Недооцененный Петр [Мартин Хенгель] (fb2) читать постранично, страница - 3

title="">[9]. Надпись производит впечатление и на приезжающего в Рим протестанта, хотя он и не согласен со стоящей за ней интерпретацией, которая переносит этот евангельский текст на римского епископа. Во всяком случае, имеет смысл задуматься об этом и других текстах, говорящих об апостоле Петре, да и вообще об уникальной личности этого ученика Иисуса. Толкователи гордых слов Мф 16:18 и всего их контекста (16:17–19) ^{1}, начиная с Тертуллиана, Оригена и Киприана, сталкиваются с рядом загадок. Текст звучит так:

В Новом Завете немного стихов, которые бы вызвали столько споров (особенно со времен Реформации) и при этом оказали столь серьезное влияние на ход истории. Здесь мы не будем останавливаться на многообразной истории их влияния, но ограничимся тремя вопросами к тексту Мф, связанными с нашей темой:

1. Откуда пришла эта перикопа?

2. Когда она возникла?

3. Почему евангелист принял ее в свою книгу как «особый материал», либо почему он сочинил ее сам?

Последний вопрос можно сформулировать иначе: почему Петр приобретает для евангелиста такое поистине уникальное значение? Эта формулировка определит направление дальнейшего исследования.

1. Обетование, данное Петру после его исповедания Иисуса Мессией, не может восходить к самому Иисусу, но являет в дошедшем до нас виде искусную композицию, принадлежащую перу самого евангелиста, обрабатывающего при этом более раннюю традицию, которую уже трудно со всей точностью отделить от его собственной «редакции». В Евангелиях только у него встречается (дважды) понятие , обозначающая в 16:18 универсальную церковь Христову, а в 18:17 конкретную общину. Мф ― единственный евангелист, употребляющий слово  в двойном значении, использовавшемся в первохристианстве. Таким образом, предполагается, что уже Иисус основал «особую общину» внутри Израиля и параллельно с ним, в то время как в действительности Иисус сосредоточился в своей деятельности на двенадцати коленах ^{2}. Взгляду Иисуса виделись в будущем не события истории церкви, имеющей начаться после Пасхи, но страдания Его как раба Божьего и наступление Царства Божьего, зримое для всех в откровении Сына Человеческого.

«Вязать и разрешать (развязывать)» ― технические термины из языка раввинов, означающие «запрещать и разрешать», «налагать и отменять запрет» ^{3}. Насколько общеупотребительными были они до 70 года, неизвестно. Евангелист, который сам был иудеохристианским законоучителем (книжником) и, как можно предполагать, опытным руководителем церковной общины в конце I века ^{4}, использует здесь терминологию своих противников ― фарисейских законоучителей, представителей того иудаизма, который формировался в Палестине после катастрофы 70 года, ― и выражает этим в 16:19 совершенно особое полномочие Петра, действующее «на земле» и «на небесах» в проповеди и в руководстве церковью, в учении и в уставе общины ^{5}. В отличие от этого, в параллельном месте 18:18, где речь идет о (двенадцати) учениках, в экклезиологическом контексте подчеркивается скорее дисциплинарное полномочие ^{6}. Слова «ключи Царства Небесного» (16:19а) относятся к учению, доверенному Петру после Пасхи, чьим центром становится исповедание Иисуса как Мессии, Сына Бога Живого (16:16) и подателя Царства Небесного. Тому, кто принимает это учение в покорности и вере, кто проводит в соответствии с ним свою жизнь, открывается доступ в Царство Небесное. Фарисейские книжники того времени, в котором живет евангелист, напротив, своим враждебным отношением к Иисусу как раз закрывают этот доступ для себя самих и для других живущих в иудейской Палестине ^{7}. То же относится, правда, и к «антиномистам» и «либертинистам», только считающим себя христианами, которые говорят «Господи, Господи», но пренебрегают «волей Отца Моего Небесного» ^{8}. Евангелист желает в свое время, в конце I века, вновь донести это учение до всей церкви, находящейся в критической ситуации.

2. Тем самым дан ответ и на наш второй вопрос,