Политическая экономия [Марк Твен] (fb2) читать постранично

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ МАРКА ТВЕНА ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ

«Политическая экономия есть основа всякого рационального правления. Мудрейшие мужи всех веков этому предмету»…

Но тут я был прерван. Мне доложили, что какой-то незнакомец внизу хочет со мной переговорить. Я спустился туда, подошел к нему и спросил, что ему нужно, стараясь в то же время сдержать кипевшие во мне политико-политико-экономические идеи, не дать им вырваться или запутаться. В душе я желал, чтобы незнакомец лежал теперь где-нибудь на дне моря, придавленный затонувшим грузом пшеницы. Я был весь в жару, за то он — совершенно холоден. Ему весьма неприятно меня беспокоить, сказал он, но, проходя мимо, он заметил, что мне необходимо бы иметь несколько громоотводов…

— Да, да, — сказал я, — продолжайте пожалуйста… Ну, и что же! — Он ответил, что собственно ничего особенного в этом нет, но что он был бы не прочь устроить мне там, наверху крыши, несколько громоотводов. Я еще совсем недавний домовладелец: до сего времени моя жизнь протекала в гостиницах и меблированных комнатах. Но, как и все другие, в подобных случаях, я стараюсь (в присутствии незнакомых) изобразить из себя опытного домовладельца, вследствие этого я объявил ему в беспечном тоне, что у меня давно уже было намерение устроить от 6 до 8 громоотводов, но…

Незнакомец насторожился и пытливо посмотрел на меня, но я старался сохранить наружное спокойствие. Я хотел, чтобы в случае, если я и скажу что-нибудь невпопад, то все-таки по лицу моему он бы об этом не мог догадаться. Он сказал, что ему приятнее иметь меня своим клиентом, чем всякого другого обывателя нашего города. Я ответил, что очень рад этому, и хотел было уже вернуться к своей возвышенной теме, но он остановил меня, возразив, что все-таки ему необходимо знать в точности, сколько же именно громоотводов желательно мне устроить, в каких частях дома они должны быть установлены и какой материал я предпочитаю для штанг?

Это было весьма критическое положение для человека, непривыкшего быть домовладельцем, но я с достоинством вышел из затруднения, не дав ему, вероятно, заметить, что в этом пункте я совершенный новичок. Я ему сказал, что желательно устроить 8 громоотводов, что все они должны быть помещены на крыше и что я предпочитаю штанги наилучшего качества. Но он возразил, что может выполнить эту работу из обыкновенного материала по 20 центов за фут, «из меди» — по 25, «оцинкованные и спирально-согнутые» — по 30. Это последнее отводить удар молнии во всякое время, безразлично, куда бы он ни был направлен, и делает его дальнейшее стремление апокрифическим.

Я согласился, что это очень удачное слово «апокрифический», тем более, что оно введено в употребление отцами церкви, и потому, не вдаваясь в дальнейшие филологические изыскания, желал бы установить громоотводы из «спирально-согнутого сорта.

Тогда он сказал, что, пожалуй, можно бы все устроить, употребив на это только 250 фут, но дабы сделать дело солидно, так, чтобы эта работа оказалась лучшей в городе, возбудив удивление и знатоков и профанов, и дабы примирить все партии на том, что ни одна из них в течение всей жизни не видела громоотводов, поставленных более «симметрико-гипотетично», — то для всего этого, по его мнению, потребуется не менее 400 фут, хотя он и не настаивает на этой цифре, надеясь, что я не откажусь проверить его расчет «путем опыта».

«Ну, все равно, согласился я, употребите 400 фут и делайте, как вам покажется лучше, только позвольте мне вернуться к своей работе».

Таким образом я, наконец, от него отделался и теперь, употребив полчаса на восстановление цепи моих политико-экономических мыслей, продолжаю мою статью.

…«посвятили богатейшие сокровища своего духа, своей жизненной опытности и своей учености. Величайшие представители торговой юриспруденции и международного братства всех веков, всех цивилизаций и всех национальностей, начиная с Зороастра и кончая Горацием Грилэй»…

(Здесь меня опять прервали, прося сойти вниз для дальнейших переговоров с громоотводных дел мастером. Я бросился туда и снова предстал пред этим человеком, поглощенный и волнуемый глубочайшими мыслями, выраженными в таких величественных периодах, что каждый из них представлял собою далеко растянувшуюся процессию слов, которой нужно было, по крайней мере, 15 минут времени, чтобы достигнуть заранее намеченного пункта. Он был совершенно спокоен и кроток, я — в высшей степени взволнован и возбужден. Он стоял в созерцательной позе колосса Родосского, упираясь одной ногой в только что посаженный куст туберозы, а другою- в клумбу анютиных глазок, подбоченясь, с надвинутой на лицо шляпой, прищурив один глаз и критически-удивленно устремив другой по направлению самой большой моей дымовой трубы.

Теперь, по его словам, дело там облажено так, что остается только жить да радоваться. Затем он прибавил: «Я предоставляю вам подтвердить, видели-ли вы когда-нибудь нечто более