Фонтан огня [Джози Литтон] (fb2) читать онлайн

Джози Литтон Фонтан огня

Глава 1

Англия, лето 1837 года

Разбушевавшаяся непогода угрожала наводнением, и потоки воды могли затопить остатки древней культуры, которые Клио начала откапывать днем. Пробираясь по темному сырому каменному подвалу, она отлично понимала, что разумнее было бы остаться в постели, но знала, что не успокоится, пока не защитит свои трофеи.

Подвал располагался под главным зданием имения Холихуд, находившегося на юго-восточном побережье Англии. Клио считала, что он остался от поселенцев более раннего периода и относился к IX веку. Этого было достаточно, чтобы заинтересовать ее и настроить на тщательное изучение находки. Девушку мало заботило мнение окружающих, подозрительно относившихся к ее занятиям.

Вооружившись садовой лопаткой, Клио сосредоточенно работала при свете фонаря, не обращая внимания на грязную воду, плескавшуюся вокруг ее сапог, и осторожно складывала глиняные черепки в принесенную с собой корзину, однако несколько осколков того, что, по ее мнению, могло быть глиняным кувшином, до сих пор оставалось в грязи. Стихия разбушевалась не на шутку, и вода на полу подвала стала подниматься, но Клио продолжала копать и закончила лишь тогда, когда вода уже дошла ей до щиколоток. Со вздохом облегчения девушка подняла корзину и повернулась, собираясь уйти, но замерла от неожиданности. Неуверенно, по-настоящему не веря в происходящее, Клио подняла повыше фонарь и пристально пригляделась к теням в дальнем конце подвала.

Из полутьмы на нее смотрел мужчина в короткой накидке. У него были черные волосы до плеч, резкие черты лица и кривоватая ухмылка. Он сидел на полу в противоположной стороне подвала, вытянув перед собой длинные голые ноги, и его, видимо, не беспокоила вода, плескавшаяся вокруг него.

К тому же он выглядел совершенно сухим.

Мурашки побежали у Клио вниз по спине, и она, собрав все свое мужество, выставила перед собой фонарь, перехватила поудобнее корзину и сделала шаг вперед.

— Сэр… вы меня напугали…

Мужчина ничего не ответил. Теперь, когда она смогла рассмотреть его получше, ей стало ясно, что он смотрит за ее спину, как будто что-то в другом конце подвала, у лестницы, полностью поглотило его внимание.

Мужчина встал и двинулся навстречу Клио. Он был очень высоким, добрых шесть футов, достаточно мощного телосложения. Клио привел в замешательство блеск в его глазах…

…И еще то, что он прошел прямо сквозь нее.

От неожиданности Клио закричала. Не в ее привычке было устраивать истерики, однако начатые приключения нанесли такой серьезный удар по ее самообладанию, что она, не переставая кричать и перешагивая сразу через две ступеньки, взлетела по древней каменной лестнице наверх из подвала и выбежала в тихий сад Холихуда. Ее крик оборвался только тогда, когда у нее в легких не осталось воздуха.

Сжимая корзину и фонарь, девушка согнулась, пытаясь отдышаться. Она дрожала всем телом, сердце у нее колотилось, и разволновавшийся желудок предлагал немедленно продемонстрировать обед, которым она насладилась несколькими часами раньше.

Но это было недопустимо, ведь, помимо всего прочего, Клио была принцессой, а к особам королевской крови общество предъявляет особые требования.

Успокоив себя такими доводами, она поставила корзину и снова взглянула на подвал. В небольшом круге света от фонаря вход в него напоминал черный рот.

— О Боже!

Клио подвело собственное воображение. В подвале не было никакого мужчины, просто не могло быть, и, конечно, не существовало мужчины, способного пройти прямо сквозь нее ни там, ни где-либо в другом месте. А если он это сделал, то должен был быть привидением.

А в привидения Клио не верила!

На родине, в Акоре, она постоянно находилась в таких местах, где люди жили веками и даже тысячелетиями. Ее собственные апартаменты находились во дворце, который построили больше двух тысяч лет назад, и все это время принцессы Акоры занимали туже, что и она, спальню. Стены этой комнаты становились свидетелями их побед и поражений, и Клио нередко, лежа ночью без сна, мечтая наяву услышать голоса прошлого. Иногда ей удавалось уловить неясный проблеск его присутствия.

Мужчины не было, но должно было быть объяснение тому, что видела Клио, и, чтобы найти его, ей следовало вернуться в подвал. Это решение нелегко далось девушке, все еще не избавившейся от страха, но его заглушало нежелание поддаваться трусости. Чувствуя, как у нее по носу стекает вода, Клио медленно побрела обратно.

Высоко держа фонарь, Клио по скользким камням спустилась на одну ступеньку, на другую… Она подавила в себе желание закричать, понимая, что нельзя обращать внимание на капризы воображения, но с облегчением вздохнула, обнаружив, что подвал пуст — на полу остались грязь и следы ее раскопок.

Клио уже собиралась уходить, радуясь возможности объяснить произошедшее усталостью и рассеянностью, когда ее внимание привлек блеск металла. И, совершенно позабыв обо всем остальном, она отправилась исследовать этот предмет.

Услышав крик, донесшийся со стороны дома, граф Холлистер повернул лошадь в сторону от конюшен и направил крупного чалого мерина обратно по засыпанной гравием дорожке. Был поздний час, граф промок, замерз и проголодался. И нет сомнения, Сикер — великолепная лошадь, о которой можно только мечтать, — испытывал то же самое и не заслуживал того, чтобы его повернули прочь от теплого стойла. Тем не менее граф не имел права оставить крик без внимания.

Дорожка шла вдоль задней стороны красивого трехэтажного особняка, построенного несколько десятилетий назад на месте старого дома. Конечно, если верить легенде, в Холихуде на этом месте особняк стоял на протяжении тысячи или более лет. Это мимолетное воспоминание быстро исчезло из головы Уильяма, так как он сразу же подумал о своей овдовевшей бабушке, одиноко доживавшей в доме в окружении преданных слуг такого же преклонного возраста.

Но у его бабушки должно было хватить здравого смысла в такую ночь оставаться в постели, и, судя по голосу, кричала женщина. Быть может, что-то случилось с одной из служанок?

Гроза, захватившая графа Холлистера, быстро удалялась, и из-за туч появилась луна. Остановив Сикера возле дальнего угла дома, граф при ее свете различил вход туда, где, как он знал, под домом находился каменный подвал. Из подвала пробивался слабый свет.

Быстро спешившись и бросив поводья на соседнюю изгородь, граф направился к лестнице в подвал. Он был крупным, плотным мужчиной, широкоплечим, с длинными руками и ногами, и если бы не знал, что нужно наклонить голову, то ударился бы о перекладину над лестницей.

Спустившись до половины, Уильям остановился, оценивая обстановку. В детстве он играл здесь, выстраивая игрушечных солдатиков и разыгрывая битвы древних, это было его любимое убежище в жаркие летние дни, которые иногда бывали в Холихуде, несмотря на близость моря. Насколько ему было известно, никто другой никогда туда не входил.

И конечно, он был уверен, что никто не отправился бы туда в полночный час во время грозы.

Каково же было его удивление, когда он увидел женщину, стоявшую на коленях недалеко от него. Ее тело был скрыто плащом, а голова наклонена, так что ему были видны только длинные распущенные волосы ярко-рыжего цвета. Она увлеченно копала.

— Что вы делаете?

Женщина застыла, потом очень медленно подняла голову, взглянула на графа, и свет фонаря, приведший его в подвал, полностью осветил ее лицо.

На мгновение у Уильяма перехватило дыхание. Женщина была… Красивой, безусловно, но красивые женщины не редкость в его мире — здесь было что-то большее. Ее черты, чистые и нежные, словно освещались изнутри, глаза были огромными, тем более что она их широко раскрыла, губы соблазнительно пухлыми, а подбородок упрямым.

— Кто вы? — Она, не шевелясь, смотрела на графа Холлистера.

— Уильям, граф Холлистер. А вы кто?

К его удивлению, женщина чрезвычайно обрадовалась и, поднявшись на ноги, тщетно попыталась стряхнуть грязь с плаща.

— Уильям… Я вас знаю. Или, во всяком случае, знала.

У вас завидное преимущество, мадам. — Что-то в ней показалось графу отдаленно знакомым. Много лет назад… Маленькая рыжеволосая девочка играла в саду Холихуда. Она приехала со своими родителями — отцом, ванаксом Атрейдисом, правителем легендарного королевства Акора, и матерью, леди Брайанной, связанной родственными отношениями с семьей самого Уильяма. И этот ребенок превратился в такую восхитительную женщину? Это казалось невероятным, но природа, как известно, творит всякие чудеса. Он спустился по лестнице, не отрывая от девушки взгляда, и вблизи она показалась ему очаровательнее, несмотря на то что насквозь промокла и испачкалась. — Принцесса Клио?

— Прошу вас, просто Клио. — Она улыбнулась непосредственной искренней улыбкой. — Знаете, мы в Акоре не так почитаем титулы, как люди здесь, в Англии.

Он это знал или, во всяком случае, слышал об этом, несмотря на то что никогда не бывал в Акоре. Его бабушка и дедушка когда-то совершили туда несколько поездок, они были в числе немногих, приглашенных посетить легендарное королевство-крепость, расположенное в Атлантике позади того, что древние называли Геркулесовыми столбами.

— Хорошо, пусть будет Клио. Так что вы здесь делаете?

— Копаю, — ответила она, как будто это все объясняло, а так как он продолжал, не отрываясь, смотреть на нее, пояснила: — Я копаю уже несколько дней и нашла несколько удивительных вещей. Когда началась гроза, я испугалась за свои находки, находившиеся на поверхности или на небольшой глубине. Они могли попортиться, и поэтому я спустилась вниз, чтобы забрать их.

Граф решил, что позже постарается понять, почему хорошенькая молодая женщина — принцесса, ни больше ни меньше — роется в земляном полу пустого каменного подвала и какие «удивительные вещи» она там обнаружила, но сейчас его занимало совсем другое.

— Я слышал ваш крик.

— Ужасно сожалею. — Ее кремовая кожа засветилась, словно ее коснулся отсвет пламени. — Я… испугалась.

— Чего?

Уильям был почти уверен, что девушка назовет крысу или что-либо в этом роде, но она снова удивила его.

— Мужчину или, во всяком случае, того, что я приняла за мужчину. На самом деле там вовсе никого не было. Увидев вас на лестнице, — поколебавшись, добавила Клио, — я решила, что вы — это снова он.

— Мужчина, которого вы видели, был похож на меня?

— Там не было мужчины, и нет, честно говоря, он не был похож на вас. Он, как и вы, был высоким и таким же крепким, но одет он был совсем по-другому, и волосы у него были немного длиннее.

— Это мужчина, которого не существует?

Клио сделала неопределенный жест, но граф Холлистер не мог сказать, старалась ли она избавиться от собственной непоследовательности или от его настойчивости.

— Я спала, но меня разбудил дождь, — снова принялась объяснять Клио. — И я подумала, что могут пострадать древности, которые я раскопала. Думаю, когда я спустилась сюда, я еще не полностью проснулась, поэтому нет ничего удивительного в том, что мое воображение сыграло со мной шутку.

— Может быть, и так. А что это за древности, о которых вы так увлеченно рассказываете?

— Это кусочки керамики. — Клио с гордостью показала корзину, но граф, заглянув в нее, поморщился. — По-моему, куски глиняного кувшина, на которых сохранилась какая-то надпись.

— И это означает?..

— Я не полностью разобралась в надписях, но, думаю, они англосаксонские, эпохи Альфреда Великого.

— Разумеется, они старые. Но почему вас это так интересует?

— Я увлекаюсь изучением прошлого. Я не ожидаю, что вы меня поймете, — вздохнула Клио, не получив от графа ответа. — Люди думают, что единственные предметы прошлого, представляющие интерес, — это огромные монументы, а не, так сказать, свидетельства повседневной жизни.

— А вы уверены в обратном?

— Благодаря этим осколкам, — кивнув, Клир указала на корзину, — я могу найти подтверждение того, что этот подвал именно такой старый, как я предполагаю, и узнать, в каких целях он использовался.

— Для хранения, — сказал Уильям.

— Чего?

— Он служил кладовкой, за исключением того времени, когда очень ненадолго стал тюрьмой для пленных викингов.

— Откуда вам это известно?

— Это старая история, — пожал плечами Уильям. — Часть наследия Холихуда. Но сейчас не время говорить об этом. Вы насквозь промокли и вся в грязи.

— Я это знаю. — Клио плотнее завернулась в плащ.

— Тогда вы также должны понимать, что следует уйти отсюда. — Граф предложил ей руку.

У Клио мелькнула мысль отказаться. Металлический блеск, привлекший ее внимание, исходил от железного бруска, вымытого на поверхность водой, затопившей подвал, и Клио хотелось повнимательнее рассмотреть этот предмет. Но она по опыту знала, что если это металл, то он скорее всего рассыплется в пыль, как только она попытается сдвинуть его. Потребуется кропотливая работа, чтобы извлечь его неповрежденным, и заниматься ею лучше всего со свежими силами и не при свете фонаря.

Поэтому Клио снова засыпала его землей, надежно пометив место, а потом, приняв предложенную Уильямом руку, вместе с ним выбралась из подвала.

— Он ваш? — улыбнулась она, увидев Сикера.

— Или я его. Мы еще не решили. — Граф взял поводья в свободную руку, и мерин последовал за ними.

— Как получилось, что вы оказались здесь в такой поздний час? — поинтересовалась Клио, когда они подошли к черному ходу в дом.

— Меня задержали по дороге из Лондона.

За его словами что-то скрывалось, но девушка не могла понять, что именно. Его внезапное появление напугало ее. В первый момент она действительно подумала, что смотрит на того самого мужчину, которого уже видела в подвале. Но оказалось, что она ошиблась. Вдобавок к различию в одежде и в цвете волос черты лица тоже были другими, однако оба несли на себе отпечаток силы и настойчивости и напомнили ей мужчин её собственной семьи и вообще мужчин Акоры — достойных, надежных, воителей до мозга костей.

— Ваша бабушка очень обрадуется. Вы приехали на День скачек?

— Ну… да. Как она поживает?

— По-моему, хорошо. Она была так великодушна, пригласив меня погостить в Холихуд.

Они подошли к двери, граф открыл ее для девушки, посторонился и тихим низким голосом сказал:

— Спокойной ночи, Клио.

Она была ростом только по плечо Уильяму, и ей пришлось поднять голову, чтобы увидеть его лицо. В лунном свете его черты выглядели решительными и суровыми, а в глазах таилась удивившая ее грусть. Опустив взгляд, Клио заметила у него разорванный левый рукав куртки и на нем какое-то темное пятно. Девушка подумала, что, возможно, он не так осторожен, как ему следовало бы быть.

— Спокойной ночи, Уильям, — тихо ответила она, улыбнувшись.

— Друзья зовут меня Уилл. — Ее улыбка, по-видимому, застала его врасплох.

— Хорошо, пусть будет Уилл. — Клио повернулась и пошла по длинному коридору к черной лестнице, ведущей к ее комнате, а оказавшись у себя, закрыла дверь и, прислонившись к ней, прислушалась к барабанному бою своего сердца.

Уильям, граф Холлистер, хозяин Холихуда. Она смутно помнила его мальчиком одиннадцати или двенадцати лет. Для шестилетней девочки он стал кумиром. Его отец неожиданно скончался год назад, и, слыша разговоры об этом, Клио размышляла, как можно пережить такое ужасное событие. Ее собственный отец всегда был готов подбрасывать ее высоко в небо, сажать перед собой на лошадь и позволял ей входить в кабинет, где изредка занимался живописью, когда не был занят государственными делами.

Мальчик, которого она помнила, исчез. Его место занял мужчина, о котором она не могла не думать. Уильям получил титул два года назад после смерти деда, но, как знала Клио, в Холихуде его редко видели, и его появление здесь необычайно удивило ее.

Прежде чем ступить на обюссонский ковер, Клио задержалась и, наклонившись, чтобы разуться, попрыгала сначала на одной ноге, потом на другой. Затем она сняла перепачканный плащ, обнаружила, что грубая юбка, которую она надела поверх ночной рубашки, также в грязи. Ее Клио тоже сняла и босиком отправилась в небольшую нишу, служившую ванной комнатой.

В Акоре она могла нежиться в ванне с горячей водой из термальных источников, бьющих у столицы, а здесь каждую каплю воды нужно было в ведрах приносить вверх по лестнице из кухонь. В такой час она не собиралась звонить служанке, а мысль о том, чтобы снова спуститься вниз и наполнить ведро, вообще не приходила ей в голову. Поэтому она воспользовалась холодной водой, еще остававшейся в кувшине на подставке.

Гроза принесла с собой холод, больше подходивший ранней весне, а не лету, и поэтому к концу мытья у Клио зуб на зуб не попадал от озноба. Натянув через голову чистую муслиновую рубашку, она подбежала к кровати и уселась там в подушках, согнув ноги в коленях и натянув до подбородка одеяло, и попыталась проанализировать события последних часов.

Клио заставляла себя думать не об Уильяме — Уилле, — хотя мысленно постоянно возвращалась к встрече с ним, а о том мужчине, которого не могло быть в подвале. Он казался совершенно реальным, однако не мог существовать. Или мог?..

Иногда с представителями их рода происходили странные вещи.

Себя Клио, к счастью, считала обыкновенным человеком, однако среди женщин их семьи многие обладали странной обременительной «одаренностью», проявившейся враз-личных формах в минуты опасности.

Амелия, ее кузина и лучшая подруга, с детства была наделена исключительной способностью знать о состоянии души любого человека. Если бы Амелия, недавно вышедшая замуж, не отправилась в свадебное путешествие в Америку, Клио попросила бы у нее совета, но в сложившейся ситуации ей придется разбираться во всем самой.

Мужчины не существовало, но Уилл, несомненно, был. Каким ветром занесло его в Холихуд в такую ночь? Его бабушка ничего не знала о приезде внука, иначе сообщила бы об этом Клио.

В Лондоне еще царил официальный траур по скончавшемуся королю Вильгельму IV, уже несколько недель покоившемуся в могиле, но город и вся нация были охвачены тайным ликованием, связанным с молодой королевой Викторией. Акора впервые за всю свою историю устанавливала дипломатические отношения с Британией, и родители Клио прибыли засвидетельствовать свое уважение новой королеве.

Клио надеялась остаться дома в Акоре, где она занималась интереснейшими раскопками, но ее родители вопреки обыкновению настояли, чтобы дочь их сопровождала. После двух тоскливых недель, проведенных в Лондоне, городе, который она не могла заставить себя полюбить, приглашение посетить Холихуд явилось для Клио благословенным избавлением.

Хотя сама она была счастлива покинуть Лондон, Клио не могла не гадать, что вынудило графа сделать то же самое. На этот вопрос у нее не было ответа, потому что девушка недостаточно хорошо знала Уильяма, чтобы понять мотивы его поступка. И все равно она продолжала размышлять над этим, пока ее не одолел сон.

Ей снился мужчина, которого не было. Он стоял, почти касаясь головой потолка подвала, а когда направился к ней, Клио увидела то, на что прежде не обратила внимания, — его руки, которые он держал перед собой, были связаны.

Заключенные в тюрьму викинги.

Она проснулась и, дрожа в темноте, забралась поглубже под одеяло, но снова, снова и снова видела один и тот же сон — он преследовал ее всю ночь.

— Ради Бога, уходите, — уже ближе к рассвету сказала она мужчине, которого не было.

К счастью, он ее послушался, и Клио удалось украсть несколько часов настоящего отдыха до того, как яркое солнце позднего утра ворвалось в высокие окна и не позволило ей дольше спать.

Мучаясь от головной боли, Клио позвонила приставленной к ней молодой горничной и с радостью приняла принесенный девушкой чай. Почувствовав себя немного лучше, она приняла ванну, надела простое платье из белого муслина, отделанное вышитыми цветами, и оставила волосы неубранными, стянув их лентой на затылке. Узнав, что хозяйка дома ждет ее в утренней гостиной, Клио отправилась туда.

Леди Констанс, женщина шестидесяти с лишним лет, с округлым лицом и элегантно причесанными снежно-белыми волосами, сидела за круглым столом, стоявшим возле окна. Она уже два года вдовела и только недавно перестала глубоко скорбеть о любимом муже. Клио встретилась с ней в Лондоне и, когда выяснилось, что обе они предпочитают суете тишину, с радостью приняла приглашение приехать в Холи худ.

Когда Клио подошла к столу, леди Констанс оторвала взгляд от пачки недавно полученной корреспонденции, которую внимательно просматривала, и просияла:

— Милое дитя, вы знаете, что приехал мой внук?

— Да, знаю, — кивнула Клио, опускаясь на соседний стул. — Это замечательно. — Она не чувствовала себя обязанной подробно описывать обстоятельства, при которых ей стало это известно. Леди Констанс была тактичной и доброй женщиной, она не находила ничего странного в том, что Клио хотела раскопать более древние части Холихуда, но все же, вероятно, не одобрила бы того, что ее юная гостья блуждает по поместью по ночам.

— Мы рано позавтракали и мило поболтали, — сообщила леди Констанс. — Мне кажется, Уильям сказал, что поедет поговорить с арендаторами, но уверена, он скоро вернется, и вы сможете познакомиться.

— Буду очень рада, — заверила ее Клио, заметив, как от предвкушения блестят глаза леди Констанс.

Мать Клио, обожавшая старушку, предупредила дочь, что ее хозяйка закоренелая сводница. Этим объяснялось наличие у нее двух дюжин крестников — сыновей и дочерей тех пар, которые соединились благодаря ей.

Тогда Клио оставила предупреждение без внимания. Она не собиралась в ближайшее время выходить замуж и иногда задумывалась, выйдет ли вообще когда-нибудь. Она сомневалась, что найдется мужчина, способный понять ее увлечение археологией, а кроме того, не собиралась довольствоваться меньшим, чем пылкий, нежный союз, подобный тому, что доставлял радость ее родителям.

— Я нашла черепки от глиняного кувшина. — Клио решила отвлечь хозяйку. — На них есть надписи.

— И о чем там говорится?

— Понятия не имею, — беззаботно ответила Клио. — Куски еще слишком грязные, чтобы на них можно было отчетливо разобрать слова. Их нужно сложить вместе, чтобы расшифровать написанное. К тому же, если они такие старинные, как я предполагаю, я не смогу прочесть их.

— Понятно… — Кивнув служанке, принесшей чайник со свежим чаем, леди Констанс сказала: — Знаете, дорогая, когда вы расшифруете надпись, вполне может оказаться, что это будет что-то вроде «вода» или «эль».

— Если это так, я буду очень довольна. — Засмеявшись, Клио расстелила на коленях салфетку, поздоровалась со служанкой и попросила подать легкий завтрак из сваренного всмятку яйца и тоста, а потом снова обратилась к своей хозяйке: — Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о том подвале, где я копаю? Например, какую-нибудь связанную с ним историю?

— Что ж… Дайте подумать…

— Быть может, что-то касающееся викингов?

— Викинги… Нуда, уверена, мой дорогой покойный муж упоминал о посещении Холихуда викингами. Он знал историю поместья. Я попытаюсь вспомнить…

Обуздав свое нетерпение, Клио терпеливо ждала продолжения.

— Конечно… — наконец заговорила леди Констанс, — Украденная невеста.

Глава 2

— Что? — переспросила Клио, когда служанка поставила перед ней завтрак, и, поблагодарив молодую девушку, взяла ложку, чтобы разбить яйцо.

— Так всегда называл ее мой дорогой Уильям, — ответила леди Констанс. — Она жила здесь в Холихуде до тех пор, пока ее не похитил предводитель викингов, который ворвался в дом, обманув стражников, и украл ее прямо у них из-под носа. Говорят, они поженились и потом жили счастливо.

— Так всегда бывает в такого рода историях.

— Пожалуй, что так, но я думаю, в этом есть доля правды. Еще существуют легенды о женщине необыкновенной красоты, наделенной редким даром, помогавшим ей лечить больных и раненых. Уильям не был уверен, что эти истории об одной и той же женщине, но полагал, что такое вполне возможно.

Упоминание о необыкновенной способности женщины напомнило Клио о собственных мыслях, занимавших ее в темные ночные часы, и, решив отвлечься, она спросила:

— Помните ли вы еще что-нибудь из того, что рассказывал покойный граф?

— Дайте подумать… — Леди Констанс добавила в чай молока. — Что-то об обмане викингов. Да, конечно, он рассказывал, что они позволили взять себя в плен, чтобы пробраться внутрь поместья и застать охрану врасплох.

— Значит, некоторое время они были узниками?

— Видимо, так.

Его руки были связаны.

— Что-то случилось, дорогая?

— Просто я подумала, что, возможно, много лет назад слышала эту историю от своей матери.

Брайанна бывала наездами в Холихуде, но ее мать жила здесь до тех пор, пока ее замужество не привело к разрыву с властолюбивым отцом и не положило начало семейной трагедии. Брайанна рано осталась сиротой, она одна выжила после катастрофы, когда ее, едва живую, выбросило на берег Акоры. После столь печального начала Брайанна самостоятельно строила свою жизнь. Ее удочерила семья из Акоры, и в конечном итоге она стала супругой правителя государства.

Возможно, Брайанна на самом деле знала эту историю и пересказала ее дочери. Видимо, именно такие рассказы поразили воображение Клио — и возвратились много лет спустя как оформившиеся галлюцинации?

— Вы верите в привидения? — спросила она у леди Констанс.

— О, дорогая, конечно, нет! — К счастью для Клио, эта добрая женщина лишь с некоторым удивлением посмотрела на нее. — Некоторым нравится развлекаться такими вещами, но Библия абсолютно ясно говорит нам, что привидений не существует. Во всяком случае, они не духи ушедших, хотя демоны могут выдавать себя за них. — Она нежно погладила руку Клио. — Дорогая… Вы думаете, что видели привидение?

Мужчина, которого не было, выглядел таким же живым и энергичным, как все, с кем Клио когда-либо встречалась. Он не был духом, посещающим сырой подвал, и определенно не был демоном.

— Нет, конечно, нет. Я тоже не верю в привидения. Просто меня интересует, насколько тесно прошлое может соприкасаться с настоящим.

— Ну, это совсем другое дело, верно? И действительно, почему нет? Много лет назад во время нашего свадебного путешествия мы с моим дорогим Уильямом побывали в небольшой деревушке в Швейцарии, где люди исполняли совершенно необыкновенную песню. Пожалуй, я бы так могла ее назвать, а они называли ее «йодль». Там их голоса отражались от окружающих гор и, казалось, звучали бесконечно долго.

— Интересно, от чего отражается прошлое? — задумчиво спросила Клио.

— Боюсь, дорогая, это слишком сложно для меня, — отпив чаю, улыбнулась леди Констанс, — но вы можете об этом спросить у Уилла. Он очень умный, и у него всегда полно всяческих идей.

— Неужели?

— Конечно, я помню время, когда он, будучи совсем маленьким мальчиком, уговорил вашу мать отправиться с ним на охоту за лягушками. О, разумеется, это было еще до того, как она стала вашей матерью. Брайанна и ваш дорогой отец встретились незадолго до этого. Должна сказать, они не теряли времени зря, но это совсем другая история. Во всяком случае, Уилл утверждал, что звучание голоса лягушки зависит от того, в каком пруду она поймана.

— И оказался прав?

— Понятия не имею. Дело в том, что даже тогда он был очень любознательным и обожал учиться.

— Действительно, замечательная черта.

Леди Констанс была достаточно умна, чтобы не восхвалять внука слишком настойчиво.

— Ваша мать была и, насколько мне известно, все еще остается самым лучшим охотником на лягушек.

— К сожалению, теперь ей приходится заниматься другими делами, — улыбнувшись, серьезно заметила Клио.

— В Лондоне? Думаю, да. Сейчас непростое время. Новая королева очень молода, и, боюсь, ноша окажется ей не по силам.

Хотя Клио не так давно познакомилась с леди Констанс, она чувствовала себя с ней вполне непринужденно.

— Я понимаю, — сказала девушка, — что, несмотря на молодость и неопытность Виктории, есть основания радоваться, что она оказалась первой в порядке наследования.

— А не ее дядя, герцог Суссекский? Нельзя забывать, что, пока у Виктории нет ребенка, Огастус Фредерик останется первопреемником, если с ней что-нибудь произойдет.

— И это станет несчастьем для Англии?

— Это будет неприятно, — осмотрительно ответила леди Констанс. — Он слабый, недалекий человек. Я даже представить себе не могу, какой вред он может принести стране в эти трудные времена.

— Однако у него есть сторонники, — решилась вставить Клио. Она не стала бы этого говорить, если бы не слышала, как ее родители обсуждали проблему, которую герцог Суссекский и его сторонники представляют для парламента.

— К сожалению, это правда. Мы должны молиться, чтобы Виктория была здорова, и поскорее вышла замуж, и родила наследника.

— Говорят, она не стремится к этому.

— У нее не будет выбора, — откровенно объявила леди Констанс. — Это ее долг перед страной.

Радуясь, что ей самой ничего подобного не угрожает, Клио после завтрака еще немного посидела, прежде чем извиниться и уйти. Вернувшись в свою комнату, она быстро переоделась в одежду попроще и снова отправилась вниз, в подвал. Осторожно спускаясь по каменным ступенькам, Клио обнаружила, что они уже высохли, однако земляной пол еще оставался сырым, что было неудивительно, если учесть, какой поток дождевой воды обрушился на него накануне.

Опустившись на колени на кусок брезента, который она принесла с собой, чтобы хоть немного защититься от ужасной грязи, Клио начала аккуратно откапывать железный брусок, который нашла прошедшей ночью. Полностью откопав его, девушка наклонилась ниже, стараясь определить, насколько он может быть хрупким. Брусок был длиной около трех футов и толщиной с крепкое мужское запястье. Бережно приподняв один конец, она удостоверилась, что, хотя поверхность металла отслаивалась, внутри он был достаточно прочным, чтобы не переломиться.

Клио рассматривала находку и размышляла, что это такое. Железный брусок мог использоваться для различных целей, но чаще всего, очевидно, им запирали толстую дверь.

Тюрьма для пленных викингов.

Обман, которым воспользовались викинги…

Они пошли на хитрость, позволив стражникам взять себя в плен, и таким образом проникли в сердце крепости. Но какая им была от этого польза? За стенами крепости у них должны были оставаться союзники, готовые освободить их, когда придет время.

Что же произошло дальше? Было сражение? Эти камни вокруг слышали крики умирающих и победителей? Почему-то ей казалось, что ничего подобного не было. Женщина, похищенная из высокой башни… Тайный побег ночью… Украденная невеста… Она сопротивлялась или понимала, что крик о помощи принесет несчастья ее собственным людям? Женщина, наделенная даром лечить, не захотела бы причинить вред другим.

Дар…

В эпоху Альфреда Великого Холихуд находился в зависимости от Хоукфорта, расположенного южнее. Сейчас в Хоукфорте жили кузены Клио, но владевшая им семья имела с ее семьей более древние связи. Несколько веков назад, во время крестовых походов, сын одного из Хоукфортов прибыл в Акору и, женившись на принцессе, вошел в королевскую семью. Как говорили, это он принес с собой «одаренность», проявлявшуюся с тех пор у женщин их рода.

Знатная женщина, жившая в Холихуде, могла происходить из рода Хоукфортов, и тогда ее похищение викингом привело бы в ярость ее семью и стало причиной войны.

Или те события заложили основу древнего союза? Война или мир… Страдание или радость… Что начиналось на этом самом месте?

Клио ощущала под пальцами холод железного бруска. Дверь, изолировавшая подвал, могла находиться как раз там, где она стояла на коленях лицом к лестнице. Вниз падал свет… Яркий, искрящийся свет…

…Такой яркий, что стало больно глазам. В голове у Клио застучало, мир покачнулся, и на мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание.

Потом это ощущение прошло, зрение прояснилось, но то, что она увидела, не принесло ей облегчения.

В свете, падавшем с верхушки лестницы, на расстоянии не более дюжины шагов от себя Клио увидела женщину.

Женщина была высокой, грациозной, стройной, как тростник, ее густые волнистые волосы ниспадали почти до самых колен. На ней был плащ до лодыжек с длинным широким поясом, с длинными рукавами и квадратной горловиной. Клио не могла отчетливо разглядеть черты ее лица, но у нее появилось ощущение, что женщина очень красива.

Незнакомки, если придерживаться здравого смысла, там быть не могло, однако она спустилась по лестнице и остановилась на нижней ступеньке, посмотрела прямо на Клио, а потом слегка повернула голову, словно собиралась заговорить с кем-то, стоявшим рядом с девушкой.

Застыв на месте и разрываясь между ужасом и удивлением, Клио повернула голову вбок, чтобы посмотреть, есть ли там и мужчина. Его не было, и когда она снова взглянула на лестницу, женщина исчезла.

Клио попыталась встать, но тело ее не слушалось. Несколько долгих секунд она, сжавшись, сидела на земле, прислушиваясь к бешеному стуку собственного сердца и отчаянно стараясь понять, что с ней происходит.

Она лишилась рассудка? Заболела какой-то ужасной болезнью?

Или это пробудилась «одаренность», которую она не желала и не понимала?

Клио всхлипнула, еще раз попыталась встать, и ей это наконец удалось. Опираясь рукой о стену подвала, Клио добралась до лестницы и поднялась по ступенькам.

Оказавшись снаружи, она тяжело опустилась на деревянную скамью. Несмотря на теплый день, Клио было очень холодно, ее руки дрожали, как осенние листья на пронзительном ветру, глубоко внутри образовался тяжелый комок страха, сковавший внутренности.

«Одаренность» в ее семье всегда давала о себе знать во времена крайней опасности. Совсем недавно способность ее кузины Амелии видеть подлинный характер человека помогла предотвратить страшную угрозу Акоре и свела ее с человеком, ставшим мужчиной ее жизни.

Если «одаренность» пробудилась у Клио, то возникает вопрос: почему? Какая опасность вызвала ее появление? И что же теперь должна делать Клио?

Ее мать и тетя Кассандра — обе имели опыт обращения со своими «одаренностями» — были заняты в Лондоне сложными насущными дипломатическими проблемами, связанными с восхождением на трон новой королевы. Клио не хотелось их беспокоить, а кроме того, она могла ошибаться.

Чем больше Клио размышляла над случившимся, тем больше сомневалась в увиденном. Была это женщина или, быть может, просто облачко пыли, пляшущее в луче света?

Помимо всего прочего, она в тот момент нагнулась, чтобы рассмотреть железный брусок, а часто случалось, что Клио на короткое время теряла ориентацию, когда из такого положения резко поднимала голову. Возможно, это был один из подобных случаев.

На самом деле не было причин беспокоить ни себя, ни кого-либо другого, просто следовало более здраво относиться к таким вещам.

И пожалуй, нельзя проводить такой хороший день, ползая по полу промозглого подвала. Клио решила, что приведет себя в порядок и предложит леди Констанс отправиться на прогулку в экипаже. Разумеется, потом она вернется в подвал и заберет брусок, но не раньше, чем все трезво обдумает. И это была не трусость, а обыкновенный здравый смысл.

«Дуреха» — это слово само просилось на язык, но правда была еще хуже. Клио отлично знала, что видела в подвале в обоих случаях, хотя и не понимала значения подаваемых ей знаков. Но если делать вид, что ничего не происходит, — ничего и не изменится.

Но теперь уже ничто больше не сможет заманить ее в этот подвал. Клио так долго сидела, не шевелясь, под теплыми лучами яркого солнца, стоявшего прямо у нее над головой, что зяблики вернулись на лужайку и клевали что-то у ее ног. Они без страха подбирались все ближе, пока внезапно все сразу не взмыли к небу. Клио смотрела, как они летят той необычной, удающейся только птицам единой волной, и удивлялась, что могло их спугнуть, пока не увидела появившегося из-за угла дома Уилла.

Он шагал, одетый в свободную белую рубашку, темные бриджи для верховой езды и сапоги, запачканные грязью. В его густых золотисто-каштановых волосах, вьющихся на затылке, играло солнце. Клио рассмотрела, что у него высокий лоб, прямой нос, волевой подбородок и темно-карие глаза со зрачком, окаймленным золотом, а на левой скуле под глазом красуется небольшой синяк, которого она не заметила накануне ночью.

Пока она гадала, как граф мог заработать этот синяк, Уилл заметил ее и склонил голову:

— Добрый день, принцесса Клио. Надеюсь, все хорошо?

— Просто наслаждаюсь прекрасным днем, ваша милость. — Клио изобразила улыбку, понимая, что он опять видит ее растрепанной и грязной.

— Я думал, жители Акоры не пользуются титулами. — Он выразительно приподнял бровь.

— Я думала, мы сошлись на Клио, — ответила девушка, у которой был брат-близнец, давно научивший ее не оставаться в долгу.

— Действительно, — на мгновение растерявшись, усмехнулся Уилл. — Примите мои извинения… Клио.

— Все в порядке, Уилл. Не хотите составить мне компанию? — Она указала на скамью рядом с собой.

Он сел и, откинувшись назад и положив ногу на ногу, стал всматриваться в холмистые лужайки Холихуда. Сад был, по представлению Клио, типично английским: аккуратные цветочные клумбы, разбросанные по любовно ухоженным лужайкам, и опрятные, посыпанные гравием дорожки.

Леди Констанс особенно любила розы, и в результате они буйно цвели среди других цветов. Тюльпаны всевозможных оттенков соседствовали с ярко-белыми маргаритками и темно-оранжевыми маками, эти экзотические цветы особенно ценились за свою редкость. Но самыми изумительными, на взгляд Клио, были деревья — древние дубы с причудливыми искривленными стволами, крепкие каштаны и грациозные ивы с длинными узкими листьями, нежно касающимися земли.

Красота сада успокаивала Клио, присутствие мужчины — нет. Она не чуждалась крупных, великолепно сложенных мужчин, которые обладали силой и уверенностью в себе — ведь она выросла среди таких мужчин, — но Уилл Холлистер чем-то неуловимо отличался от них, а вот чем именно, Клио никак не могла определить.

Ей все не удавалось привести в порядок свои расстроенные чувства, поэтому она обрадовалась возможности переключить свое внимание на Уилла. Несмотря на несколько дюймов пространства скамейки, разделявшего их, Клио ощущала исходивший от него запах мыла, кожи и свежего, омытого солнцем дня и сквозь свое тонкое муслиновое платье чувствовала тепло его тела. Его профиль с четкими чертами показался Клио неотразимым.

Она подумала, что Уилл просматривает сад с острым вниманием охотника, но, когда он повернул голову, чтобы взглянуть на нее, оказалось, что глаза у него полуприкрыты.

— Бабушка просто счастлива, что вы здесь, — довольно весело заговорил он низким приятным голосом.

— Леди Констанс — само гостеприимство, — ответила Клио, аккуратно положив руки на колени и выпрямив спину, как будто появление графа вовсе не застало ее врасплох.

— Я понимаю, что вы устали от Лондона.

— Да, это правда. — Клио тщательно подбирала слова, не желая обидеть его, ведь он был британцем, а, как она успела заметить, большинство британцев бесконечно гордились Лондоном, уверяя, что этот город верх цивилизации и прогресса. Как именно они пришли к такому заключению, осталось для нее загадкой. — Я избегаю светской суеты.

— Но вы же принцесса! Или в Акоре совсем другие обычаи?

В чем-то жизнь у нас напоминает вашу. Люди посещают приемы, ходят в театры, на музыкальные вечера, на спортивные состязания. Но у нас нет такого общества, как здесь, нет определенных групп людей, которые, по-видимому, вечер за вечером постоянно проводят время в одной и той же компании.

— Все это весьма традиционно, не так ли? — Уилл явно забавлялся. — Если не сказать — ужасно скучно. Но в этом есть определенный смысл.

— Какой же? — искренне заинтересовалась Клио.

— Это обеспечивает сцену. Тот, кто действительно талантлив, может преуспеть на ней. Тот же, у кого нет способностей, может растрачивать свою жизнь, создавая иллюзию деятельности.

Две недели назад он сказал, в сущности, то же самое изысканной блондинке-дочери маркиза, как он помнил, — с которой случайно познакомился на званом вечере, куда ему не хотелось идти, но от которого нельзя было отказаться. Она наклонила набок модно причесанную голову, оценила его пустым взглядом зеленых глаз и соблазнительно улыбнулась. «Я обожаю иллюзии, — объявила леди и после недолгого размышления добавила: — И пантомимы тоже».

С любопытством ожидая, что ответит принцесса Акоры, Уилл посмотрел на ее руки — они были тонкими, изящными, без перчаток и с прилипшими к ним кусками грязи. Женщины, с которыми он был знаком, не проводили время в сырых подвалах, выкапывая замшелые черепки. В лучшем случае они осмеливались выйти в свой сад, чтобы срезать несколько цветков для букета, при этом должным образом спрятавшись под шляпой, вуалью и, разумеется, надев перчатки.

— Мне трудно представить что-либо более угнетающее, чем попусту растраченная жизнь, — сказала Клио. — Это не что иное, как оскорбление для людей, которые прилежно трудятся, чтобы обеспечивать свое существование.

Принцесса оказалась сообразительной и обладала рациональным мышлением. Это создавало некоторые неудобства. «Но даже при этом я сумею с ней справиться», — решил граф.

— Вы не носите перчаток? — спросил он.

— В перчатках я не чувствую того, что выкапываю. — Клио слегка покраснела, но не спрятала руки. — Они мешают определить, насколько оно может быть хрупким.

— А это важно?

— Да. Если я ошибусь, что-то, пережившее столетия, может в одно мгновение погибнуть из-за моей небрежности.

— Если это так, почему просто не оставить эти вещи там, где они есть? — Уилл невольно заинтересовался, его любознательный мозг искал объяснения.

— Потому что в конце концов они разрушатся и, когда это случится, унесут с собой свои истории.

— О чем могут рассказать несколько кусков разбитого глиняного кувшина?

Клио смотрела на него, стараясь понять, действительно ли он заинтересовался или это простое проявление вежливости.

— Я на самом деле хотел бы это знать, — мягко сказал Уилл, подбадривая ее.

Сами по себе, возможно, очень мало, но вместе с другими предметами, найденными в том же помещении, они могут помочь составить общую картину происходившего. — Она на мгновение задумалась и продолжила: — Положим, например, я нашла в подвале осколки кувшина. В кувшин обычно наливают жидкость. Зачем он понадобился кому-то здесь, в подвале, использовавшемся как кладовка?

— Не представляю. Возможно, сам кувшин убрали в подвал, когда им перестали пользоваться.

— Возможно, но в таком случае я нашла бы не один кувшин. А до сих пор мне ничегобольше не попалось.

— Значит, вы полагаете, что это склад кувшинов?

— Вообще-то я считаю, что простейшее объяснение, видимо, самое точное. Кувшин служит для хранения напитков, следовательно, они и хранились в подвале.

— Необычное место для вечеринок, — с улыбкой заметил Уилл.

— Согласна, но, как я сказала, это самое простое объяснение.

— Бритва Оккама.

— Прошу прощения?

С опозданием удивившись направлению их разговора, он пояснил:

— Уильям Оккам был средневековым философом. Он установил принцип, гласивший, что когда мы сталкиваемся с чем-то, что стараемся понять, нам следует «отсекать» все предположения, теории, идеи и так далее, которые у нас были на этот счет, пока мы не доберемся до абсолютно нагого минимума, необходимого для объяснения этого явления. То, что нам останется, когда мы это сделаем, скорее всего и будет истинным объяснением.

— Можете привести мне пример?

Я получил письмо, отправленное из Парижа, — подумав немного, заговорил Уилл. — Почерк на конверте и имя отправителя я хорошо знаю, они принадлежат моему знакомому, который, я уверен, сейчас живет в Шотландии. Дол жен ли я сделать вывод, что кто-то в Париже невероятным образом обладает тем же именем и почерком, что и мой друг, и решил написать мне или что мое собственное предположение о местопребывании моего друга неверно и он на самом деле находится в Париже?

— Вы могли бы просто вскрыть конверт и выяснить это, — с улыбкой заявила Клио.

— Окажите мне милость. — Уилл искоса взглянул на нее. — Какой я должен сделать вывод до того, как вскрыть письмо?

Оказать ему милость — очень заманчивая мысль, но, отбросив ее в сторону, Клио сказала:

— У вас есть физическое доказательство — имя и почерк — наряду с вашими собственными предположениями о местонахождении вашего друга. Давайте отталкиваться от предположения, которое в конечном счете может оказаться ошибочным. Учитывайте только доказательства, и вы придете к заключению, что ваш друг, конечно, в Париже. — Ее глаза просияли. — Это подразумевает бритва Оккама? Чем меньше наших собственных идей мы привлекаем к решению вопроса, тем, по-видимому, меньше возможность совершить ошибку?

— Совершенно верно. — «Не просто рациональное мышление, а живое, привыкшее оперировать идеями», — понял Уилл, и его настороженность в отношении нее удвоилась, однако он ничем себя не выдал и просто улыбнулся. — Вы долго пробудете в Холихуде?

Долго ли? Устав от Лондона, томясь однообразием светской жизни, Клио собиралась поехать в Хоукфорт. Ее кузен Дэвид присматривал там за домом, пока его родители выполняли свои обязанности при дворе, и написал, что будет рад ее обществу, да и сам Хоукфорт был замечательным местом.

В отличие от Холихуда, где более ранние постройки были снесены, Хоукфорт сохранил свое прошлое, и самые древние части огромного дома еще использовались. Этим он напоминал Клио Акору. Но она чувствовала, что раскопки в Хоукфорте, поиски под землей его более древнего прошлого могут растянуться на всю жизнь.

А у нее оставалось всего несколько недель до того, как она вместе с родителями вернется в Акору. Радушное приглашение леди Констанс представляло приятный компромисс между скукой столицы и манящим соблазном Хоукфорта.

— Не знаю, — ответила она. — Леди Констанс была так добра…

— Бабушка всегда добра, но иногда она перебарщивает. Не сомневаюсь, вы понимаете, что она, как пожилая женщина, должна много отдыхать.

— Полагаю… — На самом деле у Клио сложилось впечатление, что леди Констанс более энергична, чем многие женщины, вдвое моложе ее, но что она просто предпочитает относительное спокойствие Холихуда непрестанной суете Лондона.

— Безусловно, она пригласила вас из лучших побуждений, но…

Вы полагаете, мне не следует оставаться? — Это казалось невероятным, потому что они с леди Констанс прекрасно ладили. Довольно прозрачный намек на нежелательность ее присутствия обидел Клио. Но почему она должна подчиняться? Она по-настоящему не была знакома с Уильямом Холихудом и, хотя с должным уважением относилась к мнению других, не допускала, чтобы одобрение или неодобрение посторонних управляли ее действиями.

— Я не хотел показаться невежливым.

Клио была уверена, что он лжет. Уильям говорил достаточно твердо, но в его словах не чувствовалось искренности. У Клио создалось впечатление, что ее чувства не имеют для него никакого значения.

— Уверяю вас, я никогда не сделаю ничего такого, что может причинить леди Констанс хоть малейший вред. — Клио вздрогнула от досады и, твердо решив не обращать на нее внимания, встала.

— Я уверен, что вы не станете делать этого специально. — Уилл тоже поднялся, еще раз продемонстрировав ей свой рост и силу.

— Стоит леди Констанс только намекнуть, и я немедленно уеду.

— Бабушка для этого слишком гостеприимна. Для вас лучше всего послушаться моего совета.

— Правда? И что же вы мне посоветуете?

— Позвольте мне проводить вас в Хоукфорт.

Итак, он высказался предельно откровенно. Граф Холлистер желал, чтобы она уехала, и, очевидно, был непреклонен.

Но почему?

При ее скромности Клио вряд ли являлась беспокойной гостьей. Занятая прошлым Холихуда, она не требовала к себе никакого внимания. Ее общество за трапезами и во время редких прогулок в экипаже, по всей видимости, не утомляло леди Констанс. Наоборот, казалось, что этой доброй женщине доставляет удовольствие присутствие девушки.

Но Уильям Холлистер настаивал, чтобы Клио уехала, а он был владельцем Холихуда, и хорошие манеры требовали, чтобы она со всей возможной учтивостью согласилась с его желаниями и немедленно покинула поместье.

Если бы она так поступила, то причиной тому не было бы происшествие в подвале, о котором она не могла не думать. Нравилось это Клио или нет, но, похоже, дошла очередь и до нее принять наследственную «одаренность», очевидно, пробудившуюся из-за надвигавшейся опасности. Но каким образом сложившаяся ситуация связана с желанием графа избавиться от нее?

Клио, стараясь не замечать неприятного воздействия графа, решительно заявила:

— Леди Констанс была очень добра и пригласила меня в этот дом, который все же остается ее домом. С моей стороны было бы невежливо так поспешно уехать. — На этом она могла бы и остановиться, но граф просто вывел ее из себя, и, не в силах сдержаться, Клио дерзко добавила: — Конечно, я отлично осознаю, что вы здесь хозяин. Вы приказываете мне уехать?

Он слегка замялся, и у Клио не осталось сомнений, что именно этого он и добивался. Но одно дело предложить, чтобы она уехала, сославшись на заботу о своей старой бабушке, и совсем другое дело — беспардонно выставить ее из поместья. Какие бы причины ни вынуждали Уильяма Холлистера быть неучтивым, он был не настолько глуп, чтобы проявить неуважение к дочери царствующей особы.

— Конечно, нет, принцесса… Прошу прощения, Клио. — Граф наклонил голову, но не отвел от девушки взгляда. — Я надеюсь, вы будете благоразумны и не станете извлекать выгоду из гостеприимства моей бабушки.

Само предположение, что она может использовать благосклонность леди Констанс в каких-то неблаговидных целях, послужило сигналом, что битва между ними не закончена.

— Вы очень добры… Уилл, — надменно сказала Клио.

Несколько мгновений они стояли, глядя друг на друга, а потом Клио развернулась и пошла обратно к подвалу. Что бы ни ожидало ее внизу, оно казалось гораздо приятнее компании несносного Уильяма Холлистера.

А Уилл с грустью провожал ее взглядом. Она была хорошенькой девушкой с острым умом, способным покорить его, как и ее тело, которого не могло полностью скрыть даже грубое испачканное платье. (

Но Клио должна уехать, в этом он был убежден. Его мимолетное заверение, что он будет доверять ей, было чистой ложью. Прошло уже очень много времени с тех пор, как он доверял кому-либо вне круга своей семьи. И сейчас Уильям не собирался изменять себе, тем более когда дело касалось рыжеволосой голубоглазой принцессы, которая копалась в грязи, видела давно не существующих викингов и оставляла после себя в теплом летнем воздухе запах жимолости.

Он еще долго с огромным наслаждением вдыхал этот запах, пока не появилась служанка и, покраснев и широко раскрыв глаза с видом человека, находящегося в состоянии то ли волнения, то ли ужаса, сообщила, что его ждут в доме.

Глава 3

— Прошу прощения, милорд, — сказал мистер Джеффри Беджер, — но я подумал, что лучше всего сразу сообщить вам.

— Совершенно верно, мистер Беджер, — ответил Уилл и отступил в сторону, пропуская судью в кабинет — просторную комнату с книжными полками от пола до потолка, которая оставалась неизменной со времен его дедушки. В свои редкие приезды в Холихуд Уилл находил ее удобной. — Садитесь. — Он жестом указал на кресла с подлокотниками перед огромным, обитым кожей столом. — Могу я предложить вам чего-нибудь выпить?

Мистер Беджер, крупный мужчина, почти такой же высокий, как сам Уилл, с бочкообразной грудной клеткой и широким мясистым лицом, с облегчением сел. В юности он служил королю и стране в королевском флоте и после десяти лет вернулся домой с суммой, в точности равной всему его жалованью. Такая сверхъестественная бережливость объяснялась клятвой, которую он дал овдовевшей матери, что алкоголь никогда не коснется его губ, и, как он утверждал, ему не на что было тратить деньги.

Правда это или нет, но все отмечали, что судья был человеком непьющим и чрезвычайно прилежным. Разумные вложения в собственность в Холихуде и его окрестностях значительно увеличили его состояние и способствовали назначению на должность судьи.

— Лимонад, если есть. — Беджер вытер со лба пот и, убирая в карман платок, в первый раз со времени прибытия в Холихуд сделал глубокий вдох, очевидно, для того, чтобы немного расслабиться. — Это ужасно, я не собирался рассказывать вам, но насильственная смерть всегда угнетает.

Уилл ненадолго отвлекся, чтобы дать указания слуге, который пришел на звонок, а потом снова обернулся к своему гостю:

— Несомненно. Может быть, вы поподробнее объясните мне, что именно произошло?

— Дик Смоллворт, хозяин таверны… Вы ведь знаете его, милорд?

— Знаю.

— Он послал своего мальчика — его зовут Притчер — в лес за грибами. — Беджер скривил губы. — Не понимаю, зачем эта ужасная дрянь ему понадобилась. Так вот, мальчик обнаружил тело — наткнулся на него в дубовой роще в ста футах от Лондонской дороги. Он чуть не до смерти перепугался.

— Вполне естественно. Это он сообщил вам?

— Сначала он пошел к Смоллворту, у которого хватило ума привести мальчика ко мне. Когда я понял, о чем он говорит, я поскакал туда с телегой и привез тело.

— Где оно сейчас?

— У доктора Калпеппера, который доложил мне, что смерть наступила в результате того, что кто-то перерезал парню горло, как будто я сам этого не видел.

— Тем не менее, — кивнул Уилл, — я полагаю, будет расследование, и необходимо иметь мнение доктора Калпеппера по этому делу, ведь он, помимо всего Прочего, коронер.

Слуга вернулся, неся на подносе два стакана лимонада. Взяв оба стакана, Уилл один подал Беджеру, а свой отставил в сторону.

— Я быстро проверил карманы парня, — сообщил судья, с жадностью выпив лимонад, — однако в них не оказалось ничего, что могло бы подсказать нам, кто он такой. Но он, безусловно, джентри или кто-то, выдающий себя за такового.

— Вы судите по его одежде?

— Да, и по рукам — они белые и мягкие.

— Быть может, стоило бы навести справки в дилижансных компаниях и в гостиницах, расположенных неподалеку отсюда.

— Об этом я и сам думал. — Беджер собирался еще что-то сказать, но, взглянув на дверь, мгновенно вскочил на ноги. — Ваша милость, рад вас видеть.

— Взаимно, мистер Беджер. — Держась абсолютно прямо, леди Констанс входила в комнату уверенной походкой провинциалки, которая провела большую часть своей жизни вдали от тлетворных городов и, несомненно, оскорбилась бы, если бы услышала, что про нее говорят «пожилая».

Не тратя зря времени, она обратилась прямо к внуку:

— Что это за разговоры о том, что нашли тело?

Уилл подавил вздох, он надеялся, что у него будет больше времени до того, как разлетятся слухи.

— А как вы об этом узнали, бабушка? Мистер Беджер только что прибыл с этим известием, и я провел его прямо сюда.

Вопрос, по-видимому, удивил достойную леди, и она ответила, как само собой разумеющееся:

— Господи, Уилл, моя горничная Тесси рассказала мне это сразу после того, как узнала обо всем от Мег, девушки-посудомойки, услышавшей это от Тома и Джека, кучеров, которые, вероятнее всего, болтались неподалеку, когда прибыл мистер Беджер, и сразу же услышали, что он тебе сказал.

— И все это распространилось в течение… Ну, десяти минут? — Уилл против воли улыбнулся.

— Совершенно верно, — согласилась леди Констанс. — Итак, это правда?

— Правда, но никакой причины для беспокойства нет.

— Конечно, есть. Его убили?

— Дорогая леди… — начал мистер Беджер, но не договорил, потому что леди Констанс жестом попросила его замолчать.

— Убили, — объявила она. — Я вижу это по вашим лицам. Вы знаете, что в нашем округе убийств не было более двух десятков лет?

— Полагаю, должно быть, именно столько, — подтвердил Беджер. — И тогда это был цыган, не так ли, убитый собственными соплеменниками?

— Но от этого его смерть не становится менее прискорбной. Его убийца отправился на виселицу, — с удовлетворением напомнила леди Констанс.

— И с нынешним будет то же самое, — заверил ее судья. — При условии, что мы его разыщем.

— Лучше сделать это поскорее, — попросила леди. — Мне не нравится, что убийца бродит на свободе среди нас.

— Вряд ли он среди нас, бабушка. Так как мертвый мужчина был чужаком в этих краях, то его убийца, вероятно, тоже нездешний и в таком случае уже давно уехал.

Хотя ничто из вышесказанного не могло быть правдой, Уилл не удержался от подбадриваний и, как мужчина, сделал то, что должен был сделать.

— Возможно, — уступила леди Констанс. — Но пока у меня нет надежных доказательств, я предупрежу слуг, чтобы они не удалялись от дома. И то же самое я скажу Клио… А где она?

— Уверен, с ней все в порядке, — быстро ответил Уилл. Он не любил расстраивать бабушку, ему была отвратительна вся ситуация, но он понимал, что ничего не может в ней изменить. Но могло быть еще хуже.

— Ты видел ее?

— Да… видел. Она шла по направлению к подвалу.

— Ей нельзя оставаться там одной. Вдруг кто-то нападет на нее, а мы ничего не будем знать.

Уилл уже хотел напомнить, что подвал находился практически в самом доме, но стремительные действия бабушки не оставили ему на это времени. Вызвав слугу из холла перед кабинетом, леди Констанс поручила ему немедленно найти Клио и привести ее в кабинет.

— Ваша милость, милорд, прошу прощения, что не могу остаться, — поспешил попрощаться мистер Беджер, воспользовавшись паузой, — но в сложившихся обстоятельствах, думаю, мне лучше всего вернуться обратно.

— Без сомнения, вы правы, — сказал Уилл, провожая его до выхода. — Прошу вас, держите меня в курсе расследования.

— Конечно, милорд.

Слуга, должно быть, торопился, так как он вернулся вместе с Клио как раз в тот момент, когда Уилл и судья выходили из дома.

— Что-то случилось? — Резко остановившись, Клио перевела взгляд с одного мужчины на другого.

Ее вопрос был адресован Уиллу, и он ответил на него, вспомнив о хороших манерах:

— Ваше высочество, разрешите представить вам мистера Джеффри Беджера, местного судью. Мистер Беджер, ее высочество, принцесса Акоры Клио.

К чести Беджера, лишь мягкий румянец свидетельствовал о его растерянности. Поклонившись, судья некоторое время смотрел на руку, которую протянула ему Клио после того, как украдкой вытерла ее сзади о юбку, а потом очень осторожно взял ее кончиками пальцев, снова поклонился, сразу же выпустил и быстро отступил на шаг.

— Ваше высочество… ну… мы в деревне слышали о том, что вы здесь. Могу я сказать, что это честь для нас, мадам?

— Благодарю вас, мистер Беджер, очень любезно с вашей стороны.

— Вскоре вы все равно обо всем услышите, — прервал Уилл изъявления благодарности, — поэтому, думаю, будет лучше, если я сам расскажу вам. Мистер Беджер приехал сообщить, что в лесу недалеко отсюда нашли тело.

— Тело? — Клио напряглась, но не выдала тревоги, а проявила только допустимую степень любопытства. — Кто-то умер?

— Был убит, — пояснил Беджер. — Ему перерезали горло. Но не бойтесь, мадам, он был не из этих мест, и, похоже, неприятности похоронят вместе с ним.

— Понятно… — Она взглянула на Уилла, а потом снова обратилась к судье: — Когда это случилось?

— Его останки нашли не более часа назад.

— Нет, я имею в виду, когда его убили?

О, что касается этого, то сказать трудно. Доктор Калпеппер, возможно, что-то скажет, когда лучше обследует тело. Подождите, — помолчав, снова заговорил Беджер. — Я вдруг вспомнил, что, когда мы подняли тело, земля под ним выглядела сухой. Учитывая, что прошедшей ночью был сильный ливень, это может означать, что все произошло до того, как началась гроза.

— Видимо, так, — согласился Уилл. — Между прочим, должен сказать вам, что прошлой ночью я был на Лондонской дороге, неразумно торопясь попасть домой. Гроза застала меня врасплох, когда я был всего в нескольких милях от дома.

— Понятно… — Мистер Беджер расправил плечи и бросил на него весьма пристальный взгляд. — Я заметил, что у вас, милорд, синяк на левой щеке.

— Некоторая неповоротливость с моей стороны. — Уилл коснулся синяка, о котором шла речь. — Возможно, что я проезжал мимо тела, но, разумеется, мне и в голову не пришло, что что-то лежит в сотне футов от дороги.

— Нет, конечно, нет… А вы, милорд, случайно, не заметили кого-нибудь еще поблизости?

— Ни души. Благодарю вас за визит, мистер Беджер.

— О да, конечно… всего наилучшего, ваше высочество, милорд. Я сообщу вам, если мы узнаем еще что-нибудь.

— Одну минуту, — тихо сказала Клио, и мужчины обернулись к ней. — Тело было растерзано животными?

Уилл только приподнял бровь при таком жутком вопросе, а Беджер, испугавшись гораздо сильнее, переспросил:

— Мадам?..

— Были ли признаки того, что животные успели растерзать тело? — терпеливо повторила она.

— Нет, мадам, никаких. Не переживайте по поводу таких вещей. Кто бы он ни был, он отправился к своему создателю таким целым, каким может быть мертвый человек.

— Приятно это слышать, мистер Беджер, но, по моему мнению, если тело не тронуто животными и земля под ним на самом деле была сухая, очень похоже, что убийство совершено вчера поздно вечером как раз до начала дождя. Гроза была довольно сильной и, видимо, удержала падальщиков в норах.

— Я об этом не подумал, — признался Беджер.

— Если вы не будете возражать, мне очень хотелось бы увидеть место, где было найдено тело.

— По-моему, вряд ли… — начал судья, но Клио быстро перебила его:

— Вполне вероятно, что там могут быть крошечные улики, которые легко пропустить, но которые, должным образом оцененные, могли бы привести нас к пониманию того, что именно там произошло.

— Вот как?.. — Судья скептически посмотрел на нее, но полностью не отверг эту идею. Девушка, помимо всего прочего, была королевского происхождения, а хорошо известно, что они всегда со странностями, независимо от того, откуда родом. «Во всяком случае, не мне принимать решение», — подумал Беджер.

— Что думаете вы, милорд? — Он искусно переадресовал вопрос графу.

Уилл считал эту идею чрезвычайно скверной, но одного взгляда на Клио было достаточно, чтобы заставить его пересмотреть решение отказать ей в разрешении. Ее подбородок был вздернут так же, как тогда, когда он предложил ей уехать из Холихуда, она, несомненно, ожидала от него отказа и уже приготовилась оспорить его.

— Очень хорошо, — ответил он, спрятав улыбку при виде ее удивления. — Я буду вас сопровождать.

— Разумеется. — Говорить сквозь стиснутые зубы трудно, но Клио это удалось. — Время играет важную роль, поэтому, милорд, я хотела бы отправиться немедленно.

— Я могу показать вам место, — предложил Беджер.

Не найдя разумных доводов для возражения, Уилл молча согласился. Привели лошадей, и очень скоро Уилл и Клио скакали, сопровождаемые ехавшим в экипаже судьей. Уилл отметил, что Клио превосходная наездница и грациозно держится в седле.

Ее волосы, выбившись из-под ленты, которой она их стянула, ниспадали ей на спину, на переносице было несколько веснушек, и вообще перед ним была хорошенькая девушка абсолютно без всякой фальши — к тому же в данный момент очень серьезная девушка.

— Вот мы и прибыли, — объявил Беджер, остановившись на Лондонской дороге примерно в миле от имения Холихуд, и вышел из экипажа, а наездники спешились. — Теперь придется идти пешком. Туда, — указал он на близлежащий лес.

Немного оробев, Клио посмотрела в обе стороны вдоль дороги, а потом приподняла юбки и направилась вслед за мужчинами. Они находились на землях имения среди не тронутых веками деревьев, поднимавших к небу стволы, такие толстые, что человек не мог обхватить их руками. Полог наверху был настолько плотным, что только дрожащий свет достигал земли, устланной прошлогодней листвой.

Вечерело. В воздухе повеяло холодом, и Клио, поежившись, обхватила себя руками. Уилл, бросив на нее быстрый взгляд, нахмурился, но прежде, чем он успел что-либо сказать — возможно, предложить отказаться от того, что они собирались делать, — она быстро последовала за Беджером.

На расстоянии примерно ста футов от дороги судья остановился и указал на место между двумя древними дубами:

— Вот, здесь мы его нашли.

Клио осторожно шагнула вперед и обежала взглядом все пространство, не упустив из виду ни крупных, ни мелких деталей.

— Сколько людей здесь побывало?

— Я сам, Смоллворт, который держит таверну, и его мальчик Притчер.

— Двое мужчин и мальчик, — подытожила Клио. — И вы унесли отсюда тело?

— Совершенно верно. Нам это удалось, несмотря на то что мужчина был крупным и плотным. А почему вы спрашиваете?

Не спеша ответить, она подошла ближе, глядя на то место, где лежало тело, наклонилась и потрогала листья, чтобы убедиться, что они действительно сухие.

— Нет признаков того, что тело волокли, — наконец сказала Клио.

— Как я сказал, мы его несли.

— Нет, я имею в виду, что кто-то приволок его сюда, чтобы спрятать.

— Он сам пришел сюда… Разве нет? — спросил Беджер.

— Нет, — ответила Клио, отряхивая юбку. — Если только вы не верите, что мертвый человек может ходить. Его убили не здесь.

— Откуда вы это знаете? — спокойно спросил Уилл, не сводя с нее глаз. Его пристальный взгляд смущал Клио, но она решила не подавать виду.

— Вы сказали, что ему перерезали горло? — уточнила она, глядя на судью, и, когда тот кивнул, пояснила: — Здесь совсем мало крови, всего несколько капель на листьях, до которых не добрался дождь. Человек, которому перерезают горло, истекает кровью, следовательно, его должны были убить где-то в другом месте. — Обернувшись, она посмотрела в ту сторону, откуда они пришли. — Убийца должен быть сильным мужчиной, потому что он принес тело, которое вы, мистер Смоллворт, и мальчик с трудом унесли вместе.

— Если только убийц не было несколько, — высказал предположение Беджер.

— Это возможно, — согласилась Клио. — Но в данный момент подтверждений этому нет. Сильный мужчина действовал в одиночку — это вероятнее всего.

— Простейшее объяснение, — тихо вставил Уилл.

— Так должно было бы казаться. — Кивнув, она направилась туда, откуда они пришли, и остановилась на краю дороги, а потом снова медленно побрела, нагнув голову и глядя себе под ноги.

— Что вы ищете? — поинтересовался Уилл.

— Кровь, но я не надеюсь ее найти. Дождь смыл и следы борьбы.

— Возможно, ни того, ни другого не было.

— Как сказал мистер Беджер, умерший человек был крупным и плотным, так что он, конечно, сопротивлялся.

Хотя, быть может, он ничего не ожидал… и действительно был застигнут врасплох.

— Вы полагаете, убийца устроил засаду, чтобы напасть на него?

— Это вполне вероятно, но совсем не обязательно. Не следует упускать из виду того, что убийца мог быть намечавшейся жертвой, но ему удалось спастись.

— Самооборона? — скептически спросил Беджер. — Почему тогда не явиться с повинной? Зачем рисковать получить обвинительный приговор? Если бы человек откровенно признался в том, что произошло, и сказал бы, что он только защищался, то, вероятнее всего, местные присяжные истолковали бы «пользу сомнения» в его защиту.

— Но присяжные также захотели бы узнать, почему эти люди ночью во время грозы находились на дороге, — заметила Клио. — Ведь не более чем в часе езды отсюда есть несколько гостиниц, не так ли?

— Вы считаете, что, будь у них безобидные намерения, они остановились бы в гостинице и дожидались там утра? — кивнув, спросил Уилл.

— Это было бы самым простым объяснением.

Взяв поводья своей лошади, Клио собралась сесть на нее, но подошедший сзади Уилл легко поднял девушку и усадил в седло, так что она не успела даже воспротивиться. Убрав руки с ее талии, он не отошел, и, когда Клио слегка наклонилась, ее волосы упали вперед на плечи Уилла. Сверкающая золотисто-рыжая масса образовала занавес, скрывший лица обоих, и Клио очень тихо, чтобы Беджер не мог ее услышать, шепнула:

— Милорд, вы были на этой дороге прошлой ночью.

— Как вы слышали, я сказал об этом Беджеру.

— И вы не видели ничего необычного?

— Ничего.

— Хотелось бы верить этому, милорд. — Она, выпрямившись, посмотрела на него с высоты седла острым пронизывающим взглядом.

— У вас есть основания сомневаться?

— Еще нет, — после паузы ответила она.

Ветер пронесся в ветвях у них над головами, Клио продолжала смотреть на графа, отдавая дань его самообладанию, и он тоже не отрывал от нее взгляда, а затем она натянула поводья и поскакала по дороге.

Почему она не верила Уиллу? Поздно ночью в грозу он оказался на дороге примерно в то время, когда, по-видимому, был убит мужчина. Но он был так близко к дому, что хотел скорее добраться туда, а не куда-либо в другое место. У него был разорван рукав, а на щеке красовался синяк, но ни то, ни другое еще не означало, что он участвовал в стычке или был причастен к убийству.

Уилл хотел, чтобы Клио покинула Холихуд. Во всяком случае, это было очевидно, но довод, который он привел — касающийся его бабушки, — казался неубедительным. Человек, убивший другого — не важно, по какой причине, — вероятно, хотел бы, чтобы вокруг него было поменьше людей, интересующихся тем, что произошло. Но в Холихуде и близлежащей деревне проживало несколько сотен человек, так что присутствие еще одного ничего не меняло.

Продолжая скакать, Клио размышляла и в то же время внимательно присматривалась к окрестностям — лес был очень красив, и при других обстоятельствах она бы насладилась скачкой. На перекрестке Клио и Уилл повернули к Холихуду, а Беджер, оставив их, отправился в деревню.

Граф ехал рядом с Клио, и на его большом гнедом мерине поблескивали солнечные пятна. Повисшую в воздухе тишину неожиданно нарушил кролик, выскочивший из-под покрова кустов и бросившийся через дорогу.

Обе лошади были отлично вымуштрованы, чтобы не понести от этого, но лошадь Клио немного испугалась в тот момент, когда гнедой сделал несколько быстрых легких шагов, прежде чем Уилл удержал его, тихо сказав:

— Спокойно, дружок.

Мерин послушался и успокоился, но все же бросил взгляд в сторону леса. А немного погодя над верхушками деревьев показались дымовые трубы Холихуда, и вскоре копыта лошадей застучали по мощенному кирпичом двору возле конюшен. Клио быстро спрыгнула с лошади, так что Уилл не успел помочь ей, и протянула поводья груму. После шквала событий Клио хотелось выпить чашку чаю, принять горячую ванну и на несколько часов остаться в одиночестве.

Но вместо этого перед ней оказался сильный мужчина, стоявший непосредственно между ней и дорожкой, ведущей к дому, — так непосредственно, что, отвернувшись от лошади и сделав шаг, она наткнулась прямо на него, а он поддержал ее под локоть.

— Клио…

— Благодарю, что сопровождали меня, милорд. — Клио твердо решила не обращать внимания на трепет удовольствия, пробежавший по ее телу при его прикосновении. — А теперь, если позволите… — Она выразительно посмотрела на его большую смуглую руку с длинными пальцами. По-видимому, он любил перчатки не больше, чем сама Клио.

Убрав руку, Уилл отступил назад, но полностью не освободил ей дорогу.

— Сожалею, что утром расстроил вас.

Клио отметила, что он на самом деле не взял назад свое предложение об отъезде, а, казалось, просто пытался внести в него некоторые поправки, и, в свою очередь, сказала:

— Нет необходимости извиняться за то, что касается вашей бабушки.

— Она, видимо, в восторге от вас, — немного скривившись, отозвался Уилл.

— Как и я от нее.

— Невзирая на это, я настойчиво прошу, чтобы вы впредь воздерживались от странствований по ночам. Во всяком случае, пока не будет покончено с этим делом.

Так как Клио не собиралась отправляться ночью куда бы то ни было — даже сейчас, при ярком свете дня, подвал отпугивал ее, — она без возражений согласилась.

Получив от нее заверения, Уилл отступил в сторону и позволил Клио пройти. Она чувствовала, что он смотрит ей вслед, но не стала оглядываться.

Глава 4

— Что именно вы видели? — спросила леди Констанс без особой настойчивости, но с заметным интересом.

— Очень немного, — ответила Клио.

Она приняла ванну и переоделась в более подходящий наряд, прежде чем прийти в рабочую комнату леди Констанс. По мнению Клио, это было одно из самых приятных мест в Холихуде: большая просторная комната с высокими, выходящими в сад окнами. В отличие от большинства остальных помещений дома, которые в соответствии с богатством и положением семейства Холлистер были роскошно обставлены, эта была выдержана в практичном стиле, в ней располагались большие крепкие рабочие столы и полки с растениями, садовым инструментом, бутылями, цветочными горшками и прочим инвентарем.

Леди Констанс занималась приготовлением сиреневой воды, великолепного средства для стирки тонких тканей, и Клио перемешивала мыльную стружку с цветками сирени, пока ее хозяйка понемногу добавляла в смесь дождевую воду.

— Как вы знаете, тело унесли, — рассказывала Клио. — Земля в том месте, где оно лежало, была сухая, мистер Беджер не ошибся.

— Пока вас не было, Тесси принесла новость, что в деревню забрела лошадь без седока, на которой была седельная сумка. Но содержимое сумки не помогло определить личность мертвого мужчины.

— Неужели у путешествующих людей обычно нет вещей, по которым их можно опознать? — озадаченно спросила Клио.

— Думаю, бывает по-всякому. Конечно, когда я езжу по окрестностям, мне и в голову не приходит брать с собой что-либо, что может подтвердить, кто я.

— Потому что все здесь вас знают?

— Да, но существует немало других мест, где меня знает хотя бы один человек. Однако если бы я отправлялась в незнакомые места, я, безусловно, взяла бы рекомендательные письма и аккредитив.

— Этого мужчину никто не признал, — сказала Клио.

— Тогда странно, что ни при нем, ни в его седельной сумке не оказалось никаких документов.

— Возможно, что-то и было, но такие документы забрали.

— Убийца? — Сняв с плиты кастрюлю, леди Констанс отставила ее в сторону остывать и вытерла руки. — Боже, что за мысль! Убить человека — это ужасно, но потом шарить по его карманам…

— Есть ли в этих местах грабители? — Клио слышала о людях, которые промышляют на определенных дорогах Англии, нападая на путешественников.

— Конечно, нет. Уилл ни минуты не стал бы этого терпеть, да, честно говоря, и я тоже. Здешние жители абсолютно законопослушны, и поэтому все это дело еще труднее понять.

— Мистер Беджер… и Уилл настроены решительно, — поспешила успокоить пожилую женщину Клио.

— Я должна сделать вывод, что вы и мой внук встречались до сегодняшнего утра? — Леди Констанс бросила на нее взгляд, который нельзя было назвать иначе, как пронизывающим.

Клио от испуга чуть не выронила фильтр, через который готовилась наливать в бутылки сиреневую воду, которая уже остыла.

— Почему вы так подумали?..

— Уилла едва ли можно назвать снобом, но его манеры безукоризненны. Однако он не дождался, пока я представлю его вам, как положено, если вы еще не были знакомы.

— Боюсь, я никогда до конца не пойму ни сложности британского этикета, ни его ловушек, — вздохнула Клио.

— Означает ли это, что вы попались? — улыбнулась леди Констанс.

— Я не стала говорить, что мы с вашим внуком разговаривали вчера ночью.

— Вчера ночью? — Признание Клио неподдельно удивило ее хозяйку. — Но было уже больше десяти часов, когда мы разошлись по своим комнатам. Я полагала, что вы прямо отправились спать.

— Так и было, но меня разбудила гроза. Я испугалась, что вода хлынет в подвал и повредит вещи, оставшиеся там неубранными.

— Господи, я и представить себе не могла, что вы в полночь бродите по дому. Пожалуйста, Клио, больше этого не делайте.

В этом отношении оба Холлистера, очевидно, были единодушны.

— Уверяю вас, больше не буду, — с сожалением согласилась Клио. — Во всяком случае, я встретила Уилла — между прочим, это он потребовал, чтобы я его так называла, — когда он возвращался домой.

Если она надеялась отвлечь добрую даму этой новостью, то ей это не удалось. Немного помолчав, леди Констанс снова заговорила:

— Не знала, что он приехал сюда среди ночи. Я думала, Уилл прибыл сегодня рано утром.

— Он уже сообщил мистеру Беджеру, в какое время был на дороге, — уловив направление мыслей своей хозяйки, сообщила Клио.

— Разумеется, он должен был это сделать, — быстро сказала пожилая женщина. — Он торопился, несмотря на грозу, верно? Это очень похоже на Уилла.

— Кажется, его не было в Лондоне, когда мы с вами там встретились? — Клио ничего не слышала о присутствии в столице графа Холлистера. Если бы он был в Лондоне, то леди Констанс, по мнению Клио, упомянула бы об этом.

— Я не уверена, но думаю, он был в Шотландии. Когда ему приезжать и уезжать — это собственное дело Уилла. — Леди Констанс, по-видимому, смирилась с этим или по крайней мере не вмешивалась в дела внука.

Они благополучно наполнили бутыли сиреневой водой, и Клио подумала, не вернуться ли ей в подвал, но леди Констанс изменила ее планы.

— Я собираюсь в деревню, не хотите пойти со мной? — предложила пожилая женщина.

В другое время Клио сразу же согласилась бы, но мысль о заботе Уилла о своей бабушке остановила ее. Она подумала, что, возможно, леди Констанс полезнее было бы отдохнуть, но на такое предложение получила предсказуемый ответ:

— Милое дитя, я же не инвалид! Если настанет время, когда я не смогу приготовить сиреневую воду и совершить приятную поездку в деревню, то я буду не я.

С этими словами леди Констанс потянула шнур звонка и сообщила появившемуся молодому слуге, что ей нужен экипаж. И когда немного погодя обе леди спустились по парадной лестнице особняка, экипаж уже ждал их.

К изумлению Клио, на сиденье кучера она увидела знакомого, которого могла ожидать встретить скорее в Хоук-форте, а не в Холихуде.

— Болкэм… Это вы?

— Конечно, я, ваше высочество, — приподняв шляпу, улыбнулся невысокий широкоплечий волосатый мужчина неопределенного возраста. — Как поживаете, леди Констанс? — спросил кучер, помогая ей сесть в открытую коляску.

— Достаточно хорошо, — ответила она. — А где Тренчер?

Тренчер был ее постоянным кучером и, как и Болкэм, человеком не слишком внушительного телосложения, но чрезвычайно сильным и в высшей степени надежным. Безыскусный мир мог бы назвать обоих мужчин «троллями», и в этом содержалась бы определенная доля правдивости, но не было бы ничего, унижающего их.

— Поскользнулся и упал с моста, вот, — ответил Болкэм с выражением, средним между насмешкой и отвращением. — Я случайно оказался здесь — приехал на День скачек, и он попросил подменить его. Надеюсь, леди не возражают?

— Нисколько, — успокоила его леди Констанс и, пристально присматриваясь к нему, добавила: — Должна сказать, Болкэм, я давно не видела вас, но вы нисколько не меняетесь.

— Вы очень добры, миледи, — поблагодарил он и, удостоверившись, что Клио тоже удобно уселась, слегка потянул поводья.

— Он на самом деле выглядит точно так же, как и четверть века назад, когда я первый раз увидела его в Хоукфорте, — наклонив голову к Клио, тихо сказала леди Констанс, когда экипаж тронулся с места.

— Помню, мой кузен Дэвид говорил, что Болкэм и еще один слуга уже целую вечность живут в Хоукфорте, — так же тихо отозвалась девушка.

— Это служанка Малридж, женщина весьма сурового вида, хотя ваши дорогие тетушки обожали ее. Мне она очень напоминает ворона, — кивнула леди Констанс.

— Что вы сказали, мэм? — слегка повернувшись, спросил Болкэм. — Вороны здесь доставляют какие-то неприятности?

— Нет, Болкэм, — немного отодвинувшись от Клио, леди Констанс весело улыбнулась, — никаких неприятностей. Надеюсь, и в Хоукфорте все хорошо?

— Как нельзя лучше, мэм. Все так, как и должно быть. Однако я слышал, здесь это не совсем так.

— Вы намекаете на убийство? — спросила Клио, разглядывая затылок его лохматой головы.

— Если оно было, — кивнул кучер. — Никогда нельзя делать поспешные выводы.

Так как Клио сама выдвинула идею о том, что убийство могло быть результатом самообороны, она не могла не согласиться с Болкэмом.

Они ехали в деревню дорогой, вдоль которой росли дубы с пышными кронами, образовывавшими полог над головами. В воздухе пахло полевыми цветами, сеном и близлежащим морем. Запахи и игра света и тени в ветвях деревьев напомнили Клио об Акоре, но вместо того, чтобы пробудить в ней тоску по дому, которую она обычно чувствовала, когда покидала его, они вызвали странное умиротворение.

— Чудесное место, — тихо сказала Клио.

— Я тоже так думаю, — согласилась с ней леди Констанс.

Экипаж свернул на повороте дороги, и они увидели морскую отмель, растянувшуюся больше чем на милю. Волны накатывались на нетронутый берег, искрясь на белом песке, а вверху, хрипло крича, кружили бакланы. Берег был удобен для якорной стоянки, а от него до Холихуда было всего около мили, и у Клио непроизвольно вырвался вопрос:

— Как вы думаете, викинги могли здесь останавливаться?

— Викинги? — Несколько мгновений леди Констанс казалась озадаченной, но быстро пришла в себя. — Ах, Украденная невеста! Что ж, возможно. Отсюда рукой подать до Холихуда, а они, как я полагаю, стремились поскорее исчезнуть.

— Самая лучшая якорная стоянка в этих местах, — глядя на берег, доложил Болкэм с места для кучера. — Сообразительный человек — а, поверьте мне, тот, кто руководил викингами, был очень умным человеком — не мог бы выбрать лучшего места.

— Вы знаете эту историю, Болкэм? — с жадностью спросила Клио. Если она была ему известна, то он мог бы пролить свет на необычные события в подвале.

— Можно сказать и так. — Он снова оглянулся через плечо и усмехнулся. — Это произошло очень давно, но многое в округе еще напоминает о тех событиях.

— Мой покойный муж очень интересовался местной историей, — вставила леди Констанс.

— Помню, я не раз беседовал с его милостью, — кивнул Болкэм. — Все началось здесь, в Холихуде, а закончилось в Хоукфорте, если это дело вообще закончилось.

— Так невеста была на самом деле? — спросила Клио. — И ее действительно украли?

— О да, — подтвердил Болкэм. — И он на самом деле был викингом. Он был одержим жаждой мести, но, встретив девушку, передумал.

— И что случилось с ними?

— О, очень многое. Я мог бы рассказать вам… — Болкэм кашлянул. — Во всяком случае, так гласит предание. Понимаете, у нее был брат, который владел и Хоукфортом, и Холихудом. Тогда здесь было одно большое имение.

— И что сделал ее брат, когда она была похищена?

— Отправился на поиски и привез обратно в Хоукфорт, но она недолго там оставалась, за ней вернулся викинг. Легенда гласит, что две великие армии — одна саксонская, другая скандинавская — встретились лицом к лицу, но, вместо того чтобы воевать, они заключили мир.

— Думаю, за все прошедшие годы легенду изрядно приукрасили, — не без сожаления заметила леди Констанс, которую явно увлекала романтика.

— Нет, — покачал головой Болкэм, — все происходило именно так. Ее племянница записала эту историю, которая до сих пор хранится где-то в Хоукфорте.

— С удовольствием изучала бы ее. — Клио взяла себе на заметку спросить Дэвида, знает ли он что-нибудь об этих записях. Если они существуют, то это чрезвычайная редкость, не имеющая цены.

Дальнейшему обсуждению темы помешало их прибытие в деревню. Слева от них появилась церковь, построенная во времена Тюдора, с расположенными рядом покоями священника и кладбищем, а чуть позже они миновали таверну «Семь лебедей», побеленное строение с двумя арочными окнами на фасаде, расположенными по обе стороны обветшалой деревянной двери. Еще более старая, чем церковь, таверна немного покосилась у крыши.

В такой хороший день для жаждущих выпить и погреться на солнышке скамейки вынесли из таверны, но почти все места пустовали, хотя вокруг прогуливалось немало народу.

Подготовка к Дню скачек шла полным ходом, и вдаль-нем конце деревни, возле поля, где должны были проходить состязания, Клио увидела уже установленные палатки, над которыми развевались флажки и знамена. Аппетитные запахи, распространявшиеся от сложенных из кирпича печек позади пекарни, соперничали со столь же соблазнительными ароматами, исходившими от жаровен, стоявших перед обычными магазинами, владельцы которых каждый год зарабатывали несколько лишних гиней, готовя еду, привлекавшую народ, собравшийся на День скачек.

Дородная женщина с закатанными рукавами, обнажавшими руки, которых не постыдился бы и кузнец, поворачивала жарящееся на вертеле мясо и покрикивала на хохочущих ребятишек.

— Миледи, — заметив леди Констанс, поздоровалась с ней женщина. — Могу я предложить вам кусочек этого чудесного мяса, пока оно все не отправилось в глотки чужаков?

— Спасибо, Бетси. — Выйдя из экипажа, леди Констанс, приветливо улыбаясь, подошла к женщине. — Но нет. Боюсь, что, попробовав его, мне будет трудно остановиться, так восхитительно оно пахнет.

От удовольствия женщина, должно быть, покраснела, но это трудно было заметить, потому что ее лицо и так уже разрумянилось от огня. Она повернулась к Клио и после того, как ее представили, кивнув, сказала:

— Я так и подумала, что это вы, ваше высочество. Все говорят о том, что вы приехали. По крайней мере говорили до тех пор, пока с этим парнем в лесу не стряслась беда. — Не остановившись, чтобы перевести дыхание идаже не изменив направления взгляда, она потянулась и, остановив малыша, который собирался убежать с запеченной в огне картошкой, сказала: — Прежде чем есть, дай ей остыть, Палвер.

Ребенок кивнул и помчался прочь, напугав лошадь. Животное, привязанное к столбу возле «Семи лебедей», рванулось в сторону, но сразу же успокоилось.

Это небольшое происшествие, совершенно обыденное и не ведущее ни каким последствиям, запечатлелось в мозгу Клио. Она не представляла себе почему и не могла этого разгадать, пока не увидела, как из небольшого красивого дома, расположенного почти в центре деревни, появился Уилл. Его сопровождал молодой человек среднего роста с рыжеватыми волосами, судя по одежде, джентльмен. Они поговорили несколько минут, затем молодой человек вернулся в дом, а Уилл пошел по узкой дорожке и, выйдя через садовую калитку, сразу же увидел обеих дам.

— Ты времени не теряешь, — сказала ему бабушка после того, как Уилл поздоровался с ними. — И каково мнение доктора Калпеппера?

— Как и следовало ожидать, смерть наступила в результате насилия. — Уилл не отводил от Клио взгляда, которого она старалась не замечать. — Преступник неизвестен и должен быть пойман.

— Асам мужчина? — тихо спросила Клио. — Обнаружили что-нибудь, что указывает на то, кто он?

— Абсолютно ничего. Возможно, он ехал на День скачек.

— Разве большинство людей не отправляются на такие мероприятия с друзьями?

— Похоже, он думал, что именно так и делает, — высказала предположение леди Констанс и, заметив даму своего возраста, выходящую из мастерской модистки на другой стороне улицы, приподняла юбки. — Мне просто необходимо поговорить с леди Хиллари. Уилл, пожалуйста, покажи Клио деревню. — И она ушла, ловко оставив их вдвоем.

— В этом ей нет равных, — заметил Уилл.

— Не хочу вас задерживать. — Клио удивилась, что он так откровенно говорит о склонности своей бабушки к сводничеству женщине, от которой стремится избавиться. — Не сомневаюсь, у вас найдутся неотложные дела, требующие вашего внимания.

— Это звучит как королевское разрешение удалиться, ваше высочество. — Уилл поднял одну бровь.

— Если мне не изменяет память, это вы любите выпроваживать людей, — не удержалась от язвительного замечания Клио, взглянув ему прямо в лицо.

Нужно отдать ему должное, Уилл лишь слегка сконфузился и сразу же оправился от смущения, но даже эта мимолетная растерянность поразила Клио.

— Раз уж вы все равно здесь, могу я предложить использовать время наилучшим образом? Мне было бы приятно показать вам деревню.

Нельзя было проявить невежливость, отказавшись от предложенной им руки, и поэтому Клио отправилась вместе с Уиллом через центр деревни и дальше по тенистой улочке с живой изгородью и деревьями.

По обеим сторонам стояли дома, и у каждого дома был сад, один великолепнее другого. Яркие дельфиниумы и георгины соперничали с розами, сплошь покрывавшими шпалеры, и буйными кустами пионов, а кое-где виднелись мерно покачивающиеся под солнцем головки подсолнечников.

В конце улочки росло древнее дерево с шипами, молодые тонкие ветки которого были покрыты белоснежными цветами, а под деревом темнела небольшая лужа, в которой отражалось дерево на фоне голубого неба. И Клио уже не в первый раз пожалела о своем весьма скромном таланте рисовальщика. Ее навыков хватало только на зарисовки найденных ею предметов.

Колючее дерево осталось позади, а впереди открылось поле, и в этот момент из-под кустов выскочил кролик. Он был маленьким, коричневым и быстрым, как и тот, что попался им на дороге.

— Похоже, здесь много этих животных. — Молодые люди стояли почти точно на границе тени на улице и яркого солнечного света, заливавшего поле.

— Наверное. — Уилл стиснул ее руку, лежавшую у него на локте. — Что-то случилось?

— И ваша лошадь, и моя испугались, когда мы встретились с кроликом, возвращаясь оттуда, где было найдено тело.

— Лошади всегда пугаются, — мягко улыбнулся Уилл.

— Да, всегда… — Клио знала, что лошади будут пугаться всего, что им незнакомо, и могут понести, почувствовав запах опасности. Запах… — Ничего необычного не произошло прошлой ночью, когда вы ехали домой?

— Я уже говорил вам — ничего.

Но, по его собственным словам, он проезжал мимо того места, где, вероятно, лежал убитый мужчина, немного времени спустя после убийства и не очень далеко оттого места, где кровь убитого должна была оставаться, впитавшаяся в землю и еще не смытая дождем.

И Сикер никак не отреагировал? Почуяв запах крови — а мерин, безусловно, почуял бы его, — лошадь не встревожилась?

— Знаете, — с нарочитым спокойствием заговорила Клио, чувствуя, как у нее по спине побежали мурашки страха, — семья моей матери в Акоре занимается разведением лошадей. Немало счастливых дней я провела в этой семье, и там меня многому научили.

— Правда? — Уилл просто кивнул и ничем не выдал, что внезапное изменение темы удивило его. — И какие породы лошадей они разводят?

— Самые разные, и в том числе предназначенные для войны. Вы знаете, что в Акоре говорят: если хочешь мира, готовься к войне.

— Мудрая политика.

Они вышли на солнечный свет, но Клио больше не смотрела на своего спутника. Впереди расстилалось поле, на котором стояли палатки и сооружались трибуны.

На взгляд Клио, все выглядело также, как и в прочитанных ею описаниях средневековых турниров, и ей пришлось напомнить себе, что мужчина рядом с ней не благородный рыцарь. Скорее наоборот, он бесконечно далек от благородства.

— Вы готовите лошадей для войны? — спросила Клио.

— Здесь, в Англии? Да, конечно.

— А Сикера готовили?

— Нет. Он родился со слабой ногой, хотя потом благополучно перерос недуг. Однако я даже никогда не участвовал на нем в скачках.

— А в охоте? — Клио полагала, что он охотится, потому что все английские джентльмены этим увлекались, но Уилл снова ее удивил.

— Я не охочусь уже много лет. Охота мне надоела.

Однако он охотился на нее — его приказывающий взгляд, ловкое и грациозное тело не оставляли Клио равнодушной. В душе девушки появилось ощущение, что он не из тех, кто остановится перед убийством.

Охотник не на лисиц и оленей, а на людей?

Следовательно, и на женщин?

Лошадь не тренирована ни для битв, ни для охоты. Ничто в ее жизни не выработало у нее привычку к запаху крови. А там, на ночной дороге, этот запах должен был быть очень сильным.

— У вас холодная рука, — сказал Уилл и повел девушку подальше от тени.

Они немного задержались на поле, наблюдая за приготовлениями к предстоящему дню, а потом вернулись в деревню и присоединились к леди Констанс. Клио вместе с ней поехала обратно в коляске, а Уилл остался поговорить с мистером Беджером.

Граф приехал домой вскоре после них и составил им компанию за ужином. Леди Констанс одна поддерживала разговор. Клио чувствовала, что не может думать почти ни о чем, кроме мужчины, сидящего напротив нее, и той роли, которую он сыграл в убийстве неизвестного, если имел к этому отношение. Уилл, в свою очередь, выглядел озабоченным.

Он вскоре извинился и оставил леди в одиночестве пить чай, а когда немного позднее Клио пошла спать, она увидела, что дверь в его кабинет закрыта.

Она открыла дверь в свою комнату с единственной мыслью как следует отдохнуть ночью, но эта мысль мгновенно улетучилась у нее из головы.

Комнаты, в которую она собиралась войти, той самой, которую она покинула всего несколько часов назад, не было, на ее месте была комната, которой Клио никогда прежде не видела.

Глава 5

Она открыла не ту дверь, в этом нет сомнения. Клио устала, ее мысли полны событиями дня, и она по ошибке вместо своей комнаты вошла в другую.

Простейшее объяснение…

Но быстрый взгляд в обе стороны коридора подтвердил ей, что она стоит у двери именно в ту комнату, в которую входила и из которой выходила со дня своего приезда в Холихуд на прошлой неделе.

Перед ней должна была быть уютная женская комната с высоким, украшенным лепниной потолком, обюссонским ковром в кремовых, розовых и ярко-зеленых тонах и кроватью под шелковым покрывалом.

Все так, и Клио это видела. Но…

Кровать стояла не на своем месте — не напротив окон, а между ними, и драпировки на ней были зелеными, а не кремовыми. Перед камином стояло кресло, но оно было абсолютно не похоже на то, в котором Клио сидела накануне вечером, исчезла и скамеечка для ног.

Ей в глаза бросилось и множество других отличий. Обои были незнакомыми, лампы у кровати были не теми, которые она помнила, и единственной вещью, которую узнала Клио, был туалетный столик, но лежавшие на нем предметы совершенно точно принадлежали не ей.

«Боже правый, что со мной происходит?» — ужаснулась девушка.

Не отводя глаз от комнаты, она попятилась, оставив дверь открытой, а потом резко повернулась и побежала по коридору. Пробежав несколько футов, Клио остановилась перед другой дверью и, распахнув ее, заглянула внутрь.

Комната была чужая и даже отдаленно не походила на ее спальню. Нет, Клио не могла ошибиться. Не могла! Перед этим она пришла куда нужно, но оказалось, что комната совершенно чужая.

Глядя вдоль коридора, Клио все еще видела очертания открытой двери в «свою» комнату. Вместо того чтобы вернуться к ней, она направилась в противоположную сторону, к лестнице. Крепко держась за полукруглые перила, Клио с осторожностью делала шаг за шагом, полностью отдавая себе отчет, что находится на грани паники.

Остановившись на нижней ступеньке, Клио старалась решить, что ей делать. Леди Констанс уже ушла спать. К тому же Клио не собиралась беспокоить хозяйку своими небольшими… отклонениями. Да, очень удобно назвать образы прошлого, протекающие сквозь границы времени, небольшими отклонениями.

Но какой смысл в том, что с ней происходит? Ее тетя Кассандра видела будущее, и это, несомненно, помогло ей предотвратить страшное несчастье, грозившее обрушиться на Акору. Но прошлое?.. Какую пользу можно извлечь из таких видений?

Однако следует взглянуть на это с другой позиции. Видения прошлого могут оказаться бесценными в той работе, которую избрала для себя Клио. Воображение способно представить то, что происходило на самом деле много лет или даже веков тому назад.

Но ни один дар никогда не приносил никакой личной выгоды. Во всей истории их рода «одаренность» проявляла себя только в минуты крайней необходимости.

Прошлое… Что-то, произошедшее в прошлом, угрожало настоящему. Но что? И если это так, то какие у Клио основания надеяться, что она сумеет разгадать значение своих видений? В последние двадцать четыре часа девушка видела — теперь ей так казалось — обрывки мира, который существовал более девяти столетий назад и который никак не мог существовать в последние полвека, когда был построен современный Холихуд.

Подвал и спальня — что общего между этими двумя случаями? Что могло связывать мужчину и женщину, которых видела Клио, с тем, кто когда-то жил в «ее» комнате?

Клио все еще размышляла над этим, когда в центральном холле появился Уилл. Пока граф не заметил ее, Клио разглядывала молодого человека. Он выглядел уставшим, очень уставшим и, казалось, разрывался между возмущением и разочарованием. Увидев Клио на лестнице, Уилл резко остановился.

— Клио… все в порядке? — настороженно спросил он, быстрыми уверенными шагами направляясь к ней.

— Да, конечно… — Она автоматически кивнула.

На нем не было куртки, ворот его рубашки был расстегнут, а рукава закатаны. Высокий, с узкими бедрами и широкими грудью и плечами, он напомнил Клио хорошо знакомые статуи, которыми она всегда восхищалась — древние статуи богов и мужчин, которые часто казались неотличимыми друг от друга, настолько прекрасны были их лица и фигуры.

— Я полагал, вы пошли спать, — сказал Уилл.

— Я пошла, но потом… Дело в том, что…

— Вам чего-то захотелось?

Не следовало позволять ни одному мужчине, который выглядел так, как Уилл, задавать подобный вопрос, а ему тем более не следовало этого позволять в связи с неприятными подозрениями по поводу его причастности к ужасному преступлению.

— Нет… Да… — Клио сделала глубокий вдох, крепко ухватившись за то, что осталось от ее самообладания. Ура! Ей удалось сбить графа с толку.

— Вы хотите, чтобы я сам догадался? — улыбнулся Уилл и, не дожидаясь от нее ответа, предположил: — Возможно, вы пришли взять какую-нибудь книгу.

— Нет, не думаю. — Клио сомневалась, что сможет лежать без сна и читать в комнате, которая была не ее спальней.

— Не книгу? Тогда у бабушки есть несколько популярных сейчас дамских журналов.

Ежемесячные журналы с подробными рисунками нарядов, которые модные молодые женщины просто обязаны носить, с советами в сердечных делах и статьями о том, как управлять слугами? Нет, вряд ли Клио думала о них.

— Херес, я шла вниз за бокалом хереса. — Во всяком случае, вино помогло бы ей уснуть.

Уилл был весьма удивлен, но не стал категорически отвергать эту идею, а просто открыл дверь в кабинет и посторонился, чтобы пропустить девушку в комнату.

Она немного помедлила — ведь он, возможно, был убийцей, но, честно говоря, Клио трудно было согласиться с этим предположением. Да и убегать она не собиралась. И так уже плохо, что она спасалась бегством от своих «отклонений».

Кабинет был знаком Клио. Вскоре после приезда в Холихуд она просматривала хранившиеся там книги и нашла немало интересных. Сейчас, войдя в комнату, она увидела, что в камине разведен огонь и горит несколько ламп, а на письменном столе разбросаны бумаги.

Подойдя к столу, Уилл сложил бумаги, убрал их в кожаный портфель и только после этого указал на пару повернутых к камину кресел:

— Прошу вас, садитесь. Я принесу вам херес.

Клио села и с удивлением почувствовала, как приятно исходящее от камина тепло. Она уже начала понимать, что летом в Англии может быть прохладно, особенно после захода солнца. Пока Клио сидела, глядя на пламя, вернулся Уилл. Он подал ей хрустальный бокал, наполовину наполненный темно-золотистой жидкостью, и, опустившись в соседнее кресло, поднял свой бокал, в котором, как заметила Клио, был не херес, а какая-то янтарная жидкость.

— Виски, — ответил Уилл на ее безмолвный вопрос. — Я пристрастился к нему в Эдинбурге.

— Что привело вас туда?

— Дела, меня интересует шотландская промышленность.

— Так называемые фактории, да? — Кивнув, Клио медленно сделала глоток. Густой и теплый херес немного смягчил самые острые впечатления пережитого. — Я слышала о таких предприятиях, теперь они распространяются повсеместно.

— Фабрики — наиболее эффективный способ использования ресурсов для получения прибыли, — пожал плечами Уилл. — В конечном счете они могут всем принести пользу.

— Но я слышала, что людям приходится работать в ужасных условиях для того, чтобы просто выжить.

— Иногда, — вежливо поправил он. — Но не тем, кто работаете интересующих меня отраслях. Чтобы убедить некоторых, что рабочие, с которыми обращаются должным образом, будут в итоге работать более продуктивно, нужно выдержать трудную битву, но я намерен одержать победу в этой борьбе.

В этом Клио не сомневалась. Уилл Холихуд производил впечатление человека, который не намерен терпеть поражение в том, за что взялся. Несмотря на то что Клио смотрела на него, она оказалась неготовой к его спокойному вопросу:

— Не хотите рассказать мне, что вас тревожит?

Клио сжала в руке хрустальный бокал. Она собиралась попытаться — насколько ей удастся — подвести его к теме убийства и сделать какое-либо заключение хотя бы для самой себя о его причастности к этому делу. Однако искушение быть с ним честной, даже довериться ему оказалось пугающе соблазнительным, как и сам мужчина.

— Очевидно, меня тревожат размышления об убитом, — помедлив, сказала она.

— И тот, кто это сделал?

— Да, — кивнула Клио. — И почему. Почему — это всегда очень важно.

— Все верно, однако у меня такое ощущение, что за вашей нынешней встревоженностью кроется что-то еще. Быть может, инцидент в подвале? — Не дождавшись от нее ответа, Уилл заговорил снова: — Моя бабушка с большим уважением относится к вашей семье. До сего времени у меня не было возможности познакомиться с кем-либо из вашей семьи, но она рассказывала мне истории, и, откровенно говоря, подчас довольно странные.

— Что за истории? — Клио сделала еще один небольшой глоток хереса, затягивая время, чтобы решить, как много можно рассказать ему. Ее очень удивило, что она вообще рассматривает возможность откровенности в этом сложном случае. У нее не было оснований доверять Уиллу Холихуду, однако искушение сделать это было удивительно сильным.

— Ваша бабушка была кузиной моего дедушки, не так ли? — спросил он.

— Да, — быстро ответила Клио, потому что имела счастье вырасти в семье с весьма сложным генеалогическим древом. — Вы и я дальние родственники, у нас общий прапрадедушка.

— Как утверждает моя бабушка, ваша мать обладает необычным даром. Трудно поверить, но все считают, что она может… вызывать ветер. — Его тон был откровенно скептическим, если не абсолютно недоверчивым.

— Могла вызывать его, — поправила Клио, понимая, что утвердительный ответ был совсем не тем, чего он ожидал.

— Так это правда?

— Было правдой. И такую способность называют «одаренностью», в этом вы были абсолютно правы, хотя очень часто она оказывается тяжкой ношей.

— Могу я узнать, что вы имеете в виду? — Отпив виски, Уилл поставил бокал на маленький круглый стол рядом со своим креслом.

— Как вы знаете, — начала Клио, вздохнув и отставив в сторону свой бокал, — Хоукфорт, Холихуд и Акора все тесно связаны между собой. Хоукфорт и Холихуд когда-то были единым имением, принадлежавшим одной семье, а теперь ими владеют разные ее ветви. Один из членов той семьи в 1100 году нашей эры приехал в Акору и женился на принцессе. Гораздо позже в поколении, предшествовавшем нашему, эти связи еще больше укрепились.

— Последнее мне известно, но я никогда не был силен в генеалогии, — отозвался Уилл, внимательно слушая то, что рассказывала Клио.

— Из того, что я узнала совсем недавно, я сделала вывод, что «одаренность» изначально обнаружилась здесь, в Холихуде, у женщины, известной как Украденная невеста. С тех пор эта «одаренность» неоднократно проявлялась, и всегда в случаях надвигающейся опасности.

— Так вот что вас беспокоит. — Положив сцепленные руки на мускулистое бедро, Уилл подался вперед и с любопытством посмотрел на девушку. Его стремление понять ее не удивило Клио, она уже знала, что он умный человек. — Вас тревожит происшествие в подвале, — продолжил Уилл, — тот мужчина, которого вы видели.

— Не только мужчина, — тихо призналась Клио, придя к решению рассказать ему обо всем, что происходило с ней, независимо от того, лучше ей будет от этого или хуже. Возможно, его ответ поможет ей разобраться в себе. — На следующий день я видела еще и женщину. А совсем недавно, поднявшись по лестнице и открыв дверь своей спальни, я поняла, что это совсем не та комната, в которой я жила последнее время.

— Простите?

— В определенном смысле это была та же самая комната, но вещи в ней изменились. — Клио не могла винить его за растерянность, она и сама была сконфужена. — Я думаю, комната стала такой, как была раньше, несколько десятилетий назад.

— Вы думаете, что видите прошлое?

— Моя тетя Кассандра видела будущее, и это принесло очевидную пользу. Я не понимаю, что я вижу и почему. Но я думаю, — дерзко добавила она, — что это имеет отношение к мужчине, умершему в лесу.

— В случаях надвигающейся опасности? — повторил он слова Клио.

— Никакое другое объяснение не приходит мне в голову. Уилл встал, прошел к камину и, облокотившись на каминную полку, посмотрел на Клио:

— Простите мне мою прямоту, но у вас, возможно, были галлюцинации. Не может ли это быть более простым и, следовательно, более подходящим объяснением?

Клио уже думала об этом.

— В таком случае у меня повредился рассудок, однако никаких признаков этого я не заметила и в остальном вела себя нормально. Я понимаю, насколько это странно, однако логичнее объяснить все «одаренностью».

— И что вы собираетесь предпринять?

— Остаться в Холихуде и выяснить, что происходит. — Она смотрела прямо на Уилла, отлично понимая, что дает ему возможность настоять на ее отъезде, но он ничего не сказал, и тогда Клио снова заговорила: — Вы сказали, что хотите, чтобы я уехала ради вашей бабушки…

— Но вы этому не поверили?

— Ваше беспокойство излишне. Леди Констанс способна сама распоряжаться своей жизнью.

— А вам не приходило в голову, что, быть может, я хочу, чтобы вы уехали ради вашего собственного блага? — не став возражать, спросил Уилл.

Пламя добралось до пузырька влаги в горящем полене, и он неожиданно лопнул с громким треском.

— Ради моего блага? Вы думаете, мне грозит опасность? — «Быть может, от вас?» — подумала Клио.

Уилл повернулся так, что свет от камина подчеркнул резкие суровые черты его лица, и, в упор глядя на девушку, произнес:

— Я не виновен в смерти того мужчины.

Рада это слышать, — прошептала Клио. Она снова взяла бокал и одним глотком осушила его. Вино обожгло ей горло, у нее на глазах выступили слезы, но она постаралась сдержать их. — Во всяком случае, я не могу уехать.

— Почему?

Встав, Клио расправила юбку серебристо-голубого муслинового платья, которое надела к ужину. Английские наряды сильно отличались от тех, к которым она привыкла в Акоре, но в них, по мнению Клио, была определенная прелесть.

Однако совсем иное дело — прически. Клио откровенно не нравилась нынешняя мода на тяжелые завитушки вокруг ушей, и поэтому она оставляла волосы распущенными, скрепляя их двумя жемчужными заколками, которые не давали золотисто-рыжим прядям падать ей на лицо.

Заколки были подарком родителей по случаю ее шестнадцатилетия, со дня которого прошло уже восемь лет. У нее были и другие драгоценные украшения, подобающие принцессе Акоры, но заколки девушка любила больше всего.

Принцесса Акоры…

— Это было бы трусостью, — ответила она.

Существовала ли какая-то надежда, что Уилл ее поймет?

Храбрость была врожденной чертой Клио, переданной ей не только родителями, но всеми предшествующими поколениями как из Акоры, так и из Холихуда. Смалодушничать означало предать себя самым постыдным образом, и она готова была умереть, но не отступать.

— Хотите еще выпить? — предложил Уилл, видимо, решив оставить при себе то, что собирался сказать.

— Нет, благодарю вас, — покачала головой Клио. — Я должна вернуться наверх.

— В комнату, которая не ваша?

— Наверное, теперь все снова в порядке.

— Давайте посмотрим. — Уилл направился к двери.

— Вы не обязаны…

— Обязан, — оборвал он возражение Клио, которое, если говорить честно, было едва слышно.

Проходя мимо графа, Клио юбкой коснулась его ног и, поднимаясь по лестнице, отчетливо ощущала присутствие Уилла у себя за спиной. Ее сердце забилось быстрее, но она объяснила это предчувствием того, что увидит, оказавшись в спальне, хотя и понимала, что не совсем правдива сама с собой.

Дверь в комнату была так же открыта, как ее оставила Клио, и девушка быстро пошла по коридору, не давая себе времени на раздумья, и, оказавшись на пороге, испустила вздох облегчения. Кровать стояла там, где ей и полагалось быть, покрывало было кремовым, а не зеленым, и на туалетном столике лежали собственные вещи Клио.

— Не похоже, чтобы что-то было неладно. — Уилл бросил на девушку быстрый взгляд. — Вы уверены в том, что видите?

— Абсолютно, но я могу понять, почему вы думаете иначе. — Безусловно, какой разумный человек не отнесся бы к ее рассказу с недоверием? И не важно, что она старалась подробно сообщить о женщинах своей семьи и их «одаренности». — Спокойной ночи, Уилл, — расправив плечи, попрощалась Клио.

Он не сдвинулся с места, а вместо этого взял ее руку в свою, поднял к свету и нежно прикоснулся к ней кубами.

— Спите хорошо, Клио. — Не поднимая головы, он встретился взглядом с девушкой.

Она была женщиной Акоры, дочерью земли, где страсть и чувственность в каждом луче солнечного света, в каждом залитом лунным светом облаке. Ее образование не считалось бы законченным без исчерпывающих — хотя и исключительно теоретических — познаний в искусстве доставлять удовольствие мужчинам.

Но никакие теории не смогли приготовить Клио к встрече с хозяином Холихуда. Воздействие, которое этот мужчина оказывал на нее, не подчинялось никаким законам.

— Приятных сновидений, Уилл, — очаровательно улыбнулась Клио, стараясь вернуть себе душевное равновесие.

Глава 6

Уилл пристально смотрел на улыбку и очаровательные губки, на которых она играла. Его интерес к этим губкам и к их обладательнице возрастал с каждым мгновением, пока они с Клио сидели в кабинете. Однако он не собирался идти на поводу у собственной заинтересованности. Уилл привык контролировать свои страсти и не допускал, чтобы они управляли им.

Но он не заметил, что его броня дала трещину. Плохо сознавая, что делает, Уилл выпрямился и, не выпуская руку Клио, привлек девушку к себе. Она выглядела испуганной — это было хорошо, но не противилась — и это было еще лучше.

Хотя ситуация складывалась чрезвычайно опасная.

Положив ее руку ладонью себе на грудь, Уилл сделал шаг вперед. Клио попятилась, он последовал за ней, все так же накрывая рукой ее руку, пока, коснувшись спиной стены, Клио резко не остановилась. Упершись в стену руками по обе стороны от ее головы, Уилл надежно, но нежно поймал Клио в ловушку.

— Вы считаете, что это разумно? — В ее глазах горел вызов, и только едва заметная дрожь в голосе выдавала то, что девушка не так спокойна, как хотела казаться.

— Я никогда не целовал принцессу, — весело объявил Уилл, считая, что лучше не пробуждать в ней тревоги.

Но Клио не проявила особой нервозности, а просто ответила в тон ему:

— А я никогда не целовала англичанина!

Он поднял бровь, пытаясь оценить степень ее опытности. Убеждая себя, что может отойти от девушки, как только захочет, Уилл легонько прикоснулся губами к ее губам и с наслаждением ощутил их пухлость и мягкость. Клио издала тихий звук, который он счел за поощрение, хотя, по правде сказать, ему не требовалось никакого поощрения, и он снова прикоснулся к ее рту, на этот раз более настойчиво. Ее рот приоткрылся как раз настолько, чтобы впустить ищущий кончик его языка, и ее язык, сначала быстро отодвинувшись, снова вернулся, правда, нерешительно, но все равно это было чудесно — нет, изумительно.

Ее пребывание рядом с ним в кабинете вызвало у Уилла чувство приятного возбуждения — ведь, помимо всего прочего, она была красивой девушкой, — но сейчас он внезапно ощутил пугающее болезненное желание.

Коснувшись пальцами нежной щеки Клио, Уилл опустил руки и сомкнул их вокруг талии девушки, прижав большие пальцы как раз повыше ее пупка.

Нежность исчезла, уступив место подстегивавшей его жажде. С жадностью приникнув к ее губам, он получил ответ, которого добивался. Клио на мгновение замерла и, подняв обе руки, уперлась ими ему в грудь, но в следующую секунду ее руки скользнули вверх к нему на затылок, и она горячо поцеловала Уилла.

Девушка умела целоваться, Уилл вынужден был отдать ей должное. Граф не желал задумываться, как именно она приобрела этот опыт, поскольку мыслить в этот момент он уже не мог. Когда ее маленькие зубки впились в его нижнюю губу, это было равносильно удару в пах.

Его рассудок, принимавший вещи такими, как они есть, охотно оправдывал себя. Уилл был в коридоре наедине с женщиной всего в нескольких шагах от ее спальни: пара шагов, резкий толчок ногой в дверь и…

Она мгновенно будет нагая под ним, а затем…

Нет, это недопустимо! Она гостья в его стране и под крышей его собственного дома…

Эта женщина пылала в его объятиях, и запах ее кожи, напоминавший аромат согретой солнцем жимолости, наполнял его ноздри. Вынужденный сдерживаться, Уилл был близок к извержению, и если в ближайшие минуты он не окажется внутри ее…

Что он делает, черт побери! Клио — королевская дочь, она уже подозревает, что Уилл убил человека, а теперь он еще собирается соблазнить ее? Мозг мог отказаться служить Уиллу, но поколебать его врожденное благородство было не так-то просто.

Врожденное благородство? Кому оно нужно? О Боже, он действительно сошел с ума!

Тяжело дыша, Уилл резко отстранился.

— Мои извинения, мадам. Я, видимо, недооценил вашу привлекательность или свою собственную впечатлительность… Или и то и другое. В общем, это не имеет значения. Прошу вас, идите спать.

Клио растерянно смотрела на него. Ее щеки горели, губы припухли.

— Свою… впечатлительность? — Она произнесла эти слова так, словно они грозили лишить ее сознания: самый верный признак того, что прекрасный пол взволнован, и сигнал разумному человеку, что следует уйти.

— Если вы настаиваете, мы можем поговорить об этом утром. Спокойной ночи, Клио.

Положив руку ей на плечо, Уилл повернул Клио лицом к ее комнате. Как только она вошла в спальню, он протянул руку к ручке двери, сжал ее и крепко закрыл дверь. Но даже после этого Уилл был вынужден заставить себя уйти, прежде чем искушение возьмет над ним верх. Проклиная все на свете, он, не останавливаясь, зашагал по коридору, пока не добрался до собственных апартаментов.

Прерывисто дыша, Клио прижала пальцы к губам, еще хранившим воспоминание о поцелуе Уилла. Прежде ее целовали несколько воинов Акоры, стремившихся снискать ее расположение по освященной веками традиции, и ей нравились ощущения, пока они длились, но, как говорится, не более того.

Но сейчас… Это было…

Восхитительно!

Клио определенно этого не ожидала и не рассчитывала ни на что подобное.

Она не сделала ничего, чтобы спровоцировать Уилла Холлистера на поцелуй — ничего, если не считать улыбки и пожелания ему приятных сновидений. Ну хорошо, она кое-что сделала, но ведь совсем немного.

Очевидно, мужчину нужно только чуть-чуть подтолкнуть!

Торжествующая улыбка расплылась по ее лицу. Клио опустила руку, выпрямилась и постаралась придать своим чертам серьезное выражение, но быстрый взгляд в зеркало, висевшее над туалетным столиком, убедил, что ей это не удалось.

Клио понимала, что впереди ее ждали серьезные проблемы — убитый в лесу мужчина, по-видимому, пробудившаяся в ней «одаренность», так что сейчас было совсем неподходящее время для потворства своим легкомысленным желаниям.

Однако ни в самом Уилле Холлистере, ни в том, как он будоражил ее чувства, не было ничего легкомысленного.

Каждый дюйм ее кожи стал настолько чувствительным, что Клио больше не могла вытерпеть прикосновения своего платья. Сняв его, сорочку и чулки, она занялась обычным вечерним туалетом, а потом погасила лампы, но оставила оконные шторы открытыми, так что лунному свету ничто не мешало на полу комнаты.

Горничная уже приготовила для нее постель, но Клио, откинув одеяло к спинке кровати, оставила одну лишь простыню. Однако забравшись под нее, Клио почувствовала себя неудобно и спустя несколько минут отбросила простыню, подставив тело прохладному ветерку из окон.

Ветерок был приятным, но все же не мог окончательно успокоить Клио. Ее соски болели, тугой клубок в нижней части живота никак не исчезал, и она беспокойно металась по кровати.

Причина ее беспокойства была очевидна: Уилл оставил ее крайне возбужденной. Первый раз в своей жизни Клио испытала не просто смутное желание, а особую потребность в одном и только в одном мужчине. Прекрасно, ей нужно помнить об этом и быть более осторожной с ним.

Прошло некоторое время, ветерок остудил ее, и Клио погрузилась в некрепкий сон, но, проснувшись среди ночи, почувствовала, что дрожит от холода. Натянув одеяло, она свернулась под ним калачиком и стала дожидаться наступления рассвета.

Уилл, не в лучшем расположении духа, чем Клио, тоже без сна дожидался встречи с рассветом. За свою жизнь он совершил несколько невероятно глупых поступков — в тот раз, когда напился вместе с Дэвидом Хоукфортом и они чуть не свалились с крыши Холихуда, а потом было…

Нет смысла останавливаться на деталях, достаточно сказать, что он, очевидно, не в полной мере отдавал себе отчет в своих поступках накануне вечером и еще до того, как вышел в холл и увидел напуганную и растерянную Клио. Ему следовало выяснить, что случилось, и, конечно, единственным правильным решением было проводить девушку обратно в ее комнату. Но именно то, что произошло вслед за этим, заставило Уилла усомниться в собственном здравомыслии.

Но что сделано, то сделано. Уилл решил, что будет держаться подальше от леди, которая оказалась гораздо опаснее, чем он предполагал.

Кроме его безрассудного влечения к Клио, был еще ее странный «дар». И если он на самом деле существовал — а Уилл был далеко не убежден в этом, — то самой вероятной причиной была опасность, которую Уилл сам принес в Холихуд.

Он был вынужден так поступить и в данный момент никак не мог изменить ход событий.

Предполагалось, что его бабушка останется в Лондоне, несмотря на свою нелюбовь к этому городу. Она сказала внуку, что хочет принять участие в коронации новой молодой королевы и что, кроме этого, в Холихуде слишком многое напоминает ей о ее дорогом покойном Уильяме и там она не может быть по-настоящему счастлива.

Тем не менее она все же вернулась в имение и привезла с собой Клио. Пожилую женщину, обычно предсказуемую и уравновешенную в своих поступках, склонную отдыхать в определенные часы, можно было без труда нейтрализовать.

Совсем другое дело — молодая женщина, любящая бродить по ночам, особенно если ей являются странные видения, заставляющие ее верить, что происходит что-то ужасное.

Клио не уедет, теперь Уилл это понимал, и он не должен позволить догадаться о том, что происходит. Лучше всего было бы отвлечь ее — но чем? Уилл размышлял над этим, пока брился, одевался и спускался по лестнице.

Наступил День скачек, большинство слуг было освобождено от работы, а те, кто остался на дежурстве, освободятся, как только закончат повседневные утренние дела. Служанка сообщила Уиллу, что леди Констанс завтракает у себя в комнате и вскоре спустится к нему. Заказав незатейливый завтрак, он сел просмотреть газету, но при появлении Клио сразу же прервал чтение.

Войдя в гостиную, она увидела Уилла и в нерешительности остановилась. На мгновение он подумал, что она может уйти, и непроизвольно поднялся, чтобы воспрепятствовать этому.

— Доброе утро, — поздоровался он, позабыв о газете, которую держал в руке.

На девушке было платье такого же желтого цвета, как и маргаритки в вазе на столе для завтрака, с отделкой из белых кружев по талии и по краю коротких рукавов, и она выглядела юной, свежей и настороженной.

— Уилл, — ответила она, не спуская с него глаз.

— Проходите, — торопливо предложил он и, отложив газету в сторону, отодвинул для Клио стул. — Бабушка скоро спустится.

Это была хитрая уловка заверить ее, что они не слишком долго будут оставаться наедине. Хотя, быть может, не ей одной требовалось такое заверение. При появлении Клио сердце у Уилла застучало, и он очень быстро вспомнил сладость ее рта под своими губами.

— На самом деле я не голодна, — заметила она, но все же опустилась на предложенный ей стул.

Он занял свое место, и на некоторое время в комнате воцарилась тишина. За окнами щебетали птицы, но и они умолкли, когда солнце скрылось за облаком.

— Я должен извиниться за то, что произошло вчера вечером? — спросил Уилл.

— За что? — Клио снова взглянула на него и слегка нахмурилась.

Его знакомым англичанкам не было бы необходимости задавать такой вопрос. Они были бы гораздо больше заняты оценкой ситуации и раздумьями над тем, как обратить ее в свою пользу. Вероятно, он встречался не с тем типом женщин.

— За допущенные вольности? — мягко предположил он.

— Вы не взяли ничего, что не было бы дано вам добровольно. — Развернув салфетку, Клио разглаживала ее у себя на коленях.

Служанка, пришедшая, чтобы узнать, что подать Клио на завтрак, уже уходила, когда появилась леди Констанс.

— О, сегодня определенно замечательный день, — улыбнулась она, переведя взгляд с молодого человека на девушку.

Отодвигая стул для бабушки, Уилл не мог не подумать о том, что день, будь он замечательным или нет, обещает быть долгим.

Клио, вероятно, следовало ответить ему иначе. Уилл, безусловно, ожидал от нее какого-то другого ответа. Но что же она должна была сказать? Если он повел себя неправильно, то и она тоже, и им обоим следовало извиниться друг перед другом.

Откуда взялось это убеждение, что только мужчина несет ответственность за все? Даже в Акоре — где, Бог свидетель, мужчины любят думать, что управляют ситуацией, — известно, что в романтических отношениях обе стороны в равной степени ответственны за происходящее.

Похоже, ей никогда не понять англичан. Впрочем, это не имеет значения. Скоро Клио вернется в Акору, и если и будет еще посещать Англию, то очень редко.

Неожиданно Клио почувствовала сожаление. Она взглянула на ветви дуба, распростертые над дорогой, по которой катился экипаж — они с леди Констанс отправились на прогулку после завтрака, — и пыталась разобраться в собственных чувствах.

Она будет скучать по Англии? Разве такое возможно? Она ведь едва знакома с этой страной.

— Дорогая, вы, очевидно, где-то очень далеко отсюда, — произнесла сидевшая рядом с ней леди Констанс, жестом указывая на картину за окнами: деревья и кустарники, небо с пышными белыми облаками, которые казались нарисованными, и море, то там, то здесь выдававшее себя серебряным блеском. — Сегодня слишком хороший день для грустных размышлений.

— Простите, это потому, что я не очень хорошо спала.

Преуменьшение истины. Клио металась между снами, полными смущающей откровенности, и бессонницей.

— Надеюсь, вы не встревожены этим делом с мертвым мужчиной? Он был нездешним и не имеет к нам никакого отношения. Скорее всего Уилл прав, и убийца действительно давно уехал.«Я не виновен в смерти того мужчины». Эти слова неожиданно всплыли в памяти Клио: доказательство невиновности Уилла Холлистера.

Не виновен.. Он не сказал: «Я не убивал того мужчину».

Нет никакой разницы? Возможно, но если бы она сразу же обратила на это внимание, он не отвлек бы ее.

— Дорогая?..

Они въезжали в деревню, и Клио, очнувшись, заметила, что вокруг гораздо больше людей, чем было накануне. На центральной улице было полно экипажей, телег, верховых наездников и пеших мужчин и женщин. Все, видимо, стремились попасть на поле, откуда доносился громкий барабанный бой, который вызывал у сновавших повсюду детей восторженный визг.

Болкэм, правивший экипажем, маневрируя в толпе, доставил их прямо на край поля и, спрыгнув с козел, подал руку сначала леди Констанс, а потом Клио.

— Ну вот, леди, мы и прибыли. И должен сказать, по всему видно, день будет чудесным. Если я не ошибаюсь, его милость уже пользуется моментом. — Кучер указал на собравшуюся вокруг нескольких бочонков с элем толпу мужчин, над которой возвышалась голова Уилла.

Он приехал до прибытия экипажа и, очевидно, развлекался, однако для Клио не прошло незамеченным, что, несмотря на его кажущуюся беззаботность, он с пристальным вниманием следил за всем, что происходило вокруг него.

— Приятно видеть, что Уилл проводит время с местными жителями, — сказала леди Констанс, беря Клио под руку и вместе с ней направляясь через поле к трибунам, установленным под широким навесом. — Он так долго не был здесь.

— Что удерживало его вдали? — поинтересовалась Клио, надеясь не показаться излишне любопытной, но, честно говоря, ее чрезвычайно интересовало все, что имело отношение к Уиллу.

— Полагаю, дела. Мой дорогой покойный муж не был расточителем, но он сделал некоторые инвестиции, которые не приносили такого дохода, как ему хотелось бы. Уилл исправил дело и пошел намного дальше. Он, видимо, великолепно ориентируется в этом изменчивом веке, в котором мы живем.

— А что он делает, когда не занимается делами?

— Не знаю, — откровенно призналась леди Констанс. — Естественно, он член парламента, но я не уверена, что он извлекает из этого какую-то особую пользу. Не видно, чтобы его увлекала политика, однако он знаком с премьер-министром.

— Правда? — Клио встречалась с лордом Мельбурном, и он произвел на нее большое впечатление, а кроме того, она знала, что ее семья с большим уважением относится к британскому премьер-министру.

— Не могу сказать о степени этого знакомства, но ходят слухи… Однако Уилл всегда помалкивает о своих делах.

— Осмотрительность — замечательное качество, — заметила Клио.

— Я бы тоже так сказала, однако бывали случаи, когда мне казалось, что он заходит в этом слишком далеко.

Это было самое строгое осуждение, которое Клио когда-нибудь слышала от леди Констанс в адрес любимого внука, да и оно, казалось, было высказано не всерьез.

— Приятно видеть, что собралось так много народа, — заняв одно из двух свободных мест, оставленных для них в первом ряду расположенной в тени трибуны, и оглядевшись, заметила леди Констанс. — В прошлом году шел дождь, но все равно зрители были, правда, не столько, как в этот раз.

— Как давно устраивают здесь День скачек?

— Думаю, этой традиции несколько веков. Сюда приезжают отовсюду, даже из Лондона. Для такого места, где, как правило, необычно видеть даже одного или двух человек, которых кто-нибудь да не знал бы, это захватывающее время.

— Наверное, так и есть.

— Мой дорогой муж и я обычно устраивали домашние вечеринки в День скачек. К нам приезжала масса гостей из Лондона, и мы чудесно проводили время. После его смерти я, конечно, ничего подобного не устраиваю.

— Быть может, в один прекрасный день вы снова устроите прием.

— Может быть, — согласилась леди Констанс, но ее слова прозвучали далеко не убежденно. Однако она была не из тех женщин, которые позволяют собственному горю мешать счастью других. — Я очень надеюсь, дорогая, что вы останетесь довольны, и, пожалуйста, не думайте, что обязаны постоянно сопровождать меня. Кроме скачек, планируется еще много всяких состязаний. Думаю, вы могли бы получить удовольствие от участия в одном или двух из них.

— Я не знала, что в них может принять участие любой желающий.

— О, в большинстве! Посмотрите туда — по-моему, как раз готовятся к одному из них.

Взглянув в направлении, куда указывала ее хозяйка, Клио увидела нескольких мужчин, несущих на поле то, что, по-видимому, было досками, сбитыми вместе и поддерживаемыми сзади толстыми деревянными подпорками. На досках были нарисованы белые круги, изображавшие глаза буйвола. Когда это сооружение было установлено и закреплено вдобавок к подпоркам большими камнями, один из мужчин отошел на расстояние примерно в тридцать футов и, набирая краску измаленькой банки, которую держал для него мальчик, прочертил линию, параллельную доскам. Он еще не успел закончить свою работу, как неподалеку уже собрались другие мужчины, и Клио обратила внимание, что у всех у них были с собой топоры.

— Состязание по метанию топоров?

— В Акоре тоже устраивают такие? — кивнув, поинтересовалась леди Констанс.

— У нас устраивают состязания, какие только можно придумать. Женщины, конечно, любят соревноваться в ловкости, а мужчинам ничто не доставляет большего удовольствия, чем бороться друг с другом, и не важно, кто из них победит.

— Понятно, — улыбнулась пожилая женщина.

Группа из мужчин, мальчиков и нескольких женщин, собравшаяся в стороне, оживленно оценивала участников состязаний и заключала пари. Уилл, подойдя к ним, обменялся приветствиями с мужчинами и, пару раз кивнув головой и пожав плечами, присоединился к остальным на линии.

— Он собирается принять участие?

— По-видимому, да. — Леди Констанс была явно удивлена, но совсем не раздосадована и, когда подошла очередь ее внука, напряженно наклонилась вперед.

Пользуясь взятым напрокат топором, Уилл тщательно взвешивал его в руке — проверял баланс, как решила Клио, а несколько мужчин давали ему советы и подбадривали.

Стоя на линии, Уилл широко расставил ноги, слегка согнутые в коленях, и отвел назад руку с топором. Топор, вращаясь, полетел в нужном направлении, и его острие вонзилось точно в центр бычьего глаза.

Улыбнувшись, Уилл под одобрительный гул собравшихся подошел к топору, выдернул его и снова вернулся на линию дожидаться своей следующей очереди.

— Я всегда изумлялась способностям Уилла, — задумчиво протянула леди Констанс. — Ни моего дорогого Уильяма, ни нашего сына, отца Уилла, не интересовали такие занятия. В Уилле, очевидно, говорит кровь предков.

Предположение леди Констанс подтвердилось, когда Уилл пронзил и второй глаз быка. Удача благоволила хозяину Холихуда, и много ставок быстро и с сожалением было проиграно. Через некоторое время состязание закончилось победой Уилла, но с небольшим преимуществом, потому что еще несколько мужчин весьма умело обращались с топором, однако они оказались недостаточно искусными, чтобы стать победителями. Уилл с удовольствием принял поздравления собравшихся, но от завоеванного приза отказался и отдал его священнику, который явно этому обрадовался.

Потом последовали другие соревнования — одни серьезные, другие не очень. Бег на трех ногах, когда в паре нога одного бегуна связана с ногой другого, оказался очень веселым, как и соревнование по свисту.

А еще была борьба раздетых по пояс мужчин, и Клио старалась не показывать своего разочарования тем, что среди участников не было Уилла. Когда начали устанавливать мишени для стрелков из лука, она оживилась и с удивлением увидела, что несколько девушек заняли позицию перед целями.

— Идите, — доброжелательно предложила леди Констанс. — Уверена, вам хочется попробовать свои силы.

— Я бы не стала навязываться.

— Ничего подобного, они будут счастливы принять вас.

Так и случилось. Девушки уже знали, кто она, и быстро оправились от удивления, что королевская особа собирается заняться столь прозаичным делом.

Как узнала Клио, они были сестрами и кузинами из семейства мелкопоместных джентри, владевших землями в окрестностях Холихуда, и их звали леди Фейт, леди Хоуп и леди Чарити^[1]. Когда Клио попросила их называть ее просто по имени, объяснив, что в Акоре редко употребляют титулы и она к ним не привыкла, девушки вернулись к тому, что, как полагала Клио, было их естественным радушием и теплотой.

— Мы никогда не узнаем, о чем думали наши матери, — сказала по поводу их имен Хоуп, самая высокая и старшая из всех.

— Они делают вид, что ничего не помнят, — добавила Фейт.

— Мы терпим это, как можем, — с усмешкой сказала Чарити и протянула Клио свой лук и колчан со стрелами. — Вы знаете, как стрелять?

— Я получила несколько уроков, — призналась Клио.

— У вас есть опыт? — напрямик спросила Хоуп.

— Очень небольшой. А почему вы спрашиваете?

— Потому что нам хотелось бы, чтобы хоть кто-нибудь из нас обошел мужчин, — пояснила Чарити и едва заметным кивком головы указала на группу юношей, стоявших немного поодаль, наблюдая за девушками и подталкивая локтями друг друга.

— Мы втайне тренировались несколько месяцев и добились существенных успехов, — доверительно сообщила Фейт. — Но мы боимся, что никто из нас не достиг совершенства, во всяком случае, пока.

— Все было бы по-другому, если бы у нас был инструктор, — уверенно сказала Хоуп. — Но никто из старших женщин здесь ничего не знает о стрельбе из лука, а просить мужчин научить нас означало бы раскрыть карты раньше времени.

— Если бы мы выиграли, они просто сказали бы, что это потому, что нас учил мужчина, — добавила Чарити.

— Или заявили бы, что уступили нам дорогу, — усмехнулась Хоуп. — Одна из нас непременно должна победить.

У Клио не было желания расхолаживать девушек, но она чувствовала, что обязана внести ясность.

— Вы осознаете, что мужчина способен послать стрелу дальше, чем это может сделать женщина?

— Это состязание на точность, а не на дальность, — отозвалась Фейт. — Цели будут на расстоянии пятидесяти футов.

Расстояние в пятьдесят футов казалось Клио не таким уж большим, но она слышала немало историй об английских лучниках и не переоценивала свои силы.

— Эти ребята, — со смехом сказала Хоуп, указывая на кучку молодых людей, наблюдавших за девушками, — не лучники, хотя, думаю, некоторые из их предков могли быть стрелками. Они даже не охотятся с луками, а просто считают, что могут быть лучшими из-за того, что мы женщины.

Этого Клио было вполне достаточно. Убеждение в собственном превосходстве, видимо, было обычным недостатком многих молодых мужчин, и ее любимый брат-близнец Андреас тоже грешил этим.

Клио победила Андреаса в стрельбе из лука, и хотя это и было несколько лет назад, но вовсе не означало, что она не может выиграть у других юношей. И все равно она жалела, что у нее не было возможности хотя бы немного потренироваться.

Первый выстрел Клио попал в мишень, но бог знает где от бычьего глаза, у Фейт, Хоуп и Чарити получилось лучше. Если так пойдет, она окажется последней среди девушек, не говоря уже о том, чтобы обыграть мужчин.

Но Клио расслабилась, и к ней вернулось самообладание, ее четвертый выстрел попал почти в самый центр мишени — так близко, что несколько юношей не оставили его без внимания и стали более внимательно относиться к собственной стрельбе. То, что началось как ожидаемый разгром и к чему мужчины отнеслись не очень серьезно, стало для них делом чести.

По правде говоря, Клио не увлекалась тренировками, которыми занимались девушки Акоры. Она бы предпочла оставаться со своими книгами и раскопками, но кузины и подруги тащили ее с собой, подбадривая и уговаривая, пока она сама не почувствовала вкус к физическим упражнениям.

Клио также открыла для себя, что та же напряженная сосредоточенность, с которой она выкапывала из-под земли остатки прошлого, может пригодиться, когда нужно послать острие стрелы именно туда, куда ей хочется, — прямо в центр бычьего глаза.

У Фейт, Хоуп и Чарити вырвался возглас одобрения, как и у еще нескольких женщин, пришедших понаблюдать за состязанием. Юноши, наоборот, выглядели слегка раздосадованными.

Все изменилось после нескольких раундов, когда Клио вышла на третье место после двух юношей — братьев с дальней фермы, — которые, как она подозревала, имели опыт охоты с луками вопреки заверениям Хоуп.

Девушки подбадривали ее, а большинство мужчин молчали, очевидно, недоумевая, как такое могло случиться, и Клио краем глаза заметила Уилла, который, стоя невдалеке, наблюдал за ней. До этого момента она не думала о нем, а теперь ей пришлось опять сосредоточиться на цели и бороться с искушением снова взглянуть в его сторону.

Она не смотрела, но все равно чувствовала его присутствие. Прицеливаясь, Клио сделала вдох, обрела внутреннюю уравновешенность, которую ее учитель по стрельбе из лука всегда называл подарком, и стрела уверенно полетела в самый центр мишени, раздался громкий гул одобрения, но он сразу же стих, потому что первый из братьев вышел вперед, чтобы сделать свой выстрел. И он, и второй брат вслед за ним, оба попали в глаз быка.

Когда подсчитали общую сумму очков, оказалось, что они опередили Клио, которая так и осталась третьей. Ее разобрала досада, смягченная тем, что оба мужчины, оказавшиеся впереди нее, действительно были мастерами своего дела.

Фейт, Хоуп, Чарити и другие женщины, бросившиеся поздравлять ее, были безудержны в своем ликовании, а когда Клио напомнила им, что на самом деле не выиграла, они отмахнулись от этого, как от несущественной мелочи.

— Вы обошли почти всех болванов, — высказалась Фейт от имени всех. — И нужно признать, что пара победителей не так уж плоха. Остальные не скоро забудут, что их победила женщина.

Совсем не обижаясь на выступление Клио, те, кого она победила, явно мучимые любопытством, бросились вперед, чтобы познакомиться со странным существом, совершившим такой подвиг. Представления проходили в таком стремительном темпе, что не обрастали излишними обременительными условностями, и вскоре Клио уже беседовала с полудюжиной крепких молодых парней, забросавших ее массой вопросов: что она думаете Холихуде, правда или нетто, что они слышали об Акоре, долго ли она собирается оставаться здесь, как она научилась обращаться с луком и тому подобное. Занятая ответами на вопросы, Клио с опозданием заметила, что Фейт, Хоуп, Чарити и другие женщины отошли — или их оттеснили — в сторону, и она осталась одна в кругу мужчин, не делавших секрета из своего восхищения.

Не будучи чуждой такому особому отношению, но имея достаточно здравого смысла не относиться к нему серьезно, Клио получала удовольствие от беседы. Случайно бросив взгляд за пределы кружка обходительных юношей, она увидела Уилла. Скрестив на груди руки, он стоял, прислонившись к стене одной из многочисленных палаток, предлагавших еду и напитки.

Поймав ее взгляд, он пересек небольшой участок поля и подошел туда, где она стояла, а образовавшие круг молодые люди расступились перед ним, как трава под ветром.

— Клио, скачки вот-вот начнутся. — Он склонил голову и протянул ей руку жестом одновременно повелительным и любезным. То, что это было для него совершенно естественным, не ускользнуло от внимания девушки.

Она приняла его руку и ушла с ним, позабыв о разочарованных молодых людях.

Глава 7

— Проклятие, — пробормотала леди Констанс и слегка отвернулась, словно хотела отвести взгляд или спрятаться от чужих глаз.

— Что-то случилось? — Сидевшая рядом с ней Клио отвлеклась от наблюдения за тем, как выводили лошадей для следующего заезда.

— Ничего… надеюсь. Просто я увидела тех, кого с удовольствием не видела бы.

Клио украдкой бросила взгляд в том направлении, куда было обращено лицо ее хозяйки, но не увидела ничего примечательного, если только…

На поле появилась группа пышно разодетых господ. Женщины шли под кружевными зонтиками, чтобы защитить кожу от солнца, и, выразительно гримасничая, демонстративно приподнимали юбки, боясь испачкаться в грязи. Мужчины выглядели немного лучше, но сохраняли вид, который Клио могла бы определить только как надменный.

И все они были одеты слишком изыскано для загородной поездки.

— Кто они? — полюбопытствовала Клио.

— Высокий мужчина с тростью — лорд Реджинальд Мокомбер, — начал объяснять Уилл, сидевший на трибуне рядом с ней с тех пор, как они присоединились к леди Констанс. — Блондинка — его жена, леди Кэтрин. Тот плотный парень пониже ростом — это лорд Питер Девере. Его жена — женщина вся в завитушках, леди Барбара. Остальные — обычная толпа прихлебателей и подхалимов, включая, как я вижу, сэра Моргана Кернса, любовника леди Кэтрин, и леди Фелисити Кардуэлл, любовницу Девере, а еще…

— Разве такое возможно? Они не только нарушают верность, но еще и не скрывают этого? — Клио хотя и слышала о свободе нравов, царившей в высшем обществе, однако до последнего момента не верила, что такие вещи существуют на самом деле.

— К сожалению, возможно, — подтвердила леди Констанс. — В последние годы появились признаки отказа от безнравственности невоздержанности, но если это и происходит в действительности, то оно еще должно дойти до таких людей, как наши гости.

— Что они здесь делают?

— Наверное, приехали на скачки. Светские собрания отменены в связи со смертью короля, и эта компания, видимо, рыщет в поисках развлечений. Очень жаль, что они вспомнили о Холихуде.

— Они остановятся у вас?

— Избави Боже! — Хозяйка Клио ужаснулась такому предположению. — Я их терпеть не могу, а кроме того, Реджинальд — прославленный яхтсмен, как он сам не упускает возможности сообщить тому, кто его слушает. Он самодовольный владелец яхты, отделанной, как говорят, с исключительной роскошью. Несомненно, они прибыли на ней и останутся на борту.

— А если их это не устраивает, — сухо заметил Уилл, — то «Семь лебедей» по-прежнему на месте.

По крайней мере это было хоть каким-то утешением, потому что чем дольше Клио наблюдала за двумя парами и полудюжиной их приятелей, тем больше стремилась избежать более близкого знакомства с ними. Эти наследники богатых земель, не знавшие нужды и не прилагавшие ни малейших усилий, чтобы хоть что-то сделать, обладали жеманными показными манерами пресыщенной жизнью аристократии. Клио покинула Лондон отчасти потому, что изо дня в день, из вечера в вечер терпеть общество таких людей было для нее мучением, которое можно пожелать только своему злейшему врагу.

А теперь они явились сюда, и яркий день, до сих пор доставлявший радость, мгновенно померк.

— Нельзя ли избежать встречи с ними? — спросила Клио.

— Боюсь, что нет, — ответила леди Констанс. — Они обязаны поздороваться с нами.

И действительно, через некоторое время посетители, которые, не тратя времени, поднялись на трибуну, разыграли целое представление, выражая изумление и восхищение.

— Дорогая леди Констанс! — воскликнула кудрявая леди Барбара нарочито высоким, вибрирующим голосом, от которого Клио поморщилась. — Как приятно встретить вас! По дороге сюда я спросила у Реджи: «Интересно, будет ли леди Констанс у себя в Холихуде?» Но мы никак не могли этого узнать, и как чудесно теперь видеть, что вы в добром здравии. — Она широко улыбнулась.

— Чрезвычайно приятно, — поддержал ее лорд Реджинальд, но все его внимание было сосредоточено на Клио, даже в тот момент, когда он наклонял голову, приветствуя Уилла. — Милорд, не могу себе поверить, что мы имеем удовольствие…

Уилл сделал взаимные представления с заметным отсутствием энтузиазма. Клио удалось вести себя вежливо, она была хорошо обучена общаться с людьми различного положения, но вновь прибывшие действовали ей на нервы, особенно выражая желание задержаться подольше.

— Вам нравится провинция, ваше высочество? — задала вопрос леди Фелисити. Женщине было под сорок, но она стремилась, чтобы ее считали на десять лет моложе, однако при свете безоблачного дня на ее щеках были отчетливо заметны неровности кожи.

— Я предпочитаю ее Лондону, — ответила Клио.

Осмотрительность и дипломатичность были хороши и полезны, но существовали пределы, до которых она могла распространить их в отношении этой компании.

— Правда? — Отработанным движением, выражавшим удивление, леди Фелисити подняла безжалостно выщипанные брови. — Не могу понять почему. Провинция может быть забавной, согласна, но, несомненно, очень скоро возникает определенная ennui^[2].

Клио не могла ответить откровенно, что, вероятнее все-го, такую скуку вызывает длительное присутствие леди Фелисити и остальных. Все, что бы она ни сказала, дало бы повод для сплетен этой компании, которая, без сомнения, с наслаждением сообщала бы всем и каждому, что принцесса Акоры — деревенская корова.

— Надеюсь, вы не задержитесь настолько, чтобы начать страдать, — с фальшивой улыбкой, грозившей перекосить ей лицо, отозвалась Клио.

Леди Фелисити еще старалась определить, было ли это проявлением заботы о ее здоровье или намеком на то, чтобы они поскорее уехали, когда леди Констанс тяжело вздохнула и, приложив ко лбу тыльную сторону руки, пробормотала:

— О Господи…

Уилл, мгновенно оказавшись возле бабушки, поддержал ее, и Клио сделала то же самое.

— Леди Констанс, с вами все хорошо? — заботливо спросила Клио.

— Прекрасно… прекрасно… — со слабой улыбкой ответила пожилая женщина. — Боюсь, для меня было многовато солнца…

— Бабушка, мы отвезем вас домой, — твердо сказал Уилл. — Прошу извинить нас, — слегка кивнул он остальным.

Извинения незваных гостей вряд ли волновали Уилла и Клио, когда они помогали леди Констанс добраться до ее экипажа.

Но еще по дороге туда добрая леди заметно оживилась. Она освободилась от своих провожатых, расправила юбку и снова вздохнула, на этот раз с облегчением.

— Простите меня, но я подумала, что это только дело времени, причем очень короткого, и они постараются добиться приглашения на обед. Принцесса в качестве приманки перевесила бы даже оскомину от обеда с такой нудной старой женщиной, как я, — добавила она, с нежностью глядя на Клио.

— Не хотите сказать — с хитрой? — Клио радовалась, что с леди Констанс все в порядке.

— Уверяю вас, бабушка, их ноги не будет в Холихуде, — так же радостно успокоил ее внук. — Если вы действительно хорошо себя чувствуете, я оставлю вас. Я обещал мистеру Беджеру поговорить с ним о расследовании.

— Когда оно должно состояться? — поинтересовалась Клио, пока Уилл помогал обеим леди сесть в экипаж.

— Завтра.

Показалось ли ей это или на самом деле в этот момент в его глазах промелькнула какая-то тень? Клио не могла с уверенностью сказать, а внимательнее рассмотреть Уилла у нее не было возможности, потому что он закрыл дверцу коляски и отдал Болкэму распоряжение ехать.

Но, оглянувшись, чтобы еще раз взглянуть на него, Клио была удивлена, увидев, что он отправился обратно в направлении лорда Реджинальда и остальных.

Несмотря на ее утверждение, что она чувствует себя прекрасно, леди Констанс согласилась, что отдых перед обедом не помешал бы. Предложив Клио немного полежать, она рассталась с девушкой в центральном холле особняка.

Хотя Клио плохо спала предыдущей ночью, мысль о том, чтобы попытаться заснуть, не увлекла ее. Вместо этого она зашла в свою комнату только для того, чтобы переодеться в платье попроще, а потом снова отправилась в подвал.

Неуверенно задержавшись у входа и убеждая себя не трусить, она спустилась по каменным ступенькам и принялась извлекать металлический брусок. Освобожденный от земли, он очень походил на то, чем, по ее мнению, служил прежде: брусок использовали как запор для двери. Подтверждение того, что подвал мог служить тюрьмой, напомнило Клио о странных видениях, явившихся ей здесь, и вызвало неприятное покалывание в затылке.

Она взглянула вверх, почти ожидая увидеть загадочного мужчину или женщину, но никто не появился. Успокоенная, она слегка улыбнулась и вернулась к изучению бруска, но спустя некоторое время какой-то звук заставил ее снова поднять голову.

Не далее чем в десяти шагах от нее на полу подвала сидел, скрестив ноги, маленький мальчик, который увлеченно расставлял в ряд игрушечных солдатиков.

— Привет. — Голос Клио слегка задрожал, и она, прочистив горло, заговорила снова: — Не хочешь ли помочь…

Мальчик продолжал расставлять игрушечных солдатиков, никак не реагируя на то, что она сказала, и, очевидно, не замечая ее присутствия.

Что-то в мальчике показалось Клио знакомым: глаза, форма подбородка и скул, волосы и посадка головы. Затаив дыхание, она всмотрелась внимательнее. Этого не могло быть…

— Уилл?..

Мальчик внезапно поднял голову. Он был так испуган, что Клио едва не бросилась к нему. Несколько секунд мальчик к чему-то прислушивался, а потом начал складывать солдатиков обратно в стоявший рядом с ним деревянный ящик. Сложив их, он встал и пошел к лестнице, но, не дойдя до нее, исчез.

Клио медленно выпрямилась, ее сердце колотилось, но не так сильно, как после предыдущих встреч. Вероятно, она постепенно училась справляться с тем, что с ней происходило.

Это был маленький Уилл. В тот момент, когда он пошел, Клио больше в этом не сомневалась, это был Уилл в возрасте девяти или десяти лет. Она уловила мимолетный образ очаровательного ребенка. Будет ли сын Уилла таким же и будет ли ему доставлять удовольствие игра в солдатики?

Каково это — иметь своего собственного ребенка?

Решив, что ей нельзя поддаваться таким мыслям, Клио задумалась над тем, что сейчас произошло и что это должно означать.

Четыре картины прошлого, разделенные веками, но приходящие в настоящее одна за другой, — было это ничего не значащим совпадением или имело определенный смысл?

«Означает ли это, что надвигается какая-то опасность?» — настойчиво размышляла Клио.

Выбравшись из подвала, она увидела, что солнце уже перевалило за полдень, и поняла, что нужно поторопиться, чтобы явиться на обед в достойном виде.

Ее желание выглядеть достойно и даже еще лучше не имело никакого отношения к тому, что она волновалась, ожидая присутствия на обеде Уилла. На свое счастье, войдя в столовую, Клио обнаружила, что самого Уилла нет, но есть записка от него, в которой сообщалось, что он остается в деревне и вернется домой довольно поздно.

Леди Констанс пыталась казаться равнодушной, но была молчаливее, чем обычно, и с виноватой улыбкой согласилась с предложением Клио пойти спать пораньше.

— Сегодня я прекрасно провела время, — сказала хозяйка дома, — но, должна признаться, такие мероприятия утомляют меня больше, чем прежде.

— Вы проявляете больший интерес к жизни, чем многие, кого я знаю и кто на несколько десятков лет моложе вас, — искренне подбодрила ее Клио.

— Спасибо, дорогая. Позвольте сказать, что ваше общество добавляет мне энергии. Если бы вы и Уилл были здесь… — На сей раз ее вздох был полон мечтаний.

Клио открыла для себя, что леди Констанс владеет вздохами — если вспомнить, как богат был на них этот день, — как жокей, умеющий дать толчок в правильном направлении и не позволить свернуть, куда не надо, но она и не злоупотребляла этой специфической тактикой.

Часом позже Клио уже лежала в постели с выбранной в кабинете книгой и, немного почитав, погасила лампу.

Пока она смотрела на слегка покачивавшиеся оконные шторы, обесцвеченные лунным светом, ее веки понемногу тяжелели, и сон уже был совсем близко, когда девушку встревожил стук лошадиных копыт по мощеной дорожке позади дома.

Откинув одеяло, Клио встала и быстро подошла к высокому окну. Ночь была такая ясная, что она различала тени, падавшие от деревьев в лунном свете, а издали, из-за леса и окружавших имение полей, до Клио доносились приглушенные удары волн о берег.

Ночью при ярком лунном свете всадник и лошадь были темным силуэтом, но Клио без труда узнала Уилла. Высокий, широкоплечий, державшийся абсолютно прямо, несмотря на поздний час, он управлял Сикером с непринужденной фацией великолепного наездника. Даже размышляя над тем, что могло так задержать его в деревне, Клио не могла не залюбоваться им.

«Я не виновен в смерти того мужчины».

Конечно, очень важно, чтобы эти слова оказались правдой. Каковы бы ни были ее желания — а они вполне определенно проявляли себя даже сейчас, когда Клио просто смотрела на него, — гордость и честь не допустят, чтобы она когда-нибудь позволила себе привязаться к мужчине, способному на отвратительное преступление.

Но убийство — это совершенно другое дело. Лишить кого-либо жизни всегда предосудительно, несомненно, но существуют обстоятельства, при которых это полностью оправдано. Так ее учили с рождения в стране, известной как королевство-крепость. На протяжении тысячелетий Акора сохраняла свою независимость не только благодаря местоположению — она была отделена от остального мира, — но, что так же важно, благодаря непоколебимой решимости ее народа никогда не дать себя покорить.

Клио чувствовала, что Уилл Холлистер честный человек, но инстинкты могут обманывать, особенно когда они окутаны облаком страсти. Разрываясь между необходимостью верить лучшему в нем и страхом, что этого нельзя делать, Клио раздумывала, не пойти ли ей вниз, чтобы ненароком снова встретиться с Уиллом. Они могли бы поговорить, она могла бы спросить, что задержало его в деревне, и, быть может, смогла бы лучше понять, что прячется в его глазах в те моменты, когда они становятся непроницаемыми.

Быть может, он опять поцеловал бы ее.

Желтое платье… Оно красивое, и его можно быстро надеть. С волосами возиться не нужно, можно просто быстро пригладить их и…

Стоп! Кто этот искуситель, который заставляет ее делать то, что здравый смысл называет глупостью?

Отказаться от здравого смысла — для него еще будет масса времени, когда она станет старой и седой. Жить настоящим! Первый раз в жизни забыть о том, что нужно сосредоточиться на каждой мелочи, и увидеть богатое, привлекательное, такое соблазнительное угощение, просто ожидающее, чтобы она…

Но грозила или нет ей опасность из-за того, что она влюбилась в Уилла, который мог оказаться убийцей, — это совсем не мелочь!

Неужели Клио не доверяет своим суждениям? Она знала, что Уилл не убийца. И если он убил того мужчину — как если бы и не убивал его, — то у него на то были серьезные причины. И если Уилл убил того мужчину, она должна выяснить почему.

Спросить Уилла. Сойти вниз и спросить его.

Уже просунув голову в горловину, а руки в рукава желтого платья, Клио внезапно осознала, что делает, и застонала, а искуситель внутри ее рассмеялся.

Расправив платье, Клио замерла, чтобы перевеет»дыхание. Она больше не могла сопротивляться, и перспектива вернуться в постель, чтобы вертеться и метаться, ее тоже не привлекала. С другой стороны, она могла бы спуститься еще за одной книгой и, если бы случайно, как в прошлую ночь, столкнуться с Уиллом, они могли бы поговорить.

Только поговорить. На сей раз Клио будет бдительно следить главным образом за своим собственным своенравным характером, чтобы он не привел ее к тому, чего она не хотела делать — совершенно не хотела.

Немного надушиться не помешает.

Нет! Клио отдернула руку от хрустального пузырька с духами и гордо прошествовала — а не просто вышла — из комнаты.

На верхней площадке лестницы она замедлила шаги. Апартаменты Уилла находились в другом крыле дома, и он, возможно, уже лег спать, так что с ее стороны будет просто глупо бродить по дому, разыскивая его.

Конечно, если он пошел спать, то ничто не мешает ей просто постучать в дверь его комнаты. Ведь она хочет всего-навсего поговорить с ним, не так ли?

Ощущение, что она разрывается между разумом и желанием, стало невыносимым. Клио уже собралась отказаться от своей затеи и вернуться обратно в кровать, даже если ей придется читать всю ночь, но неожиданный звук из центрального холла остановил ее. Стоя вверху на темной лестничной площадке, она посмотрела вниз.

Уилл не ушел спать. Он выходил из кабинета, на ходу натягивая куртку и поправляя что-то под ней на пояснице. Подойдя к входной двери, он открыл ее и, выйдя наружу, закрыл за собой дверь.

Старинные часы на площадке показывали почти полночь. Уилл приехал в Холихуд среди ночи, а у дороги, по которой он ехал, обнаружили мертвого мужчину. А куда он отправился теперь? И что собирался делать?

Клио нужно было это знать, и на этот раз разум и желание оказались в полном согласии.

Если она вернется в свою комнату за шалью, то не будет знать, какой дорогой пошел Уилл, так что ей придется обойтись тем, что есть на ней. Торопливо спустившись по лестнице, Клио распахнула дверь и выскользнула из дома.

Ночь была тихая и ясная, и лунный свет, пробивавшийся сквозь листву на ветвях деревьев, хорошо освещал гравийную дорожку, вившуюся вдоль задней стороны дома. Несмотря на то что Клио очень торопилась, Уилла она уже не увидела и, не зная, куда свернуть, пошла в направлении подвала. Интуиция не подвела ее, и через несколько минут Клио разглядела темную фигуру, сворачивавшую с дорожки и углублявшуюся в лес за домом.

После секундного колебания Клио решила, что, зайдя так далеко, не станет возвращаться назад. Ее туфли с тонкими подошвами, удобные для дома, не очень подходили для быстрой ходьбы по земле, но она все равно не сдавалась. Ей приходилось двигаться достаточно тихо, чтобы не быть замеченной и в то же время не потерять из виду Уилла и не заблудиться в лесу, которого она совсем не знала.

Пройдя через лес, Уилл вышел на узкую дорожку, пролегавшую вдоль нависавшего над морем утеса. Без прикрытия деревьев Клио была вся на виду, и Уилл мог в любой момент ее увидеть.

Выйдя из-под деревьев, она шла за Уиллом, но внезапно без предупреждения он исчез из виду.

— Уилл!.. — непроизвольно вырвалось у Клио. Она произнесла это тихо, сдержавшись, чтобы не закричать, и пошла дальше по дорожке. Внизу волны набегали на берег, разбиваясь об огромные валуны, похожие на скользкие черные корпуса кораблей, торчащие из песка, а неподалеку от берега покачивались на якорях небольшие рыбацкие лодки. В этот час лишь несколько крабов бродило взад-вперед у линии прибоя.

Неожиданно облако наползло на луну, свет померк, и окружающий мир погрузился почти в абсолютную темноту. Паника охватила Клио, девушка боролась с ней, стараясь оставаться спокойной, но в спустившейся мгле ее охватил самый настоящий ужас.

Клио схватили сзади, бросили на землю, и огромное, чрезвычайно сильное мужское тело навалилось на нее сверху.

Обезумев, она отбивалась от нападавшего. В Акоре ее учили, как защитить себя, но, честно говоря, она не уделяла этим урокам особого внимания, и у нее никогда не появлялось повода применить свои навыки.

Но даже при этом Клио совершенно точно знала, куда нужно ударить. Однако беда была в том, что напавший на нее тоже знал и легко помешал ей это сделать. Его хватка была безжалостной, а сила непомерной. К досаде Клио, он захватил оба ее запястья в одну руку и перевернул на спину.

Волосы, упавшие налицо Клио, не позволяли ей ничего видеть, она вертела головой взад-вперед, отчаянно стараясь освободиться, хотя и понимала всю тщетность своих усилий. Ее охватило жуткое чувство беспомощности, но она не желала сдаваться.

Выгнув спину, Клио изо всех сил старалась сбросить мужчину и замерла только тогда, когда услышала его хриплый голос, рычавший ей в ухо.

— Что, черт возьми, вы затеяли? — потребовал от нее ответа Уилл.

Глава 8

— Уилл, слава Богу! — воскликнула Клио. В мгновение ока она перешла от ужаса перед неизвестным нападающим к несказанному облегчению, и то, что прижавший ее к земле мужчина, по всей видимости, не собирался ее отпускать, не имело никакого значения — как и то, что Клио все еще не представляла себе, почему он ушел из Холихуда в такой поздний час.

Разумно ли это было или нет, но она не могла отрицать, что, невзирая ни на что, с ним чувствовала себя в полной безопасности.

Встав на ноги, Уилл помог девушке подняться, и как раз в этот момент свет вышедшей из-за облака луны упал прямо на его лицо. Воочию удостоверившись в его гневе, Клио торопливо сглотнула. Она не была уверена, что когда-либо видела столь разъяренного мужчину.

— Уилл?.. — Клио снова обратилась к нему, но на этот раз произнесла его имя менее уверенно.

Он сделал вдох, потом еще один, очевидно, стараясь справиться с собой, и Клио молча взмолилась, чтобы ему это удалось. Медленно выдохнув, он ослабил свою хватку.

— Я желаю знать, что вы здесь делаете, — произнес Уилл тихим угрожающим тоном.

Просто неожиданно захотелось погулять при луне? Потянуло посмотреть на ночное море? Множество возможных объяснений — и все лживые — вертелось у нее на языке.

— Шла за вами. — Подняв голову, Клио в упор посмотрела на графа.

— Шли?.. Вы что, не в своем уме?

— Не могу сказать наверняка, но, учитывая то, что происходило со мной, нельзя полностью исключать такую возможность.

На мгновение прикрыв глаза, Уилл тряхнул головой и взглянул на Клио.

«У человека, который напуган, — говаривала ей мать, как теперь казалось, очень давно, — страх выражается в виде гнева, особенно если мужчина боится за женщину, которая, с его точки зрения, подвергает себя опасности. В таких случаях лучше всего вести себя тихо и послушно».

Оглядываясь назад, Клио с сожалением подумала, что следовало бы внимательнее слушать мать, а также своих тетушек в отношении всего, что касалось мужчин. Но она все же запомнила кое-что из их полезных советов.

— Я не собираюсь превращать все в шутку, — мягко заметила она. — Но вы причиняете мне боль, и я была бы вам очень признательна, если бы вы перестали это делать. — Если Клио и преувеличила, то совсем немного, и в таких обстоятельствах сочла это вполне допустимым.

— Простите. — Уилл отпустил ее руки, и в течение нескольких секунд на его лице, пока оно снова не приняло строгого выражения, было написано неподдельное смущение. — Но то, что вы делаете, ваше появление здесь сейчас — это предел безрассудства.

— Я беспокоилась. Прошу вас, Уилл, постарайтесь меня понять. Я продолжаю видеть прошлое и знаю, оно говорит о том, что происходит или уже произошло нечто плохое. Один человек уже мертв, и я не могу избавиться от чувства, что его смерть — это только начало.

Уилл снова взял ее за локоть, на этот раз гораздо нежнее, но даже при этом Клио понимала, что не стоит тянуть время. Нет, правда должна быть высказана, она была в этом убеждена.

— Итак, вы подумали, если вы вообще еще способны думать, что лучше всего последовать за мной? Ночью? Одна? Зная, что убийца на свободе? И все это казалось вам разумным?

— Все это казалось необходимым. Я сожалею, что огорчила вас, но…

— Нет, никаких «но». Вы не понимаете, в какое положение меня поставили, а у меня нет времени вам это объяснять.

— Тогда отпустите меня. Я вернусь домой, а утром мы сможем обо всем этом поговорить.

— Вы вернетесь домой? И вы полагаете, я поверю, что вы так и сделаете?

— Можете поверить мне, — ответила Клио с таким оскорбленным видом, что Уилл предположил прямо противоположное.

— Я верю, что вы будете именно там, где вам не следует быть, и будете делать именно то, чего не следует делать. В тот момент, когда я увидел вас, я понял, что от вас будут одни неприятности. Я старался уговорить вас уехать, а мне следовало настойчиво потребовать этого. Мне, черт побери, нужно было просто вышвырнуть вас вон!

— Что ж, если вы так считаете… — Клио была не из тех капризных людей, которые обижаются по малейшему поводу, но выслушивать, как мужчина, который последнее время господствовал в ее снах, говорит с ней в таких выражениях, безусловно, было не так уж приятно.

— Сейчас не время для споров. Вы побудете со мной, — заявил Уилл.

— И не подумаю.

— Думайте как следует, пока мы оба не оказались в неприятной ситуации. — «Что же мне с ней делать?» — спрашивал себя Уилл.

Он не мог отпустить девушку, положение было слишком опасным. Хотя Клио этого и не подозревала, они были далеко не одни на этом казавшемся пустынным участке морского берега. Позволить ей продолжать следовать ее собственному плану было сродни тому, чтобы бросить беззащитного маленького голубка в стаю ястребов, хотя Клио, вероятно, сняла бы с него голову, если бы он предложил такое сравнение.

По той же причине он не мог взять ее с собой, ибо в этом случае она подвергалась бы еще большему риску.

Уилл решил, что нужно найти безопасное место, где он оставит Клио до той поры, пока не вернется за ней, если, конечно, проживет достаточно долго, чтобы успеть это сделать.

Но быть может, ему этого не суждено, а значит, место должно быть таким, чтобы девушка в конце концов могла выбраться оттуда самостоятельно.

К счастью, Уилл отлично знал здешние места, которые исследовал до последнего дюйма, будучи ребенком, и принял единственно приемлемое решение.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Клио, когда они свернули с дорожки и пошли по тропке, чуть более заметной, чем просто примятая трава. Тропка шла вниз на участке утеса, который полого спускался к берегу, так что можно было сойти, не держась за кусты и не скользя по камням.

Надеюсь, во вполне безопасное место. — Уилл окинул взглядом основание утеса в поисках того, что, как он знал, должно было там находиться. При свете луны почти невозможно было различить чуть более темную полоску на поверхности утеса. Любой, кто не знал о входе в пещеру, мог пройти рядом и не заметить ее.

Клио не понимала, куда ее ведут, пока они не оказались почти у входа в пещеру, а поняв, заартачилась, упершись каблуками в сырой песок.

— Зачем мы туда идем?

У Уилла не было времени спорить, поэтому он попросту схватил девушку в охапку, не обращая внимания на ее протест, и внес внутрь пещеры. Ему пришлось нагнуться, чтобы пройти под нависшим карнизом, да и внутри он почти касался головой свода.

В пещере была бы непроглядная тьма, если бы тонкий серебристый луч лунного света не освещал ее небольшое пространство. В дальнем конце пещеры над полом на несколько футов возвышался скальный выступ, и на него Уилл усадил Клио.

Прежде чем она смогла сообразить, что он собирается сделать, и помешать ему — Уилл схватил подол ее платья и оторвал солидную полоску материи.

— Что вы делаете! — набросилась она на Уилла, стараясь ударить его посильнее.

— Хочу быть уверенным, что вы не отправитесь путешествовать, — спокойно пояснил он, обвязывая ее руки полоской сложенной ткани и привязывая девушку к толстому сталагмиту, поднимавшемуся с пола пещеры.

— Вы с ума сошли!

Послушайте меня, это важно. — Клио продолжала возмущаться, и Уилл слегка встряхнул ее. — Послушайте! Меньше чем через час начнется прилив, в высшей его точке хлынувшая в пещеру вода дойдет почти до этого выступа. Если вы будете оставаться там, где сидите сейчас, с вами ничего не случится. Я вернусь, как только смогу. — Говоря это, он сбросил с себя куртку и накинул ее на плечи Клио. — Здесь может похолодать, — виновато пояснил Уилл.

Если он не вернется, то Клио найдут рыбаки, которые, придя на рассвете на берег, услышат ее крик. Уилл не сомневался, что она будет кричать достаточно громко.

— Не делайте этого, Уилл! Я понимаю, вы разгневаны, но…

— Мной движет не гнев, — откровенно признался он. — Я не могу отправить вас домой одну — вы можете никогда не вернуться туда. И не могу взять вас с собой. Сейчас для вас это самое безопасное место.

— Тогда не нужно меня привязывать! — Клио настойчиво старалась избавиться от пут, продолжая умолять Уилла освободить ее.

Уилл тяжело вздохнул, ему противно было делать то, что он делал, но ничего другого он не мог придумать и решил, что лучше всего взять себя в руки и уйти.

— Постарайтесь успокоиться. — Сказанное даже для него самого прозвучало как издевательство.

— Успокоиться? Успокоиться! Вы заплатите за это, Уилл Холлистер! Клянусь, я… я…

Клио никак не могла придумать, чем бы пригрозить ему. Забавляясь этим — и прекрасно отдавая себе отчет в том, что, возможно, идет на смерть. — Уилл неожиданно наклонился и горячо поцеловал девушку.

Она сначала воспротивилась, но мгновенно растаяла, и быстрое прикосновение ее языка к его языку заставило Уилла застонать и оторваться от ее губ.

— Прошу вас, Уилл, освободите меня. Что бы то ни было, мы можем это встретить вместе.

«Боже, помоги мне», — взмолился Уилл. Его искушали, искушали страстью, вспыхнувшей между ними, но еще соблазнительнее была мысль поделиться своей ношей с Клио, воспользоваться силой и смелостью, которыми обладала девушка.

Не дожидаясь, пока соблазн одержит над ним верх, Уилл решительно отодвинул от себя Клио и ушел в ночь.

Клио в оцепенении смотрела на проем в стене пещеры, в котором исчез Уилл. Почти ожидая, что сейчас пробудится от этого странного сна, она снова потянула полоски ткани, которыми была привязана к сталагмиту, но они не поддавались — Уилл привязал ее достаточно крепко.

Под Клио был твердый каменный выступ, куртка, накинутая ей на плечи, согревала и приятно пахла Уиллом. Ощущения не обманывали Клио — Уилл действительно оставил ее привязанной в пещере, а сам ушел, пообещав вернуться. Но этот мужчина определенно не представлял себе, с кем имеет дело.

Клио встала на колени и подобралась поближе к сталагмиту. Акора изобиловала пещерами, и в них было полным-полно сталагмитов и их ближайших собратьев — сталактитов, свисавших со сводов пещер. И те, и другие были созданы капающей водой, в которой содержались минералы. И в тех, и в других часто попадались отдельные кристаллы.

А кристаллы имели очень острые ребра.

Ощупав пальцами поверхность сталагмита, Клио удовлетворенно кивнула и принялась за работу. Крепкую веревку трудно перерезать, с муслином, даже сложенным в несколько слоев, справиться намного легче. Нужно было только набраться терпения, а у Клио его было предостаточно. И к тому времени, как самые большие волны, предвестники начинавшегося прилива, смогли лишь тонким слоем воды покрыть пол пещеры, Клио освободилась и, спрыгнув со скального выступа, сбросила бесполезные туфли.

В верхней части проема в стене пещеры виднелась лишь узкая ленточка лунного света, и Клио поняла, что через несколько минут ей уже не удастся найти выход.

На отмели, зарывшись пальцами ног в песок, еще хранивший дневное тепло, она посмотрела вдоль берега в обе стороны. В том направлении, откуда они пришли, отмель тянулась, насколько мог видеть глаз, с другой стороны она заканчивалась примерно через пятьдесят футов, где кусок утеса вдавался далеко в воду.

«Значит, туда, откуда я пришла», — решила Клио. С трудом шагая по песку, она тешила себя мыслями о тех страшных вещах, которыми ему отплатит. Одним из преимуществ иметь брата, к тому же близнеца, было то, что она приобрела солидный опыт обращения с мужчинами, ставящими себя выше других.

Но при всем при этом ни один из ее способов мщения Андреасу — лягушки в его кровати, прокисшее молоко в чашке, перец в носовом платке — не казался достаточно подходящим для данного случая. Для Уилла Холлистера необходимо было придумать какой-то совершенно особый способ мщения.

Но сначала ей нужно было разыскать этого человека. Они больше не играли, и она, возможно, подвергала себя настоящему риску.

Ночной воздух стал прохладнее, и она была рада куртке Уилла. Укрывшись в тени скальной стены, Клио замедлила шаг и, слегка дрожа, с величайшей осторожностью двинулась вдоль нее, а пройдя немного, остановилась и огляделась.

За исключением почти полной луны, стоявшей высоко надводой, Клио ничего не увидела. По-видимому, она была абсолютно одна на берегу. Одна, если только…

Что это за свет впереди, у самого основания скал?

Клио осторожно приблизилась. Возле того места, где она увидела свет, скалы поднимались выше всего и неясно маячили над ней. Никто не мог бы забраться туда без веревок, а она никаких признаков таковых не заметила. Но немного дальше того места, откуда шел свет, скалы имели пологий склон, как там, где они с Уиллом спустились на отмель, и на них легко было взобраться.

Пройдя еще немного, Клио обнаружила, из какой пещеры пробивался свет. Ей не удалось рассмотреть, остались ли неподалеку какие-нибудь следы, но если они и были, то начинавшийся прилив быстро смоет их.

Клио с предосторожностями подкралась ближе к входу, и, прижавшись спиной к каменной стене, затаила дыхание и напряженно прислушалась. Из пещеры доносились мужские голоса.

Клио придвинулась немного ближе и снова прислушалась. Два… Нет, было три голоса, и теперь она не сомневалась, что один принадлежит Уиллу. Клио вытянула шею и очень осторожно заглянула внутрь через проем в стене пещеры.

Пещера была больше, чем та, в которой ее оставил Уилл, и располагалась выше над берегом, так что прилив не доставал до нее. Несколько горевших внутри пещеры фонарей дали Клио возможность ясно рассмотреть, что там происходило.

Уилл стоял слева, прислонившись к стене, и на первый взгляд казался спокойным, но Клио ему обмануть не удалось. Он походил на плотно сжатую пружину и готов был броситься — на кого?

Еще двое находившихся в пещере мужчин стояли лицом к Уиллу. Одному из них было немногим больше двадцати, другой выглядел лет на пятьдесят, но, возможно, был моложе. Оба были одеты как городские жители — свободного покроя брюки, сюртуки с закрытыми жилетами и рубашки со стоячими воротниками. На голове у более молодого была шляпа-котелок, а тот, что постарше, был без головного убора.

На взгляд Клио, им, очевидно, было не по себе в такой одежде, как будто обычно они одевались по-другому. Молодой мужчина беспрестанно обтягивал воротник, а старший поводил плечами. Однако они ничем не отличались от большинства мужчин, приехавших на День скачек из Лондона.

— Мы не были уверены, что вы придете, — сказал молодой, обращаясь к Уиллу, и, пожевав табак, сплюнул желтую слюну на пол пещеры.

— Для этого есть какая-то причина? — спокойно спросил Уилл.

— Платт просто сказал, что мы не были уверены. — Старший мужчина улыбнулся, обнажив зубы, не знавшие зубной щетки. — Ужасно досадно то, что случилось с Тоффлером. Вы действительно уверены, что это он?

— Я сам видел тело. Это Тоффлер. — Уилл взглянул на мужчин. — Ему перерезали горло.

— Проклятие, — пробурчал Платт.

— Быстрая смерть, — заметил старший из мужчин. — Нельзя ни над чем глумиться в этом беспокойном мире.

— Клянусь, Макманус, у вас ледяная вода вместо крови. — Платт, видимо, остался при своем мнении.

— И прекрасно, сейчас не время терять головы. Вы на самом деле не знаете, что приключилось с беднягой Тоффлером? — обернулся он к Уиллу.

— Я знаю, что ему перерезали горло.

— А… ладно, значит, мы обо всем договорились?

— Вы же знаете, что не договорились и не договоримся, пока я не поговорю с Умброй^[3].

— В этом нет необходимости, — покачал головой Макманус. — Он уверен, что мы выполним работу. Все, что вы должны сделать, это сказать нам, когда и где.

— Он, может, и доверяет вам, а я — нет. И мне не нравится, когда меня нанимает человек, которого я никогда не видел. Я ясно сказал, что он должен прийти с вами.

— Он и пришел, — сказал Платт. — Он поблизости дожидается нашего сигнала, что все так, как должно быть.

— Так подайте сигнал и будем продолжать.

— Знаете, приятель, существует одна загвоздка. — Макманус двинулся к Уиллу, и его правая рука скользнула под сюртук.

Стоявший рядом Платт усмехнулся и направился к выходу из пещеры, чтобы перекрыть его.

Клио быстро отпрянула, боясь, что он заметит ее, но через мгновение снова заглянула внутрь. От увиденного у нее перехватило горло от страха.

Макманус вытащил пистолет и направил его прямо на Уилла.

— Загвоздка вот в чем, — сказал Макманус. — Перед тем как покинуть Лондон, Тоффлер сообщил Умбре то, что узнал про вас. Предполагалось, что Тоффлер вас убьет, но, похоже, он не справился с работой. Вместо этого вы убили его.

Уилл слегка отодвинулся от стены и широко расставил ноги. Клио безошибочно знала, что это означает — такие позы она часто видела у воинов Акоры, когда вместе с подругами наблюдала из высокой травы за их тренировками.

— Думаю, у Тоффлера могли быть такие намерения, — сказал Уилл. — Но, понимаете, вы ничего не сказали о том, должен ли Тоффлер убрать вас обоих или нет. Если нет, то стоило прийти на тот случай, если здесь будет Умбра.

— Для вас же хуже, что вы плохо сыграли, — кивнул Макманус.

— Что вы зря теряете время на разговоры с ним? — вмешался Платт. — Давайте убьем его и покончим с этим делом. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем мне будет приятнее.

Пожав плечами, Макманус поднял оружие и прицелился.

Клио испустила крик — громкий, пронзительный, наводящий ужас вопль — и, не переставая кричать, бросилась на несказанно удивленного Платта.

Течение времени, казалось, замедлилось. Она увидела, как Уилл, выглядевший ошеломленным, через мгновение метнулся вперед и схватился за пистолет Макмануса. Пока мужчины боролись за оружие, Платт повернулся и двинулся с ножом прямо на Клио.

Она поступила именно так, как ее учили: упав на землю, девушка спрятала голову в коленях, откатилась в сторону от опасности и через секунду снова была на ногах, а Платт, с опозданием отреагировав, снова поворачивался лицом к ней.

Не мешкая, Клио подняла с пола пещеры огромный камень и швырнула его прямо в мужчину. Камень угодил ему точно в грудь, на мгновение лишив возможности дышать. К сожалению, Платт все еще держал нож и, немного придя в себе, снова шагнул к Клио, рыча от злости:

— Проклятая сука, ты заплатишь за это!

Клио попыталась обойти его и сделала бы это, если бы ее нога не зацепилась за разорванный подол платья. Споткнувшись, она оказалась как раз на пути ножа, но Уилл, взревев от ярости, нанес Макманусу удар кулаком в челюсть и, сделав бросок через пещеру, оттолкнул Клио за пределы досягаемости Платта.

Пока она, лежа на земле, старалась подняться, Уилл, увернувшись от ножа, схватил Платта, поднял в воздух и швырнул точно на Макмануса.

Подхватив одной рукой Клио и сжимая в другой руке фонарь, Уилл побежал к выходу из пещеры. Там он остановился, поднял фонарь и бросил его в мужчин, которые уже поднялись на ноги и готовы были последовать за ним и Клио. Фонарь попал сразу в обоих, масло из него вылилось и вспыхнуло, воспламенив их одежду.

Клио еще слышала, как кричат Макманус и Платт, стараясь погасить пламя, когда вместе с Уиллом бежала по отмели.

— Через несколько минут они последуют за нами, — на бегу сказал Уилл, — а у Макмануса осталось оружие.

Клио едва могла дышать, а не то что разговаривать, но ей удалось кивнуть. Она поняла, что им не удастся добраться до Холихуда. Единственный выход — спрятаться в пещере.

Они бежали ниже границы прилива, и их следы быстро исчезали. По воде, уже доходившей Клио до колен, они вошли в пещеру, в которой было абсолютно темно из-за того, что лунный свет больше не попадал в нее. Вслепую они добрались до выступа. Уилл помог девушке подняться на него и быстро последовал за ней.

Во время борьбы с Платтом куртка соскользнула с нее, и Клио инстинктивно потянулась в объятия Уилла, наслаждаясь его теплом и силой. Он ласково погладил ее по спине.

— Сколько, по-вашему, нам придется пробыть здесь? — чуть слышно спросила Клио.

— Макманус не дурак, он пошлет Платта в Холихуд на случай, если мы туда добрались, а сам останется следить за побережьем.

— Он не может делать этого вечно. — Во всяком случае, Клио искренне на это надеялась. Хотя близость Уилла оберегала ее от холода, ей не доставляло большого удовольствия находиться в западне.

— Макманус уйдет на рассвете, когда появятся рыбаки. Он не может допустить, чтобы его заметили.

— Думаю, не может. — То ли потрясенная тем, что произошло, то ли просто утомленная длинным и полным событий днем, Клио громко зевнула.

Уилл чуть шевельнулся, и она подумала, что он смотрит на нее.

— Я не даю вам спать, принцесса? — В его голосе прозвучала ирония.

— Простите, это потому, что…

— Ради Бога, Клио, вы не должны извиняться. — Уилл крепче обнял ее. — Вы прошли через ад.

— Я не хотела заходить так далеко, хотя это, безусловно, было… Захватывающе. — В ухе у нее что-то зарокотало, и Клио понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Уилл смеется.

— Захватывающе? Вы так считаете? Когда я увидел, что Платт идет на вас с ножом… — Уилл замолчал и некоторое время вообще ничего не говорил. Сила его объятия все объяснила без слов. — Однако где вы научились так действовать?

— О, это входило в программу обучения.

— Что за обучение?

— Ну, самое обычное для девушек в Акоре — литература, математика, музыка, танцы, рисование, спорт, самооборона и еще несколько других дисциплин.

— Самооборона? Не понимаю. Разве это не об Акоре говорят: «Там воины правят, а женщины служат»?

— О да, так говорят. — Клио не видела смысла объяснять ему, что между тем, что говорят, и тем, как на самом деле живут люди, лежит огромная пропасть.

— Но разве для любого мужчины не существует неписаный закон, запрещающий вообще когда-либо обидеть женщину?

— Бесспорно. — В этом отношении не было ни малейшего расхождения между словом и делом. — Это один из основных принципов, по которым мы все живем.

— Понятно… я полагаю. Тогда зачем женщинам учиться защищать себя?

Клио задумалась об этом, потому что никогда прежде ей не приходилось защищаться, и, немного помолчав, ответила:

— Потому что неправильно, если одна группа людей полностью зависит от другой группы не в смысле еды, жилища или даже безопасности. Женщины Акоры доверяют своим мужчинам и уважают их, но для нас также важно верить в самих себя и знать, что мы никогда ни при каких обстоятельствах не окажемся беспомощными.

— Связанными и оставленными в пещере для вашей же собственной безопасности?

Теперь пришла очередь Клио рассмеяться, хотя и невесело. От тепла мужского тела напряжение постепенно покидало ее, она начала сознавать, что силы ее на исходе, но все же ей удалось сказать:

— Если вы захотите держать кого-нибудь в плену, не привязывайте ее к сталагмитам. У них есть острые, великолепно режущие края.

— Вы непостижимая женщина. — Уилл глубоко вздохнул.

— Пожалуй, стоит поблагодарить вас. Кто такой Тоффлер?

Резкое изменение темы, сделанное специально, чтобы сбить Уилла с толку, вынудило его надолго замолчать. Наконец в темноте пещеры он признался:

— Это тот мужчина, которому я перерезал горло.

Глава 9

Ну вот, он и произнес это, и теперь Уиллу оставалось только ждать, как Клио отнесется к его признанию. Лежа в темноте пещеры и держа девушку в объятиях, Уилл старался прогнать от себя воспоминание о последних часах, которое снова и снова вспыхивало у него в мозгу. Он уже предвидел, что, пока жив, никогда не забудет того, как Платт шел с ножом на Клио. Все остальное — Макманус, пистолет и вообще все — не имело никакого значения.

Полный отвращения, если не откровенного страха, Уилл был совершенно не подготовлен к следующим словам Клио.

— Почему вы его убили?

Уилл почувствовал несказанное облегчение — красивая, пылкая девушка, обладающая острым умом, больше не казалась ему неприятностью.

— Тоффлер разузнал, что я совсем не такой, каким он меня считал, что я не избалованный аристократ, которого больше интересуют богатство и власть, чем честь. Он преследовал меня до Холихуда, намереваясь убить. Мне пришлось защищаться, и в результате я убил его.

— Значит, это была самооборона, и вы говорили мне правду, сказав, что не виновны в его смерти.

Кивнув, Уилл вдохнул аромат ее волос, щекотавших ему подбородок. Девушка была теплой и мягкой, муслин платья не скрывал форм ее тела, и Уиллу вдруг пришло в голову, что принцесса Акоры не носит корсета.

Сейчас Уиллу следовало бы сосредоточиться на чем-нибудь другом — безразлично на чем, но это было чертовски трудно сделать. Вспыхнувшее прежде между ними желание пробудилось снова, и хотя Уилл делал все возможное, чтобы не поддаваться ему, у него это плохо получалось.

Клио еще раз зевнула — то, что случилось, должно было утомить ее, и для нее было бы гораздо лучше, если бы ей удалось уснуть. До того, как они смогут безопасно покинуть пещеру, оставалось еще несколько часов, и Уилл надеялся, что девушка уснет, но через несколько секунд она спросила:

— Кто такой Умбра? И что все это означает?

Уилл отвлекся от соблазнительных мыслей о том, чем можно было бы заняться. Он понимал, что Клио, чуть не потеряв жизнь в поисках ответа, имеет право все знать, но тем не менее колебался. Только два близких к нему человека знали о страшной угрозе, нависшей над Англией в это, казалось бы, безмятежное лето 1837 года. Если Уилл добьется успеха в своей миссии, то она останется тайной, которая никогда не будет раскрыта. Но если он откажется рассказать обо всем Клио, то она, вероятнее всего, будет настойчиво выяснять все самостоятельно. Он уже убедился, как опасно недооценивать эту леди.

К тому же она была принцессой, членом королевского дома, который хранил свои собственные секреты.

— Я не знаю, кто такой Умбра, но пытаюсь это выяснить, — задумчиво произнес Уилл.

Клио пошевелилась и присела. Луна ушла, но слабый свет звезд проникал в пещеру, и теперь молодые люди, глаза которых привыкли к темноте, могли, хотя и смутно, видеть друг друга.

— Что он собой представляет и какое отношение имеет к остальным — к Тоффлеру, к Платту и к Макманусу?

— Они на него работают. Личность Умбры заинтересовала премьер-министра лорда Мельбурна. Он поручил мне выяснить, кто такой Умбра.

— Я не знала, что вы работаете на лорда Мельбурна.

— Об этом знают немногие. Дэвид Хоукфорт, например. На самом деле мы вместе выполняем некоторые поручения.

— Дэвид выполняет поручения премьер-министра? Никогда об этом не слышала.

— Вас это действительно так удивило? Но ведь он член семьи, известной как «щит Англии».

Некоторое время Клио молчала, вспоминая то, что на протяжении многих лет слышала о роли Хоукфортов в защите королевства, которому они преданно служили.

— А вы, Уилл, тоже часть этого щита? — осторожно спросила она.

— Хоукфорт не одинок, — немного подумав, ответил Уилл.

— Когда-то Холихуд и Хоукфорт были единым целым, не так ли?

— Это правда, и в определенном смысле так и остается. Моего дедушку, например, считали кротким человеком, но в его жизни были случаи, которые удивили бы тех, кто полагал, что отлично его знает.

— Включая леди Констанс?

В этом я сомневаюсь. Думаю, бабушка знала все, редко что проходит мимо нее. Во всяком случае, когда Платт и Макманус поймут, что им не удается нас найти, они будут вынуждены рассказать Умбре, что произошло.

— Платт сказал, что Умбра где-то в этих местах. — Клио тихо вздохнула. — Может ли быть им Мокомбер или Девере?

— Это не исключено. — Уилл тоже думал об этом. — Во всяком случае, я должен сообщить Мельбурну, что наши усилия добраться до Умбры не увенчались успехом — на этот раз он от нас ускользнул.

— Зачем он вам нужен? Что он такого сделал, что из-за этого стоит рисковать жизнью?

Клио дошла до самого главного, и Уилл не мог больше тянуть. Нужно либо довериться ей, либо нет — жребий брошен.

Уилл сел, увлекая за собой Клио, и прислонился к стене. В пещере было темно, внизу тихо плескались волны, и воздух наполняли запахи моря. Уилл охотно предпочел бы забыть о внешнем мире и думать только о женщине, сидевшей рядом, которая очаровывала и манила его, как ни одна другая. Он хотел оградить ее от всех, владеть ею и в то же время защищать от зла и забыть обо всем, кроме нее. Первое, вероятно, было осуществимо, учитывая, что сама леди этому способствовала. Второе — безусловно, нет. Долг призывал его к серьезным делам, касавшимся ни больше ни меньше судьбы королевства.

— Умбра, кто бы он ни был, организовал заговор с целью убить новую королеву. — Уилл плотнее сомкнул объятия, стараясь защитить Клио.

— Убить Викторию? — выдохнула она и застыла рядом с Уиллом. — Вы серьезно?

— К сожалению, да. Вы понимаете, что никому не должны говорить об этом?

— Разумеется. Но что?.. Нет, не могу представить себе… Это чудовищно. Не говоря о личной трагедии, это будет ужасно для Англии. Слава Богу, Мельбурн узнал об этом. Но как ему удалось?

— Уже была одна попытка, о которой королева не знает. В ней участвовал Тоффлер, и его опознали. При обыске, тайно проведенном в его жилище, были обнаружены инструкции, подписанные именем Умбра. Почерк и стиль свидетельствуют, что они написаны образованным человеком, но, кроме этого, нам ничего не известно.

— А Тоффлера оставили на свободе в надежде, что он приведет вас к своему хозяину?

— Мне организовали встречу с ним, — кивнув, продолжал Уилл, — и представили человеком недовольным, который имеет доступ к королеве и которым можно управлять.

— Никто из тех, кто вас знает, вероятно, никогда этому не поверил бы, — безапелляционно объявила Клио.

Ее вера в него польстила Уиллу, но он быстро поправил девушку:

— Я, как мог, приносил пользу Англии, потому что твердо убежден, что человек, озабоченный только собственной выгодой, большей частью не придерживается никаких принципов.

— Леди Констанс другого мнения о вас.

Моя бабушка исключительно лояльна, и, как я говорил, мало что проходит мимо нее. Ко мне обратились непосредственно от Умбры, когда я дал понять, что осведомлен о расписании королевы. Безусловно, для успеха дела очень важно правильно выбрать время и место нападения. Первое покушение потерпело неудачу потому, что охрана появилась тогда, когда меньше всего ожидали. Во всяком случае, мой единственный контакт с Умброй был в форме письма. Я настаивал наличной встрече и устроил так, чтобы она состоялась здесь под прикрытием Дня скачек.

— Ваша бабушка, решившая вернуться в Холихуд, должно быть, явилась неприятным сюрпризом, а мое собственное присутствие здесь еще менее приятным.

— Это все усложнило, — признался он.

— И что будем делать, Уилл?

Он усадил Клио поудобнее возле себя, стараясь не обращать внимания на неизбежное воздействие, которое оказывала на него ее близость, и в то же время надеясь, что она этого не заметит.

— Начнем с того, что нам обоим нужно немного отдохнуть.

— Не могу представить, как это у меня получится, — заявила Клио, но почти сразу же вслед за этим опять зевнула. На нее накатывала слабость, и следующие слова прозвучали довольно невнятно: — Полагаете, за всем этим стоит Огастус Фредерик?

Не думаю, что Умбра — это он. Герцог Суссекский слишком публичная фигура, чтобы вести тайную жизнь руководителя заговора с целью убийства королевы, и, честно говоря, я не верю, что при каких-то обстоятельствах у него может возникнуть такое желание. — Если Виктория умрет, не оставив ребенка, Огастус Фредерик унаследует трон. — По тому, как Клио произнесла имя человека, который в данный момент был ближайшим претендентом на корону Англии, Уиллу стало ясно, что она прекрасно осведомлена о репутации графа.

— Это так, но есть надежда, что королева вскоре выйдет замуж и произведет наследника. А до тех пор Англия в опасности.

— И возможно, не только Англия. — Усталость одолевала Клио, но ее мозг продолжал мыслить абсолютно ясно. При жизни предыдущего поколения ее любимая Акора стояла перед угрозой вторжения из Англии, готовившегося амбициозными людьми, не желавшими останавливаться ни перед чем для достижения своих целей. Опасность была предотвращена, но это не означало, что нет реальной возможности повторного возникновения такой угрозы, если трон займет Огастус Фредерик.

— То есть? — переспросил Уилл, не поняв, что она имела в виду.

Но Клио не ответила. Беспокойные события дня и ночи наконец взяли свое, и она погрузилась в сон.

Но она продолжала ощущать державшие ее руки и крепкое тело, рядом с которым отдыхала. Ее сны состояли из отрывочных фрагментов, как будто сам мозг был слишком слаб и не способен создать большее, но все они были приятными.

Глубокой ночью Клио вернулась от снов к реальности. Находясь между дремотой и бодрствованием, когда она еще не окончательно проснулась, но уже и не спала, Клио поначалу не могла понять, где находится. Ей было тепло, но она ничем не была накрыта, а ее голова покоилась на чем-то гладком и твердом. Глянув вниз, Клио увидела светившиеся Б темноте искорки, как будто небо опрокинулось и она парила над ним.

Происходило что-то страшное. И сам этот факт, а не конкретно то, что происходило, заставил ее полностью пробудиться. Остатки сна улетучились, и их место заняли воспоминания: Макманус и нацеленный в Уилла пистолет; ее страх, что следующее мгновение принесет гром выстрела и на груди мужчины, которого она любила, появится красное пятно.

Любила? Она была едва знакома с ним.

Нет, это неправда. Она знала его храбрость, честь и страсть, его приверженность долгу, нежную заботу о бабушке и преданность стране. В обычной спокойной обстановке могли бы понадобиться годы, чтобы так много узнать о человеке. Но с первого мгновения, когда Клио взглянула на него с пола подвала и поняла, что смотрит в глаза Уилла Холлистера, само время неслось вперед, увлекая за собой их обоих. Она подозревала, что Уилл так же много узнал о ней, как и она о нем, и что их никоим образом нельзя считать незнакомыми друг с другом.

И из этого возникла любовь? Клио восхищалась им — в этом нет сомнений. Она хотела его — на самом деле бессмысленно пытаться отрицать это. Но любить?

Если, выйдя из этой пещеры, она никогда больше не увидит Уилла Холлистера, она будет…

…Опустошена. Все в ней восстало при одной только мысли потерять его.

Клио решила сесть, надеясь этим прояснить свой мозг, но в тот момент, когда она пошевелилась, Уилл крепче обнял ее. Даже во сне он, видимо, хотел, чтобы она была рядом с ним, и Клио это было приятно.

Снаружи в темноте их поджидал Макманус, к которому наверняка присоединился Платт, вернувшийся из Холихуда. Мужчины не могли надолго остаться здесь, но куда бы они ни пошли, они будут представлять угрозу для Уилла и Клио, так же как и Умбра. Не исключена возможность, что Клио, или Уилл, или оба они могут умереть. И в самом деле, всего несколько часов назад смерть казалась абсолютно неизбежной.

Клио охватила дрожь, но решимость поборола ее. Жизнь не дает гарантий, она предоставляет только возможности, и сейчас Клио получила одну из них.

То, что она обдумывала, выходило за рамки приличий. Махнуть рукой на осторожность и пристойность и последовать за своим сердцем? А что скажет ее семья?

Ее родители поженились через несколько месяцев после знакомства и последовавшего за ним ухаживания, которое правильнее всего было бы назвать бурным. Клио были точно известны некоторые подробности этого, и она помнила, как мать обычно улыбалась, предаваясь воспоминаниям о тех днях. И ее родителей окутывало постоянное яркое сияние любовной страсти, освещавшее всю их жизнь.

То же самое можно сказать и о браке ее тети Кассандры с Ройсом Хоукфортом, и о женитьбе ее дяди Алекса на Джоанне Хоукфорт.

А что касается ее кузины Амелии, то достаточно сказать, что, вернувшись в Акору и снова встретившись с Найлзом Вулфсоном, мужчиной, который готов был стать ее мужем, она по секрету призналась Клио, что как бы она ни представляла себе любовные удовольствия, действительность превзошла все ее ожидания.

Короче говоря, Клио происходила не из семьи поблекших фиалок.

Но при всем этом обстановка вряд ли была верхом романтичности, во всяком случае, в ее обычных проявлениях, а кроме того, сам мужчина, возможно, этого не хотел.

Но это еще вопрос! Когда он целовал Клио у двери ее спальни, он довольно откровенно проявлял желание. Правда, тогда Уилл сразу же ушел.

А действительно ли Клио хотела сделать прыжок из мира невинности в царство страсти? На самом деле она не знала, но, лежа в объятиях Уилла на каменном выступе и глядя на мерцающее отражение звезд в темной воде прилива, она испытывала большой соблазн это выяснить.

Но только как к этому приступить? Теоретические знания были хороши и полезны, но когда дело дойдет до их практического применения…

Протянув руку, Клио чрезвычайно неуверенно коснулась мощной мужской груди и ощутила под льняной рубашкой гладкую и теплую кожу. Осмелев, она двинулась чуть дальше и прижала ладонь к тому месту, где почувствовала равномерное, спокойное биение его сердца.

Уилл не проснулся, и Клио не знала, радоваться этому или нет. Пока мужество не изменило ей, она немного приподнялась и легким поцелуем коснулась его губ.

Никакой реакции с его стороны, абсолютно никакой.

Что ж, его, должно быть, утомили события, произошедшие в последние часы, а иначе он вообще не уснул бы. Клио решила, что для нее совершенно безопасно еще раз поцеловать его более уверенно, и, делая это, она погладила его мускулистое бедро, находившееся совсем близко от ее бедра.

Клио никогда еще не прикасалась так к мужчине, хотя представляла себе, как это делать. Касаясь его, она ощущала, как у нее покалывает кончики пальцев, и внезапно почувствовала нечто большее, чем просто тепло.

Возможно, это была не очень хорошая идея, а быть может — самая лучшая в жизни Клио. Не зная, что из этого ближе к истине, Клио слегка отстранилась, вернее, попыталась это сделать. В тот момент, когда она пошевелилась, Уилл тоже шевельнулся, и не успела она вздохнуть, как он изменил позу.

Взяв в ладони лицо Клио, он смотрел на нее, и в слабом свете она различила, что Уилл улыбается.

— Я сплю?

— По-моему, нет, — покачав головой, слегка дрожащим голосом ответила Клио, с опозданием осознав, что он полностью проснулся.

— Значит, мы оба не спим?

— Видимо, так.

— И вы отдаете себе отчет в том, что делаете?

— Ну… да, конечно… — Было не самое подходящее время признаваться в собственной растерянности.

Он, возможно, не спал — во всяком случае, был уверен, что не спит, — но при этом видел сон. Во всем происходившем было что-то нереальное: спасение от смерти, опасность, преследовавшая их. Здесь, в пещере, казалось, время остановилось, однако Уилл знал, что враждебный мир существует, и не мог позволить себе забывать о нем.

В тридцать лет Уилл уже получил свою порцию знаний о женщинах, и, возможно, немного больше положенного. Ему нравились женщины, они доставляли неподдельное удовольствие, но он всегда смотрел на слабый пол только как на великолепный источник наслаждения.

Так было до настоящего времени. Где-то в глубинах подсознания он знал — или, правильнее сказать, надеялся, — что в один прекрасный день встретит совершенно иную женщину: женщину, которую он не сможет забыть, встав с постели; женщину, которая оставит в его жизни такой же заметный след, как и он в ее.

Уилл просто никогда не представлял себе, что может встретить такую женщину среди опасностей или что она окажется принцессой из чужой страны, окутанной тайнами и легендами.

Но случилось именно так. Ему хотелось, чтобы все сложилось иначе, но он не мог потерять ее, не хотел, чтобы она передумала, и не хотел давать волю другим наполнявшим его страхам. Внезапно Уилл почувствовал себя беззащитным, как никогда прежде, и его интуиции пришлось прийти ему на помощь.

Каменный выступ в темной пещере? Клио заслуживала атласа и шелка, свечей и романтики, она заслуживала того, чтобы ее добивались.

Однако жизнь непредсказуема, и возможность быть счастливым приходит не часто. Когда они выберутся из пещеры, жизнь разведет их, и Уилл не мог сказать, когда им вновь доведется встретиться. Он сопротивлялся своим желаниям, хотел бы отрицать их, но не мог. Оставался только этот единственный миг, чтобы заявить свои права на Клио и не оставить ни у одного из них никаких сомнений в том, кому она принадлежит.

Уилл слегка дотронулся до ее рта своими губами один раз, потом еще, оценивая ее ответ, — ответ был неуверенным, но пылким и, несомненно, добровольным. Продолжая горячо целовать Клио, он поднял ей юбки, обнажив длинные стройные ноги. От его прикосновения она вздрогнула и тихо застонала от удовольствия. Уилл не почувствовал в ней ни страха, ни нерешительности, иначе он моментально отодвинулся бы, а так последние жалкие барьеры, удерживавшие его страсть под контролем, рассыпались в прах.

С горячей благодарностью за блаженство разделенной страсти Уилл перевернулся спиной на твердую скалу, Клио, упираясь руками ему в плечи, оказалась сидящей на нем, и Уилл услышал ее вздох, когда она ощутила, как его плоть натягивает ткань брюк.

— О Боже… — Ее изумленный голос был хриплым.

— Не спеши, дорогая, я уже слишком близок к концу, — слабо усмехнулся Уилл, тяжело дыша.

— К концу?.. — Клио не договорила, потому что он, положив руку ей на затылок, решительно потянул ее вниз и нырнул языком ей в рот.

Одновременно Уилл потянулся рукой к застежке на спине ее платья, которая оказалась из тех замысловатых, которые так нравятся женщинам. Он долго возился, Клио помогала ему, их руки путались, касаясь друг друга, но в конце концов платье соскользнуло с ее плеч и осталось на талии, а под ним осталась лишь шелковая нижняя сорочка.

Глухо застонав, Уилл снял с нее сорочку через голову, бросил на камень и жесткими ладонями провел по затвердевшим бутонам сосков. Охваченная страстью, Клио уже трепетала, и он сквозь брюки ощущал ее жар. Не отрываясь от его губ, Клио решительно потянулась к его рубашке.

«Не спеши… медленно… расправь крылья и лети…» Уилл чувствовал, что способен и на то, и на другое, такого с ним не было и в пятнадцать лет — черт возьми, он никогда так себя не чувствовал. У него перед глазами вспыхивали искры, его снедало желание, и только ничтожные остатки разума и твердая уверенность в том, что наступит утро, удерживали его от того, чтобы оторвать пуговицы застежки на брюках. Ни один мужчина не хотел бы предстать перед всеми с… Довольно. Освободив возбужденную плоть, Уилл почувствовал облегчение, но кровь продолжала бешено стучать у него в висках.

Просунув руку под нижнюю юбку Клио, он погладил ее. Вскрикнув, она выгнула спину, и Уилл, осторожно приподняв девушку, опустил ее на себя. Она была горячая, скользкая и чрезвычайно напряженная. Стиснув зубы, он боролся с желанием, пульсировавшим внутри его и подталкивавшим его все глубже и глубже в забвение экстаза.

Преодолев преграду ее невинности, Уилл, казалось, уже ничего не мог с собой поделать, но внезапное осознание истинного значения того, что он, точнее, они делали, настолько поразило его, что к нему вернулась малая доля самоконтроля, и ему удалось, правда, с трудом, остановиться, чтобы дать Клио время приспособиться. Когда она начала двигаться, он медленно глубоко погрузился в нее, увлекая ее за собой, и ее тихие возгласы были кнутом, подгонявшим его продолжать, не останавливаться, дать ей все и еще больше. Содрогания восторга в ее теле, когда они наступили, исторгли у него стон и уничтожили то малое, что еще оставалось от его сдержанности. Уилл сжал бедра Клио, удерживая ее возле себя, и снова напористо вошел в нее. Его кульминация была мощным, затмевающим сознание взрывом жизненной силы, которая, казалось, выплескивалась и выплескивалась без конца.

Неизвестно, сколько прошло времени до того, как Клио подняла голову, покоившуюся на груди Уилла. Ее платье было скомкано вокруг талии, одна рука лежала на бедре Уилла, а пальцы поглаживали то, что совсем недавно доставило ей такую радость.

Неужели она на самом деле соблазнила Уилла Холлистера? Кто бы мог предположить, что она способна на такое или что, в свою очередь, сама поддастся соблазну?

На губах Клио все еще чувствовала поцелуи Уилла. Хотя разумная половина ее мозга напомнила ей о том, что она вела себя безнравственно, ее сердце утверждало прямо противоположное.

В пещере, запечатанной морем, Клио познала мгновения любви и неземного блаженства, которые доступны немногим. Что случилось, то случилось, и она будет вечно благодарна Уиллу и судьбе за это.

Но сейчас начинался отлив, песчаный пол пещеры, где раньше отражались звезды, поблескивал темным светом под отступавшей и оставлявшей его открытым водой, и сквозь узкий пролом в каменной стене Клио увидела первые слабые признаки рассвета.

В полумраке Клио осторожно отодвинулась от Уилла и постаралась привести в порядок одежду. Отсутствие сорочки на мгновение озадачило ее, но Клио сразу же на ощупь нашла ее на скале. Она быстро надела сорочку, ткань которой показалась ей холодной по сравнению с еще разгоряченной кожей, и подтянула наверх лиф платья. В ограниченном пространстве Клио не удалось справиться с застежкой на спине, но это могло подождать.

По тому, как легкий ветерок коснулся ее бедер, Клио сделала вывод, что с остальным ее бельем обошлись не столь бережно. Она сняла то, что осталось, и бросила на пол пещеры, откуда все унесет следующий прилив. Решив, что это ее подарок Афродите, которая, как считается, сама вышла из морской пены, Клио очень надеялась, что богиня оценит ее поступок.

Сразу вслед за этим Уилл зашевелился, и Клио, вдруг смутившись, потянула вниз юбки, спустила ноги с края выступа, легко спрыгнула вниз и, ощутив под ногами мягкий сырой песок, замерла, расправляя одежду.

— Клио?.. — Уилл говорил как человек, только что пробудившийся от сна и не полностью уверенный в своих ощущениях.

— Я здесь, внизу. — Она вдохнула пахнущий морем воздух и заставила себя вернуться к реальности. — Прилив уже отступил.

Вскоре Уилл присоединился к ней. Его одежда была в лучшем состоянии, чем у Клио, но он был небрит, рукой причесывал взъерошенные волосы, однако выглядел восхитительно.

— Помоги, пожалуйста… — Клио повернулась к нему спиной, указывая на расстегнутое платье.

При его прикосновении к ее голой коже Клио отрывисто вздохнула, чувствуя, как внутри у нее все переворачивается от удовольствия.

— Клио… — обратился к ней Уилл, стараясь как можно лучше справиться со своей задачей, — с тобой все в порядке?

— Конечно: — Она надеялась, что говорит уверенно и, быть может, даже с убежденностью опытного человека, но ее пронзила мысль, что слова скорее напоминают браваду.

Уилл, конечно же, не был дураком. Закончив застегивать ее платье, он положил руки ей на плечи, повернул лицом к себе и без всякой преамбулы, даже без малейшего предупреждения сказал:

— Клио, выходи за меня замуж.

Глава 10

Уилл не собирался так сразу делать предложение, но совершенно определенно знал, что именно заставило его поторопиться. То, как Клио стояла спиной к нему, приготовившись уйти, словно не произошло абсолютно ничего существенного, привело в действие его инстинктивную потребность успокоить ее более убедительно, чем он уже сделал. Но в секунды, последовавшие за его неожиданным предложением, было трудно понять, кто из них больше удивлен.

— Уилл…

Теперь он видел Клио гораздо яснее: ее глаза казались очень большими, а губы слегка приоткрылись, и если он снова начнет целовать ее…

…Они никогда не уйдут из этой пещеры — в этом Клио была совершенно уверена. Она никак не ожидала предложения, во всяком случае, такого стремительного и в такой обстановке, но она прекрасно знала, что следует ответить.

«Уилл, я польщена твоим предложением, но, думаю, нам следует повременить с принятием решения о нашем будущем до тех пор, пока будущему королевы перестанет угрожать опасность».

Ей следовало сказать что-то в этом роде — осмысленное, благоразумное и рациональное. Или она могла прибегнуть к испытанному временем вопросу всех женщин, переживающих такой момент: «Почему ты хочешь на мне жениться?» Но этот вопрос неминуемо вызвал бы заверения в вечной любви и уважении. Такие заверения, если они будут произнесены, должны быть сделаны исключительно по его собственной инициативе, без провокации с ее стороны.

— Уилл, для меня было бы честью стать твоей женой, но мне не хочется, чтобы ты считал, что тебя обманом вынудили жениться. — Итак, Клио сказала то, что чувствовала на самом деле.

Ее прямота застигла его врасплох, но Уилл быстро пришел в себя. Что, в конце концов, означает еще один сюрприз вдобавок ко всем тем, которые она уже преподнесла ему?

— Ты не…

Клио не дала ему договорить, слегка прижав пальцы к его губам.

— Прошедшей ночью я не один раз, а дважды пошла за тобой, и нужно честно сказать, что это я затеяла то, что произошло между нами.

— Ты была девственницей, — сказал Уилл, словно это освобождало Клио от ответственности, хотя она точно знала, что это не меняет дела.

— А ты был великолепен! — Накрыв его руки своими, Клио отстранилась. — Но наступает утро, и мы должны идти. — Она специально старалась переключить его внимание на другое. — Как ты думаешь, Макманус и Платт уже ушли?

Думает? Уилл помнил, как это делается… разве нет? Она не приняла его предложения, но считает, что он был великолепен. Уилл был польщен и смущен в одно и то же время.

И вдруг страшная мысль пришла ему в голову.

— Но ты же не дала слово кому-то в Акоре, нет? Потому что если это так, то ты должна понять, что я не буду просто стоять в стороне и… — Даже при слабом свете Уилл увидел, как вспыхнули ее щеки.

— Я не давала слова ни одному мужчине, — спокойно и с достоинством ответила Клио. — Если бы я дала кому-то слово, он мог бы не сомневаться в моей верности.

Уилла должным образом поставили на место и в то же время обрадовали. Во всяком случае, это уже что-то, хотя и чрезвычайно мало. Становилось все светлее, и Уилл смотрел на Клио, стараясь угадать, что у нее в голове и, что гораздо важнее, на сердце. Хотя Клио и не отвела взгляда, в нем ничего нельзя было прочесть. Самое лучшее, что Уилл мог сделать, — это сказать:

— С этим не кончено, Клио, и ты ошибаешься, если полагаешь, что я забуду то, что произошло.

Клио только наклонила голову, но ничего не ответила, и Уилл про себя подумал, не оставила ли она за ним последнее слово в качестве утешения. С этой тревожной мыслью, напомнившей о женских уловках, он первым вышел из пещеры, чтобы убедиться, что дорога свободна.

Чуть погодя Клио последовала за ним, и они вместе направились по тропинке к верхушке утеса. Стараясь помочь, Уилл предложил Клио руку, и она приняла ее и позволила ему проводить ее по дороге. Утренний ветерок развевал пряди золотисто-рыжих волос Клио, ее голубые глаза казались еще ярче, чем обычно, соперничая с цветом безоблачного неба, и, бросив на нее быстрый взгляд, можно было подумать, что молодая леди вышла на раннюю прогулку. Но более пристальный взгляд отметил бы неопрятность ее одежды, включая несколько недостающих дюймов ткани по подолу платья.

— Бабушка встает рано, — обронил Уилл, когда они вошли в лес и направились к дому.

— Я воспользуюсь черным ходом, — кивнула Клио, восприняв его слова как предупреждение. Она говорила сдержанно, но ей казалось, будто у нее в груди поселилась маленькая пташка, которая машет крыльями, пытаясь улететь. Ноги едва держали Клио, а боль между бедрами была постоянным напоминанием о том, как далеко она зашла за границы дозволенного.

Когда они добрались до засыпанной гравием дорожки, Клио остановилась, внезапно обнаружив, что идет босиком. Заметив ее растерянность, Уилл без колебаний поднял Клио на руки и продолжил путь к дому.

— Это неразумно, — с легким осуждением заметила Клио, но не стала отрицать, что ей приятна его забота.

— Если нас сейчас заметят, то детали вряд ли будут иметь особое значение, — пожал он широкими плечами, за которые ухватилась Клио. Но им удалось незамеченными добраться до задней двери дома, и там Уилл бережно опустил Клио. — Ты уверена, что с тобой все в порядке? — Он возвышался над ней, его глаза были прищурены, а темные брови угрюмо сдвинуты.

В порядке? Нет, это неправда. Она была глубоко потрясена и чувствовала, что самообладание, которое ей так долго удавалось сохранять, готово отказать ей.

— Думаю, леди Констанс захочет присутствовать на дознании, — вместо ответа сказала Клио. — Если не возражаешь, я хотела бы пойти с ней.

— У меня нет возражений. Мы с мистером Беджером обсуждали это дело и пришли к соглашению, что нет причин вызывать меня в качестве свидетеля.

Клио поняла, что Уилл говорит ей: ему не придется давать ложные показания ради своей страны.

Она повернулась к двери, собираясь войти в комнату, но Уилл остановил ее, взяв за локоть.

— Я сам принимаю решения, Клио, — сказал Уилл, когда она снова взглянула на него. — И потом никто, кроме меня, не несет за них ответственности.

У Клио перехватило дыхание, она разрывалась между безумным желанием принять то, что он так благородно, хотя и импульсивно, предложил, и твердым убеждением, что сейчас для этого не время и не место.

— Значит, мы похожи, — в конце концов сказала Клио и поспешила уйти от него, пока не передумала.

Оставшись одна в комнате и понимая, что горничная уже ожидает ее звонка, Клио торопливо сбросила разорванное платье и быстро вымылась в холодной воде, оставшейся в ванне с вечера. После этого она натянула через голову ночную рубашку и юркнула в постель, которую, как ей показалось, она оставила целую жизнь назад.

Откинувшись на подушки, девушка с наслаждением вытянулась. Да, ничто, кроме ночи, проведенной на выступе скалы — даже в таком незабываемом обществе, — не могло заставить женщину ценить свою постель. Практически без всяких усилий Клио могла оставаться в ней, пока снова не погрузилась бы в сон.

Но этого нельзя было допускать, и, пока такое желание не взяло над ней верх, Клио потянула шнур звонка, вызывая горничную.

Расследование смерти мужчины, числившегося в документах судьи Беджера как «неизвестный», было назначено в церкви, самом большом здании Холихуда, соперничавшем с самим особняком. За установленным перед алтарем длинным узким столом сидел мистер Беджер. Его непроницаемое лицо блестело от жары и еще больше разогревалось от внимания такого количества собравшихся людей. Справа от него сидел доктор Калпеппер, а слева священник, доктор Сэмюел Прескотт, маленький безобидный мужчина, который по этому случаю исполнял обязанности секретаря.

Все остальные разместились перед ними на церковных скамьях, хорах и даже на лестницах, ведущих вверх на колокольню. Пришли все жители деревни, а также очень много посторонних, которые прибыли на День скачек и задержались здесь, привлеченные таким возбуждающим событием, как насильственная смерть.

Только те, кто оказался непосредственно впереди — и среди них Клио, Уилл и леди Констанс, —слышали, как доктор Прескотт пробормотал себе под нос, что, если бы у него в воскресенье собралось столько народа, сами небеса от восторга устроили бы колокольный звон.

Лорды Мокомбер и Девере, их дамы и прихлебатели тоже заняли места на передних скамьях. Попытки вести разговоры, к счастью, продолжались недолго и были сразу пресечены мистером Беджером, призвавшим собравшихся на дознание к порядку.

— Итак, мы имеем неизвестного человека, лишенного жизни насильственным путем, — сообщил судья слушателям. — И сегодня мы собрались здесь, чтобы, насколько это в наших силах, выяснить обстоятельства его смерти. — Без дальнейшего промедления он вызвал первого свидетеля. — Притчер, будь хорошим мальчиком и выйди вперед…

Мальчик, который вышел к судейскому столу, был в том возрасте, когда взросление выражается в неуклюжих судорожных движениях плохо слушающихся конечностей, прыщавой коже и застенчивости. Под пристальными взглядами многих глаз он неистово краснел и мял в руках шапку.

— Просто расскажи нам, что произошло, дружок. — К чести мистера Беджера, он ласково обращался с мальчиком. — И не нужно волноваться.

— Мистер Смоллворт послал меня в лес за грибами, — прочистив горло, начал мальчик, не сводя глаз с судьи. — День был хороший, я шел и делал то, что он мне велел, когда увидел, что впереди что-то лежит. Я подошел немного ближе и понял, что это человек. Я окликнул его, но он не ответил. Я подкрался поближе, и вот тогда до меня дошло, что он мертв.

— Так, так, — Беджер подбадривающе кивал, — и что ты сделал, когда это понял?

— Побежал к мистеру Смоллворту, сэр.

— Ты ничего не трогал?

— О нет, сэр! Я и за деньги не сделал бы этого.

— Ты видел еще кого-нибудь поблизости?

— Нет, сэр, ни души. В лесу стояла мертвая тишина.

— Что ж, хорошо, Притчер, можешь сесть на свое место.

Мальчик сел с таким откровенным облегчением, что кое-кто на скамьях улыбнулся. Вслед за ним вызвали его работодателя. Невысокому мужчине с квадратными плечами, редкими черными волосами, зачесанными вперед на лоб, и пронизывающим взглядом, видимо, доставлял неудобства высокий жесткий воротник. На взгляд Клио, мужчина имел пугающее сходство с покойным императором Наполеоном Бонапартом на закате его дней.

— Мистер Смоллворт, будьте добры, расскажите нам своими словами, что произошло, — обратился к нему Беджер.

Смоллворт принялся рассказывать, сетуя, что возвращение Притчера без грибов, которые его послали собрать, и его россказни о мертвом мужчине в лесу — это совсем не то, что человек с такой репутацией, как у мистера Смоллворта, хотел бы иметь в тот или какой-либо иной день. Но, по словам хозяина таверны, он знал свой долг и именно поэтому отправился прямо к мистеру Беджеру, а потом сопровождал судью в лес и помогал увезти оттуда тело. Он понятия не имеет, ни кто тот мужчина, ни почему он нашел свой конец именно там и именно таким образом.

— И если все позволят, то у меня есть дела, которыми я должен заниматься, — заявил в заключение Смоллворт.

— Всему свое время, мистер Смоллворт, — сказал Беджер, когда владелец таверны закончил. — Следующим мы выслушаем доктора Калпеппера.

Показания медика были более пространными и более подробными. Слушатели ловили каждое его слово, когда он описывал разрез на горле неизвестного мужчины, практически приведший к тому, что вся кровь вытекла из него.

— …таким образом, он был полностью обескровлен, то есть потерял всю кровь. Помимо этого, было еще несколько отметин, преимущественно на руках мужчины, и это дает основания предполагать, что он боролся за свою жизнь. Смерть, когда она наступила, была мгновенной, и у мужчины не было никакой возможности закричать, потому что ему перерезали дыхательное горло.

Клио, сидевшая рядом с Уиллом, ласково коснулась его руки. Он сжал ей пальцы, но продолжал смотреть прямо перед собой.

— Есть здесь кто-нибудь еще, кто хотел бы дать показания? — спросил Беджер, дав слушателям некоторое время, чтобы осмыслить услышанное, после того как Калпеппер все обстоятельно изложил.

Повернув голову, Уилл бросил взгляд в направлении Мокомбера, Девере и остальных, но никто больше не стал ничего говорить.

Беджер кивнул. Он и Калпеппер, склонив друг к другу головы, несколько минут совещались, а затем судья выпрямился и обратился к собравшимся:

— Я думаю, всем ясно, что мы здесь имеем дело с «Насильственной смертью». Дело будет направлено соответствующим властям, и там будь что будет. Нам остается только похоронить беднягу — кстати, это произойдет сразу же после этого собрания, — помолиться за него, если у вас есть такое желание, и положить конец всему этому делу.

Закончив свою речь этим в высшей Степени здравым советом, Беджер ударил своим молотком по деревянному столу, закрывая собрание, и слушатели стали расходиться с весьма удовлетворенным видом.

— О Боже, они идут, — неожиданно проворчала леди Констанс, вместе с Уиллом и Клио стоявшая перед церковью в ожидании, когда им подадут экипаж, и немедленно постаралась придать себе вид старой женщины, которая неважно себя чувствует.

Клио не нужно было спрашивать, о ком говорит ее хозяйка, — Мокомбер вместе со своей свитой надвигался на них с явным намерением затеять разговор. Вся компания была так же разодета, как и накануне, и все без исключения притворно улыбались.

— Как забавно, когда низший чин пытается подражать своему начальству, не правда ли? — помахивая тростью, усмехнулся лорд Мокомбер. Он адресовал свое замечание всем, но смотрел только на Клио. — Скажите, ваше высочество, а как такое дело решалось бы в Акоре? Неужели им занимался бы какой-нибудь деревенщина? — Его интонация не оставляла сомнения, какого ответа он ожидает, и Клио доставило удовольствие вывести его из заблуждения.

— Весьма вероятно, — ответила она со всей возможной любезностью, на какую была способна, хотя, нужно сказать, это далось ей не легко. Она и прежде встречалась с людьми, подобными Мокомберу — высокомерными, самодовольными, безнравственными, — но всегда заново поражалась тому, до чего неприятны такие люди. — Почти половину жителей Акоры составляет сельское население, к нему относятся и мои дедушка с бабушкой. «Деревенщина» — кажется, вы так их назвали — выполняет разные обязанности: занимается сельским хозяйством, разводит скот, служит в армии, помогает управлять страной, и это далеко не все.

— Неужели? — Леди Барбара имела склонность к подчеркнуто протяжному произношению, популярному среди определенной части аристократии. — Чрезвычайно экзотично! Несколько недель назад я имела честь познакомиться с вашими родителями. Ваш отец — ванакс, так его именуют? — производит сильное впечатление, он, несомненно, рожден, чтобы править. Я бы сказала, народ просто это понял и отдал ему власть.

Клио чуть не прикусила язык, представив, что ответил бы ее отец на такое откровенно беспардонное замечание. Он был добрейшим и терпеливейшим из людей, по крайней мере в том, что касалось Клио и ее матери, и лишь в крайне редких случаях его речь могла быть неприкрыто грубой.

— Мой отец не правит, — объяснила Клио, когда почувствовала, что может доверять себе. — Ванакс служит Акоре и ее народу.

— Служит? — Лорд Девере, казалось, испугался одной только этой мысли. — Совершенно необыкновенная точка зрения. — Несмотря на высокие каблуки своих сапог, он был на несколько дюймов ниже Клио, и ему приходилось смотреть на девушку снизу вверх. — Конечно, это не в буквальном смысле. — Его понимающий взгляд говорил, что он прежде всего слишком хорошо знает жизнь, чтобы попасться на такое милое объяснение, и, кроме того, отлично понимает, что с ее стороны это просто проявление вежливости.

Я уверен, что на самом деле ее высочество не это имела в виду, — вмешался в разговор высокий, хорошо сложенный мужчина, чьи приятные черты лица казались бы невыразительными, если бы не живая энергия, светившаяся в его глазах. Сэр Морган Керне, возможно, и был любовником леди Кэтрин, но не стеснялся смотреть на Клио с нескрываемым восхищением.

Клио поморщилась от отвращения, желая пресечь любые поползновения, которые он мог иметь в отношении нее.

— Акора исключительное место, не правда ли, ваше высочество? — продолжил беседу сэр Морган.

— Если вы не планируете присутствовать на похоронах, — сухо сказал Уилл, не дав Клио возможности ответить, — то, полагаю, вы понимаете, что здесь, в Холихуде, для вас остается слишком мало развлечений.

— Пожалуй, вы правы, милорд, — надув губки, вздохнула леди Барбара. — Нужно возвращаться в Лондон. Даже при таких мрачных обстоятельствах он все равно остается столицей. — Она с сияющим видом посмотрела на остальных, как будто призывала их согласиться.

— Вы возвращаетесь в Лондон, ваше высочество? — спросил лорд Девере, который, по мнению Клио, слишком демонстративно не обращал внимания на свою жену.

— Мои намерения еще не определились окончательно. — Это было правдой, к тому же Клио стремилась создать впечатление, что возвращение в Лондон не входит в ее ближайшие планы. Господь не допустит, чтобы один из этих людей или они все решили нанести ей визит, когда она вернется в город.

К счастью, в это время Болкэм подал экипаж, и можно было попрощаться.

— Сегодня днем я возвращаюсь в Лондон, — сказал Уилл, когда они отъехали.

— Я надеялась, ты сможешь задержаться. — Леди Констанс была огорчена, но не удивлена. — Однако я все понимаю, конечно.

Клио предвидела слова Уилла, но все равно вздрогнула. Она считала, что он найдет какой-либо способ объяснить своей бабушке, почему Клио тоже возвращается в Лондон.

Неужели он не понимал, что она тоже вернется в город? Он ведь не думает, что Клио останется в Холихуде, когда надвигаются такие страшные события?

Однако Уилл ничего не сказал и никак не отреагировал на вопросительный взгляд Клио, и всю оставшуюся дорогу до дома о Лондоне больше не упоминали. Как только они прибыли и вышли из экипажа, леди Констанс сразу же отправилась в свою рабочую комнату, оставив Уилла и Клио одних в холле.

Но они не успели произнести ни слова, как появился слуга. Правда, увидев их, он сразу же ушел, но это послужило напоминанием, что там, где они сейчас находятся, они никогда не будут по-настоящему одни. Уилл решительно открыл дверь в кабинет и посторонился, пропуская Клио.

Она вошла, но не стала проходить в глубь комнаты. Ее красивая шляпа из светло-зеленого шелка и соломки вызвала у нее головную боль, и Клио, развязав удерживающие ленты, сняла ее.

— Я вернусь, как только смогу, — наблюдая за ней, сказал Уилл.

— Я думала поехать с тобой.

— Это слишком опасно. — Сама идея, по-видимому, удивила его. — Плохо уже то, что ты оказалась замешанной в это дело вчера ночью. Я не могу позволить себе и дальше подвергать тебя риску.

— Но я могу помочь! Мои видения…

Ах да, видения! Я понимаю, ты уверена, что они имеют какое-то отношение ко всему происходящему. Но, Клио, будь разумной, ведь между чем-либо из того, что, как ты полагаешь, является тебе из прошлого, и тем, что происходит сейчас, нет никакой связи.

— Пока нет, но все может измениться, и когда это случится…

— Если случится, то они ничего не изменят, — перебил ее Уилл. — Опасность останется, я не могу позволить тебе ехать.

— Позволить мне?.. — Клио говорила спокойно, но в ней закипела ярость. Позволить? Ей было двадцать четыре года, и она привыкла сама принимать решения. Неужели Уилл считает ее ребенком? Или, возможно, одной из тех кротких, покладистых женщин, которые ищут только удовольствий?

Если так, то он глубоко ошибся в ней. Клио размышляла над этим и над тем, что вообще это могло означать, когда Уилл неожиданно спросил:

— Ты подумала о том, что я сказал?

— Относительно нас? — Она отвела взгляд, инстинктивно стараясь скрыть беспорядок в мыслях. Уилл, несомненно, считал, что действует из лучших побуждений, но Клио не могла принять его предложение. — Сейчас не время для этого, — тихо ответила она.

— Возможно, и так. — Уилл направился к ней, но, не доходя нескольких шагов, остановился и сжал руки за спиной. — Однако я не хочу, чтобы между нами оставались какие-либо недоразумения. Клио, я намерен сделать тебя своей женой.

— Вот как? — Она бросила на него быстрый взгляд и отвернулась. — Думаю, я тоже должна кое-что сказать по этому поводу.

— Только при условии, что ты скажешь «да».

Слова прозвучали довольно красиво, но Уилл отлично понимал, что они были в общем-то пустыми. Семья не станет принуждать Клио к нежелаемому браку. Однако всегда оставалась возможность похищения, и для Холихуда, родины Украденной невесты, это могло считаться традицией.

Изумляясь, что он, до настоящего времени разумный человек, рассматривает такой вариант, Уилл предпринял стратегическое отступление. Он поднялся к себе в комнату, чтобы уложить вещи и написать письмо. Письмо было коротким и однозначным: в случае его смерти и если принцесса Клио Атрейдис родит ребенка, он, Уилл Холлистер, признает этого ребенка своим и завещает ему или ей свое состояние. К счастью, порядок наследования этого состояния не был юридически установлен, и граф мог распоряжаться им по собственной воле, но он не мог передать по наследству титул в случае, если брак не заключен. Но даже при этом его утешало сознание того, что его ребенок будет полностью обеспечен.

Уилл положил письмо, подписанное и запечатанное, в ящик комода в спальне и немного позже, простившись с леди Констанс, ускакал из Холихуда, ни разу не оглянувшись.

Клио следила за ним из окна спальни и, когда Уилл скрылся из виду, опустила штору, пригладила волосы и отправилась вниз, в рабочую комнату, где нашла свою хозяйку, которая закладывала в пресс лепестки роз, чтобы выжать из них масло.

— Я решила, что утром поеду в Лондон, — сообщила Клио.

Глава 11

— Мы поедем, дорогая. — Леди Констанс плотнее затянула винт пресса и вытерла руки. — Я понятия не имею, что затеял мой внук, и не ожидаю, что вы мне расскажете, но, если существует хоть малейшая вероятность, что ему может потребоваться помощь, я предпочитаю не оставаться так далеко от него.

Клио начала что-то говорить, но, почувствовав, что не может найти слов, просто обняла леди Констанс, которая, засмеявшись, обняла ее в ответ. Несколько мгновений женщины стояли обнявшись в теплом душистом воздухе, а потом разошлись каждая по своим делам: леди Констанс распорядиться об отъезде, а Клио заняться собственными приготовлениями.

В середине дня Клио вернулась в подвал, но не для того, чтобы продолжить раскопки. Ее привела туда мысль, что она могла бы подробнее разобраться в своем «даре», который обрушился на нее, и в том, к чему он ее вел.

Снаружи в разгар лета розы изнывали на жаре, покорно склонив головки цветов перед тем, как настанут их последние дни, и над ними жужжали вечно занятые пчелы. Переходя от сияния солнечного света к сумраку подвала, Клио была вынуждена задержаться, чтобы дать глазам привыкнуть к освещению, а потом медленно пошла вниз по истертым каменным ступеням. Внизу, куда она спустилась, воздух был значительно холоднее, он приятно остужал ее разгоряченную кожу и снимал усталость, которая грозила одолеть ее.

Клио присела на одну из нижних ступенек и, не спеша, огляделась. Кроме следов ее собственных раскопок, на земляном полу ничего не было. Не появилось никаких проявлений прошлого, которые привлекли бы ее внимание. Возможно, это было к лучшему, потому что настоящее становилось достаточно пугающим.

Положив локти на колени, Клио закрыла глаза. В подвале было очень тихо, так тихо, что ей казалось, она вот-вот услышит собственные мысли.

Почему она сделала то, что сделала в пещере подчинившись импульсу и предавшись страсти, хотя никогда прежде даже близко не подходила к такому? Потрясение после борьбы с Макманусом и Платтом и осознание того, сколькими опасностями может быть наполнена жизнь, подтолкнули ее повести себя в такой несвойственной ей манере? Или она на самом деле любила Уилла Холлистера — как она верила — и просто воспользовалась случаем дать волю этой любви?

Но даже если любовь была настоящей, то мысль о замужестве очень обеспокоила девушку, особенно когда Клио начала понимать, что брак означает потерю независимости.

У нее вырвался глубокий вздох. Дочери, взлелеянной любящими родителями, во многом было позволено выбирать собственную дорогу с тех пор, как еще в юном возрасте стало очевидно, что это ей необходимо. С течением времени Клио создала для себя собственную жизнь, которая, возможно, и не была такой уж захватывающей, но вполне ее устраивала. Во всяком случае, так было.

Если она выйдет замуж за Уилла, ей придется покинуть любимую Акору. Одно это уже приводило Клио в уныние, но отдать себя — больше, чем она уже сделала, — мужчине, который, независимо от того, какие чувства она к нему питала, во многом оставался для нее чужим? Могла ли она на самом деле пойти на это? Сила его характера, привлекавшая ее, еще и давала понять, что между ними не будет таких простых отношений, как она ожидала.

Клио хотелось, чтобы Уилл до конца разобрался в своих чувствах, но, честно говоря, ей тоже необходимо было разобраться в своих собственных.

Посидев еще несколько минут, Клио встала, в последний раз окинула взглядом подвал и поднялась по лестнице. Теперь, когда прошлое больше не околдовывало Клио, как раньше, его образы предупреждали ее об опасности и побуждали двигаться вперед в неизвестное будущее — в то, которое нельзя отложить. Оно ожидало ее в конце длинной извилистой дорожки, которая через два дня приведет ее в Лондон.

— Со времени моей юности придорожные гостиницы стали намного лучше, — отметила леди Констанс, когда они подъезжали к городу с юга по Арундел-роуд.

Слева за полями и фермами, которые совсем близко придвинулись к южной части города, Клио удалось увидеть изгиб искрящейся Темзы. Как обычно, река была запружена всевозможными лодками, начиная от крошечных яликов до барж, паромов и огромных парусников, способных пройти под мостами. Темза по-прежнему оставалась жизненной артерией Лондона, хотя новые дороги приобретали все большее значение. Были и такие, кто говорил, что железная дорога между Лондоном и Гринвичем, введенная в действие год назад, вскоре будет перевозить больше грузов, чем все дороги и река, вместе взятые.

— Тем не менее гостиниц следует избегать, если не знаешь, что там найдешь, — продолжала леди Констанс. Она не допускала снисхождения к себе из-за своего возраста, но даже после такого путешествия, которое могло утомить и более молодого человека, выглядела бодрой и пребывала в хорошем настроении. — О, я помню, как один раз, путешествуя со своими дорогими родителями в Бат, мы укрылись от ужасной грозы в гостинице, где никогда прежде не останавливались. Там бегали мыши размером с крыс, а сами крысы были… Скажем, ни одна кошка не была настолько глупой, чтобы охотиться на них.

— Безусловно, незабываемое впечатление, — улыбнулась Клио. Благодаря приятному обществу леди Констанс она получала удовольствие от путешествия, но радовалась, что оно подходит к концу.

— Не сомневаюсь, семья обрадуется вашему возвращению, хотя и немного удивится.

— Конечно, — согласилась Клио, размышляя над тем, что сказать родителям. Она обещала Уиллу ничего не говорить об опасности, угрожающей королеве Виктории, и это обещание она будет безоговорочно выполнять. Но родители попросят как-то объяснить ее неожиданное возвращение.

Так думала Клио, но, как оказалось, все пошло совсем не так, как она ожидала.

Подъехав к изысканному особняку в Мейфэре, стоявшему за высоким каменным забором и коваными железными воротами, Клио с изумлением увидела повозки, нагруженные ящиками, коробками и бочонками.

— Как, по-вашему, что это означает? — Леди Констанс изъявила желание поприветствовать родителей Клио, с которыми дружила долгие годы, прежде чем отправиться к себе домой.

— Не представляю, — ответила Клио, пока Болкэм помогал ей выйти из кареты.

У них над головами развевался флаг Акоры с изображенной на нем головой быка, эмблемой дома Атрейдисов, а в карауле перед домом стояли стражники, голые по пояс и одетые лишь в традиционные белые юбки в складку, которые в Акоре носят воины. Увидев Клио, один из стражников повернулся и вошел в дом, несомненно, чтобы доложить о ее прибытии.

— Похоже, кто-то уезжает, — заметил Болкэм, помогая выйти леди Констанс.

Подошедший грум развернул лошадей и экипаж, чтобы доставить их в конюшню, где животных должны были напоить и дать им отдохнуть.

«Не просто кто-то», — подумала Клио, обозревая погруженные вещи. Она знала, что каждый раз, когда ее родители бывали в Англии, они не упускали возможности приобрести новые книги, инструменты, оружие и многое другое, чтобы привезти все это с собой в Акору. Все, что оказывалось полезным, потом ввозилось в страну или усовершенствовалось и производилось там.

Подобная практика отлично служила Акоре на протяжении трехтысячелетней истории, гарантируя таким образом, что она не отстанет от остального мира, несмотря на то что расположена вдали от него. В последнее время под руководством отца Клио Акора стала менее изолированной, но даже при этом королевство-крепость всегда оставалось бдительным к опасности извне. Его воины, включая тех, что сопровождали семью Клио в Англию, славились своим искусством, дисциплиной и беспощадностью. Первым среди них был сам ванакс, отец Клио, человек, который сейчас спускался из дома по широкой лестнице, чтобы поздороваться с ней.

— Дочка, леди Констанс, добро пожаловать. Клио, ты так быстро получила письмо от матери?

Клио обняла отца и, отступив назад, взглянула на высокого мужчину с черными как смоль волосами, лишь слегка отливающими серебром. В отличие от стражников он был одет как английский джентльмен, и можно было предположить, что он либо только что вернулся, либо как раз отправляется на прием. В свободное время Атреус предпочитал носить более удобную одежду, которую носят все в Акоре, и обычно его можно было видеть в килте или тунике.

— Мамино письмо? — переспросила Клио. — Нет, я ничего не получала.

— А как же ты узнала? — слегка нахмурился ее отец.

— Это не имеет значения. — Мать Клио, спустившись по лестнице, обняла сначала дочь, а затем леди Констанс. У леди Брайанны были такие же рыжие волосы, как у дочери, у нее на лице еще не появились морщины, а фигура была почти такой же стройной, как у молодой девушки, но в ее ясных голубых глазах светилась мудрость, которой не обладали многие, гораздо старше ее. — Достаточно того, что она здесь. Клио, дорогая, я очень надеюсь, что Холихуд оказался замечательным. Ты должна рассказать мне о нем все. Леди Констанс, я очень рада, что смогла увидеться с вами перед отъездом.

— Перед отъездом? — удивилась леди Констанс и бросила короткий взгляд на Клио. — Вот как, вы уезжаете?

— Нам пора возвращаться в Акору, — ответил Атреус. — Но я тоже очень рад, что имею возможность увидеться до этого с вами. — Предложив руку леди Констанс, он вместе с ней поднялся по ступенькам и вошел в дом.

Клио подавила короткий вздох, увидев, что ее здесь ожидало. Просторный, в три этажа вестибюль был очищен от живых цветов, которые обычно стояли у пьедесталов статуй, расположенных в многочисленных нишах зала. Через распахнутые двустворчатые двери парадной столовой виднелся длинный стол, за которым могло уместиться шестьдесят человек, и все стулья вокруг него были накрыты чехлами от пыли. Пока Клио разглядывала все это, мимо нее по винтовой лестнице спустилась цепочка слуг с сундуками и корзинами.

— Мы уезжаем? — обернувшись к матери, спросила Клио. — Но почему? Я думала, вы собираетесь остаться в Англии на все лето. — Она попыталась скрыть разочарование, но сомневалась, что ей это удастся. Уже говоря это, Клио подумала, что никто на самом деле не обсуждал, как долго они намеревались здесь пробыть. Поездка в Англию, чтобы нанести официальный визит новой королеве, явилась неожиданностью. Первоначально ее родители собирались поехать только на коронацию, которая должна состояться только через несколько месяцев, и Клио полагала, что, оказавшись здесь, они останутся надолго.

— Дела в Акоре призывают нас обратно, — тихо ответил ей отец.

Он не стал больше ничего объяснять, а провел их в семейную гостиную, большую элегантную комнату, которая, несмотря на ее размер, была значительно менее официальной, чем остальные комнаты для приемов.

— Как досадно, — сказала леди Констанс, занимая место рядом с Брайапной. — Мне так понравилось общество Клио.

— Мы будем рады, если вы захотите поехать с нами, — предложила Брайанна.

— О, благодарю вас, дорогая. Я с удовольствием посещала Акору и буду рада снова там побывать, но только не сейчас… У меня много дел в Холихуде и в других местах. Надеюсь, вы понимаете?

— Да, конечно. Теперь, когда Клио здесь, мы можем уехать через несколько дней, а тем временем, надеюсь, мы…

— Мама, я не поеду.

— В чем дело? — спросил отец, который стоял у открытого окна, глядя в сад. Его тон был удивленным, но не особенно заинтересованным. — Разумеется, поедешь. Зачем тебе здесь оставаться?

— Дорогой, я уверена, что у нее есть основательная причина, — вмешалась Брайанна, недоуменно глядя на дочь.

— Да, я…

Но что на самом деле могла сказать Клио? Что она влюблена или по крайней мере ее влечет к мужчине, с которым она знакома всего несколько дней? Что она отдалась ему на каменном выступе в пещере и отвергла его предложение? Ничего из этого она не могла сказать. Господи, это же ее родители, и один из них был закаленным воином, считавшим битву на мечах лучшим отдыхом.

Или она могла сказать: «У меня были видения прошлого, а вы знаете, что когда с женщинами в нашем роду начинают происходить подобные странные вещи, то надвигается нечто ужасное». О да, это убедит ее родителей разрешить ей остаться одной в Лондоне.

Клио еще размышляла над ответом, когда леди Констанс — добрая, замечательная леди Констанс — сказала за нее:

— Клио обещала остаться и помочь мне. Знаете, после того, как умер мой дорогой Уильям, я очень многое все откладывала, а в моем возрасте… — Она выразительно помолчала. — Так вот, я просто решила, что больше нельзя тянуть, а Клио, — леди Констанс похлопала девушку по руке, — Клио была так добра, что предложила свою помощь.

— Надеюсь, вы понимаете? — улыбнулась Клио родителям и облегченно вздохнула. До конца дней она будет в долгу перед леди Констанс.

— Разумеется… — все еще с недоуменным видом начала Брайанна.

Атреус, однако, остался невозмутимым. Отойдя от окна, он подошел к дивану, на котором сидели дамы, и, став лицом к Клио и леди Констанс позади жены, положил руки на плечи Брайанны.

— Значит, дочка, твое желание — остаться в Лондоне?

Клио взглянула в глаза человеку, которого она никогда в жизни не обманывала, проглотила образовавшийся в горле комок и кивнула:

— Да, папа, именно так.

— Мы закрываем дом, — сказал Атреус.

— О, я буду очень рада, если Клио остановится у меня, — быстро сказала леди Констанс. — Уверяю вас, она не останется без должного внимания.

— В этом я не сомневаюсь, — чуть улыбнулся Атреус. — Как поживает ваш внук, леди Констанс? Не уверен, что наши дороги пересекались с тех пор, как он был ребенком.

— Уилл всегда очень занят, конечно. — Леди Констанс была явно напугана вопросом, но быстро оправилась. — У него голова занята делами, и он постоянно в разъездах.

— Он сейчас в Лондоне?

— Да… думаю, да.

— Он друг нашего племянника Дэвида Хоукфорта, не так ли? — спросила Брайанна, обменявшись с мужем взглядом, который Клио не могла расшифровать, но который непонятно почему в то же время насторожил ее.

— Уилл упоминал о Дэвиде, я уверена, — ответила леди Констанс.

— Очень приятно, — улыбнулась Брайанна. — Клио, дорогая, конечно, ты можешь остаться, чтобы помочь леди Констанс в… в том, что ей потребуется сделать. Но, прошу тебя, давай нам о себе знать. Амелия, проводя свадебное путешествие в Америке, и то удосуживается время от времени писать родным.

— Конечно, я буду писать. — Клио уже была готова соглашаться на все. — И я сделаю все, что могу, чтобы помочь вам подготовиться к отъезду. Когда вы уезжаете?

— Довольно скоро, — сухо ответил Атреус, — есть еще пара дел, которыми я должен заняться до отплытия. — Он не разъяснил, что это задела, и через некоторое время оставил леди одних.

Служанка принесла поднос с чаем и сандвичами, и дамы еще немного посидели, пока леди Констанс не отправилась к себе домой, получив заверения, что Клио прибудет через день-другой, как только закончит помогать матери и решит, что из собственных вещей отправить обратно в Акору, а что оставить здесь.

— Еще чаю? — предложила Брайанна, оставшись наедине с дочерью.

— Да, пожалуйста.

Клио расправила плечи и молча напомнила себе, что она уже взрослая женщина. Мать всегда останется матерью, но Брайанна отлично понимала, что Клио уже не ребенок. Понимал ли это Атреус?

— Мне не приходило в голову, что ты захочешь остаться в Англии, — сказала Брайанна, протягивая Клио чашку. — Тебе не хотелось покидать Акору и ехать сюда. Это вполне понятно, если иметь в виду работу, которой ты занималась дома.

В течение нескольких месяцев Клио вела раскопки в одном из древнейших домов в столице Акоры Илиусе недалеко оттого места, где она жила с родителями. Совсем недавно девушка решила, что обнаружила доказательство того, что, возможно, в доме, хотя и короткое время, жила пара, которая была основателем их рода и в огромной степени — самой Акоры.

Известие, что родители собираются в Англию и хотят, чтобы она поехала с ними, явилось для нее неприятной неожиданностью. Клио воспротивилась, желая остаться в Акоре и продолжить работу, но отец по необъяснимой причине отказал ей, и теперь Клио понимала, насколько странным кажется то, что она не ухватилась за возможность вернуться.

— Я надеюсь, что еще продолжу те раскопки. — Клио понимала, что это одновременно и правда, и еще одно осложнение. — Но, думаю, в данный момент мне лучше остаться здесь.

— Чтобы помочь леди Констанс?

— Я очень люблю ее.

— И я тоже, — невозмутимо откликнулась Брайанна и придвинула к дочери блюдо с сандвичами.

Ванакс Акоры отправился верхом в Уайтхолл, где у него была назначена встреча с лордом Мельбурном. Они были старыми знакомыми и иногда союзниками, отлично понимавшими друг друга, и, когда Атреус уезжал от него, они оба улыбались.

Затем он отправился на Сент-Джеймс-стрит в древний «Палладиан», приютивший членов Уайтхолла, старейший и самый престижный из мужских клубов. Появление Атреуса вызвало бурю восторга, проявившуюся в истинно клубной манере: раздалось шуршание газет в читальном зале на первом этаже и редкие покашливания.

Атреус не состоял членом клуба, а, как правило, не членам клуба не разрешалось проходить дальше вестибюля, но он был кем-то более достойным — королевской особой, и ему нельзя было отказать.

— Конечно, ваше величество, разумеется, ваше величество, — залепетал старший портье, услышав его просьбу. — Вот сюда, ваше величество.

У двери в курительную комнату Атреус помедлил и сделал глубокий вдох. Как известно, он время от времени не мог отказать себе в дорогих сигарах, и если существовало что-то, чем могли гордиться члены Уайтхолла, то это отсутствием дешевого табака. Над бильярдными столами висела приятная голубая дымка, но она не помешала Атреусу разглядеть в дальнем углу комнаты двух мужчин, и он направился прямо к ним.

— Вот так сюрприз, дядя, — приветствовал его Дэвид Хоукфорт, высокий темноволосый юноша. — Не хотите сыграть? — кивнул он на покрытый зеленым сукном стол.

— Нет, спасибо, — ответил Атреус, глядя на спутника своего племянника. — Полагаю, вы Холлистер?

Глава 12

Уилл медленно опустил кий, который держал в руках, и, встретившись лицом к лицу с отцом. Клио, сделал то, что сделал бы любой великолепно воспитанный и сообразительный человек — оглянулся в поисках пути к отступлению. Но пока еще ничего не было ясно, и, кроме того, нужно было проявить уважение.

— Сэр. — Он наклонил голову, не сводя глаз с Атреуса, чтобы иметь возможность предвосхитить любое движение, которое тот мог предпринять.

Главе Акоры, вероятно, было уже за пятьдесят, но по его виду можно было сказать, что он способен одолеть большинство мужчин на несколько десятков лет моложе себя. С другой стороны, он не производил впечатления разъяренного человека.

Но как же все-таки он мог обо всем узнать? Уилл уехал из Холихуда три дня назад и на следующее утро прибыл в Лондон. Он отказывался понимать, чем вызвана эта встреча, если только Клио немедленно не отправила матери письмо и не решила рассказать родителям о том, что произошло. Или он неправильно истолковал ситуацию? Человек, который управляет островным государством, славящимся своей военной мощью, пришел явно безоружным и определенно не выражал намерения в ближайшее время лишить Уилла жизни.

— Мельбурн сказал, что я могу найти вас здесь. — Атреус, видимо, несколько растерялся, но был начеку.

— Правда? Что я могу сделать для вас, сэр? — спросил Уилл.

Всегда находчивый Дэвид воспользовался возможностью подозвать официанта и заказал три бренди.

— Премьер-министр сказал, что вы недавно были в Шотландии, — снова заговорил Атреус, когда официант отошел.

— У меня там деловые интересы. — Уилл оперся о стол и, следуя примеру Умбры, который завел всех в тупик, изо всех сил старался не проявить ничего, кроме вежливой отзывчивости.

— У нас в Акоре есть фабрики, и мы собираемся позаимствовать кое-что из новых технологий. Мне хотелось бы знать, что вы об этом думаете.

Ванакс Акоры — отец Клио — разыскивал его, чтобы обсудить деликатный вопрос ткацкого производства? Королевские особы имеют собственные прерогативы и собственные чудачества — но эта показалась Уиллу сверхстранной, однако он подумал, что даже при всем этом должен быть благодарен, что причина встречи оказалась столь прозаичной.

Взяв бренди, мужчины не спеша вышли на террасу с видом на задний сад, и там Уилл обнаружил, что из него вытягивают практически все подробности работы фабрики, включая источники поставки сырья, наилучший вид энергии и условия работы рабочих. Атреус задавал короткие и точные вопросы, и через некоторое время разговор вернулся к финансовой стороне. Как и любой человек на его месте, Уилл был осторожен в таких делах, но вскоре понял, что полностью раскрывает Атреусу свое финансовое положение, ко все большему изумлению Дэвида, который, потягивая свое бренди, слушал их обоих.

Когда в конце концов ванакс, по-видимому, был удовлетворен, он встал и кивнул племяннику.

— Приходите на обед, — сказал он Уиллу и, чтобы его правильно поняли, уточнил: — сегодня вечером. — И ушел, провожаемый подобострастным старшим портье.

— Нет, он не правит, он просто служит, — пробормотал Уилл и, глубоко вздохнув, откинулся в кресле.

— Не знаю, где ты это слышал, — рассмеялся Дэвид, — но это в определенной степени правда. По представлению моего дяди, служение своему народу состоит в том, чтобы быть уверенным, что все идет именно так, как, по его мнению, должно идти.

— Могу сделать вывод, что он весьма преуспел в этом.

— Это его долг. — Немного помедлив, Дэвид спросил: — Ты знаешь что-нибудь о том, как выбирают ванакса Акоры?

— Я полагал, что это место наследуется, — покачал головой Уилл.

Нет. Существует некий… ритуал, пожалуй, так можно его назвать. Я не знаю всех деталей, и почти никто их не знает, но, очевидно, любой мужчина, который хочет стать ванаксом и не подходит на это место, не может оставаться в живых после этого ритуала.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Во всяком случае, Атреус выжил. Он ванакс уже более тридцати лет и за это время привел Акору от очень ограниченных и осторожных контактов с остальным миром к тому, что она представляет собой сегодня. Он очень рисковал, но это того стоило. — Замолчав, Дэвид в упор посмотрел на Уилла. — Единственное, чем никогда не рисковал мой дядя, — это своей семей.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Это было ложью, но при сложившихся обстоятельствах Уилл считал ее вполне уместной. И потом, если ты не можешь обмануть своего друга, то кого ты сможешь обмануть?

— Правда? Я написал Клио и предложил ей приехать в Хоукфорт, если она устала от Лондона. В ответном письме она поблагодарила меня и сказала, что вместе с твоей бабушкой едет в Холихуд, а в это время ты как раз был там.

Это была причина, по которой Уилл никогда не заводил любовные интриги, которыми некоторые так увлекались, — из них совершенно невозможно было выпутаться.

— Дэвид…

— Уилл, мы дружим уже много лет. Ты прикрываешь мою спину, я — твою, и мы оба еще в состоянии рассказывать людям сказки, только не тем, кто может их знать. Черт, я даже люблю тебя! Но если ты обидишь Клио… Что я могу сказать? Лучше не попадайся мне на глаза.

Достаточно откровенно, и именно то, что сказал бы сам Уилл, если бы они поменялись местами. Но проблема в том, что каждый оставался на своем месте. Они с Дэвидом были близки, как могут быть близки братья, и Дэвид только что пригрозил убить его. Проклятие!

— Я полагаю, тебе не пришло в голову, что она может меня обидеть?

Молодой человек долго смотрел на друга, и постепенно его выражение менялось от нормального выражения человека, который, вероятно, должен сделать что-то, чего ему на самом деле не хотелось бы делать, до выражения глубокой благодарности за то, что ему не придется делать ничего подобного.

— Вот так, да? Ну и паршивец! — Подняв руку, Дэвид подозвал официанта и заказал еще бренди.

К тому времени как Уилл добрался до своего лондонского дома, ему пришла мысль, не слишком ли много он выпил. Три порции бренди на пустой желудок — или их было четыре? — это была не самая лучшая идея. Однако у него еще оставалось несколько часов до того, как его ожидали на обеде, и этого было вполне достаточно, чтобы принять горячую ванну и выпить чашку кофе.

Войдя в шикарный дом, расположенный всего в нескольких кварталах от резиденции Атрейдисов, Уилл очень удивился, увидев, что в гостиной горят лампы. Он никогда не пользовался этой комнатой, и слугам это было прекрасно известно. Комнату любила его бабушка, но Уилл был уверен, что она в Холихуде.

Поднявшись по лестнице через две ступеньки, Уилл позвонил и, когда вошел его камердинер, попросил приготовить ванну и кофе — кофе обязательно.

— Милорд вечером уходит? — спросил камердинер с неподдельно расстроенным видом. Его звали Матер, и, несмотря на то что он проработал здесь всего несколько месяцев, он уже понимал, почему камердинеры не задерживались у графа Холлистера. Должность камердинера требовала признательности за то, что ее обладатель неустанно следил за модой. Обычно даже самых пренебрегающих модой хозяев можно было заставить понять, что покрой шейного платка действительно имеет большое значение — но только не его милость. Основываясь на том, что замечал за графом Холлистером, Матер втайне подозревал, что его хозяин гораздо охотнее вообще не надевал бы платка, а превратил бы его в своего рода оружие — но об этом невыносимо было даже подумать.

— Ухожу, да, ухожу на обед, — ответил Уилл. — Вероятно, опять будет разговор о фабриках… или еще о чем-либо в этом роде.

— Как скажете, милорд. Ваша ванна будет сейчас же готова. Осмелюсь предположить, что ваша милость немного пострижет волосы, — со слабой надеждой добавил камердинер.

— Чудесно, чудесно… Блатер, да?

— Матер, сэр, — поморщился камердинер. — Меня зовут Матер. Если вы дадите мне несколько секунд, я позабочусь о вашем кофе.

У тебя чудесные волосы. — Брайанна заканчивала расчесывать гладкие золотисто-рыжие пряди, доходившие Клио до середины спины и слегка завивавшиеся на концах. — Я очень рада, что ты не делаешь эти ужасные локоны и завитушки, которые, очевидно, так нравятся здешним женщинам.

— Мы обе знаем, что у меня ваши волосы, — с улыбкой отозвалась Клио, поймав взгляд матери в зеркале туалетного стола. — И я вам очень благодарна за это.

— Я буду скучать по тебе. — Улыбнувшись, Брайанна ласково похлопала дочь по плечу.

Взяв у матери оправленную в серебро щетку, Клио положила ее на мраморную поверхность стола, все так же глядя на мать.

— Мы и прежде расставались, когда вы с папой уезжали в Англию, а я оставалась в Акоре.

— Да, но тогда все было по-другому. Я знала, что ты остаешься дома в безопасности и за тобой будут присматривать.

— Я и здесь буду в безопасности, мама, не беспокойся. — Во всяком случае, Клио надеялась, что это так. Ее ожидали опасности, но она не могла не верить, что вместе с Уиллом преодолеет их.

«Вместе» — это слово опять напомнило ей, что он не собирался позволять ей оказывать ему помощь.

— Мама… когда вы и папа встретились, вы просто поняли, что предназначены друг для друга?

— Когда я и твой отец встретились в первый раз, он был при смерти после покушения на его жизнь, — немного подумав над ответом, осторожно сказала Брайанна.

— Я имела в виду, после…

Да, я понимаю. Когда мы встретились снова, это произошло здесь, в Англии, куда я приехала, чтобы побольше узнать о своих настоящих родителях. Они умерли, как ты знаешь, но лорд Уильям, муж леди Констанс, был кузеном моей матери, и он, и леди Констанс предложили мне остаться у них.

— Вы хотите сказать, что могли остаться здесь, в Англии? — Клио никогда не знала об этом, и такая возможность ошеломила ее. Если бы Брайанна сделала такой выбор, Клио никогда не появилась бы на свет.

— Да, могла. Но появился твой отец и упорно настаивал, чтобы мы поженились.

— Правда? — Вероятно, это была семейная традиция, когда мужчина настаивает на браке. — И как вы к этому отнеслись?

— О, я была безумно влюблена в него, но существовали… сложные проблемы. Во всяком случае, мы их решили, и вот мы здесь. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, из любопытства.

— Хм, ну что ж, в таком случае мне пора переодеться к обеду. Увидимся внизу. — Брайанна коротко поцеловала дочь в щеку и направилась к двери, но остановилась и оглянулась. — Почему ты не носишь темно-синий шелк? Он очень идет тебе.

Блатер — нет, Матер — вполне прилично выполнил свою работу. Больше того, он выполнил ее без особого ворчания. Волосы Уилла были аккуратно подстрижены, он был чисто выбрит и удобно чувствовал себя в одежде, даже несмотря на накрахмаленную рубашку, но самое приятное, что у него была ясная голова, — у Уилла появилось предчувствие, что последняя деталь будет исключительно важна во время его беседы с ванаксом Акоры.

Уилл отправился пешком, так как вечер был приятным, а расстояние коротким, и по дороге к резиденции Атреуса размышлял над своим недавним разговоромс отцом Клио. Этот человек или играл в очень тонкую игру, или не имел представления об отношениях Уилла с его дочерью. Вопрос состоял в том, нужно ли посвящать его в них.

Это была ситуация, из которой Уиллу нужно выйти с честью, но она легко могла довести и до самоубийства. Подходя к кованым чугунным воротам, которые перекрывали гравийную дорожку, ведущую к особняку, Уилл решил, что следует оценить ситуацию — в частности, много ли оружия находится в готовности под рукой, — прежде чем что-либо предпринимать.

Одетый в килт воин открыл парадную дверь и, услышав имя Уилла, отступил в сторону, пропуская его. Внутри дом был таким же, как любой другой дом, где хороший вкус сдерживает демонстрацию богатства и власти. Единственным отличием было присутствие мужчины, который был голым по пояс, в одном только килте и с коротким мечом на поясе, и еще то, что мебель в соседних комнатах была покрыта чехлами и все, что мог видеть Уилл, производило впечатление опустошенности.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы понять, что представители Акоры уезжают. Когда было принято такое решение и почему? А точнее, что это означало для Клио и для него?

Уилл обдумывал это, когда появился хозяин дома. Ванакс Акоры все еще был в английской одежде, хотя, подобно Уиллу, больше любил неофициальную и удобную. На нем был хорошо сшитый, но не экстравагантный костюм из темно-серой шерсти и рубашка без модного высокого воротника, который многие мужчины носят, несмотря на то что он постоянно натирает им шею.

— Простите этот беспорядок, — поздоровавшись, извинился Атреус, выглядевший спокойным и доброжелательным. — Мы упаковываем вещи.

— Я так и подумал. Вы покидаете Англию, ваше величество?

— Сейчас да, но мы вернемся на коронацию. А, вот и ты, дорогая. — Атреус обернулся к потрясающе красивой женщине, входившей в холл.

Ванакс Акоры представил Уилла, и граф склонился к руке леди Брайанны. Он поразился тому, насколько она похожа на Клио — или, правильнее сказать, наоборот. В их чертах была заметная разница, но сияющие голубые глаза и роскошные рыжие волосы ясно говорили, что это мать и дочь, а улыбка Брайанны снова напомнила Уиллу улыбку Клио.

— Очень приятно познакомиться с вами, или мне следует сказать — снова встретиться с вами. Не думаю, что вы помните наш поход за лягушками.

— К сожалению, не помню, ваше высочество, и прошу прощения за такую плохую память.

— Это вполне естественно, ведь вам тогда исполнилось всего шесть лет. У меня не было возможности выразить вам соболезнования по поводу смерти вашего дедушки. Прошу вас, примите их сейчас. Он был настоящим другом.

— Благодарю. Я знаю, что он очень любил вас, и сожалею, что меня не вызвали, когда вы были в Англии. Я был занят делами.

— Граф Холлистер занимается фабриками в Шотландии, — сообщил жене Атреус. — Сегодня днем мы беседовали с ним об этом.

— Беседовали, дорогой? — Брайанна бросила мужу взгляд, который для Уилла остался загадкой. — Это хорошо. Мы всегда находим интересные вещи, которые увозим с собой, но я надеюсь, мой муж не собирается вывозить целиком всю фабрику.

Джентльмены посмеивались этой шутке, когда взгляд Уилла привлекло какое-то движение на верху лестницы. Он резко замолчал и уставился на появившееся там видение.

Не могла же она быть реальной? Ведь Клио оставалась в Холихуде, где он попросил ее оставаться.

Одетая в платье из шуршащего темно-синего шелка, которое подчеркивало ее тонкую талию и высокую пышную грудь, она спускалась по лестнице лондонского дома своих родителей.

Увидев Уилла, Клио замерла и, побледнев, слегка прижала руку к груди у сердца. Ее рот — этот восхитительный рот, о котором он не мог не вспоминать, — выражал некоторое смятение, удивление и, возможно, ужас.

— Клио?.. — сказал Уилл, не успев себя остановить. Сойдя вниз, она перевела взгляде него на родителей, которые наблюдали за ними обоими, и обратно на Уилла.

— Уилл… я не знала, что вы здесь. — Голос Клио звучал глухо и напряженно, и по ее тону можно было предположить, что это открытие ее не слишком обрадовало.

— И я тоже. — Он с величайшей осторожностью взглянул в сторону ванакса, который просто улыбался.

— Я и не подозревал, что вы знакомы, — спокойно заметил Атреус.

— Вы познакомились в Холихуде? — поинтересовалась Брайанна, изображая наивность.

— Да, — ответила Клио, не в силах отвести взгляда от молодого человека. Что он здесь делает? Как он смел вот так явиться? И как ей теперь смотреть одновременно на него и на родителей?

— Милая леди Констанс, ей всегда удается свести людей вместе, — сказала Брайанна.

— Нет, мама, ничего подобного, — поторопилась возразить Клио, хорошо помня, что пожилая женщина имела репутацию сводницы. — Леди Констанс не ожидала, что Уилл… то есть граф Холлистер приедет в Холихуд.

— Не ожидала? — переспросил Атреус. — А что привело вас в Холихуд? — обратился он к Уиллу и, не дав ему ответить, сказал: — Но давайте не будем разговаривать в холле. Разрешите предложить вам выпить до начала обеда?

— Благодарю вас, сэр. — «Что угодно, только не бренди», — взмолился про себя Уилл, но в любом случае у него было намерение прикладываться к спиртному не иначе, как с величайшей осторожностью и умеренностью. Он понимал, что они оба — он и Клио — оказались в ситуации, которой никто из них не ожидал, и все его чувства мгновенно обострились: ясно, что ванакс и его супруга заслуживали более пристального внимания.

При всем этом обед тем не менее оказался неожиданно приятным. И Атреус, и Брайанна были любезны и все понимали. Они непринужденно поддерживали разговор, несмотря на стремления двух других участников обеда погрузиться в молчание и не сводить глаз друг с друга. Постепенно разговор зашел о новой королеве и ее будущем правлении.

— Уверена, она еще удивит всех, — провозгласила Брайанна. — Все говорят, что она очень молодая и очень уступчивая, но я думаю, она мыслит самостоятельно.

— Тогда будем надеяться, что она в этом преуспеет, — сказал Атреус. — Англия стоит перед великими переменами.

— Вы не думаете, отец, что лучше встретить их с Викторией, чем с Огастусом Фредериком? — спросила его Клио.

Они находились в семейной столовой, много меньшей и не такой официальной, как та, которая предназначалась для дипломатических обедов. Меню удивило Уилла. Оно было более легким, более натуральным и одновременно более изысканным, чем еда, которую он привык встречать, обедая в богатых домах. На первое был подан лосось, имевший вкус запеченного на открытом огне, с обжаренным зеленым горошком и рисом — последнее было для Уилла в новинку, из риса обычно готовили только сладкий пудинг, который он ненавидел с детства и с тех пор никогда не брал в рот.

— Я не сомневаюсь, что у герцога Суссекского много сторонников, — ответил Атреус, — но будет ли он сейчас лучшим руководителем для Англии, это другой разговор.

— Хорошо сказано, дорогой, — откликнулась сидевшая рядом с Уиллом Брайанна, — но мне кажется, что в данное время на это место лучше всего подходит женщина.

— Но ведь британский монарх — будь то он или она — на самом деле не обладает такой уж большой властью? — поинтересовалась Клио.

— Это в значительной степени зависит от того, кому удается занять трон, — ответил Уилл. Поверх стола, накрытого камчатной скатертью, он смотрел, как свет высоких белых свечей, вставленных в серебряные подсвечники, подчеркивал безукоризненные черты лица девушки. Вечернее платье оставляло открытыми ее плечи, в свете камина ее кожа поблескивала как алебастр, и Уилл с трудом заставил свои мысли вернуться к обсуждаемой теме. — Популярный монарх может пользоваться огромным влиянием, которое со временем превратится в настоящую власть. По этой причине в смутные времена резких перемен монарх, который практически не популярен, тем не менее может воспользоваться моментом и извлечь пользу из своего высокого поста, чтобы достичь собственных целей, независимо от того он это или она.

— И Огастус Фредерик именно так и поступит? — спросила Клио.

— Но герцог Суссекский не собирается становиться королем, — возразила Брайанна. — Виктория выйдет замуж, у нее появятся дети, и они станут ее наследниками.

— Будем надеяться на это, — согласился Уилл и занялся блюдом с виноградом и сыром, которое только что подали.

Он уже начал расслабляться, решив, что обед, в конце концов, оказался приятным, когда Атреус, откинувшись на стуле и покручивая в бокале рубиновое-красное вино, заговорил о другом.

— Полагаю, следует поговорить о том, ради чего я пригласил вас прийти сюда сегодня вечером.

Глава 13

— Остается? — повторил Уилл. Ему хотелось верить, что он неправильно понял Атреуса, но, по всей видимости, ванакс Акоры сказал именно то, что хотел сказать. — Клио, то есть ее высочество, остается в Англии?

— Леди Констанс была очень добра и пригласила меня, — с ноткой вызова сообщила ему Клио.

— Очень любезно со стороны бабушки. — «Еще одна персона, с которой нужно быть чрезвычайно осторожным», — напомнил себе Уилл. — Вы обо всем договорились еще до отъезда из Холихуда?

— По дороге, мы ехали вместе, — пояснила Клио.

— У меня сложилось впечатление, что вам не нравится Лондон, ваше высочество. — Уилл был вынужден признать, что плохо осведомлен о том, что происходит в его собственном доме, и не знает, что его бабушка там находится.

— Но это такое увлекательное место. — Ей показалось, или он действительно заскрипел зубами? — В Лондоне так много всего происходит… или может произойти.

— Несомненно, все правильно, но многое из этого может оказаться неприятным или даже опасным.

— Опасным? — перебил его Атреус. — Но в последнее время в городе спокойно.

— Да, верно, но это не всегда хорошо. Спокойствие может означать скрытую борьбу, враждебные действия, которые могут вырваться наружу.

— Вы действительно так думаете? — забеспокоилась Брайанна.

— Его милость преувеличивает, — ядовито заметила Клио, — а кроме того, я не собираюсь оставлять леди Констанс.

— Ваша забота о моей бабушке делает вам честь, но…

— Похоже, для Клио это великолепная возможность получше познакомиться с Англией, — высказалась Брайанна.

— Однако, — возразил Атреус, — если вы, Холлистер, не чувствуете себя способным обеспечить моей дочери должную безопасность, Клио вернется с нами в Акору.

— Отец, прошу вас, нет необходимости… — Нож лежат немного в стороне, и Клио на самом деле не потянулась к нему, а сжала рукой тарелку, но Уилл мог бы поклясться, что ее пальцы дернулись в том направлении.

— Конечно, я гарантирую ее безопасность, ваше высочество. — Как еще он мог поступить, если позже собирался объявить, что хочет стать ее мужем?

Сознательно или нет — и Уилл не собирался строить догадки об осведомленности Атреуса, — но ванакс искусно поймал его в ловушку. Клио или будет в безопасности благодаря ему, или нет. Если нет, то у них обоих нет будущего. И если Атреус играет в шахматы, а Уилл думал, что это весьма вероятно, то он просто одержал победу матом.

— Гарантируете? — Клио смотрела на него, и он мог бы сказать, что она пытается разгадать, что означает его стремительное изменение мнения.

— Безусловно. Вы будете в полной безопасности в обществе моей бабушки. — Даже если для этого ему придется отправить их обеих в Холихуд и пристально следить, чтобы они оставались там.

— Хорошо, тогда это решено, — сказал Атреус. — Мы оставляем здесь в доме обычную охрану, а сами через три дня отплываем.

— Так скоро, — пробормотала Брайанна.

— Нам нужно быть дома, дорогая. — Потянувшись через стол, он накрыл рукой руку жены. — Мой племянник Гейвин Хоукфорт, старший брат Дэвида, ведет дела в Акоре вместо меня, и я хочу проверить, как он с ними справляется, — пояснил он Уиллу.

— Но прежде чем уехать, мы должны засвидетельствовать свое уважение королеве. — Брайанна взглянула на дочь: — Ты должна поехать завтра с нами в Букингемский дворец. Я знаю, ты знакома с Викторией, но мне хотелось бы, чтобы до нашего отъезда ты поближе сошлась с ней.

— Великолепно, пока мы здесь, ты могла бы проводить время в ее обществе, — подхватил Атреус. — Пользуйся случаем, пока есть такая возможность.

— Превосходная идея, отец, — улыбка Клио чуть-чуть не дотянула до того, чтобы стать победоносной, — и я думаю, у его милости не возникнет никаких возражений. Где я могу быть в большей безопасности, чем рядом с самой королевой?

Уилл решил, что она тоже играет в шахматы — вероятно, ее научил Атреус, и, наверное, вечерами в Акоре отец и дочь разыгрывали между собой баталии.

По взаимному соглашению леди не оставили мужчин с их сигарами, а продолжали разговор, пока вечер не опустился на город. В конце концов Уиллу пришло время уходить, но до этого он принял для себя решение. Ему понравились ванакс и его жена, по всему было видно, что они достойные, открытые люди. Он искренне уважал их и, больше того, высоко ценил их могущество и влияние на отношения между Англией и Акорой.

•И вот, выпрямившись после того, как поцеловал руку Клио, Уилл взглянул на ее отца:

— Сэр, если вы не возражаете, я бы хотел перед уходом поговорить с вами наедине.

Уилл, еще не выпустивший пальцы Клио, при этих словах почувствовал, как она сжала ему руку. Она уже готова была запротестовать, но вовремя остановила себя. Разве можно это делать? Какие разумные доводы она могла привести против того, чтобы ее отец и граф Холлистер разговаривали наедине?

Быстрый уничтожающий взгляд, который она метнула в Уилла, не испугал его. Напротив, граф только улыбнулся, пожелал ей доброй ночи и последовал за Атреусом в его кабинет.

— Мама… — начала Клио, когда тяжелые двери плотно закрылись за мужчинами.

— Иди в постель, дорогая. — Глядя на дочь с сочувствием и женским пониманием, Брайанна пожала плечами и, когда Клио попыталась возразить, добавила: — Больше ничего не остается делать.

В постель, но, конечно, не спать. Клио лежала, глядя вверх на занавеси кровати, и старалась не пропустить ни малейшего звука. Услышав наконец, как открылась дверь в отцовский кабинет, а затем открылась и закрылась парадная дверь, Клио вскочила с кровати. Торопливо надев халат и тапочки, она схватила свечу и выбежала из спальни, но опоздала — когда она спустилась по лестнице, охранник, дежуривший в вестибюле, доложил ей, что ванакс ушел спать.

Конечно, можно было пойти за ним, постучать в дверь родительской спальни и попросить рассказать, что случилось. В четырнадцать Клио так и сделала бы, но в двадцать четыре не могла себе этого позволить.

Вернувшись в спальню, она провела несколько плодотворных часов, обдумывая все то ужасное, что могла сделать с Уиллом Холлистером, прежде чем ей наконец удалось задремать.

Рано утром следующего дня, но не так рано, чтобы ее отец еще не успел уйти из дома, Клио разыскала мать. Брайанна в шелковом кремовом пеньюаре с кружевами сидела в своей малой гостиной, наслаждаясь утренним чаем, и, увидев дочь, сразу же подняла руку.

— Я не знаю, — предупредила Брайанна вопрос Клио.

— Но вы должны знать — воскликнула девушка, усаживаясь рядом с матерью.

Клио уже была одета для визита в Букингемский дворец. Она выбрала одно из своих любимых платьев: бледно-желтый шелковый лиф платья был отделан кремовыми кружевами, а темно-зеленая шелковая юбка замысловато вышита по подолу россыпью крошечных цветов. Клио надела только одну нижнюю юбку — да и та была из накрахмаленного муслина без подкладки, — хотя больше любила, чтобы юбки имели более пышную форму. Но по своему опыту она знала, что день во дворце затягивался надолго, а ей хотелось чувствовать себя удобно.

Но сначала Клио должна была узнать, что произошло накануне вечером.

— Твой отец ничего не сказал, — утверждала Брайанна. — Он не желал говорить на эту тему.

— Но он рассказывает вам все… Разве нет?

— Я никогда так не считала. — Мать с укоризной взглянула на Клио. — Я тоже рассказываю ему далеко не все. Даже людям, состоящим в самых близких отношениях, дано право на собственные тайны. Так вот, Атреус ясно дал понять, что не намерен обсуждать то, что было сказано графом Холлистером.

— Хорошо, но тогда какой у него был вид? — в полной растерянности спросила Клио.

— Совершенно обыкновенный. — Уголки рта Брайанны приподнялись в завуалированной улыбке, а затем она абсолютно серьезно добавила: — К сожалению, дорогая, я совершенно не представляю, что происходило между ними, хотя тоже очень хотела бы это знать. Быть может, ты об этом догадываешься. — Она пристально посмотрела на дочь.

Возможно, Клио и догадывалась, но ей хотелось получить материнский совет и сохранить свою небольшую тайну.

— Не сомневаюсь, мы это со временем выясним, — запинаясь, ответила Клио.

— Я тоже не сомневаюсь, — согласилась Брайанна. — А теперь, дорогая, помоги мне решить, что надеть.

Примерно через час они покинули дом и в открытой коляске направились к Букингемскому дворцу. Клио было чрезвычайно интересно увидеть королевскую резиденцию, детище сумасбродной реконструкции великого архитектора Джона Нэша, выполненной по поручению расточительного короля Георга IV, пожелавшего более чем вдвое увеличить первоначальный размер здания. Всего несколько недель назад Виктория еще жила в гораздо меньшем Кенсингтонском дворце, где она родилась и выросла. Ее решение переехать в Букингемский дворец явилось неожиданностью для всего двора и вызвало предположение, что она хочет раз и навсегда покончить с детством, проведенным под надзором властной матери. Неизвестно, было это правдой или нет, но, несомненно, Виктория стала первым монархом, превратившим дворец в свою резиденцию.

Приближаясь к огромной постройке, они проехали под Марбл-Арч, установленной в честь победы Британии над Наполеоном.

— Ты знаешь, что ходят разговоры о том, чтобы передвинуть ее? — наклонившись к дочери, спросила Брайанна, когда арка осталась позади.

— Передвинуть арку? — Клио понадобилось время, чтобы сообразить, о чем говорит мать. — Но зачем… и как?

— Относительно того, «как», не могу сказать, — пожала плечами Брайанна, — хотя британцы изобретательны в таких делах и, полагаю, найдут способ. А что касается «почему», то можешь представить себе, что в таком внушительном дворце почти нет спален?

Дворец был огромным, хотя и не очень, если сравнивать его с дворцом Илиуса, главного города Акоры. Правда, тот дворец строился на протяжении трех тысячелетий, комнаты, коридоры и залы для приемов тщательно поддерживались, к ним добавлялись новые, но ничто никогда не разрушалось. В результате получилось то, что некоторые называли лабиринтом, хотя Клио, прожившая во дворце всю жизнь, могла безошибочно найти дорогу в любой его уголок.

И все же Букингемский дворец был достаточно большим и мог похвастаться дюжинами спален и всеми другими условиями для отдыха, которые только мог пожелать человек.

— Этого, конечно, недостаточно для семьи, которой, как все надеются, очень скоро обзаведется Виктория, — заметила Брайанна.

— Но она не то что еще не замужем, а даже не помолвлена.

— Ходят слухи, что Мельбурн намерен в ближайшее время исправлять это упущение. Ну, впрочем, вот мы и прибыли. — Спускаясь из экипажа с помощью стражника из Акоры, Брайанна держала дочь за руку. — Твой отец должен встречать нас. Думаю, он где-то здесь поблизости.

Не обращая внимания на любопытные взгляды знати, она повела Клио вверх по парадной лестнице и дальше по коридору в приемную королевы. Это был большой зал с высоким потолком и богатой, но, как подумала Клио, не слишком удобной мебелью. Когда она высказала свое мнение матери, та рассмеялась.

— Твоя тетя Джоанна очень развеселилась, первый раз оказавшись здесь. Она узнала мебель, изготовленную еще для Карлтон-Хауса — этой последней, достойной жалости причуды короля Георга IV, — который снесли через несколько лет после того, как было закончено строительство.

— Чтобы заменить этим более современным и таким же ужасающе нелепым сооружением?

— Совершенно верно. Но оно, по-видимому, устраивает ее величество.

Если судить по улыбке на лице молодой женщины, которая стояла под золотым балдахином на небольшом возвышении в дальнем конце зала, то это было правдой. Клио несколько раз встречалась с Викторией, но всего один раз после смерти последнего короля, доводившегося Виктории дядей. Невозможно было не заметить молодости и миниатюрности молодой королевы — ей было всего восемнадцать лет, и ее рост едва достигал пяти футов, но она держалась великолепно, и Клио подумала, что, несмотря на довольно заурядную внешность, Виктория производит впечатление женщины, способной удивить народ.

Рядом с королевой стоял высокий стройный мужчина с орлиным профилем и серебряными волосами, обрамлявшими его лицо натуральными кудрями, но он был лишен женственности благодаря упрямому рассеченному подбородку и внушительным бакенбардам. Виконт Мельбурн, премьер-министр Англии, оживленно беседовал с ванаксом Акоры, который, увидев жену и дочь, извинился и поспешил им навстречу.

— Отец, — нерешительно поздоровалась Клио. Она не представляла себе, что он мог думать, и это глубоко тревожило ее.

— Королева хочет видеть вас обеих, — сказал он, поцеловав дочь в щеку, и взял Брайанну за руку.

Очевидно, так и было, потому что Виктория тепло поздоровалась с ними и с особой сердечностью обратилась к Клио, одной из немногих, с кем могла разговаривать на равных:

— Я с радостью узнала, что вы, ваше высочество, остаетесь в Англии. Надеюсь, у нас будет возможность познакомиться гораздо ближе.

— Буду счастлива, ваше величество. — К собственному удивлению, Клио обнаружила, что это действительно так, а стоявший рядом с королевой Мельбурн улыбнулся.

Они все, включая премьер-министра, присоединились к королеве за ленчем. Матери Виктории, герцогини Кентской, которая неустанно контролировала жизнь принцессы, не было видно, и слева от королевы сел Мельбурн, а Атреус занял место справа, как предписывает этикет. От Клио не укрылось, что между молодой монархиней и более старшим по возрасту премьер-министром существуют доверие и истинная симпатия.

Когда через некоторое время Клио покидала Букингемский дворец, она обратила внимание на высокого крепкого мужчину, который возле входной колоннады разговаривал с другими людьми. Сэр Морган Керне ее не заметил, чему Клио была чрезвычайно рада, но его присутствие омрачило приятно проведенный день, напомнив ей, что Виктории грозит опасность и крайне необходимо установить личность Умбры до того, как он сможет нанести удар.

В течение следующих нескольких дней, помогая матери готовиться к отъезду из Лондона, Клио старалась, правда, без особого успеха, сосредоточиться. Пока Атреус завершал политические переговоры и дела, Брайанна продолжала, по-видимому, бесконечные хлопоты по подготовке всего домашнего хозяйства для возвращения в Акору.

Отправлялись в путешествие более ста человек, полный штат охраны и слуг, но это было ничто по сравнению с тремя полностью загруженными кораблями, наполненными всякой всячиной, начиная от книг, картин и тканей и заканчивая работающим локомотивом, подобным тем, что использовались для перевозок на железной дороге Лондон — Гринвич.

— Не могу понять, для чего все это твоему отцу. — Стоя на пристани в Саутуорке, Брайанна наблюдала, как локомотив грузят на корабль, который должен был доставить его в Акору.

Когда локомотив полностью погрузился в трюм, она вычеркнула его из длиннющего списка, с которым сверялась. Затем погрузили лошадей из Ирландии, и Брайанна тоже вычеркнула их. Такой тщательный контроль можно было поручить одному из нескольких командующих кораблями Акоры, но Брайанна чрезвычайно серьезно относилась к своим обязанностям супруги ванакса Акоры и предпочитала самостоятельно следить за процедурой погрузки. Правда, вернувшись вместе с Клио в особняк в Мейфэре, она призналась, что устала.

— Мне нужно немного отдохнуть, дорогая, иначе сегодня вечером я определенно буду, плохой компанией.

С ее матерью никогда ничего подобного не бывало, но после дня, последовавшего за почти бессонной ночью, Клио тоже чувствовала себя разбитой. Однако, став взрослой, даже в таком состоянии она не могла спать днем, и если попытается сейчас уснуть, то просто будет ворочаться и метаться.

Поэтому Клио взяла в библиотеке книгу и вышла посидеть в саду. День был теплым по английским меркам, а по меркам Акоры приятно прохладным, и она специально выбрала скамейку на солнце, пренебрегая тем, что станет с цветом ее лица. Лично ей нравились веснушки, появлявшиеся у нее от солнечных лучей, и она полагала, что глупо считать их неприличными.

Книга Джейн Остен «Убеждение» была у Клио любимой. Она достала ее с полки исключительно ради того, чтобы перечитать еще раз, и поразилась, насколько роман соответствует ее собственному положению. Героиня много лет сожалела о том, что не вышла замуж за человека, которого любила. К счастью, на страницах романа она получила еще один шанс, но в реальной жизни нет подтверждения подобным случаям.

Клио размышляла над тем, не сделала ли она непоправимой ошибки, не приняв предложение Уилла, когда внезапно почувствовала приступ головокружения. Опустив книгу, она медленно подняла голову.

Возможно, у нее устали глаза, потому что свет в саду вдруг показался ей слишком ярким. Клио зажмурилась и, снова открыв глаза, обнаружила, что она больше не одна.

По саду расхаживали люди — не воины Акоры и не слуги, которые могли бы иметь основания находиться здесь, а мимо цветочных клумб и фонтанов прогуливались, разговаривая друг с другом, люди в английских одеждах. В чем дело? Быть может, она в конце концов уснула или ей явилось еще одно видение прошлого?

Клио медленно встала, оставив на скамейке раскрытую книгу, и, затаив дыхание, заставила себя внимательно присмотреться к каждой детали развернувшегося перед ней зрелища: сад весь в цвету, люди одеты по-летнему, и в руках у леди зонтики, чтобы защититься от солнца.

Когда мог состояться такой прием? Ее» родители, бывая в Англии, устраивали приемы, как того требовало их положение, но они предпочитали официальные обеды, а не приемы в саду. Почему же они…

Мимо Клио прошел молодой человек, судя по выражению его лица, в радостном настроении, но на левой руке у него была повязана черная траурная лента.

После смерти последнего короля официальная светская жизнь в Лондоне была временно под запретом, но все равно продолжали устраивать неофициальные приемы. Не могло ли быть такого, что мать написала ей о том, что они устраивают «небольшую встречу», а Клио пропустила это, будучи в Холихуде? Если она действительно что-то видит, то ее видения переместились почти на тысячу лет из далекого прошлого во времена, очень близкие к настоящему.

В голове у Клио стучало, и она прижала руку ко лбу, чтобы сосредоточиться. Может ли она кого-нибудь узнать? Картина перед ней задрожала, люди стали расплываться, но Клио попыталась удержать ее, не позволить ей исчезнуть, отчаянно стараясь найти какой-нибудь намек, какую-нибудь разгадку того, почему это происходит с ней.

И вдруг земля у нее под ногами покачнулась, Клио потеряла равновесие и упала.

Глава 14

— Клио! — Уилл бросился по усыпанной гравием дорожке туда, где возле скамейки лежала девушка.

Бережно взяв ее на руки, он повернул Клио лицом к себе. Она была очень бледна — даже губы у нее потеряли свой цвет — и не шевелилась.

Выругавшись, он понес Клио к ближайшему фонтану, усадил рядом с ним, а потом, сняв шейный платок, намочил его и протер ей лицо холодной водой. Уилл не мог перевести дыхание, пока у нее не задрожали веки.

— Уилл? — Вытянув руку, Клио прижала ладонь к его щеке. — Ты настоящий?

— Настоящий, насколько это возможно. — Против собственной воли он улыбнулся и, обняв Клио рукой за талию, помог ей сесть на край фонтана. — Что случилось?

— Я точно не знаю… У меня закружилась голова… В саду были люди…

— У тебя было еще одно видение? — хмуро спросил он, потому что в саду было пусто и он не видел, чтобы кто-то выходил отсюда.

— Думаю, да. О, Уилл, я не понимаю, что происходит! Сначала я видела события тысячелетней давности. А то, что явилось мне только что, происходило, если я не ошибаюсь, всего несколько недель назад. Что бы это ни было, оно приближается.

Уилл крепче обнял ее за талию. Сегодня он пришел домой к Клио, надеясь поговорить с ней наедине. Он намеревался предпринять еще одну попытку убедить Клио вернуться в Акору вместе с родителями, а не подвергать себя опасности, оставаясь рядом с королевой.

Теперь ему напомнили, что он не может позволить себе руководствоваться только личными желаниями, его призывал высший долг.

— Ты видела что-нибудь, что могло бы иметь отношение к угрозе королеве? — с явной неохотой спросил Уилл.

Не думаю, — покачала головой Клио. — Но это не означает, что я не видела то, что представляет собой большую важность. — Повернувшись в руках у Уилла, она посмотрела ему в лицо. — Уилл, ты должен понять, мне необходимо остаться здесь.

— Я понимаю. — Глубоко вздохнув, он привлек Клио к себе. Признание было ошибкой с его стороны, и Уилл быстро добавил: — Только мне это не нравится. Я хотел бы найти какой-нибудь иной способ.

— Но ты согласен, что его не существует?

— Я согласен… что если ты «увидишь» что-либо, по твоему мнению, имеющее отношение к безопасности королевы, то должна сразу же сообщить мне об этом.

— Сообщить? — Легкая складка появилась у Клио между бровями.

— Сообщить, — кивнул он, — и предоставить возможность обо всем позаботиться.

Мужчины всегда одинаковые. Отец Клио, ее дяди, ее брат — все они имели склонность оберегать и нежить женщин, и нельзя сказать, что это плохо. У всех, кроме ее брата-близнеца, была возможность узнать истинные способности слабого пола, когда в беспокойные времена мужество и поступки женщин, которых они любили, доказывали на практике, что они во всех отношениях так же необходимы, как и их собственные. И Клио была бы крайне удивлена, если бы однажды в Андреасе не проснулось что-либо подобное.

Но в данный момент ей хотелось, чтобы Уилл видел ее в ином свете.

— Если бы желания были как птицы…

— И что тогда?

— Не имеет значения. — Клио несильно хлопнула его по груди, стараясь не обращать внимания на то, каким он был крепким и сильным. — Пожалуйста, отпусти меня.

Уилл было послушался, но затем, передумав, слегка отклонил ее и, держа над самым краем фонтана, улыбнулся.

— Через секунду.

— Сейчас, — потребовала Клио и снова слегка оттолкнула Уилла, но сделала это без особого энтузиазма. Она осознала, что смотрит на его рот, вспоминая, как это было, когда он касался ее собственного.

Ее воспоминание, видимо, послужило напоминанием, потому что Уилл сразу же нагнул голову и поцеловал ее. Но поцелуй не был нежным и ласковым, это был поцелуй мужчины, заявляющего свои права на женщину. Тело Клио мгновенно затрепетало в ответ, она прильнула к Уиллу, в полной мере возвращая ему поцелуй и совершенно позабыв о том, где они находятся.

— Ты своевольная женщина. — Тяжело дыша, он поднял голову и снова взглянул на Клио.

— Нет, это не так. — Клио хотелось, чтобы сердце у нее успокоилось, но оно продолжало бешено стучать. — Я не делаю секрета из того, что хочу тебя. — В других обстоятельствах изменившееся выражение его лица заставило бы Клио громко рассмеяться, но в данный момент она удержалась от этого. — Что-то не так? — с невинным видом поинтересовалась она, заметив, что он собирался покачать головой, но передумал.

— Я не привык к такой откровенности со стороны женщины.

— Презираю напускную скромность.

— Возможно, существует нечто промежуточное, — предложил он, опять улыбаясь. Понимал Уилл или нет, но в этот момент он выглядел весьма довольным.

— Возможно, — пожала плечами Клио и, выпрямившись у него в руках, немного отодвинулась от Уилла и окинула взглядом сад. В саду снова было пусто, если не считать проносившихся стрелой птиц. Люди — кто бы они ни были и по какой бы причине ни явились туда — исчезли.

— О чем ты разговаривал с моим отцом? — Клио быстро сменила тему.

— Я ждал, когда же ты спросишь об этом. — Уилл встал, но Клио осталась сидеть, разложив юбку на холодном каменном парапете фонтана и слегка склонив голову набок. Позади нее плескалась вода, и в бриллиантовых брызгах искрилось солнце, просвечивавшее сквозь густые ветви деревьев. «Понимает ли она, насколько соблазнительна?» — подумал Уилл. Он знал красивых женщин и признавал власть, которой они могли обладать, но считал себя защищенным от их чар. Однако с Клио он растерял всю свою уверенность. — Мой разговор с Атреусом носил личный характер, — ответил Уилл. Он приготовился к тому, что Клио, возможно, попытается убедить его рассказать, какую тему они обсуждали, но она не сделала этого, а просто встала.

— Отлично. Если ты снова пришел к моему отцу, то его нет дома.

— Я пришел увидеться с тобой. Я решил, что следует еще раз попытаться уговорить тебя уехать с родителями, — ответил Уилл на вопросительный взгляд Клио.

— Так почему же не уговариваешь?

Неужели он был менее правдив, чем Клио? Ему не хотелось так думать, и, конечно, он не допускал мысли о том, что был менее храбрым.

— Потому что я признаю возможность, пусть самую малую, того, что происходящее с тобой — эта «одаренность», о которой ты говоришь, — может помочь защитить королеву.

Уилл взял себя в руки, ожидая от Клио… чего? Обиды на то, что он собирается использовать ее таким образом? Возмущения тем, что он откровенно ставит безопасность королевы выше ее собственной? Он был готов к любому из бесчисленного множества ответов, который она могла дать, но только не к тому, который получил.

— О, Уилл, — Клио неожиданно улыбнулась и, спрыгнув, шагнула к нему, — я вижу, ты делаешь успехи.

— То есть? — Он слегка согнул ноги в коленях, как сделал бы человек, оказавшийся лицом к лицу с противником, от которого неизвестно чего можно ожидать.

— Очевидно, ты понял, что я могу быть полезна.

— И это… хорошо? — Желание не подвергать ее риску было для нее обидным, а желание использовать доставило удовольствие?

— Я хочу сказать, совсем неплохо, что ты дал мне время подумать. Я действительно могу помочь в этом деле и обязательно помогу.

— Оставаясь рядом с королевой и тем самым подвергая себя опасности? — Уилл не мог избавиться от страха, вызванного ее словами, и от гнева, следовавшего за этим страхом по пятам.

— Себя, — подчеркнула Клио. — Только мне решать, что делать, а не тебе указывать мне, что можно и чего нельзя.

— Моя обязанность — защищать тебя, — настаивал Уилл. — Я имею на это право. — Он никогда не мыслил такими категориями, но сейчас не мог иначе. Клио что-то пробудила в нем, что-то древнее и первобытное в сокровенной части того, что составляло в нем мужчину. Он не мог этого побороть, и Клио, безусловно, все понимала.

— Нет, — отчетливо произнесла Клио, хотя это стоило ей заметных усилий, потому что у нее внезапно сжалось горло, а грудь сдавило. Быстрота перехода от страстного поцелуя к неожиданному препирательству с Уиллом сбила ее с толку, однако голова у нее оставалась совершенно ясной. — Нет, ты не имеешь такого права ни сейчас, ни в будущем. Наша близость не дает его тебе, и женитьба на мне тоже не даст.

— Что ты говоришь?

— Защита слишком легко может превратиться в тюрьму. Если бы ты происходил из Акоры, ты это понимал бы. Ты понимал бы, что из каких бы благородных побуждений ни указывал женщине, что она может и чего не может делать, это было бы во вред ей. Но ты не из Акоры, ты… — Она прервала себя, испугавшись того, что готова была произнести.

— Кто я, Клио? — Стоя прямо перед ней, Уилл нахмурился и быстро прищурился, стараясь скрыть свои чувства.

— Я хотела сказать, что ты чужой, но я была бы не права. На самом деле я так не думаю.

— Нет, ты была бы права, сказав так. Я чужой.

Как он мог быть чужим, когда Клио знала его запах, его прикосновения в темноте, мощь его тела, погружающегося в ее лоно, звук его голоса, когда Уилл выкрикивал ее имя в минуты блаженства? Клио знала это и еще многое, но, вероятно, этого было недостаточно.

— Мы из разных культур, — пояснила она, — поэтому следует ожидать, что мы по-разному будем смотреть на одни и те же вещи.

— Ты говоришь, что твой отец, твой брат и любой мужчина Акоры остался бы в стороне и позволил женщине, о которой он заботится, подвергать себя опасности?

— Я не говорю, что ему это было бы легко сделать, но он понял бы, что женщины могут принести большую пользу. На протяжении всей нашей истории именно совместные усилия мужчин и женщин — а не только сила мужчин — создавали благосостояние нашего народа. Вместе мы всегда могли сделать больше, чем сделали бы порознь.

Уилл долго пристально смотрел на Клио.

— И ты хочешь именно этого, не так ли? Партнерства? — Сама мысль об этом казалась ему странной. Он никогда не думал о такой возможности и не верил, что способен на такие отношения. У мужчин и женщин были совершенно разные сферы существования. Они частично пересекались, но все же оставались такими же, как были всегда, — раздельными.

— Я, возможно, не дала бы такое название этим отношениям, но оно звучит вполне приемлемо. Да, это именно то, чего я хочу. Это то, что я видела вокруг себя у большинства любящих пар, и не намерена соглашаться на что-либо меньшее.

— А если это означает не получить вообще ничего?

Клио взглянула на скамейку и лежащую там книгу — героиня романа горько сожалела о своих решениях. Но Энн Элиот в отличие от Клио Атрейдис не была женщиной Акоры.

Подойдя к Уиллу, Клио положила руки ему на грудь жестом одновременно ободряющим и в какой-то степени успокаивающим, подняла голову и взглянула на молодого человека.

— Возможно, Уилл, я больше верю в тебя, чем ты сам в себя веришь, — мягким тихим голосом сказала Клио.

Но прежде чем он успел что-либо сказать, осмысливая то, что услышал, Клио уже исчезла в шуршании шелка, оставив после себя запах жасмина, плывущий в летнем воздухе.

Через два дня Клио стояла на причале в Саутуорке, куда она пришла с тяжелым сердцем и вымученной улыбкой. Позади Клио вдоль дороги, по которой даже в более спокойные дни редко ходили не жители Акоры, располагались частные склады, нанятые ее семьей. Впереди, занимая все место у причала, стояло полдюжины судов, вместе образовавших конвой, который будет сопровождать в Акору ванакса и его супругу. Серая вода Темзы плескалась об их борта, и солнечный свет отражался от изогнутых корабельных носов, украшенных вырезанными свирепыми бычьими головами с позолоченными рогами и кроваво-красными глазами.

Как перед любым отплытием, здесь царила обычная сумасшедшая сутолока. Вот-вот должен был начаться отлив, а на судна еще грузили свежие продукты для путешествия. И как раз в тот момент, когда мимо пробегал мальчик с ручной тележкой, нагруженной дынями, Брайанна обратилась к дочери:

— Итак, Клио, дорогая, ты знаешь, как связаться с нашим банкиром, если тебе понадобятся деньги. И разумеется, охрана, остающаяся в доме, готова по малейшему знаку прийти тебе на помощь, если возникнет такая необходимость. Твой отец хотел послать несколько человек вместе с тобой к леди Констанс, но я заверила его, что это совершенно излишне. Однако, если у тебя есть хотя бы малейшее сомнение в том, что я права, ты должна, не стесняясь…

— Мама, я уверена, все будет прекрасно. — Клио говорила гораздо увереннее, чем чувствовала себя. С каждым мгновением, приближавшим отъезд родителей, она все яснее понимала, как сильно будет по ним скучать. Но тем не менее у нее не возникало ни тени сомнения в правильности и необходимости того, что она собиралась делать. Ей только нужно пережить следующие полчаса, не выдав своих противоречивых чувств.

— Я тоже в этом уверена, — твердо сказала Брайанна. — Давай о себе знать.

— Обязательно, — пообещала Клио, обнимая мать.

Когда к ним подошел отец Клио, обе леди смахнули слезы, а он широко развел руки, и они с радостью пришли в его объятия.

— Нам пора на борт, — через несколько минут сказал Атреус необычно хриплым для него голосом. — Кассандра и Ройс уже там.

Тетя и дядя Клио накануне прибыли из Хоукфорта и теперь отплывали в Акору вместе с ее родителями. Ее другие тетя и дядя, Джоанна и Алекс, были в Америке, где помогали Андреасу открыть посольство Акоры, но пришел Дэвид попрощаться с ее родителями и пожелать им доброго пути.

— Все будет хорошо, кузина, вот увидишь. — Подойдя к ним, он мягко улыбнулся Клио.

— Не сомневаюсь. — Клио была необычайно рада его поддержке.

Уилла не было видно, да Клио и не ожидала, что он появится здесь. Вероятнее всего, он охотился за Макманусом и Платтом, или встречался с Мельбурном, или присматривал за королевой — все это необходимые и важные дела, но ей хотелось, чтобы он был сейчас здесь.

Если бы желания были как птицы…

Последнее объятие с родителями, последние пожелания приятно и благополучно провести время — и родители Клио поднялись по сходням. Клио махала им, когда сходни убрали на борт и канаты бросили на причал. Она махала, когда подняли паруса и поймали ветер, и продолжала махать, когда головной корабль медленно двинулся из дока и, взяв курс, вышел в Темзу. Она махала и махала, пока у нее не задрожала рука, и она уже ничего не видела из-за собственных слез.

Отвернувшись, Клио увидела Уилла.

Заняв место Дэвида рядом с ней, он протянул ей белый льняной носовой платок.

— Прости, моя встреча с Мельбурном затянулась. Они отбыли благополучно?

— О, конечно, — довольно громко высморкавшись, Клио одарила его улыбкой, от которой у Уилла перехватило дыхание, — без всяких происшествий. — Убрав в карман платок, который она, безусловно, не могла вернуть в его нынешнем состоянии, Клио смахнула остатки слез и приняла предложенную Уиллом руку. — Обычно я не столь чувствительна.

— О нет, разумеется, нет.

— Во всяком случае, я так полагаю. — Она ни на мгновение не усомнилась в том, что его молчание означает согласие, и к тому же гораздо важнее было, что он пришел. — Ты что-нибудь разузнал о личности Умбры? — спросила Клио по дороге к экипажу.

— К сожалению, нет, — покачал головой Уилл. — Наши люди по всему Лондону разыскивают Макмануса и Платта, но до сих пор не могут найти их следов. Если они не направят нас, мы не сможем разыскать Умбру.

— А королева, что она? Ей сказали?

— Премьер-министр уверен, что это нецелесообразно.

— Он должен решиться на это, ПОТОМУ что в опасности ее жизнь.

— Клио, ей всего восемнадцать лет. Еще несколько недель назад она даже не спала одна в комнате, а теперь неожиданно стала монархом стремительно расширяющейся империи, и весь мир следит заней. Мельбурн считает, что ей хорошо бы выдержать одно это.

— Но если бы она знала, она могла бы согласиться принять меры предосторожности.

Ее расписание тщательно контролируется, и, пока мы официально в трауре по покойному королю, никто не ожидает, что она будет много выезжать. Если кто-то собирается убить ее, то этому человеку пришлось бы подобраться к ней очень близко. — Говоря это, он помог Клио сесть в экипаж, но не последовал за ней. Я видела в Букингемском дворце массу народа. — Клио улыбнулась в ответ на улыбку обернувшегося к ней Болкэма, который занимал свое место, и снова обратилась к Уиллу. — Как ты думаешь, очень трудно приблизиться к ней в такой толпе?

— Очень трудно. Ты обратила внимание, сколько человек было в самом приемном зале и сколько сидело за ленчем с королевой?

— Всего несколько и там, и там, — согласилась Клио. — Но меня все же беспокоит, что слишком много людей находилось в соседних помещениях.

— Ситуация далека от идеальной, — признал Уилл. — Но в данный момент ничего лучшего мы сделать не можем. Никто, включая самого Мельбурна, не хочет, чтобы это стало известно. Слух о том, что королева беззащитна, может разжечь волнение в обществе.

Волнение, как было известно Клио, всегда бурлит под поверхностью. Англия переживала времена радикальных перемен, когда по всей стране распространялись фабрики и резко изменяли жизнь людей в пределах одного поколения. Для одних это изменение оборачивалось к лучшему, для других — наоборот. Последние оказывались лишенными их традиционного образа жизни, иногда их силой сгоняли с земель и обрекали на ужасную нищету, из которой, казалось, невозможно выбраться.

Ограничения, сдерживавшие общество, были, как никогда, поставлены под сомнение. При таком положении любое неожиданное и драматичное событие, нарушавшее существующий порядок, могло спровоцировать катастрофу.

— Любой, кто пойдет на это, дурак, — тихо сказала Клио.

Если целью является посадить на трон Огастуса Фредерика, — кивнув в знак согласия, продолжил Уилл, — то может оказаться, что вместо спокойствия в наследство ему достанется революция.

— Огастус Фредерик, — хмыкнул Болкэм. — Еще один пустоголовый дурак. Видели мы таких и прежде. От них ничего хорошего не дождешься.

— Будем надеяться, что у него ничего не получится, — кивнул Уилл. — Пожалуйста, отвезите принцессу Клио в дом моей бабушки.

— Уилл, — обратилась к нему Клио, когда Болкэм уже взялся за вожжи, — разве это также и не твой дом?

— Ну, вообще-то мой.

— Уилл собирается пожить немного у меня, — услышав последние слова Клио, пояснил ей появившийся позади Уилла Дэвид и с улыбкой обнял друга за плечи. — После отъезда хозяев в Акору дом выглядит ужасно пустым, и я буду рад обществу Уилла.

— У меня серьезное подозрение, что я выжила тебя, Уилл, из твоего собственного дома. Мне и в голову не приходило, что такое может случиться, ведь, помимо всего прочего, леди Констанс постоянно рядом как наставница.

— Не сомневаюсь, она великолепная наставница, — отозвался Дэвид, — но нам с Уиллом предстоит большая работа. Думаю, ты знаешь, о чем речь, и, таким образом, мы можем не спать всю ночь, обмениваясь идеями и предпринимая необходимые меры.

Клио почувствовала в этом отцовскую руку, но ничего не сказала. Она не упустила из виду, что, если Уилл будет с Дэвидом, он не сможет быть рядом, чтобы не спускать с нее глаз. «И это к лучшему», — сказала она себе.

Вдали еще можно было различить паруса кораблей, направляющихся в Акору, но очень скоро они исчезнут из виду.

Впервые за свою жизнь ей придется полагаться только на себя. Хотя Клио и понимала, что оказалась в рискованном положении, она не могла обуздать нарастающее возбуждение.

Глава 15

Ощущение того, что она находится на грани важных событий, не покидало Клио, когда на следующее утро она проснулась в своей комнате резиденции графа Холлистера. Гостиная и спальня, находившиеся в задней части дома и выходившие в сад, были элегантно обставлены позолоченной мебелью в стиле Людовика XV, кровать была отделана замысловатыми белыми с золотом резными завитушками, и гардероб и туалетный стол выдержаны в том же стиле.

Но Клио, почти не обращая ни на что внимания, быстро привела себя в порядок и поспешила вниз. Леди Констанс ушла навестить живших неподалеку старых знакомых, и Клио завтракала в одиночестве, когда вошел лакей, неся на серебряном подносе одно-единственное письмо. Конверт, адресованный Клио и надписанный женским почерком, с обратной стороны был запечатан каплей красного воска с оттиском печати королевы.

Вскрыв конверт, Клио быстро пробежала письмо глазами и осталась очень довольна его содержанием. Клио приглашали посетить Викторию в любое время, когда «ей захочется». «Но, — бесхитростно добавляла молодая монархиня, — я надеюсь, это будет очень скоро, потому что мне не терпится продолжить наше знакомство, начавшееся так приятно».

Это как нельзя лучше устраивало Клио. Быстро покончив с завтраком, она уже вскоре была на пути в Букингемский дворец. Снова проезжая под Марбл-Арч, она задумалась над тем, каким образом можно передвигать такие громадные сооружения, но ее быстро отвлекли другие более насущные, проблемы.

Собрались, очевидно, почти все те же люди, которых Клио видела накануне, и не успела она выйти из экипажа, как к ней устремился сэр Морган Керне, прервав разговор с другими мужчинами.

— Ваше высочество, как приятно. — Он отвесил изысканный поклон. — Я слышал об отъезде ваших родителей и подумал, что вы уехали вместе с ними.

Как видите, нет. — Клио сделала вид, что должна приподнять юбки и таким образом избежала необходимости подать ему руку. Нет сомнения, многие находили сэра Моргана красивым мужчиной и, возможно, даже считали приятным, но ей не нравился его дерзкий взгляд, говоривший, по-видимому, об уверенности в том, что его ухаживания будут с удовольствием приняты. Возможно, они были по вкусу леди Кэтрин Мокомбер, но у Клио одна мысль о них вызывала отвращение, и со словами: «Прошу меня извинить», — она прошмыгнула мимо сэра Моргана. Это не было явным оскорблением, так как Клио дала понять, что узнала его, но было настолько близко к откровенному недружелюбию, что сэр Морган не мог ошибиться в ее отношении к нему — принцесса Акоры не желала его знать. Краем глаза Клио заметила, как ярость на мгновение исказила его черты, но сразу же сменилась ничего не выражающей улыбкой.

Никогда не пытаясь получить ни малейшего преимущества благодаря принадлежности к королевской семье — что было, без преувеличения, совершенно чуждо жителям Акоры, — Клио тем не менее обрадовалась, когда мажордом узнал ее и без промедления провел сквозь толпу и проводил к входу в апартаменты королевы.

В это время от нее как раз уходил премьер-министр. Увидев Клио, Мельбурн кивнул седой головой, отпуская сопровождавшего его мужчину, и улыбнулся ей. «У него, — подумала Клио, — исключительно приятная улыбка, но она не касается его глаз».

— Ваше высочество… — начал премьер-министр.

— Прошу вас, — торопливо перебила его Клио, — не могли бы вы сделать мне одолжение и обращаться ко мне просто по имени? — И, заметив его колебания, добавила: — Понимаете, мы не привыкли в Акоре часто употреблять титулы, и каждый раз, когда кто-то здесь так меня называет, я вынуждена останавливать себя, чтобы не оглянуться в поисках того, к кому он обращается. Честно говоря, очень неудобно все время вертеться.

Мельбурн засмеялся и, казалось, сам испугался своего смеха, но быстро овладел собой. У Клио создалось впечатление, что премьер-министр вообще не часто смеется.

— С удовольствием, дорогая, и, пожалуйста, зовите меня Уильямом. Очень немногие теперь меня так называют.

— Мне это будет очень приятно, Уильям. — Клио с радостью подала ему руку. — Надеюсь, у королевы все хорошо?

Этот вполне невинный вопрос — ну кто же не спрашивает о здоровье королевы? — заставил премьер-министра поднять брови.

— Наш общий друг доложил мне, что нынешняя ситуация вам известна, — предварительно оглядевшись по сторонам и понизив голос, сообщил он.

Как догадалась Клио по этим таинственным словам, Уилл рассказал Мельбурну о том, что ей известно о заговоре против королевы.

— Он старался удержать меня в стороне, — честно призналась Клио.

— Это делает ему честь, но что сделано, то сделано. Должен сказать, Клио, я восхищен вашим желанием помочь и крайне обеспокоен грозящей вам опасностью. Откровенно говоря, подвергать наших подданных риску уже плохо, но еще хуже столкнуться с возможностью того, что любимая дочь надежных союзников тоже может пострадать.

— Уильям, мы оба понимаем, что вы могли бы облегчить свои тревоги, если бы поделились ими с моими родителями, которые, обладай они такой информацией, я абсолютно уверена, не оставили бы меня в Англии.

— Это не приходило мне в голову, — честно сказал премьер-министр. — И Холлистеру тоже. Мы с ним обсуждали эту проблему.

— И пришли к выводу?..

— Что вы, вероятно, могли бы оказать нам помощь.

— Так сказал Уилл? — Она не очень верила Мельбурну.

— Это пришлось вытаскивать из него. — Мельбурн, который, как говорили, был в душе романтиком, снова улыбнулся. — Я практически был вынужден применить щипцы.

— Это больше соответствует истине, — расстроенно вздохнула Клио.

— Он беспокоится о вас и имеет для этого веские основания.

— Он привык работать один, — уточнила Клио, — или, возможно, с помощью моего кузена Дэвида. А теперь он должен признать, что женщины не обязательно лишены каких-либо способностей.

— Теперь, когда у нас монарх — женщина — долгого ей правления, — всем нам, вероятно, следует смириться с этим фактом. Во всяком случае, прошу вас дать мне слово, что вы надлежащим образом будете заботиться о собственной безопасности. Я чрезвычайно уважаю ваших родителей и ни за что не хотел бы когда-нибудь принести им печальные известия.

Между ними осталось невысказанным вслух, что, помимо личной трагедии, удар по отношениям между их двумя странами был бы катастрофическим.

— Я никогда не стану сознательно подвергать себя бессмысленному риску, — заверила его Клио. Ей казалось, что это прозвучало весьма красиво, но на проницательного премьер-министра, видимо, не произвело особого впечатления.

— О, дорогая, именно такого рода заявления, помогающие отделаться от назойливых вопросов, я делаю в парламенте, когда не хочу, чтобы меня приперли к стенке.

Когда я была маленькой девочкой, то имела привычку сидеть позади отцовского кресла во время заседаний Государственного совета. — Клио чувствовала себя слегка виноватой, но в то же время немного развеселилась. — Я постоянно играла всякими попадавшимися под руку вещами, чаще всего копала, но, возможно, непроизвольно я переняла его манеру выражаться.

— Я бы сказал, что вы переняли не только это, а гораздо больше. — Мельбурн выразительно посмотрел на нее. — Уилл и понятия на имеет, что он приобрел.

— Приобрел? — Она слегка попятилась, стараясь догадаться, как много рассказал Уилл премьер-министру. Конечно же, не все?

— Неудачный подбор слов, — признал Мельбурн. — Простите меня, дорогая, я весьма неуклюж в таких вещах. Во всяком случае, я знаю, что королева очень хочет вас видеть.

Они поговорили еще несколько минут, а затем Мельбурн, открыв для Клио дверь, отступил в сторону и, когда она вошла в личную гостиную королевы, тихо напомнил:

— Мы оба хотим одного и того же исхода событий, но, пожалуйста, не подвергайте себя риску.

Его слова еще звучали у Клио в ушах, когда она шагнула вперед, чтобы поздороваться с Викторией, которая, увидев девушку, протянула ей руку и сразу же завела разговор, свидетельствовавший о неподдельном интересе королевы ко всему, что делается в Акоре.

Для восемнадцатилетней женщины — на самом деле девочки, которую до недавнего времени ни на минуту не оставляли одну, — Виктория демонстрировала исключительно живой ум и проявляла жадную любознательность.

— Я знаю, что географическое положение определено вулканическим извержением, произошедшим более трех тысяч лет назад, — сказала Виктория, когда они сидели за чаем вдвоем, если не считать лакея, который прохаживался на довольно большом расстоянии и не мог слышать их разговор.

— Это был мощнейший взрыв, расколовший один остров на две части, между которыми образовалось внутреннее море.

— И Акора лежит за Геркулесовыми столбами? — Этот вопрос, очевидно, очень интересовал королеву, которая, как говорили, хорошо читала по-латыни, но, к сожалению, недостаточно знала греческий.

— Для древних они были западной границей Средиземного моря, — пояснила Клио. — Возможность так долго сохранять изоляцию от остального мира объясняется тем, что мы находимся в Атлантическом океане.

— Я, например, очень довольна, что вы больше не оторваны от мира, — заметила Виктория. У нее было приятное округлое лицо, обрамленное темно-каштановыми локонами, собранными на затылке, и довольно полные руки, которые двигались весьма грациозно, когда она разливала чай. — Акора, несомненно, исключительно романтическое место, совсем не то, что Англия, — заключила она.

— Если только вы не выросли в Акоре. Для наших жителей Англия чрезвычайно экзотическое место.

— Правда? — удивилась Виктория. — Как странно, романтическая Англия… — Она попыталась представить себе это, но покачала головой. — Нет, это непостижимо.

Это только вторая моя поездка в Англию. Прошлый раз я была здесь совсем маленькой и мало что помню. А на этот раз, когда мы подошли к устью Темзы, берег был окутан туманом. Я была на палубе и могла видеть лишь клочья тумана, наплывавшие на бычью голову на носу нашего корабля, пока она окончательно не исчезла из виду. Матросы на наших сопровождающих судах зазвонили в колокола, чтобы штурманы знали, как близко находятся суда друг от друга. Звон колоколов и удары волн о борта были единственными звуками. Туман пах морем, но еще и землей. А далеко-далеко я смогла различить сквозь него бледный круг солнца.

— Вы испугались? — Виктория представила себе картину, нарисованную Клио. — Вы боялись, что можете наскочить на скалы?

— Такая мысль не приходила мне в голову, но, возможно, об этом стоило задуматься. Однако вместо этого я думала только о том, что лежит за туманом. Англия, легендарная и таинственная. Страна круглых столов и рыцарей, прекрасных леди и отважных мужчин, из которой люди отправлялись в путешествия по всему миру и добирались даже до незамысловатой старушки Акоры.

— Святые небеса, — рассмеялась королева, — я никогда так о ней не думала. — И все же, — более серьезно добавила она, — я думаю, что Англия действительно замечательное место, и мне хотелось бы сделать для нее абсолютно все, что в моих силах.

— Я уверена, что вам это удастся. А, помимо всего прочего, у вас есть возможность пользоваться помощью лорда Мельбурна.

— Я очень его ценю, — совершенно искренне отозвалась королева. — Мне он кажется мудрейшим человеком и уже стал моим близким другом. Хотя… — она немного понизила голос, — он слишком настаивает, чтобы я вышла замуж, и как можно скорее.

— А вам этого не хочется?

— Нет… не совсем так. Я полностью осознаю, что мне, как женщине, необходимо руководство мужчины.

Она замолчала, ожидая реакции Клио, но получила только неопределенное:

— Ну… если вы так полагаете…

— Но ведь это правильно, или вы так не считаете? Женщины предназначены быть женами и матерями. Наша жизнь — это дом. Разве в Акоре не так?

— Не совсем так. — Клио тщательно подбирала слова. — У нас считается, что самое лучшее — это партнерство между мужчинами и женщинами.

Конечно, предполагается, что мужчина, о котором идет речь, не слишком упрям и не погряз в своих старомодных взглядах на ценность женской проницательности, не говоря уже о ее храбрости, настойчивости и…

— Любопытное замечание. Я оказалась в затруднительном положении. Где найти мужа, который согласится с тем, что я царствующая королева, а не королева-супруга, и который будет помогать мне, не пытаясь занять мое место? — При этой мысли Виктория помрачнела. — Помимо того, что это было бы очень неприятно для меня лично, могли бы возникнуть глубокие политические затруднения.

— Вы кого-нибудь уже выбрали? — спросила Клио.

— Нет… — Виктория неожиданно улыбнулась и стала выглядеть на свои восемнадцать лет. — Но, признаюсь, я не против поискать! — Обе девушки рассмеялись, но молодая королева сразу снова посерьезнела. — Для меня очень важно правильно выйти замуж. Наследование… — Она не закончила фразу, явно не желая задумываться над тем, что произойдет в случае ее ранней смерти.

— Могу я быть откровенной? — Клио отдавала себе отчет в том, что ступает на зыбкую почву. — Я совершенно не понимаю порядка британского наследования. Я думала, что он традиционен, но наследует не всегда старший сын.

— При обычных обстоятельствах все было бы традиционно, но не сейчас, — пояснила Виктория с видом знатока, хорошо разбирающегося в запутанном вопросе. — Покойный король, мой дядя, не имел детей, следовательно, трон перешел к линии его следующего по старшинству брата, то есть моего отца. К сожалению, отца не было в живых, чтобы вступить в наследство, и таким образом трон перешел ко мне, как к его единственному ребенку.

— И если у вас не будет детей, трон перейдет к следующему по старшинству брату, Огастусу Фредерику, герцогу Суссекскому?

— Не совсем так. Герцог Суссекский следующий в очереди к британскому трону, если у меня нет ребенка, это верно, но он не следующий по старшинству мой дядя. Следующим будет дядя Эрнст…

Показалось ли Клио или молодая королева на самом деле передернулась от отвращения при упоминании этого имени?

— Дядя Эрнст?.. — переспросила Клио. Пока непонятно что, но что-то здесь было, и она навострила уши.

Все немного запутано, — виновато сказала Виктория. — Понимаете, моя семья связана с княжеством Ганновер в Германии. На протяжении многих лет один и тот же человек правил Великобританией, Ирландией и Ганновером. Однако в отличие от Британии Ганновер подчиняется салическому закону, по которому ни одна женщина там никогда не имеет права наследовать трон.

— Значит, когда ваш дядя, последний король, умер…

— Троны пришлось поделить. Я стала королевой Великобритании и Ирландии, а мой старший из живых дядя, то есть дядя Эрнст, стал королем Ганновера.

— И он сейчас там?

— Очень надеюсь, что да! — Стараясь сдержаться, Виктория мило покраснела. — Я хочу сказать, что мне очень бы этого хотелось.

Пока Клио обдумывала извилистые пути и повороты законов британского наследования и того, чем они могли помочь в охоте на Умбру, две девушки продолжали беседовать на другие темы. Молодая королева быстро проявила себя как начитанный, любознательный человек, искренне стремящийся лучше понять мир.

— Мне бы так хотелось приносить пользу, — обронила Виктория немного грустно.

Эти слова вызвали у Клио симпатию к королеве, хотя ни при каких обстоятельствах иначе и быть не могло. В Виктории не было ничего отталкивающего. Она держалась совершенно естественно и производила впечатление добросердечной молодой женщины, принявшей на себя ответственность, которая обременила бы многих, гораздо более старших, чем она. Но девушка не жаловалась, а лишь изъявляла искреннее желание достойно выполнить свой долг.

И такого человека Умбра — кто бы он ни был — хотел убить! Одна мысль об этом привела Клио в ярость. Гнев все еще кипел в ней, когда Клио, закончив приятный визит к королеве, готовилась покинуть дворец и…

…Отправиться куда? Сделать что? Как ни приятно ей было общество леди Констанс, Клио не слишком привлекало возвращение в дом Холлистера.

Боже упаси, чтобы Уилл оказался рядом или чтобы он позволил ей помогать ему. Хотя он и признался премьер-министру, что она может быть полезной, Уилл не проявил никакого стремления воспользоваться ее помощью.

Ей оставалось только действовать по собственному плану, и она решила сразу же привести его в исполнение. Сэр Морган Керне все еще околачивался у входа во дворец, и, как предположила Клио по тому, как много народа поступало подобным образом, в эти дни общепринятым было постараться быть замеченным здесь. Ни на кого не обращая внимания, Клио направилась прямо к сэру Моргану, подавив инстинктивную неприязнь к этому человеку.

Он выглядел комично, когда с удивленным видом взглянул на Клио, несомненно, помня, что ранее получил от нее отставку, но она бесхитростно улыбнулась и на этот раз протянула руку.

— Простите мою поспешность по прибытии, сэр Морган. Я была взволнована встречей с ее величеством.

— Здесь нечего прощать, ваше высочество. — Хотя сэр Морган, высокий темноволосый мужчина, и был ошарашен внезапно изменившимся отношением к нему, он быстро нашелся и, склонившись к руке Клио, вежливо спросил: — Надеюсь, ее величество чувствует себя хорошо?

— Превосходно, но сейчас я должна решить, что делать сегодня в оставшееся время. К сожалению, я так плохо знаю Лондон…

Она помахивала перед ним недосягаемой, но очень соблазнительной морковкой: все увидят, как он, сэр Морган Керне, провожает по городу ни больше ни меньше — принцессу Акоры.

— Возможно, это дерзость с моей стороны, ваше высочество, но я был бы счастлив показать вам наш замечательный город, — предложил наглый сэр Морган.

— Вы очень любезны. — Клио жестом указала на ожидавший ее поблизости экипаж.

Взглянув вниз с сиденья для кучера, Болкэм нахмурился, но, слава Богу, ничего не сказал, когда сэр Морган помог Клио сесть в коляску и занял место рядом с ней.

Нужно признать, день был чудесным, и в городе не было зловония. Клио отнесла это на счет западного ветра.

Пока экипаж отъезжал от дворца, сэр Морган, видимо, все еще до конца не мог поверить в свое небывалое везение.

— Что вы хотели бы посмотреть? — поинтересовался он. — Магазины… или, быть может, художественные галереи… что вам больше нравится?

Он, по-видимому, искренне хотел доставить ей удовольствие, но у нее были совершенно иные цели. Она хотела побольше узнать о сэре Моргане, оценить, какое отношение он может иметь к Умбре.

— Я предпочла бы, чтобы вы сами выбрали, — ответила Клио, следуя своему плану. — Покажите мне то, что, на ваш взгляд, производит наибольшее впечатление в современном Лондоне.

Некоторое время он смотрел на нее с твердым убеждением, что она шутит, а поняв, что Клио говорит серьезно, задумался.

— Хм… что ж, дайте сообразить… — Через секунду он отдал распоряжение Болкэму, который фыркнул себе под нос и хлопнул поводьями.

Спустя короткое время, когда перед окнами экипажа появилось огромное строящееся здание, сэра Моргана, видимо, кольнуло сомнение по поводу разумности его выбора.

— Вы, наверное, находите это немного странным, — на всякий случай сказал он.

— Там видно будет. Что это такое?

Здание — вернее, та его часть, которая уже была закончена, — имело три этажа и было построено из камня кремового цвета и покрыто красной черепичной крышей. Та часть, которая, по всей видимости, должна была быть расположенной рядом с колокольной башней, еще не была достроена. Все сооружение могло бы украшать Венецию или Флоренцию, но оно достаточно хорошо выглядело и у Темзы по соседству с Лондонским мостом.

— Это будет лондонский вокзал железной дороги Лондон — Гринвич, — объяснил сэр Морган.

— Железной дороги, которая начала функционировать в прошлом году? Той, по которой можно ездить пассажирам, а не только перевозить грузы?

— Да, я сам ездил по ней. Даже несколько раз, — поколебавшись, добавил он. — Очень впечатляющее событие.

— Правда? — Клио задумывалась над тем, что может быть у него в глубине за пустыми поисками развлечений, но ничего подобного никогда не приходило ей в голову. — Не представляю себе, на что похоже путешествие на такой огромной скорости. А какова скорость движения?

— Она достигает двадцати двух миль в час, — сообщил сэр Морган с простительной гордостью человека, который покорился гипнозу техники. — Но естественно, как правило, он не движется с такой скоростью. Его обычная скорость пятнадцать миль в час. Весь маршрут пролегает по виадуку, состоящему из девятисот семидесяти восьми арок. Как вы, несомненно, понимаете, вся конструкция абсолютно надежна.

— Хотелось бы так думать…

— Мне была предоставлена возможность посмотреть планы до начала работ, и, убедившись, что они грандиозны, я стал инвестором. Теперь я, безусловно, очень доволен результатами, и финансовая выгода — всего лишь один из них.

— Я вижу, вы были бы…

— Понимаете, это действительно знамение прогресса. Люди могут передвигаться, как никогда прежде, пользуясь новыми типами дорог. Я никогда и не думал, что существует нечто столь захватывающее.

— Восхитительно!

— Я очень рад, что вы так полагаете. Вы знаете, самой высокой оценкой является то, что в данном случае всего за несколько лет по железной дороге будет совершено более ста тысяч поездок между Лондоном и Гринвичем. Представляете себе, сто тысяч!

— Поразительно… просто поразительно.

— И это только начало. Если правда, что большинство строящихся сейчас железных дорог предназначается для перевозки грузов, то будут и предназначенные исключительно для пассажиров. Что ж, я уверен, что наступит день, когда люди, живущие на расстоянии многих миль от Лондона, будут каждый день приезжать в столицу на работу или просто развлекаться. И все это благодаря железной дороге.

— Правда? Совершенно удивительно. — Но это не столь удивительно, гораздо удивительнее было открыть, что у сэра Моргана действительно есть страсть, которая, однако, не имеет никакого отношения ни к леди Кэтрин Мокомбер, ни к политическим интригам. Сэр Морган Керне был увлечен — увлечен целиком и полностью — железными дорогами. И кроме этого, ему явно доставляло удовольствие делиться с другими своим энтузиазмом.

— Не считайте меня самонадеянным, но когда вы сказали, что я могу выбирать, куда нам отправиться, я усомнился, может ли это вообще быть вам интересно. Не могу сказать, как мне приятно, что вас это заинтересовало.

— Но разве могло быть иначе? — В словах Клио не было обмана, она заинтересовалась идеей железнодорожного сообщения, хотя и не столь увлеклась ею, как сэр Морган. — Это историческое достижение.

— Безусловно. — Он взглянул на карманные часы с улыбкой человека, который изобрел нечто удивительное. — Если вы хотите поближе познакомиться с поездом, то он должен прибыть всего через несколько минут.

— Правда? Сюда? — Теперь Клио стало по-настоящему любопытно. — Конечно, я хотела бы его увидеть. Прошу вас подождать здесь, — обратилась Клио к Болкэму, выходя из экипажа с помощью сэра Моргана и встряхивая юбки, чтобы расправить их. — Я хочу сказать, что поезд может испугать лошадей.

— Я думаю, — пробурчал Болкэм, и сам явно не проявлявший желания приближаться к опасной штуковине.

Многие пугаются его, — признал сэр Морган, когда они шли к высокому арочному проходу, выводившему к железнодорожным путям. — Но уверяю вас, бояться совсем нечего. От него довольно много шума, и из локомотива вырываются струи пара, но все это совершенно нормально.

— Постараюсь запомнить, — откликнулась Клио, когда они, обойдя груду строительного материала, подошли — но не слишком близко — к рельсам.

Среди собравшихся там же людей царило возбуждение, которое возрастало по мере того, как все слышнее становился стук колес.

— Он приближается, — немного не к месту сообщил сэр Морган, вместе с остальными напряженно вглядываясь вдаль.

Через несколько секунд появилась махина, подобную которой Клио не могла себе даже представить. Из корпуса того, что, по-видимому, было вагоном, поднималась высокая черная металлическая труба, изрыгающая пар, а сам он был присоединен к огромному красному баку с внушительным количеством осей и шестерен, снабженному громадным ящиком для угля. Как догадалась Клио, это был локомотив, подобный тому, который при ней грузили на борт одного из кораблей Акоры. Им управляли двое мужчин, один из которых тянул за большой рычаг, приводя в действие тормоз. Позади локомотива на собственной платформе располагался другой, еще больший, бак, сделанный из дерева, в котором, очевидно, была вода. А позади него…

Клио не знала, смеяться или открыть от удивления рот. Локомотив тянул цепочку того, что можно было назвать каретами. Их колеса стояли непосредственно на железнодорожных рельсах, а они сами, как и весь поезд, были по-разному раскрашены в красно-белые цвета и напоминали огромные экипажи, которыми пользовались для быстрого передвижения по большим дорогам, пересекавшим теперь всю Англию. Но вместо того чтобы запрячь в них лошадей, их прицепили к локомотиву. Пассажиры выглядывали из окон, а их коробки, тюки и сундуки были закреплены снаружи на крыше, точно так же, как на обычных экипажах.

Наконец открылась самая пугающая картина: полностью открытая коляска ехала на плоской деревянной платформе, которая крюком была прицеплена к остальному поезду. Коляску занимали несколько джентльменов и леди, старательно прятавшиеся под шляпами и вуалями, чтобы защитить лица при езде на такой огромной скорости. На заднем сиденье, возвышавшемся над ними, сидел лакей, и едва поезд, останавливаясь, пронзительно заскрипел, он спрыгнул вниз и взял складную лестницу, которая хранилась под коляской. Остальные работники железной дороги поступили так же вдоль всего поезда. Дверцы экипажей открылись, и выгрузившихся возбужденных пассажиров приветствовали те, кто пришел их встречать.

Было много смеха и добродушных шуток, и повсюду можно было заметить ощутимое облегчение оттого, что удалось выжить в столь отчаянном приключении.

— Конечно, когда закончится сооружение вокзала, поезд будет въезжать прямо в него, — пояснил сэр Морган. — На другом конце линии, в Гринвиче, станция тоже в процессе строительства, но там работы едва начаты.

— Это бесподобно, — искренне сказала Клио. Открывающиеся перспективы того, на что она смотрела, начинали укладываться у нее в мозгу. — И дорога работает в любую погоду?

— В ненастные дни открытую коляску накрывают, а закрытые экипажи продолжают использоваться. Прошлой зимой движение пришлось на время приостановить из-за состояния рельсов, но сейчас полным ходом идут работы, чтобы такое больше не повторилось, если только погода не будет по-настоящему ужасной.

— И поездка безопасна даже в сильный дождь?

— Несомненно. На самом деле она гораздо безопаснее, чем в тех же условиях было бы путешествие в экипаже по дороге, которая еще не засыпана щебенкой, — грязь может быть очень скользкой.

— Понимаю… Неудивительно, что мой отец увез обратно с собой локомотив.

— Вы думаете, железные дороги могут добраться и до Акоры? — с горячностью спросил сэр Морган.

Клио не хотелось его разочаровывать, но все же она честно ответила:

— Из наших двух крупных островов Каллимос, на котором расположен Илиус, столица Акоры, слишком холмистый, чтобы там можно было проложить железную дорогу. Лейос, напротив, очень плоский, однако его населяют в основном сельские жители, занимающиеся разведением лошадей. Я сильно сомневаюсь, что они оценят железную дорогу.

— Здесь сельские жители ее тоже не одобряют. Не было конца трудностям, с которыми мы столкнулись, обеспечивая должное состояние виадука. Однако никто не может воспрепятствовать прогрессу.

Клио подозревала, что народ будет продолжать свои попытки, но не стала высказывать вслух свои мысли. Изменив к лучшему свое мнение о сэре Моргане, Клио не стала возражать, когда он предложил поближе познакомиться с поездом, пока его будут готовить к обратной поездке в Гринвич, в которую он должен отправиться позже в этот же день. Они приятно провели следующий час, во время которого сэр Морган отвечал на все вопросы Клио, не скрывая удовольствия оттого, что нашел такого благодарного слушателя.

Покинув железнодорожную станцию и направляясь в экипаже по Риджент-стрит к дому сэра Моргана, где он собирался попрощаться с Клио, они продолжали дружески болтать. В предвечерний час главная улица была заполнена покупателями, конторскими служащими, разносчиками и торговцами, а также ворами-карманниками. Последних, на взгляд Клио, было во много раз меньше обычного. Размышляя, было ли ее впечатление верным и был ли это результат усиленной охраны королевы, она не заметила мужчину, вышедшего из одной из контор, расположенных на Риджент-стрит.

Не увидела она и короткой вспышки удивления, за которой мгновенно последовал взрыв гнева, охватившего Уилла, когда он обнаружил, кто находится с ней в экипаже.

Глава 16

— Что ты выдумываешь? — Стоя посреди гостиной, Уилл изо всех сил старался держать себя в руках, но это не слишком хорошо ему удавалось.

Прошел час с того момента, как он увидел Клио в обществе сэра Моргана Кернса — час ожидания ее возвращения в дом Холлистера, час тревоги за нее и борьбы с побуждением отправиться за ней и до смерти избить Кернса, в то же время не привлекая к себе внимания и не пробуждая ни у кого мысли о том, что, возможно, что-то затевается.

«Быть осмотрительным. — Мельбурн так часто повторял это слово, что оно буквально вызывало у Уилла тошноту. — Все время быть осмотрительным. Если возникнет хоть малейший намек на то, что существует заговор против королевы, нельзя предугадать, что может произойти».

Нет, Уилл с этим был не согласен. Самым вероятным следствием такого поворота событий явилось бы то, что твердое намерение королевы стать независимой от своей откровенно властолюбивой и деспотической матери сильно поколебалось бы. Она снова оказалась бы в руках герцогини Кентской, и в результате влияние Мельбурна значительно уменьшилось бы. А этого нельзя было допускать, но не ради Мельбурна, а ради страны.

И поэтому Уилл терпеливо ждал, пока Клио закрыла за собой дверь в гостиную. При звуке его голоса Клио похолодела, отрывисто вздохнула и с полным самообладанием ответила:

— Я пыталась выяснить, может ли сэр Морган быть Умброй, а если нет, то может ли он знать, кто такой Умбра.

Уилл старался быть таким же спокойным, как Клио, но понял, что ему это не по силам. Пульс стучал у него в висках, но что еще хуже — Уилл не мог оторвать взгляда от девушки. Она была так очаровательна, и он так отчетливо помнил свои ощущения во время их слияния!

— Ты считаешь разумным одной отправляться на прогулку с мужчиной, который может быть Умброй?

— Я была не одна. Мы были в центре Лондона, на виду у сотен людей, и с нами был Болкэм. — Как мог мужчина… мужчина такой невероятно, поразительно красивый, что ее сердце обрывалось от одного его вида, а тем более от воспоминания о том, как он привел ее к самым высотам экстаза… как мог этот мужчина быть таким непроходимо тупым?

— Понятно… И куда именно вы ездили?

— Посмотреть вокзал железной дороги Лондон — Гринвич и сам поезд, когда он прибыл. — Клио улыбнулась в ответ на его недоверчивый взгляд. — Сэр Морган фанатично увлечен всем и вся, что имеет отношение к поездам. Хочешь знать, каково точное количество арок в виадуке на дороге Лондон — Гринвич? Могу тебе сказать. А как быстро движется поезд или сколько поездок он предположительно сделает в ближайшие несколько лет? Буду счастлива просветить тебя, как сэр Морган просветил меня.

— И во время всей прогулки он говорил только о поезде? — Уилл не скрывал скептицизма.

— Он увлечен им. Несомненно, это самая захватывающая вещь в его жизни.

— Значит, он заставил тебя поверить в это.

При этом замечании Уилла Клио замолчала, но ненадолго.

— Он ни к чему меня не принуждал, а кроме того, если мы не исключим хотя бы одного из тех, кто был в Холихуде, мы ни на шаг не продвинемся к установлению личности Умбры.

— Мы уже приблизились.

— И каким же образом?

— Леди Барбара мертва.

— Леди Барбара Девере? Но что случилось? — Клио ошеломленно смотрела на Уилла.

— Она упала из окна в задней части дома Девере, которое выходит в сад, и сломала шею. Ее нашла горничная.

— А лорд Девере?..

— Был в своем клубе в присутствии нескольких дюжин свидетелей.

— Когда это произошло?

— Сегодня утром, когда ты была у королевы.

— Что ж, значит, сэр Морган не мог иметь к этому никакого отношения. Он был возле дворца, когда я прибыла, и я снова встретилась с ним, когда уходила.

— Дом Девере всего в нескольких минутах ходьбы от дворца. Сколько времени ты провела с королевой?

— Несколько часов, — призналась Клио.

— Достаточно долго, чтобы человек мог уйти, убить женщину и вернуться.

Это означало бы, что она делила свой экипаж с мужчиной, который только что совершил жестокое убийство. Клио невыносимо было думать, что она болтала и смеялась с ним и даже подумала, что он удивительно приятный, хотя и своеобразный человек.

— Не могла смерть леди Барбары быть несчастным случаем?

— Вполне могла, — согласился Уилл. — Но леди Барбара одна из немногих, кто, вероятно, очень хорошо знаком с Умброй, которому известно, что я его выслеживаю, а следовательно, он должен был прийти к выводу, что Мельбурн знает о заговоре с целью убийства королевы. Он, возможно, стремится убрать всех, кто может связать его с этим заговором.

— Но это леди Кэтрин пользуется репутацией любовницы сэра Моргана, разве не так? Леди Барбара просто его знакомая.

— Так все говорят. Если я прав, то мы по крайней мере можем с определенностью сказать, что леди Барбара не была Умброй.

— Ты полагаешь, что «он» может быть женщиной? — Клио не ожидала такого поворота.

— Конечно, было бы глупо отвергать любую возможность, хотя, по-моему, на это не похоже.

— Почему?

— Потому что я сомневаюсь, что Платт или Макманус стали бы подчиняться женщине, а мое знакомство с Тоффлером убедило меня, что он на это никогда не согласился бы.

— Хорошо, — неохотно кивнула Клио. — Леди Барбара не была Умброй, а, по всей вероятности, была убита им. Значит, можно исключить ее мужа.

— Тогда остаются Мокомберы, лорд Реджинальд и леди Кэтрин.

— Ты же сказал, что Умбра вряд ли может быть женщиной.

— Я могу ошибаться, — пожал плечами Уилл. — Однако я не верю, что это один из них. Я думаю, это Керне.

Человек, который с таким восхищением без умолку болтал о поездах и которого, казалось, больше ничто в мире не интересовало? Могли тот же самый человек замышлять убийство монарха? Хотя Клио не могла представить себе этого, такую возможность все же не стоило сбрасывать со счетов.

— Тогда арестуй его.

— На каком основании? У нас нет улик.

— Ты говорил, что жилище Тоффлера тайно обыскивали и нашли письмо, подписанное Умброй. Разве нельзя проделать то же самое с домом сэра Моргана и раздобыть образец его почерка? — Не дождавшись от Уилла ответа, Клио задала еще вопрос: — Или это означает, что человек с таким положением, как у сэра Моргана, больше защищен вашими законами, чем такой, как Тоффлер?

— Все уже сделано, — признался Уилл. — Почерк Кернса не соответствует подписи Умбры на письме.

— Почерк можно специально изменить, — напомнила Клио.

— Верно, но не было найдено вообще ничего подозрительного, так что у нас нет повода арестовывать сэра Моргана.

Клио согласилась с Уиллом, у нее тоже не было причин считать сэра Моргана виновным… если бы не то, что Уилл был в этом уверен. Хотя она не видела особого смысла докладывать об этом Уиллу, Клио не могла не обращать внимания на его беспокойство, оно не выходило у нее из головы. Но следующие слова Уилла отодвинули все на задний план.

— Премьер-министр пригласил нас на ужин.

— Вот как? Сегодня вечером? — Вечер с Уиллом, хотя и не наедине, был неожиданным подарком.

— Тебе многое известно о виконте Мельбурне? — кивнув, спросил Уилл.

Я знаю то же, что и все, — у его покойной жены, Кэролайн Лэм, была скандальная любовная связь с Байроном. Она давно умерла, но Мельбурн больше не женился. — Клио ненадолго задумалась, стараясь припомнить, что еще слышала за эти годы. — Мне кажется, их единственный ребенок тоже умер.

— Он обожал мальчика и до сих пор носит по нему траур. Несколько лет назад Мельбурна обвинили в том, что он добивался любви чужой жены.

— Боже мой, это правда? — Клио не могла ошибиться в смысле сказанного, какими бы деликатными словами оно ни было высказано.

— Нет, муж пытался шантажировать Мельбурна, и, когда премьер-министр отказался платить, а никаких доказательств представлено не было, обвинение отозвали.

— Понятно… — Но на самом деле Клио ничего не понимала. — Какой смысл вспоминать старые и очень личные дела?

— Смысл в том, — ответил Уилл на ее вопрос, — что лишь немногие политические деятели — включая абсолютно невиновных людей — могут пережить такой скандал, и еще меньше людей способны на это, если у них была жена с такой дурной репутацией. То, что Мельбурн сумел это перебороть, говорит об огромном уважении, которое ему оказывают.

— И ты в том числе?

— Да, и я в том числе. Во многих вопросах я с ним не согласен — например, с его противодействием реформам. Но я никогда не поставлю под сомнение его стремление служить Англии и королеве в меру своих возможностей.

— И все же?..

В ровном свете масляной лампы было заметно, как улыбка смягчила строгие черты его лица, но всего лишь на мгновение.

— Разве я намекал на что-то невысказанное?

— Нет, но мне все время это слышится. Что-то связанное с Мельбурном заставляет тебя делать паузу.

— Не совсем так. Его единственная слабость, если это можно так назвать, состоит в том, что он сентиментальный человек, романтик, если угодно. Никогда не знав истинной любви, он глубоко верует в нее.

— Вместо того чтобы отрицать ее существование?

— Не понимаю, как он может жить с этим.

Отвернувшись, Клио увидела перед собой небольшой, но вызывающий яркие воспоминания пейзаж, висевший на стене, возле которой она стояла. На нем была изображена ветряная мельница на берегу канала, весьма прозаический сюжет, но в работе чувствовался живой свет, который, казалось, изливался из нее.

— Это Рембрандт?

Уилл подошел и остановился рядом с Клио.

— Думаю, это одна из его ранних работ, — ответил он, глядя не на картину, а на девушку.

— Ты тоже разделяешь веру Мельбурна в истинную любовь? — спросила Клио, поймав его взгляд.

Ничего не отвечая, Уилл продолжал смотреть на нее, и от его пристального взгляда Клио бросило в жар. Она сопротивлялась желанию отвести взгляд и в конце концов сдалась.

— Думаю, меня вполне можно убедить в этом. — Мягко засмеявшись, Уилл взял ее руку и нежно поднес к губам.

— Что вы наденете? — с любопытством спросила леди Констанс, уютно расположившись в гостиной Клио. Она снова перешла от рассказа о посещении своих друзей к известию,что Клио обедает с премьер-министром и — что так же волнительно, с точки зрения доброй леди, — с ее внуком.

— Я еще не решила. — Все вечерние платья, которые Клио взяла с собой, были вытащены из гардероба и разложены для осмотра в соседней спальне, где только можно. — Я думала, что большую часть их отправила в Акору. — Клио была удивлена, как много оказалось нарядов, и в растерянности смотрела на платья из шелка, кружева и атласа, многие из которых были расшиты жемчугом и драгоценными камнями.

— Вы так и сделали, — отозвалась леди Констанс, — но в последний момент мы с вашей матерью решили, что их следует оставить здесь.

— Я понимаю, что должна поблагодарить вас, но все это приводит к тому, что я не могу решить, что лучше всего надеть сегодня вечером.

— Это зависит от многого.

— От чего? — Клио коснулась пальцами верхней юбки из газа, такой тонкой, что она, казалось, могла исчезнуть от соприкосновения с ее кожей.

— От того, хотите ли вы, чтобы внимание моего внука было приковано к премьер-министру или к вам.

— Думаю, первое. — Клио провела короткую — очень короткую — борьбу со своим благородством, которое, к счастью, молча сдалось, и выбрала платье из тонкого шелка с вплетенными в него золотыми и серебряными нитями, создававшими впечатление, будто в нем сияют и солнце, и луна.

Спустя час она встречала Уилла у низа сдвоенной лестницы, которая, изгибаясь в форме крыльев бабочки, поднималась из мраморного вестибюля на верхние этажи. Уилл был в вечернем костюме, который должен был бы оказывать смягчающий эффект на его внешность, но только подчеркивал его фантастическую красоту. Думая об этом и о том, как Уилл ужаснулся бы подобным описаниям, Клио вдруг почувствовала, что Уилл пристально смотрит на нее.

Платье было вырезано ниже, чем обычно носила Клио, и подчеркивало женственность ее форм. Корсет довольно высоко поднимал ей грудь, так что над лифом были заметны округлости, и еще больше выделял тонкую талию.

Из уважения к платью и к событию Клио соизволила надеть корсет, одно из тех орудий пытки, которых она старалась избегать любой ценой. Но честно говоря, это был полезный предмет женского туалета, который просто придавал изящество изгибам ее тела, а не портил их.

— Красивое платье, а ты… — Уилл кашлянул, — ты делаешь его просто потрясающим. Боже правый, это комплимент? — Клио предпочла укрыться за легким юмором, потому что атмосфера между ними накалилась.

Слуга принес ей шаль — прозрачную паутинку из золотого кружева, — и Уилл, взяв ее, накинул Клио на обнаженные плечи.

— Я был неискусен в комплиментах? — Он склонил голову к самому уху Клио.

Дрожь пробежала по ее телу. Клио внезапно с испугом ощутила, как у нее набухли соски, и обрадовалась, что их скрывает плотная ткань корсета, но все же она ясно ощущала, как белье давит на них.

— Это зависит от того, требуют ли комплименты слов, — обернувшись, беспечно, как только могла при таких обстоятельствах, сказала она. — Ты был… обходителен в другом смысле.

Когда он погружался в нее и его суровое лицо озарялось восторгом, когда он выкрикивал ее имя на вершине блаженства — это был тот комплимент, который веками согревает женщину в самую холодную ночь.

При сложившихся обстоятельствах, возможно, напоминать об этом Уиллу в данную минуту было не самой лучшей идеей. На долю мгновения у Клио мелькнула мысль, что можно было бы расстроить планы премьер-министра.

И только когда слуга, открыв дверь, указал им на экипаж, уже дожидавшийся их, к ней вернулся разум, правда, далеко не полностью.

Глава 17

Клио решила, что ужин с премьер-министром прошел интересно. Было приятно вести себя в высшей степени пристойно, когда ее обуревали совершенно противоположные низменные чувства. Было интересно изображать аппетит к всеобще признанной великолепной еде и вину, когда ее желания были совершенно иного рода. И особенно интересно было наблюдать за обворожительным графом Холлистером, боровшимся с той же дилеммой.

Обед проходил в Букингемском дворце в личных апартаментах Мельбурна, которые премьер-министр занял всего две недели назад по просьбе королевы.

— Здесь все еще не приведено в окончательный порядок, — сообщил он своим гостям вскоре после их прибытия. — При данных неопределенных обстоятельствах… — таким образом он косвенно напомнил о возможности свержения королевы, — я предпочитаю оставаться поблизости от ее величества.

— Мудрое решение. — Клио пока не обратила внимания на комнату, а лишь заметила, что мебель была черного дерева и очень массивная, словно предназначалась для того, чтобы отбить охоту переставлять ее у любого, кому могла прийти в голову такая идея.

Мельбурн, очевидно, не собирался этого делать, он не стремился оставить какой-либо собственный след на окружавших его вещах, если не считать того, что поставил на столик у стены портрет королевы.

Однако, несмотря на все это, он был выдающимся человеком, обладавшим острым умом, и прекрасным рассказчиком, чьи истории вызывали неподдельный интерес.

— Память — это мое мучение, — сказал Мельбурн, когда они дошли уже до лимонного льда, служившего для очистки тарелок между рыбными и мясными блюдами. — Она, очевидно, записывала практически все, что происходило со мной или чему я был свидетелем с тех пор, как мне исполнилось тринадцать месяцев.

Клио усомнилась в этом, правда, про себя, а он продолжил рассказывать истории о великих и околовеликих людях, с которыми встречался на своем пути за без малого шестьдесят лет. Его рассказы были на грани пристойности, ему явно доставляло удовольствие играть с нормами морали, но он ни разу не вышел за рамки приличий.

Постепенно разговор переметнулся на более серьезные темы.

— Я разговаривал с лордом Девере после того, как получил ужасное известие о смерти его жены, — сказал Мельбурн. — Он совершенно потерял рассудок от горя.

— У меня сложилось впечатление, что они во многом жили каждый своей жизнью, — обронил Уилл.

— Несомненно, так и было, — согласился Мельбурн. — Это уже давно стало обычным, но, думаю, вскоре изменится. — Он бросил взгляд в сторону портрета королевы и, сложив вместе кончики пальцев обеих рук, взглянул поверх них на Клио. — Ее величество сказали, что вы дали ей некий ценный совет по поводу замужества.

— Я? — Клио была искренне удивлена, не говоря о том, что пришла в замешательство оттого, что эта тема возникла в присутствии Уилла.

— Она сказала, что, по-вашему, брак должен быть партнерством между мужчиной и женщиной.

— Я не уверена, что была столь многословна.

— Но это то, во что вы верите?

— Это то, что я вижу во многих браках самых близких мне людей, — с осторожностью ответила Клио.

— Значит, вам очень повезло, — заметил Мельбурн. — Во всяком случае, совершенно ясно, что леди Барбара стала жертвой грязной игры. В комнате, из которой она упала, были обнаружены признаки борьбы. Какие бы чувства ни испытывал к жене лорд Девере, он выразил должную степень возмущения таким насилием.

— Никто не заметил, как кто-нибудь входил или выходил из комнаты? — спросил Уилл.

— К сожалению, нет, — покачал головой премьер-министр. — В этот час все слуги были заняты внизу. Между прочим, они все рассчитаны.

— Мы с Клио обсуждали вероятность того, что ее убил Умбра, — сообщил Уилл.

— С какой целью? — спросил Мельбурн, не выразив при этом несогласия.

— Чтобы остаться неизвестным, — ответила Клио. — Если Умбра, как считаем и Уилл, и я, один из тех, кто приезжал в Холихуд, то что-то увиденное или услышанное леди Барбарой обрекло ее на гибель.

— По этой логике, преступником может быть и лорд Питер Девере, и сэр Морган Керне, — сделал вывод хозяин.

— А лорд Мокомбер? — удивилась Клио.

— Лорда и леди Мокомбер нет в Лондоне, — ответил премьер-министр. — Они уехали в Бат.

Вернувшийся официант поставил перед ними мясо в перечном соусе, а когда они снова остались одни, заговорил Уилл:

— Сегодня днем Клио провела некоторое время в обществе сэра Моргана и не склонна считать его виновным.

— Но я и не утверждаю, что он невиновен, — поспешно вставила Клио. — Просто он производит впечатление человека… довольствующегося обычными радостями, которого, вероятно, не воодушевляют интриги вне спальни, и, откровенно говоря, меня это даже удивило.

— Изумительно, — пробормотал Мельбурн. — Из чего вы сделали такое заключение?

— Ему нравятся поезда, — опередив Клио, ответил Уилл.

— Что нравится? — не понял Мельбурн.

— Поезда, — с усмешкой повторил Уилл. — Видимо, они полностью очаровали Кернса. Он возил Клио смотреть железную дорогу Лондон — Гринвич.

— Железную дорогу? — Хозяин дома недоверчиво отнесся к самой этой идее. — Эту ужасную шумную штуковину? Но что Керне собирается делать со всем этим?

— Он просто помешан на идее прогресса, — разъяснила Клио и, подумав, добавила: — Он также упоминал, что получает от дороги изрядные дивиденды.

Уилл и Мельбурн в изумлении уставились на девушку.

— Получает деньги? От дороги Лондон — Гринвич? — переспросил Уилл. — Возможно, получит лет через пять, и то лишь в том случае, если к тому времени ее не заменят чем-нибудь получше. Стоимость строительства астрономическая и намного превысила самые высокие оценки.

— Мне предлагали участвовать в этом проекте, — сказал Мельбурн. — Не представляю, как кому-то пришло в голову, что меня может заинтересовать нечто подобное, но, должен сказать, слава Богу, я не поддался на уговоры.

— Керне не получает прибыли от своих вложений? — уточнила Клио.

— И не может, — сообщил Уилл не без некоторой доли удовольствия. — Дорога, безусловно, пользуется популярностью, но, по самым оптимистичным нынешним оценкам, она должна перевезти десять миллионов пассажиров, прежде чем инвесторы получат шиллинг прибыли.

— Значит, Керне лгал, — медленно произнесла Клио.

— Как удивительно, — пробормотал Уилл, сделав вид, что не заметил брошенного ему сердитого взгляда.

— Мы не спускаем глаз с сэра Моргана, — сообщил Мельбурн, — но в сутолоке Лондона это не так легко, особенно при том, что соглядатаи не должны привлекать к себе внимания.

— Безусловно, — осмелилась вставить Клио, — когда опасность угрожает самой королеве, оправданно любое количество наблюдателей, если это может помешать Умбре, кто бы он ни был.

— Считайте так, — откликнулся Мельбурн, — но я спрашиваю себя, кто стоит за Умброй, кем бы он ни был? И что им движет? Он политический фанатик, действующий по твердой убежденности? Или работает ради кого-то другого?

— Ради Огастуса Фредерика? — высказала предположение Клио. Она была не англичанка и поэтому больше склонялась к той точке зрения, что один член королевской семьи может стремиться занять трон путем убийства другого. Кроме того, ее отделяло только одно поколение от того периода в истории собственной страны, когда жители Акоры были очевидцами попытки убить своего главу, ее отца.

Клио не могла понять смысл быстрого взгляда, которым обменялись Уилл и Мельбурн.

— Если правда, что дядя ее величества, герцог Суссекский, следующий претендент на трон, — ответил премьер-министр, — то нет никаких доказательств того, что он как-то связан с этим делом.

— Будем надеяться, что таких доказательств и не будет найдено, — прервал его Уилл. — Если станет известно, что здесь замешана королевская семья, это потрясет монархию до основания, не говоря уже об Англии в целом.

— Мы живем в неспокойное время, — согласился с ним премьер-министр. — Народ видит, что уклад его жизни меняется. Допустить дальнейшие сомнения в основах, на которые опирается общество… Я содрогаюсь при мысли о том, к чему это может привести.

Обдумывая свой ответ, Клио позволила себе сделать глоток вина. В уютной обстановке комнаты было очень легко впасть в доверчивость, и ей не следует забывать об этом. Каким бы приятным ни был Мельбурн, он все будет использовать в интересах Англии.

— Как я понимаю, глядя из Акоры, — медленно начала Клио, — в ближайшие годы большая часть Европы будет охвачена революцией. Напряженность в обществе и — буду откровенной — непригодность большинства европейских правительств делает это неизбежным.

— Взгляд из Лондона подтверждает это, дорогая леди, — к удивлению Клио, усмехнулся премьер-министр. — Однако мы намерены сделать все возможное, чтобы Англия стала исключением, настоящим островом спокойствия в океане хаоса. И — буду откровенным — хаос может представлять собой благоприятный шанс, который мы не должны упустить. Но, — добавил он после небольшой паузы, — совершенно определенно, мы не собираемся позволить втянуть себя в зарубежные конфликты, которые отвлекут нас от нашей главной цели.

Последнее замечание показалось Клио весьма загадочным, так как она не понимала, на какие зарубежные конфликты он намекает. Однако она не сомневалась, что Англия под руководством таких людей, как Мельбурн и Уилл, достигнет больших успехов.

— Итак, вы оставите сэра Моргана на свободе? — спросила Клио.

— Мы будем держать его под пристальным наблюдением, — ответил Уилл, — и не забывать, что он может ускользнуть от нас. А в этом случае нам нужно приготовиться к тому, что он нанесет ответный удар.

У Клио были собственные соображения относительно того, из чего должно состоять это приготовление, но она предпочла на некоторое время оставить их при себе. Трапеза уже подошла к концу, они неторопливо пили кофе, и тогда она обратилась к мужчинам с просьбой:

— Не будете ли вы, джентльмены, так добры и не объясните ли мне кое-что?

— Что именно, дорогая? — Премьер-министр благосклонно посмотрел на девушку, а Уилл проявил некоторую осмотрительность — к чести этого мужчины, он начинал кое-что усваивать.

Клио помолчала, улыбнулась, слегка склонила голову и спокойно спросила:

— Если Виктория умрет, то почему следующий в ряду герцог Суссекский, а не ее дядя Эрнст, который сейчас правит в Ганновере? — И так как мужчины молча смотрели на нее, добавила: — Помимо всего прочего, Эрнст ведь старший, не так ли? Несомненно, он должен иметь право первенства.

— Я не подозревал, что ты так хорошо разбираешься в правилах наследования, — пришлось ответить Уиллу.

— И это тоже мы сегодня обсуждали с ее величеством.

Об этом она не упоминала… — начал Мельбурн, но затем только тяжело вздохнул. — Очевидно, не хотела. Это щекотливое дело. Достаточно сказать, что после смерти последнего короля троны Великобритании и Ирландии, с одной стороны, и герцогства Ганновер — с другой, которые в течение нескольких сотен лет были объединены, теперь разделены навсегда.

— Эрнст никогда не будет наследовать британский престол? — Клио едва заметно приподняла бровь.

— Никогда, — в один голос ответили мужчины.

— У него такой характер, — добавил Уилл, — что его отъезд из этого королевства был огромным облегчением. Парламент никогда не разрешит ему вернуться ни на какой государственный пост.

— Ясно… — Переводя взгляд с одного мужчины на другого, Клио впервые поняла, насколько слаженно они работают. Во многих отношениях они были совершенно разными: Мельбурн — человек гостиных, Уилл — человеке мечом в руке; и тем не менее они понимали друг друга с полуслова в по-настоящему важных делах, таких, как, например, необходимость избегать конфликтов с другими государствами. Атакой конфликт неминуемо возник бы в случае убийства королевы.

— Еще один вопрос. — Она спрятала улыбку, заметив, что в наступившей тишине мужчины стараются держать себя в руках. — Сознает ли король Ганновера, что его сокровенные мечты стать королем Великобритании и Ирландии обречены на провал? Или он уверен, что у них есть шанс на успех?

Было уже поздно, когда Уилл и Клио покинули дворец. В прохладном вечернем воздухе ощущалась изморось, но верх фаэтона был опущен. Уилл помог Клио сесть, и сам занял место рядом с ней на сиденье кучера.

— Тебе понравилось? — спросил он, натягивая вожжи.

— Ужин был приятным.

— Я рад, что ты так считаешь. — Он бросил на нее встревоженный взгляд, подобный тем, которые она все время ловила от него после того, как призналась, что ей известно о «дяде Эрнсте». Они ехали в тишине, нарушаемой только стуком копыт по камням мостовой, пока Уилл снова не заговорил. — Мы предпочли бы, чтобы все, связанное с королем Ганновера, оставалось никому не известным.

То, что иностранный монарх, возможно, замышляет узурпировать британский престол путем убийства королевы? Да, Клио подозревала, что им всем — Мельбурну, Уиллу и, похоже, ее кузену Дэвиду тоже — чрезвычайно хотелось сохранить все в тайне. Клио решила, что, помимо всего прочего, это самый разумный курс действий, если считать, что они способны помешать Эрнсту.

— Что будет, если он добьется успеха? — тихо спросила она.

— Война, вот что будет, — без запинки коротко и четко ответил Уилл. — Война с Ганновером и с любым, кто полагает, что Британия ослаблена и, следовательно, уязвима.

— Возможно, с Германией, принимая во внимание ее тесные связи с Ганновером?

— Почти наверняка, — кивнул он. — Но не следует забывать о Франции. Думаю, если постараться, я мог бы выяснить, сколько войн было между Германией и Францией на протяжении столетий. Просто так я не могу назвать тебе точное число, только скажу, что их было великое множество.

— Значит, большая война? — Война, способная поглотить Акору.

— Мы имеем интересы во всем мире, как и Германия, и Франция. Война, которая начнется на Европейском континенте, не обязательно будет оставаться там. Мировая война — это безумная идея, но, увы, вполне реальная.

При одной только мысли об этом у Клио сердце сжалось от страха, она придвинулась ближе к Уиллу и тяжело вздохнула.

Время близилось к полуночи, на улицах Лондона почти не было движения, и Клио очень удивилась, когда через несколько минут обнаружила, что на небольшом расстоянии за ними движется еще один экипаж.

Она не придавала этому значения, пока Уилл внезапно не натянул поводья. Когда фаэтон резко свернул в более узкую улицу, Клио выпрямилась и ухватилась за край сиденья.

— Что ты?.. — Не успев закончить фразу, она услышала, как позади них по мостовой застучали копыта мчащихся во весь опор лошадей.

Бросив взгляд через плечо, Клио увидела, что прямо на них несется черное закрытое ландо. Был виден только кучер, но он сжался на своем сиденье и был так укутан в плащ, что она совершенно не могла его разглядеть.

— Пригнись, — скомандовал Уилл, погоняя лошадей. Фаэтон достиг противоположного конца улицы и выехал на более широкую дорогу. Согнувшись на сиденье, Клио видела преследующее их ландо. Кучер был очень настойчивым и отчаянным, щелкая кнутом, он вынуждал упряжку скакать все быстрее. Ландо делало поворот, и на секунду показалось, что оба ею правых колеса немного оторвались от земли. Клио затаила дыхание, полагая, что экипаж может перевернуться, но через мгновение он выправился и, продолжив преследование, стал неумолимо приближаться.

— Как ты относишься к лошадям? — отрывисто спросил Уилл. Он мог бы спросить, любит ли она розы или предпочитает тюльпаны.

— Думаю, достаточно хорошо. А почему?..

— Вот, держи поводья. Просто держи и ничего не делай, — приказал он, когда Клио замешкалась. — Мы выезжаем на Стренд, так что поезжай прямо и не сворачивай.

Вряд ли Клио могла отказаться, когда вожжи насильно сунули ей в руки. Мускулы у нее на руках напряглись, когда она ощутила энергию крепких лошадей, рвущихся вперед. Она перевела дыхание и изо всех сил постаралась взять себя в руки, но едва не потеряла контроль над собой, когда краем глаза увидела, что Уилл вытаскивает из-под сюртука пистолет.

Уилл еще приводил его в готовность, когда позади них прозвучал выстрел, громким эхом отразившийся от каменных стен зданий, выстроившихся вдоль дороги. От этого звука лошади понесли, у Клио на мгновение остановилось сердце, и она подумала, что не удержит в руках поводья. Но ей удалось справиться, и в тот же момент фаэтон на бешеной скорости вылетел на Стренд.

Уилл встал рядом с ней, спокойно прицелился и сделал ответный выстрел.

Глава 18

Следующие несколько минут — Клио не думала, что это продолжалось дольше, — прошли для нее как в тумане. Пока Уилл перезаряжал пистолет, чтобы еще раз выстрелить, она отчаянно старалась справиться с обезумевшими от страха лошадьми. Из ландо, в котором, как теперь поняла Клио, находился не один человек, продолжали сыпаться выстрелы.

К счастью, широкая улица была пуста, и Клио заметила лишь несколько лодок, плавно покачивавшихся на поднявшейся во время прилива воде Темзы. Фаэтон пронесся мимо них, и в следующее мгновение она увидела опоры Тауэр-Бридж, высившиеся впереди недалеко оттого места, где она побывала днем с сэром Морганом.

Возможно, это он сидел в экипаже? И не он ли был одним из тех, кто стрелял в них? Раздался еще один выстрел, и Клио, подгоняя лошадей, стегнула их поводьями. Стоявший рядом Уилл внезапно дернулся, и она, взглянув вверх, увидела пятно крови, расплывающееся по его правому рукаву.

— О Боже! — вскрикнула Клио.

— Ничего страшного, продолжай править!

Она подчинилась, но только потому, что другого выбора не было. Ландо было гораздо тяжелее и не годилось для гонок, но в него была запряжена четверка лошадей, а не пара, как в фаэтон. Вероятно, ему не удалось бы догнать их, но оно могло приблизиться настолько, чтобы один из выстрелов оказался смертельным.

Клио не представляла себе, ни сколько пуль осталось у Уилла, ни как долго еще он сможет стрелять с раненой правой рукой, но она хорошо понимала, что Стренд не бесконечна. Если она правильно помнила, улица огибала Сент-Джеймсский парк вблизи того места, где стоял Вестминстерский дворец до пожара, который уничтожил его несколько лет назад. На его месте оставалось большое пустое пространство, напоминавшее дыру в ткани Лондона. За этим пустырем находился Уайтхолл и правительственные здания, а вдоль них шла набережная, обеспечивавшая спуск к самой реке.

Когда еще один выстрел прозвенел в ушах Клио и ландо заметно приблизилось, она заставила лошадей скакать еще быстрее. Дома в Акоре ее брат и кузены устраивали гонки на колесницах, и она пару раз приняла в них участие, но даже это не подготовило ее к тому, что она задумала сделать сейчас. Это будет чрезвычайно рискованно, но зато есть шанс оторваться.

— Сядь! — крикнула она Уиллу.

— Что? — Приготовившись сделать следующий выстрел, он с недоумением взглянул на Клио.

— Сядь! Приближается поворот, и если мы сможем взять его, а они нет… — Ей не нужно было заканчивать фразу, он сразу понял, что она задумала, и, коротко кивнув, снова занял свое место и забрал у Клио вожжи.

Она без колебания отдала их. Уилл был намного сильнее и опытнее. Идея принадлежала ей, но Уилл, несомненно, был лучшим исполнителем.

Как выяснилось, решение оказалось удачным. Когда перед ними замаячил поворот, Уилл специально с трудом взял его, направив лошадей прямо к реке. Ландо последовало за ними. Темная вода уже была совсем близко, но в самое последнее мгновение Уилл неистово натянул поводья и заставил лошадей свернуть вправо.

Кучер ландо попытался проделать тот же маневр, но он ему не удался. Напуганные видом надвигающейся на них воды лошади стали на дыбы. Корпус ландо оторвался от упряжки и, громыхая, покатился в реку. По дороге он раскололся, и Клио успела заметить, как два тела полетели в глубины Темзы и исчезли под водой, а лошади, оказавшись на свободе, побежали в направлении парка и скрылись из виду.

— Жди здесь, — приказал Уилл и, вернув ей поводья, спрыгнул из фаэтона на землю. Он погладил лошадей, которые, узнав его прикосновение и голос, быстро успокоились, и, подойдя к самой воде, пристально всмотрелся в реку в поисках оставшихся в живых.

— Их было двое, — сказала Клио, когда он вернулся к экипажу. — Думаешь, кому-нибудь удалось выжить?

— Я совершенно уверен, что застрелил кучера, — покачав головой, ответил Уилл. — Он уже не контролировал себя, когда его лошади испугались. Другого выбросило из ландо, и, вероятно, он умер, ударившись о воду.

— Как ты думаешь, кто они?

— Полагаю, Платт и Макманус.

Клио и сама так подозревала, но внезапно это перестало быть важным.

— Твоя рука?..

— Это всего лишь поверхностная рана. Но, знаешь, нам, нужно уехать с этой улицы. Здесь регулярно проходит ночной патруль, и он может появиться в любую минуту.

— Дом Дэвида?.. — Клио представила себе, в какой ужас придет леди Констанс, когда ее разбудит возвращение раненого внука.

— Нет, — к ее удивлению, покачал головой Уилл, — на следующем углу сверни направо, вон там.

Она сделала, как сказал Уилл, и вскоре они выехали на красивую улицу, застроенную большими, кое-где трехэтажными, домами с колоннами. В такой поздний час горели только газовые лампы на тротуарах, освещая все вокруг бледно-желтым светом.

— Не останавливайся. Видишь тот промежуток между домами справа от тебя? Сверни в него.

Свернув, Клио обнаружила, что они подъехали к сараям, прятавшимся позади высоких зданий. Когда она остановила лошадей, Уилл выпрыгнул из фаэтона и, несмотря на раненую руку, настоял на том, чтобы помочь Клио спуститься на землю.

— Давай не будем распрягать лошадей, — сказал Уилл, и только тогда она поняла, что сараи были конюшнями.

Появление людей вызвало лишь небольшое движение и тихое ржание, которое сразу же стихло, стоило им завести лошадей внутрь.

К тому времени, как с этим делом было покончено, пропитанный кровью правый рукав сюртука Уилла уже затвердел.

— Все, — твердо сказала Клио, — о лошадях позаботятся, и о тебе тоже нужно позаботиться. Садись. — Она указала на ближайшую кучу соломы.

— Великолепная была скачка, — вместо того чтобы сесть, ухмыльнулся Уилл.

— Была, а теперь садись. — Неужели у человека между ушами кусок дерева? Господи, он же ранен. Рану нужно обработать, а для этого Клио понадобятся мыло, вода и свет поярче.

— Не знаю, как ты, а я после такого приключения не возражаю немного отдохнуть.

Хорошо, тогда… — Но прежде чем она еще раз сказала ему, чтобы он сел, Уилл взял ее за руку и повел из конюшни. — Куда мы идем? — поинтересовалась Клио, путаясь в подоле своего вечернего платья и не в состоянии думать ни о чем другом, кроме того, как красив Уилл.

— Туда, — кивнул он головой в сторону каменного здания.

Возле промежутка, через который они въехали, находилась задняя дверь. Достав из кармана ключ, Уилл вставил его в замок и повернул. Дверь открылась.

— Что это задом? — спросила Клио, когда они вошли в холодный коридор.

— Меблированные комнаты. Ты знаешь, что это такое?

— Меблированные комнаты, в которых люди живут охотнее, чем в собственных домах? — немного резко уточнила она.

— У вас есть такие в Акоре?

— Конечно, есть. Боже, они были даже у римлян.

Уилл зажег одну из ламп, стоявших на маленьком столике у задней двери. Держа ее в здоровой руке, он осветил коридор, идущий в направлении улицы. Посередине, по обе стороны коридора, располагались двустворчатые двери.

— Кто-то из твоих друзей живет здесь? — спросила Клио.

— Не совсем так. Клио… я очень люблю свою бабушку, но…

— Но бывает, что человеку нужно иметь отдельное жилье? — Она все поняла и улыбнулась.

— Совершенно верно. — Ему явно стало легче. — И сегодня ночью оно оказалось исключительно полезным.

С этим Клио не могла не согласиться. Комнаты Уилла находились на первом этаже за двустворчатыми дверями с правой стороны коридора. Открыв двери другим ключом, Уилл отступил в сторону, чтобы Клио могла войти. Внутри оказалась просторная прихожая, а за ней уютная, со вкусом обставленная комната с высоким потолком, про которую можно было безошибочно сказать, что она принадлежит мужчине. Мебель была из темного дерева и кожи, повсюду лежали книги, и чувствовался слабый, но не противный запах сигарного дыма.

Поставив лампу, Уилл пошел открыть высокое окно, выходившее на улицу, Клио последовала за ним и нежно коснулась его неповрежденной руки.

— Прошу, позволь, я помогу тебе снять сюртук, а потом ты должен сесть. — Она решила, что просит его в последний раз, а потом просто усадит силой.

— На самом деле задета только мякоть, — подчинившись ей, все же сказал Уилл. Сюртук прилип к рубашке, а та к коже, но Уилл даже не поморщился, снимая его.

Бросив сюртук на ближайший стул, Клио взглянула на разорванную рубашку.

— Ее тоже нужно снять, — сказала она, потянувшись к его шейному платку.

— Нужно сказать, это слишком даже для смелой женщины.

Уилл говорил беспечно, но Клио трудно было обмануть. Его щеки с высокими скулами покраснели, и он прищурился, вероятно, от боли, если только не существовало иной причины… Ведь Уилл был сильным человеком, и она имела все основания полагать, что он тщательно скрывает свою страсть к ней.

Рубашка последовала за сюртуком, обнажив не только мощную грудную клетку, но и рваную рану, которую оставила пуля в правой руке графа. При виде раны Клио с трудом перевела дыхание, но ей удалось сохранить спокойствие.

— Где можно согреть немного воды?

— Кухня там. — Уилл указал на дверь, ведущую в глубь апартаментов, и, когда Клио направилась туда, последовал за ней. — Все можно сделать прямо там. Тебе не нужно будет носить воду, и в кухне достаточно ламп.

— Честно говоря, следовало бы пригласить доктора. Думаю, тебе нужно наложить шов.

— Доктор будет задавать вопросы, на которые мне не хочется отвечать.

Против этого нечего было возразить, и Клио ничего не сказала. Было достаточно и того, что Уилл сидел спокойно, пока она зажигала лампы, разводила огонь и ставила кипятить воду. Покончив со всем этим, Клио ощутила, что Уилл пристально смотрит на нее.

— Что-то не так? — спросила она.

— Я не ожидал, что принцесса столь непринужденно чувствует себя на кухне.

— Про меня так не скажешь, а вот моя кузина Амелия, она просто чудо и готовит божественно. Я могу вскипятить воду, да и то с трудом.

— К счастью, сейчас нам только это и требуется. — Уилл смотрел на нее горящим взглядом, от которого Клио бросило в жар.

— На самом деле я могу налить бренди. — Это не помешает, если она собиралась накладывать швы, хотя и в этом тоже не была специалистом.

— Налей два. — Уилл кивнул в сторону буфетной, расположенной позади кухни.

— Тебе повезло. — После того как было налито два бренди и вода закипела, Клио снова взглянула на рану. — Еще дюйм, и пуля раздробила бы кость.

— Ты уверена? Это должно означать, что у тебя есть опыт в подобного рода делах. — В его словах прозвучала надежда.

— Моя двоюродная бабушка самая искусная целительница в Акоре. — Уилл только начал успокаиваться, когда Клио добавила: — Я жалею, что не провела с ней больше времени.

— Но хоть немного провела?

— Гм-м… здесь больно? — Она осторожно потрогала кожу вокруг раны.

— Нет…

— Говори мне правду.

— Немного.

— Так-то лучше, тебе нужно выпить еще бренди.

— Не думаю, — покачал головой Уилл.

— А мне, пожалуй, нужно.

— Думаю, не стоит.

— О… все в порядке. Полагаю, нет смысла откладывать и дальше.

— Честно говоря, ты могла бы просто забинтовать рану, а я позднее показался бы доктору.

— Нет, это плохая идея. Если ты так сделаешь, то больше рискуешь получить заражение. Не знаешь, где мне найти иголку и нитку?

— Вероятно, в одном из ящиков.

После недолгих поисков Клио нашла то, что требовалось, и бросила иголку и нитку в кипящую воду.

— Зачем это? — удивился Уилл.

Моя двоюродная бабушка всегда так делает. Но, знаешь, прежде чем мы приступим, не поможешь ли мне освободиться от этого платья? — Свою шаль она оставила в фаэтоне. — Мне неудобно в нем двигаться. — Она начисто позабыла о какой-либо скромности в присутствии мужчины, который так неудержимо притягивал ее. То, что в него стреляли и ранили, то, что он рисковал жизнью, напомнило Клио — в который раз, — как быстротечна может быть жизнь и как мудро не упустить своего шанса, когда представляется такая возможность. А кроме того, когда она начнет шить, лучше, чтобы его мысли были где-нибудь в другом месте.

Несмотря на ранение, Уилл поспешил помочь ей, и золотисто-серебристое платье скользнуло к ногам Клио, так что она не успела аккуратно положить его на стул.

Забыв обо всем на свете, Уилл не мог отвести взгляда. Клио была в корсете, заканчивавшемся у верхней части бедер, а ее стыд был прикрыт клочком кружев. Кусочки бархатной кожи между корсетом и шелковыми чулками, обтягивавшими длинные стройные ноги и доходившими до середины бедер, особенно притягивали внимание мужчины. На Клио еще оставались туфли, но, пока Уилл смотрел на нее, она подняла ногу, поставила ее на стул, распустила шнуровку и сбросила туфлю, и не успел он перевести дух, как за первой последовала вторая.

— Ты хочешь что-нибудь закусить? — Выпрямившись, улыбнулась ему Клио.

— То есть?

— Когда я буду зашивать твою рану?

— О нет… — Уилл, не отрываясь, смотрел на нее. — Не думал, что ты обычно носишь корсет.

Обычно нет. — Она щипцами вытащила из кипящей воды иголку и нитку и при этом вспомнила слова Мельбурна о том, что признание Уилла в ее полезности пришлось вытаскивать из него с помощью того же инструмента. — Понимаю, это непростительное упущение с моей стороны, — продолжала она, сосредоточенно вдевая нитку в иголку. — Здесь, в Англии, корсеты, очевидно, di rigueur^[4], но в Акоре о них и не слышали.

— Что побудило тебя… — Уилл замолчал, словно забыл, что собирался спросить.

— Надеть его? О, это из-за платья, Я просто подумала, что оно будет лучше выглядеть с ним, чем без него. А кроме того, он не такой уж большой, правда?

Клио вела себя бесстыдно, но это помогло, и когда она подвинула к Уиллу стул и наклонилась, чтобы внимательнее осмотреть рану, он, по-видимому, даже не задумался о том, что она собирается делать.

Но к сожалению, она размышляла до такой степени долго, что, когда сжала вместе рваные края раны и приготовилась сделать первый стежок, мир закружился у нее перед глазами.

— Клио?.. — Уилл поддержал ее под локоть. — Ты в порядке?

— Да, все отлично. — Не важно, что на самом деле это было не так, она просто должна сделать то, что необходимо.

Поморщившись, она воткнула иголку и почувствовала, как под ее рукой у Уилла сжались мышцы, но он не издал ни звука и не сделал ни малейшего движения — и за это Клио была ему чрезвычайно благодарна.

К тому времени, когда она заканчивала, у нее на лбу блестел пот и ее тошнило.

— Все в порядке, — отрывисто сказал Уилл в тот момент, когда она сделала последний стежок и, отвернувшись к раковине, нагнулась над ней. Ничего не произошло, но в течение нескольких неприятных мгновений ей казалось, что это сейчас произойдет. — Ты все сделала удивительно хорошо. — Уилл привлек ее к себе, его сильные руки сомкнулись вокруг нее, и Клио положила голову на его обнаженное плечо. — Все позади — и выброси это из головы.

— Эти слова я должна была сказать тебе. Ты пострадал… вернее, тебя почти убили!

— Я совсем не убит, — мягко поправил ее Уилл. — Наоборот, пуля практически не попала в цель.

— О, Уилл, — подняв голову, Клио встретилась с ним взглядом, — не думаю, что смогла бы снова пережить такое, ведь это уже второй раз.

— Знаешь, скоро это закончится.

— Но недостаточно скоро, — возразила она, к собственному ужасу, чувствуя, что у нее дрожит нижняя губа.

У Уилла на этот случай было решение, и он быстро осуществил его. Клио еще упивалась его поцелуем, когда он поднял ее, не обращая внимания на вред, который мог этим причинить своей ране, и понес из кухни.

Глава 19

— Это бесстыдство, — сказал Уилл, опуская Клио на кровать.

Комната была погружена в темноту, и Уилл, пересекая ее, наткнулся на гардероб, но даже не заметил этого.

— Мне все равно. — Обвив руками его шею, Клио увлекла его за собой. — Я не могу думать ни о чем другом — только о тебе, мне не нужно никого другого — только тебя…

Тело Уилла, уже почти не слушающееся его, обрадовалось возможности полного неподчинения.

— Но подожди! — От неожиданного восклицания Клио у Уилла чуть не оборвалось сердце. — А как же твоя рана? — откинувшись на подушку, напомнила она.

Его рана? Какая рана? Он с трудом вспомнил, что в него стреляли и что Клио, должно быть, говорит как раз об этом.

— Забудь о ней, любимая, — попросил Уилл. — Это пустяк, меньше, чем пустяк. — Все было меньше, чем пустяк, кроме стремления удовлетворить неистовое желание, затмевавшее все разумные мысли и заставлявшее забыть обо всем, кроме…

Его сознание выбралось из глубокой черной дыры, в которую он старался загнать его, и настойчиво проталкивалось наверх. Клио не согласилась выйти за него замуж. Но всему свое время, а для этого оно, очевидно, еще не пришло.

Уилл оставил ее только для того, чтобы плотно задернуть шторы на окнах и зажечь лампу у кровати.

— На этот раз я хочу тебя видеть, — сообщил он, развязывая ботинки.

Клио сидела, прислонившись к подушкам, и с восторгом наблюдала, как он сбрасывает с себя последнюю одежду. Ее золотисто-рыжие волосы были растрепаны, глаза широко раскрыты, а округлости груди выглядывали из кружевного края корсета.

Обнажившись, Уилл присоединился к ней на широкой кровати, и Клио, погладив руками плечи и широкую спину мужчины, испытала наслаждение от его внушительных размеров и силы. Это было столь не похоже на нее, столь удивительно… но она могла бы вечно касаться его и все равно не быть достаточно близко к нему. Он притягивал ее какой-то внутренней силой, которой она никогда прежде не знала, несмотря на то что выросла в чувственной атмосфере Акоры. И тем не менее ее воспитание хорошо послужило ей.

— Не возражаешь? — Повернувшись в объятиях Уилла, она взялась руками за спинку кровати и с улыбкой взглянула на него через плечо. — Этот корсет начинает мешать.

Клио ожидала, что он распустит шнуровку, но Уилл этого не сделал, а вместо того, обняв ее, приподнял, так что она оказалась стоящей на коленях, отвернувшись от него.

— Правда? — промурлыкал Уилл. — Пожалуйста, побудь в нем еще немного.

Клио, возможно, и запротестовала бы, но его пальцы, двигаясь по ее коже, нежно погладили внутренние стороны бедер и пробрались под клочок кружева, прикрывавший ее укромное местечко.

— Уилл… — Клио стало трудно дышать, но причиной тому был совсем не корсет.

— Подожди совсем немного, — повторил Уилл и, скатав вниз один шелковый чулок, снял его. Его рот проследовал по той же дорожке, и язык заглянул в уголок согнутого колена. — Не двигайся, — приказал он, когда Клио резко отпрянула. — Держись за спинку кровати.

Она повиновалась, но только потому, что пульсировавшее в ней возбуждение не позволяло поступить иначе. С исключительной осторожностью Уилл снял с нее второй чулок, медленно скатав его вниз, и провел рукой по ноге от лодыжки до бедра соблазнительным, дразняще-собственническим жестом.

— У тебя такая нежная кожа, — пробормотал он.

— Хм-м… Уилл…

— Потерпи, уже скоро. — Он нашел между ее ногами края маленькой полоски, закрепленной на бедрах лишь тонкими лентами, и убрал ее, так что Клио осталась в одном только шелковом с кружевами корсете, который приподнимал ей грудь и не давал возможности сделать по-настоящему глубокий вдох, столь необходимый ей прямо…

— …сейчас, Уилл, прошу тебя…

— Нет, — коротко сказал он и погрузил в нее палец.

Вскрикнув, Клио вцепилась в спинку кровати, и наслаждение волна за волной начало накатываться на нее. Ощущение было ошеломляющим и привело ее в еще большее возбуждение, соблазнительно обещая близкое облегчение.

Корсет оставлял открытой нижнюю часть ее ягодиц, и они касались голой груди Уилла, пока он продолжал сладостную пытку. Когда Клио окончательно поверила, что больше не сможет ее вынести, она попыталась выпрямиться, но Уилл не позволил ей этого сделать. Надавив рукой ей на спину между лопатками, он одновременно поднял выше ее бедра и, широко раздвинув ей ноги, медленно вошел в нее, ожидая, когда она его примет, а потом погружался снова и снова, все напористее и глубже.

Ответ Клио был мгновенным и бурным. Дойдя до оргазма, она выкрикивала его имя и с такой силой держалась за спинку кровати, что та сотрясалась. Наконец Уилл полностью накрыл ее своим телом и на вершине собственного мощного, всепоглощающего освобождения прикусил зубами мягкую кожу у нее на затылке.

Корсет врезался ей в талию, и Клио, открыв глаза, сначала не могла понять, где находится, но потом вспомнила. Она лежала, растянувшись на кровати, в позе, которую можно было назвать только непристойной. Медленно сведя ноги вместе, Клио посмотрела на мужчину рядом с собой.

Уилл лежал на боку, опираясь на один локоть и подпирая голову ладонью, и улыбался ей.

— Почему ты не спишь? — испытывая неловкость, спросила Клио.

Взгляд, обращенный на себя, подтвердил ей, что ее груди почти обнажены, соски выпирают сквозь кружевную отделку верха корсета, а золотисто-рыжее гнездышко из влажных завитушек отчетливо виднеется между бедрами. Но что еще хуже, так это то, что они лежали поверх покрывала — так и не успели добраться до простыни.

— Пожалуй, мне так и следовало бы сделать, — согласился он. — Но картина невероятно соблазнительна.

— Да, что ж… — Клио глянула по сторонам в поисках чего-нибудь — чего угодно, чем можно было бы прикрыться, и замерла, когда Уилл рассмеялся.

— Ты самая противоречивая женщина.

— Просто я потеряла контроль над собой…

— Восхитительно. Знаешь, позволь, я освобожу тебя от этой штуки. — Перевернув Клио, он быстро расшнуровал ее корсет.

На долю мгновения она заинтересовалась, как он приобрел такой опыт, но тут же прогнала от себя эту мысль. У нее Не было повода возмущаться тем, что доставило ей такое удовольствие.

Освободившись наконец-то от корсета, который оставил след у нее на груди, Клио облегченно вздохнула, а Уилл с нежной заботой погладил ей грудь. Она, снова вздохнув, свернулась калачиком в его объятиях, и они лежали, купаясь в мягком ветерке, проникавшем сквозь шторы.

Сон одолевал Клио, но она сопротивлялась ему. Эти мгновения были слишком прекрасны, чтобы позволить себе погрузиться в небытие. Но все же постепенно у нее начали тяжелеть веки, однако внезапно ей в голову пришла мысль, заставившая взглянуть через плечо на Уилла и окликнуть его:

— Уилл?..

— Гм-м-м. — Глаза у него были закрыты, и непохоже, чтобы в ближайшее время он собирался открывать их.

Все эти годы Клио провела, роясь в огромной библиотеке под дворцом Акоры или ковыряясь в грязи и выкапывая остатки прошлого. Все эти годы она уделяла лишь самое скудное внимание образованию, которое, как предполагалось, должна получить каждая женщина в Акоре. И было поразительно, что она хоть что-то впитала, будучи такой нерадивойученицей.

Зад Клио располагался между бедрами Уилла, и она покачала им всего чуть-чуть, но Уилл мгновенно встрепенулся.

— Я думал, ты устала. — Ему явно было приятно, что он ошибся.

— Да, так и было, но потом я заинтересовалась, почему ты собираешься жить у Дэвида, если у тебя есть это жилище?

— Я не собирался, пока этого не посоветовал… твой отец, — немного помолчав, признался Уилл.

— Мой отец? Когда?

— Когда у нас состоялся тот небольшой разговор. Я сказал ему, что просил тебя выйти за меня замуж.

— Что ты сделал?

— Ну разумеется, сказал. Атреус уезжал в Акору, и откуда я могу знать, когда у меня еще появится возможность попросить его благословения?

— Но ты сказал ему, что я не приняла твоего предложения? — Клио почувствовала его улыбку ямочкой у плеча.

— Я сказал ему, что ты заставляешь меня страдать.

— О, Уилл, ради Бога, я ничего подобного не делала.

— Он сообщил, что твоя мать вытворяла с ним то же самое. Мама? Неправда! — Клио была потрясена. — Я об этом не знала. Ты уверен, что он так сказал?

— Разумеется. А кроме того, он сказал и кое-что еще. В частности, то, что ради соблюдения приличий мне следует переехать к Дэвиду, пока к тебе не вернется разум.

— О-о-о…

— Он уже вернулся? — Не получив ответа, Уилл перевернул Клио на спину и строго посмотрел на нее. — Знаешь, Клио, вести борьбу не на жизнь, а на смерть, чтобы защитить мою королеву, не такое простое дело, и я на самом деле не хотел бы думать, что ты по заблуждению выбрала путь со мной.

— Выбрала путь?.. — Не мог же он в действительности иметь в виду то, что прозвучало в его словах?

Глубоко вздохнув, Уилл отодвинулся от нее и сел на краю кровати, предоставив Клио созерцать его спину. Вид был захватывающий и, возможно, отвлек бы Клио, если бы она не так усердно старалась понять его чувства.

— Уилл .. — Она встала на колени и нерешительно протянула к нему руку.

— Сначала в пещере, — сказал он, не глядя на Клио, — а теперь здесь? Мне тяжело говорить об этом, Клио, но я начинаю подозревать, что ты просто… играешь мной.

— Играю? — Неужели он говорит серьезно? Клио не видела лица Уилла, но его голос звучал подозрительно хрипло.

Очень подозрительно, как она поняла спустя мгновение, когда Уилл расхохотался и, схватив ее в охапку, усадил к себе на колени, не обращая внимания на ее горящий взгляд.

— Господи, Клио, тебе доставляет удовольствие меня дразнить. Ты должна выйти за меня замуж. Я никогда не встречал женщину, которая была бы любовницей, другом и партнером в одно и то же время. Не ожидай, что я вернусь к прежней жизни без тебя.

— О, Уилл…

— Я понимаю, что прошу тебя от многого отказаться. Всю жизнь твоим родным домом была Акора, но мы сможем часто посещать ее, и Англия во многом это поощряет. Тебе уже понравился Холихуд, а кроме того… — Уилл резко замолчал. — Ты слышала?

— Что слышала? — отрицательно покачала головой Клио, все еще наслаждаясь его предложением.

Ничего не ответив, Уилл вскочил с кровати и, на ходу натягивая брюки, поспешил к двери спальни.

— Оставайся здесь и не шевелись.

Взявшись за угол стеганого покрывала, Клио завернулась в него и встала. Очень приятно было получить от Уилла распоряжение не рисковать и не сопровождать его, но она не собиралась подчиняться ему, когда Умбра, возможно, еще на свободе.

С шумом распахнув дверь, Уилл выглянул из комнаты, и Клио увидела, как у него напряглись плечи.

— Что там? — тихо спросила Клио.

— Не что, а кто, — сухо ответил Уилл. Оглянувшись, он увидел, что Клио прилично прикрыта, и вышел из спальни.

— Дэвид, как я мог забыть, что дал тебе запасной ключ от этих апартаментов? — услышала Клио из-за двери голос Уилла.

— Тебе и вправду следует тренировать память, — ответил ее кузен, сидевший в гостиной в кресле лицом к двери спальни. На первый взгляд Дэвид Хоукфорт выглядел совершенно спокойным и расслабленным, но Клио была далеко не дурочкой. Она достаточно хорошо знала его, чтобы понять, что он в страшном гневе. И помимо всего, он вертел в руках нож, который достал из кожаных ножен у лодыжки. — Я предупреждал тебя, что, если ты зайдешь слишком далеко с Клио, тебе лучше не попадаться мне на глаза.

— Что ты на самом деле сказал мне, так это то, что если я когда-нибудь обижу Клио, то мне лучше не попадаться тебе на глаза, — напомнил ему Уилл. — Я ее не обидел.

— Правда?

— Абсолютная правда, — объявила Клио и прошмыгнула мимо Уилла, приподнимая перед собой край укутывавшего ее покрывала, чтобы оно не мешало ей идти. Ее голова была гордо поднята, в глазах светилось чувство собственного достоинства — принцесса до мозга костей. — И прошу тебя, немедленно убери этот нож.

— Боюсь, не могу этого сделать, кузина. — Дэвид перевел взгляд с Клио на стоявшего рядом с ней полуголого мужчину. — Фамильная честь и все такое…

Клио почувствовала легкий страх. Но ее кузен цивилизованный человек, и он, конечно же, не будет… Она стала перед Уиллом, который с растерянным видом прислонился к косяку двери в спальню.

— Дэвид, — тихо сказала она, — каковы бы ни были обычаи здесь, в Англии, ты отлично знаешь, что в Акоре не считается чем-то необычным то, что пары… предвосхищают свою брачную ночь. Господи, если ты будешь честным, то согласишься, что это семейная традиция. Твои собственные родители…

— Нет нужды вдаваться в подробности, кузина. Дело в том, что там должна была быть брачная ночь — предвосхищенная или нет — и должна была быть свадьба. — Он не спускал с Клио пронизывающего взгляда. — А здесь будет?

— Ну конечно же, будет! Ты же не можешь думать, что мы Уиллом не обвенчаемся.

— Дорогая, ты сделала меня самым счастливым человеком на свете! — Уилл резко повернул Клио к себе и взял ее руки в свои. Это доставило ей такое же удовольствие, как и поцелуй, которым они обменялись.

Дэвид, усмехаясь, встал с кресла и сделал вид, что нашел что-то необыкновенно интересное в книгах, заполнявших стоявшие вдоль стен полки. Закончив поцелуй, Клио слегка попятилась, окинула взглядом обоих мужчин, и у нее между бровями образовалась неглубокая складка.

— Не подстроили ли вы вдвоем все это?.. — Но как они могли это сделать? Она вместе с Уиллом пришла в меблированные комнаты сразу после пережитого нападения. Конечно, если только он не собирался под любым предлогом завлечь ее сюда и не договорился со своим лучшим другом о времени, когда лучше всего извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Если он так и поступил, то Клио никогда об этом не узнает, потому что оба мужчины являли собой картину полнейшей невинности. — Впрочем, не важно. Дэвид, мы должны рассказать тебе, что произошло.

К концу рассказа, уже почти перед рассветом, они все сидели в кухне и пили приготовленный Уиллом кофе. Клио снова надела свое вечернее платье, а Уилл сменил рубашку и брюки.

— Несколько часов назад у опор Тауэр-Бриджа выловили два тела, — сообщил Дэвид после того, как услышал подробности их бешеной гонки вдоль Темзы. — Ваше предположение, что нападавшими были Платт и Макманус, подтвердилось.

— Значит, они оба погибли? — спросил Уилл.

— Несомненно, — подтвердил Дэвид. — Остался только Умбра.

— Учитывая, что Тоффлер, Платт и Макманус получили по заслугам, Умбра, возможно, откажется от своих планов, которые еще вынашивает, — высказала предположение Клио. — Во всяком случае, он не может питать больших надежд на успех, если вынужден действовать в одиночку.

— Возможно, — отозвался Уилл. — Или он может затаиться до тех пор, пока не убедится, что мы поверили в то, что опасность миновала, и тогда нанесет удар. Ты узнал еще что-нибудь полезное? — обратился он к Дэвиду.

Дэвид кивнул и пояснил Клио:

— Мы получили сведения обо всех, кто появлялся в Холихуде после того, как Уилл дал знать Тоффлеру, что должен встретиться с Умброй лицом к лицу, прежде чем передаст распорядок дня королевы. У Мокомбера и Девере крупные финансовые затруднения. Они оба тратят гораздо больше своих доходов и рискованно играют, стараясь покрыть дефицит, что приводит их в еще более отчаянное положение. Мокомбер рискует за долги лишиться фамильного имения, а Девере, по-видимому, осталось не слишком долго плавать на собственной яхте.

— Значит, это может быть один из них, — заключила Клио.

— Может, — согласился с ней кузен. — Но существует еще Керне. — Дэвид сделал долгую паузу, чтобы отхлебнуть кофе, а потом продолжил: — Год назад сэр Морган Керне увяз в долгах, его положение стало еще хуже из-за неразумных инвестиций в железную дорогу Лондон — Гринвич. На сегодняшний день его положение намного лучше. Он не должен ни фартинга и находится в процессе покупки не одного, а двух жилищ — городского дома здесь, в Лондоне, и загородного имения в Кенте. По моей информации, — немного помолчав, добавил Дэвид, — он собирается заключить обе сделки в течение месяца.

— Скажи мне, нет ли у Кернса какого-нибудь дальнего родственника, который умер и оставил ему состояние? — Уилл налил себе еще кофе, а Клио накрыла рукой свою чашку — для одного дня она получила больше чем достаточно.

— Все члены семейства Моргана крепки и бодры, — ответил Дэвид.

— Значит, кто-то платит ему за убийство королевы, — сказала Клио. Ее просто ошеломил весь ужас того, что именно это означало. Убийство монарха было куда страшнее убийства простого человека. Оно поражало страну и ее народ.

— Очевидно, так, — подтвердил Уилл. — Но без доказательств нам остается только следить за ним и надеяться предотвратить все, что бы он ни замышлял.

Клио встала, подошла к раковине и вымыла свою чашку. Это прозаическое действие успокоило ее и одновременно дало возможность подумать.

— Есть другой вариант, — вернувшись к столу, объявила она двум наблюдавшим за ней мужчинам.

— Абсолютно исключено, — затряс головой Уилл, не дав ей закончить. — Об этом не может быть и речи.

— А что это? — провокационно поинтересовался Дэвид.

— Сэр Морган Керне добивается моей дружбы, — ответила Клио. — Я полагала, что он делает это из-за моего положения, и в определенном смысле оказалась права. Я подружилась с королевой, и естественно предположить, что буду посвящена в ее расписание.

— Нет, — твердо повторил Уилл и, подойдя к Клио, нежно коснулся ее щеки тыльной стороной пальцев. — Клио, я не хочу подвергать тебя опасности.

Здесь нет никакого риска или самый незначительный, — глубоко тронутая его словами, сказала Клио и, не дав ему времени на дальнейшие возражения, продолжила: — Все, что нужно сделать, это обмануть сэра Моргана, заставить его поверить, что у него есть возможность напасть на королеву. Его действия послужат ему обвинением и дадут вам все необходимое для того, чтобы быть уверенными, что он больше никогда ни для кого не будет представлять угрозы.

— И как ты собираешься заставить его поверить, что такая возможность существует?

— Очень просто. — И Клио раскрыла им свой план.

Глава 20

— Не хочу напоминать, сколько лет я служу вашей семье, — сказал Болкэм, напряженно стоявший посреди гостиной.

Все собрались в лондонской резиденции Хоукфортов, расположенной недалеко от дома, который Уилл делил со своей бабушкой, и еще ближе к резиденции Атрейдисов.

— Честно говоря, я не знаю сколько, — весело отозвался Дэвид. Его настроение значительно улучшилось после того, как он узнал, что его кузина и лучший друг собираются пожениться. — Мне кажется, вы и Малридж всегда были в Хоукфорте. Во всяком случае, вы должны знать, что мы не стали бы просить вас, если бы существовал другой выход.

— Глупая просьба, — выпалил Болкэм и смущенно пригладил окладистую черную бороду. — Возможно, я коротышка, хотя по сравнению с некоторыми могу считаться среднего роста, но полагать, что меня можно принять за женщину…

— На расстоянии, — быстро вставила Клио. — Вы будете в плаще и вуали, и за кустами сэр Морган ни за что не сможет как следует вас разглядеть. Мы только хотим создать впечатление, что присутствует намеченная им жертва.

— Намеченная им жертва — это королева? — уточнил Болкэм. — По-вашему, я могу сойти за восемнадцатилетнюю девушку? — Теперь, когда у него появилась возможность спорить, он не мог решить, оскорбиться ему или рассмеяться. — А сэр Морган, часом, не слепой?

— Нет, — ответил Уилл. — Все доказывает обратное, но я уверен, что он глуп. Хотя я и неохотно согласился на этот план, однако дело в том, что более подходящего человека нам не найти.

— Более подходящего на роль королевы? — Болкэм старательно сдерживал усмешку.

— Кому еще мы можем довериться? — Подойдя к нему, Клио мягко коснулась его локтя. — Это дело требует чрезвычайной осторожности. Риску подвергается не только жизнь молодой женщины, но и будущее этой страны.

— А-а, — протянул Болкэм. — Я знал об этой опасности и прежде и понимал, что вы из Хоукфорта, — он взглянул на Дэвида, — Холихуда и Акоры сделали все для того, чтобы все шло спокойно. Я мог бы рассказать вам истории…

— Вы всегда так говорите, но никак не соберетесь рассказать их, — заметил Дэвид.

— Ну что ж, сейчас это не имеет значения. Вы все действительно верите, что я могу одурачить сэра Моргана?

— Он уже несколько месяцев упорно напрашивается на это, — сказал Уилл. — Если повезет, он убедит себя, что ему наконец выпал шанс.

— Только как вы собираетесь заманить его туда? — Их доводы, по-видимому, не совсем убедили Болкэма.

— Вот этим. — Клио протянула ему только что написанную записку.

«Дорогой сэр Морган, я пишу, чтобы поблагодарить вас за то, что вы познакомили меня с чудом прогресса — железной дорогой Лондон — Гринвич, и поделиться с вами некоторыми захватывающими новостями. Вернувшись с нашей экскурсии, я рассказала небезызвестной вам леди о том, что видела. Не удивляйтесь, но эта леди, хотя и знала о железной дороге, но не представляла себе ее истинного значения. После короткого обсуждения она с энтузиазмом объявила, что ей очень хочется совершить путешествие по железной дороге Лондон — Гринвич».

— Ее величество так сказала? — Болкэм, внимательно читавший письмо, взглянул на собеседников.

— Ее величество понятия не имеет ни о чем, происходящем здесь, — сообщил ему Уилл. — Читайте дальше.

«Так как эта леди в настоящее время находится в трауре по своему покойному дяде…»

— Это ловко, он догадается, что вы имеете в виду покойного короля. — Болкэм снова оторвался от письма, а потом продолжил чтение:

«…то вы понимаете, что она должна быть осмотрительной в отношении появления на публике, поэтому прошу вас зайти в резиденцию Атрейдисов сегодня в четыре часа. Я и леди, которую — я уверена, вы понимаете — желательно не называть, будем вас ждать».

— Ни называть, ни видеть, — пробурчал Болкэм, возвращая письмо. — Что ж, полагаю, вам следует его отправить, — с явным нежеланием сказал он, нахмурившись и пригладив бороду, и, не дав никому произнести ни слова, предупредил: — Только давайте все поступать честно: ни один из вас никогда не скажет об этом ни слова, я подчеркиваю, никогда. Меня не заботит, сколько это будет продолжаться, для меня это дело никогда не станет давним, если я услышу о том, что когда-то был одет в женское платье. Пусть это будет глубоко похоронено, идет?

Все согласились и заверили Болкэма, что о происходящем никогда не станет известно вне их маленького кружка. Их уверения в конце концов успокоили Болкэма, и вскоре после полудня он отправился вместе с молодыми людьми в резиденцию Атрейдисов.

Там находилось всего несколько стражников из Акоры. Уилл и Дэвид, отведя их в сторону, объяснили, что нужно делать, и взяли с них клятву хранить тайну, а Клио тем временем отвела Болкэма наверх.

— Мы просто примерим несколько плащей, — сказала она ему. «И попрактикуемся, как держаться, как ходить, как повернуть голову, спрятанную под капюшоном плаща, чтобы ваши черты, включая поистине внушительную бороду, нельзя было заметить», — добавила про себя.

— Не могли бы вы убрать бороду под рубашку? — тактично предложила ему Клио примерно через час, когда почувствовала, что уже готова рвать на себе волосы.

Болкэм не ходил, он неуклюже переваливался. Он не просто стоял, а как воин выставлял вперед бороду. Больше того, он нашел капюшон крайне неудобным, а сам плащ еще хуже.

— Для бороды полезнее быть на воздухе, — серьезно сообщил Болкэм.

— Но это же всего на несколько минут!

Он подчинился, хотя и неохотно, и через некоторое время они спустились в главный зал, где их ждали Уилл и Дэвид. Плотную коренастую фигуру Болкэма скрывал черный плащ, который Клио отыскала в глубинах гардероба и быстро укоротила, чтобы ноги мужчины не путались в нем, и оба молодых человека постарались сохранить беспристрастное выражение на лицах при виде Болкэма.

— Все равно я говорю, что из этого ничего не выйдет, — объявил Болкэм.

— Должно выйти, — возразил Уилл. — Письмо уже доставлено. Лорд Мельбурн согласился занять ее величество так, чтобы королеву никто не видел. Люди, наблюдающие за сэром Морганом, доложили, что он уже на пути сюда.

— Тогда нам всем лучше отправляться по местам. — Клио почувствовала, что внутри у нее что-то перевернулось, но не стала обращать внимания и направилась в сад.

Вскоре, когда она уже была в малой семейной гостиной, один из охранников доложил ей о прибытии сэра Моргана Кернса.

— Сэр Морган, — воскликнула Клио, выходя ему навстречу, — я так рада, что вы получили мою записку.

— Дорогая леди, — он склонился к ее руке, — надеюсь, что понял все правильно? — Подняв голову, он, прищурившись, посмотрел на Клио.

— Совершенно в этом уверена. — Она повернулась к стражнику, дежурившему в холле: — Благодарю вас, Клейос, можете идти.

— Дом под охраной даже сейчас, когда ваши родители уехали, а вы практически здесь не живете? — спросил сэр Морган, когда стражник ушел.

— Осталось всего несколько стражников, — успокоила его Клио и молча попросила прощения за то, что запятнает честь мужчин, до смерти преданных ее отцу. — Это всего лишь почетная обязанность. Они проводят время в конюшнях, азартных играх и попойках.

— Понятно… Значит, мы одни?

— Не совсем, — ответила Клио с легкой улыбкой, которая, как она надеялась, выглядела достаточно лукавой. На самом деле она страшно нервничала и старалась не показать этого.

Выпрямляясь после того, как он поцеловал ей руку, сэр Морган по небрежности позволил сюртуку слегка распахнуться, и Клио заметила под ним пистолет в кожаной кобуре. Стараясь делать вид, что ничего не заметила, она призвала на помощь все свое искусство импровизации. Клио подозревала, что Морган не собирается оставлять ее в живых как свидетеля своего жуткого преступления.

Клио не говорила об этом с Уиллом, но понимала, что такая возможность занимала в его мыслях первое место. Тем не менее ей ничего не оставалось делать, как продолжать игру.

— Леди, о которой я говорила, в саду. — Клио указала на двустворчатые двери, ведущие из дома в сад.

— Давайте не будем заставлять ее ждать.

Они вышли в сад, в центре которого тихо журчал фонтан, изображавший дельфина. Клио всегда нравился этот фонтан, и сейчас он успокаивающе подействовал на нее, она глубоко вздохнула и приказала себе не волноваться.

— Вы понимаете, что мы должны быть очень осторожны? — спросила она.

— Дорогая, — правая рука сэра Моргана скользнула под борт сюртука, — мне и в голову не приходило ничего иного.

— Я отпустила слуг, а стражникам велела оставаться в конюшнях. — Клио ступила на дорожку, и гравий захрустел у нее под ногами.

— Превосходно, тогда никаких проблем не возникнет.

— Мы воспользуемся вашим экипажем?

— Что? — Сэр Морган пристально осматривал сад и с опозданием понял ее вопрос. — О нет, к сожалению, мой требует ремонта. Я полагал, что у вас найдется…

— Да, разумеется, это не проблема. Думаю, нужен закрытый экипаж. Вы понимаете, что наледи вуаль?

— Да, да, конечно. Где же она?

— Вон там. — Клио указала в дальний конец сада, где росли высокие кусты лавра.

Кусты и пространство вокруг них находились в тени ивы и еще больше затенялись близлежащей стеной. Можно было различить только невысокую, очень прямую фигуру, завернувшуюся в черный плащ.

— Это… та леди? — Рука сэра Моргана оставалась под сюртуком, а его правое веко начало дергаться.

— Она ждет встречи с вами, — кивнула Клио. Во рту у нее пересохло, однако ей удалось произнести это естественным тоном.

— Не сомневаюсь. — Сэр Морган вытянул свободную руку и, прежде чем Клио сообразила, что он собирается делать, крепко схватил ее.

— Сэр Морган?..

— Тихо! Ничего не говорите, чтобы не вспугнуть ее, или умрете.

— Умру? Почему, что вы…

— Я сказал, молчать! — прошипел сэр Морган. Поставив Клио перед собой, он вместе с ней направился к «королеве».

— Я не понимаю… — Притворяясь, что сопротивляется, Клио не обращала внимания на поднимавшийся в ней страх и старалась направить сэра Моргана так, чтобы он не заметил того, что еще происходило в саду, — во всяком случае, того, что ей очень хотелось бы, чтобы происходило.

Она не сомневалась, что Уилл и Дэвид где-то поблизости, но ради собственной жизни она не могла даже бросить в их сторону беглый взгляд. И если что-то пойдет не так в этот самый последний момент, это будет стоить ей жизни — ей и Болкэму.

Клио сделала вдох и медленно выпустила воздух. Сэр Морган не повторит ошибки, которую допустили Платт и Макманус. Он не станет стрелять, пока не удостоверится, что его выстрел попадет точно в цель, а для этого им придется подойти еще ближе.

— Окликните ее, — приказал он, стиснув руку Клио. — Пусть она подойдет сюда.

— Я не имею права, она ведь королева.

— Ради Бога…

— Зачем вы это делаете? Я не понимаю. Вы, должно быть, сумасшедший.

— Сумасшедший? — Его лицо потемнело, а рука под сюртуком дрогнула, но едва заметно. — Вы не представляете себе, на что это похоже, никто не представляет, — прошептал сэр Морган. — Вы родились в роскоши, как и она, и всю свою жизнь прожили, получая все, чего ни пожелали бы. Вам никогда не приходилось работать…

— Вы работаете? — Клио прекрасно знала ответ, но ей все же хотелось услышать его от сэра Моргана.

— Конечно, работаю, — к удивлению Клио, совершенно серьезно ответил он. — Как и любой джентльмен, я работаю, чтобы продвигаться вперед. Но все пошло не так, как нужно. Мой отец получал доход от нашего поместья, как до него его отец, но теперь это стало невозможно. Все меняется, и как человеку узнать, что делать?

У Клио не нашлось ответа на его удивительно печальный вопрос, но в одном она была уверена:

— Убийство королевы не остановит изменений.

— До чего вы несведущи! Она орудие в руках Мельбурна, а он… он не понимает, какой вред причиняет этой стране. Это будет сильная и уверенная рука, которая проведет Англию через эти времена.

— Герцога Суссекского? — Клио произнесла это имя, надеясь вопреки здравому смыслу, что сэр Морган проговорится, кто был той движущей силой, которая, как была уверена Клио, должна стоять за ним. Но он не стал отвечать на ее вопрос, а так стиснул ей руку, что она вскрикнула от боли.

— Позовите ее!

— Нет!

— Тогда, клянусь, вы умрете первой!

Внезапно сэр Морган отпустил Клио и с такой силой оттолкнул, что девушка отлетела на несколько шагов от него и едва удержалась на ногах. Она чуть не растянулась на лужайке прямо перед пистолетом, который он вытащил из-под сюртука, но в этот момент в саду началось какое-то движение.

Из ниоткуда — а на самом деле из-за угла дома — появился Уилл. Не обращая внимания на пистолет, он бросился прямо на сэра Моргана, столкнувшись с ним как раз тогда, когда тот попытался взвести курок.

Сплетясь, они боролись за оружие. Сэр Морган был выше и плотнее, но Уилл обладал отточенным искусством воина и сражался за тех, кого любил, — за женщину и за страну. Он снова и снова наносил Моргану беспощадные удары, от которых хрустели кости и текла кровь. Сэр Морган покачнулся, попытался устоять на ногах, но потерпел неудачу и рухнул возле фонтана. Пистолет упал на некотором расстоянии от него, но все же в пределах досягаемости.

Когда прогремел выстрел, Клио, добежав до Уилла, уже была у него в объятиях и прижималась к нему.

Глава 21

Прошел час со времени прибытия в дом сэра Моргана, его нападения на Клио и его смерти. Тело убрали, и никаких следов борьбы в саду не осталось. Болкэм вернул себе свой обычный облик и присоединился к остальным в гостиной.

— Почему? — с таким вопросом Уилл обратился к Дэвиду.

К Дэвиду, который странным образом замешкался, когда Уилл бросился на Кернса. К Дэвиду, ожидавшему момента, чтобы точно прицелиться в человека, которого, останься он в живых, можно было бы заставить рассказать им, кто на самом деле стоял за заговором против королевы.

— Кернса невозможно было предать» суду, — сказал Дэвид в ответ на вопрос Уилла. Он все еще был бледен, но в остальном выглядел обычно — красивый, интеллигентный молодой человек, искренне любящий Хоукфорт и Англию. — Суд по своей сущности мероприятие публичное, — продолжал он, — а это означает, что произошедшее здесь стало бы известно всем и повлекло бы за собой вполне определенные последствия.

— Ты договорился об этом с Мельбурном, — заключил Уилл. Он смотрел на друга, словно увидел в нем какую-то часть, о существовании которой даже не догадывался. В его взгляде не было обиды, а лишь удивление и настороженность.

— Мы говорили об этом после того, как был разработан план, — признался Дэвид. — Премьер-министр считал, что твое внимание будет сосредоточено на Клио, что было совершенно правильно. Остальное досталось мне. Взять на себя бремя того, что может быть сочтено убийством.

В комнате воцарилась тишина, пока тихо не заговорила Клио:

— Сэр Морган выронил пистолет, но еще вполне мог дотянуться до оружия, когда ты выстрелил в него.

— Именно так я буду говорить себе в следующие пятьдесят или не знаю сколько оставшихся мне лет. — Дэвид благодарно посмотрел на кузину, но остался таким же напряженным и мрачным. — Во всяком случае, это не было… хладнокровным убийством.

Клио порывисто подошла к Дэвиду и обняла его, он тоже обнял ее в ответ, а Уилл, глядя на них, тяжело вздохнул.

— Мельбурн, безусловно, хотел знать, что мог бы сказать Керне, не так ли?

Разжав объятия, Дэвид слегка отстранился и, проведя рукой по темным волосам, кивнул:

— Он хотел бы знать, но мы пришли к выводу, что при данных обстоятельствах Кернса нельзя оставлять в живых.

Это был единственный выход, который я видел… и который мне оставался.

Еще немного помедлив, Уилл подошел к Дэвиду и, положив руку ему на плечо, заглянул в глаза другу и тихо сказал:

— Бог с ним, с Мельбурном, я поговорю с ним. Без твоей помощи Клио или я могли бы погибнуть.

Дэвид с признательностью взглянул на друга, а затем Болкэм, фыркнув, подошел к ним и похлопал молодых людей по спинам. Правда, для этого ему пришлось тянуться вверх, но от его хлопков они оба покачнулись.

— Не терзайте себя этим, ребята, — сказал Болкэм. — Керне был дурной человек. Я видел таких прежде и не могу сосчитать, сколько раз. Поверьте мне, у них всегда плохой конец.

С этими словами Болкэм ушел, а Дэвид остался ненадолго, чтобы проследить, как увезут останки сэра Моргана.

— Будет ясно, что он стал жертвой случайного нападения, — сказал он перед уходом. — В городе, где сообщается о ночных выстрелах вблизи Уайтхолла и о таинственных экипажах, которые видели несущимися вдоль Темзы, такое происшествие, увы, вполне в порядке вещей.

Грустно улыбнувшись, Дэвид ушел, оставив Уилла и Клио в гостиной. Уилл сразу же подошел к девушке и несколько минут не выпускал ее из объятий. Никто из них ничего не говорил, им было достаточно того, что они в безопасности и вместе. А потом Клио неожиданно всхлипнула, хотя совершенно не собиралась плакать, и спросила:

— Ты думаешь, у Дэвида все наладится?

— Со временем. Он человек чести, взявшийся задело, которое считает постыдным. Ему будет нелегко с этим смириться.

— Интересно, понимал ли это Мельбурн, когда ставил перед ним такую задачу?

— Сомневаюсь, — пожал плечами Уилл. — Премьер-министр вполне порядочный человек, так сказать, но он не гнушается использовать других для достижения собственных целей.

— Виктория никогда не должна узнать об этом. Она такая юная и такая наивная, что ее доверие к нему может быть основательно подорвано как раз тогда, когда ей действительно будет необходимо положиться на него.

— Существует еще одна причина, по которой ей не должно быть ничего известно. Без сведений, которые мог бы предоставить Керне, мы не можем выяснить, кто именно стоит за всем этим. Из подслушанного мною разговора между вами нельзя точно определить мотивы его поступка.

— Да, нельзя, — согласилась Клио. — Стимулом были деньги, и еще он что-то говорил о сильной руке, но все это какая-то мешанина.

— Не важно. — Уилл взял в большие ладони ее лицо и улыбнулся. — Не беспокойся из-за этого. Сейчас я должен идти к Мельбурну, но не задержусь у него надолго, а потом…

Несмотря на все только что пережитое, на душе у Клио стало легче. Она была с мужчиной, которого любила и все время будет любить, и казалось, все неприятности в мире исчезли и все препятствия преодолены.

— А потом? — тихо переспросила она.

— А потом есть еще одно маленькое дело, которое ты должна выполнить, чтобы сделать меня честным человеком.

— Ах, это… — Сердце Клио забилось быстрее, когда она заметила огонь в глазах Уилла.

Наклонив голову, он поцеловал ее сначала нежным, а потом страстным поцелуем, не оставлявшим сомнения в том, к чему приведет спор, если они немедленно не положат ему конец.

— Иди к Мельбурну. — Положив руки на плечи Уиллу, Клио хотела оттолкнуть его, но ей это не удалось. — Чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

Он ушел, правда, не сразу, и к моменту его ухода волосы у Клио были совершенно растрепаны, а губы слегка припухли. Она улыбалась, но почти в тот же момент, когда за Уиллом закрылась дверь, ей стало очень грустно. Подождав, чтобы удостовериться, что он ушел, Клио вышла в сад.

Там все было так, как и должно было быть. Малиновки и зяблики сновали в кустах, пчелы гудели над пионами и розами, тонким ароматом наполнявшими воздух, и вода в фонтане ярко искрилась. Мысль о том, что здесь всего несколько часов назад умер человек, казалась невероятной, однако совсем не она занимала Клио, когда, сев на скамейку и сцепив руки, она разглядывала сад.

То, что Клио собиралась совершить, могло показаться безумием, однако она чувствовала, что у нее нет выбора. С тех пор как в подвале Холихуда ей в первый раз привиделось прошлое, она поверила, что в этом «даре» должен быть какой-то смысл. А потом поняла, что он имеет какое-то отношение к опасности, угрожающей Англии, опасности, которая может распространиться даже на Акору.

Видения все приближались по времени и наконец привели ее к событиям, происходившим всего несколько недель назад именно здесь, в саду родительского дома. Но почему?

Как бы то ни было, факт оставался фактом — проходили минуты, а Клио оставалась в саду и не видела ничего необыкновенного. Настоящее, казалось, плотно окутывало ее, как пеленка, и удерживало, не давая пошевелиться.

И тем не менее… Прежде она проскальзывала за такие границы, освобождалась от времени и видела прошлое, как будто оно все еще существовало где-то на просторах мироздания.

Каким-то образом она должна снова это сделать!

Но чем больше Клио сосредоточивалась, тем глубже погружалась в трясину. В конце концов в полном отчаянии она снова расслабилась, нашла ту самую книгу, которую читала как раз перед первым видением в саду — «Убеждение» Джейн Остен, — и с книгой в руке вернулась к скамейке.

Открыв книгу, Клио заставила себя читать, не теряя крошечной надежды, что уловка сработает, и не зная, что еще делать. Но история Энн Элиот и ее капитана Вентуорта захватила Клио даже в такой напряженной ситуации. Совершенно не отдавая себе отчета, Клио перестала обращать внимание на сад и вернулась в него спустя неопределенное время, только когда мимо нее прошла женщина.

Женщина была слегка полновата, темные волосы завитушками обрамляли ее лицо, и она была мертва — во всяком случае, с точки зрения Клио. Женщиной была леди Барбара Девере, и ей совершенно нечего было делать в саду, так как она всего два дня назад выпала из окна и сломала себе шею.

Однако она была здесь. Не отводя от нее глаз, Клио закрыла книгу, ее сердце бешено колотилось, она чувствовала холод во всем теле, и к горлу поднялась желчь. С трудом Клио заставила себя медленно встать.

Леди Барбара собиралась войти в дом, и Клио словно во сне последовала за ней. У нее голова шла кругом от возможных последствий того, что она намеревалась сделать. Она двигалась одновременно в прошлом и в настоящем, которые пересеклись только внутри ее и только на короткий отрезок времени.

Существовала ли вероятность того, что она сделала ложный шаг и оказалась там, где само время не имеет определенного смысла? Как она сможет когда-нибудь найти дорогу назад, обратно к Уиллу и к будущему, которое они могли бы строить вместе?

У Клио не было ответов на эти вопросы, но она продолжала идти, повернуть назад сейчас было немыслимо. Это было именно то, чего она добивалась, на что надеялась, и нужно было пройти через это независимо от того, что ожидало ее в конце.

Когда леди Барбара скрылась в доме, Клио вошла из сада в дверь и огляделась. Очень смутно она увидела других людей — гостей и слуг, — но они казались находившимися гораздо дальше, чем леди Барбара. Самую расплывчатую фигуру можно было принять за движущиеся блики света, которые иногда улавливаются лишь краем глаза и не имеют четкого объяснения.

Двери в гостиную были открыты, и Клио, войдя, увидела, что на мебели нет чехлов, а в вазах стоят свежие цветы со слегка трепещущими на слабом ветерке лепестками — но цветы убрали уже несколько недель назад.

Из двух мужчин, находившихся в комнате, одним был сэр Морган Керне. Едва заметив его, Клио крепко сжала губы, чтобы удержаться от крика. Одной леди Барбары для нее было предостаточно, но она увидела еще и сэра Моргана, который умер за несколько часов до этого.

Он не подавал признаков надвигающейся кончины, когда разговаривал со вторым мужчиной, которого Клио не знала. Этот мужчина с седой головой, пышными белыми усами и бакенбардами был ростом немного ниже сэра Моргана и держался очень прямо в соответствии с мундиром, который носил.

Клио не разбиралась в мундирах, в Акоре их не существовало, если не считать белых в складку килтов, которые обычно носили воины, и у нее никогда не было причин интересоваться европейскими мундирами. Однако к этому она пристально присмотрелась и запомнила алый китель, белые бриджи, золотые эполеты на плечах и темно-синюю перевязь через плечо мужчины.

Кроме этого, она обратила внимание на конверт, который мужчина протянул сэру Моргану. Конверт украшала восковая печать, похожая, но совсем не такая, как на письме, которое Клио получила от королевы.

Вслед за этим оба мужчины посмотрели в ее сторону, и на какое-то тошнотворное мгновение ей показалось, что они действительно могут ее увидеть. Но они смотрели на леди Барбару, которая удивленно улыбнулась, узнав их, и сказала что-то, чего Клио не расслышала.

Она больше не видела отчетливо леди Барбару. Эта леди, казалось, исчезала из мира, к которому больше не принадлежала, как и сэр Морган, и другой мужчина. Сама комната слегка поворачивалась, направление света изменялось, цветы пропадали, и затем возникла другая комната, как будто время сделало неожиданный скачок вперед, чтобы догнать себя.

— Что-то случилось, девочка? — Болкэм стоял прямо за спиной Клио и пристально смотрел на нее. — Я думал, вы в саду.

— Я была… Болкэм, быстро помогите мне найти лист бумаги.

Болкэм, добрый и мудрый человек, не стал задавать вопросов, а, быстро достав из ящика бумагу и перо, подал их Клио.

Примостившись на краю одного из диванов, Клио положила бумагу на книгу, которую ей тоже подал Болкэм, сделала глубокий вдох и торопливо, пока картина не исчезла у нее из памяти, набросала рисунок, который видела на восковой печати письма, переданного сэру Моргану мужчиной в мундире. По собственному мнению, Клио не была художницей, однако у нее был опыт зарисовки небольших, подчас замысловатых предметов, которые она находила при раскопках. Закончив рисовать, Клио обнаружила, что Болкэм наблюдает за ней.

— Время странная штука, не правда ли? — с улыбкой заметил он.

— Простите?.. — О чем он говорил? Не мог же он знать, что с ней происходило.

— Я сказал: «Время странная штука». То кажется, будто оно стоит на месте, а то его не хватает. Но на самом деле оно похоже на бурную полноводную реку, которая несет нас.

— Думаю, оно может быть похоже на реку…

— Вы когда-нибудь задумывались о том первом человеке, который догадался, как построить мост через реку?

В Акоре недалеко от дворца я нашла место, где когда-то стоял древний мост. — В тринадцатилетнем возрасте она провела счастливые минуты, исследуя его, но совершенно не понимала, почему заговорила об этом сейчас.

— А-а, значит, вы думали об этом. Это, безусловно, нечто удивительное, дающее возможность подняться над рекой и просто смотреть в одну или в другую сторону, даже не обращая на мост внимания.

— В одну сторону или?.. — Глубоко в подсознании Клио формировалась догадка, мысль, слишком потрясающая, чтобы ее можно было принять в расчет… и все же… — Болкэм, сколько вам лет?

— О, девочка, очень много. — Его улыбка становилась все шире, пока, казалось, не заняла все лицо. — Я действительно очень стар и мог бы рассказать вам истории…

— Мне очень хотелось бы послушать. — Клио потянулась и сжала его узловатую, но довольно волосатую руку.

Болкэм колебался, и Клио видела, как он борется с искушением, древним и непреодолимым искушением наплести небылицы и вызвать удивление.

— Что ж… ладно, не могу сказать, что когда-нибудь это делал. Когда-то я знал рассказчика, в общем, лучше я не встречал. Он был удивительным.

— Как его звали?

— Его звали Дракон, — усмехнулся Болкэм, — и у него был брат по имени Волк и друг по имени Сокол. Вы верите в это?

— Это были люди, носившие такие имена?

— Ода, девочка, они, разумеется, были людьми. Людьми, которых без всякого труда можно было узнать.

— И вы можете рассказать мне истории о них?

«Очень старый» человек, который был не чужд мостам, пролегавшим наверху и опускавшимся вниз, взглянул на Клио и принял для себя решение. Если и было что-то, что он усвоил за свою очень долгую жизнь, так это то, что для всего под солнцем наступает свое время.

— Я мог бы. Если я хорошенько все вспомню, то смогу я найти вас в Холихуде?

Клио встала, держа в руке сделанную ею зарисовку, и оглядела совершенно обыкновенную комнату в совершенно обычный день, сквозь который время текло совершенно естественным образом, неся ее в будущее, которое — она только сейчас поверила в это — будет действительно ее будущим.

— Да, — ответила она улыбкой на улыбку Болкэма. — В Холихуде. Вы найдете меня именно там.

— Обязательно сделаю это, девочка, — отозвался он, но Клио уже ушла, спеша вернуться в солнечный день.

Глава 22

— Как вы это узнали? — спросил Мельбурн.

Премьер-министр принял Клио и Уилла в своих личных апартаментах, куда Клио проводили сразу же по ее прибытии в Букингемский дворец.

Узнав, что премьер-министр беседует с графом Холлистером, она сообщила, что графу будет полезно ее присутствие, и высказала настойчивое желание побеседовать с ним. Через считанные минуты она уже показы вала Уиллу сделанную ею зарисовку и описывала мужчину, который передан письмо сэру Моргану.

— Мне сказал сэр Морган, — без колебаний сообщила она Мельбурну.

Конечно, это было не совсем правдой. Сэр Морган умер, не сообщив никому ничего сколько-нибудь полезного, но его поведение за несколько недель до смерти в гостиной дома родителей Клио полностью разоблачило его таким образом, который он не мог себе даже вообразить.

— Вы ничего не говорили об этом. — Мельбурн взглянул на Уилла.

— Уилл его не слышал, — быстро встряла Клио, — а я была так растеряна после всего, что случилось… — Она сделала небольшую паузу, и ее молчание откровенно показало, что ей известно о том, как Мельбурн использовал ее кузена, и что она этого не забудет. — Уилл был вынужден поехать сюда до того, как я достаточно оправилась, чтобы сообщить ему.

— Понятно, — медленно сказал Мельбурн и, расположившись за письменным столом, тоже предложил им обоим сесть. — Отлично, а теперь, пожалуйста, точно расскажите мне, что именно сказал сэр Морган.

— Несколько недель назад мои родители устраивали неофициальный прием в саду своей резиденции здесь, в Лондоне. Среди присутствующих был сэр Морган, а также адъютант короля Ганновера. Уверена, что если бы вы захотели, то могли бы получить подтверждение этому у моих родителей. Однако вряд ли стоит это делать. Понимаете, на том приеме адъютант передал сэру Моргану письмо от короля Ганновера.

Рассказывая, Клио смотрела на Уилла. По ее рисунку он определил, чья это печать, а по описанию узнал седоусого мужчину.

— Содержание письма известно? — спросил Мельбурн.

— Нет, — призналась Клио.

— Однако, — вмешался Уилл, — у нас нет разумного объяснения того, что король Ганновера, отказавшийся от трона Великобритании и Ирландии, ведет частную переписку с человеком, замышляющим убийство королевы. Я подозреваю, что сэр Морган и адъютант воспользовались как прикрытием этим приемом в резиденции Акоры, чтобы передать окончательную информацию от короля сэру Моргану.

Мельбурн глубоко вздохнул, но не стал возражать Уиллу, и Клио решила спросить о том, что уже довольно долго тревожило ее:

— Действительно ли король Ганновера способен на такой ужасный поступок?

— Дорогая леди, — ответил Мельбурн, как и Уилл, с удивлением взглянув на нее. — Скажем, его величество заработал себе репутацию такого сорта, что, в сущности, невозможно представить себе, чего он не мог бы совершить. Такая малость, как убийство своей племянницы — и любого, кто станет у него на пути, — едва ли остановит его, особенно когда наградой служит корона, которая, как он, во всяком случае, считает, должна принадлежать ему.

Немного помолчав, чтобы разобраться в этом, Клио спросила:

— Что вы теперь будете делать?

— Ничего. — Откинувшись в кресле, Мельбурн сложил кончики пальцев и пожал плечами.

— Ничего? — переспросил Уилл, обменявшись взглядом с Клио.

Я не вижу причин чего-либо делать. Если мы хотим избежать войны, то на нее нет и намека. Однако я пошлю собственного эмиссара ко двору Ганновера, и это даст понять его величеству, что остаток своей жизни — сколько бы ему ни осталось жить — он будетнаходиться под пристальным наблюдением. У него не останется сомнений, что прежде чем возникнет какая-либо возможность того, что корона Великобритании и Ирландии добавится к короне несчастного Ганновера на его жалкой голове, он отправится вслед за сэром Морганом во вполне заслуженную могилу.

— Вы совершите убийство короля, чтобы предотвратить убийство другого монарха? — тихо спросила Клио.

Улыбнувшись, Мельбурн встал и, обойдя стол, подошел к сидевшим молодым людям.

— Не существует моральной равноценности между королем Ганновера и ее величеством королевой Викторией. Один держится за наихудшие аспекты системы наследования и представляет отбросы человечества. Другая живет, доказывая, что иногда редкое великодушие может возникнуть из самых непредсказуемых источников.

— Понятно. — Клио пришла к выводу, что действительно понимает его, но у нее не было возможности глубже разобраться, потому что в этот момент дверь отворилась и вошла сама королева Виктория, выглядевшая очень юной и немного робкой.

— Надеюсь, я не помешала вам, — сказала она, когда Уилл встал и так же, как Мельбурн, поклонился ей.

— Разумеется, нет, — мягко заверил ее Мельбурн. — Мы просто… — Он осекся, осознав, что у него нет правдоподобного объяснения того, почему они собрались втроем для тайной беседы.

— …обсуждали приятные новости, — договорила за него Клио, подходя к королеве и оглядываясь на Уилла, наблюдавшего за ней с легкой язвительной улыбкой. — Лорд Мельбурн говорит, что считается хорошим тоном просить разрешения монарха, когда женится пэр королевства.

Глаза Виктории широко раскрылись, на губах заиграла довольная улыбка, и Уилл шагнул вперед.

— Ваше величество, я прошу этого разрешения и еще того, чтобы вы оказали нам огромную честь, присутствуя на нашей свадьбе.

— Я не пропущу этого ни за что на свете! — воскликнула Виктория. Ее романтическая натура явно давала себя знать. Королева не могла бы больше радоваться за них и горела желанием узнать все подробности. — Вы ведь не так давно познакомились друг с другом, верно? И тем не менее совершенно уверены в своем желании? Да, конечно, так и должно быть. Вы сразу это поняли? Это был coup de foudre, как говорят французы, удар грома, предвещающий любовь? О, как бы то ни было, это должно быть ужасно романтично!

— Чрезвычайно романтично, ваше величество, — серьезно подтвердил Уилл, и Клио мысленно вернулась в ту ночь, когда с Уиллом участвовала в стычке с Платтом и Макманусом, а потом вместе с ним пряталась в запиваемой приливом пещере на скалистом выступе.

— Я тоже так думаю, — довольно вздохнула королева. — Но скажите, когда должна состояться свадьба?

Уилл и Клио переглянулись. Он был пэром королевства, а она принцессой Акоры. При обычном развитии событий празднование потребовало бы нескольких месяцев подготовки, сложных приготовлений и снабжения, которое может соперничать только с обеспечением крупной военной кампании.

Но здесь не было ничего, даже отдаленно напоминающего нормальное течение событий, которые привели их к настоящему моменту, и их чувства друг к другу были совершенно необыкновенными.

— На следующей неделе, — без запинки ответил Уилл.

— В Холихуде, — так же уверенно объявила Клио.

— На следующей неделе? — Королева в изумлении смотрела на них. — Разве это возможно?

— Я уверен, что если какие-то два человека могут это организовать, то они сейчас стоят перед нами, — сказал Мельбурн.

— Это замечательно, — заявила Виктория, — но, — она взглянула на Клио, — если это произойдет на следующей неделе, ваша семья не сможет присутствовать на свадьбе.

— Они все поймут, — успокоила ее Клио, уверенная, что так и будет. — А кроме того, я не сомневаюсь, что Уилл захочет посетить Акору в ближайшем будущем, и мы сможем еще раз отпраздновать свадьбу там.

Но сначала была очередь Холихуда принять счастливую пару, а леди Констанс порадоваться их свадьбе.

Клио разбудил дождь, барабанивший в окно ее комнаты в Холихуде. Первой ее мыслью было, что дождь не может идти, ведь это день ее свадьбы. Но дождь продолжал идти, когда она выпила чай, приняла ванну и, надев простое утреннее платье, вышла выразить свое почтение королеве, приехавшей накануне днем. Ее величество сопровождал Мельбурн, и Клио подумала, как замечательно, что он вписался в домашнюю обстановку, потому что иначе на данный момент здесь было бы чисто женское общество.

Уилл уехал ночевать к Дэвиду в Хоукфорт, но они должны были приехать за несколько часов до начала церемонии. А тем временем Клио нужно было переделать еще массу дел, и это было весьма кстати, потому что не позволяло ей слишком много думать о том, что семья не увидит ее венчания.

«Но, — убеждала себя Клио, — они увидят его, когда мы с Уиллом приедем в Акору». Она с нетерпением ждала возможности показать Уиллу свой дом и уже получила от него обещание, что они будут часто посещать Акору. А кроме того, Клио была чрезвычайно взволнована началом своей новой жизни в Англии.

Две стороны ее настроения все время сталкивались друг с другом, пока она на протяжении дня беседовала с королевой, помогала леди Констанс и выслушивала ободряющие замечания от Фейт, Хоуп и Чарити, приехавших помочь ей.

Дождь наконец прекратился, в облаках образовался просвет, и слабый луч солнца взял на себя, казалось, неосуществимую задачу высушить лужайки до того, как соберется народ.

— Вы уже сделали достаточно, — объявила леди Констанс, заметив, что Клио смотрит на все еще сырую траву. — А теперь что вам необходимо, так это как следует расслабиться. Девочки, она должна снять обувь и выпить хорошую чашку чаю.

И то и другое помогло, но нервы Клио снова натянулись до предела, когда настало время одеваться.

— Уилл здесь, — просунув голову в дверь, сообщила леди Констанс как раз в тот момент, когда из гардероба достали свадебное платье Клио. — Он выглядит взволнованным.

— Его милость выглядит замечательно, — возразила Фейт. — Сейчас он с ее величеством, и я слышала, как они смеялись.

— Чудесно… — Неужели этот слабый голос принадлежит ей? Клио была уверена, что такого не может быть. — Пожалуй, мне не помешает выпить еще чашку чаю.

После этого все завертелось. Клио предпочла оставить волосы распущенными, украсив их цветами, которые прислал Уилл, — крошечные розы великолепно подходили к ее свадебному платью. После недолгих колебаний она решила, что будет венчаться в платье такого фасона, какой принят в Акоре. Обманчиво простая накидка из голубого шелка, цвет которого соответствовал цвету глаз Клио, оставляла обнаженными ее руки, подчеркивала тонкую талию и грациозно ниспадала складками к ногам. В руках Клио должна была держать букет, составленный из таких же цветов, из которых был сплетен венок, украшавший ее волосы.

— Дорогая, — обратилась к ней леди Констанс, когда Клио была почти готова или, во всяком случае, думала, что готова, — здесь никогда не было более красивой невесты. Вам, конечно, не требуется украшений, но мне будет необычайно приятно, если вы наденете вот это.

Жемчуг, который пожилая леди достала из футляра марокканской кожи, был самым огромным и самым красивым из всего, что доводилось видеть Клио, и она вскрикнула от восторга.

— Он находится в нашей семье на протяжении нескольких поколений. Мой дорогой Уильям подарил его мне в день нашей свадьбы, и теперь я с огромным удовольствием передаю его вам.

Клио не решалась принять его, по-настоящему ошеломленная подарком, но леди Констанс, настояв на своем, сама застегнула жемчужное ожерелье на шее Клио.

Когда Клио вышла из своей комнаты, Дэвид уже ждал ее. В черных брюках и сюртуке с жемчужно-серым жилетом под ним ее кузен выглядел исключительно элегантно.

— Будь я проклят, если мы не будем гордиться тобой, кузина. — Улыбнувшись при виде Клио, Дэвид подал ей руку.

— И тобой, Дэвид. — Клио поцеловала его в щеку. Уныние еще омрачало его взгляд, но она надеялась, что со временем оно исчезнет.

— Значит, готова? — Он положил руку Клио в сгиб своего локтя.

— Готова, как только можно быть готовой. — Она набрала воздуха и медленно выдохнула.

Рука об руку они спустились по лестнице, прошли через мраморный холл и вышли на холмистую лужайку, простиравшуюся до самого моря, и при их появлении среди собравшихся гостей раздались одобрительные восклицания.

Солнце клонилось к западу, его золотые лучи превращали крошечные водные капли, еще сохранившиеся на траве и листьях, в сверкающие драгоценные камни, и свежий воздух был напоен ароматами сада.

Вдоль дорожки к небольшой церкви Холихуда выстроились те, кто пришел пожелать молодым людям счастья. Клио увидела широко улыбающегося мистера Беджера, и мистера Смоллворта с очень полной женщиной, которая, как решила Клио, должна была быть миссис Смоллворт, и доктора Калпеппера, державшего на плече маленькую девочку, чтобы той было лучше видно, и еще многих и многих. Казалось, пришли все жители Холихуда, не говоря уже о съехавшихся отовсюду друзьях леди Констанс и Уилла.

В церкви все места были заняты, и люди встали, когда вошла Клио. Далеко впереди она увидела королеву и Мельбурна, по-видимому, чувствовавших себя спокойно и непринужденно. Рядом с ними сидела леди Констанс, которая в одно и то же время улыбалась и смахивала слезы.

А потом Клио уже не видела никого, кроме Уилла. Высокий и почти невероятно красивый, он стоял возле простого алтаря. Его одежда была такой же, как у Дэвида, отличаясь лишь тем, что шейный платок был скреплен серебряной брошью с бриллиантами, выполненной в виде змеи. На любом другом мужчине это украшение могло бы выглядеть фатовато, а на Уилле смотрелось просто вызывающе и полностью соответствовало его характеру.

Под руку с Дэвидом Клио подошла к Уиллу, и ее кузен взял ее руку в свою, прежде чем бережно вложить пальцы девушки в руку Уилла. Прикосновение ее будущего мужа было теплым, нежным и уверенным — блаженство само по себе и очень личное приветствие.

Стоя вдвоем перед Господом и всеми собравшимися, они произносили свои клятвы, и в их голосах звучали спокойствие, уверенность и ощущение важности момента. Когда священник объявил их мужем и женой, все присутствующие гости не сдержались и, позабыв о приличиях, шумно приветствовали молодых. Даже в своем ослепленном состоянии Клио не могла не заметить, что королева, не стесняясь, присоединилась к остальным и, подтолкнув Мельбурна локтем, когда пара проходила мимо них, спросила, не считает ли он, что молодожены просто великолепны.

Снаружи западную часть неба украшал неповторимый, необузданный закат. Вокруг столов с едой были установлены светильники, а в центре круга, образованного столами, оставлено свободное место для танцев.

Когда Уилл ввел Клио в этот освещенный круг, скрипач ударил по струнам. Несмотря на высокое положение главных участников, это была загородная свадьба, и Уилл закружил Клио в народном танце. Они двигались по кругу, его сильные руки лежали у нее на талии, сердце Клио громко стучало, а все вокруг дружно хлопали в такт музыке.

Где-то в середине танца наступил момент, когда все, казалось, куда-то отодвинулось и с ней остался только Уилл, смотревший на нее глазами, полными любви и счастья. Клио пришла к выводу, что это совершенно не похоже на все, что она когда-либо себе представляла, и поняла, что этот момент именно то, чем он был — подарком, редким и прекрасным, как каждая жемчужина, поблескивавшая в ожерелье у нее на шее. Пока длился этот момент, она постаралась сохранить его в памяти, тщательно припрятав, чтобы всегда можно было найти дорогу обратно в этот круг, в этот танец, в объятия Уилла и к ощущению истинной любви.

— Ура! — воскликнула молодая королева, и все подхватили за ней:

— Ура! Ура!

Мельбурн, поклонившись, предложил руку Виктории, и королева, с удовольствием приняв ее, вступила в круг. Другие пары тоже потянулись за ними, и к небесам, на которых уже начали появляться первые звезды, полетел веселый смех.

Солнце давно село, а звезд было целое море, когда Клио разгадала, что означали тайные приготовления, происходившие в дальнем конце большой лужайки.

Гости вскрикнули от изумления, когда полоска света взлетела в небеса, а вслед за первой сразу же последовали вторая и третья, и все три рассыпались яркими красными и золотыми искрами, которые медленно опускались обратно на землю. Каждый из следующих фейерверков был более мощным и более замысловатым, чем предыдущий. Римские ракеты ярко освещали небо, наверху распускались гигантские хризантемы огненных разрывов, вращались огромные колеса и так далее и так далее, пока не стало казаться, что преобразилось само небо. Напоследок необъятный фонтан огня взметнулся прямо над Холихудом и выплеснулся вниз на бархат ночи.

Пока все оставались околдованными этим фонтаном, Уилл поднял Клио на руки и, засмеявшись в ответ на ее удивленный взгляд, понес в сторону мимо того места, где, как говорят, когда-то стояли древние ворота Холихуда. Миновав это место, он вынес Клио на каменистый берег, и она, к своему удивлению, увидела корабль, мерно покачивавшийся на волнах, поджидая их.

Глава 23

— Дэвид предложил нам провести медовый месяц в Хоукфорте, — сообщил Уилл, когда они поднялись на борт одномачтового парусника.

В окружающей темной воде отражались остатки фейерверка, еще падавшие на землю, издали доносились неясные звуки праздничного веселья свадьбы, но для Уилла и Клио настало время для более интимного праздника.

— А где будет он сам? — спросила Клио, прильнув к мужу.

— Он сказал, что у него дела в другом месте.

Они переглянулись, молча обменявшись мыслью, что именно Дэвиду предстоит доставить послание Мельбурна королю Ганновера — Дэвиду, «щиту Англии», который может дать понять, какая судьба ждет того, у кого возникнет желание узурпировать трон.

— Когда Дэвид вернется, мы должны сделать для него что-то очень хорошее, — сказала Клио.

— Или найти для него кого-нибудь очень хорошего, — предложил Уилл с видом человека, открывшего чудо настоящей любви и желавшего поделиться радостной новостью.

— Нужно посоветоваться с леди Констанс. — Клио слегка прикусила ему нижнюю губу.

— И с королевой, которая тоже проявляет склонность к сводничеству, — закончил Уилл горячим поцелуем.

Высоко над ними гасли последние остатки фейерверка, уступая место вечным звездам. Летний воздух был приятно теплым, и молодой паре не нужно было искать внизу каюту, у них был огромный стимул не делать этого. Балдахин с цветами украшал центр палубы, а под ним возвышалась кровать, усыпанная лепестками роз, — как подозревала Клио, это было делом рук Фейт, Хоуп и Чарити, которые исчезли на несколько часов, а потом вернулись, посмеиваясь.

— Как чудесно! — тихо сказала Клио, когда муж повел ее к ложу.

Там под небесами и звездами, под напев моря они пришли друг к другу. Уилл одновременно нежными и немного неуклюжими движениями снял с нее платье. Засмеявшись, Клио помогла ему, но оставила в волосах цветы. Обнаженная, она стояла перед ним, купаясь в теплоте его взгляда, и аккуратно расстегивала серебряную с бриллиантами брошь у него на шее.

— Откуда она? — заинтересовалась Клио, откладывая брошь в сторону.

— От прадеда, — тихо ответил Уилл, проводя руками по изгибу ее талии и бедер, — он получил ее от королевы.

— Правда? — Его сюртук и жилет были сброшены еще где-то на лужайке, и сейчас Клио расстегнула пуговицы его рубашки, стянула ее через голову, обнажив упругую кожу — теплую и соблазнительную, и наклонилась, и прядь мягких волос скользнула вниз по его груди и исчезла под поясом брюк.

Уилл не стал ждать и быстро избавился от остальной одежды. Окруженная ароматом роз, лежа на спине на усыпанной лепестками постели, Клио грациозно согнула одну ногу и протянула Уиллу руки.

Уилл пришел к ней, находя в ее объятиях райскую любовь и спокойствие, которые — он не сомневался — будут основой его жизни все мыслимые и немыслимые годы. Он ласкал Клио руками, губами и всем своим телом, ночь окутывала их, и их страстные вздохи сливались с плеском волн, плавно покачивавших судно.

Их охватила страсть, горячая и безудержная. Не в силах дольше ждать, Клио опустилась и, взяв в руку его жезл, увлекла Уилла за собой. Он навис над нею, опираясь крепкими руками по обе стороны от ее головы, и стал двигаться сначала медленно, а потом все быстрее, и ее бедра поднимались ему навстречу. При свете звезд Клио видела его восторженное лицо. Обняв Уилла рукой за затылок, она потянула его вниз, ее губы нашли его рот, и сама сила жизни унесла их обоих.

— Любимый, мой самый любимый! — выкрикнула Клио, их дыхание смешалось, и к ней пришло освобождение такое мощное и так преобразившее все, что на показавшееся бесконечным мгновение все физические барьеры рухнули и они с Уиллом действительно стали единым целым.

Прохладный морской воздух унимал жар того ада, сквозь который они прошли. Уилл, без сил лежавший на Клио, поднял голову и взглянул в лицо женщине, которую обожал. Ее глаза были закрыты, и веера густых ресниц касались щек, но она еще не настолько глубоко спала, чтобы не услышать, как он промурлыкал:

— Любимая, теперь ты моя жена, и я получил все, о чем когда-либо мечтал, и больше, чем считал возможным.

Ее улыбка была переполнена счастьем не только в тот момент, но и гораздо дольше, потому что все последующие мгновения нанизывались одно за другим, как жемчужины на ожерелье, которое все еще оставалось на шее Клио.

Они оба погрузились в сон там же, на устланной лепестками кровати, а судно тихо покачивалось в бухте под стенами Холихуда, из которого много-много лет назад была украдена невеста и где было положено начало этой истории.

Утром они отправились в Хоукфорт. Путь протяженностью в несколько миль лежал вдоль высоких белых скал и бескрайних покрытых зеленью полей, и крики морских птиц, сопровождавших их, заглушали гудение ветра, наполнявшего парус.

Клио никогда прежде не была в Хоукфорте, но слышала много рассказов о нем. В отличие от Холихуда, который на протяжении столетий много раз перестраивался, в Хоукфорте мало что было разрушено за все время его существования. Этим он напоминал Клио Акору, где прошлое продолжало существовать в каждом доме, на каждой улице.

Но она оказалась совершенно не подготовленной к тому, что в первый раз увидела, подплывая к Хоукфорту, мощные башни, поблескивавшие в солнечных лучах, величественные древние камни, казалось, могли противостоять любой опасности.

Молодожены оставили судно в маленькой бухте и рука об руку поднялись по тропинке, поднимавшейся вверх мимо зарослей диких роз и душистых трав. Они шли по песку, приятно согревавшему их босые ноги, пока не добрались до ворот Хоукфорта. Позади ворот, стоявших открытыми, позволяя пройти за каменные стены, покрытые бархатистыми лишайниками, мхами и завитками плюща, лежал огромный двор, вымощенный аккуратно выпиленными каменными плитами, избавлявшими жителей от пыли и грязи.

Прежде чем двинуться дальше, молодые люди остановились, чтобы надеть обувь.

— Похоже, это имение может существовать абсолютно независимо от внешнего мира. — Клио в изумлении покачала головой, увидев внутри двора огромное количество зданий, как больших, так и маленьких, каждое из которых предназначалось для определенной цели.

— Так было на протяжении веков, — подтвердил Уилл. — И не сомневаюсь, так будет снова, если когда-нибудь возникнет такая необходимость. Один его арсенал может экипировать приличного размера армию.

При виде большого зала Хоукфорта Клио чуть не задохнулась. Имея полных тридцать футов в высоту и стены, увешанные щитами, оружием и знаменами, он тем не менее производил приятное впечатление, а та его часть, — где возле камина, столь большого, что высокий мужчина мог, не наклоняясь, войти в него, были расставлены кресла, вообще выглядела очень уютной.

В доме находилось довольно много слуг, но они, очевидно, были настолько вышколены, что обладали способностью оставаться практически невидимыми. В последующие часы и дни Клио и Уилл находили все необходимое еще до того, как успевали о нем подумать.

Появлялись еда и вино, наполнялись ванны, новые свечи зажигались в комнате на верху старинной башни, где они спали, когда больше не могли предаваться волшебству любви и страсти, принадлежавших им одним.

На третью ночь после прибытия Уилл, проснувшись и обнаружив, что он один в огромной кровати, встал, накинул халат и, отправившись на поиски жены, нашел ее в библиотеке Хоукфорта.

В темноте ночи казалось, что эта огромная комната вообще не имела границ. Клио сидела за круглым столом, на котором горела одна-единственная лампа, и была поглощена каким-то чрезвычайно древним манускриптом.

Подойдя к ней сзади, Уилл запечатлел легкий поцелуй у нее на затылке. Клио вздрогнула, вскрикнула, резко обернулась и бросила ему укоризненный взгляд, сопровождавшийся улыбкой, которая мгновенно вызвала у него мысль о том, что им следует вернуться в постель.

— Что ты рассматриваешь? — поинтересовался он, так как не хотел выглядеть невоспитанным человеком, сосредоточившимся исключительно на своих желаниях.

— Дэвид рассказал мне, где его найти. — Клио указала на манускрипт.

Он, по-видимому, был написан на пергаменте, чернила выцвели, но еще были различимы. Как заметил Уилл, заглавные буквы в начале листов были замысловато украшены, а на полях красовались маленькие сложные рисунки. Листы были сшиты по левой стороне так, что образовали книгу. Кроме этой рукописи, на столе стояла деревянная шкатулка, явно очень старинная и, по всей вероятности, предназначенная для хранения этих листов.

— Дэвид уверен, что это самая древняя книга здесь в библиотеке и что она, возможно, была изготовлена в одной из знаменитых мастерских по переписке книг, созданных Альфредом Великим почти тысячу лет назад.

— И кто ее написал?

— Это поистине потрясающая история. Из того, что рассказал мне Дэвид, и из того, что мне уже удалось прочитать, понятно, что книга написана женщиной. Ее звали Фон, и она, очевидно, была дочерью военачальника викингов и саксонки, на которой он женился.

— Как могла эта книга попасть сюда, в Хоукфорт?

— Дэвид говорит, что между женщиной, написавшей книгу, и Хоукфортами существуют родственные связи.

— И о чем она пишет?

— О многом, но главным образом о своей семье. Она, видимо, знала много историй, которые хотела рассказать.

— Наверное, это захватывающие истории. — Уилл подавил вздох.

— Судя по тому, что я успела прочесть, да. Не оставляет сомнений, что ее отец участвовал в плане фальсификации мира между Скандинавией и Саксонией, а затем ее муж… — Клио замолчала, заметив, что внимание Уилла приковано совершенно к другому — а именно, к выпуклости ее груди, просвечивавшей сквозь тонкий пеньюар, и, тихо усмехнувшись, закрыла книгу и с величайшей осторожностью положила обратно в шкатулку. — Она ждала тысячу лет, так что, думаю, может подождать еще немного, — рассудила Клио и, вернув шкатулку с книгой обратно на полку, подошла к Уиллу. А потом они вместе вернулись наверх в башню и на широкую гостеприимную кровать.

На следующий день, взяв с собой корзину с провизией, Уилл и Клио обследовали окрестности за стенами Хоукфорта. Они отыскивали узкие горные долины, заросшие дикими цветами, ключи кристально-чистой воды, заповедные места, где пугливая лань без страха смотрела на них, и обсуждали свое будущее.

— Пришло письмо от Мельбурна. — Растянувшись на боку, Уилл наблюдал, как Клио достает ленч из корзины для пикника. Ему было достаточно только взглянуть на Клио, чтобы ощутить такое удовлетворение, какого он никогда себе даже не представлял.

— Что он хочет? — Солнце освещало ее золотисто-рыжие волосы и редкие веснушки на переносице.

— Почему ты думаешь, что он чего-то хочет, а не просто еще раз поздравляет нас? — хмыкнул Уилл и, потянувшись, намотал себе на пальцы прядь ее волос.

— Это же Мельбурн. — Клио не собиралась скрывать, что история с Дэвидом изменила ее отношение к премьер-министру.

— Он напоминает мне, что Акора и Великобритания находятся в процессе установления официальных дипломатических отношений в первый раз на протяжении нашей общей истории.

— Да, — кивнула Клио, — как и с Соединенными Штатами, где мой брат Андреас назначен на должность посла. — Оторвавшись от своего дела, она взглянула на Уилла. — Моя кузина Амелия вышла замуж за американца, который должен быть их послом в Акоре.

— Но посол Британии еще не назван, — напомнил Уилл, хотя его улыбка сказала ей остальное.

— Уилл?.. — Она едва смела надеяться и не позволяла себе даже думать об этом, но если бы такое было возможно… — У тебя важные обязанности здесь, в Англии.

— Да, верно, но Мельбурн выразил уверенность, что я могу приносить больше пользы в качестве посла Британии в Акоре. Но каждый год это будет только часть времени, — предупредил Уилл, когда Клио, смеясь от восторга, бросилась к нему в объятия. — Большую часть времени я все же должен буду проводить в Англии.

Это замечательно, нет, великолепно! Я так много хочу сделать здесь, в Англии. Холихуд чудесное место, и, думаю, приложив совсем немного усилий, там можно обнаружить гораздо больше следов прошлого. Твоя бабушка — нет, теперь она наша бабушка — сказала мне, что в библиотеке есть план, на котором изображены более ранние постройки Холихуда. Вероятно, остается возможность найти их древние основания. Правда, сколько изумительных вещей можно найти, если просто копнуть поглубже. А наши дети, о, Уилл, наши дети смогут узнать обе страны, обе линии своих предков.

Их дети. Уилл пока еще не задумывался о них, но когда он привлек к себе любимую жену, временно позабыв о пикнике, то понял, что они занимали в его мыслях очень много места.

Примечания

1

Соответствуют русским именам Вера, Надежда и Любовь. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

скука (фр.).

(обратно)

3

Призрак (англ.).

(обратно)

4

обязательны (фр.).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

*** Примечания ***