Битва у Триполи [Филиппо Томмазо Маринетти] (fb2) читать постранично

Филиппо Томмазо Маринетти БИТВА У ТРИПОЛИ (26 октября 1911 г.) Пережитая и воспетая Ф. Т. Маринетти

Предисловие

Если самое имя Ф. Т. Маринетти и не вполне чуждо уху русского читателя, если оно и не совсем ново для него, то все-таки мы можем с полной уверенностью сказать, что произведения этого славного поэта современной Италии совершенно неизвестны читателю. В то время, как на Западе — во Франции, Италии и Англии — публика живо заинтересована этикой и философией Маринетти и, то восхищаясь, то негодуя, читает его идейный роман «Мафарка-футурист», памфлеты на д’Аннунцио и папу, лирические и драматические произведения, — русскому читателю мало знакомы те общественные, социальные и философские идеи, которые проводит Маринетти в своих поэмах и романах; проводит энергично и неуклонно, агрессивно и резко, так как он, по его собственным словам, «слишком страстно любит свои идеи, чтобы иметь возможность облекать их в дипломатические формы и элегантные маски». Русского перевода дождались пока только манифесты об искусстве («Манифесты Маринетти и др.». М. 1914) и книга Le Futurisme (Маринетти. Футуризм. К-во «Прометей». 1914).

«Битва у Триполи» представляет для русского читателя двойной интерес. Помимо чисто литературной, чисто художественной ценности, заключающейся в четком рисунке и точности, новизне образов, эта книга представляет еще интерес случайного, но важного характера: это книга о войне. Книга о войне с турками, с нашими сегодняшними явными и уже давно тайными врагами. Такая книга должна представлять несомненный интерес для тех, кто вчера проводил своих близких на театр военных действий.

Маринетти описывает войну и сражение не так, как описывали ее до сих пор. Мы, привыкшие к войне по романам и повестям Льва Толстого, по рассказам Гаршина, по стихам Пушкина и Лермонтова, будем несколько изумлены. Нам, привыкшим к словам об ужасе, о кошмаре, о пытках военной жизни, будут странны эти хвалебные восторги войне, это восхищение, влюбление, преклонение по отношению к битве. Невольно у нас может сложиться мнение, что Ф. Т. Маринетти так пишет только потому, что он идеалист, поэт-фантазер, никогда не нюхавший войны.

Однако, такое мнение неверно: слова Маринетти обожжены подлинным пороховым дымом, действительно, «пальба пушек диктовала ему фразы».

Еще в итало-турецкую кампанию он отправился добровольцем к окопам Бумелианы и Триполи, принимал участие в Триполийском бою, и эти-то самые впечатления он излагает в этой книге. Его увлечение войной не прошло. Ныне, когда снова перекраивается Европа, когда новый Герострат культуры и прогресса возомнил себя новым Наполеоном, когда затоплена водой и неметчиной Бельгия, когда локоны знамен и морщины окопов украсили Францию, когда рассыпается порошком «лоскутная» Австрия, когда доблестная Сербия и Черногория побеждают врага, когда Англия и Япония ампутировали у немецкого чудовища колониальные ноги, когда Турция как и Австрия, отступают, когда Россия приняла новую годину горести и славы, — Маринетти снова на войне.

После пламенных и горячих речей на площадях Милана и Рима, после прокламаций и листков, статей и брошюр, в которых поэт громил неправильность и несправедливость итальянского нейтралитета и громче, чем всегда, выкрикивал: «Долой Австрию!», требуя активного вмешательства своего правительства и своей родины в войну, — Маринетти уехал волонтером в ряды французской армии, где и сражается с сентября месяца. Трудно сказать окончательно, где именно поэт и что с ним, но, по некоторым дошедшим до нас известиям, он был в Эльзасе, здоров и невредим. Будем надеяться, что и эта война окажется для него так же удачна, как и итало-турецкая.

Однако, кто же он, этот человек, одинаково хорошо владеющий пером и шпагой, «какие мрачные химеры в мозгу измученном живут»?

Маринетти родился в Египте, итальянец по происхождению. Вскормленный черной грудью африканской кормилицы, о которой он позднее упоминает в своем манифесте об искусстве, поэт рано начал свою литературную деятельность. Так, уже в пятнадцатилетием возрасте, пройдя коллеж французских иезуитов, Маринетти основал в Александрии журнал «Папирус». К двадцати годам поэт окончил Сорбонну и поселился в Милане. Здесь он организовал журнал Poesia, роскошное издание, где почти все страны были представлены поэтами, печатавшимися в оригинале. Не забыта была и Россия. Когда теории, провозглашенные в Poesia, стали достоянием всех, Маринетти создает, неутомимый деятель, новую школу; его новые идеи в области искусства облетели весь мир, под общей кличкой «футуризма».

Я не буду касаться литературных принципов Маринетти: о них говорили многие многое, оценивая их самым различным образом. Моей задачей явится выяснение отношения Маринетти к миру, к жизни и, в частности, к