Обаятельный плут [Мэри Джо Патни] (fb2) читать постранично

Мэри Джо Патни Обаятельный плут

Терезе Джемисон — с особой благодарностью за разрешение использовать ее индейское имя Канавиоста

ПРОЛОГ

Дышавшее спокойным величием поместье Вулверхемптоу венчало йоркширскую равнину, как королевская корона. Здание было построено в конце семнадцатого века первым маркизом Вулвертоном, пристрастие которого к величественной архитектуре шло рука об руку с его пристрастием к богатым невестам. За свою долгую жизнь он женился на трех наследницах огромных состояний и всех трех похоронил.

За полтора столетия, истекшие со времени его постройки, Вулверхемптон принимал в своих стенах многих великих и знаменитых людей и в нем сменилось несколько поколений высокородных аристократов. Андервилли считались первым семейством северной Англии и славились порядочностью, безукоризненным благородством и добросовестным отношением к своим обязанностям.

По крайней мере большинство из них.

Было бы разумнее нанять карету, но Робин, столько лет не видевший Англии, предпочел отправиться в Вулверхемптон верхом. Погода была сухой и сравнительно — для начала декабря — теплой, хотя, когда он подъехал к поместью, стояла та грозная тишина, которая предвещает метель.

Старый привратник Вулверхемптона узнал его и радостно бросился открывать ворота. Робин приветливо ему улыбнулся, но в разговор вступать не стал.

Проехав еще полмили по обсаженной платанами подъездной аллее, в конце ее он придержал лошадь и окинул взглядом открывшийся ему гранитный фасад Вулверхемптона. Его нельзя было назвать уютным домом, однако это было родное пепелище, и сюда его повлек усталый дух, когда он покончил с делами в Париже.

Лакей увидел Робина и выбежал ему навстречу. Робин соскочил с лошади, молча передал ему поводья и стал подниматься по ступеням к высокой двойной парадной двери. Конечно, надо было бы предупредить брата о приезде, но Робин не стал этого делать, боясь, что тот откажется принять его под крышей Вулверхемптона.

В холле к нему подошел молодой лакей, который не узнал его, пока не взглянул на визитную карточку. Его глаза расширились, и он с изумлением произнес:

— Лорд Роберт Андервилль?

— Он самый, — мирно отозвался Робин. — Заблудшая овца. Лорд Вулвертон дома?

— Сейчас узнаю, — ответил лакей, поспешно придав лицу бесстрастное выражение. — Провести вас в гостиную, милорд?

— Я сам найду туда дорогу. В конце концов я здесь родился. Обещаю, что не украду столовое серебро.

Лакей вспыхнул, поклонился и исчез в глубине дома.

Робин не спеша прошел в гостиную, несмотря на нарочито небрежный тон, хорошо знавший его человек сразу понял бы, что у него неспокойно на душе. Однако о них со старшим братом уже нельзя было сказать, чти они хорошо знают друг друга.

Робин не знал, как примет его Джайлс. Когда-то, несмотря на разницу в характерах, они были друзьями. Старший брат научил его ездить верхом и стрелять и даже пытался, правда, безуспешно, наладить отношения между своим непреклонным отцом и непослушным младшим братом. Даже когда Робин уехал из Англии, братья изредка переписывались.

Но под одной крышей они не жили уже пятнадцать лет, и с их последней встречи в Лондоне прошло три года. Тогда, поначалу обрадовавшись друг другу, они тут же обнаружили, что между ними возникло напряжение, которое перед самым отъездом Робина вылилось в короткую, но ожесточенную ссору.

Джайлс вообще редко выходил из себя, а с братом был неизменно ровен, поэтому ссора особенно огорчила Робина. Правда, они тут же помирились и расстались по-дружески, но Робин до сих пор вспоминал о ссоре с болью и сожалением.

Он разглядывал убранство гостиной, которая производила на него более приятное впечатление, чем раньше, немного напоминая Версаль, но смягченный английским уютом. Уют, наверное, был привнесен Джайлсом, который ненавидел пышное великолепие. А может быть, гостиную заново отделала женщина, которая краткое время была женой Джайлса. Робин ни разу в жизни ее не видел и даже не мог вспомнить, как ее звали.

Он подумал, что, наверное, надо сесть, но понял, что не сможет расслабиться в комнате, где ему почти явственно слышались отзвуки былых яростных ссор с отцом. Поэтому он мерил шагами гостиную, сжимая и разжимая вдруг занывшую левую руку. Она так толком и не зажила после того, как несколько месяцев тому назад один неприятный джентльмен переломал на ней, один за другим, все пальцы. Как жаль, что Робин к тому же левша.

Суровые и безупречные Андервилли, портреты которых украшали одну из стен, с укором взирали на своего недостойного потомка. Они бы с уважением отнеслись к целям, которые он преследовал, но наверняка не одобрили бы избранных для их достижения средств.

На почетном месте — над украшенным резьбой камином — висел портрет братьев Андервиллей, заказанный художнику за два года до того, как Робин навсегда покинул Вулверхемптон. Он остановился перед портретом. Человек, не знавший Робина