Папа Хейли [Джулия Келлер] (fb2) читать постранично

Джулия Келлер Папа Хейли

Девочкам — Хейли и Шэрон — строго-настрого запретили играть в подвале. Папа Хейли, Эд Уэстин, сказал об этом с несвойственной ему строгостью: «Дети, никогда, никогда, — проговорил он с нажимом и очень серьезно, давая понять, что дело нешуточное, — никогда не играйте в подвале. Вам ясно?» Обычно он был смешным и веселым, почти как клоун, из тех «уморительных пап», которыми Шэрон всегда про себя восхищалась, — ее собственный папа, Ларри Лайнарт, был человеком угрюмым, унылым, вечно всем недовольным, словно внутри у него поселилась какая-то тайная неприязнь ко всем и вся, которую он лелеял, и холил, и постоянно прикасался к ней мыслями, как ты всегда прикасаешься больным пальцем ко всему, до чего получается дотянуться, — но насчет игр в подвале папа Хейли совсем не шутил. Он был тверд и непреклонен. Почти пугающе непреклонен.

— Вам все понятно, девчонки?

Они кивнули. Не одновременно: Хейли кивнула первой — в конце концов, это был ее дом и ее папа, — а Шэрон за ней повторила.

— Стало быть, всем все понятно, — подвел итог Эд Уэстин.

Его лицо оставалось серьезным. Он не улыбался, что было совсем необычно; он улыбался так часто, что в уголках его рта пролегли глубокие, уже не проходящие морщинки. В эти мгновения папа Хейли напоминал Шэрон ее отца — жесткого, мрачного человека, — хотя Шэрон понимала, что мистер Уэстин просто переживает за их безопасность, так что его можно было понять и простить. Тем более все остальное время папа Хейли был совсем не таким, как папа Шэрон — во всем, вплоть до внешнего вида. Эд Уэстин не отличался высоким ростом и был слегка полноват. Девочки это не раз обсуждали, но не обидно, а просто как факт. Ларри Лайнарт был высоким и стройным, с узкой талией и широченными плечами. Темные деловые костюмы сидели на нем как влитые. Словно вторая кожа.

Шэрон часто задумывалась о том, что все должно быть наоборот. Эд Уэстин должен быть стройным и крепким, потому что работает руками, на свежем воздухе. Мистер Уэстин — электрик в строительной фирме братьев Козейд. Ларри Лайнарт целыми днями сидит за столом у себя в кабинете; он юрист, владелец адвокатской конторы, расположенной в центре города. Однако, как Шэрон сразу же сказала Хейли, ее папа не занимается интересными делами об убийствах и похищениях детей. Он занимается слиянием корпораций, передачами в собственность недвижимого имущества и всем в таком роде. Неудивительно, что он все время такой мрачный. У него скучная работа, и одеваться приходится тоже скучно. Костюм, галстук, белая рубашка, кожаные туфли. А папа Хейли ходит в джинсах, фланелевой рубашке, ботинках и бейсболке.

Этой осенью Шэрон и Хейли исполнилось по восемь лет. Они стали лучшими подругами совсем недавно. Дружба — серьезная штука с четкими, неумолимыми правилами. У каждого есть один, и только один, лучший друг или подруга, и ты везде и всегда ходишь с ним или с ней: на переменках, в школьной столовой, во дворе после уроков — где бы то ни было.

Шэрон всегда хотелось дружить с Хейли Уэстин, но до недавнего времени это было никак невозможно. У Хейли уже была лучшая подруга — худенькая тихая девочка по имени Саманта Боллинджер, а у Шэрон вместо лучшей подруги был лучший друг, Грег Пью. Вообще-то правило для лучших друзей непреложно: девочки дружат с девочками, мальчики — с мальчиками. Но родители Грега жили по соседству с родителями Шэрон еще до того, как Шэрон и Грег появились на свет, и Шерон и Грег знали друг друга с младенчества и играли вместе всю жизнь, так что для них вроде как сделали исключение. Они с Грегом пробыли лучшими друзьями весь первый и второй класс — и какую-то часть третьего.

А потом родители Саманты Боллинджер развелись, и Саманта с мамой переехала в другой город. Все случилось стремительно и внезапно, и, к вящей радости Шэрон, Хейли осталась без лучшей подруги. Шэрон с восторгом заняла освободившееся место. Теперь Грег Пью остался один.

Несколько раз в эту осень, когда Хейли и Шэрон становилось совсем уж скучно, они медленно проезжали на велосипедах мимо старого дома Саманты — в двух кварталах от дома Хейли — и украдкой на него поглядывали. Папа Саманты по-прежнему жил в этом доме, совсем один. Если так совпадало, что он выходил к машине как раз в ту минуту, когда девочки проезжали мимо, он замирал на месте и таращился на них во все глаза. Однажды он даже поднял кулак, словно хотел что-то крикнуть, но все же взял себя в руки. Опустил сжатый кулак, отвернулся. Шэрон сразу поняла, что это был злой, гадкий папа. Не уморительный, как у Хейли.

Теперь дом Саманты казался каким-то другим. На лужайке у дома не валялся брошенный велосипед, колеса которого еще крутились, потому что Саманта бросила его две секунды назад, а сама забежала в дом выпить сока. Занавески на окнах прежней комнаты Саманты уже не были розовыми. Наверное, папа их поменял. Дом словно дышал кислятиной, натужно вдыхая и выдыхая, как старик с постоянной одышкой.

Саманта хорошо