Греческая эпиграмма [Антология] (fb2) читать постранично

ГРЕЧЕСКАЯ ЭПИГРАММА

Переводы с древнегреческого под редакцией Ф. ПЕТРОВСКОГО

Составление, примечания и указатель Ф. ПЕТРОВСКОГО и Ю. ШУЛЬЦА

Вступительная статья Ф. ПЕТРОВСКОГО

Оформление художника Евг. КОГАНА

ГРЕЧЕСКАЯ ЭПИГРАММА

1 ЭПИГРАММА КАК ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖАНР

В античной поэзии большое развитие получил особый род небольших, но вместе с тем законченных по форме и содержанию стихотворений, называемых эпиграммами, дословно — надписями.

Эпиграммы принадлежат к тем поэтическим произведениям, которые известны в греческой литературе с древнейших времен: некоторые из них греки приписывали самому Гомеру; под его именем дошли до нас, например, эпиграммы, которые можно озаглавить «На гробницу Мидаса» и «Дар Аполлону» (см. стр. 23).

К древнейшим эпиграммам относятся посвятительные надписи на предметах культа — изваяниях, алтарях, треножниках, а также на надгробных памятниках; эти последние носят название эпитафий, дословно надгробий. Греческий историк V в. до н. э. Геродот приводит в своей «Истории» (кн. 5, гл. 59–61) такие посвятительные надписи на треножниках в храме Аполлона Исменского в Беотийских Фивах; на одном из треножников он прочел там такую надпись:

На другом:

Надписи из храма Аполлона, приводимые Геродотом, сходны между собою и по своим формулировкам, и по своему стихотворному размеру — дактилическому гекзаметру, тому самому метру, какой применялся в «Илиаде», «Одиссее» и других эпических поэмах. Надо также отметить, что в эпиграммах на предметах говорящим лицом обычно бывал самый предмет, на котором делалась надпись. Этот прием, как и стихотворный размер — гекзаметр, удержались и во многих надписях позднейших времен, когда вместо сухих формулировок в надписях на предметах появляется и лирический элемент, как, например, в эпиграмме на статуе бога Пана, поставленной на бесшумном водоподъемнике:

Пан жалуется здесь на неудачное ухаживание за нимфой Эхо в тоне подлинной любовной лирики, что является одним из признаков позднейшего происхождения этой простой и шутливо-трогательной строчки.

Личный элемент, который виден в этой надписи, имеет чрезвычайно важное значение в развитии эпиграммы и переходе ее от спокойной эпической формы и, так сказать, регистрационного характера в особый жанр лирической поэзии, осложненной во многих случаях драматическими элементами, как, например, в эпиграмме поэта Посидиппа на статую Лисиппа «Случай» (стр. 83), написанной в форме диалога между статуей и зрителем, или же в разговоре Филодема с красавицей (стр. 169) — эпиграмме, уже совершенно утратившей признаки «надписи».

Такая эволюция эпиграммы теснейшим образом связана с изменением стихотворного размера: наряду с простыми гекзаметрами в эпиграммах появляется и соединение гекзаметра с пентаметром, то есть так называемое элегическое двустишие, или элегический дистих, который навсегда остается излюбленной формой античной эпиграммы как у греков, так и у римлян. До нас дошло множество эпиграмм, где такое двустишие служит для краткого и точного выражения какой-нибудь законченной мысли, разделенной на сообщение о факте и вывод, как, например, в эпиграмме Анакреонта:

В связи с расширением кругозора эпиграмматической поэзии находится все большее и большее разнообразие применяемых в ней стихотворных размеров: помимо гекзаметра и элегического дистиха, в эпиграммах начинают применяться и ямбы, и всевозможные другие метры, порою чрезвычайно сложные и запутанные, как, например, в эпиграмме Феокрита на статую драматурга Эпихарма (стр. 93–94). К таким же сложным по стихотворной форме, а еще более по содержанию относятся так называемые «фигурные» стихотворения, помещенные в нашем сборнике в переводе М. Е. Грабарь-Пассек (стр. 107–108).

Итак, возникнув из краткой надписи на предмете, сделанной гекзаметром, эпиграмма постепенно выходит за эти пределы и обращается в небольшое стихотворение, говорящее о какой-либо вещи, лице или событии, интересующем автора, который хочет привлечь к ним внимание читателя, изложив свою мысль в ясной, убедительной и