечно. Все-таки речь идет о замужестве твоей сестры.

Мари. По-моему, этот Хайнц — жуткий тип.

Андре. По-моему, тоже.

Отец. Послушай, Мари, нехорошо злословить о женихе твоей сестры. Была бы рожа овечья, лишь бы душа человечья.

Мари. Лучше бы рожу получше подобрал. Вот уж вправду — ни кожи ни рожи. Маленький, тощий, в очках, и ноги воняют.

Сосед. Честно говоря, не понимаю, как это можно почувствовать в таком доме...

Отец. Ты все такой же. Нельзя быть живодером и пахнуть жасмином и розочками.

Сосед. Я не в претензии, пахнет тут не сильнее, чем обычно, я просто привыкнуть не могу.

Мари. Все равно у Хайнца ноги воняют.

Андре. У них сапоги такие, и потом они сорочки не меняют.

Мари. Цвет лица отвратительный, и танцевать не умеет.

Отец. Но раз он твою сестру любит...

Мари. Я ничего против не имею. Но я бы за него в жизни не вышла. И как зять он тоже не подарок.


Сцена IX


Те же, Мать.


Мать. Ты меня звал?

Отец. Нет, я Мари звал.

Мать. Я и пришла!

Андре. Я за ней схожу. (Выходит. Сосед утирает пот со лба.)

Отец. Мы тут обсуждали, собирать ли нам семейный совет. По поводу свадьбы Хайнца и Мари.

Мать. Они поженятся? Дети мои!.. (Заливается слезами.)

Отец (похлопывая ее по спине). Ладно, ладно, не переживай. Коров ходила доить?

Мать. Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

Отец. Чтоб ты о другом подумала.

Мать. Ой, совсем забыла, сейчас пойду. (Выходит, вытирая на ходу глаза. Возвращается.) Кстати, куда ты утюг положил? Я без утюга и погладить их не смогу.

Отец. Он стоит вместе со стремянкой на полке.

Мать. Пойду возьму... (Уходит.)


Сцена X


Сосед, Отец, Мари.


Сосед. Энергичная у тебя жена.

Отец. У тебя тоже.

Сосед. Энергичные у нас жены. (Пауза. Взрывы, удары в дверь. Входит Немец.)

Немец (близорукий, в очках, ружье на перевязи). Скажите, если вы местные: ребята, которые там высаживаются, — американцы?

Отец. Где?

Немец. Там. (Показывает пальцем.)

Отец. Понятно, американцы. А кто вы думали? Итальянцы?

Немец. Большое спасибо. (Закрывает за собой дверь.)

Мари. А этот ничего был.

Сосед. Да ты его толком и не разглядела. Он тоже в очках.

Мари. Зато сложен неплохо.

Отец. Знаешь, что я тебе скажу? Ты просто сестре завидуешь. Она счастлива, невеста почти, замуж собирается выходить, вот ты и ревнуешь. Да... некрасиво... Однако, в известном смысле, в такой день, как сегодняшний, это можно объяснить.

Сосед. А что в сегодняшнем дне особенного?

Отец. Слушай, все-таки не каждый день принимаешь решение выдать замуж дочку, или сестру своей дочки, или еще кого-то. Вишь, я даже про работу забыл. (Подходит к верстаку и берет рубанок.) Надо бы спуститься маленько попотрошить. У меня там четыре скотины залежались, надо бы подвеской заняться.

Сосед. А может, лучше вывеской?

Отец. Зануда ты. Все тебе технические термины объясни. Подвеска, ошкуривание, выскабливание... В механике тоже есть разные подвески: индивидуальная, потолочная.

Сосед (поеживаясь). Это же страсть какая-то.

Отец. Это ты болван. Потолочная подвеска — не дыба, так что... У тебя, как у всех, сплошные предрассудки. Тебе, небось, странно видеть меня здесь.

Сосед. С твоими плечищами и твоим ростом на фронте тебе место.

Отец. Знаю, так все думают. А если по правде, то они про меня забыли.

Сосед. Ты никаких уведомлений не получал? Повестку тебе не присылали? Вызов какой-нибудь?

Отец. Присылали. Только я его не вскрыл. Я сказал: «Они про меня забыли». И они про меня на самом деле забыли.

Сосед. И за тобой не приходили?

Отец (рассеянно). Пришел однажды какой-то тип, да случайно в яму свалился. С тех пор я никого не видел.

Сосед. И что ты с ним сделал?

Отец (с полным безразличием). С типом? А что мне с ним прикажешь делать? Распотрошил и всё тут. Одним больше, одним меньше...

Сосед. Все-таки это безобразие. Особенно когда видишь таких щупленьких фрицев. А потом с твоей тушей и физиономией...

Отец. Знаешь, не такая уж у меня цветущая физиономия. (Кашляет.) Слышишь, кашляю.

Сосед. И я тоже. (Кашляет.)

Отец. Для тебя это нормально. Здесь все кашляют.

Сосед. Все из-за твоей ямы треклятой. Думаешь, можно сберечь легкие, вдыхая такую вонь каждый божий день?

Отец. Пять минут не можешь сдержаться, чтобы про это не напомнить. Мужлан неотесанный! Дня не прошло, чтобы ты надо мной не поиздевался.

Сосед. Почему же, а в прошлое воскресенье.

Отец. Здорово придумал... не пришел и все.

Сосед. Не пришел, а все равно кашлял. (Кашляет.)

Отец. Куда Андре запропастился? Нашел он ее или нет? (Все это время Мари ходит туда-сюда и подбирает самые невероятные предметы.)

Мари. За Мари трудно подглядывать... Надо бы дырку в стене сделать.

Отец. С меня хватит!.. Я каждый день доску меняю, а там опять новая дырка!..

Мари. Так ты ее вообще убери. (Пауза, затем удары в дверь, пулеметные очереди, топот и ругань.)

Отец. Войдите!


Сцена XI


Те же, американский солдат.


Отец. Здравствуйте.

Американец. Здравствуйте. Походно-полевые жены здесь размещаются?

Отец. Какие жены?

Американец. Походно-полевые. Я ищу походно-полевую жену.

Отец. А вам зачем?

Американец (краснеет). Ммм...

Мари. Папа, не вгоняй его в краску. Нехорошо с твоей стороны.

Отец. Это с моей-то стороны нехорошо? Что ни скажи, сразу все с упреками.

Американец. Так есть они у вас или нет?

Отец. Что-что? Да что вы тут говорите! Сразу видать, только высадились. Вы знаете, что фрицы тут уже четыре года? Или вы круглый идиот?

Американец. Мне девятнадцать лет. Меня зовут Владимир Кросовский.

Мари. А вы какую походно-полевую жену хотите?

Американец. Вроде вас.

Мари. Любопытно. А вы мне вот это отдадите?

Американец. Что? (Мари подходит к нему и показывает на эмблемы войск на лацканах.)

Мари. Вот эти нашлепочки.

Американец. Не могу, меня накажут.

Мари (подходит к нему и ласкается). Ну пожалуйста, подарите, ну я очень прошу.

Отец. Если мы мешаем, мы можем уйти...

Мари. Вот-вот. Ты бы вышел. Минут на пять, не больше. (Отец и Сосед выходят.)


Сцена XII


Мари, американец.


Мари. Так, значит, у вас нет походно-полевой жены?

Американец. В Америке есть, но это очень далеко.

Мари. Вы очень хорошо одеты. Может, снимете?

Американец (отступает к столу). Что?

Мари (ласково). Эти ваши нашлепочки. Если вы мне их подарите, я буду вашей походно-полевой женой. А правда, зачем вам походно-полевая жена?

Американец. Чтобы отправлять ей посылки. Есть вещи, которые все равно некуда девать.

Мари. А вам самим не надо?

Американец. О нет! Это очень невкусно. Куча консервов, шоколадки. Честное слово, этого добра столько, что и не унесешь. Иногда его танками давят, но времени на это жалко.

Мари. А вы выкиньте.

Американец. Я думал, вам пригодится.

Мари. А на что мне это? Здесь только конину едят.

Американец. Немцам продайте.

Мари. Они сумасшедшие. Зачем им платить, когда можно и так взять.

Американец. Тогда придется им силой всучить.

Мари. Это, пожалуй, мудрое решение. И это все, что вы хотели сделать с походно-полевой женой?

Американец. М-м-м... да... Куда же мне консервы девать?

Мари (подталкивает его, он взбирается на стол, она за ним). Я не про консервы, а про жен. Я хорошенькая?

Американец. Видите ли, я не могу подарить вам эти нашлепки...

Мари. Неважно. (Пауза.) А в Америке вы что с женой делаете?

Американец. В гости хожу. В кино.

Мари. Вы ее целуете?

Американец. Вы мне противны.

Мари. Так вы с ней целуетесь?

Американец (спускается с другого конца стола). Я не могу вам ответить. Об этом не говорят. (Пауза.) Кому мне отдать консервы?

Мари (недовольно). Можете здесь положить, если они так уж вам мешают.

Американец (с облегчением). Очень мило с вашей стороны. Пойду за ними схожу. (Встает, чтобы уйти, Мари удерживает его за рукав.)

Мари. Вы с ней целуетесь?

Американец. Никогда не думал, что местные девицы такие бесстыжие.

Мари. Лицемер. Я знаю, что вы с ней целуетесь и с ней спите.

Американец (в шоке). Вы... вы... Да как вы смеете!..

Мари. Идите за своими дрянными консервами. А ваши дурацкие нашлепки можете себе оставить!.. (Американец понуро уходит. Мари поворачивается к двери и кричит.) Папа! Папа! Можешь входить!


Сцена XIII


Мари, Отец, Сосед.


Отец. Ну что, получила нашлепки?

Мари. Я теперь его невеста.

Сосед. Слава Богу! Можно будет жить спокойно. Одну только остается выдать замуж.

Отец. Кого это?

Сосед. Катрин, болван!

Отец. Ой, точно. Все время забываю, что она не мальчик. Он ничего, твой американец?

Мари. Симпатичный. Хотел, чтобы мы сразу поженились.

Отец. Ну и слава Богу! Недолго ты себе муженька подыскивала. А куда он отправился?

Мари. За вещами.

Отец. Так. Значит, Мари тоже замуж выходит. Красивая церемония получится, надо будет в один день все устроить. (Взрывы, топот, шаги, стук в дверь.) Войдите! (Дверь открывается. Просовывается чья-то голова. Оказывается, Немца.)

Немец. Ой, извините! (Дверь захлопывается. Душераздирающие крики на немецком языке.)

Мари. Что-то они сегодня нервные.


Сцена XIV


Те же, Андре.


Сосед. Ну, Андре, что новенького?

Андре. Не понимаю, что она там делает? Хайнц все еще у нее в комнате.

Отец. Не имеет значения, потом у нее спросим. (Направляется к радиоприемнику и крутит ручку настройки.)

Мари. Еще рано.

Сосед. Самое время. (Смотрит на часы. В динамике слышится шуршание.)

Отец. В это время трудно Лондон поймать.

Сосед. Из-за проклятой высадки. Шум со всех сторон. (Слышатся позывные.) Все! Поймал. Самое время.

Отец. Наконец-то! Не могу без музыки работать.

Сосед (хлопая себя по лбу). Ура! Придумал. Надо почтальонше позвонить.

Отец. Зачем?

Сосед. Как это! Твоих детей предупредить. (Негромкая музыка.) Пусть придет.

Отец. А что, неплохая мысль. (Сосед идет звонить. В это время Отец несколько раз сильно ударяет молотом по рубанку. Из левой двери выходит Мать.)


Сцена XV


Те же, Мать.


Отец. Мари пришла. Знаешь, твоя дочь замуж выходит за американца.

Мать (заливаясь слезами). Моя девочка!.. Дай я тебя обниму! (Мари кидается ей на грудь.)

Сосед (возвращается). Потрясающе! Она дочек не путает.

Отец. Ладно, ладно, не плачь. Ты коров подоила?

Мать. Разумеется. (Подпрыгивает.) Ах, башка дырявая. Я утюг не выключила. Побегу шнур из розетки выдерну. (Выбегает, потом возвращается.) Надо же, а они гораздо меньше места занимают, когда их прогладишь.

Отец. Кто?

Мать. Коровы. (Направляется к выходу.) И как это я раньше не догадалась. (Выходит.)


Сцена XVI


Сосед, Мари, Отец, Андре.


Сосед. Почтальонша идет.

Отец. А что мы им отправим? Нужно решить до того, как она придет.

Сосед. Она скоро придет. Почта — через дорогу.

Отец (усаживается за стол). Вот я и говорю, надо быстрее. (Все трое погружаются в раздумья.) Думай быстрее, Андре.


Сцена XVII


Те же, Почтальонша.

Почтальонша входит в левую дверь.


Почтальонша. Я через двор вошла.

Отец. Сам вижу, что через двор! Что нового?

Почтальонша. Штукатурка так кусками на башку и сыплется.

Сосед. У вас тоже?

Почтальонша. Такой шурум-бурум!

Отец. Не знаю, что там у вас происходит, по мне — так все спокойно. (Страшный шум за сценой. Два американца вбегают в комнату и закрывают за собой дверь.)

Сцена XVIII


Те же, два американца.


Первый американец. Я тебе должен десять долларов.

Второй американец. Давай.

Отец (разгневанно). Здравствуйте, господа.

Американцы (дуэтом).


Happy birthday to you!
Happy birthday to you!
Happy birthday to you!
Happy birthday to you!

Может, мы мешаем?

Отец. Послушайте, в конце концов, вы уже пятые сюда врываетесь. Здесь, между прочим, люди важным делом занимаются. Что вам надо?

Американцы. Извините нас, пожалуйста... Мы нехорошо поступили... Но нам так хотелось... с приятелями... посмотреть французскую ферму... ну мы и зашли...

Отец. А других ферм вы не нашли, кроме моей?

Первый американец. Только ваша еще цела.

Сосед. Черт подери! Вы хотите сказать, что от моей ничего не осталось?.. (Поспешно уходит.)

Сцена XIX


Те же, только без Соседа.


Отец. Ладно, мы вам ее покажем. Но все-таки, если каждый раз высадка будет в Арроманше, и народ будет тут толпами ходить, мы с ума сойдем.

Почтальонша. Никогда бы не подумала, что америкашкам нравятся старые развалюхи.

Мари. А у этих фигура — ничего. (Подходит к ним.)

Первый американец. Консервов хотите?

Второй американец. А шоколадок?

Мари. Лучше подарите мне свои нашлепки...

Первый американец. Наши что?

Мари. Нашлепки... а в английском такого слова нет?

Первый американец (соображая). Вроде нет...

Отец. Так будете дом осматривать?..

Мари (показывая на пуговицы на обшлагах). И вот эти штучки.

Второй американец. Нельзя. Нас накажут. Пойдем, Джерри, дом посмотрим.

Отец. Вот смотрите. Лестница на второй этаж. Вот. Наверху — чердак. Залезайте и спускайтесь. Налево — двор, направо — двор, внизу — яма для отбросов. Здесь — люк. А правда, что вы о них думаете?

Первый американец. О ком?

Отец. О фрицах. Ну, о немцах... Чудаки, да? Вам не кажется? По-моему, странные они какие-то.

Первый американец. То есть как? Они здесь?

Отец. Да их тут полным-полно!

Второй американец (его осенило). А, черт! Теперь я понимаю, зачем они нас высадили! Чтобы мы с немцами дрались! Нет, чтобы заранее сказать!..

Первый американец. Тогда все ясно. Теперь до меня дошло, почему в нас стреляли. Видите ли, важные операции всегда производятся совершенно секретно.

Второй американец. Это и есть демократия. (Оба застывают по стойке «смирно» и поют: «Happy birthday to you...»)

Отец. И что, неплохие результаты дает ваша демократия?

Первый американец. Неизвестно, военная тайна. Осматривать пойдем?

Мари. Ну пожалуйста... Подарите мне ваши золотенькие штучки...

Второй американец. Сказал же, что нельзя. Дура, что ли?

Мари. Я вас провожу.

Почтальонша. Пойди пройдись с ними, хоть успокоишься немножко.

Андре. А мне можно пойти?

Отец. Ты останься. Мы еще не решили, что им отправить. (Американцы и Мари подходят к лестнице. Отец обращается к ним.) Эй! А скажите... (Американцы останавливаются и оборачиваются. Один из них откровенно тискает Мари за задницу.)

Второй американец. Что?

Отец. Вы знаете Жака, моего сына?

Второй американец. В каких войсках?

Отец. В парашютных.

Второй американец (в раздумье). Жак... Жак... Жака что-то не припоминаю. У него какого цвета парашют?

Отец. Голубого. Ярко-голубого.

Второй американец. Нет. У нас желтые.

Отец. Что ж, ничего не поделаешь.


Оба американца выходят с Мари, а Отец подходит к Почтальонше.



Сцена XX


Отец, Почтальонша, Андре.


Отец. Теперь втроем подумаем.

Андре. Я думаю. А что, если им написать: «Приезжайте немедленно семейный совет. Замужество Мари»?

Почтальонша. Неоригинально. На телеграмму похоже.

Отец. По лондонскому радио не передадут. Им нужно, чтобы было четко. А не краткое содержание. (Задумывается.)

Андре. Ничего в голову не лезет.

Отец. Подожди... придумал! «Живодер ждет детей на свадьбу сестры». Говорю тебе, тут четкость нужна, иначе люди все неправильно поймут и воспользуются этим, чтобы наших машин наворовать и в белый цвет их перекрасить.

Почтальонша. Хорошо. Тогда я звоню в Лондон. Только учтите, нужно целый час ждать. Обычно в очереди пять или шесть офицеров стоит. Мне еще надо три раза до Берлина дозвониться и пять раз до Лондона, так что не скоро получится... (Громкий стук в дверь.)


Сцена XXI


Те же, два немца в форме.


Почтальонша. Здрасьте.

Оба немца. Здрасьте, все в порядке?

Отец. Как вам сказать. Так себе. Тут еще эта свадьба Мари...

Андре. Не совсем в порядке.

Первый немец. Можно сесть?.. С ног валимся.

Отец. Конечно... Садитесь.


Немцы садятся за стол около двери, второй немец начинает стаскивать сапоги. Первый зачерпывает воду в каску и ставит туда ноги прямо в сапогах. Второй кладет ноги на стол, от ног поднимается густой пар.


Отец (Почтальонше). Так вы отправите?

Почтальонша. А стаканчик нальете?

Отец. Разумеется... Чем только у меня голова сегодня занята? И работа стоит... (Идет к шкафу.)

Почтальонша. Сейчас иду. Только выпью и побегу.


Оба немца встают, считают до четырех и затягивают строевую.



Wenn die Soldaten
Durch die Stadt marschieren,
Öffnen die Mädchen...
Die Fenster und die Türen,
Ein Warum, Ein Darum, Ein Warum, Ein Darum,
Ein Küss wenn es stimmt Darassabum Darassassa (bis)[2]


На лестнице слышатся шаги, и в проеме правой двери показываются совершенно расхристанные американцы.


Сцена XXII


Те же, два американца.


Отец. Понравился дом?

Первый американец (застегивается). Пахнет мерзко. Ну так воняет мерзко.

Второй американец. А, это отсюда! (Показывает на дымящиеся на столе сапоги второго немца.)

Отец. Выпить хотите?

Первый американец. Слушай, а классные сапоги.

Второй американец. Старик, эти ребята здорово экипированы. У них пистолеты, не то что наши кольты.

Первый немец (снисходительно). Ваши тоже ничего. (Американцы подходят к столу, один из них опирается на спинку стула.)

Второй американец. Смотри, какие каски.

Второй немец. Форма никуда не годная. Как горшок... (Американцы подсаживаются к немцам.)

Первый американец. В покер играете?

Отец (подходит). Вы, наверное, все пить хотите. Может, капельку кальвадоса?

Первый немец. С удовольствием.

Второй немец. Очень кстати, спасибо.

Второй американец. Охотно.

Первый американец. Очень любезно с вашей стороны.

Отец. Андре, неси стаканы!

Первый немец. У вас карты есть?

Первый американец. У меня есть.

Почтальонша (потихоньку подходит к столу, потягивая из своего стакана). И мне налей-ка. Выпьем с ребятами за компанию.


Вчетвером садятся играть в карты.


Первый американец (второму немцу). Играем на ваши сапоги!

Второй немец. Согласен. Против вашей куртки.

Первый американец. О’кей. (Во время игры все четверо постепенно раздеваются и меняются одеждой.)

Отец. А все-таки приятно стаканчик-другой пропустить. (Идет к верстаку и принимается колотить по рубанку. До конца сцены будет колотить все сильнее и сильнее.)

Первый немец. Фул на тузах.

Второй американец. Так я тебе и поверил.

Первый немец. Везет же тебе.

Второй немец. Ставлю десять долларов.

Второй американец. Еще двадцать марок.

Отец (провожая Почтальоншу до двери). Всего хорошего, до свидания.


Слышатся взрывы. Грохот нарастает. Страшные удары в дверь, расположенную в глубине сцены. Все смотрят туда.


Отец. Войдите!

Первый немец. Цвет!

Второй немец. Флеш-ройяль!

Второй американец. Каре на тузах!

Первый американец. Покер без джокера! (Все сгребает себе. Через левую дверь входит Хайнц. Отец и все остальные вздрагивают.)


Сцена XXIII


Те же, Хайнц.


Отец (строго). Хайнц, вы что же, не сражаетесь вместе с вашими товарищами?

Хайнц (краснеет). Будильник барахлит.


Жуткий взрыв. Все вжимают головы в плечи. Мертвая тишина. Шаги на лестнице. Входит Мари.



Сцена XXIV


Те же, Мари.


Мари. Я вазу грохнула.

Отец (с облегчением). Ах вот оно что! (Оборачивается к Хайнцу и скрещивает руки на груди.) Вы вообще не очень-то...

Первый американец. Шесть дам! (Подгребает к себе банк.)

Первый немец. А у меня семь валетов! (Отнимает банк.)

Второй американец. Флеш-ройяль от туза до двойки не хочешь? (Забирает себе банк.)

Второй немец. А у меня пара на королях. Настоящая. (Он явно решил как следует их обчистить. Хайнц в это время ломает руки.)

Хайнц (застенчиво). Вы не написали бы объяснительную записочку моему капитану?


Мари подходит к игрокам. С каждой стороны к ней под юбку забирается рука.


Отец. Хорошеньким делом вы меня вынуждаете заниматься. (Пишет — снаружи доносятся пулеметные очереди, разрывы снарядов, выстрелы.)

Второй немец. Двести долларов.

Первый американец. Еще десять марок.

Второй американец. Надоело, пошли отсюда...

Первый американец. Пошли... (Встает, одетый с головы до ног в немецкую форму. Так же как и его приятель. Разворачиваются и уходят напевая: «Wenn Die Soldaten...»)

Первый немец. О’кей.

Второй немец. Стоп-машина.


Оба немца, одетые в американскую форму, поворачиваются к Отцу и уходят, напевая: «Happy birthday to you».



Сцена XXV


Остальные.


Отец. В таком возрасте и предположить сложно...

Почтальонша. А что... плесните мне чуточку...

Отец. Это уж слишком.


Стук в дверь, которая потихоньку приоткрывается. Шатаясь, входит какой-то человек, держась за живот.

Всеобщее внимание.



Сцена XXVI


Те же и какой-то солдат.


Парень (задыхаясь). Дико извиняюсь, где тут сортир?

Отец. Больше нет.

Парень. О... а-а-а! (Падает замертво.)

Отец. В яму... и со всеми воинскими почестями.


Почтальонша скатывает парня в яму.



Сцена XXVII


Отец, Мари, Андре, Почтальонша, Мать.

Входит Мать.


Мать. Смотри-ка, туалет исчез.

Отец. Тоже мне новость.

Мать. Тогда я ухожу. Я тебе больше не нужна?

Отец. Ты всегда мне нужна, дорогая. Дай-ка я тебя обниму. И давай кое-что обсудим. (Почтальонше.) Возьмите кальвадос и уведите детей, потому что сейчас мне будет стыдно за самого себя.

Почтальонша. Теперь мы дерябнем. Не все коту масленица.


Почтальонша выходит вместе с Андре и Мари, держа их за руки как маленьких.



Сцена XXVIII


Отец, Мать.


Отец. Утю-тю...

Мать. Ой! Послушай, Жоаким, я стесняюсь...

Отец. Не называй меня Жоаким. Ты меня путаешь со своим первым мужем. Этим лесничим.

Мать. Извини, я совсем растерялась.

Отец. Детей наших увидим. Ты не рада?

Мать. Волнуюсь я что-то. Не знаю, что со мной сегодня, но мне эта свадьба не по душе.

Отец. А! Так ты свою вспомнила, моя куколка!

Мать. Нет, я свою не помню. Я свою забыла давным-давно.

Отец. Ну уж! Все-таки...

Мать (пристально на него глядя). Скажи еще, что ты только и делаешь, что мне об этом напоминаешь.

Отец (смущенно). Хм... обстоятельства не позволяют... мне уже сорок...

Мать. А мне нет. (Пауза.)

Отец. А правда, тебе не кажется, что Мари нужно бы по-другому назвать?

Мать. Какую Мари?

Отец. Любую. Чтобы по-разному звали, самое главное.

Мать. Не хочу.

Отец. Удобнее было бы...

Мать. Короче, тебе мое имя не нравится?

Отец. Наоборот... нравится... Я бы хотел тебе его оставить. И потом мне кажется, что Мари нужно по-другому назвать, потому что Хайнц все время путается, а она бесится. Она считает, что он урод.

Мать. Если Мари не любит Хайнца, то ее никто не заставляет выходить за него.

Отец. Я как раз другую Мари имел в виду. Вот видишь, как неудобно.

Мать. Все потому, что ты дурак. (В отчаянии Отец с силой хлопает себя по ляжкам.) Что правда, то правда. Ей уже пятнадцать лет, а ты собираешься поменять ей имя. Просто потрясающе! У тебя всегда бредовые мысли. Ты не можешь спокойно живодерством своим заниматься, а?

Отец. Не могу больше живодерничать. Рука не та, и рубанок полетел.

Мать (качая головой). Стареешь. В конце концов, я не могу запретить тебе делать то, что ты хочешь. Зови ее как угодно.

Отец (довольный). Вот теперь я тебя узнаю.

Мать (заливаясь слезами). Дочурка моя...


Сцена XXIX


Те же, Мари, та, что с Хайнцем.


Отец. А вот и она. Мари, ну не плачь, перестань. Подумаешь, имя поменять.

Мать. Ничего себе! И так она фамилию поменяет, когда выйдет за этого очкарика, а ты еще ей имечко вздумал менять... Что же у нее останется?

Мари. Чего вы тут ругаетесь?

Отец. Теперь твое имя Киприана.

Мать (поднимая на него удивленный и восторженный взгляд). Киприана?.. Вот это да!

Отец (с ложной скромностью). Хм... да ладно... это не я придумал...

Киприана. Киприана? Вообще мне все равно. Киприана так Киприана. Не пойму только зачем.

Отец. Мари — очень часто встречается.

Киприана. Конечно, распространенное имя. А ты думаешь, красиво будет звучать: Киприана Шниттермах?

Отец. Замечательно.

Мать. Странно как-то. И все же, что бы ты ни говорил, отлично придумано.

Отец (весьма польщен). Оригинально... согласен. (Пауза.)

Киприана. Папа, ты сегодня не работаешь?

Отец. О нет! Сегодня особый день.

Киприана. А что случилось?

Отец. Твои брат и сестра приезжают на семейный совет.

Киприана. Какой семейный совет?

Отец. По поводу твоей свадьбы!

Киприана (разочарованная). А!.. Я думала, что-нибудь новенькое.

Отец. А свадьба что — старенькое?

Киприана. Так я с Хайнцем уже четыре года сплю.

Отец. Может, он уже ребенка тебе сделал?

Киприана. Да нет вроде... Я бы заметила...

Отец. Беременная ты или нет?

Киприана. А тебе какая разница? (Прохаживается по комнате, мурлыкая что-то себе под нос.)

Мать. Может быть, ты все-таки ответишь, Киприана. (Мечтательно повторяет.) Киприана. Мне бы такое имя...

Киприана. Вы меня достали своими вопросами. И так что ни ночь в дырку на стене пялитесь — давно могли бы сообразить, получаются дети после того, что мы с Хайнцем делаем, или нет.

Отец. А как я могу сообразить? Ты каждый раз свет выключаешь и пружины матраса смазываешь. А потом, это Андре подглядывает, а я нет. Я все время новую доску прибиваю, и ты это отлично знаешь.

Киприана. Ты ее начинаешь прибивать ровно в десять часов вечера, когда я спать ложусь...

Отец. Как тебе не стыдно. Господь свидетель, у меня и в мыслях этого не было.

Мать. Я тоже свидетель.

Отец. Во всяком случае, ты должна нам сказать, беременна ты или нет.

Киприана. Фиг вам с маслом!..


Страшный шум на чердаке.

Открывается верхний люк, и кто-то приземляется на парашюте.



Сцена XXX


Те же, Жак.


Мать. Да это же малыш Жак.

Жак. Приветствую вас, дамы и господа! (Объятия.)

Мать. Жак, малыш мой! Давненько ты не навещал старенького папочку и мамочку! (Заливается слезами.)

Отец. Это почему это папочка старенький?

Жак. Ты совсем не изменилась, мамочка. Такая же замечательная! (Целует ее.) А ты, старуха Мари?

Киприана. Привет, Жак. Отличная у тебя курточка! (Обнимает его.)

Жак. А ты ничего стала, Мари.

Отец. Можешь называть ее Киприаной, поскольку она скоро выходит замуж.

Жак. Вот это да! С ума сойти. ( Смотрит на нее с ошарашенным видом.) Скажи на милость... (Принюхивается.) Воняет, как всегда. Папа, работы много?

Отец. Яма забита доверху.

Жак (потирая руки). Здорово!


Люк открывается снова, и приземляется второй парашютист. Японский.



Сцена XXXI


Те же, японский парашютист.


Японец. Юрэй ва коко ни иру?

Отец (считает на пальцах). Не Жак, не Катрин. Не Мари... и ни на одного из моих детей не похож.

Жак. Вы не туда попали.

Японец (очень вежливо широко улыбается). Сару кара моратта каки-но танэ?

Отец. Ничего не понимаю!..


Японец выхватывает из-за пояса нож и делает себе харакири с криком: «Раз, и все!..»


Жак. Ошибки быть не может. Точно японец. Что с ним делать?

Отец. В яму бросить. Разделаю за компанию.


Поднимают труп и бросают его в яму.


Мать. Киприана! Вытри пол. Ну и гадость!


Возвращаются Отец и Жак. Шаги на лестнице.

Стук в правую дверь.



Сцена ХХХII

Отец, Мать, Киприана.


Жак (одетый в американскую форму) и Катрин (одетая какопереточная парашютистка: короткие красные сапожки, крошечная плиссированная юбчонка, блузка цвета хаки, красные панталончики, колоссальная грудь и буденовка на голове. На каждой груди по красной звезде).


Отец. Вот это она!..

Мать. Здравствуй, дорогая.


Объятия. Катрин по-русски целуется взасос, после чего Отец и Жак еле дышат.


Катрин. Приятно почувствовать себя дома. (Принюхивается.)

Мать. Ты быстро добралась, дорогая?

Катрин. Не очень, сверху ведь, знаешь, ничего особо не разглядишь. У вас тут все вверх тормашками.

Отец. Ну еще бы! Год назад папаша Дюрозье три вяза свалил.

Мать (задумчиво). А мадам Лекуэн халупу себе отстроила — метров шесть в длину!..

Жак. Местность сильно изменилась, но мы же нашли все-таки!

Катрин. Мари, так это ты замуж выходишь?

Киприана. Можешь звать меня Киприаной.

Катрин. Наконец-то! Догадались тебе имя поменять!

Жак. А где Мари?

Мать. Да вот она, малыш. Говорят тебе, она теперь Киприана.

Отец. Да нет, я о другой... Она как раз утром заявила, что помолвлена с одним американцем, вашим соотечественником... Слушай, а он еще не вернулся. Где он там заблудился? Она, наверное, прихорашивается к вашему приходу, у себя в комнате сидит.


Сцена XXXIII


Приходит Мари.


Отец. Вот она пришла.

Жак (кидаясь к ней и целуя ее в шейку). Здравствуй, моя цыпочка.

Отец. Эй, Жак, оставь в покое сестру... ей уже не двенадцать... ты ведь с ней спать не собираешься?

Жак. А ты сам ни разу не пробовал?

Отец (возмущенно). Конечно, нет! Наглая свинья!

Жак. Да, в семье не без кретина. (Смеется.)

Катрин. А где же, Киприана, твой жених?

Киприана. Сражается. Он опоздал, и папа написал записку его капитану. Они очень сурово с ним обращаются...

Отец. Ну что, обормоты, пойдемте выпьем; садитесь за стол и ведите себя спокойно.


Все подходят и рассаживаются таким образом, что Киприана остается стоять одна, как перед судом.

Опорожнив стакан, Катрин швыряет его об стену.

Никто не обращает на это внимания.


Отец (встает). Начнем, пожалуй. Киприана.

Киприана. Да, папа.

Отец. Ты помолвлена с Хайнцем. Собираешься выйти за него замуж. Ты прекрасно понимаешь, что без согласия семьи (чеканит каждое слово) об этом не может быть и речи. Из вышеизложенного по всем законам логики следует, что ты обязана подробнейшим образом ответить на все вопросы, которые мы сочтем необходимым тебе задать, дабы мы могли со всей объективностью вынести решение, в соответствии с которым ты выйдешь или не выйдешь замуж, что и будет являться исполнением окончательного приговора. (Валится без сил.)

Жак (встает). Ты отдаешь себе отчет в том, что мы не зря проделали столь длинный путь? В связи с этим с твоей стороны было бы целесообразно предоставить нам подробные разъяснения, которые смогли бы нам помочь. (Садится.)

Катрин (встает). Не знаю, что и сказать, поскольку мне кажется, все уже сказано. (Садится. Пауза. Все на нее смотрят. Отец потихоньку приподнимается.)

Отец. Итак, спрашиваю в последний раз... ответь на вопрос. Можешь ли ты считать себя беременной от уже упомянутого здесь Хайнца Шниттермаха?

Жак (встает). Жуткая фамилия. (Садится. Мать заливается слезами. Мари ее успокаивает.)

Отец (Матери). Мари, ты большую стремянку убрала?

Мать. Господи!.. Совсем забыла. (В ужасе выскакивает.)

Отец. Киприана!.. Отвечай!..

Киприана. Не буду.

Отец. Тогда мы будем вынуждены прибегнуть к драконовским методам, а они неспроста называются драконовскими.

Жак. Глуп как пробка.

Отец. Мари, отправляйся к себе в комнату. (Мари встает и направляется к двери, ее сопровождает Жак.) Жак! Останься.

Жак. Вас и без меня достаточно. (Снова садится.)

Киприана. Понимаю, зачем ты мне имя сменил. Так бы я тоже к себе в комнату отправилась, а ты бы и не вякнул.


Сцена XXXIV


Те же, только без Мари.


Отец. Кладите ее на верстак.

Катрин и Жак хватают Киприану.

Жак. Чем будем обрабатывать? (Разражается дьявольским хохотом.)

Катрин. У меня сигары есть.

Отец. Терпеть не могу запаха сигар. (Катрин пожимает течами. Вместе с Жаком привязывает Киприану к верстаку.)

Киприана. Мне тоже не хотелось бы, чтобы мое мнение хоть как-то повлияло на ваше решение.

Отец. Я не преувеличиваю, когда говорю, что не переношу запаха сигар. Есть всего две вещи, которые я не переношу: тупой рубанок и когда у меня ноги мокрые.

Жак. А что ты делаешь с сигарным дымом?

Отец. В конце концов он выветривается. А потом, знаешь, здесь и не чувствуется. Мне кажется, лучше всего ее пощекотать. (Окончательно привязывают Киприану, которая совершенно не сопротивляется. Отец ищет инструменты.)

Жак. Послушай, Киприана, можно подумать, что мы приехали тебя мучить, тебя же просят об очень простой вещи. Если бы ты сразу ответила, можно было бы обойтись без этой бесспорно впечатляющей, но неприятной сцены.

Киприана. Не пойму, что ты от меня хочешь, Жак. Вы все на меня накинулись, как свора собак. По-моему, вам так же неловко, как и мне. Учти, на вашем месте я сделала бы то же самое, поскольку это единственный способ заставить меня говорить. Я упряма как осел и отвечать не желаю.

Жак. Ну что ж, старуха, придется тебя пощекотать. (Подходит и начинает. Киприана корчится.)

Отец. Давай, не бойся, она сильная как лошадь... я ее знаю. На-ка перышко от цесарки — лучше не придумаешь.

Жак. Принеси мне соломинку. (Киприана визжит от радости.) О!.. Киприана, пожалуйста... у меня голова раскалывается. (Киприана визжит еще громче.)

Отец. Осторожно там с перышком, Жак... не сломай. Строптивая какая... будешь отвечать или нет, ослица эдакая? (Киприана опять визжит.)

Катрин (подкрашивая губы). Киприана, ты меня огорчаешь, я не думала, что ты такая несговорчивая. Я полагала, что с братьями и сестрой ты станешь откровеннее, ласковее, что ли.

Жак. (вытирая пот со лба). По-идиотски получается. Почему ты не хочешь отвечать? Все знают, что вы с этим парнем спите уже четыре года, все вас видели, ничего в этом нет зазорного, если уж на то пошло... И вдруг ни с того ни с сего, по глупости, из вредности, ты отказываешься сказать, беременна ты или нет. Ни в какие ворота не лезет. Непонятно, что бы ты делала, если бы случилось что-нибудь серьезное.

Катрин. Мы приезжаем. Очень рады тебя видеть, да и жениха твоего. Собираемся все вместе повеселиться, в семейном кругу, папу-маму повидать. (Утирает слезу.) А ты не хочешь нам ничего рассказывать, ведешь себя как неродная.

Жак (взволнованно, срывающимся голосом). Мы рассчитывали на несколько другой прием. (Всхлипывает.)

Отец (рыдает). Киприана... девочка моя, никогда я не думал, что... ты с нами так обойдешься!..

Катрин (украдкой вытирает глаза и садится на прежнее место). Киприана, нам всем тяжело говорить с тобой, а ты молчишь. (Киприана корчится от смеха.)

Отец. Стойте, я вам сейчас гвозди дам. Мы ее покрепче прикрутим. Обычно людей всегда веревками приматывают, а гвоздями ведь легче.

Жак. Верстак испортится.

Отец. Ничего. Что нам верстак, когда на карту поставлена судьба твоей сестры. Жак, держи молоток.

Жак. Нет, все равно, надо изоляционную ленту.

Отец. Катрин, пойди возьми в шкафу для инструментов.

Катрин. Сейчас. (Идет и берет изоляционную ленту, однако в течение последующей сцены страшно в ней запутывается.)

Жак. Папа, я больше не могу... я никогда не выдерживал щекотки, а тут как будто все это со мной происходит... Папа, встань вместо меня...

Отец. Ну! Ну! Тоже мне герой! В мое время, в тысяча восемьсот девяностом, парашютисту не позволили бы сдрейфить. (Киприана поперхнулась и кашляет.)

Жак. В твое время не воспитание было, а школа дикарей.

Отец (строго). Жак, не надо, чтобы твоя сестра кашляла. Не ты платишь за ее уроки пения по двести франков в месяц!

Жак. Будто ты платишь.

Отец. Нет, но я готов. Слушай, Катрин, может, хватит дурочку валять? Ох, эти дети...

Катрин (окончательно запутывается в ленте). Папа, помоги мне, разрежь, пожалуйста. (Отец, ворча, распутывает ее.)

Катрин (подходит к сестре). Говори, сделал тебе Хайнц ребенка? Да или нет?

Киприана. Я ничего не скажу, ничего... Уй!.. Пустите меня... (Сдается и кричит в истерике.) Прекратите... Я все скажу.

Отец. Катрин знает, где щекотать. Надо было ей мальчиком родиться. Ну что, Киприана, будет у тебя ребенок?

Киприана. Нет...

Жак. Точно?

Киприана. Точно...

Катрин. А не врешь?

Киприана. Честное слово.

Отец. Не очень-то ты разговорчивая!.. (В изнеможении падает на стул.)

Жак (дрожащим голосом). Папа, дай мне попить. (Все суетятся вокруг него.)

Киприана (в бешенстве, дает пощечины то одному, то другому, лупит куда попало. Все держатся за щеки). Зачем вы так со мной?.. Зачем вы так со мной?.. Я не хотела этого говорить. Ой-ой-ой.


Стук в дверь.


Отец. Чтобы знать, нужно тебе выходить за Хайнца или нет. Теперь мы знаем, что он тебе ребенка не сделал. Все надо начинать сначала. Еще не все потеряно. Свадьба состоится прямо сегодня. Ты довольна? Дурочка!


Сцена XXXV


Те же, солдат внутренних войск, высокого роста, с черной бородой, лет пятидесяти, полковник внутренних войск, маленького роста, лет четырнадцати. У обоих — повязки на рукавах.


Отец. Войдите!

Старый солдат. Разрешите представиться: Винсен по прозвищу Белобородый, солдат внутренних войск. Полковник Лорио.

Полковник Лорио. Вольно!

Отец. Чего изволите?

Винсен. Говорят, у вас тут какой-то америкашка?

Полковник Лорио. Да... Нам сказали... Видели, в общем...

Отец. Это, наверное, Жак, мой сын. Входите, пожалуйста. Располагайтесь!..

Винсен (обращаясь к Жаку, очень светским тоном). Итак, вы высадились?..

Жак. Хм. Приехал сестру замуж выдавать, вот и все.

Лорио. А как у вас там, в Америке?

Жак. Не знаю, я местный.

Винсен. А... Извините. Я подумал, американская форма...

Полковник Лорио. Знаете, мы это с непривычки, только с утра во внутренних войсках.

Отец. Вы мою машину сперли?

Винсен. Что-что?

Отец. «Кадиллак».

Полковник Лорио. С передней тягой?

Винсен. Ты что, полковник, сдурел, «кадиллака» с передней тягой не бывает.

Полковник Лорио. А... ладно...

Винсен. Нет, знаете, нас только с передней тягой интересуют.

Отец. Надо было соседскую брать. Совсем новенькая.

Полковник Лорио. А номер какой?

Отец. Пять миллиардов четыреста восемьдесят миллионов шестьсот тысяч ноль два.

Винсен. Она у полковника. А мы как раз для меня подыскивали.

Отец. Сожалею, но...

Полковник Лорио. Ничего...

Винсен. Тебе начхать, у тебя-то есть. (Обращаясь к Жаку.) А как у них джипы, нормально ездят?

Жак. Не знаю, у меня парашют.

Винсен. Вы случайно не знаете, мадемуазель?..

Катрин. У меня тоже парашют.

Винсен и Лорио (встают). А... Тогда ладно... Мы пойдем. Всего доброго, господа.

Отец. Всего доброго. До свидания.

Винсен. Нет. «Кадиллак» нас не устраивает. Слишком заметный...

Отец. Сожалею. (Провожает их до двери. Катрин отвязывает Киприану и ведет ее к лестнице.)


Сцена XXXVI


Отец, Жак.


Отец (обращается к уходящей Катрин). Приведи Мари.

Жак (дрожит). Надо маму позвать.

Катрин. Послушай, Жак, держи себя в руках. Как же ты сам будешь жениться, если из-за свадьбы сестры ты сам не свой. (Выходит.)

Жак. Мамочка!.. Мамочка!..


В яме какое-то шевеление. Оттуда выныривает Сосед, весь в земле и помоях, шарит вокруг растопыренными пальцами.



Сцена XXXVII


Те же, Сосед.


Отец. Боже! Кто это из моей ямы лезет? (Присматривается.) Наш Сосед.

Сосед. Старик, это была шутка?

Отец. Что? Какая шутка?

Сосед. Вовсе мой дом не разрушен. Прихожу, значит, вижу... понимаешь, обалдел, в общем. Прошелся от погреба до чердака, чтобы убедиться, что все на месте. Вернее, с чердака до погреба. И успокоился.

Отец. А почему ты из моей живодерной ямы вылезаешь?

Сосед. Так вот, как раз когда я собрался подняться, я услышал шум и мне на башку обрушился потолок погреба. Я и начал рыть в твою сторону... наугад. (Принюхивается.) Я все-таки рад, что с домом ничего не случилось.

Отец. А!.. Понятно.

Сосед. Хорошо бы ты мне помог потолок в погребе починить.

Отец. Завтра сделаем. Сегодня мы малышкой занимаемся. Все для нее...

Жак. Папа, позови маму...

Отец. Сейчас, малыш, сейчас за ней схожу. Уже иду.

Сосед. Не очень-то его капризам потакай...

Отец. Жак всегда был самый ранимый. А потом он не капризничает: как ты считаешь, можно Киприану без матери замуж выдать? (Убирает инструменты, затем идет к правой двери и зовет.) Мари!.. (Та входит через дверь в глубине сцены.)


Сцена XXXVIII


Те же, Мать.


Мать. Вот и я. (В ужасе.) Что произошло? Почему Жак лежит? (Заливается слезами.) Несчастный случай? Бедный мальчик!

Отец. Скажи, Мари, ты не знаешь, третий поросенок доел пойло?

Мать. Третий поросенок?.. У нас, оказывается, есть третий поросенок, а ты мне ничего не сказал?.. Пойду посмотрю. (Собирается уходить. Отец бежит за ней.)

Отец. Подожди, подожди, останься. Это шутка!

Мать (обиженно). Вечно ты надо мной подшучиваешь. (Все ждут, что она зальется слезами, но она собирается с силами и бьет Отца в живот шикарным прямым ударом.)

Отец (охает). Уй!.. (Держится за живот и скачет на месте. Мать удивленно рассматривает свой кулак, потом безвольно опускает руку.) Ты что, Мари... Рехнулась?

Мать (заливается слезами). А ты... зачем ты все время надо мной смеешься?

Жак. Мамочка!.. Утешь меня!..

Мать (бросается к нему). Миленький ты мой! С тобой ничего не случилось...

Жак. Я хотел тебя увидеть... (Мать убаюкивает Жака. Отец, шатаясь, возвращается к верстаку. Сосед корчится от смеха.)

Отец (Соседу). Смешно тебе, старая развалина?

Сосед (обиженно). Старая развалина! Я в один день с тобой родился!..

Отец. На три часа раньше.

Сосед (удовлетворенно). Что верно, то верно. (Пауза.) Ты мне не можешь какой-нибудь инструмент одолжить? Надо бы землю чем-нибудь отскрести.

Отец. Ты мне надоел, вечно у тебя все ржавеет. (Протягивает ему гвоздь, продолжая ворчать.)

Сосед. Черт бы побрал всех жадин и скряг.


Стук в дверь.



Сцена XXXIX


Входят два американца и два немца, что-то напевают, все в непонятной форме.


Первый американец. Послушайте... Сейчас мы порепетируем. (Поют дуэтом: «Wenn die Soldaten».)

Первый немец. Спасибо за внимание. (Они делают реверанс и уходят.)


Сцена XL


Те же, Мать.


Мать. Ну все, Жако, мой хороший, я тебя побаюкала, и хватит...

Жако. Нет!.. Еще... пожалуйста...

Мать. Послушай, Жако... ты уже большой...

Сосед. Вроде очистился слегка.

Мать. Молодым бы потанцевать.

Сосед (вставая). Пойду за скрипкой схожу. (Направляется к двери и выходит.)


Сцена XLI


Отец, Мать, Жак.


Отец. Ну хватит, Жак... Пожалели тебя, и довольно. Вставай и помоги отцу прибрать комнату.

Мать. Стол поставьте слева, а я сейчас обед соберу. (Перетаскивает стол. Возвращается Сосед.)


Сцена XLII


Те же, Сосед.


Сосед (держа в руке новенькую скрипку). Повезло, я ее сразу нашел. (Отцу.) Под раковиной лежала, посреди гостиной. Слушай, когда будем потолок подвала делать, сначала остатки дома разгребем. Хоть видно будет, как дальше расчищать.

Отец. Хорошо... хорошо... завтра посмотрим. Слушай... (Ему в голову внезапно приходит какая-то мысль.)

Сосед. Что?

Отец. Тебе репарации выплатят... (Оба умирают со смеху. Входят Катрин и Мари.)


Сцена XLIII


Те же, Катрин, Мари.


Мари (сменила платье. Стала похожа на шлюху). Что это вы здесь делали? (Хлопая в ладоши.) Потанцуем?

Мать. Платье новое надела?

Мари. Старое порвалось.

Сосед. Ну, давайте попляшем. (Берет скрипку и начинает играть офигенный свинг.)

Отец. Катрин, пойдем потанцуем... (Музыка останавливается.)

Сосед. На самом деле, бал надо молодоженам открывать.

Мать. Пойду за ними схожу.

Отец. А я Хайнцу позвоню. (Матери.) Где он сейчас сражается?

Мать. Метрах в пятистах отсюда. Попроси его капитана, его Кюнстерлих зовут.

Отец. Хорошо. (Звонит по телефону. Мать уходит. Сосед настраивает скрипку. Катрин оглядывается, Жак встает и потягивается. Мари в одиночестве танцует посреди пустой комнаты. Закрывая трубку рукой, Отец говорит Соседу.) Заткнись, старый кретин. Я ничего не слышу. (Сильный взрыв, потом длинная пулеметная очередь. Отец неторопливо заканчивает разговор и вешает трубку. Шум стихает.) Сейчас приедет. Капитан отправит его, как только они отвоюют еще три метра. Они дополнительные часы отрабатывают. По его словам, вроде все в порядке.

Жак (с полным безразличием). У кого?

Отец. У всех. У американцев и у немцев. Капитан определенно ничего не сказал, но настроен оптимистично.


Входит Мать, за ней Киприана с кусочком лейкопластыря.


Отец. Слава Богу! А вот и моя старшенькая. (Она позволяет Отцу себя поцеловать.) Ну вот, все прекрасно. У тебя-то все в порядке?

Киприана. Естественно.

Мать. Мы приготовили тебе сюрприз. Твой жених придет сюда через пять минут. С ним и откроешь бал.

Отец. Видишь, мы делаем все, чтобы ты была счастлива.

Киприана. А вы не могли бы мне другого жениха найти, раз уж на то пошло?

Отец (заливисто смеясь). Ох, Киприана. Проказница. Ты же рада, что выходишь за своего Хайнца!.. (Киприана с отвращением кивает.)

Сосед. Не знаю, что со скрипкой, никак не могу скорость отрегулировать. (Крутит какой-то рычаг на скрипке. Сухой щелчок.) А, порядок...

Отец. Ты нас напугал.

Жак. А вы можете сыграть «Когда я пьян, — а пьян всегда я»?

Сосед. Нет, не знаю такую. Я только американские песни люблю.

Жак. Тогда сыграйте «Милую Аделину».

Сосед. Нет, я могу что-нибудь вроде «Милой Сью», «Медленной речки»...

Мать. А что, все американские мелодии начинаются на «М»?

Жак. Мамуля, ты просто идиотка.

Мать (с отсутствующим видом). Да?

Сосед. Что он там копается, твой жених? Поторопился бы, пока скрипка еще играет. (Стук в дверь.)

Все вместе. О!.. Ура!.. Пришел!


Входят две монашки.



Сцена XLIV


Те же, две монашки.


Первая монашка. Подайте на бедняков нашего прихода!

Все вместе. Пошли вон! Пошли вон!.. (Набрасываются на них и выкидывают вон.)

Отец. В такой-то день... Наглость какая!..


Стук в дверь.

Мертвая тишина.



Сцена XLV


Те же, кроме монашек, еще Хайнц и Капитан. Смущаясь и краснея, они приветствуют присутствующих — отдают честь.


Хайнц. Здравствуй, Мари.

Киприана. Здравствуй, Хайнц... Ты теперь меня зови Киприаной.

Хайнц. Хорошо... Ты ранена?

Киприана. Пустяки. Консервную банку открывала.

Xайнц (с горечью). Естественно, американские консервы...

Киприана. Нет, дорогой, домашние. Брюква консервированная. (Подходит к нему и обнимает. Все облегченно вздыхают.)

Катрин. Так это вы жених Киприаны?

Капитан Кюнстерлих. Можно мне сказать несколько слов?

Отец. Прошу вас, капитан. Дети мои, познакомьтесь, капитан Кюнстерлих. (Улыбки, кивки и т.д.) Как там, капитан, порядок?

Капитан. Так точно. Вообще-то, по правде говоря, не очень...

Отец. Только что по телефону вроде все было хорошо, вы были довольны.

Капитан. Конечно, тогда все было иначе. Только что в моей армии было сто девять солдат из ста двадцати, а теперь остались Хайнц да я.

Мать. О!.. Значит, друзья Хайнца не смогут прийти на свадьбу?

Капитан. Сожалею, мадам, но боюсь, что Хайнц не сможет сейчас жениться. Хайнц, старина Хайнц! (Хайнц крепко прижимается к Киприане.)

Отец. Но почему?

Катрин. Ничего страшного, если товарищи не смогут прийти.

Капитан. Дело не в этом, а в том, что если у меня нет солдат, то я больше не Капитан.

Мать (пытается к нему подольститься). А вам так важно остаться капитаном?

Капитан. Конечно. Давай, Хайнц, прощайся с дамами и господами и пойдем искать наш телефон. Только он и уцелел. Американцы все разбили. (Замечает Жака.) Вы только не обижайтесь, я вас не имел в виду. (Жак делает какой-то жест. Капитан понимает общее враждебное к нему отношение.) Вы же понимаете уязвимость моего положения. (Матери.) Мадам, не смотрите на меня так. Я не виноват, что всех остальных убили. Как вы считаете, мне нужен хотя бы один солдат?.. Ну скажите же, что вы меня понимаете!..


В это время Катрин шарит на верстаке позади капитана, берет молоток и бьет его. Он падает в яму, предусмотрительно открытую Соседом с помощью рычага.


Катрин. Давайте-ка их быстренько поженим. А ты, мамочка, скоренько сварганишь праздничный обед. (Смотрит на часы.) Все включаются в дело, все будет вовремя и как положено.

Жак. Сейчас приду. (Выходит.)

Мать. Хайнц, Киприана, пойдемте со мной за яйцами. (Выходят.) А вы пока приборы разложите.


Входит Андре.


Катрин. Андре, у нас женщин не хватает. Ты переоденешься в девушку.

Андре. Вы что, спятили? Ну уж нет! Не хочу!..

Катрин. Как это нет... ты ведь хочешь?.. (Пристально на него смотрит. Андре выходит. Отец потягивается и с восхищением смотрит на Катрин.)


Сцена XLVI


Катрин, Отец, Сосед.


Отец. У тебя там снизу есть отличная парочка...

Сосед. А ты зато отличный папочка...

Отец (сухо). Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, гнусный старикан. Лучше помоги мне приготовить все тут к обеду. Катрин, скатерть расстелишь?

Катрин. Стол-то завален.

Отец. Ничего, разберем. (Соседу.) Разбери-ка стол, вместо того чтобы без конца плевать в потолок.

Сосед (ворчливым тоном). Никогда не умел в потолок плевать, между прочим. (Незаметно пытается доплюнуть до потолка.)

Отец. Может, хватит? (Шлепает его по затылку.) Сказал же, разбери стол.

Сосед. А пошел бы ты... (Свирепый взгляд Отца.) А пошел бы ты побрился ради такого случая, дочка все же замуж выходит...


Сосед подходит к столу, берет огромную палку и сгребает все со стола на пол.


Отец. Вот это другое дело... (Появляется Катрин со скатертью.) Приступайте, дети мои.

Сцена XLVII


Отец, Катрин, Сосед, Андре.

Входит Андре, переодетый в женское платье.


Андре (хныча). Зачем вы меня в такое одели, Катрин? У меня дурацкий вид.

Катрин. Почему, тебе очень идет.


Пауза. Все накрывают на стол. На столе цветы, огромный фуганок. На каждой тарелке — по лошадиному черепу, в зубах зажата салфетка.


Андре. Катрин, а можно я ботинки без каблуков надену? А то я ноги подворачиваю.

Сосед. Так потренируйся, черт побери! На кольцах подтягиваться и то труднее!

Андре. А я на кольцах подтягиваться тоже не умею.


Катрин пожимает плечами. Пауза. Андре встает, пытается сделать несколько шагов и после замысловатого сальто-мортале плюхается на землю.


Андре. Ой!.. Проклятие!..

Отец. Дай мне туфли, я поправлю.


Андре садится прямо на пол, снимает туфли, протягивает их Отцу, который привинчивает к каблукам деревянные дощечки и возвращает туфли Андре.


Андре. Так гораздо лучше. (Надевает, прохаживается, задевает одной ногой за другую. Новое, еще более головокружительное падение. Некоторое время лежит без движения.)

Сосед. Я пойду пипи. (Выходит.)

Отец. Жаклин, ты бы поосторожней... (Андре не реагирует.) Ты слышишь?

Андре. Вы мне?

Отец. Конечно. Раз ты так одет, не могу же я называть тебя Андре. Такое ощущение, будто с педерастом разговариваешь. Я этого терпеть не могу.

Андре (сраженный). Я тоже. (Встает. Стук в дверь.)


Сцена XLVIII


Отец, Андре, немец из первого акта — тот, что оставил ружье, чтобы было удобнее бежать.


Немец. Здравствуйте, месье, здравствуйте, мадемуазель. (Андре улыбается и делает реверанс.) Вы меня не узнаете? Нет?

Отец. Нет.

Немец. Сегодня утром я здесь оставил ружье, пушку и еще кое-какое оружие. Можно я заберу?

Отец. Если найдете. Может, его убрали.

Немец. На стол накрываете? Справлять что-нибудь будете?

Отец. Когда выдаешь дочку замуж, тут уж парадный сервиз надо вытаскивать.

Немец. Конечно, так оно лучше.

Отец. А может, вы останетесь? Тесновато здесь, правда. (С беспокойством оглядывается на яму.)

Немец. Вы готовьтесь, я вам не буду мешать. (Бросает взгляд на Андре, тот краснеет и опускает голову.) Вообще-то, месье, я с удовольствием останусь.

Отец. Тогда переодевайтесь в женскую одежду и помогите Жаклин накрыть на стол.

Немец (разочарованно). А!.. Так это мальчик.

Отец. Конечно!.. Вы полагаете, у меня мальчики не работают?

Немец. Извините, но я должен найти свое подразделение, нас было сто, а осталось десять.

Отец. Сожалею. Будет время, заходите. Вы Хайнца знаете?

Немец. Конечно.

Отец. Тогда передайте ему от меня привет, он будет очень рад. (Смотрит на яму.)

Немец. Они что там, мои вещи?

Отец. Посмотрите во дворе.


Немец уходит.



Сцена XLIX


Отец, Андре, Катрин.

Катрин раскладывает приборы, выходит, входит и т. п.


Андре. Они еще не скоро вернутся.

Отец. Вечно ты недовольна. Зато успеешь тарелки расставить. Вот так.

Андре. Чулки сползают.

Отец. Привяжи чем-нибудь. В таком возрасте — и сама одеваться не умеешь?

Андре. Я отлично умею сам одеваться, только у меня все время грудь отваливается.

Отец. А ты веревочкой подтяни. Твоя мать всегда так делает.


Сцена L


Те же, потом возвращаются Хайнц и Киприана.

У Хайнца рассерженный вид.


Отец. Ну как яйца?

Хайнц (ворчливо). А что было ходить, нагибаться, когда их все равно в помине нет. Все, увольте. Теперь тут американцы, пусть они и разбираются.

Киприана. Хайнц, может, сегодня ты не будешь дуться?

Хайнц. Нет, все-таки потрясающе... живешь здесь четыре года, а потом приезжают какие-то иностранцы, и для них в лепешку расшибаются.

Отец. В чем дело? У него пропало желание жениться?

Киприана. Хайнц! Я тебя умоляю... не сердись...

Хайнц. Скажите, пожалуйста, это что за фифа? (Показывает на Андре.)

Андре. Кончай, Хайнц, будто ты меня не узнаешь!

Хайнц (пожимает плечами). Всегда вам, французам, вырядиться в кого-нибудь нужно. Трудно, что ли, форму надеть, как все люди?

Киприана. Хайнц, дорогой... пожалуйста, будь с папой повежливее.

Хайнц. Я же сказал, я умываю руки. Какой смысл тогда годами корячиться, поднимать страну, защищать людей, помогать им, чтобы прийти к такому результату. С сегодняшнего дня — ваша очередь за мной ухаживать. Когда у нас обед?

Отец. Надо подождать Жака. Он пошел за священником, а это надолго. На десять километров по всей округе никого не сыщешь.

Хайнц (язвительным тоном). Я абсолютно уверен, что американцы захватили с собой пастора. (Потягивается. Входит Сосед.)


Сцена LI


Те же, Сосед.


Андре. Можно мне в брюки переодеться?

Отец. Жаклин, ты оставишь нас в покое или нет?

Катрин. Ты можешь хоть ради папы платьице поносить?..

Отец. У священников ведь тоже платье, кретин ты эдакий!.. Они же не возражают!

Сосед. Во всяком случае, вчера он мне говорил, что очень неудобно по деревьям лазать. А что, если я на скрипочке пока поиграю?


Стук в дверь, голос Жака.


Отец. Можете звать его Жаклин, если вам больше нравится.


Сцена LII


Те же и Жак.

Входит запыхавшийся Жак, весь в поту.

Жестом просит ему помочь.


Жак. Андре!

Андре. Что?

Жак. Пойди помоги!

Андре. Это не женское дело. И я уже одета...

Сосед. Если не возражаете, давайте я помогу.

Жак (разглядывает его). Если не трудно... (Выходят и возвращаются с двумя большими увесистыми ящиками.)

Сосед. Черт! Как гири!.. (Все повторяется. Возвращаются с еще одним ящиком и кладут так, что его не видно из зрительного зала.)

Жак. Спасибо. Сейчас за третьим схожу.

Отец. А что там внутри?

Жак. Пастор. Сборно-разборный. Пойду одежду принесу. Можешь начинать открывать ящики.


Отец и Андре берут инструменты и подходят к ящикам, Жак возвращается с третьим, небольшим ящичком и к ним присоединяется.


Мать (подходит к ним вместе с Соседом, до этого фехтовавшим скрипкой, и наклеивает на него пластырь крест-накрест). Где ты его разыскал, Жак?


Жак распрямляется и идет навстречу Матери.


Жак. На пляже ящиков — завались. Бери — не хочу.

Xайнц (с насмешкой). Неплохо устроились. У меня ощущение, что остается только наслаждаться жизнью... (Смотрит на Жака. Тот принимает важный вид.)

Жак. Я покрупнее выбрал.

Катрин. Пасторы, кока-кола и автомобили... Вот к чему всегда сводится западная демократия. И ради этого дураки лоб расшибают. Можешь своего пастора по деталям разложить, и так сойдет... для службы.

Жак. Не расстраивайся. Служба будет. Он радаром смонтирован.

Катрин. Мне-то какое дело. (С презрительным смехом.) В подметки не годится русской артиллерии.

Мать. Жак, перестань. Катрин, оставь брата в покое!.. (Отцу.) Слушай, а может быть, вы на время оторветесь от сборки этой штуковины и пойдете обедать... Мне кажется, лучше бы обед до свадьбы устроить... до свадебной церемонии, я хочу сказать...

Отец. Киприана, позови сестру.

Киприана. Хорошо, папа. (Идет к двери.) Мари, к столу! (Возвращается.)

Мать. Рассаживайтесь. Жак сядет справа от меня. (Жак идет на свое место, Катрин ставит ему подножку, тот падает, затем поднимается, неторопливо развязывает шнурок и швыряет ботинок Катрин в голову. Ботинок не попадает в цель, но зато разбивает окно. Мать продолжает усаживать гостей.) Киприана слева от меня, Хайнц — слева, все остальные... слева.


Все подходят к столу и садятся.


Отец (встает). Знаешь, Мари, поскольку Мари еще нет, я попробую собрать пастора. Неудобно оставлять его в таком состоянии: внутренности — отдельно, ноги — где попало. Неловко как-то. (Идет направо и доканчивает сборку пастора, который оказывается одетым в военную форму с маленькими крестиками на лацканах. Тот встает с ошалевшим видом. В это время происходит следующее.)

Сосед. У вас портвейн есть? Очень люблю перед едой стаканчик портвейна.

Мать. У меня есть мартини.

Сосед. Нет! Только не мартини! Его протестанты делают.

Жак (угрожающе). А что вы имеете против?

Сосед. У меня на них зуб.

Жак. Можно узнать — почему?

Сосед. Они галстуков не носят.

Жак. Если вас это так раздражает, сами станьте протестантом.

Сосед (задумчиво). Боже мой... а ведь действительно...

Жак. И вообще вы меня достали!

Сосед. Жак, ты перегибаешь палку. (Замахивается скрипкой и разбивает ее об голову Жака, затем с сожалением на нее смотрит.) Черт! Все теперь переделывать... (Отходит к верстаку.)

Отец (подходит к пастору). Разрешите представить вам преподобного... (Поворачивается к пастору с вопрошающим видом. Священник роется в кармане, вытаскивает из кармана клочок бумаги и разворачивает его.)

Пастор. Тейлор... Роберт Тейлор...

Киприана. Так это и есть Роберт Тейлор. (Бросается к нему и хватает за рукав.) Сядьте со мной рядом.

Жак. Что же это такое? Я, видимо, ящики перепутал... (Пастору.) Вы действительно пастор?

Пастор. Конечно.

Жак. Простите, имя такое... Ничего не понимаю...

Катрин (посмеивается). Вот вам американская цивилизация. Одна пропаганда и ничего кроме пропаганды. Если пастор, то обязательно ему надо присобачить имя кинозвезды. А вы все под их дудку...

Сосед. В этом есть что-то положительное! (Пастору.) У вас такие же пайки, как у солдат?

Пастор. Нас приравнивают к лейтенантам или капитанам в зависимости от возраста. Шесть бутылок виски в месяц. (Разглядывает свой стакан и обращается к Жаку.) Посмотрите в ящике. Там должно остаться.

Сосед (устремляется в соответствующем направлении). Ну ничего себе...

Киприана. Позвольте автограф? Вы по-прежнему женаты на Барбаре Стенвик?

Хайнц. Она вроде еврейка? (Ностальгический вздох.) О, Сарра! Когда я ее выдал, они дали мне тысячу марок. (Вздох сожаления. Подчеркнуть разницу между ностальгическим вздохом и вздохом сожаления. Второй сопровождается покачиванием головы.) Все спустил.

Жак. Святой отец, может быть, пристойнее соединить их сразу до обеда?

Мать. Кто вас гонит? Успеете!..

Сцена LIII


Те же, Мари.

Мари сменила платье на более открытое. В стиле Диора.


Катрин. Наконец-то!


Мать обводит всех взглядом, а Киприана смотрит на священника квадратными глазами.


Мари. В чем дело? Никуда я не делась! Вы же знаете, что наверху три американца.

Катрин. Нетрудно предположить. Их везде полно.

Хайнц. Они на колорадских жуков похожи! (Смеется)

Отец (разливает). Месье Тейлор, вам первому.

Катрин. Да, придется этому типу выкручиваться.

Киприана. Перестань, Катрин, оставь нас в покое. Надо как следует повеселиться. В конце концов, кто выходит замуж — я или ты?

Сосед (возвращается, размахивая обломками скрипки). Не получается починить. (Катрин ударяет кулаком по стакану, который кому-то передают, и разливает его на Жака. Стакан подлетает и разбивается вдребезги. Все встают.)

Катрин. Пойди возьми другой стакан в ящике, этот какой-то непрочный. (Жак выливает ей содержимое своего стакана за шиворот.) Сволочь! Обезьянье отродье! Твоя бабка была троцкистским прихвостнем!..

Отец (строго). Катрин! Может быть, в Кремле так все разговаривают, но здесь...


Катрин набрасывается на Жака, и они катаются клубком по полу.


Мать. Жак, Катрин, кончайте. (Берет графин, уходит, чтобы его наполнить, и выливает воду на дерущихся. Те встают.)

Катрин. Все из-за Жака.

Мать. Катрин, оставь брата в покое.

Катрин. Присутствие Жака на свадьбе Киприаны и Хайнца необязательно. (Бьет Жака прямым ударом.)

Жак. Мама!..

Мать. Деритесь, деритесь, меня не касается. (Отцу.) Иди есть. (Пастору.) Садитесь, месье, прошу вас. Киприана, рассаживай гостей. (Жак и Катрин садятся за стол.)

Сосед. После вас.

Пастор. У меня ничего не получится.

Отец. А кто же благословит? Я, конечно, не настаиваю, но вы, наверное, не отречетесь.

Сосед (потрясая скрипкой). Ура, починил! (Гриф ломается.) Черт! (Подходит к столу. Скрипку оставляет на верстаке.) Если хотите, я могу благословить.

Пастор. Подождите. Давайте посчитаемся. Вы-шел-ме-сяц-из-ту-ма-на-вы-нул-но-жик-из-кар-ма-на-бу-ду резать буду бить все равно тебе водить. (Жульничает.) Месье, вы выходите.

Сосед. Может, разочек... без этого обойдемся. (Садится.) Я выпью мартини.

Пастор. Слава Богу! Согласились все-таки.

Мари. Мам, можно я святого отца поцелую? Жениха ведь еще нет?

Мать. Мари! (Заливается слезами.) Нет у меня больше деточек!

Отец. Перестань! Перестань!.. Мари, успокойся...

Пастор. Мартини — превосходный.

Отец. Я сам его готовлю из лошадиных костей. Я их нахожу, когда скребком яму для отбросов вычищаю.

Пастор. Правда? (Пьет.) Вы мне еще не нальете? (Отец наливает.)

Сосед (посмеивается). Ха! Ха! Не вышла наколка. Думаешь, самый умный? (Протягивает стакан.)

Отец. Тебе тоже? (Остатки доливает себе. У Соседа вытягивается рожа.)

Мать. Месье Тейлор, немножко скумбрии?

Сосед. Берите, берите... Он вам скажет, что сам выловил.

Отец. Ясное дело, сам. (Протягивает священнику банку консервов.) Только не помню когда.

Сосед. А как узнать, что ты их пойман, если они в банке?

Отец. А я им надрез под хвостиком делаю.

Тейлор. Будьте добры, соли.

Катрин. Вот сейчас в соляные копи отправимся и нароем сколько хошь. (Мать передает ему соль. По дороге Катрин ее нарочно опрокидывает. Жак на нее набрасывается.)

Отец. Вы считаете, что драться хорошо?

Катрин (быстренько снова усаживаясь у своей тарелки). Передай мне скумбрию. (Снова ввязывается в драку.)

Мари (смазливенькая, с безразличным видом). Мам, а можно я с ними подерусь? (Во время свалки дерущиеся время от времени обмениваются короткими ругательствами: Сволочь! Гад! Подонок! Мерзавка! и т. д.)

Отец. Мари! Передай цыпленка месье пастору.

Тейлор. Выглядит восхитительно. Отрежьте мне ножку, я их очень люблю.

Мать. Андре, теперь ты можешь вместе с нами поесть. (Дерущиеся задевают за верстак, который тут же обрушивается на пол.)

Сосед (встает из-за стола). Черт побери! Моя скрипка. (Подбирает ее и возвращается за стол. Катрин встает.)

Катрин (Святому отцу). Получается, я из-за вас дерусь, а вы цыпленка жрете, реакционер поганый. Вы что думаете? Вам это даром не пройдет!

Тейлор. Но... Мм... Я не просил вас драться. Вы действительно деретесь из-за меня, но не за меня. Не нужно путать!

Катрин. Вперед! За работу! (Вскакивает и устремляется в драку. Вопли Жака.)

Жак. Роберт, отпусти! Это моя нога!

Пастор. Ну и наплевать. Больше знать никого не хочу. (На мгновение встает.) Мне не надо снова тон наложить? (Прямой удар Катрин прямо в подбородок священнику. Тот грохается оземь. Подобно регбисту, Катрин подскакивает и напрыгивает на всю группу.)

Мари (кричит, дрожа всем телом). Мамочка, можно я туда пойду?

Киприана. Мамочка, пусти ее, пожалуйста, в честь моей свадьбы. Раз она хочет повеселиться...

Мать (поворачиваясь к отцу). Как ты считаешь?

Отец. Если бы ты знала, как мне все это до фонаря! (Соседу — тот вернулся и наполняет свой стакан.) Ну что, старая развалина, может, оставишь мне чуть-чуть?

Хайнц. Моя Киприана. (Размякает.) Дай мне цыпленка. (Она подает Хайнцу блюдо.)

Сосед (внимательно рассматривает скрипку). Сломали мою скрипочку... В ней жила французская душа... (Подбегает к куче дерущихся. В тот момент, когда Тейлор оттуда вылезает, разбивает скрипку об его голову. Тейлор смотрит в потолок, ощупывает себя и продолжает драться. Сосед делает несколько шагов назад, разбегается, падает носом вниз и лежит неподвижно.)

Отец. Я полагаю, капитан Кюнстерлих все еще в яме?

Хайнц. Наверно, я его не видел. (На улице — страшный взрыв.)

Мать. Ну вот. Опять шуметь начали. Уж нельзя спокойно дочку замуж выдать. А если бы мы друзей пригласили?..

Сосед (приподнимая голову). Я что, не друг?

Отец. Конечно, друг, но мы тебя не приглашали. (Снова падает без чувств.)

Тейлор. Ногу отпустите, пожалуйста. Ой! Ай! Индульгенцию на сто дней, если вы отпустите мою ногу. Ай! (В ярости.) Стрекозел вонючий, ты отпустишь мою ногу или нет? (Сражает приемом дзюдо Жака, который вертится волчком и падает в яму. Ужасающий металлический грохот.)

Хайнц. Какой странный шум!.. Забыли снять ордена с капитана Кюнстерлиха?

Отец. Точно. Пойду посмотрю. (Встает, поворачивается и подходит к яме. В этот момент дерущиеся катятся по полу, и на них с невообразимым грохотом обрушивается стол. Мари встает, снимает туфли и устремляется в драку.)

Мари. О!.. Не могу удержаться!

Мать. Жаклин, помоги мне стол на место поставить. (Андре ей помогает. Возвращается Отец, качая головой. Подбирает с пола тарелку, садится и принимается есть.)

Тейлор. Господи! Господи! На помощь! Отпуститеменя, психопатка! (Высвобождается, за ним бежит Мари. Он исчезает в яме. Мари подпрыгивает и падает туда же с жутким смешком.)

Хайнц. Это кара Божья. Не надо было к другим приставать.

Андре. Можно я пойду брюки надену?

Отец. Жаклин, тебе что, так плохо? Если ты останешься как есть, будешь пользоваться большим успехом у америкашек.

Андре. Я лучше надену брюки. Не надо мне никакого успеха. А потом, у меня задница замерзла.


В этот момент дверь раскрывается. Входят два офицера внутренних войск.



Сцена LIV


Те же и два офицера внутренних войск.


Полковник (страшно орет). А вот и мы!..

Отец. Здравствуйте! Есть хотите?

Винсен. Нет. Мы подумали. Мы берем «кадиллак». Дареному коню в зубы не смотрят.

Отец. Конечно, вредно ему в зубы смотреть. Сюда, пожалуйста. (Катрин встает, шатается и валится в яму.)

Отец. Мари, у нас паштет остался?

Мать. Остался. На. (Берет блюдо, подходит и разбивает его о голову Отца, затем, пошатываясь, приближается к яме и падает, хватаясь за сердце.)

Андре. Я все-таки пойду переоденусь... (Потихоньку уходит. На сцене остаются распластавшийся на полу Сосед, жующий Отец и Хайнц с Киприаной, которые все яростней друг друга тискают. Через некоторое время появляются четверо солдат. Они затягивают: «Happy birthday to you». На этот раз они все в форме Армии Спасения. Они окружают Хайнца и Киприану и поют тихонько: «I love you Truly»[3].)

Сцена LV


Отец, Сосед, Киприана, Хайнц и четверо солдат.


Отец (Соседу). Эй... ты... (Сосед еле заметно копошится и приподнимается на локтях, что-то бормоча.) Тебе получше?

Сосед (трогая подбородок). Ничего. (Выплевывает несколько зубов.) Ну как?

Отец. Что?

Сосед. Свадьба!

Отец. Ты же здесь был! Ты что, не видел?

Сосед. Нет. (Пауза.) Где моя скрипка?

Отец. Да... Танцев больше не будет... Устал я немножко... А что, если тут прибраться? Надо бы поработать. Где рубанок?

Сосед. Пойду-ка я своим домом займусь. (Стук в дверь. Хайнц, Киприана и четверо солдат медленно друг за другом поднимаются по лестнице.)

Сосед и Отец (хором). Войдите!


Входят два французских офицера.



Сцена LVI


Сосед, Отец, два французских офицера.


Сосед и Отец (хором). Здравствуйте, господа офицеры.

Французский капитан (радостно). Вы — хозяин дома? (Обращает внимание на беспорядок.) Слава Богу! Хоть вы не очень пострадали!

Сосед и Отец (хором). Сплошные руины? (Лейтенант кивает.)

Капитан. У меня для вас две новости. Сначала неприятная.

Сосед и Отец (хором). Сначала приятную.

Капитан. Так вот, вас освободили.

Сосед. Серьезно? (Встает по стойке «смирно», видит, что Отец не реагирует, и расслабляется.)

Капитан. А потом... (Останавливается в смущении.)

Отец. Не смущайтесь.

Капитан. Так вот. (Замолкает и говорит уже другим тоном.) Прежде всего, я должен сказать вам, что я — представитель министерства Восстановления. (Отец не отвечает.) В связи с этим... Гм... я занимаюсь планами на будущее. (Лейтенанту.) Хм... Приступайте, лейтенант, я его весьма тактично подготовил.

Лейтенант (Отцу). Ваш дом выходит за красную линию.

Отец. Первый раз слышу.

Капитан (берет Отца под руку и подводит к окну). В будущем там предполагается широкий проспект, засаженный японскими хвойными тополями. Картину дополнят фонтаны и бассейны. Воздух будет напоен ароматом деревенских трав.

Лейтенант (указывает на дверь). Боби!


Сцена LVII


Те же, входит Скаут, который сразу вытягивается по струйке.


Боби. Французский скаут явился: будь готов — всегда готов.

Лейтенант. Можете принести.


Скаут выходит и возвращается с ящиком динамита. Поджигает шнур и выходит. Взрыв. На сцене кромешная тьма. Декорации рушатся. Задник. Развалины, поросшие травой. На первом плане — куча обломков. Капитан и лейтенант сидят около трупа Отца. Сосед приподнимает ему голову — голова падает.


Капитан (вставая). Лес рубят — щепки летят...

Сосед (берет у него пистолет и стреляет в него). И я того же мнения. (Потом стреляет в лейтенанта, который успевает убить его из пистолета.)

Лейтенант. Да здравствует Франция!..


Гремит жутко фальшивая «Марсельеза».

Лейтенант поднимается и выходит строевым шагом.

КОНЕЦ

По счастливой случайности совпадающий с концом пьесы.


1947

Примечания

1

Здесь: специфический (лат.).

(обратно)

2

Когда солдаты по городу шагают,

Девушки окна и двери отворяют.

Почему — потому, почему — потому.

Поцелуй — коль повезет. (Пер. Д. Голля).

(обратно)

3

Тебя я преданно люблю (англ.).

(обратно)

Оглавление

  •   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
  •   Сцена I
  •   Сцена II
  •   Сцена III
  •   Сцена IV
  •   Сцена V
  •   Сцена VI
  •   Сцена VII
  •   Сцена VIII
  •   Сцена IX
  •   Сцена X
  •   Сцена XI
  •   Сцена XII
  •   Сцена XIII
  •   Сцена XIV
  •   Сцена XV
  •   Сцена XVI
  •   Сцена XVII
  •   Сцена XX
  •   Сцена XXI
  •   Сцена XXII
  •   Сцена XXIII
  •   Сцена XXIV
  •   Сцена XXV
  •   Сцена XXVI
  •   Сцена XXVII
  •   Сцена XXVIII
  •   Сцена XXIX
  •   Сцена XXX
  •   Сцена XXXI
  •   Сцена ХХХII
  •   Сцена XXXIII
  •   Сцена XXXIV
  •   Сцена XXXV
  •   Сцена XXXVI
  •   Сцена XXXVII
  •   Сцена XXXVIII
  •   Сцена XXXIX
  •   Сцена XL
  •   Сцена XLI
  •   Сцена XLII
  •   Сцена XLIII
  •   Сцена XLIV
  •   Сцена XLV
  •   Сцена XLVI
  •   Сцена XLVIII
  •   Сцена XLIX
  •   Сцена L
  •   Сцена LI
  •   Сцена LII
  •   Сцена LIII
  •   Сцена LIV
  •   Сцена LV
  •   Сцена LVI
  •   Сцена LVII
  • *** Примечания ***