меня в щеку: — С днем рождения! — И перегнувшись через стол, поставила на него стакан с водой, подложив под него промокательную бумагу, и рядом — две таблетки «Алка-Зельцер».
— Почему не кинуть их прямо в воду? — спросил я.
— Сомневаюсь, выдержишь ли ты звук их шипения.
Она взяла груду бумаг и начала старательно разбираться в них. К полудню они продолжали громоздиться вокруг нас.
— Мы еще не разобрались даже с входящими, — пришел в ужас я.
— Можем начать «самое неотложное».
— Не пускай в ход женскую логику, — возразил я. — Все, что тут находится, можно окрестить как угодно. Почему бы тебе не разобраться в них без меня?
— Чем я уже и занимаюсь.
— В таком случае выбери все с грифом «Только для информации», поставь индекс «Подлежит возврату» и разошли по принадлежности. Тогда мы сможем перевести дыхание.
— Зачем же дурачить самого себя?
— Ты можешь придумать что-то получше?
— Да. Я думаю, что мы должны получить письменное указание от организации. И тогда будем уверены, что занимаемся только теми досье, что находятся в нашем ведении. А то сюда приходят документы, которые не имеют к нам никакого отношения.
— Частенько, любовь моя, мне кажется, что все это сплошь не имеет к нам никакого отношения.
Джин посмотрела на меня с тем бесстрастным выражением, за которым могло скрываться неодобрение. Но, может, она думала о прическе.
— Ленч в честь дня рождения будет у Трата, — предупредил я.
— Но я ужасно выгляжу.
— Да, — кивнул я.
— Я должна заняться прической. Дай мне пять минут.
— Даю шесть.
Она В САМОМ ДЕЛЕ думала лишь о прическе.
Мы провели время за ленчем в «Траттории терраса»: «тальятелли алла карбонара», «оссо буко», кофе. И неизменный «Пол Роджер». Марио поздравил меня с днем рождения и в честь такого события поцеловал Джин. Он щелкнул пальцами, и появился «Стрега». Я тоже щелкнул пальцами, и ему составил компанию дополнительный «Пол Роджер». Мы сидели, попивая шампанское, не забывая о «Стреге», и, то и дело щелкая пальцами, говорили о конечных истинах и о нашей безграничной мудрости. В офис мы вернулись без четверти четыре, и я в первый раз понял, как может быть опасен истертый линолеум на лестнице. Когда я вошел в кабинет, зажужжал зуммер интеркома.
— Да, — сказал я.
— Немедленно ко мне, — услышал я голос Доулиша, моего босса.
— Немедленно к вам, сэр, — медленно и аккуратно выговаривая слова, повторил я.
Доулиш обладал единственным в здании кабинетом, где было два окна. Заставленное образцами антикварной мебели, не обладавшими особой ценностью, помещение выглядело довольно уютно. Тут стоял запах сырой верхней одежды. Мелочный и дотошный, как коронер эдвардианской эпохи, Доулиш имел длинные тонкие руки, а в волосах цвета соли с перцем уже явно проглядывала седина. Читая, он водил пальцем по строчкам, словно прикосновение к бумаге помогало ему лучше усваивать прочитанное. Он поднял на меня взгляд, оторвав его от письменного стола.
— Это вы там упали на лестнице?
— Споткнулся, — объяснил я. — Из-за снега на обуви.
— Конечно, из-за него, мальчик мой, — согласился Доулиш. Мы оба уставились в окно: снегопад усилился, и густые белые хлопья скапливались в кюветах, но те были настолько сухими, что легкие порывы ветра выметали из них снег. — Я только что отослал премьер-министру 378-е досье. Терпеть не могу проверки. Ведь так легко сделать оплошность.
— Что верно, то верно, — согласился я, испытывая удовлетворение, поскольку не мне пришлось визировать досье.
— Так как вы думаете? — спросил Доулиш. — Этот мальчишка представляет риск с точки зрения безопасности?
Досье 378 — это всего лишь стандартный отчет о надежности группы S1 — видных химиков, инженеров и т. д., — но я знал, что Доулиш просто любит размышлять вслух, так что я всего лишь хмыкнул.
— Вы знаете того, кто меня беспокоит? Вы с ним знакомы?
— Досье его я никогда не видел, — сообщил я, будучи совершенно уверенным в своих словах.
Я знал, что в распоряжении Доулиша имелась и другая маленькая неприятная бомбочка, именовавшаяся «подраздел 14 досье 378», в котором концентрировались данные о профсоюзных деятелях. И едва только к ним появился бы хоть малейший интерес с точки зрения разведки, это досье тут же очутилось бы на моем письменном столе.
— Лично вы что чувствуете к нему?
— Блистательный молодой студент. Социалист. Будет доволен собой, получив почетную степень. В одно прекрасное утро проснется обладателем замшевого жилета, двух детей, работы в рекламном агентстве и десятитысячной закладной на домик в Хэмпстеде. Подписывается на «Дейли уоркер» для того, чтобы с чистой совестью читать «Стейтсмен». Безвреден.
Мне казалось, что я отрапортовал с достаточной бойкостью.
— Очень хорошо, — кивнул Доулиш, листая страницы досье. — Тут для вас найдется работа. — Мне никогда не везло с боссами. Доулиш нацарапал свои инициалы на обложке досье и бросил его в корзинку исходящих. — У нас есть и другая проблема, — сказал он, — которую
Последние комментарии
3 часов 44 минут назад
4 часов 51 минут назад
5 часов 49 минут назад
6 часов 3 минут назад
15 часов 13 минут назад
15 часов 15 минут назад