Зов Колдовского ущелья [Диана Марселлас] (fb2) читать онлайн

Диана МАРСЕЛЛАС ЗОВ КОЛДОВСКОГО УЩЕЛЬЯ

1

Когда второе солнце опускается в море, по отвесным склонам берега лениво карабкаются вверх тени прибрежных островов — зубчатые, неровные, отбрасываемые кронами деревьев. Одна за другой вечнозеленые ивы и сосны прячут свою яркую листву в сумеречный полумрак, готовясь ко сну. Угасающий солнечный свет скользит по могучему утесу, согревая его и радуя остатками тепла, задерживается на полоске стройных деревьев на вершине и покидает землю. А на востоке высоко в небе уже горит холодным сиянием Пик Вилленден, первая вечерняя звезда, верный маяк, неизменный помощник приближающихся к родным берегам путников.

В сгущающихся сумерках Брилли Мефелл спускалась по отвесному берегу, осторожно ступая по песчаной тропинке, ведущей на расположенный внизу пляж. Крутой утес высотой в четыре мужских роста был сейчас особенно опасен: неумолимо приближалась ночь, обволакивая землю мрачной темнотой. Спрыгнув в мягкий песок, Брилли с облегчением вздохнула и опустилась на большой камень передохнуть, положив рядом сумку и посох. Рука ныла после сегодняшнего лечения, и Брилли устало потерла ее ладонью.

Сегодня днем она вновь услышала Зов и последовала за ним. Зов привел ее к мальчику-пастуху со сломанной рукой. Бедняга слишком резво побежал за своим стадом и, споткнувшись, упал на каменистую почву. Рана оказалась не смертельной, но доставляла шустрому отроку ужасную боль и неудобство. Брилли заживила сломанную кость при помощи своего удивительного колдовского дара и забрала боль пастуха. Таково было ее ремесло — лечить и спасать, она мастерски справлялась с чужими недугами и привыкла терпеть чью-то боль. Но не думала, что вернется сегодня домой так поздно.

На расстоянии нескольких сотен ярдов от пляжа, где она сидела, напротив тенистой бухты из воды возвышались огромные камни. Некоторые из них достигали размеров небольших островов. Эта каменистая гряда служила молчаливым напоминанием о былом могучем утесе, размытом волнами и временем. Там, среди громадин-камней, на глазах погружавшихся в темноту ночи, находился остров, где жила Брилли. Он манил сейчас отблесками последних солнечных лучей, сладостным обещанием подарить отдых, покой и защиту.

Дальше в тени острова, напротив широкого залива, чернел над северным мысом силуэт замка графа Мелфаллана, высокие неровные башни его устремлялись во мрак ночного небосклона подобно лапам паука. Под мысом вдоль берега плыла, направляясь к гавани и к дому, одинокая рыбацкая лодка.

Замок графа был для Брилли постоянным напоминанием об опасностях ее ремесла. Во всех уголках Аллемани колдуньи шари'а считались ужаснейшим из зол и не имели права жить. Когда обнаруживали очередную их представительницу, ее ожидало одно: приговор к мучительной, страшной смерти. Верховные лорды аллемани обладали невероятной памятью: они во все времена страдали и мучились от проклятия ведьм — по крайней мере об этом гласили их многочисленные исторические хроники и легенды.

За три столетия, минувших со времен Великого Бедствия, магия колдуний становилась в описаниях лордов все страшнее и опаснее. В итоге она превратилась в зло, в легенду об ужаснейшем из известных человечеству несчастий, в символ страдания, разрушения и боли. Дневники же, хранившиеся в пещере Брилли, повествовали совершенно о другом, хотя ее предшественницы тоже писали о временах, о которых не могли помнить. Она давно усвоила одно: требование авторов дневников о сохранении всех сведений в тайне должно неукоснительно выполняться, так как запрет на существование колдуний шари'а все еще действовал и закреплялся законами Верховных лордов.

Как долго жили шари'а на этой земле до пришествия сюда из-за моря, из удаленных на тысячи миль западных стран людей аллемани? Каким образом поиск аллемани нового места и их желание спастись от упадка и войн превратились в уничтожение другого народа? Сами аллемани затруднялись ответить на эти вопросы, поэтому выдумали оправдания своему превосходству — истории о справедливости и роке, о черном грехе и человеческих страданиях.

Брилли тяжело вздохнула. На чьей стороне правда? Действительно ли люди шари'а являются великим злом? Или все же зло таится в самих аллемани и в их ненависти к колдовству?

Кто мог ответить ей? Брилли ничего не знала о существовании других представителей своего народа на всем побережье Ярваннета. Она жила в одиночестве и часто задумывалась, не последняя ли она из шари'а.

Много лет назад в рыбацкий город Амелин приехала женщина с бледным лицом и маленькой дочкой на руках. Жители приняли незнакомку и поверили ей: ее муж, рыбак, якобы погиб на севере, произошел несчастный случай. Она приплыла в Амелин, надеясь избавиться от печальных воспоминаний, терзавших душу. Назвалась женщина Джокатер Мефелл, но о своем прошлом, о том, как жила и с кем общалась до того момента, как ее небольшое судно причалило к пристани в Амелине, она никому не рассказывала. Остались ли в северных графствах герцога Теджара или в северо-западном городе Мионне ее родственники — представители народа шари'а? Брилли так никогда и не узнала об этом — к тому времени, когда она достигла сознательного возраста, ее мать, казалось, сама позабыла о своей былой жизни.

Прошло время, и Джокатер вышла замуж за корабельного плотника, вдовца средних лет, мечтавшего обзавестись женой, семьей, домашним уютом и сыновьями, человека очень занятого, нуждавшегося в помощниках для поддержания своих мастерских. Жители Амелина считали, что брак удался. Но те, кто часто бывал в доме Аларсона и Джокатер, догадывались об их нескончаемых ссорах, взаимных упреках, чувствовали возраставшее напряжение в отношениях между супругами и обоюдное сожаление о создании семьи. Колдовские способности, открыто осуждаемые в обществе, терзали и мучили бедную женщину всю ее несчастную жизнь. Не в состоянии справиться со злобой и недовольством Аларсона, мать Брилли в конце концов сошла с ума и сбросилась с крутого утеса, потопив в морской пучине всю свою боль, все душевные тяготы.

В тот вечер, когда мать ее лежала, завернутая в саван, Брилли ясно почувствовала, каким великим облегчением явилась для Аларсона смерть жены. Облегчением, сравнимым с извращенной радостью. Но он искусно маскировал свои эмоции, делая вид перед соседями и друзьями, будто погружен в горе и скорбь. В ту самую ночь Брилли ушла из его дома, решив, что больше никогда не вернется.

«Я правильно поступила тогда», — с горечью думала она, вновь и вновь вспоминая тот страшный день.

Аларсон был рад ее исчезновению. Через два года он сам погиб, оказавшись на лодке в море в сильный шторм.

— Он мертв, мертв, — повторила Брилли, втыкая посох в мягкий песок. — К чему теперь вспоминать о нем?

Она нахмурила брови, тряхнула головой, прогоняя прочь навязчивые мысли.

Опершись на посох, Брилли поднялась. В спину ударил налетевший порыв ночного ветра. Его зловещий свист отозвался эхом на вершинах отдаленных утесов. Светло-каштановые волосы Брилли взметнулись вверх, распавшись на множество тонких прядей, широкие поля шляпы затрепетали. Она обхватила себя руками и прищурилась, устало глядя на горящую полоску на горизонте — то был последний свет закатного солнца. В эту осеннюю пору Дневная звезда и Компанион начали двигаться вместе к другой стороне земли, и поздний вечер уже нельзя было отличить от ночи. Теперь время звездной темноты длилось все дольше и дольше: приближалась зима. Брилли долго смотрела на бархатный небосклон, пока сияющий Компанион не скрылся за западным морем.

Она повернула голову и пристально посмотрела на нависающий над пляжем утес, желая удостовериться, что никто не наблюдает за ней. С северной и южной стороны это место было огорожено грудами камней. Сюда вела одна дорога — узкая тропинка, проложенная вниз по утесу. Уединение служило залогом безопасности. Каждый день Брилли прятала свою лодку в камнях, накрывала ее сверху ветками и травой и всегда следила за тем, чтобы ни единая живая душа не видела ее на берегу. Сейчас здесь никого не было, и ее колдовское чутье подтвердило это.

Брилли вытащила лодку из песчаной расщелины между морскими камнями и поволокла к воде, делая кратковременные передышки и все время оглядываясь на вершину утеса. Когда дна лодки коснулись волны, Брилли толкнула ее, запрыгнула внутрь, опустила в воду весло и начала грести привычными движениями. Обогнув южный край своего острова, Брилли дождалась подходящей волны и аккуратно завела лодку в полузатопленный туннель. Волны звучно загромыхали в замкнутом пространстве, но вскоре Брилли свернула влево, и шум стих.

Впереди, над могучей платформой, вырезанной из островного камня, засветился среди теней ее маленький Немеркнущий Лучик, его теплое сияние отразилось на воде множеством разнообразных гибких фигур. Когда Лучик почувствовал ее приближение, то лишь робко замерцал, а увидев — вспыхнул ярким приветливым светом.

— Добрый вечер, Немеркнущий Лучик, — пробормотала Брилли, и ее мозг наполнился его любовью, дарующей ощущение давно знакомого мира, спокойствия и комфорта. — Я так рада, что снова дома.

Она шагнула из лодки на выступ, крепко привязала ее к столбу и прикоснулась к Немеркнущему Лучику, чтобы укрепить с ним свою связь. По всей вероятности, когда-то Немеркнущий Лучик охранял древние пещеры Колдовского Ущелья — великой столицы шари'а — и вновь пришел в дом колдуний, чтобы оберегать их и служить магии. Его присутствие ощущалось в мозге, он любил свою хозяйку, но не мог разговаривать с ней. — Ах как жаль!

Брилли вздохнула, желая всем сердцем, чтобы Немеркнущий Лучик однажды заговорил. Тогда он ответил бы на все терзавшие ее душу вопросы. Она еще раз ласково коснулась его. Лучик обрадованно затрепетал, отражаясь причудливыми фигурами в воде у входа в пещеру.

Брилли нагнулась, достала из лодки тряпичную суму и посох и пошла вверх по лестнице. Перед тем как войти в свое жилище, она сняла шляпу, повесила ее на крюк и положила сумку и посох на пол у каменной стены. На верхнем уровне ее владения, в маленьком помещении шириной в несколько шагов, было удобно и спокойно. О каменные стены мягко ударялись волны — этот тихий размеренный звук заботливо защищал ее, подобно пуховому одеялу, от толков и молвы внешнего мира. Только здесь она не ощущала, что ее колдовство — тяжкое бремя, как утверждали все вокруг, лишь в этой укромной пещере ей представлялась возможность отдохнуть от врачевания людей и полечить себя, восстановить собственные тело и мозг.

Брилли расслабилась и обвела довольным взглядом тускло освещенную пещеру, радуясь привычной обстановке.

Она еще раз потерла больную руку, вздрогнув от внезапного приступа боли, пересекла комнату, направляясь к кровати и столу, снимая на ходу тунику, развязывая пояс на длинной юбке. Оставшись в одном полотняном корсаже и нижней юбке, склонилась над широким столом, подлила из большой бутыли со сплюснутыми боками масла в лампу, чиркнула спичкой и зажгла фитиль. Свет лампы озарил прозрачным сиянием камень, дерево, ткань и кожу — все, что было в ее комнате, сливаясь с мерцанием отполированного остова кровати в углу, заблестели каменные плиты, ведущие вниз, к ее купальной заводи и буфетной, а на противоположной стене заиграли бликами ровно выстроенные на полках книги в ярких кожаных переплетах.

Брилли села на единственный стул и скинула туфли. Сколько человек обитало здесь до нее? Она часто размышляла над этим вопросом. Некоторые из ее предшественниц не оставили после себя ни письменных свидетельств, ни каких-либо других следов, но вся обстановка жилища передавалась от колдуньи к колдунье и сохранилась, возможно, со времен Великого Бедствия. В ту пору народ шари'а переживал окончательное поражение. Наиболее старые книги прямо в руках превращались в прах, и Брилли не смела трогать другие, с потрескавшимися обложками, действительно древние. Приходилось лишь сожалеть об этом: ведь в книгах она могла найти ответы на заветные вопросы.

Брилли пробежала глазами по переплетам обожаемых книг. С содержанием некоторых из них она уже была хорошо знакома, другие лишь начала читать, к третьим еще не приступала. Книги таили в себе секреты науки о растениях, рассказывали о методах лечения различных недугов. Были здесь также работы, посвященные истории, религии, сборники гимнов и многое другое, что на протяжении долгих лет занимало умы здешних обитательниц.

На средней полке у дальней стены стояло двадцать три дневника в аккуратных переплетах из кожи и меди. Большая часть из них была переписана последующими поколениями, поэтому-то почти все они сохранились до настоящего момента. Каждый дневник представлял собой запись колдовской жизни и мог поведать о годах, давным-давно ставших историей. Посредством дневников люди хотели сохранить знания и опыт, передать их потомкам, утвердить веру в будущее своего народа.

На столе лежал двадцать четвертый дневник, еще не законченный, — отражение переживаний и размышлений Брилли Мефелл. Она тоже считала важным рассказать о себе тем, кто мог прийти в эту пещеру после нее. Если кто-нибудь придет сюда после нее… Когда она сама появилась здесь впервые, сразу поняла, что живых людей это место не видело очень много лет: у стены на полу лежала кучка высохших костей.

Брилли взяла с кровати длинную шаль, закуталась в нее, ежась от наполнившей пещеру вечерней прохлады, села к столу и открыла дневник на новой странице.

Мое дорогое дитя, — написала она, — не отчаивайся. Я верю, что наш род продолжит жить и после нас, и свято верю в то, что я не последняя…

Откинув с лица прядь волос, Брилли продолжила.

Сегодня яходила в Назеби взглянуть на пришедший из северных земель красивый корабль, там-то я и услышала Зов, извещавший о несчастье мальчика-пастуха. У пристани разговорились с капитаном по имени Бартол. Он поведал множество странных историй, но не сказал ни полслова о существовании в их краях людей шари'а.

Вернее, его рассказы изобиловали упоминаниями околдуньях, но лишь как об источниках зла, человеческих страданий и смерти. В сознании аллемани мы — дети тьмы, убийцы младенцев, кровопийцы, выходим из неизведанных глубин и таимся в стволах деревьев и сердцах женщин…

В конце концов Бартол спросил, с кем я, и осмотрелся по сторонам, ища глазами мужа, отца или брата — возможного защитника моей чести. Никого не обнаружив, он довольно потер руки и собирался приступить к осуществлению своих грязных намерений. Я затуманила его сознание и сбежала. Поступила довольно неосторожно, так как недооценила его способности. Он все понял и поднял тревогу, привлекая внимание всей округи истошными криками «Ведьма! Ведьма!».

Брилли сильнее закуталась в теплую шаль и печально улыбнулась.

Я провела целых два часа между столбами под набережной, пока народ Назеби не утомился от поисков и не переключился на осмеяние капитана Бартола. Людей герцога Теджара не любят в здешних местах, а поверить в человеческую глупость гораздо легче, чем в правдивость леденящих кровь историй.

Расспрашивать о колдунах весьма опасно и, возможно, легкомысленно. Боюсь, закончу я плохо, если не прекращу свои напрасные поиски.

Я твердо решила держаться от Назеби подальше, пока оттуда не уплыл капитан Бартол.

Она задумчиво посмотрела на свет лампы. Огонь беспокойно колыхался, обгоревший край фитиля на глазах превращался в пепел и падал вниз, рассыпаясь на лету, пачкая масляную лужицу под пламенем.

Дитя мое, будь осторожна! Великое бедствие до сих пор не закончилось, и ни одна из представительниц нашего рода не имеет права свободно гулять по землям Верховных лордов. Сохраняй бдительность, береги себя!

Как бы мне хотелось встретиться с тобой, дитя мое! Я ужасно одинока.

Тора Джоданн довольствовалась лишь морем и компанией рыбацкого люда, обитающего на этом побережье. Она находила радость в простых вещах — в песне морского жаворонка, синих сумерках осени, шелесте листвы. Я желаю обрести ее покой, но чувствую себя такой одинокой без тебя, дитя мое, без тебя, которую обучала бы и оберегала. Когда мы повстречаемся? Произойдет ли это вообще? И если произойдет, то сможем ли мы вдвоем найти еще кого-нибудь? Неужели мы последние, ты и я?

Она сделала паузу и закусила губу.

Я устала, дитя мое. Прости меня. Чудовище сегодня страшно голодно, я чувствую, как оно беснуется.

Брилли закрыла книгу, встала из-за стола, потушила огонь и забралась в постель.

Из-за каменных стен до нее доносилось непрерывное бормотание моря, в нем смешивались шум прилива и отлива, звуки жизни подводного царства. Море дарило защиту от жестокого мира, надежность и спокойствие. Возможно, эти стены пропитаны неким веществом, создававшим нужную атмосферу для отдыха обессилевшей колдуньи. Хотя… Скорее всего она себя в этом просто убедила.

В туннеле поблизости грохотали мятежные волны. Брилли закрыла глаза и предалась раздумьям. Ее окружали десятки книг в этом уединенном, защищенном пространстве. Десятки голосов обращались к ней из глубины давно минувших времен. Она непременно должна была найти ответы в своих запыленных мудрых книгах.

Внезапно на фоне темноты перед ее глазами из недр сознания Брилли возник Монстр. Он двигался к девушке, вынырнув из морской пучины. Она обязана была выдержать страшное испытание после того, как слышала Зов и откликалась на него. Неумолимый, беспощадный и всезнающий взгляд остановился прямо на ней, и Брилли почувствовала, что стоит на пляже, на твердом и влажном песке, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, словно загипнотизированная этим жутким взглядом. Сегодня она занималась излечением человека, и Монстр, прознав об этом, явился, чтобы вновь попытаться схватить ее.

Он двинулся к ней, извиваясь, то складывая жирное змеиное тело в кольца, то распрямляясь, распространяя вокруг нестерпимое зловоние — запах гнилой плоти. Приблизившись к девушке, высоко вскинул массивную голову и взревел, подаваясь к ней.

— Нет! — вскрикнула Брилли и отпрыгнула в сторону, спасаясь от безобразных огромных челюстей.

Монстр опять заревел — истошно, яростно, запугивая свою жертву, страстно желая поймать ее. Леденящий, оглушительный звук пронзил сердце насквозь.

Лежа в кровати, Брилли зажала руками глаза, накрывая Монстра мерцающими узорами. Они ударили так неистово, что сердце ее забилось еще быстрее, походя на взбесившуюся в неволе птицу. Монстр ревел где-то ужасно близко. Она сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание, затем другой и пронзительно закричала:

— Нет!

Вонь чудовища заполнила ноздри, душераздирающий рев все еще звенел в ушах. Брилли почувствовала, как от его прикосновения защипало больную руку, как тело наполнила неприятная прохлада: он искал ее сердце.

— Нет!

Она вложила в свой крик всю ненависть к мерзкому созданию, все силы, оставшиеся в ней после лечения.

— Нет!

Раздосадованный, визжа и бросаясь из стороны в сторону, Монстр стал отступать, погружаясь в блестящее море. Брилли радостно взвизгнула в ознаменование своей победы. Издав отвратительный стон, Монстр погрузился наконец в волны, его единственный глаз еще виднелся, светясь мертвенно-бледным пятном из-под зеленой воды. Вскоре он и вовсе исчез, а к берегу, словно вздыхая с облегчением, прилила пенная волна.

Брилли опустила руки и жадно глотнула воздух. Немного кружилась голова, а страх еще не прошел. Она чувствовала соленый запах собственного пота. Казалось, ледяное прикосновение Монстра все еще ощущается где-то у самого сердца. Через несколько минут ужас рассеялся, и Брилли, согревшись под теплым одеялом, дотронулась до своей руки: боли не было. Она исчезла, как обычно, развеялась под воздействием ответной магии Монстра.

Что происходит? Как называется это явление? Сумасшествие? Галлюцинация? Ни в одной из книг ему не давалось названия, но все колдуньи народа шари'а, которые врачевали людей, писали в дневниках, что им являлось подобное видение, всегда одинаковое, непременно возникавшее после Зова. Кто-то видел гигантскую птицу, налетавшую с утеса, другие — огненного червя, выползавшего из кучи отбросов. Победу над всеми чудовищами одерживали тем же способом — силой направленного потока сознания. Записи некоторых колдуний, продолжавших, несмотря ни на что, лечить больных — кое-кто отказывался от этого занятия, — прекращались внезапно.

Неужели Монстр одерживал над ними победу? Брилли допускала эту возможность.

Она слышала, как успокаивается в груди взволнованное сердце. Ночной морской воздух, наполнявший пещеру, приятно охлаждал тело. Волны мерно плескались, ударяя в каменные стены, успокаивая нервы. Брилли перевернулась на бок, содрогаясь, но не от холода… От чего-то другого…

Скорее всего от предчувствия. От предчувствия последующего Зова. Перед глазами мелькали неясные очертания будущего: больной, она склоняется над ним, дарит ему силы, идет на очередной риск столкновения с Монстром.

Это случится завтра. В замке графа Мелфаллана…

Брилли обеспокоено вздохнула. Будучи колдуньей предусмотрительной и весьма осторожной, она по возможности избегала посещения замка графа. Приближаться к лордам было делом опасным, такая ошибка могла оказаться роковой. Стоит ли ей идти туда завтра?

— Я — последняя! — провозгласила она вслух. — Я стану вспышкой, которая ознаменует конец.

Слова эти эхом отразились от каменных стен, и улыбка колдуньи потускнела.

— О, какое храброе заявление, Брилли, — обратилась она сама к себе, иронично ухмыляясь. — Ты до последнего останешься упрямой как осел! И поплатишься за это!

Перевернувшись на другой бок и накрывшись с головой одеялом, она прислушалась к нескончаемой мелодии моря.

Отец Океан,

Царица Морская!

Храните меня,

Мне сил придавая…

В голове прозвучала детская молитва, затем слова рассыпались, перемешиваясь с обрывками воспоминаний о прошедшем дне, и вскоре девушкой завладел сон, унося в другие, причудливые миры.

На следующее утро Брилли проснулась от неяркого серого света Дневной звезды. Свет этот струился в ее комнату сквозь расщелину между лестницей и стеной пещеры, но его вполне хватало. Когда шли дожди, вода проникала внутрь через ту же щель и наполняла, стекая по потертым ступеням, купальню и цистерну рядом. Сейчас над заливом плыл густой утренний туман, принося свет и влагу. Брилли прислушалась к шуму прозрачных капель, с удовольствием вдохнула побольше воздуха, наслаждаясь соленым привкусом моря, и откинула одеяло.

Когда Брилли вышла из пещеры часом позже, Дневная звезда уже нещадно расправлялась с остатками утреннего тумана, прятавшегося в ложбинках и оврагах возле залива. Колдунья затащила лодку в расщелину между камнями и внимательно осмотрелась вокруг. Поблизости не было ни души, даже любопытных мальчишек, которые изредка спускались к бухточке по крутому склону в поисках морских водорослей и раковин. Высокие деревья на вершине утеса плавно покачивались на ветру, листва словно танцевала, залитая солнечным сиянием. С океана дул свежий, прохладный бриз. Брилли сняла шляпу и тряхнула волосами, расправляя их, подставляя лицо солнцу, радуясь утру. Мир ликовал, наполненный жизнью и светом. В такие моменты самые серьезные задачи кажутся посильными.

С самого раннего детства мать Брилли настраивала дочь против истинной природы ее собственного существа, велела не думать об удивительных особенностях, которые отличали народ шари'а от остальных людей. Она была убеждена в своей правоте и не желала прислушиваться к мнению самой Брилли, отрицая любое проявление магических способностей. Врачевать она никогда не пробовала, испытывая отвращение даже к излечению матерью своего дитя, если при этом использовалось колдовство. Джокатер ненавидела те странные яркие ощущения, какие дано познать лишь волшебнику, неведомые обычным людям, ненавидела и презирала свой дар, стремилась забыть о нем. И пыталась научить тому же дочь: ненависти и презрению к магии. Она сторонилась других Женщин в городе и запрещала Брилли общаться с чужими Детьми, боясь, что странность и необычность ее дочери обнаружатся, и тогда ей придет конец. Долгое время Брилли слушалась мать, не желая причинять ей страдания или вызывать гнев.

Будучи ребенком, она часто с завистью наблюдала за играми других детей, а в девятилетнем возрасте совершенно неожиданно подружилась с сыном кузнеца по имени Джейред. Как это произошло, она сама не понимала: Джейред просто появился перед ней, улыбающийся, приветливый, а через несколько минут они уже бежали вдвоем на пляж. Несколько дней подряд Брилли ходила с ним за раковинами, помогала защищать устроенный между камнями форт от хищных зверей и драконов деревянной саблей-палкой. Джейред рассказывал забавные истории и часто шутил, а она заливалась радостным смехом. Однажды, опять же из желания повеселить ее, он повалился на землю и прикинулся мертвым. Брилли бросилась к другу со всех ног, решив, что с ним и впрямь что-то случилось, но увидела озорную улыбку на его губах и расхохоталась. Она любила его.

Прознав о дружбе дочери с Джейредом, Джокатер запретила ей видеться с ним. Брилли не могла ослушаться матери, но и не нашла в себе сил объяснить все Джейреду. Когда он пришел к ней в следующий раз, она стояла перед ним молча, обливаясь горькими слезами, так и не проронив ни единого слова. Сначала его лицо выражало растерянность, сменившуюся позднее обидой. Он приходил еще дважды, пытаясь понять причину ее странного отказа разговаривать с ним, но Брилли все так же молчала. В конце концов он убежал оскорбленный и разгневанный и больше не появлялся. Впоследствии она изредка видела его в городе, а потом услышала, что он поступил на службу в армию Ревила и стал неплохим солдатом.

Оглядывая залитую солнцем бухточку, Брилли перенеслась в воображении на несколько лет назад. В один из таких светлых дней она приняла твердое решение: изменить отношение к своим способностям. Нет, в ее жизни не произошло тогда ничего необычного, ничего такого, что могло бы спровоцировать на столь смелый поступок, не случилось трагедий, не возникло опасностей, побуждающих к решительным действиям. Были обычное спокойствие и красота природы, когда кажется, что даже морские камни имеют душу, когда солнце льется с небес так, что воздух трепещет и мерцает. Брилли услышала голос жизни, голос подаренной ей магии. Ей не пришлось жалеть о своем выборе, но Джокатер так ничего и не узнала о нем. Брилли любила мать.

Она взяла трость, повесила на плечо тряпичную сумку, взобралась по тропинке вверх на утес и вышла на прибрежную дорогу. На юге лежали Назеби и Амелин, рыбацкие города, которыми управлял кузен графа Мелфаллана, его вассал, лорд Ревил, на севере — порт Тиоль и замок Ярваннет. Брилли отправилась на север, с наслаждением вдыхая утренний морской воздух. В небольшом сосновом лесу заливался приветственной трелью предстоящему дню жаворонок, высокие деревья по обеим сторонам широкой изъезженной дороги покачивали ветвями. Брилли радовалась вместе с природой.

Пройдя около мили, она услышала сзади громкий окрик и обернулась. Коренастый мужчина с грубовато-добродушным лицом, управлявший крытой повозкой, дружелюбно махал ей фетровой шляпой.

— Мисс Брилли! — крикнул он. — Доброго вам утречка!

Из повозки показалось полное лицо его жены, и блеснули две пары озорных мальчишеских глаз — их сыновей. Женщина робко кивнула ей.

Поравнявшись с Брилли, человек придержал своего мула. Девушка приветливо улыбнулась и поздоровалась.

— Доброе утро, мастер Гармон. Везете овощи графу?

— О нет! Сегодня не овощи. Рыбу. — Он повернулся, достал из мешка блестящую скумбрию и помахал ею в воздухе. — Хороша рыбка, верно?

Брилли подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть скумбрию, и торжественно кивнула, соглашаясь с Гармоном. Старший из мальчишек захихикал, и она взглянула на него — оба сорванца тотчас же скрылись внутри повозки. Отец резко повернулся и отвесил одному из сыновей подзатыльник.

— Эй, вы! — прорычал он. — Ведите себя уважительнее с мисс. Именно она помогла тебе родиться на свет, Эгал, не забывай об этом! — Он кивнул на жену и расплылся в улыбке. — К весне ждем еще одного!

Брилли просияла.

— Потрясающая новость! Примите мои поздравления, Гармон.

— О да! Моя жена — настоящее сокровище. Прекрасная мать и мне помогает. Так ведь, Клара? — На широком лице его супруги появилась застенчивая довольная улыбка. — Просим вас опять выступить в роли акушерки, мисс Брилли, если вы, конечно, не против.

— Конечно, не против! — воскликнула Брилли.

— Отлично, отлично. А куда вы направляетесь? В город? Вас подвезти?

Брилли заглянула в нагруженную повозку и посмотрела на пассажиров.

— Сомневаюсь, что для меня у вас найдется место, Гармон, — ответила она. — Но буду рада идти рядом с вами.

— Помилуйте! У моих сыновей ноги покрепче и помоложе ваших.

Мальчишки тут же заныли, выражая протест, но Гармон быстро выгнал их и приготовил место для гостьи, раздвинув мешки. Брилли осторожно уселась, в нос ударил резкий запах рыбы.

— Удобно устроились? — поинтересовался хозяин.

— Да-да, спасибо, — солгала она.

Гармон ударил поводьями, и мул послушно побрел дальше, волоча за собой небольшую повозку.

— Что-то давненько вас не видел, мисс Брилли, хотя это немудрено при вашей-то занятости. Слышали последние новости? — Не дождавшись ответа, Гармон широко махнул рукой и вдохновенно продолжил: — Черная кобыла мастера Кормли родила еще одного жеребенка. Как только чудесное создание коснулось земли, вокруг конюшни собралось целых пять покупателей. Принялись выпрашивать новорожденного, торговаться о цене. Целое представление, поверьте!

Гармон и Кормли, припомнила Брилли, на протяжении долгих лет спорили, чей скот лучше, и ни один из них не желал уступать другому.

Гармон еще раз махнул рукой.

— На следующей неделе лорд Ревил устраивает фестиваль… По-моему, хочет отметить какое-то событие. Не то крупнейший урожай пшеницы за последние пять лет, не то невероятный улов звезд-раковин. Признаться, я сам позабыл. Свою роль сыграла и поднятая северным капитаном суматоха о появлении ведьм в порту. Слыхали?

Брилли вспомнила встречу с Бартолом и внутренне содрогнулась.

— О появлении ведьм? — безразлично переспросила она.

— Кто станет слушать людей с севера? — Гармон пренебрежительно пожал плечами. — Всегда ведут себя странно, баламутят честный народ. Всем известно — вернее, всем, кто не лишен здравого смысла, — Верховные лорды уничтожили эту нечисть много лет назад. Пришлось бороться с ней и на суше, и в океане, понесли много потерь, но все же расправились с этим злом. Нет ведь, находятся такие глупцы, которые вот уже два дня заняты поисками ведьм.

— Нашли кого-нибудь? — спросила Брилли.

— Колдунов не существует, девочка моя, по крайней мере сейчас! — Гармон фыркнул и пожал плечами.

Брилли задумалась. Стоит ли продолжать расспросы? День слишком хорош, и портить настроение Гармона вовсе не хотелось, но она прекрасно понимала: он лишь делал вид, что совершенно не верит слухам. Этот человек знал обо всех новостях округи, пропускал их через сито своего добродушного юмора и любви к семье, а также делал скидку на высокомерие и заносчивость иностранцев. И только тогда делал выводы.

Гармон заметил ее задумчивость, повернулся и весело подмигнул:

— Не волнуйтесь, Брилли. Держу пари, сейчас этот капитан и сам смеется над своей выходкой. Я вообще считаю, что он не лучше своего герцога Теджара, надменного и важного, как говорят.

— Тише, Гармон, — предупредила Брилли. — Не забывайте, что ведете речь о самом герцоге.

Гармон усмехнулся.

— Я ничего не боюсь. Кстати, все время смотрю на вас и удивляюсь: вы такая худенькая, что, если встанете в тень дерева, сделаетесь совершенно незаметной. — Он погрозил ей пальцем. — Вам следует больше есть, Брилли. Посмотрите на себя! Кожа да кости! И слишком вы бледная для девушки из солнечного приморского края. — Его лицо вдруг просияло. — Давайте-ка я подарю вам рыбину из моего улова! Чтобы вы хоть немного поправились.

Брилли рассмеялась и махнула на него рукой:

— Перестаньте!

— А что? У меня хорошая рыба! — закричал Гармон и дернул поводья. — Прибавь шагу, мой милый! Мы не можем весь день находиться в пути.

Повозка дернулась и побежала быстрее вниз по булыжной дороге, извивающейся вдоль морского побережья, к порту. Когда мальчики задышали прерывисто и громко, Кларе стало жаль младшего, которому едва исполнилось три года. Она велела остановиться, взяла мальчонку на руки, усадила его на свои мягкие колени и прижала к груди. Старший подтянулся сзади и кое-как устроился на мешках. Когда они вновь тронулись, его лицо напряглось и еще больше покраснело от страха свалиться с мешков и быстрой езды.

— Держись крепче, Эван, и будь осторожен, — предупредил сына Гармон.

— Хорошо, папа! — крикнул в ответ мальчишка взволнованным голосом.

Брилли улыбнулась и ухватила его за пояс, чтобы подстраховать.

Поднявшись на очередное возвышение, повозка миновала широкое подножие северного мыса, затем стала спускаться под небольшим углом к гавани. Они миновали мулов, перевозивших бревна, потом повстречали компанию разодетых лордов и дам, неторопливо поднимавшихся наверх. За процессией следовал долговязый лесник, держа на ладонях двух соколов с завязанными глазами. Гармон приветливо помахал им руками, а в ответ получил лишь сухой кивок от лесника. Остальные, люди благородных кровей, проигнорировали дружелюбное приветствие. Они были слишком увлечены собой и своими светскими разговорами.

Брилли обратила внимание на проезжавших мимо женщин в роскошных шарфиках и шляпках, с каждой рядом внимательный кавалер, и задумалась. В чем заключалось их счастье, да и были ли они счастливы? Она невольно уловила вспышку беспокойства, исходившую от одной из дам, разглядела горькое разочарование в другой, пустое тщеславие в третьей и отвернулась.

Иногда после врачевания, добираясь до теплой постели в своей спокойной пещере, Брилли чувствовала, как магия в ней затихает на время, даря минуты умиротворения и радости. Как хотелось продлить эти моменты! Девушка улыбнулась, сравнивая себя с Гармоном. Так же и он отгонял сейчас страх перед рассказами о ведьмах в дальний уголок души, цепляясь за мир и удовлетворение, в котором жил, стремясь растянуть свое счастье и не беспокоиться о будущем. Брилли читала его мысли.

— Шевели ногами, животное! — крикнул Гармон, ударяя поводьями по спине мула.

Сквозь кроны деревьев проглядывало переливающееся под солнцем радостными бликами море. Брилли тихо радовалась природе, свету, добродушным людям, в окружении которых находилась.

— У нас не так много времени, чтобы плестись еле-еле! — воскликнул Гармон и еще раз дернул поводья.

Мул послушно ускорил темп. Когда повозка сделала последний поворот на бегущей вниз дороге, Гармон обратился к сыну:

— Взгляни-ка вон туда, Эван! Показались порт Тиоль и замок нашего графа!

— Я вижу, папа! — выкрикнул мальчуган.

Внизу, вокруг изогнутого берега залива, раскинулась столица и основной рыбацкий порт Ярваннета. Взгляду путников открылась великолепная картина: портовые склады и пирсы, мощеные улочки, приземистые конюшни, домики с крышами из клинообразных досок. У центральной пристани спокойно покачивались на воде несколько кораблей с развевающимися на ветру мачтовыми флагами. Слева, уютно устроившись под подветренным склоном мыса, красовались особняки титулованной знати. У каждого из них имелась отдельная конюшня и оружейный склад, от каждого к побережью — к персональному пирсу с небольшим судном — вела красивая лестница. Белый камень и крашеное дерево домов Тиоля блестели на солнце, лаская глаз.

Скалистый мыс заканчивался каменистой площадкой. На ней парил над городом величественный замок графа Мелфаллана. Его башни и шпили взмывали ввысь, достигая высоты пяти сотен футов над морем. С трех сторон мыс заканчивался отвесными склонами, с четвертой же вниз спускался узкий мост, который в случае необходимости можно было с легкостью убрать. На башнях стояли в дозоре воины в блестящих металлических латах, охраняя графские земли от нападения пиратов и других неприятелей.

Являясь графом Ярваннета, Мелфаллан следил за соблюдением закона на дорогах, на море, заботился о сохранении мира и занимался другими важными делами, смысла которых Брилли не совсем понимала. Обычно она старательно избегала визитов в Тиоль, будучи колдуньей предусмотрительной и осторожной, и не знала даже, как выглядит Мелфаллан. И он, естественно, ни разу в жизни не видел ее. Что касалось Гармона, тот считал Мелфаллана многообещающим молодым графом, хорошо обученным стариком Одриком справляться со своими обязанностями, — конечно, не настолько обаятельным, как светлый лорд Ревил, но подобную оценку Гармон давал лишь ему — непревзойденному, по его мнению, лорду Назеби.

Гармон громко прищелкнул языком, и мул опять ускорил шаг — повозка резко дернулась. Брилли схватилась за деревянный край и помогла Эвану, свалившемуся вниз, снова забраться на неудобные мешки с рыбой. Спустившись с холма, они въехали в город. Жизнерадостный Гармон, довольный чудесным деньком и хорошим уловом, приветствовал каждого встречного. Затормозив у лавки торговца рыбой в центральной гавани, он спрыгнул с повозки и принялся торговаться о цене с веснушчатым угрюмым хозяином. Мальчишки тотчас нырнули в толпу и исчезли из виду, подобно вертким лещам в морских водорослях.

Клара окликнула их, вздохнула и покорно сложила руки на округлившемся животе.

— Надеюсь, вернутся, — безропотно сказала она.

— Конечно. — Брилли дотронулась до руки Клары. — Ждете еще одного мальчика?

— Девочку! — уверенным тоном заявила супруга Гармона, и ее глаза заискрились. — В первые годы будет меньше хлопот, беспокойства начнутся потом. С девочками всегда так.

Она с чувством вздохнула и склонила голову набок.

— А вы, Брилли, уже нашли себе жениха? Вы ведь уже настоящая женщина. Сколько вам, семнадцать?

— В следующем месяце исполнится девятнадцать, — ответила Брилли, отводя взгляд в сторону. — А жениха у меня нет. Для этого нужно иметь отца и приданое. У меня — ни того, ни другого.

— Я слышала, имущество вашего отчима перешло каким-то его родственникам. — Клара неодобрительно покачала головой. — Странно, что он не позаботился о вас, сиротинушке.

— Во мне нет ни капли его крови. — Брилли пожала плечами. — Все богатство осталось в его семействе.

— Чепуха! — с пылом воскликнула Клара. — Знаете что, Гармон может поговорить о вас с нужными людьми, мы ведь перед вами в огромном долгу. Я всегда думаю о вас — о том, как вы живете, чем питаетесь. Но, похоже, вы в состоянии о себе позаботиться, только вот больно худенькая и бледная, в этом Гармон прав.

Она осмотрела собеседницу с головы до пят серьезным, оценивающим взглядом. Брилли неуютно поежилась.

— Я знаю сына одного рыбака из Амелина. Пожалуй, он подойдет вам. Довольно симпатичный парнишка, спокойный, ловко управляется с сетью.

— Клара! — запротестовала Брилли.

— Что?

— Взгляните-ка, это не Эгал? Вон там.

Брилли наугад махнула рукой в ту сторону, где среди торговых рядов суетились несколько ребятишек. Клара повернула голову, больше из вежливости, и прищурила глаза.

— Может, это и он. Но Эван за ним непременно присмотрит. О! Вы что, уходите?

— Мне пора. Спасибо, что подвезли.

— Всегда обращайтесь, мы только рады вам помочь.

Клара улыбнулась, но несколько напряженно, размышляя, не обидела ли она милую Брилли. Брилли тотчас уловила ее мысли, почувствовала ее волнение и прилив стыда. Клара смутилась, опустила глаза и принялась разглядывать собственные руки. (Надеюсь, она простит меня за эти расспросы. Мы с Гармоном так восхищены ею.)

— Можно я навещу вас как-нибудь, когда выдастся день посвободнее? — спросила Брилли.

Она знала: Кларе ужасно одиноко на отдаленной ферме. Уединенная жизнь в окружении природы имела несомненные преимущества, но разбавлялась лишь поездками в город с Гармоном да нечастыми визитами Брилли.

Клара подняла голову, и ее лицо озарилось застенчивой радостью.

— О да! Пожалуйста, приходите. Мы всегда вас ждем.

— Обязательно приду. А пока до свидания.

— Удачи вам, мисс Брилли!

Брилли стремительно зашагала вниз по дороге вдоль гавани. Совершенно неожиданно ей вспомнилась вдруг строчка из дневника Торы Джоданн: «Я оберегаю слабых мира сего». Тора писала не часто, никогда не вдавалась в подробности, но слова ее почему-то надолго оседали в памяти. Ее дневник был потрепанным и измятым и много раз переписывался. Определить период ее жизни представлялось для Брилли невозможным. Другие колдуньи — обитатели пещеры — занимались алхимией и врачебными науками, упоминали в своих дневниках политические события в Ярваннете, свидетелями которых являлись. Тора писала кратко и от души, не доводя повествования до логического завершения.

Некоторые из авторов дневников называли Тору умалишенной, другие рьяно защищали ее. Кое-кто считал даже, что она застала времена Великого Бедствия и первой поселилась в пещере колдунов. Так или иначе, но никто не мог остаться равнодушным к ее записям.

Дойдя до края гавани, Брилли остановилась и взглянула на лестницу, ведущую к шумной городской улице. По ступеням сновали люди — лавочники, моряки, торговки рыбой. На широком поручне двигались, сливаясь и тут же расходясь, их тени — быстрые, медленные, отбрасываемые в свете двух солнц. Деревянная лестница равномерно покачивалась под людьми, вписываясь в странный ритм движения теней. И под всем этим шумело, как обычно, никогда не смолкавшее море. «А кого оберегаю я?» — думала Брилли, чувствуя, что колдовство набирает в ней силу.

Она воспринимала поток прохожих как стремительную реку с множеством водоворотов, как сотню отблесков яркого луча солнца. Мысли людей завораживали, и она внимательно вслушивалась в каждую из них. В другие дни, когда проникновение в чужое сознание начинало давить на нее и сбивать с толку, девушке ничего не стоило перенестись в воображении в свое верное убежище — колдовскую пещеру, где царили мир и покой. Но сегодня…

Сегодня колдунье не давал покоя странный вопрос: кого оберегает она? Вон того портного с перекошенным лицом и неугасимой ненавистью в сердце? Торговку, не раз битую судьбой, вымещающую скопившуюся в душе злобу на соседе? Мальчика-слугу, обворовавшего когда-то собственного хозяина?

Все эти люди принадлежали к народу аллемани, но только их и знала в своей жизни Брилли. Верховные лорды, уничтожившие много лет назад шари'а,покоились в могилах, а этот люд был ни в чем не повинен. Она сделала шаг вперед и, спустившись по лестнице, смешалась с толпой.

«Кого оберегаю я? — не шло у нее из головы. — Всех». Она пересекла весь город и достигла дороги, что вела к замку Ярваннет. Здесь тоже встречались люди, но мысли их занимали другого рода тревоги и печали. Наряды прохожих в отличие от простых одежд портового сброда ласкали глаз: из парчи и бархата, искусно пошитые, они идеально сидели на владельцах. Сбруи здешних лошадей украшали не разноцветные ленты, а золотые и серебряные гвоздики.

Брилли отступила в траву, давая дорогу еще одной светской компании, потом — второй раз, пропуская отряд солдат с поблескивающими в свете солнц копьями и мечами.

Мимо прогромыхала повозка с провизией, и она проводила взглядом молодого возничего с поводьями в руках. Он думал о том, что проголодался, об обещании помощника управляющего обучить его владению мечом будущей весной, об улыбке девушки-служанки. (Интересно, улыбается ли она так же Макстеру? Мерзавец, он способен охмурить любую красотку!) Брилли пошла за повозкой, прорываясь с ее помощью сквозь встречный поток всадников и пешеходов.

Дневная звезда на небе уже миновала зенит и светила теперь с противоположной стороны на стены замка.

Перед последним подъемом по мосту в трехстах ярдах от главных ворот Брилли присела на камень, чтобы передохнуть и полюбоваться массивной белой крепостью. Придерживая широкополую шляпу, крепко сжимая посох тонкими пальцами, она прислушалась. Из-за могучих стен Мелфаллана раздавался гул едва различимых беспокойных мыслей и эмоций, изменчивых, как ритм прибоя, как шум ветра, как песнь жаворонка в вышине.

На дорогу вышли другие солдаты, за ними следом — еще одна группа гуляющих в изысканных ярких нарядах. Брилли улавливала обрывки дум, переживания каждого из проходивших мимо людей.

«Когда я состарюсь, — с улыбкой подумала она, надвинув на глаза широкополую шляпу, — я вот так же буду сидеть на камне, сидеть подолгу, прислушиваясь к прохожим, окунаясь время от времени в старческую дремоту. Дети станут смеяться над чудаковатой старушкой, станут кричать мне: „Вставай, бабушка! Хорош спать!“ Я открою глаза, непонимающе заморгаю, старая и дряхлая, еще больше веселя ребятню. Они побегут прочь, подпрыгивая и хохоча, их звонкие сильные юные голоса эхом отзовутся в моих старческих ушах…»

«Когда я состарюсь…»

«Я оберегаю людей!» — с неожиданной силой и твердостью пронеслось в ее голове, и Брилли крепче сжала посох.

Ее мать отказалась от дара, отреклась таким образом от своего предназначения, от колдовства, от принадлежности к народу шари'а. Возможно, и другие, если таковые существовали где бы то ни было, поступали так же, желая уберечься от неумолимого и жестокого суда Верховных лордов. Брилли вдохнула полной грудью и улыбнулась. Однажды в такой же вот солнечный день она сделала другой выбор — лечить людей при помощи своей магии.

С чувством радости и удовлетворения Брилли терпеливо ждала Зова.

2

Граф Мелфаллан Коуртрей сидел в одиночестве в своем кабинете в башне и рассеянно смотрел в окно. Высокие рамы с прозрачными стеклами были раскрыты, свежий бриз и утренний солнечный свет беспрепятственно проникали в помещение. Откуда-то снизу со стороны внутреннего двора до графа доносились звуки голосов, сопровождаемые громкими шагами стражника, а вдалеке, как обычно, ласково шептались волны широкой тиольской гавани. Этот край — состояние его и благополучие — зависел от морской торговли и рыболовства. Океан, по сути, влиял на все сферы жизни здешнего народа. И хотя Мелфаллан не отличался особенной набожностью, он находил эту зависимость вполне удобной: Отец Океан правил судьбами аллемани со времен Основания и защищал эти земли своим вечным присутствием.

Единственное, что до сих пор не давало покоя Мелфаллану, так это странная смерть графа Одрика — смерть, которую Океан не смог предотвратить. Его дед умер прошлой весной при весьма загадочных обстоятельствах. Мелфаллан подозревал, что его отравили, но не имел никаких доказательств. Придворная целительница сказала, что подобное не исключено, но подтвердить или опровергнуть эту догадку при помощи каких-либо фактов граф не смог. Конечно, Одрик был уже стар, в таком возрасте люди умирают от болезней, от внезапных приступов, от утраты жизненных сил. Его дед подобно всем остальным являлся обычным смертным, несмотря на талант незаурядного правителя. В официальном заключении записали: «Граф Одрик скоропостижно скончался от острого приступа кишечного заболевания». Никого ни в чем не обвинили, никто не занимался расследованием.

Мелфаллан постоянно дополнял в мыслях официальное заключение, называя некоторых людей — а именно кое-кого из своих лордов — как причастных к гибели Одрика. Кто бы ни добавил яд в чашу его деда, задумка гнусного преступления исходила, по мнению Мелфаллана, от Теджара, герцога дархельского. В любом случае Теджар нисколько не скорбел по умершему графу. Он открыто ненавидел Одрика, потому как терпеть не мог большинство главных лордов своего отца и предпочитал водить дружбу с представителями низшей знати Ингала. Судьбы этих людей напрямую зависели от его собственной благосклонности. Таким образом двор Дархеля целенаправленно и осознанно превращался в скопление интриганов, низкопоклонников и лжецов. Дед Мелфаллана не раз высказывал Теджару свое неодобрение, но добился лишь возросшей ненависти по отношению к себе. Одрик всегда был честен и прям и не желал меняться.

«Я скучаю по тебе, дед, как же сильно я скучаю!» — подумал Мелфаллан, позволяя привычной печальной волне наполнить душу.

Со дня смерти Одрика миновало целых шесть месяцев, но боль утраты не отступала, продолжая жечь сердце, постоянно витая где-то рядом. Мелфаллан все время прислушивался, тщетно и по-глупому надеясь услышать дедовы решительные шаги на лестнице, уловить отзвук его голоса раскатистого смеха. Он прекрасно понимал свое поведение — просто ему страшно не хватало деда. Одрик покинул замок, народ, за который был в ответе, уступив место другому графу. А жизнь потекла своим чередом, лишь на мгновение приостановившись для проводов отошедшего в мир иной правителя.

Мелфаллан рано потерял родителей: оба умерли от чумы, когда он был маленьким. Их место занял дед — высокий, могучий, как столетний дуб, Одрик стал главным человеком в жизни внука. Непобедимый, не знавший страха дед заполнял замок шумным весельем, если ему хотелось веселиться, громко хохотал, если было над чем, бурно гневался, заставляя стены содрогаться, если что-нибудь выводило его из себя. Ни единый человек на свете не мог повлиять на принимаемые им решения, дед никогда не изменял себе. Почему же тогда он так нелепо умер? Как так получилось? Неужели трусливая ненависть подлеца одержала верх над столь могучим и сильным стариком? Неужели щепотка яда способна разрушить непреклонную человеческую мощь? И как Отец Океан допустил подобное?

Мелфаллан задумчиво провел высохшим кончиком пера по дереву стола и вздохнул. Возможно, размышляя так, он тратил впустую время, которое мог использовать для решения более важных задач. Может, против него самого тоже зреет заговор и нужно собрать все силы? Хотя… Порой сердце сжималось от единственного желания — оказаться рядом с Одриком, где бы тот ни находился сейчас. Когда Мелфаллан остался без родителей, дед был рядом. Теперь его покинул и дед, и одиночество иссушало сердце.

В возрасте двадцати четырех лет Мелфаллан был еще слишком молод, чтобы становиться графом. Политика страны, находившаяся в ведении Верховных лордов, вызывала в нем массу сомнений. Не исключено, что кто-нибудь из них уже готовился убить его и захватить власть в свои руки.

Мелфаллан выругался, упрекая себя за многомесячную хандру, ужасно обеспокоенный тем фактом, что он не в состоянии стать достойной сменой Одрику, страшно взволнованный дальнейшей судьбой своих земель. Он прекрасно знал, что бездействие и нерешительность могут в столь критический момент привести к непоправимым последствиям, но продолжал сидеть в одиночестве в своем верном убежище, мечтая о том, чему не суждено сбыться. Нет, Мелфаллану никогда не дорасти до Одрика — он доказывал это себе и окружающим каждый день на протяжении вот уже шести месяцев.

«Пора прекращать вести себя как беспомощное дитя!» — в сотый раз думал Мелфаллан.

Герцог Сельвин, самый близкий и верный друг Одрика, тоже умер, а сын Сельвина, Теджар, совсем не походил на отца и преследовал иные цели. Принимая во внимание нелюбовь к себе Теджара, Одрик расчетливо выдал свою дочь Розену замуж за управляющего южным графством герцога под названием Аирли, а позднее женил Мелфаллана на леди Сари, младшей дочери графа Мионна. Эти уловки несколько сблизили отношения между северными и юго-западными землями, но не давали никаких гарантий.

Мать Мелфаллана умерла рано вместе с его новорожденной сестрой от распространившейся в ту зиму эпидемии чумы. А через три года жертвой зимнего мора стал и его отец. Болезнь унесла тогда жизни десятков людей. Крепкие, молодые мужчины угасали в считанные дни. Гибли женщины, дети, старики, одни скоропостижно, другие — после длительных мучений. Охваченные паникой некоторые жители Ярваннета устремлялись в горы и отсиживались там в пещерах. Остальные закрывались в своих домах и никого не впускали к себе. Над южными городами нависла страшная беда, и жизнь как будто замерла: на оставленных в доках судах одиноко развевались паруса, за животными в конюшнях и коровниках никто не ухаживал, улицы пустовали.

Говорили, что мор насылали на людей колдуньи шари'а, вкладывая в него всю свою злобу, всю ненависть. Триста лет назад, когда дыхание ведьм впервые достигло здешних мест после нападения Рахорсума на Колдовское Ущелье, за несколько месяцев погибла четвертая часть народа аллемани. Люди вымирали целыми деревнями. Мертвецы, постепенно разлагаясь, лежали повсюду — на улицах, в полях. Напасть уносила из жизни целые семьи, не пощадила даже самого герцога, отняв у него единственного законного наследника. Со временем дыхание ведьм утратило былую мощь, и количество жертв значительно снизилось. Позднее мор стал являться не каждую зиму, а через год, а теперь посещал Ярваннет лишь раз в три года, но все еще убивал множество людей.

Мелфаллан отчетливо помнил те зимы из детства, устрашающую, глухую тишину, навалившуюся тяжелым бременем на города, деревни, поля и дороги. Он знал, как звучат шаги приближающейся смерти, как замирает в предчувствии ее все живое и неживое. Иногда ему снились такие зимы, он просыпался в промокшей от пота постели и ужасался при мысли, что видел во сне не прошлое, а грядущее. Страх перед мором жил в нем постоянно. Если злобные умыслы герцога он мог просчитать и предугадать, то чума всегда являлась внезапно. Аллемани называли ее «дыханием ведьм», каждую зиму они с ужасом ожидали ее прихода.

Мелфаллан поднялся с места и неторопливо прошел по комнате. Каждый его шаг сопровождался мягким металлическим позвякиванием — то звенела кольчуга под его туникой. После смерти Одрика советники настоятельно порекомендовали Мелфаллану носить на себе эту легкую броню. За шесть месяцев он уже привык к своему металлическому защитному средству, к звуку соприкасавшихся звеньев, но чувствовал себя все так же неуютно, ежеминутно опасаясь вероломства. Всю его пищу давали на пробу осужденным преступникам в темнице, покои ежедневно осматривались — рука злоумышленника могла в любой момент подбросить графу ядовитое насекомое или змею. Почти у каждой двери замка стояли стражники, и военачальник войска Мелфаллана, сэр Микей, то и дело проверял своих подчиненных. Верховный правовед чутко следил за каждым из придворных, прислушивался к разговорам и сплетням, всматривался в каждый жест, перехватывал каждый взгляд. Для убийства его господина было достаточно одного удара ножом, одной щепотки ядовитого порошка, и он намеревался не допустить повторения трагедии.

Сам Мелфаллан перестал доверять кому бы то ни было — в каждом затемненном углу, в каждом блюде видел опасность. Наиболее надежными из своего окружения он считал сэра Микея, Верховного правоведа, жену Сари и еще кое-кого, но положиться на них полностью не мог, даже на Сари. В истории аллемани не раз случалось, что благородные жены убивали собственных мужей — из-за денег, из ненависти, ради любовников или даже захвата власти.

«Какой смысл жаловаться на судьбу? — с горечью подумал Мелфаллан. — Чего ты добьешься своей печалью?»

Он остановился перед открытым окном и моргнул — солнечный свет слепил глаза, а свежий ветерок обдувал приятной прохладой.

«На бездарного и трусливого лорда могут напасть даже самые верные из слуг, — мрачно размышлял Мелфаллан. — Хотя бы для того, чтобы спасти двор от краха, в том числе и собственные судьбы. Естественно, другие Верховные лорды, когда почувствуют мою слабость, тоже захотят убрать меня. Правитель обязан быть жестким, сильным и беспощадным».

Герцог Теджар жаждал видеть Мелфаллана мертвым подобно Одрику и лишь дожидался удобного момента. Мелфаллан чувствовал, знал это. Если бы он умер, не оставив наследника, Теджар поставил бы на его место одного из своих северных лордишек, непременно выбрал бы такого, кем мог бы потом с легкостью манипулировать.

«Интересно, как собирается поступить этот подлый Теджар? — думал Мелфаллан. — Хочет пойти на Ярваннет войной?»

Пока ничто не предвещало такого исхода. И вряд ли бы Теджар стал прибегать к военным действиям. Армия Ярваннета не уступала его войску ни в численности, ни в умении. У Теджара не было гарантии победы, по крайней мере сейчас, но вот в будущем… Чем дольше Мелфаллан остается в живых, тем более неизбежной становится война между Ингалом и Ярваннетом. Хотя в данный момент опасаться следовало другого — хитроумного заговора, например. Кого из прислужников может использовать Теджар в качестве убийцы? Какими методами планирует действовать?

«Ты граф и изменить это не в силах! — злобно сказал себе Мелфаллан. — Пора смириться, хватит вести себя как болван! Делай что-нибудь, пока не стало поздно».

Он еще раз прошелся по небольшому кабинету, обводя хмурым взглядом книги и свернутые карты Ярваннета и прилегающих к нему земель, длинный рабочий стол, несколько Деревянных стульев. Переняв привычку у Одрика, Мелфаллан объявлял каждое утро, что должен провести пару часов в одиночестве.

— Наступает время принятия великих решений! — с бесноватой улыбкой говорил Одрик и удалялся по утрам в эту же самую комнату в башне.

Лишь изредка он нарушал свое правило: когда отправлялся навестить вассалов, когда самолично командовал обучением войска и если уезжал в Дархель, в гости к герцогу Сельвину.

Что делал дед в этом кабинете? Какие строил планы? Что замышлял? Мелфаллан никак не находил ответов на волновавшие вопросы.

Зазвонили в колокола, извещая жителей замка о наступлении следующего часа, и Мелфаллан почувствовал облегчение — на сегодня его мучительная пытка в одиночестве была окончена. Он вспомнил, что Сари собирается устроить вечером прием, что сегодня утром к нему должен явиться начальник порта с недельным отчетом, что днем он может отправиться на охоту. Последняя мысль приподняла настроение. Физическая тренировка, удаление от стен замка помогали отвлечься от терзаний и страхов — сбежать на время от пугающей реальности. Мелфаллан отодвинул засов и вышел из кабинета.

— Мой граф, я протестую!

Мелфаллан испуганно отпрянул, хватаясь за рукоятку кинжала, но, разглядев человека у двери, понял, что это еще не нападение. Лорд Фарлоста, Ландрет, приземистый полный человек, стоял, положив руки на жирные бока. Лицо его пылало от негодования. На Ландрете красовались парчовая накидка, элегантные чулки и туфли, грудь увешана золотыми цепями. Он преграждал Мелфаллану путь и всем своим видом показывал, что собирается выразить недовольство.

Мелфаллан окинул его презрительно-угрожающим взглядом. Напряжение, внезапно сковавшее тело, начало отступать. К кабинету в башне нередко приходили люди, жаждущие разговора с графом. В один прекрасный день сюда мог явиться и убийца. Подумав об этом в который раз, Мелфаллан опять отругал себя за неосторожность и непредусмотрительность — давно следовало поставить здесь усиленную охрану.

Из всех, кто мог бы прийти сюда в этот час, Ландрета граф хотел видеть меньше других. Ровесник Мелфаллана, наследник правителя Фарлоста — одного из двух главных графств Мелфаллана, — Ландрет был послан отцом в Тиоль несколько лет назад в качестве придворного в замке графа.

Весьма довольный своим происхождением Ландрет самоуверенно надеялся завоевать доверие и дружбу господина, которые ему и не думали предлагать. За почтением и назойливостью Ландрета, его протестами и советами, вмешательством в принятие всех важных решений крылись, как догадывался Мелфаллан, намерения его злобного родителя увидеть однажды сына в качестве очередного графа Ярваннета. Отец Ландрета занял верную позицию в момент бунта графа Пуллена и удержал таким образом свои земли, когда Сельвин передал Ярваннет Одрику. Все, что им нужно сейчас, так это заполучить расположение герцога Теджара, поэтому оба они — и отец, и сын — занимали у Мелфаллана верхние позиции списка подозреваемых в причастности к убийству Одрика. К сожалению, пока у графа не было доказательств, и он терпел при дворе сына, не желая обидеть отца, хотя с удовольствием отделался бы и от одного, и от другого.

— Не сейчас, Ландрет! — раздраженно воскликнул Мелфаллан, обошел запакованного в блеск и золото придворного и быстро зашагал вниз по крутой лестнице.

— Но мы не можем проигнорировать капитана Бартола! — с наигранной торжественностью провозгласил Ландрет. — Его прислал к нам сам герцог Теджар!

Лорд Ландрет неустанно при каждом возможном случае выражал крайнее восхищение Теджаром и, казалось, считал, что тот сохраняет все живое на земле одним своим существованием. По словам Ландрета, никакой другой Верховный лорд не мог сравниться с «обожаемым Теджаром в мудрости, в умении вести бой, в личностных качествах». Если бы Ландрет был женщиной, то давно бы бросился к ногам герцога и на глазах у всех предложил бы отдать ему все, что тот ни пожелает. Извечная тема Ландрета — разглагольствования о Великом Теджаре — изрядно действовала Мелфаллану на нервы. По всей вероятности, он умышленно противопоставлял герцога графу.

— Ты сказал, «мы не можем проигнорировать капитана»? — иронично поинтересовался Мелфаллан, продолжая быстро спускаться по ступеням. Тучный Ландрет был вынужден торопиться, чтобы поспевать за ним, и пыхтел, как раскаленный чайник. — Ты еще не граф, Ландрет, и никогда им не станешь. Я тебе обещаю. Я намерен долго править.

— Ваша светлость! — воскликнул Ландрет. — Да что вы такое говорите? — Его лицо приняло выражение оскорбленной добродетели. — Я — верный лорд Ярваннета. Мой отец…

— …был единственным ярваннетским лордом, не присоединившимся к восстанию графа Пуллена, — закончил его фразу Мелфаллан. — И таким образом в отличие от остальных сохранил свои земли, когда мой дед подавил мятежников. Мне все известно о твоем семействе и его верности, Ландрет.

Миновав короткий коридор, Мелфаллан вошел в просторный верхний зал. Проходя мимо широкого окна, он приостановился и выглянул в него, чтобы проверить угол падения лучей обоих дневных светил и определить время.

Начальник порта Эннис всегда являлся раньше назначенного часа и скорее всего никогда не задумывался, что своим особым прилежанием всегда делал более заметными опоздания графа.

— Полагаю… — опять проскулил Ландрет, переполняя чашу терпения Мелфаллана.

Граф резко повернулся к нему и проревел, не в силах сдерживать кипевшее раздражение:

— Довольно! Я встречусь с капитаном, когда сочту это нужным!

Ландрет, оторопев, открыл рот и округлил глаза, потрясенный тоном Мелфаллана — столь неподходящим ситуации, столь неподобающим графу в отношении верного лорда, желающего помочь. Мелфаллан мог бы хлестко оценить реакцию своего придворного, но взял себя в руки и смолчал. Он прекрасно понимал, что Ландрет просто провоцирует его своей притворной игрой и нескончаемым нытьем.

— Как вам будет угодно, ваша светлость, — мягко и кротко ответил Ландрет, демонстрируя свое благородство и непомерную терпимость.

— Верно! Я поступлю так, как мне будет угодно! — отрезал Мелфаллан, повернулся спиной к Ландрету и решительно зашагал дальше, усмиряя свой гнев.

— Я готов обсудить с вами этот вопрос позже, когда вы придете в лучшее расположение духа, — заботливо крикнул вслед графу Ландрет.

Мелфаллан чуть было не споткнулся, но заставил себя не обращать внимания на последнюю реплику придворного.

«Я мог бы засадить этого льстеца в темницу, — раздраженно размышлял Мелфаллан. — Мне ничего не стоит связать его и вышвырнуть за пределы замка. С каким удовольствием я собственноручно утопил бы его и уничтожил его шикарные наряды! Все это в моих силах, но… Но, оказавшись в сырой темнице, этот мерзавец не перестанет быть сыном и наследником лорда Садона. Герцог Теджар только порадуется, когда к нему обратятся за оказанием законной помощи».

Мелфаллан нахмурил брови, увидев у входа в зал изумленную и растерянную горничную, и жестом приказал ей исчезнуть. Затем испытующе взглянул на стражника. Тот почтительно отдал честь и ни единым движением не выказал ни смущения, ни недоумения, словно слышать, как графы орут на своих лордов, — для него привычное дело.

«Отличный воин! Молодец!» — порадовался про себя Мелфаллан, спустился по лестнице и свернул в длинный широкий коридор с арочным потолком и белыми стенами. Он знал, что опаздывает на встречу с Эннисом, тем не менее шел неторопливо, любуясь сквозь многочисленные окна на блестящее море.

Одно из окон в металлической раме было раскрыто, через него в коридор проникал свежий солоноватый бриз. Мелфаллан остановился, вдохнул пьянящий воздух, подставляясь прохладному ветру, позволяя ему трепать свои светлые волосы.

Внизу простирался порт Тиоль. На переливающейся в свете двух солнц сине-зеленой воде плавно покачивались морские суда, по набережной сновали спешащие по делам люди. Его предки Коуртреи были лордами Тиндаля — северного графства речных долин и низменных холмов. Сам Мелфаллан родился и вырос в Ярваннете, на океанском побережье, и не переставал гордиться этим. Хотя знал, что близость к океану бывает крайне опасной.

Пять лет назад, в первый год их супружества с Сари, в Ярваннете в который раз хозяйничала чума. Жена Мелфаллана едва выжила в ту страшную зиму, но их первенца, которым была беременна, потеряла. Потом, к ужасу их обоих, последовало еще три выкидыша. Сари долгое время отказывалась думать о четвертой беременности. Прошли долгие месяцы, после чего она наконец решилась на этот шаг. Сейчас они опять ждали ребенка, непременно мальчика. По законам аллемани передать правление девочке или кузену Ревилу Мелфаллан мог лишь с одобрения герцога, а Теджар, естественно, не дал бы своего согласия.

Мелфаллан мечтал о сыне, думы о нем, надежды не покидали его ни днем, ни ночью. С ними он связывал планы на будущее, они влияли на принятие любого его решения. Отсутствие у него сына подкрепляло тайное стремление графа Садона и других придворных герцога Теджара занять однажды его место в Ярваннете. Это беспокоило советников Мелфаллана, но они обладали достаточным благоразумием, чтобы не слишком часто напоминать о своих тревогах графу. Без сына будущее Мелфаллана казалось размытым и неопределенным, а его качества как правителя блекли.

«Мне нужен сын, который принял бы на себя ответственность за владения Коуртреев в Ярваннете, — думал Мелфаллан, глядя из окна на красивый пейзаж. — Сын, который сделал бы Сари счастливой».

Их брак представлял собой политическую сделку. Решение было принято другими. Мелфаллан не любил супругу, но она привлекала его своей красотой и кроткими манерами. Сари тоже не питала к мужу особенных чувств — они, как это обычно предполагалось в подобных случаях, должны были развиться в ней со временем. И Мелфаллан надеялся, что полюбит жену, уже теперь он относился к ней с трепетом и нежностью.

Сари выросла в Мионне — более древнем, чем Ярваннет, графстве, объединявшем в себе несколько земель. Двор Мионна отличался консервативностью, и девочки, взращенные при нем, четко знали свое место. Мать Сари хорошо воспитала свою дочь. Слишком хорошо, думал Мелфаллан.

Поэтому-то Сари избегала проявления непристойных страстей даже на супружеском ложе. Неприятностей она старалась не замечать, делая вид, что ничего не случилось. К политике и торговле не проявляла ни малейшего интереса в противовес своему мужу. Все, что относилось к управлению, по мнению Сари, касалось лишь Мелфаллана и его советников, она же посвящала все свое время некоторым хозяйственным делам, дружбе с придворными дамами и подобающим благородной особе искусствам. Когда Мелфаллан пытался поделиться с женой текущими проблемами, она мило улыбалась и слушала его с большим вниманием, но не говорила ни слова.

Его тетка Ровена, вдовствующая графиня Аирли, не признавала подобных правил — правил, ограничивающих права женщины. Потеряв мужа несколько лет назад, она правила графством как регент своего десятилетнего сына, юного графа Акселя, правила смело и решительно и не раз вступала в спор с герцогом Теджаром и другими лордами, считавшими, что она занимается неподходящим женщине делом. Сари заявляла, что восхищена Ровеной, и Ровене нравилась Сари, но Мелфаллан сознавал: его жена не понимала его грозной тетки.

«Понимает ли она меня? — еще и еще раз задумывался Мелфаллан, размышляя о взаимоотношениях с женой. — Хотя бы немного?»

Иногда ему казалось, он разговаривает с супругой сквозь плотный занавес, и она улавливает лишь отдельные звуки из сказанного им, а главного вовсе не видит.

На третьем году женитьбы Мелфаллан вступил в связь с одной из симпатичных служанок по имени Бронвин. Несколько месяцев спустя у нее родилась дочь, и не исключено, что отцом малышки являлся именно он, хотя в тот период у Бронвин было много других любовников — она пользовалась огромной популярностью среди придворных мужчин. Позднее у нее появился муж, городской пекарь, и их семья выглядела вполне счастливой. Время от времени Мелфаллан посещал Бронвин и ее темноволосую дочку в булочной, проверяя, как им живется, но ребенок вовсе не походил на него, поэтому всерьез задуматься об отцовстве ему так и не довелось.

Возможно, Сари догадывалась о его связи и вероятных ее последствиях, но, по-видимому, находила эту тему слишком неприятной и никогда не заговаривала об этом с мужем. Мелфаллан еще не раз встречал среди придворных дам симпатичных и соблазнительных, но завоевать их расположение не представляло для него никакого труда, поэтому он даже не пытался овладеть ими — они не вызывали в нем интереса. Ни одна из дам не смогла бы ответить отказом своему господину, и большинство мужчин благородного происхождения рано или поздно узнавали об этом. Некоторые из них беспрепятственно пользовались своим положением. У Мелфаллана имелось достаточно здравого смысла, чтобы не злоупотреблять благоговением жен и дочерей придворных, но время от времени он все же прибегал к их услугам.

К сожалению, Сари мирилась с происходящим. В Мионне подобное поведение супруга считалось нормальным и должно было рассматриваться женой как неизбежность. В их краях полагали, что жена обязана принимать измены мужа безропотно и покорно. Поэтому Сари не жаловалась, не угрожала и не протестовала, а, как обычно, мирилась с судьбой, уверенная, что в этом состоит ее священный долг. Иногда Мелфаллану хотелось, чтобы Сари обвинила его, назвала теми словами, которых он заслуживал, чтобы принялась бить посуду и устроила скандал, но он точно знал, что не дождется ничего подобного. И в этом не было ее вины: Сари считала, что поступает абсолютно правильно. Он прощал ей притворство.

«Мне нужен сын, — вновь и вновь думал Мелфаллан, — который сделал бы Сари счастливой, несмотря на то, что муж ей достался не из лучших!»

Тень пролетавшей мимо чайки нарушила ход его мыслей, граф внезапно вспомнил о терпеливо ожидавшем его на зубчатой стене Эннисе и, расстроено фыркнув, направился к широкой арке на верхний уровень замка.

У выхода другой стражник с копьем отдал ему честь. Мелфаллан одобрительно кивнул: выправка, бесстрастный взгляд и безупречный вид воина изрядно порадовали его. За подготовку войска сэром Микеем можно было не беспокоиться: он прекрасно тренировал своих солдат, снимая с плеч графа одну из забот, и хотя о готовности к войне говорить пока не приходилось, охрана замка вполне удовлетворяла Мелфаллана.

Ветераны Тиндаля, которые помогли Одрику одолеть Пуллена, к настоящему моменту давно ушли в отставку или даже скончались, но молодые воины, обучавшиеся в мирное время, вполне соответствовали их уровню подготовки. Принимая во внимание враждебный настрой Теджара, сначала по отношению к Одрику, потом — к Мелфаллану, правители Ярваннета должны были настраиваться на войну.

Мелфаллан вышел на свежий воздух, на дорожку шириной в тридцать футов, простиравшуюся по всей длине крепостной стены. На удалении в нескольких ярдах от него стоял, глядя на гавань, начальник порта. Заслышав шаги графа, он повернул голову и отвесил неуклюжий поклон, смущаясь и краснея. На протяжении долгого времени этот человек был обыкновенным рыбаком, но граф Одрик назначил его начальником порта Тиоля за умение и ловкость. В детстве Энниса не обучали хорошим манерам, но нынешнее положение требовало от него соблюдения этикета, и из уважения к графу он прилагал все усилия, чтобы не показаться грубым и неучтивым.

— С добрым утром, Эннис! — приветствовал его Мелфаллан.

— Ваша светлость!

Начальник порта согнулся в повторном неловком поклоне, металлический знак придворного на его мощной груди весело блеснул в свете солнце. Мелфаллан добродушно махнул ему рукой, давая по обыкновению понять, что формальности излишни. Эннис ответил необычно белозубой для рыбака улыбкой.

— Я постоянно тренируюсь делать поклоны, — торжественно сообщил он, подозрительно походя в этот момент на помпезного главного дворецкого Мелфаллана. Два этих человека никогда не ладили друг с другом и даже не пытались сделать вид. — Надеюсь, лорд оценит мои старания.

— О Эннис! — Мелфаллан хлопнул начальника порта по плечу. — Я все принимаю к сведению. Но полагаю, твои усилия напрасны. Отвешивать поклоны столь же излишне для тебя, как для меня — знать толк в вышивании.

— Вышивание — красивое искусство! — заметил Эннис.

— Высокие манеры — тоже. Но это вовсе не означает, что мы с тобой обязаны демонстрировать подобные умения друг перед другом, согласен? — Мелфаллан подмигнул подчиненному.

— Согласен, ваша светлость!

Рыбак довольно крякнул, и оба они как по команде повернулись в сторону гавани. Там, внизу, покачивались в спокойных блестящих волнах пять рыбацких кораблей и несколько небольших суденышек. Остальных не было — в столь тихий и солнечный день все рыбачили в неглубоких прибрежных зонах. На мачте одного судна развевалось золотистое знамя герцога, напоминая Мелфаллану о недавнем разговоре с Ландретом.

«Разберусь с Бартолом позже», — раздраженно подумал граф.

Оба солнца достигли зенита, и белые стены замка отбрасывали теперь двойные тени. Люди в порту, окончательно проснувшиеся, оживленно сновали туда-сюда. С правой стороны по широкой дороге, ведущей к замку, тоже сновал народ, поднимая клубы пыли, уносимые свежим ветром.

Мелфаллан проводил взглядом дозорный отряд с блестящими копьями, марширующий на пост, ровный ряд повозок с провизией, движущихся вверх к замку. Он посмотрел дальше: на холмы, опоясывающие небольшую тиольскую бухту, покрытые неровными квадратами злаковых полей, на прибрежные горы на горизонте, густо поросшие лесами.

«Мне нужен сын! — пронеслось в голове Мелфаллана. — Сын, которому я передал бы все это».

Согласно преданиям, сохранившимся со времен Основания, аллемани жили когда-то на другом побережье — в западных теплых и плодородных землях. Они делили территорию с другим народом и постоянно воевали с ним. То были несерьезные войны, скорее спортивные, нежели завоевательные. Всем живущим в тех далеких краях вполне хватало тепла и пищи. Аллемани, управляемые Верховными лордами, которых сами же выбирали, мирно рыбачили и охотились, радовались достатку и благополучию до тех пор, пока не случилась беда.

Однажды прибрежную часть моря заполнили цветущие водоросли, губя все живущее в воде. Южные соседи аллемани охваченные паникой из-за моря, напали ночью на их поселения, жестоко грабя и убивая хозяев. Уцелевшие аллемани под предводительством двух Верховных лордов сели на корабли, погрузив с собой все, что смогли спасти, и храбро вышли в открытый океан в поисках нового пристанища, оставляя позади смерть и войны.

Они проплыли тысячи миль, ориентируясь на нить островов, тянувшихся вдоль северного берега океана, но встречали на пути лишь промерзшие мертвые земли, где никто не жил. Океан кишел жизнью, давая пищу и надежду.

Беглецы сделали остановку, причалив к одному из покрытых льдом берегов, чтобы передохнуть, отремонтировать суда и опробовать почву, но примерно через год отправились на дальнейшие поиски.

«Что, интересно, чувствовали мои далекие предки, когда зеленый берег Брайдинга показался с восточной стороны? — размышлял Мелфаллан. — То же ли самое, что испытываю сейчас я? Или нечто большее?»

— Уловы в океане за последнюю неделю прекрасные, — заговорил Эннис с едва уловимым упреком, прерывая ход мыслей графа.

Мелфаллан взглянул на начальника порта и улыбнулся. Практичный Эннис не понимал его рассеянности и задумчивости, но пытался не выказывать своего раздражения.

— Прости, Эннис. Я тебя слушаю. — Мелфаллан сосредоточился.

— Спасибо, ваша светлость, — ответил, фыркнув, Эннис. — Как я уже сказал, океанские уловы отличные. В Сарандоне и Эври началась миграция осетра, но рыбаков преследуют гомфреи — идут вверх по течению. А рыбы много.

— Сколько гомфреев? — спросил Мелфаллан.

Огромные морские змеи, обычно доброжелательно настроенные по отношению к людям и их судам, время от времени впадали в бешенство в период ежегодной охоты и атаковали рыбацкие лодки.

— Пока их только двое, — ответил Эннис. — Один футов шестьдесят длиной, другой — больше сотни. Тот, что побольше, опрокинул баржу с пшеницей, а потом сожрал всего осетра, который кинулся поедать зерно. Неплохо позавтракал: заглотил штук сорок рыбин, обильно приправленных пшеничкой. А вы до сих пор утверждаете, будто у этих тварей нет ума.

— Я никогда не утверждал, что у них нет ума, — спокойно заметил Мелфаллан. — Я говорю, что это еще не доказано.

Эннис хмыкнул.

— По-моему, это одно и то же. — Он засунул руку во внутренний карман жилета и извлек оттуда сложенные во много раз листы бумаги. — Я принес вам письменные отчеты, как обычно. Сезон улова пока не закончен, ваша светлость.

— Будем надеяться, он еще порадует нас, мастер Эннис, — сдержанно ответил Мелфаллан.

— Да помоги нам Океан!

Граф взял бумаги из рук Энниса и бегло просмотрел их. Ему в голову вдруг пришла неплохая мысль: спросить у начальника порта, что он думает о Бартоле. Северный корабль стоял в порту уже три дня, за это время Эннис наверняка узнал о госте что-нибудь полезное, а Мелфаллан доверял его мнению. Старый моряк обладал исключительной наблюдательностью и никогда не боялся говорить правду.

— Сколько времени находится в наших краях капитан Бартол? — спросил Мелфаллан, переводя разговор в другое русло.

— Несколько дней, — незамедлительно ответил Эннис, словно ожидал подобного вопроса. — Говорят, сначала он побывал в Назеби.

Оба посмотрели на корабль Бартола. Его знамя колыхалось на ветру, а на палубе суетились матросы. Вдруг в носовой части показалась чья-то фигура — золотистые воротник и пояс человека празднично блестели в свете солнц. Сомнений не было — сам капитан вышел проверить ветер.

— Элегантный корабль, — протяжно произнес Эннис. — Одно из лучших судов герцога. Тросы аккуратно уложены, краска свежая. Матросы опрятные, в добротных рубахах и парусиновых брюках. Держу пари, они вообще не рыбачили по пути, поэтому и остались такими чистыми.

— Снаряжать корабль и не ловить рыбу? Что им, интересно, нужно?

— Вы, мой граф. Что же еще? — Эннис прищурил глаза. — Герцог Теджар прислал очередного шпиона, чтобы тот поразнюхал важных сведений и сбил вас с толку. В Назеби этот Бартол везде совал свой нос, хотел встретиться с лордом Ревилом, но тот, само собой, отказал ему, послав его сначала к вам. Говорят, он щедро платит за еду, покупает рыбакам эль, короче говоря, старается быть на виду. Устроил переполох на пристани в Назеби — заявил, что видел ведьму шари'а.

— Кого? — Мелфаллан резко повернул голову.

Эннис пожал плечами:

— Ведьму. Колдунью из легенды. По его словам, она стояла прямо перед ним, пытаясь опутать его своими проклятыми чарами. Он поднял тревогу, переполошил народ. Рассказывают, люди бегали как ошпаренные, кричали и таращили глаза, но потом к ним вернулся разум.

Мелфаллан нахмурил брови. Он ничего не слышал об этой истории и не понимал, почему Ландрет даже не упомянул о ней в разговоре с ним.

— Но ведьм шари'а больше нет, может, их вообще не существовало.

— Многие уверены, что они жили когда-то в здешних местах, ваша светлость, я слышал, даже в ваших исторических книгах написано о них. Или вам нужны доказательства? — поддел графа Эннис.

Мелфаллан перенял от Одрика забавную привычку спорить с Эннисом о гомфреях и многих других вещах, касавшихся графства.

— Я скорее поверю, что гомфреи способны мыслить, чем в то, что среди нас есть ведьмы.

Он помолчал немного, внезапно задумавшись.

— А зачем, по-твоему, Бартолу понадобилось распускать подобные слухи? С какой целью он сделал это?

— Может, он и впрямь видел колдунью? — Эннис повел носом. — Ветер меняется.

— Подожди, Эннис. Ты, верно, шутишь, — пробормотал Мелфаллан.

— Я думаю, Бартол мог видеть колдунью, — решительно произнес начальник порта и выдержал многозначительную паузу. — Представьте себе, как отреагировал бы на это герцог Теджар.

Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо графа, давая возможность подумать над его словами.

Мелфаллан прекрасно понимал, что имеет в виду Эннис. Верховные лорды несли ответственность за соблюдение законов, в том числе тех, что запрещали колдовство. Сам факт обнаружения на территории его графства ведьмы уже мог означать серьезное упущение. Мелфаллан рассматривал сотни возможных вариантов заговора со стороны Теджара, но совсем позабыл о шари'а. Ему вспомнилось вдруг, как несколько лет назад графиня Ровена, ненавидевшая герцога, приютила у себя женщину, обвиняемую в использовании магии. Дело закончилось судом, который признал обвиняемую безумной и оставил ее в покое.

— М-да, — задумчиво произнес Мелфаллан.

— Вот именно! — Эннис озабоченно сдвинул брови. — Бартол — опасный человек, ваша светлость. Это не очередной глупыш-придворный Теджара, приехавший сюда с претензиями. Этот тип прибегнул к хитрой уловке — подключил наш народ для содействия герцогу.

— Ты с ним встречался? — поинтересовался Мелфаллан.

— Пока нет. И не собираюсь этого делать, если позволите. Пусть лорд Ландрет привечает его, кормит и поит. Они быстро найдут общий язык.

Эннис разделял мнение Мелфаллана в отношении Ландрета, но, будучи человеком тактичным, позволял себе высказываться о нем лишь графу.

— Надо бы сплести корзину для гомфреев. Спрятали бы их там на время.

— Корзина для гомфреев, — протяжно повторил Мелфаллан, забавляясь представшей перед глазами картиной. — Воображаю, как бы выглядела эта штуковина!

Молодые гомфреи, охотившиеся за осетром в реках, достигали длиной в среднем сотни футов. А те, которые изредка встречались рыбакам в море, по их словам, были в пять раз длиннее.

— Но такую корзину нужно сделать. — Эннис усмехнулся и подмигнул графу. — Если бы только она помогла решить проблему!

— Верно, — согласился Мелфаллан. — А видел ли еще кто-нибудь эту колдунью?

— Не знаю. Очень бы не хотелось, чтобы какая-нибудь несчастная девочка из Назеби пострадала, если Бартол вздумает указать на нее. Обвинить легко, а потом не отделаешься от грязи. Даже если впоследствии будет доказано, что она не виновата, люди не забудут этой истории, а ее жизнь уже не станет прежней. — Эннис покачал головой.

— Ведьмы, разгуливающие в Назеби, — задумчиво произнес Мелфаллан. — Только этого мне не хватало!

— Не приведи Океан! — Начальник порта понимающе кивнул.

— А ты веришь в шари'а? — полюбопытствовал Мелфаллан, испытующе глядя в глаза Эннису.

— Не встречал ни разу в жизни, — грубоватым тоном ответил моряк. — Вот гомфреев видел, в них и верю. — Он смущенно замолчал, сожалея, что опять позволил себе подобную шутку. — Полагаю, вы хотите услышать честный ответ. А я не знаю, что сказать. Существует множество историй, но они рассказывают невероятные вещи об этих шари'а: сверхъестественные, странные силы, зло и грех. Болтают, будто шари'а навлекают на нас «ведьмино дыхание», но разве человек способен, будь он обычным смертным или колдуном, лишать людей жизней, подобно божественной Морской Царице? Непонятны мне и существующие у нас законы. Они велят уничтожать шари'а, в то время как убийство считается, согласно этим же законам, страшным грехом. — Эннис медленно покачал головой. — Я действительно затрудняюсь ответить на ваш вопрос, ваша светлость. В любом случае, если эти шари'а существовали здесь когда-то, их давно уже нет. Они исчезли в те времена, когда корабли с нашими предками только причалили к этим берегам.

— Легенды… Легенды оживают, — пробормотал Мелфаллан.

— Гомфреи умеют думать, — сказал Эннис. — Что бы вы ни говорили, мой граф. А в Назеби, быть может, скрывается ведьма, настоящая или нет. Ей вовсе не обязательно быть шари'а, чтобы герцог Теджар воспользовался ею. Помните, сколько проблем возникло у вашей тетки в Аирли из-за той молодой женщины? О ней до сих пор ходят разные слухи. Вам следует подумать о возможном развитии событий и о своей защите. — Эннис мрачно улыбнулся. — Знаете, я давно заметил одну особенность Верховных лордов: большинству из них свойственно считать, что мир обязан плясать под их дудку и подстраиваться под их личные желания. Время от времени я напоминал об этом вашему деду, и он благополучно справлялся с искушениемвести себя подобным образом. Я очень не хотел бы, чтобы мой молодой граф заразился когда-нибудь этой «благородной болезнью».

— А что, пока ты не видишь во мне ее проявлений? — с улыбкой спросил Мелфаллан.

— Пока нет, — просто ответил начальник порта. — А насчет шари'а я не могу сказать ничего определенного. Быть может, повстречаю когда-нибудь ведьму, тогда и решу, как относиться к этому народу. А сейчас… Сейчас я могу с уверенностью заявить лишь одно: уловы у нас отличные. — Он помолчал, напряженно и нервно размышляя о чем-то. — А с этим Бартолом вам все же придется встретиться, мой граф.

— Да, я не могу проигнорировать шпиона Теджара, так как обязан соблюдать элементарные правила приличия.

На протяжении следующего получаса Эннис увлеченно наблюдал за происходившими в порту событиями и время от времени отвечал на возникавшие у Мелфаллана вопросы по ходу прочтения письменных отчетов. Распрощавшись с графом, начальник порта отправился в док.

Как и предчувствовал Мелфаллан, его уже ожидал Ландрет.

— Мой граф, я протестую! — Его желтоватое лицо выражало тревогу. Он преградил дорогу Мелфаллану и всплеснул пухлыми руками. — Вы должны принять капитана Бартола.

На этот раз Мелфаллану удалось скрыть раздражение. Ему предстояло еще многому научиться.

«Ничего, скоро я наберусь опыта», — сказал он себе.

Брилли сидела на том же месте уже целый час, наблюдая за ходом мыслей прохожих, за направлением ветра, прислушиваясь к шуму моря, терпеливо ожидая Зова. В первые годы использования дара она иногда воображала, что слышит Зов, или путала его с чужими думами. Колдовство всегда действовало по собственной воле. Однажды, это было на втором году ее магической практики, оно и вовсе покинуло Брилли. В первые дни она, охваченная тихой паникой, просто ждала его возвращения и читала пещерные книги и дневники в надежде найти объяснение случившемуся. Из записей было ясно, что многие из ее предшественников переживали нечто подобное, но все они так болезненно переживали потерю дара, что заканчивали вести дневники.

Прошли недели, месяцы, и Брилли уже почти привыкла к мысли, что должна жить обычной жизнью, обычными мирскими заботами, тщетно пытаясь уверить себя, что так будет даже лучше. Неожиданно колдовство вернулось к ней и с тех пор больше не исчезало. По каким причинам оно уходило, в связи с чем опять появилось — ответов на эти вопросы она так и не нашла.

Скорее всего дар каждого подчинялся особым правилам, отличающимся от других, и поэтому невозможно вывести определенные закономерности и технологии, согласно которым ботало Колдовство. Брилли воспринимала мысли всех попадавших в поле ее зрения людей, ее сознание могло проходить сквозь стены, огибать углы, если она того желала. А стены пещеры не позволяли ей уловить даже разговоры рыбачивших у соседних островов мужчин. «Почему?» — не раз задавалась девушка одним и тем же вопросом.

Ее собственный мозг был весьма восприимчивым — Брилли ощущала, что волнует окружающих, какие эмоции они переживают. Но этим ее таланты не ограничивались. Она могла немного изменить ход мыслей человека, затуманить его сознание, отвлечь внимание. Влиять на мозг посторонних не нравилось Брилли — эта сфера колдовства доставляла ей определенный дискомфорт. Она предпочитала наблюдать и прислушиваться, не вмешиваясь и никого не пугая. Хотя многие из ее предшественников действовали иначе. Возможно, этим-то они и вызвали ненависть аллемани, которая, в свою очередь, породила страшные законы. Лишь иногда, как в случае с капитаном Бартолом, Брилли приходилось прибегать к одной из уловок: она воздействовала на чье-либо сознание, главным образом для того, чтобы получить возможность спастись от неприятностей. Хотя такая хитрость небезопасна: люди могли понять, что происходит.

Брилли не понимала тех методов и средств, при помощи которых лечила людей, знала лишь несколько правил, заученных в ходе практики. Если больному требовалась серьезная помощь, ее колдовство ослабевало и оставалось в таком состоянии на протяжении некоторого времени. В этот период она словно бы врачевала саму себя. Иногда у нее получалось оградиться от восприятия чужих мыслей, но случалось и так, что поток внутренних голосов буквально захлестывал девушку, и она убегала от него в свою пещеру. Это была бесконечная игра, непрерывный процесс наблюдения и изучения. Постепенно ей удалось научиться воспринимать умение лечить людей и магические способности как единое целое.

«Каждый из нас находит особое утешение, особый мир, — писала Тора. — Раскрывает для себя свой дивный дар. Мы должны гордиться тем, что имеем».

Брилли мысленно рисовала себе облик Торы Джоданн — ее лицо, фигуру. Она представляла, что слышит голос Торы — это получалось настолько реальным, что порой казалось, они были знакомы и когда-то встречались. В своих мечтах Брилли подолгу разговаривала с Торой как со старым другом. Она представляла, как сидит с ней в библиотеке, плывет в лодке, как идет с ней рядом по широкой дороге. Быть может, кто-то посчитал бы эти мечты глупыми и непонятными выдумками, но они вносили уют в одинокую жизнь Брилли.

Тора оберегала тех же людей — жителей побережья Ярваннета, о которых заботилась теперь Брилли. Тот самый народ, который несколько столетий назад явился в эти земли и возненавидел ее собственных предков, а затем истребил их. Но Великое Бедствие было вызвано не Гармоном и не Кларой, никем из простого милого люда, окружавшего теперь Брилли, но их предшественниками. Тора не раз подчеркивала это в своих записях.

Мнения других обитателей пещеры разделялись: кто-то категорически не соглашался с Торой, кто-то высказывался о ее рассуждениях одобрительно. Некоторые колдуньи заявляли, что обязаны бороться с завоевателями и истреблять их при любой возможности. Одна колдунья, проникшая в замок Ярваннет под видом целительницы, отравила графа, дав ему ядовитого масла, а потом злорадствовала, описывая случившееся дневнике. Ее записи вскоре оборвались, и Брилли подозревала, что она погибла не от рук аллемани. Скорее всего ее убил Монстр. Любой чудесный дар может быть извращен. Монстр служил наказанием для колдуний шари'а.

Брилли могла выбирать: или лечить, или не лечить. А задумываться о продолжении борьбы, которую шари'а проиграли много лет назад, ей даже не хотелось. Изменить прошлое уже не могла ни она, ни Гармон, ни Клара, ни даже сам граф Мелфаллан. И стоило ли мечтать об уничтожении аллемани? Что осталось бы в итоге? Искалеченная безлюдная земля, уставшая от смерти и насилия, посещаемая призраками? Нет, шари'а наверняка пожелали бы своему краю лучшей участи.

Примерно так рассуждали в своих дневниках рьяные защитники Торы. Душу Брилли же иногда посещали сомнения. Должна ли она простить окончательно людей, истребивших когда-то ее народ? Верно ли действовала, врачуя их и возвращая к жизни? Не являлось ли это предательством по отношению к замученным предкам? Быть может, исполненная ненависти женщина, отравившая однажды графа аллемани, поступила правильно? И как изменились бы ее собственные принципы, попадись она однажды в плен?

«Не знаю, — размышляла Брилли, содрогаясь при одной мысли о возможном страшном приговоре. — Сохрани меня, Отец Океан!»

Она долго сидела, пригреваемая солнечными лучами, обдуваемая прохладным ветром, наблюдая за движением на дороге, прислушиваясь к странным людским мыслям и песне волн. Над головой с громким криком пролетела чайка. Брилли встала с камня, взяла сумку и направилась по мосту к замку.

У опускной решетки в крепостных воротах стоял вооруженный воин. Он пристально вглядывался в каждого, кто приближался. Брилли пристроилась позади приземистого булочника, нагруженного хлебом, который остановился возле стражника, обливаясь потом.

— Эй, Артис, что случилось с твоей повозкой? — ухмыляясь, спросил воин.

— Сломалась ось. Не вижу ничего смешного, — проворчал булочник, переводя дыхание.

— Посмотри, у тебя в мешке дырка! — воскликнул стражник.

— Где?

Артис, кряхтя, выгнул шею, поворачивая голову назад, а Брилли, воспользовавшись моментом, скользнула внутрь мимо них.

— И действительно, дырка! — Булочник тяжело вздохнул. — Наверное, потерял по дороге пару батонов.

— Лучше бы отдал их мне! — Стражник усмехнулся и погладил живот.

Брилли прошла вперед и очутилась в маленьком квадратном внутреннем дворе, заполненном сновавшими взад и вперед людьми, затем свернула налево и нырнула в каменный тоннель, спускавшийся вниз. Каждый шаг отдавался эхом во влажных сводах, но вскоре звуки стихли — она вышла к конюшням.

На высокие стены дворика падали длинные тени, воздух здесь был наполнен приятным запахом лошадей. Вдоль стен тянулись деревянные, крытые соломой конюшни. У широкого входа стояли ведра и мешки с зерном. Несколько долговязых мальчишек на квадратной площадке из камня под надзором седовласого морщинистого наблюдателя чистили стройных жеребцов. Брилли спряталась за повозку с сеном у противоположной стены.

Спустя несколько минут из внутренней двери замка вышел молодой человек в крагах. Он осмотрел коня, взобрался в седло, отклоняя предложение мальчика помочь ему, проскакал мимо Брилли и свернул в каменный тоннель, отдавая на ходу указания слуге. Приостановленная работа продолжилась: мальчики вновь замахали щетками, седовласый наблюдающий зашагал по двору.

Неожиданно во двор с веселым криком выбежали несколько детишек. Кони испугались, замахали головами и рванули в стороны, мальчики едва удержали их за поводья. Старик заорал на детей, и те, заливаясь смехом и взвизгивая, унеслись прочь.

— Проклятые щенки! — яростно крикнул им вслед седовласый.

Брилли переступила с ноги на ногу, терпеливо выжидая. Расплывчатые образы ее будущих сущностей приближались и вот уже начали приобретать форму, сливаясь с окружающей обстановкой. Через несколько минут она услышала звук чьих-то шагов из внутреннего коридора, и в дворик с конюшнями вышли два человека в богатых нарядах.

На более высоком, стройном, светловолосом, красовался бледно-зеленый камзол, на поясе у него висели и сабля, и кинжал. Из-под туники выглядывал краешек блестящей кольчуги. Грудь покрывало широкое изысканное ожерелье из рубинов и золота с круглым знаком крупнейшего рыбацкого судна Амелина в центре. Светлые волосы утягивала кожаная лента, отделанная драгоценными камнями. У него был прямой нос, твердо сжатые губы и беспокойные глаза. Именно глаза привлекли особое внимание Брилли: они взволнованно поблескивали, замечая каждую мелочь вокруг, будто что-то искали.

Его спутник, невысокий и полный человек, был одет в серое с изобилием золота, но с первого взгляда вызывал неприязненные чувства. Его лицо выражало недовольство, а живописные складки вокруг рта говорили о том, что этому типу свойственно жаловаться и возмущаться.

— Ваша светлость, — проворчал он. — Мне кажется, вы должны пересмотреть свое решение.

— Я уже слышал, что тебе кажется, — ответил человек в зеленом камзоле. — Но повторяю: у меня на сегодня запланированы дела поважнее встречи с очередным лордишкой Теджара.

— Он не просто лордишка! Это опытный капитан, который сможет рассказать новости северных земель. Я думаю…

— Я прекрасно знаю, что ты думаешь. — Мужчина в зеленом насмешливо покачал головой. — Лорд Ландрет, вы так предупредительны, даете мне столько советов! Скоро вы станете охранять меня от собственной тени!

— Я — ваш верноподданный! — напыщенно провозгласил толстяк. — И считаю своим святым долгом помогать вам!

Его собеседник вздохнул.

— Хорошо. Веди сюда своего капитана, я приму его.

— Через час? — Глаза Ландрета возбужденно засверкали.

— Через час. Но при одном условии: до конца сегодняшнего дня ты ни разу больше не повстречаешься на моем пути и не попросишь встретиться с еще каким-нибудь своим другом.

— Но он не мой друг, ваша светлость…

— Итак, ты должен оставить меня в покое. До конца сегодняшнего дня!

Тон человека в зеленом стал вдруг резким и категоричным. Лицо Ландрета вспыхнуло.

Услышав голоса, седовласый начальник конюхов повернул голову.

— Граф Мелфаллан! — восторженно вскрикнул он и согнулся в поклоне.

Мальчики как по команде повторили поклон.

Брилли раскрыла от удивления рот и в панике отступила дальше в тень повозки, чувствуя в этот самый момент, что ее будущие сущности обретают очертания и переносятся в настоящее, сознавая, что Зов связан с этими людьми в красивых нарядах.

«Только бы не пришлось заниматься лечением в присутствии графа! — судорожно молилась Брилли. — Только бы помощь не понадобилась ему самому!»

Лорд Ландрет злобно подался вперед и схватил поводья гнедого жеребца из рук мальчика.

— Что здесь происходит? — заорал он, багровея от бешенства, выплескивая гнев, вызванный Мелфалланом, на безответные жертвы. — Кто допустил мальчишку к моему коню?

— Но, мой господин Ландрет… — пролепетал главный конюх, седовласый старик, выступая вперед.

Мальчик, худенькое бледное создание лет двенадцати, растерянно и испуганно захлопал ресницами. Никто не успел и глазом моргнуть, как Ландрет подскочил к нему, раздувая ноздри, и ударил его кулаком. Тот жадно и с шумом глотнул воздух, пошатнулся и рухнул на каменную плиту. Брилли содрогнулась, чувствуя приступ раздражения и злости, кипевшие в Ландрете, затем — обжигающую боль, разлившуюся по телу юного конюха, и закричала, но никто не услышал ее крика — его заглушил душераздирающий вопль мальчика.

Мелфаллан схватил Ландрета за рукав и притянул его к себе. Тот сопротивлялся, энергично махая руками.

— Пустите меня! Слышите? Ничего ведь не случилось!

В этот момент Брилли оставила укрытие и направилась к людям.

— Ничего не случилось? — взревел Мелфаллан. — Ты убил парнишку!

— С ним все будет в порядке, — протестовал Ландрет. — Мальчикам битье идет на пользу, тем более когда они того заслуживают…

Увидев Брилли, склонившуюся над конюхом, толстяк оторопел.

— А это еще кто такая?

Она почувствовала, как с новой силой в нем вспыхнула ярость, как к ней присоединились надежды, как угасло наслаждение, питавшее природную жестокость.

— Я целительница, мой господин, — смиренно ответила Брилли, открывая сумку. — Этому мальчику требуется помощь.

Ландрет с грозным видом двинулся к ней, но граф опять удержал его. Она чувствовала, как бушуют в толстяке низкие, гнусные чувства, и с удивлением ощутила, как кипят в Мелфаллане ненависть и возмущение. Он презирал жестокость. Раньше ей казалось, что ни к одному из благородных людей у нее никогда не возникнет уважения и симпатии.

— Ну, как хотите! — взвизгнул Ландрет, напрочь позабыв об учтивости.

Мелфаллан окинул его уничижительным взглядом и повернулся к главному конюху.

— Нужна помощь Марины. Пошли за ней, — приказал он, наклонился к Брилли и приподнял край ее шляпы.

— Как тебя зовут?

Она поспешно надвинула шляпу на глаза и опустила голову.

— Я целительница с юга. — Ограничившись столь уклончивым ответом, Брилли достала из сумки бинты. — Не могли бы вы велеть мальчикам перенести беднягу в конюшню?

— Конечно! Ребята, за дело! Только осторожнее!

Четыре молодых конюха подскочили к бесчувственному другу и с готовностью выполнили указание. Они уложили его на сено, а Брилли достала из сумки несколько пузырьков и сухие водоросли.

— Воды, — обратилась она к ближайшему из мальчишек, и тот, схватив ведро, понесся к каменной цистерне.

Брилли видела, как Ландрет еще пару минут спорил с графом, потом махнул рукой, взобрался на жеребца и ускакал прочь. Мелфаллан некоторое время стоял в нерешительности, потом направился к конюшне. Она закусила губу и повторила про себя:

Отец Океан,

Царица Морская…

— Что же! У него практически нет шансов, — сказала Брилли вслух.

— Мисс! — с отчаянием и болью в голосе выкрикнул один из мальчиков. — Грамил умрет?

Она повернула голову — на нее напряженно и с мольбой смотрели голубые, карие, серые глаза.

— Нет, не умрет. — Ее голос прозвучал спокойно и уверенно. — Но сейчас попрошу вас оставить меня. Мне нельзя мешать.

Брилли слышала шаги приближающегося графа, но заставила себя забыть на время о его присутствии. Приподняв Грамила за плечи, она взяла в руки бинты и принялась обматывать их вокруг худенького тела больного.

— Я забочусь о слабых мира сего… Монстр, я не отдам его тебе…

Когда принесли воды, она опустила в ведро водоросли и принялась поливать забинтованного Грамила ладонями. Проснувшееся в ней колдовство сосредоточилось в руках, которыми Брилли ощущала теперь и оценивала степень повреждения. Магия полностью завладела ею, и вот первые струи выходившей из мальчика боли потекли в нее.

— Живи! — едва слышно обратилась к Грамилу Брилли и почувствовала слабый отклик в обессилевшем теле больного. — Живи! — настойчиво повторила она. — Тебя здесь любят, очень любят, Грамил!

Юный конюх ответил негромким стоном и повернул в ее сторону голову, но глаз не открыл. Брилли склонилась ниже и втянула в себя остатки его боли.

Мозг мальчика заработал. Он обратился мысленно к ней:

— Кто ты?

Ей лишь это и было нужно.

— Спи, — нежно ответила она и отстранилась от него, совершенно обессиленная.

Если бы она дольше пробыла с ним в подобном контакте, ей могли передаться и физические раны. Еще раз подойдя к мальчику, Брилли ласково провела ладонью по его лицу.

Когда все закончилось, на ее плечи словно навалилась тяжкая ноша, и внутренние голоса окружающих вновь зазвучали в ее голове.

— Что с ним? — спросил Мелфаллан.

Она резко повернула голову. Молодой граф Ярваннета стоял в проеме двери, освещенный сзади солнечным светом.

Он все видел, но не догадался. Его беспокойный взгляд остановился на ее лице.

Я никогда не встречал ее здесь…

— Что с ним? — нетерпеливо повторил Мелфаллан, глядя на спящего конюха.

Брилли уставилась на собственные руки, склонив голову и пряча лицо под широким полем шляпы.

— С ним все будет в порядке, мой господин. Кровоподтеки и ушибы заживут со временем. Ваша целительница знает, что делать.

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал Мелфаллан и с облегчением вздохнул.

Он радовался, что мальчик уцелел, а также что удалось избежать серьезной проблемы. Убийство, даже конюха, считалось тяжким преступлением, а за действиями Ландрета наблюдала приличная толпа. Вспомнив, что он не один, граф тряхнул головой.

— Где Марина? Я ведь послал за ней.

— Мастер пошел за ней, ваша светлость, — пролепетал один из мальчиков.

— Ах да. Оставайся здесь, девушка, пока не появится Марина. — Слова Мелфаллана прозвучали как приказ. Он нащупал кошелек на поясе, извлек оттуда монету и протянул Брилли. — За твои старания.

— Спасибо, мой господин!

Граф еще несколько секунд стоял в нерешительности у конюшен. Какое-то странное это лечение… Девчонка ужасно бледная… Потом резко отвернулся и скрылся в каменном тоннеле.

Брилли чувствовала, что совсем обессилела, но подняла свои вещи и посох с пола конюшни. Все мышцы болели, а голова шла кругом и, казалось, превращалась в вату.

— Оставайтесь с ним, — сказала она конюхам. — Если проснется, дайте ему воды из ведра.

— Но граф велел вам никуда не уходить, — напомнил старший из мальчиков.

— Да-да.

Брилли устало зашагала к тоннелю, но, пройдя сквозь него, приостановилась, опасаясь встретиться с Мелфалланом. Граф разговаривал со стражником, и она из последних сил вспрыгнула на крытую повозку, с грохотом ехавшую к воротам.

— Лорд Ландрет приедет с капитаном Бартолом, — сообщил охраннику Мелфаллан. — Скажите им, чтобы сразу шли в тронный зал.

— Непременно скажу, ваша светлость, — ответил стражник. Брилли вжалась в дно повозки, вспоминая разговор Ландрета с Мелфалланом. Так, значит, человек, которого с трудом согласился принять граф, не кто иной, как капитан Бартол! «О чем, интересно, пойдет речь на этом приеме? — размышляла Брилли, когда, спрыгнув с повозки, брела вниз по пыльной дороге. — О торговых делах? О новостях с севера? Или о ведьме, свободно разгуливающей на свободе?»

Ее душой овладел холодный липкий страх. Граф Мелфаллан видел, как она лечила мальчика, видел, как сильно ударил его Ландрет. Отделаться лишь ссадинами и ушибами конюх не мог. Внимательно ли следил за ней граф? Надолго ли запомнит то, что случилось?

Дневная звезда опустилась на запад, освещая далекий горизонт розовым сиянием, даря угасавшему Компаниону нежные лиловые краски. Брилли упорно шла по дороге, а усилившийся ветер трепал ее юбку и широкие поля шляпы. Далеко внизу бушевало море, напоминая об изголодавшемся Монстре. Вероятно, он уже спешит на встречу с ней, направляясь к побережью из черных глубин.

3

Дитя мое, — писала Брилли, — возможно, тебе тоже понравится книга Саранены — большая, в синем переплете, она стоит на четвертой полке. Саранена помимо целительства рассуждает еще и о составе материального, в особенности о камне. Мне кажется, большинство из необработанных драгоценных камней, лежащих в кладовой, принесла сюда именно она.

Много страниц ее книги посвящено той части неба, что находится над ветром и облаками, где прячутся звезды. Она часто ссылается на работу другого автора, настолько старую и хрупкую, что нам с тобой ее уже не прочесть. В одном месте Саранена упоминает о поездках на звездах: древние шари'а запрягали небесные светила в диковинные телеги и разъезжали по небу. Мне это представляется невозможным, подобные истории больше походят на легенды, но во времена Великого Бедствия слишком многое было утрачено. Как отличить сказку от того, что много лет назад являлось реальностью, а теперь безвозвратно исчезло?

Помни, дитя мое, мы с тобой — тоже легенда, причем в преданиях Верховных лордов нас называют страшнейшим злом. Со времен Великого Бедствия ни единый человек из народа шари'а не применял колдовство открыто.

Интересно, как строили телеги, на которых катались по небу?

Меня волнует еще один вопрос, более практичный: можно ли сразиться с легендой? С такой, в которой ты сам — главный герой? Недавно один знакомый рыбак рассказал мне, что в Ярваннете все болтают о ведьме Бартола. Слухи множатся и искажаются, особенно после встречи Бартола с графом Мелфалланом. Теперь я — черная ведьма, применившая страшные чары в попытке украсть душу северного капитана. Но он якобы оказался проворнее и защитился при помощи амулета (конечно, когда мы с ним виделись, ничего подобного у него не было). Теперь половина портового люда стремится побывать на корабле Бартола, а Ландрет, как выяснилось, каждый вечер ужинает с ним.

Капитану стоит быть осторожнее: этот Ландрет способен на многие гнусности. Хотя судьба Бартола тоже не должна волновать меня. Я с огромной радостью усадила бы его на звездную телегу и отправила попутешествовать. Тогда бы он понял, что с легендами шутки плохи: однажды может выясниться, что они вовсе не легенды!

Брилли отложила перо, сладко потянулась и расправила широкие рукава платья из светлого старого атласа, в который раз восхищаясь красотой ткани. Ее талию опоясывала блестящая цепь, концы которой свисали до самого пола, а на ногах, скрываясь под вышитым подолом, красовались осыпанные драгоценными камнями сандалии. Наряд был великолепным, и Брилли чувствовала себя в нем благородной особой, рожденной в семье аристократа, гордой и независимой, — столь мягко шелестел атлас при ходьбе, столь празднично блестело золото и переливались камни.

Это платье принадлежало когда-то ее предшественнице, Марленде Джосей. Марленда дорожила им и берегла его как напоминание о детстве и юности, проведенных при дворе Ярваннета. До шестнадцати лет Марленда, являясь дочерью одного из лордов, беззаботно разгуливала по замку, не задумываясь, что где-то рядом существуют нужда и голод. Лишь став взрослой девушкой, она узнала, что родители удочерили ее в младенческом возрасте, и ее безоблачный мир пошатнулся.

Но мать и отец, хоть и были приемными, обожали Марленду, любили ее и многочисленные родственники. Сплоченная семья и любовь близких помогли ей не обращать особого внимания на проявление колдовских талантов: образ Монстра она считала кошмарным сном, а странные ощущения — игрой воображения.

Благополучие рухнуло в одночасье. Отец Марленды поддерживал политику предыдущего правителя Ярваннета, графа Пуллена, направленную против герцога Сельвина. За свою преданность ему пришлось расплатиться дорогой ценой: добрым именем, состоянием, а в конечном итоге — жизнью. Спасаясь от солдат графа Одрика, Марленда сбежала из дома отца и нашла убежище в колдовской пещере. Тут она и скрывалась на протяжении нескольких лет. Жила в одиночестве в страхе и напряжении, редко выходила на берег, опасаясь встречи с воинами графа, и смертельно заболела от постоянного пребывания в сырости и прохладе. Это ее кости нашла здесь Брилли — останки несчастной жертвы политических амбиций отца.

Брилли еще раз поправила рукава драгоценного платья, с грустью думая о бедной девушке из благородной семьи. Со времен правления Пуллена прошло уже тридцать лет, и Ярваннет расцвел при Коуртреях. Об их северном происхождении вскоре позабыли, а граф Одрик, строгий, но мудрый, завоевал любовь ярваннетского народа. Об отце Марленды вряд ли кто-нибудь теперь вспоминал. Многие уже не помнили и самого Пуллена. От Марленды не осталось ничего в этой жизни, кроме тонкого журнала на полке в колдовской пещере да кучки костей у стены, которые Брилли давно предала земле.

Марленда танцевала в этом платье. Брилли развела руки в стороны, взмахивая широкими рукавами словно крыльями, и закружила по каменному полу, обнимая за плечи воображаемого кавалера. Возможно, именно в этом наряде Марленда встречалась с кем-нибудь из ухажеров, а у нее их, согласно записям, было немало. Ею интересовались, ведь она в свое время являлась завидной невестой — дочерью лорда, аристократкой.

Аристократка… «Интересно, как ощущают себя люди благородных кровей?» — подумала Брилли. Гордо вскинув подбородок, она вообразила себя знатной особой. Вот ей представилось, что из дальнего угла за ней наблюдает симпатичный лорд, и, желая вызвать в нем еще больший восторг, она кокетливо отвернула голову.

«Не стоит обращать на него внимание, тогда он вообще потеряет голову, а потом бросится к моим ногам», — решила Брилли, величественно приподняла подол платья и прошла в сопровождении других благородных женщин и мужчин в нарисованный воображением банкетный зал под торжественные звуки музыки и ликующие возгласы камергера.

«Вот и она!» — вскрикнул он, когда Брилли появилась на пороге.

Разодетая толпа ахнула и замерла в восхищении.

«Вот и она! — повторил камергер, сдернул с головы бархатный берет и принялся радостно размахивать им. — Брилли Мефелл, леди…»

Брилли задумалась, не зная, название какой земли добавить к своему вымышленному титулу. Хотя какое это имеет значение?

Она поклонилась направо и налево, высокопоставленная особа, которая, как ни странно, не пренебрегала простыми людьми. Собравшаяся знать взирала на нее с благоговением…

Неожиданно нога Брилли скользнула по голому полу, и, пошатнувшись, девушка наступила на край платья. Еще немного — и «леди» с грохотом упала бы, запутавшись в изысканном наряде, но ей повезло: она успела ухватиться за край стола, пролив чернила и сбив на пол дневник.

Удостоверившись, что твердо стоит на ногах, Брилли рассмеялась.

— Ах, Марленда, мой милый друг! Не быть мне благородной особой. Я не обучена изысканным манерам, — пробормотала она. — Но я тоже люблю это платье.

Подняв дневник и промокнув пролитые на стол чернила сухой тряпкой, Брилли подняла юбки и направилась к узкой лестнице, расположенной параллельно коридору Немеркнущего Лучика. Ступени начинались у широкой щели между массивными камнями, веками лежавшими на поверхности острова. Внизу в восьмидесяти футах плескались, ударяясь о берег острова, соленые синие волны. Брилли поднялась по лестнице, слушая шелковый шепот скользящей по каменным ступеням ткани, и остановилась на самом верху.

Безграничная ширь открытого океана завораживала. Прислонившись к холодной стене, Брилли залюбовалась розовым светом, озарявшим водную гладь. Там, на востоке, поднималась, отрываясь от горизонта, Дневная звезда. Где-то вдалеке, окутанные рассветным туманом, мерцали огни удаляющегося от берега корабля. Неожиданно поверхность воды заколыхалась, и из нее взмыли вверх две разыгравшиеся рыбки, задорно сверкая серебряной чешуей. Голос моря действовал успокаивающе, говорил о вечном, обнадеживал.

Отец Океан,

Царица Морская!

Вы — вечная жизнь,

Я себя вам вверяю.

Океан величали здесь Отцом. Аллемани относились к нему с почтением, воспринимали как создателя жизни на земле, как спасителя, видели в нем защитника. Они верили также в существование Морской Царицы. Она, по их мнению, снабжала людей всем необходимым, незримо помогая, а также возвращала каждое существо к Отцу для последующего его возрождения. Жизнь дарованная и жизнь обновленная — обе они протекали в великом, едином ритме, обе были окружены нескончаемым, вечным движением моря. Брилли узнала из книг, что шари'а верили в духов-драконов — воздуха и огня, леса и моря, но Джокатер страстно желала вырастить дочь для нормальной жизни, поэтому воспитывала ее в соответствии с религиозными представлениями аллемани. Брилли любила свою религию.

Вдохнув соленый морской воздух, она приподняла подбородок и ощутила вдруг, что страшно устала от заточения.

— Довольно! Я не могу больше прятаться, опасаясь глупых сплетен! Неделя полного одиночества — это слишком много, — крикнула она, обращаясь к волнам. — И я пойду на юг, Царица Морская, не на север!

Теперь все небо превратилось из серо-голубого в розово-желтое, и Брилли постояла наверху еще немного, зачарованная красотой природы. Налетевший ветерок обдал ее волной мельчайших капель, освежая и радуя. Над водой пролетел морской жаворонок, высматривая зазевавшуюся рыбу. Яркий свет Дневной звезды красиво отразился от его белоснежных крыльев.

Когда птица растворилась в тумане, Брилли почувствовала, что сегодня днем она опять услышит Зов. Он доносился откуда-то из Амелина. Дважды за прошедшую неделю девушке приходилось делать вид, что ее не волнует являвшийся Зов. И в первый, и во второй раз крик о помощи звучал с севера. Теперь она решила, что, несмотря на слухи, должна отправляться на берег.

К тому же необходимо навестить Клару, та, наверное, давно ждет ее.

Спустившись по узкой лестнице, Брилли скинула с себя красивое платье, аккуратно свернула его и уложила вместе с сандалиями и поясом в небольшую коробочку в кладовой. Искупавшись и позавтракав кашей, Брилли оделась в домотканое платье, взяла шляпу и посох и вышла из пещеры.

Ее утлое суденышко, отплыв от берега, наклонилось влево, подчиняясь силе набежавшей волны, но Брилли уверенно ударила по воде веслами и выправила лодку.

— На юг! — велела ей колдунья.

На пляже резвились мальчишки, они то взбирались на утес, то сбегали вниз, смеялись, толкали друг друга и визжали. Улучив момент, Брилли подплыла с правой стороны и затаилась, прячась за высокими прибрежными камнями. Где-то совсем рядом раздался взрыв хохота, но она оставалась спокойна: ребятня настолько увлечена игрой, что вряд ли обратит внимание на лодку у камней.

Когда-то Брилли опасалась, что пещеру обнаружат такие же вот мальчишки, но потом поняла, что ее обитель охраняет от посторонних Немеркнущий Лучик. Никто даже не приближался к ее маленькому острову. Местная детвора никогда не взбиралась на него, хотя на соседние островки приплывала постоянно. Не появлялись здесь и ярваннетские рыбаки, чтобы наловить звезд-раковин и анемонов, в изобилии водившихся с подветренной стороны.

За три столетия, миновавших со времен Великого Бедствия, ни одна из живших в пещере ведьм ни разу не упомянула о приближении к острову кого бы то ни было из местного населения. Покой здешних обитательниц никогда не нарушался, журналы, книги, небольшой запас драгоценностей и монет всегда оставались нетронутыми. Немеркнущий Лучик допускал сюда лишь колдуний, остальных же удерживал на расстоянии. Каким образом? Брилли постоянно думала об этом. Как он защищает ее пещеру? При помощи каких средств? И что есть он сам, Немеркнущий Лучик? В книгах она встречала только неясные намеки и догадки, но никто не знал определенных ответов на эти вопросы. Возможно, они подобно разгадкам других тайн навеки остались во временах Великого Бедствия.

Существуют ли подобные Лучики на других побережьях земель Верховных лордов? Если да, то защищают ли они еще кого-то из народа шари'а? Суждено ли им встретиться когда-нибудь? А может, с ужасом размышляла Брилли, ее Лучик единственный уцелел в страшную пору и других колдунов некому оберегать? Кто мог сказать ей, как было на самом деле?

Прошло время, и Брилли стала полностью доверять своему Лучику и никого не боялась, находясь в пещере. Соблюдала осторожность, только когда приплывала на побережье и отплывала от него.

Так и не дождавшись окончания резвой мальчишечьей игры, она двинулась дальше, вышла на пляж в другом месте, на расстоянии нескольких сотен ярдов от привычного, спрятала лодку в высокой траве и пошла на юг по песчаному берегу. Через двадцать минут на дороге показались другие ранние путники — кто на телеге, кто на крытой повозке, третьи шли пешком. Брилли поприветствовала тех, кого знала, с любопытством оглядела незнакомых попутчиков. Перед поворотом на юго-восток, в сторону Назеби, они взобрались на утес и пошли по прибрежной дороге, затененной пологом из пышных ветвей сосен и ив, под пение порхавших над головами птиц. Брилли перевесила сумку на другое плечо, весело шагая вперед, не обращая внимание на неудобства — идти пешком по изрезанной колеями почве было довольно трудно.

Она вспомнила, как впервые брела по этой дороге много лет назад. Тогда местные мальчишки бросали в нее камни, а Джейред стоял поодаль, не принимая участия в их глумлении, пристально, с обидой и упреком глядя ей в глаза. Потом вдруг неожиданно сорвался с места, набросился на одного из товарищей — крупного рослого мальчика — и повалил его на землю. Остальные оторопели, но через несколько мгновений роем накинулись на самого Джейреда, желая наказать предателя. Брилли испуганно заверещала, так громко, что родители из ближайших домов распахнули окна и высунули головы. Когда взрослые повыскакивали на улицу, она пустилась наутек по этой вот самой дороге, привлекая к себе еще больше внимания громкими всхлипываниями. Ее пытался остановить какой-то человек, спрыгнувший с повозки, но девочке удалось улизнуть от него. Задыхаясь и дрожа, она сбежала вниз и спряталась в расщелине между камнями. В конце концов взрослые вызвали Аларсона из мастерской и принялись разыскивать Брилли.

Она чувствовала, как негодует отчим, как ненавидит ее, глупую девчонку Джокатер, как проклинает их обеих, слышала, как отец Джейреда кричал на него, обвиняя Брилли, а не мальчишек в сломанной кисти и синяках, полученных сыном. Потом он просил прощения за поспешные выводы, поняв, что был не прав, но Аларсон отклонил извинения, убежденный, что виновата во всем именно его падчерица. Он носил в себе злобу на протяжении еще нескольких недель.

Брилли долго сидела в расщелине, уткнувшись лицом в колени, даже после того, как ее прекратили искать и разошлись по домам. Она долго плакала под бормотание волн оттого, что предала Джейреда, оттого, что в который раз причинила боль матери. Шум моря эхом отдавался в ее каменном убежище, а ветер трепал ее волосы, успокаивая и ободряя. Вдруг она ясно услышала голос — кто-то назвал ее имя. Но поблизости никого не было. Прошла секунда, другая, и голос вновь окликнул ее.

Брилли вскочила, выбежала на песок и внимательно осмотрелась по сторонам, но никого не увидела.

На протяжении целых трех недель она возвращалась на это же место в надежде опять услышать загадочный голос, заглядывая за камни, в расщелины, ныряя в море и осматривая дно. Она бродила по утесу и по близлежащему лесу и снова возвращалась на пляж. Однажды ей показалось, что голос доносится до нее со стороны каменной глыбы в море, она подплыла к ней и, никого не обнаружив, принялась изучать один за другим все прибрежные камни. В самом крупном из них был затемненный тоннель, оттуда-то и услышала она в очередной раз все тот же голос, ясный и твердый.

Брилли бросилась внутрь, не обращая внимания на разбушевавшиеся волны, на раны на локтях и коленях, появившиеся после продолжительных исследований каменных островов. В конце тоннеля она нашла Немеркнущий Лучик.

Брилли стояла как зачарованная, в мокром платье, прилипшем к телу, с растрепанными влажными волосами, сбившимися на лицо. Потом наконец осмелилась дотронуться до чудесного Лучика. Тогда она впервые почувствовала его отклик в своем мозге, приятный, ни с чем не сравнимый. Диковинное существо с восторгом приняло девочку, отдало ей все свое тепло, подарило любовь, преданную, не запятнанную и тенью сомнения.

За прошедшие с той поры годы Брилли больше никогда не слышала этого голоса. Быть может, ее звал тогда сам Немеркнущий Лучик? Теперь он молчал, хотя хорошо знал ее — радостно приветствовал, когда она возвращалась домой, и грустил, когда уходила, и постоянно согревал ее своим приятным присутствием в пещере. Из всех известных ей земных удовольствий, за исключением чтения книг Торы, она не знала ничего более надежного и близкого, чем любовь Лучика.

«И кто он такой, мой Немеркнущий Лучик? — размышляла Брилли, шагая по неровной дороге. — Узнаю ли я когда-нибудь? Узнаю ли хоть часть того, что хочу знать?»

Она улыбнулась лесу и пролетевшей мимо пестрокрылой птице и вспомнила тот день, когда ее жизнь совершенно изменилась — у нее появилась пещера, и книги, и дневники, понимание своего присутствия на земле и новые надежды.

После смерти матери Брилли занималась лечением в основном в южных городах лорда Ревила, чтобы жители Назеби думали, что она все еще живет в Амелине, а амелинские жители — что она переехала в Назеби. Конечно, мать не одобрила бы ее занятий, но ее уже не было в живых, а сердце подсказывало Брилли не сворачивать с выбранного пути.

Приученная матерью быть крайне осторожной Брилли не водила ни с кем дружбы, опасаясь, что ее колдовские таланты могут быть раскрыты. Это единственное правило, которое она переняла от Джокатер и считала верным. Одиночество томило душу, но так жилось спокойнее. Лишь с семьей Джакобисов и кое с кем еще Брилли поддерживала приятельские отношения, но всегда вела себя скромно и не отличалась словоохотливостью, дабы не попасть в беду. Многие фермеры и рыбаки знали ее в лицо и здоровались. Помнили Брилли, естественно, и те, в чьи дома она приходила на помощь в качестве целительницы. Этого было вполне достаточно, по крайней мере ей так казалось.

«Возможно, когда-нибудь я повстречаю девочку, которая придет мне на смену», — мечтала, улыбаясь, Брилли.

Конечно, таковой может и не быть, она прекрасно знала об этом, но не переставала представлять себе счастливую встречу.

«Я научу ее всему, что умею сама, и никогда уже не буду одинокой. А как это, интересно, — не испытывать одиночества?»

Для Брилли не являлось секретом, что не только она страдает от недостатка общения и понимания. Многие люди, даже окруженные многочисленными семействами, чувствовали себя не лучше, и это знание помогало ей терпеливо ждать лучших времен.

Проезжающий мужчина на разбитой телеге помахал девушке рукой и расплылся в довольной улыбке. Она ответила дружелюбным кивком и тоже улыбнулась. Через несколько минут ее догнала еще одна повозка, нагруженная металлическими палками странной формы и каким-то хламом. И ее владелец поприветствовал Брилли, сняв шляпу, озаряя и без того солнечный день своим добродушием. Люди Ревила готовились к сбору последнего осеннего урожая.

«Через несколько недель работы в поле будут начинаться с восходом Дневной звезды, а заканчиваться с закатом Компаниона. Воздух наполнится веселым крестьянским пением и смехом», — думала девушка.

В городе тоже хватало дел. Кузнецы занимались ремонтом, а рыбаки старались наловить как можно больше рыбы. Брилли обожала осень, это ее любимое время года.

Примерно через час лес закончился, и Брилли взошла на высокий холм. Внизу, с правой стороны, виднелся Назеби. Аккуратные домики с крышами из клинообразных досок в городе лорда Ревила тянулись ровным рядом вдоль берега реки.

Домики утопали в тени развесистых деревьев, напротив каждого располагался узенький док. За городом темнели зеленые коричневые квадраты полей, обрамленные темным лесом. С другой стороны виднелись мулы, тянущие к морю баржи по устью реки. За ними медленно плыли несколько легких суденышек, их белые паруса смело развевались на ветру. Брилли постояла на холме несколько минут, восторженно осматривая город, потом спустилась в долину.

Маленькая ферма Гармона располагалась за Назеби, у самого леса: небольшой домик, видавшая виды ветряная мельница, коровник, сложенные аккуратными рядами мешки с зерном, заготовленное сено. Брилли поднялась по узкой лестнице с перилами, остановившись на последней ступени: у ворот появились две собаки. Та, что поменьше, злобно склонила голову и зарычала. Брилли сделала шаг назад.

— Хорошая собака! — Псина оскалила клыки, продолжая ворчать. — Плохая собака! — поправилась Брилли. — Ну, перестань же злиться!

— Брилли!

В воротах появилась Клара, ее доброе круглое лицо озарилось улыбкой при виде гостьи. Из-за спины Клары высунулась голова Эгала. Рот мальчугана был перепачкан вареньем.

— Я же обещала навестить вас, Клара, — здороваясь, сказала Брилли. — Быть может, объясните своим собачкам, кто я такая?

— Ник! Джим! Пошли прочь!

Собаки нехотя попятились назад. Клара увела их на задний двор, пригласила Брилли в дом и усадила в красивое кресло с резными ручками. На открытом окне развевались голубые льняные занавески, над столом висели в ряд начищенные до блеска горшки. В воздухе вкусно пахло свежим хлебом, а на столе лежала головка желтого сыра.

— Хотите есть? — спросила Клара, вытирая руки о цветастый передник.

Брилли скромно улыбнулась.

— Я завтракала.

Клара быстро достала с полки свежеиспеченную румяную булку, отрезала толстый кусок, намазала его смородиновым вареньем и протянула гостье.

— Гармон и Эван в поле, — сообщила она. — Эгал! Сбегай к папе, скажи, что у нас в гостях мисс Брилли!

Клара поймала ребенка у входа в кухню, вытерла варенье с его губ, потом наклонилась и звучно чмокнула в щеку.

— Ну вот! Теперь ты выглядишьболее прилично.

Эгал выскочил из дома, громко на бегу повторяя, что должен передать отцу.

— От них столько шума! — воскликнула Клара, усаживаясь возле стола. — Мальчишки!

Брилли согласно кивнула.

— С девочками, наверное, проще.

Обе добродушно рассмеялись. Брилли откусила хлеб, покрытый хрустящей корочкой, невероятно вкусный, и стерла варенье с кончика носа.

«Возможно, и у меня когда-нибудь будет такой же дом, — с наслаждением подумала она, обводя взглядом уютную кухню. — Почему бы и нет?»

— Вы замечательная хозяйка, Клара! Мне у вас очень нравится.

Брилли прекрасно знала, что ее слова порадуют Клару.

— Спасибо, — скромно ответила та, затем вскочила со стула и торопливо прошла к полкам, доставая чашки для чая и миску с вареньем. — Я так рада снова видеть вас.

Она вернулась за стол и намазала булку для себя.

Здесь, в привычной обстановке, Клара держалась более раскрепощено и уверенно. У нее был несомненный талант — вести домашнее хозяйство и воспитывать детей, и даже сама она не могла с этим не согласиться. Брилли улыбнулась, глядя на скромную молодую женщину, вполне довольную жизнью, радуясь, что она прислушалась к внутреннему порыву и навестила Клару именно сегодня. Ей вдруг вспомнилась Марленда: бедняжка умерла в одиночестве, в добровольном заключении, терзаемая страхами и опасениями. Быть может, и она, Брилли, придумала себе чересчур много ограничений? Например, не позволяла себе приходить в гости к Джакобисам чаще, чем раз в несколько недель.

«Нет, — решила Брилли. — Пора что-то менять…» Они долго болтали о детях, о вышивании Клары, обсудили последние новости в городе. Брилли расслабилась и даже согласилась съесть еще один кусок потрясающе вкусного хлеба с вареньем. Через полчаса громкие шаги на крыльце возвестили о возвращении Гармона. В кухню влетели мальчишки, перешептываясь, хихикая и толкая друг друга в бок, за ними следом на пороге появился глава семейства с раскрасневшимся, влажным от пота лицом.

— Мисс Брилли! — добродушно пророкотал Гармон и довольно улыбнулся. — Пришли пообедать с нами? Правильно сделали. Мы очень рады. Добро пожаловать!

Он повесил шляпу на крючок и зашлепал, не разуваясь, по чистому полу в грязных ботинках, но, услышав возглас жены, остановился как вкопанный.

— Эй! Куда ты?

Гармон поспешно вернулся к порогу, скинул обувь и суетливо затер следы ногой в чулке.

— Мальчики! — деловито произнес он. — Ну-ка вернитесь и снимите грязные ботинки!

— Слишком поздно! — Клара всплеснула руками. — Я только утром мыла пол.

— Прости, жена, — смиренно пробормотал Гармон, прошел на кухню и поцеловал Клару. — Что у нас на обед?

— Иди приведи в порядок пол, а потом узнаешь! — сердито заявила Клара.

Гармон тяжело вздохнул и подмигнул Брилли.

— Нелегко быть мужем!

— И женой! Особенно женой такого мужа, как ты!

Клара нахмурила брови и вышла в коридор, бросая гневные взгляды в сторону мальчиков. Эгал хихикнул, вбежал на кухню и спрятался за креслом, в котором сидела Брилли.

— Ну, ребята, и попали же мы в беду! — Гармон покачал головой. — Пойдемте мыться, а потом попросим прощения у мамы!

Он еще раз поцеловал жену и вышел, сыновья побежали за ним.

— Мальчишки! Что старый, что малые, — сказала Клара, повернувшись к Брилли, и рассмеялась. — Да спасет нас Океан!

Она достала швабру из кладовки, вытерла пол и вернулась к плите. Брилли молча наблюдала за ее работой, слушала раздававшиеся из соседней комнаты звонкие голоса, плеск воды и смех: Гармон и дети мылись с дороги.

«Возможно, и у меня когда-нибудь будет такой вот дом, — опять задумалась она. — И сыновья, и их отец, которому они бы подражали».

Ее мать тоже пробовала создать такой вот дом, но у нее ничего не получилось. Хотя у каждого все складывается в жизни по-своему…

Тора Джоданн всегда стремилась лечить лишь простых людей, вспомнилось вдруг Брилли. Она избегала появляться в благородных семьях до тех пор, пока слухи о ее целительских способностях не дошли до графа, который приказал ей явиться в замок. Тора выполнила приказ, хотя и с большой неохотой. Граф предложил ей стать придворной целительницей, но она отказалась, не раздумывая. Впоследствии ей пришлось отсиживаться в пещере на протяжении двух лет, потому что ее разыскивали по всему Ярваннету солдаты графа. Эти времена были крайне тяжелыми для Торы. Позднее бедняжка умерла от истощения. Большую часть дневника она написала именно в эти два года, два года одиночества. Я служу тем, у кого есть лишь воздух, чтобы дышать, кто имеет в жизни только самое необходимое, не раз повторяла она в своих записях.

«Должны ли мы выбирать? — размышляла Брилли, наблюдая за Кларой. — Должны ли отдавать кому-то предпочтение? Простому человеку или аристократу?»

На все вопросы ответит любовь, — утверждала Тора. — Ищите огонь любви, дыхание любви, дочери мои. Оглянитесь вокруг и порадуйтесь морю и лесу! Огонь и шторм, море и лес — четыре духа мира всегда рядом с вами, они не покинут вас, если в вас живет любовь.

«Прекрасные слова, — с восхищением думала Брилли. — Но может ли любовь связать то, что разделено природой, — колдовство и нормальную жизнь, такую, какой живут обычные люди? После стольких лет ненависти и убийств?»

Она понимала, что такое невозможно, но, находясь в доме Клары, хотела верить, что все не так безнадежно.

Клара поставила на плиту чугунный котелок и достала тарелки.

«Возможно, и у меня когда-то будет такой котелок и такая плита, — упоенно мечтала Брилли. — А вдруг двое и впрямь могут слиться в единое целое, особенно если оба стремятся к этому и любят так же самозабвенно, как умела любить Тора?»

В кухню шумно зашел Гармон, в свежей рубашке, чистый и причесанный, пропустил мальчиков к их стульчикам и заботливо придвинул к столу кресло Брилли. Клара принесла котелок и блаженно улыбнулась, когда тарелки наполнились дымящейся едой. На десерт она подала смородиновый пирог, который только вытащила из печи. Гармон отодвинулся от стола и вытянул ноги, взяв в руки тарелку с куском пирога.

— Очень рад видеть, что вы хорошо едите, мисс Брилли, — сказал он. — А то больно вы тощенькая.

— Гармон! — пожурила мужа Клара.

— А что? Я дело говорю! — Гармон подался вперед и потрогал руку гостьи. — Ты взгляни, Клара, у нее ведь здесь одни кости. Надо бы откормить вас, мисс Брилли.

— Зачем это?

Брилли недоуменно пожала плечами и подмигнула маленькому Эгалу. Мальчишки захихикали.

— Как это зачем? Для вашего замужества, естественно. — Гармон улыбнулся, заметив, как жена замахала на него руками. — Успокойся, Клара. Я ведь не шучу.

— Я не хочу выходить замуж, — твердо сказала Брилли. Лицо Гармона вытянулось.

— Это еще почему?

— У меня слишком много дел, — пояснила она.

— Значит, откажитесь от дел, — настойчиво продолжал хозяин. — Я хочу взглянуть на вашего первенца, дадим ему хорошее имя, потом подумаем об обучении… — Он резко замолчал, над чем-то серьезно задумавшись. — Кстати, одному моему знакомому кузнецу требуется помощник…

— Мастер Гармон! — Брилли расхохоталась. — Да ведь мой ребенок еще не родился!

— Ну и что? Надо все продумывать заранее. Только так все и делается! — заявил Гармон.

Брилли сморщила нос и улыбнулась.

— Я вам ужасно признательна за заботу.

Он проворчал что-то неразборчивое, изобразил возмущение, но все же послушался жену, в очередной раз ущипнувшую его за руку.

— Ладно-ладно, сдаюсь! Пока! — Взглянув в прищуренные глаза Клары, он протянул ей пустую тарелку. — Можно еще пирога?

— Ты съел уже два куска, Гармон!

— А я хочу третий! — Он заискивающе склонил набок голову. — Отменный пирог, жена!

Клара отрезала ему еще кусок и вопросительно посмотрела на гостью.

— Мне достаточно, спасибо, — ответила Брилли. Гармон откусил пирога, с наслаждением прожевал и махнул рукой.

— Кстати о детях! Я слышал, леди Сари вот-вот родит. Вас не приглашали в качестве акушерки, Брилли?

— Меня? — Брилли изумилась. — Что вы, меня не знают в высших кругах. Кроме того, в замке у лорда Мелфаллана есть собственная целительница. Вы говорите, уже скоро?

Она слышала о беременности графини и о ее предыдущих неудачах, но не думала, что подошли сроки рожать.

Гармон кивнул:

— Держу пари, это будет наследник Мелфаллана, да благослови его Морская Царица. Рассказывают, будто супруга графа — женщина скромная и добрая и не забывает о нуждающихся. Все потому, что она с севера. Наверное, не нарадуется, что почти доносила ребенка. Родит уже осенью. — Он печально вздохнул. — Наверное, тяжело было для благородной леди вынести столько разочарований. Ярваннету нужен сын Мелфаллана. Не могу себе представить Ландрета в роли лорда Назеби.

— Ландрета? — Брилли удивленно вскинула брови, вспоминая толстяка с неприятным лицом. — Я думала, наследником Мелфаллана является лорд Ревил.

— Верно, но у него две девочки, по крайней мере пока. А передача правления кузену или наследнице должна быть одобрена герцогом Теджаром. — Гармон фыркнул. — Очень сомневаюсь, что он даст свое согласие, если учесть его отношение к Коуртреям, в особенности к Мелфаллану.

— А в чем дело? — спросила Брилли с нескрываемым любопытством. Наверное, ей стоило обращать больше внимания на разговоры о делах лордов. — Что Мелфаллан сделал плохого Теджару?

— Ничего! Но дело вовсе не в этом. Вы не знаете этой истории? — Брилли покачала головой. — Что ж, я расскажу вам. — Гармон довольно потер руки. — Теджар был третьим сыном лорда Сельвина. Его никогда не любил народ Ингала, да и отец не восторгался им. Теджар рос плаксивым и болезненным и всегда доставлял отцу немало хлопот. Двое старших умерли от мора, и когда герцог Сельвин скончался, Теджар занял его место. Если уж герцог Теджар кого-нибудь ненавидит, то ненавидит по-настоящему! Особенно немилы ему те, кого любил когда-то его отец, а герцог Сельвин дружил с графом Одриком и восхищался Мелфалланом, когда тот был еще ребенком. Они с сыновьями часто посещали наши края. Тогда-то и зародилась ненависть Теджара к Мелфаллану, так-то вот! А почему это вы так плохо знаете современную историю, мисс Брилли?

— Только не надо стыдить меня, Гармон, — ответила Брилли. — Я запоминаю лишь то, что считаю важным.

— Ого! — Гармон искренне удивился. — И вы полагаете, отношения между герцогами и графами играют незначительную роль в нашей жизни? Я с вами не согласен!

— Гармон! — воскликнула Клара, размахивая руками.

— Не беспокойся, жена. Мисс Брилли на меня не сердится. Взгляни, как довольно она улыбается. Я ведь не хочу обижать ее, сама понимаешь. — Он подмигнул обеим. — Хоть вы и не считаете важными дела лордов, меня вам слушать интересно, верно, мисс Брилли?

— Да, Гармон.

— Мои лорды мне нравятся, и я не хочу, чтобы они менялись. По крайней мере в ближайшие лет двадцать — тридцать! — Гармон выразительно пожал плечами. — А этот хитрец Ландрет в свои земли и носа не кажет. Постоянно ошивается здесь, в Ярваннете. Все вынюхивает что-то, высматривает своими крысиными глазками. — Клара, наливавшая молоко для Эгала, резко повернула голову и метнула в сторону мужа возмущенный взгляд. — Да нет, я понимаю желание лорда Ландрета сменить правительство, но не за мой счет, если вы понимаете, о чем я говорю. — Он опять подмигнул Брилли. — Кстати, вы собираетесь на фестиваль на следующей неделе, Брилли?

— Опять будет фестиваль?

Гармон довольно улыбнулся.

— Лорд Ревил знает, что делает. Мелфаллан тоже неплохой правитель, но слишком уж беспокоится о возможных кознях герцога Теджара. Капитан Бартол побывал тут везде, всем рассказал об этой ведьме. — Гармон нахмурил брови и фыркнул. — Северяне! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на распространение сплетен!

— Помолчи, Гармон! — прервала мужа Клара. — Ты договоришься когда-нибудь!

— А что такого? Я говорю, что вижу! — возмущенно возразил Гармон. — Я ведь не выдумываю.

— Слишком много ты видишь! А мнение свое можно держать при себе. — Клара сердито тряхнула головой.

— Слушаюсь, жена. — Гармон пожал плечами и едва успел поймать съехавшую с колен тарелку. — Оп-па!

— Расскажи нам что-нибудь, папа! — потребовал Эван. — Пожалуйста!

— Значит, хотите послушать историю, мальчики мои? Хм-м…

Гармон задумчиво потер руки. Брилли взяла кружку чая, приготовленного Кларой. У Гармона был несомненный талант рассказчика, и девушка приготовилась слушать с не меньшим интересом, чем Эгал и Эван.

— Что ж, слушайте, — сказал Гармон, ласково глядя на маленьких сыновей. — Давным-давно, мальчики мои, когда еще не было на свете вашего дедушки и даже его дедушки, Ингалом правил Рахорсум. Но жил он не в Дархеле, а в более важном тогда городе — горной столице Айвервей. Над его замком возвышалось восемь шпилей, к нему вели восемь подъемных мостов, перекинутых через глубокий ров, а к ним подходили восемь дорог, и по этим дорогам ездили телеги и повозки. Где-то в горах недалеко от Айвервея устроили свое секретное обиталище ведьмы народа шари'а, называли его Колдовское Ущелье. Они жили в темных пещерах, и всю ночь напролет в них мерцали странные огни. Люди избегали этого места. Ведьмы читали там заклинания, насылая жуткие болезни на скот и на жителей деревень и городов. Коровий корм мгновенно превращался в гниль, у свиней распухали головы. Еще колдуньи воровали детей, таких вот, как ты, малыш Эгал, и как ты, мой Эван, для проведения своих ужасных обрядов. Страшные вещи творились в Колдовском Ущелье.

— Они воровали детей? — спросил, тараща глаза, Эгал. — А что происходило потом с этими детьми?

— Никто не знает, — мрачно сообщил Гармон.

Брилли медленно поставила чашку на стол и печально взглянула на свои дрожащие пальцы. То, что она знала из книг, совсем не походило на рассказ Гармона. Согласно записям ее предшественниц, герцог Рахорсум получил высокие титулы гнусным, обманным путем. Это он, а не жившие в то время колдуньи, натворил множество отвратительных дел.

«Неужели кто-то из нас воровал детей? Для чего?» — подумала она и печально посмотрела на мальчиков.

Гармон откашлялся, довольный, что так сильно заинтересовал сыновей.

— Так вот, как я уже сказал, ведьмы насылали смертельные болезни на мирных жителей наших земель и однажды добрались до самого сына и наследника герцога Рахорсума. Они издевались над ним, затуманили его мозг своими проклятыми заклинаниями, а потом убили. Герцог Рахорсум не выдержал такой наглости. Он созвал всех Верховных лордов на совещание и советовался с ними восемь дней и восемь ночей.

Гармон взял со стола большую кружку и хлебнул чая, смакуя момент.

— А что дальше? — нетерпеливо спросил Эван.

— Дальше? Они собрали огромную армию, двинулись в горы, нашли после долгих и утомительных поисков Колдовское Ущелье и принялись расправляться с ведьмами. Грандиозной была эта битва с магией и дорогого стоила, скажу я вам! Некоторые солдаты вспыхивали как факелы и моментально сгорали. Другие были затоптаны собственными лошадьми, заколдованными черными силами, третьи погибли от удушья.

Рассказывают, будто им сдавливали горло невидимые руки. Кто-то из воинов бросился бежать — бедняги провалились в образовавшиеся откуда ни возьмись расщелины и пробоины. Некоторые ведьмы обернулись чудовищными кошками и кинулись, сверкая в темноте желтыми глазищами, на противников. Их когти резали, как кинжалы, убивая солдат на месте. Тогда сам герцог Рахорсум прорвался в глубь Колдовского Ущелья, туда, где скрывались предводительницы проклятого ведьминского полчища, и вырвал их сердца. — Гармон вздохнул. — Так Верховные лорды и очистили нашу землю от черни и страданий, и все опять зажили счастливо.

— А детей нашли? — обеспокоенно спросил маленький Эгал.

— Только нескольких. — Гармон пригрозил сыновьям пальцем. — А другие пропали без вести.

— А сейчас существуют ведьмы?

Глаза Эвана мечтательно горели, наверняка он представлял себя на месте отважного Рахорсума, воюющего со злобными ведьмами.

— Нет. Рахорсум уничтожил их, не оставил в живых ни единой!

Брилли отвела взгляд в сторону. Рассказ Гармона сильно расстроил ее, заставил о многом задуматься. Ненависть к колдовству не угасла с годами, но почему?

— А вдруг все-таки кто-то из них уцелел? — спросил Эван.

— Нет, — заверил его отец. — С ними покончено.

Эван выглядел разочарованным.

— А что, если какая-то колдунья спряталась где-нибудь и до сих пор живет?

— Нет же, мой мальчик! В любом случае тебя это не должно волновать. — Гармон поднялся. — Отнесите-ка мою тарелку в мойку, ребята, и помогите маме. А вы что, уже уходите?

Он удивленно посмотрел на Брилли, собравшуюся в путь.

— Да. Мне еще надо успеть к одним людям. — К счастью, это было правдой, поэтому прозвучало довольно убедительно. — Большое спасибо за вкусное угощение, Клара.

— А я надеялась, вы побудете еще… — воскликнула Клара, явно огорченная.

Брилли улыбнулась ей.

— В другой раз непременно.

— Приходите к нам! — пробасил Гармон. — И поскорее.

— Обязательно приду. До свидания.

Она понимала, что повела себя несколько странно — собралась слишком поспешно и неожиданно, но скрывать свое испорченное настроение больше не могла.

«Как нехорошо все вышло, — думала она, проходя по двору Джакобисов. — Бедная Клара! Для нее наши встречи так много значат. И почему эти глупые выдумки оказывают на меня такое воздействие?»

Размышляя так, она шла по тропинке в Назеби. «Может, я обманываю себя, считая, что принадлежу миру этих людей или что они принадлежат моему миру? Как вели себя много лет назад мои предшественницы? Неужели они действительно воровали детей?»

Брилли снова вышла на дорогу к Амелину. Проезжавший мимо фермер приветливо махнул ей рукой, а молодой пастух, гнавший стадо овец домой, приостановился и кивнул, провожая ее взглядом.

«Как вели бы себя эти люди, если бы знали, кто я? — думала Брилли. — Здоровались бы, радовались бы встрече со мной?»

Ей представились лица людей, искаженные ненавистью и отвращением.

В тот день, когда Брилли пряталась под набережной в Назеби, ей в голову лезли разные мысли: в ней кипело зло на наглого капитана, ее раздражала поднятая им паника, но тогда она не чувствовала страха. Люди Амелина и Назеби казались настолько знакомыми и любимыми…

Любовь, писала Тора. На все вопросы ответит любовь.

«Неужели и Гармон отвернулся бы от меня, если б узнал правду?» — с грустью размышляла Брилли.

Взойдя на вершину холма, она взглянула на гавань и сразу поняла, почему именно о ведьмах заговорил сегодня Гармон. На воде красовался корабль Бартола, белоснежные паруса его гордо развевались на ветру. На палубе суетились матросы, одетые в светлые чистые рубахи. По всей вероятности, северный капитан опять явился для встречи с Ревилом.

Брилли остановилась посередине дороги, охваченная страхом, терзаемая сомнениями. Громкий окрик заставил ее очнуться.

— Эй, мисс! Не стойте на пути!

Она повернула голову, увидела человека в повозке и отступила в сторону.

— О, простите меня.

Брилли предстояло принять важное решение: дорога к окраине Амелина, а именно оттуда шел сегодняшний Зов, проходила через пристань, поэтому грозила ей серьезной опасностью. Поразмыслив немного, она твердо шагнула вперед.

Достигнув окраины столицы земель лорда Ревила, Брилли сразу почувствовала суету и волнение и вскоре поняла, в чем дело. На пристани среди тюков и тележек стояла группка разодетых людей. Она остановилась в тени навеса прибрежного постоялого двора и опустила голову, скрывая шляпой лицо. Никто из прохожих не обратил на нее никакого внимания, даже владелец постоялого двора, глазевший с порога своего заведения на собравшихся лордов.

В центре группы знатных людей стояли граф Мелфаллан и леди Сари. Мелфаллан разговаривал с Ревилом, чуть поодаль стояли лорд Ландрет и капитан Бартол. Лорд Ревил, в бархатном берете, идеально сшитом парчовом камзоле синего цвета и черных чулках. Его короткая бородка забавно подпрыгивала при разговоре. Они с Мелфалланом говорили, видимо, о чем-то смешном, потому что постоянно посмеивались.

Лорду Ландрету и капитану Бартолу было явно не до смеха. Они стояли с мрачными лицами, не принимая участия в разговоре. Брилли приподнялась на цыпочки, пытаясь услышать, о чем у них идет речь и чем так недоволен Ландрет.

— О чем они разговаривают? — спросила у хозяина постоялого двора толстая повариха.

— Наверное, о ведьмах. Эй, мальчик! Подойди к ним поближе и послушай для меня, о чем они там беседуют, — обратился хозяин к одному из юных работников с кухни.

Парнишка с готовностью пошел к пристани и скрылся между тюками.

— Неужели, разговаривая о ведьмах, можно так смеяться? — Повариха развела руками.

Хозяин пожал плечами:

— Вон тот — капитан Бартол. Этот тип и распустил слухи о ведьмах. Эти северяне лучше бы не приезжали в наши края. Только народ баламутят. — Он громко сплюнул.

Лорд Ревил сказал еще что-то и расхохотался, а Мелфаллан дружески хлопнул его по плечу и с улыбкой повернулся к жене. Леди Сари, находившаяся на последнем сроке беременности, уже не могла скрывать, что ей тяжело, особенно в столь солнечный день. На фоне медно-рыжих густых волос и яркого платья ее лицо выделялось неестественной бледностью. Мелфаллан, заметив это, заботливо взял ее под руку и повел прочь с пристани. Остальные двинулись за ними, разговаривая друг с другом и кивая.

Брилли отступила назад, прижимаясь к стене постоялого двора, потом поспешно завернула за угол и нырнула в тень аллеи.

«Самое время бежать отсюда», — сказала она себе, торопливо шагая вниз по дорожке.

Сзади послышались чьи-то шаги и возбужденные голоса, и ее сердце сжалось от страха.

— Эй! Женщина! Стой! — Брилли сразу узнала голос Бартола. — Стой, слышишь, что тебе говорят?

Она осмелилась повернуть голову и увидела двух бежавших за ней матросов в светлых рубашках. Бартол указывал на нее рукой, возбужденно говоря что-то. Мелфаллан, Сари, Ревил и Ландрет стояли рядом, растерянно глядя ей вслед.

Нельзя терять ни секунды! Быстро осмотревшись по сторонам, Брилли рванула к зданию постоялого двора, влетела в заднюю дверь, стремительно пробежала по длинному коридору и вошла в кухню. Несколько девушек в передниках чистили горшки, а у печи сидел парень. К нему-то и обратилась Брилли.

— Не подскажете ли, в каком номере остановился мастер Сорсон? — спросила она, пытаясь казаться как можно более спокойной, стараясь не обращать внимания на торопливые шаги пробежавших мимо матросов. — Дело в том, что его жене требуется помощь, а я целительница. Сами понимаете, речь идет о вещах деликатных, поэтому я не стала спрашивать о Сорсоне у главного входа.

Парень поднял голову.

— Вам надо обратиться к хозяину. Его стол стоит на втором этаже, лестница вон там. Только его придется долго ждать. Он, понимаете ли, очень занят. Наблюдает за лордами.

— Рейзон! — зашипела на него одна из девушек, бросая в его сторону осуждающий взгляд. — Попридержи язык!

Она с опаской выглянула за двери.

Парень усмехнулся:

— А что такого? Правду ведь говорю. Только не перепутайте лестницу. Вам нужна та, что справа.

— Спасибо, — поблагодарила его Брилли и поспешила к указанной лестнице.

Взлетев по ступеням наверх, она очутилась в небольшом коридорчике, в котором, к ее счастью, никого не было. Стол хозяина стоял у стены.

Брилли поставила посох за темную тяжелую занавеску, мысленно прощаясь с ним на случай, если не удастся забрать его, сняла с головы шляпу и засунула ее вместе с сумкой под юбку. Гармон очень хотел видеть ее беременной!

Медленно, поддерживая низ живота, как обычно делают ожидающие ребенка женщины, она принялась спускаться по лестнице.

Хозяин все еще стоял в проеме двери, прислонившись к косяку. Брилли спокойно, тяжело переступая с ноги на ногу, приблизилась к нему, кивнула и не торопясь вышла на улицу. Хозяин бросил на нее рассеянный взгляд. На расстоянии пятидесяти футов, едва различимый сквозь толпу, Бартол стоял на том же месте, всматриваясь в тень аллеи. Мелфаллана и его супруги не было видно, а Ревил беспокойно расхаживал рядом с капитаном.

Брилли зашагала в противоположном направлении, неторопливо, осторожно, как подобает беременной. На самой окраине города она остановилась, зайдя за пышные кусты, достала из-под юбки шляпу и сумку и устало присела на металлическую изгородь.

«Негодяй этот Бартол! И как он узнал меня? — подумала Брилли. — Неужели запомнил мое лицо? Или шляпу?»

На ее губах вдруг заиграла улыбка, и она закрыла лицо руками, представляя, как посмеялись бы Гармон и Клара, узнав о ее сегодняшних приключениях. Но времени для веселья не оставалось — из противоположной части города все настойчивее слышался Зов.

Она поразмыслила, куда могли направиться лорды. В голову пришло два варианта: либо на постоялый двор, либо в особняк Ревила, что находился на вершине склона, возвышаясь над ровным рядом рыбацких домиков. Но и то, и другое располагалось на главной улице, перпендикулярной пристани. На дорогу окольными путями у нее бы ушло слишком много времени, а Зов становился все отчетливее: будущее сливалось с настоящим. Он доносился из хижины лесника. Его дочь страдала от заражения раны. Сейчас у нее был жар, который вполне мог привести к фатальному исходу.

Брилли вышла из кустов на дорогу, засовывая шляпу в сумку, и поспешила обратно в город, внимательно наблюдая за людьми, ощущая, как по телу разливаются колдовские силы. Компания Мелфаллана, как она и предполагала, удалилась с пристани, а толпа зевак рассосалась. Зов влек ее к себе, примеряя нынешнюю ее сущность к десяткам грядущих.

У ворот небольшого домика, одного из четырех, выстроенных в прямую линию, она приостановилась. Тщательно вымытые белые доски стен говорили о проведенной недавно генеральной уборке. Кругом была чистота, у крыльца росли восхитительные цветы, они создавали праздничную атмосферу, поднимали настроение. Брилли открыла калитку и решительно вошла.

Стук в дверь повлек за собой какой-то шум, через несколько мгновений послышались шаги. Дверь открыла женщина средних лет. Ее мать, сразу определила Брилли.

Хозяйка удивленно посмотрела на гостью.

Брилли почувствовала, как из комнаты, что располагалась за гостиной, на нее повеяло болезненным жаром девочки. Ногу ее, покрытую холодным компрессом, мучительно дергало.

— Я Брилли Мефелл, целительница. Узнала в городе о вашей беде и подумала, что должна взглянуть на вашу дочь, — сообщила она женщине.

— Мефелл? Я слышала о вас, мисс, — нерешительно ответила та. — Какая вы молодая!

— Да, — признала Брилли, смутившись.

— Что ж, входите, раз пришли. — Хозяйка распахнула дверь в гостиную и указала на смежную комнату. — Вот сюда. Может, вам удастся чем-нибудь помочь. Я приглашала старика Маркома, но компресс, который он наложил, кажется, не оказывает никакого воздействия. Она наступила на сломанную раковину, сильно порезала ступню, а теперь вся горит. — Голос матери дрогнул. — Она любимая у отца. Он отправился сейчас в Ярваннет, собирается разыскать дворцового лекаря. Очень сомневаюсь, что на его просьбу откликнутся.

— Как ее зовут? — спросила Брилли, когда женщина открыла дверь в спальню.

— Янна. А меня — Марта.

На лице Марты отражались страшная тревога, страх и отчаяние. Теперь она не скрывала своих чувств. Брилли положила ладонь на ее руку.

— Принесите мне, пожалуйста, теплую воду и чистые тряпки. Посмотрим, как можно помочь вашей Янне.

Она прошла в комнату, склонилась над кроватью девочки и дотронулась до ее лба. Янна распахнула большие голубые глаза, подернутые туманной пеленой, и недоуменно взглянула на незнакомку. Она была красивым ребенком с пухлыми губками, волосами пшеничного цвета и рассыпавшимися по носу веснушками.

— Здравствуй, Янна.

— Здравствуй. Ты кто?

Брилли села на край кровати.

— Я целительница. Услышала, что ты болела, и пришла.

— Я и сейчас болею, — поправила ее Янна с обидой в голосе, свойственной юному возрасту.

Брилли почувствовала отголосок боли в собственной ступне и жаркую волну, разлившуюся по телу. Настоящее полностью смешалось с будущим, пробуждая Монстра. Она проверила пульс девочки, затем обхватила пальцами ее запястье и легонько сдавила его. Не с каждым пациентом контакт возникал с первых секунд, когда не требовалось ощупываний и поисков. Наверняка у них с Янной было много общего. Она улыбнулась.

— Верно, ты болеешь, но очень скоро поправишься. В следующий раз непременно смотри себе под ноги!

Янна закатила глаза.

— Как надоело слышать одно и то же! Все только это и твердят мне по десять раз.

— Я сказала один раз и больше не повторю, договорились?

— Хорошо.

В комнату торопливо вбежала Марта, неся тазик с водой и множество тряпок. Брилли поднялась с кровати, достала травы из сумки и задумчиво уставилась на них. Теперь ей требовалось убедить мать в том, что она собирается прибегнуть к помощи действенных зелий, ведь нельзя же сказать, что лечение практически закончено. Внимание привлек большой пузырек необычной формы, выглядывающий из приоткрытой сумки. Она взяла его и добавила в теплую воду несколько капель находившегося в нем масла.

— Овечий жир отлично помогает снять жар. Сейчас мы перевяжем рану. Надеюсь, мои лекарства не подведут.

Брилли повернулась к Янне и подмигнула.

— Я тоже надеюсь.

Марта недоверчиво наблюдала за движениями Брилли.

— А ты настоящая целительница? — бесцеремонно спросила девочка. — Ты ведешь себя не так, как остальные.

— Почему ты так решила? — поинтересовалась Брилли.

— Другие щиплют себя за подбородок. — Янна опустила уголки рта, веки, изображая, по всей вероятности, старую бабку. — Они заставляют есть что-нибудь мерзкое, потом долго шепчутся с мамой в углу.

— Правда? — Брилли ущипнула себя за подбородок, опуская веки. — Теперь я похожа на них?

Янна захихикала.

— Янна! — воскликнула Марта с упреком.

— О, ничего страшного. Быть может, со временем я стану обижаться на подобные вещи, но сейчас… — Она улыбнулась. — У молодости есть свои преимущества.

Марта нахмурила брови. Сейчас ей было явно не до веселья. Но, взглянув на просиявшее лицо дочери, она с облегчением вздохнула.

— Утром смените повязку, Марта, — порекомендовала Брилли. — Я покажу вам как.

— Хорошо. — Марта еще раз внимательно посмотрела на дочь. — Она выглядит лучше.

— Спасибо. — Брилли улыбнулась. — Наблюдайте за тем, что я буду сейчас делать.

Она промыла ступню Янны и наложила повязку, давая подробные пояснения Марте. По окончании процедуры Марта настояла на том, чтобы Брилли выпила чашку молока.

— Она действительно выглядит значительно лучше, — сказала Марта, вручив Брилли кусок пирога и молоко, восхищенно всматриваясь в ее лицо. — Сначала ведь я не поверила вам.

Брилли пожала теплую мозолистую руку Марты.

— С ней все будет в порядке. Я могу заглянуть к вам еще дня через два, чтобы удостовериться в этом.

— Приходите, пожалуйста, мисс! — Глаза Марты светились благодарностью.

— Тогда до встречи!

4

В особняке Ревила Мелфаллан провел Сари в ближайшую из комнат и усадил на стул. Жена улыбнулась ему с благодарностью, бледная как простыня. На лбу ее, у самых корней медно-рыжих волос, блестели прозрачные бусины пота. Сари сама настояла на том, чтобы он взял ее сегодня с собой, так как считала, что обязана присутствовать на подобных встречах. Мелфаллан внутренне выругал себя за то, что не сразу обратил внимание на ее состояние. Он не хотел, чтобы она ехала с ним сегодня, но не смог убедить ее остаться дома. В некоторых случаях, когда речь заходила о святых обязанностях добропорядочной жены, Сари проявляла особую настойчивость. В чем-то он был согласен с ней, но не собирался жертвовать ради этих глупостей их ребенком.

— Я вполне нормально себя чувствую, Мелфаллан, — сказала Сари и нежно отвела его руку. — Не стоит беспокоиться.

— Нет, ты чувствуешь себя не нормально, — возразил Мелфаллан. Она упрямо выпятила нижнюю губку.

По мнению Сари, благородная особа должна вести себя так будто не замечает своей беременности, особенно в чьем-либо присутствии. Граф считал это полным абсурдом и открыто высказал жене все, что думает по этому поводу, но она оставалась непоколебимой.

— Я не хочу спорить с тобой, — проворчал он, прилагая все усилия, чтобы не перейти на крик. Сари ненавидела, когда муж повышал голос, особенно в разговоре с ней, и долго обижалась, если ему не удавалось сдержаться. — Но сейчас придет целительница, и ты беспрекословно дашь ей возможность осмотреть себя. — Он оглянулся, услышав, как хлопнула дверь. В комнату вошел Ревил.

— Я послал за Каиссой, — сообщил кузен Мелфаллана и жестом дал указания страже занять позиции в углах и у дверей.

Другие солдаты остались у ворот главного входа в особняк. Бартол и Ландрет не пошли с ними, продолжив поиски ведьмы, и Коуртреи наслаждались их отсутствием.

— Не веди себя как глупый ребенок, Сари, — воскликнул Ревил.

Ему нередко удавалось убедить ее в чем-нибудь лучше, чем Мелфаллану. Но сейчас Сари была настроена решительно. Упрямо сверкнув глазами, она подняла голову.

— Я…

Мелфаллан перебил ее:

— В подобных случаях, любовь моя, я начинаю нервничать.

Выражение лица Сари мгновенно изменилось. Она ласково улыбнулась мужу. Леди Мионн с детства внушила дочери, что она никогда не должна причинять беспокойство мужу, что обязана потакать всем его прихотям, угадывать его желания.

— Я не хочу, чтобы ты волновался за меня, Мелфаллан, — убрав со лба рыжий локон, сказала Сари.

— Тогда…

— Ладно, — сдалась она.

Мелфаллан выпрямил спину и вздохнул. Сари с первых дней их супружеской жизни прилагала все усилия, чтобы угодить ему во всем. Почему-то ее старания оборачивались для него лишь дополнительными тревогами. Мелфаллан ничего не мог понять. Тем не менее он, как обычно, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Я волнуюсь за тебя. Пожалуйста, Сари, будь осторожнее. Срок приближается.

Сари проигнорировала напоминание о беременности и, по обыкновению, озорно склонила набок голову.

— Ты всегда с легкостью одерживаешь надо мной победу. — Она сказала это так, словно речь шла не об опасности потерять ребенка, а о незначительной любовной игре.

— Если бы эта битва имела хоть какой-то смысл, — буркнул Мелфаллан и позволил себе нахмуриться.

Она должна заботиться об их младенце, должна.

Сари хихикнула, заметив хмурое выражение его лица, и прикрыла рот ладонью. В ее глазах плясали задорные огоньки.

«Благослови меня, Океан, — растерянно подумал Мелфаллан. — Она так хороша, когда смеется».

К его великому облегчению, Сари выглядела уже лучше, а через несколько минут на пороге появилась целительница.

Негромко вздохнув, как настоящая благородная леди, Сари позволила ей увести себя в спальные покои.

Ревил наполнил вином два кубка, протянул один из них Мелфаллану и удивленно поднял бровь, заметив озабоченность в глазах кузена.

— У тебя не бывает подобных проблем, — пожаловался Мелфаллан.

— Потому что моя жена из Амелина, а не из северного Мионна, мой дорогой. Разница лишь в этом. — Он поднял кубок.

Мелфаллан и Ревил воспитывались в замке Ярваннет графом Одриком. Их отцы умерли, и они росли вместе, как родные братья. Ревила Мелфаллан считал самым близким из оставшихся в живых человеком. Если бы его доверие к кузену пошатнулось, он окончательно потерял бы смысл жизни. Ревил был безразличен к возможности стать графом, не питал к этому ни малейшего интереса. С самого детства он видел все трудности правления и не желал подобной участи. Иногда Мелфаллан завидовал брату: этот человек обладал удивительной способностью радоваться тому, что его окружало, был невероятно весел и относился к каждому из людей как к редкой драгоценности.

Оба они прекрасно знали Сари, хотя Ревил имел на нее большее влияние, и лишь Океану, наверное, известно почему.

— Женщины! — весело воскликнул Ревил. — Чего от них ожидать?

Мелфаллан поднял вверх указательный палец.

— Сари — не все женщины. Она — моя жена. Да утони та, которая обучила ее всем этим глупостям!

— Ну-ну, Мелфаллан. Я слышал, леди Мионн — женщина утонченная, с изысканными манерами.

— Пропади пропадом ее утонченность! — рявкнул Мелфаллан. — И она сама! — Он хлебнул вина и злобно взглянул на кузена.

— Не надо так громко кричать, — сказал Ревил, улыбаясь и кивая в сторону присутствовавших в комнате солдат. — Позволь напомнить тебе: Мионн — наша единственная северная союзница. И не стоит посылать ее так далеко, мой граф, она нам еще пригодится. — Ревил грациозным жестом поднял кубок с вином. — За здоровье — твое, Сари и вашего будущего наследника!

— За тебя, брат! — с чувством ответил Мелфаллан, чокаясь с кузеном.

— Пожалеем леди Мионн, по крайней мере до тех пор, пока у нас гостит северный капитан? — шутливым тоном спросил Ревил.

— Как хочешь. Но еще раз повторю: мою тещу утопить мало! А если твои солдаты подумают, что я говорю серьезно, то их следует опасаться больше, чем сплетен северных стран. — Стражники сдержанно улыбнулись шутке графа.

Из коридора послышался торопливый топот и возбужденные голоса, известившие о появлении капитана Бартола и Ландрета. Разговор Мелфаллана с Ревилом прервался, и Мелфаллан искренне пожалел об этом. Кузен всегда давал ему дельные советы, а сейчас он особенно нуждался в его поддержке. Ревил много раз помогал им с Сари выяснить отношения после вспыхнувшей без видимых причин ссоры. Скандалы отдаляли супругов друг от друга и всегда оставляли на сердце неизгладимый след.

«Забудь об этом, по крайней мере на время», — скомандовал себе Мелфаллан, когда Бартол и Ландрет появились на пороге.

Физиономия Ландрета выражала недовольство, от этого он казался еще более отвратным. Оба вошедших низко поклонились Мелфаллану, затем — Ревилу, но в каждом их движении сквозило притворство. Как изящно кланялись эти лицемеры! И как нестерпимо захотелось Мелфаллану повесить их прямо сейчас!

— Нигде не нашли ее, ваша светлость, — сообщил Бартол с досадой.

Мелфаллан не сомневался, что капитан искренне опечален. Еще бы! Ведь он старался на благо своего герцога и стремился помочь ему в осуществлении его грязных замыслов.

— Слава Океану, со мной всегда мой амулет. — Бартол дотронулся до торгового знака на груди и с облегчением вздохнул. — Наверняка эта ведьма применила какие-то заклинания, чтобы исчезнуть.

Мелфаллан прищурил глаза и ничего не ответил. Он был убежден в том, что капитан не верит в глупые россказни о магических чарах. Ему приходилось разыгрывать из себя дурака, дабы угодить Теджару. Бартол уставился в глаза Мелфаллану, и тот увидел в них затаенную усмешку.

— Не расстраивайтесь! — воскликнул он наконец наигранно беззаботным тоном. — Ревил приглашает нас всех на обед. Угощения у него всегда отменные, вполне соответствуют дархельским стандартам, уверяю вас, капитан! А вы, лорд Ландрет? Останетесь с нами? У Ревила есть любимое вино вашего отца. — Он манерно повернулся к кузену. — Так ведь, дорогой мой?

— Из лучших сортов винограда! — торжественно сообщил Ревил, отлично подстраиваясь под игру Мелфаллана.

Напыщенностью он никогда не отличался, но был прирожденным актером и не терялся, когда ситуация требовала лицедейства.

Глаза Ландрета, почувствовавшего, что над ним издеваются, злобно заблестели. Он считал Ревила, подобно многим другим льстивым придворным Теджара, неплохим человеком, но глупым лордом, и его сегодняшнее поведение явно задело толстяка.

— Извините, ваша светлость, но я вынужден вернуться на корабль, — сказал Бартол. — Кто знает, какой вред может причинить моим людям эта женщина, особенно сейчас, когда знает, что я видел ее?

Он вытащил носовой платок из внутреннего кармана и протер лоб. Лицо Ландрета мгновенно отобразило ту же озабоченность. Они с Бартолом повернулись друг к другу и обменялись понимающими кивками.

— Очень сомневаюсь, что она способна навредить кому-то, капитан. Эти байки о ведьмах шари'а — детские сказки, не более того! — ответил Мелфаллан.

— Меня беспокоит, что вы относитесь к этой проблеме подобным образом.

Бартол озабоченно нахмурил брови. Мелфаллана забавляла эта игра. У него и так хватает проблем, и на глупые поиски какой-то девчонки, даже для ублажения гостя, не хотелось тратить время.

— Как знаете, — ответил Мелфаллан, отхлебнул вина и умышленно покачнулся.

Бартол пристально посмотрел на него.

«Наверняка думает, что граф Ярваннета выпил кубка три вина, пока они с Ландретом гонялись за ведьмой, и уже представляет, как доложит об этом герцогу».

Мелфаллан был доволен своей выходкой.

«Не пропусти ни малейшей детали, шпион», — подумал граф и улыбнулся.

— Мне очень жаль, что вы не сможете составить нам компанию! Но я вас понимаю: для капитана самым главным в жизни является его корабль. — Таким образом он ясно дал понять, беседа окончена, и кивнул в ответ на поклоны Бартола и Ландрета. — Итак, до завтра или до послезавтра, капитан!

Можете прийти ко мне в замок в послеобеденное время, я буду рад уделить вам внимание.

Бартол колебался, по-видимому, ожидая от графа более вежливых слов на прощание, а Мелфаллан нарочно больше ничего не добавил. Молчание затянулось, и Бартол, резко развернувшись, решительно вышел из комнаты. Ландрет поспешил следом, походя на гребную лодку, привязанную к корме отплывающего корабля. Через несколько минут послышался звук захлопнувшейся за ними входной двери.

— Отлично ты сыграл, Мелфаллан. — Ревил отпил вина и улыбнулся. — Неплохой из тебя получился пьяница!

— Я старался.

— Удивительно, как Ландрет не стесняется так открыто водить дружбу с твоим неприятелем!

— Он знает, что для меня это дело привычное. Я не раз наблюдал его гнусные выходки и ничего не предпринимал.

Ревил знаком приказал солдатам удалиться, и они остались одни. Мелфаллан нервно прошелся по комнате.

— Как ты считаешь, Ревил, чего хочет добиться Бартол своими сплетнями о колдуньях? По мнению Энниса, он действует по указанию Теджара, и Ландрета привлекли к этому не случайно.

— Я доверяю интуиции старика Энниса. Только не желаю, чтобы из-за идиотских вымыслов страдали мои люди. Они всех переполошили.

— А кто эта женщина, которую преследовали солдаты Бартола? Ты ее знаешь? — полюбопытствовал Мелфаллан.

— Да. Ее зовут Брилли Мефелл. Она целительница, отзываются о ней весьма лестно, довольно молода, почти девчонка. Каисса расскажет о ней более подробно после осмотра Сари. Надеюсь, вы останетесь у меня на ночь? Я буду рад.

Мелфаллан вздохнул.

— С удовольствием бы принял твое предложение. До родов Сари еще целый месяц, не меньше… Но… Почему она никогда не прислушивается к разумным доводам? У меня не хватаеттерпения спорить с ней!

Ревил усмехнулся:

— Такова участь мужа, Мелфаллан. Когда мы выясняем отношения с Соланж, победительницей каждый раз оказывается она. Почему так случается, я понятия не имею.

Он пожал плечами и внимательно посмотрел на брата.

— Мне кажется, ты слишком много нервничаешь. И это меня очень беспокоит.

— Спасибо за беспокойство, но то, что происходит со мной, — явление обычное. Такова уж доля графа — нескончаемые проблемы, заботы… — Мелфаллан развел руками и улыбнулся, будто речь шла о чем-то незначительном, но Ревил слишком хорошо его знал и понимал, что все не так просто. Он взял со стола бутылку и вновь наполнил вином кубок Мелфаллана.

— Жаль, что не могу тебе ничем помочь.

— Ты и так помогаешь мне. Только оставайся собой, Ревил. Не меняйся под чьим-нибудь влиянием, — с грустью ответил Мелфаллан.

— Я тоже ужасно скучаю по деду, мне его не хватает. Он нам обоим заменил отцов. Казалось, ему не страшна никакая угроза… Удалось что-нибудь выяснить, кто это сделал? — спросил Ревил, угадывая ход мыслей кузена.

— Нет. Боюсь, нам никогда не узнать правды… Я безумно устал опасаться всех и вся, оглядываться по сторонам, в каждом верном слуге в замке видеть предателя! Я подозреваю кое-кого, но доказать, что это сделал именно этот человек не могу. С радостью избавился бы и от Садона, и от Ландрета, но на каком основании? Если бы у нас и имелись какие-то доказательства, Теджара нам все равно не переспорить. Он собирается сделать Садона графом, и лишь Океану известно, что тогда начнется. Думаю, будет война.

Ревил фыркнул:

— Последний глупец этот Садон, если рассчитывает, что Теджар назначит его графом Ярваннета. У Теджара найдется с несколько десятков лордишек, которые на этом посту будут для него более удобны и выполнят все его указания. К тому же Теджар ненавидит Коуртреев, всегда терпеть нас не мог. Нам следует поостеречься, пока Теджар является герцогом, в особенности это касается тебя, Мелфаллан. Кстати, Соланж получила письмо из Аирли. Наша тетка тоже осторожничает — не была в Дархеле уже несколько месяцев.

— Так продолжаться не может, — с горечью в голосе сказал Мелфаллан. — Кто-то должен изменить ситуацию.

— Кто-то уже изменяет ее — при помощи идиотских выдумок о ведьме в моем порту! — Ревил сильно нахмурил брови. — Я не допущу, чтобы этот капитанишка портил жизнь моим людям! Надеюсь, мой граф меня поддержит? — Он испытующе посмотрел прямо в глаза кузену.

— Ведьм шари'а не существует, братик. — Мелфаллан выдержал паузу. — Это легенда.

Ревил энергично закачал головой.

— Дело не в этом. Меня не интересует, являются ли шари'а легендой или существуют в реальности. Я не хочу, чтобы мисс Мефелл пострадала из-за негодяя Бартола!

Ревил резко отвернулся и налил себе еще вина. Мелфаллан подумал, что сегодня им с кузеном суждено напиться, и устало провел рукой по светлым волосам. Ревил был замечательным лордом, преданно любил свой народ и получал в ответ признание и восхищение. Но он не имел права требовать от Мелфаллана принятия категоричного решения и прекрасно знал об этом.

— Ревил… — начал было граф.

— Извини, — пробормотал Ревил, не глядя на кузена. — Я не должен давить на тебя. Но это так несправедливо! Мисс Мефелл — молодая женщина с хорошей репутацией, отличная целительница! Позволь мне пригласить сюда Каиссу. Она подтвердит мои слова… Она расскажет…

— Не стоит ее звать. Я тебе верю, — перебил его Мелфаллан.

Ревил недоверчиво уставился на него.

— Что? Веришь мне на слово?

— Насколько я понял тебя, твоя Каисса высокого мнения об этой целительнице. Ты доверяешь ей, я доверяю тебе. Мне не нужны подтверждения и доказательства. У меня должен быть хоть один человек, на которого можно положиться…

Мелфаллан закусил губу и наморщил лоб, сознавая, что сказал больше, чем стоило.

Ревил взял его руку и крепко сжал.

— Герцог Теджар предпочитает не доверять никому. Ты мог бы взять в этом с него пример, по крайней мере многие посоветовали бы тебе действовать именно так. Но во мне не сомневайся. Ты — мой граф, и я останусь предан тебе при любых обстоятельствах, помни об этом.

Он торжественно поднял кубок, осушил его одним глотком, поднял бутылку и с удивлением заявил, переходя, к облегчению Мелфаллана, к другой теме:

— Кажется, это был мой четвертый кубок, а это значит, что пора прекращать пьянствовать и приступать к ужину.

— Ничего страшного в том, что мы выпиваем сегодня, — небрежно заметил Мелфаллан.

Его кузен умел пить весело и задорно и никогда не страдал наутро от головной боли. Ему вдруг нестерпимо захотелось напиться с двоюродным братом, как бывало раньше, чтобы без стыда отпускать идиотские шуточки, распевать вместе непристойные песни, а потом забыться крепким сном. Здесь, вдали от Тиоля, под чуткой охраной солдат Ревила достаточно безопасно. Сари отдыхает, поэтому не станет надоедать упреками и уговорами.

— И если напьемся, ничего ужасного не произойдет, — твердо заключил он.

— Ты так считаешь? — Ревил моргнул и расплылся в довольной улыбке. — Неплохая мысль, мой граф. Давненько я не видел тебя пьяным. А мне это доставляет истинное удовольствие: в таком состоянии ты забываешь, что не умеешь петь.

— Я припомню тебе эту издевку, негодник ты эдакий!

Мелфаллан кивнул на бутылку.

— Только после вас! — Ревил согнулся в глубоком поклоне, отлично имитируя Бартола. Мелфаллан разразился хохотом. — Итак, с нетерпением жду, когда вы запоете, ваша светлость. — С добродушного лица Ревила уже не сходила улыбка.

— Только после вас, милорд. И отныне называйте меня «ваше светлейшество», а не просто «ваша светлость». — Мелфаллан на мгновение задумался. — Нет, лучше «ваше превысокое светлейшество». Да, так мне нравится больше.

— Ах! И с каких это пор вы стали «превысоким светлейшеством»?

— Только что. — Мелфаллан величественно взмахнул рукой. — Графы делают, что им вздумается! Вы слышали об этом?

— Нет. Неужели это правда? — спросил Ревил. Они взглянули друг на друга с шутливой важностью.

— Уверяю вас.

— Они только не могут петь, даже если очень сильно захотят, — учтиво поправил его Ревил и рассмеялся. — Уж этому тебе никогда не научиться, Мелфаллан. И сегодня вечером ты в который раз подтвердишь мои слова. Но я на все готов.

Он расхохотался еще громче, обнял Мелфаллана за плечи, и они вышли из комнаты.

В тот вечер Брилли устроилась у входа в пещеру и просидела так, глядя на море, до рассвета. Затем зашла внутрь и достала с полки дневники, желая освежить в памяти знания об инфекциях. Когда косые лучи Дневной звезды озарили лестницу, она все еще увлеченно читала.

Чаще всего Зов, приходящий к Брилли, был связан с травмами — ушибами, ожогами, ножевыми ранениями. Иметь дело с лихорадкой ей приходилось крайне редко. Почему? Женщины-целительницы знали множество способов снижения жара и борьбы с заражением, единственное, против чего они не имели надежных средств, — зимний мор. Если какое-то лекарство помогало людям в первую чумную зиму, то оказывалось совершенно бездейственным в следующую. Почему Зов никогда не являлся ей от больного чумой? В записях других колдуний она тоже не встречала рассказов о подобном лечении, но ни одна из них никогда не страдала во время мора. Почему? Возможно, их колдовское чутье предохраняло от столкновения с инфекциями, но некоторые колдуньи часто занимались исцелением от лихорадки.

Брилли состроила рожицу, ничего не понимая.

Почему другие не терзали себя раздумьями, по крайней не посвящали им так много времени? Она знала о своих способностях так мало, а книги ничего не объясняли, порой еще больше сбивали ее с толку.

Что есть Зов? Откуда она знает, когда и куда должна идти? Как чувствует, что произойдет в будущем? Почему ее магия время от времени утихает и почти не дает о себе знать? Что заставляет ее слушать и ощущать мысли и переживания других людей и почему иногда она улавливает их с расстояния полмили, а в другие дни — лишь когда находится совсем рядом?

Размышления привели Брилли к единственному умозаключению: магия действует по собственной воле, ничего не спрашивая у владелицы. Это сводило с ума.

Почему колдуньями рождались только женщины? Среди них не было ни одного мужчины. Хотя передать колдовской дар по наследству мог кто угодно. Одна из пещерных обитательниц выяснила, что ее бабушка относилась к роду шари'а и что внучке перешли ее магические способности через сына. Колдовство проявлялось в разных людях в совершенно различной степени. Марленда, например, едва замечала свои необычные таланты, а Брилли ощущала их присутствие с самого детства. С чем это связано? Кровь аллемани, смешиваясь с кровью шари'а, не ослабляла колдовских способностей. У всех жительниц пещеры кто-то из предков принадлежал к народу аллемани, и в самой Брилли имелась их кровь.

В некоторых книгах приводились подробные описания магических трюков, слова заклинаний, описывались наиболее интересные из чудесных явлений. Но как ни старалась Брилли применить заклинание, предназначенное для перемещения громадных камней, ей не удавалось сдвинуть с места и мельчайшую песчинку, а попытка вызвать штормовой ветер не приводила даже к небольшому сквозняку в ее пещере. Нет, она определенно была не способна на подобные вещи. Но и описания лечения больных очень часто не совпадали с ее практикой.

Многие колдуньи задавались рано или поздно теми же самыми вопросами. Быть может, кому-то из них удалось что-нибудь выяснить, но Брилли оставалась пока в полном неведении. Она представила вдруг, как будет изучать магию ее наследница, и довольно улыбнулась. Такое иногда случалось: преемница появлялась в пещере до смерти предшественницы, и они жили на протяжении какого-то времени вместе, обмениваясь опытом и впечатлениями. Отец Океан не мог выполнить все пожелания людей, но самые заветные иногда исполнял. Брилли хотела встретиться с наследницей больше всего на свете и никогда не расставалась с надеждой.

Она часто представляла себе женщин, которые жили в пещере до нее. Как они выглядели? О чем мечтали? К сожалению, оставшиеся после них дневники не могли говорить, не могли ответить на столь часто задаваемые ею вопросы.

Все эти женщины не отказались при жизни от своего дара, подобно матери Брилли. Убеждения Джокатер были твердыми и непоколебимыми, а ее молчание — глубоко осознанным решением. А ведь именно оно отделяло их друг от друга, из-за него Джокатер смотрела на дочь как на разочарование и помеху. Если бы мать вела себя по-другому! Сколько радости и счастья познали бы они вдвоем, сколько интересного открыли бы для себя в способностях друг друга! Брилли представила, что у нее есть маленькая дочка-колдунья, и сердце радостно подпрыгнуло. Она дала бы своей малышке все то, так старательно избегала несчастная Джокатер, восполнила бы бессмысленную пустоту и подарила бы таким образом покой духу усопшей матери.

Быть может, однажды… С благословения Царицы Морской Девушка вздохнула, не желая думать о том, что ее мечты могут так и остаться мечтами.

В воздухе пахло приближающимся дождем. Брилли качнулась на стуле, отклоняясь на задних ножках к стене, сморщила нос, задумчиво скинула с ноги туфельку, потом — другую.

«Почему дожди идут чаще осенью? — подумала она, прислушиваясь к движению ветра. — Кто определяет, когда начать шторм, когда — грозу? Отец Океан? А чем в таком случае Он руководствуется? Возможно, когда-то я доберусь до ответов…»

Брилли вернула стул в исходное положение и взяла из стопки следующую книгу, но не открыла ее, а задумалась над процессами, происходившими в собственном организме. После тех редких случаев, когда ей доводилось спасать людей от жара, она была вынуждена прилагать все свои усилия в борьбе с Монстром, а потом на протяжении нескольких дней чувствовала себя совершенно разбитой. Сегодня, после лечения Янны, Брилли ощущала сильную слабость, ей казалось, что-то опустело внутри. Руки слегка дрожали, а голова шла кругом. Но щеки оставались прохладными и гладкими, как обычно, жара не было.

Тщательно поразмыслив над своим состоянием, Брилли фыркнула, догадавшись, в чем дело. Она до сих пор не завтракала.

«Как быстро летит время!» Брилли взглянула на солнечные лучи, озарявшие лестницу, и удивилась. Приближался полдень. Она решительно поднялась со стула, отложив книгу, и направилась в буфетную.

На полке лежал кусок сыра и ломтик засохшей булки, купленной неделю назад в Назеби. Зачерпнув из лужицы чистой воды, Брилли взяла сыр и хлеб, вернулась в комнату и раскрыла старую книгу в потрепанном переплете. Наверняка это был не оригинал, а сделанная кем-то копия. Дневник Торы переписывали четыре раза, об этом свидетельствовала надпись на первой странице.

Брилли открыла оглавление и нашла то, что искала: овечий жир.

«М-да, — подумала она, — Лорена упала бы в обморок, если бы услышала, для чего я порекомендовала это средство!»

Лорена не терпела некомпетентности: нелестные отзывы о других целителях занимали у нее порой несколько страниц. В случае с Янной Брилли выбрала овечий жир просто потому, что ей понравился пузырек и потому, что Марта в этом явно ничего не смыслила. Но если бы ее рецепт услышал опытный лекарь, сразу заподозрил бы неладное. Следует быть осторожнее! Подобная оплошность может привести к страшнейшим последствиям. Грызя черствую булку, Брилли пролистала страницы книги, посвященные лекарственным растениям.

Дитя мое, — писала Лорена, — помни: инфекция распространяется по всему телу. Убей ее, и человек вылечится. Кроме того, знай: организм сам борется с заражением при помощи естественных защитных сил. Об этом говорят образование гноя, покраснение кожи. Многие травы содержат вещества, способные уничтожить инфекцию, но будь осторожна: необходимо правильно определить нужную дозу. Превышение ее может отравить организм.

Брилли нахмурила брови. Лорена слишком подробно и много писала о травах и технологиях, но ни разу не упоминала об ответной боли, какую каждый раз испытывала при лечении сама Брилли. Она задумалась: а обладала ли Лорена магическими способностями? Или умышленно игнорировала их? Но ведь позвал же ее однажды Немеркнущий Лучик, показал ей дорогу в пещеру? Что увидел он в этой мудрой, умелой женщине? Быть может, нечто такое, что выходило за рамки колдовства?

— Столетний папоротник, айвервейский мох, темный морской лишайник, корни голубой травы… — перечислила Брилли названия лекарственных растений, загибая пальцы, и напрягла память, пытаясь припомнить оставшиеся из заученного ею списка. Затем заглянула в книгу и продолжила: — Ярванский зеленый стебель, почки ивы, кора кармиллы. — Она посчитала загнутые пальцы. — Семь. Давай-ка еще разок, Брилли!

Со второй попытки ей удалось назвать лишь шесть растений и пришлось опять смотреть в книгу.

— Кармилла, кармилла! Повтори сначала, тупица!

Лишь на четвертый раз Брилли запомнила весь список и вздохнула, размышляя, надолго ли он задержится в ее голове. С заучиванием всяких списков у нее всегда было плохо.

— Интересно почему? — спросила она вслух и улыбнулась.

Каждый ответ порождал новый вопрос, и это длилось бесконечно, путая мысли, приводя девушку в полное замешательство.

Итак, в разговоре с другими целителями ей необходимо соблюдать несколько правил: понимающе кивать, время от времени задавать грамотные вопросы и с уважением относиться к чужому мнению.

«Еще одна ошибка, и придется дорого расплачиваться, — подумала Брилли. — Быть может, я уже влипла? — По ее спине пробежала неприятная дрожь, и, укутавшись в шаль, она прошлась по пещере, вспоминая про Марту и овечий жир. — Станут ли они меня разыскивать, если что-нибудь заподозрят?»

Тревожные мысли не покидали Брилли и ночью. Во сне она очутилась в том месте, где, как ей казалось, бывала уже не раз, — в пещере, ярко освещенной факелами, со стенами из серого камня. В пещере стояла шикарная резная мебель: книжные шкафы с прозрачными стеклянными дверцами, два стула с изящными спинками и широкий диван, обитый бархатистой тканью темно-зеленого цвета. За широким проемом в стене простирался длинный коридор, отделанный черепицей. На гранитном полу пещеры поблескивали, переливаясь в мерцающем свете факелов подобно алмазам, прожилки из слюды. Над головой темнел непроглядный мрак.

«Что это за место? — размышляла во сне Брилли, осматриваясь по сторонам. — По-моему, я уже когда-то бывала в этой красивой палате».

На одной из стен между высокими рядами книжных полок были написаны четыре фрески, изображавшие духов-драконов. На первой слева золотой дракон на фоне бушующего моря метал когтями молнии. На соседней — пылавший красным пламенем дракон с горящими глазами держал в лапах сверкающий драгоценный камень. На третьей фреске был нарисован дракон леса, блестящие изумрудные чешуйки и бездонные глаза проглядывали сквозь ветви дерева. Последняя картина, ближайшая к коридору, изображала лазурно-голубого дракона моря с серебряными плавниками, с простой чашей целителя в мощных когтях.

Она шагнула ближе к последней фреске и лишь сейчас обратила внимание на мягкую тяжесть бархатных юбок, надетых на нее, на ласковое прикосновение шелковой шали к собственным открытым плечам. Кожаные сандалии, украшенные серебряными гвоздиками, идеально сидели на ноге, и Брилли посмотрела на них в полном изумлении. Потом подняла руку, чтобы пощупать покрывавший голову капюшон, и заметила изысканный браслет на запястье. Прозрачные синие камни загадочно поблескивали в свете факелов, подобно глазам дракона моря.

«Где я? — недоумевала Брилли, осматриваясь по сторонам, касаясь ладонями богатой ткани одежд. — Кто я?»

— Брилли.

Она вздрогнула и резко повернула голову в сторону незнакомого голоса. В затемненном коридоре стояла стройная высокая женщина, ее лица не было видно.

Брилли ахнула от неожиданности.

— Кто вы?

— Я Тора, кто же еще?

Тора Джоданн вышла на свет, ласково улыбнулась и склонила голову набок. Крупные кольца в ее ушах весело закачались.

— Дитя мое, и как ты могла не узнать меня?

Она сделала еще несколько шагов вперед, остановилась в центре палаты и пристально посмотрела в глаза Брилли. Одета Тора была тоже богато: бархатное платье, отделанное на рукавах и подоле золотом, очень шло ей. На шее и на запястьях блестели серебряные украшения. Она держалась с достоинством и величественно.

— Дитя мое! — Тора улыбнулась, озаряя все вокруг теплом и радостью. — Я была первой среди последних, уцелевшим лучом надежды, тем, что осталось от великого множества чаяний. — Она окинула Брилли внимательным взглядом. — А Гармон прав: ты и в самом деле слишком худенькая.

— Я питаюсь нормально, — возразила Брилли. Тора пожала плечами.

— Знаешь, я тоже была упрямой, как ты. И это мне во многом помогло. Оставайся такой же мужественной, дитя мое. И помни: если существует на свете хоть один человек, который сохраняет веру, то он дождется поддержки, встретит тех, кто последует за ним.

— Веру? Веру во что?

— В Зов, конечно. В этой жизни наступит однажды новый рассвет для людей шари'а, для всех нас. И мы продолжим свою миссию. — Тора развела руки в стороны. — Неужели ты не понимаешь этого? Не понимаешь причин?

Брилли расстроенно покачала головой:

— Нет. Вы опять говорите загадками.

Каждый раз, когда сны приводили ее в эту библиотеку и Тора заводила с ней беседу, она чувствовала себя глупой девочкой, тем не менее слова Торы неизменно завораживали. Не хватало какой-то детали, какой-то мелочи. Но чего именно?

Тора обвела рукой пещерную библиотеку.

— Это Колдовское Ущелье, дитя мое, наша древняя столица. Люди предпочитали жить в лесах и холмах, а в эти пещеры приходили предводители и обучающиеся, чтобы посоветоваться друг с другом, для изучения реальности и для получения указаний от Четырех. — Она с грустью осмотрела палату. — Я помню эту библиотеку, помню времена, когда в здешних коридорах горели десятки огней и звучали оживленные голоса. Это было в пору моей юности, еще до того, как ненависть Рахорсума обрушилась на наш народ.

— А почему он возненавидел нас, Тора? Верно ли говорят, что мы — зло? Действительно ли шари'а крали детей аллемани?

— Почему прочная ткань иногда распускается, превращаясь в нитки? Почему падающий с утеса камень может вызвать настоящий камнепад? — Тора медленно прошлась по библиотеке, остановилась у фрески с драконом моря. — Почему Четыре духа не спасли нас, не ответили на наши молитвы? У тебя возникает много вопросов, дитя мое, и у меня тоже. К сожалению, на многие из них никто не в состоянии ответить. — Она вновь повернулась к Брилли. — Ты спрашиваешь, почему Рахорсум возненавидел нас? Он был неплохим герцогом, по крайней мере в самом начале. Но многие из народа шари'а не захотели делить свою землю с непрошеными переселенцами, хотя они обосновались главным образом на побережье и у рек, оставив нам излюбленные холмы. Эта территория принадлежала нам с незапамятных времен. Так все и началось. То есть с нас.

Тора пожала плечами.

— Небольшой недостаток — наша жадность — повлек за собой жесткую реакцию аллемани. Из одного вытекало другое, зло сталкивалось со злом, ярость — с яростью. Дошло до того, что мы добрались до сына Рахорсума и затуманили мозг герцога, разбудив в нем таким образом настоящего зверя. — Она опять заходила по палате, мягко касаясь пола кожаными сандалиями. — Меня не было в то время в Колдовском Ущелье, но я знаю, что среди учащихся здесь имелись люди, способные на жестокость. Я знакома также с той колдуньей, которая навлекла чуму на аллемани. — Она с отчаянием взглянула на Брилли. — Нет, моя дорогая, мы не воровали детей, но мы совершали не менее страшные поступки, чем наши противники, мы, колдуньи шари'а, потому-то Четыре духа и отказали нам в помощи. А Рахорсума они просто использовали как инструмент.

— Так, значит, мы действительно являлись страшным злом? — с ужасом спросила Брилли.

— Нет, дитя мое. Тогда нами просто овладел страх. Мы не завоевывали чужих земель, нас в той войне было значительно меньше, чем непрерывно размножающихся людей аллемани. Неужели истребление было единственным способом наказать нас за допущенные ошибки? Ведь в развязывании войны не только наша вина. Аллемани грешили в ту страшную пору ничуть не меньше. — Тора печально всплеснула руками. — Не хочется думать, что дверь закрыта навсегда. Что после всех страданий, которые нам пришлось пережить, у нас нет будущего. Может ли вера колдуньи, пусть едва живая, восстановить то, что разрушили когда-то? Я этого страстно желаю и надеюсь, что, если вера окажется достаточно сильной, она преодолеет любые препятствия. Ты понимаешь меня, дочь моя?

— Что я должна понять? Во что поверить? — спросила Брилли, содрогаясь всем телом, чувствуя, как повеяло откуда-то неприятным холодом. — Я не понимаю, что вы имеете в виду. Помогите мне!

— Я и пытаюсь это сделать, глупая! — Тора нетерпеливо топнула ногой. — Почему ты не понимаешь меня?

Брилли скрестила руки на груди.

— Потому что вы изъясняетесь слишком запутанно и неоднозначно.

Они с вызовом взглянули друг на друга.

— Мы обе задаем слишком много вопросов. — Лицо Торы смягчилось, на губах опять появилась улыбка. — Думаешь, нам следует расстаться, ничего не выясняя? — Она покачала головой, ее серьги весело запрыгали. — Знаешь, мне часто…

За ее спиной появились странные тени и послышался непонятный шелестящий звук. Тора напряглась и повернула голову.

— Запомни, что я сказала тебе! — поспешно выкрикнула на и скользнула в коридор, растворяясь в темноте.

— Тора, подождите! — Охваченная паникой Брилли закричала, не помня себя от отчаяния, и бросилась вслед за исчезнувшей наставницей. — Подождите!

Она почувствовала, как пол коридора тает под ее ногами, как пугающая, кромешная тьма заключает ее в свои жуткие, леденящие кровь объятия.

— Нет! — истерично закричала Брилли, услышав где-то рядом отвратительный стон Монстра. — Нет! Тора, подождите!

В мрачной пустоте Монстр беспрепятственно обвил ее своим мерзким, вонючим, скользким телом, вожделенно чавкая.

— Теперь ты моя, маленькая шари'а! Моя! Моя! Моя!

Брилли пронзительно верещала, когда он отрывал ей руки и ноги, когда, вспоров живот когтем, принялся лакомиться ее внутренностями. Она истекала кровью, невиданная боль сводила с ума, но жизнь все еще не покидала ее тела…

Брилли открыла глаза и услышала бешеный стук собственного сердца. Несколько минут она не двигалась, соображая, где сон, где реальность. В коридоре Немеркнущего Лучика капала вода, где-то в море резвилась рыба. Эти звуки, настолько знакомые ей и привычные, ласкали слух и успокаивали. Лестницу озарял сквозь щель, как обычно, рассветный луч Дневной звезды. Брилли перевернулась на бок и уютнее устроилась под теплым одеялом. Конечно, это всего лишь сон.

«Во что я должна верить? — подумала вдруг она. — И почему Тора приснилась мне именно сегодня?»

Неприятное предчувствие не давало покоя, настолько размытое и неясное, что Брилли не могла определить, что оно означало.

«Верить во что, Тора?»

Никто не мог ответить ей.

«Сегодня я должна остаться в пещере, — твердо сказала себе Брилли. — Необходимо соблюдать осторожность, положение крайне опасно. — Она встала с кровати и задумчиво потерла нос. — Но ведь инфекция может повторно распространиться в организме, если ее не уничтожить окончательно…»

Когда дело касалось раны, Брилли не беспокоилась, покидая больного, знала, что с ним все будет в порядке. С инфекциями же ей доводилось сталкиваться редко, поэтому ее терзали сомнения по поводу состояния Янны. Сердце тяготило и данное Марте обещание.

Она заходила по комнатке, обдумывая, насколько рискованным может оказаться для нее поход в город. Совсем недавно она чуть не попалась в лапы матросам Бартола, к тому же теперь и Мелфаллан знал, как она выглядит.

Несмотря на то что Брилли намеренно ни с кем не сближалась, многим людям в городах Ревила она была знакома: как падчерица Аларсона, а в последние годы как молодая акушерка и целительница. До сих пор ей удавалось избегать опасности, но не стоит постоянно надеяться на удачу.

Она остановилась у стола, нервно забарабанила по нему пальцами и решила, что никуда не пойдет.

«Вообще-то это не займет у меня много времени. Всего каких-нибудь два часа, — подумала она мгновение спустя. — Два часа, не больше, если поторопиться. Надеюсь, все обойдется как обычно».

Пальцы слегка дрожали, когда девушка застегивала пуговицы и накидывала на плечи шаль, но решение было принято.

Всходил Компанион, озаряя землю своим прозрачным светом. Она вышла из пещеры и направилась к лодке.

Довольно быстро достигнув Амелина, Брилли обошла город окольными путями, добираясь до окраины, где жила Янна. По дороге ей встречались люди, уже спешившие по делам. Многие здоровались с ней и махали ей рукой. Как Брилли и предполагала, ее колдовство пульсировало в ней вяло и едва заметно, все еще ослабленное после лечения Янны. Может быть, вернуться домой, пока не поздно? Но она упрямо шла вперед.

Наконец, дойдя до нужного перекрестка, Брилли с облегчением вздохнула и замедлила шаг. Попавшийся навстречу знакомый улыбнулся ей во весь рот, и это придало сил. Свернув направо в конце дороги, она с опаской осмотрелась по сторонам. Вокруг никого не было, даже дети не играли во дворах. Брилли поспешно приблизилась к знакомому дому, и как только коснулась щеколды, передняя дверь с шумом распахнулась, а на крыльцо выскочил солдат в серо-зеленой ливрее воинов Мелфаллана и бросился к ней.

Она испуганно отшатнулась назад, резко повернулась, собираясь пуститься наутек, но с ужасом заметила второго солдата — этот служил Ревилу, — выбежавшего из двери дома напротив. Откуда-то сбоку появился третий человек в зеленой форме лесника. Брилли замерла на месте, понимая, что любое резкое движение может стоить ей жизни.

Она схватилась рукой за заборный кол, чтобы удержаться на неожиданно ослабевших ногах, и гордо вскинула подбородок. Ярваннетский воин первым подлетел к ней. Он больно схватил девушку за запястье и грубо дернул ее, разворачивая к себе.

— Не двигаться, поняла?

Это был молодой человек с узким лицом, черными прямыми волосами и глубоко посаженными глазами. Он крепче сжал пальцы, вызывая обжигающую боль.

— Я поняла! — выкрикнула она.

Солдат вытащил из ножен кинжал и угрожающе помахал им перед лицом Брилли. За ним в проеме двери показалась Марта. Она с ужасом прижимала ладони к побледневшим щекам.

— Как себя чувствует Янна, Марта? — громко спросила Брилли. — Я пришла навестить ее, как обещала.

— Молчать, женщина! — взревел ярваннетский воин, безжалостно дергая пленницу за руку.

Второй солдат и лесник одновременно подбежали к ним, и все трое окружили Брилли. Собравшись с силами, она высвободила запястье из крепких оков, расправила плечи и смело взглянула на своих обидчиков, держась величаво и с достоинством, как Тора в ее сне.

— Я не собираюсь сопротивляться и пойду с вами, — спокойно сказала она, обращаясь к тому солдату, который схватил ее. — Угрозы, проклятия и насилие совершенно излишни.

Руку жгло и щипало, но Брилли снова обратилась к Марте:

— Янна в порядке, Марта?

— Да-да, дорогая моя! — крикнула хозяйка дома. — Янна чувствует себя отлично.

Лесник метнул в сторону Марты недовольный взгляд. Брилли уловила его мысль: Никогда не слушает, что ей говорят, и к чему это все приводит!

Этот человек, отец Янны, как догадалась Брилли, ужасно переживал за дочь. Он боялся, что по глупости жены Янну опутала своими темными чарами ведьма, поэтому сильно нервничал. Марта, заметив взгляд мужа, скрылась в доме, плотно закрыв за собою дверь.

— Никаких разговоров! — грубо приказал Брилли солдат Мелфаллана и опять поднес кинжал к самому ее лицу.

Она с отвращением нахмурилась — в этом парне таилось невероятно много зла и жестокости. Он обожал оружие и угрозы.

Воин тоже нахмурил брови, раздраженный ее поведением. Брилли медленно оглядела двух других мужчин.

— Целых три человека для ареста простой повитухи? — Она удивленно изогнула бровь. — Мне это льстит.

Кончик кинжала остановился у ее переносицы, едва не касаясь ее.

— Предупреждаю в последний раз, мисс: никаких разговоров! — прошипел ярваннетский солдат.

Брилли пожала плечами и выжидающе уставилась на захватчиков. Те переглянулись несколько растерянно.

— Быть может, стоит проверить, нет ли у нее амулетов? — пробормотал лесник, окинул Брилли беспокойным взглядом и сразу отвел глаза в сторону.

Она чувствовала, что он боится ее.

«Почему? — с тоской подумала Брилли. — Неужели ему кажется, что я — одна из тех злостных ведьм из их страшных легенд?»

Она печально оглядела ровный ряд домов с ухоженными двориками и цветами у крыльца, потом посмотрела вдаль на простиравшуюся за городом темную полосу леса. Она жила в этих местах столько лет, помогая здешним жителям, заботясь о них. Неужели они способны забыть обо всех ее добродетелях и обвинить в страшных грехах?

— Амулеты? — растерянно спросил солдат Ревила, мускулистый коренастый молодой человек в кольчуге и зеленой тунике.

Брилли взглянула ему в глаза, и ей показалось вдруг, что он кого-то ей напоминает. Внезапная догадка испугала ее: перед ней стоял Джейред. Она удивленно моргнула.

— Привет, Брилли! — сказал Джейред, улыбнувшись, довольный, что подруга детства узнала его.

— Лорд Бартол говорит, что именно амулет спас его, — продолжил свою мысль лесник. — Быть может, она использует их же… для своих заклинаний… — Джейред уставился на него. — А что? Такое вполне возможно, — настаивал отец Янны.

— Амулеты?

Джейред фыркнул и разразился хохотом. Потом, по-видимому, вспомнив, что находится на службе, резко успокоился и повернулся к Брилли.

— Граф Мелфаллан желает задать вам несколько вопросов, мисс Мефелл, — сказал он серьезно. — Лорд Ревил тоже желает встретиться с вами. Вы излечили мальчика-пастуха в замке Ярваннет на прошлой неделе, верно? Но люди говорят, вы редко бываете в Тиоле. — Брилли скрестила руки на груди и плотно сжала губы, не желая отвечать на вопросы. — О Океан! — устало воскликнул Джейред. — Вы являетесь колдуньей, как утверждает капитан Бартол?

— Если бы даже я ею являлась, то не стала бы признаваться в этом. Вы бы как поступили на моем месте? — спросила Брилли.

— Гм… полагаю, что так же. — Джейред пожал плечами и усмехнулся. — В любом случае граф Мелфаллан желает вас видеть, и лорд Ревил приказал привести вас. Мы обязаны выполнить их распоряжение.

— Ты что, собираешься спрашивать у нее разрешения? — заорал ярваннетский воин. — Что это за арест?

— Мы не должны забывать того, что она сделала для десятков людей в Амелине и Назеби, — резко ответил Джейред. — Этот город не твой, Шей, а ее и мой. — Он глянул на лесника, но тот смутился и отвернулся. — Ее всего лишь обвиняют, причем не кто иной, как северянин, человек герцога. Никто ничего еще не доказал! Кроме того, я ее знаю. Она не ведьма.

— Ах вот оно что! Да она затуманила тебе голову своими гнусными заклинаниями. Капитан рассказывал, что ей хотелось проделать с ним то же самое, но благородный человек не так глуп, как ты, и не позволил издеваться над собой. — Шей махнул кинжалом. — Отойди в сторону, Джейред!

— Я здесь по долгу службы, — запротестовал Джейред. — Лорд Ревил приказал…

— Околдованный этой ведьмой, ты ни на что не годен! — грубо перебил его Шей, дернул Брилли за руку и толкнул в спину, заставляя идти вперед.

Она выронила сумку с травами и наклонилась, чтобы поднять ее, но получила второй удар.

— Оставь! — приказал Шей, и Брилли повиновалась, закусив губу.

Они двинулись вниз по улице по направлению к пристани, Джейред и лесник последовали за ними. Проходившие мимо люди удивленно оглядывались и останавливались. Двое мужчин присоединились к ним, но Шей не отвечал ни на один из задаваемых ему вопросов. Вскоре уже человек двенадцать шли за ними следом.

— А что случилось? — донесся до Брилли чей-то встревоженный голос. — Разве это не юная акушерка, падчерица Аларсона?

— Да-да, это она, — ответили ему из толпы. — Ее арестовали? Эй, солдаты! Постойте! Джейред, в чем дело?

Шей грубо схватил Брилли за руку и свернул влево — на улицу, идущую вдоль пристани. На воде покачивался небольшой одномачтовый корабль со штандартом графа Мелфаллана, готовый к отплытию. Вся толпа подошла к судну. Остановившись, Шей повернулся к народу и крикнул:

— Возвращайтесь к своим делам. То, что здесь происходит, вас не касается!

— Что она такого сделала? — громко спросил человек в одежде пекаря. — Вы не можете просто так арестовать ее! На каком основании вы ее забираете?

Из толпы послышались другие возмущенные голоса, а какой-то молодой парень, едва знавший Брилли, помахал Шею кулаком. Четверо мужчин решительно приблизились к солдатам, за ними последовали еще несколько человек.

Шей приставил кинжал к горлу Брилли, раздувая ноздри, дрожа от злости.

— Это ты собрала толпу при помощи своих мерзких трюков? Хочешь организовать массовые беспорядки? Я вспорю тебе глотку, прежде чем кто-нибудь из околдованных тобой идиотов успеет спасти тебя, ведьма проклятая!

Брилли отшатнулась от него, почувствовав, как острие кинжала впивается в кожу.

— Я ничего с ними не делаю! — воскликнула она. — Ничего!

— Эй, не сходи с ума!

Джейред отвел в сторону оружие Шея, отодвигая Брилли на безопасное расстояние от разъяренного ярваннетского воина. Шей дернулся к пленнице, и солдаты сцепились в драке.

Брилли быстро огляделась по сторонам. В эту минуту она могла спокойно сбежать от стражи, но не стала этого делать, увидев, как Шей швыряет на землю Джейреда и заносит над ним кинжал. Брилли ахнула, а толпа замерла в испуге. Шей колебался, возможно, он сам не понимал, что делает. Его глаза яростно поблескивали, на лбу проступил пот. Очнувшись, Брилли подскочила к нему, схватила его за запястье и буквально повисла на его здоровенной руке.

— Хватит! — твердо и жестко сказала она.

Кинжал упал, Брилли отпустила ярваннетского солдата и отступила на несколько шагов назад. Потом спокойно направилась к кораблю. Перед сходнями она повернулась к собравшимся людям и помахала им рукой:

— Меня вызывает граф Мелфаллан. Я отправляюсь в Тиоль. Идите домой, со мной все будет в порядке.

На протяжении нескольких секунд никто не двинулся с места. Но вскоре несколько человек, стоявших с края, медленно развернулись и зашагали прочь от пристани. Остальные последовали их примеру. Многие еще долго оглядывались. Убедившись, что люди разошлись, Брилли спокойно поднялась на корабль, сдержанно кивнула глазевшим на нее лоцману и его помощнику и села на сиденье у правого борта.

«Какая я дура! — с грустью размышляла она, склонив голову. — А ведь могла убежать. Вообще-то куда бы я делась от них?»

Послышался стук шагов, и корабль покачнулся: на палубе появились Шей и Джейред. Лесник стоял внизу, в нерешительности потирая затылок, потом резко развернулся и пошел прочь.

— Отчаливаем! — крикнул лоцману Джейред. — Плывем в Тиоль!

— Ты никуда не поплывешь! — заявил ему Шей. — Граф Ревил сказал…

— Если бы граф Ревил находился сейчас здесь, то он лишь одобрил бы мое решение, — ответил ему Джейред не терпящим возражения тоном. — Я должен удостовериться, что ты доставишь ее в замок целой и невредимой, а то, как я погляжу, ты вовсе лишился рассудка. Угрожаешь ей, приставляешь к горлу кинжал! Хотел убить ее на глазах у всей толпы? — Шей попытался возразить и открыл было рот, но Джейред угрожающе шагнул вперед. — Веди себя спокойно, а не то я вышвырну тебя за борт, да поможет мне Океан!

Шей побагровел, но не произнес ни слова и удалился на нос корабля.

Джейред проводил его гневным взглядом, усаживаясь на сиденье рядом с Брилли. Через минуту корабль покачнулся и тронулся с места.

— Будь осторожен, — тихо прошептала Брилли Джейреду. — А то и тебя обвинят в том же.

— Ты не позволяла мне защищать тебя в детстве, — резко ответил Джейред. — Но теперь я сделаю для этого все, что в моих силах, нравится тебе это или нет. Только не надо так встревоженно смотреть на меня. Постоять за себя я сумею в любой ситуации.

Он скрестил руки на груди, откинулся на борт, упираясь ногой в тяжелый металлический бочонок, и посмотрел на Шея.

— Не надо, Джейред, я прошу тебя, не пытайся мне помочь, — взмолилась Брилли.

Он сурово взглянул на нее, и Брилли опустила голову, пряча лицо под шляпой. Корабль двигался в северном направлении, все дальше удаляясь от Амелина. Шей два раза поворачивал голову в их сторону, но тут же отводил глаза, встречаясь со злобным взглядом Джейреда. В конце концов он уселся на огромный моток веревки в носовой части корабля и задумчиво уставился вдаль.

Судно обогнуло высокий утес, и Брилли увидела, как морской жаворонок, изящно взмахивая крыльями, спускается к воде в поисках рыбы. Вот он поймал серебряную рыбешку и вновь взмыл вверх, направляясь обратно к утесу. Свет Дневной звезды красиво вплетался в пенный узор волн перед кораблем, и вся поверхность океана казалась причудливым бескрайним ковром.

«Мир настолько оживленный сегодня, — печально подумала Брилли. — Настолько красочный и яркий».

Отец Океан,

Царица Морская,

Вы — вечная жизнь…

Она скрестила руки на груди и опустила плечи.

«Какая я дура!» — пронеслось в ее голове.

Через полчаса корабль приплыл в Тиоль и бросил якорь в защищенной высоким мысом гавани. На пристани их уже ожидал седой сержант с суровыми голубыми глазами. Рядом с ним стояли шесть солдат в серо-голубых мундирах. Как только Брилли сошла с корабля, сержант взял ее под собственный надзор, а Шею и Джейреду сдержанно кивнул, давая понять, что они свободны.

— Вы оба можете идти.

Шей тут же развернулся и пошел прочь, ни разу не обернувшись, а Джейред упрямо последовал за Брилли и стражей к винтовой лестнице в конце дока. Сержант метнул в его сторону раздраженный взгляд.

— Эй, ты! Я приказал тебе проваливать!

— Меня послал на это задание граф Ревил, — запротестовал Джейред. — Я хочу доложить ему о проделанной работе.

Врать он не умел, и сержант сразу почувствовал напряжение в его голосе.

— Иди с докладами к начальнику порта! Мастер Эннис все передаст лорду Ревилу и даже графу Мелфаллану, если, конечно, сочтет это нужным.

По пренебрежительному тону сержанта было понятно, что он считает Джейреда не заслуживающим ни малейшего внимания высокопоставленных особ, а также что, по его мнению, мастер Эннис подумает то же самое.

— Лорд Ревил находится здесь? — спросил Джейред.

— Здесь. — Сержант презрительно указал пальцем на Брилли. — Все по ее милости!

— Тогда я обязан сделать доклад лично ему. Это мой долг. — Джейред решительно шагнул вперед, держа руку на рукоятке кинжала, и смело взглянул сержанту прямо в глаза. — Я обязан выполнять свой долг так же, как и вы.

Сержант нахмурил брови и пожал плечами.

— Что ж, пойдем! Мешать выполнению долга я не стану, — пренебрежительно ответил он и отвернулся.

Джейред торжествующе посмотрел на Брилли. Та нахмурилась, не понимая, почему он так ведет себя. Почему защищает? Она задумалась, и неожиданно пришедшая на ум догадка заставила сердце дрогнуть: наверное, Джейред простил ее, простил много лет назад, а она ничего об этом не знала. Значит, в нем возродились те нежные дружеские чувства, которые он питал к ней с малых лет… Она улыбнулась ему, и глаза юноши радостно засияли в ответ.

— Хорошо! — воскликнул Джейред, удовлетворенно кивнул и махнул рукой, приглашая сержанта и его солдат пройти первыми к лестнице, словно имел полномочия определять подобную последовательность.

Сержант гневно взглянул на него, но ничего не сказал.

— Вперед, ребята! — грозно скомандовал он.

Брилли поднималась по широкой лестнице в окружении невозмутимых вооруженных воинов. Она не могла узнать, о чем они думали, ее магия все еще дремала. Сегодня ей удалось уловить единственную мысль лесника. Все остальные раздумья окружающих были ей недоступны.

«Неужели на этом все закончится? — с ужасом подумала она. — Неужели мне никогда больше не суждено лечить людей? Неужели за заботу о ребенке я должна расплачиваться арестом?»

Поднявшись наверх, они свернули на дорогу, по которой она шла всего несколько дней назад. Попадавшийся им навстречу народ в изумлении останавливался.

— Кто эта женщина? Что случилось? — доносилось до нее со всех сторон, но сержант не обращал ни на кого внимания, важно шествуя вперед.

«Мне бы тоже ужасно хотелось узнать, что случилось. Что плохого я сделала?» — думала Брилли, пытаясь сохранять спокойствие.

Они прошли по мосту через ворота, спустились вниз по другому тоннелю и очутились передрешеткой. Сержант отпустил половину своих солдат, приказав им возвращаться в порт, вытащил из кармана большой металлический ключ и вставил его в замочную скважину. Решетчатые ворота отворились, зловеще скрипя, и сержант кивком указал Брилли на двор, располагавшийся за ними.

— Оставайтесь здесь! — велел он оставшимся воинам и Джейреду, грубо схватил Брилли за руку и провел ее за ворота.

— Эй! — окликнул сержанта Джейред, но тот с шумом захлопнул решетку перед его лицом.

— Жди здесь, я сказал! — отрезал он и направился с Брилли к другим воротам.

Они спустились по лестнице, повернули налево и прошли по коридору к еще одной металлической решетчатой двери. Сбоку над ней горел единственный факел, пахло сыростью и холодом. Открыв решетку, сержант толкнул пленницу внутрь маленькой комнатки.

— А ты посиди тут!

Дверь с грохотом захлопнулась. Брилли слышала, как звучные шаги сержанта отдавались гулким эхом в мрачном коридоре, и через пару минут все стихло.

Брилли спокойно стояла на месте, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Под ногами светлела солома, от неровных каменных стен веяло холодом. В воздухе пахло сырой землей. Где-то поблизости капала вода. Она нащупала стену и пошла вдоль нее, желая оценить размеры помещения. У третьей стенки стояла невысокая койка, на ней лежал тонкий матрас. Вернувшись к двери, Брилли выглянула в коридор, там никого не было.

Итак, ее заперли в камере. В темнице замка Ярваннет. Сквозь каменный пол ощущалось движение — то плескались, ударяясь о фундамент замка, морские волны. Брилли знала, что в Ярваннете есть темница, знала также, что в зависимости от тяжести совершенного преступления человека помещали на более или менее глубоком уровне. Но в этом коридоре горел факел, и она ощущала соленый запах моря, и, быть может, еще стоило на что-то надеяться…

Схватившись за толстые прутья решетки, Брилли прижалась щекой к прохладному металлу.

Книги из колдовской пещеры научили девушку бояться совсем другого: разъяренной толпы, обезумевшей от ненависти и страха перед колдовством, готовой разорвать в клочья; погони Верховных лордов с неистово лающими и рвущимися вперед собаками и страстным желанием вогнать кол в сердце ведьмы. Она знала из книг, что колдуньи умирают страшной смертью, потому что страх народа перед ними слишком силен, а ненависть Верховных лордов не ведает границ. Люди в Назеби запаниковали, узнав о появлении в их местах колдуньи, но эта паника была искусственно вызвана в них умелыми действиями Бартола. Брилли верила своим книгам, но допустила много ошибок. Хотя… Разве встретилась на ее пути разъяренная толпа? Или свора собак Верховных лордов?

В ее случае все получилось совершенно иначе. Солдаты спокойно провели ее по улицам Амелина, народ был искренне возмущен, и — что самое удивительное! — один из посланных за ней воинов даже заступался за нее. Брилли закрыла глаза, прислушиваясь к беспокойному стуку собственного сердца.

Надо сохранить веру, сказала Тора.

«Веру? Могу ли я верить во что-нибудь сейчас? И поможет ли мне моя вера избежать верной погибели?»

Она прошла к койке, легла и закрыла лицо руками.

5

На протяжении долгих, удивительно медленных часов Брилли ждала, отрезанная от света двух солнц, от прохладного прикосновения ветра, от шума волн и леса, столь привычных для нее с детства. По ее предположению, дело близилось к вечеру, поскольку стражник принес воду и похлебку. Он просунул миску и кувшин сквозь решетку и, не сказав ни слова, удалился, позвякивая связкой ключей. Она с трудом проглотила мерзкую еду.

Когда за ней пришли, Брилли дремала. Она приподнялась на локте и изумленно уставилась спросонья на распахнутую дверь, огонь фонаря и троих воинов Мелфаллана в серебристо-голубых камзолах. На всех троих были шлемы и латные рукавицы, на поясах у каждого висел палаш, тела защищали серебристые кольчуги.

— Пойдемте, мисс! — грубо сказал один из них, светя фонарем ей прямо в лицо. — Граф Мелфаллан хочет вас видеть!

Брилли спокойно поднялась с койки, расправила юбку и вышла из камеры. Двое стражников подошли к ней с обеих сторон, третий шел сзади. Она шагала неторопливо, с достоинством и уверенно, не позволяя воинам подгонять ее. Их это раздражало и пугало. Да-да, она могла чувствовать их эмоции, потому что колдовство ожило внутри нее и заработало с новой силой.

В конце коридора начиналась винтовая лестница.

— Сюда! — рявкнул один из них, повернув после лестницы налево по коридору.

Брилли покорно свернула и продолжила казавшийся бесконечным путь: поднималась по лестницам, шла по коридорам с каменными полами. Расположенные на одинаковом друг от друга расстоянии факелы отмеряли путь, звук шагов эхом отдавался в ее висках, мысли путались, а сердце, стучавшее словно где-то в горле, готово было выскочить наружу.

Поднявшись по очередной лестнице, они очутились перед красивой резной дверью. Один из стражников распахнул ее и подтолкнул Брилли в шикарный зал с обитыми роскошной тканью стенами, прекрасно освещенный десятками факелов. На возвышении у дальней стены сидели граф Мелфаллан и справа от него лорд Ревил, лорд Ландрет и капитан Бартол. Брилли заметила, как капитан шепнул что-то на ухо Ландрету, и тот медленно кивнул в ответ. Она уловила злобу Ландрета, самомнение и высокомерие Бартола.

В ней промелькнули другие ощущения, слишком быстрые, чтобы распознать их значение, когда она осматривала отгороженную галерею со знатными дамами, столпившихся вдоль стен представителей низшей знати и высших управляющих замка, переговаривающихся друг с другом приглушенными голосами.

Капитан Бартол опять придвинулся к Ландрету и шепнул ему что-то на ухо, прикрыв рот ладонью, без стеснения демонстрируя перед всем двором отношения с лордом Ярваннета. Брилли помнила, как в Назеби Бартол бахвалился перед ней, что пользуется огромным уважением самого герцога Теджара, что является одним из ближайших его советчиков. Этот тип был сильно влюблен в себя и считал, по-видимому, что и в чужих землях имеет полное право вершить праведный суд и выносить приговоры.

«О какой праведности ты говоришь? — спросила у себя Брилли. — Да разве ведомо этим людям, что такое справедливость?»

В галерее на изящных стульях с мягкими подушечками сидели леди Сари и еще несколько дам в невероятно красивых платьях и украшениях. Леди Сари была слаба, но мило улыбалась, делая вид, что не ощущает дискомфорта. Ее соседка склонилась к ней и, прикрывшись веером, отпустила какую-то шуточку. Добродушное лицо графини повеселело, оставаясь таким же светлым и лучезарным.

«Почему бы им не поразвлечься сегодня? — охваченная неожиданной злобой, подумала Брилли. — Не каждый ведь День им удается посмотреть на пойманную ведьму».

Она внезапно почувствовала, что ненавидит в этот момент леди Сари и завидует ее благополучию. На мгновение их взгляды встретились, и Брилли отвернула голову.

Через широкую арку в стене справа от нее она увидела небольшую лестницу и великолепный банкетный зал с длинными столами. Слуги уже сновали взад и вперед, принося яства и вина.

«Отлично! — с ненавистью подумала Брилли. — Сейчас они вынесут приговор и отправятся праздновать. Обменяются впечатлениями, будут отпускать остроумные шутки и комментарии. Девушки пококетничают с кавалерами, а дамы постарше понаблюдают за ними, добродушно улыбаясь, кушая жирный бульон серебряными ложками…»

Она почувствовала отвращение к лживой, блестящей светской жизни. Эту жизнь любила когда-то Марленда. Когда-то ее лишили такой жизни, и она не смогла перенести удара.

Я оберегаю лишь тех, у кого есть только воздух, чтобы дышать, только самое простое и необходимое, писала Тора.

Почему Тора не желала иметь дела с высшим светом? Что она знала об этих людях, с какой их жестокостью, с каким высокомерием пришлось столкнуться ей?

Один из стражников взял Брилли за руку, провел в центр зала и усадил на стул лицом к возвышению лордов. Она почувствовала, как заволновались собравшиеся: кто-то удивлялся, другие были настроены скептически, третьи, суеверные и трусливые, боялись ее. Но все они смотрели на нее свысока, довольные своим положением, благородной кровью. Ее колдовство энергично пульсировало, перенасыщенное впечатлениями. Больше других ее боялся Бартол, но за обычным страхом она почувствовала что-то еще.

«Он думает, мы с ним похожи! Подозревает, что и в нем живет колдовство!» — с удивлением обнаружила Брилли и посмотрела на него, широко раскрыв глаза, но тут же отвела взгляд, боясь выдать себя. Капитан опять шепнул что-то Ландрету. «Наверное, я сразу распознала бы в нем родную кровь, хотя откуда мне знать? Я никогда в жизни не встречала никого из шари'а…»

Она опустила голову, совершенно сбитая с толку.

«Быть может, этот Бартол уже встречался на севере с колдуньей, поэтому сразу определил, что я — одна из них? Тогда где она? В столице герцога Теджара Дархеле? Жива ли еще?»

Мысли Брилли быстро сменяли друг друга. Ей вдруг нестерпимо захотелось поехать в Дархель, разыскать колдунью, взглянуть ей в глаза и увидеть в них не страх, а радость. Это желание было самым заветным в ее жизни.

— Брилли Мефелл! — услышала девушка голос Мелфаллана.

По залу пробежал взволнованный шепот, за которым последовала полная тишина.

Брилли глубоко вздохнула и подняла голову, устремляя взгляд на графа.

Мелфаллан сидел на позолоченном стуле, одетый в расшитую золотом тунику. На голове его красовалась небольшая корона. В свете факелов, в великолепных одеждах Верховного лорда, он выглядел сейчас старше своих лет.

«Что чувствует этот человек?» — подумала Брилли и сконцентрировала на нем все свое внимание и уловила тревогу.

Но почему именно тревогу?

Его лицо выражало беспокойство. Он узнал ее, поэтому к вопросам, крутившимся в данную минуту в его голове, примешивалось удивление и страх. И волнение. Как оказалось, он воспринимал ситуацию не просто как суд над колдуньей: от дальнейшего развития событий зависела его собственная судьба и судьба Ярваннета. Брилли не могла понять, каким образом ее участь может повлиять на участь самого графа, лишь чувствовала, что это связано со злобой герцога Теджара.

Не переставая удивляться, Брилли обнаружила, что Мелфаллан переживает за нее, за простую девчонку из народа, жительницу земель его кузена.

«Неужели так бывает? — недоумевала она. — Да ведь он едва знает меня. Разве лордам присуще сострадание по отношению к простым людям?»

Ее колдовство возбужденно трепетало, подобно свече, озаряющей темные углы своим сиянием.

— Я Брилли Мефелл, — спокойно сказала Брилли, расправив плечи.

— Молчать! — взвизгнул Ландрет. — Будешь говорить, когда тебя о чем-нибудь спросят. — Он угрожающе помахал ей толстым пальцем. — Мы не намерены выслушивать речи сумасшедших женщин!

Брилли стиснула зубы, чувствуя отвращение и ненависть к самоуверенному лорду, но тут же одернула себя. Ей нужно сохранять спокойствие, впереди ее ждет более серьезное испытание.

Она встретилась взглядом с Мелфалланом и прочла его мысли, которые он тут же высказал вслух.

— Этот замок — место, где царит моя справедливость! И все приговоры и решения, принятые в Ярваннете, будут честными и объективными. Мисс Мефелл будет предоставлено слово в собственную защиту, так как она имеет на это право.

Ревил одобрительно кивнул и бросил презрительный взгляд в сторону Ландрета. Тот густо покраснел, услышав публичный упрек в свой адрес, и откинулся на спинку стула.

— Как скажете, мой граф.

Мелфаллан проигнорировал его ответ.

— Итак, Брилли Мефелл, капитан Бартол обвиняет вас в колдовстве шари'а. Что скажете?

— В колдовстве, мой лорд? — переспросила Брилли, сознавая, что начинается настоящая борьба. — Что капитан Бартол имеет в виду?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, ведьма! — разъяренно вскрикнул Бартол, приподнимаясь со стула.

— Сядьте, капитан! — резко сказал Мелфаллан. Тон не допускал возражений, и Бартол подчинился.

— Обвиняемая вами женщина просит пояснений. Ведь это ее вы называете ведьмой?

Голос Мелфаллана звучал ровно и спокойно.

— Да! — Бартол взглянул на Брилли с нескрываемым отвращением.

— В таком случае растолкуйте нам, на каком основании вы выдвигаете подобное обвинение, — повелительным тоном воскликнул Мелфаллан.

Бартол скрестил руки на груди и заявил вызывающим тоном:

— Непременно растолкую, но на настоящем суде.

— Я — граф Ярваннета, капитан, — жестко напомнил Мелфаллан. — И имею полное право проводить судебные разбирательства в пределах своих владений. Брилли Мефелл — жительница моих земель и заслуживает, равно как и все остальные мои люди, справедливого с собой обращения и защиты.

— Герцог Теджар — ваш лорд, граф Мелфаллан, и лорд этой женщины, — выпалил Бартол. — И лишь ему дано право выносить приговор в разбирательствах, касающихся колдовства. Только герцог может вершить суд над этой ведьмой. Таков закон.

— Закон не таков, — отрезал Мелфаллан. — Мы с главным правоведом Ярваннета еще раз проверили точную его формулировку. Любой Верховный лорд уполномочен судить колдунью, если ее обнаруживают на принадлежащих ему территориях. Сэр Джеймс может подтвердить мои слова.

— А мои слова подтвердит сам герцог, — надменно парировал Бартол. — Подобный суд должно проводить наиболее высокопоставленное лицо.

— Неужели? — с сарказмом спросил Мелфаллан. — Вы что, захватили с собой библиотеку юридической литературы?

— Я говорю о вещах, известных всем, — ответил Бартол. — С ведьмами разбирается обычно сам герцог, нижестоящие лорды не имеют на это права.

Он самодовольно обвел взглядом зал. Лорд Ландрет, желая скрыть ухмылку, опустил голову и принялся разглядывать отделку своего рукава.

«С какой целью Ландрет мечтает уничтожить меня? — размышляла Брилли, все сильнее чувствуя существующую связь между капитаном Бартолом и толстяком Ландретом. — Почему эти двое выступают против графа Ярваннета? По чьему указанию действуют? Герцога Теджара? И какую выгоду для себя пытаются извлечь из этого судебного разбирательства? Метят на пост Мелфаллана? Неужели герцог настолько высоко ценит Бартола, что тот ничуть не боится так высокомерно и грубо разговаривать с графом Мелфалланом? В присутствии такой толпы…»

Брилли пристальнее взглянула на капитана, страстно желая проникнуть при помощи колдовства в глубины его мозга.

— Вы обязаны подчиняться закону, граф, — высокомерно и довольно добавил Бартол.

Мелфаллан посуровел.

— Я повторю, капитан: в своих землях управляю я. Моих полномочий вполне достаточно, чтобы вынести решение о судьбе этой молодой женщины. Я не верю в то, что она является колдуньей. Все ведьмы были уничтожены Рахорсумом несколько столетий назад.

— Посмотрим, что скажет на это герцог! — провозгласил Бартол.

На губах Мелфаллана появилась сдержанная улыбка.

— А вы уверены, капитан, что герцог Теджар захочет заниматься этим вопросом? Полагаю, он занят более важными делами. — Граф непринужденно пожал плечами и взглянул на сидящую в галерее супругу. — В любом случае до того момента, пока на свет не появится мой ребенок, я не смогу отправиться в Дархель. И потом, в этом нет никакой необходимости. Мои люди имеют законное право получить поддержку от собственного лорда, даже в присутствии герцога. А я встаю на защиту Брилли Мефелл.

Присутствующие взволнованно зашептались, а на лице Бартола застыло выражение недоумения.

Лорд Ревил добродушно улыбнулся Брилли.

— Я тоже! — звонко и уверенно заявил он и энергично закивал, перо на его шляпе смешно задергалось. — Я с самого начала был против ареста этой молодой женщины. Я уже встречался с делегациями из Амелина и Назеби: мой народ поддерживает мисс Мефелл и требует ее освобождения. — Он вздернул подбородок и смело взглянул в глаза Бартолу. — Я намерен защищать Брилли Мефелл, даже если все ее осудят. Я не верю, что она — колдунья. Мое мнение окончательное. — Он вновь с вызовом посмотрел на Бартола. — Если в таком случае, капитан, вы перестанете поставлять нам суда с товаром, это останется на вашей совести. Мы не очень пострадаем.

Ландрет окинул беглым взглядом Ревила, затем Мелфаллана, но его лицо оставалось непроницаемым. Под маской спокойствия крылись негодование и злость, и Брилли ясно их ощущала. Ландрет презирал графа, про себя осыпал его и Ревила проклятиями, а последовавшие за словами Ревила аплодисменты публики окончательно вывели его из себя. И ты, Ревил, поплатишься за это, когда настанет наше время.

«Ландрет не ожидал, что меня защитят мои лорды», — размышляла Брилли, сама удивляясь подобному повороту событий.

Она не знала, что и подумать, не понимала причин, побудивших Мелфаллана и Ревила поддержать обыкновенную повитуху. Все ее книги повествуют о неумолимости, жестокости и бесчеловечности Верховных лордов, а поведение графа и его двоюродного брата не укладывалось в голове.

Брилли расправила плечи и взглянула в глаза графу Мелфаллану. Тот величественно смотрел на нее, но лицо графа не выражало ни враждебности, ни неприязни, ни высокомерия. Мелфаллану нравился простой люд, он зачастую испытывал к народу гораздо больше симпатии, чем к представителям аристократии.

К огромному удивлению Брилли, большинство присутствующих в зале тоже желали ей добра. Конечно, все их мысли были исполнены сознанием собственного над ней превосходства, но в мыслях этих не сквозило ненависти и злобы.

Наиболее тщеславные из благородных персон, найдя ее личность малопривлекательной, быстро потеряли всякий интерес и занялись теперь рассматриванием нарядов людей, заслуживающих, по их мнению, большего внимания. Благородные особы, что сидели рядом с леди Сари в галерее, презирали Брилли за ее небогатые одеяния: платье из домотканой материи, простую шляпу. Но никто не верил в то, что она — ведьма. Только Бартол смотрел на нее с нескрываемой ненавистью и презрением. А Ландрет искусно маскировал свои истинные чувства. Этому мастерству он научился давно.

— Что ж, тогда заседание окончено. Отложим принятие окончательного решения до тех пор, пока не получим ответ на петицию от герцога Теджара, — сказал Мелфаллан и обвел зал медленным внимательным взглядом. Брилли заметила, как Бартол дотронулся до локтя Ландрета и вновь зашептал ему что-то на ухо. — Пока же я отпускаю мисс Мефелл под личную ответственность, если она пообещает, что не покинет пределов Ярваннета без особого на то разрешения. — Мелфаллан вопросительно посмотрел на Брилли. — Вы даете слово, что не подведете меня?

— Да, мой лорд, — спокойно ответила Брилли.

Ее сердце забилось взволнованно и быстро. Ей казалось, слова графа — всего лишь обманчивый чудесный сон, готовый в любую секунду исчезнуть.

— Тогда ступайте с миром, мисс Мефелл. Когда вы вновь понадобитесь, главный правовед замка, сэр Джеймс, вас вызовет.

Граф небрежно махнул рукой.

Брилли поднялась, слегка покачнувшись от нахлынувшей волны чужих мыслей.

«Свобода!» — стучало в ее висках, но умом Брилли все еще не могла поверить в столь неожиданное чудо.

Заметив ее нерешительность, Мелфаллан спокойно и добродушно кивнул, повернулся к Ревилу и что-то сказал ему, прикрывая рот ладонью. Брилли сделала нетвердый шаг по направлению к выходу — никто не подскочил к ней и не взял под стражу. Оглянувшись на Мелфаллана, она пошла дальше, более уверенно и решительно. Отовсюду зазвучали оживленные голоса, благородные дамы вставали с мягких стульев и покидали галерею.

Свобода!

Душу Брилли окатила свежая, пьянящая волна.

Когда она приблизилась к тяжелой двери, ей преградил дорогу широкоплечий воин. Он больно схватил ее за руку.

— Подождите!

— Но граф Мелфаллан сказал, я могу уйти! — запротестовала Брилли, тщетно пытаясь высвободиться.

— Придется немного подождать! — прорычал солдат и отвел пленницу в сторону, больно держа ее за запястье.

Она тяжело вздохнула, охваченная паникой. У нее была возможность сбежать: в мозгу стражника находился план выхода из замка, и ей не составило бы труда прочесть его и убежать, неожиданно и резко вырвавшись из его цепкой руки. Но ее удерживало зародившееся в душе доверие Мелфаллану. К тому же подобным поступком она лишь убедила бы всех в своей виновности.

Бежать не стоило. По крайней мере сейчас.

Она растерянно следила за благородными людьми, медленно и степенно покидавшими помещение. Они шли к лестнице, что вела в соседний банкетный зал. Леди Сари, выйдя из галереи, последовала за мужем и остальными лордами. От нее повеяло добрыми помыслами, терпением и смирением. Грациозно пройдя по каменному полу, она ступила на лестницу. В этот момент позади нее оказался Ландрет. Брилли ахнула, заметив, как толстяк ловко и незаметно наступил на длинный подол пышной верхней юбки Сари.

Теряя равновесие, графиня закричала. Ландрет даже не попытался поддержать ее. К сожалению, в этот момент поблизости не оказалось никого другого. Сари упала, ударившись головой о каменную ступень, и издала душераздирающий, пронзительный вопль. Брилли почувствовала острую боль в собственной голове, в ту же секунду осознав, что ранение графини смертельно.

Нет!

Она решительно рванула через весь зал, вырвавшись из рук воина, ни о чем не раздумывая.

Сари лежала в облаке легкого сатина и кружев, корчась от боли. Со всех сторон к ней уже бежали люди. Мелфаллан подскочил первым. Он склонился над женой, с ужасом глядя на разрастающуюся под ее головой лужицу крови, в неверии качая головой.

Брилли пробилась сквозь толпу, опустилась на колени рядом с графиней, осторожно перевернула ее на бок и принялась осматривать рану. Дыхание Сари замедлялось, смерть уже дышала на нее леденящим холодом. Брилли чувствовала, как, расправив змеиное тело, к ним приближался Монстр, жадно шевеля щупальцами, возбужденно сверкая единственным глазом.

— Нет! — закричала Монстру Брилли, забыв об окружающих, о присутствии графа. — Тебе не удастся забрать ее, проклятое чудовище! Я не позволю!

Она вскинула голову, демонстрируя Монстру свою решимость, свою готовность бороться до последнего. Он замедлил скорость, но не думал отступать. У нее слишком мало времени и чересчур много помех — толпа благородных персон пристально и напряженно следила за ней. А Монстр неумолимо приближался.

Брилли порывисто вздохнула и повернулась к Мелфаллану.

— Необходимо перенести ее в покои, — звонко и уверенно скомандовала она. — Я постараюсь спасти ее.

Отрешенно и растерянно Мелфаллан приказал солдатам отнести леди Сари наверх, и те незамедлительно приступили к выполнению приказа. Брилли пошла за ними — через огромный зал, по коридору, по крутой лестнице.

«Я служу людям, — в отчаянии думала она, спеша за стражниками, понимая, что это лечение может стоить ей собственной жизни, мрачно представляя, что последует по окончании исцеления графини. — Кто для меня леди Сари? И ее ребенок?»

Монстр торопился, и Брилли решила забыть на время о собственной участи.

«Я не отдам ее тебе, — твердила она про себя, вкладывая в слова всю свою ненависть, все отвращение к мерзкой твари. — Чего бы мне это ни стоило, я спасу ее!»

Солдаты внесли леди Сари в уютные и богато обставленные спальные покои, расположенные в верхней части восточной башни. На пороге их встретили две перепуганные женщины. Увидев Брилли, обе отшатнулись, а когда она повернулась к ним, съежились и попятились к стене.

— Во мне нет тех гадостей, о которых вы слышали из легенд! Если вы любите свою графиню, то обязаны помочь мне, — веско произнесла Брилли.

Старшая из женщин, достойного вида дама средних лет, напряженно сцепила пальцы в замок и отважилась взглянуть ей в глаза.

— Что мы должны делать?

Вторая испуганно пискнула, но, получив толчок в бок от старшей женщины, покорно замерла.

— Мисс? — поторопила Брилли с ответом первая.

— Вы когда-нибудь помогали акушерке принимать роды?

— Да.

— Тогда принесите мне все, что обычно при этом требуется. После такого падения, думаю, леди Сари родит преждевременно.

Старшая дама дернула младшую за рукав, и та как ошпаренная выскочила из покоев. Из коридора послышались чьи-то шаги. Люди шли взглянуть на графиню, среди них наверняка был Мелфаллан. Брилли повернула голову к одному из воинов, принесших сюда леди Сари.

— Да покарает тебя Океан! — раздраженно воскликнула она. — Как ты можешь служить графу, если не имеешь мозгов?

Солдат отпрянул, его лицо исказилось от страха.

— Мозги у меня есть, — пробормотал он.

— Тогда скорее разыщи придворную акушерку. Поторопись! — Она покачала головой и развела руками. — Вернее, я прошу вас сделать это. Ради спасения леди Сари.

Мимолетное замешательство, и солдат бросился вон.

— А мне что делать? — спросил другой.

Его темные глаза тревожно блеснули из отверстия в опущенном забрале.

— Поставьте у входа охрану, пожалуйста. До прихода графа Мелфаллана.

Когда стражники поспешно вышли из покоев и встали у входа, Брилли приблизилась к Сари, выпрямила ее на мягкой кровати и коснулась пальцами кровоточащей раны. Установив контакт с телом пострадавшей, она почувствовала пульсацию новой жизни в ее организме и опустила руку на живот графини, желая определить возраст ребенка. Рожать рано, срок наступал лишь через месяц, но дитя может выжить, если в первые дни жизни ему помогут дышать. Брилли не впервые сталкивалась с осложненными родами. Она сконцентрировала внимание на ребенке — крошечном мальчике — и почувствовала, что Монстр жаждет и его смерти.

«Нельзя терять ни одного из них», — решительно сказала себе Брилли, ослабила завязки на лифе Сари, уложила ее в более удобное положение и осторожно приблизила ладони к ране, располагавшейся на опасном участке головы.

— Леди Сари, — позвала Брилли, пытаясь установить связь с сознанием, но не получила ответ, не увидела ни малейшего движения в обширном мраке беспамятства Сари.

Она нащупала края трещины в черепе, определила ее размеры. Из раны обильно текла кровь, окрашивая подушку в ярко-алый цвет. Перед родами это представляло большую опасность.

«Надо остановить кровотечение, — обеспокоенно подумала Брилли и посмотрела на дверь. — Когда же придет акушерка?»

В коридоре уже толпился народ. До нее доносился шум, кто-то скандалил, кричал, кому-то что-то доказывая. Брилли сердито покачала головой, пытаясь не обращать внимания на резкие звуки, но они становились все навязчивее, все больше мешали ей. Там был Ландрет, он спорил с Мелфалланом, преследуя какие-то корыстные цели, и Бартол, и многие другие. И все стремились высказать свою точку зрения, противоречащую мнению остальных. Брилли видела, как две женщины с тряпками и ведром с горячей водой протиснулись сквозь толпу, но Бартол остановил их, продолжая что-то кому-то доказывать.

— Граф Мелфаллан! — громко крикнула она. На пороге появилась длинная фигура Мелфаллана. — Уберите отсюда своих лордов, умоляю вас.

Мелфаллан в отчаянии оглянулся назад, где споры и препирательства возобновились с новой силой, потом растерянно осмотрел на бесчувственную жену. В этот момент ее живот тонкими тканями одежд зашевелился, и Мелфаллан запаниковал: его ноздри задергались, а глаза наполнились ужасом.

Брилли выбежала из покоев и обвела разъяренным взглядом собравшихся в коридоре аристократов. Она почувствовала, как в неподвижном теле Сари шевельнулась жизнь и как злорадно пыхтел Монстр, приближаясь из морских глубин.

— Я последняя! — с чувством выкрикнула Брилли. — Последнее животворящее пламя! И никто из вас, ни ты, ни ты, ни в особенности ты, — она указала пальцем на Бартола, — не помешает мне спасти ее! Убирайтесь отсюда! Вы можете убить ее своей болтовней! Вон!

— Слышите, что говорит целительница? — громко сказал Мелфаллан. — Выполняйте ее указание! — Он повелительно махнул рукой.

— Но, мой лорд, — запротестовал Ландрет. — Вы не можете…

— Вон отсюда! — отрезал Мелфаллан. — Эта женщина на моих глазах вылечила мальчика с поврежденными внутренностями. Представляю, что бы с ним стало после твоего удара, Ландрет, если бы не она. Ей дано творить чудеса.

Граф повернулся к Брилли и схватил ее за руку, не обращая внимания на присутствие толпы.

— Мисс, заклинаю вас, спасите мою жену. Назовите любую цену.

— Цену? — Брилли удивленно взглянула в его глаза. — Ни вам, ни вашей супруге это не будет стоить ничего, мой благородный лорд. Только верьте в спасение их обоих. Я сделаю все, что в моих силах.

Мелфаллан на протяжении нескольких секунд всматривался в ее лицо, потом спросил:

— Что вам нужно?

— То, что принесли эти женщины, и помощь акушерки.

Мелфаллан нервно оглянулся и заорал:

— Где Марина? За ней давно послали!

— Мой лорд! — требовательно завопил Ландрет.

— Тебе было сказано убраться! — негодующе крикнула Брилли, поворачивая голову. — Пошел прочь, или я прочту одно из своих любимых заклинаний! Тебе придется горько пожалеть о том, что не исчез отсюда вовремя!

Благородные персоны мгновенно схлынули, как будто смытые огромной волной.

Брилли почувствовала, как, торжествуя и радостно воя, из моря на берег вышел Монстр. Итак, ей предстояло бороться с ним не позже, в пещере, как бывало обычно, а прямо здесь, прямо сейчас. И ничего уже нельзя было скрыть. Она склонилась над графиней и бережно провела руками по ее голове, плечам, животу. В беспросветной темноте сознания графини вдруг появилось слабое колебание — то была реакция на приближение смерти. Брилли ухватилась за эту тонкую соломинку.

— Сари, — звала она, укрепляясь в затуманенном мозге пострадавшей. — Милая леди Сари, услышьте меня!

— Кто это?

В голове графини промелькнула мысль, но тут же исчезла, и опять наступил мрак.

— Почувствуй боль, это спасет твою жизнь и жизнь твоего ребенка, — умоляла Брилли.

— Кто?

Вторая мысль, едва появившись, рассыпалась на фрагменты, увлекая Брилли сквозь темноту сознания Сари к тому берегу, куда вышел Монстр, жаждущий заполучить целых две, а быть может, и три жизни.

Она почувствовала, что лежит на песчаном берегу, сжимая в объятиях Сари. Море бушевало, волны такого же цвета, что и темно-серое небо над головой, угрожающе вздымались и ударялись о берег, едва не касаясь женщин. Брилли высвободила руку и поднялась на ноги. Невероятной силы ветер рвал одежду, но ничто не могло ее испугать. Брилли смело подошла к воде, срывая с головы шляпу.

— Тебе не удастся убить эту женщину! — крикнула колдунья. — Я не позволю, так и знай! Мое призвание — оберегать. Я оберегаю и не отдам ее тебе!

В нескольких ярдах от берега под водой показалась огромная фигура чудовища. Его мертвенно-бледное тело в воде казалось зеленовато-синим. Монстр нырнул, потом вновь появился из глубины, неторопливо помахал хвостом и поднялся выше. Его единственный глаз торжествующе и злорадно сиял, а рычание раскатистым эхом отдавалось в горах. Он не торопился, лениво плавая и поглядывая время от времени на потенциальных жертв.

— Я не позволю! — заорала Брилли, взмахнула рукой, и откуда ни возьмись в ее руке возник меч — остро отточенный, настоящий, со стальным лезвием и идеально подходящей для руки девушки рукояткой.

— Я уничтожу тебя, Монстр! — Она взмахнула мечом, со свистом рассекая воздух. — Я убью тебя, Смерть!

Раздался дикий смех, и по поверхности воды побежали мелкие волны. Монстр немного проплыл в сторону и, резко рванув вверх, выскочил на берег. Брилли не растерялась: перешагнув через графиню, она бесстрашно бросилась на Монстра и точным ударом отсекла одно из его щупалец. Потом снова взмахнула мечом, но на этот раз промахнулась. Безобразная конечность тут же свилась в кольцо, чуть было не заключив в свои отвратительные объятия ногу Брилли. Колдунье удалось вовремя отскочить в сторону.

Распространившееся вокруг зловоние било в нос, голова кружилась, но она не обращала на это внимания, храбро продолжая борьбу, зная, что ее собственная жизнь висит на волоске.

Монстр взревел и ринулся вперед. Брилли шагнула ему навстречу, яростно размахивая мечом.

— Никогда! — вопила она, ударяя стальным орудием по вонючему телу противника, отгоняя его назад в море.

Чудовище вновь выползало на берег, и ей приходилось отступать в сторону Сари. Пронизывающий ветер беспощадно хлестал Брилли по лицу, проникая в легкие, вызывая жгучую боль в груди. Тяжело дыша, она снова двигалась вперед, отчаянными ударами меча в который раз загоняя Монстра в воду.

Неожиданно чудовище сменило тактику: принялось насмехаться над девушкой, не выходя на берег, пытаясь завлечь ее на глубину, где из-под темной воды она не смогла бы разглядеть щупальца, где холодные сильные волны вырвали бы меч из ее тонких рук.

Брилли разгадала его замысел и терпеливо ждала на берегу. Затихающие волны размывали песок у ее ног, трепали края юбки. Когда Монстр поплыл в противоположном направлении, она последовала за ним. Он резко остановился и, перевернувшись в воздухе, направился обратно, потом метнулся в сторону берега. Брилли неотступно следила за ним и реагировала на каждый его маневр, прекрасно понимая: он хотел хитростью увести ее от Сари и беспрепятственно наброситься на беспомощную жертву.

Монстр взревел, изображая отчаяние, желая, чтобы ослепленная радостью победы противница расслабилась, но она не поддалась на эту уловку. Тогда он вновь заорал, метнулся влево, вправо, потом начал отступать, все время наблюдая за ней. Брилли не сводила с него глаз и напряженно следила за любым действием кровожадного чудовища.

Монстр рванул вперед, затем опять отплыл на глубину, злобно насмехаясь над ней.

— Я все равно одержу над тобой победу, — твердо сказала Брилли, и ее звонкий голос раскатистым эхом отозвался вдали. — Можешь отобрать у меня этот меч, тогда я сделаю новый, отними второй — и у меня появится третий! Но ни эту женщину, ни ее ребенка я не отдам тебе, проклятая тварь!

Монстр медленно поплыл прочь, извиваясь всем телом, а через несколько мгновений исчез из виду.

Брилли сделала несколько шагов назад, не переставая вглядываться в серо-зеленую воду, держа наготове свое стальное оружие. Дойдя до Сари, она некоторое время еще стояла неподвижно, всматриваясь в даль, потом разжала онемевшие пальцы, роняя меч на мокрый песок, и, помимо своей воли, устало опустилась на колени, чувствуя страшную слабость. Через несколько секунд обе молодые женщины лежали бок о бок на мрачном пляже, а морские волны окатывали их ноги воздушной пеной.

Брилли почувствовала, что ее окутывает темный туман, открыла глаза и увидела, что сидит на полу у кровати Сари, прислонившись к резной деревянной ножке. В спальне находились несколько человек — сначала она не поняла, что они здесь делают. Люди были встревожены и напуганы. Темноволосая акушерка средних лет, склонившись над графиней, шептала слова поддержки: Сари рожала.

Брилли почувствовала напряжение женщины, когда та ринулась к ведру с горячей водой и кипе чистых тряпок, и поспешила ей на помощь. Руки акушерки слегка дрожали, и она чуть было не расплескала воду, но Брилли вовремя взяла у нее ведро.

В глазах женщины отразились тревога и страх.

«Наверное, это и есть Марина», — решила Брилли.

Она понятия не имела, что видели присутствующие здесь люди, когда она боролась с Монстром, но по выражению лица акушерки и всех остальных могла определить, что зрелище было весьма необычным и, возможно, пугающим.

— Вы помогли появиться на свет десяткам младенцев, — обратилась Брилли к акушерке. — Торопить события не стоит, ребенок родится тогда, когда ему следует родиться, — добавила она, приводя заученную строчку из известного им обеим текста.

Женщина уставилась на нее, потом суетно кивнула.

— Марина? — спросила Брилли. Та опять кивнула. — Я слышала о вас много хорошего.

— А я о вас, Брилли Мефелл. — Марина расправила плечи и вздохнула. — Акушерка обязана при любых обстоятельствах сохранять спокойствие, — процитировала она тот же текст.

— Первые роды иногда происходят раньше положенного срока, — продолжила Брилли.

Они улыбнулись друг другу, понимая, о чем речь, и Марина окончательно расслабилась. Из коридора на них в изумлении смотрели благородные особы.

Брилли кивнула Марине, повернулась к Сари и встретилась с ней взглядом. Затем осторожно присела на край кровати.

— Теперь я уже мало чем могу помочь вам, моя леди, со всем остальным вы справитесь сами. При рождении младенца это естественно, — сказала она.

Сари улыбнулась, подняла слабую руку и ласково провела по щеке Брилли. На ее лбу блестели капли пота, но причиной их появления были уже родовые схватки. От раны на затылке графини ничего не осталось, Брилли это чувствовала.

— Спасибо вам, мисс… — прошептала Сари.

Брилли не знала, видела ли и помнила ли супруга Мелфаллана то, что происходило на песчаном берегу. Но ощущала, что Сари принимает ее, радуется ей, относится к ней почти с любовью.

Милое лицо Сари исказилось от нового приступа боли, она вскрикнула, закусила губу, но через несколько секунд опять улыбнулась, сжимая кулаки.

Брилли коснулась сознания графини, проникла глубже, желая удостовериться, что рана на ее затылке исчезла бесследно, и почувствовала внутренний мир Сари: ясно ощутила ее любовь к супругу, страдания от существовавшего между ними непонимания, от перенесенной тяжести неудачных предыдущих беременностей.

— Ваш малыш рождается, — поддержала ее Брилли. — Скоро он появится на свет.

— Помогите мне, мисс, — тяжело дыша, взмолилась Сари. Ее лицо напряглось от очередного приступа боли. — Помогите мне!

— Я постараюсь.

Брилли склонилась над кроватью, вновь устанавливая связь с роженицей, принимая на себя половину ее страданий.

Когда Марина взяла на руки новорожденного мальчика и нежно хлопнула его по попке, ребенок никак не отреагировал. Сари в ужасе закрыла глаза руками.

— Нет, нет! — закричала она в отчаянии. — Мой лорд! Мелфаллан! Прости меня!

Брилли услышала приглушенный рев Монстра, находящегося на слишком большом от берега расстоянии, чтобы причинить вред Сари или ее ребенку.

— Он жив, Сари! — заверила она графиню. — Он живой!

Сари застонала, не веря ей, и уткнулась лицом в подушку. Брилли протянула руки.

— Дай его мне, Марина!

Марина с готовностью передала ей ребенка, завернутого в белую пеленку. Брилли прижала крошечное создание к груди и посмотрела на его личико. В это мгновение она опять почувствовала, что стоит на знакомом песчаном берегу, только теперь ничто не предвещало опасности. Вокруг царили тишина и умиротворение.

Нашептывая младенцу ласковые слова, Брилли принялась ходить взад и вперед по мокрому песку.

— Живи, малыш. Живи.

Откуда-то издалека послышался детский плач, негромкий, но отчетливый, за ним последовал радостный возглас Сари. Ребенок энергично пнул Брилли маленькой ножкой, и она засмеялась от счастья.

Отец Океан,

Царица Морская,

Вы дарите жизнь,

В вас сила людская.

Брилли расхаживала по спальне, тихо напевая детскую молитву чутко охраняя первые вздохи сына Мелфаллана. Перед ее глазами замелькали картинки из будущего. Вот мальчик впервые встает на пухлые ножки, вот стремительно бежит вдоль берега, вот он, уже стройный юноша, едет на красавце скакуне рядом с отцом по внутреннему двору замка. Этого человечка окружат заботой и любовью.

Ей вспомнились слова Торы о вере, о всепобеждающей силе любви.

«Правильно, все правильно, — думала Брилли. — Я очень верила, и я люблю этого мальчика».

Младенец успокоился и вскоре заснул у нее на руках, а она все продолжала ходить по полу, тихо напевая, почти не замечая того, что происходит вокруг.

Марина приказала посторонним покинуть покои и принялась наводить порядок. Сари неотрывно следила за Брилли и малюткой в ее руках.

В какой-то момент Брилли почувствовала, как у нее гудят ноги, и Марина бережно забрала ребенка.

За окнами уже темнела ночь, а в углу горела единственная лампа. Кроме Брилли, Марины и Сари, никого не было.

— Мисс, — сказала Марина, — вам нужно отдохнуть.

Брилли недоуменно уставилась на нее.

— Я настаиваю. — Марина взяла ее под руку и усадила на стул. — Ваша миссия выполнена, дорогая Брилли. Теперь вы должны подчиняться моим указаниям.

— В самом деле? — рассеянно спросила Брилли.

— Конечно. — Марина наклонилась и поцеловала ее в макушку. — Отдыхайте.

Брилли вздохнула, но сопротивляться не стала: уронила голову и тут же провалилась в сладкую темноту сна.

6

Мелфаллан долго стоял у двери в спальные покои супруги. Услышав торопливые шаги, он взволнованно поднял голову, надеясь, что мучительные часы ожидания наконец закончатся. На пороге появилась молодая девушка с аккуратно сложенными тряпками в руках. Учтиво отвесив реверанс графу, она поспешно ушла по длинному коридору. Мелфаллан проводил ее рассеянным взглядом и вздохнул.

Остальным лордам он велел удалиться, хотя Ландрет и Бартол упорно сопротивлялись и протестовали. Оставшись один, Мелфаллан не сводил глаз с двери спальни. Когда она отворялась и кто-нибудь выходил, он заглядывал внутрь и каждый раз видел расхаживающую Брилли с младенцем на руках, поющую об Отце Океане, о морских жаворонках, о жизни, о звездах, о вечном голосе моря. Даже сквозь закрытую дверь до графа доносилась ее песня, спокойная и ласковая. Песня эта подобно заклинанию чудесным образом успокаивала его, вселяла уверенность, дарила надежду. Уставший и зачарованный, он опустился на мягкий стул.

Ему о многом следовало подумать теперь, когда за жизнь жены и сына можно больше не бояться. Их спасла молодая женщина, бледная и худенькая. У него на глазах и на глазах у придворных она сотворила настоящее чудо, победив в страшной схватке саму Смерть.

Под нежные звуки песни Мелфаллан закрыл глаза.

«Что мне теперь делать?» — устало подумал он.

Перед сегодняшним собранием они с придворным правоведом, сэром Джеймсом, просмотрели множество книг в библиотеке замка, но нашли очень мало полезной информации о колдовстве шари'а. На протяжении почти двух столетий графам Ярваннета не приходилось жечь шари'а на костре, а тот, который был вынужден судить последнюю из казненных, старался отнестись к ней предельно справедливо, но так и не смог доказать ее невиновность. Девушка явно страдала душевным заболеванием, говорила на суде сбивчиво и несвязно. В сырой камере в темнице ее парализовало. Так она и пролежала на холодном земляном полу несколько дней: не смыкая глаз, не в силах пошевельнуть правой рукой, молча и неподвижно. За год до ее поимки охвативший Амелин зимний мор унес жизни почти сотни человек. Потом в одной из окрестных деревень пропали двое детей. Скорее всего их унесли волки, но люди обвинили в произошедшем колдунью. Позднее у одного изфермеров по непонятным причинам вымер весь скот, и кто-то видел, как незадолго до этого та самая девушка шла мимо пастбища. Тогда же от сердечного приступа скончался торговец из Назеби, а за неделю до его смерти девушка указала на него пальцем, по крайней мере так говорили люди.

В итоге бедняжку обвинили во всех произошедших за два года в Ярваннете несчастьях, и народ жаждал ее смерти. У нее не было ни родственников, которые вступились бы за нее, ни знакомых лордов, кто мог бы оказать ей защиту и поддержку. Таким образом, графу ничего не оставалось, как выполнить всеобщее желание.

Большинство из нынешних ученых народа аллемани считали выдумками многие из сохранившихся со времен Основания истории о Колдовском Ущелье. Значительная часть знаний была утеряна со временем, а дикие рассказы о шари'а все больше походили на сказки. Да разве подвластно человеку управлять бурей? Читать мысли посторонних? Уничтожать скот простым пожеланием? Пожирать детей? В этих баснях отсутствовал здравый смысл, в них говорила лишь накопленная столетиями злоба, злоба, служившая основанием для убийства ни в чем не повинных людей. Эта злоба могла с легкостью лишить жизни Брилли Мефелл. Мелфаллан вздохнул.

Хотя главную опасность для Брилли представляла даже не ненависть народа, а политические интриги Верховных лордов. Герцог Теджар при первой же возможности мог использовать ее как вспомогательное средство для удаления Мелфаллана. Смена правительства в Ярваннете нарушила бы существовавшие на протяжении долгих лет политические альянсы, а это, в свою очередь, укрепило бы позиции Теджара.

Три раза со времен Основания корона герцога переходила от одного двора к другому. Два раза этому способствовала война, один раз — убийство. Рахорсум был третьим герцогом из рода Карлссонов, внуком герцога Аидана, Аидана Основателя, но и сам Рахорсум, и его наследник погибли в период Великого Бедствия. Один из незаконнорожденных отпрысков Рахорсума, Брам из Ингала, заявил, что имеет право на герцогскую корону. Хитрыми уловками он добился намеченной цели и принялся уничтожать народ за совершение вымышленных преступлений. Его заслуженно прозвали Брамом Убийцей.

Графы Мионна и Ярваннета, прознав про жестокость Брама, объединили усилия и напали на Ингал с юга и востока. Гражданская война продолжалась четыре года. В ней погибла большая часть ингалского народа, а также то, что оставалось от некогда развитой и процветавшей ингалской торговли. Оставшимся в живых оставалось только одно — заняться бандитизмом. В конце концов Брама захватили в плен и казнили. Новым герцогом графы избрали лорда Лютке из Брайдинга.

Герцоги рода Лютке правили более ста лет — до тех пор, пока силы при помощи предательства не сместились неожиданно на восток. Тайно поддерживаемый лордом из Мионна граф Аирли женился на дочери Лютке, а впоследствии женил своих сыновей на девушках из придворной знати Браидинга. Затем объявив, что хочет потренировать солдат, граф Аирли двинул свою армию в Брайдинг. Его объяснению никто не поверил. Рассчитывая на помощь старого друга, лорда из Мионна герцог, не колеблясь, вступил в борьбу с собственным зятем а в критический момент не получил подкрепления из Мионна. Так пал двор Лютке, а короной герцога завладел Гамелин.

Шесть герцогов рода Гамелинов правили мирно, хоть и не очень хорошо, пока Лайонел Кобус, близкий друг последнего из Гамелинов, не убил герцога во сне в спальных покоях. Завладев короной, Кобус осмелился заявить другим Верховным лордам, что имеет на нее право, и хотел заставить их отказаться от любых посягательств на звание герцога. Развязалась война, по окончании которой корона все же осталась у Кобуса, а Тиндалю и Лиму потребовались новые Верховные лорды, так как прежние со своими сыновьями были мертвы.

Через два года при попытке уничтожить остатки двора Гамелинов — у последнего из герцогов рос сын — Кобус захватил Аирли, но потерпел поражение в этой операции, потому что новый граф Тиндаля, собственный племянник Кобуса, неожиданно перешел на сторону противника. Выждав удобный случай, Кобус отравил племянника, а на его место назначил одного из своих рыцарей, Морьера Коуртрея.

«Поэтому-то теперь мне приходится быть графом, — мрачно подумал Мелфаллан. — Спасибо прадеду! Он во всем виноват!»

Следующей весной Морьер принял участие в походе герцога Лайонела на Брайдинг, который закончился весьма неожиданно: дед Сари, лорд Роберт, уставший от непрерывных воин, пагубно влиявших на торговлю, напал на Ингал с востока и предъявил Лайонелу Кобусу ультиматум. Он пообещал оказывать герцогу всяческую поддержку при условии, что тот прекратит воевать на территории его земель. Лайонел неохотно, но согласился, а впоследствии он и лорд Роберт заключили соглашение и с Ярваннетом.

Так наступил мир, мир, царивший в землях Аллемани около семидесяти лет. Когда Сельвин присоединился к союзу, правитель Лима возмутился, а через десять лет Пуллен из Ярваннета пошел войной на север, но остальные Верховные лорды не поддержали ни первого, ни второго, поэтому оба потерпели поражение.

Оплотом продолжительного мира, как говорил Мелфаллану сэр Джеймс, служил альянс между Мионном и Ярваннетом. Он ограничивал и регулировал власть герцога, совместными усилиями графы могли остановить гражданскую войну — как уже случалось дважды — или развязать военные действия, заведомо зная, что победа будет за ними. Это преимущество позволяло графам контролировать действия герцога и избегать таким образом войн и разорения.

«Знает ли об этом Теджар? — размышлял Мелфаллан. — Возможно, нет».

Враждебное отношение Теджара к Ярваннету было настолько явным, что его намерения не вызывали сомнений. Предсказуемость могла стать последней ошибкой герцога — его нелюбовь к Ярваннету лишь усиливала неприязнь и недоверие к нему остальных Верховных лордов.

Если бы в настоящий момент Теджару удалось разрушить существующий альянс посредством замены ярваннетского графа одним из своих людей, то он спокойно напал бы, воспользовавшись изоляцией Мионна, на Брайдинг и Аирли. Армия лорда Парли находилась в неплохой форме, не уступали ей и войска Ровены. Следовало ожидать, что земли оказали бы друг другу поддержку в случае появления солдат неприятеля. Если бы Ярваннетом управлял человек Теджара, он выступил бы на стороне герцога, и зажатые жду врагами войска Брайдинга и Аирли вынужденно сдались бы.

Мелфаллан вздрогнул: неужели Теджар планирует добиться своих целей при помощи колдуньи?

Являлось ли мастерство Брилли Мефелл настоящим колдовством? Неужели ведьмы шари'а и впрямь разгуливают по Ярваннету? О несчастная земля Ярваннета! О несчастный ее граф!

«Кто она, эта молодая женщина?» — размышлял Мелфаллан.

Почему раньше Брилли Мефелл была ему неизвестна? Он прислушивался к звуку ее мягких шагов, к ласковому голосу, спокойному, защищающему его жену и сына. «Если эта дивная утешительная песня, — думал он, — и есть колдовство, то колдовству этому в самый раз править миром!»

Если это и впрямь колдовство…

А ведь она могла, воспользовавшись его разрешением, просто покинуть Ярваннет. Обвинение в колдовстве, справедливое или нет, едва ли не самое страшное из всех возможных обвинений. И даже если впоследствии его снимали, от страшного позора уже никогда не отделаться, правильно говорил Эннис. Поначалу графу казалось, что Бартол назвал Брилли ведьмой лишь ради достижения своих грязных целей. Если бы она исчезла из замка сразу, то смогла бы уехать из этих мест и начать новую жизнь где-нибудь далеко-далеко отсюда, а он, Мелфаллан, так и продолжал бы считать, что колдовства не существует. Но она не воспользовалась этим шансом, решив, что спасение Сари и ее ребенка для нее важнее свободы.

Если Брилли Мефелл и вправду была колдуньей шари'а, то она ненавидела бы Верховных лордов, Коуртреев, питала бы неприязненные чувства ко всем, кто так или иначе имеет отношение к власти. Что ей стоило позволить Сари умереть? Неужели обретение свободы не казалось ей в тот момент первоочередной задачей? Что побудило ее поступить таким образом? После долгих раздумий Мелфаллан догадался: скорее всего убеждения Брилли не имеют ничего общего с ним самим или с ее собственной безопасностью, она действовала так, как велел ей долг целительницы.

«А ведь я однажды уже наблюдал нечто подобное! — подумал Мелфаллан, вспоминая случай с мальчиком-конюхом. — И почему я тогда не отнесся к случившемуся с большим вниманием?»

После удара Ландрета юный конюх вряд ли бы выжил. Брилли же сотворила настоящее чудо: на теле мальчика после ее лечения осталось тогда лишь несколько синяков и кровоподтеков. В тот день Мелфаллан, слишком занятый другими проблемами, лишь удивился, порадовался успешному завершению неприятной истории, а когда узнал, что целительница исчезла, не дождавшись его, испытал легкое раздражение, не более того.

Неожиданно он обратил внимание на то, что голос Брилли стих, и встревоженно взглянул на дверь. Наступила ночь. Откуда-то издалека доносились звуки, приглушенные и едва различимые, в слабо освещенных коридорах гуляла ночная прохлада. Замок Ярваннет отдыхал, убаюканный нежной песней Брилли Мефелл. Мелфаллан, наслаждаясь сладостным спокойствием, глубоко вздохнул.

«Милая девушка, какую же красоту ты способна создавать!» — подумал он.

Тихо отворилась дверь, и Мелфаллан тут же вскочил.

На пороге спальных покоев Сари появилась Марина. Она несла указательный палец к губам и многозначительно взглянула на графа.

— Как Сари? — взволнованно спросил он, не решаясь пока упоминать сына.

— Заснула, мой лорд, — прошептала Марина.

— А мисс Мефелл?

Мелфаллан так встревожился, что говорил довольно громко.

Марина вновь приложила палец к губам, нахмурила брови и тихо притопнула ногой.

— Мелфаллан, почему вы меня не слушаетесь? — тихо спросила она. — Сейчас здесь командую я.

На ее губах появилась озорная улыбка, и он почувствовал невероятное облегчение. Марина всегда знала, что делать. Быть может, в их акушерских книгах давали указания, как вести себя с теми, «кто ожидает у дверей»? Он видел, как Марина с Брилли читали друг другу заученные строки.

Мелфаллан прошел мимо Марины и ступил в спальные покои жены. Его внимание тут же привлекла спящая на стуле у стены Брилли. Она сидела в неудобной позе, ее длинные волосы были растрепаны, а лицо казалось неестественно бледным. В тусклом свете единственной лампы он не мог разглядеть, дышит ли она.

Неужели лечение стоило ей жизни? По спине Мелфаллана пробежал колючий холодок.

— А мисс Мефелл? — Он с тревогой повернулся к Марине.

— Тоже спит. — Марина сложила руки на груди и вздохнула, видя немой вопрос в глазах графа. — Я чувствую, что она не представляет никакой опасности, мой лорд. Кроме того, в ней живет удивительный дар. Я никогда не встречала в жизни ничего подобного. — Марина покачала головой. — Я бы многое отдала за возможность овладеть половиной ее способностей! Клянусь вам! Она умеет удалять смертельные раны, песней вдыхать жизнь в новорожденного! Если это и есть колдовство, ваша светлость, тогда герцог Рахорсум лишил нас огромного блага!

Странно, но Марина высказала именно то, о чем в данную минуту думал Мелфаллан. Для него это было настолько привычным, что он вздохнул с облегчением. С самого детства, в минуты, когда ему становилось тяжело, она оказывалась рядом. Заботливой рукой мудрая целительница, не требуя долгих объяснений, снимала боль, прогоняла недуги. Марина уделяла больше внимания росшему без материнской ласки внуку и наследнику Одрика, чем остальные придворные дамы. Она обладала чутким сердцем, доброй душой, была талантливой целительницей, и Мелфаллан платил ей признательностью и любовью.

— То, что происходило здесь, было колдовством? — обеспокоенно спросил граф, прекрасно зная, как, будучи Верховным лордом, он обязан отнестись к колдовству и что герцог Теджар потребует от него неукоснительного следования закону.

Но он знал также и то, что не сможет выполнить своих обязанностей — уничтожить женщину, спасшую Сари, подарившую жизнь его сыну, сжечь на костре целительницу, способную творить чудеса.

«Что же станет с родом Коуртреев, с Ярваннетом?» — напряженно размышлял Мелфаллан.

— Спрашиваете, было ли это колдовством? — перебила ход его мыслей Марина. — Хотите, чтобы великую добродетель я назвала страшным злом? Ни за что. Я не сделаю этого, клянусь вам. Рана на затылке Сари была смертельной, поверьте мне, Мелфаллан. А сейчас от нее ничего не осталось. И что касается ребенка… Я сомневаюсь, что смогла бы спасти его. После первого прикосновения моего ножа ваша жена скончалась бы вместе с младенцем. Сегодня в эти покои приходила сама Смерть. Вы сами это видели.

— Это видел не только я, но и все остальные… — Мелфаллан многозначительно взглянул в глаза Марине. — Уже завтра утром слухи разлетятся по всему Ярваннету.

— Верховный лорд обязан защищать добро, — воскликнула Марина, вскидывая голову. — Чего бы это ему ни стоило.

Мелфаллан нежно провел рукой по ее плечу.

— Не стоит так волноваться, Марина. Неужели все целительницы так тверды, если принимают решение защитить кого-нибудь?

Лицо Марины смягчилось, она улыбнулась.

— Все, мой лорд. Сегодня вы должны были в этом убедиться.

Мелфаллан повернул голову туда, где спала на стуле обессилевшая Брилли.

— Да, Марина, я убедился в этом.

Буквально несколько часов назад он вместе со всеми присутствовавшими наблюдал удивительную картину: молодая худенькая женщина, подобно отважному воину, сражалась с невидимым существом. Она размахивала воображаемым мечом, нападала и отступала, она кричала и угрожала своему врагу, врагу, видимому лишь ей, чудовищу, стремившемуся подобраться к Сари и его сыну.

Его сыну. Взгляд Мелфаллана скользнул по комнате и остановился на детской колыбели в углу.

Марина тихо засмеялась и подтолкнула графа.

— Идите же, посмотрите на него. Это мальчик. Маленький замечательный мальчик. Похож на вас.

— На меня?

Мелфаллан несмело прошел по мягкому ковру и склонился над кроваткой. В ней лежало крохотное существо, завернутое в белое одеяльце.

Марина, улыбаясь, приблизилась к колыбели и открыла маленькое личико и два маленьких кулачка.

— Думаешь, он похож на меня? — с сомнением в голосе спросил Мелфаллан.

— Уж в этом-то опытной акушерке вы можете поверить, — заявила Марина и тихо засмеялась.

Возможно, она всегда смеялась вот так, когда разговаривала с новоиспеченными отцами. Не исключено, что так вести себя ей предписывали все те же акушерские книги.

Затаив дыхание, Мелфаллан поднес палец к крошечной ручке, и младенец тут же ухватился за него. Сердце графа окатила теплая волна, волна только что родившейся отцовской любви. Мальчик! Сын! Он боялся поверить в свое счастье. После стольких разочарований и потерь живой ребенок казался ему чем-то нереальным.

— Мой сын, — пробормотал Мелфаллан.

— Сын для Ярваннета! — с гордостью воскликнула Марина.

Малыш открыл глазки, сладко зевнул и вновь заснул. Ни чудо его собственного появления на свет, ни высоченный отец, склонившийся над его колыбелью с блаженной улыбкой на губах, не произвели на него никакого впечатления.

— Он должен так много спать, Марина? — обеспокоено спросил Мелфаллан.

— Да, мой лорд, он должен очень много спать, — с уверенностью ответила акушерка.

— Только не относись ко мне как к бестолковому, ничего не понимающему мужчине и не пытайся меня обмануть. — Мелфаллан нахмурился.

— Я говорю вам чистую правду, — воскликнула Марина и граф рассмеялся. — Тс-с! — Марина замахала руками и кивнула в сторону спящей Сари.

Графиня выглядела уставшей и изможденной, но уголки ее рта были приподняты — она улыбалась во сне.

— Сын для Сари, — пробормотал Мелфаллан, глядя на жену.

Сари ужасно хотела ребенка, быть может, больше, чем он сам. Внезапно промелькнувшая в голове мысль заставила его сердце заколотиться: вдруг родившийся сын станет мостиком в отношениях между ним и Сари? Сегодня ночью все казалось возможным. Таинственной ночью, наполненной чудесным даром Брилли Мефелл.

— Мелфаллан? — сонным голосом пробормотала Сари, открывая глаза. Он оперся рукой о матрас и склонился над ней. — Ты не причинишь ей зла… — прошептала она.

— Все не так просто, Сари, — мягко ответил Мелфаллан. — Закон…

— Это плохой закон! — Сари взглянула на него с такой твердостью, какую только могла себе позволить кроткая женщина. — Ты не сделаешь этого, — просительно повторила она.

— Я сам не хочу этого. Не волнуйся, пожалуйста. — Мелфаллан склонился ниже и поцеловал жену в лоб. — Отдыхай. И подумай о чем-нибудь приятном, о нашем сыне, например.

— Ты не можешь причинить ей зло, — не унималась Сари. Ты всегда хотел, чтобы я высказывала собственное мнение по поводу происходящих событий. Сейчас я чувствую, что обязана сделать все, что в моих силах, лишь бы помочь ей. — Сари вздохнула и принялась нервно теребить бледной рукой край одеяла. — Я знаю, ты не любишь меня так, как я тебя люблю, Мелфаллан. Я принимаю это и благодарна тебе за привязанность и уважение, с которыми ты относишься ко мне. Обещаю тебе, что буду очень стараться меньше разочаровывать тебя в будущем, но сейчас прошу лишь об одном: не губи эту девушку.

— Сари…

Голос Мелфаллана прервался. Никогда в жизни она не позволяла себе такой смелости, никогда не разговаривала с ним так открыто и решительно.

Ее милое лицо выглядело крайне серьезным.

— Мне не хватает жесткости, Мелфаллан, и я признаю это. — Она горько улыбнулась. — Возможно, обладай я более твердым характером, я больше подходила бы тебе, мой прекрасный лорд. Но ради всего хорошего, что есть в наших отношениях, я прошу тебя о милости к Брилли Мефелл. — Она взяла его за руку и легонько сжала ее. — Пожалуйста.

— Я постараюсь.

Мелфаллан поднес ее пальцы к губам и нежно поцеловал. Сари глубоко вздохнула и закрыла глаза.

— Теперь мне нужно поспать. Как чудесно сознавать, Мелфаллан, что теперь рядом со мной есть ребенок, живой ребенок. — Она улыбнулась. — Это просто чудо.

Ее глаза вдруг распахнулись, и Мелфаллан увидел в них невиданную раньше радость. Он опять склонился к ней и, повинуясь внезапному порыву, поцеловал ее в губы. Сари тихо засмеялась.

— Да, теперь все по-другому, — воскликнул он, улыбаясь.

— А как мы его назовем? Я еще не выбрала имя.

Мелфаллан понимал, почему Сари не задумывалась об имени. Потеряв троих детей, она уже не верила в благополучное появление на свет четвертого.

— Засыпай, Сари, — ласково прошептал Мелфаллан. — Теперь мы можем выбирать ему имя хоть несколько лет.

Сари улыбнулась и покорно закрыла глаза. Когда она крепко заснула, он осторожно положил ее руку на одеяло, повернул голову и взглянул на спящую Брилли Мефелл.

— Как вы собираетесь поступить с ней, ваша светлость?

Голос Марины напряжен, в нем упрек и недоверие.

«Неужели и она, и Сари, и другие люди считают, что я с удовольствием отвечу жестокостью и беспощадностью на доброту мисс Мефелл?» — в отчаянии подумал Мелфаллан.

Он взял Марину за руки и серьезно взглянул ей в глаза.

— Мы вступаем в опасную игру. Ты прекрасно знаешь, что предписывает закон в отношении ведьм. А герцог Теджар с радостью воспользуется этой возможностью: он на протяжении долгих месяцев ждал удобного случая выступить против меня. Ты понимаешь, о чем я? — Марина кивнула, но выражение ее лица оставалось таким же напряженным. Мелфаллан крепче сжал ее руки. — Я обязан быть справедливым Верховным лордом, беспристрастным и жестким. Если я не проявлю эти качества, то у девушки не останется шансов на спасение. Герцог сожжет ее, а потом нападет на Ярваннет. — Он выдержал продолжительную паузу. — Поэтому я обязан опять поместить Брилли Мефелл в темницу, а потом отвезти ее на суд в Дархель.

— Нет, Мелфаллан! — выкрикнула Марина, и Сари нервно вздрогнула во сне.

Мелфаллан отвел целительницу к двери, поднеся палец к губам.

— Теперь моя очередь напомнить тебе о соблюдении тишины. Выслушай меня, Марина. Если мне удастся добиться для нее оправдания, она обретет законную свободу. Это ее единственный шанс. — Марина пожала плечами и отдернула руки от Мелфаллана, словно боялась заразиться неизлечимой болезнью. — Только задумайся, Марина!

— Оправдания? — Она непонимающе покачала головой. — После всего, что тут произошло?

— Да, после всего этого. Колдовство — зло, — сказал Мелфаллан. — Так говорит закон. То, что случилось в этих покоях, невозможно назвать злом, поэтому невозможно назвать и колдовством. — Мелфаллан скривил губы. — Все дело в определении.

Марина фыркнула.

— Герцог Теджар не станет слушать ваши определения. В этом я даже не сомневаюсь.

— Теджар — может быть, а остальные станут. На суде, я надеюсь, будут присутствовать и другие Верховные лорды. У графа Мионна мало оснований для любви к Теджару, кроме того, я женат на его дочери. Правитель Брайдинга на протяжении многих лет является тайным другом Ярваннета, а герцог, по всей вероятности, не знает об этом и рассчитывает на его поддержку. Ровена, уверен, встанет на мою сторону. Итак, я могу почти с полной уверенностью предположить, что два Верховных лорда отдадут голоса в мою пользу. Мне нужно четыре голоса, Марина, четыре. При трех ситуация будет неясной, а четыре решат все. В таком случае ей ничего не грозит. Она сможет жить в этих местах в мире и спокойствии.

Мелфаллан взглянул в глаза Марине и увидел в них сомнение.

— «Я оберегаю», она сказала: «Я оберегаю», ты слышала? Что оберегаю? Колдуньи ничего не оберегают, они разрушают, уничтожают, убивают. Ведьмы не исцеляют, не спасают, Марина. Они насылают мор, отравляют скот, воруют младенцев. Слышала ли ты когда-нибудь, чтобы легенды о колдуньях рассказывали о чудесном исцелении, о борьбе с самой Смертью при помощи невидимого меча?

— Но легенды описывают настолько же неправдоподобные явления, как и то, свидетелями которого мы стали сегодня.

В голосе Марины звучала тревога.

— Но не именно такие явления, Марина. Если рассуждать так, то и твои таланты можно расценить как нечто неправдоподобное. Я не раз видел, как, используя свои знания и способности, ты спасала людей от страшных болезней. Ты знаешь множество секретов, которые мне кажутся невероятными. А если я заявлю, что мне не нравится и твой талант? Я могу назвать ведьмой и тебя?

— Какие глупости! — Марина отпрянула, с ужасом глядя на графа. — Я не ведьма. Да как вы смеете?

— А Брилли? По-твоему, она колдунья? — Мелфаллан указал на спящую на стуле молодую женщину. — Она ведьма, Марина? Про нее рассказывают наши жуткие легенды? Колдуньи не оберегают, они уничтожают. А Брилли исцеляет, оживляет. То ранение, которое нанес Грамилу Ландрет, было смертельным, Марина. Я видел это собственными глазами. И после наложения ею повязок и ее ласкового прикосновения у мальчика остались лишь синяки. Она умеет творить настоящие чудеса. — Он в отчаянии вскинул руки. — В тот день я тоже все видел — как проходит лечение, что делает эта женщина, — но ничего не понял. А я должен знать, что происходит! Я Верховный лорд и имею право знать!

Марина усмехнулась.

— Возможно, у этой девочки есть все основания не доверять Верховным лордам. Возможно, ее книги рассказывают о правителях то же самое, что наши — о колдовстве!

— Книги? Думаешь, у нее есть книги? — спросил Мелфаллан, удивленный поворотом разговора. — Какие?

— Откуда же мне знать? — Марина изумленно подняла черные брови.

— Действительно. — Мелфаллан пожал плечами. — Быть может, мисс Брилли сама мне расскажет об этом, когда проникнется ко мне хотя бы толикой доверия. — Он покачал головой. — Я должен справиться с этой проблемой! На карту поставлена не только жизнь этой чудесной целительницы, но и жизнь всего Ярваннета! Мне надоело опасаться враждебности Теджара. Нужно что-то предпринимать. Наверняка Бартол уже плывет к родным берегам.

— Опасную игру вы затеваете, мой лорд, — медленно произнесла Марина. — Если вы проиграете, потеряете слишком многое. Не только одного человека — весь Ярваннет.

— Как ты думаешь, стоит ли из-за Брилли Мефелл рисковать целым графством? — спросил Мелфаллан.

— Я — целительница, — ответила Марина в смятении. — Я знаю, как излечить то или иное заболевание, как обработать рану, я помогла десяткам младенцев появиться на свет, и я люблю их всех. А решать, стоит ли рисковать графством из-за одного человека… Это не моя задача…

— И все же? — настаивал Мелфаллан.

— О Океан! — Марина всплеснула руками. — Вам следует обсудить этот вопрос с кем-то другим. — Она укоризненно покачала головой. — Какой же я вам советчик? — В ее голосе слышались нотки отчаяния.

— Просто ответь, — не унимался Мелфаллан. Марина смолчала. — Хорошо, тогда скажи мне свое личное мнение, мнение целительницы, — мягко произнес он. — Представь, что целитель стал лордом.

— Лордом? — Марина беспомощно захлопала ресницами. Но тут же ее измученное заботами лицо посерьезнело. В глазах появилась обычная уверенность. — Спрашиваете, стоит ли защищать одного человека, если ценой этому может стать целое графство? Да, Мелфаллан, мой ответ — да. Любой человек достоин защиты, даже если на карту поставлен весь мир. Спросите любую мать о спасении ее ребенка, любого лекаря о его больном. — Она улыбнулась. — Любого лорда, если он настоящий лорд, о жителе его земель.

Мелфаллан вздохнул.

— Трудно жить по такому принципу. Многие посчитали бы, что просто невозможно.

Марина кивнула:

— Согласна. Очень трудно. И проверять этот принцип на практике в столь сложные времена — весьма нелегкая задача. Но у вас нет другого выхода, особенно после того, что Брилли сделала для вас. Ведь не собираетесь же вы идти на поводу у Теджара? Я считаю, вы в любом случае обязаны, будучи ее лордом, защищать ее до последнего. Даже если эта девочка и впрямь шари'а, даже если бы она не сотворила сегодня подобного чуда, даже если бы Теджар не был настроен так враждебно по отношению к Ярваннету и даже, — добавила она игриво, — если бы вы не занимались такими глупостями, как совещание с акушеркой.

— Мне нравятся акушерки, — улыбаясь, сказал Мелфаллан.

Марина подбоченилась и горделиво покачала головой.

— Я серьезно. Акушерки не лишены здравого смысла. — Мелфаллан подмигнул Марине и взглянул на Брилли. — Она дышит? — обеспокоено спросил он.

— Дышит, не волнуйтесь. — Марина прошла к Брилли, окидывая ее внимательным взглядом, склонилась над ней и проверила пульс. — Бедняжка, по-видимому, сильно вымоталась. Но ее таланту я искренне завидую. — Она восхищенно тряхнула головой. — Надеюсь, мне удастся поговорить с ней, когда она придет в себя. Я давно хотела встретиться с этой девочкой.

— Я думал, ты знакома со всеми местными акушерками. — Мелфаллан вопросительно поднял бровь.

— Верно, со всеми, кроме этой. Но я много о ней слышала. В южных городах ее любят и уважают, но никто не знает точно, где она живет. Я уже немолода и подумываю о преемнице. Мне не раз приходило в голову передать записку для мисс Мефелл, пригласить в замок для беседы. Кстати, если вы все-таки собираетесь защищать девушку, вам следовало бы сообщить ей об этом. — Марина фыркнула. — Представляю себе, что она почувствует, если просто проснется опять в темнице. Кто знает, что рассказывают о Верховных лордах их легенды? Помните, колдунья в Аирли повесилась, ничего не сказав о своих намерениях графине? Отчаянной душе свойственны отчаянные порывы.

Акушерка печально взглянула на Мелфаллана.

— Гм-м… Я об этом даже не подумал! — воскликнул граф. — Спасибо, что напомнила о том случае. Действительно, стоит поговорить с мисс, пока не поздно. Наверняка она не из сговорчивых.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — живо поддержала его Марина. — Я обещаю помочь вам, чем смогу. Послушайте, вы сами того и гляди упадете от усталости. Отнесите ее в темницу, если у вас найдутся на это силы, а я скоро подойду, позабочусь о ней.

Мелфаллан поднял Брилли на руки, и ее голова безвольно ала ему на плечо. Но девушка дышала, была теплой, и он дохнул с облегчением и, поддаваясь внезапному порыву, коснулся губами ее волос. От них пьяняще пахло не то вереском, не то свежестью морского ветра. Откуда появилась эта загадочная девушка? Какие тайны хранила в себе? Мелфаллан пошатнулся от усталости, но тут же взял себя в руки и твердо шагнул к двери, но вдруг обернулся.

— Марина, где ее шляпа? Найди и принеси, пожалуйста. — Он посмотрел на Брилли. — Слишком уж она бледная.

— Думаю, она всегда бледная, — уверенным тоном, без тени волнения ответила Марина.

Мелфаллан успокоился, напоминая себе, что в подобных вещах целительница разбирается лучше, и, выйдя из спальных покоев Сари, направился вниз, к ярваннетской темнице.

После казавшейся бесконечной борьбы в мире снов Брилли почувствовала вдруг чье-то присутствие. Она попыталась пошевелить рукой, но не смогла, попробовала открыть глаза, но веки, словно став свинцовыми, отказывались слушаться. В воздухе пахло сыростью и ламповым маслом. Она глубоко вздохнула, сглотнула, ощущая боль в горле, и услышала скрип стула. Кто-то придвинулся и склонился над ней.

— Просыпается, милорды, — раздался женский голос. Брилли почувствовала, что ее лба касается чья-то нежная прохладная рука.

— Лучше бы не просыпалась, — прозвучало откуда-то издалека ворчание Ландрета. — Вы собираетесь поступить очень неразумно, ваша светлость.

— Я слышал это от тебя уже несколько раз, Ландрет, — раздраженно ответил Мелфаллан. — Сари жива, и наш ребенок благополучно появился на свет. Все благодаря ей. Ты считаешь, за это я должен воткнуть ей в горло кинжал, не дожидаясь, пока она проснется?

— Но капитан Бартол говорит…

— Капитан Бартол никогда в жизни не видел ведьм, которых так страшится. А я в них вообще не верю. Лечение мисс Мефелл выглядело достаточно необычно, но в нем не присутствовало никакого колдовства. Ведьм не существует.

— Но рана леди Сари была смертельной, мой лорд, — осторожно высказался Ландрет.

— Очень серьезной — да, но не смертельной. Спроси у Марины.

— У каждой целительницы свои методы врачевания, — спокойно ответила Марина. — Я не ставлю под сомнение способности мисс Мефелл.

Брилли опять почувствовала прикосновение заботливой руки на своем лбу, потом влажной прохладной ткани — Марина наложила компресс.

Она знала о присутствии Марины, Мелфаллана и Ландрета только потому, что слышала голоса. Мысли были недоступны: ее колдовство молчало. Постепенно одна за другой в памяти возникли неясные картинки из снов — борьба с Монстром на берегу, образ Торы и голубого дракона, сражавшихся на ее стороне. Потом вспомнилась непроглядная темнота и тишина. Она почувствовала, что опустошена и измождена, и вздрогнула от пронзившей ее боли.

— Что бы вы ни думали по этому поводу, мой лорд, капитан Бартол уже плывет с новостью о колдунье к герцогу Теджару, — воскликнул Ландрет.

— Очень хорошо! — ответил Мелфаллан. — Будем дожидаться официального вызова в Дархель. Возможно, в чем-то вы правы, Ландрет. Наверное, нам стоит рассмотреть вопрос о колдовстве. А пока мисс Мефелл должна жить в мире и спокойствии, какие я только в состоянии предложить. А еще я намереваюсь выразить ей свою благодарность, как только она проснется. Теперь оставьте нас, пожалуйста.

— Я всего лишь хотел дать вам совет, — напыщенно провозгласил Ландрет.

— Я понимаю, лорд Ландрет, — невозмутимо сказал Мелфаллан. — И ценю ваши старания.

Брилли слышала шум удаляющихся шагов, затихающие вдали приглушенные голоса, слышала, как раскрылась и захлопнулась тяжелая дверь. Собравшись с силами, она приоткрыла один глаз и увидела, что лежит в тускло освещенной комнатке на койке у стены, укрытая до пояса теплым одеялом. Рядом сидела Марина с чашкой в руке, а Мелфаллан стоял в коридоре за металлической решеткой.

— Он увел стражников? — спросила Марина.

— Да, — ответил граф.

Брилли вздрогнула, охваченная внезапной тревогой.

— Я не слышу леди Сари…

— Ты что-то сказала, детка? — Марина склонилась над ней.

— Леди Сари!

Мелфаллан быстро вошел в комнату через раскрытую дверь и приблизился к койке.

— Она жива, — торопливо заговорила Марина. — И ребеночек благополучно родился. Мальчик. Сейчас они в другой части замка, но с ними все в порядке. Тебе что-нибудь нужно?

— Проверить, как он дышит…

Марина взяла Брилли за руку.

— Не беспокойся, мы позаботимся о малыше. Все будет хорошо. — Ее голос звучал ласково и заботливо.

— Вам что-нибудь нужно, мисс? — взволнованно спросил Мелфаллан, склоняясь над койкой.

Брилли тяжело вздохнула. К сожалению, некоторые желания не в состоянии выполнить даже Верховные лорды.

— Ничего, милорд.

Она отвернулась к стене, с тоской представляя, что ожидает ее в ближайшем будущем. Смертельный приговор. Костер. Ей никогда уже не встретить свою наследницу, не радоваться больше солнцу и лесу, не читать своих любимых мудрых книг.

— Не может быть, что вам ничего не нужно, мисс, — воскликнул граф, и его слова странным эхом зазвенели в ее ушах.

Марина сжала запястье Брилли, пытаясь не дать ей вновь провалиться в темную пропасть. Но для Брилли сейчас этот мрак был желанен и мил.

Марина прищелкнула языком.

— Девочка очень слаба, — обеспокоено сообщила она Мелфаллану.

— Ее жизнь в опасности?

Брилли охотно поддалась власти навалившейся на нее темноты. Все, что происходило дальше, показалось ей отдаленным и нереальным: скрип стула, взволнованное бормотание Марины, звук поспешно удаляющихся шагов. Через некоторое время стул вновь заскрипел, и чья-то рука опять сжала ее запястье, но это была мужская рука, с более сильными и крупными пальцами.

Она испуганно вздрогнула, возвращаясь из тьмы, и распахнула глаза.

У койки сидел граф Мелфаллан.

— Я понятия не имею о тех правилах, по которым вы живете, мисс, — торопливо заговорил он, — применяя которые вы творите свои чудеса. Я видел, как искусно вы вели бой с невидимым существом, возможно, с самой Смертью. Только потом Марина сказала мне, что ранение Сари было смертельным и что нашего ребенка ей вряд ли удалось бы спасти.

Он резко замолчал.

— Но ведь Ландрету Марина говорила совсем другое…

— Она солгала.

Мелфаллан подмигнул ей. Брилли не верила собственным глазам. Неужели Верховный лорд может подмигивать колдунье? Или, пока она пребывала в забвении, мир перевернулся?

— Так, значит, вы все слышали. Вы уже не спали тогда, мисс? — Он легонько потряс ее руку. — А сейчас как вы себя чувствуете? Я не утомляю вас своей болтовней?

Брилли слабо улыбнулась.

— Вы такой добрый, граф Мелфаллан. Никогда не думала, что лорды бывают такими милостивыми.

Она услышала, как кто-то добродушно усмехнулся где-то в углу. Мелфаллан поднял голову и улыбнулся.

— Слышал, мой дорогой кузен? — добродушно и спокойно спросил граф, совершенно не боясь держать за руку колдунью. — Ты очень хочешь как можно больше думать о народе, а такую характеристику в свой адрес от мисс Мефелл еще наверняка не получал.

— Еще не вечер, Мелфаллан. — Граф Ревил появился в поле зрения Брилли. — Вы спали так долго, мисс Мефелл, всю ночь и почти весь день. Мы уже начали беспокоиться.

— Беспокоиться? — Брилли в изумлении уставилась на лордов.

«Как долго они находятся здесь? — подумала она. — Я проспала всю ночь и почти весь день… Неужели борьба с Монстром была такой продолжительной?»

Вокруг царила тьма, и воздух пах ночной сыростью. Наверняка Компанией находился где-то на другом конце земли. Неожиданно ей все стало понятно.

— Я в камере! В темнице! — воскликнула она.

— У меня нет другого выбора, — принялся поспешно объяснять Мелфаллан. — Поймите меня. Вы сами слышали, что Бартол обвинил вас в колдовстве. Лишь герцог имеет право судить колдунью. Закон ничего не говорит об этом, но так повелось еще со времен Рахорсума. Если я поведу себя неосмотрительно и отвечу отказом на требование Теджара, то он обвинит меня в бунтарстве и пойдет войной на Ярваннет. — На его лбу появились морщины. — Ему не удастся так просто со мною справиться. Ни сейчас, ни потом!

— А если вы проиграете… — едва слышно пробормотала Брилли.

— Я не намерен проигрывать! — твердо ответил Мелфаллан и плотно сжал губы. — Все это политические интриги, пропади они пропадом. Из этой игры я должен выйти победителем. Ведь вы могли, заручившись моим разрешением, покинуть замок — я был уверен, что вы именно так и поступите! Исчезнуть, скрыться где-нибудь и начать новую жизнь! Вы могли выбрать собственную безопасность и не думать об остальных. «Я оберегаю…» Вы сказали: «Я оберегаю» . Что вы имели в виду? Колдуньи не оберегают, не лечат, они разрушают и уничтожают. А вы оберегаете, и — о Океан! — вы врачуете. Так ведь, мисс Мефелл?

Брилли закрыла глаза, беспомощно вздохнула и почувствовала, что пальцы Мелфаллана крепче сжимают ее худенькую руку.

— Я собираюсь вступить в опасную игру, мисс. Вы мне доверяете? — с чувством спросил граф.

Она не ответила. Он выдержал продолжительную паузу, потом опять заговорил, пытаясь уверить ее в своей искренности:

— Я понимаю вас. Наверное, вам сложно верить Верховым лордам, а может, и вообще всем. Или я ошибаюсь? Вы знавали многих лордов? — Он прищурил глаза.

— Нет, — тихо ответила Брилли.

— Я так и думал. Вы искусно прятались от людей, милая мисс. Но о вас многие знают. Вас любят и уважают. В Ярваннет прибыла целая толпа народа, желающая защищать вас. — Мелфаллан помолчал. — Неужели вы думали, мы уничтожим вас, как только поймаем?

Брилли отвернулась к стене, не открывая глаз, не желая встречаться с ним взглядом.

— Думаю, глупо будет с моей стороны отрицать, что я колдунья, — сказала она, но тут же поспешно добавила, открывая глаза и поворачивая голову: — Если колдуньи вообще существуют. А в это я не верю.

— Вы уже признались, — заметил Мелфаллан.

— Я не верю в колдуний, — упрямо повторила она.

Граф пожал плечами:

— Что ж, ваше дело. Наверное, это вам поможет.

Брилли опять изумленно уставилась на него. Как ей хотелось в это мгновение воспользоваться колдовством. Она бы многое отдала, лишь бы узнать, какие мысли крутятся в голове Мелфаллана. Ее книги рассказывали о жестокости и неумолимости лордов. Рахорсум уничтожал колдуний, не задумываясь, а его потомки с готовностью и удовольствием следовали его примеру. По крайней мере в пещерных дневниках она читала лишь о подобном. Но Мелфаллан разговаривал с ней так дружески, и Ревил смотрел так добродушно, что сомневаться в их искренности не приходилось.

— Они скажут, что я затуманила ваши головы, — тихо сказала она.

— Чепуха! — Ревил засмеялся и хлопнул в ладоши. — Все это — выдумки Бартола.

Брилли скривила губы.

— Раньше вы наверняка не верили в существование колдуний. А теперь… — Она спокойно взглянула в глаза Мелфаллану. — Если только я действительно колдунья.

— Если, — улыбаясь, согласился Мелфаллан и еще раз пожал ее руку. — Спасибо вам за Сари, мисс. Я уже благодарил вас? Если нет, то благодарю сейчас.

— Это мое ремесло, — ответила Брилли и тут же испугалась.

«Как легко я поддалась ласковым речам и открыла свои секреты! Теперь мне не выбраться из этой ловушки», — с отчаянием подумала она, убрала руку из руки Мелфаллана и вновь отвернулась к стене.

— Поговорим позже, когда вам станет лучше, — спокойно сказал граф и хотел было подняться со стула, но замер, пораженный следующей ее фразой:

— Лорд Ландрет наступил на подол ее платья. Думаю, он сделал это умышленно.

Обменявшись мрачными взглядами с Ревилом, Мелфаллан нервно провел рукой по волосам.

— Ландрет хочет навредить мне? — требовательно и жестко спросил он, желая выведать все, что ей известно.

Брилли почувствовала, как на одну опасность нанизывается другая, как эта другая грозит третьей, содрогнулась, тяжело вздохнула и нехотя взглянула ему в глаза.

— Мне почти нечего добавить. Знаю только, что этот человек очень жесток и скрывает это от вас и что ему было бы абсолютно безразлично, если бы мальчик-конюх умер тогда. Я слышала от людей, что он много раз обедал с Бартолом, а капитан представляет большую опасность для вас. Больше мне ничего не известно о лордах, ничего. Пожалуйста, не расспрашивайте меня. — Она закрыла лицо ладонью. — Я прошу вас.

Мелфаллан осторожно убрал ее руку и поднес к своим губам, словно перед ним на койке в мрачной камере лежала не простая девушка, да еще и колдунья, а благородная особа. Она замерла, потом порывисто отдернула руку и испугалась своей дерзости.

Мелфаллан усмехнулся.

— Как вижу, вам нечасто целуют руки.

— Естественно, я ведь не светская дама, — выпалила Брилли, невольно допуская очередную грубость. — Упаси меня Океан от общества лордов!

Она резко замолчала, закусив губу, а Мелфаллан и Ревил громко и весело расхохотались.

Брилли вновь уставилась на лордов, не веря, что происходящее вокруг — реальность, еще больше забавляя графа и его кузена. Наверное, если бы светлые волосы Мелфаллана на ее глазах превратились в зеленые, она удивилась бы меньше.

— Я рад, что вы приходите в себя, мисс, — сказал наконец граф. — Марина предупредила меня, что вы можете обладать упрямым нравом. Вижу, она была права. А молитву о спасении от лордов приберегите для другого случая. Кстати сказать, мы считаем лордов вполне достойной и необходимой прослойкой общества.

— Вы не должны защищать меня, — пробормотала Брилли. — Если вы намереваетесь это делать.

— Еще как намереваюсь, — заверил ее Мелфаллан. — Это мое решение, мисс, не ваше.

Он кивнул ей, и они с Ревилом вышли, закрыв за собой тяжелую дверь. Она слышала, как сразу после их ухода к ее камере, звучно ступая по каменному полу, приблизился стражник.

Через некоторое время вернулась Марина с подносом в руках. Она опять села на стул и заставила Брилли подкрепиться.

Поесть самой у Брилли не получилось: рука дрожала, и бульон из ложки пролился ей на платье, так и не попав в рот, Марина заботливо промокнула домотканую материю чистой тряпкой, забрала ложку у Брилли и принялась терпеливо кормить ее.

— Скажи мне, пожалуйста, Брилли, что тебе нужно для восстановления сил? — спросила она, в очередной раз зачерпывая ложкой прозрачный бульон. — Я вижу, что ты ужасно истощена, но в твоем случае мне не хватает знаний. Подскажи, как тебе помочь.

Придворная целительница серьезно взглянула в глаза молодой колдуньи.

— Я уничтожена, — жалобно пролепетала Брилли.

— Значит, так тебя убедил Мелфаллан? — Марина усмехнулась. — Вообще-то я знала, что ты не доверишься ему с легкостью. Знай же, Брилли Мефелл: наш граф — человек справедливый и не является твоим врагом. — Она отправила следующую ложку бульона Брилли в рот иласково, по-матерински потрепала ее по щеке.

В глазах Брилли заблестели слезы, ее сердце наполнилось приятным теплом.

— Ты слишком устала, детка, — обеспокоено сказала Марина. — И слезы близко. Так всегда бывает, когда переутомляешься. Ни о чем не волнуйся. — Она нежно похлопала Брилли по плечу.

— Ты не ненавидишь меня, Марина? — неожиданно спросила Брилли.

Марина замерла с наполненной ложкой в руке, выдержала паузу и заговорила спокойно и серьезно.

— Милое мое дитя, я считаю, что тебе цены нет. Я и Мелфаллану честно сказала, что думаю о тебе, — ответила она. — Поешь еще немного. И постарайся опять заснуть.

Утром ты на все посмотришь по-другому.

Зачастую Брилли говорила своим пациентам те же самые слова: с новым днем приходит новое видение мира. Теперь за ней самой ухаживала другая целительница. Брилли улыбнулась, и Марина ответила ей улыбкой, угадав ее мысли.

7

Той же ночью, ближе к рассвету, пришел еще один посетитель. Лежа на койке в полудреме, Брилли услышала громкие шаги, звон ключей, и, когда дверь с шумом распахнулась, в проеме показалась тучная фигура Ландрета. Сейчас он был одет совсем не так, как обычно: серая накидка, отороченная черным, и темные чулки. На поясе поблескивал кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой. В светском обществе он появлялся в других одеяниях — шикарных и кричащих, а направляясь сюда, по-видимому, не хотел привлекать к себе внимания. За его спиной с растерянным видом стоял молодой паренек, на вид чуть старше пажа, в ливрее слуги замка Мелфаллана. В руке у него блестела связка ключей.

— Милорд Ландрет, — дрожащим голосом воскликнул парнишка. — Граф Мелфаллан запретил пускать к ней посетителей. Вы ведь слышали, солдат у входа в темницу сообщил вам об этом.

— А я ему ответил, — рявкнул Ландрет. — Граф срочно велел мне побеседовать с этой женщиной. Дело не терпит отлагательства. И проследи, чтобы никто нам не помешал. Закрой за собой дверь и ступай на лестницу. Отправляй всех, кто бы ни пожелал войти сюда, скажи, так приказал лорд Ландрет.

— Но, мой лорд…

— Выполняй мое указание, идиот! — заорал Ландрет. Юный слуга моргнул и закрыл дверь. Послышались робкие удаляющиеся шаги.

Ландрет, не церемонясь, подскочил к койке, сорвал одеяло с Брилли, схватил ее за плечи и грубо швырнул на пол. Она негромко застонала, больно ударившись о твердый холодный камень.

— Встать! — взревел Ландрет. — Ты, ничтожество!

Он подскочил к Брилли, резким рывком поднял ее на ноги и толкнул к стене.

— Что тебе надо, Ландрет? — спросила она, переведя дыхание, чувствуя приступ острой боли в голове.

Ее ноги слегка дрожали, и девушке стоило немалых усилий скрыть свою слабость. Перед глазами плыли круги. Ее колдовство все еще молчало, и узнать о намерениях Ландрета было невозможно. Эта беспомощность пугала ее.

Ландрет злобно усмехнулся.

— Для тебя я — лорд Ландрет, девочка. Повтори: лорд Ландрет. — Быстро приблизившись к ней, он оперся руками о стену, замыкая ее в кольцо, и прижался к ней своим толстым телом. — Лорд, лорд Ландрет. Запомни, как ты должна ко мне обращаться, — прошептал он ей прямо в ухо, касаясь его слюнявым языком.

Брилли содрогнулась. Если этому негодяю понадобилось запугать ее, он, несомненно, выбрал нужную тактику.

— Отойди от меня! — вскрикнула Брилли, толкая толстяка в грудь.

Ландрет залился мерзким хохотом и отступил от нее.

— Теперь, когда мы встретились в такой обстановке, ты обязана относиться ко мне как к своему лорду, — заявил он, прихрюкивая.

— Ты не Мой лорд, — смело ответила она, глядя на него с вызовом. — Лорд Ревил и граф Мелфаллан — вот кого я уважаю и почитаю, только не тебя. Я прекрасно знаю, кто ты, Ландрет. И граф Мелфаллан знает. Ты допустил грубую ошибку, ударив тогда мальчика-конюха.

— Какой вздор! Я — друг и верный советник Мелфаллана, понятно тебе? А тот конюх был никем, никем и остался. И называй меня лорд Ландрет, сколько раз я должен повторять? Придется обучить тебя некоторым правилам приличия и кое-чему другому.

Ландрет искоса взглянул на Брилли.

Она отступила от него на несколько шагов, но остановилась, заметив довольную улыбку на его жирных губах, и вернулась на прежнее место, перебарывая внутренний страх.

Ландрет нахмурил брови и прислонился спиной к зарешеченной двери камеры.

— Насколько я могу судить, ты в отличной форме, не так ли? Зачем же тебе понадобилось разыгрывать перед графом целое представление? Захотела разжалобить его, изображая полную потерю сил? Чего ты добилась? — язвительно спросил он, обводя рукой мрачную камеру. — Что задумала? Хитростью пробраться в замок Мелфаллана, заполучить богатства или, может быть, придворный титул? Я восхищен твоей расчетливостью. Говорю это от чистого сердца. — Он согнулся в насмешливом поклоне. — Очень изобретательно: воспользоваться старой легендой, наводящей страх на бедных людей, и заработать таким образом целое состояние. К сожалению, должен тебя огорчить: если в колдовстве обвиняет сам приближенный герцога, избежать приговора почти невозможно. — Он отвратительно улыбнулся. — Но я мог бы помочь, стоит тебе лишь очень этого захотеть. Я пользуюсь доверием и Мелфаллана, и Бартола.

— Твои заблуждения невероятны, — сказала Брилли. — И я не нуждаюсь в твоей помощи.

— Ты уверена? Бартол обвинил тебя в колдовстве. Он отплыл домой вчера ночью. Спешит сообщить приятное известие герцогу. Открою тебе небольшой секрет: ты можешь помочь им обоим в их устремлениях. Когда герцог Теджар вызовет Мелфаллана на суд, тебя уже никто не спасет. Даже если Мелфаллан этого очень захочет. А я могу оказать тебе помощь. За определенную плату.

Губы Ландрета расплылись в гадкой улыбке.

— Не получишь ты никакой платы! — отрезала Брилли. — Граф Мелфаллан не станет тебя слушать. И у него нет оснований любить герцога. И тебя, естественно. Особенно после того, что произошло на лестнице.

— Какой такой лестнице? — кривляясь, спросил Ландрет.

Брилли ничего не ответила.

Лицо Ландрета внезапно изменилось, улыбка исчезла с его губ, он выпрямился.

— Что ты видела? — требовательно спросил он.

— А! Ты быстро догадался, о чем речь. Это говорит о твоей сообразительности, — сказала Брилли.

— Отвечай на мой вопрос! — рявкнул Ландрет.

— Что я видела? Я видела благородных лордов и леди. Видела, как посланный вами, лорд Ландрет, стражник схватил меня у выхода из зала. Видела красивые стены, отполированный пол. Видела, как в соседнем помещении накрывали столы для роскошного ужина. А что я должна была видеть? — Она прищурила глаза. — Я слышала, и жена, и сын графа Мелфаллана живы и здоровы. У графа родился сын! Наследник Ярваннета! Уверена, вы знаете об этом. Радуйтесь же, лорд Ландрет! Радуйся, ничтожный человечишка! — Она подалась вперед. — Да, я видела, как ты наступил на подол ее платья, чтобы она упала, и я уже рассказала об этом графу Мелфаллану. Он знает. Он все про тебя знает!

Ландрет сжал пальцы в кулаки, но тут же заставил себя расслабиться.

— Мелфаллану известно не все! — презрительно заявил он.

— Все! — выпалила Брилли, хотя не имела понятия, о чем говорил толстяк. — Я и про это ему рассказала.

Ландрет остолбенел.

— Откуда ты узнала про Одрика? — багровея от ненависти, крикнул он.

Про Одрика? Брилли абсолютно не понимала, о чем речь, но решила любыми способами выиграть время. Чем дольше ей удастся водить его за нос, тем лучше. Возможно, кто-нибудь появится здесь.

— А ты как думаешь, откуда я могу это знать? — насмешливо спросила она.

— Ах ты дрянь! — в бешенстве взревел Ландрет и бросился к ней.

Брилли отскочила в сторону, но он успел поймать ее, схватил за шиворот и приподнял. Задыхаясь, она отчаянно заколотила руками и ногами. Один удар пришелся прямо Ландрету в нос, и по его жирным губам потекла струйка крови.

Ландрет смачно выругался, скрутил ей руки за спиной, швырнул ее на пол и придавил собственным телом.

— Я убью тебя, ведьма проклятая! — орал он. — Как ты узнала, ничтожество? Неужели Бартол был прав? Покарай тебя Океан!

Брилли отчаянно кричала и крутила головой, слыша, как вдали рычит Монстр.

— Заткнись, гадина!

Лицо Ландрета перекосилось от гнева и ярости. Он принялся шарить рукой по поясу, нащупывая кинжал.

Словно дикое животное, загнанное в угол, Брилли собрала последние силы, пнула противника в живот, отбрасывая его кинжал ногой в угол, и выскочила из-под него. В это самое мгновение тяжелая дверь распахнулась, и в камеру вбежали двое стражников с мечами наготове.

Брилли рванула прочь, вылетев в коридор, столкнулась с Мелфалланом, сбила его с ног, и они вместе упали на каменный пол. Несколько секунд она лежала на нем, все еще охваченная паникой, потом в ужасе вскочила, помогла встать графу и, шатаясь, попятилась назад. Мелфаллан обхватил ее за талию, пытаясь удержать, успокоить. Она сопротивлялась, отчаянно крича.

— Нет! Милая мисс, перестаньте! Все закончилось! Вы в безопасности! — взволнованно уговаривал ее Мелфаллан.

Ему принялись помогать, но Брилли вырывалась все сильнее, не в состоянии справиться с паническим страхом.

— Отпустите меня! — вопила она.

— Отпустим, отпустим, если обещаете, что не убежите, — бормотал Мелфаллан. — Вы в безопасности.

Поняв наконец, что происходит, Брилли замерла и, потрясенная, уставилась на графа. Ей показалось, земля закачалась, и у девушки подкосились ноги. Совершенно обессилев, она с громким стоном осела на пол. Мелфаллан едва успел поддержать ее.

В дверном проеме камеры показались стражники — они крепко держали за руки Ландрета. У него из носа все еще текла кровь.

— Арестуйте его! — сверкая глазами, приказал Мелфаллан. — Арестуйте лорда Ландрета за попытку изнасилования!

Физиономия Ландрета негодующе вспыхнула.

— За что? — прошипел он, тщетно пытаясь вырваться из сильных рук стражников. — Эта женщина напала на меня!

— Напала на тебя? Чем же мисс Мефелл была вооружена? — воскликнул Мелфаллан. — Туфелькой? Я видел по ней, что она смертельно напугана, я застал ее в истеричном состоянии. И могу сделать логичный вывод: у нее не было и малейшего желания связываться с тобой. Значит, ты пытался изнасиловать ее.

— Вы не смеете арестовать меня, — верещал Ландрет. — Я — наследник Фарлоста!

— А я — граф Ярваннета! — жестко ответил Мелфаллан. — И я посмею арестовать тебя.

Взгляд Ландрета скользнул поверх плеча графа и остановился на юном слуге, который уговаривал лорда не входить в камеру Брилли.

— Ах ты, щенок! — крикнул он. — Это ты привел сюда графа! Ты у меня получишь!

— Не получит! — отрезал Мелфаллан. — Стража, под замок его!

Солдаты потащили Ландрета по коридору. Он яростно сопротивлялся и осыпал их проклятиями. Когда они скрылись из виду, Брилли склонила голову на грудь и закрыла лицо руками.

— Да накажи его Океан! — пробормотал Мелфаллан и опустился на колени рядом с ней. — Вы в порядке? Он не причинил вам вреда?

Брилли молча покачала головой, но не осмеливалась смотреть графу в глаза. Ее сердце все еще бешено колотилось, она часто и прерывисто дышала.

Молодой слуга кашлянул.

— Милорд Ландрет — человек жестокий, — осмелился он высказать то, что, по-видимому, давно не давало ему покоя. — Затаскивает многих женщин к себе в покои, хотя в последнее время — после смерти графа Одрика — это случается реже. А с этой… Я подумал, что должен сообщить вам…

— Затаскивает женщин в покои? — негодующе вскрикнул Мелфаллан. — В моем замке?

Парнишка набрал в легкие побольше воздуха и испуганно захлопал ресницами.

— Я всего лишь его слуга, мой лорд. Вообще-то это не мое дело, верно ведь? Но… Он запугивает их, и они боятся жаловаться кому бы то ни было. А потом дарит им подарки. Некоторым это нравится, и в следующий раз ему не приходится тащить к себе силой… Они простые прислужницы… — Мелфаллан резко выругался. — Я не должен был вам об этом рассказывать, так ведь? — Голос мальчика испуганно задрожал. — Лорд Ландрет теперь убьет меня.

— Не бойся, — поспешно успокоил его Мелфаллан. — Я граф и не позволю тебя обижать. С завтрашнего дня ты будешь прислуживать другому лорду. Беги и разыщи управляющего замком, расскажи ему, что здесь произошло. Потом отправляйся спать.

— Слушаюсь, ваша светлость! — выпалил паренек и поспешно удалился.

— Простые прислужницы, — пробормотал Мелфаллан и раздраженно покачал головой. — Святое дыхание Океана!

Он повернулся к оставшемуся стражнику, молчаливо и невозмутимо наблюдавшему за происходящим.

— Ступайте к лорду Ревилу и приведите его сюда. И придворного правоведа тоже. Немедленно!

— Есть, ваша светлость!

Воин ударил себя кулаком в грудь и торопливо зашагал по коридору прочь.

Мелфаллан повернулся к Брилли и принялся заботливо оправлять ее растрепавшиеся волосы. Казалось, более ответственного дела для него в это мгновение просто не существовало.

— Что же вы теперь обо мне думаете, мисс, — расстроено бормотал он. — Я обещал вам полную безопасность, и случись же такое! Как вы можете доверять мне после этого?

— Вы ни в чем не виноваты, — тихо произнесла Брилли. — Откуда вы могли знать, что задумал Ландрет?

— Виноват! — резко ответил Мелфаллан. — Почему я не подумал о Ландрете?

Он сильно ударил себя по бедру. Брилли перехватила его руку и сжала ее в своей руке.

— Ничего страшного не случилось, милорд. Я очень испугалась, только и всего. В любом случае я убежала бы от него.

— Вы так думаете? — Мелфаллан взглянул на нее с недоверием.

— Я уже была у двери, когда появились вы. — Она улыбнулась. — Вы недооцениваете колдунью.

Граф склонил голову набок.

— Так, значит, вы признаете, что являетесь колдуньей?

— Только перед вами и другими своими защитниками. А их у меня, насколько я поняла, немало.

— Вы слишком хорошего обо мне мнения, если называете своим защитником, — проворчал Мелфаллан. — Я должен был догадаться, что Ландрет что-нибудь задумает.

Он стиснул зубы, продолжая сердиться на себя. «Совершенно несправедливо», — думала Брилли. Граф Мелфаллан стремился соответствовать таким высоким моральным требованиям, о которых мало у кого имелось понятие.

Брилли поправила волосы и разгладила ладонями складки на юбке. Потом нервно вздохнула.

— Признаюсь вам, я не ожидала, что лорды бывают такими добропорядочными.

Мелфаллан усмехнулся:

— Вы имеете в виду, что не ожидали от них вообще ничего хорошего, верно?

— Вообще-то да, — ответила она и еще раз улыбнулась. На лестнице с противоположной стороны коридора послышались шаги — по-видимому, сюда направлялись несколько человек. Брилли коснулась руки графа, привлекая его внимание. — Ландрет натворил еще что-то, но я не знаю, что именно, — взволнованно прошептала она.

Мелфаллан резко повернул к ней голову.

— Что?

— Я обвинила его в попытке убийства леди Сари, и он спросил, не известно ли вам и об Одрике… О графе Одрике, вашем деде. Вы понимаете, что это может означать?

Крупная кисть Мелфаллана упала на ладонь Брилли, больно сдавливая ее.

Она негромко вскрикнула. Он тут же ласково взял ее руку, поднес к губам и принялся с чувством целовать. Его глаза выражали множество эмоций: волнение, облегчение, ярость… Почему он испытывал ярость? Что страшного могло связывать Ландрета с графом Одриком?

Брилли изо всех сил сдерживала себя, боясь отдернуть руку, как в прошлый раз. Ей не хотелось повторять допущенную однажды грубость. Хотя он тогда не обиделся на нее…

— Ты — замечательная колдунья, — с чувством сказал Мелфаллан и негромко засмеялся, видя ее смущение. — Честно признаться…

Он не успел договорить. Из темноты коридора уже показались солдаты. За ними шел седовласый мужчина в одеждах темно-синего цвета. Мелфаллан с облегчением вздохнул и поднялся на ноги, внимательно глядя на Брилли.

— Со мной все нормально, — пробормотала она, когда он протянул ей руку.

— Вы слишком добры, поэтому и говорите так. Но я вам не верю.

Она встала с пола, но тут же вновь пошатнулась, и Мелфаллан бережно подхватил ее на руки, отнес в камеру и усадил на койку так осторожно, будто она была сделана из хрусталя.

— Позовите Марину! Быстро! — крикнул он.

Едва Брилли успела моргнуть, по крайней мере ей так показалось, как на месте Мелфаллана уже стояла Марина, возмущенная и расстроенная.

— Да как он посмел, детка? Неужели этот негодяй и впрямь приходил к тебе, чтобы… — Марина не договорила, лишь презрительно фыркнула.

— Слухи распространяются быстро, — еле слышно сказала Брилли. — И по пути разрастаются. Со мной все в порядке.

Она взяла Марину за руку, чувствуя, что у нее опять все плывет перед глазами и последние силы покидают ее. Подступала темнота, стремясь унести ее в неприятный мир беспамятства.

— Но ведь я не благородная особа, — прошептала она.

Марленда писала, что женщины из высших кругов часто падают в обморок. Со всех сторон к ним сбегаются кавалеры, взволнованные и испуганные.

— Вот она! Брилли Мефелл! — торжественно провозгласил камергер, размахивая бархатным беретом.

И вся наряженная толпа, собравшаяся в зале, одновременно повернула головы и замерла в благоговейном восторге, глядя на появившуюся на пороге Брилли.

— Что, детка?

Неожиданно блистательная Брилли Мефелл потеряла сознание, и десятки кавалеров бросились к ней со всех ног…

— Наверное, люди — как лампы, которые горят до тех пор, пока не закончится масло, правильно, Марина? Я часто об этом думаю… Мое масло, кажется, на исходе…

Марина звучно прищелкнула языком и принялась укладывать Брилли, то и дело ласково поглаживая ее по голове.

— Ты уже говоришь глупости, Брилли. А вообще если хочешь думать, что люди — лампы, то думай, пожалуйста. А сейчас ложись и отдыхай.

— Все на свете — глупости, Марина. Знаешь, я мечтаю о многих вещах… О, посмотри! Камергер опять размахивает своим беретом!

Брилли радостно вздохнула и отдалась во власть тьмы.

Ей снилось, что она на своем утлом суденышке поплыла вдоль берега Ярваннета. Над головой, окрашивая море и воздух в голубые и серебряные тона, светил Компанион, напоминавший большой драгоценный камень. Были осенние сумерки. Все готовилось к темной зиме — и люди, и природа. Где-то далеко пели крестьяне. Маленькая лодочка легко скользила по поверхности воды. Брилли опустила руку в море, наслаждаясь приятной прохладой, подняла голову и увидела молодую женщину на другом конце лодки.

Одежда ее — платье из домотканой материи и широкополая шляпа — практически ничем не отличалась от скромного наряда Брилли, но волосы этой женщины были рыже-золотыми, а лицо — белым как гипс. Без шикарных одеяний и дорогих украшений, без величественной обстановки библиотеки не чувствовалось и царственной властности и напряжения. Тора спокойно и радостно смотрела на берег, потом повернула голову и улыбнулась Брилли. В ее серых глазах отражались голубые блики вечера, а лицо выражало умиротворение и безмятежность.

— Как это возможно? — спросила Брилли. — Ты… в моей лодке…

Тора пожала плечами в ответ и опустила в воду изящную белую руку.

— Ты часто видела меня во сне, Брилли, а я — тебя и других своих дочерей. Когда еще жила на земле. — Она искоса взглянула на Брилли и опять улыбнулась. — Что, интересно, происходит сейчас? Ты, моя будущая дочь, снишься мне или я, твоя прародительница, — тебе? И большое ли имеет значение, кто из нас видит сон? Наверное, истина известна только Немеркнущему Лучику.

— Быть может, я сама себе снюсь, но как два человека? — ответила Брилли. — А все остальное — просто игра воображения?

— Не исключено, — дружелюбно воскликнула Тора.

— Или ты — призрак…

Брилли пристальнее всмотрелась в собеседницу. Нет, в ней не было ничего зловещего и неестественного.

— Не знаю. — Казалось, Тору забавлял этот разговор.

— Как ты можешь не знать? — Брилли удивленно вскинула брови.

Тора стряхнула с пальцев капли морской воды и рассмеялась.

— А к чему мне это знать? Возможно, я — сам Немеркнущий Лучик, создатель грез. Или один из Четырех Драконов — тот, что покрыт голубой чешуей, что позвал тебя однажды в ясный день на пляже. Может, это он тебе снится, этот дух в новой форме. В виде меня. — Она приложила ладонь к груди. — Разве это имеет значение?

— Да, имеет! — Брилли нахмурилась.

— Не исключено, что я — все это вместе: память, призрак, Дракон и Немеркнущий Луч! Возможно, и в тебе соединено множество сущностей. Во сне случается всякое.

Брилли наморщила лоб.

— Кто знает…

Тора весело усмехнулась и глубоко вдохнула прохладный свежий воздух. Некоторое время они плыли молча, спокойно любуясь природой.

— Немеркнущий Лучик был когда-то твоим, Тора? — осторожно спросила Брилли. — Ты принесла его из времен Великого Бедствия?

— Да, Немеркнущий Лучик принадлежал мне. Уже тогда он был довольно старым и мало разговаривал со мной, своей хозяйкой. Даже Немеркнущие Лучи подвластны времени, хотя их жизнь длится несколько веков. Теперь он вообще не может разговаривать — стал слишком древним. — Тора печально смотрела на волны. — Мой Немеркнущий Лучик свел нас с тобой, но его голос никогда к нему не вернется. — Она вздохнула. — Долгое время он был мне самым близким другом. Я скучаю по его голосу.

Тора взглянула на Брилли, и печаль на ее лице сменилась вдруг уверенностью.

— Никогда не сожалей о том, что утрачено. Смело смотри в будущее— сама строй его. Это единственный путь для спасения народа шари'а. Ты должна выжить, Брилли Мефелл. Нас теперь осталось мало, катастрофически мало. Но для того чтобы начать все заново, достаточно одной яркой, талантливой колдуньи. Если ты хочешь этого, если ощущаешь в себе силы для преодоления грядущего…

— Как я смогу преодолеть все? — в отчаянии выкрикнула Брилли. — Обо мне узнали, и герцог Теджар мечтает уничтожить меня.

Тора уверенно покачала головой.

— Разыщи оставшихся представительниц нашего рода, они еще живут в этих землях. И Колдовское Ущелье высоко в горах над Ингалом. Входы в наши пещеры тщательно спрятаны, но ты найдешь их, если приложишь старания. Это опасное дело, поэтому будь осторожна. Там, в Колдовском Ущелье, хранится Знание. Оно ждет нашего возрождения и готово вновь служить нам. Тебе только нужно победить. — Тора подалась вперед, пристально глядя в глаза Брилли. — Хватайся за остатки надежды, дочка. Мы — погашенная лампа в кромешной тьме. Стань искрой, разожги огонь!

— Но я — обыкновенная акушерка, — запротестовала Брилли. — Разве имею я право браться за столь великие дела?

— Я была точно такой же, как ты, и не собиралась возлагать на себя ответственность за решение грандиозных задач. Но кое-кто назвал меня непобедимой. К сожалению, при всем своем желании я не смогла предотвратить Великое Бедствие. — Она подняла вверх указательный палец. — Но я нашла в себе силы начать новую жизнь после того, как покинула Колдовское Ущелье. Я поселилась в нашей пещере среди честного народа Амелина и Назеби. Я не могла жить долго, в те времена это было невозможно, но создала другое обиталище для колдуний. Ты — мое наследие, мое дорогое дитя. Ты — живущее пламя моего сердца, любовь, которая найдет ответы на все вопросы. Я долго ждала тебя, дочь моя, рожденная морем, благословленная Четырьмя. — Она глубоко вздохнула. — Скоро тебя увезут в далекие края, где таится много опасностей. Как же я буду скучать по тебе, дитя мое.

— Ты общаешься со мной через Немеркнущий Лучик? — спросила Брилли. — Ты являешься ко мне во сне? — Она выдержала паузу. — Я не могу поверить, что ты реальная… — Между ее бровей залегла складка. — А Монстр? Он настоящий? Когда я вынуждена сражаться с ним, у меня не возникает в этом сомнений…

— Он настоящий, но существует в другой реальности. Так же как я — в твоих сновидениях, как Четыре духа — в особом разрезе бытия. Монстр обитает в отличном от вашего мире, но он живой. Наш дар исходит от Четырех и связывает нас с разными плоскостями жизни. Ни одной из колдуний шари'а не удалось понять природу дарованного нам таланта. Скорее всего мы не должны понимать ее. Если бы это было нам дано, мы, возможно, не проиграли бы войну с аллемани несколько столетий назад. Будем ждать возрождения. Постараемся действовать мудрее, чем раньше.

— Кто знает… — с сомнением в голосе сказала Брилли.

— Ты упряма, как обычно, — ответила Тора. — Что ж, я запасусь терпением. У меня много времени. Я умею ждать.

— Я тоже! — Брилли вздернула подбородок.

— Мы дождемся. — Тора улыбнулась и опять с наслаждением вдохнула свежий воздух. Ее лицо светилось счастьем. — Какой чудесный день! Давай еще поплаваем вместе, дитя мое, ты и я!

— Хорошо. Я все еще не верю, что ты реальна, Тора из моих снов, но день действительно чудесный, — сказала Брилли.

— Я — друг из сна, приносящий успокоение, но могу существовать лишь во сне. Я умерла много лет назад, в другое время, ныне забытое. Какая-то часть меня навеки осталась где-то между разными эпохами, но что-то уцелело. Ты видишь это в отсвете Немеркнущего Лучика, который любил меня, в своих грезах. Ну вот! Я рассказала тебе, что я такое. — Она развела руками. — Я призрак и память, надежда и проводник в будущее. Я — Немеркнущий Луч.

Брилли скептически поджала губы.

— Немеркнущий Лучик общается со мной лишь в пещере. Но я ни разу не видела его за ее пределами. И он никогда не разговаривает со мной…

— При помощи слов — никогда, это верно. Я ведь уже объяснила тебе, что он очень стар. Но существуют другие способы. — Она, улыбаясь, указала на себя. — До наступления Великого Бедствия в распоряжении колдуний находились различные предметы — из металла, стекла, камня. Эти предметы обладали даром и многое умели. Какие-то из них охраняли Колдовское Ущелье, и мало кто мог справиться с ними. Четыре духа обучали их особым хитростям. Одним из таких помощников и являлся Немеркнущий Лучик. Он был ученым, учителем и другом.

Брилли улыбнулась.

— А ты? Ты ведь и ученый, и учитель, и друг.

Тора взглянула на нее торжественно, ее ясный взгляд наполнился нежностью.

— А разве не любая мать кажется ребенку ученым, учителем и другом? Дочь моя, ведь это так.

— У меня была мать, — растерянно сказала Брилли. — Другая мне не нужна.

— Ты уверена? Твоя мать отказалась от своего таланта, она отказалась от тебя… Твоя мать так сильно боялась своего колдовства, что оставила твою сестру-близнеца в Дархеле, решив спасти лишь тебя.

Брилли резко вскинула голову. Тора глубоко вздохнула и медленно покачала головой.

— Да, у тебя есть сестра. На протяжении всех этих лет я не говорила тебе о ней: не хотела травмировать твою душу и боялась, что ты отправишься на бесполезные поиски. Но теперь ты в любом случае поедешь в Дархель и, быть может, встретишь свою сестру. Я ничего не знаю о ней, я не могу наблюдать за событиями, происходящими так далеко отсюда. Джокатер тоже ничего не было известно.

— А почему мама оставила ее? — задыхаясь от волнения, спросила Брилли. — Почему?

— У нее имелась на то причина. В дороге ей было необходимо скрывать ребенка. С двумя младенцами на руках это не получилось бы. Молока у нее не хватало, а от голода одна из вас непременно закричала бы и подвергла всех опасности. Были страшные времена. В северных государствах царил кризис. В ту самую пору умерла двоюродная сестра Джокатер. Поэтому она решила бежать из Дархеля с одной из дочерей, с той, которая вела себя спокойнее, — с тобой.

— И только поэтому мама выбрала меня? — пораженно спросила Брилли.

— Да, дорогое мое дитя. Твоя сестра много плакала, а ты — нет. Джокатер всю свою жизнь страдала, пытаясь забыть о покинутой дочери. — Тора опустила руку в воду и рассеянно пошевелила пальцами. — Она поступила правильно, спася более выносливую из двух, хотя и не знала об этом.

— Может быть… — недоверчиво ответила Брилли.

Тора рассмеялась и брызнула на нее соленой водой.

— Моя задача, великий скептик, не убеждать тебя в достоверности фактов из истории твоей матери. Я должна вселить в тебя надежду и уверенность. Знай: среди аллемани у тебя есть надежные друзья. Можешь смело доверять Мелфаллану, не пугаясь его высокого положения в обществе. Клара, и Гармон, и многие другие, кто знает тебя, останутся на твоей стороне, независимо от того, признают тебя колдуньей или нет. И молодой Джейред, защищая тебя, пойдет на все.

— Правда? — спросила Брилли, страстно желая услышать что-нибудь убедительное в подтверждение сказанного.

— Не торопись, дитя мое, — ответила Тора и положила руки на колени. — Ты сама во всем убедишься.

По прошествии пятнадцати дней с момента излечения леди Сари колдовство Брилли вновь полностью вернулось к ней, и она встретила его с огромной радостью. Если бы у Брилли была возможность воспользоваться своим даром во время визита Ландрета, все сложилось бы по-другому. Во-первых, его намерение напасть не явилось бы неожиданностью, и она, прочтя его мысли, сразу бросилась бы к двери и позвала на помощь стражу. Во-вторых, ей удалось бы выведать тайну, связывающую Ландрета с судьбой покойного графа Одрика. Она еще много чего могла бы сделать, но без колдовства чувствовала себя совершенно беспомощной. Раньше Брилли и в голову не приходило, что за несколько лет она стала настолько зависимой от своих способностей.

Дни шли, а в небольшой камере Брилли время тянулось невероятно медленно. Сон и отдых мало-помалу восстановили утраченные силы. Она много размышляла, анализировала, представляла, что ждет ее в будущем. Спокойствие одинокой камеры нарушали лишь появления стражников с пищей да нередкие визиты Марины. Придворная целительница помогала ей прийти в себя и рассказывала о новостях замка. Брилли подозревала, что последнее она делала по указанию Мелфаллана.

Граф выступил с публичным заявлением, сказав, что общение с Брилли Мефелл может оказаться опасным, если его пленница действительно колдунья. Сам он, соблюдая осторожность, больше не появлялся в ее камере. Запретил ходить к ней и леди Сари, когда та поправилась и объявила, что хочет навестить свою спасительницу. Кроткая графиня, услышав ответ мужа, пришла в негодование. Лорда Ландрета держали взаперти. Сплетни о его грязных выходках с каждым днем лишь множились.

Сэр Джеймс, придворный правовед, начал расследование на основании заявления мальчика-слуги. В результате долгих расспросов и заверений одна девушка — работница с кухни — осмелилась и рассказала об изнасиловании ее Ландретом. Девочке было всего тринадцать. Ландрет, мгновенно догадавшийся о том, какой приговор ему вынесет Мелфаллан, незамедлительно направил прошение самому герцогу. Люди благородных кровей имели право пользоваться подобной привилегией. Теперь он, как и Брилли, ждал отправления в Дархель, где должен был предстать перед судом герцога.

Брилли вздохнула, подложила ладони под голову и задумалась о разнообразии и изменчивости жизни. Ландрет рос счастливым, сытым, избалованным ребенком. Придворные его отца окружали мальчика лестью и восхищением, ему внушали, что он лучше и достойнее других детей. Так всегда воспитывали отпрысков аристократии. Его жестокости не замечали или делали вид, что не замечают… Теперь же над ним нависла угроза длительного тюремного заключения или ссылки. Он в одночасье лишился красивой жизни, которую так любил, хорошей репутации и отцовских владений. По словам Марины, Мелфаллан повесил бы его, если бы сам выносил приговор. Герцог Теджар скорее всего оставит его в живых, хотя бы потому, что Мелфаллан против этого. Маринины рассказы открыли Брилли новый, неведомый ранее мир лордов — мир политики и риска, мир изысканности и злобы, и она все больше и больше ценила решение графа защищать ее.

Все чаще и чаще являлась Брилли мысль о том, что в ее силах оказать незаменимую помощь Мелфаллану. Она могла бы прочесть мысли Ландрета и узнать, какую гадость тот совершил в отношении графа Одрика, могла бы проникнуть в тайные мысли других врагов графа. Но чего бы она добилась в итоге? Подвергла бы себя еще большей опасности? Рано или поздно Верховные лорды догадались бы, что Мелфаллан пользуется услугами колдуньи. Начались бы серьезные проблемы. Брилли не раз встречала в своих книгах упоминание о том, что помощь лорду посредством колдовства приводит к усилению его власти и неизменно влечет за собой страшные последствия.

Марина не объяснила ей, почему Мелфаллан так поспешно согласился явиться в Дархель по первому требованию герцога. О требовании этом радостно объявил вернувшийся вчера Бартол. Едва причалив к берегу, он поспешил на встречу с графом, а после прямиком направился в покои Ландрета. По-видимому, ему не терпелось обсудить с другом развитие событий. Увидев, что комната пуста, с кровати сняты матрасы, а на полках нет вещей Ландрета, он пришел в замешательство. А разузнав о причинах его исчезновения, помчался обратно на корабль и как можно быстрее отправился в обратный путь, спеша сообщить Теджару все, что пронюхал, до прибытия Мелфаллана.

Как выяснилось, судебное разбирательство о колдовстве относилось к разряду наиболее важных и представляло угрозу как для Брилли, так и для графа. В ее книгах подобные события описывались несколько иначе: все лорды при любых обстоятельствах ненавидели колдуний. Чему следовало верить?

На пятнадцатый день пребывания в замке она спокойно лежала на койке, завернувшись в теплое одеяло, прислушиваясь к отдаленному бормотанию моря. Неделю назад, после того как Гармон и его жена добились согласия лорда Ревила встретиться с ними, Мелфаллан приказал переселить ее в другую камеру, располагавшуюся в самом верхнем уровне прямо под дорогой, ведущей в замок.

Брилли слушала стук лошадиных копыт и грохот повозок, вспоминая тот день, когда она впервые отважилась прийти в замок Ярваннет. Тогда-то все и началось. И никто не мог сказать ей, чем закончится эта история — смертью или возрождением.

Мысли и эмоции проходивших и проезжавших над ней людей сливались в общую неразбериху, отделить одну от другой казалось невыполнимой задачей. Она часто вслушивалась в поток человеческих размышлений с особой тщательностью, пытаясь уловить хотя бы отзвук голоса леди Сари, но у нее ничего не выходило. Однако Марина уверяла ее, что и графиня, и наследник Мелфаллана чувствуют себя нормально. По ее словам, Сари быстро поправилась, а ребенок, окруженный вниманием придворных дам и нянек, благополучно развивался. Иногда, лежа на своей койке, Брилли пыталась различить мысли графа Мелфаллана в потоке внутренних голосов придворной знати и прислуги, но улавливала лишь мимолетные обрывки его дум, смысл ускользал от нее.

Она услышала шум приближающихся шагов в коридоре и звон цепей и приподнялась. Брякнули ключи, лязгнул замок, дверь со скрипом растворилась, и на пороге появился стражник — человек средних лет — в форме войска Мелфаллана.

Сержант, определила Брилли, хотя плохо разбиралась в воинских званиях и знаках различия. На запястье стражника висели кандалы.

Брилли с ужасом уставилась на них.

— Я должна надеть это на себя?

— Да, мисс. Я получил приказ от самого графа, — пробасил воин. — Его корабль отплывает через час, поэтому поторопитесь.

Он приблизился к ней, придерживая толстые цепи. Брилли, поднявшись с койки, покорно протянула руки, и вскоре они были надежно закованы в кандалы.

К ее удивлению, лицо стражника выражало не страх и отвращение, а любопытство и даже симпатию.

— Сами понимаете, мисс, мы обязаны соблюдать осторожность. Беспокоишься не только за себя, но и за родственников, а они есть и у графа Мелфаллана, и у меня, и у того парня по имени Джейред. Он рассказал нам много всего — болтается в наших казармах, дома вообще не появляется. — Стражник пристально посмотрел на нее. — У вас много защитников, и мне очень интересно знать, как вы их привлекаете?

Брилли печально вздохнула и отвернулась в сторону.

— Уверена, люди болтают, что я затуманила мозг Джейреда, верно?

— Некоторые — да. — Сержант небрежно пожал плечами. — А другие — нет. Иногда по этому поводу разгораются серьезные споры. Весь Ярваннет только и занят разговорами о вас, вы знаете об этом? Из городов Ревила каждый день прибывает простой народ. Все возмущены и несут графу прошения о даровании вам свободы. На рыночной площади о вас и о чудесном спасении леди Сари трезвонят на каждом шагу. — Он внимательно посмотрел ей в глаза. — Вам известно, мисс, что люди восхищены вами?

Внезапно, вспомнив о возможных опасностях, стражник напрягся, положил руку на рукоятку кинжала.

Брилли опять вздохнула, размышляя, с какой целью он рассказал ей все это.

— Мне не нравится, как вы таращитесь на меня, — резко заявила она. — Ведите меня к кораблю.

— А как вы узнали о корабле? — обеспокоено спросил стражник, совершенно позабыв, что сам сказал ей о судне.

— Вы что, не в себе, сэр?

Брилли взяла шляпу с койки, звеня тяжелыми цепями, обошла стоящего в замешательстве воина и вышла в коридор. Опомнившись, он в два прыжка догнал ее.

Они поднялись по крутой лестнице, очутились в небольшом пустынном дворике, залитом солнечным светом, и, пройдя по туннелю, вышли в другой двор. Здесь их уже ожидали человек десять солдат. Окружив пленницу плотным кольцом, так, чтобы посторонние не смогли разглядеть ее, они вышли из главных ворот, спустились по мосту на пыльную дорогу и направились к лестнице, ведущей вниз, в город.

К ужасу и разочарованию Брилли, она чувствовала, что воины и справа, и слева страшно боятся ее. Они согласились конвоировать колдунью лишь потому, что не имели права не подчиниться приказу. Их мысли панически метались в голове, а лица были напряженными и бледными.

«Что болтают обо мне в городе? — с отчаянием думала Брилли. — Каких грязных историй наслушались эти люди, что страшатся меня как огня?»

Ее душу охватили вдруг сильная обида и ярость. Да, да, собственная жуткая ярость, а не отражение эмоций окружавших ее людей. Марина в течение всех этих дней пыталась поддержать ее, скорее всего по просьбе Мелфаллана. Тем не нее он быстро согласился явиться к герцогу, потому что преследовал собственные, не ведомые ей интересы в этой сложной политической игре. И она вынуждена идти по городу, закованная в кандалы, не понимая, в чем ее вина.

«Это несправедливо, нечестно, жестоко! — кричала ее измученная душа. — Я никому не причинила вреда».

Вдруг Брилли резко остановилась. Это произошло настолько неожиданно, что шедший позади воин чуть не сбил ее с ног. Остальные еще несколько мгновений двигались дальше, потом, сообразив, что случилось, повернулись назад, хватаясь за рукоятки кинжалов, и вновь обступили ее со всех сторон.

— Убейте меня прямо здесь! — заявила Брилли. — Мне все равно не победить в этой подлой игре. У меня слишком много противников.

Она приподняла руки и резко опустила их, угрожающе звеня цепями.

— Продолжайте путь, мисс! — приказал сержант, посверкивая глазами.

— Нет, я отказываюсь!

Солдаты, все как один, устремили обеспокоенные взгляды на сержанта. Он шагнул к Брилли, прекрасно сознавая, что все зависит от его решения.

Она представила, как ее потащат к пристани, как внесут на корабль Мелфаллана, приготовилась к этому внутренне и гордо вздернула подбородок.

К огромному удивлению Брилли, сержант оглядел ее с головы до ног и спокойно сказал:

— Вы смелое создание. Что, если я скажу вам: пожалуйста, продолжайте путь?

Брилли отвернулась в сторону, делая вид, что не боится вывести его из себя.

— Это ничего не изменит. Как бы вы чувствовали себя на моем месте?

Сержант хмыкнул:

— Я слышал о вас много отзывов. Говорят, выдержки вам не занимать. Вы ведь целительница. Знаете, меня с детства приучили относиться к лекарям с уважением и почтением. А вам вообще цены нет, если верить тому, что о вас рассказывают. — Он сдержанно поклонился ей, приводя ее и своих подчиненных в еще большее изумление. — Я не собираюсь применять насилие. Эти методы пусть используют те, кому безразличны наша уважаемая графиня и наследник Ярваннета, — мерзавцы вроде Ландрета. — Он оглядел солдат и шмыгнул носом. — Всем оставаться на местах. Надеюсь, скоро нас кто-нибудь обнаружит здесь.

— Но, сэр Микей, — запротестовал один из воинов, — мы привлечем внимание толпы.

Он нервно огляделся по сторонам. В данный момент процессия находилась прямо у лестницы, отделявшей их от пристани и города. На дороге гремели повозки, но пешеходов не было.

«Святой Океан, что же происходит в городе? Что обо мне рассказывают?» — размышляла Брилли.

— Внимание народа мы, конечно, можем привлечь, — медленно произнес сэр Микей, не отводя взгляда от лица Брилли.

Она осторожно повернулась к нему.

— Вы и есть сэр Микей? — В ее голосе прозвучала неуверенность. — Военачальник войска Мелфаллана?

— Да! — пробасил сержант. — И что с того?

— Не думала, что в обязанности военачальников входит сопровождение заключенных, — пробормотала Брилли.

— Когда им поступает приказ от самого графа, мисс. — Микей сдержанно улыбнулся. — Я повинуюсь воле графа. А вы почему противитесь?

— Сэр… — тревожно воскликнул другой солдат.

— Оставаться на местах, я сказал! — рявкнул сержант.

Теперь лица всех воинов выражали смятение и беспокойство.

«Что происходит? — недоумевала Брилли. — Неужели народ и впрямь грозил любимому графу Мелфаллану поднять настоящий бунт?» А одним из предводителей наверняка окажется Гармон, ее шумный добродушный друг. У него хватило бы и удали, и авторитета, чтобы устроить восстание.

— Что, если люди взбунтуются? — испуганно спросил один из солдат.

— Далеко она не убежит, — невозмутимо ответил сэр Микей. — Город разделен на равные территории, везде расставлена стража.

— Поэтому-то она и решила остановиться здесь! — В глазах солдата отразился ужас. — И вы поддаетесь ее власти. Вы заколдованы, сэр! — закричал он, пугаясь собственных слов.

Брилли решительно шагнула вперед, прорываясь сквозь кольцо стражников, и быстро пошла по дороге, приведя всех, включая сэра Микея, в полное замешательство. Лишь спустя некоторое время конвоиры опомнились и рванули за ней. Когда первый из них почти настиг девушку, она резко остановилась и развернулась.

— Да как вы можете так относиться ко мне? Я всю свою жизнь спасаю и врачую. Такова ваша плата за добро?

Она подняла закованные в цепи руки, и солдат отпрыгнул в сторону, опасаясь заклинаний.

Обида достигла предела и выплеснулась наружу отчаянными поступками и криком. В глазах заблестели слезы. Брилли крепко сжала кулаки, заглушая рвавшиеся из груди рыдания. Нет! Доставлять им удовольствие своими страданиями ей вовсе не хотелось. Тряхнув головой, она закрыла лицо ладонями.

Последовало молчание. Кто-то нервно кашлянул. Наконец сэр Микей приблизился к ней и коснулся ее плеча.

— Продолжим путь, мисс? — мягко спросил он. — Нет смысла стоять тутдолго. Поймите, мне приказали привести вас на корабль и не обижать. Я должен выполнить задание.

Она посмотрела на него. Суровое лицо Микея излучало добродушие. В душе у него не было страха.

Брилли вздохнула. В столь напряженной обстановке любое резкое движение повлечет за собой непредсказуемые последствия. Солдаты пребывали в таком нервном состоянии, что могли, движимые безумным страхом, забыть о присутствии сержанта и в любое мгновение вонзить ей в спину кинжал. Внизу на пристани уже наверняка толпится возбужденный народ. Об этом постоянно помнил сэр Микей. Но он сохранял самообладание и терпеливо ждал ответа. Брилли взглянула на небо: Дневная звезда и Компанион озаряли землю дружелюбным сиянием. Внизу ласково шумело море.

— Пойдемте, сэр Микей, — сказала она. — Спасибо за столь любезное со мной обращение.

— Не стоит благодарности, мисс.

Солдаты вновь обступили ее плотным кольцом, и все стали спускаться по лестнице. С носовой и кормовой части корабля за ними наблюдали.

Никто из народа не успел организовать волнения: расстояние от лестницы до судна солдаты вместе с заключенной преодолели невероятно быстро.

Брилли покорно взошла на борт, еще раз взглянула на небо, потом — на море и позволила сэру Микею препроводить ее в большую каюту в нижней части судна. Быстрым движением он расстегнул кандалы, снял их, повесил на крюк у двери и удалился.

Брилли устало опустилась на узкую койку и обхватила голову ладонями. Через несколько минут раздался стук, и на пороге появился воин с корзиной в руках. То были подарки от Клары: теплое одеяло, смена одежды и кулек конфет.

— Спасибо, — шептала Брилли, нежно проводя рукой по плетеной ручке корзины. — Спасибо, милый друг.

Так она и сидела на койке с подарком Клары на коленях, слушая неизменный ритм ударявшихся о борт корабля беспокойных волн.

Через полчаса воины Мелфаллана вновь появились на берегу — с другим заключенным. Брилли слышала, что происходит, через решетку в потолке каюты.

Стражники звучно прошли по пристани, с шумом поднялись на борт. Через мгновение по команде сэра Микея все остановились.

— Ты и ты, уведите его вниз, — приказал военачальник.

Она слышала, как Ландрет обругал сэра Микея грязными словами, как принялся вырываться из рук стражников, как продолжал орать, ступив на деревянную лестницу. Один из солдат резко толкнул его к стене, примыкавшей к каюте Брилли. Она замерла.

— Ты, подонок! — Ландрет смачно выругался и вновь отлетел к стене. — Вы все у меня попляшете скоро! Я вам покажу, — продолжал угрожать он.

— Заткнись! — гневно отрезал солдат.

— Выражайтесь как хотите, лорд, — с отвращением произнес другой. — По крайней мере никто больше не станет обижать девочек. Уже четыре из них все рассказали сэру Джеймсу. И другие осмелятся и заговорят. Учти, ничтожество, тебе лучше не возвращаться в Ярваннет! Тебя здесь в клочья разорвут! Если не граф Мелфаллан, так другие. Шевели ногами, свинья!

Его швырнули в соседнюю каюту с Брилли и звучно хлопнули дверью.

Она чувствовала сквозь тонкую стенку, как в Ландрете кипит ярость. Он проклинал ее, Мелфаллана, планировал уничтожить юного слугу, попадись тот ему в руки. За что мне такое наказание? За невинную шалость с девчонкой из народа? За то, что она напала на меня?.. Он колотил ногами по дощатому полу, бормотал что-то неразборчивое себе под нос. Они мне заплатят!..

Она ощущала также, что к негодованию и злобе Ландрета примешивался страх. Он не мог понять, что происходит. Ему казалось, мир перевернулся и восстал против него. На протяжении долгих лет отец вселял в него ненависть к Коуртреям, обучал сына злобе, беспощадности и гордыне. После того как Одрик скончался, отравившись смесью из Шарлоста, лорд Садон велел Ландрету быть постоянно начеку: наблюдать, выжидать и хватать возможность обеими руками, если таковая выдастся. Неопытность молодого графа необходимо было использовать в своих интересах — так говорил ему отец. Сначала короной Ярваннета завладел бы сам Садон, потом передал бы ее законному наследнику. Герцог Теджар обещал. Ландрет полностью доверял отцу и никогда не сомневался в правильности его наставлений.

Брилли вздохнула. Она не хотела думать о том, что только что узнала. Легче воспринимать Ландрета просто как зло, а не как ребенка с искалеченной душой, выросшего в жестокого мужчину.

Знал ли Мелфаллан о грязных намерениях Садона? И должна ли она рассказать ему о них? Где та грань, которую ей не следовало переступать в использовании колдовства, особенно в отношениях с Верховными лордами?

Спустя некоторое время на пристани опять послышались шаги. На палубу поднялся Мелфаллан со свитой. Капитан корабля радушно поприветствовал графа и леди Сари, и те дружелюбно ответили ему. Брилли изумилась, уловив в общем хоре громкий голос Гармона. И как ему удалось попасть в команду самого графа?

«Милый, настоящий мой друг», — думала она с умилением. Вообще-то от этого человека можно ждать чего угодно, особенно если он очень стремится добиться какой-нибудь цели.

Она напряженно прислушивалась к происходящему наверху, но вскоре все звуки заглушили голоса капитана и матросов. Корабль готовился к отплытию. Через несколько минут судно качнулось и плавно приподнялось, подхваченное ласковой волной.

«Суждено ли мне вернуться когда-нибудь в Ярваннет? — с тоской в сердце подумала Брилли. — А в свою пещеру?»

Тяжело вздохнув, она упала на койку и уткнулась лицом в подушку.

8

Итак, корабль Мелфаллана отправился в путь. Первая ночь и утро на корабле показались Брилли бесконечно долгими. Судно понималось и опускалось, легко скользя по морским волнам. Где-то наверху завывал ветер, а море пело свою вечную песнь. Она не помнила того плавания, когда они с матерью перебирались с севера на юг, а впоследствии никогда не покидала южных земель. Вообще-то суда благополучно плавали в этом направлении в любое время года, кроме зимы. Добраться до Дархеля не составляло для опытных моряков большого труда.

Стражник не позволял девушке подниматься на палубу, и утром она была вынуждена несколько часов подряд выслушивать болтовню придворных служанок где-то над ее каютой. Они щебетали, не умолкая, как безмозглые птахи. Брилли уже стало казаться, что она — лишняя в этой жизни, таким оживленным, беззаботным и радостным казался ей разговор двух болтушек. Не спасала даже подушка, которой Брилли накрыла голову.

В это утро ей пришлось стать невольной свидетельницей признаний некоей особы по имени Натали другой особе, Марго, в любви к молодому лорду, от которого Натали была без ума. По ее мнению, он обладал потрясающей фигурой, стройными ногами и соблазнительными глазами, но, к сожалению, был женат на дочери дворецкого.

— Посмотрим, что с ним станет, когда он увидит меня в новом платье при дворе герцога, я сама его сшила. — Натали хихикнула. — Взгляни, он стоит у противоположного борта. Потрясающий, правда?

Брилли в раздражении стиснула зубы. Молодые женщины поражали глупостью, тщеславием и злобой, поглощены низкими страстями и пустыми проблемами. Обе они ненавидели хозяйку, леди Сари, презирали ее кроткий нрав, высмеивали ее наряды и увлечения и метили в один прекрасный день занять ее место. По крайней мере они не раз упомянули о том, что иногда графы женятся на прислуживающих девушках. Конечно, подобная свадьба сопровождается скандалом, тем не менее…

— Кстати о твоем возлюбленном, — воскликнула Марго. — Имей в виду: симпатичная мордашка вовсе не означает, что мужчина хорош в постели. — В ее голосе сквозила зависть. Посмотрим, чего добьется Натали с ее-то веснушками… Хотя девушка прекрасно сознавала, что со своей приземистостью и крупными руками у нее в отношениях с мужчинами имелось гораздо меньше шансов, чем у более хорошеньких подруг, например, той же Натали.

— Для меня это не имеет значения, — весело ответила Натали. — Мужчина может всему научиться.

В это самое мгновение Брилли услышала щелчок замка, на пороге появился граф Мелфаллан. Она успела заметить у двери своей каюты вооруженного стражника.

— Только бы о твоих проделках не узнала леди Сари, — невозмутимо продолжила Марго над их головами. Мелфаллан удивленно округлил глаза и посмотрел наверх, на решетку в потолке. — Она терпеть не может скандалы.

— Какие еще скандалы? Я что, когда-то устраивала скандал? — Натали рассмеялась. — Просто нужно действовать с умом.

— Которого тебе как раз и не хватает, Натали, — ответила Марго. — Если леди Сари только узнает, как ты крутишь хвостом…

— Не узнает, — пренебрежительно заявила Натали. — Она чересчур глупа.

Мелфаллан гневно вскинул голову, ударившись макушкой о толстую балку на низком потолке. У него потемнело в глазах, и Брилли, чутко ощутившая его состояние, почувствовала головокружение.

А Натали, ни о чем не догадываясь, продолжила:

— И почему граф Мелфаллан выбрал эту…

— Тише, Натали! Ты совсем позабыла об осторожности! — зашипела Марго.

— Почему он выбрал ее, а не меня, например? — договорила Натали.

— Ты слышишь, о чем я тебе толкую?

— Почему это я должна тебя слушать? — Натали ухмыльнулась.

Брилли, не выдержав, вскочила на ноги на своей койке и забарабанила кулаком по потолочной деревянной балке.

— А я бы на твоем месте прислушалась к совету, глупая девица!

Голоса резко оборвались, последовала тишина, потом послышались поспешные шаги двух пар ног. Брилли засмеялась и взглянула на Мелфаллана.

— С добрым утром, граф Мелфаллан. Как ваши дела?

— Проклятие!

Мелфаллан потер макушку и осторожно выпрямился. Брилли спустилась с койки.

— Моряки слишком низкорослые, — проворчал он, — а служанки леди Сари чрезмерно болтливые. Хорошее место они выбрали для сплетен. — Он многозначительно посмотрел на решетку в потолке. — И много гадостей наговорили эти красавицы?

В его глазах горели недобрые огоньки.

— Не очень. Хуже из двух та, что зовут Натали, мой лорд. Но она не представляет собой угрозы для вашей супруги.

Корабль покачнуло, и Брилли, сама того не желая, вновь опустилась на койку. Мелфаллан тоже пошатнулся, но успел ухватиться за балку наверху.

— Давайте я встану, а вы сядете на мое место, граф Мелфаллан? — услужливо предложила Брилли.

Он улыбнулся:

— Спасибо, не стоит. Я собираюсь вывести вас погреться на солнце. Как вы на это смотрите?

— На палубу? — удивленно спросила Брилли.

— Куда же еще? — Он добродушно улыбнулся.

— А не боитесь общаться со мной? Вдруг я окажусь колдуньей?

Мелфаллан кивнул.

— Итак, Марина вам обо всем рассказала. Очень хорошо. А если что-то упустила, я сам дополню, пока мы плывем. Мы, конечно, обязаны соблюдать осторожность, но здесь, на корабле, — только друзья, по крайней мере не враги. — Он открыл дверь, перешагнул через порог, повернулся к ней и протянул руку. — Если вы не возражаете, мисс.

Брилли колебалась, но взяла шляпу, надела ее и вышла вслед за графом в коридор, нервно поглядывая на стражника. Из соседней каюты послышался приглушенный возглас Ландрета. Он выкрикнул какое-то ругательство, но какое — никто не разобрал.

— Заключенный постоянно так ведет себя? — деловито поинтересовался у охранника Мелфаллан.

— Нет, ваша светлость. Большую часть времени он сидит тихо. Сейчас, наверное, услышал ваш голос.

С явным безразличием к воплям Ландрета солдат повернулся к Брилли. Его лицо оставалось невозмутимым и равнодушным.

— Надеть ей наручники, ваша светлость?

— Нет. Не сегодня.

Мелфаллан взял Брилли за руку и повел ее вверх по лестнице.

На палубе девушку встретило ослепительное сияние солнца, свежий морской бриз и любопытные взгляды десяти человек. Она не привыкла к такому вниманию, особенно вниманию людей, не принадлежавших к ее кругу. Мир знати сильно отличался от ее мира: мужчины и женщины благородного происхождения были неизменно уверены в себе и довольны жизнью. На корабле — только друзья, по крайней мере не враги, сказал Мелфаллан. Брилли осторожно огляделась по сторонам. В устремленных на нее взглядах чувствовались интерес, презрение, безразличие, но панического страха и враждебности не было. Лишь матросы продолжали заниматься своими делами: кто-то скручивал канат, кто-то драил палубу. Капитан стоял у штурвала в кормовой части судна.

Брилли взглянула наверх. Над головой трепетали белоснежные паруса. Море вокруг поражало красотой. В блестящих волнах, плавно приподнимавших и опускавших корабль, переливались зеленые, синие, серебристо-серые краски. Неожиданно из воды недалеко от борта выпрыгнуло крупное животное. Золотистые плавники красиво блеснули на солнце, оно перевернулось в воздухе и вновь исчезло. У Брилли от восторга перехватило дыхание.

— Звездный дельфин, — улыбаясь, воскликнул Мелфаллан. — Когда-нибудь видели такого?

— Я слышала о них. Но не думала, что они такие красивые, — ответила Брилли.

— Он следует за кораблем. Эти милые твари часто так забавляются, причем нередко обгоняют суда. Если посчастливится, то мы встретим и гомфрея. Устье реки Эври не так далеко отсюда, а гомфреи в настоящий период как раз охотятся на осетра.

— Морские змеи? — Брилли уставилась на графа. — Настоящие гомфреи?

— Да. Они живут в море. — Он обвел морской простор широким жестом. — По крайней мере обычные гомфреи. Быть может, существуют еще какие-нибудь, а я о них ничего не знаю?

— Не смейтесь надо мной, мой лорд, — сказала Брилли. — Я никогда в жизни не бывала на палубе такого большого корабля. В открытом море. И никогда не видела таких удивительных животных.

Мелфаллан направился к борту, и она шла с ним рядом по дощатой палубе. Прохладный ветерок обдувал свежестью, и хотелось забыть обо всем на свете.

Крепко взявшись за металлические перила, Брилли посмотрела вниз. Звездный дельфин весело плескался в воде, то выныривая наружу, то уходя в глубину.

— Как хорошо! — ликовал он.

— О да, — радостно ответила Брилли. Раньше она не думала, что способна понимать мысли морских существ. — Ты самый быстрый и красивый дельфин!

— Это правильно! Я самый быстрый!

Дельфин залихватски рванул вперед, демонстрируя свои способности. В считанные секунды обогнав корабль, он весело нырнул в воду, образуя пышную пену.

Мелфаллан прислонился к перилам и мечтательно взглянул на море, подставляя лицо ветру.

— Мне кажется, Отец Океан хотел, чтобы я стал моряком, а не графом, — сказал он. — Когда я оказываюсь в море, всегда думаю об этом. Зато на суше мне так не кажется.

Звездный дельфин, продолжая играть, распугал стаю сельди. Но тут из глубины послышался глухой звук, и дельфин вильнул в сторону. Появившийся откуда ни возьмись гомфреи обследовал морское дно.

— Пока! — радостно прощебетал дельфин и исчез из виду.

— Пока, — с грустью ответила Брилли.

— Что, простите? — Мелфаллан резко повернул к ней голову.

— Мне кажется, в каждом из нас живет моряк, — быстро нашлась Брилли и едва заметно улыбнулась.

— Возможно, — рассеянно пробормотал граф и слегка нахмурился. — Почему вы улыбаетесь?

Брилли не ответила. Сняв шляпу, она тряхнула головой, расправляя волосы. Вокруг шумело море — Морская Царица пела свою нескончаемую песнь о жизни, о движении, о смысле и прелестях бытия. Брилли вздохнула и закрыла глаза, с радостью отдаваясь воле свежести и бескрайнего, пьянящего простора.

— Вам здесь нравится? — спросил Мелфаллан.

— О да! Очень нравится.

Она широко расставила руки навстречу ветру и воле, и ее лицо озарилось внутренним светом. Над их головами пролетела стайка морских жаворонков, их переливчатые крылья, залитые солнцем, казались необыкновенными. Брилли тихо засмеялась.

— В вас тоже живет моряк, в этом нет сомнений, — с улыбкой на губах заметил Мелфаллан.

— Не моряк. Быть может, морской жаворонок, — ответила Брилли. — Кстати, за вами наблюдают ваши люди.

— Пусть наблюдают. Я тоже подобно Натали не могу всегда соблюдать осторожность. — Он усмехнулся, повернул голову, оглядел палубу и вновь безмятежно прислонился к поручню. — Сами убедитесь, когда узнаете меня лучше.

— Да… — Брилли непонимающе заморгала.

— Надеюсь, вы не против более близкого знакомства со мной. — Мелфаллан задумчиво смотрел вдаль. — Интересно, кто первым присоединится к нам: леди Сари или мастер Гармон. Дело вот в чем: я заявил, что время от времени буду беседовать с вами, подвергая себя страшной опасности, а всем стальным запретил приближаться к вам. Эти двое точно не выдержат и скоро подбегут сюда.

На палубе зазвучали громкие шаги. Брилли обернулась. К ней приближался Гармон. Рядом с ним семенила, сияя радужной улыбкой, Клара.

— Вы были правы, милорд, — восторженно воскликнула Брилли.

Мелфаллан повернул голову и нахмурил брови. Гармон резко затормозил.

— Ой! Совсем забыл! — добродушно пробасил он. — Я ведь не должен с ней разговаривать!

— Верно, я все объяснил вам, мастер Гармон, — терпеливо сказал граф. — Это важно, если вы все еще собираетесь выступать в суде в качестве ее свидетеля.

— Да-да, я помню. Что ж, я и словом с ней не перемолвлюсь. Буду разговаривать с Кларой. — Он быстро повернулся к супруге. — Полагаю, жена, она выглядит очень хорошо, только вот больно бледненькая.

— Брилли всегда бледненькая, Гармон, — скромно ответила Клара. — Но мне кажется, она неплохо отдохнула.

Мелфаллан сурово скрестил руки на груди, внутренне поражаясь находчивости крестьянина. Брилли вздохнула. Гармон шумно продолжал:

— Как ты думаешь, дорогая Клара, не нуждается ли она в чем-нибудь? Передали ли ей ту корзину, что ты собрала? Вторую, естественно, отказались брать. Там и письма от знакомых, и еда. — Его шумный голос, несомненно, был слышен даже в самых отдаленных уголках палубы. — Почитала бы, что желает ей, бедняжке, народ из Амелина и Назеби, ведь, наверное, умирает от скуки…

— Ладно, мастер Гармон! Отдайте свою корзину страже, — воскликнул Мелфаллан, поднимая руки. — Ее передадут мисс Мефелл.

— Большое вам спасибо, мой лорд. — Гармон проникновенно взглянул в глаза графу. — Можно я скажу ей всего пару словечек? — заискивающе спросил он. — Конечно, я не очень разбираюсь в ваших правилах и, быть может, чего-то не понимаю, но…

— Гармон! — Клара дернула его за рукав.

— А что я такого сказал? — шумно возмутился Гармон. — Граф Мелфаллан…

Брилли больше не могла терпеть. Она сделала шаг вперед и крепко обняла Клару, а потом Гармон сгреб ее в свои радушные объятия.

— Гармон, как вы можете не слушаться графа? — с шутливым упреком в голосе спросила Брилли. — Что вы оба здесь делаете?

— Что мы здесь делаем? Она еще спрашивает! — зашумел Гармон. — Ты слышала, Клара? Ушам своим не верю! Мы, дорогая наша Брилли, плывем с вами в Дархель. Кормли присматривает за полем и скотиной, а ребят мы отвезли к моей сестре. Она обожает с ними возиться, позволяет им носиться как угорелым, и им это нравится. Так вот мы устроили своего рода каникулы — мальчикам и себе. — Он рассмеялся. — Разве мы могли оставить вас в беде, мы, ваши друзья? Конечно, лорды — люди хорошие и к вам относятся с уважением, — он взглянул на Мелфаллана и склонил перед ним голову, — но без друзей пропадешь!

Клара скромно захихикала, и Брилли еще раз обняла ее и поцеловала в щеку, потом кивнула в сторону противоположного борта.

— А теперь ступайте, милые мои друзья, — мягко сказала она. — Нам следует неукоснительно следовать указаниям нашего графа.

Гармон подозрительно осмотрел ее с головы до ног.

— Вы в порядке, мисс Брилли?

— Конечно, Гармон. Я чувствую себя отдохнувшей, здоровой и очень богатой.

Гармон громко фыркнул.

— Вы богатая? — Он скептически покачал головой.

— Тише, Гармон, — пробормотала Клара и посмотрела на Брилли.

По выражению ее лица было ясно: она понимала, о чем говорит их подруга. Неожиданно они обе засмеялись. Прямо на виду у благородной толпы.

«Пусть смотрят», — думала Брилли, сжимая руки Клары в своих руках.

— Чувствую себя богатой, — повторила она, и Клара понимающе кивнула ей.

Гармон еще раз быстро обнял Брилли и зашагал прочь, сопровождаемый своей кроткой женой.

В небе опять появился морской жаворонок. Он красиво парил в вышине, наслаждаясь свободой и солнцем.

Брилли облокотилась на перила и устремила взгляд вдаль.

— Я богатая, — медленно произнесла она, словно призывая Мелфаллана поспорить с ней.

— Я это понял, — спокойно ответил граф. — Это пришло мне в голову, когда я принял решение взять чету Джакобисов с собой в Дархель. Так вам будет спокойнее. Кстати, за нами следует второй корабль — с лордом Ревилом и людьми из Амелина и Назеби, страстно желающими выступить в вашу защиту. С ними плывет и сэр Джеймс, и четыре девушки, которые подтвердят обвинение, выдвигаемое Ландрету.

— Вы думаете, действуете справедливо? — тихо спросила Брилли.

Мелфаллан небрежно улыбнулся и пожал плечами.

— Справедливость не столь важна сейчас. Спросите герцога Теджара, когда встретитесь с ним, и он скажет вам то же самое. Я не мог не поехать в Дархель, но главное — как мы приедем. И как будем действовать, когда прибудем туда. Марина вам это объяснила? По выражению вашего лица вижу, что нет. — Несколько секунд он пристально смотрел ей в глаза, потом улыбнулся, когда она решила надеть шляпу. — Только не прячьтесь от меня. Ускользнуть очень просто.

— Часто это очень помогает.

— Верно, верно… Вы искусно прятались, когда врачевали молодого конюха, вы все эти годы прятались. «Тень в тени» — так вас называет мастер Гармон. — Он повернул голову, и выражение его лица изменилось. — А вот и еще одна нарушительница порядка! Прошу прощения, мисс.

Он поспешно направился к леди Сари, появившейся на лестнице в противоположном конце корабля. Она осмотрелась по сторонам, увидела мужа, крепко взяла его под руку. Он провел жену к борту, она уверенно оперлась на поручень и, заметив Брилли, решительно пошла к ней. Мелфаллан не возражал. Две служанки последовали за ними.

Сари, по мнению Брилли, не могла не нравиться. Это добродушное создание не способно причинить зло кому бы то ни было. Не стоит сомневаться в ее преданности, в надежности. Брилли с горечью чувствовала, что отношение Мелфаллана к Сари значительно отличается от ее отношения к леди. Он смотрел на супругу по-другому, не особо восхищался ею, не очень ценил.

Он ее не понимает, ощущала Брилли, нащупывая своим колдовским чутьем края залегшей между супругами пропасти. В Сари уживались две женщины. Одна — кроткая и покладистая, так она выглядела в глазах окружающих. Вторая — личность сильная и волевая — была спрятана глубоко внутри. С самого детства ее приучали к мысли, что воспитанная особа не должна проявлять свой истинный характер, а обязана казаться такой, какой ее хотят видеть. Брилли уловила причины, по которым Сари не смела раскрыться перед мужем и всем своим окружением: ей мешали твердые убеждения, заложенные с первых лет жизни. Мать воспитывала ее в невероятной строгости и не баловала лаской и любовью, для отца она не имела особого значения — дочерям высокопоставленные персоны отводят второстепенные роли в жизни. Замужество Сари явилось частью политических махинаций родителя, хотя со временем любовь к мужу все же зародилась в ее сердце.

Но Мелфаллан не любил слабых женщин. Такого Сари и вообразить себе не могла, убежденная, что жена обязана быть слабой. Она старалась вести себя еще более мягко, чем только отдаляла от себя Мелфаллана.

Брилли тихо вздохнула и опустила глаза. Часто ее способности доставляли девушке много неприятных мгновений: без знаний, которые она получала, проникая в сознание других, жилось бы гораздо спокойнее.

— Как замечательно видеть мисс Брилли в столь чудесный день! — воскликнула Сари, когда они приблизились к Брилли. — Я поговорю с ней, Мелфаллан? — Она вопросительно взглянула на мужа.

— День и впрямь чудесный. Это я вывел мисс Брилли на палубу, — ответил Мелфаллан. — Я разве запрещаю вам общаться?

— Сегодня утром ты запрещал, равно как и во все предыдущие дни двух прошедших недель. — Сари перевела дух. — Но это несправедливо! Вина мисс Брилли не доказана, а мы перед ней в огромном долгу…

— Разве я ответил «нет»? — мягко перебил ее Мелфаллан.

— Значит, можно?

Сари взглянула в глаза супругу. Он важно скрестил руки на груди и сделал вид, что еще раз взвешивает все «за» и «против». Присутствовавшие на палубе люди с любопытством следили за ними.

— Я изменил свое решение, — заявил он наконец. — Разговаривайте. Можешь даже иногда навещать мисс Брилли в каюте.

Глаза Сари расширились от радости и удивления, на ее губах появилась торжествующая улыбка.

— С добрым утром, мисс Брилли!

— Миледи… — Брилли склонилась в реверансе.

На нежном лице Сари отразилось беспокойство, когда она внимательно оглядела Брилли.

— Дорогая моя, ваше платье сильно измято. Создается такое впечатление, что вы в нем спите. У вас нет ничего другого?

Мелфаллан нахмурился и резко отвернулся.

Брилли мгновенно вспомнила о необъятной пропасти, разделявшей ее и утонченную графиню. Женщины круга Сари пользовались всеми существовавшими в мире удобствами и даже представить себе не могли, что кто-то может спать в повседневной одежде. Перед ее глазами возник образ роскошной спальни с белоснежными простынями и шелковыми ночными сорочками, и девушка покраснела, устыдившись вдруг своего простого измятого платья.

«Неужели Сари думает, что в камерах заключенных стоят платяные шкафы и гардеробы?» — подумала она.

— У меня сейчас нет возможности менять одежду, — смущенно ответила Брилли.

— В самом деле? — Сари повернулась к одной из служанок. — Натали, — мягко обратилась она к девушке с красивыми кудряшками и веснушчатым лицом.

Брилли вздохнула и опустила глаза. Сари была настроена решительно: из чувства благодарности или по иным причинам она хотела во что бы то ни стало привести Брилли в надлежащий вид.

Натали шагнула вперед, окидывая Брилли боязливо-презрительным взглядом.

— Да, госпожа? — бойко спросила она.

— Отведи мисс Брилли вниз и подыщи для нее что-нибудь подходящее из одежды.

— Ее, миледи? — язвительно спросила Натали, не пытаясь скрыть пренебрежения перед графом и графиней.

— Не стоит беспокоиться, — торопливо вмешалась в разговор Брилли. — Я очень вам благодарна, леди Сари, но брать одежду из рук Натали не хочу.

Между тонкими бровями Сари появилась складка.

— Я настаиваю, — хмурясь, твердо сказала она, тем самым лишь увеличивая существующую между ними пропасть.

Таким тоном с ней обычно разговаривала мать, так сама она беседовала со своенравными служанками.

В упорядоченном мире леди Сари все женщины делились на три категории: аристократок, девушек, прислуживающих им, и работниц по замку. Подняв Брилли до уровня Натали, леди Сари, движимая самыми светлыми порывами, хотела лишь порадовать свою спасительницу. Но Брилли эта милость пришлась не по вкусу.

Она решительно шагнула в сторону, учтиво поклонилась Мелфаллану, затем его супруге.

— Прошу меня простить. Мое пребывание на палубе ограничено. Я должна идти, — вежливо сказала она и стремительно направилась к лестнице.

Очутившись в своей каюте, Брилли плотно закрыла за собой дверь, повесила шляпу на крюк и устало опустилась на койку.

«Мелфаллан назвал меня упрямой. Такая я и есть, — подумала она. — А леди Сари я, наверное, сильно обидела. Зато теперь она уж точно не станет приставать ко мне с одеждами».

Она улеглась на койку, мечтая оказаться далеко-далеко отсюда, в своей любимой спокойной пещере. Ее взгляд упал на большую корзину в углу, и на сердце стало легче.

«Это гораздо милее мне, — с нежностью подумала она и улыбнулась. — А служанкой Сари я быть не хочу. Мне нужны лишь мои способности, моя пещера и народ Ярваннета, который я люблю. Суждено ли мне вернуться к прежней жизни?»

Леди Сари не настаивала на том, чтобы Брилли оделась в наряды ее прислужниц, и не искала новых встреч со своей спасительницей. Зато граф Мелфаллан навещал ее в каюте каждое утро. Он рассказывал о северных графствах, об их лордах, о том, кто из них считался его другом, кто — врагом. Будучи ребенком, Мелфаллан несколько лет подряд отправлялся летом к тетке в Аирли, расположенный к югу от Ингала. А однажды провел целую осень в Мионне, восточном графстве. В ту самую осень и была организована их свадьба с Сари. Видя искреннюю заинтересованность Брилли, он принялся описывать горы и озера Аирли, речную равнину, окружавшую Дархель, высокий горный хребет, разделявший Ингал и Мионн. Она слушала затаив дыхание, живо представляя себе все о чем рассказывал граф. Он в отличие от нее, всю жизнь прожившей среди трех небольших городишек на побережье, много путешествовал и мог поделиться впечатлениями.

Мелфаллан сообщил, что они с Сари оставили своего сына в Ярваннете под чутким присмотром Марины и многочисленных нянек. Остаться дома для малыша гораздо безопаснее: еще неизвестно, как бы он воспринял морскую качку и северный климат, считал Мелфаллан. Но Брилли чувствовала сомнение и тревогу в голосе графа и не знала, как его успокоить. Он попросил Марину не покидать младенца ни на минуту, следить за каждым его вздохом, спать с ним в одних покоях, охраняемых вооруженными воинами. В Дархеле, где прислужникам Теджара был знаком каждый угол, маленький наследник Ярваннета подвергся бы гораздо большей опасности. Сознание этого согревало душу Мелфаллана и служило ему главным утешением.

Он назвал Брилли имена тех, кто подал прошения в ее защиту. Помимо Гармона, таких людей нашлось немало. Среди них, к ее удивлению, была и Марта, и мастер Кормли, и даже отец Джейреда. Помимо петиций, ее заступники из Назеби и Амелина написали Брилли письма, которые благодаря стараниям Гармона благополучно попали в ее руки. Она читала послания со слезами на глазах.

Дорогая мисс Брилли, — писал один из авторов. — Не пойму, откуда взялись эти сплетни, но уверен: обвинения вас в колдовстве — нелепая выдумка. Надеюсь, что у герцога больше здравого ума, чем у некоторых людей в Назеби. Мой сосед не разделяет моих взглядов, но я не сомневаюсь в своей правоте.

Дорогая мисс Брилли, — обращался к ней, старательно выводя буквы, мальчик-пастух. — Я думаю, вы очень хороший человек, настоящий подарок для Амелина и Назеби. Так написать мне велела мама, но я думаю так же, как она. Я нашел для вас красивую морскую раковину на берегу! Надеюсь, она вам понравится.

Письмо Марты больше походило на крик отчаяния.

Мой муж ни с кем не разговаривает. Ему очень стыдно за то, что он сделал. Только Янна способна развеселить его. Я же не могу.

Брилли долго сидела над письмом Марты. Потом попросила Клару принести ей бумагу, перо и чернила.

Дорогая Марта, — написала она. — В том, что со мной случилось, нет ни вашей вины, ни вины вашего мужа. О том, что произойдет в Дархеле, вы сможете поговорить с Кларой Джакобис. Она расскажет обо всем.

Брилли ответила и всем остальным и передала письма Гармону и Кларе.

Однажды, когда она опять стояла с Мелфалланом на палубе ясным солнечным утром, он рассказал ей о судебном разбирательстве в Аирли, тоже связанном с обвинением в колдовстве. Это случилось около двадцати лет назад. Теджар пришел в бешенство, узнав о поимке возможной колдуньи, и послал в Аирли собственного правоведа, который должен был заняться расследованием. Тетка Мелфаллана, Ровена, с согласия мужа отправила правоведа герцога обратно в Дархель, крепко привязав его к лошади. Теджар разгневался пуще прежнего, пытался запугать правителей Аирли, но на его угрозы не обратили внимания. Колдунья неожиданно умерла.

— Как это произошло? — тихо спросила Брилли.

— Она повесилась в лесу. Может, кто-то повесил ее. Хотя скорее всего это было делом ее собственных рук. Джоналин решила, что не должна причинять столько проблем своему лорду и его супруге. Они слишком многим рисковали, стремясь защитить ее. — Мелфаллан нервно потер лоб. — Только не вздумайте следовать ее примеру. Мне бы хотелось, чтобы вы доверяли мне больше, чем Джоналин — Ровене.

— Я постараюсь.

Мелфаллан шумно вздохнул и замолчал, потом резко перешел к другой теме. Беседы о доверии и возрастающей между ними дружбе становились для обоих все более опасными. Брилли все сильнее ощущала, что в душе графа по отношению к ней зарождается нечто большее, чем приятельская симпатия, нечто отличное от чувств к простой верноподданной, которую предстоит защищать в суде. Она привлекала его как женщина. Садясь рядом с Брилли на узкую койку в ее каюте, он напрягался и приходил в смущение, а в последние дни вообще стремился держаться на расстоянии. Ходил или стоял у стены. Девушка боялась заговаривать с графом о его ощущениях, потому что не знала, к чему может привести подобная беседа, ведь и в ее душе творилось нечто подобное.

В детстве Брилли была способна почувствовать, что испытывала ее мать, когда ложилась в постель с Аларсоном. Эмоции, охватывавшие отчима, тоже передавались ей. Она боялась и смущалась своего знания, потому что ничего не понимала. С годами ей все стало ясно. Превратившись из ребенка в молодую женщину, она почувствовала зарождение желаний и волнений, подобных тем, что переживала ее мать, но ни разу еще не испытывала настоящей любви и страсти. Во-первых, потому что боялась сближаться с представителями сильного пола, по опыту матери зная, к чему приводят связи колдуний с мужчинами. Во-вторых, потому что до знакомства с Мелфалланом никто не вызывал в ней серьезных чувств.

Теперь эти серьезные чувства томили душу, но не приносили счастья. Когда-то Брилли завидовала Кларе, мечтала о том, что имела ее скромная подруга: муж, домашний уют, хозяйство, дети. Но ей и в голову не могло прийти, что предметом ее вожделения в один прекрасный день станет благородный лорд, и не просто лорд, а сам молодой граф Ярваннета! К тому же у нее вовсе не было желания причинять страдания утонченной леди Сари, хотя из-за своего нелепого воспитания та и не возбуждала настоящей любви в сердце мужа. Она мать их сына, дочь графа Мионна — основного союзника Мелфаллана в борьбе против герцога. Конечно, в жизни Мелфаллана случались романы с другими женщинами, но Брилли не хотела уподобляться им. Кто-то из них двоих должен оставаться благоразумным. В предыдущие два дня Мелфаллан общался с ней лишь на палубе, решив, что лучше закончить отношения, не начав их, а сегодня вообще не пришел. Брилли была с ним согласна.

Она лежала на койке, слушая шум моря, а время тянулось мучительно медленно.

«Интересно, сбудется ли когда-нибудь хотя бы одно из моих заветных желаний? И если бы мне предложили самой выбрать его, на чем бы остановился мой выбор?» — печально размышляла она.

Через неделю корабль достиг большого залива в несколько миль шириной, из которого в Дархель, столицу герцога Теджара, можно было попасть, поднявшись вверх по реке. К северу от залива располагался Тиндаль, некогда принадлежавший Коуртреям, а впоследствии переданный другой благородной семье, к югу — графство Брайдинг, прибрежная земля, покрытая невысокими холмами, крутыми ущельями и водопадами. Раньше Ярваннет казался Брилли необъятным, теперь же она понимала, что мир намного больше и интереснее, чем представлялось.

В шумном порту в устье реки капитан сошел на берег и речного рулевого, и через час судно уже двигалось дальше. Миновав несколько миль, корабль вновь причалил к берегу.

Крепкими веревками его привязали к четырем группам мулов, которые незамедлительно двинулись в путь.

Брилли воспользовалась разрешением Мелфаллана выйти на палубу, чтобы пронаблюдать необычный процесс. Утром долина поблескивала инеем, но Дневная звезда быстро растопила его. Поздно вечером, после захода Компаниона, вновь появилась изморозь. Казалось, и вода в реке заметно похолодела и приобрела иные оттенки — темные серо-зеленые. У бортов судна плескались рыбешки ярко-красного цвета, и некоторые из рыбаков закинули в воду неводы. Когда улов вываливали в плетеные корзины, рыба словно светилась пунцовым сиянием. В небе кружили морские жаворонки и еще какая-то птица — с яркими белыми пятнами на чернильно-черном теле, — норовя заполучить чужую добычу.

На второй день под вечер, когда корабль сделал очередной поворот, на горизонте показался раскинувшийся в широкой долине белокаменный город. Залитый солнечным светом, он походил на детскую игрушку. По каналу вверх и вниз сновали лодочки и баржи. Моряки махали друг другу руками, а их жены на берегу тут и там стирали белье. Три корабля — большой, Мелфаллана, посередине и два маленьких по бокам — двигались медленно, словно лебединое семейство. Их тянули, устало перебирая ногами, десятки мулов.

То судно, что плыло справа от них, принадлежало лорду Ревилу. Более легкое, оно шло по течению при попутном ветре быстрее, чем корабль Мелфаллана, поэтому и догнало его, несмотря на то что вышло из Амелина почти на день позже. Брилли видела стройную фигуру Ревила. На нем, как обычно, был бархатный берет. У левого борта стоял воин. Брилли перевела на него взгляд, и он поклонился ей.

Брилли узнала Джейреда и осмелилась махнуть ему в ответ рукой. Заметив это, молодая особа в шелковом платье, стоявшая рядом с ней, презрительно хмыкнула.

— Я все расскажу графу, — прошипела она, и Брилли узнала голос Марго. — Кто тебе разрешил махать кому-то руками? Ты не должна этого делать.

— Здравствуйте, мисс. Я могу делать все, что пожелаю.

Брилли небрежно пожала плечами, и девушка злобно поджала губы.

— Недолго тебе осталось веселиться, — процедила она сквозь зубы. — Герцог об этом позаботится.

— Вы являетесь доверенным лицом герцога? — спросила Брилли.

Девица фыркнула и отошла в сторону.

Брилли вздохнула и, облокотившись на перила, взглянула на судно Ревила. Джейред махал ей руками. Теперь с ним рядом стояли еще двое солдат. Сержант заметил бездельничающих подчиненных, что-то крикнул им, и они быстро разбежались по своим постам.

«У меня много защитников, это верно, — подумала Брилли, — но и врагов немало». Она искоса взглянула на Марго и опять вздохнула.

Воздух здесь, на севере, был более влажным и сырым, чем в Ярваннете. Брилли посмотрела вдаль — на зубчатые вершины гор. В районе отдаленных горных массивов здесь часто бывали бури. Она видела, как небо вдали время от времени пронзали стрелы молний, похожие на огненных угрей, а темные тучи выстраивали причудливые замки, соединяясь друг с другом и постоянно меняя форму. В Ярваннете штормы случались на море в основном ночью — поднимался сильный ветер, начинался дождь, высоко вздымались бушующие волны. Здешняя природа волновалась совсем по-другому.

Она долго смотрела на далекие красивые горы, на солнечный свет, на свинцовые тучи где-то позади этого янтарного света и мечтала стать морской птицей.

«Вот бы взлететь над рекой и долиной, унестись далеко в бурю, в свежий, холодный, бодрящий дождь, — думала Брилли. — Я, оказывается, люблю реки, — промелькнуло в ее голове. — В такой день, как сегодня, я с удовольствием отправилась бы в бесконечное речное путешествие».

— В горах идет дождь, — прозвучал за спиной голос Мелфаллана, и Брилли повернула голову. Граф глубоко вдохнул и прищурил глаза. — Скоро зима. Река замерзнет и растает лишь в период Перехода.

Почему два дневных светила проходили мимо друг друга ранней весной, никто не знал. И даже ученым неизвестно, что вызывает ужасную непогоду в период Перехода: природа в эту пору просто свирепствовала. Уход зимы сопровождался такими страшными бурями, каких не случалось ни в какое другое время года.

— Горы там, вдалеке, ужасно высокие, — сказала Брилли. — А на вершинах, я вижу, уже лежит снег.

— Скоро снега будет гораздо больше. Зимой никто даже не осмеливается переходить через горные вершины. — Мелфаллан улыбнулся. — Хорошо, что я позволил вам быть на палубе. Вам ведь здесь нравится?

— Очень нравится. Вы так добры ко мне!

— К сожалению, наслаждаться путешествием остается недолго. Завтра к вечеру мы прибудем в Дархель.

На третий день плавания по каналу корабль Мелфаллана причалил к шумной пристани Дархеля. Взору путешественников открылся бесконечный ряд пирсов, лодочных стоянок и складов, расположенных под высоким каменным забором. За широким мостом и рядом жилых домов Брилли увидела зубчатую крепостную стену, окружавшую замок герцога. На ней в чутком дозоре стояли стражники. Оживленный поток хорошо одетых людей — простых и благородных — двигался в двух направлениях. Кто-то входил в городские ворота, кто-то выходил из них. Народу было так много, что у Брилли перехватило дыхание.

Дархель, по словам Мелфаллана, населяли десять тысяч человек. Город шумел многообразием голосов, как огромный улей, как бескрайний океан, оставшийся далеко позади. Брилли инстинктивно отгородила свой мозг от восприятия человеческих мыслей, переживаний и чувств, возведя вокруг него невидимую защитную стену. В таком городе, способном вместить в себя десять Тиолей, колдунья, наверное, почувствовала бы себя младенцем, брошенным в море.

Где сейчас ее сестра? Жива ли или мертва? Если жива до сих пор, то где она — в Дархеле или в каком-то другом месте в Ингале? Если она здесь, то как может Брилли отыскать ее среди подобного множества людей?

В толпе на пристани появился человек на лошади. За ним следом шли четыре стражника с дамским портшезом в руках. Брилли округлила глаза. Таких вещей ей никогда не доводилось видеть. Она знала о них лишь по рассказам Гармона о знатных людях и их роскошествах. Богатые красные плисовые занавески портшеза мягко покачивались на ходу, желтая медь горела в вечернем солнечном свете.

Всадник, молодой рыжеволосый лорд, приостановился, склонился к прорези в занавесках, выпрямился и, пришпорив лошадь, поскакал вперед, заставляя народ поспешно расступиться. Драгоценности, украшавшие богатый наряд, переливались всеми цветами радуги. У деревянного мостика, приставленного к кораблю Мелфаллана, молодой человек притормозил, снял с головы берет и приветливо помахал Брилли.

«Он определенно обращается не ко мне», — подумала девушка и обернулась. Прямо у нее за спиной стояли граф Мелфаллан и его супруга, рука в руке.

— Добро пожаловать! — крикнул молодой всадник и кинул.

— Роберт! — воскликнул Мелфаллан. — Рады видеть тебя!

— Скорее спускайтесь со своего разбитого парома!

— Это мой лучший корабль! — ответил Мелфаллан. — Выбирай выражения, Роберт, а то я обижусь.

Рыжеволосый лорд рассмеялся.

— И не подумаю, — шутливо-дерзким тоном крикнул он.

Граф и графиня, обойдя Брилли, стали величественно спускаться по сходням, а всадник ловко спрыгнул с лошади, у него за спиной мягко зашелестела накидка. Мужчины обменялись сердечным рукопожатием.

— Добро пожаловать! —повторил Роберт и крепко обхватил Сари за талию, приподнимая ее с дощатой пристани. — Как дела, сестренка? Выглядишь вполне сносно.

Леди Сари рассмеялась и высвободилась из объятий брата.

— Ты слишком неучтив, Роберт. Ты что, забыл хорошие манеры?

— Я оставил их в Мионне под чутким надзором отца. Не ощущаю в них необходимости. Ты же меня знаешь, Сари.

В этот момент к ним приблизились стражники с портшезом, и Брилли, затаив дыхание, проследила, как из него вышла высокая горделивая дама средних лет в серебристом платье с шелковыми малиновыми вставками на поясе и у воротника. Она спокойно оглядела Мелфаллана, но Брилли уловила, как в душе ее вспыхнула и тут же погасла искра радости. Мелфаллан поспешно подошел к даме и галантно поцеловал ее руку, затем отошел в сторону, уступая место Сари. Женщины обнялись.

К берегу причалило второе судно, и лорд Ревил, сорвав с головы берет, радостно помахал им, а через несколько минут уже и сам бежал навстречу. Оживленно беседуя, они зашагали прочь. Брилли крепко схватилась за перила, ошарашенная столь радушной встречей и необычностью «серебряной» леди.

— Кто эта дама? — спросила она у стоявших рядом Марго и Натали.

Натали окинула ее пренебрежительным взглядом, и обе они, подняв наполненные сумки, последовали за остальными служанками, спускавшимися на берег.

Брилли почувствовала прикосновение чьей-то мягкой теплой руки на своем запястье, повернулась и увидела Клару. Женщина старалась выглядеть спокойной, но душа ее трепетала от волнения и страха.

— Не переживайте, Клара, — подбодрила ее Брилли.

— Разве я могу не переживать за вас? — Добрые глаза Клары наполнились печалью. — Но Гармон считает, что все закончится благополучно. И вы надейтесь на удачу, Брилли.

— Конечно, — заверила подругу Брилли. Клара улыбнулась.

Послышался звон цепей, и на лестнице появился стражник с кандалами в руках. С виноватым видом он подошел к Брилли.

— Мне приказали, мисс…

— Граф? — спросила Брилли.

— Так точно. — В глазах стражника отразилась тревога. — Вас тоже велели свести на берег. Конечно, прием вам окажут не столь теплый, как нашим дорогим лордам, но… Простите, мисс Брилли. Мы будем волноваться за вас и верить в лучшее.

— Да благослови вас Океан, добрый человек, — ответила Брилли, покорно подставляя руки.

Через несколько минут на берегу появилась группа солдат, и когда Брилли сошла вниз, они обступили ее плотным кольцом и повели в город, привлекая внимание каждого прохожего.

Она опустила голову и, отключив сознание от восприятия чужих мыслей, погрузилась в свои собственные.

«Нужно бежать! — стучало в висках. — Я должна спастись! Бежать!» — твердил ей внутренний голос, но Брилли продолжала покорно двигаться вперед.

Позади другая группа солдат вела в город Ландрета. Брилли обернулась и увидела его обезумевшее, непонимающее, озлобленное лицо. Он уже не затевал драк и не выкрикивал проклятий. Дни, проведенные в заточении, давали о себе знать.

«Беги, Ландрет, — с неожиданной искренностью пожелала ему Брилли. — Сделай то, на что я не решаюсь».

9

Приближаясь вместе с родственниками к городским воротам, Мелфаллан обернулся и увидел, как закованную в кандалы Брилли сводят с корабля на берег. Его сердце сжалось от боли и беспомощности. Он не мог поступить иначе, но видеть это светлое создание в цепях невыносимо. Тетка незаметно для других ударила его веером по руке.

— Следи за своим поведением, дорогой мой племянник. За нами наблюдают сотни глаз, — сказала она, едва заметно кивая в сторону стражников на крепостной стене замка и толпы народа на улицах. — А вот и Стефан! Где ты был?

Молодой человек с льняными волосами поспешно присоединился к процессии, заняв место позади хозяйки на расстоянии двух шагов от нее.

— Простите меня, леди Ровена. Выполнение вашего поручения заняло у меня больше времени, чем я предполагал.

— Что ты говоришь? — строго спросила Ровена, но тут же сдержанно улыбнулась. — Ты помнишь Стефана, Мелфаллан? Это сын моего управляющего.

— Еще бы! В детстве мы облазали с ним все холмы в Аирли! — Мелфаллан окинул старого приятеля дружелюбным взглядом. — Здравствуй, Стефан.

— Здравствуйте, ваша светлость! — Стефан отвесил грациозный поклон. Ровена требовательно относилась к подчиненным, а на соблюдение хороших манер обращала особое внимание. — Я прекрасно помню наши совместные прогулки!

Мелфаллан и Стефан обменялись понимающими взглядами и оба рассмеялись, вспоминая детские шалости, которые до сих пор оставались для Ровены тайной.

Боковым зрением Мелфаллан увидел, как нахмурился Роберт. Дружеские отношения с прислугой выходили за рамки его понимания. Он был убежден, что оставил предрассудки, привитые ему отцом, в Мионне, но это ему лишь казалось. Мелфаллан сомневался, что у его шурина имелся хотя бы один настоящий друг.

«Интересно, что бы он сказал о дружбе с простой девушкой-колдуньей?» — с тревогой размышлял ярваннетский граф. Поддержка Мионна в предстоящем испытании ему была просто необходима.

Они неторопливо шли вперед, а встречные почтительно уступали им дорогу.

Ровена опять ударила веером, на этот раз Стефана.

— Перестань строить глазки девушкам Сари, Стефан. Я не потерплю ничего подобного. Что скажет Кристина?

— Я никому не строю глазки! — воскликнул Стефан с видом оскорбленной добродетели. — Я смотрю только на Кристину, единственную свою отраду, и она об этом знает.

— Милое дитя твоя Кристина! — продолжала ворчать Ровена, качая головой. — К сожалению, я должна ее разочаровать.

— Но, леди Ровена…

Стефан слегка запаниковал. Предсказать действия его хозяйки было невозможно, иногда она без колебания выполняла свои мелкие угрозы. Мелфаллан с трудом сдержал улыбку.

— Ладно, ладно, не переживай. Наверное, мне это просто показалось. — Ровена хитро посмотрела на Стефана. — Хотя брюнетка довольно симпатичная. — Она повернулась к Сари. — Где ты ее взяла, дорогая?

— Вы имеете в виду Натали? Эта девушка родилась в Ярваннете и приходится родственницей нашему придворному правоведу. Она — дочь его племянника. Вам ее представить? — Сари с готовностью обернулась.

— Нет-нет, моя дорогая. Мне вполне достаточно. Я просто хотела узнать ее имя.

Категоричный отказ Ровены навел Мелфаллана на размышления. Что успела заметить его тетка в поведении Натали? Почему эта девица вызвала в ней интерес? Он с радостью передал бы Натали в подчинение Ровены, освободив тем самым Сари от ее общества.

Они прошли через ворота под тенистой аркой и очутились на людной улице, залитой солнечным светом. Народ зааплодировал, увидев Ровену. Здесь ее любили. За справедливость и благоразумие, которых так не хватало герцогу.

Сари крепче сжала руку Мелфаллана и вздохнула, и Мелфаллан оглянулся на солдат с портшезом.

— Тетя, ты позволишь Сари сесть в твое кресло? Она еще не совсем оправилась после рождения нашего сына, — обратился он к Ровене.

— Конечно, дорогие мои! — Ровена всплеснула руками. — И как я сама не подумала об этом? Прости меня, Сари. — Она засуетилась, и Сари улыбнулась. Женщины прекрасно ладили с тех самых пор, когда Ровена занялась организацией свадьбы Сари и Мелфаллана. — Кстати о ребенке! Могущественный Океан, я до сих пор не спросила о нем! — Ровена слегка ударила себя ладонью по лбу. — Когда мы получили радостное известие о рождении наследника для Ярваннета, я неделю не могла прийти в себя от радости.

Мелфаллан проводил Сари к портшезу, помог усесться на мягких подушках и расправил пышные юбки. Она одарила его светлой улыбкой. Муж улыбнулся ей в ответ, надеясь, что выглядит искренне.

— Мы назвали его Одриком, — с гордостью сообщила Сари и со вздохом откинулась на подушки.

Ровена одобрительно кивнула.

— Очень хороший выбор. Мой отец ужасно обрадовался бы, узнав об этом. Вы привезли малыша с собой?

Она обернулась, окидывая внимательным взглядом тянувшуюся вслед за ними вереницу прислуги, выискивая взглядом няньку со свертком в руках.

Сари покачала головой.

— Мы так долго ждали этого ребенка! И не решились брать его с собой в утомительное путешествие. — Она опять улыбнулась — радушно, светло.

На мгновение их с Мелфалланом взгляды встретились, и радость по поводу рождения сына мимолетно сблизила их.

Быть может, ребенок поможет нам устранить отчуждение — подумал Мелфаллан и с испугом почувствовал, что давняя тщетная надежда уже ослабла в нем. Он знал, что тому виной вспыхнувшие в его душе чувства к морской колдунье с чистой душой, бледным лицом и упрямым, стойким характером. Его лицо слегка покраснело, и от Сари не укрылась эта перемена. Она всегда чутко улавливала настроения мужа, хотя никогда не догадывалась о причинах. Мелфаллан улыбнулся жене, пытаясь казаться как можно более естественным. В конце концов, они у всех на виду.

Торжественно и важно прошествовав через широкую площадь, они подошли наконец к замку Теджара, где у центральных ворот их встретил главный управляющий. Пройдя по многочисленным коридорам, свернули, следуя за управляющим, к собственным постоянным апартаментам Ровены. Сари отдавала распоряжения вносившим ящики и сундуки людям. Ровена, дождавшись, когда платья, шляпки и перчатки будут разложены по местам, приличия ради поболтала с Сари, потом кивком пригласила Мелфаллана следовать за ней.

Обстановка уютной гостиной Ровены, куда они пришли, располагала к дружеской беседе: вдоль стен тянулись полки с книгами, тут и там стояли изящные невысокие статуи из белого мрамора и вазы с цветами, в углах горели свечи. Стефан принес поднос, выпроводил двух служанок и сам, раскланявшись, удалился. Ровена налила вино из серебряного кувшина в кубки и уселась в кресло напротив племянника.

— Итак? — спросила она, отхлебнув ароматного вина.

— Что? — Мелфаллан вопросительно поднял брови.

— Мелфаллан, прекрати прикидываться, что все в порядке. В твоем послании герцогу не было ни слова о колдуне. Теджар восполнил этот пробел! Он решительно осуждает эту девушку, созвал всех Верховных лордов и считает, что ее ждет одна участь. Кто она?

Мелфаллан проигнорировал вопрос Ровены.

— Мне всегда казалось, что приговор выносится после судебного процесса, а не до него, — спокойно сказал он. — Ингалские лорды уже здесь? А мионнский?

— Ингалские лорды прибыли. А Мионн будет представлять Роберт. Граф Гайлс очень занят: осенние штормы начались в Мионне слишком рано в этом году. Два портовых города затоплены. Граф должен быть дома, чтобы контролировать ситуацию.

— Граф Гайлс не приедет? — Мелфаллан уставился на тетку. — А я рассчитывал…

— Я догадывалась, на что ты рассчитываешь. Я не вполне понимаю твою тактику, если таковая у тебя вообще имеется. Почему ты так безропотно согласился явиться на этот суд, почему не захотел потянуть время? Ты мог бы выиграть месяцы, ссылаясь на различные причины! — Голос Ровены стал жестким от волнения. — Ты понимаешь, что теперь будет? Герцог обвинит в страшном зле не только твою колдунью, но и тебя, и сделает все возможное, чтобы отобрать у вас с Сари Ярваннет! А ты своим поведением лишь способствуешь осуществлению его планов!

— Брилли Мефелл — не зло, — спокойно произнес Мелфаллан, — а я не дурак. — Он подался вперед. — Ты не очень хорошо обдумала ситуацию, тетя. Неужели я кажусь тебе настолько глупым? А граф Мионна? Ты считаешь, ему не важно, что произойдет с его дочерью? Думаешь, меня не волнует судьба моей супруги?

Ровена нахмурилась.

— Ты такой же упрямый, как дед. Похоже, ты перенял у него слишком многое. Судебные разбирательства, связанные с колдовством, грозят не только смертью несчастным женщинам но и бедами той земле, где поймали колдунью. Однажды я убедилась в этом на собственном опыте. — Она с поставила кубок на столик, поднялась с кресла и нервно прошла к окну. — Тогда мы с мужем едва не лишились Аирли. И ради чего? Бедняжка покончила с собой, а наши отношения с герцогом безвозвратно испортились. Если бы не случай с Джоналин, мы с Теджаром до сих пор могли бы притворяться, что нормально относимся друг к другу. И умерли бы, так и не узнав о взаимном презрении. — Она злобно стиснула зубы. — Я до сих пор считаю, что в скоропостижной смерти моего мужа виноваты распущенные герцогом грязные слухи.

— Теджар хотел, чтобы ты вышла за него замуж, насколько я знаю, и до, и после твоей свадьбы с Ральфом.

— Я стану его женой, когда все холмы в Аирли растают, как сосульки весной! — гневно заявила Ровена.

— Думаю, тетя, Теджар давно понял твое отношение к нему, — заметил Мелфаллан.

Ровена тряхнула головой.

— В любом случае появление Джоналин чуть было не закончилось захватом Аирли. Колдуньи — страшная угроза для любого правителя, для любой земли и для тебя, Мелфаллан!

— Джоналин ушла из жизни из-за тебя, не желая вредить тебе, Ровена, — воскликнул Мелфаллан.

— Она сделала это, стремясь облегчить свою участь. Какая женщина согласится гореть на костре на глазах у беснующейся толпы? Твоя Брилли знает, что ее ждет?

Волнение Ровены передалось Мелфаллану. Он встал с кресла.

— Решение еще не принято. И потом, закон гласит…

— Закон, мой дорогой, — возбужденно сверкая глазами, перебила племянника Ровена, — отклоняется в ту сторону, в какую пожелает герцог. Так было всегда, по крайней мере при этом герцоге. И граф Мионна прекрасно знает об этом, поэтому-то не явился сюда. — Она принялась нервно расхаживать по комнате, ее юбки мягко зашелестели. — Графу Гайлсу страшно представить, что станет с его дочерью. Еще больнее от того, что он не в состоянии ей помочь!

Мелфаллан сглотнул. Настроение Ровены ему совсем не нравилось. В сильном волнении его тетка напоминала бурю весеннего Перехода. Иногда эмоции достигали в ней такого накала, что мешали рассуждать здраво. Скорее всего нечто подобное происходило с ней и сейчас.

— Почему ты считаешь, что на решение графа Гайлса и в самом деле не повлияли осенние штормы? Разве он может покинуть землю в такой опасный момент? К тому же Роберт — парень очень толковый.

— Верно, но он не граф!

Мелфаллан вновь опустился на кресло.

— Решение еще не принято, — упрямо повторил он.

— Мне кажется, дорогой мой племянник, ты слишком наивен!

— Мне кажется, дорогая тетя, ты сгущаешь краски. И я очень хочу узнать, с чем это связано. Сядь, выпей еще вина и давай поговорим спокойно. — Он с уважением и вниманием относился к мнению тетки и ценил силу ее характера.

Ровена остановилась, но на место не вернулась, а осталась стоять у окна. Выдержав паузу, она неожиданно улыбнулась.

— Ты очень повзрослел, Мелфаллан. После того как ты стал графом, я тебя почти не видела. — Она засмеялась. — Сейчас, чувствую, ты назовешь меня истеричкой.

— Истеричкой? Тебя? — Мелфаллан хмыкнул. — Никогда!

Ровена сцепила пальцы.

— Ты слишком добр ко мне. Я сама знаю, что веду себя недостойно, и мне стыдно. Вот уже три недели я не могу найти себе места, Мелфаллан. Повторяется история, которая оставила однажды неизгладимый след в моем сердце. И закончится она тем же самым — страданием невиновных и торжеством подлецов. — Ровена закусила губу и отвернулась к окну. — Я любила Джоналин, любила всей душой. Ты никогда не встречался с ней, ты был в ту пору несмышленым ребенком. Джоналин обладала невероятно тонкой душой, чистотой, редкой неподдельностью.

— Я знаю, — тихо ответил Мелфаллан.

Ровена, изумленная его уверенным тоном, резко повернула голову.

— Она такая же, твоя колдунья?

— Я никогда в жизни не встречал ей подобных. — Мелфаллан с восторженной печалью покачал головой. — Эта женщина… Упряма…

— Такой же была и Джоналин, — грустно сказала Ровена. — Она признает, что является колдуньей?

Мелфаллан замешкался с ответом, и Ровена укоризненно заметила.

— Дорогой мой, я — твоя союзница. Ты должен быть честен со мной. Она признает это?

— Все зависит от того, что вкладывать в понятие «колдовство». Закон… — Ровена шумно фыркнула, и Мелфаллан метнул в ее сторону строгий взгляд. — Дай мне возможность закончить то, что я хочу сказать, тетя. Является ли Брилли колдуньей согласно зафиксированным в законе определениям. Я сам не знаю. Раньше я думал, что ведьм не существует, что все они были уничтожены Рахорсумом несколько столетий назад. Многочисленные легенды, как мне казалось, давно исказили былую действительность под влиянием страхов и суеверий. Сейчас же я в полном замешательстве. Кого истребил Рахорсум? Таких женщин, как Джоналин и Брилли? Или страшное зло, описанное в исторических очерках?

Ровена вздохнула.

— Вопрос не простой.

— Мне нужна твоя помощь, тетя, не паника и не волнения. Кто сказал, что произошедшее двадцать лет назад непременно должно повториться? Нельзя опускать руки раньше времени. — Он замолчал и пристально взглянул в глаза Ровены. — Ты поможешь мне?

— В младенчестве я меняла твои пеленки! — ответила она, качая головой.

— Не сомневаюсь. — Мелфаллан улыбнулся. — Но признаюсь честно: я этого не помню.

Ровена тихо засмеялась, вернулась на место и, взяв в руки кубок, сделала большой глоток.

— Понимаешь, когда не стало Джоналин, что-то безвозвратно умерло во мне, в душе поселилась пустота и страх. И я никак не могу прийти в себя. Все остальные опасения и переживания я способна преодолеть, у меня получается, а эти живут во мне по сей день. — Она поставила кубок на стол и опустила плечи. — Что ж, следует принять ситуацию такой, как есть. Ты здесь, и время не повернешь вспять. Я должна встретиться с Брилли.

— Ты непременно увидишь ее, — ответил Мелфаллан.

— Времени у нас не так много. Суд через несколько дней. Надо действовать незамедлительно. Стефан может быть нашим посыльным.

— Отлично.

Тетка окинула его внимательным грустным взглядом.

— Ты очень повзрослел. Я смотрю на тебя, и мне кажется предо мной Одрик. Я вижу в тебе его черты, его движения, его интонации. — Мелфаллан взял ее руки в свои и крепко пожал их. Лучшего комплимента ему еще никто никогда не говорил. — Одрик не раз одерживал победу над низкими замыслами Теджара. Будем надеяться, что и эту его особенность тебе удалось унаследовать, — добавила она.

— С твоей помощью я выиграю в этой битве.

Ровена не была вполне уверена, но кивнула:

— Время покажет.

Мелфаллан помолчал, глубоко вздохнул и поведал тетке о том, кто отравил Одрика, и о том, как ему это стало известно. Глаза Ровены вспыхнули злобным огнем.

— К сожалению, обвинение Ландрета в нападении на Брилли не произведет должного эффекта в суде, — продолжил Мелфаллан. — Поэтому я привез с собой четырех служанок, изнасилованных им. Одной из них всего тринадцать лет. После того, что этот мерзавец с ней сделал, бедняжка забеременела, и у нее случился выкидыш. Теперь ей не суждено иметь детей. Так говорит Марина. Если бы ты видела глаза этой девочки.

— Такие выходки — не частое явление среди лордов. Держу пари, Ландрет унаследовал эту страсть у папаши. По крайней мере страсть к наблюдению за чужими страданиями и страхом. Садон — надушенная болотная крыса с бегающими глазками. Это его тебе следует уничтожить.

— Я собираюсь уничтожить не Садона, а его сыночка. Не только за отравление Одрика. Изнасилование — непростительный грех.

Мелфаллан лично беседовал с перепуганной девочкой-служанкой, и его сердце сжималось от жалости.

— Ты говоришь так, потому что никогда не испытывал жажды насилия, мой хороший, — заявила Ровена, изрядно удивляя его. — Никакой другой способ не может столь эффективно и действенно продемонстрировать женщине власть над ней мужчины. Только при помощи угроз такого рода. А видеть безумный страх своей жертвы, слышать ее истошные крики доставляет ему огромное удовольствие. Еще большее наслаждение приносит удовлетворение, полученное от такой связи. — Ровена отхлебнула вина. — Ввиду всего вышеизложенного должна сообщить о появлении у Теджара нового правоведа, Гаммеля Хагана. Встреча с ним, вероятно, поможет тебе понять тех мужчин, которые находят насилие привлекательным. О Хагане ходят слухи, наводящие на весьма тревожные размышления.

— У Теджара новый правовед? А что случилось со старым? — поинтересовался Мелфаллан.

Ровена махнула рукой.

— Я не знаю, что стало со старым. Его больше нет. Этого Хагана, достаточно молодого человека с бесцветными глазами, предложил Теджару правитель Лима. Кстати, остерегайся лимского лорда: он слишком многое скрывает. И будь бдителен с Хаганом: этот тип должен допросить Брилли по указанию герцога. Необходимо, чтобы сэр Джеймс в это время находился где-нибудь поблизости: Хаган не знает ограничений.

— Твои рассказы пугают и тревожат меня, тетя, — медленно произнес Мелфаллан.

— Я должна подготовить тебя.

Брилли проследила взглядом за чайкой, пролетавшей мимо зарешеченного окна. Конечно, при замке герцога Теджара имелась темница, но Брилли поместили в комнатку в восточной башне. Сюда проникал свежий воздух, стены обиты вышей тканью, и стояла довольно удобная кровать. Днем в комнату проникал свет двух солнц, Брилли могла радоваться рассвету по утрам, а вечером любоваться закатом. Иногда окна пролетали птицы, внося разнообразие в ее монотонное существование.

Два последних дня Брилли провела в полном одиночестве. Нарушали его лишь мимолетные визиты молчаливого стражника с едой. Клару и Гармона к ней не пускали. Здесь царили законы герцога, а не лояльного графа Мелфаллана. Мелфаллан приходил несколько раз, но соблюдал крайнюю осторожность: появлялся в сопровождении человека герцога и ни на секунду не задерживался дольше необходимого времени. Однажды с ним пришел и сэр Джеймс, главный правовед Ярваннета. Брилли он понравился: она почувствовала, что этот человек — сторонник справедливости и порядка. Все дело в определении, сказал во время их визита Мелфаллан, и они с сэром Джеймсом обменялись понимающими взглядами.

Брилли поднялась с кровати, взволнованно прошлась по комнате и, остановившись у окна, поднялась на цыпочки, чтобы увидеть как можно больше. Долину, окружавшую Дархель, пересекали многочисленные поля. Река блестела в лучах солнц. По ней вниз и вверх плыли многочисленные суденышки, группа мулов тянула небольшой корабль с белоснежными парусами по направлению к столице герцогства Теджара. Где жила когда-то ее мать? В долине или в этом белокаменном городе? Знала ли она Джоналин из Аирли? Быть может, эта Джоналин и была ее двоюродной сестрой, о которой упоминала Тора? Есть ли в данный момент в Дархеле хотя бы одна колдунья шари'а?

Брилли печально улыбнулась. Одна-то, конечно, есть, только эта колдунья не собирается признаваться кому бы то ни было в своей принадлежности к колдовству. Она должна превратиться в само олицетворение осторожности, хотя теперь эта осторожность ничего не может исправить.

Услышав громкие шаги в коридоре, Брилли повернула голову. Звякнул ключ в замочной скважине, дверь распахнулась, и к ней в комнату вошел здоровый стражник. Его лицо было скрыто опущенным забралом, огромная рука лежала на рукояти меча.

— На выход, — резко сказал он.

— Куда, сэр? — спросила Брилли, надевая шляпу и расправляя волосы на плечах.

В ответ — напряженное молчание. Этот стражник совсем не походил на того, с доброжелательным лицом, который приносил ей еду. От него веяло жестокостью. Брилли пожала плечами и последовала за воином, но сердце беспокойно затрепетало.

Они спустились по лестнице и оказались на сторожевом посту. Второй человек, которого она тоже никогда не видела раньше, понравился ей еще меньше. Он окинул ее злобным взглядом и передал первому кандалы.

Брилли отступила на шаг.

— Я непременно должна быть в этих штуковинах?

Она возненавидела цепи еще тогда, когда их надели впервые, в день отплытия из Ярваннета.

— Добровольно или насильно, выбирайте сами, мисс, — прорычал стражник. — Но эти браслеты будут на ваших руках.

Второй человек неприятно оскалил зубы. Брилли внимательно посмотрела ему в глаза.

— Зачем это? — спросила она раздраженно. — Я не собираюсь сбегать. Если бы даже собиралась, не смогла бы это сделать. И куда бы я побежала?

— Нам поступил приказ от самого герцога Теджара, — терпеливо ответил ей тот, что стоял на посту, а второй шагнул к ней и Брилли отступила дальше, охваченная внезапным желанием опять взбежать наверх и скрыться в своей комнате.

Ее временное жилище казалось ей самым безопасным местом в герцогском замке, хотя она сознавала, что впечатление это весьма обманчиво.

— Зачем мне наручники? — повторила Брилли, смело глядя на воина.

— Чтобы вы не могли воспользоваться своими проклятыми заклинаниями, неужели не понятно? — Он угрожающе вытащил наполовину меч из ножен. — Насколько мне известно, ведьмы для этого выделывают какие-то фокусы руками.

— Интересная теория, — ответила Брилли. Стражник ждал, проявляя удивительное терпение, хотя его глаза горели беспощадным огнем. Неумолимый и жестокий, этот человек редко сталкивался с сопротивлением, особенно с женским. Упрямая. А какая худышка!.. — уловила Брилли его мысль. Потом узнала, что у него есть жена, женщина полная, им обожаемая, и маленький сын. И почему лорды считают ее ведьмой? Вообще-то это не мое дело…

— Добровольно или насильно, мисс, но мы наденем на вас кандалы. Таков приказ герцога, — пробасил стражник.

— Спасибо, что так терпеливо уговариваете меня, сэр, — воскликнула Брилли и неохотно протянула руки.

Он с подозрением оглядел ее, настороженный такой неожиданной покорностью, и застегнул замок на наручниках. Потом проверил, насколько крепко сцеплены звенья.

— Ты оставайся на посту, — обратился он ко второму стражнику. — Я сам ее отведу.

— Но мне приказали… — запротестовал тот.

— Сейчас приказываю я, — резко оборвал его первый. — Идемте, мисс.

Брилли последовала за ним. Они спустились по лестнице, вышли в широкий двор с бьющим посередине фонтаном, пересекли его, войдя в какую-то дверь, оказались в затемненном коридоре, поднялись по лестнице, расположенной справа, и опять очутились на улице — в более широком дворе. Дневная звезда еще не согревала. Брилли шла по вымощенной булыжником дорожке, слушая шелест крыльев птиц, проносившихся над головой, жужжание пчел в саду, жадно вдыхала воздух и улыбалась.

У высокой деревянной двери стражник остановился и повернулся к пленнице.

— Ждите здесь, — приказал он, отворил дверь и зашел внутрь.

Брилли огляделась по сторонам. Во дворе суетились занятые делами люди. Полная женщина преклонного возраста трясла ковры на противоположной стороне двора, другая женщина с сосредоточенным лицом несла куда-то кипу белых полотенец. У входа в арку играли двое мальчишек, весело смеясь и громко разговаривая. Первая женщина, отрываясь от дела, окликнула детей и пригрозила им кулаком.

У дальней стены девочка лет пяти-шести набирала в ведро воду из деревянного корыта. На ее платье из грубой ткани тут и там темнели пятна, на неимоверно тонких ножках были разбитые туфли неопределенного цвета. Спутанные черные волосы завивались и могли бы выглядеть очень красиво, если бы за ними ухаживали. Даже с такого расстояния Брилли видела синяки на ногах и щеке девочки — страшные метины жизни, слишком рано показавшей ребенку, что такое страдание.

Неожиданно откуда-то сверху послышалась переливчатая трель морского жаворонка, и девочка подняла голову, потом повернулась, и ее взгляд встретился с взглядом Брилли, стоявшей под галереей. У Брилли кольнуло в сердце: внезапное узнавание пронзило ее острой стрелой, и она шагнула вперед.

По изумленному выражению глаз девочки было понятно, что она испытывает те же самые чувства.

— Дитя мое! — Брилли радостно вскинула руки, не в состоянии думать о чем-то другом. — Я так долго ждала тебя…

Девочка выронила ведро из онемевших рук, ее губы беззвучно зашевелились, а лицо стало неестественно бледным. Испугавшись, Брилли отступила назад, вспоминая, что она находится во внутреннем дворе герцогского замка, окруженная недоброжелателями и ненавистниками.

— Дитя мое, я так ждала тебя все эти годы! — осмелилась она послать еще одну мысль сознанию ребенка.

Ответом девочки был внутренний панический крик, немой вопль. Она закрыла уши руками и истерично затопала ножками. Брилли почувствовала нахлынувший на детское сознание поток мыслей других людей.

«Ей не удается окружить собственный мозг защитными стенами, — поняла Брилли. — Как она выжила здесь?»

На другой стороне двора женщина, трясущая ковры, повернула голову.

— Меган! Что опять с тобой происходит? Ты утопила в корыте ведро! — крикнула она. — Несносный ребенок!

Женщина отложила в сторону ковер и направилась к девочке. Та отпрыгнула и принялась бегать вокруг каменного колодца.

— Иди сюда! — раздраженно крикнула женщина.

Брилли отвернулась, понимая, что подвергнет страшной опасности и себя, и маленькую колдунью, если станет в открытую знакомиться с ней. Она чувствовала, как бешено мечутся беспокойные мысли в голове девочки, и страстно желала подбежать и утешить ее, но держала себя в руках.

— Я люблю тебя, дитя мое!

Мысль Брилли, мгновенно преодолев расстояние, разделявшее их, вновь достигла мозга девочки. Та ответила бессвязным внутренним возгласом — смешением непонимания, страха и смятения, близким к умопомешательству. Меган не знала, от кого исходят сигналы, и растерянно осматривала двор. О встрече с взглядом Брилли она уже не помнила, потрясенная переживаемыми эмоциями.

— Достань ведро из корыта и набери воды, только спокойно, — осторожно велела Брилли девочке.

Она видела боковым зрением, как Меган, растерянно покрутив головой, подошла к корыту и повернулась к полной женщине, с хмурым видом наблюдающей за ней.

— Ведро утонуло, Сара! — тонким звонким голоском воскликнула девочка.

— Я вижу, — ответила Сара. В ней не было истинной злобы по отношению к ребенку. Покачав головой, она направилась к оставленным коврам. — Так достань же скорее ведро и набери наконец воды.

— Эмили будет на меня кричать! — обиженно заявила Меган и махнула маленьким кулачком в направлении кухонь. Перед глазами Брилли появился образ пожилой женщины, главной поварихи, грубой и требовательной. — Она всегда злится и сильно бьет меня.

Девочка, надув губы, потерла плечо, потом повернулась и посмотрела прямо на Брилли.

— Ты моя мама? — бесхитростно спросила она.

Брилли, не поворачиваясь, закрыла глаза.

— О какой маме ты ведешь речь, Меган? — крикнула Сара. — Что с тобой, детка? Твоя мать умерла, когда рожала тебя. Ты сегодня утром опять ведешь себя странно. Имей в иду о тебе уже болтают всякие гадости.

— Я тебе не верю! — с чувством воскликнула Меган. — Моя мама не умерла, я это точно знаю. Когда я сплю, она разговаривает со мной! — Девочка вызывающе выставила вперед тонкую ножку и подбоченилась, явно кому-то подражая — И вообще это не твое дело!

— Попридержи язык! — с напускной грозностью ответила Сара, пряча улыбку. — А не то я покажу тебе, где мое дело, а где не мое! — Меган продолжала стоять в дерзкой позе. — И не копируй повариху Берту, — предупредила Сара, — если не хочешь получить еще синяков!

— Нет, она не побьет меня больше! — писклявым голосом заявила Меган. — Зачем ей понадобилось обвинять меня в том, что я не делала? Это несправедливо!

В своей ярости девочка уже не помнила о странном общении с Брилли. Она была слишком юной, чтобы понять это общение, слишком раздосадованной, чтобы думать о чем-то другом, кроме обиды.

— Это несправедливо, несправедливо, — притопнув ножкой, повторила она.

— Меган! — крикнула Сара. — Ну-ка успокойся и набери воды. Будь хорошим ребенком!

— Нет! — упрямо ответила Меган.

Из-за деревянной двери появился стражник. Он окинул безразличным взглядом сердитую девочку, отвернулся и дернул Брилли за рукав.

— Идемте, мисс.

— Будь смелой, Меган, — спокойно подумала Брилли, добавляя свою мысль как лечебный бальзам к ярости Меган. — Верь в то, чем ты являешься.

Меган встрепенулась.

— А чем я являюсь? Ты знаешь?

Ответное послание было создано неуклюже и неумело, но в нем чувствовалось с невероятной четкостью колдовское начало.

«Девочка-колдунья в герцогском замке! — с тревогой подумала Брилли. — Такая маленькая и незащищенная… Настолько упрямая и непокорная!»

— Ты знаешь? — настаивала Меган.

— Быстрее набирай воду, Меган, — поторопила ее Сара. — И не веди себя так странно, детка! Будь хорошей девочкой! — с грубоватой нежностью в голосе добавила она.

— Это несправедливо… — промелькнуло в голове Меган.

— Дождись меня…

Брилли и стражник направились под арку. Брилли изо всех сил старалась выглядеть спокойной, хотя в душе ее кипели эмоции и противоречивые чувства.

Они спустились на другой уровень и вышли на широкую аллею, разделявшую два здания с балконами, затем сошли вниз по винтовой лестнице, проникая в недра замка герцога. Стражник открыл дверь, располагавшуюся справа от лестницы, и втолкнул Брилли внутрь какого-то помещения.

— Ждите здесь, — рявкнул он.

— Спасибо, — ответила Брилли.

Стражник окинул ее мимолетным злобным взглядом, захлопнул дверь и щелкнул замком.

Брилли огляделась по сторонам. Комната обставлена просто: вдоль одной из стен стояли два шкафа с ящиками. Посередине — стол и стул, у второй стены — скамья. Ее так и подмывало заглянуть в шкафы или посмотреть в маленькое окошко, расположенное высоко в двери, соединявшей эту комнату с другой, но Брилли не стала этого делать. Наверное, эти помещения принадлежали страже, возможно, тут обитали охранники темницы.

Беспокойно обойдя комнату, Брилли сосредоточила мысли на девочке-колдунье. Перед ее глазами возник образ жирной женщины у плиты с хмурым лицом, расплескавшаяся из ведра вода, удар рукой, крик. Брилли моргнула и снова заходила по комнате. Ей нестерпимо захотелось выбежать отсюда, крепко сжать в объятиях маленькую девочку и улететь, взмыв в синюю высь, подобно морскому жаворонку. Она слышала, как Меган забралась на свою кроватку, потирая руку, как засунула в рот большой палец, закрыла глаза и задремала. Брилли села на скамью под окном и тяжело вздохнула.

К сожалению, сейчас у нее не было ни малейшей возможности помочь маленькой Меган. Брилли сидела неподвижно на протяжении получаса, слушая мерное посапывание девочки, сжимая кулаки от отчаяния и беспомощности.

Как оказалось это дитя народа шари'а в Дархеле? Доводилась ли родственницей ее матери Джокатер? Имела ли кого-нибудь из близких? Вопросы и предположения потянулись нескончаемой вереницей. «Дитя мое!» От нахлынувших эмоций у девушки закружилась голова! Она приподняла руки и резко опустила их, звеня ненавистными цепями.

В замочной скважине внутренней двери щелкнул ключ. Брилли вздрогнула и подняла голову, в изумлении глядя на появившегося в комнате довольно высокого молодого человека в черном камзоле с серебряной брошью на воротнике. Он с презрением посмотрел на пленницу, запер дверь изнутри и с каким-то странным удовольствием извлек из ящика шкафа книгу; перо и чернильницу. Брилли сидела тихо, пристально наблюдая за его действиями.

— Вам следует встать, — воскликнул человек неприятно пронзительным голосом и уселся на единственный стул за столом.

Брилли почувствовала, что оказалась в ужасной ситуации. С этим типом не имело смысла бороться, как с Ландретом. К тому же на этот раз вокруг не было ни стражников, ни слуг. Этот мужчина представлял собой гораздо большую опасность, чем Ландрет, от него веяло злобой и неумолимостью. Брилли увидела расплывчатые образы его многочисленных жертв — со вспотевшими лбами, с обезумевшими от страха глазами. Он приказывал издеваться над людьми и действовал втайне. Если у толстяка Ландрета находились причины для проявления жестокости, то этого человека не волновали причины. Ему нравилось доставлять страдания другим. Брилли собралась с духом и встала.

— Имя? — спросил мужчина, держа наготове перо.

— Брилли Мефелл из Назеби, города в Ярваннете, — ответила Брилли. — А вас как зовут? — простодушно поинтересовалась она.

— Вопросы здесь задаю я, вы должны только отвечать, — жестко ответил он, обмакнул перо в чернила и принялся записывать ее имя.

…Гаммель Хаган, правовед нашего дорогого герцога… — прочла Брилли его мысли, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

«Будь осторожна, — предупредила она себя. — Начинается самое страшное!» Являясь правоведом герцога, Хаган не имел права допрашивать ее в отсутствие сэра Джеймса. Все это подробно объяснил ей сэр Джеймс. Ее делом должен был заниматься правовед Ярваннета, никто другой. Это положение подтверждалось законом и служило для сохранения власти лордов над народом, проживающим на территории их собственных земель. Ее привели сюда тайно, и, по всей вероятности, Мелфаллан, ни сэр Джеймс не знают об этом допросе. Итак, герцог уже нарушил правила, правила, предусмотренные его собственными законами.

«Начинается настоящая борьба за жизнь, — думала Брилли. — За мою жизнь, за жизнь Меган и, может, за жизнь графа Мелфаллана тоже».

— Когда вы начали заниматься колдовством?

Хаган поднял голову и уставился на нее своими жестокими глазами.

Брилли моргнула, притворяясь, что ничего не понимает.

— Заниматься чем?

— Вы должны рассказать мне обо всех, кому вы причинили вред, о том, каким способом вы отравляли скот.

Брилли округлила глаза и приоткрыла рот. Ее колдовство активно заработало.

Итак, по мнению Хагана, женщины должны жить в постоянном страхе. Он обожал издеваться над людьми, а над представительницами слабого пола в особенности, чувствовала она. Этот мерзавец — прирожденный садист — применял, насилие как заключительную стадию допроса, и насиловал с извращенной жестокостью. Потом зверствовал над подсудимыми повторно — после вынесения приговора, когда несчастные находились в двух шагах от смерти. Проникнув глубоко в его сознание, Брилли с ужасом узнала, что недавней забавой правоведа стало совокупление с только что снятой с виселицы женщиной. Ее тело тогда еще не остыло, но сильно обмякло.

У Брилли все сжалось внутри. Неужели герцог Теджар может держать у себя на службе подобного негодяя? Знает ли он о нездоровых пристрастиях Хагана? Или ему нет до них дела?

Никогда раньше она не сталкивалась лицом к лицу с настоящим злом, и вот этот момент настал. Ей захотелось испариться, исчезнуть отсюда, выпорхнуть в окно, выскочить наружу сквозь дубовую дверь…

— Я жду подробностей, — потребовал Хаган.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — сказала Брилли как можно более спокойным тоном. — Я не ведьма.

— Думаете, это так важно? — Правовед омерзительно улыбнулся. — Исход будет одним. В этом я могу вас уверить.

Он принялся бесстыдно осматривать ее. Взгляд остановился на ее груди, потом скользнул ниже, и она против своей воли покраснела.

— Худая, — отметил Хаган. — Вообще-то какая разница?

Он свободно откинулся на спинку стула, продолжая лениво разглядывать ее.

— Я нахожусь под защитой графа Мелфаллана, — холодно сказала Брилли. — Вам лучше этого не делать.

— Не делать чего? — язвительно спросил Хаган. — Как ты смогла прочитать мои мысли? Ты сама себя выдала, ведьма.

— Вы так смотрите на мое тело, — иронично заметила она. — И еще удивляетесь, что я угадала, о чем вы думаете.

— Мой взгляд возбудил тебя? — Хаган усмехнулся.

— Ваш взгляд? — автоматически переспросила Брилли и тут же упрекнула себя. Она не должна ни словом ни делом провоцировать его.

— Итак, Брилли Мефелл призналась, что двенадцать раз отравляла скот фермеров, тем самым уничтожив его, — медленно произнес Хаган, записывая свои слова в книгу.

— Я ничего подобного не говорила, — воскликнула Брилли.

Хаган невозмутимо продолжал писать.

— Четыре раза она, согласно ее признанию, воровала младенцев. — Он поднял голову. — Что ты делала с детьми?

Брилли поджала губы.

— Говори, женщина. Нам важно это знать, чтобы оградить людей от таких, как ты. В детском теле содержится нечто такое, что можно использовать для приготовления яда? Или ты съедаешь несчастных малюток?

Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

— Брилли Мефелл признает, что при помощи колдовства проникает в умы благородных лордов, в том числе лорда Мелфаллана, графа Ярваннета, — гадостно улыбнувшись, продолжал записывать Хаган. — Она помогала ему в подготовке преступного заговора против нашего уважаемого лорда герцога Теджара Ингальского.

«Наконец-то мы добрались до самого главного! — с ужасом подумала Брилли. — Вот, оказывается, что происходит! Хаган следует четким инструкциям герцога!»

— Почему, интересно, герцог Теджар хочет отобрать земли у графа Мелфаллана? — стараясь казаться как можно более спокойной, полюбопытствовала она. — Собирается передать их в руки лорда Садона? — Хаган резко вскинул голову. Его зрачки расширились. — Я полагаю, — невозмутимо продолжила Брилли, словно разговаривать о политических делах Верховных лордов являлось для нее, простой акушерки, привычным занятием, — что герцогу Теджару было бы выгоднее отдать Ярваннет кому-нибудь из более близких ему северных лордов, какому-нибудь льстецу, которого в нужный момент с легкостью можно опять заменить. Вы согласны?

Хаган нервно захлопнул книгу и приподнялся со стула, страшно побледневший.

— Откуда…

— Я слышала, как об этом болтали в порту, — поспешила добавить Брилли. — Я в этих вещах не очень разбираюсь, они меня просто не интересуют. — Она отвела взгляд в сторону и принялась игриво наматывать на палец прядь волос. — Все лорды хороши, особенно в постели. Но что касается меня, то я предпочитаю рыбаков: им нравится, чтобы все происходило бурно и быстро. — Она посмотрела на Хагана и улыбнулась. — Мне тоже.

Правовед моргнул, медленно опустился на стул и облизнул бледные губы. Брилли еще раз улыбнулась и качнула бедрами, привлекая к ним его внимание.

— А вы что любите, милый лорд? — тихо проговорила она, смело глядя на правоведа.

Хаган ухмыльнулся.

— И граф Мелфаллан является одним из твоих завоеваний, верно?

— Может быть, — лукаво ответила Брилли, продолжая играть с прядью волос. — Он красивый мужчина, а красивые мужчины знают себе цену. Ваши женщины не говорили вам подобных вещей?

Она бесстыдно строила ему глазки, вспоминая, как описывала Натали свое поведение перед зятем дворецкого, и пытаясь подражать ей.

Хаган покачал головой, склонился над столом и опять открыл книгу.

— Брилли Мефелл признается в том, что при помощи своего грязного искусства соблазнила множество лордов.

Брилли чуть было не выпалила вертевшееся на языке: «Почему это грязного?», но смолчала. Теперь Хаган уже и так что раскусил ее,считал, что она — такая же, как все остальные, ненавистные ему женщины. Ей удалось обхитрить ввести в заблуждение, в некотором роде обеспечивая себе безопасность. Герцогу понравится эта новость… Хаган пиал что-то на протяжении еще нескольких минут, самодовольно улыбаясь, уверенный, что понял свою жертву, а закончив, протянул перо.

— Подпиши.

Брилли скрестила руки на груди.

— Нет. Подписываться под ложью я не стану. Я — честная женщина, не колдунья и не делала ничего, что вы здесь понаписали.

— Подпиши, — настаивал Хаган, но она чувствовала, что ему не нужна эта подпись.

Почему? Какую подлость задумал герцог против Мелфаллана? К чему клонил? Сам Хаган мало интересовался политикой. Он выполнял все пожелания Теджара и считал, что этого вполне достаточно для его спокойной жизни при дворе.

Хаган встал со стула, медленно обошел вокруг стола, приблизился к Брилли и обхватил ее за талию. Брилли стиснула зубы, когда он принялся ощупывать ее и поглаживать, а когда полез под платье, она не выдержала и отскочила в сторону.

— Я закричу!

— Отсюда часто раздаются крики, — сказал, усмехаясь, Хаган и шагнул к ней.

— Но в моем случае это может дорого вам обойтись. Где сэр Джеймс? Вы не имели права устраивать этот допрос!

Брилли осторожно наблюдала за ним и почувствовала его сомнения. Конечно, герцог мог позволить себе нарушить любой закон, но ему, Хагану, он не давал особых распоряжений. Принятие самостоятельных решений в столь опасной ситуации могло привести к весьма неприятным для него последствиям. Стиснув зубы, он шумно прошел к двери, распахнул ее и кликнул стражника. Через несколько мгновений ее уже вели обратно.

Оставшись одна в своей комнате в башне, Брилли опустилась на кровать и прижала ладони к пылающим щекам, которые, казалось, вот-вот загорятся.

«Значит, я люблю рыбаков, потому что они быстрые и бурные? О святой Океан! Что бы сказала на это Клара? — думала она, ужасаясь. — И еще намекала, что занимаюсь этим с лордами…»

Многие женщины — простые горожанки и живущие при дворе — именно так себя и вели, Брилли прекрасно об этом знала из их собственных мыслей. Ее колдовские способности позволяли ей обладать обширными знаниями в области любовных похождений, хотя сама она была девственницей.

«Как мне действовать дальше? — Брилли беспокойно прошлась по комнате. — Продолжать играть эту роль перед остальными лордами? Перед графом Мелфалланом? — Ее лицо еще сильнее покраснело. Брилли вдруг обозлилась на себя. — Прекрати психовать! Ты должна спастись. Во что бы то ни стало. Теперь еще и ради Меган».

Девочка до сих пор спала в стороне от кухни и ее работниц. Она не видела снов.

Брилли проводила взглядом пролетавшего мимо окна морского жаворонка и страстно захотела очутиться на свободе.

Что я стану делать со свободой, если вновь обрету ее? И смогу ли добиться освобождения? — подумала она. — Я должна постараться».

10

В тот вечер Мелфаллан с Сари под руку вошли в тронный зал герцога Теджара. В противоположном его конце под герцогским знаменем, расписанным серебром и золотом, стоял величественный трон. Он пока пустовал. Придворные, наряженные в дорогие одежды и украшения, постепенно наполняли огромный зал. Они разговаривали и смеялись и, по мнению Мелфаллана, не вписывались в восхитительную обстановку.

Этот зал был построен во времена молодости отца Теджара, герцога Сельвина, под его личным руководством. Изысканные обивки, темное дерево и каменные плиты прекрасно сохранились с той далекой поры. Когда-то граф Одрик, задолго до получения Ярваннета, стоял в этом самом зале, высокий, стройный, дерзкий, больше подходящий по характеру для воинской службы, нежели для роли придворного, близкий друг Сельвина. Их дружба зародилась еще в юности, когда пятнадцатилетний Сельвин только прибыл в Дархель. Она крепла на протяжении трех десятков лет, прошла испытание восстанием и войной и выстояла. Надежным фундаментом их отношениям служило взаимное уважение и любовь, дружеская любовь, какая возникает иногда между мужчинами. Бабушка Мелфаллана дразнила Одрика, говоря, что Сельвина он любит больше, чем ее, больше, чем Ярваннет, и значительная доля этой шутки соответствовала действительности. После смерти герцога Сельвина жизнь Одрика очень медленно, но бесповоротно пошла на спад.

Мелфаллан обвел печальным взглядом тронный зал — место, где все началось, и почувствовал привычный приступ грусти. Он страшно тосковал по Одрику. Тоска эта не уменьшалась со временем, хотя острота ее начинала ослабевать. В Ярваннете ему все еще слышались шаги деда в коридоре, его запах, его хриплый кашель. И в этом зале присутствовал дух Одрика — молодого, неопытного, смелого юноши, такого, каким Мелфаллан видел его лишь изредка и мимолетно — с задорным блеском глаз, с оживленным жестом, взглядом.

Он вздохнул, и Сари обеспокоено посмотрела на него. Граф крепче прижал к себе ее руку и улыбнулся. На ней сегодня было синее бархатное платье с золотистыми кружевами, расшитое мельчайшим жемчугом, — лучшее из тех, что у нее имелись. Волосы ее были уложены очень красиво и аккуратно, а драгоценности подобраны с невероятной тщательностью. Она выглядела восхитительно. Ее нежное лицо светилось радостью. Небольшой замок Ярваннета не шел ни в какое сравнение с величественным Дархелем, который был хорошо ей знаком до замужества, который она часто посещала в былые годы.

— Я знаю, ты скучаешь по Дархелю, — сказал Мелфаллан. — И вот уже несколько лет не бывала здесь.

— Я больше скучаю по Мионну, — ответила она, качая головой. — Может, навестим отца следующим летом? Плыть до Мионна всего месяц. Наверняка ему не терпится увидеть малыша.

— Конечно. Все, что пожелаешь, Сари.

Они отступили в сторону, давая дорогу очередной группе придворных, и Мелфаллан вновь принялся осматривать зал.

Слева от него дремал в удобном стуле правитель Тиндаля. Рядом с ним сидела его дочь. Поблизости вертелись несколько придворных. Они громко смеялись и разговаривали, все время поглядывая на предмет своих надежд, но Маргарет подчеркнуто игнорировала их. Двадцатисемилетняя особа, она отвечала отказом женихам, предпочитая их компании общество своих придворных подруг. Злые языки болтали, что ее привязанности выходили за рамки обычной дружбы. Сплетни эти распространялись давно и скорее всего немногим разнились с правдой.

Отдаленный родственник Коуртреев Арбус Валлин получил в свои руки Тиндаль в ту пору, когда герцог Сельвин сделал Одрика новым графом Ярваннета. Если Маргарет продолжит вести себя подобным образом и так и не выйдет замуж, Тиндалю суждено в скором времени вновь сменить хозяина. Арбус, слишком старый и дряхлый, давно не обращал внимание на упадок, в котором пребывал его двор, а о тайной личной жизни дочери вообще не знал.

Рядом с ним стоял Торал Грэфф, правитель Лима, светловолосый человек средних лет с глубоко посаженными глазами. Земля Торала располагалась на северном побережье и граничила с Мионном и Ингалом. Ведя оживленную торговлю с обоими соседями, Лим процветал, а в политике умело сохранял нейтральную позицию. Мелфаллан плохо знал молчаливого Торала, который предпочитал не водить дружбу с лордами из других земель.

Герцог Теджар вполне мог назначить Торала ответственным судьей на суде Брилли Мефелл, но Мелфаллану это было бы невыгодно. Арбус тоже не подходил для этой роли из-за старости и немощи, а возложить столь большую ответственность на его дочь, Маргарет, вряд ли бы захотел сам Теджар. Мелфаллан желал видеть в роли главного судьи правительницу Аирли. Кого планировал выбрать Теджар? От этого решения зависело очень многое.

В противоположном конце зала, недалеко от трона герцога брат Сари Роберт, развалясь на мягком стуле, оживленно беседовал с Ревилом. С волосами цвета меди, как у Сари, высокий и стройный, Роберт смотрелся великолепно в бархатном камзоле и берете золотистого цвета. Он часто выступал на ответственных мероприятиях в Дархеле вместо отца. На предстоящем суде Мелфаллан предпочел бы видеть самого графа Гайлса, но доверял и Роберту, унаследовавшему от родителя незаурядную проницательность и острый ум. Он умел сдерживать бурный темперамент, дарованный ему природой как неизменное приложение к огненным волосам, и трезво оценивал любую сложную ситуацию. Заметив сестру и зятя, Роберт весело помахал им рукой. Они кивнули и стали пробираться сквозь толпу к Роберту, приветствуя по пути знакомых.

— Добрый вечер, — воскликнул Роберт, когда Мелфаллан и Сари приблизились к нему, и поцеловал сестру. — Ты потрясающе выглядишь, дорогая моя, — сказал он, отступив на шаг и оглядев Сари с ног до головы.

— Какой ты милый, Роберт. Спасибо, — ответила она, слегка покраснев. Ей нравилось выслушивать комплименты и слова восхищения, особенно от брата. Он же, в свою очередь, не скупился на похвалы и осыпал ими сестру при любом подходящем случае. — О тебе можно сказать то же самое, — добавила Сари, окинув Роберта довольным взглядом.

Он добродушно рассмеялся, осмотрел зал и обратился к Мелфаллану:

— Я хотел бы побеседовать с тобой, братик. Ревил, тебе поручается развлекать Сари в наше отсутствие. Не возражаешь?

— Соглашусь с превеликим удовольствием, — ответил Ревил, с улыбкой поворачиваясь к Сари. — Миледи, мне выпала редкая честь, — сказал он и согнулся перед Сари в поклоне. Она хихикнула.

Роберт коснулся плеча Мелфаллана, и они вдвоем направились к выходу. Мелфаллан пристально вглядывался в толпу, ища глазами тетку, но ее нигде не было. Она могла вообще не явиться на это мероприятие, так как обладала по сравнению с мужчинами-лордами значительным преимуществом: когда у нее не было желания появляться на званых ужинах нога она ссылалась на недомогание и спокойно оставалась в личных покоях. Прислужницы делали ей компрессы, восстанавливающие силы, и выполняли другие ее прихоти. Герцог никак не мог запретить ей выкидывать подобные номера, поэтому она очень любила поступать именно таким образом. Мелфаллан глубоко вздохнул. Он рассчитывал, что сегодня вечером тетка окажет ему поддержку хотя бы своим присутствием. Она могла бы согласовать с ним свои планы, но не сделала этого.

Выйдя из зала, Мелфаллан и Роберт прошли по длинному коридору и остановились возле уютной галереи с балконом, выходившим на запад. Услужливый лакей предложил им вина, и они, взяв наполненные кубки с серебряного подноса, вышли на балкон. Дневная звезда только-только скрылась за горизонтом, ее красно-желтые отсветы слабо озаряли потемневшее небо. Мелфаллан вдохнул воздух, в котором ощущался принесенный издалека запах моря, и подумал о Ярваннете.

— Итак! — провозгласил Роберт. — Ты собираешься защищать колдунью. Наверное, это семейная традиция. Ровена в свое время чуть было не лишилась Аирли. Ты в своем уме?

За три дня пребывания в Дархеле Мелфаллану так и не выдалась возможность с глазу на глаз побеседовать с шурином о предстоящем суде. Герцог устраивал банкеты и охотничьи прогулки, где их окружали десятки посторонних, а на заседаниях совета лордов по вопросам законодательства неизменно присутствовало множество воинов и слуг Теджара, прислушивавшихся к каждому шепотку.

— Ты выражаешь сейчас мнение своего отца или сам считаешь мою политику безумием? — раздраженно спросил Мелфаллан.

— Признаться честно, я не выражаю сейчас ни своего отношения к этому, ни отношения отца, — ответил Роберт. — Мы в любом случае поддержим тебя, Мелфаллан, даже если ты вздумаешь организовать какой-нибудь никому не нужный поход или что-нибудь подобное. Но знай: весь двор болтает о твоей колдунье.

— Я не считаю, что мисс Мефелл — колдунья, — спокойно сказал Мелфаллан, пытаясь держать бушующие в душе эмоции под контролем. — Она — прекрасная акушерка и целительница. Сари обязана ей жизнью, а наш ребенок не появился бы живым на свет, если бы не ее помощь. После всего, что сделала для нас эта женщина, я, по-твоему, обязан спалить ее на костре? С какой стати? Из-за глупых сплетен и суеверия? Ради достижения политических целей?

— Говори тише, мой дорогой, — предупредил Роберт, оглядываясь по сторонам. — Я не упрекаю тебя, Мелфаллан… А, здравствуйте, Парли! Прячетесь за занавесками?

Из-за тяжелой шторы появился приземистый человек средних лет.

Лицо Парли Аютке, правителя Брайдинга, исказила недовольная гримаса, но, казалось, его ничуть не смутил факт обнаружения его подслушивающим чужие разговоры.

— Молодость всегда прямолинейна, — заметил он своим грудным голосом и приблизился к Мелфаллану и Роберту. — Не возражаете, если я присоединюсь к вашей беседе, мои лорды?

— Возражаем, — с нескрываемым раздражением ответил Роберт.

Парли владел благодатной землей, расположенной к юго-западу от Ингала и граничащей с Ярваннетом, богатой пшеницей и крупным рогатым скотом. Этот человек слыл увлеченным организатором фермерских хозяйств и искусным интриганом. Склонный к полноте, несколько небрежный в нарядах и обладающий обманчивым взглядом простофили Парли ловко использовал угрозы герцогскому двору в личных интересах. На протяжении долгих лет он служил «ушами» графа Одрика в Дархеле, о чем догадывались лишь немногие.

— Что вы хотите, Парли? — спросил Мелфаллан.

Парли взглянул на негодующего Роберта.

— Выразить вам свое мнение, естественно. Я поддерживаю вас, граф Мелфаллан. Нашему дорогому герцогу давно следовало преподать подобный урок.

Он усмехнулся, заметив, как изумленный Роберт приоткрыл рот.

— Не пугайте Роберта, Парли. Надо было сначала объяснить ему, что долгие годы вы являлись другом моего деда, — добродушным тоном пожурил Парли Мелфаллан.

— А теперь вашим другом, Мелфаллан, — спокойно добавил Парли.

— Мне сейчас очень важна дружеская поддержка, особенно ваша, дорогой Парли. У вас есть какие-нибудь новости? — спросил Мелфаллан.

— Могу сообщить вам только то, что с минуты на минуту в тронном зале появится герцог, и ваше отсутствие сразу бросится в глаза, — живо заметил Парли. — Неосмотрительно с вашей стороны прятаться на балконе с целью сговора.

— Сговора? — возмутился Мелфаллан.

— Попытайтесь потом разубедить в этом нашего дорогого герцога, — предостерегающе произнес Парли. — Вам обоим следует вести себя более осмотрительно. Далеко не один я заметил, как вы вместе вышли из зала. — Он осуждающе взглянул на Роберта. — Разве ваш отец не научил вас осторожности, Роберт? Необдуманные действия приводят к неисправимым последствиям.

Роберт хотел было ответить что-нибудь резкое, но сдержался. Парли это явно понравилось. Несколько мгновений они изучающе смотрели друг на друга. Мелфаллан коснулся локтей обоих, направляясь к балконной двери. Все трое вернулись в тронный зал, причем весьма вовремя.

Заиграли фанфары, и в проеме дальней двери появилась фигура герцога. Рядом шла герцогиня, следом тянулся хвост придворных и слуг. Мускулистый и коренастый Теджар гордо держал свою львиную голову. Величественно проходя мимо притихших собравшихся, он пару раз сдержанно кивнул, приветствуя наиболее близких из них.

В воцарившейся тишине слышалось лишь мягкое шуршание юбок герцогини Шарлотты. Усевшись в мягкое кресло рядом с троном мужа, она коснулась ладонью ребер, но тут же сложила руки на коленях, пытаясь не показать виду, что испытывает жуткую боль.

— Ей нездоровится? — еле слышно спросил Мелфаллан у стоявшего рядом Парли.

— Давнишняя изнуряющая болезнь. Но все до сих пор притворяются, что всё в порядке.

Мелфаллан нахмурился. Герцогиня, обремененная обществом мужа — человека со сложным характером, — всегда держалась с достоинством. Ее не очень любили, но уважали. Он на минуту отключился от происходящего.

Пароли слегка толкнул его локтем в бок, и Мелфаллан поднял голову. Герцог смотрел прямо на него.

— Вы слишком долго не посещали мой замок, Ярван. — воскликнул Теджар. — Я недоволен вами.

— Простите мне мое отсутствие, сир, — вежливо ответил Мелфаллан. — Нужды моей земли не позволяли мне отлучиться.

— Подойдите ко мне, — резко велел Теджар.

Под звуки взволнованного шепота Мелфаллан прошел в конец зала. Он старательно заглушал внутренний гнев, вызванный публичным упреком герцога, подавлял раздражение и негодование. У основания возвышения с герцогским троном Мелфаллан остановился и поклонился герцогу, затем более искренне — герцогине.

Теджар махнул рукой музыкантам на балконе над головами толпы.

— Играйте! — приказал он. Дирижер в недоумении уставился на него. — Играйте, идиоты! — яростно вскрикнул Теджар.

Человек нервно повернулся к музыкантам и поднял руки. Сначала мелодия звучала несколько неровно, потом полилась плавной волной, заполняя зал. Она требовалась, чтобы заглушить разговор герцога с графом Ярваннета. Послышался гул голосов. Мелфаллан увидел сбоку от возвышения с троном Сари. Она смотрела на него, сцепив пальцы в замок. Ревил поддерживал ее за локоть. Мелфаллан вновь повернулся к герцогу и прищурил глаза.

— Сир, — воскликнул он, смело глядя ему в глаза. — Я рад снова находиться в Дархеле. — Он лгал, и оба они знали об этом.

— В компании с грязной колдуньей, — процедил сквозь зубы Теджар.

— Она не колдунья, — спокойно ответил Мелфаллан. — Вас неправильно информировали, сир.

Глаза Теджара зловеще вспыхнули.

— Мы посмотрим, граф Мелфаллан.

— Посмотрим, сир. — Мелфаллан невозмутимо смотре на герцога.

Теджар поднял вверх указательный палец, давая знать графу, что тот свободен. Мелфаллан отступил на несколько шагов, еще раз поклонился герцогу и направился к Сари и Ревилу. Подойдя к ним, он подбадривающе кивнул жене, и та удалилась с компанией придворных дам. Мелфаллан напряженно улыбнулся Роберту, занял место между ним и Ревилом и обвел осторожным взглядом толпу. К нему было приковано внимание всех собравшихся.

Теджар подозвал одного из своих приближенных, что-то шепнул ему на ухо, и тот поспешно покинул тронный зал. А через несколько минут в зале появился высокий молодой человек в черном. Когда он шел от двери к герцогу, люди поспешно расступались, словно перед заразным больным, но его взгляд и движения выражали невозмутимое спокойствие: он смотрел только на герцога. Приблизившись к Теджару, человек в черном низко и с почтением поклонился ему. Теджар подался вперед, и они зашептались.

— Кто это? — Мелфаллан легонько ткнул в бок Парли. — Я никогда не видел раньше этого типа.

— Гаммель Хаган, новый правовед герцога, — тихо ответил Парли. — Выходец из народа из Лима. Больше о нем никто ничего не знает. — На его лице появилась странная гримаса. — Он служил несколько лет при лимском дворе, а когда прошлой осенью скончался старина Тагель, лорд Торал предложил его Теджару. Теперь этот Хаган один из наиболее приближенных людей герцога, поэтому очень опасен. Теджар специально вызывает его, когда собирает большую толпу, чтобы нагнать страху. — Парли нахмурился.

Хаган вновь поклонился герцогу и поспешно покинул зал, глядя строго перед собой, не поворачивая головы ни направо, налево. Люди опять испуганно расступились перед ним.

— Запомните это воплощенное зло, Мелфаллан, — шепнул Парли. — Вам пригодится.

— Для чего? — изумленно спросил Мелфаллан. — Он ведь всего лишь правовед.

При дворе правителя каждой земли имелся свой правовед. Эти люди занимались судебными разбирательствами, допрашивали обвиняемых и свидетелей, следили за соблюдением порядка на суде. Сэр Джеймс всю свою жизнь занимался подобными делами в Ярваннете.

Парли мрачно пояснил:

— Согласно слухам, этот правовед во время работы нередко прибегает к пыткам. Теджар не допускает никаких расследований в отношении нового приближенного, и я не уверен, что ему известно о выходках Хагана.

— Но пытки запрещены законом! — возмутился Мелфаллан. — Если речь не идет о… — Его голос резко оборвался.

— …о колдунье, — завершил его фразу Парли, пристально глядя ему в глаза. — Надеюсь, у женщины, которую вы привезли, хватит выносливости, Мелфаллан. Ей она очень необходима.

— Я не допущу этого! — слишком громко воскликнул Мелфаллан. Взгляды всех присутствовавших резко устремились на него. Сам герцог, наверное, услышал его фразу. — Вы должны вернуть груз, лорд, и забыть о взимании налогов, — выпалил он первое, что пришло ему в голову, и уставился на Парли. — Я не хочу, чтобы мои суда всю зиму гнили в вашем порту!

Парли сощурился, потом артистично вскинул голову.

— Не смейте осуждать мои налоги, Ярваннет! — громко заявил он. — Если вам они не нравятся, забирайте свои корабли!

— В таком случае вы забирайте свои из моих портов! — крикнул Мелфаллан.

— Милорды, в чем дело? — воскликнул Ревил, подскакивая к ним. — Прошу вас успокоиться. О каких кораблях идет речь, Мелфаллан?

Парли не удостоил его и мимолетным взглядом. Он угрожающе указал на Мелфаллана пальцем.

— Если вам не нравятся мои налоги, можете представить их на рассмотрение нашего дорогого герцога. Он уполномочен урегулировать споры такого характера. И нечего мне угрожать!

— Прекрасно! — крикнул ему в ответ Мелфаллан. — Завтра же утром я займусь документацией.

Оба резко отвернулись друг от друга.

— Желаю удачи, — злобно пробормотал Парли, сдерживая пренебрежительный смех.

Роберт, наблюдавший за сценой с самого начала, непонимающе смотрел то на одного спорщика, то на другого. А Ревил нервно сжимал и разжимал пальцы.

— Дорогой мой Ревил, — обратился к кузену Мелфаллан. — Ты можешь растолковать мою претензию этому лорду? — Он раздраженно махнул в сторону Парли.

Ревил незаметно для окружающих вздохнул с облегчением, догадавшись наконец, что происходит, повернулся к Парли и заговорил с ним успокаивающим тоном, потом — к Мелфаллану. Через несколько минут оба лорда сделали вид, что готовы примириться. К этому моменту внимание толпы давно переключилось на другие проблемы, а герцог уже мирно беседовал с приближенными.

Ровена так и не появилась, и Мелфаллан сожалел об этом. Она многое потеряла, пропустив столь интересную сцену, которая кстати, разыгралась в результате его собственной неосторожности и глупости. К счастью, он вовремя нашелся и даже сумел обернуть свою ошибку в преимущество.

Мелфаллан обвел присутствовавших внимательным взглядом думая, что теперь должен заняться Тиндалем и Лимом. Когда он подошел к Маргарет и завел беседу, та заговорила с ним неохотно, но потом перешла на более дружелюбный тон. К ним присоединилась Сари, которая со всеми общалась одинаково доброжелательно. Они болтали на протяжении нескольких минут под мерное похрапывание отца Маргарет.

Обменявшись сдержанными приветствиями со все еще находившимся рядом Торалом, Мелфаллан и Сари пошли по залу. Их поздравляли с рождением ребенка, расспрашивали о его здоровье. Через полчаса Мелфаллан повел жену в спальные покои, с облегчением вздыхая. Кошмар сегодняшнего дня остался позади.

Сари оживленно и счастливо болтала, когда они проходили по длинным коридорам, освещенным факелами, и продолжала щебетать, очутившись в спальне, пока раздевалась. Слушая вполуха, Мелфаллан кивал и иногда односложно отвечал, но думал совсем о другом: о событиях прошедшего дня. О гневе Роберта, о появлении и предостережениях Парли, об открыто выраженной неприязни герцога, о Хагане и угрозе, нависшей над Брилли, о старом правителе Тиндаля.

«За что следует ухватиться?» — напряженно размышлял Мелфаллан.

Он удивленно повернул голову, когда Сари подошла к нему сзади и обхватила за талию. Недвусмысленное приглашение к близости. Мелфаллан моргнул: его жена крайне редко проявляла инициативу в интимных отношениях.

— Сегодня ты выглядел очень эффектно, — сказала она радостно. — Я так рада, что мы вновь здесь.

Мелфаллан уставился на нее, чувствуя внезапное отвращение. Неужели жена не увидела сегодня вечером ни одну из возникших перед ним трудностей? Он вновь с невероятной отчетливостью ощутил, что живет в совершенно отличном от ее мире. Наверное, Сари полагает, что жизнь состоит из одних невинных сплетен, нарядов и званых ужинов. Прилагает ли она хоть небольшое усилие, чтобы понять его?

— В чем дело? — спросила Сари, заметив его замешательство.

Мелфаллан постарался скрыть свое состояние, но она смутилась и отступила.

Он привлек жену к себе и поцеловал, потом разжал руки и принялся раздеваться. Появившийся лакей разобрал постель, положил под одеяло нагретый кирпич и поставил кувшин с водой на тумбочку у кровати. Мелфаллан жестом отпустил его, потушил свечи и лег с женой в постель.

Через час Сари почувствовала, как расслабившийся Мелфаллан спокойно заснул. Она лежала рядом с ним, прижимая ладони к горячим щекам. Сегодня вечером он был ужасно взвинчен. Сначала получил открытый выговор от Теджара, потом поругался с Парли. Она очень редко слышала, чтобы муж повышал на кого-нибудь голос, и теперь была обеспокоена произошедшим между ним и Парли скандалом.

Что может успокоить взволнованный мозг лучше, чем переключение на разговор о чем-то приятном? Что, если не забвение в любовном порыве на супружеском ложе? Почему он странно смотрел на нее, когда она намекнула ему на близость?

«Быть может, мне не стоило ссориться с ним из-за мисс Брилли? — размышляла Сари, уставившись в пустоту. — После того разговора Мелфаллан стал замыкаться в себе, подолгу молчать…»

Когда она заговаривала с ним, его лицо приобретало смущенное и несчастное выражение. Почему? Во время близости Сари испытывала сильную боль, но не подавала виду, охваченная единственным желанием — доставить ему удовольствие. Все закончилось быстро, и Мелфаллан казался ей несколько отстраненным и более сдержанным, чем раньше. Создавалось впечатление, что он шел на близость лишь из чувства супружеского долга. Что она сделала неправильно? Разве преступление — предложить себя собственному мужу? Предложить любовь, результатом которой мог стать еще один ребенок? К глазам подступили горячие слезы, но она держалась из последних сил.

«Не распускай нюни! — строго приказал ей внутренний голос. — Ты сама виновата во всем. Значит, что-то делаешь не так».

Но что? Она не могла понять.

Иногда Сари казалось, что они с Мелфалланом живут в разных мирах. Ее миром был мир изысканности, красивых манер и кроткого достоинства. Он занимался управлением и политикой. Мать с детства учила ее, что так и должно быть. Почему тогда сознание этого причиняло столько неудобств и терзаний?

Наверное, она уже совсем перестала нравиться мужу. Но почему? Ей удалось подарить ему сына. После стольких страдании и неудач. Сердце Сари наполнилось радостным теплом. Сын! У нее теперь есть сын! И почему Мелфаллан так часто хмурится, как может сердиться на нее? За что?

Она посмотрела на лицо мужа, осторожно протянула руку и нежно убрала сбившуюся светлую прядь с его лба. Потом ласково коснулась его теплой щеки. Нестерпимо захотелось вдруг поговорить с ним, спросить у него…

«Он очень устал сегодня и должен отдыхать», — одернула она себя и убрала руку.

Леди Сари долго не могла заснуть в ту ночь. Ее посещали тревожные мысли, на ум приходили невероятные предположения. Она старательно пыталась понять, в чем не права, какие еще способы должна попробовать для ублажения супруга.

Оставшись в тот день одна, Брилли не раз слышала чьи-то шаги у двери своей комнаты в башне. В результате страхов и опасений, вызванных ими, она потеряла контакт с Меган. Проснувшись, девочка вновь оказалась среди людей, ее мысли растворились в потоке чужих дум. Брилли начала поиски сознания Меган, что оказалось задачей не из легких.

Встреча с Меган во внутреннем дворе герцогского замка задала направление колдовскому чутью Брилли, но заниматься обнаружением чьего-либо конкретного сознания раньше ей ни разу не доводилось. У нее не возникало в этом необходимости. Когда она шла к больному, дорогу ей указывал Зов. В замке герцога Теджара находились тысячи две человек, и каждый из них напряженно размышлял о чем-то своем, был охвачен личными ощущениями и переживаниями.

Большую часть времени в былые дни Брилли старалась добиться обратного: оградить сознание от лавины мыслей окружающих, от мощного давления чужих эмоций и чувств. Это не составляло труда, когда девушка уединялась в своей пещере. Там ей помогал Немеркнущий Лучик. Ее способность врачевать напрямую зависела от отдыха, возможно, без него силы Брилли безвозвратно иссякли бы. Но где в этом шумном замке может отдохнуть маленькая девочка? Как она выживает здесь?

Кровь говорит с Кровью. Так писали некоторые из пещерных обитательниц-колдуний, ссылаясь на далекие времена, когда представительницы народа шари'а свободно жили на земле. Но каким образом они общались друг с другом через связь сознаний? Как завязывали подобный разговор?

Брилли вспомнила несколько отрывков из разных дневников, которые подходили к ее ситуации. Следует максимально расслабиться, чтобы Кровь услышала зов Крови. Возможно, должно было произойти нечто подобное той их встрече с Меган во внутреннем дворе, тому неожиданно возникшему соединению.

Брилли закрыла глаза, спокойно легла на кровать и расслабилась, направляя мысли на несколько сотен ярдов вниз, вправо, туда, где располагались кухни. Где-то там и обитала, по всей вероятности…

— Ой! — вскрикнула она и резко подалась вперед, почувствовав, как несколько десятков потоков эмоций, переживаний и размышлений ворвались в ее мозг, мгновенно заполнили его, проникли в самые глубины, оглушая, ошеломляя.

Брилли, действуя инстинктивно, возвела вокруг собственного сознания защитную стену, отгораживаясь от чужих мыслей. Они послушно схлынули, превращаясь в привычное неразборчивое бормотание. Брилли глубоко вздохнула, вытирая со лба крупные капли холодного пота.

— У-ух! — опечаленно воскликнула она, не понимая, как другие колдуньи могли в былые времена разговаривать друг с другом подобным образом.

Когда дыхание нормализовалось, а неприятные ощущения отступили, девушка вновь легла на кровать и уставилась в потолок. Лишь в немногих из дневников приводились подробные описания мысленного общения. Это касалось, естественно, тех из них, которые еще можно было прочесть. В других встречалось лишь упоминание о возможности обмена информацией при помощи сознания. Третьи, те, что выглядели слишком древними, Брилли не смела трогать. Нередко ее охватывало отчаяние: ведь именно эти хрупкие дневники могли хранить в себе ответы на ее вопросы. Большинство из авторов остальных дневников жили в более поздние времена и являлись колдуньями-одиночками. Некоторым в преклонные годы улыбалась удача: они встречались со своими наследницами.

Брилли пожала плечами. И ей улыбнулась удача. Она тоже встретилась с наследницей. Причем в молодые годы.

Ее мысли вновь устремились туда, где предположительно должна была находиться маленькая Меган. Только на этот раз она действовала осторожно и предусмотрительно.

Перед глазами возник расплывчатый образ Сары Гудей, которая опять стояла во дворе, женщины добродушной и жалостливой, но замученной нескончаемыми заботами, тревогами и несчастьями. Она вновь трясла ковры. Брилли сосредоточила на Саре все свое внимание, отгораживаясь от посторонних звуков, и прислушалась.

Сара хорошо знала Меган и являлась одной из ее защитниц.

Жизнь пролетает! — со вздохом подумала Сара и выпрямила больную, натруженную спину. Она привыкла не обращать внимания на боль и не жаловаться на судьбу, но сегодня чувствовала себя особенно плохо.

Старой я стала, сказала себе Сара, не особенно расстраиваясь по этому поводу. Единственное, что ее печалило, так это помехи в работе, возникавшие как неизменные спутники старости и ухудшения здоровья. Она с ненавистью оглядела висевший перед ней ковер. Я расправлюсь когда-нибудь с проклятой пылью?

Сегодня до ужина Сара должна была выполнить еще множество других заданий, а предоставлять зануде Эмили, старшей поварихе, возможность в очередной раз сделать ей строгое замечание ой как не хотелось! Энергично занеся палку над головой, она размахнулась и ударила по ковру и тут же громко зачихала, глотнув пыли. Саре представилось вдруг, что перед ней висит сама злобная Эмили, а не пыльный ковер, и, вновь взмахнув палкой, она улыбнулась и принялась колотить по нему с удвоенной энергией. Вот тебе, вот, вот, вот! Морщинистая жаба!

Брилли сосредоточенно следила за ней.

— Где Меган? — спросила она, страстно желая получить ответ.

Сара замерла с занесенной над головой палкой в руке. Потом тревожно осмотрела двор. У корыта стоит работница из кухни, а по дорожке торопливо идет мальчик-конюх. Наверное, спешит выполнить очередное поручение. Больше никого. И с чего вдруг мне вздумалось сейчас искать ее здесь? Сара фыркнула и покачала головой, удивляясь собственной глупости. Она на кухне, режет овощи. По крайней мере резала, когда я видела ее в последний раз.

Сара улыбнулась, вспоминая о Меган, потом нахмурилась, думая о ней же. У работавших на кухне ребятишек была тяжелая жизнь, но наиболее часто жестокость Эмили выбирала жертвой именно худышку-сироту. Выросшая в таких же условиях на кухне герцогского дворца Сара никак не могла смириться с избиением детей, хотя не проявляла своего протеста открыто. Да и кого интересовало ее мнение?

Хотя Меган была странным ребенком, такой же полусумасшедшей, как ее красавица мать, вот уже шесть лет покойница. Кто бы ни был тот мерзавец, что приходился отцом Меган, это он убил Лану, в юных двенадцать лет вынудив ее отправиться на родовое ложе. Она была необыкновенно красива, нежна и прекрасна, как морской жаворонок: светловолосая, ясноглазая, с крепким, белым, только начинающим расцветать телом. Повивальная бабка пришла тогда слишком поздно, и спасти роженицу не удалось. Поэтому Меган растет теперь одна, а через несколько лет может так же трагически, как мать, уйти из этой жизни. Ведь она такая же, как Лана, вздыхая, размышляла Сара. Рассеянная и чудаковатая. И не сможет дать отпор негодяю, который захочет утолить с ней свою похоть.

Неужели Эмили не жаль этого несчастного ребенка? — качая головой, думала Сара. — Я приберегу для нее конфету за ужином. И отнесу ее ей в кроватку. Пусть порадуется. Еще расскажу сказку на ночь. Наверняка ей это понравится.

Довольная своей задумкой Сара энергично ударила по ковру.

Брилли направила мысль влево.

Первым, кого встретило ее сознание, был мальчик из конюшен, который несколько минут назад проходил по двору мимо Сары. Эрик Фицрой, засунув большие пальцы в петли на поясе, остановился на пороге кухни и осторожно огляделся. Помощник мастера послал его за кружкой пива, которую мастер пообещал ему в награду за усердную работу в кузнице: на протяжении целого часа он менял подковы лошади леди Алисы. Если бы Эрику не предстояло объяснение с главной поварихой, крикливой и вечно недовольной каргой Эмили, поручение не представляло бы собой ничего сложного.

Женщины! — со всем презрением, на которое только способен одиннадцатилетний мальчишка, подумал Эрик. Какой от них толк? Ну разве что это… Не то чтобы Эрика очень интересовало это, а если говорить честно, он вообще не поймал, что в этом такого прекрасного. К тому же, наслушавшись многочисленных разговоров старших ребят в конюшне, он давно пришел к выводу, что это непременно приводит к неприятным последствиям и проблемам. И только усложняет жизнь. Наверное, лучше и не начинать заниматься этим, решил он однажды для себя.

Оглядев кухню и никого не обнаружив, Эрик вытянул шею и проверил затененный дальний угол. Эмили нигде не было. Отлично. Узрев бочонок с краном у противоположной стены и кружку на столе рядом, он осторожно пошел через кухню, как можно более тихо ступая по ровным каменным плитам.

Кроме того, кто захочет такую, как, например, Эмили? — продолжал рассуждать он. — Ей, наверное, все сорок — стара, как первородный грех!

— Где Меган? — послала ему свою мысль Брилли.

Эрик остановился на полпути и принялся крутить головой, а увидев маленькую девочку за большим столом в соседнем помещении рядом с Пэгги, младшей поварихой, успокоился. Ах вот где эта беспризорница! — подумал он. Мой Океан, почему она опять ревет? Меган была беспокойным ребенком, но Эрику не нравилось, что ее постоянно колотили. Решив выяснить, в чем дело, он хотел было подойти к ней, но, услышав злобный голос Эмили в коридоре, резко передумал. Проклятие!

В два прыжка очутившись у бочонка, Эрик схватил кружку, зачерпнул пива и поспешно зашагал к выходу, пытаясь не расплескать янтарную жидкость.

Брилли радостно протянула руки, ее сердце восторженно подпрыгнуло.

— Дитя мое! Меган!

Мысль полетела в нужном направлении, но за секунду до установления связи с сознанием Меган затормозила и замерла. Девочка была слишком напряжена, охваченная горем. Ее плечи вздрагивали от безутешных рыданий.

Это несправедливо, убивалась малышка. Ее ярость разрасталась, страх усиливался, усугубленный наплывом чужих эмоций, страшным шумом в голове. Шум этот практически никогда не стихал, он давил на нее, изматывал.

Неожиданно пришедшая на ум Брилли мысль вызвала в ней ужас: непрекращающийся шум в мозгу Меган медленно подводил ее к сумасшествию. Скорее всего именно это случилось однажды с ее матерью.

Встревоженная Брилли вновь попыталась связаться с девочкой и опять безрезультатно. Она слышала Меган, но Меган не слышала ее. Почему у маленькой колдуньи получалось оградиться от Брилли и не получалось — от всех остальных?

— Проклятие! — выругалась Брилли, повторяя слова Эрика. — Меган!

—  Продолжай резать морковь так, как я показала тебе! — приказала Пэгги и жестоко ущипнула Меган. — И прекрати реветь. Не произошло ничего трагического! — Она угрожающе замахнулась. — Я вот тебе покажу сейчас!

— Не надо! — заверещала девочка, и ее страх передался Брилли. — Не бей! — тихо повторила Брилли вместе с Меган.

Но Пэгги была настроена решительно.

— Не трогай меня! — закричала девочка, получив звонкую пощечину.

Пэгги схватила Меган за плечи, приподняла со скамейки и грубо тряхнула.

— Прекрати орать или я убью тебя! Не слышишь, что направляется Эмили? Хочешь, чтобы она на тебя полюбовалась? Что ж, на здоровье! У нее-то получится заткнуть тебе рот, маленькая истеричка!

— Отпусти меня! — Меган извивалась и размахивала руками, пытаясь вырваться из грубых лап Пэгги. — Отпусти меня!

Пэгги резко разжала пальцы, и девочка рухнула на твердую скамью, больно ударившись.

— Наверное, следует еще тебе врезать, чтобы ты хоть не зря ревела, — процедила сквозь зубы Пэгги и опять занесла руку.

Но ударить Меган она не успела: девочка ловко сползла под стол, на четвереньках добралась до его края, вскочила на ноги и выбежала из кухни.

— Что здесь происходит?

В проеме двери показалась Эмили. Ее лицо было перекошено от негодования.

— Это… Это все Меган. Опять устроила истерику, мадам, — заикаясь, пролепетала Пэгги. — Она убежала туда.

Брилли слушала, как, пыхтя от злости, Эмили рыскает по спальным комнатам и кладовым, как Пэгги, задыхаясь от волнения, помогает ей. Меган нигде не было. Она, казалось, растворилась в воздухе.

Брилли мрачно улыбнулась, когда Эмили отхлестала Пэгги по щекам, обвинив ее в том, что та упустила девчонку. Кухня вновь наполнилась всхлипываниями, на этот раз всхлипываниями Пэгги.

К великому сожалению, Брилли опять потеряла след Меган. Теперь, когда никто не видел и не слышал девочку, отыскать ее не представлялось возможным. Брилли в отчаянии и беспомощности показалось, что она нема и глуха. Проверка мыслей еще нескольких обитателей кухонь и прилежащего к ним внутреннего двора оказалась напрасной. Проникать в сознание остальных людей, находившихся в замке, не имело смысла. По всей вероятности, о местонахождении Меган не знала ни одна живая душа. Девочка исчезла.

Брилли закусила губу, терзаемая тревогой и волнениями. Несчастный ребенок страдал вдвойне: от нападок кухонных работниц и от надоедливого шума мыслей окружающих. Этот шум оглушал девочку, не давал ей ни покоя, ни времени для отдыха, для обучения самозащите. Она не имела возможности гулять по пустынным пляжам, бродить по лесу, уединяться в пещере. Находиться в таком месте, как герцогский замок, для неопытной маленькой колдуньи слишком опасно.

«Кто ее мать? — размышляла Брилли. — Не моя ли сестра, оставленная мамой много лет назад? Кто воспитывал ту девочку, кто ухаживал за ней? Не сошла ли она с ума, брошенная на произвол судьбы?»

В детстве Джокатер осторожно обучила Брилли защищать мозг от наплыва мыслей посторонних. С ранних лет в ее распоряжении были просторные песчаные пляжи и леса, окружавшие маленький город. Позднее у нее появилась пещера, книги и дневники других колдуний. Меган не имела никого и ничего.

«Как я разыщу ее? — тревожно думала Брилли. — Есть ли у нее хотя бы одно укромное местечко? Вряд ли…»

Она вспомнила о Торе и о ее рассуждениях, касавшихся Немеркнущего Лучика. Действительно ли этот волшебный Луч обладал способностью являться во сне и, обретая чей-либо облик, разговаривать с колдуньями? Может ли Брилли о сне побеседовать с маленькой Меган?

Если Немеркнущий Лучик живой, продолжала размышлять Брилли, то является ли он колдуньей? Или… она нахмурилась. Нет, колдуньи — это люди, а не вещи. Он — помощник. Так назвала его Тора. Могла ли колдунья обучить подобного помощника каким-то из своих умений? Или это он обучал колдуний?

За окном сгущались сумерки. Приближалась темная ночь. Где Меган? Спит? Стоит ли пытаться связаться с девочкой во сне?

«Я — Немеркнущий Лучик», — мечтательно подумала Брилли, закрыла глаза, расслабилась и задремала.

Отец Океан,

Царица Морская…

Меган встревоженно повернула голову. Длинные черные волосы взметнулись на ветру, подобно крылу ворона. Рядом на песчаном речном берегу стояла неизвестная ей стройная женщина. Меган приподнялась на цыпочки, готовая убежать, но, заметив добродушную улыбку на губах незнакомки, передумала. Женщина сняла широкополую шляпу, расправила длинные волосы и взглянула на нескончаемую реку, утопавшую в камыше, подставляя лицо теплому ветерку. Здесь, в мире грез Меган, два солнца — Дневная звезда и Компанион никогда не садились. В этом укромном уголке всегда было тепло и светло. Ночные кошмары сюда не являлись, но другие опасности грозили Меган и здесь. Над их головами пролетела, о чем-то крича, чайка.

— Сегодня жарко, — спокойно сказала женщина, повернула голову и посмотрела на Меган. — Здесь всегда такая погода?

Девочка нервно и порывисто кивнула, опять подумывая удрать.

— Мне тут нравится, — сказала незнакомка, неторопливо опустилась на берег, сняла сноги туфельку и, перевернув ее, потрясла.

Изнутри золотистым каскадом посыпался набившийся песок. Женщина проделала то же самое со второй туфелькой, потом поставила обе рядом с собой, присела, обхватила руками колени и мечтательно уставилась на красиво поблескивавшую в свете солнц реку. Меган долго и напряженно наблюдала за незнакомкой, потом, успокоившись, тоже устремила взгляд в серебристую речную даль.

— Ты живешь где-то поблизости? — спросила женщина, и Меган, почти забывшая о ее существовании, испуганно вздрогнула.

Придя в себя, она с опаской взглянула на странную собеседницу: выражение ее лица, спокойная поза говорили о том, что ее не стоит бояться.

Меган медленно кивнула.

— Хочешь посмотреть на мой дом? — нерешительно спросила она и, услышав грохот, доносившийся откуда-то издалека, зажмурила глаза, отчаянно закрутила головой и затопала ногами. — Замолчите! Замолчите! Замолчите! — истерично закричала она, затыкая уши, а открыв глаза и увидев, что женщина подошла к ней и присела, боязливо отпрянула.

Незнакомка обхватила девочку руками и привлекла к себе, и Меган попыталась вырваться, испугавшись, что ее будут бить. Почувствовав нежное прикосновение к затылку, она замерла. Женщина гладила ее по голове.

Это продолжалось несколько мгновений, потом девочка осторожно отступила назад.

Серые глаза незнакомки излучали тепло и ласку.

— Можешь говорить со мной о чем угодно, — воскликнула она. — Мы с тобой одной крови.

Женщина улыбнулась так светло и счастливо, что губы девочки тоже расползлись в улыбке, потом засмеялась, и ее радость передалась Меган.

— Дитя мое! Милое мое дитя! Я так давно мечтала о встрече с тобой!

Меган показалось, где-то на небе появилось еще одно солнце, и все тепло этого светила устремилось только на нее.

Незнакомка опять погладила ее по голове, поправила ей волосы, потом одернула ее измятую рубашку, согревая заботой и вниманием. Меган подняла руку и осторожно дотронулась до носа женщины, проверяя, настоящая ли она. Та расхохоталась. Рассмеялась и девочка, весело запрокидывая голову.

Незнакомка поднялась на ноги.

— Ты здесь живешь, Меган? — опять спросила женщина. — Мой дом далеко отсюда, в уютной пещере у берега моря. А твой? Могу я взглянуть на него?

Девочка заколебалась, потом кивнула и повела таинственную собеседницу к красующемуся невдалеке трехэтажному замку с белокаменным фасадом, голубыми решетками на многочисленных окнах и балконами. К главному входу вели высокие ступени. Дойдя до середины лестницы, Меган испуганно обернулась. Небо на горизонте прямо над головой следовавшей за ней женщины окрасилось в ярко-желтые, оранжевые и зеленые тона. Тона, предвещающие опасность. Меган задрожала.

Незнакомка резко остановилась, скрестила руки на груди и взглянула в глаза маленькой Меган.

— Если тебя что-то тревожит, можешь показать мне свой дом в другой раз, дитя мое, — ласково сказала она. — Я не хочу торопить тебя.

Меган быстро поднялась наверх и отодвинула дверную задвижку. Издалека опять послышался шум, а небо стало ярко-красным.

— Замолчите! Замолчите! — закричала девочка, распахнула защищенную металлической решеткой дверь и влетела вовнутрь.

Сердце ее бешено колотилась. Она долго стояла в затемненном коридоре, тяжело дыша.

Ничто больше не напоминало об опасности. Никто не собирался обидеть ее, ударить. Вокруг царили тишина и спокойствие.

В просторной комнате впереди виднелись умиротворенно покоящиеся на полках из дерева и меди книги, из кухни пахло чем-то вкусным. Меган огляделась по сторонам и вздохнула. Ей ничто не угрожало.

Осторожно приоткрыв дверь, она выглянула на лестницу. Женщина исчезла.

Меган шире распахнула тяжелую дверь, посмотрела направо, налево. Река продолжала спокойно течь меж пушистого камыша, красиво сверкая в солнечном свете. Над ней плавно кружили чайки. К мягким серо-голубым тонам неба примешивался нежно-зеленый. В этих цветах ничто не напоминало об угрозе.

Меган вышла на лестницу. Женщины не было.

Она ушла. Ушла.

Девочка печально опустилась на верхнюю ступеньку и приложила ладони к щекам, стараясь удержать слезы.

«Почему мне хочется плакать? — недоумевала она. — Одной так хорошо. Когда ты одна, никто тебя не бьет. Ничего не может быть лучше…»

— Меган!

Меган резко вскинула голову и вновь увидела женщину, на этот раз она стояла у основания лестницы.

— Пойдем прогуляемся вдоль реки? А свой замок ты покажешь мне в другой раз. Если, конечно, захочешь.

Ее голос звучал спокойно и дружелюбно.

— Не могу! — вскрикнула Меган, дрожа всем телом: издалека вновь послышался шум.

Женщина тоже прислушалась, приподняв подбородок. Звуки не приближались. Удостоверившись в этом, она повернула голову к реке и жадно вдохнула воздух.

— Здесь очень тепло!

Через мгновение ее опять не стало.

Меган изумленно уставилась туда, где она только что стояла, потом медленно спустилась по лестнице, приблизилась к странному месту и ощутила тепло.

— Ты моя мама? — прошептала девочка, обращаясь к синеве, к реке, к камышу. Над ее головой пронеслась, шумно размахивая крыльями, белая чайка. — Моя мама?

— Я могла бы ею быть, — послышался из-за спины девочки все тот же голос.

Меган ахнула от неожиданности и резко повернулась, женщина опять стояла рядом. Девочка отступила на шаг, намереваясь убежать, но незнакомка не хмурилась, не сжимала кулаки, а в выражении ее лица не было и тени злобы. Она улыбнулась, и ее волосы мягко разлетелись от порыва теплого ветра.

— Мне здесь нравится. Замечательное спокойное местечко. Я очень рада, что оно у тебя есть.

Женщина довольно осмотрела замок, взглянула на реку на небо.

— Мне тоже здесь нравится, — осмелилась ответить Меган.

— Дитя мое, я не собираюсь обижать тебя. Об этом можешь не беспокоиться. — Женщина приподняла руки и протянула их вперед. — Меня зовут Брилли, и я люблю тебя.

— Ты привидение? — заворожено глядя ей в глаза, спросила Меган.

Брилли весело засмеялась.

— Думаю, да. Спи спокойно, милая Меган.

Женщина надела шляпу, еще раз улыбнулась и пошла вдоль берега реки к горизонту. Ее фигура отражалась в блестящей воде, а потом растворилась в прозрачном воздухе.

Меган хотела окликнуть свою новую знакомую, попросить вернуться к ней, но долго не решалась, а потом потеряла ее из виду. Печально вздохнув, она вновь поднялась по ступеням и вошла в замок.

11

Около полуночи герцог Теджар Кобус сидел в своей приемной палате, ожидая прихода придворного правоведа. Не желая терять время даром, он занимался просмотром многочисленных бумаг, сложенных в неровные стопки на широком столе. Большинство из них представляли собой торговые отчеты и доклады от управляющих речным хозяйством и были составлены больше для того, чтобы произвести на герцога впечатление, а не информировать его.

«Есть ли среди этих людей хоть один, способный здраво мыслить?» — хмурясь, размышлял Теджар.

Время от времени он отрывался от чтения и нетерпеливо поглядывал на дверь. Хаган не появлялся. Правовед, несмотря на все свои таланты, видя, что навевает на людей страх, слишком быстро и охотно научился чрезмерному высокомерию. Иногда он относился с некоторым пренебрежением даже к герцогу.

«Неверную дорогу ты выбрал, дружок, — злобно думал Теджар. — Я не потерплю дерзости со стороны подчиненных. По крайней мере пока сижу на герцогском троне».

В детстве и юности Теджар занимал место презренного третьего сына уважаемого и почитаемого всеми герцога, был мальчиком полным и низкорослым, неуклюжим в движениях и манерах. Два его старших брата отличались красотой, стройностью и высоким ростом. Они умели ладить с кем угодно: с придворной знатью и простым людом. Их обожали приятели-аристократы, ими восхищался народ. Каждым новым успехом — отличной стрельбой из лука, владением мечом — братья лишь подчеркивали неловкость и неказистость Теджара. Как он ненавидел их обоих!

Когда Теджару было шестнадцать, Морская Царица сжалилась над ним и уничтожила в период зимнего мора обоих старших братьев, превратив его в единственного наследника и в конце концов — в герцога. Теперь никто не смел презирать и унижать его, по крайней мере в открытую.

Мелфаллан Коуртрей раздражал его. Когда он входил в зал рука об руку с красавицей женой, в компании франтоватого дерзкого шурина и веселого кузена, взгляды всех собравшихся устремлялись в его сторону. Мелфаллан блистал при герцогском дворе, затмевая самого герцога. Даже после того как Теджар выразил в его адрес открытое недовольство, придворные с радостью и уважением разговаривали с ним и его супругой. Теджар наблюдал за ними, расхаживающими по залу, и сердце его сжималось от злобы.

Герцог ненавидел Мелфаллана за молодость, привлекательность, популярность, стать. Когда-то и сам он был молодым, но никто не почитал и не уважал его. Те годы безвозвратно ушли, на его теле и лице появились морщины, спина ссутулилась, а зрение сильно ослабло, вынуждая его постоянно прищуривать глаза. Конечно, у герцога остались мускулистые плечи, умение обращаться с мечом, выработанное долгими тренировками. Авторитет и благоговение народа. Двое сыновей, воспитанных в строгости. Жена, знающая свое место и поддерживающая его. Теджар представил на мгновение свою герцогиню, страдающую жуткой болезнью, и почувствовал жалость. Но вскоре на смену этому чувству пришли другие, не касающиеся Шарлотты.

Теджар ненавидел и графа Одрика, а теперь, когда старик был мертв, не переставал радоваться. Нелюбовь к Одрику зародилась в его сердце очень давно, а с годами лишь разрасталась и крепла. Он не терпел его за уважение к нему Верховных лордов, а больше за то, с каким почитанием и восторгом относился к Одрику герцог Сельвин. Сельвин нередко хвалил его перед всем двором, преподносил ему подарки, жаловал титулами, в то время как Теджар, его собственный сын, стоял в стороне без внимания и почета.

Теджар не считал, что ненависть герцога к графам может быть порочной. За что ему любить их? Графы обладали богатством, властью и армией, не уступавшей в численности и обученности герцогской. Если бы два графа задумали объединиться и пойти войной против герцога, они непременно одержали бы победу. Они могли запросто лишить его короны. Так не раз случалось в прошлом.

«Нет, моей короны им не видать, — злобно стиснув зубы, подумал Теджар. — Я их всех уничтожу!»

Он поднялся из-за стола, сцепил пальцы за спиной и принялся расхаживать по палате. То, что его лорды не особенно им восхищались, не являлось для герцога секретом. Это не имело значения, он не нуждался в их любви. Хотел только одного: чтобы ему беспрекословно подчинялись. Но первое смелое выступление против него хотя бы одного из Верховных лордов могло при поддержке остальных стать началом операции свержения Теджара. Ведь именно графы возвели когда-то Лютке, а позднее — Гамелина на герцогский пост. Герцог Лайонел завладел короной при помощи меча, а удержал ее лишь потому, что лорды позволили ему это.

Граф Одрик довольствовался своим званием. Хочет ли его внук получить большую власть? Мечтает ли стать герцогом? И поддерживает ли его граф Гайлс? Имея сына, а у Мелфаллана теперь есть сын, он вполне может желать короны герцога.

Почему Мелфаллан так быстро согласился явиться на суд в Дархель? Это его решение до сих пор не давало Теджару покоя и лишь усиливало подозрения. У Мелфаллана было множество причин для прошения отсрочки, но он, не раздумывая, ответил, что готов приехать. Неужели ему не хватает ума? Или наоборот? Возможно, молодой граф более хитер, чем казалось Теджару. А история с шари'а представляет собой нечто особое. Что? Умело поставленную ловушку. Но в чем ее смысл? И кто из лордов играет на стороне Мелфаллана?

Кто поддержал бы его в случае возникновения открытого противостояния? Несомненно, Ревил и сумасшедшая женщина, регентша из Аирли. Возможно, Мионн. Кто еще? Лим, как обычно, оставался непостижимым, но глупостью никогда не отличался и мог быстро оценить ситуацию и разумно отреагировать. Тиндаль дряхл, а его странная дочь невыносима.

А Брайдинг? Теджар остановился посередине палаты и злобно поджал губы. Умный и хитрый Парли мог повести себя совершенно неожиданным образом. Что затевает он сейчас? Что означает его сегодняшняя публичная ссора с Мелфалланом? Была ли она настоящей или специально разыгранной? Если разыгранной и если непроницаемый Лим намеревается выступить на стороне Мелфаллана, то ведьма шари'а грозит стать для Теджара первым шагом к краху.

То, что видел герцог в выражениях лиц своих лордов на сегодняшнем банкете, ему не понравилось, но дать точную характеристику каждому из них он затруднялся. Самоуверенный вид Мелфаллана вызвал в нем раздражение, но делать выводы было рановато. Быть может, Ярваннет стремится защитить девчонку из народа лишь по той простой причине, что еще слишком неопытен и молод? Или он догадывается, что его деда убили по распоряжению герцога, и, будучи не в состоянии доказать это, решил отомстить ему другим способом?

Но неужели ради этого он не побоялся приехать на суд в Дархель? Неужели не представлял, на какой идет риск?

Если, конечно, девица эта на самом деле не из шари'а или… если, наоборот, она колдунья? Большое ли это имеет значение? Герцог нахмурил брови и мрачно улыбнулся, восхищаясь умом противника. Если бы выяснилось, что эта девчонка не имеет никакого отношения к шари'а, то тогда Мелфаллан превратился бы в великого защитника всех незаслуженно обвиненных. В противном случае его провозгласили бы благородным поборником прав лордов. Ведь согласно закону Верховные лорды должны сами решать судьбу проживающих землях людей. А Теджар, вызвав Мелфаллана в Дархель, лишил его этого права и нарушил закон.

«Превосходный заговор! — думал Теджар. — Если это заговор. Но заговор этот имеет один крупный недостаток — знает ли о нем Мелфаллан? Для любого хода в этой игре ему необходима эта девица!»

Теджар прищурил маленькие глазки, обдумывая пришедшую в голову блестящую мысль.

Раздался стук в дверь.

— Входи! — пробасил герцог, возвращаясь к столу и усаживаясь на место.

Гаммель Хаган вошел в палату. В неизменно черном камзоле и черных чулках он казался зловещим и устрашающим. Тем не менее Теджар еще был способен держать его под контролем.

— Вы вызывали меня, сир?

— Да, я отправлял за тобой, — ответил Теджар. — Садись.

Он кивком указал на стул, стоявший у противоположного края стола.

Хаган сел. Несмотря на высокомерие придворного правоведа, Теджар находил его наиболее полезным из всех своих приближенных. Гаммель Хаган был готов выполнить любое поручение герцога, каким бы безнравственным, низким и подлым оно ни являлось. Мог провести судебное разбирательство именно таким образом, как требовалось, не гнушался никакими способами и средствами для достижения поставленных перед ним целей. А Теджар умышленно никогда не вникал в то, что происходит в «рабочих кабинетах» Хагана, располагавшихся четырьмя этажами ниже. И считал эту сделку взаимовыгодной.

— Расскажи мне об этой девчонке шари'а.

— Я провел с ней лишь одну, первую беседу, сир, задал несколько вопросов, не более того.

— Она глупа или, быть может, наоборот? — поинтересовался Теджар.

Хаган выдержал паузу, потом загадочно улыбнулся.

— Эту девчонку следует укротить, сир. Но большим умом она не отличается. Пыталась произвести на меня впечатление, намекнув, что соблазнила самого Мелфаллана. Я же считаю это ложью.

— Почему? — с любопытством спросил Теджар. — Разве такое невозможно? Что, если Мелфаллан положил на эту девицу глаз? Потому-то поступок Ландрета и возмутил его до глубины души. Не исключено, что и он пользовался и всеми остальными девчонками, которых привез для выступления на суде против Ландрета.

— Я читал документ сэра Джеймса, — спокойно ответил Хаган. — Может, вы и правы, но я в этом сильно сомневаюсь.

Герцог вопросительно изогнул бровь, потом жестом велел Хагану продолжать.

Хаган пожал узкими плечами.

— Честно сказать, сир, Мелфаллан вряд ли бы заинтересовался такой девицей, как эта. Она худая, не красавица, слишком сварливая, слишком дерзкая. Мелфаллан — привлекательный мужчина. При его дворе найдутся сотни хорошеньких женщин, с которыми можно поразвлечься. Не думаю, что Мелфаллан настолько глуп, к тому же, если бы между ним и этой девчонкой что-то было, наш шпион в Ярваннете давно поставил бы нас об этом в известность.

— Тогда зачем ему понадобилось защищать ее?

— Скорее всего он и впрямь считает, что она спасла жизнь леди Сари на родовом ложе, — ответил Хаган.

— При помощи волшебных заклинаний? И меча-невидимки? — Теджар громко фыркнул. — Я не верю в эти глупости.

— Но капитан Бартол подтверждает, — напомнил Хаган. — То же самое рассказывают другие, кто наблюдал эту картину в Ярваннете.

Теджар скептически скривил губы.

— Ну и что?

— Тем не менее многое в поведении Мелфаллана остается непонятным, — согласился Хаган. — Исполненный благодарности, он тем более попытался бы выиграть время. Существует в этой истории нечто другое…

— Что? — нетерпеливо спросил Теджар.

— Я пока не знаю, сир. Попытаюсь выяснить, если вы позволите мне заняться надлежащим расследованием. Сначала поработаю с девчонкой, потом — с Ландретом.

Теджар нервно передернулся.

— Но ты уже провел с ней первую беседу. А на допросах должен присутствовать сэр Джеймс, ведь она — жительница земли Мелфаллана. И сам Мелфаллан, кстати, тоже.

Хаган невозмутимо взглянул герцогу в глаза.

— А если предположить, что эта девица сама попросит личной беседы? Если захочет сделать признание в отсутствие Мелфаллана и его людей? Скажем, в столь позднее время, как сейчас, попросит меня явиться к ней?

Мысли Теджара напряженно заработали.

— Продолжай.

Хаган неторопливо разгладил ладонью образовавшуюся на рукаве складочку и поджал губы.

— Против вас в Ярваннете готовится заговор, мой герцог. Эта девица много натворила, но ужасно напугана угрозами Мелфаллана. Или, скажем, возненавидела своего графа, потому что он не пленился ее женскими чарами. Короче говоря, обвиняемая просит меня явиться на допрос без сэра Джеймса.

— Гм-м… — Теджар медленно кивнул.

— Она рассказывает мне о заговоре Мелфаллана против вас, соглашается в письменном виде подтвердить свои показания, надеясь, что за это вы отнесетесь к ней более благосклонно, несмотря на все совершенные ею преступления. Если позднее она отречется от своих слов, у нас все равно останется письменное признание.

— Интересно, — задумчиво и не вполне уверенным тоном пробормотал Теджар. — А что за заговор готовит Мелфаллан? У тебя есть идеи?

— Это вы сами можете придумать. Я приму все, что бы вы ни пожелали, сир, — спокойно сказал Хаган.

Теджар прищурил глаза, обдумывая план Хагана. Когда-то его отец говорил ему, что наиболее мудрые и умные политики одерживают победу над противниками, используя против них их же оружие. Способна ли эта девчонка помочь ему уничтожить Мелфаллана? Если да, он готов на все.

— Только имей в виду: на ее теле не должно быть никаких синяков и царапин. И забудь об изнасиловании. Позже, после вынесения приговора, забавляйся с ней как хочешь. Я тебя предупреждаю, правовед.

— Если вы налагаете столько ограничений, сир, я не могу обещать успешного результата, — недовольно заявил Хаган.

— На ее теле не должно быть следов! Если Мелфаллан докажет, что при допросе применялось насилие, наше письменное признание не будет стоить выеденного яйца! — раздраженно воскликнул Теджар.

— А если девица сделает признание и исчезнет? Соблазнит охранника и сбежит? — упрямо стоял на своем Хаган. — Ее полуразложившееся тело найдут в лесу лишь через сколько недель. Никаких следов никто уже не увидит. Кстати, побег станет еще одним свидетельством ее вины, а доказать обратное Мелфаллан будет просто не в состоянии. Даже если другие лорды, созванные на суд, в чем-нибудь засомневаются, им останется лишь недоумевать и теряться в догадках.

Хаган сложил на коленях тонкие бескровные руки и уставился на герцога со всей присущей ему наглостью. Он был способен выбить из девчонки признание, но, по всей вероятности, собирался потребовать достойную награду.

Теджар задумался. Принялся взвешивать все «за» и «против». Перед его глазами вдруг вновь с невероятной отчетливостью возник образ Мелфаллана, блистающего на банкете, потом — Мелфаллана в герцогской короне. Он сдержанно улыбнулся правоведу.

— Я уже сказал тебе: никаких следов. По крайней мере на тех частях ее тела, которые увидит Мелфаллан.

Теджар пригрозил Хагану указательным пальцем.

Хаган вздохнул, и что-то зловещее, темное и извращенное промелькнуло в его глазах. Через мгновение он взял себя в руки, опять превращаясь в холодную машину, в само олицетворение расчетливости.

Хаган облизнул бесцветные губы, и его язык блеснул в свете ламп.

— Хорошо, сир. На открытых частях тела девицы Мелфаллан не увидит следов, когда ее труп обнаружат в лесу.

— А по завершении нашей операции, Хаган, поговорим о награде, — сказал Теджар. — Принимайся за осуществление задуманного. Я в долгу не останусь.

— Даруете мне графство? — дерзко глядя в глаза герцогу, спросил Хаган. — Моя мать родила меня без отца. Но ведь вполне может выясниться, что мой родитель был лордом. Что в моих жилах частично течет благородная кровь, как в случае с Бартолом, например. Или у вас уже есть на примете человек, которому вы собираетесь отдать Ярваннет?

Теджар прихрюкнул.

— Верно, Хаган, у меня на примете уже есть такой человек. И это не ты, кем бы ни оказался твой вымышленный папаша. С этим ничего не поделаешь.

Хаган пожал плечами. Ему было прекрасно известно, что существуют и другие «добродетели», ожидающие награды герцога за оказанные ему услуги.

— А ты не дурак! — продолжил Теджар. — Хозяин Фарлоста ждет не дождется выполнения мною обещания. Но его идиот сыночек вляпался в историю! Сидит сейчас в моей темнице. — Теджар раздраженно покачал головой. — Сэр Джеймс провел добросовестное расследование, и я буду вынужден наказать Ландрета. Быть может, прикажу его кастрировать или объявлю отсрочку исполнения приговора да отправлю его обратно в Ярваннет. Я еще не принял окончательного решения. Приготовь свою рекомендацию после беседы с ним.

— Можете на меня рассчитывать, сир, — ответил Хаган и улыбнулся. — Я приложу все усилия для нашего обоюдного блага.

— Давай-ка обсудим признание этой девчонки. — Теджар деловито потер руки.

Они обговорили все детали. Теджар, как обычно, внес несколько ценных предложений и, получив необходимые указания, поднялся со стула.

— Что ты собираешься с ней делать? — поддавшись внутреннему порыву, спросил Теджар и тут же пожалел об этом.

Глаза Хагана потемнели, и герцог с омерзением почувствовал, что заглядывает в черную душу своего правоведа. До сегодняшнего дня ему удавалось этого избегать.

Хаган ответил не сразу. Вместо этого он поднял вверх руки, многозначительно покрутил тазом и медленно облизнул бледные губы.

Теджар с отвращением нахмурился.

— Хотите поприсутствовать? — спросил Хаган, мерзко улыбаясь. — Или, быть может, помочь? Вы еще никогда не приходили в мои кабинеты, сир, чтобы взглянуть, как я допрашиваю своих девочек. Изнасилование во всех его проявлениях — особое искусство.

— Поосторожнее, Хаган, — резко предупредил Теджар. — Я до тебя когда-нибудь доберусь.

— Я — ваш верный слуга, сир. Я предложил вам навестить меня внизу для того только, чтобы вы могли лучше понять своих приближенных. Чтобы лучше поняли меня.

Появившаяся на губах правоведа улыбка говорила лишь о грехе и низости.

Теджар несколько мгновений молчал. Ему вдруг стало понятно, что рано или поздно придется уничтожить своего умелого правоведа. Хаган не ведал страха, не испытывал его даже перед ним, герцогом. А это качество может привести к катастрофическим последствиям. Он уже заявил о желании заполучить графство, не стыдится демонстрировать свои извращенные пристрастия. А самое главное, Хаган — единственный человек, кто знает о намерениях герцога в отношении девчонки. Понимает ли сам Хаган, насколько он опасен для Теджара?

— Возможно, как-нибудь в другой раз. — Герцог безразлично махнул рукой. — Принеси мне признание утром. И позаботься, чтобы к этому моменту ее уже не было.

— Я сделаю это к сумеркам завтрашнего дня, — нагло заявил Хаган, тем самым окончательно решая свою судьбу. — Для проведения допроса мне потребуется время.

— Завершай все к полудню, не позже! — скомандовал Теджар. Он и так шел на большие уступки. — Пусть она исчезнет к полудню. И на протяжении нескольких недель ее никто не должен найти! Завтра я жду тебя с письменным признанием.

— Как скажете, сир.

Хаган низко поклонился и вышел.

Брилли проснулась, услышав в коридоре шаги. Хаган, почувствовала она и встревоженно подняла голову. Через несколько мгновений послышалось лязганье ключей, и дверь с шумом распахнулась.

— Ты должна следовать за мной! — рявкнул появившийся на пороге худой человек в черном камзоле. Брилли посмотрела поверх его плеча. Стражников не было видно. — Вставай!

Хаган двигался с нервным напряжением, его глаза сияли странным блеском.

— Граф Мелфаллан знает, что вы здесь? — смело спросила Брилли. — Вы не имеете права вести меня куда бы то ни было. Со мной должен разговаривать лорд Джеймс, а не вы!

Хаган схватил ее за руку, резким рывком сдернул с кровати и, грубо толкнув в спину, направил к двери.

— Шевели ногами!

В это мгновение Брилли почувствовала, как ее шеи сзади ось холодное острие кинжала. Хаган схватил ее за талию и крепко прижал к себе.

— Не пытайся со мной бороться, — прошептал он ей в ухо. Его голос звучал приглушенно и томно, как голос любовника, она чувствовала на своей щеке его учащенное дыхание. — А не то я отрежу тебе голову.

— Граф Мелфаллан…

— Здесь правит герцог Теджар, а не граф Мелфаллан, — резко перебил ее Хаган. — И именно он пожелал, чтобы я как следует допросил тебя. Для проведения справедливого суда, для уничтожения зла!

Она ощущала, что до справедливости ни ему, ни Теджару нет никакого дела. Он просто хочет запугать ее, добиться от нее большей покорности. Теджар вовсе не собирался устраивать суд, и Хагану этот факт почему-то доставлял странное удовольствие, наполнял его непонятной энергией. С чем это связано? Знает ли о происходившем Мелфаллан? Кинжал Хагана больно врезался в кожу, и Брилли почувствовала, как по ее спине потекла тонкая струйка крови.

Он может запросто убить ее сейчас, и никто не узнает об этом. Крепко стиснув зубы и зажмурив глаза, Брилли перетерпела боль и не закричала. Рука Хагана скользнула выше, он принялся нагло ощупывать ее грудь, прикрытую лишь тонкой материей свободной ночной рубашки. Не выдержав, она отшатнулась в сторону, забывая о кинжале.

— Нравится? — Хаган вновь приблизился к ней сзади. — Думаю, нравится. Обещаю, что, когда мы спустимся вниз, ты получишь гораздо большее.

Он толкнул ее в спину, опять приставил к шее кинжал, и они торопливо пошли по коридору, потом спустились по лестнице. На посту никого не было. На пути не встретилось ни одного стражника. Зайдя в ту же самую комнату, Хаган открыл ключом внутреннюю дверь, распахнул ее и толкнул Брилли внутрь.

Она огляделась по сторонам: стены в этом странном помещении были каменными, кругом стояли диковинные машины. В противоположном конце в затененном углу располагался деревянный стол, под ним — большое колесо, с обеих сторон от него на металлических штырях висели наручники и цепи. Неподалеку девушка увидела жаровню бочкообразной формы. В ней за металлической решеткой тлели красные угольки. Стол и металлический стул были залиты кровью и еще какой-то жидкостью темного цвета.

На полках стояли многочисленные сосуды, лежали ножи и другие странные инструменты. У левой стены стояли бочонки с химическими растворами, а на небольшом письменном столике в ближайшем углу лежал сверток бумаги. В комнате от жара из печки было тепло, но по спине Брилли пробежал обжигающий холод. Она сглотнула, старательно пытаясь скрыть охвативший душу липкий страх.

Хаган грубо толкнул ее в спину, и Брилли, потеряв равновесие, чуть было не упала на пол, но устояла на ногах, а услышав, что он приблизился к ней сзади, отскочила в сторону и повернулась к правоведу лицом.

Хаган медленно и лениво закрыл дверь ключом, спрятал его в карман камзола и, прислонившись к стене, оглядел Брилли с головы до ног.

— Где все остальные? Тоже прячутся, как пряталась до сих пор ты?

— Кто остальные? — спросила она.

— Я выведу вас всех на чистую воду, я уничтожу это зло, клянусь тебе! — рявкнул Хаган. — Я выпытаю все ваши грязные секреты! Сколько их? Где они живут? — Брилли не отвечала, и он отвратительно улыбнулся. — У меня есть масса способов заставить тебя говорить, имей это в виду.

Брилли приподняла подбородок.

— Зачем вы привели меня сюда, Гаммель Хаган? Знает ли об этом граф Мелфаллан? — Она улыбнулась, обнажая белые зубы. — На вашем месте я не стала бы связываться с колдовством. Не боитесь, что оно захватит вас в свои сети и уничтожит?

Хаган лишь беспечно пожал плечами:

— Значит, ты признаешь, что являешься колдуньей?

— Я это категорически отрицаю.

— Как ты можешь отрицать это? — Он насмешливо фыркнул. — Половина придворных Ярваннета видели, как ты выделывала свои фокусы!

Брилли тоже пожала плечами, прикидываясь, будто чувствует себя вполне спокойно.

— Я повторяю, что не имею никакого отношения к колдовству.

— Мы сумеем доказать обратное, поверь мне. Капитан Бартол представил герцогу подробное письменное описание всего, свидетелем чему стал. — На Брилли его сообщение не произвело ни малейшего впечатления. Она продолжала бесстрашно, не моргая, смотреть ему в глаза. Это вызвало в правоведе раздражение. — Леди Сари как главный свидетель тоже расскажет на суде о твоих злодеяниях.

— Злодеяниях? Каких еще злодеяниях? — Брилли изумленно пожала плечами.

— Это ты и обязана объяснить мне! Я должен знать подробности для составления твоего признания! — заорал Хаган.

— Мне не в чем признаваться, — с трудом сохраняя внешнее спокойствие, сказала Брилли. — Я должна встретиться с графом Мелфалланом.

— У тебя острый язычок, я сразу это понял. Советую попридержать его! — пригрозил Хаган.

Брилли поджала губы и ничего не ответила. Хагана это позабавило. Он принялся нагло осматривать ее, облизывая бледные губы, а через мгновение поднял камзол и, поправив панталоны, стал наглаживать собственную паховую область. Этот трюк обычно срабатывал невероятно успешно и действовал на жертв угрожающе.

Брилли же продолжала бесстрастно смотреть ему в лицо.

— Ты слишком худая, — протяжно произнес он. — Но такие обычно бывают более энергичными. Ты уже спала с мужчинами или еще девственница?

Брилли почувствовала, что на ее щеках проступил предательский румянец.

— Не собираешься отвечать? Что ж, мне придется самому это выяснить, — сказал он. — После совокупления девицы становятся гораздо более разговорчивыми. Распрощавшись с девственностью и познав наслаждение, какое может подарить мужчина, женщина отбрасывает глупые игры в чрезмерную добродетель. Это поможет мне в ведении допроса.

— Вы не посмеете! — воскликнула Брилли.

— Ты так думаешь? — Хаган расхохотался. — Если ты даже попытаешься кому-то об этом рассказать, тебе никто не поверит. Что значит твое слово в сравнении с моим? Я правовед самого герцога, а ты — простолюдинка. — Он довольно прихрюкнул. — Мелфаллан не является твоим другом, не тешь себя напрасными надеждами. Он никогда не станет водить дружбу с ведьмой шари'а. А вот что касается меня… Я мог бы попытаться тебе помочь. Но за это ты должна заплатить мне, платить тем, что у тебя есть, — собственным телом. Давай же, мне не терпится начать.

— Я не шари'а, вы ошибаетесь, — твердо сказала Брилли.

— Полагаешь, это имеет особое значение? — небрежным тоном спросил Хаган, засунул руку в панталоны и вновь блаженно облизнул губы. — Мне не важно также, согласишься ли ты совокупляться со мной. Но я все же спрашиваю тебя об этом: не хочу, чтобы ты брыкалась и стонала, по крайней мере в начале. А потом, когда мы сольемся в страсти, я буду даже рад услышать твои стоны. — Он склонил голову на бок. — Надеюсь, ты меня порадуешь.

— Вам лучше этого не делать.

Голос Брилли дрогнул. Она тут же замолчала, решительно сжала губы и как можно более смело взглянула правоведу в глаза, но было поздно. Он уже понял, что сумел напугать ее.

«А ведь я никогда не думала об изнасиловании, — в панике размышляла Брилли. — Я лечу людей. Что станет со мной после подобного? Что произойдет с моим колдовским сознанием?»

Она отчаянно пыталась не показывать своего ужаса и видела по его довольной улыбке, что у нее ничего не получается.

Хаган неторопливо прошел к печке, взял в руку кочергу и принялся ворошить ею угли — ритмичными движениями то продвигая ее вперед, то притягивая к себе.

— Ну что, не решила открыть мне свою тайну: девственница ты или нет? Чувствовала ли когда-нибудь, как в тебя входит самая замечательная часть мужского тела? Нет? Какое упущение! Надо поскорее его исправить. — Он продолжал водить кочергой, не сводя глаз с Брилли, а второй рукой ласкал себя. — Заниматься этим можно с разной скоростью. Сначала медленно, затем быстрее. — Хаган издал сладостный стон и опять облизнул губы. — Я обожаю момент, когда дело близится к концу. Полагаю, ты его тоже полюбишь.

— Вы порочный, грязный человек, — презрительно сказала она. — Герцогу Теджару следует вздернуть вас на виселицу.

Хаган повесил кочергу на крюк и повернулся к Брилли.

— Герцог не сделает этого, не посмеет. Я ему слишком дорог. — Самодовольно улыбнувшись, он высвободил из-под одежд свой член и выставил его на ее обозрение. — Тебе нравится его размер? Признаюсь без стеснений: другие приходили в полный восторг. — Он обхватил свой драгоценный инструмент рукой и принялся наглаживать его, пристально следя за выражением лица Брилли, потом поднял руки над головой, и его член слегка обвис. — Тебе непременно понравится его размер.

— Я знаю растение, которое может вам помочь, — сказала Брилли.

— Да что ты говоришь? — Он наигранно удивленно вытаращил глаза. — Расскажи же скорее.

— Оно на целый месяц делает мужчин абсолютно бессильными в этом смысле. Женщины-целительницы в Ярваннете прописывают его таким, как вы, страдающим извращенным представлением о связях с женщинами.

— Заткнись! — вскричал Хаган. Его лицо вспыхнуло.

— Кастрация тоже помогает, — злобно продолжила она. — Посоветуйтесь об этом с герцогом.

Хаган порывисто шагнул в ее сторону, крепко сжимая кулаки, но остановился.

— Иди туда! — приказал он, указывая рукой на стол с колесом.

— Нет, — ответила Брилли.

Хаган медленно вытащил из ножен кинжал, испепеляя ее холодным взглядом, и неожиданно рванул к ней. Брилли отпрыгнула к столу, ловко увернувшись. Хаган хотел схватить ее за волосы, но промахнулся.

— Ты отсюда не выберешься, — прошипел он. — А мне нет разницы, какой ты будешь, когда я тобой овладею: изуродованной, окровавленной, мертвой. Я уже пробовал неживую плоть. Мне понравилось. — Он занес кинжал над головой, целясь в Брилли. — Отличная у меня мишень. Могу перерезать тебе сухожилие или вспороть кровеносный сосуд. Вообще-то для меня не имеет значения, от чего ты подохнешь.

— А как же мое признание?

Хаган рассмеялся.

— Признание? Думаешь, я стану тратить на него наше время? — Он кивнул в сторону письменного стола в углу. — Оно уже готово. У меня ушло на него целых десять страниц. Там описано все в подробностях. Позднее ты его подпишешь, а если не успеешь, я сделаю это сам. А ты, дорогая моя, просто исчезнешь. Сбежишь. Возможно, со стражником, которого соблазнишь, или тебе поможет в этом Мелфаллан.

— Зачем это герцогу Теджару? — Брилли широко раскрыла глаза.

— Для герцога это блестящая возможность передать Ярваннет в другие, более подходящие, по его мнению, руки. — Хаган двинулся к ней, а Брилли, неотрывно следя за ним через плечо, быстро пошла вокруг стола. — Граф допустил крупную ошибку на сегодняшнем банкете, — продолжил Хаган. — Вел себя слишком горделиво. Это будет стоить ему графства. Болван, почему он не прикончил тебя, как только поймал?

Он рванул к Брилли неожиданно энергично и схватил за рукав. Она резко дернула руку и услышала, как рвется ткань ночной рубашки. Они обогнули стол. Хаган шагал за ней неторопливо — ему нравилось продлевать ее тщетную надежду на спасение, — потом опять внезапно подскочил к девушке, едва не ухватив за плечо, но Брилли вновь ловко увернулась. Хаган остановился, переложил кинжал в правую руку и нацелился прямо ей в горло. Она пригнулась, уходя от верной гибели.

— Я не делала ничего плохого! Я не ведьма! — закричала Брилли.

— Не скромничай! Уверен, при помощи своих удивительных способностей ты сейчас доставишь мне неземное удовольствие. — Хаган захохотал. — Расскажи, какими штучками ты меня порадуешь, когда я оседлаю тебя! Ну же!

— Ты ведь не веришь в мое колдовство, мерзавец!

Хаган опять направил на нее кинжал.

— Чем ты меня удивишь? Как станешь ублажать меня? А? Говори, ведьмочка, а не то я воспользуюсь своей чудесной жидкостью. — Он пнул по стоявшей у стены бочке, накрытой крышкой. — Удивительная вещь. Если опустишь в нее ногу в сандалии, она разъест и то, и другое. — Его губы расплылись в довольной ухмылке. — Если не хочешь оказаться в этой бочке, то рассказывай, как будешь доставлять мне удовольствие, Брилли. — Его голос звучал как кошачье мурлыканье. — Ты ведь сама этого хочешь, признайся.

— Ни за что! — выкрикнула Брилли и в отчаянии бросилась к двери.

Хаган устремился за ней и, поймав за руку, яростно швырнул на пол, уронив при этом кинжал. Послышался звонкий металлический звук, и Брилли, поняв, что произошло, вцепилась в ногу Хагана и с силой дернула за нее. Потеряв равновесие, он пошатнулся, выпучил бесцветные глаза и повалился на пол. Брилли тем временем ловко схватила кинжал, поднялась на колени и, занеся оружие над головой, резко опустила его, вонзив в грудь своего мучителя.

Хаган издал приглушенный вопль. Его боль огненной стрелой пронзила ее собственное сердце, и Брилли закричала вместе с ним. Она увидела, как на дальний берег вышел из воды Монстр. Он пронзительно взвыл, оглушая ее, парализуя, и схватил Хагана. Правовед не сопротивлялся, его ноги и руки безвольно свисали вдоль тела. Когда жизнь покинула его, Монстр удовлетворенно опустил тело на песок, лениво поиграл с ним и медленно повернулся к Брилли, глядя на нее единственным глазом.

Она съежилась от страха, но во взгляде Монстра не было и капли интереса к ней. Он умиротворенно взял Хагана в пасть, вошел в море, а вскоре исчез из виду.

В следующее мгновение Брилли увидела, что стоит на коленях рядом с мертвым Хаганом. Чувствуя, что голова ее сильно кружится, а к горлу подступает тошнота, она оперлась ладонью о холодный каменный пол.

Вокруг тела Хагана образовалась лужица крови, и подол ее рубашки был перепачкан ею.

«Я его убила, — пронеслось в ее голове. — О святой Океан! Я убила правоведа самого герцога!»

Она не задумывалась в тот момент, когда защищалась, имеет ли право, даже в целях самообороны, убивать этого негодяя. Теперь уже ничего нельзя исправить.

В комнате царила тишина, слышался лишь звук ее собственного прерывистого дыхания. Хаган привел ее сюда тайно, и на протяжении некоторого времени никого не интересовала ни его, ни ее судьба. Обитатели замка крепко спали. Но рассвет близился.

Взгляд Брилли упал на бочку с кислотой, расхваленной Хаганом. Схватившись за ножку стола, она поднялась на ноги, которые, казалось, стали ватными, неуверенно приблизилась к чугунной бочке и, приподняв крышку, заглянула внутрь.

«Идея отвратительная, — размышляла она, морщась. — Но у тебя нет выбора, Брилли! Хочешь, чтобы тебя нашли тут в окровавленной ночной рубашке рядом с Хаганом, зарезанным кинжалом? Тогда Теджару и не надо будет доказывать, что ты — колдунья. Этого ему будет вполне достаточно, чтобы уничтожить и тебя, и Мелфаллана».

Брилли сознавала, что находится в состоянии шока. Но сейчас ей это даже помогало.

Двигаясь медленно, словно в густом тумане, она взяла Хагана за воротник, подтащила к бочке, открыла крышку и, предусмотрительно достав из кармана его камзола ключ, сунула голову правоведа в темную жидкость.

Кислота яростно принялась за дело. Воздух наполнился едкими парами, и Брилли закашляла. Стараясь не дышать, она с усилием приподняла обезглавленное тело и стала медленно опускать его в бочку. Когда подошвы сапог Хагана растворились в страшной жидкости, шипящей и булькающей, она поспешно вернула крышку на место.

На одной из полок лежал шерстяной коврик. Намочив его в лоханке с водой, стоявшей в дальнем углу, Брилли вытерла кровь с пола, потом внимательно огляделась по сторонам. На письменном столике так и лежали свернутые бумаги. Хаган действительно написал ее признание, но оно было гораздо более ужасным, чем то, что он вписывал в свою книгу.

Согласно этому документу, она убила не несколько младенцев, а десятки невинных людей из Назеби и Амелина. А три года назад наслала на Амелин зимний мор, во время которого погибли сотни жителей этого города. Она управляла действиями и помыслами Мелфаллана, своего любовника, и руководила подготовкой заговора против герцога Теджара.

Сын Мелфаллана не имел души, потому что она украла ее него. В ее планы входило отравить со временем леди Сари тем же самым зельем, от которого умер граф Одрик, выйти замуж за Мелфаллана и превратить его в безвольного, полностью зависимого от нее идиота. Через несколько лет она собиралась убить и Мелфаллана, который непременно должен был ей надоесть. Тогда никто не помешал бы ей стать регентшей ярваннетского наследника, лишенного души, явившегося на свет при помощи колдовства. Когда лорд Ландрет разузнал о ее замыслах, она и Мелфаллан подстроили ему ловушку…

Брилли нахмурилась. Итак, по всей вероятности, Хаган успел побеседовать с Ландретом.

В конце была оставлена пустая строчка, предназначавшаяся для ее подписи. Если бы она сама не подписала это отвратительное признание, то за нее бы это сделали другие…

— Какой кошмар! — прошептала Брилли, с ужасом качая головой, и взглянула на чугунную бочку. Приближаться к ней снова страшно не хотелось, но брать документ с собой слишком опасно. А что, если ее остановят стражники? Они тут же прибегут сюда и услышат доносящееся из бочки шипение. Тогда все откроется.

Девушка стиснула зубы, и через несколько мгновений ее признание и перепачканный кровью коврик ужепожирала темная ненасытная кислота.

Вскоре Брилли, осторожно открыв дверь, уже выходила в ночную тьму.

Во внутреннем дворе, где был колодец, она замерла у затененной стены и прислушалась. Все спали. У противоположной стены темнела лестница, ведущая к ее комнате в башне Чутье подсказывало ей, что стражников нет.

Она может вернуться в свою камеру. Завтра сделать вид, что ничего не произошло. Сказать, что кровь на рубашке — ее собственная. И спокойно ждать суда и решения Верховных лордов.

Покрутив головой, она вдруг решила, что должна действовать по-другому. Хаган сказал, что сегодня ей следовало исчезнуть. Почему бы и нет? Это стало бы неразрешимой загадкой для герцога и всех остальных. Признания у Теджара нет, нет и Хагана. Без них он не сможет обвинить Мелфаллана, на этом дело и завершится.

Она не смела тревожить Мелфаллана. Увидь их кто-нибудь вместе в этот предрассветный час, ничто уже не спасет обоих. Сейчас ее граф спокойно спал в спальных покоях, располагавшихся на каком-то из верхних этажей. Брилли сосредоточилась. Мелфаллану снился забавный сон: он плыл на легком судне по тиольской бухте, а со дна за ним наблюдали притаившиеся гомфреи. Она улыбнулась: нелепость его сновидения почему-то подействовала на нее успокаивающе. Ей вдруг безумно захотелось оказаться с ним рядом, взглянуть на него в последний раз.

«Если сегодня я исчезну, то, наверное, никогда не увижу его больше, — с болью в сердце думала она. — Вообще-то так лучше. Для него, для Сари».

Куда ей идти? А Меган?

Брилли медлила.

«Не упускай момент! — твердил ей внутренний голос. — Чтобы не пришлось потом жалеть».

Брилли бесшумно пересекла двор, ступила на затемненную лестницу, ведущую вниз к кухням, и прислушалась. Сейчас, когда большинство обитателей замка спали, она улавливала неясные образы из снов и мысли тех немногих, кто бодрствовал в столь поздний час.

На нескольких постах стояли стражники. Где-то внизу взволнованно расхаживал по камере Ландрет. В его душе творилось нечто невообразимое, хотя к безумным отчаянию и страху теперь примешивалась надежда. В своей уютной гостиной наверху, укутав ноги в украшенное рюшами покрывало, читала книгу тетя Мелфаллана, Ровена.

Небо у самого горизонта уже светлело. У Брилли оставалось мало времени. Она уловила ясную мысль одной из кухарок: та уже проснулась и собиралась подниматься. Словно привидение Брилли скользнула в темноту лестницы.

Спустившись вниз, она повернула направо и пошла по коридору, напряженно ища Меган среди десятков спящих слуг. У двери третьей комнаты слева что-то остановило ее. То был обрывок знакомого ей сна.

Леди Меган сидела на балконе своего красивого замка. На ее запястье блестел украшенный драгоценностями браслет в виде саламандры.

Брилли на цыпочках вошла в комнату, напряженно прислушиваясь к снам слуг. Их здесь было человек десять. Кому-то снилось что-то непонятное, другие не видели ничего. Проснувшаяся кухарка в комнате в конце коридора уже поднялась с кровати и, зевая, принялась одеваться.

Брилли торопливо, но осторожно прошла к маленькой низкой кроватке в углу. Если она заговорит с девочкой неожиданно, то может напугать ее. Пришлось поступить по-другому.

— Меган!

Поднявшись с кресла, Меган посмотрела вниз. На берегу реки опять стояла Брилли.

— Меган, пойдем со мной! — Она поманила ее рукой.

— А куда? — спросила Меган.

Брилли засмеялась и подняла вверх руки.

— Мы отправимся на поиски другой реки, дитя мое. Настоящей реки. Пойдем же!

— Пойдем.

Брилли аккуратно вложила свой палец в руку девочки, и Меган распахнула глаза и уставилась на нее. Брилли погладила ее по голове и улыбнулась, потом приложила палец к губам.

— Но… — начала было говорить Меган, и Брилли закачала головой.

— Не надо ничего говорить вслух, — послала она сигнал сознанию девочки и протянула руки.

Меган села на кровати, послушно обхватила Брилли за шею, позволяя поднять себя и поставить на пол.

Брилли надела на нее платьице, висевшее на спинке стула, наклонилась и нащупала на полу маленькие туфли.

— Возьми их, Меган, — вновь обратилась она к девочке, и та взяла свои туфельки в руку.

Они тихо вышли из комнаты и направились к лестнице. В голове Меган роилась сотня вопросов, но Брилли чувствовала, что ребенок воспринимает действительность как нечто нереальное, поэтому не пугается.

— Где кладовые, Меган? — поинтересовалась Брилли. Меган безмолвно указала на открытую дверь справа от основания лестницы.

В нос Брилли ударил запах кожи, краски и сушеных фруктов. Вдоль стен тянулись длинные ряды деревянных полок. Сквозь крошечные треугольные окошки наверху лился серый свет раннего утра. Брилли торопливо осмотрелась по сторонам. На полке с женской одеждой она нашла кое-что для себя и для Меган, а внизу среди множества пар обуви выбрала туфли, подошедшие ей по размеру. Взяла и еще одни, маленькие, почти новые, — для девочки.

«Что нам еще может понадобиться? — подумала она, суетливо К рутя головой. — Следует запастись всем необходимым, пока есть такая возможность».

Достав два больших кожаных седельных вьюка с верхней полки, она нагрузила один из них одеждой и двумя теплыми одеялами, а во второй положила фрукты, хлеб, увесистую головку желтого сыра, сушеную рыбу, завернутую в бумагу, лампу с маслом, два ножа и кремень.

Меган помогала, бегая от полок к сумкам на своих тонких ножках, принося то, что просила Брилли, и то, что сама считала нужным добавить. Таким образом, в итоге во вьюке оказались также небольшая лопатка, мужской пояс, коробочка с пуговицами, моток бечевки, старая кукла и пакетик липкого печенья. В последний момент Брилли еще раз метнулась в сторону полок с одеждой и взяла два теплых плаща с капюшонами: один для себя, другой — маленький — для Меган.

— Пойдем, Меган, — мысленно сказала она девочке, связала ручки вьюков веревкой и, перекинув их через плечо, взяла Меган за руку.

Теперь им предстояло самое опасное: выбраться отсюда, не привлекая внимания проснувшейся прислуги. В любом случае Меган здесь все знают, и ее еще не уличали в колдовстве. Она может просто вернуться на кухни, если попытка бегства не удастся. Брилли надела плащи на себя и на ребенка и надвинула на глаза капюшоны.

— Где конюшни, дитя мое? — спросила она у Меган.

Та молча показала нужное направление рукой.

К этому моменту проснулись и другие слуги. Гул внутренних голосов окружающих становился все громче. Брилли чувствовала, как мысли отошедших ото сна людей начинают работать ясно, готовясь к предстоящему дню.

Ступая как можно тише, Брилли и Меган продвигались вперед. В конце одного из коридоров они увидели стражника и Брилли, замирая от страха, резко свернула влево. Заметив повариху, деловито направившуюся в чулан, они притаились за углом и, дождавшись, пока та скроется из виду, осторожно, но торопливо прошли мимо оставшейся приоткрытой двери чулана.

Спустившись по лестнице и пробежав по двум длинным коридорам, они очутились перед массивной дверью, ведущей в конюшни. Запах сена и лошадей действовал успокаивающе. С одной стороны здесь тянулись несколько десятков стойл, с другой на прочных деревянных колышках висели седла и другие лошадиные принадлежности.

По словам Меган, которая знала эти места, как мышка — каждую щель в своем амбаре, деревянная дверь в самом конце конюшни вела в небольшой дворик, а оттуда можно было выйти на городскую улицу. Данная конюшня предназначалась не для лошадей герцога, даже не для лошадей придворной знати, а для тех животных, что использовались прислугой и курьерами.

Мальчик-конюх, мирно спавший в одном из стойл, услышав скрип закрывавшейся внутренней двери, поднял голову.

— Ты ничего не видишь, — послала Брилли сигнал его сознанию. — Спи спокойно.

Конюх сладко зевнул и поуютнее устроился на своей кровати. Когда он вновь крепко заснул, Брилли осмотрела лошадей. Меган указала на черного жеребца в третьем стойле.

— Он самый хороший, — безмолвно сообщила она.

— Ты каталась на нем? — спросила Брилли.

— Нет, конечно. Но я часто прячусь тут, у Друга, — ответила девочка. По-видимому, жеребца звали Друг.

— Он нечасто разговаривает со мной, но мы с ним знакомы.

Жеребец задумчиво посмотрел на обеих, шевеля бархатными губами. Меган прищелкнула языком. Друг заинтересованно дернул ушами и спокойно уставился на девочку. Брилли он понравился.

Действительно друг, решила она, подошла к нему, тихо вывела из стойла, постоянно наблюдая за спящим конюхом, надела на коня седло и привязала к нему вьюки. Никогда в жизни ни ей, ни Меган не доводилось еще ездить верхом, но жеребец знал, что делать. Брилли чувствовала разум животного, но не понимала значения его мыслей.

Зато Меган вовсю общалась с ним, энергично жестикулируя и улыбаясь. Брилли, боявшейся, что их хихиканье, фырканье и чмоканье разбудит конюха, пришлось даже дважды шикнуть на них. Проверив, крепко ли держится седло, она подняла Меган на руки, усадила ее на коня и неуклюже забралась на него сама, устраиваясь позади девочки. Вытянула руки, пытаясь достать поводья, но у нее ничего не получилось. Пришлось спрыгнуть вниз и повторно забираться на спину Друга. Зато теперь она поняла, что поводья следует брать в руки еще на земле.

— Ездить верхом не так-то просто, — заметила Меган.

— Помолчи, ребенок, — проворчала Брилли и легонько ударила в бока жеребца каблуками.

Он послушно двинулся вперед. Ей это показалось настоящим чудом.

«Сколько раз мне доводилось сидеть на лошади?» — задумалась она и, усмехнувшись, вспомнила: сотни раз! Конечно, все происходило не совсем по-настоящему, но ощущения ездивших верхом людей ей действительно приходилось переживать постоянно. То были ощущения проезжавших мимо путников, лесников, благородных особ, пахарей — все они чувствовали себя в седле как рыба в воде.

Брилли сильнее ударила коня ногами, и он быстро пошел к широким деревянным дверям впереди. Она спрыгнула на пол и раскрыла их. В конюшню проник утренний свет. Мальчик-конюх продолжал спокойно спать.

Брилли прикрыла глаза, с наслаждением глотая свежий воздух. Начинавшийся день очень походил на тот, когда она приняла свой дар, стоя на песчаном пляже, залитом солнцем.

У двери внутри конюшни стояли деревянные посохи. Брилли взяла один из них и уверенным жестом воткнула его в сено.

«Сегодняшний день — особенный, — подумала она. — Именно сегодня я вновь обрела свой дар и поверила в друга из снов. И я готова бороться за продолжение рода шари'а. Я делаю это ради тебя, спокойно спящий мальчик. Ради Клары и Гармона. Ради Мелфаллана и его нежной леди Сари. Ради всех своих друзей, которых люблю, которых всегда буду любить. — Она взглянула на Меган, тихо сидевшую на спине Друга. — И в особенности ради тебя, моя маленькая колдунья, мое будущее. Я пока не знаю, что обрела сегодня, но уверена, что начинаю что-то очень важное».

Брилли просунула посох под веревки, которыми были привязаны седельные вьюки к седлу, вновь взобралась на жеребца, выехала на нем из конюшни во двор и повернула налево.

Здесь уже суетились люди, человек шесть. Все они занимались своими делами и даже не глянули в сторону Брилли, приняв ее за прислужницу придворной дамы, отправившуюся в город по делам. Об этом Брилли узнала из промелькнувших головах мыслей. Направлявшийся в конюшню главный конюх проводил ее хмурым взглядом, и Брилли поспешила затуманить его сознание.

Служанка, рассеянно подумал он и переключился на более важные для него раздумья.

Подъезжая к воротам, Брилли заметила трех стражников на высокой стене. Все они смотрели на нее, но без особого интереса. Исчезновения пленницы еще никто не обнаружил. Все благодаря секретности, в которой герцог проворачивал свои махинации. У нее в запасе каких-нибудь несколько часов. За это время нужно удалиться как можно дальше от замка.

Спокойно выехав за ворота, Брилли осмелилась оглянуться. На нее никто не смотрел, даже стражники. Меган восторженно закрутила головой и чуть было не издала радостный вопль, заметив что-то невероятно интересное. Но Брилли успела остановить ее, коснувшись рукой ее плеча.

— Еще не время, дитя мое, — объяснила она, связавшись с сознанием Меган.

Они выехали на широкую дорогу, вливаясь в оживающее уличное движение. Брилли решила пристроиться позади повозки, управляемой фермером средних лет. Теперь, глядя на них, люди могли подумать, что они — его дети, старшая и младшая дочери, что ездили с отцом на рынок в Дархель, пытаясь продать коня. А теперь возвращаются домой. Никто не обращал на них ни малейшего внимания, даже сам фермер, когда изредка оборачивался назад.

Не смотрите на нас, не смотрите! — мысленно умоляла Брилли проезжавших мимо и попадавшихся навстречу крестьян, торговок, рыбаков и конюхов, всех тех, кто направлялся в сторону предгорья, на восток, и в центр Дархеля, на запад.

А Дневная звезда поднималась все выше и выше, освещая мягким сиянием весь город, всех проснувшихся людей.

Впереди, на расстоянии мили, над улицами и верхушками зданий темнела на горизонте полоска леса. Они непременно должны были туда добраться. За лесом виднелось переходящее в отдаленные хребты предгорье. Там-то их и ждала свобода. Брилли прижалась щекой к спутанным волосам Меган и на мгновение закрыла глаза, содрогаясь от пьянящих мыслей.

— Что случилось, мама? — спросила Меган, сонно зевая и натягивая на себя полы плаща Брилли, чтобы лучше согреться.

— Ничего, детка. Засыпай, если хочешь, — ответила Брилли.

Меган закуталась в теплый плащ и, не в силах любоваться встречавшимися по пути чудесами, которых никогда в жизни не видела, умиротворенно засопела. Наверняка происходящее до сих пор представлялось ей нереальным. Этот ребенок давно научился жить в мире фантазий.

«Необходимо что-то предпринять, чтобы она чрезмерно не увлеклась своим замком», — подумала Брилли.

Девочка могла потеряться однажды в своих грезах, намеренно предпочтя вымышленное действительности. Этот путь был закономерным выбором для маленькой колдуньи, предоставленной самой себе, тонущей в потоке мыслей окружавших ее людей. Так однажды ушла из жизни Джокатер, добровольно отказавшись от своего таланта, от всего, что он мог подарить ей. Сколько еще колдуний погибали, теряясь в пугающих возможностях?

Брилли стала всматриваться в лица встречавшихся ей людей. Живут ли в Дархеле или в остальных графствах герцога — Аирли, Лиме, Брайдинге, Тиндале — другие колдуньи? Бартол встречал когда-то одну из них и был напуган этой встречей. Где он видел ее? В Дархеле или где-то еще? В каком месте прошло его детство? Откуда прибыл этот человек ко двору герцога? На все эти вопросы она не могла ответить. Не могла даже задать их самому Бартолу, если бы когда-нибудь еще раз повстречала его.

Возможно, колдуньи еще живут в Мионне, самой древней из земель. Брилли не сомневалась теперь, что представительницы ее народа скрываются где-нибудь в городах и деревнях герцогских лордов, но была уверена, что их единицы. Не зря так тревожилась Тора, так просила ее заняться поисками.

Брилли догадывалась, что предгорные районы заселяют многочисленные представители аллемани: фермеры, лесники, работники каменоломен и охотники. Любая ферма и каменоломня, расположенная на востоке или на юге от города, а также любой рыбак из северных районов вели активную торговлю с дархельскими лавочниками. Простой люд Ярваннета связывали те же отношения с портовым столичным городом Мелфаллана. Только тут народу было гораздо больше, ведь Дархель — столица самого герцога, и торговля здесь достигает гораздо более обширного размаха. Многие из фермеров и рыбаков, как тот, что ехал впереди Брилли и Меган, провели на рынке весь вчерашний день и теперь, переночевав в Дархеле, направлялись домой.

Она не могла оставаться в окрестностях столицы, так близко от герцога, среди стольких людей. Теджар, обнаружив ее исчезновение, наверняка стал бы искать ее именно здесь.

Брилли не знала ни Лима, ни Брайдинга, ни Тиндаля и в любой из этих земель чувствовала бы себя в постоянной опасности. В Ярваннет ей нельзя возвращаться: если ее поймают там повторно, герцог опять воспользуется ею как оружием против Мелфаллана.

А что бы он сделал с Меган?

Брилли посмотрела на высокие восточные горы впереди покрытые снегом и туманом. Где-то в тех краях — об этом знал фермер в повозке — дорога разветвлялась, и южная ее ветка вела в Аирли, владение Ровены. Герцог мог предположить, что она направится туда, ведь однажды там уже ловили колдунью. Брилли чувствовала, что Ровена, временами слишком резкая, способна на настоящую дружбу, обладает властью и острым умом.

«Может быть, позже, через годик или два, я направлюсь в Аирли. Передам весточку для Мелфаллана, чтобы он знал, что я жива, — подумала Брилли. Но тут же решила, что не должна этого делать. — Лучше его больше не тревожить…»

Она знала, что за ответвлением дороги, ведшим в Аирли, за высокими горными перевалами лежат рыбацкие городишки южной части Мионна. Где-то неподалеку от этих перевалов находится Колдовское Ущелье, хотя его точное местоположение ей было неизвестно. Брилли могла попытаться разыскать это место и укрыться там на некоторое время. Быть может, надолго. Меган подросла бы и окрепла, а у нее появилась бы возможность продумать свои дальнейшие действия о возрождении рода.

Если это вообще возможно. Тора очень просила ее найти Колдовское Ущелье в горах над Дархелем.

Брилли крепче сжала поводья. Они уже приближались к опушке леса.

12

Мелфаллан проснулся утром, нехотя прощаясь с приятным сновидением. Во сне он катался на лодке, а с берега ему махала изящной белой рукой Брилли. Рядом с графом лежала Сари, теплая, нежная. Повернувшись к ней, Мелфаллан уткнулся лицом в ее благоухающие волосы, протянул руку, провел ею по бедру жены, остановился на мягкой груди и открыл глаза. Она уже не спала. И странно смотрела на него.

Во сне на протяжении нескольких часов он видел перед собой вовсе не эти глаза. Но глаза Сари были ясными и, как всегда, красивыми.

Мелфаллан вздохнул и убрал руку с ее груди.

— Вчера все закончилось у нас так быстро, — пробормотал он. — Ты никогда не думаешь о себе, это несправедливо, Сари.

— Это мой долг, — гордо воскликнула она.

Мелфаллан опять вздохнул, перевернулся на спину и взял ее руку.

— Знаешь, иногда мне страстно хочется, чтобы ты не думала о долге. Неужели тебе кажется, что мне нравится оставлять без внимания твои интересы, твои желания и потребности?

— Но…

— Я никогда не мечтал жениться на твоей матери, но порой у меня возникает ощущение, что я женат именно на ней, — сказал Мелфаллан.

— А на мне ты мечтал жениться? — тихо спросила Сари, удивляя его.

— Да, мечтал, — ответил он, и это было правдой. На его губах появилась улыбка. — Я плохо знал тебя перед свадьбой, но ты была очень красивой, очень нежной. Ты до сих пор такая, милая Сари, — с чувством добавил он. — Прости, в последнее время я постоянно погружен в свои проблемы и не уделяю тебе внимания. — Он зевнул и сжал ее руку. — Не помню, о чем был мой сон, но определенно о чем-то приятном. Воспоминания о нем навевают странные мысли.

Сари облокотилась рукой на подушку, приподняла голову и положила ее на ладонь.

— Кажется, я догадываюсь, на что ты намекаешь.

Она сморщила нос, корча озорную рожицу. Такое он нечасто видел.

Мелфаллан грустно улыбнулся.

— Интересно, как, по-твоему, называется муж, который при выполнении своего супружеского долга доставляет жене не удовольствие, а боль?

— Да как ты можешь определять, что доставляет мне удовольствие, что — боль?

Сари величественно тряхнула головой и вызывающе уставилась на мужа. Жест она в точности переняла у Ровены, и Мелфаллана это тронуло. Сари, несомненно, считала, что он хочет близости. И, как всегда, неправильно понимала его.

«Но ведь это несправедливо по отношению к ней, — твердил себе Мелфаллан, — сравнивать ее с другой женщиной… женщиной с серыми спокойными глазами, с бледным красивым лицом…»

— Сари…

Кто-то громко постучал в дверь.

— Мелфаллан! Проснитесь! — Через мгновение в их спальные покои влетел запыхавшийся Стефан. — Ваша светлость! Люди герцога Теджара наводнили покои леди Ровены! Герцог обвиняет ее в измене и собирается арестовать! Вы должны помешать ему в этом!

— В измене? — тараща глаза, спросил Мелфаллан. — За то, что она не явилась на его вчерашний банкет?

Стефан нервно развел руками.

— Я не шучу, ваша светлость! Пожалуйста, пойдемте туда скорее! В данную минуту в покоях леди Ровены находятся солдаты герцога!

Лицо Стефана искажал неподдельный страх, и Мелфаллан не на шутку встревожился. Он откинул одеяло, забыв о стеснении, вскочил с кровати и принялся надевать на себя те одежды, в которых был вчера вечером.

— Когда это началось? — взволнованно спросил он Стефана.

— Несколько минут назад. Герцог ворвался в ее покои со своими солдатами и приказал им обыскать их. Проверить, не скрывает ли у себя леди Ровена эту девушку по фамилии Мефелл.

— Брилли? — удивленно спросил Мелфаллан. — А в чем дело? Разве она не в камере?

— Я не знаю, мой лорд, — истерично пробормотал Стефан, — Солдаты герцога вышвырнули из шкафов все платья леди Ровены, выдвинули все ящики из письменных столов, даже матрасы перетрясли. Ищут какие-то доказательства. Доказательства чего, милорд? — Он вцепился в руку Мелфаллана. — Идемте скорее! Мне кажется, герцог просто сошел с ума.

— Да-да, идем. Где лорд Роберт?

— Я послал за ним Тесс.

— Хорошо.

— Мелфаллан? — растерянно произнесла Сари. Он нагнулся к ней и быстро поцеловал.

— Одевайся, Сари, и жди меня здесь. Я скоро вернусь. Мелфаллан торопливо вышел вслед за Стефаном.

Покои Ровены находились на расстоянии двух небольших коридоров от их покоев. У входной двери в ее обиталище уже толпились слуги. Ровена стояла у окна в атласном халате. Она высоко держала голову и смотрела на герцога с нескрываемым презрением. Стефан быстро подскочил к ней, готовый отшвырнуть в сторону любого из солдат, если бы кто-то осмелился к ней приблизиться.

Герцог спокойно давал распоряжения рыскавшим по комнатам воинам. Двое из них на глазах Мелфаллана вспороли кинжалами подушки с дивана.

— Я удивлен, сир! — воскликнул Мелфаллан. — Неужели вы надеетесь обнаружить в этих штуковинах мисс Мефелл?

Теджар резко повернул голову и окинул его испепеляющим взглядом.

— Явился, Ярваннет?

В его голосе звучало обвинение. Но обвинение в чем? Какие злобные рассуждения довели его до подобного состояния?

— Конечно, я пришел, — ответил Мелфаллан. — Леди Ровена — моя тетя и умелая правительница одной из ваших земель. Надеюсь, вы заплатите ей за нанесенный ущерб.

Он взглянул на Ровену. На ее побледневшем лице появилась напряженная улыбка.

— О, конечно, заплатит! — заявила она. Теджар указал на Ровену пальцем.

— Изменница!

— Ошибаетесь, — парировала она, вскидывая голову. — Все дело в том, сир, что вы наконец лишились ума. Ваши грязные заговоры сыграли против вас, превращая ваши мозги в кашу.

— Молчи, женщина!

— Я не просто женщина, — поправила его Ровена. — Я — правительница Аирли.

В этот момент в покои, тяжело дыша, вбежал Роберт. Он ахнул, увидев раскиданные по полу вещи, распахнутые дверцы шкафов и вспоротые подушки.

— Что здесь…

Мелфаллан сложил руки на груди.

— Герцог заявляет, что леди Ровена — изменница.

— Заткнись, Мелфаллан! — заорал Теджар.

— Это оскорбление! — спокойно сказал Мелфаллан, глядя прямо в глаза герцогу. — Вы нарушаете закон. Вы понимаете, что делаете?

— Где Брилли Мефелл? — закричал Теджар. — Где ты ее прячешь?

— Нигде, — отрезал Мелфаллан. — Разве она не в камере? И почему? — Он решительно приблизился к герцогу, сжимая кулаки. — Что вы с ней сделали? Святой Океан! Неужели ваш Хаган убил ее?

— Нет! — запротестовал Теджар. — Я не давал ему такого распоряжения. Я на такое не способен!

Мелфаллан пристально уставился на герцога, гадая, лжет он или нет. Теджар был искусным лгуном, Одрик постоянно твердил об этом.

— Тогда вызовите сюда Гаммеля Хагана, — воскликнул Мелфаллан повелительным тоном, с подозрением прищуриваясь. — Хаган допрашивал ее? Когда? Где?

— Ты забываешься! — рявкнул Теджар.

— Нет, я ни о чем не забываю. Я — граф и имею право задавать вам эти вопросы. — Глаза герцога растерянно забегали. Это придало Мелфаллану уверенности. — Где Гаммель Хаган? Я прошу вас вызвать его.

Теджар нервно усмехнулся:

— А действительно, где Гаммель Хаган? Полагаю, я должен задать этот вопрос правителю Лима. Сначала он был его подчиненным.

Ровена фыркнула:

— Вы и Лим собираетесь арестовать, сир? Так арестуйте же всех своих лордов! Прикажите разорвать на куски все подушки и матрасы в замке!

Неожиданно Теджар прорычал солдатам следовать за ним и когда все они удалились, Ровена обвела взглядом превратившуюся в хаос комнату.

— Какой кошмар! — Она скривила губы. — К счастью вся эта мебель принадлежит герцогу, а не мне. Наверное, он забыл об этом.

— Брилли действительно сбежала? — с надеждой в голосе спросил Мелфаллан. — Как тебе это удалось?

— Помилуй меня Океан, Мелфаллан! Я вообще не видела сегодня эту девочку, — ответила Ровена, разбивая его надежды. — Я не помогала ей. И не прятала ее. А вы?

Она вопросительно посмотрела на Мелфаллана, затем на Роберта.

Те растерянно переглянулись и покачали головами. Ровена тяжело вздохнула и оперлась рукой на спинку стоявшего рядом стула.

— Значит, он убил ее, Мелфаллан. Да покарай его Океан! Побоялся доводить дело до настоящего суда. А его правовед, исправно выполнивший задание, испарился. Интересно, какую награду он потребовал?

Она нахмурила брови. Мелфаллан уставился на тетку.

— Я не верю в это. Теджар не посмел бы решиться на подобное…

— Зачем тогда ему понадобилось устраивать это представление? Разыгрывать неистовство? Орать, что арестует меня? Зачем поднимать такой шум? Для того чтобы скрыть правду. Скоро он объявит розыск, отправит воинов во всех направлениях. — Ровена подошла к графу и крепко сжала его.

— Тебе следует быть крайне осторожным, Мелфаллан. Остерегайся предательства. Я в этом, конечно, не замешана. Герцог может подобраться к тебе с совершенно неожиданной стороны.

— Согласен, — мрачно сказал Роберт. — Если он не боялся убить простую девушку, то не остановится ни перед чем. Смотри в оба, брат!

Мелфаллан уставился на него с неверием.

— Она не мертва! — крикнул он. — Нет, нет!

В глазах Ровены заблестели слезы.

— О дорогой мой! Ты должен был подготовить себя и к этому. И умоляю тебя, будь осторожен. Роберт прав.

Мелфаллан выругался и помог Ровене сесть на стул.

— Я постараюсь что-нибудь выяснить, — сказал Роберт и вышел.

«Где Брилли? — с ужасом думал Мелфаллан. На его лбу проступил холодный пот. — Пока я нежился в своей удобной кровати с женой, она… Что произошло сегодня ночью?»

Как он мог опять подвести ее? Почему ничего не предпринял? Все его существо желало верить в лучшее, но разум понимал: скорее всего Теджар действительно решился на убийство. Чем еще объяснить его поведение? Зачем он устроил эту сцену? Он, человек, способный контролировать каждую свою эмоцию? Куда делся Гаммель Хаган?

Мелфаллан с отчаянием стиснул зубы. В нем оставалось все меньше сомнений в правоте Ровены.

«Я сам привез ее в Дархель! — убивался он. — Идиот! Радовался своему уму, своему умению тонко вести политическую игру! Я отдал ее в руки Хагана — насильника, извращенца, убийцы…»

Из его груди вырвался стон. Он закрыл лицо ладонями.

«Она мне доверяла!..»

* * *

— Давай же, Джек! Шевели ногами! — крикнул фермер на повозке своему мулу, ударяя его хлыстом.

Животное послушно принялось взбираться на возвышенность.

Когда утро было в самом разгаре, фермер и позади него Брилли благополучно достигли предгорья. Они ехали вверх по извилистой дороге, минуя расположенные по обе стороны фермы, проглядывавшие из-за деревьев. Брилли старалась придерживаться скорости повозки. Обгонять ее и привлекать внимание владельца ей не хотелось. Отставать тоже не следовало: повозка служила для них хорошим прикрытием, и встречные путники не видели ее лица. Сам фермер редко оглядывался назад и был очень занят собственными мыслями и мулом.

Меган, укутанную в плащ Брилли, вообще вряд ли кто-нибудь замечал. В основном девочка дремала, но иногда просыпалась и, выглядывая из своего теплого гнездышка, с тихим интересом смотрела вокруг. Наверняка лесная предгорная дорога казалась ей чем-то вроде замка из ее грез. Выросшая на кухнях Меган постоянно слышала тысячи внутренних голосов окружавших ее людей. Здесь же звучали лишь песни птиц да ветер, игравший с листвой. В данный момент Меган спала, согретая теплым плащом и заботливыми руками Брилли.

Брилли ласково провела ладонью по лицу девочки, нащупывая ссадины и синяки — страшные последствия побоев. Потом обследовала другие части ее тела. От этих прикосновений Меган еще больше расслабилась, прижимаясь к ней и сладко сопя. Это вовсе не походило на другие лечения: Брилли не чувствовала ответной боли, не видела Монстра, не слышала его воя. Возможно, своими действиями она помогала девочке самоисцелиться или ей просто нравились эти ласковые прикосновения.

— Где ты? — едва слышно спросила Брилли, связываясь с сознанием Меган.

— Где? — Внутренний голос Меган звучал сонно, отдаленно и одиноко. — Здесь не страшно…

— Где ты? — повторила Брилли, не переставая нежно гладить лицо, шею и плечи Меган.

Отец Океан,

Царица Морская…

— Моя мама научила меня этой молитве много лет назад, когда я была чуть старше тебя. Повтори за мной, — произнесла она.

— Не страшно… — Девочка вздохнула и вновь провалилась в глубину сна.

«Наверное, ей никогда не доводилось спать так долго, так спокойно и умиротворенно», — подумала Брилли. Там, на кухнях, ее сны прерывались грубыми шлепками, щипками и окриками. Она поцеловала Меган в макушку, притянула ее ближе к себе, тихо спела песню и больше не тревожила.

Брилли счастливо вдохнула чистый воздух. Шари'а должны жить на просторе: в горах, в лесу, у моря, но не в городе. Мы — одинокие странницы, мечтательницы, размышляла она, представляя, как через несколько лет у нее появится много дочерей, как все они заживут новой, радостной жизнью. Как будут дарить людям то, для чего были созданы.

После нескольких недель, проведенных в заточении и страхе, поездка по предгорной дороге действовала на Брилли умиротворяюще. Ей показалось вдруг, что все на свете возможно, то даже рассуждения являвшегося ей по ночам призрака могут однажды превратиться в реальность. Она представила, что у нее когда-то будет сотня дочерей. Тысяча. И сыновей. Или колдовством наделяются только женщины? Почему тогда Бартол боялся, когда смотрел на нее в замке Мелфаллана, что в нем тоже живет дар? Вопросы… в ней опять крутился рой вопросов…

Дорога свернула влево, и подъем стал более крутым. Они въехали в туннель из зелено-синих ветвей высоченных деревьев. Фермер ни прибавлял скорость, ни замедлял, его мул равномерно двигался вперед. Брилли улыбнулась, пряча лицо под капюшоном. Фермер этот был человеком основательным. Любил жену, довольствовался днем, в общем, очень походил на Гармона, только не отличался столь острым умом.

«Да благослови тебя Океан, — подумала Брилли, — за помощь, что невольно оказываешь мне».

После следующего поворота фермер свернул с дороги. Сквозь деревья были видны белые стены его дома. Радостно залаяли собаки, встречая хозяина. Брилли натянула поводья, останавливая коня. Следующая повозка еще не показалась из-за поворота, хотя Брилли чувствовала, что через несколько минут она появится. А за ней еще одна. В данную минуту, однако, они были на дороге одни.

«Мы должны двигаться быстрее, — решила Брилли. — И удалиться на как можно большее расстояние. Лишь потом сделаем передышку».

— Едем, Друг, — пробормотала она, ударяя жеребца в бока.

Конь устремился вперед.

Последующие два часа они ехали самостоятельно. Брилли решила предоставить жеребцу возможность самому выбрать темп, наиболее для него удобный. Ей вовсе не хотелось, чтобы устав и обессилев от скачки, он через некоторое время вообще отказался двигаться дальше.

Брилли с удивлением заметила, что Друг, почувствовав ее к себе отношение, благодарен ей. Они стали понимать друг друга. Брилли выросла в сельской местности, но с лошадьми была знакома мало. Общение с Другом, умным, добродушным доставляло ей сейчас все большую радость. В своих книгах она никогда не встречала описания лошадей, их нравов и отношений с людьми.

Ей было известно, что животные тоже обладают мозгом, что они способны мыслить — по-особому, не так, как человек. Она нередко наблюдала за морскими жаворонками, парящими над морем, и пыталась иногда связаться с их сознанием. Собаки ей не нравились, а рыбы казались слишком скучными. Возможно, мозг некоторых морских животных — звездных дельфинов, гомфреев, например — походил по уровню развития на человеческий. Не исключено, что они тоже люди, но в обличье животных. Может, и лошади тоже?

— У тебя есть другое имя? — обратилась Брилли к сознанию жеребца. — Я имею в виду, помимо того, что дала тебе Меган?

Конь и ухом не повел, хотя прекрасно слышал ее вопрос. Его не интересовали имена, по крайней мере те, о которых вела речь она. Наверное, между собой лошади общаются как-то по-своему и обращаются друг к другу по-иному. Брилли улыбнулась пренебрежительному поведению жеребца. Может, ему нравится быть упрямым. В любом случае он терпеливый и добрый. Она потрепала коня по шее и легонько ударила его в бока.

Это не так важно. Друг — вполне подходящее имя.

Оглянувшись, Брилли посмотрела на запад, где садилась, покидая вечернее небо, Дневная звезда. Поднимался прохладный ветерок, а над дархельским замком красовался сумеречный желто-зелено-красный узор. Компанион, взошедший четырьмя часами позже, находился прямо над головой. Его синеватый свет окутывал каждую иголочку, каждый лист. Весной Компанион и Дневная звезда менялись местами, и с этого момента более яркое светило озаряло рассвет, а день становился длиннее и длиннее. По окончании лета смена позиций повторялась.

Брилли смотрела на восточную часть неба, пытаясь определить, не начнется ли буря. Мелфаллан говорил, что осенью в этих местах они часто случаются, особенно в Ингалских горах, а самые страшные — в районе восточной бухты Мионна. Однако сегодня на востоке виднелись лишь обрывки серых туч.

Брилли осмотрелась по сторонам. Вокруг темнели деревья. Ветер усиливался. Свежий, вольнолюбивый, он играл листвой, гонял сучки и палочки по дороге, трепал края капюшона. Она с наслаждением подставила ему лицо.

«Если они опять поймают меня, — промелькнуло в голове Брилли, — у меня по крайней мере был этот день!»

— Я устала, Друг, — сказала она, пытаясь размять затекшие руки, спину и ноги, осторожно шевеля ими.

— Я тоже, — послышался голос Меган.

— Ты? — удивилась Брилли. — Ты ведь весь день спала!

— Мне нравится спать. — Девочка уютно поежилась, закутанная плащом Брилли. — Когда спишь, ничего не боишься. А куда мы едем? Где все остальные люди?

— Остальные люди остались позади, в замке. А мы направляемся в те горы.

Брилли указала рукой вперед, и Меган выглянула из-за полы ее плаща.

— А зачем мы туда направляемся?

— Мы сбежали.

— Правда? — небрежно спросила Меган и зевнула. — Мне никогда не снился этот лес. Он мне нравится. Она еще раз зевнула и вновь заснула. — Мне он тоже нравится. Брилли прищелкнула языком и легонько ударила коня по бокам.

Через час сумерки сгустились, превратившись у самой земли под деревьями в непроглядную темень. Друг тоже устал, хотя продолжал идти вперед. Он водил ушами, прислушиваясь к пению птиц в лесу, к завыванию ветра, а у одного из кустов приостановился и сорвал губами пучок листьев. Через несколько минут он поднял голову и забеспокоился. Брилли поняла, что за запах уловил Друг — хотя его нюх был гораздо острее ее обоняния, и, возможно, его внимание привлекло что-то еще, — где-то неподалеку находилась вода.

— Далеко до водоема? — спросила Брилли.

По ее расчетам, они проехали миль двадцать. Углубляться ночью в лес в совершенно не знакомом ни ей, ни Другу месте было страшновато. Но все нуждались в отдыхе.

Следовало принять какое-то решение. Она не чувствовала погони, но всадники герцога могли неожиданно появиться утром и застигнуть их врасплох.

— Вези нас к воде, Друг, я тоже ужасно устала, — отважилась она.

Свернув с дороги, Друг послушно принялся выполнять указание. Он шел уверенно, старательно обходя стволы мощных деревьев и кусты, а оказавшись в небольшой лощине, остановился. Сверху это место было надежно укрыто зелеными лапами сосен, которые едва не касались головы Брилли. Она прислушалась. Было тихо и спокойно, лишь издалека доносилось отрывистое уханье филина. Приятный аромат лесного ручья и пьянящий хвои кружили голову. Внизу, у самых передних ног Друга, блестела вода. Красота леса показалась Брилли почти невероятной, не хватало одного — запаха моря.

— Мы остановимся здесь, — сказала она Другу. Осторожно держа в руках спящую Меган, Брилли слезла с коня, уложила девочку на мягкую лапу сосны, склоненную к земле, накрыла ее своим плащом и принялась отстегивать седло. Она внимательно рассматривала ремни в тусклом сумеречном свете, проникавшем в лощину, пытаясь запомнить расположение каждого из них. Сзади к седлу был прикреплен маленький кожаный мешочек. Раскрыв его, Брилли нащупала какие-то странной формы металлические штуковины.

— Рассмотрю их завтра, — сказала она Другу.

Он добродушно фыркнул в ответ и захлопал ушами. Потом, размахнув хвостом, хлестнул ее по лицу.

— Эй, поосторожнее! — вскрикнула Брилли.

Она решила, что должна привязать коня к дереву, но тут же передумала. Если ночью ему захочется пить, он не дотянется до ручья.

— Ты не убежишь, Друг? — спросила она в растерянности.

Конь подошел к ней ближе, ткнулся ей носом в плечо, грустно и словно бы обиженно взглянул на Брилли своими темными блестящими глазами и опустил голову к траве.

— Ладно, так и быть, — сказала она, с облегчением вздохнула, довольная, что он помог ей решить эту проблему, и улеглась рядом с теплой Меган, закутываясь в плащ.

Во сне она опять очутилась в выдуманном мире Меган: на берегу широкой реки рядом с белоснежным замком с голубыми балконами. Меган не было видно, лишь откуда-то сверху доносился ее веселый хохот. Брилли решительно направилась к замку, поднялась по ступеням, открыла дубовую дверь и вошла внутрь, в прохладный затемненный коридор.

Справа и слева располагались просторные комнаты: уютная гостиная и удобная библиотека.

«Откуда Меган могла узнать о существовании библиотеки — с удивлением подумала Брилли.

Услышав шум, она взглянула на лестницу и двинулась к ней. В лицо подул холодный ветер, а свет становился все приглушеннее.

Поднявшись на второй этаж, Брилли оказалась в коридоре с несколькими закрытыми дверьми. Изумленно пожимая плечами, она открыла первую из них. Повеяло сыростью и затхлостью. Воздух здесь был тяжелым и влажным: в этой комнате обитали скорбь и печаль, засевшие глубоко в душах людей.

Брилли ясно ощутила боль пекаря, потерявшего ребенка, отчаяние девушки благородных кровей, безответно влюбленной в лорда, страдания молодого воина, не способного обучиться владеть мечом. Меган как губка впитала в себя горести других людей и хранила их в стенах этой комнаты. Брилли тяжело вздохнула, ясно ощущая ответную боль в своем сердце, и закрыла дверь.

В соседнем помещении воздух был раскаленным, обжигающим. Здесь пахло ненавистью и угрозой. Вверх по стенам карабкались языки пламени. Они трепетали и потрескивали. В центре, зловеще лязгая, сражались два стальных меча. На их лезвиях алела свежая кровь. На полу под ними лежали скрюченные, опаленные и неотпетые тела, тела тех, кого ненавидели, кому завидовали, кого презирали. Брилли в ужасе ахнула и отступила назад, захлопывая дверь.

В третьей комнате она нашла Смерть, увидела ее бессмысленную пустоту, услышала глухие шаги. В нос ударил отвратительный запах застоявшейся воды и гнили, перед глазами пронеслись расплывчатые образы жертв Монстра. Здесь царила оглушающая тишина.

Бытовало мнение, что смерть является дверью в лучшую жизнь, где Отец Океан утешает и балует своих детей, где находятся ответы на все вопросы, где нет нужды, страхов и тревог. Брилли еще не знала, правда ли это: в схватках с Монстром она слишком выматывалась, а если чья-то жизнь заканчивалась на ее глазах, ей не удавалось увидеть, что следовало дальше.

В следующей комнате в конце коридора дверь была приоткрыта. Из нее струился мягкий желтоватый свет. Возможно, именно там и крылась разгадка этой великой тайны…

— А вот и я! — Брилли резко повернулась, услышав детский голос. За ее спиной стояла радостная Меган. — Я тебя напугала! — провозгласила девочка, торжествующе улыбаясь.

— Конечно, напугала! — Брилли всплеснула руками. — Ты укоротила мне жизнь на несколько лет, детка! Нельзя так жестоко шутить над людьми!

Меган небрежно фыркнула и взяла Брилли за руку.

— На этом этаже только старые вещи, — заявила она. — Пойдем я покажу тебе что-то интересное.

— А что там? — поинтересовалась Брилли, указывая на комнату в конце коридора.

— Я туда никогда не захожу, — ответила Меган. — Там живут руки.

Она настойчиво дернула Брилли за рукав.

— Руки? — Брилли недоуменно вскинула брови.

— Те, что появляются из стен и пытаются схватить тебя. Которые прикасаются к ней и делают больно железными штуковинами. Они вытащили меня из нее, и она умерла. Иногда эти руки гуляют по всему замку между стен. Будь осторожна.

Брилли широко раскрыла глаза. Неужели Меган помнит свое рождение? Или получила это знание из переживаний других людей?

— Пойдем же, — нетерпеливо повторила Меган, дергая Брилли за рукав. — Или я ничего тебе не покажу.

— О чем ты говоришь?

— Иди за мной, тогда сама увидишь.

Брилли последовала по лестнице за Меган. Воздух заметно менялся. В нем появились свежесть и легкость, послышался шум реки и крики чаек.

— Вот! — объявила Меган, поднявшись наверх. — Здесь я живу.

Весь третий этаж занимала единственная просторная комната. Двери, ведущие на балкон, были распахнуты. Сквозь них внутрь проникал яркий солнечный свет.

Брилли огляделась по сторонам. У правой стены стоял удобный диван, у противоположной — мягкая кровать, посередине стол, заваленный сладостями и фруктами. Придуманная Меган комната была наполнена спокойствием иумиротворением и являла собой то же убежище, каким служила для Брилли ее пещера.

На одной из полок у стены лежала блестящая саламандра. Брилли склонилась, чтобы лучше рассмотреть ее, и та, изогнув свое разноцветное тело и высунув тонкий язык, зашипела. На соседней полке сидел маленький медвежонок. Обхватив передними лапами задние, он смотрел в сторону балкона, смешно моргая глазами-бусинами.

Рядом расхаживали на тонких ножках разноцветные кубики. Наверное, подобные игрушки Меган изредка видела у детей придворной знати. По их образу и подобию она создала свой собственный игрушечный мир, гораздо более замечательный и интересный. Неожиданно кубики, вспрыгнув друг на друга, выстроились в башню и тут же рассыпались с хихиканьем и свистом.

Брилли улыбнулась. Никогда в жизни ей не доводилось видеть ничего более милого!

Когда она склонилась ниже, саламандра зашипела громче, и Меган, засмеявшись, подбежала к ней и протянула руку. Невероятное животное тут же прыгнуло в ладонь девочки.

— Как ее зовут? — спросила Брилли.

— Она мне еще не говорила, — безразличным тоном ответила Меган. — Даже не знаю, есть ли у нее имя. Но это не важно. Она счастлива здесь. Я тоже.

— Я вижу, — сказала Брилли. — Ты часто сюда приходишь?

— Да. Тут я отдыхаю. Меня никто не обижает в этом замке, даже руки из той комнаты.

Меган вышла на балкон, а саламандра обвила ее запястье подобно браслету и замерла.

Брилли последовала за ней и опустилась рядом на прогретые солнцем гладкие доски. На протяжении нескольких минут обе они молча любовались рекой, глядя на нее сквозь решетчатую балконную стену.

— В Ярваннете, — первой нарушила тишину Брилли, — я живу в пещере у берега моря. В ней есть лестница, по которой можно взобраться наверх, книги с полками и Немеркнущий Лучик.

— Немеркнущий Лучик? А что это такое? — удивилась девочка.

Брилли обхватила руками согнутые в коленях ноги.

— Я не знаю. Он просто живет в моей пещере, радуется, когда я возвращаюсь домой. Мы с ним общаемся, правда, без слов. Немеркнущий Лучик очень старый. Давным-давно он жил в Колдовском Ущелье. Хотя я в этом не совсем уверена…

Глаза Меган заинтересованно вспыхнули.

— Что такое Колдовское Ущелье?

— Это место, где много лет назад жили такие люди, как ты и я. — Брилли вдохнула свежий воздух. — Сейчас там, насколько мне известно, никого нет.

— Ты столько всего знаешь, мама! Старые всегда знают много! — воскликнула Меган.

Брилли посмотрела на девочку и от ее невинного взгляда на самом деле почувствовала себя древней.

Это чудесное место являло собой олицетворение радужного детства: детства без страхов и тревог. Все терзания можно было запереть в отдельной комнате и забыть о них. Тут царили спокойствие и радость, удовольствие и красота — все это создали мечты Меган. Неудивительно, что девочка так часто возвращалась в эту комнату.

Находясь здесь, Брилли с легкостью могла поверить в существование мест, где нет забот и печалей. В светлом мирке Меган никогда не появлялся Монстр, он держался отсюда подальше, заранее зная, что будет побежден непреодолимой силой детских фантазий. Здесь никто не охотился за шари'а, им ничто не угрожало в этом сказочном убежище.

«Если бы все было так просто! — с грустью подумала Брилли. — Если бы воображение маленькой Меган могло изменить мир!»

Сняв с головы шляпу, она расправила волосы.

— Мне нравится здесь.

Меган прильнула к ней и вздохнула.

— Мне тоже тут нравится. А мы можем остаться в этом замке навсегда? Ты и я? Можем, мама?

Брилли поцеловала ее в лоб.

— Если бы ты только знала, как бы мне этого хотелось, Дитя мое!

Сейчас, когда лицо девочки находилось так близко, Брилли внимательнее рассмотрела его. Хорошо освещенное солнцем, оно выглядело худым и изможденным. Черные ресницы затеняли глаза. У нее был твердый подбородок, щеки и нос отличались изяществом. Брилли тщетно пыталась увидеть в ней общие с собой черты. Не исключено, что девочка походила на отца, кем бы он ни был.

«Являешься ли ты моей племянницей, детка? — размышляла Брилли. — По возрасту вполне для этого подходишь, если моя сестра выжила когда-то в Дархеле. Или представляешь собой продолжателя другой уцелевшей колдовской семьи? Кого встречал в Дархеле Бартол и почему считает теперь, что знает колдуний? Найду ли я ответы на эти вопросы?»

Тора велела разыскать в Дархеле шари'а, но если Тора являлась Немеркнущим Лучом и была не в состоянии видеть, что происходит в столь отдаленном месте, то, быть может, и сам Немеркнущий Лучик больше мечтал, чем знал?

Вероятно, удивительная способность воплощать желания в реальность — это лучшее, чем обладали колдуньи. Меган нуждалась в мире и спокойствии, в уединении, поэтому и получила это потрясающее место. Немеркнущий Лучик мечтал встретить колдунью, и Брилли услышала его тогда на пляже.

«Чего хочу сейчас я? — спросила у себя Брилли, обнимая Меган и прижимая ее к себе. — Быть с Мелфалланом я не имею права, а Тора скорее привидение, чем реальный человек».

Она заботливо расправила спутанные волосы в черном локоне Меган и ласково провела ладонью по ее лицу. Девочка поежилась и положила голову ей на плечо. Они спокойно проследили, как, плавно рассекая прозрачный воздух белыми крыльями, над блестящей водой пролетела чайка.

«Чего я желаю? — вновь подумала Брилли. — Здоровья для тебя, моя детка, и для себя. Долгой интересной жизни месте, возможности изучить личность и колдовство друг друга. Для этого мне необходимо отвлечь тебя, хотя бы немного, твоего чудесного замка. Я обязана показать тебе смысл жизни в реальном мире. Я буду этим смыслом, ведь ты стала тем же для меня. Мое любимое дитя, как я мечтала найти тебя! И вот моя мечта сбылась».

Брилли поцеловала Меган в лоб.

— Ты в безопасности, моя Меган, — прошептала она. — Я позабочусь о твоем спокойствии во всех наших мирах, на твоем речном берегу, в моей морской пещере, в лесу, в горах. Я обещаю, Меган, обещаю.

Брилли вздохнула, и ее сон продолжился. В другом измерении, вызванный другими впечатлениями и пожеланиями.

Брилли открыла глаза. Была глубокая ночь. Компанион скрылся за горизонтом, унеся с собой свой синий дрожащий свет. Сейчас деревья и кусты окутывала кромешная тьма. Брилли поежилась от прохлады, поплотнее закуталась в плащ, притягивая к себе Меган, и прислушалась.

Где-то неподалеку ухнул филин. Через несколько мгновений он с шумом слетел с ветки и пронесся над лощиной, громко хлопая крыльями, потом уселся на лапу другой сосны и уставился своими круглыми желтыми глазами на землю в поисках добычи.

Брилли почувствовала, как где-то в траве бешено заколотились маленькие сердца землероек. Охваченные паникой, они замерли, но по прошествии нескольких секунд одна из них не выдержала и рванула к норе. Филин камнем метнулся вниз…

Брилли едва заметно покачала головой, стараясь не обращать внимания на расправляющуюся с добычей птицу. Проглотив последний кусочек лакомства, не насытившийся филин вновь вспорхнул на ветку и уставился на землю. Паника возрастала.

— Эй! — воскликнула Брилли, пугая пернатого охотника. Он встрепенулся, поднялся ввысь и полетел прочь, напуганный неожиданной помехой. Брилли улыбнулась.

— Маленькая шари'а, — отчетливо услышала она в собственном сознании чей-то зычный голос. — Для кого-то смерть означает обычный ужин. Эти птицы и птенцов своих кормят добычей.

Брилли испуганно подняла голову и осмотрелась по сторонам. Заметив движение в ветвях деревьев, она крепче прижала к себе Меган и стала подумывать об очередном побеге.

— Кто ты?

Ствол дерева, у которого они лежали, окутывал странный туман, нечто подобное тени во мраке ночи. Брилли вдруг показалось, что она видит перед собой чьи-то глубоко посаженные блестящие глаза изумрудного цвета, потом рассмотрела во тьме мощную голову рептилии. Дракон улыбнулся ей, положил подбородок на ветку сосны, впустил золотые когти в ствол и расслабился.

— Спрашиваешь, кто я? — вновь услышала она в своей голове. — Я — множество вещей, сестренка. Но сегодня я твой защитник. Засыпай спокойно. Тебе следует отдохнуть.

— Засыпать? — удивленно прошептала Брилли. — Когда ты стоишь у этого дерева? Кто ты?

— Один из Четырех, — спокойно ответил голос. — Несмотря на то что ты — морская колдунья, Брилли, а твое дитя — огненная, сегодня вы в моем лесу, и я обязан вас охранять. Мы, Четверо, до сих пор обитаем в землях шари'а, оберегаем тех немногих, кто уцелел. Ничего не бойся.

— Морская колдунья? — Брилли изумленно моргнула и посмотрела на лицо спящей Меган. — А она…

— Огненная, — повторил дракон и поудобнее устроился у дерева. — Несмотря на то, что все колдуньи шари'а способны общаться сознанием, некоторые из них наделены гораздо большим даром. Аллемани всех их называли колдуньями, шари'а же различали своих представителей. Твоя мать ничего тебе не объясняла?

—  Ничего, — с вздохом ответила Брилли. — Она желала обо всем забыть. А в своих книгах я ни разу не читала, чтобы к кому-то из обитательниц пещеры являлся хотя бы один из Четырех. — Она пристальнее всмотрелась в тень у дерева. — Если, конечно, ты настоящий… — Дракон улыбнулся. Его изумрудные глаза заблестели еще ярче. — Нет… — решила Брилли. — Наверное, ты мне просто снишься.

— Думай, как тебе нравится, малышка, — прозвучало в ее голове.

— Я сплю или нет?

— Спишь ли ты? — спросил дракон.

— Ты напоминаешь мне Тору. Говоришь так же непонятно, — проворчала Брилли.

— Немеркнущие Лучи ищут образцы, дитя мое, такова их природа, — принялся объяснять дракон. — Им нравится звучание голоса и игра слов, даже если при этом теряется смысл. Немеркнущий Луч Торы ничем не отличается от других, к тому же он уже слишком стар. Но любовь неподвластна времени. Спи спокойно. Я буду охранять вас.

Брилли хотела получить ответы на многие вопросы, но почувствовала сильную слабость и опустила голову, вновь устраиваясь рядом с Меган. А вскоре опять заснула, если ее сон вообще прерывался.

13

Брилли проснулась на рассвете и услышала отдаленный лай собак. Распахнув глаза, она испуганно прислушалась, откинула плащ и вскочила на ноги. Дневная звезда еще не показалась над верхушками деревьев, но уже озарила своим бледным сиянием восточную часть неба. Брилли тряхнула волосами, прошла к дереву, на ветке которого оставила седло, и, взяв его, надела на спину коня. Меган тоже проснулась, села и, с опаской озираясь по сторонам, заморгала.

Дрожащими руками Брилли принялась разбираться с крепежными ремнями седла. Чем больше она торопилась, чем больше силилась вспомнить, как правильно действовать, тем больше путалась. В конце концов решила успокоиться и прекратить суетиться.

Внимательно осмотрев один за другим седельные ремни, она сразу поняла, где подпруга — передний ремень, затягиваемый под брюхом лошади, где те, что предназначались для заднего крепления. Это было дамское седло. А те металлические вещицы, вдруг догадалась Брилли, не что иное, как маленькие колокольчики. Она еще раз открыла кожаный мешочек и достала один из них.

«Уж они-то мне точно не понадобятся!» — промелькнуло в ее голове.

В первое мгновение ей пришла мысль отстегнуть мешочек и выбросить его в траву, но, качнув рукой с колокольчиком, она замерла в изумлении. Раздавшийся звон прозвучал настолько мягко и благозвучно в утреннем воздухе, что Брилли вернула колокольчик на место, грустно вздохнула и закончила пристегивать седло.

— Надеюсь, я все сделала правильно, — сказала она Другу. — Если почувствуешь, что оно сползает, дай мне знать, договорились?

Конь добродушно фыркнул в ответ.

Брилли повернулась к Меган и протянула ей руки:

— Иди ко мне, Меган. Неси сюда плащ. Нам следует поторопиться. — Меган не двигалась: она испуганно смотрела туда, откуда доносился собачий лай. — Ну же, Меган! — Брилли притопнула ногой. — Ты должна помочь мне!

Меган очень медленно повернула голову, поднялась на ноги, двинулась к коню, волоча плащ за собой.

Брилли посадила ее на Друга, накинула на себя плащ, застегнула пряжку на шее и осторожно поставила ногу в стремя. Поднявшись, она почувствовала, что седло прочно укреплено, с облегчением вздохнула, перекинула вторую ногу через лошадиный круп, укутала Меган полами плаща и, ударив Друга в бока, повела его обратно на дорогу.

Выйдя на широкую пыльную тропу, Брилли более отчетливо услышала лай собак. Его сопровождал тревожный звон колокольчиков. Эта своеобразная музыка не на шутку напугала ее, будя в ней давнишние страхи. Охотясь на колдуний, лорды всегда брали с собой собак. А те, нагнав жертву, на месте разрывали ее на куски. Меган, почувствовав волнение Брилли, захныкала. Брилли привлекла ее к себе и успокаивающе похлопала по плечу. С силой ударив ногами, она пустила коня рысью. Он с готовностью подчинился, резво рванув вперед.

Брилли обернулась, ожидая увидеть на горизонте команду преследователей. Но на пыльной дороге, по обеим сторонам обрамленной лесом, никого не было. Собаки продолжали заливаться лаем где-то позади. Как далеко они? На расстоянии мили? Двух? Она не могла определить. Наверное, потому что слишком долго спала.

Впереди виднелся лес. Сквозь верхушки деревьев проглядывали отдаленные вершины гор. Казалось, дорога, ведущая вверх, становилась все более крутой. Брилли торопила коня, еще и еще раз ударяя его в бока.

Вскоре от быстрой езды Брилли уже слегка подпрыгивала в седле, а ее зубы застучали. Она опять ударила ногами по бокам жеребца, и он помчался легким галопом, громко стуча подковами по дороге. Меган вскрикнула, почувствовав изменение скорости, и крепче вцепилась в руки Брилли.

— Тебе нравится, как быстро мы едем? — как можно более веселым голосом спросила Брилли.

— Нравится? — эхом отозвалась Меган и ничего не ответила.

Друг вновь перешел на рысь, и девочка ахнула, потом взвизгнула, когда Брилли ударила коня в бока, и он опять помчался галопом.

Брилли еще раз оглянулась назад, страстно желая знать, как далеко следующие за ними люди. Может, им стоило спрятаться в лесу? Обнаружили бы их собаки? О животных, помогавших человеку охотиться, она ничего не знала. Не имела представления также и о правилах охоты — любимого развлечения благородных особ. На кого они могут охотиться в это время года? В этих краях?

Неожиданно ее сознание уловило мысль лорда Роберта — она возникла и тут же исчезла, как показавшаяся на поверхности реки форель. С ним был еще один лорд. Они следовали за едва удерживавшими рвущиеся вперед своры борзых людьми.

«Как далеко они от нас?» — панически размышляла Брилли, пытаясь узнать больше о преследователях.

Но ее колдовское чутье молчало. Даже то, что удалось — хотя в критических условиях ее способности по вероятности обострились, — говорило об одном: погоня приближалась. Она отчаянно ударила Друга в бока, и он помчался быстрее.

Подъем становился все круче, но жеребец резво бежал дальше, энергично выбрасывая вперед передние ноги, с силой отталкиваясь задними. Он был молод и получал удовольствие от тренировки. Вскоре Брилли и Меган попривыкли к его бешеному ритму, и мертвая хватка девочки постепенно ослабла.

— Здорово? — тихо спросила Брилли, осторожно наклонившись к уху Меган.

— Здорово! — провозгласила она и звонко рассмеялась.

Друг повел ушами.

«Как прекрасны дети!» — подумала Брилли, пытаясь побороть собственный страх.

Дорога сузилась. После поворота налево они ехали около четверти мили сквозь сгустившийся лес, потом свернули направо. Здесь по всей вероятности мало кто бывал в последние дни. Лужицы и грязь свидетельствовали о недавно прошедшем дожде.

Дневная звезда поднялась выше, окрасив небо в оранжево-желтые тона. Брилли моргнула, повернула на восток, куда вела их дорога, и, прищурив глаза, посмотрела вдаль. Оттуда из-за густых ветвей деревьев проглядывало светило.

Проехав около мили, они достигли вершины холма, и жеребец с большей легкостью помчался по ровной широкой дороге, а скоро начал спускаться вниз. Звук собачьего лая растворился в воздухе.

Когда Друг в очередной раз повернул и стал подниматься на следующий холм, Меган радостно рассмеялась, восторженно глотая встречный поток свежего воздуха. Брилли крепче обхватила ее руками и почувствовала, как в ответ Меган сильнее сжала пальчики вокруг ее запястий.

Они проехали еще полмили, и вновь Брилли услышала позади собачий лай. Он звонко разливался по долине, которую Друг только что пересек, пронзая холодный утренний воздух. Брилли оглянулась, но из-за деревьев ничего не могла разглядеть. Наверное, преследующая их группа только достигла вершины предыдущего холма: слишком быстро и неожиданно. Друг мчался вперед, пуская пар из широких ноздрей. Ясный свет Дневной звезды внезапно затмили набежавшие тучи. Подул холодный ветер, пахнущий снегом с вершины. Под ногами уже белели пятна притоптанного снега. Собаки непрерывно лаяли за спиной.

Проехав еще полмили, беглецы очутились на широком лугу, покрытом пожухшей травой. На противоположной его окраине возвышалась скала. Передняя ее часть из желтого камня была потрескавшейся и неровной. Наверху росли карликовые деревца и кусты. Скала простиралась на несколько миль в обе стороны, но дорога, ведущая к ней через луг, подходила прямо к небольшой штольне у ее подножия. Дальше вела узенькая тропинка: она шла вдоль узкого уступа. Брилли остановила коня у начала тропинки и взглянула наверх, в нерешительности пожимая плечами.

— Ты сможешь идти по этой тропинке? — спросила она у Друга.

Конь фыркнул и сделал шаг вперед. Брилли слегка дернула поводом, выражая одобрение, и подалась вперед, когда Друг принялся взбираться наверх.

В некоторых местах, где камень был слишком гладким, подковы коня скользили, но он продолжал продвигаться вперед медленно и осторожно, шаг за шагом. Брилли буквально вдавилась в седло, еще раз удостоверяясь, что седельные ремни укреплены правильно и прочно. В столь опасной ситуации она уже не оборачивалась назад: любое неосмотрительное действие могло привести к верной гибели.

Они поднялись футов на сто, и луг, оставшийся позади, уже исчез из виду. Впереди на узкой тропинке показался поворот.

А за ним их поджидало непредвиденное препятствие. Выступ, достигавший в высоту груди Друга. Наверху дорожка продолжалась. Брилли предусмотрительно натянула поводья, останавливая жеребца. Он послушно повиновался, мягко фыркая.

Брилли внимательно осмотрела выступ, не уверенная в том, что конь способен впрыгнуть наверх, особенно вместе с ней и Меган. Лай слышался все громче: вероятнее всего преследователи уже добрались до луга. Она уже различала звуки хлещущих по лошадиным спинам уздечек.

— Не двигайся с места, Друг, — тихо сказала Брилли. — Я собираюсь спрыгнуть.

Она медленно перекинула ногу через спину жеребца, стараясь не делать резких движений, и слезла вниз. Потом осторожно пересадила Меган в седло.

— Держись крепче, Меган.

Брилли вцепилась в руку и юбки девочки, готовая схватить ее в случае, если Друг сорвался бы, и легонько подтолкнула жеребца ногой.

— Нет, подожди! — вскрикнула она, передумав. — Давай лучше снимем Меган!

Взяв Меган на руки, Брилли подняла ее, поставила на выступ, взобралась на него сама и отвела девочку дальше по тропинке.

Когда она повернула голову, жеребец уже прыгал наверх, следуя их примеру. Сначала его передние ноги подкосились, но он тут же встряхнулся, поднялся и нагнал своих спутниц, очень довольный собой.

— Какой ты молодец! — похвалила его Брилли и потрепала по шее.

Голоса собак раздавались уже совсем близко. Сердце Брилли панически затрепетало. Меган, опять почувствовав ее состояние, захныкала.

— Мама, — всхлипнула она, хватаясь за юбку Брилли.

— Ш-ш-ш, — успокоила ее Брилли.

Они двинулись вперед вместе с Другом, обходя ветви деревьев и кустов.

В этот момент собаки и всадники, мчавшиеся за ними, подошли к основанию скалы.

— Стоять! — послышалось сзади.

Мужской голос был громким и звучным, и, перепугавшись, Брилли припала к земле, увлекая за собой Меган. Она осторожно повернула голову и увидела сквозь ветви кустов рвущихся вперед собак, едва удерживаемых людьми на лошадях. Потом рассмотрела других всадников. Их красные, голубые и коричневые одежды выделялись яркими пятнами на фоне темного луга. Вся компания остановилась у подножия скалы.

— Мой дорогой Лим, — сказал один из них, и Брилли сразу узнала, кто это: Роберт, брат Сари. Его голос прозвучал звонко и ясно в прохладном утреннем воздухе. — Как я уже говорил вам, мы следуем за курьером герцога, посланным в Мионн. Он должен ехать по этой дороге, а его лошадь должна пахнуть дархельской конюшней. Кстати, то же самое можно сказать и о ней, если она взяла с собой лошадь. Лично я согласен с мнением Ровены: куда ей ехать, как не на юг, к морю? Конечно, если эта женщина еще жива.

Второй человек фыркнул.

— Я ни за что не поверю, что герцог ее убил.

— Неужели? — спросил Роберт. — А я верю. Кстати, и Мелфаллан тоже склоняется к этому. В противном случае герцогу не имело бы смысла устраивать сцену в покоях Ровены вчера утром. Спроси вон у Стефана, что это было за представление! И зачем, скажи на милость, ему понадобилось обвинять тебя в убийстве Хагана, который когда-то являлся твоим подчиненным? Это же полный абсурд! Но для тебя, Торал, этот абсурд представляет большую опасность. Теджар решительно выступает против тебя. Как тебе это нравится?

— Я не верю, что герцог ее убил, — упрямо повторил Торал. — Герцог Теджар не способен на подобное.

— О святой Океан! Ты можешь кричать об этом на всю округу, но что это изменит? — воскликнул Роберт. — Герцог все тщательно обдумал, взглянул на поведение своих лордов и понял, что может проиграть на этом суде. Поэтому-то она и исчезла. А с ней и Хаган. Хаган сначала был твоим человеком, так сказал сам герцог. Где он теперь, Торал?

— Не знаю! — закричал на Роберта Торал. — Я ничего об этом не знаю! Я даже ни разу не видел эту девушку, а Хаган находился в моем подчинении девять месяцев назад! И я вовсе не хочу ввязываться в скандал Мелфаллана с герцогом. И занимать твою позицию, Мионн! Я сказал: она побежала на восток! А Мелфаллан заявляет, что на запад. Почему же тогда он решил ехать в Аирли?

— Какое-то направление он обязан был выбрать, Теджар ведь приказал всем своим лордам принять участие в розыске. Заодно проводит Ровену домой.

— Я уверен, что Мелфаллан руководствовался совершенно другими соображениями: просто хотел себя обезопасит, если он повстречается с этой девчонкой, его обвинят и в смерти Хагана. Вот в чем дело!

— Это твоя личная точка зрения, — возразил Роберт. — В первую очередь ты, как обычно, думаешь о себе. Но в этом нет никакого смысла, Торал. Она мертва. Мелфаллан знает об этом, и ты тоже знаешь. Все эти рысканья по окрестным местам — не что иное, как очередное представление нашего многоуважаемого герцога! Он просто стремится замаскировать истину.

— Истину? А в чем заключается, интересно, истина Мелфаллана? — усмехнулся Торал. Его голос прозвучал злобно, пренебрежительно и недружелюбно. — Они с Ровеной задумали этот заговор, а страдать теперь, когда он сорвался, приходится нам всем. Говоришь, я должен что-то спрашивать у Стефана? Да разве я узнаю от него, что шепчет ему Ровена при личных беседах, когда нет посторонних ушей?

Брилли услышала гневное рычание Стефана.

— Эй, Стефан! — строго и резко прикрикнул Роберт. — Сейчас же убери свой меч!

— Я проткну его насквозь! — взревел Стефан. — Как он смеет обвинять в столь низких вещах мою хозяйку?

— Я могу оскорблять кого только пожелаю! — заорал Торал. — То, как неприлично ведет себя с тобой твоя хозяйка, давно заметили все. Она — вдова вот уже несколько лет, но все еще довольно привлекательная и, наверное, вполне способна заманить мужчину в постель. Почему бы не тебя, Стефан? Ты ведь тоже недурен.

— Лим, заткнись! — прорычал Роберт. Послышался стук копыт: Роберт разнимал норовивших вступить в бой разъяренных мужчин. — Стефан, не обращай на него внимания. Он ведь ручная ящерица герцога, завистник и ехидна!

— Ящерица? Это я-то ящерица? — завопил Торал. — Называй меня как хочешь! В любом случае я в десять раз лучше твоих драгоценных Мелфаллана и Ровены! Побег колдуньи лишь доказывает ее вину. И из-за нее скоро полетят головы с плеч, не только Мелфаллана! В выборе союзников следует проявлять большее благоразумие, Мионн!

— Эй ты, жаба! — закричал Стефан.

Вновь послышался топот копыт: Стефан попытался объять Роберта и наброситься на Торала. Все трое оказались ближе к скале. Меч Стефана ярко блеснул в свете проглянувшего из-за туч солнца.

— Стефан!

Роберт преградил путь Стефану и, схватив стальное лезвие меча, вырвал его из руки Стефана. Оружие полетело в сторону, а его хозяин мгновенно соскочил с лошади и бросился за ним.

Брилли затаила дыхание, слыша, как меч, со свистом пронзив воздух, приземлился на уступе тремя футами ниже. Правитель Лима расхохотался, что лишь добавило энергии Стефану. Он резво бросился за оружием, а схватив его, угрожающе поднял вверх и в этот момент увидел Брилли. И замер, пораженный. Его рука с мечом застыла в воздухе, а глаза изумленно расширились. Это она! Жива! Святой Океан! Брилли поежилась, крепче прижимая к себе Меган.

Ее мысли бешено заработали: это человек Ровены. Станет ли он защищать колдунью?

Стефан стоял не двигаясь на протяжении еще некоторого времени. Потом оглянулся назад: там Роберт и Торал продолжали жаркий спор. Стефан вновь посмотрел на Брилли, широко улыбнулся и торжественно поднес лезвие меча к губам, здороваясь с ней. Затем зашагал обратно, громко и уверенно ступая по скалистому уступу.

Брилли вздохнула с облегчением, ее сердце бешено заколотилось в ликовании. Стефан увидел ее и непременно должен сообщить об этом Мелфаллану. Неужели граф думал, что она мертва? Печалится ли? О чем размышляет сейчас направляясь с теткой в Аирли?

«Теперь, узнав о том, что я жива, он сможет помочь мне, — думала Брилли, — сосредоточить поиски где-нибудь в другой стороне. Вскоре все Верховные лорды решат, что меня нет в живых, и со временем забудут обо мне. Мы с Меган доберемся до южных городов Мионна, обоснуемся там, вдали от северной столицы этой земли, и начнем новую жизнь».

Судьба предоставляла ей потрясающую возможность. Возможность убежать от герцога, от ненависти. Ей захотелось вдруг жадно глотать воздух, прыгать, кричать, смеяться, танцевать! Достичь далеких звезд и заставить их светить еще ярче.

На отдаленном пляже в другое время и во все времена во мраке горел своим мягким светом Немеркнущий Лучик. А рыжеволосая молодая женщина смотрела вдаль, туда, где море сливается с небом. Ее нежное печальное лицо ласкало сияние двух солнц.

— Добрый Дух, на что я могу надеяться? — кричала она растерянно, горько плача. — Наступило Великое Бедствие. Я осталась одна. Все кончено.

Мягкий, успокаивающий, живой голос уверенно ответил ей:

— Дочь моя, не впадай в отчаяние. Я пошлю тебе наследницу, которая сохранит веру.

Брилли сглотнула ком, подступивший к горлу, и уткнулась лицом в черные волосы Меган.

Стоявшие внизу мужчины продолжали громко спорить, приводя в еще большее беспокойство рвущихся вперед собак. Наконец удерживавшие их люди отвели своих питомцев в сторону, туда, где в ожидании дальнейших указаний выстроились солдаты. Брилли хотела приподнять голову, чтобы лучше видеть столпившихся у подножия скалы людей, но вовремя передумала: в таком случае вероятность быть замеченной кем-то еще, кроме Стефана, только увеличилась бы. Она лишь много повернулась и стала наблюдать за происходящим одним глазом.

— Убери свой меч, Стефан! — приказал Роберт, когда верный слуга Ровены спустился вниз и опять присоединился к ним.

Стефан торжественно вложил меч в ножны.

— Вы ошибаетесь, лорд Роберт! — с важным видом провозгласил он. — Правитель Лима не ящерица, а жаба! Но и мерзкие жабы имеют право жить! Так уж угодно святому Океану!

Торал прорычал что-то несвязное.

— Довольно! — резко, громко и повелительно скомандовал Роберт. — Прекратите немедленно, вы оба!

Последовала тишина. Слышался лишь мягкий скрип седел и глухой топот лошадиных копыт. По-видимому, все трое пытались сразить друг друга взглядами. Через минуту Роберт откашлялся и заявил:

— Я с самого начала говорил вам, что искать ее в этом направлении не имеет смысла!

— Согласен, — с готовностью подержал его Стефан.

— Герцог Теджар приказал проверить все дороги, — запротестовал Торал. — Он ведь разговаривал лично с тобой, Роберт!

— Только не мою дорогу, — возразил Роберт. — Эта горная тропинка ведет в Мионн, а меня никто не обвинял в причастности к этой истории с колдуньей!

— Да, но Сари — твоя сестра, — многозначительно заметил Торал.

— Я веду речь о верном выборе дороги, а не о родственных связях, идиот! Девчонка не побежала бы по этому пути. Даже если она выбрала это направление, ей не выжить. Зима в этих горах наступает рано. А такие вот тучи за какие-нибудь несколько часов могут превратиться в свирепую бурю. За день здесь порой выпадает до десяти футов снега! Поверь мне, я-то знаю эти горы!

— И все же она могла пойти этой дорогой, — упорно стоял на своем Торал. — Ее ведь видели.

— Видели женщину, — ответил Роберт. — Простую женщину на коне, причем с ребенком. Думаешь, в этих местах живет мало женщин? И откуда, по-твоему, у нее появилось шестилетнее дитя? Кого бы ни видели встретившиеся нам по дороге люди, это была не Брилли Мефелл. Брилли мертва. Еще раз повторяю: мертва. Герцог убил ее, а потом и Хагана — из нежелания оставлять в живых столь опасного свидетеля. Убил, так как понял, что ему не выиграть. И никакие твои доводы и хвалебные речи в адрес герцога не изменят ситуацию. На твоем месте я не стал бы столь рьяно защищать герцога, по крайней мере в этом вопросе. Если ты не желаешь лишиться дружбы Мионна…

— Ты мне угрожаешь, Роберт?

— Я даю тебе совет, — холодно ответил Роберт. — Это всего лишь совет. Женщина из народа тоже имеет право на справедливость, имеет право жить, даже если она случайно оказалась ввязанной в отношения Верховных лордов! Теджар лишил ее этого права! Ты считаешь это верным? Кому уготовано страдать от обвинения в причастности к колдовству в следующий раз? Аирли? Мионну? Лиму? Тебя ведь уже обвинили в убийстве Хагана, заставив суетиться и страдать. Тебя отправили на эти дурацкие поиски! Знаешь, Лим, тебе следует скорее принимать решение относительно того, на чьей ты стороне.

— В любом случае я скажу… — начал было Торал, но Роберт перебил его.

— Мне плевать на то, что ты скажешь! — с чувством воскликнул он. — Если она отправилась на восток, ей суждено погибнуть на этой дороге. Зима вот-вот нагрянет, скоро здесь будет невероятно много снега. Возможно, у тебя переизбыток людей, и тебе не жаль посылать кого-то из них на верную гибель, но я поздней осенью не стану отправлять своих подчиненных в эти горы! Во всяком случае, по этой дороге. Тот курьер, что поехал вперед, едва ли уцелеет. Только в том случае, если успеет вовремя пересечь эти массивы.

— Но…

— Ты когда-нибудь пробовал перезимовать в районе Высокой Тропы, идиот? — Голос Роберта превратился в дикий рев.

— Но герцог сказал…

— О да! «Герцог сказал»! — злобно передразнил его Роберт. — Он много чего говорит, но его мнение для меня равнозначно мнению валяющейся в грязи свиньи. — Торал в ужасе ахнул. — Теперь не забудь пожаловаться на меня нашему упитанному мерзавцу герцогу. Расскажи ему все, что я о нем думаю! И запомни: я не собираюсь становиться убийцей молодых женщин. Мы со Стефаном возвращаемся!

— Оставьте мне собак, — велел Торал. — Мне они понадобятся.

— Нет! Это мои собаки, и я заберу их с собой! — заявил Роберт. — Я уже сказал тебе, в этих горах в такую пору не выжить никому, даже борзым.

Роберт ударил поводьями, что-то крикнул своим людям, повернул назад и поскакал через луг в обратном направлении.

Большая часть компании, в том числе и Стефан, решительно двинулась вслед за ним. Торал еще некоторое временя стоял у подножия скалы, а с ним — группа солдат, по-видимому, его подчиненных. Наконец, смачно выругавшись, он приказал им поворачивать назад и поехал обратно, следуя примеру Роберта. Громкий топот копыт разливался по всей округе, потом стих, растворяясь вдали.

Брилли вздохнула и подложила под голову руку.

Меган тоже зашевелилась.

— Эти люди уже уехали? — спросила она.

— Уехали, детка, — ответила Брилли.

Она поднялась на ноги, крепко взяла за руку Меган, подошла к терпеливо ожидавшему их поодаль Другу, взяла поводья и осторожно двинулась вперед по горной тропинке. Когда Меган уставала, Брилли поднимала ее на руки. Через некоторое время опять отпускала. Друг послушно следовал за ними. Периодически Брилли поднимала голову и смотрела на небо и на гонимые ветром облака. Холодало.

Она ничего не знала о здешней природе, о ее особенностях, о климате, поэтому не могла судить, говорил ли Роберт правду о наступлении зимы в этих горах или преувеличивал, желая убедить Торала.

Она понимала, что не может идти назад. Ее искали на всех дорогах, ведущих из Дархеля. Но что ожидает их впереди?

В Ярваннете зимой иногда выпадало немного снега, но чаще наступал просто страшный холод, при котором стоячая вода покрывается тонкой коркой льда. Здесь же, по словам Роберта, зима начиналась гораздо раньше и представляла собой нечто гораздо более страшное.

На вершине в лицо беглецам ударил ледяной ветер. Тропинка вела вниз, на восток, к еще более высоким вершинам, за которыми находился Мионн. Брилли остановилась и оглядела огромные горы впереди — их серо-голубые неровные склоны, покрытые шапками снега макушки.

«Может, удастся найти убежище где-нибудь там, впереди, — подумала Брилли. — Нам ни в коем случае нельзя поворачивать назад».

Она опять посадила Меган на коня, забралась на него сама и легонько ударила его в бока. Друг пошел иноходью. После утомительного подъема ему требовался отдых.

Проехав несколько миль, они достигли перекрестка. Брилли остановила Друга и задумалась. Первая из дорожек, та, что вела на юго-восток, проходила через густой лес на каменистой почве и пропадала из виду, огибая гранитный массив. Но в любом случае она шла вниз, прочь от снегов, покрывавших восточные вершины. А что ждет их внизу? Наверное, Аирли.

Брилли вспомнила карты северных земель, которые не раз рассматривала в своих пещерных книгах. Ровена — друг и несомненная союзница Мелфаллана. Но если бы Брилли поймали где-нибудь в Аирли, над Ровеной, а также над Мелфалланом нависла бы серьезная опасность.

Она нахмурилась, вспоминая спор Торала с Робертом. Неужели ее побег мог навредить Мелфаллану? Но каким образом? Это доказывало ее вину, как сказал Торал. Конечно, в его словах была правда.

Брилли передернулась, представив, что вновь очутилась в Дархеле.

Что случилось, когда герцог обнаружил ее исчезновение? Что за сцену он устроил в палатах Ровены? Почему Мелфаллан отправился с ней в Аирли?

Лорд Роберт полагает, что Брилли мертва. И Мелфаллан тоже. Но Стефан должен был в скором времени рассказать ему об их встрече. Что тогда?

«О Мелфаллан, прошу тебя, отпусти меня, — всем сердцем желала Брилли. — Ради моего спокойствия. И твоего. Вы заживете счастливо с леди Сари и сыном у теплых берегов Ярваннета. Верь в мое спасение, желай мне удачи и не пытайся искать меня».

Жеребец повел ушами, терпеливо ожидая. Соблазн отправиться в Аирли был очень велик, но Брилли твердо покачала головой. Несмотря на снег, следовало двигаться вверх, на восток. Она прищелкнула языком и ударила ногами по ребрам Друга, направляя его налево.

Воздух становился все холоднее. Узкая, извилистая, покрытая грязью тропинка привела их в густой лес. Деревья — в основном здесь росли сосны — поражали своими гигантскими размерами. На пути встретилась небольшая лужайка, в другом месте — лужица с заледенелыми краями. В центре суетились чирки.

Услышав птичьи голоса, Меган вытянула шею и в изумлении уставилась на пернатых, громко крякающих и то и дело поднимающих крылья.

— Это, насколько я понимаю, голубой чирок, — сказала Брилли. Меган, услышав ее голос, испуганно вздрогнула. Потом вытянула шею и посмотрела на нее. — Ты когда-нибудь видела водоплавающих птиц, Меган?

— Они едут за нами, — хрипло и взволнованно прошептала она. — Те люди.

— Какие люди? — Брилли не чувствовала погони и удивилась способностям Меган. — Они далеко?

— Далеко? — Меган смущенно покрутила головой. — Здесь холодно. А почему эти люди нас преследуют?

— Чтобы забрать нас и отвезти обратно в Дархель.

Услышав это, Меган ахнула и напряглась.

— Но… Может, они нас не догонят, Меган, — пробормотала Брилли, пытаясь успокоить перепуганную девочку.

Ей ужасно хотелось сказать что-нибудь более утешительное. Она дернула за поводья, и Друг поскакал рысью под пение птиц, под мягкий шелест леса. Его уши мягко покачивались взад и вперед. Под копытами чмокала грязь. Брилли подумала вдруг, что следует отвести Друга немного в сторону, на траву, где были бы не видны его следы. Хотя, посмотрев вниз, она заметила много других отпечатков лошадиных копыт.

Могли ли борзые унюхать именно след Друга, отличить его от остальных? Наверное, да.

После поворота перед ними возникла небольшая поляна. Здесь тропинка опять раздваивалась. Одна ее часть шла на восток, туда, где всходила Дневная звезда, другая — на юго-запад. Куда вела эта вторая дорога? Тоже в Аирли? Или же она сворачивала где-нибудь внизу и шла в том же направлении, что и первая, только через другой перевал? Брилли остановилась на перекрестке и внимательно оглядела обе дорожки. В конце концов ее выбор пал на ту, что восточнее. Она решила идти по более прямому пути — по верхнему уступу горы. По этой тропе, по-видимому, мало кто ездил. На ней росла трава и почти не было следов. Друг, ступив на тропку, склонил к земле голову и сорвал губами пучок пожелтевшей травы.

— Проголодался, — воскликнула Меган, указывая рукой на голову жующего жеребца.

— Верно, он проголодался, — подтвердила Брилли. — А ты? Тоже хочешь есть?

— Да! — Меган живо закивала.

Брилли повернулась назад и достала хлеб и сыр из привязанной к седлу сумки. А еще бутылку с водой. У них было не так много запасов съестного — только то, что они успели захватить с собой из кладовой герцогского замка. Наверное, по дороге следовало не забывать о пропитании: она вспомнила о плескавшихся в луже чирках. Фермерских хозяйств им за сегодняшний день вообще не попадалось.

Водятся ли в этих местах снежные зайцы? Можно ли в эту пору собрать здесь какие-нибудь ягоды? Наверняка в лесу имеется что-то съедобное.

Они с Меган ели хлеб с сыром, рассматривая проглядывающие сквозь деревья горы на востоке. Тучи немного рассеялись, и Дневная звезда ярко освещала их сверху.

Под развесистыми ветвями лежал снег. Было холодно.

Меган, приободренная пищей и свежестью, стала бурно реагировать на то, что видела вокруг.

— Смотри! — кричала она, заметив гладкий валун слева от них, красиво поблескивавший на солнце. — Он светится!

— Верно, светится. — Брилли кивала ей в ответ. Меган поворачивала голову направо и опять восторженно восклицала:

— Ой, взгляни туда! Красная птичка!

— Правильно, красная птичка, — улыбаясь, отвечала Брилли. Красный кардинал, приземлившийся на пушистую лапу сосны, горделиво выпятил грудку и залился звонкой песней, состоящей из трех нот. — Она называется красный кардинал и очень любит сосновый лес.

— Ой! А там кто?

На высоком суку сидела пушистая белка.

— Это белка.

— Белка? А она настоящая?

— Конечно, настоящая, — смеясь, отвечала Брилли. — Только посмотри на ее глазки.

Все, что Меган видела вокруг, казалось ей нереальным. Неудивительно! Ей еще ни разу в жизни не доводилось бывать в обычном лесу.

Белка издала пронзительный звук и, махнув роскошным хвостом, скрылась в ветвях.

— А это что?

Меган указала на куст с правой стороны, но Брилли ничего в нем не увидела.

— Я ничего не замечаю. Что там?

— Уже ничего нет, — растерянно пробормотала Меган. — Оно было там, а теперь нет… и смотрело прямо на нас…

— Смотрело?

— На нас это не похоже… — Голос Меган звучал торжественно. — Оно плохо думало о нас…

Брилли повернула голову назад и еще раз взглянула на куст, заинтригованная и встревоженная словами девочки. Что это могло быть: смотрело и не смотрело, было и нет… Она знала, что в крупных лесах водятся хищники. Их следовало остерегаться — больших зверей, подобных собакам, опасных котов размером с овцу и других более серьезных диких животных. Знала также и то, что все они боятся людей и, учуяв запах человека, уходят дальше с его дороги.

— Говоришь, оно плохо о нас думало?

— Я не хочу о нем вспоминать, — твердо заявила Меган и сильнее закуталась в полы плаща Брилли.

Несмотря на ненавязчивые расспросы Брилли, она не проронила больше ни слова о странном «наблюдателе», которому они явно не понравились.

Через два часа езды в свете двух солнц, взиравших на них с прояснившегося неба, они подъехали к небольшой речушке с деревянным мостом. Брилли остановила Друга, спрыгнула с него и подвела к берегу, чтобы напоить. Потом наполнила водой полуопустошенную бутылку. Река была чистой и прозрачной.

Брилли задумчиво огляделась по сторонам, затем нерешительно взглянула на Меган.

— Ты еще слышишь тех людей, Меган?

Меган моргнула, обхватила руками шею Друга, посмотрела назад на дорогу и перевела взгляд на Брилли.

— Я не знаю… Я не уверена… — пробормотала она. — А почему так тихо? Куда подевались все голоса?

— Которые звучали у тебя в голове?

Меган кивнула.

— Мы ведь не в замке, детка. Здесь почти нет людей. Только мы и те, что едут вслед за нами. А меня ты слышишь, когда я думаю?

— Немного. Ты думаешь тихо, — искренне ответила девочка и тут же, спохватившись, закрыла руками рот. Ее глаза расширились в ужасе.

Брилли подскочила к ней и принялась успокаивающе гладить по голове.

— Мне ты можешь говорить все что угодно. Я ведь — как ты. Я тоже слышу чужие мысли, — торопливо заговорила она.

Глаза Меган помутнели: ей страстно захотелось очутиться в своем мирке на берегу реки, и у нее это начало получаться.

— Я ведь была в твоем замке. Ты не помнишь? — спросила Брилли.

Меган помолчала в нерешительности.

— Да, ты была там! Целых два раза! — вскрикнула она, уставившись на Брилли. — А как ты там оказывалась?

— Я тоже могу проникать в чьи-то мысли, Меган. Я такая, как ты! Мы одинаковые, поэтому не бойся делиться со мной. Тебе не следует убегать от меня, я не причиню тебе вреда.

Лицо Меган посерьезнело и стало задумчивым. Брилли улыбнулась скептицизму своей маленькойспутницы. Во многом девочка проявляла себя совсем не так, как это присуще детям. Гораздо рассудительнее и мудрее.

— Можешь мне не верить. Я не обижусь, — сказала Брилли. — Думаю, нам следует здесь остановиться. Друг устал, да и я тоже.

Взяв жеребца за узду, Брилли отвела его к мосту. Ветер стих, и поднявшаяся высоко над головой Дневная звезда стала пригревать. Друг принялся щипать траву.

Брилли опустила Меган на землю, отвязала кожаные вьюки и сняла с жеребца седло. Потом отнесла сумки к молодой сосне и начала распаковывать вещи. Меган с деловитым видом взялась помогать.

Соорудив из длинных палок опоры, Брилли накрыла их одеялами, которые взяла в кладовой замка.

Из съестного у них были сушеные фрукты и рыба, душистый сыр, завернутый в плотную ткань, еще одна буханка хлеба, коробка чая и даже пакетик сладкого печенья. Этого должно хватить на несколько дней.

Брилли вздохнула с облегчением, любуясь своими скудными богатствами, и достала из другой сумки кремень.

Через полчаса у них горел костерок. Меган сидела, уютно закутавшись в плащ, под одеяльной крышей импровизированного жилища.

— Ты слышишь людей?

Меган покачала головой, засунула в рот большой палец и уставилась на реку.

Брилли поднялась немного вверх по дороге и свернула в лес. Тщательные поиски увенчались успехом: она нашла два земляных клубня, сладкие луковицы, несколько ячменных колосков и орехов. Из всего этого и куска сушеной рыбы получится отменный ужин!

Позднее, когда Компанион уже окутал лес синеватым сумеречным светом, Брилли спокойно сидела в палатке, а Меган спала, положив голову ей на колени. Друг дремал, опустив к земле морду. Вокруг царил мир. Высокие деревья медленно покачивались, напоминая беседующих друг с другом стройных дам. Шуршала листва кустарников, теребимая ветерком. Но было очень холодно.

Зато красиво, думала Брилли, заворожено наслаждаясь прелестью природы. Если бы этот момент остановился во времени, она с радостью согласилась бы прожить в нем — в этом умиротворенном вечере — бесконечно долго.

Вчера ночью они с Меган встречались на нереальном берегу, порожденном детской фантазией. Сегодня же настоящая река дарила им спокойствие и тишину. Брилли чувствовала, как напряжение, страхи, переживания и тревоги прошлых недель постепенно покидают ее, растворяясь в этом дивном свежем воздухе. И пугающие предупреждения Меган об опасности, и незнание местности, и снежные бури, по словам лорда Роберта, так часто случавшиеся в этих горах, — в данный момент ничто не могло устрашить ее.

Жизнь Брилли на протяжении долгого времени была однообразной и одинокой. Правда, ей это не мешало. Колдовскую пещеру всегда окружало море — то спокойное, то бушующее, над ним постоянно кружили морские жаворонки. Одиночество разбавляли нечастые визиты к знакомым, например, к Джакобисам, да посещение больных. Потом появились Мелфаллан и нежная леди Сари и толпа защитников и почитателей, о существовании которых она даже не подозревала. О страшном столкновении с Хаганом не хотелось вспоминать. Но оно, как ни странно, подарило неожиданную свободу.

Брилли огляделась по сторонам, блаженно вдыхая лесной воздух, наслаждаясь волей и тишиной.

«Если бы здесь был Мелфаллан, смог бы он разглядеть эту естественную прелесть природы, получил бы удовольствие от спокойствия и незамысловатой красоты? — подумала Брилли, — Наверное, да…»

Не зря ведь в беседах с ней граф так часто заговаривал о море, покрывавшихся льдом реках, снежных холмах. Не яря рассказывал о желании родиться моряком.

У них было мало времени для того, чтобы лучше узнать друг друга, но Брилли успела почувствовать его тонкую чуткую душу.

Она улыбнулась. За последние два дня у нее появились новые друзья. Эти горы, лес, река. Животные, которые бодрствовали прошлой ночью и осмелились приблизиться. Отдаленный крик сокола.

Брилли обернулась, вглядываясь в потемневшие деревья, вспоминая изумрудные глаза дракона.

Это был всего лишь сон, решила она, все еще улыбаясь. Чудесный сон!

Меган пробормотала что-то несвязное. Брилли ласково погладила ее по голове и еле слышно прошептала:

— Ты — мой самый дорогой новый дружок. Самый необыкновенный.

Брилли представляла свою наследницу другой: чудо-ребенком, любознательным, умным, готовым сразу принять и полюбить учительницу и безоговорочно следовать ее советам. С Меган все было несколько иначе. Но эта девочка очень нуждалась в защите и соответствовала основному требованию — являлась колдуньей шари'а.

«Все начинается», — подумала Брилли. — Вот и настал долгожданный момент!»

Уверенность и решительность возрастали в ней с каждой минутой, а сердце охватывала трепетная радость.

Что именно начиналось, Брилли не знала. Тора возложила на нее какую-то великую задачу, и сегодняшняя ночь была первым шагом к ее осуществлению. Она это точно знала.

Вскоре Компанион скрылся за горизонтом, а синеватый свет превратился во тьму. Брилли так и сидела не двигаясь, торжественно и радостно глядя вдаль.

На следующий день ближе к вечеру пошел снег.

Серые тучи на востоке густо затягивали небо с самого утра, и Брилли то и дело с опасением поглядывала на них.

Сначала снег даже радовал. Огромные пушистые хлопья, красиво кружа в воздухе, медленно и таинственно опускались на землю и тут же таяли. Но примерно через час начался настоящий снегопад. Он превратил небо в сплошное белое пятно, засыпал дорожку, затрудняя путь.

Брилли достала теплое одеяло и укутала Меган. Вторым накрылась сама, а его краями укрыла спину Друга.

Жеребец шел медленно, часто фыркая, но сохранял спокойствие и не впадал в панику, сталкиваясь со столь необычными условиями. Для него, привыкшего к речному климату, погода была настолько же поразительной, как для Меган. Девочка смотрела на густо покрывавший землю снег широко раскрытыми глазами. Брилли внимательно оглядывала местность в надежде заметить хоть какое-нибудь укрытие. Но с обеих сторон их окружали лишь скалы и редеющий лес. Дорога вела наверх. От изобилия белого уже слепило глаза.

Почувствовав, что Меган задрожала, Брилли крепко обхватила ее руками и прижала к себе. Замерзал и Друг. Задняя часть его тела оставалась неприкрытой, а ноги утопали в снегу. Время от времени он вздрагивал, крутил головой, все чаще фыркал. А шел все медленнее.

«Мы должны найти какое-нибудь укрытие! Непременно должны», — молилась про себя Брилли.

Но понимала, что и укрытие не сможет их спасти. Если снег не перестанет, то к утру им уже не выбраться наружу.

«Почему я не набрала больше орехов, не поискала ягоды? — в отчаянии думала Брилли. — Могла бы поймать рыбу в реке! Теперь все занесено снегом, а он растает лишь весной… Чем мы станем питаться, если застрянем где-нибудь здесь?»

— Все в порядке, — неожиданно ответила Меган, проникая в сознание Брилли. Ее мысль была четкой и ясной, по-настоящему оформленной. По-видимому, она решила быть смелой, поэтому и отважилась заговорить. — Я не боюсь умереть! Это гораздо лучше, чем когда тебя бьют.

— А что ты знаешь о смерти, дитя мое? — с легким упреком в голосе спросила Брилли.

— А ты? — дерзко ответила Меган. И замерла, увидев вдруг в сознании Брилли расплывчатые образы Монстра, кровати больных людей и образ самой Брилли, склоняющейся над несчастными. — Значит, мы должны заниматься этим? — с благоговением спросила девочка.

— Частично наше предназначение — врачевать, это верно. Но ты — единственная из нашего народа, кого мне довелось встретить, — ответила Брилли. — Возможно, на земле живут и другие, подобные нам. К сожалению, я не знаю где. — Она помедлила. — Но таким, как мы, страшно жить среди остальных людей. Они нас не любят и охотятся за нами.

— И те, что гонятся за нами сейчас, тоже нас не любят? — спросила Меган.

— Да. — Брилли вздохнула. — Поэтому-то мы никому никогда и не говорим о тех голосах, которые звучат у нас в голове. А тебя кто предупредил об этом, Меган?

Сознание Меган помутнело от страха.

— Я не помню, — ответила она очень тихо и несмело.

— Ничего не бойся.

Брилли крепче прижала девочку к себе и поправила одеяло. Через некоторое время — то ли от холода, то ли усыпленная мерным шагом Друга — Меган заснула.

Снежный покров все увеличивался, и Друг уже с трудом передвигал ноги. Брилли вглядывалась в даль, страстно желая найти какое-то спасение, увидеть убежище. Но по обеим сторонам их окружали лишь скалы. Та, что была справа, скоро закончилась, а левая, наоборот, становилась все выше и выше.

Брилли направила Друга влево, чтобы под прикрытием скалы защититься от пронзительного ветра, и неожиданно поняла, что они потеряли дорогу. Справа простиралась долина. За ней темнели другие горы.

Ветер усиливался и дул теперь с другой стороны, беспощадно хлеща Брилли по лицу, залепляя снегом глаза, трепля гриву Друга.

«Где же хоть какое-нибудь укрытие?» — думала Брилли, не на шутку перепуганная.

Впереди и с обеих сторон не было ничего подходящего.

Но она не теряла надежды и заставляла жеребца двигаться вперед. Вскоре они достигли поворота: левая скала изгибалась. Теперь ветер бил не в лицо, и стало немного легче. Показались редкие деревца, очень низкие, едва достигавшие высотой макушки Друга.

Брилли отчаянно крутила головой, молясь про себя. Им нужна была пещера или группа высоких деревьев, которые защитили бы их от снегопада и беспощадного, свирепого ветра.

— Отец Океан! Если ты можешь слышать меня… Пожалуйста помоги! — зашептала Брилли обледенелыми, бесчувственными губами.

Деревья, встречавшиеся им на пути, становились все выше. Брилли подалась вперед и прищурилась, пристально смотря на огромную серую скалу сквозь плотную пелену снега. А увидев темное отверстие — вход в пещеру, — не поверила собственным глазам. Сердце ее ликующе подпрыгнуло.

Брилли повернула Друга к пещере.

У самого входа росли несколько молодых сосенок. Они образовывали прекрасное заграждение, поэтому пещеру не засыпало снегом. Спрыгнув с коня, Брилли заглянула внутрь.

Здесь было довольно мало места, но вполне достаточно для них и для разведения костра у дальней стены. Высота пещеры достигала футов двенадцати, и Друг тоже мог здесь поместиться.

Брилли взяла Меган на руки и внесла в убежище. Потом сняла седло с Друга, накрыла его вторым одеялом и завела внутрь.

Для костра требовались дрова, и Брилли, не чувствуя насквозь промерзших ног, принялась разгребать снег под сосенками. Промокшие юбки липли к телу, руки болели от холода, но она ни на что не обращала внимания, занятая одной мыслью — выжить!

Огонь подарил тепло, но температура повысилась ненамного. Чуть согревшись, Брилли вновь вышла на улицу. Следовало раздобыть как можно больше дров: жизни их всех зависели от костра. Он должен гореть всю ночь.

Брилли захватила с собой топор и принялась рубить живые ветви — хотя не знала, будут ли они гореть, — а также более сухие, те, которые располагались в самом низу.

Меган все это время сидела у дальней стены, сжавшись в комочек. Из одеяла виднелись лишь ее глаза — уставшие, неподвижные.

Внеся в пещеру последнюю охапку сосновых ветвей, Брилли положила их в солидную кучу у стены, отвела Друга к костру и стала загораживать вход самыми большими ветками. Сверху она накрыла их одним из одеял.

Когда с этим было покончено, у нее, казалось, не осталось сил. Спина, ноги, руки — все тело горело от боли.

Между тем воздух в их новом жилище уже прогрелся.

Брилли прошла к задней стене, опустилась на пол, располагаясь между Меган и Другом, и закрыла лицо руками.

«Этого недостаточно! — тревожно думала она. — Я совсем не знаю этих гор. И ни разу в жизни не видела такого снега. А если снегопад усилится? Что тогда? Что я буду делать? Что все мы будем делать — ребенок, выросший в городе, конь, взращенный у реки, и колдунья с морского побережья?»

В любом случае это лучше, чем быть искалеченной и убитой жестоким извращенцем. Гораздо лучше, чем гореть на костре согласно принятому на суде герцога решению на глазах у толпы зевак…

«А Меган? — подумала вдруг Брилли и почувствовала, как к щекам приливает краска. — Даже сумасшедшую женщину держали бы при кухнях в Дархеле. К тому же у Меган всегда был ее чудный берег и восхитительный замок… Кто мне позволил лишить этого ребенка его маленьких радостей? Кто дал мне право?»

Брилли вздрогнула, почувствовав прикосновение маленькой ручки Меган.

— Я люблю тебя, — прозвучал в ее сознании детский голосок — тихо, искренне.

Меган придвинулась ближе, обняла Брилли за талию и, вздохнув, положила голову ей на плечо.

— Почему ты ушла от меня, мама? — спросила она, и у Брилли от ужаса перехватило дыхание.

Вопрос был неожиданным, странным, почти безумным.

Старательно пытаясь скрыть свои эмоции, Брилли повернулась к Меган. Возможно, подобно ей, эта девочка провела всю свою непродолжительную жизнь в ожидании. В ожидании матери, которой у нее никогда не было. Она потерялась в мечтах и любила свой вымышленный мир гораздо больше настоящего.

— А когда я ушла, детка? — осторожно спросила Брилли, стараясь ничем не тревожить Меган.

— Очень давно. — Меган придвинулась ближе. — Но я рада, что ты вернулась, мама. Я по тебе сильно скучала.

Брилли крепче прижала ее к себе и легла вместе с ней у костра, укрывая их обеих своим плащом.

— Я тоже по тебе скучала, дитя мое. И больше никогда от тебя не уйду, обещаю, — ответила она.

— Как хорошо, — пробормотала Меган.

Они долго смотрели на танец рыжих языков пламени, отогреваясь и расслабляясь. А потом заснули.

А снаружи все валил снег, заглушая звуки, покрывая землю толстым белым покровом.

14

Мелфаллан настоял, чтобы Сари и Ревил вернулись в Ярваннет. С ними отправили и Джакобисов, и всех остальных людей из Амелина. Корабль отплыл в направлении дома после обеда, в тот день, когда стало известно об исчезновении Брилли. Роберт поехал на восток в сторону Мионна. Ровена решила послать с ним своего преданного слугу Стефана, но никому не объяснила, почему так поступила. Мелфаллан, по ее же совету, выбрал дорогу на Аирли. Таким образом он получал прекрасную возможность проводить тетку до дома.

Один из солдат Ровены, находясь на посту в ночное время, видел, как Хаган вел Брилли через внутренний двор, А наутро исчезла и Брилли, и правовед. Герцог, когда ему стали издавать вопросы, заявил, что ничего не знает, и поднял ужасный шум. Но Верховные лорды догадались, что произошло: наверняка Хаган получил достойное вознаграждение за расправу с неугодной девицей, решили они, и находится уже далеко-далеко от замка.

Несмотря на поднятый герцогом переполох и его приказ проверить дороги во всех направлениях, лорды знали, что никого уже не найдут. И собирались, выполнив нелепое распоряжение Теджара, поскорее разъехаться по домам.

После проведенного в пути утомительного дня команда Мелфаллана остановилась в одном из охотничьих домиков Ровены в северной части Аирли. Здесь было много просторных и удобных комнат, вокруг росли ветвистые вечнозеленые ивы. Основная дорога располагалась на расстоянии мили от этого красивого местечка.

Поужинав, Мелфаллан вышел на улицу и опустился на стул на деревянном крыльце. На западе за горизонт заходил Компанион, и землю окутывал мрак — в таком же мрачном настроении пребывал и Мелфаллан. Его мысли и ощущения метались между надеждой, что Брилли каким-то невероятным образом спаслась, дикой яростью, отчаянием и скорбью. Казалось, эмоции вот-вот сведут его с ума, заставят сделать что-то непредсказуемое, непоправимое.

Узнав об исчезновении Брилли, граф почувствовал страстное желание прикончить герцога. Для этого существовало множество способов. Можно было воткнуть ему в горло кинжал, подкараулив ночью в темном коридоре. Или убить мечом на глазах у всей толпы, дав волю негодованию и ненависти. Или же подсыпать в кубок яд и дать помучиться удушьем и угрызениями совести перед исходом. Этот способ казался Мелфаллану особенно привлекательным, так как он догадывался о причастности Теджара к смерти его деда.

«Верно! Ничего нет лучше яда, — решил Мелфаллан, злобно стискивая зубы. — Яд доставит Теджару жгучую боль. Тогда он поймет, что пришлось пережить Брилли! Несчастному чистому созданию, оказавшемуся в лапах его преданного правоведа. Как она умирала? Испугалась или до конца была все такой же гордой и упрямой? Ненавидела ли меня в последнее мгновение своей жизни? За то, что опять не смог защитить ее от опасности? Идиот! Проклятый идиот!»

Мелфаллан опустил голову и посмотрел в кубок, пытаясь припомнить, сколько выпил таких кубков вина. Шесть? Или уже семь?

Слуга Ровены с большим кувшином в руках исправно появлялся на крыльце через равные промежутки времени и предлагал еще вина.

«Я пьян, — подумал Мелфаллан, оперся рукой на подлокотник и разжал пальцы. Кубок упал на крыльцо, остатки вина разлились по деревянным доскам. — Хватит пить. Надо отдохнуть…»

За спиной опять послышались шаги.

— Нет-нет, спасибо, мне больше не надо, — сказал Мелфаллан слегка заплетающимся языком.

— Я хотела, чтобы ты сам остановился, — ответила Ровена.

Мелфаллан резко повернул голову и с удивлением взглянул на тетку. Она подошла ближе и опустилась на соседний стул. Ее юбки мягко шелестнули.

— Вот и хорошо, что ты решил остановиться.

Мелфаллана возмутили ее слова.

— Я не нуждаюсь в подобных советах, тетя! — воскликнул он грубовато. — Я умею контролировать себя. И могу сам решить, что мне делать.

Ровена искоса посмотрела на него и с важным видом расправила складки юбок.

— Хочешь сказать: «Занимайся своими землями, а в мои не суйся»?

Мелфаллан издал усталый стон.

— Понимай так, если хочешь.

Ровена глубоко вздохнула.

— Мелфаллан, я полагаю, что Брилли пошла на восток, в сторону Мионна, если не умерла. Она захочет опять уйти в тень, поселиться в каком-нибудь укромном месте.

— Вот почему ты послала Стефана с Робертом на осмотр восточной дороги? А я думал, ты уверена, что ее нет в живых. Или ты просто так говорила… В любом случае почему ты отправила Стефана с Робертом?

— Вижу, ты еще способен соображать, — с улыбкой заметила Ровена и откинулась на спинку стула. — Знаешь, надо все тщательно продумать и прийти к какому-то решению. В советах ты по-прежнему не нуждаешься?

Она с вызовом взглянула ему в глаза, желая завести спор. Мелфаллан пожал плечами, наклонился вперед и обхватил руками колени.

Ровена добродушно усмехнулась.

— Мелфаллан…

— Пожалуйста, тетя, не выдавай неожиданных реплик и не делай язвительных замечаний и проницательных комментариев! Умоляю тебя! Только не сегодня, не сейчас, — взмолился Мелфаллан.

Ровена ласково погладила его по голове.

— Как пожелаешь, мой дорогой. Знаю, что иногда я бываю занудной, Мелфаллан. И мне нет дела до чувств собеседников, которых я обижаю в разговоре. А твои чувства меня всегда интересовали. И я беспокоюсь о тебе. Всегда, а сегодня в особенности. Зачем ты отправил Сари домой? Она бы поддержала тебя, помогла бы.

— О тетя! — Мелфаллан вскинул голову и посмотрел на тетку совершенно несчастным взглядом. — Сари в этом ничего не понимает. Если бы даже и понимала или если бы ей казалось, что ей все понятно… она решила бы еще, что между мной и Брилли… — Его голос оборвался. Он опустил голову и уставился на собственные сапоги.

— Зато я все прекрасно понимаю, мой дорогой племянник, — спокойно ответила Ровена. — Если бы ты знал, Мелфаллан, как я любила Джоналин! И я проявляла свою любовь, пытаясь спасти ее, защитить от грязных обвинений. Я так же отношусь сейчас к Стефану, и, возможно, о нас уже болтают всякие глупости. Мою привязанность к Джоналин герцог Теджар и граф Гайлс интерпретировали по-своему. Грязные слухи пошли по Дархелю, распространились дальше. Естественно, они безосновательны, но… Маргарет из Тиндаля может вести себя как пожелает, ей на всех наплевать. Я же, дабы сохранить светлую память о Джоналин, до сих пор борюсь с глупыми слухами.

— Граф Гайлс? — удивленно спросил Мелфаллан. — Насчет герцога я не удивляюсь, но граф Гайлс? Он всегда считался другом и, насколько мне известно, любит Теджара так же «страстно», как мы.

— Гайлс был другом твоего деда, а сейчас относится по-дружески к тебе как к наследнику Одрика. А меня он не любит, — ответила Ровена. — Я, по его мнению, недостаточно женственна в поведении и манерах. Если бы я жила в Мионне, меня тоже давно бы назвали ведьмой. Итак, мы опять подходим к Сари.

Ровена многозначительно взглянула племяннику в глаза.

— Не могу сказать точно, что я чувствую, но не переживай, тетя, — ответил Мелфаллан. — Я не собираюсь отставлять Сари в сторону. Даже не думал об этом. Она не заслуживает подобного. — Он разочарованно вздохнул. — Если бы Сари хоть иногда была такой же решительной, как ты… Такой же дерзкой, то…

— Не продолжай, я и так все поняла! — перебила его Ровена, поднимая руку. — Сари — не Ровена, несмотря на то, что тебе хочется видеть в ней мои черты. Я права?

Она склонила голову набок.

Мелфаллан умиленно улыбнулся: «Заботливая моя тетя! Как обычно, хочет помочь мне».

— Итак, не реагируй на мои намеки и подозрения болезненно, Мелфаллан, — продолжила Ровена. — А я ни в чем тебя и не подозреваю, потому что знаю: ты не дурак и слишком любишь свой Ярваннет. Я сама выступала за ваш союз с Сари и не жалею об этом. — Она помолчала. — Я прекрасно знаю, какие у вас могут быть проблемы, мой милый. Я сама прошла через все это. Недопонимание, отчужденность, различное воспитание, недомолвки…

Мелфаллан взял ее руку и поднес к губам, благодарный за столь чуткое к себе отношение.

Ровена посмотрела на него, потом, не убирая руки, отвела взгляд в сторону.

— Ральф был гораздо старше меня, — вновь заговорила она несколько странным голосом, будто вернулась душой в далекое прошлое. — До меня у него была еще одна жена, его ровесница. Когда мы поженились, он все еще скорбел по ней, хотя к тому моменту прошло десять лет со дня ее смерти. Я родила ему троих детей, их всех унес из жизни зимний мор. Потом я подарила ему Акселя, наследника. Скажу тебе откровенно, мой муж всегда хотел видеть во мне что-то другое — Она опять вздохнула. — Такова уж участь людей, рожденных в благородной семье. Мы должны достойно мириться с этим. Родственные связи Сари нужны Ярваннету. Кстати, отчасти в заключении вашего брака виноват тот же самый Теджар. Два графа договорились о вашем союзе в тот период, когда герцог грозил расправой Аирли.

— Это меня нисколько не удивляет. Два графа могут объединиться в союз, чтобы противостоять герцогу, если он в своем правлении переходит допустимые границы. Чтобы сохранить мир в своих землях, — ответил Мелфаллан, задумчиво и печально глядя во тьму. — Я читал учебник, тетя.

— Я знала, что ты все понимаешь. Мой отец научил тебя многому. Хотя подобные вещи частично передаются по наследству. — Ровена грустно улыбнулась. — Что же касается Теджара, он действительно переходит некоторые границы. Но ему мало и той власти, что он уже имеет. — Она пожала плечами. — А Гайлсу ты всегда нравился. Внук Одрика, будущий граф Ярваннета! Лучшей пары для его младшей дочери было бы не найти. Он всегда боялся, что кто-то из его девочек останется ни у дел, что кого-нибудь из них не удастся выгодно пристроить. Какую пользу может принести отцу болтающаяся при дворе старая дева?

— Тетя… — запротестовал Мелфаллан.

— А что я такого сказала? Только чистую правду. Ты тоже мужчина, как Гайлс. Он наверняка убежден, что ты разделяешь его мнение о роли женщин в жизни. В беседах с тобой твой тесть когда-нибудь заводил речь хоть об одной из них? Противоположный пол для Гайлса — низшие создания, предназначенные для получения удовольствия и выполнения несущественных заданий. Возиться с детьми и следить за домом — только это, с его точки зрения, достойно женщины. Ты для роли мужа Сари подходил идеально: молодой, здоровый, смышленый. Да и Сари ты нравился. Поэтому ваш брак и состоялся.

— Я и не подозревал о том, что ты так сильно не любишь Гайлса, — пробормотал Мелфаллан.

Ровена поджала губы.

— Мой муж уже находился в тяжелом состоянии, когда до него дошли грязные слухи, распущенные Мионном. На основании чего Гайлс пришел к таким выводам, до сих пор остается для меня не вполне понятным. Хотя я догадываюсь, в чем дело. Женщине, которая ведет себя не так, как ей предписано устоявшимися правилами, по его мнению, ничего не стоит и наставить мужу рога. Он высказал свои соображения вслух, а вскоре об этом стало известно Ральфу. — Глаза Ровены сверкали, отражая свет далеких звезд. — Никогда не прощу ему ни той жестокости, с которой он проводил на тот свет умирающего человека, ни высокомерия и равнодушия. Так он относится к Аирли до сих пор. Видишь, какая у тебя мстительная тетка, Мелфаллан!

— Чепуха!

— Какой ты славный! Спасибо, что относишься ко мне так великодушно. А сказать я хотела вот что: тебе не следует рассчитывать на Мионн как на неизменную поддержку, — ответила Ровена.

— Ты именно поэтому послала Стефана на восток? — спросил Мелфаллан. — Испугалась, что Роберт нападет на след Брилли?

— Я больше опасаюсь Лима, а не Роберта. Он никогда не внушал мне доверия. — Ровена наморщила лоб. — Хотя… В общем, я отправила с ними Стефана так, на всякий случай…

На крыльце вновь появился слуга с кувшином, и Мелфаллан, подняв кубок, безмолвно протянул его. И сразу отхлебнул вина.

— Она мертва, тетя. Зачем еще понадобилось бы Хагану бежать?

— А если жива? — спросила Ровена. — Что бы ты стал делать в таком случае?

Мелфаллан пожал плечами.

— Признаюсь честно, я совсем запутался в своих эмоциях. К тому же я никогда не смогу оставить Сари. Я не из таких. Она ведь не бесчувственный предмет, а я — не Гайлс с его отношением к женщинам.

— Но имей в виду: сам Гайлс может думать, что ты такой же, как он. У него вполне могут возникнут какие-то подозрения насчет ваших с Брилли отношений. Ни для кого не секрет, что ты был настроен бороться за ее освобождение. И не забывай, что Теджар до сих пор ломает голову над тем, почему ты так быстро согласился приехать в Дархель. Ты должен еще раз все хорошенько обдумать. Я имею в виду то, что касается этой девушки из народа.

— Она не просто девушка из народа! — с чувством воскликнул Мелфаллан. — Ты сама призналась, что была влюблена в Джоналин… Ой, прости, я не хотел тебя обидеть, тетя. Я прекрасно понимаю, что между вами не существовало любовной связи. Но о твоей привязанности к Джоналин знали все. Это и повлекло за собой обвинения и грязные слухи. Маргарет ни до кого нет дела, ты права. А тебе есть. Ты хочешь сохранить память о Джоналин светлой и незапятнанной. Память о ее красоте, о чистой душе, какие редко встречаются. Ты не терпишь клеветы. — Он перевел дыхание. — Знаешь, когда я слушал песню Брилли в день рождения нашего сына, я чувствовал невероятное умиротворение. Мне показалось тогда, что весь замок окутала теплая, ласковая пелена. Никогда в жизни я не встречался с подобными чудесами, никогда не ощущал такого уюта.

— Возможно, ты по-настоящему влюблен в нее, — заметила Ровена, но в ее голосе не было упрека или недовольства.

Мелфаллан пожал плечами.

— Не знаю. Как отличить восхищение чудесным человеком от любви к женщине? Раньше я вступал в связи с простыми девушками. Наверное, ты догадываешься об этом. Но это было давно. Все в прошлом. Ни одна из них не вызвала во мне чего-то серьезного. Потом я решил, что не должен так вести себя. Не хотел доставлять Сари боль. Да и вообще эти романчики не приводят ни к чему хорошему. К тому же весьма опасны. А Сари хорошая и добрая и любит меня так, как, по ее мнению, должна любить. — Он беспокойно поднялся со стула. — Если бы я даже осмелился сделать столь отчаянный шаг… Представляю, что сказал бы на это граф Одрик! «Простая девчонка? Ты в своем уме, мой мальчик? Решил разбить отличные альянсы, для заключения которых мне пришлось приложить столько усилий? Да ведь они защищают тебя от Теджара! Идиот! Простофиля!»

— На выражения он бы точно не поскупился! — с грустным весельем заметила Ровена.

— Как хорошо, тетя, что ты понимаешь меня, Сидишь тут со мной и улыбаешься мне и прощаешь любые ошибки, любые слабости, — пробормотал Мелфаллан.

— Естественно! — воскликнула Ровена. — Ты ведь мой любимый племянник. И я возлагаю на тебя большие надежды как на будущего герцога.

— Все так сложно, тетя. Не знаю… — Мелфаллан резко повернул голову и уставился на тетку широко раскрытыми глазами. — Что ты только что сказала?

— Корона герцога не может вечно принадлежать одному человеку, мой дорогой, — ответила Ровена. — Особенно если человек этот не умеет править мудро. А в тебе заложен огромный потенциал, Мелфаллан. У тебя много союзников, которые не могут не видеть твоих достоинств. Не могут не видеть их и твои враги.

— У меня и в мыслях нет ничего подобного! — твердо заявил Мелфаллан.

— А герцог, уверена, считает по-другому, — ответила Ровена. — И его опасения а один прекрасный момент могут заставить тебя действовать решительно. Тогда ты и заполучишь герцогскую корону. В том и состоит ирония нашей политики: мы боимся того, чего нет, и вызываем это своими страхами. Реальность бывает жестокой, особенно если мнишь себя невероятно умным. Неужели ты не догадался, что Теджар воспринял твой приезд в Дархель как первый ход?

Я понимаю, что ты не думал ни о чем подобном. Но герцог мыслит именно в этом направлении. И это может стать для него роковой ошибкой. Наверное, герцог Рахорсум когда-то допустил ту же непростительную оплошность. Решил, что не сможет противостоять альянсу лордов с шари'а. И не потому, что колдуньи насылали мор и убивали скот. Скорей всего ничего такого они не делали. Просто у них был особый талант, их драгоценность. Я убеждена, что началось все именно с этого. Колдуньи опасны, если станут помогать противнику. По крайней мере так рассуждают Верховные лорды.

— Теджар не верит в колдуний.

— Пока. Но когда поверит, в случае если Брилли выжила или если встретит еще одну из них, особенно в компании с тобой, запаникует. Подумай сам, Мелфаллан.

Ровена смотрела на него спокойно и серьезно. Сейчас ничто в поведении тетки не напоминало о присущей ей насмешливости и язвительности. Взгляд был чистым и глубокомысленным. Она не шутила.

«Как давно ей в голову пришли такие мысли? — подумал Мелфаллан. — Почему Ровена пророчит герцогскую корону именно мне?»

— А как же Аксель? Неужели тебе не хочется видеть следующим герцогом своего сына? — полюбопытствовал Мелфаллан.

Ровена покачала головой и улыбнулась.

— Ему всего десять лет, милый мой. Годиков эдак через двадцать Аксель, быть может, и станет достойной заменой Теджару, но к тому времени наш уважаемый Теджар уничтожит Коуртреев. Если ничто не изменится. Лорда выбирает время, а ты — самый подходящий человек для роли нашего лорда, Мелфаллан. Верь в это.

— Ты неподражаемая женщина, Ровена, — восхищенно произнес Мелфаллан.

— Подумай о том, что я сказала тебе! — серьезным тоном велела тетка.

— Хорошо, — пробормотал Мелфаллан, поворачиваясь лицом к ночному лесу. Где-то вдалеке свистел, качая ветки сосен, ветер. — Я непременно об этом подумаю.

Заметно похолодало. Зима вот-вот должна была вступить в свои права.

«Скоро выпадет снег», — подумал Мелфаллан, передергиваясь от одной мысли о надвигающихся морозах и унынии.

Услышав громкий стук копыт приближавшегося всадников он вскинул голову. Буквально через несколько секунд на поляне, где стоял охотничий домик, появился Стефан. Резко натянув поводья, верный слуга Ровены остановил лошадь у самого крыльца.

— Какие новости, Стефан? — взволнованно спросила Ровена.

Стефан быстро осмотрелся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости посторонних.

— Она жива, моя леди, — выпалил он, сияя от радости. — Я видел ее.

Мелфаллан, стоявший у деревянных перил, взволнованно шагнул вперед.

— Брилли? Где она? Ты действительно видел ее?

— Да, милорд. — Стефан подался вперед в седле. — Я заметил Брилли, а лорд Роберт и лорд Торал — нет! С ней маленькая девочка и жеребец. Они идут по направлению к Мионну. У них сумки и теплые плащи.

— Маленькая девочка, говоришь? — Мелфаллан недоуменно нахмурил брови. — Кто она такая?

— Не знаю, милорд, — ответил Стефан. — В восточных горах сейчас, должно быть, уже валит снег. Лорд Роберт вернулся в Дархель и собирается на рассвете отплыть домой. Лим — тоже. А я сразу помчался за вами, чтобы быстрее сообщить вам о том, что узнал.

Мелфаллан дернулся к ступеням, но Ровена удержала его, крепко взяв за руку.

— Пусть она уходит, Мелфаллан.

— Брилли не знает, что такое снег. У нас в Ярваннете его практически не бывает, тетя! — Глаза Мелфаллана горели тревогой. — Ей грозит страшная опасность. Стефан видел ее живой. Я обязан что-то предпринять.

Ровена сильнее сдавила его запястье.

— Пусть она уходит, дорогой мой. Прошу тебя, не тревожь ее.

Мелфаллан осторожно разжал пальцы тетки и высвободил руку.

— Не могу, милая моя тетя. Не могу. Только не сейчас. Возможно, позже, если получится…

Ровена тяжело вздохнула и напряглась, но продолжать спор не стала.

— А как же наш разговор? Ты пообещал подумать над моими словами.

— Я подумаю, тетя, обязательно подумаю. — Мелфаллан наклонился и поцеловал Ровену в лоб. — Мне нужен человек, который знает Высокую Тропу и климат тех мест. Мы должны немедленно ехать туда по юго-восточной дороге. Только бы успеть!

— Могу предложить тебе сэра Ниалла, своего мионнского курьера, — ответила Ровена. — Он прекрасно знает эти горы и ездит по ним в любое время года. Человек честный, справедливый и очень надежный. Стефан!

— Да, миледи! — Стефан низко склонил голову.

— Найди, пожалуйста, Ниалла Ларсона и скажи, что я хочу его видеть. Я посылаю вас обоих с графом Мелфалланом на поиски Брилли.

— Да, миледи!

Стефан спрыгнул с лошади, еще раз поклонился и торопливыми шагами направился к воинской казарме, расположенной рядом с конюшней.

Мелфаллан улыбнулся.

— Больше не собираешься со мной спорить, тетя?

Ровена пожала плечами.

— Нет. Даже не стану говорить тебе, что Стефан и Ниалл справились бы с этим заданием. Я слишком хорошо тебя знаю. Да благословит тебя Океан, Мелфаллан.

Мягко шелестя юбками, Ровена поднялась со стула и вошла в дом, не добавив больше ни слова.

Через несколько часов снег прекратился. Свирепые завывания ветра тоже стихли. Брилли проснулась посреди ночи, добавила веток в костер и, подойдя к выходу, выглянула наружу в узенькую щель.

«Скоро ли рассвет? Когда снег возобновится? Как нам действовать дальше?» — размышляла Брилли, наблюдая за притихшей природой.

Над бескрайним белым ковром, покрывшим землю, висела тьма. Было очень холодно.

Брилли озабоченно оглядела кучу ветвей у стены, пытаясь предугадать, хватит ли им топлива хотя бы еще на одну ночь.

Друг негромко стукнул по полу ногой и повернул голову в сторону выхода, а когда его новая хозяйка направилась к нему, довольно фыркнул.

— Ты замечательный конь. И очень нам помог! — прошептала Брилли, с благодарностью обнимая жеребца за шею. — Спасибо тебе огромное! Рада, что ты согрелся. Мне тоже уже тепло.

Друг с шумом вдохнул воздух, опустил голову и опять задремал. Брилли некоторое время еще стояла, прижавшись к его теплой шее, потом ласково провела ладонью по лошадиной спине и вернулась к выходу.

Несмотря на то, что снег представлял собой огромную опасность и для нее, и для Меган, было в нем что-то удивительно знакомое и завораживающее. Создавалось впечатление, что морозный воздух и едва уловимое поскрипывание снега на сосновых ветках и в особенности торжественная тишина о чем-то напоминают.

Эта ночь обладала… ароматом, духом, нравом какого-то существа. Существа, похожего на Немеркнущий Луч. Конечно, это было не совсем то, но Брилли ясно ощущала сходство. Вдруг в ее сознании возник какой-то звук — неясный, приглушенный, словно доносившийся из-за толстой стены. Она сморщила нос, заинтригованная этим новым ощущением.

— Где ты? — безмолвно позвала Брилли, смутно надеясь, что в этой безмолвной таинственной ночи появится вдруг стройная фигура Торы.

Она долго ждала затаив дыхание, ожидая, что вот-вот увидит перед собой рыжеволосую женщину со светлым лицом. Но этого так и не произошло. Ночь продолжалась в своем торжественном тихом великолепии.

Что-то здесь есть, чувствовала Брилли. Что-то даже большее, чем то, что заметила под кустом Меган… Нечто грандиозное… Быть может, это память… молчаливая память шари'а? Она едва уловима. Как дым от давно затушенного костра, как запах упавшего с дерева переспелого яблока, распространившийся по округе…

«Колдовское Ущелье», — подумала Брилли, и по ее спине побежали мурашки.

Ей не нужна была карта, чтобы удостовериться в правильности своей догадки. Колдовское чутье говорило ей, что это правда. Подтверждением служил дух, которым здесь был пропитан каждый камень, который витал в морозном воздухе и слышался в приглушенном треске отягощенных снегом ветвей…

Брилли вдохнула холодный воздух и сосредоточилась: Колдовское Ущелье находилось не так близко. Но в сверхъестественной тиши ночи ей казалось, она в состоянии пощупать руками хранившееся в нем знание.

Что ждет их в этом древнем обиталище колдуний? Не являлось ли странное видение Меган предупредительным знаком?

В пещерных книгах Брилли не раз встречала описание местонахождения Колдовского Ущелья. Оно было где-то в этих горах над дархельскими равнинами. Два дня езды от Айвервея, говорила одна из книг.

Расправившись с колдуньями, Рахорсум перенес столицу из Айвервея в другое место, которое располагалось в тридцати милях вниз по реке. Теперь его называли Дархель. От Айвервея же почти ничего не осталось. Одни камни и дорога, как рассказывал Мелфаллан.

«Почему Рахорсум перенес свою столицу в Дархель?» — подумала Брилли, рассеянно глядя в темную ночь. Из-за зимнего мора? Неужели это бедствие действительно наслали на аллемани колдуньи и не поселили ли они его в самом Айвервее? Как последнее порождение отчаяния, гнева и ненависти… Существуют ли в этих горах какие-нибудь другие оружия шари'а, продолжающие творить зло? Или, быть может, здесь до сих пор живут их помощники, подобные Немеркнущему Лучику?

«Неужели мы могли управлять дождями и бурями? — размышляла Брилли, вспоминая другие отрывки из дневников колдуний. — Как? Действительно ли шари'а так опасны и жестоки, как говорят легенды? Или же легенды эти не что иное, как выдумки победителей? Изменилось ли что-нибудь в Колдовском Ущелье за столько лет?»

Брилли прислонилась пылающей щекой к холодной неровной стене пещеры, глядя а ночь.

— Ходила ли ты когда-то по этим горам, Тора? Вдыхала ли этот морозный воздух, чувствовала ли запах, наполняющий эту тьму? Была ли ты когда-нибудь так же невинна, как я? — прошептала она и, ежась от холода, вернулась к Меган под теплый шерстяной плащ.

Свет взошедшей Дневной звезды тепла не прибавил.

Выйдя утром из пещеры, Брилли зажмурилась: яркое сияние и белый снег слепили глаза. По небу все еще двигались тучи, перемещаясь на запад. Следовало продолжить путь, Что им еще оставалось?

Брилли закутала Меган во что только могла, посадила ее на коня, оторвала от одеяла два куска и обмотала себе ноги. У входа в пещеру образовался сугроб высотой фута в три. Взяв Друга под уздцы, она вывела его на улицу, неуклюже ступая в своих диковинных сапогах, утопая в снегу.

Далеко ли им ехать? На западе было более не видно высоких горных вершин. Казалось, беглецы уже находятся на самой верхней точке земли.

Брилли осмотрелась. Тропинки, если таковые здесь существовали, спрятались под снегом. Она не знала, куда идти, но догадывалась, что вниз.

При ярком свете начинавшегося дня чутье, ощутившее близость Колдовского Ущелья, не тревожило ее. Несмотря на страстное желание разгадать эту тайну, Брилли знала, что должна уйти. Следующий снегопад, если застанет их здесь, может навеки похоронить их в этих местах.

«Я вернусь! — подумала Брилли. — Непременно вернусь сюда. Когда Меган подрастет и окрепнет в Мионне. Когда будет тепло и безопасно».

Дневная звезда окрасила в красный и зеленый рассветное небо поднимаясь выше и выше. Время от времени ее затмевали проплывавшие мимо тучи. Когда светило достигло отдаленных вершин, путники приблизились к входу в огромное ущелье.

Брилли остановилась и осмотрела узкую долину, потом спрыгнула с Друга, желая поберечь его силы, взяла его за узду и двинулась вперед. Шагать по глубокому снегу было ужасно трудно. Приходилось высоко поднимать ноги, снег прилипал к подолам юбок, к плащу. Потом, разогреваясь теплом тела, таял. Одежда тяжелела.

Указателей пути не было видно, но долина вела вниз, и снега становилось меньше. Подойдя к более узкому проходу в ущелье, Брилли заметила далеко впереди что-то темное. Ей показалось, что это деревья. Она повернулась к Меган.

— Держись очень крепко, моя хорошая. Ты не должна свалиться с Друга, понимаешь?

— Понимаю! — Меган оттянула вниз шарф, закрывавший ее лицо до самых глаз, и улыбнулась. — Как тут здорово, мама! Можно я буду называть тебя «мама»? Мне бы очень хотелось.

По всей вероятности, Меган не помнила ни их ночной разговор, ни то, что вот уже несколько дней называла Брилли мамой. Знает ли эта маленькая девочка, где ее реальный мир, где — фантазия? Сейчас она выглядела счастливой. Маленькое личико светилось от радости.

— Конечно, Меган, называй меня как тебе нравится, — ответила Брилли и тоже улыбнулась.

Впереди лежало ровное снежное покрывало. Меган могла ехать на Друге, поскольку почти ничего не весила. А Брилли предстояло идти пешком. Она не знала, куда направляться, не знала, что лежит под ногами, и должна была сама искать дорогу. Конь послушно последовал за ней.

Пройдя около сотни ярдов, Брилли почувствовала, что ступила на что-то странное, остановилась, разрыла снег и увидела густой пучок травы. Друг заинтересованно склонил к земле морду.

— Ждите меня здесь! — скомандовала Брилли, прошла немного вперед, разгребла сугроб и опять увидела траву.

«Где дорога? — встревожено подумала она. — Почему кругом трава?»

Впереди темнели деревья. Можно ли было добраться до них этим путем?

— Мне нужна карта, — пробормотала Брилли, оглядываясь назад.

Долина, по которой они спускались, выглядела довольно ровной — об этом говорил гладкий слой покрывавшего ее снега. Можно ли ориентироваться на это?

Брилли решила, что должна идти впереди коня хоть целый день. В неизвестной местности он мог наткнуться на что-то, провалиться или поскользнуться. А тогда, если бы она ехала верхом, пострадали бы все трое. День был солнечным и ясным, тучи сместились назапад.

Вернувшись к Другу и Меган и дождавшись, пока конь не наестся травы, Брилли двинулась вперед.

К полудню беглецы ушли от ущелья на несколько миль. Теперь им по пути попадались одиночные деревья. Их ветви клонились к земле, отягощенные снегом.

Свет Дневной звезды отражался от белой земли. Мороз щипал щеки. Брилли как можно ниже опустила на лицо капюшон плаща и заставила Меган закрыть шарфом нос. Через час еще одна миля осталась позади, но темневшие впереди деревья не приближались. Брилли остановилась, разгребла снег, предлагая Другу подкрепиться промерзшей травой, и попыталась развести огонь. Ничего не вышло. Ветки, которые она могла использовать для костра, были мокрыми и не горели. В конце концов они с Меган поели хлеба с рыбой, и Брилли вновь двинулась вперед.

Ее зубы начали стучать от холода, мороз проникал уже под одежду и леденил кожу. Она понимала, что выбрала неверный путь, но продолжала идти. А позднее осознала, что не чувствует колдовства — по-видимому, слишком увлеклась желанием преодолеть этот страшный путь, — и оглянулась назад.

Меган, мыслей которой Брилли не могла теперь воспринимать, все так же сидела на Друге и выглядела вполне довольной. Ее спасали одежды и одеяла, а также тепло коня.

Деревьев попадалось на пути все больше, а между ними лежала неровная почва. Брилли дважды упала, наступив на спрятанные под снегом мощные корни, торчавшие из земли. Ее одежды промокли, и холод казался еще невыносимее. Ноги тяжелели и уже отказывались двигаться, но она, стискивая зубы, шагала вперед — все медленнее и медленнее. Перед глазами появились расплывчатые пятна. Силы были на исходе.

Меган все так же спокойно сидела на спине жеребца, но наблюдала за Брилли с явной тревогой.

— Я могу тоже пойти по снегу, — предложила она.

— Нет, детка, — тяжело дыша, возразила Брилли. — Твоя задача — управлять Другом. И ты с ней неплохо справляешься.

— А ведь раньше я никогда не ездила верхом! — с гордостью объявила Меган.

— В это трудно поверить!

Меган довольно улыбнулась, но тут же помрачнела, резко поворачивая лицо в сторону.

— Погляди! — крикнула она, указывая рукой на дерево.

— Что, Меган? — спросила Брилли, запрокидывая голову, чтобы иметь возможность видеть из-под капюшона.

— То же самое, что смотрело на нас из кустов. Я опять его заметила.

Брилли остановилась, пристально вглядываясь в ствол дерева.

— А я ничего не вижу…

— Я не обманываю! — отчаянно и сердито заявила Меган.

— Я тебе верю, дитя мое. Не волнуйся, — успокоила ее Брилли.

Меган громко засопела.

— Оно точно там было, смотрело прямо на нас!

— А как это выглядело, детка? Какой оно формы? На что похоже? — спросила Брилли, совершенно сбитая с толку.

Меган колебалась.

— Я не могу сказать… Но оно точно заметило нас. И мы ему не понравились… — пробормотала она.

— Как ты об этом узнала?

Меган пожала плечами:

— Мне трудно объяснить. Но оно не хочет, чтобы мы здесь были…

— Почему?

— Не знаю.

Брилли кивнула, озадаченно глядя на дерево. Что это могло означать? Кто смотрел на них и не хотел их здесь видеть? Животное? Но почему она не заметила его? Да и какое животное станет расхаживать здесь после такого снегопада?

«Наверное, это Колдовское Ущелье», — с замиранием сердца подумала Брилли.

— А ты заметила в нем свет? — спросила Брилли, вспоминая о Немеркнущем Лучике.

— Нет — не задумываясь ответила Меган.

— Хоть что-нибудь ты запомнила?

— Нет, — повторила девочка, и ее глаза наполнились слезами. — Я просто видела это, и оно видело нас. Я не обманываю.

— Знаю, знаю. — Брилли погладила Меган по руке. — Смотри внимательно по сторонам. Если опять заметишь его, сразу скажи мне, договорились?

Меган безмолвно кивнула.

Брилли потянула за узду и пошла вперед, прокладывая путь. Через час она уже еле передвигала ноги.

— Мама… — взволнованно окликнула ее Меган.

— Веди коня, детка, — с трудом шевеля замороженными губами, ответила Брилли.

Меган замолчала.

Дорога становилась более ровной. Брилли подняла голову и посмотрела вдаль. Впереди простирался широкий луг, окруженный деревьями. А за ним на расстоянии каких-нибудь нескольких миль виднелась зеленая долина, покрытая блестящей коркой льда. Приободренная Брилли двинулась вперед. Друг послушно последовал за ней.

Через сотню ярдов слой снега на земле стал увеличиваться. Брилли пошатнулась и упала, а когда поднялась, увидела кровь на краях ледяной корки, пробитой ее руками. Трясясь от обжигающей боли и холода, она поднялась на ноги. По изрезанным ладоням потекли алые струйки.

Собравшись с последними силами, Брилли опять шагнула вперед, вновь упала, тихо застонала, но все же смогла встать с покрытой снегом земли. Ничего не понимая, ни о чем не думая, одержимая единственным желанием — пересечь луг, — она опять двинулась вперед.

Было ужасно холодно.

— Мама! — крикнула Меган, но Брилли лишь покачала в ответ головой.

Сдаться — значит замерзнуть насмерть. Пройдя еще несколько шагов, Брилли затормозила, чувствуя, что ноги подкашиваются, медленно осела и оглянулась назад. Перед глазами все плыло, голова шла кругом, тем не менее она смогла разглядеть возникшие на горизонте темные фигуры на белоснежном фоне. Люди были достаточно далеко, на оставшемся позади склоне, но они ехали за ними. Брилли прищурилась, пытаясь лучше разглядеть всадников.

Меган, перехватив ее взгляд, тоже повернула голову и вскрикнула от страха:

— Люди! Там люди!

Брилли уставилась на девочку:

— Какие люди, Меган?

— Люди! Люди! — истерично заверещала Меган и принялась отчаянно колотить ногами по бокам Друга. — Вперед! Вперед! Там люди! Они едут за нами!

Не выдержав напряжения, она расплакалась. Постепенно ее плач перешел в дикие вопли.

Ужасающие, душераздирающие вопли. То говорил не ее страх. В ней кричала память. Память шари'а, возможно, переданная ей по наследству матерью, нашедшая отзвук в этих скалах. Откуда бы ни взялась в ней эта память, она была наследием Меган и сейчас овладела ею, превратившись в агонию, в истошные вопли.

— Тише, Меган, успокойся! — закричала что было сил Брилли. — Иди на берег! Немедленно отправляйся к реке, к своему замку!

Все еще всхлипывая и трясясь, Меган посмотрела на Брилли обезумевшим взглядом, ее глаза медленно закатились, и она упала на луку седла.

А темные фигуры, стремительно спускаясь со склона, неумолимо приближались.

— Нет! — закричала Брилли, которой передалась пани-

Меган. За ними гнались. Случилось то, чего она опасалась более всего. Ей представилась сырая темница и погребальный костер. Свет померк, в глазах почернело. — Нет!

Судорожно схватив поводья, Брилли повела коня дальше. Но идти по огромным сугробам было почти невозможно. Она принялась разгребать снег руками и ногами, чтобы расчистить дорогу. Таким образом они продвинулись еще на три ярда. Потом еще на два. Сугробы достигали пояса. Обессилев, Брилли забарабанила кулаками по корке льда, покрывавший снег. На руках у нее, казалось, не осталось живого места — они все были изрезаны.

Друг, по-видимому, тоже испытывал боль. Он ступал осторожно, глаза его затуманились. Все превратилось в настоящий кошмар, в изматывающую, безнадежную борьбу со снегом. Каждый шаг, каждое движение представляли собой адскую муку, но Брилли уже ничего не замечала.

Вот позади уже послышался топот копыт, и Друг встревожено фыркнул. Брилли, ослепленная парализующим страхом, упала в снег и резко повернула голову.

Три всадника были уже совсем близко. Один из них, самый высокий, рванул вперед. Его лицо закрывал широкий шарф. Он скакал прямо к ней.

— Нет! — закричала Брилли, прижимая к лицу ладони, перепачканные заледенелой кровью.

Через мгновение раздалось тихое ржание и скрип седла. А спустя еще несколько секунд кто-то подскочил к ней, обхватил сильными руками и поднял на ноги.

— Брилли! — радостно воскликнул он, и Брилли мгновенно узнала голос Мелфаллана. — Святой Океан! Ты жива!

Мелфаллан! Почувствовав невероятное облегчение, Брилли обмякла в его руках.

Он повернул ее лицом к себе и сдвинул вниз свой шарф. Глаза графа радостно горели. Без слов было понятно, что ему очень хотелось отыскать ее.

— Маленькая негодница! — Мелфаллан пригрозил ей пальцем. — Как ты могла пойти именно по этой дороге, Брилли? Она страшно опасна. Смотри, что здесь творится после единственного снегопада! О Океан, Брилли! Ты выросла на море, что ты можешь знать о снеге?

— То же, что и вы, Ярваннет, — едва слышно ответила она. — Вы тоже с моря.

Мелфаллан рассмеялся и обнял ее. Брилли была счастлива этой поддержке, ее собственные ноги отказывались двигаться. Он с легкостью подхватил ее на руки и понес к своему скакуну.

— Как же я боялся, что не найду тебя! Как я счастлив!

— Это Стефан рассказал вам, что видел меня? — с трудом шевеля губами, спросила Брилли.

— Да, он. Сказал, где ты, и мы поехали по дороге из Аирли в надежде перехватить тебя. Тот путь не так опасен, а здесь зимой вообще никто не ходит, Брилли!

— Я знаю. Слышала, как лорд Роберт говорил об этом лорду Торалу.

— И все равно пошла по этой дороге? — Мелфаллан строго взглянул на нее. — Глупышка!

Брилли окинула его дружелюбно-непокорным взглядом.

— Посмотри на себя! Ты вся в снегу. Трясешься от холода!

Не спрашивая ее разрешения, Мелфаллан посадил ее на своего скакуна и сел в седло позади нее.

Брилли посмотрела на Стефана и еще одного человека, оставшихся на тропе на некотором удалении. Ее сознание уловило обрывок мысли Стефана: оказывается, он страшно переживал за нее и теперь был счастлив.

Мелфаллан приостановил коня возле Друга, посмотрел на спящую Меган и дотронулся до ее ноги. Девочка не реагировала.

— Может, она больна? — спросил граф у Брилли.

— Нет. Ей стало так страшно, что пришлось прибегнуть к особому способу защиты.

— А кто она?

— Моя дочь, — ответила Брилли и поежилась.

— В самом деле? Насколько понимаю, это длинная история. Расскажешь мне все потом. Стефан, иди сюда. Возьми малышку, пока она не свалилась с коня.

Стефан с готовностью приблизился к Другу, осторожно снял Меган, посадил ее впереди себя и тщательно укутал полами собственного плаща.

А Брилли, почувствовав, что ответственность снята с ее хрупких плеч, уже тряслась от мороза и усталости. Силы покинули ее, все тело словно налилось свинцом. Мелфаллан, ощущая состояние своей колдуньи, нежно поцеловал ее в затылок.

— С той стороны высокая скала, милорд, — сказал третий человек, кивая в сторону запада. — Нам необходимо укрыться. Приближается очередная буря.

— Хорошо, — ответил Мелфаллан. — Ты можешь поехать впереди, Ниалл? Покажешь дорогу. Нам нужен огонь. Брилли промерзла насквозь.

Ниалл кивнул и двинулся в путь. Его стройный скакун резво пошел по снегу. Стефан поехал вторым, ведя за собой Друга и бережно придерживая Меган.

Мелфаллан ударил коня в бока и последовал за Ниаллом и Стефаном.

— Я нашел тебя, — прошептал он на ухо Брилли, крепче обхватывая ее за талию. — Всемогущий Океан, я нашел тебя!

— Я… оч-чень рад-да… — ответила Брилли, у которой зуб на зуб не попадал.

Мелфаллан засмеялся.

— Знаешь, я настраивался на то, что увижу тебя мертвой. Замерзшей, с остекленевшими, безжизненными глазами. А ты живая, теплая! Говоришь со мной, хоть и с трудом, сидишь рядом, дышишь!

— Ж-живая — это в-верно, н-н-но вот т-теплая… вряд-д ли, — ответила Брилли.

Мелфаллан усмехнулся:

— Винить в этом ты можешь только себя, моя дорогая. Эта дорога крайне опасна!

— А к-куд-да еще я мог-гла пойти?

— Действительно, — пробормотал Мелфаллан. — А как тебе удалось сбежать? Где Гаммель Хаган? Кто этот ребенок? Вам предстоит ответить на множество вопросов, мисс.

— Лорд Лима счит-тает, чт-то вы в оп-пасности, — сказала Брилли. — Чт-то побег лишь д-доказывает мою вин-ну, чт-то эт-то лишит вас Яр-рваннета.

— Он так считает? А Стефан не рассказал мне об этом. Вообще-то слова Торала не стоит воспринимать как истину. Но твой побег действительно осложнил ситуацию, — ответил Мелфаллан. — Ты пообещала доверять мне, Брилли, и не сдержала обещания.

— Хаг-ган хот-тел убить меня, — просто ответила Брилли. — А вас не было рядом.

Мелфаллан издал отчаянный стон, и она тут же пожалела, что не задумываясь, рассказала ему о страшных событиях, связанных с Хаганом.

— Мелфаллан…

— Не надо, не успокаивай меня, — резко перебил ее. — Я не достоин этого! Впредь я буду стараться изо всех сил, чтобы не дать тебя в обиду. — Он крепче прижал ее к себе и укутал полами своего плаща. — Сейчас я рядом. Я с тобой, Брилли.

— Да… Да, ты рядом.

Она с благодарностью прильнула к нему.

15

Брилли распахнула глаза и поняла, что спала. Их окутывало белое облако падающего на землю снега. Стало еще холоднее, от мороза ее всю трясло.

Меган ехала где-то впереди и все еще спала под чутким заботливым надзором Стефана. Она пребывала в своем красивом мирке — сидела на балконе, наблюдая за спокойным движением реки. По ее руке ползала блестящая саламандра.

Брилли поежилась от холода, завидуя способности Меган уходить от реальности. Снег соединял небо с землей густой белой пеленой, и двух всадников, скачущих впереди, было невозможно разглядеть. Ветер свирепствовал: дико выл на вершинах гор, хлестал в лицо, яростно и безжалостно трепал полы плаща Мелфаллана.

— Меган? — произнесла вслух Брилли. Мелфаллан крепче обнял ее за талию и подался немного вперед.

— Ты что-то сказала?

Его слова, мгновенно подхваченные ветром, рассеялись в воздухе.

Брилли махнула рукой, указывая на крупные снежинки, падающие густым потоком на землю.

— Как долго я спала? — крикнула она.

— Уже скоро! — ответил, напрягая голос, Мелфаллан, не расслышав ее вопрос.

Очередной порыв ветра сорвал с головы Брилли капюшон, и ее длинные волосы мягко ударили в лицо Мелфаллану. Она попыталась поймать края трепещущего капюшона, но ветер метал его из стороны в сторону. Мелфаллан раскрыл полы своего плаща и снова укутал ими их обоих. Он тоже дрожал от холода и начинал тревожиться. Брилли чувствовала это.

«О святой Океан! — подумала она. — Если бы эта буря застала нас посреди той полянки? Смогли бы мы найти укрытие? Вряд ли. Нас ждала бы неминуемая смерть. Эти люди были посланы нам как настоящее чудо, как спасение от верной гибели. И все из-за моей глупости. Не стоило решаться на такой переход на пороге зимы! Мелфаллан еще выразит мне свое возмущение».

Она ощущала намерения Мелфаллана и была готова выслушать поучительные лекции. Ей не очень нравилось его повелительное отношение к себе, но не следовало ожидать чего-то другого. Как граф он привык отдавать приказы и видеть беспрекословное подчинение, словно мир принадлежал ему и зависел только от его решений. К тому же в заботе о ней он явно перебарщивал. Хотя его забота была гораздо лучше и милее герцогской жестокости.

Ветер становился все пронзительнее, а снег не прекращался. Конь замедлил шаг. Мелфаллан дернул за поводья, крикнул что-то ободряющее, и животное послушно прибавило скорости, громко фыркая.

«Какое чудесное создание, — подумала Брилли. — Доброе, умное, выносливое. Неужели все лошади такие, как этот как Друг? Свойственны ли им хоть иногда зло, ненависть, ярость?»

Ветер ударил в лицо с новой силой, и Брилли схватилась за края капюшона, надвигая его на лицо, пытаясь как можно лучше укрыться от бушующей стихии.

Неожиданно ветер стих. Брилли выглянула из-под капюшона и увидела впереди высокую отвесную скалу. Где-то у ее вершины ветер продолжал неистовствовать: дико свистел, крутя клубы снега. А внизу все было тихо. Некоторое время путники, двигаясь друг за другом, продолжали идти вдоль скалы. Вскоре Ниалл затормозил, поднявшись в стременах, проехал немного назад и широким жестом указал Мелфаллану вправо. Потом опять развернулся и исчез из виду.

— Меган! — тревожно позвала Брилли, связываясь с сознанием своей подопечной.

Меган лениво отогнала ее мысль и продолжила спать. Так долго пребывать в мире грез становилось для нее опасным. Она могла потеряться в своем вымышленном замке и никогда уже не вернуться в действительность, просто сойдя с ума.

— Меган! — повторила Брилли.

— Что? — последовал сонный ответ девочки.

В нем не было и капли былого страха. Быть может, она заперла его в одной из комнат на втором этаже, добавив к другим своим опасениям и страданиям?

— Проснись, Меган! — настойчиво воскликнула Брилли.

— Я проснулась, — ответила Меган, действительно пробуждаясь от сладкого сна.

Первым, что бросилось ей в глаза, был белый снег, продолжавший валить с неба.

— Почему кругом все белое? — спросила Меган у Брилли и только сейчас осознала, что едет на лошади, что позади нее сидит незнакомый человек и заботливо обнимает ее сильной рукой.

Она повернула голову и взглянула на него. Стефан добродушно улыбнулся.

— Кто это? — подумала Меган и задала тот же самый вопрос самому Стефану.

Через пару мгновений она довольно захихикала, потом, когда он сказал ей еще что-то, залилась звонким смехом.

— Какой чудной этот Стефан, — промелькнуло в ее голове.

— Почему чудной, Меган? — полюбопытствовала Брилли.

— Говорит, что он — сэр Стефан Луинби, великий защитник и охранник леди Брилли Мефелл. Что готов защищать и меня, если я захочу. У тебя есть великий защитник, мама? — удивленно спросила она.

— Я о таком до сегодняшнего дня ничего не слышала, дитя мое, — ответила Брилли.

— Он хороший, — заметила Меган, довольно гладя Стефана по руке.

— Меня зовут Меган, — сказала она вслух, обращаясь к своему защитнику. — Почему вокруг все белое?

Брилли не слышала, что ответил Стефан.

Вскоре Стефан с Меган и Другом тоже скрылись из виду. А через несколько минут и Мелфаллан с Брилли достигли отверстия в скале. Вход в пещеру был узким и довольно низким — едва-едва проходила лошадь с всадником, а Мелфаллану пришлось пригнуться. Сама пещера в ширину и в глубину достигала футов тридцати. Вся компания с легкостью разместилась в ней.

Ниалл уже зажег фонарь и факел и принялся разбирать дельные вьюки. Стефан слез с лошади и, сняв Меган, поставил ее на пол. Брилли медленно и неловко перекинула ногу через спину коня, спрыгнула вниз и с криком упала на пол. Тело ее пронзила страшная боль. Меган рванулась к ней.

Брилли поднялась на колени, обхватила Меган руками, привлекла к себе, вздохнула и закрыла глаза.

— Лошадь! — торжественно провозгласила Меган, указывая на кобылу Стефана. — Стефан сказал, что я могу ездить на ней, когда захочу! У меня теперь целых две лошадки, мама!

Она говорила таким тоном, словно на свете не существовало никаких проблем и горестей.

Брилли в замешательстве уставилась на нее. В поведении девочки — в движениях, словах — не было и следа так недавно терзавших ее безумных страхов. В данный момент она думала лишь о лошади Стефана. И почему ей так понравилась эта кобыла? Откуда в малышке взялся столь сильный интерес к ней? Не исключено, что ее отцом был какой-нибудь конюх, влюбленный в лошадей. Эта страсть могла вполне передаться ей вместе с колдовством матери. Брилли одернула плащ Меган и крепче прижала ее к себе. Девочка порывисто и нежно обхватила Брилли за шею.

— Мама! — ликующе подумала она, словно не видела Брилли несколько дней и очень по ней соскучилась, словно повстречала ее здесь совершенно случайно.

Восторг Меган был не менее сильным, чем восхищение лошадью. Брилли это польстило, но не успокоило ее. Как видит эта маленькая девочка окружающий мир? Почему одинаково радуется матери и лошади? Принимает Брилли за мать, хотя родной матери не может помнить — ее юная родительница скончалась на родовом ложе.

И что за наблюдателя усмотрела Меган в кустах и у дерева? Откуда появилась в ней колдовская память, ведь раньше девочке никогда в жизни не доводилось видеть колдуний? Временами Меган казалась Брилли непостижимой. А порой она впускала ее даже в свои сны — на тихий берег реки, залитый ярким сиянием солнца. Если маленькая колдунья не умеет отличить реальный мир от вымышленного, как она может заняться врачеванием?

— Дитя мое…

Брилли поцеловала Меган в щеку. Девочка погладила ее по плечу и вновь повернула голову туда, где стояла лошадь Стефана.

— Ей ужасно понравилась моя кобыла, — счастливо улыбаясь, заметил Стефан.

— Я это поняла, — ответила Брилли и тоже улыбнулась. — Спасибо, что рассказали обо мне графу Мелфаллану, Стефан. Вы спасли нас от неминуемой смерти. Я не понимала, какой опасности подвергаю себя и Меган.

— Всегда рад помочь вам, милая леди, — ответил Стефан, приблизился к Брилли, взял ее руку и элегантным движением поднес ее к губам.

Видно было, что этот человек воспитывался при дворе. Мелфаллан многозначительно кашлянул и метнул в сторону Стефана осуждающий взгляд. Стефан, ничуть не смущаясь, усмехнулся:

— Ничего не могу с собой поделать. Это привито мне с первых лет жизни!

— Хорошо, что твоя жена это понимает, — сказал Мелфаллан и отвернулся к своему скакуну.

— Прекрасно понимает, — дружелюбно ответил Стефан, пожимая плечами.

Ниалл все еще занимающийся сумками, скептически фыркнул.

— В чем дело, Ниалл? — повернулся к нему Стефан. — Не хочешь ли ты сказать, что моя жена имеет что-то против манер? К ней я отношусь точно так же, даже с большим вниманием. И ей это нравится!

— Она знала, за кого выходила замуж! И ничего я не хочу сказать, — ответил Ниалл, оглядел пещеру и повернулся к Мелфаллану. — Неплохое убежище, ваша светлость. Придется переждать здесь бурю. Зима в этих горах началась нынче слишком рано. Но такое случается.

Он поклонился Брилли даже с большим, чем Стефан, почтением. Это был темноволосый человек с выразительными чертами лица и короткой бородой, лет на десять старше Мелфаллана и Стефана, мускулистый и мужественный. Брилли сразу понравились его спокойный взгляд и уверенность, сквозившая в каждом движении.

— Леди колдунья, я — сэр Ниалл Ларсон, курьер леди Ровены в Мионн. Это она велела мне отправляться за вами вместе с графом Мелфалланом. Очень рад познакомиться с вами.

— Я… не леди, сэр Ниалл, — смущенно пробормотала Брилли, но позволила курьеру Ровены поцеловать свою руку.

«Скоро я привыкну к подобному обращению», — забавляясь, подумала она.

— Каждая колдунья шари'а для меня — леди, — сказал Ниалл, пожимая ее руку. — И никто меня в этом не переубедит. Я вас предупреждаю.

Он улыбнулся и вернулся к лошади.

Ветер продолжал устрашающе свистеть, а снег все сыпал. Вскоре тропка в сугробах, проложенная лошадьми к входу в пещеру, уже была едва заметна.

Мелфаллан стряхнул снег, налипший на сапоги, энергично потопав по каменному полу, обвел пристанище задумчивым взглядом, взял факел и пошел с ним к дальней стене.

— Пещера не очень глубокая, — сообщил граф, вернувшись. — Ведет в какой-то узкий туннель. Может, здесь обитает снежный леопард?

— Не видно никаких следов, — заметил, морща нос, Стефан. Мысль о снежном леопарде явно насторожила его. — Разве леопарды охотятся так высоко в горах, Ниалл?

Ниалл нахмурился:

— Нет. И никакие другие звери. Ходят слухи, что по Высокой Тропе разгуливают духи. По этой дороге почти никто не ходит. В плохую погоду и в хорошую. Я езжу по другому пути, расположенному несколько ниже. Поэтому плохо знаю это место.

«Духи?» — встревожилась Брилли, вспоминая видение Меган.

Она прислушалась, но ничего, кроме странной пустоты, уловить не смогла.

Мелфаллан выглянул наружу, оглядывая сугробы.

— Ты прав, Ниалл. Нам нельзя выходить отсюда, пока не стихнет буря. Наверное, нам следует развести огонь?

— Непременно, ваша светлость, — ответил Ниалл. — Костер нам просто необходим. Мисс Брилли и малышка Меган страшно замерзли. У меня самого, если позволите быть откровенным, зуб на зуб не попадает. Под соснами, что растут неподалеку, можно найти сухие ветви. Стефан, настало время и тебе сделать что-нибудь полезное. Дамский угодник ты наш!

Стефан взглянул на Ниалла с вызовом, но и не думал обижаться всерьез. Всем было ясно, что этих людей, несмотря на разницу в возрасте, связывает давняя крепкая дружба.

— Мы ненадолго оставим вас, ваша светлость, — сказал Ниалл, и они со Стефаном вышли на улицу.

По возвращении Ниалл принялся разводить костер, а Стефан присоединился к Мелфаллану, разбирающему сумки. Они вытаскивали фонари, пакеты с едой, теплую одежду и спальные принадлежности и складывали их вдоль стены. Брилли хотела помочь, но Мелфаллан приказал ей вернуться на место. Она покорно опустилась на пол, прижимая к себе Меган, и продолжила наблюдать за работой мужчин. Когда с Друга сняли седло, он медленно подошел к Брилли и уткнулся ей в плечо своим темным носом. Его глаза преданно блестели.

«Неплохо быть лошадью, — подумала Брилли, ласково теребя теплую гладкую шею Друга, слушая его мягкое добродушное фырканье. — Простая жизнь, полностью зависящая от желаний и прихотей хозяина. Хотя и такое существование не лишено маленьких прелестей».

Конь повел носом, принюхиваясь, и повернул голову в сторону дальней пещерной стены.

— Что там? — попыталась выведать его мысли Брилли. Друг махнул хвостом. По всей вероятности, его ничто не тревожило. И снежных леопардов здесь не было. Но Брилли так и не поняла, почувствовал ли жеребец что-нибудь необычное.

— Упрямое животное!

Ей хотелось еще раз предложить активно работающим мужчинам свою помощь, но она ощутила, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Все ее тело отяжелело, будто налитое свинцом.

Окружающее — пещера, горящие фонари и факелы, раскладывающие матрасы люди у противоположной стены и даже Меган, доверчиво прижимавшаяся к ней — показалось вдруг Брилли каким-то отдаленным и расплывчатым. Сквозь туманную пелену она видела, как Ниалл и Стефан прибивают к входу защитное полотно, как Мелфаллан отводит в одну сторону всех четырех лошадей. Незаметно голова ее упала на грудь, а пещера растворилась в воздухе.

Когда Мелфаллан дотронулся до ее плеча, Брилли вздрогнула.

— Ты уже спишь, Брилли. Иди ложись. Там ты быстро согреешься.

Она послушно прошла с Меган к мягким матрасам, и они улеглись вместе. Когда Мелфаллан укрывал их одеялом, Брилли не шевелилась. Меган уютно устроилась, уткнувшись лицом в ее плечо, и тут же заснула.

Мелфаллан накрыл их вторым одеялом, и Брилли поежилась, чувствуя, как истерзанное тело медленно согревается. На протяжении некоторого времени она слушала приглушенные разговоры мужчин у костра. Они ей не мешали, даже наоборот: действовали успокаивающе. Потом все стихло — она заснула.

Брилли снилось, что они с Меган идут по просторному сводчатому помещению, темному и прохладному. Меган шла впереди. Дойдя до лестницы, девочка уверенно ступила на нее и принялась спускаться вниз. Брилли последовала за ней. Пахло сыростью, где-то вдалеке капала вода. По руке Меган ползала блестящая саламандра. Совершенно неожиданно животное замерло и уставилось своими золотыми глазами на Брилли.

— Нам сюда, — воскликнуло оно. — Мы должны идти сюда.

— Почему? — удивленно спросила Брилли.

— Чтобы вспомнить.

Неожиданно изображение затуманилось, и в следующее мгновение Брилли уже видела себя в своей утлой лодочке. Они с Меган плыли вдоль берега, обнявшись. Дневная звезда располагалась прямо над их головами и светила приветливо и ярко. Вдруг появившаяся откуда-то туча затмила светило, потом исчезла, а землю окутала кромешная тьма.

Картинка опять резко изменилась. Теперь Брилли сидела за письменным столом в своей пещере и писала что-то в дневнике. Меган заглядывала ей через плечо, следя за ее рукой, потом пробормотала что-то забавное и рассмеялась. Брилли повернула голову, погладила Меган по руке и продолжила писать. Внезапно пещерную тишину нарушил вой волка. Он раздавался из леса, растущего над берегом. Никогда раньше волк не подходил так близко к морю, как в этот вечер. Брилли прислушалась, но вой не повторился. Вздохнув, она опять склонилась над дневником. Но, услышав другой странный звук — капающую воду в неизвестном месте, металлический скрежет, — вновь вскинула голову. Ничего.

В следующее мгновение Брилли стояла с Меган на незнакомом берегу. Это был не ее берег и не тот берег, на который выходил Монстр. Дул сильный ветер. Высокие сосны, покрывавшие утес, отбрасывали вниз длинные тени. О темно-желтый песок бились беспокойные волны. Компанион и Дневная звезда окрашивали небо в золотые и зеленые тона. Меган подняла большой белый драгоценный камень и показала его Брилли.

— Посмотри, мама! — воскликнула она. — Это ключевой камень. Он все помнит!

— Что помнит, дитя мое? — удивленно спросила Брилли.

Меган взглянула на камень, сияющий в свете двух солнц.

— Это…

Брилли ахнула. Они внезапно очутились в каком-то подземном коридоре, тускло освещенном Немеркнущими Лучами. Тяжелый воздух был наполнен криками и воплями. Навстречу им выбежала женщина в бархатном платье. Ее глаза безумно сверкали, в руках она держала окровавленный нож. Следом за ней выскочил разъяренный солдат. Женщина ловко развернулась и вонзила нож между глаз своего преследователя, потом выдернула оружие и вонзила противнику в грудь. Солдат приглушенно застонал и безжизненно осел на каменный пол. Женщина подалась к солдату, протянула к нему руку и почти коснулась тонкими пальцами его лица.

— Прости меня, — прошептала она, выпрямилась и огляделась вокруг.

— Тора! — У Брилли перехватило дыхание.

Тора не видела их. В ее глазах горели ужас, страх, отчаяние и боль. Крики приближались. Солдат дернулся в последний раз и замер. Будто очнувшись от забытья, Тора встрепенулась. Ее бледное лицо исказилось ненавистью.

— Всем бежать! — надрывно крикнула она. — Монстр приближается!

Грациозным движением схватив со стены Немеркнущий Луч, Тора помчалась прочь по коридору. Меган дернула Брилли за юбки.

— Что это за место, мама?

— Это было много лет назад, Меган. Так умирали шари'а, — мрачно ответила Брилли.

Меган посмотрела туда, куда убежала Тора.

— А кто эта женщина?

— Она — начало — после того, как нам пришел конец.

Голос Брилли звучал печально и странно.

Она взглянула на изуродованное тело солдата и поняла, что эта смерть преследовала Тору всю оставшуюся жизнь. Несмотря на то что воин принадлежал к армии герцога Рахорсума, несмотря на то что стремился ее убить. Несмотря на то что у Торы не было другого выбора.

«Как у меня не было выбора в случае с Хаганом, — размышляла Брилли. — О Тора, я совсем не в этом мечтала походить на тебя!»

Являлся ли этот молодой солдат злом? Наверное, никто бы не смог ответить однозначно. Юноша служил герцогу и был обязан выполнять любые его приказы. Заслуживал ли Хаган, представляя собой несомненное зло, смерти? Он лишил бы Брилли жизни без капли сожаления. Наверное, не стоило казнить себя за это убийство. Она спасла не только собственную жизнь, но и жизни многих других, кто еще попался бы ему в лапы.

«Неужели иногда и Монстр вершит справедливость? Имеет ли Смерть свою цену? — думала Брилли. — Рахорсум ответил бы „да“. Именно поэтому он приказал уничтожить колдуний».

— Нам пора идти, — сказала Меган, подняла белый камень и пошла по коридору в ту сторону, откуда выбежала Тора.

— Почему пора? — спросила Брилли.

— Я слышу свою саламандру.

Меган стремительно направилась вперед, быстро перебирая своими маленькими ножками, а Брилли последовала за ней. Они проходили мимо богато обставленных комнат, большинство из которых были разгромлены солдатами. Тут и там лежали окровавленные, искалеченные люди. Умирающие люди.

— Идем! — поторопила Меган Брилли. — Она зовет нас!

Они дошли до винтовой лестницы и принялись взбираться наверх. Наконец крутые ступени привели их в широкую комнату, заставленную металлическими машинами. Солдаты точили здесь мечи, намереваясь погасить все лучи. В углу лежало несколько тел женщин. Их руки и ноги были изрублены, безжизненно застывшие глаза взирали в пустоту. Меган пересекла комнату, не глядя ни на воинов, ни на трупы, и нырнула в темный дверной проем.

— Вот! — воскликнула она.

Впереди, в самом конце длинного коридора, сиял яркий прямоугольник дневного света. Меган рванулась вперед, и Брилли побежала за ней и очутилась на каменном крыльце. Перед ними простиралась широкая поляна. На высоком утесе за ней росли стройные сосны. Между соснами бил небольшой водопад. Его брызги, переливавшиеся в солнечном свете, казались хрустальными. В сочной траве тут и там виднелись яркие цветы — красные, желтые, лиловые.

Посередине поляны на мускулистом жеребце восседал перед отрядом вооруженных солдат герцог Рахорсум. Он размахивал руками и отдавал новые приказы, веля своим верным подчиненным опять идти внутрь Колдовского Ущелья. Брилли и Меган растерянно смотрели, как толпа воинов двинулась к каменным ступеням, ведшим к крыльцу, как прошла мимо них, громко стуча сапогами.

— Я хочу, чтобы это логово было очищено! — крикнул Рахорсум оставшимся с ним лордам. — Мы должны уничтожить их всех, всех без исключения!

— Мы сделаем это! — ответили лорды.

На одном из них был мундир армии Ярваннета. Брилли ахнула. Значит, и ярваннетский правитель принимал участие в кровавой расправе! Она взглянула на остальных лордов и увидела форменные одежды воинов других земель.

«Все они были здесь! Все откликнулись на призыв герцога. Но почему? — недоумевала Брилли. — Чем мы заслужили подобную смерть?»

Рахорсум дернул за поводья и направился к крыльцу. Черные глаза яростно горели, лицо искажала ненависть.

— Надо уничтожить их всех, — процедил он сквозь зубы. Жестоко ударив жеребца по бокам, герцог поднялся по ступеням и скрылся в темноте.

— Великий лорд, — подумала Меган.

— Они сам себя считает таким, — ответила Брилли, чувствуя в Рахорсуме присутствие Монстра.

Сначала ему не нравилось появление этого чудовища, но возраставшая ненависть и скорбь укрепили в нем его.

«Неужели мы воровали детей? Неужели наслали мор на Айвервей? — с тревогой размышляла Брилли, глядя на залитую солнцем спокойную долину, на прозрачное небо и два светила. — Почему мы скрывались в мрачных пещерах, когда кругом такая красота? Нам не нужен был солнечный свет? Почему?»

Саламандра Меган спустилась по ее руке на ладонь и недовольно пискнула.

— Мой берег и замок мне нравятся гораздо больше, чем эти мрачные пещеры, — сказала Меган и погладила свою саламандру. — Пойдем туда!

— Не сейчас, Меган, — запротестовала Брилли. — Верни нас к графу Мелфаллану.

— Мне нравится граф, — призналась девочка. — И Стефан тоже.

Брилли взглянула на ее маленькое личико.

— Они наши спасители. Наша надежда. Наша опора.

Меган торжественно кивнула и посмотрела на саламандру. Та повернула к ней голову и блеснула глазками.

— Ей они тоже нравятся, — сообщила Меган Брилли и улыбнулась.

— Теперь верни нас назад, — попросила Брилли.

— Хорошо, мама, — ответила Меган и подняла руку с белым камнем.

Как ни странно, они оказались не в пещере с Мелфалланом, а опять в лодочке Брилли.

— Что это? — испуганно спросила Меган, указывая на большую тень, приближавшуюся к ним по волнам.

В следующую секунду они уже были на реке Меган, в ее вымышленном мирке. Небо на горизонте озарилось вдруг алым угрожающим светом.

— Мама! — закричала Меган, а саламандра запищала и неожиданно взлетела в воздух, размахивая прозрачными крыльями.

Огромная тень приближалась к ним откуда-то сверху, заслоняя собой свет, реку, красоту и спокойствие.

И вдруг ударила по ним…

Брилли проснулась и заметила какое-то движение. Крик Меган все еще звучал в ее ушах.

Качнув головой и моргнув, она рассмотрела в тусклом свете фонаря мрачную тень, удаляющуюся от их кровати с извивающейся фигуркой в руках.

— Меган! — в ужасе закричала она.

Проснулись мужчины и, выскочив из-под одеял, схватились за мечи.

Ниалл нагнал тень и ударил по ней стальным лезвием, но тут же отскочил с диким воплем. В его сторону метнулась огненная стрела, похожая на разряд молнии. Ниалл едва успел увернуться.

— Нет! — закричала Брилли, отбрасывая одеяло.

Вскочив на ноги, она схватила фонарь и ринулась вслед за странной тенью.

— Брилли, стой! — испуганно воскликнул Мелфаллан.

Но Брилли, не слыша его, вбежала в узкий туннель в задней стене пещеры. На расстоянии футов десяти впереди тень свернула за угол.

— Меган! — крикнула Брилли.

— Мама-а-а! — послышался издалека сдавленный детский вопль.

— Брилли! — Мелфаллан побежал вслед за Брилли, громко стуча сапогами по каменному полу. — Подожди!

Брилли неслась вперед по неровному коридору, освещая фонарем дорогу. После первого поворота последовал еще один. Свернув в третий раз, она увидела вырезанную из камня лестницу, ведущую вниз.

«Что это за место?» — недоумевала Брилли, спускаясь по ступеням.

Внизу она остановилась и затаила дыхание. Где-то капала вода. Больше ничего не было слышно.

— Меган! — опять позвала Брилли, рванулась вперед и, пробежав по небольшому коридору, резко затормозила: перед ней возникли две лестницы. Поколебавшись несколько секунд, она метнулась влево, но, спустившись по трем ступенькам, резко передумала и вернулась назад.

— Меган, где ты? — безмолвно спросила Брилли, страстно желая услышать хоть какой-нибудь отклик.

— Здесь… — последовал слабый ответ. Меган находилась на грани потери сознания. — Помоги, мама…

Высоко поднимая лампу, задыхаясь от тревоги, Брилли побежала вниз по правой лестнице, но услышала позади громкие торопливые шаги.

— Подожди, Брилли! — Споткнувшись, Мелфаллан громко выругался и прибавил скорости.

Брилли остановилась и повернула назад голову.

Увидев ее, Мелфаллан с облегчением вздохнул и принялся спускаться по ступеням так быстро, что едва не падал. В его руке горел факел. Остановившись рядом с Брилли и переведя дыхание, Мелфаллан оглянулся.

— Остальные, должно быть, следуют за нами, — сказал он, хмуря брови. — Нам надо подождать их.

Брилли указала рукой вниз и сделала шаг вперед.

— Она где-то там.

— Насколько я понимаю, тебе подсказывает путь твое колдовское чутье, — проворчал Мелфаллан и остановил ее, взяв за руку. — Мы должны дождаться остальных, Брилли. С фонарем, факелом и единственным мечом не стоит рассчитывать на победу в схватке с тем, что забрало девочку.

— Но оно может убить ее!

— Не волнуйся, мы найдем Меган. Если мы бросимся за ней одни, то просто погибнем с ней вместе.

Он был прав.

Мелфаллан нетерпеливо шагнул назад, потом оглянулся, сжал руку Брилли и взглянул ей в глаза.

— Подожди меня здесь. Только обещай, что никуда не уйдешь.

— Обещаю, — ответила Брилли.

Он отпустил ее руку и поднялся на две ступени вверх, потом опять остановился и повернул голову.

— Ты не обманешь меня? Может, пойдешь со мной? Мы очень быстро вернемся. Я не вынесу, если с тобой опять что-нибудь случится. Нам нужно вооружиться и быть всем вместе. Тогда мы победим!

Брилли застыла в нерешительности. Снизу дул прохладный ветерок, несущий запах гнили и сырости. Лампа светилась желтым сиянием, вокруг нее горел прозрачный трепещущий круг. Брилли ничего не слышала, кроме собственного дыхания и громкого биения сердца. Несмотря на это, она знала, где Меган, и чувствовала, что странная тень, схватившая ее, продолжает двигаться.

Раздался чей-то шепот, и Брилли приподняла подбородок. Что-то коснулось ее щеки, едва осязаемое, как тонкая паутина, как весенний бриз. Она прислушалась и поняла, что это был не шепот, а мысль.

— Где ты? — безмолвно спросила Брилли, желая получить ответ от Меган. — Где ты?

Шепот повторился — мечущийся поток бессвязных странных эмоций. За ним последовало молчание. Ей отвечала не Меган.

Брилли резко повернула голову и услышала другую мысль. Она доносилась откуда-то снизу, с правой стороны.

— Меган? — опять позвала Брилли.

Поток бесформенных мыслей вновь отчетливо прозвучал совсем рядом и растворился во мраке.

— Кто ты? — спросила Брилли. — Ответь мне!

Последовала тишина.

— Брилли! — поторопил ее Мелфаллан, и, очнувшись, Брилли с благодарностью взглянула ему в глаза.

Он взял ее за руку и повел вверх по лестнице в обратном направлении. Пройдя по коридору, который должен был закончиться выходом в пещеру, они наткнулись на каменную стену.

— Откуда здесь взялась стена? — воскликнул Мелфаллан. — Стефан! Ниалл!

Брилли прижала ладони к неровному камню, растерянная не меньше Мелфаллана.

— Мы шли той же дорогой. Я точно помню, — пробор, мотала она, в изумлении глядя на графа. — Других поворотов в этом коридоре просто не было! Мы не могли сбиться с пути.

— Что это за стена? — вскрикнул Мелфаллан и принялся колотить по камню рукояткой меча. — Стефан! Ниалл! — Он прислушался, но ему ответила лишь тишина. — Если здесь есть дверь, то я не могу нащупать ее края.

— Наверное, она захлопнулась за нами, — ответила Брилли. — Когда ты первый раз осматривал вход в туннель, то не заметил никакой двери. Но тень, уходя, закрыла ее за собой.

— Как нам выйти отсюда? Ты знаешь?

— Нет, не знаю!

Брилли принялась ощупывать пальцами небольшое углубление в стене, надеясь найти ключ, но безрезультатно.

Мелфаллан долго осматривал каменную стену, пытаясь отыскать дверь, потом раздраженно отступил на шаг назад.

— Стефан! Ниалл! — закричал он в отчаянии, но никто не откликнулся.

Брилли прильнула к камню, пытаясь уловить мысли или голоса Стефана и Ниалла, и с удивлением обнаружила, что ее колдовское чутье молчит. Она сконцентрировалась и сделала еще одну тщетную попытку, потом заколотила кулаками по холодной стене.

Мелфаллан схватил ее за плечи.

— Что ты делаешь, Брилли? Так ты только поранишь руки. — Он помолчал и тяжело вздохнул. — Что ж, ничего не остается. Лампа и меч — это все, что у нас есть. Пойдем назад, за Меган.

Брилли с благодарностью улыбнулась и зашагала по темному коридору по направлению к лестнице. Мелфаллан последовал за ней. Они сошли вниз по ступеням и оказались у другого спуска.

— Что это за место? — изумленно спросил Мелфаллан.

Брилли взяла его за руку.

— Ниалл сказал, здесь разгуливают духи. Чьи духи? Что за зло жило когда-то в этих подземных переходах?

Мелфаллан непонимающе уставился на нее, совершенно растерявшись.

— Что уничтожил здесь когда-то Рахорсум? — подсказала Брилли.

Догадавшись наконец, о чем она ведет речь, Мелфаллан приоткрыл от удивления рот. Глаза его расширились. Он крепче сжал ее руку и взглянул вниз, в устрашающую затхлую темноту.

— Ты думаешь, мы именно в этом месте?

— Возможно. Где еще можно встретить столько лестниц, ведущих в глубиныземли? Ты слишком больно сдавливаешь мою руку, Мелфаллан.

— О! — Мелфаллан мгновенно ослабил пальцы. — Прости, пожалуйста, милая моя. — Он даже не заметил, что назвал ее так нежно. — Тогда кто же забрал Меган?

Брилли покачала головой.

— Понятия не имею. Я видела лишь тень и горящую стрелу. И знаю, куда несут Меган. — Она указала рукой вниз и направо. — А еще я слышу голоса. Они раздаются откуда-то из самой глубины.

— Голоса?

Брилли почувствовала, что Мелфаллан по-настоящему встревожился, и прикусила губу, жалея, что стала говорить с ним так откровенно.

К ее великому удивлению, он усмехнулся:

— Видно, мне суждено быть вовлеченным в колдовские дела. Как странно! Пошли искать Меган, моя милая. В конце концов, у нас есть твоя лампа и мой меч.

Брилли порывисто сжала его руку.

— Спасибо, Мелфаллан.

— Тебе не за что меня благодарить, — ответил он мрачно. — Оставить ребенка в опасности я просто не могу.

— Все равно спасибо.

Мелфаллан улыбнулся.

— Веди меня, колдунья. Я пойду за тобой. Надеюсь, когда-нибудь нам еще доведется увидеть свет Дневной звезды.

— Если есть дверь, которая ведет внутрь, значит, можно выйти и наружу, — ответила Брилли.

— Надо только найти выход. А сначала пойдем за Меган.

— Да.

Брилли подняла вверх лампу, и вместе с графом они отправились в глубь Колдовского Ущелья вслед за жуткой тенью.

16

Лестница вела все дальше и дальше вниз. Прошло несколько минут, а широкие неровные ступени не кончались. Внезапно Брилли замерла на месте и прижала к губам ладонь, заглушая крик: стена с правой стороны неожиданно оборвалась. За ней зияла непроглядная тьма. Мелфаллан взял лампу из руки Брилли и поднял ее выше, вглядываясь в черноту. Ничего, только мрак. За ступеньками, на которых они стояли, вполне вероятно, тоже начиналась лишь пустота.

Брилли махнула рукой в темноту.

— Тень ушла туда.

— То есть в никуда? — спросил Мелфаллан, столбенея от ужаса. — Как такое возможно?

— Не знаю, — ответила Брилли. — Не исключено, что у этой тени есть крылья. Что, если это пещерная птица?

— Таких огромных птиц — ростом с высокого мужчину — не существует, — ответил Мелфаллан.

— Или мы о них просто ничего не знаем.

Брилли стала ощупывать ладонями холодную шершавую стену, прислушиваясь к зловещей тишине.

— Где-то должен быть какой-то спуск, — пробормотала она.

— Ты все еще уверена, что Меган внизу? — спросил Мелфаллан.

— О да! — Брилли опять указала во тьму. — Она там. А то, что ее схватило, остановилось. — Меган! — позвала она девочку, страстно желая связаться с ее сознанием, и услышала в ответ тихое течение реки и колышущийся камыш.

Куда бы ни затащила Меган эта страшная тень, она опять нашла спасение в своем красивом замке и не чувствовала там страха. По крайней мере так ей было гораздо легче. А Брилли и сама знала, куда ее унесли.

Если бы нечто подобное случилось в городе, Меган затерялась бы в бескрайнем потоке внутренних голосов. Здесь же, помимо жуткого шепота духов, не слышно ни звука. Даже уединяясь в своей пещере, Брилли не оставалась в тишине. Там всегда шумело море.

Здешнее безмолвие оглушало. Оно царило тут на протяжении целых трех столетий. И ни разу за все это время сюда не ступала нога живой колдуньи.

Мелфаллан еще раз пристально посмотрел в темноту.

— Если бы сейчас у нас выросли крылья, можно было бы смело слетать вниз и проверить, что там.

— Но у нас только ноги, а лестница еще не закончилась, — ответила Брилли. — Будь осторожен: ступени полуразрушены.

Они медленно двинулись вниз. Пройдя несколько ступенек, Брилли увидела углубление в левой стене и нащупала рукой Немеркнущий Лучик. Он не светился. С тех пор как здешние колдуньи пользовались им, прошло слишком много времени. Брилли ласково провела по Лучику пальцами, но он не реагировал.

Что же живет в этих пещерах? Что схватило Меган? Что разгуливает по горам, пугая людей? Ее дневники мало рассказывали о Колдовском Ущелье. И это вполне понятно. Никто из обитательниц пещеры никогда в жизни не видел этого подземного замка.

Но Тора упоминала о помощниках, о предметах, находившихся в распоряжении колдуний, о странных вещах, неведомых Брилли.

Мелфаллан, заметив, как она гладит Немеркнущий Луч, в изумлении уставился на него.

— Что это? Какое-то специальное приспособление? — Он поднес фонарь ближе и дотронулся до маленького предмета. — Какая приятная на ощупь штуковина! Будто фарфоровая. И так красиво сделана! — восхищенно бормотал он. — Что это?

— Учитель, проводник, друг… — тихо ответила Брилли. — Только он теперь молчит и не светится.

— Проводник? — Мелфаллан пожал плечами. — А как ты узнала его?

Его голос прозвучал требовательно, как будто он отдавал приказ.

— У меня в пещере в Ярваннете есть всего один такой проводник, хотя я никогда не понимала до конца, что он собой являет. Из дневника Торы я узнала его название: Немеркнущий Луч. Мой Лучик просто живет со мной и не отвечает на вопросы. Он почти не разговаривает.

— Пещера в Ярваннете? — повелительно спросил Мелфаллан.

— Существует еще очень много вещей, о которых ты не знаешь, Мелфаллан, — с достоинством ответила Брилли. — Несмотря на то, что ты граф.

— Какие же это вещи?

— Я не могу рассказать тебе обо всем. Никто, даже Верховные лорды, не в состоянии знать все.

Брилли твердо сжала губы и посмотрела Мелфаллану прямо в глаза. Она была бесконечно благодарна ему за все, что он сделал для нее. Так благодарна, что ей не хватило бы слов для выражения чувств. Но открываться полностью Брилли опасалась. Всю свою жизнь она знала, что должна прятать свое колдовство от людей аллемани, особенно от Верховных лордов.

Мелфаллан долго и пристально смотрел на нее. Потом рассмеялся.

— Ладно, колдунья. Если не хочешь раскрывать мне свои секреты, не надо. Но предупреждаю, я еще вернусь к этому разговору.

Брилли в последний раз провела пальцами по Немеркнущему Лучу, и они пошли дальше вниз по лестнице. Брилли шагала осторожно: ступени, размытые в этой части пещеры просачивавшейся водой, были особенно опасными. Но Мелфаллан не смотрел под ноги. Его мысли занимало совсем другое.

— А что еще из колдовских принадлежностей есть у тебя пещере? — спросил он по прошествии нескольких минут.

— Только Немеркнущий Лучик. И дневники других колдуний. Я тоже веду дневник. Они нужны потомкам. Я так мечтала встретить свою дочь — маленькую колдунью, которая пришла бы в пещеру после меня. Но мне и в голову не могло прийти, что я найду ее в Дархеле. Я представляла нашу встречу совсем по-другому. Думала, что увижу эту девочку по дороге в Назеби или Амелин, увижу и сразу узнаю…

— И, наверное, боялась, что никогда можешь не отыскать ее? — спросил Мелфаллан.

— Ты прекрасно все понял. Но я так ждала ее, высматривала везде.

— А я ломал голову над тем, откуда у тебя эта девочка. — Мелфаллан усмехнулся.

— Кровь чувствует Кровь, мой лорд. Я не ошиблась, определив, что Меган — тоже колдунья. Может, она даже доводится мне родственницей. Моя мать родилась на севере, только я не знаю, где точно. Не исключено, что она была родственницей Джоналин, но в этом я тоже не уверена. Итак, я забрала Меган из Дархеля. И привезла сюда…

Она закусила губу и устремила взгляд во тьму.

— Наверное, тебе всегда было одиноко? — спросил Мелфаллан.

— Почему? У меня в пещере много книг. Иногда я ходила в гости, например, к Кларе и Гармону, — ответила Брилли.

— И не смела сказать им, кто ты такая, верно?

Она вздохнула.

— Верно. А теперь все изменилось. Болтаю без умолку, особенно с тобой.

— Для меня это большая честь. — Он выдержал паузу. — Мне кажется, ты стала доверять мне больше, чем раньше.

— Намного больше. Так, как тебе, я не доверяла никогда никому в жизни.

От неожиданности Мелфаллан оступился и чуть не полетел вниз. Брилли улыбнулась. Она сказала ему чистую правду, ведь он заслужил ее доверие. С кем, как не с этим милым Верховным лордом, она могла пооткровенничать? С человеком, который ради нее столько раз рисковал собственным благополучием? Который спускался сейчас вместе с ней в непроглядную тьму Колдовского Ущелья? Брилли чувствовала, что он обеспокоен своей чрезмерной увлеченностью ею.

Она остановилась и повернулась к графу лицом, все еще улыбаясь. Мелфаллан растерянно посмотрел на нее.

— Что означает эта улыбка? — осторожно спросил он.

— Она для тебя! — Брилли развела руками. — Советую смотреть под ноги и поменьше слушать чепуху, которую я болтаю. Чего доброго, упадешь вниз. Что тогда?

— Герцог Теджар только обрадуется. — Мелфаллан усмехнулся.

— При чем тут герцог Теджар? Меган сейчас спит и не тревожится. Но мы должны добраться до нее. Скорее всего дальше лестница будет еще хуже.

— Мне нравится разговаривать с тобой, — признался Мелфаллан. — Особенно когда ты рассказываешь то, что мне интересно о тебе знать. У нас не было возможности как следует поговорить. Я должен был делать вид, что отношусь предельно осторожно к своей колдунье. Хотя и сейчас я не вполне Уверен… Скажи мне, ты не опасна?

— Очень опасна. Пожалуйста, будь осторожен! — Брилли показала на ступени. — Лестница такая старая и ветхая!

— Хорошо, хорошо, — ответил Мелфаллан и махнул в пустоту рукояткой меча. — Ведите туда, где ваша Меган, мисс.

Они пошли дальше. По-прежнему их встречали лишь мрак и тишина. Время от времени до Брилли вновь доносились приглушенные голоса духов, и она прислушивалась: мысли были непонятными и бессвязными. Где-то вдали капала вода.

Почему тень схватила именно Меган? Брилли ведь тоже колдунья. Кроется ли отгадка в способности Меган видеть то странное существо, что дважды попадалось им по дороге? Способна ли эта тень затуманить мозг людей, в том числе ее мозг, Брилли? Кто она? Проводник? Помощник? Как многого еще Брилли не знала! Ее книги никогда не упоминали ни о чем подобном. Она, колдунья шари'а, шла сейчас по древнему обиталищу шари'а и так же, как лорд аллемани, шагающий рядом, с опаской и тревогой вглядывалась во тьму.

Несколько минут спустя лестница закончилась, и они ступили на каменную платформу. По обеим сторонам здесь были стены. Пугающая бездна осталась позади.

Пройдя немного вперед, Брилли и Мелфаллан увидели массивную дверь. В центре висело большое металлическое кольцо. А на стене, возле каждого из полусгнивших косяков, белели какие-то надписи.

Брилли подошла ближе, поднесла лампу и провела рукой по древним надписям, смахивая плесень и пыль. И в ужасе отшатнулась. Буквы, которые она увидела, были ей совершенно незнакомы!

«Шари'а разговаривали на каком-то другом языке!» — осенило ее. Подобное ей никогда не приходило в голову. Всю свою жизнь, подобно остальным жителям Амелина и Назеби, она разговаривала на языке аллемани: его использовала при письме и чтении. Все дневники колдуний в ее пещере были написаны на аллемани.

«А как же дневник Торы? — задумалась она и тут же поняла: его когда-то перевели с шари'а на язык аллемани! — А те дневники, которых я даже боюсь касаться, слишком старые и хрупкие? Они таят в себе древний язык моего народа? Так значит, аллемани уничтожили и нашу письменность? — горечью подумала Брилли. — И так тщательно, что мы позабыли о ее существовании? Что еще бесследно кануло в Лету? — Она печально вздохнула. — Интересно, сохранились ли здесь какие-нибудь книги? Если да, то кто их сможет читать?»

Еще раз проведя рукой по старинным, неизвестным ей буквам, Брилли уставилась на дверь.

Мелфаллан взялся за кольцо и потянул на себя. Потом вставил в щель меч, оперся одной ногой в стену и с усилием повторно дернул за кольцо. Послышался жуткий скрип, дверь приоткрылась — всего на каких-нибудь пару дюймов — и застопорилась. На протяжении нескольких минут Мелфаллан тянул ее на себя, но безрезультатно.

— Слишком тяжелая, — воскликнул он, прерывисто дыша.

— Но добраться до Меган мы можем только через эту дверь, — ответила Брилли. — Надо тянуть ее вдвоем.

— Ты что, Брилли? У тебя слишком мало сил, чтобы даже пытаться, — усмехаясь, ответил Мелфаллан.

— Это только кажется, что я слабая. Вот посмотри сам!

Брилли тоже взялась за кольцо, и они вместе потянули.

Дверь открылась еще на несколько дюймов и опять застряла.

— Надо приподнимать ее! — крикнул Мелфаллан, с новой силой дергая за кольцо.

Теперь сквозь образовавшуюся щель между косяком и дверью изнутри мог свободно проходить сквозняк, пахнущий сыростью и старой пылью. Брилли заглянула в щель и увидела длинный коридор, уходящий, казалось, в бесконечность, тускло освещенный лампами.

«Откуда здесь огонь? — с удивлением подумала Брил, ли. — Неужели лампы могут гореть, не потухая, на протяжении целых трех столетий?»

Мелфаллан принялся разминать руки, готовясь к следую, щей попытке атаковать непокорную дверь.

— Такими темпами мы сможем открыть ее лишь настолько, что внутрь пройдешь одна ты, — воскликнул он.

— У нас должно получиться открыть ее шире, — ответила Брилли.

— К сожалению, я не рыбак, который каждый день вытягивает из воды тяжеленные сети. Я — изнеженный лорд. Мне приходилось лишь иногда нести седло к своей лошади, и то только в тех случаях, когда конюх был слишком занят!

Мелфаллан вздохнул. Брилли улыбнулась.

— Ты довольно сильный.

— Я не оправдываюсь, — пояснил Мелфаллан. — Просто констатирую факт. Люблю факты, наверное, ты уже обратила на это внимание. Эта дверь, как ни печально, — тоже факт.

— Мы должны пройти туда! Меган, где ты? — позвала Брилли.

Перед ее глазами возник расплывчатый образ блестящей саламандры. Она лениво зевнула и опустила голову на передние лапы, чувствуя, что находится в полной безопасности.

— Давай попробуем еще разок! — сказал Мелфаллан.

С новыми силами они опять потянули дверь на себя, немного приподнимая ее вверх. Вновь послышался страшный скрип, и дверь открылась еще на несколько дюймов.

— Еще! — скомандовал Мелфаллан.

Следующая попытка увенчалась тем же успехом. Ветер изнутри дул сильнее, поднимая скопившуюся на полу пыль.

— Еще, мой лорд! — крикнула Брилли, снова хватаясь за кольцо.

— Тянем! — воскликнул Мелфаллан, и они вместе дернули за ручку.

— Давай немного передохнем, — сказал Мелфаллан, переводя дыхание и обтирая руки о камзол.

Брилли просунула лицо в образовавшуюся щель и попыталась пройти.

— Подожди! — сказал Мелфаллан. — Я должен отправиться туда с тобой. Поэтому нам надо открыть дверь шире. Я ведь не колдунья и не могу превратиться в тонкий стебелек, когда мне требуется куда-нибудь проникнуть!

Он обвел руками собственное тело, постепенно сближая ладони — показывая, как обычная колдунья становится неимоверно худой.

— Я тоже не могу стать стебельком, как ты себе воображаешь, — раздраженно заявила Брилли. — Только послушай, какую ерунду ты несешь!

— Ерунду! — Мелфаллан рассмеялся. — Мне это нравится!

— Тебе это должно понравиться, — строго ответила Брилли и, отступив на шаг назад, вновь схватилась за ручку.

На этот раз им удалось открыть дверь настолько, что и колдунья, и лорд спокойно могли пройти. Брилли рванулась вперед и услышала, как Мелфаллан, помчавшийся следом, смачно выругался у нее за спиной.

— Не убегать вперед меня! — выпалил он, хватая ее за руку. — Мы должны идти туда вместе.

— Оставьте свои приказы, мой лорд, — резко ответила она, приподнимая подбородок.

— Что? — Мелфаллан непонимающе моргнул, помолчал и добавил: — О дорогая мисс, пожалуйста, дождитесь меня. Так лучше?

— Лучше, — ответила Брилли.

Мелфаллан улыбнулся.

— Далеко еще идти до Меган? — спросил он серьезно и в этот момент заметил горящие на стенах лампы. — Как.. Может, кто-нибудь еще живет в этих пещерах? После стольких лет?

— Не знаю, — ответила Брилли, пожимая плечами… — Это место мне совсем не знакомо, так же как и тебе. Но Меган там. — Она махнула рукой вперед.

— Тогда пошли, — ответил Мелфаллан.

Они шагали по коридору бесконечно долго. С обеих сторон их окружали голые стены, в которых темнели закрытые двери. На полу лежал толстый слой пыли. Пыль вздымалась туманным облаком под ногами. В воздухе ничем не пахло — лишь той же самой пылью. Наконец Брилли почувствовала, что у нее заплетаются ноги. Мелфаллан помог ей дойти до стены и усадил на пол. Сам опустился рядом, совершенно обессиленный.

Все тело Брилли ныло от невыносимой боли.

«Это не от долгой ходьбы, — решила она. — Оттого, что долго спускались по лестнице и от вчерашнего путешествия по снегу».

— Мне нужен отдых, — сказал Мелфаллан, прижимаясь к стене.

— Какое расстояние мы прошли? — спросила Брилли.

— Мили две, не меньше. — Он выдержал паузу. — Жаль, что у нас нет крыльев. Лететь, наверное, было бы легче.

— Не стану спорить. — Брилли тихо засмеялась. Мелфаллан положил на пол меч, взял руку Брилли, и так они молча сидели на протяжении нескольких минут.

Брилли поднялась на ноги первой и, стараясь не шататься, пошла дальше. Мелфаллан поднял меч и последовал за ней.

Пройдя еще несколько ярдов, они приблизились к другой лестнице и принялись спускаться по ней. Ступени сворачивали налево и вели к пересечению нескольких переходов. Брилли остановилась и прислушалась.

— Нам туда, — сказала она, указывая на длинный пыльный коридор.

По обеим сторонам здесь располагались двери — деревянные, металлические и из какого-то неизвестного материала. Блестящего, издававшего странный звон, когда Мелфаллан дотрагивался до него мечом. Большинство дверей были заперты. Мелфаллан подошел к нескольким из них и попытался открыть, но у него ничего не вышло. Света здесь не хватало, и пришлось освещать путь своей лампой.

— Я слышал, что Колдовское Ущелье — это огромный подземный замок, — сказал Мелфаллан, с опасливым благоговением оглядываясь по сторонам. — Как далеко ведут эти коридоры?

— Не знаю, — ответила Брилли.

— Не волнуйся, мы спасем твою девочку-колдунью, только приведи меня к ней, — успокоил ее Мелфаллан.

— Меган! — позвала Брилли и, ничего не услышав в ответ, прибавила скорости, пытаясь не споткнуться и не упасть.

Через несколько минут они вышли к другому пересечению коридоров, и Брилли опять указала направо.

— Меган! — вновь позвала она, чувствуя, что они совсем рядом. — Меган!

Наконец Меган ответила, пробуждаясь от сладкого сна:

— Мама!

Меган открыла глаза и увидела нависшую над ней мрачную тень. Перепуганная, она устремилась назад, ища спасения в своем светлом замке, и застряла между двумя мирами — Реальным и вымышленным. Голову Брилли пронзил неожиданно возникший перед глазами образ темного чудовища, приближающегося к замку Меган. Еще секунда — и оно схватило маленькую саламандру, сдавило ей голову и стало подкрадываться к балкону на третьем этаже.

— Нет! — отчаянно кричала Меган, отпрыгивая в сторону от жуткого чудовища.

Переведя дыхание, девочка побежала на второй этаж и исчезла, спрятавшись между комнатами страхов и душевных страданий. Чудовище высунуло длинный язык и устремилось вслед за ней.

— Меган! — закричала Брилли и понеслась в конец коридора.

— Подожди! Подожди! — Мелфаллан рванул за ней. Брилли влетела в комнату и увидела сжавшуюся в комок Меган на полу. Металлическая коробка высотой с высокого человека и с железными руками склонялась к девочке. Откуда-то из середины чудовища к волосам Меган тянулся витой шнур. У стены за невысоким заграждением стояли какие-то темные предметы.

Услышав, что кто-то вошел, обидчик Меган резко повернул к двери куполообразную голову.

Брилли едва успела увернуться от пущенной в нее огненной стрелы. Стрела попала в плечо только что вбежавшего вслед за ней Мелфаллана. С душераздирающим криком он повалился на пол. Брилли услышала, как на отдаленном берегу взревывает Монстр.

— Нет! Только не его! — запаниковала она. Машина двинулась к Брилли, устрашающе шипя.

— Не надо! — верещала Меган. — Не надо!

Брилли собралась с силами и смело взглянула на чудовище. Оно замерло и почему-то не пыталось больше пронзить ее огненной стрелой. Возможно, почувствовало кровь шари'а.

Брилли плотно сжала губы и приподняла подбородок.

— Ты слышишь, что говорит ребенок! Здесь командуем мы! — рявкнула она как можно более сурово, испепеляя машину взглядом.

Та подалась вперед, но применять огонь так и не решалась. Даже на таком близком расстоянии Брилли не могла уловить, что творится в механических мозгах. Хотя было видно, что машина о чем-то размышляет.

Брилли шагнула к ней.

— Мы здесь командуем! — резко повторила она, вкладывая в слова всю свою колдовскую мощь. — Меган, помоги мне!

Машина нерешительно отступила в сторону.

— Мы командуем! — послышался звонкий голосок Меган.

Девочка поднялась на ноги и прислонилась к стене.

Машина повернулась к ней, реагируя на возглас.

Неожиданно Меган вскинула руки вверх и шагнула вперед.

— Всем этим ущельем управляем мы! — заорала она. — А ты должен подчиняться, слышишь?

«О святой Океан! — озадаченно подумала Брилли. — Откуда это в ребенке?»

— Li-masib raayih hasabat, — нерешительно пробормотала машина надтреснутым металлическим голосом. — Li-masib? — повторила она жалобно. И добавила на чистом языке аллемани: — Вы командуете.

— Я командую! — неистово кричала Меган. — Я!

— Ты командуешь, — покорно согласилась машина, медленно добрела до ограждения и встала на свое место среди остальных колдовских помощников.

Ее руки тихо лязгнули и повисли вдоль квадратного тела.

Все стихло. Брилли внимательно осмотрела полчище странных существ. Они стояли молча — смирные, потемневшие, с потухшими «лицами». Лишь у троих глаза оживленно мерцали.

Не отрывая от них взгляда, Брилли осторожно прошла к Меган и обняла ее.

Девочка все еще смотрела на странные тени, взбудораженная и возбужденная. Брилли повелительным движением повернула к себе ее лицо.

— Меган, — позвала она, чувствуя, что ребенок находится на грани сумасшествия.

Эти машины были безумными и, судя по всему, как-то повлияли на Меган.

— Меган! — связалась Брилли с ее сознанием. Меган моргнула и словно очнулась.

— Это ужасно! — воскликнула она вполне нормальным голосом. — Они убили мужчин.

— Каких мужчин? — встрепенулась Брилли, вспоминая Стефана и Ниалла.

«Неужели в наше отсутствие эти чудовищные машины причинили им вред?» — с ужасом подумала она, но в это мгновение поняла, что Меган ведет речь совсем о другом. О времени, давно ставшем прошлым. О событиях, случившихся в этих пещерах несколько столетий назад.

Еще раз оглядев темные фигуры колдовских помощников, Брилли взяла Меган за руку.

— Пойдем со мной. Давай оставим это опасное место.

Меган послушно последовала за ней, но так и не отводила взгляд от столпившихся за ограждением теней.

— Я командую, — прошептала девочка, воинственно раздувая ноздри.

— Быстрее, Меган, — поторопила ее Брилли.

Когда они дошли до середины комнаты, одна из машин пошевелила рукой, возвращаясь к жизни.

— Вели ему остановиться, — негромко сказала Брилли, наклоняясь к Меган.

— Остановись! — крикнула Меган. — Не смей следовать за нами!

Машина не ответила и не остановилась. Она медленно двинулась вперед, шевеля руками подобно ядовитому насекомому.

— Остановись! — повторила Меган свою команду. — Ты обязан подчиняться!

Остальные машины последовали примеру первой. Теперь и та, которую усмирила Меган, шевельнула руками и зашагала вперед. То ли их встревожило появление Брилли, то ли повелительные крики. А может, и то, и другое. Команды Меган, в первый момент отлично сработавшие, теперь не действовали.

— Поторопись, Меган, — сказала Брилли, подбегая к двери.

Увидев Мелфаллана, лежавшего на пороге, Меган вырвала свою кисть из руки Брилли, рванулась к нему, опускаясь на пол, и заплакала. Туника графа была разорвана на плече и испачкана свежей кровью. Брилли опустилась на колени и дотронулась рукой до его лба.

Мелфаллан громко застонал, открыл глаза, и Брилли почувствовала жгучую боль, разрывающую на части его тело.

Обхватив графа за спину, стиснув зубы, Брилли принялась поднимать его. Он собрал последние силы, встал на ноги и тут же пошатнулся. Брилли поддержала его, не дав упасть.

— Что произошло? — спросил Мелфаллан и вскрикнул, когда острая боль пронзила его плечо.

— Не разговаривай, — велела Брилли и обхватила его за талию. — Даже колдуньи не имеют власти над слишком старыми, выжившими из ума помощниками. Меган, пошли.

Они двинулись по коридору в обратном направлении. Мелфаллан изо всех сил пытался держать себя в руках, хотя каждое движение доставляло ему адскую боль, особенно когда они дошли до лестницы и зашагали вверх по ступеням.

— Меган, ты чувствуешь то, что видела вчера? У ствола того дерева, — спросила Брилли.

— Пока нет, — звонко ответила девочка. — Вообще-то не знаю, — растерянно добавила она. — Один из них захотел поесть. Остальные согласились. Другой почувствовал, что у него болит голова, и остановился. Кажется, они уже забыли о нас. Но могут вспомнить, когда проснутся.

— Проснутся? — Брилли недоуменно закусила губу, но решила не ломать себе голову. — Слушай внимательно, Меган, если то, что ты видела и не видела, опять появится где-то рядом, сразу скажи нам. Договорились?

— Да, мама!

— Видела и не видела? — Мелфаллан растерянно покачал головой.

— Я потом все объясню, — коротко пообещала Брилли, поднимаясь дальше по лестнице, заботливо поддерживая его, изнывавшего от боли. — Потерпи, Мелфаллан. Только не теряй сознание.

— Я стараюсь, — тяжело дыша, ответил Мелфаллан.

— Мама, оно опять появилось! — неожиданно вскрикнула Меган. — Оно следует за нами!

— Быстрее! — скомандовала Брилли и, взвалив на себя Мелфаллана, ускорила шаг.

— Теперь опять ничего нет! — недоуменно объявила Меган.

Они поднялись по лестнице, и Брилли свернула направо в затемненный коридор, а в нем — в открытую дверь с теми же понятными надписями по бокам и сверху. Они очутились в другом коридоре, ведущем неизвестно куда. Быть может, в конце его тоже была какая-то лестница, поднимавшаяся вверх или опускавшаяся вниз.

Усадив Мелфаллана на пол у стены, Брилли попыталась закрыть дверь. Сдвинувшись на несколько дюймов, она тоже застряла. Издалека послышалось мерное жужжание.

— Она приближается! Эта машина! — крикнула Меган.

— Остановись! — заорала во тьму Брилли, но звук не стих и раздавался все ближе и ближе.

— Слышишь, что говорит тебе мама? — опять так же неистово заверещала Меган. — Почему ты не слушаешься? Я приказала тебе не следовать за нами, а ты поступаешь по-своему!

Брилли следила за девочкой, приоткрыв рот. Откуда, из какого неведомого ей источника черпала знания эта маленькая колдунья? Как могла решать, что говорить и что делать в обращении с помощниками магии?

— Вы поубивали людей! Ты не подчиняешься мне! — продолжала кричать Меган.

Казалось, каждый мускул детского тела напряжен и натянут как струна.

— Я должен охранять, — прозвучал откуда-то прямо из-за двери металлический голос. — Ты колдунья, а остальные — нет. Отойди, и я уничтожу опасность.

— Опасность? — переспросила звонким голосом Меган. — Мне не угрожает опасность!

Она устрашающе топнула ногой.

Послышался специфический треск, и Брилли, действуя инстинктивно, бросилась к Меган и отдернула ее от двери. Буквально через сотую долю секунды там, где только что стояла девочка, просвистела огненная стрела. Ударившись о стену, она рассыпалась на фрагменты, рухнула вниз фонтаном искр и погасла.

— Li-masib! — истерично воскликнула машина. — Li—masib! Опасность!

— Нет опасности! Нет! — надрывным голосом отвечала Меган.

Брилли подскочила к двери и налегла на нее всем своим весом. Дверь медленно закрылась, ужасающе скрипнув.

— Опасность!

Машина в панике ударила по стене и попыталась открыть дверь, но оказалась слишком слабой, чтобы справиться с этой задачей.

— Этот помощник не хочет меня слушать, — гневно пожаловалась Меган.

— Теперь все в порядке, детка, — ответила Брилли. Машина что-то забормотала за дверью — встревожено, громко, несвязно.

Брилли, почувствовав, что ее уже не стоит опасаться, поспешила к Мелфаллану. От страшной боли граф почти не помнил себя. Ощутив прикосновение ладони Брилли к своему плечу, он вскрикнул. Она забрала часть его страданий, облегчая его муки, и Мелфаллан, очнувшись от полузабытья, встревожено открыл глаза. Брилли бережно уложила его на пол и провела рукой по кровоточащей ране. Когда боль полилась в нее, она закричала вместе с ним. Мелфаллан испугался и попытался оттолкнуть ее.

— Что ты хочешь сделать?

— Не двигайся, Мелфаллан. Постарайся расслабиться, — скомандовала Брилли.

— Больно, — простонал Мелфаллан.

— Расслабься.

Она осторожно расстегнула тунику и сняла ее с Мелфаллана, потом высвободила его из шелковой сорочки. Ее руки двигались уверенно и ласково по его обнаженной груди, по плечу. Вскоре от страшной раны осталось лишь небольшое пятно. Теперь собственное тело Брилли разрывалось от боли, но она продолжала колдовать над его плечом.

Граф неотрывно смотрел на нее, потом медленно приподнялся и обвил руками ее талию. Она ощутила запах его тела и испуганно отстранилась, опьяненная этим ароматом. Но он настойчиво притянул ее к себе, крепко прижал к груди. То, что творилось у Брилли внутри, не походило ни на какие другие эмоции, переживаемые ею когда-либо в прошлом. Затаив дыхание, она смотрела в его лицо, взволнованно, трепетно. Он испытывал то же самое. Его губы приблизились к ее губам. Последовал продолжительный поцелуй.

Наконец Брилли оттолкнула его от себя, тяжело дыша, не совсем понимая, что произошло. Мелфаллан опустил голову и взглянул на плечо, где каких-то несколько минут назад была уродливая рана.

— Ничего нет! — не веря собственным глазам, воскликнул он.

— Я — целительница, — пробормотала Брилли. — Но тебе не следовало целовать меня.

— По-моему, это было восхитительно! — Мелфаллан улыбнулся. — Ты просто чудо, Брилли Мефелл!

Брилли закрыла глаза и прислонилась к стене. Ее сердце все еще бешено колотилось.

— В чем дело? — встревожено спросил Мелфаллан, и его голос резким и странным эхом отозвался в ее висках.

На отдаленном пляже появился Монстр.

— Кажется, я зашла слишком далеко, — прошептала Брилли, тяжело дыша. — Пожалуйста, присмотри за Меган. Совсем недолго.

Она склонила голову на грудь и услышала отвратительный рев Монстра.

— Брилли!

Брилли уже не слышала его. Она стояла на том же песчаном берегу, глядя на Монстра. Он рассмеялся и шагнул по направлению к ней. Брилли гордо вскинула голову.

— Я уничтожу тебя, — пригрозил Монстр.

— И не мечтай! — твердо выкрикнула Брилли, поднимая вверх руку. Откуда ни возьмись в ее ладони появился стальной меч. Она смело взмахнула им, двигаясь вперед. — Давай же, Монстр! Попробуй убить меня! Увидишь, что из этого выйдет! — Ее голос звучал гневно и отважно.

— Ты украла его душу, ведьма, а это недопустимо. Я — твое наказание! — проревел Монстр и угрожающе ударил по песку скользким хвостом. В воздухе запахло невыносимой вонью. — Сейчас ты умрешь!

— Я не трогала его душу. Он в безопасности! — ответила Брилли, яростно размахивая мечом.

— Ты так думаешь? — спросил Монстр, язвительно расхохотался и подался вперед.

17

Мелфаллан подхватил Брилли, увидев, что она оседает, и бережно уложил на полу. Казалось, жизнь покинула ее — милое лицо колдуньи стало вдруг мертвенно-бледным, веки сомкнулись. Точно так же она выглядела после лечения Сари.

Мелфаллан напряг память, вспоминая, как помогала ей прийти в себя Марина: нужны теплые одеяла. И хороший отдых. Одеял или хотя бы какой-нибудь одежды у него не было. Все вещи остались наверху со Стефаном и Ниаллом. Он не мог надеть на нее даже свою сорочку — разорванную в районе плеча и залитую кровью.

Но было не холодно. Даже раздетый по пояс Мелфаллан чувствовал себя вполне комфортно, поэтому решил, что и Брилли не нуждается в теплых вещах.

Меган опустилась на колени возле Брилли и легонько дернула ее за юбку. Потом в страхе обхватила личико руками.

— Она борется с Монстром!

— С Монстром?

Мелфаллан изумленно осмотрелся по сторонам. Вокруг никого не было. В его памяти отчетливо всплыл тот день, когда Брилли после лечения Сари сражалась с невидимым врагом.

— Монстр обычно приходит, — туманно пояснила Меган и сделала странное движение рукой.

— Ты можешь помочь ей? — спросил Мелфаллан.

— Я хочу помочь, но не знаю как! — Лицо девочки исказилось в страдальческой гримасе. — Я бы все сделала, что только бы смогла! Она хорошая, приходит ко мне в замок. Это моя мама!

Меган неожиданно взвизгнула — пронзительно и страшно. В голове Мелфаллана зазвенело, а по спине побежали мурашки.

— Он накинулся на нее! — вскрикнула девочка и в ужасе закрыла глаза руками.

Тело Брилли свело судорогой, она резко дернулась, сдвигаясь в сторону. Ее лицо напряглось, как при чудовищной боли. В прошлый раз, после лечения Сари, все происходило по-другому. Тогда она просто заснула.

— Он ревет! — закричала Меган, дрожа и всхлипывая. — Мама!

Брилли метнулась вправо, влево, отчаянно сопротивляясь противнику, которого не было видно.

«Это расплата, — подумал Мелфаллан. — Расплата за мое спасение! Это цена, которую ей приходится платить за врачевание, за удивительный дар».

Неожиданно тело Брилли резко приподнялось в воздух, словно схваченное невидимыми мощными лапами. Потом упало вниз с такой силой, что на спине у нее, наверное, образовались кровоподтеки. Потом еще раз.

«Ее кости раздробятся в крошку!» — подумал Мелфаллан.

От беспомощности и страха у него сердце рвалось на части.

Не помня себя от ужаса, он яростно махнул рукой над Брилли, желая поймать ее обидчика, но ничего, кроме воздуха, не почувствовал.

— Нет, пожалуйста, — пробормотала Брилли, и Мелфаллан ахнул. Ее голос звучал отдаленно, чуждо, безжизненно и глухо. Она вяло вскинула руки, будто защищаясь от очередного удара. — Не надо!

К глазам Мелфаллана подступили слезы. В порыве отчаяния он схватил ее за руку и с чувством зашептал:

— Я с тобой! Я спасу тебя. Только подскажи мне, что делать!

По лицу Брилли пробежала конвульсия, и Меган, издав испуганный вопль, тоже взяла ее за руку, которую сжимал Мелфаллан.

— Я защищаю тебя! — пронзительно закричала девочка. — Я спасаю! Спасаю! Убирайся прочь, проклятый Монстр.

Меган завопила подобно дикому животному, потом зарычала как снежный леопард. Мелфаллан уставился на нее, содрогаясь от неприятных ощущений, но руку Брилли не выпустил.

— Я не позволяю! — ревела Меган, трясясь от гнева. — Позови ее! — скомандовала она Мелфаллану. — Зови ее!

— Брилли! — крикнул граф, сжимая тонкие пальцы своей колдуньи.

— Мама!

В этот момент бледное лицо Брилли неожиданно расслабилось и как будто озарилось едва видимым светом. Она обмякла на полу.

Мелфаллан порывисто склонился над ней, прислушиваясь к биению ее сердца. Оно работало. Грудь Брилли почти незаметно, но все же вздымалась и опускалась. Она дышала. Тонкие пальцы ослабли в его руке, но были теплыми.

Меган глубоко вздохнула. С явным облегчением. И, прижавшись к Мелфаллану, положила голову ему на плечо.

— Теперь все закончилось, — радостно объявила она.

— С ней все будет в порядке? — с тревогой в голосе поинтересовался граф.

— Мама спит, — пояснила Меган и повернула свое заплаканное лицо к Мелфаллану. — Я ненавижу Монстра! — процедила девочка сквозь зубы, походя в этот момент на ощетинившегося волчонка. — Просто ненавижу!

Она яростно сжала кулачки и потрясла ими в воздухе.

— Я тоже, — ответил Мелфаллан, напряженно вглядываясь в лицо Брилли.

«Неужели милой худенькой Брилли Мефелл каждый раз после лечения приходится переживать подобные муки? — размышлял он. — Такова цена ее способностей? Как страшно».

Меган шмыгнула носом.

— Мама сделала это ради тебя.

— Это для меня огромная честь, — ответил Мелфаллан.

— И ты обязан быть ей благодарным, — сказала девочка, поднимая вверх указательный палец и размахивая им перед лицом графа. — Не забывай об этом.

— Конечно, не забуду! — Мелфаллан тихо засмеялся и обнял девочку. — А если бы я вдруг решил не благодарить ее? Что тогда? — спросил он шутливым тоном.

— Тогда случилось бы что-то страшное, — мрачно ответила маленькая колдунья.

Мелфаллан прищурил глаза, всматриваясь в ребенка. Метан не шутила. Она действительно сделала бы с ним нечто ужасное, он чувствовал это. Нечто более жуткое, чем атаки Монстра.

«Как Брилли отыскала эту необычную девочку?» — подумал Мелфаллан.

— Хорошо, что ты все понимаешь, — со вздохом сказала Меган, легла рядом с Брилли, свернулась калачиком и вскоре мирно засопела.

Мелфаллан отошел к стене и опустился на пол, глядя на двух спящих колдуний, не зная, что делать, что думать, что чувствовать.

Ранение, нанесенное ему огненной стрелой странной машины, несомненно, было тяжелым. После такого он в лучшем случае остался бы инвалидом. Конечно, об ответственности, правах и привилегиях графствования ему пришлось бы забыть. Брилли исцелила его ласковыми прикосновениями рук, безумно приятными прикосновениями. Он глубоко вздохнул. Конечно, эти нежности не являлись любовными, но подарили невероятное блаженство и довели до чувственного, мощного накала. В какой-то момент ему показалось, что их души соединились в одно целое. Он не мог совладать с собой, поэтому и поцеловал ее. И Брилли ответила ему! Она его обнимала!

Мелфаллан взглянул на свое плечо. Теперь на нем виднелось лишь небольшое покраснение и почти незаметный шрам.

Чудо!

Теперь ее дыхание было ровным и спокойным.

«Дыши, дыши, милая девушка! — думал Мелфаллан, наблюдая за ней. — Дыши, моя сладкая колдунья, моя спасительница».

Он удовлетворенно улыбнулся и закрыл глаза, благодаря святой Океан, но тут же испуганно распахнул их. Брилли все так же умиротворенно дышала, и он с облегчением вздохнул.

Его ноги и спина ныли, кости ломило. Это от того, что за последние два дня он получил больше физической нагрузки, чем за последние два месяца, решил Мелфаллан. А плечо было здоровым. И плечо, и рука. Чувствовалась лишь тупая, еле уловимая боль.

«Куда подевались адские муки? — задумался Мелфаллан. — Куда-то они должны были перейти… Наверное, в нее, — догадался он. — Как это назвать? Колдовством? Колдовством, которое сама Брилли считает даром? Имеет ли это колдовство другие проявления? И какие?»

Мелфаллан оглядел длинный коридор с дверьми по обе стороны, лампы, не угасавшие на протяжении трех столетий. Скопившуюся на полу пыль. Потом вспомнил о странной машине, укравшей Меган.

«Может ли такая машина стать слишком старой? — размышлял он. — Почему она подчинялась командам девочки и не реагировала на слова Брилли? Брилли при виде этого чудища выглядела совершенно растерянной. Наверное, ее пещерные книги рассказали ей далеко не обо всем. Что это за книги? Что за пещера? Ты должна будешь ответить мне на все вопросы, колдунья. Я ведь граф Ярваннета! Я обязан все знать!»

Он улыбнулся, представив, как отреагирует Брилли на его требование. Спрячет глаза под полями шляпы. Или упрямо приподнимет подбородок?

Наклонившись к спящей Брилли, Мелфаллан, почти не касаясь ее кожи, провел рукой по бледному нежному лицу. Оно было теплым. Брилли тихо вздохнула в ответ, и у него перехватило дыхание. Убрав руку, он несколько секунд держал ее на весу, не зная, что делать. Потом усмехнулся своей осторожности, еще раз взглянул в спокойное лицо Брилли и опустил руку.

«Я — человек практичный. Я граф. И не должен задумываться о прикосновениях женских рук, о глупом поцелуе. О тех ощущениях, от которых до сих пор не могу отделаться, — твердил себе Мелфаллан, глядя на огонь лампы, висевшей под потолком. — Как отреагировал бы дед, узнав о моих мыслях? А сэр Джеймс? Не поверил бы, что я способен быть таким сентиментальным. Наверное, сказал бы что-нибудь содержательное и попытался бы помочь… Пройдет ли это когда-нибудь? — Он печально усмехнулся. — Надеюсь, что нет. Интересно, испытывал ли кто-нибудь из других больных Брилли нечто, подобное моим эмоциям? Сохранялось ли в ком-то еще так надолго это неповторимое ощущение, вызванное ее руками?»

Переживания Сари, судя по ее описаниям, вовсе не походили на его переживания. До того, как на свет стал появляться ребенок, она чувствовала что-то неопределенное и видела страшный сон. По прошествии времени Сари вообще отказалась от своих слов. Брилли представлялась ей чем-то большим, чем обыкновенная целительница, и колдуньей она ее, конечно, не считала. Но прекрасно сознавала, какую опасность представляет собой эта девушка, если ее вина будет доказана.

Сколько подобных Брилли колдуний уцелели со времен Великого Бедствия? Мелфаллан взглянул на два хрупких создания, мирно спящих рядом, обняв друг друга, и с горечью вздохнул. Неужели они последние?

Давным-давно герцог Рахорсум уничтожил множество таких же, как Брилли, когда громил Колдовское Ущелье. А потом создал свод законов, запрещавших колдуньям жить. Шари'а были объявлены страшнейшим из зол, а со временем превратились в героинь старинных легенд. Верховные лорды уже не верили в существование колдовства, но не могли не подчиняться законам.

Мелфаллан почувствовал приступ стыда. Как бы он повел себя, если бы Брилли не исцелила на его глазах Сари, если бы не спасла его сына? Хватило бы ему благоразумия, чувства справедливости?

Теперь он знал, что колдовство реально существует. А молодая женщина и девочка, находившиеся рядом, стали вдруг невероятно дорогими для него людьми. Обе они нуждались в его защите. И только он способен помочь им выжить в этом жестоком обществе, потому что только ему известна правда.

Мелфаллан тяжело вздохнул. Несмотря на то, что его личное отношение к колдуньям резко изменилось, законы против шари'а все еще существовали. А Теджар и многие другие обязаны выполнять их и при первой возможности расправились бы с Брилли. Как защитить свою колдунью и ее драгоценного ребенка?

— Только став герцогом! — прошептал Мелфаллан, отвечая на собственный вопрос.

Другого выхода не существовало. Он задумчиво прищурил глаза.

Ночь медленно превращалась в утро, а граф Ярваннета так и не сомкнув глаз, сосредоточенно просчитывал свои действия, взвешивал все «за» и «против».

Брилли проснулась, но покидать сладкое умиротворение сна не торопилась. Через несколько секунд она все же нехотя открыла глаза и увидела Мелфаллана, пристально наблюдавшего за ней. С другой стороны, прижавшись к ее боку, лежала Меган — теплый уютный комочек. Брилли сонно моргнула опять закрыла глаза и вздохнула.

— Ты уже не спишь? — спросил Мелфаллан.

— Я еще сама не знаю, — пробормотала Брилли.

Графусмехнулся.

— Ты в порядке?

— Да.

Брилли покачала головой, медленно приподнялась, опираясь локтем о пол, и взглянула в сторону закрытой двери.

— Колдовских помощников, к счастью, нет, — заметила она и с облегчением вздохнула.

— Один из них приходил сюда. Постоял за дверью и удалился, — сообщил Мелфаллан. — Они все еще охотятся за нами?

Брилли почувствовала в нем что-то необычное, какое-то напряжение, неестественное спокойствие. Встрепенувшись, она провела рукой по волосам, думая, что они сильно растрепались во время сна, потом осмотрела свои одежды. Все было в порядке. Странно, но на этот раз ей не удавалось вспомнить о схватке с Монстром. Она пыталась это сделать, но ее мозг как-то необычно, как будто застенчиво молчал.

— Они все еще охотятся за нами? — повторил вопрос Мелфаллан.

Брилли еще раз моргнула, окончательно отходя ото сна.

— Меган может ответить.

Она повернулась к спящей девочке, погладила ее по голове и принялась осторожно наматывать на палец один из черных локонов.

— Пусть спит, — сказал Мелфаллан. — Если бы этим штуковинам очень сильно хотелось уничтожить нас, они давно бы это сделали. И боюсь, что я ничем не смог бы помочь… Особенно без меча. Я его где-то потерял. Хотя какой был бы толк от него?

Брилли взглянула на него искоса.

— По-моему, ты ожидаешь от себя слишком многого, — заметила она. — Ты всегда такой.

— Это верно! — ответил Мелфаллан, пожимая плечами, ничуть не смутившись.

Осторожно, чтобы не разбудить Меган, Брилли поднялась на ноги, приблизилась к графу и коснулась рукой его плеча, проверяя рану. Мелфаллан вздрогнул, и она резко отдернула руку, удивленная его реакцией.

— Если ты еще раз сделаешь нечто подобное, я могу не сдержаться, — с чувством прошептал он.

Его голос прозвучал как-то по-особому нежно.

— Что? — Брилли отступила на шаг, совершенно сбитая с толку.

— Я сказал, что могу не сдержаться, — повторил Мелфаллан, улыбаясь. — Я поцеловал тебя один раз, поцелую и еще. Предупреждаю.

— Это угроза? — спросила Брилли.

«Что, если он вправду это сделает? — неожиданно для себя подумала она, рассеянно осматривая старинные стены. — Стану ли я сопротивляться?»

— Это не угроза, а обещание! — тихо рассмеявшись, ответил Мелфаллан. — Я помешал тебе осматривать мое плечо, моя колдунья. Продолжай, пожалуйста.

— Не буду, — твердо ответила Брилли, качая головой. — Вы пребываете в странном настроении, милорд.

— Странная сегодня ночь, — пробормотал Мелфаллан отвел взгляд в сторону и почему-то тихо выругался.

Когда Брилли опять приблизилась к нему и ласково коснулась ладонью его плеча, он выругался повторно. Она нежно провела рукой по его груди и, довольно улыбаясь, вновь отступила на шаг. Он замер, а глаза его расширились и возбужденно заблестели.

— Все в порядке. Рана зажила. Уже практически не осталось следов, — провозгласила Брилли.

— И ты рада, что смогла подразнить меня, так ведь? — проворчал Мелфаллан, учащенно дыша.

Брилли рассмеялась.

— Я сейчас тебя поцелую. Можно? — шепотом спросил граф.

— Позже! — Брилли хихикнула, наблюдая за выражением его лица. — У меня есть одна книга, которая, наверное, пришлась бы тебе по вкусу. Из нее можно узнать много секретов о привлечении внимания женщин. У Марлены было видимо-невидимо поклонников. Все они чуть ли не падали к ее ногам.

Мелфаллан фыркнул:

— Поверь мне: ни в каких секретах я не нуждаюсь. Женщины сами готовы целовать мои ноги. Только свистни! Я ведь граф!

— Приятно, наверное, быть Верховным лордом, — задумчиво произнесла Брилли.

— Не стану отрицать, — ответил Мелфаллан.

Несмотря на его беспечный тон, Брилли не покидало ощущение, что он напряжен и чем-то озадачен.

— В чем дело? — смущенно спросила она, еще раз проверяя, в порядке ли волосы.

Лицо Мелфаллана странно исказилось.

— О чем ты? Все в порядке, моя дорогая.

Брилли задумалась. Раньше граф воспринимал ее как обычную девушку. Конечно, он видел, как она борется за жизнь Сари, как сражается с невидимым врагом, но не более того. Теперь же почувствовал воздействие ее колдовства на его собственное тело. Поэтому-то и вел себя несколько непонятно. От тоски и обиды у нее все сжалось внутри. Теперь исчезнет доверие, исчезнет дружба. Все пропало. Глаза ее наполнились слезами, и она отвернулась.

Мелфаллан вздохнул, взял Брилли за руку, привлек к себе и поцеловал. Очень непродолжительно и ласково.

— Что случилось, милая моя?

— Ты меня боишься?

— Да с какой это стати я стану тебя бояться? — спросил он, качая головой.

— Я не понимаю твоего поведения, — пробормотала Брилли, утирая слезы.

— Я сейчас тебе все объясню. Ты вымоталась, чувствуешь себя разбитой и уставшей. — Мелфаллан поудобнее усадил ее у себя на коленях, прижал к груди и поцеловал в лоб. — Ты очень слаба, моя девочка. Поэтому я за тебя волнуюсь. Вот и все. Ни о чем не беспокойся.

Он еще раз поцеловал ее и уткнулся лицом ей в висок. Брилли порывисто вздохнула.

— Прости меня…

— За что, о пресвятой Океан, ты передо мной извиняешься?

— Я была слишком утомлена вчера. Мне не следовал откликаться на Зов. Но я сделала это… И причинила тебе страдание…

— О чем ты? — Мелфаллан нахмурился.

— Монстр сказал, что я зашла слишком далеко и причинила тебе страдания, — оправдывающимся тоном пробормотала Брилли.

Он повернул к себе ее лицо и серьезно взглянул ей прямо в глаза.

— Не смей просить прощения за то, чем ты являешься. Ты вылечила меня, твои руки дарят удивительную сладость. Я не верю, что ты в состоянии причинить кому-то вред. Те ощущения, которые я испытал, были ни на что не похожи. Я никогда не забуду их. Ты дала мне познать такую близость, какую я не могу описать словами. Ты не сделала мне ничего плохого…

Брилли вопросительно взглянула на него.

— Кроме того… — хотел было продолжить Мелфаллан.

— Мне очень понравился этот поцелуй, — прошептала она, перебивая его. — Мне показалось, мир пошатнулся…

Граф тихо рассмеялся.

— Мне тоже, — признался он. — Засыпай, моя сладкая колдунья. Дневная звезда еще, наверное, не появилась из-за горизонта.

Брилли доверчиво положила голову ему на плечо. Мелфаллан медленно провел пальцем по руке девушки. Она задрожала всем телом.

— Ты тоже это чувствуешь? — тихо спросил он. — А почему, Брилли? С тобой всегда случается подобное после лечения?

Она смущенно покачала головой:

— Нет. Такого никогда не происходило.

Мелфаллан опять погладил ее по руке. Брилли вновь вздрогнула и отстранилась.

— Не надо, слышишь?

— Больше не буду. Обещаю, — пробормотал он и притянул ее к себе.

Сначала в ней чувствовалось напряжение, но постепенно Брилли расслабилась и, обхватив Мелфаллана руками за шею, задремала. Потом встрепенулась и убедила его перейти на пол. Так они и уснули, обнимая друг друга, рядом с маленькой Меган в тускло освещенном коридоре Колдовского Ущелья.

Брилли проснулась через несколько часов. Меган уже не спала.

— Ты чувствуешь тени, Меган? Где они? — спросила Брилли, как только раскрыла глаза.

— Они далеко. Едят. А о нас забыли, — беспечным тоном сообщила девочка, потянулась и зевнула.

— Это хорошо.

— Я помогла тебе вчера, мама! — Меган обняла Брилли за шею.

— Да, помогла. Спасибо.

— Не пытайся вспомнить Монстра. — Меган радостно улыбнулась. — По крайней мере сейчас. Я хочу есть. Когда мы будем завтракать?

— Не могу тебе точно ответить, — задумчиво сказала Брилли. — Как нам выбраться отсюда? Ты не знаешь, детка?

— Надо подняться наверх.

Меган пожала плечами и посмотрела на Брилли как на слабоумную.

— Наверх? — Брилли тихо засмеялась.

Услышав их разговор, проснулся и Мелфаллан. Он медленно поднял голову, несколько раз моргнул и, приподнявшись, застонал.

— Что с тобой? — встревожено спросила Брилли. — Болит плечо?

— Плечо не болит, — ответил Мелфаллан, потягиваясь и вздыхая. — Все тело ноет. Наверное, я слишком устал. А отдых на каменном полу не слишком помог. — Он поднялся на ноги и опять тихо застонал. — С добрым утром! Если сейчас утро…

— С добрым утром! — ответила Брилли. — Меган говорит, нам надо идти наверх.

— Наверх? — Мелфаллан усмехнулся. Меган и на него взглянула непонимающе.

— Что ж, наверх так наверх! — Мелфаллан сонно прошелся по полу. — Признаюсь вам честно: по утрам я не очень сообразительный. — Он еще раз потянулся, и его лицо исказилось. — Все болит! Уверен, ты чувствуешь себя не лучше, Брилли.

— Я в порядке, — сказала она.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю. Итак, отправляемся наверх! Как сказала Меган.

Они двинулись вперед по длинному узкому коридору, поднялись по лестнице и очутились в месте пересечения нескольких переходов.

Брилли внимательно осмотрелась по сторонам. Правый коридор вел туда, откуда они зашли сюда, к каменной двери, захлопнувшейся за ними.

Левый коридор был широким и коротким. Сквозь него виднелась еще одна лестница — с невысокими серыми ступенями. Брилли нахмурилась, чувствуя, что это место ей очень знакомо.

Сон Меган, догадалась она. Именно по этой лестнице они проходили, направляясь к центральному входу в Колдовское Ущелье!

— Нам сюда! — сказала Брилли, и все трое двинулись к лестнице.

— Где тени, Меган? — опять поинтересовалась Брилли.

— Где-то далеко, — ответила девочка. — А одна ждет нас на той лестнице, где пропасть. Думает, мы пойдем по тому же пути. Она устала и проголодалась.

— Проголодалась?

Мелфаллан усмехнулся. Лицо Меган тут же помрачнело.

— Я не обманываю, я говорю правду! — сердито закричала она. — Они залезают в коробки и едят!

— Мы верим тебе, верим, детка! — поспешила успокоить ее Брилли.

— Конечно, верим, — подхватил Мелфаллан. — Откуда ей все это известно? — спросил он, обращаясь к Брилли.

— Колдовское чутье, мой лорд. Наверное, в ней есть что-то родственное этим помощникам. Поэтому ей все известно…

— Мне все известно, — как попугай повторила девочка. Они долго поднимались по лестнице, шли по коридорам, сворачивали — налево, потом направо — и опять поднимались по ступеням. Наконец очутились в просторном зале, освещенном несколькими лампами. В стенах блестели разноцветные драгоценные камни. На одной из них темнели какие-то изображения. В дальней стене была дверь. Они вошли в нее и оказались у другой лестницы. Снова подъем, снова коридор, поворот налево, направо.

Меган устала, и Брилли подхватила ее на руки.

— Где тени, детка? Ты что-нибудь слышишь?

— Нет, мама, — утомленно ответила девочка. — Я хочу пить.

— Да, дитя мое.

На следующем уровне вдоль стены в узкий желобок, расположенный на высоте талии Брилли, стекала вода. Она тихо журчала и ничем не пахла. Мелфаллан набрал ее в рот, тут же сплюнул и вновь набрал.

— Сладкая, — сообщил он. — А тебе очень хочется пить, Меган?

Брилли зачерпнула воду ладонью, попробовала ее, удовлетворенно кивнула и поднесла руку к Меган. Та с жадностью принялась хлебать. Напившись, довольно вытерла рот и, радостно сверкая черными глазами, посмотрела на Брилли, потом на Мелфаллана.

— Ты настоящее чудо, детка! — сказала Брилли, гладя ее по голове.

Меган с готовностью кивнула.

— Я чудо!

— Где ты нашла этого ребенка в Дархеле? — поинтересовался Мелфаллан. — Эту маленькую колдунью?

Брилли опустила девочку на пол. Она зевнула, засунула в рот большой палец и, уцепившись рукой за юбки Брилли, побрела за ней.

— На кухнях герцогского замка. Возможно, мы с ней родственницы, я уже говорила тебе об этом. Не исключено даже, что ее покойная мать — моя сестра-близнец.

Мелфаллан удивленно повел бровями.

— У тебя была сестра-близнец?

Брилли лукаво улыбнулась.

— Я ничего не знаю наверняка. Но Тора — дух в моем Немеркнущем Лучике, — которая иногда приходит ко мне во сне, утверждает, что это так. — Заметив, что Мелфаллан наморщил лоб, она расхохоталась. — Извините, мой лорд, я ничего не могу поделать. Знаю, вы любите факты, но не забывайте, что связались с колдовством и что я рассказываю вам о колдовских вещах!

— Весьма признателен, — проворчал граф.

— Знаете, где мы сейчас находимся? — спросила Брилли, указывая в сторону лестницы. — Там — центральный выход и долина, откуда герцог Рахорсум вводил сюда свои войска.

Мелфаллан осторожно кивнул, глядя на нее с подозрением. Брилли, догадавшись, о чем он думает, тут же пояснила:

— Я видела все это во сне.

— Неужели?

Лицо графа исказилось в забавной гримасе, и он рассмеялся.

— Я говорю правду.

— Еще месяц назад я ни за что не поверил бы в существование колдовства, — медленно произнес он. — Рассказы о колдуньях казались мне детскими сказками, вымыслом глупостями!

— Охотно верю, — сказала Брилли. — Месяц назад я больше всего на свете боялась привлечь к себе внимание Верховного лорда, потому что знала: это повлечет за собой гибель. — Она улыбнулась.

— Как интересно… — пробормотал Мелфаллан.

Они остановились и долго неотрывно смотрели друг на друга.

— Я жила, постоянно задавая себе множество вопросов страстно желая найти на них ответы. Ты — еще одна загадка Мелфаллан. Я ничего не понимаю, — тихо сказала Брилли.

Он наклонился и поцеловал ее. Потом прижал к себе. Обоих охватила трепетная дрожь.

«Наверное, это последствия лечения», — подумала Брилли с тревогой.

Она хотела оттолкнуть Мелфаллана, вырваться из его объятий и чувствовала, что не в силах это сделать. Поцелуй длился бесконечно долго.

Наконец Брилли порывисто отстранилась.

— Что мы делаем, Мелфаллан? Это опасно, — взволнованно забормотала она. Потом взглянула на него с упреком. — Ты знаешь, что это приведет лишь к страданиям — твоим и моим! Между нами ничего не может быть! Это невозможно! Ты лорд, а я — колдунья.

— Я — Мелфаллан, — возразил он. — А ты — Брилли.

— То, чего мы желаем, не вписывается ни в какие рамки! Мы не в состоянии изменить мир, разве ты не понимаешь? Может, лорды и тешат себя подобными надеждами, но они обманчивы! — Щеки Брилли порозовели. — Нельзя забывать о благоразумии, о здравом смысле, об осторожности! Прислушайся к моим словам, пока не стало слишком поздно! Пока мы не поддались чувствам и не наделали глупостей!

Мелфаллан серьезно и строго посмотрел ей в глаза.

— Ты очень дорога мне, Брилли. Я сгораю от желания и мечтаю оказаться с тобой в постели. Но это вовсе не главное. А что мне делать с дружескими чувствами по отношению к тебе, с поклонением перед тобой как перед целительницей, с восхищением твоим упорством, непокорностью? Я бесконечно благодарен тебе за Сари, я волнуюсь за тебя, я готов защищать тебя, чего бы мне это ни стоило… Этого тебе недостаточно?

— Я не хочу ссориться с тобой, — несчастным голосом пробормотала Брилли и отвела взгляд.

— Тогда перестать читать мне лекции словно старая нянька, объяснять, что такое благоразумие и здравый смысл! Чего ты хочешь от меня? По-твоему, я должен сделать вид, что едва знаком с тобой? И это будет просто? И сама ты поступишь так же? Давай же расстанемся, притворившись, что нам не больно терять друг друга! Ты это предлагаешь?

— Он мне нравится! — вмешалась в разговор Меган, дергая Брилли за юбки.

Мелфаллан рассмеялся и торжествующе указал на девочку:

— Слышишь, что говорит ребенок? Я ей нравлюсь!

— Только не впутывай сюда Меган, — сердито ответила Брилли.

— Почему это? Почему она не может и для меня быть дочерью во всех смыслах этого слова? Да, я женат. И останусь женатым. Я — граф Ярваннета и никуда не денусь от своей судьбы. Как ты никогда не оставишь целительство и свой дар. Но разве это значит, что мы должны стать друг для друга никем?

— А кем мы можем друг для друга стать? — вскрикнула Брилли в отчаянии.

— Это надо обсудить, моя милая.

Мелфаллан приблизился к ней, провел рукой по нежной щеке и поцеловал. Брилли опять почувствовала дрожь и глубоко вздохнула, пытаясь привести дыхание в норму.

Мелфаллан тихо засмеялся.

— Мы поговорим обо всем потом, у нас уйма времени. А сейчас надо поскорее выбраться отсюда. Меня беспокоит твоя безопасность и безопасность малышки Меган. — Он протянул руки Меган. — Вы позволите понести вас, юное создание? Пусть мама отдохнет.

Девочка с готовностью позволила поднять себя, обхватила Мелфаллана за шею и положила голову ему на плечо. Он победно прищелкнул языком.

— Ты видишь, Брилли? Я отлично нахожу общий язык с колдуньями — как со взрослыми, так и с совсем маленькими!

— И очень любишь хвастаться! — криво улыбнувшись, заметила Брилли.

— Надеюсь, ты поможешь мне исправиться!

Они поднялись по лестнице и вновь пошли по длинному коридору. Проходя мимо одной из комнат — в ней не было двери, — Брилли резко затормозила.

— Подождите! — воскликнула она и вошла внутрь. Оглядев просторное помещение, она закрутила головой, не веря собственным глазам. Библиотека Торы. Все в точности совпадало с тем, что не раз снилось ей во сне. На полках располагались книги, правда, покрытые толстым слоем пыли. У одной из стен стояли шкафы и маленькая каменная скамейка. А напротив пестрели изображения четырех драконов.

— Значит, все это правда! — восторженно вскрикнула Брилли, ожидая, что вот-вот в проеме двери покажется Тора.

— О чем ты говоришь? — спросил Мелфаллан.

— Я видела эту библиотеку во сне, — объяснила Брилли. — Тора действительно живет в Немеркнущем Лучике!

— Нам нельзя долго здесь находиться, — поторопил ее Мелфаллан. — Мы должны выбраться при свете дня. Проклятые машины стреляют огнем и не выполняют команды. Тут небезопасно. На другой стороне поляны у главного входа есть домик. Я заметил его, когда мы ехали за тобой. Там есть вода и пища. Надо поторопиться!

— Тени выходят и наружу, — рассеянно заметила Брилли, не замечая, как помрачнел Мелфаллан, и, подойдя к полкам, взяла в руки одну из книг. Кожаный переплет стал рассыпаться под ее пальцами, и она быстро поставила книгу на место. — Интересно, существует ли какой-нибудь способ восстановить эти книжки?

— Конечно, существует, — ответил Мелфаллан. — Нужен книжный мастер. — Он подошел к фрескам и остановился возле дракона с молнией в когтях. — Потрясающая работа!

— Ты сказал, книжный мастер? — встрепенулась Брилли, не понимая, о чем речь.

Мелфаллан пожал плечами.

— В данный момент в Ярваннете нет такого специалиста. После кончины старины Насона дед никого больше не нанимал. Но я точно знаю, что в первые годы графствования Одрик обновил всю библиотеку: с наиболее ветхих книг сделали копии, для каких-то из них просто изготовили новый переплет. Несколько лет назад лорд Парли обнаружил старинный архив в одном из подвальных отсеков своего замка и позаимствовал книжного мастера у герцога Теджара. На целый год. Искусство это редкое и требует особых знаний и осторожности, но успешно спасает древние труды. — Мелфаллан подошел к полкам и достал одну из книг — на вид в более хорошем состоянии, чем остальные. — И мы должны спасти эту библиотеку. Наверное, она поможет нам многое понять…

Он осторожно открыл книжку на первой странице и нахмурился.

Брилли бережно провела рукой по соседней полке, покрытой пылью, потом — по книжным переплетам.

— Ответы… Я чувствую, что могу найти в этих книгах множество ответов на вопросы… — задумчиво пробормотала она.

— Как странно! — воскликнул Мелфаллан.

— Другая письменность? — спросила Брилли, вскидывая голову.

— Ты об этом знала?

— Нет. Я догадалась об этом, лишь когда пришла сюда. Над той дверью, которую мы вместе открывали, были изображены такие же буквы. Все мои книги и дневники в Ярваннете — на языке аллемани. Шари'а, судя по всему, говорили на другом языке. Я его не знаю. — Брилли печально обвела рукой длинные ряды книг на полках. — Что мне делать?

Мелфаллан закрыл книгу и вернул ее на место.

— Может, здесь есть словари? Библиотека, насколько я понимаю, — место для ученых и просто людей, интересующихся многим. Наверное, ее обитателям было немаловажно и интересно знать аллемани. — Он стал пристально вглядываться в выцветшие, едва различимые надписи на переплетах, ища знакомые буквы. Брилли с готовностью принялась помогать ему. Меган, подражая им, тоже сосредоточенно запыхтела, рассматривая книги на нижних полках.

— Вот! — обрадованно объявил Мелфаллан, доставая небольшой красный томик.

— Что это? — Брилли подскочила к нему. Мелфаллан стряхнул пыль со скамейки, опустился на нее, положил находку на колени и осторожно открыл ее.

— Трактат для графа Аирли, — прочел он вслух. — Подарок в знак доброй дружбы от Валены из Колдовского Ущелья, ученой, воздушной колдуньи. Написан на языке аллемани для лучшего понимания.

— В знак доброй дружбы? — повторила Брилли, растерянно пожимая плечами.

— Великое Бедствие началось не сразу после того, как мы поселились в этих краях, — сказал Мелфаллан. — Когда в Ярваннете стали болтать о колдунье — о тебе, Брилли, — мы с сэром Джеймсом перелопатили всю библиотеку в замке. Мне удалось выяснить, что расселение здесь аллемани произошло довольно мирно. Они обосновались на берегу моря и вдоль рек, тогда как шари'а предпочитали жить в холмах и в лесах. Небольшие столкновения случались, но, в общем, на протяжении восьмидесяти лет два народа сосуществовали вполне нормально. Почему бы за такой срок не возникнуть дружбе?

Мелфаллан перевернул страницу.

— О природе колдовства, — прочел он дальше и улыбнулся. — Знайте, добрый граф: среди нас есть четыре вида колдуний…

— Четыре! — ликующе повторила Брилли.

— По крайней мере здесь так написано. — Мелфаллан пожал плечами и продолжил: — А именно: алхимики, целители, повелители стихий и мудрецы. Лесные колдуньи находятся под покровительством Амина. Они одарены знаниями алхимика: им известна природа разных материй, животных и растений и физических законов жизни.

— Лорена, — понимающе кивая, пробормотала Брилли. Мелфаллан вопросительно уставился на нее.

— Это одна из обитательниц моей пещеры. Из ее дневника я многое узнала о растениях, — пояснила Брилли. — Но она почему-то ни разу не упоминает в своих записях о Зове.

— О Зове? — Мелфаллан поднял бровь. Брилли нетерпеливо покачала головой.

— Я потом тебе объясню. Читай, пожалуйста, дальше.

— Морские колдуньи, которым покровительствует Басоул, наделены даром целительства. Силой простого прикосновения они ослабляют и уничтожают боль и раны, им известно внутреннее устройство человеческого организма, они знают, как внести мир в отношения между людьми. — Мелфаллан самоуверенно усмехнулся, словно знал обо всем этом давным-давно. — Это, несомненно, ты.

— У меня не один дар? Несколько? — вскрикнула Брилли. Мелфаллана забавляла ее реакция. Она выгнула шею, нетерпеливо заглядывая ему через плечо, и он продолжил:

— Воздушным колдуньям покровительствует Сорен. Они обладают знаниями о бурях, ливнях, туманах, снегопадах, ветрах и о межзвездном воздушном пространстве. И наконец наиболее редкие из шари'а — огненные колдуньи. Они находятся под покровительством Джайна и хранят в себе память — знание о людях из прошлого. Они повелевают колдовскими помощниками.

Мелфаллан и Брилли одновременно повернули головы в сторону маленькой Меган.

— Я — огненная колдунья! — счастливо провозгласила девочка и обхватила себя руками.

— Правильно, детка! — подтвердила Брилли.

— Что это за покровители со странными именами? — поинтересовался Мелфаллан, вновь пробегая глазами по строчкам.

— Думаю, это имена Четырех, — задумчиво ответила Брилли.

— Четырех? Не понимаю…

— Четырех духов-драконов, которым поклонялись шари'а. Видишь эти фрески? На них — лесной, морской, воздушный и огненный драконы. Аллемани верят в силу Отца Океана и Морской Царицы, наверное, потому что когда-то жили лишь на море. Разные языки, разные религии, — пояснила Брилли и подошла к изображениям драконов.

Ей вспомнился голос, который разговаривал с ней ночью в лесу, и изумрудные глаза странного существа. Неужели это был не сон?

Она медленно двинулась дальше и остановилась у голубого дракона с синими глазами и чашей в сильных когтях.

— Это он разговаривал со мной в тот день, когда я решила принять свой дар!

Мелфаллан удивленно усмехнулся, закрыл книгу и положил ее на пол.

— Мы возьмем этот трактат с собой. Давай попробуем отыскать еще что-нибудь, написанное на аллемани.

На протяжении следующих тридцати минут они тщательно исследовали полки и кабинеты. Меган как тень ходила за Брилли. В результате нашли двенадцать других книг, доступных для прочтения.

Мелфаллан поднял стопку с пола, оценивая вес ноши.

— «История правления герцога Рахорсума», — прочел он название одной из выбранных книг. — Интересно, с чьей точки зрения ведется повествование?

— Интересно… Легенды говорят, мы воровали детей, морили скот, убивали людей…

Брилли вздохнула.

— Легенды много о чем говорят, моя милая, только не о правде, — заметил Мелфаллан. — К счастью, мы нашли и словарь, и вскоре ты сможешь ознакомиться со всем, что здесь есть!

Брилли развела руками.

— Да, но я не знаю, с чего начать… Тут так много книг!

— Если хочешь, можешь взять еще парочку.

Глаза Брилли восторженно вспыхнули, но она колебалась.

— Как я могу решить, что взять, если не знаю, о чем эти книги…

— Давай попросим Меган помочь тебе, — предложил Мелфаллан. Он повернулся к девочке и улыбнулся. — Меган, выбери для мамы две книжки. С крепкими корочками, такие, которые не рассыплются у нас в руках!

— Книги? — спросила Меган, сосредоточенно посмотрела на него, потом — на Брилли.

— Да, две книги. Для мамы.

— Мелфаллан, ты ставишь ее в затруднительное положение, — сказала Брилли.

— Нет-нет. Меган так терпеливо наблюдала за нами все это время и вполне может помочь тебе. Правда, Меган?

— Книги! — воодушевлено крикнула Меган, подбежала к полкам и, внимательно осмотрев книжные обложки, выбрала небольшой голубой томик. А через минуту вторую книгу — в переплете темно-серого цвета.

— Вот! — торжественно объявила она, вручая книжки Мелфаллану.

— Молодец!

Граф повернулся к Брилли, радостно улыбаясь.

— Ты решил надо мной подшутить? — смущенно спросила Брилли.

— Почему? Если твое колдовство не может подсказать тебе, какие книги выбрать, следует довериться чутью ребенка. Скоро ты выучишь алфавит шари'а и узнаешь, о чем идет речь в этих книгах. Не исключено, что они посвящены повадкам снежного леопарда или секретам строительства жилищ. Но об этом мы узнаем потом. От тебя.

Брилли рассмеялась, развела руками и еще раз обвела любопытным взглядом старую библиотеку.

— Интересно, нет ли здесь книг, написанных Торой? — задумчиво произнесла она.

— Кто такая Тора? — спросил Мелфаллан. — Это имя ты уже упоминала.

— Тора — первая обитательница колдовской пещеры в Ярваннете. Наверное, часть ее души сохранилась в моем Немеркнущем Лучике. Она приходит ко мне во сне, дает советы, направляет на верный путь. Мы с ней близкие друзья, — объяснила Брилли. — Эта библиотека была когда-то ее любимым местом. Возможно, где-то неподалеку находятся ее покои.

— Если эта твоя Тора походила на тебя, значит, она была красивой, — заметил Мелфаллан. — А теперь нам пора идти. Мы должны выбраться отсюда еще при солнечном свете. Потом расскажешь мне обо всем подробнее: о Лучиках, снах и проводниках. И о Торе тоже. Это поможет мне лучше понять тебя. Но все это потом. Сейчас следует поторопиться.

Брилли кивнула:

— Согласна. — Она взяла половину книг, которые протянул ей Мелфаллан, взяла их под мышку, а другую руку протянула Меган. — Где тени, Меган?

— Спят.

— Отлично! — пробасил Мелфаллан, и, выйдя в коридор, они вновь зашагали по направлению к центральному входу.

18

На протяжении часа они шли по переходам и лестницам. Ноги Брилли были такими тяжелыми, что почти не слушались ее, но она мужественно шагала вперед, подгоняемая желанием поскорее очутиться наверху.

Они проходили мимо многочисленных комнат с открытыми дверьми — пустыми и заставленными старой, пыльной полуразрушенной мебелью. Колдовское Ущелье, даже без учета коридоров, ведущих к секретным выходам, намного превосходило по размерам замок герцога Теджара.

— На осмотр всех здешних комнат и переходов понадобится не меньше месяца, — заметил Мелфаллан.

Брилли кивнула.

— Полагаю, что и в Колдовском Ущелье не найти ответов на все вопросы, даже только на твои, Брилли, — сказал он. — И потом, мы не знаем, что интересовало бывших обитателей этих пещер. Возможно, что-то совсем другое.

Наконец показался выход.

Дневная звезда ярко светила над покрытой снегом поляной. Когда-то именно на этом месте герцог Рахорсум благословлял своих солдат на жестокую расправу. Мимо светила с запада на восток медленно проплывали облака, предвещая скорую бурю. Было около полудня.

Брилли взяла Меган на руки, и девочка обняла ее за шею.

— Я помню эту поляну, — сообщил Мелфаллан. — Мы проезжали по ней буквально вчера. Я знаю дорогу к домику.

Они спустились по каменным лестницам, поросшим сорняком и изношенным временем. Мелфаллан указал на юг.

В этом месте, с двух сторон защищенном высокими отвесными скалами, было не так много снега. А у самого утеса пролегала каменная тропинка. Но ветер дул в лицо, и, пройдя всего несколько ярдов, все трое уже тряслись от холода.

Через час ходьбы они достигли деревьев. Молодые сосенки росли довольно густо, наполняя воздух приятным ароматом хвои. Брилли поставила Меган на землю, чувствуя, что руки отваливаются от усталости. Девочка захныкала, и Мелфаллану пришлось вновь поднять ее. Теперь Брилли несла только свои драгоценные книги, заглядывая на ходу в одну из них. Споткнувшись об извилистую корягу, она чуть было не упала, но удержалась на ногах, а восстановив равновесие, закрыла книжку и сконцентрировала внимание на дороге.

Дневная звезда заходила. Ее золотистый свет красиво проглядывал сквозь пушистые темные лапы сосен.

Брилли казалось, еще немного — и она умрет от переутомления и холода. Изматывающее путешествие по снегу, спуск и подъем по нескончаемым лестницам, пересечение многочисленных коридоров и врачевание — трудно поверить, что все это произошло с ней за какие-то сутки! Сейчас каждый шаг давался все с большим трудом, малейшее движение откликалось болью во всем теле.

Заметив страдальческое выражение ее лица, Мелфаллан воскликнул:

— Уже скоро. Потерпи еще немного.

— Не могу, — простонала Брилли. — Давай сделаем передышку.

— Надвигается буря, Брилли. Нам надо торопиться.

— Но я уже еле шевелю ногами!

— Мы скоро придем, — непреклонно твердил Мелфаллан.

— Почему ты такой упрямый? Упрямый до глупости!

— До глупости? Значит, по-твоему, я глупый?

— Нам осталось только поссориться! Почему бы тебе не пойти мне навстречу? Давай ненадолго остановимся, — не унималась Брилли.

Мелфаллан остановился и сердито уставился на нее. Она глядела на него не менее разгневанно.

— Видишь, какой я бываю? Я не всегда такая спокойная и чудесная, как ты, наверное, думал!

— Вижу, — проворчал Мелфаллан.

— Я устала, — пожаловалась Брилли.

— И пребываешь в дурном настроении.

Граф опустил Меган на землю.

— И хочу есть, — добавила Брилли.

Меган тут же улеглась на промерзшую траву, покрытую тонким слоем снега, собираясь продолжить спать. Мелфаллан вздохнул, наклонился и опять взял девочку на руки.

— Идти осталось совсем немного, Брилли.

— Ладно, сдаюсь! Показывай дорогу.

Пройдя еще две мили — меньше, чем предполагала Брилли, — они вышли на лужайку. В центре стоял домик из бревен, окруженный соснами, с пристроенной к нему маленькой конюшней. Внутри оказалась одна небольшая комната с двумя кроватями, плитой, камином, полками, шкафчиками, тумбочками, набитыми предметами первой необходимости, столом и скамейкой.

Мелфаллан опустил Меган на узкую кровать у стены, и та, свернувшись калачиком, громко засопела.

Ветер усиливался. Его завывания отчетливо слышались даже сквозь толстые стены. Было холодно. Брилли поежилась и села на мягкий матрас на второй кровати, располагавшейся у окна, и закрыла глаза.

Усталость навалилась на нее непосильной тяжестью.

«Где Стефан и Ниалл? — размышляла она. — Живы ли? Когда начнется буря? Засыплет ли нас снегом?»

Ее разбудил запах душистого чая. Открыв глаза, она увидела горящие дрова в камине, почувствовала, как нагрелся воздух, и взглянула на Мелфаллана.

Он подошел к кровати, заботливо укрыл Брилли теплым одеялом, наполнил чашку и протянул ей вместе с маленькой зачерствевшей булочкой. Потом налил чай и себе и присел на край кровати.

— Еды здесь не так много, — сообщил он. — Сушеные мясо и фрукты, чай. Дров для камина достаточно. Если буря затянется, попробую поставить ловушки на мелкую дичь. Я видел следы лесных голубей на снегу. — Его губы искривились в ухмылке. — Конечно, охотился я раньше только ради интереса и для удовольствия, но, надеюсь, моих умений будет достаточно. Несколько деньков протянем. Когда Стефан и Ниалл отправятся в обратный путь, непременно заметят нас здесь.

— Под снегом наверняка можно найти ягоды, — добавила Брилли, замечая, что у Мелфаллана закрываются глаза. — Мелфаллан, ты так и заснешь сидя?

Он встрепенулся, поставил чашку на подоконник, вздохнул и улегся рядом с Брилли, крепко прижимая ее к себе. И тут же заснул.

Брилли приподнялась и, опершись локтем на матрас, принялась внимательно разглядывать его умиротворенное лицо. Четкие линии скул и подбородка, едва заметные морщинки у рта, пушистые ресницы.

«Рассматривает ли своего мужа Сари, ложась с ним в постель по вечерам? — подумала Брилли. — Дорожит ли минутами, проведенными с ним рядом?»

Ее мозг уловил его беспокойный сон — странный, прерывистый. Через несколько минут граф уснул крепче, и видения исчезли.

Брилли долго смотрела на него, слушая свист ветра за окном. Ей представилось вдруг, что с ней рядом лежит не граф Ярваннета, а придворный служащий, например, смотритель леса. А на соседней кровати спит их дочка.

Брилли увлеклась своей фантазией и вот уже ясно видела перед собой картинки счастливой семейной жизни. Она каждый день с нетерпением ждет его домой и встречает с улыбкой, несмотря на то что они давно женаты. Они понимают друг друга с полуслова. Вдвоем радуются каждому новому дню. Старость не страшна, ведь они встретят ее вместе.

Брилли тяжело вздохнула. Почему все так получилось? Как свела ее судьба с Верховным лордом? Почему именно он стал для нее самым дорогим мужчиной на земле? Быть может, со временем она повстречала бы своего Гармона. Или Мелфаллана, но человека из ее круга.

«Нет, он не должен со мной связываться! У него есть Сари — дочь Мионна, его важного союзника. А самое главное, Сари добра и чиста. И обижать ее — просто грех», — размышляла Брилли, нежно проводя пальцем по лицу Мелфаллана.

Наконец сон сморил и ее. Обняв за шею своего милого лорда, Брилли прижалась к нему и крепко заснула.

Их разбудил стук разбушевавшегося ветра в оконное стекло. Началась буря. Брилли непонимающе моргнула, посмотрела на Мелфаллана и, приподняв голову, взглянула на Меган. Девочка сладко спала, убаюканная теплом, заботой и безопасностью.

Мелфаллан провел рукой по волосам Брилли, ласково погладил ее по щеке. По ее телу побежала приятная дрожь, она повернулась и поцеловала его ладонь. Он тихо засмеялся.

— Я ничего не понимаю… Не понимаю, что делаю, — прошептала Брилли.

— Ни о чем не думай, — ответил он и притянул ее ближе к себе. — Поцелуй меня, поцелуй, моя сладкая ведьмочка.

Она прильнула к его губам. Поцелуй получился горячим и страстным, заставил обоих позабыть о буре, о страшной усталости, об оставшихся позади испытаниях, о неопределенности будущего.

Руки Мелфаллана обвились вокруг талии Брилли, потом скользнули выше. Он развязал шнурок на лифе ее платья, высвободил от одежд нежную грудь, принялся ласкать набухшие соски. Брилли расстегнула его тунику, медленно, как будто играя, удивляя его.

Он предполагал, что Брилли Мефелл — девственница, и никак не ожидал от нее ничего подобного.

Она замерла, соблазнительно улыбнулась и взглянула Мелфаллану в глаза.

— Ты говорил, нам следует все обсудить. Побеседуем сейчас?

— Нет! — проворчал он, порывисто прижал ее к себе и принялся целовать — безудержно, пылко.

Мелфаллан целовал ее губы, лицо, нежную шею, обнаженную грудь.

— Поговорим позже, — пробормотал он, переводя дыхание, и оба рассмеялись.

Они с головой отдались соблазну, растворяясь в потоке сладостных эмоций и чувств, испытывая настоящее потрясение от столь желанной, долгожданной, невероятной близости.

Потом они долго лежали молча в объятиях друг друга, слушая спокойное потрескивание горящих поленьев и вой ветра за окном. Их не пугала буря. Сейчас их ничто не могло устрашить. Наконец они уснули, не разжимая объятий, все еще слившиеся в единое целое — душой и телом.

Наутро Меган проснулась первой. Она встала с кровати, подошла к Брилли и разбудила ее, требуя еды и внимания.

Брилли поцеловала Мелфаллана, убрала с талии его теплую руку, натянула платье и выбралась из-под одеяла.

— Что вы с ним делали? — хмуро спросила Меган.

Брилли изумленно уставилась на девочку.

— Оказывается, ты не так крепко спала, как я думала, — пробормотала она и погладила Меган по черным волосам.

Глаза Меган раздраженно вспыхнули, и Брилли поняла, в чем дело. Когда-то в детстве ей самой доводилось становиться невольной свидетельницей близости матери с Аларсоном. Тогда это тоже вызывало в ней в силу непонимания страхи и неприязнь.

— Неужели ты никогда не видела, как любовники занимаются этим? — спросила Брилли у Меган.

— Мне это не нравится! — заявила девочка, с отвращением морща нос.

— Мне тоже не нравилось, когда я была в твоем возрасте! Но так уж устроены люди. А Мелфаллан — хороший лорд, умный человек и очень милый. Он, кстати, и твой друг. — Лицо Меган лишь больше потемнело. — Ну же, детка! Только не смей ревновать меня.

Меган выпятила вперед нижнюю губу и уселась на кровать. Брилли на протяжении нескольких минут пыталась смягчить ее гнев, а когда девочка немного успокоилась, пошла к плите, чтобы приготовить завтрак. Протянув руку к чайнику, она раскрыла от удивления рот: на его ручке невозмутимо сидела маленькая блестящая саламандра. Существо сладко зевнуло, обнажив на мгновение маленькие белые клыки, потом принялось лениво чистить коготь.

— Можно мне взять чайник?.. — растерянно спросила Брилли, соображая, не сошла ли она с ума.

Саламандра услужливо отползла в сторону и как ни в чем не бывало продолжила чиститься.

Брилли взяла чайник, набрала в него воды и принялась разводить огонь, а Меган тем временем подошла к плите.

— Ты что-нибудь видишь там? — спросила Брилли.

— Нет, — ответила Меган. — Только свою саламандру.

Зверек с удовольствием заполз на ладонь Меган, и они вместе вернулись на кровать. Брилли продолжала заниматься делами, пытаясь выглядеть как можно более спокойной.

Саламандра, заметив ее волнение, тихо рассмеялась. Смех ее походил на шипение углей, политых водой.

Затем она обратилась к Брилли, связываясь с ее сознанием:

— Не тревожься. — Саламандра подмигнула Брилли блестящим глазом. — Я просто должна быть сегодня с малышкой. После ее настоящего пробуждения. Я — Джаин. А лорд меня не увидит.

— Джаин? — удивилась Брилли, вспоминая имя одного из Драконов. — Как это возможно?

Саламандра опять рассмеялась.

— Что реальность? Что вымысел? — загадочно произнесла она и спокойно опустила голову на лапки.

На кровати у окна зашевелился Мелфаллан. Он поднял голову, сонно моргнул, улыбнулся Брилли, оделся и, встав с кровати, подошел к ней с явным намерением поцеловать.

Она слегка нахмурила брови, осторожно отстранила его рукой и кивнула на Меган. Девочка опять надулась и с мрачным видом уставилась в окно.

— В чем дело? — спросил Мелфаллан, недоуменно пожимая плечами.

— Мне тоже не нравилось видеть, когда мама и отчим занимались этим, — тихо сказала Брилли, сняла чайник с огня и достала с полки кружку.

— Что ты хочешь сказать? Меган не спала?

Брилли молча развела руками, положила на тарелку размоченное мясо, налила чай и направилась к Меган. Пришлось поуговаривать ее, чтобы заставить завтракать.

Теперь помрачнел Мелфаллан. Он молча и с явным недовольством наблюдал, как Брилли сюсюкается с обиженным ребенком.

Брилли повернула к нему голову и мгновенно все поняла.

— Еще один ревнивец!

— Что? Я вовсе не ревную тебя, — наигранно беспечным тоном ответил Мелфаллан, сложил руки на груди и прислонился к стене.

Засунув в рот Меган последний кусочек мяса и чмокнув ее в щечку, Брилли подошла к Мелфаллану, обняла его и нежно поцеловала.

— Мне нельзя сейчас возвращаться в Ярваннет, Мелфаллан. А тебе — необходимо.

— Это пока. Потом мы обязательно что-нибудь придумаем, — тяжело вздыхая, ответил он.

— Хорошо. — Она улыбнулась.

— Мы собирались о многом поговорить. Может, не будем терять время и сделаем это прямо сейчас? — спросил Мелфаллан.

— Предлагаю сначала позавтракать.

— Согласен.

— Если я стану герцогом, Брилли, то смогу отменить законы, предписывающие уничтожать колдуний шари'а, — с чувством говорил Мелфаллан. — И тогда вы с Меган сможете свободно жить среди людей, а тайны Колдовского Ущелья станут достоянием обоих народов. В наших краях возобновится мир, как было тогда, в течение восьмидесяти лет. Пока Рахорсум не разгромил шари'а.

— Но почему он решился на такой шаг, Мелфаллан? — спросила Брилли. — Должно быть, его побудили какие-то веские причины. — Она попросила жестом не перебивать ее, когда увидела, что Мелфаллан собирается это сделать. — Наверное, шари'а допустили в своем отношении к аллемани что-то непростительное. Хотя и у них могли быть свои основания ненавидеть Рахорсума…

— Я не верю, что колдуньи способны совершить что-нибудь ужасное! — заявил Мелфаллан.

— Только потому, мой милый лорд, что ты очарован мною, — улыбаясь, пояснила Брилли. — По всей вероятности, неприязнь между аллемани и шари'а была взаимной. И очень сильной. Одна из колдуний — обитательниц моей пещеры написала в своем дневнике, что отравила графа. Проникла в замок как целительница и совершила свое справедливое возмездие — так она сама считала.

Мелфаллан резко вскинул голову.

— Случайно не предыдущего графа?

— Нет-нет. Твоего деда отравил Ландрет. В этом даже не сомневайся. А та колдунья жила много десятилетий назад, может, в прошлом веке. Она писала о своем поступке с огромным удовлетворением, даже с гордостью. Записи в ее дневнике обрываются неожиданно, вскоре после убийства. Ее мог убить Монстр. Не исключено, что ее поймали лорды.

Мелфаллан покачал головой.

— Если бы ее схватили, я знал бы что-то об этом случае. А я, изучая в детстве историю, никогда несталкивался ни с чем подобным. Говоришь, не все колдуньи такие же сладкие, как ты?

Он подался к ней и ласково провел рукой по ее щеке. Брилли отпрянула.

— Эй, не забывай, что мы решили серьезно поговорить! — засопротивлялась она.

— Поговорить мы можем и потом, — не отступался Мелфаллан.

Сейчас, когда Меган отдыхала после еды, он хотел воспользоваться удобным моментом и заняться более приятными вещами.

— Нет! — строго ответила Брилли.

Мелфаллан сдался. Недовольно вздохнув, он откинулся на спинку стула, улыбнулся Брилли и протянул руку.

Она тоже протянула руку, и их пальцы переплелись.

Брилли почувствовала уже привычную дрожь, ощутила тот же трепет в Мелфаллане и тихо засмеялась. В камине трещали дрова, за окном ревела буря. А у них в домике было по-домашнему тепло и уютно.

— Думаешь, вы с Меган — последние из уцелевших шари'а? — спросил Мелфаллан.

— Честное слово, не знаю. Я никогда не встречала никого, кроме Меган. Возможно, кто-то живет где-нибудь в Ярваннете, в каких-то других городах. Они тоже тщательно скрываются. Как я. Пока не изменятся законы, мы так и будем прятаться.

— Гм-м… — задумчиво промычал Мелфаллан.

— Мы в любом случае выживем, Мелфаллан! Мы не исчезли окончательно за целых три столетия! А для тебя главное — ответственность перед Ярваннетом, — горячо произнесла Брилли.

— Милая моя, я чувствую, что буду обязан выступить против Теджара. И не только из-за тебя. Понимаешь, герцог, согласно установленным порядкам, должен устраивать всех лордов, в особенности графов. А что происходит сейчас? Теджар погряз в интригах и наживе, а правители земель только страдают от этого. Какой другой герцог смог бы нанять в качестве правоведа такого человека, как Гаммель Хаган? Убить молодую женщину ради достижения своих грязных политических целей? Кстати, что случилось с Хаганом? Ты так мне и не рассказала.

Брилли набрала в легкие побольше воздуха.

— Я убила его. Он собирался изнасиловать меня и уничтожить. Мы боролись, и мне удалось справиться с ним… Потом я бросила его в бочку с какой-то едкой жидкостью.

Она передернулась и помрачнела, вспоминая, как отвратительно шипела темная кислота, расправляясь с телом Хагана.

— Не переживай, милая, — принялся успокаивать ее Мелфаллан. — Если ты считаешь, что я, узнав об этом, изменю к тебе отношение, то сильно ошибаешься. Ты стояла перед выбором — его жизнь или твоя. Я счастлив, что тебе удалось уцелеть. Герцог сам приказал Хагану убить тебя?

Брилли серьезно посмотрела ему в глаза.

— Судя по всему, да. Этот Хаган изнасиловал не одну женщину. Издевался над ними.

Она порывисто вздохнула. Мелфаллан помолчал.

— Я, будучи графом, тоже еще не раз столкнусь с вопросами жизни и смерти. Такова судьба Верховных лордов, такова политика.

— Поэтому-то я и советую тебе скорее вернуться в Ярваннет и заняться делами.

Мелфаллан улыбнулся.

— Давай не будем спорить! Теджар открыто высказал свою ко мне неприязнь. Я не могу сносить подобные выходки безропотно. Все знают, что он и деда моего ненавидел. Но по отношению к нему не позволял себе ничего подобного. Теджар считает меня слишком молодым и глупым.

— Он просто завидует тебе, — спокойно произнесла Брилли.

— Завидует? Да ты что!

По всей вероятности, для него ее заявление явилось полной неожиданностью.

— Подумай сам, Мелфаллан: ты молод, а ему уже за сорок. Он маленького роста, привлекательностью не отличается. А ты красивый, — рассудительно пояснила Брилли.

— Ты находишь меня красивым? — Его губы расплылись в довольной улыбке. — Скажи мне об этом еще раз. Мне жутко понравилось слышать подобное от тебя.

— Перестань, Мелфаллан, — со строгим видом одернула его Брилли. — Мы говорим о невероятно серьезных вещах!

— Хорошо, хорошо!

— А как твоему деду удавалось обходиться без войны? — спросила она.

— При нем не ловили колдуний. — Мелфаллан подмигнул ей.

— О том и речь… Я не хочу осложнять твою жизнь. Ты должен думать о своих обязанностях, — взволнованно пробормотала Брилли.

— Защищать тебя — тоже моя обязанность. И хватит об этом.

Брилли громко вздохнула, но не стала возражать.

— Ситуация и так слишком напряженная и опасная, Брилли, — продолжил Мелфаллан. — Как выяснилось, Теджар уже пообещал Амелин Бартолу! Я узнал это от лорда Парли.

— Я очень переживаю за тебя, — прошептала Брилли дрожащим голосом.

— Зато у меня все есть, Брилли. Я живу в роскошном замке, люди кланяются мне и готовы выполнить любое мое приказание. Моя жена имеет самые красивые украшения и наряды. Мой сын будет купаться в достатке и внимании. Но за все приходится платить. Политика, постоянное напряжение, опасность — вот цена моей власти, моего богатства.

— Я переживаю за тебя, — упрямо повторила Брилли.

— А я — за тебя, — мягко ответил Мелфаллан и сильнее сжал ее пальцы. — Если бы я мог предложить тебе быть моей женой, ты согласилась бы, Брилли? Ты согласилась бы стать потенциальной целью заговорщиков и интриганов? Согласилась бы из-за меня жить в постоянной тревоге за наших детей? — Он выдержал паузу. — Хотя в этом случае ты смогла бы стать бесценным политическим инструментом в моих руках. Ты — колдунья. И в состоянии решать, кого лечить, кого отдать в лапы Монстра. Кстати, жену Теджара терзает неизлечимая болезнь. Только представь себе, как бы повел себя герцог, узнав о твоем даре? Как изменил бы свое поведение по отношению ко мне!

— Возможно, в этом и таится секрет возникновения Великого Бедствия? — тихо спросила Брилли.

Мелфаллан задумался.

— Наверное, ты права… — пробормотал он наконец. — Итак, к какому решению мы пришли?

— Может, не нужно никаких решений? — спросила Брилли.

— Не знаю, — проворчал он, поднялся со стула и прижал ее к себе. — Меган еще спит. Пойдем в постель, Брилли. Я хочу тебя, и у нас ужасно мало времени. Закончится шторм, и нам придется расстаться. Я поеду в Ярваннет, а ты отправишься на поиски нового убежища. Кто знает, когда нам доведется встретиться опять? — Он страстно поцеловал ее. — Помоги мне ни о чем не думать сейчас, умоляю тебя, Брилли.

Мелфаллан поднял ее на руки и понес к кровати.

К утру буря стихла, и Мелфаллан с Брилли вышли из домика. В небольшом лесу неподалеку Мелфаллан поставил силки, в которые попались два зайца. Они собрали последние ягоды с невысоких кустов, выкопали из промерзшей земли несколько клубней. Ничего больше он не мог пока предложить, но пообещал, что постарается тайно отправить из Аирли посыльного с провизией и необходимыми вещами. Пока они были в лесу, Меган бегала вокруг домика, резвясь в снегу и забавляясь с саламандрой.

На следующий день около полудня появились Стефан и Ниалл. Обнаружив Мелфаллана и Брилли с ребенком, они несказанно обрадовались.

— Мы уже думали возвращаться в Аирли и снаряжать спасательную группу, ваша светлость! — сказал Ниалл подошедшему к ним Мелфаллану.

Брилли осталась на крыльце и, укутавшись в теплую шаль, наблюдала за мужчинами.

— Как вы здесь очутились? — спросил Стефан.

— Это долгая история! — уклончиво ответил Мелфаллан. — Как вы добрались? Дорога была трудной?

— Не то чтобы очень, — ответил Ниалл. — Но на востоке сгущаются тучи. Опять будет буря. — Увидев Брилли на крыльце, он добродушно поклонился ей. — Когда дверь в туннель захлопнулась, ваша светлость, мы не знали, что делать!

— Я рад, что и вы в порядке, — ответил Мелфаллан. — Мы за вас тоже переживали.

Меган, увидев своего Друга, тут же рванула к нему. Ее саламандра подлетала в воздух и весело переворачивалась на лету. Скорее всего ее никто больше не видел, в том числе и Друг. По крайней мере он оставался спокойным и невозмутимым.

Неожиданно саламандра взметнулась ввысь и с радостным криком приземлилась на сосновую лапу, засыпанную снегом. Но никто, кроме Брилли, этого не заметил.

Меган была слишком увлечена общением с Другом.

— Мы, как шари'а, можем становиться невидимыми, — сказала вдруг маленькая тварь, отвечая на немой вопрос Брилли. — Как худенькая морская колдунья, так долго остававшаяся в тени. Помнишь, как называет тебя Гармон? — Саламандра спрыгнула на землю, а вслед за ней с ветки упал снег. И опять никто ничего не увидел. — Хочешь, чтобы я стала заметной для них?

— Нет, — твердо ответила Брилли. — Я не смогу найти слов, чтобы объяснить, кто ты такая.

Джаин рассмеялась.

На следующее утро трое мужчин и Брилли сидели за столом в домике, доедая завтрак.

— Я все же убежден, что ей следует ехать с нами. Где-нибудь в холмистых районах Аирли она сможет спокойно дождаться весны! — воскликнул Стефан, размахивая ложкой.

— Нет, — возразил Ниалл. — Слишком опасно. Я не говорил вам, мисс Брилли, но вы просто поразительно похожи на Джоналин. Я заметил, как только увидел вас впервые. Это бросится в глаза, а Джоналин знали многие. Я считаю, вам лучше остаться здесь. Перезимуете в этом домике, а весной отправитесь на поиски постоянного жилища, например, в Мионн. В рыбацких поселках не так опасно. А вы как считаете, ваша светлость?

Мелфаллан молча кивнул, отхлебнул горячего чая и чмокнул в лоб забравшуюся к нему на колени Меган. А через пару минут поставил девочку на пол. Она тут же обхватила за талию Брилли и прижалась к ней.

— Я пошлю провизию, как только выдастся возможность, — пообещал он. — Этого вам хватит до конца зимы. Сэр Ниалл останется с тобой, Брилли. Стефан постоянно нужен при дворе в Аирли, а сэр Ниалл — курьер в Мионн. Если кто-то станет задавать вопросы, всегда можно ответить, что он остался в Мионне из-за сильных снежных бурь в горах. Я все объясню леди Ровене, сэр Ниалл. Пожалуйста, позаботьтесь о ней.

— Конечно, ваша светлость. — Ниалл поклонился Мелфаллану.

— Тогда нам пора в путь, — объявил граф и поднялся из-за стола. — Скоро опять повалит снег. Надо торопиться. — Он в нерешительности повернулся к Брилли, выругался, порывисто наклонился к ней и поцеловал. — Прости меня, моя милая. — На его губах появилась виноватая улыбка. — Теперь тебе придется объясняться с сэром Ниаллом. — Он натянул перчатки, неотрывно глядя Брилли в глаза. — Я пришлю тебе весточку.

— Хорошо, — тихо ответила Брилли.

Громко стуча сапогами, Мелфаллан и Стефан вышли.

Сэр Ниалл кашлянул, но ничего не сказал. Брилли смотрела в одну точку и гладила прижимавшуюся к ней Меган по мягким волосам. Через несколько минут девочка звонко поцеловала Брилли в щеку и, схватив с полки потрепанную куклу, которую Брилли достала из седельного вьюка, побежала к своей кровати. Саламандра посмотрела на нее как-то странно, наверное, тоже заревновала. К старой кукле. Но Меган, слишком увлеченная игрушкой, ничего не заметила.

В камине горел огонь, даря уют и тепло. А ветер за окном усиливался.

— Вам нужны объяснения, сэр Ниалл? — спросила, нарушая наконец тишину, Брилли.

Курьер улыбнулся и покачал головой.

— Когда мне было четырнадцать лет, дорогая моя леди, — сказал он простодушно, — я встретил любовь всей своей жизни. Я понял это, как только увидел ее. Она была необыкновенно красива, а о моем существовании вряд ли догадывалась. Такова уж судьба большинства мальчишек и первой любви. Ее звали Джоналин. Я так и не смог забыть эту девушку. И никогда не забуду. — Он поднял кружку и сделал большой глоток. — Сейчас мне тридцать четыре, и леди Ровена приказала мне отправляться за вами и помочь вам. И забыть обо всех остальных заданиях, которыми я занимался в данный момент. Я привык беспрекословно выполнять указания своей хозяйки. — Он отхлебнул еще чая. — У меня создается впечатление, что вы — сестра-близнец Джоналин. И внешне, и внутренне. Поэтому мне не нужны объяснения. Я никогда не потребую их от вас. Знайте одно: я — ваш покорный слуга. — Сэр Ниалл поднялся на ноги и поклонился ей. Потом вновь опустился на стул. — Леди колдунья, — удовлетворенно добавил он.

— Я не леди, сэр Ниалл, — запротестовала Брилли.

— Простите, леди колдунья, но я не согласен с вами.

Оба они рассмеялись.

Брилли вышла на крыльцо и оперлась локтями на деревянные перила, уставившись вдаль. Две темные фигуры — Мелфаллана и Стефана — еще виднелись сквозь деревья.

Брилли неподвижно смотрела им вслед, пока они вовсе не пропали из виду. И еще долго не уходила, надеясь, что он вернется. Но этого не случилось.

Меган тихо и напряженно наблюдала за ней, прижавшись к дверному косяку, а когда Брилли повернулась к девочке, радужно улыбнулась.

— Мы — последний отблеск пламени, моя Меган. И первые из возродившихся. Клянусь тебе.

Брилли протянула руки, Меган бросилась к ней и обхватила ее за ноги.

Брилли наклонилась и поцеловала девочку в щеку. Пошел снег. Они молча смотрели на падающие снежинки, неторопливо кружащие в воздухе. На сосны опустилась тишина. Тишина, сотканная из ожидания и памяти, из выполненного и желанного, из страха и спокойствия. В воздухе витали противоречия — характерные особенности Колдовского Ущелья.

«Смогу ли я восстановить обиталище шари'а? — размышляла Брилли. — И не поспособствуют ли мои дочери, вступая в дружбу с Верховным лордами, повторению Великого Бедствия? Или существует какой-то другой путь? Какой-то выход? — Она взглянула на затянутое тучами серое небо. — Или мы сможем когда-нибудь вместе летать к звездам — колдуньи и лорды?»

— Это начало, — прошептала Брилли. — Но начало чего? И кому делать выбор?

— Мама? — в замешательстве воскликнула Меган.

Брилли печально улыбнулась.

— Колдуньи, наверное, всегда задают слишком много вопросов, Меган. И ничего с этим не поделаешь.

Она повернулась к двери в домик, откуда пахло теплом и уютом. Где ее ждал верный слуга, терпеливо сидя за столом.

— Пойдем, Меган. Холодно. Пора домой.

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18