«И не было на этом свете места, куда бы не просочились снежинки. Пушистые, разляпистые, неистово кружились они в своем предсмертном танце, послушно ложились одна за другой на темную гладь неумолимого асфальта и умирали, оставляя в память о себе лишь прозрачные капельки своей снежной крови. Оставалось только надеяться, что кто-то из их последователей одолеет, наконец, серого монстра, и тогда город из мрачно-грязного превратится в праздничный и нарядный». Миниатюрные пальцы с по-детски остриженными ногтями оторвались от аккордов печатной машинки и нервно схватились за сигарету. Владислава тяжело вздохнула и, отбросив с глаз непослушный черный локон челки, неприлично выругалась. Девушка чувствовала себя отъявленной графоманкой. Чем-то фальшиво-траурным пахли написанные строки.
Раньше Влада была другой. Жизнелюбивой до безрассудства, до готовности отдать все за пару захватывающих приключений и ярких сюжетов для своих произведений… Теперь, после смерти отца, что-то сломалось. Девушке больше ничего не хотелось. Владислава перестала доверять происходящим событиям. В малейшем соприкосновении с реальностью ей чудилась угроза.
— Правильнее было остаться в клинике, — сказала Влада сама себе, наблюдая как огромный черный силуэт комода готовится прыгнуть на нее и…
— Ну и что? Что ты со мной сделаешь? — комод тактично промолчал, — Чего я боюсь? — девушка говорила уже сама с собой, — Смерти? Нет. Боли?
«Мы, детка, из породы тех, кто выживает», — вспомнились Владе слова отца, — «Мы целеустремленны — и потому неуправляемы. Мы необычны — и тем сильны. Мы живучие и могущественные». Увы, он ошибался. Ибо теперь он мертв и бессилен.
— Мертв! Мертв! Мертв! — почти закричала Владислава, — Почему же я не могу произносить эти слова? Мой отец мертв!!!
Хрупкая, прямая как струнка, девушка сидела на ковре в собственной комнате и, дрожа всем телом, пыталась заставить себя успокоиться.
— Лад, если ты не спишь, возьми трубку, — автоответчик неожиданно вспорол уединение Владиславы, — Лад, это я.
— Привет, — чуть хрипловатый голос Влады звучал крайне уныло, — я не сплю.
— А чего к телефону не подходишь? Я уже третий раз тебя набираю, — Костик пытался хоть как-то расшевелить подругу.
— Я не слышала звонков, — еще более монотонно отвечала девушка, — ты же знаешь, я больна…
— Начинаю сомневаться в правильности диагноза. У тебя, похоже, не с нервами беда, а с ушами.
Влада слегка улыбнулась.
— Коть, не ехидничай, а? Чего надо?
— Просто звоню сказать, что я с тобой… Ты знаешь?
Синева миндалевидных глаз девушки стала зеркальной от слез. «Какое же все-таки это счастье — знать, что ты не одна. Что в этом мире есть люди, которые с тобой. Которые не подведут, не бросят, всегда поймут и помогут. Какое счастье… И как больно терять этих людей. Невыносимо больно…»
— Эй, ты меня слышишь? Я у тебя есть. Ты помнишь об этом?
— Еще бы, — Влада, наконец, вышла из оцепенения, — ты у меня не только есть, но и пить, — Константин заходил к Владе всего несколько часов назад, поздравлял с выпиской из психиатрической клиники, — тем и живем.
— Что делаешь?
— Пишу… Точнее, пытаюсь это делать. Коть, это какой-то ужас. Я боюсь собственной печатной машинки. Мне кажется, все написанное мною будет нести в реальный мир одни разрушения…
— Классический бред сумасшедшего. Тебя рано выписали из больницы.
— Ты, как всегда, до крайности галантен.
— Слушай, я ведь завтра уезжаю. Дико хочу тебя увидеть до тех пор.
— Зачем? Ты ж видел меня только что…
— Ну… Ты мне сегодня, честно говоря, не очень понравилась. Думаю, стоит тебя куда-нибудь выгулять. Хочу посвятить день твоей психологической реабилитации.
— Господи, где ты уже успел набраться таких умных слов?
Владислава с Костиком знали друг друга тысячу лет, еще со школы, со времен радостного и беззаботного детства. Светлый и легкий юношеский роман был прерван вынужденным отъездом Константина на постоянное проживание в Москву. Последние несколько лет отношения между молодыми людьми переросли в странную игру на грани фола. Шаг влево повлек бы за собой бурную страсть, шаг вправо — самые что ни на есть невинные отношения, сводящиеся к банальным перезваниваниям старых приятелей. Но никакие шаги пока не предпринимались. Влада боялась разрушить гармонию установившейся дружбы, а Костик, видимо, считал себя не вполне подходящей кандидатурой.
— Слушай, я думаю, мне стоит приехать сейчас. Не нужно оставлять тебя одну, если ты в таком состоянии.
Владиславе вдруг захотелось закричать: «Костик, милый, приезжай скорее. Мне страшно. Я не могу больше сама!!!» Но пора было бороться с собственными слабостями.
— Ты же знаешь, — наигранно бодро произнесла девушка, — когда рядом я и печатная машинка, третий — лишний. Лучше подкинь мне какую-нибудь идею.
— О чем? — Костик быстро перестроился на рабочий лад.
— Пытаюсь настрочить одну новеллку на конкурс… Для твоего, между прочим, журнала. Я же знаю, что им там нужно: красивые пейзажи, утонченные персонажи и прочая любовь-морковь… А достойной фишки для сюжета придумать не могу.
Костик нахмурился. Он терпеть не мог, когда талантливые люди халтурили.
— Не пиши про то, что тебе не интересно, попсовой новеллы ты все равно не напишешь — как-то слишком резко выпалил он.
— Не буду, — покорно согласилась Влада, и Костик понял, что подруга действительно больна, в любом другом случае она радостно кинулась бы спорить.
— Лад, извини, ради Бога, — он понял, что переборщил с грубостью тона, — просто ты достаточно хороший литератор, чтобы не снисходить до мыльных опер. Поверь, журнал объявлял конкурс в расчете на действительно интересные вещи. Не пиши попсы…
— Ты не понимаешь… Лучше писать о том, что с нормальной жизнью никак не пересекается, а то начинают твориться всякие ужасные вещи…
— Успокойся, ладно?
Влада почувствовала, как ее мысли нежно обволакивает апатия.
— Спокойна, как пульс покойника…
— Ладно, тогда доброй ночи, — свое обычное «приятных кошмаров» Костя изречь не решился.
— Спи, Котечка, спи, — Владислава взяла с друга обещание заехать завтра попрощаться и положила трубку.
Девушка медленно вышла на балкон. Вцепившись в перила, она ждала, когда наступит рассвет. Тогда — она знала — все пройдет… Ночь заберет с собой страхи. Слеза осторожно скатилась по гладкой щеке Владиславы, потом задержалась в ямочке подбородка, и, ловко спрыгнув на тонкую шею, исчезла. Маленькая женщина, вопросительно глядящая в вечность огромного крымского неба и не подозревала, что вскоре сквозь задернутые шторы соседнего дома за каждым ее шагом будет пристально наблюдать наемный убийца.
* * *
В лучших традициях Голливуда она носила угловатое каре и очень ярко красилась. Не оставляющая ни малейших шансов двигаться вне рок-н-рольного ритма мелодия заводила и наполняла энергией. Девушка пьяно улыбнулась своему двойнику в зеркале. Белоснежный порошок был бережно высыпан на тонкую полоску бумаги. Умопомрачительным светом умопомрачительно блеснули умопомрачительные глаза в предвкушении кайфа.
Александр Палыч поморщился и отвернулся от телеэкрана. В жизни были удовольствия и похлеще двадцать пятого просмотра фильма «Криминальное чтиво». Подмигнув гостям, Александр Палыч эффектным жестом снял пиджак. Многозначительно улыбаясь и слегка подтанцовывая, он закатил рукав рубашки. Неистово пульсирующая вена жадно выделялась на полной, покрытой мелкими волосками руке. Александр Палыч бережно высыпал белоснежный порошок на согнутый локоть. Умопомрачительным светом умопомрачительно блеснули помраченные алкоголем глаза в предвкушении кайфа. В лучших традициях празднования перед распитием текиллы необходимо было слизать с локтя белоснежную соль, политую соком лимона.
Александр Палыч поморщился и отвернулся от телеэкрана. Видеозапись своего Дня Рождения он просматривал уже несколько раз. Нализывающийся в одиночку именинник и тупо уставившиеся в телевизор гости никакой радости при повторном просмотре не приносили. Александр Палыч бережно достал прозрачный пакетик с белоснежным порошком. Умопомрачительным светом умопомраченно блеснули помраченные жизненным опытом глаза…
Александр Палыч поморщился и выключил видеомагнитофон. Но, стоп, это уже другая история…
Итак, наличие прозрачного пакетика с белоснежным порошком радовало Александра Палыча необычайно. Это была отрава от насекомых, изготовленная специально для него симферопольскими друзьями-биологами. Каждый раз, переезжая в новое помещение, Александр Палыч рассыпал порошок под плинтусами в твердой уверенности, что всевозможные вредители разбегутся от одного вида белых гранул. Александр Палыч был до крайности брезглив и чистоплотен, а ближайший месяц ему предстояло прожить в Ялте, которую просто обожали москиты, тараканы и прочие малоприятные вещи. Комната была уже почти обработана, когда дверь резко распахнулась и врезала Андрею Палычу по лбу. Макс всегда появлялся шумно и неожиданно. Александр Палыч грузно опустился в рабочее кресло и, приняв позу самого главного шефа, зло отшвырнул почти пустой пакетик порошка в угол. Самые судьбоносные вещи человек обычно совершает, совершенно не подозревая о том, что они таковыми являются.
— Я… это… помешал, да? — Макс нелепо вертелся, глядя на треснувшую дверь. В лучших традициях симферопольских бизнесменов, при столкновении с чем бы то ни было Александр Палыч проявлял необычайную твердолобость.
— Ничего страшного, — Макс не дождался этих слов от шефа и решил произнести их сам, — поставим новую дверь, железную…
— Да… В этой дыре вообще все придется менять, — с тем, что появление Макса всегда чревато какими-то поломками, Александр Палыч уже смирился, — Докладывай.
— Нашли! Отсиживается у любовницы. Как и предполагали, это оказался Сергей Орлов, работник мелкой полиграфической фирмы. Между прочим, он убил и Журавля, второго соучредителя. — гордо сообщил Макс, и, заискивающе улыбаясь, доложил, — Я и туда и сюда обращался, два дня пробегал…
Хмурый взгляд шефа заставил его отложить душеизлияния на потом.
— Когда?
— Несколько часов назад.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, это… — парень собрался с мыслями, — как и было приказано, мои ребята собирают информацию. У ментов паника из-за этого второго убийства. Что дальше?
Александр Палыч никак не мог разобраться, когда Макс действительно ждет дальнейших указаний, а когда произносит свое «Что дальше?» в качестве привычного хамства. На всякий случай шеф решил вести разговор резко.
— Не тараторь, дай подумать…
— А может Орлова, это, операм сдать? Он ведь свою работу уже сделал, — Макс не умел думать сам и подсознательно пытался отучить от этого окружающих.
— Нет. Давай его сюда, пока до него и в самом деле милиция не добралась, нельзя ж благодетеля своего в лапы ментам отдавать. И потом, наличие загадочного убийцы нам очень даже на руку. Его разоблачение лишит наших подопечных бессонных ночей и заставит их действовать крайне рассудительно.
— А если Орлов не поедет?
— Ребят возьми. Что ты, маленький что ль?
— Я, конечно, не знаю. Но по мне, так его лучше не трогать… Опасный это тип, судя по всему.
— Не твое дело, — рявкнул шеф, но потом, видимо вспомнив, что Макса рано или поздно придется учить уму разуму, смягчился, — ты смотри сразу на несколько шагов вперед, парень. Вся, говоришь, работа сделана? А про то, что Владислава, дочь покойника, крайне несговорчива, ты слышал? А ведь завещание уже скоро огласят, ей вполне может достаться контрольный пакет акций. Что ты тогда делать будешь? Сам что ли грех на душу возьмешь? Нет, раз парень по каким-то причинам на такие вещи падок, пусть на нас еще слегка поработает. Тем паче, что ему деваться некуда, на крючке он сидит крепко. Мы ему даже денег дадим, лишь бы справился. Ясно?
— Понял, пап, сделаем. Будет тебе исполнитель, — выходя, Макс так страстно пытался аккуратно прикрыть покалеченную дверь, что от нее отвалилась ручка.
— Да, и снимите слежку с учредителей, этим теперь наверняка милиция будет заниматься, — прокричал вслед сыну Александр Палыч.
Макс вышел на улицу и самодовольно улыбнулся. Хорошо, когда отец забирает тебя в большой бизнес. Еще лучше, когда волей случая бизнес этот должен развиваться на престижном курорте. Макс тщательно осмотрел дверную ручку и, решив, что продать ее все равно не удастся, выбросил этот ненужный хлам. Как уже говорилось ранее, самые судьбоносные вещи человек совершает обычно и не подозревая о том, что они таковыми являются. Привычно присвистнув вслед длинноногой блондинке, парень отправился к машине.
Александр Палыч радостно потер ладони и приник ухом к телефонной трубке.
— Алло, босс. Это Александр Павлович из Симферополя. Нет, не в том смысле. Сейчас я, конечно, в Ялте. Да. Есть первые результаты. Один из оставшихся в живых подопечных пошел на контакт и обещает урезонить своего коллегу. На жену покойника тоже есть выходы. Девчонку держим под наблюдением. А больше акциям деться некуда. Не мог же он их завещать кому-то постороннему. Да, благодетеля нашли. Попробую убедить его поработать на нас. Спасибо за кассету. Да, до связи.
Этого самого босса Александр Палыч в глаза никогда не видел, да и не очень-то стремился это сделать. В лучших традициях современного бизнеса над самым крутым боссом всегда стоит начальник поважнее. Если кто захочет вдруг поговорить с самым главным, ему придется искать домашний адрес Господа Бога, а такие хлопоты Александр Палыч на себя брать не собирался. Его вполне удовлетворяло, что есть четко поставленная задача и человек, который готов финансировать ее исполнение. Познакомиться с этим человеком лично Александр Палыч не стремился. Богатый опыт не вполне законных операций давно убедил его, что познание, таки да, умножает скорбь.
* * *
Исполнение желаний приходит, как известно, именно тогда, когда начинаешь отчаянно желать, чтобы оно не пришло. Сегодня в жизни Анюты был знаменательный день. Она, наконец, устала настолько, что извинений Дэна ждать больше не собиралась. Более того, она вообще не собиралась ждать о нем каких-либо известий. Девушка твердо решила поставить на своем бурном романе жирную, несколько раз обведенную, точку. В настоящий момент Анна Оголюк находилась в состоянии крайней сосредоточенности. Она стояла в неестественно напряженной позе возле окна кухни и охраняла от соседей по коммуналке большую кастрюлю с водой, предназначенной для мытья головы. Вода, как назло, нагревалась очень медленно. «Напитки холодные, а пиво свежее!», — гордо сообщала светящаяся надпись на недавно поставленном под Аниными окнами киоске. Мысли девушки были сконцентрированы на неуместности в этой строчке союза «а» ровно до тех пор, пока маленький пищащий комочек не уткнулся ей в ноги. «Мышь!!!» — неистово завопила Анька. Дэн зашел на кухню именно в тот момент, когда до крайности удивленный маленький мышонок с интересом наблюдал за висящей на дверном косяке и не прекращающей верещать девушкой.
— Ах, Дэн, милый, прогони ее, прогони ее немедленно!
Мышонок почуял опасность и быстро, но не теряя чувства собственного достоинства, ретировался под стол.
— Она ушла, — Дэн никак не мог заставить себя прекратить смеяться, — ты так орешь, что я сам чуть не ушел.
— Выгони ее из кухни! Как хочешь, а пока она сидит под столом, я отсюда не слезу, — Аня поставила ступни на дверные ручки и заняла более удобную позицию. Дэн молча выключил газ под уже кипящей водой, потом подошел к девушке, перекинул ее через плечо и понес в комнату.
— Мне потолковать с тобой надо, а ты цирк устраиваешь, — бубнил он себе под нос, с трудом пробираясь по заставленному всяким хламом коммунальному коридору. Ане пришлось больно впиться ногтями себе в ладонь, чтобы ничем не выдать волнения, охватившего ее от прикосновений Дэна. Уже в комнате она запоздало приняла суровый вид.
— Так, похоже, выкупаться мне сегодня не суждено, — девушка пыталась говорить как можно мрачнее, недружелюбно поглядывая из-под всклокоченного водопада волос, — Чего пришел?
— Не мог не прийти… — Дэн смотрел, не отрываясь, на такое родное, такое любимое лицо, и прикладывал миллион усилий, чтобы не забыть о том, что пришел сюда лишь с официальным визитом. — Мне нужно спросить тебя о Владиславе.
— Так ты пришел по работе? — мало того, что нарушает священное действо мытья головы, так еще и издевается!
— Да… — оба понимали, что он врет.
— Только?
Дэн не ответил.
Как обычно, вылезли покурить на подъездный козырек, удобно расположившийся прямо под Анютиным окном. «Summer time…» — горький пронзительный блюз несся над засыпающей осенней Ялтой. Сезон уже давно прошел, забрав с собою «широкие массы», и музыканты еще не закрывшихся кафешек могли теперь петь что-нибудь для души. Дэн улыбнулся, залюбовавшись окружающей сказкой. Осенью Ялта снимает маску шумного фешенебельного курорта и становится сама собой. Небольшой, спокойный городишко, утопающий в неистовстве ярких красок и умопомрачительных запахах осени… Ялта, очищенная от летней суматохи и надменности, всегда становится искренней и приветливой. Величественные горы, словно заботливые няньки, нависают еще ниже над городком, пытаясь оградить его от холодных ветров, грозовых облаков и злых людей. Дэн обожал осеннюю Ялту.
— Спрашивай, — девушка, нахмурившись, вслушивалась в доносящиеся с набережной осколки блюза. Анна всегда тяжело провожала лето.
— Что рассказывала тебе Влада о самоубийстве отца? — сухо начал Дэн, — И вообще… Как ты думаешь, она действительно сумасшедшая? — Анюте вдруг захотелось размахнуться и въехать своему ненаглядному по физиономии. Девушка представила, как гулкое эхо протащит звук пощечины по закоулкам ночного города и почему-то почувствовала себя успокоенной.
— Та-ак, — она получше закуталась в плед. Осенняя прохлада уже требовала к себе повышенного внимания, — веселенькое дельце получается… Сначала ты сажаешь в психушку совершенно нормального человека, а потом приходишь ко мне и спрашиваешь, правильно ли ты поступил. По-моему, как-то слишком непоследовательно для следователя с твоими амбициями, а?
— Ты же понимаешь, это не я… — Дэн зачаровано следил за тонкими, безупречно ухоженными руками Анюты, нервно сжимающими длинный мундштук. Ему снова дико захотелось ее фотографировать.
— Хватит оправдываться! Ты обещал, что никто не причинит Владке вреда. Я убедила ее доверять тебе… Она, как оказалось, была права, не слишком-то хорошо относясь к нашей милиции. А я отправила ее прямо к вам в лапы! — резкие слова обвинения Аня дня три до этого репетировала перед зеркалом.
— Но ты же не знаешь, что она вытворяла!!! — Дэн всерьез завелся.
— В том-то и дело, что знаю. Свято уверена, что ничего такого, за что можно попасть в сумасшедший дом.
— Послушай, я не хотел, чтобы так вышло. Твоя подруга действительно вела себя, как невменяемая. Ее отправили на лечение. Теперь она уже дома… Что я сделал не так?!
Дэн теребил свой галстук, что всегда свидетельствовало о его крайнем нервном возбуждении.
— Мы уже говорили с тобой на эту тему, — от бессмысленного обмена упреками Аня всегда уставала первой.
Глупая пауза, нелепое молчание огромной степени напряженности. «Такое случается только между людьми, которым слишком многое нужно друг другу сказать» — пронеслось в голове у Дэна.
— Глюк, — Дэн нарочно назвал Аню ее смешным детским прозвищем, производным от фамилии Оголюк. Аня дернулась.
— Так меня называют друзья, не смей.
— О Господи! Ты ненавидишь меня только потому, что у твоей подруги было нервное расстройство. Чем я виноват?!!!
— Дэн, любовь строится на доверии. Где же мне теперь взять его для тебя? — Анька, наконец, смягчила тон.
Дэн, отчаявшись, молча смотрел вдаль. В пяти метрах от подъезда начинался резкий спуск к набережной, и захватывающая панорама ночного моря погружала все вокруг в состояние торжественного мистицизма. Дэн обожал этот дом.
— Знаешь, мне опять не с кем делиться миром. Я не могу без тебя… — он все-таки решился это сказать.
— Вместе быть мы не можем, друг без друга тоже… — Аня говорила вполне серьезно, — Слушай, а может нам вообще застрелиться?
— Не надо, самоубийств в этом месяце и так хватает, — шутка вышла неудачной.
— Просто вам проще считать, что это были самоубийства…
— Не люблю, когда дилетанты рассуждают о моей работе! Давай ты не будешь этого делать! — Дэн. не выдержал и повысил голос.
— Давай я вообще не буду о тебе рассуждать! — Анька тоже умела хамить, — И вообще, у меня вода нагрелась, я собираюсь купаться!
Дэн до хруста в суставах сжал кулаки. Его выгоняли…Черт с ней, с этой работой, пусть с Владиславой кто-нибудь другой разбирается…
— Я не буду больше приходить, — сквозь зубы произнес он.
— Правда? — Аня насторожено подняла глаза, застывшие слезы делали их еще больше. Дэн на секунду захлебнулся в отчаянной зелени ее взгляда, потом резко отвернулся.
— Да. Я тоже устал!!!
Аня мрачно наблюдала, как он уходит. Тяжелее всего она провожала любимых людей.
***
Все постсоветские художники рано или поздно попадают в Ялту. Кто-то приезжает заработать в сезон, кто-то просто полюбоваться причудливым морским пейзажем. Аня, ступив однажды на благодатную землю Крыма, осталась здесь навсегда. Просто было в Ялте что-то, заставляющее каждое утро расставлять руки ладошками вверх и впитывать волшебную светлую энергию вечной крымской гармонии. Владислава тоже была для Ани частью этой гармонии. Была, пока тень лжепредательства не омрачила отношения подруг, уничтожив заодно любовь к Дэну. Анька поежилась и поспешно залезла обратно в помещение. Даже наличием этой комнаты Аня была обязана Владиславе, которая нашла в свое время для подруги удобное и недорогое жилье. Комната располагалась в одном из ялтинских студенческих общежитий, которое, за отсутствием студентов, очень удачно превратилось в обычный дом с коммунальными квартирами. Все соседи были примерно Аниного возраста, поэтому против бесконечного потока шумных гостей никто не возражал. Обычно в этой комнате было крайне интересно и многолюдно. Анька в очередной раз нахмурилась, подумав, что былое веселье, вполне возможно, больше никогда не возродится.
За несколько лет самостоятельной жизни в чужом городе Анюта научилась не позволять себе впадать в уныние. Она твердо знала, что стоит всего лишь строго наметить себе локальные цели и всецело отдаться их исполнению, как на тоску просто не останется времени. Сейчас, например, надо было идти купаться. Анька в очередной раз чиркнула спичкой, зажигая комфорку, представила, как нагреет целую ванну воды и будет смывать с себя комочки боли и грязи, оставленные событиями последних недель. Отлежаться в теплой воде стало вдруг самым желанным событием в жизни.
— Глюк! — послышался приглушенный крик возле подъезда. Аня вздрогнула. Обычно так ее звала Владислава, когда заходить в подъезд той, видите ли, было лень — Глю-юк, выглянь, а?
Под окном стоял Костик и щурился, глядя на светящиеся окна. Он был один.
— Чего орешь, зайди.
Рыжая шевелюра Костика скрылась в подъезде. Скрипучая лестница оповестила всех соседей о прибытии гостя. Вообще говоря, Костику было крайне не по себе. Он никогда не заходил к Глюку без Владиславы и не совсем знал, как хозяйка отнесется к его одиночному визиту. Анька открыла дверь и, бросив исполненный печали взгляд на уже второй раз нагревшуюся кастрюлю с водой, пригласила гостя пройти в комнату. Костик плюхнулся в свое любимое кресло, подпер рукой подбородок и молча уставился в окно. Такое поведение было для него делом обычным, он всегда большей частью молчал. Но раньше в комнате всегда было полно говорящего народу и Ане не приходилось затыкать неловко нависшую паузу.
— Если ты немедленно не начнешь что-нибудь говорить, я тебя выгоню, — со всей любезностью гостеприимной хозяйки сообщила Анька.
— Буду знать, — Костик замялся.
— Чай будешь? — Анька натянуто улыбнулась, и, не дожидаясь ответа, отправилась ставить чайник.
— Нет. Я к тебе на секундочку, — Костик вернул Ане надежду, что ей еще удастся выкупаться. — Я хотел тебя спросить… О Владиславе.
«Тьфу, что они все, сговорились, что ли…», — Аня начала всерьез раздражаться.
— Понимаешь, я сейчас звонил ей… Она уже дома…По-моему она все еще не в себе… Не надо бы ее оставлять одну.
— Вот и не оставляй.
— Ага, — Костик явно обрадовался, — пойдем к ней?
— Я не пойду, — Аня побледнела, — не могу, дел много, — она беспомощно оглянулась, пытаясь придумать хоть какое-то важное занятие.
— Вы что, поссорились?
— Нет. Просто мне после всего, что было, неловко к ней появляться… — Анька решила больше не притворяться. Владка все равно все сама расскажет.
— А что было — то?
— Ты что, вообще ничего не знаешь?
— Ну… Некоторые вещи знаю. Например, что ты нервничаешь сейчас. И Дэн, который только что от тебя уходил, тоже нервничал. А у Владки, так вообще нервное расстройство. Что у вас тут, эпидемия?
— Не смешно. Про то, что Раевский-старший умер, ты знаешь?
Костик кивнул.
— Влада знала некоторые обстоятельства гибели отца, которые следователи упорно игнорировали, — Анька в точности повторяла Костику то, что он уже слышал сегодня от Владиславы.
— Какие?
— Ну… Это она тебе сама расскажет, если сочтет нужным.
Костик вздохнул. Владислава уже не сочла нужным рассказать ему об известных ей дополнительных обстоятельствах. Собственно, и к Глюку Костик зашел в надежде хоть что-нибудь выяснить.
— Так вот, — Аня продолжала, — Я убедила ее рассказать все милиции. Думала, раз Дэн там работает, значит все будет хорошо… А он…
— Понятно. Он отправил ее в психушку.
— Не он!!! — Анька неожиданно для самой себя запротестовала.
— А кто?
— Господи, откуда же я знаю… Неважно. Важно то, что пойти туда ее убедила я, и вот чем это кончилось…
— Да брось ты. Владка наверняка не обиделась, она ж в своем уме.
— Ой ли? — Аня почувствовала, что никто не в состоянии понять глубину ее отношений с подругой. Никакой обиды действительно не было. Просто есть вещи, которые никогда не сможешь сама себе простить. Запрет на общение с Владкой был для Анюты самолично придуманным наказанием за содеянное.
Неловкое молчание прервалось громкими всхлипываниями.
— Это что? — Костик откровенно испугался.
— А, соседи плачут… С ними бывает.
Слышимость в доме была потрясающая. Соседи могли никогда не видеться, но о жизни друг друга знали всё. К этому привыкли уже настолько, что не стеснялись практически ничего. Минуты три Костик вслушивался во всхлипывания.
— Что, красиво плачут? — Аня терпеть не могла глупых пауз.
— Нет. Просто молчу в ожидании, что ты меня выгонишь, — Костик улыбнулся.
— Ну, пока, — Ане стало как-то неудобно, — Не обижайся. Знаешь, у меня, кажется, тоже нервное расстройство от всего этого…
— Все в порядке, — Костик направился к выходу, — только… э… — он явно не знал, как сформулировать.
— Ну!!! — Анька вдруг совершенно четко осознала, что есть такие люди, которых проще убить, чем выслушать.
— Просто ты тут наслаждаешься комплексом собственной вины, а ей там, может быть, плохо, — выпалил Костик на одном дыхании, — ей, может быть помощь нужна, а ты… эгоистка!!! — он выскочил в коридор, нарочито громко хлопнув дверью. Как ни странно, из подъезда Костик вышел абсолютно спокойным. Теперь уж Глюк точно навестит Владиславу, и, несмотря на его, Костика, завтрашний отъезд, Владка без присмотра не останется. Несколько секунд Анька, прищурившись, смотрела на дверь.
— Вот только не надо учить меня жить!!! — крикнула Анька, высунувшись из окна. Девушка схватила сигарету, зачем-то вышвырнула ее в окно, потом бессильно опустилась на диван и присоединилась к доносящимся сверху рыданиям. Исполнение желаний приходит обычно именно тогда, когда уже не нужно. Вода давно нагрелась, все гости разошлись… Вот только купаться Ане абсолютно перехотелось.
***
— А-а-а, — колени Сергея были мокры от слез. Абсолютно голая и пьяная Люська грюкала, всхлипывала и сморкалась в них, не переставая причитать, — Я не смогу там жить. Я отупею… О чем я буду с ними трепаться…Они ведь даже Щербакова не знают…
— Кончай реветь, Люсь, — Сергей вжался спиной в оштукатуренную чем-то зеленым стену и с легким налетом презрения посмотрел на подругу, — Щербакова и у нас, кроме заядлых бардов, никто не слушает.
— И ты, — Люся попыталась попасть пальцем в Сергея, но промахнулась, — ты тоже ничего не понимаешь… Ведь даже у Савицкого умевшая летать Катенька разбилась, едва попав на Запад. Летающие люди теряют там свои неординарные способности. Я разобьюсь там, я перестану писать стихи, я заржавею…
«Summer time…» — отлично исполняемый кем-то невидимым блюз просочился с набережной сквозь плотно задернутые шторы комнаты и тут же затих, споткнувшись о Люськины всхлипывания. Сергей терпеть не мог пьяных женщин и очень плохо относился к женским слезам. Люська, видимо нарочно, решила сегодня воплощать в себе все пороки. В нормальном состоянии девушка спокойно, даже с гордостью, рассказывала всем о сестре, собирающейся забрать Люсю к себе в Штаты. И неважно, что на самом деле сестра звалась Полом и представляла из себя толстенного немолодого уже джентльмена, компенсирующего отсутствие мозгов толщиной кошелька и американским гражданством… Сергей все равно был рад за Люсю, сумевшую обеспечить себе безбедное будущее. Трезвая Люська тоже была этому рада. Но, напиваясь…Впрочем, напившись, Люська и до появления Пола всегда закатывала истерики.
— Слушай, перестань. В конце концов, твой Савицкий, между прочим, вопреки рассказам о том, как плохо жить за рубежом, почему-то на Родину возвращаться не спешит.
— Просто мы так устроены: однажды приняв решение, мы не можем идти назад. Вот и я не могу…
«Господи! Какая разница… Здесь, там», — Сергей уже изрядно устал от подобных душеизлияний. И вообще, неужели, кроме споров о том, где лучше жить, им с Люськой больше нечем заняться.
— Ну, — Сергей решил завязывать с ее истерикой, — ну, малыш, ну успокойся.
Сергей неловко погладил девушку по плечу…
— Ты же еще никуда не уехала, давай успокоимся, котенок. Никогда не стоит расстраиваться раньше времени.
На мгновение Люськин блуждающий взгляд сконцентрировался на лице Сергея. Девушка идентифицировала друга, требовательно приоткрыла губы и многозначительно сомкнула руки на его шее. В комнате воцарилась тишина.
— Вот только не надо учить меня жить!!! — нервный женский крик раздался откуда-то снизу. Сергей ненавидел слышимость этого дома.
— А-а-а, — Люська сочла слова соседки собственным внутренним голосом, и снова принялась причитать. Теперь вопили уже двое…
— Тихо ты, там у соседей что-то творится, — технология «смотри, вон птичка» подействовала, и Люська, замолчав, прислушалась.
— А-а-а, — к соседке дуэтом присоединился кто-то, стоящий у Люськи под дверью. Сергей вздрогнул — рыдающие женщины, похоже, преследовали его сегодня. Несчастное и растерзанное одеяло переместилось на обнаженную Люсю прежде, чем соседка Людмилы по комнате открыла дверь. Ее всхлипывания оказались нечеловеческим хохотом.
— Нет, я этого не вынесу, — хохотала девушка, — Ой, я помешала Вам? Ничего страшного, чай уже не дети, — Сергей ухмыльнулся от такого высказывания девятнадцатилетней вертихвостки, — нет, вы только послушайте…
Девушка собралась с силами и начала рассказ:
— Помните Студента? Ну, парнишку черненького с 12 комнаты, он еще где-то тут на заочном учится? Так вот, я ж, ну, Люська знает, давно на него глаз положила. Смазливый такой мальчик, да бесхозный какой-то. Я и так вокруг него, и сяк, а он — ноль эмоций. Все книжки свои читает. А сегодня, наконец, понял, что я не шучу. Мы с ним уединяемся в его комнате. За окном звезды, романтика… Я, вся в собственных оргазмах, томным шепотом спрашиваю: «Милый, ты уже кончил?» А он знаете что? Отвечает: «Нет, я еще на четвертом курсе…» Полный отпад!!!
Громче всех хихикало одеяло у Сергеевых ног. Люся больше не плакала.
— Ладно, дамы, — Сергей, предвидя полупьяные бабские базары, решил удалиться, — вы давайте, укладывайтесь, а я пойду перекурю в коридоре. Вернусь через пятнадцать минут, чтоб все уже спали. Без трескотни, ладно? А то у меня от ваших полуночных бесед скоро полная морально-интеллектуальная импотенция наступит.
Сергей повертел в руках джинсы, плюнул, накинул плащ и, осторожно прикрыв дверь, вышел в коридор. По кухне, гремя кастрюлями, шастали кошки и тараканы. Туалет немилосердно демонстрировал неповторимый устойчивый запах. Неужели нельзя привести этаж в порядок?! Сергей ругнулся и спустился на пол-этажа ниже, пытаясь сосредоточиться. Найдут, не найдут? Здесь, у Люськи, вряд ли… Но, до скончания века у Людмилы отсиживаться тоже как-то не хотелось. Однозначно, надо было уезжать из города… Но куда, как? Ялта всегда была домом, и жизни вне ее Сергей просто не представлял. Тем более, что могло оказаться так, что никто даже приблизительно не догадывается о его, Сергея, участии в этом деле. Обдумать все это по-человечески как-то не получалось.
— Ба! Не один я полуночник, — Сергей понял, почему не любит дома, где проживает такое количество соседей, — я посижу?
Сосед был явно настроен поговорить. Он закурил и закашлялся.
— Вот как все меняется. Еще вчера с пацанами обсуждал, что это за странный такой новый крендель у Люськи завелся, и не стоит ли ему съездить для профилактики по физиономии. А теперь сам сижу вот тут с тобой, спасаюсь от одиночества, — сосед был вида полууголовного и связываться с ним Сергею абсолютно не хотелось, — Может хряпнем по маленькой? — из кармана спортивных штанов тут же появилась початая бутылка коньяка.
После распитой с Люськой на двоих бутылки водки коньяк был очень некстати, но отказываться казалось неудобно.
— Хороший коньяк, — Сергей отхлебнул из горлышка, — такой сейчас и не достать нигде.
— Места знать надо, — сосед достал из другого кармана железную кружку, отлил себе коньяка, — ну, за новую стадию общения!
Никакой новой стадии общения, по мнению Сергея, начаться было не суждено. Но коньяк был действительно хорош, да и идти спать пока особо не хотелось.
— Ты, слышь, рассказал бы что про себя, — сосед хитро подмигнул, — тебя Серега зовут, Люська говорила, а меня — Саныч, понял?
— Я тоже Саныч, — сказал Сергей, и тут же уточнил, предупреждая недоуменное «че?» собеседника, — по отчеству я Александрович.
— А… — Саныч выпил еще, — А с Люськой нашей давно встречаешься?
Господи, что Людмила уже успела наговорить? Ладно, не подставлять же девочку.
— Да уж два года, — на самом деле с Люськой Сергей был знаком уже добрых пять лет. Он работал вместе с ее старшим братом. Была пышнотелая Люська больше другом, чем любовницей, и ни о каком «встречались» и речи быть не могло. Сама Люська это прекрасно понимала, смеясь, называла свои отношения с Сергеем «дружбой с сексуальным уклоном», а вот соседям, видимо для поддержания имиджа «порядочной» дамы, представляла Сергея как своего постоянного молодого человека.
— Любишь ее?
— Славная девушка, — Сергей никак не мог понять, что от него, собственно, хотят услышать, поэтому врать не спешил. Люся действительно казалась очень хорошей. Сергей был свято уверен, что родители ошиблись, не назвав ее Валерией. Тогда бы Люську стали звать Валерьянкой, что вполне соответствовало ее умению всегда успокоить и поддержать.
— Слышь, ты это, — сосед забрал из рук Сергея коньяк, положил обратно в карман, — ты б зашел как-нибудь с бутылкой, поговорили бы, что ль. А то с нашей бабой живешь, а от нас нос воротишь.
Ах вот оно что, местной сявоте захотелось, чтобы к ним на поклон сходили. Сергей успокоился, с подобными ситуациями он сталкивался не раз, и договариваться с данным контингентом умел.
— Саныч, ты сам — то, когда в этот дом заселился, кому бутылку ставил? — Сергей прищурился.
— Я-то? Никому… Я ж — Саныч.
— А я — Сергей, ясно?
Сосед хмыкнул.
— Уважаю, — дворовая сявота, как показывает практика, дает отходную при первых же попытках ответной агрессии, — ну, ты все равно заходи, потолкуем…
— Зайду.
Сосед ушел, пошлепывая домашними тапочками. Сергей спустился на улицу и с наслаждением вдохнул кусочек ялтинской осени. Черт возьми, он любил этот город. И ни за что на свете не будет он отсюда уезжать, тем более при подобных обстоятельствах. В конце концов, уйти на дно можно и не покидая Ялты, жаль только, придется бросить работу. В последнее время полиграфическая фирма Сергея наконец начала приносить прибыль… Сергей зевнул, улыбнулся звездному небу и, пошатываясь от количества выпитого, пошел спать. Люська уже посапывала во сне, отвернувшись лицом к стене и подставив под лучик падающего из щели в шторах света соблазнительную попку в до боли знакомых кружевных трусиках. Людмила всегда носила классное нижнее белье. Сергей горько вздохнул.
— Двигай задницу, мать, я тоже спать хочу.
Люся покорно подвинулась. Сергей плюхнулся на кровать и мгновенно провалился в нервный серо-красный сон. Проснуться пришлось весьма скоро.
— Эй, или ты немедленно откроешь глаза, или я тебя все-таки ударю! — Сергей открыл один глаз и тут же пожалел о содеянном. Странного вида девушка нависла над ним, сжимая в руке занесенный для удара молоток. Судя по тому, что этот голос Сергей слышал еще во сне, стояла так девушка достаточно давно. Сергей растерянно пошарил рукой по кровати. Люськи рядом не было.
— Тихо, спокойно, — Сергей привстал, при этом девушка дико завизжала, уронила молоток себе на ногу и, смешно подпрыгивая, принялась орать что-то о работающем в милиции парне, который вышел за сигаретами и сейчас вернется. Стоит заметить, что из одежды на ней были только красные кружевные трусики. Несмотря на достаточно хрупкую фигуру выглядела она устрашающе. Разлохмаченные длинные волосы, размазанная по лицу тушь, и, что самое главное, быстро подобранный с пола молоток, придавали незнакомке действительно грозный вид.
— Я сейчас еще и газовый балончик достану! — девушка в два прыжка оказалась возле стола, схватила свою сумочку и демонстративно принялась что-то искать в ней.
Сергей подозрительно покосился на сумочку, интересно, как она попала на Люськин стол.
— Где мои джинсы? — Сергей решил немедленно спустить незнакомку с лестницы, но делать это в трусах постеснялся.
— А ты, акромя плаща, только в трусах сюда пришел, — зло прошипела девушка, которая уже успела снова занять воинственную позу. Газового балончика она в сумочке так и не нашла. Сергею почему-то показалось, что его там никогда и не было. Видимо, с одним молотком в руках девушка чувствовала себя не вполне уверенно. — А ну вали, пока цел… — для пущего устрашения еще раз произнесла она.
Сергей понял, что пора что-то предпринимать и растерянно оглянулся. Черт! Он перепутал комнаты… Ни тысяча извинений, ни попытки что-то объяснить положения не изменили. Незнакомка так и стояла, сжимая обеими руками молоток и гневно сверкая явно заплаканными глазами. Сергей, аккуратно пятясь спиной к двери, оказался в коридоре.
— Еще раз прошу меня простить, — как можно милее улыбнулся Сергей, прежде чем дверь захлопнулась, и щелчок замка избавил его от опасности пасть безымянной жертвой молотка.
«М-м-да», — такого промаха Сергей не ожидал даже от самого себя. Днем как-то совершенно не замечалось, что лестничные проемы и коридоры на разных этажах бывшей общаги настолько одинаковые. Люська, как это ни странно, еще не спала.
— Ты куда пропал? Тебе тут какой-то мужик звонил! — в желудке у Сергея странно защекотало, — Странно так спрашивал, по фамилии. Я сказала, что ты ушел курить и через десять минут будешь, а он трубку бросил…
Сергей резко приоткрыл уголок шторы. Внизу пока никого не было. Нашли все-таки, ментяры поганые. Опьянение исчезло мгновенно. Сергей молниеносно оделся и чмокнул изумленную Людмилу в щечку.
— Все, Люд, кончились мои прятанья, теперь все уже хорошо. Друзья за мной таки приехали. Я теперь исчезну на некоторое время. Если до твоего отъезда появлюсь, отблагодарю за гостеприимство. Ну, будь! — фраза была заготовлена заранее, пугать Люську правдой абсолютно не хотелось. Сергей взял сумку и резко остановился. Внизу кто-то разговаривал. Обладатель грубого баса что-то настойчиво спрашивал у кашляющего и громко икающего Саныча.
— Не, ребята, я че, я его до киоска проводил, а там он сам пошел, — уверенно врал сосед, — он, небось, по набережной сейчас вышивает, а вы его здесь караулите.
«Молодец соседушка», — улыбнулся Сергей, — «Полезно все-таки иногда распивать коньячок с околоуголовными элементами». Топот поднимающихся сапог дал понять, что соседу не поверили. Сергей в панике оглянулся, молниеносно вскочил на широкий карниз подъездного окна, и, ругнувшись, спрыгнул на подъездный козырек. Приземлился он достаточно тихо, и, если бы в следующую секунду надо всей Ялтой не пролетел отчаянный женский крик, Сергей остался бы незамеченным.
— Ты бы еще мне на голову приземлился, урод! Встань с моей ноги немедленно! — отсутствие молотка придавало ночной амазонке более соблазнительный вид, но Сергея почему-то это абсолютно не обрадовало. С сожалением отметив, что времени на то, чтобы задушить предательницу катастрофически не хватает, Сергей повис на краю козырька, спрыгнул на землю и кинулся в ночную тьму.
— Стой! — завопил мужской бас из окна подъезда. Сергей решил сделать вид, что это кричат не ему. Черное «Ауди» подъехало слишком быстро, чтобы можно было успеть отреагировать. Как в лучших боевиках, из машины синхронно вылезли два мордоворота. «Долго, наверное, репетировали, чтобы вот так одинаково двигаться», — не к месту подумалось Сергею.
— Сергей Орлов? — Сергей помотал головой, отрекаясь от собственного имени.
— Да он это, он. Я ж его раньше видел, — пропыхтел только что подбежавший обладатель уже знакомого Сергею баса. Орлова втолкнули в машину. «Выкручусь», — проговорил себе он, — «Всегда выкручивался и сейчас выкручусь». Сердце его билось предательски громко.
Самые судьбоносные вещи происходят именно тогда… Впрочем, об этом мы уже говорили. В общем, Анна Оголюк, сама того не подозревая, усложнила еще больше и без того насыщенную катастрофамижизнь своей лучшей подруги Владиславы Раевской.
* * *
Уже давно просочившаяся в город ночь требовательно заявила о своих правах. Уткнувшись носом в подушку и улыбаясь чему-то невиданному, спала Владислава, побежденная собственной усталостью. Страхи покинули ее душу, как только та отделилась от реальности и отправилась путешествовать по дивному царству сновидений. Размеренно похрапывая, раскинувшись на всю кровать, спал Александр Палыч, окруженный тремя будильниками, которые обязаны были разбудить его очень ранним утром. Не выпуская из рук молотка и не выключая свет в комнате, периодически вздрагивая, спала Анна Оголюк. Ей снились тысячи дверных цепочек и защелок, каждую из которых необходмо было тщательно закрыть. Только что пришедший домой к родителям Дэн уснул в кресле, не успев даже раздеться. Несмотря на нервное напряжение, этой ночью смог заснуть даже Сергей. Его мозг продолжал размышлять над произошедшим даже во сне. Не спал только один человек в этом городе.
За последние несколько дней все реальные и нереальные мечтания следователя районной прокуратуры Деркача Алексея Викторовича слились в одно очень яркое желание — выспаться. Турнир по бриджу, занявший ночи последних трех дней, вымотал беднягу окончательно. Посему, придя домой в четыре часа утра, временно одинокий сорокадевятилетний следователь быстро сунул в СВЧ печь так и не съеденный позавчерашний ужин и принялся приплясывать вокруг стола, напевая странное: «А завтра выходной, мой родной. Я буду спать весь день, мне не лень». Делал он это скорее чтоб не заснуть, чем от хорошего настроения. «Мяу!», — требовательно прохрипело нечто из-под холодильника. Деркач вспомнил, что обещал уехавшим вместе с его собственной женой и дочерью на курорт соседям кормить их кошку, и чертыхнулся. Чем ее, собственно, кормить, он конечно же не выяснил. Отломив кусок купленного на прошлой неделе лаваша, Деркач не поленился накрошить его в кошачью миску. Если бы кошка могла, она покрутила бы пальцем у виска. На секунду задумавшись, Деркач вспомнил мультфильм «Том и Джерри» и залил содержимое миски молоком. С поистине мазохистским терпением Деркач зашел в спальню, задернул шторы, пощелкал переключателем телеканалов, но не ложился. Потом присел на краешек кровати и, прокричав «Гори оно все синем пламенем», откинулся прямо в костюме на постель. Он провалился в небытие, успев отметить, что сгореть ничего не должно, ибо печка была разумным, обученным автоматическому отключению, достижением современной техники.
Телефон заорал нечеловеческим голосом ровно через сорок минут. За компанию с ним решил попищать дверной звонок. Спать в подобном шуме представлялось невозможным. Посему Деркач встал, отметил про себя, что, выбросившись с первого этажа, от звенящей катавасии все равно не избавишься, и принялся реагировать на происходящее.
— Кто там? — спросил следователь, одновременно подходя к двери и нажимая кнопку «спик» на дотошно звенящей телефонной трубке.
— Я, — хором ответили коллега Дэн из-за двери и начальник Кедровский с другой стороны телефонного провода. Деркач открыл дверь и прошел с трубкой в кухню, спотыкаясь о решившую вдруг отблагодарить за утренний ужин кошку, ласкающуюся к ногам.
— Викторович, — почему-то все в управлении произносили отчество Деркача с ударением на второй слог, — срочно приезжай, тут убийство, Дэн уже выехал за тобой.
— Но почему я? — взмолился Деркач, — все остальные, что ли, в отпуске?
— Кто-то же должен исправлять твои ошибки, — невозмутимо ответила трубка, после чего, оставив Деркача в полном недоумении, мелко хихикая, отключилась. Деркач возмущенно обернулся к Дэну.
— Привет, как дела? Давно не виделись, — у Дэна в последнее время что-то не ладилось в личной жизни, поэтому он тоже проторчал всю ночь с играющими в бридж коллегами. Но, видимо в силу того, что был на двадцать лет моложе Деркача, выглядел он намного бодрее.
— Поехали.
Следователи уселись в «Запорожец» Дэна. Денис Игоревич наотрез отказывался ездить на служебной машине и заявлял, что без своего «дрышпака» чувствует себя на дороге пушечным мясом.
— Итак, сэр, поздравляю, — начал Дэн, — сегодня ночью был убит Геннадий Журавель, соучредитель и друг Олега Раевского.
— Так вот почему ты тянешь меня в это дело, — тоскливо протянул Деркач. Честно говоря, с делом Раевского ему пришлось помучаться изрядно. Деркач периодически искренне жалел, что Раевский не покончил жизнь самоубийством еще до того, как женился и обзавелся дочерью, ибо невменямые родственники покойника вымотали бедному следователю все нервы. — Дэн, хочу чтобы ты учитывал, что ничего интересного в деле Раевского нет, этот твой Синица, то бишь Журавель, там даже не фигурировал.
— Я уже успел побывать на месте преступления, — игнорируя и слова коллеги и красный свет светофора, продолжил Дэн, потом вдруг насупился и подозрительно ехидным тоном спросил, — Викторович, у тебя никогда не было "дежа вю"?
Спустя несколько секунд Деркач оценил шутку коллеги. Ни один труп за долгое время работы в органах не производил на нашего следователя столь сильного впечатления. Раскинув руки и ноги, абсолютно голый и внешне невредимый Журавель, окруженный толпой лиц, находящихся «при исполнении», лежал в собственной ванной. Рядом валялся ободранный шнур удлинителя.
— Судя по всему, могу предположить, что смерть наступила в результате воздействия на организм электрического тока, — как всегда косноязычно сформулировал эксперт со странной фамилией Езеф. Точно так же он две недели назад охарактеризовал обстоятельства смерти Раевского. Все вокруг подозрительно напоминало события двухнедельной давности. Разве что труп Журавля выглядел лучше, нежели первый покойник.
— Похоже, они сговорились кончать жизнь самоубийством одинаковым способом, — пробубнил Деркач, пытаясь ухватиться хоть за какую-то ниточку собственного оправдания.
— Нет! — безжалостно оборвал его Дэн, — это — не самоубийство. На оконной раме обнаружены следы взлома.
Деркач помрачнел и сделал три ужасных вывода. Первый гласил, что он, вот уже много лет работающий в органах следователь, совершил глупейшую ошибку, так легко поверив в версию о самоубийстве Раевского. Второй, — что курение является страшнейшим вредом, ибо любивший покурить в ванной, первый покойник сам приоткрыл окно, существенно облегчив тем самым работу убийце. И, наконец, третий — самый печальный вывод — сообщал, что выспаться бедному Деркачу сегодня так и не удастся.
— И объясни мне теперь, зачем ты отправил в психушку очень ценную свидетельницу? — сухо кинул начальник Кедровский. При упоминании о Владиславе Деркач дернулся и проснулся окончательно.
— Но я…
— Тебе, Викторович, придется взяться за это дело вместе с Дэном.
— Что значит придется? — возмутился следователь, — у меня отпуск…
— Это приказ! — Кедровский даже повысил голос, чего с ним раньше никогда не случалось.
— У меня всегда есть выбор…
— Ага, как у Буратино: быть повешенным или расстрелянным.
— Я могу подать в отставку!
Воцарилась пауза. Кедровский холодно улыбнулся, круто развернулся и вышел. Из-за двери послышался его крик, обращенный к пытающемуся быстренько удалиться Езефу: «Куда уезжаете, идиоты, тело забрать забыли!!!»
— Эй… — Дэн попытался разрядить обстановку, — не кипятись, старик… Ну облажался, ну бывает…
— Да пошли вы все… — Деркач вышел в сад покойника, сел на лавочку и принялся думать. Не отстававший от коллеги Дэн уселся рядом.
— Прежде всего, — сделав три спасительные затяжки любимых сигарет, заговорил, наконец, Деркач, — что говорила тебе дочь первого покойника?
— Честно говоря, — Дэн замялся, вспомнив, как Глюк просила его отнестись к словам Владиславы очень внимательно, — я не особо вникал. Сразу отправил ее к тебе, ты ведь вел дело о самоубийстве… Я вчера с ее лучшей подругой разговаривал, она тоже ничего внятного про то, что имела в виду Владислава, сказать не может.
— Ну да. А что я должен был думать!? За день до смерти он попросил вызвать нотариуса, написал завещание. Зачем-то потребовал, чтоб его оглашали только спустя двадцать дней после похорон. Будто специально, чтоб усложнить нам расследование. В день убийства Раевский пришел домой, по словам его собственной жены, крайне взвинченный… А потом вот так же, — Деркач кивнул в сторону дома второго покойника, — мы получаем труп. В доме никаких признаков постороннего вторжения. В саду, между прочим, ограда примерно как здесь, — Дэн с презрением посмотрел на двухметровый забор, окружающий сад, — Жена Раевского нашла труп утром, в ужасе вытащила шнур из розетки, вызвала скорую и нас. Я даже отпечатки искал не слишком тщательно… был уверен, что все по доброй воле…И вскрытие не делали: жена покойника всю душу из меня вымотала, требуя, чтобы я оставил тело в покое и вообще прекратил влезать в их частную жизнь. Там еще есть одно обстоятельство… По моей версии, которую я предпочел официально не оглашать, самоубийство Раевский совершил, узнав о любовнике собственной жены. По крайней мере, письмо он ей перед смертью написал.
— Что за письмо? — Дэн оживился.
— Если дословно, — Деркач напрягся, пытаясь вспомнить, — кажется, так: «Рая, избегая разговора на эту тему, ты все равно ничего не изменишь. Хочу, чтоб ты знала: если он тебе действительно дорог, я хотел бы, чтобы вы были счастливы. Не хочу тебе мешать». Рая Раевская все рыдала и очень просила меня не придавать это письмо огласке.
— А почему ты пошел ей навстречу?
— Жалко бабу. Даже если и был у нее какой хахаль… Самоубийства мужа она явно не ожидала. Зачем живому-то человеку жизнь портить, все мы не без греха.
— А эта Рая не удивилась, что супруг пишет завещание, в сорок четыре-то года? — Дэн достал листик и принялся что-то записывать.
— Их разве поймешь? Они все там у этого Раевского со сдвигом. Раевская-старшая говорит, что смерть — это неминуемое завершение жизни, посему завещание рано или поздно писать надо, так какая разница когда. Мне тоже завещание написать посоветовала.
— Добрая женщина, — усмехнулся Дэн.
— Все говорят, мол, на Раевского часто нападали краткосрочные депрессии. Близкие действительно могли не удивиться. А вообще-то жена Раевского того, йогонутая, то бишь йогой увлеченная, с ней общаться невозможно…
— Хорошенькое дельце. А Владиславу ты зачем в психушку отправил? Она вроде йогой не увлекалась…
— Так ей может там помогли бы… Я ее вообще к себе не вызывал, ты сам ее привел. Толку от нее… Живет от покойника отдельно… Представь, на второй секунде разговора она полностью перестает владеть собой, руки трясутся, в глазах слезы. Несет какой-то бред, будто эту смерть ее отец сам придумал, а она, Владислава, ему помогала, и что это никакое не самоубийство, а самый что ни на есть рок судьбы. Я ей мягко намекаю, мол, арестовывать «роки судьбы» не обучен, а она вдруг начинает кричать, что мы все подкуплены. Аллочка, секретарша наша новая, попыталась Владиславу за дверь вывести, так эта ненормальная в нее пепельницей запустила. В общем, там такое было — пришлось врачей вызывать. Она одного из них так за руку кусанула.
— Да уж, Владка у нас девчонка с характером. Она уже, вроде бы, дома… Давай-ка, садись в мой дрышпак, съездим ее навестим.
— Что? Сейчас?
— Ну, старик, ты как первый день в органах.
Разговор продолжали уже в машине.
— Послушай! — Деркач понимал, что в этой жизни он больше ничего не понимает, — От сунутого в ванну к человеку электропровода не умирают! То есть, как гласит статистика, смерть наступает только в двух случаях из десяти! Убийца не мог быть уверен в летальном исходе!
— Значит, у нас везучий убийца. Раевский и Журавель — именно те два случая.
— Да, но по телу Раевского хоть было видно, что парня током пришибло… А тут — прямо великолепно выглядящий труп, — Деркач никак не мог сложить в голове стройную картину.
— Ты не некрофил часом, Викторович? Что это тебя внешний вид покойников так возбуждает?
— Дурак! — беззлобно огрызнулся Деркач, — Может Журавля уже потом в ванну оттащили?
— Вскрытие покажет. А вообще-то, все мрачно. Журавель жил один, никто не знает, что с ним происходило вечером. Все следы и отпечатки тщательно стерты. Единственное — на раме обнаружены следы взлома.
Дэн замолчал и стал напряженно следить за дорогой. Деркач решил сменить тему.
— Слушай, Дэн. Сколько с тобой езжу, никак понять не могу… На кой тебе эта пачка "Примы"? Ты ж вроде приличные сигареты куришь? — следователь взял в руки отвратительную измятую пачку "Примы" без фильтра еще доперестроечного года выпуска.
— Это талисман, — гордо отозвался Дэн, — Она еще отцовская. Батя ею от гаишников защищался.
— Это как?
— Легко. Гаишник видит дешевую машину, водитель которой такую гадость курит. Значит, взять с этого водителя нечего. Гаищник брезгливо отворачивается, а «Запорожец» спокойно проезжает. Вот у нас с тех пор и повелось, что пачка "Примы" — талисман, приносящий удачу в пути…
С каждой ступенькой крутой лестницы, ведущей на веранду к Владиславе Раевской, неловкость и досада Деркача все нарастали. Через несколько секунд после нажатия Дэном кнопки дверного звонка, за стеклом веранды появилась настороженная Влада, поправляющая на ходу ярко-желтый коротенький халатик. Миниатюрная ладная фигурка, короткая стрижка со спадающей на глаза челкой, плавные, но по-мальчишески быстрые движения… На секунду напряженный взгляд девушки воткнулся в измученные и выцветшие глаза Деркача. «Она меня не впустит», — пронеслось в мыслях следователя, — «И поделом мне». Но Влада отодвинула дверную задвижку и легким кивком головы пригласила гостей в комнату. В квартире пахло крепким чаем.
— Кофе, чай? — весело подмигивая Владиславе, поинтересовался появившийся вдруг на пороге кухни рыжеволосый улыбчивый парень, излишне, как показалось Дэну, атлетического телосложения. Дэн вспомнил, что видел этого парня однажды у Глюка и подозрительно прищурился.
— Мы при исполнении, — ответил вконец растерявшийся Деркач, потом опомнился и сказал привычным тоном человека, которому знакома вседозволенность, — нам бы хотелось поговорить с Владиславой Раевской наедине.
Брови Влады стремительно взметнулись вверх.
— Говорите при нем, — безапелляционным тоном изрекла девушка.
Рыжеволосый успокаивающе провел рукой по коротким, слегка всклокоченным волосам Владиславы.
— Я могу и выйти, солнце.
Дэн перестал подозрительно щуриться, осознав, что у Ани Оголюк этот парень явно оказался лишь благодаря его отношениям с Владиславой.
— Коть, останься, — девушка мягко взяла друга за руку, — Он никуда не уйдет, — Влада грустно улыбнулась Дэну, — все равно потом придется все ему пересказывать, а то, о чем вы говорите, редко бывает приятно воспроизводить.
Дэн мягко попросил Деркача смириться.
— Убит Геннадий Журавель.
Влада вздрогнула и, на секунду прикрыв глаза, сжала кулаки. Костя положил руки на плечи девушки.
— Убит в собственной ванной, таким же способом, как и ваш отец.
— Значит, не самоубийство, — Влада мрачно усмехнулась.
— Возможно и нет… Простите, вы тогда… Ну, вы говорили что-то о фактах, свидетельствующих, что Раевский был убит. Конечно, неловко, но не могли бы вы повторить, — Деркач явно растерял все навыки ведения беседы.
В глазах Владиславы мелькнули сумасшедшинки. Следователь предусмотрительно пододвинул пепельницу ближе к себе.
— Я рада, что ко мне, наконец, начинают прислушиваться.
— Влада, не иронизируй, — неожиданно резко оборвал девушку Костя.
Владислава бросила на друга очень удивленный взгляд. Потом вдруг оживилась и начала говорить.
— Ну, вообще-то, я тоже не очень много знаю. Я уже говорила, — девушка тяжело вздохнула, — я звонила отцу накануне его смерти, спрашивала, как его убьют, чтобы подстроить самоубийство. Он описал мне все это…
Деркачу снова захотелось вызвать врачей.
— Вывод? — продолжала девушка, — Зная, что я его пойму неправильно, он выбрал бы другой способ самоубийства. А раз все случилось так, как мы придумали, значит это не он. В смысле его… Осталось только выяснить, кто, и откуда он узнал про мой роман.
— Влада, — Костя решил вмешаться, — давай я все объясню по-человечески.
Следователям этот парень показался вдруг единственным нормальным человеком на свете.
Владислава посмотрела на гостей, как на полных тупиц, и, закурив, устало произнесла:
— Не надо, Коть, я сама… — девушка набрала полную грудь воздуха и очень медленно, как маленьким детям, принялась объяснять все еще раз. — Понимаете, я по профессии литератор. Пишу заказные статьи для журналов. В общем, грустно этим заниматься, но платят неплохо, — Деркачу самому захотелось в психушку, — а тут я решила написать полнометражный роман, что-нибудь такое, необычное. Понимаете, чтоб не от меня, а из жизни… Но вокруг было очень мало ярких событий, вот я и решила собирать с миру по нитке. С отца, например, его собственную смерть собиралась снять, — Влада обвела слушателей глазами, окончательно убедилась в их непонятливости и вяло, одними губами, прошептала, — Коть, принеси, пожалуйста, из моей тумбочки кассету с надписью «из жизни», — после чего зачем-то полезла за холодильник. — У меня магнитофон вчера сюда свалился… Сейчас достану. Эх, нет худа без добра. Если бы не вы, в жизни бы магнитофон доставать не полезла.
Через мгновение комнату пронзили звуки веселого голоса Владиславы, двухнедельной давности.
— Папик, привет!
— О, возвращение блудной дочери! Соизволила — таки позвонить? — не менее жизнерадостно ответил покойник, — Какие проблемы?
— Опять ничего не пишется… Помоги, а… Смотри, тебя должны убить, подстроив все под самоубийство. Я способ не могу придумать.
— Меня заморят голодом! Я умру от отсутствия мяса в потребляемой пище, — не задумываясь, прокричал покойник, — твоя мачеха будет главным убийцей…
— Не мели чепухи! Рая не может тебя убить, потому что убивать тебя будет совсем другой человек. И потом, Рая абсолютно права, мясо в больших количествах вредно для организма. Ой, подожди, у меня тут курочка в гриле подгорает…
Покойник с дочерью весело рассмеялись.
— Да вообще, по йоговской философии жить вредно, от этого умирают.
— Ладно, не отходи от темы. Так какой вид смерти ты предпочитаешь?
— Меня задушат… Повесят… Застрелят… Ой, знаю. В детстве я ненавидел своего учителя пения и, мечтая сжить его со свету, придумал для этого великолепный способ… — и тут покойник проявил дюжий дар предвиденья, поведав дочери абсолютно достоверную картину своей собственной смерти.
— Пап, ты садист! — восторженно прокричала Влада.
— Не стоит благодарности.
Совершенно серьезным тоном Раевский добавил:
— Лад, ты б зашла как — нибудь… Есть серьезная тема для разговора.
— Не издевайся, у меня работа! На следующей недельке, может, объявлюсь.
Чайник громко хлопал крышкой в наступившей на Владиной кухне тишине.
— А следующей недельки так и не наступило, — прошептала девушка, — он был убит через день. А мне надо теперь как-то жить дальше, — в глазах Влады появились было слезы, но она усилием воли загнала их обратно.
— Спасибо, вы очень помогли следствию, — солгал Деркач, поспешно засовывая кассету себе в карман.
— Сядьте, — Влада вдруг вскочила и перешла на крик, — неужели вы не понимаете… Я должна знать… Поговорите со мной обо всем этом…
— Успокойся, — Костя усадил девушку на место, — людям работать надо, а ты…
И парень очень ловко и вежливо выпроводил гостей за дверь веранды. Несколько секунд Владислава пристально смотрела в окно.
— Знаешь, Коть, ты вдруг стал взрослым…
— Да перестань ты, я тут, можно сказать, крайне дипломатично веду переговоры, а ты…
— Вот я и говорю, вырос. Скажи, а я правда сумасшедшая?
— Не больше, чем обычно… Я имею в виду и до всех этих трагедий, — голос Костика предательски подрагивал. Явно призванная успокоить, фальшь его интонации заставила Владиславу нервно вздрогнуть.
— Вот только не надо мне врать! — девушка насупилась.
— Ладка, — Костик замялся, после чего резко, на одном дыхании, выпалил, — Ладка, одно твое слово и я никуда не поеду.
Владислава поморщилась.
— А если это слово будет матерным? Коть, не смей. Я уже говорила тебе, ты действительно частично гениален. Тебе место именно в Москве, и ничто не должно быть в ущерб твоей работе. «Ведущий дизайнер престижного журнала» — хорошо ведь звучит, а?
Тирада девушки достигла нужной цели. Костик всегда был очень тщеславен.
— Ну, в общем, ты права. Тогда, айда со мной, а? Дождя ведь, как известно, хватит на всех…
— Нет. Ты же знаешь, для меня жизнь заканчивается за перевалом. Я слишком люблю этот город и не могу никуда уезжать.
— Вы с Глюком говорите об Ялте абсолютно одинаково.
По лицу Владиславы пробежала тень.
— Не напоминай, я очень переживаю из-за Аньки.
— Чего?
— Понимаешь… Она мне поверила… Попросила Дэна подвести меня к следователю… А я, я там такое устроила. Мне теперь просто стыдно показываться Глюку на глаза.
— Ты что, серьезно? — Костик рассмеялся, — Глюк прекрасно понимает, что ты была не в себе…
— Наверняка, — Влада предпочитала ни с кем не обсуждать свои отношения с подругой.
— Послушай, я был у нее, она очень за тебя переживает, — Костику было крайне важно помирить девушек.
Владислава промолчала.
— А ты не боишься одиночества?
— Коть, не атакуй. Того, что всосали с молоком матери, не боятся.
Влада поправила вечно спадающий с плеч халат, скрестила руки на груди и, зашагав по комнате, принялась, немного переигрывая, фантазировать.
— Коть, ты просто обязан ехать в свою Москву. Ведь должно же у меня быть место, куда я смогу сбежать, если станет совсем худо.
— Это как? — насмешливо спросил Костя.
— Худо? Ну, когда воспаленный закат моей ветхой судьбы застучит в двери слишком настойчиво. Когда мое невоплощенное, помирая от голода, начнет грызть меня изнутри. Когда мир окончательно рухнет… Тогда я полечу в столицу России. Измотанная и уставшая, не поощренная ни косметикой, ни излишним вниманием, моя физиономия, однажды утром, замаячит в твоем офисе, а ты к тому времени будешь владельцем собственного журнала. Уборщица укажет мне на табличку «Посторонним вход воспрещен»
— Нет! — с улыбкой закричал Костик, — там будет приписка «всем, кроме Ладки»
— Да, но тебя-то там пока еще не будет. И я, голодная и несчастная, пойду скитаться по столице. А ты в это время проснешься в уютной квартирке своей хорошенькой секретарши и, шлепнув ее по вполне аппетитным ягодицам, отправишься в ванную.
— Фу, какая пошлость.
— А по-моему вполне романтично… Ты явишься в офис в районе двенадцати…
— И мне тут же отдадут твою записку.
— С содержанием «Ну и где ты шляешься?!»
— Я подниму на ноги всех-всех и немедленно найду тебя.
— Мы будем бежать друг другу навстречу, и прохожие будут крутить пальцами у висков.
— Я забросаю тебя цветами. Наши взгляды встретятся и…
— И я наконец произнесу три заветные слова: «Вам нужны журналисты?»
— А я отвечу: «Нет. Нам нужна одна журналистка — ты».
— И мы будем работать долго и счастливо и уволимся в один день. Коть, время… Ты опоздаешь в свою Москву. Я мигом оденусь и подброшу тебя на автовокзал.
Ехали молча. Владина «Хонда-джаз» вовсю доказывала свои преимущества по сравнению с большими автомобилями, лихо обгоняя всех на поворотах. Сезон уже прошел, и толпы предлагающих квартиры ялтинцев больше не бросались на окружающих. На вокзале было непривычно спокойно.
— Ну… Вот и все… Пока, Коть.
— Ты звони, ладно?
— Конечно, — Лада заглянула в ставшие вдруг совсем янтарными глаза Константина и одними губами прошептала, — удачи тебе.
Костик молча вышел из машины и побрел к автобусу.
— Котька, стой, — Влада бежала к нему мимо ошарашенно присвистывающих таксистов и удивленно глядящих лоточников. Поцелуй, которым она наградила друга, сорвал бурные аплодисменты.
— Владка… Я обязательно еще приеду… а может…
Влада быстро перекрестила Костика, круто развернулась и, опустошенная, отправилась к машине. Слезы неистовым потоком топтались по ее щекам. Вот и все, Владислава осталась совсем одна…
Наемный убийца, наблюдавший последнюю сцену, чертыхнулся про себя, когда Владина «Хонда» невероятно быстро ускорилась и скрылась за поворотом, прежде чем он успел завести свою тачку.
* * *
Он знал, что вряд ли когда-либо теперь будет чувствовать себя в безопасности. Удачливый бизнесмен, он был командным игроком до мозга костей, и часто раньше, еще в безоблачные времена, любил говорить: «Да, наша четверка — самая сильная из когда— либо виденных мною команд… Олежка — он голова, ведущая самую верную ценовую политику, разработчик глобальных идей, четко чувствующий ситуацию на рынке. Гера — прирожденный коммерсант, он знает, где и как нужно делать закупки, договариваясь с поставщиками об очень серьезных скидках. Леша — это бумажная крыса, знающая все о прошлых, настоящих и даже будущих законах этой страны и умеющая тонко и корректно обходить их…». Тут Андрей Яковлевич Юворский, один из четырех соучредителей фирмы «For you», владеющей сетью крупнейших на южном берегу Крыма ресторанов, делал обычно эффектную паузу, слегка кивал своим грузным черепом и сурово продолжал — «И, наконец, я. Я знаю все о вкусах клиентов. Каждой клеткой своего не столь уж худого живота я безошибочно чувствую, что стоит включать в меню, какую музыку нужно крутить в данное время суток и во что должны быть одеты официантки, дабы навсегда отбить у клиентов охоту заходить в какие-либо другие рестораны, кроме наших». Изо дня в день повторял Юворский этот монолог жене, любовнице, партнерам по теннису. И вот все рухнуло. Когда о смерти слышишь из телевизора или читаешь в газетах, воспринимаешь ее, как нечто естественное, неотделимое от нынешних смутных времен. Истинный страх смерти приходит только при непосредственном приближении трагедии. Юворский боялся и даже не скрывал этого. Он вообще старался никогда ничего не скрывать. Не от неумения, просто из принципа, он слыл человеком прямым.
— Дюш, тут Алексей на проводе, — жена Андрея Яковлевича, миниатюрная и всегда спокойная пышненькая блондинка, принесла телефонную трубку.
— Что еще случилось, — как всегда грубо спросил Юворский.
— У меня была милиция, — голос Анина, четвертого соучредителя «For you», пискляво подрагивал.
— Странно, а я их присутствием награжден не был. Может они что-то знают, может есть факты, указывающие на твою причастность к убийствам?
— Да подожди ты! Нам надо поговорить, определиться, понимаешь…
— Жду.
Через несколько минут бледный и явно взбешенный Алексей Анин уже парковался возле небольшого особнячка г-на Юворского. Едва кивнув жене коллеги, Анин принялся говорить.
— Они все спрашивают о каких-то мелочах… Они сволочи… Попомни мои слова, они не убийства расследуют, они под фирму копают. Я ж юрист, я такие вещи за версту чую…
— Сядь. Успокойся, — на правах старшего по возрасту, Юворский мог себе позволить прикрикнуть на коллегу, — Выпьешь?
— Не до этого сейчас, Дюш, — Анин отмахнулся, — Я же вижу… Нам хотят перекрыть кислород на рынке. Я им про убийства, а они: «Покажите-ка все отчетности за последний год». Нас задушат штрафами…
— Знаешь, — Юровский задумчиво посмотрел сквозь Анина, — впервые в жизни мне не до бизнеса. Олежка и Гера убиты… Понимаешь?
— Это, конечно, трагично, но…
— Я не из сочувствующих. Понимаешь, по городу рыщет маньяк — убийца. Уничтожать он предпочитает тех, кто принадлежит к руководству «For you». Кто будет следующий? Ты или я? Кто открыл этот дурацкий охотничий сезон?
— Да, — Анин протер очки, — Я знаю, знаю, это ужасно. Но надо же как-то работать дальше. Олежке не понравилось бы, что после его смерти мы плюнули на дела фирмы.
— А ты не боишься принимать ванную? — глаза Юворского стали вдруг двумя маленькими горящими щелочками, — от меня уже, наверное, воняет. Не могу заставить себя приблизиться к душевой, вдруг теперь моя очередь умирать…
Воцарилась тишина, отчетливо стало слышно, как Анин мелко барабанит кончиками пальцев по журнальному столику.
— Ладно, — Юворский моментально собрался и успокоился, — лирическое отступление закончено. Что там по делам фирмы? Насколько я осведомлен, с бухгалтерией все было чисто…
— Все, да не все… — Анин как-то слишком явно замялся, — Понимаешь, в любом бизнесе, а тем более в ресторанном, всегда можно копнуть глубже и раскопать всю черную бухгалтерию… Давай поразмыслим логически. Мы с тобой, наверняка, первые подозреваемые. Кому выгодна смерть Олежки? Выходит, нам, прежде всего. Всем известно, что в нашей четверке он был лидером, владельцем 60 % акций. Конечно же, милиция решит, что кому-то из нас захотелось убрать главного.
— Мне твоя паника кажется абсолютно бессмысленной.
— Да, но это только тебе! Для органов мы очень удобные подозреваемые. Стоит копнуть, выявить реальный «черный» нал, и мы, как миленькие, заплатим кучу штрафов. Убийство не раскроют, но хоть денег в казну заработают, им это очень выгодно.
— Ты считаешь, что Олежку с Герой убила налоговая милиция? — Юворский позволил себе съязвить. Анин отмахнулся.
— Нам надо обсудить, что именно говорить о фирме органам.
Алексей очень нервничал и не смог более основательно подготовиться к разговору с компаньоном. Юворский очень серьезно посмотрел на коллегу и Анин понял, что его слова звучат не очень убедительно.
— Ты в своем уме? Хотя ладно, допустим, ты прав. И что?
— Я предлагаю договориться о молчании. Ничего, кроме официально известных фактов. Ресторанный бизнес и все. Никакой истории создания…Никто никогда не вел никаких переговоров о покупке фирмы. Понимаешь?
— Ах вот ты к чему клонишь. Я и не думал, что история полугодовалой давности так засядет тебе в память. Хотя, не буду скрывать, я тоже вспомнил об этих событиях…
Анин совершенно четко почувствовал, что его раскусили.
— Я не могу поверить, что ты всерьез предлагаешь мне утаить от милиции факты, которые могут помочь в расследовании убийств, — Анину казалось, что Юворский сковал его взглядом, — Леша, ты что-то недоговариваешь…
Анин отошел к окну. Его трясло.
— Послушай, — Юворский говорил по возможности мягко, — если всю эту катавасию с убийствами затеял ты, — ну скажем, чтоб завладеть конторой — ты, прежде чем убивать меня, попробуй провести мирные переговоры. Может я кое в чем пойду тебе на уступки.
Анин резко повернулся и совершенно безумным голосом прошептал.
— Это не я, Дюш. Ты что, серьезно?… Это не я.
— А кто?
— Если б я знал…
— Расскажи все, что знаешь. Почему надо молчать о том, что симферопольцы пытались перекупить у Олежки фирму?
Анин тяжело вздохнул. В конце концов, почему он не может довериться Дюше? За последние несколько дней Алексей так устал всего бояться, что возможность открыться кому-то казалась ему даже в какой-то мере спасительной.
— Хорошо. Я расскажу тебе. Только пообещай, что…
— Все останется между нами.
— Ну, слушай, — Анин тяжело вздохнул и почесал давно не мытый затылок. В последнее время он тоже опасался воды.
* * *
Владислава оторвалась от печатной машинки, медленно вытащила из нее лист и с мазохистским наслаждением принялась медленно комкать его. Пол комнаты был усеян истерзанными белыми клочками. Уже полдня Владислава занималась переводом бумаги. Злополучная новелла на объявленный одним известным московским журналом литературный конкурс отказывалась писаться окончательно. «Решено», — девушка встала и сделала несколько приседаний, — «Никакого творчества. Больше никакой писанины до тех пор, пока идея сама не придет в голову». Влада с ненавистью взглянула на свое рабочее место, мстительно отставила машинку в сторону и, слегка взбив руками волосы, отправилась на кухню варить кофе. Она ударила по кнопке магнитофона и в квартире пронзительно заплакал саксофон. Девушка твердо решила, что ничто, ни при каких условиях больше не будет выводить ее из спокойного состояния. Умер отец? Все мы там будем. Не работается? И не надо. «И муза, тихо ойкнув, удали-и-лась, застав меня небритым и в трусах», — поддразнивая саму себя, напевала Владислава строчку из известной в кругах ялтинских музыкантов песни. Кофе получился отменный. Влада принюхалась и блаженно улыбнулась.
— Лад, возьми трубку, это я, — автоответчик Владиславы теперь разговаривал исключительно голосом Костика.
— Коть, ты где?
— Уже на работе. Как ты?
Константин только что пытался связаться с Глюком, дабы справиться о моральном состоянии Владиславы. Но дозвониться до Аньки не удалось, и он решил не ходить окольными путями и поговорить с самой виновницей всеобщего беспокойства.
— В норме. Как доехал?
— Ой, да что со мной станется.
— Не зарекайся. Чего звонишь?
— Решил эксплуатировать твой талант.
— К вашим услугам, — Владислава оживилась.
— Слушай, — Костик действительно срочно должен был поработать над одним проектом, — тут надо календарь сделать для одной фирмы, а я рекламный слоган не могу придумать.
— Чем фирма занимается?
— Продает фильтры для очистки воды.
— М-да, — мрачно прокомментировала Владислава.
— Более того, — поспешил еще больше расстроить подругу собеседник, — фирма называется «Водоочистка». Не слишком-то удобное для рекламы название.
— Пусть немедленно сменят название, тогда можно будет придумать что-нибудь толковое, — во всем, что касалось рекламной работы, Владислава была до неприличия циничной.
— Ладно, это не к спеху, — Костик все-таки решил приступить к интересующей его теме, — Я тут много думал о твоих делах… Знаешь, мне кажется, тебе грозит опасность.
Влада вздрогнула и быстро огляделась. Потом взяла себя в руки и очень внятно и по слогам проговорила.
— Не смей мне больше этого говорить. Котя, я не хочу ничего бояться.
— Извини. Просто если убийства происходят из-за акций, и ты станешь наследницей…
— Фильтруй!
— Что?
— Что? Что? — передразнила Владислава, — слоган я для твоей фирмы придумала. "Фильтруй!!!"
— Неплохо, — Костик задумался, — Даже очень неплохо. Спасибо.
— Не за что, обращайся еще. Ладненько, Коть, ты позванивай, не пропадай.
— Ага.
Владислава положила трубку и заставила себя расслабиться. «Я не буду ничего бояться», — еще раз повторила она и, вспомнив придуманный только что слоган, рассмеялась. Всегда приятно удостовериться, что есть еще вещи, которые ты умеешь делать. Девушка порылась в памяти и поняла, что теперь уже пришло время для одного важного дела. Очень серьезно Владислава снова подошла к телефону, сняла трубку и, задумавшись, вернулась на кухню. Влада должна была позвонить Глюку. Пора было извиняться за собственные истерические срывы. Владислава нервно курила, мучительно придумывая подходящую формулировку.
— Алло? — Анька подозрительно быстро подошла к телефону.
— Привет, это я.
— Здравствуйте.
Влада споткнулась об официальный тон подруги. Значит, Глюк все-таки обижалась, значит, с отъездом Коти Владислава действительно осталась абсолютно одна.
— Приносим свои глубочайшие извинения, — по-прежнему холодным тоном продолжала Аня, — но у нас не работает телефон. Ладка, если это звонишь ты, поступаем, как обычно.
Владислава мысленно высмеяла собственную мнительность. Ну конечно, у Глюка просто не работает телефон! С их коммунальным телефоном такое бывало часто. Того, кто звонит, не слышно, а Глюка слышно. На этот случай у подруг уже были отработанные технологии. Ждешь три гудка, потом кладешь трубку, — значит, это звонишь ты. И, хотя слышно тебя все равно не будет, зато Анька может рассказывать тебе все, что ей захочется. «И как же я, интересно, буду оправдываться, если она меня все равно не слышит», — подумала Владислава, но все же перезвонила.
— О, Ладка, я так и знала, что это ты. Только что собиралась тебе звонить. В общем, это. Я старый солдат и не знаю слов любви… Поэтому не знаю, как четко объясниться. Я очень хочу попросить прощения за то, что тогда у Дэна так получилось, — совершенно ошарашенная Владислава узнавала в каждом слове подруги свою собственную, заготовленную только что, оправдательную речь, — Просто я не знала, что Дэн себя так поведет. Лад, если ты не очень на меня обижаешься, то давай через двадцать минут встретимся в «Букашке». Если согласна, брось трубку.
Будь на то ее воля, Владислава бросила бы десять трубок одновременно. Мгновенно приведя себя в порядок, девушка вышла на улицу. «Эх», — ей было как-то совсем неудобно, что Анька считает, мол это она, Владислава, должна обижаться, — «Общаясь с такими замечательными людьми, как Глюк, поневоле начинаешь страдать комплексом неполноценности. Нет, хорошо, конечно, что существуют такие хорошие люди… Хотя, если бы их не было, шансов стать самой лучшей в мире у меня бы явно прибавилось». Влада мысленно влепила себе пощечину за столь кощунственные рассуждения и ускорила шаги. В первый раз за долгое время девушка чувствовала себя действительно бодрой.
* * *
— В общем, ты теперь понимаешь, что мне абсолютно некуда деваться… Я влип в эту историю и совершенно не знаю, что делать, — Анин закончил свой рассказ и почувствовал себя намного лучше.
Юворский сидел в глубокой задумчивости. Все, что рассказывал Анин, было очень, очень плохо. «Может, набить ему морду?» — Юворский испытывал потребность сделать хоть что-то. Но это было бы слишком мелко, да и пользы, в общем-то, не принесло бы.
— Что будем делать? — Анин, оказывается, еще и ждал совета.
— Раньше думать надо было. Сейчас самое разумное — рассказать все милиции.
— Ты что?!
Юворский обрадовался, заметив испуг компаньона. На самом деле Андрей Яковлевич и сам понимал, что органам рассказывать что-либо стоит только в самом крайнем случае.
— Как ты мог, а? — Юворский не удержался от обычных нотаций.
— Я ж не знал, что все так далеко зайдет… А в милицию идти нельзя. Если все узнают, что произошло, к нам клиенты ходить перестанут, — Анин пытался хоть как-то остановить компаньона.
— Наоборот, — Юворский улыбнулся, — Олежка нам своей смертью такой промоушин сделал, только о наших ресторанах теперь и говорят. Народ валом валит.
Анин побледнел еще больше.
— Как ты можешь шутить в такой момент, Дюш? Надо что-то решать.
— А ты понимаешь, что, пока мы молчим, мы в опасности.
Анин брезгливо поморщился.
— Дюша, неужели ты веришь, что милиция нас защитит? И потом, если поступить так, как хотят те, о ком я говорил, никакой опасности и не будет.
— А тот, кто унаследует акции Олежки? Что с ним будет?
— Я уже думал об этом. Олежка мог завещать акции или нам, или Рае, или своей дочери. На Раю, я думаю, мы сможем повлиять.
— А Владислава?
— Ты думаешь, Олежка передал контрольный пакет акций ребенку?
— Завещание покажет… В любом случае, пока мы с тобой действительно должны молчать. Нужно дождаться оглашения завещания, а потом решим, как поступить.
— Я свое решение уже принял, умирать мне абсолютно не хочется — Анин вдруг принял решительный вид.
— Не напоминал бы уж… Ненавижу трусов.
Когда Анин ушел, Юворский нахмурился еще больше. Он подошел к своему письменному столу, выключил диктофон и поблагодарил Бога за то, что тот наделил его осмотрительностью.
* * *
— Стоп! — на вторые сутки активного расследования нервы Деркача не выдержали беспрерывных бесед с окружением убитых, постоянных перезваниваний с лабораторией и прочей суматохи, — Дэн, так мы ничего не узнаем. Надо сесть, обдумать все и составить хоть какой-то план действий.
— Кто ведет дело, я или ты? — возмутился Дэн, — Мне лично еще недостаточно исходных данных для …
— Ты молод, горяч и глуп, — Деркач был непреклонен, — Мы можем ходить вокруг да около кучу времени, хотя для того, чтобы найти убийцу, необходимо несколько ответов на мизерное количество вопросов. Во всяком деле есть Нечто, что сразу наводит на мысль. И чтобы не пропустить это Нечто, нельзя отдаваться рутинной работе. Надо чувствовать дело!
Дэн сдался, и через пару минут следователи уже подходили к «Букашке». «Букашка» притягивала к себе народ своей нереальностью. Среди фешенебельных ресторанов и дорогостоящих кафе с европейским интерьером, наличие обычного, совершенно государственного кафетерия, казалось абсолютно невозможным. «Мы ждем вас завтра», — неизменно гласила табличка, по ошибке повешенная когда-то не на внутренней, а на внешней стороне двери кафе. Длинная очередь, наигранно грубые продавщицы, одноразовая посуда и, самое главное, вполне советские цены, все это, как ни странно, вызывало к «Букашке» рьяный интерес. Почти все здесь друг друга знали — если не по имени, то в лицо, так точно.
— Здравствуй душка, — Деркач поприветствовал продавщицу.
— Здравствуй, душок, — не очень-то приветливо усмехнулась женщина и тут же, изменившись в лице, завизжала — Катя, убери бутерброды с витрины, по ним ползает таракан!
— Что я, самая храбрая что ль? — невозмутимо отвечала Катя откуда-то из-под прилавка.
Очередь прыснула со смеху.
— Девушки, не убирайте этот бутерброд, я его куплю, — подливал масло в общее веселье кто-то из толпы.
Деркач взял две кружки холодного пенистого пива и сладко облизнулся. Свободные места были только на улице, где зачем-то начал моросить теплый, но противный дождик. Ровный морской ветерок загонял мелкие капли за шиворот. Дэн пониже опустил зонтик над столом и стало вдруг тепло и уютно.
— Итак, что мы имеем? — Деркач решил взять на себя роль задающего вопросы.
— Два трупа и крайне разгневанное нашими предыдущими ошибками начальство.
— Были ли они, ошибки? Журавель был убит, это бесспорно. А Раевский вполне мог действительно покончить жизнь самоубийством.
— Нет. Вскрытие показало, что Журавель на самом деле был перенесен в ванную уже после смерти. Умер он от яда, который попал в его организм вместе с вином, за два часа до смерти. В это время покойник находился дома. Остатки вина не обнаружены, никаких отпечатков нет. О том, что к Журавлю в этот вечер приходил гость, свидетельствуют только следы взлома на оконной раме ванной.
— А Раевский?
— У Раевского нашли в секретере бутылку вина. Судя по всему, покойник пил из нее перед смертью, хотя точно неизвестно, все отпечатки стерты. Анализ показал, что вино отравлено. Рассчитывать на то, что Раевский умрет от сунутого в ванну удлинителя, убийца действительно не мог. Скорее всего, Раевский тоже был сначала отравлен, просто в его случае идея подстроить все под убийство током действительно сработала. Но все это лишь наши домыслы. Покойник был кремирован, поэтому на вскрытие рассчитывать не приходится.
— А вообще хорошо, да, — Деркач все никак не мог себя простить, — бутылка с ядом две недели стояла в квартире Раевского. Просто чудо, что никто не допил ее… Если не возражаешь, давай никому пока не сообщать о яде. Пусть общественность продолжает верить в версию об убийстве током. Не хочется совсем опозориться…
— В кабинет Раевского никто с тех пор не заходил. Жена покойника ждет оглашения завещания, чтоб понять, имеет ли она право туда заходить. Говорит, Раевский всегда рьяно охранял свой кабинет от вторжения кого бы то ни было. И, что вполне вероятно, в завещании даны какие-то указания на этот счет.
— Какой бред!!! Итак, кто-то травит наших покойников, а потом делает вид, что убил их током. Гениально, правда? Кто, кроме этой вашей Владиславы, мог слышать кассету с описанием убийства?
— Викторович, ты же у нее был вместе со мной. Чего не спросил?
— Дальше, — Деркач проигнорировал насмешку коллеги, — Алиби есть у обоих оставшихся в живых компаньонов. Но каждый из них вполне мог совершить убийство через подставное лицо. Поводов у них обоих больше чем достаточно. Фирма изначально была создана на деньги Раевского, поэтому решающее слово всегда оставалось за ним. Соучредители могли не сойтись во взглядах на ведение бизнеса.
— Так.
— Есть еще крайне подозрительно ведущая себя жена Раевского и ее таинственный любовник.
— Что мешает нам выяснить, кто он?
— Выясним. Кстати, если акции завещаны ей, то тут и без любовника есть достаточные мотивы. И возможностей у нее хоть отбавляй. Правда, в эту версию не вполне вписывается смерть Журавля…
— В любом случае, оглашение завещания прояснит нам кто, собственно, станет владельцем контрольного пакета акций. То есть, мы узнаем, кому смерть Раевского была действительно выгодна.
— Если так рассуждать, то убийца — я, — голос Владиславы Раевской раздался над головами следователей слишком резко. Деркач вздрогнул. Дэн гневно сверкнул глазами, но, увидев за соседним столиком Аню Оголюк, решил, что ему и помимо Владиславы, есть на кого злиться. Аня сдержанно кивнула Дэну и, нарочито резко отвернувшись, принялась разглядывать подходящую к причалу яхточку. Владислава тем временем протянула только что доставшему сигарету Деркачу зажигалку и, не дожидаясь приглашения, села за следовательский столик. Не снимая с губ широкой светской улыбки, Влада заговорила:
— Извините, не хотела вам мешать… Случайно проходила мимо, случайно услышала последнюю фразу.
«Явно не случайно и, похоже, не только последнюю», — мрачно подумал Деркач.
Владислава зачем-то заговорщически подмигнула и, превратившись из очаровательной светской дамы в лукавую конспираторшу, заговорила совсем шепотом. Следователям пришлось склониться над столиком. Чтобы слышать ее.
— Отец много раз, прошу заметить, при всех, говорил мне одну вещь. Он говорил, что когда моя писанина надоест не только читателю, но и мне самой, тогда мне нужно будет заняться, наконец, серьезным делом. Поэтому все вокруг знали, что рано или поздно акции «For you» станут моими. Более того, слушать кассету с записью моего разговора с отцом я никому не давала, ненавижу делиться сырым материалом. Так что из ваших рассуждений явно выходит, что убийца — я. А я никого не убивала. Вывод прост — вы абсолютно не умеете вести расследование.
Владислава обворожительно улыбнулась на прощанье и пересела за столик к подруге, после чего обе девушки встали и, синхронно помахав следователям ручками, скрылись за углом «Букашки». Дэн хотел было что-то сказать, но Деркач остановил его.
— Оставь, пусть уходят, — Викторович чувствовал себя глубоко оскорбленным, — выходит она слышала весь наш разговор… Очень, очень непростая мадам. Ее, кстати, тоже нужно внести в список основных подозреваемых.
Дэн уныло кивнул, раздражаясь от Владиславиного умения усложнять себе жизнь.
— Как и все остальное население Ялты, — тихо добавил он, пытаясь хоть как-то защитить подругу Глюка от подозрений.
А Владислава с Аней отправились в кафе «Эверест», где работали их знакомые музыканты.
— Ну что, отвела душу?
— В общем, да. Надо же было как-то показать, что их слышно на два квартала вокруг, тоже мне конспираторы.
— Что Дэн говорил? — спросила Аня, стараясь сделать это как можно более безразличным тоном.
— Да ничего. Он, по-моему, на меня злится. Слушай, Глюк, мне, честно говоря, крайне неудобно перед ним, да и перед тобой тоже… Не знаю, что на меня нашло тогда…Хочу извиниться… Эта моя истерика. Я не сильно испортила Дэну отношения с Деркачом?
— С Деркачом нет. Со мной да. Но для меня это уже не очень важно. И вообще, давай сегодня не вспоминать обо всем этом. Сегодня мы тебя выгуливаем и успокаиваем. Идем идти?
— Ну идем идти, — Владислава кивнула.
«Эверест», как и положено, находился довольно высоко, и девушкам пришлось подниматься в кабинке подвесной дороги. Некоторое время ехали молча. Анька о чем-то сосредоточенно грустила, а Владислава совсем не хотела доставлять подруге удовольствие вопросами. Надо будет, сама расскажет. Анька, наконец, не выдержала.
— Знаешь что… — осторожно начала она.
— Знаю, — твердо ответила Владислава.
— Ну и как он тебе? — Аня решила сделать разговор окончательно нелепым. Девушки рассмеялись.
— Глюк, милая, я же не имею ни малейшего права что-то тебе советовать на тему Дэна. Я очень боюсь испортить что-нибудь своими словами…
— Да нет, ничего и не надо говорить. Просто мне очень одиноко. С ним мне плохо, без него еще хуже… — Владислава вспомнила, какой счастливой выглядела Анька, когда у них с Дэном все ладилось, но промолчала, предоставляя подруге возможность выговориться, — Вообще не знаю как все строить дальше…
— А ты не строй, просто живи, отдайся собственным ощущениям и…
— А если они у меня все время меняются, эти ощущения?
— Ну, девушка, это вам надо прямиком к Алле Константиновне, лечащему врачу психиатрической клиники… А по поводу вашей последней ссоры. Ты б не обижалась на Дэна, понимаешь, если бы ты меня в таком истеричном состоянии видела, ты бы тоже скорую вызвала. Не знаю, что на меня тогда нашло…
— Да, в общем-то, не в тебе дело. Не было бы тебя, мы бы из-за чего-нибудь другого поругались. Я, видимо, вообще не приспособлена к жизни с кем-то.
— Значит ты инопланетянка, потому что человек — существо парное. Кстати, так уматно, ты сейчас говоришь прямо словами героини моего нового романа. Не возражаешь, если я с тебя полностью образ перепишу?
— Только этого мне еще и не хватало. А как меня там будут звать?
— Тоже мне главный вопрос, — Владислава фыркнула, — Звать тебя будут… Ну пусть Ольга, Оля Оголюк.
— Ой, фу-у, — Аня, играючи, нахмурилась, — какое дурацкое имя. Тебе не кажется, что сочетание «Ольга Оголюк» звучит как-то странно? Ладно, как хочешь. Тебе видней, конечно.
Стемнело, как всегда, неожиданно. Удаляющаяся набережная миллионами огней бросалась в объятия неспокойного моря. Чем дальше отъезжала кабинка от остающейся далеко под ногами освещенной части Ялты, тем ярче и громаднее становились звезды над головой.
— Теперь я знаю, куда переселяются души погасших лампочек, — прошептала Владислава и запрокинула голову вверх.
— Эх, Ладка, — Аня строгим взглядом художника следила за подругой, — Иногда я жалею, что ты у меня есть. Не будь тебя, мои шансы стать самой красивой женщиной в мире существенно увеличились бы.
Владислава изумленно глянула на подругу:
— Скажи, ты нарочно сегодня весь день говоришь мне именно то, что я собираюсь сказать тебе?
— Чего? — Анька смешно округлила и без того огромные глаза.
— Это я так, извини… В последнее время у меня действительно что-то не то с головой.
— Знаешь, мне кажется, ты льстишь себе. Ну, насчет последнего времени.
— Сама себе не польстишь, никто тебе не польстит.
Девушки засмеялись.
Музыканты «Эвереста» радостно приветствовали Анюту и Владиславу.
— Неужели! Не прошло и полгода! — маленький длинноволосый солист подбежал здороваться. Потом вдруг что-то вспомнил, посерьезнел, — Влада, прими мои…
Анька больно наступила ему на ногу, потом засмеялась и, угрожающе прошипев: «У нее все хорошо, понял?», потащила Владиславу к барной стойке. По дороге, ни на секунду не переставая щебетать, Аня рассказывала подруге все новости последних дней.
— Девушки, можно предложить Вам… — начал было заигрывать хорошо одетый одинокий джентельмен, но ему не дали договорить.
— Девчонки! — бармен всегда очень радовался появлению Ани с Владой, — Вот праздник, добрались до нас, наконец-то. Как приятно вас снова видеть. Кофе? Вина? Наслышан о твоей последней статье, Влада. Кстати, как твои многочисленные романы?
— В процессе, — рассеянно ответила Влада, в тайне наслаждаясь реакцией, произведенной последним вопросом бармена на так и не начавшего разговор джентельмена, — Вы прямо компрометируете меня в глазах общественности, господин бармен, — засмеялась девушка.
— Простите, чем? — здесь всегда было принято играться в светскость.
— Ну, что за вопрос такой: «Как твои многочисленные романы?». Не все ведь знают, что я литератор.
Аня прыснула, услышав вздох облегчения, раздавшийся с той стороны, где сидел одинокий джентельмен.
— А сейчас мы споем вам песню, написанную нашей гостьей, госпожой Раевской — солист решил исправиться. И вот уже до боли знакомые аккорды Владиной песни рассыпались по ночному кафе. Сначало тихо и вкрадчиво, потом резко и даже грубо ворвалась песня в этот осенний вечер. Она то ласкала, то хлестала фразами, не оставляя равнодушным никого. Многоточием прошелестели последние аккорды. «Спасибо», — Владислава тихо кивнула.
— Глюк, только не обижайся, я пойду… Мне нужно домой… Ты останься с ребятами, ладно?
Аня с тревогой взглянула на подругу и сразу все поняла. Только что прозвучала любимая песня Олега Раевского. Владислава вновь ощутила горечь утраты.
— Может, я с тобой?
— Ребята обидятся… Что это мы, как Золушки, внезапно исчезаем? Я в норме. Просто хочу пройтись домой сама.
— Ну, пока.
— Да, — Владислава окликнула подругу, — Чуть не забыла… У меня к тебе огромная просьба. Позвони Рае, а? Скажи, что у нас все нормально, узнай, как она… Просто, если я позвоню ей сама, она будет настаивать на моем приходе в гости. А мне теперь как-то не по себе в доме отца. Мне странно, что дом есть, а папы нет…
— Не переживай, я обязательно позвоню, — за время тесного общения с Владой Глюк уже стала «своим человеком» для родителей подруги и их друзей.
Колючие капельки зависшего в воздухе дождя вцеплялись в щеки девушки. Владислава, бледная и выжатая, бросила прощальный взгляд на удаляющийся «Эверест». Нет, спокойно слушать любимую песню отца Влада еще не могла. Доехав до набережной в кабинке подвесной дороги, Влада резко свернула на освещенную улочку, ведущую к дому. Девушка нервничала. Она ясно чувствовала, что кто-то следит за ней. Это ощущение пришло несколько дней назад. Возможно, разыгравшееся воображение… «Ладка, я боюсь, что тебе угрожает опасность», — вспомнились Владе слова Костика. Каждый из лениво прохаживающихся сейчас по уютной ялтинской улочке, мог оказаться преследователем. Неизвестности Владислава боялась больше всего, посему, на секунду задумавшись, свернула в ближайший подъезд.
«Черт, куда ее понесло! Домой же вроде шла…» — не выдержал наемный убийца и обреченно остановился возле подъездной двери. Нелепый задумавшийся прохожий на полном ходу врезался в резко остановившегося человека. «Чего под ногами путаешься? Пьяный, да?» — визгливо пробубнил прохожий. «Пристрелить его, что ль?» — зло подумал наемный убийца, но потом вспомнил, что безоружен, вежливо извинился и зашел в подъезд. Он и сам не понимал, почему ходит за Владиславой по пятам. Уже имевшейся у него информации о Владе вполне хватило бы, чтоб справиться с работой. Но что-то мешало киллеру прекратить слежку. «А вдруг она соберется и вообще куда-нибудь исчезнет. Никто мне тогда мои деньги не отдаст», — оправдывал он сам для себя собственные странности. Конечно же, подъезд оказался проходным. Уже собираясь выйти с черного хода, преследователь вдруг услышал спокойный голос Владиславы:
— Стойте, я не выходила в эту дверь, — девушка медленно спускалась по ступенькам и вдруг оказалась совсем рядом. Сергей погрузился в едва уловимый запах весеннего леса.
— Хорошие духи, — зачем-то сказал он.
— Зачем вы следите за мной? — Влада не отрывала взгляд от незнакомца. Высокий магнетический брюнет в длинном сером плаще. Что-то теплое, почти покровительственное, затаилось в глубине его темных глаз. Кажется, этот человек не мог желать зла…
Сергей оторопел. По всем его подсчетам, жертва могла заметить преследователя и попытаться бежать, или обратиться в милицию… Но чтоб вот так, подойти самой… Хотя, для работы Сергея этот поступок девушки был очень полезен. Комичность ситуации заставила его нелепо улыбнуться.
— Я не могу иначе, — он вдруг решил никогда ей не врать.
— Как вас зовут? — проезжающие мимо машины играли бликами фар на чуть приподнятом лице девушки, пробиваясь сквозь большое пыльное окно подъезда. Сергей пристально смотрел на Владиславу, пытаясь найти хоть какие-то признаки беспокойства в девушке. Смотрел и наслаждался. Он всегда получал удовольствие, глядя на что-то очень красивое.
— Сергей Орлов, — по привычке, произнося свое имя, он протянул руку. Несмотря на принадлежность к женскому полу, Владислава ответила крепким рукопожатием. Холод ее прикосновения возымел на Сергея странное воздействие. Обеими руками Сергей взял ладошки Владиславы и поднес их к губам, согревая дыханием. Тепло его рук электрическим током пронзило тело девушки. Влада вздрогнула и замерла.
— Носите перчатки, уже ведь холодно, — он был уверен, что девушка не заберет сейчас ладони.
— Обычно я езжу на машине, — Владислава действительно не отталкивала его, — я не привыкла к перчаткам.
— Я знаю… — Сергей осекся.
— Откуда? — Влада нашла в себе силы вырвать руки и отошла на два шага назад, — откуда, я вас спрашиваю? — голос ее звучал далеко не приветливо.
— Вы говорите таким тоном, будто угрожаете, — Сергей попытался приблизиться.
— Не подходите, — девушка быстро засунула руку в карман плаща, — Я спрашиваю, откуда Вы меня знаете?
Сергей представил, как сейчас она достанет из кармана маленький пистолет, прицелится и… Это был тот редкий случай, когда воображение Сергея проявило пророческий дар.
— Мне нужно повторять свой вопрос? — Владислава прицелилась.
— Но Влада, милая, в «Эльбрусе» вас все знают… И, честное слово, каждый из видевших вас там, готов был пойти за вами, — мысленно Сергей поздравил себя, что не поленился запомнить название кафе.
— А… Вы из «Эльбруса»… — Владислава бессильно опустилась на ступеньки и достала сигарету. Девушка поднесла пистолет к сигарете и выстрелила. Оружие оказалось зажигалкой.
— Хороший сувенир, друзья подарили, — Влада вяло улыбнулась, — простите, я думала, что вы убийца.
Девушка опустила голову на руку и ее короткие волосы обнажили тонкую шею. Едва заметная голубая пульсирующая венка почему-то привлекла внимание Сергея. «Если бы у меня был нож, я запросто нанес бы сейчас смертельный удар», — подумал он и тут же опомнился.
— Чего!? Почему именно убийца?
— Понимаете, я недавно выписалась из больницы… У меня нервное расстройство, — Влада улыбнулась какой-то детской, совершенно обезоруживающей улыбкой, — во всем мне чудится теперь угроза…
— И вы не побоялись вот так, лицом к лицу, встретиться с убийцей? Думаете, профессионал не отличил бы настоящее оружие от зажигалки? Похоже, вы бесстрашная женщина.
— Да, не побоялась, — Влада вдруг осознала, какой опасности пыталась сама себя подвергнуть, — точнее, я уже перебоялась. Поверьте, вы ничуть не страшнее комода, который норовит наброситься на меня каждую ночь… А к нему я уже привыкла.
— Не страшнее комода? Вот это комплимент…
Влада рассмеялась. Сергей тоже достал сигарету и, отстранив жестом зажигалку девушки, достал свою.
— А вы испугались? — Влада все-таки поднесла горящее пламя к сигарете Сергея.
— Честно говоря, не успел. Просто удивился. Понимаете, моё воображение иногда подкидывает мне странные картинки, в продолжение к реальности. Ну, например, когда я был маленьким и отец ругал меня, мне казалось, что у него вот-вот появятся рога и хвост, и он набросится на меня, желая испить сыновней кровушки… В общем, этот случай, — Сергей кивнул на зажигалку, — первый раз, когда нечто из непомещающегося в реальность и вправду произошло. Я действительно очень удивился.
— Забавно… Но почему вы все-таки шли за мной?
— Не знаю. Вы вышли из «Эльбруса» такой подавленной. Инстинктивно захотелось защитить вас, — по лучащимся глазам Владиславы Сергей определил, что отлично справляется с выбранной ролью, — Но сам бы я вряд ли подошел.
— Вы робкий? — Влада уже совсем успокоилась и теперь ситуация забавляла ее.
— Нет. Я корректный. Как вы себе представляете: «Девушка, я вас совсем не знаю, но мне так хочется вас от чего-то спасти…» Вы бы подумали, что я сумасшедший.
— Возможно, это меня бы в вас заинтересовало. А что бы вы делали, не окликни я вас сама?
— Скорее всего прошелся бы за вами еще пару кварталов, потом бы опомнился и пошел по своим делам.
— Я живу как раз в паре кварталов отсюда. Так что вы бы как раз проводили меня домой, — Влада прищурилась, — наверное, я предоставлю Вам эту возможность. Пойдемте. А то самой как-то… Нет, не страшно, просто скучно.
— С огромным удовольствием. Только прежде позвольте мне угостить вас чашечкой кофе. Мой друг недавно открыл здесь кафе «Подкова»…
— А…это то кафе, на вывеске которого написана странная фраза: «Одна минута лошадью»?
— Да, — Сергей смутился, — понимаете, в «Подкове» все желающие могут выйти на задний двор и прокатиться верхом на лошади несколько кругов… А те, кто изготавливал вывеску, случайно пропустили предлог. Должно было быть написано «Одна минута с Лошадью»… Честно говоря, неловко признаваться, но вывеску эту делала моя фирма…
Владислава рассмеялась и почему-то почувствовала себя окончательно успокоившейся.
— Что ж, идемте пить кофе. Только ни о чем не расспрашивайте меня, ладно? Я сама пока ничего не понимаю. Возможно потом, когда все закончится, я расскажу вам это…
У Сергея тоскливо защемило сердце. Он-то знал, чем все это закончится на самом деле и прекрасно понимал, что, скорее всего, Владислава Раевская тогда уже никому ничего рассказать не сможет. Они вышли в осеннюю свежесть.
Черное «Ауди» стояло у подъезда. На этот раз выскочить из машины синхронно у мордоворотов не получилось. Сергей руководствовался скорее интуицией, чем здравым смыслом.
— Бежим! — он схватил Владиславу за руку и, больно сжав кисть, потащил обратно в подъезд. Дверь черного хода оказалась заколоченной, — Наверх!
— В чем дело? — запыхавшись, спросила девушка.
— У этих ребят явно недобрые намерения.
Позади уже раздавались тяжелые шаги преследователей. «Слава Богу, что я не на шпильках!» — мелькнуло в голове Владиславы. Нет! Чердачной лестницы в подъезде не оказалось. Владина зажигалка, выхваченная Сергеем из кармана девушки, полетела вниз, громко всхлипывая и ударяясь о каменные ступени: один из мордоворотов вышиб ее ногой. Эти парни еще и умели драться! Один быстро заткнул своей маленькой, величиной с добрый арбуз, ладошкой рот Владиславы и потащил девушку вниз. Другой еще несколько секунд озадаченно попрыгал вокруг пытающегося, полукривляясь, сопротивляться Сергея, потом, размахнувшись, попытался ударить противника по лицу. Сергей увернулся, поразив при этом сам себя. Но Владислава уже скрылась из виду, поэтому Сергей покрутил пальцем у виска, прошептал: «Ну и бараны вы, ребята», и позволил скрутить себе руки. В машине обоим пленникам зачем-то завязали глаза, очень вежливо объяснив, что с ними случится, вздумай они кричать или делать резкие движения. Впрочем, один вид мордоворотов отбивал всякую охоту не то что двигаться, но и жить.
— Что бы все это значило? — Владислава ходила взад-вперед по полуподвальной комнатушке, куда их только что втолкнули, сняв предварительно повязки с глаз. Малюсенькая часть окна, зарешеченная старой ржавой железкой, предоставляла шикарный вид на закрывающий окно с улицы козырек. Небольшая железная дверь, не имеющая никаких ручек, закрылась на два оборота, едва пленники попали внутрь. Влажные оштукатуренные стены с подтеками не оставляли ни малейшего шанса на объяснение их с Сергеем местонахождения.
— Сядь ты, наконец, — умоляюще прошептал Сергей, — меня уже укачивает от твоего мельтешения.
Владислава круто развернулась. И холодно произнесла:
— От моего мельтешения укачивать может только мой пейджер. А что, мы разве перешли на "ты"?
— Старый анекдот.
— Что?
— Про пейджер, старый анекдот. А за «ты» простите, конечно. Вырвалось. Давайте как-то успокоимся и попытаемся подумать, а?
— Я это и делаю. Вам тут думать все равно не о чем. Вы сюда попали просто со мной за компанию.
— У Вас потрясающая мания величия.
Владислава отмахнулась от его насмешек.
— Зато мании преследования у меня явно нет, ибо следили за мной совершенно по-настоящему. Отца и Геру уже убили. Если все это происходит из-за акций, то я — следующая в списке жертв. Интересно, если меня будут держать здесь, завещание все равно огласят?
— Если бы Вы потрудились ввести меня в курс дела, я бы ответил, — Сергей сумел не поддаться на правокацию.
— Тогда, как только станет доподлинно известно, что контрольный пакет акций унаследовала я, меня или убьют или… Нет, другого выхода я для них не вижу.
Сергей решил с толком использовать ситуацию, он подошел к девушке вплотную и положил руки ей на плечи.
— Уберите, пожалуйста, руки… Только этого мне сейчас не хватало. Черт, я не верю, что Анин с Юровским могли пойти на такое… Но кому, кроме них, выгодно, — Сергей крепко прижал Владиславу к себе. — Совсем с ума сошли?!
— Тише. Я просто пытаюсь тебя успокоить.
Влада на секунду расслабилась, и вдруг, впервые за много месяцев, почувствовала себя абсолютно защищенной.
* * *
— Идиот! — Макс стоял потупившись и, как ни старался, не мог осознать, в чем его ошибка, — и что ты теперь прикажешь мне с ними делать? — Александр Палыч никак не мог успокоиться. — Парня наняли, чтобы тебе не пришлось идти на мокруху… Нет, надо было самому сунуть голову в петлю.
— Они же не знают, чего мы… И потом, она видела только Алика и Толика.
— А ребята что, не люди? Чем, чем тебе помешала их встреча?
— Шеф, я не доверял этому парню… Изначально не доверял…
— Ну и не доверял бы себе тихо, наблюдая со стороны.
— Он вошел в контакт с объектом. Он мог ей все рассказать, предупредить.
— Что он мог ей рассказать? Что он по каким — то своим собственным соображениям пришил ее отца? Извиниться, да!? И потом, как бы он по-твоему стал убеждать ее продать нам акции, не контактируя с ней?
— Но… — Макс хватался за последнюю соломинку своего оправдания, — вхождение в контакт с объектом не было предусмотрено инструкцией… Я решил перестраховаться.
— Ну и что мне теперь делать? Ладно, давай парня сюда, а сам присмотри, чтоб с девчонкой ничего не случилось… Может, еще удастся ее безболезненно для нас отпустить. Гангстер! Я тут его честному бизнесу пытаюсь научить, а он в боевики играется… Тоже мне, дитятко!
Они сидели в углу своей тюрьмы на плаще Сергея. Владислава обхватила колени руками, положила на них голову и превратилась в маленький комочек с огромными синими глазищами. Она смотрела прямо перед собой и говорила, говорила. О том, как писала роман, о том, как удобно записывать кусочки из жизни на диктофон, о смерти отца, об отъезде Коти, о том, что Глюк опять поссорилась с Дэном, о психиатрической клинике, о так и не написанной новелле на конкурс…Сергей гладил Владиславу по волосам и думал о том, что ему как-то уж слишком легко удалось завоевать доверие девушки.
— Милая, — прошептал он, — скажи, если мы вдруг окажемся по разные стороны баррикады, ты сможешь воевать против меня?
Владислава резко отстранилась и удивленно посмотрела на Сергея, потом сочла его слова пафосной романтикой, которую вообще-то терпеть не могла.
— Я? Конечно, смогу, — она убрала его руку со своей щеки, — кто ты мне? Первый встречный.
— Вот и хорошо, — Сергею вдруг стало обидно.
— Не обижайся, — Владислава не хотела конфликтов, — просто твое «милая», звучит как-то наигранно, а я терпеть не могу слащавой фальши… А почему ты спросил?
«Странно», — мелькнуло в голове Сергея, — «Обычно женщины млеют от подобного обращения». Сергей почему-то обрадовался, что Владислава заметила его неискренность. Всегда приятно узнать, что есть еще люди, способные тебя удивить.
Дверь с грохотом отворилась и на пороге комнаты появился один из мордоворотов. «Ты идешь со мной!»— он ткнул пальцем в сторону Сергея.
— Влада, я не знаю, чем все это кончится, но мой вам совет, бегите отсюда при малейшей возможности. Про меня можете временно забыть, я и сам о себе смогу позаботиться, — успел шепнуть Сергей, прежде чем мордоворот, рыкнув «Харэ трепаться», вывел его из помещения. И дверь опять затворилась. Владиславе очень захотелось разреветься. Последние слова Сергея совершенно четко убедили ее, что, если ему самому представится возможность смыться, он не преминет ею воспользоваться, абсолютно забыв о существовании Владиславы. «Защищенной?» — выругала девушка сама себя, — «он действительно первый встречный».
Никаких звуков из коридора не доносилось. Перспектива долго оставаться наедине с собственными догадками и страхами Владиславе абсолютно не нравилась. Нет, был, конечно, вариант побега. Глупый, банальный, но был. Еще секунду помявшись, Владислава решила, что терять особо нечего, и подобрала с пола давно примеченный валявшийся в углу металлический совок, видимо, оставшийся здесь после уборки. Встав возле двери, девушка решила прорепетировать. Удар получался блестящим. Лихо, со свистом, совок пролетал пространство, где, по мнению Владиславы, должна была быть голова входящего. Еще несколько мгновений Владислава поразмышляла о том, откуда в ней, интеллигентной хрупкой барышне, столько жестокости, потом пожелала себе «ни пуха, ни пера» и, самопославшись «к черту», набрала полные легкие воздуха. Комнатушка тут же огласилась диким нечеловеческим визгом. «Это еще что за фигня?!» — Владислава рассчитала правильно, в коридоре послышалась торопливая возня охранника. Девушка продолжала орать. Вот уже ключ вертится в замочной скважине… Нет!!! Дверь открывалась внутрь, этого Владислава не учла. Глубину своей ошибки девушка осознала, когда распахнутая со всей силы дверь припечатала ее к стене. «Оказывается, мне еще есть, что терять!» — подумала Влада, теряя сознание. Очнулась она оттого, что кто-то хлестал ее по щекам. «Эй! Очнись немедленно. Эй!», — охранник был явно жутко взволнован, — «Шеф меня убьет! Я не хотел бить тебя дверью! Очнись! Эй!». Все еще плывущим взглядом Владислава заметила стоящий рядом графин с водой. «Ну вот, я могла сбежать, пока он ходил за водой», — грустно подумала Владислава и опять закрыла глаза, на этот раз от отчаяния. «Да очнись же ты!» — Макс уже не знал, что делать. Девушка тихо застонала и несчастный охранник плеснул ей в лицо еще немного воды. Точнее, окончательно несчастным он стал на секунду позже, когда графин был подобран Владиславой и лихо разбит об его голову. Макс удивленно понаблюдал за мельтешащими в глазах искорками, после чего отключился. И тут на лестнице опять послышались шаги. Перепуганная Владислава не нашла ничего лучшего, чем запереть дверь изнутри вытащенным у Макса ключом.
— Макс, все в норме? Чего она орала? Макс, ты где? — спрашивал кто-то в коридоре.
Владислава явственно ощутила, чем ей чревато возвращение Макса к реальности, и решила хоть как-нибудь действовать.
— Молодой человек, — обратилась она ко второму охраннику, — вы не могли бы открыть меня. Тут у меня в комнате мышь… Тот первый охранник отказался выгонять ее и ушел… — Влада молила бога, чтоб дубликата ключа у того, кто стоял за дверью, не оказалось, сжимая обеими руками злополучный совок.
— Правильно сделал, что ушел. Голова! — и Владислава поняла, что ей повезло. За дверью совершенно неприлично выругались и удалились.
Дождавшись, пока из окружающих звуков останется только гулкое биение ее собственного сердца, Владислава сняла туфли и вышмыгнула за дверь. Макс издал какой-то странный грудной звук и пошевелился. Влада быстро повернула ключ в замке. Потом тяжело вздохнула и, рискуя облегчить врагам организацию погони, оставила ключ в двери: вдруг ни у кого нет дубликата, и несчастный охранник умрет в этой тюрьме с голоду. Через несколько минут Владислава уже махала рукой всему, что движется, на довольно оживленной проезжей части.
* * *
— Послушайте, — Сергей старался говорить как можно спокойнее, — я вам уже все объяснил. Хотите контролировать мою работу, — пожалуйста. Но не вмешивайтесь же. Тем более так неосторожно. Что вы теперь собираетесь делать? Убить ее? Тогда зачем я вам был нужен, если вы с такой радостью идете на преступление…
— Что ты все заладил, убить, убить, — Александр Палыч нервно курил, — Как-то даже коробит от этого слова. Я — честный бизнесмен. Мокруха — это твоя работа, так ведь? Твоя задача убрать объект в случае надобности.
— Слушайте, — Сергей намеренно вспылил, — я ведь тоже не мазохист. Мне совершенно не хочется, чтоб меня потом нашли.
— А зачем же ты тогда в контакт с ней вошел?
— Она сама со мной заговорила. Что ж я, убегать, что ли, должен был? И потом, если акции достанутся ей, мне ведь все равно придется с ней разговаривать.
— А наблюдатели говорят, что вы стояли в подъезде, обнявшись…
«Окно… Надо было отойти подальше от окна», — пронеслось в мыслях у Сергея.
— Ваши наблюдатели сексуально озабочены, вот им и мерещится бог знает что. И потом, это ведь мое личное дело, так ведь? А шумихой этой всей вы существенно усложнили мне задачу…
Александр Палыч почувствовал, что смертельно устал. Ему не нравилось, что этот щенок предъявляет какие-то претензии. С другой стороны, он прекрасно понимал, что оснований у Сергея для этого предостаточно.
— Значит так. Выбора у тебя все равно нет. Будешь на нас работать, как миленький, иначе ментам сдадим.
— Я ж не отказываюсь, — Сергей понял, что перегнул палку своими излишне дерзкими интонациями, — что мне, деньги не нужны, что ли? Просто не надо мне мешать, ладно? По-моему, сейчас девчонку вполне можно отпустить. Я уж постараюсь убедить ее никому ничего не рассказывать. Кажется в доверие к ней я уже втерся. Да и что она, собственно, видела? Ничего. Думаю, съехать из этого помещения для вас не проблема?
— Ну, вообще-то, организация, которая нам его сдавала, будет расстроена, узнав, что подвалом пользоваться больше нельзя…
— Во-первых, организация эта и так им бы не пользовалась, пока вы здесь обитали. Во-вторых, не факт, что девчонка кому-либо об этом помещении проболтается… Я ей что-нибудь сочиню…
— А я считаю, что ее нужно держать здесь до тех пор, пока не выяснится, кому теперь принадлежат акции. Удобно, если она будет под рукой, — Александр Палыч спорил просто из желания оставить последнее слово за собой, отпустить Владиславу он и сам бы был рад. Сергей потянулся за сигаретами. Мордоворот за спиной у шефа издал предупредительный рык, Александр Палыч жестом успокоил его.
— Вы не учитываете того факта, что если Владислава исчезнет до оглашения завещания, то милиции это покажется очень, очень странным. Ее начнут очень тщательно искать, а также начнут искать тех, кому выгодно…
— Ты слишком много рассуждаешь, парень, — шеф протянул Сергею зажигалку, — меня это беспокоит.
— Работа такая, — Сергей вошел в образ гангстера.
В дверь неистово застучали.
— Что еще? — рявкнул шеф, — Да входите вы.
— Сбежала!!! Девчонка сбежала!!! — Макс был необычайно бледен и серьезен.
— Как? — хором спросили присутствующие.
— Дала мне графином по голове и смылась!
— Боже… Где ж она графин-то взяла. Не в сумочке ж с собой притащила…
До Сергея вдруг дошло, чем ему лично чреват побег Владиславы.
— Быстро сматываемся! Через несколько минут здесь будет милиция!!! — прокричал он.
По полузаброшенному подвалу старого театра объявили срочную капитуляцию.
— Стоп, — у Сергея, наконец, созрел сносный план, — надо еще кое-что сделать. Александр Палыч, отпустите со мной своих ребят на пару минут.
— Что ты еще задумал? — Макс уже заводил машину.
— Пусть идет, — Александр Палыч грозно глянул на сына, — этому парню замести следы сейчас важнее, чем нам.
* * *
«Запорожец» Дэна едва не сбил Владиславу. Девушка так обрадовалась прибытию следователя и Аньки, что, забыв о всех правилах осторожности, чуть не бросилась под колеса. Владислава подбежала к Аньке, схватила ее за руку, и прокричала.
— Скорее! Там человек остался… Хороший. Его, возможно, бьют, — вдруг Влада замерла, — вы одни? Я же просила приехать с группой захвата.
— Вертолет сломался, а танкист запил еще позавчера, — пошутил Дэн, — ну, выкладывай, что случилось?
— Нас похитили… Думаю, хотели держать до оглашения завещания… Но я упала в обморок и разбила охраннику вазу об голову. Хотела сразу поехать в милицию, но ведь там остался Сергей. Вот и позвонила Глюку, чтобы она нашла тебя……
Дэн повертел головой и ущипнул себя, чтобы проверить, что все это не сон. Звонок Глюка разбудил его и родителей в два часа ночи. Из сбивчивых объяснений Дэн понял, что с Владиславой опять творится что-то неладное. Дэн не поленился, приехал, подталкиваемый частично милицейским долгом, частично нежеланием опять навлекать на себя гнев Глюка. И вот теперь Владислава несла какую-то несуразицу.
— Подожди, давай еще раз, но помедленнее, — Дэн все еще надеялся хоть что-то выяснить.
Владислава попыталась сосредоточиться…
— Давай сначала, — решил помочь ей следователь, — кто и как вас похитил?
— Сергей шел за мной из Эвереста. Я приняла его за убийцу и решила расколоть зажигалкой…
Дэн беспомощно оглянулся на Глюка, но Анька вела себя так, будто в речи Владиславы не было никакой нелепицы. Минут через двадцать до Дэна, доверившегося переводу Глюка, наконец, дошло две вещи: во-первых, Владислава, когда нервничает, ничего объяснить все равно не может никому, кроме своей подруги, а во-вторых, что нужно немедленно проверить какой-то близлежащий подвал на предмет наличия гангстеров. Подвал оказался абсолютно заброшенным. Всюду валялись какие-то палки, куски старых декораций, обвешанные паутиной. Чтобы проникнуть внутрь приходилось изгибаться и переступать через какие-то коряги.
— Вряд ли здесь можно было провести человека с завязанными глазами… — с укором констатировал Дэн, — может, ты перепутала подвалы?
— Нет… Это абсолютно точно было здесь… Только такой разрухи тут не было. Наверное, они подстроили все это специально.
— За сорок-то минут? Тут нужна пара бригад солдат, чтоб устроить такой бардак…
— Вот, вот здесь мы сидели, — фонарик Дэна наткнулся на проем в стене, никакой железной двери и близко не было. Владислава поискала выключатель. Но то место, где он должен был быть, скрывалось за какими-то деревяшками.
— Вы заметили, везде, где должны быть выключатели, какая-то повышенная активность хлама. Это явно неспроста, — Аня увлеченно исследовала окружающие предметы. Владислава потащила всех дальше по коридору, — Вот, вот наша дверь, — железная дверь действительно валялась в проходе. Особо ржавые места ее тоже были покрыты паутиной. Лезть через эту дверь, для дальнейшего исследования заброшенного подвала, Дэну абсолютно не хотелось.
— Наверняка, у преступников было слишком мало времени, чтобы превратить в хлам все помещение, вот они и перегородили кусок подвала дверью, — Аня уже попыталась перелезть через препятствие, но поскользнулась и скатилась вниз.
— Послушайте, здесь все поросло паутиной, здесь явно давно уже никого не было.
— Но ведь декорации можно было притащить откуда-нибудь вместе с паутиной и раскидать по подвалу, — неуверенно заявила Владислава.
— Смотрите, — Дэн ткнул фонариком в огромную лужу грязи вытекающую из-под двери. Если бы здесь кто-то ходил, они бы оставили следы, как Глюк. Не по стенам же Ваши гангстеры лазят?
Владислава совсем растерялась. Дэну стало даже жаль девушку. Он еще раз осмотрелся. Анька деловито подобрала с пола какой-то странный прозрачный пакетик с остатками белого порошка. Дэн обмотал пальцы рукавом, чтобы не оставлять отпечатков, и положил находку к себе в сумку. «Отдам завтра в лабораторию… Может, наркотики… Раскроем наркоманский приют. Хоть какая-то польза от этого посещения будет», — сам себя успокоил он.
— Послушайте, даже если здесь кто-то и был, он уже удалился, нанеся сам себе при этом серьезный материальный ущерб. Пойдемте, а?
Владислава молча позволила вывести себя на улицу, и вдруг застыла.
— Ты ее видишь? — зловещим шепотом обратилась она к подруге.
— Если ты о ней, то да, — не менее серьезно ответила Аня, и тут обе девушки развернулись к Дэну и громко закричали: «Вот, вот, смотри! Значит здесь все-таки устраивали погром!» В кустах валялась отломанная дверная ручка. Дэн вздохнул и аккуратно подобрал ни в чем не повинный предмет.
— Успокойтесь, я завтра все проверю.
— Ловко все-таки они все подстроили, — уже в машине проговорила Владислава. Дэн вздохнул. И повез девушек по домам. Аньку высадили первой. Причем, Влада настояла на том, чтобы проводить подругу до самой комнаты. После чего Дэн, галантно раскланявшись с Глюком, повез домой Владиславу. Осмотрев квартиру Влады, следователь убедился в отсутствии кого бы то ни было и собрался уходить.
— Кофе сварить? — поникшая и подавленная Влада стояла посреди собственной кухни.
Дэн очень хотел побыстрее уехать домой и лечь спать, но оставлять девушку в таком состоянии было нельзя.
— Да не переживай ты так… Утром я отдам в лабораторию все найденное, съезжу с ребятами проверю еще раз то место…
— У них остался человек, по моей вине попавший в неприятности, — Владислава смотрела прямо перед собой.
— Влада, сейчас ты все равно никому ничем не можешь помочь. В любом случае ничего особенного этому парню не угрожает. Ну подумай сама… Похищали ведь его, по сути, как бесплатное приложение к тебе.
Владислава прекрасно понимала, что ей просто заговаривают зубы. Тупо пытаются успокоить. Но, в общем, девушка была благодарна Дэну за участие.
— Знаешь что? — Дэн отстранил от Влады чашечку с кофе, — У тебя есть снотворное? Давай ты его сейчас примешь и заставишь себя хоть немного отдохнуть. Нельзя так издеваться над собственными нервами, тем более, что ты недавно вышла из клиники. Хорошо?
— Обещаю, — Владислава действительно очень хотела спать.
Дэн вышел на улицу. Уже давно рассвело. «Не может же быть Владка совсем сумасшедшей… Надо будет действительно все проверить. Ой, а ведь завтра планерка, и к вдове Раевского надо съездить… Ладно, разберемся», — Дэн вспомнил испуганные глаза Владиславы и ему показалось, что совсем недавно он читал в них усмешку, — «А может, девчонка просто пытается запутать следствие?» Версия была довольно симпатичной, и в нее вписывалось практически все происшедшее. «Надо будет установить за ней слежку. Убью двух зайцев. Если она говорит правду — надо взять ее под охрану. Если нет — под наблюдение. Кому бы поручить? Привлечь что ли ребят… Так это с ума можно сойти, объясняя зачем да почему. И Кедровский вопросами замучает. Шеф у нас ох какой любопытный…». В подобных размышлениях Дэн быстро добрался до дома.
* * *
Владислава проснулась совершенно измученная. Всю ночь она лазила по подвалам, искала свою камеру заключения, но комнаты все оказывались не те, и Сергея нигде не было. Стрелка часов, крадучись, приближалась к трем.
— Кошмар, я проспала половину суток, — сейчас Влада и сама не могла понять, происходило ли что-то вчерашней ночью, или ей все пригрезилось. Влада набрала рабочий номер Дэна.
— Да? — как ни странно, но Дэн был на месте, — Нет. Никаких новостей. Содержимое пакетика оказалось хитро сделанной отравой от тараканов. Ручка двери? А… Если кто-то и отрывал эту ручку от двери того подвала, то это было никак не вчера ночью. Отпечатки старые. Ничего нового при осмотре подвала не обнаружили.
— Что остальная часть подвала? Тоже завалена декорациями?
Дэн попытался вспомнить о какой остальной части идет речь. На самом деле в подвал он больше не ездил. Показаний лаборатории было вполне достаточно для того, чтобы убедиться в тщетности дальнейших исследований этого места.
— Да, все в паутине, — на свой страх и риск соврал Дэн, — прости, Влада, а где ты сейчас находишься?
— Я дома.
— Очень хорошо, — зачем-то вслух произнес Дэн, отметив про себя, что Деркач, дежурящий возле подъезда Владиславы, не ошибся, утверждая, что девушка никуда не выходила.
— Что собираешься делать?
— Не знаю. Немного поработаю. Вечером, наверное, в «Эверест» зайду. Может, наведаюсь к Глюку. А что?
— Ничего. Просто будь осторожна, пожалуйста. А то мне, знаешь ли, по ночам очень хочется спать, а не…
— Спасибо, — Влада резко бросила трубку. Дэн ей не верил, это было ясно. На его помощь рассчитывать было бесполезно. Для начала Влада решила все-таки посетить «Эверест». Ведь если с Сергеем все в порядке, он наверняка будет искать ее там. Если он вообще существует, этот Сергей. «Может и вправду окружающий мир всего лишь плод моего больного воображения?», — промелькнуло в голове у Владиславы.
Девушка отправилась в ванную и вяло принялась приводить себя в порядок.
В «Эвересте» сегодня было полно народу. Дэн сидел в дальнем углу кафе. Вид у него был достаточно странный: широкополая черная шляпа, темные очки, накладная борода. Владислава на секунду застыла на пороге,пристально оглядывая зал. Приветливо кивнула всем и вместе с тем никому и, улыбнувшись бармену, направилась к стойке. «Она не узнала меня! Вот что значит маскировка!» — гордо подумал следователь, вспоминая, как коллеги ржали, наблюдая его перевоплощение.
Владислава о чем-то расспрашивала бармена. Тот озадаченно кивал и пожимал плечами. Потом двери «Эвереста» в очередной раз распахнулись и на пороге появился высокий брюнет в длинном сером плаще. Бармен кивнул в его сторону, Владислава обернулась и издала радостный победный крик.
— Ура! Это он, спасибо, Саш, — кинула она бармену и, счастливо улыбаясь, бросилась к вошедшему. После чего самым неприличным образом схватила вошедшего за руку и потащила прямиком к столику Дэна.
— Денис Игоревич, — Дэну стало нехорошо, — извините, что отвлекаю вас от работы, но не могу упустить случай. Это Сергей, мой вчерашний сокамерник. Сережа, это Денис Игоревич, он из милиции. Мы присядем?
Дэн рассеянно кивнул.
— Я, собственно, не совсем понимаю, в чем дело, — молодой человек приветливо улыбнулся следователю, потом серьезно глянул на девушку, — Влада, у тебя проблемы с милицией?
— Нет, — Владислава присела, — судя по выражению лица Дениса Игоревича, это у милиции со мной сплошные проблемы. Но сейчас все станет на свои места. Сереж, расскажи про вчерашнее, а то мне не верят.
— Да, да, — Дэн пришел, наконец, в себя после разоблачения, — Будьте так добры, расскажите подробнее, кто и куда вас отвез?
— Э, э — Сергей замялся, от Дэна не ускользнуло, что парень зачем-то наступил Владиславе на ногу, — думаю Влада вам и сама уже все рассказала.
— Да уж! — Дэн позволил себе саркастически рассмеяться, — только некоторые факты, знаете ли, нуждаются в уточнении. Начните, пожалуйста, с вашего выхода из кафе.
— Но, право же, мне неловко, — парень ошарашено смотрел на свою спутницу, потом, явно разозлившись, выпалил, — Влада, о таких вещах предупреждать надо. Я абсолютно не знаю, о чем я должен говорить!
— То есть как это, не знаешь? — Владислава, прищурившись, посмотрела на Сергея. Дэну показалось, что девушка заговорщически подмигнула.
— Одну минуточку, — Дэн решил идти напролом, — Владислава сообщила мне, что у вас вчера были какие-то неприятности. Скажите, вы находились вчера с этой девушкой в Ливадии, в подвале?
Сергей аж поперхнулся.
— Я? Вполне возможно… Понимаете, я вчера был у друзей, как раз в Ливадии. Выпил немного лишнего. Как попал домой, не помню. Очень может быть, что по дороге спустился в какой-нибудь подвал, встретил там Владу…
Было абсолютно ясно, что парень выкручивается, дабы не подставить Владиславу.
— Что ты несешь!? — Владислава не выдержала.
— А что должен…
— Ты ничего не должен, — Влада закурила и, в своей любимой манере, успевшей встать Дэну поперек горла, глядя прямо перед собой, трагическим шепотом изрекла, — Значит и ты с ними заодно!
— Как тебе будет угодно! — вспылил Сергей, — Стоп! А может, ты меня с кем-то путаешь? Помнишь, раньше ты меня всегда путала с Евгением. Сейчас проверим. Жень!
Парень за соседним столиком был совершенно пьян, но, услышав свое имя, все-таки заставил себя приподнять голову со стола.
— Да?
— Ты был вчера с Владиславой в подвале?
— В подвале? С Владиславой? — Евгений близоруко сощурился, достал из кармана пиджака очки, поднес их, не одевая, к глазам, пристально оглядел Владу, и, наконец, изрек, — какой шедевр! — после чего его голова опять бессильно опустилась.
— Нет! — вмешалась Владислава, — с этим я в подвале не была. Я вообще вне «Эвереста» никогда его не встречала.
— Так! — Дэн начинал закипать, — а его, его вы где и когда встречали, — следователь показал на Сергея, потом испугавшись, что Владислава сейчас начнет что-то объяснять, спохватился, — можете не отвечать. Лучше вы, Сергей, скажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Владиславой?
Сергей рассеянно пожал плечами.
— Я прекрасно понимаю ваше смятение, — Дэн решил поддержать собеседника, — когда мне звонит жена друга и спрашивает, не у меня ли ночевал её супруг, я всегда отвечаю, что сам дома не ночевал, поэтому не знаю. Но, в данном случае, вы можете говорить совершенно прямо. Ничем ужасным вашей спутнице это не грозит.
Сергей вздохнул с явным облегчением.
— Мы познакомились с Владой около двух лет назад. Здесь, в кафе. Потом пару раз встречались случайно на набережной. У нас завязались довольно близкие отношения. Но потом я был вынужден надолго уехать по делам. А когда приехал, узнал о случившемся, зашел к Владе в клинику… Она тогда не захотела со мной разговаривать, кричала, чтоб я убирался. А сегодня позвонила, назначила встречу. И вот…
Дэн вспомнил свой разговор с лечащим врачем Владиславы, все вышеизложенные факты действительно фигурировали в деле.
— Это все неправда, — Владислава нервно улыбнулась, — между нами ничего не было.
— Конечно, не было, — Сергей горько усмехнулся, — и поездки на Мартиян не было? И на Ай-Петри мы не поднимались? В те ночи между нами действительно ничего не было…Ты и я, и ничего между нами…
Владислава густо покраснела. Похоже, разговор превращался в выяснения личных отношений. Дэн удивился, что Глюк ничего не рассказывала об этой части жизни Владиславы, потом вспомнил рыжего Костю и мысленно посочувствовал Сергею.
— Так. Скажите-ка лучше, что именно Влада говорила вам по телефону?
— Извините, кто тут в очках, шляпе и с накладной бородой? Вам звонят! — на весь зал крикнул бармен. На этот раз густо покраснел Дэн и ушел разбираться. Владислава резко развернулась и попыталась влепить Сергею пощечину. Он перехватил ее руку. И опять его прикосновение заставило Владиславу на секунду забыть о происходящем. «Да что же это со мной», — одернула сама себя девушка.
— Влада, ради бога, успокойтесь, я все объясню. Пожалуйста, делайте вид, что все, что я говорю — правда. Это очень важно.
— Почему?
— Я все потом объясню…
— А если я откажусь?
Сергей посмотрел на девушку очень серьезно. Потом в уголках его глаз зажглись огоньки совершенно личного характера.
— Что ж, это тот редкий случай, когда моя дальнейшая судьба полностью зависит от кого-то. Я в ваших руках, Владислава…
— Соглашаюсь, — Владислава не смогла устоять перед магической силой его взгляда, — но только потому, что заинтригована.
— Итак, — Дэну только что сообщили, что его срочно вызывают в участок, — честно говоря, я тороплюсь, давайте быстрее проясним все обстоятельства.
— Знаете, похоже, уже нечего прояснять, — Влада, извиняясь, пожала плечами, — Я не уверена, но, судя по тому, что говорит Сергей, похищение мне приснилось… А потом я подумала, что оно было на самом деле и вызвонила вас…
— Как приснилось?
— Ну… Со мной бывают такие казусы, я ведь больна…Иногда мне что-то снится, я принимаю это за чистую монету, несусь куда-то сломя голову, что-то делаю… У меня и справка есть.
Дэн совершенно четко ощутил, что над ним издеваются. Но разбираться было некогда, начальство в участке ждать не станет.
— Значит Вы, — Дэн официальным тоном обратился к Владиславе, — снимаете с меня свою просьбу о исследовании подвала?
— Да, — премило улыбаясь, сообщила Влада.
— Девушка, — зло кинул Дэн, — еще одна такая выходка, и вы окажетесь за решеткой за попытку запутать следствие.
— Не имеете права, — вмешался Сергей, — она психически нездорова…
— Да ну вас! У меня полно работы, а вы… — Дэн встал и, не прощаясь, ушел. «Тем лучше! Делать мне больше нечего, как по подвалам лазить. Тут убийства надо расследовать, а они…»
Владислава заказала себе немного мартини.
— Как-то неудобно перед Дэном, — девушка улыбнулась, — он хороший, на самом деле. Ладно, забудем. Я жду объяснений.
— М-да, — Сергей поежился, — только, пожалуйста, пусть все сказанное останется между нами.
— Можете не предупреждать.
— Я бы не стал вам ничего рассказывать, но раз уж так вышло… Наши вчерашние похитители были наняты моим компаньоном, который считает, что я должен ему солидную сумму денег.
— И что? Компаньон думал, что, посидев в подвале, вы отдадите им деньги?
— Ну, во-первых, все это было сделано для устрашения, так сказать демонстрация возможностей… Во-вторых, если бы они оставили вас там, у меня не было бы выбора, пришлось бы отдавать им деньги.
— Но почему вы решили не рассказывать это все милиции?
— Ну, мы договорились с компаньоном. Он выпускает нас с вами, и через три дня я приношу ему деньги. Все честно, милицию сюда впутывать незачем. Тем более, что бизнес наш не вполне легален.
— Я бы на месте вашего компаньона вас не отпустила…
— Если бы вы были на его месте, я и не пытался бы сбежать, — Сергей улыбнулся, — на самом деле, ему нечего бояться, раз я пообещал вернуть деньги, так сказать, официально признал за собой долг, то теперь я их точно отдам. У меня в Ялте семья, деваться мне некуда.
Сердце Владиславы учащенно забилось: «Ах, значит семья!»
— Ну, хорошо. А что, пока вы не были уверены в серьезных возможностях вашего компаньона, долг возвращать не собирались?
— Понимаете, это запутанная история. Лично я считаю, что это он мой должник. Знаете, обычные проблемы, не сумели правильно поделить прибыль, теперь воюем.
— И он, судя по всему, побеждает?
— Ну, первый раунд он уже выиграл. Я ведь таки признал за собой долг. Но раунд — еще не вся игра. Так ведь?
— Секунду. А если бы вас похитили без меня, вы бы пообещали отдать деньги?
— Вы хотите повесить вину за проигранный мною раунд на себя?
— Возможно, это польстило бы моему самолюбию, — Владислава поймала себя на том, что отчаянно кокетничает, — А вы уже знаете, где взять деньги?
— Где взять? Да, знаю. Не знаю только, как это сделать, — и Сергей весело рассмеялся, — хотите еще выпить?
— Нет, спасибо. Кофе хочу. А ловко вы все это подстроили. Разгром в подвале, потом эта сцена при Денисе Игоревиче. А откуда вы узнали про молодого человека, с которым я отказалась разговаривать в клинике?
— Всего лишь несколько секунд потрепался с сестрами в больнице. А кем вам приходился тот молодой человек?
— Да так, давний ухажер. Живет в Симферополе, иногда приезжает отдохнуть сюда. Надоел до смерти — Сергей отметил, что этот «ухажер» был ей явно безразличен, — Вообще все это очень ловко проделано, — Влада задумалась, — милиция теперь не поверит ни одному моему слову, вообще никогда… Если вы все-таки играете против меня, то вам это очень выгодно. Блестяще воюете.
— Ну, простите… Мне надо было как-то выкрутиться… Я обещал ребятам, что предотвращу скандал. Спасибо, что подыграли мне. Кстати, вам передавали всяческие приветы и восхищения.
— Это еще почему?
— Вы здорово умудрились от них сбежать.
— Честно говоря, я просто очень испугалась. Мне показалось, что вы бросаете меня на произвол судьбы, и пришлось выкручиваться самой.
— Знаете, мне всегда нравились сильные женщины.
— Это не про меня. Я просто чересчур эмоциональна.
— Это тоже мне нравится. И потом, вы, по-моему, сами не знаете, какой потенциал в вас заложен.
Владислава наморщила лоб, осознав, что млеет от всей этой лести. Еще не хватало, чтобы сейчас ее охмурил этот странный человек.
— Уже поздно, — холодно произнесла девушка, — Думаю, вам пора. Вас, наверное, семья ждет.
— Не думаю. Дома все привыкли к моему постоянному отсутствию.
— Не хотела бы я оказаться на месте вашей половинки. Терпеть не могу кого-то ждать.
— Обещаю, если вы окажетесь на месте моей жены, я никогда не стану заставлять вас ждать.
Владислава почувствовала, как мелкая дрожь пробежала по всему ее телу. Она откинулась на спинку стула, и заставила себя беззаботно расхохотаться.
— Ну и разговорчики у нас, — флирт, так флирт, — думаю, я все равно не согласилась бы занять это достойное место.
— Почему? — искренне расстроился Сергей.
— Не люблю быть чьей-то последовательницей.
— О чем вы? Я не был женат.
— А семья?
— Мама, тетка, двоюродная сестра.
— А, — Владислава заставила себя говорить как можно равнодушней, — все равно…Вас ведь, наверное, так сложно было бы удержать. Пришлось бы всегда быть в форме, играть какие-то роли.
— Можно подумать, без меня вы ведете себя по-другому, — Сергей не сводил с Владиславы глаз, — и потом, поверьте, я умею ценить искренность.
— Тем хуже. Чтобы не развеять ваш интерес ко мне, пришлось бы играть искренне. Это сложнее.
— Уверен, что у вас получилось бы.
— Это предложение? — Влада приподняла брови.
Сергей представил, как он говорит «да», и они тут же бегут в загс. Потом он долго рассказывает своим работодателям, что для выполнения столь сложного задания ему надо лет десять прожить вместе с собственной жертвой…
— Да, — Сергей, в который раз, поразился собственному умению нарываться на неприятности.
— Нет, — Владислава смотрела откровенно вызывающе.
— Что «нет»?
— Я подсказываю вам ваши слова. Вы заигрались. Сейчас надо было сказать «нет».
— Ну, как хотите… Хотя я бы предпочел сам быть режиссером собственных слов.
— Позвольте профессионалам хоть изредка помогать вам. Я ведь все-таки работала сценаристом. Поймите, скажи вы сейчас «да», и дальше все будет происходить довольно банально. Или вы тянете меня в загс, что есть абсолютное завершение сюжета для зрителя, или я вас отвергаю, что, в некотором смысле, тоже развязка. А зрителю требуется еще много поворотов. За красоту сюжета стоит бороться.
— Ну, тогда давайте считать, что я сказал «да», а вы мое «да» проигнорировали. Хорошо?
— Да, — и они дружно расхохотались.
Вечер прошел замечательно. Чуть позже, проводив Владиславу домой, Сергей долго бродил по погрязшим в желто-оранжевых листьях улочкам. Глупая улыбка отказывалась покидать его губы. Кажется, все идет очень хорошо. Хотелось совершать подвиги. Круглосуточный цветочный магазин, неподалеку от набережной, подкинул замечательную идею. Сергей купил небольшой милый букет. По-мальчишески быстро преодолев ступеньки, ведущие на веранду Владиславы, Сергей достал пустую пачку из-под сигарет и, быстро написав на ней что-то, положил ее вместе с цветами под дверь девушки. Ударив пару раз по дверному звонку, он рассмеялся и опрометью кинулся назад в осеннюю стужу. Черное «Ауди» последовало за ним. Сергей обернулся, нервно поморщился, и, показав зачем-то язык болванам-преследователям, удовлетворенный, скрылся в соседнем подъезде, где, на время работы, ему сняли серую и неуютную комнатушку. В подъезде Сергей мимоходом взглянул на часы и вздрогнул. Игры играми, но послезавтра должны были оглашать завещание Раевского. На беспечный флирт у Сергея оставались еще сутки.
Владислава сидела на кухне, уткнувшись лицом в букет цветов. Девушка еще раз взглянула на пустую сигаретную пачку. «Самой прекрасной девушке в мире», гласила надпись на ней. Подпись «армия борцов за красоту сюжета», — заставляла сердце девушки биться в два раза чаще. Владислава задумалась, пытаясь припомнить, когда в последний раз ощущала себя такой счастливой.
* * *
Сергей выглянул в окно. Черное «Ауди» по-прежнему стояло под подъездом. «Чрезмерно трудолюбивые ребятки», — грустно констатировал Сергей. Как отделаться от хвоста, он уже давно придумал. Тем более, что стерегли мордовороты скорее Владиславу, чем его. А вот остальная часть плана могла пройти несколько шероховато. Сергей, стараясь не шуметь, вышел на площадку, по пыльной лестнице залез на чердак. И через несколько минут уже спускался по пожарной лестнице с другой стороны дома. Осторожно оглядевшись, Сергей быстрым шагом отправился вниз по пустынной ночной улочке. Москвич уже ждал его на оговоренном заранее перекрестке.
— Поехали, быстро. К «Спартаку».
— Хоть бы здрасьте сказал, — обиделась Люська.
— Привет, привет, поехали.
— А что с твоей машиной?
— В ремонте, — не мог же Сергей рассказать Люське, что за его машиной следят.
Водила Людмила довольно сносно.
— Может, объяснишь, что происходит?
— Пока нет. Спасибо, что нашла время помочь мне, — хорошо, что с Люськой можно было не церемониться. Сергей позвонил ей с вечера, долго умолял соседей по коммуналке позвать Люську к телефону. Людмила согласилась помочь без лишних пререканий и вопросов. Выпросить у отца ключи от машины для нее оказалось делом нехитрым.
— Вот здесь останови. Я скоро буду. Если приедет милиция — сразу уезжай, меня не жди.
— Господи, Сереженька, во что ты влез?
— Правда, правда ничего не могу тебе сейчас рассказать… Не обижайся.
Сергей вышел из машины. Кабинет нотариуса располагался на втором этаже. Железная подъездная дверь была наглухо закрыта. Решетки на окнах не было. Водосточная труба и довольно хлипкий карниз предоставляли отличную возможность добраться до окон кабинета. Только бы не было сигнализации! «Как-то слишком часто в последнее время я лажу по всяким крышам и окнам», — пробубнил Сергей и, вцепившись одной рукой в выступ на стене, достал из кармана стеклорез. Слава богу, с этой штуковиной он научился обращаться еще в детстве, когда помогал отцу строить дачу. Просунув в аккуратно вырезанное отверстие руку, Сергей повернул ручку окна. Путь в кабинет был свободен. К сожалению безалаберность нотариуса оказалась не безграничной. Ни в столе, ни на столе того, что искал Сергей, не обнаружилось. Оставался только массивный и безнадежно закрытый сейф. Сергей тяжело вздохнул. Стеклорезом сейф не открывался. «Ну и пожалуйста, сами виноваты…» — Сергей осознал всю глубину совершаемого им преступления и, как ни странно, вместо мук совести почувствовал что-то вроде гордости. Пути к отступлению от плана были все еще открыты, но Сергей теперь уже твердо решил довести задуманное до конца. «А, будь, что будет» Выброшенный из окна сейф грузно приземлился в ворох осенней листвы. Сергей огляделся и принялся устранять следы своего пребывания в кабинете. Когда он съезжал вниз по холодной водосточной трубе только небольшое отверстие в стекле окна и отсутствие папки с документами на столе свидетельствовало о ночном визите в кабинет нотариуса. С трудом Сергей затащил сейф в машину.
— Поехали.
— Господи, Сереженька, ты обокрал кого-то?
— Да, причем помимо собственной воли. Поехали — ка за Симеиз, там, помнится, есть место, где можно подъехать к морю прямо на машине.
Перепуганная Людмила молча вела машину. Сергей зачем-то принялся обмерять сейф.
— Люська, солнце, прости, что я тебя во все это втравил. Но ведь ты все равно послезавтра уезжаешь… Тебе все это ничем не грозит. Да, вот деньги. Тебе за бензин, за помощь, за молчание. И еще… Ты сможешь завтра утром купить у Мишки сейф, точно такой же как этот, а?
— Вот еще, — вспыхнула Люська, останавливая машину, — буду я с тебя деньги брать… — но купюры, внимательно пересчитав, взяла. После этого ехали быстро и с серьезными выражениями лиц.
— Заедь — ка на пирс. Так. И вот тут подожди меня минуточку.
Сергей дотащил сейф до самого края и бросил в море. Как и ожидалось, морская пучина поглотила железку молча и с удовольствием. Сергей был уверен, что поступает правильно. Теперь предстояло осуществить вторую часть плана. На этом этапе путей к отступлению не было. Оставалось только надеяться, что завтра нотариус на работу не выйдет. «Ну а зачем ему может понадобиться идти в офис в воскресенье?»
* * *
Анна Оголюк встала сегодня не с той ноги. Попытка улечься обратно в постель и подняться снова доказала, что сегодня у девушки обе ноги не те. Настроение оставалось отвратительным уже второй день. «Кажется, ситуация стабилизировалась», — мрачно подумалось девушке, которая уже поверила, что состояние тихой злобы станет теперь для ее характера обычным делом. Аня терпеть не могла неразгаданных тайн. Особенно, если эти тайны грозили опасностью кому-то из ее близких. В том, что Владислава выдумала свое похищение, Аня глубоко сомневалась. Дэн, которому девушка трезвонила беспрерывно, никаких утешительных фактов не сообщал. Исследование загадочного подвала, по мнению Дэна, не было первичной задачей следователей. Они, видите ли, были очень заняты, пытаясь разобраться с установленным порядком ведения дел в «For you». Мысль о работе естественным образом усугубила обозленность Ани. Сезон уже давно закончился, а девушка так и не нашла себе «зимнего» заработка. Проживать все скопленные за лето финансы крайне не хотелось. Аня вылезла на подъездный козырек и угрюмо кивнула Ялте, приветливо протянувшей нарядные красно-желтые ветви деревьев к девушке. Возле подъезда нелепо переминался с ноги на ногу сосед. Аня уже знала, что таким образом Саныч делает утреннюю гимнастику.
— Закурить не найдется? — вежливо поздоровался Саныч. Аня пододвинулась к краю козырька, протянула соседу сигарету и вдруг заметила торчащую из кармана его спортивных штанов газету.
— Что читаем?
— Мы не читаем, — Саныч смутился, и Аня поняла, что бумагу он использует только по известному назначению.
Газета оказалась довольно старой, но Аню это почему-то не смутило. «Должны же там быть объявления о работе», — думала девушка, выменивая газету, найденную Санычем в подъезде, на две сигареты. «Устроюсь кем угодно, за любые деньги, лишь бы работать», — накручивала Аня сама себя. Девушка вооружилась ручкой, достала из сумочки свой блокнот для записей и принялась искать вакансию уборщицы. Впрочем, мельком глянув на объявления, Аня тут же изменила свои цели. Дело в том, что девушка коллекционировала различные забавные надписи. В газете их было хоть отбавляй. Аня быстро переписывала их в блокнот, предвкушая, как посмеется над ними Владислава. К примеру: «Требуется девушка для жесткого переплета». Ни один нормальный человек сходу не понял бы, что речь идет о переплетчице. Аня, весело хихикая, продолжала исследование. Объявление, гласящее «Сниму квартиру, комнату, порчу», девушка даже обвела в кружочек. Уже собираясь идти звонить подруге, Аня вдруг посерьезнела. «Сдается подвал недостроенного Ливадийского театра. Посредников просьба не беспокоить».
— Ах вот как! Значит, он действительно не был заброшенным! — Аня пулей выскочила из дома. Нет, бежать к Дэну только на основании этого клочка бумаги, девушка не собиралась. Аня должна была задавить этого упрямца неопровержимыми фактами населенности подвала. Девушка таки успела на уже собирающуюся отъезжать маршрутку.
Из последних сил заставляя себя передвигаться прогулочным шагом, Анна, как бы случайно, приблизилась к заброшенному театру и, быстро оглядевшись, юркнула в подвал. Внутри, кажется, ничего не изменилось. Прорывающийся сквозь дверной проем дневной свет беспощадно открывал картину полного разгрома.
— Весь этот хлам вполне могли подложить, — рассуждала девушка, продвигаясь вглубь подвала. Аня зашла в одну из ниш и, рискую быть придавленной на смерть, не поленилась разгрести часть мусора. Между наброшенными одна на другую декорациями образовался небольшой проем. Аня с трудом протиснулась в него. Так и есть! За пыльными деревяшками скрывалась стена, аккуратно заклеенная вполне приличными обоями. Выходит, кто-то специально обрывал обои на неприкрытой декорациями части стены. Аня нащупала выключатель. Вот тебе и заброшенное помещение! Электричество работало прекрасно. И тут возле входа в подвал что-то звонко грюкнуло. Аня мигом погасила свет и еще больше вжалась в нишу между декорациями.
— Красавцы, — очень тихо бубнил кто-то, пробираясь по коридору, — Надо же, маскировка вышла действительно ничего.
Говорили так тихо, что Аня даже не могла различить женский или мужской это голос. Между тем, говорящий прошел по коридору мимо Аниного укрытия и, судя по доносящимся до боящейся пошевелиться девушки звукам, решительно, но аккуратно, перелез через железную дверь. Аня никак не решалась покинуть укрытия. Загадочный посетитель все не выходил и не выходил. «А что, если он там останется навсегда за этой железной дверью? Я что, ночевать здесь собираюсь?!» — Аня поняла, почему всегда ненавидела в людях медлительность. «Наверное, самое разумное, что я могу сделать, это сбежать отсюда. Буду с улицы следить за выходом из подвала. Сразу сделаю наброски портрета, а потом заставлю Дэна найти этого типа», — подтверждая тезис об отсутствии смысла в женской логике, решила девушка. Очень тихо она выбралась из своей ниши и, осторожно косясь на железную дверь, стала пробираться к выходу. Как назло, шаги за зловещей дверью послышались именно тогда, когда Аня уже достаточно далеко отошла от своего укрытия. Соблазн кинуться опрометью к выходу был очень велик, но тогда бы Аню непременно услышали, и девушка не смогла бы разглядеть таинственного гостя. Аня притаилась, вжавшись в стену, не побоявшись встретиться с опасностью лицом к лицу.
— Идиоты, чуть не оставили такую улику! — не переставая бубнить, опасность прошла мимо Ани и остановилась, рассматривая какой-то клочок бумаги. Глаза девушки округлились. Меньше всего она ожидала увидеть здесь знакомое лицо. В голове девушки в одно мгновение сопоставилось множество фактов. «Так вот это кто!» — Аня почувствовала, как злость закипает в ней и требует выхода. Вынужденное бездействие до крайности раздражало. Девушка пожалела, что не прихватила с собой так выручивший ее недавно молоток, сейчас бы она могла незаметно приблизиться, размахнуться и… Вместо этого Аня набрала полную грудь воздуха и постаралась задержать дыхание. «Кажется, я научилась быть бесшумной. По крайней мере, я бы себя здесь в жизни не заметила», — Аня верила в аутотреннинг. Именно в этот момент девушка случайно пошевелила рукой, задев какую-то палку, и все наставленные в том месте коридора декорации с грохотом обрушились на бедную Анину голову. «Сглазила!» — успела подумать девушка, теряя сознание.
* * *
Закончить со всеми делами Сергею удалось только под вечер. Тогда же он позвонил Владиславе.
— Привет. Как дела? — Сергей уже несколько раз прокручивал в голове предстоящий разговор.
— Нормально, — Влада явно была чем-то расстроена, что в планы Сергея совсем не входило.
— А у тебя как? — спросил он после небольшой паузы, памятуя о том, как, по его плану, должен был развиваться разговор. Громкий смех девушки открыл ему глаза на нелепость сказанного.
— Ну вот. Кажется, я перепутал слова, — Сергей даже смутился, — чем ты расстроена?
— Да так. Пытаюсь вызвонить подругу, а ее нет дома. Причем, договаривались же… Могла бы и предупредить, что уходит.
— А тебе что, очень без нее скучно?
— Ну… В некотором смысле, — Влада мельком взглянула в зеркало и решила, что вполне может пригласить Сергея в гости.
— Так давай я тебя развеселю.
— Ты откуда звонишь?
— Я в «Белом медведе» на набережной, знаешь такой ресторан? Ты можешь сейчас приехать сюда?
— Может, лучше встретимся в «Букашке»? Или ты зайдешь?
— Нет, ты мне нужна именно здесь. Потом все объясню. Приезжай.
— Ну, хорошо…
— Только, прошу тебя, не приводи свое обычное сопровождение в виде Денисов Игоревичей.
Владислава быстро оделась и вышла из квартиры. Машину Влада решила не брать — идти недалеко, парковаться негде, да и вдруг захочется выпить. Вспомнив просьбу Сергея, Владислава решила избавиться от возможной слежки. Быстро взбежав по бесконечной лестнице армянского собора, Влада зашла в арку и постучала условным стуком в низенькую дверь. Огромная старуха с устрашающе нахмуренными бровями и отвратительно рыхлой физиономией приоткрыла окошко, служащее глазком.
— Мужчина?! В моем доме? — высокомерно пропела она, близоруко щурясь.
— Отличный комплимент моей новой короткой стрижке, Меланья, — Влада смутилась, вспомнив, что не навещала старуху уже очень давно.
— Ладушка, — старуха улыбнулась беззубым ртом, мгновенно перестав быть грозной, — вот уж, кого не ожидала…
Влада чмокнула старуху в щеку и снова выругала себя за то, что так давно не навещала тетку Меланью, лучшую подругу своей давно покойной бабушки.
— Меланья, милая, я, как всегда, на бегу. Мне нужно скрыться от преследования. Только не волнуйся… Ничего страшного, я так, перестраховываюсь.
— Все болтаешь и болтаешь! — Меланья уже открывала скрытую за ковром дверцу черного хода, — Беги, коли надо.
— Спасибо, — Влада взяла огромную ладонь старухи и приложила к своей щеке, — я всегда тебя помню, уж прости, что не появляюсь…
— Иди, иди уже, — проворчала тетка, подталкивая девушку к дверце, — ох, а тоща-то, прямо как мать. И глаза точно ее, такие лучистые, добрые, — бубнила Меланья вслед Владиславе, быстро пробирающейся по знакомому с детства подземному коридорчику. Девушка вышла во двор частного дома, и, приветливо кивнув уже пожилому сыну тетки Меланьи, шагнула на улицу. Владе стало как-то совсем не по себе. От матери, которая умерла, когда Влада была совсем маленькой, в воспоминаниях девушки остался только запах. Каждый раз, попадая в коридорчик к Меланье, Влада почему-то вспоминала его. Запах весеннего леса… Раньше Влада радовалась ему, теперь ей стало очень грустно и стыдно. Стыдно так долго не появляться у людей, которые нянчили тебя в детстве… «Кстати, надо будет обязательно позвонить Рае», — подумала девушка, вспомнив, что к мачехе не заходила уже очень давно. Влада отчаянно затрясла головой, прогоняя тяжелые мысли, и ускорила шаг.
— Привет, — в ресторане было людно и официально. Владислава поморщилась.
— Не морщи лоб, останутся морщины.
— Мне не нравится здесь, — пожала плечами девушка.
— У нас с тобой еще и вкусы совпадают, — Сергей был собран и напряжен, — ладно, перейдем к делу. У меня к тебе коммерческое и не вполне законное предложение.
— Ну, ну. Похоже, вместе с тобой в мою жизнь ворвался целый ворох приключений.
— Зря ты думаешь, что это к счастью, — Сергей пытался говорить серьезно, — только, пожалуйста…
— Знаю, знаю, никому ничего не скажу.
— Вот и славненько. Так получилось, что, кроме тебя, из людей которым я доверяю, об этой истории с долгом никто не знает.
— Какое досадное упущение с твоей стороны, — Влада поднесла к губам сигарету.
— Или с твоей, — Сергей щелкнул зажигалкой, еще раз отмечая про себя, какие красивые пальцы у девушки.
— Ну, не собираешься же ты убивать меня, как свидетельницу?
— Нет, — Сергей нервно улыбнулся, потом взял себя в руки, — ты мне пока очень нужна.
— Да ну?
— Не сбивай меня с мысли, если можешь. Помнишь, я сказал, что знаю, где взять деньги, чтобы вернуть долг? Так вот, я хочу взять их у своего бывшего компаньона.
— Господи, сколько у тебя компаньонов?
— Ты не поняла. У того самого, которому я якобы должен. Дело в том, что я знаю, где он держит украденные у меня деньги. Я хочу забрать их оттуда. Сумма там достаточно солидная, ее хватит и на то, чтобы я якобы вернул ему якобы долг, и еще много чего останется.
— То есть ты собираешься пойти на воровство?
— В некотором смысле да. Но это будет не воровство, а честный раздел прибыли. Кстати, все, что сверх тех денег, которые я собираюсь отдать ему, мы с тобой можем честно поделить пополам.
— Секунду, почему со мной? И вообще, почему ты все это мне рассказываешь?
— Потому что забрать деньги придется тебе.
— Мне?!
— Вот именно. Основную часть операции я подготовил. Осталось только пойти и забрать деньги. А я не могу. Потому что вон там, за дальним столиком, сидят два типа, которые приставлены следить за мной. У меня абсолютно связаны руки. Так что исполнителем должна выступить ты.
— Каким образом?
— Ты сейчас встанешь и выйдешь, якобы в туалет. Покинешь ресторан с черного хода и попадешь в жилой дом, который находится сразу за рестораном. Здесь ключи, — Сергей передал Владиславе кожаное портмоне, — ключи от квартиры и ключ от сейфа, код записан здесь же. В сейфе лежит коричневый целлофановый кулек. В нем деньги.
— Послушай, ты серьезно?
— Да, вполне.
Владислава задумалась. Теперь, после смерти отца, Владислава оказалась почти на мели. Творчество серьезной прибыли не приносило. Состояние безденежья было отродясь незнакомо Владиславе… Да, деньги действительно сейчас были бы очень кстати…
— Ну, решайся, ты ведь в душе авантюристка.
— Не настолько. О какой сумме идет речь?
Сергей вывел цифру на салфетке.
— Ровно столько получишь ты.
— Да уж, интересненькое приключеньице, — Влада никак не могла прийти в себя от всего услышанного, — а если в квартире кто-нибудь будет?
— Это вопросы, которые я уже решил. Совершенно точно никого там не будет.
Ну не мог же Сергей рассказать Владиславе, что это его собственная квартира, и что мама сегодня работает в ночную смену, а все остальные домочадцы еще вчера уехали в Форос в санаторий.
— А если меня потом посадят?
— Кто? В милицию мой компаньон не пойдет. Слишком нечестным путем эти деньги были добыты.
— Я, наверное, откажусь… Что тогда?
— Ничего, — Сергей досадливо отвернулся, — тогда завтра мне придется очень не сладко. А ты останешься без солидной суммы денег…
— Я согласна, — Владислава улыбнулась, — на 70 % от общей суммы.
— Начинается… Это еще за какие заслуги, — то, что Влада начнет торговаться, Сергей не предусмотрел.
— Но делать — то работу придется мне!
— Ты себе даже представить не можешь, сколько всего я сделал, чтоб ты смогла просто прийти и взять деньги. Не торгуйся, больше пятидесяти процентов ты не получишь.
— Да. Похоже, ты действительно не шутишь. Если бы это был розыгрыш, торговаться ты бы не стал, — как бы сама себе сказала девушка.
— Ну и проверочки у тебя!
Сергей еще раз убедился в нелогичности женской логики.
— Я не согласна. Я не могу пойти на преступление, — неуверенно заявила Владислава.
— Влада, пойми, — Сергей умоляюще взял девушку за руку, — для меня это действительно важно. Этому типу надо утереть нос. Его надо проучить, иначе он так и будет впредь кидать собственных компаньонов. Что тебя останавливает? Боишься?
— Нет, просто не хочется впутываться…
— Но ведь они сами перешли рамки честной игры, когда похитили нас. Между прочим, если бы ты не сбежала, договориться с ними у меня бы не получилось, и ты так бы и сидела до сих пор в подвале, в ожидании, что я принесу деньги. Ты ведь не относишься к той категории людей, которые после удара по правой щеке подставляют левую?
— Вообще-то отношусь.
Сергей не сводил глаз с Владиславы. Отчаяние его взгляда дало понять девушке, что она была его последней надеждой на благополучное разрешение этой истории. Почему-то Влада вдруг почувствовала себя обязанной помочь. Ей всегда была свойственна страсть к самопожертвованию.
— Ладно. Я сделаю все это для тебя. Только, где гарантии, что ты не хочешь меня подставить?
— Господи! Об этом можешь не беспокоится. Во-первых у меня нет никаких оснований вредить тебе… А во-вторых… Неужели не понятно. Хотя, первого объяснения я думаю достаточно.
— Ладно. А почему ты считаешь, что я, взяв деньги, не исчезну с ними?
— Куда? И потом, в этом смысле я предпочитаю верить тебе.
— Хорошо. Повтори еще раз подробнее, что я должна сделать, — Владислава была жутко заинтригована всем происходящим.
Внимательно выслушав собеседника, девушка, мило улыбаясь, встала и направилась в сторону коридорчика, ведущего в женскую комнату. Табличка «Мы всегда рады видеть вас здесь», висящая на двери туалета, настолько позабавила девушку, что скопившееся напряжение вдруг исчезло и Влада, уже почти не волнуясь, отправилась выполнять свою задачу. Появилась она уже через пятнадцать минут. Бледная и настороженная девушка вернулась к своему столику и немедленно закурила. Все произошло так, как и предполагал Сергей. Обмотав руки своим шейным платком, чтобы не оставлять отпечатков, Влада зашла в нужный подъезд. Ключ подошел к двери двенадцатой квартиры. Внутри никого не оказалось. Сейф открылся без осложнений. Как и обещала, Влада не стала пересчитывать деньги. Она быстро схватила коричневый целлофановый сверток, закрыла сейф и пулей вылетела из квартиры.
— Все в порядке?
— Да. Деньги у меня во внутреннем кармане пиджака.
— Немедленно улыбнись. У тебя такой вид, будто ты только что украла крупную сумму денег.
— Подозреваю, что окружающие, видевшие мой уход в туалет, думают, что у меня проблемы другого характера.
— Не будем рассеивать их иллюзий. Уходим отсюда.
— Поехали ко мне, — произнося это, Владислава смотрела куда-то в сторону, — мне там всегда спокойнее.
— Не возражаю, — Сергей почувствовал, как мурашки забегали по его спине.
— Не обижайся, но я, наверное, не буду брать свою часть денег.
— Влада, все должно быть честно, ты поработала, так получи гонорар.
— Ну, как хочешь, — Владислава плюнула на мораль и согласилась, — тогда отдашь мне деньги по дороге домой. Мне так будет спокойнее.
— Господи, ну почему ты не доверяешь мне?
— Есть в тебе что-то такое, подозрительное.
Сергей помог Владиславе накинуть плащ. «Поехали ко мне?» «Не возражаю», — вспомнилось ему, и он не смог сдержать победной улыбки. Когда они выходили, Сергею казалось, что все присутствующие мужчины с завистью глядят им вслед. Сергей многозначительно подмигнул собственному отражению в зеркальной двери и галантно распахнул ее перед Владиславой.
— Ну и выражение лица у тебя, — фыркнула Влада, — все в ресторане подумали, что тебе только что удалось уговорить меня остаться с тобой на ночь.
— Извини, это я заигрался, — Сергей слегка смутился, — вошел в образ и…
— Не оправдывайся, я в общем-то не обижаюсь. Просто забавно.
Они стояли у парапета и молча всматривались в бесконечность морских просторов. Сергей порылся рукой в свертке с деньгами.
— Держи, это твое.
— Спасибо.
Передавая девушке деньги, Сергей чувствовал себя победителем. Все пока шло по задуманному им плану. Разум подсказывал, что необходимо и дальше придерживаться намеченных действий. Сердце обижено ныло, не выдавая никаких конкретных решений. Все остальные части Сергея отчаянно пытались придумать довод, гласящий, что для пользы дела этот вечер просто необходимо провести с Владиславой.
— Слушай, — Влада, не пересчитывая, бросила деньги в карман плаща, слегка подпрыгнула и уселась на парапет, — а чем ты вообще занимаешься? Ну, я имею в виду в свободное от краж время? Совершаешь убийства?
Сергея передернуло.
— Дурацкий юмор. Вообще-то занимаюсь полиграфией. Печатаю открытки с Крымскими видами, — как хорошо, что Влада сама завела этот разговор, — Хочешь, покажу?
Сергей достал темную папку из сумки и протянул девушке. Влада полистала продукцию и разочарованно изрекла:
— Обычные кадры. «Ласточка», «Мишка», «Адаллары»… Этим занимается вся Ялта.
— Ты не поняла, — Сергей подставил сумку, и Влада положила папку на место, — я не фотограф. Я отвечаю только за качество печати, а оно здесь действительно неплохое.
— Ну, в качестве печати открыток я ничего не понимаю. А почему бы тебе не печатать какие-нибудь более интересные картинки? У меня есть подруга, она прекрасный художник…
— Давай поговорим об этом у тебя. Ты ведь замерзаешь.
Владислава кивнула, потом что-то вспомнила и стала совершенно серьезной.
— Извини, мне надо зайти еще в одно место. Я буду дома минут через сорок.
— Ладно, — Сергей даже слегка обиделся, — Зайду к тебе через час, — соврал он, будучи уверенным, что сама судьба убеждает его не совершать безумных поступков.
— Не обижайся, мне просто очень нужно кое-что сделать, — чтобы не упустить выражение лица Сергея, девушке пришлось высоко запрокинуть голову, она смотрела очень напряженно, — Отдать старый должок, понимаешь. Я действительно буду очень тебя ждать вечером.
Сергей пожал плечами и рассеяно улыбнулся. Он всегда боролся с судьбой.
— Что ж, все понимаю… Буду где-то через час, как и обещал.
Влада облегченно кивнула, быстро развернулась и растворилась в толпе прогуливающихся по вечерней набережной. В воскресный вечер, даже когда сезон уже давно прошел, набережная всегда оживлялась.
— Это вам, — Владислава накупила сладостей для внуков тетки Меланьи, — я опять на секунду… Просто хочу, чтоб вы знали, что я всегда о вас помню.
— Вечно ты появляешься, как ураган, — ворчала Меланья, тем не менее с явным удовольствием рассматривая массивную пепельницу, подаренную Владиславой, — хоть бы на чай осталась.
— Не могу, правда, — Владе было совсем неловко, — да, и еще, Меланья, ты не могла бы спрятать это, — девушка протянула старухе деньги, — не хочу хранить их дома, понимаешь?
— То сама прячешься, то что-то прячешь. Рассказала бы, чтоли, что происходит…
Меланья взяла деньги и сняла с груди ключик от ящика, в котором она хранила свои ценности. Владислава абсолютно точно знала, что денег в этом ящичке никогда раньше не бывало.
— Спасибо. Ну, я пойду.
— Ходишь, как голячка, — Меланья неодобрительно покосилась на глубокий вырез платья Владиславы, — эх, мудрости тебе не хватает, девочка. Все беды от этого. Прислушалась бы к старухе.
— Как только потребуется мудрость, сразу прибегу к тебе. Я пошла.
Старуха поцеловала девушку в лоб и затворила за ней дверь. Владислава почувствовала себя немного успокоенной — все-таки какое-то подобие внимания к старикам она проявила. Девушка взглянула на часы и ускорила шаг. Сергей уже ждал ее под дверью с цветами и коньяком.
— За успех нашего грандиозного мероприятия! — Сергей пристально посмотрел на девушку и понял, что не в силах больше бороться сам с собой. Владислава поежилась под его взглядом. Потом виновато улыбнулась, отставила рюмку и подошла к окну.
— Мне всегда было интересно, воспринимают ли окружающие все происходящее так, как я… — не поворачиваясь, произнесла Владислава, — знаешь, все происшедшее, и мое приглашение в гости… это можно истолковать… Ты понимаешь, что это вовсе не банальная попытка соблазнения?
Сергей обнял ее дрожащие плечи.
— Господи, ну конечно я все понимаю, — он резко развернул девушку к себе.
— Я уже думала, что ты никогда этого не сделаешь, — прошептала Владислава, отдаваясь его мужественным губам. И страсть безумной ялтинской ночи обрушилась на них с полной силой.
— Моя! — шептал Сергей, прижимаясь щекой к ее обнаженным бедрам.
— Твоя, — соглашалась Владислава, жадно впитывая каждой клеточкой его прикосновения.
* * *
— Господи! Я проспала все на свете. Через сорок минут оглашение завещания. Мне еще нужно привести себя в порядок, — только что проснувшаяся Влада сидела на постели, уютнозавернувшись в одеяло и с удовольствием поглощала свареный Сергеем кофе.
— Я люблю тебя! — Сергей провел рукой по ее щеке, — правда люблю, милая.
Влада, смотрела на него и сонно, совсем по-детски, улыбалась. В дверь позвонили. Все происходящее дальше, вполне вписывалось в разработанный Сергеем план.
— Владислава Раевская, вы арестованы по подозрению в хищении имущества.
Обыск в квартире. Расспросы Деркача. Сергей честно рассказал, что вчера вечером, созвонившись, они встретились в «Белом медведе», потом пошли сюда. Испуганные глаза Владиславы. «Чтобы не происходило, помни, я люблю тебя», — успел шепнуть ей Сергей. Владиславу увезли. Сергей опустился прямо на ступеньки лестницы, и, дрожащими руками достал сигарету. В любом деле должна присутствовать здравая доля цинизма. Игра есть игра… Он был уверен, что поступил правильно. Во-первых, завещание теперь не огласят, поэтому вряд ли кому-либо придется убивать Владиславу. Во-вторых, если сгоряча бандиты все-таки решат убрать девушку, им это не удастся, так как Владислава некоторое время будет находиться в милиции. Очень надежное место, там ее точно не достанут. Сергей, как ему казалось, сделал все что мог для безопасности Владиславы. Для окончательного завершения сюжета Сергею оставалось сделать только одну вещь: исчезнуть из Ялты навсегда. В том, что поначалу Владислава будет молчать о похищении денег, Сергей не сомневался. Зачем ей подставлять саму себя? Но милиция наверняка скоро поймет, что сейф подменили… К тому времени Сергей надеялся уже раствориться в шумихе какого-нибудь большого города. В жизни есть два главных счастья, маленькое и большое. Маленькое — это однажды побывать в Ялте, большое — остаться в ней жить навсегда. Прощаться с городом было невыносимо грустно. Но оставаться возможности не было.
— Сергей! Садись, поехали, — на этот раз мордовороты из «Ауди» не стали затруднять себя синхронным выходом. Сергей даже слегка обрадовался, что жизнь предложила ему еще несколько минут провести в Ялте. Сергей твердо решил бежать из города навсегда, как только предоставится возможность.
— Ничего не понимаю… Объясни толком, что произошло? — Александр Палыч рвал и метал.
— Насколько мне известно, ее только что арестовали за похищение завещания собственного отца…
— Черт! А я думаю, чего это они не огласили завещание! Я когда-нибудь узнаю, что в нем!
— Я не понимаю другого, — Сергей достойно играл свою роль, — как ей удалось это сделать? Вы ведь говорили, что ребята будут следить за ее перемещениями.
— Она оторвалась от них вчера. Проклятая Ялта… Каждая квартира имеет здесь по три потайных выхода!
Сергей оценил комплимент, отвешенный любимому городу.
— И что теперь? Завещание оглашено не было… Девчонка у милиции. Выходит это вам даже на руку.
— Какое там, — Александр Палыч мрачно отмахнулся, — сейчас из-за пропажи этой бумажки такую катавасию устроят… Хоть собирай монатки, да сваливай до лучших времен. Содержание завещания знает нотариус. Уж не знаю, может он имеет право оглашать его по памяти? Даже если девчонку посадят, она все равно останется наследницей акций. А договориться с ней через решетку будет крайне нелегко.
Александр Палыч и сам не знал, как правильно поступить. Условия работы становились все тяжелее. Одно дело просто выкупить фирму, тем более, что этот парень со своими убийствами посеял страх в рядах оставшихся учредителей. Укротить строптивую девчонку с помощью наемного исполнителя вроде бы тоже не проблема. Но совсем другое, когда все вокруг проявляют какую-то дурацкую инициативу и запутывают все до состояния тихого помешательства, привлекая попутно к делу все большее внимание органов. Александр Палыч с удовольствием вышел бы из игры. Но заказчик, судя по всему, был настроен весьма серьезно. Да и количество уже потраченных на это дело средств могло компенсироваться только победой.
— Слушай, девчонку, по-моему, нужно убрать сейчас, чтоб не путалась под ногами.
— Как? — такой поворот событий Сергея абсолютно не устраивал, — Я что, Рэмбо? Я должен пойти в участок и всех там перестрелять?
— Ты мне еще по-возмущайся… Отправишься в этот самый участок совсем в другом качестве. На тебе двойное убийство висит, если ты не помнишь.
— Я все помню…
После напряженной паузы, Александр Палыч неохотно протянул Сергею деньги.
— На. Пойдешь в участок, узнаешь, что там происходит, найдешь, кому дать на лапу, чтобы ее отпустили за подписку о невыезде. И вообще, по законодательству у нас отпускают под залог.
Ничего из вышесказанного Сергей не предусмотрел… Покидать город в данных условиях представлялось совершенно невозможным. По понятным причинам, сей факт не принес Сергею ни малейшей радости.
— Что дальше?
Александр Палыч терпеть не мог, когда кто-либо произносил эту фразу, тем более таким тоном. Но пришлось взять себя в руки.
— А дальше, нам на руку твои с девчонкой отношения. Выпытаешь, что было в завещании. Если акции Раевского завещаны ей, уберешь ее немедленно.
— Секундочку. Мы так не договаривались… Я выпытывать не умею. И потом, сами своими похищениями ввели меня в круг ее близких знакомых, теперь, если что, все подозрения на меня падут.
— Я уже все сказал. Или ты действуешь по-моему, или я отдаю кассету в милицию.
Сергей мысленно проклял того, кто изобрел видеокамеры. Совершенно не к месту вспомнилась интересная картинка из какого-то журнала: абсолютно голый и весь исцарапанный человек сидит у подножия горы, с которой явно только что пытался слететь и, прикрываясь самодельными крыльями, с нескрываемой злобой смотрит на летящий в небе самолет, под картинкой красуется надпись «No mashine». Теперь Сергей тоже считал, что прогресс принес человечеству лишь вред. Ситуация представлялась абсолютно безвыходной, проклятая видеокассета грозила тюрьмой, отказ от тюрьмы грозил смертью Владиславе.
— Послушайте, я что-то не понимаю, почему бы вам не использовать меня как планировалось изначально, чтобы договориться с Владиславой. Я уже подготовил почву, чтобы убедить ее принести вам акции…
— Я не верю в то, что эта барышня может приносить что-то кроме неприятностей. Ты, я смотрю, очень привязался к ней… Так ты учти, исполнителя в Ялте найти не проблема. Не ты, так другой разберется с девчонкой. А ты отправишься прямиком к ментам…Так что выбирай, что тебе дороже, собственная шкура или смазливая девчонка.
— Этот вопрос мы с вами уже обсуждали.
Сергей молча взял деньги и, нарочито громко хлопнув дверью, вышел. Оба мордоворота, с довольными ухмылками проследовали за ним, являя собой самое яркое свидетельство недоверия Александра Палыча. Сергей тяжело вздохнул и грустно констатировал сам себе, что все, проделанное им для спасения Владиславы, оказалось абсолютно пустой тратой времени.
* * *
Владислава отчаянно пыталась собраться с мыслями. «Спокойно. Только не нервничать. Все будет хорошо», — твердила она про себя.
— Так. Сейчас заполним документы, — Деркач потер руки в предвкушении развязки этого затянувшегося дела. Дэн курил, сидя на подоконнике в кабинете коллеги, и отрешенно глядел в окно. Почему-то ему было страшно встречаться глазами с Владиславой.
— Итак, — официальным тоном продолжал Деркач, — Имя?
Владислава молчала.
— Имя, отчество, фамилия! — грозно выкрикнул Деркач.
Девушка вздрогнула.
— Вы же и так знаете…
— Мы про вас, девушка, много чего знаем. Отвечайте-ка на вопросы, как следует.
«Только не срываться», — настраивала себя Владислава, — «Сейчас нужно быть покладистой». Девушка набрала в грудь воздуха и приготовила ответы на стандартные для заполнения дела вопросы.
— Раевская Владислава Олеговна, — быстро выпалила она, радуясь, что сумела заговорить спокойным тоном.
— Сколько вам полных лет.
— Тысяча девятьсот семьдесят… — Влада сбилась.
— Что?!
— Я думала вы спросите год рождения… Я ожидала…
— Господи, с вами абсолютно невозможно работать! — Деркач тоже сбился.
— Двадцать пять ей, — вмешался в разговор Дэн, — Викторович, данные мы и сами заполним, давай перейдем к делу.
— Зачем вы выкрали завещание собственного отца?
— Что?! — Владислава мгновенно вышла из истеричного состояния, — Что я сделала? — девушка от души расхохоталась.
— Раевская, все улики против вас уже найдены. На выходных вы проникли в кабинет нотариуса и, каким-то образом взломав сейф, выкрали оттуда массу ценных бумаг, среди которых находилось и завещание вашего отца.
— Завещание выкрали?! — удивление Владиславы было настолько искренним, что Дэн не смог не поверить ей.
— Вы хорошая актриса, — Деркач продолжал разговор, — жаль, что актеров не учат изменять отпечатки пальцев. Ваши отпечатки обнаружены внутри сейфа, — Влада не мигая следила за следователем, — И еще. Вам знакома эта вещь?
Деркач положил перед девушкой кожаную папку для документов. Владислава узнала ее, это была папка из которой вчера девушка доставала открытки, сделанные Сергеем.
— Нет, — девушка решила не разочаровывать Деркача в своих актерских способностях.
— А как вы тогда объясните, что и на ней обнаружены ваши отпечатки пальцев?
— Не знаю. Возможно, я когда-нибудь и брала эту вещь… Просто не помню… Может мне кто-то давал ее в руки.
— Кто? Эта папка лежала на столе у нотариуса!
— Я не помню… И эту папку я тоже не помню. И в кабинете у нотариуса я ни разу не была. Это все какой-то бред…
«Спокойно, только не нервничать, спокойно»
— То есть вы не собираетесь честно во всем признаться?
— Я не брала завещание! Какой мне смысл его брать?
— Есть смысл, — Деркач сделал эффектную паузу, — вы как-то, помнится, подслушали наш с коллегой разговор. А в нем прозвучала фраза о том, что тот, кому достанутся акции, наиболее заинтересованный в убийстве человек. Видимо, вы не хотели быть главной подозреваемой. Видимо, вам есть чего бояться… Более того, возможность подсыпать яд в вино у вас имеется. Ведь вы хорошо осведомлено о привычках собственного отца? К тому же идею с ванной и током придумали вы…
— Вы хотите сказать, что я убила отца и Геру?! Вы в своем уме? Как вы можете так…
И тут Влада поняла, что будь она на месте Деркача, она думала бы так же, как он. Ведь следователям ничего не известно про Сергея. Владислава замолчала. Мысль о том, что все могло быть подстроено Сергеем, не давала ей покоя.
— Что ты молчишь? — Дэн взял инициативу на себя, — ты что не понимаешь, чем чревато твое молчание? Я обязан посадить тебя за решетку, как минимум за проникновение в частную собственность…
— Дэн, — Влада твердо решила пока ничего не рассказывать о Сергее, — поверь мне, я первый раз слышу о том, что завещание исчезло… Как его похитили?
Дэн проигнорировал вопрос Владиславы.
— Викторович, нам надо поговорить, — сухо кинул он Деркачу.
— Уведите задержанную, — приоткрыв дверь, крикнул кому-то Деркач.
— Можно мне позвонить? — Владислава с ужасом смотрела на приближающегося из коридора молоденького лейтенанта.
— Кому? — в один голос поинтересовались Дэн и Деркач.
Владислава задумалась. А действительно, кому? Раньше она сообщила бы о случившемся отцу. А сейчас?
— Отцу. В смысле домой к отцу, Рае. Или Глюку… Я не знаю… Кому-нибудь…
Дэн остановил жестом пытающегося что-то спрашивать Деркача.
— Раевской-старшей мы уже позвонили. А Глюка вторые сутки нет дома. Скажи, она не собиралась куда-нибудь уезжать?
— Нет. Мы договаривались созвониться с ней вчера вечером. Я звонила, ее не было… Почему ты думаешь, что вторые сутки?
— Я заезжал к ней, соседи говорят, что она не ночевала, — Дэн теребил галстук, — может, она поехала к родителям?
— Никому ничего не сказав? Исключено, — Влада ощутила, как паника охватывает ее душу, — вы не ссорились?
— Вроде нет. Но мы и не мирились тоже… Я думал, она уехала, предупредив только тебя.
— Вот, — Деркач счел своим долгом вмешаться, — еще и подругу в это дело втянули!
— Да перестаньте вы! — в один голос резко выпалили Владислава и Дэн. Деркач возмущенно замолчал.
— Дэн, — Влада заговорила очень быстро, — в любой другой ситуации я бы с удовольствием посидела тут у вас пару дней. Но сейчас у меня просто нет времени… Надо искать Глюка, — девушка умоляюще взглянула на Деркача, — Отпустите вы меня, не брала я завещания.
— Разберемся, — Дэн сделал успокаивающий жест, — нам нужно переговорить. Подожди, тебя скоро вызовут.
Лейтенант вывел Владиславу в коридор.
— Викторович, она не могла взять завещание. Обыск в квартире ничего не дал, сама она явно поражена случившимся. И потом, ей действительно незачем это делать… Если бы она была замешана в убийстве, ей совершенно не нужно было бы пытаться доказать нам, что ее отец умер насильственной смертью.
— Я знаю, — к удивлению Дэна Деркач и сам все прекрасно понимал, — просто вся эта история с ее отпечатками пальцев — отличный повод, чтобы прижать девчонку к стенке и заставить рассказать побольше про все эти загадочные похищения.
— Да. Она явно что-то скрывает. Но, зная ее характер, могу уверить тебя, если она не хочет что-то рассказывать, она не будет.
— Это до поры до времени, — грозно изрек Деркач.
Дэн отрицательно замотал головой. Применять к Владиславе обычные методы вытягивания информации он не собирался.
— По-моему Владка просто покрывает этого парня, который вьется вокруг нее последнее время. Правда, убийцу отца она бы спасать не стала…
— Знаешь что, — Деркач заговорил о нужном Дэну варианте первым, — Предлагаю временно отпустить ее. Раевская-старшая уже говорила, что хочет внести за дочь залог. Сдается мне, что здесь все не так просто, и, посадив девушку за решетку, мы упустим важную ниточку, ведущую к преступнику.
— Да. Если верить всей полученной информации, то наш преступник действует вполне логично. Оба трупа, были лидирующими фигурами фирмы. Скорее всего, за это их и убрали. Не могу только понять, что именно нужно преступнику от «For you»? — Дэн вопросительно взглянул на коллегу.
— Ты не учитываешь, что для того, чтоб завладеть фирмой, мало просто убить ее главу. Преступнику все еще крайне тяжело достигнуть своей цели. Существуют еще два соучредителя. Они входят в руководство фирмы.
— Более того, их непричастность к убийствам мы с тобой уже доказали. Не хочу тебя упрекать Викторович, но обидно, что такое количество времени ушло на проработку абсолютно невиновных людей.
Деркач с горечью вспомнил, сколько времени он потратил, собирая информацию о «For you». Он перерыл море бумаг и опросил уйму людей, прежде чем окончательно убедился, что и Юворский и Анин полностью зависели от Раевского, и его смерть им была категорически не выгодна.
— Отсутствие результата — тоже результат, — вяло оправдался он и тут же продолжил, — Тогда у нас остаются только двое подозреваемых: обе Раевские. Но Владислава, как ты считаешь, исключается. Значит, пора вплотную приступать к ее мачехе.
— Это верно, — Дэн задумчиво глядел куда-то вдаль, — Но существует и другой вариант. Возможно, преступник считает, что сможет договориться с оставшимися в живых директорами и новыми владельцами акций… С одиноким Журавлем все вообще просто. За неимением наследников, его акции распродаются с аукциона. Преступник легко выкупит их.
— Зачем? Диктовать свои условия в фирме, он сможет только заполучив контрольный пакет акций.
— Да, поэтому акции Раевского, кому бы они ни достались, являются воистину лакомым и недоступным кусочком. Из возможных наследников Владислава самая своенравная, поэтому договориться с ней у преступника мало шансов. Он об этом знает и проделывает предварительные шаги. Сначала похищает ее саму. То ли с целью запугать, то ли желая вообще вывести ее из ряда возможных наследников. Но девушка убегает. Тогда ее пытаются выдать за сумасшедшую. Здесь крайне подозрительно ведет себя этот ее ухажер. А потом, когда ни то, ни другое не действует, ее сдают к нам, подстраивая похищение завещания, в надежде, что мы надолго засадим ее за решетку и она не сможет помешать преступнику распоряжаться в «For you»
— Знаешь, — Деркач положил руку на плечо коллеги, — твоя версия достаточно правдоподобна для детективного романа. В жизни таких сложных действий убийца предпринимать бы не стал.
— Зачем же тогда он перетаскивал трупы в ванную?
— Господи, стар я уже гоняться за киномонстрами. В любом случае, считаю Владиславу Раевскую отличной приманкой.
— Согласен.
* * *
Едва Сергей зашел в участок, как дверь одного из кабинетов отворилась и на пороге появился молодой человек в форме.
— Кто тут за Раевскую залог собирался внести?
— Я! — ошарашено ответил Сергей «Вот это милиция, что они, мысли, что ли, научились читать?», — промелькнуло у него в голове. Стильно одетая женщина, лет сорока, с удивлением повернула голову на Сергея.
— И вы тоже? — низким грудным голосом спросила она.
— Проходите сюда, — их обоих запустили в кабинет, — сейчас оформлять все будем, — их оставили одних.
Женщина держалась очень спокойно. Ничуть не смущаясь присутствия посторонних, она принялась разглядывать документы на столе.
— Ничего интересного, — сообщила она тихо и еще раз взглянула на Сергея, — А вы, собственно, кто? — тон ее звучал холодно и не слишком дружелюбно.
— Я — друг Владиславы… А вы?
— Я тоже. Ну, и по совместительству еще и мачеха.
«А у Олега Раевского губа не дура», — Сергей усмехнулся.
— Рая, — женщина каким-то совершенно восточным жестом прижала ладони к груди и едва заметно кивнула.
— Сергей, — Сергей неуклюже ткнул в себя рукой, — Вы позволите мне внести залог?
— Нет, — женщина хитро прищурилась.
— Но почему?
— Зачем Владиславе от кого-то зависеть?
Сергей насупился и стал молча ждать развязки. Оформление документов заняло около получаса. В коридоре зазвенели ключами и послышался звонкий голос Владиславы.
— Нет, ну это просто смешно, я ж не напильник у вас просила, — девушка стремительно ворвалась в кабинет, — у кого есть ручка и листик.
Раевская — старшая, ничем не выдав своего удивления, протянула Владиславе блокнот. Девушка быстро сделала какие-то пометки, облегченно вздохнула, вырвала листик и вернула блокнот владелице.
— Рая, я так рада тебя видеть, — девушка прижалась головой к плечу мачехи, — представляешь, я только что брала эксклюзивное интервью у убийцы. Он сидел рядом со мной в коридоре, ожидая своего следака. Парень по пьяни зарубил топором собственного брата. Не следак, а тот, который ждал в коридоре. А они мне ручку не хотели давать, — Влада кивнула на все еще оформляющего какие-то бумаги лейтенанта.
— Да врал он вам все, — лейтенант оказался вполне разговорчивым парнем, — он за мошенничество взят, прямо с рынка забрали. А про убийство, это он цену себе набивает.
Владислава как-то сразу поникла и беспомощно оглянулась. Сергей приветливо помахал рукой из дальнего угла комнаты. Глаза девушки округлились.
— Здравствуй… Какими судьбами?
— У тебя хорошие друзья, Лада, — мачеха погладила Владиславу по волосам, — он пытался сам внести за тебя залог.
— Очень мило с твоей стороны, — Влада наиграно улыбнулась, — вы знакомы?
Сергей кивнул.
— Не могу сказать, что рада месту нашей встречи, — Раевская-старшая наконец-то улыбнулась Сергею.
— Вы можете идти.
— Но, я хотела бы все-таки пообщаться со следователем, — Рая требовательно посмотрела на лейтенанта.
— Хм, — милиционер явно замялся, — следователя сейчас нет на месте, он… — Рая посмотрела на молодого человека как-то очень пристально, и Сергею показалось, что тот изменился в лице, — Деркач боится с вами встречаться, говорит, что вы все время сбиваете его с мысли, просил, чтобы я тихо выпроводил вас вместе с девушкой…
Рая громко засмеялась.
— Послушайте, вы очень восприимчивы к гипнозу, — наконец, обратилась она к совершенно ошарашенному лейтенантику, — вы — первый человек с которым у меня получился этот трюк. Не расстраивайтесь, не хочет меня видеть, не надо. Зайду в другой раз. Идемте?
Все трое вышли из участка.
— Свобода! — как-то слишком беззаботно прокричала Владислава и, подобрав с земли целый ворох опавших листьев, зашвырнула его в открытую форточку милиции.
— Раевская! — полушутя крикнули изнутри, — сейчас привлеку за хулиганство!
— Рая, солнце, дай сигарету, а? — Влада присела на край одиноко стоящей под участком лавочки. Сергею казалось, что девушка специально не обращает на него ни малейшего внимания.
— Ладушка, — Рая тоже закурила. Сергея поразила неестественно прямая осанка женщины, — мы-то с тобой знаем, что никакого завещания ты не крала… Если бы ты умела взламывать сейфы, разве тебе пришлось бы зарабатывать на жизнь литераторством? Девочка, что же все-таки произошло?
— Понятия не имею, — рядом с мачехой Влада почему-то становилась похожа на подростка. Она сидела, потупившись, и нелепо ковыряла носком ботинка в грязи, — Как только что-то выяснится, я сразу же расскажу тебе. Все как-то слишком непонятно…
После напряженной паузы Влада решила, видимо, разрядить ситуацию:
— Представляешь, сейчас было так смешно. Я думала, они будут спрашивать у меня год рождения, приготовилась ответить, а они…
— Что, спросили год смерти?
Владислава захохотала, а Сергей отметил про себя, что черный юмор, видимо, отличительная черта Раевских.
— Ладушка, твоя машина за перекрестком. Я подумала, что ты согласишься меня подвезти. Обожаю, как ты водишь, — Рая встряхнула блестящими черными кудрями и Сергей узнал в этом жесте привычку Владиславы.
— Рая, ты пригнала мою «Хонду»?! Вот спасибо, — Влада мельком и как-то отчужденно глянула на Сергея, — куда тебя отвезти? — премило спросила она его.
— Куда угодно, лишь бы я мог там с тобой спокойно пообщаться, — Сергей начинал закипать. Влада на секунду задумалась.
— Ну хорошо, давай отвезем Раю, а потом поговорим, — Раевская-старшая уже направилась к машине. Воспользовавшись отсутствием мачехи, Владислава очень серьезно взглянула на Сергея, и, медленно выговаривая слова, произнесла, — только учти, пожалуйста, что я больше не верю ни одному твоему слову.
Сергей решил, что оправдываться будет позже.
— Влада, зайди со мной на пару минут, — попросила Рая, когда «Хонда» припарковалась возле дома Раевских, — Вас, молодой человек, не приглашаю. У меня в доме сейчас собрание академии йоги, боюсь, вас могут шокировать некоторые вещи.
— Ничего, я подожду, — Сергей вычурно учтиво склонил голову в качестве прощания.
У входа в дом Владислава остановилась как вкопаная. Ее начало мелко трясти.
— Что? — Рая в испуге схватила ее за руку.
— Рая, я, я не могу, — глаза девушки расширились, — после того, что случилось с отцом, мне очень сложно заходить сюда, ведь для меня все это, — Влада показала на дом, — все это — он.
— Надо бороться с собственными слабостями, — мачеха нежно обняла девушку за плечи, — пойдем, я должна тебе кое-что показать. Я нашла записку отца, адресованную тебе, написанную за день до его смерти.
Истерика Владиславы мигом испарилась. Девушка, почти бегом, влетела в дом.
— Как? В доме ведь был настоящий обыск, сначала искали следы убийцы, потом рылись в бумагах, и милиция ничего не обнаружила…
— Твой отец всегда отличался умением прятать вещи, чаще всего он это делал помимо собственной воли, и потом сам не мог их найти, — Рая грустно улыбнулась, — ты же знаешь, в молодости он работал видеооператором, видимо поэтому ему пришла в голову идея так спрятать записку. Недавно мне стало совсем тоскливо, и я решила пересмотреть нашу семейную кассету. Она каким-то образом оказалась у меня в личных вещах, вместе с кассетами академии, поэтому милиция ею особо не заинтересовалась. Ну, помнишь, там на кассете ты маленькая, потом наша с твоим отцом свадьба, еще любительские съемки всяких пикников…
— Конечно, помню. Ну?
— Магнитофон отказался принимать кассету. Я очень удивилась, подумала, что что-то с пленкой, открыла кассету и нашла записку.
— Он что, спрятал ее в пленку? Вот уж действительно оператор!
— Держи, — Рая протянула девушке тетрадный листок, свернутый в узкую полоску, — почитай пока, я пойду посмотрю, как там мои гости.
Рая ушла. Дрожащими руками Владислава развернула письмо с того света.
«Ну наконец-то кто-то соизволил просмотреть эту кассету! Я вообще не понимаю, вы тут без меня скучаете или как?!» — с первых же строк возмущался Раевский. Влада, как бы оправдываясь, взглянула на потолок. Ну, конечно же отец знал, что рано или поздно кто-нибудь из домашних решит пересмотреть эту кассету, и, конечно, предвидел, что сразу после его смерти руки до этого ни у кого не дойдут. «Ладушка, доча, солнце мое, если ты читаешь все это, значит я не зря так перестраховался. Имеются кое-какие факты, утверждающие, что мне грозит опасность. Не хочу, чтобы ты действовала сгоряча. Поэтому и просил огласить завещание только через время после моей смерти. Теперь перейду к делу. Предвижу проблемы с моим завещанием. Есть люди, которым невыгодно, чтобы акции фирмы попали в надежные руки. Копия завещания, оформленная по всем правилам, хранится у нашего доброго Феликса. В моем ящике его стола. Он об этом не догадывается. Огромная к тебе просьба, будь предельно осторожна. Постарайся не продавать акции. И вообще, не развали мне фирму, пожалуйста. Вот вроде и все. За меня не переживай. Ты же знаешь, в раю, не в раю, — я везде устроюсь. Да, кстати, зная твой характер, уверен, что ты кинешься расследовать обстоятельства моей смерти. Очень тебя прошу, не лезь». Владислава сквозь слезы смотрела на этот листок. «Зная твой характер…» — одними губами прошептала девушка, — «Эх, папочка, если б ты знал, как ошибся во мне. Я и пальцем не пошевелила, чтобы что-то выяснить. Я сидела в плену собственных страхов и тупела от мимолетных влюбленностей».
— Думаю, надо отдать это письмо милиции, — Рая, как обычно, бесшумно подошла к Владиславе. Девушка вздрогнула.
— Да. Но позже. Сначала я хочу забрать завещание. Пока о его местонахождении знаем только мы, и это меня устраивает.
— Поехать с тобой?
— Нет, нет. Спасибо. Ты не помнишь, где у отца валялся ключ от этого дурацкого ящика?
Рая молча протянула девушке знакомый серый ключик.
Из дома Владислава выходила с уже твердым намерением расследовать обстоятельства смерти отца.
— Поехали перекусим куда-нибудь? — предложил Сергей.
— Не могу, — Влада смотрела прямо перед собой, вцепившись обеими руками в руль, но машину почему-то не заводила, — У меня много дел.
— Таких срочных?
— Да очень срочных. Так куда тебя подвезти?
Сергей уже собирался дать себе зарок никогда больше не пытаться делать кому-либо добро, как вдруг Влада подняла глаза, и он, осознав, что девушка только что плакала, почувствовал какой-то совершенно непривычный, всепоглощающий прилив нежности. Очень осторожно он провел кончиками пальцев по щеке Владиславы. Девушка вздрогнула и резко убрала его руку. На миг их взгляды скрестились и окружающий мир перестал существовать для обоих… Сергей целовал каждую соленую капельку на ресницах Владиславы и горячо шептал о том, что из этих глаз никогда больше не будут литься слезы. Влада, уткнувшись губами в его теплые сильные ладони, тихо плакала и недоверчиво качала головой.
— Господи, что со мной происходит… — девушка, наконец, нашла в себе силы отстраниться, — я уверена, что не должна верить ни одному твоему слову, но, стоит мне увидеть тебя…
— Ладушка, я люблю тебя.
— Замолчи! — почти крикнула Владислава, потом быстро взяла себя в руки, закурила и совсем другим тоном произнесла, — Тебе не кажется удивительным сам факт того, что я с тобой здесь разговариваю?
— Что же в этом удивительного? — Сергей старался говорить как можно мягче, чувствуя, что девушка совсем на взводе.
— Ничего?! — Влада саркастически приподняла брови, — конечно, ничего. О том, что я не скажу о тебе в милиции, ты, конечно же, прекрасно знал заранее. Весь этот антураж, — Влада посмотрела на руки Сергея, — и твой влюбленный взгляд… Это ведь не могло не сработать. Так ведь? Покорил девочку, вот она теперь и молчит… И многих женщин ты убеждаешь действовать по-твоему таким образом?
— Влада, ты говоришь глупости, — несмотря на трагичность ситуации, Сергей был искренне польщен.
— Возможно. Если не возражаешь, буду продолжать это делать, — Сергей решил дать Владиславе выговориться, — В совокупности все наталкивает меня на мысль, что тебе очень хотелось засадить меня за решетку. Ты выкрал завещание моего отца, да еще и свалил эту кражу на меня.
— Ты в своем уме? Каким образом?
— Не знаю. Но сейф, из которого я вчера брала деньги для тебя, оказался сейфом, в котором хранилось завещание. А папка, на которой вчера вечером я так любезно оставила отпечатки пальцев, рассматривая твои открытки — папкой нотариуса. Интересно, скольких женщин, кроме меня, тебе пришлось охмурить, чтобы они помогли тебе так ловко вернуть сейф и папку обратно в кабинет нотариуса?
Сергей вспомнил о Люське и нахмурился.
— Я ничего не понимаю… — сказал, наконец, он.
— Я вообще-то тоже, — Влада завела машину, — но факты остаются фактами.
— Послушай, — Сергей решил стоять на своем до конца, — В твоих рассуждениях огромное количество нестыковок. Получается, я краду сейф, кладу вместо завещания солидную сумму денег, позволяю тебе их забрать… Потом еще и пытаюсь выкупить тебя из участка, куда, по твоей версии, так хотел тебя засадить. Где логика?
— Не знаю. Может ты просто не в своем уме, вот и делаешь кучу никчемных гадостей…
Мысленно Сергей согласился с Владиславой.
— Во всяком случае, — продолжала девушка, — хочу тебя предупредить, что в любой момент могу пойти в милицию и все им рассказать. Так что теперь ты у меня на крючке.
«И ты, Брут? Как-то я теперь одновременно у всех на крючке» — подумал Сергей, но решил доиграть свою роль до конца.
— Тут мы в равных условиях, в сейф ведь лазила ты. Так что я тоже могу все рассказать…
— Ах вот, как ты теперь заговорил!
— Влада, я всего лишь самообороняюсь. Кстати, когда бы я успел вернуть сейф обратно к нотариусу, если весь вечер мы были вместе?
— Пока покупал цветы!
— Точно. Именно тогда. Взял такси, сказал «Шеф, подвези-ка меня тут в одну квартирку, мне тут надо сейф выкрасть».
— Ты смеешься?
— Ну ладно, ладно, такси не брал. Попросил одну знакомую, охмуренную, как ты говоришь, она и подвезла.
Влада резко ударила по тормозам. Сергей невозмутимо глядел в окно.
— Красивое место! — он кивнул на живописный санаторий.
— Если ты думаешь, что я от удивления аж машину остановила, то ты не прав. Все. Приехали. Я через пять минут буду. Можешь пока обдумать план своей подробной объяснительной, ибо если ты мне ничего не прояснишь, соблазн попросить милицию разобраться будет для меня уж слишком велик.
— Кто тебя научил блефовать, девочка? — крикнул Сергей ей в след. Влада резко обернулась, потом улыбнулась, и, просунув руку в приоткрытое окошко «Хонды», вынула из зажигания ключ.
— Ох, — Сергей покачал головой, — как же ты мне не доверяешь!
— Я ее никому не доверяю, — Влада провела рукой по машине, — это как с гитарой.
И девушка исчезла за массивной оградой санатория. Сергей пододвинулся ближе к водительскому сидению и, нагнувшись, просунул пальцы под панель управления. Через минуту он соединил два нужных проводка и завел машину. Затем оглянулся и довольно хмыкнул: принятое решение сбросило с его плеч огромный груз.
Владислава очень любила Феликса — взбалмошного и немного сумасшедшего друга отца. Феликс с Раевским учились когда-то в одном классе, и, чуть позже, в одной группе симферопольского Университета. Потом, когда отец всерьез занялся бизнесом, а Феликс, ни за что не желающий хоть как-то соприкасаться с законами этого государства, стал вольным художником, пути друзей несколько разошлись. Но это абсолютно не испортило их отношений. Владислава всегда обожала наблюдать их общение и споры. Феликс твердил, что не в деньгах счастье, что в этой стране невозможен ситуация, в которой деньги работают на тебя, а не ты на них, «ты пашешь на них, как проклятый», и что за материальное благополучие человек всегда расплачивается собственной свободой. «Все правильно», — улыбаясь, отвечал другу Раевский, — «Но мне, в отличие от тебя, надо кормить семью». Семьи у Феликса, действительно, не было, ибо все, даже самые любящие, его женщины рано или поздно сбегали, не выдерживая бытовой неустроенности. Жил Феликс в сарае, собственноручно построенном под окнами страстно любимой когда-то им женщины. Она проживала прямо за территорией санатория, от которого Феликс провел себе в жилище воду и электричество. Летом свободный художник вырезал из дерева всякие безделушки, которые Владислава в душе считала шедеврами, и продавал их на набережной отдыхающим. В другое время года он делал весьма успешные копии с работ знаменитых художников и мучительно пытался реализовать их в художественном салоне. Владислава была уверена, что, относись Феликс к жизни несколько иначе, он давно сам стал бы известнейшим мастером, потому что все, что он делал, было по-настоящему прекрасно. Но Феликс категорически отказывался встречаться с именитыми московскими мэтрами, и вообще с кем-либо, кто мог повлиять на дальнейшую карьеру художника.
— Тук-тук-тук! — громко прокричала Владислава, подойдя к знакомой дыре в заборе санатория, — есть кто живой?
— А, — на пороге сарайки — так Феликс называл свою обитель — тотчас же появился улыбающийся бородатый великан с всклокоченными вихрами черных волос, — Ладушка, заходи. Рад тебя видеть. Рад безмерно, бесконечно, безгранично, безаппелляционно…
— А также бездарно, безвозмездно и безвременно, — закончила ритуал приветствия Владислава, спускающаяся по шаткой лестнице во двор сарайки. Дворик был очень маленький, но уютный. Наличие массивного щелястого стола позволяло переносить во дворик все чаепития. Из сарая высунулись три хитрые детские физиономии. В свободное время Феликс учил соседскую детвору рисовать.
— Господа, — строгим тоном обратился он к ученикам, — по-моему вам есть чем заняться. Вы же «сарайтино»!? Как можно отвлекаться от работы на каких-то дам? Даже на таких гармоничных! — физиономии мигом исчезли за дверь. Шутя, Феликс называл всех обитателей сарайки — а в сезон здесь останавливались толпы народа — «Сарайтино де Уроданто». Звучало очень гордо, в итальянском мафиозном стиле, правда расшифровывалось смешно «Уроды на Сарайке», но об этом непосвященным людям знать не полагалось.
— Вот, — Феликс рассеянно пожал плечами, — подрастающие сарайтинцы. Охломоны правда, но может толк будет. Чайку изволите?
— Да я, честно говоря, на секунду. Мне нужно кое-что из папиного ящика забрать. Вот ключ. Ты же не обижаешься, Феликс? — когда у Влады вышла первая книжка, Феликс потребовал, чтобы девушка обращалась к нему на «ты».
— Я?! Помилуй Боже… Да если бы все, кто сюда приходит, заходили только на секунду, да я бы… Я был бы счастлив.
Влада рассмеялась. Феликс всегда говорил очень громко и эмоционально, смешно жестикулируя и гримасничая. Общаться с ним без улыбки было абсолютно невозможно.
— Я уже отвыкла от твоей манеры говорить, Феликс.
— А ты вот завтра вечерком заходи будешь привыкать. Потолкуем кое о чем, есть у меня мысли по поводу смерти Олежки.
Влада вся напряглась.
— Зайду. Обязательно зайду.
Феликс зашел в сарайку, чтобы вынести Владиславе ящик ее отца. На пороге тотчас же показался один из ребятишек. Он подошел к девушке, потом изумленно вскрикнул и расширенными глазами уставился в центр стола.
— Что?! — Влада проследила за его взглядом и брезгливо поморщилась.
— Ну надо же! — подросток все еще не сводил глаз с центра стола, — это все кошки дяди Феликса. Дожили! Гадят прямо на столе. Скоро на голову срать начнут, — подросток подошел ближе и вдруг взял в руки кусок отвратительной коричневой кучки, потом понюхал ее, и положил себе в рот, после чего поморщился, выплюнул, и очень озабоченно произнес, — так и есть, какашка.
Владислава почувствовала приступ тошноты. В этот момент в дверях появился Феликс, с ящиком от письменного стола в руках. Мгновенно оценив ситуацию, он подошел к столу, отвесил подростку легкий подзатыльник, затем, к ужасу Владиславы, в точности повторил действия ребенка,
— Так и есть, пироженное «картошка». Мы в детстве тоже так над взрослыми издевались.
До Владиславы с трудом дошел смысл сказанных Феликсом слов.
— Ну и детки, — только и смогла произнести она.
— Ялтинская шпана в зачаточном состоянии. Не расстраивайся, этот теракт они с каждым вновь пришедшим проделывают. Это не лично против тебя.
Влада натянуто улыбнулась и принялась рыться в принесенном Феликсом ящике.
— Слышь, Влад, ты только не все забирай. Отбери, что тебе нужно, а, что не нужно, оставь. Некрасиво как-то, что Олежкин ящик пустой будет, — сказал Феликс, потом стушевался от собственной сентиментальности и деловитым тоном добавил, — может пригодится что кому, мало ли.
«Тетрадь для сочинений по русской литературе, ученика 9-а класса Раевского Олега» Владислава удивленно взглянула на Феликса.
— А, это я его попросил сохранить. Твой отец интересные вещи писал в школьных сочинениях. И твое литераторство ведь тоже от него. Храню для будущих поколений, — Феликс забрал тетрадь из рук Влады, — не возражаешь?
— Нет. Бери. Я же знаю, у тебя сохраннее.
Влада с не скрываемым интересом перебирала бумаги. В этом ящике хранились все написанные когда-то отцом стихи. О существовании ящика Влада знала всегда, и очень хотела ознакомиться с его содержимым, но отец раньше не позволял. Влада, наконец, наткнулась на копию завещания. Быстро пробежавшись глазами по строчкам, девушка положила находку в свою сумочку. Остальные листики сгрузила в целлофановый кулек. И, оставив Феликсу лишь школьную тетрадку Олега Раевского, попрощалась.
— Ну, до завтра. Спасибо тебе Феликс. Ты хороший.
— Счастливенько, — Феликс помог Владиславе вскарабкаться по лесенке, ведущей к забору санатория, — только обязательно зайди, не забудь. А то будешь как Олежка: он обещал зайти, обещал… А сам помер…
Сердце Влады больно сжалось.
— Слушай Феликс, у тебя язык от типунов не болит?
Феликс громко расхохотался. И поклонился в знак извинения.
Миниатюрная фигурка Владиславы появилась в воротах санатория. Сергей завел машину и подъехал ближе к девушке.
— Прошу, — он вышел из машины и галантно отворил перед Владой водительскую дверцу. Ни один мускул на лице девушки не пошевелился в знак удивления. Сергей одобрительно улыбнулся.
— Мерси, — Владислава выключила машину и завела ее своим ключом, — Только не говори, что ты еще и машины воруешь.
— Просто много с ними возился, помогая отцу в мастерской.
— Да уж, с тобой надо держать ухо востро. И почему я раньше об этом не подумала, — Влада пристально смотрела на дорогу, — ну что, ты готов объяснить мне все происшедшее.
— Да, — Сергей не сводил глаз с ее профиля, — все объясняется очень просто. Я влюбился… Влюбился, потерял голову, натворил глупостей…
— Объяснение не принимается, — холодно сообщила Владислава.
— Знаешь, вот сидел сейчас в твоей машине и думал, — Сергей не обратил на ее слова ни малейшего внимания, — ну что меня держит? Вот как поеду сейчас куда-нибудь.
— Тебя держит мое обещание сообщить о тебе органам, — тактично напомнила Влада.
— Ну да. Вот и я думаю, раз я такой несчастный, у всех на крючке, всем что-то должен… Может и не стоит влачить такое существование. Представляешь, ты выходишь из санатория, нет ни меня, ни машины. А потом узнаешь, что я героически покончил жизнь самоубийством… Ну, скажем, развернул машину мордой к обрыву и нажал на газ. И не как-нибудь, а из-за великой неразделенной любви к тебе…
— Черный юмор.
— Я думал, тебе такой нравится, — Сергей все собирался с духом.
— Машину зачем гробить?
— Видишь, про юмор я не ошибся.
— Не заговаривай мне зубы.
— Не буду, — Сергей покорно замолчал, — а куда мы едем?
— К нотариусу.
Но это Сергей и так понял, потому что «Хонда» уже припарковалась на том самом месте, где два дня назад стоял Люськин москвич.
— Подождешь еще две минуты?
Нехорошее предчувствие охватило Сергея.
— Влада, стой, сначала я должен кое-что объяснить тебе. Ты что не хочешь узнать правду? — как можно спокойнее произнес он.
Владислава, испугавшись серьезности его тона, остановилась. Потом мрачно усмехнулась, отрицательно помотала головой и резко хлопнула дверью. Сергей кинулся следом за ней.
— Остановись, я тебе говорю, — он схватил ее за руку. Влада вырвалась и почти бегом влетела в подъезд нотариуса, — Стой! — Сергей развернул девушку к себе, — ты не пойдешь туда, пока не выслушаешь меня.
— Пусти, — Влада попыталась оттолкнуть его, — ты делаешь мне больно! Я не желаю больше тебя слушать! Я делаю то, что считаю нужным. Оставь меня в покое!
Сергей, буквально силой, потащил упирающуюся Владу к выходу.
— Пусти!
— Какие-то проблемы, Раевская? — ухмыляющийся Дэн стоял на пороге подъезда. Он знал, что преступник клюнет на приманку. Сергей моментально отпустил девушку.
— Нет, — Влада нервно улыбнулась, — просто семейная сцена. Ничего такого, во что требовалось бы ваше вмешательство, Денис Игоревич. Я вот нашла копию завещания, несу ее нотариусу, а Сергей пытается мне объяснить, что нести ее надо сразу вам. Мол, у нотариуса ее опять украдут, — Влада несла первое, что придет в голову. Она и сама не знала, зачем защищает Сергея. Просто отдавать его милиции, не разобравшись до конца в степени его виновности, было бы не честно… Или, может, просто Владе хотелось первой услышать его объяснения… Или… Владислава сейчас сама себя не понимала,
— Милый, — она нежно взяла Сергея за руку, очень больно при этом впившись ногтями ему в ладонь, — видишь, наша милиция сама приехала, теперь все, как ты хотел, да?
— Конечно. Теперь все будет хорошо, — Сергей чувствовал себя совершенно опустошенным, — идите отнесите завещание, я подожду здесь.
Дэн не особо расстроился. Он и не рассчитывал на то, что преступник проявит себя так скоро. Да и кандидатура Сергея, после того, как тот самолично приходил выкупать девушку из участка, не казалась больше следователю подходящей на роль преступника.
Владислава, бледная ирешительная, смотрела, как Сергей медленно открывает подъездную дверь, почему-то девушка была уверена, что видит его в последний раз.
Оглашение завещания назначили на завтрашнее утро. Владислава, и так прекрасно знавшая, что станет владелицей отцовских акций, особого значения завтрашней процедуре не придавала. Выйдя из подъезда, девушка огляделась по сторонам. Сергея, конечно и след простыл. Влада медленно подошла к машине.
— Я думал, ты там осталась жить, — Сергей сидел в машине.
На этот раз Владислава не стала скрывать своего удивления.
— Ты чего такая ошарашенная?
— Думала, никогда тебя уже не увижу…
— Чего это вдруг?
Владислава вспомнила чего, и сочла необходимым обидеться.
— Извини, если сделал тебе больно, — Сергей взял девушку за руку, Влада не сопротивлялась, — кажется, настало время действительно все тебе объяснить, — очень серьезно проговорил он.
— Давно пора, — Влада спокойно завела машину. Он никуда не сбежал, почему-то это казалось ей сейчас главным.
Море, в сильнейшем приступе безумия, билось о камни. Казалось, оно ожесточенно хочет разбиться. А может, мечтает оторваться, наконец, от постылого берега и, превратившись в огромную черную птицу, улететь в далекое звездное небо. Сергей и Владислава стояли на самой верхней из каменных ступенек, ведущих к воде, но холодные брызги все равно иногда касались их ног. Несмотря на довольно холодный ветер, уходить не хотелось, слишком уж завораживающей казалась сейчас стихия. Безлюдная мокрая набережная скалилась отражением бесконечного коридора фонарей. Почему — то от этой картины Владислава погрузилась в мрачные мысли. Девушка почувствовала, что очень боится предстоящего разговора.
— Подожди-ка, — Сергей положил на ступеньку свою сумку, — вот так будет удобнее, можно и присесть.
— Сереж, — Влада присела, зябко кутаясь в свой плащ, — послушай, если ты собираешься рассказать мне что-то уж совсем ужасное, то лучше молчи… Больше всего на свете я боюсь разочаровываться в людях.
Сергею показалось, что Влада прекрасно понимает, о чем им придется сейчас разговаривать.
— Не будь ребенком, — он прижал девушку к себе, и на миг стало уютно, тепло и спокойно, — я обязан все тебе рассказать. У нас нет выбора, тебе придется узнать обо мне ужасные вещи.
— Ты женат и у тебя двое детей? — Влада намеренно пыталась уйти от предстоящего разговора.
— Скажи, если я сейчас поддамся на твои провокации и ничего не объясню тебе про завещание, тебя это устроит? — Сергей даже немного вспылил.
— Нет, — Влада бессильно опустила плечи, — извини, я, как ты обычно говоришь, заигралась.
Я тебя внимательно слушаю.
— Начинать придется издалека. Только не перебивай, мне очень сложно обо всем этом тебе рассказывать.
— Ну?
— Все началось с того, что помимо обычной для полиграфической фирмы продукции, ну, календари, плакаты, открытки, мы решили выпускать специализированные вещи для баров и ресторанов.
— Кто это мы?
— Я и мои компаньоны. Историю про то, что кто-то кому-то должен я придумал сам, чтобы…
Влада резко встала.
— Тьфу. Я же просил, выслушай меня, — продолжил Сергей.
— Извини.
— Так вот, мы решили печатать обычные и самокопирующиеся бланки счетов для официантов, меню с фирменными логотипами, ну и всякое такое. Сразу же появилась клиентура, не то чтобы крупные заказчики, но работа пошла. Как ты понимаешь, рестораны «For you» были бы очень выгодными клиентами для нас. И тогда я отправился разговаривать с хозяевами. Сначала поговорил с Журавлем, его вроде все устраивало, и цены и качество, но для оформления заказа необходимо было согласие твоего отца. Журавель переговорил с ним и ответил мне очень вежливым отказом, ну, то есть, «если вдруг нам что-то понадобиться, мы перезвоним, но пока у нас есть другой поставщик». Как ты понимаешь, такое положение дел меня не устраивало, и я настоял на личной встрече с Раевским. Твой отец был очень интересным собеседником, мы прообщались минут сорок на всякие общие темы и, как мне показалось, очень друг другу понравились. Но делать заказ он не стал, объяснил, что у него есть уже давно налаженные контакты, какая-то харьковская фирма, поставляющая такую же продукцию. Я предложил очень хорошие скидки, но Раевский лишь отмахнулся, сказав что-то вроде «коней на переправе не меняют».
Сергей повернулся к Владиславе. Девушка не мигая, расширенными от ужаса глазами следила за собеседником.
— Господи, — Сергей догадался, о чем она думает, — не делай скоропалительных выводов. Неужели ты думаешь, что я мог из-за какого-то заказа…
— Продолжай рассказ, я ничего пока не думаю, — соврала Владислава.
— Понимаешь, я сразу почувствовал в твоем отце азартного человека, любителя «красоты сюжета», как ты это называешь. Такого человека нельзя перетянуть на свою сторону денежной выгодой. Но, стоит вытворить что-нибудь экстраординарное, поражающее его воображение, он сразу начнет относиться к твоим предложениям по-другому. Мы расстались очень тепло, хотя ни о какой дальнейшей работе Раевский и слышать не хотел. Но я уже наметил себе цель, а отступать не в моих правилах. О мифических харьковских поставщиках я слышал и раньше. Пора было выяснить кто же они такие. Все оказалось очень просто, 20-летняя девчонка ездила автостопом по ЮБК и собирала заказы для харьковчан. Конечно же, твой отец предпочел работать с ней.
Владислава улыбнулась, эту девочку она прекрасно знала уже несколько лет. Несмотря на юный возраст, барышня прекрасно справлялась со своей работой.
— Нет, я ничего не имею в виду, — Сергей воспринял улыбку Владиславы по-своему, — Раевский наверняка симпатизировал не столько девчонке, сколько просто тому, что в столь юном возрасте люди пытаются заниматься бизнесом. Я легко нашел ее и, узнав, что она просто посредник, предложил ей больший процент. Ирина, так звали барышню, оценила выгоду и согласилась получать товар для «For you» у меня. Мы даже выполнили через нее один довольно крупный заказ Раевского. Вот тут-то мне и следовало успокоиться. Но нет, мысль о том, что Раевский, поменяв коней на переправе, сам об этом и не догадывается, не давала мне покоя. Представляешь, какое бы у него было выражение лица, узнай он, кто выполнял его последний заказ.
Владислава хмурилась.
— Я понимаю, что все это звучит крайне неправдоподобно. Но я так устроен… Мне все время хочется доказывать что-то окружающему миру… Я все время играю в какие-то образы…Это уже принесло мне кучу неприятностей… Можешь считать меня любителем дешевых эффектов, но я решил еще раз встретится с Раевским, чтобы он оценил, как я лихо заполучил его в заказчики. На работе сказали, что вечера он предпочитает проводить дома. Я даже не стал звонить, — Сергей явно нервничал, — вот дурак, да? Подъехал к дому, помялся возле звонка… Все-таки уже было достаточно поздно. Из приоткрытой форточки на первом этаже доносился какой-то блюз. Как выяснилось потом, это было окно кабинета твоего отца. Раевский отодвинул штору, видимо хотел полюбоваться видом на ночной город… Я окликнул его.
Сергей ненадолго замолчал, собираясь с силами. Напряженная Владислава боялась его торопить.
— Знаешь, он сразу узнал меня. Мне это очень польстило… Я тщеславен, — Сергей прикурил сигарету, — «А, Сергей, добро пожаловать. Прямо день полуночных гостей сегодня», — отчетливо помню, что он говорил почти шепотом, стараясь не шуметь. «Вы, конечно же, поговорить, покаяться в грехах, так сказать. Очень доволен, выполненным вами заказом. Ирина не зря нахваливала мне качество вашей продукции». Я почувствовал себя полным дураком. «Заходите, заходите, есть что обсудить», — продолжал Раевский, и мне показалось, что он хитро улыбается. Да я и сам готов был рассмеяться: уж слишком красиво он меня обыграл. «Только не трогайте звонок, разбудите мне весь дом. Ключ от ворот лежит под кирпичом, засуньте руку за ограду. Нашли? Милости прошу. Только лезть вам придется через окно. Не хочу будить жену, она сегодня устала. Идите сюда». В этот момент Раевский скрылся за шторой. Я прошел вдоль стены к его окну. Прошло не более паруы минут, прежде чем я влез в окно… Твой отец лежал на полу. Я кинулся к нему. Армия научила оказанию первой медицинской… Но он был абсолютно и бесповоротно мертв. Уж что-что, а живого человека от мертвого я отличать умею.
Влада и не пыталась скрыть слезы.
— Влада, я знаю, что ты думаешь. Думаешь, что я подлец, что должен был вызвать скорую, перебудить всех… Но твоего отца бы это не воскресило, а все подозрения милиции пали бы на меня. Я тогда очень испугался, стал уничтожать следы своего присутствия, тихо вылез через окно, положил на место ключ и сбежал.
— Ты уверен, что в комнате, кроме тебя, никого не было?
— В кабинете точно не было. Я, конечно, осмотрелся. Теперь я знаю, что твоего отца отравили, потому что никаких следов насилия на теле не было, а на столе стояла бутылка вина… Правда, бокалов я не видел.
— Отец всегда держал в кабинете бутылку вина, на случай внезапно нагрянувших гостей. Перед сном он обязательно делал несколько глотков: считал, что это очень полезно. Когда он был один — пил из горла… Кто же, кроме нас с Раей, так хорошо знал его привычки?
Владислава, казалось, говорила сама с собой.
— Знаешь, — Сергей продолжил рассказ, — тогда я подумал, что это просто несчастный случай… И мое присутствие там мне показалось абсолютно не обязательным. Каково же было мое удивление, когда на следующий день газеты пишут, что Раевский найден мертвым в собственной ванной?! Я-то точно знаю, что он умер по-другому. Значит его убили, и значит милиция рано или поздно докопается до того, кто, по их мнению, последним видел его в живых. По крайней мере, так я думал тогда. На меня легко могли повесить убийство… Естественно, данная перспектива мне не понравилась, я сказал всем, что надолго уезжаю по делам в Севастополь, а сам залег на дно, ждать прояснения обстановки. Ты веришь мне, Влада?
— Пока не знаю…
— Если уже не веришь, так и скажи. Потому что дальше произошло еще очень много невероятных событий. Скажи мне кто раньше, что я в такое вляпаюсь, я бы лучше сразу застрелился.
— Продолжай.
— Я отсиживался у Люськи…
— ?!
— Просто подруга… Ну, не без интима, конечно. Она уже уехала… И вообще, это было до того, как я встретил тебя.
— Не отвлекайся от темы.
— Там меня и нашли. Сначала, я думал, менты. Уж лучше б менты, честное слово. В общем, есть одна фирма, я так понял они не ялтинские, которая собиралась, да и сейчас очень настойчиво собирается, выкупить «For you».
Владислава встрепенулась.
— Нет. К убийствам они явно не имеют никакого отношения. Они уверены, что убийца — я. Судя по всему, они собирались провести мирные переговоры… Может не совсем мирные, но дальше чем на шантаж они сами бы никогда не пошли. Их шеф, Александр Палыч, был несказанно удивлен и обрадован, что им так облегчили задачу. Кстати, интересное наблюдение: этот человек явно работает на кого-то. То есть главный заказчик всей этой эпопеи с овладением контрольным пакетом акций не он сам. Я как-то слышал обрывок телефонного разговора на эту тему. Как я полагаю, ребята следили за всеми четырьмя соучредителями, явно хотели набрать компромат. Вместо этого компромат получился на меня. Еще какой… Видеопленка с записью моего бегства из дома твоего отца. Никак не могу взять в толк, откуда они снимали? Я ведь осматривался, там вроде никого не было…Этот самый Александр Палыч предложил мне сделку. Или меня вместе с пленкой немедленно отдают в руки правосудия — сама понимаешь, чем мне это грозило бы — или я соглашаюсь поработать на них. За приличные деньги, между прочим.
— Что ты должен был сделать?
— Дождаться оглашения завещания и, в случае, если контрольный пакет акций переходит к тебе, попытаться убедить тебя продать им акции, а в случае отказа — убрать тебя. Я, как бы, обязан был проследить, чтобы контрольный пакет акций перешел из твоих рук к ним. Любыми путями…
— Но почему же ты не объяснил им, что никого не убивал?
— Во-первых, они бы мне не поверили. Уж слишком по их мнению все сходилось. У Раевского я точно был. На пленке записано даже то, как я вытираю отпечатки… А Журавель был убит точно таким же способом. По их мнению, это означает, что убийца один и тот же. Я на самом деле Журавля никогда в глаза не видел…
— Но откуда они могли знать, что наследница — я?
— Не знаю… Похоже, что просто с остальными возможными наследниками, они и без меня знали как договориться. А тебя считали тяжелым собеседником, вот и наняли меня. Я ведь по их мнению могу пойти на все…
Владислава внутренне похолодела. Безлюдная набережная. Бушующая морская стихия под ногами. «Девочка перепила и свалилась в море», — представила она заключение милицейских экспертов. Сергей взял и поднес к губам кончики пальцев Владиславы. На девушку навалилась предательская слабость. Она была не в силах противиться его рукам.
— Ты привел меня сюда, чтобы выполнить свою работу? — вяло спросила она.
— Я люблю тебя, — Сергей прижался горящей щекой к ее ледяной ладошке, — никто никогда не был мне так нужен, — их взгляды встретились, и Влада поняла, что не может не верить этому человеку, — извини, я должен рассказать все до конца, — Сергей отпустил ее руку, — У меня не было выбора, я взял деньги. А сам стал строить планы, придумывая как бы поскорее улизнуть из города. Я мог бы поехать в какую-нибудь столицу, у нас их теперь, слава Богу, как грязи. Раствориться в толпе, изменить внешность… Может быть меня никто бы и не нашел. Но сбежать было сложновато. Сначала за мной беспрерывно следили ребята Александра Палыча, не доверяли, значит. Это они нас с тобой похитили тогда, чтоб перестраховаться. Не понравилось им, что я в контакт с жертвой вошел. Потом, когда ты от них сбежала и отправилась звать милицию, я испугался, что кассета попадет в руки органов, и превратил часть подвала в заброшенное помещение.
— Так за железной дверью разрухи не было?
— Когда ты туда приезжала с Денисом Игоревичем и девушкой, не было. Мы бы физически не успели закидать хламом весь подвал. А когда вы уехали, мы вернулись и, на случай возвращения милиции, привели в негодный вид все помещение. Я страшно нервничал, думал милиция в подвале устроит засаду… Зато, после этих событий, Александр Палыч стал мне более-менее доверять, — Сергей усмехнулся, — А потом… А потом я влюбился в тебя, и в моей жизни появилась цель посерьезнее спасения собственной шкуры. Я выкрал завещание, подменив сейф в кабинете нотариуса, а настоящий выкинув в море, чтобы отвести от тебя опасность. Я пытался привлечь к тебе пристальное внимание милиции, чтобы, никакой киллер не мог добраться до тебя…
— Но зачем так накручено? Все это же можно было сделать много проще…
— Должен же был я произвести на тебя впечатление… И потом, я не видел других решений. Мне казалось — победителей не судят. Как видишь, ничего у меня не получилось. Если бы тебя не отпустили, я мог бы резонно заявить этим ребяткам, что никакой возможности выполнить их задание у меня нет… И даже если бы они привлекли какого-нибудь другого исполнителя, — тот вряд ли смог бы что-либо поделать… Милиция все-таки.
Сергей растерянно замолчал.
— Что ты будешь делать теперь? — тихо спросила девушка.
— Еще не знаю. Главное, мне не придется теперь ничего скрывать от тебя.
— Да. Ты честно мне заявишь: «Влада, пришло время тебя убить, готовься», — мрачно изрекла девушка. Сергей не ответил, — знаешь, когда я пошла отдавать нотариусу завещание, — Владислава вдруг совсем по-детски, светло улыбнулась, — ну, после той безобразной сцены в подъезде, мне почему-то показалось, что я больше никогда тебя не увижу. Я представила себе, что тебя у меня больше нет… И не смогла. Странно, мы знакомы — то всего пару дней…Но здесь, — девушка поднесла ладошку к груди, — здесь без тебя уже очень больно. А раз так, то я не могу не верить тебе. Ты уже стал родным человеком и я буду тебе доверять. Безгранично и безоговорочно. Говорят, что вера побеждает все. В легендах даже самые опытные маги не могли ничего сделать с по-настоящему верящими во что-то людьми. Я доверяю тебе. Как говорится, мои права защищены твоей совестью. — Влада положила голову Сергею на плечо, — Я верю тебе и верю в тебя.
Владислава на секунду замолчала, потом взяла Сергея за руку, трогательно преданно заглянула в его лучащиеся глаза, и очень серьезно спросила.
— Мы, я так понимаю, теперь одна команда, и выкручиваться из всего этого будем вместе?
— Угу, — только и смог ответить Сергей, захлебывающийся в фонтане собственных противоречивых чувств. Остаток ночи было решено провести у Владиславы, за разработкой плана совместных действий.
Уже утром Сергей, который привык всегда дейстовать в одиночку, тер красные от недосыпа глаза, и с удивлением отмечал, что, оказывается, думать вместе довольно интересное и полезное занятие. Результатом ночного мозгового штурма стала наполовину исписанная тетрадь, на последней странице которой, Владислава аккуратно записала все намеченные на сегодня встречи.
— Я готова, — вместе с Владой в кухню влетел едва уловимый запах весенней свежести. Мимолетом пригладив всклокоченные волосы Сергея, девушка потащила его к дверям. Потом вдруг остановилась, — Знаешь, я все-таки поеду сама. А ты пока немного отдохни… Я-то хоть с утра подремала, а ты и не ложился…
Сергей отказался этой ночью спать, заявив, что ему, все-таки, необходимо несколько часов подумать в одиночку. Владислава тогда чувствовала себя настолько уставшей, что возражать не стала, о чем сожалела теперь, глядя на резко наметившиеся темные круги под глазами Сергея.
— Ну, зачем тебе ехать со мной на оглашение завещания? — Влада твердо решила уложить Сергея спать, хоть на несколько часов.
— Хотелось бы ни на секунду не оставлять тебя одну. Мало ли что может случиться? — неуверенно пробурчал Сергей, которому на самом деле категорически не хотелось сейчас ехать с девушкой.
— Тоже мне телохранитель…
— Мое тело, хочу и храню, — лукаво улыбнулся Сергей.
— Послушай, там будет столько народу, в том числе и милиция, что я буду окружена просто супер повышенным вниманием. Ничего со мной не случится.
— У семи нянек, между прочим, дитя без глаза, — Сергей с наслаждением потянулся, — Но, если ты так настаиваешь, я не откажусь немного отдохнуть.
— О’key, — Влада действительно обрадовалась, — Подходи часа через три к подъезду нотариуса. Если вся эта эпопея закончится раньше, я тебя подожду.
Девушка чмокнула Сергея в колючую щеку, и через секунду лестница, ведущая на веранду, бодро затараторила под натиском Владиных каблучков. Сергей принялся прикидывать сколько у него есть свободного времени. По всему выходило, что не так уж и много.
* * *
Анна Оголюк пришла в себя, мгновенно вспомнила предшествующие нахлынувшей тьме события и попыталась схватиться за голову. О, ужас! Кажется, декорации, упав на девушку, повредили ей какие-то жизненно важные органы. Шевелить конечностями Аня не могла. В памяти внезапно всплыл давний диалог с Дэном. Аня тогда сидела на полу, задумчиво глядя в окно. Дэн стоял рядом и медленно расчесывал длинные густые пряди ее волос. Одно время ему очень нравилось делать Анюте всякие прически. «Дэнка, скажи, если я заболею, и мне отрежут ручки и ножки, ты все равно будешь меня любить?» — шутя и кокетничая, спросила девушка. «Ну, если ты мне чай на спине будешь приносить», — Дэн чмокнул девушку в щеку, и они расхохотались. Воспоминание растаяло в куда менее радостных мыслях. Аня еще раз попыталась подвигать рукой. Девушка облегченно вздохнула. Всего-навсего веревки. Она не могла шевелиться, потому что была крепко связана. Решив, что быть связанной существенно лучше, чем оказаться парализованной, Аня слегка приободрилась.
— Эй! — Аня с радостью отметила, что затыкать ей рот кляпом никто не стал, — Люди!!! — осторожно крикнула она. Никто не отозвался. — Есть здесь, кто живой?! Помогите!!!
Аня постаралась сесть. При попытке принять вертикальное положение, девушка почувствовала резкую боль в затылке. Небольшая узкая и абсолютно пустая комната с очень высоким потолком медленно поплыла перед Анютиными глазами. Нелепо оседая на пол, девушка успела зафиксировать краем сознания маленькое светлое окно, подоконник которого находился чуть выше человеческого роста. Видимо, удар декораций был достаточно сильным. Девушка сидела, прислонившись спиной к холодной стене, и пыталась сосредоточиться. Кроме Аниных сумочки и шляпы, небрежно валяющейся в углу, в комнате вообще ничего не было.
— Кто-нибудь!!! — Аня постаралась закричать как можно громче и почувствовала себя неловко. Всю жизнь девушка считала, что орать неприлично, и теперь, когда необходимо было это сделать, Ане приходилось бороться с собственными манерами. Вдруг из-за двери послышалось лязганье ключей. Аня съежилась.
— Будешь плохо себя вести — проживешь много меньше отведенного, — на пороге появилась уже известная и так ненавистная Ане физиономия. Девушка никогда не задумывалась о том, как надо вести себя с преступниками, поэтому оказалась несколько не готова к подобной ситуации. На всякий случай она резко отвернулась и замолчала.
— Сама виновата, не надо было лезть, куда не просили. Теперь вот погибнешь ни за что. Даже жаль тебя как-то.
Аня сжала кулаки. Эх, если бы ее руки не были связаны…
— Можешь кричать, пока не сорвешь связки. Здесь никто не появится. Уж год так точно.
— Где я нахожусь? — Аня все-таки решила заговорить.
— Очень, очень далеко от тех мест, где тебя будут искать. Умереть в столь загадочном месте… Романтика, не правда ли?
— Я умру?!
— Еще как, — Аню передернуло от ужаса, — Я не люблю уединенных мест. Более того, у меня много неотложных дел. Мой визит оправдывается лишь праздным интересом. Было любопытно узнать, придешь ли ты вообще в себя. Но теперь, когда известно, что вы находитесь в полном здравии, можно и покинуть вас, барышня. Смею заверить, что делаю я это с превеликим сожалением и только ввиду крайней необходимости.
Аня увидела закрывающуюся дверь и, совершенно не владея собой, неистово завопила:
— Нет!!! Не надо бросать меня здесь!!! Нам нужно поговорить, в конце-то концов!
Дверь опять отворилась.
— Господи, что ж ты так орешь, аж сердце кровью обливается. Ну, о чем нам с тобой разговаривать?
— О чем угодно, только не нужно сейчас уходить… Я могу рассказать что-нибудь интересное, — Аня несла первое, что пришло ей в голову. Девушка действительно была глубоко напугана происходящим.
— Ну что ж, — Аню поразило спокойствие этих интонаций, ей никогда не думалось, что кто-то с таким хладнокровием может оставлять человека на верную гибель. — Ладно, поговорим. У меня еще есть немного времени. Но говорить будем только на отвлеченные темы. Не надейся, ты умрешь, так и не разгадав тайну происходящего вокруг Владиславы.
— Хорошо, хорошо…Беседуем на общефилософские темы, — быстро согласилась Аня, — только не надо меня сейчас здесь бросать.
— Мне всегда было интересно побыть в роли исповедника. Предупреждаю, на все последние воли и желания у тебя есть не более получаса. Кроме того, можешь быть уверена заранее, что выполнять я их и не подумаю.
Аня лихорадочно пыталась высчитать, сколько прыжков ей придется сделать, чтобы оказаться возле приоткрытой двери комнаты. Один из замков двери — Аня сама удивилась, как успела заметить это — был автоматическим. Девушка рассчитывала усыпить бдительность врага, и, выскочив за дверь, захлопнуть ее снаружи.
* * *
На процедуре оглашения завещания, как и предполагала Владислава, присутствовала куча постороннего народа. Как и положено опоздав с началом мероприятия, нотариус потирал руки в предвкушении своих фото в вечерней газете. Деркач нервничал. И как же в такой толпе вычислить убийцу? Мысль о том, что тот может и не прийти сюда, Деркачу почему-то в голову не приходила. «Так», — следователь пристально вглядывался в лица присутствующих, — «Оба учредителя… Их мы уже проработали. Обе Раевские, что совсем не удивительно. Ну, пресса еще куда ни шло, а работники фирмы-то что здесь делают?!». Следователь достал блокнот и принялся записывать данные присутствующих, совершенно бестактно попросив еще немного подождать нотариуса. Присутствующие ничуть не тяготились этой заминкой. Напротив, разбившись на небольшие кружки, все были заняты оживленными разговорами. Наконец, завещание огласили. Владиславу все поздравляли, — она стала владелицей контрольного пакета акций. Пока нотариус оформлял все бумаги — а это было процедурой не быстрой — Деркач решил повнимательнее вслушаться в снова вспыхнувшие вокруг разговоры. Почти вся остальная собственность Раевского переходила в пользование его жены. Свою библиотеку покойник зачем-то завещал некоему Феликсу, который в недоумении пожимал плечами и отказывался брать все книги…
— Рая, дружок, где я возьму столько места?! Не может быть и речи… Просмотрю библиотеку, заберу самое интересное, а остальное оставлю тебе! — отчаянно жестикулируя, говорил он вдове Раевского.
— Там все книги интересные. И очень редкие, между прочим. Ты же всегда мечтал о достойной библиотеке? — возражала Рая.
— О боже! — Феликс закатывал глаза к потолку, — Олежка специально завещал их мне, чтобы я, наконец, решил снять квартиру… Ну и шуточки у него!!!
— Ладно, согласна пока оставить их у себя на хранение. Но обещай мне, что действительно подумаешь над изменением своих бытовых условий.
— Хорошо. Я утеплю сарайку
— Ты неисправим…
Наблюдать за этим диалогом было достаточно забавно. Борадатый великан Феликс размахивал руками, гримасничал, очень страстно выговаривал каждую фразу, в то время как абсолютно спокойная и почти неподвижная Раевская произносила свои слова очень тихо и без эмоций. Деркач отметил про себя, что надо выяснить подробнее отношения этой парочки и вдруг заметил, что Владислава исчезла. Деркач глянул в окно и разозлился, заметив отъезжающую «Хонду». Дело в том, что официально установить слежку за девушкой так и не получилось, и Дэн с Деркачом договорились своими силами провести это мероприятие, подключая периодически знакомых оперов. Сейчас эта ответственная миссия была возложена лично на Викторовича. «Подозрительно быстро она исчезла…», — подумал было следователь и тут же переключился на нотариуса, который объяснял кому-то по телефону, что завещание, таки да, огласили.
— Кто там? — резко спросил Деркач.
— Где? — вежливо уточнил нотариус.
— В аппарате?
— А, пресса… Какой-то редактор «Ялтинской хроники». Лень ему, видите ли приезжать, вот он и звонит… Тоже мне работничек, снял пару раз телефонную трубку, вот тебе и гонорар.
Молодой человек в очках, фотографировавший в этот момент Раевскую-старшую, резко обернулся.
— Простите, но от «Ялтинской хроники» здесь нахожусь я. Редактор, видимо, просто хотел уточнить, что в завещании для собственного интереса. Попрошу не оскорблять здесь работников прессы, — журналист с достоинством протер очки и вернулся к своему занятию.
— Стоп! — Деркач оживился, — Немедленно звоните своему редактору.
— Зачем?
— Узнать, не звонил ли он вам! — Деркач вдруг понял, что заразился от Владиславы неумением толково объясняться с окружающими.
Вскоре выяснилось, что редактор «Ялтинской хроники» никуда не звонил. Деркач ощутил знакомое посасывание в желудке. По опыту предыдущих дел следователь знал, что это верный признак начала развязки расследования. Теперь необходимо было проверить, откуда звонил «лжередактор». Краем мозга Деркач с досадой отметил, что за Владиславой стоило бы кого-нибудь отправить, но, пока были дела поважнее, решил не придавать этому большого значения.
— Поговорила? — Сергей и так знал содержание завещания, посему сразу же перешел к делу.
— Да нет, — Владислава досадливо поморщилась, — Там такая толпа народу… Да и Деркач следит за всеми, даже парой фраз перекинуться не получилось.
— Значит, заедем к нему на работу.
— Он уже несколько дней работает дома. Поехали пока перекусим где-нибудь?
Через сорок минут Владислава уже подъехала к дому Юворского. На секунду остановившись возле ворот, Владислава еще раз обернулась к машине и помахала рукой оставшемуся там Сергею. Пальцы девушки уверенно коснулись звонка. Нужную тактику поведения Сергей с Владиславой оговорили еще вчера.
— Здравствуйте, — миловидная женщина, не снимая цепочки, приоткрыла дверь.
— Меня зовут Владислава. Мне хотелось бы поговорить с Андреем Яковлевичем, — Влада вдруг осознала, что никогда раньше не видела жену Юворского и удивилась.
— Владислава?! — женщина явно была наслышана о девушке, — Проходите, конечно. Он у себя в кабинете. Сейчас, только предупрежу его, что вы пришли.
— О! — Юворский никогда не был особенно вежлив, — вижу вы сегодня все сговорились. Отвратительное утро, неправда ли?
— Андрей Яковлевич, прошу прощения за неожиданный визит, — Владислава робко опустила ресницы, — Просто у нотариуса сегодня было так шумно и я не смогла переговорить с вами. А мне бы очень хотелось посоветоваться… Вы ведь очень мудрый человек.
— Анин пять минут назад говорил тоже самое, — черт, Владислава не учла, что может оказаться не единственной, кому нужна информация от Юворского.
— Как? — делано улыбнулась девушка, — Но ведь Анин достаточно опытный человек, он так давно работает в фирме. Неужели он тоже обращался к вам за советом?
— Опытный человек, но не достаточно тонкий психолог, — самодовольно усмехнулся Юворский, — как и ты, девочка. Он тоже сначала пытался купить меня лестью, а потом начал давить…
Юворский навис над собственным столом и его грузное туловище раскачивалось в такт словам. За эту привычку в свое время он получил в фирме прозвище «качок».
— Боже милостивый, но при чем здесь я? — Влада глупо захлопала глазами, — я вовсе не собираюсь на вас давить, тем более, что пока я ничего не знаю о делах «For you» и мне не в чем пытаться убедить вас, — Юворский прищурил один глаз — Влада восприняла это, как недоверие и слегка вспылила — в конце концов вы не можете не оценить, что я пришла за советом к вам, а не к Алексею.
— Он тоже пришел ко мне, а не к вам, госпожа!
— Черт! — в глазах Владиславы зажглись огоньки гнева, — При чем здесь Анин. Я — владелица контрольного пакета акций фирмы и мне нужна ваша консультация! Вы отказываетесь ее мне предоставить?
На миг в кабинете воцарилась тишина и настенные часы, воспользовавшись паузой, прокукукали два часа. Владислава, сама оценив глупость своей по-детски нелепой вспышки, не смогла сдержать смех. Юворский тоже улыбнулся.
— Остыла?
Влада, кивнула, как бы извиняясь.
— Вот так — то, — Юворский, наконец, сел за стол, — такая ты мне нравишься больше. Естественность всегда украшает. Говори, о чем ты хочешь проконсультироваться?
— Понимаете, я ведь зарабатываю себе на жизнь литературой, и мне не совсем хочется вмешиваться в весь этот бизнес…
— Ну и не надо. Будешь спокойно получать свой процент от прибыли…
— Просто одни люди хотят выкупить у меня акции…
От Владиславы не ускользнуло, как побледнел Юворский.
— Я бы на твоем месте ни за что не стал принимать их предложение, — Ююворский говорил очень твердо и значительно.
— Почему?
— Ну, например, потому, что твой отец в свое время категорически отказал этим людям…
— Но он же жил фирмой… И потом, мне предлагают очень значительную сумму.
Влада совсем не ожидала, что Юворский станет отговаривать ее. Раз так, значит или преступники еще не связывались с ним, или он отказал и теперь тоже находится в опасности.
— Так-то оно так, — Юворский опять встал и открыл ящик стола. Владе это показалось очень подозрительным. «Надеюсь, там у него нет оружия», — быстро подумала девушка. Между тем, Юворский продолжал, — Факт остается фактом: Олежка не хотел бы, чтоб эти люди завладели «For you». Коньячку? — совсем другим тоном спросил Андрей Яковлевич, извлекая из стола две стопки.
— Я за рулем, — Влада вспомнила, что отец был отравлен, и сбилась с мысли. — Подождите, вы говорите таким тоном, будто абсолютно точно знаете, кто эти люди. Откуда?
Андрей Яковлевич осознал свой прокол и хмуро промолчал.
— Послушайте! — Влада начинала всерьез нервничать из-за всех этих недоговорок, — Я так понимаю, что вам бы тоже не хотелось отдавать контрольный пакет акций кому-то постороннему. Предупреждаю, если вы не приведете мне объективные причины…
— Десять?
— Что, десять? — Влада опять сбилась.
— Твой отец говорил, «если вы не приведете хотя бы десять объективных причин…»
— Ну да, — Влада кивнула, — я буду вынуждена продать свое учредительство.
— Не учредительство, а акции. Слова «учредительство» в русском языке не существует. А то, что ты подразумеваешь под этим понятием, по наследству не передается, — поправил Юворский. Он наслаждался, наблюдая, как эта юная леди пытается казаться деловой дамой. В принципе, раз девушка сама обратилась за советом, пора было пытаться извлечь пользу из сложившейся ситуации. «Неплохо было бы взять контрольный пакет акций под свою чуткую опеку», — подумал Юворский, — «Надо только заставить девчонку доверять мне», — лесть Владиславы запоздало, но сработала.
— Ну почему вы все время меня перебиваете?! — Влада обиженно надула губки.
— Всего лишь пытаюсь дорастить тебя до нужного уровня.
— Ну спасибо! Вы мне так и не ответили…
— Послушай, деточка, — тонко улыбаясь, начал Юворский, — Давай заключим с тобой небольшую сделку. Такой красивой барышне как ты совсем ни к чему ломать голову над скучными задачками. Давай ты поступишь, как я говорю. Послушай, если бы я был таким маленьким и беззащитным, как ты, я бы вообще боялся из дому выходить, не то что вмешиваться в серьезный бизнес… И уж поверь мне, и для тебя и для «For you», все сложится как нельзя лучше, если ты послушаешься меня. Ты не будешь продавать акции, и не будешь вмешиваться в дела фирмы, без моей на то просьбы. Зачем тебе лишнее беспокойство? Обещаю, буду держать тебя в курсе всех событий нашего бизнеса. А ты будешь просто получать причитающиеся тебе деньги…Пойми, это все во благо фирмы.
У Владиславы аж округлились глаза, от подобного хамства.
— Во-первых, — тон ее моментально стал ледяным, — то, что я сейчас делаю, и называется попыткой войти в курс всех событий. По-моему, вы не очень-то торопитесь мне помочь. Во-вторых, если уж я являюсь владелицей «For you», то никогда не оставлю дела на произвол судьбы. Поймите, это все во благо фирмы, — девушка премило улыбнулась, — И в-третьих, не стоит пытаться купить меня дешевой лестью!
— И как я мог подумать, что дочь Раевского поддастся на такую провокацию! — наигранно печально изрек Юворский. «Хм, а может из этой девчонки и выйдет толк…»
— Итак, я жду ответа. Откуда вам известно, кто пытается выкупить у меня акции?
«В конце концов, она ведь не милиция», — быстро промелькнуло в голове у Андрея Яковлевича, — «Да, по крайней мере, часть информации она имеет право знать».
— Я вся во внимании, — тактично напомнила о себе Влада.
— Ладно, ладно. Слушай. Только учти, эта история не для посторонних людей.
— Знаю.
— Видишь ли… — громкий щелчок прервал речь Юворского.
Сергей щелчка не слышал. Он не слышал вообще ничего, кроме отчаянной всепоглощающей мелодии, заполняющей собой все пространство автомобиля и сознание слушателя. Сергей отвлекся и бросил мимолетный взгляд на окно кабинета Юворского. Судя по всему, разговор Владиславе предстоял длительный. Сергей взял блокнот, оставленный девушкой в бардачке, и принялся еще раз изучать и обдумывать записанный Владиславой план действий. После своего вчерашнего признания и решения действовать сообща с Владиславой Сергей почему-то был наполнен оптимизмом.
«Завещание, Юворский, Рая, Феликс (я обещала)», — так девушка обозначила намеченные на сегодня встречи. Рядом крупными буквами было записано: «Глюк!!!?».
* * *
«Кому достались акции Раевского? Что скрывают учредители? Замешана ли Раевская-старшая? Куда девалась Анька?» Дэн еще раз заглянул в свои записи. Вычеркнул первый вопрос, нелепо отмахнулся от двух следующих, решив, что Деркач разберется и сам, и снова отправился домой к Аньке. Только что в управление позвонила соседка Глюка и сообщила, что некто принес блокнот Ани.
— Здравствуйте, Клавдия Павловна, — вежливо поздоровался Дэн, — вот я и приехал.
Пожилая и до крайности истеричная соседка Ани никогда не питала к Глюку особо нежных чувств.
— Ага, когда хулиганы тут под окнами дрались, так я милицию три часа ждала. А когда речь идет об этой пигалице, так вы за десять минут доехали…
— Ну, извините, — Дэн насупился, — так что там вам принесли?
— Парень какой-то пришел, лет пятнадцати, щупленький, плюгавенький. Сказал, что записную книжку нашел, а на ней надпись, мол, "если вдруг вы нашли этот блокнот, значит я его потеряла, огромная просьба вернуть по такому-то адресу, Оголюк Анне, за вознаграждение." Пытался с меня гонорар стребовать, но я его милицией запугала, сказала, что вы эту барышню ищете, и, если он за так блокнот не отдаст, то его упекут куда следует. Вот он и сбежал.
— А блокнот?
— А блокнот отдал. Вот, — Клавдия Павловна, наконец, протянула Дэну записную книжку Ани, — мне чужого не надо. Я же помню, как вы этой пигалицей в прошлый приход интересовались, вот и позвонила вам сразу, как блокнот забрала. Я совестливая гражданка, вы уж это где-нибудь в протоколе отметьте.
— Да, конечно отметим, — рассеяно бросил Дэн и впился взглядом в полученую вещь. Ничего особенного в книжке не оказалось. Адреса, телефоны итак давно известных Дэну Аниных друзей и знакомых. В конце, как и раньше, записаны забавные надписи, которые Аня встречала в окружающем мире. Все это Дэну было давно знакомо и никакой новой информации о местонахождении Глюка не несло.
— А где этот подросток нашел блокнот? — Дэн решил задавать вопросы по существу.
— А он разве мне докладывал? Как про милицию услыхал, так и дал деру. Совершенно невоспитанная молодежь нынче пошла. Вот раньше бы как…
Дэн не слушал, он лихорадочно пытался сообразить, что нужно делать. В этот момент на лестнице пронеслись совершенно неприличные выражения. Это сосед Саныч, известный Дэну по множеству не вполне законных дел, споткнулся, спускаясь со своего третьего этажа. «Вот кто может что-нибудь знать. Этот же такой, никакой информации мимо себя не пропустит…» — подумалось Дэну.
— Саныч? — строгим тоном обратился Дэн к Аниному соседу, — Ты куда это собрался? Ну — ка обожди, есть о чем потолковать.
— А че я? — Саныч сразу ощетинился, — Я ни при чем, — потом, видимо решив, что Денис Игоревич человек нужный, остановился, и, нелепо раскланявшись, произнес, — К услугам родной милиции…
— Ты мне тут не юродствуй, — строго произнес Дэн, — поехали-ка со мной в отделение.
— Это за что? Я уже год, как все по закону…
— Неважно за что. За что — найдем в случае надобности. Поехали. Пару вопросов задам. Если честно ответишь, домой пойдешь и на твои аферы базарные пока все глаза закроем.
Саныч быстро сориентировался и молча кивнул. На самом деле, Дэну совсем не хотелось, вести Саныча в участок. Но не здесь же, на лестнице, разговаривать… Плюс к этому, Дэн опрометчиво пообещал Деркачу, что заберет того, после визита к Юворскому. Пришлось посадить Саныча в «Москвич» и повезти с собой.
— Теперь так, — спрашивал Дэн по дороге, — Быстро и кратко изложи все, что ты знаешь об исчезновении своей соседки, Оголюк Анны.
— Я?! Не, начальник, ты, это, не там копаешь… Я про нее вообще ничего не знаю…
— Знаешь что, родненький, — Дэн решил разговаривать с общественностью на привычном ей языке, — Мне не нравятся твои отношения с моей девушкой!
— Ой, — Саныч совершенно офанарел от такого поворота событий, — Так вот ты о чем… Братан, поверь, да у нас с ней в натуре все духовно!
От подобной фразы Дэна слегка передернуло, но, вовремя опомнившись, он решил относиться к происходящему с юмором.
— Когда ты видел ее в последний раз? Колись, а то хуже будет.
Саныч напрягся, явно пытаясь вспомнить, последнюю встречу с соседкой.
— Ну… Это… Я зарядку делал, а она на подъезде сидела…
* * *
Юворский побледнел. Владислава, не отрываясь, смотрела ему в глаза. У обоих был музыкальный слух, оба уловили, что щелчок был двойным. Оба знали, что означает одинарный такой щелчок. Через несколько секунд и Юворский и Владислав осознали происшедшее и кабинет Андрея Яковлевича наполнился звонким хохотом. Дело в том, что у обоих закончилась пленка в диктофоне.
— Ах ты бесстыжая, — не переставая хохотать выдавил из себя Юворский, — это же чистой воды шпионство.
— А вы? — Влада тоже смеялась, — Мне простительно, я журналистом два года работала. Мне теперь, чтоб какой-то материал переварить, необходимо его раза два дома с диктофона прослушать. А вы, взрослый человек!
— Влада, — Юворский резко стал серьезным, — Отдай мне кассету.
— Ну вот еще…
— Послушай, тебе воспроизведение данного материала ничем не чревато.
— А вам?
— Ну, я же говорил, что собираюсь тебе рассказать что-то, что скрыл от милиции. У меня могут быть неприятности… Обещаю, если ты отдашь мне кассету, я действительно открою тебе кое-какие факты.
Владислава задумалась. Довод Юворского звучал достаточно убедительно. Девушка отдала кассету.
— Только там в начале несколько интервью, из которых я когда-то статьи делала. Вы не пугайтесь.
— Вообще сомневаюсь, чтоб я стал эту кассету прослушивать. Главное, чтобы она была только у меня.
— Я отдала кассету. Жду от вас информации.
— Ну, тогда вникай, — Юворский сунул компромат в ящик стола, — около шести месяцев назад в кабинете у твоего отца появился некий мистер Х. Он пришел с достаточно интересным предложением. Хотел по одному залу каждого из наших ресторанов оборудовать под интернет кафе. Поставить компьютеры, провести сеть. Клиенты могли бы там и поработать и поиграть в компьютерные игры… При этом в помещении оставался бы бар, и все это происходило бы в глубоко неофициальной обстановке.
— Андрей Яковлевич, я прекрасно знаю что такое интернет-кафе, можете так подробно не объяснять, — вежливо вмешалась Владислава.
— Тем лучше, — Юворский опять начал раскачиваться над столом, — тогда перейдем сразу к последующим событиям. Предложение Олежке понравилось,он собрал учредителей и выставил это предложение на обсуждение. Все, кроме Геры, были «за». Признаться, нас всех удивило такое упрямство Журавля, обычно он охотно принимал любые новые веяния, которые, к тому же, сулят немалую прибыль. Раевский пытался добиться от Геры хоть каких-то аргументов, тот ломался, и, в конце концов, сказал, что может привести их Олежке только наедине. Ребята извинились и вышли посовещаться. Честно говоря, меня, как и Анина, серьезно задело такое недоверие Журавля, но мы промолчали. Через десять минут встревоженный Раевский вернулся к нам и сообщил, что выплыли некоторые новые обстоятельства, о которых нам с Аниным он сообщит позже. И что, к сожалению, «For you» не может принять предложение мистера Х.
— Может, вы все-таки назовете мне его имя?
— Сначала я хотел бы убедиться, что у тебя действительно хотели выкупить акции. Ты ведь могла это и придумать, дабы спровоцировать меня на откровенный разговор, не так ли?
Владислава промолчала.
— Поэтому мне хотелось бы, чтобы имя пытавшегося выкупить акции назвала ты сама.
— Некий Александр Павлович, элегантный старикашка лет под шестьдесят, — Владислава вовремя вспомнила имя нанимателя Сергея. Судя по реакции Юворского, она не ошиблась.
— Да, да, все сходится… Это был именно он, — Андрей Яковлевич неимоверно оживился и принялся расхаживать по комнате, — Понимаешь, получается, что ты находишься в опасности… А может и нет…
— Андрей Яковлевич, давайте вы расскажете мне все до конца.
— Ах, да… После того, как Олежка ответил отказом, началось нечто невообразимое. Выяснилось, что этот твой Александр Павлович, очень хорошо осведомлен о делах нашей фирмы. Знал практически все о нелегальных закупках, которые совершал Гера, знал о том, как Анин прикрывает их по бумагам. Такая информация могла очень заинтересовать налоговую инспекцию. Это грозило нам серьезными неприятностями.
— О каких нелегальных закупках?
— Господи, ну что за глупые вопросы. Ясно же, что в нашей стране, если покупать что-то у государственной организации по официальной цене, то это обойдется во много раз дороже, чем, если покупать все то же самое из-под полы у конкретного, давно прикормленного человека.
— И что, все закупки для фирмы Гера осуществлял таким образом?
— Нет, не все, конечно… Но многие. И никого это не волновало, пока не выискался этот Александр Павлович.
— Что было дальше?
— Дальше, Александр Павлович попросил учредителей вновь рассмотреть предложение о сотрудничестве, мол в противном случае он будет вынужден передать имеющуюся у него информацию в органы. Твой отец рассмеялся ему в лицо, и, пожелав удачи, выпроводил за дверь. Уходя, Александр Павлович счел необходимым заметить, что теперь у «For you» в целом и у Раевского в частности начнутся очень серьезные неприятности. И что он, Александр Павлович, хотел бы известить Раевского, что готов в любой момент выкупить контрольный пакет акций, приняв все проблемы на себя. Сумму он назвал достаточно серьезную… Тут уже смеялись все мы. Выкупить у Олежки его фирму?! Такое мог предложить только полный дурак…
— А как этот шантажист получил информацию?
— Не знаю… Понятия не имею, — от Владиславы не ускользнула поспешность, с которой ответил Юворский. Чувствовалось, что он что-то недоговаривает.
— Отец рассказал вам, что ему сказал Гера.
— Да, когда этот самодовольный дурак, Александр Павлович, удалился, Олежка с Герой стали наперебой доказывать нам, что с таким человеком дела вести нельзя. Но мы с Анинынм итак уже это поняли и ничуть не сомневались в правильности принятого решения. Неприятностей мы не боялись — у Олежки в налоговой были свои люди, которые с самого создания фирмы прикрывали его.
— Что за люди? — оживилась Влада.
— Вот уж не знаю. Это меня никогда не касалось. Этого даже Анин, хоть он и занимается бухгалтерией, не знает.
— Подождите, — Влада, наконец, поняла, что именно кажется неправдоподобным в рассказе Юворского, — А откуда Гера так вот сразу догадался, что с Александром Павловичем нельзя иметь дел?
— Ну, — Юворский встряхнул пепел с уже почти истлевшей сигареты, — Олежка сказал, что Гера сталкивался с этим человеком раньше… Но мне показалось, что Раевский просто не хочет посвящать нас в эти дела. Я тогда даже немного обиделся. А теперь вот думаю, может Олежка этой своей скрытностью жизнь мне спас. Они вот с Герой что-то знали, и вот…
— Вы считаете, что Александр Палыч причастен к убийствам?
— Я ничего не считаю, а лишь предполагаю, что так могло быть.
— Почему же вы не расскажете об этом милиции?
— Понимаешь, твоему отцу вряд ли понравилось бы, что мы не смогли удержать фирму на плаву. Если сейчас всплывут все эти факты с нелегальными закупками, мы не сможем отвертеться. Связь с налоговой оборвалась для нас вместе со смертью Олежки. Теперь, когда эти люди связались с тобой, вполне возможно действительно придется все рассказать, и потребовать защиты для тебя.
Влада никак не могла сопоставить все имеющиеся у нее факты.
— А почему вы изначально были уверены, что акции у меня пытается купить именно Александр Павлович?
— Я не был уверен. Но теперь вижу, что оказался прав.
Все-таки что-то не стыковалось. Владислава еще не отдавала себе отчет, что именно, но что-то казалось ей во всем этом недоговоренным.
— Вы уверены, что все рассказали мне, Андрей Яковлевич? — девушка строго взглянула на Юворского, и тут же пожалела о содеянном.
— Что за тон, барышня? — Андрей Яковлевич встрепенулся, — Не думай, что тебе теперь позволительно так разговаривать со старшими. Я, если хочешь знать, уже решил рассказать эту историю органам, так что перед тобой я отчитываться вообще не обязан.
— Вы знаете, где искать этого самого Александра Павловича? — Владислава вдруг осознала, чем чревато для Сергея разоблачение органами его работодателя.
— Нет, — твердо ответил Юворский, и Владислава с трудом подавила облегченный вздох, — знаю только, что он из Симферополя. Ни его фамилия, ни название фирмы истории не известны. И потом, возможно он никак не связан с убийствами. В конце концов, зачем ему было выжидать полгода?
— Чтобы отвести от себя подозрения, — робко заметила Владислава.
— Тогда бы он не появился с предложением выкупить акции, сразу после убийств.
— Ну да…
Тут в кабинет постучали, и на пороге появилась жена Юворского.
— Андрюш, — мягко начала она, — Я очень извиняюсь, но тут к тебе пришли из милиции. Говорят, это срочно. Привести их сюда?
Андрей Яковлевич недовольно поморщился.
— Нет. Пусть присядут в зале. Я сейчас подойду. Владислава, не уходи, пожалуйста, нам есть что обсудить. Надеюсь, я скоро освобожусь.
Едва дверь затворилась за Юворским, Владислава пулей метнулась к столу и, схватив диктофон Юворского, принялась изучать записи на его кассете. Так и есть, разговор с Аниным, тоже был записан на этой кассете. Влада нажала на кнопку «плей».
— Послушай, — голос Юворского на пленке звучал крайне взволнованно, — перестань угрожать, я ведь пока веду себя достаточно гуманно по отношению к тебе, и к этой твоей шайке.
— Это не моя шайка, Дюш, — Анин почти плакал, — почему же ты не веришь мне, Дюш… Я в такой же ситуации, как и ты…
— Перестань ныть. Ты можешь спокойно рассказать мне, что произошло?
— Повторяю, этот самый Александр Павлович объявился вновь. Он позвонил через несколько дней после смерти Олежки и назначил мне встречу в одном кафе…
— Это я уже слышал. Слышал также, что ты сказал, что сейчас не время и отказался с ним контактировать. Я только не понимаю, почему ты от этого впал в такое истеричное состояние.
— Понимаешь, в тот раз, когда Олежка отшил Александра Павловича, я не думал, что так получится… Говоря откровенно, еще до того, как поговорить с Олежкой, Александр Павлович вышел на меня. Он предложил мне очень серьезный процент от прибыли, если дело с интернет-залами при ресторанах «For you» выгорит.
— Ах вот как?! — грозно спросил Юворский, — я правильно понимаю, что информацию о нелегальных закупках выдал этому гаду ты?
— Да… Я хотел как-то перестраховаться. Ну, чтобы все козыри были у нас на руках, и чтобы Олежка точно согласился на это предложение. В конце концов предложение не было таким уж плохим… Сейчас не время ругаться, не смотри на меня так. Признаю, я совершил глупость тогда…
— Нет, не глупость. Подлость и низость, я бы сказал.
— Называй это, как знаешь… Сейчас речь идет совсем о другом.
— О чем же?
— Уже после того, как я узнал о смерти Геры, Александр Павлович позвонил мне вновь. Сказал, мол, вот, Журавель тоже не хотел встречаться с ним, как жаль, что переубедить покойника так и не удалось. Я испугался, Дюш!!! Любой бы на моем месте испугался и согласился на встречу.
— И что же оказалось нужно этому подонку?
— Он сказал, что теперь ему очень хотелось бы заполучить бразды правления в фирме.
— Ничего себе заявочка!!! И каким же образом он намеревается это сделать?
— Ему нужен контрольный пакет акций. Он берется выкупить его у любого, кому тот достанется.
— А ты этому Александру Павловичу чем можешь помочь?
Анин, поминутно вздыхая, принялся излагать.
— Ну, в общем, я пообещал, что смогу убедить тебя не рассказывать милиции ничего, о его, Александра Павловича, существовании. Еще я сказал, что, если контрольный пакет акций достанется мне, то я без зазрения совести продам его им.
— Ты же понимаешь, что тебе акции не достанутся.
— Ну да. К сожалению, Александр Павлович это тоже понимал. Он заставил меня пообещать, что я смогу повлиять на тебя и на Раю Раевскую.
— Я так понимаю, что сейчас ты пытаешься выполнить свое обещание?
— Я просто рассказываю тебе факты. Не знаю, причастны ли симферопольцы к убийствам. Но я лично не стал бы на твоем месте перечить им. Страшно, да и глупо. В случае, если им таки удастся завладеть акциями Олежки, они обещают сохранить за нами все должности и повысить наши доли в прибыли.
— Так что они, собственно, хотят от меня?
— Во-первых, чтобы в случае, если акции Олежки перейдут к тебе в руки, ты согласился продать их. Во-вторых, чтобы ты ничего о намерениях симферопольцев не рассказывал милиции. В-третьих, чтобы ты не протестовал против ведения дел, которое введет на фирме Александр Павлович, придя к власти. У нас нет выхода, Дюша. Мы должны согласиться с этими условиями. Я, конечно, ничего не знаю наверняка, но Олежка и Гера, похоже, уже пытались спорить с симферопольцами.
— Повторяю, перестань мне угрожать. Хорошо, а почему бы нам с тобой не пойти с этой информацией в милицию?
— Нельзя, никак нельзя, — засуетился Анин, — Ты же не хочешь, чтоб все узнали о нелегальных закупках?
— Так ли это важно… Скажи, а почему Александр Павлович обратился именно к тебе? Он что, заранее вычислил твою подлую душонку?
— Ну… В общем у него была обо мне информация… Видишь ли, у меня был роман… С Раей…
— С женой Олежки?!
— Ну да. Я, как ты сам понимаешь, совсем не хотел, чтоб Олег узнал об этом. Вот и взялся помогать симферопольцам. А теперь все так запуталось. Они, в случае чего, могут потопить меня с головой. Могут рассказать, что я помог им. Могут придать огласке мои отношения с Раей… Могут убить нас с тобой, в конце то концов. Думаю, у нас нет выхода. Пусть подавятся этими акциями. Мы ведь ничего при этом не потеряем…
Влада расширенными глазами смотрела на злополучный диктофон. Рая изменяла отцу?! Может ли такое быть… Анин просто врет!
— Вот видишь, девочка, — незаметно вошедший в кабинет Юворский мягко остановил запись, и покровительственно положил руку на плечо Владиславе, — Не всякая информация может принести радость. Не стоит стремиться узнать то, что принесет тебе страдания. Пойдем, следователь хочет побеседовать с тобой.
Влада никак не могла прийти в себя. Рая была для девушки одним из самых родных людей в мире.
— Вы все рассказали им? — вяло спросила она.
— Пока нет. Я не хочу подставлять фирму. Да и Алексея жалко.
— Но ведь он — предатель?!
— Всего лишь напуганный слабовольный человек. Он доверился мне, я не могу его подвести…
— Но ведь вас теперь тоже могут убить…
— Зачем? Мое слово ничего не решает. Им достаточно контрольного пакета акций, чтобы навести свои порядки в фирме.
— Значит, убьют меня? — Влада саркастически усмехнулась.
Юворский вздрогнул.
— Не мели чепухи. Все не так ужасно. Просто надо тщательно обдумать дальнейшие действия… Давай встретимся завтра вместе с Алексеем и определимся.
Влада доверчиво кивнула и позволила вывести себя из кабинета.
— О чем меня будут спрашивать? — спросила она по дороге.
— Этот Деркач туп как пробка, двадцать пятый раз проверяет, была ли мне выгодна смерть Олежки. Я ему и так и так объясняю, что в нашей фирме Олежка единственный, у кого были такие серьезные связи. И что теперь мы с Аниным в панике, ибо огромное количество дел давалось «For you» так легко только благодаря Олежкиной фамилии.
— К счастью, — Влада вяло улыбнулась, — Мы с отцом однофамильцы. Возможно, мне удастся восстановить его связи.
Юворский насмешливо взглянул на девушку.
— Уважаю людей с высокими амбициями, — не без иронии выпалил он.
— Ага, — Деркач, не выудив ничего интересного из Юворского, набросился на Владиславу, — Что вы здесь делаете?
— Обсуждаю дела фирмы. Теперь это моя прямая обязанность, — Влада опустилась в мягкое кресло и почувствовала, что безгранично устала.
Деркач хотел спросить что-то еще, но в этот момент в дверь позвонили и в комнату вошел Дэн. Деркач мимоходом глянул на часы.
— А, Денис Игоревич. Вы таки за мной заехали.
— Я вас уже двадцать минут жду у ворот. Как дела? — спросил он у окружающих. Те ничего не ответили.
— Если не возражаете, я пойду. Меня тоже ждут, — Владислава, не дожидаясь ответа, отправилась к выходу. Деркач, очень обрадованный тем, что Владислава нашлась, тоже стал собираться уходить.
Сергей уже начал нервничать. Владислава не появлялась слишком долго, а «Запорожец» Дэна, подъехавший недавно к воротам Юворского, не оставлял ни малейших шансов, что девушка сможет появиться в ближайшие минуты. Между тем, по планам на сегодня было назначены еще несколько встреч. Сергей подождал для приличия еще несколько минут и начал активно выражать свое нетерпение, нажимая на сигнальный гудок «Хонды». Владислава появилась, как по мановению волшебной палочки.
— Ну? — нетерпеливо спросил Сергей, — Что там происходит?
— В общем, все, как мы с тобой и предполагали. На акции явно открыт охотничий сезон.
— А милиция чего понаехала?
— Всем вдруг понадобился Юворский.
— Мухи знают на что слетаться, — небрежно бросил Сергей.
— Нет. Мы ошибались, Андрей Яковлевич чист. Человеком твоего Александра Павловича в «For you» оказался Анин. И еще. Рая, кажется, заодно с ним.
Владислава тяжело вздохнула. Ей все еще не верилось в предательство мачехи.
— Знаешь, — Влада откинулась на спинку сидения, — Я очень устала от всего этого. Мне кажется, мы не правы. Нельзя скрывать от Дэна столько важной информации. Мы доиграемся…
— Влада, но ведь мы же договорились найти настоящего убийцу, а потом уже, сняв с меня подозрения, обращаться в милицию…
— Мне кажется, ты ошибочно считаешь, что Александр Павлович не причастен к убийствам. Он может просто делать вид, что верит в твою вину. Ты знаешь, что в «For you» он появился еще полгода назад?
— Первый раз слышу, — Сергей закурил, — Тем лучше. Зная преступника, легче найти доказательства его вины.
— Главное, чтобы было кому искать, — мрачно произнесла Владислава. Потом встряхнула волосами и уже менее пессимистичным тоном продолжила, — Ладно, что там дальше у нас по плану? Рая… Что ж, теперь я точно знаю, о чем хочу спросить ее. Поехали.
Влада завела машину.
— Подожди, — Сергей взял ее за руку, — Мы очень сильно выбились из графика. Сейчас мне необходимо поехать на встречу с моим работодателем. Не стоит пока терять его доверие.
— А я поеду к Рае.
— Никуда ты без меня не поедешь. Я тебя сейчас отдам под опеку Дэна. Заодно выяснишь новости о своей подруге.
Владислава согласно кивнула.
— Как скажешь… Слушай, не сочти за недоверие… Мне просто интересно, если ты не собирался выполнять задание этого твоего Александра Павловича, зачем ты растратил его деньги?
— Большую их часть я потратил на тебя… Мне казалось, что так будет справедливо. Деньги заказчика тихо перетекли к жертве в карман.
— Тоже мне Робин Гуд, — фыркнула девушка, — Хорошо. А как мы с тобой потом встретимся?
В этот момент Дэн и Деркач тоже покинули дом Юворского и уселись в «Запорожец».
— Поехали за Раевской, — скомандовал Деркач.
— Зачем?
— Мы же договаривались не снимать слежку.
— А опера?
— Да чтоб их с начальства выклянчить, знаешь сколько объяснительных надо писать…
Дэн многозначительно развел руками. В этот момент в разговор решил вмешаться Саныч.
— Прошу прощения, — он уже рассказал Дэну все, что ему было известно о жизни Анны Оголюк, — Начальник, я так понимаю, я больше не нужен?
— Подожди, заедем в участок, официально оформим твои показания…
— К этим так на дом, — Саныч обиженно кивнул на дом Юворского, — а Саныча так к себе, в участок…
Следователи проигнорировали это высказывание, не читать же Санычу лекцию об отсутствии равноправия в стране. Дэн мучительно думал стоит ли ехать за Владиславой, как вдруг явственно ощутил, что в машине что-то не так.
— А куда делся мой талисман?! — Дэн быстро глянул на Саныча, — Где пачка «Примы»?
— Вот, — Саныч смущенно достал красную мятую пачку из кармана своих спортивных штанов.
— Ты зачем талисман спер?! — возмущенно воскликнул Дэн.
Саныч смутился еще больше.
— Девушки ходють, — покраснев, произнес он.
— Во дурак! — восхитился Деркач.
— А вы, товарищ следователь, не оскорбляйте, — вдруг завелся Саныч, — я и так тут, можно сказать, незаконно задержанный. Я и пожаловаться могу!
— Саныч, уж кого-кого, а тебя всегда можно смело задерживать, — примиряющим тоном заявил Дэн, — за тобой всегда какие-нибудь грешки числятся, ты же знаешь.
В этот момент в окно «Запорожца» деликатно постучал Сергей.
— Денис Игоревич, прошу прощения, вы куда сейчас едете?
— По делам, — насупился Дэн.
— Я вас очень прошу, пусть Влада с вами поедет. А то мне надо к родителям смотаться, а я, как вы понимаете, ее одну оставлять совсем не хочу.
— О! — радостно воскликнул Саныч из темноты кабины, — и никакой слежки устраивать не надо.
Саныч резко замолчал, ощутив резкий удар под ребра, потом повнимательнее взглянул на Сергея и оторопел. Сергей на секунду задумался, пытаясь определить, откуда он знает этот голос, но так и не вспомнил.
Решили дружно ехать в участок. Дэн еле успевал за «Хондой» и немного злился на Владиславу, за ее водительские лихачества.
— Слушай, ты б хоть сказал где тебя, в случае чего искать. Где этот твой Александр Павлович обетает? — Влада остановилась, чтобы высадить Сергея возле 10-го микрорайона.
— Не знаю. Мы с ним теперь по кафе встречаемся. Он почему-то от меня свое местожительство скрывает.
— Ну, ни пуха, — Влада улыбнулась.
— И тебя туда же, — Сергей вышел из машины.
В этот момент Саныч решил-таки заговорить. Зарабатывать «плюсики» в глазах родной милиции всегда было делом выгодным.
— Слышь, начальник, — Саныч еще раз глянул на удаляющегося Сергея, — А я ведь этого кренделя хорошо знаю.
— Да ну?
— Он с нашей Люськой жил. Ну, из 12 комнаты. У них любовь была, они даже пожениться собирались. Я точно знаю. А потом Люська к сестре в Штаты умотала, и этот от нас съехал.
— Точно он?
— Он. Я его еще коньяком угощал. Ишь как быстро бабу сменил.
В рассказах Владиславы о Сергее никакая Люська не фигурировала.
— Отметь, Викторович, надо разобраться, а то как-то нехорошо получается.
Деркач задумчиво кивнул. Ему этот Сергей давно внушал подозрения.
* * *
Александр Павлович был очень доволен добровольным появлением Сергея.
— Так-так, молодой человек, явились… У меня для вас есть радостная новость.
Новое место обитания симферопольцев Сергею было хорошо известно. Владиславе Сергей не рассказал о нем, подозревая, что девушка может все-таки решить открыться Дэну.
— У меня для вас тоже.
— Ну, порадуйте меня, — Александр Палыч стукнул два раза в стену и в комнате появился мрачный Макс с подносом. На котором дымились две чашки кофе.
— Познакомьтесь, — Андрей Палыч лучезарно улыбнулся, — Наша новая секретарша, зовут Максим. Можете щипать за задницу, если имеете склонность к такого рода индивидуумам.
Макс поставил поднос на стол, угрожающе глянул на Сергея, показал кулак ухмыляющимся за спиной шефа мордоворотам и, не сказав ни слова, удалился.
— Воспитываем кадры, молодой человек, — объяснил Александр Палыч, — Если парень ни на что другое не годится, пусть пару дней поработает секретаршей, может это научит его серьезнее относится к своим обычным обязанностям.
— Что он натворил? — едва сдерживая смех, спросил Сергей.
— Так, ничего. Решил поиграть в Павлика Морозова.
Сергей побледнел. Неужели Макс пытался сдать всю шайку?
— Ничего страшного, — успокоил Александр Палыч, — Просто мальчику нужно научиться думать. Попросил его позвонить по одному делу, желательно не отсюда, чтобы не выдавать наше местонахождение. И что вы думаете? Этот болван вышел из квартиры, и позвонил из подъездного автомата. Ну как специально, честное слово.
— Да уж, — Сергей не нашел более подходящего комментария.
— Так что там у вас за новость? — Александр Палыч с наслаждением потягивал ароматный кофе.
— Я договорился с Владиславой. Она согласна продать вам акции.
— Серьезно?! — Александр Палыч находился в прекрасном расположении духа, — Надо же, как вам это удалось?
— Ну, — Сергей заставил себя улыбнуться, — Подумайте сами, зачем девушке обременять себя хлопотами связанными с бизнесом? Я повел разговор так, что она сама попросила меня подыскать покупателя. Все в порядке, никто ничего не заподозрит.
— Ах, как жаль, — Александр Палыч наигранно огорчился, — Вами проделана такая работа… И все зря.
— Почему зря? — Сергей было заподозрил, что симферопольцам так надоела вся эта история, что они решили отказаться от затеи завладеть «For you», но шеф вдребезги разбил эту надежду.
— Мы не хотим больше выкупать у нее акции. Мы купим их потом, когда история со всеми этими смертями перестанет интересовать органы.
— Не понял, — до Сергея начал доходить смысл слов шефа.
— Все очень просто, в случае смерти девчонки ее акции, как и акции Журавля, будут распродаваться с аукциона. Кстати, аукцион с акциями Журавля назначен на пятое декабря. Неплохо было бы, чтобы дело о смерти Владиславы закончили до тех пор. Вот тогда мы и завладеем фирмой. Все честно, все законно.
— А если акции перекупит кто-то другой?
— Ох, ну что за пессимизм, молодой человек, в вашем-то возрасте? Даже если часть этих акций сумеет перекупить кто-то посторонний, то, с учетом того, что остальные соучредители уже согласились со мной сотрудничать, мне нужно будет добавить всего пятнадцать процентов, чтобы получить контрольный пакет акций.
— Оба? — напряженно спросил Сергей.
— Что оба? Или это у вас такое радостное восклицание «Оба!!!», помню я тоже когда-то в детстве так выражал свой восторг.
— И Анин и Юворский согласились сотрудничать с вами?
— Ну конечно. Куда ж им, перепуганным, деваться-то? Впрочем, меня настораживает ваша осведомленность. Чем вы все это время занимались?
— Пытался помочь Владиславе найти убийцу ее отца, — честно признался Сергей.
— Ха-ха-ха! До чего же остроумно придумано! Искать убийцу с его же помощью. Вы злодей, молодой человек, искуситель и соблазнитель…
— Перестаньте, — Сергей начал раздражаться, — Так это и есть ваша радостная новость?
— Ну да. Очень скоро вы получите остаток своего гонорара и кассету, которая так тяготит вас.
— Когда?
— Как только я получу подтверждение того, что Владислава Раевская… — Александр Яковлевич сдвинул брови, пытаясь подобрать нужное слово, — Как только я узнаю, что она действительно отправилась на свидание к своему папочке.
— А где гарантии, что вы честно отдадите мне кассету?
— Тут вам придется поверить мне на слово. У вас нет другого выхода, молодой человек. Да не переживайте так. Вы мне глубоко симпатичны и я выполню свои обязательства. Скажите, как вы собираетесь, гм, убрать Раевскую.
— Как обычно, — мрачно буркнул Сергей.
— Помилуйте, но ведь это чистой воды безумие… Ведь тогда всем будет понятно, что ее убили. Может лучше, пусть она покончит жизнь самоубийством?
— Не поверят. И потом, я по-другому не умею.
— То есть током в ванной?
Сергей с радостью отметил про себя, что настоящая причина смертей Раевского и Журавля так и осталась неизвестной широкой общественности. Сам Сергей тоже никогда не узнал бы правду, если бы Владислава в свое время не подслушала разговор следователей.
— Да, — Сергею пришлось стать необычайно терпеливым, чтобы, ничем не выдав своего волнения, дослушать указания шефа до конца…
Несколько позже, уже покинув кабинет своего работодателя, Сергей почувствовал, что всякому терпению бывает конец.
— Нет, ну ты просто хам! — почти кричал он на своего собеседника.
— Не хотите, не надо…
— Ну хорошо! — Сергей уже двадцать минут пытался добиться от этого остолопа электрика положительного ответа, — А если к пяти рублям я добавлю бутылку водки?
— Вот так бы сразу… А то, выручи, да выручи. Пять рублей, десять рублей… Меня, если хочешь знать, деньги вообще не интересуют. Тоже мне, гонорар…
— Господи! Но ведь там работы на две минуты!
— А какая ответственность! А какая требуется точность!
— Ладно. Договорились.
— Нет, погоди. А конфиденциальность? Плюс к деньгам две бутылки, не иначе…
— Ну ты даешь?!
— Причем одну сейчас.
— Этак ты напьешься и ничего не сделаешь.
— Сереня, я тебя хоть раз подводил?
— И не надо, — отрезал Сергей, — рассчитаемся по выполнению. И попробуй только что-то перепутать.
— Слушай, — электрик вдруг затрясся мелкой, мерзенькой дрожью, — а она у тебя что, — Сергей понял, что это он так смеется, — правда такая стеснительная?
— Дурак! Романтичная она, а не стеснительная.
— Ну раз так, то считай, договорились, — не переставая хихикать заявил электрик, а потом вдруг серьезно и с пафосом добавил, — Сверим часы!
* * *
— Так, — Владислава в ярости металась по кабинету Деркача, — значит все, что мы знаем, это то, что она почитала газету, после чего опрометью кинулась куда-то бежать…
— Может она нашла объявление про выгодную работу и уехала? — Деркач вообще считал, что срочных дел достаточно и без этой Анны Оголюк, об исчезновении которой никто пока не заявлял.
— Не собрав вещи? Исключено, — Дэн разделял беспокойство Владиславы.
— Ну почему мы не можем узнать, что это была за газета?!
— Влада, ты прекрасно слышала показания Саныча. «Вечерняя Ялта», номер он не запомнил. Газета ежедневная. Ты собираешься перерыть всю подписку за ближайший год? Перестань орать и давай рассуждать здраво, — Дэн уже жалел, что позволил Владиславе вмешаться в это дело.
— Дэн, а как ты попал в ее комнату? — Деркач забеспокоился, что за несанкционированный взлом коллеге может влететь от начальства.
— У меня есть ключи, — невозмутимо ответил Дэн и Деркач понял, наконец, о какой Ане идет речь.
— Подожди, Дэн, — Владислава вдруг оживилась, — Дай-ка мне посмотреть ее блокнот.
— Я уже исследовал его. Ничего необычного. Адреса, телефоны, и эти ваши веселенькие выражения.
— Дай мне блокнот! — Владислава повторила просьбу с такой интонацией, что Дэн не решился отказать, а Деркач на всякий случай быстро убрал со стола все острые предметы, включая точилку для карандашей.
— Ага! — Владислава говорила сама с собой, — вот это что-то новенькое…
— Что?!
— Мы всегда сообщали друг другу новые фразочки, играли, кто первый их найдет в Ялте. А здесь написаны и такие, котрых я от нее еще не слышала. Вот, к примеру «Сниму квартиру, комнату, порчу». В настенных объявлениях я такого не встречала. Это вполне может быть из газеты. Дэн, ты можешь узнать в каком номере «Вечерней Ялты» было такое объявление?
— Если было вообще, — мрачно прокомментировал Деркач. Дэн тут же принялся звонить в редакцию.
— У каждой уважающей себя газеты есть компьютерная база всех рекламных объявлений за последний квартал. Они ведь отчетность должны сдавать, — подначивала Дэна Владислава.
— Есть! — удивленно воскликнул Дэн, — Третий сентябрьский номер. И четвертый, и пятый… Газета целую неделю выходила с этим объявлением…
— Пусть сбросят нам факсом все номера! — потребовала Владислава.
— Вы что?! — не выдержал Деркач, — Факс стоит в кабинете у Кедровского. Я к начальству с такой чепухой не полезу.
— Пришлите нам эти номера с курьером. Да, как можно скорее, — вежливо попросил телефонную трубку Дэн.
— Они далеко находятся?
— Да нет. В течение получаса обещали доставить.
— Отлично! — Владислава вновь погрузилась в изучение надписей, — Ну, это понятно: «Псориаз. Экзема. Быстро, недорого». Это у нас на каждом столбе висит.
— Что висит? — не понял Деркач, — Псориаз с экземой висят?
— Да нет, это объявление такое. Имеется в виду, что кто-то занимается лечением этих болезней. А пишут так для краткости, — терпеливо объяснил коллеге Дэн.
— Секундочку! — Владислава снова перешла на повышенный тон, — Дэн, срочно звони в таксопарк.
— В какой? — Дэн с готовностью подошел к телефону.
— В тот, который маршрутками заведует. Ну, рафиками нашими.
— Сама ты таксопарк, — разочарованно произнес Дэн, — что ты там нашла?
— Надпись «Берегите голову — Ваше богатство». Я точно помню, что видела эту табличку на двери одной из маршруток. Ну, из тех, в которых очень низкий потолок и неудобные двери. Надо узнать номер маршрутки…
Пока Дэн звонил, Владислава не переставала носиться из угла в угол кабинета. Деркач, который быстро устал от эмоциональной гостьи, попросил ее присесть, но девушка лишь отмахнулась и произнесла что-то типа: «Спасибо, спасибо, мне и так хорошо». «Но думать же невозможно!!!» — возмутился следователь. «Ничего, ничего, мне ничто не мешает», — рассеянно ответила Владислава. Деркач в отчаяньи замолчал.
— Итак, — Дэн закончил переговоры с диспетчером, — такая табличка действительно имеется в маршрутке номер 64 28 ЯА. Остроумного водителя зовут Николай…
— Дэн!!! — Влада не выдержала, — Ты что, издеваешься? Не тот номер маршрутки, а тот, по которому она ездит…
Несмотря на довольно сбивчивое объяснение, Дэн сразу же понял, чего от него хотят.
— Пятерка, — быстро ответил он, — Я только что собирался тебе это сказать.
— Пятерка, — Влада наморщилась, — Пятерка у нас ходит в Ливадию… Дэн, — Владислава почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, — Но ведь в Ливадии находится тот загадочный подвал. Я думаю…
В этот момент внесли пачку газет.
— Или просмотрите и возвращайте, или покупайте, — безаппелляционным тоном заявил курьер.
— Они же старые, — Деркач кивнул на газеты.
— Зато редкие, — серьезно возразил курьер.
Влада с Дэном в их разговоре не участвовали, погрузившись в изучение газет.
— Ты права, — Дэн тоже побледнел, — смотри, вот объявление о том, что этот подвал сдавался в аренду. Между прочим, не заморочь ты мне голову с тем, что это похищение тебе приснилось, я бы устроил серьезную проверку этого помещения…
— Я не думала, — только и смогла произнести Владислава.
— Ладно, я немедленно беру ребят и отправляюсь в этот подвал, — Дэн уже набрасывал куртку.
— Я с тобой…
— Только не это! Очень тебя прошу, предоставь мне возможность спокойно поработать. Я тебя с собой не возьму. И потом, ты же обещала своему кавалеру в пять быть возле «Букашки».
— Да, правда… Дэн, я позвоню тебе вечером. Пожалуйста, не упусти никаких следов.
— Ты невыносима!
Уже возле машины Дэн вдруг вспомнил, о чем собирался предупредить Владиславу.
— Ладка, — он окликнул девушку, — Ты будь, пожалуйста, осторожна с этим Сергеем. Что-то он темнит… Ты знаешь, например, что он собирался жениться на соседке Глюка?
Владислава ощутила явственный укол ревности, но ничем не выдала своих ощущений.
— Ах, Дэн, перестань. Я доверяю ему полностью и безоговорочно. У Люськи он жил просто потому, что больше ему жить было негде, мы с ним тогда были в ссоре. Она ему просто друг. А слух о женитьбе пустили по подъезду, чтобы не портить девушке репутацию. Понял?
Объяснение Владислава придумывала больше для собственного успокоения, чем для Дэна.
— И еще, — Дэн вдруг осознал нелепость своих действий, — Ответь немедленно, от этого может быть действительно зависит жизнь Глюка. Что на самом деле было в том подвале?
Владислава тяжело вздохнула. Жизнь Аньки была сейчас важнее очень многих вещей.
— Все то же, — честно призналась девушка.
— Влада! — Дэн старался засьтавить себя не сорваться, — Сосредоточься. Объясни так, чтобы я понял.
— Да, — Владислава закрыла глаза и попыталсь представить себя на месте следователя. Какие бы слова, были ей понятны в данную минуту, если бы она была Дэном, — Сейчас все объясню. Все, что я рассказывала вам с Глюком возле того подвала — правда. Сергея они отпустили сами. Высадили той же ночью из машины на обочине чуть выше Ливадии. Они отпустили Сергея, чтобы он передал мне, что, скажи я хоть слово милиции, меня убьют. Сергей появился тогда в кафе, чтобы предупредить меня. Мы решили не рисковать пока и попытаться самостоятельно справиться с обидчиками.
— И что?
— Да ничего. Сергей с тех пор не отходит от меня ни на шаг, пытается охранять. А эти люди больше не объявлялись… Я не знаю даже, зачем им было похищать меня… Мы с Сергеем так ничего и не выяснили, — Влада успокаивала себя тем, что в ее словах все-таки присутствует львиная доля правды.
— Сергей знает, кто эти люди?
— Нет, — быстро выпалила Влада, мысленно попросив прощения у Глюка, — С ним говорили те же парни — качки, что поймали нас в подъезде, он не знает ни их имен, ни…
— А с завещанием? Зачем вы крали завещание?
— Я ничего не знаю, правда, Дэн, — Владислава умоляюще взглянула на следователя.
— Хорошо. Я поехал… В ближайшее же время будь готова, что я вызову тебя для более официальной беседы. Ты хоть сможешь помочь составить портрет этих качков на фотороботе?
— Ну да, — рассеянно ответила Владислава, соображая не навредит ли такой ее ответ Сергею.
— Ладно, созвонимся. Попробуй только исчезнуть…
* * *
Владислава бросила машину недалеко от набережной и, не спеша, отправилась в «Букашку». Пожирающие взгляды блуждающих по набережной романтиков сегодня были направлены не на Владу. Видимо события последних дней так вымотали девушку, что в ее глазах явно читалась агрессивность. Натыкаясь на выражение Владиного лица, прохожие тут же впивались взглядами в собственные ботинки.
— Скажи, я совсем ужасно выгляжу? — спросила девушка у опоздавшего на несколько минут Сергея.
— Мне кажется, все в порядке, — Сергей пристально оглядел Владу.
— Это потому, что ты ко мне необъективно относишься, — Влада, никак не могла заставить себя прийти в себя. Анька влипла в неприятности по ее, Владиной, вине. Глюк пыталась помочь подруге и попала в беду. А Влада всевозможными способами покрывает человека, который, быть может, сам причастен к похищению Глюка. Все это как-то не умещалось в голове Владиславы.
— Говорю тебе, ты прекрасно выглядишь, — слова почему-то слышались девушке откуда-то издалека, из другого мира. Влада напряглась и заставила себя войти в русло обычной беседы.
— Говоришь, прекрасно выгляжу? — почему-то эти слова дернули в душе Владиславы какие-то струны, связанные с Костиком. Может, тот тоже говорил комплименты? Нет!!! И тут с Владой стало твориться нечто странное. Она отмахнулась от Сергея, и с горящими глазами принялась, хихикая, что-то быстро чертить в своем блокноте.
— У тебя есть телефонная карточка? Мне нужно срочно позвонить в Москву, — по выражению лица девушки Сергей понял, что, если карточки у него не окажется, Влада немедленно помчится звонить на почту. Это противоречило его планам, посему Сергей молча протянул девушке карточку.
— Сейчас буду.
Владислава испарилась. Чтобы не выйти из образа телохранителя, Сергею пришлось проследовать за ней. Делал он это с явной неохотой. Желание выпить крепкого кофе, откинувшись на спинке сидения, с трудом соглашалось притихнуть. Через две минуты, совершенно удовлетворенная и почти спокойная Владислава уже положила трубку телефона.
— Ты просто послан мне свыше, — почему-то сказала она, чинно опершись на локоть Сергея.
— Тоже мне новость. А с чего ты это взяла?
— Ой, — Влада кокетливо отмахнулась, — Это про работу.
Они опять вернулись в кафе. Сергей чувствовал, что обидит девушку, не проявив должного интереса.
— Ну, рассказывай, куда ты звонила?
— Понимаешь, Котя, давно мучался одной задачей… — Сергей почему-то не любил когда Владислава рассказывала о своем московском друге. Возможно, потому что поцелуй, которым Владислава наградила рыжего парня когда-то на автовокзале, был совершенно не похож на невинное дружеское прощание, — Он должен был придумать дизайн обложки для одной книжки о косметике, выпущенной фирмой-производителем, — продолжала Владислава, не заметившая реакции Сергея, — Фирма называется «Лика». Обложка должна была быть очень необычной…
— А при чем здесь я?
— Ты своими последними фразами навел меня на интересную мысль. Смотри, обложка должна быть зеркальной. Ну, из гладкой фольги или еще чего-нибудь такого… Главное, чтобы взяв книгу, человек видел в ней свое отражение. А в углу обложки будет надпись. «Вы прекрасно выглядите!» и подпись «Лика». Скажи, здорово?
— А что по этому поводу думает твой Костя?
— Он сказал, что я гениальна, — гордо ответила Владислава, и Сергею стало совсем грустно оттого, что девушка так близко к сердцу принимает похвалу какого-то дизайнерешки.
— Ему видней.
— А тебе что, не нравится?
— Идея действительно неплоха, но вряд ли ее возможно осуществить…
— Тебе лишь бы придраться, — Влада насупилась, — На самом деле очень много нереальных проектов мы с Котей уже воплотили. Я же рассказывала тебе…
— Влада, я не хочу тебя возвращать с небес на землю, но, между прочим, мы собирались говорить совсем на другую тему. Твою Аню ищут?
От улыбки Владиславы не осталось и следа.
— Да. Появились факты, свидетельствующие, что Глюк решила исследовать проклятый подвал. Тот самый, в котором нас держали… Я слегка изменила показания о подвале, позже расскажу как именно. Между прочим, если бы ты когда-то не придумал про своих компаньонов, она бы туда не полезла… Сергей, пойми меня правильно, Анька полезла в этот подвал и исчезла. К этому наверняка причастен твой Александр Павлович… Неужели ты не понимаешь, я обязана рассказать все Дэну.
— Влада, пока не время, я обещаю тебе, что выясню все что могу. И про твою Аню тоже. Я не думаю, чтоб Александр Павлович мог пойти на ее похищение. Зачем ему это?
— Да пойми же ты, — Владислава не выдержала, — Я же даже не знаю, действительно ли ты хочешь искать мою подругу. А вдруг ты сам…
Сергей вздрогнул и сузил глаза.
— Извини, — Влада быстро схватила его за руку, — Я сама не знаю, что говорю. Это нервы. Ты ни в чем не виноват. Я сама впутала Глюка в эту историю… — Влада замялась, заставила себя переключиться на другую тему и, сама того не ожидая, вдруг спросила, — Кстати, почему все считают, что вы с Люськой должны были пожениться?
Сергей на миг задумался, потом вспомнил, наконец, кому принадлежал голос, который раздался сегодня из машины следователей и весело рассмеялся.
— Дело все в этом типе, Саныче, соседе Люськи по коммуналке. Не мог же я испортить девчонке репутацию, вот и пришлось Санычу всякой белиберды наговорить.
— Я так и думала, — бросила Владислава, которая сейчас думала совершенно о другом, — Подожди, но ведь Саныч — сосед Глюка. Тогда выходит, что ты наверняка был знаком с моей Анькой… Скажи честно, она что-то такое про тебя знала, что ты решил похитить ее?
Сергей взвыл.
— Влада, ты же обещала верить мне!!!
— Да. Я случайно спросила… Просто рассуждаю. Через тебя проходит так много ниточек всех этих преступлений… Послушай, тебе ведь крайне невыгодно, чтоб милиция узнала о том, что подвал был обитаемым. А Анька полезла туда, чтобы добыть доказательства… Знаешь, если это ты похитил Глюка, то, пожалуйста, обходись с ней почеловечней. Кофе, например, она пьет только по утрам и без сахара… — Владислава поймала страдальческий взгляд Сергея и решила срочно исправлять ситуацию, — Впрочем, раз на твою причастность к этому делу указывает столь большое количество фактов, то ты не можешь быть преступником.
— Воистину женская логика.
— Не обижайся на меня. По-моему я просто не выспалась и теперь несу чушь. Расскажи мне лучше, что говорят твои бандиты.
Сергей почувствовал себя еще хуже.
— Говорят, что я должен убить тебя.
Владиславе его тон показался слишком серьезным.
— И что? — чуть повысив голос спросила она.
— Я согласился, — Сергей многозначительно улыбнулся, — теперь придется форсировать наш план.
Нервы девушки были на пределе.
— Гениально! — Владислава вскинула руки к потолку, — Большего маразма я себе и представить не могла… Господи, ну почему это все со мной происходит… Я бы отдала сейчас все нас свете за два спокойных обычных, серых будничных дня.
— Ты же не любишь скуку. Влад, не время устраивать панику — нам очень о многом надо еще узнать. Едем, как и планировали, к твоей мачехе?
Владислава обречено двинулась к машине. Вся полученная информация категорически отказывалась укладываться в ее бедной голове. Девушке казалось, что обрывки не поместившихся фактов неприлично торчат из ее мозгов, выставляя на всеобщее обозрение самые интимные мысли. О том, что Рая изменяла отцу с Аниным, и о том, как это гадко. О том, что, ради установки в ресторанах каких-то компьютеров, кто-то хочет убить Владиславу. О том, что сама Владислава таинственным образом попала в плен сумасшедших идей Сергея, и что это рабство почему-то доставляет ейудовольствие. Сергей остановился у киоска купить сигарет. Владислава спокойно подошла к машине, привычно опустилась на водительское место и только тут заметила, что на заднем сидении сидит Глюк.
— Глюк?! — Владислава резко обернулась. Подруга не пошевелилась. Влада попыталась взять Аньку за руку и отшатнулась, рукав Аниного плаща был пуст. — Что с тобой сделали?
Влада резко откинула шляпу с глаз Анюты споткнувшись, о зияющую черноту, вместо лица. Собрав все силы чтобы не закричать и не кинуться прочь, Влада попыталась осознать происходящее.
— Глюк!!! — Влада выскочила из машины и бросилась к Сергею.
— Влада?! — при виде остекленевшего взгляда девушки кто угодно испугался бы не на шутку.
— Глюк!!! — дрожащими губами повторила Влада, потом очень внятно и с силой произнесла — Карточка…Немедленно дай мне карточку или я разорву тебя на куски.
— Вот, — Сергей быстро полез в карман.
— Не отходи от меня, — Влада схватила Сергея за руку и потащила к телефону.
— Мне нужен Денис Игоревич! — прокричала она в трубку, несколько раз сбившись при нажатии кнопок.
Сергей еле оттащил ее от автомата.
— Успокойся! — он резко развернул девушку к себе. Бледное лицо и полное отсутствие осмысленности взгляда не отставляло надежд на какие-либо объяснения. Сергей потряс девушку за плечи, — Ради бога, Влада, что случилось? Приди в себя!
Влада вцепилась в сигарету.
— Там в машине Глюк, точнее ее одежа. Кто-то набил Анькин плащ соломой и подбросил мне на заднее сидение, — Владислава вырвалась из рук Сергея, — Делай что хочешь, но я так больше не могу! — быстро проговорила она, — Я немедленно звоню в милицию и все, ты слышишь, все рассказываю Дэну. Уезжай из города, прячься… Поступай, как знаешь. Я должна спасти Глюка, я не могу что-то скрывать от следствия в такой момент.
— Подожди, — Сергей с силой вырвал телефонную карточку из дрожащих пальцев девушки, — Мы же одна команда. Посиди здесь, я все проверю…
Владислава бессильно опустилась прямо на бордюр. Мир медленно поплыл перед ее глазами. Накатившая вдруг тошнота заставила Владу выбросить сигарету.
— Нервы… Это все нервы. Надо немедленно успокоится, — врач в клинике предупреждал Владиславу, что любые волнения могут вызвать у нее очередной нервный срыв, вплоть до полного отсутствия самоконтроля или потери сознания. Через секунду появился спокойный, но бледный Сергей.
— Влада, — он сел рядом с девушкой и внимательно заглянул ей в лицо, — Милая, там ничего нет.
Влада быстро вскочила и бросилась к машине. Одежды Ани там действительно не было.
— Ты уверенна, что тебе не показалось? Может, на нервной почве?
Владислава молчала.
— Влада, пожалуйста, возьми себя в руки. Если ты точно знаешь, что плащ Ани был здесь, мы, конечно же, расскажем об этом милиции. Ну, подумай сама. Кому выгодно подбрасывать и тут же забирать одежду Ани?
— Вы все хотите свести меня с ума, — подавленно произнесла Владислава, почувствовав, как ее собственные руки вдруг удлинились и бессильно повисли где-то на уровне колен.
— А что, это мысль, — глаза Сергея вспыхнули догадкой, — Если ты будешь признана умалишенной, тебе никто не позволит руководить делами фирмы. Будешь просто получать свою прибыль от акций… Неужели Александр Палыч? Но тогда зачем он приказал мне убрать тебя?
Сергей, казалось, говорил сам с собой. Потом вдруг опомнился.
— Милая, давай отвезем тебя домой. Тебе нужно отдохнуть. Еще сутки у нас точно есть, мы успеем…
— Нет уж! — грубо прервала его Влада, — вот теперь-то уж точно я намерена во всем сама разобраться. Про плащ Глюка мне никто не поверит. Ты ведь сделал все, чтобы милиция считала меня фантазеркой! — ехидно добавила она.
Нахлынувшая вдруг невыносимая волна грусти заставила Сергея отвернуться. Потом он поймал себя на мысли, что Влада придумала историю с одеждой Ани для оправдания желания немедленно рассказать все милиции. Прикидывая, может ли девушка быть настолько талантливой актрисой, Сергей постарался взглянуть на Владу объективно. Бессильно облокотившаяся на капот «Хонды» Владислава пристально смотрела куда-то в даль. Причудливые узоры осеннего моря отчетливо отражались в ее глубоких, исполосованных мелкими штришками зрачках. Впервые горизонт не казался девушке манящим. Желание оттолкнуться от тяготящего асфальта и ворваться в дерзкие кляксы облаков растворилось навсегда во всепоглощающей тоске. Сергей чувствовал, как что-то переворачивается у него в груди. Господи, разве такая красота может быть лживой? Каждая черточка ее лица — Сергей почти физически ощущал это — была такой нужной, такой любимой. Он нежно обнял плечи девушки и почувствовал как его пальцы стали подрагивать. Владиславу била дрожь.
— Почему?! — горячо шептал он, касаясь губами ее детского лба, — Почему мы встретились так? Почему каждое событие вынуждает нас к недоверию и подозрительности.
Владислава закрыла глаза, жадно впитывая его прикосновения. Никогда еще ни чьи руки не были девушке так необходимы.
— Настоящая любовь одолеет любые преграды, — неожиданно для самой себя произнесла девушка, потом, опомнившись, нервно улыбнулась и добавила, — а наша, видишь, не справляется. Мы же абсолютно не верим друг другу…
Владислава прижалась щекой к груди Сергея и растворилась в его, уже таком родном, запахе.
— Все будет хорошо, — он целовал ее волосы, — Все будет хорошо.
— Но Глюк? — Влада отстранилась и опять схватила сигарету, — Я даже представить боюсь, что с ней сейчас может происходить …
— Нет. Если это дело рук симферопольцев, с ней все в порядке. Им просто хотелось произвести на тебя впечатление… Ну что с ней могут сделать.
— По крайней мере, я точно знаю, что ей сейчас страшно и холодно.
— Почему холодно?
— Она же без плаща!
Владислава совсем как ребенок шмыгнула носом.
* * *
Ане Оголюк действительно было очень холодно. Опершись на стену своей неотапливаемой тюрьмы, Аня вот уже несколько часов как тупо смотрела в потолок и пыталась заставить себя не думать о сигаретах и головной боли. Для разнообразие и полноты ощущений, она попробовала было в этот самый потолок плюнуть. С трудом увернувшись от собственной слюны, больно оцарапала руку о торчащий из плинтуса гвоздь. «Даже стены здесь против меня!!! И йодом не зальешь…» — поморщилась девушка, — «Ничего. Умереть от заражения крови все равно уже не успею». Как ни странно, есть все еще не хотелось. Правда начинала мучить жажда. Кричать она больше не могла. Плакать, выть и кататься по полу тоже надоело. Собственное положение представлялось девушке однозначно безнадежным. Судя по всему, Аня находилась в каком-то совершенно нежилом районе. Вряд ли кто-то мог найти ее здесь. Аня еще раз прокрутила в голове картину своего неудачного бегства.
Улучив момент, когда, как ей казалось, она сможет незаметно собраться и единым усилием оказаться за дверью, Аня прыгнула. После короткого боя, в течение которого девушка умудрилась больно укусить противника, Аня была вынуждена оставить всякие попытки сопротивления. Прямо на нее глядело черное дуло пистолета. Достойный аргумент. Тут не поспоришь.
— Играться вздумала? — раздражение врага доставило Ане некоторое удовольствие, — Что ж, я тоже люблю поиграть. Раздевайся!
Аня в ужасе попятилась. Подобное развитие событий ее никак не устраивало.
— В каком смысле?
— В том самом, — Аня почувствовала, что ее перевернули лицом вниз и развязали ей руки, — Снимай плащ. Только учти, одно лишнее движение и я прострелю тебе голову.
Аня стала послушно расстегивать пуговицы.
— Давай его сюда. Теперь повернись, я снова свяжу тебя.
Это окончательно развеяло Анины иллюзии, что в какой-то момент враг будет вынужден убрать оружие, и тогда она, возможно, сможет сбежать.
— А теперь прощай.
И дверь этой ужасной комнаты захлопнулась навсегда. Собственно, помещение не было в прямом смысле «ужасным». Небольшая абсолютно пустая комната с очень высоким потолком выглядела так, будто кто-то начинал делать здесь ремонт. «Ах, если бы этот кто-то появился до того, как я тут сойду с ума», — думала Аня. Ссадина на руке больно ныла. Аня еще раз с ненавистью глянула не торчащий из плинтуса гвоздь.
— Только тебя здесь не хватало! — бесстрашно заявила гвоздю девушка. И тут поняла, что гвоздь оказался здесь очень кстати. Он был достаточно острым и крепким, чтобы можно было надеяться искромсать им веревку. Аня нащупала скрещенными за спиной руками острие гвоздя и с ожесточением принялась за работу. Конечно же, вместо веревки Аня сначала расковыряла в кровь собственные запястья. Но девушка не обращала внимание на боль.
— Ну, еще хотя бы раз! — Ане уже несколько раз удалось наколоть веревку на гвоздь, но та все еще не разрывалась.
Когда руки, наконец, освободились, Аня чувствовала себя не менее истерзанной, чем бессильно валяющиеся на полу остатки веревки. «И что теперь?» — девушка, будто загнанный зверь, металась по комнате. Она, то, нелепо подпрыгивая, пыталась забраться на подоконник, до которого с трудом доставала кончиками пальцев, пристав на цыпочки, то, в припадке явного безумия, разбегалась и билась всем корпусом в массивную дверь, прекрасно помня, что та открывается вовнутрь. Это было ужасно! С таким трудом добиться освобождения рук, для того, чтоб убедиться в полной бессмысленности этой победы! Замки, никак не реагирующие на Анины попытки открыть их своими домашними ключами, слишком крепкий дверной косяк, бесконечно высокий и гладкий, как лысина, подоконник, пытаясь вцепиться в который Аня уже поломала все ногти… Все это привело девушку в совершенно невменяемое состояние. Потеряв всякую надежду когда-либо вырваться из своей тюрьмы, истратив все силы, Аня улеглась прямо на пол, закрыла глаза и приготовилась к смерти.
— Дэн, милый Дэн… — захлебываясь в собственных слезах, твердила она, — Если бы я знала, как все выйдет, то вела бы себя с тобой совсем по-другому. Теперь я навсегда останусь в твоих воспоминаниях скандальной эгоисткой… Мамочка, я так давно тебе не звонила, ты уж прости… Ладка, я у тебя занимала три рубля, видимо уже не отдам. Но ты же не станешь думать, что я умерла нарочно, чтобы не возвращать долг, правда… Ох, как не вовремя все это случилось… Я так много не успела сделать…
Потом девушка принялась рассуждать о загробной жизни, и извиняться перед той за свое неверие в ее существование. И тут случайно наткнулась взглядом на собственную сумочку. Мысль о том, что можно, по крайней мере, написать предсмертную записку, раньше как-то не приходила ей в голову. Аня принялась рыться в своих вещах. На какое-то мгновение ей стало стыдно. Говорят, о характере женщины можно судить по содержимому ее сумочки. В Аниной всегда красовался умопомрачающий бардак. Что же подумают потомки? «Какое мне дело?» — выругала себя девушка и тут заметила какой-то белый листок, валяющийся возле двери. Вещь наверняка принадлежала преступнику, у себя Аня такой не помнила. Это была визитка. Скорее всего, она выпала из кармана врага, когда тот защищался от Аниных укусов. Девушка быстро ознакомилась с надписями на бумажке, одобрительно хмыкнула и привычно полезла за своим блокнотом, такое стоило записать. Но и тут Аню подстерегала неудача. Похоже, все неприятности разом решили обрушиться на бедную голову художницы.
— Ну и где мой блокнот!? — угрожающе прокричала она в потолок, — Нет, я согласна умирать тут от голода и жажды, согласна терпеть весь этот ад, — Аня показала невидимому собеседнику свои окровавленные руки, — Но потерять любимую записную книжку! Это уже переходит все границы!
Девушка еще раз порылась в сумочке. Так и есть. Блокнота там не было. «Выронила, наверняка выронила, еще когда, выйдя из маршрутки, покупала сигареты. Вот дура», — опустошенно твердила себе Аня. Девушка схватила ненавистную визитку и разорвала ее в клочки. Немного разрядившись таким образом, Аня отметила, что записать прочитанное можно и на обычном обрывке какой-нибудь бумажки, слава богу в Аниной сумочке валялось огромное количество каких-то ненужных листиков. Записав, наконец, так понравившуюся фразу, Аня скептически взглянула на свое творение. «И когда, интересно, кто-нибудь это прочтет? Кажется, ближайший год здесь никто не должен появляться…». Несчастный листик, распластавшийся на Аниной ладони, постепенно пропитывался кровью. Ссадины на руках все еще кровоточили. Аня автоматически положила записку обратно в сумочку и принялась рассуждать о том, что глупее всего, зная имя преступника, не иметь ни малейшей возможности когда-либо сообщить его Дэну. «Стоп! Ведь если не меня, то по крайней мере мой труп, все-таки когда-нибудь найдут!» — эта мысль придала Ани новые силы и она вновь принялась искать бумагу, чтобы подробно описать картину своей гибели. По крайней мере это сможет сослужить Дэну хорошую службу. Аня уже заготовила первую фразу, как вдруг услышала отвратительный писк и маленький серый комочек уткнулся ей в ноги.
«Мышь!!!» — нечеловеческим голосом завопила девушка и в один миг оказалась на подоконнике. Мышь, гордая силой произведенного впечатления, с восторгом следила за происходящим. Видеть взлетающих людей ей еще никогда не приходилось. Аня с ужасом глядела вниз. Осознать, как ей удалось забраться в такую высь, девушка не могла. Собственное положение казалось Ане куда более устрашающим, чем секунду назад. «Тебя я уже давно знаю», — девушка зачем-то обратилась к ставшему вдруг таким далеким полу, — «А этот подоконник первый раз вижу». Аня еще несколько секунд порассуждала, о том, как глупо в столь трагический момент вспоминать детские мультики, и очень осторожно развернулась лицом к окну. Вокруг не было ни одного жилого строения. Где-то внизу и несколько сбоку, далеко за лесом, виднелся купол Алупкинской церкви. Аня не раз писала с него этюды. В любой другой ситуации увиденная картина заставила бы художницу вскрикнуть от восторга. Но сейчас осознание своего точного местонахождения заставило Аню содрогнуться. Не удивительно, что никто не реагировал на отчаянные крики девушки. Странно лишь то, что кто-то решил строить дом в столь безлюдном месте. Аккуратно открыв окно и мысленно поблагодарив того, кто строил этот дом, за достаточно широкие подоконники, Аня на половину высунулась вниз. Свежий воздух вдохнул в девушку слабое подобие бодрости. Аня находилась на втором этаже. Асфальтированная площадка под окнами не внушала ни малейшего желания пытаться спускаться вниз. «Что ж», — Аней овладело то состояние, когда желание действовать отстраняет всякие доводы разума и страха, — «Много чего в жизни приходится делать без желания». Девушка сбросила вниз сумочку. «Не так уж и высоко!» — утешала она себя. Аня вцепилась пальцами в раму и попыталась повиснуть на руках. Выбрав удачный момент, девушка разжала пальцы. Резкая боль заставила Аню пожалеть о том, что сознание на этот раз не покинуло ее. Встать Аня уже не смогла. Правая нога категорически отказывалась слушаться. «Ничего. Доползу!» — девушка знала, что спасительная дорога проходит прямо над ней. Пешим ходом, насколько Аня понимала, отсюда до автомобильной трассы было часа четыре. «В гору даже легче ползти, чем идти», — Аня вспомнила свои туристические подвиги. Крутые подъемы вверх девушка всегда предпочитала преодолевать на четырех конечностях. Возле ворот стройки Аня заметила грязную лужу. Преодолевая неимоверную боль, девушка приблизилась к этому источнику воды, упала в него лицом и принялась пить. В голове немного прояснилось. Аня попыталась встать и еще раз оглядеться. «Душевное место! Кругом — ни души», — подумалось ей. Девушка нервно улыбнулась и, невзирая на невыносимую боль, полезла в сумочку, чтобы записать столь неожиданно родившийся каламбур. Случайно Аня заметила табличку, сиротливо валяющуюся в грязи возле ворот. Прищурившись, девушка прочитала написанное: «Внимание! Вход воспрещен. Вы находитесь на территории частного владения. В случае возникновения проблем свяжитесь по телефону с Геннадием Арсеновичем Журавелем.» Ялтинские координаты Геры Аня читать не стала, теперь они ей уже не могли пригодиться. «Понятненько», — Аня вспомнила историю про то, как Журавель когда-то выкупил в этих краях участок земли и даже начал строительство дачи, но потом почему-то забросил это дело. «Этой подлой личности, наверное, достались ключи от дома после убийства Геры» — теперь Аня не сомневалась в причастности своего похитителя к смертям Раевского и Журавля. «Я должна успеть. Я должна все рассказать Глюку и Дэну», — Аня, решив, что насыпная дорога наверняка слишком много петляет, бесстрашно ринулась напролом. Не обращая внимания цепляющейся за тонкую ткань блузки колючий кустарник, девушка медленно пробиралась к основной трассе. Там, она верила, обязательно остановится какая-нибудь машина и тогда Аня будет спасена. Вылупившаяся из прохладных сумерек темнота еще больше осложняла передвижение. «Если выберусь, точно узнаю, что подхватила воспаление легких», — зачем-то подумала Аня, отдыхая, распластавшись на очередном холодном и бездушном камне. Попытка подняться и продолжить путь принесла новый прилив боли. «Все равно доползу!» — упрямо решила девушка, теряя сознание.
* * *
Владислава решительно захлопнула дверцу машины. Сергей хмуро последовал ее примеру.
— Может я все-таки подожду тебя здесь? — ему абсолютно не хотелось присутствовать при разговоре с Раей Раевской.
— Перестань. Посидишь, кофе попьешь, с интересными людьми потреплешься. А то мне все время придется думать, что надо скорее уходить. Неудобно все-таки бросать тебя надолго. Ты ж не вещь.
— Ну, во-первых, можешь не волноваться, скучно мне не будет. А во-вторых, так ты быстрее закончишь разговор…
Влада взяла Сергея за руку.
— Пойдем со мной, пожалуйста. Мне так спокойнее.
— Боишься, что я угоню «Хонду», да? — пробурчал Сергей, понимая, что придется согласиться.
«Послушай женщину и сделай наоборот», — мелькнуло у него в голове, едва Владислава с Сергеем переступили порог дома. Прямо на полу в холле полукругом сидели странно одетые люди. Неестественность поз, закрытые глаза и странный звук, исходящий откуда-то из грудных клеток, почему-то привел Сергея в ужас.
— Это еще что за песня про физика? — шепотом спросил он Владиславу.
— Почему про физика? — удивилась Влада.
— О-м-м, о-м-м, — в качестве объяснения повторился так не понравившийся Сергею звук.
Влада хмыкнула и утащила Сергея в гостиную, где тоже сидели люди. Слава Богу, позы их были вполне привычны глазу.
— Ом, физик такой был. Ты что, не знаешь? — Сергей решил объяснить свою реакцию.
— Знаю, просто у меня медитационные сборища никогда с этим ученым не ассоциировались.
— А, это они так медитируют, — Сергея сие известие повергло в еще большее уныние, — Куда я попал?!
Влада не успела ответить, ибо девушку заметили и тут же окружили плотным кольцом знакомые. Они что-то говорили наперебой и яростно жестикулировали, пытаясь втянуть Владиславу в свой спор. Влада рассеянно пожимала плечами, не переставая здороваться и улыбаться. На Сергея никто не обращал внимания. Он недовольно хмыкнул, вспомнив, как Владислава назвала этих странных людей интересными, и уселся напротив телевизора.
— Интересуетесь арабским искусством? — спросила высокая блондинка в черном обтягивающем свитере, — Это хорошо, танцы еще с древних времен помогали человечеству обрести вечную гармонию.
Сергей даже не понял, к нему ли она обращается, и решил промолчать. Блондинка, между тем, элегантно опустилась на ковер у ног Сергея и, томно заглянув ему в глаза, протянула бокал вина.
— Спасибо, — Сергей взял бокал, настойчиво глядя в телеэкран.
— Это наша труппа. Вам нравится?
— Где?
— Что, где? — блондинка не отводила с Сергея вопросительно-насмешливого взгляда.
— Ваша труппа, — Сергей совсем растерялся, — Это? — он кивнул на все еще спорящих о чем-то остальных присутствующих.
— Нет, — блондинка казалась разочарованной, — не это.
Она молча встала и отвернулась. Только тут до Сергея дошло, что одна из танцующих на экране полуобнаженных девушек очень похожа на эту самую блондинку.
— Простите, я не сразу сообразил, — нелепо обратился он к ее спине.
Спина не ответила, то ли смертельно обидевшись, то ли просто не расслышав.
— Вот я и говорю! — маленький подвижный старикашка делал «большие глаза» и кричал остальным гостям, — Если бы не люди с очень сильным вибрационным полем, то небо упало бы на Землю и раздавило нас всех. Именно на том, что вы называете яркими личностями, держится мироздание.
— Простите, но ваша теория противоречит всем физическим законам. Небо не может упасть на Землю, — галантно наливая Владиславе вина, парировал интеллигентный бородатый мужчина лет сорока.
— Физика ничего не знает о могуществе вибрационного поля человека. Я сам его открыл и настаиваю на том, чтобы Вы отнеслись серьезно к моим наработкам!
— Ну, хорошо, — легко согласился бородатый, — Я верю в вашу теорию. Проверить ее все равно невозможно, потому что яркие личности не исчезнут на Земле никогда. Вы довольны?
— Нет! — старикашка неистово замахал руками, — Не соглашайтесь со мной! Мне тогда не с кем будет спорить. Возразите мне, пожалуйста.
Владислава, смеясь, взглянула на Сергея. «Лучше бы уж они медитировали», — шепнул Владе Сергей. «Сейчас мы от них сбежим», — Влада мило извинилась перед присутствующими и вытолкала Сергея в дальнюю комнату.
— И это твои интересные люди? — Сергей подозрительно смотрел на девушку.
— А что, они довольно забавны. Все эти люди, и те, что в холле тоже, — группа, нуждающаяся в психологической реабилитации. Рая курирует их.
— Чего?
— Ой, это долго объяснять. Они — люди, одержимые поисками смысла жизни. Рая их лечит.
— Рая врач?
— Нет, Рая — Учитель.
— То есть всему этому бреду их научила она?
В следующий момент Сергею захотелось раствориться в воздухе.
— Не совсем так, — спокойный и не выражающий никаких эмоций голос Раи Раевской раздался прямо за его спиной, — Они вовсе не больны, как утверждает Владислава. Просто у них гипертрофировано желание осознать структуру мироздания. А я просто предоставляю им возможность наспориться досыта. Устав от бессмысленных прений, как показывает практика, люди обычно успокаиваются и понимают, что, прежде чем браться за устройство мира, нужно разобраться в самих себе. Вот тогда я и берусь их кое-чему научить, на правах старшей по духовному званию. Вам это кажется смешным?
Сергей никак не мог скрыть улыбки.
— Нет-нет, — он все-таки сумел успокоиться, — Просто забавно.
Рая вдруг вспомнила об обязанностях хозяйки.
— Молодцы, что зашли. Чего-нибудь выпьете?
— Нас уже напоили, — Влада кивнула на комнату, — Да и потом мы на секунду. Мне еще надо успеть к Феликсу, я обещала к нему зайти. Рая, ты не уделишь мне пару минут наедине?
— С большим удовольствием, — Раевская жестом пригласила Владу в одну из комнат, — Молодой человек, располагайтесь здесь, можете полистать журналы. Если хотите, можете вернуться к группе.
— Нет уж увольте. Я лучше здесь посижу. Вдруг сумасшествие заразно.
— Тогда бы ты давно уже заразился им от меня, — подмигнула Сергею Владислава и последовала за мачехой.
Плотно задернутые шторы, придавали комнате мрачноватый вид. В углу дымилась недавно ароматизированная палочка. Владислава, следуя традиции, опустилась на ковер напротив мачехи и пристально взглянула ей в глаза.
— Рая, ты знаешь, что всегда была мне родным человеком.
Мачеха утвердительно кивнула.
— Насколько я понимаю, я имею право знать правду, — продолжала Владислава, — Расскажи мне все о смерти отца.
— Ты давно заготовила эти слова? — брови Раевской старшей стремительно поднялись вверх.
— Не очень, — Влада устроилась поудобней, — просто я не знала, как начать. Это правда, что у тебя с Аниным… что-то было?
— Да, — спокойно ответила Рая.
— С этим предателем?! С этой гнусной продажной скотиной?! — Влада все еще не верила услышаному. До последнего момента девушке казалось, что Юворский ошибался. Что Анин просто оклеветал Раю.
— Влада, с чего это ты так ополчилась на Алексея? — с беспокойством спросила мачеха, — Раньше в тебе не наблюдалось агрессии в отношении окружающих. Ты виделась с ним? Он сделал тебе что-то плохое?
— Повтори еще раз… — Влада никак не могла прийти в себя, — Ты была любовницей Анина?
— Да, — мачеха, сузив глаза, смотрела прямо перед собой, — Но к смерти Олега это не имеет ни малейшего отношения.
— Ты не любила его?
— Кого? Анина? Нет, конечно, — обычное хладнокровие вдруг изменило женщине, — Девочка, пойми, в жизни бывают всякие ситуации. Твой отец все время посвящал работе, у нас на какое-то время разладились отношения… Мне нужна была разрядка. Женщина должна чувствовать себя любимой постоянно. А Анин ухаживал так красиво… Понимаешь?
Влада не ответила.
— Поверь, я любила твоего отца. Анин был мимолетным увлечением. Я порвала с ним всякую связь, как только поняла, что он на самом деле из себя представляет.
— Отец знал?
— Да. Ты же помнишь, у нас были достаточно откровенные отношения. Сначала он не придавал всему этому значения. Мало ли кто ухаживает за его женой… А потом я, скорее назло Олегу, нежели в угоду собственным прихотям, ответила на чувства Алексея.
— И что?
— Да ничего. Ощущала себя крайне паршиво. Анин решил, что теперь сможет влиять на Олега через меня. Сама не понимаю, зачем я это сделала. Твой отец, узнав обо всем, закатил настоящую сцену ревности. Мы не разговаривали два дня, он писал трагические записки. Из-за одной такой записки информация об Анине и просочилась к милиции. Почему-то Деркач решил, что Олег написал эту записку перед смертью…
— Поэтому и поверили в версию о самоубийстве?
— И поэтому тоже.
— Но почему ты ничего не объяснила органам?
— Я вообще не собиралась говорить с ними на эту тему. К смерти Олега это не имеет никакого отношения.
— Но ведь ты усложнила расследование.
— Можно подумать, это расследование воскресило бы мне мужа, — Рая презрительно скривила губы.
— Но, возможно, Гера был бы сейчас жив!
— Возможно…Честно говоря, я и сама была уверена, что Олега никто не убивал. Твой отец так измотался последнее время. Понимаешь, он превратился в раба собственной фирмы. Он даже отпуск не мог взять, без него «For you» бы не просуществовало и дня.
— Но существует же.
— Думаешь, дела там идут хорошо?
— Еще не знаю, — Владиславу сейчас мало волновали дела фирмы, — То есть отец умер, считая, что нелюбим…
— Да нет же! Не знаю, возможно, тебе это покажется странным, но иногда, появление кого-нибудь на стороне благотворно действует на отношения между супругами. Мы помирились. Олег стал намного внимательнее ко мне. Все было в порядке…
— Почему он не разругался с Аниным?
— Работа есть работа. Да и потом, Олег же считал, что у меня с Алексеем все закончилось.
— А на самом деле?
— На самом деле тоже. Влада, я устала оправдываться. Я взрослая женщина и имела право поступать так, как считала нужным. Возможно, ты сочтешь меня…
— Я не знаю! — Влада все-таки взорвалась, — Я не знаю, как мне относится к услышаному… Происходят странные вещи! Все предают и предают на каждом шагу! Пытаешься осудить — тут же находится два десятка серьезных оснований и я начинаю верить, что мне показалось, что никто не совершал ничего дурного, просто так вышло… Но, если все вокруг такие хорошие, то кто тогда убил отца?!
— Ты же не думаешь, что это сделал я?
— Нет, я слишком хорошо знаю ваши с отцом отношения. Извини, я окончательно запуталась в этом мире.
— Просто ты становишься старше. Жизнь показывает тебе свои новые стороны, и это кажется тебе устрашающим, — Рая провела рукой по волосам девушки.
— Перестань, — Влада отмахнулась, — Ты говоришь со мной, как с ребенком.
— А для нас с Олежкой ты навсегда останешься маленькой девочкой…
— Рая, я пришла совсем по другому поводу. Мне необходимо получить от тебя кучу информации.
— Все-таки решила проводить самостоятельное расследование? Не женское это дело, девочка, да и отец просил тебя…
— Я не могу от этого отказаться, — сказала Влада таким тоном, что мачеха поняла: возражать бессмысленно.
— Хорошо, — Рая снова стала спокойной, — Чем я могу помочь тебе?
— Ты уверена, что в день смерти отца, никто не заходил в дом?
— По крайней мере, я ничего не слышала. А ты ведь знаешь, я сплю очень чутко.
Владислава была уверена в обратном. Если Рая хотела спать, она не обращала ни малейшего внимания на окружающий мир. Значит, никаких новых сведений о смерти отца здесь получить не получится.
— Хорошо. А Гера? Это ведь ты познакомила его с отцом. Расскажи все, что ты знаешь о Журавле.
— Гера? — Рая задумалась, — Ничего нового я про него рассказать не могу. Мы росли в соседних домах, очень дружили в детстве. Журавель всегда был очень деятельным и энергичным человеком. Часто заходил в гости к нам с Олежкой. Олегу он очень нравился. Это он придумал идею о ресторанах. У твоего отца были деньги и связи, у Геры — идея.
— Рая, все это я и так знаю…
— Ну, вот видишь.
— Послушай. Но ты ведь была Журавлю другом. Наверняка он доверял тебе какие-нибудь секреты…
— Разве я имею право их выдавать?
— Но ведь Гера убит!!! Как ты не понимаешь, любая информация о нем может оказаться ключевой в поимке убийцы.
— Зачем тебе ловить убийцу? Влада, мир живет по своим законам, каждый человек несет свою личную функциональную нагрузку. Убийцу должна ловить милиция.
— А я должна сидеть и ждать, пока этот самый убийца поймает меня?
Раевская-старшая вдруг побледнела.
— А что, у тебя есть основания чего-то опасаться? Значит, все-таки их убили из-за акций. А теперь акции у тебя… Влада, я никуда не отпущу тебя из дому, пока этого самого убийцу не поймают.
— Гениально! Только этого мне еще и не хватало! Избежала тюрьмы государственной, чтобы попасть в клетку частную! — Владислава нервно рассмеялась, — На этот раз ты рассуждаешь, как маленький ребенок. Убийцу не поймают, пока мы не станем что-либо предпринимать. У милиции слишком мало информации, потому что все мы, на всякий случай, молчим, чтобы не дай бог, не попасть под подозрение, понимаешь?
— Я рассказала Деркачу все, что могло помочь следствию.
— Ты уверена?
— Да. Есть некоторые вещи, связанные с личной жизнью Геры, о которых я молчу.
— Расскажи мне!
— Нет. Мы с Олегом обещали Гере молчать. Я уверена, что эти вещи никак не связанны с убийством.
— Как знаешь!
Владислава резко встала и направилась к дверям.
— Влада, подожди! Но ты ничего не объяснила мне… Тебе кто-то угрожал? С чего ты взяла, что убийца теперь ищет тебя? Девочка, стой!
Но Влада уже выбежала из комнаты и через секунду раздался громкий хлопок входной двери. Сергей рассеянно попрощался с Раевской-старшей.
— Мне, кажется, тоже пора, спасибо за гостеприимство… Вы уж не обижайтесь на нее… Она вспыльчива…
— Я не нуждаюсь в ваших комментариях по поводу характера моей дочери, — холодно отрезала Рая.
Сергей молча пожал плечами и направился к выходу.
— Сергей! — бледная Раевская-старшая остановила его уже на пороге, — Простите мою резкость, я нервничаю… Я хочу попросить вас… Не оставляйте Владу одну. Защитите ее, пожалуйста… Почему-то мне кажется, что вам в этом смысле можно доверять.
Сергей молча кивнул и вышел. Слезы, увиденные в глазах Раи, заставили его содрогнуться. «Защитите, вам можно доверять…» — от этих слов сердце Сергея больно сжалось. Он даже приблизительно не знал, как спасти Владиславу и выкрутится при этом самому.
— Алло? Мне нужен господин Деркач. Дома? А у него есть домашний телефон? Это очень важно…
Ухоженные руки Раи Раевской дрожали, когда она набирала на телефонной трубке номер следователя.
— Да?! — Деркач, судя по всему, находился в прекрасном расположении духа.
— Алексей Викторович? Это Вас Рая Раевская беспокоит. Узнали? Вот и хорошо. Владислава только что была у меня. На прямую девочка ничего не говорила, но у меня есть основания полагать, что кто-то угрожал ей… Я прошу вас приставить к Владиславе охрану. Я оплачу все издержки. Не надо? Как это не надо платить. Ах, это ваша работа… Что ж, главное — не подведите, пожалуйста.
Нет, одним этим звонком Рая ограничиваться не собиралась.
— Алло? Нина Ивановна? Это вас Рая Раевская беспокоит. Вы, помнится, просили у меня книгу Учителя? Да, мне ее уже вернули, завезу вам на днях. Не стоит утруждаться, я сама к вам завтра заеду, мне по пути. Да, еще, у меня к вам маленькая просьба. Помните, я знакомила Вас с Феликсом? Да, с тем который живет в сарае, под окнами вашей работы. Да, прямо за санаторием. Вас ведь не затруднит сейчас позвать его к телефону. Спасибо. Я очень вам благодарна. Да, я подожду.
«Хорошо, что Ялта такая маленькая, везде имеешь знакомых», — думала Рая, ожидая, когда знакомая вахтерша из санатория позовет Феликса к телефону.
Владислава нервно курила, напряженно глядя на дорогу. Молниеносно пролетающие за окном картинки, не представляли для Сергея ни малейшего интереса.
— Может, поговорим? — он взглянул на Владиславу.
— Отвратительная дорога, — Влада съехала с трассы и «Хонда» стала неприятно подергиваться, — Малейший камушек под колеса и мы, из-за нашей скорости, просто перевернемся. Надо проехать эту гадость побыстрее.
Девушка еще сильнее придавила педаль газа. Сергей вжался в сидение.
— Может, не будешь демонстрировать высшую степень эгоизма? Я понимаю, ты не в себе, тебя твоя собственная жизнь не заботит, — Сергей осторожно коснулся руки девушки, — Но я-то тоже человек. Мне совершенно не хочется попадать в аварию.
Влада резко сбросила скорость.
— Как Вам будет угодно, — процедила она сквозь зубы.
— Ну чего ты злишься? Расскажи мне.
— Не буду. Я теперь тоже буду молчать.
— Тоже — это как кто?
— Как ты сначала молчал, как Рая теперь.
— Она не объяснила тебе про Анина?
— Про Анина объяснила… Но никакой информации для поиска убийцы мне это не прибавило. А вот про Геру она молчит.
— А что у нее и с Журавлем был роман? Надо же…
По возмущенному взгляду девушки Сергей понял, что шутка была неудачной.
— Извини. Молчит вообще или не хочет говорить о чем-то конкретном?
Влада припарковалась возле уже известного Сергею санатория.
— Я попыталась, как мы и договаривались с тобой вчера, мягко выпытать у Раи, не знает ли она каких-нибудь подозрительных фактов о Журавле, — Владислава с трудом заставляла себя говорить спокойно, — Начала как положено, мол он же близкий друг, и так далее. Рая совершенно прямо ответила, мол, да, кое-что интересненькое я про Геру знаю, но тебе ничего не скажу.
— Почему не скажет?
— Считает, что с убийством это никак не связано. Говорит, что чужые секреты выдавать нехорошо. В общем, ничем помогать мне она не собирается.
— Ну… Может то, что она знает, действительно не стоит рассказывать.
— Но мне-то можно?! — взорвалась Владислава, — Я ж не из любопытства…
— А токмо во благо пославшей тебя жены. Приди в себя, Владислава. Когда ты становишься агрессивной, с тобой невозможно общаться.
Влада сделал глубокий вдох и попыталась улыбнуться.
— Надеюсь, у твоего Феликса не сидит очередная группа психологической реабилитации? — осторожно спросил Сергей, пробираясь следом за девушкой, сквозь дырку в заборе санатория. — А то у меня от такого количества психов аж голова разболелась.
— Если тебе не нравятся мои знакомые, можешь с ними не общаться. Тебя сюда со мной никто не звал!
— Ну вот. Теперь я виноват во всех смертных грехах. Нашла на ком сорвать злость? — Сергей резко остановился, в несколько ударов поборол собственную гордость и двинулся дальше, — И не надейся, никуда я тебя одну не отпущу.
— Предупреждаю, Феликс стоит всех сумасшедших мира, — загадочно произнесла Владислава и закричала привычное: «Тук, тук, тук! Есть, кто дома?»
С первых же слов приветствия Феликса Сергей мучительно пожалел, что не согласился уйти домой. Вслушиваясь в длинные «Безмерно, безгранично, безумно рад Вас созерцать», он мысленно констатировал, что, похоже, с психически здоровыми людьми Владислава общаться не любит.
— Проходите, проходите, — Феликс приветливо распахнул дверь сарайки. Пахнуло крепким чаем и табачным дымом. — Посиделки на свежем воздухе сегодня отменяются, ибо я катастрофически простыл.
— Зачем? — Владислава зашла в сарайку первой и как-то сразу расслабилась, посвежела.
— Зачем я простыл? Как?! — великан закатил глаза, явно пытаясь подобрать нужные слова, — Дабы, м-м-м, совершенствовать дух через страдания плоти, — наиграно кротко произнес он и громко высморкался в большой клетчатый платок.
— А как-то по-другому твой дух не пробовал совершенствоваться? — Влада уселась на маленькую шаткую табуретку, подперла рукой подбородок и влюблено уставилась на Феликса.
— Пробовал, не получается. — Феликс, наконец, заметил Сергея, — Молодой человек, не стойте, как половой вопрос, присаживайтесь.
Сергей зашел внутрь и, затворив дверь, приземлился на массивный щелястый стул. Распахнутая духовка, служившая Феликсу обогревателем, действительно хорошо нагревала помещение. Сергей снял плащ и повесил его на спинку стула.
— Мог бы сначала помочь даме раздеться, — буркнула Владислава и отвернулась. Сергей решил не реагировать на выпады девушки. Он огляделся. Несмотря на царящий внутри беспорядок, каморка ему однозначно нравилась. Чем-то мужественно — аскетичным попахивало от подобной атмосферы. Диван, пара стульев, стол, вешалка для одежды. Ничего лишнего. В углу хаотично валялись книги и какие-то тетрадки. Сергей с интересом разглядывал развешанные по стенам картины, явно авторские работы. Его неприязнь к хозяину как рукой сняло.
— Ой, совсем забыла, что Вы не знакомы. Это Сергей, — Влада сама удивлялась тому, что, попадая в сарайку, всякий раз становилась беззаботным маленьким ребенком.
— Счастлив лицезреть Вас в своем скромной жилище, — Феликс чинно раскланялся и крепко пожал протянутую Сергеем руку, — Твой новый молодой человек? — подмигнув, обратился он к Владе.
— Ну… — Владислава растерялась, — Что-то в этом роде…
— Ай-яй-яй, как не стыдно, при живом — то муже!
Сергей почувствовал, как округлились его глаза. Влада с Феликсом почему-то расхохотались.
— Феликс, что с тобой сегодня? Сережа, поверь мне, обычно он ведет себя вполне пристойно.
Феликс все еще хохотал.
— Ах, простите, — он сделал вид, что смутился, — Я думал, вы в курсе…
— Не морочь человеку голову! — шутя, разгневалась Владислава, потом все-таки снизошла до объяснения с Сергеем, — Просто Котя когда-то ездил в Штаты, к друзьям в гости. А тогда получить визу в Америку было очень сложно. В посольстве боялись, что все приехавшие останутся навсегда. Холостых вообще не выпускали, вот и пришлось мне выручать друга. Заключили фиктивный брак. Все никак не получается развестись: у Коти времени нет. Но это все не на самом деле, понимаешь? У меня эта катавасия с неправильными браками наследственная. Вот к примеру, мой отец был женат четыре раза, на двух женщинах.
Сергей аж закашлялся от удивления..
— Нет, — Влада поспешила успокоить собеседника, — не в том смысле, что двое оставшихся из этих четверых были мужчинами… Просто в советские времена, чтобы получить квартиру, надо было как-то махлевать. Вот им с мамой и пришлось дважды фиктивно расписываться, и жениться снова…
— А фиктивных детей у вас с Константином случайно нет? — Сергей теперь тоже смеялся.
— Нет. По фиктивным детям у нас Феликс специалист.
— Почему это по фиктивным? — обиделся хозяин, — По дефективным, это да.
Влада вспомнила шутки учеников Феликса и полностью согласилась с подобной характеристикой этих ребятишек.
— Хотя, вообще-то, я своих разгильдяев очень люблю. Вот сегодня посмеялись надо мной. Я, знаете ли, учу дворовую шпану рисовать. Должны же у них быть какие-нибудь ценности в жизни. Вот я им днем и дал задание: нарисовать мультик. Рисуем несколько картинок, как бы кадров, потом листаем их. Получается настоящая анимация.
— Ну, а пошутили-то они как? — после собственного опыта с шутками подопечных Феликса, Владислава просто умирала от любопытства.
— Да глупые они у меня. Одно слово — дети. Я им честно пишу задание: «нарисуйте мультик, показывающий как пароход подплывает к гавани», и ухожу пить чай. Детки стирают из задания текст, начиная со слова «пароход».
Владислава представила себе эту надпись уже начала тихо посмеиваться.
— И что? — Сергей не сразу понял, о чем идет речь.
— Да ничего, — Феликс пожал плечами, — Получилось: «Нарисуйте мультик, показывающий как». Они этот самый «как» честно и нарисовали…
Теперь уже и Сергей не смог сдержать смеха. Феликс с невозмутимым выражением лица деловито колдовал над чаем:
— Лада, тебе, вместо чая, лью подкрашенную водичку. А Вам, Сергей? Настоящий чай пьете?
Странно, но воркование чернобородого великана почему-то настраивало на оптимистический лад. Сергею опять казалось, что все в этом мире ему подвластно, и что из любой, даже самой запутанной ситуации, он легко сможет найти выход.
— Только настоящий и пью, — он обмотал пальцы рукавом и благодарно взял обжигающую кружку.
— Мужик, — одобрительно кивнул хозяин.
— Ну, хоть в чем-то, — язвительно заметила Влада. Потом вдруг заныла, — Феликс, я тоже крепкого чая хочу.
— Тебе нельзя, у тебя нервы. Я до сих пор считаю, что в эту свою психушку ты попала, потому что слишком часто со мной крепким чаем баловалась.
Владислава обиженно надула губы, но покорно взяла свою кружку.
— Ну, — девушка устроилась поудобнее, — Не томи душу, рассказывай, зачем звал?
— А если не по делу, а просто так, потрепаться, ты не зашла бы?
— Она бы с удовольствием, — вмешался Сергей, — Она весь день делает вид, что по делу, а сама просто так, потрепаться ходит.
Влада стрельнула в Сергея леденящим взглядом, но промолчала.
— Слушайте, — Феликс вдруг посерьезнел, — Перестаньте бросаться друг в друга гадостями. Я чувствую себя неловко, когда кто-то пытается втянуть меня в свою, пусть даже моральную, драку.
— Ох, ох, ох, — Влада презрительно скривила губы, — Я тебя, Феликс, в столь мелкие бои втягивать не собираюсь. С этим типом, — девушка показала на Сергея, — Я и сама справлюсь.
Феликс,тщательно скрывая улыбку, обернулся к Сергею.
— Так Вы из Франции, молодой человек?
— Почему из Франции? — в один голос спросили гости.
— Понимаете, я всегда говорил Владиславе, что она — девушка французского типа. Ведь правда, есть в ней что-то такое утонченно французское, да? А теперь, когда в ее обращении к Вам прозвучало слово «тип», я понял какого именно «типа» я имел в виду. Чтобы моя репутация не пострадала, Вы просто обязаны оказаться типом из Франции.
— Для поддержания Вашего имиджа, я готов стать кем угодно, хоть эскимосом, сэр, — Сергей принял игру Феликса, и теперь тоже был вычурно галантен.
— Я вижу, вы спелись! — Владислава все еще капризничала, — Ну вот, теперь и здесь я буду чувствовать себя лишней.
— Милое дитя, — Феликс, прекрасно понимавший несерьезность девушкиной обиды, позволил себе подлить масла в огонь, — Дело в том, что человек вообще является лишним на Земле.
— Это еще почему? — Сергею подобное заявление показалось неоправданно категоричным.
— Как?! — Феликс громко хлопнул себя по лбу, — Вы уже десять минут здесь, а я все еще не изложил суть своей новой гипотезы предназначения человека? Старею, теряю квалификацию… Так вот, в своей теории я утверждаю, что люди — побочный продукт развития мира, шелуха, оставшаяся от семечек в кармане. Сейчас постараюсь аргументировать…
— Не утруждайся, — Владислава и тут решила вставить свое веское слово, — Сергей не любит философских рассуждений.
— Не правда! Я терпеть не могу голословных утверждений, явно далеких от реальности. А тут человек выдвигает вполне реальную концепцию, еще и подтвержденную аргументами. Такое всегда хочется послушать, — Сергей и сам не понимал, говорит ли он это назло Владиславе, или из расположения к Феликсу. Решив, что, в любом случае, теория хозяина каморки заслуживает внимания, Сергей устроился поудобнее и добавил, — Разговоры гостей Раи Раевской не понравились мне, потому как я терпеть не могу человеческой глупости.
— О, — Феликс еще больше приободрился, — Вы тоже не любите этих начинающих йогов Раи? Я с Вами полностью солидарен.
— Но они ведь больны, как можно испытывать к ним антипатию? — вступилась за знакомых Владислава.
— Больны?! Разве что болтливостью… Впрочем, как и я. Но я, по крайней мере не бегу к Раевской за излечением.
— А зря, Рая между прочим отличный психолог. Возможно тебе бы она помогла, — Влада, отнеся Феликса к сообщникам Сергея, позволила себе съязвить и в его сторону.
— Рая — умная баба, я не спорю. Но никакой помощи этим ребятам она оказать не может. Мне вообще иногда кажется, что она питается ими. Накалывает душу каждого на вилку и, пока несчастный придается своему «О-м-м», безжалостно пожирает его.
— В каком смысле? Поверь, Феликс, у Раи и так достаточно еды в доме, — неумело оборонялась Владислава.
— А в том смысле, что пока человек находится в отключке, или «медитации», как ты это называешь, с его сознанием можно делать все, что угодно. Подозреваю, что твоя мачеха успешно этим пользуется…
— Если и да, то только во благо пациентам, — холодно заявила девушка.
Феликс лукаво прищурился и достал из пачки любимую папиросу. Всю жизнь он курил «Беломор» и радовался, как ребенок, когда милиция останавливала его на улице с восклицанием: «А ну-ка дайте сюда Вашу папиросу!». Как и везде, в Ялте «Беломор» использовали наркоманы, для забивания в него гашиша, поэтому органы очень внимательно относились к курящим эти папиросы гражданам. Феликсу доставляло дикое удовольствие протягивать очередному патрульному бычок и бросать презрительное: «На, докури, если тебе так уж нужно». При столкновениях с органами в Феликсе просыпался олдовый хиппи.
— Прошу Вас, Феликс, — Сергей решил разрядить обстановку, — Вы собирались изложить какую-то свою гипотезу. Не стоит обращать внимания на женщину. Вы же знаете, слабый пол не выносит рассуждений о глобальных вещах, вот Влада и перебивает Вас.
От такой наглости Владислава аж поперхнулась. Но необходимый ответ обидчику никак не хотел формулироваться в слова, и девушка опять промолчала. Впрочем, через несколько минут Влада уже забыла о своих обидах, целиком отдавшись разгоревшемуся спору.
— Небольшое углублений в историю. Как появились млекопитающие? — Феликс встал и принялся медленно расхаживать по сарайке, — Морские обитатели, выбравшиеся на сушу, изменили среду обитания вовсе не из любви к приключениям. Они просто не могли прижиться под водой. Они там были лишними… Они бежали от более сильных сородичей — угнетателей, поэтому и оказались на суше. Вся история совершенствования нашей планеты строится на том, что кто-то где-то не прижился и был вынужден совершить переход в другое качество. Обезьяна схватила палку и встала на две конечности не из трудолюбия, она просто не могла по-другому защищаться от хищников. Понимаете, к чему я клоню?
— Нет.
— Да как же!!! Получается, что человек — венец творения матушки природы, тоже должен вскоре совершить свой качественный скачок. Среди людей тоже есть неприжившиеся, те, которым просто необходимо осваивать какие-то радикально новые пространства, иначе они не выживут. Увы, Америку уже давно открыли и там теперь тоже полно хищных сородичей. Бежать от них неприживающимся некуда, неизвестных материков больше не существует. Поэтому, я утверждаю, что эти самые неприкаянные личности в скором времени прорвутся в астрал.
— То есть вы хотите сказать, что человек, как венец творения этого мира, существует для того, чтобы теперь из этого самого мира вырваться… — задумчиво произнес Сергей, теория ему показалась забавной.
— Вот именно! Жизнь пришла на Землю из астрала, и самая совершенная жизненная форма обязана туда вернуться. Поэтому-то я и утверждаю, что люди лишние в этом мире, — Феликс гордо оглядел присутствующих.
— Все люди? В смысле, человечество, как класс? — насмешливо спросила Владислава.
— Нет. Только самые духовно подготовленные. Те, кто всю жизнь ощущает, что предназначен для какого-то другого мира. Не физического. Ты бы назвала эту группу людьми творческими.
— А Сергей назвал бы их сумасшедшими, — Влада все-таки отыгралась.
— Подождите, — Сергей жестом остановил рассказчика, — Феликс, но ведь тогда получается, что вообще прогресс, как таковой, вредит воплощению того, для чего по вашему мнению предназначено человечество. То есть, изготовление поездов, освоение космоса, изобретение компьютерных сетей, все это, выходит, было во вред?
— Ну конечно! — Феликс дико обрадовался, что его поняли, — Если бы в свое время не изобрели самолет, я просто вынужден был бы научиться телепортироваться.
— Феликс, полет на самолете все равно не доступен тебе по материальным соображениям. Почему же ты до сих пор не обучен телепортации? — Влада откровенно посмеивалась.
— Тьфу ты. Я же говорю не о себе лично. «Я» в смысле «человек». Если бы я меньше энергии расходовал на изобретение всяких мелочей, у меня нашлись бы силы заглянуть внутрь себя и раскрыть те возможности, которые позволили бы мне…
— Феликс, — Влада все-таки решила спорить, — Твоя теория, конечно, красива. Но, пойми, как только люди научаться выходу в астрал, перемещения там станут столь же обыденны как поездки в общественном транспорте. Никакого качественного скачка не произойдет. В астрал тут же начнут продавать билеты.
— Нет!!! — Феликс разгорячился, — Высшие силы никогда не допустят подобного! В астрал смогут попасть только люди, достигшие морального совершенства, то есть чистые и светлые, те, которые не будут преследовать личную выгоду и устраивать склоки.
— Почему же твои высшие силы позволяют устраивать склоки здесь? Они же на то и высшие, чтобы контролировать ситуацию везде.
— Все, что происходит в физическом мире, их не волнует!!!
Владиславе надоело спорить. Девушка усердно пыталась придумать повод, чтобы спровоцировать Феликса на описание еще какой-нибудь своей гипотезы.
— Кстати, Феликс, ты так и не объяснил, почему ты считаешь людей побочным продуктом развития мира?
— Ой, — великан отмахнулся, — Это совсем другая теория… Но она еще недодумана. Не хочу ее пока выдавать, а то Вы совсем меня заплюете…
Влада уже давно обожала умопомрачительно красивые, но совершенно не применимые к реальному миру теории Феликса. Слушать великана всегда было интересно, и Влада нарочно подстегивала его, дабы он продолжал говорить. Любой рассказ Феликса всегда представлял собой блестяще сыгранный мини-спектакль. Ради яркости самого разговора, Владислава была готова простить некоторую бессмысленность его открытий. Сидеть, уютно подобрав под себя ноги, на низенькой шаткой табуретке, потягивать невероятно вкусный чай, и, со смаком выпуская колечки ароматного табачного дыма, наблюдать за чарующими монологами великолепного актера и рассказчика… Все это было дико дорого Владиславе. В воздухе вдруг появлялась фея-Гармония, и, растекаясь по сарайке, погружала в себя всех присутствующих. В такие минуты Владислава как бы соприкасалась с вечностью. «И все-таки чем-то таким грешу, что не поддается карандашу», — пела когда-то о подобном ощущении Вероника Долина. На месте Сергея обычно в такие вечера в сарайке сидел Олег Раевский. Именно он всегда был главным оппонентом Феликса, провоцировавшим своими вопросами и дружескими подколками зарождение новых невероятных теорий рассказчика. Владислава беспомощно оглянулась, еще раз осознав, как пусто стало в мире без ее отца. Феликс перехватил взгляд девушки и тень пробежала по его обычно сияющему лицу.
— Мне тоже очень не хватает его, девочка.
Владислава промолчала.
— Кто знает, — Феликс снова уселся на свое место и как-то сразу ссутулился и постарел. Теперь он выглядел вполне на свой возраст, — Возможно Олежке сейчас намного лучше, чем всем нам. Хорошим людям не может быть плохо там, — Феликс показал рукой на с любопытством заглядывающее в небольшое окошко сарайки небо, — Подожди, дружище, — обратился он к невидимому Раевскому, — Не долго осталось, скоро встретимся.
— Феликс, — Сергей решил, наконец, перейти к делу, — Простите, что терзаю рану утраты… Мы с Владой пытаемся провести собственное расследование этих убийств. Кажется, вчера Вы просили Владу зайти, чтобы поговорить на эту тему?
Феликс не отрывал глаз от своей кружки. Владислава с благодарностью посмотрела на Сергея, простив ему сразу все грехи на десять лет вперед. Сама девушка была сейчас не в состоянии хладнокровно вести беседу на нужную тему.
— Я поторопился, — заговорил, наконец, Феликс, — Мне казалось, что я накопал достаточно фактов, чтобы сделать кое-какие выводы. Но сегодня выяснились новые обстоятельства, и, до того, как я смогу вписать их в свое виденье этого дела, мне не хотелось бы делиться с Вами своими соображениями… Ты ведь сама ничего не рассказываешь мне об этом деле, девочка…
— Феликс!!! — Владислава не выдержала, — Пожалуйста, расскажи нам все свои соображения. Поймите же вы все, что мы сильнее преступника только когда действуем сообща! Если каждый будет пытаться проводить расследование в одиночку, никому не открывая известных ему фактов, то это дело затянется очень надолго. Феликс, неужели ты не понимаешь…
— Я все понимаю… Просто хочу все проверить, прежде чем говорить тебе.
— Проверим вместе, — Сергей снова пришел на помощь девушке.
— Ну хорошо… В конце концов тебя это дело касается больше, чем меня. Только, если вдруг окажется, что все это лишь моя фантазия, не обижайтесь.
— Феликс, мы слушаем!
— Когда я узнал о случившемся с Олежкой… Я ведь тоже поверил в версию о самоубийстве. Пойми меня правильно, Влада, твой отец всегда производил впечатление человека благополучного лишь внешне… Он с юности выбрал себе цель, шел к ней, многого добился…Но где-то в глубине он всегда осознавал, что идет не своей дорогой. Понимаешь, все его попытки создать красивую жизнь, которой никогда не коснутся серые когти обыденности, сводились к зарабатыванию денег…Азарт заработка захватил его настолько, что сил и времени на настоящую самореализацию у него просто не оставалось. Он попал в плен к собственному бизнесу. Я вообще считаю, что бизнес — это такая болезнь, от которой надо лечиться. Я говорил Олежке об этом, он соглашался. Потом, смеясь, напоминал, что я, всю жизнь ожидающий от высших сил каких-то указаний о поприще своей самореализации, так ничего до сих пор и не добился. Да, конечно, в реальной жизни я ничего не имею, но духовно я не сломлен. А твой отец… Рано или поздно он должен был оглядеться и осознать, что все сделанное им настолько сиюминутно и незначимо… В общем, я решил тогда, что Олежка, наконец, осознал бессмысленность своего существования, и, как человек деятельный, решил предпринять кординальные меры для борьбы с ней.
— Эх ты, — Влада с нежностью посмотрела на этого сумасшедшего, — Ты даже в смерти друга пытался найти подтверждения своей правоты в вашем извечном споре.
Феликс вздрогнул.
— Возможно. Олежка вполне одобрил бы это.
— Мы опять отвлеклись от темы, — Сергей понял, что Феликсу нельзя давать возможность углубляться в философию, — Вряд ли расследование убийства Раевского действительно сводится к поискам смысла жизни.
— На самом деле все сводится к этому, молодой человек… Но вы правы, перехожу к фактам. Так вот, поверив в самоубийство, я, дурак, и не думал заниматься расследованием.
— Как и все мы, Феликс, не кори себя, — Влада ощутила в последних словах Феликса столько горечи, что не могла не вмешаться.
— Потом, когда все прояснилось, я понял, что упустил драгоценное время. Но все же решил проверить кое-какие вещи. В последний раз, когда Олежка приходил сюда, он уже знал о грозящей ему опасности. Иначе, зачем бы он стал прятать в свой ящик копию завещания? Сделал он это, кстати, нарочно. Именно тогда, когда я на несколько минут вышел из сарайки. Я слишком давно знаю твоего отца, Влада. Это очень странно, что он не рассказал мне о завещании. Раньше мы ничего не скрывали друг от друга.
— Возможно, он не хотел тебя впутывать в это дело…
— Нет. Этого не могло быть, потому что быть такого не может!
— Гениальный аргумент.
— Влада, не перебивай человека! — Сергей все никак не мог понять, действительно ли Феликс знает что-то, или его рассуждения все-таки совершенно абстрактны.
— Вы не понимаете… Если бы Олежке что-то всерьез грозило, первым человеком, с которым бы он поделился своими соображениями, стал бы я. Уж такие у нас сложились отношения. Пока все хорошо, оба живем своей жизнью, встречаемся крайне редко, да и встречаясь, спорим и ругаемся до умопомрачения. Но, если хоть малейшая тень опасности коснется кого-то из нас, мы мгновенно объединяемся и превращаемся в мощную команду.
— Это правда, — подтвердила Владислава, вспомнив, как отец неоднократно вытаскивал Феликса из неприятностей, и ходил советоваться с ним по поводу любых более ли менее серьезных дел.
— А в этот раз Олег не сказал мне ничего! Я тогда вообще не понял чего он пришел, выпил чаю, помолчал, извинился, сбежал… И разговаривал как-то очень тяжело, будто я подвел его в чем-то… Сам собой напрашивается вывод, Олег почему-то перестал доверять мне и подозревал меня в причастности к грозящей ему опасности, иначе он рассказал бы мне все.
— Но почему же он тогда оставил здесь завещание?! — искренне удивился Сергей.
— Мог, — Влада утвердительно кивнула, — Про этот ящик все уже давно забыли… Вообще-то отец не заглядывал туда лет шесть…И потом, ключа у Феликса не было, ему бы и в голову не пришло, что отец мог воспользоваться этим ящиком. А вот я, по идее, сразу должна была вспомнить о нем, и прийти забрать его. Я миллион раз требовала, чтобы папик отдал мне на растерзание этот ящик. Там хранились все, написанные им в юности стихи. Мне было очень интересно. А отец говорил: «Подожди, Ладка, вот, когда я заберу свои ранние вещи для переработки и слеплю из них что-нибудь стоящее, тогда и почитаешь. А пока я боюсь разочаровать тебя». Но времени забрать и просмотреть свои вещи у него так и не нашлось… Я просто обязана была вспомнить про этот ящик.
— Ну, вспомнила же, — Сергей все больше и больше раздражался, ощущая бессмысленность этого разговора. Воспоминания и самобичевания Феликса и Владиславы вроде не могли ничего прояснить. А тратить время впустую Сергею не хотелось, — Подождите, а как вообще этот ящик оказался у вас, г-м-м, в жилище, — у Сергея как-то не повернулся язык назвать каморку домом.
— Вот! — Феликс почему-то дико обрадовался этому вопросу, — Это еще раз подтверждает, что всю жизнь Олежка доверял мне. Ведь только мне он показывал свои стихи. Он когда-то давно принес их сюда. Я почитал их, проанализировал.
— И как? — Влада очень заинтересовалась.
— Честно говоря, так себе… Мы тогда вспомнили, что все знаменитые личности поначалу пишут «в стол», и решили отложить раннее творчество Олежки в ящик, для дальнейшего пересмотра. Так этот ящик за ним и остался…
— Господи, да при чем здесь стихи! — Сергей решил вести разговор жестко, — Итак, Феликс, вы осознали, что почему-то Раевский перестал доверять Вам. Что дальше?
— А то, что, несмотря на огромное количество информации об Олеге, я никак не мог найти именно тот факт, который, во-первых, кроме меня никто не знал, а, во-вторых, мог принести Олежке неприятности при разглашении.
— Ну?
— А потом я понял. Я один знал, как по-настоящему Олег познакомился с Раей. Возможно, кто-то еще узнал об этом и попытался шантажировать Раевских. Тогда вполне объяснимо, что Олежка не стал ничего рассказывать мне, пока не удостоверится, что это не я предал его. Раевский ведь был очень осторожным человеком, поэтому, имея основания для подозрений, естественно, собирался рассказать мне все только убедившись в моей невиновности.
— Феликс, — голос Влады задрожал, — Что еще новенького я узнаю про свою семью? Как мой отец познакомился с Раей на самом деле? Мне казалось, они познакомились случайно в Алуште, выяснили, что они из одного города, и папик подвез ее в Ялту. А потом между ними вспыхнули серьезные чувства…
— Почти все верно.
— Но, почему же кто-то мог шантажировать их этим?
— Мне бы не хотелось тебе это рассказывать…
— Феликс, вы же обещали, что расскажете нам все, что знаете! — Сергей укоризненно покачал головой.
— Хорошо, — Феликс тяжело вздохнул, — Раю привели твоему отцу в качестве взятки.
— Что?!
Владислава чувствовала, что больше не хочет узнавать никаких новостей из жизни отца. Все услышанное за последний день казалось ей диким. Отец всегда был для нее ярким и светлым пятном, человеком, на которого хочется равняться… Ей не хотелось больше устраивать расследование. Копаться в чьем-то белье, во имя нахождения каких-то важных фактов, — за это еще как-то можно оправдаться перед самой собой. Но, когда это белье оказывается грязным, а ты вынуждена принюхиваться и пробовать его на вкус… Это уже слишком.
— Феликс, — Владислава попыталась говорить обычным тоном, но голос ее прозвучал как-то неуверенно и жалобно, — Прошу тебя, избавь меня от подобных подробностей о моей семье. Я хочу по-прежнему считать своих родителей порядочными людьми.
— Так они такие и есть на самом деле. Просто со стороны все выглядело несколько иначе. Там в Алуште твой отец заключал договор на достаточно крупную сумму. Алуштинцы должны были стать поставщиками «For you». Олежку не вполне устраивали предлагаемые ими цены. И тогда алуштинцы решили подключить к делу Раю.
— А кем была Рая? — голосом умирающей спросила Владислава.
— В том то ж и дело, что на самом деле самой обычной очаровательной женщиной, попавшей в беду. На тот момент у нее была очень тяжелая ситуация. Пытаясь спасти умирающую мать, Рая влезла в долги. Как отдавать их просто не представляла. Тогда-то она случайно познакомилась с человеком, который предложил ей материальную помощь, в случае, если Рая согласится обработать одного клиента. Бедной женщине просто некуда было деваться. Она согласилась. Клиентом оказался твой отец. Они сразу почувствовали взаимное расположение. В конце концов, Олежка погасил за нее долги, а договор с фирмой, которая пользуется столь низкими методами убеждения, подписывать не стал.
— Но ведь тогда все в порядке… Чем же здесь можно шантажировать?
— Как же, выглядит все именно так, будто Раевский женился на женщине легкого поведения. Если бы подобный факт всплыл, это могло бы очень сильно повредить его репутации…
— Господи, какое отцу дело до репутации? Он же не политик! Хотя да, клиенты не станут посещать рестораны человека, о котором ходят грязные сплетни… Да и в принципе, неприятно… Я понимаю. Бедная Рая. Если эта информация просочится к общественности, у нее могут быть проблемы в Академии Йоги…
— Я тоже так подумал, и, на всякий случай, решил проверить всех людей, знавших об этой истории.
— И что? — Сергей насторожился.
— И ничего. Фирма, которая собиралась быть Олежкиными поставщиком, давно развалилась. Столько ж лет прошло… Я нашел ребят, которые ею когда-то руководили. Они сейчас занимаются совершенно другими вещами, никакого интереса «For you» для них больше не представляет. Они вообще не в курсе, что Рая с Олежкой поженились. Похоже, что они ни при чем.
— А вдруг они тебе врали?
— Вряд ли. Я вел разговор достаточно лихо. Они никакого интереса для нас не представляют. Но в разговоре с ними всплыл еще один интересный факт. Есть еще один человек, знавший об этой истории. Точнее, был…
— Кто?
— Геннадий Журавель. Оказывается, он был другом детства Раи…
— Это я и так знаю.
— Узнав, что Рая решилась на столь отчаянные меры, он помчался спасать ее и, так сказать, бить морду тому, кто предложил ей подобный заработок…
— И что?
— А то, что он вполне мог рассказать кому-нибудь эту историю, и ею могли воспользоваться… Или он сам мог бы, дабы добиться большего влияния в фирме…
— Нет. Гера был очень близким другом отца, он не мог сделать ничего подобного. В конце концов, он свидетель на их свадьбе… И потом у Геры не было поводов обижаться на моего отца…
— Вот именно. Твой отец тоже подумал, что, вряд ли Журавель мог оказаться предателем. Поэтому, я и оказался для него единственным человеком, от которого могла бы пойти утечка информации. Понимаешь, это сложно объяснить, но, вспоминая наш последний разговор, я совершенно четко чувствую, что Олег пытался меня попрекнуть. Нет, он ничего не говорил в открытую… Просто намеками. Но выходило так, будто я где-то сболтнул что-то лишнее и теперь у него неприятности.
— Ты считаешь, что эти неприятности навлек Гера?
— Очень похоже. Здесь стоит учитывать еще кое-какие факты. Около двух лет назад, у нас с твоим отцом состоялся очень странный разговор. Я потому и запомнил его, что речь зашла о совершенно нетипичных для Олежки вещах. Он, зная о моем знакомстве с криминальной прослойкой Ялты, попросил меня узнать, кто контролирует наркорынок нашего города.
— О Господи! Зачем ему вдруг это понадобилось?
— Влада! Да не сбивай же ты Феликса с мысли, — Сергей, наконец, осознал, что заставить Феликса выложить все известные ему факты было очень важно. Похоже, дело принимало серьезный оборот.
— Я так отреагировала просто потому, что отец всегда был категорически против наркотиков, — решила оправдаться Владислава, — Понимаешь, его старший брат, мой дядя, которого я даже не видела никогда, погиб когда-то от передозировки. Отец крайне негативно относился к этому вопросу. Всячески избегал разговоров на подобные темы. Когда узнал, что я в ранней юности, пробовала курить траву, устроил мне такой разгон! Первый и последний в своей жизни…
— А сейчас у тебя уже глубокая старость? — улыбнулся Феликс.
— Вы отошли от темы!
— Ах, да, прошу меня простить. Так вот, я очень удивился тогда, но, конечно тут же объяснил все Олежке.
— Что именно?
— Господа, мы же живем в Крыму! О каком контроле над сбытом наркотиков может идти речь, если конопля растет у нас здесь, как любая другая трава? Да пол-Крыма, шутя, покуривают травку, так же шутя перепродают ее… Нет, конечно, те, кто сбывает крупные партии, перевозит их в другие города… Те, конечно, являются какой-то, более ли менее иерархированной структурой. Но в основном они занимаются наркотиками посерьезнее «плана». Твой отец попросил меня перечислить крупных торговцев поименно. И был очень удивлен, когда я это сделал. Более ли менее крупные сделки на подобном рынке, естественно, контролируются известными криминальными авторитетами. Их я и перечислил. Твой отец записал их и, пообещав на следующий же день объяснить мне, что означает его столь повышенный интерес к данной теме, удалился. На следующий день твой отец появился беззаботным и успокоившимся. Он смеялся и бросался загадочными фразами, типа: «Значит, я ввязался в мелкую и достаточно безопасную войну».
Феликс остановился, чтобы перевести дух и подкурить очередную папиросу.
— Феликс, продолжай. Я же знаю, что ты не мог не потребовать объяснений от отца…
— Точно, потребовал. И Олежка объяснил. Дело в том, что какой-то близкий знакомый Журавля, обращался тогда к Гере с предложением организовать через сеть ресторанов «For you» сбыт наркотиков. Мол, все клиенты так или иначе, приходят поразвлечься. Почему бы не расширить спектр развлечений? Нет, естественно все должно было держаться в тайне. Этот самый Герин знакомый даже разработал свою систему, позволяющую привлекать клиентов, не рискуя вызвать подозрения у органов. Что-то про закрытые клубы при каждом из ресторанов… Олежка не очень помнил всех подробностей этой системы, потому что не очень вдумывался в них. Конечно же, он был категорически против подобного расширения бизнеса. Гера сказал, что он так и думал, и что он, в общем-то, сам уже ответил своему знакомому отказом, но все же решил пересказать разговор Раевскому, учитывая, что этот знакомый располагает кое-какой информацией и о фирме, и о Гере лично. Серьезными неприятностями эта информация, вроде бы, не грозила, но, зная злопамятность своего знакомого, Гера решил предупредить Олежку, что впредь стоит быть осторожным, и не совершать каких-либо поступков, которыми потом этот знакомый мог бы шантажировать учредителей «For you».
— Ого! И ты молчал обо всем этом, Феликс?
— Мне тогда этот факт не показался важным. Я вообще вспомнил обо всем этом, только когда смерти Олежки и Геры, да еще и эта странная подозрительность Раевского в отношении меня, выстроились в стройную линию. И потом, выяснив, что этот Герин знакомый ничего общего с серьезными Крымскими авторитетами не имеет, Олежка посмеялся и тут же забыл об этой теме. Так чего же я должен был помнить?
— Подожди, — Влада вдруг поймала все время ускользающую мысль, — Когда, ты говоришь, объявился этот знакомый со своим предложением?
— Около двух лет назад.
— Ага, — Влада многозначительно взглянула на Сергея, — А через полгода появились… — девушка осеклась, не желая вызывать у Феликса лишних вопросов.
— Кто? — Феликс не собирался упускать такой случай расспросить Владиславу.
— Я позже все тебе расскажу, — неумело отмахнулась Влада.
— Подождите, — вмешался Сергей, — Не стоит прыгать с темы на тему. Что это за загадочный Герин знакомый? Имя у него было?
— Думаю, что да. Но Олежка его не знал. Гера решил никому не выдавать его имени. Видимо этот знакомый действительно располагал серьезной информацией о самом Журавле. Олежка и не стал допытываться. Гере он всегда доверял.
— Ты думаешь, зря?
— Не знаю… Просто, если воссоединить эти факты, получится довольно интересная картина. Сначала какой-то Герин знакомый, которого Журавель всячески прячет от окружающих, предлагает Олежке нелегальный бизнес. Олежка отказывается, а Гера предупреждает его, что этот самый знакомый может снизойти до шантажа. Потом история забывается. Но не навсегда. Я подозреваю, что, имея определенное влияние на Геру, знакомый выманил у того информацию о прошлом Раи. После чего попытался снова начать переговоры, теперь уже непосредственно с Олежкой, на которого уже было чем давить. Тогда Раевский, как человек осторожный и наделенный врожденной интуицией, понял, что дело серьезное, что тот, кто пытается его шантажировать, может зайти и дальше, и решил перестраховаться, написав завещание. Мне он ничего не рассказал, потому как не был уверен, не я ли, случайно, проболтался о его знакомстве с Раей. Видимо, Олежка снова отказал этому подозрительному Гериному знакомому, и, что было бы вполне в характере Олега, пригрозил сдать его в милицию … Знакомый испугался и убрал Раевского. Гера, как мне кажется, догадался кто убийца, и его тоже убили.
Феликс остановился и, когда Владиславе показалось, что он уже никогда не заговорит, мрачно добавил:
— Это была моя версия… Но сегодня, пытаясь кое-что узнать о знакомых Журавля, понял, что все вышесказанное всего лишь плод моего больного воображения.
— Почему?
— Прояснились новые обстоятельства…Они в мое виденье дела совсем не вписываются. Похоже, опасность исходила совсем не от Геры. Анин, вот кто является ниточкой к убийце, не так ли? Владислава, почему ты не рассказала, что тебе кто-то угрожал через Алексея?
— Мне?! С чего ты взял?! — удивление Владиславы было совершенно искренним.
— Прояснились новые обстоятельства, — монотонно повторил Феликс. Потом, вдруг, оживился, — Хорошо, я расскажу, только в обмен на твою историю. Доверие не может быть односторонним, не так ли?
— Феликс… Но я пока не могу тебе ничего сказать… Мне нужно кое-что проверить, и тогда…
Феликс не сводил с девушки пристального взгляда.
— Да, — Влада покраснела, — Я понимаю, что повторяю твои слова… Что ты тоже ничего не хотел рассказывать…
Сергей, наконец, принял решение. Феликс знал слишком много, чтобы можно было ничего ему не рассказывать.
— Влада, думаю Феликсу можно доверять. Давай расскажем ему все. Естественно, только в случае, если он пообещает никому ничего не рассказывать без нашего ведома.
Ничто во внешности Владиславы не выдало, насколько она была удивлена решением Сергея.
— Ну хорошо… Только, Феликс, ответь… С чего ты взял, что Анин связан с убийствами?
— Ты сама его выдала. Твоя реакция на упоминание его имени была уж слишком красноречивой.
— Могу позавидовать вашей проницательности, — вставил Сергей.
— Да, нет. Вы неправильно поняли, — Феликс слегка смутился, — Не стоит меня переоценивать, я стрелял не совсем наобум. Просто за минуту до вашего прихода я разговаривал по телефону с Раей Раевской. Она сообщила, что вы выехали в сарайку, и попросила выяснить у Владиславы, чего та опасается. Из вашего разговора, Влада, твоя мачеха решила, что кто-то угрожает тебе. Причем, узнав, что ты поливала Анина последними словами, я тоже, как и Рая, решил, что этот тип имеет какое-то отношение к этим угрозам.
— А, — Владиславе даже польстила такая забота мачехи, — Тогда все понятно.
— Молодой человек, — Феликс повернулся к Сергею, — Вы, кажется, собирались что-то рассказать мне?
— Да… Мне кажется, что, обладая большим количеством информации, Вы будете более полезны для этого дела. Итак…
И Владислава еще раз услышала рассказ о роли Сергея в этом деле. Феликс слушал очень внимательно, не перебивая и не спуская глаз с лица собеседника.
— … И тогда мы с Владой решили проводить собственное расследование.
— Очень интересно… Просто чрезвычайно любопытная история… И вы действительно уверены, что этот Александр Павлович не причастен к убийствам? Но почему же он появился именно в столь тяжелый момент?
— Случайно!
— Молодой человек, я склонен считать, что случайностей в этом мире не бывает. Поверьте мне…
— В любом случае, не набрав доказательств, я не могу идти в милицию. Мне тут же посадят за решетку.
— Вот тут вы правы, наши органы любят поспешность. Хорошо, оставим пока эту тему. А что вам уже удалось выяснить в вашем расследовании?
Теперь заговорила Владислава. Очень сосредоточенно, стараясь понятно и четко излагать все факты и не сбиваться на собственные интерпретации событий, девушка рассказала о разговоре с Юворским, о том, как прослушала запись признания Анина, о том, как поняла, что Глюка похитили, когда та пыталась исследовать подвал, о том, как видела плащ Ани в своей машине и об отказе Раи прояснять что-то связанное с Журавлем. Чем больше Влада говорила, тем больше удивлялась сама себе. Это ж надо, попасть в такие неприятности, затащить в них лучшую подругу и, вместо того, чтобы пытаться помочь следствию, тщательно скрывать от милиции все известные ей самой факты.
— Понимаете, Феликс, — Сергей почувствовал перемену в настроении девушки, — Теперь ситуация осложняется еще и тем, что расскажи Влада хоть что-то Деркачу, тот ей просто не поверит. А я, по понятным причинам, что-либо рассказывать органам не могу.
— М-да, — Феликс казался очень озадаченным, — М-м-да, — добавил он еще раз и помассировал пальцами виски, — Как все запущено, а? Мне кажется, есть только два выхода из сложившейся ситуации.
— Мне тоже, — согласился Сергей.
— Может, объясните каких? — Владиславе не понравилось, что всем, кроме нее, ясно о чем идет речь.
— Выход номер раз, это рассказать все Дэну. При этом вам, молодой человек, прийдется немедленно скрыться из города, до выяснения всех обстоятельств, — Феликс бросил взгляд на Сергея, проверяя реакцию парня. Сергей утвердительно кивнул, и тут же добавил.
— Но у этой дороги есть ряд серьезных недостатков. Совершенно неизвестно найдет ли милиция настоящего преступника… Отсюда следует, что вполне возможно, мне придется прятаться всю жизнь. И потом, если меня не будет в Ялте, кто будет оберегать Владу? Я уверен, что ей грозит опасность. Не меня, так кого-то другого наймут, понимаете?
— Ну, вообще-то, о Ладушке есть кому позаботится, — Феликс постарался произнести это как можно мягче, но Сергей все равно почувствовал укол обиды.
— Честно говоря, мне спокойнее, когда лично я нахожусь с Владиславой.
— Выход второй, — Феликс решил временно уйти от столь болезненной темы, как вынужденное бегство Сергея из города, — Это в кратчайшие сроки самим найти убийцу. В принципе, у нас уже есть достаточно большое количество интересной информации.
— Непонятно только, имеет ли вся эта информация, хоть какое-то отношение к убийствам, — заметила Владислава, — Слишком много случайных совпадений…
— Ничего случайного не бывает, Влада.
— Но Сергей же случайно оказался в доме моего отца в момент убийства?
— Нет, — от этих слов Феликса Сергей резко дернулся, — В том смысле, что, если бы этот парень не оказался в столь дурацкой ситуации, то, возможно, для разборок с тобой, Влада, эти симферопольцы выбрали бы кого-нибудь другого. И тогда, совершенно не известно, сидела ли бы ты сейчас рядом со мной.
Влада поежилась.
— Я всегда говорил, — продолжал Феликс, — Ты зачем-то нужна этому миру, он бережет тебя, посылая тебе ангелов — хранителей…
— Тоже мне ангел, — Влада фыркнула, Сергей тоже улыбнулся.
— Ладно, — Феликс демонстративно зевнул, — Честно говоря, я уже засыпаю, старость, знаете ли, лишает неиссякаемой энергии. Давайте все немного подумаем. Насколько я понял, хотя бы сутки у нас еще есть. Пока не будем ничего предпринимать. А завтра с утра, жду вас у себя. Вы не возражаете?
— Нисколько, — за двоих ответил Сергей.
— Ну, что ж. Был безгранично рад познакомится.
Мужчины чинно раскланялись. Когда дверь закрылась и стих шепот удаляющихся гостей, Феликс нервно вскочил, вскинул руки к потолку и с ожесточением прошептал:
— Господи! Зачем?! За что, ты забираешь к себе лучших представителей породы человеческой? Зачем ты посылаешь тяжкие испытания на головы оставшихся здесь?! И зачем, черт тебя подери, ты впутываешь во все это бедного старого Феликса?!
Великан стукнул кулаком по столу. И, словно возмущенный ответ с небес, стопка книг в углу зашаталась и рухнула.
— Ну, извини, — Феликс пожал плечами, и кинулся собирать книги, — За то, что чертыхнулся, извини… Вырвалось.
Расправившись с беспорядком, Феликс достал из-за кровати альбомный лист, взял ручку и принялся что-то чертить. Рассуждать всегда легче было на бумаге. Ложиться спать сегодня ночью Феликс не собирался.
Яркие фары Владиной «Хонды» аккуратно разрезали окружающую тьму. Сергей молча курил.
— Поговори со мной, — Владислава чувствовала, что заснет, если немедленно не переключится на какой-нибудь разговор.
— О чем? — Сергей что-то напряженно обдумывал.
— Ну, не знаю… О чем ты думаешь?
— Да не о чем…
— Везет тебе, — Влада сделала тише музыку, — Я вот не умею ни о чем не думать. Все время что-то лезет в голову.
— Что именно?
— Знаешь, я не ожидала, что ты вдруг решишь довериться Феликсу…
— Он показался мне достойным человеком… — неопределенно произнес Сергей.
— Ты, оказывается, доверчивый…
— А ты нет. Скрыла от меня факт своего замужества.
— Я?! Я не скрывала. Я просто не придавал этому значения. Это же все не на самом деле.
— А что в твоей жизни на самом деле, Влада? — тон Сергея показался девушке слишком серьезным.
— Сейчас уже не знаю, — честно призналась она, — Чувствую себя зомби. Мне уже все равно, пусть все делают все что хотят, пусть меня убивают, тебя сажают в тюрьму… Хоть выспимся оба по-человечески…
— А Глюк?
Влада побледнела.
— Вот только Глюк… Я не в состоянии сейчас здраво рассуждать о чем — либо. Мне нужно отдохнуть.
— Слава Богу, у тебя есть на это время.
Владислава подъехала к своему дому.
— Держи ключи, — она протянула Сергею брелок с ключами, — Я съезжу поставлю машину.
— Куда?
— Обычно я оставляю «хонду» в соседнем дворе. У знакомых в гараже. Это удобнее, чем пользоваться стоянкой, да и им лишняя копейка не помешает.
— Нет уж. Я пойду с тобой. Оставил тебя днем на пару минут, всего-то сигарет купить собирался… С тобой тут же что-то приключилось.
Девушка безразлично согласилась.
— Как хочешь, со мной так со мной… Господи, какой сегодня был длинный день! Он съел меня всю, меня уже больше совсем не осталось.
— А это кто? — Сергей кивнул на Владиславу, помогая ей открыть тяжелые ворота гаража.
— Это? Это мое бренное, никчемное тело… — Владислава потянулась.
— Думаю, не такое уж оно и никчемное. Поверь, я сумею найти ему достойное применение.
— Вы все обещаете, обещаете, — Влада меланхолично убрала его руку со своего плеча, — Видишь светящееся окно на втором этаже? — девушка показала на соседний дом, — Хозяева гаража всегда следят из окна за тем, как я ставлю машину. Завтра же весь район будет сплетничать. Ты обязан заботиться о моей репутации. Теперь тебе прийдется жениться на мне.
— Влада, тебя посадят за многомужество.
— Не за одно, так за другое, — Владислава закрыла гараж, помахала рукой светящимся окнам, нежно взяла Сергея под руку и, нарочно влюбленно заглянув ему в глаза, прошептала, — Ну хоть кому-то наши с тобой отношения принесут радость. Соседям теперь дня три будет о чем сплетничать.
— Пусть уж у них будут достаточно серьезные для этого основания.
Сергей легко поднял девушку на руки и, не обращая внимания на ее сопротивление, унес из поля зрения любопытных хозяев гаража. Быстро поднявшись со своей ношей до Владиной квартиры, Сергей поставил девушку на землю.
— Сумасшедший! — Влада открыла дверь и щелкнула выключателем. Свет почему-то не зажегся.
— Черт!!! — Сергей вспомнил, — Вы так заболтали меня, что я совсем забыл купить свечи.
— Это ты сломал электричество? Чтоб устроить романтическую обстановку? — настороженно поинтересовалась девушка.
— Да. В смысле нет. Я попросил знакомого электрика из ЖЭКА, чтобы он отключил твой дом от электричества. Но вовсе не из романтических побуждений.
Сергей захлопнул за собой дверь, и, ежесекундно щелкая зажигалкой, прошел в комнату.
— У тебя случайно не завалялось где-нибудь пара свечек.
— Зачем? В смысле, зачем ты отключил у меня свет? Как я музыку буду слушать?
— Понимаешь… Я совсем забыл тебе рассказать, что сегодня я должен убить тебя…
— Чего? — несмотря на явную комичность ситуации и дикую усталость, Владислава на всякий случай попятилась.
— Ну, Андрей Павлович дал сегодня отмашку. Я обещал сделать все от себя зависящее. Должен же я как-то объяснить ему завтра, почему не выполнил задачу… Скажу, подготовил все, как и в предыдущих случаях. Ванна, скажу, была, удлинитель тоже, и даже жертва в этой самой ванной плескалась с превеликим удовольствием. А вот электричества не было. Я — то чем виноват?
— Ты это все серьезно говоришь?
— Вполне.
— По-моему тебе надо показаться психиатру. Неужели ты не понимаешь, что ни один нормальный человек не поверит подобным историям?
— Ну не знаю. Ничего другого я придумать не смог… Вот сейчас пытаюсь придумывать, а ты меня отвлекаешь своими разговорами.
Они сидели на краюшке кровати. Лунный свет осторожно заглядывал в комнату, раскрашивая ее в причудливые цвета.
— Сереж, знаешь, если раньше я сомневалась, то теперь просто свято уверена. Ты ненормальный! Ты совершенно невменяемый…
Сергей не ответил.
— По-моему тебе вообще проще действительно убить меня, чем придумывать каждый раз столь нелепые оправдания, почему у тебя это не получилось, — Влада злилась.
— Этот вариант я тоже рассматривал, — Сергей взял девушку за руку и притянул ее к себе.
— Так вот о каком применении моему телу ты говорил? — Влада улыбнулась, — Мое тело пригодится тебе, дабы подтвердить, что обязательства перед Андреем Палычем выполнены?
Почему-то девушку очень смешила роль добровольной жертвы.
— Ты будешь целовать мои синие мертвые губы?
— Боже, Влада, что за чушь ты мелешь, — Сергею не нравился подобный юмор, — То, что я рассматривал этот вариант, отнюдь не означает, что я решу им воспользоваться.
— Я не верю ни одному твоему слову, — Влада, все еще улыбаясь, заглянула Сергею в глаза и коснулась его губ кончиком пальца, — Ты же сумасшедший. Тебе нельзя верить. Уверена, что, если провести экспертизу, тебе даже документы подписывать не позволят.
— Подожди! — Сергей вдруг вскочил, — А ведь это идея… Влада, ты гениально мудрая женщина!
Владислава даже не нашла в себе силы обидеться на то, что Сергей проигнорировал ее ласку.
— Что ты опять придумал?
— Это не я, — Сергей оживленно расхаживал по комнате, — Это ты придумала! Какая же ты у меня умничка… Так и поступим!
— Не вздумайчто-либо предпринимать, не рассказав мне, — жалобно взвыла Владислава, — Такими темпами из-за твоих идей у меня скоро отключат и воду и газ, а потом и подавно дом снесут… Что ты задумал?!
— Слушай сюда, — Сергей сел на корточки возле Владиславы и взял девушку за руки, — Кажется, я знаю, как из всего этого безболезненно выкрутиться.
— Нет! — Влада почти кричала, — Не рассказывай мне ничего, лучше посоветуешься завтра с Феликсом. А то ты сейчас опять убедишь меня в жизнеспособности своей идеи, и мы снова натворим глупостей…
Глаза Сергея горели так азартно, что девушка сдалась.
— Ну, хорошо, рассказывай. Только, пообещай, пожалуйста, что без разговора с Феликсом ты предпринимать ничего не будешь. Хорошо?
* * *
Утро беспардонно ворвалось в квартиру Владиславы навязчивым телефонным звонком.
— Я тебя прошу, возьми трубку, — не открывая глаз шепнула Влада, понимая, что умолять телефон не звенеть бессмысленно.
Сергей мгновенно вскочил и, на ходу натягивая джинсы, допрыгал на одной ноге до требовательно пищащего аппарата.
— Алло?
— Ой, — хорошо запоминающий голоса Сергей порадовался смятению Дэна, — простите, это три пятнадцать двадцать семь?
— Понятия не имею, Денис Игоревич, сейчас спрошу у хозяйки, — подобное начало дня пришлось Сергею по вкусу, — Влада, какой у тебя номер телефона?
— А, Сергей… — Дэн не стал дожидаться ответа, — Будете богатым, я вас не узнал. Владиславу можно к телефону?
— Честно говоря, она еще спит.
Но Влада, ожидающая новостей о Глюке, уже вырывала у Сергея трубку.
— Дэн, привет. Что новенького?
— Пока не могу сказать, — Дэн, настроившийся на официальный тон, был несколько сбит с толку, — Значит, вот что, — следователь быстро собрался с мыслями, — Через полтора часа жду тебя у себя в кабинете.
— Зачем?
— Не задавай глупых вопросов. Когда порядочных граждан вызывает к себе милиция, они молча подчиняются.
— Дэн?! — Влада возмутилась, — Но у меня куча своих дел!
— И о них тоже мы сегодня поговорим, — Дэн был неумолим, — Учти, твоя неявка будет однозначно расцениваться как отказ помощи в следствии или, еще хуже, как…
— Ладно, ладно, — Влада была не в состоянии воспринимать столь сложные и бюрократические выражения с раннего утра, — Я приеду. Честное слово.
— Отлично.
Голос Дэна резко прервался короткими гудками.
— Придется ехать, — Влада, как бы извиняясь, развела руками, — Гражданский долг не дает покоя.
— Это хорошо. А я пока как раз смогу сходить на встречу со своими работодателями. Ты не забыла о нашем плане?
— Нет, конечно. О таком, при всем желании, забыть очень сложно, — Влада грустно вздохнула, — Но лучше было бы посоветоваться с Феликсом.
— Посоветуемся после. Сейчас у нас нет на него времени. Я зайду за тобой в участок, когда освобожусь. Очень тебя прошу, не уходи оттуда никуда. Сейчас твоя жизнь в опасности, как никогда. До кабинета Дэна я тебя провожу сам.
— Прям как под арестом, — Влада все еще стояла возле телефона.
— Знаешь, — Сергей, прищурившись, оглядел девушку, — Мне приятно, когда кто-то звонит тебе по утрам.
— А мне нет! — резко отрезала девушка. Потом, все — таки не сумев справится с любопытством добавила, — А почему тебе нравятся утренние звонки?
— Только что выпрыгнувшая из постели ты, завернутая в этот плед… Знаешь, это одна из самых потрясающих картин, которые я когда-либо видел.
Влада почему-то смутилась.
— Да прям уж… Не сбивай меня с делового настроя. Значит, сейчас завтракаем, приводим себя в порядок и едем в участок.
— Мне бы больше понравилась формулировка «приводим друг друга в порядок», — Сергей решительно потянул на себя обтягивающий Владиславу плед.
* * *
— Может, все-таки начнем? — Андрей Яковлевич Юворский чувствовал себя крайне неуютно на небольшой табуретке, вежливо предложенной ему Деркачом. Сам следователь гордо восседал за рабочим столом, всем своим видом выражая крайнюю степень удовольствия по поводу растерянности остальных присутствующих. Над столом Деркача нависал бледный, но как всегда, корректный и подтянутый, Дэн, он деловито перекладывал бумаги из одной папки в другую, пытаясь, видимо, продемонстрировать столь интеллектуальным трудом собственную занятость и оправдать затянувшуюся паузу.
— Не нервничай так, Дюша, разве ты не понимаешь, господа следователи не хотят начинать разговор без Владиславы, — Раевская-старшая преспокойно листала журнал, элегантно облокотившись на массивную ручку, стоящего в углу кресла.
— Вы угадали, — Дэн отвлекся от бумаг и Рая отметила про себя, что, молодой человек не спал, похоже, дня три, — Как только появится Владислава Раевская, мы начнем.
— А если она вообще не придет? — Анин решил поддержать Юворского, — У нас, между прочим, работа.
— У нас тоже, — Дэн резко взглянул на Алексея, — На вашем месте, господин Анин, я бы использовал эти минуты с целью разобраться в собственных поступках. Поверьте, Вам многое придется сейчас объяснить следствию.
— Попрошу без угроз, — Анин поправил очки и нервно усмехнулся.
— Войдите! — торжествующе гаркнул Деркач до того, как Влада успела постучать в дверь. Шаги девушки следователь услышал еще в начале коридора.
— Трижды прошу прощения, — Влада на миг замерла на пороге и оглядела кабинет, — Очень рада сбору такой компании, — девушка взмахнула рукой в качестве общественного приветствия Ее взгляд задержался на мачехе, почему-то именно сейчас черты это женщины казались Владиславе особенно родными. «Господи!» — подумалось Владе, — «Какая разница, что было у этой женщины в прошлом… И меня и отца она любила по-настоящему, я же чувствовала это». Влада оторвалась от своих рассуждений и, пройдя несколько шагов, уселась прямо на подоконник, — Извините, но у вас очень неудобные табуретки, а кресло занято.
— Почему вы опоздали? — грозно набросился на вновь прибывшую Деркач.
Владислава таинственно улыбнулась.
— Да так… Налаживала личную жизнь.
— Да как…!?
— Весьма успешно. Благодарю за беспокойство, — девушка с достоинством кивнула головой.
— Влада, он хотел сказать: «Да как ты смеешь!». Прекрати издеваться над человеком, — Рая, на правах родительницы, чувствовала необходимость урезонить Владиславу.
— Прежде всего, — Деркач решил никак не реагировать на последние слова Раевских, — Хочу заметить всем вам, что это, — следователь обвел глазами присутствующих, — вовсе не сбор компании, как выразилась Раевская, а вполне официальное процессуально-следственное мероприятие. Попрошу всех отнестись к предстоящему разговору весьма серьезно. Поверьте, даже в нынешние времена, когда деньги, вроде, решают все возможные проблемы, у милиции еще достаточно сил, чтобы в случае необходимости испортить жизнь любому из вас.
— Опять угрозы! — Анин возмущенно вскочил, — Нет, я не намерен выслушивать все это.
Алексей сделал два шага к двери.
— Сидеть!!! — Деркач стукнул кулаком по столу. Стакан чая, стоящий на нем беспомощно подпрыгнул, ложка жалобно взвизгнула и замолкла. Анин сел на место, вытирая прямо ладонью капельки пота со лба.
— Я просто…
— Здесь говорят только в ответ на мои вопросы! — отрезал Деркач.
Обе Раевские наблюдали за происходящим с явным любопытством.
— Прежде всего, — Деркач заговорил прежним язвительным тоном, — Хочу обрадовать вас, господа, следствие близко к завершению. Мы уже вышли на след преступников.
— Их было несколько? — Владислава не выдержала.
— Но есть одна очень серьезная загвоздка, — Деркач проигнорировал вопрос девушки, — Загвоздка заключается в вас. Все вы, мягко говоря, не желаете помогать следствию. Это несколько усложняет нам работу и наводит на каждого из вас серьезные подозрения. Начнем, хотя бы с вас, господа, — Деркач с противной улыбочкой повернулся к Юворскому с Аниным, — Некто Александр Павлович Мыльный, уроженец Симферополя, владелец частной фирмы, занимающийся весьма сомнительными, с точки зрения закона, делами, после полуторалетнего молчания снова связался с вами. Подозрительно, что он появился именно в этот момент. Странно, что это не вызвало у вас, господа, определенных подозрений. Вы умолчали о его визитах. Пока я не стану спрашивать почему. Скажу лишь, что только за отказ выдать следствию нужную информацию, я уже могу привлечь вас…
— Как вы узнали? — совершенно ошарашенный Юворский яростно сверлил глазами присутствующих, — Кто рассказал вам?
— У нас такая работа, господин Юворский, все знать. — Деркач был явно доволен произведенным эффектом, — Госпожа Раевская, — Рая приподняла брови, — Зря вы так беззаботно относитесь к происходящему. Вы утаили от милиции имя вашего любовника. А между тем это имя многое проясняет. Господин Анин, неправда ли? — Деркач многозначительно перевел взгляд с Раевской на Анина.
— Протестую против столь беспардонного вмешательства в мою личную жизнь, — одними губами прошептала Рая, — Ничего общего с убийством моего мужа эта тема не имеет.
— А мне кажется, что имеет. Ведь ваш любовник, Анин Алексей, компаньон покойного Олега Раевского. А это уже наводит на определенные размышления… Временно оставим эту тему. Владислава, вы тоже утаили от следствия огромное количество фактов. К примеру, Вы не поставили нас в известность, что некто на днях угрожал вам. Уж не Александр Павлович ли это был? Вы бесстрашная девушка, все мы здесь это знаем. Я не верю, что симферопольцы могли запугать вас. Нет. Причина вашего молчания в чем-то другом. Уж не покрываете ли вы убийцу, Раевская?
— Как вы догадались? — Владислава, понимая, что информация Деркача поверхностная, отлично сыграла крайнюю степень удивления.
— Влада, не давай им возможности играться в волшебников, — Рая решила развеять иллюзии о телепатических способностях следователей, — О том, что кто-то угрожает тебе, Деркачу сообщила я. Позвонила, когда ты ушла от меня. Извини, я очень за тебя волновалась. Про Алексея мог растрепать кто-нибудь, кто видел нас с ним в тот период. Ничего сверхъестественного.
— Да, — Дэн, наконец, вмешался в разговор, — Мы не волшебники. О Симферопольской шайке узнали, отправив на подробный анализ пакет с остатками порошка, найденного в том подвале, где пропала Аня. В этом пакете находилась специальная отрава от насекомых, изготовленная в Симферополе под заказ. Определить, кто и для кого изготовил этот порошок, труда не составило. Отпечатки пальцев на пакете совпали с отпечатками названного симферопольскими бандитами человека. К счастью, у милиции давно имеется досье на этого Александра Павловича, принеприятнейший тип, судя по тем делам, которые за ним числяться. Отпечатки на дверной ручке, найденной в том же подвале, совпали с отпечатками пальцев сына этого афериста. Опросив, с помощью фотографии, персонал «For you», а также официантов некоторых ялтинских кафе мы выяснили, что он связывался с вашей фирмой полтора года назад, а теперь появился в Ялте вновь, чтобы встретится с господином Аниным, — Дэн остановился, чтобы перевести дух, — Как видите, я с вами честен. Играть в мистику никто не собирается. Господа, сейчас дело приняло очень серьезный оборот. В руках у преступника находится невиновный человек, девушка. Аня Оголюк, многие из вас хорошо знают ее. Каждая минута промедления может стоить ей жизни.
— Почему же вы немедленно не схватите этого вашего Александра Павловича?
Дэн тяжело вздохнул.
— Андрей Яковлевич, в настоящее время местоположение преступника, если он, конечно, таковым является, неизвестно. У наших людей на руках имеются их фотографии, все посты предупреждены о том, что этих людей следует немедленно задержать. Но, увы, пока никаких результатов. Мы для того и собрали вас всех здесь. Надеемся получить новую информацию, которая бы помогла нам вызволить Аню Оголюк. Да поймите же вы, наконец, Ваше молчание может привести к еще одному убийству, если оно, конечно, не состоялось до сих пор…
Влада вздрогнула и почувствовала, как слезы наворачиваются на ее глаза.
— Я хочу, — продолжал Дэн, — чтобы все вы немедленно рассказали все, что вы знаете об этом деле. Все, с подробностями, в деталях. Поверьте, любая мелочь может сейчас оказаться решающей в поисках Ани.
— Почему вы считаете, что ее похитили те же люди, которые убили Геру с Олежкой? — Юворский пристально смотрел на Анина.
— Долго объяснять, — отмахнулся Дэн, — это уже доказаный факт. Прошу вас, расскажите все, понимаете, все, что знаете… Я понимаю, вот так вот в лоб задавать вам вопросы, это непрофессионально. Но, поймите и вы, у нас нет времени на долгие ухищрения и допросы. Девушку, возможно, пытают. Господа, соберитесь…
— Имейте в виду, — перебил коллегу Деркач, — кроме уже изложенных мною фактов сокрытия вами от следствия ценной информации, нам известно еще очень многое. Все вы еще кое-что скрываете, и о некоторых из вас я даже знаю, что именно. Так что соврать или отвертеться фразой, вроде: «Я ничего не знаю…» ни у кого из вас не получится. Будете играть в прятки с милицией, всех привлеку за укрывательство информации.
— Ну, хорошо, — Раевская — старшая первая определилась с решением, — Я готова рассказать вам все, что знаю, если это конечно поможет спасти Аню. Только, поймите, я абсолютно не знаю, о чем именно вы хотите услышать. Не могу же я выкладывать вам здесь весь багаж своих жизненных познаний. Задавайте вопросы. Я обещаю, что отвечу честно и ни о чем не умолчу.
— Рая, расскажи им о Гериной тайне, ну, о той, о которой ты отказалась рассказать мне вчера, — Владислава не могла не воспользоваться ситуацией.
— Но разве это важно? Разве это чем-то поможет? — Рая вопросительно взглянула на Дэна.
— Возможно, — Дэн присел на краешек стола, — Говорите.
— Сейчас, мне надо сориентироваться с чего начинать, — Рая на миг углубилась в собственные мысли, — Видите ли, то, что Владислава называет тайной Геннадия Журавля, вряд ли сможет как-то прояснить сложившиеся обстоятельства. Но я все-таки начну рассказывать, так сказать, покажу пример остальным. Честно говоря, мне трудно… Когда-то я обещала Гере, что никого не посвящу в эту тайну, без его на то согласия… Но, так как обстоятельства вынуждают, — Рая нервно перебирала странички журнала, — Понимаете, я слишком давно и хорошо знаю, точнее знала, Геру. Это был действительно уникальный человек… Талантливый и чуткий…
— Раевская! — Деркач решил вмешаться, — Вы не тост за покойника поднимаете и не некролог пишете. Давайте ближе к делу.
— Да, конечно, — Рая рассеянно посмотрела куда-то поверх головы следователя, — Просто мне не хотелось бы, чтобы кто-то из присутствующих изменил свое мнение о моем покойном друге после моего рассказа. Все мы были молоды, господа. Именно то, что происходило с нами в юности, наиболее яркими ощущениями выгравировалось в сознании, именно это формирует в конечном итоге личность. С Герой в юности произошла весьма неприятная история. Он был влюблен, что само по себе не очень плохо… Но это была ненормальная, болезненная, щенячья влюбленность. Юный романтик, внешне мальчишка из ялтинских подворотен, внутри чуткий и ранимый, он посмел полюбить настоящую, как ему тогда казалось «даму». Она — женщина много старше его, к тому же замужем за достаточно обеспеченным и серьезным человеком. Я никогда не видела ее сама, но наслышана о странностях этой женщины, и от Геры и от различных общих знакомых. Окружающие посмеивались, прослышав, что Гера засыпал оборванными у подножия Ай-Петри цветами вход в ее подъезд, что ночи напролет он сидит под ее окнами в надежде хоть на миг увидеть любимый силуэт. Лишь самые близкие друзья, в тот момент я к ним бесспорно относилась, знали, что эта влюбленность вовсе не является мальчишеской блажью и попыткой самоутвердиться. Мы знали, что «дама» отвечала одно время взаимностью нашему другу. Она очень быстро наигралась им и выпроводила вон из своей жизни. На Геру тогда больно было смотреть. Он верил, что эта женщина — на мой взгляд, обычная красивая эгоистка — по-настоящему любит его. Он оправдывал ее, как мог, я ругалась с ним до пены у рта. «Гера», — в юности я отличалась прямотой высказываний, — «Я перестану тебя уважать, если ты так легко будешь поддаваться этому наваждению. Тобой поигрались и выбросили, а ты унижаешься, молишь о встрече, дежуришь ночами под окнами». «Райка, ты не знаешь ее!» — простодушно отвечал наш бедный влюбленный, — «Она удивительная… Она… Она любит меня, я же видел ее счастливые глаза, когда мы были вместе. Просто из-за своего замужнего положения она решила прервать нашу связь. Ей кажется, что она портит мне жизнь…Вот увидишь, если я докажу, что не могу без нее, она уйдет от мужа, она придет ко мне…» Каким же ударом для витающего в облаках мальчика было узнать, что эта дама завела себе нового любовника: видимо, понимая, что возраст уходит, женщина гналась за яркими ощущениями. Гера все понял, осознал, что его вовсе не любили, осознал, что для «дамы» все это было обычным приключением. Что ж, всякие болезни рано или поздно заканчиваются или смертью или выздоровлением, как известно. Гера тогда остался жить. Понятное дело, растерял весь свой романтизм и веру во что-то большое и светлое. Превратившись в циника, он нравился мне больше. Кстати, никаких серьезных и долгоиграющих отношений с женщинами у него с тех пор не было. Да и не могло быть — то, во что не веришь, с тобой произойти не может. Закон, между прочим, эзотерический.
— Раевская! — Деркач, как огня, боялся обычных для Раи рассуждений об устройстве мира. От них у следователя почему-то начинала болеть голова и легонько постанывать сердце.
— Нет, нет, я не отвлекаюсь, — Рая улыбнулась следователю какой-то излишне опекающей улыбкой, — Вобщем, прошло довольно много времени, может быть лет пять, пока «мадам» объявилась вновь в Гериной жизни. Это была уже совершенно другая женщина. Муж бросил ее с ребенком, оказавшись больше не в силах терпеть ее постоянные загулы. «Мадам» начала пить, ребенку не уделяла ни малейшего внимания, полностью спихнув воспитание мальчика на свою полоумную мать. Количество ее ухажеров все уменьшалось, их социальный статус оказывался все меньше. Тогда «мадам» вспомнила о Гере. В тот момент уже существовала «For you», Гера крепко стоял на ногах. Подумать только, спустя шесть лет, «мадам» оповестила Геннадия, что тот является отцом ее сына, и что пора бы взять на себя заботу о ребенке. Возможно, кому-то все дальнейшее покажется страшным, но не мне. Я слишком хорошо знаю, сколько боли причинила эта женщина Геннадию в свое время. Поэтому, узнав о том, что Гера выпроводил ее, даже не пожелав взглянуть на ребенка, и запретил ей впредь приходить к нему, я ничуть не удивилась. Он, попросту говоря, не поверил, что может быть отцом ее сына. Эта женщина вполне могла выдумать эту историю, дабы подкрепить свое материальное благополучие. Спустя еще года четыре Гера зашел к нам с Олегом в гости в абсолютно подавленном состоянии. Он случайно столкнулся на улице с «мадам», та была с сыном. Сама она выглядела, как совершенно опустившаяся женщина, сказался и алкоголь и бытовые трудности — она ведь никогда не умела работать. А сын… Гера говорил, что увидел пацаненка и сразу понял, — это его сын. Глаза, волосы, манера говорить… Гера чувствовал себя тогда дико виноватым. Конечно же, он бросился помогать растить ребенка, забирал мальчика к себе, нанимал ему частных преподавателей. Отношения между отцом и сыном не складывались. В мальчике отчетливо чувствовалось мамочкино воспитание. Ему нравилось принимать подарки, но что-либо делать или отдавать взамен он не собирался. Гера понимал, что является для сына и его матери всего лишь дойной коровой, с которой нужно скачать побольше денег. Ввиду, мягко говоря, нехорошей репутации «мадам», Геннадий старался не афишировать свои отношения с ними. Потом сыночек подрос и стал водиться с нехорошими компаниями. Гера пытался вытаскивать его из неприятностей, по возможности наставлять на путь истинный… Все тщетно, парень уже пристрастился к наркотикам. Гера решил повлиять на сына материальными ограничениями. Парень смертельно обиделся, заявил, что в таком случае пойдет воровать, и перестал заходить к отцу. Гера честно выдержал театрально — педагогическую паузу, считая, что парень посидит немного на «сухом пайке» и придет просить прощения и денег. Мальчишка не появлялся и Гера пошел к ним в гости сам. Надо заметить, что Гера купил матери своего сына отличную квартиру, обставил ее мебелью, в общем, Геннадий имел право прийти в этот дом. Уж не знаю, что именно ему наговорили там в тот вечер, но Гера появился после этого вечера в состоянии тихого бешенства. «Рая, ты — единственный на данный период времени близкий мне человек. Не считая, конечно, Олежки, которого я в эту историю впутывать не хочу. Так вот, я клянусь тебе, слышишь, клянусь, что больше не собираюсь гоняться по подворотням за этим мальчишкой. До тех пор, пока он не сменит образ жизни, и не начнет заниматься чем-то подобающим. Подумать только, мой сын торгует наркотиками! Не сын он мне больше!!!» — с тех пор Геннадий больше не упоминал при мне о своем сыне.
— Рая, когда примерно произошел этот разговор? — Владислава пыталась скрыть свое волнение, — Когда Журавель рассказал о том, что его сын занимается наркотиками?
— Года три назад, может больше… — Рая смутилась, — Я рассказала тебе что-то важное, девочка? — Рая пристально вглядывалась во Владиславу.
— Госпожа Раевская, — вмешался Деркач, — А как зовут сына Журавля, где его можно найти? Почему он не появился хотя бы на похоронах… Ведь он, по сути, является прямым наследником покойника. Нехорошо, что вы умалчивали о столь важном факте…
— Я не знаю, как зовут мальчика. Гера не любил говорить на эту тему. О сыне Журавля я знаю только то, что уже рассказала вам. Гера говорил о нем всего несколько раз, когда ему срочно надо было высказаться. Парня он называл просто Сын. Если я начинала что-то спрашивать, Гера замыкался в себе… Поэтому вся информация почерпнута мною только из монологов Геры. Он не упоминал ни имен, ни адреса. Мне кажется, что мать с сыном просто уехали из Ялты, иначе, уж поверьте мне, они бы обязательно явились за своей долей наследства.
— Как зовут мать? — Дэн что-то записывал себе в блокнот.
— Рая. Как меня, забавно, неправда ли?
— А фамилия?
— Больше я о ней ничего не знаю.
— Рая, что же ты ничего не говорила раньше, — Влада пыталась сосредоточиться, в ее голове уже почти выстроился эскиз картины всего происшедшего. Но девушка прекрасно понимала, что, ответы на вопросы «что произошло?» и «как произошло?» ничем не могут помочь в поисках Глюка. Необходимо было точно знать кто этот загадочный сын. Видимо, это именно он предлагал два года назад Журавлю использовать «For you» в качестве прикрытия для торговли наркотиками. Видимо, именно он, узнав от Журавля о прошлом Раи, пытался шантажировать Владиного отца. Возможно, именно он и есть убийца. Тогда он же и является похитителем Глюка. Вот только наличие Александра Павловича как-то не очень вписывалось, по мнению Влады, в эту историю. Владислава была согласна с Феликсом и тоже считала, что случайностью его появление быть не может. «Стоп!» — Влада вдруг вспомнила, — «Ведь Сергей говорил когда-то, что Александр Павлович работает не один… Возможно, сын Журавля является подельщиком работодателей симферопольцев… Тогда понятно, почему отец категорически отказался подписывать договор о компьютерных залах… Видимо это и была та самая схема для безопасного прикрытия, которую предлагал когда-то Герин сын. И Гера тут же заподозрил, что Александр Павлович работает от имени его сына. И предупредил Раевского… Ведь о чем-то таком рассказывал Юворский. Гера отказывался от переговоров с симферопольцами, а потом вывел Раевского поговорить, и тот сразу же тоже категорически отверг возможность сотрудничества с Александром Павловичем»… Все это необходимо было додумать, как-то четко сформулировать. Владе очень хотелось закурить.
— Так, господин Юворский, теперь Ваша очередь, — Деркач явно наслаждался своей ролью, — Расскажите нам все, что знаете об этом деле. Не забывайте учитывать, что нам достоверно известно, что вы скрывали от нас некоторые факты. Так что проверить Вашу искренность труда не составит. Тем более, что…
— Ой, вот только не надо дешевых угроз и мнимых проверок, — отмахнулся Юворский. Он встал, наконец, с неудобной табуретки, и сразу же почувствовал себя увереннее, — Ну конечно я расскажу все, что знаю. Если это поможет найти девушку, я расскажу… Правда, почти обо всех известных мне фактах здесь уже говорили. Ничего нового добавить я не смогу.
— Ничего, возможно вам только так кажется.
— Ну, что ж… — и Юворский, раскачивая взад-вперед своим грузным телом, принялся слово в слово повторять уже рассказанные им Владиславе вещи.
***
— Повторяю, — Сергей старался принять как можно более виноватый вид, — У меня все было готово. Я не мог предусмотреть такую мелочь, как отключение электричества.
— Нельзя было придумать какой-то другой способ решения проблемы? Я поставил тебе конкретную задачу. Ты за нее взялся… Деньги, между прочим, тоже взял. И меня теперь не волнует, что там у вас случилось, — Александр Павлович был вне себя от ярости. Еще утром, получив информацию, что Владислава преспокойно разъезжает по городу на своей машине, он собирался учинить этому неудачливому мальчишке серьезную взбучку, — Значит так. Я даю тебе последний шанс. Если за сегодняшний день проблемы с Владиславой решены не будут…
— Уверяю вас, я сделаю все от себя зависящее, — Сергей потупил глаза, и поймал себя на мысли, что, стеснительно шаркать ножкой необязательно, ибо стол закрывал от собеседника его ботинки.
— Меня не устраивает такая постановка вопроса. Сделаю все зависящее — это не ответ, для деловых людей. Ты решишь проблему за сегодняшний день?
— Да, — Сергей тяжело вздохнул.
— И не вздумай устраивать свои дурацкие игры. Кассета с записью твоего участия в убийстве уже мозолит мне глаза. Еще день, и мне придется передать ее в руки милиции.
— Я все прекрасно понимаю.
— Почему-то вчера ты посмел забыть об этом.
— Да нет же! — Сергей совершенно искренне возмутился, — Ну подумайте сами. Что я мог сделать? Представьте, романтический вечер, мы возвращаемся из гостей… Девчонка полностью доверяет мне… Поверьте, добиться расположения столь своенравной особы, — это огромная работа… Более того, в милиции знают о наших с Владой близких отношениях, верят, что я буду защищать ее в случае чего. И потом, найдя хладный труп в ванной и связанного и избитого меня, никто ничего бы не заподозрил. У меня действительно все было продумано….
Александр Павлович в изумлении следил за подобным откровением.
— Я рассказываю все это вам вовсе не для того, чтобы оправдаться, — Сергей даже сам испугался тому, насколько сильно он вжился в выбранный образ, — Мне просто нужно выговориться. Знаете, бывает такое состояние, когда нечто наваливается нестерпимым грузом. Чтобы не сойти с ума, обязательно нужно с кем-то поделиться… А кроме вас, по понятным причинам, мне все это рассказывать некому. Вот представьте только, у вас есть четкий, стойко выдерживающий всякую критику план… И вдруг… Из-за какой-то прихоти государства, из-за столь мизерной вещи, как отключение электричества, все рушится. А я ведь находился в состоянии такого сильно нервного напряжения…Я так подготовился… Знаете, ведь на самом деле не так — то легко убить человека. На это так долго нужно настраиваться… И вдруг… — Сергей сбился, сам запутавшись в собственной лжи.
— Ну, — неуверенно произнес работодатель, расценив паузу в монологе Сергея, как приглашение высказаться, — Я тебя конечно понимаю… Но и ты меня пойми. Девчонка мешает мне. Я срочно должен завладеть этой конторой. Ты же сам понимаешь, на каждого из нас есть свой босс. Меня ставят на место сверху, я, соответственно, обязан подгонять тебя… Ты, это, не психуй… Придумай какой-нибудь другой способ, хм, — произнести слово «убить» Александр Павлович как-то не мог, — Ну, другой способ уладить данную проблему…
— На самом деле я уже придумал.
— Да, какой же?
— Пусть это пока останется моей маленькой тайной. Знаете, я суеверен. Боюсь сглазить. Про предыдущий план я вам рассказал… Вот чем это закончилось… Лучше устрою вам приятный сюрприз.
— Я устал от сюрпризов и неожиданностей! — снова завелся Александр Павлович, — Как можно работать, когда тебя окружают идиоты… Ладно, все мои предупреждения ты уже слышал. На все про все у тебя есть только сегодняшний день. Никаких новых оправданий от тебя я не приму.
— И еще, мне хотелось бы получить хоть какие-то гарантии…
— Что?! Ты в дерьме по уши! Никакие гарантии ты теперь требовать не вправе! Благодари судьбу, что я отнесся к твоей байке про электричество снисходительно и до сих пор не передал тебя в руки милиции.
— Но ведь вы не можете это сделать? Я ведь слишком многое о вас знаю, — Сергей прищурился.
— Ха! Мальчик, а что противозаконного в том, что я хочу перекупить акции престижной компании? К убийствам я никакого отношения не имею. Меня даже в городе не было на тот момент! Меня ты подставить нигде не сможешь.
— Да я и не стал пытаться бы.
— Все, — Александра Павловича начала раздражать подобная перепалка, — Иди работай. Не переживай, кассету я честно отдам тебе по выполнению задания.
— До встречи! — Сергей, опечаленный тем, что ему так и не удалось увести разговор в нужное русло, слегка поклонившись, удалился. «Что ж», — утешал он себя, — «По крайней мере теперь я точно могу сказать, что сделал все от себя зависящее, чтобы остаться верным собственным правилам в столь скользкой ситуации».
***
— Очень хорошо, — Деркач усердно записывал показания Юворского и серьезно кивал. Теперь Раевская младшая. Выкладывайте все, что знаете.
Влада страдальчески приготовилась вылить на головы бедной запутанной милиции новую порцию лжи. Как вдруг на столе у Деркача зазвонил телефон. Дэн инстинктивно схватил трубку первым, почти отпихнув от аппарата хозяина кабинета.
— Да!
По выражению лица Дэна, Владислава сразу поняла, что произошло нечто чрезвычайно важное.
— Где? Как она себя чувствует? — расспрашивал трубку Дэн, — В какой больнице? Да, я срочно выезжаю.
Дэн положил трубку и, на ходу бросив Деркачу: «Продолжайте без меня», кинулся к выходу.
Еще сама не понимая, почему она это делает, Влада бросилась за ним.
— Дэн, я пойду с тобой! — девушка вцепилась в рукав следователя, — Подожди меня!
Дэн, ни слова ни говоря, резко вырвался, оставив в руках у Владиславы свой пиджак и хлопнул дверью.
— Куда это Вы собрались, Раевская?! — возмутился Деркач, — Захотела — пришла, захотела — сбежала… Вы сюда не в гости пришли.
— Хотите сказать, что я дома? — Владислава уже хватала свою сумочку с подоконника.
Дэн в растерянности замер в середине коридора. Что-то нечестное виделось ему в своем поступке. Кажется, Владислава имела право знать о случившемся… Следователь вернулся в кабинет и, кивком головы, пригласил Владу следовать за собой.
— Викторович, отпусти ее со мной, — одновременно обратился Дэн к коллеге, — Словесный портрет одного из качков-похитителей больше не нужен, у нас есть фотографии. А все остальное она уже рассказала.
— А что случилось — то? — Деркачу категорически не нравилось все происходящее.
Дэн поклонился присутствующим в знак прощания, и добавил:
— Викторович, тебя можно на секунду?
Деркач и Владислава вышли в коридор.
— Только что позвонили ребята, — голос Дэна предательски дрожал, — Я не мог сообщить об этом в кабинете, а то присутствующие потеряли бы стимул к откровенности… — Дэн перевел дыхание и повернулся к Владиславе, — Глюка нашли. Она в больнице.
Колени Владиславы подкосились. Дэн схватил ее под руки.
— Мы поехали… Викторович, продолжай разговор, он, кажется, повернул в благоприятное для нас русло. Влада, немедленно приди в себя, не время для истерик, поедем в твоей машине.
Именно в этот момент входная дверь осторожно приоткрылась, и на пороге показался Сергей.
— Поехали с нами, — бросила Владислава, буквально пробегая мимо Сергея.
— Что произошло? Куда? — Сергей еле успел захлопнуть дверцу «Хонды», как машина тронулась.
— В больницу! — Влада напряженно следила за дорогой.
— Зачем в больницу? Ты уже начала… — Сергей запнулся, вспомнив о присутствии в машине Дэна.
— Что начала? — от внимания следователя не ускользнула неловкость Сергея.
— Ну… В больницу по каждому поводу бегать….
Автоматически Дэн отметил, что ему врут, но, так как в данный момент его мысли витали вокруг совсем другой темы, ничего не попросил прояснить.
— Да нет! — Влада гнала, как сумасшедшая, — Дэну сообщили, что Глюк в больнице.
— О Господи! И что она? — Сергей не на шутку испугался.
— Без сознания, — мрачно изрек Дэн, — Влада, у тебя в машине курят? — не дожидаясь ответа, следователь щелкнул зажигалкой.
— Где ее нашли?
Какой — то дальнобойщик вышел помочиться и нашел ее в кустах, в двух шагах от трассы.
— Где?
— В районе Алупки. Сейчас все узнаем с подробностями. Вроде бы этот парень увидел, что девушка еще дышит, и вызвал «скорую». Мне это сообщили спустя полтора часа, после того, как он позвонил.
— Сволочи! Не могли позвонить раньше, — Влада уже выключила мотор.
— Пока приехала «скорая», пока разобрались кто Анька такая…Слава Богу, сумочку с документами у нее при себе была. Пока созвонились с милицией… У нас, между прочим, полтора часа на опознание и согласование с милицией считается высшим проявлением оперативности.
— Зачем она, отправляясь на прогулку, брала с собой сумочку с документами? — резко перебил следователя Сергей, — Она что, знала, что ее похитят…. Или, может быть, собиралась куда-то уезжать….
— Да нет, — Владислава грустно улыбнулась, — У нее была такая привычка, всегда таскать с собой все документы. Я ее ругала за это страшно… Она всегда отвечала, мол, а вдруг мне стукнет в голову куда-нибудь срочно уехать…
— Выходит, зря ругала, — Дэн первым зашел в приемное отделение неотложки, — Девушка, я из милиции, вот удостоверение, я по поводу Анны Оголюк, вы не подскажете, где ее найти? — привычной скороговоркой проговорил он, потом обернулся к своим спутникам, — Четвертый этаж, ее готовят к операции, быстрее!
Все трое, не в силах дождаться лифт, бросились наверх по скользкой, пахнущей хлоркой и чужими слезами, лестнице.
— Девушка, мы из милиции, по поводу Ани Оголюк, где можно ее увидеть? — Сергей произнес текст Дэна раньше, чем следователь успел открыть рот.
Владислава уже не слушала его, в ужасе оглядываясь по сторонам. В больницах, где Владе приходилось бывать раньше, всегда царила напряженная атмосфера, но здесь, в городской неотложке, было куда ужаснее. Тошнотворный запах, несколько стоящих прямо в коридоре носилок с больным, сверлящими Владу умоляющими взглядами, каменные лица персонала… Вдруг Влада вздрогнула и слабо застонала. Чуть дальше по коридору на медицинских носилках — почему-то Владиславе сразу вспомнила, насколько они неудобные и жесткие — лежала Анька. Закрытые глаза с темными кругами под ними, обескровленное, но почему-то спокойное лицо с тысячей ссадин и кровоподтеков…
— Нет! — Влада закричала, — Глюк! Глюк! Это я! Глюк, проснись! Проснись немедленно!
Влада принялась трясти подругу за накрытое белой казенной простынкой плечо, — Анечка, все будет хорошо, все хорошо… Глюк! Кто-нибудь! — абсолютно невменяемая Влада, дико крича и закатывая глаза, оглядывалась по сторонам, — Разбудите ее! Вы слышите меня?! Разбудите же ее!!!
Владу оттащили.
— Успокойся, приди в себя! — Сергей с силой прижал лицо Владиславы к себе.
— Это из-за меня, — пальто Сергея в районе плеча моментально намокло, ногти девушки больно впивались в его руки, — Это я втравила ее в эту историю… Ее, наверное, били… Ты видел ее лицо?
Низенькая, квадратная медсестра уже бежала к Владиславе со стаканом воды и какой-то таблеткой.
— Вам лучше увести ее, — с всепонимающей улыбкой произнесла она. Сергей только отмахнулся, тогда медсестра решила сама обратится к Владе, — Не кричите так, девушка, вы пугаете остальных больных. Вот, выпейте таблетку, вам сразу же полегчает…
В ту же секунду стакан и таблетка полетели в широкое окно в конце коридора. Звук бьющегося стекла заставил всех содрогнуться.
— Влада, черт возьми! — Сергей размахнулся и ударил девушку по щеке, — Что ты делаешь?
Владислава почти не чувствовала, как чьи-то руки поволокли ее в процедурную. «Аньку били, Аньку пытали… Из-за меня… Все из-за меня» — бессвязно ворочалось у нее в голове. После того, как успокоительное было вколото, Влада несколько мгновений еще посопротивлялась сжимающим ее объятиям, после чего бессильно облокотилась на стену за кушеткой.
— Ей нужно немного полежать, — медсестра дежурно улыбнулась не менее квадратной, чем она сама, улыбкой.
— Она, что теперь, уснет? — с тревогой спросил Сергей.
— Не думаю, — медсестра спокойно убрала шприц, — полежит и успокоится. Знаете, вам лучше отвезти ее домой. Честно говоря, на вашем месте, я бы давно показала ее врачу. С нервами у девушки явно не в порядке.
— Ах, — Сергей еле скрыл накатившуюся радость, он и не думал, что все может так удачно сложиться, — Но врачи столь узкого профиля без специальных рекомендаций не принимают.
— Чего?
— Ну, в смысле, может, вы зафиксируете как-то этот случай припадка? Какой-нибудь официальной бумагой… Я боюсь, что мой рассказ о происшедшем не впечатлит невропатолога. А если будет направление… — Сергей со всем обаянием, на которое был способен склонился над низенькой медсестрой.
— По всему видно, что в медицине вы не разбираетесь, — та смущенно хихикнула, — Для осмотрового приема направления не нужно. И потом мы такого рода направлений не даем…
— Но, может быть, вы все же будете так любезны… — Сергей решил перестраховаться, — выпишите мне хоть какую-то бумажку, свидетельствующую, что с сестрой иногда происходит подобное… Боюсь, что без такого листика врач не воспримет наш приход всерьез, ведь в обычной жизни она вполне нормальный человек… Только иногда бывают вот такие приступы. Я так переживаю за нее. Я действительно очень хотел бы показать ее доктору.
— Так значит она — сестра? — медсестра и не пыталась скрыть того, что обрадована, — хорошо, я что-нибудь напишу вам. Не уверена, что это пригодится, ну да ладно.
— Вы самая добрая женщина из всех, что я встречал, — Сергей продолжал расточать улыбки и комплименты.
— Да, — медсестра вспомнила о своих обязанностях, — Зайдите обязательно в пятнадцатый кабинет, к старшей медсестре, ваша сестра разбило стекло…
— Да. Да, я за все заплачу, все улажу, заодно узнаю, что там случилось с подругой сестры, — Сергей успокаивающе закивал, — а вы пока напишите нам эту бумажку с описанием ее припадка…
Дэн в это время уже нашел врача, проводившего пятнадцать минут назад осмотр Ани. Следователь комкал листы своего блокнота и напряженно вслушивался в пугающие слова.
— Очень тяжелая травма ноги, возможно, лечение затянется на несколько месяцев… Ощущение, что она падала с какой-то высоты, по-крайней мере следы ушибов указывают на это, — откуда-то издалека доносилось до следоваетля. Дэн тоже видел лицо Ани. Он ничего не мог поделать с навалившемся вдруг состоянием крайней подавленности. Анька, его Анька, лежала сейчас без движения на жестких холодных носилках. Губы, уголки которых он так любил целовать, когда девушка спала, распухли и потрескались, нежные щеки покрывали глубокие порезы, — Судя по всему девушка долго ползла прежде чем добраться до трассы…Глубокие порезы… Возможно, небольшое сотрясение мозга… Мне кажется, сознание она потеряла от болевого шока и крайнего истощения организма…
— Какие прогнозы?
— Пока ничего не могу сказать. Жить будет, это точно. Но ногу надо срочно оперировать. Перелом очень нехороший. Через сорок минут начнется операция.
— Доктор, когда она придет в себя? Это очень важно…
— Вам, милиции, всегда важнее, когда человек сможет дать показания, чем какие последствия останутся у него после травмы, — врач озадаченно покачал головой, — ничего не могу вам пока сказать, — еще раз повторил он.
Дэн молча выдержал укоризненный взгляд врача.
— Я буду в коридоре, — Дэн встал, — Если вдруг будет нужна хоть какая-то моя помощь, — зовите. Я — единственный дееспособный ее родственник.
Врач удивленно взглянул на собеседника.
— Это не ко мне, это к тому, кто будет оперировать. Подойдите к Доценко, он выдаст вам список необходимых лекарств. Простите, что я так… погорячился. Честно говоря, не люблю милицию…
Сергей осторожно вел еще покачивающуюся от действия укола Владиславу вниз по лестнице.
— Куда ты меня тащишь? — Влада больше не пыталась вырываться, — Прости, я не знаю, что на меня нашло… Давай зайдем, узнаем про Глюка…
— Позже зайдем. Пока известно только, что у нее раздроблены какие-то кости ноги. А остальные травмы не опасны… Ее сейчас оперируют. Туда тебя не пустят. А нам с тобой, если помнишь, как мы и запланировали, нужно еще съездить в одно место…
— Но ведь Глюк в больнице… Как ты не понимаешь, это меняет любые планы…
— Серьезно? — Сергей исподлобья глянул на Владиславу. Девушка собралась, наконец, с мыслями.
— Нет, шучу. Ты прав, нужно начинать активно действовать, пока из-за этой истории не пострадали еще люди, — Влада целеустремленно направилась к машине, потом вдруг остановилась и заглянула Сергею в глаза, — Нет, ну ты видел ее лицо?
— Влада, только машину на этот раз поведу я, — Сергей понял, что сейчас Владислава действительно не в себе.
— Держи, — девушка бессильно протянула ему ключи, а сама, усевшись рядом с водительским местом, откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.
— Влада, ты хорошо себя чувствуешь?
— Что мне вкололи? — легкое головокружение сделало окружающий мир совершенно нереальным.
— Не знаю. Успокоительное. Не, ну куда он прет! — Сергей очень давно не сидел за рулем, и сейчас наслаждался дорогой.
— А мы? — Владислава по-прежнему не открывал глаз.
— Что?
— Мы куда прем? В смысле куда едем — то? — воспринимать окружающий мир, не открывая глаз, оказалось весьма интересным занятием.
— Как договаривались… В частную психиатрическую клинику. У меня теперь даже есть какая-то бумажка отмедсестры из неотложки о том, что у тебя был нервный припадок. Все идет как нельзя лучше. Первый пункт нашего плана. Надеюсь, ты не забыла?
— Нет. Все помню. Просто боюсь, что сейчас меня там действительно примут за сумасшедшую и срочно госпитализируют… Причем, навсегда…
— Не выдумывай.
Владислава таки позволила окружающему миру проникнуть в ее сознание сквозь едва приоткрытые веки. Девушка с интересом наблюдала вывеску этой частной клиники. «Доктор Акрамян В.Е.», — доверительно сообщали золотые буквы возле железной двери. «Лечу всё, кроме…», — скромно и загадочно сообщала вывеска, висящая чуть ниже.
— Интересно… — Влада полезла в сумочку за блокнотом, пообещав себе, что в ближайшее же время обязательно расскажет об этой вывеске Глюку. Почему-то Владе казалось, что подруга быстрее придет в себя, если у Владиславы будет в запасе несколько интересных надписей из жизни, которые необходимо рассказать Глюку.
— Ладушка, давай быстрее, — Сергей захлопнул дверцу машины.
— А откуда ты узнал об этом врачебном кабинете?
— В газете вычитал. Это просто находка для нашего плана. Во-первых, с частным лицом всегда проще договориться… Во-вторых, клиника специализируется именно на психических и неврологических болезнях. Вобщем, то, что нам нужно. Ты хорошо помнишь, как надо себя вести? — Сергей нервничал, все-таки ему казалось, что Владислава не совсем пришла в себя, — Ну, пойдем.
Через две минуты и Сергей и Владислава уже сидели в кабинете Доктора Акрамяна В.Е., который оказался высоким грузным молодым армянином облаченном в строгий черный костюм и элегантные очки с золотой оправой. Слева от него, вытянувшись в струнку, стоял худенький мальчик в белом халате и преданно заглядывал в маленькие юркие глазки Доктора. В вытянутой руке, мальчик держал сотовый телефон. Каждые три минуты телефон пищал и мальчик, не меняя положения руки, а изменяя собственное месторасположение, приставлял трубку к уху Акрамяна, тот неизменно кричал невидимому собеседнику:
— Брат?! Алло, Брат?! — сильный армянский акцент и размашистые жесты делали Доктора похожим на персонажа из комиксов, — Брат, я занят, брат! Перезвони через три минуты, брат!
Худенький мальчик забирал от уха Доктора трубку и армянин, вот уже в третий раз, надевал дежурную улыбку и снова начинал фразу, прерванную телефонным звонком:
— Рассеянный склероз я лечу, как насморк. Люди встают, ходят, выздоравливают…Сейчас мой ассистент покажет вам кассету. Там изображены люди до и после моего лечения. Потрясающий контраст! Да что я говорю? Вы сейчас все сами увидите…
Сергей в который раз пытался объяснить Доктору, что у Владиславы нет рассеянного склероза и что пришли они сюда совсем по-другому поводу, но Акрамян все-таки делал знак ассистенту и тот включал демокассету. Как только на экране появлялись первые кадры, сотовый телефон вновь звенел, и ассистент, останавливая показ записи, подносил к уху начальника трубку.
— Да послушайте же! — Сергей не выдержал и повысил тон, — Повторяю, нас не интересует, лечите ли вы от рассеянного склероза. У моей девушки нет этой болезни.
— Жаль, — с чувством произнес Доктор, — Очень жаль. А зачем же вы тогда пришли?
— Вот, — Сергей, не в силах больше ничего объяснять, протянул Акрамяну листок со штампом неотложки, исписанный размашистым почерком медсестры.
— Интересно, — Доктор поправил очки, — Знаешь, — обратился он к Сергею, — Рассеянный склероз я лечу, как насморк. А эту болезнь…. — Доктор неуверенно кивнул на листок, — Я ее, наверное, тоже лечу. Правда я не очень понимаю, о чем идет речь. А у тебя такой же записи на армянском нет? А то я по-русски не все названия понимаю… Нет? Жаль. Очень жаль…
— Скажите, — Владислава поняла, что, если она все-таки хочет подыграть Сергею в его задумке, и не желает до конца света наблюдать странные монологи Акрамяна, то пора вмешиваться, — Скажите честно, у вас есть лицензия? — Владислава с недовольством отметила, что голос ее звучит вяло, а слова как-то странно комкаются во рту, прежде чем выскочить наружу, — Вы имеете право заниматься врачебной деятельностью?
— Есть. Конечно, имею. А вы откуда? — Доктор насторожился и его акцент стал еще более заметен.
— Нет, — Влада замахала руками, думая, что так ее слова будут понятнее собеседнику, — Я вовсе не то имела в виду… Мы обычные люди, просто с улицы. Нам справка нужна. Понимаете? Мне нужна справка о том, что я психически нездорова и что не могу нести ответственности за собственные действия. Понимаете?
Сергей больно наступил под столом на ногу Владиславы. Подобная прямота казалась ему непозволительной.
— Так, — Доктор почему-то расплылся в улыбке, — А зачем?
— От армии кошу, — Влада улыбнулась в ответ не менее очаровательно.
— Понимаю, — почему-то серьезно сообщил Акрамян и назвал цифру, которая вполне устраивала Сергея, чему последний несказанно удивился.
— Только пусть он выйдет… я, знаете ли не люблю свидетелей…
Владислава умоляюще взглянула на Сергея, тот ругнулся сквозь зубы, оставил девушке деньги и вышел.
— Тоже мне придумали… Конспиранты… — бубнил Сергей, прохаживаясь взад вперед перед подъездом Доктора.
— Отлично! Вы просто не представляете, как вы нас выручили, — прощаясь, сообщила Доктору Влада, сжимая в руках заветную справку, — Я просто готова быть вашим постоянным клиентом…
— Пожалуйста, — Доктор опять улыбался, — Не забывайте, что рассеянный склероз я лечу, как насморк.
Только выйдя на улицу, Владислава позволила себе по-настоящему рассмеяться. Смех немного вернул ей силы, и теперь девушка чувствовала себя более ли менее дееспособной. Апатия, растекшаяся по венам девушки вместе с успокоительным, потихоньку растворялась в природной энергичности Владиславы.
— Похоже это аферист высокого класса! — Владислава быстро записывала в блокнот услышанный разговор.
— Не теми вещами он спекулирует, — мрачно усмехнулся Сергей, — А в остальном действительно забавный субъект. Кто его знает, может он этот самый склероз и вправду лечит…
— Дай-ка мне справку, — Сергей решил хранить злополучную бумажку у себя — Пусть она лучше у меня побудет? — споткнувшись об настороженность во взгляде Владиславы Сергей замялся, — Ты мне что-то не очень нравишься сегодня, мало ли, что ты решишь выкинуть в следующий момент…
— В смысле?
— В буквальном смысле. Ты же таблетку и стаканчик с водой в окно выкинула… Вдруг решишь сумочкой покидаться.
— Нет уж. Не имея такой справки при себе, я ничего подписывать не буду…
Сергей с тоской отметил, что даже в подобные моменты Владислава не доверяет ему.
— Как знаешь, — с деланым равнодушием произнес он.
— Итак, теперь у меня есть очень ценный официальный документ, — Владислава, согласившаяся оставить машину недалеко от набережной, быстрым шагом направлялась в сторону «Букашки», — Сегодня я, что подтверждено документально, абсолютно недееспособна. Я не в себе, в состоянии нервного стресса, или аффекта… Все содеянное за сегодняшний день сойдет мне с рук, — Сергей шел на полшага позади девушки и с удовольствием наблюдал за ней. Решительное лицо, поднятый воротник черного, развивающегося на ветру, плаща, горящие каким-то демоническим блеском глаза… Все это делало Владиславу похожей на героиню американского боевика. Почему-то эта мысль насмешила Сергея, — Послушай, но ведь это — полная свобода! — продолжала Владислава тоном, не предполагающим, что Сергей должен что-либо отвечать, — Знаешь, — девушка резко остановилась и пристально взглянула на собеседника, — А ведь я могу воспользоваться данной ситуацией с намного большей пользой, чем ты предполагаешь. Мне начинает казаться, что твои идеи не такие уж и бредовые…
Усмешка, отчетливо прозвучавшая в словах девушки, позабавила Сергея.
— Ну и как же ты собираешься использовать свою свободу?
— Как угодно… Наговорю всем то, что действительно о них думаю… Позвоню в Москву обругать издательство… Ограблю банк, угоню яхту… Испишу неприличными словами асфальт набережной… Завяжу с кем-нибудь настоящую драку…
— Я подобными желаниями отстрадал лет в четырнадцать… Ты явно отстаешь в развитии…
— Ничего ты не понимаешь, — Владислава, несколько смутившись, притихла и, опустившись за крайний столик «Букашки», достала из сумочки сигарету, — Это все я так, для примера говорила… Пойди лучше возьми два кофе. После этой гадости, которую мне вколола твоя медсестра, необходимо что-то взбадривающее.
Сергей послушно отправился выстаивать очередь к прилавку, а Владислава закурила, пытаясь привести в порядок мысли. Девушка до сих пор не могла с уверенностью сказать, что план Сергея кажется ей разумным и безопасным. Теперь, когда близился момент развязки, девушка, зная, что обратного хода не будет, чувствовала себя не вполне комфортно. Из этой затеи могло в результате выйти все, что угодно. Причем дать обратный ход, в случае не вполне благоприятного развития событий, будет, после личного разговора с Александром Павловичем, уже невозможно. «В конце концов, это будет весело…» — сама себя успокоила Владислава, понимая, что не может себе позволить отказать сейчас Сергею.
— Ваш кофе, девушка, — Сергей улыбнулся, — Двадцать минут передышки, и… в бой. Сегодня решающий во всей этой истории день. Мы полностью развяжем себе руки, отделавшись от этих симферопольцев, и сможем, наконец, ни обо что не спотыкаясь, приступить к серьезному расследованию. Думаю, с помощью Феликса мы очень многое сможем сделать.
Владислава вспомнила историю о сыне Геры и ощутила прилив энергии. Развязка была близко, девушка чувствовала это.
— Кстати, — Влада спрашивала это больше для того, чтобы заинтриговать Сергея и вынудить его порасспрашивать об утреннем сборище в кабинете у Деркача, чем в надежде узнать что-то новое, — ответь мне на два вопроса.
— Ну? — Сергей насторожился.
— Кто твой отец?
— Надо же, после длительного столь близкого знакомства тебя вдруг заинтересовал мой социальный статус, — Сергей хитро улыбнулся, — В общем-то, никто.
— Ты появился на свет из пробирки?
— Отец никогда не жил с нами, он даже не был женат на матери. Возможно, он даже не знает о моем существовании. Я рос без отца.
— Да? — Владислава отметила, что сын Геры вполне мог бы говорить о своем отце также, если бы хотел умолчать только о последних годах своего общения с Журавлем, — И еще один вопрос. Не подумай, ничего плохого… Ты знал близко Геннадия Журавля?
— Так ты все еще проверяешь меня на причастность к убийствам? — недовольно спросил Сергей, вспомнив все рассказанное Феликсом.
— Ну… В некотором смысле да. То есть я просто тренируюсь на тебе, чтобы потом задавать эти вопросы… — Влада сама запуталась в собственной выдумке.
— Нет. Я не знал Геннадия Журавля близко, я вообще его не знал, о чем уже говорил тебе. — уверенно солгал Сергей, — И еще, я никогда не думал продавать наркотики, и вообще крайне негативно отношусь к ним. Имея серьезный опыт их употребления, с уверенностью могу заявить, что наркотики — зло.
— Почему? — с интересом спросила девушка.
— Понимаешь, если ты человек, а мы, к сожалению или к счастью уж не знаю, родились людьми, то отживи свое человеческое на отведенной тебе территории. Опасно лезть туда, где среда обитания не приспособлена для людей. Употребляя наркотики, ты думаешь, что играешь всего лишь с собственным сознанием… На самом деле, кроме саморазрушения, ты еще несешь серьезные нарушения в окружающее тебя устройство вселенной. Человек не должен вырываться из собственной метафизики, иначе могут произойти катастрофические вещи. Как с самим человеком, так и с окружающим миром.
— Брр! — Влада поежилась, — Ты рассуждаешь, как отъявленный сумасшедший.
— Все мы психи на самом деле, — Сергей взял ее за руку, — Не обращай внимания. Долгое время эта тема была для меня больной, вот я так и реагирую…
Владислава подумала, что человек, для которого тема наркотиков была больной долгое время, тоже очень подходит на роль убийцы, с учетом всей известной информации. От этой мысли девушке стало настолько не по себе, что она отбросила свои рассуждения, решив, что любимым людям все-таки надо доверять.
— Я потерял кучу друзей из-за этого дурацкого постоянного стремления человека перепрыгнуть самого себя.
— В каком смысле?
— Человек не хочет признавать, что для жизни ему отведена только определенная территория. Она очень огромна, ее очень интересно исследовать… Нет же, люди пытаются выйти за пределы своих возможностей, пытаются вырваться в другие измерения путем издевательства над собственным организмом. Нашли лазейки и прут туда, не обращая внимания на то, что это, на самом деле, дыры для выбрасывания мусора, который потом перерабатывается и уничтожается. Человек, который всерьез балуется подобными вещами, в конце концов вообще перестает существовать в реальном мире… Очень грустно наблюдать, как у твоих друзей окончательно съезжает крыша и они превращаются в растения, ни к чему не стремятся, кроме новой возможности прикоснуться к вселенскому мусоропроводу. Именно эти прикосновения они называют кайфом.
— Но, если им это нравится… Что же плохого? — Владиславу очень удивляла агрессивность тона Сергея.
— Да потому, что не отжив свое, человеческое, ты просто не имеешь права лезть куда-то еще. Ты нарушаешь этим гармонию вселенной. Тем более, что кайф этот категорически разрушителен для того человеческого, что в тебя заложено богом, — Сергей вдруг замолчал, потом заметил, как увлек его монолог Владиславу, светло улыбнувшись, добавил, — Ну вот, я же просил, не принимать мои рассуждения близко к сердцу. У тебя такое лицо, будто я говорю нечто чрезвычайно стоящее. Чушь это все, пустое сотрясание воздуха, не больше.
— Как скажешь, — Владислава решила, что сумасшедшим лучше не противоречить.
— Хочешь сказать, что я долго критиковал рассуждения Феликса и этих твоих друзей, которые были у Раи, а теперь сам уподобляюсь им?
— Нет-нет, даже и не собиралась ничего подобного говорить, — Влада с удовольствием открывала для себя новые стороны Сергея. «Ничего удивительного, рядом со мной просто не мог оказаться нормальный человек…», — думала она. Почему — то подобные проявления расположили Владу к откровенности, — Я собиралась сказать совсем другое… Знаешь, мне страшно ехать к твоему Александру Павловичу. Это может очень плохо закончиться…
— Я не имею права тебя уговаривать. Поступай, как знаешь.
— Но, может быть, ты убедишь меня, что все это абсолютно безопасно…
— Не буду. Ты сама прекрасно знаешь, что это очень рискованная задумка. Не хочу тебя обманывать.
— Жаль. Так мне намного легче было бы решиться. Я бы потом оправдывала себя тем, что это ты уговорил меня, что я не по собственной дури влезла в такое безумие…
— Высота принятия решения тем головокружительнее, чем меньше шансов, что, решившись однажды, ты можешь еще десять раз все исправить. Я понимаю твое состояние.
— Ты говоришь совсем не то, что мне сейчас нужно… Я не хочу…
— Не хочешь сама брать на себя ответственность за принимаемое решение? Это нормально. Но я ничем не могу помочь тебе. Пойми, я просто не имею права влиять на тебя в данном вопросе. Тебе придется решить со мной. Итак, ты пас, или мы и дальше действуем по задуманному плану?
— Я не говорю, что я пас… Но просто… Может еще немного подождать, обдумать все, как следует?
— Ты же знаешь, у нас теперь совсем не осталось времени.
— О’кей, я согласна. Поехали к твоим бандитам.
— Договорились. Допиваем кофе и едем. Я очень рад, что ты не подвела меня.
— А я не рада. Но по-другому у меня не получается…
— Ладушка, пойми, на самом деле весь окружающий мир враждебен, и ты, чтобы выжить, обязана всегда блюсти только собственные интересы. Так что, если ты все-таки откажешься, я это пойму. Не стоит принимать решение, о котором жалеешь еще до того как начала действовать.
— Ну, во-первых, ты и окружающий мир — это разные вещи… Во-вторых, я не считаю все враждебным. В-третьих, если все удастся как ты говоришь, то вся эта затея выгодна и мне тоже. Я уже сказала, я согласна. Просто мне немного страшно…
— Я сделаю все, зависящее от себя, чтобы помочь тебе в случае чего.
— Я знаю, — Влада прислонилась щекой к тыльной стороне его ладони, — Наверное, мне не стоило говорить, что боюсь. Теперь ты разочаруешься во мне…
— За честность не разочаровываются.
— Ладно, поехали, — почему-то Владислава почувствовала вдруг необычайный прилив сил, — Мы им всем еще покажем!
— Это точно, — Сергей тоже встал.
— Знаешь, подожди секунду, я хочу купить себе пироженное, — Владислава направилась в сторону прилавка.
— Самое время, — недоуменно пожал плечами Сергей.
Когда они садились в машину, Владислава находилась в своем обычном эмоционально-приподнятом состоянии. Сергей рассказал ей куда нужно ехать.
— Скажи, если бы тебе вдруг представилась полная свобода и ты мог бы делать все, что захочешь, целый день, зная, что потом тебе за это ничего не будет… — Владислава прекрасно знала дорогу к тому району, о котором говорил Сергей, — Чтобы ты сделал?
— Умер бы.
— Чего?
— Я бы умер. Ну, если бы знал, что завтра мне за это ничего не будет, и я оживу снова, — Сергея смешило недоумение Владиславы, — Понимаешь, я слишком часто не делаю чего-то, только потому, что это просто-напросто противоречит законам физики. Они, по большому счету — мои главные враги. Ты никогда не ощущала физической потребности взлететь?
— Я не об этом, — Влада, прекрасно прочувствовавшая подобную потребность на собственной шкуре, отмахнулась. — Я про себя. Если бы у тебя была подобная справка, что бы ты делал?
— То же, что делаю обычно… Я стараюсь жить свободно. Поэтому всегда делаю то, в чем ощущаю потребность… Пытаюсь, ничего не бояться… А вообще, это дурацкие темы. Ты лучше расскажи, зачем тебя вызывал Деркач. Это сейчас будет более продуктивно.
По пути к новому месту обитания Александра Павловича, Владислава вкратце рассказала все, услышанное от Раи.
— Так, — перед тем, как зайти в подъезд Сергей очень серьезно взглянул на Владу, — А теперь сосредоточься и веди себя, как можно спокойнее. Ты помнишь все, о чем мы с тобой договаривались?
— Ну конечно. Не беспокойтесь, шеф, все будет, как нужно, — Влада рассмеялась нервным, напряженным смехом.
Сергей решил поверить ее обязательству.
Дверной звонок неприятно запищал. В центре массивной железной двери красовался круглый выпуклый звонок.
— Кто это? — спрсил мужской низкий голос, видимо, не поверив собственным глазам.
— Мы, как и договаривались, мы. Нас ждет Александр Павлович, — наиграно оптимистичная интонация Сергея напомнила Владиславе говор мальчиков из канадской оптовой компании.
— Здравствуйте Александр Павлович, — Сергея до нельзя порадовало ошарашенное выражение лица работодателя, — Вот, все как и договаривались. Влада, это Александр Павлович, тот самый человек, о котором я тебе рассказывал. Это Владислава Раевская, владелица контрольного пакета акций «For you».
— Очень приятно, — Влада как можно более дружелюбно улыбнулась новому знакомому и принялась неистово трясти его руку, — Вы даже не представляете, как вовремя вы появились в моей судьбе.
Александр Павлович набрал было воздуха, чтобы что-то возразить, но Владислава не дала ему вставить ни слова.
— Нет, нет, не стоит ничего объяснять, — девушка продолжала трясти потную ладонь, и несчастному собеседнику на какое-то мгновение показалось, что сейчас рука отрвется и беспомощно упадет на пол. Но девушка оставила, наконец, руку в покое и многозначительным шепотом изрекла, — Я все знаю. Сергей все-все рассказал мне. Вы не представляете, как я счастлива, что есть люди, готовые проделать это со мной! Я бы и сама могла справиться, но у меня как-то не хватает моральных сил. Я уже думала дать объявление в газету, или что-нибудь в этом роде… Но знаете, мы живем в такое время, меня, возможно, не поняли бы окружающие. А тут Сергей сообщает, что его знакомый, как раз готов участвовать в подобном мероприятии, я бы даже сказала ритуале. Вы даже не представляете, как я обрадовалась. Что ж, я готова, — Владислава с некоторым недоверием окинула взглядом стоящего за спиной шефа мордоворота, — Но может, обсудим сначала детали? Без присутствия посторонних?
— Да, да, — Александр Павлович, наконец, обрел дар речи, — Пройдемте в мой кабинет. Им временно служит вот эта комната. Вы проходите, а мы с Сергеем на минуту выйдем на кухню.
Сергей галантно распахнул перед девушкой дверь кабинета и с видом победителя проследовал за Александром Павловичем. Тот, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью изо всех сил, плотно прикрыл ее и с нескрываемым бешенством глянул на Сергея.
— Что все это значит, молодой человек? По-моему мы договаривались о сохранении в тайне моего места обитания!
— Да, но, — спокойно возразил Сергей, — Насколько я понимаю, теперь это уже не имеет значения.
— В каком смысле? Что ты затеял? Это и есть твой сюрприз?! — крик почти прорвался сквозь напряженный шепот взбешенного Александра Павловича.
— Да, — Сергей не удержался от самодовольной улыбки, делая вид, что абсолютно не понимает настроения своего работодателя, — Это и есть мой сюрприз. Согласитесь, хорошо придумано? Зачем изощряться и пытаться от человека что-то скрывать, если он сам добровольно готов пойти нам на встречу. Влада призналась, точнее я убедил ее, что она сама хочет подобной развязки сюжета. Вот она сюда и пришла. Ваша проблема немедленно урегулируется.
— Что ты несешь? — Александр Павлович открыл кран и налил себе стакан воды, мысленно зафиксировав, что, видимо, нервы его совсем на пределе, иначе он, со своим щепетильным отношением к качеству всего поглощаемого, никогда не стал бы пить кишащую микробами водопроводную воду.
— Повторяю, — Сергей говорил почти по слогам, как маленькому, — Владислава готова добровольно пойти на урегулирование ваших проблем.
— Я правильно понимаю, — Александр Павлович решил произнести свою догадку вслух, надеясь, что таким образом она примет менее абсурдный вид, — Эта девушка сама хочет распрощаться с жизнью, но просто на самоубийство у нее не хватает моральных сил, так?
— Чего? — Сергею и в голову не приходило, что можно таким образом истолковать визит Владиславы, — Александр Павлович, вы хорошо себя чувствуете?
— Уже нет, — резко отрезал работодатель, — Или ты немедленно объяснишь мне по-человечески, что здесь происходит, или я сам, вот этими руками, придушу и ее и тебя. Я не мальчишка, чтобы так пудрить мне мозги!
— О господи! — Сергея не на шутку испугал гневный взгляд собеседника, — У меня и в мыслях не было запутывать вас. Просто, насколько я понимаю, смерть девушки была вам необходима, для того, чтобы завладеть контрольным пакетом акций? Так вот. Я убедил Владиславу, что ей выгодно продать Вам эти самые акции самой, понимаете? Девушка согласна подписать с вами договор о продажи акций.
— Нет, ну вы только посмотрите на него! Тебе кто-то разрешал проявлять инициативу?
— Но ведь вы сами сказали, чтобы я урегулировал эту проблему за сегодняшний день… Чем не решение вопроса?
— Идиот!!! Да если она в своем уме, она ни за что не согласилась бы продать мне акции. Это же категорически не выгодно ей! Быть не может такого… И потом, почему она, даже увидев Алика, не изменила своих намерений? Она ведь запомнила его еще со времен похищения… Что-то тут не чисто.
— Поверьте, я сочинил очень правдоподобную историю, и девчонка поверила мне, — Сергей слегка замялся, к столь резкому неприятию его идеи Александром Павловичем он был не готов, — В конце концов яркое доказательство того, что я говорю правду — визит Владиславы сюда.
— Мне все это не нравится, — Александр Павлович глубоко задумался, — Ладно, пойдем поговорим с ней. Но учти, если ты вздумал обмануть меня…
Сергей внутренне весь напрягся, уж слишком всерьез прозвучала эта угроза. «Вот заткнуть бы ему сейчас рот, наброситься всем телом и задушить», — мелькнуло в голове у Сергея, но он тут же вспомнил о дежурящем под дверью Алике, и только выругал себя за абсурдные мысли.
— Да все будет в порядке, шеф, — пролепетал Сергей, презирая сам себя за подобное присмыкание.
Владислава стояла у окна спиной к вошедшим.
— Присаживайтесь, девушка, — Александр Павлович опустился в кресло, — Итак, вы хотите продать свою часть акций?
— Да, очень хочу, — Владислава порывисто опустилась на любезно подставленный Сергеем стул, и поставив локоть на краешек стола тут же одернула его и поморщилась, — Фу, что это у вас?
Александр Павлович, изменившись в лице, молча созерцал возвышающуюся на его родном рабочем столе отвратительную коричневую кучку.
— Что это, я Вас спрашиваю? — Владислава отошла на несколько шагов от злополучного стола, — Ну что же вы молчите? Сергей говорил, вы порядочный человек… У какого же порядочного человека гадят в кабинете, да еще и на рабочем столе?!
— Я, я, я не знаю, как это сюда попало… Алик, не стой, как пень! Что это такое?
— Не видно что ли, дерьмо, — процедил Алик сквозь зубы и отправился на кухню за совком и тряпкой.
— Дерьмо? Вы уверены? — выражение лица Владиславы вдруг выразило крайнюю заинтересованность. К ужасу присутствующих девушка вдруг подошла вплотную к столу и, отломав кусочек омерзительной коричневой гадости, положила ее себе в рот, слегка пожевала, наморщилась, сплюнула в пепельницу, и с серьезным видом произнесла, — Да, правда дерьмо. Вот странно. Что оно делает у вас в кабинете?
Последней фразы Александр Павлович не услышал, приступ тошноты заставил его выбежать из кабинета.
— Ты что делаешь? — одними губами зашептал Сергей, как только дверь закрылась за работодателем.
— А я не в себе, мне можно, у меня и справка есть! — задорно улыбнулась Влада.
— Тише! Тебя могут услышать!
— Думаю, у Александра Павловича сейчас есть занятие поважнее, чем подслушивать чужие диалоги, — Влада подмигнула Сергею, потом вдруг стала серьезной, — Я слышала ваш с ним кухонный разговор. Он отнюдь не так легковерен, как ты предполагал. По-моему сейчас, когда все так заняты, мы обязаны воспользоваться случаем, дабы сбежать. Чует мое сердце, твой план провалился. Еще пара слов, и этот твой Александр Павлович выведет нас на чистую воду. Мне даже страшно представить себе, что будет тогда…Предлагаю, воспользовавшись паузой, немедленно бежать отсюда!
— Ты с ума сошла? Обратной дороги уже нет. Как я потом объясню ему, что произошло? Почему сначала ты вроде бы добровольно приходишь, а потом сбегаешь? Я не в состоянии придумать безопасного оправдания подобному твоему поведению. Нет уж, начали, так надо доделать до конца. Ты же сама говорила, что если уж что-то делаешь, то надо делать это качественно! Сейчас убедим его, что ты готова продать акции, потом вы подписываете договор, я забираю кассету… И все, свобода! Ты на следующий день предъявляешь справку о том, что была не в себе и твоя подпись под договором не может считаться действительной. А на Александра Павловича, чтоб ему не хотелось снова преследовать тебя, тогда вполне можно будет натравить милицию. Ведь компромата на меня у него уже не будет! Понимаешь, такие цели стоят подобных трюков!
— Господи, почему только сейчас я понимаю, насколько нереализуема эта твоя затея…
Владислава осеклась, потому, что в кабинет вошел Алик.
— Давайте, я помогу вам, — Влада отобрала у мордоворота совок и тряпку, — Я все-таки женщина. И потом я не брезглива.
Больше всего Сергей боялся, что Владислава сейчас выйдет из кабинета и бросится к входной двери. Надо отдать ему должное, он уже хорошо изучил характер девушки. Именно так она и собиралась поступить. Появившиеся вдруг в коридоре Макс с Толиком, отрезающие своим наличием путь к отступлению совершенно ошарашили Владу. Заметив пистолет, пристегнутый к ремню Макса, Владислава ощутила, как страх пригвоздил ее к месту. Макс проследил за взглядом девушки и неприятно ухмыльнулся. Влада неимоверным усилием воли заставила себя спокойно выбросить содержимое совка в мусорное ведро и, стараясь выглядеть как можно обычнее, вернулась в кабинет. Сергей с облегчением вздохнул.
— Я думал, ты попытаешься убежать, — он, извиняючись, улыбнулся, — Недооценил тебя, прости. Не бойся ничего, я ведь с тобой.
— Тебе не за что извиняться, — Владислава смотрела прямо перед собой, пытаясь заставить голос не дрожать, — Я бы и ушла, мне действительно страшно. Но там, в дверях стоят эти качки-телохранители. Я подумала, они не выпустят меня…
— Интересно, откуда это они взялись… Видимо, только пришли, иначе еще раньше появились бы полюбопытствовать, кто здесь в гостях, — задумчиво произнес Сергей и тут же изменил тон, — Вы в порядке? — не поворачивая головы, Владислава поняла, что в комнату вернулся Александр Павлович.
— Да, — голос его звучал непривычно вяло, — Прошу прощения, все это какое-то странное недоразумение. Я, видимо, неважно себя чувствую, представляете, мне привиделось, что вы, девушка из порядочной семьи и вдруг… едите…
Влада не дала ему договорить.
— Может, раз вам так не здоровиться, мы с Сергеем зайдем завтра?
Александр Павлович заставил себя сосредоточиться.
— Нет уж. Не люблю откладывать на потом важные переговоры. Итак, вы хотите продать акции, правильно я понимаю?
— Ну да.
— Возможно, я смогу помочь вам в этом.
В этот момент в дверь постучали и Макс, пристально и, как показалось Владиславе, с нескрываемой угрозой, оглядел присутствующих, после чего нарочито официальным тоном произнес:
— Шеф, у меня срочное сообщение, можно Вас на секунду отвлечь.
Александр Павлович недовольно поморщился, но все-таки вышел за дверь.
— Сергей, по-моему, Макс пришел с недобрыми для нас вестями. Ты можешь придумать, как нам сбежать отсюда?
— Влада, не накручивай себя. Все идет по плану. Все хорошо, — Сергей явственно ощутил, как волны паники от Владиславы медленно подбираются к нему, — Ты и меня тоже выбиваешь из колеи. Соберись и успокойся.
Но успокаиваться не пришлось, потому что по сравнению с тем, что произошло дальше, все предыдущие переживания Владиславы оказывались лишь легкими и незначительными волнениями. На пороге кабинета появился вдруг Александр Павлович, совершенно видоизменившийся. Ни тени усталости, ни намека на плохое самочувствие… Грозный и решительный он, как гора застыл в дверном проеме. Поверх его головы возвышался скалящийся какой-то страшной приклеенной ухмылкой Толик.
Макса с ними не было, Сергей заметил, как Александр Павлович очень серьезно шепнул сыну, находящемуся в коридоре:
— Парень, тебе сейчас здесь делать нечего. Иди подежурь под подъездом, если что, предупредишь нас об опасности.
Владислава всего этого почти не замечала. Зрение ее четко сфокусировалось на двух блестящих черных пистолетах, направленных в комнату.
— Госпожа Раевская, — Александр Павлович говорил очень тихо, и нечто ужасное чудилось Владиславе в каждом его слове, — Хватит морочить серьезным людям головы. Дайте мне свою сумочку, пожалуйста.
— Что за мелочные попытки воровства, Александр Павлович? — Влада неуверенно попробовала отшутиться, — Денег в моей сумочке почти нет, да и сама она стоит немного. Зачем она вам?
И тут Сергей, тот самый любимый Сергей, человек, которому Владислава уже начала полностью и безгранично доверять, преспокойно встал со своего места, почти резко вырвал из рук Владиславы ее сумку и протянул Александру Павловичу.
— Владислава, надо слушаться, когда к тебе обращаются старшие, — произнес Сергей тоном совершенно чужого человека.
— Вы хотели обмануть нас? — Александр Павлович бессердечно вывалил на стол содержимое сумочки и, бегло ознакомившись, разорвал справку о невменяемости Владиславы. Девушке показалось, что это не сумочку, а саму ее, живую Владу из плоти и крови, вот так безжалостно выпотрошили. «Нет!» — с бешеной скоростью проносилось в ее голове, — «Сергей просто тянет время… Не может быть, чтобы он подстроил все это, только чтобы заманить меня сюда… Он просто хочет усыпить бдительность врагов…», — А ведь Макс не спускал с вас, Владислава, глаз, с самого утра! — насмешливо продолжал Александр Павлович, — Молодец, мальчик, я его еще похвалю. Ведь вы согласились подписать со мной договор о продаже акций, перестраховавшись справкой о собственной невменяемости на сегодня. Так? Врач — армянин не стал бы врать. Максим крепко напугал его и тот все рассказал…
— Ах, вот как?! — Сергей изобразил на лице полное недоумение, — Я был уверен, что после приступа в больнице Владу направили к этому врачу, чтобы тот назначил ей новый курс лечения. Ты обманула меня, Влада? Как ты могла?!
Почему-то из-за последних слов Сергея Владислава слегка успокоилась. Похоже, что у Сергея созрел какой-то план, и он теперь всячески пытался вновь восстановить доверие к себе этих преступников. Девушка нашла в себе силы подыграть ему.
— А ты думал, я так легко попаду под полное твое влияние, и стану всерьез заключать столь невыгодные сделки, мальчик? — презрительно бросила она, глядя прямо ему в глаза, — Надо же было как-то узнать, где находится ваше бандитское логово.
По лицу Сергея промелькнула нервная судорога.
— Видит Бог, — обратился он к Александру Павловичу, отходя в дальний угол кабинета, оставляя, тем самым, Владиславу незащищенной от направленного на нее оружия, — Я не знал, что она может так подвести, — краем сознания Сергей фиксировал, как дуло пистолета Толика перемещается, следом за ним. Что ж, его тоже держали на прицеле, это было вполне естественно. Сергей решил продолжать свой монолог. — Даже не знаю, как я мог так ей поверить.
— Ну, — нервно улыбнулся Александр Павлович не опуская руки с зажатым в ней пистолетом, — Словам я с некоторых пор не верю. Сейчас тебе действием придется доказать, что ты верен данному мне обещанию. Владислава, этот человек, Вы наверное даже не догадываетесь, был нанят мною, чтобы убить Вас.
— Неужели? — Влада деланно расширила глаза, пытаясь сымитировать удивление. Девушка совершенно четко ощущала, что превращается в тонкостенный, готовый вот-вот треснуть сосуд, переполненный страхом и ненавистью. Раз Александр Павлович решился на подобные признания, значит живой он ее отсюда выпускать не собирается… Что ж, в любом случае Влада собиралась бороться за свою и Сергея жизнь до конца.
* * *
А Макса в это время нещадно били. Парень, отходивший с подачи отца полжизни в секцию бокса, в общем-то, привык к дракам. Но дракой то, что происходило в милицейском уазике, в нескольких шагах от подъезда, где Александр Павлович снял очередное помещение, назвать можно было с трудом. По сути происходило самое настоящее избиение. Один из оперов, старший в данной группе, стоял чуть в стороне и, мечтательно глядя на происходящее, с сомнением кивал головой. «Нет. Зря теряем время. Этот просто так не расколется», — думал он.
— Ребята, — на секунду прервал он коллег, предоставляя тяжело дыщащей жертве несколько мгновений передышки, — Поднажмите, сейчас уже следаки приедут, а мы еще не знаем куда идти.
Ребята свою работу знали очень хорошо.
— Ты будешь говорить, сволочь? — еще раз завопил один из них и снова занес кулак для удара.
И тут Макс догадался, что эта пытка никак не может быть вечной. Стоит только назвать номер квартиры, в которую пошла Владислава, и все успокоится, и этим скотам станет не до него, они будут слишком заняты убийцей Сергеем. Тогда можно будет отползти к обочине этой дороги, затеряться в кустах, отлежаться… Потом бежать, бежать, бежать… В родной Симферополь, к заботливым рукам матери, которая всегда была против совместной работы Макса с отцом. Макс приложил неимоверные усилия, и наконец выпалил:
— Отстаньте, суки! 51 квартира, четвертый этаж…
Для приличия его еще пару раз стукнули. Именно в этот момент из-за поворота вылетел забавно подскакивающий на складках дороги «Запорожец» Дэна. Деркач, еле помещающийся на сидении рядом с водительским местом, чувствовал себя космонавтом. Дэн гнал, будто за ним бежали миллион обезумевших монстров. Всего десять минут назад ребята — опера, приставленные, наконец, следить за перемещениями Владиславы Раевской, дико радуясь тому, что рация таки да работает, сообщили, что «Хонда» подъехала к тому самому дому, на котором висел автомат, с которого таинственный некто, подделывающийся под главного редактора газеты «Вечерняя Ялта», звонил нотариусу, дабы узнать содержание завещания. Деркач, услышав эту новость, обрадовался как ребенок, и с криками «Ты видишь, чутье меня не подводит! Я не зря проверял, откуда сделан этот звонок!» сам потащил Дэна к машине. Уже по дороге они вновь связались с операми и те, на этот раз растревожив своим сообщением даже Дэна, доложили, что возле подъезда ошивается парень, по всем приметам напоминающий одного из подозреваемых. Того самого, чьи отпечатки были обнаружены на дверной ручке, валявшейся возле злополучного подвала. Дэн перепугался не на шутку. Выходит, Владислава сама, добровольно, отправилась в логово к убийцам! Только что успокоившись за жизнь Глюка, которая, по прогнозам врачей, после операции находилась вне опасности, Дэн не мог теперь позволить себе не успеть спасти Владиславу. В душе проклиная эмансипацию как таковую и идиотское умение влазить во все неприятности сразу некоторых конкретных особ, Дэн гнал свой Запорожец, пренебрегая правилами дорожного движения и отсутствием асфальтированной дороги в некоторых местах.
— Какая квартира!? — уже кричал Дэн, подбегая к операм и вытаскивая на ходу оружие.
— Лучше бы я проехался на автобусе, — недовольно бурчал семенящий за молодым коллегой Деркач. Он, в отличие от Дэна, не раз присутствовал при облавах, посему так нервничать и суетиться не собирался. Более того, он даже не собирался вытаскивать пистолет. Скорее всего, вида вооруженных оперов, у которых в глазах написано ощущение полной безнаказанности, вполне хватит, чтобы полностью нейтрализовать преступников.
— Скорее туда! — Дэн первый бросился к подъезду.
— Этого, — Деркач спокойно показал на Макса, — В наручники и пусть сидит в машине, папашу дожидается. Денис Игоревич, успокойтесь хоть на миг. Нам стоит перекинуться парой фраз, дабы согласовать свои действия.
Дэн, понимая, что Деркач прав, заставил себя остановиться. «Только бы не было уже поздно… Только бы не было…» — отчаянно пульсировало в голове у следователя, — «В конце концов, с ней Сергей… Возможно, он сможет защитить эту взбалмошную девчонку», — успокаивал он сам себя.
* * *
— Что ж, господин убийца, — Александр Павлович поймал себя на том, что даже как-то забавляется происходящим, — Пора совершать серьезные поступки.
Очень медленно Александр Павлович перевел дуло пистолета с Владиславы на стоящего в углу Сергея.
Влада робко сделала несколько шагов к двери. Пистолет Толика угрожающе дернулся, девушка остановилась.
— Кажется, пришло время Вам действовать, мистер палач, — Александр Павлович подошел очень близко к Сергею и резко перевернул пистолет, — Вам придется пользоваться тем оружием, которое есть под рукой. Сергей неуверенно взялся за рукоятку пистолета. Толик теперь не сводил прицела с неудачливого убийцы.
— Что ж, выполняй свою работу, — Александр Павлович уже отошел на безопасное расстояние и почти спрятался за спину телохранителя, — Мне будет любопытно своими глазами увидеть смерть существа, доставившего мне столько хлопот. Только учти, одно неверное движение, и Толик прострелит тебе голову. Уж он-то умеет это делать, поверь мне. Работа в спецорганах учит человека очень многому…
Владислава почувствовала невероятное облегчение. Силы теперь казались ей равными. По одному пистолету с каждой стороны, что ж, шансы на победу явно увеличились.
— Не вздумайте это делать, — нервно затараторила Влада, надеясь отвлечь внимание врагов и дать Сергею несколько мгновений, чтобы тот мог правильно сориентироваться в ситуации, — Неужели вы думаете, я рискнула бы пойти сюда одна? Довериться полностью такому ничтожеству, как этот предатель, — девушка презрительно хмыкнула, — Я еще в своем уме. За нами, мой милый, всю дорогу по пятам следовали Дэн с Деркачом. Не думаю, что они вдруг проявят редкий гуманизм, и не станут усугублять ваши и без того паршивые дела, наткнувшись на мой хладный труп.
Сергей вздрогнул. Последние слова Владиславы коробили слишком сильно.
— Она блефует! — злобно прошипел Александр Павлович из-за спины Толика, — Действуй немедленно, или Толик понаделает дыр сначала в тебе.
Сергей вытер рукавом со лба холодный пот. Находиться под прицелом пистолета, не слишком-то приятное времяпровождение.
— Ну?! — Александр Павлович перешел на крик.
Сергей двумя руками схватился за рукоятку пистолета и всем корпусом развернулся к Владиславе. Их взгляды ранили сильнее всяких пуль. Владислава прищурилась. Мозгами девушка понимала, что на самом деле Сергей просто тянет время, ожидая удобного момента, дабы развернуться и выстрелить в Толика. Но что-то в глазах Сергея заставляло девушку внутренне содрогаться. Неужели?! Неужели он действительно сможет нажать на курок.
— Ты же понимаешь, что они все равно уберут тебя следом за мной? — одними губами прошептала девушка. Сергей утвердительно кивнул, но пистолета не убрал. Словно в замедленной съемке, Владислава видела как сужаются глаза Сергея, как ожесточается выражение его лица.
— Стреляй же! — не выдержал Александр Павлович.
И тут входная дверь с грохотом отворилась. Запахло дымом.
— Всем стоять, милиция! — громко закричал кто-то.
Сергей решил толково воспользоваться ситуацией. Два выстрела прозвучали один за другим. Немного растерявшийся Толик схватился за плечо и выронил пистолет. Александр Павлович вскрикнул и грузно осел на пол.
— Убрать оружие! — Дэн и несколько оперов в полном вооружении уже появились на пороге кабинета.
И тут Владислава почувствовала, что кто-то больно схватил ее за волосы и притянул к себе.
— Одно движение и я убью её, — до боли знакомый голос Сергея раздался над самым ухом девушки, неся с собой какие-то новые, совершенно незнакомые интонации неприкрытой злости.
— Я убью её! — закричал Сергей и дуло пистолета больно впилось Владиславе под ребра.
Где-то глубоко в подсознании девушки мелькнула мысль, что,возможно, стоит как-то сопротивляться, что Сергей вряд ли действительно решится стрелять сразу, что возможно еще можно вырваться… Но агрессия, с которой любимые, когда-то ласкавшие Владу руки вцепились теперь в ее тело, почему возымела над Владиславой парализующее воздействие. Девушка совершенно не могла пошевелиться. Окружающее казалось дурным сном. Побледневший Дэн, жестом приказывающий операм опустить оружие. Сергей, хватающий заложницу за волосы, увлекающий ее в кухню и барикадирующий дверь кухонным столом.
— Отпустите девушку, мы обещаем Вам полную неприкосновенность, — слабые попытки Дэна повлиять на ситуацию. Владислава бессильно осела на табуретку и в ужасе глядела на Сергея, все еще сжимающего в руках оружие.
— Влада, — Сергей попытался приблизиться, девушка отшатнулась, — Прости, так было нужно. Это же все не всерьез… Надо что-то делать…
Плохо справляющийся с собственной паникой Сергей лихорадочно оглядывался по сторонам.
Владислава попыталась собрать остатки разума и принялась дико, как ей казалось, вполне по-бабски, верещать.
— Он убьет меня! Не входите сюда! Он сумасшедший… У него пистолет.
Управляемая скорее какими-то первобытными инстиктами, Владислава бросилась к окну и резко дернула на себя раму. Сергей понял девушку с полуслова. Быстро вскочив на подоконник, он схватился обеими руками за водосточную трубу.
— Хорошо, что окна выходят в противополжную сторону от входа в подъезд, — Сергей попытался улыбнуться, потом глянул вниз и побледнел. Окна находились достаточно высоко.
На секунду окружающий мир перестал существовать для девушки. Глаза Владиславы жадно вцепились в лицо Сергея. Прищуренный взгляд — взгляд зверя, загнанного в угол. Нервно подрагивающие скулы, — те самые, по которым когда-то так привычно, так невзначай, пробегались кончики Владиных пальцев. Напряженная улыбка, больше похожая на оскал. Подсознание Владиславы отчаянно пыталось навсегда зафиксировать этот образ — образ существа, готового на любые поступки ради спасения собственной шкуры. Стоп кадр. Прощальная картинка. Сергея больше не будет. Он ушел из Владиной жизни. Навсегда.
Голосовые связки девушки не переставали издавать страдальческие крики, понимая, что лишь так можно подарить Сергею драгоценные минуточки для бегства. Сознание Владиславы было совсем не здесь.
— Он убьет меня! Дэн, он рехнулся! Не входите сюда! — собственный вопль девушка слышала откуда-то извне.
Садистка — память так некстати подбрасывала картины последних нескольких недель. Вот они с Сергеем бегут по набережной, взявшись за руки, и холодные морские брызги оседают на их щеках капельками бесшабашного счастья.
— Дэн, попытайся начать мирные перговоры! Он не в себе! — голос Владиславы жил теперь самостоятельно.
Воспоминания уносили Владу все дальше. Вот Сергей сидит напротив Владиславы в сарайке, они пьют крепкий чай и весело хохочут.
— Убери пистолет, маньяк! Это же я! — тело продолжало отрабатывать возложенную на него миссию.
Обрывки минувших дней сдавливали горло, отчетливо рисуя перед глазами эпизоды жизни с Сергеем. «Моя!» — шепчут любимые губы, теплые мужественные руки прижимают девушку к себе и Влада чувствует себя такой защищенной…
Когда фигура Сергея исчезла за ближайшим поворотом, Владислава медленно, словно во сне, подошла к двери, отодвинула стол, и меланхолично, удивляясь тому, что у голоса еще есть силы звучать, прошептала:
— Дэн, заходи, он давно уже сбежал.
Слез уже не было. Девушка, бессильно расплывшись по стоящему в углу стулу, отрешенно смотрела прямо перед собой. Осколки окружающих фраз падали в ее измотанную душу, как в бездонный колодец, и гулким эхом звенели в голове, причиняя неимоверную, просто нестерпимую боль.
— Почему ты дала ему уйти?! Быстро, ребята, за ним! — это, кажется, кричит Дэн.
— Он наверяка по пути к трассе! — это произносит какой-то уж совсем незнакомый голос.
— Осторожно, преступник вооружен! — вечно разумный Деркач.
Силуэт Дэна на секунду замер в дверях кухни.
— Влада, ты в порядке?
Девушка не нашла в себе сил ответить.
— Викторович, отвези ее домой. Вызвони кого-нибудь, чтобы посидели с ней. Поимка этой сволочи Сергея теперь просто дело техники… Мы справимся и без тебя.
Владислава чувствовала, как чьи-то заботливые, но совсем чужие руки подхватили ее под локти, куда-то повели, усадили в машину. Погруженная в туман реальность отчетливо пахла для Владиславы пустотой и бессмысленностью.
* * *
Утро следующего дня принесло Владиславе немного сил. Рая, предусмотрительно решившая остаться ночевать у падчерицы, с улыбкой наблюдала за с удовольствием поглощающей яичницу Владой. Исходя из вчерашнего состояния девушки, Раевская-старшая настроилась дежурить возле Владиславы не одну неделю. Но, кажется, нервный срыв прошел без остатка.
— Теперь верю поговорке «ляг поспи и все пройдет», — Влада жадно припала губами к бокалу с соком, — Какая ты умничка, Рая. Такой вкусный завтрак. Правда ты рискуешь, что так я вообще никогда не выздровлю. Уж очень приятно когда так за тобой ухаживают.
Влада подмигнула.
— Видела бы ты себя вчера, — Рая выключила закипевший чайник, — Сразу бы поняла, почему вокруг тебя сегодня все так носятся.
— Кто это все? — Влада удивленно вскинула брови, нарочито рассеянно оглянувшись по сторонам.
— Дэн заходил вечером. Ты уже спала. Деркач звонил. Все справлялся о твоем самочувствии.
— Дэн не говорил, как там Глюк?
— Аня? А что, ее нашли?
— Да. Она в больнице, — Владислава не снимала с губ широкой улыбки, — Я надеялась, что Дэн сообщит какие-нибудь новости…
— Ты хорошая актриса, девочка, — Рая слегка прищурилась, — Но в последнее время теряешь квалификацию. По-моему у тебя уже болят мышцы щек, от этой резиновой улыбки.
— Опять переигрываю? — Влада усмехнулась, уже вполне естественно.
— Где-то так.
— Что ж, номер с резко пришедшей в себя мной не удался, — Влада задумчиво смотрела куда-то мимо мачехи, — Буду честной. Рая, мне сейчас настолько плохо, что наличие рядом кого бы то ни было, пусть даже столь родного и замечательного человека, как ты, только усугубляет ситуацию… Рая, мне так плохо… Пожалуйсто, дай мне побыть одной…
— Я боюсь оставлять тебя одну, — Рая тоже решила говорить откровенно.
— Все плохое, что могло со мной случится, уже произошло… Рая, мне нужно побыть одной. Подумать, очиститься.
— От чего?
— Рая, я не верю… Я не верю, что все это действительно происходило… Сергей, тот самый человек, в котором я, наконец, смогла раствориться полностью… Единственный, с кем я хотела бы прожить вместе всю жизнь… И вдруг он делает мне больно… — Владислава тяжело вздохнула, — Я верила ему, понимаешь, верила… — девушка заставила себя собраться с мыслями, — Я не хочу сейчас об этом говорить. Мне необходимо побыть одной. Уйди, пожалуйста, уйди…
— Что ж, — Рая взяла девушку за руку, холод ее прикосновения почему-то успокаивал, — Вопреки всем правилам и обязательствам сестры милосердия, я уйду, если тебе так нужно. Посиди, подумай… Надеюсь, что столь сильная личность, как ты, не может всерьез зависеть от наличия в жизни того или иного человека. Поверь, будет еще миллион Сергеев.
— Очень надеюсь, что ты ошибаешься…
— Ладно, я пойду. Зализывание ран — действительно интимная вещь. Знаю по себе, — Рая резко встала, и направилась к входной двери, небрежным движением снимая с коридорной вешалки свой плащ и набрасывая его себе на плечи.
— Не перестаю восхищаться эстетикой твоей пластики, — кинула на прощанья искренне восхищающаяся Владислава, — Я приду в себя и тут же позвоню. Извини, что я столь неразговорчива.
Влада закрыла дверь и вернулась на кухню.
— Нельзя быть такой привязчивой, нельзя так верить в каких-то конкретных людей, нельзя позволять себе быть слабой, — одними губами шептала девушка.
Телефонный звонок вывел Владу из оцепенения.
— Да!?
— Это я, привет, как ты? — скороговоркой выпалил Сергей, который и сам не понимал, что именно должен говорить в подобной ситуации.
— Где ты? — сердцу Владиславы стало вдруг нестерпимо душно в объятиях грудной клетки.
— Мне удалось скрыться… Ты можешь приехать ко мне? Мы сбежим из этого города вместе и никто не найдет нас.
Молчание раздирало телефонный провод.
— Эй! Ты со мной? — Сергей не выдержал первым.
— Нет, — Влада едва нашла в себе силы, ответить так.
— Почему? — тон Сергея не был требовательным: он знал, что решение девушка уже приняла и пытаться изменить его глупо. Оставалось только смириться… И, может быть, попросить объяснения.
— Я видела твои глаза, — Владислава сама почувствовала необходимость объясниться. Говорить эти жестокие слова было очень тяжело, — Я видела твои глаза в момент, когда твоей жизни угрожала реальная опасность. Ты бы выстрелил, если бы Дэн не ворвался в комнату. Ты бы убил меня ради спасения собственной шкуры.
«По крайней мере, я веду себя честно», — шептала сама себе Владислава, до крови кусая губы.
— Это неправда. Я тогда просто пытался оттянуть время, дабы придумать выход…
— Я видела твои глаза.
— Что ж, — Сергей смирился окончательно, — Проверить, кто из нас прав невозможно. Я уезжаю из Ялты навсегда. Жаль, что ты не хочешь отправиться со мной… Просто помни, что я люблю тебя. Люблю навсегда.
— Я тоже люблю тебя! — Владислава не выдержала, — Но я никогда не смогу больше верить тебе… Я видела твои глаза… Ты останешься в моей памяти навсегда, таким, каким ты был до вчерашнего дня. Я буду засыпать, вспоминая тебя. Просыпаться и мысленно говорить тебе «доброе утро». Но я не смогу больше быть с тобой рядом в реальной жизни… Я видела твои глаза в той ситуации.
— Похоже, ты крадешь меня у меня, — Сергей пытался как-то сформулировать свои чувства, — Ты вроде и бросаешь меня, а сама оставляешь с собой…
— Я не краду. Я просто ксерокс. Сняла копию с того тебя, которым ты был для меня раньше, и навсегда оставила в своей душе. И буду теперь жить ею. В тебе реальном от этого ничего не пострадало. Это не воровство.
— Глупо…
— Может быть, но я так устроена. Не надо больше звонить мне. Я видела твои глаза…
— Влада, ты ошибаешься. Возможно, мне удалось хорошо сыграть ту роль, но я ни за что не нажал бы тогда на курок…
— Я видела твои глаза… Я не верю тебе.
— Ну что ж. Тогда, пока, — Сергей пытался найти какие-то более подходящие слова прощания, но, заблудившись в собственных мыслях, смог выдавить из себя только привычную банальную фразу, — Удачи тебе, милая…
— Подожди! — Владиславу прорвало, — Подожди, не клади трубку! Я просто хочу сказать… Я не виню тебя ни в чем. Возможно, все обстояло действительно так, как ты говоришь. Дело во мне. Я не смогу больше тебе верить. Я вообще теперь разучилась верить и быть открытой. Я как та амеба, о которой говорил когда-то нам Феликс. Я не буду с тобой не потому, что я лучше или сильнее. Просто не прижилась. Просто я нигде не приживаюсь и теперь обречена на вечное бегство. Во мне что-то не так, но вместо того, чтобы исправлять это, я убегаю в другие миры, к другим людям, которые еще не знают о моем «что-то не так». А как только и они узнают, я снова сбегу к следующим…
— Да уж… Хорошенькая перспектива. Людей на Земле много, на твой век хватит… Влада, ты несешь чушь.
— Но я так устроена, — Владислава поникла, осознав, что так и не смогла ничего объяснить, — Прощай. Нам не стоит больше мучить друг друга.
***
В этот самый момент Деркач, прослушивающий телефон Владиславы, довольно потирал руки. Хорошо все-таки, что этот мальчишка Дэн согласился вчера зайти к девушке под предлогом беспокойства за ее здоровье и незаметно подложить жучок в телефон. Деркач чувствовал, что преступник еще попытается выйти на связь с Владиславой. Что ж, интуиция в следовательской работе — 50 % успеха.
— Ребята, — Деркач улыбнулся, — Пора ехать на задержание, — На этот раз ему вряд ли удастся уйти… Он в Алуште на летней квартире у двоюродной сестры. Сообщите всем нашим.
Дэн обреченно глядел в окно, почти не вслушиваясь в распоряжения, отдаваемые Деркачом по телефону. Что-то не клеилось в такой развязке дела. Уловить, что именно, Дэну никак не удавалось. Внешне версия Деркача о том, что убийца — Сергей, выглядела более чем правдоподобной. Все улики, да и само поведение подозреваемого говорили в ее пользу. Но Дэн все еще сомневался.
— Да, Викторович. Как только его задержим, сделай мне одолжение, завези его в больницу к Аньке. Пусть она опознает его. Он ли ее похищал, и вообще… Мне только что сообщили, что она уже пришла в себя…
— Парень, — Деркач покровительственно похлопал Дэна по плечу, — Ты все еще сомневаешься в правильности моей версии только из-за того, что твое подсознание никак не хочет смириться с тем фактом, что убийца так долго крутился у нас под самым носом. Амбиции — плохой советчик.
— Да при чем здесь, — Дэн, вспылив, отмахнулся, — Просто, потом же сам затаскаешь девчонку по кабинетам. А тут она сразу все расскажет, и ладно… Я, кстати, прямо сейчас к ней поеду. Может она какие новые факты в этом деле прояснит. Да и нехорошо как-то, она в сознании, а меня рядом нет…
— Не пойдет! — в Деркача сегодня вселился какой-то дух противоречия, — Я, значит, едь, разбирайся с преступником, а ты шуры-муры с девочками крути? Поехали со мной. Аня твоя ничего срочного сообщить не может. В этом деле все уже и так ясно. Заедем к ней чуть позже. Действительно, опознание этого Сергея сразу проведем.
— Как скажешь, — усталость принесла Дэну какое-то до крайности апатичное настроение.
Задребезжавший вдруг телефон порадовал Деркача необычайно.
— Молодцы! — кричал он кому-то в трубку, — Просто умнички! — подобное обращение к подчиненным следователю было раньше совершенно не свойственно, — Сейчас и мы подъедем. Ждите. — Деркач положил трубку и засуетился, собирая какие-то бумажки, — Взяли! — торжественно сообщил он Дэну, — Как я и предполагал, никуда он, гад, не скрылся. Ну, сейчас он за все ответит…
Дэн даже слегка обрадовался, что едет с Деркачом. По крайней мере, так можно было оградить Сергея от гнева Викторовича. А может это и не нужно… Может Сергей и вправду убийца отца Владиславы и теперь должен понести заслуженное наказание? В любом случае до полного выяснения всех обстоятельств, Дэн не хотел оставлять Сергея на произвол судьбы. «Он не виноват!?» — уже в машине Дэну вспомнился крик заплаканной Владиславы, и сразу стало понятно, почему признавать Сергея виноватым так не хочется. «Господи, Влада! Да откуда ты можешь знать?! И меня накрутила, чертовка, я теперь мысленно его защищаю!»— беззлобно ругнулся в пространство Дэн и прибавил газу.
Когда через сорок с хвостиком минут Владислава с неестественно уверенной улыбкой влетела в больницу, дабы навестить все-таки подругу, то первым кого она увидела в коридоре был Сергей. Девушка даже протерла глаза, решив, что это просто преследующее ее наваждение. Но Сергей не исчезал. Более того, напряженный слегка прищуренный взгляд с нескрываемой враждебностью скользил по лицу Владиславы.
— Так вот, что означало твое «подожди, не клади трубку?» — Сергей криво усмехнулся, — Это не упрек. Я сам должен был оказаться умнее.
И тут до Владиславы, наконец, дошло. Наручники на руках Сергея, едва скрывающий радостную улыбку Деркач, Дэн, нервно беседующий о чем-то с врачом.
— Нет! — Влада отчаянно замотала головой, — Я не знала об этом… Я не знала, правда…
— Теперь уже я тебе не верю. Мне сразу почудилось что-то странное в твоей интонации, когда ты просила меня не класть трубку.
— Да нет же… — Влада совсем растерялась, — Дэн скажи ему!!!
Дэн и Деркач молча наблюдали за происходящим.
— Я слышал твою интонацию, — безаппелляционно заявил Сергей.
— Так же, как я видела твои глаза? — Владислава улыбнулась как-то совсем по-детски и что-то очень важное и теплое шевельнулось в душе Сергея.
— Хватит трепаться, — Деркач, уже насладившись вволю делом рук своих, слегка занервничал, — Пройдемте, врач разрешил нам навестить больную.
Бледная Аня, увидев сквозь едва приоткрытые веки, входящих в палату первыми Дэна и Владиславу попыталсь слабо улыбнуться. Тут ее взгляд скользнул по лицу Сергея. Глаза девушки расширились от изумления.
— Ты?! Опять ты?! — Аня явно сильно нервничала, — Дэн, — Аня резко подняла руку и ткнула пальцем в совсем растерявшегося Сергея, — Он! Он!
Договорить у Ани сил не хватило. Девушка опять отключилась.
— Кто-нибудь! — в панике закричал Дэн, — Эй, она опять потеряла сознание!!!
В палату тут же ворвались медсетсра и взволнованный врач.
— Я же предупреждал, ей нельзя нервничать. С таким сотрясением только… Выйдите все отсюда!
Гости быстро покинули палату.
— Ты видел! — смакуя собственную победу, радостно изрек Деркач, — Она его опознала!
Дэн, сжавший до боли зубы, напряженно кивнул.
— Жаль, что я в тебе так ошибался, парень, — бросил он Сергею, и нескрываемая угроза прозвучала в его голосе.
— Я все могу объяснить… Просто как-то, проснувшись со мной в одной постели… — Сергей замолчал, понимая как странно звучат сейчас его слова, — Просто…
— Молчать! — гаркнул Дэн, и Сергей предпочел оставить свои объяснения на потом, — Все сходится, — стараясь говорить как можно равнодушнее, обратился Дэн к коллеге, — Она опознала его. Он — убийца и похититель. Наконец-то все стало на свои места в этой запутанной истории.
Это было уже слишком. Владислава не могла больше ничего воспринимать. Осознание ужасной правды навалилось на мозг бедной девушки всем своим страшным весом и расплющило его. Влада резко развернулась и кинулась прочь. Скорее! Бежать! Бежать от всех этих страшных разоблачений. От ужасных событий и подлых предательств. Бежать! Странная надежда, что, возможно, время не властно над этой гонкой, возможно, оно даст Владиславе малюсенькую скидку и отмотается назад, совсем на чуть-чуть, всего на несколько месяцев. Туда, где Влада с отцом и верной, любящей Раей, ездили на шашлыки на Ай-Петри, туда, где Глюк звонила каждые полчаса, требуя статей для ее новых фотографий, туда, где еще не было Сергея и Владислава не знала как больно, когда любишь кого-то так сильно… Девушка чувствовала, что задыхается.
— Да стой же ты, наконец! — Дэну таки удалось нагнать беглянку, — Слушай, тебе надо не книжки писать, а за сборную Крыма бегать, еле догнал тебя. Ты куда?
Владислава молча смотрела на него широко открытыми глазами.
— Не время, Владка, не время. Сейчас надо многое прояснить. Поехали в участок. Хочу, чтобы ты сама услышала все факты, говорящие о его виновности. Соберись! Ты слышишь меня?
— Да, — Влада усилием воли заставила свой мозг вернуться в липкие объятия реальности, — Я тебя слышу. Я в порядке. Просто захотелось размяться… — Влада, извиняючись, пожала плечами, — Знаешь, тренировка, для фигуры полезно… А то я как-то все в покое, да в покое… так недолго и форму потерять…
Все это Владислава щебетала уже сама себе, усаживаясь за руль «Хонды». В участке девушку попросили несколько минут подождать. Несколько минут, как и положено в подобных заведениях, переросли в полтора часа. Но Владислава твердо решила никуда не уходить. Прямая и серьезная вжалась она в коридорное складное кресло, норовящее захлопнуться при малейшем повороте сидящего. «Я должна выдержать. Я должна узнать все. Все-все, чтобы потом, как— нибудь невзначай, не пораниться о новые подробности всего этого кошмара,» — твердила она себе, отрицательно мотая головой на извинения Дэна и просьбы зайти попозже.
— Я подожду, — машинально повторяла она, даже когда Деркач или Дэн выходили из кабинета вовсе не для того, чтобы что-то сказать Владиславе.
Наконец, в проеме ставшей уже ненавистной двери кабинета показался Сергей. Наручники с него уже почему-то сняли, но поблекший и измученный взгляд так любимых глаз, небрежно скользнувший мимо Владиславы, и напряженный прищур сопровождавшего Сергея милиционера, не сотавляли ни малейших сомнений: Сергея отсюда больше не выпустят.
— Влада, заходи, — Дэн старался говорить как можно естественее.
— Что ж, девушка, — Деркач тоже очень измотался и, как ни странно, эта усталость придавала лицу следователя мягкое и вполне человеческое выражение, — Теперь вам больше никого не нужно покрывать. Преступник схвачен. Вы больше ничем не сможете запутать следствие. Так что теперь в ваших же интересах рассказать нам всю правду. Вы ведь не хотите, чтобы вас подозревали в соучастии?
Влада собрала все силы и насмешливо улыбнулась.
— В соучастии во взятии в заложницы саму себя? У вас богатое воображение, господин следователь…
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю! — у Деркача уже даже не было сил вспылить.
— Влада, — Дэн, стоявший все это время у окна тоже присел, — Не валяй дурака. Вина Сергея доказана. Сейчас я хочу понять, почему ты покрывала его. Понимаешь, твоя роль во всей этой истории несколько обескураживает.
— Хорошо. Я все расскажу, — Владислава попросила достала сигарету и вопросительно посмотрела на Деркача. Тот кивнул и щелкнул зажигалкой, — Только объясните, что доказывает его вину. Кассета?
— О, ты знала о ней? — Дэн еще больше нахмурился, — Это не радует. Нет. Не только кассета. Выяснились и мотивы. Во-первых, окольными путями подследственный умудрился вынудить твоего отца покупать…
— Да. Это все я знаю. Он переманил Ирину на свою сторону, и та стала поставлять “For you” продукцию Сергея. Но что же здесь плохого? Обычный бизнес…
— Дело в том, что твой отец в ближайшее же время собирался покупать во все свои заведения кассовые аппараты и вообще отказаться от услуг полиграфических фирм.
— Об этом мне Сергей ничего не говорил, — растерялась Владислава.
— Твой отец рассказал о своих намерениях Ирине. Та расстроилась, конечно… Более того, твоему отцу очень не понравилось, что человек, которому он сам отказал, все равно умудрился протащить поставку своего товара, — Дэн продолжал, — в общем, похоже, что из-за этих самых поставок Сергей обозлился на твоего отца.
— Так не бывает, — Влада впилась ногтями в собственные ладони.
— Конечно, — покорно согласился Дэн, — Мотив не слишком значительный. Но кассета и поведение Орлова в момент попытки ареста красноречиво указывают на его виновность. Извечная причина — деньги…
— Ничего не понимаю, — Влада пыталась осмыслить услышанное, но все факты никак не хотели умещаться в цельную картинку.
— Все просто, — в разговор решил вмешаться Деркач, — Если не будет Раевского, “For you”, как казалось Сергею, будет продолжать осуществлять свои закупки.
— Наверняка в тот роковой вечер Орлов поначалу и не собирался убивать Раевского, — Дэн попытался смягчить произведенное жесткими фактами впечатление, — Просто хотел поговорить, возможно, угрожал. Кстати, известно, что Орлов звонил твоему отцу накануне. Скорее всего, опять же с угрозами. Это объясняет, почему Раевский решил писать завещание. Твой отец был достаточно вспыльчивым человеком. Наверняка разразилась ссора и Орлов решил отомстить, вспомнив, что в дом он проник никем не замеченным…
— А яд? Хочешь сказать, что яд он прихватил случайно? — усмехнулся Деркач, — Нет. Убийца спланировал все заранее.
— Вряд ли, — отмахнулся Дэн, — Ты же слышал, что говорят о нем друзья. Авантюрист, между прочим, химик по специальности. Он всегда носил с собой этот яд, так, из понту. Скорее, чтобы перед девочками хвастать, мол, у меня всегда есть красивый способ избавиться от этого мира…
— Подождите, все это ваши догадки?
— Построенные исключительно на фактах. Во-первых, кассета с бегством Орлова. Поверьте, Влада, профессионал всегда видит по человеку, виновен тот или нет. Орлов виновен, это утверждаю я! Во-вторых, отказ Раевского сотрудничать — отличный мотив для преступления. Кстати, Орлов действительно носил с собой яд, об этом сообщили некоторые его друзья… Да и при обыске квартиры у него были изъяты некоторые отравляющие вещества.
— Тот же самый яд? — Влада хваталась за любые соломинки.
— Экспертиза покажет. Но, скорее всего, тот же самый, — Дэну было очень неприятно сообщать все это Владиславе.
— И потом уж совсем неоспоримые улики, — Деркач решил продолжать, — Это его поведение в момент задержания. Разве стал бы честный человек брать кого-то в заложники? Ну и то, что Анна Оголюк опознала его, совершенно не оставляет сомнений.
— Но зачем Аня была нужна ему?
— А история с подвалом? Ведь Аня полезла туда, что установили, между прочим, Вы сами, Владислава. Видимо, она нашла там нечто такое, что могло выдать преступника.
— Зачем же он тогда отпустил ее?
— Никто ее не отпускал, — на этот раз интонация Дэна была резкой, — Глюк сама сбежала. Похоже, ее оставили где-то умирать, а она выбралась.
— Не остаётся сомнений, что этот человек — убийца!!!
— Подождите, а Гера Журавель? Зачем Сергею Гера? А как же этот ужасный тип Александр Павлович?
— Александр Павлович, похоже, к убийству Раевского не причастен. Судя по рассказу этого типа, он действительно хотел выкупить "For you", поэтому, дабы понять слабые места акционеров, установил слежку за домом Раевского. Таким образом он раскрыл Орлова и решил использовать его в своих целях. Он в ответе за другие дела… И думаю, попал он крепко. Вот оправится от ранения и будет честно отбывать наказание. А по поводу Журавля… Не знаю… Рука явно та же, так что Орлов, я думаю, нам еще расскажет зачем ему понадобилась смерть Журавля.
— А сам он что говорит?
— Молчит, — отмахнулся Дэн, — Насмотрелся импортных фильмов, отказывается разговаривать без адвоката.
— Ничего, пару дней у нас посидит — во всем признается.
Владислава ничего не смогла с собой поделать и резко вздрогнула.
— Девушка, Вы, кажется, жалеете убийцу собственного отца? — насмешливо спросил Деркач, — Забавно…
— Влада, расскажи нам все о твоем участии в этой истории. Почему ты покрывала его?
Владислава набрала полную грудь воздуха и на одном дыхании выпалила:
— Я слишком любила его и верила ему. Я не могла иначе…
— Рассказывай, — Дэн попытался сделать свой голос как можно мягче.
Владислава на секунду задумалась и начала говорить. Через несколько мгновений девушка уже забыла, что находится в кабинете следователя. Она просто вспоминала. Взгляды, прикосновения, фразы, события… «Больнее всего режут осколки собственного счастья», — подумалось вдруг девушке и она на секунду прервала свой рассказ, чтобы записать родившуюся мысль. Этот жест напомнил Дэну о Глюке.
— Да, Влада. Я тут прихватил сумочку Глюка. Ничего примечательного там нет. Просмотришь позже, может, найдешь что-то, касающееся нашего дела. Я начинаю верить в твои следовательские способности.
— Хорошо, — растеряно ответила Владислава и продолжила свой рассказ. Она нарочито небрежно обращала сокровенное в банальные, избитые и поверхностные фразы, убивая тем самым ту яркость и нереальность, которая, как казалось девушке раньше, царила между ними с Сергеем. Плохо рассказанная, пусть даже самая волшебная и светлая история так легко может превратиться в бытовой, абсолютно пустой треп…
— Ну конечно же я, дура, ему поверила! — продолжала Владислава и резала, резала, резала свою брошенную сказку, — Антураж все-таки очень многое решает! Сергей — демоническая личность. Так легко заставить меня влюбиться! Нельзя не проникнуться уважением к такому умению. С другой стороны, Орлова, — губы Владиславы на секунду замерли, пытаясь распробовать непривычное обращение к Сергею по фамилии, — Орлова тоже можно понять. Что ему еще оставалось делать? Если уж награжден человек талантом кружить головы глупеньким женщинам, грех этим не воспользоваться, — Владислава улыбалась уже совсем не наигранно и, вполне даже веря собственным словам, излагала грустную историю, о том, как глупенькой барышне вскружили голову, заставили поверить, и вынудили никому не рассказывать об услышанном и подыгрывать преступнику.
Когда Владислава вышла из участка, на город уже обрушились сумерки. Девушка чувствовала себя полностью выжатой. Итак, Сергей бесспорно виновен. Слишком много фактов, указывающих на это… Предательство застало девушку врасплох и сил сдержать слезы больше не было. Раньше с подобными состояниями Владислава справлялась очень легко, необходимо было только подойти совсем близко к огромному успокаивающему морю и вслушаться в его равномерное дыхание. Тогда некая гармония, перетекая из всемогущей стихии в душу девушки, успокаивала и наделяла новыми силами. Но на этот раз море не принесло успокоения. Нечто тревожное чудилось в нем девушке. Владислава в какой-то прострации отправилась к машине, пытаясь разобраться, почему город не приносит больше спасения. Девушка бросила еще один взгляд на такое заботливое раньше море и вдруг с абсолютной ясностью осознала, что произошло. Ялта больше не принадлежала Владиславе. И это море, и гипнотизирующее своей бесконечностью и непознонастью крымское небо, и с любопытством наблюдающие за происходящими в городке событиями великаны-горы, и узенькие петляющие улочки, знакомые еще по детским ощущениями сбитых ступней, и причудливо взгромоздившиеся одна на другую черепичные крыши домов, — все это теперь было заклеймлено присутствием Сергея. Город из Владиславиного превратился в их с Сергеем общую Ялту. Каждый камень, каждый изгиб мостовой, глядели теперь на девушку напряженно и даже несколько враждебно. Еще бы! Они уже так привыкли к обогревающей все вокруг энергии бесшабашного счастья, исходившей когда-то от Влады с Сергеем, что теперь, вынужденные глотать горькие брызги Владиславиного одиночества, чувствовали себя обделенными. Влада уже подошла к своей лестнице. Девушку слегка трясло. Глупое желание бежать со всех ног от воспоминаний, от осознания предательства, от сдавливающей все внутренности тоски по чему-то очень важному вернулось к девушке вновь.
— Надо уехать! — автоматически прошептали губы девушки.
И вдруг все снова стало легко. Ну конечно! Как же Влада раньше не подумала. Дорога излечит от боли. Новые ощущения задавят тоску. Интересная, творческая работа снова вернет девушке веру в доброжелательность окружающего мира. Ворвавшись в собственную квартиру, Владислава мимолетом глянула в зеркало и, наткнувшись на озорных бесенят в собственном взгляде поняла, что остановиться уже не сможет.
— Ало, Раечка?! — Влада, прижав телефонную трубку ухом к плечу, двумя руками запихивала в дорожную сумку печатную машинку, — Да, у меня все хорошо… Просто звоню предупредить, что я уезжаю. Куда?
«И правда, куда?» — почему-то эта мысль пришла в голову девушке только сейчас. Но физическая оболочка Владиславы — видимо, как более приспособленная к решению бытовых вопросов — сама ответила на этот вопрос.
— Как куда? В Москву, к Коте. Он давно звал меня в штат этого их журнала, — губы Владиславы выдали этот текст еще до того, как мозг осознал, что именно они говорят, — Да, Рая. Я думаю, что надолго. Может быть и навсегда. «Хонду» оставляю все в том же гараже, можешь пользоваться. Ключи будут в зажигании, а ключи от гаража тебе дадут его владельцы. Я предупрежу их. Я обязательно буду звонить. Ну, пока.
Из дому девушка выходила уже совершенно другим человеком. Короткая черная куртка, потертые джинсы, пережившие миллион вылазок, удобные тапочки без каблуков, перекинутая через плечо дорожная сумка, темно-синий бандан, не позволяющий непослушной челке падать на глаза. Влада чувствовала себя вечным Питером Пэном. Как истинный любитель красоты сюжета, Владислава не могла себя позволить уехать просто так. Оставалось сделать еще одно важное дело. Собственно, сделать его Влада собиралась уже очень давно, но, видимо, время для этого настало только сейчас. Владислава рассмеялась, в очередной раз заставила себя не думать о Сергее, и, как одержимая, кинулась вниз к набережной. Памятник Горькому, к счастью, все еще стоял на месте. Красовавшаяся на нем испокон веков цитата высказывания именитого литератора тоже никуда не исчезла. «Будущее нашей страны — в новом русском человеке, в том, кто …», — назидательно гласила выдолбленная на подножии памятника надпись. Владислава достала из сумки небольшой складной ножик и принялась за работу. Через пять минут так давно придуманная точка, после слова «русском» была поставлена. Теперь высказывание Горького вполне соответствовало времени: «Счастье нашей страны — в новом русском». Довольная содеянным хулиганством, Владислава подмигнула пророку-Горькому и помчалась на автовокзал. До отправления автобуса оставалось еще десять минут. Лихо перепрыгнув через холодные осенние перила, Владислава уселась на собственную сумку и, свесив ноги с парапета автовокзала, еще раз окинула взглядом примостившийся внизу город. Осознание близкого расставания с Ялтой на секунду обожгло сердце щемящей тоской, но азарт предстоящей дороги не дал грусти разрастись. «Ялта!!! До свидания!» — спокойно прошептала девушка городу и, собравшись как для последнего прыжка, кинулась в объятия новой жизни.
***
— Давай прекратим эти игры, — Дэн никак не мог заставить себя общаться с подозреваемым жестко. Почему-то, несмотря на факты, явно указывающие на причастность Орлова к убийствам, шантажу и даже к похищению Глюка, следователь подсознательно испытывал к Сергею какое-то подобие симпатии. Видимо, этот парень действительно обладал талантом располагать к себе окружающих. Не зря же обычно самодостаточная Владислава, так легко клюнула на этого типа.
— Я и не пытаюсь играть, — улыбка у Сергея получилась какая-то вымученная. Запавшие глаза в ореоле темных кругов устало смотрели за окно, — Денис Игоревич, — с момента ареста Сергей обращалсяч к Дэну только по имени отчеству, — Поймите, объяснять что-либо бессмысленно, вы все равно не поверите мне, слишком много фактов, подтверждающих мою вину. Я просто не могу себе сейчас позволить понадеяться на ваше понимание. Я отказываюсь говорить что-либо без своего адвоката. Единственное, что я обязан вам сообщаить, это то, о чем я уже говорил. Еще раз хочу обратить ваше внимание, на то, что Александр Павлович действовал не сам по себе, у него был некий шеф. Возможно, выход на этого шефа облегчит вам поиски настоящего преступника. Не закрывайте глаза на эту ветвь происходящего.
— Тьфу ты! — Дэн искренне психанул, — Я тебе помочь пытаюсь, а ты… С Мыльным Александром Павловичем и без тебя разберутся. Если ты невиновен, опровергни как-то имеющиеся против тебя…
— Вы все равно мне не поверите. Не имеете права поверить. Работа у вас такая, — Сергей тяжело вздохнул и решился попросить разрешения закурить. Дэн бросил резкий взгляд на дверь кабинета, потом повернул торчащий в замке ключ и утвердительно кивнул, — Просто не знаю, как объяснить коллегам, чего я с тобой так цацкаюсь, — Дэн зачем-то решил оправдаться.
— А Вы не цацкайтесь, — несколько затяжек принесли Сергею новые силы, — Я действительно виновен. Правда не в том, о чем вы думаете. К убийствам учредителей и похищению Глюка я не причастен… Моя вина намного серьезней.
Глаза Сергея вдруг блеснули каким-то отчаянно-обреченным безумием. Дэну на секунду всерьез показалось, что он беседует с сумасшедшим. Следователь подозрительно прищурился и аккуратно начал:
— И какая же это твоя вина?
— Я потерял ее.
— Вину?
— Нет. Вину я приобрел, а Владилсаву потерял. Из-за собственной глупости навсегда потерял ту единственную женщину, которую…
Резкий телефонный звонок прервал откровения Сергея.
— Да?! — Дэн готов был убить всякого, кто перебил Орлова, который, похоже, был близок к тому, чтобы начать что-то объяснять, — Пришла в себя? — голос следователя резко смягчился, — Меня? Немедленно? Но зачем? Ага. Сейчас буду.
Дэн резко швырнул телефонную трубку.
— Я срочно уезжаю, — бросил следователь Сергею, застегивая пальто, — Аня пришла в себя, построила всех врачей, чтобы срочно вызвали меня. Вроде что-то важное хочет сообщить. Сиди здесь. Я в течение часа приеду.
Во взгляде Сергея вдруг вспыхнул огонек надежды. Дэн оценил это по-своему.
— И не пытайся. Сбежать у тебя все равно не получится. В коридоре — дежурный, вооружен и хорошо обучен. А сквозь решетку, — Дэн кивнул на окно, — ты можешь пролезть только по частям. По правилам, я тебя вообще должен обратно в камеру отправить. Но, так уж и быть… Нечего тебе там, с уголовниками… Хотя…
Дэн сгреб в охапку бумаги со стола, бросил их в сейф, положил ключ от замка к себе в карман, еще раз критически оглядел кабинет, пытаясь сообразить, не оставил ли на виду чего секретного, потом круто развернулся и выскочил за дверь, после чего Сергей услышал лязганье поварачиваемого в дверном замке ключа.
Несколько минут Сергей не шевелясь смотрел за окно. Тупая усталость никак не давала собраться с мыслями. Возможно, информация, которой Аня собиралась поделиться с Дэном, несла в себе оправдание Сергея… Возможно и совсем наоборот. Сергей нахмурился. Интересно, что рассказала Дэну Владислава? И вообще, что известно следователям? Оставшись в кабинете Дэна, Сергей просто не мог себе позволить не воспользоваться ситуацией. Хотя бы попытаться выяснить что-либо… Правда действовать совершенно не хотелось. Неверие Владиславы почему-то сделало жизнь Сергея абсолютно бессмысленной. Ему сейчас было абсолютно все равно, что будет происходить в жизни дальше… Разум победил апатию. В конце концов, возможно, удастся выяснить какие-нибудь новые факты… Сергей, подвинувшись ближе к столу следователя, принялся изучать содержимое ящиков.
— Похоже, я совсем впал в детство, — выругал он сам себя через несколько минут, — Становлюсь глупым и наивным.
Конечно же, все бумаги, касающиеся текущего дела, следователь предусмотрительно убрал. Было бы слишком легкомыслено предполагать, что Дэн мог допустить такую промашку. Сергей, без особой грусти, оставил свое глупое занятие. Тут его взгляд привлек один очень интересный предмет. В углу кабинета, на дверной ручке казенного шкафа, висела женская сумочка. Сергей сразу узнал вещь Ани Оголюк. После того, как Сергей перепутал этажи в доме у Люськи и чуть не пал жертвой Анькиного молотка, некоторые вещи Глюка запомнились Орлову на всю оставшуюся жизнь. Скорее автоматически, чем точно понимая, зачем он это делает, Сергей принялся рассматривать содержимое сумочки. Конечно же, обещаного газового балончика там не оказалось. Но его Сергей, в общем-то, и не искал… Тут вдруг Орлову стало совершенно ясно зачем он роется в чужих вещах. Увы, записной книжки среди них не оказалось. Сергей решил не терять надежды так скоро. В конце концов, Аня могла писать и не в блокноте. Припоминая все рассказы Владиславы о подруге, Сергей был уверен, что сможет прояснить для себя некоторые обстоятельства похищения Ани, исследовав содержимое ее сумочки. Словно одержимый, подследственный вывалил все Анины вещи на стол и принялся внимательно вчитываться в написанное на обрывках листочков… Хорошо все-таки, что Владислава так много рассказывала Сергею о своих друзьях… Ничего стоящего пока обнаружено не было. Хотя… Мелким беглым почерком на обрывке тетрадного листочка было написано: «Рекламный слоган для фирмы, торгующей водяными фильтрами (на визитке): «Фильтруй!!!» (Владка, вполне в твоем стиле!)»
— Стоп! — чтобы не упустить мысль, Сергей принялся формулировать ее в слова, — Этот слоган придумала Владислава уже после пропажи Глюка… Откуда Аня могла узнать о нем?
И тут Сергея осенило. В голове его, наконец-то, выстроилась более ли менее ясная картина. Теперь необходимо было предупредить Владиславу. К счастью, Дэн, разволновавшись перед встречей с Анькой, не заблокировал от Сергея телефонную связь.
Владиславы дома, конечно же не оказалось. «Куда можно было деться?! Хоть бы для приличия попереживала о нашем разрыве и посидела дома, якобы печалясь!» — с некоторой долей иронии подумал Сергей, вслушиваясь в протяжные телефонные гудки. Где искать Владиславу, Сергей даже приблизительно не знал. Единственной из знакомых Влады, номер телефона которой Сергей знал, была Рая.
— Алло? Рая, это Сергей вас беспокоит. Тот самый, которого подозревают в убийстве вашего мужа…
Сергей понял, какую чушь несет и осекся.
— Не стоит так подробно рекомендоваться. Я и так узнала вас, Сергей, — как ни странно, Рая отвечала довольно спокойно, — Я вас внимательно слушаю.
— Просто хотел узнать, не у вас ли Влада…
— Нет. Но даже если и была бы, я не думаю, что она стала бы разговаривать с вами.
— Я знаю, знаю, — нервно перебил собеседницу Сергей, — Но сейчас речь идет об очень серьезных вещах… Владе грозит опасность… Вы не скажете где она?
— Она уехала, — Раевская-старшая постаралась сделать все, чтобы не выдать собственного волнения, но голос ее все-таки дрогнул, — Ничто, связанное с Ялтой и всеми этими страшными историями ей больше не грозит.
— Куда уехала!?
— А почему я должна говорить вам об этом?
— Куда уехала!?
Что-то в интонации Сергея заставило Раевскую сдаться. Подсознательно, женщина всегда чувствовала, что Орлов не может желать Владиславе зла.
— В Москву. К Коте…
— Вот чёрт! — только и смог выкрикнуть Сергей и, понимая бессмысленность любых объяснений, швырнул трубку на рычаг телефона и кинулся к окну. Решётка на окне действительно не оставляла ни малейшей надежды на возможность, ставшего уже традиционным для Сергея, бегства через окно. Орлов нахмурился, потом зачем-то схватил со стола Дэна огрызок карандаша и заскрипел им, царапая вовремя подвернувшийся под руку листок бумаги. Поставив точку, Сергей недоверчиво осмотрел написанное, резко подчеркнул несколько слов и оставив листок на столе следователя, принялся расхаживать туда сюда по кабинету. Итак, объяснительная для Дэна была готова. Полагаться на расторопность органов Сергей не собирался, просто хотелось как-то объяснить Дэну, что происходит. Теперь предстояло предпринимать что-то серьезное. Но как? Сергей тяжело вздохнул и принялся тарабанить в дверь.
— Что у Вас там? — дежурный не очень-то привык к подобному поведению подследственных. Говоря откровенно, ни один из следователей ранее не запирал заключенных в своем кабинете, поэтому дежурный, который и на работу-то эту попал недавно, совершенно не знал, как себя вести.
— У меня… — Сергей тоже раньше никогда не пробовал нагло сбегать из милицейского участка, поэтому противники находились абсолютно в равных условиях, — Уменя… Дело!
Такого поворота событий дежурный не ожидал.
— К кому?
— Да ни к кому… Просто важное дело, — Сергей еще и сам не придумал что он имеет в виду.
— А, вы об этом, — воображение дежурного оказало Сергею ценную услугу, — Сейчас. Отойдите только от двери и перестаньте стучать, — дежурный мужественно взялся одной рукой за ключ от кабинета, другой — за ранее никогда не вынимаемое из кобуры табельное оружие, — Только, предупреждаю сразу, я вооружен и очень опасен.
Последняя фраза Сергею настолько понравилась, что пытаться вступать в единоборство с тюремщиком сразу же как-то расхотелось. Чем же хороший парень с отличным чувством юмора виноват — то? Прийдется справляться с ситуацией игнорируя агрессивные методы. Оказалось, что дежурный, поняв фразу о важном деле глубоко по-своему, решил отвести заключённого в туалет. Что ж, Сергея это вполне устраивало. Следуя по длинному коридору, Орлов старался ничем не выдать внутреннего напряжения. Бывают такие моменты, когда эмоции настолько захлёстывают человека, что он на какое-то мгновение становится всемогущим. В голове Орлова яростно пульсировала одна единственная мысль: «Владиславу нужно во что бы то ни стало остановить. Любыми путями, любыми силами». Сергей настолько сконцентрировался на этой своей цели, что путь её достижения представлялся ему теперь кристально ясно. «Вот сейчас!» — сказал кто-то изнутри Сергею, когда дежурный, не убирая на всякий случай пистолета, беззлобно хмыкнув кивнул Сергею на дверь. Сергей спокойно и, как ему показалось, неестественно медленно протянул руку к двери и вдруг, резко присев, кинулся всем весом на дежурного, и, повергнув жертву в крайнее изумление, сбил её с ног. Выстрела, как и предполагал Сергей, не последовало. Дежурный кричал что-то ему в след, но стрелять не решился. Орлов уже бежал к выходу из участка. Сбивая на ходу всё и всех, Сергей умудрился проскочить мимо каких-то людей в форме, и, преследуемый уже явно не одним человеком, вырвался на улицу. Дальнейший план действий уже достаточно чётко вырисовался в его голове: добежать до знакомого с детства подъезда с выходом на чердак (только бы там было открыто), через крышу перелезть на соседнюю улицу, а там, через очередной проходной подъезд, к армянскому собору. Оттуда, перемахнув через стену одного из заборов легко можно попасть во дворик, где Владислава обычно оставляет свою «Хонду». Соседи, следящие за машиной, уже несколько раз видели Сергея. Убедить их, что Влада просила пригнать ей «Хонду» труда не составит. А дальше — дело техники. Если очень постараться, в Москву можно попасть на пару часов раньше Владиславы…
***
А Дэн тем временем хладнокровно гнал свой «Запорожец» к верхней трассе. Узнав от Глюка имя настоящего преступника, Дэн моментально собрался с мыслями и принялся действовать. Прежде всего, следователь сообщил об услышанном Деркачу, возложив на коллегу телефонные хлопоты по общению с московскими коллегами. Узнав о так поразившем всех бегстве Орлова, Дэн недовольно хмыкнул. Судя по записке, Сергей находился в состоянии аффекта. Ну ещё бы! На его месте любой бы сорвался. Теперь, зная Орлова, можно было не сомневаться, что парень наделает глупостей. И никто, кроме уже привыкшего к Сергею Дэна, ни за что не поверит, что Орлов делает всё это из благих побуждений. Что ж, вывод напрашивался сам собой: беглеца необходимо немедленно вернуть. Следователь ни секунды не сомневался где искать Сергея. Наверняка, тот попытается перехватить Владиславу где-то по дороге. Сделав несколько телефонных звонков, Дэн легко установил, куда и каким именно поездом уехала Владислава. Более того, из участка сообщили, что некто, кого неоднократно видели вместе с Владиславой, только что совершил угон её автомобиля. Соседи, в гараже которых стояла «Хонда», несмотря на близкое знакомство с Сергеем, отказались без личных распоряжений хозяйки отдавать кому-либо автомобиль. Тогда Сергей пришёл в ярость, стал кричать о какой-то опасности и гражданском долге, после чего буквально силой отобрал у добропорядочных охранников ключи от гаража и угнал «Хонду». Парень явно был не в себе и не совсем контролировал собственные действия. Теперь, как предполагал Дэн, Сергея скорее всего остановит первый же гаишник. Дэн, оставив в участке распоряжение сообщить по рации о поимке Сергея, решил и сам выехать на трассу. Делал он это скорее от нежелания сидеть сложа руки, чем надеясь самому нагнать Сергея. Что делать дальше Дэн уже прекрасно продумал. С учетом сложившейся ситуации срочный отъезд Дениса Игоревича в Москву был воспринят на работе, как нечто вполне естественное. Азарт попасть в Москву раньше уже отправившегося из Симферополя поезда с Владиславой прихватил следователя несколько сильнее, чем следовало. «Запорожец» кряхтел, урчал, угрожающе гремел, предупреждая, что может рассыпаться в любой момент, но хозяин оставался неумолим.
— Вот это я гоню! — почему-то с восторгом изрек Дэн, глянув на спидометр, потом осознал двусмысленную правдивость вырвавшейся фразы, усмехнулся и прибавил еще газа.
Неуклонно приближающиеся новостройки Алушты радовали Дэна чрезвычайно. Приятно было осознавать, что «дрышпак»-«Запорожец» ещё многое может. Более того, именно от поста за Алуштой следователь ожидал информации о задержании Орлова. Возможно, Орлов сумел объехать по просёлочным дорогам другие посты. Но, чтобы не проезжать мимо алуштинского поста, пришлось бы сделать очень большой крюк, а Сергей слишком спешил, и наверняка, как обычно, чрезмерно полагался на собственную везучесть. Странно было только то, что пока никаких сведений о беглеце не поступало… Табличка с надписью «Алушта» уже промелькнула мимо Дэна, когда «дрышпак» вдруг вздрогнул, жалобно взвизгнул и заглох. Дэн еще несколько минут потратил на борьбу со строптивым зажиганием, после чего выругался и выскочил из машины. «Ничего другого и не следовало ожидать!» — Дэн выругал себя за самонадеянность. Для того, чтоб привести Запорожец в норму, требовались, как минимум, инструменты, ящик с которыми Дэн, конечно же, именно сегодня с собой не взял. «Спокойно!» — Дэн прекасно понимал, что работнику милиции не составляет особого труда убедить любого водителя оттащить машину на буксире к алуштинскому посту. Увы, как выяснилось, для того чтобы кого-то в чем-то убеждать, сначала надо было заставить этого кого-то остановиться. Это был тот редкий случай, когда Дэн пожалел, что должность не написанна у него на лбу. Проезжающие мимо водители сочуственно косились на одинокий Запорожец и нервно размахивающего руками водителя, но останавливаться не собирались. Осознав тщетность своих попыток, Дэн развернулся к трассе спиной, нервно хрустнул костяшками пальцев и заставил себя успокоиться. Надо было срочно что-то решать. «Господи, не дай мне упустить этого сумасшедшего Сергея, ну пожалуйста!» — как и всякий истинный атеист Дэн вспоминал о высших силах только в критических ситуациях, — «Вот бы кто-нибудь из знакомых проезжал…» Обернувшись вновь лицом к трассе, Дэн навсегда стал верующим человеком. Прямо на него неслась Владина «Хонда». Дэн издал победный крик и чуть не кинулся Сергею под колеса.
— Денис Игоревич, вы решили привлечь меня за ваше собственное убийство? — Сергей опустил окно Хонды и наполовину высунулся из машины.
— Нет, просто боюсь, что проехать туда сам, — Дэн, уже стоящий прямо перед «Хондой», кивнул по направлению к Алуште, — Ты сможешь только через мой труп!
— Заманчивое предложение.
Сергей, решивший, что сейчас его опять будут арестовывать, хладнокровно завел машину и на очень маленькой скорости двинулся дальше по трассе. Дэн пятился задом, не отходя от капота «Хонды».
— Может, перестанете рисковать жизнью? — деликатно поинтересовался Сергей, не прибавляя скорости но и не останавливая машину.
— Кончай паясничать, — Дэн перешел на командный тон, — Немедленно останови машину. Нужно оттащить мой «дрышпак» к посту.
— Тысяча извинений, но мне очень некогда, — Сергей прищурился и по его взгляду Дэн понял, что сейчас этот человек способен на все.
— Да успокойся ты! — Дэну надоело пятиться, но позволить себе дать проехать Сергею он не мог, — Пойми, я сейчас тебе нужен, куда больше чем ты мне!
— Это еще почему?
— Тебя остановят на первом же посту.
— Пока мне успешно удавалось их объезжать!
— Да, но ты теряешь на этом драгоценное время.
Сергей, наконец, остановил «Хонду».
— Что ты предлагаешь, Дэн?
— Послушай, у тебя есть живая машина. У меня — все необходимые для успешной поездки в Москву документы. А еще у нас с тобой обоих совершенно нет времени на выяснения отношений. Владислава действительно в опасности. Думаю, нам друг без друга не справиться.
— Звучит заманчиво. Но где гарантия, что это не очередная уловка милиции для засаживания меня за решетку?
— Во-первых, если бы это было так, то я давно достал бы оружие, — Дэн измученно усмехнулся, увидев, что Сергей поспешно закрывает окна Хонды, — Во-вторых, мне нет смысла это делать. Анька пришла в себя и открыла мне имя настоящего убийцы. Сергей, перестань играться в детский сад.
Сергей, наконец, вышел из машины.
— Это меняет дело, — серьезно заявил он, — У тебя буксировочный тросс есть?
— Какой же «Запорожец» ездит без него, — Дэн, уверенный в победе, отошел от капота Хонды.
Сергей принялся помогать подцеплять тросс. Спустя несколько минут «Запорожец» уже забросили алуштинским гаишникам.
— Ну что ж, в путь, — «Хонда» лихо тронулась с места.
— Послушай, — Дэн решил не терять драгоценного времени, — Подозрения с тебя, между прочим, еще не сняты. Думаю, тебе есть что мне рассказать о твоей роли в этой ситуации.
— Влада не рассказала? — Сергей напряженно следил за трассой.
— Осталась масса вопросов.
— Дэн, это настолько запутанная история, что…
— Как вы мне все надоели! — не выдержал следователь, — Эта история так запутана по большей части из-за вашего коллективного молчания. Или ты мне немедленно расскажешь все, или… или…
— Ну?! — Сергею было очень интересно существуют ли еще такие вещи, которые могут его напугать.
— Или я немедленно выхожу из машины, еду домой и заваливаюсь спать суток эдак на трое… Так сказать, пускаю остаток дела на самотек. Пусть московские коллеги разбираются. Представляю, чем кончится дело… За решеткой окажитесь вы все, включая покойников.
Сергей на секунду задумался, понимающе кивнул и понял, что таки прийдется ответить на все вопросы Дэна.
***
— Это очень важно, милая, — Раевской-старшей в очередной раз пришлось задействовать всё своё обаяние, дабы убедить собеседницу позвать Феликса к телефону.
— Рая!? — судя по тону, Феликс пребывал в отличном расположении духа, — Ты действительно обладаешь некими магическими навыками. Я как раз шел звонить тебе, когда узнал, что ты уже на проводе. Читаешь мысли? Принимаешь телепатический вызов?
— Прекрати, — Рае было не до разговоров об оккультизме, — Не паясничай, Феликс. Мне срочно нужно с тобой встретится. Вокруг Владиславы опять творятся странные вещи.
— Как я и предполагал. Сергея выпустили?
— Не знаю. Он звонил мне недавно и…
— Подожди, — Феликс, в глубине души презирающий любую технику, терпеть не мог обсуждать важные вещи по телефону, — Послушай, я как раз сейчас направляюсь в «Букашку». Почему бы нам не обсудить все это за чашечкой кофе?
— Нашел время ходить по кофейням! — возмутилась Рая, которую телефонный звонок Сергея и последовавшие сразу за ним тревожные расспросы Дэна привели в состояние крайнего замешательства, — В молодости что ли не наигрался в переговоры на кабацких тусовках…
— Действительно не наигрался. Когда все друзья ошивались по кофейням, мне было их жаль. Так бездарно тратить время… Я тогда не мог себе позволить просто трепаться — я вершил глобальные дела.
— А сейчас ты, стало быть, наверстываешь упущенное. Что ж, каждый должен пройти через период тусовок, дабы перерасти их. Решил поиграться в юность? — почему-то голос Феликса подействовал на Раю успокаивающе, и теперь она могла себе позволить привычно язвить.
— Где-то так.
— Не забывай, оспа в 40 лет переносится намного тяжелее, чем в детстве.
— Да, но в 50, от нее даже можно помереть! Так что я предпочитаю впадать в детство сейчас. Ты как знаешь, а я иду в «Букашку».
И Феликс, абсолютно уверенный, что Раевская придет на встречу, спокойно нажал на рычаг телефона.
— Это уже хамство! — процедила сквозь зубы Рая телефонной трубке и кинулась к выходу из дома.
Помощь Феликса была действительно необходима. У этого человека в Ялте кругом были свои люди. Возможно Феликс сумеет выяснить, что же происходит на самом деле. Самой Раевской что-либо объяснять никто не собирался. В участке, куда Рая дозвонилась с диким трудом, ответили, что Денис Игоревич уехал в командировку, а Деркач катастрофически занят и разговаривать сейчас ни с кем не будет. Рая, так долго тренировавшая в себе спокойствие и выдержку, больше не могла сидеть сложа руки и ждать появления информации.
— Что ж, — бросила она собственному отражению в зеркале, — Похоже это именно тот случай, когда ты просто не можешь ничего не предпринимать. Вперед!
И Рая, на ходу помахивая предусмотрительно прихваченной шляпой, быстрым шагом отправилась в сторону набережной. Феликс появился в «Букашке» почти одновременно с Раей.
— Похоже, ты не очень-то спешил? — Раевская больше не могла скрывать злость, — Феликс, я не узнаю тебя! Тут такие вещи творятся, а ты отказываешься со мной говорить по телефону, а на встречу приходишь демонстративно прогулочным шагом.
— Знаешь, — на лице Феликса не было и тени улыбки, — Жизнь научила меня одной вещи: когда речь идет о действительно серьезных вещах, прежде всего нужно заставить себя полностью успокоиться. Рассказывай.
Рая, наконец, заставила свое обычное хладнокровие вернуться и принялась четко и быстро перечислять все известные ей факты. Феликс слушал молча, глядя куда-то мимо Раевской, стараясь не упустить ни одного слова. Несколько секунд тишины, образовавшиеся за столиком, когда Рая закончила рассказ, показались женщине целой вечностью.
— Ну?! — не выдержала она.
— Что ну?
— Что ты скажешь? Сможешь ли ты узнать, что у них там происходит?
— Не уверен, — Феликс отмахнулся, — не это главное… По всему выходит, что Дэн узнал что-то такое…
— Это я и так понимаю… Перестань рассказывать о том, что снег белый, придумай как получить информацию! — взмолилась Раевская.
— Ты сейчас допускаешь ошибку, — Феликс достал папиросу, — Ты пытаешься предпринять что-либо, дабы успокоить себя, а вовсе не во благо общего дела.
— В смысле? — Раевской таки удалось сдержать вспышку гнева.
— Мы должны подумать, как помочь Владиславе, если ей, конечно, что-то угрожает…
— Но как мы можем помочь, не зная о чем идет речь?!
— Выяснить все сами. Бессмысленно копать там, где другие уже что-то нашли. То, что толкнуло Сергея и Дэна бросаться действовать уже выявлено.
— Кем?
— Ими. Я достаточно доверяю этим людям, чтобы верить, что они уберегут девочку от той опасности, про которую они узнали.
— Ты предлагаешь спокойно сидеть сложа руки и проверять, получится ли у них спасти мою дочь или нет?!
— Спасти от чего? Рая, подумай, ты ведь даже не знаешь, угрожает ли что-нибудь Владиславе в данную минуту…
— А как же еще я могу трактовать подобную ситуацию? Сначала мне звонит человек, которого подозревают в убийстве моего мужа и очень интересуется местонахождением Владиславы… Я, как последняя дура, видимо попавшая под гипноз его обаяния, выкладываю ему все на чистоту… Потом появляется крайне взволнованный Дэн со своими распросами. Ясно же, что что-то происходит…
— Кстати, ты веришь в виновность Сергея?
— Нет, — Рая ответила не задумываясь, — Хотя… смотря в чем. Он повел себя крайне некрасиво во время ареста… За что и поплатился, полностью потеряв доверие Владиславы… А к остальному он вряд ли может быть причастен. Не могу даже объяснить почему мне так кажется…
— Не утруждайся. В данном случае мы чувствуем ситуацию одинаково.
— Возможно… Только я считаю, что нужно немедленно что-то предпринимать, а ты все еще философствуешь…
— Я предлагаю пойти по другому пути. Мне кажется, мы можем узнать многое и самостоятельно… Без унизительного шпионства за милицией. Причем то, что мы узнаем, может оказаться весьма полезным, как для Владки, так и для всего хода следствия в целом…
— Господи! — только и смогла ответить Раевская на подобную тираду, — Твоя страсть к глобальности всегда мешала тебе что-либо сделать… Похоже, я сама сейчас пойду в участок и попытаюсь еще раз добиться сведений напрямую.
— Глупо, — Феликс улыбнулся, — Тебе никто ничего не скажет, ты же уже пробовала. Мне кажется действовать нужно по-другому. Есть еще зацепки, которые явно никто еще не проверял и которые наверняка выведут нас на важные сведенья.
— Какие?
— К примеру рассказанная тобой история о наличие сына у Журавля…
Рая тяжело вздохнула.
— Феликс, сейчас не та ситуация, чтобы копаться в пикантных подробностях чьей-то жизни. Не думаю, чтобы эта история имела что-то общее с…
— Послушай. У милиции просто не хватило времени проверить эту версию. События развивались слишком стремительно. Подозреваю, что Дэн зря не разобрался с этой ниточкой… Она может принести много интересных сведений…
— Чем эти сведенья помогут Владиславе?
— Кто его знает… Может прояснят ситуацию… А может и вообще ничем. Но отсутствие результата — тоже результат. Подумай хорошенько, может ты знаешь еще что-то о сыне Журавля… Понимаешь, мы с Владкой ведь не сидели сложа руки, кое-что выяснили за это время… Есть у меня основания считать, что некий очень близкий знакомый Журавля причастен к убийствам. Это вполне мог быть его сын, тем более, что парень, как ты говоришь, увлекался наркотиками… Вспомни, что еще ты знаешь?
— Тут и думать нечего, — Раевская, хорошо знающая, что Феликс относится к тому типу людей, которым проще сразу все рассказать, дабы они отвязались, — Я сознательно не рассказала следователям все, дабы не впутывать в ситуацию людей, судьба которых мне не принадлежит.
— Ну? — на этот раз Феликсу не удалось удержать на лице выражение светской скуки.
— Я знаю, где когда-то жил сын Геры. Очень давно, когда мальчик был еще совсем маленьким, а у Журавля категорически не клеилось общение с мадам-матерью, Гера просил меня занести туда всякие мелочи: немного денег, продукты, подарки к Новому Году… Ох и недоброжелательно встретила меня тогда эта женщина…
Договорить Раевская не успела. Феликс резко встал и направился к выходу. Рая, безошибочно уловившая вибрацию твердой решимости и понимания ситуации, исходящую от него, сочла нужным промолчать и пойти следом.
— Веди, — через плечо бросил Феликс.
— Это далеко, по пути к гостинице «Ялта».
— Ничего дойдем, не так уж мы и стары…
Шли молча. Рая едва поспевала за быстрыми шагами Феликса. Глядя на решительный профиль друга, женщина испытывала противоречивые чувства. С одной стороны, абсурдность действий друга раздражала её, с другой — Раевской было крайне интересно наблюдать за так редко овладевающим Феликсом азартом. На какое-то мгновение женщина даже сама поверила, что визит к сыну Журавля может чем-то помочь. Разочарование пришло довольно быстро. Дом, в котором когда-то жил сын Журавля, изменился до неузнаваемости. Фасад, оформленный по всем канонам евроремонта, и вывеска «Массажный кабинет» лишили Раю надежды узнать что-либо о местонахождении Журавля-младшего. Феликс, явно не желающий смиряться с мыслью о провале собственной идеи, решил для приличия зайти внутрь и выяснить, куда делись предыдущие хозяева. Полуголые девушки, восседающие в холле кабинета, никогда ничего не слышали не только о предыдущих хозяевах помещения, но и вообще о чем-либо не связанном с косметикой или одеждой.
— Может ты все-таки попытаешься найти информацию более реальными путями? Может сходим к Деркачу? — робко начала Раевская.
— Подожди, — Феликс как-то странно крутился вокруг собственной оси, — Скажи мне — право или лево?
— Посередине! — не выдержала Рая, — Перестань играться!
— Посередине? Что ж, тоже вариант, — Феликс перешел через дорогу и принялся колотить в калитку находящегося напротив дома.
Все это было настолько смешно, что сил злиться у Раи просто не осталось. Феликс долго по-шутовски раскланивался перед вышедшим во двор дряхленьким старичком. Старик смотрел с недоверием и, так и не поняв, чего от него хотят, позвал во двор кругленькую женщину, лет 45. Та, явно покоренная преувеличенной вежливостью незнакомца, резко расцвела и пригласила Феликса в дом. Прикрывая за собой калитку, Феликс подмигнул все еще стоящей возле массажного кабинета Рае и жестом попросил ее подождать. Судя по выражению лица женщины, вернуться Феликс должен был минимум часов через пять, но азарт расследования оказался в нем сильнее мужского самолюбия. Посему, уже через несколько минут довольный Феликс протягивал Рае листок, на котором аккуратным почерком был записан нынешний адрес сына Журавля и, чуть ниже, номер телефона самой соседки со скромной припиской «Если что обращайтесь, Лида».
— Вот что значит соседи! — гордо произнес Феликс, — Пойдем по этому адресу прямо сейчас. Я амбициозен и мне дико хочется найти свежую информацию об этом деле самому, причем немедленно.
Побледневшая Рая выронила листок с адресом.
— Феликс, идти никуда не придется… Я отлично знаю этот адрес. Влада писала туда письма, когда мы увозили ее в детстве из Ялты. Это адрес Коти, лучшего друга Влады, того самого, к которому она поехала в Москву…
Наконец-то в голове у Феликса вырисовалась стройная картина происходящего.
— Что ж, вот теперь действительно необходимо действовать! Не хотите ли вылететь в Москву ближайшим авиарейсом, мадам? — Феликс подобрал листок с земли.
Рая вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
***
С самого раннего утра Владислава пыталась вернуть свою вчерашнюю готовность к действию. «Все в порядке, все в порядке, я поступаю правильно…» — твердила она себе, слоняясь между прокуренным тамбуром и доставшейся ввиду отсутствия других свободных мест верхней боковой полкой. Самые незначительные мелкие неудобства, будучи вчера неудостоенными внимания Владиславы, теперь отыгрывались, потоком раздражения пробиваясь в сознание. Беспрерывно хлопающая и, по традиции, так и не закрывающаяся до конца дверь вагона, нервировала неимоверно. Запах вогхого белья и нечищенных зубов, равномерно распотстранившийся по вагону, лишал желания дышать в принципе. Монотонная полоса пейзажей средней полосы, уже давно заглядывающая в окна поезда, почему-то навевала тоску. Игриво приветливые вокзальчики полустанков казались убогими, а солидные станции — враждебными и слишком суматошными. И самое главное, здесь не было моря! Здесь нигде не было моря! Соседи по плацкарте, вот уже два часа выясняющие в какую сторону и на сколько нужно переводить часы при пересечении российско — украинской границы, делали это слишком громко. «Время указывает проводник!» — попыталась пошутить девушка, больше для поднятия собственного настроения, чем для привлечения внимания окружающих. Пышная шевелюра грузной крашенной блондинки качнулась в такт смешку, а Владислава, осознав вдруг, что каламбур получился крайне посредственный, расстроилась окончательно. «Надо срочно что-то с собой сделать!» — решила девушка и принялась изобретать себе занятие. Вскоре на хлопающей двери красовалась нацарапанная огрызком карандаша на ученическом тетрадном листке табличка: «За собою дверь закрыв, отвратишь мой нервный срыв». С вполне даже честной подписью «Пассажир верхней боковой». Еще через 10 минут листок валялся лицом в чавкающей грязи туалетного предбанника, куда его случайно уронил очередной пытающийся закрыть за собой дверь пассажир. Владислава рассеянно кивала в ответ на извинения последнего и, глядя как бессердечная обувь проходящих снова и снова вдавливает несчастный листок в пол, вспоминала любимого Окуджаву: «Для чего мы пишем кровью на песке, наши письма не нужны природе». Мозгами Владислава понимала, что накручивает себя сама, причем из-за совершенно незначительных событий. Но поделать с собственым агрессивно-пессимистическим настроем ничего не могла. «Тук-тук», — поезд монотонно отстукивал марш прощания с любимым городом. Влада закрыла уши руками. «Тук-тук», — звук, казалось, раздавался уже откуда-то изнутри девушки. «Ты сбежала», — безжалостно констатировал он, — «Ты амеба, не ужившаяся с трудностями и пытающаяся перебраться в другую стихию. Тук-тук. Но ты не приспособлена для нового воплощения. Ты погибнешь без родной среды. Тук-тук. Ты предательница, Влада, ты бросила любимого человека в самый трудный момент. Глупой принципиальностью и обычной трусостью ты отпугнула свой шанс на счастье. Он дается только один раз и ты упустила его. Тук-тук». Владислава выскочила в тамбур, зачем-то вжалась спиной в холодную вагонную стену, убедилась, что раствориться в бездушном материале, исчезнув навсегда, не удастся, и схватилась за сигарету. Моря за окном по-прежнему не было. Конечно же, девушка уезжала из Ялты далеко не в первый раз. Дорога до Москвы была давно знакома и когда-то любима. Но вот так, бросая все и всех, по сути сбегая от навалившихся проблем… Теперь Влада и сама не знала, верит ли она в виновность Сергея. «Нельзя было уезжать, не разобравшись во всем до конца», — наконец-то в голове у девушки родилась хоть какая-то здравая мысль. Появление в тамбуре шумной компании, принесшее с собой запах вчерашнего перегара и вчерашнее же пиво, купленое в вагоне-ресторане, вынудило Владу вернуться в вагон. Здесь все спорили о переводе часов. Внимание Владиславы привлек маленький мальчик лет четырех.
— Мама, мама! — он дергал ухоженную молодую женщину за рукав, — А кода мы подём на море? Мама, мама!
— Никогда! — резко отрезала женщина, — Хватит с нас! Нагостевались уже! — она томно вздохнула, хорошо отрепетированым движением презрительно дернула плечом и отвернулась к окну. Сын и не думал отставать от страдающей родительницы. По-хозяйски забравшись к матери на колени, он тоже взглянул за окно, и тут же принялся тыкать пальцами на все увиденные предметы:
— Мама, а со это?
Женщина устало закатила глаза, всем своим видом выражая недовольство поведением сына.
— Мама, а со это?!
Женщина мужественно молчала.
— Мама, а со это!?
Дама, наконец не выдержала, набрала полную грудь воздуха и хорошо поставленным менторским тоном громко закричала:
— Во-первых не «со», а «шо»!!!
Владислава была вынуждена заткрыть себе рот ладонью, чтобы не смеяться слишком громко. Почему-то эта сцена немного привела Владу в чувства. «В конце концов, мне никто не мешает вернуться в Ялту, если станет уж совсем невмоготу», — уговаривала она сама себя. «Вот сейчас поговорю с Котей. Расскажу ему все», — от осознания предстоящей встречи с другом девушке стало совсем легко, — «Он обязательно что-нибудь придумает. Он-то лицо незаинтересованное. А я сейчас действительно не в состоянии здраво рассуждать. Как хорошо, что есть еще люди, на которых можно, не стыдясь, выплескивать собственные проблемы». Владислава, наконец, поняла почему вдруг сорвалась и поехала в Москву. Ей просто нужна была помощь Коти. Первый раз в жизни девушка была неспособна самостоятельно справиться с ситуацией. В Москву Влада ехала за Советом. Честно признавшись себе в собственном бессилии, Владислава почему-то слегка успокоилась. И, хотя моря поблизости по-прежнему не было, окружающий мир перестал казаться девушке враждебным и мрачным. «Вот если бы можно было объединить несовмещаемое…», — мечтала теперь Владислава, — «Взять Москву, с ее сумасшедшими возможностями, огромными просторами для творчества и, что самое главное, с проживающим в ней Котей, да перенести на черноморское побережье… Да, если бы в Москве было море, и все мои близкие люди… Я бы тогда страстно хотела остаться здесь жить навсегда. Господи, все хорошее не может быть собрано в одном месте?» — рассуждала Владислава, незаметно проваливаясь в легкий полусон.
Первым, кого увидела Владислава, сходя с поезда в Москве, был Феликс.
— Эй, Рая, она здесь! Ты не к тому вагону пошла! — громко прокричал бородатый великан куда-то в толпу и крепко схватил ошарашенную Владу за руку, — Безмерно, безгранично, а также…
Как ни в чем не бывало, начал он свое обычное приветствие, хитро прищурившись и глядя Владиславе прямо в глаза.
— Боже, неужели мы ее таки перехватили, — Рая неуловимым легким движением коснулась холодными пальцами щеки Владиславы.
Влада вдруг отошла на два шага назад, потерла глаза, убедилась, что все это ей не снится и стала рассеянно оглядываться в поисках моря. Кажется придуманые картинки решили сбываться лишь частично, ибо моря по-прежнему не было. Зато… Он бежал сквозь толпу, не замечая шарахающихся в разные стороны пассажиров.
— Влада!!!
Владислава ничего не смогла поделать с охватившим все ее существо порывом и бросилась на встречу, перепрыгивая на ходу через чьи-то огромные сумки.
— Милая, — Сергей крепко прижал девушку к себе, — Милая, никогда не уезжай больше так внезапно… Я тебя очень прошу, — он целовал ее волосы, вдыхал такой родной запах и даже не пытался заглушить бешеное биение собственного сердца.
Влада подняла глаза и растворилась без остатка в теплой мужественности его взгляда.
— Ты же никого не убивал, правда? Мы же никогда больше не расстанемся? — неожиданно для самой себя прошептала она и, вдруг расплакалась.
— Сергей, Дэн с вами? — Раевская, выждав подобающую паузу, приблизилась к влюбленным.
— Да. Он уже связался со своими местными коллегами и ждет нас у них. В ближайшие часы скорее всего многое прояснится.
Предчувствуя новую глобальную беду, Владислава мгновенно высвободилась из уютных объятий Сергея.
— Что?! — девушка требовательно обвела глазами присутствующих. — Почему вы все отводите взгляды. Что еще случилось? Не мучайте меня! Глюк?! Что с ней?!
— Нет, — быстро ответил Сергей, — С Анькой все в порядке. Она уже пришла в себя и выздоравливает.
— Видишь ли, — Феликс замялся, но решил все-таки открыть Владиславе правду, — Выяснились некоторые обстоятельства. Судя по всему, имя убийцы твоего отца и Геры — Константин.
— Какой Константин? — Владислава мысленно вжалась в комок и попросила Бога временно лишить ее возможности слышать.
— Котя. Твой Котя — убийца.
Владислава была безмерно поражена, что не потеряла сознания и не сошла с ума немедленно. «Твой Котя — убийца», — отчетливо повторялось в мыслях девушки. Сей факт никак не умещался в ее голове. Влада еще крепче сжала ладонь Сергея.
— Не верю. Мне надо поговорить с ним… Где он? — Владислава заставила себя произнести это спокойно.
— Поехали, — Сергей мягко подтолкнул девушку по направлению к входу в метро.
* * *
Дэн встретил ялтинцев довольно холодно.
— Только вас тут еще и не хватало! Забирайте Владу и уезжайте домой, — бросил он, несясь в какой-то очередной кабинет для подписания бумаг.
— Ну уж нет, — Сергей схватил следователя за руку, — Эй, приятель, — за время дороги молодые люди успели сблизиться и Сергей мог теперь позволить себе подобное обращение, — Это мы. Свои! Прийди в себя.
— Тьфу! — Дэн понял что ведет себя не вполне прилично, — Извините, я заклопотанный совсем. Да, да. Сейчас все расскажу. Подождите здесь две минуты.
— Дэн, — вмешалась Владислава, — Я должна поговорить с ним!
Дэн отмахнулся и исчез за массивной дверью чьего-то кабинета. Влада почуствовала приближение истерики и умоляюще взглянула на Сергея.
— Сделай что-нибудь! — только и смогла сказать она.
Сергей покровительственно улыбнулся, отметив про себя, что слышать подобную фразу от обычно совершенно независимой Владиславы ему до крайности приятно.
— Сейчас, милая. Все будет в порядке.
Сергей без стука последовал в кабинет за Дэном.
— Господи, — Влада беспомощно оглянулась на мачеху и Феликса, — Надо же, все будет в порядке… И как он себе представляет этот порядок?!
— Т-с-с! — Феликс приложил палец к губам, — Ладушка, тебе стоит успокоиться.
Огрызнуться Владислава не успела, ибо Сергей с Дэном уже появились на пороге.
— Ладно, ладно, сейчас я все вам объясню, — Дэн понял, что пришла его очередь отвечать на вопросы.
Компания удалилась на лестничную клетку.
— Ну что, — Дэн, считая Сергея самым вменяемым из всех присутствующих обращался только к нему, — Все как мы с тобой и предполагали. Он во всем признался, правда открывать подробности пока отказывается…
— Котя?
— Да, Влада, преступником оказался Константин.
— Признался, сам? — Феликс недоверчиво покачал головой.
— Ему деваться было некуда, — Дэн перевел дыхание и принялся излагать, — Слишком много улик, говорящих против него. Анька назвала его имя, Александр Павлович опознал его по голосу…
— А убийства?
— Парень, похоже, играется в героя. О совершении убийств он говорит как о собственных подвигах.
В этот момент к Дэну подошел кто-то из московских коллег и, извинившись, отвел его в сторону.
— Но зачем? — дрожащими губами Влада вцепилась в сигарету, — Это ведь Котя, я не могу понять, зачем… — Владислава смотрела за окно и думала, что, если бы ей пришлось жить в этом огромном городе, где нет ни моря, ни родных людей, она, возможно, тоже начала бы убивать людей.
— Знаешь, Влада, — Дэн вернулся к ялтинцам, — похоже, преступник сам тебе все это расскажет. Он клянется подробно рассказать все при условии твоего присутствия на допросе.
— Я не уверена, что девочке это пойдет на пользу! — Рая не могла не вмешаться.
— Все в порядке, Рая. Я в норме. Мне самой очень нужно во всем этом разобраться, — произнесла Влада очень серьезно, и Раевская-старшая не нашла в себе сил возразить.
* * *
В выделенном для допроса кабинете было нестерпимо холодно. Владислава не сводила глаз с двери, Дэн нервно барабанил пальцами по краешку чужого стола. Сергея, Феликса и Раю попросили подождать в коридоре. Владиславе было не по себе. Двое абсолютно посторонних людей рылись в каких-то бумагах в дальнем углу кабинета, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг. Женщина довольно приятной наружности монотонно тарабанила по клавшам печатной машинки. Владислава вдруг вспомнила, что так и не написала новеллу на конкурс. Почему-то ей стало стыдно за это именно перед Котей. Влада тряхнула волосами, пытаясь направить мысли в более подходящее русло. Дверь с неприятным казенным лязганьем открылась и в кабинет вошел Котя. Владислава невольно вскочила со стула. Порыв бросится к другу споткнулся об осознание страшных обстоятельств встречи. Влада замерла. Котя не выглядел сломленым. Он держался как никогда прямо. Владислава постаралась найти в его глазах осколки прежнего бесшабашного пацаненка из ялтинских двориков. Но прежнего Коти уже не было…
— Сядь, Ладка, — от принятого раньше между друзьями обращения Владу передернуло, — Стоя приветствуют победителей. Сядь.
Владислава не пошевелилась. Константин неодобрительно покачал рыжеволосой головой.
— Говори, — настойчиво произнесла Влада.
— Можно оставить нас наедине? — Константин присел на приготовленный для него стул и несколько свысока оглядел присутствующих.
— Не положено, — ухмыльнулся один из незнакомцев, уже отвлекшийся от своих бумаг и с интересом наблюдающий за происходящим.
— Ну, что ж, присутствуйте, — Костик безразлично пожал плечами, — Ладка, наконец-то нашим диалогам сыскался достойный зритель, — Котя вдруг совершенно по-мальчишески подмигнул подруге. Владислава, наконец, присела на краешек стула, не сводя глаз с такого знакомого лица.
— Я тебя слушаю, — девушке совершенно не хотелось подыгрывать театральному тону Константина.
— Королева ждет оправданий? Их не будет. Я не чувствую за собой вины. Я всего лишь боролся за собственное процветание. Это естественно для живого существа, не так ли? Побеждает сильнейший.
— Господи, — Влада не смогла сдержаться, — Как же сильно ты заблудился, дружочек…
Константин позволил себе погреться в теплоте на миг появившейся в ее взгляде.
— А, королева нам все еще покровительствует… Лестно.
— Зачем тебе были нужны акции «For you»?
— Бизнес, — кратко ответил Котя, и Владислава поняла, что впервые слышит от него это слово, — Я расскажу, — Константин продолжал, — Обещал и расскажу. Не им, — Костик кивнул на окружающих. Они ничего не смыслят в красоте сюжета. Тебе, Ладка. Ты оценишь.
— Вряд ли. Я же борец за гармонию. Мне претят разрушения… — Владислава, помимо собственной воли, включилась в игру.
— Протестую, — вдруг заговорил один из посторонних, — Вместо призанания, здесь происходит выяснение отношений…
Он хотел добавить что-то еще, но попав под обстрел грозных взглядов остальных, замолчал. Константин сделал вид, что реплики из зала не существовало.
— Милая моя подружка, задумывалась ли ты когда-нибудь над таким понятием, как нищета? Мы всегда якобы были на равных с тобой, но средства на красивую жизнь тебе доставались просто так, а мне приходилось все детство выслушивать кучу наставлений за каждую преподнесенную папочкой копейку. Генадий Журавель был плохим отцом. Он не умел любить бескорыстно.
Владислава сумела отлично справиться с удивлением.
— Почему ты никогда не говорил мне, что Гера — твой отец?
— Что?! — Костик чуть не расхохотался, — Он так тщательно скрывал от всех мое существование…Признаваться, что я его сын мне было запрещено с раннего детства. Он терпеть не мог мою мать… Не хотел показывать кому-либо, что у них есть что-то общее. Влада, ты не представляешь, как это ужасно, выслушивать нотации и морали от стыдящегося тебя человека и кротко кивать в ответ только потому, что он дает деньги на проживание твоей семьи. Естественно, я стал подрабатывать, как только достиг более ли менее сознательного возраста. Думаешь мои картинки в состоянии были бы прокормить нас с матерью? Нет. Вся моя дизайнерская карьера — это так… частично для души, частично для прикрытия. Человеческие заработки я получал совершенно на другом.
— Наркотики? — Владислава и сама поняла к чему клонит Котя.
— Да. Пол-Крыма этим занимается. Мелко, неупорядочено. На определенном этапе я понял, что сделать серьезные деньги удастся только с помощью каких-то более ли менее солидных мест сбыта.
— И ты предложил Гере помочь тебе. Ты, зная отношение моего отца к наркотикам, хотел продавать их через «For you»? — брови Владиславы удивленно поползли вверх.
— А при чем здесь твой отец? Кроме него у фирмы еще были учредители, не так ли? Я делал ставку на то, что Гера поможет мне. По-родственному, так сказать. И знаешь, что он ответил мне?
— Знаю. Он посоветовался с Раевским-старшим и отказал тебе. Заметь, Гера не выдавал при этом кто именно предложил подобного рода бизнес, покрывал тебя, любимого сыночка…
— Чушь! — Костик резко перебил девушку, — Гера никому не говорил про меня вовсе не из соображений заботы. Он меня откровенно стыдился. Знаешь в какой форме он высказал мне отказ «For you»? Он утер мне нос, как щенку, поставил на место… Дай Бог, Ладушка, никогда не пройти тебе через подобные унижения… Тогда я поклялся, что воплощу свою идею. Во что бы то ни стало, воплощу. По-человечески мне помогать не собирались, пришлось действовать окольными путями. Я такой же наследник “For you”, Ладушка, как и ты. Я имею право использовать эту контору по собственному усмотрению! Что ж, первый раз меня послали. Я ушел в сторону. Уехал в Москву, талант дизайнера, который так привлекал тебя во мне, позволил мне не подохнуть тут с голоду. Придуманная мной для ресторанов отца схема действительно была хороша и я не собирался отказываться от своей идеи. Если бы не надуманная мораль наших консервативных родителей, я давно стал бы уже миллионером. Тем более что и о поставках и о финансировании первых этапов мероприятия я к тому времени уже договорился. Здесь, в Москве, люди понимают толк в бизнесе. Заметь, имея все возможности, я все еще пытался договориться с “For you” мирными путями. К критическим шагам меня вынудили! Я ведь тоже, в некотором смысле, не любитель разрушений… Через подставных лиц я честно пытался подписать контракт с “For you” о пристройке интернет-кафе. Послушай, ни документальной, ни моральной отвественности наши предки бы за эти пристройки не несли. Получали бы тихо свои дивиденды и молчали в тряпочку. Нет же, мой отец влез и тут. Распознал в предлагаемом контракте мою схему и завалил мне все дело. Вот уж воистину папочка-благодетель! Даже Анин, готовый делать все что угодно, лишь бы никто не оглашал его связь с твоей мачехой, не смог урегулировать ситуацию.
— Послушай, но почему именно “For you”? Ты же мог организовать…
— Влада, я делал то, что считаю правильным. Отец он мне или нет? Не хочет помогать, так заставим. Я должен был отомстить ему за унижение! Моя схема должна была заработать именно с этой сетью ресторанов! В конце концов я решился на крайний шаг. Я кое-что знал от Геры о знакомстве твоего отца с Раей. В сущности, в “For you” все равно решал все твой отец, вот я и решил воздействовать непосредственно на него.
— На шантаж мой отец, конечно же, не поддался. Ты не мог не знать заранее, что так будет, — Влада грустно качала головой. Неужели комплекс брошенного ребенка может довести человека до таких ужасных поступков?
— Я давал Раевскому шанс! Сначала я не хотел его убивать!
Владу начало мелко трясти. От жалости к Костику не осталось и грамма.
— Я установил камеру для слежки, чтобы накопать компромат похлеще. Но это не принесло особого результата. Тогда я решился на последний шаг. Личная встреча. Полная откровенность. Ведь твой отец хорошо знал меня. Возможно, он согласился бы пойти мне на встречу, узнав, что человек предлагающий ему подобный вид бизнеса и лучший друг его дочери, которому он всегда готов был помочь — одно лицо. Раевский с радостью принял меня в тот вечер. Я специально пришел поздно, чтоб никто не видел меня. Проникать к твоему отцу незамеченым ты сама научила меня еще в детстве. С первых же минут разговора стало понятно, что яд я захватил с собой не напрасно. Как только я заговорил о деле, Раевский вдруг стал на себя не похож. Тоже принялся учить меня жизни, унижать…Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты. Они с Герой выражались одними и теми же словами. Что ж, всю оставшуюся часть разговора я делал вид, что абсолютно покорился его отказу и согласен изменить свои планы. Мне-то было уже все равно что ему говорить, Раевский уже выпил тогда отравленного вина.
«Я должна, должна все это дослушать…» — внутренний голос не давал Владе волю, — «Спокойно, я обязана это дослушать»
— И тут, — Константин продолжал, — И тут подвернулся этот твой Сергей. Я понял тогда, что небеса со мной. Так удачно подкинуть мне человека, на которого можно свалить вину за убийство! Вот она, Ладушка, истинная красота сюжета. Пленка с записью долго держала на крючке этого придурка.
— Давно это ты стал позволять себе так отзываться о близких мне людях!?
Влада нехорошо прищурилась.
— Ах, — Костик пафосно поклонился, — Королева изволит гневаться, простите. Я забыл, этот тип нынче в фаворе. Что ж, упустим его, на мой взгляд вполне заслуженные, характеристки — перейдем к изложению фактов. Первой мыслью, пришедшей мне в голову когда я отключил эмоции, осознав что убийство уже совершенно, была, как ни банально, мысль о тебе. О завещании Раевского я тогда еще ничего не знал, кто ж мог подумать, что вчерашний шантажист в моем лице, может заставить Раевского так нервничать? Но я прекрасно понимал, что вдалеке от акций отца ты не останешься. Прямая наследница как-никак. Твоя мачеха вряд ли захотела бы заниматься бизнесом. Значит контрольный пакет акций “For you” неизменно попадет к тебе в руки. Тут мне припомнился один малозначащий для тебя факт: мы ведь женаты с тобой, так? Поверь, мысль убивать тебя мне тогда и в голову не приходила. Ты действительно очень близкий мне человек, Ладка. Можешь не верить в это, но я говорю правду… Я всего лишь собирался вывести тебя из игры. К счастью, прослушиванием твоих кассет с записями разговоров «из жизни» я к тому времени, тайно от тебя, уже занимался и о твоей слабой психике был осведомлен хорошо, как никто другой.
— Ты специально подстроил сцену с ванной, чтобы засунуть меня в психушку?
— Отлично сыграно, согласись! Хотя стопроцентной гарантии в успехе, конечно же, не было. Но я решил попробовать. Частично у меня это даже получилось, правда?
Владислава не ответила.
— Геру я убрал по понятным причинам. Он догадался о моей причастности к смерти Раевского и решил заложить меня ментам. Как тебе такая разновидность отцовской заботы? — Костик саркастически хмыкнул, — Ситуация с ванной для Геры была подстроена, дабы г-н новый фаворит моей королевы стал подозреваемым в двух убийствах сразу. На акции Геры я и не расчитывал — я ведь непризнанный сын. Впрочем, также как и гений. Правда? Потому что комбинация получилась действительно хороша. Владельцами акций оставались два запуганных насмерть тупых кретина, один из которых, был уже давно готов на все и сумасшедшая девчонка… Не так-то сложно завладеть акциями в такой ситуации. А потом ты совершила ошибку, которая могла стать для тебя роковой.
— Какую же? — Влада презрительно улыбнулась, — Я не осталась в психушке навсегда?
— Это, бесспорно, тоже. Но есть и другая. Ты отказалась ехать со мной, Лада. Ты хорошо помнишь этот момент?
— Не переживай, помню.
— Ты сама подписала себе приговор. Дальше от меня уже ничего не зависело. Я передал — естественно, через подставных лиц — кассету с уликами против твоего нынешнего кавалера и пояснительную записку, расшифровывающую эти улики и указывающую, что, собственно, следует предпринять, своему исполнителю.
— Александру Павловичу?
— Ну да.
— И тот решил использовать Сергея, чтобы расправиться со мной?
— Десь такэ, — Костик беззаботно закинул ногу за ногу и еще раз подмигнул, — Жизнь, Ладка, вещь серьезная. Но что значит она в сравнении с красивой игрой и четко сформулированными целями? Тем паче, что ты отвергала меня достаточно долго, чтобы я успел слегка обидеться и возжелать отмщения… Честно говоря, мне совсем не обязательно было убирать тебя физически. Ты — личность легко подверженная стрессам, это я знал и раньше. Достаточно было повторить в реальности придуманный тобой эпизод смерти героя, и ты тут же попала в больницу! Как я надеялся, что, наткнувшись на одежду Глюка в своей машине, ты окончательно потеряешь контроль над собой и будешь признана невминяемой навсегда! Мне, как твоему документальному мужу, это было бы очень даже на руку… Оцени, как красиво все получалось… Ты не в себе — акции без присмотра. И тут появляюсь я, добрый фей, волшебный спаситель и, вдабавок, законный наследник. «Я помогу Владиславе справиться с таким грузом, как судьба фирмы!» Увы, не вышло…Извини, я не всесилен.
Влада вдруг совершенно четко поняла, что перед ней сидит душевно больной человек.
— Кстати, — Константин и не думал прерывать свой монолог, — Мой приговор в отношении тебя несколько раз менялся. Как только стало понятно, что этот твой кавалер не сильно годится на роль киллера, я решил действовать самостоятельно. Сцена с одеждой Глюка в машине… Красиво, правда?
— Что плохого сделала тебе Анька?
— Как обычно появилась не в том месте не в то время. Ты же ее знаешь, подобное поведение вполне в ее стиле. Эти придурки Александра Павловича забыли забрать пояснительную записку, написанную моим почерком, когда покидали подвал. Мне пришлось вернуться. Кстати, если бы Глюк не сбежала с дачи моего отца, вы бы в жизни не вычислили меня. Я бы все-таки довел твое сумасшествие до конца и ты бы осталась жива. А может не стал бы утруждаться и убрал бы тебя спокойненько, я точно не знаю, — Костик мечтательно уставился за окно, — Представляешь, после твоей смерти объявляется вдруг скорбящий муж и верный друг, и, дабы не дать начинаниям близкого человека погибнуть, вполне, между прочим, законно наследует контрольный пакет акций и живет себе припеваючи! А так все получилось косовато. Когда твоего хахаля все окончательно сочли убийцей, я, честно говоря, обрадовался, подумал, что есть еще шансы все наладить. Быстренько слинял в Москву, надо было где-то переждать пик событий. И потом — все-таки положено соответствовать официальной сказке о своем местонахождении. Я рассчитывал разобраться с тобой чуть позже…
— Знаешь, — Владислава сама поражалась собственному спокойствию, — Я не хочу больше с тобой разговаривать. Ты ничтожный заигравшийся человечишка. Мне просто жаль тебя.
— Ну, знаешь ли, могла бы хоть похвалить за красиво изложенное произведение, — начал было Костик.
Но Владислава уже не слушала его. Девушка молча встала и направилась к двери. Феликс с Сергеем горячо спорили о чем-то на лестничной площадке, Рая сидела на корточках, прислонившись спиной к стене и задумчиво глядела за окно. Увидев Владиславу, все трое кинулись к девушке. Влада грустно улыбнулась.
— Спасибо вам, — быстро проговорила она, — Господи, как я вам благодарна, что вы у меня есть. Как я вас люблю…
— Ладушка, — Феликс начал явно заготовленную речь, — Я понимаю, терять веру в людей очень больно и когда лучшие друзья…
— Нет, — странной светлой улыбкой Влада перебила Феликса, — Я не потеряла веру в людей… Что вы, наоборот… Вы столько сделали для меня. Как же можно терять веру в людей, когда рядом с тобой такие верные друзья, — Влада быстро обвела притихших ялтинцев взглядом, — Неужели вы думаете, что из-за одного несчастного, запутавшегося в собственных комплексах человека, можно вдруг разочароваться во всем мире… Я так вас люблю… мне так за многое нужно извиниться.
В этот момент, разорвав мрачные осенние тучи, на волю выбралось напыщено-желтое любопытное солнце. Все четверо, не сговариваясь, повернулись к окну.
— Здравствуй, царь-солнышко! — Феликс галантно поклонился. Рая светло улыбнулась и зажмурилась. Владислава крепко прижалась спиной к груди Сергея и шепотом спросила: «А ты можешь посмотреть солнцу в глаза?» и тут же стала пытаться не закрывать глаза, глядя на яркий солнечный круг. «Могу», — Сергей, нежно повернув лицо девушки к себе, утонул в ее лучистом взгляде, — «Я смотрю солнцу в глаза. Видишь?»
Все — кроме Дэна, которого задерживали дела — решили ехать домой сегодня же вечером. Во-первых, Глюк осталась там в Ялте совсем одна, а во-вторых, никто из этой четверки не мог долго не видеть море.
«A’more»
Что-то было не так. За окном бесконечным серым потоком шастали пешеходы. Стиральная машина ревела, вздрагивала, и билась в бессильной злобе о равнодушные кафельные стены. Вчера приходили гости, сначала старательно вели светскую беседу, потом молча смотрели телевизор, потом вино кончилось и они, наконец, ушли. Что-то было не так. Стиральная машина нащупала дверь, вырвалась на волю, нарочно споткнулась о порог ванной и вывалила на пол все свое содержимое. На работе сегодня сломался кондиционер и Вовочка три часа, не выпуская из зубов сигарету и ни на секунду не прекращая извергать ругательства, занимался наладкой. Что-то было не так. Галина выдернула шнур машинки из розетки. Чудо техники застонало и бессильно замерло. До прихода Игоря с работы оставалось тридцать минут. Приготовившийся было ко всему ужин вдруг остыл и мирно похрапывал на сковородке. Что-то было не так… Галина, игнорируя пенящуюся лужу, медленно подошла к зеркалу. Женщина взглянула себе прямо в глаза и ужаснулась, прочтя в них собственные мысли. Решение уже почти созрело. «Нет, Господи… Что же я делаю…» — в глазах женщины мелькнул озорной огонек безумия.
Она любила Его. До безумия, до готовности к самоистязанию. Любила Его неторопливые движения, Его то игриво нежные, то настойчиво страстные прикосновения, любые Его настроения, любые прихоти. Она мечтала стать Его частичкой, отдаться вся, без остатка Его бесконечной энергии, ни на секунду не покидать Его. Но судьба распорядилась иначе. Удачный брак, переезд в большой город, перспективная работа. Галина не смогла отказаться от этого. И вот теперь жила другой, внешне вполне счастливой жизнью. Но иногда, когда время вдруг превращалось в сплошное серое месиво, когда высокопоставленные друзья казались уж слишком игрушечными, когда благоустроенность становилась невыносимо навязчивой, а муж Игорь чрезмерно образцовым, тогда приходило «что-то не так» и Галина не выдерживала, бросала все, срывалась и вне зависимости от своего местонахождения мчалась к Нему. Она сменяла самолеты на поезда, автобусы на такси, норковую шубу на шорты. Она неслась, как сумасшедшая, навстречу своему недельному счастью. Зная, что всегда желанна Им, зная что с Ним рядом все станет «так».
Не поощренное ни косметикой, ни излишним вниманием Галино отражение уже покусывало губы в пыльном окне прокуренного тамбура. Она с мазохистским наслаждением прокручивала в мозгу картины предыдущих свиданий с Ним. Она вспоминала Его так ясно читающуюся в последнее время затасканность, ставшую уже привычной немытость, бросающуюся в глаза обрюзглость, поражаясь тому, насколько любимыми, родными и даже возбуждающими казались ей эти черты. Она вспоминала, как множество раз заставала Его в объятиях других. Как злилась, нервничала. Как подходила к нему намеренно надменно, как говорила с Ним деланно равнодушно. Но всякий раз, как только видела Его, полного раскаяния, у своих ног, как только ощущала на своих ступнях нежную влагу Его поцелуев — прощала все, не в силах устоять. Галина вышла из вагона первая и, согласно кивнув подскочившему таксисту, быстро убрала со лба упрямый локон челки. На город медленно наступали сумерки. «Скорее!» — сердце женщины бешено колотилось в предвкушении встречи. «Скорее!» — нервно шептал свистящий за окошком машины ветер. «Скорее!» — как показатель продвиженья шоссе километрами бросалось под колеса. И вот Галина уже выходит из машины, вот уже цокот ее каблучков гулким эхом разлетается по знакомым до боли улочкам. Как всегда она заметила Его первым. Галина замерла и вдруг совершенно успокоилась. Из слишком возбужденной светской дамы она превратилась вдруг в прелестную хрупкую женщину с высокоподнятой головой, счастливой улыбкой и светящимися глазами. Она звонко засмеялась и кинулась к Нему в объятия, на ходу расстегивая блузку. «Пусть это безумие, пусть таких как я у него тысячи, нет, миллиарды. Но ведь сейчас я счастлива!» Каждой клеточкой своего стонущего тела Галина ощущала Его влажные ласки. Она тонула в них, растворялась, она теряла себя, становясь то безмерно огромной, то ничтожно мизерной. Она не чувствовала уже разницы между своим и Его естеством. С каждым порывом, с каждым Его приближеньем рамки реальной жизни покидали Галину, уступая место какому-то первобытному, звериному желанию двигаться. Она вдруг почувствовала себя свободной, безумно страстной, красивой, желанной, обольстительной. Она то боролась с Ним отчаянно, неумело, то, словно рабыня, подчинялась Его властной мужественности. То как дитя игриво кокетничала, хихикая и уворачиваясь, то становилась вдруг серьезной и чувственной, торжественно, словно в первый раз, впуская его в себя… Она задыхалась, захлебывалась солоноватым вкусом Его пеноизвержения. Она была счастлива.
Чуть позже, бессильно распластавшись на поросшем водорослями камне, Галина слегка прищурившись пристально вглядывалась в Него, пытаясь найти, что же кроется в самых сокровенных Его глубинах, что же творится сейчас за маской спокойствия и невозмутимости. Не нашла… Поняла, что никогда не найдет. И вдруг решилась на признание, которое никогда раньше никому не делала: «Я люблю тебя, море! Слышишь? Я люблю тебя!!!»— закричала она Ему и счастливо рассмеялась». Владислава, наконец, оторвалась от машинки. Кажется, новелла на конкурс была готова. Владислава, прикидываясь строгим критиком, еще раз пробежала глазами по строчкам.
— Ало, Сереж, извини, что звоню на сотовый, ты где? Работаешь? Переговоры? Слушай, а я тут новеллу свою закончила, хочешь почитаю? А что, прямо в телефон тоже могу. А я не сильно тебя отвлекаю? В каком смысле «не важно»? Ну, тогда слушай…
Из кухни Владиславы донесся дружный смех. Глюк с Дэном по достоинству оценили подобный телефонный разговор.
Последние комментарии
5 часов 27 минут назад
21 часов 31 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 6 часов назад
3 дней 12 часов назад
3 дней 17 часов назад