Запретная Родина (СИ) [Галина Мишарина] (fb2) читать онлайн

– Фрэйа, ты Воздух, – сказал Алеард, – а я Огонь.

– Правильно, – сказал Гур. – А кто твой друг Кристиан?

– Думаю, Кристиан Вода. Или тоже Воздух.

– Я Вода, это на сто процентов точно! – сказал штурман.

– Верно, – ответил Гур. – Раненый парень – Звёздный. А тот, с ожогами – Земля.

– Ну а я кто? – спросил Эстен.

– Камень. Как и ты, – сказал Гур Конлету. – А ты, – он кивнул Лауре, – Дерево.

– А что насчет Открывших путь? – вдруг произнёс Кристиан.

– Открывшие путь – это вы: ты, Алеард, Конлет и Фрэйа. Первые люди, которые ступили в Промежуток. Среди них почти всегда есть Штурман и... и Создатель, – Гур откашлялся. – Не удивляйтесь. Я знаю, кто вы, потому что вижу особый заряд цвета.

– И остальные ребята из экипажа тоже в числе первопроходцев, – сказал Кристиан. – Убери одного – и никакого путешествия бы не было.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Я был на Альтании – планете волков. Они многое знают о перемещениях и Промежутке.

– Альтания – единственный в своём роде мир, – сказал Гур. – Обычно реальностями владеют люди. Волки умны, но чужаков на своей земле не терпят. И они действительно многое знают, умеют сохранять воспоминания.

– Мда... И что нам с этим делать? – пробурчал Эстен.

– Постигать смысл своих даров. Слушать внутренние стихии. Развиваться.

– Чего здесь происходит? – к нам подошёл заспанный Ойло. – Что за собрание? Обсуждаете, кто на пальмы охотиться пойдёт?

Гур шагнул к нему.

– Приветствую тебя, сын Пламени!

– Э-э-э... – опешил парень, – привет.

– Меня зовут Гур, и когда-то давно я был дружен с трогами. Это было пару сотен лет назад.

– Да? – сразу заинтересовался Ойло. – Так ты, наверное, застал те тяжёлые времена, когда мы воевали с гавилами?

– Застал. Я принимал участие в этом противостоянии.

– О! Здорово! В смысле, конечно, нет ничего хорошего в том, что война вообще случилась... но что было, то было. Ты же знаешь, мы сами во всём виноваты. Не нужно было покидать Трогию. Я имею в виду изначальную Трогию, нашу родную планету. Меня, кстати, зовут Ойло.

– Рад познакомиться.

– И я. Никогда не общался с кем-то кроме людей. Наверное, ты помнишь больше, чем мой дед, – сказал парень.

– Возможно. Я сдружился с одним из Огненных Воинов. Его звали Ярослав. Хочешь, расскажу?

– О, да! – восхитился Ойло. Он даже забыл про еду, умывание и прочие утренние процедуры. Они с Гуром присели возле костра,

Ярослав. Огненный воин с Трогии. Определенно я должна была прямо сейчас что-то важное вспомнить. Алеард поглядел на меня, всё понял, и мы отошли чуть в сторону.

– Снова память? – угадал он.

– И на сей раз нечто важное. – Я склонилась к нему. – Нечто особенное, что нельзя рассказывать кому ни попадя.

Он потянул меня ещё дальше, чтобы никто не услышал.

– Расскажи, малышка.

Я начала говорить спокойно и медленно, не торопя память, но это оказалось ещё сложнее, чем возвращать воспоминания быстро и больно.

– Сложная просьба, но я не могла отказать. – Я взглянула на Алеарда. – Его звали Ярослав, того мужчину. И он откуда-то знал тебя…

Алеард сжал мое плечо.

– Продолжим чуть позже. Это трудный разговор, и лучше пусть он состоится после того, как мы поможем ребятам.

Я кивнула. Конечно, ведь Рэйд и Айман нуждались в цветах, а столь важные дела нужно вершить в первую очередь. Хотя и разговор наш был важен, и все-таки он предполагал будущее. Настоящее же требовало наискорейшего вмешательства.

Мы отошли сначала к Рэйду. Я надеялась, что смогу сосредоточиться.

– Ну и что нам делать?

– Попробуем почувствовать, – ответил Алеард.

Он взял парня за руку и прикрыл глаза. Я наблюдала за ним, но краем уха слушала рассказ Гура.

– …война шла на убыль, и этим активно пользовались аргонцы. Странно было видеть страх и пренебрежение на их лицах после всего, что троги для них сделали. Сыну Ярослава тогда было около четырёх лет. Молчаливый, серьёзный мальчик, очень похожий на отца как внешне, так и по характеру. Только глаза мамины, у Ярослава они были каре-зелеными. Мальчишка ездил на большом кусачем коне. Его звали Морда. Подходящее имя для такого своенравного зверя...

– Фрэйа, – позвал Алеард, – кажется, я понял, что делать.

Он положил мою руку парню на грудь и накрыл сверху своей широкой ладонью.

– Нужно ощутить силу энергий в себе самом и отпустить их, позволив сплестись с его потоками.

Я кивнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду, но голос Гура мне мешал.

– ...тогда у него не осталось выбора. Он был не просто Белым Штурманом, но ещё и превосходным Хронографом. Такое иногда случается, это как дополнительная способность у человека, который имеет Белый Дар. Ярослав отправил сына в изначальный мир, но следом не пошел, ведь за его спиной были те, кто нуждался в помощи. Сначала они в упор расстреляли их лошадей, а затем...

Я ощутила, как Алеард напрягся, и открыла глаза.

– Ты что?

– Ничего, – ответил он, – сбился. Продолжим. У тебя уже получается, чувствуешь?

– Я чувствую только покалывание в ладони. И дыхание стало сильным и глубоким.

– Это то самое, Фрэйа. Ещё чуток поднажми!

И я поднажала, выгоняя из головы голос Гура. Дыхание участилось, щеки покраснели, я ощутила, как что-то густое и целительное разлилось в пространстве. Обрадовалась пришедшему пониманию и отдала часть этой чувственной смеси  Алеарду, а остаток перекинула на Рэйда. И сразу всё ушло, словно ничего не было. Я посмотрела на парня – он выглядел гораздо лучше, и синяки под глазами исчезли.

– Ура! – тихо воскликнула я и обняла Алеарда.

– Умница, – сказал он с нежностью. – Но хитрая, как лисенок. Думаешь, я не почувствовал, что ты сделала?

– Так тебе и надо.

Он рассмеялся.

– На Аймана силы найдутся?

– Да. Леонид рассказывал, как он лечит. Наверное, он стал Целителем, ступив в Промежуток. Но у меня ощущения совсем другие.

– Потому что ты делаешь иначе. Думаю, это возможно для твоего дара, но только если кто-то тебя направит. Наверное, ты в какой-то степени Дождь.

Мы переместились к Айману.

– Значит, ты знал моего деда! – донесся голос Ойло.

– Он был другом и побратимом Ярослава, – ответил верк, – и обладал даром Белого Зверя.

– Но как же так? Я ведь рос с ним, а тебя совсем не помню! – и Ойло почесал лохматую голову.

– Ты не помнишь, потому что не должен. Думаю, то же самое случилось с сыном Ярослава. Память уходит, когда она несет слишком много боли. Тем более вы ведь были совсем маленькими…

– Хм. Совсем как с Фрэйей получилось. А в кого превращался мой дедушка? Он вообще не упоминал, что обладает даром.

– В красного орла.

– Обалдеть! – воскликнул парень. – И я ничего об этом доселе не знал, не подозревал даже! Друг, побратим… Ярослав? Погоди-ка… Имя знакомое. – Он нахмурился, но через несколько секунд махнул рукой. – Вылетело из головы. Кстати, на полуострове не осталось красных орлов. Я ни одного не видел. Дед рассказывал. Теперь понятно, откуда он столько о них знал.

– Возможно, они всё ещё живут на Трогии, – сказал Гур. – Как и многие другие близкие человеку создания вроде пестрокрылов.

– А ты был на изначальной Трогии?

– Нет. Это Закрытый мир…

– Фрэйа, – позвал меня Алеард.

– Я готова.

С Айманом было дольше и трудней. Я чувствовала, что он отталкивает нас. Усталость навалилась беспощадно, сжала плечи невидимым грузом, и Алеард отстранил меня. Я сразу открыла глаза и потянулась к нему, но он не позволил вмешаться.

Прошло несколько минут, и Алеард покачал головой.

– Сопротивляется. Знаю я его, никогда не примет подобной помощи. Ладно, подождём, когда очнётся. А пока нам нужно сходить в рощу и поискать еду.

Глава 8

К нам присоединились Ойло и Кристиан. У Алеарда как раз нашлись на яхте подходящие мешки, и мы, взяв их, всем скопом пошли через поляну. Наверняка этот красивый мир, названный Гуром изначальным, мог предложить что-то кроме травы, и роща вдалеке выглядела приветливой.

Я всё смотрела на Алеарда, идущего чуть впереди, и пустое выражение его глаз мне совсем не нравилось. Он определенно был чем-то опечален. Казалось, стоит только поднапрячься, и я свяжу воедино его и свои мысли, но в голове после «питания цветом» была густая каша. Мы прошли через платановую рощицу, и я углядела в стороне прекрасные раскидистые мангиферы, а на них – множество зрелых плодов.

– Алеард, там манго.

Он поднял глаза и медленно моргнул, словно мои слова оборвали некие глубокие размышления.

– Отлично. Ребят, мы свернём направо, попробуем что-нибудь достать.

– Давайте, – кивнул Кристиан. – А мы разбредёмся по округе, посмотрим, что ещё здесь можно найти.

– Смотрите не свалитесь с дерева! – предупредил нас Ойло, и я рассмеялась.

Всего пара минут – и зеленая чаща поглотила ребят, только звонкие голоса доносились.

– Алеард, что случилось? – тотчас повернулась я к мужчине. – Ты сам не свой. Не говори, что это из-за Рэйда или Аймана. Дело в чём-то другом. Это наш разговор так повлиял на тебя? Мой рассказ?

Он невесело улыбнулся и погладил меня по щеке.

– Ты ведь слышала, о чём рассказывал Гур?

– Да. И это стронуло что-то в мозаике, которую мы пытаемся сложить.

– Именно, – кивнул он. – И не просто стронуло. Ярослав, да? Человек, который знает меня. И, наверное, он и сам показался тебе похожим на…

– Алеард!.. – и по спине пробежал холодок. – Ойло рассказывал тебе о Чёрном лесе?

– Нет, но думаю, что и так всё ясно.

– Я знал, что ты догадаешься, – вдруг услышали мы знакомый голос. Гур вышел из-за кустов и посмотрел на Алеарда большими желтыми глазами. Так преданно глядят котята, когда им чешут шейку. – Я увидел твоё лицо и сразу понял, кто передо мной. Ты очень похож на него. Очень. Разве что глаза от мамы – янтарно-серые…

Мир вздрогнул и начал расплываться – это слезы тронули щеки. Память, заполненная печалью, нашла Алеарда неожиданно, пробралась холодком в его огненное сердце. Вот почему Ярослав сказал приходить с Алеардом. Он ждал не меня одну, а нас, хотел напоследок увидеть сына, которого спас ценой жизни. Была ли в пещере тень его прошлого, или там жила настоящая душа великого воина? В любом случае Гур оказался прав – Алеард был очень похож на отца. Во всем. Внезапно догадки и мысли сложились воедино, образовывая целостную картину.

– Он просил сказать, что любит тебя, – сказал Гур тихо. – И что вы ещё встретитесь – в месте, доступном для скрещения времён.

Я поспешно шагнула к Алеарду и обняла его. Мужчина уткнулся лицом в мои волосы, и его дыхание разворошило пряди. Нет, он не заплачет. Не сейчас. Внезапно Гур шагнул к нам и прижался мохнатым плечом. Мы стояли так очень долго, и я никак не могла унять тёплые слёзы, бегущие по щекам.

– Не плач, малышка, – сказал Алеард, тронув губами мое ухо. – Не всегда мы обретаем счастливую память.

– Да, но ещё сложнее не понимать – печальны или радостны воспоминания? Ты нашел свое настоящее прошлое, но едва ли выглядишь счастливым. И в то же время это хорошо, потому что теперь за твоей спиной не просто темный лес, а место, где можно найти ответы и потерянных родных.

– Между мной и моей «земной» семьей всегда было расстояние, и ничто не могло преодолеть его – ни забота, ни искренность, ни любовь. В этом моя вина – я был одержим идеей обрести прошлое.

Алеард вздохнул и повернулся к Гуру.

– Спасибо тебе. Видимо, перемещение отняло у меня воспоминания. Наверное, оно и к лучшему. Знать, что не вернешься к прежней жизни – для ребенка худшее испытание, чем пустота. Её-то всегда можно заполнить.

– Да, – сказал Гур, – это свойственно Промежутку. Он оградил тебя от возможной боли, ведь ты был ещё совсем маленьким. Иногда лучше забыть, чтобы страдания оказались терпимы.

– Я думал, если узнаю, что было со мной – это принесёт успокоение и счастье. Но ошибся. Я нашёл Фрэйу и большего не желал. Теперь же растерян – наверное, впервые в жизни, не считая того момента, когда попал на Землю.

– Понимаю, – кивнул верк. – Простите, что расстроил вас, но мне стало так тепло и ярко, когда я понял, кто передо мной! Твой отец был моим лучшим другом. В ночь, когда случилась битва, он просил отдать все цвета, чтобы ты смог попасть на Землю, в Изначальный мир. И я исполнил его просьбу. Вот только жизнь ему не сохранил, не смог вовремя вернуться на полуостров, – он стоял, опустив хвост и прикрыв глаза. – Я рад и подавлен одновременно. Я не спас Яра, но вижу, что он живёт внутри тебя...

– Гур, – сказал Алеард, кладя широкую ладонь ему на спину, – ты ни в чём не виноват. Ты всё сделал так, как должен был.

– Я сделал по его желанию, Алеард. И исполню ещё одну его просьбу, когда кое-что тебе отдам, – ответил верк. – Ближе к вечеру я слетаю в своё гнездо и принесу это. А пока что можно я обниму вас? – попросил он. Алеард вдруг улыбнулся и потянул нас двоих к себе. Странное то было объятие, словно мы чем-то делились. Разливалось вокруг тепло, и казалось, что деревья чувствуют это, шелестят без ветра, держатся за руки-ветви друг друга… И сердце стучало быстрее. И дышать стало легче. Я почувствовала ту самую прочную связь, которая бывает только у родных друг другу людей или существ. Так было с Грозным, с Маиром и Ойло, с Эваном и Алеардом, с Кристианом, с моей сестрой Яной и её семьёй, с мамой и папой… И ещё с кем-то, кого я никак не могла вспомнить.

– А что же маска? – все-таки решилась сказать я. – Та, которую охраняет Ярослав?

Гур отступил на шаг назад, чтобы поглядеть мне в глаза.

– Темная реликвия погибшего Цикла? Он хранит её до сих пор?

Я кивнула.

– Мы встретились на Аргоне, в Звездной пещере, и он просил вернуться туда, но не раньше чем через пару десятков лет. Как теперь удержаться?

– Да уж, – задумчиво сказал Алеард. – Если он все понял и знает, что ты придешь со мной, к чему тянуть время? Стоит над этим поразмыслить и рассказать ребятам.

– Кристиану и Конлету?

– Да, только им. Пока что, – добавил он. – Айману хватает забот и без этих загадок.

Он сжал мою руку и снова улыбнулся – почти радостно.

– Пора подумать о насущном. Ты ведь наверняка здорово лазаешь по деревьям.

– Угу. На Земле я в начале лета свалилась с березы в лопухи и нацепляла на волосы колючек, поэтому у меня пряди разной длинны, – рассмеялась я. – А потом, когда они сравнялись во время путешествий, я грохнулась с обрыва в озеро, полное колючих водорослей. Жутковатое местечко, едва выплыла. Исцарапанная была, словно со стаей диких кошек сражалась. Ну и потом, чтобы эти бяки из волос вынуть, пришлось резать… Так что я снова ощипанная.

– Колючие водоросли… Вот уж точно не хотел бы купаться в подобном месте. А я-то думал, откуда такая причёска, – и он нежно провел рукой по моим растрепанным кудрям. – Я подсажу тебя вон на ту ветку.

Подхватил меня, вскидывая на своё широкое плечо, и я ухватилась за ветку. Затем подтянулась на руках и забралась выше.

– Готовьтесь принимать плоды.

Алеард кивнул, Гур вильнул хвостом. Я слегка встряхнула ветку, и сразу несколько манго свалилось вниз. Два из них ловко поймал Алеард, ещё одно чуть не попало верку по голове, другое он подхватил на крыло. Я стала карабкаться выше и потихоньку кидать плоды в протянутые руки Алеарда и на крылья Гура. Падая, они не причиняли ему боли, хотя были довольно тяжёлыми. Мы собрали их десятка три, и Алеард стал укладывать добычу в мешок.

– Мне нужно вернуться в гнездо, но я ненадолго.

Алеард кивнул, и верк резво поднялся в небо. Я стала осторожно спускаться вниз. В купальнике это было делать куда проще, чем в платье.

– Иди ко мне! – Алеард протянул руки. – Я тебя подхвачу!

Я осторожно свесилась и упала точно в его объятья.

– Кости.

– Нет, ты мягкая и нежная на ощупь, – сказал мужчина и мне стало жарко от его взгляда. А еще невесомая. Тебя так приятно держать на руках, совсем не хочется на землю опускать.

– Эй, вы где? – услышали мы голос Кристиана. – Я набрал личи и рамбутанов. Как у вас... – начал он, но увидел нас и широко улыбнулся. Алеард и не думал ставить меня на землю, и я слегка смутилась.

– Ого! И где тебе посчастливилось собрать Фрэйу? – спросил штурман шутливо.

– Она в прямом смысле этого слова росла на мангифере, – ответил Алеард серьёзно, и я расхохоталась.

– Это сказочный лес! Мы нашли папайи, киви, маракуйи, гуавы, ананасы... Пойдёмте, покажу.

Когда мы вернулись в лагерь, никто кроме Аймана не спал. Конлет стал помогать разгружаться, и к нам подошел слегка помятый, но бодро улыбающийся Рэйд. Это был светловолосый парень среднего роста, с приятным дружелюбным лицом и растрепанными волосами. Он радостно тряс мою руку, а Алеарда обнял.

– Думал, что живым не вернусь. Спасибо вам! Здесь как в раю.

Мир действительно был прекрасный. Мы разложили плоды на песке и начали их очищать. Ойло пробовал каждого понемногу и восхищался.

– Раньше у нас росло много всего вкусного, – сказал он. – Потом, когда лес умер, есть стало нечего. Выкручивались, как могли.

– Можно попробовать ловить рыбу... – начал Эстен, но его перебил знакомый голос:

– Только не здесь, – это был Гур, – Тасула отвергает людей-хищников. Если кто-то попытается причинить зло живущим здесь зверям, рыбам или птицам – его беспощадно выкинет прочь.

– О, вон как... – смутился Эстен, – ладно.

– Разве вы не знаете, что мясо содержит губительные для человеческого тела энергии? – удивился Гур. – Тем более для путешествующих по мирам! Вам нужно научиться сохранять в себе силы, дозировать поток жизненных сил, а правильное питание духа через питание тела – залог успеха…

– Только я и ребята с Земли не едят мясо, Гур, – ответил Ойло, – остальные к нему привыкли.

– Значит, им придётся отвыкать. Конечно, если они хотят здесь остаться. Есть миры, которые спокойно относятся к людям, едящим мертвую плоть, но некоторые весьма категоричны.

– Это нетрудно, – сказал Конлет. – Мы с момента зачатия не едим ни мяса, ни рыбы. Значит, и вы сможете.

– И, кстати говоря, если ваши раненые будут есть рыбу, им станет хуже, – сказал Гур. – Видите ли, раненый человек понемногу сереет, а умирающий и вовсе становится прозрачным. Фрукты, овощи и орехи, травы и листва несут в себе яркий цвет, насыщают тело красками.

Ребята из Архъялва стали переговариваться, обсуждая услышанное, а верк подошёл к нам.

– Пойдёмте, я кое-что принёс.

И он трусцой побежал в сторону кустов. Мы с Алеардом переглянулись и пошли за ним. Обоим было одинаково интересно увидеть нечто, хранимое много лет.

Зверь подошёл к лежащему на траве свёртку, взял его в лапу и подал Алеарду.

– Он принадлежал твоему отцу. Думаю, ты знаешь, как с ним обращаться.

Алеард взял в руки свёрток, раскрыл старую, потрёпанную ткань. Это был меч, но такой, какого я прежде никогда не видела. Мужчина вынул его из ножен, и я залюбовалась. Он был сделан из какого-то невиданного металла черно-синего цвета, а по лезвию шли пурпурно-красные разводы, образующие замысловатый узор. Рукоять была длинная, позволяющая работать мечом как одной, так и двумя руками, а гарда выполнена в форме двух крыльев... Меч завораживал. Конечно, я не разбиралась в клинках как Айвор, но чувствовала, что Гур принёс непростое оружие. Да и вряд ли этот меч был всего лишь оружием.

Алеард взял его бережно, и я проморгалась, думая, что узор на лезвии заполыхал. Нет, это было не наваждение. Рисунок и правда пламенел, но медленно, едва заметно. Гур улыбнулся, подпрыгнул на задних лапах и взмахнул хвостом.

– Я так и знал! Твой отец называл его Багровый Шторм. Только истинный трог пробудит пламя, спящее внутри этого меча.

– Он тёплый, – произнес Алеард.

– Потому что живой. Он передавался из поколения в поколение в роду Тэев. Ярослав владел обеими руками одинаково хорошо, и перед смертью отдал мне один из своих клинков. Второй – Ветер Солнца – он отправил в Промежуток, и клинок, наверное, до сих пор там.

– Я видела этот меч в пещере, когда мы разговаривали. Был ли он настоящим или просто призрачной копией себя прежнего?

– Трудно сказать, – взмахнул хвостом зверь. – Но ты, Алеард, сможешь попасть в Промежуток отца, если постараешься. Правда, как это сделать, я не знаю.

– Спасибо, Гур, – тихо сказал Алеард. – Это бесценный дар. Я благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня и моей семьи.

Верк склонил голову.

– Я счастлив, что наши пути пересеклись, Алеард. Твой отец говорил, что этот меч обладает великой силой. Что-то кроется в глубинах его рассудка. Он был выкован на Трогии – планете, откуда пришёл твой род. Он знает дорогу домой, как и ты. Когда придёт время, ты сможешь вернуться туда. Так, по крайней мере, говорил Ярослав. Он не обладал даром Творца, но ты им обладаешь – он перешел к тебе от деда. Однако в твоих дарах есть некое новое ощущение, что-то, чего я за свои тысячи лет ни разу ни в ком не чувствовал. Новые оттенки, не свойственные Создателям, которых я знал, но отлично сочетающиеся с цветом нынешнего Цикла.

– И какие же? – любопытно спросила я.

– Ежевично-фиолетовый, почти черный, и теплая, насыщенная охра.

– А почему они не свойственны? И разве у Цикла есть свой цвет?

– Каждый Цикл окрашен в определенный цвет, и они могут повторяться. Однажды был желтый – длинный и насыщенный. Был синий и голубой Цикл, был даже черный, но он оказался короче других. Но я не знал подобного нынешнему. Этот Цикл фиолетовый. Это сложный цвет, цвет перемен. Впервые за многие тысячи лет, которые я не помню этим своим телом, а знаю лишь душой, настал конец радуги. Трудно сказать, что это значит. Что насчет Алеарда… Обычно Создатели несут чистые и насыщенные цвета вроде синего, красного или желтого, но не их оттенки.

– А кто такой Хранитель, о котором ты упоминал? – спросила я.

– Это тот, кто научил вас путешествовать. Тот, кто оберегает вас, когда вы находитесь вне своего мира.

– Бури, – сказал Алеард. – Мы создали на Земле Белое пространство, а затем оно стало частью Бури. Спустя время он проснулся, Фрэйа пробудила его.

– Подождите-ка, – изумился Гур, – вы создали своего Хранителя? Но это невозможно.

– Может, его душа пришла к нам, а мы всего лишь дали тело?

– Для того, чтобы пришедшая душа Хранителя пробудилась в созданной оболочке, требуется колоссальное количество энергии! – воскликнул Гур. – Нет, просто не могу поверить в это. Погодите-ка, а сколько вас было, когда вы отправились по мирам?

– Восемнадцать, – ответил Алеард.

– Ясно. И они помогали строить его оболочку?

– Да.

– Ну а когда настал тот самый момент «рождения» Бури, сколько вас было? Все участвовали?

– Нет, только мы с Фрэйей.

– Вот так дела… – и Гур опустился на собственный хвост. – Это рушит все законы Промежутка. Просто в голове не укладывается! – пробормотал он. – Что же, значит, неспроста это фиолетовый Цикл. Не зря Создатели рождаются так редко. Ладно, ладно. Мне нужно над этим подумать. Вы не против, если я прогуляюсь?

– Конечно, нет, – ответил Алеард.

Верк неспешно пошёл в сторону скал. Алеард какое-то время смотрел ему вслед, потом повернулся ко мне.

– Столько всего произошло. Чувствую, долго он бродить будет…

Решено было немного отдохнуть, и ребята завели разговор о дарах. Выучить названия способностей оказалось несложно, хотя носителей некоторых даров я ни разу не встречала за Промежутком.

– Всё-таки не могу понять, как дар приходит к человеку? Выбираешь ли ты его сам, или от тебя ничего не зависит? Эти способности – как ощутить их в себе? – спросил Рэйд.

– Ты ощутишь свой дар, когда придёт время, – ответил Кристиан. – Его нужно просто чувствовать. Не знаю, возможно, ты делаешь выбор задолго до рождения.

– И когда ты впервые понял, что обладаешь даром?

– Я ощущал его ещё на Земле, на своей родной планете. Но только когда впервые переместился, понял его истинную суть. Бури, наш Хранитель, говорил, что дар открывается при первом прохождении через Промежуток.

– Тогда у меня другой вопрос, – сказал Рэйд. – Вот ты говоришь, что давно путешествуешь, и остальные ребята с вашей планеты не один год по мирам скачут. А как насчёт времени? Если оно искажается в реальностях, есть ли какая-то постоянная? Ты стареешь в мирах, как и в своём родном мире? Или что?

– Когда ты бродишь по мирам, ты не стареешь, – ответил Кристиан. – Можешь хоть вечно скитаться, и будешь свеж, юн и прекрасен.

Ребята рассмеялись.

– Но внутри себя ты изменишься ровно на то количество лет, что накатал... то ест набродил по мирам. Ты можешь «стареть» только в своём родном мире. Да и то, старость – понятие относительное. Я бы назвал это скорее «зрелостью». Сколько ты планируешь прожить? – весело спросил штурман.

– Ты говоришь так, будто у нас есть выбор, – отозвался Рэйд.

– Выбор есть всегда. У нас в основном живут в одном теле лет по двести. Потом просто покидают его, – сказал Кристиан.

– Ну вы даёте! – обалдел Крок. – Двести лет?! Да у нас до ста дожить – рекорд. И то столетний человек – дряхлая развалина, одной ногой уже в могиле.

– Это потому что вы верите в смерть, – подал голос Конлет. – Для нас смерть – продолжение жизни. Умирает только тело, душа бессмертна. К тому же тело подчинено разуму и чувствам. Если ты не хочешь умирать, кто ж тебя заставит это сделать раньше времени?

– Ну да, – проворчала Альба, – только если не убьют... Да и болезни там всякие...

– Даже если убьют, – сказал Конлет, – всё равно мысль твоя просто уснёт и душа вернётся. Конечно, если перед смертью не думать о смерти.

– Как же при такой продолжительности жизни вы умещаетесь на своей планете? – спросила Альба.

– А кто сказал, что мы освоили только одну планету? – улыбнулся Кристиан.

Я вспомнила свою знакомую, которая жила на Луне. Лично меня иные планеты Солнечной системы почему-то не привлекали. Я хотела для начала лучше узнать Землю, но так вышло, что отправиться на Луну или Марс не успела. Открылся иной путь к неизведанному, и он оказался предпочтительнее.

– Это для нас ново и необычно, – подал голос Айман. – В нашем мире всё иначе.

– То есть ты застываешь в том возрасте, в котором начал бродить? – уточнил Крок.

– Верно. Но только внешне. Да и то, не могу вам точно сказать, так ли это... – ответил Кристиан задумчиво.

– А помолодеть никак не получится? – усмехнулся Айман.

Мы рассмеялись.

– Не знаю, – ответил Кристиан, – я не пробовал.

– А я думал о цивилизациях, – задумчиво сказал Крок. – Великих цивилизациях. У нас говорили, что они обладали огромной силой и мы, нынешние, – лишь осколок их величия.

– Глупости, – подал голос Конлет. – Дело не в дарах, коими владеет бродяга, а в сущности человеческого создания, построенной на противоположностях. Извергай ты огонь или твори металл, видь будущее или прошлое, какая разница, если у тебя нет чувств, дарованных абсолютно всем с рождения? Да и представь, во что бы превратился мир, где все обладают сильными способностями? Особенно мир, не нашедший баланса. Войны бы не утихали.

– Так может мир и открывал в людях таланты только после того, как те показывали себя достойными? – предположил Крок.

– Или великие цивилизации потому и канули в прошлое, что уничтожили сами себя, – сказал Конлет.

– Это очень интересная тема, – проворчала Нора, – но когда мы вернёмся домой?

– Сейчас там опасно, – сказал Айман. – Арон умеет чертить невидимые границы, и каждый, кто затронет прозрачную нить, будет помечен его чарами. Не хочу рисковать вами.

Я знала, что кому-то всё-таки придётся сходить в Архъялв, найти уцелевших и переправить их сюда. Алеард словно прочитал мои мысли.

– Айман, ребята не могут ждать так долго. Граница может ослабнуть за день или за неделю. Люди Арона схватят многих бродяг за это время… Рэйд едва не погиб, и жертв может быть ещё много. Нам нужно вернуться. Думаю, вместе с Крисом и Ойло, при поддержке Фрэйи мы справимся с нитями.

Я понятия не имела, о чем речь, и насколько опасны эти штуковины, но кивнула.

– Согласен. Идем, – кивнул Кристиан.

– С радостью, – отозвался Ойло. – Я сыт и полон сил.

– И где мы их будем размещать? – спросила Нора. – Сами на земле спим и укрываемся листвой.

Девушка преувеличивала – с корабля принесли и одеяла, и спальники, к тому же Альба создала удобные палатки.

– Сестра, ты можешь сделать нам дом? – улыбнулся Айман. – Крепость для белых бродяг. Полагаю, Архъялв более не безопасен, и Тасула отлично подойдет для нового штаба.

– Да, брат, если мне кто-нибудь поможет. С воображением всегда были проблемы, и я произвожу на свет унылые архитектурные формы.

Ребята молчали. То ли не было сил, то ли просто не хотели. Мы с Алеардом переглянулись, и я сказала:

– Можем помочь. Если нужно, я могу мысленно нарисовать что-то.

– Замечательно! – улыбнулась Альба. – Пойдемте, поищем место.

Я была рада отвлечься от мыслей о предстоящей бойне с темными бродягами, к тому же никогда прежде не создавала что-то с Исполнителем. Или моя память снова ошибалась? Мы прошли по берегу, поднялись и спустились несколько раз, и тут мне в голову пришла странная идея.

– А что, если сделать дом внутри скалы?

– Ого! – воскликнула Альба. – Ничего себе предложение. До такого я бы точно не додумалась! Молодчина.

Я откашлялась.

– Ничего особенного, просто как-то видела сон о подобном жилище.

– Два этажа на вершине скалы, остальные внизу, – принялась рассуждать женщина. – Проделаю окна-двери в камне, чтобы было больше света. Подняться наверх можно будет в лифте или по внешней лестнице. Вы любите синий цвет?

– Угу, – отозвался Алеард. Он тихонько поглаживал мои волосы.

– Фрэйа, как тебе водная гамма – индиго, лазурь, песок и перламутр?

– А говорила, что не умеешь создавать красоту, – хмыкнула я. – Мне нравится. Мне кажется самым важным подумать над тем, как сделать всё экологичным. Можно бассейн на крыше и небольшой сад… Хотя океан рядом, иногда хочется просто полежать на камне вдали от посторонних глаз.

Алеард сжал мою руку.

– А что, если в каждой комнате сделать свой небольшой мирок – с бассейном на свежем воздухе, растениями, спальней и кухней?

– Классно! – воскликнула я, чувствуя, как в сердце что-то приятно тренькнуло. – И обязательно совместные гостиную, кухню и веранду, широкие балконы с металлическими ограждениями, смотровую площадку на вершине…

– Вертолетную, – широко улыбнулся Алеард. – Сделай что-то летучее, как будет время. Думаю, техника, если она не гадит, нам пригодится.

– Ребят, вы просто умницы! – и Альба обрадовано нас обоих обняла. – Мне не терпится приступить. Интерьер можно наладить потом, но сделать обычные деревянные кровати и прочую  мебель я могу быстро и без проблем.

– Справишься со скалами? – спросил Алеард.

– Мне нужен кто-то со стихией Камня. Наверняка это поможет. И я не буду губить пейзаж, а постараюсь улучшить его, сделать дом и природу едиными.

– Гармония во всем, – сказал Алеард. – Слова твоего брата. Прислать к тебе Эстена или Конлета?

– Непременно. Мысли чешутся начать! – и Альба потерла ладони и выпрямилась. – Вы прямо сейчас пойдете в Архъялв?

– Да, – кивнул Алеард. – Это необходимо.

– Тогда не беспокойтесь, по возвращении вас будет ждать прекрасный дом и теплая постель.

Глава 9

Пока Конлет и Нора, успевшие сдружиться, обыскивали одну из квартир возле парка, мы с Алеардом, Кристианом и Ойло должны были осмотреть остатки штаба и побывать в квартире у реки. В лаборатории остались только ребята, которые ещё неважно себя чувствовали, в том числе Айман. Всё-таки Алеард был не Целителем, он не мог вылечить их до конца, только облегчал боль.

На сей раз никто не мог подсказать нам, где искать уцелевших. Если они вообще остались в этом мире, не ушли за Промежуток. Нити, о которых говорил Айман, для меня были  ощутимы и неприятны. Остальные их почти не чувствовали и не видели, но я различала четкий черный след, идущий прямо сквозь пространство.

– Это метка, – пояснил Алеард. – Хорошо, что ты её видишь. Говори, чтобы мы не касались, тогда Арон не сможет проследить наш путь.

– Он способен любой мир вот так пометить?

– Не знаю. К сожалению, я о его дарах многого не ведаю, – нахмурился Алеард. – Поэтому прошу вас, будьте начеку. Стоит держаться подальше от толпы, если это возможно.

– Агенты среди людей разных кругов, – вздохнул Ойло. – И нас уж точно вычислят сразу.

– Зря мы переодевались, да? – хмыкнул Крис. – Альба так старалась создать уродливую одежду!

– Нас выдают энергии, – пояснил Алеард. – Их под штанами не спрячешь.

Мы рассмеялись. Из Промежутка удалось попасть в кусты на берегу, а оттуда мы быстро дошли до круглого дома, куда всего несколько дней назад привел меня Алеард.

– Прежде мне казалось, что мы справимся с любой напастью, – пробормотала я, увидев, какое запустение царит в квартире. – Но этот Арон, будь он неладен, разрушил все планы! Почему нельзя просто жить и любить?

– И дружить, – подхватил Ойло. – У него нет друзей, Фрэйа. Ты же слышала, что он болтал о любви. Он боится быть зависимым от людей, нести ответственность.

– Но власть – в любом случае ответственность, – сказал Кристиан. – Или он хочет пожинать плоды, не поливая и не рыхля почву?

– В его мысли мы не проникнем, в сердце – тем более, – ответил Алеард. – Понять человека, который готов испачкать отрицательной энергией мир, только чтобы поймать якобы врагов – сложно.

Мы принялись осматривать квартиру, и стало ясно, что здесь кто-то копался. В шкафу был бардак, в холодильнике – только кусок старого сыра. Крупы перевернуты и рассыпаны по полкам, шторы испачканы.

– Хорошая была берлога, – вздохнул Ойло, – уютная. Уже и здесь похозяйничали…

– Может, не всё так плохо, – произнесла я задумчиво. – Если Первый оккупировал город, ещё не значит, что это навсегда. Я хотела бы сохранить эту квартиру. Для других ребят. Она хорошая.

Алеард улыбнулся, поцеловал меня в лоб.

– Я всё понимаю, малышка, – сказал он, – ты права.

– Нам ли удирать, поджав хвосты! – поддержал меня Ойло. – Найдём Первого и покажем ему Кузькину мать!

Мы рассмеялись.

– Ты откуда таких выражений набрался? – спросила я.

– Алеард научил, – ответил парень.

– Не может быть, – улыбнулся Кристиан. – Алеард никогда так не говорит.

– Он и не говорит, – отозвался Ойло весело, – зато я теперь говорю.

Мы снова рассмеялись, когда внезапно входная дверь щелкнула.

Ойло кубарем закатился под кровать, Кристиан спрятался между стеной и спинкой кресла, а мы с Алеардом с трудом влезли в шкаф. И замерли. Я обрадовано подумала о том, что мы ничем не выдали себя: обувь всё ещё была на нас, вещи мы не перемещали, да и замок на двери просто захлопывался.

– Они не вернутся, не ссы, – сказал незнакомый голос. – Первый дал Айману понять, что тот здесь нежеланный гость. Старик наверняка уже откинул копыта, а если нет – он вскоре сдастся. Этот мир уже наш. Пройдет время – и пометим другие. Возможно, среди них будут Изначальные.

– Я так не думаю. С Айманом Открывшие путь.

– Ты что, веришь в эти россказни?

– Видел их своими глазами. Встань ты перед Фениксом или этим... штурманом – в штаны бы наложил.

Я насторожилась. Откуда они знали, как называется дар Кристиана? Мог ли кто-то древний вроде Гура рассказать им? Или они говорили с Промежутком?

– Они не вернутся.

– Придут обязательно, – ответил женский голос. Это была Азана. – Чтобы найти своих друзей.

– А искать-то больше некого, – хихикнул голос. – Тю-тю!

– Идиот! – жестко ответила девушка. – Айман так это дело не оставит. И не болтай с кем ни попадая о планах Первого, иначе сам отправишься в низшие миры.

– Не психуй, детка. Никого они не тронут. Они же хо-ро-шие... – протянул парень. – Такие же белые и пушистые, как котята.

– Заткни хлебало, Бар, ты ошибаешься. Азана права. Нужно поскорее отыскать всех, кто прячется, и доделать начатое. Чтобы ни одного свободного «белого» а Архъялв не осталось. Так приказал Первый.

– Они хорошо умеют скрываться. И кто поручится, что они не смотались отсюда в другой мир?

– Не смотались, будь уверен. Они ждут, когда вернётся Айман. Глупая преданность их подведёт.

Никто из нас не двинулся с места.

– Хорошо, – произнёс голос, – и где эти соскрёбыши могут прятаться?

– У меня есть несколько предположений. Во-первых, это горелый штаб. Место, конечно, небезопасное, но лес вокруг него вполне подходит для того, чтобы отсидеться. Во-вторых, тот заброшенный завод на востоке. И третье: заповедник Милтона. Там много пустующих домов. Ну и сам город надо прошерстить.

– Займёмся этим, когда поедим, – сказала Азана. – Не зря же столько накупили.

– А, может, в спальню? – игриво предложил парень.

– Отвали, Бар, – огрызнулась девушка.

Я поглядела в щёлку и увидела, как Ойло змеёй выполз из-под кровати и тихо прильнул в двери. Кристиан также бесшумно подошёл к нему. Не дыша, мы медленно открыли дверь шкафа и тоже вылезли. Ойло кивнул в сторону ушедших, но Алеард покачал головой.

– В Промежуток и сразу в штаб? – спросил Кристиан шёпотом.

– Угу, – ответила я, – их нужно опередить.

Туман сомкнулся над головами мгновенно, а когда мы миновали Промежуток Криса, оказались возле причалов. Деревянная хибара была чёрной.

– Туда опасно лезть, – сказал Ойло. – Думаете, кто-то решился?

– В любом случае надо проверить, – ответил Алеард.

– Я схожу, – кивнул трог.

Мы не возражали. Ойло в любом случае не стал бы рисковать бездумно. Он вернулся спустя пятнадцать минут.

– Никого.

– Куда теперь? – спросила я.

– На завод? – предложил Кристиан, и все согласились.

Никто из нас не знал, где точно находится это место. После очередного перемещения мы плутали по окраинам около часа.

– Нужно было взять с собой Рэйда или Эстена, – пробурчал Ойло, – а то ходим здесь, как слепые.

– Вот и подскажи нам, – улыбнулся Кристиан.

– Ха! – ответил трог. – Я по заказу в будущее не гляжу.

Впереди показался ржавый забор. Мы нашли дыру, пролезли внутрь и увидели невдалеке огромное здание. Без сомнений, это был завод.

– Зловещее местечко! – сказал Ойло.

– Мы их здесь несколько часов искать будем, – произнёс Кристиан.

– Да ладно тебе, – махнул рукой трог. – Заходим внутрь и орём во всё горло. Кому надо, тот откликнется.

– Ну да! – хмыкнул штурман. – Кстати, ты помнишь, что обещал сочинить оду о наших похождениях?

– Действительно? – изумился трог. – У меня провалы в памяти, – и смешно почесал в затылке.

– Ну так что? – улыбнулся Крис. – Побалуешь нас поэзией?

– Хм... Ладненько. – Ойло задумался всего на мгновение, а потом торжественно продекламировал:

Их было четверо ребят:

отважных, словно ветер.

Из них одна была как сон,

прекрасней всех на свете.

Другой был воин и добряк,

он создавал рассветы.

А третий был – ни то, ни сё,

зато он был поэтом!

Ещё один умел мечтать,

и воплощать мечтанья.

Они дружили – вот и всё!

Конец повествованию.

Мы рассмеялись и наградили «поэта» аплодисментами.

– Слушай, я и не думал, что в тебе такой талант сокрыт! – искренне восхитился Кристиан.

– Молодец! – Алеард улыбнулся и слегка пихнул трога в бок. Вответ парень со всей дури толкнул его в плечо – и мужчина отлетел к ближайшей стене. За это я толкнула Ойло, а Кристиан толкнул меня. В конце концов мы так разошлись, что чуть не сбросили Алеарда – зачинщика – с лестницы.

– Хорошо дурачиться, – сказал Кристиан. – Знаете, когда я услышал ваш зов, думал, приду, попьем чайку на крыльце, погуляем по дивным местам… Мир и покой, простые радости для друзей. Фиг с два. Какой-то говнюк портит миры, калечит людей, устраивает козни бродягам. Таким уж точно место если не в Пропасти, то в мире близком к ней.

– Это обидно, – кивнула я. – Я вот не видела Ойло долгие годы, забыла Алеарда и тебя, вообще всех… И, встретив, не смогла даже толком обнять, наговориться, отпраздновать!

– Звездануть бы Арона по лбу! – подхватил Ойло. – Чтобы перестал портить людям жизнь. Чего он на Аймана взъелся?

– Он ведь объяснял – хочет владеть миром, – напомнил Алеард. – Айман ему мешает со своими добрыми намерениями… А если честно, это противостояние меня сердит. Я по вам по всем жутко соскучился. Хочется бросить борьбу и просто жить.

Мы почти одновременно с ним вздохнули, а Ойло и Крис переглянулись. Я предполагала, о чем ребята думают, и смутилась.

– Ничего. Всё уладим и сможем вместе посетить какой-нибудь красивый мир. А?

– Хорошее предложение, – кивнул Крис.

– Замечательное, – широко улыбнулся Ойло.

– Так и поступим, – сказал Алеард.

Мы двинулись вперед, стараясь как можно сильнее шуметь. Скорее всего, Азана и её товарищи ещё ели, значит, у нас было достаточно времени, чтобы найти ребят. Если, конечно, они здесь действительно прятались.

– Эй! Народ! Выходите! – закричал Ойло. – Это мы!

Ему ответило густое звонкое эхо.

– Здание огромное, – повторил Кристиан, – кричи громче!

– Иди в баню! – весело ответил трог.

Мы проникли в самую глубь завода, где среди зловещих механизмов прятались черные тени. Кричать не пришлось – из мрака выступила знакомая фигура.

– Неужели вы?

Это был Ого, и с ним Крыс, Люк, Акир и две похожие друг на друга девушки, наверное, сестры. Мы познакомили их с Кристианом и коротко поведали о случившемся.

– Я переброшу вас к Айману, – сказал штурман. – Скоро вернусь, ребят.

– Мы подождём здесь, – кивнул Алеард.

Прошло минут десять, и за это время Ойло успел засмешить нас до боли в животе. Он изображал жадного торговца с Аргона, с которым однажды повстречался на пути домой. Трог так изумительно пародировал его походку, голос, выражение лица и осанку, что мы смеялись как сумасшедшие. Я никогда не слышала, чтобы Алеард так хохотал, да и собственный голос казался неестественно громким. Кристиан вернулся в тот момент, когда Ойло показывал, как толстяк ездит верхом. Вместо лошади парень использовал трубу, которая к тому же шаталась и скрипела. Алеард не поднимал головы, а я валялась на полу, согнувшись пополам. Иногда хохочешь так, что начинает ныть живот. Когда появился штурман с Конлетом и Норой, трог как раз слез с трубы. Кристиан поглядел на него, хитро прищурившись.

– Ты что с ними сделал?

– Ничего, – серьёзно ответил Ойло.

Алеард утёр глаза.

– Ладно, идём, «Ничего»!

– Кристиан сказал нам о заповеднике Милтона. Я знаю, где это, – сказала Нора.

Я была в хорошем настроении и не сразу сообразила, что голос её звучит холодно и раздраженно. Наш смех девушке явно не нравился. Странно.

– Долго туда ехать? – уточнил Конлет.

– На метро быстрее всего, – ответила она. – Отсюда дойдем пешком до загородной станции.

Что мы и сделали. Болтать не хотелось – Нора явно была не в настроении что-либо обсуждать. Её взглядов хватило, чтобы воцарилось молчание. Я её понимала – родной мир девушки захватил недобрый бродяга, а ей к тому же пришлось заигрывать с ним на празднике. И пока что мы ничего не могли с этим поделать. Про черный след тот же Айман почти ничего не знал, а Алеард ощущал только на уровне энергий. Я видела темноту, но не знала, как её стереть.

– Изучить, – сказал Крис. – Осторожно. А уже потом решать, что важнее – тратить силы и убирать или оставить как есть.

– Мало ли, – кивнул Ойло, – вдруг повредим мир.

В метро было полно народу. Я-то думала, что за городом толкучки не будет, но ошиблась. Кажется, здесь было даже больше пассажиров, чем в центре. Мы еле впихнулись внутрь, и Ойло шутливо выпучил глаза.

– Я, конечно, худой, но не настолько! Верните, пожалуйста, мою ногу, – весело обратился он к какой-то сильно накрашенной даме. Она не поняла юмора и нахмурила тонкие как нити брови. Ойло протиснулся в уголок и встал рядом со мной. – Эта женщина меня пугает, – сказал он, улыбаясь во весь рот. – Вот ведь... дождь им в штаны! – прошептал он. – Чего они на нас так пялятся?!

– Потому что мы выделяемся из толпы, – ответил Кристиан. – К сожалению. Терпи, дружище.

Ойло понимающе кивнул, забавно шмыгнул носом, и, совершенно не стесняясь, стал разглядывать людей, которые глядели на него. Я тихо хихикала, видя, как пассажиры по очереди опускают головы, отводят глаза. У трога был сильный, яркий и пристальный взгляд.

Алеард стоял позади, рука лежала на моём животе, пальцы едва ощутимо скользили по ткани, и я покрывалась тихими мурашками. Что бы нам ни предстояло, он был рядом.

Спустя десять минут от нечего делать я решила попробовать поговорить с ребятами мысленно. Конечно, существовала так называемая этика мысленных разговоров. Было незыблемое правило: не говорить о человеке плохо за его спиной.

Я начала с Алеарда. «Ты меня слышишь?» – спросила я. Его пальцы чуть сжались. «Слышу, малышка». «Ойло, – позвала я, – давай поболтаем!» Трог поглядел на меня, прищурившись, но ни слова вслух не сказал. «Фрэйа! – произнёс он. – Странно...» Я улыбнулась. «Ребят, – отозвался Кристиан, – вы ловко придумали!» «Если бы мы начали болтать вслух о перемещениях, это было бы странно, – сказала я. – Поэтому лучше так». «Откуда я знаю, как это делать?» – спросил Ойло. «Каждый человек знает, но не каждый способен так быстро начать», – ответил Алеард. «Забавное ощущение!» – усмехнулся трог. «Если не напрягаться – многое получится с первого раза», – сказал Алеард.  «О, я расслаблен как никогда, – отозвался Ойло. – В отличие от Норы». «Ей трудно, – вздохнул Кристиан. – Представьте, если бы к нам на Землю такой Арон приперся!». «Не хотелось бы», – сказала я. «Поэтому мы не бросим Архъялв», – кивнул Алеард.

Какое-то время все молчали. Я смотрела на Нору, но потом, ощутив странные токи, перевела взгляд на Конлета. Он испытывал некие важные чувства, но я не стала определять их. Удивительно было столь ясно видеть намерения другого человека. Удивительно – и непривычно. А еще это смущало. Я поспешила снова завести разговор.

«Кстати о напряжении. Когда Яна, моя двоюродная сестра, полюбила своего будущего супруга, она долго не решалась ему признаться. Ей было девятнадцать тогда, ему двадцать четыре. Она мучилась несколько недель, скрывала чувства в ущерб сну и еде. Похудела, осунулась… Боялась, что он не ответит ей взаимностью. В итоге разревелась на празднике, увидев, как Артем танцует с другой. Убежала в горы, засела в чаще наедине с горем. А я всё видела и не придумала ничего лучше, чем сказать Артему, – я смущенно улыбнулась. – Он тотчас пошел Яну искать, и нашел удивительно быстро. Говорил потом, что любовь не спрячешь. Оказывается, думал, что у неё есть ухажер – парень из соседней усадьбы. Так и выяснилось, что они оба друг к другу тянулись, ошибаясь в догадках и предположениях. Яна считала, что он для неё слишком хорош, Артем был расстроен, что она принадлежит другому. Кстати говоря, этот другой приложил максимум усилий, чтобы Яны добиться, но сердцу не прикажешь… Наверное, не стоило вмешиваться, всё бы решилось постепенно, но я не жалею, ведь с тех пор они вместе и очень любят друг друга». «По-моему, ты поступила правильно, Фрэйа, – сказал Кристиан. – Иногда людей нужно подтолкнуть друг к другу, помочь им разобраться в ситуации. И награда велика – счастье для двоих…». Мы понимающе переглянулись. «Вы меня простите, – улыбаясь, сказал трог, – но я опять вспомнил аргонцев. Это народ из моего мира, занимающий большую часть материка, – пояснил он Кристиану. – Знаете, что они делают, когда собираются жениться?» «Откуда бы?» – хмыкнул штурман. «Значит, сейчас узнаете. Когда мужчина на Аргоне влюбляется, он должен обойти всю родню невесты (это правда!) и попросить у них разрешения на супружество! У всех – от мала до велика. Нет, вы что-нибудь глупее себе можете представить?! И если каждый им разрешил (а традиция предписывает всячески жениха унижать, так что он, бедняга, по нескольку раз с подарками туда-сюда мотается), новобрачные приходят с дарами к Безликому Богу и – внимание, барабанная дробь! – просят его не гневаться на них за то, что они полюбили друг друга больше, чем Его – великого и могучего Властителя Судеб! Да-да, так и называют. Кстати говоря, у него много смешных прозвищ. К примеру, Наследник Тверди или Кроитель Небес. Тоже мне, выдумщики! Могли бы за столько лет решить, что он всё-таки делает – заведует землей или приглядывает за небом. Хапуга!..».

Кристиан забавно хрюкнул, а я прикрыла рот рукой. Алеард тоже хмыкнул, и только Ойло рассмеялся в открытую. Его смех прозвучал среди сдержанных голосов как шум дождя в солнечный день. Нора махнула нам рукой с другого конца вагона, и мы вышли на следующей станции. Она называлась просто и понятно: «Северная».

– Уф! – сказал Ойло. – Трудновато мысленно общаться. Я устал.

– Знаешь, я бы не хотел родиться на Аргоне, – пробормотал Кристиан. – С этим вашим наследником тверди дело иметь…

– Для них в этом нет ничего противоестественного, ребят, – усмехнулся трог. – Ко всему, наверное, привыкаешь. Мне как-то сказали, что по правилам жить легче.

– Вы о чём? – заинтересовался Конлет.

– О родине Ойло, – ответила я.

– Нам сюда, – позвала Нора. Ей было, в отличие от Конлета, совсем не интересно, а потому разговор продолжался без участия девушки и на сей раз вслух.

Мы доплюхали до заповедника на дряхлом автобусе через сорок минут. Я всю дрогу дремала, положив голову на колени Алеарду. Автобус был высокий и просторный, и народу в ту сторону ехало мало. На широких мягких сиденьях было здорово лежать, чем и воспользовались Ойло и Кристиан. Конлет и Нора сидели впереди и тихо разговаривали. Не знаю, почему, но чем дольше мы ехали, тем тревожнее мне становилось. Конечно, я сказала об этом Алеарду, и он предположил, что так влияет аура метки.

Чтобы не терять время, мы разбились на пары. Крис пошел с Ойло, Конлет остался с Норой. Осматривать некоторые жилища не пришлось – они были стеклянными. Вряд ли кто-то стал бы там прятаться. Здесь явно жили люди с яркой фантазией. Помимо целиком стеклянных, были дома в виде овощей и фруктов, или сделанные из каких-то неведомых мягких материалов.

– Как музей, – сказал Алеард. – Не хотелось бы мне в чесноке жить…

Я рассмеялась.

– Что насчет дыни? Желтенько, сладенько, и комнаты наверняка длинные.

Он хмыкнул.

– Если уж мы выбираем, то я бы предпочел арбуз. Вполне стандартная форма, и снаружи сплошной позитив.

Я снова рассмеялась.

– Гляди, там нормальный дом. Посмотрим?

Вокруг не было ни сторожей, ни жителей необычного поселения. Заходи, бери что хочешь. Или живи, если больше пойти некуда.

– Возможно, там есть сигнализации, – высказал предположение Алеард. – Будем осторожны. Тишина вокруг, словно поселение умерло.

– Интересно, почему его забросили…

Алеард резко крутанулся на месте, оттолкнув меня в сторону, и я шлепнулась под куст. Его же унесло довольно далеко в сторону и ударило о землю. Я тотчас вскочила на ноги и увидела Азану. Рядом с ней стояло трое внушительного вида мужчин с оружием. Выстрел! Я не успела ни закричать, ни испугаться – Алеард разворотил стволы, превращая в труху, а пулю успел растворить на лету. Он ринулся на темных бродяг, но они не побежали. И, пока происходила драка, Азана решила проучить меня.

– Стерва! – выкрикнула она. – Арон тобой ещё займется!

И стремительно прыгнула вперед, пытаясь схватить меня за волосы. В этом был минус длинной распущенной шевелюры – она ужасно мешала в бою. Возьми женщина меня за волосы, и могла бы запросто покалечить кинжалом, сверкнувшим в сильной руке. Её явно кто-то учил обращаться с оружием, но меня тоже учили. В первую очередь, не сдаваться.

Я откинула женщину прочь, и она упала не слишком удачно, но поднялась и снова пошла на меня. Чуть в отдалении появились Крис и Ойло. Они побежали к нам, я даже успела увидеть, как штурман протянул руку, но потом перед глазами резко потемнело и меня больно засосало в черную дыру.

Пролетев сквозь пространство и увидев перед глазами яркий след Промежутка, я упала прямо в снег. О, боже! Сугроб был глубоким и обжигающим, и дыхание перехватило. Я попыталась вылезти, но только забила ледяные крупинки под одежду. Неужели это темные странники перенесли меня в этот мир? Я всё-таки поднялась и огляделась – снежная пустыня. Ни деревьев, ни возвышенностей, ничего. Белое полотно и солнце, падающее за горизонт. Холод и тишина, в морозном краю только пар моего дыхания.

Было не слишком холодно, градусов пятнадцать со знаком минус по Цельсию, но я понимала, что в летней одежде быстро замерзну. Тем более что ночь была у порога. И Промежуток наглухо закрылся, отказываясь отвечать. Наверное, у него были свои ритмы, которыми нельзя пренебрегать. Кто мог слышать их? Каждый бродяга или только те, кто обладал даром Штурмана или Мага? Кристиан ничего об этом не говорил, и я прежде не чувствовала хода времени меж мирами и переходной реальностью.

Я пошла вперед, надеясь, что движение поможет согреться. Мысленно звала Алеарда и остальных, уповая на везение. Вдруг я не одна в этом белом царстве? Но мир молчал, и мои друзья не отзывались. А вокруг становилось все темнее, и я не ведала направления.

Холодно. Я решила, что нужно бежать. Это было опасно – мало ли что скрыто под снегом? Но идти медленно значило окоченеть. Тем более что на ногах у меня были простые тряпичные кеды. Хорошо, что хотя бы не платье. Да и майка хотя и тонкая, но с длинными рукавами. Тоже плюс. На этом хорошее заканчивалось, потому что джинсы были летними и холод отлично проникал под ткань.

Дома я не боялась и куда более низкой температуры, но никогда подолгу не гуляла по морозу. Через какое-то время я остановилась, думая вырыть снежную нору и переждать ночь, но, угнездившись под снегом, поняла, что так гораздо хуже. Пришлось вылети и бежать дальше, пока есть силы.

Через час стало ясно – мороз меня доконает. Ни растирания, ни дыхательные упражнения не помогали. Я шла из последних сил, чувствуя, как нутро промерзает, и в конце концов перестала ощущать ноги. Интенсивные растирания немного помогли, но второй раз этот прием не сработал. Ещё через час я уже не шла, а плелась в кромешной темноте – на небе было мало звезд и небольшая луна, не дающая света. А когда температура упала ещё ниже, у меня просто отказало тело, и я плюхнулась в снег. Неужели это были последние мои часы? Я позвала Алеарда, потом попробовала коснуться Промежутка – тишина. Последнее, что промелькнуло перед глазами, было далекое темное пятно.

Глава 10

Меня разбудило солнце. Оно жгло. Я почувствовала под собой отнюдь не снег – раскаленный песок, и тотчас открыла глаза. Пустыня! Неужели я переместилась, даже не ощутив этого? Поднялась с трудом, чувствуя, что идти не смогу. Словно бежала марафон и только-только завершила его. Тело было дряблым и скукоженным, как старый гриб.

Мне безумно хотелось пить, и ноги чесались. Я плюхнулась на песок и сняла кеды. Ага, ступни красные, распухшие, и огромные мозоли на пятках выглядят жутко. У меня не было выбора – песок раскаленный, но идти в обуви ещё хуже. К тому же духота усиливала слабость, и у меня кружилась голова.

Я позвала Промежуток, ощутила его слабый отклик и попыталась протиснуться в переходную реальность, но сил не хватило. Не знаю, что было хуже – такая жара или прежний лютый мороз? В животе оглушительно заурчало, и я вслух позвала ребят. Снова тишина в ответ. Я попыталась собраться с мыслями. Нужно где-то взять силы для перемещения, открыть насильно второе дыхание.

И вдруг меня рвануло за пятки, утаскивая прямо сквозь пространство. Я грохнулась на белый песок Промежутка и тотчас улетела прочь, чтобы приземлиться в холодные неведомые воды. Ничего себе! Я боялась даже представить, что будет дальше. Лед, пламя, вода… Может, грохнусь на скалы или сразу в пропасть? Я постаралась не поддаться страху. Вода – это хорошо. Жаль только, что она оказалась соленой, к тому же у меня совсем не осталось сил. Я попыталась лечь на спину и расслабиться, но ничего не вышло. Хотелось уснуть, и тело само собой тонуло, оставив легкость и воздушную наполненность. А тут ещё странная, непроходящая вибрация, неприятный гул, исходящий от воды. Вдалеке показался большой плавник, и я, завопив, ушла в темноту… Чтобы шмякнуться головой о твердую землю.

Знакомое небо. Я трудно приподнялась на локтях и увидела овощные дома. Слава богу! Облегчение было временным. Перед глазами выросла омерзительная рожа какого-то мужика, и я не успела ничего предпринять – он ударил меня прямо в лицо. Прикосновение получилось странным, едва ощутимым. Словно надо мной надулся мягкий прозрачный пузырь.

Валяться было нельзя. Неподалеку лежала большая ветка, и, перекатившись, я подхватила её. Темный бродяга с усмешкой наблюдал, как я трудно поднимаюсь.

– Белая, – усмехнулся он. – Зря я тебя в лицо бил. Надо было по голове или в висок. – Он подхватил камень и кинул его, но, слава богу, не попал. Я более не надеялась на поддержку призрачных сил. Мужчина подхватил ещё несколько снарядов и противно усмехнулся: – Попробуешь отбить? Погоди, я тебе башку разобью, кисонька!

Я решила не дожидаться атаки и метнула ветку. Коряга угодила мужчине прямо по голове, и он рухнул. Не зарекайся не причинять боли, пока не окажешься в подобной ситуации... Сердце мое колотилось в безумном ритме, и ноги были тяжелыми. Я снова удирала, понимая, что это лучший вариант. Но когда оказалась возле огромного огурца, попала в руки ещё одного темного бродяги. Хорошо, что вырываться я умела куда лучше, чем бить. Безжалостно выкрутив ему руку, и я оттолкнула мужичину прочь и юркнула за крыльцо. Напряжение было столько велико, что у меня в ушах звенело.

– Пригнись! – приказал знакомый голос, и я рухнула плашмя. Ойло, выскочивший из-за дома, спустил тетиву откуда-то взятого лука, и темный, что побежал за мной, завопил. Трог попал ему в руку, наверняка нарочно избегая других более опасных мест. – А ну стоять!

Но мужчина решил иначе, и скрюченная фигура распалась на части. Не думала, что странники могут исчезать вот так! Обычно, уходя в Промежуток, она растворялись. Ойло помог мне подняться и оглядел.

– Ты как?

– Нормально. Боже! Ты ранен!

Весь низ рубашки был перепачкан кровью.

– Просто так они не отступят, – усмехнулся Ойло. – Не переживай. Вся не вытечет.

– Ойло!

– Я серьезно, Фрэйа. Это подождет.

Он крутанулся на месте и снова прицелился, но на сей раз силы были не равны – первый темный, который меня ударил, держал в руке пистолет.

– Ну что, допрыгался, рыжий?

– Ещё нет, – отозвался Ойло, и пистолет как ветром сдуло – появился Алеард.

Темный попытался ударить мужчину, но Алеард отошел с линии атаки и схватил незнакомца за шиворот, чтобы, прокружив, отправить лететь головой в стену. Темная слизь шлепнулась прямо мне на штанину – сзади подобралось жутковатое существо, похожее на ящерицу. Ойло пустил несколько стрел подряд, но кожа у зверюги была толстой, и острые головки не причинили ей вреда.

– Фрэйа, в дом! – приказал трог, но я не собиралась его оставлять. У меня всё ещё оставались чувства, и я должна была их расшевелить.

Тревога помогла, опасность взбудоражила кровь адреналином. Прочь усталость и нерешительность! Я выдохнула поток воздуха, который с силой отшвырнул ящерицу прямо в стекло. Туда же полетел темный.

– Готово, – донесся издалека голос Криса.

Темные вылезли, но вместо ящерицы перед нами предстала Азана. Они ринулись было в атаку, однако на сей раз Алеард с ними не церемонился – обоих легко скрутил и прижал к земле. Через минуту прибежал Кристиан.

– Четвертый без сознания, больше не будет блокировать дары. Фрэйа, слава богу! Я никак не мог нащупать тебя через миры.

– Ничего, – отозвалась я. – Всё в порядке. Нужно возвращаться в лабораторию, Ойло ранен. Алеард, ты как?

– Цел, – отозвался он, ощупывая меня взглядом.

– А ты, Кристиан?

– Я нормально, не переживай.

– И я нормально, – отозвался Ойло, – не беспокойся, Фрэйа. Сейчас важнее решить, что с этими делать. Оставлять их здесь нельзя – натворят дел.

– Мы их переместим. У меня есть не примете подходящее место, – сказал Алеард.

– Вы что, сдурели?! – возмутился один их поверженных. – Какое вы имеете право?..

Мы проигнорировали его вопль.

– О каком мире идёт речь? – тихо спросил Кристиан.

– Остров, – ответил Алеард, – Обладающий странной особенностью удерживать внутри себя странников. Когда я туда попал в первый раз, едва смог выбраться в Промежуток. Там красиво, места изумительные. Возможно, стоит пока что закинуть их туда...

Кажется, он впервые был неуверен в своем решении.

– Согласен, – кивнул Ойло, – это лучшее предложение. И единственное, кстати.

– Пожалуй, на какое-то время их действительно нужно туда отправить, – отозвался штурман.

– Фрэйа, что скажешь? – Алеард поглядел на меня. Я чувствовала, что он хочет только одного – поскорее уйти на Тасулу.

– Да. Боюсь, если их оставить здесь, это ничем хорошим не кончится.

– Ладно, Крис. Я покажу дорогу.

– Угу, – ответил штурман. – Я нас всех туда засуну?

– Нет, только мы с тобой, – покачал головой Алеард, – и эти... Фрэйе и Ойло лучше не идти. Оттуда непросто вылезти.

– Хм, – отозвался трог, – тогда мы возвращаемся к Айману.

– Да, – ответил Алеард. Он сжал мою руку и ободряюще улыбнулся: – Скоро увидимся, малышка.

Перемещение далось нам с Ойло нелегко. Мы выпали вдали от нового дома, за скалами. Пришлось ковылять по песку вдоль берега, и я видела, что трогу больно. Мне и самой было тяжело идти, но я не показывала своей слабости. Вот оно, второе дыхание, открылось как раз вовремя.

– Представь себе, – говорил Ойло. – Я только что понял, что это было за место. Эван и Рута сидели в тюрьме. Я сам там бывал, хорошо, что друзья-торговцы всякий раз выкупали.

– Боже, а если они до сих пор там?!

– Нет. Вышли, и уже давно. В последнем видении счастливо целовались на каком-то балконе…

Я рассмеялась. Ноги жутко болели, хотелось пить и есть. Ничего. Главное, что мы скоро будем дома. К тому же что важнее – мозоли или ножевое ранение?

– А знаешь, что ещё я видел? – улыбаясь, сказал Ойло. Он тяжело дышал, но разговоры помогали шагать.

– Что?

– Как они выкупали рабов. Видимо, через какое-то время вернулись на Аргону, и Эван потратил заработанные у Ниланэ деньги самым подходящим образом.

– Надеюсь, с ними ничего не приключилось. Наверняка такая странная щедрость не осталась без внимания.

– Крис говорит, что видит следы ребят из вашей команды, но… – он раскашлялся, но упрямо продолжил: – Они запутанные и сложные для расшифровки. Поэтому пока что нельзя ни с кем связаться. Но он говорит, что вскоре поймет этот шифр, и тогда Эван и Рута снова будут с нами.

– Больше ни слова, – нахмурилась я. – Ты бледный, и едва ноги переставляешь.

– На себя посмотри, белобрысина! – отозвался Ойло.

Хорошо, что на берегу были Айман и Ого, они помогли дотащить парня до лифта. А потом по длинному светлому коридору мы дошли до комнаты Ойло.

– У меня прежде не было постоянного жилища, – улыбнулся трог. – Дом на черной земле нельзя назвать настоящим домом… Хотя я и люблю его.

Я стащила с него рубашку и увидела длинный глубокий порез.

– Нет, ты представляешь? Застал меня врасплох, гаденыш! – сказал парень. – Как сзади налетит, как пырнет! Хорошо, что я развернуться успел.

Кровь не пугала, но представив, что придется самой справляться с раной, я запаниковала.

– Я не умею зашивать…

– Фрэйа, ты наверняка обращаешься с иглой лучше, чем мы, – сказал Айман. – В доме кроме нас только Эстен и Лаура, но они не целители. Твоя радуга справится.

И они, два взрослых мужика, смотались! От обиды я чуть не заплакала.

– Белобрысина, – тихо сказал Ойло, и его рука накрыла мою. – Я тебе верю. Даже Айману я бы это дело не доверил. Пожалуйста, не бойся. Если хочешь, я сам всё сделаю, только принеси… материалы.

Он был спокоен и ласков. Как всегда. Он не бросит меня, даже если ошибусь и причиню ему сильную боль. Я осторожно обняла трога и погладила по голове.

– Я тебя не оставлю. Нужно отыскать мою сумку или рюкзак Алеарда, там хорошие лекарства. Не вздумай ничего предпринимать, я живо вернусь!

И побежала узнавать у Аймана, куда они сложили вещи. Я была сердитой и возбужденной, и, наверное, говорила громче обычного. Ого и Айман предпочли ретироваться, видя, что за мной тянется яркий огненный след. Чувствами не всегда можно управлять, особенно если ты усталый и голодный.

Когда вернулись Алеард и Кристиан, я закончила шить и смазывала шов особым снадобьем. Ойло лежал, прикрыв глаза. Боль он терпел стойко, в полном молчании. Алеард тотчас склонился, помогая мне, и пальцы замерцали мягким синим пламенем. Ойло открыл глаза и улыбнулся.

– Вернулись. Ал, Фрэйа просто чудо. Она меня ловко заштопала! И совсем даже не больно.

Кристиан принес одеяло и поудобнее устроил трога.

– Отдыхай. Нам это всем не помешает, но ты сегодня герой.

– Герой? – переспросила я.

– Он двух девушек спас от темного бродяги.

– Ой, можно подумать, вы бы не спасли, – проворчал парень. – Доброй ночи. Если бы у меня были силы, а бы поел, а так предпочту сон.

Я снова погладила его по голове и, опираясь на Алеарда, вышла из комнаты. Крис последовал за нами.

– Судя по всему, экскурсии не будет? Как тогда узнать, где наши комнаты?

– На них написано, – отозвался Алеард.

– О! Именные двери! – улыбнулся штурман. – Ладно, давайте быстренько найдем свои.

– Лучше сначала кухню, – просипела я.

Алеард поднял меня на руки, и я прикрыла глаза.

– Отдыхай, – тихо сказал он. – Сейчас воду найдем.

Квартира в скале была обширной – Альба постаралась сделать комнаты «на вырост». Пока мы добрались до кухни, я несколько раз провалилась в сон. А потом выхлебала два графина воды. На еду сил уже не было, и Алеард отнес меня в нашу комнату, точнее, прекрасную небольшую квартиру. Усталым взором я ощупала серо-голубые стены, светлую мебель и бежевые занавески с растительным рисунком. Синий диван возле стены так и манил притулиться, но Алеард прошел в спальню. Когда он усадил меня на упругий толстый матрас, я встрепенулась и принялась ощупывать любимого.

– Целый я, – проворчал мужчина. – Синяки не в счет. А вот твои ноги нуждаются в заботе.

Я опустила глаза – всё такие же красные, но теперь ещё и поцарапанные. Правильно, обувь-то осталась в пустыне. Мне было все равно, как сильно они будут болеть, заживая. Я обхватила Алеарда и принялась целовать его чумазое лицо.

– Слава богу, всё хорошо. Ты снова рядом. Не хочу больше путешествовать! Хотя бы день побудем вместе… Хотя бы несколько часов наедине. Пожалуйста!

Неужели это было третье дыхание? Я умудрилась опрокинуть мужчину на лопатки, и Алеард рассмеялся.

– Да, малышка. Несколько часов наедине. К сожалению, ты слишком усталая для многого, но когда отоспишься, я своего не упущу. А пока что дай мне поухаживать за тобой.

И он, мягко скинув меня в сторону, начал расстегивать мои просоленные джинсы. Они сели, и теперь с трудом с меня слазали. Я пыталась помочь, но тело казалось каменным. Отвратительное ощущение, когда на тебя словно горы упали.

Алеард умудрился стащить злосчастные штаны и быстро снял остальное. А потом он положил руку мне на затылок и мягко сжал пальцы, чтобы подарить некое странное чувство. Теперь я не думала о тяжести, сосредоточившись на тепле, и постепенно провалилась в глубокий тревожный сон.

…Плохо. Мной владеет боль, и я не могу прогнать её. Чувствую, как мои раны открываются, как кровь льется наружу. И я дышу кровью, пью её и давлюсь, ощущая, как что-то рвется наружу. Должна встать и идти, но ноги не слушаются. Они холодны, неподвижны, мертвы. Что это за место? Я с трудом отползаю в сторону и вижу Маира. Он лежит, привалившись к каменной стене, и тяжело дышит, глядя в одну точку. Взор полон муки и ужаса, пальцы скрючены, периодически по худому телу пробегает дрожь. Он впивается руками в живот, будто хочет вырвать кожу и тихо стонет, прижимаясь затылком к грязному камню… удар!..

Я открыла глаза и села в постели. Алеард спал тихо и неподвижно. Мне не хотелось его будить, и я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы не расплакаться.

– Фрэйа, в чем дело?

Наверное, меня выдало больно стучащее сердце.

– Маир в беде, Алеард. Ему нужна помощь. Я должна вернуться.

Он обнял меня сзади.

– Сейчас, малышка?

Я почувствовала, что готова разреветься от его слов. Он не спросил, почему я вскочила посреди ночи и заговорила об этом, ничего не стал уточнять, сомневаться. Он просто поверил мне и был готов идти следом: куда угодно и когда угодно, хоть прямо сейчас, из постели.

– Завтра... завтра с утра. Сейчас четыре часа, нам нужно немного прийти в себя.

– Позовём с собой ребят? – спросил он тихо.

– Если они захотят помочь.

– Хорошо.

Он потянул меня за собой к центру постели, и я прижалась к его груди всей спиной, устроила голову на удобной широкой руке.

– Спи, малышка. Мы сделаем всё возможное.

– Спасибо, Алеард.

И уснула через минуту, чтобы остаток ночи бродить по каменным коридорам, натыкаясь на холодные стены.

Я шлёпнулась в сугроб, поспешно поднялась, увязая в снегу, и огляделась. Атория. Теперь здесь царствовала чудесная зима. Странно, но ни Алеарда, ни Кристиана, ни Ойло нигде не было видно. Неужели я снова потерялась?

Я стала пробираться в сторону реки. Снег был рыхлым и свежим, и белым-пребелым. Он приятно холодил голые колени. Я подумала, что температура, видимо, не больше минус пяти градусов по Цельсию. Это был не мороз, а нежный и желанный холодок. Совсем не такой, как в том мертвом ледяном царстве. Я была в легких сапожках и куртке, и на сей раз выбрала штаны широкого покроя. Вдруг опять придется плавать?

Без ребят я и понятия не имела, куда идти. В отличие от Криса ориентироваться мне помогали не внутренние энергии, а солнце и звезды, но попробуй, угадай, в какой стороне Синий город? Справа виднелись какие-то домики, и я полезла по сугробам, надеясь узнать дорогу.

На негромкий стук отозвался мирный женский голос. Я открыла тяжёлую дверь, и, сбивая снег с сапог, прошла через тёмный коридор. В глубине комнаты маячил огонёк необычного света. Это была не свеча и не лампа, а нечто, похожее на золотую каплю. Маленькое солнышко, сидящее на железной подставке… Странно. Прежде я здесь таких не видела.

– Здравствуйте! – сказала я, ещё толком не разглядев, с кем здороваюсь.

– Здравствуй. Проходи, – позвал меня голос. Я осторожно прошла дальше. Глаза быстро свыклись с полумраком, и передо мной предстала женщина: невысокая, седовласая, в длинном зеленом платье и светлой безрукавке. – Чем помочь, девочка? – улыбнулась она. – Заблудилась или от почтовой кареты отстала?

– И то, и другое. Мне нужно попасть в Синий город.

– Это недалеко, – отозвалась она, жестом приглашая меня сесть поближе к огню, но я покачала головой и вежливо отказалась. – По главной дороге никуда не сворачивая. Если у тебя крепкая лошадь, доедешь без приключений.

– А есть опасность не доехать на… усталой лошади?

– Эта зима полна неожиданностей. Уже не раз на путешественников нападали Ледяные Призраки.

– О! – отозвалась я, хотя и нисколько не напугалась. Сейчас меня больше беспокоила судьба Маира. Интересно, а если прямо спросить, что она скажет? –  Простите, а вы ничего не слышали про Маира Арнэ?

Женщина сощурилась, оглядывая меня с ног до головы. Наверняка хотела спросить, не с Севера ли я прибыла?

– Чета Арнэ когда-то давно жила возле Переливчатого леса, это к северо-западу от Синего города. Когда умер Грин Арнэ, всю ту область заполучили де Флавии. О них хорошего не говорят. Бывают помещики добрые, бывают жадные. Есть жестокие. Де Флавии – безжалостные и злые. Люди рассказывают, что они владеют чёрной магией. Алиса Арнэ, то есть де Флавий, не так давно скончалась.

– Что?! – вырвалось у меня.

Женщина кивнула, почему-то не удивившись моей реакции.

– Говорят, на её младшего, Лара, напал Седой Оборотень. Женщина защищала его и получила серьезные раны. Яд оборотня действует быстро и беспощадно.

– Ну а что Маир Арнэ?

– В тюрьме. Не так давно его судили за попытку убийства.

Я с трудом проглотила комок, застрявший в горле.

– Я уверена, что он не способен на это!

– Так и есть. Не виноват мальчик... – сказала она, качая головой. – Разве ж мало невиновных в тюрьмах сидит? Они что-то не поделили с братом, Антуаном, и всё. Антуан де Флавий опасный человек. Ему нет дела до сводного брата. Мешался парень, под ногами путался, да и умный был не по гадам, вот и сел.

– А не подскажите, где находится эта тюрьма?

– На западе. Называется «Рогатая пещера». Она принадлежит де Флавиям уже много веков, – со значением сказала женщина.

– Спасибо вам огромное! – произнесла я поспешно. – Мне нужно идти.

– Пожалуйста, – улыбнулась женщина и сделала странный жест рукой, коснувшись подбородка и протянув мне развернутую ладонь.

На улице я, задыхаясь от ярости, села в сугроб. Сердце колотилось как бешеное, и слёзы мёрзли на щеках. Я злилась – и на себя, и на Бури, и на Промежуток, который не пускал меня к Маиру. Я смогла бы помочь, спасти их маму, если бы вернулась вовремя! Теперь Маир сидит в тюрьме, лишённый возможности доказать правду. У Антуана было хватало людей, готовых служить без пререканий, тех людей, что не задают лишних вопросов. Служители безумца. И, наверное, их много, в каждом городе с десяток…

Я встала, отряхнулась и пошла к дороге. Ни к чему бояться раньше времени. Белое плотно было ровным и бесконечным, словно его разгладили огромным утюгом. Эта зима прекрасно соответствовала моему состоянию – застывшее безмолвие отчаявшейся души. Я пришла помочь Маиру, но мысли то и дело утыкались в возведенные стены других желаний.

Мы с Алеардом так давно не целовались, не находили времени на утоление жажды… А ведь столько лет провели вдали друг от друга, так рьяно и упорно искали, и вот, найдя, вкусили кислятину расставания! Даже когда он был рядом, я чувствовала, что не могу получить главного. Ответственность белым плащом накрыла плечи, перечеркнула желания сердца и тем более тела.

Пока я раздумывала над этим, дожидаясь ребят, из-за поворота показались четверо всадников. Ехали они как раз в мою сторону, и, судя по всему, собирались к Синему городу. Зимой воздух чист и прозрачен, и я узнала в одном из них Грая. Нужно было поскорее куда-нибудь спрятаться, но меня уже заметили. Оставалось делать вид, что я ни при чем, или улепетывать без оглядки прямо по сугробам.

Я не хотела убегать. Когда Грай проезжал мимо, наши взгляды встретились, и мы оба сглупили.

– Фрэйа, – сказал он.

– Грай, – отозвалась я.

Хотелось надавать ему крепких пощечин.

– Ого, – обрадовался его спутник, и я признала в нём того неприятного толстяка, которого видела на водяной мельнице, – неужели та самая Фрэйа?

Грай сжался, как от боли.

– Нет, – сказал он, – это не она.

– Ну как же не она! То самое прекрасное личико, как Лар и описывал! – ядовито улыбнулся толстяк. – Иди к нам, красавица, иди сюда!

Так подзывают к себе собачек… Меня передернуло. Два других мужика уже поднимали самострелы. Я не стала ждать, пока они пустят их в ход и, оскалившись, кинула в них всеми скопившимися за несколько минут чувствами. Были они отнюдь не дружелюбны, и оказались плотными и горячими. Толстяка и ещё одного мужчину выбило из седел, лошади отчаянно заржали… Конь Грая поднялся на дыбы, но мужчина удержался. Я не хотела продолжать, поэтому медленно попятилась к лесу.

– А ну стой! – сказал четвертый.

– Перестань, Орд, отпусти девушку. Это не та Фрэйа.

– Заткнись, Грай! – раздражённо отозвался мужчина. – Даже если не она, всё равно пригодится. Она знает магию. Антуан вознаградит нас, ещё как вознаградит! Он...

Я не стала дослушивать его торжествующее бормотание, развернулась и со всех ног бросилась в лес. Чувства помогали бежать. Только я могла сначала сглупить, а потом удирать сломя голову. По густому снегу было трудно скакать, но меня окрылил страх. Кажется, мужчины поняли, что не сумеют меня так просто догнать и нашли единственный выход из ситуации – лишить возможности убегать. Первая стрела пролетела мимо, а вот вторая весьма успешно чиркнула по ноге. Третья застряла в куртке, четвертая едва не достала плечо... «Не стрелять!!!» – донеслось разъяренное.

Волнение переросло во что-то большее. Оно обволокло раны, закупорило кровь, и я благополучно проскакала через заросли колючих кустов. Внутренний голос велел поторопиться. Сначала я не осознавала, куда бегу, и только потом поняла, что лечу параллельно дороге в противоположную от города сторону. Я врезалась в дерево, оттолкнулась от него, и покатилась вниз, к береговому обрыву. Цепляться было не за что. Я неуклюже перевалилась через край и плюхнулась в ледяную бурлящую воду. На сей раз камень не встретился с моей головой, я даже не ощутила холода. Меня понесло прочь с такой скоростью, что я не успела даже закричать или позвать Промежуток. Да и зачем? Рано или поздно выберусь, вот только рюкзак тянул на дно, и куртка мешала грести…

Радоваться было нечему. В ушах, в носу и во рту была вода, я то выныривала, то снова уходила под воду. Утонул рюкзак и один сапог, и волосы как всегда мешали. Я смогла выбраться на берег спустя минут двадцать – в том месте, где течение слабело. Кое-как выползла, цепляясь за холодные чёрные ветви, и несколько мгновений лежала на снегу, пытаясь отдышаться. Теперь мне не казалось, что на улице тепло. На волосах вскоре повисли сосульки, кожа онемела, ноги свело судорогой. Я была в таком странном вакуумном напряжении, что не ощущала боли. Правда, это продолжалось недолго, очень скоро мука меня настигла. Я смогла доплестись до леса и ничком рухнула в сугроб.

– Алеард! – сказала я в снег, и небо шлепнулось на голову всей своей громадой.

Я очнулась оттого, что меня нещадно тормошили. Ресницы на морозе склеились, и веки я разлепила с трудом. Надо мной склонился Алеард. Увидев его глаза, я захотела раствориться в воздухе или провалиться сквозь землю. А ещё лучше прямо в Пропасть.

– Фрэйа!!! – Голос был полон тревоги, смятения и едва сдерживаемой ярости. – Не знаю, что сделаю, когда в себя придёшь! – гневно сказал он сквозь зубы, поднимая меня на руки. – Честное слово, привяжу к кровати – и будешь сидеть безвылазно на Тасуле!..

Я открыла рот что-то ответить, но мир снова померк.

Когда я очнулась в следующий раз, вокруг было тихо и тепло, на лицо падали близкие отсветы пламени. Я ощутила, что Алеард осторожно снимает с меня мокрую одежду. Тело походило на кусок желе.

– Тихо, малышка, не шевелись, – сказал мужчина, поняв, что я пришла в себя. На сей раз его голос звучал нежно. Я моргнула в ответ. – Мы в заброшенном домике, в лесу возле Синего города. Здесь безопасно.

Он без раздумий раздел меня донага и притянул к себе, кутая во что-то невероятно мягкое. Его тело показалось очень горячим, но это было желанное тепло. Обжигаясь, я обхватила его плечи руками, уткнулась в жесткие волосы носом, и Алеард медленно и трудно вздохнул. Я пребывала в непривычном томительном оцепенении, не могла уснуть и не могла окончательно проснуться. Вот она, граница между действительностью и грезой, трепещущий баланс чувств. Алеард прижимал меня к себе, гладил по голове и молчал. Ни мягкости, ни напряжения в могучем теле. Покалывали, оттаивая, руки и ноги. Я знала, как это бывает больно, но сейчас вся боль растворялась в окружающем пространстве, уходила в брёвна над головой, в огонь, мерцавший где-то сбоку, в старинные кресла с пыльно-серойобивкой, растопырившие изогнутые темные ножки. Мне становилось всё жарче, я дышала чаще, касалась дыханием шеи Алеарда, и всё крепче обхватывала его ногами. В тот момент я не осознавала, как это на него влияет.

Я подняла голову и открыла глаза, только когда Алеард вздрогнул, резко выдохнул и особенно сильно тронул губами мою щёку. Он словно очнулся, тело его стало твердым, а стук сердца ускорился. Я хотела попросить прощения за то, что опять набедокурила, но он взял меня за подбородок и поцеловал. И сразу стало ясно, что на сей раз сдерживаться он не намерен. Ни препятствий, ни отвлекающих факторов, ни Промежутка или тех, кто может появиться внезапно. Только мы двое посреди леса, заметенные в хижине снегом, как в берлоге.

Его настойчивые губы повергли меня в трепет. Испуганная, я пыталась отстраниться, но Алеард не позволил. Он повалил меня на толстое меховое одеяло и прижал к груди. Я никогда не чувствовала его тело так, никогда не знала все его изгибы и завершения… Жажда не позволила отступить. Я опустила руки и нерешительно коснулась его бедёр. По телу мужчины пробежала дрожь, он поднял голову и посмотрел на меня темными горящими глазами.

– Ты боишься, малышка?

– Немного боюсь. Но желаю тебя, Алеард. Если ты меня отпустишь, я сойду с ума.

Он едва заметно улыбнулся уголками рта – это была моя любимая улыбка – и коснулся рукой моей груди. Я смежила веки, ощущая, как щеки начинают пламенеть. Его пальцы были чуть шершавыми, властными, и не имелось ни единой преграды для них, кроме моего настойчивого смущения. Я поняла, что всё серьёзно, что страсть уже не вернется в глубины души, и ощутила горячие толчки внизу живота. Теперь сердце находилось в двух местах одновременно.

А в следующее мгновение содрогнулась всем телом и тихонько застонала: Алеард обхватил губами мою грудь. Я схватила его за голову, вцепилась в лохматую густую гриву. Он продолжал без спешки, и прикосновения были беспощадными, почти жесткими, неторопливыми, но всё более настойчивыми. Его руки скользнули вниз, тронули мои колени и медленно их развели. Я сама потянулась вперед, ощутила его твердость и силу, и открыла глаза, чтобы наткнуться на пристальный, пугающий взгляд.

– Малышка, теперь я не смогу остановиться, – тихо сказал Алеард – Ты попалась.

Я сглотнула, облизнув губы сухие, как старая бумага.

– Мы одни…

– Одни, – кивнул Алеард, прижимаясь ко мне внизу. Его руки поглаживали мои бедра, то крепко сжимая кожу, то едва её касаясь. – И ты моя. Я могу сделать с тобой всё, что захочу.

– Да, – прошептала я. – И я желаю тебя.

– Желаешь? – его пальцы опустились ниже, и я уткнулась лбом в его плечо.

– М-м-м…

– Желаешь, малышка? – прошептал он, продолжая творить немыслимое.

– А… Алеард… – выдавила я. – Да, желаю. Ты мне нужен.

Мгновенное признание завершилось поцелуем. Дыхания наши встретились и разбились друг о друга. Я уже ничего не соображала. Алеард, опускаясь, ласкал мое тело губами, а где не касались они, влажные и ласковые, доставали пальцы. Наверное, я совсем себя не сдерживала, потому что он, вернувшись, прижал меня всем телом к одеялу.

– Такой ты мне нравишься ещё больше, Фрэйа. Не бойся.

Всё мое напряжение ушло вниз. Я чувствовала, сейчас произойдет нечто важное и трудное.

Крик вырвался сам собой – протяжный и глухой. Я сжала зубы, вытягиваясь, и обхватила пальцами плечи Алеарда – так плотно, как могла, изо всех сил. Толчок отдался в самом центре живота резкой болью, и она заставила меня испуганно всхлипнуть.

– Малышка… – сказал он нежно. – Не бойся, моя хорошая. Посмотри на меня!

Я открыла глаза. Алеард не выглядел обеспокоенным, но смотрел так, что лучше было снова сомкнуть веки. Однако я сдержалась, и он медленно освободил меня от тяжести, но тотчас снова двинул бедрами, и я жалобно застонала. А потом подарил мне поцелуй, ещё один, и заглушил крики губами. Наши голоса сплелись, движения соединились. Я обхватила его ногами, по-прежнему подвластная прикосновениям, и не роптала за резкую, страстную, беспощадную настойчивость. Времени передохнуть и привыкнуть у меня не было, и это помогало не отступать, тянуться за противоречивыми чувствами.

Глубже и больней, но лучше так, чем прервать движения. Он повернул меня на бок и оказался сзади, и всё продолжилось. Заполненная, ошалевшая от его властной ярости, я вскрикивала и стонала, не обращая внимания на звук своего голоса. Алеард шептал мне на ухо нечто ласковое, что я глотала сразу чувствами, не разбирая на слова. Бесконечно. То медленно, то скоро. Я не знала, как долго продержусь.

– Прости, малышка, – хрипло усмехнулся он. – Никак от тебя не оторваться…

Голос его звучал едва слышно и глаза вспыхивали каждый раз, когда я вскрикивала.

– Ещё, – пробормотала я, кусая губы и держась за его шею обеими руками. Мы, оказывается, стояли…

Алеард дотянулся до моего уха, и я почувствовала нежный укус. Он сделал что-то со мной, и с этого мгновения я начала отвечать на каждое его движения своим. Двигая бедрами, сжимая ногами, целуя, лаская ладонями – я жила вместе с ним, была насыщением и насыщалась, и чем дольше, тем безумней. Пронзившая всё тело сладостная судорога, длинная, восхитительная и долгожданная, не стала концом этой ночи. Всё только начиналось…

Огонь потрескивал в очаге, кидал синие тени на бревенчатые стены. За окном ревела вьюга, я видела её бледное загадочное лицо в отражении стекла. Я узнала его, и он узнал меня. Всё было так, как должно было быть. В эти ночные зимние мгновения мы всецело принадлежали друг другу.

Глава 11

Меня разбудил ласковый поцелуй в губы. Улыбнувшись, я медленно открыла глаза. Алеард смотрел на меня, приподнявшись на локте.

– Привет, любимый. Хочу попросить прощения... – начала я виновато.

– Нет, – перебил Алеард, – не после случившегося.

Я тотчас покраснела, с трудом вспоминая все детали ночного счастья. Алеард мягко рассмеялся, нарочно склонился надо мной и поцеловал: нежно, едва ощутимо.

– Фрэйа, малышка моя! Ни на пять минут тебя покидать нельзя! Хотя после этой ночи я забыл все свои разумные доводы в пользу того, чтобы оставить тебя где-нибудь в безопасном месте. Только одно скажи: кто ранил?

– Люди де Флавия. Но один из них хотел помочь. Мы оба повели себя глупо.

– Угу, – многозначительно кивнул Алеард. Взгляд его не предвещал Граю и компании ничего хорошего.  – Что же ты им сделала?

– Отказалась… эм… сотрудничать.

Алеард хмыкнул.

– Поделишься мыслями?

Я знала, что если захочет, он отыщет злодеев всё равно. Протянула свои мысли, вспоминая нападавших, и через несколько мгновений Алеард удовлетворенно кивнул.

– Ясно.

– Ты ведь не станешь их бить? – взволнованно спросила я.

– Именно так я и поступлю с этими придурками, – отозвался он. – Хотя за твои раны стоило бы с каждого шкуру спустить…

– Не стоит, Алеард.

– Не хочу, чтобы они снова причинили тебе вред, малышка. Многие мужчины не понимают по-хорошему, им внятен лишь язык силы. На нем и поговорим, когда встретимся

Он обнял меня, крепко прижимая к себе. Я уютно устроилась на его груди, и вдыхала запах, блаженно замирая, когда он проводил пальцами по моей обнаженной спине.

А потом случилось то, чего мы оба хотели. Не покидающая тело мука пересилила прежний страх, вернула легкость и податливость. Алеард не собирался меня щадить, тем более что мы оба отдохнули и набрались сил. Трудно и замечательно. Снова боль, восхищение и наполненность. Двое друг для друга, единые в жажде. Узнавать его было наслаждением, моим новообретенным счастьем.

Наверное, мы долго так лежали: завладевшие друг другом, счастливые и разомлевшие. Казалось, мир целиком поместился в игольное ушко, которым стала наша хижина. Тонкая, но крепкая нить сплетала судьбы. И хотелось оказаться в каком-нибудь мирном месте, где бы нам никто не помешал валяться в постели целый день.

– Кристиан и Ойло, – вдруг сказал Алеард. – Когда я услышал твой зов, мы разделились. Они направились к Синему городу, а я пошёл за тобой. Очень скоро они будут здесь. – Он приподнялся, поглядел в окно. – Снег больше не идёт. Вряд ли кто-то сюда сунется кроме ребят, это место давно заброшено. Как твоя нога?

– Совсем не болит.

– Отлично, но я всё же посмотрю, – и он поднял одеяло и тронул мою ногу, которая, оказывается, была замотана чистой тонкой тряпочкой. В пылу страсти я её даже не ощутила. – Всё нормально. Ну-ка повернись.

Я послушно откинулась на спину, и мужчина кинул быстрый взгляд на мой бок. Я тоже туда посмотрела: удивительно, но рана казалась старой и благополучно заживающей.

– Это всё потому, что мы... были вместе?

– Думаю, да, – усмехнулся Алеард. – Ещё одно платье испорчено.

Он потянулся в сторону и вынул из рюкзака длинное платье синего цвета. У него были рукава до локтя и круглый вырез. Мне оно сразу понравилось, но вылезать из-под одеяла не хотелось. Однако Алеард уже встал.

– Спасибо, оно прекрасное! Нам уже нужно одеваться? – спросила я, любуясь его стройным загорелым телом.

– Да. Они придут через несколько минут. А что? – лукаво спросил он, поворачиваясь.

– Ничего, – покраснела я, старательно пряча улыбку. – Жаль, что ты оденешься…

Это выскочило само собой. В последнее время я с трудом контролировала мысли и слова.  Мужчина сцепил руки на груди, но это не выглядело как попытка прикрыться. К тому же в такой позе он выглядел ещё более устрашающим.

– Я бы с радостью достал тебя из-под одеяла, Фрэйа, и действительно не дал одеться. И сам шлёндал без всего. Одежда, видишь ли, мешает тебя смущать. И многому другому тоже препятствует.

Я рассмеялась, выпрыгнула из постели и прижалась к нему, с радостью ощутив на спине горячие ладони. Алеард тут же опустил их ниже.

– У нас действительно мало времени, малышка.

Я вздохнула и послушно отступила, потягиваясь. Взгляд Алеарда даже на расстоянии был горячим, и, несмотря на прохладный воздух, я совсем не мерзла. Что бы ни случилось между нами, мне было непривычно стоять перед ним обнаженной, тем более что он смотрел на меня, улыбаясь, и не собирался отводить глаз. Мы быстро оделись, и Алеард предложил мне сесть на стул, чтобы помочь с волосами. Он успел только провести расчёской раз или два, когда невдалеке послышались знакомые голоса, и в дверь, предварительно вежливо постучав, вошли изрядно заснеженные Кристиан и Ойло.

– Ого! У вас тут оказывается утренние процедуры! Ну, как вы? – спросил штурман.

– Всё как обычно, – ответил  Алеард, – на Фрэйу напали, подстрелили, она свалилась в горную речку, едва не утонула, а нашёл я её, уже изрядно обледеневшую, в сугробе.

Ребята рассмеялись.

– Общая картина событий ясна, – сказал Кристиан, – а если  подробнее?

Я рассказала им всё по порядку, улыбаясь во весь рот приятным прикосновениям чутких пальцев. Алеард умел обращаться с моими волосами и никогда не драл их попусту.

– Да уж, – покачал головой штурман, –  всё куда хуже, чем я думал. Мы с Ойло побродили по городу, поспрашивали у людей, носы совали во все щели... Этот Антуан тот ещё гад, и не без странностей. С таким опасно связываться.

– Вот и отлично. Лично у меня руки чешутся ему между глаз влепить, – сказал Ойло. – Особенно за то, что собственного брата за решётку упрятал. Таким людям у меня веры нет. Фрэйа, а что за Призраки такие? Или эти, как их... оборотни?

– Не знаю. Не встречала ни тех, ни других. Но когда мы с Маиром удирали из города, мы заехали к другу его отца. Так вот он был колдуном. Думаю, под магией здесь подразумеваются необычные способности, которые нам с вами могут показаться вполне обычными. Взять того же Маира… Он каким-то непонятным образом чудит с картами.

– Хм! – весело отозвался Алеард, вставая сбоку от меня и продолжая орудовать гребнем. – Значит, магия? Вполне возможно, что Оборотни – те же Звери, но сохранившие дар в родном мире. И сама Атория – реальность, сохраняющая дары в обычных людях. Понять бы, зачем это нужно… – он почесал в затылке – новый жест, которого прежде я за ним не замечала. – Фрэйа, ты сказала про тюрьму. Начнём оттуда. Вытащим парня и дальше уже решим, как поступать с этим Антуаном. – Он закончил чесать мои волосы и отложил в сторону гребешок. – Нам нужны лошади.

– Мы кое-что продали, деньги есть, – улыбнулся Ойло. – Пойдёмте на торг. И, кстати, надевайте-ка! – И подал нам длинные темные плащи.

– Маскировка? – улыбнулся Алеард. – Здорово придумано, моя одежда никуда не годится.

Мы рассмеялись. На Атории уж точно никто кроме него не носил «байкерских» курток. Пока я застегивала серебряную пряжку, Алеард копался в рюкзаке. Я ожидала всякого, но удивилась, увидев свой меч, выкованный Айвором. Прекрасный длинный клинок с серебряной рукоятью и перекрестьем в виде двух дубовых листьев, он был куда меньше, чем Багровый Шторм, зато мне как раз по руке. Я называла его Проблеск. Как и когда Алеард успел его разыскать – понятия не имею. После всех моих скитаний меч казался безнадежно утерянным.

– На всякий случай, малышка.

Я тихонько поцеловала мужчину в губы.

– Спасибо. Думала, что уже никогда его не увижу.

– Пожалуйста, – ответил он, целуя меня в ухо. – Кстати, Ойло… Возможно, тебе пригодится это, – и протянул парню лук – темный, блестящий, наверняка мощный. Ойло восхищённо открыл рот, потом заключил Алеарда в объятья.

– Как ты узнал?..

– Так ты мне сам рассказывал, – улыбнулся Алеард.

– Бесподобный! Назову его Красным Орлом, – он погладил плечи лука. – Привет. Будешь мне другом? – Повернулся, хитро поглядел на Криса: – Только ты один безоружный.

– Я… – начал было Крис, но Алеард хмыкнул и снова сунул руку в рюкзак. Это был меч, притом не уступающий Шторму в величии и красоте. Только светлый, но с узорами на лезвии. Буквы напоминали иероглифы, но я плохо знала их, и прочитать не смогла.

– Я от вас тащусь просто! – сказал Ойло. – Вот бы фотку сделать…

Он быстро привык к другой жизни – с перемещениями, технологиями и стремительными переменами.

– Непременно. Ещё и броню нацепим, – хмыкнул штурман. – Ал, спасибо. Он похож на мой прежний.

Пока ребята пожимали друг другу руки, я, улыбаясь, вышла на крылечко. Погода стояла сказочная, и в этом тихом снежном царстве не хотелось думать о плохом. Снова рядом были друзья, и мы могли друг за друга постоять.

– Сюда, – показал штурман. – Мы протоптали тропку. Самый короткий путь.

Мы полезли по снегу вперед. Я шла позади Ойло, не сдержалась и пихнула его в сторону особо пухлого сугроба. Лёгкого тычка оказалось достаточно – от неожиданности он пошатнулся, и, наверное, устоял бы на ногах, но вмешался Алеард. Он подтолкнул парня, начавшего терять равновесие, и тот всё-таки рухнул в сугроб – как и не было его. Только ноги наружу остались торчать. Мы с Алеардом от такого зрелища начали бешено хохотать, и Кристиан удивлённо обернулся. Ойло мотал ногами, пытаясь выбраться, и, задыхаясь от смеха, просил о помощи. Никто не спешил его доставать.

– Снег! – хохотал трог. – В носу, в ушах и за воротом! Фрэйа, шалунья, а ну вытащи меня, пока я не провалился ещё глубже!

У меня уже болел от смеха живот, когда Кристиан сжалился над парнем и склонился, протягивая руку. Не тут-то было! Когда он стал вытаскивать Ойло из сугроба, совершенно неожиданно сзади подошёл Алеард и резко толкнул штурмана в спину. Кристиан свалился на Ойло сверху, уткнувшись лицом в снег, и хохот перешел в рыдания.

– Ах, ты!.. – возмутился штурман, утирая лицо и похрюкивая от смеха. Ойло под ним задыхался и икал.

Алеард вдруг повернулся ко мне. Глаза горели хитрым задором.

– Кого-то там, кажется, не хватает?

Я сразу угадала его намерения, но удрать не успела: он подхватил меня под мышки и легко закинул в снег рядом с Кристианом...

– Ну это уже ни в какие ворота! – воскликнул штурман. – Его нужно поймать – и отлупить!.. – на четвереньках он выполз на протоптанную нами дорожку, и начал вытягивать меня из снега. Вместе мы освободили Ойло и угрожающе повернулись к Алеарду. Он и не думал убегать, только приглашающе улыбался.

Ойло первым прыгнул к нему – и отлетел прочь кубарем: Алеарду нужно было лишь слегка двинуть плечами. Меня он ловко отправил лететь обратно в тот же сугроб, а вот Кристиану всё же удалось повалить друга на землю и напихать несколько горстей снега ему за шиворот. Алеард не сопротивлялся, он только хохотал. Вряд ли его донимал холод, но и навряд ли он поддался другу, позволив «упрятать» себя в сугроб. Я уже не раз думала, что Крис едва ли не единственный, кто мог с ним справиться в честном или шуточном бою. Однако глядя, как Ойло двигается, как он ловок, проворен и честен с собственным телом, я поняла, что он тоже может поспорить с Алеардом, ему это вполне по силам. И ещё я не могла не увидеть, как они похожи. Все трое. Что-то внутреннее, безрассудное и в то же время подвластное, нечто притягательное своей устремленностью. Но Алеард уже поделился этим, когда мы стали близки, ребята же ещё несли в себе полный заряд истинно мужского могущества, что способна осознать любая женщина, будь она сильная и независимая или робкая и нерешительная.

Ойло издалека метко швырялся в нас крупными снежками, но мы схватили его и снова изваляли в снегу. Давно я так не веселилась! Кажется, мы насмеялись на несколько месяцев вперёд, и это был желанный смех. Если живешь без дурачеств и сумасшествий, путь не кажется таким ярким. А когда есть радостный смех – сама радуга касается выбранной дороги.

В Синий мы пришли в отличном настроении, и город принял нас мирно. Ни подозрительных взглядов, ни вопросов. Даже стражники поглядели лениво, словно мы ничего особенного из себя не представляли. Странно. Неужели Грай и его подручные не искали меня после того, как столь яро преследовали? Посовещавшись, мы решили не разделяться.

Кристиан и Ойло подвели нас к месту, где торговали лошадьми. На сей раз выбор был куда хуже, чем на ярмарке. Я ходила меж рядов, где стояли кони, и тоскливо вспоминала Грозного. Что с ним стало? Счастлив ли он? Может, теперь конь служит Антуану, или сидит где-нибудь взаперти – непокоренный, как и Маир?..

Внезапно меня кто-то тронул за руку, и я настороженно обернулась. Анут!

– Госпожа, – тихо сказал он, – неужели это вы?

– Анут? – прошептала я. – Ты откуда здесь?

– Работаю в конюшнях. Хозяину продали вашего арата, но он никого не подпускал к себе, кроме меня. Хозяин хочет свести его с хорошей кобылой, однако конь своенравный, не поддаётся на уговоры и на кобыл не смотрит. Он зачахнет здесь. Рожденный для служения одному сердцу, он никогда не станет потакать человеческой жадности. Я приведу его к вам, госпожа.

– Ты собираешься его украсть? – нахмурилась я.

– Нет, лишь вернуть истиной владелице, – ответил парень. – Все знают, что Грозный принадлежал вам, страннице с севера. И Гильтнер, хозяин конюшни, не посмеет возразить. Есть закон, воспрещающий торговать аратскими лошадьми и гласящий, что тот, кого конь признает, и будет его обладателем. Вам нечего бояться, госпожа.

– Понимаю твою решимость, но… – Я огляделась: ребята стояли у дальних стойл и в нашу сторону не смотрели, Алеард гладил по носу какого-то маленького смешного конька. Верну Грозного – выдам себя. Впрочем, рано или поздно обо мне все равно узнают. – Ты слышал что-нибудь о Маире Арнэ?

Паренек кивнул.

– Здесь все знают его историю. Деверо приезжал, хотел помочь, но все законно. Доказательства вины лорда Арнэ неоспоримы.

Я вздохнула.

– Если сам Верховный Правитель ничего не смог поделать…

– Или не захотел, – тихо сказал Анут. – Если бы вмешался Питер, его сын, могло бы получиться. Но он на Аратских островах и ничего не знает о судьбе друга.

– Значит, и об их приятельстве все в курсе…

– А? Ну, да, – кивнул Анут. – Они дружат с детства. Вот только Правитель никогда не поощрял эти отношения, и, поговаривают,  платит Антуану за то, чтобы тот брата в тюрьме держал.

– Пока не погибнет, – произнесла я, чувствуя жжение в ладонях. – Веди Грозного, Анут. Он мне пригодится.

К нам подошли ребята, и паренёк растерялся, почувствовав на себе их внимательные, пытливые взгляды.

– Это Анут. Он помог мне сбежать из гостиницы, – сказала я. – Анут, это мои друзья: Алеард, Кристиан и Ойло.

– Здравствуйте! – поклонился парень. – Я могу помочь вам с лошадьми.

– У нас с Алеардом конь уже есть. Грозный здесь.

– Какой ещё Грозный? – заинтересовался Ойло.

– Это аратский конь. На ярмарке, когда мы с Маиром выбирали лошадь для Лара, Грозный признал меня хозяйкой.

– Тот самый, значит? – улыбнулся капитан. Я рассказала ему о сером ещё в Архъялв.

– А он вас двоих-то увезёт? – вдруг рассмеялся Ойло. – Всё-таки Алеард настоящий великан!

– Конечно, увезёт, – заверил его Анут. – Араты очень сильные, они славятся тем, что способны таскать тяжеленные грузы. Говорят, на островах с их помощью строят удивительные храмы, и только аратские кони способны привозить гигантские камни для строительства. Я и для вас подберу отличных лошадей по разумной цене.

– Хорошо. Веди, парень, – сказал Кристиан.

Анут взволнованно выдохнул и пошёл вперёд. Я видела его насквозь. Он думал о том, что четверо друзей-странников явились вершить справедливость в эти края. Я взглянула на нас со стороны и поняла, что он недалек от истины. Алеард – высоченный, широкоплечий, прямой, с огненными волосами и живыми строгими глазами, с устрашающим мечом за спиной, который медленно, но вполне заметно пламенел. Кристиан – красивый, гибкий, черноволосый и синеглазый, улыбчивый и стремительный – настоящий светлый рыцарь; лохматый голубоглазый Ойло – лёгкий и подвижный, как порыв ветра, весёлый, задорный и неугомонный, при красном блестящем луке, каких здесь ни у кого не было. Ну и я, женщина с мечом…

– Анут, ты знаешь, где находится тюрьма Рогатой пещеры? – вдруг спросил капитан.

– Да, – тихо ответил парень. – Я навещал там отца. Давно, правда. – Он подвел нас к стойлу с двумя пегими жеребцами, и, оглядевшись, продолжил: – Лучше об этом громко не говорить. Сделайте вид, что присматриваетесь к лошадям.

Крис протянул руку, и конь тотчас принялся шамкать его пальцы, надеясь получить что-то вкусное.

– Место, где держат самых опасных преступников этих земель. Чтобы туда попасть, надо очень постараться.

– Государственный переворот? – спросил Ойло.

– И это тоже. Но чаще любые действия, угрожающие де Флавиям.

– Почему же Деверо-отец с Антуаном заодно? – спросила я.

– В руках у обоих власть, и оба от неё в восторге. Как деловые партнеры они хорошо ладят, но никогда не были друзьями. Правитель Деверо не склонен внимать речам сына-оболдуя, зато к мнению опытного палача де Флавия прислушается. Если тот говорит, что собирается повесить на сводного брата ложные обвинения – Деверо сделает их правдивыми.

– Ничего себе, – сказал Крис. – Верховный Правитель питает несправедливость и потакает безумцам?

– Богатым, властным, решительным безумцам, – кивнул Анут. – Этот конь хороший. Пойдемте, покажу ещё одного.

Мы подошли к стойлу, где были светлые лошади. В основном неприметные, но одна – просто красавица.

– Хорошая, но Гильтнер дорого запросит.

– Да деньги не проблема, – улыбнулся Алеард. – Ты лучше скажи, хорошо ли знаешь дорогу к тюрьме?

– Эм… Да. Я неплохо ориентируюсь в округе.

– Хочешь поехать с нами? – спокойно и серьёзно предложил Алеард.

Анут аж вздрогнул от такого предложения.

– Не могу. Хозяин не отпустит.

– Ты что, принадлежишь этому человеку? – нахмурился Ойло.

– Нет. Пока что. Просто без работы я здесь долго не протяну, а идти мне всё равно некуда.

– Ни дома, ни родных? – спросил Крис.

Парень кивнул.

– А если новые друзья и новый дом? – улыбнулся Ойло.

У Анута загорелись глаза, и на лице появилось блаженно-восторженное выражение. Сияние второй души давало о себе знать. На тех, кто был готов к переменам, оно действовало как магнит… И тут к нам подошёл вышеупомянутый Гильтнер, ничем не примечательный бородатый мужик с сонными глазами. Он обрадовался такому количеству покупателей, принялся расхваливать лошадей и оглашать цены. Анут встрепенулся и быстро ушёл. Я поняла, что он сейчас приведёт Грозного, представила реакцию хозяина конюшни – и сердце забилось.

– Вон тот вороно-пегий конь и изабелловая кобыла, – указал Кристиан.

– Хороший выбор, – одобрил хозяин, но вдруг лицо его побелело – он увидел, что Анут ведёт Грозного. Гильтнер не успел ничего предпринять – конь рванул ко мне со всех ног, Анут едва без рук не остался. Серый подбежал, оттесняя Гильтнера плечом, и обиженно зафырчал, чувствительно боднув меня в плечо. Я обняла его за шею, трепала густую, хотя и порядком ощипанную гриву, шмыгала носом, надеясь не расплакаться при всех, и конь прикусывал мой капюшон мягкими губами, как будто хотел натянуть его.

– Хозяин, кажется, Грозный признал эту девушку Своим Человеком. Придётся с ним расстаться, – спокойно сказал Анут. Гильтнер злобно повернулся к пареньку, и стало ясно, что он собирается сделать. Алеард ловко перехватил занесённую для удара руку мужика, слегка повернул кисть внутрь, и вниз – и Гильтнер заплясал с поднятым кверху локтем, шипя сквозь зубы проклятья.

– Не трогай парня, – тихо сказал Алеард, – он с нами. У тебя конь есть? – повернулся он к Ануту.

– Да… – растерянно произнес тот.

– Тогда собирай вещи и пойдём. Ребят, заплатите за лошадей.

Кристиан, улыбаясь, медленно отсчитал нужное количество монет и разложил их так, чтобы Гильтнер видел. Затем они с Ойло подошли к выбранным коням и вывели их из стойл.

– Господа, зачем же так грубо? – прогудел хозяин. – Я человек мирный, никому зла не чинил… Отпустите.

– И бил парня по доброте душевной? – тихо, так, что только я услышала, сказал Алеард. – Руку твою отпущу – как есть начнешь на всю округу голосить.

– Что вы! Ни звука не пророню! Анут работник хороший, но своенравен, потому и получал ремня.

–Теперь ищи себе другого конюха, – сказала я.

– Здесь охрана, – вдруг мысленно сказал Ойло. – Двое.  Обходят двор по часовой. Что делать?

– Ничего, – вслух ответил Алеард. – Мы беспорядков не чинили. Надеюсь, вы довольны сделкой?

Он отпустил руку Гильтнера, и я видела, что мужчина хочет заорать, призывая подмогу. Но Алеард коснулся меча, и багровые искры стекли по пальцам.

– Магия… – прошептал Гильтнер. Он тотчас склонил голову и заискивающе произнес: – Сбрую, попоны? Все самого лучшего качества, с серебром или простое, как пожелаете!

– Да, пожалуйста, – миролюбиво улыбнулся Крис.

Они отошли посмотреть седла, а я осталась возле Грозного. Через пару минут появился Анут. Он вёл в поводу небольшого мохноногого коня мышастой масти. У парня дрожали руки, но вид был решительным. Он так и не посмотрел на бывшего работодателя. Мы расплатились, отдав сверх запрашиваемого, и без лишнего шума покинули конюшню.

Серый был радостен и порывался бежать галопом, но Алеард сдерживал его. Кристиан выбрал себе стройного жеребца с длинной черной чёлкой. Ойло ядовито заметил, что они с конём – точные копии друг друга, на что штурман незамедлительно ответил, что и сам Ойло подбирал себе лошадь с точно такими же, как у него самого, голубыми глазами. Мы смеялись. Анут застенчиво улыбался.

– Как долго туда ехать? – спросил Алеард паренька.

– Два-три дня.

– А дорога?

– Есть две дороги: длинная через скальные пустоши и короткая через лес. Правда сейчас там, наверное, небезопасно. Ледяные Призраки любят подстерегать путешественников в лесу. Особенно по ночам.

– У-у-у! – Ойло сделал страшные глаза. – Призраки?..

– Да, – сказал Анут, – они могут превратить человека в глыбу льда.

– Представляю себе это! – рассмеялся Кристиан. – И кого? Алеарда и Фрэйу, которые своим пламенем их испепелят, или нас с Ойло? Нужны мы им больно.

– Меня. Я самый слабый. Они как раз таких и ловят.

– Да ладно тебе, – весело сказал Ойло, – ты же с нами! Мы тебя в обиду не дадим.

– Вы их совсем не боитесь? – удивился Анут.

– Чтобы бояться, – ответил Алеард, – нужно знать, на что способен тот, кого ты боишься. А мы этих призраков ни разу в глаза не видели и понятия не имеем, что они могут нам сделать. Может, они на самом деле безобидны.

– Ну... Я их, по правде говоря, и сам ни разу не видел. Даже издалека, – признался Анут.

– То есть у тебя поджилки трясутся, когда ты заранее знаешь, что тебе могут всыпать по первое число? – рассмеялся Кристиан, треснув Алеарда по плечу. – А шагать в неизведанное – вообще не страшно?

– Ты прекрасно знаешь, чего я боюсь, Крис, – усмехнулся Алеард.

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Ойло. – Расскажи!

– Если я бессилен справиться с чем-либо, – ответил Алеард, – и не могу помочь тем, кто мне дорог. Но в том, чтобы трястись от ужаса раньше времени, смысла не вижу. Пусть сначала эти призраки появятся, кто кого испугается, ещё посмотрим.

– Вот именно. Когда придут, тогда и думать станем, что с ними делать, – сказал Кристиан. – А пока что вперёд и с песней!

– Что, лесом поедем? – прищурился Ойло.

– Конечно. Не будем терять времени даром, – улыбнулся Кристиан.

Анут откашлялся, и мы поглядели на него.

– Если вы хотите помочь Маиру Арнэ, тогда лучше избрать третий путь.

– Возможно ли что-то сделать столь малым числом? – спросил Кристиан. Наверняка проверял, как Анут отреагирует на подобную бесстрашную глупость.

– Если знать, откуда следить и ведать магию, – неуверенно отозвался парень. – Обхитрить стражу, раздобыть мундиры и пробраться внутрь… а потом ещё не попасться палачам… И как-то суметь убежать через лес от ищеек, затаиться, переждать.

– Предположим, пути отступления у нас есть, – сказал Кристиан. – О какой третьей дороге ты говоришь?

– Подбираться со стороны водопада. Это заповедное место, туда никто не ходит. Средоточие могущественных сил, где пропадают люди.

– Почему ты не боишься? – спросил Алеард.

– Был там с отцом. Если приходишь с добром, тебя не тронут. Но лучше надолго у озера не задерживаться.

– А мы быстренько там разобьем лагерь, поскорее вытащим Маира из тюрьмы и смотаемся, – улыбнулся Ойло.

– Антуан де Флавий не отдаст так просто своих пленников, – нахмурился Анут. – Даже Белым Духам.

– Что? – удивленно улыбнулся Кристиан, и я поспешила рассказать о предсказании неведомого старика.

– И ты веришь в это? – ухмыльнулся Ойло. Анут густо покраснел.

– Да. Вы странные. Пришли изнеоткуда, ничего не боитесь, и предлагаете невозможное с поразительной уверенностью в успехе.

– Может, сразу рассказать? – почесал подбородок Кристиан. – Правду о нашем несуразном поведении…

Алеард хмыкнул.

– Ты прав, но лучше пусть Фрэйа поведает. Она прекрасная рассказчица.

Ребята закивали, и нам пришлось остановить лошадей, чтобы я могла, глядя парню в глаза, поведать обо всем без утайки. Сказать, что он был ошарашен – сильно преуменьшить. Анут никак не хотел верить в подобное, постоянно переспрашивал, хмурился и тер лоб.

– Лучшее доказательство – показать, – усмехнулся Ойло. – Ну-ка, ребят, сделайте что-нибудь странное!

Крис пожал плечами и исчез прямо с лошади. Бедный Анут едва не свалился со своего коня, побледнел, начал что-то бормотать, водить руками… Я, конечно, принялась парня успокаивать, повторила дважды свой рассказ, и тут вернулся штурман. Он вышел из-за ёлки, широко улыбаясь, и снова сел в седло.

– И ты так сможешь, – сказал Алеард. – Если захочешь.

Анут неуверенно улыбнулся.

– Значит, миров всегда было много?

– Именно. И ваш, насколько мы знаем – один из начальных, от которых пошли и остальные.

Разговор продолжился на ходу, и любопытству Анута не было конца. Я пыталась почувствовать, не пожалел ли парень о том, что поехал с нами, но ощутила трепетный восторг и благодарность.

Мы устроили привал вдали от города и дороги, у толстого старого клёна. Там валялся большой тёмный камень, и возле него снег лежал пожиже. Кристиан и Анут пошли за дровами, а мы остались разгребать снег. Грозный помогал нам, лез любопытным носом под руки, и непрестанно фыркал. Алеард беззлобно ворчал на него, отодвигал тёплую морду, но это не помогало. Упрямый конь желал лично убедиться, что мы всё делаем правильно. Ойло назвал свою лошадь Волной, а Кристиан высокого пегача Бураном. Они вертелись тут же, взволнованные долгожданной поездкой. Как будто и не кони вовсе, а самые настоящие собаки…

Мы развели костёр из принесённых веток и уютно расположились вокруг. Алеард обнимал меня, и я дремала, наслаждаясь теплом. Потрескивание огня действовало на всех усыпляюще. Я знала, что Грозный спит чутко, и было решено не дежурить в эту ночь.

Уходя с Тасулы, мы запаслись всем необходимым, и теперь поставили  большую палатку. Анут, не привыкший к такого рода сооружениям, глядел на неё с интересом. Он и внутрь залез первым, вслух восхищаясь удобству сооружения.

– И от снега, и от ветра защищает! – воскликнул парень. Как много удивительного ему предстояло увидеть.

Утро было бодрым и ясным. Анут предупредил, что мы въезжаем на опасную территорию, где водятся призраки. Я убеждала себя, что ничего страшного не случится, но ближе к полудню в груди назрело знакомое ощущение. Внутренний голос велел держаться настороже. Я сразу сказала об этом ребятам.

– Если бы ещё знать, когда они надумают нас морозить, – сказал Ойло.

– Фрэйа, а ты не Глаз случаем? Их мысли прочитать не можешь? – подмигнул мне Кристиан.

– Она не Глаз, а Радуга. Ещё и Белая, как пить дать, – ответил за меня Ойло, и я хмыкнула.

– О чём вы? – стесняясь, спросил Анут.

– О дарах, что открывают в себе бродяги. У нас с ребятами они тоже есть, – ответил Кристиан и коротко поведал о возможных способностях путешественников.

– Значит, я зря устрашал вас де Флавием! – горячо воскликнул парень. – Белые странники, знающие особую магию! Думаю, вы сможете поспорить с ним на равных. Он могущественный человек, под его началом служат Синие мундиры. У него два поместья, тайная полиция и в каждом городе свои доносчики. Он плохой человек и страшный враг. Он умеет мстить. Но вы всё равно сильнее.

– Ты очень уверенно говоришь об этом, – сказала я. – Откуда ты так хорошо знаешь о де Флавии? Или это известно всем?

– Мой отец перешел дорогу Кордэллу, – ответил парень. – Я совсем не похож на лорда в своем нынешнем положении, но когда-то жил в большом доме, будучи частью большой семьи…  Отец просил не забывать, ради чего он сражался. Он погиб в той самой тюрьме, куда мы направляемся.

– Что он сделал, Анут? – спросил Кристиан. – Какой повод для заточения нашел этот болван Антуан?

– Хорошо срифмовал, – хихикнул Ойло. – Но можно я отвечу за тебя, парень?

Анут удивленно поднял брови, но кивнул.

– Твоего отца звали Дориад, а маму Кула. Твой отец отказался помогать Антуану в одном весьма нехорошем деле, а потому этот де Фларий… или Флапий… сделал самое действенное, что мог, дабы вынудить твоего отца поступить по его слову: похитил твою маму. Однако мир не без добрых людей, и она вышла на свободу, чтобы быть отправленной очень далеко, за самые Аратские острова. И уже потом твоего отца схватили и посадили в пещеры. Предупреждая вопрос: я вижу будущее. Правда, всё, что пронеслось в моей голове сейчас, было в прошлом, но не суть важно.

– Моя мама жива? – тихо спросил Анут. Он вцепился в поводья так, что пальцы побелели. – Но мне сказали… Подтвердили… Как же так?

– Я знаю только, что она отправилась очень далеко на красивом корабле с какими-то бородатыми дядьками.

– Это Араты… – прошептал Анут. – Значит, возможно…

– Вполне возможно, – кивнул Ойло. – А что насчет отца… Не могу ничем обрадовать. Не видел его жизнь в будущем или настоящем.

– Мне сообщили пару лет назад, что он погиб, – сказал паренек. – Но я не верю до сих пор. Наверное, теперь у меня будет шанс узнать о его судьбе. И составить заново свою собственную. Разве что я всё равно боюсь Антуана де Флавия.

– Ну, Призраки-то ему не подчиняются, я надеюсь? – хмыкнул Кристиан.

– Нет. И всё же... – Анут нахмурился, усиленно соображая. – Нужно очень постараться, чтобы обмануть человека, привыкшего обманывать других.

Откуда-то из леса донёсся странный рыдающий голос. Я сразу вцепилась в Алеарда, прижалась к нему всем телом. Одной что! Когда ты один, ты принимаешь удар и полагаешься только на себя, но когда рядом сильные мужчины, хочется спрятаться за их широкие спины и носа оттуда не показывать. Кони прижимали уши и порывались вставать на дыбы, Грозный возбуждённо фыркал. На всякий случай мы подъехали поближе друг к другу, Ойло взял в руки лук. Шорох приближался. Это было похоже на шаги человека по сугробам, но мы никого не увидели.

Я была так напряжена, что не сразу поняла, куда нужно смотреть. Стон повторился, и теперь совсем близко. Серый заливисто заржал. Я успела услышать испуганный крик Анута. Он показывал куда-то пальцем, и глаза были огромными. Прямо на нас из-за кустов выходило что-то странное. Это был полупрозрачный колышущийся сгусток, в нем угадывались очертания человеческой фигуры: голова, руки, ноги... и глаза. Светло-серые и неживые, как будто замерзшие. И полные боли. Существо развевало рот, протягивая в нашу сторону длинные синеватые руки, и из его нутра доносился отчётливый, жуткий стон, похожий на плач погибающего человека.

Мой испуг тотчас перешёл в настоящий страх и призрака (если это был он) ударило потоком воздуха. Он словно не ощутил этого удара, и только странно вытянулся, протягивая руки к стоящему ближе всех коню Анута. Тот шарахнулся, рванул в сторону, и скинул парня в снег. И тут же призрак вспыхнул, как головня. Самое страшное было в том, что он не остановился, а Алеард внезапно соскочил с коня и пошёл прямо на него. Серый взвился на дыбы, и от неожиданности я полетела вниз. Ойло подбежал ко мне, хватая за руку, а Кристиан ринулся к капитану.

– Алеард! – крикнула я.

– Друг! – зловещим шёпотом произнёс штурман.

– Тихо! – приказал Алеард напряжённым голосом. Я даже подумала, что призрак загипнотизировал его, и рванулась из рук Ойло.

– Стой! – сказал Алеард. – Не подходи, Фрэйа! – он глядел созданию прямо в глаза, и оно осознанно смотрело в ответ. Через несколько секунд  их взгляды прервались, и Алеард произнёс странно: – Он не виноват.

Призрак шагнул сквозь него, и Алеард упал на колени. Наверное, мой крик напугал всех даже больше жуткого существа. Я рванула к любимому, каким-то чудом освободившись из захвата Ойло, и не обратила внимания на стоны и покашливания морозного вредителя. Кажется, даже оттолкнула его, хотя можно ли касаться приведений?

– Алеард!!!

Он медленно повернулся ко мне, дал обнять себя… Я не видела, что делают остальные, но знала, что впервые за все время Алеарду стало холодно.

Призрак поднимался всё выше, растворяясь в летящем снегу, и, наконец, пропал в небе. Не знаю, показалось мне или нет, но он как будто помахал на прощание синей ладонью... Я тронула щеку Алеарда левой рукой, потому что правой почти не чувствовала, и он проморгался, поглядел на меня осмысленно, своим обычным спокойным и решительным взглядом. Затем крепко взял за плечо, склонил к себе и поцеловал.

– Сейчас буду ругаться, – шепотом сказал он. – Елки-палки, малышка!..

Я хрипло рассмеялась и покрепче обхватила его, поспешно целуя в прохладные щеки.

– Прости. Я испугалась за тебя.

– И умудрилась стукнуть призрака. Как рука?

– Онемела.

Алеард тотчас принялся растирать мои пальцы. Его жар был приятен как никогда, и боли не было. Ребята стояли возле и тихонько обсуждали произошедшее.

– Вы как? – повернулся к ним мужчина.

– Ха! Вот ведь... Что б меня... Я чуть в штаны не наложил!.. – рассмеялся Ойло.

– Алеард, ты сам-то как? – спросил Кристиан, подходя к нам и кладя руку капитану на плечо.

– Нормально, – ответил тот.

– Почему призрак ушёл? – тихо спросил Анут.

– Он – сгусток энергий, могущий делиться воспоминаниями, – ответил Алеард. – Этот человек когда-то был воином. Он умер, замерзнув в бескрайних лесах этого края.Я ощутил его отчаяние, желание найти виновных. Сказал, что мы пришли не со злом и не хотели тревожить его боль. Кажется, он понял это. Думаю, когда-то давно здесь и там дальше, у гор, была война. И души людей, умерших насильно, так и остались в этих местах, не обретя успокоения. Части их душ, их чувства, – поправился он.

– Да, война была, – подтвердил Анут, удивлённо хлопая глазами. – Много сотен лет назад.

– Значит, воинов считают нечистой силой, а они лишь хотят обрести покой? Печально.

– Мда... – отозвался Ойло. – Жаль их. Бедняги.

– Что он сделал с тобой?  – спросил Кристиан у Алеарда. Мы уже закончили согревать друг друга и теперь стояли возле Серого.

– Отдал воспоминания. Вернее, обрывки воспоминаний. Они также холодны, как его душа, а холод можно только принять. Да вы и сами это ощутили… – Алеард подсадил меня на Грозного, но сам в седло не сел. – Пойду пешком. Идёмте?

– А эти воины? Они не станут нас преследовать? – спросил Анут.

– Нет. Теперь они знают, зачем мы здесь. Они преследуют каждого путника, надеясь на помощь, но мы не можем им помочь.

Почему-то остальные так и не сели в седла. Только я ехала верхом, и глядела на Алеарда, на его волосы, разметавшиеся по плечам. Мне хотелось уткнуться в его шевелюру носом, прижаться губами к колючей щеке, ощутить теплое, настойчивое дыхание на своих губах, чтобы потом почувствовать и глубокий поцелуй… Самый лучший способ согреться. Самое прекрасное действо, дарующее вкус жизни. Алеард посмотрел на меня через плечо и прищурил глаза, как будто хотел что-то сказать. Но промолчал, только губы дрогнули.

Спустя время мы вышли к месту, где дорога ветвилась.

– Нам сюда, – сказал Анут, – это путь через лес. Дальше свернём в нужном месте и подъедем к водопаду.

– К заповедному водопаду! – уточнил Ойло торжественно. Мы и не представляли тогда, насколько он прав.

Глава 12

Ветер плакал, бросая морозные хлопья прямо в лицо. Всем казалось, что души умерших воинов идут через лес, но следы заметало, и мы с ними были разделены плотной снежной завесой. Алеард не отпускал меня ни на шаг в сторону. Не все призраки могли поверить нам, не все они были так проницательны, как первый. В палатке, под боком друг у друга, стало спокойнее, но тревога не утихла до конца. Кони тоже волновались, и, хотя все спали урывками, ничего так и не произошло, и мы встретили рассвет.

Целый день мы медленно ехали по лесу. Продвигаться вперёд было трудно – снега здесь намело по колено коням. Грозный шел первым и фырчал, как трактор. Конь застоялся, и ему явно нравилось прокладывать тропу.

Лес был стар. Он отдыхал от летней суеты, и казалось, что деревья рады укутаться в снегах и молчаливо ожидать веселого шума весны. Я видела толстенные стволы неведомых пород, и каждое впору было писать маслом. То черные дубы, то непонятные красноватые великаны с острыми кронами, то белые, вроде берез, но полосы на их телах были темно-синими. Даже зимой лес умудрялся быть цветным, и снег не мог скрыть разнообразия оттенков. Те же камни попадались и светлые, и зеленоватые, и голубые. А ещё в лесу было полным-полно птиц. Прежде я не обращала внимания, но чем дальше в чащу, тем более говорливыми и любопытными они становились. То красные, вроде клестов, то пестрые, как дятлы. Или синие, толстые, с широченными крыльями. Они квакали, словно лягушки.

– Живая территория, – улыбнулся Ойло. – Мне прямо как-то радостно стало.

К вечеру, когда стемнело, мы услышали шум водопада. Прошло всего несколько минут, и он открылся перед нами. От темной воды шёл пар, огромный поток падал с высоченной черной скалы и разлетался на радуги. Камни на берегу и в самом лесу впереди нас были белыми, но не от снега. Они мягко светились. Среди всего этого чёрно-белого волшебства, прямо возле воды, стояла статуя. Это был невиданный зверь, чем-то напоминающий дракона. Он пил из озера, сощурив глаза, и выглядел мирным и добрым. И тоже был сделан из белого светящегося камня. По дальней стороне озера росли ивы – старые и величественные, но почему-то лиловые. Их ветви падали в воду, словно играли гибкими пальцами с волшебным озером. Левее росли высоченные кедры с красными стволами, и возле них камней было больше всего. Куда-то прямо под водопад уходила высокая сияющая лестница – я и не заметила её сразу. Нетронутый снегом песок тоже едва заметно светился, а на камнях у подножия статуи цвели ярко-синие цветы, похожие на крошечные звёзды...

– Бесподобное место! – произнёс Ойло. – И совсем оно не злое.

– Да, – улыбнулся Кристиан. – Была бы у меня девушка, я бы привёл её сюда на первое свидание. Повезло тебе, Алеард!

Мужчина рассмеялся.

– Ещё приведёшь, Крис, – сказал он уверенно.

– Отец говорил, древние духи не всякого подпускают, – сказал Анут.

– Энергетический барьер, – кивнул Кристиан, – мысли и чувства тех, кто создал это место. Мы пришли не со злом и не причиним вреда, поэтому и бояться нечего.

– Где устроимся? – спросил Алеард.

– Может, поближе к статуе? – предложил Ойло. – Истукан вполне дружелюбен.

– Хорошо, – кивнул Алеард, и остальные согласились.

Едва мы начали разбивать лагерь, как выяснилось, что вода совсем не холодная. К тому же вокруг не было снега – почва оказалась теплой, словно питалась внутренним жаром. Мы расстелили прямо на белом песке одеяла, разложили кругом пожитки. Необходимость в палатке отпала.

Всех нас это место зачаровало, но все чувствовали разное. Ойло был весел и как никогда суетлив, Кристиан – задумчиво-мечтателен, Анут – полон благоговейного восторга, Алеард таинственно поглядывал на меня из-под густых бровей. Я разомлела, ощущая сладкую боль в животе, и трепетала от его редких прикосновений.

– Не знаю, как вы, – сказал Ойло, когда мы поужинали, – а я намерен поплыть к той лестнице и подняться по ней. У меня ощущение, что это важно.

– И я чувствую подобное, – согласился Кристиан. – Анут, ты с нами пойдёшь?

– Да, – кивнул парень. – Мы ведь раньше завтрашнего дня всё равно не отправимся к Рогатой пещере?

– Нет. Эту ночь проведем спокойно, а завтра начнем действовать, – ответил Алеард.

– Вы с нами? – улыбнулся Крис.

Мы переглянулись.

– Нужно же кому-то остаться, – хитро сказал капитан.

– Да, вы потом сходите, – поддакнул Ойло. – Ну что, ребят, поплыли?

Они оставили рубашки на камнях, доплыли до лестницы и залезли на неё. Мы внимательно смотрели, как ребята поднимаются наверх и обсуждают, как лучше пройти сквозь воду.

– А вот об этом мы не подумали, – сказал Алеард. – Воды многовато, опасно.

– Возможно, там вообще ничего нет.

– Есть. Бури упоминал пещеру в черной скале. Сопоставив то, что сказал он, и слова Гура, я могу предположить, что Дракон был Хранителем подобных нам путешественником по мирам. Атория – древний мир. Вообще, каждая изначальная реальность выполняет свою функцию. Земля – хранитель чувств. Атальмейн, где ты побывала, бережет память Циклов. Трогия, о которой упоминал Гур, и откуда родом я и Ойло – колыбель силы. И я предполагаю, что Атория хранит дары независимо от того, путешествуешь ты или нет. Здесь это называют волшебством.  А там, под водопадом, находится что-то вроде убежища для тех, кто понимает толк в перемещениях. Думаю, чтобы всё осмотреть, понадобиться не меньше двух часов. И это хорошо, – добавил он. Ойло быстро нырнул под поток и не поспешил обратно. Следом за ним устремились Кристиан и Анут.

– Почему хорошо? – с улыбкой спросила я.

– Потому что, – отозвался Алеард, беря меня за руку и притягивая к себе.

Он нежно провел губами по моей щеке, потерся носом о шею. Ему всегда приходилось наклоняться, а мне – вытягиваться, чтобы мы могли друг до друга достать.

– У тебя тигриные глаза, – сказала я невпопад.

Алеард сощурился и мягко провел ладонями по моим щекам.

– А у тебя они как штормовое небо. Солнечные локоны и буря в глазах. Люблю эти контрасты, особенно когда ты так улыбаешься. Хочешь искупаться?

– Да, – тихо отозвалась я. – Ты уверен, что ребята нескоро вернутся?

– Я знаю это, Фрэйа. И почувствую их приближение. Можешь не волноваться.

Улыбка с ямочками – моя любимая. Я тронула завязки его плаща, Алеард помог снять мой. У нас не было купальников, и мы просто медленно разделись. Я как всегда смущенно, Алеард – решительно. Он тотчас обнял меня, тесня к воде, и я попыталась воспротивиться. Знакомая игра, и заранее ведомо, кто выиграет. Но мне всё равно хотелось с ним побороться. Именно для того, чтобы Алеард затащил меня в озеро на плече или взял на руки.

Что против маленького, что против крупного, этот прием работал безотказно. Алеард улетел прочь, но тотчас встал, весело ухмыляясь. Смеясь, я отбежала за камни, и Алеард принялся гоняться за мной, нарочно давая ускользнуть в последний миг. Так, не торопясь, он загнал меня в ловушку, к скале, и отступать кроме как в воду было некуда. Я попробовала проскользнуть мимо, но была схвачена и оказалась у Алеарда на руках.

– Хитрюга, – усмехнулся он.

– Угу, – довольно отозвалась я. – Хорошее место.

Мы стояли справа от водопада, где бежал ещё один маленький поток. Он образовывал свое небольшое озеро – неглубокое и с хорошим ровным дном. Алеард занес меня в воду и отпустил, но я не побежала. Обняла его, прижалась к надежному теплу и замерла.

Мы слушали сердца друг друга, и влажный ветер приятно касался лиц. Я нерешительно опустила руки, и принялась поглаживать тело Алеарда. Хотелось понимать само физическое чувство, усиливать жажду, от которой сладостью сводило мышцы. Алеард мягко целовал меня в ухо: то прихватывая его губами, то чувствительно прикусывая. Приятно, ласково, щекотно. Я оттолкнулась от дна, обхватила ногами бедра любимого. Алеард склонился и жадно поцеловал меня в губы, и длил этот поцелуй, пока я не застонала, желая получить больше. В воде, на берегу, а потом и на одеяле. Он двигался яростно, и я искусала все губы, сдерживая крики. Мало. Обоим было недостаточно этого. Так миры питали собой, и ты учился принимать все больше силы. Казалось, ещё вдох – я и потеряю сознание от неги, от этой бесконечной алчной нежности, от красоты искрящейся темноты, что кутала и нас, и мир. Белые камни. Черное озеро. И деревья цветные, преданно ждущие своего художника.

Я совсем забыла о ребятах, о том, где мы находимся, отпустила окружающий мир и доверилась инстинктам. Алеард был моим, я принадлежала ему. На губах застыл вкус судьбы, сердце училось новым ритмам, а душа внимала ему, узнавая счастье в обладании. Сон пришел крепким и приятным облаком, но даже в царстве грез я продолжила чувствовать жажду. А проснулась от тихих голосов.

– А ну тс! – прошептал Кристиан. – Топаешь, как слон!

Значит, ребята вернулись. Хорошо, что мы лежали укрывшись, а то я бы сошла с ума от смущения.

– Ха! Разбудишь их, как же, – также тихо ответил Ойло. – Смотри, как сладко спят. Я тоже так хочу!

Кристиан хмыкнул.

– Хоти сильнее, глядишь, найдутся желающие залезть с тобой под одно одеяло.

– Ну да, любительницы мужиков с безумной внутренностью и дурной наружностью! – ответил Ойло дурацким голосом, и я не сдержала улыбки. – Скорее уж мне в затылок прилетит метеор, и искры полетят из глаз фонтаном.

Кристиан тихо рассмеялся, и я почувствовала, как изменилось дыхание Алеарда. Он тоже проснулся.

– Для каждого существует единственный человек, – сказал Крис. – Просто ты не искал.

– Это верно.

– Всё в порядке? – спросил Алеард, не открывая глаз.

– Я же говорил, что разбудим, – проворчал Крис. – Простите. Всё хорошо.

– Это поразительное место, – сказал Ойло. – Хоть живи там!

– Угу, – ответил Алеард. – Утром расскажете.

Ребята стали устраиваться. Я слышала, как они тихонько переговариваются, но не пыталась различить слов. Наконец мы все улеглись.

– Всем доброй ночи! – сказал Кристиан.

– Доброй! – откликнулись мы вразнобой.

Уже проваливаясь в сладкий сон, я ощутила медленный трепет земли, будто кто-то большой прошагал мимо, но, приоткрыв глаза, ничего не увидела и крепко уснула.

Когда я проснулась, Алеарда рядом не было. Он вернулся спустя пару минут, присел возле меня и улыбнулся. Я поглядела на него из-под приоткрытых век: волосы торчат в стороны, рубашка помялась.

– Привет!

– Доброе утро. Пойдем на разведку?

Я вылезла из-под одеяла и быстро оделась. Настроение было мирным и спокойным. Сейчас бы чайку с вареньем для всех, а потом погулять по сказочной кедровой роще…

Мы углубились в лес. Было тихо и свежо, снег приятно холодил пальцы. Мы долго взбирались на холм, иногда Алеард останавливал меня и к чему-то прислушивался. Потом нам пришлось плюхнуться в снег и ползти. Доверяя дару, я пыталась сделать Алеарда и себя частью снега, но выходило как-то лениво. Наверное, чувства ещё не обострились, к тому же я была голодна.

Наконец мы достигли гребня холма, и оттуда стали взбираться на скалы. Задача оказалась непростой, но Алеард карабкался вверх, словно барс. При его силе и ловкости, наверное, и падать было не страшно. Постепенно тело разогрелось, и я перестала неловко хвататься за любимого. А через несколько минут мы были на вершине.

Скалы – черные, как и та, которая рождала водопад – не казались злыми. И рога на самой высокой каменной круче скорее походили на крылья. Возле ближней скалы, одиноко торчавшей вдали от остальных, расположился небольшой замок. Наверное, там жили все, кто обслуживал тюрьму: палачи, охранники и хозяева. Сама тюрьма зияла множеством пещер и проёмов, а вход стерегли всего два воина, не считая тех, что ходили туда-сюда по крепостной стене замка. Однако приглядевшись, я увидела нескольких лучников, сидящих на уступах. И всё же не слишком серьезная охрана, даже несмотря на десятка три псов, что бегали во внутреннем дворе замка.

– Алеард, как узнать, где Маир? Пещеры наверняка огромны, немудрено и заплутать там.

– Обсудим варианты с ребятами. Не получится своими силами проникнуть – позовем на помощь знакомых бродяг.

Мы вернулись к лагерю, но все ещё спали. Ойло даже похрапывал, и я тихо рассмеялась, представляя, что будет, если он разойдется. Трог умудрялся даже в таком помятом виде, с открытым ртом и при жуткой лохматости выглядеть милым. Алеард поглядел на меня и улыбнулся.

– Сплаваем в пещеру или поедим?

Я выбрала второе – живот пронзительно урчал, тело нуждалось в энергии. Ела, как хрюня – много и с довольным причмокиванием, а Алеард тихо хихикал, глядя на мой аппетит.

– После вчерашнего в себя приходишь? – прошептал он, склоняясь к моему уху.

– Да. – И потерлась о его ладонь, поцеловала теплые пальцы.

После сытного завтрака мы разделись до белья и неспешно поплыли к лестнице. Мы оба хорошо ныряли и могли надолго задерживать дыхание, но, к своему удивлению, дна так и не достигли, только различили внизу силуэт чего-то огромного, мерцающего мягким туманным светом. Нужно было обладать возможностями таких отменных ныряльщиков, как киты или кашалоты, чтобы добраться до этого таинственного объекта.

– Как будто туннель или колодец, – сказала я. – Только широкий. Здесь поглядишь – песок, но внизу каменные стены. Похоже на искусственно созданный водоем. Интересно. И вообще место странное.

– А ты заметила, что статуя стоит иначе? – вдруг сказал Алеард.

Я резко обернулась. Теперь Дракон не пил воду, он хитро смотрел на нас, но все равно был каменным.

– Он что, оживал?.. Ночью мне показалось, будто кто-то ходил вокруг нас…

– Это место как иллюзия, переплетенная с реальностью. Не знаю, что за силы двигают этого истукана, жив ли он или становится призраком. Понятия не имею, что лежит на дне, и зачем было создавать это место. Но рано или поздно мы всё выясним.

– Эй, вы чего там делаете? – донесся звонкий голос с берега. Ойло стоял возле статуи и как всегда пытался пригладить непослушные вихры.

– Уж точно не завтракаем, – отозвался Алеард с улыбкой.

– Хотите доплыть до лестницы? – снова крикнул трог.

– Планировали, – ответила я. – Кстати, посмотри на каменного друга. Он позу поменял.

– Ничего себе! – заорал парень, и Кристиан, не успевший толком глаз продрать, кинул в него ботинком.

Ойло не растерялся и швырнул его обратно, попав штурману прямо по лбу. Штурман, конечно, ответил, и вскоре оба разбазарили весь свой гардероб – от носков до шапок. Мы с Алеардом так смеялись, что забыли про все свои планы. В конце концов, Кристиан удрал от трога в воду – уж больно часто тот попадал в него, и Ойло погрозил ему с берега кулаком.

– Вот так поспишь, ага! – пожаловался штурман весело. – Этот дурень орёт рано поутру, как выпь на болоте, будит праведных людей, а ты ещё и виноватым оказываешься. Эй, Ойло!

– Чего?

– Ты во сне разговариваешь, знаешь?

– Если бы тебе снились такие сны, ты бы тоже заговорил.

– А что?

– А ничего! Видел лес густой, а по краям его высоченный забор из сосисок. Сижу я, значит, на самой высокой сосне, а мимо, по воздуху, ты пробегаешь в домашних тапочках…

Мы дружно рассмеялись.

– У тебя богатая, но немного больная фантазия, друг мой, – сказал штурман. – И что было дальше?

– Я тебе кричу: «Ты чего дурень тут бегаешь, упадешь ведь и нос расквасишь!» А ты спокойно так отвечаешь: «Не боись. Я ещё и летать умею птицею…», и взлетел к облакам, а тапки вниз упали.

– Ой, и мне странные сны снились, – смеясь, сказал Анут. – И тоже про полеты.

– Алеард, – вдруг осенило меня, – ты чувствуешь, как это место действует на всех нас? Ни забот, ни хлопот, ни памяти. Какая на фиг лестница?! Ведь Маир сидит в тюрьме, и каждый миг для него – мучительная вечность! А мы здесь плаваем, мечтаем, отдыхаем! Веселимся... Что за чертовщина?

– Ты права, малышка, – ответил мужчина, пристально на меня глядя. – У этого места сильные положительные чары. Оно обостряет в людях чувство счастья, легкости и радости. Но у нас есть конкретная цель, и нам не до развлечений.

– Чего-чего? – спросил Кристиан, подплывая к нам.

– Нужно вытаскивать парня из тюрьмы, да побыстрее, – ответил Алеард. – Мы успеем насладиться красотой пещеры в другой раз.

– Это прозвучит глупо, но я забыл, зачем мы здесь, – признался Кристиан. – Молодцы, что напомнили.

– Благодари Фрэйу, – сказал Алеард, – это она нас вывела из забытья. Ребят, завтракайте – и за дело. Мы уже смотались на разведку и видели тюрьму. Трудновато будет туда пробраться, но вместе мы что-нибудь придумаем.

После еды мы долго обсуждали возможные планы спасения Маира.

– По-хорошему нам нужен Исполнитель для создания вещей и Странник, способный ощутить Маира. И ещё Учитель, – сказал Алеард. – Для укрепления даров. Мы ещё не слишком хорошо координируем действия между собой.

– Учителя мы знаем, – ответила я, – это Айман.

– Нужно вернуться на Тасулу и попросить его «почувствовать» ребят из нашей команды, – сказал Кристиан. – Возможно, среди них есть Странники. В качестве Исполнителя можно позвать Альбу.

– Хорошая идея, – ответил Алеард. – Через наши мысли Айман прочтет дары.

– Тогда лучше привести его сюда, – сказал Ойло. – Чтобы тебя и Фрэйу не мотать. Силы-то пригодятся.

– Ты прав, – кивнул Алеард. – Кристиан, сходишь?

– Да. Время позволяет. Вернусь через пару минут, – сказал он, тут же растворившись в тумане.

Анут вздрогнул.

– Эт-то... как?

Ойло принялся объяснять ему о том, как перемещаются бродяги, даже рассказал об ощущениях при первом прохождении в Промежуток. Поэтому когда вернулся Крис и с ним Айман, парень слегка напугался вовсе не их появления. Я догадалась, что он просто никогда не видел темнокожих людей, но сдержал любопытство и настороженность, пытаясь приветливо улыбнуться.

– Привет, ребята! – сказал Айман. – Ну что, давайте начнём? О, прошу прощения, – он протянул руку пареньку. – Айман.

– Анут, – отозвался тот, пожимая его ладонь. Я видела в глазах аторца уйму вопросов и знала, что вскоре парня прорвет.

– Рад познакомиться. Ну что, Алеард, приступим?

– Да.

Они положили руки друг другу на плечи и прикрыли глаза. Выглядело так, словно мужчины хотели обняться, но остановились в последний миг. Мощная невидимая энергия окутала озеро, прошлась по всем нам. Даже кони подняли уши, а Грозный поглядел на нас и произнес четкое «Фрых?». Он словно спрашивал, чего это мы мудрим. Мне снова показалось, что мимо кто-то протопал, и я пристально поглядела на дракона. Удивительно, но теперь он сидел, выпрямившись. Чудеса!

Алеард первым открыл глаза.

– Спасибо, – сказал он Айману.

– Это тебе спасибо, – ответил тот, улыбаясь. – Удачи. – И растворился в пространстве.

– Альба не пришла, – сразу сказал Ойло.

– Она не дома. У них много дел в иных мирах, я её просто не застал, – объяснил штурман. – Ал, что скажешь?

– Онан или Кёртис. Трудно сказать точно, кто из них кто, но оба могут пригодиться.

– Позовём обоих, а там видно будет, – отозвался штурман.

– А откуда вы знаете, как звать? – спросил трог.

Кристиан пожал плечами.

– Мы не знаем. Просто пробуем.

Алеард взял меня за руку, я протянула ладонь штурману. Мысленно общаться через миры? Почему бы и нет? Я вспомнила хитреца Кёртиса, затем задиристого силача Онана. Позвала, надеясь на ответ, но в сердце трепетала густая тишина. Мы не собирались сдаваться. Крис мог ощутить расстояние, Алеард – энергию. Я же призывала друзей чувствами и памятью. Нарисовать путь. Написать словами: ты нам нужен! Теперь то же самое и для Онана – неторопливо, вдумчиво. Не успела: прямо в воду бухнулось что-то живое. Это был Кёртис.

– Эй! – позвал Кристиан. – Дружище!

– Привет! – с улыбкой отозвался пилот.

– Здорово ты приземлился, – усмехнулся Алеард.

Мужчина поплыл к нам и довольно скоро выбрался на берег.

– Как же я рад вас видеть! – сказал Кертис, улыбаясь. – Посадка на воду прошла успешно.

Мы обняли его и познакомили с ребятами.

– Надеюсь, мы тебя не отвлекли ни от чего важного? – спросил Кристиан.

– Нет. Я был на берегу холодного океана с Оланом и новыми друзьями. Никаких дел. Что у вас случилось?

– Мы хотим спасти из тюрьмы одного парня, – сказал Алеард.

– Хм. Ясно. В чем заключается моя задача?

Кристиан стал рассказывать о дарах, о де Флавии и Маире.

– Мы думаем, что ты Исполнитель.

– Значит, так этот дар называется, – кивнул мужчина. – Делаю вещи, вы правы. А Олан, получается, Хронограф. Ладно, если что, я его позову. А пока подскажите, в каких кустах мне лучше переодеться?

Решено было действовать с наступлением темноты. До этого мы несколько раз ходили на разведку, а Кёртис изготавливал маскировку. Он присмотрелся к форме стражей тюрьмы и теперь сделал точно такую для всех нас. Правда, на мне она сидела ужасно, да и мужчина из меня, честно признаться, получался неважный. Ребята смеялись.

Уже под вечер Алеард подозвал к себе Анута.

– Твой дар раскрылся. Ты не касался Промежутка, но Айман – Учитель, он подтолкнул твой дух к осознанию. Ты ведь почувствовал, как внутри что-то изменилось?

– Да, – кивнул парень. – Словно новое чувство проснулось.

– Ты – Зверь, владеешь внутренней сущностью, которую можешь выпускать по желанию.

– Значит, я прямо сейчас могу попробовать стать Им? – взволнованно спросил Анут.

– Можешь, – кивнул Алеард, – но не огорчайся, если сразу не выйдет.

Анут улыбнулся и прикрыл глаза. От нетерпения он переминался с ноги на ногу, и мне показалось, что в таком взволнованном состоянии у парня ничего не выйдет.

– Чего вы... – начал Ойло, но тут же мы одновременно выдохнули, потому что перед нами вместо парня возникла белая некрупная сова с ярко-жёлтыми глазами. Птица таращилась вокруг, приоткрыв клюв.

– Это что? – оторвался от дел Кёртис.

– Анут, – ответил Алеард. – В своем зверином обличии.

– Ничего себе птичка! – хмыкнул Ойло. – Коготками хватанет за башку – мало не покажется.

Анут тотчас стал собой и неуклюже шлёпнулся на песок.

– Голова может кружиться, – сказал Алеард, ободряюще улыбаясь. – Всё нормально. Ты молодец.

– Я что?.. Я... Это было... так странно! Как будто сон... Не знаю, как и описать! – произнес, волнуясь, парень.

– Никогда не видел ничего подобного, – сказал штурман.

– Твой дар может пригодиться, – задумчиво сказал Кёртис. – Хотя ты ещё плохо его контролируешь.

– Я постараюсь, – заверил нас парень.

Темнота быстро сгущалась, но возле озера по-прежнему было светло. Камни завораживающе красиво светились, бросая белые блики на воду, а лестница звездным мерцанием зажигала в глазах дракона живые искры. Ночью это место становилось воистину магическим. Я вдруг подумала о том, что сказала бы об этом Карина, и улыбнулась. Алеард посмотрел на меня.

– Она бы не смогла противостоять чарам этого места.

Он без напряжения и настойчивости прочитал мои мысли. Не потому, что был Глазом, просто мы всё лучше понимали друг друга без слов.

– Приведу её сюда при первой возможности, – произнесла я, и Алеард хмыкнул.

– Ну что, вы готовы? – спросил, подходя к нам, Кристиан.

– Да. Осталось только поделиться с вами воспоминаниями, чтобы вы знали Маира в лицо.

Мы взялись за руки, и я подумала о Маире. Снова вернулась на ярмарку, в гостиницу, к водяной мельнице, к замку Жар-Коня.

Мы оделись, вооружились и углубились в лес. Из лошадей взяли только коня Кристиана, Серый был слишком примечателен, а нам нужен был всего один конь. Кристиан сел в седло, Анут в облике Зверя устроился у него на плече.

– Ладно, ребят. Всем удачи! – сказал штурман.

Он должен был стать главным отвлекающим фактором – гонец с «Указом» от самого Правителя. Фальшивую бумажку ловко создал Кертис. Штурман уже успел несколько раз переместиться и обойти замок, не попавшись на глаза его обитателям. Хорошо, когда умеешь делиться мыслями! Крис поведал Кертису о тех бумагах, что увидел, и бывший пилот с ловкостью сотворил нечто похожее, только в более строгих тонах и с настоящей золотой королевской печатью.

– Будь осторожен, – сказал Алеард и пожал другу руку.

Кристиан ослепительно улыбнулся, и мир вокруг померк – штурман отправил всех, включая нас, на нужные места. Промежуток мелькнул перед глазами, и вот мы с Алеардом уже стоим на очень удобном уступе, с правой стороны от пещер. Темно, поди различи две фигуры в темной одежде.

– Ты как?

– Отлично! – отозвалась я.

Мы стояли там довольно долго. Алеард прижимал меня к себе, укрывая от порывов ледяного ветра. Объятья были привычными и уютными, но от этого не менее волнующими. Я не могла думать о деле, но когда услышала далекий собачий вой – разволновалась.

– А что, если Крис пострадает?

– Уйдет в Промежуток. Не получится – позовет меня.

– А если Кертиса схватят?

– Он создаст оружие.

– Хм. Точно. И Ойло наверняка уже на месте. Прости, что паникую раньше времени.

– Это нормально, малышка. Я и сам немного волнуюсь.

– Давайте! – донеслось сквозь пространство.

Мы стали спускаться. Алеард был ловок на скале, а вот я не очень. Пальцы от волнения соскальзывали, и в итоге я свалилась вниз, прямо в его подставленные руки.

– Фрэйа, – сказал он, улыбнувшись, – всё будет хорошо. Ты дрожишь от напряжения. Смотри, подожжёшь кого-нибудь.

– Никогда не вытаскивала человека из тюрьмы!

– А я вытаскивал, – ответил вдруг Алеард, – и сам там сидел.

– Алеард! – опешила я. – Как так получилось?

– Потом расскажу, – пообещал он.

Мы медленно двинулись вдоль скалы. Внутри меня вспыхивало и потрескивало новое чувство, которое точно было частью дара. Тайна. Можно ли создать её мыслью? А если сердцем? Если просто верить, что ты – невидим? Я попробовала. Тень вокруг стала гуще, впиталась в одежду, и неясный шорох шагов пропал. Алеард поглядел на меня.

– Ты умница!

Его глаза в темноте светились, как у волка. Я ещё на Земле заметила эту удивительную особенность, но постоянно забывала спросить у Алеарда, почему так получается.

Нам удалось подобраться к дальнему входу. Там стояли с самострелами в руках два мужика. Они лениво оглядывали холмы и дорогу. Судя по всему, вовсе не боялись, что их застанут врасплох, ведь наверху, на скалах, в удобных углублениях, сидели ещё несколько человек. Но ими уже занялся Ойло, да и вход в тюрьму был один-единственный. Я медленно кивнула Алеарду, и он ответил тем, что едва ощутимо поцеловал мои пальцы. Не спеша, очень спокойно вперед. Я кутала его незаметностью и чувством уверенности и силы. Впервые дар растекался так легко и послушно. Наверное, Айман и Алеард что-то сделали со всеми нами.

Мы нацепили респираторы, сделанные Кертисом. Алеард откупорил пузырек, нагрел его собственным огнем, и из склянки начал выделяться едва заметный пар. Один из сторожей зевнул, и другой хмыкнул. Однако уже через минуту они почти одновременно сползли вниз и уютно задремали, прижавшись друг к другу лбами.

Мы заменили респираторы на темные платки, которые носили здесь все. Воздух в пещерах был тяжёлым, едким и неприятным. Хорошо было бы оставить удобные приспособления, но они сильно торчали, и не хотелось светить удивительными штуками, выдавая в себе пришельцев из иного мира.

Мы шли, ориентируясь на мысли Кёртиса, иногда напарывались на стражников, и Алеард тотчас «укладывал» их вдоль стен. Всё это походило на игру в «Горячо-холодно», вот только искать нужно было живого человека. В глубине подземелья было очень жарко, я вся взмокла внутри плотной неудобной формы. Странно, но мы так и не увидели ни одной камеры, зато хватало комнаток с сундуками, бочками и массивными шкафами, запертыми на ключ. Это была не просто тюрьма, или вовсе не тюрьма. Сокровищница. Тайное место, чтобы уберечь всё самое ценное. И тех, кто может быть полезен или опасен.

             Сердце больно сжалось, когда из глубины каменного коридора долетел пронзительный и полный отчаяния человеческий вопль. Кричал не Маир, кто-то другой, но мы оба сорвались с места, не раздумывая.

Палач был громаден, с волосатыми черными ручищами и лысой узкой головой. Он прикладывал раскалённую железяку к животу мужчины, беспомощно висящего вниз головой. Меня замутило от ужаса, и я схватилась за стену, чтобы не упасть, но Алеард действовал как всегда решительно. Палач не успел ничего предпринять – его унесло в сторону стола с жуткими инструментами для пыток. Вторым ударом Алеард своротил ему на сторону нос. Думаю, он специально не стал сдерживаться, хотя и мог. Конечно, одного сломанного носа палачу оказалось недостаточно, и он, рыча во весь голос, полез на капитана, схватив со стены отвратительного вида крюк.

– Ну, ты, иди сюда! – орал он. – Иди, сволочь!

Алеард ничего ему не ответил, руки взметнулись, выбрасывая вперёд что-то горячее. Палача унесло прочь, он треснулся головой о край каменной лестницы и потерял сознание. Я, напротив, очнулась, подбежала к пленнику и стала резать верёвку кинжалом. Алеард подхватил безвольное тело на руки, не давая ему упасть головой в пол.

– Маир где-то здесь, – сказала я уверенно. – Дай бог, чтобы он был жив.

– Поторопимся, – ответил мне капитан. Спасённый нами мужчина только стонал, глядя на нас безумным взглядом отчаявшейся жертвы. – Потерпи! – сказал Алеард. Его ладони едва заметно замерцали синим светом, и пленник смежил веки, теряя сознание.

Мы прошли по коридору, заглядывая во все пещерки, но кроме огромного количества сундуков и ящиков ничего больше не увидели. И только за последним поворотом начинались камеры. Мы договорились, что попытаемся почувствовать всех, кто там находился, и выпустим на свободу. К сожалению, многие пленники были не способны даже встать.

– Зови Кристиана, – сказал Алеард, – без его помощи мы их всех не вытащим.

Штурман явился сразу, сморщился, натягивая на нос воротник.

– Быстро забирай их куда-нибудь в безопасное место, – сказал Алеард. – Лучше всего к Айману.

– Бедняги! – сказал Кристиан. Он принял у Алеарда первого мужчину, коснулся ещё двоих и исчез вместе с ними.

Мы прошли дальше, но остальные были мертвы. Я никогда не видела таких мертвецов – замученных до смерти, выжатых до предела телесной мукой. Один скорее всего умер от голода. Он был очень худой, просто мешок с костями. Захотелось собственноручно засунуть Антуана де Флавия и всех его служителей в эти самые камеры, однако не время было злиться. Я приказала чувствам замолчать, заморозила их. В такие моменты чувствовать нельзя. Ничего – ни волнения, ни жалости, потому что если ты отпустишь всё хорошее, потом непременно вырвется и плохое. Мне трудно удавалось найти баланс, приходилось глубоко дышать и смотреть больше под ноги. Алеард вел меня.

Маир лежал в последней камере. Он был в сознании, но глаз открыть не мог – мешала запёкшаяся кровь, обильно натёкшая из раны на лбу. Он отшатнулся, когда услышал шаги, цепи на руках загремели, волочась по полу.

– Маир! Боже мой! – вскрикнула я, падая на колени. – Держись! Сейчас мы тебя вытащим!

Он пошевелил губами, но я не услышала слов. Алеард, недолго думая, поднял парня на руки, цепи упали, распадаясь под его взглядом, и мы побежали вперёд. В конце коридора столкнулись с Кёртисом, он потирал руку. Видимо, тоже кому-то накостылял…

– Отлично! – быстро сказал пилот. – Кристиан забрал с нижнего этажа десятерых. Нужно уходить отсюда, пока посты не начали сменяться.

Мы побежали за ним. Кристиан был занят, все это чувствовали, и его никто не звал. Из глубины пещеры вылетел Анут. Он кричал резко и встревожено. Мы поняли, почему, когда увидели бегущих за ним пятерых стражников. Они остановились, как вкопанные, странно замерли, словно уткнулись в невидимую стену.

– Бежим! – сказал Алеард, и мы свернули направо, понеслись по крутой лестнице наверх. Анут летел впереди. В него едва не попали из арбалета, но он увернулся. Кёртис прыгнул из-за угла на нападавшего, рискуя получить болтом прямо в глаз, и снёс стражника с ног. Тот покатился вниз по крутой лестнице, не в силах остановиться.

Мы вылетели на бодрящий морозный воздух спустя минут двадцать. Голова кружилась, горло было каменным.

– Кристиан! – позвал Алеард.

Анут принял человеческое обличье и непрестанно кашлял.

– Чёрт, он, кажется, не может сейчас вернуться, – сказал Кёртис. – Тогда забираем правее – вон туда, где вы сидели на уступе.

Я мысленно позвала Ойло, и ощутила его ответный голос. Он прикрывал нас, стоя с луком наготове где-то на верхотуре. Глаза у него были зоркими, как у орла.

Мы добежали до излома и скрылись за ним, и тут же откуда-то сверху шлёпнулся Кристиан.

– Мотаем отсюда, да побыстрее! – сказал он. – Я уже перенес Ойло.

И настала долгожданная темнота.

Глава 13

Кристиан закинул нас вместе с лошадьми не к Айману – там, видимо, хватало забот. Мы оказались в старом доме посреди дубовой рощи, а на крыльце, что-то деревянное склеивая, сидел нисколько не изменившийся Леонид.

– Ничего себе! – сказал Целитель. – Сюда. – И распахнул двери, чтобы Алеард мог внести Маира.

В белой спальне Леонид склонился над пленником, осторожно касаясь пальцами его груди. Я кусала губы, понимая, что ещё чуть – и вгрызусь до крови.

– Всё будет хорошо, – наконец сказал Целитель, и мы разом выдохнули. – Сейчас, – он прикрыл глаза и взял парня за руку. Страшные синяки и кровоподтёки тотчас потускнели, как будто кто-то стер их. Такого я ещё не видела… Ещё удивительнее было, что Маир словно поправился, хотя щеки по-прежнему оставались впалыми. – Вот. Пока что достаточно, – сказал Леонид.

Внезапно Маир очнулся. Он отшатнулся, стукнувшись головой о спинку кровати, яростно начал тереть глаза, и я кинулась к нему.

– Маир, это я, Фрэйа! – выговорила, а у самой слезы брызнули. – Ты в безопасности, здесь только друзья.

Он сжался, со всхлипом выдохнул, и уткнулся в мою шею лицом. Сразу узнал голос?

– Фрэйа… Ты вернулась за мной! Я... не надеялся...

Мне хотелось реветь во весь голос.

– Конечно вернулась, Маир! Разве я могла тебя бросить? Прости, что так поздно. Я хотела прийти много раньше, но Промежуток не пускал…

– И ты прости, что я так влип… Не мог больше терпеть издевательства этой сволочи. Я тоже опоздал, Фрэйа. Не смог спасти свою семью.

Ребята молча стояли рядом и не вмешивались в разговор. Они могли бы просто уйти, но поддерживали нас спокойствием и теплом.

Я вздохнула и провела рукой по спутанным волосам Маира. Редко когда чувствуешь к кому-то такую привязанность. Бывают кровные братья, а бывают названные. И трудно объяснить это чувство, если сам не ощутил, не вник в его суть. Таким другом и близким человеком был мне Эван. И таким же – Маир. Что важно в таких чувствах, так это доверие. Рядом с ним я могла хохотать, как безумная, или горько плакать, не боясь, что окажусь непонятой.

– Где мы? – сказал парень через несколько минут. Глаза его отвыкли от яркого света и слезились. – В иных пределах?

– Да. В безопасности. Знаю, нужно вернуться, и как можно скорей, но ты должен немного отдохнуть.

Маир виновато улыбнулся, потом смущенно откашлялся. Конечно, он понимал, на что похож.

– Может, мне на полу полежать? Я ведь постель запачкаю…

Леонид хмыкнул.

– Ладно тебе. Глупости. Главное, чтобы здоров был.

– Друзья, – неуверенно произнес Маир. Он с трудом приподнялся. – Привет!

Алеард первым подал ему руку, затем подошли остальные.

– Ну, парень, ты натерпелся, – сказал Леонид. – У тебя здоровье железное, раз ты протянул так долго.

– Спасибо всем вам. Я не смел надеяться на подобное, – произнёс он, умудрился покраснеть и снова потер глаза. – Как вам это удалось? В пещеры невозможно проникнуть!

– Только не странникам, – улыбнулся Ойло. – Тем более мы преследовали благую цель. Ты уж прости, но твой брат слегка того… – И покрутил пальцем у виска. – Двинулся.

– Он мне больше не брат, – нахмурился Маир. – Вы знаете, что было между нами до тюрьмы?

– Только слухи, – отозвалась я. – Мне жаль твою маму.

Голос сорвался на шепот. Маир несколько раз глубоко вдохнул, сдерживая гнев, но я видела, как резко обозначились его скулы.

– Он убил её. Антуан – оборотень, и всегда им был. Поверьте, дело не в ненависти. Ему просто так удобнее.

– Почему? – спросил Ойло.

– Мама научилась бороться, она хотела спасти нас с братом. В итоге мы проиграли все вместе, ведь теперь Лар служит этому гаду. Яд оборотня действует на мозг, притупляет чувства. Человек проживает жизнь, не понимая, кто он. Антуану нужен служитель «из своих», а Лар к тому же предрасположен к магии, он впитывает её с легкостью. Уверен, что вытащить брата из замка будет куда сложнее, чем меня из тюрьмы. Замок охраняется в несколько раз лучше, и не простыми стражниками, а тайной полицией. Но я попробую.

– Один, что ли? – нахмурилась я.

– Если впутаю вас…

– А если мы сами? – улыбнулся Кристиан. – Думаю, странникам будет проще накостылять твоему чокнутому братцу.

– Вердюк смердячий! – вставил Ойло, и все посмотрели на него. – Пусть этот Антуан как его? Флапий? – опасается! Потому что мы скоро придем, и настроение отнюдь не праздничное.

Маир хрипло рассмеялся.

– Ты попал в точку, Ойло. Антуан ненавидит, когда коверкают его родовое имя. По правде говоря, один я в любом случае не справлюсь. Пробовал уже, и вот что вышло.

– Сколько у нас в запасе времени? – спросил Алеард.

Парень нерешительно пошевелился, ощупывая себя так, словно был собран из незнакомых кусочков.

– Каким чудом я целый? – удивился он.

– Я могу лечить людей, – просто ответил Леонид.

– Не знаю, как вас и благодарить… Столь сильная белая магия для меня одного! Небывалая честь, – улыбнулся Маир.

– Она и есть, – подмигнул ему Кристиан. – Не смущайся. Мы поможем с радостью.

– Не уверен, что тебе стоит идти, – сказал Леонид. – Сам понимаешь, мяса я тебе не наращу. Спать, есть, гулять – вот что сейчас делать нужно, но уж точно не ввязываться в драку.

– Но я жив, – ответил парень, – и пойду. Разве ямогу отлеживаться, зная, что ждет вас? К тому же кто лучше меня разбирается в магии Атории? И я лучше всех знаю Антуана и замок.

– Это верно, – согласился Алеард.

– Лучше тебе отдохнуть хотя бы несколько часов, парень, – повторил Леонид. – Поверь, тогда ты ощутишь прилив сил, необходимый для предстоящего дела.

– Маир, – попросила я, – доверься нам. Мы не уйдём без тебя, обещаю. Но ты должен немного поспать. Пожалуйста!

– Ладно. По правде говоря, последние силы у меня ушли на то, чтобы сидеть, – признался он.

Ребята вышли из комнаты, остались только Леонид и я. Маир сполз ниже, устраивая лохматую голову на подушке. Сколько уже он не спал на нормальной постели, в тишине, тепле и уюте? Мне захотелось выдрать Антуану де Флавию волосы, вцепиться ногтями в горло, орать, рычать на него.

– Отдыхай, – улыбнулась я и обняла Маира. Злоба сейчас была совершенно некстати.

– Спасибо. Я совсем немного, только часик подремлю... – ответил парень, зевая. Это Леонид медленно погружал его в блаженный исцеляющий сон.

Целитель остался возле аторца, а мы с ребятами вышли на веранду, залитую оранжевым светом сочного и весёлого солнца. Хорошо, что там стоял большой диван, места хватило всем. Я сползла на грудь Алеарду и задремала, слушая, как ветер шумит в кронах деревьев. После мрачной атмосферы гибельных пещер особенно важно было дышать свежим воздухом свободных небес.

И снова мне приснился тот же сон: хрустальный водопад в обрамлении высоких деревьев, светлые камни и рыжеволосая девушка. Только на сей раз там было лето, и я слышала весёлые голоса, доносящиеся из воды. Девушка рассмеялась и плеснула водой в кого-то, кого я не могла различить, и сон прервался.

Я открыла глаза: пальцы Алеарда касались моей щеки, но он ещё спал и улыбался во сне. Наверное, ему тоже снилось что-то хорошее. Я тронула губами его руку и покрепче обняла. Ойло, Кёртис и Анут бродили среди дубов, о чём-то переговаривались. Кристиан дремал слева от нас, скрестив руки и уронив голову на грудь. Грозный валялся в травке, перекатываясь с боку на бок, Волна наблюдала за ним, кивая головой. Буран и Стрёп, конь Анута, неспешно жевали. Вокруг было разлито невероятное количество покоя, и хотелось остановиться, вслушаться в звуки мира.

Я чуть повернулась, вытягивая шею, и Алеард проснулся. Он не открыл глаз, но вздохнул, стискивая меня в объятьях, и произнёс:

– Фрэйа...

– Мне так хорошо, Алеард. Спокойно. Словно мы дома.

– Но не совсем. Здесь чего-то важного не хватает, – ответил он.

– Да. Некоей небольшой частички, но без нее мир не полон.

– Может, мы просто привереды?

Я рассмеялась и ткнула его пальцем в бок, но он нисколько не боялся щекотки и только хмыкнул в ответ. На веранду вышел Леонид.

– Ты здесь насовсем? – спросила я.

Мужчина присел рядом.

– Угу. Слушаю ветер и встречаю рассветы. Когда меня зовут – отвечаю, помогаю тем, кому получается. Да, это мой новый дом.

Всплыл в памяти разговор с Бури. Тогда зверь сказал, что для каждого есть мир, в котором человек обретет истинное счастье. И не обязательно это та планета, на которой он был зачат и родился.

– После нескольких десятков миров, совершенно мне не подходящих, я обрёл совершенство, – усмехнулся мужчина. – Кстати, Маир чувствует себя намного лучше. Он вымылся, переоделся, и снова заснул, что хорошо. Поедите и можно отправляться. Я бы хотел пойти с вами. Не против?

– Мы будем рады, Леонид. Ты бы очень нам помог, – сказал Алеард. – Думаю, предстоит непростое сражение.

Я нахмурилась. Кому охота лишний раз рисковать любимыми? Какое-то время мы сидели молча, пока я снова не задремала. Сквозь теплоту рыжих лучей в сердце проникали неведомые образы, пленительные и загадочные. Мне хотелось уснуть и увидеть будущее, заглянув вперед, прощупать тропы. Прежде я не жаждала этого, но теперь, обретя близких друзей и Алеарда, надеялась стать для них опорой, поддержать, спасти, помочь добраться до истинного счастья. Кажется, что-то важное ждало нас впереди. Кто рассказал мне об этом? Не тот ли туманный образ из Хрустальной пещеры, что на Атальмейне?

Дверь открылась, и на пороге появился Маир. Конечно, он всё ещё был ужасно худым, но чистым, румяным и посвежевшим. Он повёл плечами, зевнул, и спустился с крыльца, начал вертеть головой. Ещё бы! Таких огромных деревьев, к тому же совершенно красных, я в его мире не видела. Да и небо здесь было оранжевым, усыпанным множеством льдисто-голубых звёзд даже днём.

Парень улыбнулся нам, но ни о чём не спросил. На лугу его радостно приветствовал Ойло. Что было замечательно в троге – он кому угодно мог поднять настроение. Спустя минуту Маир уже чему-то смеялся.

– Есть хотите? – спросил Леонид. – У меня тут собственное производство.

Мы с Алеардом одновременно кивнули, а Крис так и продолжил дремать. Наверное, хорошо расслабился.

– Кристиана, может, чем-нибудь подпереть? – хмыкнул целитель. – А то сползет ведь вниз. Здесь такой воздух, что спится крепко.

– Еда, – не открывая глаз, отозвался штурман. – Хочу.

Мы рассмеялись, и Леонид, проводив нас на кухню, отправился звать остальных. Перед большим делом всегда хочется как можно лучше подкрепиться.

Завтрак был изумительным. Среди травы целитель выращивал оранжевые помидоры и жёлтые огурцы, и зелень, и лучок, и ярко-красную редиску. К тому же он пёк хлеб.

– Ну ты, блин, земледелец! – хмыкнул Кристиан. – На Земле за тобой такого не замечал.

– Люди меняются, – улыбнулся Леонид. – Там я чувствовал себя иначе. Кстати, пока мы не отправились в иной мир. Кого из нашего экипажа вы встречали, ребят? Мысленно я видел многих, но никого не мог позвать.

– Я сейчас чувствую почти всех, но кроме Алеарда и Конлета никого не встречал, – отозвался штурман.

– Видела Онана, он должен быть на Атальмейне, – ответила я. – Ещё Эвана, но позвать его не получается.

– Я чувствую всех, – сказал Алеард. – Но каждого по-своему. Пока что у меня недостаточно сил, чтобы сообщить им о наших тропах.

– Но Криса мы позвали! Ещё и Конлет пришел.

– Потому что пути наконец-то сошлись, – улыбнулся штурман. – И Промежуток немного помог, подстроил время.

– Олан со мной, – сказал Кертис. – Что до остальных – понятия не имею, где они.

– Понятно, – кивнул целитель. – А вы не думали, почему Земля закрыта? – задал он следующий по важности вопрос.

– Нет, – улыбнулся штурман. – Но я знаю, что чем дольше бродишь, тем более далек родной мир. Не по времени, а по внутреннему отсчету, который ведет переходная реальность. Так что попасть домой, то есть в прежний дом в твоем случае, получится ещё не скоро.

Покончив с едой и собравшись, мы перенеслись в лес возле Синего города. Кёртис с Леонидом пошли на рынок, покупать лошадей. Их не знали в лицо и вряд ли бы в чём-то заподозрили.

– Мою Киру давно продали, – вздохнул Маир. – Жаль её. Мы вместе многое повидали. Эту кобылу я любил куда больше, чем Антуана. Лучше бы его продали в рабство южным корсарам…

Парень был напряжен и постоянно что-то обдумывал, потирая лоб. Хорошо зная свой мир, он ведал и то зло, что творил сводный брат и ему подобные. Мне почему-то стало страшно встретиться с этим Антуаном, будь он неладен! Тот же Арон пугал куда меньше.

Ребята вернулись спустя час. У Леонида и Кёртиса были гнедые кобылы, Маиру взяли тёмно-рыжего стройного коня, ласкового и незлобивого. Он сразу полез знакомиться с новым хозяином, и Маир рассмеялся.

– Похож на Киру. Спасибо.

Внезапно я подумала, что хочу сделать Алеарду какой-нибудь особенный подарок. Не лошадь, конечно, и не волшебное оружие. Нечто теплое, надежное, крепкое… Дом? Я не умела строить, но могла создавать, и теперь образ большого, сокрытого и уютного гнезда перекрыл даже тревоги предстоящего. Родина. Понимали ли мы, насколько важно это слово и заложенный в нем смысл? У Алеарда не было того прочного узла, что соединяет судьбу человека и место, где ему хорошо. И я почувствовала, что моя нить становится гладкой, ибо Земля хотя и грела сердце ликом знакомых гор и небес, но не была уже столь яркой и различимой.

Трогия. Преданный изначальный мир. Мог ли он вновь открыться? И что за сила жила там? А вдруг именно туда вела наша дорога? Тропы власти, могущества, удовольствий диких и бесконечных – то был путь Арона. Тропы устойчивого, верного счастья, искренней любви, постоянства в чувствах и переменчивости и свежести в каждом дне – это был наш путь. Почему же мне казалось, будто они, несмотря на массу различий, соединились? А что, если Первый просто-напросто гнался за богатством даруемых изначальным миром возможностей и хотел заполучить запретный мир себе? Мне стало жутко от этой догадки, но тотчас делиться с Алеардом своими мыслями было нельзя. Сначала нам предстояло помочь братьям отстоять земли рода, а уже потом думать о глобальном.

– Маир, куда нам теперь? – спросил Кёртис.

– Будем пробираться вдоль реки, а затем через скалы. Путь нелегкий, сразу скажу. Лошадей оставим в деревушке у перевала. Не переживайте, там живут надежные люди.

– А разве места, откуда труднее всего подъехать, не нужно охранять в первую очередь? – спросил Анут. После первого перемещения он почему-то чувствовал себя хуже, чем Маир.

– В ту сторону мой братец не лезет. Там живут Медведи-главари – давние враги оборотней. После того, как они задрали нескольких самых преданных Антуану ищеек, он перестал совать туда нос.

– А нас, значит, не тронут? – улыбнулся Ойло.

– Думаю, договоримся. Видимо, те воины разозлили их, начали стрелять. Или применили магию. Если не станешь атаковать первым, они не полезут в драку. Мы объясним, зачем идём в замок.

– Говорящие медведи, ледяные призраки, оборотни, какие-то мундиры, владеющие магией! – хмыкнул Ойло. – А я думал, что Аргон сумасшедшая земля. Не-а. Здесь вообще черти что творится.

Маир хмыкнул.

– Вообще-то Среднее королевство отличается самой спокойной магией. Побывал бы ты в Северо-Западном, Ойло.

– Или на Атальмейне, – улыбнулась я. – Там правят целых пять рас, включая людей.

Ребята разом повернулись в мою сторону.

– Изначальный мир, – сказал Алеард через плечо. – Интересно. Я там не был.

Я сильней прижалась к его широкой спине и почувствовала, что он улыбнулся.

– Расскажешь? – подхватил Кристиан. – В дороге всяко веселее, если кто-то языком чешет.

– Хорошо, – согласилась я. Рассказ обещал быть долгим, и это помогало не тревожиться по множеству поводов.

Я начала с того, как попала на Миртлеум. Поведала про Кайлу и её друзей, про крылья, про Золотой город под водой. Потом рассказала про Горгон и их заговор, котородов и рыбидусов, и про человекомогов. Вспомнила огромный водопад, дерево высотой до неба и реку, текущую по воздуху. Мурочано и его дочку Абраниру, всё, что было в том мире занятного. И в частности то, что Верховный котород знал о путешествиях по мирам.

– Получается Атальмейн – планета, открытая для путешественников? – спросил Кёртис.

– Да. Онану там понравилось, и он остался. Наверное, прижился и друзей нашёл, потому и наш зов не услышал.

– Возможно, это его новый дом, – сказал Леонид. – Я тоже впервые смог ответить на зов.

Ребята продолжили разговаривать о связи между бывшими землянами, а я привалилась к спине Алеарда. Снега здесь было меньше, лошади шли бодрым шагом. Мы ехали позади всех. Хорошо вот так обмякнуть, позволить телу наслаждаться жаром и размеренным движением. Когда едешь один, нельзя просто взять и развалиться на лошади. Но, сидя позади сильного мужчины, запросто можно даже задремать.

Самое интересное, что проснулась я уже на за спиной, а на коленях Алеарда.

– Доверие – это замечательно, – хмыкнул он мне в ухо. – Но в следующий раз предупреждай, когда заснешь.

– Прости, – прошептала я. – Сглупила. Было так хорошо на тебе валяться!

– Всё хорошо, малышка. Я слышал, как изменилось твое дыхание и стук сердца, просто не ожидал, что ты так крепко уснешь в седле. Думал, просто дремлешь.

– Как я могла не ощутить перемен?

– Доверие, – с улыбкой повторил Алеард. – И ты здорово умеешь расслабляться.

Я осмотрелась, задевая макушкой его подбородок. Вокруг был сплошной камень, но благодаря дырам в потолке дорога хорошо просматривалась.

– Где это мы?

– Соляные пещеры.

– Жутковатое место. Как будто лабиринт.

– Угу. У меня мурашки бегают. А у тебя?

– Ещё не проснулись.

Мы рассмеялись, и эхо понеслось вперед, отталкиваясь от стен.

– Алеард, – вдруг осенило меня. – А остальные где?

– Мы разделились. Маир сказал, нужно отыскать какое-то там магическое существо. Вот и едем, ищем. Крис с Ойло, Анут с Кертисом, Леонид с Маиром. По мне так здесь здорово можно спрятаться, и искать, если кто-то не хочет быть найденным, бесполезно.

– Кого хоть ищем?

– Ну… существо!

Мне стало ужасно смешно.

– А оно нам зачем?

– Для того, чтобы в замок проникнуть.

– А самим никак?

– С этим маленьким другом проще.

– Ясно.

По правде говоря, смотреть по сторонам не хотелось. Я мягко прикусывала подбородок Алеарда, и от его тихого смеха приятно вздрагивала, чувствуя, как тепло разливается по телу. А потом каменные стены вздрогнули, и где-то вдалеке замаячил огонек красного света. Словно парил над землей светлячок размером с большое яблоко. Грозный остановился и поставил уши торчком. Красный фонарик превратился в единственный глаз мохнатого, крылатого и зубастого зверька.

– Вот те на! – сказал он. – Люди. Откуда?

– Оттуда, – смешно ответил Алеард.

– А, – понимающе хмыкнуло создание. – Чего изволите в моем чертоге?

– Тебе привет от Маира Арнэ велено передать.

– О! И как поживает добрый господин?

– Нуждается в помощи, – ответил Алеард. – Он тоже где-то здесь, неподалеку.

– У, – многозначительно протянул зверек. – Ну, идемте искать. Разве я могу отказать старому другу?

Маленького циклопа звали Сарьян, и он был из рода горных шуршакалов. Ойло тотчас стал спрашивать, что это за шуршакалы такие, и Маир охотно рассказал историю возникновения маленького народца. В Среднем королевстве основного вида карликов-шалунов, или, как их ещё называли, разрушителей, не было, но подобные одиночки водились.

Также как и с Питером, принцем-наследником, Маир когда-то давно вместе с Сарьяном путешествовал.

– К Медведям и в замок? Хорошо, помогу. Только учтите, Антуан там барьеров понаставил, пройти будет тяжело.

– Ловушки вроде зубастых ям? – спросил Маир.

– Не только обычные капканы, но и магические петли, просто люди-маги разных сортов. Боится он вас, судя по всему, – улыбнулся циклоп. – Здорово! Мне по душе, когда злодеев загоняют в угол. Вот только люди у него какие-то странные в гостях. Это тоже учтите, мало ли?

– Значит, внутрь не пойдешь, – угадал Маир.

– Прости, – отозвался Сарьян, – там меня порвет на части темная магия. Жизнь коротка, хочется успеть насладиться.

– Тогда какой от тебя толк? – улыбнулся Кертис. – До мишек мы бы и сами дошли.

– Даже медведи не проведут вас через заслоны до тайного хода внутрь, – вздернул нос Сарьян. – Вот уж от вас точно толку не будет, если напоретесь на первые же пики. Ты кого набрал, Маир? Какие-то они все странные, эти твои «друзья». Магию не чувствую, разве что этот белобрысый чего-то может.

Кристиан хмыкнул.

– Ну так мы это… просто так, ради интереса поперлись. У меня меч есть. Вон, у Алеарда тоже. Раз-два – и готово! А Кертис может швыряться чем-нибудь. Да, друг?

– Угу. Анут станет мне помогать, а Ойло и Фрэйа верещать будут, чтобы на себя врагов отвлечь, пока мы их лупсачим.

Карлик изумленно посмотрел на ребят, потом перевел взгляд на Маира, который тихо смеялся.

– Издеваетесь?

– Немножко, – улыбнулся штурман.

– Эти люди – мои близкие, – поспешил сказать Маир. – Они вытащили меня из тюрьмы, хотя это казалось невозможным. Поверь, они отнюдь не циркачи, всего лишь дурачатся. Ты сам задал такое настроение, Сарьян. Говоришь, что жаждешь наслаждений, улыбаешься. Вот и получил того же в ответ. Или думаешь, люди настолько скудны в ощущениях по сравнению с шуршакалами, что серьезного врага от букашки мирной не отличат? Засиделся ты в пещерах, дружище, право слово…

Карлик фыркнул.

– Наверное, ты прав. В уединении многое забывается. Простите, что дурно о вас подумал, – обратился он к нам. – Просто не хотелось бы отправляться в пасть к зверю с одним лишь металлом. Здесь пригодятся все стихии.

– Они у нас есть, – сказал Маир. – Но давайте уже поедем. Нам ещё по скалам карабкаться.

После долгого подъема у всех почему-то разболелась голова. Никто не устал, но абсолютно все чувствовали себя разбитыми.

– Силы-то есть, – улыбнулся Ойло. – А чувствую себя как будто под табун попал. Тело ломит, башка кружится…

– Антуан, – пробормотал Маир. – Сволочь!

– А?

– Это все он со своими штучками. Наверняка опять отраву в воздухе развеивал.

– Ну, от воздуха мы никуда не спрячемся, – откашлялся Кертис. – Разве что я могу маски сделать. Кстати, для устрашения тоже.

– И как же ты их сделаешь? – недоверчиво спросил Сарьян. – Из сучков и листьев?

– У меня в рюкзаке есть материалы, – улыбнулся Кертис. – Подождете?

– Думаю, уже не понадобится, – отозвался Маир. – Мы преодолели завесу. Простите, не подумал заранее.

– Да ладно, – махнул рукой Ойло. – Ты-то при чем? Давайте лучше спать ляжем.

Трог всегда засыпал первым, это была его лучшая подзарядка. Мы остановились у подножия скал, возле змейки серого ручья, и, поужинав, устроились на надувных матрасах. Сарьян, как и прежде Анут, глядел на диковинные вещи недоверчиво, но, в отличие от парня, вопросов не задавал.

Утро встретило нас густым туманом, печальными криками птиц и бормотанием сонного шуршакала. Он, не пожелавший ложиться на мягкое, спал возле замшелого камня, и, судя по всему, удовольствия не получил.

– Кыш, – ворчал он, – подите прочь!

Я протерла глаза: никого.

– Сказал же, не нужны вы мне здесь. Возвращайтесь в небо.

Я пригляделась: пусто. В голову пришла мысль, что Сарьян один своим глазом видит такое, что мы и двумя не разглядим. О том, что он безумен, и речи не шло, тогда пришлось бы всю Аторию считать родиной сумасшедших. Карлик протянул руки, помял что-то в пальцах, потом резко поднял вверх:

– Летите.

Я приподнялась, надела пальто и тихо подошла к нему.

– Доброе утро. А с кем ты говоришь?

Он поглядел на меня, нахмурившись, словно раздумывал, нужно ли отвечать. Но потом улыбнулся в ответ и охотно пояснил:

– Это души солнечных светлячков. Они невидимы, но ощутимы. В Западном королевстве люди научились помещать их в камни и получать тепло и свет. Там почти не пользуются свечами. Кстати, вы сами-то откуда?

– Маир не рассказал?

– Говорит, издалека.

– Это правда.

Я не знала, как выкрутиться, не хотела врать или отпугнуть правдой. Хорошо, что мне на помощь пришел Маир.

– Вообще-то они не из нашего мира, – спокойно сказал он. – Знаешь о колодцах? Ребята оттуда, из иных реальностей. Поэтому ты не чувствуешь их магию.

– Колодцы непостоянны, – недоверчиво отозвался карлик. – Хотя это вполне возможно, учитывая вашу самоуверенность.

Мне показалось, что вдалеке, в тумане, прошагало что-то большое и белое.

– Маир, – встревожено сказала я. – А туманных призраков у вас не бывает?

Но парень не успел ответить – нас окружили.

Глава 14

Поселение медведей раскинулось на южном склоне покатого холма. Только ли на Атории животные умели разговаривать и селились в настоящих домах? Это было для меня ещё более удивительно, чем встретиться с призраком.

Нам, конечно, не доверяли настолько, чтобы принимать как желанных гостей. Но и агрессии никакой не было, только вежливая настороженность. Маир попросил поговорить с вождем, и ему не отказали. Медведи забрали лошадей, напоили и накормили их, а нас отвели к хижине, ничем не отличающейся от остальных. Всего минута прошла, и из неё показался большой белый медведь. Шел он, как и прочие, на задних лапах, и через плечо висели ножны с зубчатым мечом. Больше ни у кого из зверей оружия не было.

– Приветствую! Меня зовут Колтун, я сын вождя. Отца сейчас нет, он отбыл к брату в леса Забвения.

Мы по очереди представились, и медведь кивнул.

– Значит, собираетесь схватиться с де Флавием?

– Я лишь хочу вернуть брата, – сказал Маир.

– Но битва неизбежна, лорд, – усмехнулся медведь. – Антуан наверняка уже знает, что вы близко, и готов принять гостей.

– Он знает, однако нам не нужно кровопролитие.

– Вам придется чем-то пожертвовать, – спокойно отозвался медведь. – Или вы в замок не попадете. Если нужна наша помощь – не откажем. Де Флавии забрали наши земли, полагаясь на созданные людьми законы, но есть и те, что превыше людских – законы Земли и Неба, первобытные законы великих Лесов.

Маир, Алеард и Крис зашли внутрь – обсудить, какую помощь звери могут оказать, а меня впервые за все время посетило неприятное предчувствие.

– Ойло, – тихо позвала я.

– Что? – отозвался парень.

– У тебя видений не было?

– Неа. Уже давно, кстати.

– Мне кажется, де Флавий достал нас. Как думаешь, он может блокировать дары бродяг?

– Вряд ли, Фрэйа. Только если он сам путешественник. Тем более когда нас так много…

– Мне не нравится, что все идет столь гладко.

– А, по-моему, радоваться надо, – хмыкнул трог. – Но я на всякий случай поставлю уши торчком.

Решено было подбираться к замку с наступлением темноты. Маир, Ойло и Кертис взяли Сарьяна. Нам с Алеардом достался в провожатые большой бурый медведь по имени Крут. Крис, Леонид и Анут шли с Колтуном. Еще несколько медвежьих отрядов подбирались с разных сторон, и удивительно, до чего мягко и бесшумно огромные звери умели двигаться!

Мы шли медленно и осторожно, то и дело огибая ловушки. Было страшно и зябко, и даже жар ладони Алеарда не спасал. Я ждала неизбежного. Конечно, Алеард знал мои тревоги и отчасти разделял их. Я предупредила всех – пусть ничего страшного не случится, зато, если всё-таки произойдет, ребята будут начеку.

Но предупреждение не спасло. Нас провёл не лес, а тот, кто этот лес перестроил в угоду себе. Всего два шага, одна иллюзия и несколько мгновений, когда рука Алеарда была в паре сантиметров от моей. Если бы только мы не разорвали пальцы!..

Меня рвануло назад, ударило о дерево и сознание уплыло в бездну темнее зимней ночи. А вот очнуться выпало уже в плену, и я поняла, что запястья сдавливают отнюдь не простые кандалы. Тот, кто их придумал, явно привык умело издеваться над людьми.

Я огляделась, мысленно пробуя связаться с Алеардом, но ощутила только болезненную пустоту. Так бывает при температуре, когда ты пытаешься думать, а в голове как будто кто-то основательно убрался, оставив только жар и тяжесть.

– Не трать силы, – сказал кто-то, и я пригляделась: человек по ту сторону решетки. – Я всё равно съем твой зов.

– О, спасибо, что предупредил. Не буду.

И попробовала снова, ему назло. Мужчина усмехнулся.

– Ну, ясно. Упрямая. Глупая. Гордая. Вы, белые, такие выскочки!

– А ты – шаблонная дубина. И если я пробую, это не говорит ни о гордости, ни о глупости. Скорее, о твоей недальновидности. Чтобы делиться мыслями, мне дар не нужен.

– Ага, заливай.

Я сдержала улыбку. Не верит. Хорошо. Конечно, откуда ему знать, что у землян есть врожденные способности, и до конца выпить мою магию он не сможет все равно? Уже через минуту я нащупала Алеарда и установила тонкую нить связи. Не для разговора, просто чтобы он знал, что я жива.

– Позову-ка хозяина, – усмехнулся мужчина. – А то натворишь дел.

Я не ответила. Уйдет – вдруг смогу поговорить? Но он не ушел, предпочтя свистнуть на всё подземелье:

– Эй, ты! Приведи де Флавия!

Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Что он собирался делать? В отчаянии я снова устремилась к Алеарду, и ощутила отклик. Он дарил мне надежду и защиту. Ранит ли меня Антуан чем-то, кроме слова? Вряд ли.

Когда он появился в камере, сердце ушло в пятки и так там и стучало до самого конца нашего разговора. Сводный брат Маира был очень высок, но при этом худощав и широкоплеч. Было в его фигуре что-то несуразное – то ли голова слишком большая, то ли чересчур длинные руки. И лицо: черные глаза, тонкий нос, тонкие губы. Длинные волосы были связаны в тугой хвост, а по цвету напоминали перемешанные перец с солью. И хотя одет де Флавий был шикарно, всё же его облик вызывал у меня отвращение пополам с ужасом.

– Фрэйа, – улыбнулся он. – Здравствуй. Надеюсь, ты простишь мне эти покои? Какова цель визита, такова и гостевая комната.

– Я не гость.

Справилась с голосом, уже хорошо.

– Знаю. Вы пришли как захватчики. А почему не поговорить спокойно, как воспитанные люди?

– Потому что Маир – мой друг, а ты, сволочь, его в тюрьме пытал, – произнесла я тихо, чувствуя, что на смену страху приходит гнев. – Не строй из себя дипломата, ты всё равно сделаешь так, как выгодно тебе.

– Верно. Но всё же нехорошо являться без приглашения. Ты веришь Маиру, это я могу понять. Вы хотите забрать Лара. А что, если отдам его вам просто так, без боя? Неужели Маир думает, что его брат так ценен?

Он играл со мной, дразнил, я это чувствовала! Нужно было успокоить злобу и ответить тем же самым.

– То есть ловушки ты ставишь против зайчиков? Или столь сильно боишься соседей? Хотя погоди, наверное, они там просто так, для мирного сна. Кошмары? Неудивительно. Если бы я людей вот так подвешивала, тоже бы плохо спала. Кстати, призраки ещё не приходили? Надеюсь, появятся рано или поздно, и так тебя прижмут, что завизжишь словно поросенок!

Антуан усмехнулся, но было видно – ему неприятны мои слова.

– Я многое о тебе знаю, Фрэйа. Как и ты обо мне. Но поверь, Маир не рассказал и половины. Например, о том, что я люблю больше всего. Угадаешь? – усмехнулся он, и у меня заледенели пальцы.

– Коллекционируешь бабочек? Изучаешь звезды? Рисуешь?

Он рассмеялся, и показалось, будто в полумраке на меня поднялся огромный зверь. Тени взметнулись, человек, что стерег возле двери, поежился. Антуан подошел ближе. Он уже не улыбался.

– Понимаешь, меня всегда интересовали возможности человеческого тела. Например, как долго можно терпеть тупую, ноющую боль? Или не есть? Не пить? Сколько крови можно пролить, чтобы потом человек восстановился?

Я сглотнула. Черные глаза, казалось, могли высосать жизнь из любого создания, и сейчас он хотел предупредить меня. Напугать? Ну, конечно!

– Возможности красоты, Фрэйа. Женской. Внутренняя боль сердца, когда женщина понимает, что на всю жизнь останется уродом… Будет Алеард любить тебя, если утратишь свою красоту?

Я дрожала, и, наверное, заметно. Да, Антуан де Флавий был безумцем, но что куда страшнее, извращенцем и садистом.

– Не сейчас, – тихо сказал он, склоняя к самому моему лицу. – Но поверь, скоро. Твои друзья сюда не проберутся, если я не разрешу. У меня тоже есть козырные карты, которые я выложу только когда сочту нужным. А ты пока повиси, Фрэйа. Посмотрим, как долго сможешь молчать.

Конечно, он хотел, чтобы я сдалась, начала просить пощады. Оковы были творением настоящего психопата, они не просто выкручивали кисти, но ещё и жглись неведомым огнем. Я терпела сколько могла, ведь это был наш с ним поединок. Сидящий у двери блокировал зов лениво, и частицы чувств просачивались наружу. Среди них были страх, боль, отчаяние и надежда. А ещё злость, желание сражаться и самая малость уверенности в собственных силах. Я чувствовала, что Алеард впитывает эту информацию, и что скоро он придет на помощь. Однако время тянулось медленно, и спустя пару часов я была вынуждена покинуть тело, чтобы хоть немного отдохнуть от муки. Этому не могли помешать никакие темные способности Упырей или Поглотителей.

Из-за боли и слабости я не могла уйти далеко, но этого и не требовалось. Замок был окружен, и чувства друзей ощущались прочными барьерами силы. Лучники, стоящие на стенах, взволнованно переговаривались. Растрачивать стрелы, стреляя наобум, они не смели, хотя знали, что враг сидит под самым их носом.

Алеард был где-то неподалеку, но определить точное направление я не смогла. Пришлось опуститься во двор, и хорошо, что я додумалась сделать это тихо, ведь там стоял сам де Флавий. Даже будучи невидимой, я могла быть нащупана опытным ловцом. Но, к счастью, Антуан мою душу не заметил. Он разговаривал с каким-то человеком в темном плаще. Стояла глубокая ночь, и я, как ни пыталась, не различила его лица.

– Сильны, черти, – усмехнулся Антуан. – Не сдадутся. Это мне по нраву.

– Я говорил, что они обладают удивительной силой, – ответил его собеседник, и голос показался мне знакомым. – Сила и магия – одно и то же.

– Для тебя, но не для моего мира. К сведению: я бы справился и без твоей помощи.

– О, не сомневаюсь. Однако у меня здесь свои интересы. Ты готов сотрудничать, я рад помочь. Разве плохо?

– Не люблю, когда друзья навязывают помощь и приходят нежданно.

– Тогда у тебя, должно быть, очень мало друзей. И, кстати, это не навязчивость. Если ты считаешь себя непогрешимым и всемогущим, мы, в принципе, можем прижать белую компашку и в другом месте.

Антуан хмыкнул.

– Обиделся?

– Нет, просто не привык играть вторую скрипку. Возможно, сам ты кое-что умеешь, но большинство твоих людей напуганы, не готовы дать отпор. Чего не скажешь о моих ребятах.

– Ты преувеличиваешь.

– Едва ли. Мы можем уйти или остаться, но тогда прояви уважение.

– Хм. Пожалуй, я извинюсь, но лишь потому, что ты действительно мне интересен.

Они некоторое время молчали, и, когда я уже собралась улетать, де Флавий заговорил снова.

– Маир хорошо знает замок, он жил здесь долгое время. Ты недооцениваешь его сообразительность.

– Может быть, – равнодушно пожал плечами человек в плаще. – Но я оценил по достоинству твою.

Они заговорили о каком-то путешествии, что Антуан предпринял совсем недавно. Прозвучали знакомые имена, и я сообразила, что де Флавий отнюдь не преданный служитель правителя Деверо. Он явно замышлял против наследника Питера, и с ним в сговоре были влиятельные семейства Среднего королевства. Хотя политика волновала меня меньше всего в этой ситуации, я накрепко запомнила имена, чтобы бессовестно донести Маиру. Потом речь зашла о планах второго, и тут уж я поняла не многое. Названия каких-то миров, мест, незнакомых мне. Сходить туда, поймать этих, отправить в какую-то неведомую тюрьму…

– Смотри осторожней с этим, – между тем сказал хозяин замка. – А то как бы тебе из первого последним не стать…

Я сразу поняла, кто передо мной, и испугалась за ребят. Арон каким-то неведомым образом прознал, что мы на Атории, и пришел, чтобы поквитаться. Что за рана была у него в душе, если он никак не мог простить Аймана, оставить его и нас в покое? Или он завидовал Алеарду, его силе, мощному устойчивому дару? А вдруг просто жаждал власти?

В любом случае он был опасен. Угораздило же меня попасться! Не дожидаясь, когда они закончат беседу, я полетела искать Алеарда. На мысленный разговор осталось мало сил, но я могла хотя бы увидеть любимого.

Ребята облюбовали место в чаще, которое было не разглядеть со стен. Алеард стоял вдали ото всех и хмуро смотрел на замок, не мигая. Мне казалось, он что-то делает со зданием, но разве поймешь наверняка? Как хотелось в этот миг быть рядом, утешить и поддержать его, такого одинокого! Он знал, что я цела, понимал, что так просто Антуан не сдастся. Но ведь они и понятия не имели, кто пришел де Флавию на помощь! Или уже успели это выяснить с помощью даров? Вряд ли. Поглотители наверняка блокировали все попытки.

Я не могла уйти просто так, и решила, что непременно оставлю знак, но не о себе – о Первом. Дар чувств и свободной мысли нельзя отнять за несколько часов, нужно мучить человека долго. Собравшись с силами, я позвала стихию, а когда сухие листья подобно верным псам собрались у моих прозрачных ног, сложила из них узор.

– Алеард! – заорала сразу во всю мощь души, и он тотчас обернулся.

Оставалось надеяться, что имя, составленное на земле, будет им прочитано. Меня унесло прочь, обратно в страдающее тело, и я поняла, что ещё чуть – и боль станет нестерпимой.

Снова эти стены! Плечи окаменели и беспрерывно ныли. Я пыталась забыть про боль, но она была слишком сильной. Руки замёрзли, шея затекла, а запястья словно грызли неведомые звери… Я хотела начать дыхательные упражнения, чтобы отвлечься, но тут в камеру зашел Арон.

– Фрэйа, здравствуй, – с улыбкой сказал он. – Как дела?

Первый пугал меня куда меньше, чем Антуан. Наверное, дело было и в его облике тоже. В де Флавии я при всем желании не могла разглядеть ни искры света – темная громада, заполненная только гадостью. В глазах Арона свет был, хотя и тщательно спрятанный.

– Замечательно, – ответила я, убрав страдальческое выражение с лица. – Не слишком удобно, сам понимаешь, висеть вот так. Я бы предпочла сражение ленивому бездействию.

– Здорово, – кивнул он. – Ты молодец. Я вообще-то представлял тебя иначе. Думал, к этому времени хныкать начнешь, посулишь плату за освобождение.

Я промолчала. Мало ли что он думал? Да пусть у меня руки отсохнут, ещё молить о пощаде! Злодеи от этого становятся ещё более злобными.

– Как Айман поживает?

– Не знаю, давно его не видела. Думаю, хорошо.

– Спрятались от меня, – хмыкнул мужчина. – Хорошо устроились?

– Не жалуемся.

Он прошелся туда-сюда, почесал гладко выбритый подбородок.

– Не хочешь сделку?

– Не хочу.

– А условия не волнуют?

– Мне от тебя ничего не нужно.

Он рассмеялся.

– Но я пришел, чтобы тебя спасти! Честное слово! Антуан дорвется – кожу снимать начнет. Я не шучу, Фрэйа.

– Я знаю, – как можно спокойней ответила, хотя живот скрутило. – Если это правда – спасибо, но я справлюсь.

Он пожал плечами.

– Молчаливая ты. Думал, вопросы будешь задавать.

– А ты станешь отвечать?

– Смотря на что.

– Почему ты не любишь Аймана? Зачем мстишь Алеарду?

– Дело не в них, – отозвался Арон. – В том, что мы предпочитаем разную правду. Айман и Алеард, остальные твои друзья – верят в силу любви, преданности, честности, непривередливы, жаждут мирного счастья. Они видят миры чистыми, я же знаю иное. Чернота украшает нас.

– Также, как и свет, – вставила я. – В нас от рождения поровну тьмы и света, именно этот баланс важно поддерживать.

Арон пропустил мимо ушей мои слова.

– Мне нужна власть, Фрэйа. Над миром, а ещё лучше над мирами.

– Зачем?

– Для счастья.

– Общение, добрые чувства друзей, теплота родных не приносят радости?

– Нет. Всё это в прошлом. Я пробовал многое, Фрэйа. В частности у меня была семья. Но и близкие люди умеют предавать, они-то как раз причиняют самую жестокую боль… – Он запнулся, быстро глянул на меня. – Изначальный мир, Фрэйа, вот моя цель. Если выберешься отсюда живой, передай это Алеарду. Он, как я понимаю, тоже хочет заполучить Трогию.

– Думаешь, сможешь обхитрить планету? – удивилась я. – Зачем тебе закрытая реальность, Арон?

– Она полна силы.

– И что ты с ней будешь делать?

– Питаться, перерабатывать, распределять как вздумается. Не люблю, когда мне указывают, чем жить.

– Ни Айман, ни Алеард не…

– Знаю. Мы всего лишь разные, – миролюбиво улыбнулся мужчина. – Но я-то, если захотел что-то, непременно это получу, даже если придется по чужим головам идти. Понимаешь?

– Да. Алеард никогда так не сделает.

– Ради тебя – запросто.

– Неправда. Он найдет другой способ помочь, но никому не причинит вреда. В том числе тебе. Хотя, пожалуй, здесь я ошибаюсь. И Антуана, и тебя он с удовольствием отметелит, если представится возможность.

Арон рассмеялся.

– Не сочти за трусость, но я пока не намерен встречаться с Алеардом.

– Это зависит не только от тебя.

– Угу. Поэтому я не рассказываю Антуану о том, насколько богаты иные миры. Если такой, как он, дорвется до сокрытых жил, он опустошит их быстро и беспощадно. Но мы же с тобой знаем, как опасно брать сразу и помногу. – Он оглядел меня. – Ладно, Фрэйа. Мне пора.

– Я не злыдня, Арон, но очень надеюсь, что ты получишь то, что заслужил.

– Это боль тебя сердит, – беспечно отозвался он. – Не сердись.

И ушел, помахав мне на прощание. Я этот миг я готова была взорвать его, разделить на кусочки за показное холодное равнодушие. Что на самом деле чувствовал Арон? Я видела, что, спрятав боль, он оторвал от себя кусок прозрачной материи, из которой состоит душа, и утратил много важных чувств. Но их довольно быстро заменили новые, выращенные в ненависти, которые вырвать с корнем куда сложнее, чем ту же доброту… Мне казалось, я чем-то могу помочь, указать ему верный путь, достигнуть понимания. Однако вскоре мне стало не до размышлений, и рассудок сосредоточился на муке, которая выжимала из тела последние соки. Я дернулась было, но сделала хуже – в кровь разодрала запястья. Хотелось выгнуться в пояснице, но оковы не позволяли. Хотелось откашляться, но не получалось глубоко вдохнуть.

Время тянулось медленно. Я начала мысленно напевать все подряд песни, которые знала и могла вспомнить. Теперь я по-настоящему боялась – кто долго испытывал непрекращающуюся сильную боль, тот меня поймёт. Расслабление уже не помогало терпеть, боль пробила и эту надежную преграду. Глаза почему-то тоже болели. Может, потому, что я никак не могла привыкнуть к чересчур густой темноте?

Меня по-прежнему сторожили, хотя предпринимать попытки освободиться чувствами я перестала. Глаза вылезали из орбит от головной боли, и фигура Поглотителя расплывалась. Кто придумал это адское приспособление? Откуда оно взялось в замке? Наверняка при Грине, отце Маира, ничего подобного не было…

– Кто здесь? – вдруг произнес сторож. – Я чувствую тебя!

Послышался грохот, и в следующий миг в камеру забежал Лар. Вид у него был шальной, темные глаза на худом лице казались громадными.

– Фрэйа!

Я попробовала ему улыбнуться, но с мышцами лица что-то произошло. У меня онемел рот, язык не поворачивался, и всё громче гудело в ушах. Когда парень меня освободил и коротко обнял, я не смогла ответить на прикосновение – руки не двигались.

– Там, – сказал младший Арнэ. – Слышишь?

Я ничего не слышала.

– Ребята уже штурмуют стены. Ты можешь идти?

Я не могла, зато смогла кивнуть.

– Я должен помочь им!

– Угу, – выдавила я. – Угу…

Никакие другие слова не выговаривались. Лар всё-таки помог мне подняться наверх – тащил на плечах, как куклу. Когда мы оказались под темным небом, стало ясно, что битва в самом разгаре. Лар тотчас был атакован каким-то мужчиной и упал на каменный пол, на меня никто не обратил внимания. Я выдержала несколько секунд и села прямо там, где стояла, неуклюже подвернув ногу.

Медведи, собаки, люди, ещё какие-то существа… Сквозь гул не слышала ничего, и видела происходящее плохо. Однако когда показалась знакомая фигура Алеарда, я замычала, замотала головой, пытаясь подняться, но только сделала хуже – грохнулась лицом вниз на камни.

Антуан завалил нескольких ребят, огляделся и увидел меня. Лучше бы я оставалась в темнице… Де Флавий определенно чего-то хотел – либо моей смерти, либо помощи. Если бы он взял меня в заложницы, переместил с помощью Арона в иной мир – даже самый опытный Штурман, самый могущественный Создатель не скоро смогли бы отыскать. Страх длинной тупой иглой начал проникать в сердце. Я пробовала сопротивляться, не впускать опасных мыслей, но острие трудно, но упрямо входило всё глубже.

Антуан был уже близко, он шел ко мне упругой походкой хищника, и руки казались лапами с серебром когтей. Ещё несколько шагов… Не добрался. Сбоку на него прыгнул Алеард, и хозяина замка унесло в сторону. Они покатились вниз по лестнице, а я поползлавперед, отталкиваясь ногами. Наверное, нос уже давно превратился в одну большую ссадину, да и щекам досталось, но мне было наплевать. Если не увижу этот бой, не смогу убедиться, что Алеард не ранен – сойду с ума.

Воображение шутило со мной. Вместо двух мужчин я увидела двух зверей – огромного косматого пса и ещё более огромного тигра. Они не сцепились в клубок, но сражались с утробным рыком, сталкиваясь высоко в воздухе и падая наземь, чтобы снова и снова кружить, выбирая удобный для атаки момент. Прошла минута, и я снова увидела Алеарда и Антуана. К сожалению, потом толпа их от меня закрыла, но я видела, как сражается Кристиан. Потом промелькнул Ойло, откуда-то возникло и пропало лицо Санады… Что-то тяжелое ударило по голове, хлынула вязкая влага из носа, и я потеряла сознание с мыслью, что нахожусь в аэропорту и не должна заснуть, чтобы не пропустить вылет.

Глава 15

– Держись, малышка

Парить невесомым листом было приятно и хорошо, но ощущение длилось лишь несколько секунд. Снова вернулась боль, однако теперь я хорошо видела мир. И, конечно, Алеарда. Это он нес меня на руках.

– Больно?

– Угу.

– Сейчас станет легче. Потерпи, пожалуйста.

Впереди показались темные стены какого-то дома. Бревна были толстенные, а окна – широкие, наглухо завешанные плотными шторами. Я закрыла глаза, не желая знать больше. Алеард рядом, кажется, не ранен, и можно не беспокоиться о дальнейшем. К тому же воздух был свежий, и ночной прохладный ветер умывал тело.

Дверь открылась и закрылась, снаружи начался ливень.

– Сейчас я тебя раздену и положу на кровать. Будет нелегко.

– Ты… как?

– Целый. Остальные в порядке. Давай-ка начнем снизу.

Я пыхтела паровозом, чтобы не стонать. Зачем лишний раз волновать Алеарда, намекая на то, что мне плохо? Тем более что он и так всё чувствовал через энергии.

– У! – вырвалось из груди, когда он попытался поднять мои руки вверх.

– Прости. Тогда так.

И порвал платье. Завязал мои волосы в высокий хвост, собрал в пучок и принялся безжалостно мять плечи. У меня искры из глаз посыпались, но эти сильные прикосновения были необходимы для скорейшего облегчения, и я не роптала. Если не трогать – будет проходить долго и мучительно, если касаться нежно – страдание растянется, а боль всё равно найдет лазейку. А так – острая вспышка и избавление. Мне полегчало уже через пять минут, и Алеард уложил меня на живот. Его пальцы были наполнены удивительной силой. Они были и нежными, и упорными, и как всегда горячими, как безвредные угольки. Я расслабилась и перестала сжиматься, прикрыла глаза и впала в устойчивую, блаженную дрёму. Сквозь веки чувствовались далёкие отсветы молний, и, приоткрывая глаза, я наблюдала за тенями, играющими на стенах и на потолке, смотрела, как блестит листва, омытая ливнем, как капли стучат в окно и стекают по стеклу прозрачными потоками. Когда Алеард успел раздвинуть шторы? Наконец боль совсем исчезла, и прикосновения стали иными. Он уже не мял меня, а поглаживал, вызывая мелкие, удивительно приятные мурашки.

– Легче, малышка?

– Мне замечательно, – отозвалась я. – Спасибо!

– Тогда продолжим. Давай сюда руки.

Я осторожно села, покрутила головой, подняла и опустила плечи. Хорошо! Алеард, оказывается, прихватил сумку. Всегда-то он думал наперед! Он не глядя нащупал снадобье, смазал осторожно, перебинтовал расцарапанные запястья. Ссадины были глубокими, но я отпустила остатки боли.

– Теперь голову, малышка.

– Снова.

Он нахмурился.

– Надеюсь, в следующий раз нескоро придется.

– А я рада, что ты цел. Пусть лучше у меня будут маленькие раны, чем у тебя серьезные.

Он вздохнул.

– Давай лучше я снова получу по башке, а?

– Нет уж. Твою голову, как самую умную из наших двух, мы будем беречь.

Алеард хмыкнул.

– В следующий раз я, ей-богу, «забуду» тебя на Тасуле. Убегу мышью рано поутру, милую записку оставлю.

– Что-то вроде: «Ушел на подвиги, вари борщ».

Мы рассмеялись.

– Ну, можно и без еды обойтись. Главное, что ты будешь в безопасности.

– Спасибо, любимый. Давай потеряемся на несколько дней? Останемся здесь вдвоем, спрячемся.

– Давай, малышка.

Алеард склонился и поцеловал меня в лоб, затем разделся и прилёг рядом. Я повернулась, положила голову ему на грудь, и он обнял меня за пояс, прижимая к себе – как всегда решительно и крепко. Мы долго молчали, слушая дождь.

– Значит, все целы? – спросила я, вспомнив, каким бешенством горели глаза Антуана.

– Не совсем. Де Флавий погиб в схватке с Колтуном, Арону и большей части его людей удалось уйти, но они многих ранили.

– Ты понял мое послание, – удовлетворенно кивнула я.

– Арон не пытался сбежать, но и в открытый бой не вступил. Глядел с этаким превосходством, будто что-то недоступное нам знает.

– Он сказал, что жаждет власти. Ему нужна Трогия, Алеард.

И рассказала о нашем разговоре с Первым, предпочтя не упоминать угрозы Антуана. Какая теперь разница?

– Власти, – повторил Алеард. – Зачем она ему? Неужели он не понимает, что вкус власти горек и непостоянен? Властителей сменяют другие, более хитрые и проворные, жестокие и настойчивые. Ну, получил бы он планету в свои руки, но рано или поздно нашёлся бы тот, кто пожелал её у него отнять. Это бесконечный процесс. Люди карабкаются друг другу на головы, тянутся выше, но зачем это соперничество? Небо открыто для каждого, оно не делает исключений, не выбирает себе лучших из лучших. Есть, конечно, птицы, что летают выше остальных, но у каждой свое предназначение. Не думаю, что пингвин печалится из-за того, что никогда не опробует крылья. Звери следуют за инстинктами, им не нужно превосходство. – Он погладил меня по волосам, едва слышно вздохнул. – Арон потерял себя. Я уверен, что он не плохой человек, однако одиночество ломает и куда более сильных.

– Мне тоже кажется, что до Антуана ему далеко. Однако я волнуюсь за Трогию. Думаешь, она пустит его в свои пределы? Сможет Первый прорваться в изначальный мир и испоганить его?

– Сможет, если постарается, и если ему помогут. А уж сподручных у него хоть отбавляй. Среди тех, кто пришёл на Тасулу, есть предатель. И тот мир не оттолкнул его единственно потому, что с ним пришли и хорошие люди тоже.

– Кто это? – удивилась я. В голову полезли самые гадостные мысли.

– Лаура. Она переместилась прочь из лаборатории сразу же, как только Арон пришёл в мир Маира. Сбежала, чтобы не пришлось отвечать за предательство. Айман расстроился, он хочет во что бы то ни стало найти девушку.

– Как мы не поняли, не почувствовали это? Зачем она пошла на это?

– Или из страха, или от отчаяния, или потому, что считала это верным путем. Проникнуть в чужие помыслы трудно, если, конечно, ты не Глаз, практикующий чтение мысли насильно.

– Как замок? Цел?

– Слегка подпортили, но это поправимо. Братья остались дома, и с ними некоторые из ребят Аймана. Ты знала, что Рута – Белый Целитель? Она здорово нам помогла. Сама понимаешь, я не врач, а люди Первого старались причинить как можно больше вреда.

– Тебя всё-таки задели, – догадалась я. Несмотря на блеск в его глазах, прежнюю силу рук и ровный стук сердца, отдающего чувства, что-то подсказало, что Алеард не вышел сухим из воды. – Не по голове, а куда-то ещё!

– Куда-то, ага, – рассмеялся Алеард. Он потянул меня за руку, заставляя сесть к нему на бёдра.– Пора бы нам отдохнуть от перемещений, схваток и темных бродяг. Что скажешь?

– Я согласна, Алеард. От всего, в том числе от Промежутка. Надеюсь, он не обидится?

Так наступило наше долгожданное уединение.

Мы поселились в этом маленьком домике, много гуляли и были заняты только друг другом. Алеард пользовался каждым удобным моментом, чтобы заманить меня в укромный уголок, где было сухо и уютно. Это был сложный своей красотой мир, и тоже, как выяснилось, закрытый. Алеард открыл его давно и порой наведывался в дом, чтобы побыть наедине со своими мыслями, полюбоваться суровой красотой горной природы. Теперь мы смотрели на синие горы вместе.

Эта реальность была заполнена энергией. Непостижимая и огромная, она вырывалась наружу вместе с непогодой. Наверное, поэтому здесь так часты были грозы. В неделю по пять-шесть раз гремело и полыхало на горизонте, но в долине было довольно тихо, гроза приходила сюда уже лишённая мощи. Дожди шли в основном ночью, зато днём мы могли спокойно бродить по окрестностям. Грозного Алеард оставил пока у Маира.

В один из дней мы залезли на самую вершину горы и наблюдали за грозой, укутавшись в широкий плащ. Молнии здесь были подвижными, за мгновение их выскакивало столько, что и пересчитать не удавалось. Однако, как объяснил Алеард, они не причиняли физического вреда светлым энергиям и ни за что бы не тронули доброжелательно настроенного человека.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, и Алеард обнимал меня за плечи. Речь зашла об Аргоне, о трогах с черного полуострова и амбрийцах, о жрецах Безликого и простых людях, вынужденных им подчиняться, о внутренних отношениях того мира. А затем я снова вспомнила слова Пайны, разговор с Ярославом и отчаянную жажду Ойло найти прежнюю родину.

– Трогия тоже закрытый мир, – сказал Алеард. – С твоих слов ясно: планета ждёт кого-то особенного, вернее, нескольких нужных ей людей. Возможно, мы в их числе.

– А вдруг это тот самый мир, Алеард? Наш мир? Родина, которая примет всех жаждущих, Открывших путь? Я не раз слышала от Криса, что он хотел бы создать дом на иной планете, Эван тоже говорил об этом. Порой мне кажется, что ребята из команды, все мы, первые ступившие в Промежуток, более не сможем жить на Земле. Не потому, что планета стала для нас чужой. Скорее, наоборот, мы должны оберегать её на расстоянии, чтобы издалека увидеть малейшую опасность.

– Вроде Арона, – кивнул Алеард. – Ты права. Меня посещали схожие мысли. Вот только я никак не могу отыскать в своем Промежутке камень Трогии, хотя слышу их все и хорошо различаю по энергиям. Скорее всего, он укатился далеко, возможно, стал скалой или упал в море. Может быть, придется нырять, чтобы найти его.

– Так миры и под водой прячутся? – удивилась я.

– Угу. Бывают и маленькие камушки, которые принимаешь за гальку. Но они тоже ответственны за какую-то реальность.

– Вот почему у меня с Промежутком не получается диалог? Ты так много узнал от него за эти годы, а я лоботрясничала.

Мужчина рассмеялся.

– Знания приходилось собирать по кусочкам в целостную мозаику, и это до сих пор дается мне с трудом. У тебя есть чувства, Фрэйа. То, чего мне недостает. Возможно, со временем мы поделимся друг с другом.

– Да, мне бы хотелось быть спокойней и рассудительней.

– А мне – чутче и свирепей.

Мы расхохотались, и Алеард с улыбкой продолжил:

– Крис называл меня «Несердин». Говорил, что иногда нужно разозлиться, выйти из себя, а у меня это плохо получается.

– Рявкнуть! – подсказала я.

– Именно. Он, правда, и сам так никогда не делает, зато в эмоциональный вихрь чаще попадает.

– А ты нет? – я хитро прищурилась. – Вот сегодня ночью у нас, например, не вихрь был?

Алеард ласково хмыкнул и коротко и крепко поцеловал меня в губы.

– Как раз об этом я и говорю. Ты – моя свобода.

В ответ я нежно коснулась его щеки.

– Ты обещал рассказать про тюрьму. И откуда здесь этот дом?

– Любопытная малышка! – тихо рассмеялся Алеард. – Ты уверена, что хочешь слушать моё бормотание?

– Очень хочу. Пожалуйста, расскажи! Ты знаешь о моих странствиях, но я ничего не знаю о том, что произошло с тобой.

– Ничего радостного. Труды и заботы. Мотался по мирам, отвлекаясь от мыслей о нашей нескорой встрече единственно подходящим способом: искал тех, кому нужна помощь. Это неправильно, пытаться растратить боль, выжигая её посильной заботой, но вскоре я понял, что помогаю людям не потому, что так правильно, а потому, что мне этого хочется. Энергию нужно направлять в верное русло, тем более такую, как моя.

После Пропасти меня выкинуло в место почти такое же поганое. Планета, распираемая людьми, и люди эти искали возможность разрушить каждую часть своей жизни. Окружающий мир казался им неправильным, созданным не во благо. Войны, эпидемии, жесткая диктатура якобы выбранных народом властителей, работорговля… Даже в Пропасти мне не было так трудно ощущать себя человеком. Я не сразу смог выбраться в Промежуток, успел «насладиться жизнью». Надо быть готовым ко всему, когда оказываешься в подобных реальностях, а я ушёл в печаль и чуть не погиб. Один раз – при очередном взрыве, устроенном повстанцами, пытающимися бороться с существующим режимом, второй – в толпе. Толпа может быть страшным зверем, Фрэйа. Поэтому, когда никому не требовалась помощь, я предпочитал искать миры, где можно побыть одному. Таких хватало.

Дважды меня заносило в пустые реальности – кроме воздуха и неба там не было ничего. Даже земли.

– Как это? – подняла брови я.

– Ну, прямо так, – рассмеялся Алеард, поглаживая мою руку. – Болтаешься себе в небе, как перышко. А под облаками – облака. И они не кончаются, хоть сколько греби через эту вату. Я упрямо пробирался, пока не понял, что бесполезно. Бывает и такое, хотя не знакомым с Промежутком людям это может показаться величайшим бредом.

– А всё же было что-то под ними, как думаешь?

– Возможно. Хотя, скорее всего, ничего не было. Мы мыслим категориями Земли, но ведь все стихии имеют право существовать наедине с собой. Это был мир неба, чистая реальность воздуха. Я был и в огненной, и в каменной. А в одном из миров получил по голове от норовистого недружелюбного дерева. Деревья тоже бывают разные, оказывается. Могут и наподдать.

Я рассмеялась, прижимаясь щекой к его груди.

– И подумал о тебе, о том, что видишь и переживаешь ты. Я все время о тебе думал, но тогда мысли потекли по кривому руслу. Я пытался подавить страх того, что ты могла попасть в злые миры, быть среди злых людей, которые могут причинить боль. Понимал, как ты далека, малышка. Хотел сломя голову понестись сквозь реальности, но знал, что они не пропустят. Черный след Пропасти, и пока не перестанешь следить ею, не очистишься как следует – не вернешь себя прежнего. Промежуток полоскал меня как следует. Он воздвигал стены – я их рушил. Он создавал барьеры и глубокие овраги – я прыгал.

В тюрьме было терпимо. Я полез туда, потому что хотел помочь одному парню. У него на воле семья осталась, трое детей… Хороший человек. Судьба не бывает напрасной, мы встречаем всегда тех, кому в силах помочь. Мы сбежали отчасти с помощью моего дара, отчасти благодаря его смекалке. Он с семьей ушел в Промежуток, как только узнал от меня о путешествиях. Наверное, они тоже искали Дом.

Я уже тогда встречал странников вроде нас, только не таких пропитанных. Среди них попадались и Исполнители. Один такой парень поначалу хотел остаться в Грозовом мире. Молодой совсем, лет шестнадцати. Он-то и создал этот домик. А потом куда-то сгинул. Молодые странники ценят в путешествиях спонтанность, остроту ощущений. Мне вот вообще спонтанность не дана, я до чертиков основательный.

Я снова рассмеялась и, не выдержав, поцеловала его в губы.

– Не могу представить, как могла потерять воспоминания о тебе… Иногда кажется, что это было лучшее решение, но чаще всё прошедшее вызывает ужас. Не хочу повторять пустоту. Никогда больше. Ни в этой жизни, ни в последующих.

Алеард вздохнул.

– Продолжать помнить также трудно. Я вот помнил, и каждый раз искал возможность встретиться. Один раз мне это почти удалось. Тогда, на берегу, возле парка. Ты чуть-чуть не дождалась, малышка.

– Что?..

– Ты смотрела прямо на яхту, а я шел на всех парах, думал, взорвусь к чертовой матери вместе с судном…

Я пораженно посмотрела на него.

– Да, я помню это! Тот день, тот час, когда… Чувства говорили задержаться, но… О, Алеард! А потом ты звал меня! Прости, пожалуйста! Я не смогла прийти не потому, что не хотела…

Сердце снова сжала клешня. На этот раз она была железной.

– Боже… – прошептала я. – Но ведь… Лина! Кириан…

Как я ни пыталась воспротивиться боли, в памяти всплыли любимые лица. И выбор, самый трудный в моей жизни. Как жаждала я рвануть к Алеарду, послушаться друзей! Но не рванула. Не послушала. Пустота. Темнота. Страх и отчаяние. Красное, синее и черное. Блестящее великанское дерево, звенящее на ветру. Я заплакала и обняла Алеарда, прячась в кольце надежных рук, хотя и знала, что это не спасет от глубокой боли, лишь облегчит её.

– Что случилось, малышка? – взволнованно спросил он, сжимая мои плечи.

Я прикусила губы, уткнулась в его грудь и обняла как можно крепче. Воспоминания о нашем расставании были тяжелы, но эти оказались ещё горше. Алеард понял мою бессловесную мольбу и более не задавал вопросов. Он гладил меня по волосам – против обыкновения, поспешно, – говорил ласковые слова на ухо, шепотом, но я не могла остановиться и рыдала всё громче.

Кириан. Лина. Где вы сейчас? Что стало с вами? Куда ты ушел, мой солнечный друг, в каких краях ожидаешь новой жизни? А Лина, названная сестра? Куда идет она, что ищет? Аги, Юрайна, Юджина или саму себя? Я попыталась позвать её, но ощутила только пустоту. «Через много лет», – так она сказала. Ну почему всегда нужно ждать? Почему те, кто нам дорог, пропадают без следа, растворяются среди бесчисленного множества миров? Впервые я испугалась навсегда потерять друзей: Криса и Ойло, Маира, Лара и Эвана, Руту… И Алеарда. Я всхлипнула во весь голос и обхватила мужчину ногами, вцепилась в него судорожной хваткой.

– Алеард, не уходи!..

Он шумно вдохнул и тяжело, длинно выдохнул.

– Я всегда буду с тобой. Теперь нас не испугает даже Пропасть. Я знаю, почему ты плачешь, чувствую какую-то часть твоих страхов. Поделись со мной ими всеми, Фрэйа, и тебе станет легче. – Он заставил меня поднять голову и поцеловал в мокрые щеки. – Не бойся, котенок… Это прозвучит самоуверенно, но я не намерен умирать в ближайшие пару десятков лет. Я с тобой. Навсегда. Расскажи, кто обидел тебя? Ты кого-то потеряла и вспомнила это?

Я кивнула. Мы так хорошо друг друга ощущали, что я не удивилась его догадливости.

– Его звали Кириан…

Задыхаясь и всхлипывая, я рассказала ему о ребятах. Алеард слушал молча, но руки ни на мгновение не прекращали ласкать мои волосы. Его прикосновения успокаивали, и вскоре я могла совладать с голосом.

– Я обещала отыскать убийцу, Алеард.

– Что будет, если ты найдешь его?

– Заставлю отвечать за свои злодеяния, – сдержанно ответила я.

– А мне кажется, ты его взорвешь, – спокойно произнес Алеард.

Я кивнула.

– Возможно. Как только представляю эту торжествующую рожу... Прости. Ты разочаруешься во мне. Я могу быть злобной, жестокой гадиной. Но оставить всё как есть не в моих силах.

Алеард взял мое лицо в ладони и долго глядел в глаза. Взгляд его был суровым и печальным.

– Нет, малышка. Никогда. Это коварное слово, но я им всё равно воспользуюсь. Ты никогда не разочаруешь меня. Даже если сожжешь дотла этого негодяя… Мы найдем его. Пусть нескоро, но найдем. Месть – не основа счастливого существования, но иногда она столь же необходима, как прощение.

Вместо ответа я крепко поцеловала его в губы.

– Я не рада мстить.

– Знаю.

– Но отомщу.

– Да.

– Ты разделишь это со мной?

– Конечно. Я ведь часть тебя, Фрэйа, а ты – моя необходимая Вселенная. Я разделю с тобой и страдание, и радость.

Я провела по его волосам, погладила по щеке. Мы молчали несколько минут, слушая дождь.

– Ты – мой, – наконец сказала я. – Вот такая глупая жадность.

Алеард усмехнулся и склонился пониже.

– Хорошо. Мне нравится принадлежать тебе. И обладать тобой, – добавил он, и дождь усилился, укрывая мир серебристой стеной.

Глава 16

Так вернулись ко мне остатки воспоминаний, так я обрела и снова потеряла друзей, заново вкусила радость встречи и горечь потерь. Одной тропой стало больше, к прежним целям добавилась новая. Однако гнев недолго терзал меня, и благодаря Алеарду ему на смену пришла твердая уверенность в успехе. Через много лет – ну и пусть. Я дождусь мгновения, и, кто знает, вдруг снова обниму сестру?

Наши дни были похожи, но не были одинаковы. Так счастье учит каждое мгновение проживать заново, замечать прекрасное в привычном и радоваться пустякам. Однажды утром мы распотрошили подушки, а иголки, чтобы зашить дыры, не нашлось. Пришлось обходиться, и Алеард стал моей подушкой. Правда, живот у него был не слишком-то мягкий, да и плечи даже в расслабленном состоянии оставались крепкими. Однако я приспособила одеяло и обвивалась кругом любимого змеей, а ноги клала ему на бедра. Чаще всего мы засыпали, взявшись за руки, а во сне прижимались друг к другу. Если бы ночью не шёл дождь, наверное, мы бы спали на свежем воздухе. Алеард по утрам упражнялся с мечом, а я смотрела на него, сидя на влажной траве. Он ничего не делал тяп-ляп, всегда выкладывался на полную, и я наслаждалась тренировками, поедая вкусные горные вишни. Хорошо, что поблизости не было городов или поселений, потому что мы оба ходили полуголыми. Купаться можно было либо в озере неподалеку, либо под дождем, и непременное согревание возле очага делало вечера незабываемыми.

Дожди случались разные. Они бывали ледяные и теплые, моросящие и ливневые. Молнии подсвечивали их во все возможные цвета: от обычного голубого до фиолетово-розового и красного. Даже гром звучал по-разному – то хрустел, то рычал, то причмокивал. Каждой погодной новинке мы давали свое название. Так появились «мурлыки» и «ревуны», «оперные грозы» и «хрюкалки», «клацалки», «волчьи дожди» и «ураганы снов», названные так потому, что при их появлении непременно снилось что-то удивительное и красивое. Было интересно ожидать новых сочетаний, гадать, что же приготовит небо в следующий раз. И это делало Грозовой мир, названный нами Перуной, особенным.

Чаще всего мы завтракали на веранде, и этим утром было так же. Искупавшись, Алеард вытирался, чтобы влезть в штаны, а я сервировала стол. Посуда была такой красивой, что из неё хотелось есть снова и снова. Расписные узорчатые плошки-солнца, словно горящие изнутри огненными узорами, высокие стаканы из оранжевого стекла, ложки из белого сияющего металла с рукоятками в виде листьев. Парень-исполнитель, как и Алеард, ничего не создал наобум, во всех его творениях чувствовалось вдохновение.

Я накинула рубашку Алеарда и села на кресло, поджимая ноги. Мы заваривали травы и получался душистый красный чай. Помимо этого на склонах росли в изобилии ягоды и коренья. В шкафах на кухне было даже растительное масло, сладкий порошок вроде сахара, приправы и мука.

Алеард уселся рядом и окинул меня внимательным взглядом.

– Оголодал? – лукаво спросила я.

Он хмыкнул и протянул руку сцапать меня за ногу, но я вовремя спряталась пятку. Мы рассмеялись.

– Это намек, малышка?

– Это обоснованное предположение.

– А-а-а… Ну, вроде того. Я голодный.

Я решительно откусила от лепешки и захрустела солоноватым овощем вроде огурца.

– Я тоже. Всё время хочу есть. Во всех смыслах.

Алеард рассмеялся и хотел что-то ответить, но потом сощурился, глядя в сторону.

– Фрэйа, Кристиан стучится.

– А?

– Впустить его?

– Куда?

– Сюда, – со смехом ответил Алеард.

– Ой! – я вскочила и принялась метаться. – Я в таком виде!.. Не впускай пока, сейчас убегу, спрячусь…

Я скрылась за дверью, вслед донесся счастливый хохот Алеарда. А потом послышался знакомый голос:

– Пропажи! Вы возвращаться собираетесь?

– Рад тебя видеть, Крис, – ответил Алеард. – Мы решили немного отдохнуть.

Я поспешно влезла в джинсы.

– Это правильно. Я вот тоже подумывал об этом, да одному как-то не очень, – рассмеялся штурман.

Я открыла дверь, подошла к Кристиану и обняла его.

– Фрэйа, отлично выглядишь! – обхватил меня мужчина. – Кажется, последний раз это была рубашка Алеарда.

– Вот именно что была,– улыбнулась я. – Теперь моя. Как ты?

– Замечательно! Все вас хотят видеть. Пойдете со мной или останетесь ещё на месяцок?

– Как Фрэйа захочет, – ответил Алеард, глядя на меня.

– Давайте сначала позавтракаем?

Кристиан радостно согласился, и я пошла переодеваться. Алеарду что, он совсем не стеснялся бродить в одном белье. Подозреваю, когда ребята путешествовали, они вовсе не заморачивались по поводу нарядов… Но не ходить же в чем попало перед гостем! Я поднялась наверх и открыла шкаф. Выбор был скудным, особо не разгуляешься. Алеард вошёл спустя пару минут.

– Как думаешь, что мне больше подойдёт: вот эти странные штаны серо-буро-малинового цвета и страшная блузка в виде носка, или платье из мешка в зелёный горошек, не похожее на платье? – весело спросила я. Интересно, откуда здесь взялись эти странные вещи?

Алеард рассмеялся.

– Ни то, ни другое. Сейчас что-нибудь придумаем.

Он порылся в глубине шкафа, изучил ещё пару удивительно уродливых нарядов и улыбнулся.

– Мда. Действительно жуткие вещи. Откуда они здесь – ума не приложу.

– Ничего. Я надену майку.

Алеард кивнул.

– Прости. Об одежде не позаботился.

– Не за что извиняться. Мы и без нее обходились. Вот вернемся на Тасулу, там и принарядимся.

– Обязательно, – хмыкнул Алеард, подходя поближе.

– Нас Кристиан ждёт, – напомнила я, зная, что за игривым лукавством, что сияет в его глазах, спрятана как всегда настойчивая страсть.

– Угу, – отозвался Алеард. Он поймал меня за руку, быстро притянул к себе и коротко поцеловал. – Мне, что ли, тоже одеться?

Я стянула рубашку и подала ему, одновременно он вручил мне майку. Затем последовали джинсы, но Алеард не спешил уходить. Он наблюдал за мной внимательно и весело щурился, зная, что я всё ещё смущаюсь, когда меня вот так разглядывают. Обоим было смешно.

Когда мы, взявшись за руки, спустились вниз, Крис сидел за столом и сосредоточенно изучал каменную кладку камина.

– Что-то ты поправился, Алеард, – сказал он. – Хотя живот вроде не отвис...

– Он просто стал шире в плечах и нарастил мышечную массу, – «вступилась» я. – Кстати, у тебя на голове целое произведение искусства. Как же без Дашки-то теперь справляться, да? – и подмигнула ему совсем как он мне тогда на Земле.

Штурман рассмеялся.

– Благодарите Ойло. Это он меня последний раз постриг. А если честно, я подумываю о лысой голове.

– Бога ради, Крис! – расхохотался Алеард. – Давай лучше ты отрастишь волосы до пояса и будешь косы заплетать, но только не побреешься налысо. Я этого не переживу.

– Но ты же пережил мои татуировки, – хитро сощурился мужчина.

– О! – оживилась я. – Не знала, что у тебя рисунок есть.

– Я бы тебе показал, Фрэйа, но слегка стесняюсь, – хихикнул штурман, и я покраснела. Тут уж они рассмеялись оба. Алеард погладил мою руку.

– Видишь ли, иногда у Криса происходит… м… как это назвать, дружище?

– Переизбыток дурости, – подсказал штурман.

– Вот-вот. И тогда – спасайся кто может, хотя гораздо чаще ему достается от себя самого.

Я прикусила губы. Привыкнув к зверям, что нарисованы у Алеарда, даже к тому, что порой мне чудилось их движение, я не могла и представить, что намудрил Крис с татуировкой, и, главное, в каком-таком особом месте она находилась. Щеки снова заполыхали, и меня разобрал глупый гогот.

– Ойло, значит, стриг, – сказал Алеард. – На самом деле вполне неплохо. Через пару лет он освоит по меньшей мере с десяток профессий.

– Он способный, – улыбнулся Кристиан. – Парню везет почти во всем, исключая, может, девушек.

– Не знала, что он пробовал.

– Общение – вот первая проба. Ойло открытый, веселый, с ним интересно. При этом он на первый взгляд простодушен и бесхитростен, и некоторые особы думают, будто смогут пользоваться его добротой. И впадают в ступор, слыша о себе что-то правдивое, но не слишком приятное. Ойло нисколько не грубиян, но говорит всегда то, что думает и чувствует. Многим это не по душе.

– Он найдет свою родную душу, – уверенно сказал Алеард. – Но на это потребуется время.

– Вот как мне, например, – улыбнулся штурман.

Пока они обсуждали вымышленные сроки и хорошо знакомые мне предпочтения Кристиана, я рылась по тумбочкам в поисках еды. Хорошо, что нашлось, чем угостить, не пришлось и долго готовить. Я решила, что непременно замучу пирожки, как только окажемся на Тасуле. Или фруктовую запеканку, например, тоже вкусно.

Ребята подошли помочь мне, и дело быстро пошло на лад. Всего через полчаса мы уже ели и разговаривали о случившемся. Вспомнили и Землю, и Крис вынес тот же, что и прежде, вердикт: родная планета далека.

– Миры такие разные, у каждого свой характер. Бывают замкнутые, суровые, или вредные, непостоянные. Есть добрые и гостеприимные, правда, всё же со своими заморочками. Та же Атория не всякого пустит. Или этот мир – я вам скажу, он непрост. Гонялся за камнем по всему пляжу, а когда поймал его – получил хороший разряд тока. Не слишком болезненно, но и не приятно уж точно.

– Ты тоже получаешь, когда сюда приходишь? – спросила я Алеарда.

– Нет. Однако Крис прав, некоторые реальности способны защищаться. Думаю, если бы на твоем месте был кто-то вроде Арона, его бы треснуло куда сильнее.

– Может, и Трогия умеет защищаться?

– И Земля, – кивнул Алеард. – Думаю, это под силу любому изначальному миру. Остальные планеты лишь копируют то, что уже создано. Некоторые умело, другие лениво и без особых изменений. Третьи искажают до неузнаваемости, и все-таки начало одно.

– Сердце планеты, – сказал Крис. – Я так это называю. Я чувствую его благодаря дару Штурмана, но не всегда могу отыскать. У некоторых миров их несколько, у каких-то всего одно. Однако не стоит путать сердца и места силы…

– Вы с Алеардом – ходячие энциклопедии! – воскликнула я. – Школу открывать не собираетесь?

– Когда-нибудь, – улыбнулся Кристиан. – Но к тому времени уже найдется, кому этим заниматься кроме нас.

Тогда я не понимала, о чем он, и лишь спустя много лет мы вернулись к этому разговору, сидя на другой кухне и в другой компании.

После завтрака и последовавшего за ним долгого разговора мы отправились на Тасулу. И – удивительное совпадение! – поспели как раз к празднику. На берегу возле дома в скале царило оживление. Я ещё не видела такого количества народу. Это было столпотворение, замечательная весёлая давка! Нам навстречу с невероятной скоростью бросился Эван. Я успела только улыбнуться, открыв рот для приветственного восклицания, и он обнял меня, едва не раздавив.

– Фрэйа!!! – крикнул парень на всю округу, и розовые чайки весело отозвались звонкими голосами.

– Эван! Радость моя!

Оба рассмеялись и ещё крепче друг друга стиснули.

– Наконец-то! Я думал, когда же мы встретимся снова? Где тебя носило?..

Последовал короткий рассказ о моих приключениях, затем парень поведал о том, куда заносило их с Рутой. Девушка стояла тут же и улыбалась мне. Когда из нас с Эваном закончили сыпаться слова, мы с ней обнялись.

– Так здорово снова встретиться! – сказала Рута. – Мы ждали и надеялись.

– Всё, что у меня осталось – надежда. Хорошо, что ей не нужны воспоминания, чтобы цвести. Хотя в последние месяцы блужданий я не была похожа на человека, который ждет чего-то хорошего от жизни.

– У нас тоже бывало, что замирало сердце…

Разговор продолжился, и каждый начал вспоминать миры, которые умеют убивать самые светлые чувства. Вскоре к нам присоединились Ойло и Крис.

Конечно, я успела познакомиться и с новыми ребятами – девушкой Олана Катой и её братом Ин Че, а еще другом Санады, имя которого напрочь вылетело из головы, таким длинным оно было. Пришел Алекс и с ним статная зеленоглазая Дила, Маир и Лар оставили на время Аторию, Айман привел нескольких бродяг, заплутавших в иных мирах… Веселье длилось до темна, и только к полуночи мы собрались в самой большой гостиной. Айман подождал, пока все рассядутся, откашлялся и улыбнулся. Я видела, что он собирается сказать что-то важное, остальные тоже почувствовали это и замолчали.

– Приветствую всех в нашем общем доме, – начал мужчина. – Рад этой теплой и радостной встрече, благодарен каждому за преданность и честность. Однако хотел бы поговорить и о делах. Как некоторые уже знают, Тасула не впускает людей с отрицательными дарами. К сожалению, одной девушке всё-таки удалось сюда проникнуть, обманув не только меня, но и саму планету. Мы не знаем, где сейчас Лаура, но отыщем её… – Он помолчал, и мы тоже молчали, ожидая продолжения. – Многие хорошо осведомлены о деятельности Арона (он же Первый), другие, кому будет интересно, обязательно узнают. Именно Арон растит шпионов и жаждет заполучить в свое полное владение сильный мир. Например, такой, как Атория или Земля… К сожалению, помешать ему осуществить эти планы будет трудно, хотя я не планирую сдаваться и бросать борьбу. Мы можем сделать многое, например, помогать неопытным бродягам в освоении иных миров. К сожалению, в моём мире несколько человек погибло от рук «тёмных» бродяг. И среди жертв не только странники, но и обычные люди. Те, кто были с Ароном, его самые верные сподвижники, рассеялись по мирам, и они опасны. Я хотел бы предложить вам, здесь собравшимся, стать хранителями Промежутка и всех миров, которые он содержит. Знаю, вы хорошие люди, и каждому из вас доверил бы, не раздумывая, свою жизнь. Один не справлюсь – это тяжёлый труд, требующий самопожертвования и самоотдачи, и бескорыстной отваги. Я не прошу отдать свои жизни на борьбу с хаосом, нет. Но мне очень нужна посильная помощь, один – старый и не слишком подвижный – не справлюсь, – и он широко улыбнулся.

Все задумались. Понимали, что это не просто просьба, которую выполнил – и будь здоров. То был труд многодневный, пожизненный. Согласишься – и отступать некуда, разве что сбежать, как Лаура.

Мы с Алеардом кивнули почти одновременно.

– Поможем.

– Я с вами, конечно, – улыбнулся Крис.

– Сделаю всё, что в моих силах, – улыбнулся Ойло.

Не сразу, но согласились все, и я видела, что Айман тронут. Кроме сестры у него не было никого, а теперь появилась новая семья – большая и сплоченная, новый дом – просторный и уютный. Целая планета, раскрывшая объятья, а Тасула умела обнимать теплом и нежностью. Далеко не все миры были столь ласковыми.

Часа в два ночи, наговорившись, мы разошлись по своим комнатам. Алеард пропустил меня вперёд и закрыл дверь.

– Как ты?

– Ноги гудят! – отозвалась я весело. – Горло немного першит. Наговорилась, натанцевалась!

– Ты выглядишь устало.

– А ты нет. Как всегда. Хотя наверняка хочешь отправиться в постель? – и я хмыкнула, чувствуя, как неспешно он вынимает меня из одежды, не забывая и про свою.

– Угу. На самом деле я только и думаю о том, как бы завалиться спать. Первое время было сложно засыпать на новых местах, ведь у каждого мира свой ритм. Теперь привык, тем более что ты рядом, и я почти не слышу энергии.

– Значит, в остальное время они не дают тебе покоя?

– Им нужно внимание, – кивнул Алеард. – Но я научился контролировать потоки.

Я присела на край кровати, и Алеард опустился рядом на колени, уткнулся мне в живот головой.

– Хочешь, причешу? – предложила я, разбирая пальцами его густые спутанные пряди. – Ты зарос.

Алеард улыбнулся.

– С удовольствием отдамся.

Он повернулся ко мне спиной и прикрыл глаза. Частый гребешок, также как и мне, ему не подходил, и я взяла массажную расческу. Истинная радость чувствовать доверчивую мягкость волос, и ощущать бедрами тепло любимого тела, и через пальцы слышать дыхание. Настоящее счастье засыпать, зарывшись лицом в приятно пахнущие пряди, обхватив, насколько позволяют руки, широкую грудь и пристроив голову на плече…

Мне снился огромный город, окруженный лесом дремучим и старым. И светлокожая девушка, уныло бредущая по узкому проулку. У неё были крепкие маленькие руки с тонкими пальцами, впалые щеки и светлые глаза – то ли голубые, то ли зеленые, в темноте не разберешь. Чувствовалось в её облике напряжение, беззащитная отвага и вызывающая сила. Не подходи, убью! – говорили усталые, но полные решимости глаза. Я быстро перестала ощущать себя собой, ушла от тела и стала частью темноты, чтобы наблюдать, как незнакомка крадется вдоль высоких ржавых контейнеров…

...Дея возвращалась в ячейку и в который раз прокручивала в голове события прошедших дней. Она хотела жить без боли, научиться мечтать, завладеть искоркой надежды. К сожалению, у неё не было времени разработать план побега. Из трёх вариантов её не устраивал ни один. Отправиться в Северную столицу и там попытать счастья, попробовать пробиться в Общество Будущих Жен или уйти в Хмурые леса? Одно другого опаснее. Из-за Могильных гор так никто и не вернулся, в столице предстояло выполнять ещё более грязную работу, нежели здесь. А стать женой бойца – не всякой повезет. Дея не видела в себе ничего особенного, не обладала исключительной красотой. Её можно было назвать симпатичной, но не замечательной. Женственность, которая ценилась в городе – округлая фигура, непременно пухлые губы и высокий рост – ей от мамы не достались. Она была щуплой, низкорослой и бледной, с темными волосами и маленьким носом как у помойных птиц, которых отлавливали и жарили мальчишки… Парней могли привлечь её большие глаза и густые ресницы, но на этом прелести заканчивались. К тому же сразу было ясно: она нездорова. Да и кто бы продержался долго, убирая зараженные трупы? Тем не менее, это была самая достойная работа из всех предложенных. Хозяина не интересовало её тело, он платил за часы каторжного труда.

Болезнь прогрессировала, и никто не мог сказать, сколько на этот раз продлится эпидемия ягвы. Дея сильно рисковала, согласившись иметь дело с заразой, но теперь она была под защитой. Бурилья берёг работников, их всегда не хватало. К нему шли от безысходности – старики, которым нечего было есть, молодые девушки, боящиеся работорговцев и просто люди, которым нечего терять. Молодые парни пробовали себя в боях без правил или гонках, калечились и умирали там же, где их бросали после боя. Конечно, богатых хоронили со всеми почестями, но многим ли так везет? Мир катился к демонам в зад.

Дея не помнила, когда в последний раз видела ребёнка, она и родителей своих не знала. Всё, что ей было о них известно, это имена. Остальное – темнота…

...Ойло огляделся: не видно ни зги даже с его ночным зрением. На улицах было пустынно, только неведомые зверьки рылись в мусоре. И пахло так, что слёзы капали из глаз. Он засунул руки в карманы и потрусил вдоль дома. Может, и не зря его сюда занесло. Кто знает?

Свернув за угол, он попал на более менее освещенную улицу. Вдалеке, на обширной площадке, плясала толпа. Ойло не сразу понял, что их так заводит, и разгадал всё, только подойдя ближе. Он был высоким и без труда взглянул через плечи собравшихся. В центре дрались два мужика, страстно, со знанием дела вколачивая в морды друг друга грязные кулаки. Столпившиеся подбадривали их, выкрикивали имена, делали ставки. Все были довольны.

Ойло поднял брови и стал наблюдать, чем дело кончится. По прошествии нескольких минут один из драчунов довольно крепко приложи второго грудью о своё колено – и парень упал, потеряв сознание. Толпа довольно вопила, нисколько не заботясь о лежащем на грязном тротуаре человеке... Трог хотел подойти помочь, но поверженного соизволили унести два здоровых мужика. Что с ним сделали дальше, Ойло не видел. Не успел он глазом моргнуть, как в круг вышли ещё двое, и снова началась драка.

Трог нахмурился и отошёл. Подобное безобразие устраивают в нужде, когда другого выхода нет. На его родине тоже, бывало, дрались за деньги, но только рабы. Видимо, здешним парням больше нечем заработать на жизнь. Ойло вздохнул и пошел дальше. Никогда бродяга не попадает в новый мир без причины. Нужно подождать и время укажет путь. Улицы были длинные, и он, исходив их вдоль и поперек и удостоившись нескольких удивленных взглядов, свернул в переулок, где устроился меж больших контейнеров. Да так там и задремал.

Пасмурным утром его разбудили возбуждённые голоса.

– Куда собралась, красавица? – весело произнёс мужской голос.

Ойло приподнялся и выглянул из-за мусорки. К нему спиной, скукожившись, стояла крошечная девушка.Она была одета в серо-бурый стеганый халат, весь заляпанный пятнами самыми разными, на ногах красовались темные ботинки ей явно не по размеру. Чёрные косички рассыпались по спине, плечи были напряженно подняты, но рука, сжимающая кусок трубы, не дрожала.

– Не подходите! – сказала она. – Убью.

Ойло сразу понял, что нападавшие имели весьма грязные намерения, и встал, потягиваясь. Допускать непотребство он был не намерен. Девушка резко обернулась.

– Нет! – вскрикнула она, пытаясь проскользнуть мимо, но он её поймал и без труда удержал.

– Ты вовремя, дружище. Тащи-ка её сюда, – хихикнул один из парней.

– Я тебе не дружище, – пробурчал трог. Он поглядел незнакомке в глаза: – И тебе не враг.

Он отпустил её, и девушка рванула было прочь, но спустя пару шагов остановилась и оглянулась. Ойло стоял между ней и её преследователями и ждал. Таких вот придурков, нападавших на женщин, он не боялся совсем. Ещё чего! Даже к лучшему, что можно драться сразу с двумя. Он приглашающе кивнул:

– Ну, давайте…

…Чистильщики кинулись на странного незнакомца с двух сторон. У одного был нож, и сердце девушки упало. Убьют. Это точно. Нужно было бежать, уносить ноги, пока... пока что? – спросил внутренний голос, – пока его убивают? И она осталась стоять, понимая, как нелепо ожидание. Расправившись с этим чистюлей, парни снова примутся за неё. Позвать на помощь телохранителей Бурильи? Дея понимала, что не успеет, даже если кинется со всех ног. Её трясло от ужаса, осознания безвыходности ситуации. Убежать было правильнее всего, ведь она не просила себя спасать. Однако некое глубинное чувство вынуждало её оставаться на месте, кусая губы от напряжения и мучительно ожидая своей участи…

А высокий лохматый незнакомец, кажется, не испугался совсем. Он выкинул первого в мусорный бак, второму, с ножом, до хруста вывернул кисть и дал хорошего пинка под зад. Пока первый вылезал, незнакомец взял круглый контейнер, пару секунд подумал – и надел его парню прямо на голову! Дея нервно всхлипнула, не понимая, к чему такие шуточки, когда тебя хотят убить.

Чистильщики тоже не поняли юмора и предприняли ещё несколько безуспешных попыток ранить лихача. В ход пошли кастеты, припрятанная где-то среди хлама дубина, пластиковые ящики из-под бутылок… Это не помогло, они не смогли даже коснуться его. Незнакомец весело рассмеялся.

– Ловко, – похвалил он. – Только вы бы это, не старались, силы не тратили. Валите отсюда, а?

Дею посетила мысль, что парень не иначе как юный победитель боев. Это была единственная возможная причина его бесстрашия, к тому же титул объяснял и ухоженный вид. Наверное, чистильщики подумали о том же, потому что выдали несколько самых гнусных ругательств и пошли прочь. Парень же улыбнулся ей и убрал падавшие на лицо пряди.

– Бояться больше нечего. Может, тебя домой проводить, чтобы ещё кто-нибудь по дороге не пристал? – предложил он.

– Проводить? – растерянно переспросила Дея. Ничего более удивительного она услышать не ожидала.

– Ну да, – поднял брови незнакомец. – Пойду с тобой, присмотрю, чтобы никакие негодяи не прицепились.

Соображать пришлось быстро. Скорее всего, он торговец и хочет обхитрить её! Нет, уж больно ловко двигается, к тому же все зубы целые… Непривычно красивый парень, такие весёлые глаза и густые волосы! Крашеные? И почему настолько длинные? Неужели парик? А что за одежда? Ничего себе брюки! Неужели в таких удобно?..

– Боишься меня? – спросил парень. – Наверное, потому, что мы не знакомы. Меня зовут Ойло.

Ещё и имя назвал! Девушка часто заморгала, силясь угадать, не псих ли он.

– Я Дея, – ответила она нерешительно, надеясь хотя бы этим отблагодарить его. – Ты нездешний?

– Абсолютно верно. Настолько нездешний, что нездешнее просто некуда! – ответил он, улыбаясь. – И не хочу здесь задерживаться.

– Путешественник! – ахнула она. – Из столицы!

– Вроде того, – кивнул парень.

– А как же зараза лесов? – с замиранием сердца спросила девушка…

…Ойло задумался. О каком загрязнении идёт речь, интересно?

– Да как придется, – ответил он неопределенно. – Я вообще из другого мира, издалека. Во-о-он оттуда, – и указал на небо.

Ляпнул здорово, у девушки аж челюсть упала. Надо было сменить тему, так как рассказывать ей о Промежутке он пока не хотел.

– Ты теперь куда?

– Работать, – нахмурилась она. – Опоздаю из-за этих козлов… – И окинула его подозрительным взглядом, но трог не обиделся. Он не ждал «спасибо», просто заинтересовался столь вонючим и неприятным миром, тем более что новая знакомая выглядела как выбравшаяся из помойки.

– И кем работаешь?

– Трупы убираю, – безразлично отозвалась девушка.

– Ого! – нахмурился Ойло. – Ничего себе работа! Чего же ты не бросишь это неблагодарное дело и не смотаешься из города? В лесу всяко лучше, там и еды много растет.

– Я заключила контракт, – отозвалась девушка. – Он длится год. Прошло всего несколько месяцев.

– Так разорви его, – сказал Ойло простодушно. – Подумаешь, какая-то бумажка.

– Не могу. Бурилья убьёт меня.

Парень почесал в затылке.

– Сбеги. Ты такая ценная работница, что он организует поиски и начнет всю округу прочесывать? – и подмигнул девушке.

– У меня нет защитного комплекта, снаряжения, запасов, – начала загибать пальцы Дея.

Ойло пожал плечами.

– Оно тебе ни к чему, я был в том лесу и ничего страшного не ощутил. Как видишь, жив и здоров, полон сил… Только голоден. Тем более надо уходить из города.

– Ты мне предлагаешь пойти с тобой?! – воскликнула девушка. – Мы едва знакомы! Ты, к тому же, ничем не болеешь, а я долго не протяну…

В этот момент Ойло понял, что Дею, кем бы она ни работала, лучше отсюда забрать. Сколько бы минут их знакомство не длилось, трог был уверен – оно случилось не зря.

Глава 17

Я открыла глаза. Алеард лежал рядом и смотрел на меня.

– Доброе утро, малышка, – сказал он, ласково коснувшись пальцами моей щеки. – Что-то интересное снилось? У тебя было такое сердитое лицо.

– Доброе и тебе, Алеард, – отозвалась я, пытаясь ухватить остатки чувств. – Да, я видела Ойло… И ещё кого-то. Помню только, что были драки, какой-то грязный город и девушка с черными волосами. Удивительный сон, я как будто там жила!

– Ты говорила, что у тебя всегда красочные сны.

– Но не настолько. Будто кусок настоящей жизни подглядела…

За завтраком к нам подошёл Кристиан.

– Ребят, нужно поговорить. Дело есть.

Мы отошли в сторонку: Алеард, Ойло и я. Трог всегда, если была возможность, ел вместе с нами. К сожалению, рассказать парню про сон я не успела, а после образы затерлись.

– Что случилось, Крис? – спросил Алеард.

– Один из миров нуждается в нашей помощи, – ответил штурман. – Альтания, где я был давным-давно и не мог пробиться обратно долгое время. Сам не справлюсь, там всё хуже некуда.

– Волчий мир, да? – произнёс Ойло. – Не откажусь познакомиться с говорящими зверями.

– Поможем с радостью, Крис, – Алеард взял меня за руку. – Ты, помнится, так туда стремился, да всё пролезть не мог.

– Да, я не раз говорил тебе о волках.

– Тогда через несколько минут на берегу? – спросил штурман, и мы закивали. – Видите ли, чем ближе к воде, тем проводимость в Промежуток лучше.

Мы не стали брать много вещей, но запаслись всем необходимым. Никогда нельзя быть уверенным, что не застрянешь в иной реальности, даже с опытным Штурманом.

Небо Альтании было прекрасно – радужные дымки на фоне черного полотна, россыпи ярких звезд – белых и голубых, отчего ночь была светлее, чем во многих других мирах.  И луна сияла ярко, крупная, голубая. А лес оказался наш, земной: старые дубы и клёны, светлые стены берез и густые заросли папоротника.

– Красота! – восхитился Ойло.

– Мы на земле клана Ночных, – констатировал Крис. – Отличненько.

Он рассказал нам вкратце о том, что за беда приключилась у волков. Почему-то меня совсем не удивляло, что вина лежит на людях, хотя, конечно, и звери не во всем были правы. Но судить строго, не познакомившись с волками, я не смела.

– Они придут? – спросил Алеард.

– Непременно. Наверняка уже знают, что мы здесь. Карч Податель. Как у трогов или атальмов у волков есть более типичные для них дары. К примеру, среди них нередко встречаются Глаза и Разведчики.

– Как действовать станем? – спросил Ойло. – Если я правильно понял, люди здесь зловредные. Воевать-то, надеюсь, не придется?

– Люди Альтании в подавляющем большинстве живут в городах, которые огромны. Природа здесь прекрасная, но, боюсь, скоро ей придет конец. Кругом городов заводы, естественно, все выбросы делаются в воду, что-то зарывается в землю… Не думаю, что альтанцам захочется куда-то уходить, чтобы планета могла вздохнуть спокойно. Кажется, их всё устраивает в такой жизни.

– Замкнутый круг, – сказала я. – Если дела обстоят так плохо, здесь одних добрых слов будет недостаточно.

– С горожанами не получится говорить по-хорошему, – покачал головой Крис. – Я уже пробовал.

– А если волки и правда пойдут на людей войной? Если я правильно понял, они способны сохранять дары независимо от Промежутка, люди же не имеют особых способностей.

Штурман не успел ответить – из-за деревьев вышел крупный рыжий волк. Более всего меня поразили его рост и широкая, твердая походка. Шел зверь, поднявшись на задних лапах и выпрямив спину.

– Кристиан, друг мой! – радостно приветствовал он. – Вернулся!

– Зубан!

Волк протянул ему лапу, и штурман уважительно пожал её. Затем зверь по очереди пожал руки Алеарду и Ойло, а передо мной склонил голову.

– Хотя с гостями так не разговаривают, – сказал глава клана Ночных, – всё-таки обстоятельства вынуждают меня перейти сразу к делу.

– Мы понимаем, – кивнул Алеард, – Кристиан рассказывал. Многое ли изменилось?

– Карча забрали люди из города за лесом, – спокойно поведал волк, но я чувствовала, что ему нелегко говорить об этом.

– Чего они хотят? – спросил Кристиан.

– Отправиться в Промежуток с его помощью.

– Все сразу? – удивился Ойло. – Они что, собрались покинуть планету целой толпой?

– Именно так. Дело в том, что ресурсы Альтании не безграничны, а с нашего леса взять нечего. На западе ведутся который год раскопки, на северо-востоке был край озер – всё закопали, построили завод. На юге свалка, туда лучше вообще не соваться – воздух отравлен.

– Значит, собираются «облагородить» новую планету? – хмуро усмехнулся Алеард.

– Именно. И Карч скорее лишиться шкуры, чем им в этом поможет. Но лучше поговорим дома, друзья.

Мы без возражений последовали за волком, и весь оставшийся путь молчали. Меня преследовало странное ощущение, что лес впитывает нас, и мы медленно в нем растворяемся, становясь частью радужной ночи. Невидимые токи забирались под одежду вместе с малейшим дуновением, а на открытых местах, полянах, заполненных спящими цветами, и вовсе пронизывают до самого сердца. В каждом новом мире у меня уходило несколько минут на то, чтобы свыкнуться с новым чувством, непривычным ритмом незнакомой реальности. Здесь на это потребовалась пара секунд.

В селении волков мне понравилось. Звери не жили в логовах или землянках, они селились в красивых плетеных хижинах, похожих на перевернутые корзины. Тропинки были выложены камушками, и возле каждого дома находились лавки и столы из пней.

Зубан пригласил нас в свою хижину, которая ничем не отличалась от остальных. Поначалу я подумала, что у волков равенство, и это было почти правдой, не считая того, что вожак мог перегрызть горло любому, кого сочтет опасным. В отличие от земных воющих собратьев, у волков Альтании не было омеги, но Зубан держал клан в справедливой строгости. Отчасти потому, что многие его собратья были не прочь вступить в бой с людьми. Однако нас они приняли спокойно и благожелательно.

– Прошу, располагайтесь, – сказал Зубан, когда мы оказались в хижине. Из мебели там были только три травяных постели и удобное бревно. Очевидно, внутри семья лишь спала, всё остальное происходило под открытым небом.

– А где Рара? – спросил Кристиан.

– В разведке вместе с дочками, – ответил волк. – Там не опаснее, чем здесь. Мы должны встретиться с людьми из каменного города: вы, ваш Хранитель и главы всех кланов. Люди забрали не только Карча, но и других волков. Я могу общаться с сыном, и знаю, что им нелегко в плену… – На мгновение выражение его глаз изменилось, но я не увидела бесконтрольной тревоги. Зубан прекрасно держал себя в лапах, а если и боялся, то умело подавлял страх. – Но спешить не стоит.

– Почему он не переместится? – спросил Ойло. – Ведь Промежуток открыт для жителей изначальных миров.

– Он тоже в разведке, – усмехнулся вожак. – Только люди почему-то до сих пор этого не поняли. Думают, что схватили его насильно, но такого волка, как Карч, врасплох не застанешь. Мы изучаем, вынюхиваем. Любые сведения пригодятся.

– Хм, – отозвался Алеард. – Значит, не в этом проблема.

Зубан кивнул.

– Вызволить нетрудно, сложнее решить, как поступать дальше.

– Для чего нужен Бури? – спросил Кристиан.

– Он поможет отправить их в Промежуток.

– А это не опасно – дать им то, чего они хотят? – спросила я. – Альтанию жалко, а иной мир,  получается, нет?

Зубан покачал головой.

– Нет. Всё правильно. Они ведь хотят вернуться на родину.

– Я слегка запутался, – улыбнулся трог. – Если народ хочет отчалить в прежние места обитания, почему бы им не помочь? К чему все эти разведки, противостояния? Пусть бы себе валили в Промежуток – а дальше будь что будет.

– Именно, – кивнул Зубан. – Пусть уходят, если такова их воля. Но без Белого Штурмана и Хранителя ничего не выйдет, поэтому мы выжидали.

– Значит, позвать Бури, договориться с людьми и – и готово! – сказал Ойло.

– Не всё так просто, – улыбнулся Зубан. – Нам нужна поддержка других кланов, необходимо посетить ближайшие людские города. Не думаю, что согласятся все. Мы предлагали им создать защитное энергетическое поле, чтобы лес не страдал от выброса, но горожане отказались. Думают, что это ловушка.

– А это она самая? – хитро сощурился Ойло. Зубан поглядел на него пристально и серьезно.

– Лишь отчасти. Дело в том, что кто-то из людей должен остаться присматривать за заводами. Хотя бы на какое-то время. Иначе может случиться страшное, и даже лес нас не спасет.

– Но люди хотят смотаться по-быстрому, – сказал Алеард.

Волк кивнул.

– Значит, задачи таковы, – подытожил Кристиан, – встретиться с горожанами, поговорить. Вызволить Карча. Посетить собрания кланов.

– Да. В каждом городе свой глава, думаю, вам нужно прийти к нему без приглашения. Я могу указать путь.

– А что волки?

– С ними стану говорить я, однако если сын пламени окажет мне честь отправиться вместе, буду благодарен.

Ойло удивленно поднял брови.

– Знаешь, что я трог?

– Я чувствую стихии. Догадаться, что вы с Алеардом рождены на Трогии, оказалось нетрудно.

Они снова заговорили о том, как лучше вести себя при встрече с главой города, а я молча стояла, чувствуя тепло знакомых пальцев. Хотелось погулять по лесу, послушать новые звуки, увидеть что-то важное. Я снова уходила от дел, доверяя чувствам, но желания не всегда к месту, и пришлось подчиниться установленному порядку. Тем более бродить по чаще, где тебя могут съесть, не слишком умно.

Между тем каждый из нас знал, что должен делать. Хорошо, что не пришлось разделяться – мы с Алеардом собирались на границу леса, чтобы увидеть город и проверить силовое поле, созданное Зубаном. Сам вожак отправился к стае поведать о нашем согласии. Мне почему-то казалось, что он прекрасно знал, как будут развиваться события. Был Видящим, как и Ойло?

– Надеюсь, до драки не дойдёт, – сказал штурман, проводив волка взглядом.

– Я тоже, – кивнул Алеард.

– А я надеюсь во что бы то ни было сохранить эту красоту, – произнёс Ойло. – даже если придется сражаться за неё. Но синяков наставить мы всегда успеем. Да, Фрэйа? – и он поглядел на меня, улыбаясь.

– В моём случае это будут скорее ожоги.

– Или отправишь злодеев в полет, – хмыкнул он. – Вот согласитесь, ребят, у дара Фрэйи вообще нет ограничений! Разве можно ограничить чувства? Та же любовь обширна, как… – он задумался. – Вселенная!

– Согласен, – серьезно отозвался Алеард и так посмотрел на меня, что я икнула. Трог весело рассмеялся, а Крис смущенно хмыкнул.

– Чтобы узнать этот простор, нужно быть вами. В смысле, оставаться собой, но испытать похожую радость.

– Короче, девушку найти, – сказал Ойло. – А это непросто, учитывая, что во многих мирах привыкли играть в любовь. Вот уж этого она точно не любит, тем более если кто-то считает, будто правила просты. У такого сильного чувства не может быть простого состава, там всё запутано.

– Это ты о чем? – спросил Крис.

– Любовь не есть лишь страсть, так говорил дед моему брату. Думал, наверное, что я маленький, не запомню. Любовь складывается из привязанности, нежности, чувства спокойствия, уверенности в любимом человеке. Желания иметь семью, детей, свое логово. Жажды беречь избранника, быть ему верным как в поступках, так и в словах. Любить сложно и легко одновременно.

– Ты не только поэт, но и философ! – улыбнулся Кристиан. – Согласен абсолютно. Готовность быть собой и меняться – тоже важная составляющая. Оба партнера должны принять то, что на протяжении совместной жизни станут немного другими.

– Или много, – хмыкнул трог. – Это от человека зависит.

В хижину зашёл Зубан.

– Волки получили последние указания. Нам пора, друзья.

Кристиан поднялся. Он должен был отправиться искать Рару и других разведчиков.

– Будьте осторожны, ребят.

– И ты береги себя, – ответила я. Алеард обнял друга, мы с Ойло тоже не остались в стороне.

– До скорого, – и штурман вышел. Снаружи его ждали проводники – два матерых волка.

Мы вышли следом, и Ойло спросил, почему они не могут воспользоваться Промежутком.

– Главам кланов это не понравится. Волки… как это говорят? Старомодны.

Трог кивнул. Я знала, что он хочет задать ещё множество вопросов, но небо понемногу светлело, а путь предстоял длинный. Со слов Зубана было ясно и ещё одно: звери предпочитали ночь, именно в радужной темноте вершились все важные дела.

– Пока доберемся, – сказал вожак, – будет уже темно. Ойло, – обратился он к парню, – ты поедешь на мне верхом.

Парень поднял брови, но спорить не стал. Он ещё раз обнял нас и сказал:

– Удачи!

– Удачи, – эхом отозвался Зубан. – Пусть луна благословит наш путь.

Земли клана Ночных упирались в окраину леса. Волки поставили караулы вдоль всей границы, а мы с Алеардом залезли на высокое дерево и наблюдали окрестности. Я напряжённо вслушивалась в звуки чащ, следила за движением каких-то летучих аппаратов, светящимися точками снующих в серой дали. Наверное, это были машины вроде летунов на Белве. Вспоминая снежный мир, я неизменно думала о друзьях, и не знала, гнать эти печальные мысли или цепляться за них, чтобы не потерять снова.

Город был уродлив. Над ним висело колышущееся черное облако, которое наверняка не давало разглядеть прекрасное звездное небо. Хотя он лежал за много километров от леса, в низине, а все же гадостные запахи долетали до защитного поля, и, частично сдерживаемые невидимыми потоками, опадали на землю. Волки рассказали, что земля вблизи городов изнывает от засухи, и людям приходится поливать немногочисленную растительность, устраивая «искусственный» дождь.

– У меня дурное предчувствие, – вдруг сказал Алеард. Я тотчас вцепилась в его протянутую руку. – Нужно спускаться.

Пока мы слезали, сквозь плотные ветви окружающих деревьев ничего не было видно. Только выйдя из чащи мы заметили на холме группу людей. Быстро они, надо сказать, добрались сюда! Неподалеку стояли несколько металлических штуковин, отдаленно напоминающих летуны.

Горожан было человек двадцать, и в другой ситуации я бы, наверное, испугалась. Но, во-первых, со мной рядом был Алеард, во-вторых, я уже лучше обращалась со своим даром, и, в-третьих, это были просто люди, не странники. Правда, они были вооружены, а я знала, что Алеард очень не любит оружие. Мы решительно направились к волкам, что стояли между лесом и людьми прочной стеной. Одна за другой поворачивались в нашу сторону темные штуковины, и на лицах пришельцев читалось пренебрежение пополам с опаской. Волки говорили, что есть небольшие людские поселения, непохожие на обычные для Альтании города. Там не водилось развлечений вроде цирков, не устраивались гонки, не было как таковых машин. Но и друзьями людей называть было нельзя, ибо они относились к зверям с подозрительностью и недоверием.

Я подумала, что это может помочь. Налаживать отношения всегда трудно, но можно попробовать, с чего-то начать. В любом случае те поселенцы описывались волками как близкие природе люди. Стоящие же перед нами воспринимали землю исключительно как источник ресурсов, и сразу становилось ясно: на уступки они не пойдут, слишком уж зависимы от «благ цивилизации».

– Где Зубан? – без предисловий спросил главный – высокий мужчина в спортивном костюме.

– Сейчас он не может встретиться с вами, – спокойно ответил Алеард. Даже не глядя на любимого, я чувствовала, что чувства его неведомо заострились, и, несмотря на отсутствие напряжения, думал он о чем-то нехорошем.

– Сами кто такие? – грубо спросил мужчина. – Откуда взялись? «Огородники», что ли?

Судя по всему, это было прозвище тех самых поселенцев.

– Мы друзья клана Ночных, – по-прежнему спокойно ответил Алеард. И снова я почувствовала угрозу в его голосе и напряжение в теле.

– Ага-а-а, – нехорошо прищурился мужик. – И сколько нам ещё ждать придется? Мы говорили, что не вернем пленников, если не будет соглашения.

– Сколько нужно, столько и будете, – отрезал Алеард. Мне показалось, он едва сдерживается, чтобы не влепить мужику между глаз. Странно. – Зубана не устраивают ваши условия. Пересмотрите их, тогда и встреча состоится.

– Ты ещё будешь нам условия ставить! – сплюнул главный. – Всё обсуждалось много раз. Хотите получить живыми своих хвостатых дружков – открывайте проход!

– Промежуток пускает только того, кто готов. К тому же для начинающих бродяг он нестабилен. Вас может раскидать по разным мирам, – терпеливо объяснил Алеард.

– Сами-то откуда знаете? Неужели пришли с иной планеты? – фыркнул один из пришельцев. – Не похожи вы на чужих, а вот на земледельцев – вполне.

– Мы не чужие Альтании, – сказал Алеард. – Но не хотим стать врагами вам.

– Будет по-нашему, – отрезал мужик. – Вы уже враги, раз стоите по ту сторону. Значит, так. Завтра утром придете сюда…

Алеард поднял руку, и пришелец покривился. Однако замолчал, и я радовалась этому. Боюсь, если бы он продолжил в том же духе, капитан вполне мог заставить его замолчать грубым способом.

– Не вижу смысла дальше продолжать разговор с глухими.

Главарь побагровел и оглянулся на своих людей. Его явно не устраивало мрачное спокойствие стоящего под оружием Алеарда.

– Сейчас всех на хрен тут расстреляем!!! – вдруг завопил он. Я скорее удивилась его крику, чем напугалась, и только почувствовала, что Алеард чуть сильнее сжал мою руку. – Ведите Зубана, или кранты пленникам! Давно надо было для острастки прикончить кого-то из них!..

– Не ори, – посоветовал мужику Алеард. – Никого ты не тронешь.

– Да я с тебя начну, волосатый! – брызжа слюной, продолжил этот балбес. – И деваху твою!..

Мужчина не успел закончить – винтовка вылетела из рук и отправилась в долгий полёт по небу. Собравшиеся заворожено наблюдали, как она постепенно исчезает, как будто что-то медленно съедает её по частям.

– Оружие на землю, – приказал Алеард.

Вместо этого перепуганные мужчины нажали на курки… Не вздрогнуть я не могла, а вот волки и Алеард не испугались совсем. Ничего не произошло. Совсем. Словно это были игрушки, у которых сели батарейки. Однако горожане не сдавались, пробовали снова и снова, били стволами о землю, чем-то щелкали.

Они поняли всю безнадежность своих попыток только спустя несколько минут и нехотя сложили оружие на траву.

– А теперь разворачивайтесь – и топайте отсюда, – сказал Алеард. – В следующий раз придёте невооружёнными и со всеми теми волками, которых похитили. Тогда и обсудим, как вас в Промежуток отправлять.

– А если нет? – решил уточнить главный. – Ты, что ли, самый крутой здесь? У нас не только пукалки есть, но и тяжелая техника. Разбомбим ваш лес на хрен!

– Будешь угрожать – мы сами к вам придем, – тихо ответил Алеард, – и разговор будет отнюдь не такой дружелюбный. Хотите отправиться прочь? Отправитесь. На это нужно время, и вы не в том положении, чтобы угрожать и ставить условия.

– Мы бы предпочли перемещаться туда из города, – сказал мужик, медленно остывая. – С гарантией того, что это безопасно. Сначала отправить нескольких для пробы, и чтобы вернулись…

– А я бы предпочёл тебя вниз головой с горы спустить, – перебил Алеард, – и дружков твоих заодно. Чтобы катились вы к чертям собачьим... – я ощутила, как он напрягся, и решила вмешаться. Если он так говорил с незнакомцем, причина для этого должна была быть нешуточная.

– Для того, чтобы направить вас в Промежуток, мы должны задействовать нескольких опытных странников. Ваш город заполнен отрицательной энергией. У нас получится помочь вам только в лесу, где пространство питает силой.

Мужик поглядел на меня и, кажется, хотел сказать очередную гадость, но почему-то передумал. Думаю, потому, что Алеард очень выразительно смотрел на него.

– Ладно, когда? – сдался главный.

– Завтра на закате, – сказал Алеард.

Он не стал ждать, пока они что-то ответят, не стал уточнять место встречи. Просто повернулся – и потянул меня прочь. Волки, сколько их было, пошли за нами. Можно было не сомневаться, что люди из города не сунутся сюда до завтрашнего вечера. Я и сама была напугана поведением Алеарда, а более того чувствами, исходящими от него. Он был в ярости и хотел почесать о новых знакомых кулаки – наверное, впервые за всё время начать драку с кровью и сломанными носами.

Мы шли молча. Я поглядывала на Алеарда: брови сдвинуты, губы сжаты, да и за руку он держал меня крепко, почти больно. Я стала нарочно придерживать шаг, чтобы пропустить волков вперёд, и когда они скрылись за деревьями, решительно остановилась. Алеард остановился вслед за мной, повернулся и поглядел на меня. Светлые глаза посерели, и казалось, будто в глубине их пляшет черное пламя. Не хотелось бы мне быть на месте того мужика... Впрочем, Алеард быстро сморгнул гнев и взгляд его смягчился.

– Ты напугал меня, – сказала я, осторожно прижимаясь к его груди. – Что с тобой?

– Прости, малышка, – сильные руки легли на мою талию, ладони сжались. – Это были плохие люди. Я не хотел бы, чтобы они не то что подходили к тебе близко и заговаривали с тобой, но даже смотрели... По сравнению с ними Арон – праведник.

– Откуда ты знаешь?

Он взял меня за подбородок, и я подняла голову, повинуясь его пальцам.

– Я чувствую энергию, Фрэйа. В последнее время с твоей непосредственной помощью всё лучше. Окружающее пространство заполнено ей, каждая вещь заполнена ей. Но люди несут в себе самый мощный заряд энергии. Когда она положительная, она сильная и податливая одновременно. Когда отрицательная – мне приходится блокировать её или пропускать. Как в бою, понимаешь?

Я кивнула.

– Так вот от них, особенно от главного, исходила не просто отрицательная энергия. То, что они испускали, та гадость, что они принесли с собой, способна убить, Фрэйа. Энергия трансформируется в действия. Эти люди не договариваться пришли. Даже Арон был готов договориться. Эти – нет. Они не станут слушать, не станут сочувствовать. Они не пощадят. Они способны на такую жестокость, какую ты и представить себе не можешь. Поэтому я не пропускал и не блокировал их энергию. Мне пришлось ответить ударом на удар.

– Понятно, – тихо ответила я. – Но почему я не ощутила этого?

– Я тебе не позволил, Фрэйа. Ты не должна была это почувствовать.

Я нисколько не обиделась на него за самоуправство. Если он так поступил, значит, так было нужно.

– Я боюсь, – шёпотом произнесла я.

– Не бойся, малышка. Рядом со мной тебе ничто не угрожает. Идём. Нужно вернуться в хижину.

Что мы и сделали, обнаружив в лагере Кристиана и Рару с дочерьми. Супруга вожака оказалась властной и решительной волчицей. У неё была серебристая шесть, яркие голубые глаза и пушистый длинный хвост. Она пригласила меня посмотреть хижину, устроенную для нас с Алеардом. Ребята остались готовить ужин. Хорошо, что мы взяли еду, потому как волки ели только мясо.

По дороге мы разговорились, и я поведала о встрече с городскими.

– Твой муж – сильный человек, – сказала волчица. – Но добрый. Он мог бы обратить оружие против них самих.

– Убить? – переспросила я, и волчица кивнула.

– Зубан поступил бы именно так, чтобы обезопасить стаю. Он не Создатель, не умеет говорить с материей, как твой муж. Ему бы пришлось действовать по-звериному, клыками и силой мышц. Алеард предпочел устранить конфликт без кровопролития. Я уважаю оба пути, хотя понимаю, для тебя это может звучать дико.

– Нет. Я могу тебя понять. Мне просто повезло оказаться рядом с тем, кто способен управлять вещами. Случись всё, когда я была бы одна – что бы я сделала, чтобы спасти свою жизнь? Наверняка применила бы воздух и пламя.

Рара кивнула.

– Спасать себя – одно. Спасть любимых – другое. За Карча я готова грызть людей из города без пощады, хотя он мне и не родной…

Я вопросительно поглядела на волчицу.

– Зубан нашел старшего, когда ему было всего несколько дней от роду. Стояла тогда в наших краях жестокая зима, не все волки могли прокормить своё потомство... Люди вырубали леса, и зверям нечем было питаться. Это теперь мы перебрались сюда, а тогда ещё жили возле звездных озер,  которых тоже теперь не существует. Места для охоты, бесконечные дивные угодья превращались в уродливые города или промышленные объекты. Они вырастали у нас на глазах и умирали через несколько десятков лет. Ничто мёртвое не вечно, а эти города изначально были заполнены смертью, – она вздохнула. – Карч не пищал и не плакал. Он промерз, заледенел до самого нутра, и едва дышал. Волчата быстро развиваются, говорить начинают уже через пару месяцев, а многие и раньше. Думаю, он понял, что его оставили умирать, и принял это как должное. Супруг возвращался от дальних родственников и не прошёл мимо. Не потому, что нам было что есть. Он учуял последнее страдание и впитал его, чтобы заменить посильной заботой. – Она вздохнула. – Я тогда была совсем молодой, неопытной. Видела мир иным, мечтала вступить с людьми в противоборство. Не растить – вырывать с корнем. Какие уж там дети... – Она усмехнулась. –  Мне пришлось разделить Зубана с сыном, и мы отдалились друг от друга. Я всегда думала, что обладаю мужем, чувствовала, что он всецело мой, но внезапно всё переменилось. Поначалу я растерялась, не знала, что делать. Сердилась молча, злилась на себя, что не справляюсь… Тогда была рядом моя младшая сестра, другие волчата, о которых некому было заботиться. И вместо того, чтобы идти в бой, вонзая зубы в тела врагов, я кормила, грела, укачивала. Это только кажется, что мамой быть просто, тем более когда кругом только злая вьюга и темнота. Дни шли своим чередом – трудные заботы, нехватка еды, а ведь Зубан уже тогда был вожаком… Меж нами росла пропасть, дороги путались, тропы околдовал холод, с которым не справиться даже волкам. Но мы нашли путь друг к другу и всегда найдём его, я в этом уверена. Какой бы густой ни была чаща, как бы ни было тяжело. Устало блуждая в темноте, мы учуяли друг друга, доверившись инстинктам. Я поняла, что он мой, а я принадлежу ему. У вас всё будет хорошо, Фрэйа, – и она глянула на меня красивыми светлыми глазами, – потому что вы верите. Вера сильнее надежды. Алеард всегда будет твоим, а ты будешь принадлежать ему. Любовь растит новые деревья взамен срубленных, они зацветут и принесут плоды. А значит, мы будем жить.

– Не хочу, чтобы вы навсегда потеряли родину, – тихо сказала я, согретая её искренностью, – Альтания не должна погибнуть. Я сделаю всё возможное, чтобы сохранить её, помочь тебе сберечь семью и веру. Обещаю.

Она вдруг остановилась и обняла меня мягкими лапами.

– У вас с Алеардом родятся чудесные дети – всего четверо, и всех поровну. Не всегда их жизнь будет гладкой, как стебли луговой травы, но они обретут своё счастье. Я знаю и вижу: впереди у них долгий путь, как и у вас. Многое случится, многие отступят. Но не вы и не мы.

Мы подошли к одной из хижин. Она была целиком обвита густым плющом и явно заброшена.

– Здесь жила семья волков, но они ушли. Располагайся, я позову Алеарда.

Я зашла внутрь и огляделась: высокая постель, покрытая неизвестно откуда взятым одеялом, и плетёная колыбель в углу. Красивый стол из цельного пня. Два бревнышка по углам.

Я присела на кровать. Слова Рары о детях волновали сердце. Прежде не думала о том, когда всё может случиться. Для начала нужно было покончить с неотложными делами, худо-бедно обезопасить миры, отыскать камень Трогии в Промежутке… Сейчас нам было не до семьи.

Я сняла куртку, потом опять надела. Опять сняла... Рара была Видящей, как и Ойло, но дар жил в ней иначе. Уже потом волчица рассказала, что видения приходят редко, однако отличаются протяженностью и красочностью. И они всегда сбывались.

В хижину вошёл Алеард, он нес блюдо, исходящее густым ароматом. Я готова была съесть целую гору, но даже запах пищи не перебил настырные мысли.

– Привет, – улыбнулся он.

– Привет, – откашлялась я.

Какие они будут, наши дети? Я очень хотела рыжеволосых и светлоглазых, похожих на Алеарда. И что значит «всех поровну»? Два мальчика, две девочки? От этих мыслей щеки снова залила краска.

– Всё в порядке? – спросил мужчина, и я потянулась за курткой, надела её.

– Да, кажется.

– Кажется или да? – хмыкнул Алеард, присаживаясь рядом.

– Всё хорошо, – и я опять сняла куртку. Алеард рассмеялся и отнял её у меня, положив на пень.

– Что-то незаметно, малышка.

– Просто... Не знаю. Рара сказала, что у нас впереди долгий и трудный путь. И у наших детей тоже. Поэтому я подумала… то есть думаю… Нет, не сейчас заниматься… Потом, когда время будет… Дом… – Запнулась и уставилась в пол, не понимая, откуда такое вкусное безумное волнение пришло.

Алеард обнял меня за плечи. Глаза его снова обрели цвет, став ярко-желтыми.

– Ты знаешь, почему Рара нас сюда поселила? Могли бы запросто в одной хижине с Крисом уместиться.

– Потому что, – пробурчала я, уткнувшись носом ему в плечо, – так правильно.

Алеард ласково усмехнулся и сказал мне в макушку:

– Фрэйа, такой смущённой я тебя ещё не видел!

– Это из-за её слов. Я раньше о таком не помышляла… Нам как-то не до столь серьезных дел было. Теперь тоже не время, но Альтания словно пробудила все-все мои жажды. Я голодна каждым органом тела, хочу есть, пить, бегать, мыслить, чувствовать безмерно. Хочу всего и много, и знаю, что могу получить это в избытке. Такая приятная, ласковая жадность для двоих. Тебя я, кстати, тоже съесть хочу. Ну, ты понимаешь… – и снова покраснела.

– Понимаю, – улыбнулся он, а глаза горели не хуже, чем у волков – Прекрасно. Давай утолим первый голод, а потом решим, что делать дальше.

Я была благодарна ему за сдержанность, в которой так нуждалась. Мы смели с тарелки всё, что было, и вернулись на кровать. Алеард потянул меня к себе, и я села к нему лицом, обхватила ногами за бедра и замерла.

– Ты нужна мне, – тихо сказал он. – Теперь ещё больше. Я чувствовал ярость, понимая, что должен с кем-то тобой делиться. Наше время придет, обещаю. Но сейчас давай утолим второй голод.

Мы потянулись друг к другу губами, и поцелуй получился страстным и больным. Так мы ещё никогда не целовались. Алеард взял меня за подбородок, заставляя открыть рот, и я подчинилась. Его запах, дыхание, вкус сводили с ума. Мне хотелось целовать его бесконечно, узнавать снова и снова, позволять ему больше. Я чувствовала его напор и отвечала тем же. Схватилась за его майку, вцепилась всеми пальцами и рванула наверх, чуть не порвав. Алеард поднял руки, помогая мне. Он тяжело дышал, глаза сверкали, как будто в этом волчьем мире он сам стал волком. Он быстро стянул с меня платье, мы повернулись набок, и я решительно сняла с него джинсы. Обычно я смущалась этого, но сейчас мне было уже не до смущения. Мы снова сели на краю кровати и несколько минут жадно целовались. Я не выдержала первой.

– Алеард, – постанывая, шёпотом попросила я, – не могу больше!.. – Я чувствовала его желание и то, как он сдерживается, оттягивает мгновения, длит удовольствие. Это он умел отлично. – Пожалуйста! Я тебя хочу, – выдохнула прямо в ухо, и он не смог больше терпеть.

Это была самая долгая ночь в моей жизни. Являлась ли Альтания миром, обостряющим чувства? Несомненно. Но она действовала особым образом, совсем не так, как Грозовой мир или Земля. Она рождала желания и исполняла их, выпускала на волю всё, что человек держит в себе, задействуя колоссальное количество энергии. Мы обладали друг другом до утра и не могли насытиться. Я не чувствовала усталости, не замечала ничего вокруг. Неудержимый, безумный порыв сделал нас беззащитными перед страстью. И только когда рассветное солнце заглянуло в маленькое окошко, мы вспомнили, где находимся, и смогли немного поспать.

Ветер приятно холодил обнажённые колени, но я повернулась на живот и спрятала ноги у Алеарда между бёдрами. На нём было чудесно лежать: он был необъятный, горячий и уютный. Его расслабленные тяжёлые руки покоились на моей талии, даже во сне он не отпускал меня. Я слушала, как стучит его сердце.

В эту ночь было не до одеял, и только тут до меня дошло, в каком виде мы валяемся. Я тихо рассмеялась, представив реакцию вошедшего на открывающийся вид: двери-то в хижине не было! Я хихикала и хихикала, никак не могла остановиться, и в конце концов Алеард сонно рассмеялся в ответ. Наверное, он опять прочитал мои мысли, потому что перекатился и закрыл меня собой.

– Вот так. Теперь, если кто-то заглянет, то увидит только мою голую задницу.

Я рассмеялась во весь голос, и он вслед за мной. Мы хохотали, как безумные.

– Алеард, мне так стыдно! – сказала я сквозь смех. – Мы с тобой совсем очумели! Нужно объяснить, что мы... что нам... – и я спрятала красное лицо у него на плече.

– Думаю, все и так понимают, что за дела здесь творились этой ночью, – сказал он, нисколько не смутившись.

– Алеард! – шёпотом возмутилась я, и тут возле хижины послышались шаги.

– Эй, доброе утро! – сказал Кристиан, деликатно стоя подальше от прохода. – Вы там живы?

– Скорее нет, чем да, – отозвался Алеард.

– Ну вы сони! – отозвался штурман. – К вам можно?

– Лучше не надо, – с трудом подавляя смех, ответил Алеард.

Я безостановочно хихикала ему в ухо. Кристиан тоже рассмеялся.

– Ладно, – сказал он. – Жду вас у себя, как оклемаетесь.

И он ушёл. Алеард приподнялся на локтях и взглянул на меня.

– Ты замечательно выглядишь, – сказал он.

– И ты, – отозвалась я. Неистовый истерический смех сменила безграничная нежность. Я улыбнулась и обняла его ногами.

– Ты хочешь продолжения, Фрэйа? – лукаво улыбаясь, спросил Алеард.

– Просто не хочу тебя отпускать, – ответила я уклончиво. – Мне нравится чувствовать тебя. И если бы не утро и не Кристиан, который нас ждёт...

– Придётся ему ещё подождать, – сказал Алеард и прижал меня к кровати.

Глава 18

Ойло вернулся без Зубана к обеду. Он появился на макушке дерева, когда мы ели, и шмякнулся вниз, ловко приземлившись на все четыре конечности. Совсем как кот, только без хвоста и не такой легкий. Зато с пушистой головой и слегка покоцанный, словно с кем-то совсем недавно дрался.

– Еда! – широко улыбнулся трог, и мы рассмеялись.

Крис подвинулся, Алеард похлопал парня по плечу, я сжала его руку. С минуту Ойло жевал, потом, проглотив, коротко рассказал о своих делах. Зубан не мог обойти лес столь быстро,чтобы вернуться к вечеру, и на встречу предстояло идти Раре и нам. Вожак обещал вернуться через несколько дней и привести с собой глав кланов. Тогда же нам предстояло позвать Бури и попробовать переместить людей в Промежуток. Мы не могли знать, придет ли зверь и согласится ли на подобное, и это предстояло объяснить людям из города, которые понятия не имели, что такое перемещения.

– Чем больше народу, тем нестабильней проход, – сказал Крис. – Раскидает дураков, ищи потом…

– М-м-м… Это нэ наша забота, – проворчал Ойло с набитым ртом. Он сделал большой глоток из деревянной кружки. – Предупредить – предупредим, а уж дальше пусть своими головами думают.

Алеард молчал, что-то обдумывая, а потом нахмурился.

– Мы в любом случае не сможем уберечь их от Пропасти.

Мы удивленно на него посмотрели.

– Энергия, – пояснил мужчина. – Один такой олух лишь след в пространстве оставит. Толпа – нагадит по-крупному. А Промежуток всегда поддерживает баланс. Так что, боюсь, никого мы собирать не будем.

– Вообще-то предупреждать бесполезно, – вздохнул Крис. – Не услышат. И что прикажете делать? Я своим даром должен кучу народа угробить?

Мы переглянулись. Вопрос был трудный.

– Они вроде говорили о пробах, – напомнила я. – Если согласятся идти парами или хотя бы по нескольку человек, возможно, и не провалятся.

– Неужели там все сплошь засранцы? – хмыкнул Ойло. – Предлагаю все-таки настоять на своем, а потом отпустить их в свободное плавание. И, думаю, Бури ваш не откажется, хотя я его совсем не знаю.

Я усиленно надеялась на лучшее, но к вечеру от волнения начал болеть живот. А если те люди навредили волкам? Если кого-то убили? А если снова попытаются убить нас? Ко всему прочему Алеард на полном серьезе предложил мне остаться в поселении.

– Не только потому, что я не хочу снова допускать тебя до тех негодяев, но и чтобы ты присмотрела здесь за остальными.

– А я за вами присматривать хочу! – взъерепенилась было я, но наткнулась на его суровый, усталый взгляд, и остудила чувства. – Рядом с тобой разве не безопаснее?

– Не сегодня, малышка.

Я вздохнула, и Алеард нежно меня обнял.

– Ты знаешь, я не хочу заставлять, но попытаюсь уговорить хотя бы. Боюсь, там нам не избежать склоки, и они снова возьмутся за оружие. На сей раз принесут больше, подтянут и тяжелую технику. Как бы вообще на танках не приехали. С машинами вроде таких я справляюсь не так быстро, поэтому…

– А что ребята? Крис, Ойло?

– Кристиан пойдет со мной, конечно. А вот Ойло сказал, что хочет остаться и присмотреть за тобой. Конечно, если ты захочешь остаться.

– Я не маленькая.

– Знаю.

– И не бессильная.

– Конечно.

– Ты сможешь лучше сосредоточиться на деле, если я буду в безопасности, а всё равно хочу помочь… Однако, если так лучше, останусь. Только не понимаю, неужели в лесу нам и правда ничего не угрожает?

– Почти ничего, – ответил Алеард. – Что мы решим, Фрэйа?

Я вздохнула. Полезу туда – как есть что-то пойдет не так. Я и без дара предсказаний могла это понять.

– Хорошо, останусь. Только, пожалуйста, заклинаю тебя богами всех известных мне миров, будь осторожен! Придешь раненый – стану ходить за тобой хвостиком всюду, ворчать, сердиться и действовать на нервы.

Алеард хмыкнул и крепко поцеловал меня в губы.

– Спасибо, малышка. За то, что понимаешь. Я не намерен всё время держать тебя в клетке, но сегодня должен был попросить не высовываться.

С этим мы отправились к ребятам, и Ойло улыбнулся моему решению.

– Я бы тоже не хотел их одних оставлять на съедение толпе, но и тебя туда брать не хочу. Так что давай-ка лучше позаботимся об ужине.

Он тоже выглядел напряженным, хотя уж Ойло умел держаться непринужденно и легко почти в любой ситуации. Мы расстались возле дальней хижины, и я долго обнимала Алеарда, бормоча, чтобы поберегся. Он отвечал мне теплыми поцелуями, и в конце концов вынужден был расцепить пальцы.

– До скорого, – сказал Ойло.

– Будем на связи, – отозвался Крис.

– Не переживайте, – улыбнулся Алеард.

– Люблю вас, – сказала я, и ребята двинулись через чащу с группой волков, возглавляемые Рарой.

Дождавшись, пока они исчезнут за деревьями, мы с Ойло повернули назад. Шли молча, и каждый, наверное, размышлял о своем. Я решила, что не стану думать о плохом и сосредоточусь на готовке, поэтому, когда мы добрались до стола-пня и развели костер, начала с остервенением чистить местные коренья. Ойло занялся тем же, и вскоре перед нами выросла груда светлых огурцов, которые ещё предстояло очистить ножом. Внутри скрывалась сочная мякоть, сладковатая и освежающая. Не картошка, нечто куда более волокнистое и податливое, годное для варки, жарки и салатов. Ойло деловито вытащил из сумки масло и принялся наливать на кривобокую сковородку.

– Вот они обрадуются, когда мы нажарим изрядное количество этой штуки! – улыбнулся трог.

– Ойло, почему ты остался?

Удержаться было выше моих сил. Парень поглядел на меня спокойно и ласково.

– Они без меня прекрасно справятся, а тебе лучше не оставаться одной. Я, как-никак, твой друг. – Он широко улыбнулся. – Мы всего-то ничего пробыли в этом мире, но повеселились вдоволь, а? Хочешь, расскажу, чего нагляделся?

Я кивнула, и Ойло поведал о других кланах, с которыми они вели разговор. Оказалось, дела обстояли куда хуже, чем я предполагала.

– У них на деревьях человеческие скелеты висят. Не, я видел подобное, и не раз, но все-таки не слишком приятно на черепа глядеть, зная, что их перед подвешиванием обглодали... Клан Серых так вообще меня поджарить хотели, даже котел приготовили. Но Зубан ничего, не растерялся. Ихнего вожака подмял, ухо ему прокомпостировал, и тот согласился для начала поговорить. В общем, как выражаются в мире Аймана, мы в жопе. Грубовато, но вполне подходит под ситуацию. Волки из тех кланов в большинстве своем – злобные твари. Даже внешне другие – всклокоченные какие-то, сутулые. Впрочем, есть и нормальные ребята. Например, Юферт, Од и его дочь. А вот Роха, черного гиганта с обрубленным хвостом, стоит опасаться. Он ничем не угрожал, но глядел так, что у меня мурашки бегали. И, кстати, – почесал короткую бородку Ойло, – ещё кое-что не рассказал.

– Вид у тебя загадочный.

Парень усмехнулся.

– Ха! Так и есть. Ночью странное случилось, такого прежде со мной не бывало. Переплыли мы реку, пошли вдоль берега, а я тащился позади всех. Передо мной шёл вожак Синей долины, Юферт как раз. Я к тому времени с Зубана слез, решил что своими ногами тоже неплохо поработать. Всё шло нормально, и вдруг чувствую, голова закружилась. И тут же едва ощутимый удар по сознанию. Совершенно безумное ощущение! Поднимаю голову, напарываюсь на пристальный взгляд Юферта. А у него глаза такие светлые, большие, когда он на тебя смотрит, страшновато становится. Ну я ему улыбнулся: мол, здрасте, давно не виделись! Он в ответ доброжелательно оскалился, и тут же снова хрясть! Сразу ясно, что нарочно вытворяет, к тому же остальные вперед ушли. «Чего хулиганишь?» – говорю. «Я вижу тебя, – ответил волк. – Не закрывай разум, я помогу понять». Мне стало интересно, ты же меня знаешь… Тем более что он волк не глупый и не злой. Только не сразу разобрался, как его надо открыть. Зато когда поперло, стало уже не до раздумий. Ощущение непередаваемое! Вроде тело идёт само собой, камни обходит, по сторонам глядит, а я сам внутри этого шерстяного зверя! Причем это был не обмен телами, он находился внутри себя вместе со мной. Я просто стал частью него, узнал его воспоминания, мысли, чувства. Напитался им. И – вернулся «к себе». «Это важно», – сказал Юферт и больше ничего не добавил. – Трог почесал в затылке. – Вот такие дела. Теперь думай, что хочешь.

– Может, он сделал это, чтобы ты почувствовал, как тяжело быть волком на Альтании? – спросила я.

– Я тоже сначала подумал об этом. Люди причинили Юферту и его стае много боли, но он не питает к ним той ненависти, что Рох. Он как будто хотел меня к чему-то подготовить.

Мы дочистили последний корешок и ополоснули их из ведра, а затем побросали в котел.

– Думаешь, никаких последствий не будет?

Ойло пожал плечами.

– Возможно, именно они и будут главным уроком для меня. Но пока что не чувствую никаких серьезных изменений.

Я задумчиво помешала воду длинной деревянной ложкой.

– Если ты ощутил себя им, ощутил ли он себя тобой?

– Интересная идея… – начал парень, как вдруг возле хижины что-то громко хлопнуло, и мы упали на землю.

Я приземлилась неловко, прямо на нос, и почувствовала, как пошла кровь. Хорошо, что ничего не хрустнуло, но встать получилось не сразу. Ойло, умница, прикрывал мою спину, потому что откуда ни возьмись появилась новая вспышка, и, если бы не трог, я бы получила сполна. Парень зашвырнул меня за дерево, но я успела увидеть каких-то людей. Обычных с виду, не похожих, правда, на Альтанцев. Скорее уж они были из Архъялв…

Это сразу всё прояснило, и, отдышавшись несколько секунд, я ринулась в атаку. Тревога за ребят, ушедших на переговоры, смешалась с устойчивым желанием кому-нибудь накостылять. Я кинулась на первого попавшегося мужчину и засветила ему пощечину, да не абы какую, а удивительную, из ветра и горячую, словно только что выуженная из кастрюли картошка… Наверняка ощущение было как от ожога, к тому же на щеке злодея осталась ссадина. Понимая, что этого будет маловато, я уверенным движением выкрутила ему плечо, увернулась от удара какой-то дамы в черном, и кинула поганца в колючие кусты. На меня тотчас ринулись ещё двое, и голова закружилась от холодных энергий. Упыри! Именно они так действовали, по словам Аймана. Поборов слабость, я шваркнула обоих потоком воздуха, но перестаралась, и мужчин унесло куда-то в чащу. Глядеть, не переломали ли они все кости, было некогда, хотя в груди шевельнулось знакомое чувство вины. Был бы на их месте убийца Кириана, что бы я ощутила? Мстительное торжество, горечь раскаяния, вдохновение от победы и жажду проделать всё снова, уверенность в собственной правоте?

Меня шибануло по голове, и я шибанула в ответ. Потом увернулась от какого-то светящегося заряда, споткнулась о чьи-то ноги и упала, но вскочила и продолжила бой. Мимо мелькали мохнатые тела волков. Ещё бы звери пожелали остаться в стороне, когда на их землю пришли темные бродяги! Я тщетно высматривала среди злодеев знакомые лица, но ни Лауры, ни сторожа, что сидел со мной в тюрьме, здесь не было.

Неподалеку вспыхнуло дерево. Пришельцы догадались, что нас не взять дарами, и решили напакостить иначе. Вот уж погубить эти чащи я бы не дала ни в коем случае, но что я могла? Своим ветром лишь раздуть пламя, сделать его сильнее. А гады, видя нашу растерянность, подожгли ещё один дуб и, напоследок, бросив всех своих раненых, метнули огненный шар в ближайшую хижину… Пламя было особым, оно жадно и стремительно поедало всё, до чего могло дотронуться. Пока мы смогли потушить одно дерево, огонь уже лизал корни следующего. И даже Ойло, который всегда ладил с пламенем, не мог угомонить его.

Волки всей стаей таскали воду, сыпали на корни жирную черную землю, но злое колдовство темных побеждало. Дышать становилось труднее, и порой я натыкалась в дыму на кого-нибудь большого и мохнатого. Разум упрямо отказывался верить, что эта древняя чаща может вот так погибнуть, но чувства, не могущие сражаться, доказывали обратное. На глаза наворачивались злые слезы, наверное я, как и большинство волков, рычала… И вдруг пламя остановилось, а ещё мгновение спустя с неба обрушился такой стремительный поток, что меня смыло с ног и понесло по земле. Остановиться получилось, ударившись о необъятный ствол старого дуба, и я увидела, что пожар потушен. Но кем? Стало ясно уже в следующий миг, когда среди деревьев показался вдрызг мокрый Кристиан. Я запоздало припомнила, что ему принадлежала стихия воды, однако с каких пор он умел ей пользоваться? Впрочем, это было не так важно.

– Ты как? – спросил штурман. – Ожогов, ран нет?

– Вроде нормально, – отозвалась я, и хлынул самый настоящий ледяной ливень. Такие случались на Земле по осени и обычно оставляли после себя вязкую, густую грязь. – Т-т-твой? – со слабой улыбкой спросила я.

– Нет, что ты! – смущенно хмыкнул он. – Я только полил слегка. Дождь сам как-то подстроился.

Я не успела ни поблагодарить, ни удивиться – попала в руки к Алеарду. Он тоже был мокрым, но как всегда приятно теплым. Если бы надо было дать название всем энергиям, я бы назвала его личное чувство мирным теплом. У Криса была сердечность, а Ойло отличала нежная, искренняя забота.

– Всё хорошо, не бойся, – сказал мне в ухо Алеард.

– Не горим? – выдала я, и ребята сдержанно рассмеялись.

– Волки, знаешь ли, здорово между собой общаются, – отозвался Крис. – Как темные у вас объявились, мы об этом узнали спустя несколько мгновений. Пришлось, правда, быстро с городскими попрощаться, и им это не понравилось.

– Им вообще мало что нравится, – усмехнулся Алеард. – Хотя на этот раз всё прошло более менее гладко.

Я не стала ничего уточнять, почему-то захотелось поскорее свернуться клубочком под одеялом и закрыть глаза.

– Помочь надо, – выговорила, а у самой коленки тряслись. – Волкам.

– Тебе бы поспать, – отозвался Ойло. – Упырь-то, гад, вовсю старался…

Алеард потянул меня прочь, и я послушно побрела следом, надеясь, что звери не сочтут это знаком неуважения и тем более безразличия к их беде. Злые бродяги, конечно же, пришли за нами, и наверняка это снова было делом рук Арона. Волков, как бы тепло они нас ни приняли, это не обрадует.

– С заложниками всё нормально?

– Да, – отозвался Алеард. – Не переживай. Я больше боюсь общего собрания кланов, чем новой встречи с городскими.

– У Альтании неповторимые энергии, но даже им не справится, если того не захотят сами альтанцы. Жаль, – прошептала я. – Почему война всегда – самый простой выход? Точнее, почему никто не пытается пойти другим путем?

– Ты сама сказала, малышка. Воевать проще, чем мириться. Злое слово ранит легко, а доброе ещё попробуй, найди. Рявкнул, рожу перекосил – и, кажется, в этом сила.

Я тихо рассмеялась.

– Ты не умеешь косить, Алеард.

Он хмыкнул.

– Зато орать умею. Это я рядом с тобой смирный, потому как счастливый безмерно. А вообще-то могу клыки показывать.

– Ещё скажи, что и Крис может.

– О, да.

Мы зашли в хижину, и я плюхнулась на пень.

– Всё.

Алеард хитро прищурился.

– А есть будешь?

– Боюсь, все наши труды пропали даром. Горело как раз на «кухне».

– Давай я схожу посмотрю, а ты здесь полежишь? – предложил он ласково.

Я тотчас вскочила.

– Ну вот ещё, отдыхать, когда другие делом заняты!

Сильные руки усадили меня на место.

– Ты сделала всё, что могла. Пожалуйста, не противься. Раздевайся и ложись, а я вернусь и принесу ужин в постель.

Алеард умел смотреть так, что с ним не хотелось спорить, и я благодарно кивнула. Ему наверняка виднее, в безопасности мы или нет, к тому же там и без моих трясущихся рук справятся…

…Если бы могла, я бы побежала быстрее. Домой! Так хорошо было знать, что где-то меня ждут. По незнакомой улице, в незнакомый двор. Или я когда-то здесь жила? А что, если живу теперь, просто позабыла это, окрыленная счастьем? Думать не хотелось, голову кружило наслаждение. Почему так хорошо остановиться и ждать кого-то без имени? А как зовут меня?

Впрочем, какая разница.

Возле притормозила машина.

– Ты как всегда раньше, малышка.

Я стремительно запрыгнула на переднее сиденье и обняла водителя – высокого мужчину с длинными волосами.

– Поехали трудиться?

– Ага! – счастливая, ответила я.

…Солнце вечернее, розовое и спокойное. Я люблю его, но ещё больше люблю мир вокруг, залитый теплым светом. Пейзаж не разглядеть, потому что внимание мое приковано к дому на холмах. Он парит неясными очертаниями, как недостижимый мираж, но я чувствую и материю, и энергию.

Мой дом. Кто там меня ждет? Друзья, родные, любимый? Я не стала стучаться, просто вошла и тотчас споткнулась о наваленные вещи. Сразу стало понятно, что здесь вовсю идет внутренняя отделка, мебель ещё не собрана, а коробки не распечатаны. Свет окутывал дом, проникая через широкие окна, откуда-то слышался веселый смех. Я поднялась по лестнице и огляделась, размышляя, куда идти. А, услышав тихий разговор, повернула направо.

Они сидели на диване, обнявшись, но, стоило мне шагнуть на порог, как девушка, похожая на меня как две капли, растаяла, а мужчина с улыбкой обернулся.

– Привет. Вот и ты.

Я подбежала к нему и села рядом, спрятавшись в надежных руках. Наверное, так встречаются будущее и настоящее. Интересно, могла ли мой двойник быть призраком прошлого? Я нисколько не ревновала, потому что было понятно: мы с ней одно целое, просто разминулись во времени.

– Привет, – прошептала я. – Как дела?

– Отлично, – хмыкнул он. – Идем, покажу кое-что?

Сердце мое забилось, тело отозвалось сладкой нежностью. Я прекрасно знала, куда мы отправимся…

…Темнота как удар. Это был уже не сон, а реальный мир, который я совсем недавно посетила вместе с Ойло. И снова мне предстояло парить, подглядывая, но это не казалось душе бесстыдным…

…Сбежать с ним значило обрести свободу, но это был огромный риск. Ойло вполне мог оказаться искусно притворяющимся злодеем. Однако оставаться в городе Дея не хотела. Она могла обхитрить попутчика, могла, как только представится возможность, сбежать. А могла остаться с ним, если выяснится, что он не так плох.

Денег у парня не было, к тому же он совершенно не ориентировался в городе. Поначалу Дея боялась, как бы их не приняли за безработных и не предложили Ойло бой. Он отлично справился с двумя приставалами, но мог ли победить сколько-нибудь опытного бойца? Ей не хотелось терять опытного провожатого, но и доверять ему всецело она не собиралась. Внутренний раздрай сводил с ума, и девушка то и дело косилась на нового знакомого, ища хотя бы какой-то изъян.

Но в Ойло не было несоответствий. Даже его легкая упругая походка казалась уместной. Он глядел вокруг так, словно впервые видел Ли-Ар-Тан, принюхивался, чесал подбородок и порой что-то едва слышно напевал. Неподходящий для мрачного города, рожденный под другими небесами.

– В лесу лучше, – наконец сказал он. – Здесь свихнуться можно. Решилась уйти?

Дея сцепила руки на груди.

– Что ты хочешь взамен на то, чтобы проводить меня в столицу?

– Ничего. «Спасибо» будет достаточно, – хмыкнул он.

Сердце её забилось. Нет, это точно была ловушка. Никто и никогда в этом мире не стал бы помогать другому по доброте душевной. Её, этой доброты, не осталось даже на донышке, все бутылки были залиты злобой, отчаянием и болью.

– Я… не пойду с тобой, – выговорила она. – Не могу. Это опасно, далеко и трудно. Мне не добраться целой.

– Вот уж целостность я тебе гарантирую, – сказал он, и лицо стало серьезным. – Место, куда я хочу тебя проводить, совсем не похоже на это, Дея. Там всё иначе. Уверен, опытные целители помогут тебе поправить здоровье, а смена обстановки повлечет за собой новые цели. И мечты, – снова улыбнулся он. – Ты мечтаешь?

– О переменах, – тихо отозвалась она, в который раз рассматривая парня. – Тех, что к лучшему… Хотя хуже уже не будет.

Ей перестало хватать воздуха. В самом деле, уж лучше если он начнет приставать, станет её любовником, чем продолжать медленно умирать здесь… решиться! Сделать это! Ради тех крох жизни, что ещё теплились в теле и сердце.

– Мне нужно собрать вещи, – дрожащим от напряжения голосом произнесла она. – Ты голоден? Я получу вечерний паек и поделюсь с тобой.

– А утром отправимся в путь?

Дея помедлила секунду, но всё внутри потянулось навстречу новой дороге, даже ноги начали ныть от нетерпения.

– Да, – сказала она. – Да, Ойло. Сделаем так.

Рисковать – так уж всем: судьбой, собой и настоящим, тем более что прошлое не оставила следа, а будущее заволокло чернотой…

…Трудный выбор. Она и не ждала, что всё пройдет гладко. С утра пораньше на работу, значит, нужно было встать засветло. Впрочем, в городе день и ночь не зависели от солнца, только от района проживания. Накрытый куполом Северный почти не видел света.

Ойло отказался есть паек из переработанных продуктов, и девушка сочла за благо не настаивать. Она понемногу откладывала еду и теперь поспешно просматривала запасы. Должно хватить на несколько дней, если питаться в меру, хотя новый знакомый и уверял, что в лесу не пропадешь. Он без восторга оглядел её жилище и покачал лохматой головой:

– Лучше уж в шалаше жить, чем здесь.

– Кто бы говорил! – раздраженно буркнула Дея.

– Верно, – хмыкнул Ойло, нисколько не обидевшись. – Но дом у меня есть. Точнее, он там, где мои друзья.

– Значит, столица, – решительно сказала она, запихивая в рюкзак теплую куртку.

– Думаю, мы найдем место получше.

Дея напряженно замерла.

– В лесу? – нахмурилась девушка.

– Как скажешь. Можно на берегу… эм… реки. Можно и в лесу, или в городе. Тебе что больше по душе?

– Если там нет эпидемий, есть работа, можно найти дешевое жилье, – перечислила она, – тогда я согласна на лесное поселение.

– Там всё есть, – сказал Ойло, но она не поверила. Да и кто бы не усомнился в его словах, произнесенных так небрежно и легко?

– Тогда немного отдохнем и в путь, – сказала девушка. Спать в одной комнате с едва знакомым парнем значило рисковать шкурой, но, с другой стороны, на что может сгодиться её потрепанная персона?..

…На еду. Прямо сейчас её схватят, порвут на кусочки и обглодают остатки нездорового мяса. Монстрам-мутантам не было разницы, кого жрать – худых, толстых, женщин, мужчин или детей. Дея бежала просто потому, что страх гнал. Сил давно не осталось, надежды на спасение тоже. И если бы Ойло не держал её за руку, она бы давно упала и сдалась.

Но парень бежал за них обоих, тащил за собой, заставляя жить мгновение за мгновением.

– Сюда! Давай! Еще немного, и будем в безопасности.

Дея не верила ему. Она знала, что спастись не получится. Ни сила, ни скорость, ни ловкость их не выручат. И даже невиданное оружие не поможет, каким бы мощным оно не оказалось. Стая жутких существ слишком огромная, а они малы и бегут через бесконечную чащу. Скоро всё закончится, и такой конец едва ли лучше уготованного ей – умереть, захлебнувшись кровью, или ещё год страдать, медленно загнивая. Шлеп, хлоп. Она слышала свое тяжелое дыхание, а вокруг был густой туман. Тело казалось помятым, но не более того. И цветной купол небес, звезды, которые она прежде не видела над головой…

…Светло, больно глазам, и веки не спасают от алого сияния. Невозможно лежать на чём-то столь мягком! Она потрогала кровать: нежные простыни прекрасного цвета. Как он называется? Дея не знала цвета, разве что красный и желтый… А подушка! Подушку она видела только у своей богатой знакомой, которая была девушкой победителя боёв. Они жили в квартире в центре города. Там было меньше заразы, и поговаривали, что можно купить противоядие. Стоило оно, правда, баснословно дорого.

Она поднялась на постели и сразу увидела Ойло: парень безмятежно дремал возле кровати, развалившись на широком кресле. Волосы падали ему на лицо, и удивительное, сочное солнце заливало комнату золотом. Она восхищённо уставилась в окно: правда или греза?

Дея неслышно поднялась, прошла мимо парня, тронула абсолютно прозрачное стекло. Прекрасный, огромадный кусок синей-пресиней воды в обрамлении деревьев, и они не были серыми. Разве листва такой бывает? А небо? Кто его выкрасил в этот неведомый оттенок? И земля, похожая на свежую кашу, которой кормили гибких домашних зверей – белых в черных пятнах пушистых кошек… Возле воды она увидела людей: они о чём-то болтали, кажется, даже не замечая красоты вокруг себя.

Дея снова и снова вглядывалась в незнакомый пейзаж, вдыхала воздух, от которого кружилась голова, чувствовала тепло, к которому тело не привыкло. Она гладила стекло, пытаясь прильнуть к нему как можно плотнее, чтобы слиться, стать частью сна. Ибо реальность такой прекрасной просто не могла быть.

Она почувствовала, как на её плечи легли нежные и осторожные руки.

– Эй, ты чего ревёшь? От радости, что ли?

Он был вполне материален.

– Я сплю, – сказала она, пытаясь справиться с прыгающими губами. – Или умерла, что вероятнее…

– Всё на самом деле, – сказал Ойло. – Что же я, стал бы давать тебе слово, которого не выполню?

– Такого не бывает. Такого не существует, – забормотала она. – Скоро боль вернется, и я вернусь в свой прежний мир…

– Идём, выйдем на воздух. Тебе сразу полегчает.

Он открыл раздвижную дверь и вывел её наружу. Дея глубоко вдохнула целительный морской воздух – и слёзы потекли ещё сильней. Бывает ли абсолютное счастье? Теперь-то она знала, как оно выглядит…

...Так закончился кошмар, но она едва всё не испортила, закатив Ойло скандал.

– И что мне теперь, всех их бросить там? Всех, кто страдает и умирает? Ты зачем меня притащил сюда?!

– Могу притащить обратно, – без улыбки сказал он. – Или сама отыщи дорогу. Я сделал так, как подсказывало сердце, да и ты свой выбор делала не под гипнозом. Я не нянька, Дея. Я – указующий. Порой мне ведомы судьбы, и я сплетаю их воедино. Например, твою со своей, пусть и ненадолго. А уж с кем ты станешь делить стремления – дело твое.

И Ойло ушел, дав ей время подумать. Тогда-то между ними и возникла пропасть, созданная не мирами и даже не её неблагодарностью, а только им.

Она слишком поздно поняла, что желает его. Были ещё разговоры, встречи и обещания, но ничего серьезного. В сердце Ойло не водилось холода, но и не было теплого места для неё. Вскоре Дея поняла, что никогда бы не получила его, и тем более не стала его любимой. Ойло оставался недоступен, словно видел наперед какой-то важный кусок собственной судьбы. Он не закрывался и не прятался, но она чувствовала – парень идёт своим путём. И, несмотря на то, что их дороги пересеклись, дальше они должны были двигаться порознь...

Глава 19

После произошедшего на Альтании мы с Алеардом, Кристианом и Ойло спали беспробудным сном двое суток. Пострадавших было немало, досталось и нам. Хорошо ещё, никто не погиб.

Всё пошло не так, как задумывалось. Мы надеялись, что собравшиеся на переговоры альтанцы будут благоразумны, но ошиблись. Если бы волки из враждебных кланов не ринулись в атаку под предводительством Роха, мы бы смогли общими усилиями указать горожанам дорогу в Промежуток. Но после выкрикнутых в адрес друг друга оскорблений люди и коренные альтанцы решили более не сдерживать рвущуюся наружу ярость.

Это было настоящее побоище – звери драли людей, люди стреляли, попадая по своим. Я пыталась что-то делать, использовать чувства, чтобы остановить происходящее, но ничего не выходило. Досталось всем, не обошли раны и нас четверых. Никогда не видела ничего более ужасного! Зелень смешалась с темно-красным, рычание и крики, звуки пальбы заглушили пение птиц. Ребятам удалось сохранить выдержку, но их усилий было недостаточно, и всё могло закончиться и для людей, и для волков печально, если бы не вмешался Бури. Он всё-таки пришёл на помощь. Возможно, Алеард его позвал, потому что я просто не успела. Небо громыхнуло, ветер прижал нас к земле. Зверь накрыл всех присутствующий своими громадными крыльями, и у меня в груди заныло. Думаю, лишь у некоторых ощущения от его приземления были схожими, то есть безболезненными. Боль не коснулась только нас с ребятами и некоторых волков. Остальные упали на траву и сжались. Кто-то застонал, кто-то закрыл уши руками, кто-то даже заплакал. Волки хрипели и повизгивали, даже суровые вожаки жалобно выли, катаясь по траве. После я узнала, что Бури напитал их болью Альтании – той самой, что они причиняли ей все эти годы. Он долго держал их, придавленных мучениями к земле, но я не видела в этом жестокости. Зверь не пытался ни убить, ни покалечить их. Просто делал то, что привыкли делать они.

Бури умел многое, и вряд ли кто-то кроме Алеарда знал обо всех его умениях. Я была скорее удивлена, чем напугана его действиями. И уж тем более не надеялась, что произошедшее повлияет на ход событий. Но, видно, боль может обладать воистину целебной силой. Она не только нарушает баланс и делает человека более слабым и податливым, беззащитным к страху, она же и укрепляет его, учит зреть события под другим углом. И ещё учит чувствовать тоньше.

Люди никуда не ушли с Альтании, хотя очень этого хотели. Нам пришлось устроить прямо возле леса лазарет, где Леонид, Рута и остальные помогали, кто чем мог. Люди и волки лежали бок о бок, и сил на драку у них не осталось. Пострадал и Карч, но, конечно, не потому, что ему досталось общей боли. В бою он защищал молодую волчицу – ту саму, дочь Ода. Она сидела возле его ложа и в их взглядах, устремленных друг на друга, мне виделась надежда.

Общая боль сплотила альтанцев. Мы ушли, оставив их на попечение Бури – времени у зверя было предостаточно. Он собирался помочь людям вернуться в их мир, когда они поправятся. Что это был за мир и где он находился, как туда попасть и что люди собирались там творить – мне узнавать не хотелось. В конце концов, каждый сам создает свой путь, мы больше ничем не могли помочь.

После небольшого отдыха нам пришлось вернуться к делам. Айман и Рэйд отыскивали миры, нуждавшиеся в помощи, а мы небольшими группами решали возникающие там проблемы, помогали неопытным путешественникам.

Первоочередной целью было разведать, что затеял Арон и почему он никак не желал оставить нас в покое. Неужели не мог найти для себя дел поважнее, чем посылать по следу всяких болванов, жаждущих нагадить в ни в чем не повинных мирах? К тому же вопрос о Трогии оставался открытым, и Кристиан волновался, что Первый уже напал на её след. Нам ничего не оставалось, как искать нужный камень в своих Промежутках, и с каждым посещением я уходила всё дальше по берегу.

Здесь море образовывало заливы, а скалы стали высоченными. Бесконечные звездные лабиринты, в коридорах которых редко удавалось найти что-то кроме прекрасных раковин и песка. Блуждать по неглубоким лазурным водам мне нравилось, и почему-то сразу уходили мысли о бесполезности такого времяпровождения. Промежуток имел обыкновение сжиматься и расширяться по велению хозяина, и, посетив очередные его пределы, я быстро оказывалась на прежнем месте, где толпились хорошо знакомые камни часто посещаемых мной миров.

Нам не везло. Трогия не желала показываться. Также была недоступна Земля, и пришлось на время оставить поиски, тем более что чем сильнее ускорялся цикл, тем больше становилось темных странников.

Труд, бесконечный и безжалостный, отдалял нас с Алеардом друг от друга. Конечно, мы по-прежнему спали в одной постели, и любовь никуда не ушла. Но она затаилась, затихла, сжалась в комочек, говоря нежным голосом «доброе утро» и «доброй ночи». Мы бродили по мирам, поздно ложились и рано вставали, а порой и вовсе не замечали часов. Рука об руку, всегда вместе, готовые подхватить, поддержать, обнять, утешая. Однако вскоре стало хуже.

Два десятка человек на сотни миров – ничтожное количество. Мы копошились упрямыми жуками в беспокойном муравейнике, зная, что запросто можем погибнуть среди такого количества недружелюбных или равнодушных энергий. Но добра, тепла в людях тоже было много, а потому их нельзя было бросать на произвол судьбы. Тем более что бродяг становилось всё больше, вирус Промежутка крепчал и разрастался. А у нас с Алеардом было всё меньше времени друг для друга.

Всего через пару месяцев дошло до того, что приходилось часто разлучаться, отправляясь в разные концы карты миров. Алеард, отпуская меня, конечно, знал, что сможет беречь и сквозь реальности, а вот я волновалась за него отчаянно, не умея глядеть через пространство. Так, день за днем, наваливались дела, которые не могли быть отложены. Мы ввязались в это и не хотели отступать, но как же тяжела была печаль, что накрывала меня вместо одеяла, обнимала вместо сильных рук, когда я одна засыпала в какой-нибудь далекой от спальни на Тасуле постели!

Одна. И он один. Жадное страдание сердца заменила голодная и глухая боль тела. Привыкнув получать Алеарда, знать его на всех уровнях, я посерела, заключив радугу жажд под крепкий замок. Для меня было так важно общение через прикосновения, и вот теперь даже рукопожатие, короткая ласка пальцев казалась недостижимым наслаждением. Чем заплатить за право обнять любимого? Я готова была предложить почти любую цену, но пока что отдавала одно, самое важное – время.

Как когда-то сказал Юджин – путешествия не всегда веселы и приятны. Так и забота о мирах, нами открытый и проложенный путь. Он не был легок прежде всего потому, что разлучал друзей и близких.

Мимоходом, прочесывая неведомые территории, я пыталась узнать что-то о Лине, Юджине и Аги с Юрайном. Иногда мне даже удавалось встать на след, но он всякий раз был ложным, и это сердило не на шутку. Приливы настроения были двух видов – полные раздражения, громкого отчаяния, когда я начинала злобствовать и огрызаться, или унылые, равнодушно-печальные, проходившие в молчании и строгости. И это тоже казалось мне промахом – не уметь отыскать баланс в собственных чувствах. Наверное, такая проблема возникала у многих Метеоров.

Шел четвертый месяц по времени Тасулы, и вот уже пятый день как я получала известия об Алеарде только от Аймана или Кристиана. Ойло и тот куда-то подевался. Казалось, жизнь уже не будет прежней. Нас засосало и крутило в этой мощной безысходности, а выход не был известен никому. С утра пораньше я сразилась в каком-то из миров с темными, потом вернулась в лабораторию, чтобы поесть, затем снова отправилась на «дежурство», чтобы к обеду переместиться на кухню и там в одиночестве пила чай. В недовольстве собой и своей дорогой мало плюсов, зато минусов – хоть отбавляй. Я забросила тренировки со стихией, перестала следить за телом и носила всегда одно и то же – штаны да бесформенную майку. Худела, безжалостно заплетала волосы в тугую косу, мало спала. Наказание хоть как-то помогало переживать утрату.

Фрукты уже не казались сладкими, я пихала в себя сочные ломтики через силу, а когда услышала шаги, чуть не свалилась со стула. Я знала эту походку, ещё бы мне её не изучить.

Воплей и визгов не было, я снова на нем повисла и замерла. Сколько минут у нас было? А что, если целый час вместе? Но даже если так, потом всё равно придется тонуть, потому что без Алеарда мне не хватало воздуха.

– Малышка, – сказал он, проводя губами по моей щеке. – Здравствуй.

– Алеард… – прошептала я. Слезы удалось побороть, боль – задавить. – Привет. Поешь?

– Да.

Одно короткое слово и мне стало ясно, что он только перекусить и заскочил. И с этим надо было смириться. Как и с тем, что миры снова разделят нас. Возможно, надолго. А что, если так теперь будет всегда?.. Если мечта о доме, о мирной жизни в отдаленном уголке небывалой красоты – всего лишь невыполнимая греза?

Я так и сидела у него на коленях, пока он ел. Потом, повинуясь молчаливой просьбе, понуро встала и, не поднимая, глаз, тихо вздохнула. Погляжу – разревусь.

– Фрэйа, – тихо позвал он. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Алеард.

Мгновение – и исчез. Я тотчас переместилась и рьяно взялась за дело, давя страдание трудом. С уходом Алеарда я по-новому осознала собственную силу. А тут и старого знакомого принесло под горячую руку…

Мир был один из многих, обычный. Города, леса, реки… Много ли отличий найдешь, когда расстроен? Цвета побледнели, люди вокруг казались призраками.

Но только не он. Этот человек был осязаем. Это лицо я бы узнала из тысячи. Ну почему мы встретились, когда рядом не было Алеарда? Ведь он единственный мог удержать меня от жестокости! Я, словно опытный вурдалак, жаждала только крови. Никакой пощады. Никакой жалости. Просто ударить, сломать, открутить ненавистную башку…

Что бы сказал Кириан, если бы мог подать голос изнеоткуда? Достань, отомсти, ответь болью на боль? Вряд ли. И всё же я приняла решение наказать эту бездушную тварь,

Следить за человеком в толпе нехитрая наука, тем более с моим даром. Впервые я пользовалась им так осознанно и четко. Не надо было даже прятаться, когда он оглядывался, чувства помогали слиться с массой человеческих тел. Он повернул направо, я за ним. Стал спускаться вниз, к реке – я следом. В теле назревала колючая сила, энергии выстраивались в ряд и ждали своей очереди.

Размазать о песок. Утопить. Я не понимала, что становлюсь им, уподобляюсь какому-нибудь темному, который привык наказывать без раздумий. Но ведь сейчас было за что! Этот человек убил моего друга, он смеялся, видя наши страдания! Что он заслужил, неужто прощение и доброту?

Когда больше негде было прятаться, я пошла прямо к нему. На пляже было пустынно, ветер гнал седые волны. Мужчина обернулся слишком поздно, чтобы успеть уйти от моих чар. Первые несколько мгновений он хмурился, словно пытаясь вспомнить далекое прошлое, и это разозлило меня ещё больше. Такие не замечают людей, все слабые для них – размытое орущее пятно, куски плоти, которую можно искромсать.

Он был беззащитен. С тех пор ничему не научился, зато я преуспела в дарах. Я могла сделать из него шашлык, отправить лететь так высоко, что он бы превратился в сосульку. Могла чувствами прогрызть дыры в его душе, и, зная это, торжествовала. Я могла стать убийцей, как он, и хотела этого, ибо перед глазами лежал бледный, улыбающийся Кириан, мой надежный друг, мой родной человек, который уже никогда не вернется… и Дерево звенело на ветру железными листьями, охраняя его покой.

А мужчина понял, что я пришла по его душу. Он знал, что не смоется. И ещё он чувствовал, что я пойду до конца. Никаких ухмылок на сей раз? Ни дурного гогота, ни торжества? Как же тебе отомстить, гадина? Что с тобой сделать?.. скрутить, как тряпку, выжать досуха?

– Папа!

Из-за моей спины выскочили девочка и мальчик лет пяти и устремились к застывшему на месте мужику. Они обхватили его колени, рассмеялись, кажется, не замечая, что он перепуган до смерти. Следом появилась женщина с большой сумкой в руках. Там наверняка были игрушки для песка.

У Кириана уже не будет деток. И любимой женщины тоже. У него уже не будет этой жизни, где есть я, Лина, его брат… Переродиться ли он, отыщет иную судьбу? А если смерть в том странном месте так глубока, что не отпустит?

Я ощутила холод слез на щеках, и ветер замел следы, поднимая в бой огромные волны. Начался беспросветный ливень, смыло зонтики вдалеке и редкие рыбацкие лодки. Перепуганное семейство пробежало вдалеке от меня, и злодей несколько раз затравленно оглянулся. Понимал ли он, что любовь только что спасла ему жизнь?

В Промежутке тоже испортилась погода. Наверное, всё в нем было следствием моих чувств, потому что море поднялось до самых камней, и волны стали холодными. Я вернулась на Тасулу и по длинному полутемному коридору прошла к знакомой двери. С некоторых пор в доме в скале многое изменилось. Теперь у нас с Алеардом была не комната, а квартира с видом на океан – светлая спальня, широкая зеленая ванная, небольшая кухня в пастельных тонах и голубая гостиная. Мирный, красивый уют в объятиях морских ветров. Только с ветром мне и оставалось обниматься…

Злоба ушла, и на её место втиснулась пустота. Ни мести, ни удовлетворения от проявленной жалости. Ничего, кроме вновь вернувшейся серости, которая разъедала мою и без того бледную радугу.

Я уже давно не разбирала кровать и не готовила горячего, предпочитая перекусывать чем придется. Вот и сейчас вспомнила, что в кармане лежит изрядно помятый, скукоженный бутерброд с кислым сыром, салатом и помидорами. Никакого чая. Никаких соков, хотя те, что делал Конлет, были прекрасны. Один на один с расплющенным куском хлеба, таким же жалким, как я, вымокшая под холодным проливным дождем.

Подошла к зеркалу, расплела волосы. Отражение глядело усталым взором потухших глаз.

– Надоела, – сказала я себе. – Хватит уже.

Вот так и выяснится, что Радуги склонны к сумасшествию. Давеча Гур упомянул, что у Странников часты депрессии, а Бегуны обычно веселы и бесшабашны.

 Я прошла в ванную, наскоро умылась, долго стояла возле окна. Выйти на балкон, промокнуть сильнее, отогреться у огня? Но кто его зажжет? Вспомнила про бутерброд, запихнула его в себя, подавилась большими кусками. Пошла на кухню запить и зависла возле раковины, утирая бесконечные слезы.

Который вечер без Алеарда. Снова мы по разные стороны Промежутка, думающие друг о друге, желающие быть рядом. Когда же закончится вся эта канитель? Я с ужасом представила, что она действительно будет длиться вечно, и мы растворимся в долге изаботе о других. Потерять Алеарда значило утратить важную часть себя. Он помогал мне узнавать новое, видеть в собственной душе и в теле иные частицы, которых сама я найти не могла. А теперь вокруг разливалась пустота цвета кислого сыра.

Я села на диван, не переодеваясь, и так и сидела до самой темноты. Оставались ещё дела, но сначала стоило передохнуть. Нельзя постоянно перемещаться, это хорошо усвоил каждый. Разве что Кристиану удавалось носиться туда-сюда, не затрачивая сил. Алеард тоже умел распределять энергию с умом, а вот мне и Ойло это никак не удавалось.

Мысли о названном брате на какое-то время успокоили. У парня всё шло хорошо, он наслаждался бродяжничеством и не горевал о прошлом. Даже успел смотаться на Аргону, чтобы навести жуткий беспорядок в рядах жрецов Безликого.

Часы на стене шли бесшумно, и мне казалось, что стрелки ползут равнодушными улитками куда медленнее, чем обычно. Будет завтра, и оно, возможно, принесет радость. Но пока что есть сегодня – хмурое, грустное и безжизненное. Точнее, жизнь продолжала течь кругом меня, но не во мне.

Нора называла это зависимостью и не одобряла подобные чувства. Она отвергала всё, кроме дружбы. Отчасти я понимала её, но отказываться от любви не собиралась. Если мы не тоскуем по любимым, не скучаем по их улыбкам, голосам, прикосновениям, разве можем называться людьми? Человек создан дорожить чем-то, это проявляется сразу после рождения, когда мама оберегает, лелеет малыша, а он нуждается в её тепле. Возможно, Нора отвергала только любовь между мужчиной и женщиной, именно она казалась ей ущербной, разрушительной. Я усмехнулась. Сейчас иначе как развалиной меня не назовешь, в чем-то девушка права, но никто не говорил, что будет легко. За прекрасное нужно сражаться, это и есть настоящая верность – не отступить, когда трудно, не сдаться, если больно. Такова жизнь за Промежутком, и искать простые пути, надеясь на бесконечное счастье, глупо.

Я могла убить. Эти мысли заняли немного времени, а потом отошли на второй план. Вряд ли я стала бы сдирать кожу с живого человека, моя ярость никогда не простиралась так далеко… Или риск потерять себя всё же был?

Какая разница. Самым страшным оставалось одиночество.

Перетерпеть. Переждать. Я смотрела на дверь и представляла шаги. Раз, два, три, четыре. Он вернется ко мне. Не появится посреди залы, а войдет, и я так обхвачу его, что с мясом не оторвешь. Он со мной и сейчас, просто невидим. Я слышу его и чувствую. Обнимаю, ласкаю, вдыхаю запах… Ближе. Когда-нибудь мы снова сможем дарить друг другу мгновения.

Я вздрогнула, вцепившись в подушку – дверь открылась и на пороге возник Алеард. Хотя шумоизоляция в скальной квартире была прекрасной, я не посмела орать. Зато молнией сорвалась с места и, как когда-то, повисла у Алеарда на шее. Он сам помог мне, поддержал, и я обхватила его ногами за пояс.

– Тихо, малышка, тихо… – прошептал он, когда я издала то ли стон, то ли хриплый рык. – Я не уйду больше.

Могла ли я поверить после месяцев расставания? Даже чувствуя его сейчас телом, слыша стук сердца, внимания словам, я жаждала большего. Но что может связать крепче, на каком уровне общаться с любимым, чтобы твердо знать: вас не разлучит ничто?

– Не прощайся, Алеард.

– Это не прощание, – отозвался он.

– И ты не уйдешь больше? Ты всегда уходишь…

– Когда-нибудь уйду, но обещаю скоро вернуться. А если отправлюсь в долгий путь, ты ведь будешь там со мной?

У меня задрожали губы. Хорошо, что он сказал это именно сейчас, в другое время я бы не смирилась с подобной мыслью.

– Да, – хрипло отозвалась я. – Буду всегда, как бы далеко мы ни зашли.

Алеард склонился к моему уху и едва слышно сказал:

Мне сотвори одежды из облаков,

Создай мои мечтанья с помощью снов.

Я тебе вверяю свой единственный путь,

Благо, точно знаю, что не пожалею ничуть.

Внутри лопнуло, открываясь, новое чувство – маленькое, как далекая звезда. Я не знала, что отвечу, и, сражаясь с рыданиями, прошептала наобум:

Не знаю точно, верен ли мой путь,

Но мне с него уже давно не свернуть.

И я не убегаю, просто иду вперед.

Взращиваю крылья, меня небо зовет.

Потом, выдохнув слезы, добавила, глядя ему в глаза:

Слушай мечты, даже если они слепы.

На пути красоты не бывает плохой судьбы.

Я оставлю сомненья, отпущу года.

Я верю в вечность, мы вместе навсегда.

На Земле это называлось петь сердцами, но я никогда прежде не пробовала. Алеард без раздумий, удивительно легко, но по-прежнему тихо отозвался:

Я среди синих далей видел рассвет.

И отдавал печали часть своих лет.

Так много раз падал – и снова вставал,

Но лишь теперь понял, что не ответы искал.

Слушай сердцем, оно не умеет лгать.

Учись верить отважно, и все выше взлетать.

Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта!

Моя единственная память. Я твой навсегда.

Так рождалась наша песня, и я должна была её продолжить.

Гляжу в твои глаза и вижу ответ.

Но там, где я сейчас, тебя, увы, нет.

Этот долгий образ моя память несет,

А все, что помнят звезды – наш полет…

Слушай сердцем, оно не умеет лгать.

Учись верить отважно, и все выше взлетать.

Я твоей нежностью питаюсь, моя великая мечта!

Моя единственная память, я твоя навсегда.

И даже если мне мечту не спасти, – отозвался Алеард, и я знала, что это будет последний припев.

Я к ней продолжу упорно идти.

Пусть между нами так много лет,

Я знаю точно: ты – мой свет.

Можно ли творить музыку внутри себя самих и слышать друг друга на каком-то недоступном остальным уровне? В эту ночь мы научились.

– Пойдем в ванную, – сказал Алеард, щекотя мое ухо. – Потом вернемся сюда. Я потный и вонючий.

Конечно, мы могли бы отправиться к водопаду, но за окном накрапывал дождь. К тому же уходить куда-то из квартиры не хотелось. Алеард подхватил меня на руки, и я со всхлипом рассмеялась.

–Ты и правда пахучий…

Он коснулся губами моей макушки.

– Ты тоже, но это приятный аромат. Думал уже, что разучился запахи различать… Но нет. Всё те же полевые цветы и родниковая вода.

– Алеард, ты и правда больше не уйдешь? Неужели с делами покончено?

– Нет, Фрэйа. Их ещё много. Но мы с Крисом нашли способ сжимать время. Теперь разница в часах, что была между мирами, будет не такой большой. Я научу тебя.

– Да, – счастливо прошептала я. – Я научусь чему угодно, если это необходимо, чтобы мы были вместе.

Алеард поставил меня на гладкий пол, и я принялась стаскивать с него майку. Она липла к телу, была дырявой и извозюканной. Штаны истерлись на коленях и казались очень старыми. Снять их оказалось непросто, и Алеард хмыкнул.

– Прости. Помочь?

– Нет, – отозвалась я. – Мне хочется самой.

Расстегнула ремень, запустила пальцы под плотную ткань и ощутила, как мужчина напрягся.

– Я осторожно.

– Ага, – тихо отозвался он. – Только побыстрее, малышка, или я наброшусь на тебя грязным.

С моим нарядом он не церемонился, и я была рада избавиться от лохмотьев. Треск поношенной ткани звучал победной музыкой, и не хотелось думать ни о чем кроме предстоящего наслаждения. Но, заполучив друг друга под теплым душем, мы просто прижались телами и замерли. Мне не хватало роста, но Алеард это быстро исправил, подхватив меня под колени. Я запрокинула голову, надеясь на поцелуй, и ахнула, получив совсем не то, чего ожидала.

– Не удержался. Обещаю, поцелуев будет ещё много, но сейчас…

Я стиснула его плечи, чувствуя, что теряю всякую память и снова тону, но воды чувств были замечательны, и хотелось вобрать их в себя, всецело доверяя стихии. Однако вскоре влагу сменил пожар. Не вытираясь, мы пошли в спальню, где было прохладно. Открытые окна несли шум моря и дождя, сырость наплывала густыми облаками. Отойдя к шкафу, я тотчас замерзла, и под пятками забегали живые змейки сквозняков.

Алеард подошел сзади, прижался голым прохладным телом, и меж нами сразу возникло нежное тепло. Руки его скользнули по моему животу и накрыли грудь. Повинуясь движениям, я слегка прогнулась в пояснице, пока в конце концов не уперлась ладонями в деревянные дверцы. Голодом можно уморить, а можно и накормить, тем более когда мужчина не знает усталости.

Кровать была в зоне доступа, но мы туда не добрались. Алеард предпочел воспользоваться толстым ковром у потухшего очага, и никогда ещё мне не было так жарко. Никакой сдержанности в нем не осталось, и глубокие, порой резкие движения заставляли меня вздрагивать и прижиматься теснее к его груди. Ветра продолжали гулять по квартире, но там, где были мы, полыхало пламя.

Постель показалась мне ватной, истосковавшейся по нашей страсти или мирным снам, и не хватало нежных слов, чтобы нашептать Алеарду всё, что я чувствую. Дождливая ночь скрыла жажды, чтобы белым рассветом заглянуть в окно и заставить задвинуть шторы в надежде проваляться в постели до обеда.

И это было счастье.

Глава 20

В свободные от дел дни мы оставались на Тасуле и отплывали на яхте к далеким скалам, устраивая всяческие безумия. Всегда вместе: мы с Алеардом, Крис, Ойло, Рута и Эван. Иногда к нам присоединялись Маир и Лар, но у них на Атории хватало дел, поэтому виделись мы не так часто, как мне бы того хотелось. После смерти Антуана братьям пришлось нелегко, и, в конце концов, я предложила помощь, которая и была ребятами благодарно принята.

Мы отправились в замок всё той же компанией, и на сей раз как гости. Нужно сказать, что Грозный привык к перемещениям, но большую часть времени проводил на земле Гура. Конь с удовольствием гулял по фруктовым долинам вместе с Бураном и Волной, а ближе к вечеру они вместе бешеным галопом носились по берегу. Мы тоже не упускали возможности поездить верхом, и жизнь понемногу налаживалась. Теперь-то я уже не столь сильно боялась разлук, да и расставались мы нечасто.

Маир и Лар встречали нас у ворот.

– А вот прошвырнуться по рынку не помешало бы, – рассмеялся старший, увидев, во что одет Ойло.

– Можно Исполнителя позвать, – улыбнулся трог. – Удобная штука эти джинсы. На Аргоне штаны кроят иначе, беда с ними.

– Здесь, как видишь, тоже, – усмехнулся Маир.

– Нет, у вас нормальные брюки, – сказала я. – На Атории вообще красиво одеваются.

– Был я как-то в мире, где носили всё серое. У меня от этой серости и настроение было бесцветное, – сказал Кристиан. – А вот к черному отношусь положительно. – Он подмигнул Алеарду, который был в своей куртке, и мы рассмеялись. – Хотя, пожалуй, выберу что-нибудь красное.

– У нас намечается бал, – кивнул Маир. – Так что будет возможность нарядиться. Кстати, наконец с Питером познакомитесь. Он о перемещениях ничего ещё не знает. Удивиться, будет наседать, вопросы заковыристые задавать.

– Очумеет! – хмыкнул Лар. – Лично я, когда узнал, очумел.

Мы снова расхохотались.

– Вопросы, да, – кивнул Алеард. – Я бы тоже задал кому-нибудь парочку.

– Неужели есть что-то, что тебе неведомо? – улыбнулся Кристиан. – Голова большая, умная, в ней помещается очень много полезной информации.

– Многое, Крис, и не такая уж она умная, – хмыкнул Алеард. – Например, почему Земля недоступна.

– И Бури молчит, – многозначительно повел бровями Ойло. – После Альтании до него не докричишься.

– Бури сказал, что мы не завершили круг, – нахмурился Алеард. – Не достигли конечной цели. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду.

– Кто же его поймёт, – вздохнул Кристиан. – Любит говорить загадками, но нам это, конечно, на пользу. Опять-таки, учимся своими башками думать. Маир, а это что у вас там мотается?

Все посмотрели на красивое полотно с изображением большого дерева, под которым стояли человек и медведь. Ветви сплетали их, словно заключали в объятья.

– Это медведи сделали, – улыбнулся парень. – Подарок в знак вечного перемирия.

– Ничего себе они рисуют! – хмыкнул Ойло.

– Да, среди них немало умельцев – есть и художники, и кузнецы, и музыканты даже.

– Мы вам приготовили самые теплые комнаты, – улыбнулся Лар. – Будем в одном крыле. Гостевые покои просторны, и мы постарались хорошо их подготовить.

– И сколько всего этих крыл? – улыбнулся Эван. – По мне так одного вполне достаточно.

– Два всего лишь, – ответил Маир. – Но оба огромные. Нам с Ларом нелегко будет забыть бывшего отчима и брата, потому и соваться без нужды в западное крыло не хочется. Вот бы его вообще убрать к чертям!

– Если вам и правда хочется этого, – кивнул Алеард, и я вместе с остальными поглядела на него. – Материя, заполненная энергией, – пояснил он. – Её можно расформировать, это нетрудно. Разве что небыстро из-за размера.

– Расформировать!.. – восхищённо воскликнул Ойло. – То есть уничтожить иными словами?

– Нет, – покачал головой Алеард. – Перевести в иное состояние. К примеру, напитать энергией камня, из которого сделаны стены, окружающий ландшафт. Те же скалы. Думаю, они слегка вылезут из земли от этого, но ненамного. Но есть вариант ещё лучше, действовать иным способом. Просто расщепить.

– А долго ты это делать будешь?

– Не я, – улыбнулся Алеард, – а мелкие.

– Мелкие? – тихо переспросил Лар. Мы как раз подходили к парадной двери.

– Микробы. Микроорганизмы.

– О, те самые! Мы посетили несколько занятий в академии на Ибизе, – пояснил Маир. – В нашем мире об этом пока не заикаются, но я тебя понял. Значит, ты их попросишь?

– Ага. Я мог бы просто «схлопнуть» часть вашего дома, но не факт, что это хороший вариант. Мало ли что и куда улетит. Да и перевести энергии не так-то просто, я не мастер этого дела, не дорос ещё.

– Ты мне не говорил, что с мелкими болтаешь, – поднял брови Кристиан.

– А я и не болтал, пока Промежутка не коснулся.

– Тогда мы будем тебе очень признательны… И мелким тоже, – улыбнулся Маир.

– И докуда вы хотите замок укоротить? – хмыкнул Эван.

– Я покажу, – сказал Маир. – Чуть позже, когда устроитесь. Прошу, проходите.

– Мы вообще многое хотели переделать, – признался Лар, – уже и с Кертисом договорились. Но он убирать лишнее не умеет, только создавать новое.

– Смотрите не увлекайтесь, – хмыкнул Кристиан. – А то другие лорды не поймут. Скажут, что за модерн вы тут устроили?

– А я считаю, что им как раз надо устроить этот самый модерн. И ничего не бояться, – сказала я. – Весело будет!

– После того, как мы побывали на Атальмейне, я вообще поначалу хотел превратить замок в подобие Радужного дворца, – признался Лар. – Но тогда мы никогда не смогли бы показать его остальным… Да и опасно это. Решат, что мы овладели магией (а мы ей овладели) и пойдут на нас войной.

– Ну, это ты замахнулся! – фыркнул Маир. – Кому мы нужны! Тем более что Питер после этаких дел сюда никого не пропустит. И ещё медведи охраняют лес. Зря волнуешься. Я бы тебе доверил экстерьер при условии, что моя комната останется на прежней высоте и не будет просвечивать со всех сторон…

Мы рассмеялись.

– Ну тебя! – улыбнулся младший. – Я же шучу. Не буду я стеклянные стены делать, это не для нашей холодной зимы.

– Тогда всё в твоих руках, – кивнул Маир. – Пришли. Эван, Рута, это ваши покои. Крис, вы с Ойло чуть дальше.

– Вместе? – поднял брови трог.

Кристиан хмыкнул.

– Можно подумать, я твой страшный храп не слышал. Главное, чтобы ты ещё и лунатиком не оказался.

– Кто бы говорил! Твои трели, дружище, даже мертвого из могилы поднимут, – проворчал Ойло. – И я не хожу во сне. По крайней мере, ночью.

– Вы в соседних комнатах, – со мехом ответил Маир. – Можете храпеть, сопеть и бродить по карнизам.

– Я нарочно буду пыхтеть громче, чтобы ты через стену услышал, – пообещал штурман. – Ого, вот так роскошь! Спасибо.

– Всегда рад, Кристиан! А вам сюда, – показал Маир.

Тяжелая дверь открылась, и мы попали в золотую комнату. Первое, что бросилось мне в глаза – это занавески, великолепно расшитые и ниспадающие тяжелыми складками до самого пола. Там были стулья с персиковой обивкой, огромный шкаф с расписными дверцами, столик на тонкой ножке – удивительное произведение искусства, то ли выкованное, то ли из темного, до блеска отполированного дерева. И это была единственная темная вещь во всей комнате. Высокая, под балдахином, кровать сияла горой белых подушек и роскошным цветочным покрывалом. Я могла представить, сколько времени потребовалось, чтобы расшить все предметы интерьера этой спальни.

– Там ещё гардеробная, – показал Маир. – И ванная. А здесь – женская комната.

– Это как? – улыбнулась я, и мы с Алеардом, оба любопытные, заглянули за ещё одну дверь.

В небольшом пространстве помещался туалетный столик, розовый пуф, очередной шкаф, буфет, но более всего мне понравилось окно-кровать за плотными шторами.

– Красиво! – сказала я, обнимая Маира. – Неплохо придумано, чтобы красоту наводить или от нежеланных гостей прятаться.

– Там ещё комната для служанки, – сказал парень. – Но, сами понимаете, у нас слуг нет… Их тут и жило-то немного, учитывая, что у Антуана что ни слуга – раб. Теперь почти всех по друзьям отправили, вот думаем, как будем своими силами справляться. – Парень смущенно кашлянул и добавил: – По ночам холодно бывает, светляков новых не привезли ещё. Вы же знаете, у нас на Атории есть такие… эм… магические кусочки солнца, а, точнее, камешки, впитавшие его энергию. В Среднем-то ими нечасто пользуются, предпочитают свечи и дрова. Но я заказал из Западного, у одного хорошего друга.

– Не переживай, – улыбнулся Алеард. – Не замерзнем. Спасибо за покои.

Мы рассмеялись, и новоиспеченный верховный лорд пожал Алеарду руку.

– Что бы я без вас делал? Не знаю, как судьбу благодарить за эту встречу.

– Думаю, ей достаточно будет знать, что мы не отступаем от намеченных целей, – сказал Алеард, – И дорожим друг другом.

Мы вышли из комнаты и в коридоре встретились с остальными.

– Думаю, совсем скоро будешь утомлять кое-кого другого, – договорил Ойло. – Готовься.

– Колись! – нетерпеливо сказал Кристиан.

– Не-а. Не скажу больше ни слова. У меня сегодня настроение поиздеваться.

– Ах ты, пакость рыжеволосая! – воскликнул штурман, и мы расхохотались.

– Терпение – добродетель, друг мой, – отозвался трог. – Прибережем вкусное напотом.

Кристиан беспомощно развел руками. Очевидно, парень дразнил его какой-то приятной встречей, но нарочно не выдавал подробностей.

– А когда будет бал? – спросила Рута.

– Завтра вечером. Гости начнут съезжаться утром. Мы как новые владельцы земель обязаны собрать всех высокопоставленных особ у себя в замке. Мы не хотели, но Питер настоял. Точнее, его отец.

– Хотели позвать больше «своих», но постеснялись, – сказал Лар. – Нехорошо отрывать людей от важных дел.

– Думаю, вы ошиблись, – улыбнулся Эван. – Никто бы не отказался от бала, в особенности девушки. Позовите Олана и Кату, Алекса с Дилой. Да ту же Нору с Конлетом… В любом случае вы ничего не теряете. Они либо радостно согласятся, либо вежливо откажутся, но никто не обидится.

– Тогда, наверное, схожу на Тасулу, – улыбнулся Маир. – Вместе спокойней. Я, честно говоря, ненавижу все эти сборища. Придется надеть маску, изображая из себя важного богатого индюка.

– Постараемся не вызвать подозрений, – объяснил Лар. – Но вам можно оставаться собой, ребят.

Кристиан предложил переместить старшего брата, заодно взял с собой Алеарда, который хотел рассказать Айману о наших последних делах. Эван и Ойло тоже ушли, а Лар повел нас с Рутой смотреть замок.

– Вот здесь мамин гардероб, можете найти себе подходящие платья. – Он осторожно коснулся темной двери, и глаза стали печальными. – Она была бы рада, что наряды пригодятся… Правда, те, что куплены при де Флавиях, мы выбросили.

– Ты скучаешь по ней? – тихо спросила Рута, легонько погладив его по плечу.

– Очень. Но я благодарю высшие силы, что не остался совсем один. У меня есть брат и дом. И вы – лучшие друзья. Думаю, мама счастлива видеть нашу теперешнюю жизнь, – спокойно и печально сказал парень.

Рута вздохнула.

– Я тоже потеряла родителей. Их образы так далеки и расплывчаты, что мне кажется, будто я придумала детство. Даже скучать не могу – что-то словно выдавливает чувства. Наверное, это боль. Время всё излечит, а если не найдет лекарства – сотрет ту часть, что самая мучительная.

– Надеюсь, мы справимся, – пробормотал Лар. Ему явно не хотелось продолжать разговор. – Ладно, оставлю вас. Нужно спуститься на кухню и проверить, как дела с едой обстоят. Одной из немногих, кто остался, стала кухарка, но она еще и ведунья, так что не бойтесь за свои дары. Мы предупредили ее, что дом заполнится магией.

И он вышел из гардеробной. Рута приподнялась на цыпочках и посмотрела вверх.

– Здесь, наверное, сотен пять разных платьев! Зачем одному человеку столько?

– Так принято, – улыбнулась я. – Их мама была влиятельной персоной, она должна была выглядеть соответствующе. В каждом мире свои правила.

– Это верно, – кивнула Рута. – Я всё думала: а можно жить где-то, не подчиняясь правилам? Жить свободно, чтобы единственным указующим направление чувством была любовь?

– Мне бы хотелось так жить. Где-нибудь в краю, подобном радостной мечте, выдумке счастливого человека. Без городов, без иных дорог кроме как проложенных Промежутком. Мир, где правит любовь и волшебство.

– Вроде прежней Трогии, – сказала девушка. – Как ты думаешь, Фрэйа, она такая, та далекая недоступная планета?

– Не знаю, но мне кажется, мы бы могли жить там. Это место, где я буду спокойна за всех, кто мне дорог. Дом. Настоящий. Вот только сможем ли мы дотянуться до него? Боюсь, поиски завершатся ничем.

– Тогда, на Аргоне, когда вы привели меня к Ойло… Мы остались с Эваном наедине, и он сказал, что всегда будет беречь меня. Сказал это так спокойно и просто, словно мы знакомы целую вечность, словно нас связывают крепкие узы, а не получасовое знакомство… И я поняла, что люблю его. Можно полюбить так быстро и безрассудно? Тем более после того, что было? Я не призналась себе в этом чувстве и уж тем более не призналась бы ему. А потом, когда путешествовали, мы пошли прогуляться. И он сказал, что любит меня. Поцеловал, и… – она покраснела. – Трогия была так близко, в нём самом…

– Он стал твоим домом, – тихо сказала я.

– Да. Я готова была жить в черном лесу, главное, что с ним. Прежня жизнь словно не мной прожита. Потеряв свободу, я могла думать только о том, что хочу есть. Уже не боялась, что меня купит какой-нибудь зажиточный аргонец, и я сгнию в его доме – жалкая рабыня, вечная прислужница. Мне все время хотелось есть. Со мной была девушка – Рахна. Ей исполнилось двадцать. Родные продали её, чтобы не потерять дом. Она всё время плакала, и за это хозяин бил её. Ничего не помогало – слезы стали её верными спутницами. Как и голод моим спутником. – Она помолчала. – Когда мы с Эваном выбрались из тюрьмы в Промежуток, я уже не сомневалась, что мы вернемся на Аргон. Так и случилось. Поначалу я не понимала, что он хочет сделать, потом, сообразив, ощутила тепло. Так любви стало больше, потому что поступки – тоже доказательство чувств. Мы скупили всех рабов, что продавались тогда на рынке, благо было их не больше четырех десятков. Оставшиеся деньги раздали им… В основном это были аргонцы, но среди них один трог – немолодой уже мужчина. Мне кажется, он ушел в Промежуток, что мы вместе создали тропу. – Она улыбнулась. – А потом, в одном из миров, Эван сказал, что очень хочет… – и она так густо покраснела, что я не выдержала хмыкнула.

– Ты этого боишься?

– Да. Мне не хочется даже думать о таком. Те люди, которые меня забрали с полуострова, пытались несколько раз, но все заканчивалось побоями. Меня хранило пламя, оно всякого трога оберегает… вот только не спасает от страха. Мне привычно знать Эвана рядом, даже чувствовать его поцелуи… Но я гоню любые мысли о… об этом. О близости. Ты боялась, Фрэйа? Тебе было страшно в первый раз?

– У нас с Алеардом всё немного иначе. Я желала его всего, и физическая близость хоть и была для меня неведома и волнительна, но я чувствовала, что с каждым новым прикосновением мне всё труднее сдерживаться. Ты должна задать себе один очень важный вопрос: желаешь ли ты Эвана несмотря на страх? Потому что мне тоже было страшно, но я желала. Готова была на всё, пусть даже от испуга дрожать всем телом, но узнать его.

– Ох, Фрэйа! – всхлипнула Рута, потянувшись ко мне. – Именно желание и пугает меня больше всего!.. Мое желание!

Я обняла её.

– Тогда тебе и вовсе нечего бояться. Отпусти чувства и обретешь счастье. Просто доверься ему.

– Эван всё спрашивает меня, в чем дело, почему я стала молчалива. Я трусиха, но нельзя же бояться вечно! А он не торопит. Он такой терпеливый! Просто целует на ночь и говорит: «Я буду ждать. Сколько угодно». Он заснет, а я плачу. Так долго не могу решиться!

– Тебе не нужно плакать. Страсть имеет обыкновение пугать, но ты сама поймешь, что всё не зря: и тягостное ожидание, и ужас, и трепет… Улыбнись! Любовь многолика, и каждый её образ – это шанс узнать друг друга лучше.

Рута шмыгнула носом и улыбнулась.

– Ты права. Тянуть больше нельзя.

– А давай найдём уверенности ради какие-нибудь потрясающие наряды, чтобы стать настоящими леди? – предложила я.

Она рассмеялась и кивнула. Пришлось долго рыться в ворохе драгоценных нарядов, мы ведь были очень разные: маленькая Рута утопала в любом платье, к тому же они все оказывались слишком длинными. Я тоже едва ли могла подобрать нужный размер и длину.

И всё-таки мы их нашли. Достойные наряды для любого торжества, даже помощь Кертиса не потребовалась. Рута выбрала серебристо-серое платье с расшитым корсетом и длинными рукавами, сильно расширенными внизу. Выглядела она в нем как вечерняя звезда. Мне подошло темно-синее бархатное платье с открытыми плечами. К нему прилагался небольшой корсет, расшитый какими-то мелкими искрящимися камушками и нитками. Были здесь и подъюбники разных размеров и форм.

– А что же мужская одежда?

– С ней не будет столько проблем. Маир высокий. Думаю, Эвану и Ойло точно подойдёт что-то из его гардероба. А вот насчет Алеарда и Криса не знаю, они крупные.

– Это я-то крупный? – спросил появившийся в арке Алеард.

– Ты, – весело ответила я.

Он тихо рассмеялся.

– Ребята пришли. Давайте пройдём в зал.

Оставив наряды в шкафу дожидаться своего часа, мы проследовали за мужчинами, чтобы убедиться, что многие ребята не прочь остановиться в старом замке и поучаствовать в предстоящем мероприятии.

Уже поздно вечером, после долгого разговора в большой компании, мы с Алеардом сидели на широком подоконнике и смотрели старинные книги. В замке царили звуки огня, ветра и таинственных снов. Казалось, кто-то невидимый ходит по коридору и рассыпает горстями разноцветные блики, чтобы серый прежде камень превращался в цветной. Замок не спал.

– Здесь хорошо, – сказал Алеард. – Я не очень люблю подобные здания, но это мне нравится. Не считая западного крыла. Его, кстати, уже начали кушать.

– Вот и правильно. Пусть лучше на том месте будет лес. Этот Антуан изрядно всё подпортил своей энергией, но здесь я не чувствую зла. Наверное, благодаря ребятам и их маме. И отцу.

Мужчина кивнул.

– Отличная сорочка. Только обычно ты такого не носишь.

– Кружево очень красивое, не удержалась. Я её в сундуке нашла. Лар сказал, там лежит одежда, которая досталась их маме как приданое, и я могу пользоваться чем захочу. Я решила, что тебе понравится.

– И мне нравится. Ты теплая и светлая. Мое золотое пламя.

Я положила ладони ему на плечи.

– Закрой глаза, Алеард.

Он с радостью исполнил мою просьбу, слегка подался вперед. Наверняка знал, что я собираюсь сделать. Я провела губами по его щеке и заставила наклониться, чтобы достать до лба.

– Я люблю тебя. Пусть взорвется Промежуток, пусть даже темноты не будет – только бесцветное ничто, всё равно буду любить. И пусть мои чувства берегут тебя во всех мирах и за их пределами, даже в Пропасти. А если память уйдёт, если снова потеряю себя, больше не оставлю тебя, и это главное. Ты – моё время, Алеард. Секунды так скоро летят, я успеваю замечать каждую и хочу остановить их, схватить, сжать в ладонях… И сквозь века пронести твое тепло.

– Пойдём, – сказал он шепотом, и повел меня к кровати.

Мы присели на край и Алеард обнял меня за плечи. Дружеское, невинное прикосновение, но как много оно значило в тот момент! Я потерлась щекой о его руку, сняла шерстяные тапочки одну за другой и закинула ноги к нему на колени. Одно движение – и он уже держит меня на руках. Я подняла голову и потянулась к его губам… Нужно ли говорить, что мы уснули после полуночи, крепко друг к другу прижавшись. Изможденная, я даже не увидела снов, и как всегда плыла в нежном молоке расслабленности и ласки.

Ночью меня разбудило чувство тревоги. Я не вскочила только потому, что Алеард крепко спал, обняв меня поверх одеяла. Привыкшая ориентироваться на него, я подумала, что мне приснился кошмар, который тотчас благополучно стерся из памяти, но дело было не в сновидениях.

– Алеард, проснись! – позвала я. – Что-то не так!

Он разлепил глаза и приподнялся на постели.

– Что, малышка?

Холод пробежал по затылку – нечто определенно стояло прямо рядом с нашей кроватью. Я пискнула и мигом оказалась у супруга на руках.

– В чем дело? – повторил он.

– Что-то стоит возле кровати! Ой-ёй, мамочки! Оно ещё и шевелится! Ты не видишь, не чувствуешь?..

– Хм… Что-то есть, но словно вдалеке, за преградой. Кто там, Фрэйа?

– Не буду я смотреть! – прошептала я. – Может, опять призрак или нечто подобное! Я боюсь его. Зачем так приходить посреди ночи?

В коридоре послышались шаги, и ощущение присутствия развеялось.

– Кому-то, как и нам, не спится… – начал Алеард. Он был как всегда спокоен, но мы оба вздрогнули, услышав отчаянный девчачий визг.

Я влезла в сорочку, Алеард натянул штаны…

По коридору бродило какое-то болезненно шатающееся сооружение из веревок. Оно налетало на стены, всхлипывало и невнятно бормотало знакомые, но никак не связанные слова. Вышедший за дверь Кристиан оказался прямо перед ним, и существо, хрюкнув, унесло штурмана обратно в комнату одним прыжком.

Пока мы неслись на подмогу, из комнаты напротив выбежал Эван. Следом выскочила Рута: за ними гнались все те же путаные говорящие веревки. Я попробовала разорвать их чувствами, и существо гневно зашипело, завязываясь в многочисленные узелки.

Кристиан рьяно высвобождался из веревочных объятий, и, когда мы влетели в комнату, он уже понаделал их существа тряпочек и кусочков. Второй, гнавшийся за Эваном и Рутой, теперь был разорван моим страхом, но я не могла и представить, столько подобных гостей уже пришло в замок. Веревки слетались отовсюду, и в суматохе было невозможно разобраться в происходящем. Лучше всего на пришельцев действовал металл, а, проще говоря, режущие предметы. Мы с Алеардом смогли вернуться в комнату и взять мечи, и дело пошло на лад. Резать и кромсать пришлось долго, однако веревки все не кончались. Они заползали в окна и щели, лезли из-под пола, поднимались по лестницам. И непонятно было, чего им надо. Хватаясь за человека, они стискивали его в объятьях и замирали.

– Дождь мне в штаны! – прокричал Ойло, отбиваясь от настырной веревки, обвивающей его ногу. – Что за дела?!

– Ничего о таком не знаю! – ответил Маир. У него на голове сидело нечто, похожее на огромный тюрбан. – Да отвяжись ты!..

– Они ведь не хотят нас убить, – вдруг сказал Олан, и все разом замерли. Веревка на запястье Алеарда затянулась потуже и больше не двигалась. Я проследила за ней глазами…

– Стойте! Не двигайтесь! Застыньте!.. – выдохнула я.

– Эм… – смешно скрючился Кристиан, – мне неловко об этом говорить, но одна из веревок сейчас порвет мои штаны…

Ребята рассмеялись.

– Посмотрите! – сказала я. – Внимательно! От тебя, Кристиан, ко мне и Алеарду, и от Ойло к нам, от Алеарда к Олану и Кате, от меня к Маиру… Они ведь сплетают нас всех!

– Не совсем понял твою мысль, – сказал Кертис.

– Это узы, – ответила я.

– Ха! – отозвался Ойло. – Ты, кажись, права, Фрэйа. Чего ж они так внезапно? И зачем? Почему сейчас?

– Не знаю. Но они не причиняют вреда. Разве что упрямятся, не отступают. Что ещё это может быть? Глядите, как они соединили нас – каждого с каждым.

– Да, – кивнул Ин Че. – Мы и правда ими связаны…

– И что дальше? – спросил Конлет.

– Понятия не имею.

– Думаю, главное, что мы поняли это, – сощурился Олан. – А уж что дальше…

По коридору пронесся порыв ветра. Он всколыхнул веревочных существ, словно погладил огромной прохладной рукой, и они медленно и спокойно опали на пол, растворились в пространстве.

– Может, чайку с печеньями? – прозвучал в тишине голос Кристиана.

Утро было бодрым и суетным. Прибывающие на бал люди тотчас поняли, что лучше с молодыми лордами не спорить. Так действовал и сам заряд Промежутка, и то особенное, что ребята открыли в себе благодаря путешествиям. Лорды, леди, знатные дамы и господа косились на нас недоуменно. Я прямо шкурой чувствовала вопросы, что они хотели задать, то и дело слышала перешептывания, но никак на это не реагировала. Приглашенные медведи вели себя спокойно, с достоинством поддерживая разговор. Кое-кто начал было воротить от пушистых друзей носы, за что и был безжалостно Маиром отчитан. В поведении старшего брата появилась умеренная, крепкая солидность, сила, с которой никто из прибывших не мог не считаться. Даже сам старый Правитель Дерево.

И Питер. Оказывается, шальной принц совсем недавно был на волосок от смерти и был спасен только благодаря дару Маира. Конечно, старший брат рассказал другу о том, что случилось, едва тот ступил на порог замка. И Питер, казавшийся мне суетным и избалованным, поначалу только мило улыбался, поглядывая на нас, ведущих себя в замке как дома. У принца были коротко стриженые черные волосы, плотно сомкнутые, острые губы, темные карие глаз в пелене густых ресниц и нос с легкой горбинкой.

– Новые друзья как раз оттуда? – фыркнул он. – Из иных миров? Ну да, оно и видно.

По предварительной договоренности перед недоверчивым Питером упал стул. Наследник престола глянул было вверх – откуда? Там ничего, кроме расписного потолка, не было. В том числе заранее обученного человека, могущего вскарабкаться на верхотуру и скинуть оттуда тяжелую вещь.

– И?.. – сощурился Питер.

На стул опустилась сова, то есть Анут в виде совы. Он посидел там пару минут и стал собой. Питер нахмурился.

– Магия? – закономерно предположил он.

– Может, сразу в Промежуток? – улыбнулся Кристиан.

Что и пришлось сделать, потому что темноволосый принц не желал просто так поверить в существование иных миров. Да что говорить, я бы и сама сразу не поверила, даже лучшему другу.

Мы ждали их около сорока минут. Я предположила вслух, что Питера провели по самым безумным реальностям, и ребята расхохотались.

– Сам напросился, – хмыкнул Ойло. – Кстати, как вам гости? С моими ушами, ёлы-палы, только по балам ходить…

– Разворчались, – кивнула Нора. – Недоумевают по поводу нас. Например, какая-то дама называет «самозванцами». Общество зануд и лицемеров!

– Весело, – улыбнулся Ойло. – Подумать только, как с этими людьми будет приятно общаться! Примерно как с главой поселения у нас на Аргоне. Или со священником Безликого.

– Не напоминай, – хмыкнула я.

– А к нам с Рутой приходили в тюрьму, – сказал Эван. – Говорили покаяться и отдать себя в жертву Безликому во благо и процветание народа арг.

– Арг? – переспросил Алеард.

– Так они себя называют: народ Арг, – сказал Ойло. – Чаще, конечно, просто аргонцы, но им больше нравится первый, пафосный вариант.

– Ребят, – позвал вошедший Лар, – пора. В зале уже ждут. Где брат?

– Они с Питером за Промежутком.

– Мою ж королевскую мантию, да в!.. – долетели из тумана слова, и вслед за ними появились и ушедшие. – Отцу ни слова, а то его раньше времени удар хватит…

– Удар хватит ваших гостей, – вызывающе сказала Нора. – Они решили, что мы здесь сплошь какие-то оборванцы и растяпы.

– Ничего они ещё не решили, – покачал головой Питер. – И сделают, как я им скажу. Идемте.

В зале народу было не протолкнуться. Я прижалась к Алеарду боком, крепко держась за его руку. Ну и пусть, что так ходить не положено по этикету. Всегда нужно оставаться собой, тем более если путешествуешь. Так недолго забыть, какой мир тебе родной.

Все бродяги встали единой толпой, поближе к медведям. Питер, Маир и Лар вышли в центр залы.

– Уважаемые собравшиеся! – зычным голосом сказал принц. Все глаза тотчас устремились на него и шепоты стихли. – Поприветствуем молодых властителей Арнэ!

Толпа отозвалась громкими аплодисментами. Ещё бы! Два завидных красавца-жениха, как выразился сам Маир.

– Думаю, могу позволить себе от лица братьев представить наших друзей, гостей с Севера и с островов Арата. Прошу относиться к ним с почтением, и пусть вам дано будет знание: родовитостью они не уступят клану Деверо.

Всё это произносилось твердым голосом, негромко и резко. Питер привык, что, куда бы он ни отправился, его будут слушать в полной тишине. Я против воли улыбнулась: принц относился к тому типу мужчин, которым палец в рот не клади – накинется и оттяпает вместо пальца ухо, глазом моргнуть не успеешь.

Алеард тоже усмехался, и так мягко, по-доброму, что мне захотелось его поцеловать.

– Маир, – склонил голову Питер.

– Питер, – весело отозвался Маир.

Кристиан рядом со мной едва слышно хмыкнул. Теперь не придется ничего сочинять. Хотя я и не представляла, что рассказывать об Аратских островах, ведь мы там никогда не были.

Питер сердито оглядел залу и дал слово Маиру, а после начался длительный обряд представления, когда все подходили к ребятам и высказывали почтение. Многие приехали с подарками, среди которых самыми популярными были книги и оружие. Один толстый господин подарил боевой топор с огромным белым камнем на рукояти. При виде него Ойло начал едва слышно смеяться. Наверняка представлял, как «удобно» держать такой в руках, тем более когда самоцвет будет мешать при каждом движении. Пожилая дама преподнесла парадный костюм, расшитый жемчугом, и тут уж даже Нора заулыбалась.

Я вздохнула с облегчением, когда начались танцы. Просто стоять на месте было тяжело, даже ноги затекли. И разнообразные дары, на которые все мы смотрели с любопытством, уже не отвлекали.

Однако важные господа, которые неизменно хотели пригласить меня на танец и были вежливо отшиты Алеардом, стали поводом скрыться на балконе, где я исполнила, и не один раз, своё недавнее желание.

– Эти веревки не выходят у меня из головы, – сказал Алеард, когда у обоих начали болеть губы.

– У меня тоже. Ни с того ни с сего… Кто и что нам хотел этим сказать?

– Вот и я о том думаю, – улыбнулся он. – Да только в голове пусто. Кстати, Маир предложил устроить альтернативный бал, когда все разъедутся. Так сказать, для своих. Вот Крис обрадуется! Он здорово танцует.

– То есть намечается долгожданное бешенство? – рассмеялась я.

– Угу, – кивнул Алеард. – Но нам ещё нужно дождаться, пока всё закончиться, и ребята проводят каждого и каждую в их комнаты, устроят и обласкают как положено, потом дожить до утра… Мало ли что там ночью произойдет?

– Нам точно будет не до остальных, – сказала я, трясь щекой о его руку.

Алеард рассмеялся тихо и ласково.

– Котенок… Неохота мне, честноговоря, торчать на этом торжестве. Да и Маир с Ларом не рады принимать этих «веселых» гостей. Вот в Грозовом мире всё шло как надо. Я бы вернулся туда с тобой, но мы оба знаем: там нам не обрести дом.

– А может, получится?

Он покачал головой и погладил меня по волосам.

– Нет, малышка. Не получится. Мы должны продолжать искать Трогию. Я чувствую, что именно там можно найти ответы и самих себя – новых, лучших, более зрелых и в то же время бесшабашных и счастливых в своей взрослой глупости.

Мы замолчали, глядя на темный лес. Было тепло, на Атории стояла прекрасная летняя ночь. Алеард встал позади, положил ладони на мои руки, лежащие на перилах.

– Здесь красиво. Иногда кажется, будет нелегко выбрать из такого количества прекрасных миров, но потом понимаешь – свой мир, как и своего человека, узнаешь сразу.

– Для нас это верно, – ответила я. – А кому-то нужно время. Я всегда думала, что любовь – она непременно с первого взгляда, но это не так.

– Не всегда так, – кивнул Алеард. – Влас рассказывал мне, что они с Анной вообще сначала друг на друга внимания не обращали.

– Алеард, ты скажешь им… Ну, о том, что ты «неземной»?

Он рассмеялся.

– Неземной, ага. Думаю, они и так предполагают что-то подобное. Не может же ребенок падать с неба и ничего не помнить, к тому же чудить с игрушками (а я уже в раннем детстве чудил), фокусничать напропалую.

– Вот почему ты можешь лечить!

– Да. Не знал, куда мне деть свои силы, те, что открылись после Промежутка. Был не как другие, а это всегда сложно принять. Не ведал, откуда эти способности появились, что было ещё хуже.

– Хорошо, что приемные родители не воспринимали твой дар как нечто аномальное.

Алеард усмехнулся:

– Мы на эту тему с ними не говорили. Да и что я мог сказать?

Вдоль кромки леса неспешно шел темный конь. Мы не сразу увидели его, ведь стояла ночь. Конь не выглядел потерявшимся, растерянным или истощенным. Он ступал уверенно, иногда останавливался и как будто хотел поесть, склонялся к траве. Но ничего в рот не брал. Мы наблюдали за ним.

На балкон вышел Кристиан, а за ним Ойло. Они встали рядом с нами.

– Натанцевались? – хмыкнула я.

– Было бы с кем, – проворчал Кристиан. – Что ни девушка, первый вопрос: в каких землях находится мое поместье? А я откуда знаю, в каких? Подошел проконсультироваться с Маиром, так вместе только ржали, ничего путного не придумали…

Мы рассмеялись.

– А я так и сказал: живу на Луне, – широко улыбнулся Ойло. – Всегда интересно посмотреть на реакцию девушки, когда перед ней такой психопат, как я.

– Скажешь тоже! – пихнула его я.

– Ты за меня всё время заступаешься, Фрэйа, – хитро сощурился трог. – Мне вообще можно что угодно вытворять! Вот что значит настоящий друг.

Я погладила Ойло по голове, и он как всегда смешно хрюкнул от удовольствия. Вороной поглядел прямо на нас. На фоне черного леса треугольная отметина на его морде ярко горела. Мне почему-то вспомнился тот белый пёс у нас на земле. Наверное, взгляды зверей оказались похожими.

– Что за коник? – спросил Кристиан.

– Понятия не имеем, – ответил Алеард.

– Приблудный какой-то, – предположил Ойло. – Выглядит ухоженным.

Конь притопнул копытом и удалился в чащу.

– А представьте, каково это: жить в таком вот замке, быть помещиком, – улыбнулся Ойло. – Я бы не хотел.

– Это почему же? – удивился Кристиан.

– Убираться долго, – простодушно объяснил Ойло. – Мне нужна берлога поменьше, и чтобы никаких слуг.

– Согласен, – кивнул Алеард. – Но ребята, наверное, привыкли.

– Думаю, их жизнь никогда не станет прежней. Но это и к лучшему, – сказал Кристиан. – Наша тоже изменилась. Сколько времени прошло, а у меня чувство, будто мы и не расставались. Хорошо с вами.

Мы стояли и улыбались. Кристиан был прав. Ойло широко и сладко зевнул, и вслед за ним начали зевать все. Мы зевали так искренне и бесконечно, что в итоге начали друг над другом смеяться и считать, кто зевнет больше всех.

– Алеард, не прикрывайся!

– Честное слово, я и не думал жульничать!

– Фрэйа, ты так нас всех обгонишь.

– На себя посмотри, рот вообще не закрывается…

После десяти минут энергичных зевков мы решили отправиться спать. Попрощались с Маиром и остальными и разошлись по комнатам.

Однако стоило нам с Алеардом оказаться в постели, и сон как рукой сняло. Сначала мы разговаривали, потом начали шевыряться, пытаясь друг друга спихнуть, затем хохотали без повода. Никогда я не смеялась таким дурным смехом… Мы не могли остановиться! У меня болел живот, болели щеки, из глаз текло. Алеард, задыхаясь, уронил голову на подушку

– В жизни так не смеялся! – наконец произнес он. – И, главное, с чего бы?

– Это всё Ойло. С него началось. – И я снова зевнула.

– Вот теперь можно и спать, – улыбнулся Алеард.

Я подвинулась к нему поближе, уткнулась носом в бок.

– Как же хорошо засыпать рядом с тобой.

– Ты мой котенок, – отозвался Алеард ласково.

Так началась эта ночь. Не могу точно сказать, как быстро мы уснули и что меня разбудило. Шорох ли, вибрация или прикосновение ветра? Я открыла глаза. Темно, тихо. Замок спит.

– Да, – прошептал Алеард мысленно. – Не шевелись, малышка.

Я застыла, но через минуту не выдержала.

– Что?..

Он попросил меня медленно и сонно повернуться на другой бок и поглядеть в окно, приоткрыв глаза на несколько секунд. Проделав это, я поначалу ничего не увидела. И только потом разглядела на подоконнике каких-то крошечных существ. Они водили хоровод в свете луны, тоненько звенели птичьими голосами, и цветок на окне распускался, слегка покачиваясь, будто принимал участие в танце. Походили они на стрекоз, но каких-то человекообразных, с пальчиками на тонких ручках. Существа переливались голубым перламутром, прозрачные крылышки шуршали, расписанные золотыми узорами.

Однако это продолжалось недолго. Всего пару минут мы лицезрели их танец, а затем они упорхнули на улицу. Мы тотчас встали с кровати и подошли к окну. Маленьких легкокрылых существ было там пруд пруди, и все розовые, голубые и лиловые. Целый рой, почти бесшумный, то щебечущий едва слышно, то копирующий ветер и гул леса. Луга, прежде лишенные буйного цветения, теперь заполнялись голубыми цветами – большими, словно трубы дурмана. Цветы вылезали и вылезали, они закрывали собой траву, камни, кусты… Через пять минут мы почувствовали нежный запах, от которого кругом пошла голова.

– Пойдем скорее! – сказал Алеард.

И мы побежали на улицу прямо так, как были, раздетые и необутые.

А существа и не думали улетать. Правда, и мы не совались в самую их гущу. Просто подошли поближе, глядя, как они вытягивают из земли всё новые цветы. Я даже испугалась, что вскоре замок скроется под этим благоухающим ковром, и придется срочно всех спасать, перенося в иной мир…

Но в какой-то момент всё замерло, как будто прощаясь. Перламутровый рой поднялся в небо, переливаясь в свете луны, всё выше, к самым облакам, и, наконец, исчез из виду. А цветы остались. Никогда и нигде я не видела столько цветов! Жирные, крупные, бархатные, они источали особый, дразнящий аромат, от которого размягчалось не только тело, но и мысли. Как лекарство, но не от боли или болезни, а от напряжения, сухости, всего плохого, что может быть внутри духа. Питательный запах, настойчивый, незабываемый, упрямый. Он сбивал с ног, манил в иные пределы. И думалось – сделай шаг, и тотчас найдешь всё то, что так долго искал, нужно только очень постараться отбросить прежние оковы.

Глава 21

Наутро выяснилось, что чудесных садоводов лицезрели не только мы, но и некоторые из ребят, в том числе Ойло. Я несколько удивилась, зная, как крепко он спит.

– Всякое бывает, – ухмыльнулся трог. – Дай-ка, думаю, проснусь среди ночи, посмотрю на луну, помечтаю…

– Эти существа – герои местных легенд, – сказал Маир. Они с Ларом тоже видели ночных летунов. – Появляются лишь там, где сами захотят. В Среднем королевстве, в некоторых его отдаленных уголках, их считают предвестниками перемен, а цветы эти, кстати, очень дорогие. Боюсь, как бы наши высокопоставленные персоны собирать не ринулись.

Парень как в воду глядел – только проснувшись, люди небольшими группами пошли на холмы. Многие отправляли слуг, другие, думая, что те цветок-другой заначат, шли сами. С корзинами, сумками, или просто набирая руками, они выглядели такими довольно-обалдевшими, что я снова принялась расспрашивать старшего брата.

– А близко лучше не соваться, – усмехнулся он. – Цветы вроде… хм… зелья. Притом не слишком полезного. Головы болеть будут, если их руками хватать и долго нюхать, а если в комнате оставить – сон нарушится, видения нехорошие начнут преследовать.

– Наркота, что ли? – хмыкнула Нора.

Братья не знали этого слова, и девушка принялась объяснять. Так и выяснилось, что красивые бутоны не так уж и прекрасны.

– Мера, – сказал Лар. – И знания. Их лучше собирать через сутки после цветения, надев плотную маску и как можно скорее срывая соцветия. И не жадничать. Лучше набрать одну корзину и не отравиться, чем десять – и потом страдать от бессонницы, прогоняя злых призраков. Маги считают, что подобные растения подвластны только истинным чародеям.

– А гостей предупредили? – спросил Эван.

– Ещё бы! Только, сами понимаете, они слушать не стали. Это же золото.

– Можно подумать, им богатств не хватает, – проворчал Питер. Он стоял, запахнув плащ, и почему-то мерз посреди лета. – Ладно, пусть жадничают. Сами потом пожалеют.

Я оглянулась на поедаемое крыло, но ничего особенного не заметила. Вспомнились подземелья, в которых меня держали, и я спохватилась.

– Маир! Но ведь Арон знает, где вы живете!

– И ничего не знает о защите замка. Едва ли он понимает всю магию Атории, – усмехнулся Маир. – Я и сам прежде в ней не разбирался, но теперь, открыв Промежуток, кое-что начал осознавать. Не переживай, Фрэйа. Мы сумеем себя защитить.

В его голосе не было ни сомнений, ни тревоги, и я немного успокоилась.

– Мы приготовили для вас лошадей. Хотите прокатиться? Неподалеку есть чудесное место.

– Волшебное? – улыбнулся Крис.

– Естественно, – хмыкнул старший.

Нора не умела ездить верхом и не рвалась научиться. Да и много ли узнаешь за одно занятие? Они с Конлетом, давно ставшим ей лучшим другом, собирались остаться в замке. Остальные, включая Кату, девушку Олана (которая тоже верхом никогда не ездила, но горела желанием попробовать), отправились переодеваться.

Было забавно одеться по моде Атории: в ярко-бирюзовый приталенный жакет, кремовую блузку с рюшами, темно-серую юбку для верховой езды, под которую надевали короткие бриджи, шляпу и высокие сапоги. А уж когда я увидела Алеарда в черном сюртуке и с волосами, завязанными лентой, не смогла сдержать улыбки.

– Знаешь, какое тебе слово подходит? – шепнула я мужчине.

– Наверное, «несуразный»? – усмехнулся он.

– А вот и нет! Кавалер, или, ещё лучше, лорд.

Алеард рассмеялся.

– Ну а ты настоящая леди, малышка. Нам только собственного замка не хватает.

– Построим?

– Непременно. На Трогии, на утесе. Позовем ребят, сделаем большое логово для всех. Вроде лаборатории на Тасуле, чтобы можно было собираться и обсуждать дела.

Удивительно, но он говорил абсолютно серьезно, и я загорелась этой идеей.

– Но жить станем в доме?

– Ага. Замок у нас будет вроде штаба.

– Согласна!

В конюшнях молодых лордов было много самых разных лошадей. Так как Серый и остальные лошади ждали на Тасуле, пришлось выбирать двух коней, хотя я уже привыкла ездить позади Алеарда на Грозном.

– Ну и красавец я! – сказал Ойло. На нем был бордовый костюм, светло-бежевая рубашка с высоким воротником и элегантная шляпа с перьями, что давало Кристиану повод потешаться над другом. Впрочем, Ойло как всегда не отставал.

– Маир, а ты уверен, что Крису идет темно-синий? Он старомодно выглядит в этих оборках…

Парень рассмеялся.

– Он сам выбрал, я лишь помог с размером.

– Чья бы мычала, – отозвался штурман. – Гольфы-то не впиваются, дружище?

– Нет, представь себе. Вполне удобно, – ухмыльнулся Ойло. – Кстати, этот замечательный шейный платок с маками тебе особенно к лицу.

Я с любопытством разглядывала ребят, а потом склонилась к Алеарду:

– По-моему, все отлично выглядят!

Олан – викинг в серебристо-сером и Ката в темно-зеленом, словно лесная фея, Конлет как всегда сдержанный, в сером костюме без прибамбасов. Странно, что он оставил Нору дома, я своими ушами слышала, что парень отказался ехать на прогулку, предпочтя общество подруги… Эван в золотисто-коричневом и тоже в шляпе, которая прекрасно гармонировала с его серебряной серьгой. Рута в красном – маленькая огненная леди, в перчатках и шляпке, расшитой цветами. Кертис и Анут в темно-коричневых костюмах, но без головных уборов, Рэйд в темно-фиолетовом и черном.

Алеард кивнул и пристально оглядел меня с ног до головы. Когда он так глядел, я краснела от удовольствия. Разучусь ли когда-нибудь смущаться?

– Что?

– Ничего, – усмехнулся он. – Выезжаем?

Прогулка получилась замечательная. Мы миновали лес и пустили лошадей рысью по просторным цветущим лугам. Вскоре кони сами прибавили прыти и понеслись галопом. Отстали только Олан и Ката.

Я наслаждалась ветром и гибкими движениями сильного животного. Послушный конь нес меня вперед уверенно и мягко, и солнце то скрывалось за облаками, то с улыбкой подмигивало с небес, ослепляя белым золотом тепла.

Алеард догнал меня и теперь мчался чуть впереди, улыбаясь ласково и маняще. Как-то так получилось, что мы отделились от остальных, хотя по-прежнему оставались в зоне досягаемости для мыслей.

– Малышка, – позвал он. – Давай-ка притормозим.

Лошади замедлили бег, перешли на шаг и через несколько минут мы остановились у небольшого ручья. Алеард вынул меня из седла, поставил на камень и ухмыльнулся.

– Маир говорил, что здесь водятся какие-то особые жабы. Поищем?

Я рассмеялась.

– Конечно. Всегда хотела их поближе рассмотреть!

Среди серых камней мы, естественно, не обнаружили никакой примечательной живности кроме красных пучеглазых стрекоз. Зато, пройдя чуть дальше, очутились на поляне, где росли крупные и душистые аторские колокольчики.

– Снова, – сказал Алеард.

Я сорвала цветок и подала ему, и мужчина притянул меня поближе.

– Новая волна на подходе, Фрэйа, – сказал он. – Мы будем наслаждаться, пока есть время, но ты же знаешь, что скоро придется вернуться к бешеному ритму жизни.

Я не обиделась, что он поднял эту неприятную тему. Наверное, такова была наша общая судьба, состоящая из прослоек покоя и резких бросков в стороны.

– Вот поэтому я живу здесь и сейчас, смотрю на тебя, любуюсь, радуюсь мгновениям. Хочешь, поцелую?

– Разве можно от такого отказаться?

Но остановились мы, как выяснилось, не ради поцелуев. Алеард хотел поделиться со мной новым важным знанием.

– Я ещё не говорил ребятам, – сказал он, когда мы опустились на большой теплый камень. Немного подумав, мужчина усадил меня к себе на колени, и я с радостью обняла его за шею. – И Айман тоже не знает. Вообще-то лучше, если никто, кроме тебя, пока что не узнает.

– Что-то плохое?

– Это как посмотреть, – усмехнулся он. – С одной стороны – нет. С другой – лучше бы мы сначала разобрались с Ароном, а ещё лучше отыскали Трогию.

Я поглядела на него, не напряженного, но озабоченного, и уселась поудобнее.

– Дело в том, что мой дар слегка… изменился. Усилился. Хотя «слегка» слово скромное. Я хорошо его контролирую, но открыл новую грань, которая может быть опасна. Я покажу.

Он чуть развернулся и кивком предложил мне проследить за небольшим участком земли, на котором росли колокольчики и порхали лимонно-желтые бабочки. Прошло несколько секунд, и от пристального взгляда Алеарда цветы изменились. Они стали крупнее, темнее и крепче, а бабочки вырастили на крыльях затейливый черный узор.

Я открыла и закрыла рот, потом снова открыла его, пытаясь подобрать слова.

– Э… Ты что, видоизменяешь мир?

– Вроде того, – после некоторой заминки отозвался Алеард. – В том числе могу создать что-то новое… Вырастить, понимаешь? Первый раз получилось случайно – крошечный такой цветок, который тотчас завял.

– Ой… – прошептала я. – Значит, не как Исполнители – только мертвое, но и дышащее, живое?..

– Ну, ребенка-то каждый создать может, и он куда как сложнее стебелька и пестика… Дело в другом. Я чувствую бурление дара, он распирает меня. Если так продолжится, через несколько лет мне придется создать целый мир, Фрэйа.

– Или?

– Или я взорвусь, – с серьезной улыбкой сказал он.

Я попыталась переварить информацию, почувствовать, как и всегда, предстоящее, но почему-то спотыкалась и никак не могла сосредоточиться.

– Все Создатели это умеют, не так ли?

– Нет, малышка. Все они были разными. По словам Гура, по-настоящему творить в начале Цикла не получалось ни у одного. Боюсь, придется мне пока заковать дар в прочные цепи, чтобы он не вышел из-под контроля.

– Ты и так отлично себя контролируешь!

– Не всегда. Всё сложно… – он почесал в затылке, чего раньше не делал, и этот жест выдавал глубокое внутреннее волнение. – Не могу объяснить, даже поделиться мыслями не выходит. А чувства так запутались, что я измучался с узлами. Один развяжешь – тотчас два новых появляется. Эти способности дают власть, и немалую. Я ведь могу не только созидать, но и разрушать. Я опасен, понимаешь? Найдись какой-нибудь сверхсильный Поглотитель, Злой Глаз и Белый Чародей и возьмись они за меня все вместе – это может закончиться очень плохо. Я всё ещё человек. Я не настолько силен, чтобы не подвергнуться умелому внушению, не ослабнуть, не сбиться с пути… – Он напрягся, но тотчас выдохнул, прикрыл глаза. – Но есть нечто особенно важное, Фрэйа. Нечто такое, что радует меня несмотря ни на что. То, что питает мою веру, надежду и силу оставаться собой. Это ты. Ты – моя опора. Ты – мой надежный путь. И если ты будешь рядом, я уверен, что справлюсь с чем угодно.

Таким печальным и виноватым я никогда его не видела, и уж тут сразу поняла, что Алеард чувствует. Он всегда полагался на себя и только на себя. Он привык вести за собой, встречать невзгоды первым, поддерживать, оберегать, сохранять в целости драгоценные чувства. Но сейчас неосознанно перекладывал на меня часть ответственности за самого себя, нуждался в поддержке и, возможно, исправлении каких-то поступков. И я знала, что это не голое самодовольство, не глупая самоуверенность, когда человек чурается чужой помощи из гордости. Он боялся, что причинит мне вред этой невероятной неведомой силой. Он страшился не за собственную сохранность. Он не хотел, чтобы дар управлял им, и нашел достаточно мужества, чтобы признаться в слабости, доверить мне контроль над способностями. И я знала, что могу вести его, но груз оказался тяжел и долог.

Впрочем, страха я не ощутила, признание Алеарда лишь придало уверенности. Я тоже буду развивать свой дар. Я научусь всему, чему необходимо научиться. И уж точно не брошу его одного, если станет больно и несчастно…

Я прижалась к нему, обхватила, принялась целовать. В первую очередь хотелось забрать тревогу, потом – часть поклажи. Распутать самые противные узлы и не дать появиться новым. Любить его таким, какой он есть и каким станет. Быть рядом всегда и не отступать. Не этому ли учил нас Промежуток, не о том ли шептали его воды, звездные небеса, белые пески?

– Спасибо, малышка, – едва слышно сказал Алеард, и мы отпустили прежнюю яростную страсть, чтобы обрести утраченное. И долго слушали, как звучит новообретенный мир, где друг без друга нам делать нечего.

Нас прервал ветер, разошедшийся не на шутку. На открытом месте он в любом случае летал свободно и стремительно, но с запада плыли кудрявые серые тучи, и порывами у меня унесло шляпу. Пришлось отказаться от запланированного пикника на лугу и устроить его в тисовой роще неподалеку от замка. Ойло, простая душа, делился с нами историями о своих многочисленных и неудачных свиданиях, и нам с Алеардом полегчало. Трог умел заражать радостью.

– Искать так искать, – говорил он. – Правда, кажется, мне нужно притормозить. Последняя девушка, Лира, так и сказала: придержи коней! Она чем-то на Нору похожа: независимая, чуток вредная…

– Нора не вредная, – тотчас сказал Конлет. – Ей просто не повезло.

– Знаешь, дружище, не хочу жаловаться, но мы тут все не на пуховых перинах валялись последние несколько лет. Тебя и ребят в Пропасть занесло, чудом выбрались. Фрэйе память отшибло, хвала пламени, Ал её вовремя нашел… Про себя молчу, но если по чесноку, на Аргоне попа от счастья не светилась.

Мы рассмеялись, и Конлет кивнул.

– Здесь ты прав. Я имею в виду, что в личной жизни.

– А, в смысле в любви… Ну, одиноких среди нас тоже немало. Кёртис, Крис, Рэйд и ты… Что, плохие ребята, что ли? Наверное, я просто выбрал не то время для активных встреч. То дела, то настроение дурное. Фрэйа знает, каким я бываю балбесом.

– Может, молод ещё? – усмехнулся Кристиан. – Подожди года два-три.

– Я о том же, – согласился трог. – И всё-таки буду потихоньку продолжать искать. Вот ты, Кристиан, – вдруг сказал он, – ищешь или ждешь, пока само отыщется?

– Ни то ни другое. Я как бы посередине.

– Как всегда оригинален, – хмыкнул Алеард, и штурман расхохотался.

– Активно не ищу, но рад любой возможности.

– А я не ищу и мне всё равно, – улыбнулся Кертис. – Это плохо, да?

– Нет, – тотчас сказал Конлет, – ничего плохого. Ты, как и я, предпочитаешь одиночество. По своим причинам.

– По своим, – вздохнул пилот. – Но я, в отличие от тебя, уже стар.

Ребята принялись обсуждать, в каком месте Кёртис быстрее всего состарился, а я задумалась, что в действительности происходило между Конлетом и Норой. Что парень её любил, сомнений не было, и было жаль, что девушка остается равнодушна к его чувствам. Я очень хотела, чтобы у него наконец что-то получилось. И за Ойло тоже переживала, хотя трог как всегда с оптимизмом смотрел в будущее. Но никогда не знаешь, что готовит судьба и как будешь эти препятствия преодолевать. Тот же Крис не отчаивался, а вот Кертис, кажется «на всё забил».

На следующий день был устроен долгожданный бал «для своих». Как только последний знатный гость покинул замок, мы собрались в главном зале и веселились ночь напролет. Наверное, это была самая безумная и дикая ночь в моей жизни! Чего только не случилось: игры, конкурсы, песни. Ойло свалился вниз с балкона, но остался совершенно цел неведомым образом и потом отказывался объяснять, как ему это удалось. Видимо он, как и Алеард, обладал особенным даром, который не входил в стандартный список Гура. Кристиан и Эван устроили жутковатый забег с препятствиями и разнесли пару стульев. Ката и Лар создали кругом удивительный иллюзорный мир, где солнце соседствовало со звездами, одновременно шел дождь и падали крупные разноцветные снежинки… Смехом, радостью и весельем мы попрощались с Аторией. Мы не могли остаться, и не потому, что не хотели. Братьям нужно было время, чтобы прийти в себя, обустроиться, всё обдумать и обсудить. А нам предстояло продолжать поиски двух главных целей: Арона с его головорезами и тщательно спрятанную Трогию. Одно и другое было взаимосвязано и, казалось, недостижимо.

В тот спортзал мы впервые пошли порознь. Айман чувствовал сгустки отрицательных даров, и предстояло проверить, что к чему. Зачастую обычные миры даже не подозревали, что в их пределах действуют целые банды злых бродяг.

В раздевалке хватало девушек моего возраста, были и женщины постарше. Пришлось переодеться в короткий облегающий топ и бриджи с низкой талией. Своего рода униформа, хотя я никогда не носила спортивную одежду. Я затылком чувствовала любопытные и завистливые взгляды, направленные в спину, но постаралась думать о чем-то веселом. Например, о том, как Кристиан, Алеард и Ойло выглядят в тренировочных штанах и борцовках. Не успели мы снять сюртуки и шляпы, как тотчас пришлось менять «стиль». И так – раз за разом, в каждом новом мире. Своего рода игра, которая не надоедает.

С утра пораньше я уже успела прогуляться по городу в одиночестве. Правда, ребята всё-таки были поблизости, просто мы не бродили большой компанией, дабы не привлекать лишнего внимания. Каждый старался как мог – я одевалась в мешковатую одежду, Кристиан носил кепку и темные очки, Ойло пытался причесаться… И только Алеард никак не мог скрыть ни рост, ни походку, ни особую энергию. Он принимал на себя роль отвлекающего, и, пока всё внимание было занято странным мужчиной в черной куртке и с яркими рыжими волосами, мы спокойно блюли порядок, выискивая следы. Алеард от подобного не страдал, хотя, конечно, и не радовался, когда на него пялились. Обычно он просто вставал где-нибудь возле дерева, сцеплял на груди руки и бдел пространство благодаря дару. Ещё ни одному Упырю не удалось впитать его силы, не ушел ни один злой Глаз или Поглотитель. Кроме Арона, конечно. Уж Первый наловчился давать дёру, прекрасно понимая, что очередная схватка может закончиться не в его пользу.

Я зашла в огромный зал. Слава богу, многие там были заняты делом и даже не посмотрели в мою сторону. Я поискала глазами Алеарда и Кристиана, но их не было видно. Либо ещё не пришли, либо «тренировались» где-то в уголке.

Я понятия не имела, что делать. Не штангу же тягать! Пришлось с умным видом начать качать пресс, а потом занять беговую дорожку. И тут принесло очередного кавалера, только без сюртука, с квадратными плечами и ногами «колесом». В зал он ходил явно чаще меня, потому что состоял из одних только мышц.

– Привет, – поздоровался мужчина. – У тебя нет тренера?

– Привет. Мне он не нужен, я так, форму поддержать…

– У тебя есть потенциал, только надо по программе заниматься.

Мне только программ и не хватало помимо постоянных перемещений, временных заскоков и разлук! Что тут скажешь?

– Нет, спасибо, я обойдусь. Времени на серьезные тренировки нет.

Он широко улыбнулся.

– Работа? Семья? Меня, кстати, Джонни зовут.

Снова врать я не хотела и сказала правду, хотя и без фантастических подробностей:

– Да, у меня много работы. Я много путешествую. И семья большая, всем требуется забота и внимание.

– Муж? – с нажимом спросил мужчина.

– Да.

– Дети?

– Пока что нет.

Он явно слушал невнимательно. Какие могут быть дети, если я всё время в разъездах?

– И что, твой суженый предпочитает отдыхать на диване? Ты пришла одна. Прости, но обычно девушки говорят о супругах, когда хотят отшить, а у тебя ни кольца на пальце, ни других признаков замужества.

– Или я просто не хочу ни с кем знакомиться.

Я уже знала, что след Промежутка настолько вкусен, что многих делает настырными. Мужчины до последнего отказываются понимать, что девушка не ищет нового знакомства и тем более отношений, женщины липнут к бродягам, словно они медом намазаны… И в этом нельзя никого винить, таков уж он, вирус путешествий. Вот только я до сих пор не могла привыкнуть к постоянным приставаниям противоположного пола и терялась, терпя неудачу в отказах. Мои «нет» побуждали мужчин действовать решительно, и приходилось применять дар. Однако на сей раз пронесло.

– Я не навязываюсь, просто хотел помочь. Вечером здесь будет ещё одна хорошая тренировка. Обычно я на неё зову тех, кто давно ходит, но для тебя…

Я вздрогнула от неожиданного прикосновения – это меня сзади обнял Алеард. Я пикнуть не успела, как была снята с дорожки и обхвачена сзади, упрятана в объятья, словно в теплый спальный мешок.

– Но для тебя, малышка, сделают исключение, – закончил он. – Только я не отпущу.

Мой новый знакомый нахмурился и окинул Алеарда оценивающим взглядом. Что и говорить, у капитана виднелось мышц куда как поменьше, он не выглядел таким раздутым и холеным. Но всё равно устрашал, и не только из-за роста. Когда-то Айвор, тренируя меня, сказал одну важную вещь. Тогда я сетовала на свою юношескую худобу, говорила, что состою из одних костей с небольшими мясными наростами, и говорила, что абсолютно бессильна против силача.

– А ты уверена, что торчащие отовсюду бугры – доказательство силы, ловкости и выносливости? – усмехнулся он.

У наставника не было дряблых участков на теле, но и многих мышц, что красовались у «качков», не наблюдалось. Айвор, как и Алеард, мог спокойно нести здоровенное бревно, тягать, словно вол, тачки с поклажей, которые я бы даже с места не сдвинула. Однако также он мог бежать без отдыха полдня, чтобы потом как ни в чем ни бывало устроить очередную тренировку, с грацией кошки забраться на дерево, сделать пару сотен кувырков и не сбить дыхания… И это, по моему скромному мнению, и было признаком истиной мощи. А вовсе не рельефность тела, загар или отбеленные зубы.

– Новичкам везет, – сказал Джонни. – Но какой смысл навязываться, если у вас нет желания хорошо тренироваться?

Алеард кивнул и ничего больше не сказал. Ему было неинтересно, и притворяться он не умел. Джонии отошел, огорченный, а я повернулась к любимому лицом.

– Как всегда.

– Угу. Хочешь посмеяться?

– Да.

– Со мной тоже хотели познакомиться.

– О! И что?

– А ничего. Ты же меня знаешь. Сказал, что женат.

– И я сказала, что замужем…

– А мне что прикажете говорить? – раздался знакомый голос.

Кристиан появился в смешном трико с полосочкой и тугой белой майке. Рядом стоял Ойло – в красных спортивных шортах и простой футболке. Я поглядела на Алеарда, как всегда одетого в незатейливые синие штаны и борцовку, и улыбнулась.

– Говори, что не созрел для отношений, – посоветовал трог. – Я так говорю, если сразу чувствую, что девушка не для меня.

– Сказать подобное, когда тебя назвали «милашкой», достаточно сложно.

– А мне сказали, что я «сексуальный», – рассмеялся Ойло. – Не зря, значит, красные шорты надел!

С их приходом у меня сразу поднялось настроение. Ребята поведали, что в городе полным-полно злых бродяг, и они вытворяют самые разные гадства. Присутствовали «темные» и в зале, только вычислить их оказалось непросто.

Мы решили продолжить обсуждение мысленно и принялись заниматься чем попало. Ойло с деловым видом сидел на тренажере, Алеард задумчиво поднимал штангу, Кристиан размеренно и бесконечно отжимался, а я, изо всех сил сдерживая смех, крутила тяжелый пупырчатый обруч. Ребятам было скучно, и мы то и дело перекидывались парой слов, прощупывая зал на предмет темной энергии.

Однако вскоре стало ясно: злые бродяги многому научились. Пришлось оставить затею с поиском через дар и отправиться в кафе перекусить. Но прежде мы, абсолютно не взмокшие, пошли в душ, чтобы всё выглядело по правилам. И уж тут больше всего внимания досталось Кристиану. Мне почему-то вспомнились модели на подиумах: человек вышагивает и все смотрят. Вот только они продавали одежду, а в данном случае дамы были не прочь купить самого Кристиана… Ойло мужественно сдерживал улыбку, Алеард выглядел как всегда сосредоточенно-спокойным, сам штурман казался смущенным. А мне снова было весело, и почему-то думалось, что совсем скоро наш обаятельный Крис найдет свою любовь.

Но тогда, занятая мыслями об Ароне и его хвостах, я не придала значения предчувствиям, посчитав их следствием хорошего настроения.

– В детстве меня ужасно смешило слово «экспонат», – сказал Кристиан, когда мы тесно расселись за маленьким круглым столиком. – А теперь я сам, блин, словно картина на выставке.

– Неприятно быть в центре внимания? – ухмыльнулся Ойло.

– Не понимаю, что во мне интересного? – проворчал мужчина. – Но давайте поговорим о важном. Я предлагаю пока забить на основной план, перекусить и вернуться в «хижину». А завтра попробовать снова.

– Нам нужно встретиться с Конлетом и Норой. И, кстати, Эван с Рутой куда-то подевались, связаться бы с ними.

– А я обещал Айману наведаться на Тасулу, – сказал Ойло.

– И про Рэйда не забудьте, – сказала я. – Он просил встретиться около четырех… Отсюда не переместишься, нужно ехать на метро или такси ловить.

Мир и правда был вязким, и с Промежутком удавалось связаться не всегда.

– Тогда разделимся, со всеми встретимся – и в лес, – сказал Алеард. – Думаю, проблем не возникнет, и ужинать будем все вместе. Но на всякий случай, ребят, возьмите телефоны.

Я ехала назад на автобусе, высунувшись в окно и вдыхая ночной свежий воздух. Мешковатая толстовка с капюшоном, обычные джинсы и ботинки – самое лучшее средство от назойливого внимания. Я встретилась с Рэйдом, но не узнала от него ничего нового. Оставалось надеяться, что для остальных встречи оказались полезны, хотя я уже разучилась расстраиваться из-за неудач. Было хорошо помечтать о будущем, погрезить приятными чувствами, представляя вкусную еду, разговоры допоздна и запахи ночного леса.

Я прикрыла глаза, надеясь подремать до конечной остановки, и вдруг меня как током ударило. Я встала, не осознавая, что делаю, и вышла на ближайшей остановке. Потом огляделась и поняла, что выскочила как раз за пару кварталов от спортзала. Некое чувство выхватило меня из действительности, приняло решение, подсказало дорогу. Наверное, это был упрямый внутренний голос, всегда знающий, как лучше поступить.

Я подозрительно огляделась, поправила капюшон и быстрым шагом пошла в нужную сторону. К сожалению, в телефоне давным-давно села батарейка. Не приученная к подобным вещицам, я просто не поглядела, сколько осталось заряда.

Я прокралась к задней двери, прекрасно понимая, что не открою её. Но чуть левее имелся очень удобный для залезания козырёк и – вот уж удача! – широкое подъёмное окошечко было приоткрыто. Я подтянулась и просочилась сквозь небольшую щель, не забывая прикрывать себя тайной. Будучи здесь днем, я, конечно, заметила многочисленные камеры, и вряд ли ночью здание оставалось без охраны.

Сердце билось громко, я боялась, что оно меня выдаст. В коридоре царила пустынная, словно выжатая тишина, и все до единой двери были заперты. Меня осенило: поздняя тренировка! Джонни не сказал, во сколько она начинается, но что, если мой приход сюда и его слова – не совпадение?

На третьем этаже горел свет. Складывалось ощущение, что кто-то размеренно мутузит по груше. Звук стал более отчётливым, и я вздрогнула, услышав полный отчаяния человеческий стон. Вот оно! Ладони похолодели, меж пальцами побежали струйки ветра. Я прильнула к щели меж дверей и едва не вскрикнула: на полу валялся парень, а рядом сидела девушка. У обоих были залеплены рты. Двое мужчин вдохновенно избивали парня, а третий что-то спрашивал у девушки и злорадно хихикал оттого, что она не может ему ответить.

Гнев вырвался наружу подобно выстрелу. На первом из садистов загорелась одежда, и он дико заорал, забегал по залу. Второго откинуло прочь, и он приземлился головой прямо на штангу, но сознания не потерял. Третий оказался мне не по зубам. Мужчина поднял руку, словно собирался схватить воздух, и я поняла, что он Упырь, притом сильный, что называется, «продвинутый». Он принюхался и сразу пошёл в сторону двери. Нужно было уносить ноги, быстро отправляться за подмогой. Я надеялась, что снаружи удастся достучаться до Промежутка, и боялась, что, если придется бежать на своих двоих до самого дома – у меня не хватит сил.

Мои чувства манили злодея, и он питался страхом, высасывая по чуть-чуть капельки дара. Вместе с ним мужчина забирал и силы, отчего дыхание становилось затрудненным, и я страшно потела. Пятками по раскаленным углям, мимо спящих домов, через проулки и редкие пешеходные переходы. Людям, попадавшимся на пути, не было до нас никакого дела, хотя, возможно, они просто не видели происходящего, ведь я все ещё куталась тайной.

Не знаю, сколько мы бежали. Я надеялась на помощь Промежутка, но даже ему оказалось не под силу пробить заслоны настырного мира. Я надеялась спрятаться среди гаражей, успокоиться, расслабиться и затихнуть, но не тут-то было. Бегать Упырь умел не хуже меня. Как долго мы добирались до окраины города? Два часа, три? Ноги сводило, но я бежала. И он следовал за мной, как тень. Дважды я пыталась обхитрить его, петляла, перелезала через заборы, но это не принесло результата. За спиной по-прежнему слышался хриплый каркающий смех…

Я смогла позвать Алеарда мысленно, только когда впереди показался сосновый бор и коттеджи. Дорога пошла вниз, сворачивая к лесу, мой преследователь победоносно что-то прокричал. Наверное, это место показалось ему самым подходящим, чтобы меня сцапать. Горло было сухим и болезненным, на губы из ноздрей стекала кровь. Никогда ещё так не бегала, и дело было не в расстоянии. Упырь иссушил меня до самых недр! Голова кружилась, наверное, я бежала, шатаясь, как пьяная, но бежала!

А он был уже близко, протягивал руки, усмехался. Играл, как с голодным котенком. Я обернулась, из последних сил швыряя в него болью, и мужчина расхохотался, делая огромный прыжок в мою сторону... и отлетел прочь. Я только спустя пару секунд поняла, что Алеард прыгнул на него из темноты, как хищник на добычу, и едва не размазал по асфальту. Наверное, выражение «мокрого места не оставит» было вполне применимо к их схватке…

По дороге к нам бежал Кристиан. Я схватилась за сосну, и штурман подпёр меня плечом.

– Фрэйа! Бога ради, что с тобой стало?!

Значит, и правда иссохла.

– Он убьёт его, Кристиан, – прохрипела я.

– Кто? Кого? – не понял штурман.

– Алеард... этого... останови его!..

Мужчина обернулся и до него дошло, что я имею в виду. Алеард как раз шибанул мужику по роже, да так, что у того зубы клацнули. Кристиан подбежал к другу и стал что-то быстро говорить. Не знаю, о чём шла речь, но это помогло. Я то и дело проваливалась во мрак, но оставалась стоять на ногах. Даже упустила тот момент, когда Алеард поднял меня на руки и понес к домику на опушке. Правда, смогла увидеть, как Крис взял Упыря за шкирку и, сопроводив хорошим пинком, отправил в сарай. Мужик полетел прочь кубарем и что-то сшиб внутри, а штурман запер дверь.

– Алеард, – пробормотала я, боясь, что не успею и отключусь, – там... в зале... парень и девушка. Они в беде… Быстрее…

– Кристиан, займёшься?

– Конечно.

– Я пока это горе луковое в себя приведу, – сказал Алеард.

Штурман стремительно скрылся во тьме, а мы поднялись на второй этаж, в одну из спален. Там Алеард немедленно стащил с меня верхнюю одежду и уложил на кровать.

– Не двигайся, малышка.

– Хочется потерять сознание, но не получается... – сказала я, морщась. Мужчина склонился надо мной, платком вытер кровь, заставил чуть запрокинуть голову.

– И не получится. Упыри так действуют, до последнего играют с жертвой, – он коснулся ладонью моей груди, питая горячей сладостной энергией. – Что с тобой делать, глупыш? Полежи здесь, я узнаю, что Крис придумал.

– Пожалуйста, не уходи… – как настоящая эгоистка взмолилась я. – Мне без тебя страшно...

– Тогда пойдем вместе, – и он одел меня и снова взял на руки.

Честно говоря, участвовать в битве у меня сил не было, но я решила подождать ещё чуток и посмотреть, смогу ли встать на ноги. Мы спустились на первый этаж, где Алеард посадил меня на диван. Голова сама собой поникла на подушку, руки казались хилыми бесполезными отростками. Он сосредоточился на несколько минут, с кем-то разговаривая, и в следующее мгновение в комнату вошли Кристиан, Алекс, Эван, Ойло и Конлет с Норой.

– Фрэйа, что с тобой? – сразу просил Ойло.

– Упырь… напал… – выговорила я.

– Может, Леонида позвать? – предложил Кристиан.

– Нет, я справлюсь, – отозвался Алеард. Он и правда потихоньку питал меня благим огнем. – Давайте к делу.

Ребята быстро расселись кто куда, Алеард сел возле меня. Капитан вкратце рассказал им, как у нас обстоят дела.

– Их там трое осталось, – сказала я, чувствуя, что постепенно отхожу. – Но только в зале на третьем этаже. Возможно, в самом здании намного больше.

– Парня и девушку ты раньше встречала? – спросил Алекс.

– Нет.

– А как ты миновала охрану? – заинтересовался Конлет.

– Там не было охраны. Я миновала камеры с помощью дара, вот и всё.

– Балбес в сарае, – сказал Ойло. – Чего делать с ним будем?

– Он не выберется, здесь мертвая зона для Упырей, – сказал штурман. – Чуть позже с ним разберемся. Сейчас нам нужно помочь тем двоим.

– Надеюсь, они ещё живы, – пробормотала я.

– Поторопимся! – сказал Алекс, и все засуетились.

– Алеард, не оставляй меня здесь, – попросила я едва слышно, уговаривая себя, что найду силы на драку. – Не отойду от тебя ни на шаг. Обещаю!

Он внимательно поглядел на меня, тронул мой лоб, и я захотела любимого поцеловать.

– Ладно уж. Но учти, шаг в сторону – и Кристиан тебя мигом вернёт в Промежуток, – также тихо ответил Алеард.

– Как нам действовать, ребят? – спросил Алекс.

– Спокойно и деликатно, – ответил Кристиан. – Я вас закидываю, Эван и Ойло прикрывают нас с тыла. Ты, Алеард и Фрэйа пойдёте вперёд, будете их отвлекать, а мы с Конлетом и Норой зайдём с другой стороны и постараемся как можно скорее забрать пленников. Будем осторожны.

Алеард крепко сжал мою руку, и мы растаяли.

Глава 22

Не суйся в воду, не зная броду… Как и следовало ожидать, всё у нас не заладилось с самого начала, даже несмотря на то, что ребята были привычны к неожиданностям. Уже после мы обсуждали произошедшее и пришли к выводу, что среди злодеев затесался опытный Глаз, который прочитал чьи-то незащищенные мысли.

Пробраться внутрь оказалось легко, но, едва мы оказались в вестибюле на первом этаже, как начался быстрый, путаный и опасный бой.

Алеард оттолкнул меня в сторону, за угол, и тут же мимо со свистом пронёсся нож. Я ещё не очень хорошо себя чувствовала, но без раздумий засадила в том направлении потоком ледяного ветра. Послышалась ругань, затем крик. Кажется, Алекс-пума добрался до прятавшегося в конце коридора человека. И тут же наверху что-то рухнуло, словно уронили по меньшей мере стокилограммовую штангу... Мы кинулись вперёд.

Алеард закрывал меня собой, видимо, опасаясь возможных неожиданных атак. Людей в здании было предостаточно. Один выскочил из-за угла, размахивая каким-то увесистым предметом. Алеард вовремя почувствовал неладное, обернулся – и лёгким движением руки отшвырнул мужика в дальний конец коридора. Второй свалился сверху, прямо с потолка, и я поймала его в воздушную ловушку, похожую на маленький смерч. Третьему, бедолаге, не повезло напороться на кулак Алеарда…

В холле Алекс в обличье зверя загнал в угол двух мужчин с оружием. Он не боялся, что его пристрелят, и правильно делал. В руку одного из злодеев безжалостно воткнулась упругая длинная стрела, и он заорал, выронив пистолет. Второй не успел спустить курок – Эван молнией подлетел к нему и огрел по голове, заставляя рухнуть на пол. Когда они втроем уложили ещё нескольких, Алекс огромными прыжками поскакал в сторону лестницы.

Битва была в самом разгаре. Сверху полетело чьё-то бессознательное тело, и Алеард вовремя смягчил его падение собой. Я узнала в человеке одного из тех мужиков, что били парня и порадовалась, что приземлился он хоть и не «лепешкой», но и отнюдь не мягко.

На втором этаже на нас с Алеардом напали сразу трое. Одному капитан без раздумий нанёс страшный удар в живот, другого «спустил» с лестницы, и третий бросился наутёк. Бежать ему, правда, было некуда – из окна появился Ойло с луком за плечами, а с противоположного конца здания стрелой примчался Эван на скороходных ногах. Мужик решил сдаться и получил свою дозу снотворного – просто чтобы лежал тихо и не пакостил.

Конлету, Норе и Кристиану не повезло. Кристиана обложили четверо, и один из них был вооружён кинжалом. Штурману удалось ловко уйти от нескольких точных ударов в сердце, но его прижали к стене, и он рассвирепел. Таким я Криса прежде не видела, и запоминать не хотела. Темные просто не представляли, чего ожидать, но получили сполна. Конлет и Нора, стоя спина к спине, неумело отражали энергетические выпады ещё двух Упырей, и выходило у них, судя по всему, не слишком ловко: у Конлета шла носом кровь.

Алеард кинул на меня быстрый взгляд:

– Фрэйа!

Я сразу поняла его, даже мысли не понадобилось слушать. Сосредоточилась, скукожила стихии с чувствами, и одного из Упырей унесло в стену. Конлет и Нора тотчас кинулись на второго, орущего благим матом: прижали, скрутили и усыпили. Я оглянулась – Алеард и Кристиан оприходовали двух оставшихся крепышей. Это был обычный рукопашный бой, в котором сразу наметился победитель: сердитый Крис, который, против обыкновения, не стал с мужиками цацкаться. Ударом отбросил, добил хладнокровно, и мы побежали дальше вместе.

Я не успела открыть рот и поведать о знакомых чувства, Алеард опередил:

– Арон здесь.

Мы переглянулись и, невзирая на опасность, вышибли дверь в тот самый зал, где всего несколько часов назад тренировались.

– Стойте на месте, – приказал Первый.

Он держал за шею девушку, и она, словно восковая кукла, совершенно не двигалась. Бледное лицо, руки опущены, глаза остекленели. Поначалу я было решила, что это вообще не человек, а манекен, но потом почувствовала живые, слабые токи чувств.

– Снова прикрываешься? – сказал Алеард.

– О, она – не мое прикрытие, Феникс. Девчонка – ключ. Вот скажи, почему мы всегда говорим в такой напряженной обстановке? Может, сядем в кафешке, чаю попьем?

– Давай, – кивнул Алеард. – Но только вдвоем и после того, как ты девушку отпустишь.

– Нет уж, отпускать я её не намерен. Для того, чтобы попасть на Трогию, нужна трога, не так ли?

Алеард, конечно, не обрадовался этим словам, но по нему нельзя было заподозрить ни разочарования, ни гнева.

– Думаешь, сможешь заставить мир открыться, жертвуя невинным человеком?

– Я попробую. Если не хватит этой, найду ещё. Ну, или твои друзья сгодятся, Ойло и Рута. Уж их-то точно будет достаточно.

– Да хоть весь полуостров туда притащи, болван, – хмуро сказал Ойло. – Всё равно фига тебе в масле!

– Мне-то что, – лениво отозвался Арон. – Время есть. Я поищу. Вот вам, судя по всему, совсем уж заняться нечем, по спортклубам ночью шляетесь. Кстати, – елейным голосом продолжил он, – а что вы знаете об этом здании? И вообще, о зданиях, что создают Исполнители? Можно ведь и впросак попасть такой большой хорошей компанией.

Никто ему, конечно, не ответил.

– Ну, дело ваше, только потом не хнычьте, – предупредил он, и вдруг Алеард рванул меня к себе.

Я успела услышать, как он прокричал что-то, ощутила, что кругом сжимается пространство, почувствовала холод на коже. Что-то оцарапало ноги, впилось, укусило… Залу заволокло дымом, сверху посыпались непонятные визжащие обломки, которые к тому же больно жглись. Стало нечем дышать, и лежать бы мне, как когда-то, под балкой, отчаянно пытаясь собрать по крупицам воздух, если бы не способности Алеарда и Кристиана. Впрочем, не знаю, возможно, мы смогли уберечь друг друга интуитивно – каждый своим даром. Вот только это не спасло от расплаты.

Меня шмякнуло о горячий песок, что можно было считать большой удачей. Я сразу вскочила и была ослеплена большим белым солнцем, что стояло в зените. Далеко-далеко зеленой чертой маячила земля, а между мной и таинственной сушей пролегли сияющие лагуны: то глубокие до черноты, то лазурные, как и небо. Понимая, что лучше бы поскорее добраться до тенька, я встала и пошла к воде. Акулы там, не акулы, а Промежуток, как всегда бывало после наших баталий, угрюмо молчал.

Чувства отшибло напрочь, но хорошо, что не было усталости. Пострадали только колени, они были в ссадинах, да ещё на затылке набухла шишка. И – ничего из вещей, ни спасительного рюкзака, ни еды, ни воды, ни хитрых приборчиков, что создавала для крайних случаев Альба. Пока я топала по воде, то проваливаясь по шею, то обходя по косе глубокие места, мысли на ум лезли всякие. Как всегда на первом месте было беспокойство за ребят, на втором – время. Я задавалась вопросом, сколько мне придется ждать, пока переходная реальность ответит. Час? Два? Несколько? Или неделю? Повезло ли остальным приземлиться в теплом мире? И повезло ли мне, ведь я не знала, чего ожидать от тропического леса.

Пришлось долго идти, и солнце выпарило из тела остатки влаги. Когда я наконец-то ступила под кроны невиданных пальм, в горле уже першило. Просто так сидеть на берегу, надеясь на помощь, было нельзя, и я двинулась вперед, прихватив по дороге палку.

Вокруг произрастало немыслимое количество самой разной зелени, но ни одна порода дерева, ни один кустарник не был мне знаком. Висящие на ветках затейливые фрукты самых разных форм и цветов манили, однако стоило поостеречься. Я вспомнила рассказ Ойло о том, как он отравился привлекательным на вид красным овощем, и решила, что голод вполне можно перетерпеть. Чего не скажешь о жажде.

Однако уголок был райским – всего через пятнадцать минут я отыскала широкий ручей и убедилась, что вода не вредна. А, напившись, решила наследить чувствами как можно обильней, чтобы в случае чего Алеард и Кристиан могли заметить издалека. Существовала вероятность привлечь и темных, но риск был оправдан. Мне не хотелось надолго зависнуть среди жаркой красоты зеленой суши.

Так прошел день, и я с тоской наблюдала прекрасный алый закат. Такое небо да под мое настроение! Ещё пару часов назад я на всякий случай приглядела подходящее дерево, и теперь, ворча, забралась на него, чтобы устроиться на широкой ветке. И – удивительно быстро уснула, чтобы не увидеть снов.

Утром по берегу прошли какие-то звери, похожие на ланей. Я решила проследить за ними и обнаружила большое озеро с пресной водой. Становилось ясно, что меня занесло во вполне приятное место. Однако после обеда из местных «деликатесов», я поняла, что ошиблась. Ни один кусочек внутри надолго не задержался, даже самые красивые, приятно пахнущие фрукты отторгались животом. К утру следующего дня я начала ощущать легкий голод, но только потому терпимый, что Алеард напитал меня после встречи с Упырем. Пришлось отправиться в поход, чтобы поискать еду.

Я шла, настороженно озираясь, и слушала звуки леса. В руке была палка, наготове – чувства и стихии. Промежуток был недоступен, но у меня оставался дар, и это успокаивало. Беспощадный внутренний голос, однако, продолжал насмехаться: от голода ты и даровитая запросто помрешь…

Что мне, кажется, и предстояло, потому что даже трава оказалась несъедобной. Ну не принимал её организм! Понимая, что мне неизвестно сколько предстоит провести на коварной земле, я упорно продолжала пробовать всё подряд. К исходу второго дня от постоянной дегустации меня мутило, а утром, слезая с дерева, я поранила ногу о ветку, которой прежде там и в помине не было! Прихрамывая, ругаясь глупо и неуклюже, нашла утешение в прохладной воде родника, приложила какой-то лист… И позволила себе несколько злых всхлипов, которые всегда помогали настроиться на решительный лад.

Последующие часы я упорно продолжала надеяться на благополучный исход, и поиски принесли результат: удалось откопать розовые коренья, вполне пригодные для еды. Правда, съедать приходилось помногу и затем очень хотелось пить, зато после горы пережеванных штуковин я наконец-то почувствовала хоть какую-то сытость. Она прошла уже через час, и стало ясно, что даже если накопать этих корнеплодов несколько мешков, хватит только на пару дней.

Вздыхая и прихрамывая, я отправилась к дереву, чтобы встретить прохладную звездную ночь. В лагунах плескались рыбы, розовые лани бродили по берегу, большие черепахи сидели меж камней в мелкой воде и не шевелились. Я устало таращилась в ярко-синее небо, думала о ребятах и Алеарде, и жалела всех нас. Что бы там Арон не болтал о зданиях, Трогии и своих планах, оставалось только жить настоящим.

Истощение наступило после двух голодных недель. Я перепробовала, казалось, всю растительность, что имелась кругом, но нашла всего три пригодных для еды фрукта, да и те встречались штучно. Голод преследовал меня и во сне: стало не до расслабления, я дважды сверзилась с дерева. Пришлось испортить майку и привязывать себя к ветвям.

Местом плена был остров, и довольно обширный. Далеко, за глубокой водой, виднелись и ещё острова, но доплыть туда не было возможности. Да и стоило ли ожидать, что там будет расти что-то подходящее? Я постоянно связывалась с Промежутком. Чувствуя его, не могла переместиться, и это сводило с ума. Иногда он пропадал на полдня, затем снова появлялся, но молчал, и становилось понятно: в ближайшее время не откроется.

На исходе третьей недели пришел первый дождь, и температура упала. Мало того, что я не успела спрятаться и насквозь промокла, так ещё и не нашла как такового места для ночлега. Так и дрожала до утра, ослабшая и сердитая. Дождь всё не кончался, и пришлось бродить по лесу в надежде отыскать подходящее укрытие. Так я забрела на противоположный берег и уже там обессилено привалилась к большому дереву с прозрачной кроной. Сквозь потоки отнюдь не теплого ливня было не разглядеть не то что далекие острова, но даже камни на берегу. И я напугалась, услышав плеск весел, доносящийся из серой пелены.

Никогда прежде во мне не было подобного страха. Дар, конечно, мог спасти, но из-за сильного истощения пользоваться им было опасно, а махать палкой едва ли получилось бы – руки-то совсем замерзли! Помимо слабости физической во мне не осталось ни капли решимости, внутренней уверенности и отважного настроя. Не хотела я быть путешественницей! Все эти дни я примеряла на себя куда более приятные роли: супруги, любимой, хозяйки уютного дома, где безопасно. Но не воина, нет. Не сорвиголовы, не искательницы приключений. Мне надоели трудности, я не хотела сражаться!

Ничего лучше было не придумать: я спряталась за деревом, сдерживая дрожь, успокаивая дыхание. Кто бы там ни плыл, лучше на глаза ему не попадаться. Свой ли, чужой – разберусь, когда пройдет мимо и покажет спину.

Однако у незнакомца были другие планы, и я бы точно их не просчитала своими промерзшими, застывшими извилинами. Впрочем, мне в кои-то веки повезло, и это была невиданная, огромная, прекрасная удача. Когда я выглянула из-за дерева, его уже и след простыл, но в следующий миг меня заграбастали большие сильные руки, и, не успела я заорать и начать кусаться, как была прижата к знакомой, горячей и мокрой груди.

– Алеард!..

Выдохнула со скрипом и расплакалась от нагрянувшего счастья.

– Малышка моя, – прошептал он и хрипло рассмеялся. – А я весло приготовил, думая, что это злодей.

– Не видел меня, значит?

– Нет. Только ощутил. Уже потом разглядел.

Плоховато я знала свой остров. Алеард на руках принес меня в природный шалаш под густыми лианами, и там долго пытался согреть: против обыкновения, холод никак не хотел отпускать тело. Получив самое главное, ощутив его рядом снова, я ни на что уже не обращала внимания, просто уснула, как самая последняя эгоистка. Алеард заменил мне матрас и одеяло, обогрел, утешил и успокоил.

Несмотря на его исцеляющее присутствие, сил у меня за ночь не прибавилось. Я открыла глаза, увидела сперва спокойное, загорелое и худое лицо любимого, потом – дождь и серое небо, и в последнюю очередь свои тонкие пальцы. Мне не хотелось будить мужчину, хотя тело всячески о себе напоминало: урчаниями, поскрипываниями и ломотой. Я осторожно приподнялась и осмотрела Алеарда. Никогда бы не подумала, что он может усохнуть! Злость брала на этот треклятый остров, который представлял собой красивую, но голодную тюрьму. Наверное, Алеард приплыл с тех далеких земель, и, судя по его виду, тоже долгое время ничего не ел. Хотя странно: запасов в нем было больше, чем во мне, а исхудал мужчина так, словно провел здесь по меньшей мере полгода… Я погладила его по щеке, но дождалась только нахмуренных бровей. Прежде Алеард всегда просыпался от малейшего прикосновения.

– Мой бедный, оголодавший тигр… – пробормотала я. – Как же нам пережить это?

Мужчина вздохнул и пошевелился.

– Фрэйа, – отозвался он.

– Ты поспи ещё. Там всё равно дождь.

– Нет, малышка, – и меня подняло на глубоком вздохе-зевке. – Нужно вернуться на другой остров. Судя по твоему виду, здесь совсем нечего есть.

– А там?

Алеард приподнял меня и заставил поглядеть ему в глаза.

– Не утренний это разговор, да и не под наше мокрое настроение… Ты должна внимательно меня выслушать, Фрэйа. То, что мы оказались именно здесь, заслуга Арона. Он исказил дар Криса, заставив его переместить нас на губительные земли. То есть он так думал, решил, что мы сдадимся. – Он хмуро поглядел вокруг, потом снова перевел взгляд на меня, и стало ясно, что испытания только начинаются. – На этих островах практически нет годной в пищу растительности. Тебе придется есть рыбу, малышка, иначе нам не выжить.

– Как… рыбу? – прошептала я в отчаянии.

Наверное, тем, кто привык к более разнообразному питанию, мой ужас показался бы смешным, но ведь я никогда в жизни не брала в рот мертвую плоть! Я росла на свежих сочных овощах и фруктах, травах, крупах и ягодах. И вдруг – убить и съесть рыбу! Живую рыбу! Проткнуть её, выпотрошить… Меня замутило.

Алеард крепко прижал меня к груди.

– Ещё месяц – и от голода ты не сможешь встать. Все те фрукты, что пригодны для еды, недостаточно питательны.

– Но, может, Промежуток вскоре ответит? – с надеждой спросила я.

– Нет. Он не отзовется. Нам остается надеяться на Кристиана, только он в силах помочь. Но сколько должно пройти времени – не знаю. Возможно, мы здесь побудем ещё неделю, а, может быть, несколько месяцев.

– Но это же не Пропасть!

Алеард покачал головой и ничего больше не сказал. Да и что обсуждать, когда и так ясно: мы застряли.

Более менее согревшаяся рядом с ним, я снова успела озябнуть. Зато, когда взялась за небольшое весло, порадовалась, что мужчина не воспротивился моей помощи. Так и согреться можно, и мысли важные додумать. Покамест самой главной мне казалась жуткая предстоящая трапеза. Однако, как выяснилось, далекие соседние острова были получше моего. Там росли пригодные для уютной ночевки деревья, сквозь кроны которых вовсе не проникал дождь. К тому же территории были обширнее, и съедобного хватало. Однако мы всё равно должны были разнообразить питание.

Охоту пришлось отложить. Алеард предложил мне отдохнуть, и я с радостью устроилась возле него обнаженной, чтобы наконец-то ощутить сухость и мягкость широких листьев, что заменяли простыни. А, едва смежив веки, унеслась в знакомую пучину реальных, осязаемых снов, где я была не я, где всё происходило по-настоящему и терялось деталями, стоило лишь открыть глаза. Однако впервые происходящее чувствовалось изнутри, словно частица моей души смешалась с реальным человеком, чтобы поддержать его мечты…

…Мне так хотелось остаться на Тасуле! Не потому, конечно, что в кои-то веки убежала подальше от дома. Из-за него.

Я понимала, что так нельзя. Знала, что иду против правил, какими бы дурацкими они ни были. Но Атальмейн не зря называли землей Закона. Долгие Циклы здесь сохраняли память, и нарушение традиций считалось худшим предательством. Которое я собиралась совершить несмотря ни на что. Разве можно остудить сердце, не превратив его в уголек? Мне не хотелось отказываться от столь ярого, прекрасно огня. Синего огня. Сильного.

Решиться бы, подойти к нему первой. Только где её взять, эту смелость? Он улыбался всем, и не потому, что был бабником. Просто есть мужчины, от которых исходит постоянное, доброе тепло, и доза его не зависит от того, кто перед ними: ребенок, старик или девушка.

Мы встречались дважды, и всё было не до приветствий. И вот в третий раз мне наконец-то повезло. В скальном доме, который сразу меня очаровал, царила напряженная атмосфера. Последняя стычка с Ароном оказалась самой опасной, и многие ребята потерялись среди миров. В том числе Алеард и Фрэйа, которых я знала только со слов Аймана.

Кристиан искал друзей, и это был лучший повод начать общение: предложить свою помощь, тем более что дар мой открылся сразу и предстал во всей красе. Даже глава магов на Атальмейне удивился, что всё у меня прошло как по маслу: знакомство с Промежутком, первый мир, способность помогать другим. Поговаривали, дар Учителя разрывает на части, но лично меня он сделал более целостной.

Мне определенно повезло: когда я направлялась в гостиную, там обнаружился Онан, который теперь жил на одном из прибрежных островов Атальмейна.

– О, Аверина, – обрадовался он. – И ты здесь!

– Здравствуй! Я помочь пришла. Ну, с поисками… Айман сказал, людей не хватает.

– Хорошие всегда в дефиците, – улыбнулся мужчина. – Только вот народ разошелся, а одной тебе идти не стоит, тем более когда всякий сброд по реальностям шатается. – Он смешно почесал нос и огляделся. – А, Крис! Вот и пара нашлась. Я-то не могу, уже сформировал свой отряд. – И подмигнул двум миловидным девушкам, которые задорно в ответ рассмеялись.

«Пара нашлась». Коленки затряслись и стало жарко. Ну почему, Боги Ограждающих водопадов, я не надела джинсы и майку? Пришла, глупая, в традиционном бархатном платье, к тому же оранжевом и с вышивкой шелковыми нитями… Никто в лаборатории так не одевался, да и отправляться на задание в подобном наряде смехотворно! Но Кристиан уже обернулся, и у меня перехватило дыхание. Его глаза были похожи на океан в солнечный день – бездонная синева в обрамлении золотых искр.

– Привет! – сказал он и первым протянул руку. – Мы так и не познакомились.

– Крис, это Аверина, она с Атальмейна, – сказал Онан. – Ты же помнишь, что я тоже там обосновался?

– Угу.

Его ладонь была теплой и чуть шершавой, а пальцы сильными и нежными. Ох, не зря говорят, что по рукопожатию можно понять собственные чувства! Мне так не хотелось разжимать хватку. Продлить бы приветствие, представить, что нам можно обняться, как старым друзьям… Хотя, конечно, не дружба была мне нужна, а гораздо больше. Но что же, признаваться в любви, когда мы друг друга даже не знали? Он сочтет меня озабоченной дурочкой, это точно.

– Я рада с тобой познакомиться! Онан много рассказывал обо всех Открывших путь.

– И я рад, Аверина. Я вот так и не побывал на Атальмейне, – сказал мужчина. – Когда-нибудь соберусь, но пока что других дел хватает. Кстати, мне бы пригодилась помощь хорошего Подателя.

Он знал о моем даре. Интересно, откуда?

– Я здесь как раз для этого. Айман сказал, что заслоны крепкие, сил много уходит, чтобы пробивать. У меня много времени. Я с радостью помогу!

– Замечательно! – улыбнулся Кристиан. Выглядел он хоть и решительно настроенным, но нисколько не отдохнувшим, волосы лежали как пропало, что мне, впрочем, очень нравилось. Милая лохматость без замызганности. – Можем прямо сейчас пойти по следу. В прошлый раз я застрял в одном из миров, но уверенно чувствовал Алеарда и Фрэйу… Ты и про них, конечно, слышала?

Онан, ухмыляясь, ретировался. Наверняка видел меня насквозь.

– Да. Онан говорил, что вы лучшие друзья. И ещё Эван и Рута, Ойло Рэд.

– Который тоже куда-то сгинул, – нахмурился Штурман. – Но ничего. Найдем.

– Идем? – нетерпеливо предложила я.

Он кивнул и протянул мне руку:

– Через мой Промежуток будем скакать. У тебя голова от частых перемещений кружится?

– Нет. Почти. Если только слишком быстро перемещаться.

– Хорошо. Тогда держись крепче.

И снова побежали по затылку мурашки, а сердце пустилось в радостный пляс. Вот и познакомились! Болтушкой я не была, но очень хотела говорить с ним – неважно, на какие темы, только бы голос слышать, узнавать, присматриваться, чувствовать.

Однако вскоре стало понятно, что время для более близкого знакомства выбрано неудачно. Да и чего я ожидала, если мы спасали попавших в беду? На задний план отошли дела сердца, и мной овладела серьезная сосредоточенность: поддерживать дар Кристиана, распределять собственные и его силы равномерно, слушать звон Промежутка, такой осязаемый и ясный. Но неопытность сыграла свою роль – я совсем забыла о том, что надо вслушиваться в способности окружающих. А потому, когда мы буквально на несколько минут разделились, напоролась на темных бродяг, с которыми прежде никогда не встречалась.

Страх накатил большой беспощадной волной. Он был куда мощнее моих предыдущих нелепых боязней вроде кошмарных снов о замкнутом пространстве. Я всегда боялась человеческой жестокости, боялась стать беспомощной жертвой в руках умелых палачей. И вот они нашли меня… Я как-то сразу поняла, что не отобьюсь и не смогу убежать. Сила не та, да и было их четверо. К тому же никто меня не учил сражаться – ни врукопашную, ни с помощью дара. А Промежуток гады умело перекрыли, ведь один из них оказался Поглотителем, а другой был Упырем. Что творилось с дарами остальных – непонятно. Бывает так, что человек и сам не понимает, кто он.

Видно, болтать ребята не собирались. Они сразу пошли в атаку, сцапали меня, глупо кричащую, извивающуюся, казалось бы, легкую добычу… Но вот уж кусаться, лягаться и орать я умела. Или научилась тогда, не знаю.

Опытные хищники не бывают злыми, они просто хватают добычу и уносят её. А вот любители легкой наживы часто вовсе не контролируют эмоции. За те несколько минут, что я пыталась с ними сражаться, терпение темных успело накалиться до предела, растянуться и лопнуть. Что самое печальное, все жгучие брызги их гнева полетели на меня. Ударами. В лицо. И вот тогда страх окончательно меня подкосил.

Мотаясь в их руках как рыбидус, изжаренный солнцем и потому абсолютно беспомощный, я даже не пыталась больше вырываться. Разбитой губы, царапин на руках и синяков на скулах оказалось вполне достаточно, чтобы превратиться в дрожащую нюню. Так жестокость и боль лишают всяких сил, подавляют тягу к жизни. Но, поняв, что они собираются делать дальше, я из высохшего водного жителя превратилась в боевую котороду. Вгрызлась в ненавистное запястье, прокусила до крови… И тотчас оказалась на земле.

– Чего вы с ней церемонитесь?! – зарычал пострадавший главарь. – Давайте быстро за дело, а потом оттащим куда надо…

– А, может, продадим?

– После, если жива останется, – криво ухмыльнулся самый здоровый и противный на рожу. Мне захотелось выцарапать ему глаза.

Я схватила камень поувесистее и швырнула прямо ему в лоб. Жаль, промахнулась, он лишь чиркнул по макушке, но это стало для них последней каплей и сигналом к действию. Они налетели на меня как стадо железнозубов, и я заорала из последних сил, перекрывая хриплым голосом мерзкий хохот…

И тут появился Кристиан. Прижатая, с вывернутыми руками, я узнала его только по тому, что одежда и прическа были те же. А вот глаза стали совсем другими, посветлели и потеряли всякую синеву, к тому же он показался мне шире, выше и сильней. Появился в черном облаке, словно ураган налетел на темных, и принялся так мордовать их, что я от страха в клубок свернулась. Ярость всегда страшна, особенно если её не пытаются контролировать.

Кровь, пыль, крики… Происходящее окутало меня ароматами ужаса. Правильнее всего было встать, помочь, да хотя бы дрыной какой-нибудь ударить! Но я только всхлипывала и прятала нос, пока в ушах не зазвенела тишина.

– Аверина!..

Дернулась, зарыдала и только потом поняла, что по имени меня может звать только он.

– Кристиан… Крис… Прости меня! Я растерялась, я не смогла…

Мужчина поднял меня на руки, и всхлипы перешли в рыдания. Это была блаженная, безумная слабость, которую я всегда сдерживала, за которой не хотела прятаться. Но теперь разом рухнули стены, и желания, отпущенные на свободу, перемешались в кашу. Бывает ли любовь стремительной? Несомненно!

– Это ты меня прости, – сказал он. – Я болван! Нельзя было ни на минуту разлучаться, тем более когда Арон повсюду своих говнюков раскидал! Боже, Ава, – пробормотал он. – У тебя кровь идет! Давай-ка поскорее на Тасулу вернемся.

– А что же эти? Здесь оставим? – прошептала я, наконец-то поняв, что нам больше ничего не угрожает.

Кристиан поморщился.

– Ничего, оклемаются. Я бы вообще предпочел их засунуть куда подальше, но без Алеарда не получится. Даже дару Штурмана не все миры подвластны.

Когда мы ступили на белый песок Тасулы, я, счастливая, хотя и с синяками, ощутила в походке Кристиана что-то странное. Он прихрамывал и дышал неровно, словно запыхался меня нести.

– Поставь, я ведь не ранена!

– Ну конечно, – проворчал он добродушно. – Вон какие ссадины, да и ушиблась сильно.

– Твои энергии ослабли!

– Ничего, не закончатся.

– Ты ранен! – догадалась я и умудрилась, извернувшись, сползти с его рук. – Почему не сказал? Зачем меня тащишь?! Пойдем скорее!

Тут уж было не до стеснения – подставила плечо, поднырнула, чтобы он мог опереться. Кристиан ласково усмехнулся, хотя и висеть на мне не стал, просто приобнял легонько.

– Спасибо. Ты зря переживаешь. Ничего серьезного.

Он явно не привык себя жалеть. Усаживая мужчину на диван в гостиной, я увидела на майке большое кровавое пятно – уж точно не просто царапина! И как назло никого из Целителей не оказалось на месте. Я обежала все комнаты, все закоулки, но обнаружила только нескольких неопытных молодых бродяг. Ни Леонида, с которым я не так давно познакомилась, ни Руты, о силе которой знали все.

– Сама перевяжу. Ничего, я это умею. Можно?

– Конечно, – снова улыбнулся мужчина, и меня теплом объяло от одного взгляда на его губы. Поцелуй действует порой лучше любого обезболивающего… Однако пришлось взять себя в руки и лишние чувства, совершенно неуместные в данной ситуации, отодвинуть на второй план.

Я подошла, помогла ему снять куртку, затем, кусая губы от волнения, начала стягивать с мужчины майку. Кристиан сидел спокойно, но рукой шевелил неохотно, и, взглянув на его живот, я  поняла почему. Порез был глубоким и сильно кровоточил. Его следовало если не зашить, то хотя бы обработать как следует и крепко перевязать. Хотя, конечно, лучше было бы стянуть края нитками…

– Не хочу, чтобы у тебя шрам остался, – тихо сказала я. – Подождем целителей? Я умею зашивать, но не заберу боль. Хотя, если использовать особые снадобья, след останется ровный и будет не сильно заметен.

– В аптечке должна быть специальная штука для зашивания ран, её Альба сделала. Говорят, куда лучше иголки, но я понятия не имею, как ей пользоваться.

– Я разберусь.

И принялась искать эту самую зашивалку. Хорошо, что с сообразительностью у меня был полный порядок, и устройство оказалось отличным – хоть сам себя штопай. К тому же я нашла обезболивающее, и, умея делать уколы, уговорила мужчину на небольшую дозу.

– Зачем зря мучиться? Я тихонечко, ты не почувствуешь…

– Как с малышом со мной, – весело сощурился Кристиан.

– Прости. Я часто с младшим братом сижу, это привычка.

– Да нет, ты продолжай. Приятно. Я, конечно, на роль младшего не подхожу, – и он мне подмигнул.

– И на роль брата тоже, – вырвалось у меня.

–Хм, – отозвался штурман, внимательно наблюдая за всеми моими действиями. Его взгляд не отвлекал, наоборот, успокаивал. У меня даже руки не тряслись.

Разве что некстати появилось то самое тягучее чувство, что всегда разрасталось из живота. Оно зародилось во мне, когда я впервые Кристиана увидела. Нежное, пуховое, горячее – желание, жажда или сама любовь? Наверное, всё вместе.

Я набрала специальных салфеток, начала промывать рану. Молодцы, ребята, обо всем позаботились! Это была не просто аптечка – коробочка для самых разных ситуаций. Если руки есть, можно и без Целителя справиться.

Вот я и коснулась его. Хотелось погладить по широкому плечу, обнять, поцеловать в загорелую щеку… Что уж там дальше – пусть решает сам. Пусть примет решение за нас обоих, только бы не оттолкнул! Я не вернусь домой, не смогу, но это ли важно?

– Теперь лучше отдохнуть и обойтись без нагрузок хотя бы пару дней.

– Я дождусь Леонида и снова пойду искать ребят, – сказал мужчина. – Спасибо большое, Аверина. Теперь позволишь тебе помочь?

Я покраснела.

– Да у меня только губа разбита и царапинки небольшие…

– Размер не имеет значения, их все равно нельзя оставлять в таком виде. Добром на добро? – широко улыбнулся он, и я села на стул, не в силах противиться.

Он коснется меня. Пусть всего лишь как едва знакомый, даже не друг, но коснется! Сестры бы посмеялись, увидев мое помешательство, а родители вряд ли одобрили. И не потому, что не по закону была эта любовь. Атальме приличествовала сдержанность, рассудительность, горделивость. Ничего подобного я в себе отродясь не наблюдала…

Видимо, не судьба мне остаться на родине. Но судьба ли обрести взаимную любовь? Только время знало.

– Так-с, что это у нас? Ага, самое что ни на есть супер средство для заживления.

Его пальцы нежно коснулись моего подбородка, и я замерла, не мигая глядя в снова ставшие синими, добрые глаза.

– Как думаешь, эту штуку можно наносить на такие нежные места? – спросил Кристиан. – А то вдруг хуже сделаю, все-таки губы…

– Не знаю, – хрипло прошептала я и тихонько откашлялась. – Полагаю, можно, она ведь любые раны заживляет. Говорят, Леонид – мастер зелий.

– Ещё какой. Иногда мне кажется, что он может вырастить новую конечность, если потребуется.

– Надеюсь, до этого не дойдет.

Слова были сказаны шепотом, потому что Крис склонился и принялся осторожно врачевать мои губы. Я прикрыла глаза, чтобы не выдать себя, но он наверняка слышал стук сердца и чувствовал мое волнение. Вот только как истолковал его?

– Спасибо… Ой! Какой он противный!

Мы рассмеялись, и стало замечательно на душе.

– Полагаю, если проглотишь, ничего страшного не случится… но лучше не глотать.

Неужели он со всеми был так ласков? Эти прикосновения, неподдельная забота, теплота… Я благодарила темных за то, что нанесли эти неопасные удары. Всё могло бы закончиться плохо, но не закончилось же! А теперь Кристиан рядом, и я наслаждаюсь им. Признаться! Как можно скорее!

Но сначала – дождаться Целителей и убедиться, что мужчину не побеспокоят раны. А уже потом отправляться дальше несмотря на страх. Я знала, что придется разлучиться, и не раз – таковы были путешествия. Но мы встретимся снова. Обязательно. Я приложу максимум усилий.

Смогу ли сделать его счастливым? Увидит ли он мой огонь, поддержит его или потушит? Я молилась всем Богам земного, подводного и воздушного миров о благословении, потому что понимала – всё зависит не только от нас.

Глава 23

Не хочется вспоминать, как и чем мы поддерживали в себе жизнь на этих красивых землях. Если бы не Алеард, я бы точно сдалась, но благодаря его сдержанному оптимизму находила в себе силы даже на шутки. Мы согревали друг друга средь бесконечной сырости, радовались каждой редкой приятной мелочи вроде крошечных помидорчиков, годных в пищу, и ждали. Нам приходилось рыбачить, разводить костер и запихивать в себя рыбу. Что и говорить, после нее тошнило не меньше, но хотя бы не рвало каждые пять минут.

И вот одним тошнотворным утром Алеард сказал:

– У нас есть выбор. Продержимся здесь ещё пару месяцев – и сможем провалиться глубже, чтобы, возможно, напасть на след Трогии. Или через пару дней сможем вернуться на Тасулу, восстановить силы и начинать путь заново. Риска во втором случае значительно меньше, но дороги станут запутаннее. Первый вариант – крайность, и остается только надеяться, что повезет. Но скорее будет наоборот – нас занесет в такие дали, что даже Крису понадобится по меньшей мере полгода, чтобы вытащить.

– Зато, если всё пройдет успешно, мы сможем наконец-то попасть на Трогию?

– Не попасть, лишь коснуться, но это будет значительный шаг, малышка.

– Первый вариант.

– И рыба? – невесело усмехнулся он.

Я вздохнула.

– Если Арон доберется до изначального мира раньше нас, все усилия будут напрасны. Появился шанс опередить его – воспользуемся!

– Моя храбрая малышка. Я и не ждал, что ты захочешь на Тасулу, к безопасному очагу. – И он крепко обнял меня.

Принятое решение придало уверенности, и даже пришедшая на смену ливням отвратительная жара не так донимала. Мы проводили все время в лесных лагунах, под деревьями, иначе давно сгорели бы на фиг. Сюда же приходили многочисленные звери, слетались птицы и насекомые. Хорошо, что они нас не трогали, потому что отбиваться от жирных комароподобных тварей не хотелось.

Дни были одинаковы, но вместе мы находили чем себя занять. Было не до близости, конечно, зато мы могли вдоволь наговориться и много спали. К исходу второго месяца я успела возненавидеть жару, хотя всегда относилась к ней благосклонно. Загорелые, высохшие, мы ощутили ранним утром отклик Промежутка, и тотчас нырнули в него, в спасительную прохладу цветного моря.

Побыв там какое-то время, забрав рюкзак Алеарда, мы продолжили путешествие, которое начиналось как попытка заключения. Одно за другим, перемещения, конечно, изматывали, да и скакать как это получается у Криса, у нас не выходило. Но впереди столь ясно прощупывалась цель, что кончиками пальцев можно было ощутить её теплоту и структуру. Трогия звала дождями, нежными рисунками листьев, шершавыми шишками и щекоткой трав. Вскоре стали появляться и запахи, которые удавалось сложить в прекрасные картины – леса, реки и свежий ветер на цветущих холмах. Однако пока что всё это было далеко, но надежду внушало уже то, что мы шли в правильном направлении.

Где был Арон и его команда, что делали остальные – неизвестно. Гур говорил, что когда Промежуток раскрывается полностью, его можно использовать как средство связи. Каждый в своем – и ведешь переговоры мысленно. Удобно и безопасно, никто не влезет без спросу. Но этому тоже надо было учиться, да и переходная реальность пока что была совсем молодой, только-только проснувшейся. Мы не слышали всех её голосов, она не до конца понимала нас.

Трогия манила. Когда бродишь много лет кряду, начинаешь ощущать миры и их звучание, можешь предугадывать, каков будет тот или иной. Так вот закрытый изначальный мир обещал быть прекрасным. И если нас притягивала гармония черт, нежность обещаний, заботливые объятья и красоты природы, то Арон хотел получить силу, которую Трогия тщательно сберегала.

Мы шли напролом, не заботясь о составлении карт. Обратный путь в любом случае будет сложным, так зачем тратить время на думы о неизбежных сложностях? Алеард сделался неразговорчив, но продолжав оберегать меня, как и я берегла его. Мы не отдалялись друг от друга, напротив, всё крепче сплетали души и чувства. Наверное, поэтому меня преследовали реальные сны, которые я тотчас после пробуждения забывала…

…Незнакомый мир встретил ледяным дождем и промозглым ветром. Плотная вроде бы ткань туники отяжелела сразу, ноги в башмаках промокли, а с волос постоянно текло за шиворот. Холодно, одиноко, печально. Словно ливень хотел смыть все мои мечты, непрочные, неяркие, нелепые.

Ну и что, что я помогла ему? Кристиан не полюбит меня хотя бы потому, что не найдет нужных сердцу оттенков. Ему, такому веселому, радостно ли будет рядом с замухрышкой? Он был подобен мгновенному предгрозовому небу , черному и синему, когда золотом подсвечены верхушки деревьев и травы. Вот только нравом обладал более покладистым, нежели шторм.

Ох уж эта внешность, почему я получилась именно такой? Темное золото волос не было блеклым, и на солнце переливалось сочным медом, однако ни кудрей, ни тугих кос у меня не водилось, пряди были непослушными, пушистыми и, если не заплетать, походили на солому. Карие глаза были скорее рыжими, черты лица не поражали воображение, но и грубыми не казались… И всё-таки по сравнению с сестрами я была невзрачна – ни женственной фигуры, ни роста, ни изящества. Разве что ресницы густые, хотя и не достаточно темные, чтобы сделать взгляд бесконечно выразительным. Вот у старшей, Арманды, при таких же точно прядях зеленые глазищи казались магически прекрасными.

Нет, я не думала о нем как о человеке, что обращает внимание только на внешность. И всё же она играла важную роль. Среди множества реальностей, при богатстве красоты женской, мне ли тягаться с другими, если они были? Хотя, кажется, Кристиан был одинок, по крайней мере, так сказал Онан. И это знание согревало меня, помогало не сдаться. Я останусь собой – и пусть чувства решают.

Но сейчас нужно было терпеть. Взялась искать – ищи упрямо. Тем более что я вела себя осторожно и то и дело прощупывала людей на предмет даров.

Хотя в такую пору, осенним пасмурным вечером, особо и разглядывать было некого. Кому взбредет в голову шататься по улице, мокнуть, зябнуть и грустить? Сидеть бы сейчас рядом с ним, прижиматься, согревать друг друга. И не важно, где, хоть в убогой квартирке, в небольшой комнате, на маленькой кровати под старым одеялом. Главное что с ним, главное, что вместе...

Я подавила тяжелый вздох. Мечты мечтами, а надо дело знать. Только от одного человека могла исходить столь мощная энергия – от Создателя, коим являлся Алеард. И я ждала удобногомомента, чтобы позвать Кристиана и вместе отправиться дальше. Зачем звать раньше времени? Чтобы он тоже мокнул под дождем? Нет уж.

В конце улицы показался человек, он свернул за угол. Потом пробежала кошка и скрылась в подвале одного из домов. Я привалилась к стене и обхватила себя руками. Любить осень просто, когда есть куда возвращаться, есть где согреться и кого обогреть. Я напряглась: снова тот же силуэт, только теперь он шел прямо ко мне.

Ой, как не хотелось убегать и бросать столь важное дело! Снова следовать за временем, снова отслеживать дары… А ведь были так близко! Я вышла из-под арки и быстрым шагом пошла прочь.

– Ава!

Я обернулась, хотя это могла быть ловушка. И только потом учуяла дар.

– Кристиан!

Он в несколько шагов покрыл расстояние между нами и неожиданно заключил меня в объятья.

– Слава богу! Я чуть с ума не сошел, думая, куда ты пропала! Почему не звала?

– Ну, дождь… Зачем вдвоем мокнуть? – смущенно пробормотала я. – Ждала момента…

– Промерзла ведь до костей, – проворчал он, стягивая плотную куртку и кутая меня, обалдевши-счастливую и дрожащую от удовольствия. – Долго бы стоять пришлось, до завтрашнего утра.

– Я не знала, сколько точно…

– Вот именно. Идем скорее, я здесь квартиру нашел подходящую. Согреешься, отдохнешь.

Сбылась мечта идиота! От счастья я готова была закричать во все горло, но только глупо улыбалась, прижимаясь к нему, такому большому, теплому, нежному. А дождь лил и лил, и не хотелось, чтобы он заканчивался.

Мы прошли переулками к невзрачному каменному зданию, вошли в подъезд и поднялись по лестнице. Кристиан, не отпуская меня, открыл дверь и мягко подтолкнул внутрь: по привычке я хотела пропустить его вперед.

Темно, ничего не видно. Я едва не налетела на острый угол комода, благо, Штурман меня перехватил.

– Тут света нет в коридоре. Разуемся – и сразу в комнату.

В спальню! – мелькнула в голове шальная мысль. Нет, ну почему рядом с ним я становилась такой жаждущей, любопытной, открытой для неизведанного счастья? Какие уж там встречи наедине у нас на Атальмейне! Принято было чинно прогуливаться под руку по людным садам и набережным, но уж точно не мокрыми стоять в непонятной квартире наедине. В темноте. Под тихий шум дождя. Глаза немного привыкли, и я увидела Кристиана, сидящего на корточках. В следующую секунду он мягко стянул с моей ноги ботинок.

– Вот же елы-палы, Ава! Ноги-то насквозь!..

– Да ничего. Они вроде теплые внутри…

– Ледяные, блин! – сердито хмыкнул он. – По лужам скакала?

– Да. Асфальт неровный, вот я и провалилась пару раз по щиколотку.

Он тихо рассмеялся, а потом, совершенно неожиданно, подхватил меня на руки и понес.

– Здесь и пол ледяной, и батареи не работают. И одеяло, по-моему, всего одно.

– Спасибо тебе за заботу, – прошептала я, вжимаясь в его шею и вдыхая аромат теплой кожи. – Я даже не мечтала, что так вечер закончится. Радостный уют, прекрасный… и замечательный тоже… Ну, что мы вдвоем… то есть я не одна. То есть ты не один…

Хорошо, что в темноте не видно было, как покраснела. Хотя Кристиан, конечно, многое понял. Уж точно догадался, что волнуюсь и заикаюсь я неспроста.

– И я рад, Аверина, – сказал он, и голос теперь звучал как-то иначе. – Согревать тебя. Быть рядом. Вместе куда лучше, чем одному. Но «вместе» тоже разное бывает.

Я не смела надеяться, что правильно истолковала его слова.

– Вот, кстати, как тебя дома ласково называют? А то я думал, думал и только и придумал что Ава или Авериша.

Он усадил меня на кровать, и в тусклом свете старой люстры мы несколько секунд глядели друг другу в глаза. Кристиан опустился на колени, и держал меня за руку, отчего жаркие волны блаженства разливались по телу.

– У нас на Атальмейне не принято имена сокращать, – наконец сказала я, смущаясь его пристального, настойчивого взгляда. – Нет уменьшительно-ласкательных форм, к сожалению. Но мне нравятся оба варианта. Это непривычно и приятно, и ты так произносишь… Кхм. А тебя как называют? Крис?

– Ага. Но не все. Многие полным именем. Мама звала Кристюшей, Алеард – раньше, когда мы были пацанами – Тианом. Вот у него имя вообще несокращаемое, хотя я иногда зову Алом.

– Алеард… Да. Оно сложное. Как и у Фрэйи.

– Её в детстве звали Фафой, и ей это ужасно не нравилось.

Он поднялся и отошел к тумбочке, у которой не хватало ножки.

– К сожалению, с едой у нас беда. Я зашел в магазин на углу, но смог купить только лимонад (остальные напитки были крепкими) и вот эти печенья с вишней.

– Сладкое! Здорово. Спасибо. Я что угодно могу съесть. – И улыбнулась в отчет на его широкую улыбку. – А лимонад – это что-то из лимона?

– Да. И шипучее.

Мужчина вынул из-за пазухи бутылку, пакет со сладостями, и снова подошел ко мне.

– Давай помогу.

– Пожалуйста… спасибо… – хрипло отозвалась я, и, откашлявшись, приподняла штанину. – Носки не моего размера, они так туго натянулись. А теперь, кажется, ещё и сели прямо на ноге.

– Ого, какие оригинальные! Со снеговиками!

– Глупость, да? – хмыкнула я. – Попросила взаймы, они зимние. Вы на Земле лепите снеговиков?

– Обязательно. Я раньше хотел стать скульптором. Я вообще много кем хотел быть. А ты?

Я была благодарна ему за этот разговор, потому что волновалась до дрожи в пальцах, и мужчина наверняка это чувствовал. К тому же он так нежно касался меня, что по телу пробегали волны того самого чудесного тепла, которого я смущалась более всего.

– Выбор был небогатым. На Атальмейне в каждой семье свои традиции. Наша, например, славится рукодельницами, вышивальщицами, если точнее. Поэтому и мне придется ей стать.

– Но ты не хочешь, – сказал он, не мигая на меня глядя. Сильные пальцы осторожно стягивали неподатливый носок.

– Я умею это делать, рано научилась. Но мечтала путешествовать через Промежуток и… и ещё быть независимой от родителей. Понимаешь, у нас строго со многим. Например, женихов они мне уже подобрали, а мне ни один не нравится…

Кристиан нахмурился, дотянулся до ящика и вытащил полотенце. Теперь он кутал мои озябшие пятки, и я едва сдерживалась, чтобы не поцеловать мужчину в обросшую щеку. Разве не это правильно – выбирать сердцем? Чувствовал ли он себя счастливым другом, будучи рядом со мной?

– Я думал, на Атальмейне нет глупых правил относительно любви.

– Глупых предостаточно, в том числе относящихся к чувствам. Знаешь, какое самое любимое слово наших правителей? «Долг». Ты должен всем, кроме себя самого. А я родилась эгоисткой, создала втайне ото всех мечты и не предавала их. Атальмы – не любители путешествовать. Можно застрять в Цикле, а когда домой вернешься – никого из близких уже в живых не будет. Это вы, Открывшие путь, сильные бродяги. Вы знаете ход времени. А большинство просто люди, просто путешественники, которым с трудом удается развить один-единственный дар. Цикл не может прерваться внезапно, но время коварно. Застрять на года в чужом мире, чтобы потерять свой… незавидная участь.

– Почему же ты так стремишься изменить судьбу? Только из-за ограничений, за сладость свободы?

– Нет. Не совсем. Я чувствую свою судьбу. Цикл как часы, он запускается вместе с новым рождением, новыми чувствами. Мы рождаемся в одном мире, но вправе назвать родным другой. И я знаю, что Атальмейн – моя вторая родина, а первая, настоящая, где-то далеко.

– И как родители реагируют на это?

– Они не знают, – снова покраснела я. – Думают, гощу у сестры. Которая, кстати, дружит с Онанон.

Штурман хмыкнул, но невесело.

– Я буду твоим другом, Ава, – вдруг сказал он и сжал мои ладони в своих, таких больших и сильных. – Можешь всегда рассчитывать на мою поддержку. Я тоже оставил родной мир и чувствую, что поиск иной родины – моя судьба.

– Спасибо тебе, Крис. Я представляла тебя иначе… Со слов Онана, все Открывшие путь – сдержанные одиночки, крутые и независимые. Порой не поймешь, шутит он или говорит серьезно.

– Крутость – не мое. Сдержанность – это скорее про Алеарда. Ну и одиночество – не лучший выход. Я рад обрести друга, то есть подругу, буду оберегать тебя в путешествиях и, если понадобиться, защищать от сердитых родственников. – Хитрый взгляд добавил мне мурашек на затылке. – Ты не против, я кофту сниму?

– Нет, конечно.

– Отлично, – улыбнулся мужчина, и принялся раздеваться. Судя по всему, он не мерз совсем. Когда на нем осталась тонкая футболка, Кристиан накинул мне на плечи одеяло и подвинул поближе тумбочку. – Ну, сейчас наедимся!

Лимонад, рассыпчатое тесто, темно-красное повидло. Кристиан сидел рядом, касаясь моей ноги бедром, и я млела от звука его голоса. Мы говорили бесконечно, обо всем, что в голову придет, и слова складывались в удивительные узоры. С ним можно было оставаться собой, не бояться ошибиться, забыть правила, не следовать установкам. И эта легкость пленяла, мощными потоками гнала кровь по жилам, насыщала чувствами свежими, как морской ветер.

– Считается, что истинные Хранители создаются только в Хрустальной пещере, – говорила я. – Поэтому к вашему Бури будут относиться неоднозначно. За всю историю Циклов только Земля, Альтания и Атория смогли создать своих собственных Хранителей. Их имена давно забыты, но я предполагаю, что один до сих пор обитает где-то в мире магии среди неприступных гор, и есть народ, что хранит память о нем. Но это только мои догадки.

– В сохранении памяти имеются свои положительные стороны, но развитие начинается там, где есть движение. Не обидишься, если скажу, что атальмы застряли на одном месте?

– Это правда, – улыбнулась я. – Застряли. Но переубедить их ничто не сможет. Уж точно не я со своими недалекими мечтами.

– По-моему, хорошие у тебя мечты, Ава.

– Спасибо. Здорово, что они хоть кому-то не кажутся глупыми… А твои, какие они? – осторожно спросила я.

– Обычные, – улыбнулся мужчина. – Свой дом, семья, чтобы все было хорошо у близких и друзей. Ну и Арона усмирить, хотя это не мечта, а цель. Изрядно он всех достал, не сидится человеку. Про таких говорят «заноза в заднице», прости за грубость.

Мы рассмеялись, и разговор перешел на темных бродяг, которых у нас в стране называли «гнилыми». А когда закончились пирожные и был выпит лимонад, Кристиан предложил поспать.

– Я тебя заболтал. Подремлю в кресле, а ты можешь лечь на кровати.

Я не посмела предложить ему устроиться рядом, хотя и очень хотела этого. К тому же кровать была небольшой. Что-то подумает! Мне и самой казалось, что веду я себя слишком раскованно, хотя кто меня этому учил? Прежде общение с ребятами было по-деловому холодным.

Однако когда я вышла из ванной и увидела Криса сидящим на маленьком кресле (а при его росте помещался он там с трудом), решимость всколыхнулась во мне вместе с упрямой нежностью.

– Это не отдых. Пожалуйста, давай ты тоже ляжешь на кровати. Я много места не займу.

– Зато я займу, – отозвался он. – Поверь, в моем случае лучше вообще одному спать, потому что я пятки закидываю за уши, руками шарю и хватаю всё подряд, храплю, шевыряюсь и толкаюсь.

Я не сдержала смеха.

– А я все время подушку под ноги кладу.

– А я – на голову. И одеяло комкаю.

– А я – скидываю на пол.

– Что же, – рассмеялся мужчина, – выходит, мы – отличная пара. Учитывая размер кровати, боюсь, оба проснемся в синяках.

– Крис, – тихо сказала я, и мы встретились взглядами, – я серьезно. Как бы беспокойно ты ни спал, нельзя же отдохнуть, согнувшись в три погибели, на этом жутком кресле! Мне совесть не позволит спокойно уснуть.

– Давай договоримся: я попробую тут, а если не выйдет, посреди ночи заберусь к тебе.

Я знала, что он твердо решил не переходить границу, и тихо вздохнула. Конечно, никакого «посреди ночи» не будет.

– Ладно. А чем ты укрываться будешь?

– Курткой. А вообще-то я не мерзну.

Пришлось и с этим согласиться. Мужчина сходил в ванную, вернулся и выключил свет.

– Доброй ночи, Ава.

– И тебе доброй, Крис...

…Я тихонько встала с кровати и пошла в туалет. Выпить столько лимонада и мерзнуть к тому же – сочетание весьма убедительное для некоторых внутренних органов. Это не Атальмейн, где осень теплая и солнечная, а обогрев нужен только в короткие зимние месяцы.

Я зацепилась пяткой за край дырявого ковра, налетела на тумбочку и на ощупь добралась до ванной. Обратный путь шла уже увереннее, но всё равно хваталась за стены.

Казалось, что в комнате кроме меня никого нет. Кристиан, несмотря на заверения о собственном храпе, тихо спал. Привыкшие глаза различали его фигуру, скрещенные на груди руки и вытянутые ноги. Я решила проверить, мерзнет ли он, и осторожно тронула щеку мужчины. Теплый. Не проснулся. Хорошо.

Не знаю, как долго пользовались этим одеялом, сколько раз его стирали, выбивали или чистили, но оно совсем не грело. Казалось, что я укрылась салфеткой, и нос заледенел. Я пыталась устроиться так и сяк, осторожно ворочалась, то подтыкая одеяло, то снова перекладываясь, то закрывая подушкой поясницу или живот. Но, казалось, дуло отовсюду, сквозняки лезли змейками, и даже высохшие носки не спасали.

– Авериш, что-то случилось? – вдруг прозвучало в тишине.

Я со стыдом подумала, что не так уж и тихо ворочаюсь.

– Нет, просто непривычно. Так темно и холодно, никак не могу устроиться… Прости меня. Я думала, что веду себя тихо.

– Замерзла, – сразу догадался Кристиан. – Во второй раз. Всё из-за меня. Надо было сразу соглашаться и ложиться рядом. Ты еще не передумала меня пустить в кровать?

– Н-нет… – прошептала я. – Я буду смирно лежать, честное слово, что не стану пихаться!

– Обещаю, что не скину тебя на пол, – сказал он, и я замерла, слушая тихие шаги. – Ты где предпочитаешь – возле стеночки или с краю?

– Как тебе удобно.

– Мне удобнее, если ты будешь в норке.

Я никак не могла справиться с дыханием, от волнения горели щеки, и бегали по всему телу мурашки. Моя сестра Амина говорила, что часто именно так всё начинается: теплота дружбы становится жаром любви. А, может, Крис просто не мог иначе? Возможно, дело было не во мне, а в том, что он согревал бы любого, нуждающегося в этом? Хоть девушку, хоть бездомного котенка…

– Не бойся, – шепотом сказал он, мягко двигая меня к себе поближе. – Я не приставала. Буду вести себя скромно и культурно… Хотя смотря какую культуру иметь в виду.

Я рассмеялась и, тая от блаженства, уткнулась носом в его грудь. Рука Кристиана оказалась между мной и стеной, второй он укутал мои ноги, подоткнул одеяло. Я не смела прижаться плотнее, но даже так сразу стало тепло и уютно. Сомкнув веки, я длила это наслаждение, слушала дыхание любимого и сама не заметила, как провалилась в густоту ласковых снов.

А проснулась уже у него на груди, в плотных, жарких объятьях. Одеяло скомкалось и теперь укрывало только ноги, куртка Кристиана была целиком на мне, а мои шаловливые, непослушные руки обхватили его плечи. Впрочем, и он держал крепко, позволяя лежать прямо на себе и не высказывая недовольства.

Сквозь тонкие занавески просачивался слабый свет, было слышно, как за окном стучит дождь. Я не знала, сколько сейчас времени, и совсем забыла о том, зачем мы вообще пришли в этот мир. Дар дремал, и я, разомлевшая, дремала на груди желанного мужчины. Такое прекрасное, заполняющее чувство! В эти мгновения я понимала, что не откажусь от любви, просто не смогу сдаться, пусть жертва и окажется велика. Но мы всегда чем-то жертвуем, хотя бы выбирая одни тропы взамен других, и тогда невыбранные дороги отмирают, порастая густыми травами и забывая, что такое топот ног.

Страха не было. Я впервые в жизни думала о себе как о человеке с личной судьбой, не зависящем от прежних, пусть привычных и теплых отношений. Я любила семью, не хотела делать столь решительный шаг, но любовь к мужчине всё изменила. Мой мир не стал бы прежним, ведь забыть чувства не выходило. Скрывая правду от родных, я хотела защитить их, но понимала – им тоже придется делать выбор.

Следующее пробуждение оказалась столь же прекрасным, только на сей раз Кристиан лежал позади, обнимая меня рукой и прижимаясь большим, горячим телом. Я всегда представляла, что спать рядом с кем-то не слишком удобно – ни раскинуться, ни шевельнуться без последствий. К тому же обниматься во сне, когда тело тяжелое, неподатливое, а я – вдвое меньше Криса… Но это было более чем чудесно, может быть, потому, что я была полностью расслаблена. Дыханием он щекотал мне затылок, и я жмурилась от удовольствия, не желая шевелиться. И вдруг след, что мы засекали, внятно о себе напомнил.

– Хм, – сонно проворчал Кристиан, – кажется, пора.

– Доброе утро!

– Доброе, Ава. Ничего спала? Я-то вообще не помню ночи, провалился, отрубился… не хулиганил? А, всё-таки сграбастал, – и он сел на край, оставив после себя волну теплого запаха. – Прости. Первый раз с кем-то в обнимку сплю.

– Если бы не ты, я бы продрогла до костей. Спасибо. И… Я тоже раньше всегда спала одна.

– Новый опыт не всегда приятен, – усмехнулся мужчина. – Но, прости за бестактность, я бы не отказался ещё как-нибудь с тобой померзнуть.

Со мной!

– И я с тобой. Было уютно и хорошо.

Штурман вздохнул и поглядел на меня, чуть развернувшись. Непричесанный, непроснувшийся толком, выглядел он замечательно милым и обаятельным.

– Знаешь, здорово было бы погулять вместе, когда дела закончим. На Ибизу, например, отправиться, или к вам на Атальмейн. Что скажешь?

Душа забилась от радостного восторга, но потом я вспомнила, что нас ждет у меня на родине.

– С огромным удовольствием, но лучше на Ибизе. Я там никогда не была. Говорят, красивый мир. И ещё Цевра с её неповторимым небом и осенними чащами. Есть даже специальное обозначение для глаз ультрамаринового цвета – «как Цевранская высь».

– Да, Фрэйа рассказывала. У неё был друг как раз оттуда. Кириан, кажется.

– С цевранцами непросто дружить, – улыбнулась я. – Они особенные.

– Знаю, – усмехнулся Кристиан. – Наслышан. Тогда решено: как только, так сразу на Ибизу. Заодно и поедим чего-нибудь вкусного. – Он встал и пригладил волосы, попытался причесать пряди пальцами. Очевидно, делал так не раз, потому что получилось хорошо даже в отсутствие расчески. – Ты голодна?

– Не сильно.

– Лучше бы перед перемещением поесть… Но кто её знает, эту прореху. Вдруг закроется? Ты готова немного поголодать?

– Сколько угодно.

И последовала его примеру, расплетая косу и приводя себя в порядок. Уже через несколько минут мы переместились в Промежуток, а оттуда – в новый мир, очень похожий на предыдущий. Главным моим увлечением было посещать дворцовую библиотеку, а потому я знала, что Штурманы со всяким, кого перемещают, делятся своим жирным, ярким следом, именно поэтому они, в отличие от других «даровитых», могут действовать на людей как наркотик на наркомана. Чем дольше со Штурманом перемещаешься, тем больше хочется. Тщательно изучив этот вопрос, я пришла к выводу, что лишь у трети путешественников появляется тяга постоянно метаться туда-сюда, остальные получают иммунитет к чарам переместителя. Да и то, те, кто привык, могут научиться себя контролировать. Те же Открывшие путь, сколько Крис их перекидывал – и ничего, не подсели. Не то что я, дурочка, да не просто глупая, а ещё и влюбленная.

Мне внезапно стало неприятно вспоминать это прозвище, данное старшими сестрами. Называли они ласково, но кому охота постоянно слышать о себе такое?

– А у вас на Атальмейне есть фамилии? – вдруг спросил Штурман. – Или какие-нибудь родовые имена?

– Как и у вас на Земле, – с радостью подхватила я начало разговора. – Фамилия плюс отчество, только двойное – по имени мамы и папы. Часто забавно получается, но все привыкли. Я, например, Аверина Волнова Энн-Джай.

– Хм! – улыбнулся он. – А у меня фамилия Манилов, а отчество Денисович. Вообще, Кристиан Денисович звучит забавно, но тут уж маме имя нравилось, она была непреклонна.

– А сестры или братья у тебя есть?

– Родных нет. Это, кстати, нетипично для земных семей, чтобы один ребенок был. У меня всегда было много друзей, есть двоюродные сестры… И Алеард с Фрэйей.

– А почему так, Крис? Родители не захотели?

– Ну, время у них еще есть, – улыбнулся мужчина. – Большая разница между детьми при нашем образе жизни и сроке годности – не редкость. Но, думаю, они просто до сих пор друг другом увлечены. Как бы объяснить… настроены друг на друга… – Он рассмеялся и почесал нос. – Меня обожают, как и я их, но когда я стал взрослым (надеюсь, что стал!) – вернулись к прежнему «обожательству». Такая вот у них активная любовь. Много ездят, много где побывали в пределах нашего мира. Вот вернусь, открою для них Промежуток – дорвутся.

Мы рассмеялись.

– А мои – домоседы. То есть они, конечно, и за океаном были, но вообще-то острова покидать не любят. И у меня пять старших сестер.

– Ого! – хмыкнул штурман. – Ничего себе! Наверное, в таком коллективе сложно младшей быть?

– Да, есть такое. На меня обычно сваливают всё то, что другим делать неохота.

Он вдруг остановился и взял меня за руку, заглядывая в глаза.

– Ты тревожишься не из-за того, что мы никак успеха не достигнем. Что тебя беспокоит, Ава?

Как всегда бывало, у меня сердце ухнуло. Догадался ли он об истиной причине? С другой стороны, а зачем скрывать? Сейчас скажу, и будь что будет!

– Я…

Хрясть! Если бы мы не держались за руки, полетели бы в разные стороны, но Крис ухватился крепко, не дал больно упасть. Я приземлилась на него сверху, как на породистого скакуна, и, наверное, рассмеялась бы, но было не до веселья. Темные появились изнеоткуда, накинулись, как стая голодных псов. Всегда-то они нападали неожиданно!

Я прощупала дары, поняла, что сильных среди них нет, но не успела и глазом моргнуть, как Крис увел нас дальше. Бегством это уж точно не было, нам просто открылся нужный коридор, и тратить время на бессмысленную драку не стоило. Потом было несколько перемещений подряд, и я ощутила усталость. Когда мы оказались на пороге какого-то важного мира, который должен был стать основной точкой отсчета, Кристиан предложил передохнуть в его Промежутке. Мы присели возле больших камней, и, как бы мне ни хотелось склонить голову к его плечу, я сдержалась. Нам предстоял самый важный, последний переход, и неизвестно было, что ждет впереди…

Глава 24

   Искрящееся нечто шло по берегу прямо к нам. Казалось, это призрак, составленный из множества серебристых гирлянд, однако то был не силуэт человека, а сразу узнанный мной пестрокрыл. Мы понимали, что более явного доброго знака и быть не может, и, едва существо приблизилось, попытались наладить контакт.

Но то был лишь провожатый, и кто прислал его – непонятно. Хотелось надеяться, что сама Трогия. Мы долго шли по берегу следом за существом, и чем дальше, тем более бледным оно становилось, словно каждый шаг выключал по одной крошечной лампочке. Приходилось перебираться через скалы, один раз – плыть, а потом мы оказались перед обширной песчаной равниной, где не было ничего – ни камней, ни лагун, ни звуков. Глухое место в окружении черных скал, заполненное напряженной тишиной. Призрак остановился и окончательно погас, словно впитался в белый песок.

– Думаешь, камень где-то здесь?

– Полагаю, что да, но он не покажется, пока мы не будем готовы, – отозвался Алеард. – Давай пройдемся, вдруг что-то почувствуем.

Стоило нам ступить на песчаное плато, как откуда ни возьмись возник небольшой серый камень. Он подкатился к нашим ногам и замурлыкал, как будто просил уделить внимание. С этого момента началось беспрерывное перемещение, потому что камни вылезали один за другим, словно прокладывая для нас особый путь, могущий привести к желанной цели. От одной реальности к другой, стремительно и без оглядки… Пока, наконец, мы не остановились передохнуть посреди густого леса.

– Кажется, время нас пощадило, – улыбнулся Алеард. – Вернемся на Тасулу – будем отъедаться, это точно.

– И отсыпаться, – кивнула я, устраиваясь у него на коленях. – У меня мысли путаются от недосыпа. Думаешь, нам ещё долго так скакать? Когда доберемся до Трогии, хотя бы ощутим её?

– Понятия не имею, малышка. Надеюсь, ещё десятка два миров…

– Ничего себе! – хрипло рассмеялась я. – Рехнуться можно от такого количества перемещений!

– Да, Крис нам бы очень помог… – сказал Алеард. Он хотел ещё что-то добавить, но вдруг из-за деревьев показались мужчина и женщина. А, точнее, девушка, очень красивая, маленькая ростом, с черными волосами до пояса и желтыми, пронзительными и печальными глазами. Мужчина был светловолос, статный и высокий, хотя, конечно, не выше Алеарда. Глядел он настороженно, но не злобно, и обнимал девушку так, словно боялся отпустить от себя хотя бы на мгновение.

Чувства сказали мне, что бояться этих ребят не стоит, и тотчас мужчина обратился к нам:

– Добрый вечер! Простите, мы не хотели мешать. Лес огромен, мы заблудились. Не подскажите, что это за место?

– Добрый и вам. Мы и сами не знаем, как называется этот мир, – дружелюбно отозвался Алеард. Он не торопился отпускать меня с колен, и я почему-то совсем не смущалась этого. – Вы из Промежутка? Путешественники?

– Хм, – нахмурился мужчина. – Мы шагнули в колодец сил, и, наверное, провалились в иное измерение. Но о Промежутке понятия не имеем.

– Мы с Атории, – добавила девушка.

– О! Изначальный мир! – улыбнулась я. – Хотите вернуться? Мы можем помочь.

– Нет. Нам нужно отыскать другое измерение, – быстро сориентировался мужчина. – Не знаем, как называется то место, но это важно. Моя супруга… больна. Ей важно попасть именно туда.

– Что же, присаживайтесь к костру, если хотите, – пригласил Алеард. Судя по всему, их энергии и у него не вызвали беспокойства. – Мы давно бродим, постараемся сориентировать вас, насколько это будет в наших силах.

Как вскоре выяснилось, наши новые знакомые, Марк и Габриэль, ничего не знали о бродяжничестве. Они не спешили делиться своей историей, да и мы умолчали о том, что ищем Трогию. Однако кое-какие удивительные совпадения всё-таки нас сблизили. В частности то, что они знали Маира, и он знал их.

– Думаю, с этого и начнем, – сказал Алеард. – Вам бы переместиться на Тасулу – это безопасный мир для бродяг. Туда же можно пригласить и братьев Арнэ.

Если супруги и удивились всему рассказанному, они хорошо своё изумление спрятали. Мне казалось, будто им гораздо важнее не знание, а само решение. А ещё я чувствовала, что Габриэль действительно больна, но не так, как обычный человек. Что-то в её чувствах, в выражении лица, и в том, как она дышала, настораживало.

– Что делать будем? – спросил Алеард, когда мы отошли к ручью напиться. – Не хочется их бросать.

– Предлагаешь взять с собой?

– Предпочел бы не брать, но у девушки и правда серьезные проблемы. Обычно человек несет в себе положительный заряд, и он мощный, яркий, осязаемый. В её случае я вообще ничего не вижу – ни сплетений, ни основных узлов. Едва-едва сердце подсвечено, остальное – сплошной мрак. Такое чувство, будто она наполовину мертва. – Он перехватил мой испуганный взгляд. – Понимаю, звучит безумно, но мы неспроста с ними встретились. Послушай, как девушка описывает тот мир. Тебе не кажется, что она говорит о Трогии?

– А вдруг они от Первого? Вдруг это ищейки? И мы по своей воле приведем их в запретный мир! Так ошибиться – потом всю жизнь себя корить.

– Они не «темные», – покачал головой Алеард. – Это я знаю совершенно точно. Марк обладает огромной силой, которую трудно прощупать целиком, но он никогда не использовал её во зло.

Я улыбнулась.

– Вот уж точно от тебя ничего не утаишь.

– Как раз тот скачок силы, о котором я говорил. Порой мне кажется, что дар Создателя объединяет в себе несколько других даров. Разве что нам всё равно надо решить, как поступать с ребятами.

Я задумалась. Мы знали их всего пару часов, но мог ли Алеард ошибиться, могли ли мои чувства быть обмануты? Едва ли.

– Думаю, им стоит отправиться с нам, – сказала я через минуту. – Кажется, они и правда многого не знают. Хорошо бы сначала получить подтверждение от Маира… Но у нас нет времени.

– Согласен, но есть риск, что их выкинет. Проход нестабилен, а они мало перемещались. Скорее всего, они проваляться в более обжитые, близкие к Промежутку миры. И потом мы сможем их там отыскать с помощью Криса.

Когда мы сказали новым знакомым, что вынуждены взять их с собой, чтобы не потерять путь, они какое-то время разговаривали между собой. Также как мы обсуждали, стоит ли доверять? Скорее всего. И, также как мы, решили рискнуть.

В итоге Алеард не без труда протащил нас четверых в свой Промежуток. Габриэль и Марк некоторое время приходили в себя, но я заметила, что именно здесь, в переходной реальности, на щеках девушки появился хоть какой-то румянец.

– Красиво как! – сказала она. – Эта то самое место – логово, как вы сказали?

Я кивнула.

– Связующая точка. У каждого из вас она будет особенной. Промежутки – как отражения души. Камни – это миры, вода – проводник.

– Звезды – доступные энергии? – вдруг сказал Марк.

Алеард внимательно поглядел на него.

– Скорее всего. Как ты это понял?

– Чувствую их в себе, – коротко ответил мужчина.

Мы с Алеардом переглянулись, Габриэль покрепче прижалась к мужу. Пришлось рассказать им о дарах и стихиях. Возможно, Марк был Звездным, потому и ощутил небо по-особому. Мне вот никогда не казалось, что светила в Промежутке несут какой-то особый заряд. Снова промелькнула мысль о нескончаемом потоке знаний и выстроенной где-нибудь в горах школе…

– Отсюда мы пойдем в иные миры, и задерживаться там не станем, – сказал Алеард. – Чтобы добраться до нужного места, придется потратить много сил.

– Хорошо, – кивнул Марк. – И это будет тот самый мир?

– Возможно. Я не уверен, что он впустит нас, но, по крайней мере, даст коснуться. Да и потом будет легче найти путь, чтобы попробовать туда попасть.

– Почему он закрыт? – спросила Габриэль.

– Трогию, если вам нужна, как и нам, именно она, предали, – ответил Алеард. – Миры такое не сразу прощают, тем более если они Изначальные.

Пришлось рассказывать ещё и об этом, и о многом другом. Мы всё равно ждали нужного момента, и когда он настал, ринулись вперед.

Мелькнуло розовое солнце и пропало, словно его стерли. Заходило ходуном синее небо, вскочили на нем крупинки крошечных звезд – и рассыпались бисером, превращаясь в дождь. Нас намочило, потом высушило. Снова намочило… Столкнуло, расправило, перевернуло и обрушило в снег. Никто не успел и охнуть, как мы выпали посреди пустыни, затем в лесной чаще, потом на берегу океана. Я понимала, что силы мои на исходе, и видела, что остальным тоже достается по полной. Мы будто летели через туннель, не успевая даже вдохнуть воздуха, и сомнение внутри меня становилось всё более обширным.

Не получится. Не сможем.

– Алеард! Ёксель-моксель!.. – вдруг донеслось через пространство. Голос принадлежал Кристиану. – Притормозите, ребят! Вы ж угробитесь!..

Мы не успели увидеть его во плоти – пролетели в очередной мир, едва ощутив Промежуток. И – плюхнулись в прохладную пресную воду. Я, Алеард, Марк и Габриэль. Следом сверху упал Крис и какая-то миловидная девушка.

– Привет! – воскликнул штурман.

– Привет! – радостно отозвались мы.

Красивую девушку звали Аверина, но не успели мы познакомиться и познакомить ребят, как в воду шлепнулся Ойло.

– Это… того… чего?.. – вынырнув, закашлялся трог. – Мы где, блин?

– Мы где-то, – ответил Крис. – Думаю, в одном из близких к Трогии водных миров.

– Для лучшей проводимости! – воскликнула я

– Именно, – улыбнулся Крис. – Я вас специально сюда засунул. Простите, что внезапно. Теперь дождемся Эвана и Руту…

Шплякс! И они уже бултыхаются рядом.

– Теперь, кажется, все, – сказал штурман, когда ребятам объяснили смысл такого купания. – Хотя я понятия не имею, кто нам вообще нужен…

– Мы уже можем перемещаться? – взволнованно спросила Рута. – Прямо на Трогию?

– Нет. Мы только коснемся, сможем поговорить с ней сердцами, – ответил Алеард. – Возможно, она поймет, примет и откроется. Или оттолкнет нас, как и прочих.

– И что тогда? Снова пробовать станем? – спросил Ойло.

– Возможно. Но я думаю, что эта попытка – единственная, и если Трогия и передумает, то только спустя долгое время.

– Печально, – сказал Ойло, – быть преданным. Вот только я ума не приложу, как мы будем говорить с планетой!

Габриэль и Марк молча нас слушали, не участвуя в разговоре. Если мы с ребятами искали родину, они помимо этого пытались обрести и ещё нечто важное.

– Действовать будем через мой Промежуток, – сказал Кристиан через несколько минут. – Хорошо бы сквозь твой пройти, Ал, но я с ним не столь хорошо общаюсь. Ава, тебе предстоит усилить мой дар и проследить, чтобы поблизости не было никаких других даров. Ты, Алеард, как всегда станешь слушать энергии. Остальным главное расслабиться, так мне будет проще перемещать нас.

Все закивали, и почти сразу я ощутила, как вода кругом нас испаряется. Становилось всё теплее, и вскоре мы уже стояли на обычном песке, а перед глазами расстилался зелено-синий океан. И, сколько я ни видела водных просторов самых разных цветов, этот показался самым ярким, самым сочным из всех. К тому же помимо песка внизу лежало столько потрясающих по красоте ракушек, что у меня немедленно возникло желания набрать их ведрами и декорировать стены в доме.

В нашем доме. Когда он у нас будет. То есть – если будет.

А по берегу шел пестрокрыл. Ярко-рыжий, с глазами по цвету точно такими, как незнакомый океан. И он, если бы светился, был бы очень похож на того, что мы встретили в Промежутке. Конечно, не случайно.

Ещё более удивительным было то, что произошло дальше. Зверь, совсем как прежде Гур, склонил голову, и произнес приятным, звонким голосом:

– Приветствую, странники!

Мы поздоровались вразнобой. Не знаю, что остальные, а я сильно волновалась, полагая, что он не просто так пришел к нам снова, и на сей раз во плоти.

– Я – священный зверь Трогии, разносчик ее энергии и хранитель врат. Я знаю, зачем вы собрались вместе и готов помочь попасть в Изначальный мир. Но при одном условии. Если оно будет исполнено – ключ будет отдан.

– А можно вопрос? – тотчас подал голос Ойло.

Зверь кивнул.

– Ты любому, исполнившему твою волю, ключ готов отдать?

Хитрый же лис! Я не смогла сдержать улыбки, и пестрокрыл тоже улыбнулся.

– Нет. Только тому, в ком течет огненная кровь.

– Ага, значит, либо мне, либо Алеарду, либо Руте из здесь присутствующих.

– Верно. К тому же мне нужно, чтобы вы непременно пришли все вместе, как и сейчас. И, пожалуйста, возьмите с собой Хранителя. Он подтвердит мои слова и докажет, что вам можно доверять.

– Чего ты хочешь? – спросил Алеард.

– Обезопасить Трогию. Уберечь от нового предательства. Для этого вам нужно отправиться на Аторию, в долину Теней, и там отыскать Серого воина. Если сможете его победить – я создам прореху, через которую вы попадете в мир огня.

– Что это за воин? – спросил Кристиан. – И почему ты боишься его?

– Потому что он ждет, когда Трогия будет доступна вновь. Она нужна ему, чтобы обрести плоть.

– Ты предлагаешь сражаться с призраком? – подал голос Марк, и мы все посмотрели на него.

– Именно. Но не вам с Габриэль. Ей опасно возвращаться в родной мир, ибо каждое мгновение, проведенное на Атории, будет ускорять её часы. Ты не должен бросать супругу, потому что замедляешь ход её энергий. Трогия нужна вам больше, чем остальным. Только она вернет силу, лишь она сможет помочь.

– Если этот человек так опасен, как я могу остаться в стороне? – нахмурился мужчина. Мне показалось, что позади него всполохами красного огня выросли крылья.

– Если отправишь супругу в один из Изначальных миров, она, возможно, продержится до твоего возвращения…

– Мне не нужны догадки, – холодно сказал Марк, и я прекрасно его понимала. – Я должен точно знать.

– Пожалуйста, не уходи, – подала голос Габриэль. – Я уверена, мы сможем помочь в чем-то ещё. Я чувствую, что… – она покраснела и на мгновение подняла усталые, полные муки глаза. – Что не дождусь, Марк. Энергии гаснут.

– Это так, – вдруг сказал Алеард. – Вам и правда лучше не разлучаться. Мы обещали провести вас на Тасулу, и будем рады, если вы решите помочь другим бродягам.

Габриэль отчаянно поглядела на мужа. Я видела, что ей страшно, но еще больше стыдно собственного бессилия.

– В таком случае я могу попросить кого-то вам помочь. Человека, который хорошо знает магию Атории. Но лишь в том случае, если увижу Маира Арнэ своими глазами и пойму, что вы действительно его друзья.

– Простите за недоверие, – сказала Габриэль. – Мы не можем рисковать прежним домом. Там остались наши семьи… Близкие. Друзья…

Я чувствовала её чувствами и была поражена, как это больно. Подобной горечи, молчаливой муки и страдания прежде не исходило ни от кого. Неужели они с Марком и правда не могли вернуться домой? Но что случилось с девушкой, что терзало её тело и душу, обещало скорую смерть? Почему родной мир вдруг стал им недоступен, кто закрыл его? Мне не верилось, что супруги совершили нечто действительно плохое и были изгнаны.

– Хорошо, – кивнул Алеард, – мы все вместе отправимся на Тасулу и позовем Маира. Я понимаю вас, мы знакомы всего несколько часов. Где конкретно находится этот человек? – обратился он к пестрокрылу.

– Я создам для вас мысленную карту, – отозвался зверь. – Укажу начальную точку. Оттуда вы начнете поиск, но предупреждаю: он очень опасен. Серый воин обладает сильным даром и развил его в полной мере, к тому же метания плоти ему более не ведомы.

– Количеством, значит, не возьмем? – спросил Ойло.

– Я не уверен, что вы сможете его победить, – сказал зверь. – И скорее всего не убьете. Но прогнать в Пропасть подобное злое создание возможно.

– Он Тень? – снова подал голос Марк. Он знал многое, о чем мы и понятия не имели, и потому действительно мог оказаться полезен.

– Лишь отчасти, и то потому, что добровольно впустил мрак. Но вам следует бояться не его тьмы, а могущества памяти и времени, крайних чувств. Этот человек был отчасти радужным, потому что когда-то смог поглотить дар убитой им Радуги.

Мне стало не по себе. Нам предстояло отправиться в логово к дракону, по крайней мере, именно так я представила себе неведомого врага.

– А если нам не удастся? – спросил Кристиан.

– Но вы попытаетесь, – отозвался зверь. – Я даю оценку не результату, а устремлению.

– Ясно, – со странной интонацией сказал Эван. – Только слишком много противоречий. Ты ведь сказал, что он угрожает Трогии, тогда нам в любом случае нужно отправить его на дно, или получим фигу в масле.

– Если вы докажете свою мощь, сможете создать барьер, возвести стену, которую он не преодолеет в одиночку – Трогия будет в безопасности.

– А если ему поможет кто-то из темных бродяг? – вдруг спросил Алеард. – Ты должен знать, что огненный мир хочет открыть некто по имени Арон.

– Многие хотят открыть её, – спокойно кивнул пестрокрыл. – Но никому за сотни лет не удалось провести меня.

Мы переглянулись, и вопросов больше никто не задавал. Пестрокрыл не спеша коснулся наших сознаний, и лес, ведущий в Заколдованную долину, показался мне знакомым. Уж не туда ли мы удирали с Маиром?

Тасула встретила нас тишиной и полупустым домом. В первую очередь мы с Алеардом пошли спать. Сражаться в таком истощенном состоянии было бы глупо. Уже потом, встретившись с остальными в гостиной, мы решили, что всем не помешает короткий отпуск. Следовало набраться сил перед предстоящим путешествием, и мы с Алеардом избрали для уединения Белву. Не только потому, что она питала нужной энергией. Я хотела почувствовать остаточные энергии друзей, возможно, что-то выяснить. Однако большую часть времени мы летали, ели и спали, и следы, что я так отчаянно пыталась отыскать, были давно затерты.

Зато чередой шли сны-видения, которые продолжали питать сердце чем-то важным. Мы поговорили с Гуром и выяснили, что для Радуги такое явление – обычное дело. Именно благодаря подобным ночным явям развивался дар. Я училасьпринимать чужие жизни, и, подглядывая и забывая, оставляла для себя главное – богатейшую гамму чувств…

…На Тасуле было тепло, не то что тот осенний мерзлый мир. Я готова была реветь от отчаяния – едва мы всё обсудили, Кристиан куда-то отбыл, не забыв, впрочем, про нашу с ним договоренность.

– Нужно проведать моих давних друзей, – с улыбкой пояснил он. – Но я скоро вернусь, и тогда можно будет провести несколько дней на Ибизе. Ты еще не передумала подарить мне свое время, Ава?

– Нет! – воскликнула я, и он улыбнулся.

Я не стала говорить, что совсем скоро меня отыщут родные и силой уведут домой, чтобы там запереть до церемонии совершеннолетия. Авось, удастся отсидеться на Тасуле, спрятаться, чтобы не достали… Не могла же я говорить прямо: люблю тебя, давай обнимемся, поцелуемся и станем близки, пока не поздно! Крис уж точно решил бы, что у меня поехала крыша. Некая часть меня радовалась и сучила ножками оттого, что он проявил интерес, позвал на свидание. Но другая, упрямая и прямолинейная, сухо напоминала о возможном крахе всех надежд и мечтаний.

Они меня схватят. Дядя и отец так это дело не оставят. Даже ради счастья дочери непросто перечеркнуть страницы старинных летописей, или, того паче сжечь их дотла. Даже зная, что с атальмами-красавцами я буду несчастлива, мама не заступится. Как бы хороши они ни были, как бы сильно не старались мне понравиться... Куда им, улыбчивым и сильным, до Кристиана! Всё равно что предлагать вместо звезды обычную лампочку.

У меня не было выбора – я отпустила штурмана, даже не коснувшись на прощание. Только и запомнила его улыбку, чтобы сразу запереться в выделенной мне квартире.

Особенно страшно стало, когда наступила ночь. Помимо страха на меня напала жажда, а после полуночи – жор. Я всегда хотела есть, когда волновалась. А тут еще никого на кухне не оказалось… Я дорвалась и не заметила, как в комнату зашли Габриэль и Марк.

– Ой, привет…

Девушка улыбнулась мне, мужчина кивнул. Он был немногословен и суров, и совсем не похож на улыбчивого Кристиана. Льдинки глаз, бело-золотые волосы, напряженные линии бровей. Марк чего-то боялся, несмотря на то, что дар его был по-настоящему сильным. Я пытала энергии, так и эдак крутила и вертела их, и поняла, что он не подходит ни под одну из категорий. Разве что Стихия, о которых уже много лет никто не слышал, да и то, не совсем понятно, чем Марк обладал. В нем, казалось, есть и огонь, и ветер, и металл. К нему тянулись деревья, земля доверчиво дышала под пятками, и камни подставляли бока. Но более всего света давали звезды, и я в конце концов утвердилась во мнении, что мужчина владеет именно этой стихией. Разве что вода находилась в стороне, не спеша омывать дух, и это было интересно само по себе. Мог ли Гур подсказать что-то? Я уже успела узнать, что верк доброжелателен ко всем и охотно отвечает на вопросы.

Но сейчас было не до этого. Конечно, мне хотелось завести разговор, узнать, откуда они прибыли и почему покинули прежний дом… Но о таком не пытают знакомых, только близких друзей. И я продолжила есть, углубляясь в собственные страдания, считая минуты и представляя, как мы с Крисом гуляем по белым пляжам Ибизы, купаемся в фиолетовых водах и едим знаменитые розовые орехи.

Замечтавшись, я в который раз проморгала важное мгновение, и, когда на кухне возникли папа и Домьер, от неожиданности опрокинула на себя тарелку с салатом.

Снова этот настойчивый парень. И снова мне некуда бежать. Последний раз мы с женихом виделись на мамином дне рождения, и я, как ни старалась, не смогла от него скрыться. Он и теперь смотрел на меня с обожанием и жадностью, и это здорово бесило. Красивый парень, чем-то похож на Эвана – русые волосы, высокий и худощавый… Он был мне безразличен как мужчина, но я не хотела разбить упрямцу сердце! Так что же теперь, жертвовать своим?

– Аверина, – строго сказал отец, – ты почему не предупредила, что уйдешь за Промежуток?

Я не умела врать.

– Потому что знала, что вы не отпустите. По закону Промежутка я уже совершеннолетняя, пап, и могу перемещаться. Мой дар…

– Неважно. Идем-ка домой, доча.

Я на всякий случай обошла стол и поставила перед собой стул. Так сразу не схватят, смогу улизнуть.

– Не могу. Я… не вернусь домой, пап. Прости, Домьер. Я тебя не люблю.

– Значит, другого нашла? – беззлобно усмехнулся он, и я опустила глаза. Не выкручусь, не выпутаюсь.

– Нашла, – собравшись с силами, ответила я. – Он – один из Открывших путь. Да, пап. Да, я сошла с ума. Нет, вы меня не уговорите. И пусть мама, если хочет, выбросит мои вещи и отдаст комнату Лайе.

– Поговорим дома? – миролюбиво предложил отец. – Ты же не можешь просто взять и сбежать на Тасулу. Аверина, это глупо. Мы желаем тебе только хорошего, и покинуть Атальмейн – не лучшее решение, особенно когда проход нестабилен.

«Сбежать – глупо». Мне стало стыдно перед Габриэль и Марком.

– Я знаю, ты станешь уговаривать. Но, папа, я своего решения не изменю. Мой выбор – моя ответственность, ты же сам всегда так говорил.

– Ты хорошо знаешь этого парня? – нахмурился отец.

– Достаточно для любви.

Домьер покосился на ребят, и Марк ответил на его неприязненный взгляд ледяным спокойствием, сквозившем в небесных глазах. Почему они не уходили?

– Тебя всего несколько дней не было. Быстро ты всё решила, – сказал «жених».

– Простите, но вы тоже быстро решили за меня, как лучше. Ты мне даже другом стать не успел, Домьер.

– Аверина, мама ждет тебя. Ты не станешь её расстраивать? – зашел с другой стороны отец.

– Я вернусь через некоторое время вместе с Кристианом.

– А, Белый Штурман. Мы наслышаны, – кивнул отец. Я не могла понять, одобрят он мои действия, сердится или действует по указу мамы. – Опасный дар.

– Мой тоже считается опасным, – напомнила я. – Тем более если речь идет о… Э, нет, не подходи! Я уйду в Промежуток.

Домьер остановился и поглядел на отца. Тот кивнул.

– Аверина, давай не будем усложнять.

– Я не сяду в тюрьму.

– Ты в своем уме так называть родной дом?

– Но Атальмейн для меня теперь закрыт. Если вернусь – попаду за решетку закона. Как ты не понимаешь, я не хочу следовать изначальным путем!

– Ты печалишь меня.

– И ты меня, – отозвалась я, проглатывая ком в горле.

– Значит, этот штурман для тебя важнее семьи? – спросил Домьер.

– Любовь – великая сила. Я не хочу и не буду сопротивляться ей. Я не отказываюсь от прошлого, но хочу жить настоящим.

– Он тоже тебя любит? – задал отец самый сложный вопрос.

– Он мой друг, – честно ответила я. И добавила, надеясь, что они не станут уточнять: – Пока что мы просто общаемся.

Но отец сразу понял, откуда ветер дует.

– А если он тебя бросит, сделает больно?

– Это исключено.

Я ожидала чего угодно, но не подобной дурости. Домьер прыгнул через стол, напугав меня до визга, но заступник появился нежданный, удивительный. Марк встал между нами, и я ощутила, как мощь разлилась по кухне, осветила полумрак своей гордой решимостью.

– Нет, – только и сказал мужчина.

– Ты кто такой? – спросил отец. Теперь его голос звучал громко и повелительно.

– Я тот, кто живет с этой девушкой в одном доме. Её сосед, и, раз уж так получилось, защитник. Утаскивать насильно – не дам.

Пораженная, я не сразу нашлась, что сказать. Пришлось откашляться.

– Спасибо, Марк. Думаю, мы всё уже решили.

Домьер, видимо, тоже ощутил силу Марка, потому что решил не связываться.

– Ты не хочешь попрощаться хотя бы? – с горечью произнес папа. – Ни с мамой, ни с сестрами? Как же так, Аверина? Что мы сделали неправильно?

– Дело не в вас, а в том, какой жизни я хочу. Мне нужна свобода выбора, пап! Я хочу любить изо всех сил, до умопомрачения, и нежно, и страстно, и глупо! Кристиан стал для меня такой любовью. Ну не могу я без него…

Комната задрожала, и я быстро смахнула слезы.

– Если не выйдет, мы готовы простить и забыть, – сказал отец.

– Если я приду, то только с ним. Тогда вы убедитесь, что Крис – замечательный.

– Тебя ослепили чувства.

– Не согласна. Думаю, я как раз прозрела.

Домьер поморщился, папа вздохнул.

– У тебя есть время.

И они растворились. Я не успела поблагодарить Марка – ощутила за спиной знакомый дар. А, обернувшись, увидела Кристиана. И поняла, что он слышал если не весь наш разговор, то уж точно самый его конец…

– Мы вас оставим, – сказала Габриэль.

– Спасибо, – повторила я.

Мужчина кивнул, и они покинули кухню. Я заставила себя поднять на Кристиана глаза, и поняла, что он впервые смотрит на меня серьезно и сосредоточенно, словно пытается разобраться в ситуации, не задавая множество вопросов.

– Ты в порядке? – наконец спросил он, и мне немного полегчало.

– Да. Они хотят как лучше. Это мой отец и жених. Один из женихов… самый настойчивый. Он живет по соседству.

– Я не прошу ничего объяснять, но, сама понимаешь, немного озадачен.

– Кхм… Хм, – раскашлялась я. Пришлось выпить воды и сипло отозваться: – Да. Я не должна была скрывать, что… Ну, причину, почему я здесь.

– Ты и не скрывала, – напомнил Крис, и я начала краснеть.

– Это лишь верхушка айсберга. Да, я жаждала обрести свободу воли, идти своей дорогой. Но обобщала, потому что не решалась сказать главного. Дело не в Тасуле, не в романтике путешествий, не в даре… Не в трудностях, которых я была лишена, а потому не развивалась, топчась на месте. – Я сглотнула и тихо сказала, надеясь, что он поймет сразу и не переспросит: – Я пришла сюда из любопытства, может быть, из вредности, и могла бы, насытившись новизной, вернуться домой, но увидела тебя.

Сказала, покраснела, и принялась сосредоточенно изучать собственные башмаки. Даже они напоминали о доме синей вышивкой и особо прочной кожей рыбы-ревуна. Помнится, мама подарила эту красоту мне на прошлый день рождения… И вот как я отблагодарила её.

Кристиан довольно долго молчал, а я слушала свое дыхание. Сердце никак не успокаивалось, дар затих, изгнанный страхом.

– Неужели я тебе столь сильно понравился, Ава? – наконец произнес он.

–Да. Понравился. Очень. Хотя, думаю, всё ещё сложнее, Крис. Ты прости меня за это. За то, что скрывала. Я боялась, что если скажу тотчас, это тебя отвратит. У нас не принято, чтобы девушка сама… Да и стеснялась я. И сейчас тоже боюсь. Родители единогласно решили, что нельзя даже попробовать. И Домьер пришел, потому что считает себя единственным вариантом. А я не хочу!.. – выкрикнула и снова покраснела.

Кристиан шагнул ко мне, протягивая руку, и теплое пожатие неведомой болью отозвалось внутри тела. Я хотела плакать.

– Почему же нам нельзя попробовать? Отчего твой отец так категоричен? Я не подслушивал, но, пока появлялся, уловил обрывки разговора. У Штурманов это бывает – зависаешь в пространстве душой, а тело нагоняет, – пояснил он. Честный. Всегда готовый поговорить, а не закрыться в себе.

– Открывшие путь – уважаемые изгои, – принялась поспешно объяснять я. – Их везде примут с распростертыми объятьями, но никто не отважится породниться. Считается, что люди, взявшие на себя ответственность возобновить Цикл, не бывают счастливы. Их судьбы тяжелы, полны испытаний, и у них не может быть родины.

– Но я же где-то родился, – невесело усмехнулся мужчина. – И собираюсь, если так суждено, продолжить род на Трогии.

– Да, мне и самой кажется глупым отрицать всякие чувства только потому, что у всех разные судьбы… Открывшие путь часто теряются, проваливаются в Пропасть, даже погибают до того, как… Я не допущу этого! Крис, я… Прости, очень волнуюсь…

– А за что простить-то, Авериш? – шепотом спросил он, медленно притягивая меня к себе поближе.

– За поспешность. Ты не думай, я не настаиваю. Но, возможно, если ты меня лучше узнаешь… Вдруг тоже?..

– Тоже? – переспросил он, а руки уже обхватили за пояс, и я прижалась щекой к его груди. Слезы – то ли счастливые, то ли отчаянные – уже текли по щекам.

– Полюбишь, Крис. Когда-нибудь.

Я не могла больше сдерживаться и расплакалась в голос. Сильная женщина, ага. Пусть другие держат себя в руках, скрывают жажды и печали. Какой толк их прятать, если тайное всё равно станет явным рано или поздно? И даже если удастся скрывать правду долго-предолго, если будет она только твоей, сможет ли сердце справиться с желанием поделиться истиной хотя бы с кем-то? Сердце ведь тоже устает, ему тоже ведома тяжесть, его можно заполнить или очистить. Оно знает и голод, и сытость, и, хотя пропасть чувств бездонна, а всё-таки сердцу нужна надежная опора.

Для меня ей стал Кристиан, и я не собиралась никогда врать ему.

– Это и есть мечта, – выговорила я. – Всё остальное – второстепенно.

Штурман вздохнул.

– Значит, никакого благословения, если что?

– Как бы хорошо ни было… – начала я, и только потом осознала его слова. – Значит, мы можем попытаться?..

Теперь я шептала, боясь спугнуть надежды.

– Наш уговор в силе?

– Да.

– Пойдем сейчас?

– Да. Я только вещи необходимые возьму.

– Хорошо. Тогда там и обсудим эти ваши законы, наши чувства и то, как будет лучше поступить.

Я успокоено кивнула. Уйдем – и родные не будут знать о месте нашего пребывания. Конечно, я вернусь домой попрощаться – одна или с ним. Но главное, что Крис был готов идти дальше и узнавать, доверять, зреть будущее. И я чувствовала, что ему хочется не просто дружбы, что эти объятья, то, как он ласково называл меня, взгляд, в котором поселилась некая новая мысль – объединились для создания прекрасного.

Глава 25

На Белве царило лето. Холодное, ветреное, оно, тем не менее, было прекрасно. В маленьких городах проходил фестиваль цветов, и букеты были повсюду – в магазинах, в коридорах гостиниц, в парках в больших кувшинах и чашах. Здания тоже цвели, цвели крыши и балконы, а люди носили венки. Казалось бы, перебор, но оно того стоило. При таком коротком лете каждый успевал насладиться яркостью и благоуханием, а многие посещали горные луга, благо и гор, и лугов на Белве было предостаточно.

Мне хотелось снова побывать там, где мы бывали с друзьями, и Алеард не стал противиться. От печальных воспоминаний всё равно не убежишь.

– Как думаешь, мы сможем отыскать мир, где похоронен Кир?

Алеард кивнул.

– Если для тебя это важно, малышка, я его отыщу. Пусть даже весь Промежуток перерыть придется.

–  Мы ведь не похоронили его, Алеард… Ну, в земле. И не сожгли. Там ни огонь не загорался, ни песок невозможно было проковырять. Просто оставили возле дерева, укутали… То есть Лина создала покрывало, а потом как бы охватила его металлическими ветвями. Я хочу убедиться, что у него всё хорошо… то есть… Боже, что за чушь я болтаю! Как у мертвого тела могут быть дела?

– Я тебя услышал, Фрэйа. – Алеард был серьезен. – И почувствовал. Этот парень для тебя не просто «тело», а лучший друг.

– Зря я, наверное, того злодея отпустила. Думала, отомщу, и боль пройдет. Потом думала, что поступила правильно, отпустив негодяя. Но теперь сомневаюсь, верное ли это решение.

– Его спасла семья. Надеюсь, он это понял.

– Главное, что я поняла.

Алеард посмотрел на меня, взял за руку и улыбнулся.

– Не хочешь к родителям?

– Странно это или нет, хорошо или плохо, но не хочу. Мне нравится быть с тобой, с друзьями. Словно мы создали новую семью, основанную не на кровном родстве, а на родстве душ. И Кир был бы рядом. Да, если бы я только была сильнее тогда... Если бы кто-то помог. Знаешь, он улыбался, когда умирал. Он не боялся. Наверное, если бы он владел еще одним даром, то тоже оказался бы Радужным, как и я. Полный чувств, доверяющий глубинным инстинктам, готовый принимать новое и сражаться за себя постоянного. Я тоскую по нему. Такого, как Кир, легко любить.

– Ещё чуть – и я начну ревновать, – усмехнулся Алеард.

Он притянул меня к груди и обхватил, прижимая к себе с ласковой властностью. Я покраснела.

– В смысле как друга.

– Ага.

– Просто мы с Кирианом на одной волне, как брат с сестрой.

– Угу.

– Ты что, правда, что ли, ревнуешь? – смущенно хмыкнула я.

– Самую малость, но только потому, что не знал Кириана. Я ведь не ревную тебя к Ойло и Эвану, Маиру и Крису, хотя они тоже друзья. А всё потому, что я их хорошо узнал, ощутил через энергии.

–Алеард! – осенило меня. – Помнишь, ты рассказывал о девушке, которую повстречал в одном из миров? Как её звали, Рита?

– Да, было дело.

– Меня тогда охватило некоей новой силой, не слишком приятной и совсем недоброй. Знаю теперь, что это была ревность, и предполагаю, что если бы превратила её в оружие, то взорвала бы целый дом.

– Она мне даже другом не была, просто попутчица, – сказал Алеард, улыбаясь.

– А это неважно. Вы же ночевали вместе!

– В разных комнатах, – напомнил он. – И расстались на следующее утро.

– Но ты говорил, что она проявляла интерес и хотела идти с тобой дальше!

– Так-так. Ты рассердилась?

– Нет. Я не люблю, когда к тебе кто-то цепляется. Вспомни, что было в лаборатории некоторое время назад.

– Ты про настойчивую девушку из маленького мира?

– Именно! Она назвала меня неряхой. Сказала, что мы не пара, делала всяческие намеки, мол, полюбуемся и распрощаемся…

– Было дело. Предложила мне сходить на свидание, представляешь? Чтобы определиться, ага. Сказала, что мне нужна утонченная и ухоженная красавица, – развеселился Алеард. – Ну конечно, ведь ты была перепачкана в болотной жиже.

– А ты был чистым и благоухающим, к тому же в костюме и причесанный. Признавайся, она тебе понравилась? – надулась я. – Мы с ней похожи внешне.

Вообще-то, едва услышав его смех, я позабыла про все свои сердитости, к тому же мужчина по-прежнему держал меня в объятьях.

– Она мне не пара, малышка. У вас, конечно, похожие носы и фигуры, но совершенно разное наполнение. Да и в носах ли дело? Хотя, признаться, мне нравится твой нос. Очень-очень. Он восхитительно курнос и чудесно веснушчат.

Мы рассмеялись.

– Я не ради доказательств этот разговор завела. Не думай, я не выпрашиваю комплименты…

– Его завел я, когда сказал про ревность. И, кстати, здорово, что ты снова свекла.

Ну вот и как можно продолжать сердиться в такой момент?

– А ты как всегда спокоен. Мне приятно в твоей прочной решимости, она как плотное одеяло. Просто я задумалась, зачем нужна ревность? Возможно, чтобы и быть доказательством верности?

Алеард что-то пробурчал. Мысли его переключились на другое – он гладил меня по спине, щекотал дыханием ухо и нежно касался губами щек.

– Нужна мера, – рассуждала я, не уступая его ласкам. – Боюсь, если допущу в себе избыточность какого-либо чувства, не смогу совладать и со стихиями. Я так сержусь, когда тебя начинают осаждать девушки!

– Ага, – тихо сказал Алеард. – Только моя крепость уже пала под напором одной замечательной малышки. Говорунья, – добавил он, мягко и коротко целуя меня в губы. – Хочешь порассуждать об огне и ветре?

– Я бы не отказалась, но, кажется, ты жаждешь другого.

– У меня есть право на одно желание, – напомнил он. – Но если моя малышка настроилась на серьезный разговор…

Я обвила его за шею и радостно рассмеялась.

– Хочу.

– Чего?

– Тебя.

– А как же поговорить на важные темы?

– Потом поговорим.

Он поднял меня на руки, но в спальню не понес.

– Ты видела, что за чудо-ванная здесь есть? Надо испробовать.

– Поплаваем? – рассмеялась я.

Мне нравилось путешествовать по Белве отчасти потому, что я нигде больше не встречала таких уютных гостиниц. Номера были ничуть не хуже, чем наша квартира в лаборатории, отличие состояло лишь в том, что из окна были видны величественные сизые горы, а не белый океанский берег.

Алеард поставил меня на прохладные синие плитки, но не успел напасть.

– Схожу за халатами, – объявила я, выскользнув из плотных объятьев.

– О! Махровые, что ли? Это будет для меня новый опыт.

Я знала, что ему не нужно кутаться, но пошла всё равно. По дороге прихватила сладостей, которых всегда хватало с избытком. С некоторых пор я отмечала в мирах присущие только им черты. Для Белвы, помимо прочего, это была еда. Не знаю, что они добавляли в тесто и в варенье, но замечательные вкусы никогда не приедались и не забывались. И Алеард, хотя сластеной не был, пристрастился к пирогам, тортам и мороженому.

Я вошла с подносом и уткнулась взглядом в голую спину Алеарда. Тигр, прежде казавшийся живым, снова прогуливался по загорелой коже, а птица теперь казалась меньше, словно летала в вышине и не торопилась возвращаться в гнездо.

– Я давно хотела спросить о рисунке.

– У? – он повернулся, расстегивая джинсы.

– Ты сейчас что-то особенное чувствуешь?

– Не особенно.

Неужели я могла его хоть чем-то удивить?

– Твои звери, они движутся. Татуировка меняется, хотя и едва заметно. Порой тигр и птица замирают, иногда отдаляются друг от друга, иногда приближаются так, что сплетаются хвостами… Или играют, касаясь лапами. Тигр чаще всего спокоен, но порой он скалится, а птица иногда развевает клюв, будто бы кричит. Или поет.

Алеард даже про штаны забыл, так и остался стоять с расстегнутой пуговицей. Таким изумленным я его никогда не видела.

– Она и правда двигается? И сейчас тоже?

– Да!

– Хм. Хм, – повторил он и нахмурился, впрочем, не проявляя беспокойства. – Никогда бы не подумал.

– Конечно, откуда ты мог знать. Вряд ли часто смотрел на свою спину в зеркало!

Он хмыкнул и продолжил раздеваться.

– Ещё одна загадка в нашу копилку.

Я не торопилась, надеясь, что в кои-то веки смогу помыть его, тем более что Алеард прежде не пользовался ванной. Он и в душе всегда мылся быстро. Исключением были наши совместные купания, но даже тогда я не успевала насладиться приятными процедурами, потому что они быстро переходили в ещё более приятные занятия…

– Ты что? – насторожился он, видя, что я замерла, поглощенная мыслями.

– Всё хорошо. Я хочу тебя помыть. Хочешь?

– Ещё как! – улыбнулся он, и эта особая улыбка как всегда очаровывала.

Я взяла губку и принялась намыливать. Мыло было хвойным, с явными сосновыми нотками. Наверняка ручной работы, и притом огромное, едва помещалось в ладонях. Ещё одна особенность Белвы – натуральная косметика.

Алеард вольготно устроился, но и мне нашлось местечко. Когда я села, поджимая ноги, он повернулся спиной.

– До чего же приятно отдаваться в твои руки, – хрипло произнес он, когда я принялась нежно водить губкой по широкой спине, не забывая ласкать плечи и поясницу.

– Я бы хотела мыть тебя каждый день. Насытиться прикосновениями, чтобы надолго хватило. А то ведь скоро снова не до всего будет…

– Когда мне не до тебя, – сказал Алеард, – мне не хватает себя самого.

Я улыбнулась и поцеловала его.

– Хочу побриться и постричься, – вдруг сказал мужчина.

– Ой! – искренне напугалась я.

Он рассмеялся и успокаивающе сжал мою руку.

– Не под ноль. Просто чтобы выглядело опрятней. А то я как Леший с бодуна.

Я взъерошила его густые волосы и рассмеялась. Жаль, конечно, такую гриву, но постоянные перемещения отнимали много времени, и ухаживать за волосами было нелегко.

– Я не мастер стрижек, но могу попробовать.

– Я не привередлив, а потому пробуй на здоровье, малышка.

– Тогда и ты меня постриги. Если убрать сантиметров пятнадцать, мне тоже будет проще.

– Наверняка мы оба превратимся в самых настоящих Атальмских баранов, – хмыкнул он.

– Это у которых жесткие кудри вместо шерсти?

– Да. Могу представить радости от подобной волосатости, – и снова у него на щеках появились ямочки. – Не у баранов, конечно, а у нас с тобой.

– Какие же?

Алеард склонился, зашептал, и меня объяло мурашками.

– Вот так, – закончил он. – Именно это будет моим желанием, малышка. Но только когда я буду твердо уверен, что тебе ничего не угрожает.

– Нашим желанием, – тихо отозвалась я. – Оно наше. Я тоже хочу этого… но не сейчас.

Он кивнул и обнял меня.

– Поделиться пеной?

И снова купание превратилось в наслаждение. Было уютно, жарко и восхитительно приятно. Я размышляла о том, какой разной бывает близость тел, но близость душ ещё более разнообразна. О предстоящих испытаниях думать не хотелось. В такие мгновения я вообще переставала размышлять о постороннем, с головой окунаясь в счастливое настоящее…

– Я нарисую тебя и раскрашу твой образ, – сонно пробормотала я, чувствуя, как его пальцы бродят по телу влажными огоньками.

– Спасибо за цвет, Фрэйа. Пусть твоя радуга будет яркой всегда.

– Любимый.

– Любимая.

И снова поцелуй, закончившийся близостью в мягкой пелене кровати…

…Ибиза встретила нас теплом большого солнца, свежим ветром и удивительными оттенками яркого мира: фиолетовым океаном, лазурным небом и белым песком. Крис, всегда такой разговорчивый, больше молчал, пока мы выбирали место, где проведем каникулы. Здорово всё-таки иметь знакомого Исполнителя – Альба сделала деньги самых известных и наиболее часто посещаемых миров, и эти монетки или бумажки находились в свободном доступе для всех жителей лаборатории. Подходи, бери и отправляйся в путешествие. Не жизнь, а сказка, разве что моя пока что больше походила на ту, где над героями сначала долго измываются, чтобы потом бросить лакомый кусок счастья. И то ещё неизвестно, к чему все эти испытания приведут и будет ли счастье сладостно-долгим.

Кристиан держал меня за руку, и я послушно шла следом. В другой руке Штурман нес мою сумку, на плечах его висел видавший виды рюкзак. Мне нравилось, как мужчина выглядит: простые темные джинсы, яркая красная футболка с воротом на пуговицах, черные кроссовки и неизменно лохматые, блестящие волосы. В синих глазах таилось новое чувство, и Крис казался немного сердитым. Прежде я не видела, чтобы он так хмурил брови. Нужно было поговорить, я не могла больше ждать. Хорошо бы сначала где-то поселиться, но мне было совестно так долго молчать.

– Этот жених не жених мне вовсе, – сказала я. – Они всё решили за меня.

Он поглядел на меня и наконец-то улыбнулся.

– Это я понял. Хотя твой отец не показался мне тираном.

– Он вообще-то хороший. И мама тоже.

– Так почему бы после не навестить их? Вдруг я найду нужные слова, уговорю не судить предвзято?

– А что ты им скажешь?

Кристиан усмехнулся.

– Я вообще-то заранее об этом не думал. Давай сначала устроимся поуютнее, а потом искупаемся. Погуляем, оглядимся. Денька два-три тут побудем вдвоем.

Он проникновенно глянул мне в глаза, и улыбка стала ласковой.

– Будем просто двумя странниками, что встретились внезапно, – сказала я тихо. – Без обязательств и без прошлого.

– Согласен, – кивнул он. – Оставим тревоги и заботы позади. Как тебе вон та гостиница на берегу?

Совсем скоро выяснилось, что нам могут предложить не только номера, но и отдельные дома.

– Дом, пожалуй, – сказал Кристиан. – Да, Ава?

– Было бы здорово, – легко согласилась я.

Администратор принялся показывать возможные варианты, и штурман предложил сделать выбор мне. Пока я разглядывала фотографии – одна другой заманчивее – он разглядывал меня. Я чувствовала этот взгляд как поцелуй, и томилось в сердце, болью отозвалось в теле ожидание настоящего прикосновения.

Я не умела целоваться, что было неудивительно для человека, ждущего единственную любовь. Парни, конечно, пробовали действовать решительно, благо подобные прикосновения не воспрещались до замужества, однако максимум, что я могла им позволить, был поцелуй в щеку. И уж конечно это было отнюдь не радостно. Волнительно – да, но волнение не всегда приятно.

Но Крис был мужчиной. Слово «парень» ему совсем не подходило. Я ждала и была готова ко всему, но всё равно было страшно. Однако когда мы отправились вдоль берега, босыми ногами по мягкому песку, держась за руки и глядя на фиолетовые волны, страх ушел. Я отпустила сомнения, чувство вины и неуверенность, словно раскрылась для мечты.

Мы играли в простую игру: вопрос-ответ. Любимый цвет, любимая книга, любимая песня и прочее. Игра получилась забавная, учитывая различия наших культур. На уроках Истории миров Землю всегда называли Твердью за ее силу притяжения. Атальмейн оберегал память, а Земля представляла собой Цитадель. Иначе говоря, она была хранителем чувств, а моя родина – мудрецом. Атория хранила магию, Альтания, планета волков, владела энергиями природы. Прекрасная Тасула заведовала стихиями, а Трогия – силой. Ацура, погибшая планета верков, прежде владела душами зверей, но теперь эта обязанность была возложена на все оставшиеся Изначальные миры. Когда я стала рассказывать об этом, Крис заинтересовался, и остаток пути мы обсуждали баланс меж мирами.

– Не отказался бы побывать в этой вашей Королевской библиотеке.

– Мы можем сходить, – сказала я, довольная, что смогла его увлечь. – Туда всех пускают. Правда, не уверена, что не столкнусь с кем-то из подруг…

– Неужели все действительно так страшно, Ава? Тебя будут считать ненормальной за дружбу со мной?

– Если просто дружба, то всего лишь странной сочтут, – ответила я, краснея.

Кристиан вздохнул и хотел что-то сказать, но передумал, увидев наш домик.

– О! Какой прекрасный! – обрадовалась я смене темы. – Тебе нравится?

– Да, – улыбнулся он, и через минуту мы поднялись на террасу.

Внутри было две комнаты, небольшая кухня и ванная. Яркие ковры покрывали пол, на картинах были изображены какие-то неведомые звери – рыжие и черные, а мебель была плетеной.

– Боже, я ведь не подумала о комнатах… – осенило меня. – Да он и не спрашивал, сколько спален нам нужно!

Кристиан хмыкнул.

– Он решил, что мы не просто друзья. – Он заглянул в спальню, и улыбка стала ещё шире. – Кровать не слишком большая, но мы уместимся. Или я могу разместиться на диване. Или, – он поставил сумки на пол, – сходить и узнать, есть ли другой дом.

– Нет! – вырвалось у меня. – Не нужно. Если ты не против, пусть всё остается так. Мы ведь уже спали вместе, и я… мне… понравилось.

Мы одновременно шагнули друг другу навстречу, и, не знаю как я решилась, но обняла его первой. Мужчина крепко обхватил меня за талию, и пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Мне хотелось поцелуя, я жаждала его до безумия, готова была умолять Кристиана коснуться… И в первый миг мне показалось, что он ступит моим мольбам, но спустя несколько секунд мужчина поцеловал меня в лоб. В его глазах читалось сомнение, и я чуть не расплакалась от отчаяния.

– Нужно вещи разобрать, – сказал Кристиан.

– Да. – Я выдавила улыбку. – Это чудесный дом. Интересно, здесь везде не требуют документов для регистрации?

– Нам это на руку, – улыбнулся он. – Располагаемся – а потом купаться?

Я согласилась радостно, но не переставала думать о том, как желаю его. И не только поцелуев, но и всего остального. Больше, как можно больше прикосновений. А если он не хочет этого? Вдруг подобная поспешность кажется Крису неправильной?

Я переоделась в свой первый открытый купальник. Дома, как бы много я ни плавала, это делалось в шортах и коротком топе или вовсе без одежды. Но едва прикрывающий грудь лиф и яркие плавки… нечто новое, приятное и возбуждающее. Здорово все-таки путешествовать!

Кристиан появился в коротких шортах, черных с оранжевой полосой. На Атальмейне ребята и девушки не купались вместе, не считая праздника Ограждающих водопадов, но и тогда все были одеты. Конечно, в библиотеке можно было отыскать множество прекрасно иллюстрированных книг, в том числе по анатомии. Но одно дело смотреть картинки, и совсем другое стоять рядом с раздетым мужчиной. Я не могла не разглядывать Криса, а ещё больше мне хотелось его щупать. Я заставила себя отвести глаза.

– Ну что, идем? – он снова взял меня за руку, но теперь всё чувствовалось иначе.

До воды было рукой подать, и вскоре мы уже плыли сквозь ленивые волны. Я много плавала и очень это дело любила, но никогда ещё не купалась в такой прекрасной компании.

У нас в заливе благодаря особым приспособлениям рыбидусов не бывало больших волн. Фиолетовый океан Ибизы вел себя проказливо – то успокаивался, то почему-то начинал гнать высоченные бугры, смывая пловцов, но при этом не пытаясь их утопить. Удивительная вода, казалось, обладала разумом, словно по-доброму игралась с людьми. К тому же, как вскоре выяснилось, водные создания были не прочь пообщаться.

Это были крупные, серебристо-серые дельфины. От наших, атальмских, их отличали светлые, почти бесцветные глаза и более длинные, худые тела. Дома прибрежные жители вод хотя и были дружелюбны, а все-таки не изъявляли желания общаться. Здесь – иначе. Мы даже испугаться не успели, как оказались втянуты в ещё одну веселую игру. Звери приглашали нас порезвиться с ними, и ни Крис, ни я не были против. Уцепиться за плавник, нырнуть глубже, а потом взлететь и тотчас плюхнуться обратно в воду.

Мы хохотали и плескались, пока не оказались на лазурной отмели вдалеке от домика. Там дельфины нас покинули, и я, прогоняя сомнения, принялась провоцировать Криса на ещё одну игру.

– Учти, – смеясь и отплевываясь от воды, сказал он, – я отлично плаваю.

– Я тоже. – И снова брызнула в него, да ещё и ногой помогла, чтобы облить как следует.

– Ух, ты!.. – притворно рассердился мужчина и попытался меня сцапать, плюхнувшись пузом в воду. Но не успел – я отпрыгнула и, заливаясь веселым смехом, снова его облила.

– Ава, – предупредил он, подбираясь ближе, – схвачу – ох и пожалеешь!

– Не думаю, – отозвалась я, посмеиваясь. – Но схватить себя не дам.

Кристиан расхохотался и вдруг прыгнул вперед, крепко поймав меня за лодыжку. Завизжав, я попыталась уплыть, но это был надежный капкан.

– Ай-ай-ай, – с улыбкой сказал он, подбираясь ближе и медленно прижимая меня к себе все плотнее. – Попалась, шалунья?

Я подняла голову и мягко поцеловала его в щеку. Это было спонтанное решение, мгновенное и необходимое нам обоим. Кристиан выдохнул и сразу стал серьезным. А потом, всего через секунду, положил ладони мне на щеки.

– Эта сдержанность сведет меня с ума, – пробормотал он, и его губы накрыли мои.

Всё оказалось так просто и так прекрасно! Прикосновение, полное нежности, почти осторожное, но настойчивое и властное. Дрожащий туман беспамятства накрыл меня, охватил целиком. Я запуталась в мгновениях, растеряла прежнюю робость и устремилась за жаждой. И это было только начало долгожданного наслаждения.

Я чувствовала его улыбку. Я была ведома, и это возбуждало все сильней. Меня разрывало от неутоленной жажды требовательной плоти, тело дрожало, пойманное долгожданной страстью. Крис перестал осторожничать, и я поняла, как много силы, напора и огня в нем было сокрыто. Мне бы напугаться, отступить, задуматься, но я блаженствовала, прося еще и еще и зная, что он отдаст всего себя.

И тут на берегу возникли знакомые фигуры. Старшая? Мама?.. отец?! От смущения я покраснела и сжалась, но и не подумала от Криса отстраниться. Через минуту обоюдного разглядывания пришла злоба. Это уж совсем стыда не иметь, стоять и пялиться на нас, да еще и с явным неодобрением! Я не могла больше молчать.

– Простите, но вы не вовремя. Мама. Папа. Клара. Оставьте нас одних, пожалуйста.

Наглость или нет, эти слова были необходимы.

– Думаю, Аверина права, – спокойно и с достоинством сказал Кристиан. – Пожалуйста, подождите нас в доме на берегу, мы скоро придем и всё, что вы хотите обсудить, обсудим.

Они явно ожидали от Криса другой реакции – раздражения, возможно, гнева. Но он, умница, отлично держал себя в руках, и мне не позволил психануть. Слава богам Земных просторов, родные не заупрямились. Когда они скрылись за деревьями, я позволила себе выплеснуть ярость.

– Да что же за наказание!.. Ну почему они не могут отстать? Я ведь ничего плохого не пожелала!

Мужчина невесело хмыкнул.

– Видимо, у вас и правда с этим строго. Твоя мама была растеряна и расстроена, сестра удивлена, а отец рассержен. Думаю, он бы с радостью дал мне в морду за совращение дочки…

– Но это я тебя совратила!.. – вырвалось отчаянное, и мы облегченно рассмеялись.

– Ава, это было замечательно, – прошептал он мне в ухо, и я покрылась мурашками. – Но я не хочу лишать тебя семьи, не смею отнимать твое прошлое ради счастливого будущего.

– А я не смогу жить как прежде, Кристиан. Тем более после этих поцелуев… Мне хочется убежать, чтобы мы продолжили. Давай убежим?

Он подхватил меня на руки и понес на берег. Его тепло – вот что было истинно.

– Не пожалеешь? Вдруг они хотят сказать что-то важное.

– Я знаю, что для меня важен ты, важны новые чувства. Почему они не хотят понимать, что я буду сражаться за это! Возможно, потому они и гибли, другие Открывшие путь, умирали за тех, кто им дорог? Разве это плохая судьба? Разве не так правильно?

– Я не дам тебе погибнуть, Ава, – тихо сказал он. – Я создам для тебя новую родину, если ты полна решимости отказаться от старой.

– И всё же ты сомневаешься, – произнесла я, сдерживая слезы.

Он кивнул.

– Уже не в том, что ты нужна мне, но в себе самом.

– Значит… – пробормотала я. – Ты… и я… Так быстро! Кристиан!

– Что нам мгновения, – улыбнулся он. – Мне бы хотелось, чтобы ты была со мной навсегда, Аверина. Вот так люди учатся жадничать, но я сдержанный жадина. Если бы твоя семья одобрила хотя бы само чувство, а не меня самого, это бы стало фундаментом. Я хороший строитель, я создам прочный дом.

– Я знаю.

Этот разговор должен был состояться сейчас или никогда. Я могла бы вовсе отречься от родных, хотя и понимала, что это будет болью на всю оставшуюся жизнь. Но Кристиан не дал мне сбежать, он не привык сжигать мосты. Хорошо, что родители были готовы выставить условия. И плохо, что нам они совсем не подходили.

– Вы можете жить на побережье, в доме рядом с нашим. Никогда не путешествовать, сохранять род…

Кристиан покачал головой. Мы все вместе сидели за столом, они – в расшитых нарядах, мы всё ещё в купальниках.

– Сейчас, когда Промежуток слаб и податлив, когда Арон Первый готовится захватить Трогию, когда я единственный Штурман на всех… Я не могу бросить тех, кто мне дорог.

– Ваша преданность заслуживает похвалы, но верность Аверине должна быть доказана.

– Нет! – резко сказала я. – Он ничего мне не должен, и тем более не должен ничего Атальмейну.

– Тебя изгонят.

– Я уйду сама.

– Ты будешь нежеланным гостем на родине, Аверина, – попыталась вразумить меня Клара. – Станешь чужой для сообщества Атальмейн! А представь, каково будет нам!

– Зато я буду желанна иначе. Вы можете отречься от меня и восстановить доброе отношение. Это правильный путь, если вам так важно провести черту. Не думаю, тем не менее, что меня отвергнет Хранитель.

– Ты этого не знаешь, – нахмурился отец. – Ты не была в пещере уже достаточно долго.

– Мы с Кристианом сходим туда вместе, и я уверена, что Дух явится и одобрит наш союз. Бури, новый Хранитель Цикла, ничего против не сказал.

– Да? – улыбнулся Крис. – Ты с ним говорила?

Пришлось признаться, ведь я действительно встречалась со Зверем на Тасуле, и он не высказал недовольства и не стал пугать меня несчастливой судьбой.

– Бури непризнан, – сказал отец. – Он до сих пор не явился на Атальмейн засвидетельствовать почтение предкам. Он создан людьми, Аверина!

– И что? Разве людская мысль недостаточно сильна? Разве чувства, что он впитал, не искренни? Как вы можете говорить такое о Хранителе! Я не могу разорваться, пытаясь угодить вам и следовать за сердцем! Вы не понимаете, что это трудно? Неужели думаете, что я вас не люблю?

– Ты нас бросила. Ты предала предков.

– И поделом им, с их глупыми запретами!

– Это святотатство!

– Это правда!

Мы могли бы разругатьсяв пух и прах, но Кристиан снова меня спас.

– Авериш, не горячись. – Он держал мою руку на протяжении всего разговора, а теперь нежно сжал пальцы. – Мы пришли из разных миров, поэтому не можем прийти к единому мнению… но самое страшное, что ни у кого, кроме Аверины, нет уверенности в своих действиях.

– Вы имеете в виду… – побагровел отец.

Кристиан поднял руку, решительно, но не грубо его перебивая:

– Вы любите дочь и хотите для нее лучшего, но не знаете, как вести себя. Вы хотели забрать ее, потом смирились с ее выбором, надеясь оставить одну прочную цепь и вынудить нас безвылазно сидеть на Атальмейне. Но теперь видите, что я не привык мириться с оковами, а Аверина хочет узнать небо. Стоит ли винить птиц за их полеты? Как бы далеко они не летали, как бы сильны ни были их крылья, гнезда они вьют на земле и птенцов оберегают уютом и собственным теплом. Я не могу обещать вам покоя, но я постараюсь сохранить мир, насколько это будет в моих силах. Мир для нее и всех странников, открывших Промежуток.

– Легенда о Хранителях, – пробормотал отец, и взгляд его изменился. – Вы правы, Кристиан. Во многом. Но главного не понимаете. Нельзя изменить ход Цикла. Нельзя победить предначертанную судьбу. Возможно, вы будете счастливо жить на Трогии, родите детей, останетесь верны принципам. Но рано или поздно битва случится, и я знаю, что вы не сможете остаться в стороне. А еще я знаю, что сражение бесполезно, и лучше в пик Цикла оставаться дома, чтобы не быть разорванным на части. Поговорите с Бури, и пусть Аверина посетит Хрустальную пещеру.

– Это не изменит нашего решения, пап, – сказала я, но, поглядев на Криса, увидела в его глазах муку.

– Я видел и знаю, что происходит с теми, кто готов сражаться без надежды на победу. Белых странников, пожранных тьмой. Темных, что были низвергнуты в Пропасть. Я видел это еще до того, как ступил в свой первый мир, и я сделал выбор. Мог бы остаться – но ушел. Мог выбрать покой – но предпочел бдение. Я уже тогда чувствовал, что на Земле безопасно, и мог остаться с семьей. – Он нахмурился. – Я не герой. Не для того брожу, чтобы тешить гордость или развеивать скуку. Я не идеален, но это и есть совершенство – искать среди миров части себя. Вы хотите запереться и переждать бурю? Я не осуждаю такой выбор, но и вы не судите нас. Аверина лишь хочет обрести настоящее счастье.

– Тебя, – сказала я, проглотив комок. – И саму себя в этой любви. Пасть за Промежутком, на плато Разлома, если так нужно. Я не боюсь этой судьбы, но очень боюсь прослыть трусихой.

– Хочешь сказать, Атальмы – трусы? – возмутилась мама.

– Нет. Они следуют своим путем, а я пойду своим.

– Акшьен, так его звали, – сказал вдруг отец. – Самый первый Белый Воин. Ему было всего шестнадцать. Вы же не хотите такой судьбы для своих детей, Кристиан?

– Это решать им и только им, – твердо сказал мужчина. – И я позволю им сделать выбор, потому что это правильно. Так создают свободу.

– Кровью молодости?

– Отвагой молодости, – сказал Штурман. – Могуществом свободы. Это горько, это больно и кажется неправильным, но я уверен, что любовь превыше всего, а одна из главных ее составляющих – доверие. Я верю Аверине и верен себе. А вы верите своей дочери?

Теперь они смотрели друг на друга, оба хмурые и напряженные.

– Я не могу больше преследовать вас, – наконец сказал отец. – Но прошу сходить в пещеру и посетить наш дом.

– Попрощаться, – сказала Клара. – Или мы для тебя уже не так важны?

Я была удивлена тем, как это сказано и более всего ее взглядом, брошенным на Кристиана. Она, замужняя, смотрела на него с явным одобрением и восхищением! Он нравился ей, это точно! Неужели промелькнула еще и зависть? Это было уже чересчур. Я чувствовала такую усталость всякий раз, когда они принимались меня в чем-то укорять. Мне надоело быть обязанной!

– Важны. И Атальмейн – моя родина. Я всех вас люблю, но Криса больше.

Штурман обнял меня за плечо, и я благодарно склонила голову к его груди.

– Мы непременно посетим Атальмейн, – пообещал он, но увидел что-то за окном и напрягся, и взгляд стал холодным.

– Крис? – напугалась я. – В чем дело?

– Лаура, – ответил он, и мы все посмотрели на девушку, беспечно прогуливающуюся по берегу в компании молодых парней.

Я успела испугаться сильнее, предположив, что это бывшая девушка Криса. Я ведь ничего не знала о его прошлом.

– Кто это? – недоуменно спросила Клара.

– Близкая подруга Арона. Вам лучше вернуться домой. Я перемещу.

– Нет, мы сами… – начал было отец, но Крис уже встал и не собирался спорить понапрасну.

– Эти люди опасны. Они почувствуют открывшийся Промежуток и помешают вам. Возможно, забросят далеко от дома. Незачем рисковать.

– Вы, конечно, пойдете с нами…

– Нет, – одновременно отозвались мы.

– Я останусь на Ибизе. Они меня не знают и не полезут просто так в чужой дом.

– Тогда тебе лучше не выходить, – кивнул Кристиан. – Я вернусь через пару минут.

– У нас каникулы, – пояснила я своим. – Хотим побыть здесь некоторое время. Вдвоем, – добавила я, надеясь, что намек будет ясен.

Родители, наверное, устали от постоянного непослушания. Папа кивнул, мама попыталась улыбнуться. Сестра промолчала. Крис извинился и отошел надеть штаны, а затем коснулся моей щеки на прощание.

– Не выходи из дома, – повторил он и исчез.

Глава 26

Дыхание осени было глубоким и чутким. Мы едва успели насладиться цветами и солнечными зайчиками, играющими на стенах, как начались дожди. И снова я вносила в свой мысленный дневник особые пометки: на Белве часто шли солнечные ливни. Алеард называл тучи «дырявыми», и мы нарочно отправились в горы, чтобы полюбоваться особым зрелищем с высоты.

Леса были в основном лиственные, но чем выше, тем больше попадалось елок. Я глядела на них с улыбкой, вспоминая Ойло. Настойчивые деревья продолжали его преследовать, словно хотели сказать что-то важное. Жаль, мы даже совместными усилиями не могли разгадать эти знаки и не понимали, кто их посылает.

– Скоро я себя начну звать ёлкой и стану сыпать хвоей, – смеялся трог, в очередной раз встретив где-нибудь знакомый колючий силуэт.

Что самое смешное, ему попадались не только ели во плоти, но и всяческие их стилизованные изображения – от рисунков на открытках до вышивки на одежде. Совсем недавно он принес нам вантуз с ручкой в виде ели, и мы долго хохотали, разглядывая несуразный предмет.

– Колдовство! – заявил парень. – Кто-то надо мной просто издевается!

Но кто и зачем, пока что было неясно, и пришлось ему смириться с преследованием настойчивого дерева.

На Белве росли темно-синие ели, а ещё багрово-зеленые, с длинной неколючей хвоей. Цветной лес с высоты казался радужным. Облака наплывали, начинался дождь, но солнце и не думало уходить. Сквозь решето темных туч пробирались яркие его лучи, и радуги были постоянными спутницами осени. Леса вспыхивали всеми возможными оттенками, земля была сокрыта плотным ковром, а под опавшими листьями сидели крупные бордовые грибы. И хотя они были съедобны, засолкой на Белве никто не занимался, предпочитая оставлять дары леса лесным же обитателям. Мы своими глазами видели, как пушистый зверек вроде белки по одному тащит куда-то в густую крону большие темные шляпки. А потом встретили черного медведя, с аппетитом уплетающего синеватые ягоды и закусывающего чем-то вроде мухоморов. Зверь, медленно повернувшись, хотел напасть, но Алеард выступил вперед, закрывая меня, и его огонь стал заметен даже при свете солнца. Теперь он был ярко-красным, и медведь остановился, принюхиваясь.

– Не кинется? – прошептала я.

– Он чует мое пламя и знает, что я опасен. Но если все же попробует, я с ним легко справлюсь. Да и твой воздух поможет.

Миша решил с нами не связываться и затрусил прочь. Мне даже стыдно стало, что мы его прогнали. Правда, ягоды оказались великолепными, неудивительно, что в горных поселениях готовили вкуснейшие джемы.

Прошло всего несколько дней, как яркую осень резко сменила зима. Похолодало, но не сильно, и пошел снег. Он шел два дня кряду и завалил лес высоченными сугробами. Дождавшись ясного неба, мы снова отправились в горы, и улетели далеко, в самую глубь белого царства.

– Я думал о Трогии, и могу сказать, что понял ее, – сказал Алеард, пока мы гуляли по лесу, увязая в сугробах. – Эта планета притягивает к себе как магнит, потому что она есть средоточие силы. Мы все голодны, каждый в разной степени. И все чувствуют, что Трогия может напитать, отдать часть себя или, если ты живешь там, кормить постоянно. Не красотой, не только своими плодами или соками, но энергией пламени.

– Такого, как в тебе?

– Неведомого, у которого нет названия. Не огня привычного, что может обжечь. Это пламя тайное, которое я в себе не раскрыл. В каждом из нас есть место для него, но получить частицу безымянного огня могут немногие.

– Это опасно?

– Да. Все равно что впустить энергию звезды. Уверен, человеку это под силу, но только тому, чья мысль быстрее самого времени.

Я кивнула, чувствуя его слова.

– Мне бы хотелось отметить Новый год. Сейчас на Земле, согласно подсчетам Кристиана, как раз наступила зима. Было бы здорово побывать дома с подарками.

– Да, – вздохнул Алеард. – Я бы не отказался. Но нам придется отправиться в Заколдованную долину и встретиться с неведомым. Узнать бы у Маира все об этом месте. Вдруг и книги какие-нибудь найдутся?

– Братьям нелегко приходится. У них обязательства перед подданными, к тому же Правитель Деверо требует объяснений. Можно, конечно, все свалить на магию, но многое придется скрыть. Думаю, им не до Трогии сейчас.

– Поэтому мы и не будем просить их отправиться с нами.

Алеард кивнул, и вдруг взгляд его стал пристальным.

– Гляди-ка, что это?

Сквозь белую чащу проглянуло что-то темное, и, выбравшись на небольшую поляну, мы увидели дом. Сразу становилось ясно, что он заброшен – окна не горели, хотя уже подбирались сумерки, дверь была распахнута, ступени до самого порога занесло снегом. Дом был похож архитектурой на те гостиницы, где мы останавливались: широкие террасы, балконы на втором этаже. Высокая двускатная крыша и флюгер в виде какой-то неизвестной мне птицы – покосившийся, похожий на снежный леденец.

Особняк был прекрасным. Несмотря на одинокое существование, печальным он не выглядел. Построенный из темных бревен, дом излучал свет.

– Вот бы здесь Новый год встретить! – воскликнула я. – А может, еще успеем? У нас еще неделя отпуска!

– Если за пару дней приведем это место в порядок, всех оповестим, укроемся иллюзиями…

– Думаешь, он никому не принадлежит?

– Уже нет, хотя наверняка прежний хозяин может о нем вспомнить. Вот для этого и нужны чары.

– Значит, мы его на некоторое время одолжим? – лукаво спросила я. – Позаимствуем, так сказать?

– Мне бы хотелось этого, малышка. Это сказочный лес и сказочный дом. Всем нам необходимо праздничное волшебство.

Я кивнула. Хотелось улыбаться. Лес, окутанный снегом, околдовывал своей морозной красотой.

– Сделаем ребятам сюрприз!

– Отличная идея, Фрэйа, – сказал Алеард и мягко коснулся моей щеки губами.

Мне не терпелось оказаться с ним в одной из спален, но предстояло привести комнаты в порядок.

– Только нам все равно понадобиться помощь. Внутри наверняка все обветшало…

– Альба.

– И Лар.

– Крис?

– Нет. Он занят.

Мы понимающе переглянулись.

– Думаешь, вчетвером управимся?

– Позовем Кертиса и Анута!

– Снова дельное предложение. Если бы еще Онан пришел, у нас было бы целых три Исполнителя!

– Тогда решено. Зовем их. Хотя сначала нужно самим все осмотреть и запастись едой.

Мне было хорошо. Зимняя чаща сохраняла мир и покой, и воздух был чистым и вкусным. Мы поднялись на заметенное крыльцо, протиснулись внутрь.

Наверное, когда-то в доме было красиво, но сейчас он был совершенно запушен. Внутри почти не было мебели, словно его построили и так и оставили пустым. Голые темные стены промерзли, огромный каменный очаг в гостиной не знал пламени. Единственный стул стоял в спальне, старый матрас насквозь прогнил… странное место, хранящее давние воспоминания, которые никто бы не смог прочесть. Мне казалось, здесь кто-то жил, и этот кто-то давным-давно канул в Пропасть.

– Работа предстоит нелегкая, – сказал Алеард. – Только чтобы снег весь вымести потребуется время. Хотя, если зажечь огонь, он растает… И мы заодно помоем пол.

– Мы скорее утонем! – рассмеялась я. – И ещё стекла надо вставить. Там в некоторых комнатах дверей нет.

– И крыша рухнула.

– Думаешь, с ребятами управимся за пару дней?

– С Альбой и суток хватит.

– Замечательно. Мне не терпится обустроить это гнездышко!

Для начала мы вернулись к летуну и отправились к ближайшему городу, где запаслись едой. На возвращение понадобилось часа два, и я радовалась, что дом выстроен в глуши. Отыскать его можно было только случайно, а если закрыть здание иллюзиями, получится тайное место для странников.

Алеард не хотел оставлять меня одну, а потому мы отправились на Тасулу вместе. Альба как всегда была на месте, и, выслушав наше предложение, очень обрадовалась.

– Терпеть не могу безделья, к тому же я совершенствую свои творческие навыки, когда занимаюсь домами. Вот подумываю отучиться на архитектора…

Нам удалось также позвать Кертиса. Лар, бывший на Атории, пришел не сразу. Зато он привел с собой Анута. Жаль, что до Онана докричаться не получилось, но мы решили, что и таким составом отлично справимся.

– Крис с Авериной на Ибизе, – сказала я, прочитав мысленное послание Штурмана. – Обещали вернуться дня через три. Вот и хорошо, как раз к празднику.

Не знаю почему, но все увлеклись этой затеей. И никого брошенный дом не оставил равнодушным. Лар так вообще заявил, что с радостью бы сюда перебрался.

– Место особое. Здесь так уютно и мирно.

– Мне вся Белва кажется мирной и уютной, – сказала я. – Ты сможешь нас прикрыть?

– С превеликим удовольствием.

Пока он этим занимался, мы разгребали снег, а Альба и Кертис вставляли окна и двери. Пришлось взяться за лопаты, а Анут умудрился вылепить на крыльце здоровенного снеговика. На Атории было принято строить снежных рыцарей верхом на боевых конях, и я поразилась, как парень сумел сделать всадника пропорциональным и выразительным. Алеард принес длинную сухую ветку и получилось копье. Я, порывшись в нашей сумке, достала одеяло и сделала плащ.

– Этот воин будет хранителем Тайного дома.

– Зимний дом, – подхватила я.

– Зимнее логово, – хмыкнул Алеард.

– Тайное зимнее логово, – рассмеялась Альба. – Знаете, здесь и правда здорово, и чувствуешь себя свободным. Хотя я и никогда не отмечала новый год. У нас он к тому же празднуется весной.

Крышу чинили мужчины, нам с Альбой досталось черновое обустройство комнат. Когда внутри стало более менее чисто, все присели у очага с чашками чая. За окном было темным-темно, на недавно сделанном столе горели белые свечи. Пламя давало достаточно тепла, и мы молчали, наслаждаясь покоем и умиротворением.

– Остальное – завтра с утра? – улыбнулась Альба. – Можно заночевать здесь. Кровати есть, генераторы производят достаточно энергии.

Все согласились, надеясь с утра пораньше приступить к делам.

– Знаешь, я обрела здесь нечто важное, – поделилась я, когда мы остались наедине в одной из спален. – Ты не против побывать в Промежутке?

Конечно, мне хотелось другого, приятного и необходимого, но важнее было завершить начатое прежде.

– Не против. Дай догадаюсь: напала на след темного мира, где похоронен Кириан?

– Да. Мне кажется, я непременно попаду туда теперь. Как будто это место дало нужные силы.

– Хорошо. Пойдем.

Мы шагнула в туман, и совсем скоро шли по белому песку, догоняя цветные звезды.

– Это должен быть особый камень. Может, прозрачный? Нет. Маленький? Вряд ли.

Мы долго искали нужный мир среди множества камней, и ушли далеко от моей обычной поляны, где столпились Изначальные миры и прочие реальности, которые я часто посещала. В каменных арках и бирюзовых лагунах не было ни одного валуна или камешка, только цветные ракушки.

– Вперед? – спросил Алеард.

– Да.

И мы снова углубились в пляжи Промежутка. Красоты переходной реальности были бесподобны. Скалы отливали перламутром, небо мерцало, море медленно дышало. И вдруг Алеард остановился.

– Там что-то плывет, – показал он. – Видишь?

– Это камень! – воскликнула я и побежала в воду. Алеард поплыл следом, но догнать странную реальность оказалось непросто даже для него. Когда он схватил-таки небольшой камень, тот так страшно завыл, что я чуть воды не нахлебалась.

Вдвоем мы кое-как вытащили мир на мелкую воду, но он отчаянно вырывался, и пришлось, не медля, шагнуть внутрь темного камня. Воздух, что заполнил легкие спустя несколько секунд, был мне знаком. И сплющенная луна, которой просто не могло существовать, глядела с небес серебряным глазом. Мир, не поддающийся заветам Изначальным миров. Темный, но сияющий. Печальный, брошенный, но заполненный надеждой.

– Вон оно, – прошептала я хрипло. – Дерево…

На песчаном холме среди железных трав вырастал гигантский дуб. И хотя он был железным, но, раскачиваясь на ветру, казался настоящим. Он жил, но холодной, тихой жизнью, похожей на ту, что проживают камни.

Алеард взял меня за руку, и мы медленно пошли вперед. Я из последних сил сдерживала боль, но она все разрасталась. Не вернуть. Никогда. Ни меня прежнюю, ни Кириана. Когда мы остановились на верхушке, я прижалась к груди Алеарда и отпустила слезы. Казалось, стоит немного подождать, и Кир появится изнеоткуда, возникнет облаком, утвердиться на скрипучем песке, усмехнется, взглянув на сплющенную луну. Помнил ли он свою прежнюю жизнь, которую утратил навсегда? Я знала, что смерть – не последняя черта, но провести её всё равно не могла. Наверное, потому, что никто не должен умирать так, как это случилось с Киром.

Он лежал тихо, холодный на холодной плоти земной тверди. Я не сразу осознала, что тело его, что мы не погребли, стало ровным, раны затянулись, и лицо разгладилось. Странные перемены в странном мире. Он не выглядел и не был мертвым до конца, словно застрял меж двух миров. Я вопросительно поглядела на Алеарда, и он опустился рядом с парнем на колени, протянул руку, осторожно касаясь его груди. С минуту взгляд его был сосредоточенным и отстраненным, потом он поднялся и огляделся.

– Он мертв.

– Почему же изменился?

– Какой-то частью души он всё ещё здесь, Фрэйа. Его тело спит. Этот мир врачует, но забирает гораздо больше, чем отдает. Он крепко держит. Наверное, тело Кириана спасло как раз то, что вы переместили его сюда.

– Подожди-ка, ты хочешь сказать, что он мертв как-то иначе?

– Я, честно говоря, не понимаю, что здесь произошло. Этот мир отталкивает всякие энергии, и нет привычных моему дару ритмов. Я со временем разберусь, научусь слышать его песни, но сейчас это больше похоже на тихий гул, который обычным слухом не разгадать. Я смогу слышать и пойму, откуда он исходит, возможно, даже распознаю знакомые слова, но, боюсь, это случится нескоро.

Сердце заплакало с новой надеждой.

– А вдруг мы способны вернуть его? Вдруг он ушел недостаточно далеко, как бы замер во времени? Такое бывает?

Мужчина вздохнул и неуверенно улыбнулся. Я чувствовала, что он не хочет разочаровать меня.

– Я не знаю, малышка, – произнес он через минуту. – Стоит попытаться, когда сила моя возрастет… Возможно, что-то получится.

Я опустилась на колени подле Кириана. Можно ли победить смерть? Я сомневалась, что это получилось бы в Изначальных мирах, но здесь, в дикой, потусторонней реальности, где даже солнце не жило, всё казалось возможным. Здесь тело при ходьбе словно парило, и вкус воды был горьким, а ветер пах циструсами и кофе.

– Я буду ждать. Если есть хотя бы крохотный шанс, малюсенькая возможность…

– Она есть, – кивнул Алеард – на сей раз решительно и спокойно. – Кириан, где бы он ни был, найдет силы вернуться, если мы сможем помочь.

– Указать путь?

– Не только. Нам придется потратить на это часть энергии своих жизней. А еще заплатить важной частью судьбы. Одна-единственная встреча, но взамен расставание. Это баланс.

– Думаешь, мы… – задыхаясь от ужаса, начала я.

– Нет, – спокойно произнес Алеард. – Но что-то на нашем пути. Испытание взамен на удачу. Так бывает всегда.

Я обняла его, продолжая глядеть на Кириана. Вернуть, но взамен потерять. Оставить его здесь на долгие годы, но не оставлять надежду. Я хотела и боялась верить. Обнять бы его, далекого! Позвать так, чтобы непременно услышал!  Но единственное, чем я могла сейчас согреть его, были слезы. Именно им дана власть проходить меж мирами, просачиваться сквозь щели. Им и любви, конечно. Возможно, я могла позвать Кириана чувствами, даром Радуги?

Когда мы вернулись в Промежуток, темного камня уже не было поблизости. То ли он снова плавал, то ли утонул, опасаясь нового преследования.

– Мы приручим его, – уверенно сказал Алеард. – И снова навестим Кириана. Дай бог, чтобы все получилось.

Вернувшись в лесной особняк, я не хотела печалиться. Жаль только, что темный мир отнял много сил, словно высосал жизнь. Следовало немного поспать перед трудовым понедельником, и, едва Алеард меня обнял, как я уснула, не ожидая счастливых снов…

…Я терпеливо сосчитала до шестидесяти, но Кристиан не появился. Добавив еще пару сотен секунд на непредвиденные задержки, я принялась ходить по комнате, размышляя, как бы вернуть штурману хорошее настроение. В который раз виной всему мои родные, но я не опустилась до ненависти. Я понимала, что они не только боятся за репутацию семьи, но и переживают за мое благополучие. Может, Крис задержался, чтобы убедить их? Или это они его убеждали от меня отказаться? Попробуй, разберись…

Раздался стук в дверь. Интересно, стал бы Кристиан стучать или это некстати принесло кого-то еще? Я насторожилась и, прежде чем открыть, взяла в руки скалку. Мой дар умиротворенно молчал, но каково было изумление, когда я увидела на пороге Лауру.

– Э… Добрый день, – произнесла я, надеясь, что она ничего обо мне не знает.

– Привет! – улыбнулась девушка. – Простите, что беспокою вас. Уделите пару минуток?

Не выходи из дома.

– Проходите, пожалуйста, – пригласила я, боясь показаться подозрительной.

– Готовите? – улыбнулась она.

– Думала, это назойливый поклонник, – быстро нашлась я, но скалку не отложила. Мало ли что ей в голову взбрело? Тем более что Лаура каким-то образом скрывала свой дар.

– А, поклонник. Ну, это на побережье дело обычное.

– Так что у вас за дело? – напомнила я с вежливой улыбкой.

– Дело в том, что это единственный двухкомнатный дом на всю округу… – Она поглядела на футболку Кристиана, висящую на спинке стула. – Остальные просторней, и мне, приехавшей отдыхать в одиночестве, они не по карману.

Врала! Я чувствовала ее ложь вместе с запахом явно дорогих духов.

– Вы хотите, чтобы мы съехали?

– Если это возможно, я была бы вам очень благодарна. Готова даже помочь испечь тортик.

Вроде приятная девушка, но у меня от ее улыбки мороз пошел по коже.

– Мне нужно посоветоваться с любимым. Если он будет не против, тогда и я соглашусь. А если нет – простите.

– За мужчиной последнее слово? – понимающе кинула она.

– За нами обоими, но я, если честно, не хотела бы съезжать. Мы только успели устроиться, и остальные дома стоят близко друг к другу.

Пусть думает, что мы вместе давно. Так мне было спокойней. Девушка усмехнулась.

– Да, этот самый уединенный. Можно сказать, свой кусочек пляжа, и к водопаду близко.

Я понятия не имела, о каком водопаде идет речь, но кивнула.

– Приходите позже, ладно? Через полчаса.

Она пожала плечами.

– Хорошо. – Она повернулась уйти, но вдруг пронзительно глянула на меня. – Мое имя Лаура, а ваше?

– Аверина.

Я чуть было не брякнула «с Атальмейна», но вовремя прикусила язык.

– Рада знакомству. В любом случае мы ещё увидимся, здесь всего один хороший ресторан на всю округу.

Вот же принесло! Ну почему все шло наперекосяк? Я не успела и двери закрыть, когда поняла, что всё ещё хуже. Лаура, тщательно скрывая свой дар, мой ощутила отлично. Неужели она тоже была Учителем? А, может, Упырем? Или ими обоими? Мое внимание привлекли голоса, и я осмелилась высунуть нос на веранду. И зря, потому что Лаура решила не ждать тридцать минут.

– Путешественница, – указала она двум здоровенным мужикам. – Неопытная. Дом мне нужен сейчас.

Я едва успела захлопнуть дверь, как почувствовала наконец токи ее сильного дара. И не придумала ничего лучше, чем переместиться, вот только сделала это криво.

Тьма мелькнула перед глазами, и я очутилась в сугробе. В купальнике. Не обутая. Холод показался нестерпимым, влажные волосы тотчас обросли сосульками. Я сжалась, пытаясь противостоять натиску мороза, но он был сильнее.

Промежуток, где ты?

Я не привыкла к холоду. На островах снег хотя и выпадал, но редко, и сильных заморозков никогда не было. У нас даже не водилось теплой одежды, она была ни к чему.

С минуту я отчаянно сопела, дула на руки и прыгала. Идти все равно было некуда – сплошная ледяная равнина. Ни деревьев, ни неба. Потом поняла, что неминуемо замерзну, и ни бег, ни иные движения не спасут. Так Кристиан рассказывал, как чуть не замерз где-то в далеком ледяном мире. И каждый путешественник рано или поздно оказывался в такой ситуации.

Вот только выживали далеко не все.

Я позвала сквозь пургу, вдыхая ветер и снежные хлопья, но никто не отозвался. Глупость, мое невежество создали эту ситуацию. Зря я удрала из дома, не дожидаясь, пока Кристиан появится. Он бы пришел обязательно, в этом можно было не сомневаться. Да и что бы они сделали, эти темные? Ответ напрашивался сам собой – не оставили от меня и мокрого места. Впрочем, и здесь мне не стоило ждать ничего хорошего.

Прошло несколько минут, и стало понятно, что смерть будет медленной. Кто-то говорил, что замерзать не страшно, словно погружаешься в сон… наверное, это было сказано не про меня. Я бежала, зная, что всё бесполезно, но то был единственный способ победить страх. Я щупала мертвый мир на предмет даров, но странников поблизости не было. Я кричала, пока не выбилась из сил.

А снег все шел, хотя даже если бы он прекратился, это бы меня не спасло. Тело отмерзло, и я казалась себе глыбой льда. Через какое-то время в голову пришла идея засесть в сугробе. Почему-то, несмотря на холод, очень хотелось пить, но спустя бесчисленное множество мгновений все желания свелись к одному – тепло. Хотя бы кончиками пальцев ощутить его! Иногда убеждаешь себя, что все будет хорошо, но у меня не было сил на это. Был только страх, но и тот какой-то продрогший, вялый. Сколько прошло времени? Вряд ли больше десяти минут, а я уже сдалась.

На мгновение я превратилась в метель, но тотчас очнулась, пытаясь дышать.

– Ава! Ава! – звало меня белое облако, и я, пытаясь разглядеть его, отозвалась хрипло:

– Я здесь… Здесь, Кристиан…

Я знала, что это может быть только он, но не голос вел мои чувства, а отблеск его дара. Мужчина казался призраком – неосязаемым, невозможным, прекрасным и отстраненным. Мне было так холодно, что я не ощутила его рук. И слегка оттаяла, только когда он внес меня под свод небольшой пещеры, где не так сильно дуло.

Значит, это была не равнина. Может, здесь было к тому же не слишком холодно? Я показалась себе капризной, избалованной нюней, которая не в силах справиться с простым испытанием и не заслужила прекрасный дар Учителя. Научить других, когда сам в себе не разобрался? Клацая зубами, я постановила непременно поговорить с Айманом. Уж он-то, несмотря на небогатый опыт путешествий, был превосходным Подателем.

– Крист-т-тиан, – попробовала улыбнуться я. – Т-т-ты т-тоже здесь. Я т-так рада! В смысле, не очень…

– Да, Ава. Я здесь. Прости, не мог раньше прийти! Сейчас. Господи боже, да ты ледяная! Чувствуешь?

Он тоже был в одних штанах. Неужели мы так и замерзнем вместе?

– Нет, – вяло ответила я, все ещё пытаясь ободряюще ему улыбнуться.

– Черт побери, что же делать? – пробормотал Крис. – Промежуток наглухо закрылся, нам здесь неизвестно сколько ждать придется. Сейчас… потерпи… – Он растирал меня, обнимал крепко, но прикосновения едва доносились.

Почему судьба отнимает у меня эти мгновения? Я в его объятьях, но не могу обнять. Он ласков, но эта ласка едва ощутима из-за холода. Но это был подарок, а не наказание. После страха – радость, и никакой особой боли. Через несколько минут я почувствовала его крепкие ладони, пальцы, чуть шершавые, но все равно нежные. Я знала его запах, знала вкус губ, но не знала глубины. Мне все ещё было холодно, ему тоже долго не продержаться, и лед этот могло растопить только одно.

– Пожалуйста, Крис… Пожалуйста! – выдавила я, прижимаясь к его горячему телу. – Если хотя бы чуточку хочешь этого… Умоляю!

Я обхватила его ногами, прижалась к широкой груди и всхлипнула, борясь с жадной болью.

– Я не дам тебе замерзнуть, милаха, – шепотом сказал он. – Но ты уверена, что это правильный выбор?

– Я смирюсь с тем, что буду на Атальмейне лишь гостей, зато ты станешь мне родным. То есть уже стал… Я тебя хочу, Кристиан. Думать ни о чем другом не могу… Пожалуйста, не смейся.

– Не буду, Ава. Мне это приятно. – Я чувствовала его руки на своей спине, и щекотки изгоняли остатки разума. Попробовала коснуться в ответ, и Крис тихонько выдохнул. – В пещере? – шепотом спросил он, мягко прихватывая губами мое ухо. – Прямо здесь, сейчас?

– Я знаю, это глупо. Понимаю, что сейчас не время…

– Как раз самое время, Ава, но я не хочу, чтобы ты валялась на голых камнях.

Его дыхание опаляло кожу, и не было иного тепла, кроме нас. Следуя инстинктам, я попыталась сама поцеловать Кристиана, и он тотчас ответил.

– Можно я буду жадной? Можно представлю, что ты только мой? Жадность согревает, а твои губы, они… лечат, – прошептала я. – М-м-м! Еще, Крис! Мне сейчас совсем тепло.

– И мне, милаха. Ты замечательно, восхитительно сладкая. Я с радостью буду твоим и только твоим.

– И позволишь мне оставить Атальмейн ради тебя?

– Я никогда не буду тебе приказывать, но уговаривать стану. – Он провел губами по моей щеке, мягко сжал подбородок. – Не сейчас. После. Потом… или никогда. – Он шептал, а я сдерживала стоны. – Разве можно отказаться от такого счастья, как ты?

– Я сделаю для тебя все, Крис.

– Мне нужна только ты. Наверное, я давно это понял, но все продолжал сомневаться, что одарю тебя сильной любовью, а не просто жаждой.

– Жаждой? – переспросила я.

На губах мужчины появилась странная, нетипичная для него улыбка. Я бы назвала ее хищной, хотя глядел Крис по-прежнему ласково.

– Я пожелал тебя, Ава. Твоей близости, твоего тепла. Пожелал не сердцем, то есть не только им. – он усмехнулся. – На самом деле я отнюдь не милый, если чего-то хочу. Просто не встречал до поры ту, которую пожелаю украсть и навсегда оставить себе. Себе, понимаешь? Я такой же жлуд, как и ты.

Смущенная, я не нашлась, что сказать, но продолжала поглаживать его плечи, наслаждаясь чувством горячих мышц под пальцами.

– Еще немного, и мы сможем продолжить в куда более подходящем для этого месте…

Я опомнилась и быстро проговорила:

– Лаура знает, что я странница. Она заняла наш дом. С ней еще двое.

– Они там надолго не останутся, – заявил Кристиан. – Держись, возвращаемся.

И снова свежий морской воздух, и теплый песок. Я аж задохнулась от такой перемены, в глазах потемнело.

– Мы не можем вернуться, Крис. Они нас не пустят. И я не знаю, какие у них дары. Это опасно!

Штурман поднял меня на руки.

– Я перенесу их прежде, чем они причинят вред. Лаура уж точно не ускользнет.

Крис не был самоуверен, он точно знал, о чем говорит. Когда мы подошли к дому, мужчина надумал было отослать меня подальше, но я отказалась.

– Твой дар надо подстраховать. На случай, если среди них есть сильные.

– Ты мне веришь?

– Да.

– Тогда останься здесь. Пожалуйста.

Он едва коснулся моих губ, но я, чувствуя приятную царапучесть его короткой щетины, покрылась мурашками наслаждения.

– Хорошо. Я подожду. Только в случае чего…

Штурман рассмеялся и быстро пошел прочь. Нам обоим не терпелось остаться, наконец, вдвоем. До меня с запозданием дошло, что для осуществления столь простого желания нужен какой-то менее известный мир и уж точно не побережье. О Фиолетовом океане знали многие бродяги, Ибиза отлично пропускала дары и сигналы Промежутка. Вот затеряться бы в густом лесу…

И вдруг передо мной возникла Фрэйа.

– Ой! – по-девичьи весело воскликнула она. – Я не ожидала, что так удачно приземлюсь. Ой! – повторила девушка, и я против воли рассмеялась. – Меня кто-нибудь видел? – и принялась испуганно озираться.

– Нет. Разве что темные странники во главе с Лаурой из окна вон того домика. Где, кстати, сейчас Кристиан. Который, кстати, собрался разобраться с ними в одиночку.

– Собрался разобраться? – повторила Фрэйа, и, несмотря на опасную ситуацию, снова прозвучал смех. На сей раз смеялись обе.

– Он просил ждать здесь, а я так замерзла… то есть еще не согрелась.

– Между вами происходит что-то весьма необычное, – с улыбкой констатировала Фрэйа.

– Это так. Мы просто хотели уединиться, – сказала я и покраснела.

– О, прости… Я только хотела пригласить вас отпраздновать с нами Новый год. Если захотите, конечно. Нам с Алеардом показалось, что всем не хватает праздника…

Из дома кубарем выкатились двое, и мы с Фрэйей рванули вперед. Я знала, что она сильная, и собиралась добавить к её дару свой. Подобное сотрудничество принесло плоды: едва один из здоровяков замахнулся, чтобы неведомой силой свалить нас с ног, как его самого понесло по песку прямо в воду, где несколько раз головой вниз окунуло в набегающие волны… Второго схватил выбежавший Кристиан. Он швырнул мужика на песок, влепил звонкую затрещину, а через секунду исчез вместе с ним. Мы не успели позаботиться о втором – его поглотил дар Штурмана.

– Вот так гораздо лучше, – еще через мгновение отозвался Кристиан, появляясь на крыльце. – О, Фрэйа! Привет! Ты откуда тут?..

…Я резко распахнула глаза: в лицо светило солнце. Яркие лучи с легкостью просочились сквозь незашторенные окна, и теперь пустая комната выглядела уютно и мило. Даже наша одинокая кованая кровать наслаждалась золотом, превращавшим синее одеяло в сияюще-голубое.

– Алеард… – начала я, но, повернувшись, его не обнаружила. – Хм.

Если верить солнцу, было уже часов одиннадцать. Вот тебе и встала с утра пораньше! Тело ломило как после тяжелой работы.

Я обнаружила Алеарда на кухне. Он пил чай с печеньем и тоже выглядел уставшим.

– Привет, малышка.

Прекрасная, сонная улыбка и меня настроила на сонный лад. Я уселась к нему на колени, и Алеард поднес к моим губам чашку. Он всегда делился чаем, а я в свою очередь кормила его из рук сладостями.

– Я измотан, – вдруг сказал Алеард. – всю ночь думал, признаваться тебе или нет.

– Пугающее признание, но я тоже чувствую себя не лучшим образом. Это все тот мир?

– Полагаю, да.

– Значит, в ближайшее время ловить тот камень не будем. Давай лучше продолжим мирный труд, а потом позовем ребят. Представь только: заснеженные чащи, фонарики и гирлянды, узкая тропка меж сугробов и сияющие окна большого дружеского дома. Разве что ели все вокруг огромные, не нарядишь.

– Пока мы шли, я видел на поляне небольшую. Можно использовать ее, а потом туда всем вместе прогуляться.

– Жаль, детей нет! – вырвалось у меня. – То есть не у нас, у нас они обязательно будут… в нашей компании, я имею в виду…

– Ты так мило волнуешься, Фрэйа. Думаю, мы и будучи взрослыми сможем от души повеселиться. Лар вчера предложил устроить маскарад.

– Надо же, а я и не слышала… Наверное, задумалась.

– Увлеклась мытьем полов. Что скажешь? Мне вот что в костюме, что без, рост все равно выдаст.

– Но идея классная! Мы народ творческий, уверена, ребята будут в восторге! Я даже сразу поняла, кем хочу быть.

– И?

– Нет уж. Не скажу раньше времени. Попробуешь сам найти меня в толпе, угадать образ.

– Здорово, – улыбнулся Алеард. – Люблю загадки в твоем исполнении.

Дождавшись остальных, мы принялись строить планы. Продолжить обустраивать дом после завтрака поручили нам с Альбой и Анутом. Алеард, Кертис и Лар отправились расчищать подходы к особняку, что было бесконечным трудом, так как снова пошел снег. Такими темпами можно было дождаться, что дом завалит до самых окон, и ребята старались вовсю.

Когда мы снова встретились в гостиной, все были довольны результатами своих усилий. Альба вплела в свой дар мое воображение, и теперь дом был меблирован и украшен. Как здорово работать с Исполнителем! Я впервые пожалела, что не могу сама создавать вещи, но утешила себя тем, что из предложенного разнообразия материалов могу сделать необходимое привычным способом.

– Красотища! – воскликнул Кертис. – Я бы, честное слово, остался здесь жить…

– И ты не первый, кто этого захотел, – улыбнулся Алеард. – Нам бы Разведчика сюда пригласить. Похоже, дом выстроен на месте Силы.

– А если это так, можно предположить, что он создан Исполнителем.

Мы решили тотчас начать собирать ребят, чтобы у всех было время придумать костюмы, подарки и просто предложить что-то интересное.

– Нам нужен мало-мальски подходящий сценарий, – сказала Альба. – Если никто не против, я займусь организацией ужина и выступлений.

– Это кто же будет выступать? – улыбнулся Кертис. – Я, например, бездарный. Ни петь, ни танцевать не умею.

– Ничего, – отозвалась я, – зато Сундук умеет.

Мы с Ларом переглянулись и расхохотались. Ребята тотчас потребовали объяснений, и парень охотно объяснил и происхождение прозвища, и свои способности.

– К нам в замок приезжали лицедеи. Я за ними по пятам ходил и научился. Это не так сложно оказалось.

– У тебя талант, – сказала я. – Вы поймете это, когда увидите.

– А ты нам споешь, – кивнул Алеард.

– Непременно, но при условии, что и вы с Крисом споете.

– Алеард и Кристиан умеют петь? – удивился Лар.

– Я бы послушала, – подхватила Альба. – Потому что сама напрочь лишена слуха и голоса.

Было решено сделать Альбу и Лара главными по культурной части, а мы отправились звать ребят. Задача была непростая, учитывая, что все они разбрелись куда глаза глядят.

– Придется разделиться, – сказал Алеард. – Фрэйа, позови Кристиана и Аверину, а я отыщу Конлета и Нору.

– А мы для начала позовем Олана и Кату, и попробуем отыскать Ин Че.

– Всех, кого удастся найти, зовите, – кивнула Альба. – Крок, Эстен, Рэйд и Айман должны быть дома. Еще Анна и Адрида…

– Питер Деверо?

– Маир.

– Леонид.

– Алекс.

Мы вспомнили всех и даже составили список, чтобы Альба могла сделать красивые приглашения из цветной бумаги. Мне верилось, что, заразившись силой этого места, нам во всем на протяжении нескольких дней будет сопутствовать удача.

Глава 27

Помимо старых друзей в доме появились и недавние: Марк и Габриэль. Украшая окна снежинками, я наблюдала за ними вполглаза. Светловолосый мужчина был воином, это чувствовалось в его движениях и мощной энергии, которая так удивляла Алеарда. Девушка, несмотря на внешнюю хрупкость, уж точно могла постоять за себя. Наверняка она здорово танцевала. Я еще никогда не видела, чтобы кто-то двигался столь грациозно. Они любили друг друга, вот только дар подсказывал мне, что не все так просто. Ребятам определенно требовалась помощь. Возможно, гордость не позволяла Марку просить, или дело было слишком сложное. Я задумчиво налепила еще одну снежинку, уронила остальные и не поспешила поднять. И вдруг ко мне подошла Габриэль.