Лучший друг [Ольга Боочи] (fb2) читать онлайн

ОЛЬГА БООЧИ ЛУЧШИЙ ДРУГ

Всякое сходство с реальными людьми и ситуациями является чистой случайностью.

1.

Лучший друг Светы был женат. Не известно, что толкнуло его на столь ранний брак, но он достался ей в друзья уже вот таким – с прицепом. И будь Света хорошим человеком, она оставила бы его в покое: не звонила бы ему и не писала бы смски,  -  чтобы не нервировать его жену и не отвлекать его от семейных дел: он и без Светы от них чересчур охотно отвлекался.

 Будь Света до конца честной хотя бы сама с собой, она, может быть, даже перестала бы отвечать на звонки и сообщения, которые Серёга писал ей сам -  чтобы не принимать участия в развале его семьи. В том, что семья Серёги на грани развала, Света была уверена – ну кто бы долго стал терпеть такого несознательного мужа? Развал этот, кажется, не слишком волновал самого Серёгу, а что думала на этот счёт Серёгина жена, Света не знала, хоть чисто по-женски ей и сочувствовала.

 И всё-таки Света, видимо, была плохим человеком, - просто оторви и выбрось, -  потому что её женская солидарность ограничивалась тем, что в самый разгар веселья она любила спросить Серёгу о том, где он оставил свою бедную жену, и иногда провозглашала за неё тосты. Серега морщился, но пил. Жена все-таки.

 Нельзя сказать, что Света была единственной девушкой в их компании, девчонки периодически появлялись. Но другие как появлялись, так и исчезали. А Света оставалась.

 Потому что она умела дружить.

 Всем известно, что женской дружбы не бывает, поэтому дружить с девчонками у Светы никогда не получалось. Света, сколько себя помнила, дружила с парнями, и её лучшим другом вот уже третий год, с самых вступительных экзаменов в институт, был Серёга.

 Света доучивалась на финансово-экономическом факультете, а Серёга, в том же институте, получал одну из технических специальностей. Учились оба из рук вон плохо, и, тем не менее, через пару лет оба, а так же большинство их общих друзей, должны были без особых проблем получить дипломы – эка невидаль, кто вообще сейчас парится в вузах? Серёгина жена всегда была где-то за пределами поля зрения, а они ходили на концерты, горланили кричалки на стадионах, и сами играли в футбол на дворовых площадках.

 А летом, в июле, приходило время Большого Фестиваля, который они всегда ждали с нетерпением. И вот снова наступил июль.

 Света нисколько не удивилась, заметив двух незнакомых барышень в группе, поджидающей её у здания вокзала. Парни, как известно, не обладают даже зачатками учтивости, и потому Света не удивилась и тому, что никто девушек друг другу не представил. Она только отметила про себя, что ни одна из этих девиц не похожа на прошлогодних, тех, кого Сережкины друзья, Руслан и Пашка, таскали с собой на Фестиваль прошлым летом. Кажется, в этом году вообще компания собралась меньше, и девицы не были полноценной заменой отсутствующим.

 - А где Артур? – спросила она.

 Ей никто не ответил, и она в недоумении посмотрела на Серёгу.

 - Он с сестрой едет, там встретимся, - ответил тот, ни с того ни с сего отводя глаза.

 Света кивнула и, наконец, посмотрела на новых барышень повнимательнее.

 Одна из них и точно принадлежала Пашке, видела только его, млела в его объятиях, и потому даже за одного полноценного человека могла считаться лишь с натяжкой. Вечно именно такие и вились вокруг него, как будто он был мёдом обмазан. Что касается Светы, то для неё Пашка мёдом вовсе не пах, тем более, что и сам он Свету привлечь не пытался. С самого их знакомства Света ничего кроме гадостей в свой адрес от него не слышала. Поэтому Света только пожала плечами и посмотрела на вторую чаровницу. Та не была красавицей: невзрачная, с большим выпуклым лбом и плохой кожей. Свете это понравилось. На лице девицы явно читалось крайнее недовольство происходящим, но и это было в порядке вещей – девчонки же вечно чем-то недовольны. Свете и это не могло не понравиться. И далеко не сразу, -  только по тому факту, что недовольство свое эта невзрачная девушка изливала преимущественно на Светиного лучшего друга, - Света все-таки догадалась, что это она и есть. Его жена.

 Серёга был смущён, словно бы и сам удивлялся тому, как это она здесь очутилась. Света удивилась не меньше, но заняла нейтральную позицию. То есть дала этой его жене полную свободу её игнорировать, помыкать её друзьями и портить всем настроение. Света даже в электричке уселась на другую скамейку, рядом с Пашкой, чтобы дать этим двоим свободу для семейных ссор. И надо было знать Пашку, чтобы оценить всю грандиозность Светиной жертвы. Но что не сделаешь ради дружбы? Всё же ясно – там, где появляется чья-то жена, компания сразу распадается. И как это она только увязалась за ним?

 Электричка тронулась. Сережка и его однокурсник Руслан подняли щиты спортивных газет и отгородились ими от мира, ставшего несколько враждебным — там, внутри этих бастионов, они явно чувствовали себя спокойнее.

 Надя, Серёжкина жена, ворчавшая, нывшая и ругавшаяся всю дорогу, пока они не сели в электричку, теперь скучала. Она грызла орешки и хлебные палочки, периодически протягивая их за газету. Подманивала. Демонстративно прикармливала Руслана – очевидно, он был для Нади приемлемым другом семьи. Её поджатые губы говорили о том, что когда со всеми остальными друзьями будет покончено, она намеревалась избавиться и от него. Но не теперь.

 Руки за орешками протягивались, но сами герои не спешили показаться из-за бумажных стен.

 Других своих спутников Надя успешно игнорировала. С другими она не делилась.

 У Светы и в мыслях не было решить, что она дура. Или невоспитанная жадина. Света была - сама нейтральность. Она подумала, что это характеризует Надю как основательную домовитую хозяйку. В самом деле - зачем прикармливать, кого попало?

 Хорошо, хоть пиво они успели купить, не смотря на Надино нытьё – ну какая дорога без пива? Света достала и откупорила банку.

 - У тебя фигура скоро будет, как у мужика, - сказал ей Пашка. – Это у женщин от пива, - добавил он с удовольствием.

 Света только глаза закатила. Может быть, она и впрямь была не слишком хрупкого телосложения, но смутить её этим было трудно.

 - Это потому, что я в качалку хожу! – объяснила она ему, как пятилетнему.

 - А ты, наверное, и гормоны жрёшь? Стеройды там всякие? – поинтересовался Пашка. – Как настоящий качок?

 Света без лишних слов пнула его, потому что давно убеждилась - нормальных слов Пашка не разумеет. Пашка отскочил, с грохотом вспрыгнув на лавку.

 - Во чумичка! – засмеялся он.

 Света тоже засмеялась. Ведь только бабы обижаются на шутки, а у парней это нормально: подрались – и тут же забыли. Света на шутки не обижалась.

 - Где ты уже оставил свою девушку? – вполне дружелюбно спросила она.

 - Тебе-то что? – Пашка окинул её взглядом.

 Света пожала плечами.

 - Лично мне – ничего. Просто интересно.

 - Проводила меня и ушла, - ответил он, вновь плюхаясь на лавку в некотором отдалении. – Зачем мне там свой самовар?

 - Ничего себе! – Света только головой покачала.

 За окнами мелькали поля и полустанки, послеполуденное солнце палило сквозь стёкла, и даже Пашка в конце концов притих и уткнулся в свой мобильник. Света с тоской посмотрела на неприступные бастионы спортивных газет.

 Света презирала девчонок, которые ходили на стадионы только для того, чтобы клеить парней. Сама она футбол любила, но всё-таки не до такой степени, чтобы читать о нём. По виду Серёгиной жены можно было предположить, что и та не одобряет издание спортивной периодики.

 Света нахмурилась, вдруг обнаружив себя не с той стороны баррикад, и подумала, что, пожалуй, «Спорт-экспресс» вовсе не так уж и плох.

 - Слушай, - отвлёк её Пашка, - Чё, она всегда такая? – он кивнул на Надю.

 Он говорил как-то непривычно дружелюбно, и это должно было насторожить Свету, учитывая то, как давно они были врагами. Но, кажется, и он был не в восторге от Серёгиной жены, и у Светы возродилась надежда на то, что даже с Пашкой когда-нибудь можно будет поладить. Света посмотрела на Надю с её кислой физиономией.

 - Не знаю, - отозвалась она. – Никогда её раньше не видела.

 Пашка ухмыльнулся.

 - Ну да, вид у неё не очень-то довольный, - хмыкнула Света.

 Им было ещё ехать и ехать. Света посмотрела на Серёгу и вздохнула. Если бы не Надя, сейчас бы нормально ехали, - подумала она.

 Пашка обернулся к ней и ухмыльнулся шире.

 - А тебе обидно, наверное? – сказал он.

 Света нахмурилась.

 - В смысле?

 Пашка заржал и не ответил, и это Свете совсем не понравилось.

 Она поймала на себе сочувственный взгляд Руслана и, улыбнувшись, махнула рукой – дескать, переживу, чо в первый раз, что ли? Пашка же известный придурок.

 Под самый конец пути Свете удалось усадить между собой и Пашкой внушительных размеров тётку, и она смогла ехать спокойно и пялиться в окно, попивая пиво, как человек. Однако начало поездки уже было испорчено. Свету теперь не оставляло смутное ощущение, что что-то не так. Что-то не сходилось.

 Руслан, к примеру, откуда-то да знал эту Надю, а она, Серёгин лучший друг, видела  её сейчас впервые. И Надя эта – не пожелала даже парой слов с ней перекинуться, - а ведь она всегда так защищала её интересы перед Серёгой!

 А уж эти сочувственные взгляды… Ей показалось, что даже сам Серёга пару раз посмотрел на неё как-то виновато. Как будто он не перед всеми здесь виноват в том, что его жена с ними едет. И всё это Свете снова не понравилось. И она, чтобы отвлечься, открыла вторую банку пива.

 Вероятно, эта нервозность, а так же вторая банка, и стали всему причиной. Свету, когда она нервничала, часто тянуло на подвиги.

 Электричка прибыла к конечной станции, и они стояли на платформе, увешанные рюкзаками, когда Надя, и без того единственная, кто был без вещей, оповестила всех, что потеряла зонтик. Света чуть не села на землю от смеха. Зонтик! Она бы еще фен с собой в поход взяла!

 - Сереж? - проныла Надя жалобно.

 - И что ты хочешь, что б я сделал? – недовольно проворчал Серёга.

 Света невольно прыснула, и Серёга снова посмотрел на неё как-то виновато.

 - Он в вагоне, наверное, - сказала Надя.

 – И? - Серёга боязливо покосился в конец платформы. - Я бежать за ним должен?

 - Электричка еще стоит. 

 - Я че, дурак что ли?… - вздохнул он.

 - А что, мне идти?! – прошипела Надя.

 Серёга пожал плечами.

 - Ну забыла и забыла…

 - Да?! – голос Нади стал выше и истерично завибрировал, и Света почувствовала, как даже у неё от страха трясутся поджилки.

 Надя вдруг обернулась к Руслану и соорудила на лице оскал. Типа улыбнулась.

 - Руслан, может, ты сходишь? – попросила она.

 Руслан был мирный и вежливый парень, но тоже оказался не дурак.

 - А если двери захлопнутся? Я это… в Москву уеду, - заулыбался он.

 И тут Света не выдержала, словно дёрнул её кто-то.

 - Ой, господи, какие вы, парни, сыкуны! – воскликнула она.

 Она скинула рюкзак на руки опешившего Серёги и рванула к вагону.

 - Какой он хоть у тебя? – бросила она Наде через плечо. - Розовый?

 Надя смотрела на неё, разинув рот. «Что бы она сделала, если бы я вернулась к ней с зонтом? – уже потом думала Света. – Подарила бы мне надушенный платок? Стала бы наконец со мной разговаривать? Угостила бы хлебными палочками?»

 Ещё по пути к вагону у Светы мелькнула мысль, что это не подвиг, а форменная глупость, но движение было не остановить. Света влетела в вагон. Внутри было пусто и грязно, зонтик валялся под лавкой. Не розовый, но близко – цвета фуксии. Света не знала, какого фуксия цвета, но подумала, что как раз такого.

 Она нырнула под лавку, открытой ладонью, как эстафетную палочку, схватила зонт и рванула к тамбуру.

 Поезд качнулся. Света чуть не пропахала носом пол, но удержалась на ногах и выскочила в тамбур в тот момент, когда двери с грохотом захлопнулись. Электричка дернулась и поехала. Мимо проплыли ошарашенные физиономии её друзей, злое лицо Прекрасной Дамы и ухмыляющаяся Пашкина рожа, а потом как на слайдах в обратном порядке замелькали деревья, кусты и дома. Мимо плыли, увеличивая скорость, зоны отчуждения с рельсами и пыльными сорными травами, а затем потянулись поля.

 Света схватилась за стоп-кран, изо всех сил дёрнула его. И замерла. Поезд, отчаянно скрипя и рассыпая искры из-под колес, встал. Пару секунд она ждала, что двери сейчас распахнутся, и уже чувствовала близость свободы. Но двери не открылись, вместо этого из переговорного устройства, сквозь шумы и хрипы, послышался злобный мат машиниста, и электричка, не открывая дверей, тронулась снова. Оставалось считать километры и пролетающие полустанки.

 Света чувствовала себя дурой.

 Казалось, электричка не остановится никогда, мелькали платформы, но электричка неслась дальше, обратно к Москве. Наконец, когда смысла в этом уже не было, состав начал сбавлять ход. Двери распахнулись, и Света вышла.

 Электричка за спиной захлопнула двери, тронулась, и вскоре обнажила пустые рельсы. За рельсами начинались поля отчуждения с замершими кое-где грузовыми составами. Вскоре и дрожание в рельсах прекратилось, стало слышно, как поют птицы.

 Платформа была пуста. Кое-какие строения на ней были, но это был не вокзал, лишь жалкое его подобие. Солнце уже цепляло боком горизонт, и километровые тени растянулись по земле.

 Звякнул телефон. Сообщение от Серёжки звучало очень бодро. «Езжай в Москву», - прочитала Света и неожиданно для себя обиделась. Они сто лет были друганами, и ей никогда не приходило в голову обижаться, что он, к примеру, сроду не провожал её до дома. Или ещё из-за какой-нибудь подобной ерунды. Серёга часто косел ещё больше Светы, и это его порой приходилось куда-то провожать, волочить на себе и сажать в поезд метро или на автобус. Да и вообще, Света могла доехать до дома ничуть не хуже любого другого.

 Но вот теперь, стоя в одиночестве на безымянной платформе, Света чувствовала, что обижена, и на Серёгу, и на всех остальных. В конце концов, это же для них она старалась, совершала то, на что у них у всех кишка была тонка.

 В руке у неё всё ещё был трофейный, почти что розовый, зонт, и Света, перехватив его покрепче и глядя, как постепенно темнеет вокруг, подошла к лавке и села.

 Задача была, как в старой загадке про козу, капусту и волка, только звучала она примерно так: как доставить по назначению девушку, не наставив ей некрасивых синяков, не испачкав её и не потрепав. И главное – не обронив по пути её честь и достоинство. Стоило только представить себе, как напрягаются парни, когда идут со своей девушкой по чужому криминальному району. Ну а теперь она была сама себе и баба, и мужик. И коза, и капуста, и волк, и лодка. И задача у неё была одна - доставить себя на Вторжение.

 На платформе появилось несколько человек – то ли местные, то ли тоже отставшие от электричек. Сумерки смешивали карты, тени поползли по рельсам, отсчитывая минуты и часы. Никакого движения не было. Кто-то, проходя рядом, сказал, что электричек в сторону Фестиваля больше не будет.

 Электрички к платформе, и правда, не подходили, но откуда-то на этом полустанке собиралось всё больше народу. В темноте безостановочно клубилось броуновское беспорядочное движение.

 Появился какой-то тип с золотыми зубами, и с ним его девица - кажется, он звал её Иркой. Ирка временами поддерживала его, видно было, что золотозубый тип был сильно пьян. Он от неё отмахивался – чтобы знала своё, женское, место. Ирка не обижалась, видимо, своё место знала.

 Они несколько раз прошли мимо. Мелькали в свет фонарей и поглядывали на Свету. Потом ошивались где-то поблизости. И наконец, Света увидела, что Ирка направляется прямо к ней.

 Ирка присела рядом на корточки. Света молчала, ждала, чтобы Ирка начала разговор. И Ирка начала.

 - С кем ты здесь? – спросила она.

 - С друзьями, - ответила Света.

 Ирка оглянулась.

 - Не вижу их.

 Света невольно тоже оглянулась. Друзей и вправду не было.

 - Они в Рязань уехали. Я на электричку опоздала, - добавила она.

 Ирка посмотрела не неё недоверчиво и слегка неодобрительно.

 - А чё они тебя кинули-то? – спросила она.

 Света вновь удивилась обоснованности Иркиного замечания.

 - Да там дура одна, вот, - Света потрясла зонтиком, - зонт в электричке забыла, ну я и рванула его доставать… Двери захлопнулись… Они думали, я в Москву поеду…

 Звучала вся эта история глупо, но Ирка, кажется, возмутилась всерьёз.

 - А чё ты-то за ним пошла, я не въеду? Сама бы эта лохушка и бежала!

 - Да-а,.. они ссались все, как котята, - ответила Света уклончиво.

 Но Ирка теперь явно хотела докопаться до истины.

 - Чё, а пацана у нее нету что ли? – воинственно спросила Ирка.

 - Я и говорю – ссались все…

 - А твой пацан? – ещё больше удивилась Ирка.

 Света смутилась.

 - А что… он?

 - Чё он тебя пустил-то?

 От искреннего Иркиного возмущения Света смутилась ещё больше.

 - Что, я у него на привязи, что ли? – наконец воскликнула Света.

 Ирка едва не подскочила от негодования, но Света так и не узнала его причины. Её дружок, неожиданно рухнул на лавку рядом со Светой, и Ирка мгновенно смолкла.

 - Ну вот ты сидишь щас здесь. Одна, - он сделал ударение на последнем слове, и Светка невольно поёжилась. – Чё угодно с тобой может случиться, - добавил он.

 Ирка молча отступила в тень за его спиной, и Света поняла, что Иркино неожиданное сочувствие ничего сейчас не значило. Откуда-то налетевший тёплый ветер раскачивал кусты и деревья за платформой, и по платформе метались тени. Света стрельнула глазами по сторонам, но все люди были далеко.

 Света не испугалась. Недаром ей с детского сада приходилось бороться за выживание, и недаром она одна из всех девчонок в детсадовской группе спокойно спала во время тихого часа, отстояв и своё одеяло, и свою подушку.

 Света подняла голову и посмотрела Иркиному мужчине прямо в глаза.

 - Но я же среди приличных людей, - сказала она, - Чего мне бояться?

 Иркин приятель важно кивнул.

 - Твоё счастье, - пробормотал он.

 Тут в свете фонаря снова появилась Ирка, и Света поняла, что гроза прошла мимо.

 - Где пиво-то, мать? – вскинулся на неё дружок.

 Ирка подала ему пиво, и в этом её жесте явно читалась гордость от особой близости к его персоне. Иркин парень сделал несколько больших глубоких глотков, оторвался от баклажки и снова посмотрел на Свету.

 - На, пей. И запомни, твой пацан – не пацан, поняла меня?

 Света не очень уверенно, но всё-таки кивнула.

 Иркин парень кивнул удовлетворённо – ну вот, тот-то же, - и вручил ей баклажку.

 Они сидели, пили, и ждали электричку. Потом Ирка и её друг тоже куда-то делись, и Света вновь осталась одна.

 Чем гуще делалась тьма, тем больше в ней становилось людей.

 Из темноты вынырнул какой-то патлатый малый, помаячил белым луноподобным лицом и нырнул обратно в темноту.

 Потом появился снова, уже с бутылкой. «Откуда? – думала Света. – Откуда всё это берётся? И люди, и бутылки?»

 - Ты что, Мэри Поппинз? С зонтом лазяешь?.. – спросил патлатый, опускаясь на лавочку рядом со Светой.

 Света фыркнула и посмотрела на него. Патлатый улыбался.

 - Сам ты это слово. А если дождь – ушами прикрываться?

 Патлатый подумал, улыбнулся снова и, кажется, решил со Светой дружить.

 - Чё, на Вторжение? – спросил он.

 Света не ответила: ежу ясно, чего она тут загорала.

 Патлптый приветливо протянул ей бутылку.

 Света взяла, сделала глоток и передала обратно. Пить ей не так уж и хотелось, но кто ж отказывается от выпивки?

 Откуда появлялись люди на этой промежуточной пустой платформе, было загадкой, но постепенно народу становилось всё больше, а темнота вокруг – всё гуще. Люди мешались с этой темнотой и, пересекая свет фонарей, отбрасывали огромные резкие тени, впрыгивающие в пятно света и тут же обратно сигающие во тьму.

 Теперь казалось уже, что платформа кишит людьми. Патлатый снова канул во тьму, и, глядя ему вслед, Света почувствовала, что слегка окосела в этой душной летней ночи, и велела себе собраться и следить за стратегически-важными предметами. Вещей у неё теперь не было, и потому таковыми были прибытие электрички, кошелек с деньгами в заднем кармане джинсов и трофейный розовый зонтик.

 Зонтик был на месте, угрозы жизни и здоровью больше не наблюдалось. Электричку пропустить было бы трудно даже при желании. Света полезла в задний карман джинсов, и кошелька там не обнаружила.

 Она огляделась по сторонам. Перед тем, как Ирка и её дружок подсели к ней, она несколько раз спрыгивала с платформы и ходила за грузовой, вросший в землю, вагон по малой нужде, и теперь внимательно глядя под ноги, она прошла к краю платформы. Спрыгнула на камни, и земля ушла чуть в бок под её ногами. Света едва не упала, но схватилась за шершавый бок вагона. В темноте она едва различала землю, камни и шпалы, по которым ступала. Света обошла вагон два раза, но кошелька не было.

 Она вернулась на платформу, вернулась к своей скамейке и села. Ветер раскачивал тени, и Свете казалось, что она уже миллионы лет сидит на этой самой лавочке.

 Вскоре второй раз прошёл слух, что электрички не будет. Платформа будет пустой до утра, - сказали им. Можно прямо сейчас начинать играть на рельсах в салки, прятки, да и вообще, бог знает, во что ещё. Можно лечь спать на рельсах, а можно упасть на них мертвецки пьяным.

 Свете это казалось теперь очень странным – ждать того, чего не будет, но все вокруг ждали, и она ждала. Все ждали электричку, безмятежно и упорно, как ждут утра на берегу моря - тёмного тёплого летнего моря.

 И электричка приехала: во тьме показались огни, и подъехала она – пустая, чистая, изнутри сияющая ярким светом, как сказка, - и никто этому не удивился, как никто не удивился и тому, что она ехала до Рязани, и была бесплатной. Так и должно было быть тёплыми летними ночами, когда начинается Фестиваль.

 Света, не думая, зашла в электричку вместе со всеми – кто-то потерялся в толпе, кто-то, она знала, ехал в соседнем вагоне, но она чувствовала – все, кто был вместе с ней в этой ночи, здесь. Ей показалось, она видела даже, как Ирка и её друг тоже садятся в вагон, и обрадовалась, что они тоже едут вместе со всеми. То, что чудо с электричкой произошло, вселило в неё уверенность – будет и ещё чудо, деньги на входной билет непременно откуда-нибудь да возьмутся, и ещё к ночи она попадёт на фестивальное поле, под прожекторы и свет, и музыку, обрушивающуюся со сцен.

 И они ехали, ехали и ехали. А когда энергия этого безостановочного движения, наконец, начала иссякать, ожили громкоговорители, и голос сообщил им, что их уже ждут, чтобы встретить и проводить туда, куда нужно.

 Послышались возгласы недовольства, а откуда-то с багажной полки – там всю дорогу спал кто-то в красной кепке, - даже призывы к бунту и неповиновению. Света, уже полчаса, как ощущавшая смутное беспокойство от того, что Фестиваль приближался, а деньг у неё всё так же не было, какое-то время с надеждой к ним прислушивалась.

 - Да, слушайте, мы же свободные люди! – воскликнула она, оборачиваясь и ища поддержки. Рядом с ней всё так же улыбался тот самый патлатый неформал. И Света подумала – снова он тут отирается, уж не он ли стырил её деньги? Впрочем, каких-либо доказательств у неё не было, и она постаралась выкинуть подозрения из головы.

 Электричка начала тормозить, и в поднявшемся шуме и толчее Света пыталась уловить начало бунта, которое уж ей-то никак нельзя было пропустить. Но, высыпав на ночную платформу, галдящая весёлая толпа словно бы и сама не заметила, как выстроилась в колонну.

 Под конвоем их повели по ночной Рязани, мимо маленьких домов с темными окнами, по пустым улицам, где им изредка встречались лишь одинокие машины, выруливающие из-за поворотов и озарявшие колонну светом фар. Все звуки в этом тихом уснувшем городе, казалось, исходили от них. Это они были захватчики, новые варвары, победители. И они шумели так, как только и может звучать армия победителей, которой отдан на разграбление город.

 Света довольно уныло шла теперь в этой банде захватчиков. «Вся эта толпа минут через двадцать дружно заплатит за билеты и окажется на Фестивале», - думала Света. А у неё был только этот розовый зонт. И что, они все пройдут через ворота, а она останется с зонтом на ночной дороге?

 Кто-то тронул её за плечо.

 Парень в красной кепке настороженно глянул по сторонам и кивнул в направлении тёмного переулка, мимо которого колонна должна была проходить. Патлатый неформал шёл рядом с ним и улыбался Свете.

 - Пошли, - скомандовал тот, что был в красной кепке.

 Они нырнули в переулок и бросились бежать. Какое-то время они пробирались улицами и переулками, и Света про себя удивлялась – откуда этот их новоявленный командир так хорошо знает все проходы. «В самом деле, им-то, этим двоим, зачем? У них же наверняка есть деньги на билет?» - вдруг подумала Света. Ей стало не по себе, но она всё равно старалась не отставать.

 Потом они снова увидели колонну; какое-то время они в отдалении пережидали, покуда те ни пройдут, и на расстоянии последовали за ними. «Военнопленные», - с презрением процедил их главарь и едва не сплюнул в сторону бывших товарищей.

 - Да брось ты зонт, чего ты с ним таскаешься? – снова рядом со Светой всплыл Патлатый.

 Света посмотрела на зонтик.

 - А чё я потом этой Наде скажу? Ну нафиг. Разноется ещё, - сказала она с сомнением, и зонтик не выбросила.

 Патлатый пожал плечами. Парень в красной кепке махнул им рукой, и они снова побежали.

 Вскоре улицы города закончились, и под ногами запылила обычная замусоренная и серая от пыли фестивальная дорога. Света и новоявленные партизаны проследили за колонной до главного входа и нырнули в кусты. Так началось их Вторжение.

 2.

Где-то сбоку за деревьями замаячили огни. Там была граница, там была освещенная дорога, и звучали голоса. Для них, сидящих в зарослях, как ночные твари, это была просто полоса света, которую надо было – и страшно было – пересечь. Они пригнулись и затихли.

 Свет фонаря пошарил по зарослям и метнулся в сторону.

 - Пошли, - скомандовал тот, что был в красной кепке: уже часа два, как признанный их Команданте, - Только ти-ихо.

 И они двинулись в темноте, оглушительно треща сучьями.

 Свет фонаря снова разрезал тьму в метре перед их «коренным». Голоса стали громче. Дорога кишела людьми.

 - Бежим! – услышала Света где-то рядом с собой и тоже бросилась бежать.

 Они бежали, шумно отдуваясь, ветки хлестали их по лицу.

 - Не сопи так громко, - бросил ей, пробираясь где-то рядом, патлатый Димка и тут же сам громко фыркнул. Света давилась от смеха.

 - Гады! Мы так в жизни не пройдём, - сердито зашипел на них Команданте.

 Наконец в изнеможении они попадали на лесную подстилку, пытаясь перевести дух. И почти тут же свет полоснул по ним снова.

 - О нашем присутствии, наверное, теперь знает весь лес, - проворчал Команданте.

 - Че Гевара с нас бы валялся, - захихикал в ответ Димка, и Света тоже захихикала.

 Свет фонарей метался по зарослям. Они лежали на земле и ждали, пока ни услышали, как кто-то идёт к ним сквозь бурелом.

 - Попробуем договориться? – шёпотом предложил Димка.

 - Попробуем, - решил Команданте, - Ничего! Ещё ни разу не было, чтобы мы на какой-то концерт не прошли, - добавил он своё коронное, встал и пошёл на свет.

 Луч фонарика метнулся к нему и к Димке, и Света осталась в темноте. В принципе, она бы даже не удивилась, если бы за ней никто не вернулся. Собственно, почему они должны были тащить с собой почти незнакомую им девчонку?

 На поле «Вторжения» её друзья, наверняка, теперь уже спокойно укладывались спать. Света вновь с сомнением покачала головой. «В конце концов, у Серёги жена была на руках, - подумала она не очень уверенно. - Почему сразу не пацан?» - вспомнила она слова Иркиного дружка и вдруг нахмурилась. Наверное, голова у неё вообще сейчас не работала. 

 Она нащупала под ногами какое-то бревно и опустилась на него. Вокруг сомкнулась тьма, и она просто сидела в самой её сердцевине.

 Но вот снова вблизи затрещали сучья, и рядом с ней в темноте возник Команданте, она узнала его по силуэту кепки.

 - Идём, - сказал он.

 Они прошли через бурелом и вынырнули на горящую от фонарей дорогу. Свет больно ударил Свету по глазам, и она лишь смутно успела разглядеть десятки фигур в форме, услышала треск и переговоры по рациям – прежде чем снова нырнуть во тьму по другую сторону дороги.

 Здесь их ждал Димка. И снова они были под покровом ночи.

 - Этот гад содрал с нас деньги, а тут, походу, ещё один кордон, - спустя какое-то время услышала Света впереди их голоса. «Почему они не предложили ей вложиться во взятку? – снова подумала она. – Я ведь не говорила им, что совсем без денег? Откуда они могли это знать?» От усталости думалось плохо – только на одно ещё её и хватало – молча переставлять ноги, перешагивая и перелезая пни и упавшие стволы, тащась в  глубоком арьергарде. Где-то впереди, левее, и впрямь слышались чужие голоса.

 Рядом с ней возник кто-то, но у неё уже не было сил разлепить веки.

 - Слушай, посидишь тут с рюкзаками? Там, кажется, речка, мы поищем брод? – услышала она и почти во сне кивнула.

 Света опустилась на скинутый рюкзак, ещё теплый и потный от чьей-то спины. Совсем, должно быть, как бок лошади, когда снимаешь седло, - подумала она о чём-то из детства, когда отец, совсем недолго, водил её заниматься на ипподром.

 Света проснулась от того, что чуть не упала с рюкзака. Прошло, наверное, минут двадцать, не больше, но за это время небо над зарослями просветлело. Скоро должен был быть рассвет. Рядом, всего в нескольких шагах, и впрямь белела вода.

 С того берега послышался треск сучьев и приглушенные голоса, и в предрассветных серых сумерках за деревьями промелькнули две тени. Света очень удивилась, поняв, что им всё-таки удалось перебраться. Она встала и сквозь заросли кустарника пошла к берегу им навстречу. Ноги казались ватными, но шаги были легки, как будто в невесомости. На секунду у неё мелькнуло опасение, что это, быть может, вовсе и не её ночные спутники, но почти тут же услышала знакомый голос.

 - Эй, на том берегу, - громко шепнули из-за речки. – Рюкзаки дотащишь?

 Теперь было почти светло, и было видно всё до мелочей – весь серый, туманный непроснувшийся мир зарослей. Можно было разглядеть сучья деревьев, кусты, ветки и бледную, гладкую, как зеркало, воду. Света по очереди подтащила рюкзаки к переправе. Они показались ей неожиданно тяжелыми.

 - Куда здесь наступать? - спросила она у серых теней за рекой. Видимо, она ещё не до конца проснулась, и собственный голос показался ей чужим.

 Одна из теней подступила к воде, и в сером мире показалось первое блёклое цветное пятно – красная кепка Команданте. «Значит, не приснилось», - мелькнуло у неё в голове.

 Команданте указал ей на корни и сучья, выступающие из воды, и для верности попробовал их ногой.

 Света неуверенно ступила туда, куда он ей указал, ветви и корни спружинили и почти ушли под воду от их с рюкзаком веса.

 - Да-да, правильно, - подбодрил голос.

 Света передала рюкзак в протянутые руки и оказалась на раскачивающихся прибрежных кустах, согнутых и полузатонувших, над зеркальной водой. Одной ногой она провалилась в воду – может быть, кого-нибудь полегче, ветки и выдержали бы, но Света была не из тощих. Холодная вода мгновенно хлынула в ботинок и разбудила её окончательно.

 - Черт! Ну что ты делаешь?! - неподдельно расстроился её инструктор, и Света подумала, что сухость ног личного состава Команданте считает делом чести.

 Команданте вывел её из зарослей, и Света увидела желтое скошенное поле, дальний край которого потонул в тумане. На краю поля сидел Димка.

 - Ну, как успехи? - весело поинтересовался он.

 - Одна нога сырая, другая сухая пока, - ответила Света и села рядом.

 - Пока туман, нас не видно. У нас есть шанс пройти, - хмурясь, сказал главный следопыт. - Надо двигать, - скомандовал он.

 Команданте и Димка взвалили рюкзаки на плечи и двинулись через поле. Свете нечего было взваливать, её вещи были уже где-то на Фестивале. Бодро и целеустремлённо они шагали, втягивая в легкие холодный предрассветный туман. Пока туман, у них есть шанс пройти – они и в самом деле поверили в это. Точного направления движения никто из них уже не представлял. Они просто шли и шли вперёд. Вторжение было где-то рядом, каким-то образом ощущалось присутствие где-то совсем близко скопления тысяч людей, но музыка еще не звучала, и они совсем потеряли ориентиры в тумане. Начиналась суббота, второй день Фестиваля.

 Поле внезапно закончилось. Вдоль кустов тянулись старые тракторные следы, и в отсутствии других ориентиров, Команданте двинулся вдоль этих длинных рытвин.

Колеи привели на точно такое же соседнее поле. Где-то справа, за туманом, должна была быть дорога — до Светы смутно долетали гудки и неопределённые звуки движения, едва различимый однообразный шорох шин по асфальту. В другой стороне, где-то совсем недалеко, может быть, за перелеском, должны были начаться милицейские кордоны.  Света вспомнила, как ночью, кажется, как раз в той стороне, было много огней, и менты прошаривали фонарями лес и кусты вокруг. Теперь главным было не наткнуться на них случайно.

 Под ногами лежала желтая скошенная трава, мокрая от росы и тумана.

 - Ничего, на Вторжение это грёбанное мы точно пройдем. Всегда проходили! – с бодрой злостью бормотал Команданте, продвигаясь вперёд.

 - Интересно только — когда?! – подала голос Света, просто чтобы включиться в разговор. Сама она так устала, что теперь ей было почти всё равно – когда и куда они придут, и придут ли вообще.

 - К вечеру воскресенья! - захихикал Димка и, обернувшись, добавил, - С парнями из Дмитрова не пропадешь!

  И снова смутно Света подумала, что, возможно, это они, эти «парни из Дмитрова», вчера ночью и сперли у неё деньги на станции. Но доказательств у неё не было, и она просто улыбнулась в ответ. Может, и не они. Может, Ирка и её дружок с золотыми зубами. Может, сама потеряла. Обиды ни на кого она не чувствовала. Просто и бездумно шагала вперёд.

 Стало совсем светло. Наконец, со стороны дороги небо над полем прорезала узкая рыжая полоска зари. Всходило солнце.

 На их пути вновь и вновь вставала река. Света уже запуталась — та это река, которую они перешли ночью, петляла полями, или здесь протекали другие речонки. Сквозь высокую траву они пробирались к воде и видели, что вода зацвела, и можно по шейку уйти в эту цветущую темную воду и вязкую тину.

 Вода была стоячая, и, кажется, никуда не текла.

 Туман постепенно рассеивался, но солнце, едва показавшись, пропало. Парило. Небо нависло тяжело и низко.

 Команданте отправился на разведку, и когда они с Димкой снова увидели его, он уже висел, как перезрелый плод, на прогибающихся ветках прибрежных кустов. Ветки гнулись и трещали, грозя макнуть его спиной в спокойную цветущую воду. В Команданте явно умирал первопроходец, бесстрашный открыватель новых земель: этот отважный герой, корчился сейчас на их глазах, повиснув на прогибающихся ветках.

 Ветки качались вниз и вверх, и чем больше Команданте дёргался, тем больше увеличивалась амплитуда их движения. Димка застыл и, с кошачьим интересом склонив голову, наблюдал и ожидал исхода.

 Появилась дурацкая мысль – а что, если сбить его палкой? Мысль показалась такой смешной, что Света сложилась пополам от смеха.

 - Чего ждёте, придурки, перебирайтесь давайте, - отчаянно заорал Команданте.

 Света посмотрела туда, откуда доносился мягкий шум автострады. Дорога не могла быть дальше, чем в километре отсюда, и наверняка, мост там был.

 - Там дорога, - негромко сказала она.

 Она обернулась и посмотрела на Димку. Потом кивнула в сторону дороги. Он посмотрел, усмехнулся и, глазами показав на Команданте, развел руками. Света тоже посмотрела на Команданте.

 - В самом деле, гулять, так гулять, - сказала она и стала глазами искать ветки, способные её выдержать.

 3.

Они сдались всё тем же утром, ещё даже не наступил день, и не началась музыка на фестивальном поле.

 Они лежали на холме; у его подножья, в пыли и мусоре, был главный фестивальный вход. Всё было кончено, их отряд разбит, знамя затоптано, бойцы повержены. Как остатки разбитого полка они прошли сквозь строй ментов по фестивальной дороге, наткнувшись на неё на исходе утра, и не в силах больше скрываться. Всё оказалось бессмысленным.

 Джинсы на Свете были мокрыми по пояс, белая футболка Команданте, спавшего в траве ниже по склону, – вся в зелёных разводах и ряске. Димка, грязный и лохматый, сидел и смотрел на ментов, шагавших в дозоре у главного входа. В воздухе повисло отчуждение, словно бы им было неудобно смотреть друг другу в глаза. Наверное, так всегда бывает с людьми, пережившими совместное поражение.

 Света достала телефон и набрала сообщение Серёге. Ответ пришёл минут через десять. Прочитав его, Света встала, спустилась с холма и отправилась ко входу, махнув Димке на прощание.

 Серёга выслушал её рассказ, кажется, даже невнимательно или недовольно.

 - Мы думали, ты в Москву уехала, - сказал он, - Может, они вчера и спёрли твои деньги, - добавил он.

 Света снова взвесила эту возможность в уме, и кивнула.

 - Может, - согласилась она. – Спёрли, значит плохо лежало.

 И не добавила, что они, её друзья, и вовсе её бросили.

 - Наверное, это Воскресенск был, куда ты уехала, - вздохнул Серёга. - Там узел… железнодорожный.

 Серёга вытащил из кармана свернутые купюры, расправил их, посмотрел, снова свернул и просунул их Свете сквозь решётку. Она взяла деньги и направилась к рядам металлоискателей.

 Света шагала ко входу на фестиваль, хотя теперь, после столь сокрушительного поражения, можно было бы ехать и в Москву. Почему-то теперь это было действительно всё равно.

 Света вдруг заметила, что всё ещё держит в руках покоцанный и перепачкавшийся за ночь зонтик. Она повертела его в руках и зашвырнула кусты. Что она этой Наде – сеттер, что ли? В самом деле.

 За рядом металлоискателей начиналось необозримое вытоптанное и замусоренное поле. Это было то самое Эльдорадо, к которому они стремились всю эту долгую тёмную ночь – теперь в это даже не верилось.

 Лагерь ещё был охвачен сонным утренним шебуршением. На земле, тут и там, кто-то спал, завернувшись в спальники.

 Недалеко от одной из сцен, она издалека заметила Руслана и направилась к нему. Руслан был один, он сидел, сторожил рюкзаки, и только мирно улыбнулся ей, когда она подошла, ни о чём не спрашивая. Света, не глядя, свалилась на пенку рядом с ним. «Серёга с Надей ушли к палаткам за едой», - сказал Руслан, потом добавил:

 - Паша ещё вчера ушёл к друзьям на вип-стоянку.

 Света, не разлепляя век, кивнула.

 - Здорово, - сказала она.

 Услышав шорох травы совсем рядом со своей головой, она, оттолкнувшись спиной от земли, села.

 Над ней стояла Надя. Надя изящно поджала ноги в подкатанных джинсах и чистеньких дешёвых кедиках, и опустилась на разложенный спальник. В её тарелке было несколько кусков шашлыка. Сев, она молча принялась за еду. Только тут, разглядывая Надю, Света заметила, что та сидит на её собственном спальнике, а потом увидела и свой сдувшийся опустошённый рюкзак в стороне.

 Света улыбалась и смотрела, как Надя изящно кушает шашлык, сидя на её спальнике. Сама Света сейчас, не задумываясь, убила бы за еду. Поэтому она сидела и сияла голодной саблезубой улыбкой. Но Надю так легко было не прошибить.

 Наконец, Надя заговорила.

 - Где зонтик? – спросила она, вытирая рот салфеткой.

 Света ещё шире расплылась в улыбке.

 - Посеяла где-то, - сказала она. – Ночь была до-олгой, - добавила она.

 Надя посмотрела на неё со злостью, но, пожалуй, это был первый её взгляд на Свету за всё это время. Света скрыла усмешку.

 Подошёл, шелестя травой, Серёга с пластиковой вилкой в руках, выглядевшей, как выбеленная временем кость. Было похоже, что по пути сюда он глодал её, так и не решившись купить вторую тарелку шашлыка.

 - Ну и цены в этом году. За Дошираками очередь в километр. Я не стал стоять, - поведал Серёга.

 - Ну и правильно, чего деньги зря тратить? Лучше оставить на пиво! – весело отозвалась Света.

 Как будто у неё вообще были теперь деньги, - подумала она, забавляясь собственной наглостью и чувствуя, как рядом кипит от возмущения Надя. «Однако же, по-прежнему сидит на моём спальнике. И спасибо не сказала».

 Света подумала, что теперь ей предстоит жить милостью своих друзей. А у них у самих, - поняла Света, - милостей было не слишком много. Наверно, и деньги, одолженные ей Серёгой, тоже не хило пошатнули их общее благосостояние. Но Свете почему-то было теперь на всё плевать.

 Немного боязливо Серёга воткнул свою вилку в кусок мяса, лежавший с краю Надиной тарелки. Надя молча проследила взглядом за уплывающим шашлыком.

 - Хочешь? – спросил Свету Серёга.

 Света засмеялась и кивнула.

 Надя покосилась на них с ненавистью, но снова ничего не сказала.

 Света, почти не почувствовав, по-волчьи проглотила кусок. Серёга ещё раз запустил вилку в Надину тарелку - на сей раз для себя, - после чего Надя поспешила дожевать оставшееся. С несказанным удовольствием Света заметила, что изящества при этом у неё поубавилось.

 Наконец, на одной из сцен заиграли. Запели какие-то флейты; настраивая звук, пульсировали усилители. Кто-то пробовал электрогитару.

 Небо над их головами было всё ещё белёсым, но вдруг все спохватились, что уже десять утра. Очевидно, это и был цвет сегодняшнего неба, и ждать большего не имело смысла.

 С началом музыки ожило всё.

 Люди на земле зашевелились, многие, угаревшие накануне, не разлепляя век и волоча за собой спальники, поползли на звук. Перебравшись под играющую сцену, они заворачивались в спальники и снова засыпали.

 Светины друзья тоже снялись с места, перебираясь ближе к одной из сцен.

 - Мы встретили Артура и Диану, - сказал Серёга, пока они волокли спальники и рюкзаки на новое место. Света, не слушая, кивнула.

 Серёга посмотрел на неё неодобрительно.

 - Артур. С нами на одном курсе учится.

 - Ну да, - кивнула Света.

 Серёга снова посмотрел на неё скептически, но больше не пытался втянуть в разговор.

 Время на поле тянулось без всяких опознавательных знаков. Тучи затянули небо, и солнца не было видно. Музыка звучала теперь с разных сторон, группы сменяли одна другую, временами, от какой-нибудь из сцен слышался одобрительный рёв, отмечающий выход более популярных музыкантов.

 Для Светы всё было, как в полусне. Никуда больше не нужно было идти, никуда не нужно было прорываться, и что-то, похожее нарастерянность, не отпускало её. Словно то, что должно было быть завоёванным, было дано ей в долг. Словно кто-то отобрал у неё подвиг. Словно Прекрасная Дама оказалась ворчливой любительницей шашлыков из соседней деревни.

 Словно вся эта ночная королевская рать охраняла обычное замусоренное поле.

 Днём к ним и впрямь присоединился худенький, словно двенадцатилетний мальчик, Артур. Сестры с ним не было, и Света с нервным смешком подумала, что один он не слишком усилил их компанию. Артур сообщил, что они встретили Пашу, и Диана пошла с ним посмотреть на вип-стоянку.

 К середине дня над полем начали сходиться дождевые тучи, но Свете уже было лень подниматься с пенки и думать о том, как защитить вещи от дождя.

 Под набрякшим небом по полю, растянувшись цепью, надвигалась армия мусорщиков, прочесывающих поле. Смотреть на это с земли было страшновато, но и это был не повод, чтобы теперь шевелиться. Когда они приблизились, Света зажмурилась, с каким-то ненормальным любопытством ожидая, что её сейчас затопчут. Справа и слева послышался шорох, дуновение ветра, и всё стихло. Она подождала еще пару секунд и открыла глаза. Пивные банки исчезли. Пластиковые тарелки, сигаретные пачки, отсыревшие газеты и салфетки остались на своих местах, вмятые в податливую черную землю: японцы выстроили бы на этом очередной остров.

 Света приподнялась на локтях и оглянулась. Мусорщики волочили за собой огромные чёрные мешки, набивая их подбираемыми и тут же сплющиваемыми пивными банками. Армия шла дальше, а эти мешки, как скирды с кладбищенского поля, оставались чернеть на земле.

 Никого из её друзей не было. Она лежала одна посреди брошенных тарелок и салфеток.

 Что-то в этом году было не так. Даже музыка, звучащая здесь, казалась почему-то скучной. Впрочем, может, всё дело было в погоде.

 В прошлом году в это время стояла сушь и пекло. Они с Серёгой бродили по полю между сценами и, ногами раскидав мусор, садились послушать музыку, там, где вздумается – не нужно было ни пенок, ни сидушек – земля была суха и прогрета, земля была гостеприимна.

 Вода продавалась в пятилитровых канистрах, и больше её на поле не было, но всегда находился кто-то щедрый и обливал толпу из этих бутылок. Они с Серёгой промокали насквозь, но уже через двадцать минут всё на них высыхало. За три дня Фестиваля всё вокруг, - и они сами, - покрылось слоем рыжеватой пыли от вытоптанной ногами, иссушенной земли. Были и закаты, и палящие полдни, и музыка, ревущая и пульсирующая до глубокой ночи. А ночью над головой были звёзды – ведь палатки были ни к чему.

 Теперь ботинки на ней так и не высохли за прошедшие несколько часов, и когда она их снимала, они пахли болотом и тиной.

 Да, наверное, всё дело в погоде, - решила она.

 Начался дождь.

 Дождь посреди открытого поля, окруженного тройной цепью ментов, вогнал Свету в оцепенение. Скоро стало не важно, что на рассвете промокли ботинки. Разница между сухим и мокрым быстро стиралась, не смотря на дождевик, и вскоре сухого на ней не стало вовсе. Дождь намочил волосы и плечи, капли потекли по лицу, потом заструились по спине.

 Дождь промочил её насквозь, но скрыться от него всё равно было негде, и потому она не двинулась с места.

 За пару часов поле Вторжения развезло от края и до края. Вода потекла в низину, занятую палаточным лагерем для тех, кто не хотел ночевать под открытым небом. Даже будь это Светиным единственным жилищем на всём белом свете, она бы не полезла теперь в эти затопленные норы.

 Содержимое переполненных «голубых кабинок» того и гляди грозило тоже хлынуть через край и влиться в дождевые потоки, струящиеся по голой вытоптанной ногами земле. Говеный фестиваль и впрямь грозил превратиться в дерьмовый по-настоящему.

 Света поднялась с земли и пошла на поиски Серёги, Руслана и остальных.

 - Вам не кажется, что пора валить отсюда? – спросила она, стараясь перекричать музыку и откидывая мокрые волосы со лба.

 - Вечером – «Алиса», - авторитетно возразил Сергей, тоже повышая голос.

 Руслан улыбнулся, подтверждая его слова, и Света поняла, что против лома нет приема.

 - Ладно, - Света кивнула.

 Дождь снова пошёл и снова прекратился. Это теперь не имело значения, когда всё уже было мокрым.

 Света лежала на пригорке и ожидала невиданного и ужасающего прилива с тем благодушным терпением и спокойствием, которое так украшает настоящих героев. Пусть она и не прорвала-таки фестивальную охрану, но она, по крайней мере, не жаловалась. К тому же, Надя уже устроила истерику по этому поводу, освободив её от необходимости трепать голосовые связки. На поле аэрации медленно наползали дождливые сумерки.

 И вот уже тьма сгустилась над полем, и по толпе заметался кровавый свет прожекторов. Толпа радостно взревела. Светины друзья-удальцы прыгнули в самую гущу и растворились.

 Света почувствовала, как в её кармане зазвонил телефон. Этого звонка она, в общем-то, ждала весь день. Она поднесла трубку к уху. Сначала она подумала, что звонит Димка, но звонил Команданте. Слов было почти не слышно, но она поняла, что они тоже каким-то образом прошли на Фестиваль, и были теперь в толпе. Они искали друг друга, но в такой давке встретиться было нереально.

 Когда Алиса закончила играть, ничто больше Светиных друзей на поле не держало. Грязное разъезженное поле Вторжения ещё шевелилось под опустившимся покровом темноты, когда они шагали к выходу. Сразу же за рядами металлоискателей начинались необозримые блаженные неподнадзорные пространства, с магазинами и с едой на каждом шагу, и одна только эта мысль пьянила. Света слушала, как на ходу привычно и скучно ругаются Серёга и Надя, и теперь уже не сомневалась, что эта Надя ей не соперница. Она была абсолютно как все эти унылые вечно недовольные девицы, и Света больше не удивлялась, что Серёга так охотно сбегает из дома при любой возможности. Света подумала, что больше не станет его за это корить.

 Они возвращались домой, и всё было чудесно. Парни уже раскладывали на сиденьи закуску и запивку, чтобы отметить возращение, как полагается. Девушки, чуть в стороне, разворачивали на лавочках спальники и готовились ко сну. За окнами электрички мелькали огни.

 С Надей теперь ехала тихая и печальная Диана, чьё сердце, похоже, осталось где-то во тьме на поле Вторжения. "И как это Пашке удаётся?" – подумала Света беззлобно. Она на минуту присела к ним, отодвинув с края лавки Дианин спальник. Было что-то уютное в том, как они расположились тут, даже что-то милое в этом было, в этом уютном девичьем уголке. Света улыбнулась Диане, потом перевела взгляд на Надю, и улыбнулась снова. В конце концов, они вместе пережили Вторжение – какие теперь могли быть счёты? Все они теперь братья-сёстры.

 - Странно. Иногда даже бухать не хочется, - поделилась она с ними своей самой глубокой мыслью за весь день.

 - Может, ты, наконец, взрослеешь? – предположила Надя, но и в её голосе уже не было прежней враждебной отчуждённости.

 «Может», - подумала Света.

 Подумала – и пошла пить водку. И откуда только из этих девиц мудрые мысли выскакивают?

 И всё было, как надо, всё было, как всегда – мужики пили водку, а девчонки – спали и не мешались под ногами.

 - За Вторжение! За грёбаное Вторжение! - орали они. И были счастливы.

 Когда электричка подъехала к станции пересадки, их, подобранный на поле, однокурсник Артур был не в состоянии встать, и Руслан-богатырь, смеясь, подхватил Артура на руки, как утомлённого мальчишку, и понёс к выходу. Света шагала рядом, ей теперь и море водки было по колено.

 Они вышли в утренний свет. Серёга пошатнулся и чуть не упал на рельсы. Света засмеялась, оттащила его от края и повела к выходу. Где-то сзади шла и ворчала спросонья его жена – но кому какое дело было до её ворчания? Уж точно не им.

 Вторая электричка мчала их к Москве. За окнами теперь было светло, они рассыпались по полупустому вагону и затихли, не в силах больше пить и шуметь. Каким-то образом вдруг оказалось, что Света сидит на лавочке одна. Она оглянулась. Руслан спал через проход от неё, Диана с братом, сидя и прислонившись друг к другу, дремали на соседней лавочке. Серёгу и Надю она отыскала не сразу.

 Они сидели в дальнем конце вагона, и Серёга, пьяный до младенческих нежных слюней, выглядел жалким, а Надя, наконец, - счастливой. И каким-то предпохмельным чутьём Света вдруг поняла – Серёга любит свою жену. Думать об этом было непривычно и странно. Но, кажется, это была правда, тот самый недостающий кусок правды, без которого картина прежде оставалась неполной. Света сидела и смотрела на них.

 «Ну что ж, одной заботой меньше, - наконец, решила она, - Значит, в адвокатах его жена больше не нуждается».

 Возможно, всё-таки лучше, если твой лучший друг не женат, - подумала она чуть позже. Свете было немного грустно, но так ведь и бывает всегда, когда великие подвиги отходят в прошлое.

Оглавление

ОЛЬГА БООЧИ ЛУЧШИЙ ДРУГ