Безымянное отродье [Кларк Эштон Смит] (fb2) читать постранично, страница - 2

ночлега или, по крайней мере, указание дороги к городу и гостинице. К моему удивлению ворота были не заперты. Они с жутким скрипом повернулись на ржавых шарнирах, так, словно их не открывали долгие годы. Толкая мотоцикл перед собой, я пошел по заросшей сорняками дорожке к источнику света. Моему взору открылся дом причудливой постройки, окруженный деревьями и кустами. Как и живая изгородь у ворот, всё это было давно не стрижено и выглядело дико и гротескно. Туман тем временем превратился в моросящий дождь. Пробираясь почти ощупью во мраке я нашел темную дверь недалеко от окна, в котором светила одинокая лампа.

Я трижды постучал в дверь, и в ответ услышал медленные приглушенные шаги. Дверь медленно распахнулась, что свидетельствовало о нежелании хозяина открывать, и я увидел перед собой старика со свечой в руке. Его пальцы дрожали от паралича или дряхлости. Чудовищные тени мерцали подобно летучим мышам позади старика в темной прихожей, а также падали на его сморщенное лицо.

— Что вам угодно, сэр? — спросил он. Хотя голос старика дрожал, и говорил он нерешительно, тон его речи был далёк от неучтивости и не выказывал явного негостеприимства, которого я опасался. Однако я всё же ощутил некую нерешительность и сомнения. Пока старик слушал рассказ о причинах моего стука в эту одинокую дверь, я заметил, что он внимательно осматривает меня. Моё первое впечатление о его крайней дряхлости оказалось неверным.

— Вижу, вы чужак в этих местах, — заметил старик, когда я закончил свои объяснения, — могу ли я узнать ваше имя, сэр?

— Генри Калдин, — ответил я.

— Вы случайно не сын мистера Артура Калдина?

Немного удивившись, я признал, что это действительно так.

— Вы похожи на своего отца, сэр. Мистер Калдин и сэр Джон Тремот были большими друзьями до того, как ваш отец уехал в Канаду. Не желаете войти, сэр? Это Тремот-Холл. Сэр Джон долгое время не принимал гостей, но я скажу ему, что вы здесь, и может быть он захочет вас увидеть.

Испуганный и не совсем приятно удивленный своим местонахождением, я последовал за стариком в заставленный книгами кабинет, чья меблировка свидетельствовала о пренебрежении к роскоши. Здесь старик зажег древнюю масляную лампу в закрашенном абажуре и оставил меня наедине с книгами и пыльной мебелью. Я ощущал странное смущение, чувство, будто я проник в запретное место, пока ждал хозяина при свете тусклой желтой лампы. В голову мне пришли воспоминания — жуткие полузабытые истории, что я слышал от своего отца в детстве. Леди Агата Тремот, жена сэра Джона в первый год после их женитьбы стала жертвой приступов каталепсии. Третий приступ, очевидно, привел к её смерти, поскольку она не ожила через некоторое время, как в двух случаях до этого. А на ее теле проявились все признаки трупного окоченения. Тело леди Агаты поместили в фамильный склеп, настолько древний и протяженный, что он занимал огромное пространство под холмом позади дома. На следующий день после погребения сэр Джон, обеспокоенный странными устойчивыми сомнениями в окончательном медицинском заключении, снова вошел в склеп. В этот момент он услышал дикий крик и обнаружил леди Агату сидящей в своём гробу. Крышка гроба вместе с торчащими гвоздями лежала на каменном полу. Казалось невозможным, что бы крышка была выбита руками такой хрупкой женщины. Однако другого правдоподобного объяснения не было, поскольку сама леди Агата мало могла поведать об обстоятельствах своего странного спасения. Наполовину в оцепенении, и почти в бреду, в состоянии зловещего ужаса, что было понятно в ее положении, женщина пыталась поведать бессвязную историю о том, что с ней произошло. Она не помнила своих попыток освободиться из гроба. Её больше беспокоили воспоминания о бледном, омерзительном нечеловеческом лице, которое она увидела, пробудившись от долгого смертельного сна. Именно вид этого ужасного лица, склонившегося над ней, когда она лежала в уже открытом гробу, и вызвал у нее столь дикий крик. Существо, что исчезло до того, как сэр Джон приблизился к Агате, быстро умчалось во внутренние склепы, и у женщины осталось лишь смутное представление о внешнем виде этого монстра. Ей, однако, думалось, что оно было большим и белым, и бежало подобно животному на четвереньках, хотя его конечности были похожи на человеческие. Конечно, ее рассказ был скорее описанием сновидения или вымысла, вызванного ужасным шоком ее местонахождения и душевного состояния. И шок этот вытеснил из ее памяти все истинные события. Но воспоминания об этом жутком лице и фигуре, казалось, постоянно мучали женщину, и, в конце концов, страх свел ее с ума. Она не оправилась после той болезни, и прожив девять месяцев в состоянии психического паралича, умерла после того как родила своего первого ребенка. Смерть была милостью для нее, так как ее ребенок оказался ужасающим уродцем, таким, что изредка рождаются в человеческих семьях. Точная природа его ненормальности была неизвестна, хотя самые пугающие и