Очарованный [Дейзи Прескотт] (fb2) читать постранично

Дейзи Прескотт Очарованный

Глава 1

— Эстер Прайн была шлюхой.

— Нет. Ты — балда первобытная! — мой стул скрипнул по потертому деревянному полу, я встала и закричала. Да. Заричала. Я кричала на семинаре новой английской литературы, который вел мужчина в твидовом пиджаке с заплатками на локтях. Да что со мной такое?

— Мисс Брэдбури, прошу, сядьте, — возмутился профессор Филипс, сидя за длинным отполированным столом из красного дерева.

Я скрестила руки и пыталась совладать с собой, пока смотрела на тролля, известного как Люк Гамильтон, самопровозглашенного «Важного человека в университете», золотого мальчика.

— Профессор Филипс, как вы можете позволять ему нести эту… чушь об Эстер Прайн? Она не давала религиозной клятвы и не занималась сексом сама с собой.

— Это было бы сексуально, — фыркнул Гамильтон, сидевший на пару сидений в стороне. Его светлые ухоженные волосы свисали на его лоб, он бездумно рисовал грудь с «А» на полях учебника.

Отвратительно. Я не понимала, что он здесь делает. Чтение ему явно не подходило. Его интересовали лишь груди, вечеринки с выпивкой и он сам.

Я продолжала возмущаться:

— Это касается только двоих людей. Двоих. Гамильтон и его рука за двоих не считаются. Агх! — я вскинула руки в неловком танце орангутанга.

Ручка застучала по столу, привлекая мое внимание, и мое недовольство рассеялось. Это был Эндрю Уайлдс, постоянно задумчивый, тихий, серьезный, красивый, немного опасный и загадочный. Или, может, просто тихий. Что-то в нем восхищало меня, он словно был темным героем одного из романов сестер Бронтэ. Покраснев, я села на стул, поправила карточки и копию «Алой буквы». Профессор Филипс запрещал ноутбуки в классе, заставляя переписывать, потому что считал, что так развивается память.

— Хотите что-то добавить к спору, мистер Уайлдс? — спросил профессор Филипс, глядя на другой конец стола.

Эндрю смотрел на свои пальцы, постукивающие по столу в облачке пыли, танцующей в свете сентябрьского солнца. Другие части его тела оставались скрыты в тени, и его густые темные волосы и бледная кожа от этого только сильнее контрастировали. Его линялая черная футболка только добавляла ему задумчивости. Он никогда не говорил в классе, пока профессор Филипс сам не вызывал его, и его ответы часто были такими странными, что многие студенты его игнорировали. Это должно быть интересным.

— Мэдисон права. Готорн не винил Эстер. Это были пуритане. Готорна больше интересовал грех и знание, страх неизвестного. Это как мы, пишущие о викторианской эпохе. Пуритане были для него древней историей. И я думаю, что он высмеивал их.

Я раскрыла рот. Эндрю защищал меня. Он двумя предложениями вступился за меня в споре. Я думала, что он и не знает о моем существовании, хотя здесь нас было всего двенадцать.

— Хорошо сказано, Эндрю, — похвалил его Филипс. — Вы с мисс Брэдбури правильно мыслите.

Гамильтон фыркнул и откинулся на спинку стула, так что передние ножки поднялись в воздух на пару дюймов. Он едва слышно проворчал:

— Шлюха.

Эндрю повернул голову в нашу сторону. Его спрятанные за очками карие глаза взглянули в мои, а потом он перевел взгляд на самодовольное лицо Люка.

Я хотела стереть эту наглую ухмылку с лица Гамильтона. Пальцы сжались, я боролась с желанием бросить в него книгой. Я бы хотела увидеть, как он упадет, пока выпендривается. Я сморщила нос и прищурилась, представляя, как он падает на пол. Облака закрыли солнце, затмив единственный источник света в комнате. Стул Люка отклонился еще сильнее, уже едва удерживая равновесие, но он не замечал, пока не стало слишком поздно. Его руки затрепыхались, пытаясь предотвратить неизбежное. С громким стуком Люк и его стул рухнули на пол.

— Ха! — я оглянулась, чтобы посмотреть, кто услышал мой возглас. Большинство пытались подавить свой смех, все смотрели на пустое место за столом, где сидел Люк. Я взглянула на Эндрю. Он склонил голову и подвинул очки на носу длинным тонким пальцем, но его губы изогнулись, тень ямочки проступила на его щеке.

— Ой, похоже, я ударился головой, — стонал на полу Люк.

— Мистер Гамильтон, встаньте с пола, чтобы мы продолжили занятие, — седая борода профессора Филипса дрожала от раздражения.

Люк ворчал и выдохнул несколько изощренных ругательств, пока возвращался за стол. Я прикусила щеку изнутри, чтобы удержаться от хохота.

Занятие продолжилось, все блуждали в своих мыслях о пуританах и сексе. Я же думала о падении Люка и не знала, было ли мое желание, чтобы это случилось, достаточно сильным для такого. Если из-за меня упал Люк, что еще я могу, хорошенько пожелав?

Все же мы были в Салеме. Здесь убивали тех, кого называли ведьмами, но теперь улицы были заполнены магазинами с магическими зельями, котлами и книгами на языке ведьм для современных колдуний и туристов. Не сказать, что я верила в ведьм. Или магию. Все эти фокусы не были настоящими. Мне нравилась