Право на рождение. Дилогия (ЛП) [Габриэль Зевин] (fb2) читать постранично

- Право на рождение. Дилогия (ЛП) (а.с. Право по рождению) 1.79 Мб, 523с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Габриэль Зевин

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ПРАВО ПО РОЖДЕНИЮ


1. Это только мои проблемы All These Things I’ve Done (2011)


2. Это у меня в крови / Because It Is My Blood (2012)


Габриэль Зевин


Это только мои проблемы


2083 год. Шоколад и кофе запрещены, бумага на вес золота, вода тщательно дозирована, Нью-Йорк погряз в преступности и нищете. 16-летняя Аня Баланчина пытается жить жизнью обычной школьницы, ходить на занятия, общаться с подругой и быть заботливой сестрой. Однако это не так просто. Ведь все в городе знают, что она дочь главного (и ныне покойного) преступника Нью-Йорка, а ее родственники ждут от нее ответа, готова ли она принять на себя обязанности отца и стать новой главой семейного бизнеса, который переживает не лучшие времена. Но как принять решение, если любое из них сулит потерю любимых и дорогих людей?


Посвящается моему отцу Ричарду Зевину, который знает все.


«Стану ли я героем повествования о своей собственной жизни, или это место займет кто-нибудь другой — должны показать последующие страницы».


Чарлз Диккенс. Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим

[1]


I

Я защищаю свою честь


В ночь накануне нового учебного года (мне только-только исполнилось шестнадцать) Гейбл Арсли сказал, что хочет со мной переспать. Не в отдаленном будущем, не на следующей неделе, а прямо сейчас.

Следует признать, что я не слишком удачно выбирала парней. Меня тянуло к людям, которые не имели обыкновения спрашивать разрешения, — парням, похожим на моего отца.

Мы только что вышли из забегаловки, незаконно торговавшей кофе, которая находилась за Университетской площадью, в подвале церкви. Когда кофеин, как и тысячи других вещей, был запрещен, подобные заведения появились в большом количестве. Так много всего было объявлено вне закона (бумага выдавалась только по предварительному разрешению, были запрещены телефоны с камерами, шоколад и так далее), а законы менялись так часто, что можно было совершить преступление и даже не узнать об этом. Не то чтобы это имело большое значение. Полицейские были слишком загружены: думаю, примерно три четверти из них было уволено, когда наш город разорился. Оставшимся уже не хватало времени на то, чтобы обращать внимание на подростков, которые ловили кайф от кофе.

Я должна была догадаться, что происходит, когда Гейбл предложил проводить меня домой. Ночью было довольно опасно идти пешком от кафе до места, где я жила, на Девятнадцатой восточной улице, но обычно Гейбл предоставлял меня самой себе. Он-то жил в центре и, думаю, решил, что раз до сих пор меня еще не убили, то не стоит и беспокоиться.

Мы вошли в мою квартиру, которая находилась в семейной собственности практически целую вечность — с 1995 года, когда родилась моя бабушка Галина. Бабушка, которую все звали бабулей и которую я безумно любила, сейчас умирала в своей спальне. Она производила впечатление самой старой и самой больной женщины из всех, кого я знала. Уже при входе в квартиру можно было услышать шум медицинских машин, которые качали кровь по ее телу. Единственная причина, по которой их еще не отключили, как это обычно делалось, — то, что она несла ответственность за моего старшего брата, младшую сестру и меня саму. Но ее ум по-прежнему был острым. Галина была прикована к постели, но мало что ускользало от нее.

Должно быть, этой ночью Гейбл уже выпил шесть эспрессо, два из них с добавлением «Прозака» (также запрещенного), и теперь был сильно не в себе. Я не пытаюсь его оправдать, просто объясняю некоторые детали.

— Анни, — сказал он, ослабив узел галстука и присаживаясь на кушетку, — у тебя тут должен быть шоколад. Я знаю, что он у тебя есть, готов поспорить. Ну, давай, детка, подзаряди папочку шоколадкой.

На самом деле в нем говорил кофеин. Под его воздействием Гейбл становился совсем другим человеком. И особенно я ненавидела, когда он звал себя «папочкой». Должно быть, он взял это обращение из какого-то старого фильма. Мне всегда хотелось сказать: «Ты не мой папочка. Ради бога, тебе же всего семнадцать». Иногда я и в самом деле говорила эти слова, но чаще всего не обращала внимания. Мой настоящий отец говорил, что если обращать внимание на слишком много вещей, придется бороться с ними всю жизнь.

Именно шоколад был настоящей причиной, по которой Гейбл решил зайти ко мне домой. Я сказала ему, что он получит только один кусочек и потом ему придется уйти. Как я уже говорила, завтра был первый день нового учебного года (он учился в выпускном классе, я на год младше), и мне надо было выспаться.

Мы хранили шоколад в комнате бабули, в потайном сейфе на задней стенке ее шкафа для одежды. Я старалась ступать очень тихо, когда шла мимо ее кровати, хотя это было незачем делать — от медицинского