1.
Была весна, но Алешке и Аленке было не до журчания ручьев и пения птиц – дети страдали.
Позавчера у них родился братик – крошечный малюсенький человечек, скрипучий писк-плач которого Алешка и Аленка слышали по телефону. Вроде бы и радость, но – увы! Мама с братиком лежали в больнице, и должны были пролежать там еще несколько дней. Эти несколько дней и были главным горем Алешки и Аленки - так долго не видеть маму! Даже в палате ее навещать было нельзя – только папа ездил к ней, да и то – не навещал, а просто передавал еду через медсестер.
Так долго не видеть маму! А ведь до этого она всегда была рядом...
К тому же и папу Алешка с Аленкой теперь видели меньше, чем привыкли – ведь он с утра уходил на работу, с работы бежал к маме в больницу, и только потом, когда уже начинало темнеть, забирал Алешку и Аленку из школы. Дома папе тоже было не до детей – он сразу же бежал на кухню и там долго громыхал тарелками и кастрюлями - готовил не вкусный, совсем не похожий на мамин, ужин. Некогда ему было пообщаться с Алешкой и Аленкой, некогда поговорить, поиграть, посмотреть по телевизору мультики...
Алешка и Аленка не привыкли к тому, что у родителей не хватает на них времени, и потому, с горя, то ссорились, то бузили, то просто капризничали.
- Папа, а ты купил шоколадку? – капризным тоном протянула Аленка, вяло ковыряя вилкой горячую, недосоленную, водянистую кашу.
- Сначала доешь кашу, - устало ответил папа.
- Ну, папа, ты сначала скажи – купил или нет?!
- Купил, - ответил папа нехотя. – И, наверное – зря!
- Почему – зря?! – возмущено закричали в один голос дети.
- Вы вчера ели шоколад, позавчера ели шоколад, сегодня просите опять – так много сладкого есть нельзя, - объяснил папа.
- А много каши есть можно? – уныло спросила Аленка, у которой кусок не лез в горло.
- Каши – можно, - ответил папа. – И молока – можно, и яиц. А вот если есть много конфет, то можно заболеть.
- Я бы лучше заболел, чем этой гадостью давиться! – сказал Алешка, отодвигая от себя тарелку, на которой еще оставалось много каши.
У Аленки глаза на лоб полезли – никогда еще ее брат не смел разговаривать с отцом так грубо.
- Ты как разговариваешь! – прикрикнул на Алешку папа. – Каша - гадость! Думаешь, у тебя бы получилось лучше?! Да ты хоть раз помог мне приготовить ужин или завтрак?!
- Я не умею готовить, - буркнул себе под нос Алешка.
- Мог бы научиться, не маленький уже!
- А я не хочу этому учиться, - заявил Алешка. – Я вообще, когда вырасту, ни разу в рот кашу не возьму. И суп тоже есть не буду!
- А что же ты будешь есть? – спросил папа насмешливо.
- Мороженое, - ответил Алешка.
- И бисквитный торт, - подержала Аленка брата.
- И шоколад! Каждый день – кило шоколада! – Алешка мечтательно закрыл глаза.
- И я, и я! – подхватила Аленка. – Я вообще люблю только шоколад! И мечтаю, чтобы вокруг меня был один шоколад и больше ничего!
Папа вздохнул – у него совсем не было сил спорить с детьми. К тому же он понимал, что приготовленная им еда не вкусна, а главное - что дети отчаянно скучают по маме.
- Вот вырастите, и будите кушать что захотите, - папа отрезал большой кусок хлеба и положил Алешке на край тарелки. – А сейчас доедайте вот эту кашу и вот этот хлеб. Я сейчас пойду готовить суп для мамы, и вам запрещаю вставать из-за стола, пока все не съедите! Иначе шоколада не будет ни сегодня, ни завтра!
Папа ушел на кухню, и принялся там стучать кастрюлями.
Дети еще долго ковыряли ненавистную кашу. Потом, все-таки, доели ее, получили на десерт шоколад, но времени на то, чтобы поиграть у них уже не осталось.
- А давай, когда вырастем, откроем вместе кафе-мороженое, - сказал Алешка сестре перед тем, как отправиться спать в свою комнату.
- Давай, - ответила Аленка, зевая. – И будем кормить вкусностями одних детей! А взрослых в свое кафе вообще пускать не будем. Пусть едят свои каши, если не понимают, что нужно детям!
Так дети разошлись спать. Они долго не могли заснуть: Аленка думала о том, что мама вернется не скоро, и от этого у нее на глаза наворачивались слезы; Алешке же было стыдно за то, что он нагрубил папе, который до сих пор возился на кухне.
Алешка хотел даже встать и пойти извиниться перед папой, но не пошел – поленился. Зато вместо этого он представил себе кафе, в котором были одни только дети, и они с Аленкой раздавали всем мороженое и шоколад. Он не знал, что в это же время Аленка, чтобы не думать о маме, представляет себе то же самое.
Так, в мечтах о вкусном, дети заснули.
2.
Когда Алешка проснулся, то ничегошеньки не понял.
Был жаркий день, и ярчайшее летнее солнце находилось в зените.
Алешка в своем любимом спортивном костюме стоял по середине огромного поля, и, щурясь от солнца, изумленно вертел головой из стороны в сторону, стараясь понять, где же он находится, и как здесь оказался. Вокруг не было видно ни домов, ни привычных асфальтированных дорог – только это поле.
На поле росла свекла, и между ровными, уходившими вдаль рядками было множество детей. Мальчики и девочки разного возраста пропалывали бурьян. Они работали сосредоточенно и молча – ни шуток, ни смеха не было слышно вокруг, и это было странно – ведь тишина и дети - вещи несовместимые! Именно из-за этой неестественной тишины Алешке сразу стало как-то не по себе.
Вдали что-то громыхнуло, застучало. Алешка вздрогнул и повернулся на звук. Приглядевшись, он увидел на горизонте укутанное грязным дымным облаком серое здание.
«Сахарный завод» - подумал Алешка, и тут же удивился своим мыслям – сахарного завода он не видел ни разу в жизни.
- Алешка! – донеслось издали.
Алешка обернулся – к нему бежала Аленка, одетая в свое любимое летнее платье.
- Алешка, где это мы? – не успев перевести дух, испуганно спросила сестра, как только добежала до него.
- Понятия не имею! – Алешка озадачено почесал вспотевший от жары лоб. – Я помню – мы ложились спать. Я еще хотел извиниться перед папой, но заснул… А теперь – мы здесь…
- Значит – мы спим! – обрадовалась Аленка. – Ух, - я так испугалась! А все просто - мы спим, и нам снится сон!
- Как-то уж очень… - Алешка запнулся, подыскивая подходящее слово. – Очень правдоподобно для сна, тебе не кажется?
Аленка огляделась, пытаясь оценить увиденное – и поле, и завод, и занятых работой, совершенно не обращающих на них внимания детей. Ничего не поняла, и просто махнула рукой, решив не ломать себе голову по мелочам.
- Мне и не такое снится иногда, - сказала она беззаботно. - Помнишь, я тебе рассказывала, что на прошлой неделе ко мне во сне прилетал Дед Мороз на Крокобряке? Тоже все как взаправду было!
- Да? – засомневался Алешка. – А я своих снов никогда не помню...
Алешка осекся и покраснел.
- Ну, то есть – почти никогда, - закончил он подавлено.
Аленка деликатно промолчала.
Это было большим семейным секретом – Алешке снились страшные сны.
Не часто – но бывало. Сюжет этих снов всегда был одинаковым – Алешка куда-то шел, и внезапно перед ним оказывался Великан. Как и подобает великанам, этот Великан был ростом с двухэтажный дом, у него была черная, косматая борода и злые глаза. Великан протягивал к Алешке огромные руки, и тогда мальчик поворачивался и пускался наутек. На этом месте сон неизменно обрывался, так как Алешка просыпался со страшным криком, и потом долго не мог заснуть.
Этих своих снов мальчик страшно стеснялся, так как кроме них не боялся в жизни ничего. Поначалу родители пытались как-то излечить мальчика от этих страхов – умные тети-психологи велели Алешке то нарисовать Великана, то посмеяться над его нечесаной бородой... Алешка послушно выполнял все, что велели, но от кошмаров это не помогало. Днем он Великана и так не боялся, а во сне забывал и о картинках, и о том, что совсем недавно представлял его смешным... В итоге родители перестали бороться с кошмарами сына и просто старались об этом не говорить, надеясь, что Алешка со временем перерастет.
Аленке страшные сны не снились никогда, поэтому брата она не совсем понимала, хотя и очень жалела.
- А как ты думаешь, - спросил Алешка, чтобы отвлечься от воспоминаний о ненавистном Великане. – Это ты в моем сне или я - в твоем?
- Не знаю, - ответила Аленка, которую такие сложности не интересовали. – По-моему – это все равно. Интересно даже – мне никогда не снилось поле со свеклой.
- А, новенькие, - раздался со стороны тяжелый и совершенно равнодушный голос.
Алешка и Аленка обернулись.
Перед ними стояли двое – мальчик и девочка. Мальчик был выше Алешки на голову, а девочка – выше Аленки на две. Алешку и Аленку поразили их странные лица – расплывшиеся, бесформенные, с совершенно равнодушными, пустыми, как будто стеклянными глазами и носами-пятаками, как у свиней.
- Простите, а вы кто? – спросила Аленка осторожно.
- Мы? – равнодушно и бесцветно переспросила странная девочка. – Мы охранники. Следим за порядком.
- За порядком - где? – уточнил Алешка.
Он исподволь наблюдал за мальчиком-охранником, и всем своим мальчишеским нутром ощущал – сейчас будет драка.
- За порядком везде, - ответил мальчик-охранник и железной рукой взял Алешку за шиворот. – Ты, - сказал он Алешке, - идешь на прополку, а ты, - это Аленке, - чистишь свеклу.
И он потянул Алешку к работающим детям.
Алешка пробовал было брыкаться, но охранник железной рукой приподнял его над землей, и так тряхнул, что стало ясно – сопротивление бессмысленно, потому что силы не равны. В это же время девочка-охранник потащила Аленку в сторону завода. Аленка не сопротивлялась, но зато поминутно оглядывалась, запоминая дорогу, и решая, как бы по быстрее отсюда сбежать.
3.
Минут через десять Аленке надоело идти молча. Никакой враждебности к девочке-охраннице она не испытывала, не смотря на то, что та довольно грубо волокла ее за собой. Аленке было даже интересно. В конечном счете – это же сон, а чего обижаться на кого-то во сне?! К тому же, во сне злые персонажи могут превращаться в добрых, и потому Аленка решила поговорить с охранницей – вдруг превратится во что-то более приятное?
- Послушай, а мы идем вот к тому огромному дому? – миролюбиво начала она.
Охранница молчала.
- Это завод, да?
- Завод, - ответила та неохотно.
- А мой папа тоже работает на заводе! – сообщила Аленка. – Он столяр.
- Да без разницы! – отрезала охранница. – По меньше болтай.
Аленка хмыкнула и пожала плечами. Не болтать - так не болтать!
Пять минут девочки шли молча. За это время они прошли первое поле, перешли узкий участок дикой травы и вошли на второе поле – тоже свекольное. На этом поле не пололи – там свекла была уже зрелой и мальчики со свиноподобными равнодушными лицами выкапывали корнеплоды лопатами и складывали в огромные корзины.
- Послушай, а в этом сне что - выращивают одну свеклу? – спросила Аленка, забыв о том, что ее просили не болтать. – Это скучно, наверное – все свекла да свекла!
Охранница не удостоила Аленку ответом.
Но та не унималась.
- Послушай, - заявила Аленка. - Я хоть и маленькая, но знаю, что на самом деле так не бывает - чтобы вот там свеклу пололи, а здесь – уже убирали. Должно быть так – сначала везде, на всех полях, свеклу садят... Или ее сеют? Ну, не важно! Потом – свеклу везде пропалывают, потом – убирают, но опять везде, на всех полях одновременно! А так, чтобы свекла была одновременно и большой и маленькой – не бывает! Или я не права?
Охранница тяжело вздохнула.
- Здесь – что видишь, то и бывает! - ответила она. – И еще – если ты скажешь хоть слово, я сниму с тебя пояс и им завяжу тебе рот!
Аленка посмотрела на свой поясок, который так украшал ее любимое платье, потом на суровую охранницу и решила – эта точно завяжет!
Даже во сне Аленке не хотелось ходить с завязанным ртом, и потому она решила помолчать.
До самого завода Аленка и охранница не сказали друг другу ни слова.
Через пол часа уже начавшая уставать Аленка стояла на большой площадке рядом с заводом. По середине площадки лежала огромная куча свежевыкопанной свеклы. Вокруг кучи находилось около двух десятков девочек, таких же маленьких, как сама Аленка.
Казалось бы, Аленке пора бы уже было привыкнуть к обитателям этого мира – к их расплывшимся
свиноподобным лицам и равнодушным, пустым глазам, но, оказавшись в компании свиноподобных сверстниц, девочка сразу же погрустнела.
« Если бы у меня было такое поросячее лицо – я бы ни за что не вышла на улицу!» - подумала Аленка.
Но девочек это, казалось, вовсе не волновало. Их вообще ничего не волновало. Лишь некоторые из них скользнули по Аленке равнодушным взглядом и не сказали ни слова.
Они сидели на корточках, сосредоточено работали, и не обращали никакого внимания друг на друга. У каждой из девочек был небольшой нож и алюминиевая кастрюля с водой. Девочки брали из кучи свеклу, ножом отделяли листья, мыли корнеплод в кастрюле, после чего очищали с него кожуру. Очищенные корнеплоды бросали в огромный чан, из которого корнеплоды по движущейся ленте попадали на завод.
Лента шумела, стучала и скрипела – должно быть ее давно никто не смазывал. Трещали отрезаемые от свеклы листья, но больше звуков не было – здесь, как и на полях, никто не с кем не разговаривал. Даже охранница не сказала Аленке не слова, только выдала ей нож и кастрюлю, жестом показала на кран, где можно было набрать в кастрюлю чистую воду, и равнодушно отошла в сторону.
Аленка набрала в кастрюлю воду, повертела в руке нож. Дома ей еще не разрешали пользоваться ножами – хлеб резала мама, овощи чистила тоже она, а Аленка лишь иногда мыла ножи, когда приходила ее очередь мыть посуду. Тем не менее, девочка была уверена, что справится. Присев на корточки, она взяла из кучи свеклу, и быстро, одним движением (чик – и готово!) отхватила от плода листья. Листья отрезались очень легко, и Аленка подумала, что надо быть осторожнее – так не долго и порезаться. Она была уверена, что спит, и, конечно же, порезаться во сне не опасно, но боль и во сне – боль, поэтому, вымыв корнеплод в кастрюле, она начала обрезать с него кожуру уже более осторожно. Листья и кожуру она бросила себе прямо под ноги – другие девочки делали точно так же. Через минуту корнеплод был вполне прилично очищен, хотя мама, конечно, чистила овощи куда более аккуратно – никогда шкурка не бывала у нее такой толстой!
Подражая баскетболистам, на которых так любил смотреть по телевизору папа, Аленка, не сходя с места, бросила очищенную свеклу в чан – и попала! Потом очистила еще корнеплод, потом еще…
Где-то на десятом корнеплоде девочка поняла, что чистить свеклу ей ужасно надоело.
Она встала, с удовольствием расправив начавшие затекать ноги, и отошла от кучи, которую уже начала ненавидеть. Девочка несколько раз тяжело вздохнула - этот долгий сон ей наскучил. Пора было просыпаться! С Аленкой такое случалось – погружаясь в сон, она переживала различные приключения, но то, что это именно сон – знала наверняка, и при желании могла проснуться. Для этого было нужно просто резко открыть глаза.
Аленка плотно зажмурила глаза, затем резким движением открыла их – и не проснулась. Перед ней были все тот же завод, и все та же куча свеклы. Аленка вздохнула и решила, что нужно быть решительнее. Собрав в кулак всю свою волю, девочка что есть духу, ущипнула себя за ногу.
- Ай! – воскликнула она. – Ай, ай, ай!!!
Наверное, будет синяк, подумала Аленка, когда первый, самый острый приступ боли, прошел. Девочка вытерла тыльной стороной ладошки выступившие слезы. Обидно было то, что ущипнула она себя зря – проснуться и оказаться в своей уютной, такой знакомой спаленке не получилось.
- Новенькая, - раздался рядом тусклый голос охранницы. – Работу прекращать нельзя.
- Мне надоело! – воскликнула Аленка, ничуть охранницы не испугавшись – в конечном счете, это ведь она, охранница была в Аленкином сне, и значит именно Аленка здесь настоящая хозяйка!
Без лишних слов охранница влепила Аленке звонкий подзатыльник.
- Ай! – воскликнула девочка возмущенно – ни мама, ни папа ее никогда не били! От Алешки ей, конечно, изредка доставалось (надо признать – чаще всего за дело!), но и он никогда не бил ее по настоящему сильно.
- Работу прекращать нельзя, - монотонно, как автомат, сказала охранница. – Все работают до часа раздачи шоколада. Потом – сон. Потом – утренний шоколад. Потом – опять работа. Это все.
- Понятно, - буркнула Аленка.
Ей, честно говоря, было совершенно не понятно, но злить охранницу расспросами девочка не решилась.
Аленка пошла к ненавистной куче и взяла себе самую маленькую свеклу.
- Ну и порядки тут у вас, - сказала Аленка, обращаясь к сидящей рядом девочке в грязном платье, которое когда-то было розовым и, скорее всего, даже нарядным. – Настоящее гестапо!
Наверное, девочка в розовом не знала, что такое гестапо. Она лишь покосилась на Аленку и ничего не сказала.
Аленка очистила один корнеплод, затем второй. Ей было грустно и обидно. К тому же долго молчать она была не приучена.
- Эй, девочка, как тебя зовут? – спросила она девочку в розовом.
- Снежанна, - ответила та, не отрывая взгляда от своей свеклы.
- А меня Аленка!
Снежанна молча дочистила свою свеклу, бросила ее в чан и потянулась за следующей.
- Меня Аленка зовут, - повторила Аленка, подумав, что Снежанна ее не услышала.
- Это не имеет значения, - ответила та.
- Почему?! – удивилась Аленка.
Девочка повернула к ней свое свиноподобное лицо.
- Это ты сейчас, пока новенькая, красивая, и не остальных не похожая, - ответила она. - Пройдет несколько дней, и ты станешь такой же уродливой как они, - Снежанна указала рукой на работающих рядом девочек. – И тогда никто не отличит тебя от других – будь ты хоть Аленка, хоть Света, хоть Марина.
Аленка с удивлением всмотрелась в лицо Снежанны, потом в лица других девочек – действительно, все лица были удивительно похожими, вот только лицо самой Снежанны не показалось Аленке хоть чуточку красивее других лиц!
- Прости, Снежанна, - начала Аленка осторожно. – А ты их, - она указала рукой на девочек, работающих рядом, - не любишь?
- А за что их любить? - пожала плечами Снежанна. – Свиньи уродливые.
- А… - Аленка запнулась, - А ты сама себя считаешь красивой?
- Ты что слепая? – спросила Снежанна, и в ее голосе Аленка наконец-то услышала что-то похожее на живое чувство – тень возмущения. – Я была самой красивой в садике, и самой красивой в первом классе!
На это Аленка не нашлась что сказать – если Снежанна и была когда-то красивой, то теперь от ее красоты ничего не осталось, но девочка об этом явно не знала.
- А… А ты давно здесь? – спросила Аленка, уходя от щекотливого разговора – не говорить же девочке, с которой только что познакомилась, что она – записная уродина!
- Не знаю. Наверное.
- А что это за место?
- Это страна шоколада, - ответила Снежанна, и при слове «шоколад» ее равнодушные глазки блажено закрылись.
- Страна шоколада! - изумленно повторила Аленка.
- Здесь самое лучшее место на свете, - сказала Снежанна тусклым голосом. – Перед восходом солнца и на закате, мы все едим шоколад. Каждый съедает столько шоколада, сколько сможет. Это счастье.
Равнодушная, в грязном платье, с расплывшимся свиноподобным лицом Снежанна вовсе не казалась Аленке счастливой, и потому Аленка спросила робко:
- А что еще вы делаете? Ну, в смысле, когда не едите шоколад?
- Работаем, - ответила Снежанна. – Здесь сахарный завод, ниже, - она указала куда-то вдаль и как будто вниз, - рощи какао. Из какао и сахара получается все нужное для шоколада. Шоколад делают во Дворце Короля.
- Короля? – недоверчиво переспросила Аленка.
- Короля, - подтвердила Снежанна.
Аленка пожала плечами и решила, что про Короля – это, конечно, интересно, но не главное, и об этом можно расспросить потом.
- А что еще вы делаете? – не унималась Аленка. – Вы играете, ходите с родителями на карусели, читаете книжки?!
- Нет, – ответила Снежанна. - Зачем нам все это? Мы едим по утрам и вечерам шоколад, а днем работаем, потому что без этого шоколад кончится. И больше ничего. Не приставай больше ко мне – ты мешаешь мне хорошо работать.
Снежанна отодвинулась от Аленки и больше не сказала ей ни слова.
«Вот так сон - подумала Аленка. – Наверное, мы с Алешкой действительно едим слишком много сладкого, поэтому и сниться всякая глупость!»
После этого она чистила свеклу и представляла то, как проснется, как разбудит Алешку и скажет, что ей приснилось что-то круче его Великана, как они вдвоем посмеются и решат есть по меньше сладкого на ночь...
Между тем наступил вечер. Как только солнце начала садиться за горизонт, из-за завода вышли несколько больших мальчиков, которые несли две большие, тяжелые корзины. Мальчики поставили одну из корзин на землю, перевернули ее набок, и из корзины выпала огромная темно-коричневая глыба.
В воздухе разнесся запах шоколада. Тут же равнодушные ко всему на свете девочки как будто ожили – с криками и визгом они бросились к глыбе и начали своими ножами отрезать от нее огромные куски и жадно пожирать их. Маленькие свиные глазки девочек теперь светились каким-то лихорадочным блеском.
Внезапно Аленка почувствовала, что очень голодна. Она тоже подбежала к глыбе, и отрезала от нее кусок весом не меньше килограмма.
Никогда еще Аленке не попадалось в руки столько шоколада! И никогда шоколад не казался ей таким вкусным. Жадно, чуть ли не давясь, она уплела весь шоколад и побежала к крану с водой, чтобы запить невыносимо сладкий вкус во рту. Затем вернулась к шоколадной глыбе, чтобы отрезать еще, но почувствовала, что очень устала.
Вздохнув, она опустилась прямо на землю, и легла на кучу свекольной кожуры и отрезанных листьев. Дома она всегда спала на чистых простынях в удобной кроватке, но здесь не было кроватей, а спать так хотелось! Другие девочки тоже валились где попало и мгновенное засыпали.
«Интересно, можно ли заснуть во сне?» - подумала Аленка, но ответить себе самой на этот вопрос не успела – уставшая и объевшаяся шоколадом девочка заснула.
4.
- Аленка, Аленка вставай!
Голос брата доносился до Аленки как будто издалека.
- Аленка, проснись!
«Наконец-то я просыпаюсь, - подумалось девочке. – Мне снился какой-то странный сон!»
Она открыла глаза, ожидая увидеть свою кроватку, свою книжную полку, своих кукол, освещенных веселым солнечным лучом, пробивающимся в комнату сквозь шторы.
Вместо этого девочка увидела, что утро еще не наступило – была глубокая ночь, не горел ни один фонарь, и если бы не луна со звездами, было бы совсем темно. У Аленки болели бока – видимо, она долго пролежала на чем-то твердом... Девочка осмотрелась вокруг – огромная свекольная куча, образки листьев и кожуры вокруг, девочки, с перемазанными шоколадом лицами, спящие прямо на земле... Маленький шоколадный комочек, оставшейся от давишней глыбы...
Аленка вздрогнула и закрыла ладошкой рот, чтобы не закричать от ужаса – она все вспомнила.
- Ну, ты и спишь, сестренка, - сказал Алешка. – Поднимайся, скоро утро – я долго тебя искал. Нужно бежать отсюда.
- Бежать? – переспросила Аленка растерянно. – Зачем? Ведь это – сон.
- Может, и сон, но только мы с тобой попали в серьезную передрягу!
Алешка повернул голову, на его лицо упал лунный луч, и Аленка увидела, что бровь у брата разбита, а под глазом огромный синяк. И еще что-то нехорошее почудилось ей в лице Алешки, но что именно – девочка не поняла.
- Что у тебя с глазом? – спросила она.
- Подрался, - сказал Алешка, усмехаясь. – Не хотел работать на свекольном поле.
- И как успехи?
- Как видишь - накидали мне по полной программе. Здесь охранники сильные.
- А другие мальчики за тебя не вступились?
- Еще чего, - вздохнул Алешка. – Не только не вступились, но даже и не посмотрели что происходит. У них тут, совершенно никого не трогает – бьют кого-то или нет. Бежать отсюда надо.
- Чтобы больше не били?
- Чтобы не стать такими как они.
Лицо Аленки вытянулось.
- А мы можем такими стать?! Мы ведь просто заснули…
Глаза Алешки сверкнули – это Аленка увидела даже в темноте.
- Здесь все - просто заснули! Я пытался разговорить нескольких ребят, и вот что узнал – все они больше всего на свете любили шоколад, и каждый из них однажды заснул и оказался здесь. Это какой-то очень долгий сон, сестренка! Все те, кто сюда попал, так и живут здесь – работают на этих долбанных полях, жрут этот гадский шоколад, ночами засыпают, а по утрам просыпаются, но опять же - здесь, а не дома! А какими здесь становятся те, кто пробыли долго – ты видела!
- Да уж! – вздрогнула Аленка, вспомнив свиноподобное лицо Снежанны. – Это что же получается – если ребенок пробыл здесь месяц, то где там, у себя дома, он весь этот месяц спит, не просыпаясь? Вот так - лежит и лежит в кровати?!
- Не знаю, - ответил Алешка зло. – Мне до этой чепухи дела нет! Главное – надо отсюда выбираться…
Тут Аленка тихонько вскрикнула – она поняла, что не так у Алешки с лицом, если не считать синяка и разбитой брови.
- Алешка, - сказала девочка дрожащим голосом. – У тебя нос как пятак…
Алешка ойкнул и схватился за нос.
- Нет, ничего подобного! – сказал он с ужасом, ощупывая свой нос. – Вечно ты все выдумываешь!
- Нет, Алешка, нет! – зашептала Аленка горячо. – Ты повернулся и тебя лунный луч осветил немного. У тебя кончик носа стал круглее и все лицо как-то шире! Точно говорю! Все еще не так, как у них, но уже начинает напоминать! Ой! – голос Аленки задрожал. – А со мной – не так?! Алешка, посмотри на меня внимательно! Вдруг у меня тоже!..
- Поверти-ка головой! – сказал Алешка, и принялся пристально вглядываться в лицо сестры. – Да, так и есть! – сказал он через минуту. – Твое лицо тоже поменялось.
Девочка закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.
- Не реви! – сказал Алешка, обнимая сестру за трясущиеся плечи. – Может все еще можно поправить! Нам нужно только понять, почему это все происходит!
- Это из-за работы! – крикнула Аленка в полный голос, забыв о том, что она может разбудить других девочек, а главное – охранницу. – Они все целый день работают, и из-за этого превращаются в свиней!
- Тише ты! – одернул сестру Алешка. – Это надо спокойно обдумать!
Он замолчал, сосредоточено морща лоб. Аленка всхлипывала – она силилась не плакать, но когда представляла свое личико с носом-пятаком, слезы сами лились с ее глаз.
- Это не из-за работы, - сказал, наконец, Алешка. – Папа работает по десять часов в день – и не похож на свинью. С ним работают другие столяра – и тоже на свиней похожими не становятся. Еще я видел по телевизору передачу про трудоголиков – это болезнь такая, когда человек работает, работает и не может остановиться; так вот – даже они не похожи на свиней!
- Это из-за шоколада, - прошептала Аленка, поражаясь своей догадке. – В нашем мире никто и никогда ни ест шоколад килограммами. А здесь едят, и притом постоянно. Это из-за него они такие!
Между тем, небо на востоке начало сереть.
- Солнце встает, - сказал Алешка. – Давай, бежим отсюда, а там придумаем, как выбраться.
- Куда бежим? – спросила Аленка. – Там, - она указала назад, - свекольные поля; здесь – завод; где-то дальше – поля с какао. Нет – рощи с какао, - поправила себя девочка.
- Побежали куда-нибудь. Например - туда, - сказал Алешка и показал направо. – Сориентируемся на месте. Главное, чтобы сейчас они не проснулись и нас не разделили! А то ведь в следующий раз я могу тебя и не найти!
- А что мы будем есть? – спросила Аленка, оглядываясь по сторонам. – По-моему, в этой стране едят один шоколад, а ведь его как раз-то есть и нельзя!
Алешка пожал плечами.
- Можно есть свеклу, - сказал он неуверенно.
- Сырую свеклу? – Аленка содрогнулась от отвращения.
- Давай возьмем с собой несколько штук, - предложил Алешка. – А что – свекла как свекла! Я знаю, что противно, но быть может, мы с тобой здесь долго пробудем – не умирать же с голоду. Помнишь – в мире Мери-Эл мы пробыли несколько дней. Без еды мы ни за что бы оттуда не выбрались!
- Хорошо, - согласилась Аленка, и засунула в единственный карман своего платья большой корнеплод. – Надеюсь, мы быстро попадем домой, и нам не придется это жевать!
- Я тоже надеюсь, - согласился Алешка, и тоже набил себе карманы свеклой.
После этого дети взялись за руки и, что было сил, побежали направо. Нужно было убираться отсюда как можно быстрее – девочки-работницы начинали шевелиться. Было видно – они скоро проснутся.
На востоке загорался рассвет.
Это – ознакомительный фрагмент.
Если он не понравился вам, то я прошу прощения за то, что не смог написать лучше.
Если вам интересно узнать, что же было с Алешкой и Аленкой дальше, откройте аннотацию. Там указаны адреса, где можно книгу приобрести (в электронном виде и в бумаге). Так же там помещено короткое обращение к читателям.
С уважением, Эдуард Качан
Последние комментарии
30 минут 21 секунд назад
34 минут назад
44 минут 29 секунд назад
50 минут 38 секунд назад
52 минут 44 секунд назад
55 минут 50 секунд назад