Эльвира Бражник
Чёрная Мальва
Пролог
Все. Она устала. Хватит. Не трогайте ее. Почему? Почему вы все так с ней? Она так устала…
Устала казаться сильнее, устала быть той, кем не является. Устала повторять себе как мантру: «плакать бесполезно, никому не нужны твои слезы». Как же больно…
Она не сильная, она слабая. И она хочет заняться бесполезным делом — поплакать.
— Если… если в этом мире… есть Боги, хоть один, хоть один Бог, пожалуйста!
Прошу, подарите мне смерть, быструю, спокойную смерть. Как же я устала… Не хочу жить!
Кто бы не говорил, что нужно ценить жизнь, она слишком устала, чтобы его слушать. Ее никто не обижал в последнее время, не убивал родных, которых нет, не нагружал рабскими работами, просто негативные крошки собрались в один большой каравай и стена «Я сильная, я не плачу» рухнула.
Нет. Она не страдает суицидальными наклонностями, поэтому не решится причинить себе вред — просто будет ждать. Возможно, судьба сжалиться, и даст ей ПОКОЙ.
Через пять дней после истерики она сидела, впитывая последние солнечные лучи, на деревянной парковой скамейке, которая так любила портить чужие колготки и лосины. Сзади, слева… справа упали листья. Громко. Тяжелые сухие листы поднял ветер вместе с пылью. Солнце закрыли тучи. Вот и все — нет ни солнечной погоды, ни любимой грозы. Она не любила это неопределенное состояние на улице — гнетет. Отряхнула вялые мысли — как надоедает жить, так и надоедает желать смерти.
Вот мимо прошел мужчина: красивый, уверенный в себе человек. Даже не повернулся, наступив ей на ногу. Вот так насмешка судьбы. Дорожка узкая, но не настолько же… даже в таком красавце есть минус — слеп. Или она настолько незначительна? Домой она добиралась медленно, вяло.
* * *
— Знаешь, мне бывает очень больно в области груди. Люди называют это «душа болит» или «боль в сердце». Мне это скорей напоминает мышечный спазм, если уж поддаться своей реалистичной натуре. Романтичная устала.
— Голова у тебя тоже болит, раз уж ты разговариваешь сама с собой. — Отражение сочувственно улыбалось… будто бы оно не ее часть, и не страдает от одиночества, как и она.
— Судя по тому, что я с тобой еще и спорю, голова не болит — ее естественное состояние сумасшествие.
— Тебе просто нужно найти точку опоры… поменять взгляды на жизнь… найти себя! Ой! Можно ведь помечтать!
В зеркале отразились вспыхнувшие карие глаза. В них танцевали жаркий танец алые искры азарта. Женщина упала на кровать и полностью расслабила тело. Она не мечтала с пятнадцати лет, но мечтать ведь так прекрасно! В детстве именно в своих мирах она находила утешение. Тело расслаблялось, а лицо приобретало спокойную улыбку. Она и представить себе не могла, что в этот момент решает свою судьбу. Это маленькое, слабое создание было так непрочно закреплено в этом мире, что любой сквозняк, любая малейшая причина могла вышвырнуть одинокую душу! Слишком отдалившуюся. Чужую.
Какая нелепица — иногда привычка не закрывать двери может быть полезна похоронному бюро. В пятницу в открытой квартире пятиэтажного дома нашли женщину с улыбкой на лице и небьющимся сердцем. Что ж, так она и ушла из этого мира.
Часть первая
Глава 1
Темнота. Спокойно, и как ни странно — тепло. Густая, приятная, она везде и нигде. Мокрые глаза (а есть ли они у нее?) мешают рассмотреть яркие светлые точки. Что это? Звезды? Да. Мрак и звезды. Но… слишком одиноко.
Густая теплая темнота приняла ее голос и песню: везде стали слышаться шершавые, но звонкие звуки женского голоса. Он желал создавать, любить, существовать…
Ничего лучше жизни не видано мне.
В тихом холоде льда,
В раскаленной жаре,
В красках пестрых долин,
В темных страшных морях
Полыхаю желанием жить Я.
Я стремительный день,
Я роскошная ночь,
Злая права и добрая сказка.
Я засуха и лень,
Я желания дочь,
Я награда и я же расплата.
Мой закон есть «Одна»,
Моя воля «Всегда»,
Моя тайна есть «Болью укрытая».
Я цветок из цветка,
Спутник жизни своей,
Я создатель всего позабытого…
В ее незримой руке пульсировала жизнь, подбодряемая словами материнской песни. Скатываясь в маленький круг, она тянула свои новорожденные лучики к маленьким космическим соседям. Образовывалась новая система, которая будет держать жизнь в своих пределах.
Незримая женщина плакала и пела песню, баюкая новорожденное дитя, пока разные космические тела собирались у новой планеты. Она желала получить покой! Однако получила бытие. Новую жизнь, за которую будет в ответе. Она поняла все еще тогда. Лежа на кровати с закрытыми глазами, почувствовала, что сердце, будто прощаясь, громко стукнуло в последний раз и затихло. Последний вздох и нежная улыбка, исполненная благодарности, была оставлена в родном, но жестоком для нее мире. Тогда она благодарила за исполненное желание — покой. Но на самом деле ей была дарована жизнь. И она станет лучшей матерью для нового мира!
Ночь оплела молодой лес. После великого рождения и землетрясения образовались каньоны, расщелины, горы и моря. Жизнь знает себе цену, знает свой конец и начало. А она просто поспит. Устала. Несуществующие существо мягко коснулось сознания своего дитя. Получив наивный ответ юной планеты, обняло ее и заснуло спокойным сном без сновидений.
* * *
Черный хищник умело крался, вертя ушами и щуря глаза. Сегодня его дети не останутся голодными. Смелые и глупые детеныши остались с матерью, пока отец добывал пропитание. Вот двухметровый зверь подошел достаточно близко и бросился на жирную, но прыткую добычу. Рогатое белое существо не успело набрать скорость и получило мгновенную смерть от клыков черного хищника.
Звезда начала окрашивать небо, в малиновый цвет, предвещая знойный день. Хруст веток и предсмертный крик добычи напугали стаю красноперых пичуг. С огромных деревьев увитых темными плющами и бардовыми мхами взвились в небо грозно пищащие большекрылые птицы.
Невероятной величины камень уже проросший сырым мхом и сколотый по углам, от острого, дикого ветра в поле, опять приобрел загадочный оттенок. Мать мира спала и лишь жизнь и слова, высеченные на старом камне, говорили о процветании мира.
«Стоит верить лишь в Жизнь. Стоит хотеть лишь Жизнь. Стоит иметь лишь Жизнь. И создана она для вас и для меня. И есть она у вас и у меня. И будет она всегда».
— Сссш арсс шииис! — шипящие, странные звуки полились, будто вода или смертельная змеиная песня из приоткрытого рта. Чернокудрая бледная девочка удивленно смотрела на ровные символы на невероятно огромном древнем камне, не понимая их сути.
Родители ее интересовались лишь охотой и сном, если выпадет возможность и хитрый черный жааррр* не нападет, ребенок же хотел резвиться, открывать и доказывать! И вот сейчас стоя перед странным камнем в опасной зоне — открытом поле, девочка не тряслась от страха встретить здесь свою смерть, а сидела и сдерживала слезы восхищения. Взрослые не хотят, не видят правды. А девочка чувствует. Чувствует что-то родное, знакомое и нежное, что невольно обволакивает ее, изучает и ласкает своим теплом.
«Это все не просто так», — подумала девочка, поворачиваясь и начиная воображать, насколько сильно накажут на этот раз, ведь родители и сестры с братьями наверняка заметили исчезновение маленькой, хитрой сиры*.
«Не просто так».
Ребенок испугано оглянулся по сторонам и быстро припал к земле. Только спустя пять минут нервного прислушивания к окружающей среде, когда сердце немного успокоились, а голова прояснилась, девочка поняла, что привычного шипения и рычания не услышала, ничего не услышала. Это были слова без звуков в ее голове, которые она понимала. Так странно, но понятно.
«Это как?» — вырвался подсознательно вопрос.
«А вот так».
Опять ребенок оглянулся, больше по привычке, нежели из-за беспокойства. В маленькой, неразумной головке еле укладывалась информация, что скоро нужно будет искать себе защитника и покидать семью, а тут еще беззвучные голоса в голове…
«Все не так хорошо в жизни, как говорили родители в мои восемь зим».
Печально вздохнув, девочка стала ждать закономерного ответа, и он прозвучал: «Все намного лучше, чем они тебе, когда-либо говорили. Ребенок в твоем возрасте не должен думать о таком. Это не приносит радости в жизнь, а жизнь должна быть радостной, иначе это не жизнь».
«В мои оди… одиннадцать зим, я пережила трех младших сестер и двух братьев. Терпела насмешки и наказания за свое любопытство и мечтала о теле, которое не чествует боли, когда черный жааррр задел меня лапой во время нападения на наше селение. Я лучше знаю о чем думать, и н… не хочу, чтобы какой-то там голос в моей голове говорил мне, что и как думать в… в моей голове».
Послышался хриплый, но очень приятный смех со всех сторон, девочка насторожилась.
«Не знала, что заикается можно мысленно. Не бойся. Молодец, ребенок, тебе удалось развеять мою скуку. Только проснулась, а уже начинаю скучать… эх. Но мир изменился, это хорошая причина для бодрствования. Нужно все узнать и разведать…»
«Мне нужно идти в свою стаю…»
«Останься».
«Что, поче… зачем?
«Ты ничего не найдешь там кроме смерти».
«Что это значит?» — руки вспотели и волосы на затылке, казалось, зашевелились. Дурное предчувствие заселившиеся с начала прогулки усилилось стократно и сжимало грудную клетку девочки.
«Теперь у тебя нет семьи. Голодные черные жааррры. В живых осталась только ты. Да и то из-за своего любопытства, маленькая сира».
Девочка осела на землю, глупо хлопая глазами. Конечно, она не поверила вот так сразу странному голосу, но… так больно жалит что-то в груди…
Звезда ушла за горизонт, и все погрузилось во мрак. Громко зашумели сверчки, запели грустные песни ночные птицы. В лесу подо мхом раскрывая светящиеся крылья, проснулись ночные мотыльки. Ветер играл с высокой травой, в которой спала маленькая девочка, свернувшаяся клубком. В поле стоял огромный камень, и сонное дитя прижималось к нему боком, ища тепла у нагретого жаром звезды великана.
Богиня этого мира с нежностью смотрела на девочку. В ее мире за годы сна своей матери жизнь не стояла, понурив голову. Все цвело, росло, рождалось! А каково же было удивление богини, когда она увидела человекоподобное создание! Невольно подумалось, что не хорошо это — не знать, кто и что живет в собственном мире…
Рука богини погладила одинокое юное создание по волосам. Роскошные длинные волосы цвета вороньего крыла были немыслимо закручены и торчали во все стороны, жаль только, сильно спутаны в колтуны! Судя по нарядам, или скорей их отсутствию у живущих тут человекоподобных существ, богиня проснулась вовремя. Нужно не забывать о религии! В отдохнувшем сознании уже щелкали калькуляторы и выстраивались идеи одна интересней другой. Эту девочку ждет большое будущее.
Жук медленно полз по ноге, а нос щекотала противная, острая травинка. С каждой секундой ощущения становились ощутимей. Сон ушел. Поднявшись, потирая затекшую от неудобной позы спину, девочка зажмурилась от рассветных лучей. Она вспомнила вчерашний день: свой побег из дому, странный голос и тревогу. Вспомнила, что вчера произошло что-то очень-очень страшное!
Но…
Как она может верить голосу? Возможно, с ее стаей все нормально, и все что пришло ей в голову — нелепица, пришедшая с жаром звезды.
Зашипев, ребенок кинулся к лесу. Ломая ветки не заботясь о конспирации, девочка бежала домой. Острые лапы деревьев хватали ее за волосы, больно дергая, будто останавливая, задерживая.
«Ты спешишь увидеть то, что тебе не нужно. И ведь сама чувствуешь, что я говорю правду. Глупая, сейчас ты стремишься знать, а потом захочешь забыть…»
Богиня знала, что так будет, поэтому и усыпила вчера ребенка на грани истерики. Сегодня урок выйдет хорошим.
«Отстань от меня глупый голос!»
Прищуривая мокрые глаза и терпя удары острой травы и веток по раненым ногам, девочка упрямо бежала, приближаясь к дому. Сзади слышался шелест крыльев недовольно каркающих, потревоженных наседок — их гнезда были свиты на стройных и непрочных деревьях, которые задевали пробегающие мимо хищники или, как в этот раз, девочки в истерике. Вот в поле зрения попал огромный валун, с которого начиналось поселение.
Стали видны усыпанные песком тропы, переплетенные межу собой, и… КРОВЬ.
Огромное количество крови. Трава и тропинки были бурыми от засохшей жидкости.
У каждого входа в пещеру, у каждой площадки, где обычно собирались охотники или женщины, была кровь. Неприятный запах смерти витал в воздухе, заражая собой все окрестности. Даже бурая трава, казалось, почернела, смиренно опустив свои длинные листья.
По ногам пробежала дрожь. Упав на колени, девочка ошеломленно уставилась на вход в свою пещеру, заляпанный густой красной жидкостью, и кусками плоти. Да… жааррры любили хорошенько подрать добычу — мясо выходило вкусным и… сочным.
Взгляд зацепил обглоданные остатки тела — к горлу подкатил ком.
Движение справа было подобно ушату с холодной водой. Резко повернув голову, чернокудрая девочка уставилась в узкую трещину между двумя пещерами. Никто не хотел заделывать эту трещину, поэтому в ней часто застревали маленькие любопытные детеныши. И сейчас оттуда на девочку смотрели привычно светящиеся в полумраке мертвые глаза маленького мальчика. Она минуту смотрела, не мигая, а затем позвала, возможно, единственного выжившего из своей стаи:
— Сширсаа? Оуса.
Мальчик медленно начал выползать из трещины, поражая своим спокойствием. Девочка поспешила подхватить его, до того как он бы упал в лужу крови, возможно, своих родителей. Совсем маленький — и шести зим нет.
Девочка прошипела, спрашивая, есть ли еще выжившие дети или взрослые. Мальчик лишь обреченно посмотрел ей в глаза.
Он ответил.
«Что собираешься с ним делать?» — спросил безэмоциональный голос.
«Я… я не знаю, я не знаю, что теперь делать…»
Слезы покатились по щекам, а подбородок задрожал. Все в груди натянулось.
«Успокойся! Поплачешь когда останешься одна. Мальчик видел, как убивают все стаю и его родителей, а ты ревешь перед ним! Ты старшая, и теперь ответственность на тебе».
«Ты говорила, что жизнь должна быть радостной! Говорила, что мне не нужно идти домой, что я найду здесь только смерть. Говорила, что буду жалеть! А теперь? Теперь ты говоришь, что я должна взять с собой мальчика и ответственность!»
«Так было нужно. То, что нас не убивает — делает сильнее. Запомни эту фразу. Сейчас ты стала на уровень опытнее. Пережила гибель стаи, заглянула смерти в глаза, взяла ответственность за чужую жизнь. Это твои жизненные испытания. Спасибо ты мне, конечно, не скажешь, но я буду знать, что ты смоешь постоять за себя в будущем. Я не всегда буду рядом».
«Кто ты?»
«Эль, я создала этот мир. У тебя есть имя?»
«Имя… нет. Мир… это ка…»
«Тогда ты будешь… Мальвой, Черной Мальвой. Ты так же красива как этот цветок, девочка, это имя тебе очень подходит».
«Но ты сказа…»
«Про это поговорим потом, сейчас нужно найти новое обиталище, здесь в любой момент могут появиться жааррры или стервятники — я их давно не отпугиваю»
Глава 2
«Пахнет нагретой землей и сухой травой. Слышны редкие шорохи слева — ящерицы. Опасности поблизости нет, нечего бояться. Нужно успокоиться».
«Пытаешься обуздать эмоции? Молодец. Но советую дыхательные упражнения. Резко вдохни носом и очень медленно выдохни ртом. Можешь оскалиться — еще эффективней».
«Эфети… эф… что?»
«О, я и забыла что между нами огромная пропасть. Вы как себя называете?»
Хорошо, что разговор велся мысленно, и понять большинство информации девочка могла и так, но возникают и подобные оказии.
«Мы? Стая…»
Значит, человекоподобные «дети» никак себя не называли, получается нужно что-то придумать. Но людьми их не назовешь, да и не хочется. В человечестве было много чего прекрасного, но и страшных вещей оно не чуралось. Новые существа должны строить новую историю в ее мире. Люди — это не их название.
Богиня посмотрела на девочку. Черные кудри до пояса сейчас разметались по плечам, голубые вены были видны через бледную кожу… не румянца, не веснушек. Но в то же время в этой «мертвой красоте» была жизнь. Черные, сейчас усталые глаза смотрели в закатное небо, а мозолистые руки гладили рядом лежащего мальчика.
Богиня опять ухмыльнулась — у «подопечной» были такие интересные лапо-подобные, хорошо развитые ноги и забавно дергающиеся от любого шороха длинные ушки!
«А как бы ты хотела, чтобы я называла тебя? Твою расу?»
«Мою расу?»
«Другими словами, существ похожих на тебя».
«Ну… не знаю».
«Хорошо, что ты умеешь? Есть у тебя какие-то особенности?»
«Ну… я могу быстро бегать, узнавать новое…»
«Быстрый бег это хорошо, а может, есть еще какие-то особенности? Может, ты видишь в темноте или умеешь летать? Чувствуешь природу? Ходишь по воде? Превращаешься в зверя?»
«Все помимо хождения по воде».
«Ты что же, умеешь превращаться в зверя, летать?!»
«Ну… это когда выросту… смогу. Теперь я только этого и буду ждать. Получив своего зверя, я смогу защитить себя, нас двоих».
Мальва непреднамеренно прижала сильнее к себе маленького мальчика, который уже сопел пригревшись под ее боком.
«Хм. А летаешь ты как?»
«Зверь, он с крыльями».
В глубокой темной балке спряталась большая берлога медведя, ушедшего из этих краев. Камни, ветки и высокая трава, характерно воняющая для всех хищников, делали это убежище удобным и безопасным. Найдя берлогу, Мальва тут же побежала на охоту, оставив мальчика в безопасном месте. Девочке было худо после всего пережитого, но желудок это не волновало — он хотел есть. Да и мальчик наверняка голодный, хоть и молчит.
Картинки возникали перед глазами и растворялись, оставляя неприятные ощущения после себя.
Мальва привыкла к круговороту жизни и смерти. Привыкла, что ранения это обычная вещь, что кровь это лишь жидкость, а трупы всего лишь безжизненные оболочки.
Но стая…
Она спрячет эти воспоминания, глубоко-глубоко внутри, и будет жить дальше. Родители бы одобрили ее решение. Жизнь — главное. Как жаль, что она раньше так часто это забывала и нарывалась на неприятности…
Может Эль права, и она стала умнее из-за смерти рядом с собой? Тогда как хочется прожить жизнь глупой самкой… очень-очень глупой.
Вгрызаясь острыми зубками в теплую плоть, девочка и мальчик быстро разделались с какой-то неповоротливой, за что и поплатившейся, птицей. После сырого пернатого ужина дети легли отдыхать подле входа в берлогу. Мальчик заснул сразу же, а вот Мальва разговаривала с Эль пока и ее не начало клонить в сон.
Прикоснувшись к сознанию девочки, богиня начала «читать» ее жизнь.
Вот грозные мужские и женские лица.
Материнская грудь.
Неровные стены пещер.
Вечно голодная жажда познания.
Жестокие наказания за глупое любопытство.
Драки со сверстницами и сверстниками.
Боль от отцовских рук на затылке во время первой охоты.
Пустые, невидящие глаза сестер и окровавленные тела братьев.
Немыслимые муки и борьба со смертью после тяжелого ранения.
Чувство восторга при взгляде на огонь…
Теперь все будет по-другому. Девочка станет умнее и построит будущее, о котором сейчас и думать не может. Богиня позаботится об этом. Обязательно.
* * *
«Просыпайся, рабочий народ! Как прекраснее этот мир, посмотри!»
Резко встав, девочка уставилась безумным взглядом вперед.
«О, проснулась, молодец!»
«Я… чтобы… ты издеваешься? Ты…
«Не недооценивай меня. Я просто тебя бужу. А поскольку у меня хорошее настроение это происходит так своеобразно».
«Сво… что?»
Сонный мозг девочки был в шоке от утренних завываний жестокого голоса. Лучшие певицы стаи не умели так громко орать…
«Ну, особенное утро у нас. И хватит там про меня, что-то плохое думать, на самом деле я хорошо пою. Просто чтобы разбудить песней, талант не нужен, скорей его отсутствие».
«Почему особенное настроение?»
«Потому что я поняла, как назвать вашу расу!»
«Все ночь думала?»
«Да, и вот что поняла: во второй ипостаси вы вылитые горгульи!»
«А чего раньше не придумала?»
«Раньше я не знала, как вы выглядите, а теперь увидела твоими глазами».
Мальва ничего не ответила. Эль сидит у нее в голове, и девочке уже не кажется странным, что ее глазами что-то видели. Проверив, на месте ли мальчик, девочка аккуратно вылезла из укрытия, принюхалась.
«На охоту пойдешь?»
«Да».
«Зачем?»
Мальву несколько обескуражил такой странный вопрос. Девочка недоуменно нахмурилась.
«Чтобы добыть еды и поесть, конечно».
«А зачем ты ешь?»
«Ну, чтобы жить».
Теперь уже и темные губы голубоватого оттенка вытянулись в полоску.
«Мальва, а зачем ты живешь?» — девочка так и села в пахучую траву. — Нет, я просто хочу знать. Мы с тобой научимся многим вещам, но прежде чем начать уроки, ты должна сказать мне, зачем живешь. Иди, охоться и подумай. Меня сегодня не будет, будь осторожна».
Шум ветра, скрип сухих деревьев, шелест травы и… никакого голоса в голове!
Мальва широко улыбнулась, но тут же ее улыбка погасла. Нужно найти еду и думать, что делать дальше.
«Мальва, а зачем ты живешь?» — слова звучали эхом в голове, пока девочка искала низкие гнезда. Слишком мелкие птицы не привлекали больших хищников, поэтому не боялись селиться низко, зато Мальве было легко собрать несколько яиц, отбиваясь от злых наседок.
«А зачем ты живешь…. Зачем живешь…»
А зачем она живет? Она не думала об этом никогда. С появлением в ее жизни голоса, все перевернулось и покатилось в пасть к жааррру.
* * *
Сегодня город был будто мертвый, звезда не жарила песочные улицы и загорелую кожу на лысых головах портовых грузчиков. Глупые дети не кричали и не бегали, мешая прогуливаться пожилым и молодым парочкам. Двери домов не скрипели, окна были закрыты.
Светоши не любили такой погоды, предпочитая отсиживаться дома, и лишь рабочие в порту и на затворках столицы вкалывали, не поднимая взгляд на небо.
Лысый угрюмый мужчина потер усталую руку. Сегодня в порт прибыло много товара, благо в основном в ящиках была трава и легкие ткани. Левая рука, в последнее время совсем перестает слушаться под конец рабочего дня.
С Озсерна — небольшого острова в малом море всегда ходили торговые корабли с легкими товарами…
— Опять эти свободные жополизы прячутся в домах! — невысокий светлоглазый рабочий кривил тонкие губы, бросая злые взгляды на городские улицы.
— Да брось, Тура, была бы у тебя возможность, ты бы не сидел сейчас дома?
— От чего же? Сидел! Но то я, а то они! Да они за все свою жалкую жизнь столько не пахали как мы тута!
Он не вмешивался, предпочитая наблюдать. Он знал, что этого выскочку сейчас поставят на место и без него. А ему лишние проблемы не к чему.
— Да они там креветки в соусе жрут, а мы помои, и то если есть! — мужик все распалялся, пытаясь зажечь мокрую папиросу, извлеченную из кармана.
— Дык кто тебя здесь держит жертва несчастная, топай в город, жри креветки. Или скажешь, за все хорошее сюда попал? — к недовольному и его собеседнику подошло трое ухмыляющихся мужчин.
— Это, я же ничего, я так…
— Свободен, — грозно перебил его один из подошедших, и недовольство сменилось страхом.
Но не успела будущая половая тряпка ретироваться, как небо вспыхнуло желтым цветом, привлекая к себе общее внимание.
Три минуты ничего не происходило, а потом грянул гром. Звук был такой силы, что вода пошла кругами, а все, кто был на улице, упали, затыкая уши.
Он за все свою гнилую, долгую жизнь в этих краях ни разу не видел подобного зрелища. Страх, не за себя — но за семью, стал комом в горле. Что за дрянь творится над городом?!
Глава 3
Сколько радости, тепла и доверия! Никогда миры не знали своих отцов и матерей так их любящих. Ветер ласково дотронулся до материнской щеки: «Еще кто кого больше любит», — будто проворковал шалопутный, ласковый негодник…
«- А кем ты будешь, когда вырастешь, Элеонора?
— Мамой!
— О! Замечательное занятие, а работать ты нигде не хочешь?
— Хочу! Буду работать мамой!
— Но тогда твоя мама превратится в бабушку, и что тогда делать? — учительница неприкрыто знакомилась с характером воспитанницы, задавая странные на первый взгляд вопросы.
Маленькая рыжеволосая девочка нервно пожевала губу и весело предложила:
— Мама будет мамой тут, а я там!
— Там? — спросила удивленная женщина.
«Похоже, с этим ребенком не все так просто, у нее есть «свой мир», который мало кто сможет понять».
— Там, — утвердительно закивал довольный ребенок».
Задорная божественная улыбка взорвалась над морем стаей сверкающих бабочек. Детские воспоминания, пожалуй, она заберет с собой. Неспешно, словно зеркало, водная гладь шла мелкой рябью от легкого ветерка, Эль приближалась к своей цели — светлой столицы.
В начале богиня подумала что «дети» достаточно примитивны и будет очень легко осуществить свои планы, но игра пообещала быть еще интересней, когда она стала чувствовать жизнь других разумных существ. Материк, на котором осталась Мальва с мальчиком, был самым большим по размеру, но уступал тем же светошам социальным развитием (верней сказать на «диких землях» его почти и не было). И хотя «дикие земли» были плохо развиты, пока оставались для всех других несуществующими: корабли светошей не ходили так далеко, а другие расы вообще не любили плавать в море.
Вот стали виднеться шпили песочных, но крепких башен. Небо уже давно заслонили тучи — сегодня погода не жалует земли любителей небесного светила.
«Первое — явление бога народу».
Эль устроилась в пушистых облаках над самой высокой башней. Внизу песочный город был пуст и угрюм — без солнца, будто краска сползла с улиц. Площадь пустовала, радуя глаз безупречной чистотой. Богиня негромко запела, смешивая стихии, привлекая их в свою игру. Ветер оживился, разрезая белесое небо и комкая влажный туман. Гром и молния присоединились, приветствуя друг друга и мать. Эль невольно почесала ухо — не спать ей еще множество сотен лет, ни в коем случае!
Поднявшись с четвертого раза, он смог, наконец, облокотившись об ящики медленно поковылять в сторону от города — там, в одном из стареньких, не богатых, но ухоженных домиков, жила его сестра и маленькая племянница, единственное, что греет его в этой мерзкой, холодной жизни.
На небе творилось что-то странное, манящее, красивое и…пугающее. От страшного по своей силе грохота светоши начали высовываться из домов: кто выглянул в окно, приоткрыв ставни, а кто и двери не побоялся открыть.
Любопытство.
Он опять остановился, часто дыша — рука после падения стала неумолимо болеть. Пройдя несколько шагов, мужчина обернулся, и увидел ЕЕ.
С небес на главную площадь плавно, будто на воздушных подушках, спускалась рыжеволосая женщина в белых одеждах. Улыбка, как и серебряные драгоценности, расположенные на ее теле — сверкала, но больше всего поражали ее размеры, женщина имела рост не меньше чем десять метров!
В городе послышались приглушенные аханья и вздохи, вскрики и даже неприличные фразы. Над главной площадью зависло невиданной красоты создание, и как подумала пани Мура Льё: красота заключалась не в идеальных чертах лица и правильной фигуре, хотя с этим проблем не было, но улыбка делала спустившуюся с небес женщину самой красивой, обаятельной и привлекательной в данный момент на данной территории.
Огромная женщина позвала к себе взмахом руки наблюдающее за ней «светлое население». Никто не сдвинулся с места, стало тихо. По площади прокатился еще один громовой удар, из-за которого богиня слегка поморщилась и велела ветру разогнать тучи.
Он перевел взгляд туда, куда посмотрело это странное существо, и увидел, что тучи расступаются, и свет звезды пробивается в город. Светоши так любили небесное светило, что могли любоваться на него часами, нежится под ним месяцами и жить в его теплых объятьях годами.
Он так давно не видел неба — на шее тяжким грузом висела ответственность, боль и разочарование. Отведя взгляд от картины, причиняющей одновременно наслаждение и грусть, он пошел дальше. Нужно быть рядом со своей семьей, неизвестно что хочет это существо, но уже понятно, что разнести вдребезги всю столицу ей не составит труда.
* * *
Кльайна сидела у окна, поглядывая на смену погоды. Удивительный сегодня день! Царские ворожки прогнозировали сегодня закрытое небо, однако сейчас тучи ушли, и женщина грелась, вяжа новые носочки из оставшихся шерстяных ниток.
Крепкая деревянная дверь резко отворилась, перепугав разомлевшую женщину.
— Кльайна, собери вещи. В любой момент может возникнуть необходимость бежать.
Брат грузно сел на скамью вытянув ноги, и аккуратно положил больную руку на колени.
— Марйик, зачем это? Ты мне Ирью опять напугал. Мо… — Кльайна замолчала, покосившись на брата — ей стало стыдно, ведь если бы не брат, ее бы уже давно не было в живых, и даже если он сделал что-то плохое, сестра не будет судить его, единственного родного человека. — Прости мой хороший, сейчас все сделаю, прости. Сильно устал? Рука опять, да? А что это так громыхало? Колдуны что-то делают? Они же, гады, вечно что-то как удумают!
Маленькая женщина бегала по комнате, все время что-то бормоча и нервно улыбаясь брату.
— Ну, ты хоть поешь то, смерть ежели близко, шаг назад не сделает, так хоть сытым умрешь, — ухмыльнувшись, сестра побежала на кухню.
Тем временем на площади разыгрывалось преставление. Светоши несмело вышли из домов, молодняк подобрался ближе к площади. Эль все так же улыбалась, в уме конструируя огромное бело здание с круглым потолком посередине площади. Начали формироваться белые стены и сводчатый потолок. Огромная дверь из белого дерева росла и покрывалась резными узорами.
Над городом разнесся приятный женский голос:
— В храме письмена: там говорится о том, что я хочу донести до вас, что вы имеете право знать. Пускай сюда придут три царских чтеца, а сам царь назначит главного, отвечающего за храм и все, что расположено в нем. Ни один лист не будет вынесен отсюда, ни одна вещь не покинет законного места. Я проснулась!
Моргнув, толпа обнаружила лишь огромный храм на площади. Тот, кто был рядом, слышал все слова произнесенные женщиной с небес, и к вечеру весь город обсуждал невиданное ранее волшебство! Царский дворец был неспокоен.
* * *
Ночью Светоши лишились нескольких своих, впрочем, никто бы и не хватился столь незначительных личностей: одинокой вдовы, семьи портового грузчика, старого, никому не нужного ученого и спившегося мастера боевых искусств. Всех больше волновало, что прочтут царские чтецы и как народу жить дальше, ведь обитатели второго песочного материка чувствовали каждой клеточкой тела — мир изменится, уже начал меняться.
— Мальва!
Девочка оторвалась от созерцания рассвета и посмотрела назад, чтобы отпрыгнуть как можно дальше, схватившись за ножик и зарычать. Перед ней стояли пять существ возможно несущих опасность ей и мальчику.
«Успокойся, это мой подарок тебе. Они здесь не для того, чтобы тебя убивать».
«Эль? Кто это, они странные!!»
«Успокойся. Я тебе уже сказала, они не несут опасности, если бы я хотела твоей смерти, ты бы уже была мертва.
Девочка недовольно дернула плечом, отходя на шаг и пряча нож. Существа с любопытством рассматривали ее, и она решила присмотреться к ним. Ближе всех стоял лысый, здоровенный мужчина, хмуро наблюдая за каждым движением дикой девочки, сзади него стояла маленькая слабая женщина, прижимая к груди что-то закутанное в тряпки. Еще дальше опираясь на трость, стоял старик, который, как показалось Мальве, на удивление стар для живого. Возле старика стояла странно одетая, как и все остальные женщина. А вот пятый куда-то делся, девочка обеспокоено втянула носом воздух и резко развернулась: мужчина сидел в траве, лукаво улыбаясь, и щурился от рассветных лучей, казалось, ему очень приятны их прикосновения к коже. «Опасен», — подумала девочка. Но больше всего Мальву поразила общая внешняя черта: все пятеро были с золотыми волосами и глазами! Никогда еще она не видела что-то подобное!!
«Ну, девочка моя, приготовься жить!»
Мальва озадачено нахмурила черные брови, силясь понять значение слов голоса.
* * *
— Что прикажите делать?
— … Пошлите туда трех чтецов и… Мальгёльна, он уж забыл, что отцовское терпение не безгранично, придавить его ответственностью в данный момент будет лучшим решением.
Царский распорядитель коротко поклонился и поспешно вышел — нынешний царь не любил излишнего официоза, умудренный долгой жизнью старик любил слушать и говорить все по существу.
У старого правителя с приходом того создания начались трудные времена. Соседями были посланы письма с просьбами о гостеприимстве, все хотели посмотреть на чудо в светлой столице! «Проклятые болтливые колдуны!» — подумал царь, закрывая глаза. Наделенные магией действительно были виновны во всей этой суете, именно они отправили соседям «интересные вести», но разве будешь разбираться, кто именно это был? Да и излишнего патриотизма колдуны и колдуньи не имели, царю нет смысла рисковать, ополчая против себя «ценных короне личностей».
Через три недели в царском кабинете собрались усталые чтецы, цесаревич и Мальгёльн — пятый, самый распущенный из сыновей правителя и сам царь. С первого дня исследования записей, царь ждал ответа лишь сегодня, отдавая указ не тревожить его, пока все не будут детально прочитано и изучено.
— Наш царь, то, что мы узнали очень важно не только для наших земель, но и для всего мира. Информация сама по себе секретной не может быть, так как является важной для всех. «Храм» расположенный в нашей столице не последний…
— Что хотело сказать нам то существо, и стоит ли его опасаться? Может, есть способ избавиться от него? — наследник неучтиво перебил распаляющегося чтеца.
Вместо побледневшего бедняги, ответил другой:
— Судя по той информации, которую мы узнали: сделать это невозможно, ваше высочество. Дело в том, что в бумагах говорится, что мир, в котором мы живем, создала «богиня» прежде чем заснуть. Теперь же когда она проснулась, мы должны верить и служить э-э-эм… своей матери.
— Что, там так и написано?
— Завуалировано, но так, — кивнул головой чтец.
Царь устало потер рукой лицо, оказывается напрашивание соседей в гости это такие мелочи…
Через неделю после вынесения новости в общественность, в храм пришли первые посетители, нуждающиеся в помощи. Второй пункт божьего плана был успешно выполнен.
* * *
— Мальва, десять палка минус пять палка это не шесть палка, то, что в процессе одна сломалась, в данный момент не имеет никакого значения.
Девочка растеряно уставилась на старика, иногда он начинал что-то бормотать помимо выученных уже Мальвой слов, что запутывало девочку еще лучше, чем липкая паутина местных птицеедов.
«Он имеет в виду, что десять минус пять — пять. Изначально столько палок и было, не усложняй себе и ему задачу, я же видела, что ты на одну наступила. Пока не решишь все, что тебе задает пан Бруон, на жареное мясо можешь и не надеяться».
Мальва недовольно зарычала, принимая правила игры, старик продолжил занятие.
Уже месяц эти существа живут здесь и учат ее всему, что знают сами. Девочка не доверяет никому, поэтому спит очень чутко с ножом в руке, прижимая к боку мальчика. Малыш так и не заговорил. За эти четыре недели двое мужчин построили хорошую хижину, в которой теперь живут все кроме диких детей.
«Мы с тобой кое-что забыли».
«Что?»
«Ты так и не ответила на мой вопрос, зачем ты живешь?»
Девочка подняла взгляд на звезды, сидя у костра вблизи хижины и берлоги она поглаживала по голове засыпающего ребенка.
«Чтобы жить, чтобы стать сильной и позабо…»
Местность сотряс жуткий режущий слух вой из лесу. Все вздрогнули.
Глава 4
Мальва схватилась за нож, пихая мальчишку в берлогу. Марйик и Мьун — мастер боевых искусств — схватились за топоры, вглядывались в лес. Женщины спешно забежали за спины мужчин, еле заметно трясясь от страха, а старик так и остался на месте у костра, лишь седые брови немного приподнялись, вероятно, ему было очень интересно, что за существо может издавать такие звуки. Очень интересно.
«Что это, Эль? Я никогда не слышала такого!» — Мальва насторожено прислушивалась к каждому звуку, ожидая ответа голоса.
Но в ответ лишь шум ночного ветра и треск угольков в костре. Богиня не ответила. Девочка заволновалась еще сильнее — не было такого, чтобы богиня не отвечала или уходила не предупредив.
— Эль нет, не говорит с меня, — девочка обвела взглядом всех, пытаясь передать коверканным светлым языком, что богиня молчит.
— Значит, она хочет, чтобы это происходило без нее… — пробормотал старик, подкладывая в огонь сухие ветки.
Мужчины понятливо кивнули, покрепче ухватив оружие. Мальва косо посмотрела на старика, пытаясь понять, что тот сказал…
Громкий хруст острых веток слева.
Утробный рык разнесся по маленькой поляне.
Все произошло мгновенно. Резким прыжком черная тень оказалась рядом с Мальвой, вбивая ту в землю. Женщины заверещали, мужчины, было, хотели помочь девочке, но громкий ментальный приказ их остановил.
— Да, точно хочет… — со знанием дела почесал бороду дед, разглядывая огромную — величиной с царского коня — черную кошку. Он был на данный момент самым спокойным у костра.
Мальва неподвижно лежала, наблюдая, как ее обнюхивает огромное — больше чем самец жааррра — животное. Вот огромная коша зарычала и отпрыгнула, став напротив тут же поднявшейся девочки. Мальва смотрела в злые, красные глаза опасного существа, ожидая удара. Девочка старалась не обращать внимания на резкую, колющую боль в грудной клетке — судя по всему, кошка своей громадной лапой, сломала девочке пару ребер. Горгульи, отличались хорошей регенерацией и высоким болевым пороком, благодаря чему сейчас Мальва сможет противостоять хищнику, хотя… если бы она была во второй ипостаси, а так…
Кошка, пригнувшись, кинулась на Мальву, но та успела отскочить в траву, перевернуться, скрипя зубами и опять стать в стойку. Еще месяц назад Мальве было бы намного трудней биться с этим зверем, но пан Мьун во время своих уроков так беспощадно пинал, бил и заставлял уворачиваться, что сейчас девочка почувствовала: уроки не прошли даром. Тело автоматически уклонялось от лап кошки, а боль почти не мешала, но зверь тоже был хитер и быстр, зацепить его ножом было очень трудно, а попасть им в горло или глаз почти невыполнимо.
Бой продолжался десять минут, за которые кошка получила лишь одну царапину, а Мальва несколько глубоких ран.
Вот девочка сделала еще один обманный выпад и, поднырнув под черную кошку, резко вставила ей нож межу ребер, зверь заревел и, дернувшись, упал в траву. В мертвых кошачьих глазах отражались звезды и запыхавшаяся девочка с окровавленными руками. Мальва посмотрела на огромную мертвую тушу, и устало упала на траву рядом, боль с каждой минутой становилась сильнее.
— Аррр, ур-уррр тсушса. Мьуальва. Тц-тц.
Что-то мокрое прикасалось к виску, от чего волосы на затылке вставали дыбом. Так делала мама и сестры играючи — облизывали, показывая свое нежное отношение. Мальва, улыбнувшись, попыталась перевернуться на бок, но что-то удержало. Черные глаза резко распахнулись, и девочка зашипела: она была крепко примотана веревкой в лежанке и не смогла ни встать, ни перевернуться. Мальва так испугалась, что не сразу заметила мальчика, который пытался ее успокоить, нашептывая что-то по-горгульи.
«Не дергайся, ребра заживут, тогда и встанешь. Тебя привязали, чтобы ты рану не потревожила».
«Ты мне не отвечала!!»
Девочка перестала трепыхаться и удивленно посмотрела на мальчика, который, продолжая что-то тихо шептать, легонько терся об ее плечо.
«… Заговорил…» — удивленно подумала Мальва.
«Мальва, если ты надеешься на мою круглосуточную помощь, то вынуждена тебя разочаровать. Я даю тебе испытания, ты с ними справляешься — молодец, не справляешься — слабая ты мне не нужна».
Девочка ничего не сказала. Она так привыкла к голосу, что стала забывать о главных правилах жизни, но…
«Я не просила посылать мне испытания».
«А я тебе говорила: спасибо ты мне не скажешь. У тебя нет выбора, девочка».
— О! Очнулась наконец-то! Мы уж изволновались, ты два дня лежала как труп!
В хижину вошла маленькая женщина, что-то лопоча, впрочем, Мальва все равно ее плохо понимала.
— Спасибо, — девочка поблагодарила, как учил старик, принимая из рук Кльайны сосуд с водой. Светоши попали сюда со своими вещами, о чем позаботилась богиня, это делало их пребывание здесь намного комфортней, они не привыкли, как Мальва спать в берлогах и есть сырое мясо.
А в лесу собирая пригодные материалы для строительства — мужчины хотели построить маленький дом с печкой, чтобы выжить в
холодное время года — Марйик и Мьун распиливали дерево, переговариваясь, время от времени.
— Это нужно на две части распилить, как раз на дверь пойдет, — весело обратился к Марйику Мьун.
Лысый мужчина поудобнее перехватил пилу и хмуро посмотрев на товарища спросил:
— Ты аж светишься, неужели тебе все это нравится?
Мьун перестав пилить, задорно улыбнулся и, запрокинув голову, поздоровался с дневным светилом. Марйик ждал ответа.
— Знаешь, когда к тебе в час ночи заявляется очередное пьяное ведение и заявляет что забирает тебя, а ты лежишь пьяный и улыбаешься из-за нелепости картины, это конечно хм… не совсем нормально. — Мьун почесал переносицу и, посмотрев в глаза собеседнику, сказал: — Я когда на нее смотрел, думал что сильно, очень сильно напился, но потом, когда тут оказался, осознал… в общем да, мне нравится. Я раньше не жил, а тут лес, тренировки с мелкой, строительство, охота. Я себя опять мужиком почувствовал! А ты? Разве работать в порту за копейки лучше, чем жить здесь?
Марйик лишь нахмурившись, покачал головой: нет, он бы не вернулся в прошлую жизнь. Мужчина поднял голову, приветствуя звезду — там он не видел ее света.
Эль благосклонно наблюдала за разговором двоих мужчин. Молодцы — они приняли правильное решение.
В приоткрытую дверь просунулся нос, а затем и вся морда. Красные глаза с любопытством уставились на лежащую девочку. Бледная Мальва совсем потеряла цвет лица, хлопая круглыми глазами.
«Это очередное испытание?!»
«Нет, это награда за старое. Наслаждайся, а я пойду — дела»
* * *
Маленький мальчик отчаянно цеплялся за скользкую корягу. Кто-то кинул крепкое растение, но мальчик не смог ухватиться за него. Мать ребенка выла на краю обрыва, царапая когтями сырую землю. Даже сменив ипостась, она не смогла бы полететь вниз за сыном, там внизу протекала река с ядовитыми газами, горгульи в боевом состоянии были слишком уязвимы в ее пределах, даже отец ребенка не смог бы выдержать пагубной атмосферы этого места, находись он в крылатом теле.
На данный момент это племя было самым большим на всем материке горгуль.
Все родственники (коих было не мало) собрались у крутого лесного обрыва, пытаясь помочь детенышу.
Мальчик все время соскальзывал по мокрой земле и хватался руками за корешки и единственную скользкую корягу. Так продолжалось уже пол часа. Ребенок держался из последних сил, когда ветер усилился, и уставшего мальчика подхватила на руки гигантская рыжая женщина — горгульи застыли. Ветер, будто играя, снова сбежал, оставив абсолютную тишину после себя.
Эль ласково прижимала к груди семилетнего мальчишку что-то воркуя, ребенок постепенно начал расслабляться, не чуя угрозы.
Все кроме отца и матери мальчика плавно отступили на шаг. Эль, обратив на это внимание начала говорить на горгульем, шипяще-рычащем языке:
— Следите лучше за своими детенышами. Я Эль, сотворившая этот мир, я сила, вы преклонитесь и будите служить. Этому мальчику повезло, что я была рядом.
Самцы несмело зарычали, отступая еще на шаг. Здесь признавали лишь силу, и она показала, что сильней их, бросив вызов. При ее размерах и расслабленной позе в воздухе было не сложно догадаться, что это существо убьет любого здесь, если захочет. Богиня медленно подлетела к напуганной матери ребенка и отдала того в родные руки, женщина крепко прижала к себе мальчика и низко наклонила голову в сторону спасительницы своего дитяти.
Через десять минут Эль с нормальным ростом сидела в шатре у старейшины поселения, играя в гляделки со старым вождем. Она уже рассказала все, что нужно и ждала его действий.
— Хорошо… хм… богиня, мы сделаем все так, как ты говоришь: будем вспоминать тебя в том здании и служить тебе, но что мы получим взамен?
— Мою защиту от напастей: хворей и хищников.
Эль лукаво улыбнулась и поправила рыжие волосы. Старейшина не сможет ей отказать — хвори и хищники являются для стаи очень большой проблемой.
Старый горгуль кивнул, наклоняя голову и открывая затылок в знак повиновения. Теперь и на диких землях появился храм со своими записями и реликвиями.
Уже выходя из шатра, женщина резко развернулась и поставила старика перед фактом:
— Я заберу трех смышленых девушек, чтобы выучить их письменности, они вернутся через три луны.
* * *
Мальва сидела под раскидистым деревом, оплетенным вьюнком с желтыми, мелкими цветами, и описывала то, что видит на тонком белом листе. Впервые написав на нем слово, девочка была полностью покорена бумагой. Пан Бруон задал задание описать любой пейзаж — после того как объяснил что такое пейзаж. И сейчас мальва сидела, опираясь спиной на ствол дерева и аккуратно, мелкими буквами выписывала все на горгульем и на светлом языке. В последнее время возле берлоги стало слишком много существ. Три недели назад Эль привела трех девушек для учебы — после этого Мальва стала заниматься подальше от хижины.
Кто-то тихо идет, но Мальва слышит все: как птица спорхнула с ветки; как ящерица пробежала возле третьего дерева отсюда; как большая черная кошка лежащая у ног девочки нервно шевельнула ухом.
— Пейзаж описываешь? — из кустов вышла пани Мура Льё. По прибытию сюда эта женщина вела себя очень гордо и сдержано, одевала «приличные» платья, которые Мальва называла в уме «смертельной ловушкой». Сама девочка была одета в пошитые Кльайной короткие штанишки и теплую кофту с длинными рукавами. Сейчас и пани Мура Льё перешила несколько своих «смертельных ловушек» и ходит в штанах и теплых туниках.
— Да. Пани Мура Льё, а почему у Марйика, Кльайны, Мьуна и пана Бруона одно имя, а у вас два? — Мальва отложила бумагу с карандашом в сторону и посмотрела на женщину, ожидая ответа.
Пани Мура Льё аккуратно опустилась рядом с Мальвой и, поприветствовав звезду начала отвечать:
— Хороший вопрос, Мальва. Мура — это мое имя, а вот Льё — имя моего рода. У пана Бруона тоже было имя рода, но его изгнали за недостойное поведение, глава его рода не видел ничего хорошего в науке и желал, чтобы мальчик занимался политикой. Тогда еще он был мальчиком, не смейся. У тебя, кстати, тоже есть имя рода, когда Эль нас здесь собрала, она сказала, как зовут причину.
После того как девочка узнала у пани, что такое политика, род и недостойное поведение, она пораженно уставилась на собеседницу, рассмешив этим женщину до слез. Круглые черные глазки в состоянии шока всегда очень смешили пани Муру Льё.
— Черная Мальва или Мальва Черная. Поскольку ты старшая в своем роду, то являешься его главой.
— Но ведь у меня никого нет, среди эм… кого я старшая? — девочка иногда терялась с ответами, не зная как сказать ту или иную фразу, но как однажды признался пан Бруон, Мальва была старательной ученицей.
— А как же мальчишка? Даже если он не твой родственник ты можешь побрататься с ним или усыновить, только не сейчас, тебе самой еще только одиннадцать лет, нужно вырасти.
— Нужно подумать… Двенадцать.
— Что?
— Двенадцать лет.
— Но Эль говорила что одиннадцать.
— В прошлое полнолуние стало двенадцать.
Пани Мура Льё прижала ладошки к лицу и медленно произнесла:
— Это же получается, три недели назад ты не стребовала с нас кучу жареного мяса в честь своего дня рождения? Ох, здорово то как! А ведь ты имела полное право! Пойду, порадую всех новостью, какой участи мы избежали!
Мальва осталась сидеть, открывая и закрывая зубастый ротик.
Куча жареного мяса… Полное право стребовать… Избежали…
— Уууу-ууууу… — девочка упала в траву, разочаровано потягиваясь. Мясо… Жареное!!! — Уууууу….
Пани Мура Льё похихикивая в кулак, побежала в лагерь. Нужно успеть.
Глава 5
В лагере было тихо. Женщины куда-то делись, видимо, что-то делать в хижине. Мужчины из-за сбора материалов для строительства находились в лесу вблизи лагеря. Лишь мальчик, радостно улыбаясь, подбежал к Мальве и уткнулся носом ей в живот, радуясь ее присутствию и прося ласки. Мальва заметила, что малыш вел себя не так, как другие дети в ее прошлой жизни, и не так как она сама вела себя в его возрасте — он постоянно, когда была возможность, терся об нее как котенок и все время что-то ласково мурчал. Если бы Мальва все время так бегала за своей матерью, то в первый же день получила по ушам за излишние нежности, но девочке так этого не хватало тогда! А этот мальчик стал для нее родным детенышем, и хоть материнские инстинкты еще не проснулись, но сестринские кричали. Стаи нет, старых правил нет и как сказала пани, Мальва является главной своего рода, в который без сомнений примет маленького мальчишку. Получается, можно жить по своим правилам, не думая о старых, чужих и забытых законах. Девочка нежно потрепала по голове довольно заурчавшего горгуленочка и, отстранившись, спросила на родном языке:
— Эрсэ пан Бруон?
Малыш, хитро стрельнув глазками, показал пальцем на хижину. Потрепав мальчика по голове, Мальва направилась показывать старику выполненное задание.
Девочка зашла в непривычно тихую обитель и, поправив за собой занавеску, вскрикнула, хватаясь за ножик от громкого восклицания:
— С двенадцатью лунами, рожденная!
В комнате стояли все: Марйик с Мьуном и паном Буоном, светлые женщины и три радостные, но не понимающие что вообще происходит, будущие жрицы. В стаях не праздновали день рождения, поэтому Мальва в который раз подумала, что ей надоело все время быть похожей на пришибленную камнем рыбу.
«Светоши празднуют свой день рождения, зная точную его дату, поэтому сейчас тебе лучше мило улыбнуться, зардеться и поблагодарить за сюрприз».
«Сюрприз?»
«В тайне планируемый подарок, для неожиданного вручения».
Мальва несмело улыбнулась, шагая вперед. И что бы она сейчас делала, если бы не Эль? Наверное, отбивалась бы ножом и кулаками от обезумевших учителей… И только потом, когда Мьун бы ее скрутил, ей бы объяснили к чему все это.
«Ну у тебя и фантазия…»
«Я раньше такой не была, это ты виновата!»
— В честь такого важного события у нас сегодня… жареное мясо! — весело прощебетала Кльайна, подбрасывая в руках огромный таз с кусками будущего шашлыка, верней пытаясь его подбросить.
Мальва громко сглотнула.
Хижина наполнилась женским и мужским смехом. Девочка уже и забыла, что день ее рождения не сегодня… это было так незначительно. Слишком уж ей надоело вареное, мясо с овощами или фруктами, хотелось жареного, горячего, и чтобы сок стекал и… А ведь перед тем, как Эль привела к Мальве светошей, девочка и о вареном мясе не мечтала.
Звезды. Песни сверчков. Треск дров в костре и тепло мальчика рядом, доверчиво прижимающегося с боку и зевающего от переедания.
«Может, имя ему уже дашь?»
Поправив черные кудри и забросив их за спину, Мальва окинула взглядом маленького горгуленка. Имя? Так сложно что-то придумать.
«Ну вот, а я еще твою фантазию хвалила…»
«Может быть Хушик?»
Молчание.
«Ну… тогда Фуфруммка?»
Судорожный всхлип.
«Эль?»
«Прости, просто Фуфруммка Черный, это, да…»
Опять всхлипы и теперь понятно, что голос смеется.
Девочка недовольно скривила тонкие губы и обижено прошипела:
— Ну, если тебе не нравится, предлагай свои варианты!
Горгуленок недоуменно поднял сонный взгляд на разговаривающую саму с собой Мальву. Девочка привычно погладила того по голове и продолжила мысленный диалог.
«Хорошо, тогда предлагаешь ты и я, и если ему понравится, на том и решим».
«Ладно».
«Поскольку он ласковый можно что-то с мягкими буквами, но, учитывая то, что он будет братом и… именно твоим, то его имя должно и страшить».
«Хм, Жома?»
«Задница! Может Мариж или Мираж, Сарнэр… Миррран…
«Стой-стой, теперь это все нужно у него спросить».
Через десять минут дебатов мальчик стал Жэрромом Черным. Не вам, не нам, как говорится.
Утро началось со скрипа и грохота. Жрицы перевернули полку с железными мисками, перебудив весь лагерь. Эль объяснила, что они хотели взять несколько для экспериментов. Все три недели девушки изучали два языка: светлый и письменность горгульего, поэтому сейчас слушали своего учителя, послушно склонив провинившиеся головы.
— Прежде чем брать что-то чужое, нужно получить разрешение у владельца. Проводить какие-то эксперименты с вашим опытом смертельно опасно. Я бы вам не поручил лягушку резать, дорогие девушки, опасаясь за легкую смерть бедного земноводного.
Мальва весело фыркнула, но тут же сделала строгое лицо, смотря на виновниц происшествия — пан Бруон обратил на нее внимание.
«Эль, а что может быть такого в горгульем языке, чтобы понадобились миски?»
«Не в языке. Я дала им знания по химии и физике».
«Что?»
«Потом узнаешь, все это и тебя ждет, но пока ты будешь учить лишь светлый с паном и горгулью письменность со мной.
* * *
Удар ребром ладони в сторону солнечного сплетения.
Противник делает обманный выпад и отскакивает в сторону, дезориентируя врага. Пока Мальва думала, к чему было это все, Мьун быстро присел и, подсекая ноги, повалил девочку, прижав руку к горлу, имитируя оружие.
— Мальва, и как это понимать? Что это было? Тебе не кажется, что на тебя плохо влияет Эль? Чем больше ты…
Мьуна перебил шишковатый плод неведомо как появившийся на поляне и ударивший того по затылку. Поляну наполнил ласковый голос богини:
— На кого я тут плохо влияю?
Муьн задорно улыбнулся и, почесывая пострадавшую часть тела, признался:
— Не обижайся, богиня, просто раньше Мальва была нормальной дикой девочкой и дралась хоть и глупо, зато дерзко и хм… эмоционально, а теперь это столб-счетчик, все время анализирует и мало двигается.
— Ты же один из лучших мастеров того столетия, неужели не сможешь сделать ее хорошим бойцом?
— Смогу, конечно, — Мьун перестал улыбаться и посмотрел на лежащую Мальву, — она хорошая ученица, нужно же мне повозмущаться для приличия, а то зазнается, что потом делать?
— Эта не зазнается.
Птица запищала, срываясь с ветки. Ветер потрепал черную кучерявую прядь.
— Ушла, — подтягиваясь, заверила Мальва.
Мьун, скептически посмотрев на девочку, ответил:
— Она всегда рядом с тобой, поэтому вряд ли.
* * *
Из большого, добротного шатра неспешно вышел седой мужчина и привычно подтянувшись, обозрел свои владения. Сегодня вернутся три девушки, и вождь наконец-то узнает, зачем они были нужны, и чему их учила рыжая женщина.
Звезда поспешно выходила из-за верхушек деревьев, прогоняя ночной туман и вплетая свою энергию в отдохнувшую землю. Мужчины возвратились с охоты с несколькими тушами рогатых буров — стая начала просыпаться.
Три девушки, только что получившие имена и инициированные Эль в новую жизнь, зашли на территорию стаи. Знавшие их соседи шарахались в стороны, маленькие детеныши тыкали в жриц пальцами, а вождь проедал жадным взглядом — когда девушки подошли к его шатру. Старого горгуля разозлило поведение девушек: вместо того чтобы пригнуть голову, показав шею, они стояли и безбоязненно смотрели старику прямо в глаза. Между тем Эль мысленно разговаривала с девушками, раздавая инструкции.
— Как это понимать? Почему не преклоняете голову перед сильнейшим?! — взбешенный вождь сжал руки в кулаки, прожигая бедных девушек взглядом седых глаз.
— Мы поклоняемся лишь своей Богине, более никто не в праве нам приказывать, — уверенно сказала одна из девушек заученную фразу. Эль на первое время сказала девушкам выучить все основное. Пока они слишком молоды и наивны, чтобы отвечать правильные вещи.
Вождь презрительно скривился, но тут же глубоко вздохнув, успокоил гнев.
— Жить и есть вы тоже у богини будите?
— Не беспокойся, жить они будут в храме, а в охоте и готовки мяса им помощь не нужна. — Эль появившаяся из неоткуда мило улыбнулась старику и повела девушек в храм.
Вечером, уже засыпая, усталый вождь услышал громкий голос богини в своем шатре:.
«Если с ними что-то случится, отвечать будешь не только ты, но и все мужчины вашей стаи, раз уж не можете защитить всех своих женщин».
В эту ночь старик почти не спал — Богиня знала, как лишить сна. Опять ответственность, и теперь не перед самим собой, а существом сильней его!! Ему это очень не нравилось. И не узнал ничего…
Мальва сегодня не разговаривала с голосом. Пока Эль куда-то уходила девочка училась вязать и печь у Клайны, и впервые взяла на руки маленькую Ирью — дочку светлой женщины. Марйик развел костер и начал палить остатки дерева, которое сегодня остались от готовых материалов для будущего дома. Дом мужчины построят хороший, в этом Мальва не сомневается, и возможно даже она согласится жить с ними и не уйдет в пещеры…
Мальва ментально позвала свою большую кошку, невольно вспоминая тот разговор с Эль:.
«Но я ведь ее убила!»
«В том то и дело. Я создала новую породу кошек, твоя первая. Потом подарю самца Жэррому, когда вырастет. Особенность этих кошек заключается в том, что для полноценного существования им нужен хозяин, после того как он выбран — кошки нападают, если будущий хозяин убивает кошку, то она, выбрасывая старую оболочку, становится его частью, а если кошка убивает хозяина, то они погибают вместе».
«Если бы она ме…»
«Если бы она тебя убила, то погибла бы вместе с тобой. Но я думаю, тебя бы это уже не волновало».
Эль тогда хмыкнула, а мальва мысленно согласилась: если бы она умерла в том поединке, ей бы уже все было безразлично. Тряхнув черной гривой волос, девочка вернулась в реальность:
— Ну что, пойдем на охоту?
Красные глаза лукаво сверкнули в темноте и скрылись за деревьями. Охота началась.
Глава 6
По лесной заснеженной поляне, выдыхая пар, пронеслась черная тень, оставляя глубокие борозды в шуршащем снегу — лишь следы выдавали ее присутствие. У замершего озера скопились жааррры — детеныш одного из них попал в расщелину меж двух ледяных глыб, и сейчас стая доедала остатки того, что смогла выцарапать из щели. Зимой в этих краях даже сильным хищникам приходилось очень туго, но плодились они регулярно, оставляя подле себя одного или нескольких детей на трудное время. Отец невезучего котенка, было, хотел сожрать того сам, но стая разорвала и его. Хрустели кости в жадных ртах черных зверей, горячая кровь расползлась по снегу вокруг почти обглоданного, огромного самца, от детеныша остались лишь кости. Один из стаи шевельнул ухом и — упал замертво, не успев даже зареветь, за ним последовали еще несколько. Стая начала разбегаться, но всех постигла та же учесть.
Чернокудрая девушка с облегченным вздохом опустилась в колючий, холодный снег и, чихнув, посмотрела в сторону ближайших кустов.
— Молодец, девочка! Одним движением двадцать жариков и унюхала меня, я могу тобой гордиться.
— Как тебя не учуять, если ты воняешь сушеными цветами оссо за двадцать пять километров.
— Ну что поделать, если Мура их любит, — мужчина нежно улыбнулся и плюхнулся в снег рядом с Мальвой.
Мьун и Мура заключили союз четыре года назад. До этого они мучили друг друга и всех, кто за ними наблюдал. Весельчак Мьун и воспитанная пани долго не могли осознать своих чувств, особенно это не легко далось пани, ведь воспитанная женщина быстро и просто не изменится, и не выйдет за случайного мужчину, а тем более за пьяницу. Впрочем, с тех пор как шесть лет назад светоши сюда попали, пить Мьун перестал — Эль, разумеется, не стала переносить вместе с ним все его алкогольные запасы. Поэтому после уже отчаянных слов Мьуна «Пани моего сердца, разве же вы откажете песочному мастеру не знающего без вас света звезды?» — пани сдалась. Сама Эль благословила их союз в храме трех жриц, а Мальва была свидетельницей. Задорно улыбнувшись, девушка посмотрела на учителя:
— Да, это было трудно, но не трудней чем пытаться задержать тебя пока невесту готовят к церемонии.
— Но вы так странно перешептывались, Мальва! Ты мне теперь это все время напоминать будишь?
— Да!
— А ну иди сюда маленькая интриганка!
— Ааа! Я не маленькая уже!
— Может жиру и набрала, но ума не прибавилось.
— Что?!
* * *
В огромный и теплый дом одной большой семьи тихо зашли двое, крадучись они пробрались к лестнице и начали по ней подниматься, тихо…
— Я вас увидела.
Мальва и Мьун разочаровано сели на ступеньки и угрюмо посмотрели на недовольную пани Муру, стоящую возле дверей кухни.
— Пятый раз за этот месяц, не много ли?!
— Мурочка, но ведь оно само потом…
— Это тебе кажется что «оно само», но потом за мокрым мехом ухаживаю я и Кльайна, бессовестные! Мальва тебя это тоже касается! Вы так крадетесь, будто сами бы почистили свою одежду, пока я не вижу. Мьун, ты же взрослый мужчина, в отличие от Мальвы ты должен контролировать свои эмоции!
— Но… — Мальва открыла рот возразить, но ту перебила Эль.
«Тихо, не влезай, когда муж с женой разговаривают, даже если один из них обращается к тебе».
Бесшумно открылась дверь на кухню и оттуда вышла зевающая кошка, лениво переступая с ноги на ногу, та обвела всех присутствующих взглядом и подошла к Мальве, боднув девушку в плечо.
«Даже кошка помнит, позор…»
Мальва растерялась — а что она могла забыть?
— Жэрром!
Двенадцатилетний чернокудрый мальчик лежал на широком подоконнике, листая новую книгу, подаренную ему Эль на день рождения, богиня назвала точную дату, и с тех пор как горугленок стал жить с Мальвой и светошами, в доме празднуют и его праздник. Изначально Жэрром боялся странного поведения взрослых, но потом неожиданно понял, и ему даже стало приятно: дикая натура перестала порыкивать и стала получать удовольствие от происходящего, особенно после того, как старый пан научил мальчика светлому языку, и Жэрром смог оценить книги подаренные ему. Дверь приоткрылась, впуская звуки приглушенных разговоров на кухне и возни у порога.
— Жэ-э-эром! — Мальва отчаянно пихала коленкой свою черную Рошу, пытаясь протиснуться в двери и закрыть ту перед наглой мордой красноглазой кошки.
— Забыла?
— Как понял?
— Ты мое имя тянешь только тогда, когда в чем-то виновата, но мы же с тобой не светлые, нам это не так уж и важно, мы вообще раньше подобного не праздновали.
— Да, но подарок я тебе приготовила. То, что было раньше это прошлое, мы им жить уже не будем. Идем! Узнаешь что за подарок!
— Хочешь сделать мне «сюрприз»? А реагировать мне как ты в первый раз?
— Укушу!
* * *
Еще три года назад они были обычными дикарями. Они не знали что такое страх перед тем, кто выше, намного выше. Уже три года мужчины из самого большого племени диких земель живут раздельно с женщинами. Смельчаки, бывало, бегали на границу, но после нескольких случаев сгорания оных, как только те переступят черту — другие мужчины перестали пытаться проникнуть за стену, которая испепеляет.
В тот день, когда случилось разделение, все занимались своими делами: самцы чистили оружие, резали по кости и дереву, ели или мяли своих самок. Тогда первыми начали падать дети, за ними женщины, а потом и мужчины, которые и проснулись на территории где с одного края обрыв и водопад, а с другого стена в лесу. Они были заперты. Когда тысяча пятьсот тридцать мужчин прекратили бросаться на стену, злобиться и свирепствовать, главный вождь уже все понял и просто сидел в поле, уставившись пустым взглядом в даль.
— Я не понимаю, как ты один управлялся с трехтысячным населением, почему нет смены власти, почему не отделяетесь на отдельные племена?
Старый самец лишь дернулся, закрыв глаза — вот она и пришла, его смерть.
Эль присела рядом и улыбнулась, тоже закрыв глаза, вожак вел себя как старый, умный кроль в объятьях удава.
— Все привыкли жить так. Я почти не командую другими, но много знаю, поэтому я у власти. Недовольных могут прирезать на охоте те, кого все устраивает, а таких очень много. У нас постоянно случаются стычки между самцами, если бы не подобное, нас бы расплодилось еще больше.
— Я пришла не убивать, — Эль приобняла старика похлопав ого по плечу, — слушай…
Старый вождь дивился рыжей самке с каждым разом все больше: она вела себя непредсказуемо, и он не мог ее понять, из-за чего боялся.
Мужчины, вернувшись с охоты, начали располагаться на большой поляне. Кто-то стачивал новые ножи из приглянувшихся камней, кто-то разделывал мясо, а кто-то просто бесцельно сидел, рискуя остаться голодным. В лагере было шумно, но в мгновение стало тихо и все мужчины повернули головы, вглядываясь в одну сторону, тишина ожидания повисла над поляной. Через пару минут из леса вышел вожак и та, что так странно и вкусно пахла: красивая ухоженная самка, с рыжими волосами смеясь, переговаривалась с хмурым стариком, и хотя слух у горгуль был отличный, мужчинам не было слышно ничего. Кто-то из стаи уже видел эту самку и не смог забыть, впрочем, причиной тому была отнюдь не ее красота.
Эль немного увеличилась в размерах, пугая до шипения рядом стоящих зевак, чтобы слова ее были слышны всем. Поляна наполнилась женским голосом, обещающим и манящим:
— Вы многие столетия жили в этих местах, постоянно жравши, охотясь и плодя таких же отсталых существ, как и вы сами…
Горгули зашипели, но тут же смолкли, наблюдая, как рука богини, поднимаясь, собирает тучи над их головами. Только когда стало совсем тихо, ветер тоже умолк улетая подальше выполнив свою миссию.
— Если будите мне мешать говорить, я опущу небо на ваши головы.
Кто-то из молодняка истерично завизжал, но тут же умолк от щедрого пинка не менее напуганного, но еще держащегося молодого горгуля. Видя, что все готовы слушать, Эль продолжила, сложив на груди руки.
— В этом мире, на всей его огромной территории водой окружен не только ваш кусок земли. Всего их три! На каждом! На каждом кто-то живет! Вы не единственные в мире, но самые отсталые, глупые и слабые. Когда другие существа смогут перемещаться по воде и попадут на ваши земли, они начнут завоевывать! Подчинять себе вас, брать ваших самок и делать рабами ваших детенышей! Если вы не станете сильней, вас всех ждет смерть или унижение, подчинение! Поэтому с этого дня, с этого мгновения вы должны знать: выбора нет, жизнь изменится, хотите вы того, или нет.
— Но что нам делать, чтобы стать сильнее? — спросил вожак, теребя уже порядком седую бороду. Эль сделала голос старика таким же громким, как и свой, благодаря чему вопрос услышали все.
— Просто следовать моим указанием, я как мать всех вас не хочу лишнего кровопролития в своем мире, его и так много.
— А как же стена?! — выкрикнул один осмелевший, тут же сжавшись от страха.
— Это не лишнее кровопролитие, это урок. Теперь вы знаете, что подходить к ней нельзя, и противиться моей воле тоже…
Тогда, именно тогда мир дикарей полностью перевернулся. Через неделю женщина привела странных существ вытканных из воздуха, называющихся «элементалями», наказав слушаться их, которых насчитывалось много больше, чем самих дикарей. Потом жить мужчинам стало еще тяжелей. Элементали строили, тренировали, избивали и заставляли защищаться. Затем начались по истине страшные дни. Каждого заставляли выполнять одинаковые движения, повторяя за впереди стоящим, и если тот, кто стоит впереди выполнил движение неправильно, то наказывали всех, кто повторил за ним стоя за его спиной. По вечерам, образуя группы, пока готовится еда, элементали затевали бои, в которых первые месяцы дикари были лишь игрушками, не умевшими дать сдачи. Так постепенно горгульи стали вести себя более уверенно. Время шло. Уже три года они живут и учатся здесь, помня о том, что сказала богиня: они должны стать сильнее, и выбора у них нет.
— Мальа-а! Мальва!! Пани Мальва Черная! Ну поешь и снова заснешь, еще скажи спасибо что тебя такой Мьун не видит!! — Жэрром толкал сонную девушку в надежде, что его услышат: нужно было разбудить мальву на обед, не то все узнают, что она опять читала учебник вместо того, чтобы спать!
— Отстань. Все равно, нех… А-А-А-А!!!
Мальва подскочила и отпрыгнула от Жэррома, зашипев на того обиженно, мальчик больно укусил соню за ухо.
— Ну вот! И чего я так сразу не сделал?
— У вас все там хорошо? Чего голосите? — с первого этажа кричала Кльайна в кои то веки оставшаяся одна, вездесущую Ирью забрал с собой на охоту дядя.
— Да все нормально, просто Мальва муху проглотила.
Девушка фыркнула и кинула в брата подушкой.
— Ну и чего кричать? Тоже мясо. Во выросли быки! Орут как… И не скажешь ведь… А как хо…
— Опять бухтит, — Жэрром вернул Мальве подушку и разлегся на ее кровати.
— Да-а-а. Она иногда так на старушку из сказок своего народа похожа…
— Если бы они не заряжались от света звезды, то у нее бы уже появились первые морщины…
— А ты откуда знаешь?
— В книге про них написано. Там говорится, что если светош хочет умереть, он просто закрывается в темном помещении и там стремительно стареет, засыхает другими словами.
Мальчишка забавно дернул ухом и завистливо вздохнул — это же вечная жизнь, пока звезда горит!
— А почему тогда на…
«Потому что у пана Бруона была депрессия, благодаря которой он долго жил в подвале только экспериментируя, и выходя на солнце очень редко. Теперь он может только набраться сил, но уже не помолодеет. Как спалось?»
Мальва упала рядом с мальчиком, обнимая того руками и ногами как игрушку и слушая его недовольное рычание, зная, что на самом деле ему приятно.
«Сдашь?» — печально спросила девушка.
«Ну конечно. С таким расписанием твой организм ослабнет, что ты прекрасно знаешь».
Мальва лишь грустно выдохнула в черные кудри Жэррома и закрыла глаза, раз уж Мьун узнает о том, что Мальва не спала ночью, то можно не тратя время на конспирацию поспать сейчас.
Сон был неспокойным. Мальве снилось что-то тяжелое, давящие на грудь и сжимающие голову, что не давало вздохнуть и открыть глаза, не давало жить и видеть, но где-то дымкой появилась мысль, что потом кто-то придет, и станет лучше, но это будет очень не скоро. Слова, она услышит их и…
— Че разлеглась, самка жирного ова?! А ну подъем! Зима скоро пройдет, незачем накапливать жиры.
Мьун любил шутить подобным образом, тем не менее, прекрасно понимая, что среди тех костей, кучки мяса и мышц, жир нужно еще поискать.
Заспанным взглядом Мальва уставилась на бодренького учителя. Странно, что тот первым делом не начал ругать ее за учебу ночью. Может забыл?..
— Вставай-вставай, будем показывать тебе, как ты была не права, читая книги ночью. Как на счет восьмичасовой тренировки?
Не забыл.
Уставшая и побитая особенно усердным сегодня в бою учителем, Мальва лежала на снегу с Рошей. Кошка грызла какого-то мелкого грызуна, сладко причмокивая и мурча.
— Э-э-эх.
«Тебе нравится тут?» — Эль снова неожиданно появилась в голове.
«Опять твои глупые вопросы».
«Нравится здесь? В этом доме, с этими созданиями? Нравится ли тебе жизнь, которая сейчас у тебя есть?»
«Мне страшно отвечать на такой вопрос, кажется, если я скажу «нет» — ты лишишь меня всего этого, если скажу «да» — сделаешь то же самое».
«Ты стала умной».
Мальва моментально нахмурилась.
«Но почему?»
«Данный этап твоей жизни пройден, но это вовсе не означает, что ты больше никогда не увидишь их. Завтра в пять часов утра ты должна стоять на пороге дома с рюкзаком, в котором сложишь все необходимое для поездки вокруг света».
Ушла.
Девушка почувствовала ее уход. Тихо стало, только звуки зимнего леса остались. Мальва дикий ребенок по сравнению со светошами — она не забыла. Кльайна, Марйик, Ирья, пан Бруон, пани Мура и Мьун, они все чужие ей, не похожие, думающие иначе, и девушка это понимает. Дом, в котором она живет, для нее непривычен, еда стала новой и сама жизнь… это все чужое…
Но почему тогда грудь болит и небо размытое, почему Роша воет, уткнувшись в бок? Не хочется себе признаваться что — больно. В этом ей самой себе признаваться никогда не хотелось. Эль дает Мальве многое, но забирает еще больше.
Утром, чихая и зевая, на крыльце стояла помятая, сонная девушка в теплой меховой шубе с рюкзаком за спиной. Ночь выдалась нервной, да и в снегу не стоило так долго валяться. Никто не вышел, значит, Эль всех усыпила, это кажется правильным, прощания в книгах всегда казались Мальве глупыми.
«Готова узнать мир, дорогая?»
«Нет»
Глава 7
Шаг, два… Выбор? А ведь у героев книг есть выбор… а у Мальвы?
Нет.
Ах, как бы она хотела остаться! Повернуться, ринуться в дом, открыть в дверь и посмотреть в бодрые с утра глаза Кльайны у плиты, получить подзатыльник от Мьуна за тянущиеся к еде немытые руки. Ранняя пташка учитель! Придумали же! Мыть руки перед едой! Хотя чего жаловаться, Мальва и сама привыкла к этому настолько, что считает обязательным делом… ну, если руки грязные то да, обязательно помыть! А если нет… шея иногда начинала болеть сама собой, то ли предвещая, то ли так… по привычке. Щеки порозовели от мороза, улыбка только украсила хищное личико девушки, но тут же с лица спали все эмоции — этого больше не будет, она уходит отсюда. Пани Мура больше не войдет в комнату с положенным стуком, спросив, сильно ли досталось на тренировке, большее не скажет что Мальва дикий смешной котенок, и не зальется смехом от угрюмой мордочки той на столь лестные комплименты. И не разбудит девушку утром назойливый щенок, укусив за ухо.
«Мальва, мне надоела твоя черная аура, которая тянет смертоубийственные лапки ко мне. Если не прекратишь зарываться в темноту, я покажу тебе занятную сценку гибели большой и счастливой семьи в собственном доме, которая происходит в данный момент очень далеко. Поймешь, что жизнь твоя прекрасна и боль вообще пустышка по сравнению с их болью».
«Раз знаешь, чего не спасешь?»
«В данный момент в мире погибает много разных существ, живых и не очень, и не очень существ. И подобных семей там тоже хватает. Все идет так, как нужно и без меня. Абсолютного равновесия в мире нет, но определенные границы соблюдать нужно».
«Не понимаю, впрочем, мне все равно кто там умирает, у меня свои проблемы».
«О, далеко пойдешь. Но, как бы то ни было, ты только начала жить. Посмотрим».
Сначала Мальва шла через знакомый с детства лес. Ни одна ветка не хрустнула, несмотря на скорый шаг — девушка привыкла ходить тихо. Монотонно качался пейзаж в такт шагам, свет звезды начал оседать на темной кромке леса. Через два часа впереди показалось большое поле с тем самым камнем, который девушка не преминула рассмотреть. Если бы не телепортация Эль, Мальва шла бы несколько лет к нужному месту, а так ей пришлось лишь пройти до старого камня порубленного ветром. Эти места девушка знала очень хорошо.
Земля ушла из-под ног, когда они дошли до берега. Мир стал больше! Берег все отдалялся и отдалялся, унося с собой крики зимних тор. Это стало неожиданностью для Мальвы, но та даже не закричала: она онемела от страха и чувств. Впереди была бесконечная водная гладь не тронутая морозом. Глаза широко раскрылись и не смогли поверить в это чудо — полет!
Это было невероятно! Даже холодный зимний ветер не испортил картины, хотя и пробирал до костей.
«Что-то мне не нравится твой цвет кожи, голубой тебе, конечно, идет, да и маскировка какая-никакая, но давай-ка в тепло.
Тело овеяло приятным жаром и со всех сторон будто легли заботливые теплые руки, согревая. Чувство эйфории притупило ощущения, поэтому, отвлекшись от восторгов, Мальва поняла, что ей уж слишком холодно.
«С-сп-п-пасибо».
Морю, казалось, не было конца. Оно все плыло…плыло…плыло… или это Мальва летела? Уже все равно. Девушку начало клонить в сон.
«Ладно, поспи. Разбужу, когда подлетать будем».
И Мальва послушалась: накрыла голову теплым меховым капюшоном и свернулась в клубочек в воздушном шаре, глаза закрылись быстро, и сон укутал уставшее сознание. И с каких это пор она стала такой неженкой?
«Вставай! Вернее просто проснись, вставать не нужно, боюсь, даже твои нервы могут не выдержать…»
Спина затекла. В бок что-то давило. «В кармане каменные талисманы», — пронеслось в голове. Точно. Мальва сладко потянулась, сон был теплым, мягким, будто летящим. Летящим. Летящим…
— ААА!!!
«Ой, ну так и знала! Мальва! Возьми себя в руки. Успокойся, сейчас ночь, рыба спит, а ты орешь».
— К-какая рыба?!
Девушка стояла на четвереньках, потихоньку приходя в себя. Внизу и вверху были яркие звезды, везде были звезды! И только когда ветряной кнут задел воду и пошла рябь, смывая картинку, Мальва поняла, что они еще летят над морем и звезды внизу, это всего лишь отражение. Закрыв глаза, девушка аккуратно легла назад. В голове возникла картинка седой пряди.
«То ли еще будет, не волнуйся».
Мальва страдальчески вздохнула. Будет — она не сомневается.
Земля начала виднеться через три часа: небо начало светлеть, а звезды стираться с него рассветом.
«И зачем ты меня разбудила ночью, если земля стала видна лишь сейчас?»
«А когда бы ты еще увидела такую красоту?»
«Кому как».
Земля приближалась все ближе. Мальва еще ночью сняла шубу, готовясь к теплому климату. Было жарко, на диких землях даже летом не так жарко! Звезда исправно грела, Эль даже пошутила, что Мальва имеет шанс загореть или сгореть! Судя по погоде, загорать не долго придется.
Перед тем как приземлиться Эль изменит облик девушки, никто не должен знать о диких землях, третьем материке мира! Мальва сирота, выброшенная родителями и воспитанная доброй бабушкой живущей на затворках города и скончавшейся не так давно. Все было печально и обычно. Город назывался Светлый Умль, не докопаются, если что. Там жила бабушка с внучкой, но какая именно была девочка, никто не помнит. Новое имя Мальвы — Мьюрта. Благо про светошей она знаешь довольно много, поэтому у нее есть шанс.
«Приятный сюрприз: на берегу тебя ждет Роша, кроме тебя никто ее не увидит и не пощупает, если она сама не нападет. Если кто-то узнает о ее существовании — убрать, если кто-то узнает про то, кто ты такая, сама лично приду и убью».
«Ты совсем меня за рырму сонную принимаешь».
«Я просто предупреждаю твою глупость, надеюсь, она меня услышала. А, и еще. Заводить знакомых можешь, но никакой близости, не принудительно не добровольно!»
«А кого мне принуждать?»
«Ты меня поняла. Мьюрта, это не тот мир, который ты знаешь. Здесь не будет того, кто согласится добровольно помочь мило улыбаясь. Здесь ты чужая, даже не смотря на легенду, а главное: ты девушка! Даже с тем лицом, что я тебе дам, на тебя могут польститься какие-то бандиты или — умалишенные. Я хочу, чтобы ты не забывала, что не всесильна и была осторожна».
Мальве это не понравилось.
«Ты меня крокодилом сделаешь?»
«Нет, это слишком экзотично, не стоит рисковать. Мьюра, помни, твоя задача выжить в новом мире, если тебе удастся, если ты не сломаешься, станешь умней и сильней, то пойдешь дальше, и я буду вести тебя».
«Почему мне просто нельзя жить в лесу и есть мясо овов, запивая родниковой водой?»
«Потому что жизнь твоя будет намного богаче, чем глупое существование, о котором ты говоришь, и ты потом поймешь это».
Рыбак наконец укротил упертую рыбу и зажал негодницу в руке. Она еще и кусаться вздумала! Что-то привлекло его внимание: опять птицы летают как бешеные, покоя от них нет старым рыбакам. Птицы ли? Старик внимательней присмотрелся, щуря любопытные глаза. Что-то виднелось вдали, но что, рассмотреть старому светошу было трудно…
— Девка!
Старик выпустил рыбу из мигом ослабевших рук. На берегу, на песок грузно свалилась девка, с чем-то черным на голове! Чего только не увидишь при такой скучной жизни. А пляшет-то как чудно!
Приземление у Мальвы было не мягким. Упав в сухой и горячий песок, и поднявшись на ноги, девушка начала прыгать, выискивая взглядом свою обувь, которая улетела на несколько метров.
— Горячий какой!
«Да. Если не поторопишься обуться, ноги обожжешь».
Обувь нашлась как раз вовремя, ноги не привыкшие к таким жарким условиям начали побаливать.
После нескольких лекций от богини и короткого «до встречи», Мальва воодушевленно прошествовав мимо замершего рыбака — он не является проблемой — направилась к местному причудливому лесу, туда, где чувствовала себя спокойней.
«Собираешься в лесу ночевать? Тогда, я надеюсь, ты внимательно читала книги светлых, про их леса».
«Я тоже на это надеюсь»
* * *
Царевич Мальгельн снова задумчиво улыбался, вертя в руках ветку с цветами, что заботливо вырастили в царской оранжерее садовницы. Царевича интересовали цветы, раньше он их любил и мог взять любой, но отцу надоели такие увлечения сына, и тот отправил его в храм на служение. Вот мимо храма пробежал милый цветочек, но тут же скрылся за поворотом — принц скривился и гневно сжал в руке несчастный жасмин из оранжереи.
— Цветы… цветы… цве…
— Ваше высочество! Приказ исполнен.
— Отлично. Пусть войдет.
Слуга низко поклонился и вылетел из покоев, оставив дверь чуть открытой. Двери коснулась женская рука и отвела ту в сторону, не заставив даже скрипнуть.
— Ваше высочество. — Закутанная с ног до головы в воздушные ткани женщина, поклонилась царевичу, из-за чего стало заметно тату у той на шее.
— Сколопендра.
Услугами этой семьи пользовались лишь правители и аристократы, среднее и бедное население не «взывало» к
семье сколопендр, для подобных надобностей женщины и мужчины заключали браки. Царевич похабно ухмыльнулся и подошел к женщине, чтобы снять вуаль.
«Жрец, а вы я гляжу еще тот любитель прекрасного».
Мужчина дернулся и удивленно уставился в соблазнительные глаза сколопендры, те манили, обещали, но не ждали ответа. Царевич посмотрел по сторонам, подбежав к окну, выглянул на улицу, проверил коридор — никого! Заработался ли? Наверное. Снова он потянул уверенные руки к сколопендре.
«Ну-ну».
— Ты что-то сказала?
— Нет, выше высочество.
— Да, хм. А слышала?
— Нет, ваше высочество.
«Что же такое, — подумал царевич, отходя на шаг от уже голой женщины. — Докатился, перед голой сколопендрой стоять и ничего не делать…»
«Докатился бы ты, если бы что-то сделал».
Царевич, в конце концов, понял, что голос у него в голове и поспешил ответить, чтобы увериться в своем здоровом состоянии. Если это шутки колдунов, то они получат «награду» за старания.
«Я найду и покараю того, кто посмел влезть в голову сыну правителя и жрецу Великой Богини, вы будете наказаны, и наказание за то — смерть».
— Очень интересно! А если в голову влезла сама богиня, что ты сделаешь, мальчик? — Эль тихо зашла в кабинет, и быстро прогнав ничуть не удивленную происходящим девушку, подошла к царевичу.
Мальгельн заворожено наблюдал за движениями и жестами рыжей красавицы, ее волосы были подобны звезде, а глаза цвета теплого меда дарили покой его сердцу.
— Богиня…
— Великая забыл добавить.
Голова начала проясняться а ситуация анализироваться.
Рыжие локоны, неожиданное появление, слова…
Царевич упал на колени и стал умолять простить его. Первоклассно отбивая поклоны. Эль поджав губы села в кресло у большого окна и перебила мужчину:
— Вы никогда никому не поклонялись кроме как звезде, так откуда ты набрался всего этого, почему прикрываешься моим именем, грозя кому-то? Ты стал жрецом не потому, что твой отец так сказал, а потому что я так решила, если бы я тебя не приняла, ты бы не стал во главе «новой веры» на светлых землях. Ты должен подавать пример «хорошего» светоша всем. Я не заставляю тебя творить добро, прощать врагов — это лишнее, но неужели нельзя воздержаться от взываний к сколопендрам? Запомни: чем больше людей знают меня и молятся мне, тем больше блага будет всем. Я помогаю лишь, если мне это нужно или моему миру, какое мне будет дело до каждой одинокой женщины, которую я не знаю, и которая не знает меня? Но если она вознесет мне молитву, я услышу и загляну в ее жизнь. Постранствуй: ты прожил уже семьдесят лет, но до сих пор наивен, ты не понимаешь боли других, и думаешь лишь о себе. Дорога тебя изменит, потом вернешься, когда будешь нужен здесь.
* * *
Дни здесь горячие, а ночи теплые, так что Мальва решила спать днем и идти ночью, тем более это намного приятней.
— И куда я иду? Зачем? Сколько мне идти и куда прийти? Эль?
Чудной зверек скребнул лапкой по сухой коре и скрылся в зарослях колючих цветов, послышался писк и змеиное шипение с той стороны. Ветер будто давно оставил Мальву, не напоминая о себе и слабым сквозняком.
— Эль?
Роша недоуменно фыркнула, перепрыгивая завернутые корни гигантских деревьев, у нее это выходило так же хорошо, как и у привычной к жизни в движении Мальвы. Кошка повернула морду и вопросительно уставилась на хозяйку, будто спрашивая: ну что, проблемы?
— Еще какие, Роша. Она нас полностью бросила.
Вокруг лишь чужой лес и рядом только Роша. Та остановилась и боднула задумчивую хозяйку в бедро, заставляя упасть, Мальва широко открыла глаза и будто проснулась от адреналина нахлынувшего на нее от странного поведения кошки. Скаля морду и щуря злые глаза Роша рычала на девушку прижимая ту к сырой земле — в лесу она местами была даже мокрой и густая, зеленая трава часто попадалась на пути тая в себе сюрпризы и опасность.
— Р-ррр-рр! — это прозвучало особенно угрожающе, а когти вышли еще на сантиметр, причиняя уже не малую боль. Мальва перестала дергаться и рычать на взбесившуюся кошку, и заглянула в ее красные злые глаза. В них была злость, боль, разочарование и осуждение.
— Прости, — Мальва вздохнула, не отпуская кошачий взгляд, — прости меня, Роша. Прости. Я забыла, кем являюсь, забыла, что жаловаться это не то, что я хорошо умею и люблю. Я превратилась в воспитанную пани. Спасибо что напомнила, Роша. — Мальва вывернулась из ослабевшей лапы кошки и куснула ту за ухо, повалив на землю. Кошка одобрительно рыкнула и, поднявшись, потрусила дальше. День пройдет быстро — наступит ночь, будет намного интересней.
Глава 8
Неожиданное появление безрогого оленя отвлекло Мальву от размышлений. Полчаса назад она проснулась и послала Рошу на разведку — где-то здесь должны бродить шустрые лысые кролики, мясо которых полезно и питательно. Ночью в этих местах было поразительно великолепно! Хоть вокруг и шумели всевозможные диковинные ночные и знакомые лишь из книг насекомые, шаги хищников или тупой рогатой живности можно было услышать отчетливо. Олень потоптался у импровизированного входа на лежбище, которое в траве вытоптала, для ночлега Мальва и медленно подошел к девушке, пару раз моргнув своими черными блестящими глазами, которые, казалось, смотрели вовсе не на Мальву. Ночи в этих краях были темные, но, несмотря на это, девушке хватало и малейшего источника света, для того чтобы что-то увидеть в темноте. Днем звезда грела с полной отдачей, а ночью — видимо уставая — возвращалась к себе, укрываясь блестящим одеялом, сотканным из космической материи и звезд. Мальва не думала так, она знала истинный порядок вещей, но когда смотрела на закат, всегда размышляла живописно, ведь Эль сказала, что жизнь сама по себе красива, поэтому уметь красиво мыслить — это уметь правильно жить.
Девушка сидела в углу, притулившись спиной к трухлявому бревну и лицом к входу, тропинке в траве, поэтому приближение оленя восприняла спокойно — она знала, что он идет. Он стоял возле девушки десять минут, и все это время смотрел в глаза Мальве, которая в свою очередь не отрывала взгляда от его глаз. В глазах оленя со временем стала играть вселенная: там летали кометы и мирно плавали звезды, пересекаясь и взрываясь, взрывы их развеивались пылью на темном, мокром полотне.
— У нас с тобой глаза похожи, у меня они тоже черные и будто вселенная когда я в себе, а не с кем-то, — девушка прошептала это на грани слышимости, но он услышал: дернулось ухо, и олень нагнул к Мальве голову, поворачивая ее немного набок, будто пытаясь что-то увидеть.
— А разве плохо быть в себе? Тут спокойно, — ответила пустота бесстрастным голосом.
— Если тебе не с кем быть, то лучше будь в себе…
— Хорошо.
Олень закрыл глаза и разлетелся сотней маленьких, ярких бабочек, что осветили весь лагерь и окрестности. Мальва поднялась на ноги и проследила за легким танцем яркой летающей стаи, которая вскоре скрылась за деревьями, напоминая о себе лишь бликами в глазах. Неизвестность пугала Мальву, та передернула плечами и села на место — интуиция, которая всегда работала на девушку, уверяла, что опасности нет. После перекуса пойманным Рошей кроликом Мальва и кошка пошли вперед, скоро на пути появится первое поселение, бедное, но не маленькое, там можно будет раздобыть соли. Хотя, зная Эль, Мальва и постаралась собрать сумку правильно, но некоторые вещи все-таки забыла.
* * *
— Ты гляди, чего делается-то! А мамке-то, мамке-то как быть! Ой позор то како-о-ой! Все они хорошие, а жить как-то надобно! Это что же такое, одна Курля моя виновата?!
Бабки на лавках кивали головами, между собой обсуждая нрав той смой мамки, что на всю улицу кричит, лишь бы дочь да за сына главы из-за положения той незавидного выдать, а сынок его и рад, дурень наивный, таких гадюк к себе в дом пустить. Верит Святья, что любит он Курлю, а та и не будь дура, не переубеждает парня. Вот Курля платочек новый на пояс повязала, вот новыми лентами на косах своих золотых красуется, да в зеркало себе улыбается, а придет зима да праздники, и тут Курля краше всех: шапочку с бубенцами бронзовыми наденет и пляшет перед Святьем, и пляшет, чтоб не пропадало.
Звезда хорошо палит, старые светоши на лавках греются, сил набираются, смотрят, что и как вокруг. Дети чумазые по дворам бегают, в прядки играют. Все как обычно, день за днем жизнь так и бежит, так и катится.
Святья в окно глянь, а там бабки сидят, глянь, опять сидят, и Курля дома сидит. Парень вздохнул печально и направился к дяде своему, владельцу трактира совета мудрого просить. Радость-то какая, точно невестой его Курля будет, отец не воспротивится, коли ребенка та ждет!
«Чудные они все же».
Муха пробежала по столу, остановилась на углу, лапки потерла и на кухню полетела.
«И как она тут выживет? Жара такая!»
Мальва хотела ходить ночью, а днем спать, но вот на третий день пришлось ей ночью ложится, чтобы утром в деревню прийти, а то еще сочтут за нечисть, потом не отделаешься, либо на костер, либо убегать. Так что сидела она сейчас в деревенском трактире и смотрела, как те мухи живучие летают. И не только. В противоположенном темном углу сидел кто-то в темном плаще и капюшоне, не видно ни лица, ни волос — точно другой расы, нелюдимый, светоши не такие. Возле окна огромного, что выходило на поля и лес, еще два завсегдатая употребляли постоянный продукт. Мальва дала себе зарок, научиться пить в таких количествах, не пьянея. Двери старые, но добротные и смазанные хорошо отворились, пропуская молодого парня с улыбкой до ушей.
— О! Кто пожаловал к нам! Проходи-проходи. Слыхал горе у тебя, змеи кусать тебя начали, а я тебе говорил не знаться с той Курлей! — с кухни вышел подтянутый мужчина и направился за стойку, приветствуя племянника.
— Дядя! Да как вы так можете! Она у меня самая хорошая! Я к вам пришел совета просить, а вы мне с порога грубите! — парень нахмурил брови. Улыбка стерлась с лица как по волшебству.
— А то я тебе?!
— А коль про невесту мою гадости говорите, так то на мой счет идет!
— Ах ты ж баран твердолобый! Ты посмотри, сколько девок кругом красивых бегает, и покраше той змеюки будут!
— Она у меня самая красивая во всей деревне!
— Так то лицо, а ты на суть бы ее посмотрел! Вот тебе девка в пример сидит, страшная как затменье, а какая воспитанная да добрая, и кошку накормила, что у ног ластится, и сама тихо поела, а на тебя дурня смотрит как на того барана белого!
— Это я то баран белый?!
Парень еще сильней насупил брови и развернулся, вперившись взглядом в Мальву.
«Ну вот? Сидела, никого не трогала, никому не угрожала, никого не принуждала. Толку?»
Посетитель в капюшоне слегка повернулся, чтобы тоже посмотреть на одетую в мужские одежды девушку с золотыми, длинными волосами, связанными в две шишки соединенные на затылке — чудная у девушки прическа для этих мест, но привычная для городских. Движение любопытного позволило Мальве зацепить взглядом прядь его белоснежных волос, что высунулась на мгновение и тут же скрылась в черной ткани.
— Но она же страшная как ночь!
Мальва не понимала паники юноши, ночь ей казалась прекрасным временем полным загадок, чудес и, конечно же, родного покоя. Владелец таверны тоже не понимал племянника, чтобы как затмение — то да, но чтобы прям как ночь… даже внимательнее присмотрелся к девушке, лицо конечно было странноватое, бледней немного, чем полагается, да и взгляд тяжелей, чем у давешних баб, у него самого мурашки по коже прошлись от ее взгляда. Не девка, а кошка дикая, даже извиниться захотелось.
Мальва, ничего не сказав, вышла из таверны, оставив на столе один ак, могла бы и больше, но за неудобства в обслуживании вычла.
От широкой дороги у таверны шли три узкие, девушка узнала по пути в таверну, что тут периодически появляется один мужчина, который занимается торговыми делами и сейчас как раз остановился в этой деревушке, правда ей еще заметили мол, маловероятно что Мальва что-то у него купит — поди уж распродал все за три дня здесь! Соли тут и так полно, должна быть хоть у купца, хоть у кого. Тихо идя между двух заборов, Мальва вспоминала, где дом торговца и параллельно представляла как там младший: скучает наверно, сутками не спит и на звезды один смотрит. Девушка грустно улыбнулась, сворачивая направо и грациозно огибая ветвь раскидистой и пахучей лепеты, если бы это было шуткой, но нет, привязался горгуленок к ней, да и она к нему.
Жэрром…
* * *
Ветки скрывали огромное поле и сотни бойцов на нем, которые в данный момент отрабатывали удары в привычных боевых стойках. Звезда слепила глаза и не давала рассмотреть ничего впереди, но когда мальчишка вышел из-под широких елей — потерял дар речи. Сотни точек вдалеке говорили об очень большом количестве горгуль в данном месте! И все мужского рода! Жэрром никогда не видел такого большого скопления живых существ в одном месте. Мальчик посмотрел влево, встречаясь взглядом с пустыми глазами элементаля Эль. Неприятные существа. Мальчишка еще раз посмотрел на слаженные строи необычно дисциплинированных земляков.
«Да, Эль — страшная женщина».
«Жэрром, прохладного дня. Жаль, что вспоминают меня такими не лестными комментариями, очень жаль. Помнишь наш разговор? Что ты решил?»
Жэрром ответил Эль и невольно вспомнил тот день:
— Мальва, это что-то новенькое, неужели пошла заниматься в такую рань сама? — прокричал Мьун, слетая по лестнице с бодрой улыбкой, выспались все замечательно!
— Скорее пан Бруон помолодеет, — ответил тому Жэрром.
— А ну-ка подойди малец ко мне, прививать уважение к старшим буду, — осуждающе заявил дедок и попытался привить уважение на месте, но Жэрром был проворнее и быстро убежал на улицу искать Мальву.
Через два часа всем резко стало не смешно. Духа Мальвы здесь не было, а это говорило о том, что она мысленно находится далеко, как впрочем, и физически. А после слов пани Муры, про то, что походная сумка девушки не на месте и сон у всех длился двое суток — тепло покинуло дом. Все за исключением старого пана искали Мальву везде, и близко и далеко от дома, но поиски их не дали результатов. Сломать на пути ветку или оставить любой другой след Мальве, было подобно спотыканию первой пани на балу.
Когда все успокоились и сели дружно рассуждать, пришла Эль. После того, как она все объяснила и быстро растворилась в воздухе, мужчины закатили еще один скандал, громче.
Марйик привык к Мальве, считал ее своей семьей и готов был убить за нее, в тот день он был зол и лютовал не хуже Мьуна, несмотря на то, что обладал тихим характером. Кльайна открывала и закрывала рот, теребя конец золотой косы, за весь день она не сказала ни слова. Все были тогда сами не свои. Даже Ирья сидела тихо, глядя в пол. Мьун больше всех занимался с Мальвой и считал ее своей дочерью — последнее знала лишь его жена. Жэррому Мальва была не просто близкой сестрой, а половиной его сути, без нее, казалось, ему стало трудней дышать. Мальва не заключит его в объятия уже никогда, даже если вернутся — все будет по-другому.
Никто не заметил тихого выхода пани Муры с кухни и мокрых следов на рубахе. В этот день она потеряла дочь, но она будет ждать. Мальва обязательно вернется, пани будет ждать возвращения смешного котенка. Девочка сильная, и Эль это знает, иначе не послала той такие горестные испытания.
«Я ей ничего не посылаю, лишь подала руку. Она давно должна была умереть, но будет жить».
Через неделю каждый пошел своей дорогой. Клайна с дочерью и пани Мура отправились преподавательницами в женский лагерь, а мужчины, включая Жэррома и старого пана, пошли в мужской. Пани Мура и Мьун долго прощались, а когда разомкнули объятия и отвернулись друг от друга, больше не поворачивали голов на протяжении всей дороги. Неизвестно сколько они не увидят друг друга, но спорить с Эль бесполезно и глупо. Марйик тоже обнял сестру, чмокнув ту в лоб, как делал в детстве.
— Береги себя, мой лучик.
— И ты, братец.
Их миссия была окончена здесь, и конец ее был горек.
* * *
Купец оказался жадным стариком. За мешочек соли хотел десять ак, но Мальве удалось выторговать за три. Спор был долгим, но продуктивным. Купив необходимые вещи, Мальва аккуратно покинула шумную деревню, со своими радостями и горестями.
Зайдя, по обтоптанной тропинке, в лес девушка аккуратно свернула с нее и стала углубляться в чащу, рядом семенила сытая Роша. Кто-то сегодня не досчитается свиньи — Мальва стрельнула глазами на живот питомца — или коровы.
Роша дернула ухом и остановилась. Мальва себе такой роскоши не позволила. Рука нащупала клинки с талисманами в кармане, и тут же они отбили чужое лезвие. Мальва резко присела, концентрируя внимание на нападающем.
Странник в капюшоне.
— Что тебе? Ты не хочешь, чтобы видели, кто ты, прячешь лицо, но бежишь драться со слабой девчонкой в лесу. Это странно.
Беловолосый, ничего не ответив, снова резко атаковал Мальву.
Быстро. Прицельно. Ловко.
Мальва перестала думать и сосредоточила внимание на бое, он не играет и не шутит, хочет убить.
Но почему ее? Обычную светлую девушку?
Противник был опытен, даже учитель бы похвалил его талант. Мальва азартно отбивала удары и нападала сама, хитрила, изворачивалась и ловко пыталась ударить. Постоянные бои с Мьуном всегда были интересными и познавательными, но узнать нового противника было еще более интересно.
Наконец девушка исхитрилась аккуратно поддеть, носком ноги в прыжке, капюшон, и тот упал врагу на плечи. Мальва сделала два прыжка назад и остановилась, засунув клинки обратно в карманы.
— Так почему ты хочешь меня убить?
— Думаешь, я хочу тебя убить? — спокойно ответил вопросом на вопрос мужчина, если бы не черная кайма вокруг его полностью белой радужки, он бы выглядел еще более жутко. За ту короткую жизнь, которая прошла в доме, Мальва прочитала множество книг о расах, других мирах, о совершенно разных созданиях на разных территориях — поэтому сейчас лишь с любопытством рассматривала «урода» по меркам многих рас этого мира. Высокий — что заметила она еще в трактире, широкий в плечах, но в остальном… несколько шрамов отставленных лезвиями мечей пересекали все лицо, широкие скулы не делали картину краше, учитывая, что и в моде-то никогда не были. Но самым нелепым казались угольно черные брови с резким изломом.
«Удивительно», — подумала Мальва, слегка поднимая уголок рта.
— Страшен? — спросил тот, приподнимая подбородок.
— Да.
— Честная. Не боишься разозлить?
— Я тебя три раза зацепила, а ты меня ни разу. Чего бояться?
— Может, я притворялся и тебя щадил.
— Если так, то ты очень умело притворяешься и дерешься, боятся бесполезно, это мне не поможет.
— Кто был твоим учителем?
— Хороший светош.
— Не скажешь?
— Не скажу.
После ответа Мальвы мужчина ловко открыл портал и ретировался. Мальва стояла и смотрела на то место, где еще пахло магией, или как говорят светоши — колдовством. Когда-нибудь она тоже научится ей, а пока Мальва лишь владеет шаманством, которое с интересом учила еще на родине. Если бы он хотел ее убить сделал бы это стразу — силен в бою и контролирует свои магические силы на высоком уровне. Но почему тогда напал, заговорил с ней и, что самое глупое, ушел?
Роша укоризненно мурлыкнула. Кошка завидовала хозяйке, ей тоже хотелось ощутить вкус битвы, крови противника и победы.
— Иди с кроликами лысыми дерись.
Красные глаза лукаво блеснули, и кошка невзначай прошлась по походной сумке, шагая мимо тропинки к перелеску.
— Иди-иди, завида.
Глава 9
За сухими ветвями, усыпанными сладкими иссохшими плодами скрывался небольшой заброшенный дом. Строение было старое, в два этажа, но уютное внутри и крепкое снаружи. Это место хранило в себе багровый след, что пророс подле дома алым мхом и цветами горести
[1]. Конечно, как и любое жилье, когда-то оно было напитано любовью, теплом и радостью, но эти дни давно испарились под жаром звезды. Хоть народ жарких земель и называется таким светлым названием, и у него есть своя кровавая история.
Когда три города разрослись и объявили друг другу холодную войну, никто не знал, к скольким жертвам это приведет. Льятар и Сэряр вскоре полностью разругались из-за строптивости тогдашних владык, и война поглотила обоих, позволяя ветру уносить пепел домов и прах погибших в сторону Мальра — оставшегося в живых и прибывающего в добром здравии города. В те годы мало кто смог сбежать из двух воюющих городов в Мальр. Погибали не просто семьями, а родами в собственных домах. Первая Решающая Война длилась не долго, используя колдунов, каждый город убивал как врагов — а именно военных и жителей — так и собственных колдунов, которые в большинстве своем, имея плохой опыт и контроль над силами, засыхали, послужив во вред чужим и во благо своим. А во благо ли? Победителем все равно стал наблюдающий, а проигравшими игроки. За три года кровопролития и разрухи города полностью пали, а через семьдесят девять лет Мальр стал официальной столицей светлого материка. Еще через пять лет, начались забастовки деревень, разбросанных по светлым землям, царю тогда очень не понравилось непослушание подданных и по светлым землям пошли черные отряды. Села и деревни сжигались, а всех до единого жителей жестоко убивали по приказу короля — за непокорность справедливости его величества. Сейчас многие критики утверждают, что он просто был глупцом, не знающим основ государственного правления и светлой морали, однако другие предполагают, что царь того времени просто любил смерть. Если последняя теория верна, то он умер с улыбкой в своей кровати от кинжала дочери.
После Первой Решающей Войны и Кровавого времени наследная цесаревна, а вскоре и царица, составила свод правил о бытие и моральных ценностях светошей. Несмотря на вечной срок жизни этого народа, светоши не злоупотребляют существованием: кто-то не видит в своей жизни смысла, кто-то просто хочет умереть по личным причинам, а кто-то засыхает в темноте, не имея возможности выйти под лучи звезды, это если не вспоминать о несчастных случаях и убийствах. Нужно иметь стимул к существованию, которого не было у царицы, после того как за годы своего правления, она разобралась со всеми погрешностями отца и основными проблемами на землях. Поэтому в возрасте двухсот пятидесяти пяти лет, светлая королева Лорьярна Льомо дочь тирана и убийцы скончалась, напоследок сказав слова, которые до сих пор украшают тронный зал в замке Лорьяра — бывшего Марьра.
«Я стала убийцей и спасительницей, кинжалом и листом бумаги, живи, мой народ! Не создавай мне подобных, а воспитывай достойных прекрасной нашей земле».
Скромность ее — как описывают те немногие, что знали царицу лично — плелась всю ее жизнь до последнего вздоха, переплетаясь с болью и раскаянием за поступки своего отца.
После поистине великой Царицы, что показала светлым землям что такое утопия, к власти пришел ее сын, что передал правление нынешнему царю, своему любимому третьему сыну, мудрому и справедливому. Уже триста лет власть не сменялась.
Дом у горы Тэнии, которая в Кровавое время прятала в себе светошей из ближайших поселений, был построен, когда на трон взошла царица. В то время светоши боялись всего, что касается власти и не доверяли никому из Высших — царской семьи. Как и все дома, он был построен руками отца и украшен руками матери. Дети питали стены веселым смехом.
— Ози, когда ты научишься класть свои игрушки на место? Мне надоело слушать причитания матушки о нашей безалаберности!
— Но игрушки же мои! — девочка уперла руки в бока и посмотрела на брата, всегда получающего выговор за нее.
— А отвечать приходится мне! Я же старший! Тебе только восемь, а мне уже тринадцать! Поэтому, Ози, следи за собой, хотя бы ради меня.
Из-за угла дома вышел беловолосый мужчина с коробкой вещей и помахал детям рукой, пора домой.
Эта семья многим отличалась от других на светлой земле. Волосы их были не золотые, а белые как снег, которого нет тут даже зимой. Глаза их были не яркими янтарями, а белыми агатами, окаймленными черной ветвью. Раниты — исконный народ малого острова Осзерна. Из-за скалистого ландшафта того, раниты населяли пещеры в скалах, но даже когда выходили под лучи небесного светила, кожа их оставалась бледной. Несмотря на жесткие условия раниты жили и развивались, питаясь плодами, что растут под землей и пив воду подземных рек. Но когда черный отряд пришел на остров те немногие, кто смог спастись бегством и поселиться на светлых землях прятались до начала развития светлого государства, а именно утопии, что наступила на третий год правления великой царицы.
Как всегда жарило солнце, а в густых кронах деревьев пели птицы — несмотря на то, что земли светошей называют песочными, четыре процента заняты густыми лесами. Гора как раз и стояла у начала древнего темного леса.
К полудню двери отворились, и на улицу выбежал мальчик, встречая мужчину светоша, который уже подходил к дому. Два года назад царица села на трон, поэтому выжившие Раниты прятались до сих пор. К дому не вела тропинка.
— Учитель! Я научился стоять на одной ноге! У меня получилось!
Светош приветливо махнул рукой в окно, улыбающимся родителем мальца и перевел взгляд на него. Ози как всегда седела на пороге, в любой момент готовая спрыгнуть со ступенек и пойти за братом и его учителем. Смотреть на их тренировки было жутко интересно, учитывая, что и делать то было нечего.
— Конечно, шалопай белобрысый, еще бы у тебя не получилось такое легкое упражнение. Сейчас и посмотрим как у тебя с равновесием.
Мальчик бодро закивал и пошел за учителем на полянку за домом. Маленький ранит обожал тренировки с другом своего отца, светош очень хорошо дрался и учил этому мальчика, пообещав отцу того, что сделает из сына борца способного защитить сестру, если это понадобится. Такие визиты наносились раз в неделю, и каждое воскресенье Урэш ждал с нетерпением.
— Ну и как ты двигаешься? Я с кем занимаюсь, с бревном? Вот. Подойди к лепете. Так, а теперь обойди ее, не задев ни лепестка на ней. Представь что каждая ее ветка и листок это раскаленные прутья. Грациозней барашек, грациозней.
Ози ухахатывалась сидя на толстой ветке лепеты, пока брат отчаянно краснея, пытался грациозно обойти вокруг дерево с легкими, поэтому от ветра постоянно шевелящимися пышными ветвями.
— Быстрее, быстрее иди. Так-то даже маленькая панночка сможет, не правда ли?
Ози перестала смеяться и закрыла лицо руками. Светош улыбнулся.
— Да, да. А теперь беги. Беги, говорю. Быстрее! Ты знаешь, что тебя уже десять раз по голове раскаленным прутом ударило, нет? Счастливчик.
Так продолжалась, пока Урэшу не наступило четырнадцать лет. Мальчик стал сильнее, умнее, ловчее, но…
В субботней вечер, играя в настольную игру, дети и отец услышали громкий крик матери, которая на заднем дворе снимала белье. На секунду все замерли, а потом отец кинулся вниз, но так и не вернулся к напуганным детям. Ози дрожала и прижималась к брату, а он в шоке пытался понять, куда спрятать хотя бы сестру — их нашли. Скрипнула первая лестничная ступенька. Девочка вздрогнула. Урэш кинулся к шкафу и тихо отодвинул заслон, что скрывал пустое место между двух стен. Брат шепнул Ози быстро залазить в дыру, девочка с дрожью выполнила все, что сказал брат, ноги плохо слушались, поэтому пришлось подождать, пока она залезет. Девочка подвинулась, проходя глубже и садясь на пол в узком пространстве. Плакать нельзя — услышат, найдут. Поэтому, закрыв ротик руками, она просто смотрела в темноту перед собой. Девочка пододвинулась еще глубже, ожидая тепла брата рядом.
— Нет, Ози, — шепнул брат, задвигая заслонку назад, — нет.
Он так и не залез вместе с ней. Панночка упала на пол и, широко открыв рот, зарыдала, беззвучно, не слышно, но ей казалось, ее найдут не из-за всхлипов, а из-за той боли, которая была так сильна, что поглотила мир. Как можно не заметить такую боль?
Урэш закрыл шкаф, и громко открыв окно, прыгнул на карниз, а оттуда к двум лежащим телам на поляне. Звезда уже зашла, и сумерки входили в силу. На веревках натянутых с двух сторон развивалось так и не снятое белье, а посреди поляны лежала мать с разрезанным горлом и мертвый отец. Было видно, что он понял все и хотел вернуться назад, но в сердце ему воткнули клинок со спины.
Урэш развернулся к дому лицом, достав отцовский меч с ножен, который прихватил с собой из шкафа. Через минуту на улицу выбежало три светоша со злыми и в то же время пустыми глазами — черный отряд. Эти светоши, после стольких убийств, уже не могли остановиться. Хотя царица и приказала убрать всех, кто входил в эти отряды, по светлым землям еще много ходило убийц в черных одеждах, которые уничтожали целые семьи, упиваясь их болью.
Наследие тирана.
Особенно ценились раниты, их косами обменивались между собой, поскольку эта раса независимо от пола, всю жизнь растила волосы, не обрезая их. Расплетенные у взрослых волосы были до пят, а то и больше.
В том бою Урэш получил свои первые серьезные ранения, и его бы убили, если бы не игривый настрой врагов и желание поиграть с сопляком, если бы не сестра, точно бы убили.
— У-уу-урэш, — панночка стояла у окна второго этажа и, глотая слезы, звала брата, тем самым, привлекая внимание черных.
Светоши похабно улыбнулись.
— Вот так улов, столько кос за один вечер, еще и маленькая ранитка.
У юноши потемнело в глазах, если они схватят сестру, то страшно представить что сделают с ней. Трое мужчин не ожидали такой прыткости и скорости от раненого сопляка — он сам не ожидал, что секунду спустя, будет валяться на траве возле трех трупов с кривыми от неожиданности лицами.
Он выжал всего себя, отключая болевой порок и преграды тела. Девочка выбежала из дома и кинулась к лежащему в траве брату. Лицо Ози обожгло пощечиной, когда она наклонилась к окровавленному телу Урэша.
— Я спрятал тебя, я дрался, чтобы отвлечь их или хотя бы поранить, дрался, чтобы тебя защитить! А ты! Ты выскочила из укрытия и показалась врагам! Неужели моя жизнь так не важна тебе?!
Ози шокировано села на траву рядом с братом. Все в грудной клетке болело невыносимо.
— Но… но зачем мне жить если нет ни родителей, ни тебя? Я бы не выжила без вас…
— Завтра придет учитель, он бы тебя забрал, глупая маленькая сестра, — юноша закрыл глаза и провалился в темноту. Враги мертвы, а сестра рядом, нужно отдохнуть, все остальное потом.
Три месяца учитель выхаживал мальчика, а как только тот полностью выздоровел, светош устроил его с сестрой учиться в школу силы и контроля.
Машия и Трунон не хотели, чтобы их дети были там, они хотели жить вместе в неприметном доме, они не верили во власть, после того как сами бежали, оставляя трупы своих родителей. Однако теперь покоятся возле собственного дома, а их дети все же попали в школу. Никто их не спросил, ни родителей, ни детей, просто пришло трое убийц и все изменили.
Царица все больше и больше завоевывала доверие народа, поэтому в этой школе детям не грозит опасность. Друг не смог защитить семью друга но, несмотря на то, что дети потрясены — они живы, и светош позаботится о них.
«Дочь не пошла в отца», — кричал народ на улицах, празднуя весенние празднество в честь короны.
С тех пор прошло много лет. Ози выучилась и открыла свое бюро расследований и разведки, в которую заглядывал даже сам царь, родила двоих детей, посмотрела на внуков и правнуков. А в свои четыреста семнадцать лет попросив прощение у брата, ушла на покой.
Все знали, что в светлом царстве есть сильнейший из сильнейших колдунов, но никто никогда не видел его лица.
После того как пропал учитель, за которым незаметно наблюдал бывший ученик, колдун перестал появляться на общих совещаниях. Хоть учитель и запивал горькую вину все те немалые прожитые годы, но он был дорог Урэшу и тот всегда за ним наблюдал. Всегда был рядом с учителем.
Теперь, когда появилась зацепка, Урэш не упустит ее.
В таверне, в которую зашел перекусить странник, не было никого кроме двух пьянчуг. Заказав себе мяса и каши с овощами, мужчина устроился у дальнего темного угла. Через полчаса в таверну зашла девчонка, в мужской одежде с городской прической. Ничего интересного. Потом зашел парень и уж тогда странник повернулся, чтобы лучше рассмотреть предмет жаркого спора. Предмет стрельнул глазами на белую прядь волос, и странник поспешно убрал ее назад под ткань.
«Такие глаза не замаскируешь ничем — глаза того, кто встречался со смертью, и не просто встречался, а делает это частенько».
Вот теперь девушка заинтересовала его. Он жил уже так долго, что давно перестал считать прожитые годы, и даже века.
«Пожалуй, интересно будет понаблюдать за дикой кошкой».
Она неспешно шла между заборов, а он прыгал с ветки на ветку, тихо, не роняя ни звука. Во дворе за низкой песочной оградой стояла лепета и ветки ее, высовываясь на дорожку через забор, загораживали проход больше чем на половину. Девушка, не высовывая рук из карманов, шла о чем-то глубоко задуманная, будто не замечая, что скоро врежется в пушистые ветки. Его сердце больно кольнуло и он, не прыгнув, остался на прежнем дереве, когда увидел, как девушка в той же позе, в которой шла, пластично увернулась от веток с пряным запахом, не задев и лепестка.
Не задев и лепестка.
Он выждал момент и напал. Он был уверен, что она отобьет меч. Если она его ученица, то обязательно отобьет меч. В ее руках оказались парные клинки с табличками на веревках — шаманка, понял он. Когда она перестала разбираться в ситуации и просто отдалась бою, все сомнения покинули его.
Вторая ученица.
Он отпустил ее, но только сделал виденье этого. Теперь, когда есть зацепка — она — он будет рядом чтобы найти своего учителя. Песочным стилем боя во всем мире владеет лишь три светоша. Он, его учитель и еще один мастер. Но когда она зацепила его капюшон, все было ясно — ее учил учитель Мьун. Но почему тогда она здесь? Почему Мьун учил ее?
«Не стоило так неосмотрительно огибать лепету»
Глава 10
Неизвестность и отсутствие цели будили в Мальве недовольство.
Девушка уже неделю ходит по лесу, бесцельно поворачивая то в одну сторону, то в другую. Вечером девятого дня Мальва вышла на широкую дорогу.
Кругом пахло терпким запахом придорожных цветов и нагретой пылью.
Шумели ящерицы, шустро шевеля сухую траву — совсем скоро густая растительность сойдет на нет, и песочные земли примут Мальву в свои объятия. Нужно запастись провиантом, но не потратить все аки. Если тут Мальва и Роша могли охотиться, то в пустынных землях нужно будет добывать еду другими способами. Мальва здесь одна, нужно на первое время прибиться к какому-то мелкому городу и привести мысли в порядок. Дорога все тянулась и тянулась. Позади остались воспоминания, прежние заботы и тревоги.
Тихий Люрн встретил уставшую странницу неприветливо. Хмурые стражники на воротах долго не пускали девушку в город — допрашивали. Оно и понятно, поблизости расплодились хрусты — нечисть, названная так из-за характерного звука ломающихся костей при движении. По пути Мальва наткнулась на балаган и подслушала разговор двух мужиков. Так что пока хоть одна школа силы и контроля не пошлет сюда своих колдунов — обычно это были четверокурсники — все будут на стороже. И хоть Мальва уж никак не походит на хруста, она может быть темной или пособником темного колдуна. Не сама же нечисть неожиданно решила пополнить свои ряды, в этом кто-то замешан, но, как и для чего Мальва разбираться не стала. Если кому-то нравится коллекционировать нечисть, то мешать ему девушка не собирается, это вообще не ее проблемы — пусть колдуны разбираются.
Мальва рассказала страже все как есть, учитывая, что она Мьюрта — бедная сирота, блуждающая по светлым землям в поисках пристанища и работы. Разумеется, распиналась девушка не для того, чтобы разжалобить стражу, у нее бы не вышло — мышцы на каменных хмурых физиономиях и не шевельнулись, но внимательно ощупав и не найдя ничего кроме кинжалов, с которых Мальва благоразумно сняла таблички с иероглифами еще в дорогое, девушку пропустили в город. Ворота отворились и Мальва перешагнула черту, сделав еще несколько шагов вперед, чтобы не получить закрывающимися дверями по заду — это было бы не лучшим началом посещения первого города на светлых землях. Вспомнив, куда первым делом надлежит отправиться путнику — спасибо Мьуну за науку — Мальва поплелась искать трактир.
Было бы кончено замечательно, если бы по пути встретился кто-то, у кого можно было спросить дорогу, но из-за нежити вокруг светоши боялись выходить из домов. Плохому настроению населения так же способствовала хмурая погода, светлый народ терпеть ее не мог, зато было ясно, что поблизости проходил темный ритуал, который намусорил неприятными тучами над городом и окрестностями.
Начал моросить теплый дождик.
Несмотря на хмурую погоду, холодный дождь в здешних краях стал бы нонсенсом.
В заведении не было никого, благо хоть трактир вообще работал.
— Чего изволите? — К Мальве подошла единственная подавальщица, до этого скучающая за одним из столов. Интересно, что если на улицу в такое время светоши выходить боялись, то вот в здании чувствовали себя как у Богини в руках.
«Ну да, нечисть наверно воспитанная пошла, если в гости и заходит, то только со стуком, а по желанию и не впускать можно, хорошее время».
Должно статься с таким декольте и наглому хорошенькому личику подавальщицы, девушка тут и живет, скорее всего, любовница владельца трактира. Судя по красноречивому жадному взгляду того, когда мужчина проходил зал с бочкой вина в руках, Мальва угадала. Тяжела жизнь трактирщика во времена разгула нечисти, самому приходится бочки таскать.
В Люрне Мальва прожила год.
Помогая одной одинокой пани, девушка смогла приспособиться к жизни светошей практически, на теоретическом опыте долго не проживешь. У старой, но уважаемой в обществе пани к библиотеке хранилось множество занятных книг, но самыми интересными были книги теории колдовства, в которых не раз упоминались о школах колдовства, так называемых школах силы и контроля. Мальва убирала в доме, тренировалась на пустыре за городом и изучала жизнь светлых. Несмотря на то, что нечисть ходила вокруг города уже кучками, колдуны не спешили на вызов, что было подозрительно. Не раз, занимаясь на пустыре, Мальва встречалась с хрустами, и не только. Первая встреча с нечистью, конечно, была не очень приятная: девушка растерялась и заработала царапину на щеке (шрам от которой выводила неделю) но после первого боя, девушка решила использовать ту самую нечисть для тренировок. Хоть Мальва и не обладала колдовскими силами, с одним хрустом за раз справлялась. Группы обходила.
В дверь маленького особняка старой стройки, который возвелся здесь еще в первые годы развития города, нетерпеливо постучали. Пришлось отложить в который раз перечитанную книгу и пойти открывать.
Уже спустившись на первый этаж, девушка почуяла неладное. Чутье не обмануло, и когда после очередного громкого стука выбив двери, ввалились в коридор, Мальва молниеносно прыгнула на гостя с потолка и скрепила ему руки за спиной, быстро нарисовав когтем у того на запястьях руну плена.
Хорошие светоши в чужие дома не вламываются.
Гостем оказался сын травника. Мальва перевернула юношу и всмотрелась ему в лицо: если бледный светош это странно, то седые глаза у него — уже страшно.
Бешеный оскал хоть и напоминал повседневное лицо паренька, но было видно, что дела плохи. Девушка вспомнила, что пани хотела навестить племянницу в другом конце города.
Мальва хорошо прижилась здесь, но если это какая-то болезнь, нужно уходить.
«Светлое бешенство», — хмыкнула девушка и отрубила парня ударом по затылку.
Собрав вещи и забрав любимые книги о колдовстве (сомнительно, что пани они понадобятся, даже если та не заболела как сын кузнеца, эти три книги не читает) девушка выбралась на улицу, вслушиваясь в каждый шорох. Хоть в городе и было тихо, с тех пор как по округе стала шастать нечисть, но сейчас тишина была давящей, тяжелой, неприятной.
Птицы.
Они умные. Раньше пели редко и тихо — тоже боялись. А сейчас не поют. Совсем.
— И как это понимать? Ты кто такая?
Мальва резко повернулась на недовольный, чуть визгливый мужской голос: посреди улицы стоял опрятно одетый светош, и тьмой несло от него нестерпимо. Девушка даже чихнула, делая шаг назад и доставая парные кинжалы. Отвечать на вопросы странного неприятного типа она не собиралась.
— Шаманка? Странно, вроде бы это заклинание и вас на раз укладывает. Ладно.
Мужчина, подняв подбородок, криво улыбнулся, рассматривая Мальву. Девушка запуталась. Раз это и есть темный колдун — что не очень хорошо, даже очень и очень не хорошо — и он говорит, что применил заклинание, которое всех «укладывает», почему тогда на Мальву напал сын травника, почему она сама не «уложилась»?
— Я применил заклинание подчинения, — он вглядывался в Мальву щуря хитрые глаза, — но в городе еще двое тепленьких. Одну я нашел. Второй случаем не твой дружек? Что-то много вас стало, шаманов. Испортите еще мне планы, пож-ж-жалеете.
Раз попался такой разговорчивый злодей, Мальва не преминула расспросить того об интересующих ее вопросах, подраться всегда успеет. Роша сидела в тени одного из домов и топорщила шерсть, не отводя от колдуна угрожающего взгляда, впрочем, тот все равно ее не видел. Рошу Мальва оставила на всякий случай, если уж враг окажется слишком сильным. Хотя, раз уж он причастен к тишине города, то очень силен. Но
полагаться на кошку сейчас опасно, если Роша себя выдаст, последний шанс на спасение пропадет.
— Если ты говоришь правду, то почему тогда в мой дом вломился обезумевший парень?
Колдун снисходительно кивнул — чего не ответить будущему трупу. Последнее желание закон.
— Ты шаманка, в тонкостях не разбираешься. Иногда бывают оказии, как в этот раз. Поэтому и отправил тебе и ему по подарку, ошибки нужно исправлять. Вижу понравилось.
Мальва подумала о том, что если второй или вторая, кто не попался под воздействие заклятья просто счастливчик, то он уже мертв. Если же колдун или шаман, можно надеется на помощь. Правда девушка сомневалась, что второе предположение верно, если бы в городе был колдун, а тем более шаман (редко встречаются), то об этом бы узнала Мальва. Сплетни в малых городах распространяются со скоростью ветра даже в такое время.
«Эх, давно нужно было отсюда уходить», — подумала девушка, отпрыгивая с места, что уже секунду спустя, было обуглено темным шаром.
Мальва решила идти в наступление. Если она не ошибается, колдунам нужно время чтобы сотворить чары, поэтому, покрепче ухватив клинки, девушка кинулась на врага. В ближнем бою с холодным оружием колдун был ей не ровней, мужчина неумело пытался отбиться от кинжалов и сотворить заклятие, что не получалось у него минут пять, за которые Мальва успела его серьезно ранить. Но мужчина что-то гневно пробормотал, и Мальву пронзило болью.
Тьма застелила все вокруг, девушка только успела сказать «Роша» и услышать сдавленный хрип врага.
Победили.
Только вот теперь нужно выжить.
* * *
Девушку разбудил обеспокоенный «мяу» Роши. Кошка залезла на кровать и начала вынюхивать лицо хозяйки, щекоча его усами.
«Кошка залезла на кровать», — подумала Мальва, слегка улыбаясь: опять Роша будит ее так.
Мальва разлепила веки и встретилась с красным внимательным взглядом. Кошка, удостоверившись, что с хозяйкой все в порядке, как ни в чем не бывало, спрыгнула с кровати и куда-то тихо ушла. Девушка резко села хватаюсь за бока — оружия не было на месте, даже одежды не было кроме длинной, белоснежной ночной рубашки.
Мальва беспокойно огляделась.
Бесспорно гостиничный номер. И гостиница приличная, в Люрне такого уровня заведений нет.
Но, что Мальва здесь делает в одной рубашке безоружная?!
Взгляд зацепил вещи на стуле, девушка кинулась к нему, проверила карманы — есть! Кинжалы на месте! Быстро одевшись, и взяв сумку со своими вещами — сказочным образом оказавшимися в комнате, девушка вышла в коридор.
Никого. Врагов уж точно нет, это хорошо. Очень хорошо.
Зайдя обратно, Мальва закрыла дверь. Девушка не знает, как здесь оказалась, но любопытство пересилил здравый смысл: если какой-то благодетель и вылечил Мальву, оставив тут, неизвестно что он потребует взамен. К тому же он мог просто уйти, а заплатить за гостиницу Мальва не сможет, поэтому, открыв окно и ухватившись за оконную раму, девушка ловко забралась на крышу — комната находилась на третьем этаже. Песочные дома светошей были просто мечтой шпиона со своими вездесущими выступами.
Проходя по улице, Мальва навострила уши и подслушивала шепотки торговок.
— Да, ужасно конечно. А царь то куда смотрел? Целый город! Кошмар какой!
— Куда-куда, в темень видать! Уж триста лет, пора и честь знать, а он все правит, да правит. Если бы хоть молодой был, а так старый же!
— Ты сдурела совсем? Язык-то попридержи, а не то оторвут!
— Кто, сколопендры-то, — захихикала храбрая торговка.
— А с городом то что? Люрном тем?
— Да что-то, был город, и не стало. Все полегли, кто там жил! Вот так!
Женщины зашумели, хватаясь за сердца.
— И чего, такое один колдун может. А как жить то тогда?
— Да говорят, он племянником одного влиятельного колдуна был, стащил у того ар-те-факт волшебнай! Так то они все слабые, темные-то.
— А чего «был» говоришь? Добралось таки до него правосудие?
Главная сплетница злорадно засмеялась, откусывая от яблока с собственного прилавка, и ответила:
— Ой добралось, еще как добралась! Там и добралось. В городе того убитым нашли, с горлом перегрызенном!
Больше Мальва не стала слушать. Все и так было ясно. Девушка завернула за угол и ушла своей дорогой.
«Жаль».
Она даже не подумала о том, зачем темный убил целый город.
У них свои причуды.
Глава 11
Ветер гнал угрюмые тучи. Холод шел по тонкой дороге, пытаясь пробраться туда, куда ему велено.
Мокрый снег — там, вдалеке — посыпался с небес.
Там океан, бушующий все свое существование, прощался с жизнью. Там вода покрывалась острой коркой, наполняя сухой, холодный воздух скрипом и треском. Звезда, будто, потухла, и не освещала небосвод.
Царь открыл тяжелые, старые портьеры и нахмурил седые, кустистые брови. С севера шли темные, тяжелые тучи, погружая землю во мрак.
Неслышно в кабинет зашел мужчина и сел в кресло возле окна — лишь он, и цесаревич могли позволить себе такие вольности, в присутствии правителя.
— Что скажешь, Гирьд? — спросил царь, поворачивая к мужчине голову, когда-то яркие, желтые глаза внимательно посмотрели на старого друга.
— Не нравится мне это. Очень не нравится. Гроза слишком быстро добралась до столицы, хотя пришла в наши земли этой ночью. Я приказал собрать группу сильнейших из выпускников того года.
— Все настолько серьезно?
— Боюсь, да.
— Что вы узнали?
— Немного. Плохо то, что не сама гроза опасна, а идущая с ней темная, болезненная энергия. Судя по всему, нас либо прокляли, либо… других вариантов у меня нет. Я никогда не встречался с подобным.
Король медленно опустился на стул.
Разумеется, старый правитель догадывался о том, что в огромном мире кроме светлых земель и Гаррыда есть другие, не открытые доселе просторы, острова… а возможно и материки? Драконы и эльфы, после того как пришли в этот мир, не покидали просторы своих земель. Исключением стали лишь некоторые. А на вопрос, могут ли могущественные расы узнать, все ли земли открыты, те загадочно молчали. Когда эльфы и драконы пришли в этот мир и поселились на материке Гаррыд, на котором были и скалы, и леса, и поля, исконный народ второго материка потеснился — выбора у них и не было.
— Я так понимаю, великаны здесь ни при чем?
— Нет, скорей они будут драться с нашими войсками против врага. Будь то эльф, дракон, или доныне неизвестный нам, — ответил колдун.
— Думаешь, кто-то из них посмел бы на нас напасть?
— Сейчас я много о чем думаю. — Мужчина устало потер лицо руками и взял бокал солнечного напитка со стола. — Не глупите, Ваше Величество, неужели вы могли предположить, что великаны, которые занимают кусок нашего материка, пойдут на нас войной? Численность их не превосходит численность нашей армии.
Царь улыбнулся, встал со стула и опять подошел к окну.
— Зато, мой друг, какие размеры.
Колдун понимающе рассмеялся, только молодые великанши достигали пять метров в высоту, что уж говорить о размерах мужских взрослых особей.
— Да, но они не станут поступать так глупо, все же они, так как и мы — исконный народ пустыни.
— Да… Но… Сколько же дней на наших землях не будет света звезды?
* * *
Арьён, большой и шумный город, третий после столицы по размерам и четвертый по количеству населения. Этот город был известен своими конюшнями и лошадьми, которых красивее и сильнее нет ни в одном уголке мира. Даже драконы покупают коней здесь. Эльфы же, то ли передвигаются другими способами, то ли имеют своих эльфийских скаковых животных, но ни один владелец конюшни не видел в городе эльфа и не имел с ним дел. Мальва много читала про большие города пустыни. Арьён самый известный из них, даже столица не хранит столько тайн, сколько вмещает в себя этот древний город.
«Хорошо, что быстро сбежала. Страшно представить, что за расстояние преодолел мой загадочный спаситель с моей полуживой тушкой в руках», — посмеялась Мальва, вспоминая долги. Дорога лежала через темный, унылый переулок, и девушка пыталась поднять себе настроение разговором с умной собеседницей, иными словами — с собой.
Выходило плохо.
Мысли все время ускользали в сторону Люрна. Мальва никогда не отличалась особой эмоциональностью и невинной добротой, однако ценила вещи, и видела их такими, какими они есть.
Старая госпожа всегда тепло улыбалась Мальве, хоть и знала, что та сирота и, по легенде, не обучена элементарной грамоте. Светлая полагала, что Мальва каждый день убирает в библиотеке и смотрит картинки в книгах, не более.
А сын травника…
Он был взбалмошным, трусливым и вечно неспокойным, однако ту картину, которую увидела девушка, возвращаясь однажды с тренировки, она не забудет никогда в память о парне, которого бы изменило время, останься тот жив.
Ветер задувал песок в сандалии, солнце неумолимо пекло, от чего всем кроме Мальвы было хорошо.
Он сидел в яме, весь окровавленный и в разорванной кофте, а рядом лежала умирающая кулька*. Глупый наверно хотел ее спасти: полез в яму и сорвался, упав на самое дно.
— Прости, — шептал светош, — прости меня, я так хотел тебе помочь!!!
Из тела кульки торчала одна острая палка, видимо зверек упал на нее и умирал.
— Папа тебя подлечит, ты не умрешь!
Если бы не трагичность ситуации, Мальва бы засмеялась тогда: двадцатилетний парень разговаривает с умирающей кулькой о том, что его папа ее подлечит… ее, у которой палка торчит из позвоночника. Смертельная рана.
Мальва тогда просто ушла, не смущая парня тем, что слышала и видела в каком он состоянии.
Он любил животных, и плакал тогда над зверьком как маленький мальчик. Он бы стал добрым светошом и хорошим отцом.
Мальва сжала руки в кулаки и прикрыла глаза, чтобы те даже не стали слезиться. Плакать нужно, иногда это необходимо — чтобы телу стало лучше: мозгу, глазам, груди, которую терзает тянущая боль. Но не тут. Не посреди грязной улицы.
Они все без конца умирают.
Стали слышны редкие крики толпы и ржание лошадей. Мальва подняла подбородок и пошла быстрее.
«Уныние мне ни к чему».
Какой-то светош врезался в Мальву на повороте и пошел дальше, не извиняясь.
«Благо хоть не остановился, чтобы предъявить претензии, с живущих на окраине станется».
Выйдя из узкого лабиринта, дороги которого были зажаты песочными, неровными стенами старых домиков, девушка направилась в конюшню, скрытую диким виноградом и пышными кустами бузины.
В саду молодая женщина развешивала белье, поэтому Мальва решила не мешать ей и обратится к мужчине, что сидел на скамье возле денников.
— Жара звезды вечного вам, — девушка качнула подбородком вверх — на Светлых Землях было принято поднимать голову, говоря приветствия, а не опускать ее перед собеседником.
— И тебе, усталая путница. Хочешь приобрести лошадь? Знаешь наше правило?
Мальва знала.
У мужчины была теплая улыбка и древние, хоть и напитанные счастьем глаза. Видимо этот светош живет в мире уже очень давно.
Девушка посмотрела назад, на женщину в саду. Любовь это лучший якорь для светлого народа.
Тогда, когда Мальва поняла, где оказалась, девушка решила сразу купить себе лошадь, раз представился такой удобный шанс. Но где ее покупать, если она окажется в этом городе, Мальва знала еще задолго до своего решения.
— И какой же он?
— Необыкновенный, Мальва. Я бы даже сказал волшебный. Несмотря на то, что находится он в пустыни, этот город цветет и радует красотой, как счастливых жителей, так и путников. Я был там три раза, и до сих пор помню его пейзажи и пряный запах альии*. Но самое главное в нем, это ег…
— Его лошади! Я читала! Там несколько конюшней, и они лучшие из лучших. Это город лучших лошадей!
Девочка тут же получила по лбу. Два раза.
— За что-о?
— Перебиваешь, если бы еще что-то неправильное ляпнула, три раза бы получила. Раз не умеешь слушать, то рассказывать больше ничего не буду, — заявил Мьун и отвернулся, скрывая улыбку. Злится на эти наивные, черные глазки и на надутые в обиде бледные щечки, было практически невозможно.
— Больше не буду, продолжай!
— Да-а? — сомнение так и исходило от учителя девочки.
— Да, — совсем тихо сказала та, еще больше надувая щеки.
Мьун хрюкнул в кулак.
— Ладно. А не читала ли ты про самую старую и загадочную конюшню этого города?
Посмотрев на вопрос, написанный на лице ученицы, Мьун сделал вывод, что не читала.
— «Эрьтьха» самая старая конюшня в городе…
С нее все и началось.
История Арьёна гласит, что давным-давно в этом здании вели хозяйство учитель и его ученица. Тогда еще не было города, и конюшня стояла в песках, возле большого оазиса. Это сейчас колдуны создают искусственные климаты и везде, даже вокруг города, цветет зелень — раньше все было по-другому.
Ученица конюха была вспыльчивой и несдержанной, однако учитель всегда находил к ней подход. Однажды девушка неправильно сварила успокоительный отвар для лошадей. Она прихорашивалась перед зеркалом, готовясь поехать на ярмарку вместе с учителем, но тот не взял ее с собой, наказав оставаться, и что она еще слишком молода, чтобы идти с ним.
Это спасло ей жизнь.
Первые три дня ученица пылала злостью, не зная, что учитель уже не вернется.
Через неделю начала волноваться.
А через месяц, дописав последнюю страницу своего дневника, который потом нашли основатели города, девушка отпустила табун и, став под лучи родной звезды — завяла, разлетелась пылинками, что уносились вдаль с горячим песком.
Она чувствовала, что учителя больше нет. Неспокойные кони, которых тот вез на продажу, взбесились из-за неправильно сваренного отвара и убили учителя вместе с собой, упав с высокой пустынной скалы. Тогда кони из этой конюшни были трусливы, поэтому ученица всегда делала им успокоительное варево. На ярмарке было много разных светошей и даже великаны с драконами.
Светоши помнят эту историю. На главной площади стоит конь с улыбающимся мужчиной на спине, и девушкой впереди седла.
Эта история пример того, что даже малейшая ученическая ошибка, может стать причиной боли и смерти. Конюхи и их ученики, что живут сейчас в Арьёне, не забудут этого урока из прошлого.
— А почему нужно покупать лошадей именно там?
— Потому что, Мальва, только там тебе подберут подходящего коня, которого не только выберешь ты, но и он выберет тебя. Хозяин конюшни хоть и чудак, как все его называют, но знает свое дело.
— Ты так говоришь, будто я когда-то буду покупать там себе коня.
Мьун догадывался, что Эль не просто так опекает девочку, и кто знает, куда ее занесет в этом мире.
— Может быть, и будешь. Знания лишними не бывает.
— Путница. Путница!
Мальва посмотрела на мужчину невидящим взором. Воспоминания о той жизни взяли ее в нежный плен.
— Перегрелась? — хохотнул конюх.
Ему это казалось шуткой, а Мальва чувствовала себя сухой деревяшкой в костре.
«Проклятая светлая погода!»
— Замерзла, — решила подыграть мужчине девушка.
Конюх еще раз задорно улыбнулся и повел ее вглубь здания.
— А чем те кони плохи?
— Они не для тебя.
— Они меня недостойны, или я их?
Мужчина хитро блеснул глазами и мирно ответил:
— Вы друг друга.
Конюх прошел в большую комнату с высокими потолками. Напротив входа в нее стояли огромные кованые двери, скорей напоминающие ворота, которые выходили в огражденное поле. А по сторонам помещения были денники, однако, они были намного добротнее предыдущих.
— Это воины. Кони выносливые, сообразительные и преданные. Таких продаю только бойцам и колдунам.
Мальва удивленно воззрилась на конюха, который, подойдя к одному из денников, гладил по морде смоляного жеребца.
— А вы?…
— Я многое вижу, девочка. И уж в выборе хозяина для своих красавцев не ошибусь.
«Опасный, — подумала Мальва, — как семечку раскусил».
— Хорошо. Что мне теперь делать?
— Медленно проходи мимо каждого денника и заглядывай каждому коню в глаза. Только при этом не думай, какая вкусная с него будет колбаса, никто тебя тогда не выберет.
«Шутник».
Первый конь не проявил никаких эмоций. Второй чихнул и развернулся к мальве задом.
«Да, уважение у них в крови».
Третий вообще попытался откусить нос. Быстрый. Мальва механически вознесла слова благодарности учителю, нос свой она любила, как и прочие, нужные части тела.
Остальные кони, как и первый, не проявляли никаких эмоций, и не подмигивали девушке, вращая длинными ушами по часовой стрелке. Ну а что они еще должны делать, показывая свою симпатию?
Мальва подняла бровь, поворачиваясь к конюху.
— Что? Вот он в третьем стоит. Твой.
Вторая бровь последовала за первой, и девушка медленно повернулась к третьему стойлу. Конь скалился и щурил черные хитрые глаза. Мальва свои закрыла и потерла лоб рукой. Она знала, что спорить с хозяином этой конюшни бесполезно, но…
— Если я его куплю, то только на колбасу.
— Ты ему понравилась.
— В каком смысле, в гастрономическом?
— У него такой характер, он к тебе привыкнет, девочка, и ты к нему. Этот конь повидал много рас.
Мальва напряглась. Этот конюх казался все странней и странней. Он намекает на то, что она другой расы? Но откуда ему это знать?!
Мужчина вывел коня на улицу, Мальва с закрытыми глазами вздохнула чистый, холодный воздух. За конюшней хоть и хорошо следили, но этот характерный тяжелый запах не убрать ничем.
«Холодный воздух?!»
Девушка открыла уставшие глаза и посмотрела на небо. Оно было туманным. Густой и серый он закрывал лучи звезды, отчего казалось, уже вечер.
Конюх угрюмо вздохнул.
— Будь осторожней, девочка. Нехорошее надвигается на наши земли.
— И слишком неожиданно. Даже мы не почувствовали это, пока оно не пришло к нам, — вполголоса дополнила конюха женщина появившаяся рядом. Слишком быстро и неоткуда появившаяся.
Мальва поспешила расплатиться и взять под узды Рудэрья — конь имел поистине величавое имя. Девушка приблизилась к жеребцу и посмотрела ему в глаза, для запечатления. Так делали все. Теперь, конь и хозяин всегда найдут друг друга и узнают, в каком бы обличии небыли.
Несмотря на свою старую выходку, сейчас Рудэрь был спокоен и покорен. Мальва наделась, все так и останется.
Горгулья в последний раз обернулась на странную пару, те помахали ей и прошли в здание.
Сквозь стену.
Девушка непонятливо заморгала глазами.
— Значит…Они еще и любили друг друга. Очень романтично, не думаешь? Даже после смерти…
Конь лишь фыркнул, но спорить не стал. Очень хорошо. Такого бы девушка уже не выдержала.
Глава 12
В закрытое окно упорно колотил дождь. Холодные капли воды, под напором ветра, неслись то влево, то вправо, из-за чего окно все время недоумевало, донося до Мальвы грустные скрипы.
Скрип-скрип-скрип. Скрип?
Стекло упорно удерживало врезающиеся в него грозу, которая разбивались о его гладкую поверхность, волнуя что-то в душе лежащей на кровати девушки.
Погода напомнила ей то, приятное время.
В маленькой темной комнате на кровати лежала невзрачная светлая девчушка. Фигура ее была нескладная, острые колени и плечи только подчеркивали отсутствие каких либо форм. Но девушка не волновалась. Она еще слишком молода, для того чтобы фигура ее становилась ладной и женственной. Светлые девушки к девятнадцати годам уже были мягкие и красивые, однако…
Она не светлая девушка.
«Скорее темная», — ухмыльнулась сонная горгулья.
Сейчас ее больше заботило, как жить дальше. У Мальвы осталось лишь пятьдесят ак. Конечно, на эти деньги можно было неплохо поесть двадцать раз в любом приличном заведении, однако ей предстоит дорога в Прэмьэн. Она не кулька, которая заботится лишь о питании.
Мальва еще раз продумала все наперед и, начертив на пороге руны охраны и сигнализации, заснула.
— Мне нравится, когда тучи иногда закрывают звезды. Это красиво.
— Тогда не видно звезд. Это не красиво.
— Вчера мы с паном говорили о мнениях и их носителях. О вкусах и характеристиках.
Жэрром вернул на ночное небо тучу, та невидимым покрывалом легла на блестящие точки. Мальва снова убрала тучу и улыбнулась звездному небу.
— И что?
— Пан сказал мне, что никогда не стоит с кем-то спорить, если разговор ведется о личных вкусах.
— Но ведь твоя туча загораживает звезды, а мы пришли сюда посмотреть на них!
— Она загораживает лишь тусклые, самые яркие остаются.
И мальчик опять вернул тучу, толкая Мальву острым локтем в плечо.
— Смотри!
И Мальва посмотрела. Черное небо без единой звезды не говорило ей не о чем, однако девушка присмотрелась лучше, и ей стали видны еле заметные отклики космических крошек.
— Но ведь это не так красиво.
— Это красиво. Как в твои глаза. Только если приглядеться, в них заметны звезды. Я каждый вечер смотрю на небо и вспоминаю их.
Я скучаю, сестра….
Девушка удивленно обернулась и наткнулась взглядом на хмурь за окном.
Дешевая комнатка дешевой гостиницы в Арьёне.
Это был сон. Приятный сон. И короткий.
* * *
Он уже долго присматривался. В эту мерзкую погоду, он подумал, и такая сойдет. Подстать.
— Красавица, — парень еле сдержал рвущийся наружу хохот, — не хочешь нам компанию составить, погода противная, вместе веселей будет!
Путь звезде был прегражден несколькими слоями туч на небе. Погода радовала путников мокрой грязью и лужами. Тракт был, тих и угрюм. Казалось, даже птицы сидят в теплых гнездах костеря погоду и тех, из-за кого она такая.
Мальва спокойно ехала на Рудэрье и восхищалась природой. Подкованные копыта коня месили темную грязь, та противно чавкала под ними и в стороны капали брызги. Это все напоминало родину. Сырость была там нормальным явлением, как и холод.
Девушка даже улыбалась.
Пока к ней не обратился один из четверых деревенских придурков, ехавших на телеге с сеном по правую сторону от нее. Мальве казалось, что грабителей в здешних краях недооценивают. Вряд ли те сочтут полную телегу сена, ехавшую из города, неподозрительной. Наверняка что-то было куплено и спрятано в ней.
Очень умный ход.
Девушка опять улыбнулась, думая о наивности сельских мальчиков. Парень принял это за согласие.
— Залезай давай, — он похлопал рукой возле себя, немного отодвигаясь. — Согреем.
«Вас бы согреть, дохляки светлые», — подумала Мальва, отворачиваясь от ждущего ее соблазнителя. Даже Рудэрь, презренно фыркнув, поднял морду, искоса поглядывая на недостойных разговаривать с его хозяйкой и вообще открывать рот в его сторону.
Возница и три его друга сидевшие на соломе и впрямь имели не лучший вид. Вон, как зубы трясутся. Ритм выбивают.
«Не привыкли светоши к холодам. Не привыкли».
Парень чуть не откусил губу, пока пытался ту недовольно прикусить.
— Глухая? Девка! Залезай, пока по хорошему приглашаем!
С одной стороны у Рудэрья висел овес в большом холщовом мешке, а с другой рюкзак с вещами Мальвы. Одежды насчитывалось не много: пара качественных рубах, штанов, белья и одно легкое платье, на всякий случай. А вдруг пригодится?
Платье Мальва приобрела, когда еще жила в Люрне. Подруга пани целый час засоряла тишину дома лесными комплиментами новой, молодой швеи, сетуя на талант и светлые руки той. Ради интереса горгуля решила зайти в лавку, и посмотреть на творения молодой мастерицы. Многие платья были типичными, некоторые оригинальными, а некоторые совсем экзотичны. Когда Мальва спросила, что за платье висит в углу, швея спохватилась и радостно начала уверять:
— Пани, это платье пошито по примеру лучших одеяний прекрасных дракониц Гаррыда! Все стремятся отделиться от экзотики и надевать привычные наряды, однако если вы приобретете это платье, краше вас, уверяю, в городе никого не будет! Вы затмите даже красоту дракониц, кои надевают подлинные наряды!
Мальва не слушала лепетание улыбающейся портнихи. Платье, в самом деле, было потрясающее. Девушка рассматривала его, лаская черную, струящуюся ткань тонкими пальцами. Высокая юбка растекалась по талии и ногам, а короткий лиф, переходящий в тонкие бретельки, был усыпан вышивкой золотого цвета.
Вышитые узоры пылали яркостью.
Мальва влюбилась в этот наряд. Сейчас же он был хорошо запакованный в красивую ткань, темного цвета.
Черный цвет всегда умиротворял Мальву.
Даже сейчас на девушке были надеты черные штаны, сапоги, и купленная сегодня, теплая кофта темно-коричневого цвета.
В жару конечно Мальва носила светлую одежду, но сейчас та благополучно отдыхает в рюкзаке, постиранная заботливой хозяйкой. Пока девушка не обращая внимания на злого возницу, думала о своем, тот прогнал друзей с телеги, наказывая им затащить наглую девку, куда ей место!
— И коня привяжите сюда, чтоб не убег!
Рудэрь еще раз фыркнул и покосился на хозяйку. В глазах читался вопрос: — Ну, что будешь делать?
Мальва ответила ему хитринкой в глазах, и конь отвернулся.
«Разберусь с проблемой нечаянно».
Роша лукаво облизнулась, но под строгим взглядом Мальвы, растворилась недовольно зашипев.
Один из парней подошел близко и коснулся рукой плеча девушки. Светлая завизжала и на секунду сдавила руку парня от страха, однако тот не продолжил пытаться снять ее с коня. Парень упал в грязь и начал корчиться в агонии, вопя во весь рот, ему вторил перепуганный девичий визг, да такой громкий! Казалось, даже эльфы затыкают уши, чтобы не слышать его в своих владениях.
Второй парень, затыкающий уши руками хмурил брови не понимая, от чего друг упал в грязь. Третий пытался как-то помочь горланящему, но тот не замечал ничего вокруг.
Сейчас бы Мальва, так же нечаянно и со слезами на глазах, повалила в грязь оставшихся хамов, однако ей не дали.
Лишь земля еще больше почернела, и девушку что-то схватило, поднимая в воздух. Несмотря на все свои тренировки и опыт Мальва смогла лишь схватиться за сумки.
Рудэрь остался на земле. Конь поднял голову, посмотрел на быстро удаляющуюся хозяйку и задорно заржав, повернулся к неподозревающим ничего парням.
* * *
— Ну вот. Простите за неудобства, но полагаю это лучше, чем удостоиться столь незавидной компании.
Мальва захлопала глазами, открыла рот от удивления и приложила ладошку к нему.
«Осталось только испугано вздрогнуть», — напомнила себе девушка и тут же выполнила указание.
— Не бойтесь панночка, я, в отличие от тех невеж на дороге, не посмею вам навредить. Вы, верно, впервые видите дракона? Тогда ваше состояние понятно. Что-то новое всегда удивляет наше сознание. Перестаньте бояться. Я же вижу что конь у вас статный, если я не ошибаюсь, обычно такие покупаются лишь колдунами и бойцами?
Мальва мысленно с ним согласилась. Она и правда впервые видела настоящего, живого дракона! Не книжная иллюстрация, мало напоминающая оригинал! Но за год, проведенный в светлых землях, девушка недурно научилась скрывать свои эмоции, а сейчас настоящее удивление можно было совместить с наивной игрой.
— Коня мне подарил мой покровитель!
— И мощный амулет, скрывающий как эмоции, так и мысли тоже он подарил? — Огромная ящерица обошла Мальву и, щуря желтые глаза с вертикальным зрачком, весьма культурно примостилась возле девушки.
Панночка зарделась и, опустив голову, сложила впереди руки, смущенно перебирая пальцы.
— Нет, не он, — промямлила девушка. — Великая Богиня подарила мне свою милость и защиту, за мои к ней искренние молитвы в порыве благодарностей за скромное существование.
Дракон помолчал минуту.
— Очень интересно.
Девушка смущенно кивнула.
«Когда же этот «герой» от меня отстанет?»
Еще немного и Мальве казалось, пропадет вся игра. Она уже была на приделе. Смех словно бы рос внутри и норовил выбраться наружу, щекоча легкие и горло.
Он прилетел сюда не далее, как вчера. Светлого царя беспокоила погода, и тот просил императора прислать на светлые земли, по-соседски, магов в помощь с разбирательствами. Как бы это все забавно не звучало, а холодный климат в пустыни, не нормально. Жители мерзнут. Писки в истерике…
В Арьёне он отдыхал. Отдыхал от серьезных лиц светлых коллег, от угрюмости царского двора, однако, возвращаясь в Лорьяр, Сэвистуардлэш и не подозревал, что наткнется на такой подарок судьбы. Знал бы, поторопился! Невзрачная светлая девушка не могла быть прочитана одним из лучших магов Драконьих Земель! Дракон слышал про Великую Богиню, слава о ней разлетелась по миру подобно воздуху, с тех пор как она сказала «Я проснулась», он даже был в храме на огромной площади белой столицы, но только сейчас он полностью осознал, что некая Богиня действительно существует, и она помогала этой девочке.
В магический совет Драконьей Империи входило десять драконов — высших магов, почитаемых на своих землях, и не только. Он был одним из них. То, что он не может прочесть эту девочку и услышать на ее теле отголоски артефактов говорит в пользу религии.
— Ее вера начала распространяться не так давно, но вы уже покорно отдаете ей свое сердце?
Мальву начинал раздражать дракон, религиозно-духовные темы она с ним обсуждать была не намерена, поэтому девушка решила поступить просто.
Панночка ухватилась за сердце и, широко открыв желтые глаза, напоминающие в данный момент рыбьи, скупо прошептала:
— Я никому не отдаю свое сердце.
Конечно, красивее или милее она не стала, даже наоборот.
Губы у панночки начали нервно трястись, казалось, напуганная дурочка сейчас заплачет.
— Хорошо-хорошо. Никто и не заставляет. Успокойся милое дитя.
Ему врать было не в первой, милое так милое.
— Спасибо вам за спасение, отважный дракон!
«Да, спасибо, удружил так удружил, ящерица…»
— Вы уходите?
— Да, я спешу. Спасибо вам еще раз.
«Отцепись уже, хыжыр!» — в сердцах, но мысленно возопила девушка ругательство из иномирской книжки.
Он не мог позволить себе отпустить такой экземпляр. Хотя драконы часто селятся в других мирах, с силой тамошних богов они знакомы мало. А тут если постараться, можно хоть немного понять природу божественной силы: попытаться противостоять ей, этим самым стать умнее. Если дракон уходит из родного мира и селится в чужой, дальнейшее перемещение невозможно. Не раз были случаи, когда Боги миров ополчались на переселенцев и изводили целые народы.
— Куда вы, позвольте спросить, направляетесь?
— В Прэмьэн, пан дракон, — вынуждена была признаться Мальва. Врать — себе дороже, найдет — не отоврешься.
— Как нам повезло! Я тоже держу путь туда, ну что, будем держать его вместе? — усмехнулся дракон.
Мальва радостно попрыгала и согласилась на щедрое предложение, в душе обреченно мотая головой.
«Нет, нет, и еще раз НЕТ».
Что-то подсказывало горгульи, что внимание к ее скромной персоне, и страшной, кстати, тоже, вызвано не экзотическими вкусами дракона. В этом как-то замешано уязвленное мужское самолюбие, или даже покалеченное самолюбие сильного мага.
«Не прочитать сопливую светлую девчонку? Мне? Распрекрасному и пресильному? Да как так!» — что-то такое крутилось в голове девушки, пока та слезала в возвышенности, направляясь к Рудэрью, стоящему на дороге.
Дорога в школу обещает быть интересной. Как же отцепить от себя этого благородного чешуйчатого пана?
Глава 13
Дракон оказался подтянутым мужчиной лет тридцати.
Красивый.
Любая светлая сразу бы влюбилась, поэтому Мальве приходилось смущенно отводить взгляд, и терпеть снисходительные усмешки спутника. Однако на внешний вид она не опиралась, пока рассуждала, сколько он уже прожил, разглядывая его из-под бровей. Драконы долгоживущая раса, поэтому вот такой тридцатилетний мужчина мог оказаться десятитысячным пеньком. Дракон был одет в простую рубаху и штаны зеленого цвета, однако пошиты они были явно не в дешевой лавочке. Мужчина, как и в первой ипостаси (крылатой), имел желтые глаза, напоминающие глаза обыкновенного светоша, однако с вертикальным зрачком.
Темно-коричневые, немного вьющиеся волосы, завязанные серой, невзрачной лентой на затылке тоже были признаком иноземца, и кожа у мужчины была не столь загорела, как у местных.
Как только девушка вышла на дрогу и стала крепить вещи на их место, которое находилось по бокам довольного Рудэрья, дракон спохватился:
— Одну минуту! — воскликнул тот и, ловко открыв портал, прыгнул в него, оставляя Мальву одну.
Важно сказать — отсутствовал дракон не одну минуту, а минимум десять.
За это время Мальва придумала столько версий драконьего поведения, что, когда дракон вернулся, девушке было уже все равно, и та готовилась сесть на коня и ускакать подальше.
— Прошу прощения, милая панночка, но не мог же я составить вам компанию, будучи без вещей и коня!
В одной руке мужчина держал напуганное животное за узду, а в другой сумку, вещи в которую были напиханы хаотично, на скорую руку, из-за чего, казалось что сумка не походная, а воровская — с награбленным.
Только что купленный конь, как сразу заметила Мальва, нервничал и перебирал грязь копытами, опасливо косясь на Рудэрья. Бедный драконий транспорт не знал, что ему делать, куда смотреть и как дышать: только что перед его глазами был родной дворик конюшни, а теперь стоит конь на пустынном тракте рядом с новым хозяином, который даже по крупу не погладит, дабы успокоить.
Дорога. Темное небо. Грязь под копытами коней.
Еще несколько километров, и начнется сыпучая почва. Настоящая пустыня. Благо хоть над дорогами колдуны постарались: не гладкая поверхность без единого изъяна — грязь, однако и не песок, что еще хуже. Города на светлых землях напоминали круги на воде: чем дальше от города, тем меньше растительности и твердой почвы, в которой та может расти, не говоря о сырости, светоши
[2] много ее не любили, но растениям хватало. Сейчас нет-нет, да и виднелись лишь сухие кусты вдали. Арьён был далеко позади.
Мальва вспомнила роскошные леса вблизи маленьких деревушек, которые проходила девушка год назад, и печально вздохнула. Она скучает по лесу.
— Ну что же, думаю, настало время узнать имена друг друга.
Была бы девушка достойна хоть крупицы уважения, он бы сказал: «Узнать, как обращаться друг к другу», а так вынуждает ее открыть свое имя, хотя сам не представился первым. Мальва сама виновата в этом, роль ее скромна и не просит привилегий.
— Мое имя Мьюрта, пан дракон.
— Какое красивое и необычное имя! — слукавил мужчина, чем заставил девушку потупить взор и несмело улыбнутся. Его забавляла ее реакция: обычная сельская девчонка, ничего более.
— С-спасибо. А какое у вас имя?
— Длинное. Подозреваю, что вы его не выговорите.
Светлая опустила голову, чтобы спутник не видел ее погрустневшего лица. Или чтобы видел? Дракон уловил жест, но решил сделать вид, что ничего не заметил.
Мальва мысленно плюнула на мужчину: не так уж и нужно было ей его имя, как и ему ее, тем более — настоящее.
День тянулся долго. Дракон не лез с разговорами, за что ему спасибо. Смиренно шагали кони, под копытами которых уже привычно хлюпала дорожная грязь; ветерок иногда шевелил светлые волосы Мальвы, на небе порывы его рисовали разводы, будто тушью в молоке. Роша время от времени появлялась, чтобы порычать на дракона, и опять куда-то уходила.
Когда уже совсем потемнело, кони подошли к деревушке. Две единственные улицы были изрядно омрачены, кругом витала печаль и сонная истома.
— Не было бы этой погоды и тьмы в воздухе, сейчас бы, как всегда, светоши плясали у костров и пели песни, а так сидят в своих домах, и носы не высовывают…
— Да, — грустно подтвердила девушка.
— Вы то как?
— Волей Великой Богини, нормально, — смиренно ответила та.
— Ну да, — задумчиво кивнул головой мужчина и поспешил постучать в дверь ближайшего дома.
Топ-топ. Топ. Скрип. Звук падения. Приглушенный стон.
Дракон и девушка переглянулись и отошли на шаг от двери, потом еще на шаг — на всякий случай.
Двери с неприятным скрипом отворились и…
Дракон среагировал первым, благодаря чему Мальва себя не раскрыла, а осталась стоять на месте, не забыв при этом сбросить сосредоточенные черты лица и поменять их на испуганные. Хотя можно было и не притворяться, картина, что предстала пред взглядами путников, была ужасна.
Дракон успел выставить магический щит и кинуть в существо парализующим заклинанием.
Существо надрывно запищало, путники закрыли уши и отпрянули, пока то корчилось на полу. На распухшей морде мутировавшего светоша[3] не было живого места, совсем.
Одни лишь гнойники и спекшаяся кровь.
Буро-желтая слизь капала с глотки на пол, а глаза были покрыты пленкой.
Если где-то были страшные, синеватые опухали, то в некоторых местах не было плоти, из-за чего виднелись кости. Было понятно, что это светош, вот только что с ним могло произойти?
Услышав скрип открывающихся дверей, Мальва и дракон повернулись. С домов выходили и выползали полуживые гниющие светоши, не молодые и совсем дети, тела которых были покалеченными настолько, что те не могли нормально двигаться. Существо все еще визжало, остальные двигались в его сторону.
«На звук», — поняла Мальва.
До дракона тоже дошла такая мысль, и тот без разбирательств отрезал голову источнику звука. Остальные остановились. Девушка сделала вывод, что со слухом, в отличие от зрения, у них все нормально. Конь дракона нервничал, но не затевал истерик — выдрессированный. Рудэрь подошел ближе к хозяйке и прислушивался, насторожено подергивая ушами. Роша ходила по деревне и нюхала каждого светоша, чихая и хрюкая от неприятного запаха разложения.
Мьюрта посмотрела на дракона с надеждой во взоре.
Мужчина напряженно думал. Перед ним стояла улица, усыпанная мутирующим населением. Он, один из ответственных в расследовании с проклятием нашел зацепку, осталось связать все воедино.
Связавшись с коллегами из своих, и светлых, и доложив им ситуацию, мужчина посмотрел на Мьюрту: «Думал, что все уладят без тебя? Молодец. Вмешал в расследование светлую, не имеющую к этому отношения. Отправить ее телепортом сразу в Прэмьэн? Проблематично будет вытащить из школы… послать одной, и догнать в дороге? А если это не последняя деревня с подобным? Еще что-то случится с этой дурой наивной, как она вообще до своих лет дожила? — вознегодовал дракон всматриваюсь в эти рыбьи глазки. — Лишь с Божьей помощью наверно».
«Неужели решаешь, что со мной делать?» — усмехнулась мысленно горгулья, держа тяжелый взгляд дракона.
«Оставлю тогда тебя, панночка, подле себя, чтобы не потерялась».
Мужчина, кивнув своим мыслям, обратился к Мьюрте, что, казалось, наивно всматривалась в его желтые глаза с вертикальным зрачком, прося защиты.
«Значит, не отпустишь».
— Сейчас прибудут мои коллеги. Будь все время возле меня, никуда не ходи. Деревенские скорей всего не опасные, однако, еще неизвестно как их болезнь передается, поэтому я надену тебе фильтры, которые чистят воздух и…
«И я буду хорошей девочкой. Да-да, ясно, помолчи».
Но дракон твердо решил наполнить эти рыбьи глаза искрами понимания, поэтому Мальве пришлось повторить за ним все, и тогда уж, он отвлекся от девушки. Вскоре прибыли колдуны и маги. Несмотря на всю грусть ситуации для Мальвы, она могла слушать их разговоры, делая вид, что отвлеклась на свой палец.
«Осталось им только в носу поковыряться, и меня смело можно брать на тайные советы, в качестве коврика под креслом».
Девушка сдавлено улыбнулась своим мыслям, но, заметив внимательный взгляд оного из драконов, снова притворилась «бычком на веревочке».
Мужчины начали расходиться по деревне с магическими звездами в руках (маленькие круглые шарики, освещающие пространство вокруг). Кто-то собирал образцы тканей на анализ, кто-то проверял магические фоны и потоки энергии, а остальные тщательно исследовали каждый дом. Спутник Мальвы, нахмурив брови, посмотрел на девушку, видимо он уже был не рад, что оставил ту возле себя.
«Что, думаешь, куда меня деть? Я тебе помогу».
Светлая девушка вдруг сложила губы в скорбную линию, зажмурила глаза и — заревела.
— Пан драко-о-он! Я боюсь! Я не могу так больше! Ваши друзья могут быстро перемещаться, пожалуйста, пусть они переместят меня в Прэмьэн, пожалуйста! Мне страшно-о-о…
Раньше он думал, что не любит женских слез, теперь же он понял, он их — ненавидит. Особенно когда плачут визгливые уродины. К плачущей девушке и дракону подошел колдун.
— Могу я поинтересоваться, что светлое дитя, делает в вашей компании? — уважительно, но настойчиво спросил светош, обращаясь к иноземному коллеге.
— Нам было по пути, — спокойно ответил дракон, глядя на истеричную девушку. План потерял свое великолепие.
Светош перевел взгляд на Мальву, посмотрел на нее минуту и опять обратился к дракону, на этот раз не спрашивая, а ставя того в известность:
— Что же, теперь, вам не по пути, и я помогу девочке добраться туда, куда ей нужно.
Мальва вскочила и, утирая сопли и слезы, начала лепетать:
—
Спасибо, спасибо вам! Спасибо! Ыыы-ыыы.
Выть было не обязательно, но, заметив каким взглядом, смотрит на нее дракон, девушка решила поторопить ситуацию.
Светош благосклонно потрепал девчушку по плечу и повел в сторонку.
— Так куда ложится твоя дорога? — спросил колдун.
— В Прэмьэн, добрый пан.
— Вот как, не в школу ли Дэрьконана?
— В нее, светлый пан.
— О, замечательно! Подрастающее поколение! Смотрю, и брошки с пуговками
[3] у тебя хорошие имеются. Далеко пойдешь! Вот если бы еще нервная система не такая слабая была…
Колдун все говорил и говорил, рассчитывая портал, но Мальва его не слушала. Она смущенно смотрела на дракона, что испепелял ее взглядом.
«Не смотри так на меня, ты сам во всем виноват. Не знаю, что ты хотел со мной сделать, но сам же себя и подставил, оставив возле себя».
Когда в открытый портал прыгнула черная кошачья тень, и вошел Рудэрь, Мальва поблагодарила пана, послушала несколько добродушных советов «умудренного жизнью колдуна» и встала перед черной рамой.
Дракон все так же стоял на месте, но не мог ничего сделать, его цель уходила, и он не мог ее удержать. Вот девушка занесла ногу, но не сделала шаг вперед.
Дракон наблюдал за тем, как медленно поворачивается ее голова и как наивные черты слезают с лица. Губы светлой девушки вдруг начали растягиваться в лукавой улыбке, глаза наполненные искрами победы хитро посмотрели на него, и панночка шагнула в телепорт.
Он стоял.
Минуту. Пять. На десятой сознание прояснилось.
Только что, эта кроткая, скудоумная девица триумфально ему улыбнулась и ушла?! Как сытая кошка улыбнулась! И ушла от него!
И кто теперь тупой?!
Дракон впал в ярость и закричал не в силах сдерживать гнев. Его! Двухтысячилетнего дракона обманула светлая уродина! Такого быть не может! За такой большой срок жизни он успел стать мастером и различать вранье! Так почему тогда был обманут? За гневом пришло отчаянье, непонимание.
Дракон, который заметил, что с девочкой что-то неладно, поймавши ее улыбку, тихо подошел к лютующему другу.
— Ты глупец. Стуард, мы все глупцы. Сколько бы мы не жили, ошибки всегда нас находят — мы их создатели. Ты перестал быть настороже, поддался своему мужскому самолюбию, проявил этим самую настоящую слабость. Не смотри на свой возраст.
Поймавши уже не такой злой, но всю еще плещущий эмоциями взгляд, дракон продолжил:
— Я, как и ты, живу не одну сотню лет. Но… знаешь, я счастлив, что так и не стал умным. Глупость — это наше счастье. Она всегда там — где должна быть. Быть умным, это бремя, совершать ошибки свойственно даже императору. Только ему не говори что это мои слова.
Стуард помолчал, сжимая в кулак горячую злость и подавляя ее.
— Ты прав Эрнэ, как всегда, ты прав.
— Пойдешь за ней? — спокойно спросил дракон, держа руку на плече друга и задумчиво поглядывая на место, где был открыт портал.
— Нет, нужно же уметь проигрывать, — усмехнулся дракон и получил утвердительный хмык друга. — Пусть идет, сегодня она выиграла. Завтра выиграю я.
Тем временем Мальва со всех ног бежала по ночному Прэмьэну, выкинув подаренную добрым колдуном звезду и отпустив Рудэрья. Пока нельзя быть вместе, потом они найдут друг друга. Девушка бежала со скоростью, при которой было видно лишь ее тень, и негромко смеялась, зато весело, задорно — по-детски! Она совершила ошибку, глупость, свойственную несмышленому ребенку, однако как же было приятно смотреть на его непонимающее ничего лицо! Как у рыбы. Он был подобен ей, когда она играла свою роль! Эти глаза с вертикальным зрачком, в которых, не спеша, прогуливалась пустота, отсчитывая секунды!
А как прекрасна была его опущенная челюсть! Девушка еще громче загоготала, и перепрыгнула на мокрую крышу маленького одноэтажного домика.
Главное бежать. Если он уже оклемался, есть все шансы что дракон будет ее искать. Сейчас нужно скрыться.
Ночь. Холодный ветер, любовно щекочущий усталую от жары кожу. Чувство, напоминающее полет.
Прекрасно.
Ночь, это ее стихия. Кем бы он не был, уже не найдет тень затерявшуюся в темноте.
Глава 14
Утром радость и восторг улеглись. Поскольку Мальве удалось добраться в город быстрей, чем та рассчитывала, у нее оставалось намного больше времени до приемных дней. Условно сейчас зима, и хотя снега и холодов нет — светоши разделяют год на две поры: зима и лето.
Приемные дни для будущих учеников начнутся через месяц. За это время Мальва изучит город и попытается узнать критерии отбора. Когда-то у девушки и учителя был разговор про колдовские школы, но даже один из первых бойцов светлого государства не знал, что за экзамены проводят абитуриентам, и что вообще изучают в школе. Колдовские школы самые тайные заведения Светлого Царства.
У старых и немного проржавелых ворот в цветущий сад, девушка встретила Рудэрья и, не оглядываясь, идет ли за ней конь, повернула к маленькой таверне на краю города. Та не пользовалась популярностью у знати, однако обычным путникам или скрытным личностям, она подходила. Рудэрь недовольно фыркал, идя сзади. Сытость залог хорошего настроения и силы: напади на Мальву сейчас враг, она либо проиграет, либо съест недруга. Мимолетно в голове возник образ полного и злого дракона, но девушка вяло хмыкнув, пошла еще быстрее. Шутки шутками, но причитания желудка, перебудят весь город, что из-за мерзкой, по их мнению, погоды, отдыхал в домах. Лишь рабочие то тут, то там выскакивали и заскакивали в песочные здания.
После того как Рудэрь был накормлен и показал свое хорошее настроение, чуть опять не откусив Мальве ухо, девушка, наконец, зашла в маленький, обшарпанный холл заведения, оставив коня в жалком подобии денника на заднем дворе.
Проводив Мальву расчетливым, и в то же время унылым взглядом, полноватый хозяин вышел за дверь, чтобы позвать подавальщицу. Уже доедая суп, девушка была потревожена молодым светошем, который, зайдя в таверну и подумав минуту, направился в сторону столика Мальвы.
— Светлого дня! Ка…
— Очень. Других столов нет? — грубо перебила девушка. Мальву ужасно раздражало, когда кто-то к ней лез во время еды, особенно если в таверне она одна, а пустых столов еще четыре. И вообще, погода, как светоши говорят: «как при правлении тирана». Никакой день не светлый.
— Да ладно, не сердись. Ты кушай, кушай.
Мальва наконец оторвала от сопляка убийственный взгляд и продолжила трапезу.
— Тут понимаешь… так вышло… я видел, как ты ночью бежала. По крышам! Быстро!
Девушка чуть не выронила ложку.
«Как ты мог видеть?!»
— Тебе показалось.
— Нет, правда! Я видел. Как ты так? Что за чары?
— Тебе показалось.
Парень нахмурил брови и грустно кивнул.
— Значит, не скажешь? Я за тобой еще с ночи наблюдаю. Уверен, что видел!
«Успокойся, не мог он. Я бы учуяла. Врет».
«А если нет? Если видел? Не убивать же его?! — девушка оценивающе посмотрела на светоша: — Молодой, жалко. Да и… убивать просто так себе подобных, разумных существ. Нет. Что бы там Эль не говорила, а «убирать» я его не собираюсь».
— Парень, уйди.
— Ну ладно. Не хочешь говорить, не говори… Ты тут как, к родственникам или учиться? Я вот учиться! Говорят, лучшая школа в Гаме, у моря! Но мне как-то больше Прэмьен по нраву. Хорошо здесь! Что-то особое…
Теперь Мальва внимательней присмотрелась к светошу.
«Тоже поступаешь? А вот это уже интересно».
— Что делают абитуриенты, чтобы поступить? Какие задания даются? Знаешь?
Парень хитро блеснул глазами:
— А ты не злая, когда что-то тебя интересует.
Теперь настало время Мальве хмуриться.
— И что это значит? Не скажешь?
— А ты. Как ты бежала так быстро?
— Не было никакого колдовства. Я просто хорошо бегаю.
— Ничего себе хорошо, почти как тень!
«Вот именно. И такой простой парень как ты не смог бы меня увидеть», — поняла Мальва.
— Кто ты и что тебе от меня нужно?
Парень хмыкнул. Моргнув, Мальва увидела напротив себя уже не юного, веселого светоша, а старого знакомого. Беловолосого мужчину. Следил за ней!
— Ты медленно соображаешь. Хотя было интересно смотреть, как эмоции на твоем лице меняются.
Мальва ничего не ответила, все ее внимание было обращено на звуки вокруг и движения мужчины.
— Я узнал твой стиль боя. Светоша, который учил тебя, я ищу.
— И ты думал, что я скажу, где он? — позволила себе горгуля слегка улыбнуться.
— Нет, конечно. Но я могу тебя заставить сказать.
— Ты давно за мной следишь. Чего раньше не заставил? — теперь уж девушка вовсе улыбнулась, сверкая белозубой, широкой улыбкой.
«Укусить пытается, да никак не достанет. Что-то мешает, но что?»
— Потому что я второй его ученик.
Девушка непроизвольно округлила глаза. Это было неожиданно. Очень. Конечно, Мальва не поверила ему вот так просто, но сама информация не слабо пихнула ее лишая равновесия.
— Ты дерешься совсем по-другому.
— Потому-то у меня есть свой стиль боя.
— Но… так может говорить только мастер, а песочных их всего три! И ты не один из них.
«Наверное…»
Приоткрыв двери, хозяин таверны уже начал поглядывать на странную парочку. Мальва с сожалением посмотрела на остывающую тушеную картошку.
— Ешь. Давно мог бы убить, но не убил. Хозяин, супа сюда и второе!
Только после того как мужчина сам начал есть, Мальва немного расслабилась. Совсем немного. Но картошку доела. Враги ли, война ли, а еду оставлять нельзя.
Доев, девушка уставилась на найа — если тот говорит правду. Учеников мастера брали редко. Всего на светлых землях два вида боя: песочный и светлый. Основателей, которые собственно и зовутся мастерами не много — семь. Девушка не знала, что напротив нее сидит седьмой, самый скрытный, поэтому и мало кому известный.
Если мастер брал в ученики двух светошей, то они становились найа друг другу. Найа нельзя убивать или причинять какой-либо вред, за то покарают духи хранители огня, который горит в сердцах каждого бойца. Все сходится к тому, что беловолосый не врет, однако стоит проверить.
Он доел и, отставив тарелки, которые сразу же убрала подавальщица — мимолетно скривившись, тоже посмотрел на Мальву, которая задумчиво рассматривала шрамы у него на лице.
— Что скажешь?
— Ты мужчина, тебе они даже идут. А вот я такие не хочу.
Ранит еле заметно улыбнулся.
— Мудрое решение. Тебе не пойдут. — Мальва слегка кивнула головой.
— Я хочу проверить, врешь ты или нет. — Положив на стол руку ладошкой вверх, девушка продолжила: — Сделай порез.
— А ты жестока.
— Это не так уж и больно, не пытайся давить на мою жалость, у меня вместо нее работает лишь здравомыслие, и сейчас оно хочет проверить, врешь ты или нет.
Это было рискованно, девушка знала это так же, как и то, что выбора у нее нет. И пусть то, что он говорит, окажется правдой, тогда он не сможет причинить Мальве вред. Как мушку раздавит, если захочет, но не в том случае, если окажется ее найа.
Мужчина достал кинжал и аккуратно сделал порез на ладони девушки. Горгуля быстро отняла руку и внимательно посмотрела на беловолосого. Урэш положил на стол левую руку, на которой уже вырезалась алым огнем рана на всю ладонь — намного больше чем у Мальвы. На лице мужчины не дрогнул и мускул, удивительная выдержка, Мальва до сих пор кривится при ранениях… хотя сколько ей лет… она еще совсем молодая. Сколько же он прожил? Запахло горелой плотью, и девушка сморщила нос.
— Убедилась?
На лице горгули расцвела широкая улыбка.
— Убедилась! Но где находится учитель, не скажу — не могу, иначе худо нам будет, и тебе и мне. Однако могу посоветовать пойти в храм и спросить у Богини, она уж точно должна знать.
Мальва говорила правду: только Эль на данный момент может помочь ему в поисках Мьуна. Если Богиня не захочет, то он его не найдет. Мальве нет смысла убивать себя и его нарушением обещания. Никто не должен знать о диких землях.
Урэш сначала счел слова девочки шуткой, издевательством. Мужчина долго смотрел на Мальву, а потом, что-то поняв, кивнул.
«Кажется — не дурак».
— Но ты не…
Ранит не успел договорить. Распахнув старые двери, вырывая у тех грустный стон, в таверну вошел — дракон. Мальва ругнулась. Плохо. Очень плохо.
— Светлого дня! О, а я вас искал моя незадачливая спутница! — дракон приветственно улыбнулся и, взяв стул, сел за стол Мальвы. Прямо посол в чужом государстве: плещет любезностью и доброжелательностью, а в глазах столько злобы и ехидства! Мальва спокойно смотрела на дракона, а тот ехидно улыбаясь, смотрел на нее.
— Сколько тебе лет? — бесстрастно спросила горгуля.
— Поверь, немного больше чем тебе, девочка.
— Тогда почему ты, такой взрослый и мудрый таскаешься за мной как хвост за кобылой?
Послышался скрип зубов. На лице дракона задергался желвак.
— Не верю.
— Что? — непонятливо спросил дракон, отвлекшись от своего гнева.
— Я не верю, что тебе «очень много лет», ты ведешь себя как подросток с раздутым чувством самомнения, — сказала Мальва и увернулась от когтистой руки мужчины. — Это опять же доказывает, что ты не умеешь себя контролировать.
— Хватит. Ты его слишком разозлила. Его можно оправдать, — отозвался дотоле молчаливый Урэш.
Мальва вопросительно подняла бровь, зализывая рану на ладошке, это не осталось незамеченным, и дракон притих, разглядывая картинку «дикие моменты». Мальва привыкла так делать, в слюне ее расы были необходимые для регенерации компоненты, завтра останется только шрам. Уреш перевел взгляд на дракона и тот наконец-то обратил на ранита внимание.
— Какая интересная компания. Ранит и… неизвестно что, но страшное, — ехидно изрек дракон и повернул к Мальве голову: вопреки его ожиданиям та похрюкивала в кулак от смеха.
«Ее что, вообще внешность не заботит?»
Посмотрев на озадаченное лицо дракона, девушка, уже не скрываясь, захохотала, хватаясь за живот. После сытного обеда так смеяться нельзя!
— Ты забыл себя. Эта компания еще интересней: ранит, странная светлая и дракон одурманенный ликой.
Дракон, отвернувшись от хохочущей девушки, пронзил светловолосого взглядом. Урэш не стал ждать вопроса.
— Найа, чем ты моешь голову? — после этого вопроса дракон внимательней присмотрелся к девчонке.
«Найа? Ученица мастера? Представляю, какой тупой ящерицей я казался ей когда «спасал». Два ученика. Но у кого из светлых мастеров два ученика? Может…»
Мальва встряхнула себя и села ровно.
— Это так тебя интересует?
— Это важно.
— Ликой и ромашкой, — осторожно ответила девушка.
Дракон после ее ответа так не нее посмотрел, что ей захотелось скрыться.
— Ты знала?!
— Что знала? — спросила горгулья, хватаясь за клинок.
— Как эта трава действует на нашу расу?! — заревел дракон и напал на девушку.
— Понятия не имею, — задушено произнесла горгулья, отбивая сильные удары разгневанного мужчины.
— Да вот так и действует. Пока не начнешь перед ним на животе ползать, он будет злиться, в твоем случае ты еще и гнездо должна вместе с ним свить, — осведомил Мальву Урэш спокойно попивающий хмельной напиток.
— Что?! Нет! Кошмар! — вскрикнула Мальва и попыталась перепрыгнуть все никак не унимающегося дракона.
Из кармана у него вдруг вылетело несколько шариков и, не успев сменить позу, девушка раздавила один из них. Мир вдруг закрутился перед глазами, и Мальва перестала ощущать собственное тело.
В голове у девушки быстро пронеслась давно заученная из книги информация:
Неактивированные одноразовые порталы имеют форму круглого зерна. Пока подобный портал не будет настроен, давить его не в коем случае нельзя, иначе объект переместится в неизвестную точку. Подобные порталы довольно дороги. Хранятся порталы в специальном коробке. Шансы выжить при ошибке — тридцать процентов.
«Видимо дракон совсем свихнулся, раз положил их в карман. Больше никогда не буду мыть голову ликой… и общаться с драконами», — напоследок подумала Мальва и потеряла сознание.
В тот самый момент, когда девушка исчезла, земля содрогнулась, и таверна начала рушиться. Дракон и ранит поспешили выбежать на улицу. Во мраке, что затопил некогда светлые улицы, звучали крики светошей и неприятные звуки разрушения. Здания рушились. По воздуху витал перченый запах тьмы и агрессии.
Город оседал.
Пытаясь связаться с колдунами и магами, дракон мимолетно подумал, что не клал в карман порталы.
Их там просто не могло быть.
— Ты знаешь, что происходит? — немного напряженно прозвучал вопрос ранита.
— Понятия не имею.
Никто не отзывался. Все молчало, а город все больше ломался, будто хотел вывернуться наизнанку. Будто пески выворачивались наизнанку.
* * *
Лорьяр первый попал под удар, после него еще шесть городов. Во дворце был переполох. Разумеется, колдуны держали защиту, и короне ничего не угрожало, но разве это важно царю, который пробыл на троне триста лет, и чьи подданные умирают погребенные под крышами собственных домов в других городах? Далеко не везде колдуны были готовы к нападению. Заклятия, что обрушились на светлые земли, были слишком сильными и чуждыми.
— Ваше Величество, это…
— Война.
Зал совета содрогнулся от дружного вздоха напуганных светошей. Они еще не забыли прошлые кровавые времена. Весть о том, какое положение сейчас в стране, быстро разлетится по пустынным землям.
Глава 15
От них несло зверьем, сталью и агрессией. Мальва проснулась уже в лагере — в клетке. Девушка узнала их по книгам, они будто вышли из книжных страниц, вот только настоящие они не внушали трепета и вдохновения, лишь страх и ненависть к ним — к врагам. Ей раз в день приносили воду и кусок сырого мяса, хоть организм и отвык, ела она мясо без проблем. Кругом стоял такой родной, но уже непривычный холод, пол клетки был ледяным. К вечеру первого дня у горгульи поднялась температура, и ей кинули какой-то старый облезлый плед, благодаря которому она держалась. Через неделю к клетке подошло два оборотня — про эту расу Мальва читала, поэтому узнала их по характерному запаху, как и других по особенностям тех. Мужчины затеяли разговор, поглядывая на притихшую светлую.
Мальва не понимала ни слова, и это ее раздражало. Оборотни тем временем обсуждали девушку, удивляясь ее появлению здесь.
— А вообще странная девка, мясо жрет как оборотень! А еще светлая!
— А она особенная. Ты на морду ее посмотри!
Мужчины расхохотались. Мальва закрыла глаза и оперлась спиной на холодные прутья клетки. Этой ночью она сбежит.
«Посмотрим, кто тогда посмеется».
Пришли сумерки. В лагерь стали пробираться звуки ночи и холод, про который было страшно думать днем. Сзади вдалеке у большого костра сидело пятеро оборотней и двое демонов, в шатре два подвыпивших гнома что-то громко вещали друг другу. Мальва вытерла кровь с потрескавшихся губ и прислушалась к лесу.
Он радовался ее появлению, но был встревожен, и горгулья догадывалась почему.
Возле границы земли гномов три объединившиеся расы сделали лагерь. Этот был один из многих. Пока горгулья насчитала тридцать мужчин. Десять демонов, оборотней и гномов.
Землю пропитал запах стали и железа, а от двух новоприбывших разило горькостью тьмы, из чего Мальва сделала вывод, что ей здесь делать нечего. Она не уроженка Светлого Царства, ее больше волнует то, что агрессивно настроенные расы делают на ее земле!
«А почему моей? — удивленно спросила Мальва у самой себя. — Видимо собственнические инстинкты», — ответила себе девушка.
Прутья клетки были достаточно редкими, чтобы пролезть, однако нужно убрать хотя бы один прут!
Выбрав время, когда все расслабились и забыли про пленницу, Мальва приступила к выполнению плана. Найдя на полу маленький и острый камень, девушка начала тихо чертить знак подчинения на толстом железном пруте клетки. Сначала Мальва хотела раздвинуть два прута руками, но те оказались крепкими! Видимо делали гномы. Мальва чертила. Выходило плохо. Время поджимало: в любой момент кто-то мог пройти мимо и заметить, чем занята пленница. Девушка старалась не привлекать к себе внимания — три оборотня вчера уже присматривались к ней, в сомнении кривя губы. Вспомнив, их любопытные взгляды, девушка ускорилась. Про неудачу горгулья старалась не думать.
Наконец символ был начерчен и прут подчинился. Аккуратно отодвинув его в сторону, девушка рванула в чащу. Разуметься ее заметили. Мальва и не думала красться, хоть она и умеет ходить бесшумно; но запах никак не скроешь, а оборотни — это звери. Благо снег еще не выпал.
* * *
Мимо развалин и трупов, мимо плачущих детей и взрослых, раненых и скорбящих, мимо усталых от колдовства улиц, пропитанных страхом и смертью, она шла и смотрела. Пострадали тысячи. И это только одно заклинание, направленное на города ее детей, только одна попытка поставить их на колени. Если бы войну начали драконы или эльфы, она бы стерла тех с лица земли, не зная пощады! Убила бы, всех до единого, объятая жаждой мести за своих детей! Но нет! Затеять войну может лишь тот, кто давно с ней не встречался, или тот, кому она нравится, в любом случае — это больное существо.
Так каково матери узнать, что ее дети больны? Это страх! Это ужас! Это боль!!! Но самое ужасное, что братья убивают своих братьев. Что может быть хуже? Что?
Она не знала. Ступни резали осколки, нет-нет под ногами встречались лужи крови. Она повернулась к женщине, плачущей над убитой дочкой. Девочке пронзило балкой грудную клетку. Что может сделать богиня? Что? Смерть и жизнь разберутся и без нее, ей лишь остается оплакивать горе, сжимая кулаки.
А ведь это ее дитя сейчас умерло, и плачет тоже ее дитя — убивается, не зная как жить дальше. Так за что им это? В чем они виноваты, и перед кем?
Злость и боль Богини были велики. Небо, даже на землях эльфов закрыло тучами, и пошел холодный дождь. Непролитые слезы матери капали на скорбящую землю. Что захотели эти три расы? Демоны… они любят войну — за ними всегда нужно было приглядывать. А оборотни и гномы? Что им понадобилось на Светлых Землях? Что?
Что? Почему? За что? Шелестел ветер, вторя богине. Она шла. Дальше. Она никогда не хотела этого, никогда не хотела видеть такого. Она спала, когда были другие войны, а теперь, проснувшись, она вынуждена страдать, смотря на убийства детей?! Почему?! На этом ли ее власть кончается?!
«Почему…» — вторил ветер. Сегодня он и дул как-то не весело, тоскливо. Он уже несколько месяцев грустит.
Три брата, три народа объединились и напали на четвертого. Этого она не простит. Будет помнить каждого, кто причастен.
— Каждого, — произнесла богиня, и тело умершей девочки развеялось, срывая с губ плачущий матери стон. Так стонать могут лишь матери потерявшие ребенка. Звук, пробирающий до костей и заставляющий каждую клеточку тела прочувствовать мгновения смерти и боли. Материнской боли.
Она не всесильна, однако она может многое. Ее любимый ребенок обязательно выживет. Она когда-то обещала, что позаботится о ней, и она выполнит обещание.
* * *
Легкие разрываются от быстрого бега, ночь шепчет на ухо хитрости и зовет к себе, Мальва неслась по ее владениям тенью, ее дочерью. Бежала так, как никогда не бежала. Мьун когда-то сказал, что нельзя недооценивать врагов, иногда их лучше переоценить. У оборотней звериная скорость и нюх, а у демонов крылья. Тело все больше уставало, ноги и голова налились болью. Левая нога неожиданно подвернулась и Мальва покатилась куда-то вниз, не имея сил даже спрятать голову в колени, чтобы защититься от ударов. Устала. Упав на дно балки, девушка, прокашлявшись в кулак, попыталась встать. Может отстали? Это было бы так хорошо! Прокусив и так болезненные губы, Мальва пыталась вползти в яму под корнями старого прогнившего дерева: тут можно временно спрятаться, из-за вонючей грязи вокруг оборотни ее не найдут. Нужно только успеть. Работая руками, Мальва ползла под корни, волоча за собой ногу. Кажется перелом. Горгуля отключила болевой порок, однако потребуется время, чтобы доползи до ямы. Недалеко послышался еле слышный хруст веток. Лес предупредил ее. Девушка ускорилась.
— Свеша? — позвал рядом кто-то. Сделав последний рывок, девушка упала в неглубокую яму, достаточную для того, чтобы скрыться.
— Све-е-еша, — обманчиво ласково пропели наверху. Кто-то был рядом. Совсем близко.
Наверное, Мальва поторопилась, когда решила что тут ее не найдут.
На голову упали куски земли, кто-то спрыгнул на корни. Мальва задержала дыхание. Громкий стук сердца и шуршание мышей где-то там. А еще ночная песня леса. И громкий стук сердца. Ее сердца. Слишком громкого чтобы не услышать.
— Свеша! — радостно воскликнул демон и, неожиданно схватил девушку за больную ногу, просунув когтистую руку в укрытие.
Роскошью было завизжать. Судя по его настроению, он хочет стать победителем, поймав жертву ночной охоты, значит — он один. Мальве остается только не выдать себя до определенного момента.
— Свеша, айнерр трес эс ардель! — прозвучало укоризненно.
Демон знал, что она его не понимает, очевидно, у него было хорошее настроение, раз он разговаривал практически сам с собой. Отлично. Если ей удастся, она даже виноватой себя не почувствует: последние минуты его жизни были напитаны счастьем, как оно есть. Счастьем победителя.
«Что еще нужно демону?»
Демон схватил усталое тело девушки и закинул себе на плечо.
«Значит, летать не будешь? Хорошо. Очень хорошо».
Демон шел тихо, видимо не хотел делить добычу и славу. Из побега девушки устроили славную охоту. Мальва бы сама с удовольствием поохотилась на них. Позор и боль то, что она сейчас как мешок с пеком лежит на плече врага, который ступает по ее земле.
«Чтобы он оступился, — это было совсем детским желанием, но мозг перестал нормально соображать. — Только не это… нужно успеть его убить…»
Мальва из последних сил вывернулась и ударила мужчину острым локтем в висок. Демон ругнулся и выпустил добычу. Пропел ветер, и охотник осел на землю со стрелой в сердце. Мальве даже припадать к земле не нужно было, она и так лежала не в силах пошевелиться. Отключение болевого порока и многочисленные травмы совсем вывели организм из равновесия. Уже закрывая усталые глаза, Мальва успела увидеть чернокудрую женщину с огромными серыми крыльями за спиной. Своя. Только… сейчас Мальва чужая.
* * *
В маленьком городке царила суета. Хотя зима властвовала, замораживая носы, но до трудолюбивого духа горожан та не добралась. В городе строились новые дома, бегали дети, и кипела работа. Любая. Горгульи привыкли заниматься делом. Мужчины строили теплые и надежные новые дома, женщины мастерили одежду, готовили, ухаживали за детьми. У всех была работа. И у лекарей тоже. По велению храма в местную маленькую больницу была принесена светловолосая девушка. Таких горгульи видели лишь три, и эта четвертая. Мужчины особо не интересовались, а вот женщины, оставляя работу, частенько совершали набеги на здание лекарей, дабы поглазеть на экзотическую больную. Та была без сознания.
Уже три года развивается этот город. Первый город горгуль. Они уже не те дикари у пещер и шатров с наточенными камнями в руках: мужчины стали превосходными воинами, а по возвращению домой и хорошими отцами, у кого были дети. Храм воздвиг много новых правил и запретов, одним из которых стал запрет на многоженство, младшие жены становились свободными, как впрочем, и все женщины. Много семей распалось, многие женщины ушли из семей, однако те немногие семьи, которые решили засвидетельствовать союз в храме — а в основном это были пары с детьми — состояли из мужа и его первой жены. Не движимые страстью или другими временными чувствами многие первые жены остались вместе со своими мужьями. Но теперь те не зависели от мужчин. За то время, когда мужчин не было, женщины многому научились, и постоять за себя стало их главным уроком, как словами, так и руками защищать себя научили их жрицы — те сказали женщинам, что они имеет равные права с мужчинами, и женщины испугались. Они и сейчас никак не привыкнут к новой жизни. Но неудобства временны, через них лежит дорога к хорошей, долгой жизни этого народа.
Мальва очнулась, идя куда-то — ноги сами вели бессознательное тело. Девушка шла по длинной красивой улице к белому закругленному строению — к храму. Мальва помнила этот храм, еще когда он был окружен деревьями и шатрами. Сейчас сонное сознание приняло информацию и полностью заснуло. Второй раз Мальва проснулась уже у статуи богини.
«Приветствую тебя, мое дитя», — голос богини звучал безэмоционально.
«Эль…» — Мальва уже почти два года не разговаривала с богиней, это было непривычно.
«На светлых землях сейчас не лучшие времена, Мальва. Это я устроила твое перемещение. Так было нужно. Ты умна и сильна, но там ты бы погибла. Там многие погибли».
«Но ты ведь сказала, что я тебе не нужна слабая».
«Да, ты нужна мне сильная и — живая!»
Мальва молчала, богиня тоже.
«Я старалась перенести тебя как можно ближе в Эрду».
«Город?»
«Да. Твой народ быстро развивается».
«Да… А как второй ученик Мьуна? Как сам Мьун? А пани Мура?! А Жэрром?! Где они? Мне можно к ним?»
«Можно, но не сейчас. Сначала выполни мою просьбу. С Урэшом ничего не станется — он силен».
«Исполни мой приказ, — перекривила Мальва. — Урэш, это его имя?»
«Да. Просьбу, Мальва. Я связалась с Мальгельном, главным жрецом Светлого Царства, и передала ему информацию о военных лагерях союза агрессивно настроенных рас. Ты ведь догадалась, что это гномы, оборотни и демоны создали союз и напали?»
«Да. От некоторых темнотой несло. Так же воняла и погода у светошей».
«Не уследила…»
«Эль?»
«Да… моя просьба… руководствуясь всеми своими теоретическими знаниями возьми три отряда горгуль и уничтожь ближние лагеря. Думаю там ты и встретишься с мужчинами. Вот только… все должны думать, что ты светлая, а не Мальва».
«Но это…»
«Так нужно».
«Хорошо», — сминая злостью мимолетное чувство радости, произнесла девушка.
«Нужно спешить, Мальва. Пока атаковали лишь маги этих рас, посылая заклинания на расстояние; но через месяц все войско пойдет в наступление, через море. Эти три народа успели хорошо изучить свои и чужие земли, пока светоши и не подозревали, что существуют другие земли, кроме Гаррыда и собственных.
«Почему тогда ты не остановила все это?»
«Я могу многое, но не все».
«А почему я должна вести отряды? Сопливая светлая девчонка?»
«Тебе нужно заполучить доверие воинов».
«Мне ли? А может Мьюрте?»
«Тебе, но эту оболочку мы еще используем»
* * *
Они вытаскивали выживших из-под завалов. Тогда все маски были скинуты, официальность забыта. Один из лучших магов среди драконов и один из лучших колдунов Светлого Царства рука об руку работали со всеми на улицах города, силясь спасти как можно больше светошей.
У храма разум их затуманился, а проснулись они уже здесь.
Кругом любопытные, бледные, даже немного голубоватые лица с черными глазами. И все смотрят. На них смотрят, и они смотрят. Дракон первым оклемался: мужчина встал с мостовой и направился в храм, там он узнает ответы на свои вопросы — более никто не мог бы сделать с ним такое, если не богиня этого мира! Урэш подумав, последовал за драконом.
— Милости прошу, — разлился по огромной белой комнате приятный женский голос.
— Что вам нужно? — спокойно спросил дракон, довольно уважительно — ему в этом мире еще жить.
— Мир, или хотя бы не война…
— Три расы, что напали на Светлое Царство, это демоны, гномы, и оборотни. Если с демонами все понятно, то вот причины нападения оборотней и гномов на пустыни — не ясны. Я послала несколько отрядов во главе с моей подопечной. Ваша задача узнать цели союза трех рас. Разрешаю убивать причастных. Это выгодно вам, Светлому Царству, мне, и этой земле. Не твое ли задание, дракон, было разоблачить проклятие? Теперь все намного масштабней.
— Почему же вы сами не сделаете все? — спросил Урэш, что стоял у входа в храм, прислонившись к мраморной колоне.
Богиня невесело хмыкнула.
— Я уже набегалась, и кое-что поняла: если это может сделать кто-то другой — я не вмешиваюсь.
Дракон сощурил свои желтые, яркие глаза и кивнул. Такая тактика была ему ясна. Урэш перевел взгляд на пол и повернул голову на улицу. Шумно, суетно, однако приятно. Теплая атмосфера царила в этом славном маленьком городке.
— А не Мьюрта ли, ваша подопечная? — неожиданно спросил Урэш, снова отвлекаясь на статую, которая впрочем, была неподвижна.
— Ты с ним встретишься. Совсем скоро. Он здесь.
Урэш наклонил голову в знак благодарности и вышел из мраморного здания. Дракон остался в храме.
Какое ему дело до того, зачем остался крылатый?
Важней сейчас подготовиться к заданию. Он долго ждал момента, когда снова сможет увидеть учителя — на его годы мизерное время, однако долгоживущие ценили каждое мгновенье, а учитель пропал почти восемь лет назад.
Глава 16
Мужчины, которые только что проснулись, чтобы встать на смену строителям, сейчас ели в большой общественной столовой. В комнате с несколькими десятками столов царила атмосфера чего-то нового, радостного, даже снег на подоконниках больших окон сверкал как-то особенно — как драгоценности, напитанный ярким, но по-зимнему холодным светом небесного светила. Горгульи ели быстро, резко, крепко пережевывая еду, казалось каменными челюстями. Уютный зал наполнялся еле слышным скрипом половиц и тяжелым звоном железных ложек о железные тарелки, пахло мясом рырмы*, морозом, что караулил за толстой дверью, и древесиной — недавно тут делали ремонт. Проскользнув в шумный зал, Мальва примостилась у подоконника крайнего окна и стала наблюдать; вдохнула знакомый пряный травяной запах, что витал, когда в супы и мясо добавляли укроп, сельдерей и арру*. Девушка зажмурилась. Это так приятно, ощущать что-то давно забытое, но такое родное! Живот стянулся в узел, но не из-за первобытного страха, а скорей из-за страха не получить еды. Девушка, не спуская взгляда с зала, положила на страдальца руку.
Сейчас не время. Потом.
Живот уже недовольно забурчал, и Мальва решила все-таки быстро поесть. Взяв порцию у загруженной работой женщины, девушка тихо присела за стол, на котором осталось шесть мест. Больше мест не было. Три отряда. Эль все верно рассчитала. Знала, что Мальва сбежит? Возможно.
Мужчины что сидели ближе лишь кинули на нее мимолетные взгляды и продолжили обед. А ведь запомнили — слишком цепкие взгляды. Теперь сидят и думают, что за чудо составило им компанию?
Чудо, впрочем, успело переодеться из ночной рубахи в теплые штаны и кофту, перед приходом в столовую.
Первый стол уже начал доедать и относить посуду, послышался неспешный топот и шуршание одежды. Мальва глотала суп, почти не пережевывая мягких корнеплодов в нем. Времени совсем мало! Девушка специально взяла на кухне что-то жидкое, чтобы быстро проглотить. Доев и отдышавшись, удостоившись странных взглядов еще жующих едоков, горгулья наконец-то встала. Отнести посуду было делом секундным, осталось самое тяжелое — сказать бойцам, что их поведет на задание девчонка, а именно «непонятно что, но страшное». Над этим Мальва подумала, когда стояла у окна, наблюдая за горгульями.
Девчушка со светлыми волосами и глазами, кожа которой была цветом как кирпич, неожиданно прыгнула на стол, за которым уже поели. Вытерев рот рукавом, она сыто икнула и попросила внимание хлопком в ладоши. Все застыли, не зная как реагировать — вот если бы она прыгнула на стол, где еще едят, все бы прекрасно знали, что делать, а так — вариантов не было.
— Вот представьте, — застенчиво, однако и не мямля, начала она, — что храм прикажет мне повести вас — три отряда, на задание. Вы бы стали оспаривать решение жриц?
Мужчины дружно захохотали, хватаясь за животы, в страхе за свою целостность задребезжали окна.
— Этого не может быть, дитя, — ответил стоящий ближе всех мужчина, слегка улыбаясь, — но ты нас здорово рассмешила, и работа наша будет еще веселей, благодаря тебе!
«О, в этом я не сомневаюсь».
Мальва, состроив скорбную мордашку, подняла руку вверх: разумеется, перед тем как уйти из храма она взяла знак, подтверждающий, что приказ связан с ней, и если девушка говорит правду — знак тот будет золотым. Мужчины резко перестали смеяться, нетрезво всматриваясь в узор на руке девушки. Зал поглотила тишина непонимания. В окно дети ударили снежком, однако тот, подумав, все же решил съехать вниз, и упасть на землю, нежели любоваться картиной, которая происходила в столовой. Мальва, удостоившись стольких гневных взглядов, неожиданно захотела уподобиться тому счастливому кому снега. Не страшно, но неприятно.
«Да что за сумасшествие!» — было общей мыслью, тем не менее, никто не заговорил. Все молчали.
«Что же с ними делала Эль. Что за тренировки сделали их такими, или уроки?» — подумала Мальва, медленно слезая со стола.
Девушка, надев шубу, которая была принесена в столовую мастерицами, хотела, было выйти на улицу, но рука на плече задержала ее.
— Ничего, положись на нас. Я буду вести нас, а ты держись позади, дитя.
Мальва не смогла сдержать улыбки. Она впрямь не всесильна, однако держаться за их спинами, это уже слишком.
— Это задание дано мне, а не тебе, воин. Я поведу вас. Не доверяя мне — положитесь на волю богини.
Мужчина медленно убрал свою здоровую руку с хрупкого девичьего плеча в пушистой шубе и, пожевав губу, кинул. Он не доверяет, не обязан доверять этому ребенку, тогда, пожалуй, он так и сделает — положится на волю богини. Воины переглянулись: по-ихнему не получится.
* * *
Редкие порывы несмелого ветра нет-нет закручивали снег в спиральки и разбрасывали его в стороны. Где-то пела вунья, предупреждая о мелком хищнике своих сестер; шелестела ткань, натянутая на большие палатки лагеря; у потрескивающего костра сидело несколько демонов и гномов: все остальные либо покинули этот лагерь, либо спят, либо на охоте. Впрочем, те, что были на охоте, уже никогда не будут охотиться. Мертвы. Демоны, почуяв угрозу, подскочили с мест, и принялись оглядываться по сторонам, ища источник угрозы. Гномы нахмурились и взялись за топоры.
Мальва ждала, и вместе с ней шестьдесят воинов. С ветви ели на том конце лагеря спрыгнула черная белка, и демоны повернулись туда. Один из воинов дернулся, но девушка удержала его рукой, заработав крепкое «рукопожатие» недовольного.
«Еще не время».
Пока Мальва сидела в лагере, она не только болела. Она наблюдала. Искала слабые и сильные места. Сейчас она и воспользуется этой информацией.
Демоны были настороже. Мальва начала снимать с себя одежду. Воины впали в негодование. Не из-за стеснения пред нагой девой конечно, ситуация не та, однако из-за непонимания происходящего.
Надев прихваченные с собой старые лохмотья, видимо с божьей помощью сохраненные, девушка повернулась к горгульям.
— Демоны максимально опасны. Они подобны нам, но и отличаются от нас. Главное — не дать им скрыться через порталы, и позвать подмогу. У них есть несколько слабых мест, в том числе и болевые точки. Смотрите, запоминайте и не вмешивайтесь! Это приказ!
Горгульи все еще не понимая, к чему клонит девчонка, передали ее слова всем, кто находился в засаде.
Опасность явно была рядом, казалось, за спиной! Но ничего не было ни слышно, ни видно. Хруст снега, от легкого веса резанул по ушам, заставив обернуться мужчин. Волоча за собой подбитую ногу, к костру мучительными потугами ползла светлая девка. Волосы растрепаны, одежда порвана и грязна, под глазами синяки.
— Я вас-с ненавижу! Не-на-навижу! — от холода девушке было сложно говорить, но взгляд ее горел настоящим пожаром ненависти. — Убью! Из-за…
— Похоже, она действительно опасна в своих порывах, раз даже наше чутье это почувствовало! — задорно прогорланил один из демонов, хватая светлую за волосы, вырывая у той крик боли и злобы.
— Отпусти сын коровы! Ненавижу! — возопила девушка и истерично начала бить демона по ногам, попав мужчине между ног, и повалив того, она быстро и незаметно ударила его в область ключиц. Демон перестал двигаться. Светлая, не останавливаясь, колотила мужчину руками завывая и чуть ли не рыча. — Всех убью! А-а-а!!!
— Ты гляди, опасна женщина в гневе! Что, на тепло пришла?! Так мы тебя сейчас согреем! — загоготали между собой гномы.
Демоны же стояли в растерянности: нечаянно лишить их сознания крайне тяжело. Вернее нужно знать как. Мужчины первое мгновенье даже не решались убрать истеричную девушку от бессознательного товарища, думая, что та вполне может быть идеальной убийцей, раз знает точки, однако убийца бы себя так не вела.
— Везет дуракам, — промямлил один, осматривая неподвижного товарища.
— Или нет! — засмеялся второй, стискивая в объятьях вырывающуюся девушку. — Ух, бойкая, мы таких любим.
«Да я заметила, — хмыкнула про себя Мальва. — Только не долго».
Светлую потащили в палатку, и девушка решила — пора! Блеснуло лезвие, и голова держащего ее демона упала в снег, оставляя красный след на белоснежной корке. Другой демон среагировал вовремя и схватил Мальву за голову, чтобы сломать шею. Оттолкнувшись от него ногами и ударив коленом в челюсть,
Мальва всадила острое лезвие в переносицу мужчине. Все произошло так быстро, что медлительные гномы не успели сделать ничего, а когда оклемались, в лагере девчонки и след простыл.
Мальву встретило молчание.
— На переносице у них в черепе щель, если попасть в нее, задевая мозг — враг мертв. Можно так же быстро отрезать голову, или ударить в болевую точку возле ключицы. Вы видели где. Всему остальному вы обучены даже лучше меня. В других лагерях ликвидировать врагов будите вы.
Шея болела, поэтому Мальва потирала ее рукой время от времени, снова одеваясь в теплую одежду.
Один из воинов нарушил молчание, тихо спросив:
— Шея болит?
Мальва прищурившись посмотрела на него.
— Добить не дамся.
Рядом стоящие мужчины улыбнулись, как-то теплей, не так как раньше.
— Да он у самок учился. У лекарей. Поможет.
Подставлять свою шею неизвестно кому, было высшей точкой дурости, однако демон успел повредить шейные позвонки, тут даже регенерация не поможет, только навредит, сращивая неправильно расположенные хрящи. Да и день долгий, хоть Мальва и могла частично отключить боль, чтобы та не мешала, но повреждения могут стать серьезней от быстрого бега, а на ней ответственность.
Горгулья сняла шубу и опустила голову, открывая шею, при этом, не отрывая взгляда от «лекаря». Пушистые от былых приключений пряди медовых волос упали на лицо, закрывая его, и девушка стала казаться слабой и хрупкой… пока не рявкнула горгульям, у которых уже начался просыпаться инстинкт защитника, чтобы те пошли и добили гномов. Бородатые так и стояли, ожидая решения своей участи.
Поняв, что мужчина на самом деле обучен и поможет, Мальва перевела взгляд на лагерь. Гномы не долго держали оборону: наконец-то последний упал с улыбкой на окровавленных губах — для них умереть в бою, дело чести. В момент такой смерти они, наверное, и не вспоминают о своих женах, сестрах детях, так почему их враги, в данном случае Мальва, должна о них вспоминать? На миг зажмурившись от боли, что принесло действие воина, Мальва поняла, что никогда не свяжет жизнь с воителем. Они эгоистичны и слепы в своих порывах завоевывать и доказывать.
Во втором лагере союза было намного больше врагов, но горгульи были хорошими воинами и учениками. Запомнив то, что показала им Мальва, с демонами они расправились относительно быстро. Что-то подсказывало девушке, что не так ее народ селен как демоны, эта раса сильней горгуль, однако; сейчас на их стороне было и численное превосходство, и соответственный настрой. Да и метод неожиданности сыграл свою роль.
Она сидела в засаде вместе с тремя тяжелоранеными. Раны горгуль были не очень серьезные, и не требовалась немедленная госпитализация, однако биться те уже не могли. В третьем по счету лагере было десять оборотней, восемь гномов, и два демона. Битва шла. Демонов, что могли открывать порталы, положили еще с первых минут. Сейчас дралось три гнома и восемь оборотней. К трем раненым горгульям добавился еще один.
На шее зашевелились волосы от чужого дыхания. Рука нащупала кинжал, и — он был выбит в снег.
— Привет, — поздоровался дракон.
Мальва посмотрела на него, на дырку в снегу и сложила губы в тонкую упрямую линию. Показав одному из бойцов, что был ранен в ногу и сидел рядом с местом падения оружия, на то место, через секунду она уже ловила свой кинжал. В грудь целился. Мальва из-под бровей посмотрела на воина, что бросил кинжал, засовывая оружие обратно в карман. Воин лишь усмехнулся. Мальва опять отвернулась на поле боя.
— Смотрю, дела не хороши?
— Дела неплохи.
— Прикажи оставить двоих в живых.
Через десять минут в одном из вражеских шатров стояли пятеро. Мальва, Урэш, и Стуард (дракон), а на полу на коленях, стоял один раненый в бок оборотень и гном. Дракон присев возле двух обездвиженных пленников, начал безмолвно вглядывался в глаза оборотня, взгляд пленника испуганно метался в разные стороны. Все в этой палатке кроме Мальвы знали, почему пленники так боятся.
Наконец добившись своего, дракон повторил все с гномом, который даже не сопротивлялся, понимая, что проиграли — если в эту войну вступили драконы, то союз обречен на проигрыш, какими силами не пользуйся. Драконы обладали отличными от других силами — силами гипноза. Драконьему гипнозу, говорят, не могут сопротивляться даже эльфы, поэтому, если два древних народа встречаются, то в глаза друг другу не смотрят, драконы из чувства вежливости, а эльфы из-за здравых опасений. Три отряда, что были с Мальвой на задании, уже отправились назад, а допрос только начался. Мальва решила побыть здесь. Она на данный момент сама не знала, что хотела. Она боялась встретиться с котенком и остальными, но и хотела этого безумно! До сжатых кулаков, до красных отметин от ногтей на ладонях. Эль сказала, что Мальва встретит их на задании.
Стуард, завершивши процесс, встал на свое место и задал первый вопрос:
— Как тебя зовут, кто ты?
— Лирги Ррондэр, главный над пятнадцатым отрядом оборотней в северном секторе.
— Хгыхрг Храдшдрох, солдат из войска гномьей военной общины.
Мальва слегка улыбнулась, поглядывая на гнома. Девушка все так же не понимала чужого языка, но разобралась, что они представились. Дракон же и ранит, кажется, все прекрасно понимали. Заметив искры на их висках Мальва сообразила в чем дело.
Магия или колдовство.
Урэш обратив внимание на горгулью, слегка кивнул головой в знак солидарности. Он тоже впервые слышал подобные имена и языки, при этом с помощью колдовства понимал их. Дракон задал еще вопрос, но в этот момент в шатер зашли два светоша и горгуль. Все повернулись, всматриваясь в пришедших. Пока мужчины объясняли кто они и зачем здесь, дракон внимательно слушал, пленникам было все равно, а Урэш и Мальва просто стояли. Лишь каждый из них знал, что кроется за всем этим. За безэмоциональными лицами. Пока Урэша, который был наполовину закрыт шторкой, не заметили, Мальва поспешила предупредить найа.
— Ты не знаешь, кто я, кто мой учитель, и что я умею.
Урэш вопросительно поднял бровь, Мальва ничего не добавив и не объяснив, отвернулась к пленным.
— Урэш?!
Ранит вышел и стал перед учителем.
— Я искал вас, учитель.
— Все восемь лет? — Мьун нахмурил брови, но глаза его были счастливы, он скучал по светлому сорванцу!
Урэш утвердительно кивнул и получил крепкий шалбан.
— Дурак! — с чувством и гордостью, прошептал светош, крепко того обнимая.
Мальва смотрела на сцену воссоединения с каменным лицом. Урэш поймал ее взгляд и, отстранился от светоша. Он увидел там все, и даже больше, он не сомневался, что это Богиня играет в свои игры.
— А я смотрю, на лице у тебя шрамов прибавилось.
— Они были достойными противниками, — ответил ранит.
— Несомненно! И что же рыжая? Как ты попал сюда вообще?
Пока Мьун разговаривал с учеником, дракон решил не терять времени и продолжить допрос. Мальва отвернулась от учителя и найа, и встретилась с взглядом молодого горгулья. Парень был красив, даже очень: блестящие кудри его были завязаны в высокий хвост, и перевязаны, чтобы не елозили по спине. Взгляд по юному мягкий, но в то же время жесткий и стойкий, изучал и располагал к себе спокойствием — обещанием рассудительной личности. Из-за теплой одежды фигура не была видна, но по осанке было ясно, что он воин. У горгуль не было мужчин, что не занимались боевым искусством. Мальва даже заметила, что они разработали свой стиль боя, и довольно эффективный и практичный.
«Как же ты вырос. Каким красавцем стал! Вот бы сейчас подойти и обнять тебя! Крепко-крепко, чтобы ребра трещали».
Мальва опустила голову, делая вид, что смущенна от взгляда парня, на самом же деле пряча скорбно укушенную губу и складку меж бровей. Сейчас она просто забудет обо всем, и расплачется, как настоящая светлая панночка.
«А что, я права не имею поплакать?! Если даже не имею право сказать привет брату и учителю?!?»
«Не при всех, потом», — сама себе ответила девушка и, накинув капюшон, вышла из шатра.
«А что ты хотела? Что еще ждала?! Что узнают и такой? Что увидишь, и станет легче? Нет! Станет легче лишь тогда, когда станешь для них Мальвой, а не чужой, и хватит на морозе щеки мочить», — уже слегка гневно подумала горгулья, вытирая соленую каплю рукой.
— Девушка!
Мальва остановилась.
— Вы забыли.
Черноволосый юноша подбежал к ней и, передав в руки железный кинжал с деревянной ручкой, расписанный умелой рукой, радостно улыбнулся.
Мальва проиграла.
Девушка, скривив лицо, разрыдалась как маленький ребенок, не думая ни о чем. Парень, прижав ее к себе, укусил за ухо.
— Ай! — все еще ревя, ойкнула девушка. — Больно же!
Горгуль опять задорно улыбнулся, утыкаясь носом в пух шубы на плече девушки — парень, несмотря на то, что был меньше Мальвы на шесть лет, в свои четырнадцать перерос ту ростом. Мальва тоже обняла Жэррма и улыбнулась широкой улыбкой. Как же приятно! Минуту назад и не мечтала о тепле его объятий.
— А подарок свой чего мне тычешь?
— Так для красоты момента!
Мальва фыркнула в шерсть его куртки и тихо спросила:
— А узнал как?
Юноша все тем же тихим, и немного загадочным шепотом ответил:
— Так… у тебя, сестра, такое лицо кислое, тебя хоть в тело мамонта одень, все равно просвечивать будет.
Бегать он с тех пор стал еще лучше.
Да и кривится так же, когда по лбу получает…
Глава 17
Вечер наполнялся звоном колокольчиков на дверях — усталые горожане уходили отдыхать в дома — скрипом чердачных окон столовой, кои тревожил воодушевившийся ветер, рассыпая белую крупу в разные стороны, и звонким смехом молодых, которые были неугомонны и бодры почти всегда.
Ан нет. Не все. Это Мальва слушала истории Жэррома и вторила его радостному смеху. Наконец он смог поведать о забавных эпизодах своей жизни, что проходила без нее! Юноша был по-настоящему счастлив! Молодые горгульи из лавки мастериц раздосадовано вздыхали, поглядывая на посиделки Жэррома и Мальвы, через толстое стекло витрины маленького зала общей столовой. В этом зале обычно обедали дети, или те, кому не хватало места в общем.
— Эх… такая страшила, а он перед ней…
— Да ладно, девочки. Понятно уже: раз красивый, значит тупой!
— Точно. Разбегаемся, а то мамки орать будут.
По пышному снежному покрывалу у стены дома потек след от меховых накидок, а с окна, с обратной стороны которого царила теплая атмосфера, лился неяркий свет самодельной свечи, отражаясь на потревоженных снежинках.
— Ну а ты? Где ты была? Что видела? Это ведь не книжки читать. Я вот уже столько начитался, что кажется странным отсутствие на моем лице морщин.
— Я… сначала бесцельно скиталась по лесу…
— Интригующе…
— Будешь перебивать — составишь компанию жаарррам.
Юноша засмеялся:
— Мы с ними не ладим. Кто-то из нас пострадает точно!
— Ты будешь привязан к дереву. Сопоставь шансы.
— Ну ладно, пошутили, так что?
Мальва попыталась отпить из широкой, круглой кружки, в которой, источая пар и божественный запах зелени, ждал своего часа бульон с жирными кольцами на поверхности.
«Нет, еще горячий. Лес… лес… а что там было интересного… да ни…»
— А! Роша тогда на охоту пошла, а я в траве лежала. Я учуяла его появление, а он не крался, открыто шел, медленно. Олень. Представляешь? Рога как этот стол, — Мальва ударила костяшками пальцев по поверхности деревянного стола-стойки. — А глаза, как у меня, когда я в себе. Ну, ты знаешь. Он, когда я сказала это, спросил: «А разве плохо быть в себе?» Я…
— Стой, кто спросил?
— Ну олень! А потом разлетелся сотней ярких бабочек. Красиво конечно. Я долго смотрела, пока они за деревьями не скрылись.
— Ты что там пьешь? Мальва! Иди-ка спать.
— Бульон это, олух.
— Все равно. Ты сегодня натрудилась. — И ели слышно: — до бабочек… ярких и красивых…
Жэрром подождал пока Мальва допьет любимый бульон, и, укачав и так сонную девушку в своих руках, понес к себе. У него кровать большая — поместятся.
— Ну что, сестренка, меняемся? Раньше ты меня на руках носила, а теперь я тебя.
Мальва лишь что-то сонно пробухтела про втирание лики в драконью морду.
«А драконы тут при чем?» — озадачился Жэрром, укрывая Мальву и себя одеялом.
— Ууу-ууу-у….уууу!
— Мальва проснись! Мальва!! Жэрром тормошил стонущую девушку, не понимая, что происходит.
Мальва вскочила и вцепилась цепкими пальцами в горло врагу.
Снова она не там, снова не дома! Снова будит не пани! Как всегда! Все повторяется! Когда же это прекратится!!! Когда она проснется дома?!
— Сегодня, ты… проснулась дома сегодня. А те… а теперь отпусти меня, не то начну со… противляться. У тебя в руке сила немалая, а у меня горло не из гномьего ж-ж-железа…
Мальва разжала пальцы и уставилась на лежащего под ней брата, которого она пыталась убить.
— Да ладно, убить… это еще постараться нужно. Убить не убила, но покалечила. Теперь горло болит.
— Заживет, — заворожено ответила Мальва, рассматривая Жэррома.
— Ага, заживет. А как же стресс? Это, знаешь ли, был удар в самое темечко… — лохматого с утра парня перебила капля влаги на его шее. Он посмотрел вверх и замолчал.
— Дома? — спросила недоверчиво Мальва.
Жэрром нахмурил темные брови, прижимая плачущую девушку к себе.
— Дома, — тихо ответил брат, не зная, что делать, и с каких пор его Мальва стала такой плаксивой. — Ну, почти. Это я себе временно лачужку построил, маленькая, но удобная. А вообще земля большая, я тут, если хочешь, тебе дом построю и себе потом, будем рядом жить. Вместе.
— Дома?
— Ага.
— Вместе?
— Ага!
— Ага… — повторила девушка. Сонное сознание начало вспоминать. Глаза наполнялись радостью, а слезы высыхали, напоминая о себе лишь мокрыми следами на рубашке брата.
— А я что, вслух все говорила?
— Ну, да… и стонала еще так страшно, будто режут, а ты пошевелиться не можешь.
— Прости… я просто… давно домой вернуться хотела.
— Да, я понял…Может поговорить с Эль?! Я тебя больше не отпущу, чтобы она там не говорила! Она тебя довела о состояния пани Муры в первые ее здесь дни!
Мальва вспомнила и тихо хрюкнула от смеха.
«Похоже».
— О, я смотрю от слез до смеха один взмах крыльев?
Мальва утвердительно кивнула и стала слезать с брата, не забыв потоптать того, как следует.
«Мое!»
* * *
«У меня есть подарок для тебя».
«Нет уж, я недостойна, мне он не нужен».
«Конечно не нужен, но он должен быть твоим».
Мальва даже растерялась. Вот так формулировка. Сейчас девушка сидела в столовой, завтракая вкусными лепешками с орехами и сладкими грибами. Напротив сидел Жэрром, уплетая уже третью по счету — с орехами, а Мальва только первую попробовала, с грибами, но тут «пришла» Эль.
«Как лепешки?»
«Пока ты не пришла, были вкусные!»
«Не нужно, Мальва, я не заслужила таких слов от тебя».
«Да?! И почему же?»
«Я спасала твою жизнь не один раз, ты…»
Мальва громко поставила на стол чашку. Все завтракающие посмотрели в ее сторону, даже с малой столовой показались любопытные лица.
— И теперь ты будешь меня этим попрекать?! — вскричала девушка. Кто-то подавился. Завтракали женщины, раненые, что могли передвигаться сами (коих было не много — регенерация), и дети.
— Нет, — ответила богиня вслух, чтобы оправдать перед всеми Мальвину истерику, которую та выбросила на любопытные взгляды, к любопытным ушам.
«Ты забываешься, Мальва. Ты зла, на меня зла. Я тебя понимаю, я слышала все ту боль, что ты перенесла сегодня утром, и все то счастье, что ты испытала, когда узнала что находишься дома. Но твоя жизнь в первую очередь зависит от тебя! Я лишь иногда даю тропы — через них ты и проходишь дремучие, иногда очень опасные леса. Посмотри на все с высоты птицы, летящей в небе. Я лишь помогаю, поскольку еще у того камня дала обещание, не дать тебе умереть! Иногда, тебе кажется, что я манипулирую вами, но я лишь строю то, что задумала. А вы как мои дети мне помогаете, посмотри на это так…
Ты строишь свою жизнь…
Да, я заложила ей фундамент, и ты не знаешь, что за дом вырастет. Но ты будешь жить в нем, украшать его и главное — он будет твоим! Любые неугодные окна или двери ты можешь заделать! Это я прошу у тебя — дать мне заложить фундамент, сопротивляясь, ты рушишь дом, рушишь свою жизнь. На кого ты стала похожа? Разве моя Мальва могла на меня так кричать раньше, разве она стала бы замыкать свой мир на одном куске земли? Вспомни, как ты хотела путешествовать! И ты была неправа, когда подумала, что желание путешествовать отбило то начало путешествий, когда я отослала тебя отсюда. Настоящую мечту не отобьет два года на чужих землях…
Я была там, на развалинах прекрасных песочных городов. Знаешь, сколько моих детей там погибло?! Ты как-то сказала мне, что тебя не касается чужая боль. Я тогда подумала что это хорошо, но ошиблась. Ты вырастаешь монстром, а не той прекрасной девушкой, которой я хотела тебя видеть. Так почувствуй мою боль, я надеюсь, она подарит тебе мудрость, и ты забудешь о том, что личная, это далеко не вся боль, что хранится в этом мире.
Зал стал расплываться, сознание накрыла тьма.
Мальву неожиданно скрутил спазм, мучительный, сильный, долгий!
От грудной клетки тянулись острые веревки с шипами, разрезая собой все тело. Каждая косточка, каждая мышца болела невыносимо, и девушка ничего не могла сделать.
Ничего.
Одна лишь острая, колющая, иногда давящая БОЛЬ.
Мальве казалось, что прошло уже несколько лет. Грудная клетка болела, ужасно болела! А в голове все путались образы.
Кровь, крики, плачь. И это чувство… всюду, куда не ступи, острая надежда на то, что ты вновь их увидишь… дочь, сына, мужа, родителей. И себя прежнего… но это потом, главное Они!
«Мать жива! Мы разберем завалы, и она окажется жива, по-другому быть не может. Ну же помогите! Кто-нибудь!!»
«Мама! Мама!! Мамочка!!! Ты спишь? Почему ты не отвечаешь? Ма-ма?»
«Нет, он не мог погибнуть! Он бы меня не оставил! Он обещал, что никогда…»
«Мама? Где ты? Я не чувствую ножку… Папа?»
«Я должен ее найти, она где-то здесь!! И дети… она бы их уберегла. Нужно искать!»
Чем дальше она шла, тем гуще становились чувства, звуки, эмоции. То тут, то там кусают беспощадные цветки агонии. Цветки что проросли сквозь тех, кто нашел родных. Вот только — мертвых. И сам теперь мертв. А зачем жить? Он, она — они жили ради детей, любимых… а теперь? А теперь нужно бежать из этого мира в мир вечного покоя. Там нет боли. Там ничего нет.
Это длилось годы, века, а может быть и тысячи лет. Она и сама захотела покоя… кто она? Кажется девушка… Мальва… да… точно, Мальва. А какое это имеет значение?
Опять они идут. Раздробленными чужими костями врезаются в ее плоть мыслеобразами и эмоциями.
Я мать? Да… Мама!
У меня есть дочь! Она красавица! Она станет лучшей цветочницей и однажды воплотит материнскую мечту. Однажды она будет править в оранжерее! Но нет… мечты заволокло осколками. Дом… разрушен…
Но где дочь?! Мой ребенок!
— Вы не видели мою девочку?
Я подбежала к мужчине сидевшему у дороги, но он был мертв.
Мертв.
Мой ребенок! Нужно найти!! Где? Где?! Детская… пальцы, разбитые в кровь мелькают перед глазами, а те стеклянны, те даже не моргают. Некогда. Тело трусится, движения урывочные, дыхание учащенное, пульс мчится, но я не замечаю. Это не важно. Нужно найти дочь…
Ее платье!
Кусок стены из прижигаемого песка отвалился в сторону, и она достала свое дитя. Правда то не дышит… но ничего, зато оно рядом, с мамой. А эта балка у нее в груди… она здесь не должна быть! Женщина улыбалась. Зачем у ее дочери в груди балка? Зачем ей жить без дыхания? Трудно будет жить с этим.
Но ведь с эти и не живут…
Что? Не живут? Кто? Ее дочь? Послышался чей-то стон. Мать обернулась. Никого. Женщина опять улыбнулась, гладя по волосам дочь. Свою красавицу. Сейчас она откроет глазки и улыбнется маме.
«Но ведь с этим не живут».
Кто-то начал всхлипывать. Женщина не нашла в себе сил повернуться. Она знала — это она. Она понимала, что дочь мертва. Она все понимала. Только вот, так просто поверить в эту нелепицу? В эту несмешную шутку? Нет…
«Не живут».
Нет!
«Не живут…»
Нет!!! Не-ет! Пожалуйста! Не нужно! Пожалуйста! Прошу!
Глаза дочери были все так же закрыты.
Нет-нет-нет-нет….нет-нет….нет.
Холодный пронизывающий ветер подул с запада и забрал с собой мертвую девочку. Только что лежащее у матери на руках тело развеялось в прах, чтобы стать писком пустыни.
Женщина завыла.
Голова полностью пропала. Кто она? Где она, зачем и как?
Все не важно. Думать не нужно. Не нужно думать. Это… лишнее. Будет больно…
Мальва вынырнула из ведения, голодно вздохнув. Но воздуха нет. И легких тоже. Она себя уже почти не осознавала, как и та женщина, чью боль, как и многих других, перенесла Мальва. Тела почти не было. Оно было разрушено этим иллюзорным миром, но боль осталась. Она не ушла. Она любит задержаться. Погостить подольше. Оставалось лишь жалкое сознание…
Не было вопросов, не было ничего. Ничего кроме боли.
* * *
Она проснулась и вздохнула чистый, свежий воздух. Легкие наполнились им полностью, и выпустили его почти мгновенно, чтобы опять наполнится прохладным и вкуснейшим воздухом. В темную комнату смело заглядывала луна, которая примостилась напротив окна. Она тут сейчас не гостья, а хозяйка — освещает почти все комнату своим волшебным, холодноватым серебристым светом. Девушка лежала на кровати и дышала. Дышала, и смотрела в окно.
«Дышать… это так… хорошо! Так приятно!»
Еще раз закрыв глаза, девушка вдохнула полной грудью то, о чем мечтала многие годы, или века, или…
Очень долгое время.
Тело было непослушным, тяжелым и будто из глины, но девушка поднялась. Горгуля опираясь на стену, прошла до широкого окна, что оказалось балконом с легкими прозрачными занавесками и стальными перилами с резными деревянными поручнями. Мальва облокотилась на высокие перила грудью и руками. Удобно. Девушка слегка повернула голову и бросила взгляд на комнату. Спальня была красивой и большой — как у принцесс в исторических романах, но Мальва об этом еще не думала. Не могла. Сознание перестраивалось, привыкая к другому миру, к другим законам, к мыслям и рассуждениям. К существованию без боли.
Девушка задержала взгляд на своей руке. Длинные отросшие когти были размером с ладонь, и продолжали руку, не срамя ее длины малым. Они были черны и великолепны, а главное — остры как клинок. Рука с бледной, даже немного голубоватой кожей была не так костлява и смешна как тогда.
«Когда?»
Еще рано, сознанию тяжело. Девушка устало вздохнула и перевела взгляд на пейзаж. Замутившийся разум не понял великолепия картины. Ему было тяжело.
Пять. Двадцать. Полчаса. В глазах начало прояснятся. Разум все больше очищала чистая, звенящая родниковая вода, смывая грязные, слизкие и колючие болота. Будто второй раз родившаяся, она стояла на балконе высокого каменного здания, что крепко стояло на огромной резкой и острой скале, а внизу сотнями огоньков плелась сеточка большого города. Там огни мигали, где-то гасли, а где-то так и оставались нетронутыми.
Немного суеты, вечерней лени и ночного покоя: все это так гармонично искрило, загоралось и таяло в городе, что сердцу почему-то становилось приятно. Будто наложили повязку на то место, где уже ничего нет. Зачем? Наверно думают, что вырастет в той тихой могилке новое. Пусть растет. Если эмоции так считают, то пусть растет новое.
Мальва, насладившись на первый раз, красотой пейзажа, опустила взгляд на свое тело. Черное, почти невесомое платье, больше состоящее из черных кружев, нежели из ткани, прикрывало не маленькую, но и не очень большую высокую грудь, бедра и ноги до колен. На плечах, казалось, не было ничего, но на самом деле платье лодочкой заканчивалось под ключицами, обрамляя плечи и спину мягкими черными узорами цветов без четкого контура, от чего казалось, что девушку оплели темные растения. Черные мальвы. Далее, как ни странно, аккуратными, но неровными клочками юбка опускалась к полу. Видно было, что платье сшито на случай добавления форм и роста. Сейчас одеяние подходило ей почти идеально, если не считать того, что изумительная легкая юбка немного касалась пола. Она была и рваной и сшитой, и страшной и красивой. К юбке сочеталась боль с грацией. О боли Мальва знала многое. Только почему? Почему оно на ней? Почему платье на вырост? Посмотрев на свои ладони, что на первый взгляд были перемазаны золой, Мальва повернулась к той стене, где проходила, чтобы не упасть.
Здесь не убирали не один год. Однако воздух сладок, благодаря балкону.
Она дала сигнал своему уже отдохнувшему и чистому мозгу вспомнить. И вспомнила.
Слова Эль и — мучения!
Девушка нервно дернулась и широко открыла глаза, всматриваясь в светящийся город внизу, что дарил покой и искру озорства могилке в груди. Ей нужно смотреть, смотреть куда-то, где живет яркий, девственный свет, без преград и шторок — нельзя закрывать глаза. Иначе придет Боль!
Какой-то шорох неучтиво побеспокоил мысли девушки. Стук…
«Просто шум, но близок его создатель», — подумала девушка, поднимая подбородок и закрывая глаза. Луна склонилась немного набок, и теперь не смотрела прямо в комнату, от чего та стала одновременно и страшной, и уютной, загадочной. А девушка ловила несмелые, ленивые, ночные порывы ветра и улыбалась.
«Это был жестокий урок Эль, — прошептала Мальва. — Но, по всему вероятию, я скажу тебе спасибо. Ты первый раз дала мне ЖИЗНЬ, а второй, забирая ее, дала СМЫСЛ жизни»
…И в чем же он?… — прошелестел ветер, нежно касаясь девичьего ушка. Витиевато заигрывая.
— В том, чтобы жить и наслаждаться каждым мгновеньем Жизни.
… Я летаю с теми же словами на устах… Ма-а-а-альва-а…… молодец-ц-ц-ц…
Луна, которая секунду назад была одета в рассеянные ночные облака, вышла, освещая теперь уже лишь балкон и девушку на нем.
Серебро отражали ее локоны, и оно же текло в них по вискам.
Старая, давно не открывающаяся дверь упрямо заскрипела. Девушка медленно повернулась.
Трое мужчин зашли в ее «покои», когда как на пороге неслышно топтались другие знакомые и незнакомцы. Иногда проскальзывало то радостное, то шокированное: «Проснулась? Проснулась!
«О-о-о, просну-у-улась!»
Но никто кроме этих троих не заходил. Лишь они стояли перед Мальвой — на коленях, с опущенными головами.
Жэрром.
Мьун и… Урэш.
Мальва простояла так минуту и просто развернулась обратно к луне.
Вопреки всему… Мир решил ее добить.
Глава 18
Быстро пролетела летучая мышь, задев стену замка слева, потом еще одна…
Купаются в лунном свете.
Мальва стояла на балконе и смотрела на веселье ночных танцовщиц. Лес внизу шуршал кронами деревьев, когда ветер скрытно беспокоил те, пролетая между ними. Свобода звучала в ночной песни. Мальва прислушалась: закрыла глаза, улыбнулась уголком губ. Мир прекрасен, когда ты можешь дышать и видишь свет.
«Прости меня, дитя. Прости, но сейчас ты должна подыграть этим трем. Пока все те, кто у порога смотрят на эту сцену, нужно надеть положенную маску. Потом ты про все узнаешь».
«Эль…» — подумала Мальва, поднимая брови, от чего веки немного прикрыли глаза, придавая им усталый вид.
Девушка все так же медленно развернулась и бесстрастно посмотрела на все таких же тихих близких, которых она еле узнавала, и на любопытных, что столпились у порога. Молчание стало еще ощутимее. У некоторых натянулась нить давления в висках. Все ждали, какими же будут первые ее слова!
«И какую же маску мне надеть?»
«Проснувшийся королевы, что спала пятьдесят лет».
— Оу, — еще больше приподнялась правая бровь, и горгулья усмехнулась, разглядывая комнату.
Девушка прошла в глубь, постукивая длинными когтями по стенам и мебели. Все неотрывно наблюдали за ее действиями.
«И что же мне им сказать?»
«Скажи: `Я проснулась'».
«Но ведь это твои слова».
«Вот именно. Чем загадочней и божественней первая фраза, тем лучше».
Мальва мысленно пожала плечами, и, обратив внимание на брата, учителя и найа, что уже просто стояли посреди комнаты в трех шагах от нее, тихо сказала:
— Я… проснулась.
Горгульи, что находились за дверью, низко склонились, приветствуя правительницу. Мьун прикрыл глаза и улыбнулся. Лица Жэррома и Урэша не выражали никаких эмоций, и если на счет Урэша Мальва не переживала, то холодность брата кольнула. Почему? Девушка опустила глаза, не отпуская высоко поднятого подбородка.
«Эль решила построить королевство… где я буду править? А кто правил вместо меня все эти годы? Жэрром. Как мой брат… конечно ему не весело, я проснулась значит нужно отдавать «борозды правления» в мои руки… — девушка еще выше подняла подбородок рассматривая стену напротив, смотря сквозь брата. — А почему Мьун улыбается? Ему за эти годы брат стал наверняка родней меня. Может, учитель думает, что не долго мне править и власть мне не принадлежит? Чепуха какая-то. Мне не нужна власть. Я просто хочу домик, где на теплой кухне постоянно будет ворчать Кльайна, где Ирья будут пакостить и весело смеяться, а Мьун бить меня по рукам, если я тяну их к еде грязными. В том маленьком мире меня будут будить ласковые руки пани Муры, а Марйик смастерит мне дом на дереве, в котором мы с братом будем смотреть на звезды, открывая окно в потолке. И старый пан Бруон там будет жив…»
Мальва нервно махнула рукой в сторону входа. Все кто там стоял — исчезли в мгновение ока. Девушка прерывисто вздохнула, садясь на конец кровати. Везде было ужасно пыльно и грязно.
«Даже забыли обо мне? Спит ли там она, или нет… Это не важно? Неужели никто не зашел ни разу сказать мне привет? Посмотреть на меня, потому что скучал? Больно».
— Мальва… — нарушило тишину тихое слово. Жэрром.
— Что? — девушка устало посмотрела на него и перевела взгляд на когти. Слишком большие, неудобны. — Я уже все поняла. Эль построила замок, нарядила принцев и принцесс. Вышла веселая игра. Я понимаю любимый братец, я мешаю. Намного лучше было бы, ясли бы я спала как можно дольше, но я проснулась. Увы. Власть… она мне не нужна, забирай. Я поговорю об этом с Эль.
— Я рад, что ты это понимаешь.
Девушка кивнула головой и насмешливо улыбнулась. Мальва не дышала. Ей только что проткнули грудь ледяной балкой… как в той далекой жизни светлому ребенку. Но та девочка сразу умерла, а Мальва вынуждена спокойно сидеть, здесь — в пыльной комнате на своем «гробу». Она так надеялась что это все неправда!! Что брат не променяет ее на роль в этой игре, что он украсил тот дом, который вырос из фундамента богини, однако нет, он оставил все как есть, и ему это нравится… Так все и казалось Мальве.
— Мальва, мы так долго ждали твоего пробуждения!
Горгулья отшатнулась от рук учителя, что тянулись к ней, чтобы обнять. Зачем играть? Она все прекрасно видит. Девушка больше не смотрела на их лица, она смотрела на балкон, на свои руки, на узоры платья, однако понимала: сейчас она чужая. Она тогда, очень давно, как казалось, и было на самом деле, думала, что будет рада, когда станет для них Мальвой, но опять ее постигло разочарование — она никогда уже здесь своей не будет. Лишь Урэш был честен. Он вел себя, как всегда — был покоен и молчалив.
— Мальва…
Мьун ничего не сказав, вышел из комнаты вместе с братом. Урэш остался.
«Так то лучше, я хотя бы знаю, что от вас ожидать. Холод и неприязнь».
— А ты чего остался? — не менее устало, чем раньше спросила девушка.
— Но кто-то же должен тебе рассказать обо всем, что происходило за годы твоего «отсутствия».
Мальва пожала плечами и, увив зеркало, прикрытое тканью в углу комнаты, медленно пошла туда.
Урэш, убрав пыльное одеяло, присел на Мальвину кровать и начал говорить:
— С тех пор как ты уснула, прошло пятьдесят лет.
«Эль говорила правду».
— Жэррм тогда очень напугался, а после, сообразив, что тут замешана Эль, пошел в храм. Он был очень зол… Эль сказала ему причину твоего сна, сказала, что это твой урок… его еле успокоили. Мне кажется, если бы ему не помешали, он бы в полнее мог разрушить храм. Он очень за тебя переживал.
Тогда», — мысленно дополнила Мальва.
— Замок строился десять лет. В этот короткий срок его строительства жрицы работали над документами, законами и правилами. Эль очень помогла нашей Империи.
— Империи?
Мальва сбилась с шагу, но дошла до зеркала.
— Нас признали оборотни, гномы, и даже демоны. Все это заслуга Богини и Жэррома. Он был и будет хорошим правителем.
— Не сомневаюсь, — утвердительно вмешалась Мальва. Она не злорадствовала. Она на самом деле не хотела быть… Императрицей. Это смешно. Она всего лишь Мальва, горгуля, девушка — дикое когда-то дитя.
«Покажи мне в этой Империи кого-то не дикого в былые времена. Покажи мне кого-то, кто читал больше книг, в том числе и иномирских, чем ты. Ты умна, сильна, красива, у тебя острый ум, и главное — ты выбрана мной еще ребенком.
«Почему я?»
«А почему кто-то другой? Мальва, это детский вопрос. Ты думаешь, если бы я выбрала другое дитя, оно бы сейчас не задавалось вопросом «почему я?», а приняло все в свои руки молча?»
«Мне, кажется, сейчас лучше вообще не думать. Я сойду с ума!»
«Я тебя утвердительно могу заверить, после того, что ты за всю свою еще очень короткую жизнь испытала, свести тебя с ума будет очень трудно, и… посмотри в зеркало. Ты стала настоящей красавицей».
Мальва скинула пыльную ткань на пол и посмотрела в черные глаза — свои глаза. Черные кудри волочились по полу, от чего волосы стали внизу ужасно грязными. Но они были великолепны. Тело было немного исхудавшее, но кости не выпирали. Мальва имела женские формы! Девушка подняла подбородок выше и хитро улыбнулась, отражение так же хитро улыбнулось ей в ответ и моргнуло. Мальва перестала улыбаться.
«Что это?»
«Я балуюсь, не обращай внимания».
Мальва возвела глаза небу и продолжила осмотр себя. Девушке нравилось ее тело и лицо, как и сказала Эль, Мальва была красавицей, еще какой!!! Девушка не смогла сдержать улыбки. Горгулья покрутилась перед зеркалом, отвела кудри за спину, рассмотрела свою фигуру. Высокая как мать.
«Если бы она жила не в тех условиях, то была бы такой же красивой женщиной?»
«Почти. Ты все же красивее. Наверно в этом виноват отец».
«Зачем ты повесила мне на шею это серебреное украшение?
«Ты ведь знаешь. Я уповала на то, что ты сочтешь его сочетаемым с…»
«С моими седыми волосами на висках?»
«Да…»
Девушка провела рукой по лицу, снимая ту грусть, что там появилась. Мальва кинула взгляд на свои седые волосы на висках и ответила отражению:
— Зато ни у кого таких нет. Черные и белые…
— И они мне идут, — ответило отражение.
— И они мне идут, — согласилась Мальва. Все-таки седые пряди на висках это не так важно, как воспоминания о боли во сне.
— Мне продолжать? Вы закончили?
— Как узнал? — улыбаясь, спросила Мальва.
— Ты была очень харизматична.
— О-у, — девушка наиграно удивилась и села рядом с Урэшом, тоже пододвинув до ужаса пыльное покрывало.
— Когда тебя клали в эту комнату, лицо твое было не серым, а белым, а в волосах не росли грибы.
Девушка расхохоталась и принялась выискивать растительность в кудрях.
Та найдена не была.
— Он… он даже ни разу не пришел ко мне? Почему здесь никто не убирал? — нарушила тишину горгулья.
— Комната была закрыта по велению Храма, дабы не беспокоить императорский сон.
— И, то, что Императрица неизвестно кто, никого не беспокоит?
— Сначала они узнали, что такое Императрица, кончено. — Мальва улыбнулась. — Потом, когда нашли аналог «вожак» — огорчились. — Мальва уже улыбалась во весь рот. — Но храм и Богиня заработали крепкий авторитет в нашей Империи.
Девушка задумчиво кивнула и взяла прядь волос найа в руки, освобождая ту из ленты.
Девушка поднесла волосы Урэша к своим седым прядям. Волосы мужчины оказались белее, и будто светились изнутри по сравнению с ее седыми прядями.
— Тебе они идут. Можно добавлять к черным нарядам белые вставки, пуговицы и ленты, — сказал мужчина.
— Ну ничего себе. И кто сейчас рядом сидит, найа или светская панночка?
Урэш загадочно улыбнулся и встал.
— Ты куда?
Мужчина подошел к двери и что-то крикнув, вернулся за Мальвой. Взяв её когтистую руку в свою, Урэш вышел из комнаты, закрывая дверь.
Девушка шла вместе с мужчиной по каменному коридору, удаляясь от своей грязной усыпальницы все дальше. Через минуту проснулась любопытство, и Мальва незаметно начала поглядывать в узкие окна, что открывали вид на лес и все тот же блестящий город.
— Непривычно? — Мальва спрашивала ранита, удобно ли ему иногда не спать по ночам, ведь горгульи часто предпочитали спать днем, а бодрствовать ночью.
— Несколько. Я ранит, Мальва. Мне не впервой не спать по ночам.
Девушка кивнула, соглашаясь. Про ранитов она читала у старой пани, и жалеть Урэша не собиралась, и подбадривать тоже — он мужчина, для него это унижение. Тем более она его уважает… пока он не пытается ее обмануть и не притворяется.
* * *
— Сын… ты дурак!
— Ты же сам хочешь, чтобы власть ей не принадлежала! И я хочу оградить ее от этого!
— Но не таким же образом!!! Ты видел ее взгляд?! Ты видел, как она от меня отпрянула? Ты понимаешь, что она могла подумать?! Что она подумала! — Мьун метался между камином и креслом, нервно выговаривая все брату императрицы. — Я все откладывал, а нужно было собраться и придумать, как действовать когда она проснется.
— «Нужно было» нам уже не поможет. В столовой накрывают стол. Урэш лучше позаботился о Мальве чем мы…
— Тогда составим им компанию. Улыбнись ей…
— …спроси, как спалось, — перекривил горгуль.
Мьун остановился и, схватив кочергу, швырнул ту в Жэррома. Дверь резко открылась и зашедшая пани Мура поверглась в шок, наблюдая, как железная кочерга пролетает у нее возле уха. Женщина резко побледнела, насколько это возможно с загорелой кожей, и медленно опустилась на пол. Мьун взволновано приблизился и начал заботливо «квохтать» вокруг жены. Жэрром встряхнув свое одеяние, вышел из комнаты, направляясь в столовую.
— Но мне сказали, Мальва проснулась! — послышались взволнованный голос пани Муры, которую Жерром называл матерью. Мужчина улыбнулся, заворачивая за угол. Что бы там Мальва не думала, пани согреет ее сердце вмиг, когда увидит и обнимет.
Вот дверь отворяется, вот на миг ослепляет теплый свет свечей и в голову проникает звук копошения на кухне и активного чавканья в зале. Сестра сидела во главе длинного стола и жадно ела очередную порцию душистого мяса. Руки ее были жирные от ароматного соуса, а нижняя часть лица блестела от жира, от чего она показалась такой родной и близкой! Жерром сел за стол справа от сестры, и позвав служку из кухни, принялся ждать еду, сложив руки перед собой и любуясь на аппетит Мальвы. Той было все равно кто сидит рядом, враг ли, друг ли, она с жадностью заглатывала такое вкусное мясо, наслаждаясь каждым кусочком! Сколько же лет она не ела!! Урэш сидел напротив Жэррома и лукаво улыбался, поглядывая на Мальву. Ранит в своей манере, не спеша, потягивал горячий напиток из красивой серебреной кружки.
Съев пять порций мяса, порядком растолстевшая и уставшая девушка, скосила глаза на брата, тот уже расправился со своим ночным обедом и всматривался в горгулью, ища ту Мальву, что заснула пятьдесят лет назад, упав в его руки с закрытыми глазами, которые так и не открыла, когда он просил ее в последний раз, подготавливая комнату для «тела».
— Не думай, что если убьешь меня, все станет на свои места.
Жэрром слегка округлил глаза — Мальва совсем потеряла к нему доверие, а он ничего не может сейчас объяснить. Скоро он сам во всем этом запутается.
— Ты говорила с Эль на счет своего правления?
— В храме поговорю, но… не думаю, что сама смогу туда дойти. Все слишком изменилось.
Жерром посмотрел на Урэша и, дождавшись от того кивка, сказал:
— Найа тебя отведет.
Возобновилось молчание, но Жэрром продолжил:
— Во дворце у каждого свои обязанности. Пани Мура главенствующая над дворцовой хозяйкой, которая в свою очередь распоряжается служками, что убирают, готовят, стирают… Кльайна и Ирья в садах. Черная Империя славится своими садами и оранжереями, я покажу тебе их потом. Марйик живет с замке, но работает в столице, он выбрал путь главы гильдии мастеров, уверен, что пока он главный, в этой гильдии будет порядок…
Мьун первый воин во дворце, он командует армией и воинами, что ответственны за охрану не только дворца, но и всей большой столицы, которая располагается внизу. Это Эрд. Он с тех пор разросся…
Конечно, быть главным это не значит все делать самому, даже когда ты спала и я правил, я назначил на высокие должности много горгуль, которые, отучившись с помощью нашей библиотеки, стали хорошими помощниками императору. Да и у Мьуна много подданных, которые тоже главные над кем-то. Каждый нашел себе дело…
— Ты говоришь так, будто собираешься уступить мне ме…
— Нет! — перебил Мальву Жэрром. — Это дело не для
тебя, потом ты узнаешь почему.
«Я и так знаю почему, и мне становится больно от этого».
Умывшись и помыв руки на кухне, Мальва, взяв под руку Урэша, велела:
— Веди!
Мужчина, шутливо поклонившись, повел горгулью из дворца, который оказался не маленьким — сама Мальва на втором повороте бы заблудилась.
Они миновали несколько лестничных пролетов и длинных коридоров, на пути им встречались и широкие каменные залы, в которых можно было проводить собрание с кланом драконов в истинном их обличье. Мальве понравилось, что во дворце почти не было украшений и половиков. Это было бы садизмом над служками.
Широкие двери были открыты двумя винами, что лишь один раз косо посмотрели на Мальву и отвернулись. Служба не терпит излишнего любопытства.
Выйдя на улицу, горгулья была потрясена! Под ногами стелилась дорожка из идеально ровных белых камней. Дорожка немного петляла, а с двух сторон ее прижимали скалы покрытые мхом и ободранные ветром. В этом узком проходе он гулял то сквозняком, то настоящими лезвиями.
Впереди был Эрд взятый в темное кольцо леса, а в середине его сиял белый храм. Небо начало светлеть, а город гаснуть. Замок был на скале, у подножья которой и располагалась столица. Это понравилось Мальве. Девушка подняла голову и увидела, как незнакомый горгуль влетает в широкое замковое окно. Все эмоции слетели с девичьего лица.
Мальву ждет разговор намного важнее политического. Она должна узнать, когда сможет перевоплощаться, как и все взрослые горгульи, ведь если тело росло, оно должно было и трансформироваться для «второго рождения» — рождения крылатой формы.
Глава 19
Улицы то резко сворачивали, то неожиданно сужались. Стены, выложенные из необтесанных камней, были прочны и стояли, казалось, намного больше известного девушке срока. Внизу камень оброс грибком от сырости, а верху блестели некогда скользкие дорожки. Улитки тут были обычным делом и достигали порой размера маленькой кошки.
«Не город — лабиринт!»
До храма осталось совсем немного, и Урэш завел разговор, глядя, как Мальва обгрызает свои длинные когти.
— В замке можно было аккуратно обрезать их ножницами, — сказал мужчина, на что Мальва лишь махнула рукой, ей и так ничего. Зубы крепкие, острые. Такие когти как у нее только ее же зубы и могут отгрызть, или острым стальным лезвием пилить придется. — Недавно были привезены косметические наборы, изготовили их гномы специально в подарок Черной Империи. Ножницы из такого набора с легкостью справляются и с вашими ногтями. Сам видел, как Жэрром восторженно ими управлялся, выбросив, куда подальше свое миниатюрное лезвие из стали. Трудно вам с ногтями. Я могу лишь посочувствовать.
— Нашим врагам? — улыбнулась Мальва.
— И им тоже.
На середину дороги с высокой каменной стены неожиданно прыгнула черная кошка с серыми, яркими глазами, что уставились на двух путников. Нервно шевельнув хвостом, животное потрусило подальше от странных существ. Обычно либо кормят, либо бьют, а эти стоят и смотрят.
Странные какие-то.
Урэш остановившись, перевел взгляд на Мальву: та впервые увидев одомашненную кошку, оцепенела, рассматривая миниатюрное подобие жааррра.
— Нравится? — спросил беловолосый, когда кошка уже скрылась за очередным криво-косо-резким поворотом.
Девушка перевела затуманенный непониманием взгляд на найа. Мальва не знала, пугаться ей, смеяться, или бить тревогу.
— Этих эгоистичных комков счастья наши «скрытные бойцы» привезли из-за моря. У светлых они появились тоже недавно. Эльфы экспериментировали.
Мальва немного сконфуженно кивнула и подскочила на месте.
— Что такое?
— Роша!
Урэш вздернул черную бровь, а Мальва стала оглядываться по сторонам. Где же ее Роша?
Из тени ближайшего дома показалась пара красных глаз, те хитро моргнули, и их обладательница вышла из темноты.
— Эгэр? — удивленно пробубнил себе под нос ранит. — Ты что тут делаешь? Жэрром послал?
Кошка, неведомо как, приподняв бровь, сделала лицо еще ехидней, дескать: никакие мы не Эгэры, и вообще — не обзывайся. Мальва медленно пошла на встречу и Роша прыгнула на девушку, заключая ту в меховые объятья. Горгулья присела на дорогу, чтобы не уронить свое черное сокровище, вернее чтобы не уронить свое черное сокровище на себя. Роша ласково терлась черной головой о Мальвину, пинала ту мокрым носом и, конечно, укоризненно ворчала в промежутках между нежностями.
— Прости! Прости, что я о тебе сразу не вспомнила! Просто все так навалилось… Роша моя…
Урэш все понял и без слов. Но один, и важный вопрос у мужчины все же был:
— Найа, почему если ты можешь разговаривать с Эль где угодно, мы идем в храм?
Мальва, в последний раз почесав довольную от внимания и ласки кошку, встала, отряхнув надетый еще в замке черный шелковый плащ.
— Это она со мной может говорить где угодно, а не я с ней. — Урэш смотрел на девушку, ожидая дальнейших объяснений. — Ну… не знаю, то ли она не слышит, то ли из вредности, но даже если я зову ее крича, когда мне нужно с ней поговорить, она редко когда отзывается. И в этот раз не отозвалась. Чтобы она меня услышала нужно идти в храм, там уж точно разговор получится.
Мужчина кивнул и повел Мальву дальше. Осталось всего три поворота.
Белая арка, сверкающая белизной, мраморная тропа…все те же три девушки приветливо улыбаются. Только глаза их уже не так наивны, движения их уже не так резки и нелепы как когда-то. Все меняется, и порой слишком быстро, особенно если ты спишь.
— Рады приветствовать Императрицу в обители Богини.
Горгулья осторожно кивнула и пошла за жрицами. Урэш остался у входа.
— Эль, — позвала Мальва, когда жрицы покинули ее, «дабы она совершила обращение».
— Император приходил в храм пару месяцев назад.
— И? — Мальва для удобства смотрела в лицо большой красивой статуи.
— И он просил меня оставить все как есть, просил меня отменить мой план и не увлекать тебя в дела власти, когда ты проснешься.
— Я знаю. Я уже поняла. — Девушка села на теплый пол, скрестив ноги и опустив голову, в которой со скоростью ветра странствовали грустные мысли.
— Мальва, представь, что Жэрром впал в кому. Ты знаешь, что он проснется, но не знаешь когда. За это время многое меняется. Агрессивные соседи усмирены, Светлое Царство зализывает раны, твоя родина разрастается и Храм назначает тебя правительницей! На тебе огромная ответственность! Теперь, когда столица растет, когда налаживаются связи с другими племенами, и мудрость появившаяся здесь, передаются туда, о вас постепенно начинают узнавать. Демоны, гномы и оборотни это лишь те расы, которые имеют свои государства, но есть еще тролли, хоббиты, орки, всевозможная нечисть, населяющая Темную Империю…
И ТЕБЕ одной нужно со всем этим разобраться; тебе одной нужно усмирить три сильных брата, подчинить их себе, иначе они подчинят тебя — при этом твоя Империя пока всего лишь слово по сравнению с ними, твоя армия сильна, но неопытна, твоя столица красива, но мала и наивная в своей юности. Тебе приходится не спать сутками, ездить в соседние страны на свой риск, старательно следя за своим поведением, словами, поступками и безопасностью. Еще требуется следить за границей, которую все время хотят увеличить соседи в свою пользу, потому что знают — теперь землю придется делить с Тобой. Раньше их города спокойно стояли без любого забора, а теперь все по-другому. Твое войско растет, города строятся, ты должна назначить позади трона правильных личностей, при этом, если сделаешь хоть одну ошибку — все развалится. Теперь ты доверяешь не многим, на тебя уже было больше сотни покушений. Эта игра азартна для твоих соседей и опасна для тебя. Ты начала править почти ребенком! Сколько книг ты прочла, сколько тренировалась, чтобы себя обезопасить! Твои воины никогда тебя не предадут, но ты должна быть сильной сама по себе. Сейчас, когда прошло пятьдесят лет, стабильность явила себя на твоих землях, позволив немного распустить шнурок корсета, который не давал нормально вздохнуть. Но только слегка. Ты уже и забыла, как это искренне улыбаться: чувствуешь себя придавленной скалой. Твой замок, это твоя обитель, в которую не проникнет враг, названный другом, ты об этом позаботилась, там, в одной из комнат, что была закрыта с момента, как ты пришла в построенный твоим войском каменный дом, спит твой брат.
А когда он проснется, ты должна будешь отдать в его руки все то, что сама держишь в своих. Он, конечно, согнется от этой тяжести, ты будешь с ним, но… хватит ли этого? А что если… он не выдержит этой власти? Он ведь не такой. Совсем не такой… да и смена Императрицы грозит большим переполохом. Соседи, а именно: демоны, гномы, оборотни, и не имеющие своих территорий польются с «поздравлениями», в твою столицу, приветствовать твоего совсем не опытного брата. Они его просто съедят. Один лишь король из Черного Королевства демонов сможет заставить сердце твоего брата перестать биться от страха. Ты сама не можешь забыть встречи с ним…
Девушка сидела на полу с широко распахнутыми черными глазами, слушая Эль. Мальва сжала пальцы с обгрызенными ногтями на своих коленях. По виску скатилась капля пота.
«Я ведь и не думала, что… его не узнала… в книгах все было не так…»
— Книги, где присутствовали государственные интриги, ты не читала. Ты в детстве на эту тему читала лишь сказки с милыми королями и добрыми соседями. Там не говорилось, какой ценой был получен «мир».
Мальва, закрыв глаза, сделала пару равномерных вздохов. Она не настолько наивна, но почему-то с такой стороны на ситуацию не смотрела.
— Если все будет так сложно, если меня убьют в первый же день «правления», почему тогда ты хочешь поставить меня на место Жэррома?
— Я этого не хочу. Я сказала ему так, чтобы он не заигрывался. Твой брат уже давно, видимо, не заглядывал в тронный зал.
— …Что там?..
— Два трона, Мальва, что стоят нераздельно.
— Есть большая разница, в том, буду править я одна, или будем править мы вместе с братом?
— Есть, и она огромна. — Статуя Богини улыбнулась, и тихо сказала: — Познакомишься с ней на практике.
— Эль… есть еще кое-что!..
— Ты хочешь спросить о крыльях? Все произойдет так, как должно, если забыть эти пятьдесят лет. Тело твое хоть и выросло, но за годы сна не подготовилось к трансформации. Это может произойти через неделю, через месяц или год. Точного срока не скажу. Не знаю.
А Мальва в детстве думала, что Боги из книг знают все.
— Из книг может быть и знают, но я то не из книги.
* * *
Небесное светило заходило за кромку леса; облака окрасились в алый цвет; ветра не было ни на земле, ни на небе, он улетел куда-то далеко отсюда. Было спокойно и уютно. Этот день Мальва провела замечательно. Урэш сводил найа в местный ресторан, где девушка впервые в жизни попробовала жареного кальмара! Здание ресторана было очень красивым! Стены его были из красного камня, а крыша была покрыта черной черепицей, как и все остальные здания и дома Эрда. Прежде чем войти в первое здание столицы — а первое, потому что часто посещаемое и приезжими горгульями, и городскими жителями и даже другими расами — Урэш и Мальва посетили местное озеро с водопадом. Мальва помылась и, постирав платье, надела то снова — черные кружева в форме цветущих мальв быстро высохли.
— И что, все сейчас ходят в таком? Наверное, рождаемость повысилась!
— Да, повысилась. Все стали жить относительно спокойно, почувствовав стабильность, народ и впрямь стал двоиться, а то и троиться скорыми темпами! — рассказывал, слегка улыбаясь, мужчина, заплетая две широкие, пушистые и кучерявые до безобразия косы на голове у Мальвы.
— А… почему здесь остался ты?
— Я просто не нашел причин отсюда уходить. Мне тут нравится, у меня тут свое место. И тут остался учитель, единственный близкий мне светош. Да и… надоела мне жара.
— Почему ты говоришь мне это так открыто?..
— Я остался тут добровольно, и так же буду служить тебе, как служил Жэррому эти пятьдесят лет. Мьун называет Жэррома сыном, а тебя дочерью, ты моя найа, можно сказать это, что-то вроде семьи, поэтому я могу немного рассказать о себе. Я же тебе не говорю, где храню свои слитки золота — вот это настоящая откровенность!
— Ты хранишь свои слитки золота? — переспросила Мальва, поворачиваясь к Урэшу, что стоял позади нее, занимаясь прической. Мужчина чуть не упустил удивительно непослушную, почти заплетенную вторую косу, когда Мальва резко к нему обернулась.
— Это была шутка.
— Ты шутишь? — еще больше удивилась забавная найа.
— И чего ты так удивленна, я раньше не шутил?
— Нет… это не вписывается в твой образ. — Мужчина хмыкнул.
— Стирай то, что ты там написала. Неправильно.
— А что у тебя за место?
— А ты как думаешь?
— Ну… ты кого-то возглавляешь? — предположила горгулья.
— Все, кто был рядом с Императором в первое время его правления, занимают важные посты. Жэрром окружил себя доверенными лицами, при этом и мы получили выгоду, заняв свои места, и занимаясь своей работой.
— Так кто ты?
— Моя профессия сама по себе тайна, — хитро сказал мужчина, и Мальва поняла, что больше ей не скажут. Теперь она будет мучиться любопытством.
Урэш доплел и соединил две косы так, что те легли на плечи девушке двумя мягкими кругами соединенные на затылке черной лентой взявшейся непонятно откуда. Прическа обрамляла бледное лицо; но то из эмоционально бедного, превращалось в удивительно обаятельное, когда девушка улыбалась. За этот день Урэш нашутился на всю оставшуюся долгую жизнь. Ему было приятно, когда найа улыбалась, все же она совсем ребенок, в глазах которого залегла такая грусть, что даже раниту не по себе.
— Насчет нарядов: такое платье как на тебе, есть не у каждой. Твое довольно таки дорогое, и хотя столичные жители живут хорошо и одеваются добротно, не обремененные подсчетом каждой копейки, твой наряд будет выделяться. Да и вообще, ты будешь выделяться. Думаю весть о том, что Императрица проснулась, уже петляет по городу.
— И… неужели все сразу во мне узнают Императрицу? — скептически спросила Мальва. — Как же мы тогда пойдем в ресторан?
— Спокойно, тебя, конечно, будут разглядывать с любопытством, если узнают, но никто не полезет к тебе. В нашем обществе не принято тревожить без важной причины, если горгулья отдыхает.
— А если горгулья, ну скажем, немного Императрица?
— Тем более.
В ресторане Мальве очень понравилось! Зайдя и сев за столик у большого витражного окна, симпатичная горгулья не так была рассматриваема, как сама всех рассматривала! Возле стены напротив стола с двумя спорящими оборотнями, сидело три гнома, а, судя по их непередаваемому без пяти кружек хмеля веселью и тишине в зале, каждый столик был окружен заклинанием тишины. Мальва горестно вздохнула. Она так и не попала в школу! Потом принесли суп с любимой пряной зеленью, картошку в горшочках по гномьи… кальмара… и Мальва совсем забыла о грусти. Как можно грустить, когда ешь вкусную еду?! Это невозможно!
А после ресторана Урэш пообещал учить Мальву колдовству, за что тут же получил пару несправедливых трещин в ребрах. Мальва, конечно, оправдывалась, говоря, что очень расчувствовалась, ведь это ее мечта, на что Урэш посоветовал контролировать силу, иначе однажды на радостях Мальва кого-то убьет. Девушка согласилась.
Они гуляли с Урэшом по площади возле храма, Мальва заходила в разные магазины с яркими витринами, заворожено рассматривая разнообразные товары. Здесь были и магазины игрушек с необыкновенно прекрасными куклами, которые были изготовлены в здешней гильдии мастеров; и оружейные магазины, где кроме горгульего холодного оружия, лежали на витринах, ожидая своего часа, и гномьи клинки, мечи, рапиры, и даже топоры с секирами. Рядом с оружейным магазином стояли ювелирные лавки с дорогими, но сказочно красивыми драгоценностями. Изделия в ювелирных магазинах были разными, на витринах красовались и просто ограненные камни, и целые комплекты блестящих украшений, и деревянные и даже каменные бусы, браслеты и цепочки!
«Была бы я хозяйкой, тоже бы свой ювелирный поставила рядом с оружейным».
Урэш будто догадываясь, о чем думает Мальва, также улыбнулся.
— В этом оружейном владелец гном.
Мальва кивнула, все правильно, точно бы тут построила. После прогулки по магазинам и быстрому ознакомительному визиту в библиотеку Эрда, Урэш с Мальвой еще раз перекусили, но уже в другом заведении. В кафе возле фонтана на ветреной улице готовили самые вкусные круглые горячие булки с мясом рырмы. День был длинным и ужасно интересным! Мальве было приятно в компании Урэша, тем более тот оказался замечательным собеседником!
А по возвращению во дворец девушку ждали крепкие объятья пани Муры. Мальва вместе с пани очень расчувствовалась, сидя в своей новой чистой комнате. Пани сидела на кровати и обнимала прижавшуюся к ней Мальву. Все это напоминало детство, пахнущее сухой листвой, выпавшим снегом и смолой ели. Пани долго молчала, просто прижимая к себе своего котенка.
Потом зашел Мьун и, ничего не сказав, Мальва подбежала и обняла… отца. Мужчина весело улыбнулся и, приподняв горгулью, закружил ту по комнате, приговаривая какой красавицей, стала его дочка!
К концу дня Мальва была счастлива, но с заметными синяками под глазами от слез. От счастливых слез.
Сейчас девушка шла рядом с братом по длинному коридору с круглым стеклянным потолком, в котором стекло переливалось радугой, и высокой дверью в конце, которая вела в личный сад императора. Жэрром нервничал, выдавая себя постоянным прищуром глаз. Мальва отнесла бы это к проблемам «на работе» но фиалка у входа в коридор уж явно не заслужила столь пристального императорского внимания, да и рукав темной рубахи тоже. Тот уже начал стираться от столь внимательного взгляда. На Мальву Жэрром не смотрел.
Брат распахнул дверь и вежливо, но не так нежно как когда-то, дотронулся до Мальвиной спины, пропуская ту вперед.
«Что это? Хочет показаться грубым? Но ведь уже не выйдет. Я все знаю».
Мальва, слегка улыбаясь, зашла в сад и перестала дышать.
— Нравится? Мне тоже. — Жэрром немного помолчал. — Я увидел этот цветок в ботанической книге, подаренной мне Эль. Я прочел его называние, посмотрел на него и понял, почему Эль назвала тебя так. Черная Мальва…
Зал, в котором все кроме пола было из стекла, пропускал красные лучи заходящей звезды, от чего все напоминало момент из какой-то сказки.
— Почему ты груб со мной, даже холоден, но привел сюда и говоришь мне это?
— Груб? — лицо брата посмурнело, стирая приятные черты. — Прости, сестра, но возможно я разучился быть нежным, и чтобы ты не стала такой, я хочу, чтобы все осталось так, как есть.
— Но так как есть уже не будет.
— Что ты имеешь в виду? — Взгляд Жэррома стал тяжелым. — Что сказала Эль?!
Мальва не обращая внимания на тон брата, пошла по узкой дорожке, окруженная длинными цветами.
— Загляни в тронный зал, — тихо сказала сестра, наблюдая, как капля падает вниз с одного листка на второй, а со второго скатывается на третий. Мальвы недавно поливали, вот почему тут такой приятный, свежий воздух.
— Значит, ты все же будешь править, — не то вопрос, не то констатация факта.
— И ты вместе со мной, — согласилась Мальва. — Но… когда ты успел уйти и вернутся?
— Портал, — ответил Жэрром, пребывая в себе.
Мальва слегка открыла рот в удивлении.
«Даже Жэрром уже стал колдуном!»
«У него большого выбора и не было. Он выбрал жизнь, а для этого нужна была и магия».
«А при чем здесь драконы?»
«Не знаю, Мальва, при чем здесь драконы. Привыкни что магия и колдовство это синонимы».
— Брат?
Жэрром взглянул на Мальву.
— Прости меня, — мужчина подошел и крепко обнял сестру, — за то, что встретил тебя так.
Мальва потерлась лбом о немного колючую щеку брата и сказала:
— Зато ты сейчас нормальный и все уладилось. Я хотя бы буду не одна на том дурацком троне, Эль сказала, что это уже другое дело.
— …Да… и прости за то, что теперь — я старше тебя.
Мальва рыкнула и укусила Жэррома за ухо.
— Ай, больно же! Это покушение на Императора?!
— Да-а-а? А как меня кусать, так все законно? Между прочим, это было покушение не Императрицу, — с широкой улыбкой воскликнула девушка и ринулась щекотать брата. Тот неподвижно стоял, благосклонно улыбаясь и смотря на ее старания.
— Мальва, прекрати, я давно не боюсь щекотки. — Девушка остановилась. В ее глазах брат разглядел такую грусть, что поспешил добавить: — А вот ты боишься!
Оранжерея наполнилась звенящим девичьим смехом, отражаясь от стеклянного потолка и стен, он разлетался по всему замку, заставляя улыбаться каждого, кто его услышит. Служки на миг прекратили свою работу, глаза женщин наполнились счастливыми слезами, непонятно почему. Занятые важными бумагами горгульи улыбнулись, отвлекаясь от документов. Урэш сидя на подоконнике и смотря на закат, блаженно зажмурился от приятного слуху девичьего смеха.
Ирья, как всегда занятая в лаборатории в общего сада, отвлеклась, снимая очки и глупо заулыбалась оглядываясь. На душе у всех стало тепло.
Вот теперь все поверили, что Императрица проснулась.
Прошла неделя.
Темную Империю приветствовало утро. Из белого храма вышел красивый мужчина, держа за руку не менее красивую женщину. Толпа приветствовала их. Маленькие горгульи разглядывали наряд и прическу императрицы, мечтая быть такими же красивыми, как она, когда вырастут, а мальчишки брали пример с императора, его силы и храбрости! Сегодня была совместная коронация монархов. Как только Император с Императрицей скроются в замке, в Эрде откроются бочки с хмелем, и по улицам четырех стихий будут разбрасывать конфеты. Но пока монархи оставались в городе, и пир еще не начался.
Стоящих спиной к храму правителей овеяло золотым светом, а потом женский громкий голос произнес:
— Я дарую вашему роду благословение. Темная империя не будет знать масштабных страданий, голода и войн, пока правите ей вы и ваши потомки, Император Жэрром Черный и Императрица Мальва Черная.
Монархи слегка склонили головы перед своим народом и Богиней, которая парила над тем в золотых одеждах. Горгульи и прибывшие гости с открытыми ртами внимали каждому слову Матери Мира, и жестам Императрицы с Императором.
Затем Эль приблизилась к Мальве и спросила у той, что за подарок ее дочь хочет получить от матери в честь восхода на престол.
— Просто не возвращайся больше в мою жизнь никогда. Будь для меня Богиней, как для обычной гурьгульи, демонессы или светлой женщины…
Лицо Эль стало бесконечно грустным, но она закрыла глаза в знак согласия и посмотрела на Жэррома.
— Я лишь хочу, чтобы ты следила за демонами. Они серьезная проблема.
Богиня еще раз прикрыла глаза, давая понять, что услышала своего сына.
Повернувшись к народу на площади, рыжеволосая женщина ласково улыбнулась и растаяла в воздухе. Никто не слышал, о чем говорили правители с Богиней. Никто не заметил грусти в ее глазах. Наверное, никто никогда не узнает, как тяжело ей существовать, и какую цену она платит за обладания своим миром.
Мальва посмотрела в небо, поднимая голову. Теперь начнется совсем другая жизнь, где…
Где я буду свободной, и проживу жизнь со своими победами и ошибками. Я благодарна тебе Мать, за то, что дала жизнь и научила многому, и буду помнить, чем тебе обязана.
Правители ушли, а в Эрде начался пир! Дети резвились, собираясь большими громкими группами, взрослые смеялись и пили за Императора, Императрицу, и процветания Темной Империи, иностранные шпионы, забыв о миссии, придавались чревоугодию за быстро накрытыми столами, что трещали от местных деликатесов.
А я сидела в кругу близких, и пила самый вкусный бульон в мире!
Часть вторая
Глава 1
На наших землях хоть и уважали правящих, но вели себя с ними довольно распущенно, и я и служки могли позволить себе отдохнуть вместе, не чувствуя при этом себя некомфортно. Поэтому я спешила закончить задание данное Урэшом назавтра. Мучась над страницей с интересным названием «Точки несовместимости с координатами направления в одноразовых порталах», каждый раз я была перебита кем-то, кто соизволил поинтересоваться: не хочу ли я есть, не убрать ли у меня в покоях, не примеряю ли я носок, а то возможно придется распускать…
Вся эта спешка ужасно мешала сосредоточиться!
— Мальва, ты представляешь, я попробовала то, что ты мне посоветовала, и вот что вышло, смотри…
Я даже не смогла укорить девушку, которая, быстро вбежав в мои покои, упала на кровать рядом со мной, показывая результаты эксперимента над огурцами и персиками. Как в цветочных садах появились персики и огурцы, мне было не ведомо, но, зная Ирью, могу предположить, что там растут еще и арбузы с помидорами. Вздохнув и ударившись лбом об книгу, я, отложив ее в сторону, погрузилась в мир фруктов и овощей. Мы с неугомонной экспериментаторшой проспорили два часа моего драгоценного времени. Темой нашего спора были размышления о выращивании огромных огурцов и персиков. Ирья все время забывает, что за все нужно платить.
— Кхм. Что за споры? Над чем таким интересным вы парите в поисках истины?
Я резко повернула голову и посмотрела на уставшего с дороги брата, он стоял, опираясь на деревянную дверную раму и сложив руки перед собой, разглядывал наш симпозиум. С воинственным, радостным криком кинулась на Жэррома и обняла пахнущего ночным ветром и потом брата.
— Мальва, я тебя на неделю оставил, а ты мне Ирью портишь. Раньше такая девочка кроткая была, а теперь посмотри, кем она стала, спорит хуже, чем торговка на светлом рынке. Твоя ведь наука! — едва улыбаясь, укорил меня брат.
— Ой, шутник! Уставший, а все туда же. Ты и на смертном одре надо мной издеваться будешь? Мы говорили о персиках и огурцах, кои можно вырастить до огромных размеров.
— Зачем?
Я вопросительно посмотрела на Ирью, на протяжении всего нашего спора мне тоже было интересно: зачем? Девушка ответила ни менее жаждущим объяснений взглядом. Я насторожилась.
— Ирья?
— Какие еще огурцы и персики, Мальва? Я же не фрукты с овощами выращиваю, а за цветами ухаживаю, — наивно сказала Ирья и вышла за дверь с исписанной тетрадкой.
Жэрром узнает — вызовет ее к себе. Не дело это, в цветочных садах выращивать огурцы. Если персики это еще приемлемо, то вот овощи уже слишком! Воспользовалась неадекватным состоянием усталого с дороги брата и меня подставила! Жэрром хмыкнул мне в ухо. Я сузила глаза и, проводив взглядом уходящую предательницу, посмотрела на брата.
— Молчи. Сейчас принесут обед.
— Ма…
— Нет. Ничего не говори. Ты устал. Сначала помойся, поешь, а потом я выслушаю твой рассказ.
Жэрром неделю назад улетел в Драконью Империю, на встречу с их Императором. Брат сделал все, чтобы улететь самому, а не ждать гостей дома. Он говорит опасно. Для меня в первую очередь. Летел он туда и обратно четыре дня.
Наконец поставив крестик над выполненным заданием, посмотрела на брата. Тот уже поел и пил горячий напиток, о чем-то размышляя. Почувствовав мой взгляд, брат оставил стакан и повернулся ко мне лицом. Я ждала.
— Приняли меня довольно таки уважительно… Не сомневаюсь, это из-за особого к нам отношения Богини. Я долго думал, Мальва, и когда переступал последнюю ступеньку замка в Ардарде, понял — они боятся.
Брат замолчал. Я его не торопила. Уж слишком пустыми были его глаза. Он был в себе, в своих размышлениях.
— Кто кроме драконов властвует на небе? — спросил он минуту спустя.
— Ты имеешь в виду, кто может летать? — Брат кивнул. — Из тех, что я знаю, это драконы, демоны, и мы.
— Драконы, демоны, и мы… несут ли угрозу драконам демоны, или мы?
— Нет, они в любом случае сильнее.
— А если «мы» это демоны и горгульи?
— Ты… ты хочешь сказать, они боятся нашего объединения? Но ведь мы и так едины, их земли, это часть Темной Империи!
— Именно, Мальва. Часть, но вот когда наши войска объединятся — а я это планирую в скором времени — тогда у них есть основание бояться. «Полети» Темная Империя на них войной с такой силой, не факт что они отобьется. Поэтому они демонски боятся нашего объединения и «дружбы» наших народов. — У брата чуть поднялся уголок рта, намекая на улыбку. Мне было не смешно. Я знаю, что такое война, что такое агония умирающих и пустота утрат. — И из-за их страха возникает новый… Наш страх.
— Они попытаются стравить нас с демонами… — обреченно сказала я. Мой голос звучал глухо.
— Мы сделаем все, чтобы этого избежать. Ты больше не увидишь войны.
* * *
Что такое одиночество? У меня есть близкие — моя семья, если я захочу, я буду с ними, но очень часто мне хочется побыть в одиночестве. Это не обстоятельства, при которых я вынуждена быть одна. Это мой характер. Надо мной парили соколы, внизу шумел Эрд, а в паре метров от меня беспокоила траву ящерица. Жэрром разгребал канцелярию, уже достаточно профильтрованную императорскими секретарями, а я медитировала на скальном выступе, наслаждаясь погодой. Небо закрыли тучи, предвещая скорый ливень, ветер был холоден, свет звезды не просачивался на землю, от чего казалось, что сейчас вечер, хотя только два часа дня. Скоро будет гроза, погода которую я обожаю. Я готова кричать с раскатами грома, смеяться, ловя взглядом молнию, и не дышать, наблюдая за тем, как ветер бьет и ломает деревья. Грозу я любила с детства, как ни странно, когда все дети и молодые женщины прятались в пещерах и тряслись от страха, я улезала от матери и лежала в траве, смеясь и не боясь, что меня услышат — мой смех заглушал ревущий ветер и раскаты грома. Сердце билось в такт загадочному природному ритму.
Кожа на плече покрылась мурашками от прикосновения. Я слышала его, и близко подпустила, потому что доверяю.
— Да, место ты хорошее нашла, но погода все портит.
— Нет, я люблю такую, — ответила я садящемуся возле меня Урэшу. Тот лишь хмыкнул, ничего не ответив. Сдается мне, ему тоже нравится хмурое небо. Остров Озсерн — родина ранитов, почти всегда хмур.
— Хочешь поделиться мыслями? Я знаю все.
— Все ли? — спросила чуть улыбнувшись.
— Драконы опасаются, что Темная Империя может стать сильным врагом, и вместо того, чтобы сделать нас хорошим союзником, они попытаются раздружить наши народы.
— А была ли та дружба?
— Была и пока есть ее видимость. Это не мало. Этого достаточно, Императрица.
Урэш сейчас обратился ко мне не как к найа, а как к Императрице…
— На что ты намекаешь?
— На то, что я всегда буду на твоей стороне, и обеспечу тебя информацией, если она тебе понадобится.
Я несколько смущенно и тепло улыбнулась найа. Кажется, я догадываюсь, какую должность он занимает — тень.
— Ну, спустить тебя?
— Нет, я сама, смотри! — сказала я и, встав, прыгнула вниз. Концентрация на воздушных потоках обволакивающих мое падающее тело, специальный символ в голове, настраиваемый на левитацию и… я зависла в воздухе. Теперь нужно спокойно направлять тело, не забивая голову глупыми мыслями, что только мешают процессу. Как только я разобралась в ощущениях и поняла, что полет стабилен, оглянулась на выступ, Урэша там не было. Он был сзади меня.
— Я думал, ты хочешь, чтобы я увидел, как ты умрешь.
Я подняла брови и широко улыбнулась. Вот это да! Даже в головах таких древних существ как мой найа блуждают глупые мысли! Урэш, кажется, понял, что он ошибался, и меня это повеселило. Мужчина кратко кивнул мне на замок, намекая, чтобы я летела первой, а он подстрахует. Лететь было чудовищно трудно! Ноги чесались, прося сделать шаг, но нельзя было делать резких движений, нужна концентрация! Хотя бы в первые полеты, пока не привыкну. Ранит был позади и, когда я в очередной раз пьяно покачнулась, сомкнул руки на моей талии. Я тихо успокоив его, опять сосредоточилась, мимолетно вспоминая ощущения от прикосновения… Преградой его теплым, большим ладоням была лишь тонкая, черная ткань моего платья…
— Мальва!
Меня поймал отец, который как раз направлялся к нам, когда я начала падать. Сделав мне крепкий щелбан, отец весело на меня уставился.
— И о чем ты думала, что так глупо концентрацию потеряла?
Я бы покраснела, но только выдам себя так. Мьун, впрочем, все прекрасно понимал, поэтому, хитро усмехнувшись и не дожидаясь ответа, полетел к одной из замковых башен вместе со мной на руках. Урэш улетел вниз, в город.
— И не нужно на меня так смотреть! Это всего лишь физиология, — тихо сказала я отцу, когда тот поставил меня на каменный холодный пол.
— Да кто же спорит. Гормоны играют, понимаю… — Казалось, у него сейчас щеки порвутся от этой широкой, наглой улыбки! Я нахмурила брови.
— Да ладно, Мальва. Обиделась?
— Я не обижаюсь, я лишь запоминаю и делаю выводы, — тихо сказала я, но отец услышал.
— Как-то это не по женским стандартам, и кем ты выро…
Наш милый спор прервала Роша. Кошка выбежала из тени и рыкнула, чтобы я шла за ней. Мы с Мьуном переглянулись и поспешили, как оказалось в тронный зал.
* * *
— И чем вы можете доказать ваши слова? — спокойно вопрошал стоящего перед нами мужчину брат. Я сидела возле него на троне с лицом, не выражающим эмоций. Брат сказал мне, что когда я нахожусь здесь, лучше мне вообще ни на что не реагировать эмоционально, это может стать оружием против меня.
— Отчеты, и слова свидетелей!
— Вы уверенны? Отчеты можно подделать, а свидетели…
— Правитель! Я горгуль! Как я могу!
— Поднять ногу… — пробубнила я. Благо никто не услышал. Этот спектакль начинал нервировать. Владелец гильдии провизии, «был вынужден» обратится к монархам за помощью: у него неожиданно была замечена пропажа провизии на два — на два! — года. И конечно же винит он в этом конкурента, а именно Марйика, поскольку в Эрде гильдий лишь две, и те постоянно конфликтуют. По-хорошему, Жэрром бы его просто выгнал, назначив другого, но этот работал исправно, и назначать кого-то другого, значит ухудшить работу гильдии минимум на полгода. Нынешний глава об этом прекрасно знал, поэтому имел наглость обратится за помощью в расследовании к Нам, и без каких либо доказательств наговаривать на члена нашей семьи. Знал бы он, как монархи близки с главой гильдии мастеров…
— Как вы допустили это, и почему забыли, что ответственность в первую очередь на вас? Вы уверенны, что не понесете наказание за свою ошибку, глава гильдии провизии? — четко спросила я высокого, ничем не примечательного горгулья с короткими кучерявыми волосами.
— Ваше чернейшество… — Жэрром резким взмахом руки прикрыл мое лицо своим широким рукавом, поэтому хоть и беззвучно, но смялась я от души. Фантазия у них конечно…
— Что за обращение, глава гильдии? — слегка усмехнувшись, спросил Император. Жэрром вел себя воистину надменно, несмотря на то, как смотрелась наша скульптура. Рука Императора была небрежно поднята над лицом Императрицы, а рукав закрывал его, при том оттуда доносились какие-то булькающие звуки. Это было еще смешней, чем «ваше чернейшество», поэтому, не удержавшись, я насмешливо громко хрюкнула. Такие странные звуки привлекли ко мне внимание бедного гильдейского главы, да и всех, кто кроме нас троих был в зале. Но мне было так смешно! За свою короткую жизнь я поняла, что все эмоции можно сдержать кроме смеха. И сейчас я это успешно доказывала.
— За вашей гильдией год будет вестись наблюдение со стороны короны. И если еще один раз возникнут подобные оказии, вам придется ответить сполна, — властно сказал Император. Даже я перестала смеяться. Горгуль покрылся красными пятнами, но не от возмущения — от страха. Он ни как не ожидал, что так себя с ним поведут. И зря. Незаменимых нет.
Дверь за побитым закрылась, и я облокотилась на мягкую спинку трона.
— Боюсь, Императрица слишком молода, для правления, раз даже не справляется с эмоциями. Ей будет трудно править, — скромно проговорил один из советников, поддерживаемый кивками коллег. Я сощурила на него глаза. Этого советника я видела впервые, хотя особенного внимания не обращала на них и не пересчитывала. Я понимала, что виновата, и стоит попросить у брата и совета прощение, но мимолетная гадская ухмылочка этого горгулья заставила пересмотреть планы.
— Сестра, к сожалению, сегодня ты повела себя несдержанно, и я вынужден просить тебя не делать так впредь. Ты прекрасно понимаешь…
«… чем это может тебе грозить при твоем статусе… Придумай что-то новое».
— Я все прекрасно понимаю, брат, — сказала я, и вышла из зала, проводимая ехидным взглядом советника.
«Роша».
Из приоткрытой двери тронного зала сладким сиропом на мое чувство собственного достоинства полилась музыка, верней дикие крики укушенного за ногу горгулья. Пусть попробуют доказать, что это я.
— Не за зад же его тяпнули… — здраво рассудила, сворачивая в правый коридор, что ведет в мои покои. Вечер. Проведу его у камина с интересной книгой в руках.
* * *
За окном уже полностью господствовала гроза. В Эрде делали замечательные стекла, не уступавшие крепостью даже камню, поэтому как бы дождь не барабанил в окно, на стеклах не появится и трещины. А дожди у нас были сильными. Если бы я была сейчас на улице, меня бы здорово побило водяными струями, вдобавок холодными. Ветер гневно швырял в стороны флаги на трех башнях видимых из моего окна, видимых обычно, но не сегодня. Из-за ливня не было видно даже стену ближайшей башни! Гром в очередной раз сотряс землю. Звук был такой силы, что вода в чашке вкусного отвара, стоящей возле меня, пошла кругами, а книга лежащая на краю стола позади, упала с глухим звуком на пол.
Я, традиционно обмотав себя тканью черного цвета с золотой вышивкой, пошла к брату. Читать мне надоело. В такую погоду хотелось петь и танцевать вместе со стихией, только вот если я влезу на скалу и начну это делать, то утром Императрицу придется соскребать по кускам с каменной красавицы. За подобные шутки пани меня ругает, ей не нравится «черный юмор», что неудивительно — она же светлая. Каменные коридоры освещались на пять метров от движущегося объекта, зачарованными «звездами», которые стояли в специальных подставках, поэтому споткнутся в темноте, мне не грозило.
Я шла неспешно, тихо, вдыхая запах сырости и пыли узких коридоров, родной запах, к которому уже начинала привыкать. Я уже два месяца Императрица, уже два месяца у меня есть собственные покои, личная служка, и куча проблем к власть имущей должности прилагающихся. Не всегда, так как сегодня, у меня есть много времени. Обычно просыпаясь утром, я занимаюсь с Мьуном, потом с братом принимаю важных личностей, как сегодня главу гильдии, после этого, если Урэш не занят, провожу время с ним. Найа учит меня многому, благодаря нему я научилась левитировать, общаться с животными и читать эмоции людей, хотя последние это не колдовство. Конечно за два месяца я еще многому училась, но овладела только умением разговаривать с животными, кое-как левитировать, и угадывать, что грызет ту или иную служку, или же советника, хотя с советниками тяжелее. Но я по-прежнему слишком наивна и не опытна, я это понимаю. Брат говорит, что в этом сила — в том, что я не забываю, кто я, не забываю свой возраст и то, что слишком юна, в том, что я не переоцениваю себя. Но много ли толку в моей к себе оценке, если сегодня я себя так повела? А если демонов король изволит пошутить, а я засмеюсь? Он лишит меня головы, забыв, что я суверенная Императрица. У них ведь не принято над шутками смеяться. Зачем шутить тогда? Существа, пропитанные пустой риторикой… Пани говорит, чтобы я не спешила взрослеть, но я Императрица! Как же хорошо, что в нашей Империи нет «напыщенной аристократии» и «надменных да важных» — такие здесь долго не живут. Есть, кончено, самая малость, вот как сегодня на приеме, но это необходимость. Зато у драконов есть что-то подобное, светоши вовсе пропитаны модой на мерки в обществе, а насчет демонов не знаю. Пойди я сейчас в город и начни задирать голову, приказывая подчиняться, народ соберется, и в мире станет на одну правительницу меньше.
А что ж я делаю после занятий с Урэшом? Совет! Мы с Жэрромом почти каждый день по часу, сидим в синей комнате с длинным дубовым столом. Там собираются советники со своими предложениями. Поскольку брата не было неделю, то собрания проводились лишь со мной. Я не была активна, советники все говорили, что-то писали, предлагали, я лишь слушала. Не давать же мне советы горгульям, которые вели дела нашей Империи, поддерживая брата уже более сорока лет.
Я задумалась и не заметила его приближения. Мне на встречу, по тонкому коридору, разметая широкими шагами, легкие полы черного одеяния, шел, хитро ухмыляясь, злополучный советник, которому Роша сегодня подрала ногу. Жаль, что так быстро зажила. Медицина и впрямь поднялась за годы моего сна. Иногда это прискорбный факт. Вот как сейчас.
— Ваше Императорское Величество! Как я рад Вас лицезреть, — мило улыбнулся мне мужчина, от чего захотелось на него рыкнуть.
— Советник, как нога? Вижу хорошо. Впредь будьте осторожны с животными, вы нужны нашей Империи, — не менее благодушно ответила я.
— Кончено, Императрица, кончено! Грубой силой мой дух не сломить, и пусть те, кто думает, что смогут, побьются головой об стену.
Эта колкость была отшлифована под шутку, поэтому я, как положено, дала понять, что мне смешно, скромно посмеявшись в кончики пальцев.
— А что же вы так поздно делаете во дворце, позвольте спросить?
— О, Императрица,
как меня печалит, вы не знаете! — Вот тут он явно переборщил. — С Драконьей Империи было выслано письмо, которое поставило нас перед фактом, что сюда едет свататься к Вам сын их Императора! Не наследный, но, я полагаю, достойная, пара! Ваш союз будет залогом мира на небесах и на земле, и это превосходно!
Я, обворожительно улыбнувшись гаду и, поблагодарив за вести, что каким-то образом ко мне не дошли, пошла дальше на непослушных ногах. Не мог же Жэрром во избежание войны, пойти таким путем?
Милая сестрица, ты не увидишь войны, но увидишь нежеланного мужа и клетку в горах драконов? Сделать меня гарантом мира он не мог…
Куда я шла?..
К брату!!!
Глава 2
— Не нравится мне это, но выбора нам не оставили. Мура Льё, подготовьте дворец.
Дверь распахнулась, и я грациозно вплыла в синий кабинет, где был и совет, и Император, и Мура с мужем. Даже Тень. Не было только Императрицы! Исходя из правил, брат не имел права созывать совет за моей спиной.
— Жэрром Черный, рада приветствовать Вас. Простите за опоздание. Совет. — Я слегка склонила голову и, пройдя к столу, села за пустующее место напротив брата.
Жэрром кинул на меня взгляд, где смешалась тревога и злость: тревога за меня, и злость на того, кто доложил мне о прибытие посольства. Забавно, будто, если бы они приехали завтра, а я не была предупреждена, это что-то бы изменило.
— Не поделитесь со мной своими мыслями, дорогой брат?
— Я думаю, драконы все же здраво рассудили, что лучше сделать нас своим другом, нежели рассорить с демонами и сделать недругом, ведь начнись война между горгульями и демонами — все будут прекрасно знать, кто виновен. Видимо они вовремя вспомнили, что Богиня Мать за подобный проступок сделает с «приемными детьми».
— Странно, что мы об этом не подумали, делая свои первые предположения.
— Странно, что они на переговорах со мной, делали все, чтобы я сделал подобные предположения. В любом случае, если кандидат на жизнь моей сестры окажется недостойным, будь он хоть послан Богами других миров, моя сестра не отдаст ему жизнь.
Гад, сидевший через одного советника ко мне, было, хотел что-то сказать, но взгляд брата его остановил.
* * *
Во дворце все бегали из угла в угол, подметали, мыли, носили вещи, стирали шторы, готовили на кухне то, что нужно сделать заранее для будущих блюд. Сегодня выяснилось, что у меня аллергия на пыль — сей диагноз мне поставил личный императорский доктор, когда я с заложенным носом сидела в его кабинете и жаловалась на мокрые глаза и постоянные чихания. Хорошо то, что аллергия проявлялась, когда пыли вокруг было слишком много, поэтому меня оставили в покоях и убедительно попросили не выходить, пока идут приготовления. Меня кое-что жутко интересовало, поэтому, надев марлевую повязку, которую дал на всякий случай доктор, я тихонько выскользнула в коридор и, пробравшись в потайную комнату, которую месяц назад показал мне брат, как раз попала на интересный разговор. Показать то мне это маленькое тайное помещение, он показал, да вот только забыл ли, что я могу воспользоваться? Видимо, да.
— И что же вы предлагаете, советник Хорт?
— Императрица прекрасна как цветок! Она умна и сильна духом, мой Император, но она женщина, сможет ли она долго править, не имея семьи? Для женщин быть нелюбимыми, но придавленными ответственностью, высшая мука!
— Ваши слова имеют вес, но на что вы намекаете? Принять предложение и благословить союз, не спрашивая сестру?
— Конечно к ее мнению стоит прислушаться, но молодость духа вскипятит кровь, она сгоряча откажется от союза, а потом будет жалеть!
Молчание пронзило синий кабинет. Я затаила дыхание. Ох уж этот Хорт, и не поймешь, что он хочет! Хотя нет, как раз таки поймешь — он желает избавиться от меня! Хорт из числа тех, кого устраивал старый уклад, но другие молчат, а этот все тявкает.
— Я подумаю над вашими словами, советник, а теперь давайте поговорим о том городе… Сшеррре? Да. Мне не нравится то, что ему уделено так мало внимания. Вы же понимаете, что правильное воспитание молодежи, это гарант стабильности или даже процветания нашей Империи, то, что там построено всего одно здание кружков, и то — я подчеркиваю — что за обучения детей берут деньги, это немыслимо. Немедленно пошлите туда две тени, и посланника от моего имени с охраной. Если что-то нечисто, и городской глава в этом замешан, публично обвинить и забрать на роботы, и так же поступить со всеми остальными причастными. Подготовьте листы и чернила, я напишу все полагающиеся документы.
— Да, мой Император, недавно вот что еще произошло, это, разумеется, вызвало немалые всполохи недовольства…
Дальше слушать я не стала. Брата я нашла вечером в столовой. Он все никак не вписывался в расписание и ел когда мог, а не когда нужно.
— Я надеюсь, что в скором времени это прекратится, и ты будешь правильно питаться.
— А я то как надеюсь, — весело ответил Жэрром, жуя мясо, от чего был комичен и совсем не похож на Императора.
— Брат, я не хочу заключать союз. — Жэрром оставив тарелку, посмотрел на меня.
— Ты моя сестра Мальва, и я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, чтобы ты стояла за спиной достойного мужчины! Если дракон, что летит к нам, окажется недостойным, как я уже сказал, будь он хоть послан Богами других миров, я не отдам тебя ему!
— А если ты сочтешь его достойным? Ты не спросишь меня? Так?
— Ради твоего блага я сделаю все.
* * *
Утро началось с тенящей боли внизу живота. Я печально застонала и трагично опустилась на теплую кровать, с которой только что встала. Накрылась одеялом и сладко засопела. Так бы и проспала минимум три дня, но неугомонные служки отняли у меня самое дорогое — одеяло. Пришлось вставать и готовится. Замок блистал, можно было подумать, что свататься сегодня будут к нему, потому что я не блистала, я была непривычно угрюма. Меня переодели добрые девушки, накормили, чуть ли не с ложечки и, обув, посадили у камина. Я закрыла глаза и потягивала зеленый чай, что так полезен был для меня сейчас.
Выйдя из покоев, я запрятала глубже всю раздражительность. Мило улыбаясь, я направилась в тронный зал, сопровождала меня моя личная служка. Мне нравилось то, что в красные дни я могла положиться на нее, и вот сейчас я это делала в прямом смысле — шла, чуть ли не лежа на бедной девушке. И почему такие болезненные они именно сегодня? Это какое-то испытание! Надеюсь, Эль тут не причастна!
Тронный зал встретил нас шумом и широко раскрытыми глазами служек. Меня сие поведение насторожило. Но когда я увидела, что советники выглядят не лучше, возникло острее ощущение повернуть к себе и все-таки залечь в спячку! Поборов в себе подобные порывы аккуратно села на трон, принимая удобную позу. Максимально удобную!! Личная служка заботливо провела рукой по моему плечу, успокаивая. Видимо я настолько озверела, что это стало заметно со стороны. Но, что скажите мне, может быть хуже, чем женщина, которую заставляют что-то делать, когда ей плохо?! Служка еще раз уже более нервно погладила меня по плечу, я, натянуто ей улыбнувшись, отослала прочь.
Я смотрела на все будто со стороны. Меня тянуло в теплую кроватку, с мягкими одеялами набитыми нежнейшей шерстью белых овов. Подушки мои пахнут травами, а от теплого камина в комнате все время играет щелкающий звук, от трескающихся поленьев…
— Сестра, ты так сладко замечталась, сейчас слюнка побежит. Чем же забита твоя голова? Может быть мечтами о скорой встрече с женихом?
— Почти. О той, кто тоже фигурирует в данных отношениях. — Жэрром приподнял бровь. Не понял.
— О кровати!
— Но… ты его даже не видела…
Я нервно хихикнула. Ситуация начинает быть веселой, но мне сейчас не очень-то весело.
— Жэрром, а почему все так напуганы?
Брат скривился, обвел взглядом зал, посмотрел на меня и ответил:
— Видишь ли, сестра, я не сказал, потому что сам только что узнал. Нас сегодня навестят не только драконы…
В этот удачный момент — если бы я писала книгу, то все было бы так — огромные створчатые двери тронного зала отворились и на порог ступили… гномы. Я округлила глаза, но, опомнившись, взяла себя под контроль.
— Эти, — показала я взглядом на невысоких гостей, — тоже свататься?
— Надеюсь — нет, — серьезно ответил брат.
Гномы неспешно прошествовали к трону, и поклонились своим повелителям — так как Гномьи Земли признали над собой Темную Империю, послы вели себя более чем почтительно. Я дружелюбно улыбнулась, гномы мне нравились больше всех кого я знаю среди рас нашего материка: они всегда честны и не прячут свои эмоции. Очень жаль, что горгульи переняли привычку общественных мерок и обуздания малейших эмоций в обществе у драконов и светошей. Но когда мы были слабы, Жэрром был вынужден подражать этой моде, был вынужден прятать эмоции и не перед кем не открываться. Вскоре это распространилось дальше замка, и теперь в обществе модно соревноваться, кто кого переиграет — у кого лицо будет в той или иной ситуации более неэмоциональное. Ничего хорошего я в этом не вижу. Мне больше нравится, когда горгульи смеются взахлеб или восхищенно кричат о своих радостях, а не напоминают древние дубы. Надеюсь, эта привычка в нашем обществе пройдет, и мы будем так же непосредственны как гномы.
— Наше почтение красоте Императрицы и мудрости Императора!
Значит мой брат умный, а я всего лишь красивая… А ведь больше всего в расах я ценю ум, красота на третьем месте после силы, если говорить о мужчинах, и на втором, если говорить о женщинах.
— Мы рады приветствовать в нашей обители горных детей, и хоть приезд ваш стал неожиданностью, но весьма приятной! — благодушно ответил на приветствие брат.
— Рада видеть вас нашими гостями, — на то и уповаю! — Мне нравится мастерство и сила вашего народа, горные дети! Я рада быть Императрицей в государстве, в котором живут такие умелые мастера и добрые мужи. Жаль только, что править я могу ограниченно, раз наделена только красотой, — намекнула я, и гномы опустили глаза, которые до сего момента были наполнены гордостью, пока их не «ткнули» в ошибку. Но уж лучше один раз грубовато поправить, чем потом терпеть усмешки, что я согласна с отсутствием у меня ума. И в первую очередь насмехаться будет Хорт. Уж в этом я не сомневаюсь.
Оставив свои дары, усталые с дороги гномы были проведены в свои покои. Пир будет вечером. Я вздохнула — осталось встретить жениха, и меня оставят в покое. Жэрром на меня сочувствующе посмотрел, наверно выглядела я и впрямь устало.
Или есть другой повод мне сочувствовать?
Через десять минут злосчастные двери опять отворились. Советники чуть заметно дрогнули, я переглянулась с братом: лица у нас не выражали нечего, зато в глазах брата я прочитала легкую обреченность и опять же сочувствие. В моих глазах наверняка был испуг и непонимание. Что может так опечалить брата? Гости, дойдя до трона, поклонились, но не так низко как гномы — послы из горного народа были здесь, дабы передать дары в честь моего пробуждения и восхода на трон, и то, как низко они поклонились, сказало нам многое, а именно то, что среди них нет правителя. Но стоящие сейчас перед нами представители склонили лишь головы. Послы от Темного Королевства и Звериного Когтя, были владыками, а это значит, что они здесь с теми же целями, с которыми летят сюда и драконы. Я мысленно тяжко застонала, ситуация мне не нравилась! Раз мне делают предложение сразу три кандидатуры, брат будет вынужден выбрать одного, а здесь и думать не нужно — это будут драконы! Ведь если я выйду, например, за короля демонов, драконы примут крайние меры — осторожно конечно, дабы не разозлить Богиню — а если выйду за правителя оборотней, будет то же самое, потому что оборотни дружны с демонами! Остается надеяться на слова брата о моем благе. Я сейчас мало что соображала и даже забыла, что правитель демонов ужасен, и оборотней правитель не лучше. Я рассматривала свою руку, которая лежала на руке брата, и чувствовала себя почти как в бане: все перед глазами плыло, и было жарко. Это все стресс, я и впрямь превращаюсь в светлую пани, или же изначально переоценивала себя?
— Рады приветствовать правителей Темной Империи! Ценим вашу мудрость и храбрость Император Жэрром Черный. Ценим вашу красоту и мудрость Императрица Черная Мальва.
Я, приподняв подбородок, тепло улыбнулась оборотню, что говорил приветствие. Непривычно, когда сильному и страшному тебе, которому боятся смотреть в глаза взрослые мужчины, безбоязненно смотрит девушка. Но это вовсе не было моей храбростью, я просто устала, так устала, что могла смотреть в эти опасные глаза, и мне было все равно, но не сомневаюсь: будь я сейчас в хорошем здравии, покрылась бы испариной страха и вжалась в спинку трона.
— Темных ночей в час вашего ночного покоя! Я прибыл в Эрд, дабы удостоверится в том, что Императрица проснулась и правит рядом с братом, как того пожелала Новая Мать. Красота Императрицы не знает границ. Я, как и владыка оборотней, просим вас, Императрица Черная Мальва о жизни. Выбор за вами.
Моя улыбка окаменела, держала я ее по привычке и только. Они просят о жизни, о моей жизни, предлагают себя на роль моих мужчин. Я даже не посмотрела на короля демонов, почтившим визитом мой дом. Мне уже ничего не хотелось кроме кровати и вкусного отвара, совсем ничего.
Кинув взгляд на оборотня, и зацепив им демона, увидела, что те вдохнули носом воздух и внимательно посмотрели на меня, посмотрели как на убийцу их семейств. Вот теперь испарина появилась. Я оценила все силу, хранящуюся в этих существах и направленную острым концом на меня. И что я сделала не так? Я ведь даже слова не сказала…
Когда гости, оставив свои дары, были проведены в свои покои, брат, нагнувшись ко мне, тихо шепнул:
— Мальва. У тебя сейчас красные дни?
— Да, — так же тихо ответила я. Интересно, как он узнал, надеюсь… мой взгляд скользнул на юбки… да нет. Но как тогда?
— Не знаю почему, но оборотни и демоны всегда очень странно реагируют на наших женщин в их слабые дни. На всякий случай после приема жениха зайди и не выходи из покоев. Мне не ведомо, почему они так реагируют, но не хотелось бы узнать, найдя твое хладное, разорванное тело в одном из замковых коридоров.
— Ты думаешь, они такое делают с же…
— Я не знаю, просто не выходи из покоев. Я надеюсь, ты не пойдешь к ним ночью, чтобы узнать, почему у них такая реакция, да ведь?
Шутит, значит не все так плохо.
— Обязательно пойду. Они… настолько опасны? На войне я их хоть и видела… но не правителей.
— Хуже чем опасны, Мальва. Они плохо изучены, вот что страшно — незнание.
Я успела задремать на плече брата и поесть, ожидая жениха. Он прилетел через два часа после приема демонов с оборотнями. Я не видела грациозной посадки золотых крылатых ящеров, но видела, как, чеканя шаг, в зал вошел Стуард, сзади которого шло еще два дракона. Я возненавидела его в тот самый миг, и в глазах моих стыл холод. Мужчина, увидев меня, на миг остановился, но, дойдя до трона и приветливо кивнув, начал есть меня своими желтыми глазами. Я смотрела на него и желала, чтобы он ощутил то призрение, что я испытала, когда увидела его здесь. Мы были замечательными врагами, и я не хотела больше его видеть после военных лагерей. Я видела в его глазах восторг, но это мне было не приятно, потому что это его эмоции! Если бы до этого момента я не встречалась с этим мужчиной, возможно и влюбилась бы, но от чего-то мне его поступок казался предательством. Тот момент, когда враг пытается стать другом, так же противен как момент, когда друг пытается стать врагом. Я понимаю, что летел он сюда не к Мьюрте, а к Императрице Черной Мальве, но Мьюрта это часть меня, и она никогда не будет рядом с этим мужчиной. Урэш рассказывал мне о том визите в храм и о разговоре дракона наедине с Богиней, найа думал, что мне пригодится эта информация, и он был прав. Этот дракон умен, он понял еще тогда, что замышляет Эль, и договорился с ней о нашем союзе, и пусть кто-то скажет, что это не так! Я уверена и в том, что Мать дала благословение, ведь это залог мира и того, что Богини не придется убивать приемных детей, вздумай они напасть на наши земли, ведь наш союз станет гарантом того, что они это не сделают!
«Никогда, слышишь, Эль? Дай хоть десяток благословений! Я не выйду за эту расчетливую, гадкую ящерицу! Никогда!»
«Императрица Темной Империи! Вы так уверены в своей правоте? А какая ему выгода от этого союза, чтобы он договаривался со мной?»
Не знаю, какая ему выгода, но зато он это хорошо знает. Разумеется это не любовь и не богатства. Может быть, он хочет за счет нашего союза стать влиятельней у себя на родине? Насчет его родины не знаю, но он не сможет править здесь, только наши дети…
Надеюсь план у него не такой. Хотя, в любом случае я не отдам ему мою жизнь, и детей у меня от него никогда не будет!
— Рад приветствовать Императора и мою невесту!
— Будьте аккуратней в выражениях. Не стоит выдавать желаемое за действительное, — холодно сказала я.
Дракон сузил глаза, он был не зол, уж слишком стар он для того, чтобы показывать свои эмоции или злится по пустякам. Только вот, наверное, он думал, что я встречу его с распростертыми объятиями, потому что Эль одобрила наш союз. Но, увы. На пиру я просидела лишь час, а потом, сославшись на плохое самочувствие, ушла к себе. Ночью заходил брат, шептал, что так будет лучше всем, и я буду счастливой с Сэвистуардлэшом тэр Арбесш. В полусне я тихо плакала пока не пришла Роша, и не убаюкала меня своим мурчанием.
Я отдохну сейчас, а утром забуду о кротости.
Глава 3
На завтрак я пришла бодрая и веселая, служки сделали мне отвар, что снимает боль, да и утро выдалось замечательным! За окном темно, и идет холодный дождь, в такую погоду особенно приятно находится у теплого камина, где начинаешь ценить то, что имеешь. Меня встретила нежная улыбка моего жениха и нервная улыбка брата. На остальных я пока не смотрела. Сев за свое место во главе стола рядом с братом, я взяла в руки вилку и стала мило кромсать блинчик на маленькие кусочки. Из-под опущенных ресниц я разглядывала гостей: демонов король вид имел грозный, о его волевом характере кричала морщинка между бровей и тонкие упрямые губы. Мне сразу понравились глаза этого мужчины, они были синими как… летний вечер. Харизматичный правитель Звериного Когтя имел вид не менее внушительный. Длинные, серые волосы оборотня были связанны в хвост, а хитрый зеленый взгляд нет-нет встречался с моим. Мне сразу понравился этот милый оборотень, конечно я знала, что он опасен и не плюшевый, но тот, кем он хотел казаться мне определенно нравился. В очередной раз, встретившись взглядом с мужчиной, я задорно улыбнулась ему. Хитрый оборотень повторил мою улыбку и странным взглядом посмотрел на демона. Такой взгляд я видела на базаре в Люрне, у мальчишки который продал больше слив, чем его друг — это сравнение заставило меня улыбнуться, а так, как смотрела я тогда на демона, улыбка получилась адресованной ему. Демон, поймав ее, уставился на оборотня с превосходством и насмешкой. Ситуация вышла такой комичной, что я тихо засмеялась в кулак.
Брат дернул меня за рукав, показывая взглядом куда-то, я проследила за ним и увидела каменное лицо дракона, а так как обычной усмешки на нем не было, было ясно, что ему что-то не по нраву. Я со всей силы наступила на ногу брату, от чего тот резко выдохнул и привлек к себе внимание. Мало того, что он принимает решение без меня, он еще и попрекает меня в том, что я себя плохо веду? Я не обязана ползать на пузе перед «женихом» и угождать его представлением об идеальной невесте.
— Можно мне узнать, когда я смогу забрать свою невесту дабы заключить союз между нами? — спросил ровным голосом дракон.
Брат хотел ответить, но я его перебила:
— Нельзя, — золотоглазый поднял бровь, но я продолжила, не давая себя перебить: — Но если вы очень настаиваете, Сэвистуардлэш тэр Арбесш, я отвечу на ваш вопрос. Во-первых, я Императрица и союз, если таковой будет, осуществится на моей земле, во-вторых, если меня заберет даже не наследный принц, меня, простите, засмеют. — Брат сжал мою ладонь, но я сжала его руку сильнее, впиваясь когтями в кожу. — А если вас что-то не устраивает, вы можете смело начинать войну, как того давно желаете. Вот только чтобы вы не делали, ваше вмешательство будет явно, и Богиня вас не простит. Мне и брату был обещан мир.
В зале стало совсем тихо. Я была слишком откровенна, я должна была играть, но предпочла сказать все прямо. Но не убьет же он меня, тем более при всех?
— А не думали ли вы, Императрица Черная Мальва, что обещанный мир нужно заработать?
— И как же, раздвинув ножки перед вами?
Оборотень шокировано посмотрел на меня, как и все, кто сидел за столом, только зеленоглазый еще и поперхнулся. Кто же пьет в такие моменты…
Я отпустила руку брата, и теперь та сжимала серебряный бокал, раны на ней быстро затянулись, поскольку это были лишь легкие вмятины. Как же тут не любят правду. Дракон почему-то молчал, что к лучшему.
Утром за столом был и Урэш с Мьуном и Мурой. Через час после завтрака я пригласила их в мои покои.
— Мальва, это было слишком честно. Ты же знаешь…
— Знаю, мама. — Мура резко вдохнула воздух и, подойдя, крепко обняла меня. Мура бесплодна, мне нужно было раньше назвать ее так, раз этой доброй, светлой женщине одно слово так приятно.
— Что ты собираешься делать? Если твой брат решит, а дракон не отступится, рано или поздно тебе все равно придется отдать ему жизнь.
— Ты замечательный учитель Урэш, но я всегда хотела выучиться в школе.
— Мальва, ты не можешь просто уйти, ты Императрица, — грустно сказал отец, садясь в кресло возле камина. Я стояла у окна вместе с Мурой, а Урэш стоял возле двери, он умный и сильный, наш разговор никто не услышит.
— Императрицам так поступать не полагается?
— Да, котенок… — не менее грустно согласилась Мура, гладя меня по голове.
— Тогда… я стану первой Императрицей со своими правилами, которые и буду соблюдать.
Эту новость семья приняла настороженно. И не зря.
* * *
На мне был теплый черный костюм с меховыми подкладками — на улице было холодно. Это у светошей вечное лето, в Гаррыде все равномерно, а в Темной Империи дни короткие, ночи длинные, а лето длится всего три месяца, остальные девять месяцев холодные, и сейчас как раз были холода. Я тихо шла по каменному, ночному коридору, уверенно шагая и думая о будущем. Оно у меня будет хорошим, в чем я не сомневаюсь, потому что я есть у себя, а я справлюсь со всеми невзгодами, которые пытаются мне навредить и сломить.
Меня поддержали отец, мать, и Урэш. Я не виню брата, у меня на это нет времени. Я обговорила свой план с Урэшом и Мьуном, они не предадут, они сделают все как нужно, и к утру я уже буду в Прэмьэне, а, попав в школу, стану неуязвимой, из светлой школы меня невозможно будет забрать, а когда выйду оттуда, диктовать условия буду я.
— Императрица, что же вы не спите ночью?
— А что, я должна спать ночью? Вы в гостях у горгульей, а не у светошей, — ответила я демонову кролю, что вместе с хитрым оборотнем неожиданно вышел из-за поворота. Я даже не почувствовала их. Это расстраивает.
— Вы удивительны! Не разу не видел женщины в обществе, которая говорит то, что думает. Вы нас не боитесь?
Я посмотрела в синие глаза демона и сглотнула.
— Боюсь.
— Правильно делаете, — ответили мы втроем одновременно. Мужчины засмеялись, я тоже улыбнулась.
— Простите. Предсказуемо.
Оборотень пронзил меня своим зеленым взглядом.
— Будьте осторожней Черная Мальва, что будет, если вы нас разозлите?
Он в этот момент казался очень опасным, да и холодный свет «звезды» не придавал ему очарования, как и демону стоящему рядом. Я сглотнула ком в горле, и, не отпуская взгляда зеленых глаз, сказала «то, что думаю»:
— Вы меня убьете? Пустите кровь, отрежете конечности и скормите их собакам, оставляя меня в сознании смотреть на все это? Или изнасилуете? — с каждым сказанным словом становилось спокойней, как не странно. Ну убьют, так убьют. Не впервой «умирать». А боль… я с недавних пор стала с ней дружна, договорюсь.
Посмотрела на мужчин. Их лица не выражали нечего, были холодными настолько, что хотелось ретироваться, скрыться куда подальше, чтобы они перестали сверлить во мне дыры этими страшными глазами полными гнева.
— Вы злы? Простите, если обидела, вы сами понимаете, что плохо изучены, и что от вас ожидать никто не знает, так что не обижайтесь на предположения.
Мужчины переглянулись. Казалось, они разговаривают мысленно.
— Скормить конечности собакам… в сознании… Вы кровожадны Императрица.
— Но ведь не я ваши конечности буду отре…
— Полагаю этот разговор лучше закончить, он неприятен не вам, не нам. Может быть, поделитесь секретом, что все же делаете в теплой одежде посреди ночного коридора?
— Иду.
— Куда? — спросил демон.
— В лес, на место где меня ждет портал который отнесет в Прэмьэн и растворится не оставляя следов для моего брата и дракона.
Опять стало тихо. Никто не спешил говорить.
— И… почему вы нам это рассказываете? — спросил наконец-то демон.
— Вы же сами спросили.
— Но вот так откровенно… это странно. Вы не боитесь, что мы пойдем к вашему брату и расскажем ему о вашем плане? — спросил оборотень, наклоняя голову набок.
Я тихо рассмеялась.
— Я боюсь, лишь того, что каким то образом отдам тому гадкому ящеру жизнь, на данный момент это мой единственный страх. А вы не пойдете к брату. Вас оскорбляет уже то, что кандидатура дракона показалась Императору лучшей. Не сдадите же вы меня в руки «жениху» радостно улыбаясь. Это смешно.
— А если… мы вас украдем. Удобный случай — никто не подумает, что вы украдены, все будут думать, что вы сбежали, — сказал уже демон.
— Простите, король темного королевства, кого вы раздумываете красть? Если Императрицу, то я вам никак не пригожусь, скрывай вы меня.
— А если не как Императрицу, — спросил оборотень. Он так мило улыбался, что тяжело было поверить, на какую тему мы разговариваем.
— А как кого тогда? — Я действительно не понимала, кому я и зачем нужна без приставки «Императрица».
— Как красивую женщину, Мальва. Как цветок в свою коллекцию, — сказал демон так, как будто говорил о родном доме, матушке и теплых булочках с корицей. Мне даже польстило. Однако еще немного и наш разговор приведет к тому, что я и впрямь стану цветком к коллекции.
— У меня, разумеется, есть сильные и влиятельные сообщники, так что, увы — ничего не выйдет.
Уходила я от них с неприютными мурашками, ползающими по спине. Пусть спасибо скажут, что не согласилась стать «цветком в коллекции», сомнительно, что она у них общая.
* * *
Не хочется вспоминать острых веток, норовящих исколоть лицо и руки, холодных капель на непромокаемой накидке и серебряного света луны, в котором Урэш казался сказочным существом.
Хотя, что я знаю о сказках и реальности?
Мьун отвлекал дракона и принца. Мура подготовила мне сумку в дорогу, которая пропахла хлебом, мясом с травами и моим любимым бульоном. А Урэш обняв и поцеловав в щеку, пихнул в портал, за что ему спасибо — делать шаг было демонски трудно: плечо тянула вниз заботливо собранная сумка женщины, которую не хотелось покидать, и теплые чувства к Урэшу и Мьуну держали на месте. Но вот толчок, шаг, и я стою возле сухой Грехьты*, скрипящей на ветру. Сразу ветер начал осыпать мокрую меня чужим песком, тепло светлого материка нагревать озябшие руки, а вдалеке привыкшим глазам стало видно черное море. Здесь скоро будет рассвет, нужно позвать Рудэрья, бессовестно брошенного однажды, благо хоть запечатленные кони не умирают раньше хозяина.
Беспрепятственно зайдя в город, я сразу направилась в школу, более некуда с моей внешностью. Из-за той глупой войны, которую устроили три расы, две из которых повелись на сказку старого демонова короля о том, что в пустыни полно золота, красивых женщин и слабых мужчин, теперь весь мир знает о существовании Темной Империи. Но никто кроме драконов не стремится пока с нами знаться, что даже радует, если вспомнить наше несовершенство и неопытность на политическом уровне. Весть о новых землях разлетелась относительно недавно, поэтому лишь в школе меня примут как существо разумное, а вот в любой столовой или ресторане города со мной будут обращаться как с диковиной глупой зверушкой, что уж говорить о гостинице.
Я нашла школу Дэрьконана через час утомительных поисков. Солнце уже вышло, и все ниже я натягивала черный капюшон, может, это выглядело и дико, но не хуже чем белокожая черноволосая чужачка среди краснокожих и светловолосых горожан.
— Прости дитя, но ты сама понимаешь, два месяца опоздания это не шутки.
— Мне нужно попасть в школу, глава. Я выучу все, что пропустила хотя бы потому, что у меня нет выбора. Я знаю, что Школа независима, и здесь можно скрыться, мне нужно стать сильной, и защитить себя. Разве это место не построено для таких нужд?
— Все именно так, но ради твоего блага, тебе стоит подождать год. Мало того, что ты опоздала, но ты еще и… горгулья. Понимаешь, как тебя примут другие ученики? Не тепло.
— Я не могу ждать год. В Прэмьэне меня не примут более тепло, вы наверняка знаете, как на светлых землях относятся к новым расам.
— Немного, ведь вас мало появляется тут с тех пор… В любом случае все места заняты, так что тебе придется ждать год. Школа впрямь имеет власть…
— Так как и Храм, Сорьельна, — вторгся в наш разговор, зашедший в кабинет жрец.
Глава школы не впустит меня сейчас, а год за стенами этого учебного заведения я не продержусь, Стуард найдет меня. — Света звезды неугасаемого вам, пани.
— И вам, Мальгельн. Я ждала вас позже. Мы с девушкой уже закончили разговор.
— Нет. — Я, развернувшись к жрецу, схватила того за руку и выпихнула за дверь, выходя сама. — Прошу минуту подождать, пани Сорьельна.
— Еще никогда девушки не были со мной так настойчивы.
— О да, Мальгельн, сколопендры послушливы и, как известно, бесхарактерны.
— Девчонка!
— За тобой должок. Кто бы спасал тебя, если бы меня не было тогда рядом? Уж не знаю, но если бы ты умер, смерть бы была более чем недостойна. Умереть в овраге с распоротым задом… это примечательно для самого царевича…
— Откуда ты знаешь? — спросил побелевший любитель приключений.
— А кто тебе зашивал зад, пока ты визжал как резаная свинка?
— Мьюрта? — недоверчиво спросил жрец, пятясь к двери кабинета главы. Очень недоверчиво. Не поверил.
— Мьюрта одно из моих имен, и отойди от двери. Это я, кто же еще знает, что семь стежков на пра…
— Молчи! Если кто-нибудь услышит!
— О, светлый жрец, шрамы украшают мужчину, вам нечего стеснятся… ну конечно ваши шрамы… не совсем в правильном месте, но главное что есть.
— Точно ты, такая же жестокая!
Я сморщила нос. Почему-то всегда, когда я говорю правду, меня называют жестокой.
— Хорошо, я тоже рада встрече, но мне нужно попасть в школу, не смотря на то, что я опоздала на два месяца, нет мест, и раса, как видишь, неподходящая.
— Вижу, — все еще шокировано ответил Мальгельн.
Я улыбнулась и приподняла брови. Пора, мой друг, платить долги, не зря же я, найдя этого беднягу с рваной раной, возилась с ним три дня в лесу, до того как выйти на дрогу и попасть Люрн. Попутешествовать ему захотелось…
В итоге через два часа я сидела в своей «коморке» и жевала холодное, но пахучее мясо с хлебом, запивая бульоном. Мальгельн все-таки уговорил главу взять меня, а поскольку мест для учащихся лишних нет, мне отдали старую комнату бывшего помощника какого-то там преподавателя. Главное, что есть, где жить, осталось узнать, где есть, и я подумаю об учебе.
* * *
— Император, вы говорили, что Императрица станет моей женой, — холодно сказал дракон, сидя в кресле личного кабинета Жэррома.
— Я говорил, что она станет вашей невестой, если вы окажетесь достойным. Оценив все ваши положительные качества и сопоставив их с отрицательными, я решил, что вы будете хорошим мужчиной моей сестре. Но в ваших руках судьба вашего с сестрой союза. Я дал свое согласие, осталось ее. Не думали же вы, что она отдаст жизнь без собственного согласия? Сестра сбежала, это не скрыть, верно, вы ее не очаровали Сэвистуардлэш. Очень жаль.
— Хотите сказать, наш союз не состоится, Император Темной Империи?
— Не нужно мне пытаться угрожать. Может и состоится, если вы ее найдете, и уговорите отдать жизнь вам. Замечу, что обижать Мальву не рекомендуется, как и она, так и я, заставим вас об этом пожалеть.
— И где же мне ее искать?
— Если бы я еще знал…
* * *
— Ну не очень конечно и здорово, зато контроль вышибает на раз! Будь у него хоть тысяча щитов!
Я улыбнулась болтливой ранитке, собирая в уме все, что может понадобиться на следующие занятие. Контролировать свою память мы научились еще на первом году обучения.
— Закха, ты не помнишь, как на…
— О, бледная! Ты мне кое-что обещала, помнишь?
Я сидела со скрещенными ногами на своем месте, как и все, и, так же, как и все обернулась к светошу с коротким ежиком волос, что зашел в комнату занятий. Льмаль чуть ли не танцуя, подошел и плюхнулся рядом с нашими местами, складывая ноги. Закха опустила голову и грустно вздохнула. Льмаль, заметив это, скривился, я же улыбнулась. Мне нравился этот светлый паренек, несмотря на то, что он совсем не умеет вести себя с девушками. То, что он не равнодушен к ранитке, лично мне заметно было прекрасно, как и то, что она это никогда не узнает, с таким к ней обращением.
— И что же я тебе обещала, мальчик?
— Да ты надоела меня так назвать!
— Ты в моих глазах станешь мужчиной лишь тогда, когда научишься правильно вести себя с девушками. Может быть… — И нагнувшись к нему, шепнула: — Особенно с любимыми. — Парень побелел, видно он сам с собой еще не договорился, а тут уже другие знают. Да, страшно это, когда себя не понимаешь.
— Так что я тебе обещала, Льмаль?
— Ты… я… забыл.
Выходит, как всегда колкость какую-то придумал, да я все планы перебила.
— Так если ничего не обещала, чего орешь на весь кабинет? — спросила светоша ранитка, поправляя косы на голове.
— Обещала! Обещала на пляж с нами пойти и поймать красную медузу, — забыв о смущении, выкрикнул Льмаль.
Закха чуть расческу не выронила.
— Я так понимаю, без Закхи мне можно не приходить? — лукаво спросила я парня, медленно поворачивая голову набок. Светош еще больше зарумянился и резко кивнув, выбежал из кабинета. Я упала на пол спиной и захохотала.
— Да милая, не легко тебе с ним будет.
Ничего не понимающая девушка, начала осознавать и расческа таки выпала из рук. Ранитка прибрела красивый фиолетовый оттенок лица, и приложила к нему ладони, что-то лепеча. Я еще больше расхохоталась и девушка, оторвав одну руку от фиолетовой щеки, треснула меня деревянной расческой по ляжке.
— Это кошмар, Мальва! Это не смешно! Он же дурак!
Я встала и, поправив разметавшиеся волосы, потерявшие ленту, серьезно сказала:
— Зато любит тебя! А ум с годами придет!
Ранитка скептически посмотрела на дверь.
— Нам тут еще год учится, за это время можешь попробовать его «воспитать», а то я как представлю ваше первое свидание:
— Ой, смотри, дельфины, милый! — пролепетала я.
— Это акулы, дура, — сказала грубым голосом, подражая Льмалю, за что опять получила по ляжке.
— Я бы не спутала акул с дельфинами! — уверенно сказала подруга и убрала расческу в сумку.
— Суть в том, что он не умеет себя вести. — Закха подумав пару секунд, кивнула.
За эти четыре года, проведенные в школе, я не скучала ни дня. То преподаватели предвзято оценивают, то Рудэрь наконец прибежит и нужно его куда-то пристроить, то ранитка и светош перейдут в мою группу…
Остался один год, и я выйду со школы, тогда никакие драконы не будут мне страшны… если я буду бдительна. Этой ночью мне опять снился детский сон про кого-то хорошего, теплого и далекого… А утром следующего дня, который был выходным, мы пошли на пляж.
О чем я буду долго жалеть.
Глава 4
Море встретило нас приветливо, особенно светошей, коих в нашей группе насчитывалось восемь, включая Льмаля. Ребята накрыли легкими покрывалами горячий песок под тенью низкой пальмы, и мы с раниткой умирали от жары на покрывалах. Льмаль привел на пляж четыре приближенных*, с тремя пришли их пары. Ветра почти не было, потому и волн тоже, лишь легкая рябь на морской водной глади. Закха открыла бутылку с холодной водой и, намочив платок, положила его на лоб. Льмаль нахмурился, видимо в голову ему не приходило, что в отличие от него, мы здесь сваримся как крабы. Укропа бы.
Но раз обещала пойти, нужно пойти! Тем более за четыре года я почти не выходила из школы. Если все время жить с опасениями, то начну дергаться и заикаться, а кому нужны такие Императрицы?
— Ну что, бледная, пойдешь медузу ловить, или сдаешься?
Я скептически посмотрела на море. Сейчас нырну, и точно сварюсь. Закха посмотрела на меня с тем же выражением лица.
— Иди, иди, там, где медузы плавают вода холодная, как раз охладишься.
Взяв ранитку за руку, пошла к воде. Закха осталась нежиться на мелководье под густыми кустами, а я, пройдя еще немного, нырнула. Плавала я не очень хорошо, даже хуже чем хорошо, но медузы были рядом… всего одну. Почувствовав нехватку воздуха, всплыла, поправила волосы, отдышалась и посмотрела на берег. Светоши легли на песок, и жарились, Закха все так же бултыхалась в тени, а Льмаль махал мне рукой. Набрав воздуха, еще раз нырнула и поплыла ко дну. Вода здесь приятно холодила уставшее от жары тело, а дно играло красками, не давая заскучать. Мимо проплыла серебряная рыбка, задев хвостиком плечо, скат внизу закапывался в песок, а возле кораллов танцевали алые медузы, к которым я и направлялась.
Они были очень проворны. Не поймав ни одну, я опять выплыла за воздухом и посмотрела на берег. Ребят там не было, как и их вещей. Светоши бы могли надомной так подшутить, но не Захка…
— Не на земле, не в небе — в воде, — прошептал мне на ухо ненавистный голос, и рука обвила мою талию. Я закрыла глаза и сглотнула. — Я тебя долго искал, моя невеста.
— Мог поискать еще год.
— Что-то бы изменилось? — тихо спросил он и положил свою когтистую руку на мою грудь. Это меня ужасно разозлило, не для того я столько лет училась, чтобы меня трогал кто угодно!
— Мне бы было легче тебя убить.
Оттолкнувшись от мужчины ногами и проплыв немного вперед, развернулась, уставившись на его грудь, откуда мне хорошо были видны движения его рук. В глаза я не смотрела: хоть драконы и гнушаются применять гипноз, если перед ним не враг, рисковать я не намерена, и так не повезло.
— Думаешь, я применю к тебе гипноз? — сказал и засмеялся.
— Думаю, не стоит рисковать.
Я позаботилась о щитах и ударила дракона водяной плетью, проверяя. Мужчина увернулся и пытался подплыть ко мне, но, заморозив между нами воду, я сделала ее острым забором. В воде было ужасно неудобно драться, и я встала на лед. Колдовать, чтобы охладится, и колдовать, чтобы победить врага, это разные вещи. Дракон растопил пламенем огонь и, сузив глаза, посмотрел на меня. Я призвала свое длинное копье и встала в стойку, наматывая на оружие заклинания, благодаря которым дракон не сможет сломать его. Он не был сильно удивлен, ведь знал, что я четыре года учусь в школе, точно знал! Мужчина попытался приблизиться, но я быстро атаковала, ранив его в плечо. Стуард на миг остановившись, приподнял бровь и уголок губы, проводя рукой по ране. Он был приятно удивлен, и я понимала, что других эмоций от него не дождусь. Ему нравилось, что я его зацепила, что я не плохо дерусь, но мне его не победить… он древний дракон, а я не вошедшая в силу горгулья-недоучка с четвертого года обучения в светлой школе силы и контроля. Есть уловки, против драконов, ведь Светлые Земли хоть и дружат с этим крылатым народом, но учат своих колунов, как в случае битвы им противостоять, но я слишком неопытна, чтобы его убить, разве только ранить или задержать. Но для чего мне его заде… тут в голову пришла идея обхитрить, сбежать. Все же нельзя забывать, что я слабая женщина, слабая колдунья, которая буквально позавчера читала первую книгу о магических порталах подсознательного контроля…
Будет сложно, но другого варианта нет, разве что сдаться… но этот не рассматривается.
— Где мои друзья? — спросила Стуарда, пока чистила свою голову от эмоций, чувств, и мыслей, которые осиным роем, жужжали в ней наматывая круги.
— Они были проведены в школу.
— С ними все хорошо? Никто не пострадал?
— Да, никто не пострадал. Даже вещи ваши доставлены в целости. А вот тебя я заберу.
— Что сказал мой брат?
— Он уже давно дал согласие на наш союз. Ты же знаешь.
Я наконец-то приготовилась и, закрыв глаза, провалилась куда-то. Неважно куда, главное подальше отсюда.
Хоть в постель к демонову королю!
При пространственных перемещениях важна концентрация. Я успела испугаться до того, как вывалилась на что-то мягкое.
* * *
Сегодня день не заладился с самого утра, на рассвете ворон принес письмо, где говорилось, что на юге был затеян мятеж, на который пришлось послать прорву солдат со своим поверенным. Днем я узнал о судебном разбирательстве против одного из моих советников, так как на мой стол был положен приказ об изгнании того в шахты. Сказать раньше мне об этом не могли, поскольку во время начала суда, из-за очередной неосторожности мага-алхимика, было сожжено малое крыло замка, на кипеш сбежалось много слуг, и мой
личный доносчик сломал ногу в толпе…
Конечно парень перепоручил доставить информацию другому, но я в это время разбирался с сестрой, что так неожиданно почтила меня визитом. Любимая сестра…
Жаль советника, он исправно работал и давал мудрые советы, зачем было убивать тещу? Нашей расе не хватает терпения. Звезда уже заходила за горизонт и я, разобравшись с делами, лег в кровать, блаженно потянувшись. Этот день был сумасшедшим.
Мой замок стоит на горе, порталом в него не попасть, так как и не уйти из него. Защита этого каменного гиганта как хорошее вино: чем дольше она стоит, тем лучше и неуязвимей становится. А замок с защитой тут стоит со времен правления моего пятого деда. Каково же было мое удивление, когда на меня свалилась ванна воды и что-то шевелящиеся? Отойдя от первого шока и убрав кинжал, я стал любоваться картиной.
Сама Императрица почтила визитом мой дом в легкой белой ткани, обмотанной вокруг тела, которую использовали горгульи для плавания.
— Вы все-таки решили стать цветком в коллекции? Нужно было предупредить о визите, я бы подготовился.
Императрица подняла голову и посмотрела на меня большими глазами. Значит это не запланированные попытки соблазнения, и жаль, я бы поддался.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Конечно! Вы можете убить того зашибленного, что испортил мне, и моим одногодкам отдых! Преступите?
— Жених? — я улыбнулся.
— Нет. Гадкий, древний дракон с понятными целями и непонятными мотивами…
— Он все-таки вас нашел? — настроение у меня поднималось. Хоть что-то хорошее за весь день.
— Да. И потерял, — горгулья довольно, даже немного ехидно улыбнулась, но, вспомнив, где находится, посмотрела на меня с опаской и стала слезать с кровати.
— Вам не холодно?
Она посмотрела на свою одежду и на меня, но вместо того чтобы покраснеть перевела взгляд на окно, а затем на мечи, которые висели на стене, что заставило меня засмеяться. Нетипичная реакция!
— Можно все же узнать, как вы здесь оказались?
* * *
Ругать я себя не стала, судя по нашему с демоновым королем разговору, попала я сюда лишь с божьей помощью. Если бы не защита Эль на мне, меня бы размазало о защиту замка, из-за неосторожной мысли насчет «места прибытия». Из одной проблемы, в другую. Король любезно предложил мне погостить, и отказаться я не смогла. Невозможно отказаться, когда так любезно просят…
Меня отвели в большую комнату с красивой резной мебелью из красной яблони, и оставили, спросив напоследок, не нужно ли мне что-то. Я попросила прислать ко мне швею, поскольку сидела в мокрой ткани закутанная в покрывало из спальни короля. Хорошо, что у него нет любовниц, увидь они меня в таком виде, я бы испытала на себе гнев демониц о котором ходят легенды.
В дверь постучала и быстро вошла красивая женщина в невычурном и удобном платье. Положив свой кожаный чемоданчик на стол, она повернулась ко мне и пронзила нехорошим взглядом.
— Вы швея? Чего так смотрите? — улыбка сама появилась на моем лице.
— А вы госпожа, которая вызвала меня в час сна в свои покои?
— Да… — я поняла о чем она, и пожала печами. — Что поделать, я тут оказалась случайно, и без одежды, только это, — я высунула руку из одеяла и показала на лежащую у камина белую ткань. — Вы мне, как видите, очень нужны.
Женщина смирилась и приступила к работе. Мне нужен был лишь правильной формы отрезок ткани, которую я обмотаю вокруг себя, согласно давно выученной схеме. Швея лишь сшила мне аккуратные черные шортики, именуемые нижним бельем, когда к нам принесли приятную черную ткань, о которой я просила. Как гостья я могла позволить себе все это, тем более как практически нагая гостья.
Облачившись в сшитые шорты и мягкую ткань любимого цвета, я заплела волосы в тугую косу. Швея уже ушла и со мной осталась только одна служанка. Я, почувствовав себя уверенно, осмотрелась в комнате и заглянула в коридор.
— Король приказал мне следовать за вами и помогать, дабы вы не заблудились и всегда имели мою помощь рядом, госпожа.
«И следить, чтобы вы не попытались сбежать», — дополнила ее я. Я хоть и молода, но не настолько глупа, чтобы попытаться сбежать отсюда — здесь кругом сторожевые псы, солдаты на караулах, просто любопытные глаза и магические ловушки в местах, где есть лазейки из замка… спасибо Урэшу и моей интуиции.
— Конечно, милая! Я и впрямь могу заплутать, и это будет ужасно. Не покажешь ли мне дворец?
Служанка слегка улыбнулась и, кивнув, повела меня по коридору с длинным потолком. Наши замки были похожи, только в этом чувствовалась древность, а замок монархов в Эрде был построен не так давно. Я узнала, где находится кухня, зал столовой, тронный зал, библиотека, покои короля — мало ли, может пригодиться, и даже где винный погреб Его Величества…
А потом неожиданно вспомнила, что сейчас ночь, и я гоняю бедную демоницу как и себя, не давая отдыха. Спешно вернувшись в свои покои, я легла спать, отпустив зевающую служанку к себе.
Я проснулась посреди мокрой от пота кровати из-за своих громких криков. На новом месте всегда не удобно спать, но чтобы настолько…
Сердце бешено колотилось в груди, в голове пульс стучал набатом, и эхо моего крика звучало, перемешиваясь с жужжанием, что говорило о высоком давлении. Я не успела прийти в себя, как в комнату заскочило два солдата и служанка. Оценив обстановку и мое состояние, они вышли из покоев оставив со мной лишь перепуганную девушку.
— Госпожа, что случилось? Вы так кричали!
— Все я тебе спать не даю, — вяло улыбнулась и провела дрожащей рукой по лбу.
— Вам снились кошмары?
Я призадумалась. Ничего не помню про кошмары, но с телом моим что-то не так. Может, дракон успел сделать какую-то гадость?..
— Сколько времени?
— Два часа ночи, госпожа.
— Иди-ка ты спать.
— Но если вам опять приснятся кошмары я…
— Ты мне ничем в таком случае не поможешь. Иди спать.
Служанка с сомнением посмотрела на меня, но все же ушла. Умотала беднягу. Я поднялась и, закутавшись в ткань, вышла из покоев, направляясь на кухню. У меня в замке всегда можно было туда пойти и сделать себе что-то, кухня была открыта, а тут скорей всего нужно будет помучиться с замками.
Так и вышло. Пришлось аккуратно открывать закрытую слугами дверь. Я зажгла светильник и начала искать то, что мне нужно. На верхних полках оказались железные кружки, и я взяла себе одну. Нагрев в кружке воду, и добавив туда найденную мяту и лепестки чайного цветка, оставила чай настаиваться, а сама села на подоконник.
За окном высокого замка, внизу лежали горы, покрытые серебреным светом почти полной луны. Вчера было полнолуние, а сегодня лишь остатки былого великолепия и силы ночного светила остались на небе. Вид отсюда был потрясающий. Во дворе завыли собаки, и я невольно помянула демона. Неожиданно за стенкой послышалось шуршание, и я навострила уши… в прямом смысле, двигались то они с рождения.
Шуршание опять послышалось, и я тихонько подкралась к той стене возле шкафа. Мальчишеский голос шепнул: «Давай, никого!», и я поспешила спрятаться за бочкой. Часть стены тихо отъехала, явив двух черных теней, которые стали красться к погребу, дверца которого находилась в полу возле большого стола для приготовления еды.
Я быстро опутала их сетями и натянула веревку — две тени упали на пол, издав испуганные, но не громкие крики.
Я подошла к столу, взяла готовый чай и тихо спросила двоих мальчишек демонов:
— И что это такое?
— Мы… мы…
— Вы? Я вижу. А это я, — показала пальцем на себя.
Другой мальчик обрел дар речи и, шикнув на товарища, посмотрел на меня преданными глазами.
— Госпожа! Мы хотели досрочно убрать на кухне, чтобы завтра нас отпустили, и мы пошли в город…
— Вот как! Очень вкусная колбаса в погребе, говоришь? — понятливо прошептала я.
— Да, госпожа, всего лишь колба… — мальчик запнулся и посмотрел на меня как я недавно на демонова короля, находясь в его постели.
Я хихикнула. В такой ситуации любая леди почувствует себя великой и ужасной.
— Первый раз крадете?
Мальчики лежащие на полу завыли и беспомощно задергались в невидимых путах.
— Тихо, олухи! Услышат вас, я помочь ничем не смогу!
Мальчики разом посмотрели на меня, и столько надежды и доверия было в их глазах, можно было подумать не воры малолетние, а святодушные и наивные феи из зеленых лесов.
Через пять минут мы уже сидели втроем на широком подоконнике, и я думала, что с ними делать. Они оказались помощниками поваров и захотели чего вкуснее, чем каша с салатом и суп без мяса. Мне показалось, что рацион у них не плохой, но им видимо так не кажется. И вот я сидела, смотрела на этих двух дурных демонят и думала, как поступить. Отпускать нельзя, это сейчас они колбасу ночью крадут, а потом и драгоценности начнут, и насильниками могут стать, от безнаказанности. И ведь воспитательная беседа тут не поможет…
— Как у вас за воровство наказывают?
Мальчишки испугались моего вопроса. Но один ответил:
— Взрослых на год в соляные шахты ссылают, а детей на поля.
— Год на поле значит? Ну что, поработаете? Наказания способствуют хорошим поступкам.
Мальчишки обреченно посмотрели на меня и опустили головы. И все бы было хорошо, если бы не третий, появления которого я каким-то образом не учуяла.
Парень приставил мне холодный, острый нож к горлу. Нож был странным, от него фонило чарами, и мне это не понравилось. Совсем не понравилось. Щиты были на мне, но с этим ножом я скорей буду полагаться на свою реакцию.
— Какая ты госпожа? Крыльев нет, в трепку одета! Поднимайтесь и идите отсюда, я о ней позабочусь.
«Святодушные и наивные» злобно мне улыбнулись и пошли к потайному выходу. Не нужно было развязывать эти злобные отродья, таким уже не поможешь. И ведь сидели и ждали своего сообщника строя мне глазки!
— Кто ты?
— Трупам зачем знать? — самодовольно шепнул мой «убийца».
— Мы, горгульи, очень любопытные, — ответила я ему, не сомневаясь, что он узнал мою расу. То, что он смог подкрасться ко мне и то, что в его руках артефакт говорит по меньшей мере о том, что он ученик или помощник здешнего мага, и это не утешительно. Парень ответил, подтвердив мои опасения, и перерезал мне горло.
«Маленький злобный неуч, забывший прочитать об особенностях рас», — подумала напоследок и уплыла в темноту.
Опять я проснулась не так, как хотелось бы. Аккуратно открыла глаза, грудь, шея и даже живот был в крови, и меня кто-то волочил по грязной земле к старым сараям. Рассмотреть того, кто меня так усердно тянет, я не могла, но не сомневалась что этот тот юноша, что хладнокровно перерезал мне горло на кухне. Сомневаюсь, что у них детей в таком возрасте учат перерезать горла. Он мне даже его моим же платьем прикрыл, чтобы не наследить. Неужели не в первой убивать невинных девушек?
Ну как, Императрица Черная Мальва и мать Великой Темной Империи, ученица одной из лучших школ этого мира, неповторимого мастера песочного боя, и императорской тени, некогда лучшего колдуна входящего в совет на светлых землях, как тебе быть убитой сопливым демоненком в гостях у их повелителя, который находится под протекторатом твой Империи?
«Не очень», — ответила сама себе.
Парень видимо устал, потому что отпустил меня и сел отдышаться. Я, связав ему руки невидимыми путами, встала. Смазливый демон с длинными растрепанными волосами в шоке уставился на меня. Я его понимаю, если бы я кого-то убила, а потом труп ожил, меня бы это тоже здорово опечалило.
Я поправила свое мокрое от крови одеяние и пощупала горло, которое еще было с немалой раной, но уже не смертельной. Чтобы не орал засунула в рот кляп.
Валялась тут какая-то тряпка…
Поскольку я мало соображала где нахожусь, подойдя к невольнику, представила давно известную мне кухню, и не без усилий переместила нас двоих туда. По коридорам мы передвигались тихо, но весело: ученик мага первые минуты сопротивлялся, поэтому сейчас просто плыл по воздуху вниз головой, иногда ударяясь ей о каменные ступеньки.
Может каждый такой «бамс» запускает какие-то процессы в мозгу, и до того как мы придем к королю, юноша исправится? Надежда умирает последней.
* * *
После того, как я выпроводил нежданную гостью из покоев, и похвастался другу в письме, кто у меня гостит, блаженно лег в кровать, в которой слуги уже поменяли мокрый матрас и белье.
Я хотел хорошо выспаться, чтобы завтра просмотреть важную корреспонденцию со свежей головой. На этой неделе мне отдых лишь снится! Посреди ночи, разрушив все мои планы, меня разбудил громкий звук, открывающийся двери моих покоев, которые я закрываю на ночь! Я рывком поднялся и приготовился отражать нападение.
На пороге стояла чему-то улыбающаяся грязная Императрица вся в крови, а возле нее в воздухе висел ученик мага.
— Что здесь происходит? — ледяным тоном спросил я ее.
Горгулья перестала улыбаться.
— Он, — показала девушка на парня, — меня убил.
Императрица убрала свои чары, и парень упал мешком на пол, застонав в кляп. Сама же горгулья неловко подняла подбородок, и я увидел наконец-то суть проблемы. И эта суть мне очень не понравилась!
Глава 5
После того безумия я смогла заснуть лишь на рассвете. Ученика мага немедля отослали в шахты за попытку убийства гости его величества, двоих мальчишек, которым тот помогал, отправили вслед за ним. Я подходила к окну в семь часов утра и смотрела, как напуганных детей тянут в повозку, а те орали на весь двор, но я знала, какими они могут быть. Чувство жалости вместе со мной не проснулось, и я опять легла в кровать, чтобы проспать целые сутки. Вечером того дня служанка хотела меня разбудить, но я так рявкнула на девушку, что больше меня никто не беспокоил. Спать хотелось жутко, не то смертельная рана заставила отдохнуть такое количество времени, не то во всем виноват дракон. Я поняла, что во всем непонятном я теперь виню его, вместо того, чтобы разбираться.
— Госпожа, вы приглашены на завтрак.
Я бодро улыбнулась немного испуганной девушке.
— Может быть, вы заходите сменить наряд? Сейчас будет поздно, но после завтрака прибудет швея, если вы пожелаете.
Я посмотрела на свое одеяние и отрицательно качнула головой, ткань я быстро постирала, как только встала, а встала я рано, поэтому уже высушенная и благоухающая травами она меня вполне устраивала, а другие ткани я уже заказала, после того как швея красиво обделает их, она сама принесет мне заказанное.
Двери в светлую столовую были распахнуты, и я беспрепятственно вошла, сразу заметив, что за большим, по истине королевским столом буквой «П», сидит лишь демонов король, судя по всему, его сестра, два советника и королевский маг, хотя могу ручаться, у короля и без того есть кое-какие магические способности. Таланты впрочем, есть у каждого живущего в нашем мире, но вот развить их, укрепить в себе и контролировать может не каждый, нужно стремление, выдержка и терпение, вот почему школы на светлых землях называют школами силы и контроля. Там ученики учатся контролировать себя, узнают свою силу и свою суть.
Пока прибывала в раздумьях, успела подойти до предназначенного мне места и сесть в него все с той же приятной улыбкой. Настроение у меня было хорошее, и даже странный взгляд синеглазой брюнетки сидящей возле брата не побеспокоил его.
— Утра, Императрица, я слышал, что вы спали целые сутки. С вами все хорошо я надеюсь? Виновники были наказаны.
— Все хорошо, мне намного лучше. Регенерация смертельной раны потребовала много энергии, но это редкость, не сочтите за слабость.
— Что вы, Императрица, я не такой дурак, чтобы недооценивать горгуль, — сказал король, слегка улыбаясь.
Я вторила ему улыбкой и приступила к трапезе. Блюда слуги уже принесли. Надо сказать в темном царстве льдистых змей готовили потрясающе! У себя на родине я редко их ела, этих змей долго нужно было замачивать, да и по другим очень важным причинам готовить их проблематично, но повара у демонова короля отлично с этим справились, еще больше подняв мне настроение!
После завтрака я вернулась к себе и начала писать письмо брату, которое отправлю только в крайнем случае, потому что не факт, что оно дойдет и не факт, что после моего возвращения брат не отдаст меня дракону. В покои постучала и зашла сестра короля, я мгновенно спрятала бумагу и перо и улыбнулась демонессе.
— Императрица, — склонила та голову, — как вам у нас?
У кого, интересно, «у нас»? В данный момент я у короля, а сестра его имеет собственный дом. Она тут сама гостья.
— Климат почти не отличается, разве что горы восхищают.
— Да, когда я была маленькой, я любила сбегать от нянек и бродить по ним, — задумчиво улыбнулась сестра короля.
— И далеко же вы убегали?
— Представьте себе, да! Было, я добежала до верхушки той горы, — кивнула она на ближайшую низкую гору возле замка. — А потом отец прилетал за мной, и я сидела под домашним арестом неделями на воде и хлебе.
— Он был с вами суров.
— Ничуть. Я была активным ребенком. Он сбивал спесь.
— И у него вышло?
Демонесса повернулась ко мне и, оставив взгляд на моей шее, ответила:
— Вышло.
Мы долго молчали, после она опять начала говорить. Она рассказывала о замке, о горах и их названиях, даже рассказала две легенды, связанные с пещерами в этих местах. Потом тема плавно перешла к вкусам и Диара предложила посплетничать о мужчинах. Мне было здесь скучно, поэтому я согласилась. Служанка принесла нам ароматный чай, листья для которого выращивали здесь же, в горах, и мы, расположившись удобнее — возле камина в мягких креслах, начали делиться впечатлениями.
— Знаете, Мальва, во времена юности моей сути, я, как и все молодые девушки, приглядывалась к красавцам, помню, в пятнадцать лет я была ужасно влюблена в юношу, что гостил у нас с семьей… какие-то дальние родственники моего отца…
У него были темно-карие, немного раскосые глаза, высокий лоб, упрямый подбородок и черные брови в разлет. Признаться честно, все мои служанки ходили возле него как мышки, а как только тот пройдет, томно вздыхали…
— И что же, он узнал о ваших чувствах?
— О, конечно! Он стал моим первым и последним любовником.
Я подняла бровь.
— Мой отец узнал, и его семья благополучно отбыла домой с трупом сына, а я была отдана высокородному демону, другу моего отца.
Я не удивлена. Предыдущий демонов король был неприятным типом, сама я его не видела, но знаю, что войну против Светлого Царства затеял он. После войны все, кто был причастен, погибли — их как будто отвергла земля, вода была им ядом, а воздух рвал их легкие. Полагаю, это злость Эль сделала с ними такое. Недаром после этого в Темной Империи стали говорить фразу «Не зли Богиню» чаще, чем проклятия, в чей либо адрес. Сейчас что в Гномьих Горах, что в Зверином Когте, что здесь, правят наследники, отцы их умерли.
— А вы, Мальва? Кто был вашим первым мужчиной? — спросила Диара, медленно очерчивая ободок чашки когтистым пальцем.
— У меня не было мужчин. Все время я только и делала, что училась или спасала свою жизнь. Быть любимицей Богини, не значит жить в роскоши и не знать горя, скорей наоборот.
Женщина слабо кивнула. Она знала это как никто другой, именно из-за того, что она единственная и «любимая» дочь своего отца, жизнь ее знает много горя. И хотя я никогда не интересовалась ее биографией, по тому, как она себя ведет, было ясно, что какая-то часть ее сути сломлена.
— Я слышала, что вы планируете заключить союз с сыном Императора драконов, — лукаво спросила меня сестра короля.
— Скорей он планирует заключить со мной союз, но этому не бывать, даже если он станет не таким противным, — тем же тоном ответила я, и мы тихо засмеялись.
— Но я слышала, что он еще тот красавец! Интересно, каково это с драконом? Демоны начинают раздражать, когда знаешь что это не все меню.
— Он красив, но мне не нравится. Я бы не доверилась такому мужчине. Но вы же говорили, что тот погибший юноша был вашим последним любовником?
Диара медленно ко мне нагнувшись, тихо произнесла:
— Так и есть, о нем знали, и он был последним, а разве могут быть любовниками те, о ком никто не знает? — хитро улыбнулась брюнетка. — Да и с моим мужем по-другому нельзя. Если он узнает, мои мужчины пострадают, а я уж и сама не помню, кто это может быть… все-таки, за сто пятьдесят лет их было не мало. Иногда мне кто-то улыбается украдкой, надеясь, что я его вспомню, а я и представления не имею кто он такой…
— А с мужем вы в каких отношениях? — с любопытством уточнила я, ставя опустевшую кружку на столик.
— В дружественных. Он ведет себя хорошо со мной, а я веду себя хорошо с ним, хотя первое время надеялась на любовь, с ее нежной страстью и страстной нежностью, — мимолетно наморщив нос, ответила она.
Мы опять молчали, каждая думала о своем. За окном несмело стал накрапывать дождь, проснувшийся гром напугал лошадей, заржавших в королевской конюшне. А где-то там, за морем, на богатейшем и красивейшем материке этого мира, в Драконьей Империи, смотрел в окно с той же хмурой погодой золотоглазый сын Императора.
Он был терпеливым драконом, годы научили его терпению, но невеста заставляет его ждать. Если она хочет поиграть, то он с ней поиграет, но в этот раз она не уйдет, где бы не пряталась.
Он найдет.
* * *
Я лежала на белых, льняных простынях с распущенными волосами, что были подобны покрывалу вокруг меня, делая красивый контраст. Кроме этого на чем-то еще взгляд не задерживался. Я отчетливо видела только родинку на своей руке, прядь волос лежащих на моем животе, немного прикрывающих грудь, видела, что лежу я нагая, видела волокно белоснежной простыни, пахнущей свежестью, а кроме этого ничего.
Кто-то появился, но я не видела его лица, даже тело было нельзя рассмотреть. Он убрал прядь моих волос с тела, заставляя быстро вздохнуть: волосы медленно сползли с солнечного сплетения, щекоча кожу. Его рука провела по животу, очерчивая круг, обвела одну грудь и легонько коснулась вершинки, из-за чего я непроизвольно выгнулась. Мое дыхание участилось, вокруг все было словно в тумане, но ощущения были ясными, как и детали, которые я успела рассмотреть.
Рука оказалась на стопе, по коже, словно крылья бабочки переместилась к коленке, а затем плавно поднялась на бедро и…
Я проснулась.
Вытерла вспотевший лоб, закуталась в ткань и, посмотрев на хмурь за окном, пошла на кухню, надеясь, что в этот раз там нет кандидатов на мое убийство, к тому же сейчас ранее утро, а по традиции Императрицу убивают на кухне ночью. Если после каждого разговора с Диарой, мне будут сниться такие сны, я согласна разговаривать с ней о мужчинах часами, тем более нечего делать.
А может любовника завести? Думаю, мой отец не станет его убивать. Наверное…
В кухне горел светильник, и я подумала, что слуги решили прийти пораньше, но, остановив взгляд на столе, и прижимающейся друг к другу паре на нем, я поспешила ретироваться. Ай да Диара Рэшельская, ай да личный маг его величества!
Раз кухня занята, пойду в библиотеку, надеюсь там не найду короля с его любовницей. Из тени неожиданно вышла Роша и рыкнула, призывая идти за ней. Не за что не признаюсь, но я забыла, что у меня есть кошка. Не знаю, требовалась от меня тишина или нет, но идя за Рошей по одному из коридоров, который был узким и пыльным, я чихала периодически и громко, так что надеюсь, тишина не требовалась.
Коридор закончился тупиком с узким, длинным окном, через мутное и грязное стекло которого не было видно, куда оно выходит.
— И что?
Роша подошла к стене и толкнула черной лапой один из мраморных обтесанных камней, камень поддался, кошка толкнула еще один возле него, и тот камень тоже съехал назад. Роша обернулась ко мне и ожидающе посмотрела, будто спрашивая: «не хочешь ли присоединиться?». Я села напротив стены, и начала толкать от себя камень за камнем, пока не образовалась дыра, в которую я могу пролезть.
— Ну допустим я туда пролезу, и что дальше? Я без сомнений уважаю твой ум, но…
Роша не дослушав меня, шмыгнула в темноту и холодно мне оттуда мяукнула. Она еще и тона может менять…
Я, подвязав ткань выше, и закрепив ее на бедрах, делая одеяние комфортней, полезла за кошкой. Вопреки моим ожиданиям меня встретила не тайная комната в пыли и паутине, а еще одна стена, в которую я врезалась головой, до крови расцарапав лоб. Зашипев, упала на пол и пригрозила мстительной черной кошке припомнить эту подлость. Оклемавшись и справившись с болью, встала, чтобы зажечь звезду и увидеть, что я нахожусь между стен. Кошка показала мне на камни, валяющиеся у моих ног и на дыру в стене. Я быстро вставила их назад и пошла за неугомонной спасительницей, в том, что она меня пытается вывести из замка, я не сомневаюсь.
Но нужно ли мне это? Погостила бы здесь, прочитала местные книги, ведь язык демонов мы учили в школе. В светлые учебные заведения давно уже поступила информация о языке оборотней, демонов, горгуль и гномов. Другие расы на холодном материке хоть и имеют свой язык, но он маловажен, поскольку они живут на территории Темной Империи, где официальный язык горгуль. Так нужно ли мне сбегать?
— Роша, я понимаю твою заботу, но демонов король все равно бы меня когда-то отпустил бы. Зачем сбегать? Можно сказать мы на отдыхе!
Но кошка меня не поддержала и пошла дальше, лишь презрительно фыркнув. Мы шли между двух стен, я старалась двигаться экономно, потому что каждый шаг, и каждый выдох будил пыль, а слезы размазывать по лицу и чихать мне надоело. Наконец-то мы пришли к месту, где свет пробивался через щели в каменной кладке. Я запомню это место, и если будет война, поведу отряды сюда. Часть меня, злорадно хихикнула, а часть покачала головой…
На этот раз я втянула камни на себя и, высунув голову в дыру, засунула ее обратно, закрыв глаза. Вид открывался потрясающий! За стеной обрыв, внизу река, вокруг реки лес. Если бы не хмурая погода, я бы подумала что попала в сказку, только вот как спускаться, я не знаю. Есть, конечно, два варианта, но они мне не нравятся.
Роша выскочила на улицу и быстро опустилась вниз, лишь иногда дотрагиваясь лапами до горы, обрыв был резким. Это и есть один из вариантов, который мне не нравится. Кошка упала в реку, выплыла на берег и развернулась ко мне, отряхнув от воды шерсть. Теперь, я полагаю, моя очередь.
— Глубокая? — крикнула я, но не очень громко. Надеюсь, не услышат.
— Вполне, — услышала я сзади себя, и от испуга или даже неожиданности прыгнула вниз.
* * *
— Вы, я смотрю, любите приключения? — спрашивал меня демонов король, держа за шкирку и летя к берегу.
— Больше чем однотонные будни в своей комнате со служанкой.
— Мне казалось, вам у меня нравится? — потребовал демон ответа, опуская меня на мокрую траву.
— Не жалуюсь, но, — я кивнула на Рошу, — она решила, что нам пора вас покинуть.
Роша свысока посмотрела на демона и повернулась к нам… спиной. Мы с мужчиной переглянулись и невольно озадачились, не знаю, о чем думал он, а я размышляла, откуда у Роши такая нелюбовь к демонам?
— Императрица, — обратился ко мне мужчина, — вы могли пострадать.
Я улыбнулась. Из-за того, что я Императрица, он думает что я «леди», как у них называют женщин, но зря. Я, как у нас говорили давно, и говорят до сих пор с гордостью «самка», я не буду смиренно сидеть в комнате и разговаривать с другими высокородными демонессами о юбках и мужчинах, хотя поговорить о таком не погнушаюсь, но не в столь больших количествах, в которых любят говорить об этом леди. Горгульи дикие, непредсказуемые, страстные, немного ветреные, игривые, но уж точно не кроткие, а вот демонессы любят построить из себя кукол, хотя всем известно, что гневаются они страшно, и сила их гнева разрушительна.
— И как бы я пострадала, ваше величество?
— Вы бы ударились своей прекрасной головкой и потеряли сознание, а потом бы наглотались воды, и ваши легкие пришлось бы долго очищать, — он сказал это и серьезно посмотрел на меня, ожидая реакции.
Я расхохоталась. У мужчины появилась морщинка между бровей, и я положила палец ему на лоб, чтобы ее разгладить, но он съехал вверх, придавая лицу его величества грустное выражение, от чего мне стало еще смешней, и я упала на мокрую траву спиной, смеясь взахлеб. В последнее время я замечаю за собой хорошее настроение каждый день и каждую минуту, с чего бы это?
— Я сказал что-то смешное? — таким тоном был задан вопрос, что захотелось перестать смеяться, но не в моем характере смиренно извиняться, если мне захотелось посмеяться.
— Да, в моей жизни были вещи и похуже «ударов головкой» и воды в легких.
— Неужели? Вас бросил любовник, или может быть украли, и возвратили брату за выкуп?
Я лениво повернулась к мужчине, что взирал на меня со смешинками в глазах, хотя лицо оставалось холодным.
— Вы знаете, когда я родилась? — он кинул.
— Я знаю, что вы родились, когда еще Эрд только строился.
— Нет, ваше величество, может быть, это покорежит ваше представление обо мне, но я была рождена раньше того времени… — я внимательно посмотрела на демона, могу ли я ему это говорить? Взвесив все, что хочу сказать, кивнула своим мыслям — большой тайны там нет. Информация, которую я дам в его руки, не сможет обернуться оружием против меня, поэтому я продолжила рассказывать, устремив взгляд в хмурое небо. — Моя мать, как и все самки из стаи ошкуривала добычу, готовила, стирала, ухаживала за моими братьями, сестрами и за мной, но я была любопытным ребенком, и однажды сбежала в поле, где стоял камень, который меня манил. На том камне были символы, тогда еще мне не понятные, и я стояла там и смотрела на них заворожено, пока Эль не заговорила со мной. А потом я узнала, что на наше поселение напали жааррры, и побежала назад, однако там была лишь кровь, остатки горгуль и мальчик. В щели запрятался маленький ребенок, он был молчалив и не показывал ни одной эмоции. С того момента началась моя новая жизнь, а мальчика я назвала Жэрромом, нарекая своим братом.
Я уже увлеченно грызла сочную травинку и закончив историю, подумала, что ткань на мне придется опять стирать, все-таки недавно был дождь.
— Вы меня удивили, я думал, что вы младшая и родная сестра Жэррома Черного.
— Эль назвала меня Черной Мальвой, как цветок, Жэрром тоже получил эту фамилию, но мне она больше подходит, не считаете? Уже это доказывает, что я родилась раньше него. А кровь… она ничто не значит, если брат и сестра не близки друг с другом. Для горгуль сестрой или братом в первую очередь считается «Не тот, кто по крови родной, а тот, кто по сути близок». Но если убрать из моей жизни пятьдесят лет сна, то Жэрром прожил больше моего.
Роша недовольно рыкнула и помчалась куда-то, видимо охотиться, я завистливо вздохнула. Вот мы и поменялись ролями.
— Я понял, что Эль это Новая Мать или Богиня, как вы ее называете? — я кивнула. — Все говорят, что ваш сон в такой большой срок времени это наказание.
— Отчасти. Эль всегда наказывала меня таким образом, что наказания выходили уроками, так и в этот раз. Я просто видела долгий, поучительный кошмар и не имела возможности проснуться или умереть. А так да, для всех остальных это был обычный сон в наказание.
— Я сегодня многое от вас узнал, — задумчиво сказал демон. — Ну что, не вернуться ли нам в замок?
Я грустно вздохнула, как бы я не была рада быть гостей в таком красивом и спокойном месте, а «любоваться леденцом издали» это не сытно.
— Может, поохотимся? — специально сказала это немного детским голосом полным надежды. Прощупываю почву. Думаю, брат будет рад, если узнает, что я нашла подход к этому мужчине, у которого аура настолько сильная и властная, что даже когда лежу возле него на траве, хочется отползти и заскулить.
Демон поднял брови, просверлил во мне дыру, но все же кивнул, видимо ему тоже хотелось испытать азарт погони и пьянящий адреналин, который источает кровь добычи. От таких приятных мыслей хищная улыбка появилась на моем лице, и я рванула в лес.
Ветер в волосах, крик потревоженных птиц, где-то карканье ворона, хруст веток впереди. Мы с демоном загоняли молодого оленя, по округе разнесся запах страха, что подбадривал нас. Я неслась и предвкушала момент, когда жертва будет поймана… когда ее бешено колотящиеся сердце стукнет в последний раз и глаза покроются пеленой смерти.
Но загоняем мы оленя вместе, демон тоже наверняка хочет испытать это острое ощущение охотника настигшего свою жертву, так кто из нас заставит сердце оленя замолчать? Я насторожено покосилась на мужчину, тот посмотрел на меня и улыбнулся, не широко, но по настоящему, я ускорилась.
Наконец уставший олень подвернул ногу, и я прыгнула на него, вгрызаясь в горло все еще брыкающегося самца. Когда он перестал двигаться, я блаженно заурчала и легла возле своей добычи.
Хитро открыла один глаз и, посмотрев на демона рядом, поправилась:.
«Нашей добычи… ладно уж…»
Глава 6
— О, мясо чудесно! Передайте мою благодарность охотникам! Мясо молодого оленя, как говорят шуэрлы
[4] с юга, благоприятно влияет на цвет лица.
Я мысленно хмыкнула на слова Диары, внутренние органы лягушек влияют на цвет лица местных леди не менее эффективно. Кинула на короля резкий взгляд, ожидая увидеть его реакцию на похвалу, но тот просто ел, не обращая внимания на сестру или кого-то еще. Вернула взгляд к тарелке и продолжила трапезу.
День этот прошел быстро, после завтрака заходила Диара и мы опять разговаривали, но на этот раз о традициях наших народов, после разговора я дописала письмо брату и запрятала его в свой мягкий чулок. Тут уж точно не найдут, если не будут обыскивать Императрицу, что вряд ли случится. А потом как-то незаметно подкрался вечер, доносивший до меня песню сверчков в синий и холодной темноте леса и шелест ветра, слабого, но все время пытающегося обтесать стены древнего замка. Ложилась спать я с улыбкой на губах, день выдался не плохим, особенно если вспомнить охоту…
Опять я лежу неизвестно где. Не могу даже шевельнуться, тело немного онемело, глаза слезятся, но, кажется, вот-вот это пройдет. Опять кто-то рядом как в прошлом сне. Он приблизил лицо к моему, и шепнул что-то на ухо, но я не знаю что, не слышу, знаю лишь, что это приятные слова, но бессмысленные. Зачем что-то говорить тому, кто не слышит? Шею обжег, но не теплом, а холодом, поцелуй. Странный сон. Если в прошлый раз мне было приятно, то сегодня… противно? Да. Рука переместилась к моим бедрам, очертила их форму и, было хотела начать действовать смелее, но я нашла в себе силы и трепыхнулась, как оглушенный мотылек или рыба на берегу.
Сон резко спал, адреналин перехода вскружил голову, и я вскрикнула, подпрыгнув на кровати и упав с нее, так как успела перекатиться к краю. В кровать решила не возвращаться. Оделась и вялой поступью направилась вниз, в маленький сад с прудом, окруженный со всех сторон стенами замка и от того кажущийся дыркой в здании, если посмотреть с высоты птичьего полета… или горгульего… когда же и я смогу летать?
Это не просто сон, и понимание этого меня беспокоит… Кто может залазить в мою голову, когда я сплю? Сорвала маленький цветок красивого голубого оттенка и растерла на ладонях, вдыхая носом терпкий, резкий запах. Этими цветками леди пользуются как ароматизаторами для кожи рук, пахнут цветы только если их растереть в ладонях.
Я села на деревянную, широкую лавку и скрестила ноги, подобрав ткань юбки. Роша из тени смотрела на меня красными глазами, от пруда доносилась рокочущая жабья песня, а рядом под лавкой, пел на всю мощь сверчок. Потянуло холодом, и я закуталась в тонкий, но теплый шерстяной плед, который предусмотрительно взяла с собой.
— Ты знаешь, что происходит?
Кошка вышла из тени и села напротив лавки, на которой я сижу. На вопрос Роша не ответила… что меня не удивило. Но взгляд у нее был серьезен, будто она знала, но давала мне возможность разобраться самой.
— Кто может быть причастным к снам? Кто может вообразить меня в таком месте в таком виде и при этом не показывать своего лица?..
Кто… кто… Дракон!
Роша не знала, о чем я догадалась, поэтому никак не отреагировала на мою искру понимания во взгляде и просто ушла в тень, что-то рыкнув. По интонации было понятно, ее что-то не устраивает, но ее в последние время все не устраивает! Она моя кошка, или нет?
Шла на кухню, прибывая в глубоких раздумьях, сделав вкусный ягодный отвар, села на широкий подоконник низкого окна и стала смотреть, как звезды меркнут, а на гребне темного леса растекается по небу рассвет.
Дракон очень заинтересован в нашем союзе, и так просто не отпустит. Бегать мне от него сотни лет… Я боюсь войны, но даже ради «мира», а точнее амбиций возможного супруга, не отдам ему свою жизнь. Какой у меня план действий теперь? Что делать? Отпила теплый напиток и неспешно стала отвечать на свои вопросы…
Первое, держать себя в руках, никому не доверять и быть готовой к встрече с женихом, если покину темное королевство. Второе, поставить на место драконов, а в особенности одного золотоглазого мужчину их расы. Опять же, как? Нужно где-то взять силу, которая позволит диктовать условия…
Зажмурилась. Кто я? Императрица Черная Мальва! Моя власть распространяется на весь Темный Материк! Под моей дланью живут оборотни, демоны, гномы, тролли, хоббиты… даже кикиморы с русалками и духи! Мой материк самый большой в нашем маленьком мире! Его жители самые необычные, сильные, умные и красивые! Драконы же живут на куске земли не своего материка, они чужие, хоть и сильные. Чужие!
Я встала и твердо пошагала, пока мои намерения не изменились, пока я имею смелость пойти на подобный поступок. Я никогда не отдам жизнь чужому.
* * *
Как бы это было не смешно, но открыть эту дверь я не смогла, и пришлось левитировать в окно. Как и в тот раз у обрыва и реки, я прибывала в сомнениях. Левитация для меня это мучение, слишком уж плохо я летаю, и чем больше это делаю, тем труднее становится. На данный момент я практически не могу левитировать.
Вышло, что я забралась в окно по стене, лишь немного помогая себе, облегчая вес тела. Чтобы не потерять уверенности я все время вспомнила дракона и представляла, что со мной и Империей будет, если он каким либо образом исхитрится близко подойти к власти благодаря нашему союзу.
Наконец забравшись в покои тихой поступью, скрывая свое присутствие, подошла к широкой кровати с коричневыми простынями, узором на которых красовались бежевые камелии, и, не давая себе времени передумать, развязала на себе ткань, сняла щит скрывающий мое присутствие и медленно опустилась на кровать.
Демонов король тут же проснулся и, опрокинув, навис надо мной, сжимая горло рукой с отросшими когтями. Через мгновенье сосредоточенность и настороженность спали с лица, оставив на нем хмурое удивление. Кинув взгляд на мое голое тело, мужчина нахмурился сильнее.
— Что это значит?
— Я пришла, чтобы предложить тебе мою жизнь.
Мужчина минуту внимательно вглядывался в мое лицо, а потом отпустил горло и сел возле, все так же хмуро блуждая по мне взглядом.
— Почему ты решила пойти на подобный поступок? — тихо, без толики эмоций спросил демон.
— Императрица должна быть соединена союзом, иначе мне придется отдать жизнь тому, кто даже не знает, что взамен нужно отдать смерть.
— Ты думаешь, они успокоятся после этого? Они постараются сделать все, чтобы разрушить наш союз и всю Темную Империю.
— Они в любом случае постараются либо разрушить, либо подчинить. Как говорилось в одной из книг Эль: «Хочешь мира, готовься к войне».
Мужчина впал в раздумья не замечая, что возле него лежит красивая голая женщина, вернее даже девушка! Я вздохнула, привлекая его внимание, и прогнулась, следя за ним. Демонов король поднял бровь, но задержал взгляд на моем теле. Я улыбнулась.
Все так же, не отрывая от меня взгляда, мужчина спросил:
— К чему такая спешка?
— Он может залазить ко мне в голову, создавая искусственные сны, нужно перебить эту неприятную связь более сильной, а именно нашим союзом.
Мужчина посмотрел на меня странным взглядом, который разгадать я не смогла, и на секунду оказавшись близко, слез с кровати и запахнув одетый быстро халат, вышел в другую комнату.
Я приоткрыла рот и смотрела на дверь, не в состоянии поверить, что меня «умную, сильную, красивую» еще и Императрицу не приняли! Он. Меня. Отверг!
Ну хорошо, Агроз Рэшэльский темный король демонов, ты поступил так, как счел нужным, и ты заплатишь за оскорбление. Сполна! Открыв с этой стороны дверь, быстро вернулась в свои покои и моментально отключилась, укутавшись в одеяло. На улице уже можно было читать книгу, настолько было светло.
Проснувшись, взяла красную ткань, которую принесла мне еще вчера вечером швея и, намотав ее на тело не так, как обычно, пошла на обед. На короля я не смотрела. Села как всегда возле него, и принялась за еду. Не знаю, смотрел ли на меня он, но советники, казалось, хотят меня съесть вместо поданных слугами блюд. Это льстило моей женской натуре больше чем искусная улыбка Диары. Я понимаю ее стремление к новым ощущениям, но пусть ищет кого-то другого. А посмотреть сегодня было на что. Я надела красную ткань так, что плечи, ключицы и спина были полностью открыты, и даже до бедра шел длинный вырез, и главное — красная ткань была нежной и немного прозрачной. На бедрах и груди ткань в два слоя и приличия я соблюла, а вот живот и очертание длинных, стройных ног было прекрасно видно. Я за годы привыкла к своему телу и знала, как пользоваться своей красотой.
— Вы сегодня превосходны,
дорогая! — ни чуть не лукавя, сказала все с той же улыбкой сестра короля.
— Благодарю! Ваше платье тоже очень красивое! Хоть культура наших нардов и отличаются, не могу не признать прелесть ваших одеяний, — сказала и будто нечаянно посмотрела на короля. Он тоже смотрел на меня, верней в мое смелое декольте. Замечательно.
После завтрака неожиданно накатила такая сонливость, что я не удержалась и легла спать. Наверняка это из-за ночных прогулок. Нужно бережней обращаться к своему организму…
Этот сон отличался от других, здесь я была все в том же красном платье, в котором заснула. Но ничего кроме меня не было видно, вокруг была густая темнота.
— Мальва, — шепнул мне на ухо мужской голос.
Я сосредоточилась на ощущениях и поняла, что не смогу подняться или шевельнутся, как всегда…
— Красивая, — сказал он и поцеловал шею, — манящая. Но ты меня разочаровала.
Я скрипнула зубами. Какое горе! Так если я его разочаровала, может, стоит поменять план действий и вернутся к себе, забыв о Темной Империи? Ненавижу его!
— Разочаровала, но… я тебя хочу, и не перестаю хотеть, — шепнул и развязал узел на спине, снимая с меня ткань.
Я закрыла глаза и утробно зарычала от злости. Мужчина, находящийся за мной засмеялся и провел рукой по позвоночнику, не легко щекоча, а заставив дрожь разлететься по телу. Во рту пересохло. Его руки накрыли грудь и мягко сдавили. Не нежно, но осторожно, не причиняя боли. Я опять зарычала, не желая сдаваться. Тело начинало реагировать, но разум понимал, это не нормально.
Ненавижу драконов.
Мужчина продолжал ласкать мое неподвижное тело, и я застонала, когда он в очередной раз поцеловал шею у ключиц. Дракон зарычал и резко развернул меня к себе.
Я проснулась.
Видимо кто-то не сдержался, и это спасло мою невинность… не в физическом, но в психическом плане точно. Все же это всего лишь сон. На этот раз я решила доспать, но, уплывая в объятья сна, неожиданно испугалась, что дракон опять залезет в мою голову. Сейчас он неадекватен. Опасно…спать. Непроизвольно вырвался грустный вздох. Стало себя жалко. Мне уже несколько дней не дают нормально поспать.
На кухне горел светильник. Я остановилась. Неужели снова Диара? Снова на кухне? Но нет. Там оказался демонов король.
— Ваше величество?
Мужчина развернулся ко мне и зло посмотрел, настолько зло, что пришлось прикусить губу изнутри, чтобы не сделать шаг назад, или несколько. Демон сидел за столом боком к входу и пил бульон до моего прихода. Бульон который я, кстати, не нашла, хотя давно хотела!
— Я тоже хочу! Где вы его взяли? — удивленно с нотками упрека спросила демона.
Злость во взгляде притупилась за вялой работой мысли, и демон кивнул на погреб.
— Я там искала, — демон не изменился в лице. — И не нашла, — добавила я. Он что, заснул с открытыми глазами? — Вы что, заснули?
Мужчина скривил губы в улыбке, обвел меня с ног до головы взглядом и, встав, залез в погреб. Через минуту на столе стояла огромная банка с бульоном. Я взяла себе чашку, налила бульон, добавила туда соли, сухой, пряной травы и посмотрела на демона. Он тоже наблюдал за мной. Я перевела взгляд на банку, он сделал то же самое и опять посмотрел на меня. Я подняла брови и опять перевела взгляд на банку.
Она тяжелая. Я хоть и боец, но самка, зачем таскать тяжести, когда рядом мужчина?
Мужчина опять приподнял уголок губы. Я утвердительно кивнула и села за стол, ожидая, когда бульон нагреется на печи. Демон, наконец, отнес банку назад в погреб и сел за свое место, рядом с моим. Тут еще оставалось два, но те стулья показались мне не очень удобными, а если и он не поменял своего места, значит, ему не противно находится рядом, или гордость не позволяет отсесть.
— Как все сложно, — тихо промямлила я, гипнотизируя чашку с бульоном.
— Почему не спите? — спросил он.
— Опять ужаснее сны…
— Ужасные?
— Да. Дракон… я вам уже говорила, — сказала и взглянула на него. Лицо мое было чисто, но в глазах явно отразилась укоризна.
— И что же там происходит? — спросил демон.
— Ужас, — просто ответила я и взяла свой бульон. Обожаю!
— А подробней? — вроде бы серьезно спросил мужчина. Надо же! Сам дает возможность отомстить. Я не уважаю месть, но и она бывает разная, жестокая, скрытная или… сладкая.
Я улыбнулась и встала со стула, сделав шаг за спину демона. Он остался сидеть в той же позе: руки сложены замком перед собой, локти на столе. Я скользнула одной рукой под рубашку, положив руку на грудь демону, и шепнула на ухо:
— Ох, Агроз Решэльский, что он только не делал. Было и такое: — Я укусила демона за мочку уха. — И такое: — Наклонилась к шее мужчины и поцеловала, напоследок куснув возле бьющейся жилки. Демон резко выдохнул, будто делая комплимент, и я его приняла.
— И при всем этом, я не могла пошевелиться, представляете? — невинно сказала я и продолжила ласки, добавив от себя больше укусов в шею. Демону нравилось.
Наконец мужчина не выдержал и, схватив меня, быстро перекинул к себе на руки, вышло, что я касалась спиной стола и сидела на коленях демона. Еще кое-что подправить, и будет откровенно эротичная поза.
— Вот что-то подобное он и сделал необдуманно, потому я и проснулась.
— Мальва, — прорычал хрипло мужчина.
— Агроз, — промурлыкала я, — почему ты на меня так смотришь? Это что, вожделение? Но кто тогда отверг меня вчера? Ты? — удивленно спросила и ощутимо провела когтистой рукой от груди демона до низа его живота, разрывая на нем белую кофту. Она мне все равно не нравилась… да и мешает.
— Мальва! — уже более громко и эмоционально прорычал демон. Чувство страха я загнала вглубь сознания, сейчас не его время.
— Агроз! Как ты себя ведешь? Это неподобающее поведение! Ночь, мы одни в комнате, я нахожусь в странной позе у тебя на руках! Кошмар! — томно выдохнула и повела бедрами, делая глубокий вдох, от чего грудь еще более оголилась.
— Мальва!!! — заревел демон и повалил меня на стол.
— Черная… — блаженно добавила я, когда губы мужчины страстно впились в мою шею, а когтистая рука сорвала с меня ткань и жадно сдавила ноющую грудь, чуть болезненно, но так при…
— Друг! Я больше не могу на это смотреть, слишком откровенно. Еще минута и я присоединюсь, — смешливо прозвучало от двери.
На мгновение мужчина на мне замер, а потом резко повернулся к говорящему, глухо зарычав. Я, сверкнув взглядом на оборотня стоящего у входа в расслабленной позе, и вторила его другу недовольным рокотом, заработав насмешливый взгляд новоприбывшего гостя.
— Значит, делиться не будешь? Цветочек так хорош? — с улыбкой спросил оборотень и медленно стал подходить к демону. Мужчина, который сегодня должен был стать моим, уже успокоил свои эмоции и, поприветствовав прибывшего друга, вышел с ним из кухни…
Оставив лежать на столе одинокую, голую жен… девушку!!
Я убью тебя, Агроз Рэшельский! Убью тебя!!!
* * *
— Я узнал, где она, — холодно сказал мне дракон.
— Почему же она тогда не рядом с вами? Я предупреждал вас о сестре, если вы ей навре…
— Нет, Император, я ей не навредил и не наврежу, — улыбнулся цинично дракон, вызывая у меня сомнения на счет последних своих слов.
— Так, где она?
— У демонов.
Что же, коротко и ясно. У демонов… Я улыбнулся в кулак и поднял брови, придавая глазам усталый вид, чтобы спрятать смех. Сестра, даже без Эль, всегда там, где «должна быть». Интересно. Что из этого всего выйдет? Очень интересно…
— Неожиданно. И что же вы предпримете?
— При всем моем уважении Император, это ваши земли! И если моя невеста прячется в доме брата, возникают сомнения, а так ли он хочет нашего союза…
— Она прячется не в моем доме, Сэвистуардлэш тэр Арбесш. Она в темном королевстве. Не путайте, — холодно сказал я, внимательно смотря исподлобья на дракона.
— Значит, ты будешь ее скрывать?
— Эта комната, — я обвел взглядом стены и мебель моего кабинета, — монаршего замка при городе Эрде, который является столицей Темной Империи, самой большой империи этого мира, самой молодой и сильной. Так что попрошу откинуть ненужною предвзятость, я власть, вы возраст, но ваш большой возраст ничего не стоит в юной Империи. Я дал согласие на ваш союз, так почему моя сестра все еще не счастлива с вами, а бегает от вас? Может, я ошибся в выборе достойного ей жениха? Я надеюсь, вы найдете ее и сделаете счастливой, сын Императора Драконьей Империи, и как можно скорее.
— Хорошо, Император. Я найду ее… Как можно скорее.
Мне тогда не понравилась его улыбка, и не зря.
* * *
У раскидистых корней огромного дерева с богатой шумящей на холодном ветру кроной, сидела нагая, рыжая женщина, подобрав под себя ноги, у которых раскинулась довольно мурчащая огромная кошка черного окраса. Красные глаза кошки были почти закрыты, и только левый нет-нет приоткрывался, следя за лесом вокруг.
Женщина вытерла слезы и закрыла усталые, грустные глаза. Когда-то она хотела покоя, потом возрадовалась жизни, а теперь… а теперь она не знает…
Теперь она ничего не знает. Она одинока. Ее любимые дети отворачиваются от нее или умирают. Она не может даже улыбнуться — в последний раз она это делала, когда ее любимый ребенок от нее отрекся. А потом… потом улыбаться стало незачем. Она навела порядок, хотя все и без нее было хорошо. Она понаблюдала за детьми, дотронулась до сознания своего главного ребенка, юной некогда планеты, которая сейчас уже не была такой веселой и наивной как во времена своего рождения. Теперь планета молчит, теперь она знает, что такое жизнь и смерть, потому безмолвна.
И богиня тоже все чаще молчит.
— Она со всем справится, но ты должна ей помогать. Даже после хорошего конца, бывают плохие, Роша. Ты не оставишь ее, потому что принадлежишь ей телом, но я хочу чтобы твой разум и суть ее не оставили. Выведи ее из замка демона. Попытайся. Так нужно. Будь преданна ей, как была преданна мне.
Кошка взволновано подняла черную голову и посмотрела на рыжую богиню со страхом во взгляде.
— Нет. Я просто засну, Роша. Я просто снова засну. Беги к ней. Скорей. И больше не оставляй мою девочку одну.
Женщина убрала руку с тела кошки и та черной тенью метнулась в лес, напоследок повернувшись и увидев, как богиня, улыбаясь в последний раз, растаяла, превратившись в вечную и незабвенную надпись на толстой коре древнего дерева:
«Стоит верить лишь в Жизнь. Стоит хотеть лишь Жизнь. Стоит иметь лишь Жизнь. И создана она для вас и для меня. И есть она у вас и у меня. И будет она всегда»
Глава 7
Крадусь. Правитель Звериного Когтя не долго гостил у друга. У оборотней все шире и громче распространялась тревога, и пока по нечеткому гулу неизвестно от куда, ничего не ясно, но то, что зарождается там что-то плохое, уже не секрет. Наконец-то добравшись до мягкого дивана в библиотеке, раскрыла свое присутствие и со всей силы прыгнула на отдыхающего там короля. В прочитанной мною ранее книге говорилось о том, что мужчину можно привязать к себе сильными эмоциями, дальше и так все понятно, дочитывать не стала. Думаю, я делаю все правильно.
Мгновение, и я лечу назад, еле успевая сгруппироваться, чтобы увидеть потрясающую картину: широкие черные крылья нервно подрагивает, длинный хвост сзади резко мечется в стороны, глаза, включая белок и зрачок, сияют яркими сапфирами. Я восхищенно улыбнулась, но что демон рыкнул.
— Доброе утро, Агроз Рэшэльский.
— Что это было сейчас? Ты хочешь, чтобы я убил тебя?
Я медленно подошла к подоконнику и села на него, зацепившись взглядом за маленькую трещину в полу. Насмотревшись на все недостатки старого деревянного пола библиотеки, перевела спокойный взгляд на демонова короля.
— Я хочу нашего союза. Ты станешь моим, я твоей, мы станем силой, способной противостоять драконам.
— Мы и так сила способная противостоять драконам, об этом я могу договориться с Императором, — сказал демон и сел на диван, пряча крылья, те сложились и стали незаметны.
Да, но так я еще и избегу союза с одним из них, но это моя личная проблема, поэтому вслух я не скажу, чтобы не напомнить. Он и так прекрасно это понимает…
— Объясни мне, Агроз, почему ты так противишься, чем я так плоха?
— Ты ведешь себя неадекватно, — заметил король, и я мысленно с ним согласилась, я и впрямь вела себя странно. Зачем напугала его рискуя? Кльайна как-то говорила, что когда мы влюблены, ведем себя не так, как обычно, но в демона я уж точно не влюблена, может лишь легкая симпатия. Он красив. — В тебе множество достоинств…
Я подняла бровь, смотря на мужчину, его послушать, правду говорит, но почему тогда?..
— Но моя женщина должна быть доброй и верной, чего у тебя нет.
— Нет? — я спросила это, щуря глаза от непонимания. — Почему я не добра?
— Я не видел в тебе добра, — сказал он, будто сделал что-то, чтобы увидеть мое «добро».
— А верность?
— Мои самые наглые любовницы были скромнее тебя, Мальва.
— О… — удивленно открыла рот и облокотилась на стекло. — Почему?..
— Почему? Ты соблазняла меня, не имея капли скромности! А мой маг, старший советник и главный управляющий замка? Они последнее время ходят довольные до абсурда! Мне донесли, что недавно с ними видели женщину в красном платье! Ты уже пол замка…
Дальше я слушать не стала. Мне почему-то стало так больно в груди, терпимо конечно, но очень хотелось сжаться в комочек на кровати, и я бы сейчас с удовольствием развернулась и ушла отсюда подальше, но как Императрица я обязана требовать сатисфакции.
— Агроз Рэшэльский темный король, я требую поединка за нанесенное мне как Императрице Черной Мальве оскорбление. Примите поединок, что решит кто из нас прав, или отвечайте за свои слова в Эрде.
Демон напряженно поднялся, пытаясь что-то разглядеть в моем сейчас каменном лице. Казалось, мужчина уверен в своих словах, что я «пол замка»…
Мне нравились его темные прямые волосы, его синие глаза, немного загорелая кожа и родинка на виске… нравились, до этого момента. Минуту назад я смотрела на него, и в груди что-то трепетало, иногда нервно, иногда тепло, а сейчас лишь холод. Неужели так быстро прошла моя легкая симпатия?
С момента нашего неприятного разговора прошло несколько часов. Я сидела в большой столовой в своем кресле рядом с мужчиной, со стороны которого будто дул холодный ветер. Мне сейчас ничего не хотелось. Ела я не чувствуя вкуса, стало неожиданно холодно в этом замке. Больно кололи взгляды советников, слуг, взгляд Диары, судя по которому она не зря надела красное платье, слегка виноватый и ободряющий он был. Каждый должен заботиться только о себе, никому нельзя доверять, Мальва. Что же ты такая глупая и все время это забываешь?
— Кого вы поставите на свою сторону, Императрица? — безразлично спросил король.
— Себя, — так же холодно ответила ему я, беря бокал с виноградным соком.
— А о чем разговор? — с милой улыбкой спросила Диара.
— О поединке. Императрица если вы станете сами, это будет не поединок, а убийство…
— Я имею право стать сама. Это более не обсуждается, — сказала я и аккуратно встав, пошла к себе. — Полночь. Ближняя гора.
— Ох. Что случилось, брат?! — послышался непонятливый возглас Диары.
Думала, если притворится мною, чтобы прикрыть себя, я буду молчать? Да. Буду молчать. В поединках много не разговаривают. Там дерутся.
* * *
— Императрица, еще раз вам повторяю, это глупо! Я не заберу своих слов, так как я уверен в том, что говорю, но и с вами драться это не серьезно! Вы женщина, а я мужчина!
— Я Императрица, а вы король…
— Но тут важна сила, а не власть, — серьезно сказал демон, смотря мне в глаза.
— Согласна. Потому вопрос с полом можно так же закрыть.
Смотрящий подал сигнал, и я тут же сползла на пол, движения мои были словно у змеи, а тело невесомо. Техника эта и называлась змеиной. Моя любимая. Демон растерялся, и я, оказавшись сзади него, спеленала его ногу незримой паутинкой. Но мужчина был опытным бойцом и быстро повернувшись, попытался меня схватить за волосы, его рука прошла сквозь них, и на ней лишь осталась липкая, черная паутина. Слишком липкая паутина. Паучью и змеиную технику мы не изучали в школе по группам, ее мне показала пани, которая преподавала древнюю магию. У нее было много знаний, и каждого из любимых учеников эта женщина одаривала их частицей. Мне досталось три темных техники старых времен. Щедрый дар.
Демон пытался отступить от меня, но правая нога была в паутине, которую я прикрепила к куску скалы. Чтобы не потерять равновесия мужчина взмахнул крыльями, и я не упустив момент, прыгнула в сторону крыла, за что и получила хвостом по бедру. Сглупила. Отлетев от демона, проехалась вторым бедром по острым камням, оставляя на них кровавый след.
Теперь демон, что уже распутал ногу, смотрел на меня совсем по-другому. Его левая рука все так же была в липкой черной паутине, и король не трогал ей ничего. Правильно, только распространит по всему своему телу. Мне и драться не придется. Жаль, что я еще так плохо владею техниками, чтобы в воде победить с помощью них соперника. Еще тогда бы убила дракона, решив главную проблему.
— Хорошо, — собрано сказал демон и напал.
Я, отскочив, присела, успев полоснуть когтями руку демона.
— В библиотеке ты разговаривал со мной как с девкой.
— Хочешь сказать, я не прав?
Я не ответила и опять прогнулась, чтобы уйти от удара и нанести ответный. Демон живет больше моего, но у него не было моих учителей.
— Что это такое? Пошел вон! — воскликнул знакомый голос за спиной и, судя по звуку, что я уловила, смотрящий отлетел куда-то в сторону.
— Не вмешивайся! — рыкнул демонов король.
— Не знаю, что у вас произошло, но если тебе чем-то не угодил цветочек, я согласен забрать ее с собой, — сказал оборотень, как я уже поняла, и меня неожиданно закинули себе на плечо.
— Это не шутки, Эрэд!
— Все в наших жизнях, это шутки! Я не виноват, что ты не умеешь смеяться! — смешливо сказал оборотень и понес меня в сторону замка.
— Ты вмешался в наш поединок, на котором я должна была доказать, что король не прав, — спокойно сказала я, вися головой вниз и пачкая кровью серое пальто оборотня.
— Силой такие вещи не доказывают, цветочек, особенно женщины, — мило улыбаясь, сказал мужчина и учтиво похлопал меня по ноге. — И мужчины должны это хорошо понимать!
Я не видела его лица, но по голосу могла сказать точно, последнюю фразу он сказал без улыбки. У каждого свое мнение и идеалы поведения противоположенных полов, спорить я с ним не буду.
* * *
— … тебе и говорю. Это драконы, Агроз. Я чую, что это драконы!
— Я бы хотел, чтобы ты ошибся.
— Я бы тоже этого хотел…
— Но они все равно бы начали действовать. До меня дошли слухи, что Мать заснула. Вовремя…
— Да уж. Большего они и пожелать не могли, теперь у них есть возможность действовать более открыто. Скажи мне, друг, что это было на горе?
— Ты сам знаешь.
— Мне непонятна причина.
— Я сказал правду, но Императрица на нее «обиделась».
— Правду?
— Видишь ли, мои подчиненные с недавних пор улыбаются каждому дню. Мальва несколько раз пыталась меня соблазнить, но, видимо оставив попытки, решила довольствоваться малым. Мои видели ее с несколькими мужчинами.
— В ином случае я бы держался твоей стороны и разочаровался бы в ней, но я оборотень. От нее не пахнет мужчинами. Друг, что это с тобой? Где рассудительный правитель, которые прежде чем делать выводы все должен перепроверить?
— Не пахнет? Как ты узнал? — пронзил демон странным взглядом друга.
— Ну, ты же видел, как я ее нес. — И помедлив, добавил: — Не задираем мы юбки, чтобы такое узнать. Сколько тебе повторять… И Мальва, хватит уже. Я тебя давно учуял.
Я вышла из тени, в которой меня прятала Роша и безразлично посмотрела на демонова короля. В моем взгляде не было триумфа или обиды, там была лишь эмоциональна усталость. Я не стала садиться на стул в кабинете короля, а просто стояла ожидая. Мне не нужны извинения, бессмысленные слова… Я просто хочу увидеть, что король принял свою ошибку, что он понял, глупость своих слов.
— Вы сказали, что не видели во мне доброты, но ничего не сделали, чтобы ее увидеть.
Демон сидящий за рабочим столом так же смотрел на меня, не отпуская взгляда, с того момента, как я «появилась» в кабинете. Он смотрел на меня синими прищуренными глазами, в которых не было ни толики раскаяния, ни признания своей ошибки… я не понимала что там, у него во взгляде, но того, что я ждала, там не оказалось.
— Но не переживайте, Агроз Рэшэльский, вы с ней с этого дня никогда не столкнетесь.
Я сказала это и вышла из кабинета. Мои слова были тверды и имели силу, но если бы он меня догнал и посмотрел на меня не с холодом, мог бы даже ничего не говорить, только бы посмотрел, если бы только не остался там в своем кабинете со своим другом и гордостью. Если бы…
Теплый фарфор грел холодные руки, травы щекотали обоняние, а огонь трепетал в чищенном сегодня камине, приятно согревая холодные ноги. Во всем в этом есть свое очарование, и пусть я сижу здесь не свободная, и пусть мое письмо было прочитано и дракон уже наверняка летит за мной, у меня есть целых десять минут свободы. Встав, я выскользнула в коридор, следуя за тенью. Эти десять минут я могу не думать ни о чем, а просто идти по пыльному коридору к новому лазу, который для меня нашла Роша.
Это была лишь симпатия. Легкая симпатия.
* * *
Спустя пять лет.
В белых, изящных горшочках на солнечных подоконниках расцветали белоснежные рихты, над которыми уже игриво порхали желтые мотыльки. Теплое солнце нагревало стены маленького замка из желтого камня, те постепенно высыхали, и теплая обитель становилась светлей и ярче. Чириканье желтых воробьев с серыми головками нет-нет заглушало спор двух разгоряченных служанок в саду.
— Нет, ну Диига, ну Диига, до чего глупа! И как тебя такую в замок взяли, как?!
— Не тебе императорское слово оспаривать, жруаша тупорылая!
— За языком следи, не то Императрица узнает, кто тут слабый на передок!
— Ах, ты вот как? Вот как? Ты мне значит, жизнь сломать хочешь…
— Да чего там ломать, слабая ты, да тупая…
— Ты меня не лучше!
— Где Лиирон? — тихо сказала я. С прислугой я более никак не общалась. Кричать на них бесполезно, только уважения ко мне ветром унесет, пока надрываться буду.
— Ой! Тут он был! — поняв, что сказала, служанка еще раз ойкнула и, маша красными от утренней стирки руками, живо побежала искать моего сына.
При том, что ему всего три года…
Вторая служанка поспешила ретироваться, но я уже заметила, что она тут быть не должна и как найду сына, тут же вышвырну ее. Теперь понятны странности в работе «слабой на передок» служанки. А ведь этих двух горгуль я выбирала лично.
— Саза? — позвала я вторую. Она была где-то рядом: все еще искала Лиирона. Я бы давно нашла его, но пользоваться магией в моем положении рискованно, а колдовство сына не найдет.
Наконец черная макушка показалась над зелеными кустами, и служанка вышла на дорожку с сыном в руках.
— Ох, он вы…
— Где ты был? — перебила я служанку. — Я искала тебя, но не находила. Ты ведь понимаешь, как это.
— Они кричали, скучно стало. Я ушел, — угрюмо сказал сын и насупил брови. Как бы он не старался говорить как отец, все равно смешно шепелявил, да и голос мужской от детского разительно отличается…
— Ты мог придти ко мне, я не занята.
Сын промолчал. Видимо в саду он нашел что-то более интересное, чем мать. В его возрасте это нормально, тем более, если мать стала круглой и теперь только и делает, что отдыхает.
— Ор гряндэ о сэ, соляно рэ но мэнтолико!
— Мэнтолико сэ но рэ мо, — ответила я служанке, звавшей нас на обед. Вернулся мой мужчина.
В столовой приятно пахло нагретым деревом и пюре с креветками. Поцеловав меня в висок, уставший дракон опустился на свое место и еле заметно вздохнул. Я не спрашивала, что у него за дела, поскольку и у меня как у Императрицы были свои дела, которые я не считаю нужным говорить ему.
— Сегодня кое-кому было скучно, и он сбежал от служанки неизвестно куда, — сказала я Стуарду, и Лиирон забавно скривился.
Уже наевшийся дракон посмотрел на сына, подняв бровь.
— По-моему ему еще рано…
— Что рано? — непонятливо спросила я. — Стуард?
Дракон так же забавно скривился как мгновенье назад сын и, посмотрев на мой живот, признался:
— Не то в голову лезет, Мальва. Совершенно не то…
— Не я хотела второ…
— Да знаю. Я хотел. За все ведь нужно платить?
Я усмехнулась и кивнула. Мучайся теперь. Как будто тебе одному плохо.
— Я видел крысу, мама!
— Да? И какие твои впечатления? — спросила, повернувшись к сыну. Как всегда на голове у него был кучерявый беспорядок, который традиционно после обеда украшали хлебные крошки.
— Мне стало интересно, и я последил за ней!
— Проследил? — немного неуверенно предположил дракон.
— Да! — кивнул головой Лиирон, будто не заметив, что его поправил отец.
— И куда же она делась? — спросила я.
— Убежала быстро, — досадливо скривившись, ответил сын.
Перебирая запутанные мягкие пряди на голове сына, и пытаясь убрать из них крошки, посмотрела на моего мужчину и улыбнулась.
Я не жалуюсь на жизнь. Эти пять лет прошли будто пятьдесят, для меня многое изменилось. Сэвистуардлэш тогда все-таки нашел меня. Я долго упиралась выискивая в нем недостатки и злилась когда не находила ничего ужасного. Я так не хотела быть с ним не потому, что он плохой, а потому что этот мужчина почти насильно хотел нашего союза, а я с детства, которое полностью контролировала Богиня, хотела «свободы».
Мне хорошо в этом теплом, маленьком замке, расположенном на территории гаров*. Как только наш союз состоялся, было решено, что общий дом будет находиться на нейтральной территории, а именно в Гаррыде. Теперь по делам мы с драконом ходим постоянным порталом, расположенным в специальной портальной комнате в нашем замке.
Обычно сначала вспыхивает влюбленность, вскруживает нам головы и постепенно тает, оставляя сырой налет для любви. Но у нас со Стуардом все было иначе. Мы не были влюблены друг в друга, и чтобы достичь таких теплых чувств как сейчас, нам пришлось трудно.
— Ой!
— Что?
— Скорей подойди, толкается! — радостно зашептала, и дракон тут же приблизился ко мне, обойдя стол, прислонил голову и руку к животу, поглаживая его, и с улыбкой ловя толчки маленькой ножки.
— Резвая такая!
— С чего ты взяла, что это девочка?
— Чувствую, — прошептала я, нежно улыбаясь довольному дракону.
— Тогда будет Киоррой.
— Виэнэ ки орро? (девочка кора дерева мудрости?) — спросила дракона на языке гаров шутливо вздернув бровь. — Что за фантазия, Стуард!
— Защитница мудрости природы, — тихо поправил дракон и шикнул, чтобы не мешала слушать, как пляшет во мне его дочь.
— Тшш, — вторил папе Лиирон и тоже прислонил свою кучерявую головку к моему животу. Хотя бы крошки убрала.
«Танцуй доченька, публика собрана».
Глава 8
Лаская голую кожу, по ней стекла голубая ткань, упав на горячий пол. Купальня с огромным зашторенным кружевной шторой окном блестела от влаги и лучей заходящей звезды. В последние время мне все труднее и труднее было хотя бы обмыться самой. Первую и вторую беременность я бы перенесла легче, если бы обладала вторым рождением. Но столько лет прошло, а я так и не обрела крылья.
Прибежавшая служанка быстро помыла меня и убежала назад. У этой девчушки много дел, она здесь появилась недавно, поэтому трудится не переставая, дабы доказать насколько «талантлива», хотя я бы это назвала испытанием не таланта, но выносливости. Однако я и не служанка. У них свои понятия.
Надев легкий халатик, я не успела выйти из комнаты, резко открыв скрипящие двери, в нее ввалился всклоченный дракон.
— Мальва! — тяжело дыша, прохрипел мужчина и, взяв меня на руки, куда-то побежал. Быстро. И явно не в спальню.
— Что случилась? Стуард?
— Тебе нужно к брату, пока есть возможность. Здесь нельзя оставаться.
— Где Лиирон?
— Все серьезно Мальва, единственное, что я сейчас могу спасти это тебя и дочь.
— Стуард! Где. Мой. Сын? — спросила тихо, но голос дрогнул, и последнее слово вышло сиплым.
Коридор тянулся будто вечность. Дракон, крепко меня к себе прижав, поставил напротив портала.
— Где… — меня оборвали капли крови на моей щеке. Стуард закашлялся кровью.
Дальше все произошло быстро, но я запомнила все в деталях. Вот мой дракон резко разворачивается, закрывая меня собой, хотя изо рта у него не переставая, течет кровь, тихо капая на белый пол портальной комнаты. Вот мой взгляд ловят три чужака, три дракона стоящие у входа. У одного из них что-то на руках.
Я выглянула из-за плеча Стуарда и взвыла. Сначала тихо, еле слышно, а потом все громче и громче и…
На руках одного из мужчин небрежно лежал мой сын с неправильно повернутой головой. Кудри Лиирона разметались по черному рукаву формы дракона. Как только я подала голос, убийцы тут же кинулись на мою пару еле стоящую на ногах.
Кровь текла уже и из ушей моего дракона, носа и рта… Он становился все бледнее и слабее. Когда Стуарда повалили и на моих открытых от ужаса глазах оторвали ему голову, я поняла, что это конец. Конец всему.
Я стояла неподвижно, с мертвым взглядом смотря на моего сына валяющегося на полу сломленной куклой, с глазами, смотрящими в сторону светлого окна мертвым взглядом; я смотрела на изувеченное тело мужчины, которому я отдала свою жизнь и родила сына, мужчины, который не смог защитить меня и своих детей. И мне было все равно. Абсолютно безразлично, что теперь сделают со мной и дочерью внутри меня. Я наверно умерла тогда, когда увидела моего маленького убитого дракона на руках врага.
— Эту тоже?
— Всех.
Я не издала ни звука, когда один из них медленно, словно нож в масло, пронзил меня насквозь когтистой рукой и швырнул на пол захлебываться в собственной крови. Потом был огонь, горячий и сильный. Он сжег все: приятные воспоминания, мои эмоции, мой дом, моего мужчину… сына.
Но не меня.
* * *
Я вынырнула из мира тьмы из-за тихих всхлипов рядом. Мир казался чужим, ведь я помнила. Я уже теряла родных, но тогда это было словно в тумане и, вынырнув из него, я отдыхала, понимая, что это не мои жизни, что это лишь сон, навеянный Эль. Но мой сын и мой дракон, сгоревшие в нашем замке не сон.
— Не плачь Мура. Твои слезы ни мне, ни им не помогут…
— Мальва?! Доченька! Мальва! — всхлипнула Мура, резко вскинув голову.
Я посмотрела на ее заплаканное лицо и полные боли глаза, из-за чего женщина перестала плакать и истерично, будто сейчас сойдет с ума, зашептала громким шепотом, схватив меня за плечи:
— Не надо Мальва, не смотри так. Не надо! Прошу тебя! Их нет, но ты жива. Прошу, доченька не смотри так. Не смотри на меня этим мертвым взглядом. Мальва!!!
Ее от меня оттащил кто-то… Мьун наверно.
Я положила руку на живот, но его не было. Улыбнулась, потом начала хохотать, но резко перестала, когда заметила, движение рядом. Брат пришел.
— Она умерла в утробе. Быстро, — глухо сказал он, не щадя меня. Сказал правду, и я ее приняла, кивнув. Наверное, Киорра единственная, кто умер быстро, не успев ничего понять.
— Роша принесла тебя через телепорт.
Кошка запрыгнула ко мне на постель, как только брат назвал ее имя, и кинула мне на грудь что-то белое. Конверт. Роша легла, уткнувшись носом мне в живот, и закрыла глаза, лишь открывая один, время от времени косясь на мое лицо. Лицо, которое потеряло эмоции.
Я, открыв письмо, безразлично прочитала строки и спалила в руках.
Я, как и все древние эгоистичен, моя пара.
Мне сказали, что наш союз будет выгоден мне и Драконьей Империи, и мы стали едины. Мне сказали, что наш сын, подрастет и станет великим правителем, из-за чего драконы возвысятся, и я опять поступил как сын своего отца, в общее благо крылатого народа зачал нашего первенца, хотя ты его не хотела.
Но когда мне сказали убить тебя и ребенка, которым ты чревата, я решил поступить как дракон…
Именно тогда я понял, что всю жизнь поступал как сын отца, но не как дракон. Если ты читаешь это письмо, значит, я смог защитить тебя. Успел.
Я прошу простить меня за все то горе, что ты испытала за пять лет нашего союза и благодарен тебе за нежность, что дала мне хоть я и не достоин. Прошу, храни теплые воспоминания о нашей жизни, и вырасти наших детей подальше от драконов.
Я люблю тебя, мой черный цветочек.
«Ты не смог защитить меня и наших детей. Все теплое сгорело в более ярком пламени, Стуард», — ответила я мысленно, наблюдая, как пепел улетает в окно.
— Зачем ты спасла меня, Роша?
Кошка закрыла глаз, что смотрел на меня до этого, и не ответила. Как всегда.
* * *
В невычурном, обтянутом черной кожей кресле, неподвижно сидел широкоплечий, сильный телом и аурой мужчина, гипнотизируя синюю стену напротив себя. Он был древним существом, забывшим, что такое жизнь. Он знал лишь, что такое власть. А власть и жизнь, как оказалось, разные вещи. Темно-каштановые волосы растеклись по широким плечам дракона, а желтый, немного туманный взгляд смотрел, будто в никуда, но напротив себя.
Мужчина сидел в белой рубашке с золотыми пуговицами — обнимавшими яркие бусины гранатов — на манжетах. В кабинет Императора Драконьей Империи не просачивались звуки извне. Императора опасались, особенно сейчас.
«Каким бы умным ты не был, хоть раз твои враги окажутся умнее, и тогда ты потеряешь все…» — вспомнил дракон слова давно умершей матери. Умершей в другом мире. Мужчина на этот раз не потерял все, но потерял многое, очень многое.
— Каким бы умным не был…
Все складывалось замечательно, пока его не переиграли, лишив сына и внука, так нужных сейчас, как способ пробиться к горгульям. Наследник Императрицы Лиирон Черный тэр Арбесш должен был жить! Все так же спокойный мужчина лишь в мыслях чуть улыбнулся.
— Хорошо, Арихан, поиграем, ты ведь знаешь, что я это люблю. Ты вступил в игру открыто, теперь мой ход.
* * *
— Мальва…
Я повернулась, не спеша делать резких движений, стоя на балконе своих покоев. Урэш. Мы виделись с ним месяц назад, а такое впечатление, будто многие годы я не видела его. И уже он не казался таким сильным, красивым и могучим — безразличен как личность. Теперь я знаю, что даже самые сильные мужчины ошибаются, погибают и не выполняют обещаний.
— Мальва… — прозвучало немного грустно на медленном выдохе.
Надо мной поплакала Мура, Кльайна, Ирья, даже Мьун пустил слезу, прожигая сочувствующим взглядом мое холодное лицо. Теперь Урэш? Пусть. Мне в принципе все равно, пусть плачут, смеются, только не трогают меня. Пустота заполнила тело и разум, и я будто надувная игрушка с детской ярмарки хотела улететь в небо и разбиться об острые скалы у орущего моря за долгим лесом, окружающим Эрд и другие города Темной Империи. Но мне не давали. Стоило только подумать начать действовать выбраться отсюда и убить себя, или хотя бы упасть с балкона — надеясь, что так я умру, что вряд ли — как из тени выходила Роша и рычала на меня, вызывая притупленное раздражение и обиду на жестокость вроде бы родного, но и чужого мне существа. Я, садясь медитировать и планируя заснуть навеки — такому нас учили в светлой школе — тут же отлетала к стене от лапы недовольной кошки, что укоризненно смотрела на меня безжалостными красными глазами. Если кто-то замечал, что я пытаюсь себя убить, смотрели лишь с болью во взгляде, с сочувствием, но никто с укоризной. Лишь Роша была так жестока.
Меня обняли со спины, прижимая к себе горячими руками, которые обжигали такое холодное мое тело.
— Время притупит воспоминания, но оно не должно притупить твою суть, она должна быть остра, — тихо сказал Урэш за спиной, почти касаясь моего вздрогнувшего уха. — Для того, чтобы забыть, нужно чем-то себя занять, Мальва. И у меня есть предложение.
Я не ответила, всматриваясь, как красная звезда тает, впитываясь в темный горизонт. Все равно…
«Не больно, не сладко,
Не вольно, не гадко.
Не холодно, не тепло.
Просто все равно»
— Просто все равно…
— Хорошо, Мальва. Тогда завтра мы отправляемся.
Время до утра не просто пролетело, для меня оно растворилось во тьме, поскольку легла в свою холодную, белую кровать я после ухода беловолосой тени.
* * *
На все я реагировала отрешенно: на тихий завтрак в компании близких, на лошадей у входа в замок, на служок, что готовили меня в неведомую мне дорогу, про которую и знать не хотелось.
Меня посадил в свое седло Урэш, главный в дорожном отряде.
— Есть порталы.
— Никто не должен знать, что ты выжила. Порталом ходить опасно. Тебя могут учуять.
— Учуять на родине? Сильна наша Империя.
— Не говори так отчужденно о ней, она все-таки «наша».
Мне и говорить не пришлось, Урэш и так увидел в моем взгляде, как мне важна Темная Империя — как важна она мне стала теперь.
Впереди ехали мы на послушном черном жеребце, рядом ехал горгуль с отстраненным поведением, странным. А сзади еще три всадника восседали на цокающих подковами по каменной дорожке лошадях.
— Куда мы едим?
— Решать мелкие проблемы Империи, что на самом деле ее масштабные раны. С сопровождением доедим до Ригуса, оттуда только вдвоем неспешно пойдем в Звериный Коготь по пути как раз и решая «трудности».
В звериный Коготь… не знаю, что мне там делать. Не представляю и не хочу.
— Не хочу.
— А что ты хочешь, Мальва?
— Ничего.
— Вот. Когда что-то захочешь, тогда и буду спрашивать, а пока я вижу перед собой живой труп, спрашивать его, куда везти и что с ним делать не буду.
* * *
Обойдя по дуге цветущий Эрд, мы вошли в лес, который с каждым пройденным километром был все темнее и роднее мне. Время от времени мелькала черная тень справа, и раздавались недовольные крики птиц. Роша.
Я уже несколько минут ерзала. Сначала вяло, теперь уже недовольно.
— Стой! — крикнул всадник за моей спиной.
Все остановились. Урэш спрыгнув на сыроватую, черную землю, хрустнув сухой веткой, снял меня с коня.
— В ту сторону. Далеко не уходи. И бежать не смей. Найду.
Монолог похитителя. Я, посмотрев на тихих мужчин, что не проявляли недовольства из-за остановки, так как Императрице приспичило, пошла в сторону, которую показал мне Урэш, и заработала теперь взгляды всех в спину. Конечно. Хотя прошли годы, мягкой походки я не утратила, а только стала еще искуснее. Ветер в поле летал громче звучания моих шагов.
Возвращаясь к мужчинам, неожиданно поняла, что слышу посторонний звук. Копошение грызунов, стоны старых, сухих деревьев, щебет птиц и шум раскидистых крон дополняло странное сопение, болезненное.
Остановившись, я прислушалась, глуша в сознании не нужные мне звучания. Не ошиблась, посторонний звук точно был, вот только какое мне дело? Нужно уходить отсюда. Любопытство меня не мучило.
— Иии, — коротко запищало под свалившимся, большим деревом. Я остановилась. Пищало дитя.
Мир стал чужим, так мне казалось, но видимо не настолько я отдалилась, чтобы уйти, зная, что в лесу лежит умирающий ребенок, которому, как и моему сыну, никто не поможет, когда хищники его найдут.
Снова ребенок жалостливо запищал, и я приблизилась. Аккуратно. Медленно. Ничему нельзя доверять, порой и своим ушам. Мягко оперлась ладонями на дерево и склонилась над находкой, придя в недоумение. В сырой, неглубокой норе, вырытой в спешке, лежал бледный малыш с бирюзовыми глазами, взирающими на меня с таким же недоумением, как и я на него, только в глазах бледного ребенка была еще и обида. Такая сильная обида могла заглотать весь мир, сожрав его и растаяв.
— Когда над беззащитным тобой в лесу, что может тебя проглотить, склоняется живое существо, ты должен улыбаться и всячески строить глазки. Жизнь важна, но не для всех… — безразлично сказала я младенцу, не надеясь, что тот меня понимает, но дитя фыркнуло, чихнуло и отвернуло от меня лысую головку с едва заметными непонятного цвета волосами.
— Умный? — спросила его… или ее, насторожено поднимая. Я не попрекала и не шутила. Ребенок действительно странно себя вел.
Вернулась к мужчинам я не одна. И они это поняли, поскольку тут же Урэш приблизился и оторвал от меня ребенка, держа его перед собой на вытянутых руках, что способствовало встречи бровей на переносице — ранит хмурился.
— Кажется не мы в поисках проблем, а они в наших поисках… — тихо сказал тень, крутанув дитя в руках, детально оглядывая худое тельце.
— Бросила. Странно, — задумчиво сказал подъехавший к нам странник. — Где ты его нашла?
— В скоро вырытой яме, возле лежащего дерева…
Урэш переглянулся с всадником и, взглянув на младенца, протянул его мне.
— Ты нашла, ты и держи за него ответственность. Его бросила мать, местная нечисть. Ситуация странная, но разберемся, таких случаев становится все больше. Этого она специально быстро подложила, чтобы ты подобрала. Теперь назад не вернуть, да и не примет. Они хитрые стали. Что-то не так. А что… это нам и нужно выяснить…
Я взяла младенца и закутала его в свой шарф. Лишние хлопоты… Но оставить здесь действительно не могу. Это ребенок…
Я
еще раз посмотрела в глаза странного цвета, и будто заснула в реальности, провалившись в них. В голове начали всплывать картинки:
Вот я держу страшненького, сегодня родившегося сморщенного сына и понимаю, какой бы ситуацией не пропиталось его рождение, не любить его не могу. А вот кучерявый золотоглазый малыш пытается вылезти с игральной кровати, накрытой сверху голубыми, прозрачными шторками. Вот моя рука гладит по голове, что-то лепечущего мне Лиирона. Ему тогда уже исполнилось восемь месяцев. Я помню. Я его совсем не понимала, мне это и не нужно было, главное, что он мне что-то рассказывал своим чудным детским голосом и был рядом, позволяя гладить шелковые кудряшки.
Вернули в мир, где сына нет и все воспоминания пепел, меня сильные руки Урэша, обнимающие со спины. Он ничего не говорил. А что тут скажешь? Я ведь догадываюсь, что ребенка можно куда-то деть, но он оставил его мне, дабы отвлечь его жизнью мою смерть. Смерть, о которой я так отчаянно желала.
Как переменчива бывает жизнь, как непостоянна и непослушна наша суть…
Сегодня я хочу умереть, завтра хочу жить, сегодня хочу не чувствовать боли, завтра испытать оттенки всех существующих эмоций…
Словно детская игра с палками. Ударят по ноге — хочется играть усерднее или прекратить игру, крикнув водящему. А не ударят — буду прыгать дальше, избегая удара палки по ляжкам и смотря, как другие выбывают из игры, косясь на тебя неприязненным или восхищенным взглядом.
* * *
Я не знаю что с моим телом, не приставляю, как это могло случиться, но молоко у меня не пропало. Когда мы остановились на лесной полянке, усыпанной синьками и серёмами
[5] я, первым делом, не спеша, напилась чистой воды из ручья и подогрев ее в котелке обмыла в ней младенца, и обмыв грудь приложила к ней дитя нечестии. Ребенок был демонски голоден, а я застонала от облегчения и легкой боли. Оказывается, грудь болела, переполненная молоком, но я не замечала этого.
Мужчины на меня не смотрели, занимаясь делами лагеря и ночлега. У горгуль кормящая женщина может давать своему ребенку пить ее молоко, даже на площади у фонтана на виду у всех. Мы считаем, что это естественно и даже красиво, но обычно на эту «красоту» смотрят только мужчины кормящих женщин, другие по негласным традициям могут только скользнуть взглядом. Помню, в школе я очень удивилась, когда узнала, что если светлая женщина решит покормить своего ребенка грудью в обществе, ее сочтут больной на голову и начнут от нее пятиться.
— Разные культуры порождают хаос в чужих мирах, — сказал мне тогда преподаватель. — Но тем они и прекрасны, они у каждого народа свои. Таким образом «каждый народ» может быть отличен от других. Но в то же время общение этих народов это польза для всех. Иностранные учащиеся меня поймут, и я надеюсь, что светоши тоже.
И тогда я ее поняла. Если бы не слияние культур, во многих местах до сих пор бы не знали письменности.
У яркого, трескающегося костра сидели все кроме меня. В лесу было уже довольно темно. Я была немного дальше яркого круга, находясь под старым дубом в уютном гнезде из его корней. Утолившее голод дитя уже закрывало свои умные, яркие глаза, что светились в темноте, как и мои. Хорошо то, что мы нашли его, оно будет сыто, и я не буду ходить с тяжелой грудью. На меня падали алые блики зовущего к себе пламя, но я нежилась в уютной тьме, при этом застряв взглядом в искрящихся поленьях.
Роша вылезла из тени и устроилась у меня под боком. Так я и заснула.
Глава 9
Ночью меня разбудили, тормоша за плечо. Проснувшись, я встретилась с березовым взглядом, чьих то светящихся глаз.
— Тише, тише. Идем скорей. Только тихо… и быстро, — заскрежетал над ухом голос, и женская рука поторопила, схватив мою. Сон пропал. Присмотревшись к тому, что меня разбудило, я поняла, кто проник в наш лагерь. Дикость. Опасны, вспыльчивы и умны. Я могу с ней справиться, тем более вижу, как она себя ведет: глаза лихорадочно блестят, руки трусятся, кожа шелушится. Умирает.
Но, присмотревшись к тому, как она смотрит на ребенка возле моей лежанки, передумала. Послушать можно, добить всегда успею. Она потащила меня от лагеря в темные кусты. Солнце только начало выходить, и лес был пропитан непроглядной тьмой. Догорающий костер почти не давал света.
— Что ты хочешь, дикость? — спросила я женщину, которая остановилась возле большого камня оплетенного колючим растением.
— Я умираю, — опять заскрипел ее голос. Больно представить, что творится с ее телом. — Защита наших тел рушится, как кто-то в воздух насыпал отравленных ягод. Дети не так болеют до двенадцати лун. Потом они беззащитны перед этим. Ты сильная, я слабая, знаю. Умираю. Ребенка взяла, теперь не бросай! Теперь помоги. Меня уже не спасти и многих моих сестер, но наших детей еще можно. Разберись с плохим, спаси. Раз владычица.
Вот как. Значит, умирают… Странно. Очень странно. И откуда здесь знают, что я Императрица?..
— Что думаешь? — спросила я Урэша, который невидимой тенью стоял в пяти шагах от нас за широким деревом. Я его ощущала, а дикость нет.
— Вот и проблема. Без магии или колдовства тут не обошлось, — ответил он.
Дикость, стоящая рядом со мной застонала, испугавшись его, но стон ее со временем перерос в визг, всполошив спящий лес.
— Добей. Мучается только, — позволил себе слегка скривится Урэш. Не из-за брезгливости, а из-за мучений перед своими глазами.
В лагере нас встретили настороженные, хмурые лица.
— Все в порядке. Собирайтесь, — спокойно сказал Урэш и пошел собирать свои вещи.
Я же пройдя к ручью, обмыла клинок, смывая с него алую кровь с зеленоватым отливом. Умирающая дикость схватила меня за руку, когда этот клинок был в ее сердце, и только дождавшись кивка, закрыла глаза и упала в траву, соединяясь с лесом. Я пообещала заботиться о ее сыне, и не дать неведомой болезни поглотить его.
* * *
— Что ты думаешь?
— Что планы меняются. Мы должны спешить в Звериный Коготь. Идти туда неспешно не получится. Все серьезней, чем я предполагал.
— Твои предположения ошибочны? Не верю.
— Я ранит Мальва, а не Богиня. Конечно я ошибаюсь.
— Ты думаешь, Богиня не ошибается?
— Жрицы говорят, что не ошибается.
Я подошла ближе к Урэшу и тихо шепнула ему, прижимая к себе сильней теплый сверток, время от времени пищащий.
— Врут.
Как только показалась огромная стена Ригуса, что строилась уже пятнадцать лет, и до сих пор на ней камни ложатся друг на друга, все остальные сопровождающие нас покинули. В город мы вошли вдвоем с Урэшом, не считая ребенка на моих руках.
За широким окном местной столовой нет-нет виднелись силуэты спешащих и просто прогуливающихся горгуль, а иногда гномов, оборотней. Совсем редко демонов. В золотистое дерево нашего столика впивалась зубцами маленькая печь, для прожарки мяса за личным столом. Покормив ребенка, я сама принялась за еду. Урэш на полчаса ушел куда-то, а я сидела и неспешно пила молоко после сытного ужина. Капля неизвестно как потекла по подбородку и я, убрав ее, зацепилась взглядом за мальчика лежащего у меня на коленях.
Лицо ребенка было таким счастливым, глаза яркими, а улыбка такой светлой, что я сама невольно улыбнулась, залюбовавшись чужим счастьем.
— Это он благодарит. Энергией светлой делится, — раздалось сзади.
Я подскочила, из-за чего чуть не уронила с колен скривившегося мальчика. Повернувшись, увидела сгорбленную фигуру, закутанную в шерстяную коричневую ткань. За моим правым плечом стоял старый горгуль. На вид лет ему было пятьсот и не меньше. Стар, колдовству не обучен, хотя во времена его юности не было такого шанса…
— Вы подкрались ко мне и напугали.
— Это стало хорошим уроком, Императрица. Учитесь держать щит постоянно, вы же один год в светлой школе пропустили, а не все пять.
— Потрясающая осведомленность. Мне стоит начинать вас опасаться?
— Не стоит, — отмахнулся старик и сел напротив, широко улыбнувшись.
— Зачем вы ко мне подошли, и как узнали во мне Императрицу?
— Я наслышан о ее судьбе. Слухи уже ходят, что вы мертвы. Вы и вся ваша семья. Но, заглянув в глаза красивейшей горгульи, которую мне приходилось видеть в своей долгой жизни, я понял, кого встретил. Выходит, слухи на половину правдивы.
— Лучше бы они были правдивы полностью, — ответила я, присматриваясь к старику, правду он сказал или нет, я не знаю.
— Да, — прищурившись, сказал старик, уколов взглядом мои руки. — Но раз вы остались в живых, значит, этому миру вы еще нужны.
Роша из тени посмотрела на старика и медленно перевела взгляд на меня. Не из-за того она меня спасла, чтобы самой остаться в живых, точно не из-за того. Но какая причина?..
— Зачем? — шепнула я тени в тени, но так как всегда поспешила скрыться с моих глаз, ничего не объяснив.
* * *
Желтые, сухие травы качались под напором ветра, а волны танцевали в его объятьях, пугая птиц у берега. По широкой прибрежной дороге несся вороной уставший конь, на котором сидел не менее уставший, но как всегда невозмутимый Урэш, и я прижавшаяся к нему спиной, держа в руках ребенка. Перед глазами виднелась столица оборотней у скалистого берега океана, в высоком лесу, а сзади слышались звуки погони. Рассекречивать себя нельзя, вот и пытаемся уйти безрезультатно от отряда оборотней. Можно остановиться и просто «разобраться» с ними не убивая, но мы слишком устали, чтобы совершать подобные операции, сил хватит, но можно и обойтись.
— Что возле ворот делать будем? — прокричала я, перекрикивая ветер.
— Так проскочим. Следящих у входа беру на себя.
Приставив эту картину, я мысленно усмехнулась. Мы выглядели как враги, которые открыто пробираемся в город дабы навредить его жителям, чуть ли не посланцы драконов. Я на месте оборотней давно бы нас пришибла с расстояния, а эти все догнать пытаются.
Шумно ворвавшись в город, мы не останавливаясь, двинулись прямиком в сторону дома правителя, оставив за собой валяющихся следящих у ворот. Оборотни не строили замки и тому подобные строения. У каждого оборотня мог быть дом, одноэтажный или трехэтажный, но идею замков этот народ высмеивал, что не удивительно, ведь они звери больше чем кто-либо другой на этом материке, а звери не живут в каменных коробках. Погоня продолжалась, но как только мы приблизилась к дому правителя, все застыли не зная, что от нас ожидать. В этой настороженной тишине дверь отворилась, и на улицу, усыпанную зеленеющими кустами и деревьями, выбежал оборотень, лицо которого я давно забыла, но вынуждена вспоминать.
— Мальва… — не веря, прошептал он.
— Эрэд, — кивнула слегка головой. Урэш уже слез с коня и помог мне. — У нас для тебя важные новости. Отзови своих людей и пригласи нас в дом.
Оборотень все так же зачаровано с грустью в глазах смотрел на меня. Удивление его было не необычным, эти пять лет я общалась только с нашими советниками и с братом. Больше меня не видел никто. Выслушав мою просьбу-приказ, он медленно кивнул головой и, послав оборотней назад, открыл нам дверь, свиснув выбежавшему неизвестно откуда мальчишке, чтобы тот позаботился о коне.
Я была усталая. Не замечала практически нечего.
— Мне нужен ужин и ванна, как и моему сопровождающему.
Эрэд чему-то немного грустно улыбался, но послал таки женщину подготовить все, что я просила.
* * *
Мой усталый взгляд ловил блики гладких перил. Чистая и сытая, позаботившаяся о мальчике, которого оставила в своей комнате спать, я шла на первый этаж, туда, откуда слышались мужские голоса. Урэш уже был там. Не удивительно, что он справился быстрее — ему ребенка грудью не кормить…
Одетая в легкую сиреневую ткань я ступила за узкий порог большой комнаты, привалившись плечом к деревянной дверной раме.
— Мальва! Ну и пришлось же вам повидать! — сказал Эрэд.
Мой взгляд зацепился за фигуру сидящую в кресле, возле стеклянной двери, выходящей в сосновый лес. Здесь все дома строились так, будто бы они тоже разновидность деревьев в лесу.
— Императрица, — еле слышно проговорил демон сидящий в кресле.
— Король демонов, — безразлично повторила я приветствие и отвернулась, устремив взгляд сначала на искусно вырезанную из дерева пиалу, а потом на Эрэда.
— Ты имеешь в виду болезнь, которая массово убивает мои народы? Да. И я не сомневаюсь, что виноваты в этом драконы.
— Драконы… странно это, Мальва… странно. Они же знают, что с ними может произойти, начни они убивать «детей Богини», стали бы они так подставляться?
— Думаешь, мы об этом не думали? — слегка усмехнулся Урэш.
— Только если страх к Эль прошел, — сказала я, разглядывая тонкие узоры на той же пиале.
Оборотень задумчиво покачал головой. Урэш внимательно смотрел куда-то в сторону демонова короля. У меня вспотели ладони. Странная реакция на пиалы… Вверху запищал ребенок, громко, почти надрывно.
— Он не должен был просыпаться, — сказала я и, сощурив глаза, посмотрела на второй этаж.
— Он так пищать не должен, только если рядом опасность, — сказал Урэш, подойдя ко мне.
В мгновение ока мы оказались на втором этаже, в моей комнате был лишь орущий ребенок на кровати. Больше не было никого, но ребенок истощенно кричал.
— Что-то не так, — сказал подошедший оборотень.
— Опасность, — вдохнув ноздрями воздух, прошептал демон, стоящий за моей спиной, от чего она покрылась гусиной кожей. В комнате и не холодно…
Все на мгновенье погрузилось в липкую тишину, но ребенок снова еще громче заверещал, и это началось.
Дом сотрясся, хотя был под защитой. На улице громко затрещали падающие сосны и неприятный скрип, сопровождал их падение, потому что те задели купол дома.
Быстро выглянув на улицу, Урэш показал десять пальцев.
— Драконы. Маги, — тихо сказал он. Сильные или нет, он не уточнил. Конечно. Если драконы узнали, что здесь собралось три правителя, слабых бы не послали.
Я на мгновение закрыла глаза, но так же быстро открыв, взяла ребенка, из-за чего тот перестал верещать, но все равно был встревожен, насколько это возможно с его необычным характером.
— Деремся или уходим?
— Невозможно Мальва. Они заблокировали эту зону. Телепорты не работают.
— Но как они узнали что я…
— Скорее всего и не знают. Они за нами, — слегка скривив губы, сказал демон, на которого смотреть мне совершенно не хотелось. Он был моей легкой симпатией, мужчиной, которого выбрала я, но который не выбрал меня. И сейчас после стольких лет счастья, горя, и жизни с другим он мне противен, потому что смотреть на него насколько грустно, что хочется жить… Все совсем не логично, не понятно, запутано!
Я зарычала. Глупейших мыслей мне никогда слышать не приходилось внутри себя.
— Мальва? — сказал Урэш.
— Если так — они не рассчитали, что тут буду и я с тобой — это и станет их ошибкой.
— Ты хочешь драться? — спросил меня демон. — Это драконы, Мальва.
— Спасибо! Я их до этого не видела! — немного резко и зло сказала я, смотря в окно. На тот кошмар, творящийся на улице. Да, я намекала на то, в чем виноваты мы оба. Можно ли назвать это ошибкой? Мою жизнь сейчас развеянную пеплом…
Не знаю. Не хочу об этом думать.
Гул на улице внезапно стих. Опять все накрыла тишина, которую так же быстро поглотил ужасный шум сильного ветра, хруста и звона разбитого стекала.
— Защита! — крикнул оборотень.
Мы выпрыгнули на улицу, чтобы краем глаза заметить, как дом разлетается на куски и нас окружают драконы. Неравная битва началась. Мы дрались, извлекая из себя все силы. Императрица с тенью, вожак оборотней и король демонов. Два, три, пять драконов захлебываясь в крови ложилось наземь, пока мы дрались с другими, не замечая убитых врагов. Спина к спине, не оставляя и щели в защите, в силе которую объединили. Вод Урэш послал на впередистоящих магов шквал сильного холодного ветра, те, отражая его, сделали шаг назад и я, воспользовавшись этим, послала к ним Арахну, сестру по силе. Пробив ловкой паучьей лапкой грудь одного из драконов, та снова растаяла в его тени, будто впитываясь в кровь, что полилась на землю из раны.
Как бы не были сильны драконьи маги, мы, правители этих земель все равно сильнее, хотя бы потому, что именно наши ноги стоят на родной земле, что дает силу, а не ноги чужих.
Мы смогли убить почти всех из десяти, осталось лишь два самых сильных, выносливых. Но и мы устали и исчерпали силы. Когда мне казалось, что сейчас демонов король пробьет голову последнего врага, я неожиданно поняла, что падаю с дикой болью в голове и смотрю, как мой теневой соратник, без сознания ударяется о землю, и его белые волосы рассыпается по ней, пачкаясь в крови.
Это последнее, что я увидела.
* * *
— Есть серьезные повреждения?
— А если бы и были?
Агроз промолчал. Мы сидели в темном сыром подвале, облокотившись друг на друга спинами. Руки были связаны крепкой зачарованной веревкой, а одежда была грязна — кровью и землею пропах как наряд, так и кожа. Десять магов боролись с нами и погибали, пока остальные ждали, когда мы ослабнем. Вроде бы и не очень хитро, но мы попались. Я бы не смогла сидеть, и тихо ждать, пока мои товарищи погибают, каким бы важным задание не было. Драконы опасные враги.
— Мальва, ничего не тревожит? Раны затянулись? — спросил меня Урэш, сидевший в паре с оборотнем как я с демоном.
— Тревожит! Меня тревожит, что я не знаю, где доверенный мне ребенок и жив ли он вообще!
Опять все замолкли. Темнота сырого подвала будто съела наши слова. Оборотень, судя по всему, отключил сознание и отдыхал. Урэш думал о чем-то — в сумерках виделся блеск в его полуоткрытых, задумчивых глазах. Здесь было темно, но один источник света имелся: магическая звезда на потолке была настолько крошечна и тускла, что если бы я не могла видеть в не абсолютной темноте, никого бы не видела, даже собственные ноги. Демон, чью спину я явно ощущала своей, молчал. Его лица, конечно, не видела, но была уверенна, что он сидит с закрытыми глазами, так же о чем-то думая. Первыми к двери сидел ранит с оборотнем, их и забрали спустя час после нашего общего пробуждения в сыром и холодном месте заточения.
— Куда их могли повести? — шепнула я сама себе недоуменно, нахмурив лоб и закрыв усталые глаза.
— Думаю, скоро мы это узнаем.
Он ответил на вопрос не для него. Я не стала продолжать разговор между нами. Но он не промолчал.
— О твоей жизни ходит много слухов… Что случилось с императрицей?
— Я должна тебе рассказывать это?
В правом углу запищала мышь и капнула на сколотый, грязный, заросший сыростью пол холодная капля воды с потолка.
— Не должна, но я хочу знать.
— Когда-то, очень-очень давно я хотела тебя. И что? Я получила то, что хотела?
— Мальва…
— Да, Агроз Рэшэльский, я Мальва, отвергнутая когда-то тобой женщина. И не важно, что Императрица — женщина, которую ты однажды оскорбил и отвернулся от нее.
От ничего не сказал. Опять стало тихо, опять послышался писк демонской мыши. Опять он молчит… как тогда. Тогда он тоже промолчал.
— Я хотела, что бы ты показал хотя бы каплю раскаяния в своем взгляде. Хотя бы во взгляде! Мне не нужно было глупых, бессмысленных извинений. Только твое понимание ошибки. Потом я хотела, чтобы ты догнал меня, ждала до последней секунды твоего появления возле себя, когда направлялась прочь из замка. Ждала, что остановишь, не дашь уйти. Но ты дал, и я ушла.
— Хотела… — протянул демон.
— Хотела, Агроз. Очень. Но это было тогда. Это было, а сейчас все иначе. Ты ничего не сделал, хотя знал, что совершил ошибку, ты не остановил, хотя возможно догадывался, что уйду? Не важно. А я… я отдала жизнь другому, родила сына, которого любила больше этого мира, ждала дочь, которая бы стала моим счастьем. Все это происходило со мной без тебя. Все это к тебе никак не относится. Теперь я не хочу тебя видеть, слышать, чувствовать, знать. Не хочу.
— Что с ними случилось? — ровным, холодным голосом спросил демон, так же как и я, понимая, что исполнить мои желания нельзя, сейчас мы привязаны друг к другу, а вокруг лишь враги.
Мои глаза, сейчас будто наполненные песком закрылись. Я только начала снова их открывать, только начала снова смотреть на мир, как мне напомнили, что все-таки глаза открывать не нужно. Рта я тоже не открою больше, не хочу говорить о прошлом. Только не о нем. В коридоре послышались грубые голоса и шаркающие по каменному полу шаги сапог с железными подошвами.
— Та не…
— Ну так и я не про то!
— А этих? Тут или тоже в другую?
— Как сказали? Разделить по паре, как связаны! Тут оставь…
— Дело это… мороки меньше! Риск лишний, они же это, правители! Хотя… я бы это, взглянул на Императрицу ту, красивая говорят!
Послышалось копошение, но снова все стихло, чтобы оставить лишь звук капающей с потолка капли. Вода… и откуда она здесь…
— Если есть в чем, вини меня.
— Ты знаешь, что есть.
— Знаю, — ответил мне демон и железная, старая дверь открылась с оглушающим криком боков, царапающихся о пол.
Глава 10
В подвал зашло два гарра с факелом в руке, от которого невыносимо воняло горелым маслом. Опасливо на нас косясь, два крупного вида и недалекого разума мужчины подошли ближе. Чем думали драконы, выбирая охрану? Темнота отпрянула в углы подвала, и свет неприятно резанул глаза, заставляя прищуриться.
Мужчины сосредоточенно разглядывали меня, силясь запомнить черты и удостовериться, что я именно Императрица.
— Не такая уж и красавица, — шепнул один.
— Я бы на тебя посмотрел на ее месте, — здраво рассудив, ответил его товарищ, держащий факел.
— Да на меня как не смотри, все одно, — хохотнул гарр.
— Ваше темнейшество, — натянув на потное, неприятное лицо слащавую улыбку, начал говорить стражник. — Не соблаговолите на нас взглянуть?
Не соблаговолю. Мужчины это видимо тоже поняли, и один из них, не придумав ничего умнее, решил ткнуть в меня палкой. Демон за мной зарычал, от чего дрожь от его рыка разбежалась по моей спине. Подействовало хорошо, стражники в миг ретировались, забрав свет и неприятные запахи, принесенные с собой. Я полностью облокотилась на мужчину и заснула, теряясь в беспокойном, холодном сне. Какие уж тут принципы, все стирается под весом более важных в данной ситуации вещей, а именно комфорта.
* * *
Тучи сгущались над тихим Хорттиром — одним из городов Драконьей Империи. Блеклые глаза стоящего у окна дракона отражали молнии нет-нет сверкающие в другом конце города. Грозовое, неспокойное и уверенное в своей власти небо ликовало как и он. Его долго строящийся план все прорастает и прорастает, врезаясь на пути в головы врагов, заставляя их черепа хрустеть под натиском расчетливой, чистой силы властного завоевателя. Прекрасная музыка.
— Дедушка? Вы меня слушаете? Представляете себе? Представляете? Даже Зэнхари боится Удьу, я же говорила! А ведь он мальчик! Представляете?! — радостно щебетала сидящая на черном, кожаном диване девочка, время от времени треплющая длинные уши серого игрушечного зайца.
Мужчина у окна обернулся к семилетней девочке с ровными, идеально уложенными в высокую прическу темно коричневыми волосами и слегка улыбнулся одним уголком губ. Взгляд его остановился на руке внучки, что, то и дело касалась серых ушей когда-то трусливого и живого существа, которое сейчас лежало в роли чучела, исполняя роль игрушки, не пугая никого своим мертвым, блестящим взглядом: ни детей, ни тем более взрослых.
— Да, Ошысса. Да… Тебе нравится у дедушки?
— Очень! На ужин мне дали столько сладкого, сколько матушка не разрешала есть за весь день! И ваши слуги столь добры!!
Мужчина мысленно усмехнулся — глупый ребенок путает доброту с фальшей.
— Тогда ты будешь рада своему переезду ко мне.
Девочка, смущенно улыбающаяся, вдруг непонимающе нахмурила брови, неосмотрительно отпуская улыбку.
— Переезду? Но мне сказали я гостю у вас…
— Да, ты гостила, пока мы с твоим отцом принимали решения, и, увы, — дракон сделал паузу, медленно закрывая шторой окно, — он меня разочаровал, не оправдал моего доверия. Очень разочаровал, — подчеркнул мужчина. — Желаю светлой ночи, Ошысса.
Дракон вышел из комнаты, оставляя застывшую внучку с пришедшей служанкой.
— Не беспокойтесь, маленькая госпожа, наш господин позаботится об осиротевшей внучке… не даст вам пропасть в лапах врагов нашей семьи, — тихо хихикнув, сказала одна служанка, покосившись на дверь. Вторая вторила ее смешку, заходя вслед.
— Да, госпожа. Не беспокойтесь, и мы будем о вас заботиться, — дружелюбно отозвалась вторая, преданно обнимая застывшую девочку со спины, стоя на коленях, и, усмехаясь, взглянула на подружку, что неслышно хихикала в кулачек.
— Пошли вон, сломленные, трусливые суки, — тихое шипенье расползлось по комнате, а стеклянные глаза, напоминающие те, что у чучела, валяющегося сейчас на полу, закрылись.
Девушки отпрянули от ребенка и выскочили за дверь, задавленно пискнув: то ли от возмущения, то ли от страха. Коридор сотряс детский крик полный боли, но виновник его уже не мог слышать, находясь в другом месте, не мог различить в нем нотки гнева и обещания мести.
Девочка, шатаясь, села на пол и обхватив руками колени, застряла взглядом в щели между шторой и стеной, через которую мигала молния. Мать не раз предупреждала, что нельзя навлекать гнев Арихана тэр Гардлоз, главы рода и деда, но, оказывается, он может отнять все, даже если не совершать оплошностей.
— Чтобы ты сдох, старый ублюдок, — прошипела девочка, медленно встав и улыбнувшись, как ни в чем не бывало, вышла из комнаты.
Мама учила быть готовой ко всему. Она знала, что будет убита задолго до того, как дед решил избавиться от сына и его семьи. И Ошысса чувствовала неладное. Как жаль, но то, что произошло, оказалось слишком сильным ударом. Очень жаль.
* * *
— Ты тоже это слышал?
— Да. Сильная эмоция, кажется детская… болезненная.
Я причмокнула, будто пробуя воздух на вкус, и дополнила хриплым голосом:
— Как будто утрата чего-то… Либо тут держат кого-то кроме нас, либо мы в подвалах замка.
— Дома. И скорей всего городского, — ответил демон.
— С чего ты взял?
— Такие подвалы обычно в городских домах, однако могут быть и исключения, я не был уверен.
— А сейчас?
— И сейчас не уверен.
— Мы пришли к тому же выводу, с которого начинали — нам ничего не известно, но нужно выбираться.
— Знаешь, чем смазана эта веревка?
— Я думала на ней заклинание, и не одно.
— На ней нет ни капли магии.
Ответ его меня поразил, но при том состоянии в котором я находилась, даже шок был роскошью. Хотя… шок? Шок в последний раз я чувствовала, когда лишилась семьи, вряд ли после этого я еще испытаю сильные эмоции. Даже сейчас мне все равно, что со мной будет. Роши нет рядом, будет отлично, если мое утомленное холодом и голодом тело кто-то добьет.
— Тогда почему я даже не могу восстановить силы?
— Вот это я не знаю.
* * *
В светлом коридоре дома мигнула на миг тень и так же растаяла, не попадаясь никому на глаза, хотя и не было никого уже. Слуги спали, а те которые еще не ушли, мыли посуду на первом этаже. Ошысса хорошо знала, что сплетни из кухни могут быть отличным источником информации. Прячась за дверью на кухне можно узнать много чего интересного: что хозяин изволил уйти на неделю, что у него в подвале кто-то есть, и что в гостевых комнатах Циш сидит с каким-то ребенком, вроде как хозяин где-то на стороне постарался.
Очень интересно.
Циш сидела спиной к двери, и тихо постукивая алюминиевыми спицами, вязала шарф из серых, жестких ниток, своих собственных. Внимательно рассмотрев комнату девочка наконец увидела, где находится ребенок. Он лежал на кровати, тихо, неподвижно. Со своего места Ошысса не могла рассмотреть его, потому подобралась еще ближе. Циш гарра, не обладающая чутким слухом, девушка беззаботно вязала, не замечая ничего за своей спиной.
Тем временем Ошысса напряженно думала, что делать с Циш, а сама Циш неизвестно как сбилась со счета. Что, теперь снова распускать?!
Проблему обеих решил ребенок, который, вдруг резко пискнув, начал плакать. Ошысса скривилась. До того ей был противен этот жалобный, скрипучий звук, который резал уши!
— Ох! Что такое, маленький? Уписался? Сейчас… Сей…
Циш осела на пол, прерванная ударом статуэтки по голове. Тело с глухим звуком упало на темно-зеленый, колючий ковер, воняющий пылью. Ошысса на миг закрыла глаза и дрожащими руками поставила статуэтку на место.
«Ты сильная. И не потому, что такой родилась или мы тебя такой воспитали, просто у тебя нет выбора, Ошысса. Ты должна быть сильной».
Мамины слова в голове немного взбодрили семилетнюю девочку, которая только что возможно впервые убила.
— Ты сильная, Ошысса, — сказала себе она и, затолкав подальше истерику, подошла к кровати, где ее моментально к полу прибил не детский взгляд странного цвета глаз. Те смотрели в ее расширенные зрачки и не отпускали, сверля дыру в сути.
Колени подогнулись, и девочка упала на них, положив руки на кровать и уткнувшись в них скривившимся от боли лицом. Тело сотрясалось от тихих рыданий. Ошысса просто хотела нарушить планы деда, отомстить как может. Но как убить то, что так на тебя смотрит?! Уйдя в себя, истерзанный обстоятельствами ребенок ни сразу понял, что на плечах чьи-то ладони. Это моментально привело в чувство и заставило запрыгнуть на кровать и развернуться лицом к неизвестному.
Сзади нее до этого стоял грязный, страшный мужчина, возвышающийся над ней как скала над мышью — так сперва показалось ей. Краем глаза Ошысса заметила и другого мужчину, что стоял, привалившись к двери. Из комнаты не выйти. Мужчины вид имели неопрятный и вообще выглядели странно. Ошысса видела светошей, но таких существ никогда! У одного была бледная кожа, а у дорогого, что стоял у двери, немного загорелая. И глаза у них были не золотые!
— Успокоилась? — спросил стоящий у кровати, скалясь девочке, от чего та непроизвольно зашипела и отползла дальше, даже не обращая внимания на то, что ребенок лежит рядом с ней и дергает за юбку маленькой рукой.
— Впервые кому-то не понравилась твоя благожелательная улыбочка. Я знал, что этот день настанет, — хмыкнул мужчина у двери.
— Кто ты? Это ведь ты сделала?
Ошысса ничего не ответила. Страх сковал горло. Если эти существа работают на деда, сегодня и Ошыссу заберет тьма, как она забрала ее родителей. Девочка нашла в себе силы помотать головой и сглотнуть ком в горле.
— Мы не работаем на хозяина этого дома, нам нет дела до того, какие твои мотивы по отношению к этой служанке, но ребенок, лежащий возле тебя наш. Ты ведь не просто так это сделала? — вкрадчиво спросил беловолосый мужчина, показав взглядом на лежащую на полу Циш, вокруг головы которой расползалась и впитывалась в ковер кровь. Вот что так будоражило рецепторы — это была кровь.
Ошысса зажмурилась и тихонько заскулила.
— Урэш, это бесполезно. У нее истерика. Забирай ребенка и уходим отсюда, дом мы проверили, осталось забрать наших.
Девочка спрыгнула с кровати и закатилась под нее, свернувшись чуть ли не в клубок (гибкое тело маленького дракона позволяло ей принять такую позу). Шаги отдалились, принося облегчение. Скоро тьма все равно заберет. Скоро все закончится.
* * *
Опять послышались шаги в коридоре, и я закрыла глаза, думая о том, что на этот раз потребовалось от нас нашей охране. Открыв дверь, мужчины не спешили заходить, видимо помня предыдущий опыт.
— Это наши, — шепнул демон и в тот же момент в камеру зашел Урэш. Подойдя к нам тот сделал что-то с веревкой, от чего та отпала как сдохшая змея. Только змеи не воняют сухой приторной травой и гнилью.
Я попыталась переложить освобожденные и затекшие руки на колени перед собой, но те будто плети упали вдоль тела. Я их совсем не чувствовала, как и ноги.
— Мы осмотрели дом. Все чисто. На наши веревки намазанные травой сильно полагался похититель. Слишком сильно.
— Что с телепортами? — спросил демон, становясь на колени, а с них и на ноги.
— Работают, — ответил Урэш и было хотел подать руку шатнувшемуся демону, но тот остановил жестом и выровнялся.
Я, посмотрев на это, просто легла на пол и закрыла глаза. Подняться грациозно, или хотя бы просто подняться я не смогу. Можно умереть в подвалах врага, это будет интересная смерть.
— Мальва? Тебе сильно плохо? — спросил Урэш, беря меня на руки.
— Да-а, — драматично вздохнула я. — Я умираю, Урэш. Оставь меня здесь, мне не долго осталось, — пояснила я и, закрыв глаза, уткнулась лбом в грудь Урэша не сомневаясь, что здесь он меня не оставит.
— И часто она так? — напряженно спросил демон, не оценив моего темного юмора.
— Если бы не ее кошка, давно убила бы себя, — пробурчал Урэш, грустно вздыхая, и вынес меня из камеры.
Почему в такие моменты я чувствую себя ребенком? Ведь учитывая все то, что со мной случилось по-другому ничего и не может быть? Так ведь?.. Мои болевшие глаза, в которых кто-то насыпал песок так и не открылись. Сознание ушло, и я погрузилась в теплый, уютный сон на руках Урэша. Его руки я не перепутаю с другими. Только у ранита они всегда горячие словно речные камни на берегу под солнцем.
С городского дома одного из старейших драконов спокойно под сенью тьмы ушли его пленники, аккуратно затворив за собой кованую калику. Один из них нес на руках заплаканную Ошыссу тэр Гардлоз, смотря только вперед.
* * *
— Самым удивительным мужчиной, которого я когда-либо видел, был бедный дракон, не обладающий ни богатством, ни разумом. Он был тупым и бедным.
— Что в нем тогда удивительного?
— То, сын мой, что, имея такие сомнительные качества, он дракон, — ответил сыну Император и, поджав губы, кивнул сам себе. И такое бывает…
Императорскую мысль неожиданно прервала открывающаяся дверь. Тот недовольно посмотрел на визитера, который как всегда не соизволил предупредить о своем визите.
— Не смотрите на меня так, Ваше Императорское Величество. Вы же понимаете…
— Не понимаю! — проворчал Император, но позволил гостю сесть. — Но терплю, Рисоис!
— Мне начать доклад? — спросил мужчина, комфортно устраиваясь в кресле императорского кабинета.
— Иди сын. Распространение можно закончить. Светоши не обернуться к дикарям, будут на нашей стороне.
Отпустив сына, Император повернулся к своему давнему другу. Другу, пока это выгодно, конечно.
— Кстати о дикарях! Спешу тебя порадовать! — воскликнул весело мужчина и потер большим пальцем левой руки мозолистую ладонь правой, которую украшал знак древнего рода. — Арихан тэр Гардлоз взял в плен троих правителей Темной Империи!..
— Очень веселая новость, — холодно перебил Император.
— Не перебивай, — беспечно отмахнулся Рисоис, что позволяли себе не многие, далеко не многие, учитывая характер и статус Императора. — Этот хитрец запер их в подвалах собственного городского дома, но они спокойно выбрались, когда он уехал. В страже стояли бездари, способ удержания временный! Понимаешь?
— Он их отпустил.
— Да! Вот только зачем, если на их поимку пришлось отдать жизни десяти сильных магов?
— Он сдурел. Этот древний дракон потерял свой разум.
— Соглашусь, учитывая, что они так же забрали его внучку, Ошыссу тэр Гардлоз, которая была полезна ему. Древняя кровь — ценное дитя. Но теперь ничего не поделать, они не смогут воспользоваться ей, чтобы надавить на него. Когда они это поймут, скорее всего избавятся от нее.
— Он так и думает.
— А ты?..
Император усмехнулся, иронично посмотрев на друга.
— Ты думаешь, я не знаю свою любимую невестку?
* * *
— Как себя чувствуешь? — прозвучал вопрос, как только я открыла глаза.
Вопрос я проигнорировала, пытаясь проснутся до конца, и понять наконец кто со мной говорит. Урэш. Он сидел на деревянном подоконнике, в своей манере и лениво наблюдал за мной.
— Где мы?
— У демонов.
Весь положительный настрой с меня спал моментально. У демонов… Как же не хочется встречаться взглядом с Агрозм. Снова. Видимо виной были все прошедшие ранее события, но стало так не по себе… «И вроде не грустно… И даже не больно… Но бешено пусто… И слезы невольно» вспомнила я фразу Эль, которую та часто повторяла. Я раньше не представляла как это, но теперь кажется понимаю. Это глупо…
— Урэш… У-у-у…
Ранит обнял и лег увлекая а собой. Это все так напомнило наши с братом отношения, когда мы еще были другими, когда мир был другим, и у меня за спиной не витало эхо смерти любимых. Из-за воспоминаний и сравнения я стала плакать еще громче. Выплескивая все страдания сути, с воем и громкими всхлипами.
— Не нужно. Скоро пройдет. Уверен… нет.
Я была так поглощена собой, и не заметила, что Урэш кому-то что-то отвечал.
— Сильнее самки не должны плакать, — немного успокоившись, сказала я Урэшу, — особенно при чужих самцах…
— Представь, что я второй твой брат. Тогда я перестану быть чужим самцом?
— Да… Тогда можно. Урэш?
— Что? — спросил он, поправляя себе подушку под головой.
— Я чувствую себя ребенком. Это нормально?
— Хм, представь пани Муру. Представила? Кто она? Опиши мне ее.
— Да. Она женщина… женщина за мужчиной, она с хорошим воспитанием. Серьезная, добрая…
— Вот. А теперь представь ее ребенком. Вышло?
— …Как-то не очень.
— Все верно. И не выйдет. Потому что ребенком ее может увидеть только ее мужчина, держа на руках и выслушивая жалобы или капризы.
— И… ты хочешь сказать, что ты мой мужчина?
— Ну, — ранит рассмеялся, от чего моя голова на его плече забавно дергалась, пока тот не успокоился, — я конечно ваш мужчина Императрица, но не думаю что мы об одном и том же. Я вел к тому, что любая женщина может быть ребенком на руках у мужчины, будь то ее любовник или брат.
— Ммм. Урэш?
— Что?
— Мне стало легче, но…
— Но ничего не хочется все равно?
— Да!
— Это нормально, Мальва…
Когда-то у меня была сестра… В моих глазах она навсегда остается маленькой глупой девочкой с крошечной, забавной родинкой на кончике носа. Ози всегда смотрела на меня не так как на других, я был особенным в ее жизни. Он прибегала ко мне, если ее кто-то обижает, прибегала, если нужен совет. Она всегда звала меня и доверяла больше чем себе. Когда мы выросли, у нее появился любимый светош. Когда она привела его ко мне знакомится и посмотрела на меня, а потом на него, я понял, что ее взгляд направленный на меня, такой теплый, никогда не охладеет, даже несмотря на любовь к мужчине, на меня, на своего брата она смотрела всегда особенно. Когда у нее появился первый ребенок, я был рядом, когда она рожала вторую девочку, я тоже был с ней. Хм… Ты бы видела ее суровый взгляд в сторону врачей, когда те попросили меня выйти. Я его никогда не забуду… Она всю жизнь была рядом, и Уаль, ее супруг даже ревновал меня к ней временами. Порою мне казалось, что мы с ней один ранит, а не два. Но через четыреста лет Уаль был развеян пустыней, его убили. Тогда взгляд Ози угас. Он оставался все таким же теплым, я уверен, но он больше не смотрел в мою сторону. Никогда не смотрел. Тот проклятый солнечный день в ее темной гостиной я тоже никогда не забуду. Она пригласила меня к себе и сказала, что уходит… Она просила не думать об обиде на нее. Сказала, что попрощалась с детьми, внуками — со всеми. Я стал последним. Я стал последним, кому она сказала прощай…
Знаешь, Мальва. Я чувствовал себя нормально. Прошла неделя, меня вопреки обыкновению никто не беспокоил. Я работал, ел, спал. Все это проходило спокойно. Но я уже не бросал взгляд на ее семейный дом, проходя мимо, не разглядывал на прилавках кондитерской свежую выпечку, не… Аа, от меня будто что-то тогда оторвали, это что-то было вкусовыми рецепторами, эмоциями… Пусто. Стало пусто. Я понимаю твое нежелание, что-либо делать. Я сам когда-то был пуст и думал о смерти.
— … Но сейчас ты лежишь здесь. Живой…
— Живой… Я нашел тех светошей, что убили Уалья. Они оказались тремя магами из светлого совета. Я стал бешено учиться. Я скитался по Светлым Землям, ища знания — находил их и заглатывал, тут же мчась к другому источнику. Я убил их, медленно, как они убивали любимого моей сестры. Их кровь и поиски моего учителя заполнили пустоту. Теперь в моей жизни нет пустоты. Раньше была только скука, но теперь и ее нет, ведь на мне лежит ответственность за тебя, маленькая темная девочка.
Глава 11
Нагретая земля стыла, отпуская красную звезду. Слышалось птичье пенье, громкое кваканье лягушек в густых камышах. По закрученным хвойным деревьям злобно плелось растение с прекраснейшими ядовито-желтыми цветами. Озеро было покрыто немой коркой спокойствия, пока ту с шумом расплескавшийся воды кто-то не потревожил, упав с лесного пригорка. Из воды, высунули любопытные настороженные макушки русалки, разговаривая между собой. Женщины не спешили любопытствовать, что свалилось в их озеро. Кто как не русалки знали, что стоит опасаться всего на суше. Поняв, что в реку упал раненый горгуль, женщины выпихнули того на берег и занялись ранами.
— Раненых не стоит бояться.
— Даже русалкам…
— Раненым стоит бояться.
— Даже русалок.
* * *
— Красиво, — проговорила задумчиво я, поглядывая на горный пейзаж, чем напугала не услышавшую мои шаги девочку. Та неуверенно посмотрела на меня и отошла на шаг. Боится. И не зря. На чужой территории и с чужаками любое
разумное существо должно боятся. На то и дан разум.
— Тебе тоже нравится? — спросила я ее. Она стояла здесь уже полчаса — у огромного окна начинающегося с пола до потолка, как и три соседних. Отсюда открывался вид на сырое предгорье с чистым озером и туманные вершины, над которыми сейчас начиналась буря. По моему телу пробежали мурашки в предвкушении. Скоро непогода доберется до замка, и на него будет реветь гром и освещать молнии. Чуть не заурчала, но сумела подавить порывы. Я давно уже перестала быть ребенком.
Только если не на руках Урэша…
— Ты знаешь историю о Громе и Молниях?
Девочка неуверенно покачала головой. Прическа когда-то была идеальной, но сейчас волосы торчали, а пригладить их она и не думала. В таком возрасте она восприимчива к боли. Я вспомнила себя в ее годы и усмехнулась — совсем другая.
— Гром сотрясает небо и землю, а его сестры Молнии танцуют и сверкают на радость брату. Они всегда будут танцевать, а Гром всегда будет реветь. У нас в это верят, значит так и есть.
— Но, но наукой… — не побоялась меня исправить девочка.
— Как твое имя?
— О… Ошысса… — смотря на меня, исподлобья сказала она, не сумев поднять подбородок, как привыкла — моя сила давила на нее. Слишком слаба. Пока.
— Когда я училась в Светлой Школе — я вижу ты удивлена, но это так — мы с другими учащимися принесли с практики цветок. Он был таким красивым и так пах, что женская половина команды аккуратно выкопала его с длинными корнями и принесла в общий дом при школе. От его запаха с каждым днем мы становились все красивее — исчезли мелкие морщинки от постоянного напряжения, синяки под глазами, глаза стали блестеть, даже раны быстрей заживали у тех, у кого была плохая регенерация.
Девочка немного повернулась ко мне, вслушиваясь. Ей стало любопытно, а я с удовольствием вспомнила счастливое время, когда моя суть была молода, а улыбка открыта.
— Просыпаясь утром, мы улыбались и через неделю назвали его Игьэминьэ — женское счастье. Мы были уверены в том, что он магический. Мы были счастливы, когда поливали его, любовались им, снимая усталость за день, некоторые из нас даже разговаривали с ним, выдавливая из себя проблемы, и им становилось легче. Осознание того, что он магический давало нам стимул усерднее учиться, давало нам веру в то, что магия и колдовство это счастье и любовь кроме орудия войны и боли.
Я остановилась, делая паузу. Воспоминания были сладки на вкус. Их привкус был солнечным, как белые подоконники нашего общежития, как глаза близких мне светошей там. Девочка же, забыв о страхе, подошла ближе ко мне, доверяя моей безмятежной задумчивой улыбке, готовая слушать продолжение.
— Но… однажды к нам заглянула преподаватель, специализирующаяся на растениях. Она узнала его, забрала и сказала, что все объяснит на лекции следующим утром. И она объяснила. Этот цветок имел в себе наркотические вещества, влияющие на организм пагубно — так она нам сказала. Нам объяснили, что в нем нет ни капли магии и что держать его в своем доме нельзя. Она рассказала нам все подробно — химический состав и все, что еще знала об этом растении. Мы согласились с ней, и следующая неделя прошла для нас в ужасном настроении. Мы скучали за ним, и за надеждой, что это было чудо, а не просто пагубно влияющее на организм растение. Да…
Я долго молчала и, не выдержав, Ошысса издала нечленораздельный звук, означающий острое любопытство.
— В чем суть моего рассказа? Ты это хочешь знать? В том, что колдовство убивает наука, Ошысса. Она убивает его в наших глазах. Не объясни та женщина нам все, мы бы думали, что с нами чудо и прожили бы с ним оставшиеся века… если бы была такая возможность. Однако одна из наших все равно тайком забрала цветок у преподавателя и до сих пор жива и здорова, насколько я знаю. Она не болеет, и светится жизнью.
— Но…но он же пагубно влияет на здоровье…
— Так говорит наука, она обосновала. Но магия имеет на все свою точку зрения. Женщина, которая живет с этим цветком, знает, что он чудо, что он кусочек магии, потому из-за него ее жизнь легче и сказочней. Если бы она верила в то, что он опасен и тем самым преклонила колено перед наукой, как ты думаешь, что было бы?
— Умерла бы?
— Да. Он убил бы ее, и в первую очередь у нее в голове. Самовнушение, Ошысса. В магическом мире оно играет важную роль. Я не собираюсь тебя убивать, зная, что ты не несешь мне угрозу.
Девочка понятливо кивнула и еще немного расслабилась. Вот, так и жить уже можно. Напряжение межу нами спало.
— Хорошего утра Императрица, — поприветствовал демон, выходя из-за укрытия в виде маленького декоративного позолоченного ограждения и вьющихся по нему пушистых веток раскидистого куста, который проникал в замок прямо с улицы. Услышав обращение ко мне, девочка резко повернула голову, смотря на меня в удивлении и даже опасении.
Я слегка вздрогнула. Ходит так же тихо, как и я, а я все забываю держать окрестности под контролем.
— Хорошего, Агроз Решельский. Есть какие-то новости?
— Есть, но об этом потом. Не желаете прогуляться до Совиного Дома?
Я вопросительно склонила голову набок, показывая, что не имею представления, о каком он Совином Доме говорит.
— Вы не знаете, Императрица? Я думал вам уже рассказали… Тогда я сопровожу вас, и вас, юная драконесса, — улыбаясь уголком губ кивнул демон Ошыссе, из-за чего та выбрав меньшее из зол спряталась мне за спину.
— Уберите эту ухмылку, ваше величество, она делает вас не добрее, а наоборот страшнее.
Демон тут же стер улыбку и укоризна по отношению ко мне появилась в его синих глазах, до боли красивых и диких. Невольно вспомнила забавный момент с его сестрой, когда та, закатив глаза и упав в кресло, воскликнула: «О, дикость наших мужчин так сексуальна!» Мне с этим трудно не согласиться.
— Да, лучше вообще не улыбайтесь.
— Дразните, Императрица!
Я, скривив губы, так же как и он и набрав надменности в потемневший взгляд, посмотрела на него, ничего не говоря.
— Ну да, — нахмурившись и почесав большим пальцем указательный, пробормотал демон, — над этим стоит поработать.
— О! Агроз! Прошу прощение, но у меня не получится пойти с тобой. Тут понимаешь, — на этом моменте оборотень остановился и посмотрел на меня, перестав описывать руками чии-то очень даже не плохие формы. — О, Цветочек! — кивнул мне он и моргнул своими улыбающимися глазами, даже злиться на него за обращение не стала — бесполезно. — Ну понимаешь… там у тебя такая…
— Иди, — отмахнулся король, — я не нуждаюсь в деталях, и даже не собирался тебя приглашать.
— Темненько! — ответил оборотень и «махнув хвостиком» удалился.
— Темненько? — переспросила я, оборачиваясь к демону.
Тот закрыл глаза, и не ответил. Видимо сам не знал, что сказать.
— Мне казалось, правитель всех оборотней должен быть жестоким, страшным…
— Он такой и есть, — проникновенно посмотрев на меня, демон продолжил уже тише: — Но я бы не хотел, чтобы ты познакомилась с ним, как правителем.
— А..
— Сейчас он мой друг и гость. Он может вести себя безобидно, веселиться и смеяться, но при первой же для него опасности со стороны кого бы то ни было, он вырвет ему глотку и кинет ту в море, на корм рыбам.
— Это фантазия, или?..
— Такое уже было, только тогда он защищал не себя.
Девочка за моей спиной испугано сглотнула.
— Тебе то чего бояться? Ты ведь никогда не видела, как это происходит, — заметила я, поворачивая голову к плечу.
Она ничего не ответила. Может от того и страшней, что неизвестно… Но по моему страх больше будят воспоминания о подобном, а не неизвестность.
Пройдя незначительное расстояние от замка к соседней горе, преодолев небольшой разлом между ними, мы вышли к огромному зданию с зеленой крышей, которая с высоты выглядела, будто тот же кусок травы и кустов, вокруг нее. Маскировка с воздуха, и очень не плоха, учитывая, что кроме хитрой крыши, тут еще и сильные чары.
— Вот и он. Совиный Дом, — пару раз кашлянув, сказал демон.
— Простудился? — пошутила я.
— Пыль, — усмехнулся он.
Над головой сгустился воздух и я, пригнувшись, уставилась на огромное крыло надо мной.
— Шрээ! — закричал демон. — Шрээ!
— Ты посмотри! Внукам сможешь хвастаться, что видела правителя демонов хохочущим, — шепнула я на ухо девочке, что прижала к себе, когда учуяла опасность. Жилка на ее шее часто билась, дыхание сбилось — напугалась. Я сама удивилась — вот так просто полететь ко мне сверху… Никогда контроль над силой не будет мне принадлежать полностью, в конце концов меня раздавит сова.
— Все! Прекрати! Да! Красавица! Все, хватит, — отбрыкивался от совы демон, а та все норовила его обнюхать и потыкать клювом ребра.
— По-почему она така-такая большая?! — прокричала мне на ухо девочка.
— Они тут только такие обитают, а у вас что, маленькие? Занятно…
Я уже видела сов, издалека, но и это позволило мне не удивиться их росту. Что может быть удивительного в том, что сова такая же большая как медведь? Разве может быть по-другому? Хотя да… все может быть.
— Если на нас нападет одна или несколько я их убью, Агроз, — предупредила я вставая. Ошысса притулилась ко мне и вцепилась мертвой хваткой в кофту.
— Не нападут, я слишком их ценю.
Я улыбнулась. Слова настоящего правителя — ценю. Не люблю, не дорожу, не имею слабость, а ценю. Демон… Не знавший его подумал бы, что он не питает ни к чему чувств.
Конечно. Попробуй, убей одну сову.
— Все, — сказал он, вставая и обтряхивая запылившийся костюм. — Нас ждет верный мне демон, он уже увидел, что мы пришли.
Познакомив нас с мужчиной, ожидающим нас — и наверняка очень близким Агрозу, судя по их взглядам друг на друга — он посадил Ошыссу на сову, предварительно познакомив ее с ней, и велел Гэру приглядывать за девочкой. Демон, который управлялся здесь, и которого звали Гэр, сел на сову сзади девочки, придерживая взволнованную Ошыссу и, улыбнувшись нам, взлетел. Сова распахнула крылья, поднимая с земли пыль и мелкий мусор, и вот уже визг Ошыссы совсем удалился.
— Будоражит кровь. Самому хочется размять крылья. Я хотел с тобой поговорить. Это важно, но перед этим я хочу, чтобы ты отдохнула на природе. Полетаем? — спросил он, не ожидая отказа, и мягко схватил меня за бледную руку, ведя к обрыву, с которого взлетали совы.
Я шла, шокировано смотря впереди себя, и сама не понимая, от чего у меня такая реакция.
— Ты первая? — с улыбкой спросил он. В его тоне не было ни насмешки, ни флирта. Это был дружелюбный тон, даже немного покровительственный, как к ребенку. Все было бы хорошо, он вел себя со мной дружелюбно, не нагло, но…
— … У меня нет крыльев… — сказала я, все так же глупо смотря вперед. Он остановился, и все остановилось. Только ветер остался, треплющий полы рубашки и выбившиеся из косы пряди.
Тишина длилась долго. Он не понимал, пытался понять, что я сказала и что это значит, а я просто стояла и даже не думала: опять пустота внутри меня напомнила о себе. А что у меня есть? Власть, которая мне не нужна и одно здоровое тело. А другого нет, и крыльев с ним. И семьи нет, и жизни как у других. Нет их.
— Нет их, — шепнула я. — Больно, А-агрз…
* * *
Меня разбудил чей-то кашель. Открыв глаза в первый раз, я застонала из-за боли в голове.
— Мальва??
Я простонала, давая понять, что да, это я, но мне не очень хорошо.
— Слушай меня внимательно, говорю один раз. — Я кивнула, сознание уже достаточно прояснилось, чтобы понять, что я лежу на чем-то мягком и слушаю голос демона сидящего где-то рядом.
— После того, как ты упала без сознания, — он зарычал, — я отнес тебя под крышу в Совиный Дом. Вовремя. Только что над нами с севера пролетело три дракона. Час назад, когда я только положил тебя здесь и вышел, пролетело тоже три со стороны моря.
Я тут же села и глубоко вздохнула, почти потеряв ориентацию и чуть не свалившись обратно. Найдя взглядом мужчину, чертыхнулась. Синие озера превратись в блеклые и замершие. Губы побелели, да и вся его кожа стала более бледной и мокрой.
— Что с тобой?
— НЕ ЗНАЮ! — рыкнул он, и, подняв голову, зарычал еще громче. Успокоившись, мужчина продолжил: — Скорей всего это открытое нападение. Война. Совы умные, все аккуратно залетели сюда или спрятались в горах и в лесу. Нас здесь не найдут. Мои подчиненные были готовы ко всему этому, твой народ тоже, как и оборотни. Мы им не дадимся, ни живыми, ни мертвыми.
— Брат обещал, что я больше не увижу войны, — покачала я головой, сглатывая.
Кинув на меня рассеянный взгляд, мужчина шепнул:
— Тогда закрой глаза, моя ценность.
* * *
Горько так. Я сижу на мягком сене уже несколько часов, вслушиваясь. Как там Ошысса, как дитя доверенное мне? Брат? Мать и отец? Возле меня лежит демон, тихо сопя. Его бледное лицо, умиротворенное, будто он спит и видит сны, но на самом деле он борется с заразой в своем теле, а я не могу помочь.
Я бегу к луне, а она бежит от меня. Сколько раз я представляла эти глаза, сколько раз я представляла эти губы, когда дракон меня целовал. Моя легкая влюбленность… Я никогда не признаюсь, что ты часто мне снился, никогда не признаюсь, что стал для меня больше чем…
Я не признаюсь в этом ни себе, ни тебе. Никому. Со временем все притупилось, но один твой взгляд меня разбудил.
Я осмотрела его и на данный момент понятия не имела, что творится с мужчиной — с моей иллюзией, столько раз спасающей меня от жестокости реальности. Жить и знать, что где-то там есть ты так спокойно. «А как бы отреагировала моя легкая влюбленность? — думала я, когда родила сына. — Удивился бы, разозлился, проявил безразличие?»
Так часто думала о том, что ты подумаешь, как отреагируешь, с кем ты и все ли с тобой хорошо, что привыкла к этому.
— Я ведь не хотела тебя видеть не потому, что ненавижу… Я боялась себя. Только себя. Не умирай. Пожалуйста…
Глупо все так вышло, горько…
* * *
— Да.
— Ты хочешь сказать, что готов оспорить права на главенство над крылатым народом Императора?
— Это решать крылатому народу, а именно Древним. Я являюсь одним из них, но решение я оставлю за вами. Император хотел захватить Темную Империю, но это не произошло.
— Его сын и внук были убиты, — напомнил один из мужчин, стоящих в круглой огромной пещере, украшенной золотыми колонами.
— Сын и внук Императора не единственный ключ к диким землям. Мы опасаемся нападать на них, потому что Богиня на их стороне, что нисколько не странно. Мы всегда были изгоями в чужих мирах. Не своими, чужими. Я предлагаю начать войну за наше Право! Да, вы не ослышались…
— Ты же только что упомянул, что это самоубийство для нашего народа — убивать детей Богини! — перебили говорящего.
— Я говорю не обыденные вещи, прошу выслушать меня! Сейчас Богиня спит, — мужчина засунул руку в карман и вытащил оттуда флакон с темной жидкостью, — а благодаря этому, никогда больше не проснутся.
— Вздор! Ты свихнувшийся самоубийца, посмевший подвергнуть риску весь наш народ!
Мужчина с флаконом в руках пронзил оскорбившего его взглядом, но на того уже шикнул более древний дракон, заставляя замолчать.
— Здесь находится кровь всех самых сильных представителей рас этого мира! Не все, но многие из нас знают, что это означает! Готовьте своих воинов: как только кровь прольется, окрашивая постель богини в красный, она не сможет открыть глаза вновь, и мы будем свободны от ее взгляда и дланей!
Арихан тэр Гардлоз сощурил глаза и улыбнулся еле заметно, рассматривая недоверчивые лица и заблестевшие в надежде и расчете глаза Древних. Что теперь станет делать Император, когда его крылья обрезаны? Попытается взлететь?
Будет занятно посмотреть на его падение.
— Если твои слова правдивы, как ты раздобыл всю эту кровь у самых сильных существ этого мира? — спросил рыжеволосый дракон, стоящий у золотой колоны. Его тело было обманчиво расслабленно, а лицо выражало скуку.
— Не легко. Очень не легко. Чтобы раздобыть эту кровь многие из моих бойцов ушли из этого мира.
— Ты убил носителей крови? — повторил вопрос рыжеволосый.
— Нет, — улыбнувшись, ответил Арихан.
— Хочешь сказать, что, имея возможность, ты оставил наших врагов целыми и невредимыми, чтобы во время войны, если такова будет, они сражались, и убивали наших драконов?
— Нет, Цуэргимон. Все, чья кровь в этом флаконе уже гаснут, будь уверен. И не только они. Более слабые существа, подхватив от них вирус, умирают не просто штуками, а целыми городами и деревнями.
— Вирус?! — воскликнул кто-то.
— Вирус?! Арихан! Ты подвергаешь опасности и наш народ?! — крикнул Цуэргимон.
— Наш народ будет в целостности и сохранности, ты же меня знаешь, — снова улыбнувшись, ответил Арихан, и, положив флакон обратно в карман, открыл портал.
Никто не любил его улыбок, а некоторые и тактику. Но как только все убедились в том, что кровь пролилась на белоснежную кровать Богини, погружая ее в вечный сон, Древние начали действовать.
Утро всколыхнет мир.
— И как же ты это сделал, старый хитрец, как смог заразить сильных существ тем, что разъедает ауру днями, чтобы добраться до сути? — спросил Цуэргимон Арихана.
— О, это было просто, мой старый друг. Моя внучка… она мне в этом очень помогла.
Глава 12
Укол сухого сена разбудил меня и заставил свернуться от мгновенной боли. Краем уха я услышала тяжелое дыхание возле себя. Демон жив. Попытавшись встать, тут же упала обратно, скривившись и сдерживая крик. Внутри меня что-то будто рвалось — вены вздулись от кипящей крови в них. Посмотрев на руку, я побледнела — с телом творилось что-то неправильное. Агроз был жив, и я пыталась ухватиться за эту мысль и не уйти в беспамятство от дикой боли, с которой казалось подружиться невозможно. Я нужна ему. Я подпитывала его своей энергией — согревая его холодную суть, которая без меня давно бы растаяла. Я должна остаться и подпитывать мою иллюзию, пусть она живет и дальше в этом мире, а моя жизнь давно потеряла ценность.
Я подползла к демону и упала на его грудь лицом, раздирая рубашку, чтобы добраться до кожи. Быть ближе. Я, как и он, не знала что со мной. Возможно, это дело лап драконов и я действительно умираю, но я хочу, чтобы он остался в этом мире — тот, о ком я думала даже тогда, когда хотела смерти. Боль прошла по ногам, и будто шаркающими движениями начала ломать кости и плоть внутри. Я закричала. Потом еще раз. Я кричала, но старалась отдавать свою энергию демону.
— Ка-к же глуп-по, — всхлипывая, произнесла я, роняя слезы на и так мокрую от пота мужскую грудь. Но я была уверена, что делаю все правильно — так как я хочу.
Боль дошла до рук и сковала уже все тело. Кожа начала печь, но это была терпимая пытка. Укол внутри головы выбил из легких воздух, и темнота ударила, не дав и моргнуть.
* * *
Темная Империя ликовала: ее суть смеялась волнами, разбивающимися о скалы, криком огромных хищных птиц, шальным, злобным ветром, гуляющим по сырому лесу и разгоняющему туман. Капли упали на землю с черных, огромных туч, заслонивших синеву неба и звезду. Вой жаарров и прочих хищников больших и маленьких разрывал тишину, если та где-то притаилась. В небе кружили драконы, демоны и горгульи: они ревели, злобно кричали или просто слышался звук хлопанья мощных крыльев. Враг ступил на землю и проливает кровь…
Свою и кровь исконного народа, на чьей стороне была родная земля.
С высоты птичьего полета лес выглядел разбуженным злобным хищником, лохматым, темным и опасным. Безумие творилось вокруг. Природа заглатывала осадок магии, что витала в воздухе из-за заклинаний, и пьянела. Небо пропахло живой силой, злобой. Холод сковал сути слабых жителей Темной Империи. Русалки и кикиморы на дне рек и болот выли, прижимаясь друг к другу, хоббиты молились Богини, трясясь от страха а всевозможных видов духи участвовали в битве, впрочем, как и другие сильные расы, способные дать отпор. Разбуженные тролли ревели, расталкивая деревья и прорываясь в места драк, чтобы проломить черепа шумевших, и не важно кто попадался на пути, для троллей понятия свой и чужой не существует. Горгульи, оборотни, орки, элементали и все те, кто мог попасть под ноги троллям, живо оставляли врагов, позволяя умереть им под ногами взбешенных, разбуженных лестных существ, а сами уходили драться с новыми.
Гарры дрались вместе с драконами, даже иногда попадались светоши, что удивило Темного Императора, когда тот получил об этом известие.
— Малое количество, возможно даже не от приказа короны.
— Я понял, — сказал Жэрром, сделав шаг вперед и облокотившись на холодные каменные перила, расположенные в башне, что почти доставала до холодных, колючих облаков.
Демон, представитель своего народа стоящий возле Императора улыбнулся, углядев вдалеке, как двое горгуль и демонов пронзили дракона борющегося с ними в небе, и тот камнем упал вниз, ломая деревья под своей золотой тушей, измазанной кровью.
— Дракон молод, а дралось с ним четыре сильных воина наших земель, но одолели его спустя два часа боя, — стер улыбку с лица демона Император. — Эта победа не достанется нам легко.
Задыхаясь от быстрых полетов без остановки, четырнадцатилетний мальчишка приземлился на каменный пол башни. Юный горгуль скривился, как только усталые крылья сложились за спиной.
— Ваше Импе… Имераторс… — мальчик пытался внятно говорить, но у него никак не выходило — из-за прерывистого дыхания и замерзших губ.
— К сути! Что ты узнал? — повернув в его сторону голову, спросил Жерром, наблюдая за бешенством над лесом и горами.
— На востоке враг притаился в пещерах. Лес отталкивает чужаков, но в пещерах для них нет опасности. На землях гномов… на землях гномов осталось мало воинов, многие из них умерли из-за смертельного вируса. Он убил многих слабых существ. Гномы, они особенно подвержены ему.
Император на минуту закрыл глаза. Час назад он узнал, что на территории оборотней, которая соединена с общим материком лишь узким скалистым коридором, горит лес — а лес, это и есть дом оборотней. Пожар тушат с поддержкой колдовства и магии, но притом, что нужно время, еще и требуется отбиваться от армии драконов, что разделилась по всем частям Темной Империи.
Открытее нападение, сильные заклинания и скорость — это единственная верная с их стороны тактика. Земля не даст им развести лагеря, не даст им укрыться и приготовить ловушки, ни магические, ни обычные.
* * *
— Все хорошо…
Нежный шепот развеял сон. Разлепив глаза, чтобы хоть немного видеть, укололась об синий, немигающий взгляд. Демон улыбнулся губами. Я медленно села облокотившись на стену спиной. Прошло пять минут, с тех пор как я проснулась, а мы все смотрели друг на друга, и все больше я наедалась этим взглядом, все больше тонула в нем.
— Живой.
Агроз кивнул и, не отпуская взгляда, сел ко мне вплотную, расположив голову так, что пространства между нашими лицами осталось шириной в ладонь.
— Я думала, ты умрешь, — прошептала сипло.
— Я тоже, — он улыбнулся уголком губы в своей излюбленной манере, — Это ты, Мальва. Я умер бы, если бы не ты и твоя кошка.
— Умер бы… — проговорила, сонным взглядом рассматривая его лицо: на лоб спадало несколько темных прядей. — Кошка?
Демон опять кивнул и прикрыл глаза.
— Агроз?
Я наклонилась к его лицу, не понимая, что с ним и тут он их медленно распахнул: дернувшись и ударившись спиной об стену, я непонимающе смотрела на демона. Вокруг синевы его глаза сверкал красный цвет, будто кусочки дробленого рубина — краснота широким кругом обрамляла радужную оболочку глаза так, что белок было видно лишь в уголках. Это было похоже на сверкающее кровотечение внутри глаза не затрагивающее зрачок и радужную оболочку.
— Ты сохранила мою ауру, а Роша залатала Суть, выгнав вирус.
— Твои глаза…
— Ты узнаешь все потом, сейчас нам нужно привести себя в порядок, а тебе узнать, нет ли поблизости врагов. Со мной никто не связывался, это опасно, но воздух пропитан гневом, страхом и безумством.
— И кровь, — сказала, наморщив нос, чтобы глубже вдохнуть сoленый пьянящий запах. — Как же пахнет кровью!
— Даже здесь, — согласился демон, — хотя поблизости, уверен, никто не умер. Запах идет издалека, но там, где его источник, крови очень много.
— Ты разбудил меня? — Демон непонимающе посмотрел.
— Шепотом, — пояснила я.
Отрицательно покачав головой, он поднял свою ладонь к моему лицу, но не прикоснулся, а держал ее рядом с ним.
— Ты слышала шепот? — спросил он очень тихо, задумчиво блуждая взглядом по моему лицу.
Я, поддавшись порыву, прижалась щекой к его горячей ладони, пахнущей сеном, совиным мехом и горной сыростью.
Демон, закрыв свои странные, завораживающие глаза, в которых теперь жил синий водоворот, окруженный красным, искрящимся огнем, поднялся на ноги. Мужчина был только в штанах, его волосы были растрепаны, а на коже виднелись красные точки и полосы от сена.
Слегка прогнув спину, позволив раздаться хрусту, он пошел к выходу уверенным шагом. Я вслушалась, растворяясь в подсознании на миг. Никого. Ни рядом с Совиным Домом, ни в округе. Тихо. Даже мелкие звери запрятались, птицы и вовсе улетели.
— Агроз, — окликнула я, заставляя остановиться и обернуться демона. — Я ведь тоже умирала, но… — взглянула на свою руку, на лодыжки, выглядывающие из-под юбки с множеством разрезов, под которую одевались штаны. — Со мной тоже все хорошо, почему…
Демон нахмурил брови и, развернувшись, в три шага оказался рядом. Сев на корточки передо мной мужчина начал ощупывать лицо: положил руку на лоб, осмотрел глаза, померил пульс на шее.
— У тебя довольно высокая температура. Но ничего более, — задумчиво сказал он, наклонившись и обнюхивая мою шею. — Вируса нет… либо ты тоже каким-то образом его поборола, либо его и не было в твоем теле…
Я громко сглотнула от волнительного ощущения горячего дыхания на шее. Демон зацепил колючей скулой место возле ключицы, и я скомкала сено в руках.
— Принять дар, о котором и не мечтал, чтобы его потерять? Нет уж, Мальва, — усмехнулся мне в шею демон, поднимая руки. Он медленно обнял меня и притулил к себе, вздыхая запах моей кожи, а я не хотела говорить, что-то уточнять. Просто хотелось сидеть так, как мечтала долгие годы.
— После того, как сбываются мечты, не всегда приходит чувство опустошенности, — прошептала в его волосы ели тихо, но даже если он и услышал, тоже решил молчать, и не уточнять про что я. Не слова, а жесты, прикосновения, взгляды и его тепло, — вот, что на самом деле важно. Я буду ценить, и помнить именно его прикосновения, а не слова. Слова так невесомы, когда тебя обнимают — совсем не хочется слушать и говорить…
Не так далеко от нас что-то упало — судя по грохоту, раздавшемуся с той стороны, падающий объект вполне мог разрушить половину горы. Я тут же окружила чистым, толстым слоем силы наши тела, защищая их от физического и магического воздействия. Демон выпустил меня из объятий и развернулся в сторону звука. Я опять «ушла» из тела и прислушалась — за первой от нас горой, закрывающей это место от ветра, другая гора была сильно повреждена, что-то продырявило ее до самого слоя земли и чтобы узнать это, нужно опуститься под землю, что мне помешал сделать демон, пихнув меня в плече.
— Ты помешал мне, — шикнула я.
— Ты сидела с закрытыми глазами и не отвечала, — в его ровном тоне послышалось эхо нервозности.
— Я смотрела, что это было. Что-то продырявило гору насквозь — до самой земли, еще и наискось. Что-то падало с очень большой силой и скоростью…
Опять с той же стороны послышался шум, звук был подобен реву грома или мощному взрыву. Я, шикнув демону, чтобы не мешал, снова вернулась в состояние, в котором могла узнать, что происходит.
— Два сильных существа… старых…нет — древних. Огромные… Драконы!!! — воскликнула я не громко, и распахнула глаза, стрельнув взглядом на демона.
Мужчина провел ладонью по лбу, убирая волосы с лица, и нахмурил брови.
— Два Древних дерутся сами с собой на нашей земле в то время, когда их же драконы дерутся тут с нами… — констатировал факт демон.
Безумие. Я понимаю, что разнообразной жизнью расы никогда не будут жить, всегда что-то будет происходить, хорошее и плохое, но это уже совсем сумасшествие какое-то.
— Ну… Если все древние поссорятся между собой и начнут грызть друг другу глотки, я не против, однако если это будет происходить на вашей земле, Императрица, пострадает большая территория… Думаю, нам не стоит мешать Древним и отвлекать их от столь ярой схватки.
— Шутить изволите, Ваше Величество? — улыбнувшись, спросила демона.
— Нет, Ваше Императорское Величество, изрекаю умные мысли, методом шутливого словоизлияния, — подняв бровь, умным тоном ответил мне демон.
Мы с ним засмеялись, не обращая внимания на острый запах крови, разлетевшийся по округе и шум со стороны битвы Древних. Будто маленькая девочка и мальчик, которым нет дело до возможной опасности вокруг. Демон опустился на сено возле меня и, улыбаясь, посмотрел на мою голову.
— Что?
— Коса. В твоей косе полно сена и не будь я демоном, если только что там не пробежал оранжевый жук.
Подняв руку, я наконец почесала давно зудящий затылок, вспомнив о волосах. Наточив тонкую полоску силы впереди ногтя, я взяла одной рукой косу сзади и быстро обрезала ту так, что теперь волосы не доходили до плеч. Демон до этого поглядывающий на проход и прислушивающийся к чему-то не заметил моих манипуляций с волосами. Как же они надоели и как это ново и свежо, не чувствовать всей той тяжести от них. Скрепив силовыми нитями косу с двух сторон, я намотала ту на локоть и, скрепив еще раз на шее, оставила так. Демон наконец повернулся ко мне и застыл, даже лицо его слегка побледнело. Я понимаю, почему он удивился — только что была коса, конец которой волочится по полу, когда иду, а теперь волос и нет практически — за уши завернула, и все, на том и кончается длина.
— Что… — он сглотнул, и только немного помолчав после этого, продолжил: — Что ты сделала?
— Волосы спутались, поломались и стали чересчур грязными, я устала от них, — отмахнулась я.
— Мальва…
— Что? — спросила его. Не хотелось мне больше об этом говорить: обрезала и все, мне стало легче, проблем стало меньше. Демону не понравилось, в этом я уже уверена. Агроз горько качнул головой, и отвернулся. Я предпочла сделать вид, что ничего не произошло.
«… моя ценность», — вспомнились мне его слова. Если я действительно его ценность, я останусь ею и без широкой косы.
Наше с демоном внимание неожиданно привлек звук ломающейся ветки недалеко от входа в Дом. Я тут же добавила еще несколько слоев силы в нашу с Агрозом защиту и мельком взглянула на округу.
— Уреш, — сказала демону.
Ранит медленно вошел в Дом и, увидев нас, так же медленно направился в нашу сторону. Ничего не сказав, он посмотрел на меня своей сутью и уверившись, что со мной все хорошо, сильно прижал к себе.
— Мы единственные выжившие из сильных рас, включая и твоего брата.
— Выжившие? — хмурясь, спросила я, подняв голову и пытаясь поймать белый взгляд мужчины.
Кинув быстрый взгляд на демона, Урэш стал перечислять:
— Светлый колдун Нимьмиа, Белый Глаз десятой пещеры Аргх, Эрэд правитель свободных, король народа гарров, Агыб-бы са великий над великими правитель на землях великанов… все те, кого я только что назвал, скончались, и это не полный список…
Запах крови еще резче ударил в нос, теперь это была драконья кровь, ведь совсем недалеко отсюда дралось два дракона, а из-за излишков магии запах настигал нас и здесь… Имена, которые назвал Урэш ничего не затронули внутри меня — я знала всех правителей и сильнейших на разных землях — но одно все таки заставило мой взгляд зацепить побледневшее лицо демона, что сжал губы и закрыл глаза.
— Эрэд… — прошептала я в грудь Урэша медленно, горько выдыхая горячий воздух. — Эрэд…
Демон резко встал и ушел, а я все сидела в теплых объятьях Урэша, и все четче осознавала, как нравился мне правитель оборотней и его ласковое обращение «цветочек» ко мне. Я поняла это только тогда, когда узнала, что он умер…
— Самые сильные… Тогда… почему жив ты, жива я? Демон должен был умереть, но его спасла Роша, — сказала я Урэшу, не добавляя, что спасала Агроза не только кошка.
— Я ранит, Мальва… А вот то, что выжила ты, это чудо и никак иначе, — ответил он и прижал меня еще сильнее к себе.
— Брат! Урэш?!
— Я же сказал, с ним все хорошо, он сейчас в Эрде. Город пытаются разрушить, но, несмотря на их силу, превышающую нашу во много раз, нас больше и мы на своей земле.
Урэш говорил так, будто сам родился здесь, а не пришел из-за моря, и это правильно — земля и жители Темной Империи, знающие ранита давно приняли его здесь, и он перестал быть чужаком. Демон все отдалялся от нас, идя в сторону разрушенной горы.
— Идем за ним.
— Он расстроен известием, Мальва.
— Да, но он идет в сторону драконов. Кстати, что ты на это скажешь?
Шум стих минуту назад, возможно битва закончилась.
— Скажу, что это в любом случае нам на благо, если они друг друга поубивают.
— Агроз сказал так же, — мимолетно улыбнувшись, ответила я. Урэш пожал плечами и встал.
— Урэш… как там дитя дикости? — спросила я ранита, идя возле него на место битвы, скрытая от живых существ заклинанием небытия, как и Урэш.
— … С ним, как ни странно, все хорошо, но многие в замке сейчас отделены от других, чтобы не заразить, а некоторые, как Эред — умерли от вируса.
— Некоторые?
— По большей части совсем слабые демоны — прислуга.
— Сколько времени прошло с тех пор, как мы отправились на прогулку?
— Три дня. Мальва, девочка, что была с вами, где она?
— Она улетела на сове с демоном, которому доверяет Агроз, он сказал, что, почуяв опасность, они наверняка скрылись в горах. Думаю, они живы.
Урэш кивнул на это, а я, соскользнув взглядом с его белоснежных волос, увидела цветок, растущий между щелью в камнях. Черная Мальва. Я видела ее только в книгах, ведь считалось, что она не растет в этом мире…
— Мальва.
— Мм?
— Я смирился с тем, что ты срезала косу, но зачем ты повесила ее на шею? — не отрывая взгляда от пейзажа впереди, спросил ранит ровным, немного усталым голосом.
Я прислушалась, мы были уже близко. Слева в десяти шагах от нас сидел на неровном валуне демон и смотрел на нас.
— Мальва? — напомнил Урэш о вопросе.
— Тебе не понять, колдун, — ответила ему, приподняв уголки рта и твердо посмотрев в белые глаза.
Темная бровь мужчины, взметнувшаяся от моего ответа, была единственной его реакцией.
— Если я не ошибаюсь, они почти убили друг друга, осталось добить, но стоит быть осторожными, — поднимаясь, сказал демон. Черты его лица выдавали усталость, не физическую. Смерть друга ударила по нему, и теперь его хладнокровность, смешанная с болью превратилась в обыкновенную усталость.
Мне на голову опустилась что-то невесомое, но, поскольку я была готова отбить удар врага и это легкое касание к волосам я четко почувствовала. Подняв руку и схватив это, я увидела перо совы на моей ладони. Показав то, что приземлилось мне на голову мужчинам, я стряхнула его на землю, наблюдая за плавным полетом и думая, почему оно оказалось у меня на голове. Демон кивнул на что-то позади меня. Обернувшись, я поняла, откуда перо: в пяти шагах от меня, вверху на камнях лежала убитая сова, раскинув огромные сломанные крылья. Еще раз взглянув на Агроза, поняла, что тот заметил ее давно.
Ты был на грани смерти, потерял друга, увидел свою ценность убитой врагами.
«Мой сильный демон, ты даже сейчас стоишь и смотришь в сторону врагов, думая об их смерти и нашей победе. Кажется, ты умеешь терять, а я нет»
Глава 13
— Ты проиграл в последний раз, мой старый мертвый враг, — проговорил мужчина, стоящий возле убитого дракона. Мужчина был голым, раненым, но приторно сильным — воздух вокруг него был тяжелее.
Я глазам своим слабо верила, когда на него смотрела. Те же волосы, те же брови, глаза, лоб… Подняв подбородок и оттолкнувшись взглядом от убитого врага, мужчина посмотрел на нас: скользнул взглядом по демону, раниту и остановился на мне. Что-то в груди натянулось — такой похожий и такой другой… чужой и непонятный, холодный… но так похож.
— Я хотел встретиться с тобой, женщина названная богиней, названная цветком, названная и оберегаемая сильнейшей этого мира, мать моего внука, и жена сына. Думал наша встреча пройдет в иных обстоятельствах.
— Император Драконьей Империи… Вы похожи на сына, напомнили мне его… Не знаю, обрадую или огорчу, но я не только мать вашего внука, но еще и внучки, которую вы приказали убить вместе со мной. Ваша суть прогнила, Древний, раз вы способны убить семью сына и его самого ради… а чего ради?
Урэш смотрел, как Мальва говорит, блестящим взглядом смотря в глаза Императора, не боясь его силы. Она произносила слова, и они разносились по округе, создавая эхо, и звучали задумчиво, будто вопросы она задавала не только дракону, но и себе, но и миру, ветру, небу, умершему мужу, всем драконам. Высоко подняв подбородок, как будто так было легче смотреть в глаза убийце ее детей, Мальва то ли ждала ответа, то ли не хотела его слышать.
Дракон сделал несколько скупых шагов к Мальве — его рана на боку сильно кровоточила, кисть руки была вывернута под неестественным углом.
— Должна была умереть ты, но не мой сын… не он, — медленно качая головой со спутанными коричневыми волосами, проговорил дракон. Это было ошибкой… каким бы сильным и умным не был… — тихо, уйдя в себя, говорил дракон, еле шевеля губами. Опустив голову, он кинул взгляд на рану в боку, на сломанную кисть руки, на свою кровь, покрывающую камни под босыми ногами. Древний казался немного растерянным и, не смотря на то, что его лицо давно утратило способность к мимике, видя этого мужчину можно было понять, что он не доволен или даже огорчен.
— Ошибкой, — прошептала Мальва, сделав шаг назад. Она улыбнулась губами, а брови ее хмурились, глаза были закрыты. — Пусто-пусто, глухо… тихо. За небом, за пропастью, за ветром, за шумом… волною… рекою… сушею, землюю… — шептали губы горгульи. Ранит и демон следили за ней, и если демон не понимал, что происходит, то ранит догадывался. Урэш сделал шаг назад, и еще один позвав Агроза за собой.
— Колотою песню, болью утраты, страшные мысли, зыбкие… темные, белые, колкие… шумом пусть укроет, ягодой посыплется, бегство бережет их всех, один он останется. Смерти не желай, молчи, думами не делишься, громче… громче кричи.
— С ума сошла…или… — обратив внимание на горгулью, сказал Древний, но, не продолжив мысль, направился к Мальве быстрым шагом.
— Громче кричи… хрипи, вой, могучий, живой… — еще громче запела Мальва, сильным уверенным голосом, — задохнись, пропади, ценою от тела, того, то потеряло, того что имело, того что от смерти твоей найдет, вновь обретет, уведет… за собой, то что потеряло, то что имело.
Слова звучали все громче, эхо сыпалось с вершин каменной крошкой. Ветер пришел к женщине поющий в горах и начал раскидывать в разные стороны ее короткие волосы, ласкать застывшую фигуру, нервно гонять мелкие камни у ее ног. Двое мужчин отошли от эпицентра непонятного действа, прячась за куском горы, отломленным при битве Древних. Раненый дракон наконец добрался до Мальвы, но песня была спета.
— Это глупо, девочка, — прошептал он ей на ухо и, проткнув когтистой рукой грудную клетку, ломая ребра, попытался отбросить обмякшее тело, но у него не вышло. Дракон опустил взгляд на руку и свирепо зарычал. Коса горгульи, будто живая змея обвивалась вокруг его руки, талии, и медленно ползла к горлу. Еще громче рявкнув, дракон опустил тело потерявшей его внимание женщины и попытался отодрать косу. Демон, стоящий за камнем ринулся к Мальве, увидев, что сделал с ней Древний, но Урэш обездвижил его, нажав на точки в шее и спине. Агрозу только оставалось свирепо рычать и кидать взгляд в сторону предателя, что сморит, как умирает его Императрица и спокойно стоит в стороне!
Коса, обвившая тело разгневанного дракона, начала трещать. С каждой минутой волосы все больше трещали, и все больше появлялось в них и вокруг них горячих искр. Наконец обняв шею мужчины, она сжалась и вспыхнула. Мужчина яростно закричал и упал на камни рядом с телом Мальвы. Его широко распахнутый рот издавал неприятные, жуткие хрипы, кожа возле косы покраснела, затем почернела и обуглилась. Кровь не успевала вытекать и запекалась шипя. Воздух наполнил запах жареного мяса… приятный для любого хищника запах смешался с резкой вонью паленых волос. Живучесть дракона сыграла с ним злую шутку. Перекатившись на спину, он пытался убрать с шеи косу, но ничего не выходило.
Лишь когда его плоть разъело до костей, он издал громкий вой полный муки и, казалось даже, не только физической. Сильнейший крылатого народа содрогнулся в предсмертной конвульсии, широко распахнутыми глазами смотря на черные страшные тучи, и замер, оставляя после себя абсолютную тишину. Только вдалеке еще слышался приглушенный вой и одинокая искра, прощаясь с гаснувшей сестрой, упала на руку Мальвы.
Урэш все так же стоял на месте: глаза его смотрели в то же грозное небо, глаза привыкшие к потерям. Агроз был обездвижен и только отчаянно смотрел на свою ценность лежащую с распоротой грудью на серых камнях его гор. Еще секунда, малейшее промедление и он упустит то, что поклялся беречь. В этот раз он должен был ее уберечь, чтобы потом не
терзаться из-за своей глупости и из-за того, что он — темный король оказался так глуп. Бешеное чувство охватило его, подгоняло его спасти ее, но тело не слушалось! Только рычать, долго рычать а потом просто отчаянно выть… забыв обо всем кроме тянущей, сжирающей все боли. Он ведь поклялся…
Все было так хорошо, все могло быть хорошо… Все должно было быть хорошо!!!
Тело Императрицы содрогнулось. В голове демона вспыхнул костер надежды, он перестал дышать, глядя на Мальву и не моргая — он боялся моргать, ведь стоит только закрыть глаза…
Тело Мальвы еще раз дернулось. Ранит тяжело вздохнул и сел на камень, отворачиваясь от женщины. Демон краем глаза заметивший его действия зарычал. Ведь он, Урэш, может помочь Мальве!! Он же, демон его сожри, может!!!
Гнев его тут же стих, по позвоночнику прошел холод, мелкими иглами прокалывая кожу — демон увидел, как тело Мальвы тает, расползается на живые корни… уходит в землю сквозь щель в камнях. Он перестал дышать давно, но даже если бы задыхался — не заметил этого. Опять все погрузилось в тишину, когда Мальва полностью исчезла в земле. Был слышен лишь его стук сердца и… тихое лихорадочное дыхание ранита. Урэш сполз с камня и закрыл лицо дрожащей рукой.
— Это нельзя остановить… — сказал он непослушным, хриплым голосом, снова нервно вдохнув воздух. — Я не догадался, что она имела в виду, но потом поздно…
Когда контроль вернулся в тело демона, тот не посмел ударить и так жалко выглядевшего ранита. Впервые Урэш показал свою слабость — единственную. Демон просто пошел вперед, глядя вдаль ничего не выражающим, пустым взглядом, шаркая железными вставками в подошвах по острым камням.
Прилети, успокой, слово дай, что вернешься.
Береги, вспоминай, моргни, сыпля звезды.
Отыщи, возврати, возрадуйся правде.
Смерти взгляд впереди встреть словно равной.
Тебе крылья — ветер ласкать в пути,
Тебе звезды, путь освещать, лети!
Тебе вера, скажешь «жива» — и ждут,
Тебе память, не забывай, что Тут.
* * *
— Это бессмыслица.
— Нет! Он виноват во всех наших ненастьях! С его появлениям у нас появилось столько проблем. Ну Ньта, отдай ты его, Богиня тебя наградит!
— Она проклянет меня, пани Ымьса, если я отдам вам невинного ребенка, для того чтобы вы издевались над ним!
— Это дитя нечисти, а не невинный ребенок. В твоих же интересах Ньта, милая, отдать нам его до вечера завтрашнего дня! Вот увидишь, мы избавим наш город от этого страшного отродья, и тут же наша жизнь измениться к лучшему!
Худая, бледноватая по сравнению с другими светошами женщина вошла в комнату и закрыла за собой двери, тяжело вздохнув. Она устало улыбнулась напуганному мальчику сидящему в углу, в большом кресле, застеленным пледом горчичного цвета.
— Вам нужно меня отдать… — показал жестами мальчик, боясь, что она с этим согласится. Он понимал, что у женщины из-за его присутствия в ее доме проблемы, но и знал, как может быть болезненно обращение злых светошей. Они его ненавидят.
— Мне придется собрать тебе вещи и отослать. Ты такой маленький… Ох, Богиня… Такой слабый, но тебе придется справляться самому, здесь не безопасно, а я уйти не могу… ты знаешь, — попыталась показать она ему на руках, ведь языков друг друга они не понимали, но он ее понял.
И он знал. Кроме женщины и него в доме еще жила ее больная дочка, беспомощная без матери, прикованная болезнью к кровати. Как бы страшно ему не было, он не попросит ее пойти с ним, а она не согласится.
Женщина подошла к креслу и сев на колени запустила руку в коричневые кудри мальчика, закрыв заблестевшие глаза из-за чего по ее смуглой щеке — не такой бледной, как у этого особенного ребенка, которого она нашла — скатилась слеза.
— Они такие жестокие, мой хороший…
* * *
Маленький мальчик устало шагал по неприметной лесной тропинке. Вот-вот он был готов расплакаться от боли в ногах, усталости и просто несправедливости. Он видел, как светоши общаются со своими детьми: хорошо их кормят, целуют, обнимают… А он не такой как все и на него смотрят с презрением, и если бы мальчик был более опытней, он бы разглядел в некоторых взглядах жажду убийства, но к счастью, он был слишком мал, чтобы понимать такие взгляды и желания. И все только из-за того, что внешне он отличен и у него нет родителей, у него никого нет кроме себя.
Страшней всего стало ночью. Ночью даже плакать не хотелось, страх сковал мальчика. Усталый, напуганный до мурашек ребенок залез на дерево и не спускался, смотря на луну, и не обращая внимания на звуки в лесу. Ему было бы так страшно посмотреть вниз, а там что-то из темноты на него бы смотрело тоже…
От мысли о таком кожа его покрылась мурашками, неприятными, напоминающими, что он в этом теле, и ему отсюда не сбежать, а так бы хотелось улететь, словно вон так летучая мышь — далеко отсюда… туда, где есть такие как он, и где его будут любить…
«Да нет, пусть хотя бы не будут ненавидеть…» — подумал он, чтобы развеять страх, но это нисколько не помогло.
Захрустело что-то под деревом. Словно с ног до головы мальчика облили кипятком. Тело застыло и даже если бы он захотел шевельнуться, не смог бы. Как же ему стало страшно!!! А внизу под деревом тем временем что-то хрустело и шелестело. Через шесть минут, показавшиеся мальчику всей ночью, звук растворился в тишине. Через еще минут пятнадцать мальчик все же нашел в себе силы и взглянул вниз. Мгновенный страх от неизвестно чего рядом с ним сменился глубоким, морозным удивлением, когда мальчик понял, что это цветок тянется к его ветке. Когда усталый ребенок залазил на дерево, цветов там не было, тем более таких длинных, больших, освещенный светом луны, что проникал на землю из-за значительной лысины леса в этой части.
«Неужели шумел этот цветок, потому что… рос?..»
Он не знал, что есть такие цветы, которые растут за считанные мгновения! Мальчик тут же понадеялся, что такие не едят живых существ — уж больно сильно цветок кренился в сторону ветки мальчика, в частности его ног.
Когда усталость взяла верх над страхом, ребенок наконец заснул. Мальчик наделся, что мозоли на ногах за ночь заживут, ведь откуда-то он знал, что сон — это лечебное времяпровождение! Мальчику снилось, что цветок обвивается вокруг его ноги… тела, снились теплые объятья, нежный шепот, счастливый — будто его нашла мама. На лице ребенка засеяла улыбка. Ему нравятся такие сны, он бы жил ими, но утром придется проснуться в страшном чужом лесу и идти вперед… подальше от светошей, от города, ведь он — особенный ребенок.
* * *
Эльфийский лес пах петрикором, смолой, сухой листвой, землей и цветами, еще немного медом… В саду эльфийского правителя танцевала его жена, радуясь теплому свету звезды, ушедшему из-за войны, но вернувшемуся снова. Правитель сидел на мягких подушках раскину ноги, и играл с младенцем, маленькой девочкой, подарком леса семье правителей. В его изящных талантливых руках не знавших мозолей от оружия лежал цветок, которым он дразнил нос девочки, от чего та жмурилась и улыбалась. Черные глаза с зелеными лозами, хаотично разбросанными в зрачке, блестели, маленькие губки то и дело растягивались в улыбке.
Сын повелителя, тринадцатилетний мальчишка подбежал и сел рядом с отцом, чтобы вдоволь насмотреться на необычного младенца.
— Забавная она. Ты ей имя придумал?
— Нет, — повелитель сощурил зеленые глаза с морщинками смеха на уголках, — у нее уже есть имя. Киорра.
— Ооо, а она важная… А откуда ты ее имя знаешь?
— У нее на лбу написано, как и у тебя. Но это только мы видим, иначе пришлось бы тебя назвать Тюбартёчком, как полагается, а так немного сжульничали… не носить же тебе такое имя, — сказала сыну подошедшая правительница, падая на подушки перед мужем и младенцем.
Шокированный мальчик посмотрел на нее. Правитель закрыл глаза и пытался сдержать улыбку, а маленькая Киорра единственная не сдерживала смех и заливисто смеялась. Зыркнув на девочку эльфенок нахмурил брови — то ли мама шутить изволила, то ли он действительно эльфийский наследник урожденный Тюбартёчок…
Девочка, будто поняв все, ойкнула и перестала смеяться, из-за чего теперь не выдержал правитель и разразился заразительным, чистым смехом, увлекая за собой правительницу. Веселье тут же прекратилось, когда возле горы подушек для отдыха и соседних с этой мягкой горой кустов белой ягоды заволновалась земля. Правитель тут же отдал девочку жене и встал, готовясь защищать свою семью. Из земли начали быстро выползать корни: за считанные мгновения они зеленели и облепляли женскую фигуру все четче делая ее очертания. Вначале показалось, что сейчас вырастет редкий цветок — черная мальва, но в конце концов, перед эльфийской семьей встала красивая женщина с очень короткими волосами ногами похожими больше на лапы в области стоп, с бледной кожей и удивительным лицом, на котором блестели влажные черные глаза с миллионом звезд в них.
Глаза заглянули в каждого из присутствующих здесь, они внимательно посмотрели на мужчину удивительной, чистой красоты, на мальчика за его спиной, на женщину сидящую на подушках и держащую младенца закутанного в светло зеленые пеленки с нежными кружевами. Взгляд женщины остановился на младенце и больше не двигался, и хотя по ее почти полностью черным глазам было сложно понять, куда она смотрит, но все же было понятно.
— Кто ты? — спокойно спросил правитель, но женщина не ответила. Она сделала шаг вперед, игнорируя напрягшегося эльфа, а потом еще один и прошла мимо мужчины. Эльф последовал за ней, но мальчишка геройски подставил свою грудь, защищая мать. Мальва, подняв голову и повернув ту к плечу меленным плавным движением, будто сова, посмотрела на эльфенка. Правитель подошел к ним, он нервничал и готов был в любой момент отпихнуть странное существо от сына и жены. Женщина, медленно подняв руку на уровне мальчишеской груди, отодвинула его с силой, так, что эльфенок ойкнул и, не удержав равновесия, шлепнулся задом прямо в мягкие подушки. Правитель видел, что женщина не хотела ранить его сына, а лишь убрала его с дороги, поэтому решил не трогать ее пока. Встав возле жены, чтобы при любом раскладе обезопасить ее он устремил взгляд на черноволосую женщину, тогда так его жена уже протягивала к ней младенца на вытянутых руках. Как бы умен не был мужчина, но умная женщина скорей поймет другую женщину. Особенно ее жадный взгляд. Жадный взгляд матери.
Медленно протянув руки с черными когтями, бледная женщина взяла ребенка и так же медленно притулила к груди. Только сейчас правитель уловил ее эмоции во взгляде и в ауре: боль, тоска, неверие и всепоглощающее счастье. С черных блестящих глаз на бледную щеку потекла черная слеза, за ней еще одна. Странная женщина необычной красоты сглотнула, с трудом выдохнул воздух и, закрыв истекающие черными слезами глаза, прижала сильней к себе младенца.
— Спасибо, — хрипло сказала женщина. Уйдя с подушек и ступив на землю, она расползлась корнями, исчезнув.
Все остались безмолвны. Мальчик молчал от безмерного удивления всей этой ситуацией, правитель не сказал ни слова от осознания, что сейчас увидел самую сильную магию, а правительница не говорила, потому что плакала — до того ее тронули чувства матери нашедшей свое дитя.
* * *
Крыша избы покосилась, половицы опасно скрипели при ходьбе, деревья вокруг оплели старое жилище. На изрядно прогнившем в ножках стуле сидел маленький мальчик и заворожено смотрел на женщину сидящую, на лавке перед ним. В руках женщины лежал младенец, закутанный в красивые пеленки.
Мальчик проснулся утром в этой избе, а возле него сидела женщина, рассматривая его. Ему все казалось, что он ее знает, но он никак не мог вспомнить кто она.
— Теперь ты со мной, и ты больше не будешь один, — тихо и спокойно сказала она, рассматривая младенца. Своей страшной рукой с черными когтями женщина гладила младенца по голове и улыбалась, сыто, из чего мальчик сделал вывод, что она есть его не будет, во всяком случае — первого, младенец, кажется, ей нравился больше, хотя им и не наешься. А еще он понимал ее!!! Она говорила так же, как и он! Рассмотрев младенца, мальчик все-таки сделал вывод, что этот ребенок ее.
— Это ваш ребенок? — спросил он, завидуя младенцу, он бы тоже хотел маму, даже такую странную.
Кинув на него взгляд, она улыбнулась, сощурив глаза, будто большая кошка.
— Мой. Ее зовут Киорра и она твоя младшая сестра.
Мальчик округлил глаза и вцепился пальцами в деревянное сиденье стула. Он совсем не похож на женщину… только волосы крутятся как у нее, но это вроде бы было единственное сходство между ними. Глаза его были желтыми, а у женщины черными, да и ноги у него как и у всех светошей, зато у нее лапо-подобные…
— Но если она моя сестра, а вы ее мать… то…
— Я твоя мама, Лиирон.
— Мама… — повторил он шепотом и глаза мальчика начали печь. — …Но… почему вы бросили меня…
— …Я не бросала тебя, тебя забрали у меня.
Мальва встала с лавки, аккуратно положив на нее дочку, и подошла к Лиирону. Все в нем было неизменно, он переродился таким же, как в день смерти, только штаны и кофта на нем были одеждой светлых. Закрыв глаза, она коснулась лбом его виска, вдыхая запах своего ребенка, такой родной и чуть не забытый. Ее руки погладили его кудряшки, лицо.
— Я за тобой так скучала, — голос ее надломился. — Если бы не та счастливая случайность, я бы тебя никогда не увидела…
— Мама? — пискнул мальчик, заметив, что женщина плачет черными слезами. В Лиироне страх и надежда смешались воедино.
««Мама» как же это звучит… приятно», — подумал Лиирон. Не успел мальчик переспросить, правда ли то, что говорит женщина, не обманывает ли она его, чтобы сделать больно, как она отпрянула от него, закрывая своей спиной. От нее вдруг повеяло резким сладким запахом — запахом чар. Лежащая на лавке девочка, каким то образом тут же очутилась в руках мальчика, и тот неуклюже прижал ее к себе, чтобы не упала.
Скрипучая, сырая дверь приоткрылась и в избу всунулась большая голова оленя, скребнув рогами дверь.
— Ты нашла своих детей, ты должна возвращаться. Ты должна вспомнить, где тебя ждут, — послышался отовсюду голос. — Не упрямься. Вспоминай. Тебя ждет тот, кто нуждается в тебе. Вспоминай…
Глава 14
Звон покачнувшейся на блюдце чашки разбудил меня. Ветер из открытой веранды коснулся щеки и коротких волос, вьющихся и растрепанных. Тело, после, несомненно, долгого сна, ощущалось слабым и непослушным. Голова тоже была будто заполненная морской водой.
Встав, я пошла к веранде, с которой открывался вид на туманные верхушки знакомых гор — я у демонов. В голове произошел взрыв адреналина, как только я вспомнила, что не должна быть одна. Выбежав из комнаты, я побежала по каменному коридору, скребя стены когтями на поворотах. Лапы бесшумно бежали по холодному камню. Звук тарелок и ложек послышался от большой двери слева, и я резко повернула туда, открывая дверь и врываясь в комнату.
В нос ударил запах демона, молочной каши и испуга. Я громко сглотнула, сообразив, что дети здесь. Стоя неподвижно, я смотрела на обеденный стол, за которым сидел Агроз держащий в руках мою дочь. Кинув взгляд на окно, я увидела Урэша с сыном: ранит что-то делал вместе с ним на широком белом подоконнике.
Маленькая рука Киорры поднялась в воздух и ударила в грудь демона, из-за чего тот оторвал взгляд от меня и перевел свое внимание на мою дочь. Лиирон слез с подоконника, положив на него тонкую веревку и ткань, которую держал в руках. Сын медленно подошел ко мне, настороженной и даже испуганной.
— Мама.
Его желтые глаза улыбались, губы тоже растянулись в улыбку. На голове у него я заметила несколько хлебных крошек.
— Я вспомнил, мама, — сказал он и, уткнувшись лицом мне в ноги, обнял.
Несмотря на то, что ему было три года, он выгладил как пятилетний ребенок гарров. Их дети медленно растут, но наши быстро, в том числе и драконьи. Но, несмотря на свой возраст, головой он не доставал мне и до живота. Я, аккуратно расцепив его руки на моих ногах, на секунды отстранила его, чтобы сесть на колени и обнять самой. Ничего не хотелось говорить, было приятно обнимать его и не нарушать того спокойствия притаившегося межу нами сейчас. Никогда не думала, то смогу вернуть их, мои детей. Спустя какое-то время я снова отстранила его. Желтые глаза моего сына не блестели от слез, как и мои — мы достаточно наплакались, с меня хватит.
— Ты ел? — спросила его тихо, улыбнувшись уголком губ.
— Ага.
— Да… я вижу, — проговорила, убирая крошки с его головы. Для меня всегда останется загадкой, как они там появляются.
— Мама, — привлек к своему лицу мое внимание Лиирон. — Папа тоже жив?
Я качнула головой, и сын понятливо кивнул… всего три года, а уже такой умный… с таким понимающим взглядом, не горящим по-детски.
— Мы делали игрушку, которая будет летать в небе направляемая ветром, — сказал ранит подошедший к нам. Урэш поднял меня с колен и повел к столу.
— Голодная? — спросил он.
Я кивнула и села за стол, бросая взгляды на сына, который сел возле меня со спокойной улыбкой. Он уже поел, но сел вместе со мной, чтобы мне было спокойно. Я перевела взгляд на Агроза: демон играл с моей дочерью — он щекотал пальцем ее ладошки и легко сопротивлялся, когда та хватала и держала его палец. В очередной раз, пойманный в плен маленьких бледных ладошек, демон улыбнулся, от чего уже я забыла обо всем вокруг. От его невероятно теплой улыбки глаза запекли, хотя я обещала себе не плакать в ближайшее время. Демон вскинул голову и поймал мой взгляд, от чего я перестала дышать. Мужчина поднялся со своего места и сел возле меня, пододвинув стул впритык ко моему. Он бережно взял Киорру своими большими ладонями и переложил ее в мои слегка дрожащие руки. Так странно. Я даже не успела родить ее, как она умерла, но вот я держу ее в своих руках, смотрю в ее черные глаза с зелеными полосами, удивляясь, какая же она маленькая. Почему ее улыбка послала тепло в мою грудь и мурашки прошли по всему телу? Я наклонилась и понюхала ее маленькую головку, она пахла невинностью, к моему удивлению — лесом. Еще молоком, не моим, ведь у меня молока нет со времен прогулки в Совиный Дом. И мной. Она пахла мной, от чего я замурлыкала, забывая об окружении, и потерлась носом об ее бледный лоб, от чего моя дочь издала странный веселый звук, напоминающий смех. Я усмехнулась, щуря глаза и продолжая громко мурлыкать и легонько ласково тереться носом. Мягкие короткие волосы на ее голове щекотали мою щеку. Насмешливое фырканье отвлекло меня. Я, не отстраняясь от дочери, немного повернула голову, чтобы встретить теплый взгляд демона.
— Не знал, что горгульи мурлычут как кошки, — шепнул он мне и, наклонившись, поцеловал в висок, улыбающимися губами.
— Не как кошки — другой звук, но да, похоже, — сказал Урэш, напоминая о своем присутствии, и поставил возле меня тарелку с моим любимым блюдом — льдистой змеей политой красной жидкостью. Понюхав соус, я поняла, что это кровь рижэй — маленьких ловких птичек, кровь которых была на вкус как лимонад, а привкус имела мятный и свежий. До этого я никогда не пробовала кровь этих птиц, но слышала о ней.
— Да, твой мужчина, Мальва, решил тебя побаловать, как всегда, — сказал Урэш, уходя их столовой вместе с Лиироном. Я глупо кивнула сыну, когда тот прокричал, что они идут на улицу. За моего ребенка вместе с Урэшом я не волновалась — не только из-за безграничного доверия к силе ранита, но и из-за того, что мы в замке и сюда не проникнет враг. Я не доверяла даже Урэшу после смерти отца моих детей, что явно дала понять — умереть может любой, какой бы силой не обладал и стремлением защитить.
Умереть может любой.
Я понимала, что значили слова ранита, но от него я не ожидала таких слов. Он всегда был максимально тактичен, но сейчас…
— Даже Императорская Тень признала меня твоим мужчиной. Только ты все молчишь.
Я, взяв прибор, наколола кусок мяса и стала усиленно живать, не смотря на демона. Киорра уже была в его руках, она что-то тихо лепетала, время от времени жестикулируя ручками.
Довериться мужчине еще раз и потерять детей снова, потерять его снова? Нет уж. Это слишком эгоистично со стороны окружающих требовать от меня такого.
Когда я уже доедала, пришла демоница и попыталась забрать мою дочь, я рыкнула на нее, и она отскочила, извиняясь и бросая испуганные, просящие взгляды на ее короля.
— Мальва, я сейчас отдам этой женщине нашу дочь, а ты успокоишься. Когда ты спала, именно эта женщина заботилась о девочке, я доверяю ей…
— А я нет! — рыкнула я, блуждая взглядом с демона на служанку и на дочь.
— Но сейчас она в моих руках, значит, мне ты доверяешь? — успокаивающим тоном спросил демон.
— Нет! — тихо огрызнулась я. — Я позволила ей быть у тебя на руках, потому что контролирую ситуацию!
Демон все-таки протянул служанке мою дочь, не обращая внимания на мой утробный низкий рык. Приняв младенца, женщина столкнулась со мной взглядом.
— Если только подумаешь ей навредить, выдавлю тебе глаза.
Женщина нервно кивнула пару раз, и быстро удалилась из столовой.
Агроз проводил ее взглядом и перевел его на меня, его синие и красные глаза смеялись, напомнив мне об Эрэде. Но я не буду вспоминать об оборотне, особенно при демоне. Это боль общая, ее не стоит затрагивать.
Я только сейчас вспомнила его «нашу дочь» и нахмурилась. То, что я в данный момент хочу его раздеть и поступить по воле своих природных инстинктов, не означает, что он мой мужчина, и имеет право на моих детей. Я нахмурилась сильнее. Химия ничего не значит, она возникает и пропадает. Я называла, и буду называть тебя лишь моей легкой влюбленностью, ты ее и останешься — моей иллюзией, в которой я могу спрятаться, но только в мире мечтаний: там ты не умрешь, и всегда будешь со мной.
«А зачем тогда спасла его в этом мире, реальном?» — возник в голове вопрос, на котором я не стала обращать внимания. Запихнула его подальше.
— Мне нравится, когда ты огрызаешься, гнев, дерзость…
— Мои дети, только мои дети!!! — рыкнула на него я и вылетела со столовой, полна решимости, злости и… тоски.
Мне послышался удовлетворенное восклицание за спиной и смешок. Мне послышалось!
* * *
Женщина в черном одеянии, развивающимся от быстрого шага на ее фигуре, прошла мимо советников, будто тех и не было, заставив одного скривиться, а других понятливо кивнуть, поднимая брови и закрывая глаза. Мальва была не в духе. Уже два дня она в своем замке и уже два дня буквально попятам за ней ходит сама тьма. Когда-то она боялась встречи с ним, опасалась, что когда-нибудь она станет к нему спиной, и он съест ее. Теперь же она не только была лишена какого-либо страха к королю демонов, но и мечтала от него избавиться. Чтобы не мешал своим присутствием! И все мысли: «почему так злит его присутствие? На это есть причина? Если бы он был безразличен, злил бы, стоя за спиной?» женщина отгоняла прочь. Дела требовали внимания. От количества погибших на этой войне голова кружилась, и все время лишь хотелось ею досадно покачать, сжимая в руках ткань «юбки». Что драконам сделали русалки? Они жили в своих водоемах, играя в игры, пели волшебные для слуха песни, наслаждались существованием, любовью друг к другу. Русалки не вступали в войну. Они прятались на дно и звали Богиню.
Но многие реки стали красными. Драконы насиловали и убивали водных женщин пока их пристанища не окрасились в алый. Мальва знала, что драконы по определению не сумасшедшие убийцы, не жестокие безрассудные насильники, но на войне именно жестоких и безрассудных насильников оказалось демонски много.
Что для хоббита его пятьдесят лет? Это его жизнь, только его годы, его свобода, его эмоции. Художники вернулись с мест бойни еще более бледными, чем обычно, а их картины поразили воображения даже самых старых и опытных воинов империи. Не всех удалось защитить. О, демоны, да кого удалось? Можно сосчитать на пальцах тех, кто из слабых выжил. Удалось лишь отбиться, сократить численность врага больше чем на половину — но это все. Гарры почему-то уверенны, что в Темной Империи живут лишь монстры способные без жалости порвать их детей и, защищая своих, вырвать хребты врагов голыми руками. Может быть они и правы, во втором уж точно.
— Это глупое кровопролитие быстро закончилось…
— А скольких унесло, — тихо сказал мой брат. Жэрром сидел на троне: сосредоточенный, хмурый… великий, уважаемый, сильный. Ничто не выдавало в нем маленького горгуленка купающегося в крови своей стаи, видящего смерть всех, кого знал. Ничто не выдавало в Императоре Темной Империи безымянно мальчика диких времен. Все быстро меняется, время как река уносит мусор и шлифует камни.
Я обвела взглядом тронный зал, внимательно рассмотрела каждого советника и села на свое место — рядом с братом. Положив ему руку на плече, я усмехнулась и еле заметно ударила его ногу своей. Он положил свою руку поверх моей, я посмотрела на нее: мужской вариант моей когтистой бледной императорской длани. Кто бы знал, что мы с ним из утробы разных матерей.
— Я рад твоему присутствию, Агроз Рэшэльский. Я обещаю тебе мою поддержку за помощь моей сестре Императрице. Ты поступал верно, выполняя свои обязанности, и я не буду препятствовать твоим прихотям, если они не навредят Империи.
Демон улыбнулся брату, будто в речи Жэррома был двойной смысл, но если и был, я внимания не обратила. Лиирон и Киорра прибыли со мной и сейчас находились в садах вместе с демоницей. Она оказалась хорошей женщиной, не корыстной, любящей детей, как бы они не выглядели, что главное. Я представила как им там сейчас хорошо: запах цветов ласкает нюх, яркие теплые лучи звезды мелькают в стеклах теплиц, а если поднять голову и посмотреть на прозрачный потолок, можно увидеть, как летают соколы над замком — дети ветра, как и все, кто имеет крылья.
Я крыльев не имела, но мои дети со мной. Об этом я и не мечтала — снова их увидеть.
Жэрром бросил взгляд на воина стоящего в углу — мужчина нашей расы с волосами короче моих! держал руки за спиной, выставляя на вид хорошо сложенное, бугристое тело — одежда наших мужчин была похожа на одежду наших женщин, но обычно грудь не прикрывала. Воины ходили в юбках с множеством разрезов, в бою ткань придавала нашим бойцам еще более грозный и привлекательный вид. Однажды полушутя Жэрром заметил, что после плавного введения общепринятой одежды нашей империи так же плавно, но качественно стало увеличиваться население. «Сладость в красивой обертке еще более вкусна» — вспомнила я эмоциональный возглас хихикающей светлой девушки, ученицы школы, в которой я училась. Она была права. Я тихо хмыкнула, чем привлекла внимание стоящего возле меня демона — получивший доверие мог себе позволить и это. «Что?» — спросил он лишь губами, не издавая не звука.
— Тебе бы пошел шох, — шепнула я, чтобы услышал лишь он.
Он сощурил глаза и странно улыбнулся, как… как сестра Агроза улыбалась, когда смотрела на королевского мага после совместной ночи на кухне. Не такой реакции я ждала, учитывая, что демоны не носят шохи, их мужчины носят лишь широкие штаны, с множеством карманов. Из-за их штанов, трудно догадаться у кого из них какие ноги: кривые ли, худые, может недостаточно сильные? Насчет ног Агроза я не волновалась, у него они хо..
Насчет его ног я вообще волноваться не должна.
Я закрыла глаза и окунулась в поток слов воина, у которого император потребовал информацию. Этот мужчина был в нескольких местах. В нем прослеживалась сила, малая конечно, но он сам развил в себе ее, медитировал, тренировался и стал лучшим из многих, сам и без помощи. Не все наши мужчины способны выжить, почти потеряв голову и заживить такую рану за три дня — это не чудо, что он не умер, это сила добытая им в нем же. Я наклонила голову к другому плечу, рассматривая воина. Думаю, брат уже понял, что стоит познакомить его с магией, если он добьется успехов и станет настолько сильным, сколько я предполагаю, это будет силовой прорыв. Тогда драконы, да и не только они, будут нас бояться уже обоснованно.
— …гномы, император. В лесу, в таком как на землях оборотней, драконам было трудно, но в пещерах им ничего кроме гномов не угрожало. Пещерные твари попрятались из-за грохота — помощниками в битве они не стали.
— Что с драконами?
— Улетели. Остались только мертвые — их палят. У драконов сейчас смена власти. Они глотки друг другу рвут. Мы не первостепенны оказались…
— Вирус? — опять задал вопрос Жэрром.
— Демонски многих унес… но сейчас ситуация нормализуется, будто он… хмм… тает. Те, кто болеют, все еще умирают, но здоровые не заражаются.
— Уделите особое внимание территориям, в которые драконы могли оставить нам прощальные подарки, те же пещеры. Нормализуйте ситуацию…
— Вирус, Император. Нужно предпринять что-то…
— Что предпринять? Добить зараженных? — спросил Жэрром, щуря глаза и вглядываясь в лицо советника. Он своим тоном не выказал согласия, как и несогласия. Он ждал, что ответит советник и, что-то мне подсказывало, если брату сейчас не понравятся его слова, мы лишимся одного советника и приобретем нового учителя для детей в Эрде. Их ряды не многочисленны.
— Не думаю, что это будет разумно. Не стоит натравливать свой народ на ткань своего же одеяния. Вы правы. В данном случае, нужно дать силу времени.
Жэрром кивнул, советник тоже. Я улыбнулась — мне не пришлось разочаровываться в этом старом горгулье, он мне всегда нравился больше других.
* * *
— Я рад за тебя. Это неожиданно для нас…
— И для меня тоже.
Жэрром странно посмотрел на меня, спрашивая, прося ответить точнее.
— Я думала — потеряла. Это стало неожиданностью и для меня. Все эти знаки… мальва, желание отрезать волосы и сделать, как рука велела — заплести и обвить вокруг шеи… это странное чувство присутствия покровителя… это…
— Мальва? Неразборчиво, не понимаю, — нахмурился брат, прерывая мое бормотание. — Про что ты говоришь?
— Это все олень. Ты… помнишь, я говорила, будто встречала оленя, у которого глаза были полны звезд… ну… как у меня…
— Помню, я после этого быстро тебя спать уложил, подумав, что ты слишком устала. Олени… звезды. Это странно, ты ведь понимаешь?
— А что в твоем понимании не странно в моей жизни? — спросила его, поднимая бровь и чуть опустив голову. Взгляд исподлобья вышел, как мне показалось, достаточно выразительным, чтобы показать мое недоумение.
Брат, выдавил гримасу, которая тут же растаяла на его лице, показывая, что не имеет ответа.
— Он мне помог.
— Кто он? — спросил брат.
Я улыбнулась ему. На все знать ответа невозможно. Даже если есть тот, кто знает, не всегда все рассказывает. Как я. Мои загадочные мысли прервала открывающаяся дверь, верней вошедшая в комнату Хирада с детьми, дверь не шумела почти. Брат никогда не видел моих детей за исключением того визита, во время которого он смог мельком взглянуть на Лиирона, когда сыну был год.
Жэрром встрепенулся, будто ото сна и принял важный вид, но тут же расслабился и встал, чтобы подойти к моему сыну, отпуская демоницу. Как только женщина ушла, брат сел на корточки перед Лиироном с непроницаемым лицом, от чего мой мальчик отвел глаза и посмотрел в окно, будто ничего не происходит, будто там где-то скачет крыса и все его внимание требует лишь она одна. Я усмехнулась.
— Прекрати его пугать. Он мал.
Глаза брата блестели от восторга, для него необычайно странно было смотреть на ребенка сестры, которая, кажется, только вчера сама была ребенком. И сразу появляются вопросы «как?», «как такое возможно?» хотя и знаешь на них ответ. Брат ничего не говорил, а мой сын не видел блеска восхищения в его глазах, потому боялся его. Я видела, как дрожат его пальцы и глаза немного щурятся, чтобы подавить эмоции, опять же: такой маленький, а пытается вести себя как отец, и не шепелявит уже почти…
— За время разлуки со мной он увидел сути живых с той стороны, с которой их дети обычно не рассматривают, брат. Ты ведь видишь…
— Вижу. Боится, — Жэрром усмехнулся и Лиирон перевел свой золотой взгляд на него. Брат наклонился к нему, все так же улыбаясь, и понюхал его волосы. — Тобой пахнет и драконом, я начинаю понимать, почему ты все время нюхаешь своих детей… некая привязанность… запах этот тебе приятен.
— Лиирон, возьми Киорру и дай ее в руки Жэррому. Это мой брат и он не причинит тебе боли…
Пока ты такой маленький, но когда ты подрастешь и станешь учиться мастерству боя, боль тебе буду причинять даже я. Маленьких щенков нельзя обижать, как и котят и птенцов. В особенности Моих детей. Дочка лежала в пеленках в кресле, где ее оставила демоница.
— И Жэрром, уронишь — руки сломаю.
Брат даже не усмехнулся. Аккуратно взяв дочь, он прижал ее к своей груди и кинул взгляд на меня.
— Зелень в глазах? Мальва?
— На что ты намекаешь? Так вышло. Я не при чем.
Брат еще более выразительно посмотрел на меня, показывая, что не согласен с формулировкой ответа, и я закатила глаза, прежде чем их полностью закрыть и отмахнуться от него.
Когда дети ушли, и я с восторженным братом осталась сама — повисла тишина.
— Мальва… зелень в глазах…
— Нет Жэрром. Я не буду говорить об этом.
— Мы стали совсем взрослыми, раз у тебя от меня секреты.
— Мы давно стали взрослыми, у меня сотни секретов, как и у тебя.
— Ее отец не дракон? Ты ведь знаешь, что я не буду тебя осуждать в любом случае.
— Она моя дочь, этого достаточно, ее отцом был дракон.
— Мальва.
— Жэрром.
— Мальва, почему тогда ее глаза с зеленью?
Я затравленно сверкнула взглядом на брата и тут же его опустила, рассматривая узор на подушечке большого пальца.
— Ты требуешь многого. Я ответила достаточно.
— Да, но не хватает детали.
Я сдалась. Я расскажу лишь один раз, услышит только брат.
— …Деталь заключается в том… что ее вторым отцом…
— Стал дух, — продолжил за меня брат, и я выдохнула спокойно. Теперь это не только моя тайна, и странное чувство мне приходится из-за этого испытывать. — Лишь они могут дополнять… и кем же он был? В кого перевоплотился, что ты его возжелала?
— А вот это я предпочитаю оставить при себе.
— Ладно уж. Темной ночи, сестра.
— Спокойной, брат.
Глава 15
Безмолвно в зал зашел Агроз и сел в кресло напротив моего. Я, укутавшись в серый плед, почти лежала в кресле свернувшись, и смотрела в окно: на улице бушевал ветер, кричал время от времени гром, молнии вспыхивали, иногда даже касаясь леса, но сильный ливень сразу тушил любые возгорания. Час назад я оставила детей в их комнатах и удалилась в этот уютный, теплый зал с большим окном и тяжелыми алыми шторами. Отсюда можно было смотреть на непогоду в большое окно, но чувствовать себя уютно в полутьме — зачарованное стекло почти не пропускало света в комнату, освещал ее лишь камин: пламя в нем потрескивало, прыгало, извивалось, дарило еще больше уюта этой комнате, как и тепла. Вчера прибыли вести о смерти маленькой драконессы, они огорчили меня. Девочка не была виновата в том, что заразила нас, она не знала, что является переносчиком, и умерла до того, как это узнала, что к лучшему — ее хотя бы не мучила вина и боль, из-за того, что собственный дед так с ней поступил. Хотя… она, вероятно, знала, что он может так поступить — настолько жестоко, настолько хитро…
— Всегда, когда ко мне приходят мысли о мерзости драконьей сути, я вспоминаю отца моих детей и говорю себе, что всех по одному не судят, как и одного по всем, — заговорила я, забыв, что сижу не одна — демон был неподвижен, не издавал ни звука, даже дышал неслышно. Я скривилась слегка, но было уже поздно, слова сказаны. Но может быть, я и хотела, чтобы он услышал? Хотела с ним заговорить, услышать его ответ, голос?
— Каким он был? — ровно спросил Агроз.
— Он… был, — я усмехнулась. — Он был властным, гордым, эгоистичным немного, серьезным… — гром неожиданно заорал прямо над крышей замка, комкая черные тучи, и я вздрогнула, останавливаясь. — Его тон был уверенным, взгляд прямым, он привык добиваться желаемого. Он всегда был уверен в своей силе, в победе, в правоте, и эта уверенность передавалась мне. В тот день он умер прямо передо мной… как кукла сломленный, отравленный, истекающий кровью. Я думала, он самый сильный мужчина в мире, и оказалась не права — нет самых сильных мужчин, — закончила я и перевела взгляд на демона.
— Их нет, Мальва, — подтвердил он мои слова. Демон встал и, аккуратно взяв меня на руки вместе с пледом, снова сел в свое кресло. — Все умирают, даже самые сильные. Ты должна была принять это и идти дальше, а не застревать на этом как обидевшийся на первую грубость маленький ребенок.
Маленький ребенок? Глупое-глупое сравнение!!
— Я не ребенок, Агроз. Уж точно не в твоих руках! — сказала и попыталась слезть. Сама себе не верила, ведь понимала, что веду себя не рационально.
— Если ты ребенок в руках брата и ранита, то почему и не в моих?
Я удивленно посмотрела на него, резко подняв голову, из-за чего короткая прядь моих волос упала на лицо и пощекотала нос. Он наклонился, чтобы убрать ее, и я чихнула прямо в его лицо.
— Точно ребенок, — с усмешкой сказал он, открывая глаза и резко, но не угрожающе наклонился к моим губам.
Тепло его дыхания на секунду опалило мою кожу, послав мурашки по шее и спине, а затем он прикоснулся своими сухими горячими губами к уголку моих губ, и голова закружилась, вынуждая закрыть глаза. В тот момент я уже не могла думать о том, как это все странно и неимоверно притягательно, с драконом у меня такого никогда не было — если бы от близости с ним, у меня кружилась голова, я бы очень насторожилась, но не сейчас, сейчас я только чувствовала. Агроз не делал ничего, что могло меня напугать, он лишь прикасался своими губами к моим, но и это было так приятно, что спроси у меня сейчас кто-то мое имя, я бы даже промычать невразумительно не смогла. Его щетина кольнула щеку, в нос ударил его мужской, сильный и соблазнительный аромат, демонски приятный — во всех смыслах. Он облизнул свои губы, касаясь языком моих, и я неровно выдохнула, чуть выгнув спину. Когда демон только посадил меня к себе на колени, то закутал в плед так, что мои руки оказались обездвижены. Захотелось дотронуться пальцами до его горячей шеи, слегка колючей скулы, но мешал плед. Мысль о том, что я оказалась в его объятиях, согретая теплом исходящим от его тела, поселила во мне горячий клубок, что раскаленными мурашками прошел по бедрам и низу живота. Он снова коснулся моих губ своими, теперь уже мягкими и не сухими. Дракон никогда не делал ничего столь невинного, но настолько возбуждающего — он просто с жадностью впивался в мой рот, властвовал там своим языком, из-за всего этого, я думала, что поцелуи для мужчин, что удовольствие от них получают только они. Ведь это даже… мерзко? Да, что-то подобное вертелось в моем сознании, когда я терпела поцелуи отца моих детей. Но оказывается, так как дракон ошибался в техники поцелуев, я ошибалась, что они лишь для мужчин. Демон легонько прикусил мою нижнюю губу, и я услышала стон. Свой.
— Мальва, — хрипло шепнул он и углубил поцелуй, сильнее касаясь моих губ, заставляя приоткрыть их.
Наше дыхание сбилось, я готова была на все, лишь бы он не прекращал, но тут Агроз отстранился, напоследок скользнув губами по моему виску. В комнату стремительно влетел Урэш, его появление немного отрезвило, но после столь приятных ласк, мне захотелось лишь потянуться подобно кошке и заснуть на том же самом месте, где я находилась в данный момент. Лениво взглянув на ранита, я подняла бровь, учуяв, как от того пахнет петрикором и конюшней.
— Он здесь.
— Отлично! — сказал демон и поставил меня на ноги, поправив плед на плече.
Они говорили о чем-то, о чем знают только они двое, но не я. Мне это не понравилось, но спрашивать их не имело смысла. Сами расскажут, если захотят.
* * *
Недовольное ржание, раздавалось из конюшни — разбивались о ее крышу огромные, быстрые капли, принося немалый шум, от чего кони волновались. На редкость сильный ливень. Я посмотрела на мужчин идущих сзади меня. Пробежавшись по ступеням, я влетела в комнату с десятками стойл, ударившись плечом обо что-то твердое и теплое… и злостно фыркающее.
— Си монтика! — не сдержалась я, взывая к звезде на языке гарров. На меня щурились обиженные глаза обиженного животного. — Ох… ты жив…
На мою реплику конь… будто бровь выгнул. Запечатленные кони не умирали от старости, но умирали во всех остальных случаях.
— Я думала, ты умер.
Рудэрь — мой конь, отвернулся от меня. Я благодарно посмотрела на ранита и демона, за то, что хоть они вспомнили о коне. Рудэрь обижен, и я не буду просить извинения — он остался один, я бросила его и не вспомнила о нем, он волен не смотреть на меня до конца жизни, но теперь я точно не забуду о его существовании.
— Мы думали, это будет сюрпризом, что подарит тебе улыбку, — сказал Урэш.
Я подняла уголки губ. Мужчины сумели найти коня и обрадовать меня его появлением, да вот только если они помнили о нем, то я совершенно забыла.
Приказав мужчинам работающим здесь выделить ему хорошее стойло, и позаботится о тощем, измученном животном, я пошла к брату. Он вчера просил меня к себе, когда будет время. Урэш испарился как всегда, и я осталась с Агрозом, он проводил меня до кабинета, будто мне что-то в моем замке угрожало, и полетел на встречу демону, что должен был подлетать к Эрду вместе с младенцем доверенным мне. Все время этот круговорот с детьми казался мне странным. Ребенок дикости и моя дочь… нет. Потом об этом еще раз подумаю.
— Надо же!
Преисполнен решимости… — гордо сказала я, играя роль императорского комментатора, когда зашла в кабинет брата и увидела, чем он занимается. Жэрром тут же спрыгнул с рабочего стола, кинув скомканную в руке тетрадь за спину, на свой стул.
— Паук, — сказал он мне, расслабившись. Все-таки если бы зашла не я, а советник, было бы не хорошо. Перед своими подданными Жэрром всегда должен вести себя подобно Императору и никак иначе, этот урок он усвоил еще до моего пробуждения.
— Ну так и весел бы, — сказала я, привычно усевшись на мягкий, широкий пуф у стены с картиной, на которой был изображен вечерний Эрд. Она была красива, каждый раз, когда я захожу в кабинет брата, кидаю на нее любопытный взгляд и нахожу что-то новое. Брат стоял возле стола, положив руки на бедра, кроме белоснежного шоха, на нем была такая же белая кофта. Черный большой паук качался на своей паутине, свисая с потолка.
— Ядовитый, — пояснил он, и я понятливо махнула рукой.
— Продолжай.
— Ты что-то хотела? — спросил он, снова залезая на стол со своим универсальным оружием.
— Нет. Ты что-то хотел.
Она непонятливо на меня посмотрел. Одна секунда, две, пять.
— Ааа! Хм.
Жэрром, наконец, пришиб насекомое и, соскребав его с обложки тетради, вырванным из куста в углу листком, положил тетрадь на стол.
— Ноги моих детей в твоем кабинете больше не будет, — спокойно констатировала я, вперив взгляд в тетрадь.
Он, поразмыслив еще пару секунд, все же внял моему тонкому намеку и кинул тетрадь в камин. То место, где было раздавленное тельце паука странно, громко зашипело, раскидывая вокруг себя искры. Я не говоря ни слова, перевела спокойный взгляд с ноткой упрека на брата.
— Где тот листок с пауком, покой моих ночей? — ласково пропела я, давя в себе улыбку.
Брат не улыбался.
— Может это покушение? — спросил он, кинув и листок в камин. Тот чуть ли не взорвался.
— И кто его возглавлял? — задумчиво спросила я и наклонила голову. — Предводитель ядовитых пауков недовольный твоей политикой?
Брат хмыкнул, а затем и вовсе рассмеялся. Я тоже немного повеселилась.
— Ну так?
— Есть план. Мы с советниками уже все решили, нужно твое согласие и — сила. Все, кто участвуют готовы.
— Ты их даже спрашивал?
— Да. Это рискованное дело, очень рискованное. Но в любом случае отказать мне они не могли, даже если не хотели идти.
— Как… хитро.
— Мне нужна сила, Мальва.
— Ты говоришь так, будто я уже согласилась. Мы делим власть брат. Ты ведь помнишь.
— Ты согласишься.
— Да?
— Это задание заключается в полном истреблении Древних.
* * *
Я медленно и бесшумно шла по коридору, чтобы выбраться из замка. Складка появилась между моих бровей, взгляд, уверенна, казался пустым, всем тем, кого я встречала на пути. Никто не желал приятного дня, как-то само собой советники привыкли обращаться к брату. Меня молодые служки вовсе боялись, а старые обходили. Даже те, с которыми в былые времена я общалась. Некоторые думают, что мое горе заразно, другие просто боятся меня не зная, чего ожидать. Как я заметила, я постоянно бреду по замку с горящими от гнева глазами, состояние задумчивости тоже милее не выглядит в моем случае. «…Она страшная, как… дикость…» как-то услышала я слова молодой горгульи, что начала работать в замке свою первую неделю. Те, кто работают более продолжительный срок времени, знают, то нужно работать, а не обсуждать монархов. И эта девушка когда-то научится.
Истребление Древних… убийство всех Древних драконов. Всего их высшего совета… Я хочу, чтобы мои дети росли в безопасности, не боялись, что в любой момент со мной или с ними может что-то случиться, но если мы попытаемся добиться мира таким способом, это может стать последним, что мы попытаемся сделать. В результате мы потеряем все. Как можно вот так просто согласиться?
Тонкие улочки Эрда замаячили впереди, но я резко свернула на тропу вытоптанную горгульями, лошадьми и жруашами. Вчера был дождь, но сегодня, видимо по щедрости светлых, на нашем небе появилась яркая звезда, что за день высушила землю достаточно, даже в лесу. Ужасная жара. Тело требовало растяжки, бега, хоть чего-то, чтобы мышцы перестали ныть. Во рту чудился запах крови, ноздри трепетали, силясь почувствовать запахи слабости, страха, добычи — я была голодна, но не просто голодна. Я хотела быть хищником и получить свою еду после погони, а не за натертым столом в столовой. Дорожка пару раз разделилась, а теперь плавно исчезала в зарослях леса. Пройдя еще немного, я остановилась — я зашла достаточно глубоко, чтобы начинать ориентироваться. Улыбка расплылась на моем лице, неожиданно захотелось подурачиться, сказать привет лесу, дать волю своей силе и силе вокруг меня. Вокруг не было никого достойного моего внимания, лишь сиры шуршали под сухими листьями и в дуплах.
Взявшись рукой за белую ткань своей юбки из легкой, но крепкой ткани, я прогнулась назад и, запрокинув голову, закрыла глаза. Минуту стояла и слушала шум леса, шум ветра гуляющего по нему. Мой смех, заливистый, громкий, разлетелся по округе. Я взяла юбку уже двумя руками и приподняла, будто собираясь танцевать на светлом балу. Резко выпрямившись, я высоко прыгнула, всю еще смеясь, развернулась в воздухе три раза и упала на землю, юбка плавно опустилась со мной. Я легла в траву, в моих глазах отражались кроны деревьев, лучи звезды почти не проникали сюда, было довольно темно, но не для меня. Сейчас было где-то пять часов вечера.
— Аа… — вышло хрипло, и я фыркнула, будто нос защекотала трава. Мои губы опять открылись, и на этот раз я смогла издать тягучий звук. Шаманское пение. Я пела загадочную песню, звук опускался и поднимался, иногда странно срывался или таял, чтобы громко и неожиданно начаться опять. Черные вороны и вуньи смотрели на меня с веток. Некоторые вороны начали каркать, раз в пять минут поддакивала вунья, одиноко сидящая на старом дереве разделенным надвое от времени. Одна его часть стала гнить и опускаться к земле, но ветви других деревьев держали ту, не давая ей упасть на землю и наконец-то превратиться в обитель светлячков и сир.
— Ты зовешь меня? Думать ли мне, что я нужен тебе?
Я поднялась и насторожено посмотрела в сторону голоса. Сердце забилось чаще от неожиданности.
— Дух? — щуря глаза, спросила я, пытаясь понять, кто именно. Это явно был дух, но не дикость и не шуэрл. Я как всегда забыла о контроле вокруг. Дух вполне мог прийти на песню, ведь шаманство, это сила леса, гор, рек, а духи и есть воплощения сил природы.
Прислонившись к сухой части дерева, на меня смотрел хрупкий, худой мужчина. Его зеленые глаза, светились, но не отражали свет, а сами были источником света. Под его бледной кожей время от времени вспыхивали бирюзовым цветом вены, будто в тех текла светящаяся энергия, что возможно так и было — именно это показалось странным, ведь даже лесные, водные, домовые духи и дикость обладали кровеносной системой.
— Ты могла бы понять кто я, но… — он не договорил. Его тело за какие-то секунды перевоплотилось в другое и мое дыхание перехватило. — Если я нужен тебе, я могу быть таким.
Между нами повисла тишина. Птицы перестали шуметь и просто сидели, тихо глядя на нас с веток.
— Ты был на Гаррыде… — прошептала я. Он был на другом материке, его не может быть здесь… это что-то не правильное.
— Я везде, где есть природа…
Вот. Этот голос. Он кажется знакомым, но в тот раз, когда я встретила духа возле своего семейного замка на землях гарров, он был молчалив. Мы провели с ним всего ночь, ничего не говоря друг другу, а вскоре я узнала, что беременна. Конечно, отцом Киорры был дракон, но вмешался и ген духа, с которым я провела время как раз после ухода супруга. Я знала, что так будет, и знала, что Сэвистуардлэш будет в бешенстве, когда на свет появится девочка. Но теперь он никогда не узнает и мне не потребуется защищаться от его возможной попытки меня убить.
Глаза духа, не мигая, смотрели в мои.
— Что тебе нужно? — спросила я его.
Мужчина печально нахмурился и подобно сове повернул голову. Эту привычку и я, с каких-то пор, где-то подобрала.
— Я думал, ты звала меня.
— Нет.
— Я не нужен тебе?
Я закусила губу. Сейчас возле меня стоял именно тот, кого бы я хотела, если он со мной, то зачем его прогонять? Я легко кивнула, подзывая мужчину. Он неспешно стал подходить ко мне, лежащий в траве. Его тело, лицо, волосы, глаза… то, что я хотела увидеть.
— Мне кажется знакомым твой голос…
Он сел возле меня в траву, не моргая, смотря на меня.
— Конечно…
— … Почему?
После минутного молчания он ответил, наклоняясь ко мне и опираясь руками по обе стороны от моей головы.
— Я знал тебя с того момента, как ты появилась в лесах светлых земель. Я следил за твоей дочерью, помог тебе найти твоих детей и вернуться.
Он наклонился и стал целовать и нюхать шею, щекоча дыханием, но все это мне было безразлично. Я только что осознала, что-то новое, и не знаю, хорошее для меня это или плохое.
— Остановись, — прошептала я, убирая его руку с моего бедра.
— Но ты сама позвала меня.
— Да. Ты… знаешь, кто я? Что ты знаешь про меня?
— Тебя называют Императрица Черная Мальва, правительница этих земель, горгулья, женщина, обладающая магией, ЕЕ дитя, как и все мы. Еще ты мать двоих детей, твоя дочь — моя дочь, сгусток энергии от меня. И конечно ты шаманка. Ты родилась во вторую луну теплых дней, ты ЕЕ любимая дочь. Ты тянешься к королю демонов, которого называют Агроз Рэшэльский, в прошлом твоим мужчиной был сын Императора Драконьей Империи, ныне умерший, как и его отец. С помощью ритуала, что навеял тебе лесной царь, отец шаманов, отец леса — есть много названий, тебе удалось вернуть детей и отомстить за их смерть. Ты возродилась к жизни, вернув детей, но закрываешь свои чувства. Женщина дорога, но…
— …Ты многое знаешь, — перебила я, внимательно за ним наблюдая.
— Я многое знаю, — согласился он.
— …И ты ведь не обычный дух.
— Я не дух, — сказал он, повернув голову и скользнув взглядом по моему телу, лежащему под ним.
— А кто?
— Ты ведь согласилась, я перевоплотился в него, чтобы ты приняла меня. Зачем разговари…
— Я хочу знать.
Мужчина вздохнул и, обратив свой взгляд опять на мое лицо, сказал:
— Я уже говорил, что у меня множество названий. Я первоисточник, к которому ты обращалась. Я сила.
— Олень… — прошептала я.
— Эта красивая форма — кивнул он.
— Киорре не следует знать, кто ее отец?
— Почему?
Я все же улыбнулась. Мое чувство юмора пробудилось из-за нашего диалога, несмотря на то, что я узнала.
— Ну, Киорра, твой отец на самом деле — олень, — сказала я, но с каждым словом задумчивый повествовательный тон спадал стесненный смехом.
— Это смешно? — поинтересовался он, все с тем же задумчивым, любимым лицом. То есть симпатичным мне лицом. Да.
— Мгм, — кивнула я, грудная клетка подпрыгивала от смеха.
— Разве ты не должна удивиться тому, что твоим любовником стал дух шаманства?
— Ты говорил, что не дух, — заметила я.
— Не в том смысле дух. Ну так, что?
— Что?
— Удивляться, — пояснил он.
— А! Ну ничего себе! Вот это да! — крикнула я в «удивлении» и опять захохотала.
— Да. Вот это да.
Слова упали как тяжелые камни друг на друга, и показалось, проломили своим весом мое хорошее настроение. Я шокировалась настолько, что только и могла смотреть на «Агроза» лежащего надомной, что опирался на руки и смотрел куда-то вперед. Затем мои глаза закрылись, и очень захотелось исчезнуть отсюда, так захотелось, что неожиданно тело стало непонятным, и кажется, начало куда-то исчезать. В землю, поняла я.
— Нет, не уходи. Ты должна остаться, — сказал… дух шаманства и, прекратив мое врастание в землю, исчез в мгновение ока, оставив меня в лесу с настоящим Агрозом, который только что узнал вещь, никогда бы не рассказанную ему.
Я нервно сглотнула, неподвижно лежа с закрытыми глазами.
— Мальва… я не знаю, как мне реагировать, — произнес наконец он, приседая возле меня в траву. Она зашуршала, когда он примял ее своим весом. — Радоваться, что я тебе не безразличен, как и ты мне, или огорчаться, что ты вместо того чтобы принять меня, проводишь время с духом… в моем облике.
В его словах слышалось мучение, отчаянье, надежда и пустота. Все вместе — неведомо как. Я молчала. Он тоже. Через пять долгих, тихих, болезненных минут он неспешно поднялся и пошел. Я слышала его шаги, отдаляющиеся от меня, слышала шелест и хруст травы под его ногами, слышала свой бешеный стук сердца и слова в голове: «Дурная женщина! Он же сейчас уйдет, и никогда больше ты его не увидишь, никогда больше он к тебе не повернется!»
— А… — хрипло просипела я от сдавливающих горло рыданий, силящихся выйти наружу.
Он уходил, а меня поедала боль.
Глава 16
— Где брат?
На мое внезапное появление поварихи на кухне подскочили. Кто-то уронил тарелку — та разбилась в наступившей тишине.
— Утром ему приносили завтрак, госпожа. Обеда он не потребовал, — тихо ответила, по-видимому, главная кухонная работница в голубом платке и переднике.
— Его нет в замке, — задумчиво констатировала я. Поиск занял час, и я так его и не нашла. Никого не нашла кроме рабочих.
— Полагаю, они улетели, — сказал старик, работающий здесь на посылках по мере своих сил. Когда-то он был младше меня на десять лет, сейчас же он стар и немощен, а я молода и полна сил. Все это душевная сила — магия. Я прищурила глаза, ожидая продолжения. Старик улыбнулся.
— Вы сами знаете.
— Я не давала своего согласия.
Он лишь пожал плечами и ушел обратно в столовую, взяв веник из угла. Расы… когда их тело стареет, это здорово влияет на их поведение. Только старый горгуль, зная обо всем, может так спокойно к этому относится и как всегда подметать столовую, которая может быть разгромлена сегодня или завтра.
— Ууууу. За угол! Мы его поймаем! Держи! Держи!!
Не успела я развернуться, как что-то чуть не сбило меня с ног, заставляя сделать сальто назад и оглядеться. Картина лучше вечернего Эрда.
— Мы его ловили, он черный жааррр, — быстро пояснил мне мальчик на год-два старше Лиирона, наверно надеясь, что если объяснит мне все сразу, злая императрица не съест его. Именно в такие моменты, мне казалось, что я в своем доме не у себя дома. Напуганные взгляды служек на кухне, глаза детей смотрящих на меня со страхом. Будто я монстр.
— Да, похож, — медленно проговорила, подойдя к Лиирону. Он весь был черным; одежда, кожа, волосы. Все в саже.
— Да? — спросил сын, смущенно улыбаясь. — А вот так: Аррр!!!
— Будто настоящий, — покивала я головой. — Кто эти дети?
Сзади него стояли два мальчика, один из которых заговорил первым, и девочка, кажется одногодка Лиирона. Она исподлобья смотрела на меня, кусая губу, показывая, маленькие еще слишком острые и тонкие клыки.
— А, ну, мы с ними играем в охотников, — легкомысленно ответил он, на миг повернувшись к ним и махнув рукой. Кажется, он отходит от всего, что ему пришлось пережить. Теперь даже играет, так возбужден, заводит знакомых… обычный детеныш.
— И тебе нравится быть жертвой? — подняла я брови.
— Я самый сильный! Я черный жааррр! Мама!
— О. Вот как. Тогда почему за тобой охотятся все, а не ты за ними? — на моих губах начала появляться улыбка. Она стала шире, когда сын повернулся и быстро взглянул на девочку сзади, а затем, наклонившись ко мне, прошептал:
— Я им поддаюсь. Не могу же я нападать на Урру, он слабая самка. Не такая как ты, мама. — Я улыбнулась сыну и обратила внимание на детей.
— Я вижу в ваших глазах страх. — Поле моего тихого комментария один из мальчиков нервно сглотнул. — Но вы можете не бояться, я ем детей только в определенные дни месяца… хм, а сегодня какое? — закончила я и Урра с визгом бросилась назад по коридору, за ней последовали и остальные кроме сына.
— Мам, с каких пор ты ешь детей? — со вздохом спросил Лиирон. Он повернулся, чтобы посмотреть на удаляющихся товарищей, явно гадая, как их потом собирать по замку.
— С тех пор, мой черный жааррр, как дети начали меня бояться. Не выходи из замка.
* * *
— Как она?
— Все хорошо, госпожа. Ночь спала тихо, утром проснулась спокойная, не плакала, только что покушала, поиграла, и будто вас ждала, глаза никак не закроет, на дверь поглядывает.
— Собери все необходимое для нее в небольшую сумку, если потребуется уйти из замка.
Хирада с интересом и опасением взглянула на меня, но не открыла рта, чтобы поинтересоваться, зачем потребуется уйти и почему меж бровей у меня складка.
Я не могла сдержать ответную улыбку, когда Киорра увидев меня, весело скривила личико. Глаза от широкой беззубой улыбки сверкнули детским наивным счастьем.
— А что же мальчик?
— Он… — не закончив, она вскочила, всплеснув руками. Лицо няньки побледнело, — только что играл с Киоррой на кровати! Как он мог вылезти?!
— Успокойся. Он умный, как вылез, так и не пропадет, — последнее слово было совсем тихим, потому что я заметила движение на потолке. — Вот ты где, — проговорила я, посмотрев на мальчика ползущего по потолку. Там, где его тело касалось белой поверхности оставались темные зеленые следы.
— Госпожа, — простонала служанка. Она знала, что этот мальчик дух — дикость, но не была готова к таким характерным особенностям как перемещения по потолку после внезапной пропажи. Но все же, несмотря на свой испуг и растерянность, она спросила: — Как… как теперь его снимать?
— Сам слезет. Это не то дитя, за которое стоит чрезмерно волноваться.
Я почувствовала взгляд и повернулась в ту сторону. Тут же фразы и образы взорвались в моем сознании — я мгновенно сплела самую мощную защиту мне, дочери и Хираде, и приготовилась к бою. У раскрытой веранды стоял мужчина, половина его тела находилась за колонной, половина была мне видна. Это был сильный и очень старый дракон. Древний. То, чего я боялась.
— Не смотри ему в глаза, Хирада. Бери дочь и уходи. Спрячьтесь, — я сказала это, а не послала мысленным посылом женщине, потому что дракон вполне мог перехватить. Бессмысленно.
— Мне не нужна жизнь твоей дочери, как и твоя, — голос мужчины был тягучим, усталым и тихим. Сонные глаза, ленивая осанка, стиль разговора — все говорило о том, что это Древний, и не просто дракон, который попал однажды на нашу планету сам, а не его предки, но и прожил долгое время в своем мире. Очень старое существо. А если учесть, что драконы могут попасть в миры, только когда те расцветают (то есть совсем молоды), слово Древний приобретает еще больше красок, ведь нашему миру не она тысяча лет.
— Тогда зачем ты здесь?
— Они пришли, но тебя с ними не было. Означает ли это, что ты не согласна, с решением своего брата и вашего совета? — он не ответил, а задал вопрос, но мне казалось, это и есть первая ступень к ответу.
— Как мне ответить, чтобы ты остался довольным и не решил убить моих детей?
— Правду.
— …Мне все равно. Не убили бы древних, вы бы продолжили пытаться устранить исконное население, но если убить ваш Совет, придут новые… Как комары на подвешенного к дереву — отгонишь сытых, придут голодные, так стоит ли это делать?
Дракон кивнул и заговорил:
— Стоит. Новые члены совета уже не будут теми Древними, и уже не будут столь смелыми, после того, как их более сильных и опытных предшественников убили их враги, на которых те нападали. Их гордость «подожмет хвост». Сколько нас? Было двадцать пять, а стало… три, считая меня.
— Вас смогли убить?
— Смогли, девочка. Почти всех, именно потому я здесь. Я не собираюсь умирать.
— Вы довольно стары, мне казалось, в вашем возрасте беспокойство на счет смерти несколько стирается. Но даже если так, что вы хотите от меня? — я говорила с ним, а Хирада двигалась к выходу с моей дочерью на руках. Больше глупых вопросов и ответов беззаботным тоном, пусть уходит.
— В моем возрасте это беспокойстве действительно лишнее — за себя. Я заключу с тобой магический договор. Ты обязуешься не трогать меня, а я обязуюсь не вступать в новый Совет Древних и никак не влиять на судьбу, каких бы то ни было существ и земель кроме той, которая принадлежит мне.
— Не проще просто тебя убить как других? Не скажешь же ты, что тебя заботили смерти детей наших земель.
— Не скажу. Они мне совершенно безразличны. Но не смерти моих детей. Если умру я, умрут и они. У нас род без главы и защитника это гора свежих трупов. В данный момент меня не проще убить, учитывая, что все ваши воины ранены, а тебя я могу отправить во тьму за несколько секунд.
— Но ведь ты можешь «отправить меня во тьму» и всех «раненых воинов» — это будет самым простым вариантом.
— Могу. Я упоминал, какие конкретно земли будут принадлежать мне? — «Будут». Понятно.
— Сколько?
— Та же площадь, на которой расположен этот замок, в старом лесу. В самой дальней части, ближе к океану.
Это не много, совсем не много. Видимо дракон хочет построить там обыкновенный дом, а не роскошный дворец — этот замок занимает не большую площадь, но имеет семь этажей. Но ведь такая маленькая площадь, незаметная…
— Неужели дом уже готов?
— Да. Но ваши земли отвергают меня. Нужен договор с их хозяйкой.
Если даже он и умрет, на этом материке его детей не убьют другие драконы, в том числе и наши расы, поскольку он будет под моей защитой, что по правилам некоторых договоров распространяется и на семью, видимо мы заключим именно такой.
— Хорошо. Но при одном условии, — я посмотрела на его расслабленное лицо, заметив в глазах намек на ироничную усмешку, — в правиле «никак не влиять на окружающих» должно быть исключение на недругов, что нападут на тебя, окажутся в твоих землях или возле них. Я имею в виду и драконов. Если будут нападения еще, и они окажутся возле твоих земель с недобрыми намерениями, и тебе, и мне будет выгоны твои действия.
— Хорошо, девочка. Слушай договор.
* * *
Они вернулись на следующее утро. Звезда только дошла до нас, она окрашивала небо и верхушки самых высоких деревьев в желтый алеющий цвет, в том числе тонула в ее лучах и теплица, расположенная на верхнем этаже замка. Здесь все блестело, переливалось, вспыхивало бликами — роса на листьях и лепестках цветов, зеркальная крыша и стены, мой пояс из камней… Умерли не многие, воинов восемь всего. Хотя опустошенных их кончиной близких «умерли не многие» мало утешает. А вот домой вернулись «не совсем целыми» практически все. Отправлялись, как я узнала, самые сильные представители материка: всего к драконам наведалось пятьдесят воинов. Лекарям-магам и просто лекарям, что считаются ниже и на подхвате работы «океан». Океан крови. Латать ребра, чтобы быстро и правильно срослось, пред этим сломав уже сросшуюся неправильно ткань и кость? Это пустяки по сравнению с реставрацией позвоночника.
— Не все может лечить магия — он и так понят… нет. Лучше молчать. Он проснется с изъяном и сам поймет. Лучше молчать.
— Мам! — Сын застал меня врасплох, обняв сзади и уткнувшись мне в ноги лицом.
— Ты подкрался?
— Нет. Ты слишком сильно думала, поэтому не заметила меня.
— Сильно думала… После тех игр у тебя до сих пор зола в ушах…
— Мам не грусти. Твой брат сильный. Хотя для мужчины это хуже смерти…
— Кто тебе это сказал?!
— Про это поварихи говорили: «Хуже смерти — потерять способность ходить, на что ноги тогда?» говорят, еще: «Император — калека. Богиня ошиблась или милость ее от нас ушла?». Я даже запомнил!
Замечательно. Придется идти на кухню и рычать на них. Брать новых бесполезно. Тоже болтать будут.
— Не слушай этих женщин, Лиирон. Для меня главное, что брат вернулся живым, потому что дорог мне. Никогда не забывай, что и ты дорог мне, чтобы с тобой не случилось. Сестры, матери, жены и дочери ждут своих мужчин живыми, именно это главное для нас. Когда-то ты станешь мужчиной и в охоте или в сражении ты не должен забывать о чувствах ждущих тебя дома женщин. Выжить — превыше всего, а раны залижешь дома. Даже пресловутая мужская честь бывает смешна и нелепа.
— Но ведь раны твоего брата не зализать.
— Это особый случай. Жизненное исключение, сынок. Но ведь я не перестала любить его от этого меньше и рада его возвращению, но сколько бы боли принесла мне его смерть! Понимаешь?
Лиирон, сжав губы в твердую линию, кивнул. Я еле смогла сдержать улыбку. И вот этот мальчик — мое дитя. Думала ли я когда-то, что такое случится? Тогда когда сама была ребенком? Нет уж. И в мыслях не было.
— Мы должны быть рядом с ним, когда он проснется, иначе он захлебнется в мыслях о своей потере, — сказала Мура, вошедшая в сад. Она нежным жестом руки зацепила кучерявую макушку Лиирона и, взяв меня за руку, вышла из теплицы. — Лиирон, ты поедешь с нами, или играть? — обратилась она к моему сыну, идущему впереди меня. Он опять кивнул, нахмурив брови, выражая крайнюю степень серьезности.
— С вами!
* * *
Все ушли. В спальне, на половину залитой солнечными лучами, остались только мы с братом. Я стояла на половине комнаты, залитой золотом лучей, брат же лежал в кровати, на которую не попадал яркий свет. Он был бледен, взгляд приковался, к какой-то точке на стене.
Я молчала. Что сказать человеку, в голове которого крутится мысль «умереть»? Ничего. Когда такая мысль была в моей голове, я хотела молчания, однако неосознанно желала и тихой близости родных рядом. Почти незаметной близости, но главное чтобы рядом был кто-то. Не знаю почему. Наверное, из-за больших шокирующих перемен хотелось чего-то обыденного, привычного. Эгоистично слегка.
— Благодаря этому решению и нашим действам война прекратилась, к нам прониклись уважением и страхом. Мы обезопасили наш народ.
Я ничего не ответила, не добавила. Просто рассматривала брата, что, почти не моргая, смотрел на стену. Все верно. Не «я стал неполноценным благодаря этим решением, а «мы победили, благодаря нашим действиям». Все верно. Он настоящий правитель. Но…
— Брат…
Он перевел взгляд на меня. Холодный, отстраненный, так похож на мой, тот, что был в зеркале.
— Я без тебя не справлюсь, — от моих слов у него дернулись мышцы на висках. Жестоко — давить ответственностью и так заваленного горем. Но лучше так. Да и не самый мы добрый народ. Хотя кто добрый? Светлые? Ха.
— Мальва… — Он закрыл глаза и глубоко вдохнул воздух, чуть выдвигая нижнюю челюсть вперед, как будто бы от боли, страха или злости. Но именно сейчас это была боль. И точно не в ногах, которые он с этих пор не чувствует, и по прогнозам даже Урэша — ходить на них уже не будет никогда.
— Мы оба теперь друг друга стоим, мой брат, — с кривой улыбкой слазала я. — Я, скорей всего, никогда не узнаю неба, а ты никогда не пойдешь по земле. Но у меня есть ноги, а у тебя есть крылья.
Его лицо разгладилось, боль и скорбь ушли, оставляя лишь черноту под газами и забирая блеск в них. Но ничего. Он привыкнет, глаза его не останутся такими навеки. Когда-то с помощью родных я пережила смерть детей, тогда и он справится со своим горем. Да и мир наш удивителен. «Скорее всего» Урэша это не приговор.
Я, подойдя к кровати, лишаясь легкого тепла звезды, опустилась на нее и легла возле брата, чуть выше, прижав его голову к груди и запустив руку в кучерявые волосы.
Как в детстве, когда мы еще спали в траве, а лучи звезды приятно грели кожу, которую не прикрыла от них трава. Пение насекомых, птиц сливалось с шумом ветра и солнцем, образуя картину дикого мира. В этой картине были только мы вдвоем изморенные теплом, со спокойным дыханием и полными еды животами. Если бы меня спросили, что я ассоциирую с удовольствием, с самой приятной вещью или состоянием, я бы подумала именно о тех теплых днях лета в знакомом лесу. Лежать вблизи лагеря светошей, где Кльайна постоянно тарахтела посудой, было невыносимо, потому мы сбегали подальше, находя мягкую траву где-то под кронами не пышных деревьев — где не очень сыро. И все же если в наш безмятежный сонный мир врывались звуки из лагеря, мы закрывали уши и жмурились, глотая слезы. Почему? Наверное, потому что часть в нас не хотела перемен, скучала по стае, охоте, подзатыльникам взрослых, драках со сверстниками, по тому порой не очень чистому мясу и повязкам на теле, в которых вечно копошились жуки. Глупо плакать из-за таких гадостей? Да, наверное, но та часть, сходила с ума от резкой перемены, другой еды, от одежды, от странных существ рядом и от мысли, что теперь нет ни просто родителей, но и всех, кого мы знали. Вот и сейчас как в детстве я гладила Жэроммма по голове и закрывала одно ухо пальцем, чувствуя, как слезы бегут по моим щекам.
Он плакал. Мой выросший мужественный брат плакал, схватившись руками за меня и держа крепко, так крепко, будто я его боль или он моя.
— Я без тебя не смогу, Мальва.
— Как и я без тебя.
* * *
— Это было решение Императора. Я подчинился его приказу.
— А мое согласие? — спокойно спросила я демона. Я не нашла его спустя десять минут поисков, но Урэш подсказал мне, что он на скале за замком. В последнее время они больно дружны. Я нашла Агроза сразу по свисту рассекаемого оружием воздуха. На большом обтесанном ветром камне он дрался с невидимым соперником, используя стальную трость.
— Он решил оставить тебя здесь вместе с детьми.
— Думаешь, если бы сюда прилетел сильнейший Древний, я смогла бы защитить себя и детей от него не прилети он с намерениями заключить мирный договор? — с улыбкой спросила я демона, что перестал тренироваться и просто опирался на трость, слушая меня. Его жесткое, холодное лицо с каждым моим словом становилось еще более мрачным.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — сказал он, явно поняв мой намек насчет неожиданного визита. Этот мужчина даже более спокоен в данной ситуации, чем был бы Урэш, а ведь ранит по своей натуре спокоен как сонная рырма. И впрочем, эмоциональное состояние демона логично, я ведь стою перед ним живая, дети в порядке, чего паниковать? Поздновато выйдет.
— Я понимаю твое желание, я тоже хочу, чтобы мои дети были в безопасности. Но у меня есть повод этого хотеть, они — мои дети. А ты мне — никто.
— Я хотел бы… Я обидел тебя, Мальва.
— Ты как всегда немногословен, — сказала я и прыгнула на более низкий камень рядом с ним.
— Нас влечет друг к другу. — Я поняла бровь на это тихое замечание. Влечет… мы были готовы отдать жизнь, чтобы спасти друг друга, а ведь на это не было логических причин. Только эмоции. Я привыкла, что моя жизнь опирается на детей, лишь во снах и грезах я представляю себя желанной женщиной в его объятьях, поэтому в реальности говорить об этом странно. — Я думал об этом. Свои чувства я понял уже давно… слишком поздно, но понял. Но вот, почему ты позволила духу прикоснуться к себе, когда он был в моем обличье, почему отвечаешь на мои ласки с трепетом сейчас, почему чуть не пожертвовала собой, когда я умирал?! Вот, что я не понимаю. Если я ценен для тебя, почему не обращала внимания на мои попытки связаться с тобой все те пять лет брака с… драконом. Почему ты сейчас отвергаешь меня? Ведь Киорру можно считать моей дочерью — она была зачата практически со мной. Я полюбил это дитя когда увидел…
— Полюбил? — я расхохоталась. Демон нахмурился. Сестра его наверное заразила подобными словами. Правитель демонов полюбил… драконы стали крылатыми добряками и летают по материкам, раздавая сиротам булочки.
— Это не привычно для меня, но не смейся. Я полюбил, — повторил он с утвердительным кивком, смотря под ноги.
Сейчас он был похож на быка, на чей нос села бабочка, только вместо того, чтобы избавится от нее, он гостеприимно позволяет ей там находиться.
— Скоро она обоснуется… построит дом, там и дети пойдут… бабонченки…
— Что? — непонимающе спросил он, рассматривая мое лицо прищуренными глазами.
— В конце концов, ее предки начнут там строительство города, и ты задохнешься.
— О чем ты говоришь? — спросил он, делая шаг ко мне. Он остановился на краю своего камня. Достаточно было спрыгнуть, чтобы оказаться на моем. Я же стояла на середине гладкого валуна.
— Не подходи. Ты сам знаешь, чем это может закончиться, — мои слова вызвали у него легкую улыбку.
— Если бы это сказал мне враг, я бы подумал о кровопролитии и смерти оного из нас. Но из твоих уст это звучит заманчиво, Мальва. — А затем, стерев улыбку с лица, он резко поменял тему, удивив меня этим. — Твой брат был молод, но я уважал его… А твои черные, длинные волосы, эти белые пряди по бокам, темные глаза всегда полны бликов, ночи… Ты одевалась в эти легкие ткани, от тебя пахло дорогими, прекрасными духами… Ты была слишком красива, а я привык, что красивые женщины ведут себя… распущенно. Наши красивые женщины, кажется, вели себя так испокон веков. — Хотела перебить и сказать, что духами не пользовалась — от них чихаю, и глаза слезятся… ужасно. Но решила промолчать, сохранив комплимент в памяти. Все-таки я оказывается обладательница запаха женщины, который мужчина сравнивает с прекрасными духами… — Твоя внешность казалась мне дикой, как и у всей вашей расой, но очень привлекала меня. Несмотря на то, как умело ты охотилась вместе со мной на того оленя, ты казалась мне слабой — я хотел защитить тебя. — Теперь я точно уверилась в том, что перебивать не стоит. Впервые слышу, чтобы демон говорил так много и так откровенно. — Эрэд все время смеялся и шутил насчет того, чтобы забрать тебя в мою коллекцию, и если сначала эта мысль была мне безразлична, то со временем она крутилась в моей голове и приносила с собой плохое настроение. Я никогда бы не смог забрать тебя в свою «коллекцию» — взять тебя в постель и дать то, что пожелаешь. У тебя и так было все и даже больше чем у меня. Меня раздражало, что, посмотрев в окно вечером или ночью, я вспоминал глаза Императрицы, раздражало, что, заметив где-то черную ткань, я вспоминал твой образ. Раздражало и то, что моя любовница внезапно перестала влиять на меня, ее тело было красивым, но… у нее не было голубоватых губ смотрящихся в улыбке как лепесток цветка, ее кожа не была бледной и словно светящийся от света луны. Она для меня потускнела, как и другие женщины. — Я вслушивалась в эти ровные тихие слова и смутно понимала, что глаза мои округлились, и я уже сижу, а не стою. Впервые этот мужчина сразил меня, лишив равновесия и не в бою, не в постели, а словами на камне. Словами на камне… Мои мысли бессвязно крутились в голове, а тем временем демон продолжал говорить: — А когда я узнал, что тебя видели на кухне с моим магом, я… несколько погорячился. — Точно. — Это звучит как оправдание, это, наверное, они и есть. Ты была прекрасной молодой девушкой, и в той ситуации, что заставила тебя покинуть мой замок, виновен только я.
— Ты мог остановить меня!!! Я этого ждала! — неожиданно вспылила я. За считанные секунды эмоции во мне взорвались, язык зачесался крикнуть ему в лицо упрек, что я и сделала.
— Рога затрубили. В горах появился олень Эфэри*, на которого мы охотились не первое столетие. Я ускакал на охоту — это отвлекло меня от мыслей. Если бы я не перестал думать об этом, я бы возможно догадался, что ты попробуешь сбежать. Однако призвать своего жениха… это было бы в любом случае неожиданно. Мальва…
— А почему смотрел на меня так в кабинете? Где были слова «Извините, я ошибся, позвольте отрубить мне свою руку, чтобы загладить свою вину?!» — Он грустно улыбнулся, блуждая взглядом по моей голове: по волосам, седым и черным прядям, по губам, затронул ресницы, нос, скулы…
— Я был рад. Меня наполнило облегчение оттого, что ты оказалась чиста. Ты хотела меня и готова была мне отдаться, но каждый раз, когда это происходило — возбуждающие сцены межу нами — я вспоминал о том, что ничего не смогу тебе дать, стань ты моей любовницей. Но, кроме того, я думал, что ты как наши женщины, и я… боялся… увидеть это в тебе, после того как ты проведешь со мной время — безразличие и готовность сменить партнера. Боялся разочароваться.
— По-моему, ты запутался… или запутался я. Но в любом случае, не легко вам пришлось? — участливо прозвучало сверху. Мы с Агрозом в одночасье повернули головы к выступу выше нашего, на котором сидел мужчина. Богатая драконья одежда, золотые глаза, коричневые волосы, завязанные на затылке… это пробудило во мне воспоминание о первой проклятой встрече с Сэвистуардлэшом. Я бы с прытью запрыгнула бы в телегу к тем светошам, если бы знала, что ожидает меня впереди тогда. — Это так сентиментально. Думаю, если запечатлеть это на бумаге, будет один из самых романтичных моментов в истории этого мира. Демон — существо подвластное вспышкам гнева, порою безумия, любитель всего дикого, кровавого, тот, что преклоняет колено пред войной, полюбил чужих ублюдков и слезно вымаливает прощение у их матери недотроги-проститутки, противоречивая женщина! «…голубоватых губ смотрящихся в улыбке как лепесток цветка» — где ты этого нахватался? Я думал с твоими любовницами ты не разговариваешь, Король Демонов, но, судя по услышанному сейчас диалогу, ты еще тот поэт… Ммм… может дело в неумении угождать женщине другими методами? Тогда понятно, почему эта бледная олениха предпочла раздвинуть ноги перед духом, а не перед тобой.
Я сглотнула. Если мы сумеем его одолеть, он умрет не сразу. Встретившись с потемневшим взглядом демона, поняла, что тот со мною согласен без слов. С этого момента разговоры прекратились. Я позвала Арахну и начала плести паутину красивыми и столько же опасными движениями рук. Олениха и недотрога-проститутка. Впечатляет. Меня презирали и говорили колкости, но чтобы такие! Истинный дракон и истинным драконьим воспитанием. Однако если бы не смертельно опасная ситуация я бы посмеялась над его словами — как он все точно подметил. И сразу все стало легко, понятно! Моя паутина была готова, Арахна ждала, когда пустит яд и скроется в тени. Демон перевоплотился — некоторые швы на его одежде треснули, оттого, что тело стало мощнее, наполненное адреналином и магической силой под названием — жажда крови. Она у демонов настолько осязаема, что вполне может претендовать на силу. В этом состоянии они еще сильнее и менее уязвимы. Демон хороший союзник и напарник, если мне нужно вместе с ним убить этого дракона. Я узнала дракона, он слишком похож на мужа и его отца. Видимо трон «мальчишке» обещался, пока его отец был жив, а так никто не вскормит ему червячка — птенец обречен на погибель.
Сын императора с широкой злобной улыбкой спрыгнул вниз, чтобы оказаться прямо возле меня, но я отпрыгнула в сторону, отчего он еще сильней оскалился. Он знает, что я не могу летать — поняла я. Хуже ситуация была бы только если бы он застал нас с Агрозом голыми на этих камнях вцепившихся в друг друга, что было по моим прогнозам вполне возможно, и не только из-за все проясняющего, щемяще-романтичного разговора в духе светлых, но и из-за моих частых взглядов на полураздетого демона. Где-то на задворках сознания до сих пор вырисовывались картины того, чтобы я сделала с этими загорелыми широкими плечами, кубиками пресса влажными из-за тренировки, крепкими руками с заметными венами и невероятным загаром, и с грудью, с которой на момент начала разговора скатилась капелька пота, создавая влажный узор на твердой коже…
Но это было на задворках. Очень далеко. Первостепенно было отпрыгнуть еще раз, позволяя демону пойти в наступление и кинуть сеть. Та сама найдет жертву и оплетет. Арахна подобралась достаточно близко и ужалила дракона в ногу. Все. Теперь исход очевиден.
— Мальва! При…
Олень Эфэри — то ли мираж, то ли явь. Королевские члены семьи гоняются за ним уже четыреста лет, но олень все время возвращается в горы и убегает в лес. Давно бы уже решили, что он лишь выдумка, но каждый король видел это двухметровое гордое животное с огромными рогами, на которых покоится туман.
Глава 17
— Да. Вижу. Просыпается.
Я приоткрыла глаза и увидела, что на меня смотрит улыбающийся наследный принц драконов. Когда-то наследный принц.
— Как себя чувствуешь, темная тварь?
— Лучше чем ты, великий император, — с хриплым смешком ответила я. Черты его лица дрогнули, а голос стал резче:
— Не долго ты будешь себя так чувствовать.
— Как ты не долго чувствовал себя правителем? — Он улыбнулся.
— О, достаточно долго, чтобы сделать из тебя кусок мяса умоляющий его убить.
Действительно. На это мне ответить было нечего. Я лежала на холодном камне в комнате, что очень напоминала мне пыточную, хотя я там ни разу не была. Может цепи на моих руках, ногах, на стене, заставили мен так подумать, а может разного вида стальные инструменты и банки с чем-то внутри, стоящие на мощных каменных полках. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Войдя в особое, спокойное состояние, я изменила в своем мозгу сигнал. Теперь вместо боли я буду чувствовать наслаждение, а вместо него боль.
— Начинай, — с готовностью ответила я. Контроль над сознанием это то, что удавалось мне лучше всего, ведь я знала, что с моей жизнью когда-то я попаду в плен и меня, возможно, будут пытать. Дракон хмыкнул и приказал открыть глаза.
— У тебя красивое тело. Если бы не мое призрение к тебе и твоему братцу… я бы оказал тебе честь, а так… прости, я брезгую. — Я понимающе улыбнулась и кивнула, удивив дракона. Но он быстро пришел в себя:
— Ах да, ты же у нас светлая колдунья! Думаешь как-то поможешь себе своими чарами? Можешь стереть улыбку с личика, стерва, тут ни магия, ни колдовство не работают.
Контроль сознания — это не колдовство. Но после этого разговоры прекратились, и дракон стал действовать. Первый его порез вызвал во мне мурашки, но рот я не открыла. Дальнейшие его действия были так жестоки, что вскоре я не
смогла сдерживать стонов наслаждения, зля дракона.
В итоге он крикнул: «больная сука» и куда-то ушел. Когда возбуждение прошло, я расхохоталась, смотря на каменный серый потолок. Думаю, если об этих пытках Императрицы узнают драконы, они подумают, что все горгульи получают удовольствие от боли, потому пытки над нашей расой в планах стоять не будут. Было бы хорошо. Я посмотрела на свое тело, подняв голову. Оно было в ужасном состоянии. Подробно об этом думать не хотелось. Все было залито моей кровью. Невредимой кожи осталось мало. Плохо, что он поломал кости на ногах и руках — эти травмы будут заживать еще дольше. Шрамы иногда остаются, поэтому если они останутся на моем израненном лице, придется долго их сводить. Если выберусь отсюда. Но сейчас про это и думать глупо. Тело потеряло много крови, глаза мои уже были закрыты. Мысли все больше путались. Когда я проснусь…
* * *
— Тоже очнулся? Вовремя!
В комнату вошел дракон, закрывая за собой железные двери. С недовольным выражением лица и скрещенными руками на груди, он остановился передо мной.
— Я только что от твоей суки. Видел бы ты ее тело… все в порезах, истекает кровью. Ей идет кровь, не думаешь? — Я зарычал и дернул цепь посильнее, чем в прошлый раз. Мне кажется, еще немного и она выпадет из стены. Жаль, что не в данный момент. — Не думаешь. Ладно.
— Ты ошибался, когда думал, что мы убиваем своих врагов. — Он прислушался.
— А вы их не убиваете? Хм, сил не хватает? — Все так же, не отрывая от его недовольного лица взгляд, я тоже скривил губы в улыбке:
— Мы оставляем их в живых и не даем умереть, но под настроение навещаем их. Не только боль заставляет хотеть смерти. Будь уверен, я покажу, что еще заставит тебя скулить.
Он сделал шаг ко мне:
— Я заинтригован, демон. Что же. Может быть, начнешь прямо сейчас?
— Сейчас? — поднял я бровь и повертел головой. Шея затекла. Мои руки были закуты в цепи и подвешены, а ноги стояли на полу. — Сейчас здесь нет гончих, которые бы сделали тебя своей сучкой, истекающей кровью.
— Да. Спасибо что напомнил о сучках. Я прекрасно провел время. Она так кричала, стонала, звала на помощь… пока не потеряла голос. Потом она твое имя только сипеть могла. Какая досада! Мне нравилось слушать, как она просит прекратить!
Он вроет. Ее камера находилась не так далеко, и не смотря на крепкие двери, обостренным слухом я слышал ее стоны. Но не мольбы о помощи и не крики. Именно из-за ее стонов я почти выдернул цепи из стены, силясь освободиться и добраться до нее. Можно было бы вытянуть руки, из самих наручников сломав пару суставов, но наручники оказались слишком узкими. Они и так передавливали руку так, что пальцы уже не ощущались. Он стонала… и не от боли. Но почему?! Каким бы любовником не был этот… дракон, он бы не заставил ее стонать от возбуждения, скорей скорчится от брезгливости. Но почему тогда она стонала?!!! И ее хохот перед его приходом…
— Почему она стонала? — спросил я и, о Тьма! На лице дракона я прочел явную досаду, даже злость. Неудовлетворенность. Я понял и расхохотался: — Ты хотел причинить ей боль, но не вышло. Бедный. — Последнее слово заставило дракона ударить меня. Я ударился об стену спиной и головой, но продолжил смеяться. Глаза мужчины передо мной полыхали. — Я только что почувствовал жалость, впервые к представителю вашей расы, — признался я и получил новый удар. Еще сильней. Нет, все же драконы не сильны в кулачном бое: отец в детстве бил меня сильнее, если был не в духе, чем эта разозленная ящерица.
— Нужно уметь вовремя сдохнуть! Именно это вы и должны были сделать, но выжили, будто жуки на дне океана!
— А! Так ты вымещаешь злость о несостоявшихся планах?
— Я выполню волю отца, демон. Я стану Императором и спалю все ваши города. Убью все ваши мерзкие расы и объявлю ваш материк драконьим, пока ты будешь гнить здесь в цепях, — прошептал он и снова ударил меня за мой смешок.
— О, прекрати, не позорь себя. — Он даже не сломал мне челюсть. Только разбил губу и нос… губу и нос. Наши демоницы так дерутся, а демонессы и вовсе способны на большее.
— Пожалуй, прекращу. Встретимся после того, как я брошу ее тело на площади. Нужно только сперва отдать ее наемникам. Пусть перед смертью получит удовольствие. Мне кажется сегодня она так и не получила разрядки.
* * *
— Оооо… мм, — первый стон после пробуждения был самым душевным. По нему можно было понять, что я сейчас чувствую. Боль. Она покрывала все мое тело. Я поспешила сосредоточиться, чтобы избавится от нее, но ничего не выходило. Я стала глубоко дышать. Из-за сна контроль спал, и тело начало чувствовать так, как должно. О-о-о.
Дракон зашел в камеру, хлопнув дверьми, но те не закрылись, а отскочили от рамы, затем ударились об стену и остались открытыми. Он был зол. Я поспешила взять себя в руки, обуздывая боль. Если очень постараться… и сильно потерпеть. Ничего не сказав, он снял с ног и рук кандалы и рывком поднял меня на ноги. Я еле сдержала крик и стала падать. Стопы были сломаны и, конечно же, держать меня не могли. Он попытался поднять меня на них еще раз, но опять же ничего не вышло. Только сдавленный стон прозвучал в тишине комнаты, который он принял за стон наслаждения, что хорошо. В конце концов, он поднял меня, закинув на плече. Превозмогая боль, я зажмурилась. Неожиданно в коридоре, бросив меня на пол и мотнув головой, дракон прислонился к стене. Ночь! Ну наконец-то.
Яд Арахны начал действовать в полную силу.
— Ты думал, голова у тебя кружится от голода, от недосыпа? Нет, — сипло сказала я улыбнувшись. — Нет.
Одна секунда, и тень закрывает дракона, вторая секунда, и тот падает на пол, третья — и я меня подхватывает на руки знакомо пахнущее тело.
— А-а-а, — простонала я. Демон, позвякивая цепями на руках с треснутыми браслетами, так прижал меня к себе, что кажется, вонзился когтями в и так глубокие раны, но, посмотрев на его руку, поняла, что когтей нет, но ощущения…
— Ты испытываешь боль? — хрипло спросил он. Рык был глубоко внутри его горла. Я лишь кивнула слегка и аккуратно прислонила голову к его груди. Он расслабил хватку, пытаясь прикасаться ко мне как можно мягче, чтобы не давить на раны. Я заметила его спешные взгляды на меня и на дракона, будто он хотел его забрать, но не мог из-за меня, а меня отпускать не собирался. Значит, он его не убил. Я нежно улыбнулась и потеревшись головой о грудь демона прошептала:
— Он отравлен. Нет смысла брать его с собой, мой демон.
* * *
Впервые в жизни я так жалел, что мой враг мертв. На моих руках моя женщина потеряла сознание и виновника всего этого я не смог бы привезти домой, в свои подвалы. Вздохнув, я двинулся на выход. «Мой демон». Ничто сейчас не заставит меня выпустить из рук Мальву. Гнев бушевал во мне, делая мир более резким, темным, восхитительным. На пути попадались драконы, но те не мешали, уходили в тень. Телепорт нашелся в большом зале. Встав на середину рисунка, я подождал, пока мы переместимся в мой замок, и прямиком пошел в свои покои, на ходу приказывая, чтобы сейчас же появился лекарь с большой сумкой — маленькие сумки они носили на обычные осмотры, большие же когда знали, что потребуется полный набор. Сейчас как раз полный набор и нужен. Нужно продезинфицировать раны, помазать их лекарствами, чтобы те быстрей зажили, а потом напитать ее силой с помощью отваров. Мальва была совсем слаба.
Я положил ее на кровать и оставил пришедшей лекарьке. Та принялась за ее раны, а я быстро промылся и облил запястья дезинфицируемым раствором, после того, как доломал браслеты на руках, из-за которых за мной волочилась цепь. Пожалуй, оставлю на память.
Сделав свою работу, женщина тихо ушла. На белых простынях кое-где виднелись капли свежей крови, но раны Мальвы уже не выглядели так страшно, да и кожа была отмыта от крови, от чего вид ее внушал больше спокойствия. Ее лицо было безмятежным, тело расслабленным. Женщина перед уходом накрыла Мальву простыней до груди, ее кожа сливалась по цвету с постельным бельем и лишь короткие черные волосы, разметавшиеся вокруг лица, бросались в глаза. Я любил ее длинные кудри.
Подойдя к ней, я взял влажное полотенце, которое лежало возле маленького таза с водой, и сложил его четыре раза. Некоторые раны уже зажили, но кровь осталась. Стараясь ее не будить, холодным концом провел по бледному плечу, стирая красный след. На шее виднелись синяки, то, что ни до сих пор не исчезли, говорило о том, что изначально они были ужасными. Протерев еще щеку, лоб и запястья я, положив полотенце в таз, прижал руки к лицу. Если бы Мальва не умела контролировать свое тело и чувства, то он бы причинил ей немыслимую боль. Даже демонице, чтобы отойти от такого, пришлось бы прожить пятьдесят лет, обуздывая воспоминания.
— Что? — спросил мой маг, которого я позвал, шепнув его имя.
— Обратись к Урэшу, скажи, что мы с Императрицей у меня. Он обязательно сюда примчится в ту же минуту, потому сперва скажи, чтобы захватил детей.
— Понял.
На лбу и над губой стали виднеться капельки пота, еще больше мелких царапин и полос зажили. Снова приготовив полотенце, я начал вытирать лицо, заодно и ноги с руками, сбросив простынь. У Мальвы было красивое тело, желанное, но сейчас все возбуждение приглушала горечь того, что мы оказались в плену и она ранена.
Белая ткань как раз стирала кровь с ребер, когда в дворике, куда выходят эти покои, послышался стук копыт о каменную дорожку. Через три секунды в комнату заглянула морда оленя.
— Эфэри… — неверяще прошептал я, замерев.
Олень повернул голову набок, смотря на меня, из-за чего скребнул рогами стену. Пыль посыпалась на пол, а на камне навсегда остались отметины его присутствия. Существо встряхнулось и осыпалось худощавым голым мужчиной, который так и не отвел от меня глаз. Он прошел и направился к постели. Многое в эти мгновения осознавая, я двинулся наперерез.
— У нее неправильно срослись некоторые кости на ногах. Позови лекарку снова. Пусть сломает и проследит, чтобы в этот раз срослись правильно. Мальва еще долго будет спать. Возможно неделю…
В моей голове крутились сотни вопросов, но я просто наблюдал за духом не зная, что сказать.
— Я пришел увидеть ее и не в последний раз. Ее всегда окружает природа и сила шаманства, значит, она отрыта для моего взора. Ты воспитаешь ее детей как своих, я это знаю, но хочу предупредить, чтобы ты заботился о Киорре, как не один отец не будет заботиться о своей дочери — она всегда будет особенным ребенком. Ваши города растут, все поклоняются Императрице и Императору. Киорра должна была родиться такой, какой она родилась, не возненавидь ее, она была зачата не с тобой, но с любовью к тебе. Только с ее присутствием возле власть имущих, природа не будет забыта. Ты возненавидишь меня, ведь вы потеряли столько лет, вытерпели столько мучений, особенно Мальва. Но причину ты теперь знаешь, демон — расы делят власть, если близко к власти не будет стоять представитель природы, это может плохо обернуться для всех. Теперь, когда все кончено и вмешательство природы в ваши жизни прекратилось, сделай ее счастливой женщиной… она это заслужила.
— Почему я должен воз…
— Она хотела тебя. Но отцом девочки стал я…
— Что случилось? — услышал я из-за спины и резко повернулся. Урэш стоял у кровати с детьми в руках. Снова развернувшись к входу в сад, я увидел лишь ветер, запутавшийся в ближних к покоям ветках.
«Она хотела тебя. Но отцом девочки стал я…»
«Но отцом девочки стал я…»
Уже в какой раз я уткнул лицо в руки.
* * *
— Нет, не так. Сначала дразни, а потом резко тяни на себя. Да. Вот. Она ведь хватать не успевала.
— Ага. Как вцепилась!
— Да, — согласился демон, и я услышала возле себя счастливое, и довольно громкое агуканье.
Открыв глаза, медленно повернула голову: мужчины при помощи тряпичной игрушки дразнили Киорру, а той очень нравилось мужское внимание. Я залюбовалась: демон лежал на боку, подперев голову рукой, возле него на животе в хорошей мальчишеской одежде на демонский лад валялся Лиирон, покачивая ногами. Киорра лежала в красных пеленках, размахивая руками в разные стороны — ее игрушка временно была положена на кровать, потому что демон заметил, что я проснулась, как и сын.
— Мама! Ничего не болит? — крикнул он и, не дав мне ответить, прыгнул. Его руки обняли меня за шею, а кучерявая макушка здорово приложилась о мой нос.
— Ничего… Только нос немного.
Лиирон отстранившись от меня, внимательно посмотрел на мой нос. Поняв причину, он отпрянул и ойкнул.
— С каждым днем он становится сильнее, а силы прибывают быстрей, чем он учится их контролировать, — задумчиво сказал Агроз. — Ты хотел пойти в сад, Лиирон? — с явным намеком произнес демон. Сын выбежал, сверкая широкой улыбкой, захватив мяч лежащий возле кровати на полу.
— Прости, Мальва, но я воспользуюсь твоей слабостью.
Агроз подполз ко мне и навис сверху. Уткнулся носом в шею. Пару секунду вдыхал мой запах, который смешался с мазью и кровью. Поцеловал шею, ключицу, затем скулу, подбородок. Неспешно и нежно, с закрытыми глазами, грея лицо теплым дыханием, он касался губами моей кожи.
— Так это не духи, — еле слышно прошептал он, и, уткнувшись лицом в грудную клетку, успокоился.
— Воспользовался?
— Мг, — довольно подтвердил он, пощекотав губами кожу.
— Негодяй, — прозвучало беззлобно.
Где-то на улице хлопал мяч об каменную дорожку. Залетела и вылетела бабочка: будто поняла, что лишняя здесь. На другой стороне огромной кровати лежала Киорра, тихо посапывая — заснула.
Приподняв голову, демон встретился взглядом со мной. Эти странные глаза — причина смерти Роши и того, что он сейчас жив.
— Если я оставлю тебя себе, здесь, в моем замке, в моей постели, и не дам уйти, ты ведь меня возненавидишь?
Вопрос его будто бы и не требовал ответа. Усталые в данный момент его глаза не искали что-то в моих, а готовы были закрыться.
— Нет.
Демон мотнул головой еле заметно, будто предвещая удар, и нахмурил брови. Он ничего не говорил. Скорей всего боялся нарушить тишину словом «почему?». Почему не возненавижу? Почему смотрю на него с теплотой? Почему готова улыбнуться при мысли, что стану его заложницей? Почему?
— Устала, — прошептала я.
Потом приходила демоница и забрала детей, начала гаснуть звезда на улице, из-за чего в спальне расползся по углам мрак, и только над нами еле-еле разгоняя темноту, тускло светился теплым светом кристалл. Агроз лежал на спине, а я на нем, одна его рука обнимала мое тело, которое он одел в ночное светлое платье из тонкой ткани, а другая гладила голову, перебирала волосы. Моя щека лежала на его груди и от того я слушала его спокойный стук сердца. Самый безмятежный сумрачный момент моей жизни. А еще наполненный песней сверчков в саду и запахом… моего мужчины, в чьих руках я теперь пленница не только морально, но теперь и физически.
Надоело думать, анализировать, решать: быть ли нам вместе? Достоин ли он меня? Достойна ли я его, ведь долгие годы палила его письма и плакала, проклиная их пепел. Надоело это все. Хочу просто быть, и быть с ним. Просто вместе, без разбирательств упреков, без воспоминаний болезненных моментов. Ведь можно же так, да? Ведь так можно?
«Конечно можно», — ответил мне его поцелуй в макушку, и нежно поглаживание прядей моих волос.
Кажется, моя легкая симпатия перестала быть моей тяжелой апатией, теперь уж точно.
— Агроз.
— Мм?
— Ты говорил, что любишь меня?
— Я сейчас тебе это «говорю», разве не слышишь?
Я улыбнулась ему в грудь. Да. Слышу. Приподнявшись, коснулась его губ своими нежно, медленно, тепло. И отстранившись, посмотрела в глаза.
«А меня слышишь?»
— Слышу.
Недовольное мяуканье разнеслось повсюду, отражаясь от ничего. Нигде, разумеется.
— Что не так?
Черная кошка лежащая у бледных ног женщины бросила на ту короткий взгляд исполненный призрения.
— О, Роша, ты всегда не любила этого мальчишку! И в этом я тебя не понимаю. — Кошка лишь дернула ухом. — Так чем он тебе не угодил, скажи мне?
— Кого ты хочешь обмануть? Ты сама прекрасно знаешь чем, — неожиданно прозвучал ответ. Пасть животного, однако была закрыта.
— Его страстью к собакам? Вся их раса не ровно дышит к ним.
— Да, Эль. И вечной их вонью от него.
Богиня расхохоталась на тихое замечание, однако окрашенное во все оттенки излюбленного кошачьего неприятия.
— А теперь отгони все свои мирские предрассудки и посмотри на них. Посмотри как он на нее смотрит, как она улыбается когда он с ней. Посмотри на его частые нежные касания, на ее задорный смех! Подумать только, Мальва смеется! И как! Будто девочка. Она счастлива Роша, теперь счастлива.
— Вижу, — положив голову на лапы, тихо ответила кошка. — Потому и отдала себя этому… любителю псов. Пусть живет. Она с ним действительно хорошо себя чувствует.
— Мальва… меня печалит, что тот вирус убил ее начавшую зарождаться крылатую ипостась. Она так и не почувствует, какого это, летать подобно птице…
— Зато ее не тревожит, что случилось с тобой. Как я посмотрю, совершенно.
— А должно? — непонимающе поинтересовалась у кошки богиня. Ее немного стеклянные глаза вопросительно посмотрели в красные глаза Роши.
— В тебе осталось совсем мало человеческого…
— Ничего не осталось. Если бы что-то было, ты знаешь, что случилось бы со мной.
— Что-то плохое, я полагаю.
— Сошла бы с ума. Человек ведь не может жить столько времени непонятно где и думать о стольких вещах, — кивнула медленно богиня, из-за чего прядь рыжих волос упала на глаза, заставляя бледную руку подняться, чтобы убрать ее.
В этом странном пространстве не было ничего, ни стен, ни потолка, ни пола. Лишь образ женщины и кошки, заглядывающие в чужие жизни.
— Как думаешь, как скоро у них появятся дети?
— Котята или щенята?
— Не надо было делать тебя говорящей…
— Я могу и молчать.
— Можешь. И я могу. Вот видишь, Роша. Мне кажется, все это началось с моего одиночества и заканчивается им же.
— Нет…
— Довольно, — взмахнула рукой богиня и образ кошки у ее ног растворился. Хватит обманывать себя. Тем более, что она давно перестала мыслить как человек. — Как бы то ни было, судьба черной девочки показала мне, что женщины, какими бы сильными не казались, слабы без мужчин, и покой можно найти лишь в их объятьях. Однако для меня это уже неактуально…
Сзади рыжеволосой женщины, в метрах трех от нее, неподвижно сидела все та же кошка. Ее красные глаза на миг закатились — этой рыжеволосой так приелась мысль об одиночестве, что она не может принять обратное! Хоть бы поблагодарила, что ее разбудили!
Мур-мяу!
Конец!!!!
Примечания
1
Цветы горести — вырастают на месте, где была пролита кровь.
(обратно)
2
Энергия, что неподвластна логике, на Светлых Землях называется колдовством, а в Империи Драконов — магией. Вследствие этого, светоши — колдуны, а драконы — маги
(обратно)
3
Брошки с пуговками — подразумеваются украшения напитанные колдовством.
(обратно)
4
Лесные духи
(обратно)
5
Синьки и серёмы — обычные лесные цветы.
(обратно)
Оглавление
Пролог
Часть первая
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Часть вторая
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
*** Примечания ***
Последние комментарии
2 часов 15 минут назад
2 часов 19 минут назад
2 часов 29 минут назад
2 часов 35 минут назад
2 часов 37 минут назад
2 часов 40 минут назад