Никарагуа. Hora cero [Михаил Колесов] (fb2) читать постранично, страница - 140

Разрешения от Сельскохозяйственного комитета у Сергея не было. Но, к счастью, Ломбардо заметил, что таможенник это учреждение и не упоминал, ему нужно было любое «разрешение». Тогда Сергей показал ему бумагу посольства: на бланке, с подписью консула и печатью. Вообще–то она была предназначена для советских таможенников (но на всякий случай был сделан испанский перевод). Это сработало! Чиновник шлёпнул на ней свою печать и всё — для Лорки путь был открыт.

Но предусмотрительный Сергей всё–таки подстраховался, зная, что в Шереметьево попугай будет обязательно конфискован «на карантин». Поэтому Лорку он поместил в заранее подготовленную фирменную картонную коробку, в которой в «Дюти фри» аэропорта продавали кубинский «Бакарди» (две бутылки), и которая была опечатана таможенным «пропуском». Сергей аккуратно отклеил наполовину «пропуска» с тем, чтобы использовать его вновь. Для дыхания попугая он сделал в коробке несколько незаметных дырочек. Попугаи в темноте спят, поэтому голоса не подают.

Так с этой коробкой в руках Сергей, попрощавшись с ребятами, спокойно проследовал мимо багажного и пограничного контроля в зал посадки. Самолёт вовремя поднялся в воздух и, сделав круг над Манагуа, покинул Никарагуа, взяв курс на Гавану. Внизу под его крылом остались три самых трудных и самых интересных года в жизни Кольцова.

Прощай, Никарагуа!

Post scriptum

Через некоторое время в Москве Кольцов встретился с Крашенинниковым и Чукавиным (который вскоре уехал консулом на Кубу), а также разыскал в одной из московских «хрущёвок» Хуана Гаэтано, работавшего в никарагуанском посольстве. У него состоялась встреча с Марио Гутьересом, учившимся в университете «Дружбы народов» (вскоре он защитил кандидатскую диссертацию). В «родном» Ленинградском университете он нашёл Ампаро, туда же позже приехала из Ташкента Эллиса Аревало. Побывав в Киеве, Сергей увиделся с Герардо Обандо, который учился университете. Все ребята были рады встречи с ним. Ни с кем из своих советских «коллег» он больше не встречался и не испытывал такого желания. Через десять лет, находясь в Одессе, он встретился с Векслером, который, побывав с делегацией в Никарагуа, рассказал о судьбе некоторых общих знакомых никарагуанцев, оказавшихся в критической ситуации, после того как сандинисты проиграли очередные президентские и парламентские выборы «правым» партиям и были отстранены от власти. Даниэль Ортега вынужден был уступить президентское кресло Виоллете Чаморро. Только через двадцать лет ему удалось вернуть его. Но мир уже за это время изменился, и настали «другие времена»…