Бульдог (рассказ) [Артур Ашер Миллер] (fb2) читать постранично

Артур Миллер Бульдог

Это объявление в полстроки он увидел в газете: «Щенки пятнистого бульдога, по три доллара». За малярную работу он получил десять долларов и еще не успел их оприходовать. А вот собаки дома у них никогда не было. Когда он подумал об этом, отец уже давно похрапывал после обеда, а мать, занятая бриджем, на его вопрос о щенке в доме лишь рассеянно повела плечами и бросила на стол очередную карту. Он стал бродить по дому, не зная, что предпринять, и вдруг почувствовал, что надо поторопиться, пока щенка не перехватили другие. Он представил себе, что щенок принадлежит ему и никому больше, и сам щенок тоже прекрасно это знает. Он понятия не имел, как выглядит и на кого похож пятнистый бульдог, но звучало это замечательно и просто круто. И три доллара у него было, и удовольствие потратить их портила только мысль о том, что отец снова разорился и они опять сидят на мели. В объявлении ничего не говорилось о том, сколько было щенков, — возможно, их было всего два или три, да и те уже могли быть проданы.

Адрес в объявлении указывал какую-то улицу у черта на рогах, о которой он прежде и слыхом не слыхивал. Он позвонил, и сиплый женский голос объяснил, как туда побыстрее добраться. Он поедет по линии от Мидвуда, затем по надземке до Кульвера и пересядет на Черч-авеню. Он записал все это, а затем повторил в трубку. Слава Богу, щенков она еще не продала. Добирался он туда больше часа, но поезд был почти пуст — было воскресенье, окна с деревянными рамами были открыты, по вагону гулял ветерок, и было прохладней, чем внизу, на улице. На еще не обработанных участках внизу он видел старушек-итальянок в красных косынках — наклоняясь до земли, они собирали в подолы одуванчики. Его школьные приятели-итальянцы говорили, что одуванчики идут на приготовление домашнего вина и салатов. Ему вспомнилось, как однажды, когда они играли в бейсбол рядом с домом, он попробовал съесть одуванчик, но вкус был таким горьким и острым, что у него на глаза навернулись слезы. Старые деревянные вагоны, почти без пассажиров, покачиваясь и слегка дребезжа, разрезали пополам жаркий душный полдень. Он проехал над кварталом, где местные жители купали в проездах своих железных коней. В воздухе висела, мягко оседая, пыль.

Окрестности нужной ему куличкиной улочки были просто на удивление не похожи на то, к чему он привык. Здешние дома были из песчаника и выглядели совершенно иначе, чем обшитые вагонкой строения в его квартале, который был в основном застроен лишь несколько лет назад, а самые первые дома появились не ранее двадцатых. Здесь же старинными казались даже тротуары, сделанные не из цемента, а из каменных квадратов, между которыми пробивались хохолки травы. Он мог точно сказать, что евреи здесь не живут, — настолько спокойным и тихим было это место, где не было ни души и никто не сидел на скамеечках возле дома и не радовался солнцу.

Множество окон было распахнуто, из них, опершись локтями на подоконник, равнодушно смотрели на улицу женщины в лифчиках, мужчины в подштанниках, стараясь глотнуть свежего воздуха. Лениво на карнизах потягивались коты. Пот стекал струйками у него по спине — не только потому, что его донимала жара: он вдруг понял, что собака нужна ему одному — родителям было все равно, а старший брат сказал ему: «Да ты никак тронулся — нашел на что денежки фукнуть — на щенка! Да будет ли от него хоть капля проку? И чем ты собираешься его кормить, а?» — «Костями», — сказал он, и брат, который всегда все знал, завопил: «Ха! Костями! Да у него еще и зубов нет!» — «Ну, тогда супом», — промямлил он. «Супом! И ты собираешься кормить его супом?!» Тут неожиданно для себя он увидел, что стоит у нужного ему дома. Он даже растерялся и понял, что совершил одну большую ошибку, как бывает, когда сон примешь за быль или когда наврешь с три короба, а тебя уличат во лжи, и чувствуешь себя дурак дураком, а отступать некуда. Сердце у него забилось в угол грудной клетки, он почувствовал, что краснеет, и решил пройти еще с полквартала по пустынной улице, сопровождаемый взглядами из окон. И каково ему возвращаться с пустыми руками домой после того, как он сюда уже добрался? Ему показалось, что ехал он несколько недель, а может быть, и целый год. И сейчас возвращаться ни с чем? Стоило бы, наверное, хоть взглянуть на щенка, если, конечно, женщина его впустит. Дома он пролистал книжку «Хочу все знать», там было целых две страницы с собаками, был и белый английский бульдог с кривыми передними лапами и торчащими нижними клыками, и маленький черно-белый бостонский бульдог, и длинноносый питбуль, но картинки с пятнистым бульдогом не было. Если уж разобраться, он знал о нем наверняка только одно — цена ему была три доллара. Нужно было хотя бы увидеть своего щеночка, и он повернул назад и, дойдя до дома, сделал то, что говорила ему женщина — нажал на кнопку звонка к цокольному этажу. Звонок оказался таким громким, что он вздрогнул и готов был бежать прочь, но затем решил, что если она выйдет и увидит,