10 штрихов к портрету матери [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать постранично

10 ШТРИХОВ К ПОРТРЕТУ МАТЕРИ

Штрих 1. Приданое – по ветру

Мать, Бондаренко Анна Антоновна, родилась 28 ноября 1927 в с. Майорщина Пирятинского района Полтавской области. Имела двух братьев – Николая и Михаила. Ее мать (а, следовательно, моя бабушка) Клавдия была из довольно зажиточной семьи: в приданое родители ей дали не только корову, но и пару лошадей. Однако семейная жизнь у нее не сложилось: муж оказался гулякой и мотом.

После развода молодая женщина осталась с тремя детьми. А тут – голод 1933 года. Выжили, по воспоминаниям моей матери, благодаря корове, которую, кстати, держали в доме, рядом с собой: боялись, что ночью кормилицу украдут.

В середине 30-х бабка, забрав с собой мою мать и Николая и оставив маленького Михаила с бывшим мужем, двинулась на Пирятин. За деньги, вырученные за корову, купила на Заречье небольшую избушку. Перебиваясь случайными заработками – стирала у евреев, полола людям огороды – отправила дочку в школу (брат не захотел) и та успела до войны закончить семь классов. Кстати, всю жизнь она очень гордилась похвальной грамотой за хорошие успехи.

А еще часто вспоминала, какой вкусной была печеная тыква, которую давали в школу. И как, не имея терпения дождаться перерыва, украдкой совала руку под парту и пальцем отковыривали толику деликатеса послевоенных времен.

Штрих 2. Невезучая

Отступая в 1943 году, немцы сожгли хату моей бабушки. Некоторое время семья перебивались в землянке, которую сами и вырыли.

Потом мать училась на портниху, однако работы по специальности для полусироты не нашлось, вот и прибилась к кирпичному заводу (производство на нем небезосновательно считалось тяжелейшим и минимально оплачиваемым).

Трудилась, как сама шутила, «старшей куда пошлют». А поскольку даже такой работы не хватало, то вынуждена была где-то подрабатывать. А где?

Выход один – что-то продать. Однако не думайте, что тот вынужденный «бизнес» имел хотя бы отдаленное сходство с нынешним посредничеством. Нет!

Два примера.

Первый. Мать и бабка с латаными-перелатаными мешками попутным транспортом добираются в соседний, богатый мелом, район. Накапывают, сколько могут на плечах утащить. И – домой. А потом носят это добро на базар, где пытаются продать стаканами (на большее у народа не хватало денег).

Второй. Мать с отцом, одолжив денег или собрав свои последние, покупают мешок картошки. Вечерами перетирают теркой в корыто. Ждут, когда на дне осядет крахмал. Собирают. И так несколько раз, стирая пальцы в кровь.

Далее крахмал мать пытается сбыть на базаре – опять стаканами.

А еще помню, как она не плакала – рыдала, когда, по дороге из торжища, через дыру в кармане (не имела кусочка ткани, чтобы ее залатать) потеряла 100 граммов масла. Как возвращалась несколько раз, надеясь тот, без малейшего преувеличения, дефицит и деликатес найти.

Где там, всю жизнь везло кому-то, но не ей!

Штрих 3. Болотный обогрев

Еще одна из архипроблем, которую приходилось решать, – чем обогревать комнату, хоть и наемную, зимой?

Топлива – не сыщешь, а если оно и появлялось, то на какие шиши приобрести?

Выход – единственный: каждую свободную минуту в рваных резиновых сапогах матери отправляться на болото и резать-резать камыш и лозу, складывая в охапки, а затем на спине тащить домой.

И хорошо еще, когда на дворе было тепло или хотя бы относительно тепло. А если уже подмораживало, и вода покрывалась тонким слоем льда? Все равно шла.

Теряя последнее здоровье...

Штрих 4. Хроническое недосыпание

А еще ежедневно мать вставала в четыре утра: нужно было протопить в доме и приготовить скудный завтрак.

Тростник или лоза сгорали мгновенно, почти не давая тепла. Поэтому еду приходилось готовить на керосиновой лампе. Принцип ее работы ничем не отличался от устройства, дающего свет: только вместо одного - три более широких фитиля.

Ждать, пока кастрюля закипит на мизерном огне, приходилось едва ли не часами. А на работу, когда она была, надо идти на восемь.

Вот поднималась спозаранок, в сущности, никогда не высыпаясь.

…Я – второклассник. Зима. Будильника в доме нет, время измеряют ходики, гирю которых нужно каждый вечер подтягивать. Это – обязанность отца.

У матери она – куда сложнее: лечь спать примерно в 23.00 и проснуться в 4.00, чтобы разжечь плиту (дрова + уголь), приготовить завтрак и к началу восьмого, подняв нас с отцом, накормить горяченьким. Да, мне еще нужно сварганить обед в школу.

Само собой, каждая ночь у матери – не позавидуешь. Иногда, по ее рассказам, вскакивала к ходикам каждые полчаса, чтобы убедиться, что еще не проспала и, следовательно, еще можно прикорнуть.

А еще она во всем любила быть первой, образцом. Даже на