Берег варваров [Норман Мейлер] (fb2) читать постранично

- Берег варваров (пер. Владимир Владимирович Правосудов) 1.57 Мб, 433с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Норман Мейлер

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Норман Мейлер БЕРЕГ ВАРВАРОВ


Перевел с английского В. В. Правосудов


Издательство выражает благодарность Фонду Нормана Мейлера за содействие в приобретении прав

Защиту интеллектуальной собственности и прав издательской группы «Амфора» осуществляет юридическая компания «Усков и Партнеры»

Глава первая

Посвящается Джин Малакэ

Скорее всего, я был на войне. У меня за ухом — след от раны, длинная узкая полоска кожи, на которой не растут волосы. Впрочем, сейчас, когда я немного оброс, прикрыть этот дефект не составит труда даже для самого неумелого парикмахера. Другое дело — шрам у меня на спине. Здесь будет бессилен даже искусный цирюльник. Чтобы скрыть этот шрам, потребуются скорее услуги портного.

Глядя в зеркало, я вижу в нем лицо куда более красивое, чем то, которое, по всей видимости, принадлежало мне изначально. У меня есть все основания полагать, что прямым носом, скульптурным подбородком и гладкими, правильной формы скулами я обязан мастерству какого-то ваятеля, так и оставшегося неизвестным для меня. Бесполезно смотреть на себя в зеркало и гадать, всегда ли принадлежали мне эти каштановые волосы и серые глаза: я ничего не знаю и ничего не помню. Я не знаю даже, сколько мне лет. Я уверен, что мне никак не меньше двадцати пяти; вполне возможно, что я даже старше, но стараниями тех, кто меня спасал и выхаживал, из зеркала на меня глядит молодой человек без единой морщинки.

Было время, когда я отчаянно пытался вспомнить, что же произошло и когда все это случилось. В какой-то момент мне даже удалось нарисовать для себя вполне правдоподобную картину с разбившимся самолетом и языками пламени, врывающимися в мою кабину. Не успел я свыкнуться с этим, как самолет каким-то неведомым образом превратился в горящий танк, в чреве которого я был заперт заклинившим люком; вслед за этим воображение рисовало передо мной совершенно иную картину: горящий дом и пылающую балку, обрушивающуюся мне на спину. Эти не то фантазии, не то воспоминания следовали друг за другом, нанизываясь на единую нить, как бусы или четки; гранаты, снаряды, бомбы, — я и сейчас могу представить чуть ли не сотню подобных картинок, но скорее всего все случилось совсем иначе.

Время от времени в моей памяти всплывают какие-то воспоминания. Доверять им я бы и сам себе не советовал. Я, например, абсолютно уверен, что мои родители умерли, что вырос я в детском доме и всегда, всю жизнь, был очень бедным. Тем не менее иногда у меня возникает ощущение, что по крайней мере мать я помню, а кроме того, мне кажется, что какое-то нормальное образование я все-таки получил. Считается, что глухие живут вовсе не в мире тишины: их звуковое пространство заполнено до предела мириадами шумов, причем порой резких, назойливых и неприятных: грохотом, скрежетом и даже колокольным звоном; темноту, в которой существуют слепые, озаряют невидимые нами вспышки и сполохи; так и для меня память никогда не была непреодолимой стеной; она скорее играла роль рулетки, которая наугад, по воле случая оживляла то важнейшие события моей жизни, то какие-нибудь ничего не значащие пустяки. Все они смешивались в моей черепной коробке, и зачастую я не мог отличить элементарного, заурядного происшествия от образа, рожденного лишь порывом моей разбушевавшейся фантазии; да что там, иногда я даже не мог отличить прошлого от будущего; подробности моей собственной жизни смешивались и терялись в биографиях других людей — таких разных и в то же время так похожих одна на другую. Я никогда не был уверен, действительно ли таили иное событие происходило со мной или же я лишь придумал его. Для меня оставалось загадкой, знал ли я того или иного человека на самом деле или же, например, читал о нем в книге. Невозможно было выяснить, бывал ли я в какой-нибудь стране или же представляю ее себе по рассказам кого-то из знакомых. Накопившиеся лет за десять газетные новости были для меня в равной мере близки, как что-то очень личное, и далеки, как не имеющие ко мне никакого отношения древние легенды. Даже те города, где я скорее всего когда-то жил, не значили для меня больше, чем те места, побывать в которых мне совершенно точно не доводилось. У меня не было своей личной истории, а значит, вся история принадлежала мне. Жаль только, что досталась она мне в ужасающем состоянии. Лишь изредка моему разуму удавалось вырвать из мешанины скопившихся в памяти обломков нечто вразумительное и неплохо сохранившееся. Но, бог ты мой, как мало было в моем распоряжении этих здраво понимаемых фрагментов и какую огромную, бесконечную мозаику-пазл мне предстояло сложить.

Было время, когда я прикладывал огромные усилия, чтобы восстановить свое прошлое. Я затеял интенсивную переписку с секретариатами соответствующих государственных учреждений; не раз и не два я отклонялся от нужного мне маршрута,