Царев город [Аркадий Степанович Крупняков] (fb2) читать постранично, страница - 3

прошлое не растерялось, сказитель выбирает себе замену — самого памятливого и умного юношу. Вечный Кочай Коришку моего выбрал. У нас сказителей шибко уважают, берегут и кормят до самой смерти. Пойдем, не пожалеешь.

III

Караульное кудо оживает с сумерек. Первыми гуда прибегают ребятишки, приносят хворост, дрова, лучину Посреди просторного помещения разжигают костер. Здесь нет очага, нет нар и столов. Есть место для костра, плахи.

разбросанные в беспорядке. К противоположной от двери стене пристроен небольшой помост—почетное место. На нем сидит либо лужавуй, когда надо поговорить с народом либо карт во время зимних молений, или сказитель.

Как только костер нагреет караулку, туда начинают собираться люди. Слева на плахи рассаживаются женщины: кто с прялкой, кто с вышивкой. Справа располагаются мужчины. Ребятишки — вокруг костра, прямо на подстилке из пихтовых лапок. Их дело поддерживать костер, менять в светце лучину.

Сначала в кудо было тихо. Перешептывались меж собой бабы и девки, мужики молча готовились к плетению лаптей, сумок, парни начали выстругивать стрслы. Но вот открылась дверь и появились Кори и Айвика. Кудо сразу оживилось. Весь илем считал их женихом и невестой. Корн— сын лужавуя, Айвика — дочь карта. Чем не пара? Айвика высокая, стройная, черноглазая. Язык острее ко-ппйного лезвия. Лет с двенадцати начала ходить на охоту, стрелять научилась лучше многих охотников илема. И случилось так, что после смерти матери она стала делать в доме мужскую работу, а старый отец молол зерно, пек хлеб, варил похлебку. На охоте была удачлива: белок, куниц, зайцев промышляла больше, чем иные опытные охотники. А когда завалила медведя, стали мужики пускать Айвику на сходки как равную. И сейчас она вошла в кудо в меховых сапогах из волчьей шкуры, в кожаных штанах

I обтяжку, в короткой шубке под поясом. Беличья шапка набекрень, из-под нее струятся две черные косы. Села на мужскую половину рядом с Коришкой, двинула бедром, свалила его с плахи.

— Ты бы лучше к девкам села, поучилась вышивать. Ведь ничего не умеешь. Кто тебя замуж возьмет?

— А ты чего умеешь? Стрелять не научился, лапти не плетешь, землю не пашешь. Сам иди к девкам, может на шовыр себе напрядешь.

— Я кузнец. Мастер.

— Знаем, какой ты кузнец. Араку в кузнице варить ты мастер, песни петь мастер да на гуслях бренчать. Вы знаете, девки, он жениться думает. Чем жену кормить будешь, омарта?²

В кудо хохочут, люди знают, что бранятся эти двое беззлобно, а сами, наверно, любят друг друга.

— Вот погоди, скоро Илейка-кузнец вернется...

— Откуда ты взял, что он вернется?

V

— Митька Суслопар приехал, думал, что он уже здесь. Не зря, наверно. Вот тогда...

— Что тогда?

— Женюсь сразу. Дочку его замуж возьму. Он мне обещал. Она ведь тебе одногодка. Наверно, получше тебя будет.

— Настька тебя на сажень к себе не пустит.

— Поглядим.

В кудо шумно вошли Топкай, Суслопаров, карт Ялпай и сказочник Вечный Кочай. Мужики уступили им место, Топкай указал сказителю на помост. Как рассаживались мужики, о чем говорили, Айвика не слышала. Она вспомнила детство, Настю, Илью-кузнеца. Так случилось, что лучшей подруги, чем Настя, у нее не было. За три года она научилась хорошо говорить по-русски, Настю научила своему языку. Они целыми днями пропадали в лесу: сперва собирали ягоды, грибы, орехи. Потом научились ставить силки и капканы, стрелять из лука. Ах, какое было хорошее время! Может, и не врет Кори — вернется Настя, и снова они будут вместе...

Очнулась Айвика от воспоминаний, когда зазвенели гусли Кочая. Люди притихли. Только потрескивал костер, рокотали гусли. Начался сказ о далеких временах:

— Это было так давно, что даже самые старые люди не помнят, когда. Или триста лет назад, или пятьсот, а может быть, целую тысячу. На берегах нашей реки, как и сейчас, жили черемисы. Они сеяли хлеб, ловили рыбу, ходили на охоту, собирали грибы и ягоды.

Сейчас здесь все изменилось, но сруб на роднике, где наши предки брали чистую, холодную воду, стоит как и стоял. Я верю: он помнит, как в нашем селении родился Кокша-онар, как объявил он войну злому властителю болот и лесов кею Турни...

Завороженно слушают сказание люди. Глаза их широко открыты, в мечтах они далеко-далеко: в тех лесах, о которых рассказывает старый Кочай, и видится им ясный солнечный день, поляна, заполненная народом... Тихо рокочут гусли, льются слова сказания:

— Звенит прохладная струя родника. Она заполняет сруб и через узкое замшелое отверстие падает искрящейся струей в деревянную, выдолбленную из дуба колоду. Из колоды по чистому песку ручеек впадает в реку. Она широка и могуча — тысячи таких родников и лесных речушек питают ее на протяжении многих верст.

ТахМ, где река