Военные трофеи [Алан Дин Фостер] (fb2) читать постранично

- Военные трофеи (а.с. Проклятые [Фостер] -3) 1.05 Мб, 317с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Алан Дин Фостер

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Алан Дин Фостер Военные трофеи

Посвящается Джону Содербергу – скульптору – Собрату, из эфира ваяющему, Собрату-исследователю.

Глава 1

– Не бралась бы ты за это. Ты же знаешь, это не только моё мнение.

Они расположившись на приподнятой платформе выступа ресторана. С этой высоты им было видно большую часть города, урбанистически-экстравагантно покрывавшего собой немалую площадь. Не так уж и переселён был Махмахар, но поскольку законом не дозволялась застройка выше четырёхэтажной, разросся он преимущественно вширь. К тому же обычаи и эстетика предполагали большое количество садов и парков, что приводило к появлению значительных ровных площадей.

Но город отнюдь не походил на урбанистического спрута. Наоборот, он и на город-то похож не был, по крайней мере, не в той степени, как пускающие метастазы метрополисы, какие можно обнаружить на Гивистаме или О’о’йане. В архитектуре упор был сделан на гармоничность, что только подчёркивали многочисленные сады и парки. В таком соседстве неуместными выглядели как раз крупные сооружения.

Население Туратрейи было чуть больше двух миллионов – одно из самых больших на Махмахаре – и все обитатели города этим гордились. Вейсы по возможности старались ограничить народонаселение своих городов в рамках от одного до пяти миллионов жителей. В градостроительстве – как и во всём прочем – они стремились прежде всего к красоте и определённости. Иногда это угрожало недовольством и завистью со стороны других членов Узора, которые начинали презирать Вейс за манерность и формализм, тайно завидуя при этом их способности создавать и отыскивать красоту во всём. Даже среди недоброжелателей никто не посмел бы отрицать, что общество и культура Вейса являли собой вершину среди цивилизаций Узора, которой другие особи могут только восхищаться и завидовать, даже если действия Вейса (или отсутствие оных) оказывались полностью лишёнными смысла. И ответственность за это Вейс принимал на себя со всей серьёзностью. Как и все другие расы – члены Узора, Вейс с самого начала участвовал в войне против Амплитура – уже больше тысячи лет. И в стремлении поддерживать своих материально, но всячески избегать открытой схватки, они ничем не отличались от большинства своих союзников. Мать юной Лалелеланг поигрывала тремя традиционными бокалами. Один для аперитива, один для главного блюда и один – для принятого правилами омовения рта между глотками. Как и всё прочее, обед в вейсском обществе был превращён в изящное искусство, хотя и говорились за столом не самые приятные речи.

Мать была вынуждена говорить подобные вещи, поскольку была старейшей из здравствующих в семье по женской линии; таково было её место. Бабушка противилась бы ей куда настойчивей, но эта почтенная жизнедательница уже два года как почила, была разделана, забальзамирована и помещена в фамильный мавзолей. Так что неприятная задача оказалась возложенной на её мать. Отцу же всё будет доложено только тогда, когда женщины сочтут это нужным.

– Ты ведь могла бы стать кем угодно, – говорила ей мать. – В твоей возрастной группе обучения у тебя был чуть ли не самый высокий потенциальный градиент, что в традициях нашей семьи. Ты проявила проблески гениальности в повествовательном стихосложении, а также в промышленном дизайне. Перед тобой открыты просторы инженерии, как, впрочем, и органической архитектуры. – Золотистые на кончиках ресницы хлопали, огромные сине-зелёные глаза смотрели пристально. – Да ведь ты могла бы стать даже, язык не поворачивается, пейзажистом!

– Я сделала свой выбор. Должные инстанции уведомлены. – Голос Лалелеланг был почтителен; но твёрд.

Мать склонилась к ней, изящно и скромно потягивая клювом аперитив из бокала с золотыми насечками.

– Я всё-таки по прежнему не понимаю, почему ты решила выбрать себе такое опасное и неопределённое занятие.

– Но, мама, ведь кто-то должен этим заниматься. – Чувствительными, непокрытыми перьями кончиками левого крыла Лалелеланг нервно ощупывала четыре тарелочки с пищей, стандартным для дневной трапезы образом расставленные на столе. – Ведь история – ценная и уважаемая профессия.

Всем своим замысловатым телом выражая родительскую заботу, старшая нахохлилась и застыла на стуле. Жест её скорее выдавал огорчение, чем злость. За лёгким наклоном головы читалось неодобрение, за вскинутым гребешком на голове – недовольство. А у отца-то, представила себе Лалелеланг, сейчас бы уже вовсю пунцовым поблёскивал. За неимением таких цветов женщинам приходилось довольствоваться скромным языком жестов. Смысл она, однако, уловила. Мать весь обед старалась донести его, то так, то этак.

– Ты выбрала занятие историей – по какой такой причудливой игре природы, я и догадываться не могу. – Длинные ресницы колыхались в воздухе. – Это весьма эклектично, хотя само по себе и не предосудительно. Твоё неравнодушие к теме войны