Конец здравого смысла (сборник) [Пантелеймон Сергеевич Романов] (fb2) читать постранично

Конец здравого смысла (Сборник)

Анатолий Шишко Конец здравого смысла

Часть первая Мастерская безумия

Глава первая

Представьте себе улицу Парижа вечером 17 июля 19… года.

Непрерывный гул воздушных дорог, шипение, треск, грохот.

Ослепительные электрические шары заливают белым светом прозрачную паутину крыш над городом.

Париж под стеклянным колпаком. Люди приспособились не зависеть от погоды, а луна и звезды не волнуют даже поэтов.

Сквозь толщу сводов лучи солнца не доходят до первых этажей. Оно заменено газом, магнитными прожекторами, в виде огромных юпитеров, расставленных на перекрестках.

Программа дня делового француза не может быть прервана совершенно нелепым, в сущности, дождем. Там, в провинции для посевов — это необходимо, но горожанин вспоминает о виноградниках не иначе, как беря бутылку в руки, а зелень полей, лесов — можно встретить на открытках или в искусственно орошаемых парках.

Последние партии галош и зонтиков прямо с разорившихся фабрик были доставлены в музей Клюни, как оригинальный пережиток варварства. Осмотр с 10 до 4… Там же случайно сохранившаяся лошадь. На плас д'Опера громкоговоритель поет арию из Кармен. Волнующаяся масса человеческих голов напряженно следит за тореадором, распластывающим быка на радиоэкране.

К одобрительному рокоту любопытных примешивается вопль женщины, повисшей на балконе десятиэтажного дома.

Возможно, что она оступилась при посадке в аэробиль, или, нанятая кем-нибудь другим, воздушная машина улетела, не обратив внимания на сигналы.

Улицы настолько загружены экипажами различных типов и конструкций, что деловые люди предпочитают пробегать эту площадь на колесах, привинченных к подошвам ботинок.

Высчитано, что гражданин с вокзала Сен-Лазарь до центра должен проехать в автомобиле не менее двух суток, если он не желает воспользоваться воздушным такси.

Но последнее рисковано, так как авиоэкипажей в одном Париже насчитывается около полумиллиона. При беспрестанном движении в ограниченном пространстве авиопуть грозит частыми катастрофами. Издалека, своеобразным тихим рокотом дают о себе знать аэропоезда дальнего летания. Приближаясь к станции, они ревут как стадо бизонов, пронзая друг друга световыми и звуковыми сигналами. Эти поезда имеют специальные площадки над сводами и в городскую жизнь не вмешиваются.

Но любители природных красот горизонта напрасно рассчитывают насладиться ими с аэропоездов, потому что небо, отчужденное у господа бога, принадлежит фирмам, рекламирующим товары. Места строго разграничены. Так, например, пониже Венеры, но гораздо ярче горит плакат:

ЖЕНЩИНЫ, ПОЛЬЗУЙТЕСЬ

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПУДРОЙ

«Аромат Звезды»!

А рядом с Большой Медведицей помещается анонс о сигарах «Восторг». Конкурирующие фирмы распланировали все, стоящие внимания, созвездия, и столкновения бывают только в экстренных случаях, например в периоды лунных затмений.

Каждому предпринимателю очень важно использовать какое бы ни было затмение в собственных выгодах.

В прошлом году луну перекупил округ Сены, и на черном фоне затмения красовалось:

Голосуйте за радикала

ЖАНА ЛАРМУАНЬЕ!

Правда, депутату удалось вместе с черной полоской вползти в парламент, но в следующий раз затмение, судя по газетам, куплено автомобильным королем Фордом.

При конкуренции и платежеспособности американского финансового капитала тресты и синдикаты комбинируются, распадаются, возникают снова.

Фирма мазей от чесотки совершенно спокойно предлагает средства для ращения ресниц.

И на естественное негодование покупателя отвечает:

— Очень жаль, но вы поздно пришли. С трех часов мы уже торгуем авиомотоциклетками.

— Не сбивайте с толку покупателей, Пьер! — перебивает старший приказчик. — Двадцать минут тому назад мы с домом и штатом перешли в трест противогазных масок… Не угодно ли?

Наивный провинциал попробует вступить в спор, пока его не вытолкают с криком:

— Не мешайтесь. Сейчас здесь открывается магазин гуттаперчевых изделий.

Несчастный человек, выброшенный в суету, сразу даже не поймет, за что он пострадал, и горе ему, если он растеряется. Любая машина сжует его, словно зернышко, и, не говоря уже о царстве небесном, вряд ли он попадет в хронику происшествий.

* * *

Такая неприятность только что произошла с молодым человеком в стоптанных, удивительно шлепающих ботинках.

Он, как шарик рулетки, выскочил из магазина и закружился на движущемся тротуаре.

По миловидной привычке нагибать голову, обнажая упористую, бычью шею, в молодом субъекте угадывался англичанин, человек знающий свое место в жизни, но погибший в лабиринте дверей.

Уличные зеркала сразу в десяти видах отразили его искаженное