Эхо. Творец нитей (СИ) [Анатолий Николаевич Хохлов] (fb2) читать онлайн

   Кицунэ нашла ронина по голосу и радостно бросилась ему в объятия. Хотелось плакать, но, увы, на это не было времени.

   - Я намерен был сбежать, когда бандиты доставили бы меня в места получше и повеселее, чем эти ледяные горы, - говорил Такеджи, пока Кицунэ размыкала ключом силовую схему на его ошейнике. - Но раз ты пришла за мной, разве я могу оставить тебя одну? Теперь ничего не бойся, мы сможем прорваться, даже если стражи очнутся! Ты ведь их не поубивала там?

   В темноте он не мог рассмотреть лица Кицунэ и не заметил поразительного сходства ее с коварной мико. Кицунэ все ему объяснит. Чуть позже, когда они будут в безопасности. Далеко-далеко от этого страшного места.

   Не говоря ни слова, Кицунэ извлекла из кармана и вложила в руки Такеджи маленькую книжечку с золотой каймой, прикоснувшись к которой, ронин ощутимо вздрогнул. Генерал бандитов предлагал тебе служить ему? Вспомни, кем ты родился на свет, и никогда больше не забывай.

   - Спасибо, - опустив голову, сказал ронин. - И подожди еще мгновение, мне нужно оружие, - склонившись, Такеджи подобрал с пола разомкнутый ошейник, запустив в который энергию Ци, легко согнул и намотал себе на руку, превратив в подобие кастета. - Так-то лучше. Не катана, конечно, но тоже сгодится.

   - Меч можно забрать у одного из стражей, - подала резонную мысль Кицунэ. - Пойдем, нужно спешить! Уберемся подальше, пока другие бандиты не заметили, что их друзья напились того гадского дурмана и дрыхнут на постах!

   Все-таки она спасла одного человека. Такеджи никогда не станет бандитом!

   Взяв ронина за руку, волшебная лиса потянула его к выходу, но не успела она сделать даже один шаг, как ронин вдруг резко рванул ее на себя и замахнулся, вкладывая в удар всю свою мужскую силу, всю свою ненависть, презрение и злорадство.

   - Лови, принцесса!

   Удивленная и не успевшая ничего понять, Кицунэ начала оборачиваться к бандиту, и в этот момент стальной кастет с сокрушительной силой врезался ей в лицо.

   Мягкие ткани размазало в кашу. Кости с хрустом сломались и сместились.

   Вспышка боли поглотила для Кицунэ весь мир, и ощущение реальности вернулось к ней, уже когда она лежала на полу, а недавний друг сидел на ее спине и заламывал руку оборотницы в болевой захват. В болевой захват? Или...

   Суставы с громким треском вывернулись, жилы и мышцы полопались. Истошный вопль Кицунэ эхом заметался под сводами зала.

   - Она еще и орет после такого-то удара! - во тьме двигались, окружая Кицунэ, еще несколько черных фигур. Такеджи за время заключения с рабами нашел себе друзей. - Я бы с проломленной головой лежал и не дергался, а она вопить умудряется!

   - Живучая! - Такеджи ухватил Кицунэ за волосы и вжал ее лицо в окровавленный, грязный пол. - Настоящая благородная дочка самураев, это вам не крестьянка грязная! Защитница справедливости, как-никак! Сломайте ей вторую руку и обе ноги! Сдадим лорду Хуоджину эту благородную освободительницу рабов как доказательство нашей лояльности!

   - Как вы можете? - плача и кашляя, пытаясь вытолкнуть заливающую рот кровь, прохрипела Кицунэ. - Я... я же помочь вам пришла... ты... ты же просил меня... тебя не бросать...

   Неужели она опоздала? Неужели лорд Такеджи, пошедший против приказов начальства ради спасения детей и женщин, неужели благородный самурай, бросившийся на помощь девочке, которую едва не сцапали негодяи в деревянных масках, так легко поддался на уговоры бандитов? Как? Как такое возможно?!

   Не желая выдать себя перед союзниками, ронин не произнес ни слова вслух, но синий призрачный туман поднялся над пальцами, которыми он сжимал волосы девчонки, и воздействием Ци на мозг бандит создал для Кицунэ простейшую слуховую галлюцинацию.

   "Да за кого ты меня принимаешь, принцесса? - прозвучал в сознании Кицунэ ехидный голос бандита. - Впрочем, мне ли не знать, за кого? Думала, что нашла себе благородного принца, стоит которого чуть поддержать, и он для тебя наизнанку вывернется? Дура! Каждый раз, когда начинаешь обхаживать очередную приглянувшуюся дамочку, она ведет себя так, словно никогда не слышала об аферистах-любовниках! Мне удавалось порой в одном городе из трех-четырех идиоток разом подарки и деньги тянуть! Были даже и такие, что соглашались со мной, чужим человеком, из родного дома сбежать, собрав все драгоценности и деньжата из папиного сейфа! Вот как вам всем хочется крутого мальчика! А мне что? Если девочка поплоше, сразу ей ножом по горлу да в овраг, а если из элиты... можно потом с полгода по курортам мотаться, главное, чтобы мы со спутницей друг другу не надоели или чтобы она не начала агитировать за обустройство совместной жизни. Ведь если я работу начну искать, сразу всплывет, что крутой мальчик вовсе не миролюбивый и добрый самурай, а обычный неуч с измененным геномом, который с мечом только пару пафосных поз принять может!"

   Бандит на мгновение прерывал свою болтовню, когда Кицунэ заходилась в крике невыносимой боли. Новообретенные приятели Такеджи поочередно вывернули ей суставы на руках и ногах. Ронин даже не был уверен, что, агонизируя, жертва хоть что-то понимает из его слов. Он просто выговаривал, больше для самого себя, наслаждаясь своим мастерством и хитростью, торжествуя от того, как лихо проворачивал дела. Что поделать, людям его ремесла редко выпадает возможность безнаказанно похвастаться.

   Бандит хвалился, но Кицунэ слышала все, до последнего слова. Теряя сознание при каждой вспышке боли в ломаемых суставах, она восстанавливалась и приходила в себя так быстро, что даже не замечала кратких мгновений тьмы.

   "Последние четыре года были особенно удачными, - язвительно вещал бандит. - Мне приходилось уже притворяться и вольнонаемным слугой, и студентом, и даже ветераном-ронином... но прочитав статьи в газетах о несчастном капитане Такеджи, я чуть сна не лишился от мыслей о рыбе, которую можно поймать на такую наживку! Имя и история, разрекламированные газетами на всю страну! Благо что и искать его долго не пришлось!"

   Дзюцу бандита было плохо сбалансировано, а контролировалось еще хуже. Синий туман Ци резким всплеском охватил все его тело, накрыв голову и создав путь для передачи информации. В сознании Кицунэ вспыхнули чужие эмоции, яркими образами полыхнули самые яркие моменты чужой памяти, связанные с событиями, о которых ее мучитель говорил. Она узнала то, что произошло четыре года назад, тихой летней ночью в одном из городов на северо-западе страны Камней. Как назывался тот город? Этого память бандита не сохранила.

   Шиноби, отвечавший на вопросы хозяина каравана, терялся в мягко окутывающем сознание наркотическом тумане. Впадая в бред, он начинал верить, что говорит с заказчиком расследования, а не с совершенно посторонним человеком. А раз перед ним глава клана, таить нечего.

   - Боясь вашего гнева, мой господин, и солдаты, и слуги оставили лорда Такеджи, - вел доклад шпион. - Но, завершив все дела в родовых владениях, изгнанник прибыл в другой город уже не один. Его спутник, смею полагать, мой господин, сумел подольститься к опальному лорду, выразив свое участие чужой беде и уважение проявленному милосердию. Капитан Такеджи... доверился ему... - шиноби раскашлялся, отпил из чашки, которую поднес к его губам торговец, и продолжил. - Мы допросили хозяев гостиницы, в которой остановились лорд Такеджи и его спутник... называвший себя вольнонаемным слугой и предъявлявший документы на имя Яджима Кацухико. Мы применяли гендзюцу, под которым хозяева гостиницы вспомнили все детали... что лорд Такеджи был полностью безденежен, но у слуги откуда-то находились средства на выпивку. Они кутили вместе, заливая обиду на жизнь... и однажды утром слуга, вместо того чтобы привести хмельного господина домой, пришел один. Он сообщил, что лорд Такеджи встретил друга, готового принять капитана-ронина на службу. Слуга собрал вещи своего хозяина, расплатился за услуги гостиницы и исчез...

   - И с тех пор таинственного слугу больше никто никогда не видел, - задумчиво сказал хозяин каравана. - А благородный лорд из клана Томинага сильно изменился.

   Кицунэ была так потрясена, что даже боль в руках и ногах отошла для нее на второй план. Так вот что имел в виду генерал Хуоджин, когда говорил что капитан Такеджи должен понравиться Хизако! Да, конечно, они бы очень даже хорошо спелись дуэтом! Оба бандита были подлыми самозванцами, прячущимися под именами порядочных людей. Два людоеда, волк и волчица.

   "О, прошу прощения, - даже извиняясь, бандит не выглядел расстроенным. - Я же предупреждал, что не очень хорошо владею собственными силами?"

   - Лорд Такеджи... - прохрипела Кицунэ. - Ты... ты убил его!

   "Без колебаний. Кому во всем нашем огромном мире был нужен этот идиот и жалкий нытик? Спас каких-то визгливых недоносков, надо же! И чуть не загубил все, чем владел! Я буквально спас его имя, когда сбросил господина капитана в трубу мусоросжигателя и сам стал лордом Такеджи! Теперь его запомнят как покорителя женщин и сердцееда, разве это плохо? Сам он никогда не реализовал бы свои возможности, а я о таких возможностях мечтал всю свою жизнь! Кем бы я был, если бы упустил единственный шанс?! И, если хочешь знать, успех был грандиозен! Когда я в шелковом костюме, с мечами лорда Такеджи у пояса и с его удостоверением личности в кармане, вошел в вагон первого класса на железнодорожной станции того городка, все стоявшие в тамбуре красавицы-аристократки дружно повернулись ко мне, и то, что произошло, не передать словами! Взрыв чувств! Девочки едва сознания не лишились от буйства гормонов, ведь перед ними был самый лучший, самый желанный из всех самцов на планете! Перед ними был бог! И этим богом был я".

   - Убийца... гнусный выродок...

   "Спасибо, что вернула мне удостоверение того неудачника, хотя оно мне больше и даром не нужно, - все так же бессловесно сказал бандит потрясенной девчонке, поигрывая книжечкой с золотой каймой. - Но, может быть, ты хочешь узнать мое настоящее имя? Хокори. Так назвал меня хозяин, когда я был самым обыкновенным ребенком рабов. Хокори означает "пыль". Я был лишь щепотью пыли под ногами своего господина, понимаешь? Но жизнь сама расставляет по местам слабаков и сильных. Келькурусы мнили себя хозяевами? Тонко играя со смертью, я своими руками добыл себе свободу, высокий статус и богатство, которое могу сколько угодно тратить на свои собственные удовольствия! А что они, те, кто мнил себя сильнейшими? Такие, как тот не к месту милосердный лорд Такеджи, и все остальные гордые келькурусы, которых я убил? Эти неудачники подохли, как бараны на бойне. Кто же из нас пыль, скажи мне? Кто из нас грязь?! - бандит громко рассмеялся. - И знаешь что веселит меня больше всего? Не что иное, как внезапная сверхуспешность капитана Такеджи заставила главу клана Томинага заподозрить, что с его провинившимся сынком что-то не так, и отправить шпионов для проверки! Пришлось мне срочно срываться с места и спасаться бегством через регион, куда боятся соваться все законопослушные граждане страны Камней!"

   Лежа на полу, под коленом торжествующего бандита, Кицунэ обмирала от ужаса и стыда, понимая, какой идиоткой была, надрывая жилы, интригуя и рискуя ради... ради кого? Ради людей, нашедших теплое место в рабском загоне? Ради вот этого изувера?!

   - Леди Мицуми...

   - Что? - прерванный посреди рассуждений, бандит даже произнес это вслух.

   - Что с леди Мицуми? - выкрикнула Кицунэ. - Отвечай, подонок!

   "О, ты о той милой глупышке, что принесла мне деньги на дорожные расходы? Ее участь воистину печальна. Нет, ты скажи, чего девочке в жизни не хватало? Вроде и муж хоть какой-то есть, и богатство, и уважение в обществе. Живи и радуйся! Но нет, прослышала от подруг о пылком красавце-капитане, все сразу прочь, и перья распушила, как весенняя пташка! Такая красивая, такая жадная до любви, такая щедрая... само очарование!"

   - И ты... ты ведь не стал ее убивать, правда?! Только ограбил!

   "Мечтай, дурра, - от бандита повеяло таким злом, что душа несчастной девчонки начала покрываться кровоточащими язвами. Даже подельники ликующего чудовища испуганно шарахнулись прочь. - Прояви фантазию и представь сама, что я сделал с ней, когда мы углубились в горы, и изнеженная леди превратилась в тяжелейшую обузу! Я хорошо провел с ней время. Об одном жалею, что не успел так же хорошо провести время с тобой!"

   Кицунэ слушала и не могла поверить. Нет, это просто какой-то страшный морок! Это все бред и кошмар, ведь люди -- не демоны! Даже демоны в сказках не творят таких страшных злодейств.

   Все это -- правда. Даже гибель несчастной женщины, полюбившей подонка. Конечно, изверг мог бы просто обобрать и бросить ее, но тогда у людей не оставалось бы легенды о счастье Мицуми и Такеджи. Романтичные девочки будут обмениваться рассказами об этой любви и с еще большим нетерпением ждать тех, кто позовет их сбежать из родного дома. Они будут уходить за поманившим их счастьем и одна за другой погибать в руках лживых волков.

   Дрожа от рыданий, Кицунэ закусила зубами край каменной волны, одной из многих, составляющих неровный и грубый пол загона для рабов. Глаза ее, успевшие к этому времени сменить цвет на небесную синеву, теперь заполнялись пугающей тьмой. Менялся цветовой пигмент, ничего более, но эта перемена была лишь крошечным внешним проявлением безумия, застилающего сознание девчонки.

   - Обожаю, когда вы плачете, - дыхание монстра коснулось уха Кицунэ. - Эти слезы лучше всего доказывают, что сейчас, на самом краю, вы понимаете, какая на самом деле вы жалкая грязь, а кто вопреки вашим сказкам и мечтам НАСТОЯЩИЙ ХОЗЯИН ЭТОГО МИРА!

   Удар кулака обрушился на затылок Кицунэ, толкнув ее голову вперед, и каменный уступ выбил ей передние зубы, в кровь разорвал десны и губы.

   Боль... как больно... все внутри горит...

   Кицунэ давилась кровью и слезами, слабо корчась и хрипя на грязном полу.

   - Потащили! - Хокори убрал колено со спины Кицунэ и сделал пару шагов вперед, а один из его новоявленных приятелей ухватил Кицунэ за шиворот и поднял ее, словно сломанную куклу, но бандиты не знали, кто попал им в лапы, и до последнего момента были уверены в победе.

   Жилы вытянулись и соединились, мышцы рывком вернули руки и ноги в нормальное положение. Переломанные суставы встали на свои места, хрящи срослись.

   Кицунэ поджала ноги и, крепко упершись ступнями в землю, начала подниматься, одновременно отталкивая руку бандита, который держал ее. Это было началом движения, продолжая которое, девчонка развернулась на месте и влепила кулаком в брюхо бандита, стоявшего позади. Казалось немыслимым, чтобы щуплая девушка нанесла грузному и крепкому мужчине серьезный вред, но бандита буквально сложило пополам и швырнуло прочь на несколько метров, а Кицунэ, плавно переходя к новому движению, обрушила удар своего маленького кулачка на плечо бандита, из рук которого только что вырвалась. Удар сверху вниз, словно дубинкой. Кулак молодой женщины невелик, но синее свечение Ци окутывало руку Кицунэ, словно призрачное пламя, и бандиту показалось, что ему по плечу ударили тяжелым кузнечным молотом. С хрустом раздробились кости плеча и ребра. Разбойник, завопив, повалился на пол, а Кицунэ, обернувшись к третьему врагу, изумленно вытаращившему на нее глаза, со всех поднявшихся в ней сил врезала бандиту в зубы.

   Четвертый и пятый приятели Хокори очнулись от шока внезапного нападения и бросились на Кицунэ. По рукам обоим заструилась Ци, ладони их развернулись, и призрачное сияние низринулось с пальцев, обращая руки в подобие мечей. Ударить в бока и спину, пронзить насквозь, оставив жуткие раны, совершенно несовместимые с жизнью!

   Кицунэ встретила атакующего справа ударом ступни в коленный сустав. Ронин повалился на землю, завывая и хватаясь за вывернутую под неправильным углом, ногу.

   Атакующий слева так дешево не отделался.

   Кицунэ слегка отстранилась, пропуская его удар мимо себя и, ухватив врага за запястье, с силой рванула.

   Теряя равновесие, бандит пролетел мимо нее, а Кицунэ, с точностью повторяя прием, которому научил ее Хебимару, вывернула руку врага, своей силой и инерцией летящего тела ломая сразу локтевой и плечевой суставы. Но это было еще не все. Не выпуская запястье врага, Кицунэ снова рванула на себя и на подлете врага шибанула ему кулаком в глаз с такой силой, что верзила перевернулся через голову, прежде чем рухнуть на пол.

   Оставив позади пятерых бандитов, корчащихся на полу от боли или лежащих неподвижно, оборотница бросилась к Хокори.

   - Ах, ты... - бандит замахнулся кастетом, но двигалась оборотница слишком быстро. Нанести удар злодей попросту не успел.

   Кицунэ, метнув руки вперед, прижала ладони к животу и груди бандита. Пол под ногами рабов, изумленно смотрящих со всех сторон на озаренное сиянием Ци побоище, ощутимо дрогнул. Двойной импульс Ци из ладоней оборотницы смел Хокори и швырнул его через весь зал, с гулким ударом впечатав в стену.

   Отлетевший в сторону кастет зазвенел по каменному полу. Утопая в багровом тумане боли, обезоруженный и искалеченный, аферист-убийца беспомощно смотрел, как объятая синим пламенем бушующей Ци фигура "принцессы" буквально летит на него. В этот момент леденящий ужас проник в самые дальние уголки его души и сковал бандита предчувствием неминуемой смерти. Хотел бы он сейчас оказаться на месте одного из тех злодеев в детских историях, в которые так отчаянно верила Кицунэ. Хотел бы, чтобы герой, вместо того чтобы добить побежденного злодея, демонстративно отступил и произнес что-нибудь вроде: "Ты заслуживаешь смерти, но если я убью тебя, то стану таким же, как ты".

   Но он сам доказал оборотнице, что реальный мир -- не детские фантазии.

   Объятый буйством энергии, кулак устремился к Хокори, и в ярчайшей вспышке мир, в который этот подонок принес столько зла и боли, погас для бандита навсегда.

   Стену вывернуло наружу. Камни, разлетаясь во все стороны, с грохотом ударили в стены домов и попадали на, присыпанные снегом, улицы.

   Пыль серым облаком выплыла из пролома. Рабы с выражением страха на лицах отползали прочь от той, что мечтала их спасти. Серые тени укрывались за колонны и прятались во тьму как можно дальше.

   Кицунэ бросила в их сторону взгляд, полный горечи и слез.

   Идти. Надо идти.

   Пошатываясь на дрожащих ногах, густо запятнанная чужой кровью, оборотница выбралась из загона для рабов и огляделась, видя десятки бандитов, бегущих к ней со всех сторон.

   Наспех вооруженные и кое-как одетые, разбойники остановились, глядя на объятую синим огнем фигуру. Зрелище было внушительное. Бандиты заорали, организуя оборону и отсылая тех, что послабее, за подкреплениями. Весь лагерь встал на дыбы. Тысячи ронинов, подчинившихся приказу генерала о повышенной боевой готовности, в полном броневом облачении и вооруженные до зубов, устремились туда, где назревал нешуточный бой.

   Вот они. Хозяева жизни, сытые, довольные и самоуверенные. Они -- сила. Они -- власть. Стань злее, круши и души всех подряд на своем пути, внушай врагам страх, унижай слабых. Тогда станешь велик! И хуже всего, что люди действительно верят в это. Вся огромная общность их приняла этот закон, и над обитаемыми землями воцарилась ночь упорядоченного зла. Одиночки, желающие жить иначе, обречены на унижение и смерть. Ложь, злоба и угроза разрушения -- хозяева. Любовь, дружба и стремление помогать людям -- слабости, блажь и игрушки в руках злодеев. Как и говорил хозяин, таков порядок мира людей.

   - Я никогда не стану такой же, как вы! - прохрипела Кицунэ, и синее пламя взметнулось над ней еще выше. Слабый хрип превратился в крик, полный неистового гнева. - Даже если останусь одна во всем мире и все будут смеяться над моей глупостью, я никогда не приму вашу правду жизни! Слышите меня, ублюдки? Я! Никогда! Вам! Не поверю!!!

   Ураганы Ци ударили из тела оборотницы во все стороны. Беспримерная ярость воспламенила ее кровь, и внутренние врата духа открывались одно за другим.

   - Смейтесь, издевайтесь, - рычала Кицунэ, делая первый шаг навстречу попятившимся в смятении многочисленным врагам. - Называйте меня наивной дурой, но если мне удастся выжить, я разорву всю себя, до последней жилки, чтобы вытащить человечество из гибельной ямы и создать мир, в котором вам, ублюдкам, не будет места! Идите же сюда, стадо трусливых слабаков, и попробуйте убить меня, ради собственной самозащиты!

   Бандиты не слышали ее слов сквозь шум и рев беснующейся Ци, но собравшаяся толпа, прекрасно понимая, что сражение неизбежно, ощетинилась копьями и ринулась в атаку.

   Трое агентов страны Морей наблюдали за происходящим издали, с крыши одного из высоких зданий.

   - Мы сможем ее вытащить? - Сингэн вложил тесак в крепления за спиной. - Против нее уже сейчас две сотни врагов.

   - Тихо! - Ао сделал знак рукой, и все трое скользнули в укрытие.

   Мимо здания, на котором укрывались шиноби Прибоя, с лязгом и грохотом промчалась сплошная стальная лавина тяжеловооруженной пехоты. Не меньше трех тысяч самураев спешили к месту сражения, а над крышами ночного лагеря уже разносились завывания сирен тревоги, способные, казалось, поднять на ноги даже мертвых.

   - Если вступим в бой, только погибнем сами и ей ничем не поможем, - сказала Мей.

   - Значит...

   Лидер Кровавого Прибоя печально склонила голову.

   - Сказка о лисенке закончится здесь.

   Кицунэ тоже понимала, что долго ей не продержаться, но позволять врагам просто отрубить ей голову намерена она не была.

   Вихри Ци, хлещущие из ее тела во все стороны, сшибали и отметали прочь тех, что послабее, а более сильных, прорвавшихся сквозь ураган, Кицунэ встретила яростными ударами кулаков в щиты и шлемы.

   Кто-то заорал, роняя искореженный щит и хватаясь за размозженную руку, кто-то полетел прочь с переломанными ребрами, кто-то повалился со свернутой набок челюстью. Оборотница шла сквозь толпу, расшвыривая и калеча всех на своем пути.

   Открытые внутренние врата дарили Кицунэ невероятную скорость и силу, враги казались ей медлительными и неуклюжими, словно сонные осенние мухи, но в толпе неповоротливых увальней возник вдруг один, движущийся с нормальной скоростью, затем второй и третий. Ураганы излучаемой Ци сталкивались, порождая буйство энергии, уносящей прочь тела побитых и раненых бандитов. Сметая сопротивление безумствующих потоков, ронины устремлялись на Кицунэ и заносили оружие для удара. Оборотница подхватила с земли оброненное кем-то из врагов копье и ушла в оборону, ударами древка отражая выпады противников. Она продержалась несколько секунд и даже умудрилась ранить двоих бандитов, но пронзившая ураган стрела вонзилась ей в плечо, заставив на мгновение потерять равновесие и открыться для ударов.

   Запасы Ци быстро истощились. Ураган утих, и в окружении тысяч врагов Кицунэ упала на колени. Упасть полностью она не могла физически. Кровь текла по древкам коротких цельнометаллических яри, пробивших ее бока, спину и живот. Стрелы засвистели, легко поражая неподвижную мишень, но один из бандитов, со знаками капитана на шлеме, громко рявкнул, приказав стрелкам остановиться.

   - Глазам своим не верю! - сказал бандит, приближаясь к истекающей кровью оборотнице. - Вы посмотрите! Да это же подруга нашего генерала, Хизако!

   Ронин схватил девчонку за волосы, заставил ее поднять голову и слегка помял ей щеку пальцами, подозревая в ней мастера маски и излучением Ци пытаясь заставить отслоиться псевдокожу. Маски не было.

   - Предательница, - злобно ругнулся бандит, вынимая катану из ножен. - Спелась с законниками, да? Жаль, что ты уже ничего не можешь сказать, я бы с удовольствием послушал твои предсмертные визги. Прощай, гнусная тварь. Хуоджин все равно приказывал убить тебя.

   Ронин выпустил волосы оборотницы и замахнулся, намереваясь срубить ей голову, но в этот момент...

   Элемент огня преобладал в энергии Ци Кицунэ, и именно он отозвался отчаянный волевой импульс с ее стороны. Разом, в одно мгновение, вся Ци, излученная в воздух при открытии внутренних врат, детонировала.

   Пламя взметнулось до небес и покатилось по лагерю бандитов, окутывая людей и дома. Бандиты с воплями выскакивали из сияющего огнем облака и, падая на землю, принимались кататься с боку на бок в попытках сбить с себя пламя.

   Пламя, которое из-за разреженности Ци могло лишь опалить волосы или оставить легкий ожог. Враги бежали перед иллюзией опасности, перед феерично выглядящей обманкой.

   Огонь бушевал, а в самом эпицентре пожара Кицунэ начала подниматься на ноги.

   - Если сейчас соберет силы для бега и ринется на прорыв, то сможет сбежать! - Ао, сияя от восторга, даже подался вперед. - Это истинно лисий огонь! Напугала ублюдков! Вставай же, малышка! Беги сюда, а мы поможем тебе оторваться от врагов!

   Кицунэ подняла трясущиеся руки и вцепилась пальцами в древко копья, торчащего из ее живота. Только сильнейший стресс, воззвавший ко всем ресурсам ее организма, позволял оборотнице оставаться в сознании. Надо избавиться от этих штук, что мешают ходить. Избавиться от них, и бежать... иначе... иначе она уже никогда не увидит маму. Никогда... не вернется домой.

   Капитан бандитов, что едва не срубил оборотнице голову, очнулся от шока и, не веря себе, осознал, что все еще жив. Не сгорел до костей, не рассыпался пеплом. Этот огонь -- бессильная обманка!

   Яростно взревев, взбешенный великан замахнулся ногой и сильнейшим пинком в зубы повалил Кицунэ на землю. Мир вокруг истерзанной и избитой девчонки играл серебристыми искрами. Все кончено. С самого начала у нее не было ни единого шанса, и вот... все кончено.

   Двое охранников помогали генералу идти по усеянной обломками камней, улице. У стен в ожидании медицинской помощи сидели раненные бандиты.

   - Каковы наши потери? - спросил глава бандитской армии.

   - Подсчитываем, мой господин, - отозвался капитан его личной стражи. - Погибших нет, но около сотни воинов тяжело ранены.

   - Погибших нет? Неожиданно.

   - Ну, мы же самураи! Крепкая броня да обучены неплохо. Самурая сложно убить.

   - Что с рабами?

   - Из шести, что напали на свою спасительницу, двое убиты, четверо искалечены. Сомневаюсь, стоит ли тратить медикаменты на эту мразь...

   - А остальные?

   - Остальные невредимы. Что им будет? На некоторых ошейники разомкнуты, но они сами просят закрыть замки обратно.

   - Ясно. Проверьте ошейники на всех, и пусть продолжают смирно сидеть. Они убедительно показали, что достойны своей судьбы.

   Кицунэ стояла на коленях. Руки ее были связаны за спиной металлической проволокой, за один из концов которой держал рослый воин, демонстративно поигрывающий электрическими дугами, проскакивающими меж его пальцев.

   Бандиты были изумлены, осмотрев оборотницу и увидев, что истерзанное тело устроительницы беспорядков все еще подает признаки жизни. Раны на ее теле быстро затягивались, в груди взамен пронзенному копьем выросло и трепыхалось новое сердце. Удивление бандитов было столь велико, что добивать полумертвую лазутчицу они не стали.

   - А вот и наше чудо! - капитан, сопровождающий генерала, подошел к Кицунэ и пнул ее в живот. - Регенерация у нее дикая, но боль, похоже, чувствует так же четко, как любой человек. Смотрите, как трясется! Что, мразь, неужели и правда больно? Или ты за свои фокусы от нас другой награды ждала?

   Бандит пнул Кицунэ еще раз, прежде чем генерал остановил его.

   - Не думаю, что эти удары сделают ее разговорчивее, - сказал Хуоджин. - Ее живучесть поражает, но она явно на пределе и может умереть, получив еще пару ударов. Умрет, ничего нам не сказав.

   - А спросить ее есть о чем, - капитан, со вздохом, отступил на шаг. - Эй, ты! Защитница рабов! Кто ты такая? Отвечай!

   Кицунэ не могла ответить. Ее мутило, голова кружилась, а тело буквально горело изнутри -- организм вел отчаянную борьбу с бактериями и грязью, занесенными в раны оружием врага. Одно ранение в живот, разорвавшее кишечник и выпустившее в брюшную полость остатки пищеварения из желудка, стало бы смертным приговором любому обычному человеку. Кицунэ платила болью, дурнотой и жаром. Иммунитет героически боролся с заражением, словно был у верен, что у хозяйки есть хоть малейший шанс выжить.

   - Что значит "кто такая"? - удивился генерал. - Ты не узнаешь Хизако?

   - Я сильно сомневаюсь, что это Хизако, мой господин. В отличие от вас, Хуоджин-сама, я не был удостоен чести быть знакомым с названной куноичи Скалы до того времени, как она пришла к нам после боя под Инакавой, но уверен, что ни один воин клана Кинджоу не способен пробить стену ударом кулака. Действие стимуляторов, которые она якобы принимала, слишком похоже на открытие внутренних врат. Это мастер тайдзюцу, а не воин Кинджоу. Скорее всего, один из шпионов той группы войск, что маневрирует на западе нашего района.

   - Но как ты объяснишь ее внешнее сходство с Хизако? На ней нет маски.

   Быстро растущая толпа бандитов подалась вперед. Этот вопрос интересовал всех даже больше, чем невероятная регенерация куноичи. Регенерация - это понятно, раны у всех заживают, и даже в такой потрясающей живучести волшебного ничего нет. А вот способность принять чужой облик... это уже прямое свойство сказочных йокай.

   Механизм процесса представить крайне сложно, а, значит, произошедшее близко к магии. Манящей и завораживающей. Всегда интересной.

   - Хочу напомнить вам о волшебной лисе, мой господин. Рабы говорят, что "спасительница" особо обращалась к тому крикливому рабу, что хотел присоединиться к нам, и этот раб называл ее по имени. Нами. Нами... это ведь его спутница, которая сбежала от наших людей на дороге, а затем объявилась в Агемацу и снова скрылась? А теперь... - капитан указал Кицунэ. - Эта самая Нами здесь и в облике одной из наших куноичи? Как такое возможно? Ответ один. Это оборотень. Такой же, как златохвостый демон. Или кто-то повторил открытие того ученого, Хебимару, или же Хебимару украл материалы из наших генетических центров. Это оборотень, работающий на правительство нашей страны! Он убил Хизако еще в храме или перехватил ее на пути в лагерь, затем принял ее облик и проник к нам!

   - Оборотень! - покатился шепот по толпе. - Златохвостая! Легендарный йокай! Богиня!

   - Оборотень? Богиня? - генерал засмеялся, было, но быстро подавился смехом и закашлялся. - Не смешите, капитан, мне и без того дурно от того пойла, чем меня напоил наш добрый йокай. У меня есть другое объяснение, и, увы, гораздо более близкое к реальности. Златохвостая -- фикция! Она мастер маски, которого пригласили изобразить богиню перед серыми массами и поднять народ на борьбу! Как возможно столь фантастическое перевоплощение в реальной жизни, хоть кто-нибудь может мне сказать? Менять местоположение костей и мышц, да не просто так, а чтобы уподобиться внешне другому человеку?! Чушь какая! Откровенный бред. Эта куноичи, - Хуоджин указал на Кицунэ, - действительно Хизако. И верю, что она действительно дочь клана Кинджоу! Но все остальное -- ложь. Она не обычная куноичи. При дворе дайме существует особый отдел государственной безопасности, агенты которого проходят гораздо более жесткие тренировки, нежели рядовые солдаты армии и шиноби скрытого селения.

   - Особый отдел?

   - Да. Их шпионы входят в доверие к личностям, которые вызывают подозрения у дайме, и наблюдают за ними. Приставленные, чтобы обо всем доносить правителю страны и по его приказу убивать своих благодетелей, если те пойдут против воли владыки. Хизако -- одна из них. Давно она вокруг меня кружит... - генерал сделал легкую паузу и вздохнул. - Вынужден признать, что она нашла ко мне подход и сегодня сделала ставку на все свои прежние достижения. Отравила меня, сняла охрану на башнях и попыталась вывести верноподданных дайме за пределы лагеря. Глупейшие действия, если рядом нет группировки войск, готовых ее поддержать. Достаточно малочисленных, иначе они бы уже напали, и не испугались поднятой в лагере тревоги. Хизако -- элитный дзенин при дворе дайме. Особо приближенная цепная шавка!

   - Но... - капитан был в сомнениях, - почему она не сказала рабам об ожидающих их отрядах дайме?

   - Может быть, хотела увести в Агемацу без лишнего шума? Если бы кто-нибудь из рабов попался или побег пресекли, тайное стало бы явным.

   - Но почему она назвалась именем Нами?

   - Чтобы не терять времени на объяснения, - генерал слегка призадумался. - Нами, должно быть, это куноичи-связной, что должен был поднять верных людей в Агемацу на подмогу малочисленным силам дайме. Хизако не распознала ее и обошлась как с обычными путниками, в результате чего приятель той куноичи попал в плен. Этот Такеджи... мог назваться чужим именем, выдать себя за благородного самурая, чтобы войти в доверие нашим врагам, отчаянно ищущим союзников. Может, назвался командиром боевой группы или кем-либо из аристократии. Морда у него была вполне подходящая. В любом случае связная, выйдя на Хизако повторно и разобравшись, кто есть кто, попросила шпионку его спасти. Хизако же, чтобы пока не объяснять ничего спасаемому, назвалась именем его подружки.

   Бандиты зашептались между собой, обсуждая обе версии и принимаясь спорить. Хуоджин тем временем отдавал приказы, отправляя большие группы войск на поиски сил врага.

   - Златохвостая она или нет, но я уверен в одном, - сказал генерал, когда шум спорщиков вокруг него начал нарастать. - Кем бы она ни была, прежде всего она -- наш враг и за свое предательство заслуживает только одного наказания.

   - Убьем ее! - живо нашелся энтузиаст.

   - Разрубим на куски и разбросаем по ущельям! Пусть тогда попробует срастись!

   - Сожжем! Но сначала, хорошенько изувечим! - изуверов среди бандюг всегда хватало. - С ее регенерацией она может долго оставаться в живых под пытками!

   - Тихо! - генерал взмахнул рукой. - Да, вы правы. Оставлять эту бестию в живых нельзя. Едва она почувствует вернувшуюся силу, как тотчас попытается сбежать и искалечит еще несколько наших воинов. Меня нисколько не радует необходимость убить столь красивую девушку, - Хуоджин картинно вздохнул. - Но, увы, ничего не поделаешь. Буду к ней все же немного милосерден за все то приятное время, что мы провели вместе. Не будем рубить ее на куски или подвергать пыткам. Сегодня она получила много страшных ран и от болевого шока уже ничего не соображает. Будем же милосердны! Повесим предательницу! Пусть болтается в петле на страх шпионам и малодушным, если такие еще есть среди нас! Позорная смерть, как и должно, для подлой куноичи! На главную площадь ее!

   Толпа торжествующе взревела.

   Кицунэ повалили и потащили по улице. Бандиты направились в центр лагеря, где на пересечении нескольких улиц стояли виселицы, на веревках которых болталось несколько обледеневших трупов.

   - Снять остальных! - выкрикнул Хуоджин. - Пусть повисит одна!

   Веревки были перерезаны, и трупы со стуком попадали на землю.

   - Вздернуть, вздернуть! - монотонно рявкала толпа, потрясая кулаками, пока бандит, взявший на себя роль палача, вязал узлы на веревке и набрасывал петлю на шею Кицунэ.

   Любой сторонний наблюдатель похолодел бы от вида жестокой расправы над беспомощной пленницей, но Ао вдруг рассмеялся.

   - Ты что? - Мей посмотрела на него, как на сумасшедшего. - Что в этом смешного?

   - Для тех, кто ничего не видит, ничего смешного, конечно же, нет, - с загадочной улыбкой отозвался сенсор. - Ох и лиса! Еле живая, а все хитрит! И, похоже, провела ублюдков!

   - Ты о чем? Ао! Что там творится?

   - Дурман у Хизако качественный. Выпивший его не сможет прийти в сознание часов семь-восемь.

   - Что?!

   - Ты правильно поняла! Кицунэ не развеивала псевдодушу в теле Хуоджина, оставила ее для подстраховки и пустила в дело сразу, как только начались проблемы! Генерал все еще без сознания, и Кицунэ управляет им! То, что он не может ходить и с трудом говорит, списывают на отравление дурманом. Делая вид, что с их командиром все в порядке, лиса попросту дурит врагов и манипулирует ими!

   - Она что, сама попросила ее повесить?

   - Да, иначе бандиты изрубили бы ее на куски. Сейчас в шее Кицунэ уже завершаются активные процессы по созданию костяной решетки, которая защитит горло и артерии лисицы от петли! Она сыграет собственную смерть и, когда враги расслабятся, сбежит.

   Мей насмешливо фыркнула и покачала головой.

   - Да уж, в чем эту бестию нельзя упрекнуть, так это в отсутствии самообладания и упрямства. В такой ситуации продолжать бороться за жизнь не каждый сможет.

   "Я вернусь, - мелькали мысли в сознании Кицунэ, когда петля затянулась на ее шее. - Я обязательно вернусь к тебе, мама".

   Вдоволь насладившись агонией пленницы, поглазев на ее неподвижный труп и заскучав, бандиты начали разбредаться. Суматоха закончилась, и ничего интересного больше не будет.

   - Как-то она неэффектно в труп превратилась, - ворчали бандиты. - Ни золотого света с небес, ни огня из-под земли, ни спасителей каких-нибудь. Верно генерал говорит, куноичи это. Паршивая и самая обыкновенная.

   - Вертлявая змея получила свое, - произнес Хуоджин, слушая это недовольное бурчание. - Пусть повисит и проморозится хорошенько. А меня отнесите домой. Тело совершенно ватное. Не хочу в таком состоянии долго оставаться перед солдатами. Нужно отдохнуть.

   - Вы, двое! - капитан указал на пару рослых бандитов из стражи генерала. - Останетесь здесь и последите, чтобы тело никто не снял и не унес. У нее могут обнаружиться союзники или друзья. Пусть хорошенько окоченеет на страх нашим врагам, а затем мы выбросим ее за стену, и пусть тогда труп уносит кто пожелает. Если кому-нибудь он будет нужен.

   Стражу выставили, и бандиты начали расходиться еще быстрее. Все, представление закончено. Занавес.

   Над бандитским лагерем воцарилась тишина. Несколько часов до утра, время самого сладкого и глубокого сна. Едва ли, конечно, здесь кто-либо скоро уснет, пока в компании друзей да за бутылочкой крепкого саке последние события не обсудит. Вот и пусть обсуждают, сидя по теплым углам.

   - Всего два охранника, - тихо произнес Сингэн. - Я беру того, что справа. Ао, снимешь того, что слева. Мей-сама, заберете лису.

   Три тени уже начали движение к центральной площади бандитского лагеря, как вдруг пространственные искажения возникли перед Сингэном и в один миг захватили мечника Прибоя. Доля секунды, и та же участь постигла Мей.

   "Проклятье"! - успел мысленно выругаться Ао, прежде чем пространственные искажения свернулись вокруг него.

   Тишина ночи не была нарушена ни единым звуком. Трое шиноби Прибоя бесследно исчезли.

   Стражи, что переминались с ноги на ногу у виселицы с телом Кицунэ, ничего не услышали и не обеспокоились. Они продолжали дружески переговариваться и переругиваться между собой.

   - Вот дрянь, да когда же это закончится? - проворчал один из них.

   - Ты о чем? - отозвался второй.

   - От охраняемого объекта жутко фонит! Меня это бесит!

   - Самый обычный предсмертный шок. Тело не может смириться с собственной гибелью и продолжает вырабатывать Ци в стрессовом режиме. То же самое, что агония. Такое у каждого бывает.

   - Но не до такой же степени! Все фонит и фонит! И жар этот... она что, горит изнутри? Слушай, может, она живая?

   - Да, конечно. Ты, думаешь, зачем нас приставили? Чтобы трупы с виселицы не убегали!

   - Но...

   - Смотри! - страж ткнул в живот Кицунэ копьем, пронзив тельце девчонки насквозь. - Даже не дернулась. Мертвее не бывает.

   - Еще бы не фонило так... - нервный страж сплюнул в сторону.

   - Кто их знает, может, это действительно волшебная лиса и они так разлагаться начинают? Смотри, сейчас истает золотыми искрами, и объясняй потом генералу, куда труп подевался.

   Кицунэ, висящая над их головами, приоткрыла глаза, оглядела обоих стражей и принялась осматривать окрестности. Да, сейчас было бы неплохо обратиться в золотой туман да поплыть к выходу из лагеря...

   Но это уже сказки. Глупо мечтать о несбыточном.

   - Эх, демоны дернули эту шпионку шум учинить... - продолжал ругаться страж. - Сейчас бы дома спал, так нет же...

   - Что ты все скулишь?

   - Отлить хочу! Терпения никакого нет!

   - Пфы! Тоже мне, самурай. Самураи могут сутками нужду не справлять!

   - А ты откуда знаешь, когда я в последний раз это делал? Вот ведь повезло мне...

   - Ладно, вон здание, что повыше, видишь? Теплостанция. Там должен быть дежурный,умывальник и туалет. Стандартная комплектация. Если в дверь пролезешь, спроси дежурного, он туалет покажет. Заодно воды мне принеси, только из умывальника, а не из туалета! После вечерней попойки даже выспаться не успел, и горло теперь горит, как от лисьего огня!

   Кицунэ вспыхнула надеждой. Если один из бандитов уйдет, то второго можно попробовать вырубить быстро и бесшумно!

   Но надеждам ее не суждено было сбыться.

   - Ты что, подговариваешь меня пост оставить?

   - Или иди на теплостанцию, или не скули!

   - Сам не скули! Я просто предупредил о том, что сейчас будет.

   В другое время Кицунэ наверняка посмеялась бы над ситуацией, но сейчас относиться к жизни с юмором ей мешала страшная боль во всем теле и практически физическое ощущение того, как из ее тела утекает жизнь. Как и тогда, у замка Таюры, Кицунэ жгла себя изнутри, чтобы не замерзнуть насмерть на ледяном дыхании северных ветров. А ресурсы таяли. Таяли быстро и безвозвратно.

   Минуты две Кицунэ слушала журчание воды, льющейся под основание виселицы, и злилась на стража. Ну почему не ушел? Что эти двое за люди? Им родители никогда не говорили, что справлять нужду посреди улицы неприлично?

   - Как только виселицу вместе с охраняемым объектом волнами не унесло! - ехидно прокомментировал второй страж. - Бескультурный ты человек...

   - ...Зато теперь вполне довольный жизнью, - отозвался первый. - А вот ты как со своей проблемой справишься?

   Второй пожал плечами, ушел на край улицы и, собрав снег с каменного забора, слепил в комок, который начал непринужденно жевать.

   - Уже попроще. Но из-за проклятой псевдолисы...

   Дежурство стражей продолжалось. Самураи зорко поглядывали по сторонам, а Кицунэ на грани отчаяния все злее ругала троицу Прибоя.

   "Мы будем рядом! Если что случится, мы поможем!"

   Они, наверно, считают, что если Кицунэ подвешена за шею и изображает мертвую перед двумя охранниками, то это еще ничего не случилось?

   Где же эти трое? Еще полчаса или час, и страж перестанет ругаться на то, что от Кицунэ сильно фонит энергией Ци. Потому что лисенок умрет и перестанет согревать себя в надежде на помощь.

   Нова остановился километрах в двух от лагеря бандитов и затаился в тени огромной скалы. Враги не засекли его, а вот он видел весь лагерь так, словно тот был расположен у него на ладони.

   Это масштабное скопление маленьких впечатлило даже Нову. Он сражался уже с довольно большими сборищами врагов, но здесь солдат было раза в два больше, чем у глубоких нор, в которых добывают металл. Это уже весьма серьезная армия.

   Сражение, во время которого вспышки энергий заставили Нову поторопиться, уже угасло, и теперь база врага наслаждалась тишиной.

   - Недолго вам расслабляться, мелочь. - Нова сел на корточки и начал сжигать жиры в своем теле, увеличивая выработку Ци и направляя ее поток к силовым печатям на доспехах. Против такой большой группировки обычного заряда может не хватить, придется работать с полной самоотдачей. - Настоящий бой для вас еще не начинался! Победили маленькую и обрадовались, да? Сейчас посмотрим, на что вы способны против большого противника!

   Сенсорная печать нашла недавнюю знакомую, оттенки Ци которой Нова отличал от биоизлучения других маленьких даже на большом расстоянии. Живая. Под охраной двоих врагов, держится неподвижно в центре лагеря. Генерал говорил о таких ситуациях. Побеждена и взята в плен. Значит, это будет миссия по спасению заложника.

   Все просто. Сначала снять охрану возле спасаемого объекта, затем создать огненное кольцо вокруг него и истребить всех врагов вне кольца, не позволяя им приблизиться к заложнику. Тренировались, знаем.

   - На что ты только надеялась, такая мелкая, вступая в бой с... - Нова завершил подсчет и слегка округлил цифру. - Четырнадцатью тысячами вражеских солдат? Ты очень храбрая. И очень глупая. Чувствую, будет с тобой много проблем.

   Помощи не дождешься. Да и откуда взяться помощникам, если кругом одни злодеи? Наверное, те трое из страны Морей решили что Кицунэ очень сильная, потому-то и решили помочь. Хотели выдать себя за хороших и заключить с ней союз. А потом их главная увидела, как храбрую лисицу победили, и решила, что не стоит рисковать, спасая пленницу, раз та так глупо поверила негодяям и с умным видом залезла в ловушку. Воин-дракон, эта синяя злыдня, посмеялась и приказала своим солдатам уходить. Бросили Кицунэ, такую несчастную...

   Оборотница отчаянно удерживалась от желания зашмыгать носом и разреветься, справедливо полагая, что стражи были бы весьма удивлены подобной эмоциональности со стороны трупа, болтающегося в петле.

   Но что же теперь делать? Резануть когтями по веревке, прыгнуть в сторону и побежать что есть духу к окраине лагеря? Может, враги и не успеют ее сразу поймать, но при приближении к стене стражи на башнях шутя сшибут беглянку стрелами. Сил на открытие внутренних врат ведь нет. И даже если каким-нибудь немыслимым образом удастся прорваться за стены, долго ли Кицунэ сможет бежать по снегу да на ветру в сырых от крови лохмотьях? До Агемацу точно не добежит. Упадет и насмерть замерзнет.

   Хруст снега под чьими-то сапогами заставил Кицунэ отвлечься от панических дум и осторожно скосить взгляд.

   На миг сердце ее вспыхнуло надеждой, что лазурная дракониха все же решила помочь непутевому лисенку, но мгновение минуло, и, разглядев приближающегося человека, оборотница узнала плащ с меховой оторочкой, который видела на вешалке в прихожей дома Хизако. Служанка!

   Чего пришла-то? Поглазеть на повешенную?

   - О, Саэми-чан! - воскликнул один из стражей, с радостью приветствуя служанку. - Беспокоишься о своей госпоже? Ха! Можешь теперь расслабиться, мы присматриваем за ней! - с этими словами бандит поднял руку и похлопал по лодыжке Кицунэ. Как раз у самого его плеча.

   - Услышала вот последние новости и решила сама взглянуть, - служанка приблизилась и сбросила капюшон плаща, устремляя взгляд на Кицунэ. - Значит, нашу змею-извращенку все же повесили? Печально. Она была не такой уж и плохой хозяйкой. Особенно когда пряталась в храме, а я присматривала за домом.

   - Да, мы здорово повеселились тогда. Куда теперь пойдешь, Саэми-чан?

   - Генерал новую наложницу найдет, буду ей прислуживать.

   - А сама не хочешь поближе к командованию? Он не гордый, даже куноичи пригрел.

   - Нет, спасибо. Пока есть куноичи, мы, простые люди, будем жить спокойно. Слушайте-ка, вы не видели, Хизако перед казнью обыскивали?

   - Конечно, обыскивали. Оружия не нашли, сапоги сняли. Хорошие такие сапоги. Кто-то для подружки уволок.

   - А браслет?

   - Какой браслет?

   - У нее был браслет. Алмазный. Тот, который ей воин-дракон после боя подарила.

   - Дорогая штучка?

   - Миллионов двести, не меньше. Лазурная ведь в правительстве Морей не последняя личность? Из сокровищницы дайме эту вещицу унесла.

   - На какой руке был браслет?

   - На левой.

   Страж копьем приподнял разорванный рукав платья Кицунэ и осмотрел запястье.

   - Если и был, то во время боя потерялся. Теперь сложно найти.

   - С вещицей за двести миллионов на запястье устраивать побоище? Это откровенным дураком надо быть.

   - Может, в одежде где-нибудь спрятала? - предположила служанка.

   - Или проглотила, - кивнул один из стражей. - У нее до сих пор в теле буйство энергии Ци никак не утихнет. Наши сенсоры все сплошь третьего сорта, могли и просмотреть алмазы за этой завесой.

   - Может, вскроем? - предположил второй и нетерпеливо вынул из ножен вакидзаси.

   - Ты что, разве можно такое учинять ради каких-то там паршивых двухсот миллионов? Подожди, только капитану доложу. Если без приказа труп снимем, самих рядом повесят.

   - Но он же... - заволновалась служанка.

   - Спокойно! Сейчас все устроим.

   Страж включил рацию и, дождавшись ответа капитана Дайго, доложил о приходе служанки, которая якобы сообщила о пропаже из дома ценностей.

   - Несколько золотых колец, камушки какие-то, - врал ронин. - Хизако их, видимо, с собой хотела прихватить. Подозреваю, что проглотила. Прошу разрешения произвести вскрытие.

   - Не возражаю, - без особого интереса отозвался капитан. - Если найдете что-нибудь ценное, сдайте мне. С наградой не обижу.

   - Да, капитан, - отозвался бандит и, выключив рацию, ухмыльнулся. - Макиджиро, снимай тушку! С веревкой только поаккуратнее. Нам Хизако-чан еще обратно вешать.

   Узел размотали, и Кицунэ почувствовала, как тело ее начало опускаться. Снимают, благодетели. Еще бы с ножами не лезли, вообще бы хорошо.

   Ну же, где помощь? Сейчас или никогда! Нет, не будет ее. Вот и все. Сейчас бандиты, даже не зная, что она живая, вонзят Кицунэ мечи в живот и прикончат лисенка. Зарастить новые раны сил уже нет.

   Ноги коснулись земли, колени подломились, и тело оборотницы улеглось на смерзшуюся землю, присыпанную истоптанным зернистым снегом.

   - Ну, приступим, - снег захрустел под подошвами сапог приближающихся бандитов. - Учти, Саэми-чан, если ничего не найдем, то придется тебе как-нибудь возмещать нам моральный ущерб от грязной работы.

   Служанка невнятно буркнула, обещая живодерам хорошую выпивку.

   Бандиты, полностью уверенные в своей безопасности, приближались к Кицунэ.

   Шаг. Еще один. Спокойные и самоуверенные. Чудовища со стальными когтями, готовые резать и рвать.

   Бей!

   Глаза Кицунэ широко открылись, и, прежде чем стражи успели среагировать, она изо всех сил влепила ногой ближайшему врагу точно в самое уязвимое место, не прикрытое даже легкой броней.

   Вакидзаси выскользнул из ослабевших пальцев. Бандит согнулся, выпучив глаза и разинув рот в беззвучном крике, а Кицунэ, вскакивая на ноги, замахнулась и врезала ему кулаком по лицу. Верзила, что был выше девчонки на целый метр, опрокинулся на спину и грузно рухнул в снег. Сознание его погасло в блеске серебряных звезд.

   - Юкуо! - оставшийся на ногах ронин на миг ошалел от неожиданности, но тотчас очнулся и потянулся к оружию.

   Он пустил поток Ци в кости собственного скелета и уже сжал ладонь на рукояти катаны, когда кулак Кицунэ, повергшей первого противника и ринувшейся ко второму, врезался в живот стража.

   Поток Ци еще не достиг доспехов, легкая кираса, защищающая торс ронина, смялась от удара. Вся мощь силового импульса из кулака обезумевшей от страха оборотницы вошла в солнечное сплетение мечника-гиганта и изрядно встряхнула внутренности стража. Второй удар, в голову, обрушился на стража, когда тот от болевого шока уже терял ощущение мира.

   Служанка побелела как полотно, когда внезапно ожившая куноичи подскочила на месте и одного за другим вырубила обоих стражей меньше чем за пару секунд. Парализованная страхом, Саэми не нашла в себе сил даже вскрикнуть и только сипло вздохнула, увидев, что стремительная худощавая фигура метнулась к ней.

   Всего один удар, и, размечтавшаяся о двухстах миллионах бандитка беззвучно плюхнулась на снег.

   И тишина.

   Ветер принес звучащее в отдалении тявканье собаки и нестройный хор пьяных голосов, тянущих заунывную песню. Лагерь бандитов был тих и неподвижен, замерший в ожидании утра.

   Кицунэ, тело которой колотила нещадная дрожь, бросила полный безумия взгляд сначала направо, затем налево, а затем посмотрела на неподвижные тела.

   Готовы.

   Оборотница подняла раскрытые ладони к лицу и, уставившись на свои дрожащие, разбитые в кровь пальцы, выдала судорожный всхлип, похожий одновременно на плач и смех сумасшедшего.

   Получилось! Она вырубила стерегущих ее чудовищ, не потревожив остальных! Сама не верила, что получится это сделать, но вот...

   Усилием воли, Кицунэ взяла себя в руки. Надо спешить, пока сюда не заявился еще кто-нибудь!

   Первым делом оборотница стащила с себя петлю веревки и окровавленное рванье, до начала боя бывшее теплым дамским плащом. Одев это на один из валяющихся рядом обледеневших трупов, Кицунэ подняла его на виселице и кое-как намотала веревку на держатель. Еще два промороженных до деревянного состояния трупа стали стражами, когда Кицунэ поставила их вертикально и, закрепив с помощью простейшего дзюцу элемента земли, набросила на них плащи Юкуо и Макиджиро.

   Сложно сказать, сколько времени помогла бы ей выиграть эта маскировка, если бы кто-то решил проверить пост или даже просто прошел мимо, но если посмотреть издали, фигуры у виселицы не вызывали подозрений.

   Кицунэ еще раз нервно оглянулась по сторонам и, с трудом взвалив на себя тяжеленную тушу одного из стражей, потащила его к зданию теплостанции.

   Дежурный, услышав подозрительный шум у входа, вышел из зала управления и с удивленным возгласом подбежал к девушке, волокущей на своей спине здоровенного мечника.

   - Помогите! - выкрикнула Кицунэ. - Он ранен!

   - Что случилось? - дежурный подбежал к ней, взглянул на "спасительницу воина" внимательнее и в ужасе отшатнулся. - Ты... ты же...

   Кицунэ бросила ронина и, одним прыжком подскочив к рабочему, сильным ударом в живот выбила из дежурного дух. Еще мгновение, и парень лежал на полу без сознания.

   Двое таились во тьме, сидя у горячей трубы на крыше теплостанции.

   - Что скажешь, Ями? - спросил человек в пластиковой маске. - Ты впечатлена?

   - Не особенно, - отозвалась жмущаяся к трубе тощая тварь. - Для боевой биоформы третьего класса она слишком сильно зависит от ситуации. Хороших сенсоров у бандитов нет, иначе те разглядели бы за буйством энергии Ци, что ее сердце продолжает биться. Она потратила все силы на заведомо проигрышный бой и не смогла бы обезвредить стражу, если бы те так глупо не подставились по вине служанки. Непредусмотрительная... слабая... неумелая... глупая. Эта маскировка виселицы -- пустая трата времени. Патруль сюда еще нескоро подойдет, и близко нет никого -- тоже зависимость от ситуации.

   - Как бы ты поступила на ее месте?

   - В первую очередь вообще держалась бы подальше от этого места. Но если брать за точку отсчета момент нападения на нее рабов... разыграла бы эффектный бой и сдалась бы, сберегая силы. Повешение -- хорошая идея. Но я обязательно до предела замедлила бы пульс. Есть множество дзюцу, позволяющих это сделать, и сложно сказать, знает она их или нет. А, после, когда все разошлись, убила бы обоих стражей и скрылась.

   - Как бы выбралась за стены?

   - Так же, как задумала она. Только выждала бы пару дней, прежде чем делать попытку...

   Уложив стражей и работника на полу в котельной, Кицунэ утащила лишенную сознания служанку в комнату дежурного, в которой обнаружился удобный футон с теплым одеялом, умывальник с зеркалом и коробка с недоеденным ужином.

   - То, что надо, - сказала оборотница, роняя свою ношу на футон и нетерпеливо запуская пальцы в коробку с едой. - Не досыта, конечно, но хоть немного силы восполнить можно!

   Силы ей были жизненно необходимы, тем более что предстоял новый расход ресурсов. Облик Хизако теперь ничем не мог ей помочь, и Кицунэ спешила сменить его.

   Полная трансформа тела требовало огромное количество энергии Ци, но на изменение лица расход ее был значительно меньше. Толстые стены теплостанции поглотят фон творимого дзюцу и легко сберегут тайну перевоплощения волшебной лисы.

   Стараясь тратить как можно меньше сил, Кицунэ начала превращение. Продолжая жевать ужин работника, она внимательно присматривалась к лицу служанки, чтобы скопировать ее черты до мельчайших деталей. Приглядываться было вовсе не обязательно, мыслеобраз Саэми уже был надежно запечатлен в памяти Кицунэ, но так было проще и быстрее.

   И все же Ци при превращении потрачено было немало. Как ни маскируйся, а первый же встреченный самурай прицепится как репей и станет задавать вопросы. Следовало затаиться, пока фон от примененного дзюцу хоть немного не ослабнет. Минут десять или пятнадцать. Вместе с перевоплощением -- полчаса.

   Понимая, что ужасно рискует, Кицунэ все же решила выждать. Без маскировки ее остановят на улице или при приближении к воротам, а потом снайпер-лучник играючи собьет на лету беглянку, пытающуюся прорваться за стены огромного лагеря.

   Времени было более чем достаточно для основательной подготовки.

   Сбросив рванье и намочив рваный чулок под краном умывальника, оборотница в меру возможности стерла с себя кровь и грязь.

   За это время Саэми не проявила никаких признаков скорого возвращения сознания. Кицунэ на всякий случай еще раз проверила пульс на руке бандитки. Вдруг слишком сильно ее стукнула? Нет, живая.

   Убедившись в этом, девчонка вздохнула и принялась стаскивать одежду с жадной до драгоценностей служанки. Собственный наряд Кицунэ пришел в совершенную негодность. Хорошо, что его есть чем заменить!

   - Любишь красивые вещи, Саэми-чан? - сказала злодействующая лиса, стянув с лежащей без чувств девушки теплый плащ и обнаружив под ним расшитое золотой нитью пальто, явно добытое из дорогого магазина. - Какое совпадение! Я их тоже очень люблю.

   Одна за другой снятые и до времени отброшенные, вещи падали на стоящий у кровати стул. Даже находясь в смертельной опасности, Кицунэ не могла не стыдиться того, что грабила человека, который, в общем-то, ничего плохого ей не сделал, но, стащив с бандитки платье, она обомлела, увидев на запястье своей жертвы двойное черное кольцо татуировки. Такими знаками стражи закона метили злодеев, совершивших тяжкие преступления, за которые закон не предусматривал смертной казни. Два кривоватых иероглифа, которыми прерывались эти линии на тыльной стороне запястья, означали "вор" и "мошенник". Вот она, значит, какая?! А такой милой девушкой казалась! Кругом одни оборотни, лжецы и негодяи!

   Обозленная безграничным людским притворством, маленькая лиса перестала колебаться и даже едва сдержала в себе желание ударить по лицу лежащую перед ней бандитку.

   - Все равно ты эти вещи еще у кого-нибудь украла, - проворчала Кицунэ, стаскивая со злодейки нижнее платье, шерстяные чулки и длинные шелковые панталоны. - Почувствуй теперь на себе, как неприятно быть ограбленной!

   Саэми была лет на шесть моложе Хизако, обладала меньшим ростом, формами и мускулатурой. Попади в такую же переделку настоящая подружка Хуоджина, влезть в наряд своей служанки у нее ни за что бы не получилось, но оборотница изрядно "похудела" за время, пока болталась в петле на виселице. Втиснуться в платье Саэми для нее не составило особого труда. Одежда была ей теперь вполне по размеру, только ступни пришлось немного уменьшить, чтобы ноги хорошо вошли в сапожки с кокетливо-высокими каблучками.

   - Ты же обещала во всем мне помогать, Саэми-чан? - не удержалась от язвительного замечания Кицунэ, надевая пару красивых колец, блестящие серьги, наручные часы с серебряным браслетом и золотую цепочку, которая целиком пряталась за воротничком и лифом платья. Носилась, видимо, только для блаженного знания обладания золотом. - Извини, что нагло пользуюсь обещаниями и все у тебя забираю. У тебя ведь много богатых друзей, правда? Новые подарят.

   За какие такие заслуги бандитские подружки получали дорогие подарки от своих ухажеров, наивная оборотница особо не задумывалась. Ей самой ведь друзья тоже дарили хорошие вещи, просто чтобы порадовать. Наверное, тут было то же самое, но Кицунэ коробило от мысли, что кто-то может считать друзьями... грабителей и убийц. Сама бы она никогда не приняла бы в подарок даже самую красивую вещь, зная, что на этой вещи кровь и слезы людей.

   Даже без черных меток на руке за одно то, что Саэми принимала разбойничьи подарки, она была для Кицунэ таким же врагом, как и любой другой злодей в этом огромном бандитском лагере. Скорее бы покинуть это ужасное место!

   Суматоха поднялась, когда маленькая оборотница уже надевала украшенный оборками чепчик служанки и подумывала о том, что слишком медленно спадающий фон энергии Ци придется развеивать по дороге.

   Сначала насторожившаяся девчонка услышала топот бегущих людей и скрип снега под подошвами тяжелых сапог. Затем раздались изумленные возгласы, и Кицунэ буквально душой ощутила, как прибежавшие бандиты начинают шарить по площади, выискивая ее следы. И ведь найдут! Еще несколько секунд, и они ворвутся сюда! Что же делать?

   Кицунэ торопливыми движениями полностью спрятала Саэми под одеялом и туда же запихнула свое окровавленное тряпье. Вот так! А теперь надо сыграть роль несчастной девочки и не допустить сюда врагов! Притвориться разбойницей, а потом, когда все утихомириться, тихонько скрыться! Хорошо, что успела переодеться. Не станут же они нападать на верную и ни в чем не виноватую Саэми-чан?

   Лиса как могла поправила на себе одежду и затаилась.

   Бандиты не заставили себя долго ждать. Выбив вместе с косяком незапертую дверь, они ворвались на теплостанцию и принялись обшаривать комнаты. Проверили склад запчастей и материалов, выбили дверь душевой, ворвались в котельную и загомонили, найдя там троих бандитов в бессознательном состоянии.

   - Она не могла далеко уйти! - выкрикнул кто-то. - Ищите!

   Кицунэ, не дожидаясь, когда ронины ворвутся в комнату дежурного, открыла дверь и, держась за стену, с показным трудом переставляя ноги, вышла к врагам сама.

   - Помогите! - бледность, дрожь и готовность расплакаться изображать не приходилось. Эти проявления страха, боли и обиды рождались сами собой, отражая ее подлинное, нисколько не притворное, душевное состояние. - Хизако... Хизако сбежала! Она притворялась погибшей, а когда стражи повернулись к ней спиной, напала на них... и на меня. Она оглушила нас и притащила сюда. Потом забрала мое пальто, плащ и шапку. Я... я только что очнулась... - Кицунэ не удержала слезы, жалобно глядя на обступивших ее бандитов. - А она... а она сейчас, наверное, уже приближается к стенам! Пожалуйста, вы должны предупредить охрану лагеря!

   Враги переглянулись между собой, и Кицунэ уверилась, что все получиться. Генерал ведь сказал им, что Хизако -- обычная шпионка? А шпионка могла действовать только так, как говорила Кицунэ!

   - Не спеши, девочка, - бандит, самый рослый и широкоплечий из всех, навис над Кицунэ, словно черная скала. Извлеченные из ножен короткие мечи тускло блестели в свете электрических ламп теплостанции. - Каматари, проверь, нет ли там еще кого.

   Ронин, к которому обращался лидер отряда, толкнул дверь комнаты дежурного и хотел шагнуть внутрь, но вдруг попятился и посторонился, с изумлением освобождая дорогу вышедшей ему навстречу девушке. Служанка Хизако куталась в одеяло и ступала по полу котельной босыми ногами. Она одарила Кицунэ полным потрясения взглядом и, увидев ужас в глазах своей обидчицы, тотчас воспрянула духом.

   - Не верьте ей! - выкрикнула она и вытянула руку, наставив палец на Кицунэ. - Это -- оборотень-йокай, который пытается выдать себя за меня! Я -- настоящая Томита Саэми!

   Все. Как ни трепыхалась лиса в капкане, а давно понятно было, что ситуация безнадежна.

   Кицунэ обреченно склонила голову. Надо было сразу бежать к стенам. Тогда бы быстро убили. Стрелу в голову получила бы, и все. Никаких мучений. А сейчас, наверно, медленно на куски разрывать станут. Или в топку котла теплостанции засунут. Сначала руку, потом ноги по очереди... когда тело бросят, лисенок уже мертвый будет. От болевого шока.

   Представляя себе ждущие ее ужасы, Кицунэ даже не смотрела на Саэми, что принялась с возмущением и яростью расписывать, как оборотница напала на нее, оглушила и притащила сюда.

   - Я довольно быстро пришла в себя, но боялась пошевелиться, пока это чудовище было рядом! - гневно восклицала Саэми. - Это же демон! Вы посмотрите на нее!

   Бандиты, толпящиеся в достаточно тесном помещении, выдавали вздохи изумления и гомонили, потрясенные увиденным волшебством. Взгляды их устремлялись на Кицунэ и тотчас переносились на Саэми. Истинная магия. Перед разбойниками была совершенная, неотличимая от оригинала, копия человека.

   Бессмысленно что-то отрицать, а сражаться невозможно физически. Надо искать другие пути к спасению. Отсрочить расправу, хоть на один день, чтобы успеть немного восстановить свои силы.

   - Ну хватит причитать, и без тебя все понятно! - гневно пресекла болтовню служанки оборотница. Кицунэ, с глубоким вздохом, обреченно развела руками. - Вот теперь я действительно попалась. Долгая погоня закончилась не в мою пользу. Надо уметь признавать свои поражения. Но, надеюсь, вы дадите мне хотя бы переговорить с вашим командиром? Генерал Хуоджин еще долго не очнется, я его надежно вырубила, но ведь у него были заместители?

   - Кто ты? Златохвостая? Или другое существо, подобное ей?

   - Я -- единственная в своем роде, - гордо ответила Кицунэ, за напускной важностью пряча страх. - Да, вы верно догадались. Я -- Кицунэ. Златохвостая волшебная лиса... с несколько ограниченными, но достаточно внушительными способностями. И, раз уж вы поймали меня, придется послужить вам в меру сил. Я определю ваши желания и исполню их так же, как определила и исполнила желания принцессы Мичиэ и принца Кано!

   Кицунэ прекрасно понимала, кто на самом деле спас страны Водопадов и Лугов от гибели, но жители совершенно неволшебного мира искали чудеса во всем и, даже будучи взрослыми, продолжали верить в сказки. Пусть поверят в то, что Кицунэ может колдовать. Что им надо? Много золота? Победу над злейшими врагами? Власть над страной? Наобещать им всякого, отдохнуть, отъесться, раны залечить, а потом раз! И сбежать.

   Только бы поверили!

   Ну разве можно убить волшебницу, которая обещает исполнить все, о чем так долго мечталось?

   Кицунэ была готова к удивлению среди врагов и началу споров о ее судьбе, но то, что произошло, стало для нее полной неожиданностью.

   Рослый бандит, который командовал всеми остальными присутствующими ронинами, сделал шаг к служанке-бандитке, положил вздрогнувшей девчонке на плечо свою широкую ладонь, и даже Кицунэ содрогнулась, почувствовав силу оглушающего дзюцу, удар которого обрушился на несчастную разбойницу.

   Выпучив в судороге глаза, разинув рот и смешно брыкнув голыми ногами, Саэми плюхнулась обратно в комнату, а ронины, окружающие Кицунэ, убрали оружие и после недолгой толкотни встали на колени. Изумленно хлопая глазами, оборотница смотрела на бандитов, склонившихся перед ней и коснувшимися пола налобниками шлемов.

   - Кицунэ-сама, - сказал лидер отряда. - Мое имя -- Тайкан, из младшей семьи клана Цукада. Я капитан в вольной армии Хуоджина и командир пришедших со мной людей. Мы... мы -- беженцы с территорий, восставших против власти нашего императора. От нас отказались все. Армия, правительство, даже родные семьи. В стране назревает голод, и кормить лишних людей никто не собирается. Но мы тоже не хотели умереть с голода и потому... потому стали бандитами. Но это не то, чего мы желаем! Мы -- городские стражи закона и солдаты регулярных войск, у нас есть понятия о чести и стремление к нормальной жизни в обществе! Вот почему... мы просим вас о прощении!

   - О прощении? - сказать, что Кицунэ была изумлена, значит ничего не сказать. - Вы просите меня простить ваши преступления?

   - Никто из нас не свершал бесчеловечных зверств. Запугивание и изъятие средств... грабеж... это самые большие наши злодеяния. Мы не убийцы, у нас просто не было иного выхода. Но все мы -- преступники. Изгои, брошенные на верную смерть. Нас всех перебьют рано или поздно, но теперь...

   - Мы все с надеждой ждали вашего появления, Кицунэ-сама, едва только слух о вашем присутствии в этих районах начал распространяться! - воскликнул еще один ронин. - Мы знали, верили, что вы придете, ведь здесь, сейчас, очень нужны чудеса!

   - Другие смеялись над тем, что вы свершили в попытке освободить рабов, - добавил третий. - Но мы увидели в этом подвиг! В то время, когда даже людям плевать на судьбы друг друга, вы беспокоитесь и заботитесь о тех, кто... кто нуждается в помощи, пусть даже только по вашему мнению, Кицунэ-сама!

   - Мы не могли вмешаться раньше, - дрогнувшим голосом сказал Тайкан, присутствовавший на площади в момент повешения оборотницы. - Но я собрал людей, и мы пришли, чтобы снять ваше тело и бежать вместе с ним из лагеря. Вернуть его вашим близким и этим выразить раскаяние за преступную жизнь.

   "Или если повешенная -- не Кицунэ, отдать труп лазутчицы командиру войск дайме как знак своего бунта и готовности присоединиться к его войскам?"

   Кицунэ присела на корточки и коснулась плеча капитана, ободряюще улыбнулась ему.

   - Пожалуйста, поднимитесь. Не беспокойтесь, я не держу зла на тех, кто раскаивается в своих преступлениях и ищет спасения от зла. Мои враги полностью правы, смеясь надо мною. Я потратила столько сил, спасая тех, кто не желал быть спасенным, в то время как те, кому нужна была помощь, сами пришли ко мне. Вставайте же! Не будем терять времени. Я уведу вас в страну Водопадов, и там вы все сможете начать новую жизнь!

   На то, чтобы надеть пальто, шапку и плащ, много времени не потребовалось. Один из ронинов подошел к Кицунэ и, поводив над ней ладонями, впитал в себя излишки фона энергии Ци.

   - Меня хорошо знает командир поста у северных ворот, - говорил Тайкан, поочередно склоняясь над каждым из оглушенных. Захватывая их в гендзюцу, капитан делал беспамятство врагов еще более глубоким и лишал их возможности очнуться в ближайшие несколько часов. - Я попытаюсь обмануть его, но на всякий случай держите оружие наготове. Вероятно, придется прорываться с боем.

   - Сколько с вами людей, капитан?

   - Две сотни.

   - Да, у Хуоджина намного больше. Но пока они поймут, что к чему, и отправят за нами погоню, мы уже будем далеко!

   Прошла еще пара минут, и Кицунэ вышла на площадь. Оборотница удивленно оглянулась, не увидев рядом никого из двух сотен мечников, что должны были ждать их здесь по словам Тайкана.

   - Все в порядке, - вполголоса сказал ей капитан. - Пойдемте, госпожа.

   Кицунэ вскоре поняла, в чем дело. Нельзя привлекать лишнее внимание большим сборищем, и потому на площадь спасти пленницу или забрать ее тело прибежало всего шесть человек.

   Постепенно, по мере движения отряда к северным воротам лагеря, подходили все новые группы. Отряд быстро рос, и в окружении великанов Кицунэ почувствовала, как страх в ней тает. Впервые за долгое, очень долгое время. Даже выступая с концертом перед посетителями ресторана Кейко, Кицунэ продолжала испытывать страх. Страх разоблачения и вспышки ненависти со стороны окружающих. То, чему учил хозяин демонов, Хебимару, не могло исчезнуть бесследно. Кицунэ помнила его слова... и слова крылатой бестии, о том, что люди никогда не примут демона.

   Но они ошибались. Все чудовища ошибались! Теперь рядом с ней снова были люди, которые знали, кто она, и не испытывали страха.

   Ронины тихо перешептывались между собой, бросая на Кицунэ взгляды, полные восторга и интереса. От обилия внимания у юной вертихвостки даже закипела кровь и закружилась голова. Какая девочка останется равнодушна к тому, что в ее распоряжении появилась вдруг целая армия благородных самураев? Ну, может, не совсем армия, не совсем благородных и не совсем самураев, но все же...

   Восторгаясь неожиданному чуду, Кицунэ воспрянула духом и даже начала постреливать глазками вправо-влево.

   Такасэ Мей, длинными прыжками перемещаясь по крышам, быстро достигла дома генерала Хуоджина и, соскочив на улицу, подбежала к стражам у дверей.

   - Мне нужно увидеться с вашим командиром, срочно!

   - Простите, Мей-сама, но генерал отдыхает. Почему вы одни, без сопровождения? Что случилось?

   - В лагере бунт! Наш сенсор заметил подозрительные перемещения людей и рассказал мне обо всем. Та девушка, которую вы принимали за Хизако, на самом деле не ваша куноичи, а принявшая ее облик волшебная лиса! Кицунэ, златохвостый демон! Она освободилась, вырубив ваших стражей у виселиц, а затем собрала вокруг себя тех, кто готов был предать генерала Хуоджина и переметнуться на сторону войск дайме! Сейчас они направляются к северным воротам и готовятся вырваться из лагеря!

   - Сколько людей ведет златохвостый демон?

   - Около двух сотен!

   - Ясно. Спасибо за информацию, Мей-сама. Генерал Хуоджин узнает об оказанной вами услуге.

   Командир стражи у северных ворот вышел навстречу отряду бунтарей и приветственно поклонился Тайкану, получив в ответ такой же поклон.

   - Куда направляетесь? - спросил страж, осматривая весьма солидно выглядящий отряд. - Меня ни о чем не предупреждали.

   - На патрулирование, - ответил Тайкан, протягивая стражу бумаги с поддельной подписью генерала. - Вот письменный приказ. Отряд усилен по особому указанию Хуоджина ввиду недавних событий в лагере и присутствия в нашем регионе армии дайме. С нами также поисковая группа, которая должна исследовать храм на предмет наличия тайных схронов с драгоценностями, которые припрятала Хизако-предательница. Ее служанка, - ронин указал на Кицунэ, присутствие которой среди солдат вызывало у стража определенные подозрения, - знает пару тайников и, напуганная казнью своей хозяйки, согласилась показать их.

   - Ясно, - страж посмотрел бумаги и оставил их у себя. - Удачи на патрулировании. Можете проходить.

   Отряд бунтарей уже изготовился продолжить путь, уже заскрежетали шестерни, приводящие в движение створки тяжелых ворот, как вдруг над их головами прозвучал ехидный смех, переполненный издевки и презрения.

   - Как же вас легко обмануть, люди! - костлявое чудовище, похожее на четвероногого паука, висело под потолком длинной арки и смотрело на замерших от неожиданности самураев сверху вниз. - Патрулирование? Ха! Перед вами трусы и предатели, желающие продаться за спасение кому угодно, хоть генералу войск дайме, хоть златохвостому демону! Сражайтесь, воины Хуоджина! Не упустите эти жалкие душонки!

   Сказала и, в одно мгновение исчезла. "Разящие серпы", запущенные в ее сторону бунтарями, вонзились в камень, вспарывая и пронзая только гранитные плиты.

   Стражи ворот взвыли в ужасе, шарахаясь от отряда бунтарей. Тощая тварь своим вмешательством вынесла охране смертный приговор, и завывания сирен тревоги, плывущие над встрепенувшимся лагерем, ничем не могли помочь.

   - Меньше крови! - выкрикнул Тайкан, одним взмахом катаны срубая командиру стражей сразу обе руки. - Не пятнайте леди Кицунэ лишними убийствами!

   Бунтари налетели на охрану ворот и живо обезвредили всех противников, нанеся им тяжелые, но далеко не смертельные для самураев раны. Срубленные руки и ноги даже средний самурай может прирастить себе сам. А кто не сможет, тому медики помогут. В лагере есть несколько хороших жриц храма.

   Несколько "разящих серпов", сорвавшихся с клинков бунтарей, вонзились в створки, петли и механизм ворот.

   - Уходим, быстро! - выкрикнул Тайкан сквозь грохот и треск разрушения. - Путь свободен!

   - Нет! - Кицунэ схватила его за руку и указала на лестницу, ведущую наверх. - В башнях лучники! Нас всех перестреляют, стоит только выбежать на свободное пространство!

   Бунтари переглянулись, и Тайкан, кивнув, начал отдавать приказания.

   Зачистка башен много времени не заняла. Не больше минуты, ведь стражи, напуганные внезапной атакой и истеричным воем сирен, даже не подумали защищать позиции. Прыгая из окон и смотровых площадок, они тотчас обратились в бегство.

   - Поворачивай! - несколько ронинов устремились к камнеметным машинам на вершинах надвратных башен. - Снаряды сюда! Сейчас угостим соседей!

   - Цельтесь ниже! Лучники у верхних бойниц, так никого не зацепим!

   Подготовка орудий много времени не заняла. Здоровенные металлические трубы, в силовых схемах которых был создан запас Ци на случай внезапного нападения войск дайме, проглотили шарообразные каменные глыбы, загудели, задрожали и, сильнейшим импульсом, вышвырнули камни из себя. Окутанные синим сиянием, здоровенные глыбы были похожи на пламенные кометы. Две башни, справа и слева от надвратных, содрогнулись от полученных ударов, пошли трещинами и начали с грохотом разрушаться.

   - Крепчаков-то нет! - засмеялся Тайкан. - Без крепчака любая крепость -- бутафория!

   - Командир! - один из ронинов указал на большой отряд бандитов, бегущий по улице к надвратным башням. - Надо уходить, иначе...

   - Сюда! - Кицунэ подозвала человек пятнадцать к краю башни. - Все самураи владеют стихией ветра, верно? Соберите столько Ци сколько можете, и выплескивайте ее в сторону врагов! Больше! Как можно больше!

   Бандиты, бегущие по улицам, сбавили скорость, почуяв, как воздух начинает дрожать от насыщения энергией. Потоки энергии лились на улицы бандитского лагеря и пугали ронинов, почуявших готовящееся к применению масштабное ниндзюцу. Да, самураи могут сбивать создающееся дзюцу, но что сбивать, если Ци в воздухе и без того хаотична?

   - А теперь, - Кицунэ скопила Ци в ладонях. - Берегите глаза!

   С ее рук сорвался огонь и, словно облако газа от зажженной спички, насыщенный энергией Ци воздух с грохотом полыхнул. Волна детонирующей Ци обрушилась на дома и улицы, обращая самураев в паническое бегство. Невозможно сбить дестабилизирующим дзюцу уже катящуюся с гор лавину, прорвавший дамбу водный поток, или летящее пламя. "Разрыв" сбивал и развеивал плетение Ци, а не происходящие в материальном мире явления. Поэтому ниндзюцу никогда не потеряет свою актуальность.

   - Отлично! - Кицунэ подпрыгнула на месте и в восторженном жесте взмахнула рукой. - Так вас! Получили?

   Воины Хуоджина в панике отступали. Жар, который излучала пылающая Ци с элементом ветра, говорил им о том, что этот огонь небезобиден. Что с теми, кто попал в зону поражения? Наверняка обратились в пепел...

   Один за другим, грязно ругаясь и завывая от боли, из пламени выныривали те самые "развеянные в пепел". Бандиты как могли сбивали с себя огонь, нанесший им немало ожогов, но все еще слишком слабый, чтобы убить.

   Отгороженные от преследователей стеной огня, бунтари меж тем попрыгали со стен и помчались прочь от лагеря бандитов. Преследования не было. Смятение воцарилось среди воинов Хуоджина. Вопли о волшебной лисе, которые разносило по лагерю радио, заставили многих в растерянности замереть. Лишь несколько лучников, прячущихся на стенах, пустили стрелы в сторону беглецов, и только две стрелы настигли цели, ударив о листы цельнометаллических щитов и бессильно отскочив.

   - Мы вырвались! - ликовали на бегу бунтари. - Воистину леди Кицунэ поделилась с нами своей удачей!

   Кицунэ тоже ликовала. Все было не напрасно! Ее кровь, страх и боль, все ее старания не пропали без следа! Свершилось еще одно чудо. Она спасла много людей, и теперь, когда ее новые друзья придут в страну Водопадов, жизнь для них станет совершенно иной! И спасены не только эти люди. Также спасены те, кому бунтари причинили бы вред, если бы остались бандитами. Мир стал хоть и совсем чуть-чуть, но лучше!

   - Вырвались, даже без потерь, - сказал человек в черном плаще, провожая взглядом убегающий за склоны гор маленький отряд Златохвостой. - Моя вина. Слишком поздно поднял тревогу. Что скажешь о нашей волшебнице теперь, Ями?

   - Снова обстоятельства сложились для нее удачно... - прошелестел голос тощей твари.

   - Нет, Ями. Эти обстоятельства Кицунэ сложила для себя сама. Не просто так рядом с ней появились защитники и не просто так испугались воины Хуоджина, услышав о Златохвостой. У нее есть сила, Ями, и эта сила вершит чудеса на наших глазах. Общество людей не идеально, и через существующие в его структуре бреши в историю могут войти такие монстры, что... даже прожженные циники вроде меня начинают умиляться.

   - Убить ее?

   - У тебя однообразные вопросы, Ями. Конечно, надо ее убить, иначе во взбаламученной воде погибнет много рыбы. Но сначала я с ней поговорю. Легкое любопытство считаю простительным. Я впервые в жизни вижу человека с истинным сердцем героя. Последним героем, добившимся глобальных изменений в социуме, если мне не изменяет память, был первый единый император. И, что удивительно, его тоже случайно создали генетики в ходе эксперимента по созданию нового класса солдат.

   - Это новый единый император? И вы, господин, согласны убить его?

   - Даже если я прав насчет ее способностей, беда героев в том, что они не вечны. После гибели героясоциум, которым он управлял, рушится под тяжестью неизменной человеческой природы. Сто лет? Две сотни? Это неважно. Крах Единой Империи был неизбежен, и повтор опыта не принесет ничего полезного человечеству. Управлять природой людей, достичь баланса сил и направить зверя на нужную тропу -- вот что мы должны сделать. Герои, которые увидят лишь жертвы создаваемого нами прогрессивного хаоса, крайне вредны и опасны для нас. Дайме Камней просил меня доставить эту девчонку в его дворец живой, но я не буду рисковать. Утром он получит ее труп. Но сначала у меня с юной богиней будет краткая беседа о судьбах этого мира.

   Маленькая боевая биоформа спаслась и даже нашла себе новых друзей.

   - Ты оказалась не так беспомощна, как я ожидал. - Нова усмехнулся и начал подниматься на ноги. - Видимо, не зря тебя назвали боевой биоформой. А теперь беги как можно быстрее и уводи тех, кто пошел за тобой. Я не нужен тебе, у нас разные дороги, и я... я пойду своей.

   Силовые печати на броне полностью заряжены. Пора стереть базу маленьких с лица земли.

   Он уже готов был сделать первый шаг, но вдруг удивленно замер. Что такое? Может, сенсорная печать повреждена?

   Нет. Никакой ошибки.

   Вырвались! Кицунэ больше не одна, и в этом -- ее сила.

   Теперь... теперь они смогут ворваться в дом судьи и, разогнав стражу злодея, забрать его вместе с сыном-подонком в страну Водопадов и отдать под суд. А потом Кицунэ призовет людей Водопадов и приведет сюда целую армию, чтобы окончательно навести порядок в этих несчастных землях! Это даже не будет иностранным вторжением, ведь Кицунэ не принадлежит к какой-либо одной стране. Бандиты разбегутся или сдадутся, стражи закона поймут, что время анархии кончилось, и признают власть дайме. Пусть даже это будет дайме страны Камней, но с его властью в долину Желтой реки вернется закон. А потом можно и дайме Камней перевоспитать. Долгая, холодная ночь заканчивается! Скоро... скоро наступит утро!

   Кицунэ взглянула на восток, где над горными вершинами начало едва заметно светлеть небо. Как хорошо!

   Оборотница улыбнулась и, глубоко вздохнув, на миг блаженно зажмурилась.

   Многие из ронинов, взбунтовавшихся против Хуоджина, в этот момент смотрели на нее. Все они, без исключения, видели, как вдруг пространство вокруг Кицунэ свернулось винтом и, канув в искажение, маленькая оборотница бесследно исчезла.

   - Вяк! - Кицунэ, со всего разбегу влепившись во внезапно возникшую у нее на пути стену, упала на спину и на грани потери сознания от боли с трудом попыталась подняться.

   Что происходит? Стена? Откуда? Они же были в горах и бежали по свободному, усыпанному снегом склону!

   - Не слишком сильно ушиблась, Кицунэ-химе? - прозвучал насмешливый голос, и оборотница, узнав его, в ужасе замерла.

   Медленно, словно в кошмарном сне, оборотница перевернулась и, приподнявшись на руках, взглянула на говорившего.

   Удобно устроившись в кресле, перед ней сидел человек в черном плаще, с лицом, закрытым пластиковой маской. Рядом с креслом, слева и справа от своего господина, стояли еще две фигуры -- Такасэ Мей и тощая тварь, которую, как Кицунэ слышала прежде из разговоров врагов, звали Ями.

   - Наслышан о том, что сложнее всего пробить тебе лоб, Кицунэ-химе, - наверное, Черная Тень улыбался, но за маской, конечно же, этого было не видно. - Поэтому спокойно выбрал это место для беседы, хотя обычный человек, неожиданно налетев на стену с твоей скоростью, гарантированно разбил бы себе голову. Поднимайся. Я знаю, насколько велика твоя живучесть.

   - Опять ты? - Кицунэ с трудом встала на ноги и, борясь со страхом, устремила на Черного гневный взгляд. - Тебя снова прислал мой хозяин?

   - Хебимару? Нет. Твоему хозяину весьма вредно для здоровья лишний раз попадаться мне на глаза. У меня к тебе личный интерес. Надеюсь, ты поймешь его, учитывая вред, который ты нанесла нашим планам по созданию двуполярной политической карты мира, и простишь меня за то, что сегодня я обошелся без вежливого приглашения в письменной форме. - Черный глянул сначала на Мей, потом на Ями. - Прошу вас, уважаемые леди, оставить нас. Я хочу переговорить с Кицунэ-химе наедине.

   Пятая воин-дракон и представительница темного братства, поклонившись своему господину, спокойно канули в пространственные искажения.

   Тайсэй, поднявшись из кресла, приблизился к Кицунэ и встал перед ней. Близко. Достаточно близко для удара.

   Но Кицунэ не стала бить. Она знала разницу в силе между ней и этим человеком.

   - Что тебе нужно от меня, Тень? - спросила Кицунэ, глядя на врага исподлобья. - Хочешь отомстить?

   Враг, порождение ночного кошмара, был от нее на расстоянии вытянутой руки. Златохвостая лиса сама поражалась тому, что у нее хватает сил стоять на месте, не поддаваясь желанию забиться в самый дальний угол комнаты. Подальше от злого алого огня, бушующего во взгляде черного чудовища.

   Она казалась уверенной в себе, но Тайсэй чувствовал ее панический ужас и наслаждался, любуясь беспомощной жертвой. Герой? Девчонка слаба, но ее истинная сила не в кулаках или дзюцу. Ее сила -- в любви людей и в стремлении их творить добро. Герой может призвать народы на великие свершения, но вовсе не обязательно сам должен быть непобедимым бойцом. Кицунэ не непобедима. Смертна, как все люди. Лисенок достаточно умен, чтобы прекрасно это понимать.

   - Отомстить? - произнес Тайсэй, отворачиваясь от Кицунэ и неспешно направляясь к столику, на котором заботливая Мей поставила вино и закуски, пока ее господин ловил златохвостую. Вино с плеском потекло в бокал. Первый синий воин-дракон, стоя спиной к своей пленнице, поднял маску и осушил бокал. На Кицунэ он взглянул только когда надел маску обратно. - Нет, Кицунэ-химе. Хочу переброситься с тобой парой фраз. Ты ведь не откажешь мне в столь малой просьбе?

   Глава 5. Тускнеющее золото

   Тишина длилась несколько мгновений. Кицунэ не нужно было много времени, чтобы определить свое местонахождение. Дом Хизако, гостиная. Значит, она опять в лагере бандитов... а ведь только выбралась! Гад он, эта Черная Тень! И что всякие негодяи так и лезут со всех сторон?

   - Не хочу я с тобой говорить! - девчонка по-детски надула губы, одарив грозное чудовище сердитым взглядом. - Я тебя не трогала! Что пристал?

   Тайсэй, ожидавший от грозной волшебной лисы несколько иного, даже словами подавился от удивления, а затем рассмеялся.

   - Ребенок, истинный ребенок, - сказал он, отсмеявшись. - И именно возрастом объясняется большинство безумия, что ты вытворяешь, где бы ни появилась. У взрослого человека обычно хватает чувства самосохранения и рассудительности, чтобы не бросаться на мечи самураев ради людей, которым он ничего не должен.

   - Хочешь сказать, что с возрастом у человека развиваются эгоизм и трусость, а сопереживание и желание помочь гаснет? Ха! В таком случае я лучше навсегда останусь ребенком! Не учи меня жить, Черная Тень! Ты, демон, нас, людей, совершенно не знаешь!

   Что это? Истерика? Все естественно. Пойманная лиса, даже связанная и беспомощная, продолжает рычать, запугивая своих мучителей.

   Удар кулака в живот заставил Кицунэ согнуться и упасть на колени. От боли перехватило дыхание, а из глаз тотчас хлынули неудержимые слезы.

   - Плохо воспитанных детей, повышающих голос на старших, наказывают, Кицунэ-химе. А теперь, если ты готова для спокойного разговора, позволь спросить... что ты думаешь обо мне?

   - Что? - от удивления, Кицунэ даже забыла о слезах и быстро тающей боли.

   - Вероятно, ты видишь во мне безумного злодея, находящего наслаждение в мучениях и унижении людей?

   - Я отвечу тебе, - девчонка обожгла черное чудовище взглядом затравленного зверя. - Но только если ты сначала честно ответишь мне на один вопрос.

   - Спрашивай. Честности не обещаю, но теряюсь в догадках, о чем ты можешь меня спросить.

   - Хино Тайсэй, ты... инопланетянин?

   Человек в черном на несколько мгновений онемел от изумления.

   - Что?! Это было оскорбление?

   - Цивилизация эпохи Металла, - торопливо начала пояснять Кицунэ, - перед началом своей последней войны готовилась вступить в космическую эру. Я помню лекции хозяина об огромном звездном городе, кружащем на орбите у нашей планеты, о подземной колонии на Луне и о городах под куполами на Марсе. Еще в эпоху Империи Пяти Стихий с колониями пытались связаться, но безуспешно. Но ведь то, что они не отвечают, не значит, что они мертвы! Может быть, колонии развились гораздо больше нас, и теперь пытаются помочь планете-матери, засылая эмиссаров к выжившим здесь? Величайший из воинов, Черная Тень, ты слишком силен для обычного человека, даже для шиноби или самурая! Твои пространственные дзюцу... и тело, то материальное, то нет, могут быть инопланетной технологией. Ты манипулируешь целыми странами, пытаясь построить какой-то свой мировой порядок...

   - Понимаю, понимаю. Меня называли и демоном, и богом, но еще ни разу не принимали за посланника иных цивилизаций.

   - Я права? - с надеждой вопросила Кицунэ. - Скажи мне, ты... эмиссар?

   Человек в черном сел в кресло и глубоко вздохнул. Слова лисы навевали на него горькие воспоминания. Наверное, мысль о том, что колонии выжили, посещала каждого из мечтателей нового мира.

   - Братья с других планет? В свои молодые годы я тоже думал, что они могут существовать, и надеялся выйти на тайное общество эмиссаров, пытающихся помочь людям нашей темной эпохи выбраться из кровавого хаоса. Но все тщетно. Не было эмиссаров. Никто не помогал нам, не наблюдал за нами и не пытался спасти хоть что-нибудь из осколков великой империи. Позже, когда я овладел дзюцу пространственных перемещений, я собрал герметичную капсулу, способную защитить меня от вакуума, и отправился в путь. Я едва не сгинул в космосе сам и с трудом отыскал среди звезд крошечную искорку родной планеты, но я видел все. Своими глазами видел, что стало с нашими колониями.

   - Они... мертвы?

   - В эпоху Гибели, оставшись без поставок с планеты, люди звездного города, желая избежать падения на Землю, запустили двигатели и на остатках топлива увели огромную станцию с орбиты. Они уплыли в космос. В пустоту, где погибли, когда кончились запасы энергоресурсов, воздуха и пищи. Только слабый радиомаяк на солнечных батареях продолжает посылать в космос сигналы с просьбами о помощи, но помогать там уже некому. Звездный город ныне -- мертвая груда космического мусора. И он сохранился гораздо лучше, чем планетарные колонии, хотя те прожили гораздо дольше него.

   Кицунэ вздрогнула, когда перед ее глазами мелькнули видения, навеваемые на нее с помощью гендзюцу. Едва различимые контуры зданий и остатки каких-то металлоконструкций среди барханов мелкого песка. Заключенные во тьму подземные лабиринты, все еще хранящие следы бушевавших здесь сражений. Луч фонаря выхватил из тьмы широкую стену с рельефным портретам мужчины и женщины в странной одежде и шлемах, что тянулись к изображениям звезд над их головами. Покрытое выщерблинами от пуль и пудрой из серой пыли, стена была обезображена ко всему еще и размашистой надписью кроваво-красной краской. Местами краска облупилась и осыпалась от времени, но надпись была все еще вполне читаема.

   - Хочешь узнать, что написано на той стене, Кицунэ-химе? - спросил Тайсэй, развеивая свое гендзюцу. - На языке одной из множества наций эпохи Металла там выведено всего два слова. "Спасения нет". Короткая и емкая предсмертная записка последнего осколка великой цивилизации. Колонии Давних были мертвы уже тогда, когда наши одичавшие предки точили топоры из камня или прикручивали к палкам обломки "железных зверей", найденных среди нагромождений ледников. Надежды были напрасны. Мы -- это все, что осталось от человечества. Никогда нам не дождаться прихода мудрого старшего брата, который быстро и легко спасет неразумного младшего от гибели. Богов не существует, Кицунэ-химе. Ни в виде высших энергетических сущностей, ни в виде добрых и заботливых пришельцев с иных планет. Сообщество людей одиноко, так же как и тридцать тысячелетий назад. Наши проблемы никогда не станут чужими, и решать их придется нам, не надеясь на чью-либо помощь.

   Девчонка, выслушав Черную Тень, поникла и некоторое время молчала.

   - Значит, ты не эмиссар... - сказала она, обдумав все и приняв печальную правду. - Жаль. Я-то хотела попросить ваше командование, чтобы они тебя забрали... а то ты со своими сторонниками такого наворотил, что ни одной богине за сотню лет не исправить!

   Тайсэй уставился на нее, а затем, когда потрясение от наглого заявления собеседницы минуло, не удержался и захохотал.

   - Чего еще можно было ожидать от фанатичного и недальновидного героя, с детским максимализмом определившего для себя врагов и приоритеты? - отсмеявшись, воскликнул Тайсэй. - Ты, глупая лиса, полагаешь, что исправлять положение нужно после моего вмешательства? Ты, заявляешь мне об этом, после того как столкнула мир в новый виток безумия эпохи Войн? Двуполярный мир, баланс сил, который я так долго и старательно создавал, был уничтожен толпой фанатиков и малолетней дурой, объявившей себя богиней! Ты понимаешь последствия того, что натворила? Северная Империя и Восточный Альянс должны были стать равными по силе конкурентами, которые, прекрасно представляя себе последствия полномасштабного конфликта, избегали бы вооруженных столкновений! Эпоха Войн была бы закончена созданием стабильной системы прогрессивной конкуренции! Знаешь ли ты, что подняло до уровня космической эры народы эпохи Металла? Прогрессивный хаос, когда стимулом к развитию для социума была конкуренция с соседями! Двуполярный мир, образовываясь на основе той или иной пары стран, становился высшей формой этой системы, и две нации, собирая вокруг себя остальные, стремительно развивали науки и технологии, стремясь обогнать в этом опасного врага! Рушились империи и системы, но человечество продолжало развиваться, конкурируя с лидером и быстро восстанавливая двуполярную структуру. Ту, что я практически создал и которая начала бы работать, если бы империя поглотила страны Риса, Трав, Болот и Водопадов! Ты увидела жертвы, что были необходимы для обращения десятков малых стран в единый социум, но не подумала о тех миллионах, что погибнут теперь, когда мелкие землевладельцы и лидеры малых стран начнут делить между собой власть! Я родился во времена, полностью подобные тем, что наступят по твоей вине! Каждый город, каждое селение воевало само за себя, и ужас, что творился тогда, во всем похож на то, что ты видишь сейчас в этих горных районах! Жертва клана Соратеки, уничтожившего практически все вооруженные силы мира, позволила мне поддержать и усилить одну из стран, в противовес которой быстро был организован второй центр сил. Мы были в шаге от завершения эпохи Войн...

   - Ты не прав.

   - Что? - Тайсэй осекся. Он не привык, чтобы его рассуждения столь грубо прерывали.

   - Ты не прав. Вам никогда не завершить эпоху Войн созданием конкурирующих альянсов. Цивилизация Давних, унаследовавшая конкурентную борьбу от животного мира, просуществовала очень недолго, и единственное, что после них осталось, -- демоны. Ярость и стремление убить соседа стимулирует технический прогресс, но берет за него слишком большую цену. Ненависть и страх никогда не сделают человека лучше. Заставят искать более прочный сплав металла для доспехов и научат лучше ковать мечи, но не мечи и не доспехи приближают человека к новому шагу по ступеням эволюции. Во всеобщей вражде и раздробленности есть только гибель. Двуполярный мир недолговечен, и каждый раз, когда один из центров сил сминает другой, землю заливает кровь. Накопленная за годы конкуренции ненависть обращается страшной войной, и тем больше крови льется, чем выше технический прогресс нации. Ты думаешь, что солдаты империи или альянса, получив преимущество перед противником, удержались бы от нанесения удара? Они устроили бы новую резню, бросив в бой все свои технологические достижения и опустошив обитаемые земли. Давние погибли. И то, что демоны в ту эпоху были сильны как никогда, тоже говорит о многом. Зачем нам копировать ошибки наших предков? Мы должны направить свои силы на поиск путей создания правового государства, в котором счастье граждан и справедливость будут основными приоритетами.

   - Правовое государство? - Черная Тень вновь расхохотался, но на этот раз глумливо, с ярко выраженной издевкой. - Почему-то я и был уверен, что ничего нового не услышу от тебя. Еще один наивный и глупый идеалист, не видящий истинной природы людей. Поздравляю тебя, Кицунэ-химе, ты выиграла главный приз в конкурсе на детскость мышления. В одном ты права. Люди унаследовали от животных конкурентную борьбу. Но кроме нее они унаследовали от диких предков еще очень и очень многое, благодаря чему справедливость, равенство и мирное сожительство в людском обществе невозможно. "Не отвечай злобой на агрессию"? "Люби ближнего своего"? "Посвяти себя служению общности"? Увы, эти, логичные и правильные принципы в реальной жизни не работают. Дураки, которые пытаются им следовать, обречены падению на дно общества и гибели в презрении. Ближние для человека - это максимум люди из его семьи. Все остальные -- конкуренты. Влиятельный отец всегда протолкнет своего сына-идиота на важный пост и принесет в жертву благополучие тысяч людей ради блага своего отпрыска. Виной этому -- родительский инстинкт. Никто не откажется от взятки или возможности украсть, если будет уверен в том, что это останется безнаказанным. Самый обычный эгоизм. Тот же эгоизм, что никогда не позволит человеку, занимающему высокий пост, уступить этот пост кому-то более талантливому, чем он. Еще примеров? Инстинкт самосохранения будет заставлять человека терпеть унижения и грабеж, пока не наступит угроза жизни. Желание самоутвердиться и насладиться своим величием будет заставлять сильного измываться над слабыми. Все верно, ведь свою силу постоянно надо доказывать. Человек - такой же дикий зверь, как и те, кого он называет своими меньшими братьями. Стая обезьян, порабощенная инстинктами и желанием легкой жизни, за все века развития научившаяся только сильнее бить своего врага, -- вот что такое человечество. Все ищут легкой жизни. Легкой не только в отсутствии работы, но и в отсутствии необходимости думать. Ты пытаешься заставить людей думать, Кицунэ-химе, боготворишь их, не замечая, насколько они на самом деле глупы и примитивны. Для кого ты хочешь построить правовое государство? Для стада овец, которым манипулировать проще, чем управлять смирной ездовой лошадкой? Какие надежды можно возлагать на серую массу, которая сама не желает думать и отдается во власть любому, кто умеет уверенно, с пафосом, говорить? Этой серой массе нужно просто дать врага, для победы над которым ей нужно будет усердно трудиться. Заставить общество работать и брать от его трудов по мере надобности - вот что должен сделать лидер. И наплевать, что врагом будет назначен другой, точно такой же осколок социума.

   - Неправда! Люди -- не стадо! Они -- общность! Каждый день, каждый час они думают...

   - Они думают что думают. Возьмем для примера тебя. Златохвостая богиня, сокрушившая великую тьму, пришедшую с северо-запада? Ты купаешься в любви и благодарности тысяч людей, но что будет, если я пожелаю заставить их думать иначе? Изменить их отношение к тебе на крайне негативное проще простого. Скажу, например, что за твоей спиной стоит могущественная организация мутантов, случайно созданных в ходе эксперимента по усовершенствованию солдат. Скажу, что вас, оборотней, много и что вас никто не контролирует. Что вы -- беспринципные чудовища, мнящие себя выше людей. Не брезгуя людоедством, вы убиваете свои жертвы ради того, чтобы занять в обществе людей их места и подчинить себе, поработить человечество.

   - Чушь какая!

   - Да, это чушь. Но что с того? Я могу хоть сегодня начать распространять слух, что гибель детей и мужа леди Маэда Хикари, твоей приемной матери, -- это неудачная попытка вашей организации подменить их и захватить власть в стране Водопадов. Попытка, которая увенчалась успехом теперь, спустя тридцать лет! Знаешь ли ты, как было все на самом деле? - алые глаза Тайсэя полыхнул огнем злобного безумия за прорезью в пластиковой маске. - После неудачи с Водопадами вы, чтобы избежать обнаружения и подозрений, перенесли все свое внимание на другую страну, страну Лугов, в которой ваши действия были весьма успешны. Вы метаморфы, убили, сожрали и подменили своими сородичами правящую семью Лугов. Заняли места дайме, его жены и детей. Да, ваша встреча в поезде с принцессой Мичиэ -- не случайность. Уже тогда она была одной из вас, и все ее слуги, телохранители и сопровождающие, тоже были метаморфами. Возможно, леди Хикари к тому времени... нет, нет, не так! В поезде не кто иной, как ты сама, собственными руками убила ее! Женщину, принявшую тебя как родную дочь. Несчастную камигами-но-отоме, так и не успевшую понять, в какую жуткую ловушку ее заманили бесчеловечные, злобные твари...

   - Замолчи! Что за гнусный бред ты несешь?! - у Кицунэ кровь стыла в жилах, и слезы навернулись на глаза. Чтобы она замыслила причинить зло своей маме? Да как этот черный урод смеет представить себе такое?!

   - Слушай внимательно, лисенок. Правда болезненно режет, понимаю, но дальше было еще интереснее. Одна из служанок принцессы Мичиэ перевоплотилась в леди Хикари, заняла ее место и прибыла вместе с тобой во дворец. Присвоив влияние и положение почтеннейшей из благородных дам страны Водопадов, оборотень мог бы многое натворить, но вы были лишь подстраховкой. Основным действующим лицом была группа принцессы Мичиэ, которая должна была убить принца Юидая, его генералов и советников. Подменить их и стать хозяевами страны. Однако все пошло не так, как вы планировали. Капитан дворцовой стражи Маэда Тоширо сумел спастись после твоего на него покушения и поднял тревогу. Защищая свои личности и свои жизни, люди Юидая вступили в борьбу с вами, мерзкими людоедами, и с людьми, обманутыми вами. Увы, Юидай и его солдаты потерпели поражение и все, что смогли сделать, -- спастись бегством. Но, как оказалось, правитель Северной Империи был осведомлен о вашем существовании и готовил силы для защиты людей от проникающих в их общество безликих паразитов. Понимая, что будет сложно убедить кого-либо в существовании столь невероятного и страшного врага, он старался действовать тайно, посылая агентов для расправы с вашей группировкой оборотней и пытаясь спасти принца Кано. Мои люди, те, что напали на тебя в лесу, и даже Черная Вдова -- защитники человечества. Неплохой поворот, верно? Они сделали все, чтобы разрушить ваши коварные планы, но, недооценив тебя, погибли, не выполнив задание. Принц Кано не поверил посланным ему предупреждениям и впустил вас, оборотней, в свою крепость, где вскоре был убит и подменен метаморфом. Власть младшего принца получил оборотень. Страна Водопадов стала вашей. И тогда император понял, что без полномасштабных боевых действий обойтись уже не получится. Он отправил свою армию не против Водопадов и Лугов, а против метаморфов, захвативших эти страны в свои руки! Самураи Камней сражались за спасение человечество от страшной угрозы... но что теперь? Теперь вы, монстры-победители, начнете быстро плодиться и продолжите убивать людей, захватывая власть над заводами и торговыми компаниями, внедряясь в правящие круги соседних стран. Люди будут обращены в ваших рабов, а после и полностью уничтожены. Одного за другим вы убьете всех, проникая в каждый дом, в каждую семью! Пройдет всего лет двадцать, и любой обычный парень, целуя свою возлюбленную, уже не сможет быть уверен, что эта девушка та, за кого себя выдает, а не монстр-оборотень, убивший и съевший несчастную красотку!

   - Это все ложь! Отвратительная ложь! - сжатые кулаки Кицунэ нервно подрагивали. Взгляд ее, устремленный на Черную Тень, был полон ненависти и злобы.

   - Это не ложь, Кицунэ-химе. Это фантазия, которая возникла у меня сейчас, по ходу разговора. В ней много неровностей, конечно. Придется как-то объяснять то, что сегун Хадзиме спалил выстрелом "Великого дракона" сотни тысяч граждан Водопадов, сдавшихся во власть Северной Империи. Что-нибудь придумаем. Или скажем, что массовое убийство -- ложь оборотней, что на самом деле никто ни по кому не стрелял. И мне поверят. Каждому моему слову поверят. На первый раз рассмеются, на сотый задумаются, на тысячный -- схватятся за оружие и, переполненные гневом, пойдут убивать принца Кано! Исключительно из стремления защитить себя от мифических метаморфов. Пропагандой, моя милая принцесса, можно уничтожить любого. Абсолютно любого. Серая масса поползет туда, куда ей укажет лидер, и каждая из овец будет думать, что сама принимала решение.

   - Тебе и твоим монстрам не поверят. Нельзя вот так взять и оболгать человека! Люди не так глупы, как ты думаешь, и поверят мне, когда я скажу правду! Я создам государство, в котором люди будут достаточно образованны и хорошо воспитаны, чтобы не верить любому бреду, что сочиняют в редакциях газет или болтают по радио и телевидению! А еще я предупрежу их о вреде вражеской пропаганды! Я не позволю вам манипулировать людьми и внушать им ненависть! То, на что способны люди... я видела это!

   - Пустой разговор, - вздохнул Тайсэй. - Не я, а ты совершенно не знаешь людей. Конкуренция -- стимул к действию, а страх перед сильным врагом -- это единственные инструменты управления безмозглым людским сообществом. Ты вредна. Смущаешь и волнуешь стадо овец, пытаешься забрать их у нас и увести в сторону. Герои и мечтатели крайне вредны для нормального течения дел социума. Тебя необходимо уничтожить, Кицунэ. Я бы дал ход своей фантазии, если бы была необходимость, и низринул бы на тебя всю ненависть людской толпы, но это лишние хлопоты. Я просто убью тебя. Здесь и сейчас. Было интересно пообщаться, златохвостый демон. - Тайсэй поднял руки, направляя пальцы, сложенные в высвобождающие энергию печать, на Кицунэ. - А теперь прощай.

   Камень, здоровенный обломок скалы, вдруг с грохотом пробил верхнюю часть стены и, своротив крышу дома, рухнул прямиком на злодея.

   - Мелкая, убегай! - прозвучал голос неизвестно откуда. - Ты ему не соперница! Убирайся, живо!

   - Нова? - Кицунэ, не вняв совету, первым делом начала озираться, высматривая фигуру исполина так, словно тот мог спрятаться за одним из соседних зданий или за обломком стены, рухнувшей позади оборотницы. - Ты где?

   - Меткий и сильный бросок, - человек в черном в прямом смысле слова вышел из скалы. Не тревожа камень, он двигался сквозь материальные объекты, словно бесплотный призрак. - У героя есть сильный защитник? Этого следовало ожидать. Сладкая сказка может многих очаровать.

   - Не знаю, о каких сказках ты говоришь, - гневно и гордо выкрикнула Кицунэ ему в ответ, - но то, что произошло, не сказка, а реальность, которая на куски разбивает все твои доводы и убеждения! Люди верят мне и идут за мной! А знаешь почему? Потому что чувствуют радость, когда творят добро и помогают друг другу! Эта радость, тяга к общению и дружбе, вечный поиск любви -- знак того, что ты ошибаешься! Люди -- дети света, а не мертвой ледяной тьмы, и построить счастливое общество им по силам! Нужно лишь позвать их, и все вместе мы создадим светлую страну, над возможностью существования которой ты смеешься! А твой мир, мир двуполярной ненависти, навсегда останется бредом сумасшедших!

   - Осторожно! - прозвучал в сознании Кицунэ голос Новы. - Сейчас он...

   Кицунэ метнулась в сторону, и место, на котором она только что стояла, буквально взорвалось бурей пространственных искажений.

   - Вижу, что опыт предыдущего нашего знакомства не пропал для тебя даром, Кицунэ-химе. - Черный даже не счел нужным комментировать восторженную тираду своей противницы. Этот спор больше его совершенно не интересовал. - Да, быстро перемещаясь и лавируя, можно увернуться от пространственных искажений, как это делал тот рыжий самурай. Приложи все силы! Посмотрим, насколько хватит твоей прыти.

   - Убирайся оттуда! - вновь прозвучал голос Новы, который слышала, похоже, только Кицунэ. - Я видел, как он похитил тебя и перемещал своих солдат! Его пространственные дзюцу... у меня множество предположений, как можно развить эти способности, и если я угадал хоть часть того, на что он способен, то... ни один из маленьких не сравнится с ним! Даже мне будет тяжело, а тебя он в куски разорвет одним движением пальца! Беги! Я возьму эту тварь на себя.

   Но Тайсэй не собирался ждать, когда защитник Златохвостой приблизится. В одно мгновение, меньшее, чем было необходимо для того, чтобы моргнуть, фигура в черном плаще исчезла.

   Переместился? Куда?

   Кицунэ начала испуганно озираться, не зная, откуда ждать удара.

   - Слева! - громыхнул в сознании голос Новы, и Кицунэ, обернувшись, увидела врага. Тайсэй уже направил руку на свою жертву и нанес удар, ясно представляя, как буря пространственных искажений раздирает глупую лисицу на десятки кровавых ошметьев.

   Кицунэ прыгнула в сторону, спасая свою жизнь, и черная фигура тотчас исчезла снова.

   - Над тобой! Теперь справа! За спиной! Не вертись, мелкая! Просто маневрируй, чтобы он не мог зацепить тебя импульсами своей Ци! Держись! Иду к тебе!

   Издали наблюдая за тем, как кувыркается и прыгает из стороны в сторону маленькая боевая биоформа, Нова бежал к лагерю бандитов. Силовые печати ярко горели на броне гиганта, но он видел, как приходила в движение огромная масса врагов. Видел суету на стенах и башнях, видел, как ронины наводят на него тяжелые, заряженные большими камнями, орудия.

   "Непростая будет битва", - подумал штурмовой самурай и крепче стиснул зубы.

   Тайсэй нанес удар. Пространственные искажения разорвали и раскидали в стороны часть улицы, сильно повредив мостовую и пару домов, но шустрая оборотница снова ускользнула из зоны поражения. Новые искажения вспыхивали справа и слева, Черный бил хаотично, надеясь, что мечущаяся мишень нарвется на одно из искажений сама, но Кицунэ легко обходила ловушки.

   "Это не удача. Она видит!"

   Кицунэ видела.

   Вся фигура Тайсэя была пронизана нитями с угрожающим алым свечением. Это каналы энергообмена? Но почему Ци красная? Хозяин говорил, что красная Ци -- у демонов. Этот злодей... демон?

   Черный исчез, возник у нее за спиной и вновь атаковал, но Кицунэ, даже не оборачиваясь, видела его удары. Она видела все, что происходило не только перед ней, но и слева, справа, за спиной и сверху. Видела даже четырех ронинов, что, используя дзюцу туннелирования, шли под землей к месту боя и намеревались атаковать снизу. Можно было закрыть глаза, но сферический обзор не угасал. И этот обзор четко показывал алые импульсы Ци, вылетающие из тела Тайсэя для того, чтобы достичь определенных точек, захватить пространство и поменять два его участка местами. Нужно было только не позволить этим импульсам коснуться себя!

   Тайсэй сощурился. Ци Кицунэ сильно взбудоражена чужеродным влиянием. Она под действием гендзюцу! То существо, что громит лагерь бандитов с запада, навевает на девчонку зрительные галлюцинации, которые предупреждают ее обо всех атаках.

   Две стройные фигуры, в синем и черном, возникли из искажений пространства справа и слева от Тайсэя.

   - Ями, Мей. - Черный указал на запад, где над руинами стены и целого района бушевал пожар. - Я немного развлекусь здесь, а вы избавьтесь от союзника Златохвостой! Боевая биоформа первого класса, возможно, из последних технологических разработок Северной Империи. Если возникнут проблемы, я помогу.

   - Да, господин, - подручные Тайсэя поклонились своему господину и канули в искажения, выбросившие их ближе к месту основного сражения.

   Сразу шесть орудий на стенах и в башнях выплюнули в сторону Новы здоровенные валуны, окутанные синим свечением Ци. Сенсорная печать приглушила сияние "комет", не позволяя им ослепить штурмового самурая. Мозг мгновенно вычислил траектории полета снарядов. Нова прыгнул в сторону и пригнулся, а затем, когда камни пролетели в стороне и выше от него, приподнялся над землей и, надежно зафиксировав руки и ноги на земле с помощью Ци, высвободил заряд сильнейшей штурмовой печати на своем правом плече.

   Отдача швырнула великана назад, руки и ноги его пропахали глубокие борозды в земле. Шар огня сорвался с наплечника Новы и, вонзившись в одну из башен, пробил ее насквозь. Ударив в строения за стеной, пылающий сгусток Ци прожег их, вонзился в мостовую, ушел глубоко под землю и только тогда, с оглушительным грохотом, взорвался. Камни, обломки строений, тела бандитов и испепеляющее пламя взлетели до небес.

   Бандиты на стенах, оставив орудия и штурмовые печати, попадали с ног в ужасе, а гигант, не теряя времени, ринулся вперед, но в этот момент кто-то, сохранивший остатки мужества, активировал штурмовую печать, установленную на стене. Нова заслонился руками и, сбитый пламенным шаром, рухнул на спину. Пылающая Ци растеклась по его рукам, груди и голове, но вопреки уверенности радостно заголосивших бандитов гигант уверенным рывком вскочил на ноги, и силовые печати на его доспехах полыхнули синим, затмевая алый свет огня.

   Первый выстрел Новы обратил в пылающие руины казармы с тремя тысячами только что мирно спавших мечников. Теперь можно заняться и мелочью, благо, сократив расстояние, гигант получил возможность вести максимально эффективную стрельбу из средних силовых печатей.

   - Умрите! - шквал огненных шаров стеганул по стенам и башням, прожигая каменную кладку и взрываясь в помещениях. - Сгорите в огне!

   Стены и башни охватил пожар. Пламя вырвалось из окон и бойниц. Ронины, истошно вереща, выскакивали из пылающих строений и пытались сбить себя огонь. Катались по земле, сдирали с себя горящую одежду и доспехи. Энергия Ци Новы льнула к его врагам и немилосердно жгла. Перешагивая через стену, великан прерывал мучения корчащихся на земле стражей, брезгливо наступая на них тяжелыми латными сапогами.

   - Что это за... - капитан поднятой по тревоге сотни, подбегая к месту вторжения, в смятении остановился, увидев движущуюся в огне и дыму исполинскую фигуру. - Нас атакуют не регулярные войска дайме! Не приближаться к этой твари! Бей дистанционными!

   Орал он во весь голос, чтобы перекрыть грохот боя и шум пожара. Пользоваться встроенной в шлем рацией ему мешал визг и шелест помех, заполонивших радиоэфир с момента начала атаки неизвестного врага. Обмениваться информацией и командами бандиты не могли и потому целыми отрядами ломились сквозь дым, намереваясь броситься на солдат, атакующих лагерь, но замирали в растерянности, налетев сослепу не на армию дайме, а на исполина в тяжелой броне, сплошь покрытой мощными силовыми схемами.

   Огненные шары со свистом рвали воздух, вонзались в шиты, доспехи и землю под ногами ронинов. Взрывы расшвыривали во все стороны куски доспехов и разодранные в клочья тела.

   - Бей дистанционными! Не приближаться!

   Целый шквал "Разящих серпов", разбавленный одиночными "Вихрями", пронзил дым и обрушился на фигуру исполина. Грохот разнесся в утреннем воздухе с новой силой, но Ци, текущая по напластованиям брони Новы, не уступала по насыщенности защитным токам сил крепчаков, что удерживали от разрушения стены крепостей во время обстрела штурмовыми дзюцу.

   Россыпь шаров огня вылетела из дыма и, обрушившись на отпрянувших стрелков, вмиг разметала людей и размазала их по камням. Кто-то визжал, зажимая страшные раны, кто-то судорожно пытался дотянуться до оружия, но раненых было немного. Руины, оставшиеся от вполне благоустроенного комплекса зданий, усеивали обезображенные трупы.

   - Вперед! Вперед! - ступая по залитым кровью обломкам стен и крыш, в облака дыма скользнула сотня воинов в легкой броне. Шиноби? Или самураи, предпочитающие уворачиваться от вражеских ударов, а не принимать их на сталь доспехов?

   Нова не делал больших различий. Его создатели предусмотрели необходимость борьбы со скоростными и маневренными целями. Даже если противник был быстр и мог увернуться от огня, обогнать молнию не был способен никто.

   Малые импульсы энергии Ци великана, несколько сотен, запятнали руины вокруг него зонами с дополнительной электропроводимостью. Атакующие, не замечая расставленной ловушки, вошли в зону поражения, и Нова, четко видящий их сквозь пыль, дым и пламя, окутался сиянием электрических дуг.

   Разряды напряжением в десятки тысяч вольт вонзались в бегущих бандитов, в мгновение ока превращая их в обугленные головешки. Теряя конечности, вспыхивая и выгибаясь в диких корчах, самураи и шиноби попадали на землю. Все, кроме тех, кто был счастливым обладателем энергии Ци с элементом молнии. Разряды пошли сквозь их тела и, спекая до стеклянного состояния землю у них под ногами, не причинили воинам вреда. Только ослепили ярчайшим серебряным блеском. На несколько мгновений. Всего на несколько мгновений.

   Двоих из восьми выживших Нова раздавил, подскочив и обрушившись на них латными сапогами. Еще одного подхватил с земли и сжал в кулаке. Остальных, не оставив врагам времени на восстановление зрения, сжег струей огня, вылетевшей из левой ладони.

   - Стой! - заорал плененный бандит, когда, погасив бьющий из ладони огонь, Нова потянулся к нему свободной рукой. - Стой! Слышишь, стой!

   - Не вижу причин, - буркнул великан и отвесил пленнику щелчка, отправив голову бандита в долгий полет. - Умри, гнусная мелюзга.

   Выбросив обезглавленное тело, Нова снова ринулся на прорыв и, сделав пару шагов, вырвался из огня и дыма. Казалось, ничто не мешает ему продолжать движение, но он вдруг упал на четвереньки и ударил обеими руками в покрытую трещинами мостовую.

   Волны его энергии хлынули вниз, пронзая землю и каменные плиты, из которых состояли подземные лабиринты. Тысяч пять самураев, бежавших по коридорам к месту сражения и намеревавшихся вырваться на поверхность с помощью дзюцу туннелирования, заорали в панике и начали беспорядочно отступать, чувствуя разлившуюся вокруг них Ци, насыщенную элементом огня.

   - В пепел! - Нова ударил импульсом, заставившим Ци детонировать. - Всех в пепел!

   Взрыв всколыхнул землю. Ударная волна и огненный вал крушили подземные лабиринты, заполняя осыпающиеся коридоры и залы, сметая двери, настигая бегущих.

   - Закрыть сектора с восьмого по семнадцатый! - видя на мониторах происходящее, заорали командующие техников. - Закрыть, быстро!

   Заработали мощные электрические моторы, толстенные цельнометаллические створки пришли в движение и с лязгом сомкнулись, разделяя текущие по коридорам потоки людей надвое.

   Самураи, кому повезло вырваться из ловушки, тотчас обернулись и, пустив в створки ворот собственную Ци, принялись насыщать ею металл и камень. С той стороны раздавались дикие вопли сгорающих заживо.

   - Держите стены и потолок! Ци врага проникает сюда! Создайте силовой щит! Держите! Держите же!

   Нова мог бы сжечь все подземелье, но он прервал льющиеся вниз потоки энергии и сгруппировался, усиливая ток Ци по доспехам.

   Камни, окутанные сиянием Ци, огненные шары и сферы молний принялись долбить его со всех сторон.

   Посылаемые со стен лагеря снаряды орудий и энергия штурмовых печатей безошибочно поражали столь большую цель, и безжалостно швыряли великана из стороны в сторону. Казалось, с чудовищным опустошителем покончено, но вдруг из грохочущего хаоса по стенам стеганули очереди пламенных шаров. Каменное крошево и куски оборонительных машин взлетели над землей. Тяжелая артиллерия бандитов была сметена в одно мгновение.

   Великан, тряхнув головой, встал на четвереньки и, сделав усилие, поднялся. Еще две дюжины огненных шаров сорвались с его доспехов, для того чтобы, ударив в разные части лагеря, разметать скапливающиеся там вооруженные группы бандитов.

   Лагерь затянул черный дым. Пожарища накрывали большую его часть. Девять тысяч врагов из четырнадцати уничтожены. Остальные объяты паникой и спасаются бегством. Все замечательно, казалось бы, но свечение силовых схем на доспехах Новы стало больше похоже на призрачный туман, чем на пламя. Боль и слабость во всем теле были явным признаком большого перерасхода энергии Ци. Легкие заполняла гарь, голова кружилась от полученных ударов. Ран нет, но продолжать бой чрезвычайно опасно. Скорее, надо забрать маленькую боевую биоформу и отступать!

   - Пытаешься отдышаться, малыш? - язвительно усмехнулась Такасэ Мей, складывая пальцами череду высвобождающих энергию печатей. - Сейчас я избавлю тебя от боли, проблем и забот! Стой смирно.

   Как Нова наводил гендзюцу на Кицунэ, показывая ей то, что видел сам при помощи сенсорной печати, так и Ями наводила гендзюцу на Мей, четко обрисовывая для нее сокрытое в огне и дыму синее пламя, потоками текущее меж живыми клетками и заполняющее всю фигуру исполина.

   Красивое лицо Мей исказила жуткая гримаса. Свирепое торжество, жажда причинения боли и смерти. Истинна была эта гримаса? Или хитрая бестия притворялась, уверяя союзницу в своей лояльности?

   Ями, наблюдающая задействием издали, не могла с уверенностью принять за истину какое-либо из этих утверждений, но то, что Мей действительно настроена на убийство, не сомневалась. Тайсэй приказал убить помощника Златохвостой, и марионеточная глава селения Прибоя прекрасно понимает, что после истории со спасением лисы перед хозяином необходимо выслужиться.

   Яростно взревев, Мей ударила ладонями в землю, и воздух задрожал от волн чудовищного жара.

   Две сияющие лавовые змеи взметнулись в затянутое дымом небо и, стремительно удлиняясь, по дуге устремились к цели. Сияющий плавленый камень бросил ало-золотые блики на лицо воина-дракона, на ее кривой оскал и зеленые глаза, полные звериной свирепости.

   Удар! Еще удар!

   Если видишь атаки врага, то увернуться не так уж и сложно!

   Кицунэ прыгала из стороны в сторону, кувыркалась, падала, тотчас вскакивала и прыгала снова. Мимо! Еще раз мимо! Какой же он, этот Черный, мазила!

   Кицунэ испуганно вздрогнула, когда подумала о том, что это невозможно. Ни один профессиональный воин не станет повторять одни и те же, абсолютно неэффективные удары, если в этом нет какого-либо подвоха.

   Энергия Ци! Ци Тайсэя крошечными частицами распространяется в воздухе при каждом ударе! Вся зона охвата этого облака может в один миг...

   Кицунэ увидела, как ярко вспыхнула алым фигура врага. Импульсы его Ци ударили во все стороны, не ища четких целей, а заставляя откликнуться рассеянные в воздухе частицы. Ловушка захлопнулась!

   Отчаянный рывок, и Кицунэ, импульсом из ступней швырнув себя вперед, буквально влетела в черную фигуру. Если она ошиблась, то...

   Пространственное искажение свернулось, и через мгновение Кицунэ покатилась по крыше дома, стоявшего в квартале от жилища Хизако. Вдали от домов, на месте которых возник вдруг исполинский шар из раскаленной магмы. Обломки дома и часть улицы находились теперь где-то очень глубоко под землей, в царстве кипящего камня. То искажение, что выбросило Кицунэ из ловушки за миг до смены местами двух кусков пространства, Тайсэй создал, чтобы спасти самого себя.

   При взгляде на сияющий шар, потерявший правильную форму и начинающий растекаться лавовым озером, у Кицунэ все похолодело внутри. Оказаться вдруг глубоко под землей, в толще сияющей магмы... без малейшего шанса на спасение и успеть все осознать за миг до того, как раскаленный до предела камень хлынет на тебя со всех сторон...

   Если бы Кицунэ не догадалась о ловушке, если бы хоть на мгновение замешкалась... то пепел ее уже смешался бы с потоками жидкого камня в недрах земли.

   - Ты совсем сумасшедший? - с надрывом в голосе выкрикнула девчонка в адрес Черной Тени. - Нельзя людей так страшно убивать!

   - Ты не оставила мне выбора, не пожелав быть разорванной искажениями. Теперь, - фигура Тайсэя вновь вспыхнула алым, - будет больно.

   Диск из магмы диаметром метров в четыреста, возник над головами Кицунэ и ее врага. Сейчас гравитация захватит этот диск и...

   Кицунэ ринулась к краю крыши, прыгнула вниз и, оттолкнувшись от противоположной стены, вышибла окно дома собственным телом.

   Магма рухнула на дома, потекла по крышам и стенам, залила улицы и разожгла пожары, но Кицунэ спряталась в каменной коробке.

   - Прекрасно. - Тайсэй прошел сквозь потолок и опустился на пол перед ней. - Еще раз убедился, что ты весьма шустра. Беги же! Спаси себя, если хватит сил!

   Потолок над Кицунэ обратился в магму, и девчонка, истошно взвизгнув, выскочила в окно. Обратно на улицу, прямиком в центр лавового озера.

   Она не могла рассчитывать на открытие внутренних врат или применение мощных дзюцу, но простейших, тех крох Ци, что выработало сердце за время краткого отдыха, было вполне достаточно.

   Импульс Ци прошел сквозь расплавленный камень на том месте, куда должна была упасть Кицунэ, и лава расступилась, отброшенная лопнувшим каменным пузырем. Навстречу Кицунэ выскочил каменный столбик из плотно спрессованной земли. Небольшой, но достаточный, чтобы опереться на него и, оттолкнувшись, совершить прыжок.

   Кицунэ прыгнула, а из лавы поднялся еще один столбик. Еще прыжок. Еще один...

   Оборотница уже поверила, что ей удастся сбежать, но вдруг столбик, который поднялся из лавы ей навстречу, исчез в искажении пространства и на его месте возник лавовый шар.

   Поймать Кицунэ, лишенную возможности маневрировать, для Тайсэя не составило бы труда, но, в идеале он хотел своими глазами видеть, как она сгорит.

   Все...

   Кицунэ съежилась в ожидании предсмертной вспышки боли, но Нова, решая свои проблемы, не забывал следить за ней. Малый шар огня вылетел из черного дыма, заволакивающего лагерь бандитов, и, врезавшись в лавовое озеро позади оборотницы, с грохотом взорвался.

   Ударная волна подхватила Кицунэ и швырнула ее вперед и вверх, выбросив за пределы руин, залитых расплавленным камнем.

   Кицунэ упала на землю, покатилась и, собирая остатки сил, вскочила, тут же сорвав с себя горящий плащ и заслонив руками лицо, изожженное брызгами лавы.

   Глаза чудом не пострадали от брызг, это единственное, что могло радовать. Боль в изожженном лице сводила с ума, но в гендзюцу Новы Кицунэ ясно видела черную фигуру, возникшую в трех метрах перед ней.

   - Хватит! - завопила Кицунэ, когда враг снова поднял руку и направил пальцы на нее, готовясь атаковать. - Оставь меня в покое! Что пристал? Да сколько можно?! Я просто домой иду, а ко мне всякие маньяки и сумасшедшие так и лезут!

   Тайсэй даже руку от удивления приопустил.

   - Просто идешь домой? Странное утверждение для того, кто только что заявлял о том, что разрушит мою власть над миром и похоронит все мои планы.

   - Так это еще когда будет! - слезы страха и обиды текли из глаз Кицунэ. - Мне же сначала вырасти надо! Я еще маленькая совсем! А вы все лезете и лезете! Разве можно детей убивать?

   - Нет смысла ждать, пока слабый волчонок вырастет в матерого волка.

   - А откуда ты знаешь, что дальше будет? - Кицунэ шмыгала носом и давилась соплями. - Может быть, лет через десять или пятнадцать ты сам поймешь что ошибался, захочешь все исправить и хоть как-то искупить свои грехи? Раскаешься и подумаешь: "Если бы со мной была Кицунэ, она бы помогла". А я мертвая буду! Вот тогда и пожалеешь, что убил меня маленькой!

   Тайсэй коротко усмехнулся, оборвав смех глубоким вздохом.

   - Кицунэ-химе, ты совершенно очаровательна! - сказал он, разводя руками. - Если бы в нашем мире было больше таких мечтательных и добрых душ, как ты, может быть, жизнь не была бы столь ужасна.

   Кицунэ плакала. Тело оборотницы, до крайности истощенное и теряющее способность заращивать раны, била крупная дрожь. Глаза ее, полные мольбы, устремили взгляд на Черную Тень. На краю гибели маленькая лиса просила пощады.

   Тайсэй сделал шаг к Кицунэ и протянул ей руку. Медленно, словно во сне, девчонка подняла свою, дрожащую, слабую, чтобы вложить ее ладонь в ладонь Тайсэя. Ответить на жест ободрения и дружбы.

   В синих глазах мелькнула надежда.

   Этого было достаточно.

   Черная фигура перед Кицунэ исчезла, в то же мгновение возникая позади маленькой оборотницы. Пальцы рук в черных перчатках крепко сжались, хватая дрогнувшую девчонку за подбородок и затылок.

   "Что? Но ведь он"...

   Резким рывком, почти не встречая сопротивления, Тайсэй свернул Кицунэ шею. Сознание оборотницы погасло в один миг, сметенное вспышкой чудовищной боли.

   Подарить обреченному надежду, а затем оборвать его жизнь, наблюдая за бурной сменой эмоций. Когда, как не в эти моменты, чувствуешь свою силу и власть над судьбами людей?

   - Прости, принцесса, - наслаждаясь моментом убийства, Тайсэй поднял безвольно повисшую девчонку за шиворот, а затем пренебрежительно швырнул ее в развернувшееся искажение пространства. - Но ты слишком много причиняешь вреда.

   Искажение, готовое разорвать брошенную в него жертву, сомкнулось вокруг Кицунэ.

   Дрожащая, бледная до зелени рука с отвалившимися ногтями вцепилась в дверной проем, и Хуоджин с усилием шагнул за порог, едва не упав тут же в снег и грязь у себя под ногами.

   - Канэмори! Иширо! - проорал генерал, оглядывая улицу. - Где вы, отродья черных демонов?! Дайго! Куда вы все пропали?!

   Тишина. Охрана дома вместе с доверенным капитаном сбежала.

   - Жалкие трусы... - генерал закашлялся и сплюнул желто-зеленую слизь себе под ноги. - Бегите. Спасайте свои шкуры, пародии на самураев!

   Сделав над собой усилие, генерал шагнул вперед. Затем еще раз и еще, постепенно переходя на бег. Тело его, привычное к ядам, быстро переработало и вывело из организма основную часть дурмана Хизако, а теперь, когда сознание вернулось гниющему чудовищу, процесс пошел еще быстрее.

   Генерал, безоружный, в одном домашнем халате и кое-как натянутых на ноги сапогах, бежал через объятый паникой лагерь к центру сражения. Единственный стремился туда, откуда остальные старались любыми путями сбежать.

   - Что бы ни случилось, я обещал... - кашляя от заполняющей горло гари и содрогаясь от жгучего холода, побеждая дурноту и нервную дрожь, шепнул генерал.

   Улица перед ним была разворочена ударом штурмового дзюцу. Трупы бандитов лежали повсюду, кровь стыла на руинах домов.

   - Я обещал нам... - генерал подобрал катану и вакидзаси, принадлежавшие раньше одному из погибших здесь ронинов. Яд белесым туманом истек из рук генерала и тонкой пленкой покрыл обнаженные клинки. - ...Всем нам...

   Еще минута стремительного бега, и стремящийся к месту основного сражения, где в огне и дыму ворочалась туша неведомого исполина, генерал выбежал на окраину залитого лавой района. Что здесь творилось? Неужели работа той сине-коричневой твари с пиратских островов? Похоже. Кто еще мог вылить на лагерь столько лавы?

   В сиянии раскаленного камня генерал увидел две человеческие фигуры прямо перед собой, среди руин. Девчонка, служанка Хизако, и фигура в черном плаще стояли, протягивая друг другу руки. Что это еще такое?

   Черная фигура вдруг исчезла и возникла позади девчонки. Хуоджин рванулся вперед, кожей чувствуя жажду убийства, исходящую от чудовища в черном плаще. Генерал прекрасно знал, что не успеет, но все же...

   Хрустнула, ломаясь, шея девчонки. Генерал прыгнул и в полете схватил обмякшее тело, которое Черный пренебрежительно отбросил. Опоздал. Всего на пару секунд, но эти секунды часто отделяют жизнь от смерти.

   - Хуоджин-сама? - Тайсэй едва зубами не заскрежетал от злости, когда выскочивший из дыма гниющий полутруп выхватил оборотницу буквально из сомкнувшихся на жертве пространственных искажений. - Хороший рывок. Что вы здесь делаете, позвольте спросить?

   - Не знаю, кто ты такой, - Хуоджин уложил тело Кицунэ на землю и поднялся, наставив на врага покрытую ядом катану. - Но я обещал жизнь всем моим людям! Генерал, принимая под командование группу войск, берет обязательство защищать своих солдат, если армия столкнется с боевой биоформой первого класса или другим генералом, победа над которым может стоить жизни многим рядовым самураям! Это правило старо как мир, и оно даже не упоминается в торжественной речи, но о нем помнят, и генералу, из-за устаревших генов обреченному носить клеймо третьего класса, никогда не доверят войска! Что может пообещать своим воинам ходячий реликт давней эпохи? И все же я пообещал жизнь людям, которые гибнут сейчас вокруг нас! Изгоям, от которых отказалось правительство, от которых отреклись крестьяне и горожане! Обреченные на смерть и истребление, они поверили мне и пошли за мной, потому что никто из первого и второго класса не подумал об их жизни! Они -- мои солдаты. Пусть даже они бегут при столкновении с чем-то необоримым, я -- не убегу! Я буду защищать их от любой опасности и, когда завершу свои дела здесь, когда брошу жизнь бандита, позабочусь, чтобы мои солдаты не умерли ни от рук палачей, ни от голода! Это люди, которых, как и меня, предали и бросили на верную гибель! Это моя армия, которой я обещал защиту!

   - Но извини, я не понимаю одно, - Тайсэй слегка склонил голову и указал пальцем на шевельнувшуюся Кицунэ, мышцы шеи которой еще в полете вернули голову в нормальное положение, а биомасса, хлынув к поврежденным позвонкам и спинному мозгу, убрала повреждения. - Почему ты спас ее?

   - Она -- одна из моих людей...

   - Глупец! Ты не представляешь себе, кто это! - Черный захохотал. - Ты собрался сражаться со мной, но защищаешь ту, кто в первую очередь виновен в смерти всех, кто погиб сегодня!

   - Что за бред? Томита Саэми виновна в гибели моих солдат?

   - Саэми? Не обманывайтесь, генерал. Эту девочку зовут Кицунэ. Перед вами, Хуоджин-сама, великая и непобедимая демоническая лиса! Златохвостая, разрушившая великую Северную Империю, которую все мы создавали в десятилетиях кровавых битв и очищающего геноцида! Она обманом проникла в ваш лагерь и обрекла всех вас на гибель, заставив отказаться от моего предложения о сотрудничестве, а затем окончательно добила, из неведомых теней мира демонов призвав ту чудовищную тварь, - Тайсэй указал в сторону Новы, - которая рвет и терзает сейчас ваших людей!

   - Златохвостая? - Хуоджин с изумлением уставился на поднявшуюся и растерянно смотрящую на него Кицунэ. - Это правда?

   Да, это правда. Нет сомнений. Черный свернул своей жертве шею, прежде чем оттолкнуть. Немногие самураи и шиноби выживут после такого, и тем более после перелома шеи не смогла бы подняться на ноги знакомая Хуоджину служанка по имени Саэми. Общеизвестно то, что тело Кицунэ состоит из магических энергий и восстанавливается даже после страшнейших ран. Радио принесло в лагерь бандитов вести о том, что пламя золотой лисы пляшет среди гор в соседних районах. Лиса-богиня... здесь.

   - Кицунэ-сама... - вопреки ожиданиям Тайсэя, уже представляющим, как пылающий гневом генерал бросается с мечом на девчонку, Хуоджин вдруг упал на колени и коснулся лбом грязной мостовой у ног Кицунэ. - Молю вас о милосердии! Мы совершили много грехов, и ваш гнев против нас воистину заслужен, но вы... ваша доброта и жалость к людям согрела миллионы сердец по всему миру! Прошу вас, пощадите моих людей! Позвольте мне раздать солдатам имущество со складов нашего лагеря и распустить армию! Не от хорошей жизни мы стали бандитами, и, получив возможность начать новую жизнь, большинство из нас не встанет снова на тропу разбоя! Умоляю, остановите вашего защитника и дайте нам шанс покинуть эту страну!

   - У меня есть другое предложение, Хуоджин-сама, - язвительно бросил Тайсэй. - Лиса истощена и едва стоит на ногах. Убейте ее, а о ее приятеле позаботятся мои люди. И никто из ваших солдат больше не погибнет. Даю слово.

   Хуоджин колебался несколько бесконечных мгновений, но странная решимость уже горела в его глазах.

   - Нет, - он встал в полный рост и обернулся к Черной Тени, наставляя на него катану. - Кицунэ обещала спасение принцессе Мичиэ и принцу Кано. Страны, которым помогла волшебная лиса, обрели невиданную силу и сплотились для борьбы со своими проблемами! Ты, враг Златохвостой, обещал нашему дайме власть над миром! Я своими глазами видел, к чему это привело и кем стали твои последователи! Ты и нынешний правитель страны Камней однажды уже предали нас и обрекли на голодную смерть! Выбросили сотни тысяч людей за порог, как ненужный мусор, который снова заметили только тогда, когда мы собрались вместе и создали для вас угрозу! Поверить вам снова? Поверить тем, кто считает нас, людей, за скот, которым можно жертвовать ради облегчения ситуации в стране? Убить и сбросить в могильник часть стада, если до весны не хватает сена? Вот только мы не беспомощный скот! Мы -- люди!

   - Ну, хватит! - рявкнул Тайсэй. - Слишком много воя от бездомной собаки! Вы, придорожная грязь, все едино никому не нужны, и я собирался по-быстрому избавиться от вас, даже если бы вы согласились служить Мей! Действительно проще убить вас всех, здесь и сейчас. Без лишней мороки.

   - Генерал! - крикнула Кицунэ, увидев, как фигура Тайсэя вспыхнула алым. - В сторону! Он бьет...

   Хуоджин метнулся влево, но он не видел атак Тайсэя, и увернуться от них шансов у него не было. Мгновение, и генерал, угодив в очередное, уже готовое свернуться искажение, исчез.

   Раздался сухой, негромкий хлопок, когда воздух, устремляясь в сферу пустоты, столкнулся со встречными своими потоками.

   - Верни его! - яростно проорала оборотница. - Слышишь, подонок?! Верни его!

   - Не могу. - Тайсэй с глумливым смехом развел руками. - Захватить человека, когда он в десятке метров от тебя, несложно. Отправить импульс энергии Ци в небо - тоже. А вот попасть в крошечный объект на расстоянии в тысячу километров, извини, не могу.

   - О боги... - Кицунэ содрогаясь в рыданиях, закрыла рот ладонями.

   - Теперь ему угрожает лишь вакуум, - ответил Тайсэй. - Быстрая и даже далеко не самая болезненная смерть. Возможно, сейчас он уже потерял сознание. Теперь он будет миллионы лет плавать в космическом пространстве в виде глыбы льда или же обратится метеором, если его захватит гравитационным полем Земли. Но он не одинок. К центру Земли, в открытый космос или на морское дно? Я отправил тысячи мечтателей и дураков по каждому из этих адресов! Но отправка врагов в небеса забавляет меня больше всего. Наши потомки, наверное, будут изумляться и строить невероятные теории, подбирая в межпланетном пространстве трупы в стальных доспехах и с оружием нашего века!

   Кицунэ плакала. Плакала, сопереживая испугу и боли живого человека, в один миг вырванного из привычного ему мира. Хуоджин... человек сомнительных качеств, но он ведь нашел в себе силы восстать. И тут же погиб, не успев ничего сделать против истинного зла.

   - А ты думала, что все будет красиво? - продолжал глумиться Тайсэй. - Мир жесток, и страшная гибель -- судьба любого человека, уверенно и гневно объявившего войну тьме. Увы, это и твоя судьба тоже. Я отправил в небо несколько импульсов Ци, еще когда ты только вела своих союзников на прорыв стен лагеря. Через пять минут эти импульсы выйдут за предел радиуса отклика, но пока еще есть время. Под воду, под землю или в небеса? Скажи мне, мечтательница, куда хочешь отправиться ты?

   - Я сама отправлю тебя прямиком в землю! - проорала Кицунэ. - Ублюдок!!!

   Она, собрав остатки сил ринулась к Черной Тени, но тот вдруг исчез и возник высоко в небе. Выше, чем Кицунэ могла подпрыгнуть с той Ци, что у нее осталась. Пусть попрыгает, вреда не будет никому. Ями и Мей просили помощи. Лиса -- ничтожество. После гибели ее защитника она не продержится и десяти секунд.

   - Спокойствие, Ями, - произнес Тайсэй. - Сейчас мы создадим тебе воина. Укажи цели.

   По всему лагерю рассыпались синие маячки. Сердца живых людей, переполненные вырабатываемой Ци. Чуть меньше пяти тысяч крошечных огоньков.

   Тайсэй глубоко вздохнул и, совместив ладони в высвобождающую энергию печать, обрушил на лагерь бандитов ливень импульсов Ци. По две к каждому из синих огоньков и еще по две, к точке выброса, ближе к окраине лагеря.

   Душа Кицунэ покрылась инеем от ужаса. Бандиты не видели импульсов Ци Черной Тени. Оборотница, которую Тайсэй несколько минут пытался разорвать на куски искажениями пространства, прекрасно представила себе то, что сейчас должно было произойти.

   - Нова!!! - что было сил крикнула она. - Спаси их! Покажи всем эти удары!

   Нова не слышал ее, да и физически не был способен навеять гендзюцу сразу на тысячи людей. Сотня за сотней, настигаемые ливнем импульсов Ци, бандиты начали исчезать в пространственных искажениях. От некоторых оставались руки или ноги, от некоторых головы, но большинство исчезло целиком, и это еще было не самое жуткое.

   Самым жутким было то, что тела вовсе не исчезали бесследно.

   Ями, тощее чудовище, в великолепном прыжке взлетела на крышу одного из домов на окраине лагеря и, дрожа от нетерпения, рванула черную маску на своем лице. Широко разинув рот, полный острых черных клыков, зараженная демонической плотью тварь жадно втянула в себя воздух, который вдруг переполнила бесконтрольно излучаемая Ци, несущая сильнейший отрицательный заряд. Заряд, рождаемый болью, ужасом и предсмертной агонией человеческого сознания.

   - Нова! - орала Кицунэ, даже не надеясь, что кто-либо ее слышит. - Останови их, Нова!!!

   Для великана не составило ни малейшего труда увернуться от лавовых змей, но те изогнулись в полете, обвили его кольцом и готовы были уже сомкнуться, как вдруг воин-дракон с силой оттолкнулась от земли и импульсом Ци из ступней добавляя скорости, швырнула себя прочь от раскаленной земли, в которой змеи зарождались.

   Она прыгнула, а в то место, где она только что сидела, ударил брошенный Новой здоровенный булыжник. Даже не сгусток Ци из силовой печати на броне.

   Мей стиснула кулаки в ярости. Он что, вообще не считает ее за противницу? Металлический ублюдок!

   Едва коснувшись ногами земли, Мей сорвалась с места и ринулась в дым и огонь, лавируя по пылающим руинам и с каждым мгновением приближаясь к врагу, который реагировал на угрозу со стороны воина-дракона крайне пренебрежительно и ограничился броском в ее сторону еще пары камней.

   - Сейчас ты поймешь всю глубину своих заблуждений! - выкрикнула Мей, завершая сложение пальцами череды печатей и ударяя обеими ладонями в раскуроченную мостовую перед собой.

   Поток Ци с тремя элементами хлынул в землю, и руины содрогнулись.

   Земля сместилась сначала вправо, затем влево, всколыхнулась волнами, словно вода в качающемся ведре. Нова готовился запустить в мелкого юркого врага куском каменной кладки, вывороченной из обломков дома, но землетрясение заставило его потерять равновесие и с шумом рухнуть на спину.

   - Я сожгу тебя до костей! - торжествующе захохотала Мей. - Умри, чудовище! "Великий раскол"!

   Земля под упавшим великаном с грохотом и треском лопнула, лавовые змеи взвились и опутали его с головы до ног.

   - Жарко? - на лицо воина-дракона было страшно смотреть. - Но это еще не все!

   Белые облака, поднявшиеся из трещин следом за лавовыми змеями, можно было бы принять за пар, но это было бы ошибкой. Кислота поглотила великана, окутала и начала оседать на его броню, устремилась в стыки меж листов брони и под маску шлема.

   Шиноби сложно сражаться с самураем, ведь дестабилизирующее дзюцу намного быстрее в формировании и требует меньше энергии, чем разрушительное ниндзюцу. Мей опасалась, что гигант может владеть дзюцу "Разрыва", и потому возликовала, когда тот не сделал даже попытки прервать ее атаку. Похоже, гигант этому не был обучен.

   Нова действительно не знал дзюцу "Разрыва". Он не знал еще многого, чему хотели научить свое творение создатели. Они не успели. Еще три или четыре года, и Нова превратился бы в сильнейшее оружие разрушения, но приказ о ликвидации прервал процесс создания опустошителя на пике работ. Штурмовой самурай был недообучен и обладал только исполинской силой, огромным запасом Ци и высокотехнологичным доспехом, доставшимся ему от старших братьев. Этим и стальной волей, какой могут похвастаться очень немногие в возрасте восьми лет.

   Мей уже торжествовала победу, когда опутанный лавовыми змеями гигант вдруг начал подниматься. Воин-дракон заскрежетала зубами в ярости и усилила ток Ци в землю, но объятая испепеляющим жаром фигура в стальной броне сначала села, затем поджала ноги и поднялась, раздирая жгучие, но весьма непрочные тела лавовых змей. На стыках пластин брони, закрывая каждую щель и отталкивая кислотный туман, сияли плотные потоки Ци. Доспехи Новы, опаленные, покрытые копотью, брызгами и потеками лавы, не были ни в малейшей степени повреждены. Они даже не раскалились от соприкосновения с плавленым камнем. Тепловое излучение отражалось от потоков Ци с элементом огня, словно свет от зеркала. Единственное, что угрожало великану сейчас, это удушье. Нова был вынужден сдерживать дыхание, чтобы не наглотаться жгучего тумана.

   - Ублюдок! - взвыла Мей, не строя иллюзий и прекрасно понимая, что враг сейчас освободится. - Не уйдешь!

   Земля под гигантом просела, обрушаясь в неглубокое лавовое озеро, и тотчас волной взметнулась вверх вокруг него, образуя новую гору и рушась на голову штурмового самурая. Лавовое озеро, бушующее под ногами Новы, стиснуло камнем со всех сторон и вытолкнуло наверх, превращая только что возникшую гору в миниатюрный вулкан.

   В лаве этого вулкана могло сгореть все. И камень, и металл, и тем более живая плоть. Но Нова продержался целых четыре секунды. Ровно столько, сколько необходимо было ему для того, чтобы сгруппироваться в вязкой патоке плавленого камня и собрать Ци для сильнейшего импульса, направленного из его тела во все стороны.

   Вулкан, напитанный Ци воина-дракона, вздулся пузырем и лопнул с оглушительным грохотом. Дымящиеся камни и лавовые бомбы обрушились на руины лагеря, повсеместно устраивая новые пожары.

   - Демон... - Мей, защитившаяся от многочисленных брызг лавы каменным щитом, замерла. Парализующий ужас сковал ее. Глава Кровавого Прибоя неотрывно смотрела, как в дрожащем от жара воздухе, в слепящем сиянии ярко-алого зарева, поднимается фигура несокрушимого исполина. Он видит ее. Он готовится атаковать, и даже сильнейшие дзюцу, доступные Мей, неспособны его остановить. - Монстр! Не подходи!

   Нова плавным и быстрым движением подался вперед, сделал шаг и, перенеся всю свою массу на одну ногу, ударил из ступни импульсом Ци, швырнув себя к врагу. Мей отшатнулась, волосы на ее голове затрещали, свиваясь от нестерпимого жара, когда покрытая раскаленной лавой фигура приземлилась в нескольких метрах от нее. Кулак гиганта взметнулся вверх и, набирая скорость, пошел вниз с силой, какой не достичь даже промышленному паровому молоту. Ноги женщины отнялись от ужаса, и она взглянула в глаза собственной смерти.

   Искажение пространства свернулось вокруг воина-дракона буквально в последнюю секунду, но оно выдернуло Мей из-под удара и бросило на крышу у дальней оконечности лагеря.

   - Никогда тебе не стать достойной Черной Тени! - прозвучал в ее сознании насмешливый голос Ями, искусственно навеваемая звуковая галлюцинация. - Мастер-шиноби первого класса? Твой удел -- война с обычными людьми!

   Мей стояла в сковавшем ее параличе еще несколько секунд, а затем колени подломились, и она, падая на четвереньки, содрогнулась в жесточайшей нервной дрожи.

   Ями сняла с нее гендзюцу, показывающее происходящее на поле боя. Боевая единица выбыла, но, надо отдать ей должное, сделала свое дело. Задержала врага, отвлекла его внимание и выиграла жителю тьмы время, необходимое для создания печати.

   Глаза ходячего умертвия, слепые и неподвижные, источали алый туман Ци. Творение монахов, обратившихся в поисках силы к отрицательным энергиям человеческих душ, Ями была почти уникальным итогом эволюции печати проклятых. Все тело ее оплетали длинные полосы, в которые вытянулись лучи трехконечной черной звезды, гнездящейся на спине. На первом этапе печать порождала Ци демона, смешивающуюся с Ци человека и меняющую энергообмен меж клетками тела. На втором этапе в теле человека начинала образовываться черная протоматерия, плоть демонов. Менялось сознание зараженного, человек начинал легко поддаваться отрицательным эмоциям и принимал жестокость как вполне допустимое действие ради достижения целей. На третьем этапе человеческое сознание менялось столь сильно, что зараженного уже нельзя было назвать иначе, чем демоном, одержимым причинением боли и страданий, ищущим темных эмоций, порождающих отрицательные заряды в людских биополях и трансформируемых монстром в черную протоматерию. Большинство зараженных теряли разум уже на этом этапе и обращались в разлагающиеся, пропитанные темной слизью, ходячие трупы. Но вопреки уверенности многих это еще не финал эволюции.

   Ями была одной из немногих, избежавших деградации не только на третьем, но и на четвертом этапе. В высохшем теле, мумифицированном темной протоматерией, гнездилась энергетическая пиявка, увидев которую, далеко не каждый смог бы поверить, что в такое чудовище может превратиться... душа человека.

   - Сеятель боли и смерти... - прошелестел голос твари. - Творец демонов, напитавший воздух над этой землей предсмертной агонией людских душ! - чудовище развело руки в стороны, и над ладонями ее начал куриться, быстро усиливая свечение и обращаясь в подобие пламени, алый туман Ци. - Прими благодарность за дарованную мне энергию и... ужаснись собственным детям!

   Ями рывком склонилась и погрузила алые сгустки Ци на своих ладонях в переплетение силовых линий мощной печати. Тяжкий рокот покатился по руинам лагеря. Бандиты, прячущиеся в подземельях или руинах на поверхности, застыли от обуявшего их леденящего ужаса. Даже жители Агемацу и войска дайме, прислушивавшиеся к отдаленному грому сражения, почувствовали мертвящий холод. Не телами. Сознание воспринимало как холод прикосновение к душе волн отрицательных энергий. Содрогнулось раненное влиянием людей биополе всей планеты.

   Глаза Тайкана, взбунтовавшегося капитана отряда ронинов, смотрящих теперь на битву со склона высокой горы, горели синим огнем Ци. Дзюцу, дающее приближение намного большее, чем любая оптика, было весьма вредно для глаз, но в эти моменты он меньше всего думал о собственном зрении.

   - Что это за твари?! - в ужасе и отвращении воскликнул Тайкан, увидев волну чудовищ, хлынувшую из широкого алого круга, полыхающего на земле. - О боги, из какого мира эти уроды?!

   Порождения зла, среди которых не было ни одного похожего на другого, хлестали из круга, словно вода из пробоины в дамбе. Пауки с тремя и пятью ногами, люди с щупальцами и звериными головами, крылатые твари, прыгающие и змеящиеся по земле.

   - Демоны? - использующий стандартный армейский бинокль, самурай рядом с капитаном видел лишь поток черных тел, заполняющих улицу полуразрушенного лагеря. - Это безумие! Демоны существуют только в сказках монахов!

   - Волшебная лиса -- сама по себе персонаж из легенд и сказок. Ничего удивительного, что у нее и пришедшего ей на помощь великого духа гор... подобные враги.

   Черные твари казались множеством отдельных организмов, но каждый из них был частью единого существа, в книгах и учебниках храмов именуемого химерой. Привлеченная болью и смертью тысяч людей, химера жадно пожирала отрицательные энергии и, протекая сквозь силовые схемы печати, воплощалась в виде потока уродливых тварей, несущих черты множества птиц, зверей и рептилий, щедро разбавленных чертами главного творца злобы и мучений, ранящих биополе планеты. Человека.

   - Почему дух гор не атакует их? - выкрикнул Тайкан. - Он не видит?

   Нова не видел ни химеры, ни печати, ни зловредную жительницу тьмы. Сенсорная печать на маске его шлема не воспринимала Ци демонов и не сигнализировала о присутствии живых существ. Поток уродов он воспринял как движение мертвой материи, камня. Очевидно, чье-то дзюцу. Но почему не видно управляющих потоков Ци, по которым можно вычислить расположение атакующего врага и определить точку, куда следует нанести удар?

   - Разорвите его на куски! - хохотала Ями. - Сейчас будет много боли! Чем больше человек, тем больше отрицательной энергии!

   Нова отпрыгнул, уворачиваясь от "потока камня", но химера потянулась за ним и настигла. Десятки демонов облепили броню Новы и, вонзая в металл когти и зубы, принялись рвать.

   - Что?! - великан похолодел, чувствуя как нарушаются защитные потоки Ци в его броне, как когти "каменных" уродцев вонзаются в металл и движутся, оставляя глубокие борозды. - Ах, вы, гнусная мелочь!

   Импульсом Ци из доспехов Нова отшвырнул от себя демонов и замахнулся, нанося удар кулаком и вбивая в землю сразу несколько из них.

   Ударами рук и ног он ломал хрупкие маленькие тела, рывками сдирал с себя и пальцами давил демонов, что успевали вцепиться в него. Это напоминало бой закованного в хитин большого жука против бесчисленной орды муравьев, но легко было понять, что на этот раз толстая броня "жука" не спасет.

   - Каматари, мой лук и стрелы! - Тайкан требовательно протянул руку к своему первому помощнику. - Дайтаро! У тебя самые быстрые ноги из нас всех. Когда я спущу тетиву, поставь новый личный рекорд скорости и помоги леди Кицунэ выбраться из лагеря! Хватай ее на руки и беги! У Черной Тени нет особых сенсорных способностей и у Такасэ Мей тоже. Значит, та демоница -- их сенсор, и если я собью ее, то у нас всех будет шанс спастись!

   - Вы собираетесь стрелять на таком расстоянии? - спросил Дайтаро с удивлением. - Тайкан-сама, ни один самурай не способен убить человека, находясь от него в пяти километрах!

   - Звание капитана дают не за полировку катаны, - рука ронина стиснула дугу цельнометаллического лука. - Готовься! Мне нужно пару минут на расчеты.

   Нова взревел от ярости и провел ладонью вдоль своего бока, прижимая к телу и растирая в кашу одного демона за другим. Вся броня исцарапана, много печатей повреждено...

   Крылатое чудовище, с телом червя и двумя когтистыми лапами, с визгом влепилась в маску на лице Новы. Она присосалась к металлу беззубой пастью и замахнулась, готовясь вонзить когти в сенсорную печать, но могучая пятерня ухватила бестию и сжала с такой силой, что брызги черной протоматерии полетели во все стороны.

   - Не злите... - Нова глубоко вздохнул горячий, полный гари воздух и заорал что было сил. - Не злите меня, твари!

   Штурмовые печати, те, что остались неповрежденными, ярко полыхнули, и град огненных шаров разного диаметра стеганул по руинам. Огонь не мог причинить вреда протоматерии, но ударные волны взрывов рвали черные тела, расшибали их о камни, растирали по земле. Химера была уничтожена и... тотчас начала возрождаться.

   Черная слизь, объятая огнем, сползалась в лужи, принимаясь формировать тела еще более причудливых монстров. Армия демонов казалась неуязвимой, но Ями заскрежетала черными зубами, убегая подальше от объятых огнем руин и угасающих линий алой печати, развороченной несколькими прямыми попаданиями малых штурмовых дзюцу.

   При восстановлении химеры протоматерией совершается определенная работа, а это по законам физики влечет потерю энергии. Половина черной протоматерии преобразуется сейчас в энергию. и большая часть ее рассеется в пространстве. Этим залпом разъяренный великан не уничтожил, но сильно ослабил своего врага.

   Задействован весь отрицательный фон. Если так пойдет дальше, то скоро численность демонов упадет до количества, которое гигант может истребить, попросту топча ногами.

   - Тайсэй-сама! - только что убивший генерала Хуоджина, первый воин-дракон услышал призыв Ями так, словно та шептала ему прямиком в уши. - Мне нужно больше энергии! Как можно больше! Убейте всех в этом лагере, мой господин! Их мучений хватит на создание сильнейшей химеры!

   Разорванные искажениями тела бандитов, бьющиеся в агонии, орущие от ужаса и боли, падали друг на друга, образовывая высокий шевелящийся холм из плоти и металла. Кровь ручьями текла по улице, а вокруг холма и в нем самом начали распухать, возникая словно из небытия, сгустки черной протоматерии.

   - Много, много синего огня станет красным сегодня! - смеялась Ями, видя, что химера потянулась к холму умирающих людей и начала трансформацию в существо нового порядка. - Замрите в ужасе! Такое вы видели нечасто, люди! В этом мире мало действительно сильных чудовищ!

   Нова, чувствуя опасность, совершил рывок к холму плоти, намереваясь сжечь его в пепел, но вдруг воздух вокруг него дрогнул, пошел винтом, и целый кусок пространства в одно мгновение исчез, словно стянувшись в точку нулевого размера.

   Кицунэ испуганно вскрикнула, когда гендзюцу, действующее на нее, развеялось, но, увидев, что на месте искажения не возникло ни лавовой сферы, ни пустого котлована, с глубоким вздохом приложила руку к груди. Все ясно. "Сфера абсолютной недоступности"! Воздух вокруг Новы чрезвычайно насыщен его энергией Ци, и Ци Тайсэя быстро развеивается в потоках чужеродных сил, не позволяя Черной Тени применять пространственные дзюцу близко от гиганта. Тайсэй не может переместить или разорвать Нову, и потому был вынужден окружить его искажениями, как окружил непреодолимым барьером особняк Акизуки тогда, когда похищал Кицунэ из Инакавы!

   "Моя защита абсолютна", - сказал Тайсэй, когда за окнами особняка померк свет.

   Значит, Нова сейчас в безопасности! Вот только...

   Кицунэ затаилась, даже присела на корточки, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Главное, чтобы враги о ней сейчас не вспомнили! Одно мгновение, и лисенок будет по уши в лаве!

   Беспокойство ее было напрасным. Тайсэй даже не смотрел в ее сторону. Находясь одновременно в мире людей и в мире демонов, он, как никто другой, мог видеть перед собой завораживающую картину рождения и воплощения в материи невероятной сущности, которую люди в эпоху Металла называли матриархом, а в новые времена -- многохвостым зверем. Существо, обладающее разумом и в силу своей природы одержимое разрушением. Сгусток абсолютной ненависти, желающий лишь одного -- погасить как можно больше биополей в кратчайший срок.

   Но в первую очередь это была химера.

   Вобрав в себя тела умирающих бандитов, черная протоматерия поднялась на двух столбах, из которых сформировались ноги. Туловище обрело форму листа, острые шипы поднялись из спинного гребня. Сформировалась голова, формой похожая на голову ящерицы. Передние лапы стали подобны человеческим рукам. Хвост вытянулся на три десятка метров и начал делиться.

   - Два, - считал Тайсэй. - Три... четыре... - деление остановилось. - Четыре хвоста? Неплохо. Довольно сильный зверь у тебя получился, Ями.

   - Не я создала это существо, - ходящее умертвие развело руками, словно указывая неведомо кому на разрушенный лагерь, объятый огнем и дымом. - Мы создали его, господин. Все вместе.

   - Я выпускаю врага. Многохвостый, готов?

   - Да, господин.

   Нова сразу понял, что случилось, когда мир стал крошечным и вокруг воцарилась тьма. Сенсорная печать показывала великану причудливые искаженные картины, от вида которых начинала кружиться голова.

   Заперт в замкнутом на самом себе куске пространства. Вырваться отсюда и продолжить бой невозможно, пока враг не выпустит его из ловушки. Лучше вообще не двигаться с места, иначе можно оказаться разрезанным, когда пространство вернется в свое нормальное состояние.

   Надолго ли хватит воздуха в пространственном пузыре? Чем ударит враг после снятия барьера?

   Нова сел на землю и, поджав ноги, сел в позу для медитации. Лишние эмоции сейчас ни к чему. Сможет он продолжать бой или будет убит мгновенно, станет ясно после постановления пространства. Надо привести в порядок токи Ци по телу и броне, восстановить, хоть немного, заряд в уцелевших силовых печатях.

   Штурмовой самурай совместил пальцы рук в печать, помогающую сконцентрироваться и упорядочить токи Ци в теле. Глубокий вздох наполнил его легкие горячим воздухом, пропитанным запахом сражения. Нова склонил голову и замер. Что будет, то будет. Сын множества поколений самураев, он действительно не знал, что такое страх. Для него были загадкой те чувства, что заставляют маленьких кричать и убегать при его приближении. Это было просто одной из их странностей, еще больше отдалявших гиганта от мысли о равенстве с ними. Нова наслаждался, сражаясь с теми, кого ненавидел. С теми, кто мешал ему жить, кто непонятно зачем и почему отнял близкого ему человека. Ярость не позволяла думать о смерти, вкус победы пьянил и толкал на сражение со все более сильными врагами.

   Одно наводило тоску и причиняло сердцу боль -- пока он сидит в пространственном пузыре, враги наверняка убьют ту маленькую боевую биоформу. Удивительное, слабое существо, чей невразумительный лепет после столь долгого молчания ледяных гор и злобной ругани маленьких было удивительно приятно слушать. Что-то было в ней особенное, что Нова никогда не встречал раньше. Какая-то необычная, не свойственная этому миру... мягкость. Как она себя называла? Кажется, девочкой. В мире, кроме множества врагов, есть еще и странные мягкие существа, называемые девочками. А ведь Нова едва не убил одну из них. Хорошо, что девочки так ловки и живучи. Но на сражение с чудовищами ее ловкости и живучести, конечно, не хватит.

   "Прости, что не смог защитить. Я отомщу. Клянусь, что отомщу за тебя".

   Нова едва успел немного отдохнуть, как вдруг пространство вокруг него развернулось, и он, быстро окинув взглядом лагерь бандитов, с огромным облегчением увидел крошечный маячок биополя Кицунэ. Разыскал то, что действительно было важным, даже раньше, чемобратил внимание на исполинского дракона с четырьмя хвостами, что стоял перед ним и присматривался с ярко выраженной агрессией и готовностью нападать.

   - Гр-р-лг... - издал матриарх горловое бульканье, следя за тем, как человек поднимается на ноги. Необычно большой человек. Чувствительность к аурам живых была дарована химерам их природой. Многохвостый дракон сразу почувствовал, что с этим воином не сравнится даже тысяча солдат, из тех, что сражались с культами демонов и пресекали попытки черных тварей проникнуть в мир людей.

   Не ловушка ли это? Не для того ли, чтобы протестировать недавно созданного воина, многохвостого призвали в этот мир?

   Дракон оглянулся, посмотрев туда, где среди камней, стояла энергетическая пиявка. Эти твари когда-то были творцами демонов и потому способны на предательство.

   "Нет, нет, я желаю тебе победы, великий! - горячо заверила монстра Ями. - Этот человек -- мой враг! Помоги мне, коготь верховной сущности! Убей его!"

   - Бр-р-рг... - многохвостый дракон устремил горящие алым огнем глаза на закованного в сталь врага. Убить? На подобное химер никогда не требовалось уговаривать! Разорвать, напиться крови, впитать боль и предсмертные всплески биополя! Когда умрет последний из людей, только тогда демоны обретут покой. Но творцов пока еще слишком много, и для войны с ними нужна сила! Чем больше человек, чем сильнее духовно, тем больше сил обретет его убийца!

   Тайсэй продолжал наблюдать с высоты, как два исполина начали кружить, с явными взаимными опасениями приглядываясь друг к другу. Как бы ни одержимы были химеры жаждой разрушения, инстинкт самосохранения у них присутствовал, а Нова впервые в жизни встретил существо, которому сильно уступал размерами.

   - Ты кто такой? - спросил Нова угрюмо и зло. - Разумный?

   Многохвостый дракон зарычал в ответ и показал клыки. Разговаривать с человеком? Смешно даже представить, что химера позволит себя так унижать!

   - Ясно, - все тем же тоном произнес штурмовой самурай. - Генерал рассказывал, что маленькие экспериментируют и на животных тоже. Значит, ты -- большой из животного мира. И, конечно, слишком глуп, чтобы обладать свободой воли!

   Спинной гребень матриарха затрясся, когда он услышал это оскорбление. Чудовище встало на дыбы и, разинув многометровую пасть, выдало рев такой мощи, что звуковая волна сорвала лавины с горных склонов. Ронины-бунтари, что наблюдали издалека, уцелевшие бандиты и одиночная девчонка, прячущиеся в руинах, попадали с ног в парализующем ужасе и закрыли уши руками.

   Нова не упал, не закрыл уши и даже не попятился. Едва стих рев дракона, сын людей набрал в легкие побольше воздуха и издал рев, пусть и уступающий драконьему в громкости, но не менее гневный, угрожающий и полный решимости.

   Если бы генерал Кисабуро, создатель Новы, мог бы увидеть своего сына в этот момент, гордость и восторг согрели бы сердце старого самурая. Десятилетия работы не пропали даром. Воин, невероятный по силе и мужеству, был создан.

   - Ну, давай! - Нова сконцентрировался и встал в оборонительную позицию, не видя сенсорной печатью, но чувствуя кожей, как задрожал воздух от титанических объемов Ци, которую исторгал из себя враг. Сейчас ударит! - Покажи все, на что способен, зверь! Все, на что способен!

   Четыре черных хвоста в жесткой чешуе взлетели высоко вверх, и дуги электрических разрядов заплясали между ними. Молния -- излюбленное оружие разрушителей. Все остальные стихии успешно применяются для созидания или совершения полезной работы, но молния -- молния только крушит и убивает!

   Матриарх взревел и, в ярости ударяя о землю сразу обоими кулаками, исторг из пасти электрический разряд немыслимой яркости. Еще один, и еще...

   Разряды послабее плясали вокруг Новы в безумном электрическом шторме, но дракон просчитался со своей первой атакой. Множественные удары электричества напряжением в сотни тысяч вольт, способные обратить тело человека в обугленный скелет, поглощались потоками Ци и, не раня штурмового самурая, уходили в землю. Элемент молнии в энергии Ци надежно защищал Нову от "небесного огня".

   - Ы-ы-эрх! - великан выворотил кусок каменной кладки у себя из-под ног и что было сил швырнул его в дракона. Для отвлечения внимания. Нова сорвался с места, бросаясь к чудовищу, и двумя исполинскими прыжками свел на нет разделяющее их расстояние.

   Матриарх отбил лапой летящую в его голову груду камней, а затем стремительно развернулся на месте, встречая атакующего самурая ударом своих хвостов. Нова, удивленный подвижностью столь огромной туши, заслонился руками, но это мало могло помочь. Удар смел его и швырнул далеко в сторону.

   "Наглый человечек".

   В пасти матриарха смешалась Ци с элементами огня и ветра. Шар горячей плазмы засиял, словно солнце.

   Нова ожидал чего-либо подобного. Великан и сам бы не преминул пальнуть в сторону отлетающего прочь врага. Чем-нибудь весьма серьезным.

   Самурай ударил импульсами Ци из ладоней, заставляя себя перевернуться в полете и встать на ноги. Импульс из ступней швырнул его в сторону, спасая от миниатюрного солнца, которое выплюнул черный дракон.

   Чудовищный жар оплавил верхний слой брони Новы, но плазма минула цель и, пролетев над уничтоженным лагерем, вонзилась в гору.

   Нова ответил на этот удар огнем из всех уцелевших штурмовых печатей на его броне. Град шаров пылающей Ци своротил часть броневых пластин на морде и плечах дракона. Черная броня не из самых прочных!

   Матриарх тоже это понял и ударил, стремясь помешать самураю вести стрельбу. Ударил волнами камня, что поднялась и нахлынула на Нову справа и слева, словно невиданный, двойной цунами. Камни сами собой заострялись, обращаясь в огромные колья, и эти колья врезались в великана с сокрушительной мощью. Такой, что болты и заклепки на броне гиганта срывало, а пластины мялись, сжимая и давя плоть, которую должны были защищать.

   Кровь потекла из нескольких пробоин в доспехах. Впервые за свою жизнь штурмовой самурай был ранен.

   Из водонапорных башен и разрушенных труб по всему лагерю лилась вода. Эта вода змеями взлетела до небес и, низринувшись на Нову, хлестнула его, словно бичами. Стремительно движущиеся водные струи оставили шрамы на броне и снова взлетели под облака, которые начали втягивать и конденсироваться во все новые и новые водяные бичи. Вихри воздуха, напитанного энергией Ци, завивались вокруг Новы, подхватывая обломки камней с земли, начиная кружить их, обращая в жужжащие волчки с острыми гранями и истирая доспехи врага тысячами этих волчков, словно наждачной бумагой.

   - Вот она, истинная сила демонов. - Тайсэй смотрел на мучения великана и восторгался буйством стихий, что растирали и ломали сильнейшего из врагов, встречавшихся Черной Тени за последние лет пятьдесят. - Потрясающе! Сколько Ци! Сколько гнева и жажды убийства! В нашем мире нет никого сильнее многохвостых зверей. Теперь я тоже готов это утверждать! Нетронутый деградацией сознания, не успевший перенять что-либо из идеологии людей! Этого матриарха я оставлю в нашем мире и найду ему носителя! Его сила станет моей! Хорошая замена для проклятого бунтаря, что унес в своем теле деградировавшего треххвостого демона и издох неведомо где. Скоро Кровавый Прибой еще увереннее заявит о себе в мировой политике!

   Пылающие алым огнем силовые печати возникали повсюду на руинах лагеря и на склонах ближайших гор. Рыча и завывая, из буйства демонической Ци в мир людей лезли твари, меньшие по размерам, нежели многохвостый дракон, но одержимые тем же стремлением, что и порождающих их матриарх. Сейчас человек-великан будет разорван, и монстры, избавившись от последней опасности, устремятся к ближайшему городу людей. Огненное дыхание дракона убережет его воинов от зимнего холода, а тысячи умирающих творцов отрицательным излучением биополей восполнят потери энергии. От города к городу, все увеличивая свою численность, химеры пойдут на юго-восток, на согретые солнцем равнины, где их ждет небывалое пиршество...

   - Тайкан-сама! - в ужасе заорал ронин Каматари, глядя на уродливую гидру, что вылезала из силовой печати позади парализованного ужасом отряда бывших бандитов. - Тайкан-сама, скорее!

   - Не отвлекай меня! - рявкнул в ответ капитан. - Спокойно!

   Металлический лук в его руках согнулся, стрела заскользила по рукояти. Тайкан завершил вычисления и спустил тетиву. Молниеносным движением он схватил вторую стрелу и отправил ее следом за первой. Третья устремилась за второй с разрывом в долю секунды. Ронин не медля тотчас схватил четвертую. Темпом стрельбы, отточенным за годы тренировок, он заслуженно гордился. Как и тем, что из ста пятидесяти стрел, выпущенных за минуту, не менее сотни попадали в намеченные цели.

   Стрела прожужжала в метре справа от Ями и вонзилась в стену разрушенного дома.

   Что?! Откуда...

   Вторая чиркнула демонице по виску. Третья прошла левее, но прежде чем ходячее умертвие успело среагировать на обстрел и отскочить, четвертая стрела вонзилась ей в правую лопатку. Удерживать потоками Ци одежду от разрыва и обращать ее в подобие кольчуги Ями не умела. Самурай на ее месте спасся бы, но жительница тьмы нужными навыками попросту не владела. Куртка и рубаха не задержали стрелу. Тело пробило насквозь, хоть убойная сила из-за дальности и была потеряна. Стрела не полетела дальше, застряла в костях.

   - Сволочи... - Ями не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть зрением демонов синие маяки душ на склоне горы. Она-то считала их совершенно бессильными и неопасными... - Тайсэй-са...

   Стрела, пробив меховую шапку, вошла демонице в затылок и разворотила ей пропитанный черной слизью мозг, нарушая управляющие телом биоэнергетические структуры.

   Ями извернулась и корчась в подобии агонии, неуклюже повалилась на землю. Яростно пытаясь вновь овладеть поврежденным телом, она покатилась по горе щебня и скрылась за обломком стены, пропав из поля зрения лучника.

   - Проклятье! - Тайкан опустил оружие. - Не вижу! Скрылась!

   - Сбежала? - в отчаянии спросил Каматари и, почувствовал всплеск бодрости, увидев довольную ухмылку на лице командира.

   - Укатилась! С пробитой головой.

   Тайсэй вздрогнул, когда гендзюцу, навеваемое на него темной тварью, исчезло.

   - Жалкие ублюдки! - он устремил взгляд на склон горы, но нанести удар не успел. Синие огни, отмечающие цели, пропали. - Крысы тоже способны кусаться?

   Фигура Черной Тени, висящая в темном небе без всякой видимой опоры, покачнулась, как будто стояла на зыбкой поверхности. Тайсэй зарычал от ярости и поменял местами куски пространства, перемещаясь ближе к земле. Он встал на крышу одного из разрушенных домов и оглянулся по сторонам, ища Кицунэ. Прикончить ее, пока она не додумалась спрятаться и сбежать! Без сенсора найти верткую малявку будет очень сложно!

   - Где ты, проклятая лиса? - прорычал воин-дракон. - Меня перестают забавлять проблемы, которые доставляешь ты и твои друзья!

   Он не видел, как ронин Дайтаро, уворачиваясь от падающих с неба обломков камней и буйствующего на руинах пламени, шустро удирает с поля боя и уносит на руках ту, чья магия, казавшаяся со стороны совершенно бессильной и даже смешной, беспощадно крушила мир Черной Тени.

   - Нова! - прокричала Кицунэ. - Мы должны помочь ему!

   Воздух содрогнулся от силы выстрела, предупреждая о чем-то ужасном. Не зная ничего, но скованный ужасом, ронин шарахнулся в укрытие, и это спасло жизнь ему и Кицунэ.

   Мир залил невыносимо яркий свет, способный сжечь сетчатку глаз, даже если те были бы закрыты ладонями рук. Дрогнула земля. Ударная волна шибанула, выбивая окна и двери в тех домах, что еще уцелели. Ураган невообразимой силы налетел на лагерь, сметая остатки строений.

   Матриарх злился и не обратил ни малейшего внимания на потерю энергетической пиявки. Перед демоном был весьма крепкий враг. Люди отважились на попытку сравняться боевой мощью с матриархом?! Размазать врага по земле! Уничтожить, показав во всей красе разницу сил! Еще раз плюнуть плазменным шаром? Нет. У химер есть оружие, защитить от которого не может ничто. Города и армии людей сметало с единого удара. Абсолютное оружие, которое монахи называли убийцей богов. То, что надо. Прихлопнуть этого живучего увальня деструктором, обратить его плоть в энергию и силовые поля! Показать всем, и себе в первую очередь что химере противостоять не может ничто!

   Черный дракон задрал морду к небу и поднял хвосты так, чтобы их окончания смотрели ему в пасть. Ци заструилась по телу монстра, образуя алый покров и стекая в глотку. Энергию выделяло все тело чудовища, из его легких и брюха тоже шли потоки Ци, еще более мощные, чем по чешуйчатой шкуре. Ци сжималась в пасти матриарха, образуя черную сферу из проходящей процесс частичной материализации и оттого очень нестабильной протоматерии.

   Еще секунда или две. Главное не ударить слишком близко от себя, иначе... не удастся восстановиться после взрыва.

   Нова не чувствовал боли от ран. Даже теперь, ярость вытесняла в нем страх смерти и мысли о ранениях. Шторм энергий... он так похож на тот шквал огня, который обрушили маленькие на него, когда их раб-великан вознамерился освободиться! Так похож на бурю, что, не растерзав Нову, убила единственного, кто ему был действительно дорог в этом проклятом мире!

   Бешенство целиком поглотило рассудок гиганта, и доспехи его окутало почти было угасшее сияние Ци. Как и многие другие люди в критической ситуации, Нова открыл первые внутренние врата.

   Импульс Ци, ударивший из доспехов во все стороны, сокрушил каменные колья и освободил великана от плена в перетирающих его тисках. Нова прыгнул. Прыгнул сквозь ураган и смел собственным телом водяные бичи. Огненные шары сорвались со штурмовых печатей и ударили в плечи дракона, заставляя того покачнуться и отступить на шаг. Еще рывок, и великан вырвался из буйства стихий.

   Пасть занята. Матриарх направил на врага острия хвостов, и Ци на них обратилась в плазменные шары, мощными импульсами тотчас запущенные в сторону идущего в атаку человека. Нова припал к земле, пропуская смертоносные снаряды над собой, и импульсом Ци из ног швырнул себя вплотную к врагу. Дракон отшатнулся, а великан-самурай, замахнувшись так, что едва не затрещали сухожилия, изо всех своих титанических сил шарахнул многопудовым кулаком в морду черной твари.

   Матриарха развернуло, сбило с ног. Черная броня и кости ломались. Импульс Ци из кулака Новы сокрушил зубы дракона и повредил сферу деструктора. Рванет! Здесь погибнут все, но не будет триумфального похода химер в полные жизни теплые долины! Матриарх, спасая свое воплощение, ударил импульсом Ци из глотки и, разворотив себе всю пасть, выплюнул сферу деструктора.

   Черный шар, обращаясь в миниатюрное подобие солнца, прошил воздух и, пролетев между двумя горами, вонзился в склон третьей.

   Шар безумно яркого света озарил ледяные горы и коснулся небес. Материя, любая, камень, вода и даже воздух, обращались в энергию и всплески биополей. Испепеляющий жар, землетрясение и поднявшиеся ураганы уродовали ландшафт в триумфе разрушения, но происходящее вокруг не заставило Нову остановиться.

   У него не было собственных глаз, которые можно было бы ослепить светом. Многотонное тело и Ци, излучаемая из ступней, не позволяли ураганам смести штурмового самурая.

   Выворотив из земли здоровенную железобетонную плиту, великан замахнулся и обрушил всю ее массу на голову дракона.

   Удар! Еще удар!

   Химера, терзаемая ураганами и безумствующим врагом, рухнула на бок, попыталась подняться, но новый удар железобетонной плиты проломил ей череп.

   Чудовище дернулось в агонии и распласталось на земле. Алые круги печатей, через которые в мир людей лезли демонические твари, сжались и погасли, разрывая тела монстров. Малые химеры, агонизируя, рыча и завывая от злобы, корчились на земле. Тела их начали стремительно разлагаться. Все кончено?

   Утихли ураганы, угасло пламя. Тишина, невероятная, пугающая, воцарилась над искалеченной землей. Гора, в которую угодил шар деструктора, перестала существовать.

   Нова, покачиваясь, поднялся на нетвердых ногах и сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился и замер.

   Матриарх шевельнулся. Поджав лапы, дракон начал подниматься. Черная слизь стекалась к его ранам, восстанавливая разбитую голову.

   - Проклятый творец... - с бульканьем и хрипом прорычал демон. - Так нас никогда не победить! Убивая нас снова и снова... снова и снова вы нас возрождаете! Мы будем существовать, пока вы живы и пока мы не убьем последнего из вас! Вы не сможете подарить нам покой убийством! Подарите нам покой своей смертью!

   Нова, взревев, снова схватил плиту и обрушил сокрушительный удар на дракона. Великан бил, снова и снова, пока не разбил голову чудовища в кашу, но даже тогда матриарх не погиб. Обезглавленная химера поднялась и направила хвосты на обессилевшего самурая. Шары плазмы засияли четверкой маленьких солнц, но, прежде чем сферы сорвались в полет, Нова сделал рывок и с силой, по самые плечи, погрузил обе свои руки в тушу врага через истекающий слизью сруб на шее.

   - Ты прав, я -- последний из больших! - проорал штурмовой самурай. - Последний! Но я хочу жить, и потому возродись где-нибудь подальше от меня, зверь!

   Собрав все силы, Нова ударил импульсами Ци из ладоней и вложил в них элемент огня... заставивший детонировать Ци самураев, трупы которых поглотил дракон при формировании.

   Матриарх раздулся, словно переполненный водой бурдюк. Его шкура не выдержала, и с грохотом, в фонтанах огня, вся туша огромного дракона разлетелась на куски.

   - Возродись, - припав на одно колено и тяжело дыша, нова смотрел, как черная протоматерия начинает истаивать, возвращаясь в биополе планеты в виде отрицательных энергий. - Если сможешь.

   Теперь, остался только один враг.

   Над головой Новы возник огромный лавовый шар, который вскочивший на ноги великан встретил открытыми ладонями и единым импульсом Ци расшвырял в стороны. Это был последний удар! А теперь...

   Тайсэй не двинулся с места, когда гигант, сотрясая руины лагеря каждым своим шагом, бросился к нему. Снова поймать в сферу искажений и, не полагаясь больше ни на кого, дождаться, пока в сфере закончится воздух! Сколько придется ждать? Сутки? Двое? Неделю?

   Не важно. Столь опасный враг не должен остаться в живых!

   Нова видел энергию Ци врага, распыленную в воздухе. Метнувшись в сторону, он обошел подготовленную зону и прыгнул к Черной Тени.

   - И? - Тайсэй с презрением взглянул на замершего перед ним великана. - И что ты мне сделаешь, монстр первого класса? Я нематериален. Меня невозможно ранить или убить...

   Ци хлынула из ладони Новы и, накрыв Тайсэя с головой, воспламенилась.

   - Не пытайся меня обмануть, лидер маленьких. - Нова склонился, приближая закрытое стальной маской лицо к крошечной фигурке человека. - Я наблюдал за тобой и многое видел. И кое-что вижу сейчас. Полы твоего плаща обожжены! На плечах и рукавах несколько маленьких дыр от капель лавы. Когда ты повредил свой плащ? Не тогда ли, когда подловил маленькую боевую биоформу, убрав один из каменных столбиков над лавовым озером? Ты стоял в тот момент в комнате с множеством лавовых луж, и неудивительно, что получил пару подпалин, когда... материализовался для нанесения удара! Вспышки твоей Ци, которые происходили перед каждым твоим ударом и предупреждали нас, это ведь не повышение активности, а материализация твоего тела в нашем мире, верно? Любое действие, удар тайдзюцу или манипуляция пространством требуют от тебя полного воплощения! Даже простое произнесение слов требует того же! Ну же, скажи мне, что я не прав!

   Тайсэй, объятый огнем, молчал.

   - Не знаю, что случилось, но перед тем, как я свалил многохвостого, ты потерял способность летать, иначе зачем тебе сейчас стоять на земле? - Нова засмеялся. - Попался, мелкий? Теперь ты не можешь ни ударить меня, ни улететь. Но это еще не все, верно? Ты смотрел на то, как я сражался с черным зверем, а я смотрел не только на него, но и на тебя! Ты ничего не делал, но Ци твоя вспыхивала, выдавая полную материализацию. Ты не можешь долго находиться в состоянии фантома, верно? Сколько продержишься? Пять минут? Десять? Полчаса? У меня хватит Ци, чтобы поддерживать огонь вокруг тебя часов шесть!

   Тайсэй вдруг сорвался с места и обратился в бегство, прыгая по руинам и пытаясь хоть на миг вырваться из пламенного облака. Он проходил сквозь обломки стен, но не нырял в землю и не совершал длинных прыжков. Нова, хохоча словно безумец, преследовал его и нещадно жег огнем призрачную фигуру.

   - Ты был очень храбр, нападая на девочку! - язвил гигант. - Почему же теперь убегаешь?! Сразись со мной! Сразись, маленький ублюдок!

   Воин-дракон резко остановился и обернулся к великану. Рука Тайсэя поднялась и наставила палец на неумолимого преследователя. Глаза Тайсэя полыхал ненавистью и обещанием скорой расправы. Он не простит унижения. Никогда!

   Одно мгновение, и искажение пространства поглотило Черную Тень, швырнув его на другой конец лагеря. Туда, где в неприметной расщелине затаилась Такасэ Мей.

   Пятая воин-дракон уставилась на пылающую правую руку своего господина, но бешеный взгляд Тайсэя не позволил ей решиться что-либо сказать.

   - Теперь мы отступим. - Черная Тень пренебрежительно оторвал себе руку у плеча и швырнул горящую конечность в сторону. - Иначе, возможно, мне придется пожертвовать не только рукой, - пространственное искажение бросило их чуть ли не под ноги Нове. - Забери Ями, быстро!

   Мей ухватила слабо корчащееся умертвие под руки, и все трое исчезли в новом искажении за миг до того, как шар огня, ударивший из малой штурмовой печати на броне великана, настиг их.

   - Трусливые ублюдки. - Нова не строил иллюзий. Враги сбежали. Сбежали и обязательно вернутся. Но...

   Устало севший на гору щебня, великан посмотрел на показавшуюся из-за гор мусора маленькую, кажущуюся такой хрупкой, фигурку девочки. Все было не напрасно.

   Гигант в изуродованной стальной броне был едва жив от нехватки Ци, истощения ресурсов тела и кровопотери, но почему губы его сами собой растянулись в улыбку?

   Кицунэ, прыгая по обломкам домов и кускам чешуи черного дракона, подбежала к великану, к его руке и обняла его за палец. Не боясь запачкаться, она прижалась лицом к металлу его латной перчатки, и слезы юной оборотницы смешались с сажей, покрывающей перчатку воина.

   - Нова... - шепнула Кицунэ. - Спасибо. Спасибо, что пришел...

   Великан слышал даже тихий шепот.

   Кицунэ плакала, но Нова прекрасно понимал почему, и на сердце у него было тепло. Так, как никогда прежде, за всю его короткую жизнь. Где теперь были холод и ненависть, обращавшие штурмового самурая в чудовище? Перед Кицунэ был мальчишка, пусть необычно большой и сильный, но тем не менее самый обыкновенный. В полной мере ощутивший, что это такое -- совершить подвиг ради девочки и насладиться ее благодарностью.

   - Да ладно... - ответил он, чувствуя сильное смущение. - Я ведь просто... если все рано, куда идти, почему бы не прийти туда, где ты нужен?

   В скалах, среди гранитных глыб, хорошо защищающих от ударных волн взрывов и камнепада с небес, сидели еще двое вооруженных людей. Оба довольно долго хранили тишину.

   - Что молчишь? - не выдержал Синген.

   - Глазам не верю. - Ао помассировал виски и снова устремил проникающий сквозь любые преграды взгляд на разрушенный лагерь. - Непобедимый демон-Тайсэй сбежал, поджав хвост!

   - Тайсэй сбежал?!

   - Да. Эти двое, Кицунэ и великан, они нужны нам!

   - Что с Мей?! - Сингэн схватил ликующего сенсора за шиворот и с яростью встряхнул. - Она жива?

   - Жива! Выбыла из боя при первой возможности и наблюдала со стороны, как великан бьет темных тварей!

   Сингэн шумно перевел дух и с видимым облегчением сел на ближайший камень.

   Ао сел прямо на снег, откинувшись спиной на каменную глыбу, укрывающую шиноби, словно крепостная стена.

   - Что теперь будем делать? - просил сенсор, отдышавшись, совладав с головной болью и восстановив нормальное зрение. - Возвращаемся к Черной Тени?

   - Нет. Если не перехватят, не вернемся. Надо присмотреть за волшебницей и ее непобедимым стражем. Рация... - он вынул рацию из сумки и разбил ударом о камень. - Повреждена в бою с напавшим на нас патрулем бандитов. Твой радиус обзора больше, чем у Ями. Следи, чтобы эта тварь нас не засекла.

   - Понял. - Ао кивнул. Прекрасно зная природу Ями, он не надеялся даже, что энергетическая пиявка убита. - Возможно, нам придется открыто выступить против Тайсэя, но, похоже, великан этого стоит.

   Кицунэ заинтересовала повстанцев гораздо меньше. Людей у бунтарей Кровавого Прибоя было предостаточно, в том числе и достаточно сильных. Кицунэ, пусть она хоть трижды лиса-оборотень, противостоять Тайсэю не могла. Кровавому Прибою нужен был кто-то, больше похожий на воинственного бога. Горный великан в стальных доспехах вполне подходил под требования и уже показал, на что способен. Кто он, особого значения не имело.

   Для Новы же никакого значения не имели планы и надежды разной посторонней мелочи. Он был занят наблюдением за самым необычным из всех маленьких существ, что встречались ему за недолгую жизнь.

   Кицунэ ревела навзрыд, от всей души, давая волю слишком долго сдерживаемому страху и восторгам от внезапного спасения. Великан выждал минуту, затем осторожно взял девчонку за шиворот, словно котенка, поднял ее над землей и поставил себе на ладонь.

   - Ладно, прекращай плакать. Генерал говорил, что воин не должен лить слез! Слезы выдают страх. Воин никогда не покажет страха, чтобы не посеять панику среди союзников!

   - Разве ты можешь впасть в панику? Такой огромный и сильный! Никогда в жизни! - Кицунэ шумно втянула сопли носом. - Поэтому я могу плакать сколько захочу!

   - А что, сильно хочется?

   - А ты как думал? Вот тебе, наверное, вообще ничего не страшно, а я маленькая, знаешь, как испугалась? Сначала бандиты тысячами, потом этот сумасшедший, который всех на куски рвет и в космос бросает, а потом еще и дракон! Я едва сама от испуга не умерла, без всяких вражеских дзюцу!

   - Слабак.

   - Не слабак, а слабачка! Ну и что с того? Девочек, между просим, лишняя сила только портит! - Кицунэ соскочила с ладони великана на его запястье, пробежалась по руке и, вскочив на плечо, обняла голову великана. Вернее, не обняла, а прильнула, широко расставив руки. - Да и зачем мне быть сильной, если рядом есть ты?! Я знала, знала, что ты меня не оставишь! Я мечтала, чтобы ты пришел и спас меня! И ты пришел! Такой большой, такой сильный! Нова, я тебя люблю!

   - Э? - великан слегка двинул шеей, повернув голову вместе с прилипчивой мелкой боевой биоформой. Понять действия новой знакомой было очень сложно, но существо выглядело безвредным и забавным. Нова следил за Кицунэ с тем же интересом, с каким другие дети людей следят за копошащимся в песке жуком или лягушонком, прыгающим по мелкой луже. - "Люблю", это что? Своей одеждой сажу с доспехов вытирать? Когда от меня мокрыми тряпками грязь оттирали, это "мытьем" называлось. А если собственной одеждой, то это "люблю"?

   - Да нет же! Неужели не знаешь? Любовь - это самое глубокое и красивое чувство! Как дружба, только гораздо сильнее! Когда девочка говорит мальчику, что любит его, это значит, что он ей очень сильно нравится!

   - Я нравлюсь тебе? Ха! Ты просто врешь, чтобы я стал лучше к тебе относиться!

   - А почему ты не должен нравиться, Нова-кун? Ведь ты не только большой и сильный, но еще и очень добрый! Когда такие качества вместе, это знаешь как красиво? - Кицунэ подлизывалась как умела, по-детски прямолинейно и явно, но от души, с истинным, а не поддельным восхищением. Только благодаря этому Нова реагировал на ее болтовню не с гневом, а с иронией.

   - Добрый? - гигант содрогнулся от смеха и скривился, прижимая ладони к местам ранений. Кровь уже засохла и закрыла раны, но поврежденные ребра и разорванные мышцы отзывались резкой болью на любое неосторожное движение. - Я многого не знаю, но понятия добра и зла Генерал мне разъяснил. Разрушив десяток поселений и убив тысячи разумных, нельзя остаться добрым. В глазах маленьких я злодей, и это меня нисколько не беспокоит! Если они...

   - Не ты виноват в гибели всех тех людей, Нова-кун! - горячо заявила Кицунэ. - Если бы Черная Тень, тот страшный командир наших врагов, который бьет пространственными искажениями, не подговорил дайме Камней напасть на соседей и не помог бы ему создать кровавую Северную Империю, жизнь всех сейчас была бы иной! Генерал, твой отец, создал бы семью, а не потратил свою жизнь на создание оружия. У тебя была бы добрая и заботливая мама, твои братья остались бы живы, и отец тоже не был бы убит! Разве тогда ты причинил бы вред хоть кому-нибудь? Все люди... все люди, что погибли сегодня, мирно жили бы со своими семьями. Не было бы никакой войны, а я осталась бы с мамой и принцем Кано! Не ты, а он, это злобное чудовище, виноват во всем!

   Нова хотел ответить ей с входящим уже в привычку сарказмом, но вдруг напрягся, словно тетива готового к бою лука. Из-за камней осторожно выглянул ронин, тот, что прибежал в лагерь в попытке унести волшебную лису с поля боя. И Кицунэ, и бывший бандит мгновенно и ясно ощутили волну лютой злобы, поднявшейся в свирепом гиганте. Нова был словно мальчишка-подросток, играющий с пушистым хомячком, но вдруг увидевшим выползшую из темноты мерзкую облезлую крысу.

   - Нова, терпи, - с благодушным вздохом Кицунэ погладила великана по закопченному и помятому шлему. - Еще немножко надо, правда! Теперь все враги нас будут бояться, перестанут мешать, и мы очень быстро придем в страну Водопадов! А там совсем другие люди! Эти самураи, что пойдут с нами, увидят другую жизнь, станут добрее и намного лучше! Не везде люди такие же, как в этих страшных горах, Нова. Ты сам все увидишь! Я тебя познакомлю с моей мамой и друзьями. Тебе все будут рады!

   - Генерал тоже хотел увести меня в другую страну. Хорошо, мы пойдем туда, и я обещаю сдерживаться, но есть одна проблема. Я ранен и устал.

   - Да, нам всем надо отдохнуть. Не волнуйся, Нова! Теперь ты сможешь спокойно выспаться, а мы будем следить, чтобы ни один злодей близко не подобрался! Хорошо, правда?

   - Я сам о себе позабочусь. Когда буду спать, не подходите ко мне, иначе могу подумать что это покушение, и прихлопну. Ясно?

   - Ясно! Мы тебя на расстоянии охранять будем.

   - Это уже как хотите. - Нова поднялся и, снова взяв за шиворот прыгающую по нему, совершенно обалдевшую от счастья девчонку, поставил ее на землю перед собой. - А сейчас иди к своим друзьям и подожди меня.

   - Ты уходишь?

   - Я скоро вернусь.

   Нова поднялся на ноги и вдруг резко повернулся на месте. В той части опустошенного лагеря бандитов, что пострадал немного меньше, он увидел знакомую ауру. Штурмовая печать на наплечнике гиганта с гулким грохотом выплюнула шар огня.

   Мей содрогнулась, услышав эхо далекого взрыва, а перед ней, словно из небытия, возник кусок полуразрушенного строения, в центре которого над телом человека, лежащим в постели под одеялами, стоял Тайсэй.

   - Нужно ли было рисковать? - спросила Мей у Черной Тени, что соскочил с куска здания и приблизился к главе Кровавого Прибоя.

   - Никакого риска, - огрызнулся Тайсэй, склоняясь и поднимая безвольно лежащее на земле тело жительницы тьмы. - Реакция человека не мгновенна, и шар огня тоже требует время на полет. Тех долей секунды, что были у меня, более чем достаточно.

   - Кого вы принесли, господин?

   Тайсэй, волоча иссохшие костлявые останки, вернулся на кусок здания и бросил труп рядом с постелью.

   - Ты не узнаешь, из какого здания я вырвал кусок? Девчонка, которая прислуживала Хизако, мирно проспала все самые значимые события этой ночи. Но теперь пора ее разбудить.

   Черный отбросил край одеяла и приложил ладонь ко лбу служанки. Импульс энергии Ци в голову разрушил гендзюцу ронинов, перешедших на сторону Златохвостой. Саэми дрогнула, открыла глаза и села в постели.

   - С добрым утром, юная леди, - язвительно бросил ей Тайсэй. - Хорошо ли спалось?

   - Что? - служанка непонимающе уставилась на него, а затем оглянулась по сторонам и отшатнувшись, прикрывшись одеялом, принялась визжать.

   - Заткнись! - рявкнул на нее Тайсэй, и перепуганная девчонка подавилась своим криком.

   - Объяснить ей, что происходит? - спросила Мей.

   - Нет смысла терять время, - зло рыкнул Черная Тень и глянул на перепуганную бандитку. - Простите, что вынужден столь ужасно поступать с вами, бесценная леди, но один из моих союзников был тяжело ранен, а я не желаю лишаться его.

   - Что вы де... - попыталась подать голос воровка и мошенница, но внезапно обрушившееся дзюцу паралича сковало ее тело. Руки и ноги онемели, челюсти и язык свело в судороге. Лишенная возможности сопротивляться, что-либо говорить или даже просто кричать, бандитка только с ужасом и мольбой смотрела на чудовище в пластиковой маске. Она ничего не понимала, но Тайсэя это не заботило. Сейчас поймет.

   Черный усадил разбойницу у стены. Так, чтобы ей хорошо было видно костлявый труп с пробитой головой. Так ей будет еще страшнее. Чем больше страха, тем больше черной протоматерии. Отрицательно заряженное излучение биополя пригодится Ями для скорейшего восстановления.

   - Пойдем, Мей. - Тайсэй соскочил с обломка теплостанции и прошел мимо лидера Кровавого Прибоя, даже не глянув в ее сторону. - То, что сейчас здесь будет, поверь, малоприятно на вид.

   Мей не сомневалась в правдивости его слов. От вида того, как шевелится и дергается труп с изуродованной головой, она почувствовала резкий приступ дурноты и поспешила избавить себя от созерцания этой сцены.

   Тайсэй обосновался неподалеку от вырванного из лагеря бандитов куска задания. Сел на камень и расслабился в ожидании, когда демон, выполняющий в его группе обязанности сенсора, вернется. Мей встала на колени перед ним и, усевшись поудобнее, замерла. Она предпочла бы убраться подальше, но выбирать было не во власти Мей. Приходилось слушать весьма неблагозвучный концерт из звуков слабой борьбы и испуганного мычания, чувствовать волны Ци с запахом смертельного ужаса и содрогаться при булькающих звуках, издаваемых движущейся протоматерией.

   Мей бросала на Черную Тень осторожные взгляды, ища в нем признаки нервного состояния или неприязни. Тайсэй был человеком, даже не отмеченным печатью демонов. Как он может нормально относиться к столь омерзительным и жутким тварям, как жители тьмы? Должен выдать себя! Хоть на миг!

   Но первый глава Кровавого Прибоя не выказал каких-либо отрицательных эмоций и оставался совершенно спокоен, даже когда Ями появилась из-за стены и, соскочив на землю, приблизилась к нему.

   От прежней сутулости и дерганых движений не осталось ни следа. Демоница теперь обладала приятной взгляду фигурой и шла с грацией покорительницы мужских сердец. Прорезь в прячущей лицо черной маске обрамляла теперь не белесые, с черными прожилками, глаза мертвеца, а блещущие жизнью, молодые карие глаза.

   - Как себя чувствуешь? - осведомился Черный.

   - Достаточно хорошо, - отозвалась демоница, опускаясь рядом с Мей и усаживаясь в ту же позу, что и пятая воин-дракон. Голос Ями обрел живое, нормальное для человека, звучание. - Душа поглощена, нервная система полностью захвачена. Восстановление сенсорных способностей и достижение полной боевой готовности требует еще минут десять, но чувствую я себя превосходно. Страх той девчонки и энергия, полученная при пожирании души, компенсировали все мои потери. Теперь хочу лишь сказать... - Ями и Мей синхронно, следя друг за другом, поклонились своему лидеру. Обе коснулись лбами земли.

   - Готовы действовать, господин!

   Две фигуры. Одна в синей одежде, другая в черной. Ближайшие соратницы ждали приказов своего господина.

   - Ваше рвение похвально и своевременно, - сказал Тайсэй. - У нас всех в ближайшие дни будет чем заняться. Ученые страны Камней создали нечто истинно грандиозное, - хозяин страны Морей, продолжая сидеть на большом валуне, словно на троне, принялся в задумчивости постукивать пальцем себе по колену. - Этот великан достаточно силен, чтобы развоплотить матриарха и истребить целую армию самураев. Нам потребуется помощь.

   - Вы заберете носителей демонов из скрытых селений, господин? - предложила Мей.

   - Нельзя терять их. Усмиренные демоны важны как политические инструменты. Их легко использовать для поддержания в мире баланса сил и натравливать на неугодные нам группировки. Потеря даже одного из плененных матриархов может обрести весьма серьезные последствия.

   - Но что же мы будем делать, Тайсэй-сама?

   - Я соберу все силы Алых Теней. Наемное мясо хорошо делает свою работу и вполне заменимо в случае гибели. Против слаженной атаки великой двадцатки во главе с нашими друзьями из страны Дождя великан ничего не сможет сделать. Мне потребуется от двух до трех дней на сборы отряда. На четвертый я лично поведу наемников в бой и выиграю битву с минимальными потерями. Но до того времени... следите за врагом. Если великан и Златохвостая сумеют запутать свои следы, достигнут столицы Водопадов и скроются во дворце, у нас возникнет серьезная проблема. Ями, оставляй метки Ци демонов на склонах, чтобы мы смогли быстро вас разыскать.

   - Да, господин.

   - Мей, защищай Ями. Двое повстанцев, к которым ты втираешься в доверие уже несколько лет, не выходят на связь и прячутся в горах. Будут оправдываться после какой-нибудь наивной ложью вроде разбитой рации или ранения. Важно не это. Важно то, что они обязательно попытаются выйти на контакт со Златохвостой и ее новым другом. Радиус зрения Ао шире сферы видения демонов, бунтари непременно вас заметят и попытаются напасть. Если это случится, Мей, останови их. В крайнем случае ликвидируй. Но только в крайнем случае. Сохраняй видимость лояльности повстанцам и изображай страх перед моей карой. Нам нужна вся организация и командная верхушка затаившихся в Кровавом Прибое бунтарей, а не эти двое. Через три дня я вернусь с отрядом Алых Теней. Не предпринимайте никаких активных действий, просто держитесь неподалеку от гиганта и следите за ним. Приказы ясны?

   - Да, господин! - заученно отозвались обе соратницы Черной Тени. - Ваша воля будет исполнена!

   - Надеюсь на вас. Будьте осторожны. - Тайсэй поднялся на ноги и, через мгновение исчез. Вместе с куском земли, на котором стоял. Плохо рассчитал размер искажения. Видимо, из-за грызущего его душу лютого бешенства.

   Глаза Рюджина, наследного принца страны Камней, еще не прошедшего церемонию принятия власти, но уже исполняющего обязанности императора, в последние дни были красны от бессонницы.

   - Не стоит так изводить себя, господин, - пытались вразумить его советники, но принц лишь печально улыбался им в ответ и с удовольствием позировал фотографам, запечатлевающим молодого правителя склонившимся над документами, заседающим в совете, произносящим речи и ведущим переговоры.

   Он позировал, но это не было чистой показухой. Будущий дайме откладывающий церемонию принятия трона только из-за лавины важнейших государственных дел, действительно работал не щадя себя.

   - Многие высказывают свои опасения по поводу будущего нашей страны, - говорил он в обращении к народу. - Многие опасаются голода и нищеты, иностранных интервенций и разгула преступности, но я смею твердо заявить, что ничего подобного не произойдет! Правительство и знать страны Камней не отстранятся от народа и не бросят его в бедственном положении! Мною заключены договоренности о покупке продовольствия со странами Лесов и Облаков, огромные контейнеровозы уже везут в наши порты зерно, мясо и фрукты! Военные флоты нашей страны и стран-поставщиков конвоируют их, гарантируя торговым кораблям безопасность! Мы восстанавливаем производство, вновь налаживаем товарообмен и партнерские отношения с соседними странами! Мы реорганизуем армию, и я готов поклясться, что ни бандиты, ни грабители из других стран не смогут чувствовать себя вольготно в наших землях! Страна Камней в надежных руках! Я сделаю все, что в человеческих силах, и даже сверх того для благополучия нашей родины! Этот кризис будет преодолен в кратчайшие сроки! Уже сегодня, сейчас вы почувствуете мою поддержку, а подонки, что надеются нажиться на нашей общей беде, казнокрады, воры и жадные торговцы, пусть почувствуют холод меча у своей шеи!

   Его уверенныеречи заставляли людей забыть панические настроения и вернуться к работе. Чиновники и генералы, что пытались улизнуть подальше от шатающегося трона или присвоить побольше благ, испуганно присмирели. Принц был не из безвольных слабаков, с таким опасно шутить.

   В этот предутренний час он снова был поглощен работой. Просматривал донесения шпионов о лояльности или бунтарских настроениях влиятельных семей. Кого-то придется обвинить в измене и казнить, кого-то ждут награды и почести. Рюджин наслаждался, творя чужие судьбы. Жизни миллионов зависели от него. Приятно чувствовать себя богом.

   Но планы будущего императора пока нужно сохранять в тайне, чтобы опальные и опасные личности не успели сбежать или взбунтоваться. Когда к дверям приблизился человек, принц спешно накрыл доносы маловажной экономической документацией.

   - Войди, - коротко сказал Рюджин, прежде чем посетитель успел хоть как-то дать знать о своем присутствии.

   Вошла девушка в пышном кимоно придворной служанки. Волосы ее прятал вычурный парик, а лицо скрывало свисающее с парика шелковое полотно, украшенное слабой сенсорной печатью, предназначенной для того, чтобы служанка не налетала на людей и предметы при ходьбе. Такие костюмы ввела для дворцовой прислуги жена дайме, правившего две сотни лет назад, для того чтобы обезличить людей, превратить их в красивые предметы. Любила она кукол с раннего детства. Позже в этом усмотрели выгоду, состоявшую в том, что дети благородных семей меньше обращали внимания на служанок и воспринимали одинаковые цветные фигуры действительно как бездушных кукол, а не объекты для выражения теплых чувств и воздыхания.

   Но принц едва выждал, когда девушка поставит рядом с рабочим столом столик с завтраком, и заключил ее в объятия сразу, едва руки "служанки" освободились.

   От резкого рывка парик и шелковое полотно слетели с головы девушки. Волны ее собственных волос, насыщенного золотого цвета, водопадами хлынули на ее плечи. В синих глазах был свет ясного летнего неба, алые губы неудержимо манили коснуться их. Лицо, напитанное изнутри трепетным теплом, казалось творением бога, влюбленного в людей и решившего изумить мир совершенством, воплощенным в образе женщины.

   Камигами-но-отоме. Гроза и слезы искуснейших из гейш и ойран. Таких, как эта, девушек во всем множестве жителей обитаемого мира больше не осталось. Есть одна дряхлая старуха, одна женщина преклонных лет и две маленькие девочки, но сейчас была перед Рюджином была та, с которой возрастом он не разминулся. Юная, любящая, трепетно тянущаяся к мужчине, способному своими ладонями защитить лепестки нежного цветка от любых бурь и гроз огромного, страшного мира. Камигами-но-отоме.

   Маэда Хикари, знаменитейшая среди ей подобных, своей любовью придала сил дайме страны Водопадов, и тот поднял забитую нищету на борьбу за лучшую жизнь, буквально из пепла воскресив родную землю. Волшебная лиса, лишь принявшая облик камигами-но-отоме, оживила сердца миллионов людей, и Северная Империя была сметена магией, на первый взгляд, ничтожно слабой и даже смешной. Магией женщин.

   Любовью.

   Глядя на девушку перед собой, Рюджин прекрасно понимал людей, что вершили невозможное, помогая дайме Торио и принцу Кано защищать маленькую, разоренную страну. Разве можно не поверить, видя такую красоту, что с тобою воля и любовь богов?

   С доброй улыбкой принц коснулся золотых локонов камигами-но-отоме и, подняв их на ладони, с благоговением прильнул к живому золоту губами.

   Девушка скользнула ему в объятия и ласково прижалась к груди принца, положив голову ему на плечо. Ребенок, состоящий из доброты и нежности.

   - Простите мне эту выходку с маскировкой под служанку, мой господин, - прошептала юная камигами-но-отоме. - Но я хотела побыть с вами еще хоть пару минут. Все кругом плетут интриги, делят власть и клевещут друг на друга. Мне так горько и одиноко... только когда я с вами, мир словно меняется, и я начинаю верить, что все будет хорошо.

   - Йоко... - шепнул ей Рюджин. - Не бойся никого и ничего. Змеи могут сколько угодно шипеть по углам, но я буду защищать тебя, словом и даже оружием, а ты любовью спасешь мою душу от яда змей. Йоко... спасибо, что пришла. Пока мы вместе, им не победить нас. Волшебница моя, помоги...

   Губы принца и камигами-но-отоме соприкоснулись. Поцелуй был долог, нежен и красив, но он прервался, едва принц в порыве страсти попытался запустить руки под кимоно своей возлюбленной. Йоко тотчас, словно ее толкнули, отстранилась и посмотрела на своего друга с ласковым укором.

   - Рюджин-сама... - с улыбкой и нежностью произнесла она. Голос ее звучал прекрасной музыкой.

   - Прости, Йоко, - принц протянул к ней руки, и девушка тотчас скользнула ему в объятия. - Как бы сильно ни влекло меня к тебе, никогда и ни за что не обижу я тебя. Лучше уж сам вырву себе обе свои непослушные руки...

   Девушка теплым и трепетным прикосновение губ заставила его замолчать.

   - Не говорите столь ужасных речей, умоляю, Рюджин-сама, - прошептала она. - Они ранят мне сердце, ведь я мечтаю только о том, чтобы вы были счастливы. Так же, как была счастлива я, когда вы предложили мне стать... - девушка порозовела от смущения и не смогла завершить фразу, но будущий император понял ее без слов.

   Он обнял ее крепче и благостно вздохнул.

   Минуты две они сидели в тишине, а затем принц склонился и, положив голову девушке на плечо, прислушался и улыбнулся.

   - Как громко стучит твое сердце, Йоко-химе, - прошептал он. - Как же все-таки радостно может быть человеку просто от того, что кто-то счастлив быть с ним рядом! Ты мое сокровище. Я хочу что-нибудь сделать, что доставит тебе радость. Есть ли у тебя просьбы? Если нет, то придумай какое-нибудь желание! Все что угодно, Йоко...

   Юная камигами-но-отоме, тоже шепча, попросила принца позволить использовать запасы дворцовых кладовых, чтобы накормить умирающую от голода бедноту. Потом попросила приказать служителям храмов бесплатно оказывать медицинские услуги всем нуждающимся. Потом...

   - Я прикажу своим чиновникам и генералам прислушаться ко всем твоим просьбам, - ласково ответил ей принц. - Но забота о народе -- моя непосредственная задача. Я хочу выполнить твою просьбу. Что-нибудь только для тебя.

   - Я...

   - Не стесняйся. Все что угодно!

   - Мой принц, Рюджин-сама... - вздохнула Йоко. - Я... хотела бы посетить страну Водопадов.

   Принц дрогнул, и в глазах его вдруг блеснула холодная сталь.

   - Что? Зачем тебе... я хотел сказать, какой в этом смысл?

   - Леди Маэда Хикари... мир потерял еще одну камигами-но-отоме. Мне не удалось побывать на траурной церемонии, но разве могу я не выразить свое почтение и скорбь ушедшей? Прошу, Рюджин-сама, позволь мне посетить ее могилу.

   Маэда Хикари. Та самая, что приняла как свою дочь и привела в высший свет златохвостую демоницу. Проклятую лису, из-за которой, каким бы бредом это ни казалось, рухнула Северная Империя!

   "Моя империя... мой отец... - подумал принц, до боли закусив губу и с болью во взгляде посмотрел на девушку в его объятьях. - Никто не понимает моих утрат, даже ты".

   - Рюджин-сама... - юная камигами-но-отоме теснее прижалась к нему. - Я должна выразить почтение ушедшей родственнице. Прошу вас...

   - Хорошо, - проглотив горечь и вздохнув, произнес несостоявшийся император. - Если для тебя это так важно...

   - Вы сердитесь, мой господин? - почувствовав фальшь в его голосе, спросила девушка. - Страна Водопадов -- наши враги, но ведь... леди Хикари...

   - Я собираюсь в ближайшее время заключить мирный договор со странами Лугов и Водопадов. Пожалуй, твой визит может создать дополнительный стимул к дружеским взаимоотношениям со стороны их дипломатов. Хорошо. А почему бы я должен был сказать "нет"? Сокровище мое... единственное, что огорчает меня, это долгая разлука с тобой.

   Губы принца и камигами-но-отоме вновь соединились в долгом поцелуе. Чувствуя фальшь в голосе Рюджина, Йоко понимала, что тронула кровавую рану, и ласкалась к нему со всей доступной ей нежностью, стараясь своей любовью утешить его. Даже, пожалуй, немного перестаралась.

   Подавшись вперед, принц повалил тихо пискнувшую девчонку и придавил сверху, игнорируя ее слабые и робкие попытки брыкаться. Камигами-но-отоме никогда не отличались боевыми навыками и физической силой, куда ей против настоящего самурая!

   - Рюджин-сама! - жалобно, с выражением беспомощности и мольбой о пощаде, возмутилась девушка.

   Коснувшись пальцем ее губ, принц заставил ее замолчать.

   - Я поклялся честью самурая, что никогда не обижу тебя, Йоко, - сказал он, с наслаждением любуясь раскрасневшимся личиком своей невесты. - И сдержу слово, как бы тяжело это ни было! Еще немного... еще, может быть, всего пара месяцев, и мы с тобой сыграем прекрасную, незабываемую свадьбу. Лишь немного терпения, моя богиня, чтобы наше счастье не выглядело столь контрастно на фоне бедственного положения нашей страны.

   Никто не мешал им. В комнате не было стражи. Влюбленные могли побыть наедине.

   Стража располагалась по периметру, несколькими кольцами брони и оружия окружая комнату. Тридцать самураев в золоченых доспехах, элита из элиты своей страны. Кто бы еще, кроме леди Такары, верной соратницы будущего дайме, его воспитательницы и ближайшей советницы, мог не почувствовать леденящий ужас при приближении к этим монстрам, состоящим, казалось, целиком из металла?

   Глава службы пропаганды поклонилась капитану стражи и доложила о цели прихода.

   - Простите, госпожа, но я вынужден просить вас не беспокоить принца сейчас.

   - Могу ли я узнать причину?

   Капитан, прекрасно знающий леди Такару и многим обязанный ей, склонился к уху советницы и тихо шепнул ей:

   - Леди Йоко тайно проникла к господину. Весь мир должен подождать.

   - Я понимаю, - глаза старухи озорно блеснули. - Привлекать внимание к своим заботам сейчас было бы крайне невежливо с моей стороны.

   Значит, юная камигами-но-отоме вернулась во дворец Камней? Это прекрасно, ведь сейчас Такара очень в ней нуждалась.

   Когда-то о наследном принце ходила недобрая слава. Воспитанник своего отца, он грозил превратиться в достойного продолжателя дел императора-захватчика, в учинителя геноцида и массовых расправ. Такара тоже беспокоилась об этом, и однажды вдруг все поменялось. Столь неожиданно и кардинально, что придворные впали в растерянность и недоумение. Но и они, и простые граждане Северной Империи, даже покоренные народы и рабы поняли, откуда взялась в принце эта необычная душевная мягкость, когда в одной из имперских газет появились добытые лазутчиками фотографии принца Рюджина и леди Йоко, принцессы цветов, замеченных гуляющими в дворцовом парке. Улыбка принца, нежность, с которой он смотрел на свою прекрасную спутницу, не оставили никому сомнений. Мальчишка влюбился, и любовь открыла истинные качества его души, вытеснив мнимые, привитые грозным, суровым отцом.

   Рюджин стал покровителем наук и искусств. Он спорил с дайме, не раз пытался образумить отца, утверждая, что излишняя жестокость может породить бурю. Да, ту самую бурю, что смела империю. Теперь страна Камней затаила дыхание, надеясь на то, что новый владыка, разумный и добросердечный, влюбленный в камигами-но-отоме и удостоившийся ответных чувств от златовласой богини, поведет страну в мирное и счастливое будущее.

   Йоко и Рюджин, словно дети, продолжали играть в таинственность, чем бесконечно умиляли общественность, а Такара, хитрая старая бабка, тайком посмеивалась. Ведь это она, и не кто иной, обеспокоенная ожесточением принца, устроила знакомство своего воспитанника с юной леди, которой принадлежала горная долина, обращенная в изумительный сад, способный потрясти своею красотой и богатством красок даже самую черствую душу.

   Богиня цветов и принц людей...

   Такара, как и все, верила, что эти двое сберегут друг друга и отринут морок смерти от великих гор.

   Беспокоить их сейчас? В минуты единения душ, в краткие мгновения любви и нежности?

   Нет.

   Старая женщина, разменявшая всю свою жизнь на интриги и злобу правящей элиты, не посмела разрушить чужую сказку. Она поспешила прочь, крепче сжимая в руке листок с донесением еще об одной личности, называющей себя Кицунэ, что объявилась в северо-восточных районах страны. Подобные донесения приходили чуть ли не каждый день. Немало сумасшедших по всему миру объявили себя чудесно спасшейся и поменявшей облик волшебной лисой или ее реинкарнацией. Этих игроков на общественной истерии можно только пожалеть, они не знали, на что подписались своей выходкой. Службы безопасности позаботятся о каждом из них, и беспокоить правителя страны вовсе не обязательно. Пусть даже были люди, действительно поверившие, что эта "Кицунэ" -- настоящая.

   Тучи, серой пеленой затянувшие небо, рассеивали лучи утреннего солнца, но пугающе алый восход отгорел, и дымы разрушенного лагеря бандитов остались далеко позади. Снег серебрился на склонах гор, своею чистой белизною успокаивая души людей, слишком много видевших гари и крови в последние часы.

   - Нова, Нова! - повеселевшая и с наступлением дня обретшая новую энергию Кицунэ скакала вокруг великана и громко выкрикивала его имя для привлечения к себе внимания, твердо уверенная, что самый высокий человек на свете просто обязан плохо слышать того, кто путается у него под ногами. - Нова-а-а!

   - Ну что? - отозвался великан, размеренно шагающий по склонам гор на запад.

   - Нова, а почему мы туда идем? Нам надо на восток, а восток в той стороне, где по утрам поднимается солнце! Давай я буду дорогу показывать?

   - Отстань, мелочь! Я прекрасно знаю, где восток, и иду на запад с четким представлением цели!

   - А зачем мы идем на запад?

   - Ты не знаю, зачем идешь. Я предлагал тебе на базе бандитов подождать, но ты все равно увязалась. А мне на запад надо потому, что там большая группировка сил врагов-маленьких.

   - Что, опять сражаться?!

   - Не беспокойся, они трусливы. Я их уже давно по горам гоняю. Перебил немало разведчиков, а основные силы уклоняются от боя и с каждым разом удирают все быстрее. Как только начинаю помехи радиосвязи выдавать, сразу же срываются и бегут, как от огня! Жалкие слабаки.

   - Может, тогда оставим их в покое?

   - Я и не хочу с ними сейчас воевать. У меня сил почти не осталось. Как подойдем чуть ближе, активирую печать, наводящую помехи, и они убегут. Только надо поближе подобраться, чтобы они обоз с собой унести не успели. Понимаешь теперь? У каждого отряда есть обоз, а в каждом обозе -- еда!

   - А-а, поняла! Нова, а пойдем лучше в Агемацу? Не совсем так, как я хотела, но мы спасли этот город от бандитов, и теперь все его жители будут нам очень благодарны! Разве смогут они со своими спасителями едой не поделиться?

   - Что-то мне подсказывает, что смогут. Или яда какого-нибудь обязательно в еду положат. Не знаю, как в другой стране, но в этой все маленькие мне враги! - Нова грозно топнул ногой, заставив ронинов, перешедших на сторону Златохвостой в бою с бандитами, еще больше увеличить дистанцию между ними и "духом гор". Бывшие разбойники спешно попрятались за камнями. - Я им не верю!

   - Ладно, - Кицунэ дружески похлопала его по лодыжке, чуть выше ступни. - Я тебя понимаю, Нова-кун. Мне и самой здесь совсем не нравится. Но страна Водопадов -- другая, честно! Вот придем мы туда, и ты сам все поймешь! Как два разных мира! Там нет бандитов, а всех остальных злодеев мы уже выгнали! Теперь там, наверное, так хорошо, что обалдеть можно!

   - Что значит "наверное"?

   - Я же еще после войны там не была... но все будет так, как я представляю!

   Кицунэ болтала без умолку и все норовила вскарабкаться на шагающего по глубоким сугробам гиганта, но то ли Ци у нее осталось совсем мало, то ли владела она ею плохо, но зацепиться за движущиеся пластины брони у нее не получалось и лиса, срываясь, раз за разом потешно шмякалась в снег. На болтливость ее, правда, эти падения нисколько не влияли.

   - А тебе сколько лет, мелкая? - спросил, взяв девчонку за шиворот и усадив себе на наплечник, штурмовой самурай.

   - Один год и пять... нет, уже почти шесть месяцев! - гордо заявила Кицунэ.

   - А я больше чем в четыре раза тебя старше, значит. Я-то думаю, что ты такая разговорчивая? Когда мне был год и шесть месяцев, я тоже очень болтливым был и всех обо всем спрашивал. Генерал говорил, что это естественное детское любопытство.

   - Я не ребенок! - обиделась Кицунэ.

   - Я тогда Генералу то же самое сказал! - Нова не выдержал и расхохотался, заставив эхо испуганно заметаться меж горных пиков. - А он тогда тоже смеялся! Почти так же, как я сейчас!

   Солнце успело подняться над ледяными горными пиками и бросить лучи в окна кабинета лидера скрытого селения Скалы, когда черный воин-дракон Рикуто собственной персоной спешно вошел в кабинет и поклонился ожидающему его человеку в черном плаще.

   - У вас есть новости о волшебной лисе, Тайсэй-сама? - осведомился глава Скалы после ответного приветствия.

   - Я нашел ее. Встретил совершенно случайно при решении проблемы бандитов генерала Хуоджина.

   - Вы покончили с ней?

   - Нет. Сама Кицунэ не представляет собой значимой боевой силы, но возникла другая большая проблема. Известно ли вам что-либо о великане в четырнадцать метров высотой? Закованном в стальной доспех с множеством штурмовых печатей, которые самолично подзаряжает и активирует?

   - Проект "Нова"?! - глаза черного воина-дракона слегка округлились в удивлении и тревоге. - Значит, вы столкнулись с ним... понятно. Он на стороне Златохвостой?

   - Да. Она оплела его своими чарами, и теперь великан защищает ее, словно верный телохранитель. Магия волшебной лисы все так же действенна, и сегодня она поймала в свои сети очень крупную рыбу. Нельзя позволить им пересечь границу страны. Ваше оружие уже сражается против вас, но оно может стать намного сильнее, не так ли, воин-дракон-сама?

   - Я возьму несколько воинов, обоих носителей демона и отправлюсь с вами. Проект "Нова" будет уничтожен.

   - Оставьте пленных многохвостых на базе. Я собираю людей по всему миру, и вы лишь первые из тех, кого я намерен призвать на эту битву. Нова уничтожил свободного матриарха. Задумайтесь о будущем. Восстановить даже одного из плененных многохвостых в случае гибели носителя мы не сможем.

   - Кого еще кроме нас вы намерены призвать?

   - Пятый воин-дракон и жители тьмы. Два десятка воинов из обеих ветвей Алых Теней. Несколько генералов-самураев. Лидер Инь и его люди из селения Ветвей. Нам нужно объединить всех наших сильнейших союзников.

   - Похоже, вы впечатлены возможностями штурмового самурая, Тайсэй-сама?

   - Да, - хмуро ответил человек в черном, и его глаза с алыми радужками сверкнули в прорези пластиковой маски. - Весьма впечатлен. Готовьтесь к тяжелому бою.

   Как Нова и рассчитывал, солдаты регулярных войск дайме не показали чудес храбрости и обратились в паническое бегство сразу, как только в динамиках переговорных устройств раздался шелест и свист сильнейших помех.

   - Он близко! Враг подобрался слишком близко! Спасайтесь! Бегите, бегите!

   Бросая обоз, тяжелые щиты и даже оружие, самураи рассеялись в горах и попрятались кто куда.

   - Что я говорил? - самодовольно заявил Нова, присаживаясь у опрокинутых саней и взламывая деревянный ящик. - Маленькие есть маленькие! Слышишь, мелкая? Еще раз скажешь, что я такой же, как они, прихлопну!

   - Не-а, не прихлопнешь! - Кицунэ, удобно устроившаяся на наплечнике великана, только шире улыбнулась в ответ на угрозу. - Это ты просто так говоришь, я же знаю, какой ты добрый!

   - Добрый... - проворчал Нова с недовольством и, подняв переднюю лапу, отправил в пасть первую связку колбас, вытащенных из ящика. Добрым быть, может, и неплохо, но зловредную мелочь истреблять эта маленькая боевая биоформа запретить ему не сможет. Глупая она еще и ничего о людях не знает. Совсем ребенок ведь, вот и не может понять очевидных вещей. Лезет к врагам, сочувствует, переживает за них... и не видит, что маленькие сердца людей -- это ледяные сгустки тьмы. Как помочь ей? Как спасти от тяжких разочарований и гибели, которые приготовила для всех иных биоформ презренная мелочь?

   Зерно из мешков, мясо, капуста целыми кочанами, буханки хлеба -- все проваливалось в утробу гиганта, словно в бездонную пропасть. Нова ел, а Кицунэ, балансируя на качающемся наплечнике, самозабвенно предавалась болтовне.

   - Нова, а ты знаешь, что такое школа? - вспомнила она свою любимую тему.

   - Нет, - ответил великан, и маленькая мечтательница просияла. Сейчас она все ему расскажет!

   - Школа - это самое веселое и интересное место на земле! - начала она пересказывать свои фантазии. - В любом городе есть такое большое, светлое здание, в которое собираются дети из всех ближайших районов, чтобы общаться, искать себе друзей и играть, а потом, когда со всеми познакомишься, в кого-нибудь обязательно влюбиться!

   - Формировать сообщество и учить детей взаимодействию с самых ранних лет - это правильно, - кивнул Нова с пониманием. - Поэтому-то люди и ходят везде большими отрядами. И чем больше отряд, тем они опаснее.

   - Не перебивай меня, а то ты опять про войну да про войну! - обиженно надула губы Кицунэ. - Не хочу про войну! Хочу про школу! А еще знаешь, Нова, в школах всегда есть особые взрослые, которых называют учителями. Учителя следят, чтобы дети не ссорились, смотрят, кто с кем дружит, и делят на группы так, чтобы все друзья были в одной! Мы с тобой теперь друзья, правда? Значит, будем в одной группе. А учителя... учителя знаешь, зачем еще нужны?

   - Что?

   - Они рассказывают детям много интересного про страны и народы, учат чтению и письму, а потом придумывают разные сложные задачи, чтобы дети сначала пытались справиться сами, а потом, если не получается, просили помощи у друзей! Все друг другу помогают и вместе преодолевают трудности, готовясь к настоящим трудностям взрослой жизни!

   - Нечто вроде тренировочного лагеря.

   - Да, только вместо боевых приемов и ниндзюцу там учат детей дружбе! А на переменах, между уроками, можно устроить в классе в любые тихие игры! А для громких игр в школе есть большой спортзал, где можно бегать и прыгать, лазить по лестницам у стен или по канатам! И бассейн, в нем тоже очень весло! А в середине дня все ходят в столовую, где детям предлагают огромный выбор самой разной еды!

   - Ты есть будешь? - в тему осведомился Нова, протягивая Кицунэ кусок мяса, не слишком аккуратно вытащенного из разбитого ящика. Кусок был смят пальцами великана, содержал щепки раздробленных досок и грязь, которой были покрыты латные перчатки Новы -- сажу и землю.

   - Я потом, - Кицунэ была слишком поглощена мечтаниями, чтобы отвлекаться на какие-то мелочи. - Возьми с собой, я по пути поем.

   - Ладно, возьму что-нибудь. - Нова сунул кусок мяса себе в рот и принялся жевать. - Так что ты там говорила? В тренировочных лагерях людей хорошо кормят?

   - Очень хорошо! - Кицунэ кивала, радуясь благодарному слушателю. - Кто-то, правда, больше любит домашнюю еду и приносит ее с собой в специальной коробочке. Или, если хочется сладкого, покупает булочки.

   - А это что?

   - Ты их ешь сейчас, - ответила Кицунэ, не вдаваясь в маловажные детали, хотя на ладони у Новы лежали не булки, а буханки белого хлеба. Засохшего и твердого, словно камень.

   - Ясно. - Нова высыпал хлеб себе в рот и принялся хрустеть, перемалывая сухари зубами. - Не очень-то вкусно, но лучше, чем простое зерно.

   - А еще в школе по вечерам все ходят в клубы, - продолжала Кицунэ мутить мозги доверчивому великану. - И каждому найдется клуб по интересам! Хочешь -- спортивный, хочешь -- театральный! Еще есть художественный, звероводческий, исторический и, конечно же, клуб любителей всякого необычного! Последний -- самый интересный, но я туда не пойду. Магия - это все вранье, а инопланетян, как я недавно узнала из достоверных источников, не бывает!

   - Ты раньше уже была в школе? - спросил Нова, уставший от потока незнакомых слов, что буквально изливала на него Кицунэ.

   - Не-а, - девчонка слегка смутилась и покраснела, растерянно пряча взгляд. - Я про нее только в книжках тех, которые "манга" называются, читала. Но она существует, правда! Я по утрам видела детей, мальчиков и девочек, которые ходили в школу. А еще мы с подружкой в школу играли! И у нас даже учителя были. Лучше всяких настоящих!

   Она ждала, что Нова поддержит разговор, спросит о чем-нибудь или прокомментирует ее слова, но великан продолжал есть молча. Эх, все приходится самой! Ведь о главном-то еще не рассказала!

   - А знаешь, Нова-кун, как я узнавала, что те мальчики и девочки шли именно в школу? - спросила она с таинственностью в голосе. - Все очень просто! Потому что на них была особенная форма, которую только в школах выдают! И в каждой школе дают свою, немножко отличающуюся от других!

   Изголодавшуюся по мирной жизни, дружбе и красоте маленькую лису снова понесло. Хорошо, что уши она нашла свежие. Второй раз ее монолог про бантики, воротнички, юбочки и блузки не выдержал бы, наверное, ни один мужчина. И Нова в том числе, но пока нервы у великана не были сильно расшатаны, и он, мало обращая внимания на фоновые шумы со стороны своей крошечной подружки, деловито умял большую часть из провизии в брошенном обозе самураев дайме.

   - Вот так уже лучше, - сказал он, набирая еще немного провизии с собой в дорогу. - Как наполнил желудок, сразу мир светлее стал. - Теперь, мелкая, забудь пока про школу и показывай, в какую сторону идти, чтобы в другой стране оказаться. Эта мне уже до безумия надоела.

   - Вперед, Нова! - Кицунэ, пылая энтузиазмом, вскочила на ноги и в полном энергии жесте взмахнула рукой. - Мы возвращаемся домой!

   Нова и Кицунэ отправились в путь. Отряд ронинов, спешно похватавший из разоренного обоза немного провизии для себя, поспешил следом за ними. Пока великан просто шагал по горным склонам, бывшие бандиты легко поспевали за ним, совершая длинные прыжки. Но что если дух гор тоже перейдет на длинные прыжки или хотя бы на бег? Ронины всерьез опасались отстать. Оставалось надеяться, что волшебная лиса, сдружившаяся с великаном, попросит эту жуткую громаду подождать своих "медлительных" спутников.

   Бывшие бандиты и Кицунэ не видели троих людей, что прятались в отдалении за камнями и наблюдали за ними. Нова видел их, но удержался от желания пустить огненный шар в сторону наблюдателей. Кицунэ ждала от него попыток примириться с врагами. Прибьешь этих - будет ныть и дорогу в другую страну не покажет. Ладно, пусть поживут... пока не делают резких движений.

   Но порой делать резкие движения и не требуется.

   - Не все сожрал, сволочь, - злобно прошелестел шепот одного из шиноби.

   - Не все, но достаточно, - ответил ему лидер отряда. - Жить ему осталось полчаса. На доклад к генералу, живо! Затея удалась.

   Генерал выслушал шиноби, поблагодарил их и, обратившись к капитанам своей армии, начал отдавать приказы.

   - Полная боевая готовность! Четверых генинов в разведку, три сотни "особых" самураев в передовой отряд! Каждого вооружить луком и бронебойно-разрывными стрелами! Передовой отряд начнет движение по сигналу, остальным ждать на месте и готовиться быстро отступать в случае перехода врага в контратаку!

   Капитаны склоняли головы, докладывая, что приказы ясны. "Особые" -- провинившиеся или слабые воины, которыми не жалко пожертвовать ради победы над чудовищем. Они были заранее отобраны из всех отрядов и давно ждали приказа, который должен был бросить их против монстра. Массированная разведка боем, необходимость в которой отпала после того, как гигант показал себя во всей красе, разрушив лагерь бандитов на глазах у шиноби, одиночных смертников. Теперь было ясно, что против свежего и бодрого горного великана у самураев нет ни малейшего шанса, но враг отравленный и израненный -- совсем другое дело. Достаточна ли доза яда чтобы убить гиганта? Нет ли у него иммунитета против отравляющих веществ? Вот тут уже собранный отряд смертников и пригодится. Шиноби доложат, когда враг упадет, и тогда три сотни солдат пойдут в атаку. Если умирающий великан будет лежать спокойно, хорошо. Если огрызнется... ценные солдаты будут от него далеко.

   Но не все приказы были уже розданы.

   - Капитан Такао! Для вас особое задание.

   - Слушаю вас, генерал.

   - Город Агемацу -- ключ к власти над этим регионом. Мы должны взять его под свой контроль! Вы и ваши самураи отправляетесь к Агемацу. Я не жду, что со столь малым отрядом вы захватите город, но, воспользовавшись элементом внезапности, взять ворота и продержаться до прихода основных сил вам будет вполне по силам.

   - Можете рассчитывать на нас, генерал. Сделаем все в лучшем виде.

   - Исполняйте. Подготовьте торжественный прием и подарок к нашему прибытию, капитан. Предвкушая торжество, что нас ждет, мы долго здесь не задержимся.

   Армия врагов пришла в движение, но, пока не подозревая ни о чем, Кицунэ и ее новые друзья продолжали путь на восток. Маленькая фантазерка продолжала болтать, что было необходимо ей для отвлечения от только что пережитого кошмара, но великан в тонкостях психологии особо не разбирался и начал понемногу сердиться. Как заставить ее умолкнуть? Прикрикнуть? Снять с наплечника и заставить самостоятельно бежать? Нет, лучше так...

   Порывшись в ящике, который нес, прижимая рукою к боку, Нова извлек на свет утреннего солнца аппетитный большой кочан капусты и протянул его Кицунэ.

   - Обещала в пути поесть. Вот, ешь.

   Кицунэ особо не сопротивлялась. Скромный ужин работника теплостанции, который ей удалось умять этой ночью, измученное тело давно уже подчистую переработало. Голод, подавляемый бурей адреналина, страхом и восторгом от спасения, мало-помалу начинал себя проявлять.

   Девчонка взяла кочан, сломила и уронила вниз несколько верхних, вялых листьев. Эти не годятся. То ли дело те, что под ними! Сочные, белые и вкусные.

   Нова вздохнул с облегчением, когда болтовня девчонки сменилась громким аппетитным хрустом. Кицунэ, забыв о том ,что она как бы лиса, хрумкала капустные листы не хуже любого крольчонка.

   Ронины, следовавшие за великаном и осмелившиеся подобраться чуть ближе, посматривая на Кицунэ, тоже решили, что неплохо было бы пополнить силы. Они разделили между собой хлеб и мясо, похищенное из разоренного обоза войск дайме, вытерли руки снегом и принялись за еду, но мало кто из них успел проглотить много.

   Один из бывших бандитов, а затем и еще двое резко остановились и, скрючившись, изгадили белый снег мерзопакостной рвотой.

   - Что случилось? - выкрикнул, останавливаясь, Тайкан.

   - Защитная реакция! - выкрикнул ронин, стоявший к нему ближе. - Капитан! Пища отравлена!

   - Яд?! - выпучивая глаза в изумлении и страхе, ронины спешно, импульсами Ци в собственные желудки вызывали у себя рвоту и исторгали съеденное на снег.

   Нова, прекрасно слышавший их и постоянно наблюдавший за ненадежными союзниками, остановился и похолодел. То, чего он больше всего боялся, случилось. Враги догадались, как можно свалить великана.

   - Ты чего? - не заметившая переполоха среди ронинов, Кицунэ вскрикнула и обронила капусту, когда Нова резко наклонился. Ей стоило большого труда удержаться на плече своего большого друга. - С ума сошел? Я чуть не упала!

   Великан, не обращая внимания на ее возмущение, учинил целый водопад полупереваренной пищи из своего рта, а затем выкрикнул, сообщая страшную новость единственной, кто еще ничего не понял.

   - Выплюнь то, что съела! Обоз был ловушкой, нам подсунули яд! Я не знаю, что было отравлено, но, возможно, и овощи тоже!

   Кицунэ побелела и не заставила себя уговаривать. Даже вызывать рвотные позывы импульсами Ци не потребовалось. Вид того, что сотворил со склоном горы Нова, и омерзительный запах помогли ей очистить желудок.

   - Плохо! Все просто паршиво! - злобно рычал великан. - Я стимулировал желудок на пищеварение, и много веществ из съеденного уже поступило в кровь.

   - Нова, скорее бежим в Агемацу! - все осознавшая и подстегиваемая ужасом, Кицунэ ухватила его за край тяжелой лицевой пластины и принялась дергать вправо-влево, словно пытаясь разбудить сонного. - Скорее! Скорее же, пока яд не начал действовать! Там в храмах обязательно есть жрицы! Они смогут тебя спасти! Обязательно!

   - Хватит паники! - рявкнул Нова, окриком заставляя перепуганную малявку очнуться. - От яда я не умру. У меня защита против отравляющих веществ предусмотрена! Фильтрующая железа в шее очистит кровь, поступающую к мозгу, а еще одна железа, в груди, выработает антидот, когда яд попадет в нее! Вот только чувствовать я себя буду плохо, пока антидот не подействует...

   - Нова-а-а...

   - Прекрати реветь! Не сей панику! Нужно просто убраться отсюда подальше и отлежаться, пока ко мне не вернется боеспособность. Эй, маленькие солдаты! - великан глянул на попятившихся ронинов. - Спасибо за предупреждение. А теперь... постарайтесь не отстать! Враги идут по нашим следам и нападут, если я свалюсь прежде, чем успею далеко уйти! Простите, но мне нельзя вас ждать.

   - Мы понимаем это, великий горный дух! - Тайкан поклонился Нове. - Приложите все силы.

   Великан бежал довольно долго, перепрыгивая трещины в земле и взбираясь по отвесным склонам. Горы, бесконечная череда островерхих скал возвышалась перед ним, и даже Нова был крошечной точкой на фоне этих седых исполинов. Раны и усталость, нехватка Ци давали о себе знать все отчетливее.

   - Не могу больше, - гигант припал на одно колено и оперся о землю рукой. - Вот теперь-то доспехи действительно кажутся мне тяжелыми.

   - Нова, поднимайся! - Кицунэ, соскочив с наплечника великана, подбежала к его руке и без какой-либо логики попыталась поднять один из его пальцев. - Надо идти! Не бежать, хотя бы идти! Пойдем, Нова, или враги нас догонят!

   - Не суетись... - великан с трудом поднялся и сделал шаг. - Я смогу... сейчас... я...

   - Тебе очень больно, Нова? - девчонка заливалась слезами от страха и беспомощности.

   - Нет, не очень. Просто онемение во всем теле и... совершенно нет сил.

   Нова брел вперед еще минут пять, а затем ноги его вдруг подломились, и железная громада рухнула в снег.

   - Нова! Нова! Поднимайся! - кричала Кицунэ, бегая у его шлема.

   Обессилевший гигант не отвечал, только хрипел и с трудом двигал руками, пытаясь дотянуться до стальной пластины на своем лице. Он дотянулся и поднял щиток, открыв лицо, которое мало кто из людей назвал бы красивым. Широкий провал рта, две черные дыры ноздрей и большие пустые глазницы, затянутые кожей. Человек неподготовленный мог бы даже впасть в ступор от такого зрелища, но Кицунэ видела лишь то, что ее друг корчится о боли и удушья, хлопает ртом, бессильный сделать вдох. Легкие парализовало.

   - Подожди, я сейчас! - девчонка быстро сложила пальцами череду печатей, помогающих высвободить Ци, захватила воздушные потоки и направила их в рот и нос гиганта. Грудная клетка исполина пришла в движение, размеренно увеличиваясь в размерах и опадая, когда Кицунэ меняла направление воздушных потоков, начиная вытягивать из легких великана воздух, напитанные ее Ци. - Нова-кун, держись! Не умирай!

   Прошло несколько минут, и великан, слабым движением пальцев оттолкнув окончательно обессилевшую оборотницу, сделал вдох самостоятельно.

   - Спасибо... - прохрипел он и содрогнулся в кашле. - Антидот начинает действовать... подожди немного, я сейчас...

   Кицунэ, трясущаяся словно лист на ветру, вытерла слезы со своих глаз рукавом пальто и кивнула.

   - Он жив? - к оборотнице подбежали подоспевшие ронины. - Великий горный дух! Соберитесь с силами, умоляем! Отряд врага следует за нами и сейчас будет здесь! Их больше, чем нас, и они лучше вооружены!

   Нова не смог сделать даже попытки подняться.

   - Я почти справился... - прохрипел он. - Мне нужно еще пять или шесть минут...

   - Ясно. - Тайкан взмахнул рукой, привлекая к себе общее внимание. - Занять оборону! Мы должны выиграть немного времени для духа гор и нашей юной госпожи! Смелее, бойцы! Если бы мы не покинули лагерь вместе с леди Кицунэ, то все без исключения увидели бы брюхо черного дракона изнутри! Мы должны отплатить волшебной лисе за наше спасение! Всего пять минут! Что мы за солдаты, если не сумеем продержаться такой крошечный промежуток времени?!

   - Капитан! Враги!

   Выше по склону горы солнце блеснуло на стали доспехов. Несколько сотен самураев дайме, увидевших лежащего на земле великана и осмелевших, занимали позицию, выгодную для ведения стрельбы и атаки.

   - Они готовятся стрелять! - проорал Тайкан. - Строим чешую дракона! Живо, или мы все погибнем!

   Лишенные кавалерии, жители страны Камней были вынуждены изобретать собственную тактику атаки и защиты. Почти каждый из двух сотен бывших бандитов волок на себе тяжеленный цельнометаллический щит, подобранный у разоренного обоза регулярных войск. Здоровенная стальная пластина, снабженная силовой печатью для сбережения Ци, пропускаемой через броню для придания прочности.

   - Чешую дракона! - орал Тайкан. - Теснее ряды!

   Ронины сбились в кучу, передние ряды воинов выставили щиты перед собой и присели, а ряды за ними подняли щиты, накрывая головы стоящих перед ними и надвигая щит на щит, словно наслоения чешуи.

   - Успели! - выкрикнул капитан, когда лязг смыкающихся щитов затих. - Теперь держать! Держать защиту, солдаты!

   Воздух наполнился пронзительным свистом, и высоко в серое небо взлетело целое облако стрел. Секунда, и количество стрел удвоилось. Еще секунда, и третье облако устремилось следом за первой парой.

   Нова сгреб Кицунэ и прижал ее к себе, укрывая наплечником и широкой ладонью в бронированной перчатке. За миг до того, как смертоносный град обрушился на изготовившихся к обороне ронинов и на великана, лишь крепче стиснувшего зубы в ожидании вспышек боли.

   Грохот ударов стали о сталь разнесся далеко в хрустальном воздухе морозного утра. Стрелы долбили "Чешую дракона", бессильно отскакивая от тех щитов, в которых потоки Ци были сильны или вонзаясь в те стальные листы, держатели которых грамотно укреплять броню не умели. Ни одна стрела первого облака навылет щиты не пробила, но на сквозной пробой стрелки и не рассчитывали. Не напрасно стрелы такого типа называли бронебойно-разрывными. В древке каждой из них была сложена силовая схема, заряженная энергией Ци до предела и высвобождающая свою силу при деформации печати. При прохождении по ложу лука печать в древке стрелы взводилась в боевое состояние и при столкновении с препятствием получала деформацию.

   Грохот взрывов сотряс небо и горы. "Чешуя дракона" исчезла в огне и дыму, утонула в ярчайших всполохах молний. В хаосе, в который, пронзая встречные ударные волны, канула вторая волна стрел, а за ней и третья. Куски металла и человеческих тел полетели во все стороны. Ронины, бывшие прежде в своем большинстве городскими стражами, знали, как ходить строем и как сложить из щитов "чешую", но уровнем сил явно уступали армейским самураям и выдержать то, что выдержали бы настоящие солдаты, попросту не могли.

   - Держать защиту! - проорал Тайкан, но "Чешуя" уже рассыпалась, и ронины, припадая к земле, укрывались теперь каждый своим щитом. Многие убиты, почти все ранены...

   Энергия Ци, высвобожденная из взрыв-печатей, была насыщена и растекалась по щитам, словно пылающее масло. Молнии рвали тела, вихри воздуха сшибали с ног и подставляли под удары новых стрел.

   От полного истребления ронинов спасло только то, что они были вторичной целью.

   - Все! - проорал капитан ронинов сквозь крики и вой раненых, когда грохот взрывов стих. - Весь боезапас извели! Встать! Все, кто может, встать! Сейчас пойдут в атаку! Поднимайтесь! Поднимайтесь, вам говорю!

   Старый, седой сотник, ушедший со службы по возрасту и спешно мобилизованный ввиду чрезвычайных обстоятельств, оценил урон, нанесенный врагу лучниками, и взмахнул рукой, приказывая переданным под его командование солдатам атаковать. Инвалиды, строптивцы и вольнодумцы, слабаки... он прекрасно понимал, что за отряд ему выдали. Под стать командиру.

   - Вперед, воины! - старик подхватил с земли тяжелое цельнометаллическое копье. - Заберем себе всю славу победы над гигантом-опустошителем!

  "Пусть генерал Соджиро потом удавится от зависти".

   Три сотни смертников, издавая громогласный боевой рев, покинули укрытия и стальной лавиной покатились вниз по склону на изрядно поредевший отряд ронинов, усилиями Тайкана кое-как принявший оборонительный строй.

   - Держитесь! - подбадривал бывший бандит своих солдат. - Чудо случится! Волшебная лиса с нами! Мы победим!

   У шиноби, наблюдающих за происходящим с большого расстояния, однако, сложилось на этот счет совсем иное мнение. Они ясно видели плачевное состояние отряда врагов и, когда порывы ветра унесли дым, пользуясь мощной оптикой, разглядели страшные раны на спине великана. Без усиления энергий Ци доспех его не выдержал удары стрел, и в кровавых ранах, грязных от сажи и угля, виднелись обломки костей. Позвоночник и перебитые ребра. Ноги и руки тоже покрыты рваными ранами, только голова и плечи остались целы, но разве может это спасти гиганта, если кровь потоками льет из разорванных вен?

   - Особый отряд столкнулся с бандитами! - радиоволны понесли слова разведчиков генералу регулярных войск. - Добивает их! Еще пара минут, и они доберутся до гиганта!

   - Соджиро-сама! - капитаны и главы поселений окружили генерала со всех сторон, в эту минуту они больше всего были похожи на детей, опаздывающих на праздник и рискующих остаться без подарков. - Нельзя, чтобы смертники присвоили славу победы над опустошителем! Как мы будем выглядеть перед нашими людьми?!

   - Тихо! - генерал и сам не намерен был больше ждать. - Отряды с третьего по пятый, за мной! Остальные в резерве!

   Генерал и четверо капитанов вскочили на коней и погнали их вперед, по отвесным горным кручам, по которым могучие звери карабкались не в пример лучше любых горных животных. Две тысячи латников, гремя оружием и броней, устремились за своими командирами. Весть о победе окрыляла всех.

   Погибали один за другим яростно сражающиеся ронины. Пал быстроногий Дайтаро, получив удар копья в бок, под левую руку. Каматари всеми силами пытался помочь своему учителю и командиру, но удар тяжелой булавы по шлему оборвал жизнь молодого ронина, и телохранитель с проломленной головой повалился под ноги наступающих врагов. Тайкан сражался с десятком противников, пока один из них, зайдя командиру врагов за спину, взмахом катаны не отсек капитану руку, держащую щит. Еще мгновение, и Тайкан, роняя оружие, повис на копьях, пробивших его тело насквозь в шести местах. Капитан печально улыбнулся, хотел что-то сказать, но кровь хлынула из его горла, и воин поник, тихо покидая мир живых.

   Ронины, теснимые превосходящими силами противника, потеряли присутствие духа и начали беспорядочно отступать. Когда на гребне горы появилась армия, ведомая генералом Соджиро, уцелевшие ронины в своем большинстве уже обратились в бегство, и лишь единицы из них, отчаянно надеясь на спасительное чудо, продолжали сражаться.

   - Не позвольте никому уйти! - выкрикнул генерал, взмахнув мечом. - Убить всех! Всех!

   Армия ринулась в атаку. Больше двух тысяч окрыленных близкой победой, свежих бойцов против шестнадцати деморализованных, усталых и израненных ронинов.

   Но самураи вдруг замерли и испуганно попятились. Ужас, смертный, рвущий душу когтями беспощадного льда, обуял их.

   Опустошитель поднимался на ноги. Здоровенная туша невероятного монстра, залитая кровью, избитая и истерзанная, все еще продолжала двигаться.

   - Лучники! - заорал с визгливыми нотками в голосе генерал Соджиро. - Лучники, сбейте его!!!

   Грохот хлестнул по ушам самураев, и огненный шар, порожденный штурмовой печатью на кирасе великана, вонзился в самую гущу врагов. Шары поменьше очередями хлестнули фланги, струя огня, вылетевшая из ладони Новы, обрушилась на "Особый" отряд. Ударные волны рвали людей, пламя сжигало тела в пепел.

   - Отступаем! - Соджиро дернул поводья своего коня. - Общее отступление! Бегите! Бегите!!!

   Из черного дыма, словно видение кошмарного сна, возникла громада идущего в атаку гиганта. Столбообразная нога пинком опрокинула боевого коня набок, и многотонный латный сапог опустился на истошно заоравшего человека. Останки генерала и его коня смешались с каменистой землей, сыреющей от крови и тающего снега. Нова продолжил движение, топча и сжигая бестолково мечущуюся, абсолютно беспомощную мелочь.

   - Отступаем! - у кого-то из капитанов оставленной в резерве армии хватило ума понять, чем грозит им грохот по ту сторону горы. - Быстрее! Уходим отсюда!

   - Но наши войска и генерал Соджиро по ту сторону...

   Над гребнем горы появилась фигура опустошителя, и, забыв о сомнениях, полторы тысячи самураев обратились в паническое бегство.

   - Не толпой! - орали капитаны в микрофоны радиопередатчиков. - В разные стороны! Врассыпную!

   Нова собрал остатки сил и нанес один за другим еще четыре удара. Можно было бы продолжать, врагов все еще предостаточно в поле зрения, но запасы энергии в печатях на броне полностью истощены. Великан обреченно склонил голову, понимая, что теперь представляет собой просто большую, почти неподвижную мишень.

   Но враги этого не знали. Обуреваемые паникой разрозненные группы их удирали с максимальной быстротой, на которую были способны. Убегут, скроются. Все-таки Нова убил не всех. Снова не смог сдержать свою клятву...

   - Нова... - прозвучал у его ног жалобный голос маленькой боевой биоформы. - У тебя кровь течет...

   - Да, - отозвался великан. - Они нанесли мне несколько довольно глубоких ран. Хорошо, что из-за онемения тела боли почти не чувствую. Пойдем. Пойдем...

   С трудом переставляя ноги, Нова повернулся и поплелся восток. Сам не зная почему. Может быть, потому, что там - Другая Страна? Не важно, что дойти не получится. Почти бессознательно он стремился туда, где вообразил себе воплощение всех его мечтаний. Другой мир, где нет льда и бесконечной череды мертвых каменных пиков. Где живут другие люди. Где нет зловредной, презренной мелочи, жгущей его своей злобой. Где ему уже никогда не придется убивать.

   Он никогда не увидит ее. Слишком тяжелы повреждения. Слишком большая потеря крови.

   Но идти надо. Только по одной разумной причине.

   Враги опомнятся и вернутся. Их еще осталось около семи сотен, и убить маленькую боевую биоформу для них не составит ни малейшего труда. Надо выиграть для нее время. Враги вернутся сюда, но отважиться на погоню им будет непросто. Час? Два? Десять минут? Даже ради крошечного преимущества стоило постараться, ведь в нем была жизнь, пусть не Новы, но другого... человека.

   - Нова... Нова... - Кицунэ давилась слезами, спотыкалась при каждом шаге и едва могла говорить из-за горьких рыданий. - Надо перевязать спину... у тебя же кровь течет! Сильно течет, Нова!

   В глазах темнело. Ноги подкашивались, но великан шел, пока силы не оставили его совершенно.

   - Все, - сказал штурмовой самурай, остановившись у края отвесного обрыва. - Прости, мелкая... иди дальше без меня...

   Закрыв глаза и не обращая внимания на испуганный крик Кицунэ, он подался вперед. Край обрыва обвалился под его ногами, и великан, сорвавшись вниз, после недолгого полета рухнул на острые обломки скал, лежащие ниже по склону.

   - Нова!!! - Кицунэ ринулась вниз и, прыгая по уступам, быстро добралась до упавшего. - Нова! Нова!!!

   Тяжелое дыхание сказало ей о том, что великан еще жив. Нова не двигался, не пытался подняться, но сердце его гулко ухало в груди, вырабатывая Ци и увеличивая заряд последней неповрежденной силовой схемы, нанесенной даже не на доспех, а на сердце и легкие самого великана. Схема самоликвидации, предназначенная для уничтожения боевой биоформы в случае бунта. Обезвреженная генералом... отцом, перед попыткой прорвать периметр научной базы и спастись. Теперь Нова активировал ее по своей воле.

   - Уходи, мелкая... - прошептал умирающий воин, собрав остатки сил. - Я больше... не смогу тебя защищать.

   - Я не брошу тебя, Нова! Нет! Никогда не брошу, слышишь?

   - Это приказ... Я активирую печать, которая заставит детонировать всю оставшуюся Ци в моем теле. Сразу, как только... остановится мое сердце. Это будет не взрыв... а костер, в котором сгорит мое тело. Не останется ничего... но я уже тогда буду мертв. Не умирай со мной...

   - Нова...

   - Уходи. Не жди врагов здесь, не погибай бессмысленной смертью. Кицунэ... очень жаль... что я никогда не смогу... вместе с тобой... увидеть Другую Страну...

   Девочка, глотая слезы, сделала пару шагов вперед и прижала свои дрожащие ладошки к шлему великана, покрытому слоем сажи и грязи. Защитные схемы уже не работают. Гендзюцу пройдет...

   Ци оборотницы мягко окутала голову штурмового самурая, и Нова погрузился в видения, гораздо более яркие, чем самые удивительные сны.

   Боль и дурнота отступили, растаяли, как тени другого мира. Исчезли холод и страх.

   Нова с изумлением любовался чередой пологих холмов, покрытых зеленым ковром мягких трав и полевых цветов. Рощицы цветущих деревьев и домики небольшого городка виднелись в отдалении, а над всем этим великолепием бескрайнего простора сиял синевой купол из ясного, безоблачного неба.

   Впервые в жизни он видел мир в цвете. Впервые в жизни чувствовал запахи. Аромат зеленой травы и множества цветов. Никогда прежде Нова не вдыхал такого упоительно сладкого воздуха.

   Значит, вот как она выглядит, Другая Страна? Вот он каков, мир, если смотреть на него человеческими глазами?

   - Нова... - прозвучал робкий, полный тоски и боли голос позади мальчишки.

   Юный самурай, обернувшись, увидел перед собой златовласую девочку в ярком кимоно. Невероятно красивого человека... того же роста, что и он.

   - Кицунэ... - произнес потрясенный сын самураев, а девочка вдруг бросилась к нему и крепко обняла. - Я так и знал... так и знал, что на самом деле ты -- большая. Такая же, как я, только... - юный самурай улыбнулся собственному противоречию, - ...только маленькая совсем.

   Мир таял вокруг мальчишки, но он поднял свои дрожащие руки, сжал Кицунэ в объятиях и, склонившись, с наслаждением вдохнул запах ее духов. Сладкая истома нахлынула на Нову. Истома и горечь от того, что ему все же не суждено наслаждаться этими моментами долго.

   - Нова, - жалобно шепнула Кицунэ. - Не уходи... пожалуйста, не уходи...

   Наивная. Просто ребенок еще.

   - Кицунэ... - Нова обнял девочку еще крепче, желая как можно дольше наслаждаться близостью другого человека. - Спасибо.

   За то, что показала Другую Страну. За то, что успокоила. За то, что теперь... слишком долго искавшая смерти в сражениях боевая биоформа умирает с бесконечным, жгучим желанием жить.

   - Теперь я понял... - едва слышно произнес Нова, когда мир уже почти угас для него. - Кицунэ... мне кажется, теперь я знаю, что такое... девочка.

   Несколько уцелевших ронинов, обессилевших и истерзанных, зажимающих раны и кутающихся в порванные мечами шубы, с высоты скального уступа смотрели на то, как плачет, обнимая шлем мертвого великана, та, кого они ошибочно приняли за богиню.

   Чудес не бывает. Те, кто с надеждой потянулся за золотистым светом, лежат на залитом кровью снегу. Волшебная лиса -- просто человек. Самая обыкновенная дочь шиноби, лишь отдаленно похожая на божественного духа из легенд.

   Ронины отступили и ушли. Они хотели жить, а за златохвостой устремится теперь слишком много врагов. Она бессильна кого-либо защитить. Сказки лгут, и спасаться придется своими силами.

   Они отступили, растаяли в бесконечности ледяны пиков, а Кицунэ осталась около неподвижного тела погибшего друга.

   Возможно, она бы так и не ушла, погибла бы от рук самураев регулярных войск, но Нова позаботился о ней, необычайно рассудительно для своих лет предвидя, что малявка не оставит его даже мертвым. Ведь он тоже не оставил бы тело Генерала, если бы враги не развеяли его в пепел.

   Сердце замерло, и силовая схема активировалась. Жар начал быстро распространяться по мертвому телу, хлынул в все стороны, предупреждая о том, что сейчас произойдет. Когда полыхнул огонь, Кицунэ не выдержала и отшатнулась. Тело Новы горело, жуткий запах паленого гнал прочь не хуже испепеляющего жара. Великан, никогда ни на кого в своей жизни не рассчитывавший, сам себе устроил даже погребальный костер.

   Кицунэ отбежала подальше, села на снег и, дрожа, закрыла лицо руками.

   Она видела войну и смерть уже не раз, видела мертвые тела и страдала от того, что, защищая ее, гибли добрые люди, но впервые она видела смерть не просто своего союзника, а человека, ставшего, пусть даже на очень краткий срок, настоящим другом. В погребальном горе горел близкий ей человек, по-настоящему понимавший Кицунэ, и тот, кого Кицунэ по-настоящему понимала.

   "Монстр легко может понять монстра".

   Девчонка, до крови вонзая ногти в собственное лицо, ткнулась в снег и с надрывом, горестно завыла. Так не воют звери, боги и демоны. Вой человека, которому разорвали душу, не спутаешь ни с чем.

   Отзвуки далекого боя в Агемацу были не слышны, и о разгроме войск дайме в городе не знали, но об истреблении бандитов неведомым чудовищем весть в город была принесена несколькими чудом уцелевшими бандитами, прибежавшими в поисках спасения к родственникам.

   Кто и за кого сражался, пока было непонятно, но то, что власть меняется, никто не сомневался. Когда к воротам штурмовым порядком бросились воины капитана Такао, стража Агемацу, оставив посты, спешно ретировалась и позволила атакующим взять укрепления без боя.

   - Похоже, они поняли, с кем сила, - сказал командир захватчиков, гордо водружая знамя страны Камней над воротами Агемацу. - Теперь можно ждать делегацию с изъявлениями покорности.

   Ожидание было недолгим. Главный городской судья, по сути, ставший правителем города после гибели наместника от рук бандитов, с трепетом ждал прихода новых властей. Он заранее приготовил речи и подарки.

   Подарки Такао принял, речи выслушал и поблагодарил судью за здравое суждение.

   - Таюра, возьми двадцать серебристых и отправляйся с этим... кхм... почетным горожанином. Будь гостем в его доме в знак нашей лояльности. Мы больше прибыли с города получим, если сейчас его жители не побегут в страхе перед новыми грабежами. Покажи всем, что власть дайме и закон возвращены в Агемацу, но будь осторожна. Глаза у нашего нового друга крысиные.

   - За меня можешь не беспокоиться. Пока ты и твои солдаты держите город, судья ничего не сможет мне сделать. Вы здесь в большей опасности, чем я в гостях у недавнего бандитского прихвостня.

   Таюра отправилась в особняк судьи, и не прошло даже пары часов, как она, уже изрядно пьяная, тискала и мяла удачно подвернувшегося сына хозяина дома, как другие женщины тискают, пожалуй, кошек и маленьких домашних собачек. Известный ловелас, сын судьи поддался любопытству и пришел взглянуть на принцессу Таюру, после чего попытался ретироваться, но не успел. Гостья заметила его и ухватила лапищей, лишая даже малейшей надежды на побег.

   Таюра пила и предавалась болтовне с хозяйствующим семейством, но вдруг всеобщее веселье нарушил вошедший солдат, склонившийся к уху судьи и что-то прошептавший. Судья выслушал, переменился в лице и замахал руками на солдата.

   - Приведите его сюда! Скорее!

   Солдат выбежал и через пару мгновений вернулся, таща за собой тяжело дышащего человека в серых обносках. Выглядел этот бродяга так, словно бежал сюда сломя голову с противоположного края города.

   - Таюра-сама, - сказал судья удивленно взирающей на бродягу принцессе. - Вы рассказали нам о златохвостом демоне, но у нас тоже есть что сказать! Этот человек утверждает, что видел ее своими глазами уже дважды!

   - Что-о-о?! - Таюра поднялась с подушек и потянулась к мечу. - Где лиса?! Где эта проклятая плутовка?!

   - Она в городе, госпожа! - соглядатай испуганно ткнулся лицом в пол. - Я видел ее только что и точно знаю, куда она направилась! Скорее, прошу вас! Мы успеем ее поймать!

   Стены опустели. Даже на смотровых вышках никого не осталось. Кто бы ни вздумал в этот день перелезть через городскую стену, он мало интересовал стражу. Были заботы поважнее. Все боялись начала погромов и грабежей. Жители города закладывали имущество в схроны и прятались сами. В горы бежали толпами, мародеры шарили по опустевшим домам.

   Кицунэ соскочила со стены, юркнула в тень и побежала, избегая людских глаз, вглубь города. К дому, в котором жил еще один человек, ставший ей близким другом. Ту, чью боль и горе она разделила.

   Девчонка быстро разыскала нужный дом и с особой осторожностью подобралась к нему, но ее старания остаться незамеченной были совершенно бессмысленны. Кицунэ обмерла от ужаса, видя выбитую, сорванную с петель дверь и снег на маленьком дворе, смятый и взрытый тяжелыми латными сапогами.

   Самураи...

   В доме послышалось движение, и Кицунэ, окрыленная надеждой, ринулась внутрь. Надо увидеть госпожу Танако, рассказать ей о том, что случилось, и заверить, что все негодяи теперь получат по заслугам. В Агемацу возвращается законная власть и справедливый суд, который разберется с подонками, убившими ее детей и мужа. Надо обнять ее и позвать с собой, чтобы несчастная добрая женщина не оставалась в одиночестве...

   Но в доме был не тот человек, которого Кицунэ искала. Невзрачный худощавый мужчина в серой нищенской одежде шарил по дому, собирая те более-менее ценные вещи, что еще не унесли самураи. Мародер удивленно уставился на Кицунэ и испуганно вскрикнул, когда девчонка схватила его за шиворот и с силой впечатала в стену.

   - Что здесь произошло?! - яростно выкрикнула Кицунэ. - Где госпожа Танако?! Отвечай!

   - Я... я... я...

   - Отвечай!

   - Ее увели самураи! - выпалил мародер. - Танако-сан вела себя подозрительно... бегала в магазин за едой и суетилась... кто-то увидел ее на улице и рассказал судье. Тот прислал самураев, а они... они нашли в этом доме окровавленное кимоно разыскиваемой опасной куноичи! Танако-сан увели для разбирательства... а я... я нищий человек, госпожа... пожалуйста, пощадите... у меня жена и дети от голода умирают, вот я и залез в опустевший дом. Только от безысходности... Пощадите, госпожа...

   Кицунэ не слушала больше его жалостное нытье. Она отпустила мародера и, отступив на пару шагов, схватилась за голову руками. Все именно так она и поняла, увидев выбитую дверь.

   - Где она сейчас? Где госпожа Танако?

   - В тюремном комплексе. Всех, кого для разбирательств туда уводят.

   Кицунэ не могла знать, что именно этот соглядатай-мародер, что стоял перед ней, следил за Танако и донес на нее судье. Не могла она знать и того, что этот мелкий вор помчится к своему покровителю и хозяину сразу, как только она устремится к комплексу тюрьмы. Потрясенная последними событиями, кошмарами, болью от потерь, она вообще плохо могла соображать и бездумно помчалась туда, где женщина, спасшая Кицунэ жизнь, теперь получала за это мучительную кару.

   Пусть даже там будут самураи. Пусть даже их будет много. Кицунэ не допустит еще одной тяжелейшей потери. Никогда и ни за что!

   Она опоздала.

   Тюремный комплекс был пуст и захвачен тишиной. В коридорах стояла полутьма, и только слабый свет, проникающий сквозь маленькие зарешеченные окошки, помогал найти дорогу.

   - Танако-сан! - крикнула девчонка в пустоту. - Танако-сан, вы здесь?

   Тишина.

   Кицунэ нарушила ее скрипом петель открываемой двери.

   - Танако-сан... - робея перед пустотой и темной аурой этого места, девочка двинулась вдоль камер, заглядывая в них по очереди сквозь старые, тронутые ржавчиной решетки.

   Серые стены, покрытые пылью и бурыми пятнами. Цепи с кандалами, деревянные колодки. Решетки и мутные стекла на окнах. Все было старым и грязным. Даже воздух пах безысходностью, страхом и людской злобой.

   - Танако-сан... - прошептала Кицунэ и, вдруг закричала во весь голос: - Танако-сан! Это я, Кицунэ! Танако-сан, отзовитесь!!!

   Нельзя, чтобы та добрая женщина осталась в таком жутком месте! Может быть, она без сознания или ранена? Кицунэ обязана найти ее и унести на руках, подальше от этих проклятых ледяных гор, от озлобленных чудовищ, их населяющих. В другую страну, где с человеком, конечно же, никогда не случится таких ужасов, какие выпали на судьбу этой несчастной женщины.

   - Танако-сан...

   Кицунэ остановилась у одной из камер и несколько мгновений, парализованная страхом, не двигалась с места. Она не хотела верить в то, что видела, но, увы, глаза ее не обманывали.

   У стены камеры лежало неподвижное тело женщины в рваном тюремном тряпье.

   Кицунэ бросилась к ней и с горестным стоном обняла, приподняв и уложив себе на колени.

   - Танако-сан... - прошептала Кицунэ, глотая слезы. - Это я... вы не узнали меня, Танако-сан? Я пришла... сказать, что чудо случилось... что бандиты побеждены... что... что... теперь вы можете уйти со мной...

   Рыдания вырвались из груди Кицунэ, девчонка ткнулась лицом в волосы Танако, и слезы хлынули снова.

   Только по волосам, длинным темным волнам аккуратных локонов, сохранившим образ той бойкой, веселой девчонки, которой Танако когда-то была, ее еще можно было узнать теперь. Тело несчастной женщины представляло собой сплошной кровоподтек, на изуродованное лицо невозможно было взглянуть без содрогания.

   Судя по крови на стенах и полу, били ее здесь. Без всякого смысла, просто били и калечили, вымещая свою злобу и ненависть к тому, кто помог спастись наивной девочке, думавшей, что стражи закона всегда должны быть честны и справедливы. Били, даже когда она перестала кричать и плакать, продолжали бить, даже когда она потеряла сознание.

   Как и говорил соглядатай, Танако увели на разбирательство. Стражи порядка разобрались с нарушительницей всерьез и надежно, а затем бросили ее умирать на холодном полу, в грязи и крови.

   Звуки горьких рыданий далеко разносились в тишине пустого комплекса.

   - Слышите, слышите? Здесь она! - соглядатай, не разгибая спины, семенил за судьей и сиял от радости, предвкушая награду. Он первый заметил проклятого демона и сообщил самураям! За такое могут даже статус повысить и в историю вписать! А уж денежная награда за донос должна превысить все самые смелые ожидания!

   Судья, его сын и пять сильнейших телохранителей, принцесса Таюра и ее стражи, стараясь не шуметь, подобрались ближе к камере. Свирепая дочь самураев первая заглянула в мрачную полутьму.

   Кицунэ не замечала их. Боль от потерь затмила ей рассудок, тяжесть вины согнула плечи и душила горькой петлей. Слишком много смертей. Слишком много погибает людей вокруг нее. Тех, кого Кицунэ больше всего на свете хотела бы спасти и сделать счастливыми. Правы те ронины, что отреклись от нее и ушли после гибели великана. Она не богиня и не может творить чудес. Если бы она могла... если бы только могла изменить все неведомой магией! Но...

   Толстые, сильные пальцы вцепились в волосы Кицунэ. Стиснули так, что девчонка не выдержала и закричала от боли.

   - Привет, красотка! - с торжеством рассмеялась Таюра, стискивая пальцы еще сильнее. - Не ждала? А вот я очень рада нашей встрече!

   - Будьте осторожны, госпожа! - сын судьи, которого привело сюда неодолимое желание полюбоваться на прославленную красавицу, прятался за спинами самураев и таращился на Кицунэ во все глаза. - Это все-таки волшебная лиса!

   - Успокойся, - хохотнула принцесса. - Мы уже встречались с ней, и в прошлый раз я, не зная, с кем имею дело, просто вскрыла ей горло! Но теперь она так дешево не отделается. Я отрежу ей голову и отошлю подарочек в столицу!

   Вынув вакидзаси, чудовищная принцесса запрокинула Кицунэ голову, и оборотница почувствовала касание к шее остро отточенной стали.

   - Ну же, красавица, - проворковала Таюра. - Я действительно собираюсь убить тебя. Боишься? Развлеки меня. Покажи свою прославленную лисью магию! В своей жизни я еще ни разу не видела настоящего волшебства!

   Кицунэ закрыла глаза.

   Вот и все...

   Туман возник внезапно.

   Он хлынул в коридоры и камеры, затопил их, проник в каждый уголок тюремного комплекса и облек остолбеневших от изумления людей влажным, непроницаемым для взгляда одеялом.

   - Что это? - самураи озирались, пытаясь разглядеть что-либо сквозь белую пелену. - Колдовство?

   - Не стройте из себя идиотов! - выкрикнула Таюра. - В тумане полно энергии Ци! Это обычное ниндзюцу!

   - Разрыв! - самураи принялись бить дестабилизирующими дзюцу во все стороны, пытаясь нарушить контроль врага над белой завесой. - Разрыв! Разрыв!

   Это было наведением хаоса на хаос. Влияние Ци лишь поднимало частицы воды в воздух. Она рассеивалась под ударами дестабилизирующих дзюцу, но чтобы туман осел или развеялся, требовалось время.

   Двое самураев примерили дзюцу элемента воздуха, создавая воздушные вихри. Бесполезно. Туман пришел в движение, но от этого не стал прозрачнее или разреженней.

   - Нужно пробить стены и вымести туман наружу! - догадался кто-то.

   - Кто там у стены? - крикнула Таюра. - Пробейте ход для воздуха!

   Тишина.

   - Эй! Оглохли?

   Тишина.

   Таюра начала выкрикивать имена своих людей, приказывая отозваться, но отзывались не все.

   - В тумане кто-то есть! - свист катан, скрежет разрубаемых решеток и грохот обрушающихся стен послышался оттуда, где самураи принялись вслепую наносить удары, надеясь зацепить невидимого врага. - Проклятье! Покажись, трус!

   Пелена была столь густой, что невозможно было разглядеть даже собственные плечи. Сенсор, присутствующий в отряде Таюры, попытался активировать свои способности, но Ци врага, пропитывающая туман, своим фоном слепила не хуже солнца.

   - Таюра-сама! Убейте лису! - прозвучал чей-то выкрик из белой пелены. - Убейте же ее!

   Таюра вздрогнула и, очнувшись, крепче сжала пальцы на рукояти вакидзаси, но рвануть, отрезая девчонке голову, она уже не успела.

   Чьи-то пальцы ткнулись в затылок Таюры.

   Огромный тесак, который Сингэн носил за спиной, был великолепным оружием, одним из величайших творений оружейников страны Морей. Прежний владелец этого меча в бою полагался в основном на силу своего оружия, но Сингэн не следовал тем же путем. Предпочитая работать без лишнего шума, он редко пускал меч в дело и использовал его варварски с точки зрения многих. Почти исключительно как аккумулятор Ци огромной емкости.

   Заряжая меч в часы отдыха, в бою мечник Прибоя забирал энергию обратно и наносил удары импульсами Ци достаточной силы, чтобы пробить любую защиту.

   Сильнейший импульс вошел в голову дочери самураев, сметая противодействие почти без потери ударной силы. Пронзил от макушки до пяток, вышиб сознание принцессы Таюры из тела и парализовал ее. Жуткая зверюга, выпучив глаза и разинув рот, замерла в неподвижности, обратилась в подобие статуи.

   Но щадить ее Сингэн не собирался. Особым милосердием он никогда не славился.

   Ци грозной воительницы пришла в хаос и не могла больше защищать ее от ниндзюцу врага. Даже от самых простейших.

   В человеческом теле много воды. Особенно много ее в крови и... мозгу.

   Мастер дзюцу водного элемента, Сингэн запустил в голове злобного чудовища небольшой водоворот и убрал пальцы.

   Дело сделано.

   Мастер бесшумного убийства снял действие паралича с тел врагов, и грохот железа наполнил коридоры. Мертвые самураи, мозги которых ныне представляли собой жидкую кашу, выронили оружие и, один за другим повалились на грязный пол тюремного комплекса. Все пришедшие за головой волшебной лисы были мертвы. Погибли, так и не увидев своего врага.

   Кицунэ, зажмурившись и трепеща, снова склонилась над телом Танако. В белом тумане снова прозвучал горестный всхлип измученного ребенка.

   Сингэн все еще был рядом.

   - Ты плачешь о погибших, - прозвучал холодный голос из тумана. - Я понимаю твое горе, но ты ведешь себя так, как будто действительно не представляла, что их смерть возможна.

   Кицунэ молчала, содрогаясь в рыданиях.

   - Твоя сила, твоя магия, волшебная лиса, в том, что ты легко вызываешь любовь и дружеские чувства. Люди, которым ты становишься другом, стремятся тебя защитить, и это желание бросает их против сил, с которыми ты пытаешься бороться. Люди становятся твоим оружием, твоим щитом. Они вершат чудеса или погибают, пытаясь их свершить. Щит принимает удары. Так, как принял на себя удар горный великан. Так же, как приняла удар эта женщина. Пойми неизбежность таких потерь и стань тверже. Пользуясь людьми, как оружием, нужно уметь подавлять свои чувства.

   - Я... я не пользуюсь людьми... - ответила Кицунэ сквозь рыдания. - Я просто хотела всем помочь. Чтобы жить им стало лучше и радостней... я не хотела... не хотела...

   Слезы падали из ее глаз на волосы мертвой женщины, отдавшей свою жизнь ради того, чтобы Кицунэ жила. Ставшая щитом, принявшим на себя удар.

   - Просто жить не получится, Кицунэ. Не в этом проклятом мире. Просто живут здесь люди, которых никогда не касалась настоящая беда. Живут и строят себе радужные иллюзии о красоте человека и о развитии общества. Зло пожирает людей вокруг них сотнями, тысячами, каждый день, а они, те, кого не коснулась чужая беда, все продолжают просто жить в своих маленьких уютных мирках. Незаметные, серые... обычные люди, никогда не видевшие истинного зла или сбежавшие, сдавшиеся при его приближении. Мы не смогли сбежать или сдаться. Мы поняли цену жизни, которую платят те, кто сопротивляется. Немногие выживают после столкновения со злом, но тем, кто видел его и выжил, уже никогда не стать прежними. Когда-то я тоже хотел просто жить. Стать героем своего селения, гордостью семьи и наслаждаться славой. До одного судьбоносного момента, когда я увидел лицо зла и понял, кого из меня создали. Теперь я живу только убийством. Убийством паршивой мрази, похожей на эту! - из тумана донесся приглушенный шлепок. Сингэн пнул лежащую на полу тушу Таюры. - Тех ублюдков, что мнят себя хозяевами мира, но слишком тупых, чтобы уважать свои орудия труда и войны! Меч мстит глупому хозяину. Так можно кратко охарактеризовать всю мою жизнь. Я -- меч. Ты -- хозяйка мечей и щитов. Будь им хорошей хозяйкой, но запомни мой совет: отправляя людей в бой, будь внутренне готова к тому, что кто-то из них может не вернуться. Иначе твоя душа быстро сломается под тяжестью слез. Мы ведь не боги. Мы -- люди.

   Туман начал рассеиваться, и вместе с ним исчез шиноби.

   - Я не посылаю людей в бой... Не хочу, чтобы они погибали, защищая меня... нет... нет... никогда больше не позволю... никому не позволю меня защищать!

   Самураи кланялись принцу Такао, пока он быстрыми шагами шел по коридорам тюремного комплекса к месту недавних событий. Больше половины уцелевших войск дайме были сейчас здесь. Зачем? Кого они охраняли? Уж не эту ли пару до смерти перепуганных верзил, которых главный городской судья оставил сторожить вход в комплекс перед тем как идти ловить волшебную лису?

   - Туман... это был демонический туман, мой господин... - заныл один из стражей, лежавших на полу ничком, когда принц проходил мимо него. - Туман возник из небытия, заполонил все камеры и коридоры, а затем бесследно исчез! Мы прибежали сюда, но увидели только трупы и... и ее... демона в облике прекрасной девушки, что плакала над телом мертвой женщины!

   - Мы ничего не могли сделать! - воскликнул второй. - Поверьте, господин! Волшебная лиса убила бы и нас тоже!

   - Вода не ее стихия, - резко прервал стражей принц Такао. - Стены фонят энергий Ци. Это работа шиноби, а не мифических демонов. Молчите и не злите меня своим невежеством! Мы сами разберемся.

   - Да, господин! - оба стража спешно ткнулись мордами в пол. - Простите, нас! Простите, но... демоница приказала нам передать вам одну ее просьбу.

   - Слушаю.

   Она просила достойно похоронить ту женщину, что... что спасла ей жизнь и была убита палачами нашего господина. "Вы не позволили ей жить по-человечески, так позвольте хотя бы по-человечески упокоиться ее телу" -- так она сказала.

   - Ясно. Я отдам распоряжения. - Такао вошел в камеру и взглянул на тело Таюры.

   "Я приказывал тебе оставить волшебную лису в покое! Как жаль, что в такой здоровенной туше не нашлось места для хороших мозгов!"

   Но вслух такое о родственниках говорить нельзя. Кем бы ты ни был, дурачье обязательно припомнит.

   - Отправить отряд за демоницей? - спросил телохранитель принца, стоящий позади него. - Тварь не могла далеко уйти.

   - Она не одна, - ответил Такао, быстро сочиняя благовидный предлог для отказа. - Какая бы нечисть ни уничтожила наш элитный отряд, но легко понять, глядя на эти трупы, что Златохвостую защищают весьма сильные личности. Я не могу позволить себе потерю еще нескольких людей. Мне с восемью сотнями самураев теперь предстоит держать сразу шесть беспокойных регионов, окончательно лишившихся защиты после стычки с горным великаном. У нас нет сил для нового сражения с существами из легенд.

   - Но погибла ваша сестра, мой господин! Неужели вы оставите родную кровь неотомщенной?

   Гибель сестры Такао особо не беспокоила. Слишком много проблем возникало из-за глупости и вспыльчивости Таюры. Да, с ее потерей утрачено знатное пугало для бандитов, но позора клану станет гораздо меньше.

   - Не верх ли это глупости ненавидеть и преследовать кого-либо за... оказание сопротивления при попытке убийства? Таюра нападала на лису, а не лиса на нее. Моя сестра недооценила врага и погибла. Это лишь ее просчет. Для кровной мести нет ни малейшего повода. Или считаешь меня идиотом, типичным для детских рассказов о самураях?!

   - Нет, господин! - напуганный гневом командира, самурай попятился и поклонился. - Прошу простить мои поспешные, необдуманные слова.

   - Унесите тела отсюда и прикажите горожанам заняться подготовкой к погребению. А у меня есть еще немало важных забот. - Такао преклонил колено у тела женщины в серых лохмотьях и, взявшись за ее плечо, повернул, взглянув на лицо, обезображенное ударами озверевших палачей.

   "Чем преследовать кого-либо, стремящегося просто вернуться домой и увидеть близких, не лучше ли сделать все возможное для того, чтобы в нашей собственной земле люди не умирали столь страшной и горькой смертью, как эта женщина!"

   Он не произнес своих мыслей вслух, сдержал слезы и проглотил горечь. Златохвостая объявлена врагом нации, и никто в здравом уме не посмеет сейчас высказать при посторонних слова в ее поддержку и защиту. Вокруг дикие звери, которые ждут подобающего поведения от своего вожака. Надо тихо делать свое дело и молиться, чтобы маленькая богиня добралась до далекой земли, где друзья и благодарные люди ждут ее. Кошмары и безумие кровавых битв? Такао любил совсем иные сказки.

   "Беги, лисенок, беги. Как можно скорее и как можно дальше отсюда".

   Кицунэ смела снег ладонями и, подняв на руках, прижала к себе плюшевую игрушку. Образ доброго друга, который так долго ждал ее возвращения. Лишь образ, фантазия, которая не может даже спросить, почему плачет обнимающая его девочка. Все, что у Кицунэ осталось.

   Маленькая оборотница оглянулась на лежащие в отдалении стены и здания большого города, а затем, отвернувшись, устало побрела прочь.

   Придет весна, сойдет снег с горных склонов, и город пробудится от долгого сна. Зазеленеют цветы и деревья, новый правитель города наведет порядок, и люди вздохнут с облегчением. Темное время закончится, но...

   Но дом, в котором жила Танако и ее семья, останется пуст, обветшает и рассыплется. Навсегда останутся мертвы руины научного центра и полигона, на котором грозный великан Нова от души веселился, играя со своим отцом.

   Селение у дороги, уничтоженное и развеянное в пепел, будет отстроено, и люди поселятся в нем, но старая сакура возле разрушенного храма той весной расцветет слабо и бледно, похожая на смертельно раненного человека, уже умирающего и теряющего последние силы, но все еще пытающегося подняться на ноги. Сакура распустит листья, но те осыплются задолго до наступления осени, и дерево погибнет, под лучами палящего солнца обратившись в сухой остов. Может быть, виною тому было повреждение корневой системы при копке могилы, или землю отравили отходы от варки дурмана, которые куноичи выливала выше по склону горы? Может быть, но народная молва создаст другую легенду. Легенду о святой женщине, своей любовью пробуждавшей старую сакуру к весеннему цветению, и о смерти дерева следом за мико, погубленной злодеями. Дерево будет наделено душой, столь же чуткой к чужой боли и способной страдать, как душа человека. Сказка? Но действительно ли неспособно дерево пережить повреждение корневой системы и яд, который вымоют из земли и растворят весенние дожди?

   Сказка будет рождена и вплетена в другие сказки. В легенды о златовласой девочке-лисе, подружившейся с могучим и грозным горным великаном. О бандитах и городе, утонувшем в обреченности. О городе, дожившем до великой весны только благодаря женщине, защитившей и спасшей маленькую богиню.

   Как могли темнейшие кошмары превратиться в светлые сказки, зажигавшие надеждой сердца отчаявшихся людей? Изменившие тысячи душ и судеб? Сотворившие множество чудес, спасшие сотни и сотни жизней?

   Это была магия. Магия людей, которую нельзя было увидеть сразу и которой можно было лишь изумляться при взгляде на произошедшее из отдаленного будущего. Тьма и злоба, чуждая думающим людям, пересказчикам легенд, таяли в сказках, а золотой свет Кицунэ, ее стремление к любви, едва заметно мерцавшие сквозь грозную ночь, оставались и становились ярче.

   Оставляя позади себя волшебные сказки, маленькая лиса бежала дальше на восток. Люди могли сочинять что угодно, но объятая тьмой напуганная и раненая девочка бежала сквозь ледяную пустыню и стороной обходила любое людское жилье. Если ее появление снова спровоцирует врагов на атаку? Если снова кто-нибудь встанет на ее защиту и, приняв удар, погибнет?

   Нельзя было этого допустить.

   Но, как ни пыталась Кицунэ выбирать самые безлюдные пути, ее ждала еще одна встреча, которой она не забывала после всю свою оставшуюся жизнь.

   Глава 6. Старшая сестра

   Рими всегда была послушной девочкой и редко шалила. Дело было даже не в том, что она боялась сказок о живущей в горах страшной старухе, которой отдают капризных детей. Просто когда живот сводит от голода, не очень-то хочется бегать и играть.

   В деревне голодали уже давно. Несколько лет назад на и без того не слишком плодородных полях деревни произошла стычка между шиноби, применившими в бою мощные дзюцу элемента земли. Плодородный слой был перемешан с мертвой породой и камнями, срытие навороченных холмов потребовало от крестьян огромных усилий.

   Поля были уничтожены.

   Много людей умерло от голода после того события. Шиноби пришли и ушли, унесли свои распри с собой, но селение крестьян так и не смогло залечить полученные раны. Глубокая нищета поселилась в этих землях. Даже сборщики налогов не могли выбить подати из отощавших, еле живых людей, которые больше не реагировали ни на угрозы, ни на избиения, ни на казни.

   Рими родилась уже после дня катастрофы и не видела прежней, относительного благополучной жизни деревни. Она видела лишь суровую борьбу крестьян, пытающихся оживить мертвую землю, их тяжелый труд и серые от усталости лица.

   Отец, как и многие другие, пытался переселиться в город. Взял сбережения семьи и отправился обустраиваться, но через месяц вернулся, ограбленный и избитый. Отлежался и, не рассказывая ничего, угрюмо поплелся работать в поле.

   Жизнь становилась все хуже. Урожай этого года был невысок, и снова угроза голода нависла над мрачным, серым селением. Придет весна, а с нею новая надежда, но пока люди как могли берегли каждую горсть зерна и с наслаждением ели жидкую кашу из вареной дробленки. Каждый всей душой почувствовал истинную ценность куска хлеба.

   Ночью Рими долго не могла уснуть и слышала, как мама о чем-то тихо шептались с папой. Кажется, они опять говорили о том, что еды осталось совсем мало. Девочка едва не заплакала, когда подумала о том, что утром ей могут не дать каши.

   - Если у соседей зерна займем, до первых овощей в огороде дотянем, - говорил отец. - Меня только Рими очень беспокоит. Совсем она ослабела. Скоро ходить не сможет.

   Родители зашептались, еще больше, понизив голоса, иголоса их становились все более сердитыми. Девочка, лежащая в углу комнаты на постели из сена, не могла больше расслышать слов, но съежилась, чувствуя негативные эмоции. А вдруг она чем-то провинилась? Плохо помогала маме собирать хворост, и теперь папа злится на них обеих.

   Убаюканная шепотом родителей в абсолютной тишине, уставшая от волнений и ослабевшая, девочка незаметно для самой себя погрузилась в дремоту. В ту ночь ей приснился вкусный сон про большую плошку каши. Такую большую, что еды хватило не только Рими, но и всем жителям деревни, которых девочка созвала на волшебный пир.

   Плошка каши, которую перед Рими поставила утром мама, была гораздо меньше, чем во вкусном сне, зато сегодня она была наполнена до краев, а не чуть выше половины, как обычно. Девочка, глотая слюну, подвинула плошку к себе и попробовала слабосоленую вареную муку. Горячая очень! Жжется даже.

   Рими хотела подождать немного, пока каша остынет, но увидела тонкую дымку пара, поднимающуюся над плошкой, и начала, обжигаясь, торопливо есть. Если не поспешишь ведь, много каши улетит! Туман потом не поймаешь и не съешь. Пусть теперь эта хитрая каша попробует из животика сбежать!

   Чтобы съесть все, без остатка, много времени не потребовалось.

   - Не вылизывай тарелку! - сердито ругнулась на дочь мама. - Налей воды, размешай и выпей.

   - Но так вкуснее...

   - Не веди себя как животное! Просто сделай так, как тебе говорят!

   Рими сжалась от окрика и подчинилась. Вчера на нее тоже ругались, но не так сердито, как сегодня. Неужели это так плохо, плошки вылизывать? Ведь если размешать остатки в воде, то совсем вкуса не остается. Хочется ведь еды, а не воды!

   Закончив с завтраком, девочка спряталась обратно в свой угол и задремала. Не хотелось ни играть ни что-либо делать. Хотелось спать. И есть. Скорее бы обед. Может быть, к обеду папа и мама ее простят?

   Обед был, как и завтрак, необычно сытным.

   - Ешь, - сказала мама, подвигая полную каши плошку к дочери. - Сегодня нам нужно пойти на работу. Дров совсем мало осталось. Ты поможешь мне собирать хворост.

   Дело привычное. Интересно только, куда они с мамой сегодня пойдут? На заросшие склоны? Или к старым домам? Если за хворостом, то, наверное, на склоны, где кустарников много. А жаль. В старых домах, которые на дрова разбирают, что-нибудь интересное можно найти. Игрушку какую-нибудь поломанную. Или страничку от книжки с картинками.

   Белые крупные хлопья падали с небес и устилали склоны, пряча любые следы. Горы, словно в тумане, утонули в белой пелене размеренно и плавно кружащихся снежинок.

   Рими устало плелась за мамой. У нее не осталось сил даже ныть и жаловаться. Еще немного, и она просто упадет в снег.

   "На заросших склонах весь хворост уже собрали, - сказала дочери мать, когда они собирались выходить из дома. - Мы пойдем в другой лес, подальше, где много дров".

   Ох и далеко же этот другой лес! Как после такого трудного пути еще и работать?

   Не осталось сил даже думать. Девочка просто плелась за матерью, как и любой ребенок, во всем доверяясь взрослому человеку.

   Пока их путь пролегал по продуваемому ветрами и почти лишенному снежного покрова склону горы, идти было относительно легко, но потом началась пересеченная глубокими трещинами низина, и, по пояс увязая в мокром, тяжелом снегу, Рими не выдержала. Лишившись последних сил, она упала и заплакала бы, но ее обняли и подняли руки матери.

   Разом забыв про усталость и мучения, девочка прижалась к маме и только тихо всхлипнула. Хорошо, когда рядом есть кто-то, кто заботиться о тебе. Хорошо на руках у мамы. Так хорошо...

   Женщина шла сквозь снегопад еще часа полтора. Начинали сгущаться сумерки, и в бесконечной снежной пелене даже взрослый рисковал безнадежно заблудиться. Достаточно.

   Высмотрев небольшую пещерку в склоне горы, даже не пещерку, а занесенный снегом каменный навес, крестьянка посадила дочку на камень у стены и села на корточки рядом с ней. Женщина хотела заговорить, убеждая девочку подождать ее здесь, но беспокойство и волнения оказались излишни. Безмерно уставшая и измученная долгой голодовкой, пятилетняя малышка укачалась на руках матери и мирно спала, посапывая маленьким носиком.

   Так даже лучше.

   Женщина поднялась и отступила от каменного навеса. Последний раз взглянув на дочку пустым, мутным от усталости и безысходности взглядом, она отвернулась и хотела скрыться в снежной пелене, но девочка вдруг, очнувшись от сна, потянулась за ней.

   - Мама...

   И тогда нервы крестьянки не выдержали. Резко сорвавшись с места, она бросилась в ночь и побежала прочь от крошечной пещерки.

   - Мам! Мама! - Рими поднялась, удивленно и испуганно захлопала глазами. - Мам, ты куда? Мама! Мама, подожди!

   Мать не возвращалась, и девочка побежала за ней, громко крича и плача.

   - Мама, не бросай меня!

   Крики ребенка растворялись в бесконечной белой мути. Ноги малышки увязли в снегу, она упала и, пытаясь подняться, принялась барахтаться.

   Что случилось? Почему мама убежала? Почему оставила ее здесь?

   - Мама!!!

   Снег кружил, заметая следы. Ночь, грозящая холодом и темнотой, захватывала горы в свои объятия.

   Маленькая девочка, дрожащая, перепуганная и растерянная, подавилась криком, притихла и прислушалась.

   Ни одного, даже самого тихого звука. Ни неба, ни земли. Только сумерки и снег.

   Рими заплакала снова, принялась звать маму и попыталась идти. Мыслей не было никаких. Только страх и растерянность. Обычные чувства для ребенка, что впервые в жизни остался совершенно один.

   Прошло несколько часов. Девочка, измученная и начинающая замерзать, сидела в снегу, плакала и время от времени пыталась звать маму, но та не появлялась, а вместо нее... в ночи возникла бесплотная тень, привлеченная сюда голосом человека.

   Рими обмерла от страха, заметив осторожное движение в снежной пелене. Кто-то подошел ближе, но отступил и начал кружить, то снова приближаясь к девочке, то отдаляясь. Снег похрустывал с каждым шагом осторожного существа. Кажется, прозвучало даже тихое сердитое ворчание. Кто это? Не мама, конечно же. Мама бы сразу подошла. Но и не зверь. Человек? Почему же он не выходит? Значит...

   Мысли Рими не были столь ровно построены, она просто вдруг поняла, что рядом с ней ходит чудовище. Страшная горная старуха, Ямамба, которая ворует и ест людей. Мама и соседи рассказывали очень страшные истории о горной старухе. О той, которой отдают капризных детей, или она сама забирает тех, кто отходит слишком далеко от дома. Мама отдала Рими Ямамбе?

   Девочка притихла, сжалась в трепещущий комочек. Может быть, Ямамба не увидит ее? Поищет и уйдет?

   - Мам... - прошептала Рими, дрожа и роняя слезы.

   Мамы не было, а из снежной пелены, медленно и осторожно, вышел... человек?

   Нет, это не Ямамба. Мама говорила, что горная старуха такая страшная, что умереть можно от одного взгляда на нее, а эта девушка молодая и... и невероятно красивая. Она точно не человек, люди такими красивыми быть не могут. Богиня... или хотя бы не самый злой йокай? Не юки-онна (снежная женщина) и не свирепый оками (волк-оборотень), который утащил цепную собаку со двора дома Рими прошлой зимой. Может быть, она даже добрая и не станет есть Рими?

   Будь девочка немного старше, она, наверное, смогла бы заметить, что "йокай" перед ней откровенно трусит и боязливо озирается по сторонам, но Рими была еще слишком маленькой, чтобы подозревать взрослого человека в слабости, и слишком напугана, чтобы замечать даже очевидные вещи.

   Почти минуту она и таинственная незнакомка таращили глаза друг на друга полные удивления глаза и молчали.

   - Привет... - первой нарушила долгую тишину девушка-йокай. - Ты что, одна здесь?

   Рими, начавшая понемногу успокаиваться, снова вспыхнула страхом.

   - Уф... - незнакомка шумно перевела дух. - А я-то испугалась! Думала, охотники тебя специально посадили, чтобы меня заманить. Кажется, нет никого, - девушка подошла к Рими и села в снег перед ней. - Не бойся, я не злая. Как тебя зовут? И что ты здесь делаешь?

   * * *

   После ухода из Агемацу Кицунэ долго брела по заснеженным склонам, не задумываясь особо, куда идет. Глубоко раненная, потерявшая силы и волю к борьбе, она потерялась в бесконечных горных лабиринтах. Смехотворно было то утверждение, которое сочинили шиноби скрытого селения Скалы и агенты из столицы, искавшие неуловимую лису на востоке от Агемацу: "Со свойственной лисам хитростью она просчитала наши действия и избегала районов, в которых мы вели поиски".

   Кицунэ попросту заблудилась, потеряла направление и долгое время шла на юго-запад вместо востока. Она даже не подозревала, что в восточных регионах несколько сотен разномастных ее врагов шарят по пещерам и расщелинам, выискивая следы пропавшей златохвостой богини.

   Юная оборотница избегала обжитых людьми мест, но на исходе второго дня пути ей стало совсем плохо от голода, и она была вынуждена выйти к большому селению на торговом тракте.

   Кицунэ боялась того, что ей начнут задавать вопросы и вызовут самураев, но владелец продуктовой лавки, взглянув на ее дорогое и красивое пальто, вымазанное сажей и запятнанное кровью, осведомился лишь о наличии денег. Оборванцев разных он много повидал. Прошедших через бои и бегство, отчаянно пытающихся сберечь оставшееся у них имущество. Ограбленных богачей, униженных благородных леди... мало ли какую семью, бегущую из разваливающейся страны, охраняет эта девчонка?

   Маловажно и откуда у нее деньги. Отняла у бандитов, ограбила кого-нибудь, выпросила у хозяев или пустила в ход личные сбережения, кому какое дело? Готова платить удесятеренную цену за рис и мясо, остальное не важно.

   Две горсти золота из ящика сокровищ Хизако давно уже слишком сильно оттягивали карманы пальто Кицунэ. Бандитское богатство. Что его беречь?

   Торговец был жаден и, поглядывая на девчонку, задумывался о возможности грабежа, но почувствовал четкий контроль Ци и побоялся сделать своим наемникам тайный знак к атаке. Телохранители благородных семей на многое способны, убить пару не слишком сильных головорезов для многих труда не составит. Лучше не рисковать.

   Сделка была совершена без каких-либо осложнений, Кицунэ забрала большую сумку с продовольствием и поспешила покинуть людское поселение. В окружении каменных и бревенчатых строений она чувствовала себя мышью, попавшей в кишащую змеями яму. Напрасно торговец надеялся, что его тайные намерения покупательница не поняла. Бежать прочь, и как можно скорее!

   Снова спрятавшись в горах, маленькая оборотница отдышалась и запустила руки в сумку, первым делом вытащив большой кусок вяленого мяса и жадно вцепившись в него зубами. Как ни велика была опасность, теперь у нее есть еда, которой хватит надолго. Не нужно будет больше ни к кому подходить. Теперь только бежать и бежать, пока горы не сменят холмы, украшенные множеством больших и маленьких водопадов. Там ждут друзья и родные. Скорее бы вернуться домой! Как хочется забраться маме на колени, прижаться к ней, поплакать и рассказать обо всем, что здесь произошло! Про горного великана, про добрую женщину в страшном городе. Про злых бандитов и Черную Тень. Мама выслушает, поплачет и сделает то, что нужно сейчас ее дочке больше всего на свете. Она крепко обнимет измученного лисенка, поцелует и погладит по голове. Только мама сможет полностью понять, как плохо и тяжело было Кицунэ. Только мама может сделать так, чтобы продолжать жить стало хоть немножко легче.

   Почти всю ночь и весь следующий день подкрепившая свои силы Кицунэ бежала без передышки и выбирала самые безлюдные места, но люди были вездесущи, и она в удивлении остановилась, услышав детский крик, прозвучавший где-то далеко в белом безмолвии.

   Что это еще такое? Откуда здесь взяться детям? Может быть, это галлюцинация от усталости и недостатка сна?

   Но крик повторился, и Кицунэ побежала вниз по склону, движимая удивлением и предчувствием беды. Ребенок звал на помощь, понять это было легко даже на большом расстоянии.

   Кицунэ подбежала поближе и затаилась, почувствовав запах человека. Надо быть осторожнее. Она ведь сейчас на территории врага. А что если это злобные и хитрые шиноби, знающие, что Кицунэ мимо зовущего на помощь пройти не сможет, украли этого ребенка в соседнем селе, посадили как приманку, спрятались и ждут?

   В любое время легко попадающаяся на простейшие уловки злодеев и на полном серьезе заподозрившая ловушку сейчас, Кицунэ принялась кружить вокруг плачущей девочки крестьян, ища силовые печати и затаившихся врагов. Все бы ничего, но снег хрустел при ее каждом шаге, ужасно демаскируя осторожную лисицу. Кицунэ то багровела, то бледнела и даже пару раз сердито заворчала на снег. Без всякого, конечно же, толку.

   Ладно, кажется, опасности действительно нет, иначе враги бы точно уже напали.

   Набравшись храбрости, Кицунэ вышла к притихшему ребенку и остановилась шагах в трех от сидящей в снегу, напуганной не меньше оборотницы, маленькой девочки в нищенских лохмотьях.

   - Привет... - сказала Кицунэ, когда обе они немного присмотрелись друг к другу. - Ты что, одна здесь?

   * * *

   Девочка долго пыталась заговорить, но вместо слов у нее получались только судорожные всхлипы. Кицунэ, не дождавшись ответа, быстро порылась в своем вещевом мешке и выудила из нее большую металлическую бутыль с широким горлышком.

   - Вот, смотри что у меня есть, - сказала оборотница, сворачивая с бутыли крышку, которая служила одновременно и стаканом. - Хочешь? Это вкусно, и поможет тебе успокоиться. Прости, что не на чем подогреть.

   Из бутыли потекло, громко булькая, самое настоящее молоко. Рими изумленно уставилась на металлический стакан, который возникшая из снежной пелены волшебница наполнила до краев и протянула ей. Молока девочке крестьян удавалось попить только летом, когда соседка делилась им с другими работницами в поле, а мама приносила свою порцию домой. Тогда мама разбавляла молоко водой, чтобы лакомства было больше.

   Бросив робкий вопросительный взгляд на щедрую богиню и увидев ободряющий кивок, девочка взяла стакан. Металл не был холодным, сохраняя тепло человеческих рук. Рими коснулась молока губами и сделала первый глоток.

   Кицунэ позволила девочке не спеша выпить все до капли и открыла ей свои объятия.

   - Иди ко мне. Я не обижу тебя, честно.

   Девочка боялась, и Кицунэ, сделав движение к ней, сама обняла ребенка. Надо успокоить, ведь страх и боль - не те чувства, которые легко выдержать детям.

   Прошла пара минут, и девочка, согревшись в объятиях нашедшей ее странницы, расслабилась.

   - Вот, - едва не мурлыча, пропела довольная Кицунэ. - Теперь ты расскажешь мне, что у тебя случилось? Как ты сюда попала, маленькая?

   - Меня мама Ямамбе отдала, - всхлипнув, пожаловалась девочка доброй златовласой богине. - Мама говорила мне, чтобы я не вылизывала плошку после каши, а я вылизывала... мама, наверно, подумала, что я непослушная, и отвела меня сюда, чтобы... чтобы Ямамба меня съела!

   Рими горько расплакалась, уткнувшись личиком в пальто богини, а Кицунэ с горькой улыбкой погладила нежданного найденыша по голове. Она прекрасно поняла, что произошло. Хозяин, Хебимару, рассказывал ей о таких случаях, выставляя людей страшными чудовищами, способными на убийство даже собственных детей. "Отдать Ямамбе". Когда семья не могла прокормиться, чтобы спасти хоть какую-то свою часть, самых слабых уводили в безлюдные места и бросали там. В озлобившемся мире, охваченном бесконечной войной, подобные случаи, увы, давно уже не редкость, и вот Кицунэ "повезло" увидеть родительское злодейство своими глазами.

   - Я больше не буду... - плакала девочка у нее на руках. - Я больше никогда не буду вылизывать плошки! Не отдавайте меня Ямамбе! Не надо!

   - Тише, тише, - сама заливаясь слезами, Кицунэ принялась баюкать ребенка на руках. - Не бойся. Теперь ничего не бойся. Я никому тебя не отдам! Как тебя зовут, маленькая?

   - Рими... - ответила девочка сквозь всхлипы.

   - Рими-чан, - Кицунэ улыбнулась ей. - Я сейчас иду домой, где меня ждут друзья и мама. В другую страну, где много зеленых полей и красивых водопадов! Хочешь пойти со мной? Твои папа и мама решили, что им без тебя будет легче... но мне без тебя будет гораздо тяжелее. Одна... одна я могу и не дойти. А если ты будешь со мной, то сил сразу прибавится!

   - Кто ты? - спросила девочка, удивляясь теплоте и грусти в словах спасшей ее девушки. - Богиня?

   - Не совсем. Вот мама у меня - богиня. А хозяин - злющий демон, но я от него сбежала. А я сама - йокай. Самая обычная волшебная лиса! Кицунэ. Меня так и зовут.

   Перед кем еще не пофантазировать, как не перед доверчивым ребенком?

   В детстве сказки живут совсем рядом. Рими почувствовала тепло и спокойствие, приходящие на смену страху и мучительной боли. Волшебная лиса? Сказки про них никогда не были страшными. Не все йокай злые. А, многие даже гораздо добрее людей.

   Кицунэ не была совсем неправа, называя себя многохвостой. Двойной хвост тащился за ней от самого Агемацу. Первый старательно чертил по скалам кресты черной протоматерией, оставляя метки для Тайсэя. Второй, прячущийся не только от Кицунэ, но и от первого хвоста, тщательно эти метки вытирал.

   Обе группы, одна на этой горе, вторая на соседней, держались от цели на радиусе зрения своих сенсоров, и оба разведчика видели все так, словно действие происходило у них на ладони.

   Черная тварь, притаившаяся за скалой выше по склону, быстро пересказала суть произошедшего своей спутнице.

   - Ты уверена, что в той девчонке нет измененного генома? - спросила воин-дракон.

   - Даже если и есть, угрозы она не представляет ни малейшей. Так же, как и сама златохвостая.

   - Тогда почему бы нам не покончить с ними обеими здесь и сейчас?

   Ями зашипела рассерженной змеей.

   - Во всех вопросах управления селением вы, Мей-сама, полагаетесь на нашего господина, - сказала она. - Столь же уверенно можете положиться сейчас на мой разум. Я сама решу, нужно ли атаковать и когда начинать атаку.

   - Тогда, может быть, объяснишь, почему мы не атакуем сейчас?

   - Хорошо, - сказала Ями и закрыла рот. Слова зазвучали в ушах Такасэ Мей, но это были не колебания воздуха, а искусственно наведенные звуковые галлюцинации, слабое гендзюцу. Так никто не сможет подслушать речь чудовища. - Все просто. Синих огней, не считая ваш, я вижу только два. Но еще два огня должны быть рядом. Бунтари. Мечник, скрывающийся в тумане, и перебежчик из клана Фукуроу. Они убили самураев Камней в тюремном комплексе Агемацу, больше некому. Если я атакую лису сейчас, они вмешаются, и тогда вам, Мей-сама, придется сделать непростой выбор. Поддержать меня и убить свои марионетки или же сохранить видимость лояльности повстанцам, попытавшись убить меня. Я не уверена в вашем выборе и не уверена, что мне удастся без серьезных травм для себя покончить с вами троими. Поэтому я предпочитаю дождаться господина. Когда Тайсэй-сама появится здесь, ни ты, ни бунтарский мусор не посмеете что-либо сделать. Еще пару дней. Будем следить за златохвостой еще пару дней. Если господин и его люди не появятся, я атакую лису и попытаюсь убить ее своими силами. За это время подумай над выбором. Хорошо подумай и не ошибись.

   Ями не могла знать, что ее господин давно уже вернулся к разрушенному лагерю бандитов и сейчас пребывает в тихом, невидимом для окружающих, бешенстве. Следа, который он приказал своей разведчице оставить, нет. Великан, для борьбы с которым он собрал сильнейших воинов мира, найден мертвым. Непобедимый исполин убит толпой разномастных самураев, спешно собранных местными властями по ближайшим городам. Тот, с кем не справился сильнейший воин мира, задавлен серой, безликой массой? Это смехотворно!

   Никто не смел высказать насмешку вслух, но Тайсэй ловил язвительные взгляды и оттого свирепел все больше. Он действительно предпочел бы, чтобы великан был жив и со всем своим радушием встретил гостей! Теперь остается довольствоваться только златохвостой, ее крови хватило бы для утоления жажды ищущих боя изуверов, но где проклятую лисицу теперь найти?

   - Ищите следы! - с показным хладнокровием отдавал приказы Тайсэй. - Обычные, какие оставляет позади себя любой шиноби! Она не птица и не умеет летать! Ищите!

   Все было напрасно. Фон Ци развеялся, и снегопад выровнял бескрайние ледяные поля.

   Дождаться подкреплений Ями было не суждено, но пока она продолжала ждать, надеясь, что сложная ситуация сама собой разрешиться.

   Издали, прячась в ночной тьме, она наблюдала за тем, как вошедшая в маленькую деревеньку златовласая девчонка идет по улице и, войдя во двор одного из домов, стучит кулаком в дверь.

   Найти нужный дом Кицунэ помогла чувствительность к запахам. Не хуже настоящей лисы распутав цепочку следов в заснеженных горах, она подошла к дому, в котором раньше жила Рими. Маленькая оборотница не беспокоилась, что посещение этого места причинит ее найденышу новую боль. Девочка, брошенная родителями на съедение Ямамбе, уснула почти сразу, как только златовласая странница посадила ее себе за спину. Усталость, нервное и телесное истощение сделали свое дело. Слушая тихое дыхание спящего ребенка, Кицунэ чувствовала, как душу ее обнимают одновременно нежность и боль. Маленький, беззащитный человечек, как никто нуждающийся в заботе и любви, она ведь действительно чуть не погибла там, в ледяной пустыне. Какая страшная смерть...

   На стук в дверь отозвались почти сразу. Даже в самых жутких условиях человек остается человеком и не может уснуть, только что совершив убийство собственного ребенка.

   Дверь открыл высокий мужчина, серолицый и худой, с глубоко ввалившимися глазами. Точно так же выглядела и женщина, что смотрела из-за спины мужа. Истощенные, мрачные, с лишенными жизни взглядами. Они не были больны. Это все голод.

   Крестьяне с удивлением уставились на нежданную гостью, но лица их потемнели от гнева и стыда, когда они увидели свою дочь, спящую на спине незнакомки. Пришла вернуть ее?

   Кицунэ не стала их упрекать. Что можно было сказать? Выразить гнев и презрение? Заявить, что сама она скорее погибла бы от голода, чем бросила на смерть своего ребенка?

   Она не имела на это права.

   Понимая ту боль, что испытывают сейчас эти люди, Кицунэ поставила у порога заранее приготовленную сумку с продуктами и поклонилась им.

   - Я позабочусь о вашей дочери, - сказала она. - С ней все будет хорошо. Обещаю.

   Мужчина хотел ответить ей, но слова застряли у него в горле, и он не произнес ни звука. Поблагодарить? Попросить прощения? Попытаться оправдаться? Любые слова будут глупы и бессмысленны.

   Кицунэ направилась прочь. Укором людям с ее стороны стали лишь слезы, скатившиеся по щекам оборотницы и упавшие на снег.

   Крестьяне, все так же молча, смотрели ей в след пока фигурка странницы, несущей на спине ребенка, не исчезла в пелене снегопада. Гостья ушла, тишина обняла спящую ночную деревню, и только тогда двое людей склонились над сумкой, которую оставила им волшебная лиса. В сумке был рис и хлеб. Сыр, вяленое мясо и пакет ячменной крупы.

   Еда, при виде которой люди дрогнули, упали коленями в снег и, не в силах удержать рыдания, закрыли лица ладонями. Пальцы, огрубевшие и израненные тяжелой работой, судорожно растирали слезы по щекам.

   Кицунэ, спешащая прочь от деревни, осторожно, ласково, коснулась щеки спящей девочки.

   "Черная Тень говорил, что почти создал идеальный мир, - подумала оборотница, печально улыбаясь. - Но идеальный мир для демонов людям не подходит, два в нем полюса злобы или больше. То, что есть сейчас, ужасно. Я не знаю как, но мир необходимо изменить. Даже если это невозможно, как говорит Черная Тень. Даже если люди уже достигли вершины своей эволюции и не способны больше меняться, как говорил мой хозяин. Мир нужно изменить. Кто хочет, пусть смеется над моим упрямством, но, думаю, ты меня понимаешь".

   К утру снегопад начал утихать, и солнце проглянуло в прорехах плывущих на север туч. Снег в такие моменты искрился, словно полотно из крупиц хрусталя, а в воздухе уже витал запах долгожданной, заблудившейся где-то в дальних странах, весны.

   Кицунэ, потирая глаза кулачками, выползла из-под каменного уступа и глянула на расстилающееся перед ней снежное великолепие. Зрелище было завораживающее, но слишком свежа была память Кицунэ о произошедших трагедиях, и восторга чувствовать она не могла.

   Просто наступил новый день.

   - Рими! Рими-чан, уже утро! - забравшись обратно под уступ, Кицунэ тронула за плечо девочку, которая спала на одеяле, укрытая длинным дамским пальто. Минуту назад Кицунэ спала с ней в обнимку и сейчас даже испытала соблазн забраться обратно в теплую постель, но кто тогда будет готовить завтрак? Детей надо кормить хорошо и вовремя.

   Девочка что-то пролепетала сквозь сон, заерзала и снова расслабилась.

   - Рими... - Кицунэ снова потянулась к ней и вдруг остановилась. А зачем ее сейчас будить? Пусть отдыхает.

   Кицунэ взяла котелок и большую бутыль, в которой хранился запас набранной в горной речке воды. Топить снег очень трудоемко, и воды получается совсем мало, Кицунэ успела это уяснить за время своего путешествия и предпочла купить у торговца стеклянную емкость. Тяжести носить проще, чем энергию Ци для огня вырабатывать.

   Не слишком далеко, чуть в стороне от уступа, лежал большой камень, размерами вполне подходящий для замыслов Кицунэ. Оборотница, пыхтя от натуги, подняла его и подтащила еще ближе к уступу, положив в прямой видимости от укрытия. Так, чтобы Рими, когда проснется, сразу увидела Кицунэ, занятую готовкой. Иначе подумает, что осталась одна и испугается.

   Оборотница поставила камень и, приложив руки к его верхней плоскости, применила ниндзюцу с элементом земли. Слабое, но достаточное, чтобы камень деформировался и в нем образовалась округлая вмятина. В эту вмятину удобно будет поместить котелок. Теперь можно быть уверенной, что варево не опрокинется.

   Кицунэ налила в котелок воды, поставила его на камень и развела руки, держа ладони справа и слева от котелка. Дров нет. Откуда им взяться здесь, в горах? Придется своими силами. Но разве она не волшебная лиса, повелительница огня?

   Энергия Ци хлынула из ладоней Кицунэ и, напитав воздух, завилась вокруг котелка небольшим вихрем. Элемент огня канул в вихрь, и пламя полыхнуло, обняв котелок и лизнув ладони неловкой оборотницы. Было больно, но Кицунэ стерпела, лишь крепче стиснув зубы. Не на кого ругаться, если сама такая неумеха. Надо быть сильной, иначе... иначе ей снова понадобится щит при встрече со злом. И если позволять себе слабости, какой из нее самой щит?

   Кицунэ сосредоточилась, и Ци начала детонировать на безопасном расстоянии от ее рук. Так-то лучше! Сейчас вода нагреется и закипит. Один, последний пакетик риса и последняя банка тушеного мяса - достаточно сытный завтрак. А об обеде и ужине еще будет время побеспокоиться.

   - Завтрак скоро будет готов, - сказала Кицунэ, увидев, как завозилась в постели Рими. Запах вареного риса и тушенки плыл в воздухе, щекоча носы проголодавшимся путешественницам. - Поднимайся скорее, а то возьму и сама все съем!

   Но Рими почему-то не спешила выбираться из-под пальто и даже притихла, услышав ее голос.

   - Что ты там? - оборотница оставила булькающий котелок с аппетитным варевом, подкралась к постели и приподняла край пальто, заглянув внутрь. - Из тепла вылезать не хочешь? А я кашу сварила! Вку-у-усную!

   - Мне... - Рими жалобно захныкала. - Мне нельзя ее есть!

   - Почему?

   - Мама говорила, что кто хулиганит, должен один раз еду пропустить! А то Ямамба узнает, что хулиганство без наказания осталось, и придет!

   - А ты разве хулиганила? - удивилась Кицунэ. - Когда?

   - Не... не... не знаю! - продолжала хныкать Рими. - Ночью, наверно! Я нечаянно!

   Кицунэ втянула воздух носом, не удержалась и чихнула. Все понятно. В штанишки напрудила. С детьми во время сна бывает. Ничего удивительного, что такое произошло, ведь Рими еще совсем маленькая и вчера вечером выпила много молока.

   - Я нечаянно, - повторяла девочка, плача все горестнее. - Тетя Кицунэ, а мне... а мне теперь правда нельзя каши?

   - Можно, - уверенно заявила оборотница. - Ты ведь действительно не виновата, и смотри, даже одеяло не промокло! Ничего не испорчено, а одежду твою мы просто постираем. Разве это хулиганство? Это называется - житейские мелочи! Сейчас тебе только помыться надо, и будем завтракать!

   - А Ямамба не придет?

   - Пусть только попробует! Уж я ее встречу своим лисьим огнем! Так, сейчас снимай с себя мокрое, а я сделаю тебе ванну.

   Ванной стал тот самый булыжник, на котором Кицунэ варила кашу. Основательно прогретый и удобно лежащий камень принял новую дозу Ци. Кицунэ не могла, как синий воин-дракон, из смешения элементов земли и огня породить лавовых змей или одним движением руки вскинуть перед собой каменный щит, но, управляя элементом земли, заставить камень потечь и принять новую форму она вполне была способна. Минута, и перед изумленно глядящей на "волшебство" крестьянской девочкой стояла большая каменная чаша. Правда, фон энергии Ци при создании маленькой купальни был оставлен такой, что самураи могли бы почуять его километров за десять, но ведь селений людей и дорог поблизости нет. Кому же чувствовать этот ослепительный фон? Так что все хорошо. Нормально справилась.

   Кицунэ накидала в чашу снега и запустила в него Ци, которая, детонируя от элемента огня, выделила достаточно тепла, чтобы снег растаял. На дне чаши образовалась лужа мутной и не особенно теплой воды.

   - Ополоснуться хватит, - сказала Кицунэ, рукой проверяя температуру в купальне. - А одежду в городе постираем. Рими, ты готова?

   Рими стеснялась и молчала, робея в присутствии чужого человека. Даже не человека, а волшебного существа из сказки.

   - Рими, не сиди просто так. А то каша остынет. - Кицунэ стянула с девочки грубые крестьянские штаны, старые и изобилующие дырами шерстяные чулки да тряпичные обмотки. Кофту и рубашку она оставила, собираясь вымыть девочке только ноги. - Не холодно тебе, Рими-чан.? Жаль, нормального костра развести не могу. Дров вокруг, наверно, километров на сто нет.

   Пока Кицунэ ополаскивала ребенка, заворачивала ее в полотенце и свое пальто, каша успела немного остыть. И это хорошо, теперь можно было не беспокоиться о том, что Рими обожжется.

   - Вот, угощайся, - Кицунэ, усадив девочку под каменный уступ, протянула ей деревянную плошку, полную густой рисовой каши, щедро заправленной тушенкой. В консервах содержалось достаточно соли, чтобы сделать вкус каши еще лучше. У Рими глаза расширились от изумления, когда она, наверное, впервые за всю свою жизнь, попробовала настоящую, достойную человека, еду. Неужели в мире действительно существуют такие вкусные вещи? Волшебная, удивительная каша! Разве можно теперь сомневаться в том, что из снежной пелены к потерявшейся девочке вышла богиня и увела ее за собой в самую настоящую сказку!

   У Кицунэ щеки заалели от радости и смущения, когда она увидела, с какой жадностью маленький найденыш уплетает ее стряпню.

   - Нравится, Рими-чан? - спросила Кицунэ, напрашиваясь на комплименты. - А в обед и вечером мы еще вкуснее поедим! Я карту смотрела, еще через два десятка километров будет большая долина, а в ней город! Большой торговый город, в который привозят товары из восточных стран перед тем, как отправить их дальше на запад. Там, наверно, очень много магазинов и ресторанчиков, а еще, конечно, есть бани и нормальная гостиница! И самураи там не зверствуют. У них же много иностранных гостей, с которыми торговый город ни за что не захочет ссориться! Поэтому можно не бояться и купить там все, что нам надо. А надо нам новый запас еды, нормальную постель, еще одну плошку и... еще знаешь что?

   Девочка молчала, продолжая стесняться.

   - Нет, конечно, сначала мы помоемся со специальным целебным шампунем и, выбросив старое тряпье, купим тебе новую одежду! Пальтишко, шапочку, новые штанишки и кофту. А может быть, Рими, ты хочешь новое платье?

   - Платье? - девочка сжалась и одарила Кицунэ робким взглядом, в котором теплилось недоверие. Для нее ведь никогда ничего не покупали, мама выпрашивала обноски у соседей. - Такое же красивое как у вас, тетя Кицунэ?

   - Может быть, даже намного лучше! - оборотница тронула девочку за кончик носика пальцем, окончательно ее затесняв. - Ты только не зови меня "тетей", ладно? Я сама еще совсем не взрослая и ну никак не похожа на "тетю"!

   - А как же тогда?

   - Ну, - Кицунэ призадумалась. - Может быть... сестренкой?

   - Кицунэ... Кицунэ-нэсан... - робко произнесла Рими.

   Кицунэ улыбнулась, подняла ее на руках, усадила себе на колени и ласково обняла.

   - Да, Рими-нэчан.

   С небес падал, кружа в почти неподвижном воздухе, мягкий белый снег. Пушистый и красивый, совсем не страшный.

   * * *

   Дворец столицы Водопадов все еще носил множественные следы прошедших здесь боев. Руины заброшенных зданий. Парк, усеянный воронками взрывов. Пустующие комплексы, с укором глядящие на проходящих мимо людей пустыми глазницами выбитых окон. Война закончена, самая страшная угроза отступила, но очень многое нужно было теперь чинить и восстанавливать. До дворца пока руки не доходили. Не дворец нужно было срочно приводить в порядок, а разоренную, разворованную и опустевшую страну, которую до сих пор продолжали терзать тени правления Юидая.

   Помощь от братского народа страны Трав, приславшего провизию и медикаменты, была настоящим спасением для Водопадов. Никто не сомневался, что скоро наступят времена процветания, но пока спешно сформированному новому правительству из-за бесконечной лавины дел было не до отдыха.

   Принц Кано практически жил в рабочем кабинете отца, где Юидай не появлялся ни разу за время своего правления. Указы, указы, указы... Кано издавал их один за другим, принимал доклады о новых проблемах в том или ином регионе и снова издавал указы. Принимал делегации от кланов и землевладельцев, рассматривал особо важные прошения, которые требовали его личного внимания.

   Любой мальчишка на его месте повредился бы в рассудке, но Кано держался, и это лучше любых доказательств говорило его подданным о том, что перед ними не самозванец, а истинный наследник великих императоров, когда-то, сотни лет назад, властвовавших над всеми обитаемыми землями.

   Но не только дела государства заботили Кано в эти дни. Отложив все документы и встречи, он с дрожью в руках принял стопку распечаток с радиодонесениями из разных частей мира о всевозможных шарлатанах и сумасшедших, объявлявших во всеуслышание что они своими глазами видели волшебную лису или же... что они сами являются волшебной лисой.

   - Больше трех десятков, - с сарказмом произнес генерал Сакума Кенджи, назначенный командующим дворцовой стражей. - Как всегда, после большой беды нашлось немало желающих поиграть на людских чувствах. Даже в стране Камней их четверо.

   - Отправьте шиноби-разведчиков по каждому из этих сигналов. Пусть проведут расследование и, если им удастся разоблачить мошенников, приказываю предать огласке результаты на местах. А если... если хоть один из этих сигналов... - Кано с трудом проглотил комок жгучей горечи, возникший в горле и помешавший завершить фразу.

   - Мой господин, шансы крайне низки, - тихо сказал генерал. - "Связующая Нить" - слишком сильное дзюцу. Мы нашли место, где леди Кицунэ... настиг удар, и монахи уверили что на земле остался след предсмертных мук.

   - Вам ли не знать, генерал, насколько сильна и живуча наша маленькая богиня? Разве не она доказала всем нам, что чудеса существуют? Я буду ждать ее, пока она не вернется, и пока она не вернулась, - Кано показал ему листы с донесениями, - ни одно из сообщений о Златохвостой без внимания не останется. Чтобы никто не смел порочить имя Кицунэ и в надежде, что однажды одно из этих донесений будет не об игре лживых подонков, а о возвращении настоящей волшебной лисы.

   Кано печально улыбнулся, вспомнив ласковые объятия девочки и удивительно сладкое касание ее губ. Золотистая искорка бесконечного веселья и задора, ускользнувшая из рук и пропавшая. Навсегда?

   - Оставьте меня одного, - сказал он генералу и охранникам. - Я позову, если мне что-либо понадобится.

   Самураи поклонились господину и вышли. Читая донесения, он непременно будет предаваться воспоминаниям. Понять его чувства несложно, но все же не нужно солдатам видеть слезы на глазах своего господина.

   Кано, оставшись в кабинете один, положил листы на столик, сел и, взяв верхний, углубился в чтение. Первые листы были отложены в сторону почти сразу. Секты сумасшедших его не интересовали. Исцелять наложением рук Кицунэ не умела в отличие от множества жриц, честных и не очень. Да и разве станет Кицунэ брать деньги за "божественное очищение и исцеление"? Лжепророки, собирающие вокруг себя легковерных, необразованных крестьян и горожан. Цирковые группы, выдающие за богинь примкнувших к ним бродяжничающих мико. Политики, надеющиеся успокоить бунтующие деревни и села демонстрацией милосердной и прекрасной богини, которая уже готова натворить для несчастных людей самых разных чудес. Просто деревенские жители, сочиняющие сказки о том, что кто-то что-то видел.

   Кому они интересны?

   Резкий стук в дверь оторвал Кано от чтения, и принц, подавив раздражение, спокойно пригласил посетителя войти.

   Это снова был генерал Кенджи, но на этот раз он выглядел взволнованным и всерьез обеспокоенным.

   - Мой господин, - упав на колени, он протянул Кано еще одно донесение. - Только что получили! Подробный отчет о побоище близ города Агемацу в северо-восточном районе страны Камней! Агент собрал также слухи и рассказы о событиях, предшествовавших этому сражению!

   Кано схватил листы и с первых же строк понял, что взволновало генерала. Эта история в корне отличалась от докладов, что принц читал ранее. Никакого вымогательства денег у легковерных. Никакого чтения морали или призывов к великим свершениям. Не творя чудес и не ища какой-либо выгоды, девушка просто шла домой, а вокруг нее сами собой творились дела, больше похожие на сказки, чем на реальность.

   - Ваши люди нашли эту девушку, Кенджи-сан?

   - Ищут, прилагая все силы, но пока безрезультатно. Я отправил еще пять отрядов шиноби Трав. Можете не беспокоиться, мы найдем ее. Очень скоро найдем, мой господин! Тем более что... не сомневаюсь, волшебная лиса снова даст о себе знать.

   * * *

   Хитрая и сообразительная, Кицунэ догадалась сменить облик прежде, чем выйти на дорогу и направиться к городу.

   - Сейчас будет маленькое чудо, Рими-чан, - сказала она, ссаживая девочку со своей спины на снег и задумываясь над тем, как не напугать свою названую сестренку довольно неприглядным превращением. Осыпающиеся с головы волосы, противоестественно двигающееся лицо... любого покоробит. - Я стану как бы самой обычной девушкой! А то в городе все поймут, что я волшебная лиса, и сразу захотят меня поймать! Понимаешь?

   Рими кивнула и уставилась на болтливую оборотницу, с детским восхищением ожидая чуда.

   Кицунэ не разочаровала ее. Она запела, песню без слов, больше похожую на колдовское заклинание неведомого народа, и вокруг хитрюги, играющей в волшебство, начали возникать золотистые искорки света.

   Искр становилось все больше, они окружили Кицунэ и заключили ее всю в сияющий кокон, а когда утихла песня, рассыпались и бесследно исчезли.

   Это было гендзюцу, обман зрения, который оборотница навеяла на чересчур доверчивого ребенка, но теперь не видевшая ничего страшного девочка с восторгом смотрела на молодую девушку с светло-коричневыми волосами и карими глазами, как у большинства жителей страны Камней. Лицо тоже обрело больше черт, свойственных жителям гор.

   - Что скажешь, Рими-чан? - сказала Кицунэ, не удержавшись от легкого кокетства. - Можно в таком виде в город идти?

   - Кицунэ-нэсан, ты все равно осталась такая... такая... - девочка в восхищении всплеснула ручками. - Красивая!

   - Но ведь не самая красивая на свете? - из чрезмерной скромности заявила Кицунэ. - Ты еще просто маму мою не видела! Вот мамочка у меня... как золотистое солнышко! Такая красивая, что можно совершеннообалдеть! А я - как облачко в ее лучах!

   Вспомнив леди Хикари, Кицунэ на минуту забыла обо все бедах и горестях, расцвела улыбкой и блаженно вздохнула. Скорее бы увидеть ее! Почувствовать касание теплых, ласковых рук, услышать голос, полный любви, и забыться от счастья в маминых объятиях. Самых нежных, самых желанных, во все времена.

   Кицунэ, сама еще маленькая девочка, отчаянно нуждалась в любви и нежности. Но разве не так же сильно нуждается в любви ребенок, сидящий сейчас перед ней?

   - Ну что, пойдем, Рими-чан? Мне просто не терпится купить тебе красивое платье, пальтишко и пушистую шапочку! Ты ведь теперь тоже волшебный лисенок и будешь у меня самой-самой красивой! - представив, какой станет ее сестренка после прогулки по торговому городу, Кицунэ не удержалась и, зацапав малышку в объятия, принялась ее тискать как большую, мягкую игрушку. - У-ти, лапочка моя! Мягкая, теплая! А знаешь, - Кицунэ подняла слегка ошалевшую девочку на руках. - Нет, на лисенка ты не очень похожа! - темные волосы, выбивающиеся из-под старенькой шапки, круглое детское личико. - Знаешь кто ты? Ты - маленькая кошечка! Котенок, принятый в семью лисиц! Хочешь быть котенком, Рими-чан?

   Вместо ответа девочка потянулась к ней ручонками, прося снова обнять. Мама никогда не обнимала Рими, замечала ее, только если дочка что-то делала неправильно. Мама никогда не гладила ее по голове и даже близко не подходила, если Рими вела себя тихо, не хныкала и не звала ее. Но и в тех случаях, когда мама обращала внимание на дочку, дело чаще всего заканчивалось окриком, требующим, чтобы девочка вела себя тише. Сиди молча... тише... не мешай.

   Чувства, которые дарила ей Кицунэ сейчас, были для Рими совершенно непривычны, но оттого не менее желанны. Рими не плакала о матери. Что-то важное медленно угасало в маленькой девочке при каждом сердитом окрике, очень давно, и истаяло, не получив в поддержку ни капли тепла.

   Рими теперь даже не думала о том, что мамы больше рядом не будет, но сейчас не разумом, еще слишком детским, а всею своей душой она поняла, что если уйдет Кицунэ, то это будет самое страшное, что только можно себе представить.

   - Кицунэ-нэсан... - всхлипнула Рими, обнимая волшебную лису ручонками. - А ты не уйдешь? Никогда не оставишь меня, правда?

   - Не уйду, Рими-чан, - мурлыкнула Кицунэ ей в ответ. - Никогда и ни за что!

   Город Сихоро, один из основных торговых узлов страны Камней, занимал собой всю необозримую долину, и даже высоко на склонах гор виднелись строения. Жилые дома и храмы, склады и магазины.

   В эпоху Войн, когда управление стихиями воздействием Ци стало обыденностью, удивляться хорошим укреплениям было смешно. Создать насыпь вокруг города мог любой шиноби за небольшую плату и в кратчайшие сроки. Вот и здесь не только главные кварталы, но и пригород был окружен высокими каменными стенами, созданными явно при помощи сильного дзюцу элемента земли. Даже башни и крыши были монолитными, словно вытесанными из единого куска скалы.

   Кицунэ, собравшись с духом, храбро и с независимым видом направилась к массивным воротам, украшенным высокой узорной аркой. Ох, сейчас стража ее остановит, и снова придется врать, прикидываясь беженкой... только бы обыскивать не стали! А то драгоценности найдут и сразу захотят их отобрать!

   Самураи у ворот лишь мельком глянули на нее, и начальник караула махнул рукой, позволяя Кицунэ проходить. Лисица осталась довольна. Действительно, что к ней цепляться? Девушка в дорогом, но грязном пальто, с ребенком и поклажей за спиной. Беженка, идет своей дорогой. К тому же гарантированно генетически измененная, иначе не выжила бы в горах. Сунешься к ней лапами немытыми, а она ка-а-ак стукнет! Зубы-то свои жалко, наверно!

   Вздохнув с облегчением, Кицунэ вошла в большой и шумный город, не заподозрив даже, что сенсор-страж на входе успел привычно осмотреть ее на наличие опасных или запрещенных предметов, доложил о золотых украшениях, которые "беженка" прятала во внутреннем кармане пальто, и получил грозный взгляд от десятника в награду. Дайме во все лояльные крупные поселения прислал распоряжение заботиться о беженцах. Надо удержать бегущий из страны народ. Поборы и грабеж на входе в город запретили, а тех, кто самовольничал, быстро успокоили отсечением головы. Будущий император держит власть железной рукой и о народе заботится. Одно слово - истинный!

   - Испугалась, маленькая? - сказала Кицунэ девочке, что съежилась и притихла при виде грозных и страшных самураев у огромных ворот. - Ничего, если бы они напали, я бы успела убежать и тебя с собою унесла! Мы, лисы, очень быстро бегаем! А теперь бояться вообще нечего. Никто меня ни в чем не заподозрил. Знаешь что? Теперь мы хорошо пообедаем! У меня еще есть немного денег, а в городах с лотков продают очень много разных вкусностей! Пирожки с разными начинками, жареное мясо, сладости! Много всего! Ох, я чувствую, это будет сказочный пир!

   Пир удался на славу. В меню жителей гор редко попадала рыба, рис тоже был иностранной редкостью, но зато мясо и хлеб здесь продавались повсеместно. Картофель, купленный в стране Лугов за золото из казны дайме, в Сихоро продавали с лотков как в любом виде, от сырого до печеного, от обжаренных палочек, до горячего пюре. А еще здесь легко можно было купить молоко, пирожные и шоколад.

   Расположиться решено было в городском парке, оказавшемся изрядно замусоренным и переломанном несколькими волнами прошедших через Сихоро беженцев.

   Кицунэ, расстроенная, уже хотела уйти, но заметила у замерзшего пруда относительно целое летнее кафе с деревянными круглыми столиками, вытащенными из разбитого склада, и стульями, среди которых можно было при желании найти парочку целых.

   - Вот здесь будет удобно. Как думаешь, Рими?

   Девочка, в нетерпении ждущая обеда, с энтузиазмом кивнула.

   Оборотница расстелила на столике летнего кафе сложенное вдвое грубое полотно и разложила всякие вкусности, купленные на рынке. Она потратила еще немного воды из бутыли на мытье рук себе и Рими, а затем посадила ее к столу и поставила перед ней плошку с горячим картофельным пюре.

   - Угощайся, Рими-чан! Еда простая, но очень вкусная! Я ведь обещала тебе хороший обед, правда?

   Обе путешественницы жадно набросились на еду, но Рими быстро объелась чуть ли не до рвоты и вскоре уже сидела, тяжело пыхтя и потихоньку потягивая свежее молоко из плошки. До шоколадок и пирожных, не зная, что это такое, она не добралась, и Кицунэ решила приберечь сладости, справедливо полагая, что ребенку наверняка станет плохо если сейчас ее еще и сладким накормить.

   Но куда девать столько лишней еды? Не знающая удержу, Кицунэ чуть-чуть ошиблась с запасом продовольствия и вскоре сама уже начала давиться. Пришлось спешно концентрировать Ци у себя в животе и ускорять обмен веществ для генерации межмышцевого наполнителя. Все равно не съесть все, если только раздуться, как воздушный шарик, или сильно вырасти в размерах.

   Из-за кустов и разбитых статуй, из-за холмиков мусора на сказочное пиршество смотрели голодные глаза. Дети бедноты из близлежащих районов часто приходили в парк и копались в мусоре, ища что-либо ценное, брошенное или потерянное беженцами. Не прошло и пяти минут после того, как путешественницы сели обедать, как с десяток чумазых оборванцев уже вовсю глазели на едоков.

   - Подходите, не стесняйтесь, здесь на всех хватит! - Кицунэ радушно пригласила их к столу, но дети нищеты лишь злобно засверкали глазами и попрятались.

   Самураи отлавливали беспризорников и нищих детей, которых за бесценок продавали в рабство на маленькие производственные предприятия. Зная, что творится на таких предприятиях, бродяги нисколько не горели желанием попадаться в ловушки самураев. А ловили самураи на всё. На еду, на подработку, на таких вот красивых теток, которые подманивают голодных беспризорников показушной добротой, а затем валят ударами гендзюцу и сдают на базу.

   - Ну и ладно. - Кицунэ, наевшись до отвала, оглядела оставшиеся продукты и аккуратно переложила их на соседний столик, забрав только полотно и пакетик шоколадных конфет для Рими. - Если вы так боитесь, мы вот здесь все оставим, хорошо?

   Бродяги ничего не ответили, но Кицунэ этого и не ждала. Она забросила укрученную веревками поклажу себе за спину, забрала сестренку, которая с детским интересом теребила плюшевого львенка, и покинула парк. Неинтересное и некрасивое это место. Замусорено совсем, словно помойка какая-то. Может, здесь еще станет красиво и приятно, но это, наверно, только весной или летом.

   Кицунэ расстраивалась из-за плачевного состояния некогда прекрасного парка, но Рими не задумывалась о подобных высоких вещах. Она оглянулась на стол, к которому начали осторожно подкрадываться беспризорники, и потянула Кицунэ за меховой воротник пальто.

   - Кицунэ-нэсан, а ты всех на свете можешь накормить?

   - Всех? - Кицунэ призадумалась, как будто действительно могла сотворить подобное волшебство. - Нет, я же пока еще молодая лиса! Вот мама у меня такая сильная, что своей магией помогала дайме Водопадов поднять из нищеты и возродить целую страну! А я, когда вырасту, обязательно сделаю так, чтобы еды хватало всем, по всему миру! Чтобы люди забыли что такое голод и... и были счастливы! Больше никто никогда не будет отдавать своих детей Ямамбе, и пусть Черная Тень удавится от зависти со своим двуполярным миром!

   - Тогда Ямамба будет ходить голодной, а не мы? - Рими хихикнула, представив удивленную ведьму, понявшую, что еды для нее больше не будет. - Она, наверно, очень разозлится на тебя, Кицунэ-нэсан!

   - И пусть злится! Она колдунья, но и я - волшебница! Я ее не боюсь! Пусть только попробует напасть на меня! Я ей как стукну! - Кицунэ подняла руку и погрозила кулаком в сторону ближайшей горы.

   Легко грозить вымышленным персонажам, особенно при свете дня.

   Рими, поверившая, что попала в самую настоящую сказку, рассмеялась. Действительно, многохвостая лиса - одна из сильнейших йокай. С ней можно не бояться никаких чудовищ.

   - А куда мы теперь идем, Кицунэ-нэсан? - спросила девочка. - В магазин, за платьем?

   - Нет, у меня деньги почти совсем закончились. Сначала в храм заглянем, потом к ювелиру и только потом за платьем.

   - А тебе в храме что, деньги дадут? - Кто такой "ювелир", Рими не знала. - Потому что ты - волшебная лиса?

   - Не-а. Смотри! - Кицунэ вынула из внутреннего кармана горсть драгоценностей и показала их Рими. - Вот, это я забрала у одной злющей, страшной волчицы! Волчицу я победила, но на сокровищах, наверно, заряд отрицательных энергий остался. Поэтому я иду в храм, где эти украшения почистят. А потом я верну их людям за небольшое вознаграждение, и на это вознаграждение мы уже купим много-много всего!

   Рими с любопытством глянула на сверкающие украшения из золота и драгоценных камней. Потянулась ручонкой, и Кицунэ отдала ей забавные блестящие игрушки.

   - Какие красивые! - Рими любовалась игрою света на металле и камнях. - А их правда надо отдавать, Кицунэ-нэсан?

   - У меня дома еще лучше есть! - хвастливо заявила Кицунэ. - А в горах эти блестяшки нам вообще без надобности. Здесь, в городе, они нужнее. Купит их какая-нибудь красивая благородная дама и будет радоваться!

   - Все равно жалко, - Рими показала Кицунэ алмазный браслет Такасэ Мей, даже в тусклом свете зимнего солнца искрящийся ярче всех остальных драгоценностей. - Это же, наверно, волшебные вещи!

   - А эту штучку я отдавать и не собираюсь.

   - Потому что она самая красивая?

   - Нет. Потому что я ее выиграла в поединке... - Кицунэ быстро перебрала в памяти морских обитателей, на которых похожа та до безобразия гордая синяя тетка. Каракатица? Нет, это личное мнение оборотницы, другим-то та дамочка очень даже нравится! Почему только, непонятно. Селедка? Холодная, переливчатая и скользкая. То же самое, что и с каракатицей. Личное мнение. Может, медуза какая-нибудь? Нет, злыдня, конечно, ядовитая, но на расплывчатую кляксу не похожа. Надо существо синего цвета. Дельфин? Ни в коем случае! Такасэ Мей кто угодно, только не милый добрый дельфинчик! А кто же тогда? Мурена! Хищная, злая и на змею похожа! - ...В поединке с волшебной синей муреной! Она захотела показать что сильнее меня, а когда я ее победила, поняла, кто главный, и подарила мне самое лучшее морское сокровище! Эта вещь лично моя, и я ее никому не отдам!

   Свет солнца блеснул на плоскостях и узорных рамах больших зеркал в витрине магазина, мимо которого Кицунэ, несущая Рими на спине, сейчас проходила. Оборотница остановилась, посмотрела в зеркало, и глаза ее загорелись озорством. Она сняла девочку со своей спины, поставила ее перед витриной и положила ей на шапочку алмазный браслет.

   - Вот! Смотри, Рими-чан, как красиво! Разве можно отдать кому-нибудь сокровище, которое любую девочку сразу превратит в принцессу?

   Рими в восхищении смотрела на свое отражение. Она видела в этот момент только искрящееся чудо, вовсе не замечая чумазую мордашку и старые лохмотья. Красивые дамы на картинках в книжках обязательно носили блестящие украшения. Интересно... а она теперь тоже может стать красивой?

   На улице было немало прохожих, и люди поглядывали на двух девчонок, играющих с баснословно дорогими на вид украшениями. Кто-то улыбался, кто-то спокойно вздыхал, но особого значения происходящему придано не было никем. Видано ли, чтобы так просто и незатейливо баловались с золотом и бриллиантами? Очевидно, девочки купили бижутерию из стекла, пластика и дешевого желтого сплава, каких много продается в любой части рынка. Потратили сотню или две медных рю и теперь воображают себя обладательницами сокровищ. Дети. Старшей уже лет семнадцать на вид, и пора бы становиться серьезной, но разве стыдно с ребенком поиграть? Если есть возможность, пусть фантазируют.

   И никто не поверил, что драгоценности настоящие. Ни один человек. Кроме Рими.

   К храму, расположенному на склоне обрамляющих долину гор, вела длинная каменная лестница со ступенями, истертыми множеством ног горожан, посещавших святое место.

   Для тех, кто уже был немолод или обременен болезнью, долгий подъем мог стать серьезным испытанием, но Кицунэ чуть ли не вприпрыжку пробежала без остановок до самого верха и остановилась только у высоких, в три человеческих роста, врат храма.

   - Кицунэ-нэсан, а это кто? - шепнула Рими, боязливо притаившись за спиной сестры.

   Пальчик девочки указал на две грозные статуи у входа в храм, изображающие мифических животных.

   - Это стражи храма. - Кицунэ подошла к одной статуе. - Львы, наверно. Или собаки. Не так-то просто понять только по внешнему виду. Не бойся их, Рими, стражи храма злыми быть не могут! Не укусят. Вот, смотри! - она подняла руку и легонько хлопнула ладошкой по макушке собако-льва.

   То, что произошло после, стало полнейшим сюрпризом и для нее, и для Рими. Всю фигуру каменного зверя вдруг оплели ломаные линии силовых знаков, из пасти его полилось угрожающее рычание, а глаза вспыхнули синим огнем.

   Кицунэ и Рими дружно вскрикнули, оборотница шарахнулась от статуи и, не успев даже охнуть, попала в объятия мико, возникшей позади нее словно из небытия.

   - Попалась?! - ликующе заорала женщина, вцепившись в Кицунэ, словно клещ. - Вот, значит, кто наших стражей краской мажет?! Да сейчас самураев вызову, и они тебя за осквернение храма в тюрьме лет на двадцать закроют!

   - С ума все посходили? - не менее громко проорала Кицунэ, разом осаживая крикливую тетку и переходя в контратаку. - Я его просто погладить хотела! Что, в храме уже как в музее, ничего трогать нельзя? Отцепись! У меня даже краски нет, видишь?

   На шум прибежало еще несколько мико, помоложе, но нападать на Кицунэ они не намеревались и остановились в стороне, с любопытством наблюдая за происходящим.

   Меж тем первая мико, ошалев от яростного напора пойманной преступницы, отпустила ее и, отступив на пару шагов, внимательно осмотрела Кицунэ.

   - Ну и чем я, по-вашему, буду статуи мазать? Вот этим? - Кицунэ показала ей пакет шоколадных конфет. - Если хотите поймать злодея, то набрасываться на всех подряд - не самый лучший метод!

   Мико, осознав свою промашку, с виноватым видом поклонилась.

   - Прошу меня простить, уважаемая госпожа, - сказала она. - Уже несколько раз стражи нашего храма подвергались осквернению от рук неведомых хулиганов, а оскорбление храма каждая из мико принимает как личное оскорбление!

   - Я понимаю ваше негодование и не сержусь на ошибку, мико-сама. - Кицунэ глянула женщине за спину и увидела довольно большую яму в земле, прежде прикрытую деревянным щитом и замаскированную набросанным на щит снегом. - Ничего себе! Вы что, даже землянку для засады выкопали?

   Мико густо покраснела и кашлянула в кулачок, всеми силами пытаясь овладеть собой и скрыть смущение.

   - Мы могли вложить парализующее дзюцу в сторожевую печать на статуях, но ограничились светозвуковым эффектом. Коснуться стражей ведь мог, как в вашем случае, человек, не замышляющий злодейства. Или любопытный ребенок, например. Поэтому для захвата нужен был кто-то, в отличие от контактных силовых схем способный оценить ситуацию и принять собственное решение!

   - А вы очень серьезно к делу подошли! Вы случайно раньше куноичи не были, мико-сама?

   Кицунэ от всей души хотела похвалить храбрую защитницу храма, но сделала это не слишком умело, и женщина побагровела, восприняв слова оборотницы как насмешку.

   - Еще раз прошу прощения за допущенное мною недоразумение, госпожа, и прошу вас пройти в храм. Вы же не только из любопытства проделали весь этот долгий и трудный подъем на гору? Будьте нашей гостьей, насладитесь красотою священного места, и, если у вас есть к нам просьбы, мы будем счастливы помочь.

   Следуя приглашению мико, Кицунэ вошла в храм.

   - Посмотри, Рими! - оборотница с восторгом показала своей сестренке длинную аллею из высоких, раскидистых деревьев. - Знаешь, что это? Это сакуры! Когда растает снег и станет тепло, на их ветвях распустится множество прекрасных розовых цветов! Ты когда-нибудь видела, как цветут сакуры, Рими-чан?

   Девочка, сидевшая за спиной оборотницы, мотнула головой, и Кицунэ со сладким вздохом принялась расписывать ей красоту события, которое сама видела только в кинотеатре, когда смотрела мультфильм.

   - Знаешь, Рими-чан, этой весной, когда наступит пора цветения сакур, мы с тобой, с мамой, бабушкой и всеми моими друзьями устроим большое, незабываемое празднество! Я придумаю сотню самых разных игр, и нам будет весело, как никогда в жизни!

   Глаза Рими засияли от предвкушения.

   - А когда зацветет сакура, Кицунэ-нэсан? - спросила она. - Скоро?

   - Конечно! Сейчас ведь весна, и с каждым днем становится все теплее! Уже совсем скоро мы вернемся домой, и, наверное, в тот же день на деревьях распустятся самые красивые цветы!

   Поглядывая издали на восхищенных радужными фантазиями девчонок, мико улыбнулась от умиления. Она тоже очень любила цветение сакур. Посетители в те дни толпились в храме, и в городском парке становилось тесно от прогуливающихся горожан. Атмосфера всеобщего успокоения и добродушия, воцаряющаяся в суетливом городе, была для многих лучшим весенним воспоминанием. Может быть, этой весной, в пору любования сакурой, ей даже удастся наконец-то встретить мужчину своей мечты? Храбрый самурай или всеми уважаемый порядочный горожанин обратит заинтересованный взгляд на одиноко стареющую мико?..

   От мечтаний старшую жрицу отвлек звон монет. Кицунэ, подойдя к зданию и заприметив коробку для пожертвований, без лишних раздумий высыпала в него все, что осталось в ее кошельке.

   Какая щедрая девочка!

   Хотя нет...

   Мико, цепким взглядом заметила среди падающей меди лишь несколько мелких серебряных монет. Около двух сотен рю. Невелика щедрость, но, похоже, это все, что у нее есть.

   - Можем ли мы быть полезны вам в благодарность за помощь нашему храму, добрая госпожа? - осведомилась мико у посетительницы. - Нуждаетесь ли вы в наших услугах?

   - Да, - Кицунэ кивнула. - Дело в том, мико-сама, что на горной тропе по пути к городу на нас напали бандиты...

   - Это ужасно. Счастлива видеть, что вы остались живы.

   - Да, я тоже рада. Мы едва не погибли, но на тех бандитов напали их враги, и во время боя нам удалось сбежать. Я даже подобрала сумку одного из бандитов, в которой оказались вот эти вещи...

   Кицунэ хотела показать мико горсть драгоценностей и попросить ее почистить их от отрицательных энергий, но резкий окрик заставил девчонку замереть.

   - Аюми! - из-за угла храма вдруг выступил путешественник в большом соломенном саккате и серых лохмотьях. - Ты что здесь делаешь? - незнакомец приблизился к ошалевшей от его бесцеремонности Кицунэ и поклонился мико. - Простите мою юную спутницу, прекрасная мико-сама. Я на минуту отвлекся, и она улизнула любоваться местными достопримечательностями. Пришлось немало покружить по городу, прежде чем я нашел ее.

   В ушах Кицунэ звучали совсем другие слова, навеваемые на нее в виде звуковых галлюцинаций : "Совсем с ума сошла? Вздумала показывать постороннему человеку бесценные вещи, да еще фонящие отрицательным зарядом! Глупая лисица, смерти ищешь? Она же всех самураев города на тебя натравит! Примет за воровку, ограбившую богатую даму, и сообщит стражам! У тебя нет ни документов, ни знакомых, готовых за тебя поручиться! Сегодня же, без разбирательств, голову мечом снесут! Хочешь пустого черепа лишиться? Мозги ты, как я вижу, давно уже где-то потеряла!"

   Уши Кицунэ предательски заалели, она поникла, а незнакомец взял ее за руку и, еще раз поклонившись мико, повел совершенно растерявшуюся оборотницу к выходу.

   - Пойдем, Аюми, нужно поговорить. У меня мало времени, дела не ждут.

   - Ты кто? - прямолинейно спросила Кицунэ, едва они немного отошли от недоуменно хлопающей глазами мико. - И меня не Аюми зовут!

   - Это неважно, - отозвался незнакомец. - Важно то, что я успел тебя остановить и получил возможность переброситься парой слов.

   Но не знать личности собеседника Кицунэ не привыкла. Она втянула воздух носом, впитывая запахи, исходящие от человека в сером. Множество оттенков ароматов от одежды и тела человека сплелись воедино, и Кицунэ вспомнила, от кого недавно исходил такой же запах, самыми яркими в котором были запахи моря и каких-то благовоний.

   - Ао-сан?!

   Шиноби споткнулся на ровном месте, едва не зарычал в гневе, но сдержался.

   - Надо было какой-нибудь вонючей мазью намазаться, - ругнулся он, быстро догадавшись, как чересчур настырная мелочь его рассекретила. - Чтобы нос твой любопытный хорошенько обожгло! Поменьше болтай о том, что меня видела, ясно? Я, между прочим, верный соратник Черной Тени и тебе помогать никогда бы не стал.

   - Но...

   - Не задавай лишних вопросов.

   - Кицунэ-нэсан, - едва слышно зашептала Рими, склонившись к уху оборотницы. - А он злодей?

   - Не знаю... - так же тихо шепнула ей в ответ Кицунэ.

   - Я и сам еще в раздумьях! - оборвал их перешептывания Ао, ясно давая понять, что все прекрасно слышит.

   Девчонки испуганно притихли. Надо бы с ним повежливее, может, тогда нападать не будет?

   Храм обрамляла высокая стена. Шиноби вывел Кицунэ за ворота и потянул ее за руку, уводя в сторону. Стена скрыла их от взглядов мико.

   Старшая служительница храма и несколько любопытных девчонок попытались подсматривать, но Ао оглянулся на них, и мико, смутившись, ретировались.

   - Показывай, что там у тебя, - со вздохом сказал воин Прибоя, подставляя ладонь. - Высыпай все, почищу.

   - А вы умеете убирать отрицательный заряд, Ао-сама? Потрясающе!

   - Не подлизывайся. Сделаю что смогу, иначе ты опять что-нибудь учудишь, а прийти тебе на помощь я могу только на территории храмов.

   - Вы тоже бог, Ао-сама? - просияв, пискнула Рими.

   - Да, и сейчас покажу вам обеим немного божественной магии! Кицунэ, дай мне те золотые побрякушки, из-за которых едва не погибла. Не бойся, не украду. Все давай. И браслет моей госпожи тоже. Чистить лучше все сразу.

   - Почему?

   - Потому что быстрее! Ох, ну что за дети? Или ты действительно думаешь, что я сейчас схвачу твое золото и убегу? Вот только ради безделушек мне и рисковать своей головой!

   Кицунэ ему не доверяла. Он - слуга злодейки, кто знает, на что этот прохвост способен?

   - Хорошо, положи свои сокровища на землю. Я их даже пальцем не коснусь.

   Оборотница осторожно выложила драгоценности на снег, а сенсор Кровавого Прибоя вынул из кармана куртки небольшую бумажку, испещренную силовыми знаками, и поводил ею над украшениями. В воздухе возник едва зримый темный туман, потянувшийся к бумажке, словно железо к магниту.

   - Черная протоматерия, - пояснил Ао. - Тот дракон, которого создала приспешница Тайсэя, целиком состоял из нее. Штука весьма занятная, переходная форма между энергией и материей, но она одинаково губительна как для души, так и для живой плоти. А потому... - черный туман впитался в бумажку весь, без остатка. - ... Подлежит уничтожению! - шиноби одним движением пальцев смял отслужившую свое бумажную силовую схему. - Готово. Забирай сокровища, лиса. Теперь ни одна мико отрицательного заряда не найдет.

   - Уже все? - Кицунэ и Рими были разочарованы.

   - Разве вы еще не поняли? Взрывы, яркие лучи света и хороводы искр - это все из области сказок, - шиноби рассмеялся, потянулся вперед и легонько щелкнул Кицунэ по лбу. - Настоящие чудеса вершатся без спецэффектов.

   - А когда Кицунэ превращалась, я видела много ярких искорок! - заявила Рими. - Разве это было не чудо?

   - Для твоей подруги и превращения и игра с искрами - самое обычное дело. Точно так же, как для меня отрицательные заряды биополей с предметов снимать. Подожди немного, чувствую, Кицунэ-чан еще немало в этом мире почудит. И сказочно, и по-настоящему. Но мой вам совет - в городе не задерживайтесь. Купите все, что нужно, и утром уходите из Сихоро. Бегите на восток что есть сил. Вдоль железнодорожного полотна, не заблудитесь. Часах в десяти пешего пути отсюда расположен крупный храм Земли. На ночь остановитесь там. Я буду ждать у храма и дам новые указания. Понятно?

   Кицунэ кивнула.

   - Точно все понятно? - Ао раздумывал, стоит ли им рассказывать о Ями. Нет, иначе не удержатся и, разгуливая по городу, начнут озираться, ища врага. Тогда черная тварь поймет, что цель предупреждена, и атакует не медля. - Враги ищут вас и непременно найдут, если вы не скроетесь в другой стране. Пока вы в стране Камней, только на территории храмов для вас будет относительно безопасно. Чудовище, что преследует вас, боится монахов и мико.

   - Ямамба идет за нами? - испуганно прошептала Рими.

   Ямамба? Пусть будет Ямамба.

   - Она еще далеко, но ждать, сами понимаете, не надо. В город она тоже не войдет, но и вам здесь оставаться нельзя. Как выйдете, бегите что есть сил!

   - Хорошо, Ао-сан, мы все поняли, - сказала Кицунэ и, собрав драгоценности, попрятала их по карманам. - С... спасибо вам. И вашему другу, который прячется в тумане. Вы спасли мне жизнь тогда и... и сейчас.

   - Не стоит благодарности. Лучше хорошенько запомните, что я о храмах говорил! Нигде не задерживайтесь. Вам нужно как можно скорее покинуть эту страну. И еще... прекращайте сокровищами перед людьми "светить". Вам пока везло, что их за дешевые безделушки принимали, но если их увидит сведущий в драгоценностях человек...

   Воин Прибоя, маскирующийся под странствующего монаха, поклонился и вдруг бесследно исчез. Применил гендзюцу отвода глаз, не иначе.

   Оборотница поклонилась пустому месту, спрятала сокровища получше и поспешила к лестнице, ведущей в город. Если сказано, что надо спешить, значит надо спешить! И показывать драгоценности посторонним нельзя, тут дядька-шиноби тоже абсолютно прав.

   Мико, не осмелившиеся подсматривать, проводили ее взглядами, полными подозрения. Что здесь произошло, они совершенно не понимали.

   - Кицунэ-нэсан, - Рими тихонько потянула Кицунэ за волосы, когда половина лестницы уже была преодолена. - А кто это был?

   - Это был Ао, - ответила ей Кицунэ. - Белый волк! Он служит моему врагу, но, похоже, вот-вот перейдет на нашу сторону! А еще с ним ходит один силач, но я не знаю, кто это. - Придумать звериный образ для Сингэна было сложно. - Он все время прячется в тумане. Такие грозные на вид, а на самом деле добрые! Они мне уже несколько раз помогали. Хорошо, правда?

   Рими, радостная и довольная не меньше сестры, бодро кивнула ей в ответ.

   Пятый воин-дракон поднялась по каменистому склону, прыгая с одного большого валуна на другой. Сюда свозили лишний камень при расчистке в Сихоро мест под строительство новых домов. Часть камня была использована в строительстве, но готовые, обтесанные и сформованные блоки предпочитали доставлять из каменоломен выше по склону горы, а оставшийся после расчистки мусор был свален здесь.

   - Эй, подруга! - завершив очередной прыжок, Мей подошла к сидящей на очищенном от снега участке скалы. - На солнце не перегреешься? Вы же жители тьмы! Или одежда защищает?

   - Мы живем во тьме не потому, что боимся света, - ответила демоница. - А потому, что люди боятся тьмы. Для нас это естественное укрытие.

   - Только не говори мне, что демоны боятся людей!

   - Мы не боимся людей. Люди боятся нас и всеми силами уничтожают. Думают, что уничтожают. Возвращают нас обратно в черные болота в виде сгустков боли и ненависти. Мы теряем рассудок, но существование не прекращаем, и боль продолжает терзать нас. Чужая боль, чужой страх. Бесконечное безумие отрицательных зарядов в биополе планеты. Чтобы избежать этого жуткого существования и продолжать мстить своим творцам, мы соблюдаем меры предосторожности. Живем во тьме, которую боятся люди. Даже у лишенных разума химер есть подобие чувства самосохранения, дарованное им разумными собратьями. Даже химеры видят перед собой цель, на которую стремятся выплеснуть свою ненависть. Дать выход нашей боли. Когда убиваешь творца, становится намного легче. Как будто гасишь один из языков терзающего тебя пламени. Но пламя не желает угасать, и нам приходится быть осторожными, чтобы продолжать бороться с пожаром.

   - Поэтому ты в город без Тайсэя ходить боишься?

   - Я ничего не боюсь. Я соблюдаю осторожность.

   - Ясно, ясно. - Мей, вернувшаяся из Сихоро с покупками, бросила одну из двух сумок к ногам Ями. - Там еда. Одной ненавистью человеческое тело не накормишь. Ешь, пока свежая!

   Лидер Прибоя расхохоталась над собственной шуткой, а Ями спокойно подтянула к себе сумку, открыла ее и вынула жареную курицу в термопакете. Чувства юмора демоны не были лишены, но смеялись редко.

   - Пока тело свежее, - сказала демоница, снимая с себя маску и открывая лицо, принадлежавшее раньше Саэми, служанке Хизако. - Моя боевая мощь значительно увеличивается. Поэтому выгодно поддерживать его живым так долго, как возможно.

   Ями разинула пасть, из десен ее потекла черная протоматерия, и демоница вонзила сформировавшиеся клыки в пищу людей.

   Она успокоилась. Цель только что появилась из слепого пятна, храма, защищенного от зрения демонов мощными силовыми схемами с положительным зарядом. Целая сеть из храмов и ходов между ними накрывала Сихоро. Важный для страны город был хорошо защищен от любой опасности. Когда Кицунэ вошла в один из узлов сети, Ями забеспокоилась. Демоница накрывала своим зрением весь город, но если цель пройдет по защищенным ходам меж храмами и попытается удрать, выскочив из дальнего узла, то у нее будут хорошие шансы ненадолго выйти за радиус демонического видения.

   Попытайся девчонка сбежать, пришлось бы немедленно переходить к боевым действиям, но вот она снова появилась в поле зрения, беззаботная и ничего не подозревающая.

   - Когда ты собираешься атаковать? - спросила вдруг Мей, жующая горячую сдобную булочку. - Как только она покинет город?

   - Я думаю над этим.

   - Если так, то ты опоздала, - зеленые глаза Мей засверкали хищной жадностью голодной мурены. - Город - мое поле боя, и живой я нашу волшебную лису из него не выпущу!

   Ями, продолжая перемалывать зубами мясо и кости курицы, недоверчиво покосилась на свою спутницу. Она это серьезно? Готова пожертвовать потенциально ценной союзницей ради уверения Тайсэя в своей лояльности? Что же, это хороший выход из положения. Пусть покажет, на что способна.

   Пока две соратницы Черной Тени вели мирную беседу, Ао хватался за голову и от души костерил золотую лисицу самыми страшными ругательствами, которые мог себе вообразить. Он-то, наивный глупец, решил что Кицунэ решила снять темный заряд с драгоценностей просто чтобы не таскать с собой лишнюю провокацию для жрецов! Не показывать бриллианты посторонним людям, особенно тем, что разбираются в драгоценностях? Шиноби едва не слег с инфарктом, своим дальним зрением увидев, куда направилась лиса после посещения храма.

   Шиноби сходил с ума, а одному из самых богатых ювелиров Сихоро приходилось действовать на пределе своих способностей, чтобы при виде сказочных сокровищ глаза его не вылезли из орбит. Он был профессионалом и прекрасно понимал, что надо сохранять видимость абсолютного спокойствия, это поможет максимально занизить цену при покупке, но как не выдать своего изумления, если видишь перед собой утраченные реликвии правящих домов? Северная Империя безжалостно грабила захваченные страны, и при расхищении сокровищниц столичных дворцов бесследно исчезло немало произведений искусства, цены которым попросту не существовало.

   Генерал Хуоджин, одаривая всех подряд безделушками ради сиюминутного эффекта, часто не представлял истинной стоимости драгоценностей. Он судил о них по тому, как получил - мгновенно и легко, при грабеже знатных господ, бегущих из Агемацу. Бандиты играли с сокровищами как с мусором, но мусором от того старинные реликвии не становились.

   Золотая брошь, которую создали для возлюбленной императора лучшие ювелиры единого мира около восьми сотен лет назад. Не просто брошь, а стихи о любви, запечатленные в благородном металле. Свадебное кольцо, пара крупных драгоценных камней в котором хранят цвета двух сильнейших кланов, твердой опоры имперского трона, решивших соединиться родственными узами. Точная дата события неизвестна, но кольцу никак не менее девяти сотен лет. Пара браслетов в виде ловящих собственные хвосты нэкомат, пять веков назад принадлежавших жене первого правителя страны Птиц. Любимые наручные украшения интриганки, которую из-за хитрости и коварства даже в исторических хрониках называли одержимой духом кошки. Незаметно для всех забрав власть в свои руки, императрица играючи вертела обожавшим ее супругом и грозными генералами. Сказки, конечно, но до сих пор считалось, что в браслетах и золотом венце ее таится магия, делающая владельца хитрее, умнее и изворотливее.

   Подделки? Нет. Золото и камни настоящие, а гравировка на металлах и огранка камней были именно теми, которые ювелиры Сихоро могли прежде созерцать только на фотографиях и рисунках, заставлявших ценителей древней красоты вздыхать от того, что такую роскошь им никогда не удастся подержать в руках.

   Эти вещи нельзя упустить! Но и разоряться тоже не хочется.

   - Золото и камни настоящие, - завершив осмотр, со вздохом сказал торговец. - Сколько бы вы хотели за них получить, уважаемая госпожа?

   - Ну не знаю... - Кицунэ с растерянным видом посмотрела на ювелира. - А сколько вы можете предложить? Вы ведь столько времени торгуете разными драгоценностями, должны знать цены.

   Ювелир сдержал довольную улыбку. Судя по одежде, эта девчонка - служанка из богатой семьи. Может, беглая рабыня или воровка, может, хозяева сами передали ей эти вещи для продажи, но цены продаваемых вещей она наверняка не знает и может сбыть сокровища за сущий бесценок. Предложить ей для начала десять тысяч. Если клюнет, поднять цену до двенадцати и поскорее выпроводить осчастливленную дуреху.

   - Стоимость драгоценностей ныне сильно упала, - вздыхая, посетовал торговец. - Сами понимаете, народ бежит из страны и сбывает нажитое за гнутые медяки. Еда дорожает, предметы роскоши теряют цену. Во времена кризиса всегда так. Только ввиду вашего бедственного положения, - он посмотрел на девочку в нищенских лохмотьях, что, обнимая ручонками простую плюшевую игрушку, разглядывала золотые цепочки и кольца на витринах, - я соглашусь предложить вам десять...

   - Десять миллиардов? - Кицунэ, не дослушав, радостно улыбнулась. Какой щедрый ювелир! Денег хватит на все, и еще даже раздать людям просто так можно, особенно если выдадут в мелких купюрах. По районам бедноты раскидать, всем на радость. - Прекрасно! У вас хорошее лицо, я сразу поняла, что вы честный человек!

   - Миллиардов?! - торговец выпучил на нее глаза, наполнившиеся самым искренним изумлением. - Вы просите десять миллиардов рю?

   - А вы что, про миллионы? - девчонка пронзила ювелира взглядом, полным возмущения. - Всего десять миллионов?! Они стоят намного больше десяти миллиардов! (приблизительно 300 миллионов долларов нашего времени). Вы вообще каталоги смотрите?! "Изумрудную орхидею" в прошлом году, между прочим, одну за двадцать пять миллиардов продали! А я предлагаю вам, заметьте, четыре раритета, а не один!

   - Милая моя, - пробормотал наповал сраженный ювелир. - Вы не путайте мирное, обеспеченное время с...

   - А я и не путаю! Потому и прошу всего один миллиард, а не десять!

   Торговец в потрясении привстал со стула и принялся хлопать ртом, словно выброшенная на берег рыба.

   - Не нужно так нервничать, прошу вас, - Кицунэ испугалась, что у бедолаги станет плохо с сердцем. - Видимо, я зря вас побеспокоила...

   - Подождите, - ювелир, весь в липком поту, устало сел обратно на стул.

   Он лихорадочно соображал, что делать. Эта девчонка что, совершенно не представляет, куда пришла, и думает, вот сейчас он вынет из-под прилавка десяток чемоданов с деньгами? Даже самые крупные ювелирные лавки в стране заявленными суммами не оперируют! Тут к главам мощных корпораций надо, а не на рынок! Да, страна Камней выкупила в прошлом году у страны Лесов древний символ своей правящей династии, но мыслимо ли требовать с простого ювелира сумму, которую может выделить разве что главный государственный банк? Сказать сумасшедшей гостье об этом? Обрисовать весь глубокий идиотизм ее заявления? Заберет драгоценности и уйдет. Надо срочно привлекать главу клана, пока хозяйка ценностей здесь, а не пошла в другую лавку или не покинула город вообще!

   Посыльному бегать далеко не пришлось, весь район ювелиров принадлежал одному клану, и глава жил недалеко от лавок, неусыпно следя за товарооборотом. Не прошло и пятнадцати минут, как был собран целый консилиум из торговцев и представителей клана. Ценности тщательно изучили, и начался жаркий, но короткий торг.

   - Ладно, ладно! - Кицунэ, увидев, что Рими боится большого скопления чужих людей, решила выдвинуть вполне удачное, на ее взгляд, предложение. - Я понимаю, что столь большая сумма для кого угодно станет проблемой. А что если мы заключим договор, по которому вам не придется выплачивать ни единой рю лично мне?

   - Мы внимательно слушаем вас, госпожа.

   - Я отдам вам эти четыре реликвии без какой-либо платы, но... - глаза Кицунэ сверкнули озорством и весельем. - ...на этот вечер и всю ночь я стану хозяйкой Сихоро!

   Воцарилась недолгая пауза. Торговцы и представители клана, серьезные и взрослые люди, недоуменно переглянулись.

   - Простите, госпожа, но позволите ли уточнить, что вы подразумеваете под "стать хозяйкой"?

   - Во-первых, я хочу пройтись по магазинам и приобрести пару вещей, самых необходимых для дальнего путешествия. Все мои покупки должны быть оплачены.

   - Уверен, проблем не возникнет, - сказал глава клана, размышляя, не сможет ли эта девчонка попросить что-либо особо разорительное.

   - Но как бы я ни старалась, мне не набрать вещей и на сотую долю от цены реликвий. Поэтому, чтобы деньги не пропали, я хочу приказать извлечь со складов города запасы продовольствия и напитков, поставить столы вдоль улиц и накормить всех жителей города, от самых бедных кварталов до самых зажиточных! Я хочу устроить всеобщий праздник, и чтобы никто не ушел обиженным! Самураи должны обеспечить порядок, а музыканты создадут веселую атмосферу! Пусть все едят, веселятся и развлекаются, а чтобы люди не думали о завтрашнем дне, организуйте раздачу зерна в бедных кварталах! По мешку риса в каждый дом!

   - Риса?!

   - Ну, илипшеницы...

   Глава клана задумался и сидел молча почти минуту.

   - Уважаемая госпожа, ваше предложение очень интересно, но я не волен принимать столь серьезные и важные для города решения, - сказал он. - Мне неизвестно состояние запасов на складах, и с моей стороны было бы преждевременно обещать, что глава города разрешит провести праздник. Однако есть человек, который может помочь вам в исполнении ваших замыслов, и если она поддержит вашу затею, то мы с радостью сделаем все, чтобы устроенный вами пир стал прекраснейшим событием для всех жителей нашего города!

   - Она? Этот влиятельный человек - женщина?

   - Девушка, - ответил глава клана и не удержал улыбки. - Глядя на вас, смею предположить, что вы ровесницы.

   Посторонних людей боялась не только Рими. То, что "самая обычная" продажа драгоценностей обросла лишними проблемами, Кицунэ совсем не радовало. За главой клана ювелиров она последовала с опаской и в полной боеготовности. Мало ли что на уме у торговцев? Злодеев среди людей множество, и за красивые золотые украшения двух девочек запросто могут убить! Пусть эти дядьки делают что хотят, но ни в какие темные переулки или безлюдные места Кицунэ с ними не пойдет!

   К счастью, путь их пролегал по достаточно людным улицам и величественный особняк городского главы, расположенный на холме в центре главных районов, нисколько не похож был на место, где путника могли ограбить в стиле лесных бандитов. Здесь стоит поднять шум, и нападающие сразу отступят, спасая свое доброе имя. Даже если оно на самом деле совсем не доброе.

   Войдя в просторный холл большого каменного здания, глава торговцев переговорил со слугой, стоявшим у входа, и тот убежал докладывать хозяевам, а пока гости ждали его возвращения, из города примчался запыхавшийся мальчишка. Посыльный от ювелиров, он принес спешно начертанный договор. По договору лидер клана в обмен на золотую брошь лично обязался оплатить все покупки нижеподписавшейся леди, совершенные в течение двух следующих дней и в пределах двух миллионов рю.

   Кицунэ передала главному ювелиру брошь, и тот подписал договор. Всего два миллиона... за бесценок, по сути, но это как первый взнос ради устроения праздника, который станет не просто символом прихода весны. Об этом празднике станет известно по всей стране и, когда люди гор узнают, кто его устроил его на самом деле, кто вернул им украденные бандитами сокровища и подарил радость целому городу, тогда они поймут, что Кицунэ не держит на них зла. Не хочет с ними враждовать. Они поймут, что бояться ее не надо, и тогда... успокоятся? Война закончится, наступит новое время.

   Вернулся слуга довольно быстро и пригласил лидера ювелиров следовать за ним.

   - Уважаемая госпожа, - Кицунэ, которая баюкала на руках Рими, тотчас попала в окружение из четверых служанок. - Позволите ли вы предложить вам и...

   - Это моя младшая сестренка! - сразу развеяв все сомнения, заявила Кицунэ.

   - ...Предложить вам и вашей сестре наше гостеприимство? Не желаете ли после долгого и трудного пути расслабиться в ванной и сменить износившуюся одежду?

   Ага, расслабиться в ванной. Пригласят гостей помыться, а потом ядовитой воды нальют или отравленный шампунь подсунут. Все сокровища присвоят и будут радоваться, что на праздник тратиться не надо! Знаем мы эти шуточки...

   - Не сочтите за то, что нам безразличен наш внешний вид, - Кицунэ поумерила пыл служанок грозным взглядом и нахмуренными бровями. - Но я не могу дать себе волю, пока столь важные для меня дела не завершены! Я не смею даже помыслить заняться мелочными услаждениями и расслабиться, пока душа и сердце мое неспокойны! А потому оставьте меня, прошу вас. Ваше беспокойство легко понять, нам и самим стыдно появляться в обществе благородных людей в неподобающем виде, но дело в том, что вашим господам вовсе не нужно созерцать наше плачевное состояние. Господин главный ювелир оказал мне честь быть посредником между мною и хозяевами этого дома. Как только дела будут завершены, мы сможем заняться собой, а пока... не приставайте!

   Последняя фраза была сказана с довольно резкими интонациями и нотками паники, прорезавшимися сквозь показное спокойствие. Служанки в смятении поклонились, попросили прощения за беспокойство и торопливо ретировались. Если немытые посетительницы останутся в холле и не будут показываться на глаза хозяевам, тогда да, проблемы нет.

   Коридор был устлан коврами, и потому глава клана ювелиров не услышал никаких знаков приближения людей, хоть и прислушивался, надеясь получить подтверждение слухам, что "Золотая комета" носится по коридорам особняка быстрее стрелы, особенно если где-то появляется что-то интересное.

   Ювелир не услышал ни топота ног, ни восторженных перешептываний госпожи со служанками, ни шороха и шелеста тканей пышных юбок нового стиля. Дверь просто открылась, движимая рукой служанки, и в комнату вошла юная леди в бело-синем платье, украшенном жемчугом, бантами и кружевами. Ишида Мицки была одной из самых обсуждаемых и знаменитых в городе людей. Было что пообсуждать, ведь девочка на удивление быстро научилась вить веревки из беззащитного перед ее чарами отца и уже в десять лет от его имени командовала всеми важнейшими людьми города, от изворотливых глав торговых кланов до суровых капитанов стражи. Дошло до того, что в случае каких-либо серьезных проблем главы кланов начали бегать на поклон уже не к Ишида Тацуо, правителю города, а к его дочери, "Золотой комете из Сихоро".

   Девушка приблизилась к ожидающему ее торговцу. Стройная и легкая, с необычными для жителей гор синими глазами и волосами цвета спелых пшеничных колосьев. Не просто так поговаривают, что ее мать - белая лиса, бьякко. Маму мало кто видел, стеснительная очень. А вот леди Мицки - истинная дочь кицунэ. Гордая, умная и хитрая. Настоящая красавица, да еще чудеса творит. Город войну и смуту пережил спокойно во многом благодаря ей. Все живы остались, никто не разорился. Вот только в долгах теперь все у ее семьи, но подлости от "Золотой кометы" никто не ожидает. Доверие к правящей семье годами создавалось. Выход будет найден, и, как сказала таинственная гостья с коллекцией реликвий, никто не уйдет обиженным.

   - Приветствую вас, Мицки-сама, - ювелир низко поклонился дочери городского главы и, обменявшись несколькими вежливыми, но малозначительными фразами, перешел к делу. Снова поклонившись, торговец протянул девушке уложенную в конверт золотую брошь. - Прошу вас, взгляните. Это одна из лучших находок за всю мою жизнь. Вещь подлинна, и цена ее истинно непредставима.

   После того как рухнула империя, находки идут одна за другой. Сначала главный повар младшей ветви императорской семьи, чудом спасшийся от рук бунтарей во время резни в отколовшихся от страны южных регионах. Затем поврежденный дирижабль с грузом прекрасного вина из страны Рек, подбитый бунтарями, с трудом дотянувший до безопасных мест и совершивший аварийную посадку недалеко от Сихоро. Затем телохранитель придворной дамы, израненный и лишенный памяти, бессмысленно скитавшийся по горным тропам.

   Что теперь?

   - Вы заинтриговали меня, Юшенг-сама, - сказала дочь городского главы, принимая конверт. - Какое-то украшение?

   Девушка открыла конверт, вынула брошь и замерла в восхищении, любуясь изящным произведением искусства. Несколько минут она не могла произнести ни слова.

   - Откуда, господин Юшенг, у вас такое чудо? - спросила любительница драгоценностей, опомнившись от шока. - Это ведь брошь, воспевающая любовь единого императора к придворной камигами-но-отоме, созданная за триста лет до начала эпохи Войн?

   - Это она, моя госпожа. Зная ваш интерес к произведениям ювелирного искусства, я счастлив преподнести вам в дар эту реликвию, достойную лучшего места в имперской сокровищнице! Прошу вас, примите ее в знак моего бесконечного к вам уважения и в благодарность за помощь, оказанную нашему клану в трудные времена...

   Минут десять шел обмен любезностями, а затем дочь городского главы вновь спросила об источнике раритетов.

   - Моя госпожа, - ответил ювелир, радостно сверкая глазами. Леди в восхищении, а значит, если не все, то большая часть долгов клана, возникших после краха торговой сети, будет списана. - Человек, от которого я получил это сокровище, столь же необычен и интересен, как и сама реликвия. Эту брошь принесла мне бесполая боевая биоформа. В шикарном, но поврежденном платье служанки из богатой семьи и держащая при себе еще семь столь же драгоценных вещей, как и эта...

   - Где она сейчас? - глаза Мицки вспыхнули жадным синим огнем. - Она в доме вашей гильдии? Или остановилась в гостинице?

   - Она ожидает в холле вашего дома, Мицки-сама. Стеснение из-за плохого внешнего вида помешало ей пройти в дом, и она просила меня стать посредником, но, я полагаю, вы желаете лично познакомится с ней? У нее для вас есть одно, весьма выгодное, на мой взгляд, предложение. Я надеюсь, что вам удастся разрешить достаточно сложную проблему с приведением гостей в достойный вид, что сделать нам пока не удалось. Вам как благородной леди будет проще вызвать доверие у одинокой странницы, несомненно, многое пережившей и научившейся довольно жестко, с подозрением реагировать на проявление гостеприимства незнакомых людей.

   - Я сделаю, что смогу, Юшенг-сама.

   Служанки, ожидающие у выхода из комнаты, открыли дверь перед госпожой, вежливо распрощавшейся с гостем и пообещавшей ему скорую новую встречу для обсуждения многих важных дел, касающихся клана, долгов и льгот. Девушки, прислуживающие первой леди города и по пятам следовавшие за ней, разделились. Одна осталась проводить гостя, а вторая последовала за госпожой и, выйдя в коридор... поняла, что ждать ее никто не собирался.

   Лишь банты и кружева мелькнули в свете ламп, ускользая за поворот коридора. Благо что толстые ковры мешали возникновению совершенно неприличного топота, непременно выдавшего бы посторонним тайну беспрестанной беготни юной хозяйки по дому.

   Печально вздохнув, служанка привычно побежала следом за госпожой.

   Никто не мог остановить "Золотую комету", только присутствие рядом постороннего, перед которым приходилось заботиться о приличиях, или...

   Воин в легкой броне возник перед ней у самого выхода в холл и преградил госпоже путь латной перчаткой.

   - Не стоит столь опрометчиво приближаться к непроверенному, постороннему человеку, моя госпожа, - прозвучал голос из округлого шлема, скрывающего голову воина. За парой листообразных прорезей в стальном забрале видны были синие глаза, буквально источающие вселенское спокойствие. - Неосмотрительность и неосторожность унесли слишком много людских жизней, я не намерен отдавать им еще и вашу.

   - Кинтаро, ты что, не слышал, что говорил глава ювелиров? Это бесполая боевая биоформа, да еще и в платье служанки! Может быть, твоя подружка, из прошлого?

   - Возможно, мы были с ней знакомы. Но это ничего не меняет. Позвольте, я взгляну первым.

   - Кинтаро!!!

   - Мицки-сама, что бы вы ни решили, глядя на меня, но бесполые не просто так создаются такими, какие мы есть. Если она действительно бывший страж столь высокопоставленного человека, что тот смог оплатить создание биоформы по особому заказу, в ней должно быть множество сюрпризов. Иначе ее ущербность бессмысленна.

   - Но Кинтаро, неужели ты думаешь, что у нее хватит скорости и умения для того, чтобы опередить тебя?

   - Простите, госпожа, но я не помню, был ли я лучшим воином во всем мире. Я хороший мечник и неплохой сенсор, но - не бог. Моя предыдущая госпожа... умерла у меня на руках, и я не хочу повторения трагедии.

   - Умеешь ты убеждать, Кинтаро. Хорошо, иди. Только недолго. Я сгораю от нетерпения!

   - Благодарю за понимание, Мицки-сама, - самурай поклонился госпоже и вышел в холл, направившись прямиком к насторожившейся оборотнице.

   Кицунэ, увидев человека в доспехах, напряглась и двумя быстрыми взмахами руки подозвала к себе Рими, которая, устав от ожидания, отошла от нее на несколько шагов и с любопытством рассматривала пеструю роспись на стенах прихожей. Девочка, подхватив спадающие одеяла, тотчас подбежала к своей названой сестре и спряталась у нее за спиной.

   Самурай, удостоив маленькую крестьянку внимательным взглядом, низко поклонился Кицунэ, и маленькая лиса, мгновение подумав, присела в реверансе. Умело и красиво, как научила ее мама.

   - Простите, если мой внешний вид доставил вам беспокойство, юная леди, - сказал самурай. - Я вынужден носить шлем, чтобы скрыть шрамы от тяжелых ран на своем лице, а доспехи необходимы по той причине, что шлем не вписывается в стиль любого другого костюма. Мое имя - Кинтаро, я удостоен чести быть капитаном стражи этого дома и, увидев вас, не мог не подойти. Понимаете ли вы причину моего интереса?

   - Нет, не очень. - Кицунэ внимательно следила за самураем, нисколько не намереваясь расслабляться. - Я что-то сделала не так? Или господин ювелир что-то сказал вам обо мне?

   - Значит, не важно. Как вас зовут, юная леди?

   - Я... - Кицунэ запнулась. - Аюми. Ишикава Аюми. Я с северо-западных областей империи...

   - Давно ли путешествуете?

   - Около месяца, - продолжала врать Кицунэ. - Шла южными районами страны Камней и по стечению обстоятельств оказалась здесь. Теперь мне понадобилось немного денег, и я решила... продать кое-какие ценности.

   - Откуда они у вас, позволите ли узнать?

   - Подобрала на поле боя.

   - Куда же вы держите путь? - Кинтаро бросил взгляд через плечо, и Мицки, тайком наблюдающая за происходящим из-за угла, поспешно спряталась.

   - В страну Лесов. - Кицунэ тоже заметила любопытную девчонку, но не подала вида. - Там меня ждут люди, вместе с которыми я после вернусь... в страну Камней.

   - Эти люди - военнопленные? Нуждаются ли они в помощи своей родины?

   - Нет, господин, благодарю вас. Они... торговцы, и у них небольшая сеть магазинов в западных странах...

   - Как называется компания?

   - Кх... кха... - Кицунэ закашлялась, чтобы создать заминку, во время которой можно быстро придумать название. - "Драгоценные камни Ишикава"... приходилось ли вам слышать о ней?

   - Нет, никогда прежде не слышал о подобной компании, - ответил самурай. - Благодарю вас, Аюми-сан. Это все, что я хотел узнать. Позволите ли вы мне предложить вам пройти в гостиную этого дома? Моя госпожа желает поговорить с вами. Мы можем предложить вам принять ванну и предоставить ужин. Комната для гостей пустует, и, я уверен, моя госпожа с радостью предоставит ее вам, усталым путникам, для отдыха.

   - Спасибо, господин, но... но мы лучше здесь подождем решения ваших господ насчет приобретения у нас ценностей, получим договор и сразу уйдем. Прошу простить, но мы не можем остаться.

   - Как пожелаете, - самурай поклонился гостье и, получив еще один ответный реверанс, удалился.

   Пока страж задавал вопросы необычной гостье, Мицки едва в пепел не сгорела от нетерпения.

   - Ну, докладывай! - набросилась она на Кинтаро сразу, едва тот вошел в коридор и прикрыл дверь за собой. - Что разузнал?

   - Это действительно бесполая биоформа, но... она не телохранитель, могу сказать абсолютно уверенно. Ее способности сенсора настолько малы, что она не смогла определить... кхм... то, что я подобен ей. Имя придумала только что, так же как торговую компанию, которой якобы служит.

   - Думаешь, что...

   - Это только мое мнение, но смею предположить, что наша гостья - нянька из богатой семьи, возможно, родственной правителю страны. Возможно, она даже служила той же семье, что и я. На месте боя я видел тела погибших детей. Нянька для ребенка. Это объясняет отсутствие сенсорных способностей, повышенную внимательность ко всему творящемуся вокруг и относительную боевую слабость. У нее особое мускульное строение ног, по которому смею предположить, что она способна развивать неплохую скорость бега, даже не используя дзюцу. В случае опасности не вступать в бой, а схватить подопечного и бежать что есть сил? - Кинтаро продолжал построение логической цепочки, не подозревая даже, что она неверна с самого начала. - Этим объясняется отсутствие у нее ранений. С нами она была или нет, но ее подзащитный погиб, и память боевой биоформы была стерта приказом кого-то из хозяев. Мгновенно забыв всю свою жизнь, даже собственное имя, она осознала себя в самой гуще сражения и испугалась. Быстрые ноги спасли ее, она вырвалась и сбежала, унеся на себе драгоценности своих хозяев, которым особого значения не придает до сих пор, - самурай тяжело вздохнул. - Мицки-сама, вы говорили мне, что боль пережитого до сих пор читается в моих глазах, и сейчас я увидел такую же боль в глазах этой девушки. Она пережила тяжелейший шок совсем недавно. Оказаться в вихре боя и увидеть гибель множества людей - это не то, что можно пожелать другу. А после, лишившись памяти и какого-либо понятия об окружающем мире, она, видимо, не раз попадала в большие неприятности. От ее платья пахнет кровью и гарью, а ее реакция на мое предложение...

   - На предложение переночевать у нас?

   - Да. Услышав о ванне, она начала подсознательно менять структуру верхних слоев кожи, явно для защиты от контактного яда. При упоминании ужина ее желудок сжался, словно я предлагал ей выпить отравленное питье, а услышав о ждущей ее комнате, она затравленно оглянулась, ища пути к побегу. Эту девушку неоднократно пытались убить, и доверие ее к людям подорвано.

   - Бедная девочка. Мир полон негодяев, и, потеряв память, она стала совершенно беззащитна перед ними. Но ведь как-то можно убедить ее, что мы не злодеи и действительно хотим помочь?

   - Только позволив заключить планируемую сделку и расставшись с ней. Видимо, семья, которой она служила, пыталась сбежать из страны, и команда, заложенная на уровень ее подсознания, работает даже сейчас. Она не успокоится, пока не окажется в стране Лесов, ждет ли ее там кто-либо или нет.

   - Ты тоже не мог успокоиться, пока отец не догадался свозить тебя в столицу, - сказала Мицки. - Ты просто другим человеком стал, когда побывал во дворце. Видимо, туда шла твоя прежняя семья. Значит, эта девушка все же не из слуг, что сопровождали твоих хозяев.

   - Может быть. Но это не столь важно. Важно лишь то, что ей нужно в страну Лесов. Записанные в подсознание команды и стремления имеют над нами абсолютную власть. Мое яростное стремление оберегать вас, на которое вы иногда сердитесь, моя госпожа... и ее забота о детях... это основа нашей психики, вокруг которой сплетено все остальное. Эта девочка-крестьянка, которую наша гостья водит с собой... возможно, бессильная побороть прописанные ей инстинкты, она украла ребенка у случайных встречных...

   Самурай осекся на полуслове и обернулся к выходу в холл, а через пару секунд, сердито толкнув дверь, в коридор шагнула Кицунэ, держащая Рими на руках.

   - У меня плохие сенсорные способности, Кинтаро-сан, - заявила оборотница, приближаясь к стражу. - Но зато хорошие уши! Значит, я - злодейка, ворующая детей?! - она замахнулась ногой и пнула бы самурая под колено, если бы тот, подхватив на руки госпожу, не отпрыгнул. - Я не крала эту девочку, ясно?! Я ее в горах нашла! И драгоценности тоже не крала! И не бросала никого, от врагов убегая! Хватит меня обсуждать! Вы ведь ничего не знаете, а если посочинять хотели, могли бы меня спросить, я фантазировать не хуже вас умею!

   - Так ты что, память не теряла? - освободившись, Мицки подбежала к Кицунэ и принялась вертеться вокруг нее, с любопытством разглядывая. Страж, убедившийся, что гостья особой опасности не представляет, спокойно наблюдал со стороны. - Тогда как тебя зовут?

   - Аюми.

   - Да ладно, можешь не стесняться! Мы никому не скажем. Кто ты? Из какой семьи? Куда идешь?

   Кицунэ стушевалась. В гневе она чуть не натворила непоправимого. Признаться теперь, что она - волшебная лиса, враг государства?

   - Я... я действительно потеряла память. Очнулась в заснеженных горах, совсем одна... и помню только, что мне надо идти в страну Лесов.

   Поверят?

   Дочь городского главы спокойно взяла Кицунэ за плечи и несколько секунд разглядывала ее лицо.

   - В последнее время Сихоро буквально засыпали удивительные находки, - сказала она. - Аюми-сан, кем бы вы ни были, но мне нравится, что генетически измененный человек не прошел мимо ребенка обычных людей, попавшего в беду. Решено! Вы остаетесь на ночь у меня!

   - Нет, я, пожалуй, пойду...

   - Все еще боишься, что мы можем тебя отравить или напасть, когда вы уснете? - Мицки засмеялась. - Забавно! Милая, если бы я хотела убить тебя и присвоить твои сокровища, разные хитрые планы были бы откровенной глупостью! Мне достаточно только взглядом указать, и Кинтаро любого на тысячу кусков за секунду разрубит! Вот смотри! - девчонка обернулась к телохранителю. - Кинтаро, забери у нее драгоценности! Сейчас!

   Кицунэ вздрогнула, почувствовав как порыв ветра, возникшего при быстром движении, коснулся ее. В одно мгновение карманы оборотницы были опустошены и ее сокровища, в том числе те, которые она продавать не хотела, оказались в руках дочери городского главы.

   - Ничего себе... - лицо Мицки вытянулось от изумления, когда она взглянула на добычу. - Это... это же...

   - Отдай! - Кицунэ едва не разревелась от обиды. - Я их честно заслужила, а ты отбираешь!

   - Да не отбираю я их! Твои они. - Мицки поспешно вернула драгоценности хлюпающей носом владелице. - Никуда не денутся. Ну что, теперь веришь, что не к бандитам попала? Не бойся нас. Мы благородные люди и своей репутацией дорожим. А вот снаружи действительно опасно. Гораздо опаснее, чем здесь, я тебе клянусь! Вечер ведь уже! Куда вы пойдете? Ты как хочешь, но я вас сегодня никуда не отпущу!

   Кицунэ продолжала в нерешительности мяться.

   - Я не знаю, что произошло с тобой до того, как ты вошла в наш дом, - сказала Мицки, обнимая ладонями кулачок, в котором Кицунэ сжимала бесценные сокровища. - Но я прошу тебя, еще один раз, поверь, что не все на свете желают тебе зла.

   - А я такого и не говорила... - Кицунэ утерла сопли рукавом платья. - Я... я...

   - Ты согласна?

   - А... а у вас правда хорошая ванная комната? И горячей воды много? Нам помыться надо... очень...

   Мицки, сияя улыбкой, подозвала служанок.

   - Рими, не бойся, - Кицунэ, улучив момент, тихонько зашептала на ушко растерянной сестренке. - Я не плакала. Я специально, притворялась. Чтобы они не догадались, какая я на самом деле грозная и сильная! Если что-нибудь случится, я нас обязательно спасу!

   Кинтаро, который, как и Кицунэ, никогда не жаловался на слух, только улыбнулся столь наглому хвастовству со стороны юной хитрюги. Могло ли это заявление быть правдой? Шансы один к тысяче. Неплохо было бы пригласить "грозную и сильную" боевую биоформу на поединок. Просто чтобы оценить ее боевой потенциал. Но придется обойтись. Стыдно воинам-стражам первого класса... девочек обижать.

   Служанки получили приказ, и через пару минут главная ванная комната была готова к приему гостей. Бассейны заполнились подогретой свежей водой из горной реки, в сауне поднялись клубы пара, охлажденные напитки были поданы к бассейнам, и служанки встали наизготовку, готовые выполнить любое пожелание гостей.

   - А вы что тут притаились? - набросилась на прислугу Мицки, заглянувшая в ванную комнату, пока гостьи переодевались. - Ну-ка все брысь отсюда! Кыш, кыш, кыш!

   Гостям меж тем подали халаты, и Кицунэ сразу же зацапала себе розовый, минуту подумала, сменила на зеленый, а розовый развернула, демонстрируя его сестренке.

   - Знаешь, что это, Рими-чан? Такую одежду люди носили после ванной или бассейна еще в те времена, когда человечество жило по всей планете, на всех континентах и даже почти на всех островах! Халаты были повсеместно признаны как важный элемент водных процедур, и теперь, когда люди нашего времени узнали об этом от археологов, вещь снова стала невероятно модной! И не зря! - Кицунэ обернула девочку халатом. - Чувствуешь, какой теплый и мягкий? Однотонная расцветка успокаивает и настраивает на расслабление. Он немного похож на классическое кимоно, а еще... маленькие девочки в них похожи на милые плюшевые игрушки!

   Рими опомниться не успела, как оказалась в объятиях восторженно взвизгивающей Кицунэ и почувствовала, как сестра начинает кружить ее по комнате.

   - Такая лапочка! - оборотница подняла сестренку на вытянутых руках. - Обалдеть можно!

   - Только он мне большой очень, - отсмеявшись, сказала Рими, найдя ручонками длинные рукава и помотав ими вправо-влево. - Я в таком совсем ходить не смогу!

   - И не надо! Я тебя на руках носить буду. - Кицунэ подвернула полы халата и закутала в него Рими, словно в пеленки. - Вот так! Как будто ты совсем маленькая!

   - Не надо! Я же уже большая?

   - А мы просто так играем, Рими. - Кицунэ обняла сестренку покрепче и благостно вздохнула. - Ну что, пойдем в ванну? Я уже так давно нормально не мылась, что просто с ума сойти можно!

   - А Хамачи с нами пойдет? - Рими потянулась за плюшевым львенком, сидящим на стуле.

   Игрушку служанки обещали почистить и вернуть в целости.

   - Нет, ему с нами нельзя. Он ведь мальчик! Хамачи-кун сходит в баню для мальчиков, а потом будет нас здесь ждать.

   - А он не обидится?

   - Нет, конечно! Он же сам все прекрасно понимает. Просто мальчики и девочки должны отдельно мыться, и Хамачи, если пойдет с нами, будет ужасно стесняться! Его ведь потом другие мальчики засмеют. Не будем его заставлять, правда? Ну что, побежали?

   Рими кивнула, и Кицунэ, держа сестренку на руках, побежала в ванную. Наконец-то можно будет хорошенько поплескаться и отмыть ребенка до розового цвета! Кицунэ легко может выдержать любые невзгоды, а вот дети должны быть ухоженными, чистыми и опрятными. Чтобы никто никогда не подумал, что они брошены, никому не нужны и никем не любимы!

   Не стремясь выдавать свое присутствие, шиноби Прибоя устроили себе базу на складе одного из местных храмов. Взломали замок на маленьком окошке у самого потолка и просочились в помещение.

   Устроив себе удобные лежанки, оба успели немного отдохнуть, прежде чем сенсор сорвался с места и побежал перехватывать оборотницу, направившуюся в храм с явными намерениями "почистить" забранные в бандитском лагере драгоценности.

   Прошло довольно много времени, прежде чем Ао вернулся, но Сингэн, хоть и начал к тому времени беспокоиться, ни словом его не упрекнул. Задержался, значит надо было.

   Кратко доложив о текущем положении дел, сенсор прилег отдохнуть, но вскоре сел и, сняв повязку, устало помассировал белые, лишенные зрачков, глаза.

   - Что случилось? - угрюмо произнес мечник.

   - Ничего особенного. Наша лиса, не успев с ювелирами мирно разойтись, снова бездумно залезла в беду по самые уши. Сидит в логове грозного горного хищника и радуется обретенному уюту. Здешние правители, по легендам, тоже с лисами кровью повязаны, но что бывает, если чужой лисенок в нору к родственничкам заглянет? В том-то и дело. Клочья шерсти нашей малявки по всему городу придется собирать.

   - Если у нее хватит ума держать в тайне свою личность, то проблем не будет.

   - А ты действительно веришь, что наша лиса не создаст ни единой проблемы? Да она сама разболтает, кто она такая, стоит местным главам доброту к ней проявить. А как только ляпнет свое имя, тотчас весь клан Ишида против нее восстанет. Из чистой самообороны. Будущий дайме Камней, принц Рюджин, не простит того, кто золотого демона, разрушителя империи, привечать вздумает.

   - Есть ли возможность вытащить златохвостую из особняка?

   - Нет. Ями своим зрением весь город накрывает и сразу нас засечет. Надо бы хоть подготовить поле боя. Сингэн-сан, прости, что не позволяю расслабиться и получше отдохнуть перед непростым сражением. Тебе ведь сегодня придется помериться силами с отрядом численностью от пяти до десяти тысяч самураев. Не беспокойся, уровня армейских у них всего половина, а первого класса, наверное, вообще только два. Злую старую Ямамбу и самоформирующееся в случае беспорядков городское ополчение я беру на себя. Кицунэ остается только наша прекрасная Мей-сама. Непростой противник, но думаю, если лисенок будет быстро бегать, продержится Златохвостая секунды на три дольше, чем мы.

   - Не нравится мне твой юмор.

   - Я сама серьезность, Сингэн-сан. Кицунэ погибнет от рук жителей Сихоро, если не сотворит еще какого-нибудь чуда, вроде внезапного пришествия грозного гиганта. Хотя... есть одна идея!

   - Есть мысли, как можно избежать сражения?

   - Да. Я займусь этим, а ты пока вскрой замки на хранилище свитков и оружия этого храма. Не убивай только никого. Сам понимаешь, это будет осквернение храма со всеми вытекающими.

   - Хорошо. Арсеналы будут в твоем распоряжении. Ао-сан... не знал, что ты монах.

   - Учителя в храме Огня хорошо отзывались о моих способностях, но к славе я никогда не стремился. В стране Морей все храмы в руинах. Потому свои таланты я даже от союзников скрывал. Попасть в немилость и подвергнуться чтению памяти ведь каждый может. Узнай Тайсэй о том что я - ученик жрецов стихий, не спасли бы меня ни показная верность Черной Тени, ни заступничество Мей-сама. Только чрезвычайные обстоятельства заставили меня открыться. Надеюсь, ты понимаешь.

   - Неужели ты готов жизнью рисковать ради Златохвостой?

   - Мы уже много лет пытаемся бороться с Черной Тенью, а эта девчонка за пару месяцев его влияние с двух стран сняла и третью, извечного противника страны Морей, спасла от голодной гибели. Я не жду, конечно, что чудо повторится и против Тайсэя восстанет страна Камней, но уже в благодарность за то, что Кицунэ-чан натворила, считаю себя обязанным сделать все возможное ради спасения нашей несмышленой маленькой ками.

   - Только не жертвуй собой в безвыходной ситуации.

   - Не беспокойся. Здравого смысла я пока не потерял.

   Шиноби выбрались со склада через окно и, обменявшись короткими кивками, разошлись в разные стороны. Ао побежал реализовывать свои замыслы, а Сингэн направился к хранилищу ритуальных предметов и священных свитков храма.

   У дверей хранилища копошился монах. Седой, полуслепой дед. Противник для шиноби смешной, вырубить его Сингэн мог одним касанием пальца, но нападать нет ни малейших причин. Лишенный каких-либо сил и умений, храмовый служка приходил за необходимыми жрецам свитками и уже запирает замок на хранилище. Сейчас он уйдет.

   Ожидая, когда дед скроется из вида, Сингэн притаился за углом строения и, сев у стены, протянул руку к снегу.

   Стояла оттепель, и подтаявший снег потяжелел от воды. Крошечные импульсы Ци, столь малые, что их не заметил бы ни один самурай, заставили воду из снега потечь к пальцам Сингэна.

   - Маленькая ками? - одними губами, не рождая слов, произнес шиноби. - Люди - толпа идиотов. Пришествие тебе на помощь бандитов-отступников и горного великана - не чудо. Даже поражение Северной Империи - не чудо. Все подчиняется законам сухой логики. Чудеса? - Сингэн поднял пальцы, на которых большой каплей повисло не меньше пятидесяти граммов чистой воды. Шиноби поднес каплю ко рту и выпил ее парой неспешных глотков. - Если рассуждать по принципу тех, кто считает магией простые переплетения интересов и взаимоотношений людей, то я сейчас, готовясь ограбить хранилище храма, тоже творю магию. Ками... волшебство... это даже смешно. Когда же человечество повзрослеет и станет хоть немного серьезнее? Жить, твердо встав ногами на земле, можно и без веры в чудеса.

   Шиноби поднял еще одну собранную каплю и выпил ее, не думая даже о том, что такое простое действие, как сбор воды из снега при помощи токов биоэнергии, легко мог бы быть принят за магию в совсем недалеком прошлом.

   Кицунэ же пользоваться какими-либо уловками, чтобы утолить свою жажду, не требовалось. Оставшись в ванной комнате наедине с Рими, она первым делом подбежала к столику с напитками, понюхала высокий бокал с лимонадом и, осторожно отпив пару глотков, расцвела улыбкой.

   - Обалдеть! Настоящий! Не та химия, что в магазинах продают, а совсем как во дворце! Попробуй, Рими.

   Девочка-крестьянка попробовала напиток, и они с Кицунэ общими усилиями живо опустошили бокал, а затем и одну из двух бутылок, стоящих в ведерке со льдом.

   - Ох, вкуснота! А теперь, Рими, побежали купаться!

   Халаты полетели на пол, и девчонки наперегонки бросились к бассейнам, но, пробежав метров пять, Рими запнулась за собственную ножку и упала бы, если бы внимательно следившая за ней Кицунэ, обернувшись, не подхватила девочку.

   - Ой, ой, ой! - прыгая на одной ноге и изображая, что потеряла равновесие, Кицунэ доскакала до бассейна и, спиной вниз, подняв сестренку на вытянутых руках, с шумом плюхнулась в воду. - Уф-фу! - она вынырнула, с громким плеском опадающей воды и еще выше подняла Рими, которая окунулась в воду только по плечи. - Чуть-чуть не ударилась! Хорошо, что здесь такие большие бассейны, правда, Рими?

   - Сестра, а ты не по-настоящему упала! - смеясь, ответила девочка. - Ты притворялась!

   - Не-а! Очень даже хорошо плюхнулась! Думаешь, если я волшебница, то уже и упасть не могу? Ха! - Кицунэ снова опрокинулась в воду и окунула Рими по плечи. - Видишь, какая я сегодня неустойчивая! Лучше мне пока из воды не подниматься. А если подниматься нельзя, то... Рими-чан, хочешь на покататься на морском драконе?

   - Ты можешь превращаться в дракона?

   - Конечно! - Кицунэ посадила девочку себе на плечи и, опустившись в воду, подала ей две длинные пряди своих волос. - Вот, держи! Это усы великого дракона! Сейчас мы помчимся через бушующий океан!

   Убедившись, что сестренка держится крепко, Кицунэ брыкнулась, словно лягушка, и, отталкиваясь от воды руками и ногами, быстро поплыла вперед. Благо что бассейн был большим и не слишком глубоким. Таким, что ногами легко можно было достать до дна даже в положении полулежа.

   Вода вскипала у плеч Кицунэ бурунами, оборотница ныряла и выныривала, громко фыркая и хохоча. Она ни на минуту не ослабляла бдительности, и, ни разу не окунувшись выше груди, Рими только взвизгивала от восторгов. Раньше мытье для нее ассоциировалось со старым деревянным чаном, наполненным плохо прогретой водой. А теперь? Катание на добром драконе в безбрежном океане! Разве это мытье? Это праздник!

   Слыша хохот и плеск из ванной комнаты, служанки начали потихоньку переглядываться между собой, но Мицки живо приструнила их сердитым взглядом.

   - Нормальные люди, - сказала девчонка, гордо вздернув нос. - Смеются, когда весело, и шумят, когда играют. Вы бы радовались, что гости довольны, а не удивлялись совершенно естественному поведению!

   Служанки виновато поникли, а Мицки, уже переодевшаяся к этому времени в банный халат, попыталась под шумок проскользнуть мимо своего грозного стража, но тот преградил ей дорогу рукой, а когда девчонка ринулась на прорыв, молниеносно ухватил ее за шиворот и удержал.

   - Не спешите, Мицки-сама, - сказал он и сделал знак свободной рукой. - Сначала - дезинфекция.

   Служанки, держа в руках всевозможные принадлежности для мытья, торопливо просеменили мимо стража и сердито сопящей хозяйки.

   - Побыстрее там! - гневно напутствовала служанок Мицки. - Время не тянуть, ясно?

   Выполнить указание дочери городского главы для служанок труда не составило. Кицунэ, как только в поле зрения появились посторонние, сразу присмирела и покорно выполнила просьбу выбраться из бассейна.

   Служанки усадили девчонок в мраморную ванную и устроили им цикл мытья, превратив двух побитых жизнью бродяжек во вполне ухоженных юных леди. Рими немного похныкала, когда мыло попало ей в глаза, но Кицунэ успокоила ее парой слов с мурчащими интонациями, и стойко выдержала собственные испытания, от мытья волос и чистки зубов до стрижки ногтей.

   Воду в бассейне, в котором успела искупаться Кицунэ и Рими, условно приняли как грязную и слили, но остался еще один бассейн, поменьше.

   - Желаете ли отдохнуть и расслабиться в воде, уважаемые гости? - спросили, кланяясь служанки.

   Кицунэ, уже убедившаяся, что пока никто их с сестренкой убивать не собирается, с радостью согласилась. Что, и никто мешать не будет? Это же сказочное удовольствие!

   - А у вас игрушки для ванной есть? - спросила она, не думая даже о том, что кто-то такое требование может счесть наглым или странным. Что за купание без игрушек? С ними в два раза интереснее!

   Служанки замешкались, но лишь на пару секунд и, подойдя к шкафчику у стены, вынули из него пластиковую корзину, полную ярких пластиковых утят, рыбок и корабликов.

   - Это игрушки нашей госпожи, которыми она играла при купании, когда была ребенком. Мы бережно храним их, и, полагаем, леди Мицки не будет против, если вы украсите ими ванную сегодня.

   - Спасибо огромное! - Кицунэ обрадованно схватила игрушки, которые, судя по виду, последний раз плавали в ванной не пять и не десять лет назад, а только вчера вечером или даже сегодня утром. Служанки лукавили, скрывая факт, что молодая госпожа до сих пор, как маленькая девочка, любит поиграть и поплескаться в ванной. - Это то, что надо!

   Утята, рыбки и кораблики поплыли по малому бассейну, и Кицунэ, до крайности довольная, забралась в теплую, кристально чистую воду.

   - Леди Мицки еще не совершала вечернего омовения, - сказала одна из служанок, надевая на Рими надувную детскую жилетку и передавая девочку на руки Кицунэ. - Мы надеемся, что вы не будете против, уважаемые гости, если она составит вам компанию?

   - Конечно же, не будем! - отозвалась оборотница. - Она добрый человек и истинно благородна леди, почему же нам отказываться от общения с ней? Мы будем только рады.

   Служанки, поклонившись гостьям, спешно удалились.

   - Хорошо у них тут! - сказала Кицунэ, отпуская Рими в свободное плавание и блаженно откидываясь спиной на стенку бассейна. - Правда, Рими-чан?

   - Да! - отозвалась девочка в надувной жилетке и принялась дергать ножками, прыгая на поверхности воды, словно поплавок. - Смотри, смотри! Я совсем как лягушонок!

   - Лягушонок? - Кицунэ оттолкнулась от стенки бассейна и легла на воду, начиная медленно подбираться к сестренке. - А я тогда - большой, голодный крокодил, который очень любит милых маленьких лягушат!

   - А-а-ай, спасите! - Рими, смеясь, принялась молотить по воде руками, пытаясь плыть и окатывая Кицунэ целыми фонтанами искристых брызг. - Спасите! Крокодил в ванной!!!

   От хохота и визга, казалось, дребезжали стекла на окнах. Вода волнами выплескивалась из бассейна и растекалась по мраморному полу широкими лужами. Все правильно. Кто-то может подумать что игра получается слишком шумная, но разве можно купаться иначе?

   Старшая мико храма, в который недавно приходила Кицунэ, села в главном зале храма с видимостью желания помолиться, а на самом деле просто надеясь немного отдохнуть. Сумбурный был сегодня день. Беспокойный какой-то...

   Но не успела женщина толком расслабиться, как визг и смех, донесшиеся со двора храма, нарушили мирную тишину святого места. Мико поднялась с колен, спешно вышла во двор и прикрикнула на девчонок, которые, вместо того чтобы расчищать дорожки, принялись бегать и кидаться снежками.

   Призвав учениц к порядку и гневно отчитав их, мико сердито поворчала себе под нос и поплелась обратно в храм. Была бы помоложе, может, она тоже не прочь была бы ради смеха покидаться снегом, как и эти школьницы, но в тридцать пять глупостями заниматься уже несолидно. И воспитывать девчонок больше некому. Если позволить им развлекаться, кто будет снег убирать? Без того, как в выходные снег лопатой покидаешь, спину лечить никакой Ци не напасешься. Вот если бы можно было бы каких-нибудь ками призвать, чтобы они в работе помогали, тогда...

   Замечтавшись, мико даже не сразу заметила постороннего у храма и испуганно отшатнулась, когда стоящая на ее пути высокая фигура, в старом сером плаще и широком соломенном саккате, деликатно кашлянула, привлекая к себе внимание.

   - Прошу вас простить меня за неожиданный повторный визит, прекрасная мико-сама, - сказал Ао, кланяясь смутившейся и рассерженной женщине. - Нужда в духовной поддержке всегда приводила людей в сосредоточие светлых сил. Позволите ли вы мне сотворить молитву в вашем храме и призвать себе божественную помощь в бою?

   - Вы... вы ведь тот человек, что говорил с девушкой и ребенком, приходившими в середине дня? - несколько растерянно пробормотала мико. - Рада снова видеть вас, уважаемый господин. Наш храм всегда к услугам того, кто приходит сюда с чистыми помыслами илис желанием очиститься от скверны, - женщина слегка склонила голову, заглядывая незнакомцу под саккат и в удивлении даже приоткрыла рот, увидев повязку с силовой печатью, закрывающую его глаза.

   - Токи вашей Ци слегка изменились, мико-сама, - сказал Ао, ориентируясь, конечно же, не по токам Ци. - Вероятно, вы увидели повязку у меня на лице. Увы, я потерял обычное человеческое зрение несколько лет назад в трудном бою, но благодаря мудрым наставникам и заботе таких же прекрасных жриц, как вы, я обрел духовное зрение и могу продолжать свое дело на благо людей.

   - Наш храм всегда готов помочь страннику, пришедшему в поисках очищения души и помощи богов, - сказала женщина, низко кланяясь посетителю. - Добро пожаловать, добрый монах. Но верно ли вы сделали выбор? Если вы владеете духовным зрением, то не слишком ли скромно наше святилище для принятия столь важного и высокого гостя? В Сихоро много храмов, среди которых наш считается малым. Особенно в сравнении с тремя великанами, расположенными ближе к центру города.

   - Не беспокойтесь, запасов положительного заряда, накопленного вашим храмом, вполне достаточно для моих целей, - ответил Ао. - Здесь есть все, что мне нужно. Молельня, эхо людской любви и благодушия и общество прекрасной женщины, чтобы настроить на возвышенные чувства меня самого.

   Мико смутилась, видя приветливую улыбку молодого и достаточно привлекательного мужчины. Она хотела что-то сказать, но удержалась. Кто этот странный бродяга? Гость не выглядит отталкивающе, как большинство бездомных скитальцев, и достаточно ухожен. Может, мошенник? Надо бы быть с ним поосторожнее, еще из храма что-нибудь стащит. Будешь потом плакать и себя ругать за невнимательность и доверчивость...

   - Видя ваше смущение, я тоже начинаю смущаться, мико-сама, - сказал вдруг монах, поднимая руку и слегка приопуская край сакката, чтобы спрятать свое лицо. - Видимо, мои слова звучат как недостойная лесть, ведь духовное зрение не дает представления о физической красоте человека. Лишь о духовной. Память о красоте душ людей помогает мне в особо трудные моменты, и где еще освежить эту память, как не в храме стихий? Выстроенном в почтении к ками, рожденным из человеческой любви.

   С этими словами Ао развернул кисть руки, показывая женщине, как на его ладони, разгораясь синим свечением, проявились переплетения ломаных линий мощной очищающей печати.

   Печать, при виде которой мико побледнела и даже заикаться начала от волнения. Подделка? Мошенник? Может быть. А что если нет? Что если этот человек действительно один из легендарных монахов-странников?

   Мошенник добродушно ухмылялся, видя, что его уловка сработала. Стыдно, конечно, врать доверчивым жрицам, но если ложь не нанесет вреда и творится ради спасения чьей-то жизни, то и это преступление не грех.

   Мико с поклонами проводила посетителя к павильону для омовений, после чего оба направились к молельне, и Ао, сотворив краткую молитву у входа в храм, опустил в ящик для пожертвований три большие серебряные монеты, по пятьсот рю каждая.

   - Надеюсь, эти средства будут полезны вам, - сказал он. - Какие бы потрясения ни преследовали страну, но храмы должны продолжать жить и хранить души от тьмы, пусть даже порожденной самими людьми. Мы должны продолжать бороться, ведь, как говорили ками-союзники, все многообразие жизни и природы на нашей планете без людей - бессмысленно.

   - Бессмысленно?

   - Через восемь миллиардов лет Солнце погаснет, - с абсолютно серьезным видом пояснил шиноби. - Промежуток времени непредставимо огромен для человека, да, но Земле уже около пяти миллиардов лет. Понимаете наше беспокойство? Пять миллиардов лет понадобилось природе, чтобы создать разумное существо. Если человечество исчезнет, то создать ему замену жизнь может не успеть. Кто тогда научится управлять ядерным синтезом и вновь подарит молодость нашему усталому старому Солнцу? Мы должны победить наших демонов и сделать новый шаг по пути нравственной эволюции. Я не знаю, как и когда произойдет эволюция людей, но ради наступления этого момента минимум, что от нас требуется сейчас, - выжить.

   Рассуждая, Ао времени не терял. Войдя в молельню, он вынул из сумки, которую нес на спине, несколько листов бумаги с силовыми знаками и выложил их на вершинах пятиконечной звезды, которую начертал на полу мелом. Следом за печатями он вынул из сумки три стержня, которые быстро и ловко соединил в легкое копье. Мгновение помедлив и пустив в древко поток концентрированной Ци, он перевернул оружие острием вниз и поставил в центр силовой схемы, на... наконечник. Вопреки всем законам гравитации и баланса копье замерло в вертикальном положении. Ряды символов, разгорающихся синим свечением, побежали по наконечнику и древку.

   - Хорошая реакция. Я не ошибся, - сказал Ао, опускаясь на колени и, засучивая рукава. - Храм истинный. Истинное сосредоточие любви и добрых людских чувств. Там, откуда я... таких уже нет.

   Шиноби сложил пальцами печать, и синим сиянием озарилось все его тело. Не монахи храма Огня сплели силовые схемы, которыми было покрыто все его тело. Мальчишка, не выдержавший тяжелой моральной и физической обработки в спецорганизации Инь из скрытого селения Ветвей, сбежавший из учебного лагеря и спрятавшийся в храме, слишком мало пробыл на обучении у приютивших его монахов, чтобы чем-то хорошо овладеть. Он ничему не научился толком, но основы были заложены в него, и увидев, что творят с людскими поселениями вовсе не сказочные демоны, Ао проникся необходимостью развивать полученные знания. На руинах уничтоженных храмов он собирал артефакты. Искал в сожженных библиотеках уцелевшие книги и свитки. В одной из таких вылазок он даже натолкнулся на бродягу, бывшего монаха храма Воды, который стал для Ао учителем. Ненадолго. Жители Тьмы выследили старика и убили, но знания и свитки, которые тот передал молодому шиноби, были истинным сокровищем. Наследием древних святых, благодаря которому талантливый самоучка теперь мог вполне достоверно выдать себя за легендарную личность. Всего несколько печатей, всего несколько умений, но...

   - Саеко-сама, - четверо младших мико окружили старшую, что притаилась у выхода из молельни и во все глаза таращилась на бродягу-монаха, окутанного синим туманом Ци, медленно меняющим оттенок на зеленый. - А кто это? Вы его знаете?

   - Сегодня первый раз в жизни увидела, но... он очень похож на...

   - Истребителя демонов? - одна из девчонок стремглав метнулась в подсобное помещение и через минуту вернулась, держа в руках журнал манги, уже открытый на нужной странице. - Вот, смотрите, Саеко-сама!

   На рисунке человек в лохмотьях и саккате, с монашеским посохом в руках, воздев руки к небу, преграждал путь рвущейся из силовой печати нечисти. Монах защищал принцессу, опрокинутый паланкин которой лежал у него за спиной.

   Старшая мико не удивилась, что ее ученицы таскают с собой подобную литературу. Они ведь еще школьницы, самые обыкновенные. Старшей всего пятнадцать лет. Многие девочки и мальчики поступают на служение в храмы, начитавшись именно таких вот волшебных историй о монахах-хранителях, мико и ками. Желание приобщиться к волшебству манит всех людей без исключения, но печальная правда в том, что за свои шестнадцать лет службы в храме Саеко ни разу не видела хоть что-либо достойное, на ее взгляд, называться чудом.

   Ни разу? Может быть, только до сегодняшнего дня?

   - Видите силовые схемы на его руках? - шепотом сказала старшая, указывая девочкам на переплетения знаков, покрывающих запястья Ао. - Это структура, поглощающая черную протоматерию, плоть демонов, и исторгающая ее из нашего мира. Человек может изгнать демона и без таких ухищрений, но ему понадобится столько Ци, что, возможно, за изгнание чудовища придется заплатить жизнью. Силовая печать запасает Ци и спасает воину-монаху жизнь, но она нуждается в подзарядке после каждого боя. Чем сейчас и занят этот странник. Он заряжает свои печати.

   - А мы можем ему как-нибудь помочь?

   Ао не шевельнулся и ничем не выдал того, что заметил, как старшая мико и ее ученицы вошли в молельню и сели на пол, расположившись полумесяцем позади него. Над телами жриц начал клубиться сине-зеленый туман, потянувшийся к монаху и начавший вплетаться в танец призрачного огня над его телом.

   Шиноби не возражал. Он действительно заряжал печати, готовясь к бою с демоном. Да, он обманывал этих девчонок, выдавая себя за легендарного борца с порождениями людской злобы, но и как монах, и как шиноби всю свою жизнь Ао сражался только ради того, чтобы кошмар, творящийся в стране Морей, не захватил остальные земли и не обратил в мертвые руины храмы всего, такого маленького, мира людей.

   Теперь главное - сыграть как можно тоньше, чтобы не навредить этим девчонкам, не запятнать их подозрением в сговоре с врагами государства, но и спасти глупого лисенка, полагающего, что всех на свете может перехитрить, просто притворяясь человеком.

   Шиноби, сам не замечая, начинал улыбаться, размышляя о том, что творит сейчас в особняке городского главы маленькая пушистая волшебница. Эх, если бы рядом не было демонов, оставил бы ее "белый волк" в покое и на уши эта мелкая балбеска поставила бы весь город.

   В ванной комнате снова царила тишина. Рими играла с плавающими по всему бассейну игрушечными корабликами и зверятами, Кицунэ отдыхала, лежа в воде у края бассейна. Мицки, из-за присутствия которой шумное безобразие мгновенно сошло на нет, мирно плескалась в душе.

   Завершив мытье, виновница спокойствия обернулась полотенцем и подошла к бассейну, в котором непринужденно расслаблялись гости. Кицунэ искоса бросила на дочку хозяев дома взгляд и слегка посторонилась даже раньше, чем та успела попросить разрешения присоединиться.

   - Ах, какое же это удовольствие после душа расслабиться в бассейне с водой из настоящей горной реки! - сказала Мицки, устраиваясь поудобнее рядом с Кицунэ. - Когда я жила в столице, даже умывание было большой проблемой, а по вечерам приходилось довольствоваться ванной простой водопроводной воды, известковой и до ужаса хлорированной. Такой, что после нее снова хотелось помыться, а волосы становились жесткие, словно проволока. Но здесь все иначе. Маленькие житейские радости... как же много они на самом деле значат! Вы согласны со мной, Аюми-сан?

   Кицунэ сдержанно кивнула.

   - Когда бури в стране утихнут и Первый Императорский Институт снова начнет работу, я возьму тот громадный дирижабль, что наши техники уже две недели старательно чинят, и привезу в столицу огромную бочку чистейшей горной воды! Правда, вода быстро портится... так что принять нормальную ванну удастся всего пару раз, наверное. Ну ничего, своим подружкам лишнюю воду отдам, они точно рады будут! Устроим большой праздник в аквапарке! И на очередной бал придем такими чистыми и свежими, что все соперницы, покрытые известковой коркой, от зависти станут зелеными, как лягушки!

   Мицки рассмеялась, но вдруг притихла, и лицо юной аристократки отразило печаль, выглянувшую из потайных уголков ее души. Чистое, неподдельное чувство, не узнать которое Кицунэ попросту не могла.

   - Надеюсь, что с моими подругами все в порядке и мне будет кому подарить воду моего родного города, когда я вернусь в столицу, - сказала девчонка с тоскливым вздохом, выдавшим всю глубину ее переживаний.

   - С ними могло что-нибудь случиться? - дрогнув и не думая о бестактности, спросила Кицунэ.

   - Не знаю... - ответила Мицки. - Когда начались беспорядки, дворец Императорского Института дважды штурмовали. Стражи, слуги и мальчишки-студенты отбили обе атаки, но у меня до сих пор все внутри обмирает, когда я вспоминаю строения института в огне и толпы сумасшедших во дворе и парке, размахивающих желтыми тряпками и орущих что-то о своей златохвостой богине. Даже смешно, - Мицки безрадостно хохотнула. - Все меня считают отчаянной забиякой, а тогда я, вместо того чтобы помогать мальчишкам, спряталась в самый дальний темный угол и могла только молиться всем богам о спасении. Ох и поплакала я тогда!

   - Да, я бы тоже страшно перепугалась, - сочувственно кивнула Кицунэ. - Мы же с тобой девочки, Мицки-чан. Мальчикам проще. В момент опасности они вдруг меняются и становятся такими... такими... как будто страха для них вообще не существует! А я так не могу. Когда на меня нападают, душа сразу леденеет и по всему телу разливается слабость.

   - Тебе приходилось сражаться?

   - Да, несколько раз. С бандитами. И с самураями в других городах, когда я по незнанию творила глупости и стражи хотели меня арестовать. Подходили и приказывали идти с ними. Ха! С такими страшными дядьками, как они, никто по своей воле никуда пойти не захочет! Вот и приходилось мне наставить им синяков, а потом обращаться в бегство.

   - Повезло тебе, что ты такая сильная, Аюми-чан, - решая не придавать особого внимания тому, что странная девчонка с ходу начала фамильярничать, Мицки тоже сменила тон. - Ни одна из девочек, с которыми я была знакома, не могла бы даже подумать о том, чтобы ударить кого-нибудь. Но... - проглотив тревогу, девчонка вновь улыбнулась. - Со всеми наверняка все хорошо! Ведь у них есть личные телохранители. И служанки, которые на самом деле тоже дочери самураев, готовые всегда прийти на помощь своей госпоже. Я уже отправила несколько радиограмм людям, которые должны разузнать судьбу моих друзей и мне сообщить. Так что наверняка скоро я получу хорошие вести! Аюми-чан... - приняв прежний вид, дочь городского главы подвинулась чуть ближе к Кицунэ и устремила на нее алчный взгляд. - А ты ведь служанка из богатой семьи, правда? У тебя должны быть какие-нибудь особые, потрясающие способности!

   - Да, наверно... - Кицунэ смутилась, размышляя над тем, какая из ее способностей может не только удивить зрителя, но и не выдать ее личность. - Я... у меня память стерли. Ни-че-го не помню...

   - Но навыки-то все равно остаются, - не отступала Мицки. - Вот, например, Кинтаро. Ничего о своей жизни не помнит, а мечами так машет, что все без исключения его за "Золотого" принимают.

   - "Золотого"?

   - Императорская стража. Среди них довольно много сделанных по особому заказу. Таких, как вы с Кинтаро. Ну же, Аюми-чан, не стесняйся! Покажи, что ты умеешь! Может быть, ты тоже из "Золотых"?

   - Я... я ничего не помню.

   - Аюми-чан... - Мицки сердито надула губы. - Ну хорошо. Начнем с простейшего. Ты чай заваривать можешь?

   - Да.

   - А на кото (японская цитра) играть? Или на сямисэне?

   Кицунэ кивнула, надеясь, что ее не будут упрашивать продемонстрировать умение.

   - А массаж делать?

   Кицунэ снова кивнула.

   - И это хорошо! - Мицки перевернулась на живот, подставляя спину. - Так хочется расслабиться! Аюми-чан, покажи, на что способна? Придворная массажистка, великий мастер своего искусства... это же мечта!

   - Но...

   - Аюми, не обижай меня, пожалуйста. Я не понимаю твоей скрытности. В массаже ведь нет ничего преступного, и какие-либо секреты твоего мастерства похитить я не смогу. Почему же ты мне отказываешь?

   - Я... я многое не помню, но... попробую.

   Кицунэ, стараясь вспомнить прикосновения рук массажистки из столицы страны Водопадов, попыталась повторить движения. Она потянулась к Мицки, но дочь городского главы недовольно заерзала после первых же прикосновений.

   - Аюми, что ты делаешь? Массировать - это же не просто мять тело! Прекрати. Любая моя служанка массаж лучше сделает.

   Кицунэ, густо краснея, отстранилась от нее. Довралась. И что теперь?

   Мицки вздохнула, глядя на багровеющую оборотницу.

   - Аюми, я же не заставляю тебя сочинять способности и притворяться сверхчеловеком! Если не умеешь, так и скажи. Зачем обманывать?

   - И... извини.

   - Ладно, ладно. Ох, беда. Значит, кроме как поставить синяк самураю, ты ничего не умеешь? Как же такое могло произойти? - Мицки призадумалась. - А, знаю! Аюми, ты, когда очнулась после стирания памяти, рядом руин каких-нибудь не было? Или большого комплекса, похожего на больницу?

   - Были какие-то здания... - осторожно ответила Кицунэ. - Но я не стала их рассматривать и почти сразу убежала.

   - Тогда все понятно! - воскликнула Мицки в восторге от того, что ее догадка подтвердилась. - Ты просто не прошла обучение! Кто-то из особо богатых заказал девушку-стража для своего ребенка, но завершить твое создание до кризиса ученые не успели, а потом, когда поняли, что денег заплачено не будет, захотели тебя убить! Бедняжка... - девчонка с жалостью посмотрела на смущенную до крайности оборотницу. - Но тебе повезло. Ты сумела сбежать и, наверное, неплохо поколотила охрану лаборатории! Правда, память эти негодяи все равно успели тебе стереть. Да. Так ведь и было все, правда?

   - Не знаю...

   - Так и было. Не волнуйся, Аюми-чан. Наша семья возьмет тебя под свою защиту, и папа обо всем договорится. Тебя не убьют и не заберут обратно в лабораторию, обещаю! Тебе больше не надо бежать из страны! Оставайся в моем доме. Мы тебя сами всему научим, и ты станешь просто потрясающей девушкой-стражем! Ты согласна?

   - Я... я... - Кицунэ совершенно ошалела от яростного напора со стороны своей новой знакомой. - Я подумаю.

   - Оставайся! Зачем тебе уходить? - Мицки представила, как в новом учебном году появится в институте сразу с двумя бесполыми стражами. Теперь-то гордячки из столичных семей, хвастающиеся своими слугами, сделанными по спецзаказу в лабораториях, надежно уйдут в тень. У них ведь в лучшем случае такой слуга только один. А у нее два будет! И воин, и служанка! Все от зависти засохнут! Главное, уговорить новую знакомую остаться. - Аюми-чан, ты будешь мне как лучшая подруга! Больше не надо будет скитаться, голодать и подвергать себя опасностям! Теперь у вас обеих есть дом. У тебя и твоей сестренки.

   Оборотница растаяла. Какой все-таки хороший человек эта девочка! Совсем ведь не знает Кицунэ, а так добра к ней! Надо хоть чем-то ее удивить в благодарность.

   - У меня есть один особый талант, Мицки-чан, - сказала Кицунэ, таинственно улыбнувшись. - Я в совершенстве владею искусством иллюзий!

   - Гендзюцу? Ими много кто владеет. А что ты подразумеваешь под "совершенством"?

   - Я могу... могу сотворить целый волшебный мир! Такие красочные видения, что их нельзя отличить от реальности!

   - Ничего себе! Мне однажды подружка показала иллюзию, как с неба опускается маленькая птичка и садится ей на ладонь. Так мило было! Стражи и учителей, правда, сразу понабежало... ругаться все стали... говорили, что мы хоть и дочери самураев, но играть с опасными способностями не должны. Говорили, что гендзюцу - это просто глупые галлюцинации и пользоваться ими для благородных леди стыдно.

   - Ох, везде одно и то же. Такое ощущение, что все ненавидят гендзюцу, а ведь иллюзии такие красивые!

   - А мне ты покажешь свое гендзюцу, Аюми-чан?

   - А можно?

   Мицки с видом заговорщика глянула по сторонам и кивнула.

   - Давай! Только осторожно. Там, за дверью, один зануда-самурай. Если что-то почувствует, сразу ворвется и все испортит!

   - Ладно, я потихоньку, - ответила Кицунэ шепотом и поманила рукой сестренку. - Рими-чан, иди ко мне. Сейчас я сотворю одну простенькую магию, и мы окажемся в волшебном лесу!

   - В волшебном лесу? Где живут духи и сказочные звери?

   - Да. Но если мы кого и встретим, то только доброго. Злых там никогда не бывает! Ну что, готовы?

   Рими и Мицки кивнули в ожидании чуда.

   - И-и-и... раз! - Кицунэ взмахнула руками, и мир вокруг них преобразился.

   Над головами развернулось бескрайнее синее небо. Высокие деревья с раскидистыми зелеными кронами тянулись к щедрому солнцу и бросали приятную тень на крошечное озерцо, в которое превратился бассейн. Мицки с изумлением почувствовала у себя под спиной круглую речную гальку и вдохнула аромат летней травы, густо растущей по берегам озерца.

   На какой-то миг она даже действительно поверила, что перенеслась в удивительный лес, живой и настоящий. Поверила на один миг. Ровно столько, сколько длилась иллюзия.

   С треском и взвизгом, словно где-то оборвались до предела натянутые струны, иллюзия исчезла, и ошалевшие девочки начали озираться по сторонам, не понимая, почему сказка кончилась и откуда доносится полное испуга нытье.

   Кицунэ рядом с Мицки и Рими не было. Она лежала на полу ванной комнаты, лицом вниз, придавленная коленом взбешенного самурая, и ревела со страху, не без причин прощаясь с жизнью.

   Кинтаро, ворвавшись в комнату, первым делом смел со своей хозяйки влияние чужой Ци, а затем, ухватив за волосы сидящую рядом с Мицки злодейку, вытащил Кицунэ из бассейна и швырнул ее на пол. Теперь хвастливая лиса извивалась под его коленом и завывала в ужасе. Если бы она хоть попыталась сопротивляться и контратаковать, страж мгновенно убил бы ее, но перепуганная девчонка не успела даже в малой степени подготовиться к нападению и теперь лишь бестолково дергала руками и ногами.

   - Кинтаро! - закричала Мицки, опомнившись от первого потрясения. - Что ты делаешь?! Отпусти ее немедленно!

   - Нет! - самурай, игнорируя крики хозяйки, завернул руки Кицунэ за спину и рывком поставил пленницу на ноги. - Я вышвырну эту бродягу из вашего дома! Можете мне потом приказать совершить самоубийство, но она больше к вам не приблизится!

   - Я приказываю тебе отпустить ее, Кинтаро!

   - Ради вашей безопасности, госпожа, я отказываюсь выполнять этот приказ! Вы не понимаете всю опасность гендзюцу! Влиянием Ци на мозг можно многое натворить! Незаметно стереть или изменить память, записать на уровень подсознания стремления или желания, подчинить человека, заставить его выполнять любые приказы! Я не знаю, что эта мерзавка намеревалась сделать, но у меня нет ни малейшего желания видеть ваше превращение в безвольную куклу! Даже если вы не верите в опасность, даже если вы возненавидите меня, я... буду вас защищать!

   - Отпусти! - Кицунэ безуспешно пыталась вывернуться из его хватки.

   - Драгоценности останутся у нас в качестве извинения за причиненное беспокойство. - Кинтаро потащил Кицунэ к выходу. - Мы дадим вам денег и еды, вернем ваши вещи. Потом, исключительно из-за заступничества леди Мицки, мы позволим вам покинуть город. Даже не вздумайте возвращаться!

   - Кинтаро, стой! - Мицки подбежала и вцепилась в его локоть. - Стоять! Я же тебе сказала!

   - Остерегайтесь приближаться к этому дому, Аюми-сан. - Кинтаро уже подволок Кицунэ к выходу. - Увижу вас снова... обезглавлю без разговоров!

   - Да что ты пристал?! - Кицунэ напряглась, готовясь начать интенсивно сопротивляться и подключать к делу свои боевые навыки, но вспыхнувшая боль в боку мгновенно лишила ее и дыхания и воинственности. Хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба, она скрючилась и повисла на руках самурая.

   - Знай свое место, шиноби, - свирепея еще больше, прорычал Кинтаро.

   - Раб! - произнесла вдруг Мицки, и самурай остановился, словно споткнувшись. - Отпусти ее.

   Руки Кинтаро разжались.

   - В сторону, раб, - Мицки отмахнулась от своего стража, и воин сделал несколько шагов прочь от плачущей на полу Кицунэ. - Ты слишком много себе позволяешь! Я никому не позволю быть настолько грубым и бестактным с моими гостями!

   - Но Мицки-сама... она почти наверняка агент ваших врагов, подосланный...

   - Молчать! Я не желаю тебя слушать! Уходи, раб!

   Деревянной походкой самурай вышел в коридор и закрыл за собою дверь.

   - Уф! - Мицки шумно перевела дух. - Он, конечно, хороший слуга и надежный защитник, но иногда у него мозги буквально клинит на безопасности! - девушка посмотрела туда, где только что стояла на четвереньках Кицунэ, но той уже у двери не было. Гостья, сама шмыгая соплями, уже сидела в бассейне и баюкала на руках плачущую, перепуганную маленькую сестренку. - Я даже не знаю, как его в столицу с собой брать. Что если он с какой-нибудь придворной леди такой же ужас учинит? Хорошо хоть кодовая фраза работает безотказно.

   - Это ты его кодом остановила? - все еще всхлипывая, спросила Кицунэ.

   - Да. Он знал, про что говорит, когда расписывал опасности гендзюцу. В его мозгу схема абсолютного подчинения, активируемая кодовым словом "раб". У всех созданных по особому заказу эта схема вложена в подсознание. Бесполых... создают рабами. Поэтому будь осторожна с выбором хозяина или хозяйки, Аюми-чан. Попадешь к плохому человеку, и он кодовым словом будет заставлять тебя всякие ужасы творить!

   Кицунэ непроизвольно коснулась своей груди, где, оплетая сердце и легкие паутиной сосудов, таилась ядовитая железа, все назначение которой было - убить боевую биоформу при получении импульса Ци от хозяина-создателя. Хебимару не владел технологией подчинения кодовыми фразами и нашел другой выход из положения.

   "Разочаруешь меня - убью".

   - Несчастный, - жалостливо всхлипнула Кицунэ. - Наверно, это ужасно - быть лишенным собственной воли.

   - Да, мне тоже его очень жаль. Поэтому сегодня был первый случай, когда я применила кодовое слово. А просто так издеваться над человеком я никогда не стану! И тебя, Аюми-чан, я тоже никогда не буду заставлять делать то, что тебе не нравится! Поэтому лучше у меня оставайся. А то кто знает, с какими людьми тебе еще встретиться придется?

   Мицки вошла в воду и, присев, взяла Рими за руку. Девочка, даже оказавшись в объятиях сестры, не спешила успокаиваться. Сильный испуг лился из нее отчаянными детскими рыданиями.

   - Рими-чан, не плачь, - сказала Мицки, улыбнувшись. - Видела, как я того злого дядьку проучила? Больше он не будет мешать нам играть. Не бойся. Я тебя и твою сестру никому в обиду не дам! Даже собственным слугам.

   Вечер обнял сумерками нежащийся в оттепели город. Фонари не горели для экономии электроэнергии, но окна домов зажигались одно за другим, своим множеством позволяя ясно понять, что Сихоро полон жизни. Точно так же, как и в лучшие свои времена. Упадок лишь мельком коснулся его.

   Кицунэ любовалась городом из гостиной особняка, расположенного на холме, благодаря чему из его окон открывался великолепный вид на море крыш и светящихся окон. Хорошо быть там, где живут люди. Не то что в ледяных горах или страшном, темном лесу.

   Тихо вздыхая, усталая девчонка-странница подошла к столику и села в кресло, которое услужливо подвинула ей служанка. Рими, что всюду следовала за Кицунэ как привязанная, тотчас была подхвачена ловкими руками оборотницы и оказалась у сестры на коленях.

   - Я распорядилась подать к чаю поменьше сладостей, - сказала Мицки, усаживаясь во второе кресло, напротив Кицунэ. - Чтобы не испортить окончательно нам аппетит. Скоро будет готов ужин. Надеюсь, вы, Аюми-сан, и ваша милая сестра составите за ужином компанию мне и моим родителям?

   - Я с удовольствием познакомлюсь с вашими родителями, Мицки-сан, - отозвалась Кицунэ, чем сразу успокоила собеседницу. Кто знает, откуда взялась такая привычка, но по крайней мере при посторонних странная боевая биоформа следила за собой и фамильярничать не начинала.

   - Приятно вечером отдохнуть в хорошей компании, - сказала Мицки после довольно долгой дружеской беседы, в ходе которой она еще раз убедилась, что новая знакомая вполне может вести себя как благовоспитанная леди. - Но господин главный ювелир говорил, что вы пришли к нам не просто так, а с важным делом.

   - Да, да, конечно! - Кицунэ вспыхнула энтузиазмом и начала объяснять свою задумку с праздником, а Мицки внимательно слушала ее и, оценивая предложение, все больше приходила в восторг.

   Это же замечательно! Главенствующая в городе семья, скопившая немалые богатства во времена благоденствия и пустившая запасы в ход для спасения торговой сети во времена кризиса, уже с беспокойством подумывала о сложной ситуации, в которой оказалась. Все вокруг должны были им большие суммы денег, а кто, скажите, любит своего кредитора? Торговцы нервничали, опасаясь пожизненной кабалы, и страшно боялись каких-либо новых потрясений на рынке, которые могли лишить их возможности выплатить кредиты.

   Что же делать? Выбивать из них суммы понемногу? Озлобятся совершенно. Простить? Денег, конечно не жалко, новые налоги с восстановившихся и ведущих торговлю лавок восполнят все потери, но что теперь - отказаться от долгов и подарить все деньги заемщикам? Кто тогда будет с правящей семьей считаться? Сочтут жалостливыми слабаками и начнут деньги клянчить на всякие глупости, от налогов уходить, интриги плести... это скольких повесить придется, чтобы в городе снова поняли, кто тут главный?

   Но вдруг появляется... сумасшедшая? Нет, пусть будет "человек с нестандартным мышлением", который просит устроить праздник в обмен на несколько бесценных реликвий. Что если потребовать у торговцев организовать празднование в обмен на отмену долгов? Этими реликвиями, мол, странница вас всех выкупила. Так что давайте отпразднуем!

   Город буквально сам засияет! Могут даже сказку какую-нибудь сочинить про богиню-избавительницу. И проблема решена, и реликвии присвоены, да еще и на празднике можно будет повеселиться!

   - Какое интересное предложение, Аюми-сан! - Мицки едва сдерживала восторги. Сегодня точно счастливый день для Сихоро! - Я от всей души во всем буду вам содействовать. Осталось только уговорить отца, но... не беспокойтесь, - глаза девчонки озорно сверкнули. - Его я беру на себя!

   Еще секунд тридцать она смогла усидеть на месте, но потом терпение ее лопнуло, и она, вскочив с кресла, метнулась к Кицунэ.

   - Подожди меня пару минут, Аюми-чан, - склонившись к Кицунэ, шепнула ей Мицки на ушко. - Я быстро-быстро с папой переговорю и вернусь.

   Еще мгновение, и неудержимая "Золотая комета" унеслась из комнаты, оставив с гостями только сконфуженных бестактностью госпожи служанок.

   Кицунэ же, видя восторги своей новой подруги, только хихикнула:

   - Наконец-то нам повезло, Рими-чан! Вот так, неожиданно и совершенно случайно, попали к... нормальным людям!

   В трапезном зале малого сторожевого замка на восточных пределах страны Камней звучали голоса и слышался шум, которым обычно сопровождается застолье, но этот пир был необычен. Гарнизон крепости трясся от ужаса, прячась по дальним углам и щелям, даже армейский капитан, командующий заставой, не смел высунуть носа из личных покоев и вел себя тише мыши. На то были причины. Гости, нагрянувшие в замок под вечер, обладали такой гнетущей и угрожающей энергетикой, что людей обычных от них буквально швыряло прочь отвращением и инстинктом самосохранения. Эти люди - союзники страны Камней? При первом же взгляде на них начинаешь задумываться о том, каким же чудовищам ты служишь сам, если у руководства страны ходят в друзьях такие вот яркие личности.

   Хино Тайсэй, сидя в большом деревянном кресле во главе стола, не касался еды. Не то чтобы он не был голоден, но, будучи своего рода божеством и воплощением войны, не хотел показывать подчиненным, что нуждается в таких низменных вещах, как пища. Никто никогда не видел Черную Тень спящим, справляющим нужду или одетым во что-либо кроме черного балахона. Нельзя разрушать образ, иначе ныне крепко стиснутая в кулаке шайка монстров начнет творить невесть что и вырываться на свободу. Не стыдно ходить под богом. Но подчиняться человеку многие из особо властных личностей могут не пожелать.

   Алые Тени же пировали, не стесняясь переругиваться за самые аппетитные куски, бахвалиться силой и отвешивать шуточки в адрес союзников. Те, на кого действовал алкоголь, поддали для аппетита и, развеселившись, хвастали недавними свершениями. Жители тьмы угрюмо поглощали пищу и жадно впитывали отрицательные энергии, которыми был окружен фактически каждый из собравшихся в этом зале. Некое подобие пополнения боезапаса. Человеческое сознание еще не угасло в жителях тьмы, и темная протоматерия была для них прежде всего оружием, которое возвело их в подобия богов.

   - Хорошо, - фигура в длинном плаще с глубоким капюшоном откинулась на спинку стула и блаженно вздохнула. - Приятно после всей этой изнуряющей беготни по горам подкрепить силы и отдохнуть, да еще в такой приятной компании выдающихся мужчин! Но, признаюсь, мне и в моем особняке на личном острове как-то неплохо жилось! Богоподобный Тень-сама, когда вы позволите нам вернуться к нашим людям и заняться насущными делами?

   Тасэй посмотрел на говорившую. Из всех собравшихся лишь она одна принадлежала к женскому полу. Взявшая себе имя мифического зверя, Нуэ, в присутствии Черной Тени она никогда не снимала капюшона и перчаток. Даже сейчас, во время трапезы, она носила их, хоть это и доставляло ей массу неудобств. Тайсэй понимал ее. Возможно, эта женщина больна проказой, как и тот капитан пиратов, сидящий особняком от всех и умело орудующий металлическими манипуляторами, заменяющими ему давно отвалившиеся руки. Возможно, просто невзрачна на вид и, боясь в присутствии "бога" пользоваться своими силами, прячет сей факт доступными способами. Но, скорее всего, как Тайсэй не спешит показывать свою смертную природу, так и она просто не хочет выходить из образа мифического зверя. Никто ведь никогда не видел подлинной формы Нуэ?

   - Заняться делами? - высокий, черноволосый парень, вооруженный парой легких мечей, рассмеялся и подался вперед, поставив локоть на столик. - Какие у тебя могут быть дела, Нуэ-чан, кроме недобрых шуточек? Или фантомы, что на твоем блуждающем острове живут, без хозяйки с голода околеют? Это же не хомячки, не беспокойся за них!

   - Если вы не знали, Кадзухиро-сама, без хозяйки мой волшебный остров обретает естественный вид. Не хочу, чтобы среди мореходов пошли легенды о насаженных на скалы кораблях и о берегах, заваленных скелетами в ржавой броне. Без того мореходы уже старательно избегают островов, не обозначенных на картах. "Причалишь к такому - не вернешься!" И рисуют разные картинки про зеленые сады, манящие плодами и водопадами. А за деревьями - алые глаза да оскалы зубов демонов-людоедов.

   - Ха-ха, раскусили они тебя, Нуэ-чан! Молодцы, быстро сообразили! Всего за пятнадцать лет.

   - Мелочи. Интересный корабль я все равно заманю, так или иначе. Тень-сама, когда уже можно будет вернуться? Здесь скучно!

   - Мы не бросим поиски, пока не убедимся в гибели Златохвостой, - ответил Тайсэй. - Но спешу успокоить вас, Нуэ-сама. В этих ледяных горах оставаться нет никакого смысла. Кицунэ, скорее всего, уже покинула страну Камней, и найти нашу маленькую лису практически невозможно, но есть места, куда она не сможет не прийти.

   - Руины Инакавы, - сказал Кендзо, глава сильнейшего пиратского флота страны Морей. - Город, где оставались ее друзья и родные на момент похищения лисы.

   - Склеп клана Маэда, - подал голос Шимару, последний верховный жрец Пожирателя Душ. - Живым свойственно скорбеть по ушедшим.

   - И столица страны Водопадов, - добавил Ямада, лидер и стратег жителей тьмы. - Там ныне сосредоточены силы тех, кто окружает любовью образ златохвостой богини. Принц Кано и принцесса Мичиэ встанут на ее защиту против любого врага.

   - Верно, - Тайсэй утвердительно кивнул. - Инакаву мы оставим без внимания. Лиса не задержится среди руин и ничем себя не выдаст. Просто убедится, что ее друзей там больше нет, и отправится дальше. Мы устроим засаду у склепа. Не знаю, любила ли лиса принца Кано в действительности, но то, что мама была для нее всем, - несомненно. Она придет на могилу, даже если на ее пути выстроятся все армии гневного принца Рюджина, вместе с боевиками селения Скалы и главами храмов Земли. Если же принц Кано будет нас ждать там и защитит свою драгоценную спасительницу сияющим клинком Тоцуки... придется штурмовать дворец, в стенах которого он попытается укрыть маленькую богиню от нашего гнева.

   - По крайней мере отправляемся туда, где много жизни, - с нотками довольства в голосе, сказала Нуэ. - Будет с кем поиграть!

   - Никто и никогда не подвергался атаке сразу всех Алых Теней востока, - сказал Кадзухиро. - Лиса действительно обладает поразительной способностью сплачивать людей ради единой цели! Способность настолько сильна, что действует даже на демонов!

   Леденящий душу смех зазвучал под сводами трапезного зала и раскатился по коридорам крепости, заставляя перепуганных солдат крепче стиснуть пальцами оружие. Как будто оружие могло им помочь! Самураям и соглядатаям пограничной крепости оставалось радоваться только, что эти чудовища, захватившие центральную часть замка, пришли не за их душами. Гордость гордостью, но иногда в радость быть для кого-то слишком мелким и совершенно неинтересным.

   Центральный особняк Сихоро был зданием весьма немалым. Два крыла в несколько этажей и еще более высокое центральное здание. В лабиринте комнат и коридоров отыскать что-либо было почти невозможно, но расторопные слуги прекрасно понимали, куда спешит госпожа, кланялись и подсказывали ей дорогу едва заметными движениями рук.

   Глава города, лорд-наместник Тацуо, и его таинственная жена, леди Юко, которую мало кто когда-либо видел, наслаждались вечерним отдыхом и дарили друг другу внимание, обсуждая какие-то маловажные вещи, когда покой их был нарушен вторжением золотой кометы, что скользнула по комнате, поцеловала маму в щечку и тут же со свойственной ей бесцеремонностью скользнула папе под бочок.

   Тацуо тотчас обнял дочку и бросил ехидный взгляд в сторону жены, которая, получив лишь короткий поцелуй, явно чувствовала себя обделенной вниманием и смотрела на мужа с ревностью. Сейчас подойдет да начнет вокруг виться, как кошка около кошачьей мяты. А кресло-то одноместное, здесь и папе с дочкой тесновато! Ох и покипит кровь в жилках у благородной и сдержанной мико-сама! Для здоровья полезно.

   - Как прошло знакомство, Мицки-чан? - голос генерала звучал, словно урчание довольного льва, лаская слух дочери и еще больше раззадоривая несчастную жрицу храма Воды, снедаемую любовью к обоим вздумавшим подразнить ее злодеям. - Вы уже подруги с той девочкой, или она совершенно неадекватна и способна устоять перед твоими чарами?

   - Конечно, нельзя так сразу судить о людях, - вся из себя в сомнении, сказала Мицки и, выходя из образа "задумчивости", тотчас лучезарно улыбнулась. - Но, по-моему, она замечательный человек! Врет, конечно, очень много, но это только потому, что боится! Мне кажется, она уже поверила, что мы не желаем ей зла, и вот-вот откроется душой! Вот увидишь, папа, она обязательно с нами останется!

   - Рассчитываю на тебя, - Тацуо цапнул дочку за бочок, и девчонка игриво взвизгнула, отвесив отцу в наказание серию легких хлопков ладонями по плечам и груди. - Но смотри, чтобы с гендзюцу больше не игрались!

   - Значит, Кинтаро уже успел нажаловаться, да?

   - Как будто он один на тот всплеск Ци среагировал! Мы тогда на втором этаже были, так я двери зала с петель своротил да чуть пол ударом кулака не прошиб, тебе на помощь бросаясь! Маме твоей пусть наша гостья спасибо скажет. Вцепилась в меня, обняла и остановила. Иначе все, осталась бы ты без гостьи. Я же за тебя, сокровище мое, любого по стене размажу! И меня-то уж ты никаким кодовым словом не остановишь!

   - А про слово откуда знаешь? Кинтаро все-таки жаловался?

   - Как бы ты его еще остановила, если бы не словом? Он такой же, как я, человек разумный и серьезный, много в этой жизни повидавший. Вся разница в потере памяти, но ведь истинные духовные качества, развитые в боях...

   - Вот поэтому, - руки женщины, сдавшейся во власть эмоций, ласково обняли бахвалящегося генерала за шею. Зайдя за кресло, в котором сидел ее муж, леди Юко с нежностью прильнула к своему возлюбленному, ради которого двадцать пять лет назад покинула страну Речных Долин, свою далекую южную родину, - так важно, чтобы рядом всегда был кто-то, способный взглянуть на происходящее не сквозь дым и пламя тяжелого военного опыта.

   - Ах, лисицы вы мои! - генерал сомлел от окутывающего его золотого света. - Я же только ради вас стараюсь!

   Юко ласково коснулась его щеки губами, уверяя, что все понимает.

   - Девочки больше не будут делать глупостей, - сказала она. - А я присмотрю за ними. Пойдем, Мицки-чан. Теперь-то ты познакомишь меня с нашей гостьей? Слуги уже накрывают стол к ужину. Нужно нашу гостью подготовить и представить главе семьи...

   - Не такой уж я и страшный, чтобы гостей морально готовить к встрече со мной, - смеясь, отозвался Тацуо. - Идите, идите и не задерживайтесь. Думаете, мне не хочется посмотреть на человека, способного вот так, даже без приставленного к горлу меча, отдать реликвии с многовековой историей?

   - Папа, не говори так, словно наша гостья - сумасшедшая! - возмутилась Мицки. - Наверняка у всего есть скрытый смысл, и распорядимся мы реликвиями так, что всему человечеству будет огромная польза!

   - Да-да-да, конечно! Высшие силы направили свою посланницу к нам, дабы мы спомощью нескольких чемоданов денег, которые я намерен получить после перепродажи реликвий, спасли мир!

   - Так ты что, их продать хочешь? Не отдам!

   - Отберу. Куда тебе, тощая моя, против настоящего боевого генерала? Одну вещицу, может быть, оставлю. Если состроишь особенно миленькое умоляющее личико!

   Продолжая перешучиваться с женой и дочкой, глава семьи выпроводил их обеих из комнаты, а затем вернулся к креслу и поднял со стоящего рядом столика пару из новообретенных реликвий. Лицо генерала сразу изменило выражение. Наместник нахмурился, словно в душе его поднялись темные грозовые облака.

   Нажатием кнопки сигнального устройства на столе он вызвал прислугу и сказал торопливо вошедшему лакею:

   - Наши гостьи пожелали отбыть сразу после ужина. Соберите им в дорогу все необходимое. Провизию, теплую одежду. Положите двадцать тысяч рю мелкими купюрами и... - генерал хотел сказать о сопроводительных документах, но вовремя одумался. Это уже будет чересчур. - И хорошо упакуйте вещи, чтобы удобно было нести. Исполняйте!

   - Да, господин, - слуга поклонился и вышел.

   Лорд Тацуо помедлил пару мгновений, а затем снова взглянул на браслеты первой правительницы страны Птиц, которые видел сегодня уже не впервые. Когда Северная Империя грабила города благодатной и богатой страны Речных Долин, среди гор золота и драгоценностей нашлись и эти вещицы. Один из армейских капитанов, близкий друг Тацуо, взял их как свою долю награбленного и позже не удержался от признания, почему из всего драгоценного барахла его заинтересовали именно эти золотые безделушки. Древняя реликвия.

   Капитан был родом из Агемацу, и Тацуо не сомневался, что его друг погиб от рук бандитов, захвативших долину Желтой реки. Достаточно вспомнить недавние события в том регионе и произвести элементарнейшие логические выводы, чтобы понять, как эти браслеты попали в руки странной гостьи города Сихоро. К тому же уцелевшие бандиты, что встали на сторону Златохвостой, не думали даже молчать и пустили вполне достоверный слух о том, как выглядела и, главное, во что была одета лиса, оставляя позади себя окрестности Агемацу. Платье служанки богатой семьи и опаленное пальто, расшитое золотой нитью. На одежду гостий Тацуо не преминул взглянуть, пока те принимали ванну.

   "Демоны тебя принесли, златохвостая бестия! Как бы по твоей милости наш город в крови не утонул. Остается только молиться, чтобы за тобой не было слежки".

   В сгущающихся сумерках за пределами городских стен среди нагромождений бесформенных каменных глыб две фигуры продолжали предаваться бездействию.

   - Праздность... - произнесла вдруг фигура в черном.

   - Что? - Мей удивленно оглянулась на свою жуткую спутницу.

   - Бездеятельность... бесцельность... бессмысленно прожитая жизнь. Сводящее с ума знание пустоты. Много злобы от бездеятельности. Много страданий. Они способны обрести живое воплощение. Ты не знала? Праздность - имя верховного демона. Матриарха. Многохвостого зверя.

   - А разве его имя не Лень? - Мей, прекрасно понимая, почему ходячее умертвие завело подобный разговор, ответила спокойной ухмылкой. - Всепобеждающая и разрушительная.

   - Лень - удовольствие, злоупотребление которым ведет к праздности, убивающей человеческие души.

   - Вот как? Забавно. Не беспокойся за мою душу, ладно? Я не предаюсь праздности, Ями. Я выжидаю. Пусть Златохвостая расслабится и ляжет спать. Вырвать эту тварь из объятий блаженного отдыха, в момент, когда она будет максимально ослаблена нахлынувшей негой. Вот что я намерена сделать! Не упусти момент и предупреди меня, пожалуйста.

   - Хорошо.

   Некоторое время обе соратницы Черной Тени расслаблялись в тишине.

   - Скажи, Ями, - произнесла вдруг Мей, уставшая от слишком долгого отсутствия нормального общения. - Демоны ведь жаждут гибели всего человечества?

   - Да.

   - Но разве Хино Тайсэй - не человек? Ему вы не желаете смерти?

   - Мы убьем его, позже, - ответила Ями с такой прямотой, что Мей покрылась холодным потом. - Он враг нам, и мы враги ему. Без нашей помощи он - не бог. Без его помощи мы - мясо для храмов Стихий и самураев. Он намерен убить нас, когда свершит свои планы. Мы намерены убить его, когда будем готовы нанести человечеству фатальный удар. Мы знаем. Он знает. Мы следим. Он следит.

   - Вот как? Но тогда почему же ты так переживаешь из-за того, что я вдруг могу предать его?

   - Кто ты? - ответила Ями и устремила на воина-дракона взгляд глаз, из которых заструился алый туман демонической Ци. - Человек, творец демонов. Не йома, не марионетка. Нам нужен Тайсэй. Ты не нужна. Я вижу тебя насквозь, Мей. Ты боишься. Ты ненавидишь нас, считаешь чудовищами. Ты горда и никогда не станешь одной из нас. Ты жаждешь власти. Ты предашь. Зачем нам предатель, которого легко можно заменить?

   - Я не нужна вам, но нужна Черной Тени, - огрызнулась Мей. - Так что веди себя вежливее!

   - Нужна Черной Тени? - умертвие мерзко захихикало. - Нужна Черной Тени, да. Только он защищает тебя. Помни это, Мей. Ни на мгновение не забывай и служи ему верно. Иди и убей!

   - Рано еще. Я пойду, когда сочту нужным, ты слышала меня?

   Мей, внутренне содрогаясь, откинулась спиной на плоскость камня и обняла себя руками. Эти твари, что живут в бездонных лабиринтах под скрытым селением Прибоя, согласилась бы она на такого союзника, даже ради какой-то там "божественной силы"? Скорее бы Тайсэй решил уже, что демоны больше ему не нужны! Если бы только двуполярный мир был создан в той, последней битве между западом и востоком на землях Водопадов! Но все испортила лиса. Проклятая, безмозглая дура, из-за которой Тайсэй теперь даже больше, чем прежде, нуждается в демонах! Повстанцы Морей и простой народ - идиоты, не понимающие, что на самом деле происходит в мире! Тайсэю не нужна власть. Ему не нужно ничего, кроме окончания эпохи Войн. Возможно, уже сегодня, не будь лисы, все силы Кровавого Прибоя во главе с Тайсэем уже штурмовали бы подземелья демонов! Выносили бы прочь мусор, накопившийся за век становления нового порядка! Кое-кто за это заплатит.

   Не в силах больше ждать, Мей поднялась, и из глаз ее заструился подобный всполохам пламени синий туман энергии Ци.

   - Я иду, Ями, - сказала она. - Будет она в полной боеготовности или расслаблена, какая, собственно, разница, верно? Это ведь всего лишь ребенок! Жди здесь, я вернусь с ее головой!

   - Удачи вам, Мей-сама. Это ваш шанс! Проявите себя.

   Кицунэ, вспоминая о том, сколько раз ошибалась, считая что наконец-то находится в безопасности, от души наслаждалась минутами покоя и комфорта. Пока не появится очередной сумасшедший, у которого свербит от желания испортить другим людям жизнь, можно ведь глубоко вздохнуть и размякнуть в удобном, теплом кресле? Плохо только, если сумасшедший все-таки появится сейчас, спасаться бегством придется в одном банном халате, а халаты хоть и похожи на мягкое, пушистое платье, от холода защищают довольно плохо. Где же местная хозяйка, Мицки? Обещала ведь дать хорошую одежду. Надо выбрать что-нибудь потеплее. Келькурусы настоящие мастера вязать разные потрясающие вещи из шерсти. Чулки и рукавички надо сразу прибрать к рукам и обязательно взять большую пуховую шаль. Чтобы было во что ребеночка завернуть.

   Мурлыча от нежности, Кицунэ чуть крепче обняла Рими. Девочка, уставшая от долгого пути и волнений прошедшего дня, незаметно задремала, пригревшись на руках той, кого с детской жаждой волшебства и сказок приняла за добрую богиню. Какое же это счастье, когда рядом есть кто-то по-настоящему близкий! Кто-то, кто искренне любит тебя и кого можно просто, по-человечески любить. Мама, бабушка, деды-самураи, принцесса Мичиэ и принц Кано ждут ее в стране Водопадов, но и здесь, в ледяных горах, полных ужаса и злодеев, Кицунэ не одинока. С ней маленькая сестренка, оберегать и защищать которую она будет всеми своими "божественными" силами. Пусть только попробует какой-нибудь негодяй подлость задумать! Сразу поймет, как беспощадна и яростна может быть добрая златохвостая лисица!

   Торжествуя в мечтах над злыми врагами, Кицунэ так внутренне настроилась на битву, что встретила вошедших в комнату взглядом, полным гордого вызова и праведного гнева. Леди Юко, нисколько не ожидавшая подобного приветствия, удивленно замерла и прикрылась развернутым веером, спешно пытаясь угадать, чем они успели рассердить свою необычную гостью.

   - Простите, благородная госпожа, - Кицунэ, густо покраснев от стыда и смущения, торопливо поднялась и, как смогла, присела в реверансе. - Этот взгляд предназначался не вам. Так получалось, что уже много раз, стоило мне расслабиться и поверить в то, что все опасности остались позади, сразу случалось что-нибудь плохое. Бандиты нападали или... или еще что-нибудь. Я очень устала, стала слишком подозрительна, но это, конечно же, не оправдание моим досадным и нелепым поступкам.

   "Какая удивительная смесь благородного воспитания и просторечия, - думала леди Юко, обмениваясь любезностями с гостьей. - У вас, юная леди, был хороший наставник, но взялся за работу он явно с легким запозданием".

   - Приближается время ужина, - сказала Юко, завершив церемонию знакомства. - И мне хотелось бы пригласить вас, добрые гостьи, разделить с нами удовольствие трапезы и оценить мастерство кулинаров нашей семьи.

   - Не знаю, как благодарить вас за приглашение, благородная госпожа, - ответила Кицунэ, снова приседая в легком реверансе. - Но есть пара небольших сложностей, которые мне хотелось бы... я была бы должна... - девочка запуталась в словах, пытаясь построить благозвучную фразу, но леди Юко не стала уделять этому неуместное внимание и сразу пришла на помощь.

   Она коснулась ребенка, которого Кицунэ по-прежнему держала на руках, и ладони жрицы храма Воды украсились ясно видимым зеленым свечением, что, окутав Рими, мягко пробудила ее от сна и подарила немного сил. Кицунэ не противилась, она много раз видела, как самураи лечили себя положительно заряженной энергией Ци после боя. Она удивилась лишь тому, что леди Юко отдернула руки почти сразу, хотя Рими была слаба и явно нуждалась в основательном лечении. Если эта женщина - жрица, почему же не поможет больше?

   Но почувствовать тепло и энергию, которую дарила зеленая Ци, Рими успела, и теперь с еще большим обожанием смотрела на женщину, красивее которой ей видеть никогда не приходилось.

   - Тетя... - тихо произнесла маленькая крестьянка. - Тетя, а вы... богиня?

   - Рими, ну как можно спрашивать такое? - без малейшей сердитости в голосе возмутилась Кицунэ. - Разве ты не видела ее волшебство своими глазами? Она может любого исцелить одним прикосновением рук! Конечно же, эта леди - самая настоящая, добрая ками!

   Юко разрумянилась от смущения и поспешно спрятала нижнюю часть лица за развернутым веером.

   - Я отдам указания начать сервировку стола к ужину, - сказала она. - А пока идут приготовления, надеюсь, добрые гостьи, вы не откажетесь принять несколько подарков от нашей семьи?

   Хозяйка дома отступила в сторону, и слуги, открыв двери, начали один за другим вносить в комнату шикарные наряды из шелка и бархата, при виде которых у Кицунэ засияли глаза. Конечно, она не сможет забрать с собой ни один из этих нарядов, вещи очень тяжелые и крайне проблемные в путешествии, но хоть на один вечер она сможет одеться как настоящая благородная леди! Корсет, платье на кринолине, красивая прическа, и... тогда, закрыв глаза, можно будет представить, что она уже дома. Что сейчас, через мгновение, в комнату войдет мама и, увидев свою истосковавшуюся дочь, ласково улыбнется ей.

   На глаза Кицунэ навернулись слезы, сердце сбилось с ритма. Маленькая оборотница попыталась скрыть от окружающих глубину своей боли, но наивно было полагать, что ей это удастся.

   Леди Юко, сделав шаг ближе к ней, тронула юную странницу за плечо. Она хотела подарить ей немного целебной Ци, но не энергия, пусть и животворная, была сейчас нужна Кицунэ больше всего. Неожиданно для всех, девочка вдруг сделала шаг к испуганно дрогнувшей женщине и... прижалась к ней, как к родному человеку, ища нежности и доброты. Она мало кому открылась бы так же, но почему-то Кицунэ чувствовала, что леди Юко не оттолкнет ее. И женщина не оттолкнула измученного ребенка. Она с материнской лаской обняла и Кицунэ и Рими, а затем с добрым укором бросила взгляд в сторону Мицки, лицо которой вспыхнуло от жгучей ревности. Под этим взглядом Мицки смутилась и, увидев как дрожат плечи их странной гостьи, оттаяла. Слуги покорно и спокойно ждали.

   Охранник у главных ворот Сихоро, уже закрытых на ночь, отозвался на громкие восклицания и, соблюдая необходимые предосторожности, выглянул из обзорного окна.

   - Кому там дня не хватает, чтобы в город войти? - громко выкрикнул он. - Пошли прочь! Или стрелу в лоб получить захотелось?

   - Я на равных сражалась с сильнейшими генералами самураев! - хвастливо ответил ему женский голос, и фигура, стоящая у ворот, сбросила с головы капюшон. - Думаешь, ты, простой страж, сможешь меня чем-нибудь удивить? А вот я, уверена, тебя удивить смогу! Взгляни-ка сюда! - женщина в синей шубке вскинула руку и развернула, демонстрируя стражу бумажный свиток с золочеными вензелями и фигурными печатями. - Императорский сопроводительный документ с личной подписью великого и грозного владыки принца Рюджина!

   Страж отпрянул и хлопком ладони в латной перчатке нажал на кнопку сирены тревоги.

   - Крайне подозрительная личность у ворот, господин капитан! - доложил он подбежавшему начальнику караула. - Хвалится невиданной силой, какие-то бумажки красивые тянет! На всемилостивого владыку Рюджина ссылается!

   Мей, терпеливо ожидая ответа на свои заявления, только посмеивалась, улавливая отголоски поднявшегося переполоха. Приятно, когда при твоем появлении все начинают бегать и суетиться. Именно такая реакция окружающих отличает выдающиеся личности от серой массы!

   Распахнулись две малые двери справа и слева от главных ворот, и не меньше трех десятков самураев, с копьями наперевес выбежав из-за прикрытия стен, окружили нарушительницу спокойствия.

   - Прошу вас не делать резких движений, уважаемая, - самурай с отличительными знаками армейского капитана на броне приблизился к женщине, спокойно взирающей на стражей, и поклонился. - Позволите ли вы мне взглянуть поближе на ваши документы?

   - Пожалуйста, капитан, - Мей, сама любезность, протянула самураю сопроводительные бумаги, а затем вынула из притороченной к ее поясу сумочки удостоверение личности с золотым гербом страны Морей. - Мое имя - Такасэ Мей! В ваших глазах недоверие, капитан, но я не оскорблена и не удивлена. Сложно поверить, что к городским воротам в неурочный час может подойти не кто-нибудь, а пятый синий воин-дракон, собственной персоной! Но вы еще больше удивитесь, когда узнаете причину моего здесь появления!

   - И в чем же причина? - голосом, все еще полным недоверия, спросил самурай.

   - Преследование врага государства. Сегодня днем, уважаемый, в Сихоро, воспользовавшись вымышленным именем и введя охрану в заблуждение своим невинным видом, проникла та, кого именуют златохвостым демоном!

   - Златохвостый демон?! Кицунэ?!

   - Собственной персоной, - Мей сощурила глаза, пылающие неутолимым пламенем гнева. - И в этом, уверена, была ее фатальная ошибка! Гнев императора и месть за беды страны Камней настигнут эту бестию, а все мы впишем в историю свои имена!

   Воин-дракон торжествовала, а капитан стражи крепче стиснул пальцами сопроводительные документы, за которыми была ни больше ни меньше, а власть великого императора.

   - Я обязан доложить о вас командованию и главам города.

   - Да, конечно, - ответила Мей с певучими интонациями и вдруг, резко меняясь в голосе, буквально проорала, указывая рукой в сторону ворот. - И шевелитесь, медведи железные! Бегом, бегом! С этого момента любая задержка будет расценена как попытка помощи врагу государства! Надеюсь, вам не нужно объяснять последствия?!

   Краткие штрихи складывались в ровные строчки символов. То, что благородная леди использовала для письма чернильный карандаш вместо кисточки и вырванный из альбома лист вместо специальной бумаги, могло бы многим показаться кощунственным, но на глупости времени не было. Уже само то, что хозяйка дома оставила гостий и спешно удалилась от них, было изрядным нарушением этикета, стоит ли беспокоиться после этого о мелочах?

   - Доставить немедленно, - сказала леди Юко, вкладывая письмо в конверт и отдавая его служанке. - Лично в руки, господину Кингжао. Попроси его поторопиться, дело крайне важное и крайне срочное.

   Служанка, низко поклонившись госпоже, взяла конверт и выбежала из комнаты. Двое самураев в легкой броне, которых выдала хозяйка дома в сопровождение служанке, поспешили следом за девушкой, а сама леди Юко, приняв независимый вид, вернулась в комнату, где две старшие девочки, словно с куклой, играли с младшей. Мицки и Кицунэ наряжали Рими в вычурные платьица, украшали ее лентами и бантиками, не переставая ахать и восхищаться. Полубесчувственная от стеснения и обилия внимания к себе, маленькая крестьянка была мягка и податлива, позволяя двум волшебницам, превратившим ее вдруг в самую настоящую принцессу, творить что им пожелается.

   - Ужин подан, - сказала женщина, подарив улыбку всем троим. - Наши дорогие гостьи, желаете ли вы пройти со мной и моей дочерью в трапезный зал и оценить старания поваров, что приложили немало усердия, надеясь удивить вас своим мастерством?

   Нет смысла тянуть время. Учитывая, что самураям сопровождения приказано подхватить девушку на руки и не беспокоиться о фоне энергии Ци при передвижении длинными прыжками, служанка успеет выполнить поручение и вернуться до того, как гостьи завершат ужин. Еще час или даже полтора. Этого будет достаточно.

   Заслышав о ликвидации долгов, все влиятельные люди города побросали свои исключительно важные дела и быстрее стрел примчались на совещание. Главы торговых гильдий, владельцы фабрик, двое генералов и несколько глав сильнейших кланов собрались в банкетном зале одного из дворцов города и принялись обсуждать новости, свалившиеся на их головы, словно снежный ком.

   - Все это правда, - уверял главный ювелир. - Я своими глазами видел реликвии и готов жизнью поручиться за их подлинность.

   - Невозможно, невероятно! - звучали в ответ голоса, полные потрясения. - В этом наверняка есть чьи-то планы! Если нет, то не кажется ли вам произошедшее слишком похожим на чудо?

   - Чудо? Не заглянула ли к нам в своем великом пути домой лучезарная златохвостая лисица?

   - Последний раз ее видели в Агемацу. Мы слишком далеко на юг от тех мест. Сейчас она, скорее всего, уже в землях страны Водопадов и большими прыжками мчится туда, где, как она думает, ждут ее друзья и мама.

   Все собравшиеся принялись переглядываться, ища в собеседниках тщательно скрываемые тени сочувствия врагу государства и тщательнее пряча такие же тени в себе.

   - Едва ли демонам выгодно процветание Сихоро, - сказал один из промышленников. - Значит, помогли неведомые ками. Предлагаю поднести храмам богатые дары и в благодарность светлым силам устроить празднество, которое... которое просит эта крайне странная путница.

   - Но если выяснится, что это все-таки лиса... - ответил ему угрюмый глава самурайского клана, лицо которого было почти не видно из-за спутанной бороды и густых бровей, свисающих до самых щек. - Не хотелось бы ссориться с правящей семьей. Предлагаю задержать эту путешественницу и передать ее в службу государственной безопасности для разбирательства. Не слишком красивый поступок с нашей стороны, но... интересы города превыше всего.

   - Интересы города? - главы торговых гильдий заерзали на местах. - Император... великий дайме, если поймает Златохвостую, на цепях ее растянет и заживо шкуру спустит. Столица далеко. А страны Лугов и Водопадов от нас на расстоянии вытянутой руки. Даже не в торговле дело. Курусов, мельхванов и фальмийцев в городе на треть, и каждый из них помнит, как с ужасом гибели своей родины ждал. Что с ними делать, когда принц Кано соберет силы и придет спросить с тех, кто выдал... великому дайме... ту, что своей любовью его на великие свершения подвигла?

   Стоит тронуть лису, город тут же полыхнет бунтами, восстаниями бедноты, гневом храмовников. Принц Рюджин с храмом Земли до сих пор на ножах из-за того, что высшие жрецы решили погреть руки на религиозной истерии, а младшие служители сами поверили в сказки о сошедшей на землю богине.

   - Так что я только рад, что пришедшая в наш город путница просто физически не может быть Златохвостой, - сказал второй присутствующий на совещании генерал, одетый серо и неброско, чуть ли не в рванье, по законам своего клана, отрицающего и презирающего излишества.

   - Да. Смешно предположить то, что ее занесет так далеко на юг! - почти дружно вздохнули все.

   Обрадованные достигнутым соглашением, заключенным без какого-либо подсудного заявления против великого дайме, влиятельные люди Сихоро успели обменяться еще парой реплик, как вдруг открылась дверь и в зал вбежал взволнованный, бледный как мел, секретарь.

   - Чрезвычайно важные новости! - спросив дозволения говорить и получив его, воскликнул он. - Златохвостая лиса... демон, разрушивший нашу империю, сейчас находится в городе! Гарнизон поднят по тревоге!

   - Что?! Кто приказал?!

   - Я! - толкнув сворки дверей, в зал совещаний вошла женщина в бело-синей одежде, держащая в руке развернутый свиток с золочеными вензелями и императорскими печатями. - Пятый синий воин-дракон, Такасэ Мей! Волей великого принца Рюджина, будущего императора этой земли, я вольна распоряжаться любыми воинскими подразделениями и гарнизонами страны Камней по своему усмотрению! Но я не собираюсь оспаривать ваш личный авторитет, почтенные господа, и потому прошу вашего содействия! Враг государства, обманом вошедший в доверие семье лорда-наместника Ишида Тацуо, сейчас отдыхает и плетет интриги в его личном особняке! От нас требуется только окружить златохвостого демона отрядами солдат, верных императору, и захватить чудовище! Живым, как того желал великий владыка Рюджин! Службы имперской внутренней безопасности уже извещены, и я лично буду участвовать в захвате, - зеленые глаза воина-дракона сияли огнем торжества. - У этой бестии нет ни единого шанса!

   Двое мужчин и женщина, тяжело дыша, остановились на верхней площадке каменной лестницы храма и с трудом перевели дух. От такого долгого подъема у человека послабее могло и сердце остановиться, но келькурусы - крепкий народ. Несколько глубоких вдохов, и все трое, подстегиваемые беспокойством за близких, поспешили дальше.

   - Мико-сама! Саеко-сенсей! - выкрикивали они, озираясь по сторонам и направляясь к главному строению храма. - Вы здесь? Мико-сама!

   Призрачный свет, проникающий даже сквозь стены, указал дорогу. Горожане вошли в храм и, приблизившись к молельне, увидели тех, кого искали. Старшая жрица и ее ученицы, пропажа которых всполошила родственников, были здесь. Они лежали на полу кольцом вокруг нарисованной мелом пентаграммы, в центре которой сидел человек, объятый призрачным зеленым огнем.

   Этот человек ни одним движением не среагировал на вторжение посторонних, но колени побеспокоивших его горожан вдруг разом подломились, и люди безвольно повалились на пол.

   - Это сон или обморок? - спросил Сингэн, сидящий в дальнем углу, в тенях, пляшущих от хаотичных всплесков зеленого пламени. - Не удивлюсь, если второе. Вид у тебя, друг мой, такой, что неподготовленный человек поседеть может.

   - С каких пор шиноби начали беспокоиться об эстетике внешнего вида? - раскатисто пророкотал ему в ответ голос из-под сакката. Ао поднял голову и взглянул на своего напарника глазами, буквально излучающими золотисто-зеленое сияние. Энергия растекалась по повязке с сенсорной печатью и играла тысячами искристых бликов. - Не беспокойся, испугаться гости не успели. Отрицательные эмоции людей разрушительны и вредны для ками. Я захватил всех троих в гендзюцу раньше, чем они вошли в ворота храма.

   - Да, к тебе сложно подобраться незамеченным. Что делает черная тварь? Она засекла всплеск положительного заряда?

   - Конечно! И в панике убежала подальше. Храмы Стихий не умерили ненависть акума против человечества, но заставили демонов проникнуться уважением к своим врагам. Ями слишком дорожит собственной жизнью. В противниках у нас сейчас только Мей-сама и... все вооруженные силы города, которые уже окружили кольцом главный особняк клана Ишида. А теперь пора начинать.

   Шиноби склонил голову и тихо, одними губами, прошептал:

   - Не бойся...

   Когда гостья наконец-то была представлена ему, наместник смог лишний раз убедиться, что многие слухи, старательно распускаемые службой пропаганды и всевозможными зложелателями, небеспочвенны. Сменила облик, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания? Умница настоящая. Вот только, наверное, половина мужского населения Сихоро себе шеи повредило и по ушам от жен заработало, вслед этой юной красавице оборачиваясь. Вкупе с остальными "мелкими" ошибками можно твердо и уверенно заявить, что Кицунэ - мастер скрытности и незаметности совершенно иного порядка, нежели любой из генетически измененных, с кем лорд Тацуо встречался прежде. Хоть бы одежду сменила, прежде чем на глаза людям показываться! Или совсем за дураков считает?

   Но грешно обвинять ее, дети есть дети. Хорошо, что эта маленькая беда не догадалась привести за собой хвост из верных служителей принца Рюджина или палачей от еще каких-нибудь враждебных ей мировых властителей. Нужно просто сделать вид, что никто ни о чем не догадался, и пусть она бежит дальше!

   Вежливо раскланявшись с юными гостьями, глава семьи пригласил всех в банкетный зал, где после должных церемоний изрядно проголодавшиеся гости и хозяева смогли уделить внимание трапезе. Благо что затруднений с продовольствием в Сихоро особого не было, а повар императорской семьи не умел творить что-либо кроме истинных кулинарных шедевров.

   За дружеской беседой лорд Тацуо размышлял о просьбе своей жены предоставить гостьям дирижабль для путешествия в столицу страны Водопадов. Нет, конечно же, этого делать нельзя. Когда правда всплывет, сложно будет после такой явной помощи убедительно заявлять, что не подозревал в таинственной путешественнице ту, что объявлена личным врагом верховного правителя страны. Но можно отправить гостий с караваном, идущим в страну Водопадов. Война, разруха, а жизнь и торговля продолжаются. Да, так и нужно поступить. Но, значит, придется оставлять врага государства в своем доме до утра? Похоже, выбора нет. Выбрасывать гостий в ночь будет еще подозрительнее.

   Приняв твердое решение, наместник вздохнул с облегчением и присмотрелся к сказочной гостье внимательнее. Волшебная лиса? Что же особенного в этой девчонке? Да, красивая. Да, может менять облик и играется с иллюзиями. Но разве этого достаточно для того, чтобы миллионы людей заговорили о богине, а сильнейшие люди мира зашевелились, чувствуя угрозу своей власти? Может, она просто попала в водоворот случайностей и толпа отчаявшихся людей сделала ее символом своей борьбы? Ни за что, просто придумав себе легенду, которая помогает преодолеть страх. Таких случаев в истории сколько угодно. Дутые фигуры, ничего собой не представляющие, вроде всяческих принцев и принцесс, что полностью зависят от своего окружения, а сами не могут ни слова сказать, ни принять умного, волевого решения. Люди, которые не ведут остальных за собой, а идут впереди, толкаемые обществом. Эта новоявленная богиня такая же?

   Недоученный ребенок, желающий только веселиться и играть. Откуда же вокруг нее столько паники? Сбиваясь с ног, бегают шиноби, громыхают тяжелой броней армии самураев. По слухам, возле Агемацу даже кружили, выискивая следы Златохвостой, не кто иные, как Алые Тени и жители тьмы.

   Перемена произошла внезапно. Наместник даже вздрогнул, решив, что девушка-странница заметила его пристальное внимание и забеспокоилась. Но гостья, не делая каких-либо резких движений, еще несколько минут продолжала ужин и заговорила только когда наместник, встревоженный ее напряженностью, оглянулся на охранника, намереваясь отдать тому приказ проверить, все ли в порядке вокруг дома.

   - Не стоит излишне беспокоиться, добрый хозяин, - сказала девчонка. - Солдаты окружили это здание, но они не угрожают никому, кроме меня. Я не отплачу вам за гостеприимство подлой просьбой защиты или кровавым сражением. Через минуту сюда вбежит слуга, который доложит о том, что дом взят в кольцо самураями городской стражи и попросит вас выйти навстречу женщине, что ведет их за собой. Она все вам объяснит и потребует проводить ее сюда. Не препятствуйте. Пусть делает что пожелает. На мне грех за то, что я лгала вам, и это - расплата.

   Лорд Тацуо не мог не залюбоваться ею в этот момент. Мягкотелая, мирная девчонка, которую должен нести на руках кто-то сильный? Она могла выглядеть такой, пока не наступал момент, когда требовалось проявить характер. Эта девушка, настоящий ребенок, действительно была сильна. Переборов страх, она могла показать железную стойкость духа, увидев которую в юной девочке, стыдились пасовать перед врагом взрослые и сильные воины.

   Истаяла минута, и в точности как "предсказала" Кицунэ, в зал вбежал запыхавшийся слуга, остановившийся у порога и с поклоном доложивший о визите важного человека, что смиренно просит о встрече с главой этого дома.

   Наместник глянул на сурово сдвинувшую брови Кицунэ и растерянно притихшую Рими, поднялся из-за стола и с извинениями вышел.

   - А... Аюми-нэсан... - Рими запнулась, называя сестру выдуманным именем. - А кто там?

   Девочка говорила едва слышно, что выдавало ее страх.

   - Не бойся, Рими-чан, - Кицунэ улыбнулась ей и ободряюще погладила по голове. - Это просто та самая синяя мурена. Она все еще злится, что я ее победила, и снова напрашивается на драку!

   - Синяя мурена? - спросила Мицки с удивлением.

   - Да, - Кицунэ кивнула и улыбнулась. - Лидер селения шиноби из страны Морей, Такасэ Мей!

   - Вы утверждаете, Аюми-сан, - не веря своим ушам, принялась уточнять леди Юко, - что вы смогли победить в бою одного из легендарных воинов-драконов?

   - А думаете, почему она так бесится? - расцветая ехидной ухмылкой, ответила Кицунэ и показала алмазный браслет. - У меня даже есть материальное доказательство моей победы! Конечно, хвастливая зараза никогда не признается, что слила мне бой практически всухую, но факт есть факт...

   Кицунэ резко дернулась, словно получила подзатыльник от кого-то невидимого, и густо покраснела, опуская глаза. Мицки и Юко переглянулись, а слуги, которые слышали слова маленькой оборотницы не хуже хозяев и не меньше благородных дам, были потрясены, с трудом сохранили неподвижность.

   Толкнув двери, в зал вернулся хозяин дома. Выглядел он теперь донельзя грозно и держал в руке обнаженный меч.

   - Что происходит, Тацуо-сама? - леди Юко поднялась из-за стола и сделала пару шагов к мужу. - Почему ты вооружен?

   - Действия вашего мужа, благородная леди, более чем правомерны и достойны, - ответила ей женщина в синей одежде, выступая из-за спины великого лорда. - Ведь в ваш дом подлым обманом проникло подлинное чудовище, широко известное как... - Мей пронзила Кицунэ пламенным взглядом, полным торжества и злорадства, - Златохвостый демон, Кицунэ!

   - Кицунэ?! - леди Юко очень достоверно изобразила потрясение, а Мицки даже притворяться не пришлось. - Та самая Кицунэ?! Не может этого быть! Как она могла оказаться здесь?

   - Ответ прост, - ответила Мей, наставляя руку с вытянутым пальцем на маленькую оборотницу. - Лиса, житель холмов, до смешного плохо ориентируется в горах! Она заблудилась и только поэтому до сих пор находится во владениях всемилостивого принца Рюджина! Расплата за ошибки неизбежна! Сегодня, сейчас я захвачу ее, и уже скоро она сможет предстать перед владыкой этих земель и ответить за все свои преступления!

   Кицунэ встала со стула и спокойно наблюдала, как, врываясь в зал через несколько выходов, ее окружали вооруженные до зубов самураи. Леди Юко и Мицки, понимая, что вмешательство их бессмысленно и глупо, отпрянули к стене. Сейчас начнется побоище?

   - Стойте! - Кицунэ вскинула руку, останавливая готовых броситься на нее солдат. - Если вы так хотите сражения со мной, то получите его! Об одном прошу, не нужно устраивать побоище в доме! Давайте выйдем на улицу и потратим немного времени, чтобы добраться до парка. Так мы сможем избежать серьезных разрушений и не нанесем городу большого вреда!

   - Ты что-то задумала, лиса? - Мей была глубоко разочарована. Она наделяясь увидеть растерянность и панику своей противницы, но вместо этого Кицунэ вела себя так, словно ждала ее. Заметила приближение врагов, или... кто-то ее предупредил? Ао и Сингэн, больше некому. Вот ведь мелкая тварь! Без наемников оставила да еще и перед вернейшими, самыми приближенными людьми вздумала хвостом вертеть! Сенсор и мечник поддались чарам беззащитности и очарованию этой малолетней паршивки? Неужели кому-то удастся сманить от Мей двух мужчин, что до этого момента смотрели влюбленными глазами только на нее одну?

   Гормональная буря хлестала по нервам. Заставляла расшириться глаза, учащала сердцебиение и дыхание. Мей готова была придушить Кицунэ на месте, но клинок меча в руке наместника преграждал воину-дракону дорогу и заставлял измученную женщину усилием воли сдерживать терзающее ее бешенство.

   - Держите себя в руках, Мей-сама, - твердым голосом, явно давая понять кто здесь главный, произнес наместник. - Вы полгорода разнесете, если сцепитесь, и меня не радует перспектива видеть в эпицентре разрушений свой дом! Дамы, рекомендую вам выяснять отношения на улице!

   - Что же, - тяжело дыша и уже бессильная сдерживать прихлынувший к ее лицу багрянец, ответила Мей. - Я согласна на небольшую прогулку до парка. Там я смогу применить свои сильнейшие дзюцу и выбить дух из подлой лисы так, как она этого заслуживает!

   Ао кашлянул в кулак и пониже опустил край сакката, словно пряча лицо неведомо от кого.

   - Что там? - заметив глубокое смущение товарища, спросил Сингэн. - Проблемы?

   - Нет, все отлично, - ответил Ао. - Мей-сама в лютой ярости. Она... ревнует.

   - Ревнует? К кому? Что еще за ахинею ты несешь?

   - Сингэн-сан, я тебя умоляю, ты что, за столько лет не заметил, что наш воин-дракон - женщина? К тому же женщина выдающейся красоты, что очень любит мужское внимание? Такие, как она, смею заверить, очень не любят соперниц.

   - Соперниц? - буркнул себе под нос Сингэн и, хмурясь, стиснул зубы.

   Кровь обоих воинов кипела, но чувства их терзали очень разные.

   "Мей думает, что лиса приглянулась нам, и в ярости от этого, - сгорая от счастья, думал Ао. - Но она прекрасно знает, что гориллу с тесаком пробить почти нереально, значит, переживает из-за меня. Она боится потерять мои чувства, а не звериную страсть нашего великого крушителя черепов".

   "Мей ревнует? О том, чтобы я повелся на какую-то соплячку, думать просто верх идиотизма, а задохлик, что просто полезная игрушка, готовая на мечи броситься за благосклонный взгляд, один не смог бы вызвать серьезных эмоций у Мей-сама! - Сингэн пылал от ярости, готов был взорваться, неся разрушения храму и смерть всем окружающим. - Соперница? Синяя змея бесится от того, что ей мешают кружить головы всем встречным, таким же, как этот дальнозоркий монах-недобиток! Никого ведь не пропускает, от самого паршивого самурая до принцев и дайме! И после этого она - моя женщина? С... с... сволочь! Убью!"

   Убить, конечно, не убьет, но то, что появился кто-то, способный поставить на место зарвавшуюся сердцеедку, приятно и полезно.

   - Не вздумай допустить, чтобы мелкая лиса погибла, - вслух произнес Сингэн.

   - Предоставь это мне, - раскатом грома пророкотал голос Ао, и вокруг его фигуры всполохами золотого огня взвил кольца призрачный, но явно видимый дракон.

   - Золотая энергия Ци? - изумился мечник Прибоя.

   - Смешиваясь с синей Ци человека, она рождает животворное зеленое пламя, - ответил воин-монах. - Да, Сингэн-сан. Перед тобой... ками!

   - Мама, мама, посмотри! - двое детей подбежали к женщине, что убирала вымытую после ужина посуду, и, взяв ее за руки, потянули за собой. - Смотри, смотри, там, за окном!

   - Что за окном? - усталая женщина тяжело вздохнула, но все-таки оставила свои дела и вместе с позвавшими ее детьми подошла к мужу, что, приподняв занавеску на окне, с изумлением смотрел на улицу. - О боги, ну что там может... быть...

   Словно зачарованная, женщина замерла, глядя на плавно кружащие в воздухе золотистые огоньки.

   Светлячки? Зимой?!

   Танец огоньков завораживал. Это был не хаотичный полет роя светлячков, золотистые огоньки словно действительно танцевали в такт одной им слышной музыке.

   Один из огоньков коснулся оконного стекла и беспрепятственно проник в комнату. Женщина осторожно подставила ладонь, и бесплотный шарик света прошел сквозь ее руку, оставив ощущение тепла.

   Над городом кружили крайне подозрительные светлячки, удивляя и отвлекая поднятых по тревоге солдат, выманивая горожан из домов, но в главном особняке клана Ишида пока никто ничего странного не замечал.

   - Расступитесь! - выкрикнула Мей, жестом руки отдавая приказ солдатам. - Освободите дорогу! Приготовиться к сопровождению врага! А ты, лиса, запомни, я оторву тебе голову за любое резкое движение или попытку направиться куда-либо кроме парка! Веди себя крайне осторожно!

   - Вам не кажется, что вы идете у нее на поводу, Мей-сама? - глава клана, тот самый, что предлагал на всякий случай передать гостий в службу государственной безопасности, возглавлял срочно вызванный отряд воинов своего клана и маячил позади главных действующих лиц.

   - На поводу? - Мей одарила его саркастичной ухмылкой. - Я не хочу наносить ущерб вашему городу, генерал, и, кроме всего, сгораю от желания посмотреть на то, что может попытаться сотворить лиса в попытке своего спасения! Она одна против восьми тысяч самураев. Какое же чудо ее спасет? Весьма любопытно.

   - Каково бы ни было это чудо, - поспешила вмешаться леди Юко, - Кицунэ-сан, я позволю себе попросить вас оставить у нас ребенка, которого вы держите на руках.

   - Это почему еще? - Кицунэ насупилась, крепче прижимая к себе Рими. - Хотите разлучить меня с сестренкой? Да ни за что!

   Минут пять ушло на вежливые препирательства, в которых леди Юко при ехидных комментариях Такасэ Мей объяснила причину, по которой не стала использовать много целебной Ци, когда помогала Кицунэ разбудить уснувшую сестренку.

   Рими больна и нуждается в помощи, а лекарства, которыми Юко хотела снабдить гостью, добудут и принесут еще минимум через полчаса.

   - Я все понимаю и благодарна вам за заботу о моей сестре, Юко-сама, - Кицунэ поклонилась хозяйке дома. - Но оставить Рими я не могу не только потому, что не хочу с ней расставаться. Люди, что страшнее любой болезни, появятся здесь следом за этой женщиной, - оборотница указала взглядом на Мей. - И вы не сможете защитить от них мою сестру, даже если попытаетесь это сделать. Черная Тень и принц Рюджин... тянут руки за мной, и все, что могу я... что можем мы с Рими, - бежать. Не беспокойтесь. Болезнь Рими проявится не сразу, у нас достаточно времени, чтобы добраться до страны Водопадов, а там нам помогут врачи и жрицы храма Воды.

   - Вы должны спешить, Кицунэ-сан, - сказала леди Юко, отступая.

   - Не нужно только так говорить, будто она сможет выйти хотя бы за пределы городского парка! - вмешалась Мей, прежде чем Кицунэ успела ответить. - Слуги! Подайте оборотню и ее приемной сестре пальто, иначе они обе насмерть замерзнут по дороге в парк! И не нужно новых, дайте те, в которых они пришли. Ни к чему портить хорошие вещи. Обе они еще не вышли из детского возраста, а по известному в мире утверждению, одежда на детях... - Мей подняла руку и на ладони ее заплясало жаркое, жгучее пламя. - ...просто горит!

   Открывая тяжелые двери, набрасывая на плечи тяжелые пальто и шубы, жители города выходили на улицы. Фантастический танец призрачных огней завораживал и манил, а в воздухе плыл пьянящий запах весны, что развеивал усталость и наполнял радостью души людей, уставших от долгой, суровой зимы. На лицах тех, что следили за танцем призрачных огней, все чаще можно было увидеть улыбки. Но что происходит? Какое-то странное природное явление или... волшебство?

   - Твоя работа, златохвостый демон? - Мей угрожающе сжала кулаки и бросила грозный взгляд на Кицунэ, что шла метрах в четырех перед воином-драконом и с раздражающей беспечностью любоваласьтанцем огней.

   - Конечно, моя! - с явным сарказмом ответила ей оборотница. - У меня же бесконечные запасы Ци, и сейчас, перед крайне тяжелым боем, мне буквально не на что ее тратить, кроме как на безобидные огоньки! Или, может, я вас всех в гендзюцу захватила? Нет предела моему коварству и мастерству!

   Мей на всякий случай применила несколько дзюцу, защищающих от иллюзий, но огоньки и теплый весенний ветер не исчезли.

   - Тогда что здесь происходит? Отвечай!

   - О боги, - Кицунэ тяжело вздохнула. - Да откуда мне знать? Вообще где видано, чтобы взрослые тетки к детям с такими сложными вопросами приставали? Ты меня еще про северное сияние расспрашивать начни или про затмение Солнца. Тебе ведь уже за тридцать, да? Вот и придумай что-нибудь сама!

   - Не смей грубить воину-дракону, ты, отродье гнусных демонов! - вспыхнул от ярости генерал, что очень тяжело переживал из-за поражения Северной Империи в последней войне и видел в златохвостой лисе не меньше чем главную причину развала страны. - Я изумлен, что ты не только смеешь ходить по этой земле, но и набираешься наглости разевать свою зловонную пасть!

   Генерал уже начал извлекать меч из ножен, но Мей остановила его.

   - Еще несколько минут терпения, мой друг, и мы сможем от всей души преподать этой нечисти урок хороших манер. Лиса-демон! Если хочешь спастись, покажи нам что-то посерьезнее этих жалких огоньков! Или они - все, на что ты способна?

   Ежесекундно ожидая подвоха и готовясь пустить в ход мечи, внушительный эскорт Кицунэ с рокотом и лязгом катился к парку по улицам города. Крепко сжимали оружие, впрочем, только те самураи, что были ближе к центру. Вторая и третья линии стражи вместе с влиятельнейшими людьми города тайком крутили головами и затаивали дыхание в ожидании нового волшебства.

   В отличие от многих старый плотник, живший в одном из окраинных районов Сихоро, не ждал тем вечером никаких чудес. Завершив дневные дела, он вместе со своей женой забрался в угол маленькой комнатки и, обняв старуху, забылся привычным сном. Ничто не предвещало беспокойства, но вдруг в дверь кто-то постучал. Что там еще? Не сыновья же среди ночи вздумали старика-отца разыскивать? И клиенты тоже по ночам не беспокоят.

   Теряясь в догадках, старик поднялся и, кряхтя, заковылял к выходу. Неужели домовладелец опять напился и пришел просить денег в счет будущих уплат за жилье?

   Но это был не домовладелец. Старик открыл дверь и замер, словно пораженный молнией, увидев перед собой стройную девчонку в кимоно храма Стихий и ярко раскрашенной маске бога-пса Инуками, особо почитаемого в холодных горах страны Камней.

   - Я чем-то могу помочь вам, мико-сама? - вежливо поклонившись, спросил старик.

   - Ни пожертвований, ни агитации, ни продажи чудодейственных средств! - нараспев ответила девчонка, взмахивая искусно разукрашенным веером в такт словам. - Лишь весть мне дано принести вам, добросердечный Веймин-доно, о том, что златогривый владыка гор радуется гостье с холмов и в честь нее праздник решил объявить!

   - Вы из школьного театра, юная леди? - без лишней сердитости спросил старик. - Час немного неурочный, и вы уверены, что правильно выбрали зрителя?

   - День - время созидания, ночь - время отдыха и радости, - ответила девчонка, одарив сияющим взглядом старика и, подошедшую к двери следом за мужем, старуху. - И может ли счастье выбрать недостойных? Примите же дар жизни и весны из моих рук в благодарность за те улыбки, что вы дарили нашему алтарю в храме во время молитвы! - юная жрица вскинула руку и схватила пальцами один из золотистых огоньков, на которые старики обратили внимание только сейчас. Огонек, пойманный девчонкой, радостно полыхнул ярче и... превратился в живую веточку сакуры, буквально усыпанную бутонами розовых цветов.

   - Да, это уже не детские шутки, - вздохнул дед. - Или кто-то с гендзюцу играется, или в еду нам что-то подмешали. Испытываете на безответной бедноте галлюциногенные препараты? Ладно, куноичи-сама, делайте что хотите, издевайтесь и смейтесь над стариками, мы уже свое пожили...

   Сияя улыбкой, юная жрица вложила веточку сакуры в послушно подставленную ладонь старика, а затем вдруг легко, словно пушинка на ветру, отскочила и повисла в воздухе, метрах в пяти от земли.

   - Приходите в парк! - крикнула она. - Великий Кинрю, бог шести храмов, созывает всех на грандиозный праздник! Весна! - девчонка принялась кружиться на месте, размахивая рукавами кимоно, плиссированной тканью хакама и... длинным, пушистым, собачьим хвостом. - Весна пришла! Весна!!!

   Сорвавшись с места, она умчалась прочь, оставив шокированных стариков стоять у дверей дома.

   - Инуками... - сказала жена плотника, глядя вслед нарушительнице спокойствия. - Это же Инуками! Ты видел, Веймин? У нее хвост собаки!

   - От зелий шиноби хорошо бы у нас самих что-нибудь лишнее не выросло, - ответил старик. - Однако странно, Наруми, что у нас с тобой одинаковые галлюцинации. Или ты просто спишь сейчас в кровати, а то, что мы стоим у двери, кажется только мне?

   Старуха хотела ответить, но вдруг с изумлением указала на веточку в руках старика.

   - Веймин, смотри! Она расцветает!

   - Весь город накрыло? - Сингэн подошел к выходу из храма и окинул взглядом ночные виды.

   - Храмы удачно расположены, - отозвался Ао. - До самых отдаленных участков волна позже докатилась, но накрыло всех.

   - Пожаров не случится? Если в момент удара кто-то в руке горящий фонарь держал, масло может расплескаться и полыхнет все вокруг.

   - Обижаешь. Пока человек способен нанести себе вред падением, гендзюцу его не захватит.

   - И как быть с теми, кто сейчас на улице? Замерзнут насмерть.

   - Золотая Ци станет той энергией, что согреет их. Если бы мы обратились за помощью к демонам, дело закончилось бы горами трупов, но Кинрю-сама прямая противоположность матриархам. Методы акума и ками разнятся чуть больше, чем полностью. Сила, которую я обрушил на город, никому не причинит вреда.

   Цветы сакуры разворачивали лепестки, и по мере того, как раскрывались цветы, изменялся весь мир вокруг. Заиграл живыми красками снег, по неведомому волшебству растаяли в небе мрачные серые облака.

   - Веймин... - Наруми смотрела на то, как окутанный золотистым светом, ее муж на глазах молодеет. Как сходят с его лица морщины и волосы, давно поседевшие, вновь обретают утраченный насыщенный цвет.

   - Наруми... - вздохнул Веймин, украшаясь румянцем смущения, видя рядом с собой молодую девушку удивительной красоты, в которой без труда угадывались черты той, что была одной из самых близких ему людей.

   Внезапно ворвавшаяся волшебная весна оживила чувства, затаившиеся в сердцах стариков, и, вспоминая самые счастливые моменты совместной жизни, они обняли друг друга. Старая, ветхая одежда обратилась в роскошные одеяния. Молодость и красота вернулись. Наслаждаясь каждым мгновением чудесного видения, Веймин и Наруми любовались друг другом пару бесконечных минут, а затем молодой мужчина склонился, и двое, что могли быть приняты за богов благодаря своей красоте и озаряющему их изнутри золотистому свету, соединились в долгом поцелуе.

   Великий дракон Кинрю, видевший на своем веку немало удивительных празднеств эпохи Единства и слишком долго дремавший в храмах Сихоро из-за захватывающих мир темных энергий, с доброй ухмылкой взирал на этих двоих и десятки тысяч других людей, что в великом удивлении и счастье дарили ему энергию для гораздо более ярких и масштабных чудес.

   Дракон взмыл в небеса и полыхнул золотом. В тот же миг все деревья, даже типичные для холодных широт тополя и березы, отозвались на призыв ками и буквально взорвались пышным розовым цветением.

   - Зараза! - испуганно шарахнувшиеся самураи с грохотом сталкивались меж собой. Мей, отпрянув от Кицунэ, сбила с ног зловредного генерала. - Что это за магия?!

   Весь парк, из которого исчезли горы мусора, а переломанные деревья сами собой возродились, сиял живой, яркой энергией. Оглушенные его неистовым великолепием, самураи были потрясены настолько, что и подумать не могли на кого-нибудь нападать.

   - Изумительно... - шептали солдаты, по щекам многих из которых потекли слезы восторга. - Это... это похоже на сон!

   В вихре розовых лепестков златохвостая лиса стояла перед ними, держа на руках ребенка людей. Напасть на нее? Убить?

   Да, стальной силы и взрывного характера келькурусов боялись, и поэтому Хино Тайсэй выбрал их как базу для создания одного из полюсов своего идеального мира, но правда была в том, что большую часть спокойных и добродушных увальней угнетало творящееся на захваченных территориях. Даже рабство, бывшее весьма своеобразным в стране Камней, обрело в ледяных горах распространенную по всему остальному миру форму только в годы образования Северной Империи. Благородные воины были опущены до палачей и мясников, но что бы ни мнил себе великий император, что бы ни творил Черная Тень, воины страны Камней постоянно задыхались в ядовитом тумане сомнений и с трудом волочили ноги под тяжестью свершенных грехов.

   Северная Империя, залитая кровью и гниющая от черной ненависти, рухнула. Была уничтожена, разнесена в пыль. Но... не удивительно ли, что с ее крахом сами келькурусы впервые вздохнули свободно и в глазах их снова заблестела жизнь?

   И перед собой сейчас, стоя в сияющем от цветения парке, тысячи самураев видели не демона, уничтожившего империю и унизившего их нацию, а златохвостую богиню, избавившую их всех от тяжкого проклятия. Принесшую долгожданную весну в усталую страну, скованную льдом ненависти и злобы. Напасть на нее сейчас? Кицунэ могла пройти сквозь строй латников, легкими толчками ладони опрокидывая исполинов, беспомощных от благодарности.

   Но Кицунэ ушла не так. Сверкнула, низринувшись с небес, серебряная молния, и Инуюки возник возле юной златохвостой богини. Запечатленный на тысячах картин, белый волкоподобный пес с длинным пушистым хвостом.

   - В атаку! - заорала Мей, окутываясь синим пламенем буйствующей Ци. - Очнитесь! Это просто лисий морок! Все в атаку! Убить ее!

   Но прежде чем хоть кто-нибудь из солдат успел сделать какое-нибудь движение, Кицунэ прыгнула и, крепче прижав к себе Рими, приземлилась на спину белого пса, оседлав его, словно лошадь. Ветра, напоенные запахом весны, ударили во все стороны, и Инуюки взмыл в звездные небеса, унося на себе маленького творца бесчисленных сказок.

   - Проклятье! - неистовствовала Мей. - Как такое возможно? Она же не богиня! Вся эта магия... да кто такая эта проклятая лиса?!

   Кицунэ исчезла, оставив замершему от восторга городу весну и золотую Ци пробужденного ками. Роняя оружие и щиты, стаскивая с голов громоздкие шлемы, солдаты любовались буйным цветением деревьев и с наслаждением вдыхали теплый воздух, сладкий от запахов пробуждающейся жизни.

   Вздрогнув, Кицунэ открыла глаза.

   Она по-прежнему сидела на стуле, за столом трапезного зала в особняке клана Ишида. Мицки сопела во сне, опрокинувшись на стол, леди Юко спала, откинувшись на спинку своего стула. У стен и в отходящих от зала коридорах громогласно храпели поверженные силой Кинрю грозные стражи. Мей и лорд Тацуо тоже были здесь, лежали на устилающем пол ковре там, где их настиг сокрушительный удар снотворящего гендзюцу.

   - Все спят... - сказала Рими, оглядываясь по сторонам. - Значит, это был сон, Кицунэ-нэсан?

   - Да, - Кицунэ хихикнула. - Неплохой способ всех обмануть, правда? Смотри, как синяя мурена дергается! Это она уверена, что попала в гендзюцу, и пытается снять с себя чужое влияние, но с таким же успехом можно пытаться бегать во сне! Даже если тебе приснится, что ты побежал, это еще совсем не значит, что побежать получится на самом деле! - маленькая оборотница посмотрела в широкое и высокое окно, на ночную тьму и затянутое серыми облаками небо. - Весь город сейчас в волшебном сне, и пока продолжается праздник, у нас есть возможность тихонько сбежать, - девчонка тяжело вздохнула. - А так хотелось отдохнуть нормально хоть одну ночь! Но злая мурена все испортила. Теперь уже только дома отдохнуть сможем. Хорошо, что осталось идти совсем немного! Еще два или три дня, и я смогу увидеть маму. Она так обрадуется нам, ты себе не представляешь, Рими!

   - И туда уже никогда не придут злые чудовища, такие как мурена?

   Кицунэ хотела ответить с весельем и бодростью, но ком горечи и страха встал у нее в горле. Черная Тень от нее теперь просто так не отстанет. Нападет без всяких прошений от Хебимару, просто для того, чтобы отомстить за свое поражение. Смогут ли Кано и Мичиэ противостоять этому чудовищу? Генерал Хуоджин и десятки тысяч его бандитов полегли, не оказав серьезного сопротивления. Что же теперь делать? Алые Тени... неужели Кицунэ приведет за собой к друзьям и маме целую свору монстров, по сравнению с которыми даже синяя мурена не так уж и страшна?

   - Пойдем, нужно забрать наши вещи, - сказала Кицунэ. - Даже если чудовища пойдут за нами, в стране Водопадов мы с друзьями, все вместе, обязательно что-нибудь придумаем. Пусть врагов будет двадцать или тридцать, не будут же они нападать на целую страну, правда?

   Фестивали, которые устраивали жрецы и жрицы храмов в благословенные времена Единства, не канули в вечность бесследно. Эмоции сотен тысяч людей, их любовь, счастье и радость оставили ментальное эхо, из которого со временем возник Кинрю. Как акума помнили рождающую их боль и ненависть, так и ками хранили память о том, что дало им жизнь. Во сне людей, в призрачном праздновании, эхом из другой, давней эпохи, возникли видения потрясающей красоты.

   По главной площади фантомного Сихоро пронеслись ураганы золотистых искр, в один миг освобождая крыши и мостовую от снега и льда. Ворота главных храмов распахнулись, чарующие звуки давно забытой музыки взлетели над притихшим городом и воплощающимися из тумана призраками, по улицам начали движение празднично украшенные паланкины и повозки, приводимые в движение лошадьми или буйволами в ярких костюмах, изображающих мифических зверей. На повозках в изящных танцах, привлекающих благожелательных ками, кружили молодые служительницы храмов в украшениях из шелка, с коронами из цветущих ветвей дерева на головах. Такие короны носились жрицами больше пятисот лет назад, до того, как эпоха Войн заменила цветы драгоценными камнями, а живые ветви обратились в золото и платину.

   - Смотрите, смотрите! - звучали голоса из толп людей, сбежавшихся взглянуть на невиданное, сказочное шествие. - Кто это там? Видите?

   Взгляды тысяч людей устремлялись к возглавляющей самую большую и красочную из процессий. Верхом на белоснежном барсе, способном соперничать размерами с любым боевым конем самураев, над главной площадью Сихоро буквально плыла прекрасная темноволосая женщина в праздничных одеяниях верховной жрицы эпохи Единства.

   - Белый барс и корона из ветвей?

   - Хидзири Тэнко!

   - Это же святая мать Тэнко! Тэнко-о-химе-сама!

   - Святая снизошла к нам из мира богов!

   Женщина, сидящая на спине своего союзника-ками, дарила улыбки потрясенным людям, и жители Сихоро, чувствуя исходящую от этой женщины великую и добрую силу, заливались слезами и падали на колени, но не в страхе, как перед великими лордами, а с бескрайним почтением и благоговением. Глубокое раскаяние и осознание своих грехов захватывало людские души, но вместе с горечью и болью приходило великое облегчение от осознания того, что святая мать поймет и простит. Простит не потому, что прощает всех подряд, как продажные жрицы в золотых коронах, а потому, что раскаяние искренне и получившие ее благословление люди приложат все силы, чтобы исправить ошибки и не совершить греха впредь.

   Видению было уже больше полутора тысячелетий, но даже тень силы Хидзири Тэнко, сохраненная Кинрю, до сих пор способна была творить чудеса.

   Звучала музыка, танцевали жрицы в коронах из ветвей, каннуси руками зачерпывали из специальных емкостей на повозках большие пригоршни лепестков сакуры и плавными взмахами бросали их во власть кружащих над толпой рукотворных ветров.

   В ураганах лепестков тысячи людей с упоением наслаждались грандиозным зрелищем, подобного которому видеть не приходилось никому вот уже больше пяти сотен лет, но, к удивлению зрителей, это было только самое начало представления. Жрецы и жрицы лишь благословляли на веселье и праздник, а главные действующие лица следовали за ними. Бессчетная череда вычурных, фантастических повозок, приводимых в движение животными, энергией Ци или автомобильными моторами, двигались по улице, каждая в сопровождении десятков и даже сотен людей, танцующих или вытворяющих головокружительные трюки. Театры, школы гейш, танцевальные группы, фокусники и акробаты - казалось, шествие будет бесконечным. А над всем этим ярким и пышным великолепием сияла феерия пяти стихий. Взлетали в небеса огненные шлейфы, не касаясь людских тел, причудливо кружили электрические дуги, танцевали струи воды и меняющие форму каменные фигуры. Ветер кружил, помогая каждому из четверки других элементов. Плел узоры из воды и огня, обращался в рев слона или рычание льва, пролетая сквозь каменные фигуры. Возносил до небес металлизированные нити, взлетев по которым, сияющие молнии касались самих звезд.

   Танец стихий, пришедший из тех времен, когда и энергия Ци и элементные дзюцу еще не были оружием массового уничтожения. Когда с силами природы люди играли, а не обращали друг на друга с целью разорвать в клочья и испепелить.

   Действие перенеслось в городской парк, и он все больше наполнялся людьми. Каждый из гостей праздника держал в руке цветущую ветвь сакуры и, предупрежденный, что все закончится, когда упадет последний лепесток, спешил насладиться сказкой, в которой оказался. Сами собой из небытия возникали столы и лотки с угощениями, сцены для артистов, площадки для массовых народных танцев, развлечений и конкурсов. Озаренные мистическим сиянием, кроны цветущих деревьев давали достаточно света, чтобы сделать ненужными дополнительную иллюминацию, но все-таки некоторые лотки были украшены бумажными фонарями для придания освещению особого цвета, что должен был помочь создать у посетителей нужный настрой.

   - Сколько же здесь всего! - когда минули первые пять минут потрясения и парк захватили вихри грандиозного праздника, Мицки со свойственной ей энергией принялась исследовать окружающий ее фантомный мир. Она бегала от одной палатки к другой и с восторгом разглядывала удивительные, экзотические закуски и сладости, которые предлагали гостям владельцы палаток. - Мама, мама, смотри! Это же сушеные кальмары с жемчужного побережья! А это - пастила из страны Озер! А вот это - цукаты из страны Песков! Зефир, сахарные звездочки, кукурузные хлопья! А там, в тех ярко расцвеченных палатках, что?

   - Коктейли из соков экзотических фруктов, - ответил на ее слова лорд Тацуо, приближаясь и протягивая своим драгоценным леди пару глиняных стаканов с ароматным напитком. - Попробуйте. Сорта фруктов и добавляемое количество соков высчитывались годами. Рецепты утрачены за века войны, да и фруктов таких уже не найти. Другого шанса у нас, скорее всего, уже не будет.

   - А это ничего, что мы... - леди Юко многозначительно посмотрела туда, где осталась стоять Такасэ Мей и ее самые энергичные союзники. Их уже не видно было за толпами празднично одетых людей.

   - Я проверил, нас никто не замечает, кроме разве что духов-помощников златогривого Кинрю, - ответил наместник. - Некому будет рассказать о том, что мы не рвали и метали от ярости, когда нас всех опутала своими чарами хитрая злодейка-лиса.

   - Потрясающе! - Мицки, попробовав напиток, вздохнула с высшей степенью восхищения. - Нас никто не видит? Значит... можно смело веселиться! Пойдемте скорее к сценам! Слышите музыку? Это же "Песнь Великой Весны"! От нее сохранилась только вступительная часть! Неужели в этом сне мы сможем услышать ее целиком? А если исполнять ее будет одна из высших жриц эпохи Единства, то пропустить уже станет не преступлением, а самой настоящей катастрофой!

   В вихрях цветочных лепестков, на волнах давно забытой людьми музыки, в Сихоро набирал силу и расцветал праздник, забыть который никому из видевших его было просто непредставимо. Сколько ни бились после пропагандисты всех мировых стран, пытаясь выставить Кицунэ чудовищем и злодейкой, рассказы об этом великом празднике весны всегда звучали громче.

   Еще одна сказка родилась вопреки всем стараниям и злобе врагов златохвостой, что, конечно же, на самом деле не владела ни малейшей искрой волшебной силы.

   - Безумие, - Мей, тяжело дыша от гнева и страха, снова пыталась собрать Ци для защищающего от иллюзий дзюцу. - Мы все в одном и том же фантомном мире! Массовый захват в гендзюцу высочайшего уровня! Проклятая лиса... неужели накрыло весь город? Сколько же Ци нужно для дзюцу такого масштаба?!

   - Не больше, чем потребовалось бы многохвостому зверю, чтобы сжечь такой же город, - прозвучал голос справа от воина-дракона, и она, обернувшись, увидела молодого мужчину в праздничном кимоно. Одежда была необычна, и мужчина не носил повязки на глазах, но Мей, конечно же, сразу узнала его.

   - Ао? Ты тоже здесь? - нельзя выдавать то, что Мей знала об их присутствии! - Вы шли за мной и Ями? Это же слишком опасно! Если она заметит вас, то доложит Черной Тени и нас уже ничто не спасет! А вы не только шли за нами, но еще и в город сунулись, попали под гендзюцу!

   - Я не мог не попасть на праздник богов, ведь это я призвал силу ками и накрыл Сихоро волной иллюзий.

   - Ты?! - Мей в бешенстве схватила сенсора за ворот кимоно и резко встряхнула. - Это устроил ты?! Проклятый идиот, ты нас всех угробишь! Разве вы с Сингэном не понимаете, что происходит? Тайсэй в бешенстве, он не успокоится, пока не уничтожит златохвостую! Алые Тени мобилизованы и никаких шансов у лисы нет, а что будет с нами, если она на один миг пересечется с Нуэ или другим жителем тьмы со способностью к гендзюцу? Заглянуть в память Кицунэ и сообщить Тайсэю о том, что мы - повстанцы, для них труда не составит!

   - Все это правда. Но что же вы предлагаете, Мей-сама? Убить девчонку?

   - У нее было право жить, пока она не бросила вызов Черной Тени. Тайсэй не стал бы ее преследовать, если бы наша добрая богиня тихо-мирно ушла на покой и стала пустой светлой легендой, но теперь... вопрос только в том, сколько людей она потащит за собой в могилу! Если мы убьем ее, здесь и сейчас, все закончится! Нельзя ее упустить! Немедленно сними с меня гендзюцу! Ты слышишь?

   Ао хмурился. Легко было увидеть, как гуляют его желваки и как темнеет взгляд. Ничего не ответив, шиноби сделал шаг в сторону и вдруг растворился в толпе людей.

   - Ао! Ао, разорви тебя демоны! - неистовствовала Мей. - Вернись! Выпусти меня из гендзюцу, немедленно! Это приказ! Я отдам тебя под суд старейшин за невыполнение приказа!

   Ответа не было, и никто из окружающих не обращал никакого внимания на Мей. Воин-дракон словно стала призраком для них всех. Безвластной и бессильной пустотой.

   Ночь была на удивление тепла. Чувствовалась близость города, и дыхание весны, теплые ветра, что называли хвостами Инуками, не исчезли даже с уходом солнца на горизонт. Чувствуя это тепло, Кицунэ обернулась и с доброй улыбкой взглянула на спящий город.

   - Жалко, что мы не можем остаться на праздник, - вздохнула Рими, что сидела в удобной, специально созданной для переноски детей, заплечной корзинке на спине Кицунэ. - Наверное, там было много... удивительного!

   - Да, - ответила Кицунэ и, применив гендзюцу, преобразилась. На ее макушке выскочили пушистые лисьи уши, а волосы засияли золотом спелой пшеницы. - Но впереди у нас еще много веселья и радости, так что не будем оглядываться и продолжим путь!

   Нужно идти, иначе... иначе враги настигнут ее и в город на смену празднику придет страшная беда.

   Полыхнул золотым светом фантомный лисий хвост, и, сорвавшись с места, маленькая странница помчалась прочь от города, утонувшего в видениях давнего прошлого, пришедших из тех времен, когда, казалось, процветание и счастье людей будет вечным.

   Рими протянула ручонки и обняла Кицунэ за шею. Маленькая крестьянка не думала о том, что, не будь ее, Кицунэ прошла бы мимо Сихоро и волшебная сказка не родилась бы на свет. Ребенок, получивший так много доказательств о том, что сказки - правда, был просто счастлив от того, что рядом есть кто-то, по-настоящему родной. Богиня? Волшебница? Творец сказок? Нет.

   Просто... сестра.

   Глава 7. Разрушенный храм

   Рюджин положил на стол листы с текстами информационных телевизионных роликов и обращений к народу. Вздохнув, великий принц с усталостью и болезненным укором посмотрел на сидящую перед ним главу службы пропаганды.

   - Вы действительно думаете, что я подпишу подобное, Такара-сама?

   - Не смею просить о немедленном принятии решения, мой господин, но мне хотелось бы, чтобы вы приняли во внимание открывающиеся перед вами перспективы. Благодаря умелой политике и твердым решениям вы уже стали признанным лидером нашего народа. Почти все видят в вас того, кто поднимет страну из мрака разрухи и анархии, вас боготворят, но людей смущает ваша одержимость желанием найти златохвостую демоницу и обрушить заслуженную кару на ее голову. Люди... не секрет, что многих бы только порадовало снижение агрессивности в политике и пропаганде, проводимой против Златохвостой. Гневные, обличительные заявления в прессе только подрывают доверие народа к средствам массовой информации, и многие, не скрою, были бы рады найти в вас, мой господин, больше милосердия и стремления к примирению с недавними врагами. Люди устали от войны, Рюджин-сама. Мне бы тоже, признаюсь, вместо ссор с религиозными фанатиками хотелось бы видеть, как вы, мой господин, направляете их рвение на пользу стране и народу.

   - Не будет ли это показателем слабости с моей стороны, Такара-сама? - продолжал упорствовать принц. - Не станут ли говорить мои враги о бессилии и безволии, о неспособности отомстить за смерть отца?

   Препирательство, достаточно нудное и наполненное витиеватыми речевыми оборотами, продолжалось еще минут десять, а затем Рюджин, вздохнув, с еще большей усталостью забрал листы с текстами, пообещал еще раз их перечитать и попросил у своей наставницы время на отдых. Леди Такара, стоящая перед правителем страны на коленях, низко поклонилась и коснулась пола лбом. Благодаря и восхваляя принца, она попятилась к выходу и скрылась за ширмой. Прозвучал шорох открывающейся и закрывающейся двери, а затем наступила тишина. Но этого было недостаточно. Сделав знак рукой, Рюджин приказал удалиться и страже в золоченой броне, что стояли у стен. Самураи молча повиновались, хотя их господином принц был лишь формально, а на деле охрана дворца подчинялась верховному совету. Принц заперт в каменном мешке, ему некуда отсюда деваться. Пусть немного отдохнет от постоянного надзора, вреда никому не будет.

   О том, что в одной из стен устроен тайный ход в соседние залы, охрана, конечно же, знала. Не знали вездесущие соглядатаи и доносчики только о том, что сторожили этот ход двое из нескольких людей, создававших лишь видимость полного подчинения совету. При должном старании можно найти среди слуг затаивших обиду или жаждущих большего, чем им дано. Кое-кто обладал удивительной способностью находить таких людей, и этот "кое-кто" был надеждой Рюджина на освобождение от мертвой хватки людей, возомнивших, что наследниками Единого трона можно управлять, словно марионетками.

   Потайная дверь открылась, и в комнату вошла девушка, что, как и леди Такара, служила в отделе информационной безопасности и пропаганды. Мурасэ Михо занимала "скромную" должность кадрового агента, но хитрая проныра, умевшая выслужиться перед начальством и доказать любому свою полезность, желала много большего. Рюджин прочил эту низкородную, но амбициозную куноичи на место главы службы пропаганды, однако пока страной управляет совет, Михо могла только мечтать о высокой должности, так же как Рюджин не мог захватить собственные земли в единоличную власть.

   - Взгляни-ка на это, - принц протянул шпионке листы с текстами пропаганды. - Все, о чем ты говорила, становится реальностью. Империя в руинах, а совет железной рукой держит меня за шиворот, как шкодливого щенка, и заставляет лизать пятки тем, кто разрушил нашу страну. В глазах каждого из тех ублюдков, что выражали мне соболезнования на церемонии похорон последнего императора, только слепой не заметил бы скрытого торжества. У них всех есть земли и богатство, есть личные армии и сотни тысяч крестьян, но то, что над ними был могущественный властитель, угнетало всех! После гибели отца... совет уничтожил, переманил или лишил влияния почти всех, кто мог помочь вернуть сильную единоличную власть этой земле. Я теперь марионетка? Я, новый дайме и последний истинный наследник трона империи Пяти Стихий, я - игрушка этих лицемерных подонков? Что они сделают со мной? Споят и подсадят на легкие наркотики, превратят в дегенерата, как тайная власть страны Водопадов поступила с наследным принцем своей страны, Юидаем? Или, как Алые Тени в стране Морей, будут травить правителя слабыми ядами, выдавая мое беспомощное состояние за затяжную болезнь? А может по примеру страны Чайных Листьев сделают ряженой в шелка куклой, которую будут показывать толпе по большим праздникам?

   Михо молчала, хмурясь и о чем-то размышляя.

   - Уже сейчас не я решаю, что говорить моим подданным. Все решения принимаются за меня, и никто... НИКТО НЕ ЖЕЛАЕТ СЛУШАТЬ МАЛЬЧИШКУ!

   Размахнувшись, Рюджин хотел обрушить удар кулака на столик перед собой, но, спасая мебель от разрушения, Михо схватила принца за запястье.

   - Не нужно оставлять врагам свидетельства ваших истинных эмоций, мой господин, - сказала куноичи. - Заставив их встревожиться, вы лишь подвергнете опасности свою жизнь.

   - Жизнь? - Рюджин осекся и в ярости сжал кулаки. - Да. Слишком велик страх советников перед тенью великого императора. Моя грозная стража по одному движению пальца советников тотчас обратится в палачей. Посадить на мой трон послушного двойника для тех ублюдков ничего не стоит. Будь все проклято! Есть ли хоть кто-то, на кого я смогу опереться? Мне...

   - Да.

   - Что? - от неожиданности Рюджин подавился словами.

   - Да, сила, на которую вы можете опереться, есть. Люди, что неоднократно помогали вашему отцу, готовы помочь и вам, мой господин.

   - Алые Тени? Но Тайсэй проявил абсолютное равнодушие к тому, кто станет правителем страны Камней.

   - Речь не о Черной Тени и не о его шавках, - в улыбке, исказившей губы Михо, было нечто, способное резануть холодом любую душу. - Если вы готовы на серьезные шаги, как наследник Единого трона, как правитель, желающий вернуть все, что было украдено предателями и лицемерами, я могу устроить для вас встречу с людьми, способными в кратчайшие сроки вывернуть наизнанку всех ваших врагов.

   Рюджин потерял дар речи и несколько мгновений смотрел на куноичи взглядом, полным глубокого потрясения.

   - О ком речь? - темные сомнения наполнили Рюджина тревогой и даже страхом. Он всегда подозревал, что отец таит какой-то ужасный секрет, перед которым дрожали... буквально все. Принц искал этот секрет в записях погибшего императора, во всех его тайниках, что удалось разыскать, но последняя тайна отца пришла сама, точно высчитав время и место. Неужели Рюджин все-таки сможет нанести своим врагам удар? Жадному до власти совету. Храмовникам и жрецам, любящим поиграть на религиозной истерии. Бесчисленным предателям из простого народа, повернувшим оружие против того, кто по колено в своей и чужой крови, надрывая себя, вел мир к завершению эпохи Войн? Рюджин был готов отдать душу за то, чтобы подарить хотя бы часть своей горечи им всем, и... с головой утопить в отчаянии ту ненавистную тварь, которую именуют Златохвостой.

   Глубокая ночь, холодная и беззвездная. Бескрайние ледяные горы вокруг и ни единого признака близкого людского жилья, но отражаемый снегом свет заставляет сиять все вокруг, так разве может быть страшно ночью в горах?

   Кицунэ мчалась по широкому, утоптанному тракту, развив благодаря хорошей дороге приличную скорость. Никого не стесняясь, она применяла энергию Ци и посылала себя вперед сильными импульсами биополя из ступней, превращая бег в подобие полета с редкими прикосновениями к земле. Кицунэ могла бы бежать еще быстрее, но приходилось действовать осторожно и следить за тем, чтобы движение было плавным, ведь Рими, что сидела в заплечной корзинке на спине оборотницы, была обычным ребенком людей - хрупким и очень уязвимым.

   Прыжок, еще один. Еще и еще.

   Кицунэ бежала, и душа ее пела от счастья. Страна Водопадов совсем близко! Еще буквально чуть-чуть, и мама откроет объятия своей измученной маленькой дочери!

   - Смотри, Рими! - Кицунэ расставила руки в стороны, навеяла иллюзию на себя и свою названую сестренку, и по рукам оборотницы скользнуло золотистое пламя, развернувшееся в широкие птичьи крылья. - Мы летим! Летим!

   Рими рассмеялась, но не очень радостно и почти сразу притихла.

   - Что такое? - Кицунэ, обернувшись через плечо, с ласковой улыбкой посмотрела на нее. - Опять животик больно?

   Рими смущенно кивнула, и Кицунэ начала плавно снижать скорость бега. За три часа, прошедших с того момента, как оборотница и ее сестренка покинули город, останавливаться по этому поводу приходилось уже дважды. Кицунэ не удивлялась. После долгой голодовки, которой была измучена несчастная маленькая крестьянка, обильно кормить ее было большой ошибкой. Это могло бы и смертельным оказаться, но, к счастью, все-таки до мучеников осажденных городов Рими не дотягивала. Просто голодный ребенок нищеты, которого вдруг от души накормила глупая жалостливая лиса. Хорошо, что леди Юко оказалась куда умнее и на несколько листов расписала, какая диета нужна истощенному ребенку, из каких продуктов и что готовить. Порошки от расстройства желудка Рими уже приняла, и все скоро должно пройти.

   Сойдя с дороги и подойдя к одиноко лежащему на заснеженном склоне валуну, Кицунэ принялась утаптывать снег, чтобы ее сестренке было удобнее. Маленькая лиса вынула Рими из корзинки и, поставив сестренку на снег, сбросила с плеч всю изрядно тяжелую поклажу.

   Никогда позже Кицунэ не задумывалась об этом, но если бы в ту минуту она не избавилась от отягощающего ее груза...

   Цель остановились.

   Чудовище в черной одежде, ужасно демаскирующей на фоне белого снега, не упускало девчонок из вида ни на мгновение, едва только они вышли за пределы города. Ями преследовала Кицунэ, легко уравнивая скорости движения. Можно было, конечно, и раньше напасть, но отголоски боя мог почуять пробужденный в городе великий дракон. Он мог вступиться за девчонку? Ха! Просто из желания уничтожить акума ками обязательно вмешался бы. Но теперь город далеко. На десятки километров вокруг нет ничего, кроме камня и льда, которые через пару мгновений запятнает алая кровь фальшивой богини.

   Ями улыбнулась, чувствуя как агонизирует захваченное ею тело человека, умирающее и разрушающееся от наполняющей его черной протоматерии. Под кожей вздувались уродливые пузыри, из глаз потекли слезы, черные, словно вода была смешана с древесным углем. Энергия Ци, уже давно сменившая цвет на фиолетовый, начала обретать чистый цвет и окутала фигуру чудовища устрашающей алой аурой.

   - Вот так, - Кицунэ, поправив одежду на сестренке, взяла Рими под руки и подняла у себя над головой. - Не беспокойся, Рими-нэчан, когда мы придем в страну Водопадов, добрые доктора посмотрят твой животик, и он больше никогда не будет болеть!

   Рими хотела ответить, но вдруг Кицунэ почувствовала, как маленькая крестьянка вздрогнула и испуганно сжалась. Желая узнать, что напугало ребенка, оборотница оглянулась, и тот же миг ужас сковал жестким параличом каждую мышцу в ее теле и каждую кроху ее души.

   Кошмарное существо, истинный сгусток тьмы с сияющей демоническим огнем пастью, широкими прыжками мчалось по склону горы к двоим девчонкам, и длинные шлейфы тьмы взвивались при каждом скачке твари, словно копна волос длиною в несколько метров.

   - Ямамба! - срывающимся голосом, закричала Рими. - Это же горная старуха, Ямамба!!!

   И у нее, и у Кицунэ не возникло ни малейших сомнений в том, что их нашло то самое чудовище, которым рассерженные родители пугают детей и у которого бродяга-лиса украла Рими буквально из-под носа.

   Черная тварь завыла, и с громким треском разрываемой ткани, из ее плеч взвились костлявые лапы, увенчанные острыми, серповидно изогнутыми когтями.

   Ударив этими лапами в снег и скалу перед собой, Ями вонзила когти в обледенелый камень и сильнейшим рывком швырнула себя к цели.

   Мгновение паники минуло. Боевые рефлексы, умноженные боевым опытом и генетической модификацией тела, сработали безотказно. Кицунэ, крепко обняв сестренку, пригнулась, пропуская над собой острые когти демоницы, и рванулась вперед, подныривая под рукой врага. Повернувшись в полете и поджав ноги, она что было сил впечатала подошвами сапог в бок чудовища и сильнейшим импульсом Ци швырнула себя прочь от жуткой твари. Ями тоже смело силой удара. Окутанная шлейфами материализовавшейся тьмы, демоница отлетела метров на пять и с головой ушла в мягкий, хорошо промороженный сугроб. Кицунэ же, отлетев не меньше чем на два десятка метров вниз по склону, упала в снег по другую сторону от тракта и, перевернувшись, тотчас вскочила.

   Сугроб словно взорвался изнутри. Ями с быстротой на грани видимости человеческого глаза одним прыжком преодолела расстояние до цели и ударом когтей вспорола снег до самых камней там, где Кицунэ находилась мгновение назад.

   Не одна Ями была быстра. Смертный ужас выдал бешеный всплеск адреналина в крови Кицунэ, и без всякого усилия с ее стороны первые, вторые и третьи внутренние врата духа открылись сами собой. Девчонка, обнимая свою маленькую сестру руками и придерживая ее голову ладонью, чтобы не сломать ребенку шею при резком ускорении, сорвалась с места с таким проворством, что даже видавшая виды демоница лишь скрипнула зубами с досады.

   Шлейфы протоматерии хлестнули вслед удирающей добыче, и Кицунэ пришлось отчаянно лавировать, ускользая от тонких, бритвенно-острых лент, что играючи вспарывали и лед и камень то справа, то слева от нее и каждый миг грозили одним касанием распластать живую плоть.

   Кицунэ уворачивалась на чистом инстинкте, сознанием замечая только, что сколько бы сил она ни вкладывала в бег, черное страшилище не отстает.

   Зрение демонов четко определяло местоположение цели, скорость демоница развивала почти двукратную в сравнении со скоростью ее жертвы, но в реакции Ями сильно уступала Кицунэ и попросту не успевала сменить направление удара, когда Кицунэ уклонялась от ее шлейфов или когтей.

   Многометровые, глубокие шрамы усеивали склоны горы, но лишь раз в дикой панике удирающая оборотница получила удар шлейфа, да и тот пришелся ей не в какое-нибудь уязвимое место вроде колен или шеи, а чуть пониже спины, прямо по ягодицам. Шлейф черной протоматерии рассек только кожу и мышцы, спасовав перед тазовыми костями несчастной жертвы, нечеловечески плотными и укрепленные сильнейшим потоком энергии Ци. Скелет - природный доспех человеческого тела. Несовершенный, но легкий и носимый всегда. Хрупкие кости скелета недаром спасли гораздо больше жизней, чем сталь и жесткая кожа любых внешних доспехов, которых в минуту опасности на людях зачастую просто нет.

   Получив удар, Кицунэ лишь истошно взвизгнула и помчалась прочь с удвоенной прытью. Подстегнутая адреналином и буйствующей энергией Ци, регенерация клана Йомигаэри убрала кровавый разрез раньше, чем завершился ее прыжок. Только по вспышке боли оборотница поняла, что ее ранили, никаких тяжелых увечий она не получила.

   - Верткая маленькая тварь! - Ями, начиная злиться, взмахнула лапами и ударила ими в снег, пуская волну энергии Ци в скрытые под льдом скалы.

   Рокот раскатился над горами.

   Склон вздыбился волною острых каменных шипов, каждый из которых был острее меча и светился алой энергией Ци. Этим дзюцу можно было бы разом истребить целый отряд неповоротливых самураев, но Кицунэ двигалась куда быстрее потока Ци и вышла из зоны поражения задолго до того, как дзюцу сработало.

   - Неплохо, - Ями заскрежетала зубами с досады и снова устремилась в погоню, через пару мгновений догнав Кицунэ. - Посмотрим, надолго ли тебя хватит! Человеческое тело быстро истощает любой ресурс, а у меня... бездна возможностей!

   Черная протоматерия, вырываясь из плеч демоницы, обрела форму двух тощих длинноногих волков, и те, срываясь на стремительные прыжки, бросились к цели справа и слева. Кицунэ, обернувшись в прыжке,одного из них пнула по морде и швырнула навстречу разящим лентам из черной протоматерии, а второго пропустила ниже себя и уже намеревалась повернуться обратно, чтобы приземлиться на ноги, как вдруг на спине волка-демона разверзлось сразу несколько зубастых пастей. Длинные, змеящиеся языки твари взвились, оплетая талию и ноги Кицунэ. Девчонка-оборотень едва успела увести от этих гибельных объятий свои руки и маленькую сестренку, которую держала на руках.

   Кицунэ закричала от боли, попыталась вырваться, но все, на что хватило ее сил, - упереться ногами в туловище черного волка и сделать всего один рывок, прежде чем, намертво скрученной с врагом, плюхнуться в снег.

   Удары, нацеленные в спину оборотницы, принял на себя отброшенный черный волк, но шлейфы тьмы, со свистом рассекая воздух, летели к Кицунэ справа и слева. Демон, вцепившийся в жертву, сменил форму, потеряв сходство с волком и обратившись в ком меха с громадной пастью, в которой ноги оборотницы исчезли уже почти по колено.

   - Умри! - проорала Ями. - Умри, глупая мелюзга!

   Кицунэ собрала силы, и... со всей дури, собрав воедино свой ужас и желание жить, влепила в пасть держащего ее монстра сокрушительный импульс энергии Ци из ступней. Куски черной протоматерии полетели во все стороны. Вторым импульсом Кицунэ добила чудовище, а третьим швырнула себя вперед и вверх, ускользая от черных шлейфов. Сила импульсов была такова, что Кицунэ приземлилась почти в трех сотнях метров от места начала прыжка, и... пинком в морду снова отшвырнула от себя демоницу, которая даже не думала отстать от своей добычи. Вот только Ями буквально сама подставилась под удар, и закричала от боли не она, а Кицунэ.

   Отбиваясь от волка-демона, Кицунэ лупила импульсами Ци безоглядно и разорвала ими собственные сапоги. Ями подставила под удар голой ступни оборотницы свою голову, прикрытую броней из черной протоматерии. На черной броне зубцами поднимались острые чешуйки, и эти треугольные шипы жадно впились в живую плоть. Распоров себе ногу так, как это сделала Кицунэ, любой бы лишился возможности бегать, однако, потеряв лишь немного крови, дочь клана Йомигаэри совершила новый прыжок и помчалась прочь от жуткого врага.

   - Полученные раны для тебя пустяк? - Ями снова и снова настигала малолетнюю оборотницу, что босая скакала по обледенелым скалам и уносила на руках полумертвого от страха ребенка крестьян. - Неудивительно, что Кэндзо-доно сплоховал, вырвав тебе сердце и поверив в твою смерть! Что мне сделать, чтобы ты издохла? Ты же не выживешь, если тебе оторвать голову, разорвать в клочья и растереть камнями в кровавую кашу? Или мне вытащить из тебя душу и сожрать, а только затем начать рвать в клочья твой бездушный труп?

   Кицунэ не слышала этих слов. Она, ослепшая от ужаса, со всей доступной ей прытью удирала от хохочущего чудовища, продолжающего преследовать ее с упорством и азартом гончего пса.

   Она продержалась больше десяти минут. Целых десять минут черно-багрового кошмара из мелькающих когтей и завываний демона за плечами.

   Сколько километров она пролетела за эти десять бесконечных минут?

   Чувствуя, как уходят последние силы, Кицунэ в отчаянии рванулась к стенам внезапно, за скальным склоном очередной горы, открывшегося ее взгляду огромного города. Самураи... служители храмов... хоть кто-нибудь!

   Но еще пара прыжков, и, взлетев на стену, Кицунэ едва не попала под удар когтей, резко остановившись и в ужасе глянув на каменное море обледеневших руин.

   - Надеялась на помощь, маленькая лиса? - Ями, вспарывая камень стены когтями, остановилась. Гордо позируя, она всплеснула лапой в жесте обреченности и указала пальцем на город, в котором уже несколько столетий не светилось ночью ни единого окна. - Иди, ищи тех, кто сотворит очередное чудо, которое припишут тебе, фальшивая богиня!

   - Кто ты и что тебе надо? - выкрикнула ей в ответ Кицунэ.

   - Я? Воплощение людского зла! А что мне нужно? Подарить покой человечеству и избавить от страданий абсолютно всех! - Вновь выпуская длиннющие когти, демоница шаг за шагом начала приближаться к Кицунэ. - Единственным! Реально возможным! Способом!

   - Они обе слишком быстры, - тяжело дыша, выкрикнул на бегу Ао. - Если не остановятся, догнать не сможем!

   - Где Мей? - отозвался Сингэн.

   - Уже почти за нашими спинами. Прыти ей тоже не занимать, ты знаешь.

   Еще два десятка прыжков со скалы на скалу, и вылетевшая из тьмы стремительная фигура в бело-синей одежде пинком ноги сбила Ао в снег. Сингэн тоже остановился и обернулся, спокойно глядя на то, как взбешенная глава Кровавого Прибоя избивает пойманного сенсора. Ао, мастер рукопашного боя, ловко уворачивался и блокировал удары.

   - Пара непревзойденных кретинов! - проорала Мей, слегка отдышавшись после бега. - Убила бы обоих на месте, да это и без меня найдется кому сделать! Вы же не только себя и меня приговорили к смерти, но и наше общее дело уничтожили! Проклятое дурачье!

   - Сингэн, нет времени на препирательства и споры, действуем по второму варианту!

   - Что?! - Мей попыталась ухватить сенсора за плечо, но тот ускользнул, а Сингэн преградил дорогу воину-дракону.

   - Нет стыда в том, чтобы таиться и выжидать, когда враг силен, - сказал мечник. - Но я не собираюсь продолжать прятаться, когда есть шанс нанести врагу серьезный удар!

   - Мы все погибнем! Черная Тень не простит!

   - Думаешь, я буду дрожать при мысли о гневе Тайсэя? - глаза Сингэна блеснули злобой и ненавистью. - Если эта тварь видит человечество сборищем рабов и трусов, то не пора ли его поставить на место, Мей-сама?!

   Ао уже скрылся из вида, спеша на помощь мелкой златохвостой балбеске, в очередной раз не сумевшей пройти мимо одного из чудовищных порождений великой войны.

   - Вы оба... - Мей глубоко вздохнула, и в воздухе распространился ясно ощутимый жар. Две лавовые змеи, в одно мгновение прожигая снег, поднялись за спиной воина-дракона. - Я не позволю вам совершить самоубийство!

   - Я понимаю, почему Тайсэй назначил вас главой Кровавого Прибоя, Мей-сама, - не меньше дюжины водяных змей возникли из пара и тающего снега, принимаясь извиваться в танце за спиной Сингэна. - Женщины слишком озабочены защитой, сохранением жизни и безопасностью. Если у вас не хватает решимости сделать шаг навстречу смерти, поднять восстание и обрушить меч на голову врага, позвольте, это сделаю я!

   - Не сметь! - проорала Мей так, что эхо заметалось среди горных пиков. - Я не позволю проклятой лисе разрушить все, что я создавала столько лет, и украсть у меня самых близких людей! Если жажда сражения затуманила твой рассудок, то сейчас я устрою тебе битву, которую ты еще не скоро забудешь!!!

   Два взмаха лап черной твари пришлись по стене и разбили ее, обрушив на склон горы и старинные руины дождь из расколотых каменных блоков. Кицунэ ускользнула снова и, собрав последние силы, обратилась в бегство, но ничуть не обескураженная Ями последовала за ней, ловко прыгая по стенам разрушенных домов.

   Город был уничтожен войной. Следы пожаров и жуткого побоища виднелись повсеместно. Под руинами были целые горы костей, и жуткое ментальное эхо царствовало здесь, но даже в этом древнем царстве ужаса и боли оставались искры животворного тепла, сосредоточенные на Храмовой горе.

   Не чувствуя ментального эха, направляемая только детской верой в волшебство и сказки, убегающая от порождения зла, девчонка искала спасения в храме, и это было единственно правильное решение. Знания об энергии Ци в давние времена люди получили, исследуя не что-нибудь, а природу истребляющих человечество демонов. Именно для защиты от этого страшного врага были созданы храмы и воспитаны миллионы служителей. Позже, когда люди возомнили себя победителями и обратили силу ками в орудие для выкачивания денег, храмы ужасно ослабли, но все еще могли служить хоть какой-то защитой от носителей алой Ци.

   Покосившиеся тории. Пласты разбитой синей черепицы, в общей груде которой еще хранились очертания величественной пагоды. Руины разграбленного и сожженного храма Воды.

   Кицунэ ринулась к ним, умоляя сказочных зверей и духов о помощи. Если самый настоящий демон буквально дышит в спину, то где-то просто обязаны быть и настоящие ками?

   Ками вымерли или впали в сон от бессилия, но храмовники древнего города, не сумевшие защитить свою обитель от людей, в пору расцвета позаботились о защите от древнейшего врага человечества.

   Вспыхнули старинные защитные руны, и, словно налетев на невидимую стену, Ями остановилась. Совершив еще один прыжок, Кицунэ приземлилась на вершину обрушенной пагоды и, резко обернувшись, посмотрела на свою преследовательницу. Неужели спаслась?

   Шлейф тьмы, истаивая на лету, настиг Кицунэ и пронзил насквозь, лишь чудом не зацепив Рими. Демоница хотела рвануть шлейф на себя и выдернуть добычу из убежища, но шлейф, растерзанный излучением защитных печатей, лопнул и рассыпался, а Кицунэ, зажимая кровавую рану на груди, скатилась под прикрытие руин, где несколько минут судорожно давилась кровью и холодным воздухом, пытаясь собраться с силами.

   - Рими... Рими, ты жива? - сказала лиса, бессильная побороть дрожь и слабость своего голоса.

   Девочка-крестьянка, впавшая в полуобморочное состояние от пережитого кошмара, только слабым кивком головы ответила ей.

   - Спаслись? - Ями язвительно скривила клыкастую пасть. - А вы никогда не думали, мои дорогие, почему в бесчисленном и разнообразном эпосе тысяч народов жутким и свирепым демонам всегда и везде противостоят не боги, а человек, в лучшем случае приравненный к богам за свое могущество? Все просто...

   Гора затряслась, тяжкий рокот и скрежет тысяч тонн скальных пород разнеслись над обледеневшим миром, по всему склону горы разлилось сияние бесчисленных алых силовых схем.

   - Вот что я тебе скажу, лиса... - прорычала Ями, прекрасно понимая, что Кицунэ не слышит ее, но продолжая говорить уже не для собеседницы, а исключительно для самой себя. - Человек всегда сражается один, потому что те, кого мы называем богами... - Ями, взревев от натуги, вскинула руки к небесам. - ...На деле не что иное, как бесполезный и слабый мусор!

   Гора взорвалась, разнесенная в клочья немыслимым по силе импульсом алой Ци. Ударная волна швырнула в небеса обломки древнего храма и разрушила все до единой защитные схемы. Зрением демонов Ями видела два слабеньких огонька душ, что, взлетев вместе с обломками высоко вверх, упали на землю в стороне от разрушенной горы и слабо трепетали, уворачиваясь от обрушивающихся с небес каменных глыб. Выжила. Что и следовало ожидать от... шиноби. Волшебная лиса - человек, без малейшей тени какой-либо божественности. Снова демонам противостоит человек. Если бы люди не были так одиноки в страшном и жестоком хаосе, называемом жизнью, может быть, у этого мира был бы хоть малейший шанс?

   Ями вскинула руку, направляя раскрытую ладонь на облако пыли. Воздух перед ладонью чудовища затрепетал, готовясь обратиться все сметающим огненным шаром, который поглотит и облако пыли, и обе крошечные человеческие фигурки, беспомощные перед силой, властвующей над всем сущим. Бесконечная энергия, отрицание физических законов, свобода от любых норм морали. Все это Ями получила, возжелав уничтожить жизнь на этой планете. А боги? Что боги? Ни одна тварь не пришла на помощь, когда на верховный храм страны Морей напали йома жителей тьмы. Узрев силу матриарха, великий дракон, владыка океанов, и его приспешники... сбежали, бросив своих служителей и народ, который молил златогривых о спасении. Никто, никакая сила не ответила на отчаянные мольбы старшей жрицы, когда у нее на глазах ее учениц и дочерей обращали в чудовищных тварей, называемых гончими. Не грянул с небес гром и не содрогнулись своды лабораторий. Не сотворилось спасительных чудес, а ответил сломленной женщине только матриарх.

   Многохвостый зверь, воплощение войны, верховный вождь демонов, проник в сознание жрицы, с сочувствием и скорбью открыв ей глаза на то, как одинок человек. Жрица увидела многое, взглянула без прикрас на суть демонов, богов и людей. Торжествующий злодей, наглец и проныра, не знающий пределов своему могуществу. Добрый, совестливый, лишенный агрессивности человек, обреченный пасть под ноги тех, кто яростно лезет наверх. Беззащитный. Слабый и ущербный только потому, что не может размахнуться и ударить, убить обидчика. Тот, кто не внушает страх. Безобидный. Беспомощный. Защищаемый законом, только потому, что сильный нуждается в тех, кто будет выполнять для него грязную работу. Тот, кого можно использовать, а потом предать и бросить, не боясь последствий. Добрый простит. Не станет мстить. Это заложено в его рабской природе.

   И самое страшное, что это абсолютно естественно. Не бывает честных политиков и чиновников. Не бывает жалостливых и добрых генералов. Они такие, какие есть, потому что другими им быть просто нельзя по законам проклятого мира.

   Демон говорил, и из глаз жрицы текли черные слезы.

   - Помоги нам, - сказал матриарх женщине, у которой когда-то давно был шанс стать новой святой. - Помоги нам обрести покой и избавить этот мир от страданий.

   Ями сочувственно улыбнулась, зрением демонов заметив слезы на глазах Кицунэ. Демоница радовалась, убивая палачей и изуверов. Тех, что, рождая отрицательные всплески в биополях планеты, становились творцами демонов. Душу служанки из бандитского лагеря она рвала и терзала, с той же радостью, с какой внезапно освободившийся пленник избивает долго пытавшего его палача. Но была радость и в гибели добрых людей. Ями наслаждалась знанием, что страдания для них навсегда закончились. Сейчас закончатся страдания еще двоих упрямых огоньков, пока еще не представляющих, в каком ужасном мире воплотилось их сознание.

   Движение.

   Враг в пределах видимости!

   Надеясь опередить синий огонек, бросившийся на помощь Кицунэ, Ями сделала резкое движение рукой. Демоница нанесла удар, но напитанный энергией Ци воздух перед ее рукой, обращающийся в исполинский огненный шар, обладал слишком большой инерцией, чтобы сорваться в полет мгновенно.

   Ао, калеча собственные ноги сильнейшими импульсами из ступней, стрелой влетел в облако пыли. Не хуже Ями он видел обеих девчонок и тот шар энергии Ци, которым демоница намеревалась испепелить вместе со своей целью минимум половину мертвого города.

   Будь на месте шиноби Фукуроу кто угодно другой, все, что ему осталось бы сделать, - убраться подальше. Не многие бы даже из его клана смогли бы предпринять хоть что-нибудь, но шиноби с талантом монаха, владеющий сенсорным зрением и стилем "Легкого касания", к тому же до смерти уставший свято беречь собственную шкуру, был, пожалуй, самым сложным противником для Ями.

   - Лиса! - проорал Ао, завершая очередной прыжок приземлением всего в полутора метрах от сжавшихся на земле девчонок. - Элементом земли! Каменную стену!

   Не прерывая движения, шиноби уронил на землю копье, выпрямился навстречу огненному шару и вскинул руку, в которой сжимал мешок, полный силовых печатей, позаимствованных из храма в Сихоро. Зрение сенсора безошибочно отыскало нужные печати в ворохе бумаги, а тонкие "иглы" энергии Ци, испускаемой Фукуроу из кончиков пальцев, ударили точно в цель, вышибая и направляя заключенную в печатях энергию.

   Многие боевые дзюцу каннуси и мико работали по тому же принципу, что и дзюцу самураев. Уничтожить и нейтрализовать потоки энергий сложно. Гораздо проще привести их в хаос и развеять в пространстве.

   - Лиса, стену!!!

   Пальцы Ао били в мешок со скоростью на пределе возможностей человеческого тела, и импульсы Ци вонзались в приближающийся огненный шар, заставляя его потерять управление со стороны хозяйки и детонировать вдали от цели. Ями, понимая что не удержит дзюцу, отпрыгнула, и Ао вознамерился сделать то же самое, надеясь попутно подхватить обеих девчонок, но вдруг скала с рокотом взметнулась вверх метров на шесть и заслонила его собой. Огненный шар взорвался, ударная волна прошлась над городом, но, закрытые здоровенной каменной стеной, трое людей уцелели.

   Ао в потрясении оглянулся на Кицунэ, что, тяжело дыша, стояла на четвереньках в нескольких метрах позади него. Вокруг оборотницы Ци вилась в диком хаотичном буйстве. Пятые врата духа открыты? На что только не способны боевые биоформы в панике и истерике! Наверняка даже не соображает, что происходит, просто услышала крик Ао и выполнила приказ, вложив в дзюцу все свои силы.

   - Закрывай врата! - проорал Ао, надеясь докричаться до Кицунэ. Навеять слуховую галлюцинацию с помощью гендзюцу он не мог все из-за того же буйства Ци вокруг девчонки. - Закрывай, пока совсем не сгорела!

   Цели живы.

   Ями зарычала от ярости, но вдруг снова ухмыльнулась.

   - Еще один синий огонек, - произнесла она, пригибаясь и совершая рывок сквозь бушующий вокруг огонь. - Люди против демонов... снова!

   Если бы не влияние матриарха, блокирующего опасные мысли, возможно, у духовной пиявки возникло бы одно простое знание о том, что люди не так одиноки, как может показаться. В минуту, когда смерть уже протянула руку за двумя молодыми душами, человеку пришел на помощь... человек.

   Взлетев на вершину каменной стены, Ями лишь на мгновение коснулась ее ногами и, выпуская острые серповидные когти, без колебаний ринулась сверху вниз, на изготовившегося к бою врага.

   Лавовые змеи, скользя у самой земли, метнулись к Сингэну, Мей намеревалась ударить противнику по ногам или взорвать змей поблизости от него с целью накрыть дождем капель раскаленного камня. Она, конечно же, не стремилась убить, нужно было лишь нанести тяжкие увечья. Реаниматоры Йомигаэри быстро вернут воина в строй, и восстановить отношения будет легко, когда духовная пиявка сожрет душу той носительницы хаоса, проклятой лисы! Мей снова станет единственным возможным лидером тех, кто противостоит Черной Тени!

   Водяные змеи скользнули навстречу лавовым и, столкнувшись с раскаленным камнем, взорвались облаками густого белого пара. Из белой завесы послышался грохот удара. Попала? Конечно же, нет. Мей знала, как быстро может двигаться Сингэн. Белая завеса нужна была ему для того, чтобы скрыться от прицельных ударов!

   Из облака в подтверждение мыслей Мей вылетели два тонких водяных бича. Воин-дракон, тоже мастер элемента воды, перехватила их под свое влияние сразу, как только оружие Сингэна вошло в область воздуха, предусмотрительно насыщенного энергией Ци Мей.

   Прервать дзюцу!

   Град разрозненных капель стеганул по боку и плечу женщины, не нанеся никакого вреда.

   - А теперь я! - проорала Мей. Змеи ее взорвались фонтанами раскаленной лавы и... каменного крошева. Мгновений, которые выиграл Сингэн своей безнадежной атакой, хватило ему на то, чтобы залить водой и охладить лавовых змей, обратив их в горячий, но уже не смертельно опасный камень.

   Так, значит? Ясно.

   Вокруг Мей уже начало образовываться лавовое озеро, из которого ей не составило труда вскинуть высоко вверх еще пару лавовых змей и, бросив их в сторону белого облака, взорвать на подлете. Град раскаленных капель обрушился на укрытие Сингэна, а мечник, выныривая из белой пелены, пригнувшись, уже прыгнул к Мей и занес руку для удара.

   Подловил!

   Мей гневно поджала губы и вскинула перед собой каменную стену, принявшую на себя удар кулака шиноби.

   Громадный меч, пристегнутый ремнями за спиной Сингэна, грозно загудел, и по сети силовых знаков на руке шиноби побежала волна энергии. Обратившись импульсом Ци, она с сокрушительной силой врезалась в каменный щит и, пробив его, смела осколки камней вместе с подставившей блок руками воином-драконом.

   Мей кувыркнулась через голову, в полете выровняла себя импульсами Ци и, коснувшись земли ногами, отпрыгнула в сторону, а то место, где она стояла всего одну долю мгновения, обратилось вдруг широкой лавовой лужей в два дюйма глубиной. Сингэн, преследовавший противницу по пятам, едва успел среагировать и обрушил в лаву водную змею, которая в меру сил охладила раскаленный камень и не позволила тому прожечь тяжелые, обшитые металлом, сапоги шиноби, приземлившегося в самый центр ловушки. Воин-дракон бросилась в контратаку, и мечник, спасаясь от множества лавовых змей, окружающих противницу, отскочил в облака густого белого пара.

   Воздух трепетал от страшного жара раскаленных камней. Снег таял по всему склону и тотчас обращался в оружие шиноби, скрывающегося в тумане. Нужно больше воды! Столько, чтобы получилось накрыть пламенную бестию сокрушительной волной цунами. В прикрытии воды сойтись с ней вплотную, и пусть тогда попробует перехватить власть над дзюцу или прожечь волну своими лавовыми змеями!

   Сингэн начал сгущать облако пара, но вдруг резко оттолкнул капли воды прочь от себя. Туман был нестерпимо жгуч, мог буквально сварить заживо.

   "Тяжело без Ао", - мелькнули мысли в голове мечника, и он вскинул туман вверх, уже зная, что увидит.

   Десятки тонких лавовых змеек извивались над землей, раскаляя своим жаром все вокруг. Воин-дракон буквально вскипятила туман, лишая своего противника возможности прятаться и атаковать водными дзюцу. Ведь не станет Сингэн купать ее в кипятке? Ни он, ни она убивать оппонента не намеревались, а значит, смертельно опасное оружие выбывает из игры.

   Лавовые змеи свивались в кольца подвижных стен вокруг Сингэна и нестерпимо жгли даже на многометровом расстоянии. Нельзя маневрировать, нельзя прятаться. Вода проиграла огню и камню.

   - Побудь здесь, милый, - Мей послала воздушный поцелуй в сторону многослойной клетки, которая, расширяясь из опасения своей хозяйки зажарить мечника, смыкалась над головой Сингэна в беспрестанно вращающийся купол. - Исход битвы был предрешен, мы оба это знаем.

   - С вами тяжело сражаться, Мей-сама, - сказал Сингэн, заводя правую руку за голову и крепко сжимая рукоять громадного тесака. Крепления с тихим щелчком разомкнулись, освобождая оружие. - Но разве достоин быть рядом с вами воин, что сдался бы так просто? - глаза мечника сузились, и от объемов высвобождаемой Ци содрогнулись горы. Одним импульсом такой мощи можно было разметать всю лавовую клетку, но Сингэн не стал этим ограничиваться. - Синтез материи! "Сердце Океана"!

   Ао встретил черную бестию размашистым ударом составного копья, которое часто играло главную роль в духовных ритуалах и было на деле совсем не так просто, как могло показаться. В ярком синем сиянии лапа, которой Ями заслонилась, разлетелась на множество кусков, а саму демоницу швырнуло к земле и в сторону, словно ударом тяжелого молота. Но Ями не придала большого значения потере конечности и, едва коснувшись земли, снова рванулась к врагу и наотмашь рубанула когтями.

   Слишком простая, очевидная атака.

   Ао, мастер рукопашного боя, играючи уклонился.

   Подтаявший, обращающийся водой, снег взвихрился, разбрасываемый ураганами исторгаемой Ци. Нешуточная потасовка между шиноби и порождением зла могла показаться полнейшим хаосом, но с первых же мгновений Ями ясно поняла, что сильно уступает противнику в ближнем бою. Никто не учил ее приемам рукопашного боя, когда она была жрицей храма, и жители тьмы, создающие собственных солдат в подземных лабораториях, тоже не озаботились боевой подготовкой экспериментального образца. Ями должна была стать шпионом, и ее отдали матриарху, который относился с пренебрежением к таким простым вещам, как рукопашная. Демоны всегда давили силой. И силой пыталась задавить своего противника Ями, но мастер "Легкого касания" уходил от ее ударов, проскальзывая между когтями, как вода.

   Ао вскинул руку и нанес удар. Пальцы его коснулись черной чешуи и мгновенно отпрянули, а лапа Ями вдруг преломилась в точке касания и упала на землю. Еще два выпада, пара касаний, и еще две лапы отломились. Жаль только, что отращивала новые лапы Ями с той же скоростью, с которой Ао их отшибал.

   - Иди сюда, нечисть! - шиноби, выдернув пояс из своей куртки, изловчился и накинул его на шею жуткой бестии, что снова и снова пыталась выпустить ему потроха острыми кривыми когтями.

   Ями завизжала, рванулась, но пояс вспыхнул линией силовых знаков, и шлем из черной чешуи, защищающий голову твари, взорвался. Разлетелся мелким крошевом.

   Рывком руки Ао швырнул себя к врагу и замахнулся, целясь пальцами в голову твари, но Ями вдруг со страшной силой выбросила из груди гибкое щупальце, которое венчал острый зазубренный коготь. Получив удар в живот, Ао отлетел на несколько метров и, ударившись спиной о нагромождение камней, без промедления рубанул ребром ладони по щупальцу, обездвиживая и ломая его.

   Зрением демонов Ями видела плотную титановую кольчугу, которая вместе с тяжелой зимней одеждой сдержала удар и спасла человеку жизнь. Но несколько ребер у врага сломаны. Он еще боеспособен? Не стоит рисковать.

   - Воздух хорошо прогрет, - сказала жительница тьмы, пока вокруг из темного ментального эха погибшего города воплощались уродливые чудовища, кривые и переломанные подобия людей и животных. - Теперь с моими друзьями не будет так же просто справиться, как с теми двумя волчками, что были сонными, как осенние мухи, и издохли от холода раньше, чем доказали свою полезность!

   Кряхтя от боли, борясь с головокружением и наползающей на сознание тьмой, Ао поднялся и встал на четвереньки. Не поворачивая головы, он видел армию демонов, окружающих его. На Кицунэ пока никто из жутких тварей внимания не обращал, видимо, Ями вовсе не считала маленькую лису за противницу.

   - Уже сдался? - сказала демоница, глядя на человека, что тяжело дышал и кашлял от боли метрах в пятидесяти от нее. - Вот что бывает с теми, кто переоценивает свои силы. Дважды человечеству удавалось пережить наше вторжение, но на этот раз вас уже ничто не спасет. Нет ничего разрушительнее, чем единение демона и человека! Наконец, после сотен тысяч лет мучений и агонии, зло уничтожит само себя, полностью, без малейшего остатка!

   Черные твари, окружившие Ао, разинули пасти, в которых заиграли разноцветными огнями рождающиеся бури всевозможных энергий.

   Шиноби, понимая, что через миг будет разнесен на атомы, взревел от ярости, и над его телом взвилось синее призрачное пламя энергии Ци. Распоротый когтями демоницы, мешок с силовыми печатями лежал рядом с Ао, а сами печати ворохами бумаги были разбросаны по руинам. Демоны подавились своей бурей энергии и отпрянули, когда сотни озарившихся зеленым свечением листов вдруг сами собой взлетели над камнями и повернулись, направляя на цели хитросплетения силовых линий, разработанные больше тысячи лет назад и копируемые ныне всеми жрецами ками, независимо от стихии, символизирующей храм.

   Шиноби взмахнул рукой, и печати сорвались в стремительный полет, сшибая черных чудовищ и разрывая их на куски с силой мощных гранат. Энергия, которую порождения темного ментального эха скопили для выстрелов, детонировала, добавляя свою ноту в дикий хаос разрушения, захвативший все скопление чудовищ.

   Ями, вонзив два длинных гибких щупальца в землю у себя под ногами, швырнула себя в небеса. Не меньше двух десятков печатей устремилось за ней, но они реагировали на черную протоматерию, и ближайшие к демонице атаковали щупальца, которые черная тварь вновь и вновь метала к земле, надеясь обрести новую точку опоры и выше вознестись над бушующим под ней хаосом. Ударные волны взрывов, рождаемые при детонации печатей, швыряли жуткую тварь из стороны в сторону, грохот оглушал, а вспышки ослепляли, мешая ориентироваться.

   - Жалкий ублюдок! - в ярости взвыла Ями. - Твои печати выгорят, а мои силы... - за ее спиной развернулись широкие перепончатые крылья, сотканные все из той же черной протоматерии, - ...бесконечны!

   Обманки, сгустки отрицательной энергии, посыпались вниз для перехвата силовых печатей, и вдруг из сияния вспышек детонации вынырнул человек. Зрению Фукуроу вспышки Ци с положительным зарядом мешали гораздо меньше, чем видению демонов.

   - Получай! - выхватив из внутреннего кармана рваной куртки пару силовых печатей, Ао метнул их в демоницу буквально в упор. Ни увернуться, ни заблокировать...

   Взрыв швырнул противников в разные стороны.

   Ничто не уходит в небытие и не возникает из ничего. В подобном утверждении Мей могла бы засомневаться при виде возникшей, словно из небытия, волны цунами, но воин-дракон прекрасно знала, сколько продуктов Сингэн извел, активно перерабатывая пищу в энергию Ци и заряжая ею свой проклятый бездонный аккумулятор в форме здоровенного тесака. Прокормить мечников Кровавого Прибоя всегда было настоящей проблемой, и ради чего же пришлось ей стараться? Ради того, чтобы получить в лицо вот такой грандиозный плевок?

   Волна цунами прошла сквозь лавовую клетку, остудила камень, расколола и смела его. С громогласным рокотом взметнулась к небесам и обрушилась на голову Мей.

   Вода бурлила и грохотала, летела вниз по склону и сметала все на своем пути, пока не достигла глубокого ущелья, с края которого низринулась грандиозным и разрушительным водопадом.

   - Экстремальный спуск, - Мей поднялась из безумствующей пучины раньше, чем начал затихать рокот малых водопадов, обрушающихся в кипящее на дне ущелья озеро. Лидер Кровавого Прибоя стояла на голове сотканного из воды дракона и смотрела на мечника, что поднялся из воды всего в нескольких метрах от нее. - Даже владея элементом воды, смею заявить, что подобные фокусы вполне способны прикончить почти любого бойца.

   - Но не бойца уровня воина-дракона, Мей-сама, - ответил Сингэн.

   - Спасибо за комплимент, - женщина сощурилась, и зеленые глаза ее блеснули гневом. - Но ты держался ближе ко мне, чтобы оказать помощь в случае, если я получу рану, верно? Думаешь, я настолько слаба?!

   Воин-дракон ринулась к Сингэну и нанесла стремительный удар водным бичом, метнувшимся ей в руку из мутной поверхности озера. Мечник подставил под удар свой тяжеленный тесак и коротким импульсом Ци разнес бич на тысячи мелких капель. Воины принялись кружить в сложном и стремительном танце, пытаясь обманными движениями заставить противника открыться для одного-единственного удара, что определит исход поединка.

   Оборона Сингэна была выше всяких похвал, но он прекрасно знал, что уступает Мей даже сейчас, когда с применением лавовых змей у той возникли проблемы. Вопрос нескольких мгновений до того, как она решится использовать второе свое излюбленное оружие.

   Мей выдохнула легкое белое облачко, похожее на туман или пар. Кислота!

   - Прости, - сказала воин-дракон Сингэну, подхватив рукою кислотное облачко. - Но ты не оставляешь мне выбора. Не вздумай умереть от болевого шока, слышишь?!

   Однако, прежде чем она успела сделать новое движение и прежде чем мечник успел ответить, над озером и горами зазвучал чудовищный вой, проникающий в душу и заставляющий трепетать даже самые потаенные ее уголки. И это был не звук. Всплески биополей, подобные тем, что чувствует человек в окружении люто ненавидящей его толпы.

   Ями кувыркнулась через голову и, теряя крылья вместе с разлетающейся на куски черной броней, упала на камни рядом с большим облаком пыли, что возникло на том месте, где пару мгновений назад бушевала последними яростными всплесками утихающая буря хаоса.

   - Людишки... - демоница с трудом приподнялась на руках и, подтянув ноги, встала на четвереньки. - Дай им пару сотен лет, и они из любого мусора сделают опасное оружие!

   Разрушая опутавшие демоницу силовые схемы, черная протоматерия снова начала покрывать ее тело. Еще несколько секунд, и она восстановится!

   Ао выскочил из облака пыли и, не медля, нанес несколько быстрых ударов, пронзивших, к ярости шиноби, только пустоту. Демоница, верткая как змея, ускользнула и, отрастив третью руку с серпообразным когтем вместо кисти, рубанула наотмашь, сметая шиноби, словно легкую соломенную куклу. Кольчуга и плотная одежда снова спасли шиноби жизнь. Ао упал и проехал по земле пару метров, обдирая куртку об острые камни. Он попытался подняться, но едва не потерял сознание от боли. На губах шиноби пузырилась кровавая пена. Сломанные ребра пробили легкие? Каждый вдох становился пыткой.

   Два черных щупальца, вылетев из плеч демоницы, опутали израненного воина. Одно оплело ноги, второе захлестнуло шею и тотчас начало душить, сминая и ломая металлический нашейник.

   - Я избавлю тебя от страданий, - сказала Ями, делая пару шагов к врагу и вновь поднимая для удара коготь. - У тебя есть талант к борьбе с демонами, нельзя не признать это, но проблема в том, что ты и тебе подобные... опоздали на пару столетий!

   Черный коготь, словно нож гильотины, пошел вниз и вдруг резко изменил направление движения. Черная лапа противоестественно вывернулась и только в последний момент успела сбить на лету маленькую оборотницу, которая, немного опомнившись от шока, оставила Рими сидеть на земле и бросилась в атаку, наивно понадеявшись на то, что стоящая к ней спиной вражина прозевает нападение.

   Не прозевала.

   Страшным ударом громадного когтя, что нарастил и размер, и массу с того момента, как сшиб шиноби, Ями буквально вбила Кицунэ в каменистую землю.

   Ями не учла одного. Того, что дюжиной переломов и разбитыми мышцами воина Йомигаэри можно только разозлить.

   - Не беси меня! - проорала Кицунэ таким голосом, что многих храбрых взяла бы оторопь. Зеленый туман целебной Ци плясал над телом оборотницы, словно безумствующее жаркое пламя. - Не беси меня, тварь!!!

   Кости срослись за считанные мгновения. Мышцы, нарастая и обращаясь в подобия стальных канатов, вздулись буграми. Обхватив коготь руками, Кицунэ приподнялась и рванула врага на себя.

   - Убью! - оборотница, завершая вращательное движение, что было сил влепила голой ступней правой ноги в поясницу Ями и добавила к этому сильнейший импульс энергии Ци.

   Черная лапа лопнула в суставе, броня полетела во все стороны десятками острых осколков. Ями покачнулась, выпучивая глаза и развевая пасть в хриплом рыке боли, а Кицунэ, перенося на вес на ногу, которой била только что, широким взмахом обрушила тыльную сторону левой стопы на челюсть и висок демоницы.

   - Убью! Убью! Убью! - не позволяя врагу опомниться, впавшая в истерику от боли, страха и ярости, Кицунэ снова и снова наносила сокрушительные удары, не замечая, как калечит при этом собственное тело. Кровь, куски плоти и даже кости оборотницы летели во все стороны, но те увечья, что получала Ями, были куда страшнее, потому что дикой регенерации самого живучего клана Кровавого Прибоя у демоницы не было.

   Нервная система нарушена. Мышцы не подчиняются, чувствительность пропала. Тело уничтожено.

   Хорошо, что рядом есть чем его заменить!

   Изувеченное, переломанное тело демоницы содрогнулось в последнем конвульсивном движении. Разбитая черная маска осыпалась, и вдруг из жутко раззявившегося рта покидаемого демоницей трупа выскользнула белесая призрачная тварь, внешне похожая на пиявку, длиною метра полтора и не менее двух дюймов в толщину.

   Увидев эту мерзкую тварь, Кицунэ отпрянула, а пиявка, изворачиваясь в полете, метнулась к ней, надеясь впиться в человека и, пожирая чужую душу, угнездиться в новом носителе.

   Ао в последнем, запредельном усилии совершил рывок, оттолкнул девчонку ударом плеча и вскинул руку для удара. Пальцы его, сложенные в щепоть, окутались туманом энергии Ци, которая сформировала короткий, острый клинок.

   "Прощай"...

   Духовный клинок распорол призрачную плоть пиявки от морды до кончика хвоста. Белесая слизь веером разлетелась во все стороны, а шиноби и оборотница упали на землю, буквально сметенные волной дикой ненависти и злобы, отрицательных энергий, что скопила в своей душе изуродованная матриархом старшая жрица страны Морей. Вся боль Ями, вся ее Ци с отрицательным зарядом разом выплеснулись в окружающее пространство.

   Недопустимая потеря энергии. Утрата двигательных функций. Разрушение ключевых энергетических узлов. Разрыв связи с верховной сущностью.

   Тяжелое ранение. Смерть?

   Сладкое забвение. Не о чем беспокоиться, остальные довершат начатое. Ями сделала что могла. Прощай, проклятый мир.

   Ошметья духовной пиявки посыпались на искалеченную, изожженную землю. Слабо извиваясь в короткой агонии, они истаяли и исчезли, не оставив ни малейшего следа.

   Ао упал на колени и, придерживая правой рукой перебитую левую, скрючился. Целебная зеленая Ци плясала на его ранах, но не спасала от боли.

   - Мы сделали это... - прохрипел он и закашлялся, отхаркивая сгустки крови, забившей его легкие. - Мы прикончили Алую Тень! У красноглазого ублюдка от злости маска треснет, когда он узнает, что жалкие людишки смешали с грязью его лучшего сенсора! За такое не жалко и жизнь отдать.

   Шиноби посмотрел в сторону своей невольной союзницы и улыбнулся. Стоя на четвереньках, Кицунэ конвульсивно содрогалась и изливала на землю перед собой остатки недавнего ужина. Да уж, созерцание мерзостного червя, вылезающего из человеческого рта, определенно не для детских глаз.

   - Эй, мелюзга! - выкрикнул Ао. - Ты как там?

   Кицунэ, борясь с колотящей ее тело тяжкой дрожью, посмотрела на шиноби, натужно улыбнулась и показала ему сжатый кулак с выставленным вверх большим пальцем.

   - Кицунэ-нэсан! - спотыкаясь о камни и комья земли, Рими подбежала к сестре и бросилась ей в объятия. - Мне... я...

   Окончание фразы утонуло в истинно детском реве.

   Все нормально. Когда бой закончен, людям снова можно стать людьми. Слабыми, уязвимыми людьми, беспомощными и даже жалкими на первый взгляд. А на второй взгляд?

   Ао посмотрел на лежащие чуть в стороне переломанные останки в черной одежде. Это уж как повезет... нападающему.

   * * *

   Очередной тайный ход вывел двоих людей к тяжелой металлической двери, покрытой пылью и ржавчиной, но эта дверь сразу поддалась и скользнула в сторону сама собой, стоило Михо нажать скрытые в стене потайные рычаги.

   От того, что открылось его глазам, у молодого принца захватило дух.

   За стальной дверью был сводчатый зал, размерами не уступающий, пожалуй, самым большим спортивным стадионам.

   Впрочем, о размерах судить было преждевременно, дальние стены тонули в полутьме и призрачных огнях, царящей здесь. Десятки массивных колонн в форме жутких костлявых существ поддерживали высокий купол, по которому была протянута целая паутина силовых знаков, и по этой паутине яркими всполохами бежала алая энергия Ци. Пол, колонны, стены и потолок - все здесь было выполнено из однородного черного материала, внешне похожего на пластик.

   - Следуйте за мной, мой господин, - сказала Михо, без колебаний делая первый шаг. - Великий лорд, Масару-сама, извещен о вашем прибытии и с нетерпением ожидает встречи.

   - Это ведь черная протоматерия? - сказал Рюджин, не без содрогания наступая ногой на чешую пола. - Но как... как, в столице империи, где на каждом шагу по два-три храма, в подземелье под дворцом могла укрыться обитель жителей тьмы?

   - Единая Империя разгромила матриархов тысячу четыреста лет назад, но за прошедшие годы развивались и совершенствовались не только храмы. В той войне высокомерные акума, умеющие только идти напролом, не прилагая ум и фантазию, оказались бессильны в столкновении с храмовниками и самураями. Победил разум человека, и вы будете удивлены, мой господин, увидев, на что способен разум-победитель, не вступающий в конфликт с демонической мощью, а направляющий ее на службу себе.

   Рюджин невольно залюбовался сводом и россыпями алых огней, что скользили по паутине силовых знаков. Словно электрические импульсы по нервным волокнам. Мощная и высокотехнологичная структура. А храмовники и обыватели до сих пор считают жителей тьмы горсткой фанатиков, бьющих поклоны у черных алтарей!

   Движение.

   Принц побледнел, увидев, как движение охватывает колонны, поддерживающих свод. Чудовищные, уродливые твари, казавшиеся обычными статуями, поворачивали головы и следили за гостями взглядами алых глаз, истощающих призрачное пламя демонической Ци.

   - Они недостойны вашего высочайшего внимания, мой господин, - сказала Михо. - Эти твари не двинутся без приказа, и здесь они не для охраны, а исключительно для отдачи вырабатываемой ими энергии Ци. К демонам неприменимы понятия утомляемости и скуки, они не нуждаются в пище или каком-либо другом уходе. Получив приказ от хозяина, химеры могут вечность выполнять одно и то же действие. Например, сбор отрицательного ментального эха и преобразование его в энергию. Из демонов получаются замечательные... батарейки.

   -Батарейки? Разве не должны жители тьмы говорить с почтением о демонах? Что это за место, Михо? Энергостанция?

   - Мощность наших энергостанций несравнима с тем, что видите вы, господин. Энергия этих химер нужна лишь для поддержания связи и обмена информацией меж нашими цитаделями и лабораториями. Мы в центре управления, откуда великий лорд руководит всем нашим социумом. А вот и приветствие от него!

   Под сводами зажглась череда огней, ярче осветив и указав дорогу гостям.

   Подобно призракам возникая из полутьмы, не меньше сотни высоких, стройных фигур вышли из-за колонн. Обнажая тяжелые, двуручные мечи с волнистыми клинками, они поставили свое оружие остриями на пол и, опускаясь на одно колено, низко поклонились молодому владыке этой земли.

   - Валькирии, - сказала Михо. - Основная военная мощь жителей тьмы.

   Рюджин с трудом сдержал саркастическую усмешку. Это воины?

   Молодые женщины в легкой броне из тонких пластин металла и прочной на вид ткани. Кевлар? Удар самурайского меча он все едино не держит. Видимо, делают ставку на скорость. Этакий вариант шиноби? Может, и так, но по первому впечатлению Рюджин скорее отправил бы этих красавиц в школу прислуги, к храмовникам или в личный тайный гарем, но уж точно не в зону боевых действий. Остается надеяться, что у этих милых дам есть какой-нибудь смертоносный сюрприз, как у тех демонов из легенд, что притворяются милыми и беспомощными, а затем внезапно трансформируются в зубастых кровожадных тварей.

   Если судить по необычно бледному цвету кожи и лишенным выражения серым глазам, нечто нечеловеческое в них все же есть. В любом случае, выглядят они более чем странно. Иная одежда и доспехи, иное оружие, иное приветствие. Рюджин немало времени посвятил изучению культур и нравов разных народов, но никогда и нигде прежде подобное ему видеть не доводилось. Но, может, тогда и внешность их всего лишь национальный признак? Надо бы стравить одну из этих не в меру бледных красоток с кем-нибудь из императорской стражи, чтобы увидеть, на что способны телохранители дайме жителей тьмы.

   Трон дайме обнаружился в дальнем конце зала, у самой стены. Это было плавное возвышение пола, словно складка чешуйчатой шкуры неведомого монстра сама собой приняла очертания подлокотников, сидения и спинки. На троне, удобно устроившись в волнах мелкой черной чешуи, сидел высокий, статный человек, такой же бледнокожий, как и женщины-воины, но глаза его сияли глубокой небесной синевой.

   Этот человек плавно поднялся со своего места и сделал шаг навстречу гостю. Лорд жителей тьмы на мгновение замешкался, а затем низко склонил голову и, приложив сжатый кулак к груди, опустился на одно колено.

   - Добро пожаловать в нашу скромную обитель, мой господин, - произнес он. - Я - местный управляющий, мое имя - Куроу Масару. Прошу простить мне некоторую растерянность и постыдную заминку. Почувствовав вашу духовную силу и оттенок энергии Ци, система восприняла вас как великого императора, и я уже позволил себе испытать радость от того, что слухи о гибели вашего отца оказались преждевременны. Без ложной скромности скажу, что покойный император был величайшим из людей, с которым когда-либо сводила меня судьба. Невероятная харизма и величайшие свершения владыки Северной Империи дарили нам надежду на скорое завершение эпохи Войн, на исполнение нашей великой миссии. Утрата этого благородного человека и распад империи стали воистину страшным ударом для всех нас. Только одно спасает меня от отчаяния - радость видеть, что дело императора есть кому продолжить. Теперь у меня не возникает ни малейших сомнений, что дело восстановления Единой Империи всего лишь вопрос времени.

   - Единой... Единой Империи?! - принц не сумел сдержать выражения удивления. - При всем моем уважении, великий лорд, не слишком ли широкий замах? Страна Камней в глубоком кризисе, и сдержать наместников от желания растащить в единоличное пользование оставшиеся земли уже большая проблема. На одно восстановление былой силы уйдут десятилетия. Можно ли помышлять о распространении власти на территории, где сейчас небеса расцвечены фейерверками празднеств в честь избавления от власти всем ненавистных келькурусов?

   - Речь идет не о военном вторжении, - ответил лорд Масару, не поднимаясь с колен. - Первый император объединенного мира не злоупотреблял применением силы, и то же самое станут говорить о новом правителе империи возрожденной. Причиной того, что эпоха Войн не завершилась до сих пор, является в корне неправильная политика нынешних властителей и неправильные методы манипулирования толпой. Мы знаем, что нужно сделать, и нуждаемся лишь в том, кого сможем назвать верховным лидером.

   - Полагаю, на этом посту вы видите меня?

   - Да, мой господин. За теми, кто управляет силами, внушающими смертный ужас простым обывателям, никогда не пойдет народ. Народ должен вести тот, кто олицетворяет собой некогда утраченную славу и процветание. Наследник единого императора. Мы желаем помочь такому человеку.

   - С немалой личной выгодой, полагаю?

   - Да, конечно. Что вы знаете о демонах, мой господин?

   Пока шла лекция о том, что демоны желают лишь покоя и освобождения от боли, Масару и Михо обменивались информацией, посредством гендзюцу навевая друг на друга слуховые галлюцинации. Диалог, который невозможно подслушать.

   "Мы почувствовали сильные всплески в биополе планеты, Мирэль, - звучал голос в сознании куноичи. - Сомнений нет, Ями погибла".

   "Досадно, лорд Дитрих, - отвечала шпионка владыке жителей тьмы. - Перспективный и интересный был образец".

   "Проклятый Тайсэй... так бездарно загубить уникальное достижение нашей науки! Удачные экземпляры зараженных драконидов слишком редки, чтобы позволять им погибать в рядовом бою, не оставляя записей наблюдателей и материалов для исследований".

   "Была ли у Ями значимая роль в наших планах, мой лорд"?

   "Только присмотр за Тайсэем, но мне нравился сам факт того, что порождение, подобное ей, свободно разгуливало по материку. В былые времена, когда храмы Стихий были сильны, мы прятались от драконидов на задворках цивилизации, но теперь... в хаосе отрицательных энергий, что захватили мир, последние каннуси и мико неспособны заметить демона даже у себя под носом. Храмы утонули в жажде золота и власти. Они разрушены, лишены значения. Пришло наше время".

   "Но из-за выкрутасов одной не в меру наивной девчонки возникает новый храм, и его сила способна на многое, чему свидетельством служит внезапное появление охотника на демонов. Люди пассивны и инертны, если у них нет настоящего лидера или возвышенной цели. Та девчонка подтолкнула нового демоноборца к... к пробуждению, если позволите применить этот термин".

   "Термины не важны, важна суть произошедшего. Пробуждение людей нужно остановить. Уничтожить возвышенную цель и истребить лидера. Есть ли причины для беспокойства? У организации богатый опыт в разрушении храмов".

   - С завершением эпохи Войн, - ни разу не сбившись, продолжал вещать вслух лорд жителей тьмы, - буря отрицательных энергий станет слабее, и демоны почувствуют облегчение. Специально обученные нами храмовники заключат главные воплощения зла в силовые схемы, что будут помогать выводить отрицательную энергию из биополя планеты и собирать положительную, направляя ее на матриархов. Это подарит демонам пусть не желанное небытие, но умиротворяющий и спокойный сон. Учитывая те поражения, что нанесли люди многохвостым зверям в прошлом, матриархи готовы пойти на уступки и согласны сотрудничать ради достижения поставленных целей.

   - И теперь нам остается сущий пустяк, Масару-сама, - сказал принц, внимательно выслушав долгую речь своего собеседника: - завершить эпоху Войн и заново объединить человечество. Что же, я готов выслушать ваши мысли насчет того, как это можно сделать.

   - Благодарю вас, мой господин. На самом деле мысль настолько проста, что уже несколько раз ее пытались претворить в жизнь сильные личности вроде Хино Тайсэя. Но двуполярный мир - нестабильная и слабая структура. С древнейших времен известно, что лучший альянс - это альянс против общего врага. Пятьсот лет назад человечество взбесилось только потому, что у него слишком долго не было настоящих, грозных и опасных врагов. Мы дадим людям такого врага. Жуткого, ненавистного, смертельно опасного. Настолько чудовищного и сильного, что для победы над ним все нации вынуждены будут сжаться в единый кулак.

   - Вы возьмете на себя столь тяжелую роль?

   - Мы? Нет. Демоны не наводят на людей такой паники, чтобы при их появлении самураи и дайме сразу же забыли вековые распри. Против демонов давно создано оружие, да и память о прошлых победах будет вдохновлять каждый из народов на самостоятельную борьбу. Чтобы добиться нужного эффекта, демонам понадобится истребить минимум половину населения обитаемого мира. Это была бы война, долгая и трудная для всех. Нам война не нужна. Нам нужен монстр, способный стать воплощением кошмара и самой ненавистной тварью для всего человечества. На беду великого императора и радость дуракам, история преподнесла нам одно такое отродье, которое пока недалекая и наивная чернь воспринимает как подлинную богиню. Смею просить вашего дозволения на работу с этим объектом и даже надеюсь доставить вам удовольствие зрелищем мучений твари, ведь речь мы с вами ведем, мой господин, о...

   - ...Златохвостой! - хором, в один голос, выдохнули принц разрушенной Северной Империи и лорд жителей тьмы.

   * * *

   Огонь весело плясал на тихо потрескивающих обломках досок и бревен, которых немало нашлось в руинах вымершего города.

   Согреваемые ласковым теплом мирного костра, трое людей совершенно расслабились. Зеленая Ци плясала в отсветах огня. Уносила телесную и душевную боль, исцеляла раны. Правда, Кицунэ и Рими она не касалась. У Ао едва хватало сил на то, чтобы подлечивать себя.

   - Теперь хватит? - Такасэ Мей уронила еще одну охапку досок на запас дров и села на гору щебня рядом. - Если мало, я почти целую деревянную стену нашла там, - глава Кровавого Прибоя пренебрежительно указала направление рукой.

   - От холода не погибнем, - ответил Ао. - Спасибо вам, воин-дракон-сама.

   Мрачнее грозовой тучи, Мей не ответила.

   Через пару минут из темноты вынырнула массивная фигура мечника. Сингэн нес на своих плечах сумки, корзинку и рюкзак Кицунэ, которые девчонка бросила, спасаясь бегством от страшного черного чудовища. Воин Кровавого Прибоя поставил вещи рядом с владелицей, получил улыбку благодарности в награду, но остался так же хмур, как и раньше. Маленькая лиса даже обиделась, но подумала о том, что нравиться этому злыдню все равно не очень-то хочется, и сразу успокоилась.

   - Ну что же, раз все собрались, - сказала Мей. - Будем думать, как жить дальше. Есть предложения? - она обращалась к своим подчиненным. - Или дальше расправы над духовной пиявкой ваши планы не шли? В любом случае, если мы больше не можем вернуться в страну Морей...

   - Поправка, - отозвался Ао. - Вернуться не может только один из нас, а точнее - я. Жители тьмы взбесятся, если у них под боком появится воин-храмовник, за которого они меня теперь дружно принимают. Другого выбора, кроме личной войны, у меня действительно больше нет. Вы же, Мей-сама и Сингэн-сан, можете смело продолжать выжидать удобный момент в Кровавом Прибое.

   - Что?! - Мей даже привстала с груды щебня. - Думаешь, Тайсэй простит нам бунт и убийство Алой Тени?

   - Вы, Мей-сама, Черную Тень не предавали, - ответил ей Сингэн.

   - Да, - Ао кивнул. - Но это было правильно и учтено мною перед началом действий. Теперь ваших дипломатических талантов будет достаточно, Мей-сама, чтобы убедить Тайсэя не учинять расправы над Сингэном. Вы столько лет прикрывали наши тихие шалости, просто сделайте это еще раз.

   Мей пару раз хлопнула ртом, как выброшенная на берег рыба, а затем, глубоко задумавшись, кивнула.

   - Думаю, та отговорка сможет сработать еще раз, - сказала она. - Тайсэй не воспринимает затаившиеся силы сопротивления как реальную угрозу и все еще надеется собрать нас в единый кулак, чтобы прихлопнуть всех одним махом, без лишней суеты. Я... все сделаю, можете рассчитывать на меня.

   - И заодно, чтобы отвлечь внимание от учиненного здесь беспредела, поинтересуйтесь у Черной Тени, знает ли он о подозрительной активности жителей тьмы в столице страны Камней.

   - Что?!

   - Мое долгое притворство принесло плоды, и жители тьмы, ошибочно приняв меня за обычного шиноби, допустили человека с задатками воина-храмовника туда, куда доступ жрецам стихий надежно перекрыт. Во дворце воняет мертвечиной, как на распотрошенном кладбище.

   - Йома? - от полноты чувств Мей и Сингэн подались вперед. - Йома в Белом дворце?!

   - Не видел, - Ао покачал головой. - Может, вы скажете, что я паникер, а у них просто мышь под диваном издохла, но вот только мышей я во дворце не видел. Ни живых, ни мертвых. Почувствовав присутствие скверны, животные в отличие от человека не начинают убеждать себя, что "все в порядке", а срываются с места и удирают за горизонт. Я бы на месте Тайсэя проверил, как соблюдается договор о согласовании действий. Ему ведь ничего не стоит попрыгать под дворцом и посмотреть, нет ли там чего лишнего, верно?

   - В столице сотни больших и малых храмов, - сказал мечник. - Чтобы они все не заметили присутствия рогатых в самом сердце своей страны? Медная рю цена таким храмам.

   Мей размышляла еще пару минут, а затем подвела итог.

   - Сингэн, мы возвращаемся в Сихоро. Дирижаблем или поездом добраться до столицы Водопадов будет быстрее. Подозреваю, что Тайсэй будет там. Постараюсь уладить то, что вы натворили. Оставлю тебе сигнальную печать, если что будет не так, предупрежу. Скрыться успеешь. Ао, ты...

   - Займусь собственным расследованием, - шиноби-сенсор указал в сторону останков в черной одежде, что лежали метрах в шести от костра. - С такой штукой на плече привлечь внимание храмовников и заручиться их поддержкой будет несложно.

   - Будь на связи, не пропадай. Если что найдешь, оставь письмо в третьем или шестом тайнике. В конце июня проверю оба.

   - Хорошо, Мей-сама. Ждите вестей.

   - А мне что делать?

   Шиноби дружно повернулись к Кицунэ, что наконец-то набралась сил и храбрости подать голос.

   Ао подсел ближе к девочкам и, сняв с себя теплую накидку, набросил ее на плечи маленькой оборотницы.

   - Тебе лучше всего сейчас исчезнуть. Пойми правильно то, что происходит. Против тебя повернулись силы, противника которым в мире сейчас просто нет. Они сметут и тебя, и всех, кто будет с тобою рядом. Поэтому сделай так, чтобы тебя не нашли. Удар не обрушится, если бить будет некуда.

   - Да, но... - Кицунэ съежилась и поджала дрожащие губы. Слезы потекли по ее щекам.

   - Ты не первая и не последняя в такой ситуации. По разным причинам и в разное время тысячи шиноби и самураев покинули свои кланы. Они были объявлены вне закона, по их следу устремились каратели, противостоять которым одиночному человеку совершенно невозможно. Но погибло беглых шиноби и самураев не так много. В той неразберихе, что творится в мире, затеряться среди людей и притвориться самым обычным не так сложно, как кажется.

   - Притвориться обычными? - Рими обняла плачущую сестру за шею. - Кицунэ-нэсан - ками! Если все ками будут притворяться обычными людьми, то... то богов же просто не будет!

   - А ты думаешь, почему их нет? - Ао хотел повысить голос и вывалить все, что накопилось в душе, но он осекся, понимая, что ведет философский диалог с совсем еще маленьким ребенком. - Просто... просто вам обеим нужно хоть немного повзрослеть, прежде чем бросаться в бой с вот такими монстрами, - шиноби снова указал на останки в черном рванье. Девчонки, вспомнив о только что пережитом ужасе, сразу потеряли желание спорить.

   - Я... - дрожащим голосом сказала Кицунэ, - все понимаю. Но уйти, не увидевшись с мамой... просто не могу. Я же обещала вернуться, понимаете? Если я не сделаю этого, мама будет мучиться, думая, что я погибла. Годами... годами... эти страшные мучения...

   Мей, отводя взгляд в сторону, хотела что-то сказать, но Ао вдруг резко взмахнул рукой, приказывая ей молчать.

   - Увидеться с близкими? - сказал шиноби-сенсор. - Кого угодно другого я бы не пустил, ведь на подходах к дворцу страны Водопадов уже ждут отборные силы врага, но в твоих и только твоих силах, маленькая лиса, пройти мимо них без боя. Во дворце сейчас агентов Черной Тени нет. Все, что от тебя требуется, Кицунэ, это подойти к стражам у ворот и, назвав себя, показать способности смены облика. Но осторожно, чтобы никто кроме стражей, этого не видел. Просто измени лицо, будет достаточно, чтобы самураи поверили и проводили тебя к твоим друзьям. Немного времени на то, чтобы обняться и поговорить с близкими, у тебя будет. А потом... убегай. Убегай, иначе погибнут все, кого ты любишь. Бить туда, откуда ты скрылась, Алые Тени не будут.

   Девчонка, обняв маленькую сестру, тихо плакала.

   - Многие могли бы посмеяться над моими словами, - продолжил Ао. - Но я скажу, что ты - очень умная и сильная девочка. Ты справишься с тем, что задумала. Только... этого ребенка, которого ты спасла в горах, оставь со мной.

   - Что?

   - Она серьезно больна, и это не та болезнь, которую можно вылечить стимуляцией клеток зеленой Ци. Дорога может оказаться тяжела. Я позабочусь о твоей сестре.

   - Я с ним не пойду! - заплакала Рими, клещом вцепившись в пальто своей спасительницы и последнего родного человека во всем мире. - Кицунэ-нэсан, не отдавай меня, пожалуйста! Я хочу остаться с тобой! Ты ведь не бросишь меня, правда? Правда?!

   Кицунэ погладила девочку по голове и ободряюще улыбнулась ей.

   - При том упадке медицины, что сейчас охватил мир, гельминтоз стал настоящим бичом человечества, особенно в плохо обеспеченных слоях населения, - чужим и холодным голосом, словно воспроизводя запись на аудиокассете, произнесла Кицунэ, обращаясь к шиноби. - Но... - голос ее изменился, обретая живое звучание. - Ведь эта болезнь не станет смертельной ни сегодня, ни завтра? В стране Водопадов врачи помогут Рими, и моя сестренка станет такой красивой принцессой, что весь мир удивится!

   - Ты хочешь оставить ее во дворце Водопадов? - осведомился Сингэн.

   - Мама... маме будет немного легче без меня, если... с ней будет моя маленькая сестренка.

   Мей глубоко вздохнула, снова хотела заговорить, но Ао снова помешал ей сердитым и уверенным движением руки. Кицунэ, думая, что злая синяя мурена хочет сказать ей какую-нибудь гадость или оскорбить, даже не удостоила воина-дракона взглядом. Была охота что-то выслушивать от врага! Наверное, хочет посмеяться, заявив, что Кицунэ несет игрушку для мамочки. Дура! Вот Ао и Сингэн - нормальные, все правильно понимают. А с этой гадиной даже рядом сидеть не хочется.

   Кицунэ сама не заметила, как злость на Мей придала ей сил в борьбе с горьким отчаянием, обнимающим ее душу при мысли о том, что в стране Водопадов, с мамой и друзьями, оставаться ей будет нельзя.

   - Ао-сан, я рада что вы доверяете мне, - сказала маленькая оборотница. - Но все-таки я была бы очень рада, если бы вы были рядом со мной хотя бы до... до пригорода столицы Водопадов. Стыдно признаваться, я плохо ориентируюсь на местности...

   - Да, это я знаю.

   - И по ночам, когда темно, мне бывает очень страшно. А монстры...

   - С момента гибели злой Ямамбы монстры потеряли твой след. Они не знают ни твоих оттенков Ци, ни облика, ни того, что вас теперь двое. А меня они знают очень хорошо, и измениться я неспособен. Прости. Я бы проводил тебя без всякой награды, но... со мной нас просто убьют.

   Кицунэ не стала спорить.

   - Тем более что пути тебе осталось всего ничего, - шиноби-сенсор поудобнее устроился среди обломков, на которых сидел. - Добраться до любого ближайшего города и купить билет до столицы.

   - А мне продадут?

   - Продадут. Если в такие времена, как сейчас, пассажирам без документов не продавать билеты, железнодорожный транспорт пустой туда-сюда катался бы. Крестьяне ведь и в мирное время в лучшем случае приписное свидетельство на руках имеют, а уж в послевоенном хаосе, когда кого ограбили, кто потерялся... проверят тебя на предмет запрещенных к провозу вещей, и билет в руки. На конечной станции выходи смело. При том пассажиропотоке, что через железнодорожные вокзалы протекает, выследить кого-нибудь можно только по особым приметам и точно зная, когда он должен прибыть. Не теряй здравомыслия, и все будет хорошо.

   - Спасибо вам, Ао-сан, - сказала Кицунэ, поднявшись и поклонившись шиноби-сенсору. - И вам, Сингэн-сан, спасибо, - маленькая оборотница поклонилась мечнику. - Вам обоим я обязана жизнью и, если у меня появится шанс вернуть вам долг и отблагодарить за помощь, клянусь, колебаться не буду ни мгновения. В стране Водопадов...

   - Ладно, ладно, не распинайся, лиса-однохвостка, - Ао дернул девчонку за подол ободранного пальто и заставил сесть. - Будет случай - сочтемся. А в стране Водопадов... глянь себе под ноги.

   - Что?

   - Под ноги себе посмотри, говорю.

   Кицунэ склонилась и подняла из грязи кусок черепицы, видимо, оставшийся от разбитой пагоды храма.

   - Какого он цвета? - спросил Ао, таинственно ухмыляясь.

   - Синего, - ответила Кицунэ и вдруг просияла. - Это же от храма Воды, верно? Значит...

   - ...Мы уже в стране Водопадов.

   - Но горы же кругом!

   - А гор и холмов до самой страны Лесов много будет. Страна Водопадов - вечно спорные земли в предгорьях. Эх ты, лиса-путешественница! Так стремилась вернуться туда, где началась твоя сказка, а как вернулась, даже не заметила!

   Маленькая оборотница огляделась по сторонам, вскочила, рассмеялась и, держа Рими на вытянутых руках, принялась кружиться вокруг костра.

   Шиноби сначала вытаращили на нее глаза, заерзали, нахмурились, но Ао вдруг громко расхохотался, не пугаясь эха, раскатившегося среди горных пиков.

   - Да, жизнь нас не баловала, - сказал сенсор. - Не заметила, как из одной страны в другую перешла? А сами-то мы не заметили, как до того докатились, что нам стало дико видеть выражение самого обыкновенного человеческого счастья.

   "Радость возвращения домой, - подумал новоявленный воин-храмовник, глядя на ликующую маленькую странницу. - Простое и красивое чувство человека. Вот только увидев знакомые строения и пейзажи, ты еще не знаешь, какая страшная пустота и холод ждут тебя за родными стенами. Несчастная маленькая лиса. Боги пусть дадут Кано и Мичиэ силы помочь тебе пережить знание того, что ты, пройдя сквозь тьму и лед, вернулась... в никуда".

   * * *

   Повинуясь взгляду великого принца Рюджина, слуги поспешно оставили его покои, и, не принимая во внимание стражу, будущий правитель страны Камней остался с главой службы пропаганды наедине. Леди Такара с поклоном протянула ему конверт.

   - Мой господин, получено срочное радиодонесение из Сихоро, города у восточных границ.

   - Восточных? - Рюджин принял конверт и, открыв его, извлек листок с донесением. - Смею предположить, что речь идет о Златохвостом демоне?

   - Да, мой господин.

   Пока принц занимался чтением, Такара осторожно присматривалась к нему. Бледен, помят, вял и хмур. Все признаки недосыпа налицо, но, услышав о Златохвостой, весь подобрался, как перед боем. Неужели всю ночь ворочался, размышляя над вчерашним разговором? Йоко всем сердцем пыталась помочь принцу уничтоженной империи обрести душевное равновесие. Неужели ее любовь начала приносить плоды и великий лорд Рюджин стал на шаг ближе к тому, чтобы очнуться от багрового морока, захватившего его разум?

   - Что из этих новостей намерена пустить в эфир служба пропаганды? - спросил Рюджин, закончив чтение.

   - Что угодно по вашему высочайшему указанию, господин. Мы можем проигнорировать эти вести или даже заставить замолчать тех, кто вздумает болтать о происшествии.

   - Всем рты не заткнут даже боги, - ответил принц. - Такара-сама, пришло время нашей службе пропаганды вернуть утраченное доверие людей. Не скрывайте происшествие в Сихоро. Напишите тексты для телепередач, что как можно больше расскажут о том, что творилось в восточных регионах, но слишком сгущать краски не надо. И пригласите ко мне нынешнего главу скрытого селения, я хочу отправить спецотряды шиноби на расследование всех происшествий, связанных со Златохвостой.

   - Четвертого воина-дракона, Рикуто? Мой господин, расследования происшествий и сбор данных находятся в ведомстве третьего воина-дракона, Отокадзу. Он хоть и отошел от дел селения, но продолжает возглавлять службу внутренней государственной безопасности.

   - Шиноби Янь уже неплохо потрудились. Пусть теперь немного разомнут мышцы шиноби Инь. Не беспокойтесь, Такара-сама, я не выжил из ума. Просто мне хочется посмотреть на работу и выслушать мнение людей, что поддерживали мою агрессивную политику против Златохвостой. Объединив доклады Инь и Янь, мы найдем, так сказать, золотую середину. Можно будет даже документальный фильм снять. Объявите по службам, пусть готовятся.

   Леди Такара упомянула еще пару важных дел, затем заверила что без промедления исполнит указания, и покинула покои принца, а Рюджин, устроившись поудобнее в кресле, еще раз прочел тексты радиосообщения. Лиса-демон веселится вовсю. Шествие ста тысяч богов? Что же, пусть развлекается. Сейчас, с этого момента, начнется новая сказка о кицунэ!

   Ожидание было недолгим.

   С низкими поклонами, выражая все свое почтение владыке грозной и сильной страны, через порог шагнул высокий худощавый человек, с резкими чертами лица и глубоко запавшими, черными глазами. Внешность слишком приметная для шиноби, но этот человек в тенях не прятался уже несколько десятилетий. Человек, жестокость которого соперничала только с беспощадностью. Свирепый каратель бунтовщиков, лидер людей, для которых диверсии и террор стали привычной работой. Неудивительно, что четвертый воин-дракон Скалы легко спелся с жителями тьмы.

   Взгляды двух заговорщиков встретились, и они без слов поняли, что с этого момента крепко связаны общей тайной и общим делом. Пора низвергнуть предателей и вернуть власть в свои руки. Месть врагам и кара изменникам будут жестоки. Когда на экраны выйдет фильм, сценарий которого уже пишут отборные таланты жителей тьмы, жизнь перевернется и разболтавшаяся серая масса вспомнит, кто ее хозяин. Целые кланы уйдут в забвение. Что же... давно пора вымести мусор. Из страны и людских голов.

   * * *

   К последним дням марта ощутимо потеплело. Весна, словно опомнившись, бросила южные ветра в атаку на охваченный холодом север, и долгожданная оттепель пришла в страну Водопадов. До настоящей весны было, конечно, еще далеко, но снег начал подтаивать, и... и в этом тоже нашлась своя проблема.

   - Мокрая по уши, - ворчала Кицунэ, стягивая с ног шерстяные чулки и протягивая сморщенные от сырости ступни ног к весело пляшущим на дровах языкам костра. - Огонь, земля, воздух... ну почему в моей Ци нет и элемента воды, чтобы можно было влагу из одежды выгонять? Вот сейчас выскочит из леса какая-нибудь пакость, а я тут с голыми ногами! Застесняюсь вся.

   Рими боязливо оглянулась на окружающий их тихий, черный лес, а Кицунэ рассмеялась.

   - Не бойся, не выскочит! - заверила она свою младшую сестренку. - Я ведь хитрая! Думаешь, почему мы на дне оврага расположились? Чтобы свет от костра никому видно не было. И в лес специально углубились, чтобы от всех спрятаться. А еще ты заметила, что я только на самых сложных участках, где глубокие наносы, стала "высокие прыжки" применять? Это чтобы фон энергии Ци не оставался и никакой дурак по нашему следу не увязался! Так что мы в полной безопасности и никто из леса не выскочит! Это же я просто шучу! А ты представь, выйдет сейчас из леса такой грозный бог-воитель, в доспехах и с сияющим мечом! Давно, мол, лиса, хотел силой с тобой силой помериться! А тут я, босая и без штанов!

   Ужасно демаскирующий смех девчонок зазвучал среди сонных деревьев ночного леса. Костер жарко пылал, озаряя кроны, дым плыл в теплом весеннем воздухе. Любой шиноби при виде так мастерски затаенного лагеря поседел бы от полноты своего восхищения, но, к счастью самонадеянной недоросли, в лесу на многие километры вокруг не было ни единой живой души.

   Кицунэ распаковала продукты и приготовила нехитрый ужин, который они с Рими быстро и с аппетитом съели.

   - Нравится? - спросила Кицунэ и получила в ответ бодрый кивок своей сестренки, не подозревающей, что хитрая лиса дурачит ее так же, как во многих сказках духи и призраки шутили над незадачливыми путниками, вздумавшими зайти в стоящую посреди леса закусочную или гостиницу. Но если там шутки были злые и наутро гости духов понимали, что вместо изумительных яств ужинали землей или листьями, то здесь каша была самой настоящей. Кицунэ просто влиянием своей Ци создавала для себя и Рими вкусовую галлюцинацию, придававшую еде вкус и аромат лучших блюд, что маленькая лиса пробовала когда-либо в своей жизни. Обычные люди во все времена пытались обмануть свое восприятие вкуса. Сначала специями, а затем и вкусовыми добавками. То, что делала Кицунэ, было в разы безопаснее.

   Дочь крестьян верила в волшебство и не удивлялась тому, что обычная на вид каша по вкусу не похожа ни на что из той пищи, что ей удавалось попробовать прежде. Это же чудо! Наверное, самое обычное для доброй волшебной лисы.

   - Кицунэ-нэсан, - сказала Рими, когда сестра убрала посуду и забралась к ней под одеяло. - А про что ты мне сегодня сказку покажешь?

   - Конечно! Я ведь не меньше тебя этого целый день ждала! - Кицунэ вынула руку из-под одеяла и, взмахнув ею, отправила в полет горсть золотистой пыльцы, которая была бесплотна и невесома, как и любая другая иллюзия.

   Исчез догорающий костер. Исчезли темные деревья и мокрый снег. Зазеленели листвой возникшие из небытия кустарники с большими розовыми цветами. Перед парой зрительниц, одна из которых была по совместительству творцом иллюзий, возник уютный домик, утопающий в пышной зелени плюща.

   Кицунэ творила сказку об одной самой обыкновенной девочке, что жила со своими папой и мамой в небольшом мирном поселении и однажды совершенно случайно нашла дверь в волшебный мир. О том, как эта девочка, оказавшись в сказке, искала путь домой, а разные волшебные звери и добрые люди помогали ей.

   В этой сказке не было ни одного злодея. Ни одного страшного чудовища или какой-нибудь, даже малой, жестокости. Красота и доброта. Сказка Кицунэ до предела полнилась тем, что было вытеснено из реальной жизни войной, ненавистью и людской злобой. Холодными, одинокими ночами посреди бескрайних горных вершин, когда враги искали следы маленькой лисы и грозили кулаками, угрожая разорвать ее в клочья, Кицунэ сочиняла сказки. Это были истории о другой жизни и других людях. Мечты, у которых наконец-то нашелся благодарный зритель.

   С возвращением девочки домой закончилась волшебная история. Душевная травма, оставшаяся после встречи со злой Ямамбой, давно растаяла и исчезла. Усталая дочь крестьян, убаюканная добротой златохвостой лисы, сладко зевнула и закрыла глаза, соскальзывая в сладкий сон. Кицунэ лежала рядом и, обнимая сестренку, гладила ее рукой по голове. Какое же это счастье - заботиться о ком-то! Чувствовать его благодарность и любовь. Наверное, так же была счастлива мама, когда Кицунэ ласково жалась к ней. А как будет счастлива леди Хикари, когда ее дочь, пройдя такой долгий путь, вернется домой! Мама уже знает, что Кицунэ жива, ведь рассказы о том, что было в стране Камней, обязательно долетят и до столицы Водопадов, и до Сандзе, если мама решила снова вернуться к себе домой. Наверное, теперь она и бабушка Така каждый день до позднего вечера сидят у окна и ждут, не постучит ли сегодня в их дверь усталая одинокая странница. А Микио и Ясуо убеждают их не волноваться и что если не сегодня, то завтра уж точно Кицунэ вернется домой.

   Кицунэ глубоко вздохнула и крепче прижала к себе Рими. Со дня расставания с шиноби Кровавого Прибоя прошло уже пять дней. За это время она давно должна была бы добраться до железнодорожной станции и, наверное, уже быть на полпути к столице, но реальность жестко нарушила все планы и расчеты. Западная часть страны Водопадов была полностью разорена. Не раз и не два Кицунэ проходила мимо пустых, вымерших поселений. Все они были разграблены, многие сожжены дотла. В них не осталось ни единой живой души. Тех, кого не убили бандиты и мародеры, забрал голод и морозы. Особенно страшно было видеть в таком состоянии поселение на восемь-десять тысяч человек, с домами в три этажа, заводами, больницами, магазинами и вокзалом. Это... страна-победительница? Страна, которую, как говорят люди, Кицунэ от чего-то там спасла?! Оставалось надеяться, что большинство жителей этих мест сумели спастись бегством на восток еще в самом начале войны.

   Чтобы кошмары реального мира меньше ранили душу ребенка, Кицунэ навевала снотворящее гендзюцу на Рими каждый раз, когда на пути появлялись признаки приближения к людскому жилью.

   Но кто учинил такое страшное опустошение? Самураи страны Камней сметали и грабили все на своем пути, но здесь же они не проходили? Война с ними была молниеносной, а чтобы так основательно разорить землю, нужны недели и даже месяцы.

   Ответ Кицунэ получила, попытавшись идти вдоль железнодорожного полотна, которое выглядело так, словно по нему время от времени еще проходили поезда. Это на первый взгляд логичное решение, стоило бы маленьким странницам жизни, если бы после получаса пути по шпалам их не обогнал длинный товарный состав. Услышав издали громыхание и пыхтение паровоза, Кицунэ спряталась и, пропустив поезд, продолжила путь, но раскатистый рокот отдаленного взрыва отпугнул ее прочь от железнодорожных путей, а непобедимое любопытство заставило поискать удобное место для обзора и посмотреть, что же там, впереди, произошло.

   С вершины высокого холма ей удалось увидеть достаточно, чтобы все понять.

   Подорванные рельсы и лежащий на боку локомотив. Толпы бандитов, не меньше полутора тысяч, идущие на штурм остановленного состава. И бандиты эти не были обычными солдатами и стражами закона, оставшимися без средств к существованию, как в стране Камней. Над их головами демонстративно реяли черные полотнища.

   Шиамы!

   Кицунэ вспомнила, что говорил Хебимару о жителях Поднебесных гор. Еще во времена ледникового периода люди с темным цветом кожи, спасшиеся с большого и ныне незаселенного материка на юго-западе от обитаемых земель, подвергались гонению и истреблению. Память о черной протоматерии, плоти демонов, заставляла светлокожие нации подозревать в темнокожих пособников своего непримиримого врага. Тысячелетия борьбы за выживание чрезвычайно озлобили урьяров и фарьяров, сплотили их против главной угрозы и объекта ненависти - светлокожего человека. Даже в эпоху Единства эту ненависть не удалось полностью изжить, а ныне, укрепившись в неприступных горах, возникших тысячелетия назад, когда матриархи ломали кору планеты с надеждой утопить остатки человечества в водах океана, шиамы создали свой, обособленный от остального, жесткий и суровый мир.

   У них есть плантации и оранжереи, у них много шахт и заводов. Они совершенно независимы от остального человечества. Не боясь никого и ничего, презрительно плюя на международные нормы и соглашения, шиамы выходят из своих каменных лабиринтов только для того, чтобы учинять террор и расправу.

   Но разве шиамы не были врагами Северной Империи в последней войне? Почему они здесь, в стране своих союзников? Хотя... большая ошибка думать о шиаме как о союзнике. Если дерутся двое светлокожих, шиам может прийти на помощь тому, что слабее, а потом, общими усилиями избавившись от сильного, тут же нападет на слабого.

   В век Тишины шиамы немного поутихли, даже по центральным улицам их городов светлокожему человеку стало ходить не очень опасно. Но, отправляясь в рейд, урьяры и фарьяры, сопровождаемые полчищами относительно слабых, но многочисленных и прекрасно вооруженных юхов, шли сквозь обитаемые земли как коса беспощадного бога смерти.

   Однако в этот раз коса натолкнулась на камень. Торговцы знали, через что придется пройти составу, а в стране Камней сейчас было сколько угодно воинов, готовых работать за еду и минимальное денежное обеспечение.

   Заухали малокалиберные пушки, установленные на поворотные лафеты по крышам грузовых вагонов. В дикое улюлюканье юхов и стройный боевой вой шиамов ровно влилось многогласое раскатистое "р-р-ра" келькурусов. Тяжело бронированная пехота, не расстававшаяся с доспехами и оружием все время переезда, посыпалась из вагонов и споро построилась в оборонительный порядок. Защитников было немало, сотен пять, и с ними по крайней мере два капитана.

   Обычные бандиты и не подумали бы соваться к поездам, тем более товарным, но шиамы больше чем добычи искали хорошей драки. И получили желаемое сполна.

   Кицунэ, не видевшая начала боя, во все глаза смотрела на развернувшееся побоище. Обе стороны пылали веками копившейся ненавистью и готовы были рвать врага голыми руками, но, как часто бывает на войне, дело решила артиллерия. Даже с малой скоростью перезарядки и низкой точностью стрельбы двенадцать полуторадюймовых орудий играючи находили цели в толпе. Чугунные снаряды прошибали самурайские щиты и сшибали солдат с ног, убивая их на месте или нанося тяжелые увечья. Под прикрытием орудий капитаны келькурусов перешли в атаку и повели за собой солдат, а когда командующий шиамов попытался вступить в бой лично, противодействующий ему капитан защитников поезда отдал команду по рации, и гордый конный самурай попал под перекрестный огонь сразу пяти пушек. Получив несколько попаданий, налетчик вывалился из седла, и шиамы утащили своего командира с поля боя, а затем начали отступать сами. Келькурусы не преследовали их. Не поддаваясь на провокации, оставаясь в радиусе прикрытия своей артиллерии и постреливая по врагу из луков, наемники принялись восстанавливать железнодорожные пути, поднимать локомотив, лечить раны, собирать трофеи и добивать злодеев, попавших в плен.

   Девчонка-оборотница, вздохнув с облегчением, по большому радиусу обогнула место стычки и продолжила свой путь. Держалась она теперь еще осторожнее и не бегала больше по железнодорожным путям. Ужас, что было бы, если бы тот поезд задержался минут на двадцать и не принял бы на себя удар налетчиков. Вот и ходи после этого по дорогам! А в лесу снег глубокий, идти невозможно. Такой выбор, ну просто ложись и помирай!

   Рими сладко дышала и улыбалась во сне. Нужно продержаться еще немного. Совсем чуть-чуть. Ужасно обидно было бы после всего, что было, погибнуть буквально на пороге дома, который маленькая странница уже сейчас считала родным.

   * * *

   Эпоха Войн, год 525, 28 марта

   Новая беда грозила обратиться в нечто пострашнее недавней войны с Северной Империей. Флот страны Облаков после отступления от скальных берегов страны Камней вместо того, чтобы отправиться в плавание к родным портам, неожиданно разделился, и больше двух сотен бронированных "черепах" шиамов атаковали порты и прибрежные города страны Водопадов. Противостоять им было буквально некому. Армии Лугов и Водопадов уничтожены, а городская стража была так же опасна для свирепых морских тигров, как дворовый пес для тигра настоящего. Шиамы резали всех, кто не успевал убежать, и жадно гребли добычу. К концу марта они разорили уже шесть крупных городов и продолжали двигаться на юго-восток, собираясь во все более крупную армию и явно намереваясь взять штурмом столицу.

   На подмогу Кано и Мичиэ каждый день прибывали сотни бойцов со всех краев света, даже, и немало, из страны Камней, но собрать больше пятнадцати тысяч самураев не было никакой надежды. И сколько из этих пятнадцати обратятся в бегство, увидев пред собой семьдесят тысяч свирепых шиамов?

   Положение было ужасным, но совещание о судьбах страны было прервано самым неожиданным образом.

   Черная Тень, утверждая свою силу и власть, всегда появлялся там, где считал нужным, не беспокоясь ни о боеспособности, ни о численности врага.

   Генералы и наместники вскочили и схватились за оружие, стража окружила принца и принцессу, готовясь защищать их, но сомневаясь что что-то могут противопоставить столь знаменитому врагу.

   Подобный переполох был привычен Тайсэю.

   - Вы столь неосмотрительно оставили в хранилище ваш грозный меч, мой молодой господин, - с поклоном сказал он принцу Кано, прекрасно понимая что долгое соседство с пожирателем душ, Тоцукой, не может выдержать даже его владелец. - К сожалению, без уверенности, когда и где появится враг, даже самое грозное оружие становится почти бесполезным. Но спешуотметить, что в мои планы не входит нападение на вас, Кано-сама, Мичиэ-сама. Сталкивать две страны в пучину анархии? - Тайсэй развел руками. - Зачем мне это делать?

   - Какова же цель вашего визита, почтенный Тайсэй-сама? - осведомился Кано, одновременно приказывая страже и генералам отступить. - Вторжение шиамов...

   - Этот вопрос пусть не беспокоит вас больше ни в малейшей степени. Я уже переговорил с лидером шиамов, и мне удалось убедить его прекратить рейд. Примите это как акт моей доброй воли, как демонстрацию того, что диалог и взаимовыгодное сотрудничество со мной возможны. В качестве благодарности я попросил бы вас не принимать под свою защиту Златохвостую Кицунэ, когда она достигнет города, но торговля друзьями - недостойное и неблагодарное занятие, этот вопрос даже не будет обсуждаться.

   - Не принимать под защиту? - обратилась к Черной Тени принцесса Мичиэ. - Ваши слова, Тайсэй-сама, нельзя не принять за утверждение, что вести из страны Камней правдивы и украденная из Инакавы девочка-оборотень жива?

   - Да, я видел ее своими глазами и убедился в том, что это не самозванка, не другая представительница ее рода и даже не клон. Та самая Кицунэ, знакомая вам, действительно жива и, по моим расчетам, пересекла границы этой страны уже несколько дней назад. По вашей реакции вижу, что вы, Кано-сама, Мичиэ-сама, горите желанием вновь увидеть ее и будете защищать всеми силами. В таком случае вынужден обратиться к вам с предупреждением и парой просьб. Первая просьба - удалите из дворца или того места, где попытаетесь укрыть Кицунэ, всех посторонних и случайных людей. Вторая - приготовьте заранее приказы о награждении ее стражей посмертно. Я не изувер, но на этот раз не буду милосерден так же, как при нападении на особняк в Инакаве. Те стражи просто выполняли свой долг, но новые защитники Златохвостой должны полностью отдавать себе отчет, кому они бросают вызов.

   Кано сделал несколько шагов, приближаясь к Черной Тени, и вдруг, склонил голову перед врагом. Генералы и самураи побледнели от всей глубины своего унижения. Все они бессильны и беспомощны настолько, что их господин вынужден молить о пощаде?!

   - Умоляю вас, Тайсэй-сама, - скрежеща зубами, сказал последний представитель правящего дома страны Водопадов. - Оставьте преследование несчастной девочки, которая не жаждет ни власти, ни величия и ни с кем не желает воевать. Кицунэ - обычный ребенок и не обладает какой-либо волшебной силой...

   - Силой, которой у нее якобы нет, она разрушила Северную Империю, повернула против меня безумного горного великана и уничтожила одну из моих ценных соратниц. Этого вполне достаточно для того, чтобы привлечь внимание Алых Теней, так что споры считаю пустой тратой времени. Прошу меня извинить, Кано-сама.

   - Если вы не станете нападать на Кицунэ, - принцесса Мичиэ подалась вперед, надеясь, что жуткий враг прислушается к ее словам, - то никогда больше о ней не услышите! Ей нужна простая мирная жизнь...

   Пространство свернулось вокруг Черной Тени, и зловещая фигура бесследно исчезла. Слишком много дел безоглядно наворотила маленькая сочинительница сказок, чтобы кто-то мог вымолить для нее пощаду.

   * * *

   К окончанию очередного дня пути выбившаяся из сил Кицунэ выбралась на расчищенную, широкую дорогу. Рядом большое поселение, и оно не заброшено! Наконец-то можно будет отдохнуть! А если там есть железная дорога, то и билет купить. Лучше поздно, чем никогда.

   Но ее ждало разочарование. И башни, и караульное помещение деревянной стены были пусты. Пусты были и улицы города. Сумерки уже сгущались, но ни в одном окне не горел свет.

   Еще один город-призрак.

   Это был самый странный брошенный город из тех, что встречала Кицунэ за время своего путешествия. Он не был ни сожжен, ни разграблен. На снегу виднелись множественные следы саней, ног животных и людей, среди которых выделялись размерами и глубиной отпечатки латных самурайских сапог. Город не был оставлен в паническом бегстве, а грамотно эвакуирован армейскими частями. Причем совсем недавно.

   Испугались нашествия шиамов? Но ведь вокруг тишина и врагов даже не видно!

   - Странно, что мародеров нет, - говорила Кицунэ, оглядывая дома и маленькие лавчонки. - Обычно всякие негодяи грабят брошенные дома, пока войска захватчиков вплотную не подойдут.

   Просто шиамы очень не любили мародеров. Воровство считалось признаком холодных рас (жители районов тектонического разлома всячески подчеркивали свое родство с огнем, утверждая, что темный цвет их кожи - от копоти и дыма животворящего пламени, а не от родства с демонами), а если за кем-то из них сами водился такой грех, то человек считался поддавшимся порче, попавшей в кровь сынов огня вместе с генами светлокожих.

   Да и кому понравится, что твою военную добычу расхищают всякие проходимцы?

   Поэтому шиноби страны Облаков проникали в оставляемые врагом города и резали мародеров беспощадно.

   Мирных жителей, что не пытались или не могли убежать, они не трогали. Самураям ведь тоже нужно развлекаться.

   Только поэтому Кицунэ была до сих пор жива.

   - Позволите прибрать эту бродяжку к рукам? - спросил один из дзенинов, обращаясь к золотому воину-дракону, что лично участвовал в операции из простого желания уйти от рутинной работы и снова показать себя в деле.

   - Тебе что, не надоело заниматься глупостями? - здоровенный бугай, явно несущий в себе гены самураев третьего поколения, наградил подчиненного взглядом, полным звериной свирепости. Дзенин тотчас стушевался и отступил. Неспроста про четвертого воина-дракона селения Грома говорили, что он родился без способности управления стихиями вовсе, но еще ребенком нарвался на молнию, ударил ее первым, избил и заставил себе служить.

   Скорый на гнев и расправу, сейчас он был взвинчен до предела тем, что уничтожение страны Водопадов и двух наследных семей сорвалось из-за вмешательства Черной Тени. Воин-дракон Райдзин, родившийся в век Тишины, восторгался деяниями великих воителей прошлого и мечтал прославиться не меньше их. Он рассчитывал, что после гибели правительства Водопадов и Лугов страна Лесов снова попытается прибрать эти регионы к рукам и сцепится со страной Камней, ослабленной, но не разрушенной окончательно. Часть войск Лесов с северо-восточных регионов будет переброшена на запад, и тогда шиамы смогут нанести своему главному врагу сокрушительный удар. Теперь, когда Северная Империя погибла, вырасти до имперских масштабов может страна Облаков! Но вмешательство Черной Тени разрушило все благие начинания Хино Тайсэй - холодной расы. Как и все светлокожие, он до колик в брюхе боится детей огня! Проклятый ублюдок...

   А тут еще подчиненные лезут с идиотскими вопросами! Кого интересуют бродяги, невесть каким ветром занесенные в город, сданный захватчикам на разграбление?

   Кицунэ меж тем толкнула дверь одного из домов и, убедившись, что та не заперта, вошла.

   - Извините! - крикнула она в пустоту. - Разрешите у вас переночевать? - Никто, конечно же, ей не ответил. - Ну, раз никто не возражает...

   - А мама говорила, что в чужих домах оставаться на ночь без разрешения нельзя! - заупрямилась Рими. Ей не нравилось, что сестра, светлая и добрая богиня, совершает самое настоящее преступление.

   - Мы же ничего не сломаем и чужого не возьмем! Так что злодейства никакого нет. - Кицунэ пощелкала переключателем и вздохнула: - И электричества тоже нет. Конечно, перед тем как убежать, жители города и подстанции выключили и котельные остановили. Хорошо хоть сейчас не заморозки. Дом остыть не успел.

   - А почему все убежали?

   - Думали, бандиты придут. А бандиты, наверно, в другую сторону пошли. Ведь нет вокруг никого! Так что можно немножко отдохнуть по-человечески. Жители города завтра вернутся, а мы уже уйдем. Я утром в доме такой порядок наведу, никто и не заметит, что мы здесь были!

   Электричество и отопление были отключены, но газовый баллон, конечно же, никто эвакуировать не стал. Разыскав свечи, Кицунэ обеспечила освещение, а затем, немного поколдовав на кухне, разожгла плиту.

   - Сейчас нагрею воды, и искупаемся, - сказала Кицунэ, устанавливая на плиту большой металлический чан. - Потом поужинаем и ляжем спать! Как же давно я мечтала в доме выспаться, а не в снегу, посреди леса! А пока вода греется, - она поставила рядом с чаном потертый алюминиевый чайник, - попьем горячего чая!

   Действительно, о чем можно беспокоиться, оставшись в одиночестве посреди целого города? Нет никакого признака бандитов, наверное, после того как их побили защитники поезда, они решили вернуться на свой корабль и отправиться домой. А жители города испугались просто потому, что бандиты прошли рядом.

   С этими мыслями Кицунэ напоила Рими чаем, затем приготовила ванну и, искупавшись вместе с сестренкой, унесла закутанную в полотенца девочку на второй этаж, но не стала укладывать ее в чужую кровать, а, раскатав по полу дорожное одеяло, усадила на него.

   - Сейчас, подожди, я чуть-чуть отдохну, - сказала Кицунэ, - и буду готовить нам ужин.

   Рими устало кивнула. В последние дни она была совсем тихой и вялой. Болезнь дает о себе знать? Это очень беспокоило Кицунэ, но что она могла поделать? В лесу, среди бескрайних и безлюдных снегов? Ох, если бы только проклятая синяя мурена позволила хоть одну ночь переждать в Сихоро! Тогда добрая тетя Юко отдала бы Кицунэ лекарства, и все было бы замечательно! Но нет...

   Одно могла теперь сделать Кицунэ - развеселить сестренку, придать ей энергии и сил для борьбы с болезнью. Рассказать ей еще одну сказку? Обязательно, но после ужина. Иначе Рими совсем расслабится и уснет не поев. Нужно идти, заниматься готовкой, вот только...

   Кицунэ со свойственным ей неуемным любопытством оглядела подаренное им судьбой временное пристанище. Дом был не из бедных. При всей широте выбора лиса ни за что не стала бы выбирать убогую лачугу. Двухэтажное здание из дерева и камня, с отдельными комнатами для родителей и детей. Эта комната явно принадлежала мальчику-подростку. Об этом говорил и общий стиль, и плакаты с генералами самураев из разных фильмов, висящие над кроватью, и выбор книг и пластиковые модели кораблей на подоконнике. Тонким, истинно лисьим обонянием Кицунэ чувствовала запах мальчишки, и кровь все жарче играла в ее жилах, заставляя глаза светиться, а щеки розоветь. Как же долго она уже не общалась с мальчиками! Целую вечность. Постоянно вокруг одни взрослые дядьки, с которыми говорить совсем неинтересно, потому что... не смотрят они уже на девочку с тем же ожиданием чуда и сказки. Хорошо, конечно, получить в свое распоряжение дом, но жаль, что он совсем пустой. Как было бы хорошо с хозяином этой комнаты сейчас сидеть рядом на кровати, переглядываться, говорить о разном и стесняться! Интересно, а какой он, живший здесь мальчик?

   Девчонка-оборотень, не справившись с собою, принялась кружить по комнате, рассматривая предметы, нагло засовывая свой чересчур любопытный нос в ящички тумбочки у стола, в учебники, книги и школьные тетради. Она разыскала пару фотографий и, сочтя мальчика симпатичным, с еще большим интересом принялась знакомиться с тем, как он жил.

   - Что ты делаешь, Кицунэ-нэсан? - спросила Рими, заинтересовавшись вспышкой энергичности своей сестры.

   Кицунэ к тому времени успела открыть шкаф и вытащить оттуда пару рубашек. Совершенно забыв о том, что за ней наблюдают, обнаглевшая от безнаказанности лиса явно намеревалась примерить эти вещи, но, услышав оклик сестренки, смутилась и покраснела.

   - Просто... просто мне очень интересно, как мальчики живут, - виновато сказала маленькая лиса и принялась убирать чужие вещи на место. - Прости. Я ведь первый раз в... такой комнате.

   Быстро восстановив порядок и помолившись добрым духам о прощении за свои проделки, Кицунэ снова села рядом с сестрой.

   - Ты устала, Рими? - спросила оборотница. - Подожди меня здесь, а мне нужно идти на кухню, ужином заниматься. Ничего не бойся, я оставлю дверь открытой, и ты будешь слышать, как я хожу.

   Девочка-крестьянка вдруг крепко вцепилась в руку сестры, уткнулась личиком ей в рукав и прильнула к ней всем тельцем.

   - Хорошо, - Кицунэ, погладив девочку по голове, улыбнулась. - Пойдем со мной.

   "Пойдем" было сказано условно: Кицунэ подняла Рими на руки и отнесла на кухню, где усадила за стол.

   - Сейчас я приготовлю нам что-нибудь волшебное! - маленькая оборотница принялась хлопотать и греметь посудой, но продолжала суетиться она недолго. Почувствовав что-то недоброе, чересчур легкомысленная странница вдруг насторожилась, прислушалась и обмерла.

   Снаружи раздался отдаленный грохот рушащихся и ломающихся бревен. Кто-то снес городскую стену?!

   Бандиты не прошли мимо! Кицунэ заметалась по комнате. Бежать? Но если в город входит армия шиамов, то ниндзя из селения Грома давно уже проникли всюду и попытка бегства - самоубийство. Прятаться? Сенсоры найдут любого, где бы он ни затаился.

   Что же делать?!

   Взгляд перепуганной девчонки просветлел. Есть только один шанс на спасение!

   Подхватив Рими на руки, Кицунэ птицей порхнула по лестнице на второй этаж. Чуткие уши маленькой оборотницы уже уловили нарастающий рокот снега, сминаемого подошвами множества сапог, лязг тяжелых доспехов и порыкивание боевых коней. Враги двигались к дому. Целой армией бронированной пехоты и кавалерии.

   Семьдесят тысяч - немалая толпа. Узкие городские ворота не были рассчитаны на такую нагрузку, и самураи страны Облаков попросту снесли их вместе с надвратными башнями и частью стены. Стальная река хлынула в пролом, отряды шиамов расплескались по всему городу, залив жилые, торговые и ремесленные кварталы. Начался погром и грабеж.

   - Спасибо за работу, Райдзин-сама, - генерал захватчиков сделал рукой символ "Пылающее сердце", приложив ладонь к левой части груди, пальцами вверх, и слегка поклонился золотому воину-дракону. - Город в целости. Знатная добыча.

   - Не моя то заслуга, Такамори-сама, а вина трусливых мокриц, - великан-шиноби скрежетал зубами от злости и неутоленной жажды боя. - У местных солдат был приказ сжечь город, но как только мы атаковали их, водопадники бросили все и обратились в паническое бегство. Их было несколько сотен, а нас всего два десятка! Жалкие ублюдки. Мы подсекли пять или шесть десятков этих трусов, но, даже погибая, они не сражались, а вопили и пытались убежать. Что за поганая нация? Меня тошнит от этой страны и живущих здесь беспомощных слабаков, убивать которых еще скучнее, чем резать коз на мясо!

   - Юидай разложил армию, а келькурусы уничтожили прогнившие останки. В Инакаве были собраны все, кто еще хоть как-то мог называться воином, и теперь у местных правителей вместо солдат осталось такое отрепье, что действительно мерзко марать о них руки. Но эвакуацию мокрицы грамотно провели. Никого ведь в городе не осталось?

   - Хоть с чем-то трусы справиться сумели. Город пуст. Ни стариков, ни нищих, ни инвалидов. Вывезли всех.

   - Императорский указ номер шесть - об особой ответственности за жизнь и здоровье граждан, - по-свойски встрял в разговор командующих самый бравый из капитанов, сопровождавших генерала. - Если бы наместник бросил нищету и стариков, почтенный Кано-сама выразил бы ему свое неудовольствие, а без личной армии после такого только ножичек подточить да принять ответственность.

   - После всех потерь, что понесла страна Водопадов за последние тридцать лет, - кивнул, ухмыляясь, генерал, - вполне естественно для правителя беспокоиться из-за того, что людей в стране не осталось. Город-то, скорее всего, и без нас был вымершим четверти на три.

   - А теперь вот вовсе не осталось ни единой живой души. Сейчас, дайте одно мгновение! Предсмертное хокку этому городу будет звучать как...

   - Есть в этом городе живые души, - заявил вдруг воин-дракон.

   - Что?! Сенсоры водопадников облажались?

   - Нет. Пара бродяг подошла уже после завершения эвакуации. Молодая генетически измененная девушка и ребенок, по виду обычный. Расположились в одном из домов на ночлег. Девушка или сумасшедшая, или... еще хуже. Сенсор докладывал, что она создана по модели первых поколений.

   - Бесполая служанка богачей?

   - Да, господин генерал. Возможно, это горничная-телохранитель, но слишком уж мирное впечатление она производит. Лично у меня есть подозрение, что нам попалась обыкновенная нянька, лишние органы которой были удалены только для того, чтобы избавить благородных господ от незаконнорожденных сыновей, а леди - от стрессов и ревности.

   - В таком случае дефекты разума у нее могут быть какие угодно, - сказал капитан. - Что там в ее череп при создании было заложено да какие травмы она могла получить в награду за верную службу, известно одним богам. Бывает, боевые биоформы живут в своем собственном мире, с только им самим понятной логикой и взглядом на вещи.

   - Подаришь покой ее несчастной душе, Масаясу?

   - Я не любитель творить расправу над женщинами и детьми, мой генерал, но бесполая может таить немало сюрпризов, так что негласный долг командующего велит мне принять на себя тяжелый удар. Я оценю угрозу и ликвидирую ее. Райдзин-сама, смиренно прошу вас предоставить мне и моим людям сопровождающего, что покажет дом, в котором затаилась нежданная гостья этого несчастного города.

   Солдаты располагались на отдых в соседних домах, крушили и грабили все вокруг, но этот дом не тронул никто. Шиноби селения Грома повесили над входом в него полотнище со знаком "охраняемый", и самураи даже близко не подошли к территории, право собственности на которую заявило командование.

   - Словно гордая скала посреди потока кипящей лавы, - капитан, за которым следовали еще двое бронированных великанов, вошел во двор дома и задержался на мгновение, чтобы полюбоваться островком тишины посреди грохочущего хаоса разрушения. - Я бы даже хокку сочинил, но что-то вдохновения нет. Все равно никто не ценит.

   - Позвольте открыть вам дверь, господин? - один из самураев, убедившись, что дверь заперта, замахнулся ногой.

   - Стой! Мы же не дикари, чтобы так вламываться в чужое жилище. Сейчас все сделаю сам. - Капитан приблизился к двери и осторожно, стараясь не попортить доски и обивку, постучал в нее в нее шипастой латной перчаткой. - Эй, хозяева! Пустите усталых путников переночевать!

   Оценив шутку, сопровождающие капитана самураи басовито и приглушенно засмеялись, но смех их резко оборвался и сменился полным изумления молчанием, когда замок на двери щелкнул, открываясь, и дверь широко распахнулась перед ними.

   Если не можешь победить врага - присоединись к нему.

   Кицунэ, руководствуясь этим общеизвестным высказыванием давних, сделала все, чтобы не провоцировать шиамов на немедленную атаку. Нужно было попытаться притвориться одним из них, по крайней мере изменить цвет кожи, но проблема оставалась в том, что никогда в своей жизни девочка-оборотень не видела близко ни урьяра, ни фарьяра. Катастрофа? Но один относительно темнокожий человек был с Кицунэ рядом с самого момента ее рождения. Хозяин.

   Химарьяры, как верные сторонники шиамов, живущие на чужой территории, получили от светлокожих рас по полной и обратились для темнокожих в самых настоящих мучеников. В доказательство жестокости и беспощадности расового врага. В этом было спасение для Кицунэ. Не будет же теперь один из шиамов нападать на мученика-химарьяра?

   Кожа оборотницы обрела ярко выраженный серый цвет, радужки стали ядовито-желтыми. Длинные светло-коричневые волосы, типичные для келькурусов, были сброшены и вместо них отращены короткие черные. Почему короткие?

   Кицунэ намеревалась выдать себя за мальчика. Девочка, путешествующая через пустынные земли почти в одиночестве, это очень странно и подозрительно. В обучающем видео о странах и народах Хебимару показывал своему маленькому воспитаннику немало сцен, в которых шиамы... очень жестоко обращались с захваченными в плен женщинами. Хозяин рассказывал, что внедряемые южными странами специальные перевоспитанные темнокожие девушки в век Тишины пытались провести крупный саботаж и диверсии в стране Облаков, после чего шиамы очень сильно рассердились. Нельзя вызывать у них подозрений и напоминать о том инциденте!

   Благо что наличие материальной базы уже было разведано, одежда худощавого мальчишки-подростка, жившего в комнате на втором этаже, вполне подходила Кицунэ по размеру. Но разве это была главная из проблем? В любой одежде Кицунэ выглядела как красивая шестнадцатилетняя девочка!

   С лицом пришлось потрудиться, а фигуру не трогать вовсе. Ни о каком серьезном перевоплощении речи быть не могло, сильный фон энергии Ци спровоцировал бы шиамов на немедленную атаку так же, как кровь и рана жертвы провоцируют голодных акул. Благо, пока шел грабеж соседних домов, Кицунэ было дано достаточно много времени для осторожной работы с собственными силами.

   Задумка оправдала себя. В глазах рядовых самураев, стоявших позади капитана, когда Кицунэ открыла перед шиамами дверь, зажглось разочарование. Они-то размечтались, представляя себе молоденькую красавицу-няньку из богатой семьи! Золотой воин-дракон ошибся, развлечение отменяется.

   - Прошу вас, почтенные господа-самураи, - маленькая фигурка отступила в сторону, слегка склоняя голову и прикладывая правую руку к левой части груди, пальцами вверх. "Пылающее сердце"? Это же приветствие братьев по оружию, повсеместно распространенное среди детей огня! - Ваше общество - честь для меня!

   Кицунэ храбрилась из последних сил. Маскировка, на которую оборотница возлагала свои последние надежды, сейчас казалась ей до безумия неубедительной и наивной. Похожа ли она на мальчишку вообще? Из боязни оставить фон Ци лиса ведь даже грудь убрать не могла и молилась теперь всем богам о том, чтобы майка, рубашка и легкая домашняя кофта спрятали от взгляда самурая предательские холмики. Убедительны ли мальчишеские черты ее лица, хоть немного? Надо сказать, что ей пятнадцать лет... нет, всего четырнадцать! На двенадцать-тринадцать лет она, наверное, по росту совсем не подходит.

   Капитан, хмурясь, переступил порог и чиркнул вершиной шлема по потолку коридора. Доски, которым был выстелен пол, жалобно затрещали, с трудом принимая вес тяжеленных доспехов и массивного тела. Дом был явно не рассчитан на армейских самураев последнего поколения. Казалось, еще мгновение, и все строение с грохотом развалится, как шалаш, в который вздумал вломиться здоровенный дикий медведь.

   - Приветствую, боец, - раскатом грома пророкотал голос самурая. Великан мгновение поколебался, но не стал опускаться до прямых оскорблений и сделал ответный жест "Пылающее сердце". - Перед тобой лорд Тода Масаясу, владыка города Комаганэ и восьми деревень! Назови себя!

   - Да, великий лорд! - Кицунэ не промедлила ни мгновения. Историю, которая должна была прийтись по душе злым и жестоким шиамам, она, конечно же, придумала еще когда переодевалась. - Мое имя - Юрэй (мстительный дух)! Так я назвал себя сам. Рабское имя и кодовые обозначения я отбросил вместе с ошейником, который сам сорвал с себя!

   - О, сам сорвал ошейник? Смело. Откуда ты?

   - Я создан по спецзаказу семьи Цурута, владеющей городами и малыми поселениями в нескольких регионах страны Лесов. Проявил неучтивость и непокорность, был приговорен к ликвидации. Совершил побег.

   - Как оказался здесь?

   - Когда я не выдержал издевательств и вольнонаемный слуга умер от моего удара, хозяева были в деловой поездке по стране Камней. Меня продали келькурусам на ликвидацию, и жители гор посадили меня в какой-то темный охраняемый подвал, ожидая, когда прибудет караван от генетического центра, где планировались тесты... на живучесть. Келькурусы хотели определить выживаемость моего типа боевых биоформ. Но город Хобецу...

   - Хобецу? - Кицунэ не прогадала, шиам вспомнил название одного из городов страны Камней, что был разграблен и сожжен в недавней войне. А может, капитан сам участвовал в разорении того города?

   - Да, господин. Когда войска шиамов напали, стража отвлеклась, и мне удалось освободиться. Я горел желанием просить детей огня принять меня в свои ряды, но... сначала я должен доказать, что достоин. Мои хозяева, что держали меня в ошейнике, как собаку, издевались и глумились надо мной, мстя этим за свой страх перед шиамами, должны умереть. Они сбежали из Хобецу, но я буду преследовать их до самого родового поместья и там отплачу за все унижения.

   - Достойные слова сына огня, - сказал шиам и, обернувшись, движением головы приказал своим сопровождающим войти в дом. - Располагаемся на ночлег здесь, - сказал он. - Стандартная процедура.

   - Как прикажете, - солдаты ответили командиру с легкими поклонами. - Домик только хлипковат, проще было бы во дворе расположиться.

   - Не бойтесь попортить интерьер. Все едино утром город сожжем. Стулья и кровати выбросьте в окно. Если места для лежанок будет мало, пробейте стены.

   - Только прошу вас, будьте осторожнее, - сказала Кицунэ. - Если расколотить окна, дом быстро остынет, а... со мной ребенок, маленькая девочка, неизмененная генетически.

   - Мы знаем. Кто она? Твоя сестра?

   - Названая. Это дочь служанки моих бывших хозяев. Я нашел ее, когда добрался до дома, в котором хозяева жили до нападения на город. Ее потеряли в хаосе панического бегства.

   - Эта девчонка холодной расы?

   - Да, господин. Келькуруска. Но ее мать и она сама... были добры ко мне. Пожалуй, единственные люди во всем мире, кто относился ко мне как к человеку. Поэтому я хочу вернуть ее матери. Это задача, равная по приоритету первой.

   - Понимаю, - капитан шиамов кивнул, в движении снова зацепив вершиной шлема потолок и оставив на нем еще одну рваную борозду. - В условиях всеобщей враждебности даже простейшая доброта кажется божественной благодатью. Не бойся, можешь показать нам этого ребенка. Мы не тронем его. Даю тебе слово сына огня.

   Кицунэ поклонилась и, убежав в соседнюю комнату, вернулась с Рими на руках.

   - Поднеси ближе, - капитан успел уже расположиться на металлическом табурете, который подал ему один из двоих самураев. Секунд пятнадцать грозный великан смотрел на сжавшегося и зажмурившегося ребенка, которого оборотница держала на руках. - Хм, именно то, что я и ожидал увидеть.

   - О чем вы, господин?

   - Эта девочка - не дочь служанки. Она долго голодала и серьезно больна. В хорошо обеспеченных слоях населения таких детей нет. Это крестьянский ребенок. Подобранный совсем недавно. То, что она - келькуруска, скорее всего, простая случайность. В стране Водопадов живет немало келькурусов. Твое командование нашло ее в одной из деревень, что была покинута жителями из-за угрозы нашего нападения?

   - Нет, господин! О чем вы...

   - Молчать! Будешь говорить, когда я позволю тебе. Юрэй, значит? То, что ты никогда не был слугой богатого дома, очевидно при первом же взгляде на твое физическое состояние. Неразвитая мускулатура, обезображенное гормональными нарушениями тело. Заплатить огромные деньги за раба по спецзаказу, а потом запустить его до такого печального вида? Не смеши меня! Логичное объяснение может быть только одно. Ты - производственный брак, доставшийся кому-то дешево или вовсе бесплатно. Кому же могла понадобиться бракованная боевая биоформа? Скрытые селения часто используют агентов с темной кожей для слежения за передвижениями наших войск. Надеются, что мы, схватив такого агента, поверим в его лживые россказни и отпустим с миром. Странно, после сотен казней даже холодные должны были понять, что это не работает. Цвет кожи не закрывает нам глаза, и этими глазами, - самурай указал пальцем на прорези в стальной маске своего шлема, - я вижу что ты - шпион, причем из селения с неопытным или просто глупым командованием, которое совсем не заботится о своих солдатах. Выбор невелик. Селение Воды?

   Кицунэ истекала потом. Ужас отбил у нее все соображение, парализовал и отнял способность говорить. Сейчас этот великан протянет руку и прихлопнет обеих девчонок, как мух. Бежать? Дом окружен тысячами, десятками тысяч шиноби и самураев. Неужели все кончено?

   - Видимо, решили напоследок проверить, насколько мы жестоки, - капитан не спешил вершить расправу над шпионом, хотя двое его сопровождающих встали справа и слева от готовой упасть в оборок Кицунэ и изготовились пресечь любые попытки бегства жертвы. - Отправили ребенка, вручив ему для страховки еще одного, полностью беспомощного. Вот только мозгов и способностей у ваших дзенинов, видимо, не хватило проверить, насколько подходят оба соглядатая под легенду. Ты ведь почувствовал, что тебя "ведут" шиноби Грома, решил сдаться и попытаться нас обмануть, верно?

   Кицунэ едва нашла в себе силы мотнуть головой. Она и правда не замечала слежки за собой. Просто сглупила, просто попалась. И теперь...

   - Не смей! - рявкнул вдруг капитан, видя, что "мальчишка" вот-вот упадет на колени и начнет умолять о пощаде. - Не смей унижаться, даже на краю смерти, иначе я сочту, что холодные сломали тебя, и избавлю мир от еще одного ничтожества! Дайте ему стул. Пусть сядет. Поговорим.

   Самурай принес стул и помог одеревеневшей девчонке сесть.

   - Будь ты взрослым шиноби или сыном холодной расы, я не стал бы с тобой обмениваться даже парой фраз. Но раз ты юный воин-химарьяр, есть шансы на то, что ты все еще остаешься сыном огня. Ты говорил, что сорвал с себя рабский ошейник? Сильный, мужской поступок! Я готов дать тебе шанс действительно сделать это. Сейчас ты - раб. Раб холодных, которые манипулируют тобой и воспитывают так, чтобы ты был их верным слугой, чтобы даже не пытался взглянуть на себя как на сильного, как на человека. Чтобы даже не пытался посмотреть на них открытыми глазами и увидеть, насколько жалок их социум, насколько они слабы и близки к полному своему вымиранию. Я отпущу тебя, подарю еще один шанс взглянуть на окружающую действительность и вглубь себя самого.

   Оборотница вздрогнула. Ее отпустят? Им с Рими сохранят жизнь? Но почему? Неужели цвет кожи все-таки сработал?

   - Унижали ли тебя в том социуме, которому ты принадлежал, до этого самоубийственного задания? - продолжал монолог капитан разорителей и убийц. - Мне прекрасно известно, что творят с химарьярами в землях, захваченных холодными расами. Но чтобы ты подчинялся им, чем-то холодные купили тебя. Легко представить чем. Все способы манипулирования человеком давно изучены. У тебя есть семья? И эта семья - химарьяры? Нет, иначе ты не был бы бесполым. Сам факт того, что тебя создали калекой, - показатель страха. Значит, у тебя есть только один или пара людей, что проявляли к тебе доброту. Посмотри на тех, кто называет себя твоими близкими. Действительно ли есть в их душах хоть что-то, кроме желания использовать тебя как безвольную машину? Не подселило ли их к тебе руководство селения? Холодные расы собственную нацию уничтожают с подлинной ненавистью и демоническим торжеством, они променяли собственных детей на сиюминутные удовольствия. Не глупо ли мечтать, чтобы подобные твари, искалечив ребенка чужой расы, вдруг приняли его как родного? Есть ли у тебя хоть один настоящий друг?

   Кицунэ молчала. Да, друзья у нее есть, и эти друзья настоящие. Ведь калечили ее не те, к кому она стремилась душой. Ее семья - люди родные настолько, что и представить себе не может этот железный болван, что громогласно вещает с высоты своего исполинского роста. Вот только он не подозревает, что вещает в пустоту, ведь Кицунэ не химарьяр и...

   Но что же происходит тогда с настоящими химарьярами? Хозяин, творец чудовищ, ведь был тем самым сыном огня, что остался в одиночестве среди "холодных" рас. Подселенные командованием друзья. Люди, проявляющие доброту по приказу...

   Капитан шиамов тем временем продолжал.

   - Вижу по реакции, что друзья у тебя есть. Есть ли любимая? О, проблеск жизни в глазах. Значит, есть. Присмотрись к ним еще раз, парень. Оцени, действительно ли важен ты для них? Действительно ли нужен ты той, к кому испытываешь чувства? Для белых женщин мужчина - источник ресурсов, бесплатный раб. Тем более в твоем искалеченном состоянии. Хочешь по-прежнему быть рабом? Я не стану убивать ни тебя, ни того ребенка, что вручили тебе для лучшей маскировки под беженку-бродяжку. Рейд закончен, и мы возвращаемся на корабли, так что никакой опасности для нас ты не представляешь. Утром я позволю тебе уйти и вернуться туда, где тебя ждут. Главное во всем этом то, с какими чувствами длится ожидание. Если с любовью и надеждой, если твои близкие будут искренне рады твоему возвращению - продолжай сражаться за них. Если же ничего, кроме похвалы от командования и снисходительной улыбки от своей подружки, ты не заслужил... убей столько своих "друзей", сколько сможешь, и уходи. Это не приказ, просто дружеский совет.

   - Убить?

   - Холодные деградировали настолько, что мало отличаются от животных, больных тяжелым поражением мозга. Если тебе повезло попасть к людям - береги их. Рядом с ними не будет позором умереть достойно. Но если же тебя держат в рабстве стая сумасшедших обезьян, то... сражайся и беги. У тебя в отличие от миллионов других обезьяньих рабов есть куда бежать. Белокожие рабы, ослабленные так, что не могут уже даже мстить, бегут из этого мира средством алкоголя, наркотиков и петли. Статистика суицида белых рас похожа на радиосводки с мест боев. С каждым годом светлокожие вымирают все быстрее, и гибнет цвет их нации - рабочие, инженеры, земледельцы и ученые. Обезьяны-паразиты же плодятся как саранча и давят интеллектуальный слой своей звериной мускульной массой. Просто бросить все и последний раз плюнуть врагам в лицо собственным самоубийством - это выбор белых, которых предал собственный социум. Но ты можешь не просто сдаться и отомстить обезьянам лишением их раба. Твоя нация и твой народ ждут тебя. Брось служение сумасшедшим и приходи в страну Облаков.

   На этом разговор, вернее практически монолог, был завершен.

   Самураи приготовили ужин из своих запасов, щедро поделившись ими с Кицунэ и Рими. Обоим девчонкам под взглядами самураев кусок в горло не лез, но прекрасно понимая их состояние, шиамы не стали настаивать на хорошем питании и отпустили спать без лишних разговоров.

   Кицунэ, ласково шепча нежности тихо плачущей Рими, успокоила и укачала ребенка, но сама не смела сомкнуть глаза. Она со страхом прислушивалась к каждому звуку продолжающегося погрома снаружи и к каждому шороху внутри дома. Абсурдно было думать, чтобы жуткий великан, пощадивший детей при уличении в наивной и неумелой лжи, решит вдруг подкрадываться к спящим и убивать их, но Кицунэ продолжала трястись и слушать: не передумает ли самурай? Общеизвестно ведь, что шиамы ведут тотальный геноцид, убивая женщин и детей так же легко, как вражеских солдат. Неужели они всей нацией действительно верят, что светлокожие настолько уродливы и плохи, что их нужно истреблять как бешеных зверей? Почему не только шиамы, а буквально все так уперто и упрямо твердят о вымирании? Ведь тотальной войны больше нет! Северная империя уже никому не угрожает! Что же, будь все проклято, творится в этом несчастном мире?!

   Чувствуя, как меняется ее страх, как дурное и горькое чувство безысходности начинает душить, Кицунэ поднялась и, держа спящую Рими на руках, выглянула из комнаты. Осторожно, стараясь не шуметь, она спустилась на первый этаж и остановилась в коридоре, глядя на великана, что не снял броню даже на отдыхе и сейчас, сидя на все том же железном табурете, больше походил на искусно выполненную цельнометаллическую статую воинственного тенгу. Но все же это был живой человек. При приближении Кицунэ он повернул голову и взглянул на нее с выражением уверенности и силы во взгляде. Он не спал. Приняв решение сохранить жизнь потенциально враждебному человеку, капитан принял на себя весь груз ответственности и лично присматривал за чужаками, охраняя покой и жизнь своих подчиненных. Неудивительно, что шиамы шли в бой с такой безоглядной фанатичностью. Хебимару, обучая Кицунэ, уверенно заявлял, что в стране Облаков каждый капитан - отец солдатам.

   - В туалет понадобилось? - с легкой иронией поинтересовался самурай.

   - Нет, - Кицунэ покачала головой. - Масаясу-сама, вы... вы так уверенно заявляли о вымирании светлокожих рас, что я подумал... вы знаете, почему это происходит.

   - Конечно, я знаю. И секрета в этом никакого нет, я все тебе расскажу, но эта повесть будет очень долгой, а сейчас есть кое-что поважнее. Я переговорил по рации с нашим врачом. Он согласен осмотреть ту девочку, что ты носишь на руках. Вопрос теперь только к тебе. Важна ли она для тебя лично и для тех людей, что тобой командуют? Или, отыграв свою роль в маскировке, она со свернутой шеей полетит в овраг?

   - Что?! Вы... великий лорд, вы...

   - Ха-ха, как раздулся от возмущения, даже ростом выше стал! Успокойся, молодой боец. Мир тебе еще не такую грязь в лицо плеснет. Дети для холодных рас - досадная помеха в жизни, надоедливый паразиты, от которых матери имеют полное моральное и юридическое право спокойно избавляться.

   - А... отцы?

   - Кто будет спрашивать их мнение? - великан хохотнул. - Ладно, одевайся и пойдем. Как говорится, храм за плакальщиками не ходит.

   Погромы в городе начали мало-помалу утихать. Дома были слишком малы и хрупки, расположившиеся на отдых самураи по большей части спали у разведенных во дворах костров. Некоторые все еще расхаживали по улицам, что-то обсуждая и хвастаясь добычей, найденной в брошенных домах. Но среди этой добычи не было золота или предметов искусства. Действительно дорогие вещи шиамы всегда сваливали в общую кучу, дележом которой занимался после завершения рейда капитан каждой отдельно взятой группы войск. Сейчас кто-то волок на плече дорогую меховую шубу, кто-то электронику, а многие и вовсе шли, держа в руках не что иное, как книги. Один из таких библиофилов увлеченно читал, сидя на обломке разбитой каменной стены разрушенного дома. При приближении капитана он проворно вскочил и, держа книгу в левой руке, правой сделал знак "Пылающее сердце". Масаясу ответил ему тем же знаком и продолжил свой путь. Кицунэ семенила следом за великаном и из любопытства попыталась рассмотреть, какая литература привлекает самых страшных и беспощадных палачей обитаемого мира. На обложке значилось "Зеленые океаны запада и востока. Поиски и мечты". Книга о землях, обжить которые люди не сумели из-за неистово буйствующих джунглей, в новые времена ведущих тотальное наступление на впавшие в запустение западные земли? "Поиски и мечты" - это об экспедициях, искавших в джунглях других людей, что могли уцелеть в давней войне и выжить в эпоху глобального обледенения планеты? Неужели поиск других цивилизаций интересует тех, кто даже живущие рядом народы приговорил к смерти? Абсурд какой-то.

   Сумятица в мыслях Кицунэ ненадолго улеглась, только когда она увидела происходящее на центральной площади города. Покрытый льдом зимний фонтан в центре пересечения всех улиц шиамы завалили деревянными обломками домов и подпалили так, что пламя взметнулось до небес. Вокруг этого исполинского костра кружились в слаженном танце не меньше двух десятков рослых и стройных темнокожих красавиц с символикой и мотивами огня в рисунке на яркой одежде. Вооруженные веерами, они исполняли сложный и красивый танец, а музыкой им служил грохот от стройного притопывания ног и хлопков ладоней полутора тысяч расположившихся вокруг огня самураев. Воистину достойное дикарей занятие.

   Но когда отступил первый скепсис, маленькая лиса была потрясена, насколько в действительности был красив своей энергией танец армейских дзеро и как слаженно звучал задаваемый самураями ритм. Тысячи хлопков и ударов ног о землю создавали единый рокот, полный духовной силы. В этом действии чувствовалась уверенность и мощь, шиамы сплачивались между собой так же, как были сплочены и едины в бою. Один человек - ничто. Тысяча - сила. Десятки тысяч - сила, способная на великое свершение. Народ, сплоченный воедино, - непобедимый бог. До подобного единства очень далеко было даже келькурусам, а уж о разрозненных и эгоистичных социальных группах других стран говорить и вовсе не приходилось.

   Окунувшись в окружающую великий костер атмосферу, Кицунэ поняла, почему Хебимару говорил о том, что вымрут все народности мира, но шиамы или выживут, или продержатся дольше всех.

   "И все равно вы гады, - мысленно бубнила напуганная и впечатленная оборотница. - При такой силище другим бы помогли и все вместе выжили, так нет, надо напасть и беспощадно добить!"

   Возмущение возмущением, но жить хотелось, и потому Кицунэ не произнесла ни слова вслух.

   Жрецы шиамов обнаружились у хранилища сокровищ местного храма. Они перебирали различное ритуальное барахло и свитки, ставшие их добычей. Выглядели армейские храмовники тоже не очень-то близко к классическим каннуси. Все они были сплошь в тяжелойброне, и Кицунэ ни за что не отличила бы их от воинов первой линии, если бы один из них, самый рослый и плечистый, не размахивал гохэем (ритуальная палочка с фигурно нарезанными лентами бумаги) и не выкрикивал предупреждения богам и духам о том, что храм сейчас будет сожжен.

   - Пара любопытных книг нашлась, - сказал этот жрец, когда они обменялись приветствиями с лордом Масаясу и капитан спросил о добыче. - Будет что на досуге почитать. Все как всегда, холодные вывезли золото и драгоценные безделушки, а истинное сокровище оставили нам. Я уже отдал приказ принести пару бочек горючего с теплостанции. Тот, кто спас золото и бросил книги, недостоин храма.

   Беседа длилась еще несколько минут, прежде чем каннуси обратил внимание на Кицунэ и Рими.

   - Те самые странники, о ком вы говорили, Масаясу-сама? - земля вздрагивала под латными ботинками жреца, когда он сделал пару шагов к перепуганным девчонкам. - Парень, покажи мне свою сестру. Не бойся, я не верю в миф про дефектные гены и не стану причинять ей вреда только потому что она холодной расы. Гельминтоз, говорите? Настоящий бич плохо обеспеченных слоев населения южных стран. Сейчас посмотрим, - призрачное синее пламя заплясало над кончиками пальцев жреца и, коснувшись Рими, влилось в ее биополе. - Да, все верно. Не переживай, боец. Дело серьезное, но не смертельное. Лечение подобных болезней давно уже не проблема в цивилизованном мире. Нужно просто вытравить гадов, что мучают твою сестренку, и все будет хорошо.

   - Вы поможете нам, каннуси-сама? - чувствуя добрые интонации в голосе великана, с надеждой спросила Кицунэ.

   - Конечно. И даже карту медицинского страхования не спрошу. Мы же не обезьяны, чтобы отказывать в помощи людям из-за того, что у них документы не оформлены. Сейчас соберу лекарства.

   - Вы не ненавидите холодные расы, каннуси-сама? - спросила Кицунэ, ожидая обещанное и вспоминая слова жреца о мифе про дефектные гены.

   - Хороший вопрос, - жрец копался в своей сумке, вынимая одну за другой пластиковые пластинки с запечатанными в них таблетками. - Представь, что рядом с твоим домом живет огромная стая злобных павианов. Эти павианы постоянно лезут к тебе во двор, воруют вещи, ломают то, что ты строишь, круглые сутки дико визжат под окнами и могут загрызть твоих детей, если ты зазеваешься. Такая картина лучше всего иллюстрирует отношения жителей районов тектонического разлома со всеми остальными нациями. Мы громим логовища павианов, укрепляем собственные стены, проводим акции устрашения и истребляем проклятое зверье по мере сил. Ненавижу ли я холодные расы? Никогда об этом даже не думал. Мы просто продолжаем жить своей жизнью. Ты читать умеешь?

   - Д-да... - промямлила Кицунэ, смущенно и не слишком уверено. Сложно было сказать, что больше смутило маленькую лису - откровенный ответ воина-храмовника или ее собственное плохое знание иероглифов.

   Сложив пластинки с таблетками в стопку, шиам взял лист бумаги и написал на нем график приема лекарств, указав рядом с названиями препаратов также цвет и форму таблеток. Инструкция ведь пишется для детей, а по тону ответа мальчишки он понял, что с чтением у того явные проблемы.

   - Препаратов хватит на полный курс лечения, - сказал он, отдал Кицунэ листок и доходчиво разъяснил написанное, указывая на каждый знак и каждую цифру. - Здесь и противогельминтозные средства, и все, что необходимо для поддержки организма. Строго соблюдай сроки приема и дозировку. Пациент еще совсем мал, но я учел это, так что можешь ни о чем не волноваться. Вот. А это - для тебя.

   - Что это? - удивленно спросила Кицунэ, принимая еще один пакет с таблетками. Разве она больна?

   - У тебя явные гормональные проблемы. Фигура, формирование мышц и оволосение тела откровенно по женскому типу. Ничего удивительного ввиду особых обстоятельств. Твое тело само не знает, мальчик оно или девочка. Если не будешь принимать таблетки, станешь откровенно непривлекательным. Так что дарю. Бери, у нас этого добра пара мешков.

   - А зачем вам столько? - простодушно спросила Кицунэ.

   - Военная тайна. Если скажу, самурайши убьют. Сейчас распишу дозировку и курс лечения, постарайся, чтобы твои командиры лекарства не отобрали. Могут попытаться. То, что ты в таком запущенном состоянии, говорит, что командованию на тебя буквально плевать. Уроды моральные. Придется тебе самому о себе заботиться. Вот, держи памятку, можешь начинать лечение сегодня же...

   Заверив, что все поняла, Кицунэ принялась благодарить врача за помощь, но тот заверил, что это ему ничего не стоило, пожелал детям удачи и, поклонившись капитану Масаясу, вернулся к своему прежнему занятию. Как раз бочки с горючим с теплостанции подтащили. Пациентам помогли, пора пожарище учинять.

   "Шиамы - народ контрастов", - подумала Кицунэ, сотворив короткую молитву, в которой попросила у богов и духов прощения за то, что не может спасти этот храм от уничтожения.

   Миновала опасность или нет, но после всего произошедшего чувствовать Кицунэ начала себя увереннее. У нее даже хватило смелости на обратном пути от обреченного храма первой заговорить с капитаном шиамов.

   - Масаясу-сама, - сказала она, попросив предварительно прощения за дерзость. - Та долгая повесть о бедах обитаемого мира, если это возможно, я все-таки хотел бы послушать ее. Я видел сам, что происходит нечто по-настоящему страшное, но никак не могу понять, что именно. Почему... почему вымирают светлокожие расы? Война закончена. Теперь все изменится?

   - Нет, ничего не изменится, - мрачно ответил шиам. - Когда-то, давным-давно, население обитаемого мира превышало, по словам историков, три миллиарда. Сейчас осталось шестьсот миллионов. Первые четыре столетия борьбы за власть, восстаний, голода и болезней сократили численность человечества на две трети. Сражения, резня мирного населения, голод и болезни, конечно же, унесли гораздо больше трех миллиардов, но естественное деторождение никто не отменял, и человечество, запустив попутно клонирование на максимум, кое-как восполняло хотя бы часть своих потерь. Разруха, хаос, деградация наук, всеобщее истощение сил и ресурсов. Предел достигнут? И вот внезапно на головы ничего не подозревающих людей обрушился целый век мирной и спокойной жизни. Спасение. Но, к ужасу социологов и аналитиков всего мира, век Тишины забрал из уцелевшего миллиарда еще триста миллионов, и эти потери не возобновлялись. Запустение охватывало даже те города, что кипели жизнью и в годы самых страшных сражений. Голод? Его не было. Чума? Медицина не в таком глубоком упадке, чтобы допустить столь масштабную катастрофу. Что же произошло, спрашиваешь ты? Дело в том, что настоящая война и не думала даже заканчиваться. Началось новое сражение, в котором мы, дети огня, одержали победу, а огромный социум светлокожих рас потерпел сокрушительное поражение.

   Подвиг и трагедия клана Соратеки сыграла злую шутку с обитаемым миром. Началось объединение стран и установление четких границ, дайме-наследники вернули власть в свои руки, пресекли беззаконие и восстановили в обитаемых землях порядок. Наступил мир, к которому... люди оказались совершенно не готовы. Первые два поколения по инерции и на волне адреналина подняли города из руин, отстроили фабрики и заводы, восстановили поля и вернули в обиход многие технические достижения. Люди обрели счастье, но родилось третье поколение, никогда не видевшее серьезных войн и бед. Дети, для которых были готовы все жизненные блага. И в этот момент светлокожие расы совершили фатальную ошибку. Они решили, что победили и дела можно пустить на самотек. Но, уничтожив грозного врага, страх перед которым побуждал к работе и борьбе, они не дали своим детям новую цель существования.

   Дети века Тишины начали искать новый смысл жизни и очень быстро нашли его - развлечения и деньги. Максимум благ при минимуме труда. Началось расслоение общества, привитие новых ценностей и жизненных приоритетов.

   - В десятилетия, когда решались судьбы мира, как никогда стала видна разница менталитетов разных рас. И главным образом выразилось это в отношениях между слоями населения, - отстраненно вещал Масаясу, остановившись и прислонившись спиной к стене дома. Кицунэ села на корточки рядом с ним и, баюкая Рими на руках, внимательно слушала. - Ты когда-нибудь слышал о философских параллелях кошка - собака? В стае собак главный всегда тот, кто добывает пищу. Лучший охотник, мастер своего дела - вожак. Эту модель используют шиамы и юхи, дети огня. Человек, полезный для общества, у нас ценится и пользуется уважением. Солдат никогда не позволит себе высокомерие в общении с рабочим или крестьянином, ведь мы едим хлеб, в который вложен их труд. Мы зависим от них, и просто нелепо было бы рукам живого организма не уважать собственное сердце. Но посмотрим теперь на стаю кошек, например львиный прайд. Самый сильный лев никогда не охотится и занимается только тем, что отбирает у других добычу. Охотник, добытчик в стае кошек - низшее звено в иерархии. И чем дольше мы наблюдаем за своими соседями, тем больше убеждаемся, что менталитет белых рас построен по кошачьему типу. Скажи мне, ты видел, как живут крестьяне и рабочие южных стран? В том числе инженеры, техники, врачи, ученые? А как живут всевозможные управленцы, бюрократы и силовики? Строитель цивилизации поставлен на низшую ступень иерархии, и престиж рабочей профессии крайне низок. Все поголовно хотят сидеть в офисах и перекладывать бумажки, получая за это баснословные деньги. Но это в приемлемом варианте. В лучшем - быть надсмотрщиком, представителем власти с возможностью казнокрадства или собственником, роль которого сводится только к получению денег. А работа? Работа - для рабов. Если ты занят трудом, то ты просто неудачник, который не способен достичь ничего большего. Твое место - на дне жизни, среди пустых бутылок из-под дешевого алкоголя. Семейное счастье, любовь? Работнику это заменяет унылый суррогат в виде вечно недовольной женщины, придавленной знанием того, что она, неудачница, не смогла найти себе кого-то получше этого ничтожества. Дети? Один-два бездельника с промытыми мозгами, хнычущих от того, что родители не способны пристроить их на хорошие места. И при этом буквально каждый житель южных стран до отвращения ненавидит свою работу и о профессионализме в ее исполнении не может быть и речи. Юхи выпускают передовую электротехнику, строят высокотехнологичные станки и механизмы. Шиамы куют доспехи и мечи, с которым конкурирует только оружие страны Камней, а корабли и артиллерия наша лучшая во всем мире. Южные страны живут за счет экспорта древесины, зерна и нефти. Того, что берут из земли и практически не обрабатывают. Они не производят ничего.

   - И триста миллионов умерли из-за этого? - спросила Кицунэ, думая о том, что собеседник отклоняется от темы.

   Шиам глубоко вздохнул и помедлил пару мгновений, а затем продолжил.

   - Однажды, года два назад, я участвовал в рейде на восточное побережье страны Лесов. Когда наш тяжелый корабль разворотил причалы намеченного на разграбление города и мои солдаты пошли на штурм возведенных на улицах баррикад, против нас с оружием в руках вышло практически все взрослое население города. Они знали, что мы пришли вырезать их, подчистую, вместе со стариками и детьми, но... сражение превратилось в избиение, едва наши воины достигли баррикад и вступили в бой. Врагов набежало раз в пятьдесят больше чем нас, и среди них было немало хорошо вооруженных самураев, но падали они под нашими ударами как соломенные чучела, а ответные удары наносили словно дети в дружеской потасовке. Капитан, очередная осенняя муха на моем пути, получил катаной по наплечнику, упал и даже не попытался подняться. Я несколько секунд стоял над ним, прежде чем обезглавить. Он не был серьезно ранен, но не поднял меч для защиты. Такое я видел в странах юга очень часто. Люди, сильные и опасные на вид, попросту позволяли себя убить.

   - Но почему?

   - А ты думаешь, почему страны юга захлебываются в волнах самоубийств, пьянства, наркотиков и отказа от рождения детей? Не только тот капитан, не только его солдаты и ополчение, а все высокоразвитые народы юга разом потеряли мотивацию жить. Никакого чувства патриотизма, никаких высокоморальных принципов. Это были серые тени, а не люди. Но там, в центральной цитадели пылающего города на побережье страны Лесов, мы столкнулись с теми, кто был высоко мотивирован к жизни и сопротивлялся с неистовой яростью, словно загнанная в угол крыса. Знаешь, кто это был? Бандиты и высшая власть. Владельцы шикарных особняков, земельных наделов, фабрик, заводов и торговых центров. Хозяева жизни. Вот тут нам пришлось постараться, чтобы отправить их вместе с их наемными головорезами на тот свет! Львы, владыки прайда, бились до последнего. И представь себе, они орали проклятья тем шестидесяти тысячам безвольных слабаков, что полегли от мечей полутора тысяч рейдеров. Никто из "хозяев жизни" до самой последней минуты так и не понял, что убили шестьдесят тысяч защитников города не мы, а они. Если бы не они, нас расстреляли бы из луков, закидали взрывчаткой и вздернули на копьях. С большими потерями, но горожане отбили бы ту атаку, да и мы сами не стали бы атаковать, заботясь о собственной безопасности. Но подчиненные культу денег, равнодушные к судьбам своей страны, властители холодной расы сделали все, чтобы гордые и великие народы поверили в собственную ничтожность. Бытует мнение, что пьяным дураком легче управлять. Слабые львы не станут посягать на главенство в прайде и будут послушно отдавать свою добычу сильным. Но есть одна проблема. Человек с искусственно заниженным рангом не ценит свою жизнь и очень быстро угасает, не оставляя после себя ни великих свершений, ни детей. У человека-раба нет родины, нет уважения к памяти и наследию предков, нет национальной гордости. Его ничто не держит на этом свете. По этой причине основная, созидательная и жизнетворная, часть общества "кошачьего" типа быстро погибает. Люди, более гибкие и сообразительные, высвобождают свое звериное начало и мутируют в разного рода громил, способных разгульно веселиться, выкрикивать высокопарные лозунги и собираться в толпу для избиения и грабежа одиночек, но физически неспособных работать. Тем более что работа - для низшего класса. Мечта каждого из них - стать бандитом. Или стражем закона, ведь в "кошачьем" обществе власть - узаконенный бандитизм. Какая польза обществу от них, скажи? Даже в качестве солдат бандиты совершенно бесполезны. Ополчение страны Лесов - худшее из худших. При виде блеска черной брони согнанные в армию громилы сразу же обращаются в бегство. Их не интересует судьба страны и общества. Для них главное - собственная жизнь и благополучие. Зато громилы хорошо размножаются. За сто лет Тишины в южных странах работоспособное население, цвет наций, почти полностью вымерло, и на смену ему пришли громилы. Бездельники, пьяницы, искатели легких денег и простейших удовольствий. Люди, при взгляде на которых у каждого сына огня рождается единственное желание - убить паразита. Настоящая война, мой друг, это не маневры армий. Эпоха Единства - период торжества разума над дикостью. Эпоха Войн - торжество в людях звериного начала над разумом. Век Тишины - время выбора между разумом и дикостью. Холодные пошли на поводу у звериных инстинктов и превратились в животных, люди среди которых просто погибают. Гибель людей, утрата ими желания жить и дала обитаемому миру триста миллионов убыли населения за век Тишины.

   - Но ведь, наверное, можно еще что-то сделать и как-то помочь холодным?

   - Зачем? Белые расы с головой погрязли в своих жизненных ценностях, и любой, кто попробует их спасти, обрекает себя на множество бед и бесславную гибель. Как можно помочь людям, которые сами загоняют себя в могилу? Белые вполне довольны своей жизнью. Посмотри на их телевидение, почитай газеты. Посмотри фильмы и взгляни на книги. Кто главный герой любой истории, которая заслуживает внимания, по мнению холодных рас? Убийца, маньяк, бандит. В новостях разговоры только о том, где сколько погибло людей, кто сколько украл и кто как прожигает награбленное, причем совершенно безнаказанно. Рассказывая о самых разных преступлениях снова и снова, средства массовой информации убеждают зрителей, что злодейства происходят повсеместно и постоянно, а значит, ничего нет сверхъестественного, если преступить закон решишь ты.

   Кицунэ содрогнулась, вспомнив одно из самых страшных чудовищ, с которым ее совсем недавно сводила судьба. Чудовище, излившее на попавшую ему в лапы девчонку волну гендзюцу, буквально переполненную информацией о самых ярких моментах его прошлого.

   Хокори. Он ведь не просто так стал изувером и маньяком. В годы его детства шла повальная охота на парочку неуловимых аферистов, Мугито и Садаэ. Средства массовой информации в красках и с оттенками восхищения расписывали дела, которые проворачивали эти двое, а семилетний мальчик в рабском ошейнике с жадностью слушал радио и таращился на экраны телевизоров в витринах магазинов. Владея врожденной сенсорной способностью, ориентированной на слух, малолетний раб из обслуги торгового каравана слушал разговоры взрослых о Мугито и Садаэ, запоминая то, как смеются его спутники над "глупыми богачами". Та пара аферистов натворила немало злодейств, но они не стали чудовищами, а только прославились. Стали настоящими героями для многих, и для одного мальчика, решившего во что бы то ни стало вырваться из стальной хватки рабского ошейника и в подражание кумирам продумывавшего каждый шаг и каждое действие. Стал так осторожен, что, осторожно взломав силовую схему в ошейнике, еще полтора года ждал удобного момента для побега. А в решающий момент именно вера в то, что Мугито и Садаэ не колебались бы, помогла Хокори сделать последний шаг.

   Желая развлечь зрителей рассказами о ловких негодяях, средства массовой информации создали еще одного. Но это все-таки было неумышленно. А бывает и хуже?

   - В фильмах для взрослых нет других сюжетов, кроме убийства, - продолжал свой рассказ шиам. - А для детей? Посмотри, как изображают школьного хулигана и как ученика, для которого придумали оскорбительный термин "ботаник". На хулигана валом валится уважение сверстников и внимание девчонок, а прилежный ученик - дурачок, слабак, урод и зануда. Все больше и больше выходит на экран комедий, в которых благородный герой представляется недоумком и шутом, а все его идеалы в лучшем случае - пережитком прошлого. Именно с подачи этих комедий фразы "герой" и "защитник справедливости" стали ругательствами. Дети смотрят и запоминают, какими надо быть, чтобы над ними не смеялись. Обработка индивидуума начинается с самых ранних лет. Но я не скажу, что не понимаю холодных. Люди готовят ребенка к правильной жизни в том обществе, что было создано в век Тишины. Служители денег возвели уродство в норму и лишились беспокойства. Ты алкоголик? Бездельник, вор, убийца? Все вокруг такие же. Это норма. А для тех, кто все-таки хочет поспорить, историки накопают в архивах или высосут из пальца сколько угодно фактов о том, какими на самом деле моральными уродами, садистами и извращенцами были их предки. И не важно, что тюремных колоний на восточных архипелагах вдруг оказывается в три раза больше, чем островов, а захватив мятежный город, императорские солдаты буйствуют так, что насилуют все население соседнего региона по переписи за прошлый век. Ну не было в архиве списка изнасилованных, а тут такой старенький на вид документ, да еще и с печатью! Складываем листки, и готово! Детям огня - смех, холодным - радость.

   - Какая может быть в этом радость? - бубнила Кицунэ, вспоминая, как Черная Тень обещал пустить в народ вранье о том, что Кицунэ убила собственную маму. Идея его возникла не на пустом месте. Легко понять, зачем злодеи переписывают историю, но простым-то людям как может это нравиться?

   - Каждый, даже самый паршивый человек, не хочет признаваться в том, что с ним что-то не так. Он хочет быть не хуже других, он хочет быть нормальным. А если не можешь подняться сам, то просто возьми и опустить тех, кто беззащитен, чтобы и на их фоне не выглядеть таким уж позорным ничтожеством. А самые беззащитные - мертвецы. Живой, если справить малую нужду ему на лицо, может так ответить, что потом зубы не соберешь. Вот всевозможные ублюдки и вцепились в своих предков, радостно вытаскивая на солнечный свет такое, что здравомыслящий человек поскорее бы закопал. Итог закономерен. У новых поколений светлокожих наций не осталось достойного примера для подражания. Исторические личности унижены. Возвышенные образы осмеяны и опозорены. Кого же ставить себе в пример вершителям новой истории? Ото Бута из подросткового комедийного шоу про уморительно кривляющихся дегенератов! Мой отец учил меня верховой езде и владению оружием, он путешествовал со мной по всей стране, чтобы показать, как прекрасна и сильна наша родина. Он рассказывал мне о сражениях и великих героях, обретших славу в войне с врагами, что с самого зарождения мира пытались, но так и не смогли уничтожить наш народ! Причем в моменты лучших его рассказов мы стояли не где-нибудь, а на месте свершения подвига. Там, где сама земля была пропитана ментальным эхом великой битвы! Мы - шиамы, дети пламени, бушующего в недрах планеты. Наша кровь - раскаленная лава, а кожа темна от того, что раскаленный камень в суровом холоде твердеет и теряет сияние, но, подогреваемый бушующей под ним лавой, не умирает, а обращается в крепчайшую броню. Это объяснил мне мой отец, когда я был совсем еще мал. А что делают отцы холодных? Сажают своих детей перед телевизором и оставляют наедине с Бута! Каждому светлокожему вбито в голову, что плохо и тяжело жить было всегда. Что люди - уроды по своей внутренней сути, а кто пытается показать себя с лучшей стороны, тот попросту лицемерит и гнусно притворяется. Так что кем бы ты ни был, расслабься и не пытайся раскачать болото, если хочешь остаться в живых и не стать изгоем. С кошками выживает тот, у кого кошачьи повадки. Вот так, друг мой, южные страны остались без работников, детей и солдат. Вот так они растеряли чувство патриотизма, отвагу, самоуважение и тягу к жизни. Ждать окончательного развала их стран и краха социума совсем недолго. Мы просто собираем наследие предков с вымирающего мира, чтобы оно не пропало вместе со своими деградировавшими владельцами. Есть, правда, одна тревожная нотка. Тот златохвостый демон, Кицунэ, о которой светлокожие шепчутся сейчас во всех уголках мира, вообразив, что дождались своего спасителя. Если она действительно богиня, то, может, среди ее магических заклинаний найдется одно для массовой чистки людских мозгов? - капитан расхохотался, давая понять, что над этой "тревожной ноткой" можно только смеяться.

   "Смейся, смейся, - насупилась Кицунэ. - Думай что хочешь, но люди - не кошки! Простые люди южных стран недовольны и несчастливы. Многие видят, в каком страшном мире мы живем, и хотят его изменить! Думаешь, хорошие люди слабые? Ха! Северная Империя получила свое, а вы... сильно удивитесь, когда защитники погибающих городов перестанут сами подставлять шеи под ваши мечи!"

   - Что это ты носом шмыгаешь? - спросил капитан, посмотрев на расстроенную и сердитую оборотницу, с непобедимым упрямством пытающуюся приободрить саму себя. - Замерз? Пойдем в дом, мы изменены генетически и крепче обычных людей, но это не значит, что в отдых нам не нужен совсем.

   Минуту или даже полторы они шли по улице в молчании.

   - А что в стране Облаков думают о Златохвостой? - поинтересовалась маленькая оборотница, надеясь получить еще пару советов на будущее. - Говорят, она жива. А если это правда, может быть, будут еще чудеса?

   Шиам медлил с ответом, тем более что они в этот момент приблизились к центральной площади и костру, вокруг которого продолжались пляски дзеро. Заменявший музыку ритмичный грохот нисколько не способствовал хорошей слышимости. Видимо, ответа придется немного подождать.

   Еще шаг. Еще один...

   Лязг оборвался. Разом, в одно единое мгновение и ровно одно мгновение продолжалась тишина, а затем грозный рокот покатился по ночному городу, захваченному армией самых свирепых и кровожадных солдат мира.

   Срываясь с места, шиамы похватали дзеро и утащили их куда-то в толпу, а сами ощетинились оружием и заслонились щитами. Кицунэ даже пискнуть не успела, как ее вместе с Рими схватили тоже и забросили к женщинам, во двор одного из домов. Под прикрытие каменных стен.

   Высоко в небе росла крошечная огненно-яркая точка. Ей навстречу взвились несколько разнотипных ловушек для штурмовых дзюцу, но все они прошли мимо огненного шара, не среагировав на него буквально никак.

   - Нацелен на центр города! - проорал капитан Масаясу, принимая командование на себя. - Стену щитов, живо!

   Щиты с лязгом сомкнулись и засияли остаточным излучением сильнейших потоков синей Ци, а еще через мгновение шар огня ударил прямиком в гигантский костер на центральной площади.

   С грохотом и ревом волна пламени залила все свободное пространство, окутала людей иссушающим жаром и вдруг бесследно развеялась.

   В эпицентре удара, прямиком на разбросанных по мостовой дровах из разметанного костра, стояла удивительной красоты златовласая девушка в рыжем классическом кимоно с длинными, до самой земли, рукавами.

   - Камигами-но-отоме? - послышалось со всех сторон полное волнения перешептывание. - Опять какой-то ублюдок играется с их генами?

   - Не терять бдительности! - рявкнул в микрофон шлема Масаясу. - Она не может быть одна! Сенсоры, ищите ее союзников!

   - Приветствую вас, гордые воины из страны, горы которой утопают в облаках небесных и клубах земного пара! Позвольте мне, златохвостой Кицунэ, богине этих земель, от всей души приветствовать вас! Но я вижу, что пришли вы на мою землю не с миром. Откуда это чувство хозяйки, по возвращении заставшей в своем доме целую банду гнусных разбойников?!

   Огненные шлейфы за спиной девушки извивались, словно живые, и формировали подобие девяти пышных лисьих хвостов. Пламя струилось по ее телу и одежде, поднимаясь над головой в виде пары ярко-рыжих ушей.

   - Это еще кто? - с изумлением прошептала Кицунэ, оставленная без присмотра и забравшаяся на крышу дома, во внутреннем дворе которого были укрыты небоеспособные люди. - Рими, смотри! Какая-то богиня! На лису похожа, правда?

   - А других богинь-лисиц разве в мире нет? - тоже шепотом спросила Рими. - Может, это твоя сестра? Или мама?

   Ответить Кицунэ не успела.

   - Невежливо наставлять на хозяев оружие, - меняя тон голоса на угрожающее рычание, златовласая красавица вскинула руки. - Гостей, что позволяют себе такую недопустимую грубость, нужно вовремя вразумлять!

   Крепко стиснув пальцы рук в хватательном движении, девушка-лиса сделала рывок и... неведомой, незримой силой выдернула пару солдат из окружающего ее строя самураев.

   Средний самурай страны Облаков, закованный в броню и экипированный щитом, весит центнера четыре. Сталкиваясь с пехотой врага, урьяры и фарьяры обычно попросту сминали ее своей массой и, наоборот, получая таранный удар разогнавшегося противника, чаще всего легко выдерживали и отбрасывали наглецов. Свернуть самурая Облаков с места - непростая задача.

   Увидев пару своих братьев по оружию летящими, шиамы на долю мгновения остолбенели и в изумлении вытаращили глаза. Но эта "шутка" была только началом.

   Разжав руки, девушка-лиса выпустила из кончиков пальцев золотистые призрачные когти и резким взмахом рубанула ими, вспарывая воздух справа и слева от себя. Несколько метров отделяли ее от вырванных из строя самураев, когти не коснулись их, но вдруг со свистом и скрежетом рассекаемого металла броню прорезало насквозь, брызги крови полетели во все стороны, и тела солдат буквально развалились на куски. Упав на землю, головы в тяжелых шлемах покатились к златовласому чудовищу, и демоница, пинком отбросив одну из них, на вторую наступила ногой. Гордо приосанившись, убийца окинула потрясенных шиамов насмешливым и высокомерным взглядом.

   - Максимум Ци на доспехи и щиты! - выкрикнул Масаясу. - Вперед! Сомните и раздавите эту тварь броней!

   С громогласным боевым кличем самураи дружно ринулись в атаку, казалось, что ничто не спасет златовласую от судьбы быть размазанной стальной лавиной, но вдруг леденящий холод когтями рванул душу капитана.

   Глаза красавицы наполнились свирепым ликованием, а губы растянулись так, как физически неспособны растянуться губы людей. Широкая пасть разверзлась, полная острых звериных клыков.

   С неистовым взвизгом демоница сорвалась с места и начала кружить, полосуя призрачными когтями воздух вокруг себя. Результат этого простого действия был воистину устрашающ. Поднялся незримый смерч, ударивший навстречу атакующим шиамам, и в мгновение ока... кровью взорвалась буквально вся центральная площадь. Невидимые клинки рубили солдат в клочья, играючи вспарывали щиты и резали любую броню. Отсеченные от тел головы полетели во все стороны, кровь и выпущенные потроха самураев хлынули на изрубленную землю. Кицунэ испуганно вскрикнула, когда бешеный смерч, границы которого определялись областью разрушений, ударил в стену дома и подрубил кирпичную кладку, заставив все строение покоситься.

   - Еще, еще! - хохотала демоница, разорвавшая за один удар не меньше пяти сотен солдат. - Развлеките меня еще, мальчики! С вами так весело! Так безумно весело! Не зря я проделала весь этот долгий и скучный путь!

   - Не смотри туда, Рими! - крепко прижав к себе сестренку, Кицунэ закрыла голову ребенка рукой. - Не смотри туда!

   В лесу, километрах в десяти от захваченного шиамами города, две фигуры в черных плащах вынырнули из-за зимних деревьев и подошли к еще двоим, мирно ожидающим невесть кого у небольшого походного костра.

   - Есть ли результаты, Кэндзо-сама? - спросил стройный мужчина атлетичного телосложения, когда он и новоприбывшие обменялись незатейливыми приветствиями. Второй мужчина, сидевший у костра, даже не шевельнулся и не посмотрел в сторону гостей.

   - Мы проследили путь Златохвостой от места гибели Ями до сожженного шиамами города на юго-запад отсюда. - Кэндзо, верховный адмирал пиратского флота страны Морей, сел ближе к костру. - Вторжение шиамов учинило истинный хаос в этом регионе. Слишком много вокруг наплетено положительно и отрицательно заряженных следов энергии Ци, определить какой именно принадлежит мелкой притворе и ее найденышу, решительно невозможно. Придется Тайсэю проявить еще немного терпения, - воин-йома устало вздохнул. - Ваши дела, как я понимаю, не лучше наших?

   - Никаких "чудес", что должны были выдать местоположение оборотня, мы так и не дождались. Нуэ совершенно изнылась и, когда шиамы подались в сторону родной земли, помчалась творить чудеса сама.

   - Это из-за нее такой сильный отрицательный фон со стороны города?

   - Да, - Йомигаэри Кадзухиро, один из семи мечников Кровавого Прибоя и самый молодой боец из восточной ветви Алых Теней, подбросил хвороста в огонь. - Девочка веселится.

   - Броня не держит ударов! - Масаясу, сорвав с лица маску, принялся орать в рацию дальней связи, чтобы команды достигли радиоприемников как можно большего числа людей. - Пехота, в укрытие! Ниндзя, сюда, живо! Цель одиночная, медлительная, небронированная, наносит удары по большой площади!

   Самураи отступали, а незримые клинки настигали их и рассекали на куски с такой же легкостью, как острый нож вспарывает одиночный лист бумаги.

   - Дым! - прозвучал в эфире чей-то выкрик, и пара дымовых бомб с громкими хлопками рванула на площади, поднимая до самых крыш густые серые облака.

   В дымовую завесу один за другим скользнули три стремительные тени, а еще через долю секунды в эфире раздался двойной восторженный возглас:

   - Есть!

   Масаясу движением руки создал поток воздуха, что налетел на площадь и унес дымовое облако. Страшная картина с сотнями порубленных тел снова открылась взглядам людей. Один из троих шиноби, ринувшихся в атаку, попал под удар незримых клинков, видимо, когда демоница рубила ими наугад, но двоим другим повезло больше, и оба воина сошлись с врагом вплотную.

   Один был вооружен копьем, второй выбрал для удара меч. Лиса-монстр, получив удар копья в сердце и рубящий удар по голове, истекала кровью, но не спешила падать и, прежде чем ее враги поверили в свою победу, разразилась издевательским хохотом.

   - Мразь! - шиноби, стоящий позади противницы, выдернул меч из разрубленной надвое головы чудовищной твари и, взмахнув руками, рубанул ей по шее, обезглавив чудовище.

   - Прочь! - выкрикнул предупреждение второй и, выпустив копье, отскочил от монстра. В прыжке он вскинул к лицу правую руку с выставленными вверх указательным и средним пальцами. Крошечный импульс Ци вонзился в копье, и вспыхнувшая на древке взрыв-печать в клочья разнесла обезглавленное тело демона-лисы.

   - Что вы творите?! - чей-то истошный вопль ворвался в радиоэфир. Кто-то, полный эмоций, добрался до рации. - Убирайтесь оттуда! Эти твари вокруг вас!!!

   Невидимые клинки настигли шиноби. Краткие предсмертные вопли, разлетающаяся во все стороны кровь и куски тел...

   Твари? Вокруг?!

   - Шиноби, световую бомбу в центр площади! - проорал Масаясу.

   - Разве вы не знаете, что я неуязвима и бессмертна?! - хохотала демоница, срастаясь из кусков в единое целое. - Ну, кто еще хочет бросить вызов богине?

   Крошечный цилиндр, брошенный из-за крыши одного из зданий по периметру поля боя, прочертил пологую дугу и рванул в воздухе.

   Ослепительный белый свет залил вдруг всю центральную площадь. Те, кто не успел прикрыть глаза, с воплями отшатнулись в укрытие, но едва иссякло неистовое буйство света, несколько десятков взглядов вновь устремились на место побоища и...

   - Гнусные твари! - в ярости взвыл капитан Масаясу, вскакивая на ноги. - Бойцы, в атаку! Убить их, пока они не опомнились!

   Среди изрубленных тел стояли десятки худощавых человекоподобных фигур в рваной простой одежде, вооруженных мечами с длинными, волнистыми клинками. Гротескно удлиненные конечности, раздувшиеся плечи, изуродованные лица с нелюдскими глазами, торчащие из пальцев рук и ног острые черные когти. Чудовища настороженно озирались, изготовившись к обороне и контратаке, а в центре их группы завывала от ярости и терла глаза единственная из них всех, против кого световая бомба оказалась эффективна. Фигура в дорожной зимней одежде, весьма неудобной для боевых действий.

   - Мои глаза! Глаза! - завывала эта женщина, закрывая лицо ладонями. - Я ослепла!

   - Возьмите мои, Нуэ-сама! - одна из трех низкорослых фигур, что держались вплотную к главному чудовищу, прыгнула своей хозяйке на плечи и уселась ей на шею. Подсунув руки под пальцы демоницы, низкорослая бестия накрыла глаза хозяйки своими ладонями. Черная протоматерия скользнула по рукам монстра и влилась в глаза Нуэ, проникая сквозь живую плоть и создавая связь. Собственные глаза маленького демона полыхнули алым светом в глубине капюшона.

   - Спасибо, Геко, - злобно прорычала Нуэ, прекращая завывать.

   Несколько самураев, бросившихся в атаку, уже столкнулись с ближайшими к ним демоническими тварями. Швыряя во врага щиты, уклоняясь от стремительно рассекающих воздух волнистых клинков и нанося удары тяжелым оружием, в первые же мгновения стальные великаны сшибли с ног и размазали по земле восемь из сорока четырех противников. Двенадцать самураев при этом погибло от волнистых клинков, но потери не внушали больше прежнего страха. Враг уязвим, определен как естественная часть этого мира и не может больше пугать своей фальшивой божественностью!

   - Получай, мразь! - взмахнув тяжелой катаной, самурай нанес удар в голову жуткой твари, стоящей у него на пути.

   Тварь подставила клинок, по которому алыми рунами горели силовые цепи энергетических схем. Алая Ци скользила по металлу и, нарушая межмолекулярные связи, развеивая синюю людскую Ци, увеличивала режущие способности клинка в тысячи раз. Встретившись со стальной пластиной боевой самурайской катаны, волнистый клинок чудовища рассек его почти без сопротивления, но... клинок самурая не потерял массы и инерции. Даже отделенный от гарды, он продолжил движение и с сокрушительной силой врезался в голову демона-мечника, который, будучи, по сути, необученным ополченцем, еще не освоился с оружием в должной мере и способен был допустить любую, даже самую нелепую ошибку.

   Стальная пластина клинка, ударив в ничем не защищенную голову чудовища, начисто снесла ему всю верхнюю половину черепа.

   Пинком ноги отбросив тело погибшего врага, самурай сделал шаг к следующему и выхватил из ножен вакидзаси, намереваясь развить успех, но вдруг словно призрачная пелена накрыла поле боя. Враги буквально исчезли, словно стертые из реального мира.

   Всего лишь обман зрения. Зрения, слуха, осязания и обоняния. Даже вкуса. Нуэ не разменивалась по мелочам, захватывая под свою власть все органы чувств человека.

   - Трусливые... мрази... - простонал с яростью и ненавистью самурай, когда незримый клинок в руках спрятанного за гендзюцу монстра вспорол ему живот. Не видя врага, он не мог ни уклониться, ни заблокировать удар.

   - Хватит развлечений, уходим из города! - выкрикивала Нуэ, пока мечницы добивали отступающих воинов-шиамов. - Йома! Держитесь поближе ко мне, и режьте всех на своем пути!

   - Взрыв-печати и дистанционное оружие к бою! - командовал Масаясу. - Бейте наугад, засыпьте весь центр площади!

   - А вот это уже опасно, - зрением демонов Нуэ заметила луки, арбалеты и всевозможные бомбы, к которым потянулись шиамы. - Этого я вам не позволю! Гоки! Генки! Единую сеть!

   Двое маленьких демонов соединили свои ладони с ладонями своей хозяйки. Алая Ци буйным пламенем взвилась над четверкой чудовищ.

   Гендзюцу полностью царствовало над органами чувств стрелков и метателей. Маленькие демоны, не особо ценные сами по себе, были связующим звеном с той сущностью, что дарила силу всем жителям тьмы. Страшно представить, на что способен человек, соединивший свое сознание с бешеной вычислительной способностью матриарха демонов. Молниеносно просчитывая каждое движение врагов, Нуэ играючи создавала обманки.

   Потянулся за арбалетом или бомбой? Слегка изменить ощущение времени и создать иллюзию касания до того, как рука действительно коснется оружия.

   Руки солдат сомкнулись на пустоте. Бессильные отличить реальность от обманки, они подняли пустые руки и направили на врагов несуществующее оружие. Глумливо смеясь, Нуэ показала врагам иллюзии стрельбы и метания, а затем фантомные взрывы и фальшивые последствия атаки.

   - Хватит! - почувствовав себя в безопасности, богиня иллюзий попыталась оттолкнуть прочь троих маленьких демонов, но те держали ее крепко. - Пустите, говорю! Тело от вашей черной дряни немеет!

   - Еще немного, Нуэ-сама! Нужно уйти с площади, или враг поймет, что его одурачили и повторит удар!

   - Хорошо, тогда двигайтесь быстрее! Все трое, мне на плечи! Ох, какие же вы, паразиты, тяжелые!

   Кицунэ приподняла голову. Ветер унес дым от разрывов брошенных самураями бомб. Поле боя, усеянное множеством мертвых тел, предстало перед ней во всем своем жутком великолепии. Иссеченные осколками и унизанные стрелами, безжизненные останки чудовищ лежали среди погибших самураев. Шиамы победили?

   - Отличная работа, бойцы, - сказал Масаясу, включая передатчик. - Нужно проверить трупы...

   - Стойте! Это обманка! - переполненный эмоциями, голос ворвался в общий эфир. - Демоны живы, вы не нанесли удара! То, что вы видите, фальшивка!

   Масаясу грязно выругался, а самурай, что предупредил остальных об обмане, завершил свой бег, приземлившись на крышу дома в паре метров от него.

   - Капитан, рывок вправо! - выкрикнул он и, продолжая движение, с ходу рубанул мечом в пустоту перед отшатнувшимся Масаясу. Из пустоты раздался краткий взвой, и незримое тело пролетело между самураями, упав на крышу позади них и покатившись по черепичному скату. Еще мгновение, и изуродованные останки стали видимыми, Нуэ не было смысла прятать погибшего йома за гендзюцу.

   Вычислили командира и нацелились убрать его?

   - Спасибо, боец, - сказал Масаясу, прекрасно понимая, насколько близок был к смерти.

   С первого же взгляда на новоприбывшего самурая становилось понятно, почему гендзюцу чудовищ не действовало на него. Лицо мутанта представляло собой одну сплошную опухоль, накрывающую лоб, глазные впадины, переносицу и скулы. Самурай-сенсор последнего поколения! Иные органы чувств, иная нервная система. Его восприятие мира явно очень сильно отличается от обычного человеческого, богиня иллюзий попросту не успела подстроиться под него.

   - Гендзюцу на меня! - выкрикнул капитан самураев, обращаясь к сенсору. - Покажи, что происходит на самом деле!

   Сенсор кивнул, и в мире иллюзий, перебороть которые у самурая не было сил, возникли призрачные алые фигуры, две из которых уже мчались к дому, на крыше которого обосновался командующий шиамов. Решили довершить то, что не удалось их собрату?

   - Невсе так просто! - Масаясу сорвался с места, соскочил с крыши и, самортизировав импульсами Ци, приземлился метрах в четырех перед отпрянувшими демонами. - Что, не любите честного боя? А вот я люблю!

   Тяжелая боевая катана в руке капитана с гудением очертила дугу и начала опускаться на голову йома, словно нож гильотины. Слишком ловкий, чтобы попасть под такой удар, демон отскочил в сторону, и клинок катаны врезался в землю правее чудовища, но даже без краткого промедления могучий самурай погасил инерцию своего оружия и новым взмахом обрушил удар на противника, которому не оставалось ничего иного, кроме как блокировать меч клинком. Йома учел ошибку одного из своих собратьев. Поставленный плашмя, тяжелый фламберг не срезал, а остановил клинок катаны, но в этом не было спасения. Действие развивалось именно так, как планировал Масаясу. Стремительный рывок руки самурая достиг своей цели, и закованная в сталь пятерня великана стиснула запястье демона-мечника. С такой силой, что кости и мышцы йома обратились в кровавое месиво.

   - Р-рэх! - выдохнул самурай. Мускулы его вздулись буграми, смещая пластины доспехов, и попавший в лапы великана монстр взлетел высоко вверх. Но Масаясу не разжал пальцы и, добавляя противнику ускорения тягой могучих мышц, со всего маху впечатал врага в булыжную мостовую.

   Скелет рассыпался, внутренние органы сместились и расплющились. Рвались жилы и кровеносные сосуды. Кровь, изрядно разбавленная черной протоматерией, брызгами полетела во все стороны.

   Казалось немыслимым, что после такого удара кто-то может остаться в живых, но Масаясу не забывал, что противники его не совсем люди. Прежде чем потерять к жертве интерес, он поднял ногу и ударом латного сапога сверху вниз, размазал голову чудовища по камням.

   Другие демоны, пока капитан разбирался с их приятелем, конечно же, времени зря не теряли. Еще две твари присоединились к уцелевшей, и, окружив врага, все трое йома обрушили на Масаясу шквал ударов.

   Волнистый клинок режет доспехи и оружие самураев при малейшем прикосновении? Это значит только то, что касания нельзя допускать!

   Двигались йома быстрее разве что обычного человека, а приемами боя на мечах вовсе не владели. Самурай легко мог отследить направление их ударов. Собрать заряд Ци в намеченной точке касания, тоже не составляло большого труда. Когда клинок демона приближался к броне, заряд Ци порождал встречный импульс, который, врезаясь в волнистое лезвие, отталкивал его прочь.

   Без особого труда капитан Масаясу прикончил еще двоих йома. Третий, увидев незавидную судьбу своих собратьев, отскочил ближе к основной группе.

   - Масаясу-доно! - раздался из наушников голос генерала Такамори. - Копию гендзюцу на нас!

   Подоспевшие к полю боя генерал и еще один из капитанов атаковали одновременно с двух направлений. Получив копию данных от сенсора, они принялись крушить впавших в смятение демонов одного за другим.

   - Без паники, нечисть! - выкрикнула Нуэ. - Сейчас они получат свое!

   Проклятая печать в виде стилизованного изображения бабочки разрослась уже во все ее лицо. Демоническое восприятие мира, обретаемое через эту силовую схему, читало информацию из чужого сознания и перерабатывало ее в образы, легко воспринимаемые человеком. Так же, как глаза улавливают свет и мозг преобразует полученную информацию в трехмерную цветную картинку.

   Определив, как именно видят мир направляемые сенсором враги, Нуэ подкорректировала навеваемую на них иллюзию.

   - Вот ублюдки! - генерал Такамори зарычал от ярости, увидев, как меч в руке призрачной алой фигуры раздвоился. Генерал едва успел заблокировать оба удара - и настоящий, и фальшивый. - Сенсор, демоница творит фантомные копии врагов!

   - Я не вижу, что видите вы! - взвыл от бессилия сенсор.

   Фантомы демонов-мечников плодились с неимоверной скоростью, отличить настоящих от поддельных было невозможно, и атаковали они одновременно со всех сторон.

   - Меняй цвета своего гендзюцу! - блеснул догадкой капитан Масаясу. - Живо!

   - Зеленый! - выкрикнул сенсор, давая знать, какие фигуры теперь обозначают настоящих врагов. - Синий! Желтый! Зеленый!

   Он менял цвета призраков, но Нуэ отставала лишь на долю мгновения, корректируя собственное гендзюцу следом за сенсором.

   - Госпожа, - Геко склонился к самому уху своей хозяйки. - Храмовники приближаются, и они в полной боеготовности.

   - Ясно. Заканчиваем представление, - ответила Нуэ и нанесла последний удар.

   - Синий! - прозвучала в сознании бойцов слуховая галлюцинация, навеянная подлой демоницей. Трое шиамов среагировали на атаку ложных фигур, окрашенных в синее, и попали под удар настоящих.

   - Обманула, обманула! - заливалась смехом торжествующая Нуэ. - Простите, мальчики, вам ведь не очень больно?

   Генерал и оба капитана со стонами выронили оружие. Из глубоких разрубов на их телах потоками хлестала кровь. Еще мгновение, и йома, ринувшись добивать раненых, изрубили в куски всех троих.

   - Вот так! - широко ухмыляясь, творец иллюзий высвободила руку и щелкнула пальцами. - Опасное это дело - игры с Алыми Тенями! Но веселье закончились. Гоки! Генки! Крылья мне! Убираемся отсюда, живо! Йома, задержать врага, любой ценой! Все в атаку!!!

   Сидящие на спине творца иллюзий двое мелких демонов выпустили из своих спин длинные шлейфы черной протоматерии и сплели из них пару широких перепончатых крыльев, правое и левое. Третий монстр, убрав руки от лица хозяйки, разорвал с ней контакт, готовясь среагировать на любую угрозу в момент взлета и немедленно атаковать.

   Восемь демонов-мечников, уцелевших к этому моменту, с рычанием и воем бросились к ближайшим живым людям, а маленькие демоны завили в смерчи потоки воздуха и направили их на плоскости крыльев, которые обрела властительница иллюзий. Мабороши Нуэ, безликая, но вполне материальная, взмыла вертикально вверх и через мгновение бесследно исчезла в безоблачном черном небе, усеянном бесчисленными точками звезд.

   Гендзюцу исчезло.

   - В атаку! - воин-шиам со знаком сотника на наплечнике, вскинул меч над головой и повел за собой солдат. - Бей тварей, братья!

   - Назад! - прокричал в радиопередатчик прибывший вместе с храмовниками золотой воин-дракон. - Эти демоны - расходный материал, у них обязательно есть пламенный сюрприз! Лучники, бейте им разрывными стрелами по рукам и ногам! Если сюрприза не будет, возьмем пленников для допроса!

   Лишенные прикрытия гендзюцу, йома больше не представляли особой опасности. Самураи шиамов, вооруженные короткими мощными луками, играючи подсекали их на бегу. Стрелы, вонзаясь в конечности демонов, тотчас вспыхивали узорами малых взрыв-печатей и начисто отрывали чудовищам лапы. Однако, как и ожидал воин-дракон, старания захватить пленников были напрасны. Прошло не больше пары минут с момента бегства Нуэ, как вдруг в телах йома и на клинках их мечей вспыхнули мощные силовые схемы, а еще через долю мгновения вся центральная площадь вздыбилась фонтанами огня.

   Покидая поле боя, жители тьмы делали все, чтобы не оставить врагам добычи и трофеев для исследований.

   - Твари! - воин-дракон, упавший в укрытие при виде начала активации взрыв-печатей, снял с головы легкий шлем и с задумчивым видом полюбовался немалой вмятиной, оставленной срикошетившим от стены куском камня. - Как вот душу разогреть хорошей рукопашной, если в противниках одни визгливые трусы и ходячие бомбы? Сенсоры, что видите? Выжившие демоны есть?

   - Нет, Райдзин-сама, все уничтожены.

   - Ясно. Разведке организовать поисковые группы! Демоны не появляются из небытия, их кто-то привел сюда, и он обязательно наблюдал за боем!

   Низринувшееся с небес крылатое чудовище шибануло черные фигуры и костер бешеными вихрями воздуха, плавно замедлило свое падение и, едва коснувшись ногами снега, тотчас разделилось на четыре части.

   Нуэ, захватив всех окружающих в гендзюцу, тотчас приняла вид очаровательной молодой девушки в классическом зимнем кимоно, а ее подручные, низкорослые демоны, избавившись от покрывавшей их тела черной протоматерии, оказались ухоженными светлокожими детьми, лет двенадцати-четырнадцати на вид.

   - Вы прекрасно показали себя, Нуэ-сама, - сказал житель тьмы, поднимая со снега теплую шапку, сорванную с его головы ураганом. - Сорок йома с вашей поддержкой истребили шестьсот сорок восемь вражеских солдат, в том числе пару шиноби в ранге генин, двоих армейских капитанов и генерала. Грандиозный успех! Триумф вашего непревзойденного искусства и нашего новейшего оружия.

   - Рад, что вы рады, - сказал Кадзухиро, мечник Кровавого Прибоя, поднимаясь с бревна и забрасывая рюкзак с поклажей себе за спину. - Но шиамы не отступятся так просто. Уходим отсюда, живо!

   - Не беспокойся, милый, - мелодично пропела Нуэ. - Если какой-нибудь негодяй посмеет приблизиться, мои малыши сразу же это заметят, и я утоплю злодея в гендзюцу!

   - Штурмовое дзюцу будешь в своих иллюзиях топить! Здесь не город, заметив костер, шиамы без лишних раздумий шарахнут по нему чем-нибудь тяжелым, и только когда утихнет пожар, войдут в радиус действия твоих божественных сил, чтобы поискать божественные останки!

   - А потому, - Кэндзо сгреб в охапку и бросил в костер весь оставшийся хворост. - Разведем огонь поярче и удалимся от него как можно дальше!

   Подозрения Алых Теней полностью оправдались, о чем сказал гулкий, раскатистый грохот, донесшийся до них со стороны лагеря спустя всего минуту с момента ухода темной компании.

   - Уже нашли? - с удивлением всплеснула руками Нуэ. - Шустрые какие. Может, еще и преследовать будут?

   - Едва ли, - разочаровал ее Кадзухиро. - По следам они легко определят, сколько нас и что движемся мы куда быстрее бронированной пехоты. Послать за нами шиамы могут только ниндзя, но я готов дать гарантию, что воин-дракон Грома уже догадался, с кем имеет дело, и не захочет впустую терять людей.

   - И уже никто не поверит, что ту маленькую кровавую резню устроила златохвостая лисица. - Нуэ состроила гримасу обиды и разочарования. - Какая жалость! Мне надо больше тренироваться в актерском мастерстве.

   "У вас скоро появится прекрасная возможность для практики, Нуэ-сама, - прозвучал в сознании творца иллюзий голос шпиона жителей тьмы, что с небольшим отставанием следовал за Алыми Тенями. - Высшее руководство кое-что затевает, и вам, моя госпожа, предлагается в этом спектакле ведущая роль".

   "Веселья будет много"? - навеяла Нуэ слуховую галлюцинацию на шпиона и тотчас получила ответ.

   "Больше, чем кто-либо может ожидать!"

   "А вы не боитесь активно действовать, друзья мои, когда людям на помощь пришла самая настоящая богиня с пушистым золотым хвостом?!"

   Шпион жителей тьмы и хозяйка проклятого острова одновременно навеяли друг на друга слуховую галлюцинацию, полностью состоящую из продолжительного гомерического хохота.

   Волнения в лагере шиамов мало-помалу утихли. Информация о нападении и потерях была донесена до всех, капитаны перераспределили командные посты, и вся огромная армия снова замерла. Нападение? Жертвы? Гибель командования? Война есть война...

   Хруст снега и каменного крошева под латными сапогами проходивших мимо солдат заставлял Кицунэ замирать от страха и теснее вжиматься в тень от полуразбитого дома. Она прекрасно понимала, что шиамы не причиняли ей вреда до сих пор только по прихоти капитана Масаясу. Что же теперь будет с малолетними чужаками, когда их грозный покровитель погиб? Не сочтут ли взбешенные шиамы, что эти двое были шпионами чудовищ, убивших так много их братьев по оружию?

   Гибель человека, что был добр к ней. Страх от угрозы расправы. Ужас перед чудовищами, что внезапно нападают на людей и устраивают кровавую резню, не щадя ни врагов, ни своих собратьев. Все это обращалось в слезы, падающие из глаз маленького оборотня и скользящие по его щекам. Та жуткая безликая бестия, что командовала демонами, она оказалась здесь случайно и напала только для того, чтобы убивать шиамов? Едва ли. Такасэ Мей, злая синяя мурена, рассказала Черной Тени, где последний раз видела Кицунэ, и чудовища устремились в погоню. Так же как те двое монстров, что напали на группу путников, пробирающихся лесами к замку принца Кано, эта тварь приходила за Кицунэ. Шиамы просто оказались у нее на пути, так же как в прошлый раз на пути Алых Теней оказались шиноби группы Бенджиро и стражи леди Хикари. Вот только в прошлый раз чудовища не были так разъярены, как сейчас. Капитана Масаясу и сотни его солдат погибли. Их захватила смерть, которую Кицунэ несет на своих плечах.

   Несчастная девчонка с трудом подняла трясущуюся руку и провела грязной ладонью себе по лицу, размазывая слезы по щекам.

   Хруст снега стал громче, и темная, массивная фигура встала перед забившейся в угол Кицунэ. Великан-храмовник сквозь прорези стальной маски смотрел на маленького оборотня и девочку-крестьянку.

   - Каннуси-сама? - Кицунэ с трудом подняла голову.

   - Я искал тебя. Один ты погибнешь.

   Кицунэ словно не слышала его слов.

   - Каннуси-сама, можно попросить вас о еще одном одолжении? - спросила оборотница. - Посмотрите... посмотрите, нет ли на мне проклятия? Я... я проклят. Все, кто подходит ко мне близко... погибают.

   Жрец мгновение помедлил, а затем поднял руку и... погладил Кицунэ по голове.

   - Уже потерял немало близких в этой страшной и бесконечной войне? - сказал великан, присаживаясь к стене рядом с оборотницей. - При нашей первой встрече я сразу понял, почему капитан Масаясу вместо того, чтобы казнить подозрительную личность, проявил о ней заботу. Убить вражеского шпиона просто. Но очень тяжело, знаешь ли, поднять руку на того, кого жизнь уже пропустила через мясорубку. Особенно если твои собственные дети не старше этого бедолаги. Проклятие? Без глубокого сканирования памяти не смею судить, что тебе пришлось пережить, но вижу, что хлебнул горя ты немало. Многие, кого ты любил, погибли. Но не твоя в том вина, и лорд Масаясу пал в бою с демонами не от того, что подошел к тебе близко. Виноват ли ты в начале эпохи Войн? Виноват ли ты в том, что демоны набрали сил и начали обретать материальные воплощения в мире людей? Прости, но не похож ты на чудовище такого масштаба. Никаких отрицательных силовых схем на тебе нет, и единственное твое проклятие такое же, как у всех остальных людей. Оно в том, что вокруг слишком много подонков.

   Кицунэ громко шмыгнула носом, пытаясь проглотить душащие ее слезы.

   - Эпоха Войн, - со вздохом продолжал жрец шиамов, - на самом деле началась не пять веков, а десятки тысячелетий назад, с самого первого момента пробуждения человеческого сознания. Человечество родилось тогда, когда началась борьба добра со злом, как ни банально это звучит. Война разума против инстинктов. Человечности против дикости. Когда общество находит баланс в этой борьбе противоположностей, наступает краткое перемирие, но время покоя не бывает долгим, потому что добрые люди расслабляются и начинают относиться к подонкам как к равным, доверяются им и открываются для удара. А бьют злые люди крепко и наверняка. Так, что на месте цветущих городов остаются одни захламленные, прогнившие руины. Именно это сейчас происходит в землях светлокожих. Добрые люди расслабились, забыли о самообороне, и подонки начали перемалывать их тысячами. Уничтожать духовно и физически. Понимаешь, о чем я говорю, парень? Люди погибают не потому что с ними рядом ты, а потому что гибнет целый мир.

   Маленькая оборотница, дрожа и всхлипывая, уткнулась лицом в цельнометаллический бок кирасы великана и с благодарностью позволила себя обнять.

   - Не реви, - с совсем уж добрыми нотками в голосе, сказал воин-храмовник. - Как бы ни искалечила нас жизнь, мужчина всегда должен оставаться мужчиной.

   Услышав эти слова, Кицунэ даже сквозь все свои мучения не могла не улыбнуться. Ничего-то он не понимает, этот озлобленный добряк, способный исцелить наложением рук и воняющий горелой кровью.

   - Не знаю, поможет ли это тебе обрести духовное равновесие, но я скажу тебе еще одно мое личное наблюдение, - шиам взял Кицунэ за плечи и, отстранив ее от себя, заглянул девчонке в глаза. - Как бы ни казались слабы и уязвимы добрые люди, у них есть одно важное преимущество. Они в отличие от злых жизнеспособны. Подонки, уничтожая подкошенный социум, истребляя порядочных людей, неизменно вымирают следом за ними. В этом есть высшая, истинно божественная справедливость, которая позволяет человечеству раз за разом подниматься из праха. Вобрав в себя достижения южных цивилизаций, приняв лучшее из их культуры, мы с благодарностью сохраним великое наследие и возродим человечество. А от подонков... от всех этих самовлюбленных властителей мира, не останется ничего.

   Шиам почувствовал, как замер и напрягся хрупкий подросток, которого он держал руками за плечи. Храмовник улыбнулся, ведь именно такой реакции он и ожидал от мальчишки. Вера в то, что еще ничего не закончено, придает силу любому. Холодные расы, чужие ему и этому мальчишке, могут вымереть, но дети огня продолжают борьбу.

   Однако причина была другой. Кицунэ почувствовала, как в ней поднимается гнев. Подонки погибнут следом за нормальными людьми? Издохнут от голода, после того как выпьют последнюю кровь из таких людей, как Кано и Мичиэ? После того, как до смерти замучают леди Хикари и добьют грозных стражей, что стеной стоят на пути изуверов? Когда деградировавшие потомки вдоволь насмеются над собственным великим прошлым, радостно слушая бредни новых Черных Теней о том, "как все было на самом деле"?

   Ну уж нет!

   Переломятся! И все эти бесчисленные социальные паразиты, и черно-алые тени, и шиамы, горделиво взирающие на умирающих. Сколько бы ни погибло стран и народов в прошлом, на этот раз история не повторится! Потому что...

   Кицунэ крепко стиснула свои маленькие и слабые кулачки.

   ...Да хоть тресни со злости сама реальность, потому что рядом с людьми на этот раз есть самая настоящая богиня, увидев тень которой, бесчисленные чудовища впадают в истерику и мечутся, в ужасе поджимая облезлые хвосты! Богиня, на которую настоящая Кицунэ даже не похожа. Богиня, существующая только в мечтах и сказках.

   * * *

   Эпоха Войн, год 525, 30 марта

   Винтовая лестница уводила вниз, во тьму, рассеиваемую только слабым светом старых электрических ламп, покрытых слоем пыли и пятнами грязи. Многоуровневым катакомбам под столицей страны Камней было уже не менее семи сотен лет. Они служили канализацией, хранилищами, тюрьмами и убежищами. Тайные ходы особняков и замков огромного города неизменно соединялись с сетью катакомб. Здесь была даже собственная транспортная сеть и несколько тысяч жителей, что поднимались на поверхность лишь по исключительным случаям.

   Но эта часть подземелий была защищена от вторжения посторонних, и редко кто спускался под землю так глубоко.

   - Не могу не отдать должное вашей системе маскировки, Рикуто-сама, - сказал верховный наставник храма Земли, профессор генетики и медицины, Ямамура Масанори. - Ни на одной карте подземелий, периодически составляемых нашими лучшими сенсорами, нет тех путей, которыми мы с вами сегодня прошли.

   - Благодарю за высокую оценку нашей работы, Масанори-сама, - ответил четвертый воин-дракон селения Скалы, возглавлявший процессию из одиннадцати человек, что спускались в глубину земных недр. - Высокая степень секретности подразумевает прилежную работу. Без преувеличения скажу, что эта база наших специальных служб - самое надежное и хорошо защищенное место во всей стране Камней. Куда, как не сюда мы могли доставить нашу нежданную добычу?

   - Общественный резонанс может быть колоссальным при малейшей утечке информации, я в уважении склоняюсь перед вашими решениями, воин-дракон.

   За Масанори и Рикуто шли двое старших служителей храма, выполнявших обязанности телохранителей при высокопоставленном духовном лице. Леди Такара, глава службы пропаганды, собирала пыль со ступеней подолом пышной шелковой юбки, чинно следуя за храмовниками, а позади нее в цепочку растянулись бойцы сопровождения - верный телохранитель, Рюи, ближайшая соратница, Михо, двое самураев императорской стражи и пара шиноби из спецслужбы Инь, подчиняющиеся непосредственно воину-дракону.

   В коридорах царили грязь, запустение и ржавчина, но большая металлическая дверь, которой заканчивался длинный спиралевидный спуск, открылась без скрипа и скрежета, лишь с приглушенным рокотом, выдающим работу могучего механизма.

   За дверью стояла еще одна небольшая группа людей, солдат и ученых. Возглавляли вторую группу принц Рюджин в шелковом дворцовом наряде и высокий человек в синей форменной одежде имперской научной службы.

   - Мы ждали вас с нетерпением, дамы и господа, - сказал Рюджин, когда закончился обмен приветствиями. - Позвольте представить вам видного ученого и главу исследовательской группы, занимающейся изучением и допросом пленников. Куроу Масару, профессор генетики из научного центра скрытого селения Скалы.

   - Ваше имя прежде мне слышать не доводилось, Масару-сама, - сказала леди Такара, раскланиваясь с незнакомцем и спасая профессора Масанори от конфуза. - К какому из пяти научных центров селения Скалы вы относитесь?

   - К секретному, моя госпожа, к самому секретному, - таинственно улыбаясь, ответил Масару и уверенный что этой фразой полностью удовлетворил интерес собеседницы к своей скромной персоне, пригласил всех собравшихся пройти в зал презентации.

   В отличие от тоннелей и переходов, что вели к подземной базе, эти коридоры были хорошо освещены, здесь царила идеальная чистота и порядок. Пластиковые панели, дерево и металл вместо оштукатуренных кирпичей или бетона. Кто-то вложил в это место огромные средства, и чувство аскетизма, присущее другим научным центрам, здесь явно не царствовало.

   За устроенными в стенах прозрачными панелями были видны лаборатории со сложным оборудованием, люди в синей форменной одежде занимались своей работой, оперируя что-то, скрытое от глаз наблюдателей за белыми полотнищами. Откуда-то издалека доносилось гудение сразу нескольких мощных машин. В определенные моменты, когда работники убирали руки из-под полотнищ, лентообразный фрагмент пола смещался и столы подавались дальше по линии, к следующему работнику. Конвейер?

   Чем дольше шли гости по коридорам, тем больше леди Такара чувствовала, как затаенное ею чувство тревоги растет и обращается в едкий комок страха где-то в районе горла. Они точно не в генетическом центре и не на военной базе. Это фабрика. Что производят здесь? Габариты полотнищ буквально заставляют думать о человеческих телах. Больше всего действие напоминает модификацию солдат с помощью биологических имплантатов, выдернутую из какого-нибудь далекого от науки фантастического фильма.

   Чтобы создать настолько высокотехнологичную фабрику глубоко в недрах скалы, нужны огромные денежные средства, тонны материалов и оборудования. Как умудрились неведомые строители протащить все это мимо зорких глаз множества самых разных спецслужб? Откуда эти "ученые" воруют энергию, пищу, воздух и воду? Куда девают продукты своей жизнедеятельности?

   Сомнения и растерянность главы службы пропаганды были непродолжительны. Профессор Масанори, по-прежнему идущий чуть впереди от нее, как бы невзначай завел руки за спину и, делая вид, что просто потирает кисти рук, на долю мгновения сложил пальцами два условных сигнала - "опасность" и "демоны".

   Черная цитадель! Осиное гнездо демонопоклонников. Такое же, как под крупнейшими городами страны Морей... под руинами вымерших и рассыпавшихся городов на захваченных тьмой островах.

   Сердце леди Такары провалилось в пустоту. Чувство опасности ее не подвело. Жить ей, профессору Масанори и их верным защитникам осталось считанные минуты.

   С легким шелестом разошлись в стороны створки очередных дверей. Три десятка людей вошли в огромный зал, украшенный вычурной лепниной и мозаикой с изображением величественных фигур в коронах, которым кланялись бесчисленные маленькие фигурки. Объятых огнем городов и людей, разрываемых чудовищами, в сюжетах этого зала не присутствовало. Ясно, чем прельстили обозленного принца пронырливые изуверы, живущие в подземной тьме. Власть и месть.

   Сначала ядерным оружием и глобальным обледенением планеты, а затем развитой наукой о биополях человечество отбило две волны атак демонов. После изучения нового врага и ряда побед над ним люди утратили свой изначальный страх, но не возгордились ли они, решив, что теперь акума можно воспринимать как обыкновенного опасного хищника? Как природное явление, которое реально поставить себе на службу? Как инструмент, который можно использовать для достижения своих целей?

   "Глупый мальчишка, - глядя на принца Рюджина, Такара едва сдерживалась от того, чтобы сжать кулаки. - Я-то, дура, думала, что в потомка вашей династии можно вложить хоть немного мозгов! Я потратила всю жизнь на твое воспитание, но ты такой же идиот, такая же ведущаяся на пафос марионетка, как и твой отец!"

   - Восхитительно, - сказал профессор Масанори, пока делегация шаг за шагом приближалась к трем фигурам, пристегнутым ремнями к дощатому стенду в центре зала и накрытым белыми простынями. - Прогулка была невероятно познавательна и увлекательна, Рикуто-сама. А это, полагаю, и есть те три экземпляра, ради которых мы совершили столь долгое путешествие? Позволите ли вы нам на них взглянуть?

   - Не нужно торопить события, профессор, - первым к стенду подошел лорд Масару. - Как глава этого научного центра я хотел бы провести полноценную презентацию. Для начала позвольте провести небольшой экскурс в историю. Мы ведь никуда не спешим, Рюджин-сама?

   - Нет, у нас есть несколько часов, - ответил принц. - Говорите, мне очень интересно, откуда пошли корни этих, так сказать, сородичей златохвостой Кицунэ.

   - Хорошо, - сказал Масару, и из пола совершенно бесшумно поднялся еще один стенд с закрепленной на нем картой. - Как вы можете видеть, дорогие гости, эта карта немного отличается от тех, что используются повсеместно в современном мире. Этот огромный остров, в эпоху Единства названный Аратана Кибо (Новая надежда), ныне забыт, и к нему уже около пяти веков не было отправлено ни единой экспедиции. Что представляет собой этот остров? Когда медленно отступающие на юг ледники начали освобождать земли этого острова, на нем не было жизни вовсе. С большим трудом экологам великой империи удалось озеленить мертвую пустыню Аратана Кибо. На нем планировалось создать колонию, но первыми обитателями новых земель стали... неблагонадежные личности всех мастей. Нет, это были не пираты. Даже в процветающем социуме эпохи Единства, конечно же, встречались казнокрады, мошенники, взяточники и воры. Попав в руки закона, в качестве предупреждения они направлялись на общественно полезные работы вроде строительства железных дорог или рытья каналов, но рецидивисты... уже не отделывались так мягко. Избавляя общество от жулья, силы закона грузили рецидивистов на корабли и вывозили за пределы обитаемого мира, выгружая их на побережье холодного и малопригодного для жизни острова, Аратана Кибо. Эти каторжные колонии не продержались бы долго, метрополия была вынуждена подкармливать их и продолжать работу по озеленению пустынь. На острове обнаружились полезные ископаемые и руины городов Давних, правда, без хранилищ Наследия. Остров расцветал, построенные каторжниками города приняли первых переселенцев с материка. Дело шло к тому, чтобы остров стал полноценной областью обитаемого мира, но внезапно, единство народов рухнуло, началась эпоха Войн, и связь острова с метрополией прервалась.

   - Тогда-то ваша организация и прибрала его к рукам, Масару-сама? - переставая играть в таинственность, спросил принц Рюджин.

   Лорд жителей тьмы нисколько не встревожился.

   - Не сразу, мой господин, - ответил он молодому правителю страны Камней. - Мы дали Атарана Кибо три сотни лет повариться в его собственном соку. В то время как на материке бушевали битвы громадных армий, на острове шла своя собственная, маленькая война. Остров разделился на области, каждую из которых контролировал город-государство. Больше сорока областей, каждая со своей армией и правительством. Разобщенные, разделенные расовыми и мировоззренческими отличиями, люди бились за каждый клочок плодородной земли, за каждую шахту и маленькую деревеньку. Знакомая картина, не так ли? Но в триста шестом году эпохи Войн мы начали свою деятельность на острове, и уже через восемь лет все до единого города Атарана Кибо заключили между собой мирное соглашение и образовали новое, единое государство. Что же позволило нам добиться таких убедительных и грандиозных успехов? - лорд Масару сделал демонстрационный жест в сторону накрытых белыми простынями фигур. - Ужас, который люди придумали себе сами. Фантом, ненависть к которому затмила в людях даже застарелый гнев на своих собратьев и жажду кровной мести. Бездонная яма для принятия отрицательных энергий. Враг, которого никогда не было.

   * * *

   Эпоха Войн, год 525, 4 апреля

   Инакава.

   Город, принявший на себя тяжелейший удар в последней войне Северной Империи, представлял собой устрашающее зрелище. Разбитый и выгоревший дотла, за прошедшие несколько месяцев он только-только начал оживать, причем во многом благодаря вторжению шиамов. Уцелевшее оружие, военная техника и боеприпасы, которые можно было применить для обороны столицы, спешно изымались из руин. Для работников было организовано жилье, склады продовольствия и кухни. Войска, охраняющие разбитые хранилища от мародеров, защитили от разграбления весь город. Сюда даже вернулось около десяти тысяч жителей, которые к весне с помощью военных кое-как успели наладить быт. Черные от копоти, серые от каменного крошева и белые от никем не убираемого снега, руины могли шокировать своим видом того, кто помнил Инакаву прежней, но город все еще был жив.

   - Шайнинг-сама! - молоденькая жрица храма Воды подобно вихрю ворвалась в приемные покои временного медицинского центра. - Дирижабль с репортерами уже подходит к аэропорту! Я его своими глазами видела!

   - Аэропорт? - спросил старший жрец, с насмешкой оглядываясь на не в меру энергичную мико.

   - Дирижабль! Дирижабль! - девчонка от полноты чувств замахала руками. - Огромный и с зеленым гербом страны Лесов! Пойдемте скорее, ведь мы должны их встречать, так господин капитан говорил!

   - На швартовку и проверку уйдет часа полтора, Мичиру-чан. До аэропорта - пятнадцать минут неспешного шага. Что же нам, больше часа на посадочной полосе с ноги на ногу переминаться? Иди лучше прическу поправь и выбери другие канзаси. Твои для летнего праздника равноденствия, а не для встречи гостей.

   - Зараза...

   - Не ругайся в храме!

   - Но Шайнинг-сама, я так старалась выбрать самые красивые! Почему вы, зная все традиции, мне никогда не помогаете? Если я ошибусь и все станут смеяться, то это будет только ваша вина!

   - Я приму ответственность, - повернувшись на месте, Шайнинг поднял на руках вакидзаси и с каменным выражением лица слегка обнажил клинок.

   Девчонка вытаращила глаза и окаменела. Цвет жизни отхлынул от ее лица, губы позеленели. Из ступора несчастную вывел только громогласный хохот старшего жреца, что от полноты чувств даже несколько раз хлопнул себя ладонью по колену.

   - Дурак! - громко выпалила побагровевшая дочь храма. Не удержавшись, она даже запустила в наставника веером. - Я уже подумала, что тебе из клана письмо прислали и ты повод подыскал! Нельзя с такими вещами шутить! Псих несчастный! Уйду в женский храм, подальше от твоих заскоков!

   - Да, да, сходи. Будешь с зари до зари ворочать хуже проклятой, без ласки и заботы, - дождавшись, когда рассерженная девчонка отвернется, храмовник одним движением вскочил на ноги, сцапал незадачливую мико и крепко стиснул ее в объятиях. - Кто же о тебе там позаботится, шиповник ты мой колючий?

   - Шайнинг-сама! - возмутилась девчонка и заерзала, отталкивая жреца. - Отпустите, сейчас же! Это же... домогательство!

   - Где? - разомкнув объятия, храмовник поочередно заглянул под столик, под матрас лежанки и за ширму. - Сбежало, наверно. Как увидишь еще раз эту тварь, гони ее на меня, а я табуреткой гадине промеж глаз влеплю, не очухается! Только учти, что те, кто без повода кричит о домогательстве, ходят как дурры, необнятыми, вырастают деревянными и живут несчастными!

   - Ты... да ты... - пальцы правой руки девчонки мелко подрагивали, и, заметив это, жрец сразу стал сменил настроение.

   - О, да ты что, меня ударить хочешь? - язвительно спросил он. - Осторожнее только, малявка, ладошку не отбей.

   - У-ух! - сердитая жрица гордо задрала нос. - Доиграетесь, Шайнинг-сама, пожалуюсь куда следует! Между прочим, леди Каяо из комитета нравственности уже встречалась со мной и говорила о том, что нам, добропорядочным девушкам, нужно держаться вместе! С канзаси мне поможете или нет?

   - Да уж, раз пошли угрозы расправы, придется помочь. Тащи сюда коробку, шантажистка.

   - А...

   - Храм за плакальщиками не ходит. Или ты меня в свою комнату приглашаешь? - храмовник приложил руки к щекам. - Мужчину! В комнату! К девушке! Куда только смотрит комитет во главе с прекрасной леди Каяо?!

   - Дальше порога я бы вас все равно не пустила, Шайнинг-сама! - Мичиру отвернулась, вышла из комнаты, задержавшись у порога еще на пару мгновений. - И я последний раз предупреждаю, что еще раз попытаетесь меня тронуть, точно пожалуюсь! Вы же... служитель храма!

   Громко хлопнув дверью, девчонка удалилась и оставила хохочущего наставника в одиночестве.

   Впрочем, веселость была наиграна и хватило ее жрецу ненадолго. Секунды через три после ухода девчонки с лица Шайнинга исчезла последняя улыбка.

   - Старый дурень, пристающий к молоденькой ученице? Известный типаж. Вы слышите, ками?! Это ничего, что в вашем храме такой негодяй завелся? Эй, червяк! - жрец сделал резкое движение рукой. Выхваченный из ножен, вакидзаси сверкнул в лучах лампы и со стуком вонзился в барельеф стены, пронзив голову каменного змеевидного дракона. - Сгоняй-ка самого шустрого подручного к Инари-сама, может, у нее случайно еще одна прекрасная посланница в зверинце завалялась? Или сам выходи бороться! Тут надо срочно богохульника покарать и прекрасную мико избавить от тирании. Ну? Ну же, выходите, грозные ками, я всего лишь человек!

   Ответа не было. Боги, как всегда, стойко игнорировали все происходящее в мире людей. Или дело в том, что без любви что храм, что родной дом - пустая груда серого камня? Даже если здесь успели поселиться хоть какие-нибудь ками, то с появлением юной помощницы жреца они окончательно развоплотились и исчезли.

   Жрец поднял руку и привычными эманациями воли сконцентрировал Ци на ладони. Над кожей поднялся едва зримый туман. Бледно-синий, с легким оттенком зелени.

   - Паршиво, - сжав кулак, храмовник зло заскрежетал зубами. - Приехала помочь, говоришь? Спасибо, дочка, помогла. Такой домашний уют развела, мать позавидует.

   Не пора ли бросить все? Много раз уже ветеран-храмовник видел во снах забытый всеми храм возле оставленного людьми города. Нестерпимо, до боли, хочется вернуться туда и, впитывая душой ментальное эхо, выйти к старым прудам, заросшим белыми кувшинками. Может быть, не по годам седому жрецу даже удастся воззвать к ныне утраченным силам и хотя бы раз снова увидеть бесплотные призраки своих родителей? Оживить видения далекого, безоблачного детства, согретого светом краткого мгновения процветания страны Водопадов и благодатью рождения в счастливой семье.

   На клан плевать. Никто из родни не подумал даже подать голос в защиту молодого жреца, когда его отправляли на два года в трудовой лагерь за тиранию и рукоприкладство в семье. Когда его выставляли из дома и клеймили уголовником, никто в сторону Шайнинга даже не посмотрел, и вспомнил о воине-храмовнике глава клана только с началом восстания, когда каждый мелкий дайме как мог собирал солдат и панически метался от одного полюса сил к другому, стараясь казаться властителям хоть чуть-чуть значительнее.

   А дочь? Что дочь? Пусть "держится вместе" со своей леди Каяо. Или идет в женский храм. Лентяйка и неумеха, придется ей привыкнуть к затрещинам и ругани старших жриц, зато никакого старого наглеца отгонять угрозами жалоб станет не нужно.

   Храмовник вздрогнул, когда девчоночьи руки вдруг обняли его за шею. Юная мико ласково прижалась к окаменевшему от неожиданности отцу и тихо вздохнула, наполнив дыхание той сладостью, за которую мужчины прощают все на свете.

   - Папа, ты сердишься на меня? - сказала она голосом, дрожащим от вины. - Прости. Я... я полная дура. Мать выгнала меня из дома, чтобы я не мешала ей искать нового сожителя, а ты принял свою глупую дочку и не стал вспоминать, как я на судах против тебя показания давала. Папа, я думала, что ты никогда меня не простишь, и плакала много ночей, проклиная себя.

   Шокированный храмовник ничего не ответил, а девчонка, тихо всхлипывая, продолжала говорить:

   - Наверное, ты думаешь, что я отношусь к тебе как к чужому? Нет, папа, это не правда. Я мстила тебе. Как последняя дура мстила за то, что ты мало уделял мне внимания в детстве. Мать говорила, что ты предал семью, что тебе нужны молоденькие мико из храма, а не мы, и я, идиотка, верила в это. Ты день и ночь лечил людей, отрабатывая по полторы смены в сутки, чтобы в страшное, смутное время твоя семья ни в чем не нуждалась, а я в один голос с матерью и бабушкой заявляла, что папа бросил нас. Я искренне верила, что деньги на еду, на учебу и дорогое, красивое тряпье появляются сами собой из маминого кошелька. Но каждый раз, когда я обижала тебя, папа, мне... тоже было очень плохо и больно. Что бы ни было в прошлом, в глубине души я прекрасно понимаю, что никто и никогда за всю мою жизнь не был ко мне так добр, как ты... - девчонка все чаще сбивалась, глотая подступающие к горлу слезы. - На самом деле я... я очень сильно тебя люблю и мне всегда очень-очень... тебя не хватало.

   Трясущиеся, как в жесточайшем припадке эпилепсии, руки жреца оторвались от стола и поднялись, стремясь с нежностью накрыть ладонями тонкие и слабые пальцы дочери. Он должен сказать, что все понимает и даже не думает сердиться. Он должен сказать Мичиру, что она, единственная дочь, последнее счастье, что осталось у него в этом мире.

   Окутанные теплым зеленым туманом целебной Ци, ладони храмовника уткнулись в ткань кимоно. Никаких объятий, никакого стука родного сердца, никакого теплого дыхания у самой щеки. Жрец был один в пустой и безмолвной комнате.

   Тяжело дыша, вытаращив глаза, сотрясаемый крупной дрожью жрец принялся озираться. Где Мичиру? Где же его бесценная, бесконечно любимая дочь, которая вот только что наконец-то сказала о том, как нужен и как дорог ей ее седой, перемолотый жизнью, отец?

   Пустота.

   Среди людей ходят слухи, что из руин начали приходить призраки. Воплощаясь в несбыточное, они глумятся над людьми, манят, чаруют и исчезают, оставляя наедине с горькой действительностью. Призраки умерших или потерянных любимых, призраки счастья, которого не будет никогда. После их посещения люди заливаются слезами, впадают в безумие и либо пытаются покончить с собой, либо как могут мстят этому миру. Девять инцидентов за четыре дня. Шайнинга вызывали на каждый, как будто воин-жрец, утративший баланс энергий, мог хоть чем-нибудь помочь в борьбе с темным ментальным эхом.

   И вот к нему самому пришел призрак любящей дочери. Значит... это несбыточная мечта? Никогда Мичиру не посмотрит на него как на отца. Никогда не поймет, что на самом деле произошло восемь лет назад, и никогда не простит то, чего не было.

   Горечь и злоба наполняли сердце храмовника, заставляли скрежетать зубами и дышать черной ненавистью. Чем он заслужил такое к себе отношение? Сколько можно строить из себя гранитную скалу и молча терпеть издевательства? С какой стати он должен наизнанку выворачиваться ради людей, которые не проявляют к нему даже простейшего уважения? Пора бы и ответить. Аэропорт в пятнадцати минутах ходьбы. Где аэропорт, там бочки с топливом. Одолжить одну, специально для храма? Будет как в какой-нибудь глупой детской сказке - храм Воды... и Огня!

   С шелестом и стуком дверь скользнула в сторону. Шайнинг вздрогнул и поспешно повернулся к выходу спиной.

   - Ну почему у меня комната такая маленькая? - шагнув через порог, принялась нудить девчонка. - Все коробки в кучу составлены, пока нужную вещь из-под остальных вытащишь, надорвешься! Шайнинг-сама, вы же старший жрец, попросите, чтобы нам храмовый пристрой увеличили! Битого камня вокруг тонны, мастера элемента земли в поисковых отрядах тоже есть.Неужели так сложно начальнику пару слов сказать? Холостяцкое жилье, это ужас! Ну ничего, порядок навести можно где угодно. Шайнинг-сама, давайте возьмем еще одного служителя для храма? Лучше всего мальчика, воспитанного и умного, из хорошей семьи. Сейчас возвращенцы за любую работу готовы взяться, даже бесплатно, просто чтобы быть полезными.

   На то, что старший жрец отворачивается и старательно прячет лицо, увлеченная своими идеями юная мико не обращала никакого внимания.

   - Неплохо устроилась, - вместо того, кто был должен, комментировала болтовню девчонки женская фигура в дорожной зимней одежде, вальяжно рассевшаяся на крыше храма. - Месяца не прошло, а уже полностью освоилась на новом месте. Командует, фырчит, требует расширения жилья и личного лакея. Когда вещи свои паковала, куда собиралась? На руины мертвого города, к отцу, на которого помогала судимость повесить с последующим отжимом престижной жилплощади и львиной доли доходов? Нет, мы собирались на курорт! Купальник не забыла?

   Ее слова обращались мыслями в голове храмовника, все больше распаляя его гнев и злобу.

   - Шайнинг-сама, вы меня слушаете вообще?! - пресекшись посреди очередной фразы, девчонка соизволила заметить, что жрец не отвечает на ее болтовню. - Я как со стеной разговариваю!

   - Ну же, бей! - насмехаясь, подзадоривала Нуэ. - Со всего маху, ладонью по лицу! Ты же боец, в первой линии против Серебристых стоял! Давай, тряпка, соберись! Хоть раз, докажи семье, что ты - мужчина!

   Храмовник, уступающий размерами и силой армейскому самураю, но рослый и могучий в сравнении с обычным человеком, резко повернулся, и рука его взлетела, устремляясь к остолбеневшей девчонке. Мичиру испуганно вскрикнула, а Шайнинг вдруг сгреб ее в охапку и крепко стиснул в объятиях.

   - Мышь ты моя писклявая! - мурча, как самый настоящий матерый кот, храмовник принялся теребить и мять взвизгивающую, беспомощно брыкающуюся девчонку. - Я два штурма Инакавы пережил, от огня "Великого Дракона" увернулся, а с тобой, бубнилка мелкая, не совладаю, значит? Ух, я тебя!

   - Эй, эй! - Нуэ, не понимая, как она умудрилась упустить контроль над ситуацией, сердито заерзала, готовая в случае чего сразу же пуститься наутек. - Что вы творите? Это же не по сценарию и совсем не весело!

   Меченная проклятой печатью, мастер иллюзий из страны Морей попыталась навеять на храмовника иллюзию, в которой его дочь снова с возмущением отталкивает отца, высказывает много разного и угрожает заявить командиру боевой группы о домогательствах. На девчонку можно навеять другое гендзюцу и, спровоцировав крупный скандал, разогнать обоих по углам. И чем же закончится эта ссора? Сожжение храма или изгнание дочери из дома - это сущие мелочи, даже не смешно. Надо учинить сущее безумство, чтобы у всех глаза на лоб полезли, а потом сбежать, бросив бедолагу разгребать последствия! Вот бы повеселилась безликая демоница, читая статьи в газетах! Но этот сволочной храмовник...

   Подлый предатель, бросивший семью восемь лет назад, опасный семейный тиран и бывалый уголовник держал дочку крепко. Он явно пользовался своим физическим превосходством, но почему-то, пережив первый испуг, Мичиру вдруг не почувствовала себя униженной и оскорбленной. Слабые попытки юной мико освободиться быстро утихли и сошли на нет. Желание бороться исчезало. Волны мужской силы окутывали девчонку, и на нее вдруг снизошло понимание, что сила эта нисколько не злая. Похожая на настоящее пуховое одеяло, она ласково согревала и была мягка, из нее довольно просто было выбраться, но очень хотелось остаться, ведь там, снаружи, - колючий холод бесконечного одиночества.

   Да, мать была рядом все эти годы, она могла накричать на Мичиру за какую-нибудь провинность или дать денег в качестве родительской заботы, но она никогда не касалась дочери даже пальцем. Лучшей подруги, с которой можно было бы хоть время от времени держаться за руки, у Мичиру никогда не было, а с остальными девчонками не возбранялось только разводить болтовню, избегая нарушений личного пространства. О каких-нибудь касаниях со стороны мальчишек вообще не могло быть и речи, ведь стоящие рядом девочка и мальчик - это уже крайне сомнительная ситуация, а если они еще и разговаривают, то перед вами жених и невеста, над которыми будет смеяться вся школа.

   Не зная чужого прикосновения, абсолютно естественного элемента общения для любых живых существ, девочка сама не замечала, как менялась. Биологическая суть человека недоумевала, почему все держатся от нее на расстоянии, и делала единственный логичный вывод - организм ущербен. Болен или уродлив. А раз он ущербен, значит жить не должен. Сам собой включался механизм поведения ущербного существа. Нарушались биоритмы, возникали психологические комплексы и тяжесть на душе, которую люди называют хроническим стрессом.

   Происходило то же самое, как если бы людям вдруг взбрело в головы заявить, что пить воду и любые водосодержащие напитки - преступно и аморально. Из поколения в поколение употребление воды медленно снижалось, мучительное чувство жажды становилось для людей привычным и нормальным, а болезни и смерти, возникающие от затяжного обезвоживания, словно бы никто никогда не замечал. Мичиру была ребенком из этого странного и нелогичного мира, скованная по рукам и ногам бесконечной чередой нравоучений и всегда готовая оттолкнуть руку, протягивающую ей стакан воды. Она же не какая-нибудь извращенка-водохлеб. Она - нормальная!

   И вдруг кто-то, ловко схватив за шиворот, вдруг поставил высохшую от зноя девчонку под бьющий из скалы водопад. Гнусный негодяй, нужно собрать все силы и оттолкнуть этого изверга...

   Но тело умирало без воды.

   - Давай же, девочка, борись! - Нуэ пыталась подсказать Мичиру слова и действия, но сильный всплеск зеленой Ци ветерана-храмовника разрушал силовые схемы, что пыталась сплести в биотоках людей зловредная демоница. - Назови его извращенцем и предателем, сбей эту мерзкую зелень, а остальное я доделаю!

   Мичиру не слышала слов безликой. Юная мико чувствовала сладкое томление в окутывающих ее биополях отца, истинно сказочное для девчонки, привыкшей к всеобщей разобщенности, к холодным и враждебным отношениям среди родственников, погрязших в дележе материальных благ. Деревянная кора, покрывающая ее тело и душу, покрылась трещинами.

   - Папа... - заливаясь слезами, девчонка прильнула к отцу. - Папа, прости...

   Грозный храмовник, до сих пор даже не заподозривший о присутствии рядом чудовища, совершенно обмяк и, подняв руку, погладил девочку по голове. Он хотел что-то сказать, как вдруг, уткнувшись лицом дочери в плечо, разрыдался. Мичиру, удивленная, тотчас напряглась и начала закрываться, но Шайнинг, подняв ее на руках, встряхнул, словно куклу и снова стиснул в объятиях.

   - Глупая ты, - шепнул он дочери. - Я же от счастья плачу! По такому поводу плакать кому угодно можно!

   Одна из трех низкорослых фигур, что сидели рядом с Нуэ, повернула голову и посмотрела на хозяйку.

   - Атакуем? - спросил йома. - Жрец еще не собрался с силами, и одним быстрым ударом я смогу покончить с ним.

   - Помалкивай! - Нуэ замахнулась и отвесила своему подручному крепкую оплеуху. - Мне нравится легенда о призраках несбыточного. Хочешь, чтобы люди пронюхали о присутствии акума? Я с этой парочкой чуть позже разберусь. Уходим, остальные ждут добытую нами провизию.

   Безликая богиня иллюзий, злобно сплюнув на черепицу крыши, соскочила во двор храма и, оттолкнувшись одной ногой от каменных плит, не хуже птицы взлетела на крышу соседнего здания. Маленькие демоны, изрядно нагруженные поклажей, без промедления последовали за ней. Совершая длинные прыжки, все четверо вскоре достигли окраин жилой зоны и устремилась вглубь руин, где среди искалеченных остовов зданий Алые Тени устроили себе временное пристанище.

   - О-о, Нуэ-сама, - Тетсу, тело прокаженного, заключенное в высокотехнологичный металлический доспех, поднялся демонице навстречу. - Вы вернулись раньше, чем я думал. Как добыча?

   - Не очень, - огрызнулась безликая. Тетсу был слабейшим из Теней, и Нуэ его за человека не считала. - Что-то мне сегодня так лень с унылыми обывателями возиться, что даже играю без огонька. Надоело. Мрачные здесь все, невеселые. Хочу в большой город! Тайсэй-сама, долго нам еще со скуки умирать?

   - Жрец Пожирателя и его прислужница обещали прибыть к точке сбора через шесть часов, - вместо мрачного, словно грозовая туча, лидера восточной организации Алых Теней ответил ей один из бойцов, мечник Кадзухиро. - Как только соединимся с ним, Тайсэй-сама перебросит нас в столицу, тогда и повеселишься. Смею полагать, что когда Тетсу-доно спрашивал о добыче, он интересовался не тем, сколько людей доведено до депрессии и суицида, а провизией, за которой ты вызвалась сходить.

   - Да, да, принесла я вам разных вкусностей, не переживайте. - Нуэ поманила своих подручных, и те, сделав несколько шагов вперед, поставили перед семью Алыми Тенями три больших мешка. - Здесь еда, здесь напитки, а в третьем - помытая посуда. Ох, мальчики, что бы с вами было без заботливой и милой меня?

   Маленький лагерь пришел в движение, началась подготовка к очередному банкету. Хино Тайсэй выждал немного времени, а затем поднялся и бросил взгляд в сторону аэропорта.

   - Ксинг сообщил, что портовые службы заканчивают проверку дирижабля, - сказал он. - Я хочу послушать, что будут рассказывать репортерам о битве за Инакаву и о златохвостой лисе. Ямада-сама, останьтесь за старшего.

   - Ни о чем не беспокойтесь, Тайсэй-сама, - с поклоном ответил верховный глава жителей тьмы. - Надеюсь, по возвращении вы поделитесь с нами информацией, если в рассказе прозвучит что-либо действительно интересное.

   - А я бы лучше сама послушала, - сказала Мей, хотя интереса к тому, что могли рассказать репортерам уцелевшие защитники Инакавы, у нее не было ни малейшего. Просто видеть то, что непременно учинит Нуэ в отсутствие Черной Тени, желания было еще меньше. О том, что при виде других Алых Теней востока у нее слабнут колени и холодеет в животе, Мей себе не признавалась, но от стойкого самовнушения перспектива остаться наедине с ходячими трупами и законченными психопатами привлекательнее не становилась. - Вы позволите, Тайсэй-сама?

   Черная Тень движением головы приказал ей подойти ближе.

   - Нуэ, ты тоже идешь с нами, - сказал он.

   - Что?! Тайсэй-сама... - словно капризная девчонка, заныла безликая.

   - Гости и встречающие будут хорошо охраняться самураями, а мы должны близко подойти к ним и помочь могут только твои иллюзии. Не беспокойся, я найду, чем тебя отблагодарить.

   - Хорошо, - с недовольством проворчала Нуэ и, сделав несколько шагов, встала рядом с Черной Тенью. - Мальчики, не скучайте без нас!

   Богиня иллюзий помахала рукой остающимся в лагере Алым Теням и через пару мгновений вместе с Тайсэем и Мей исчезла в пространственном искажении. Все трое переместились ближе к аэропорту.

   Большой и неуклюжий дирижабль с гербом страны Лесов надежно закрепили с помощью гайдропов, портовые службы завершили проверку и по поданному к гондоле трапу на очищенную от снега посадочную полосу сошли три десятка репортеров из ведущих газетных и журнальных изданий шести близлежащих стран. Телевизионная журналистка, двое служащих и оператор с видеокамерой шли в числе первых, гордо демонстрируя свое привилегированное положение над всеми остальными.

   От знаменитых названий могло запестреть в глазах, но Шайнинг, возглавляющий встречающую группу, не был особо польщен. Он прекрасно понимал, что вся эта разношерстная братия собралась в столице, чтобы поведать миру о нападении шиамов и сопротивлении города, но когда угроза миновала, репортеры активно начали искать другую интересную для читателей тему. Не про войну, так хоть про последствия войны...

   После торжественной встречи и краткого застолья в приказном порядке подвязанный к журналистам храмовник повел гостей на экскурсию по руинам. Попутно он вел рассказ об обороне, о боях, что кипели здесь совсем недавно, и о собственном в них участии. Притихшие репортеры внимательно слушали и записывали его рассказы, осматривали заваленные битым камнем улицы, делали фотографии и видеосъемку самых ярких следов войны, а Шайнинг едва сдерживал угрожающую зазвучать в его голосе дрожь.

   Много раз, стоя на руинах этого города, извлекая из-под руин все новые останки солдат и совершая молитвы по упокоению душ павших, он задумывался о том, что судьба сыграла с ним злую шутку, направив в центральную крепость для лечения раненого принца Кано, буквально за полчаса до того, как Инакава была сметена чудовищным ударом. Так же как и тысячи других собравшихся вокруг Кано и Мичиэ простых солдат страны Водопадов, Шайнинг сражался в той войне не за семью, не за родину, а только ради того, чтобы отомстить миру Юидая и тем, кто создал тот мир. Тем, кто озлобил, унизил и изуродовал людей. Тем, кто лишил его радости семейной жизни и заставил чувствовать себя чужим на родной земле. Люди, окружающие великого императора и Юидая, мало чем отличались, кроме внешности. Прекрасно понимая это, Шайнинг стремился причинить как можно больше боли своим мучителям, прежде чем навсегда покинуть проклятый мир. Поддерживая бойцов животворной силой и раз за разом переходя в рукопашную с самураями страны Камней, храмовник творил месть, не думая о собственной безопасности. Победили? Хорошо. Может, у будущих поколений жизнь будет лучше и кто-то другой будет счастлив. Но не Шайнинг, которому места в этой жизни не было уже очень давно. Зачем же он... уцелел?

   Время от времени храмовник бросал взгляды на юную мико, что следовала за ним по пятам и едва успевала покрасоваться перед видеокамерой или фотоаппаратами репортеров. Неведомые силы судьбы спасли его, чтобы он хотя бы на закате жизни обрел семью? Хотелось в это верить. Вот только поплакать и попросить прощения не значит измениться. Кому верить? Слабо теплящейся надежде или горьким призракам несбыточного? Хватит ли у сорокапятилетнего храмовника, что чувствует себя лет на восемьдесят, духовных сил, чтобы сломать черное предсказание? Тяжело будет не потерять дочь так же, как восемь лет назад он потерял жену.

   Шайнинг поднял голову и посмотрел на мрачные серые тучи, затянувшие небо до самого горизонта. Мрачный вид. Трудно все-таки людям в этом сером мире выживать самим, без помощи богов.

   "Возвращайтесь скорее, Кицунэ-сама. Богиня вы или нет, но сейчас людям не нужно никаких чудес, достаточно простого уверения в том, что все будет хорошо. Остальное мы сделаем сами".

   Очень хотелось верить, что мир скоро расцветет, но пока вокруг все еще простирались одни бескрайние руины.

   Шайнинг точно по заранее подготовленной схеме экскурсии сводил гостей к громадному кратеру в эпицентре разрушений и рассказал о величественном монументе, что планируют жители страны Водопадов возвести на рукотворном острове в точке страшного удара, уничтожившего этот город.

   Гости, благодарно выслушав, пожелали увидеть руины особняка клана Акизуки, прославившегося всемирно благодаря недавним событиям, и Шайнинг, не думая даже возражать, пригласил всех следовать за ним.

   Дорога заняла довольно много времени, и по пути процессия не раз встречалась с любопытными из числа возвращенцев, что оставили свои повседневные занятия, желая поглазеть на гостей. Не понимая, кому могла бы понадобиться диверсия в виде нападения на группу репортеров, самураи охранения не особо агрессивно относились к посторонним. Тем более что зеваки были ненавязчивы и не держали при себе ничего похожего на оружие или боевые силовые печати. Тех, что оказывались слишком близко, самураи вежливо просили отойти подальше, только и всего.

   Район особняков, расположенный правее эпицентра взрыва, был превращен в груды битого камня. От знаменитого дома уцелели только подвальные помещения и частично первый этаж. Деревья парка были вырваны с корнем, переломаны и обгорели, но все-таки узнать место не составляло труда и найти следы памятного боя здесь можно было до сих пор.

   - Смотрите! - один из репортеров, проявляя явные способности сенсора, вытянул из-под груды мусора гладко обточенный кусок древесины. - Это же... фрагмент транспортной марионетки! Той самой, которой управлял генин скрытого селения Ветра в бою с Черной Вдовой и ее союзниками?

   - Разрешите взглянуть? - Шайнинг осмотрел добычу репортера. - Экспертиза скажет точнее, но, скорее всего, вы правы. Сложно сказать, от чего бы еще мог остаться такой обломок.

   Репортеры толпой обступили счастливого добытчика реликвии и несколько минут с интересом рассматривали его находку. Шайнинг, отступив от них на пару шагов, слегка нахмурил брови, замечая, как зеваки подались вперед, желая узнать, что так взволновало гостей.

   Жрец сделал легкий знак рукой, и самураи без лишней агрессивности попросили посторонних соблюдать дистанцию. Зеваки расступились, и Шайнинг совсем уж было успокоился, но вдруг внимание его привлек мальчишка лет пятнадцати в добротной, но растрепанной одежде. Что именно привлекло внимание жреца? Внешний вид? Лишившиеся всего, каждый день работающие среди руин, почти все возвращенцы сейчас не могли похвастаться внешним лоском. Отрицательным зарядом в биополе? Можно подумать, что от самого жреца сейчас так и веет положительными эмоциями. С глубокой разбалансировкой собственных сил, Шайнинг не мог оценить даже то, насколько силен чужой отрицательный фон. Сверток в руках у мальчишки... мало ли что это может быть? Явно не оружие. Что же тогда? Биополе странно взбудоражено...

   Вот же в чем дело! Паренек нездоров. Жар и головная боль? Совсем с ума сошел, с ангиной отправиться на каких-то там репортеров глазеть?

   - Десятник, видите того мальчишку? - сказал жрец стоящему рядом самураю. - Поймайте этого балбеса. У него целый ворох простудных заболеваний. Сейчас еще пару минут нужно уделить нашим гостям, а затем я осмотрю его, назначу лечение и под наблюдением самурая отправлю в больницу.

   Десятник с поклоном отступил в сторону.

   Продолжая рассказ о событиях недавнего прошлого, Шайнинг подвел гостей к руинам здания и остановился недалеко от входа.

   Здесь, на снегу, лежали живые цветы. Старик-садовник, возвратившийся в город почти сразу после окончания осады, не уставал каждый день тратить собственную Ци на ускорение роста цветов в устроенной им самим небольшой оранжерее. Жители города, вернувшиеся на пепелище, приносили цветы на места самых яростных сражений, на братские могилы солдат и, конечно, сюда тоже. Каждый день.

   - Склоните головы, - сказал Шайнинг. - Ведь на этом самом месте в ту страшную ночь, когда отродья демонов украли из Инакавы златохвостую девочку-лису, когда вспыхнула огнем и угасла печать "Связующей Нити", здесь, на этом самом месте, разорвалось и остановилось, не выдержав боли и горя, сердце добрейшей из матерей, любовь которой согревала не только ее несчастное дитя, но и все наши души.

   - Эй, парень... - самурай, что стоял, держа руку на плече мальчишки, почувствовал, как тяжелая лихорадка, сотрясающая тело подростка, исчезает. Лицо маленького бродяги стремительно теряло цвет, глаза расширялись и наполнялись выражением мучительного неверия. - ...Что с тобой? Эй, ты слышишь меня?

   Кицунэ не слышала. Могла ли она в этот момент слышать хоть что-нибудь, кроме полного горечи голоса, что продолжал звучать, воплощая в реальность кошмар настолько страшный, что мир мерк перед глазами маленькой странницы?

   - Холодный сумрак поселился в наших сердцах, и каждый из защитников Инакавы до глубины души осознал, что мир уже никогда не будет таким, как прежде, - говорил Шайнинг. - Леди Хикари была светом жизни для миллионов людей, и этот свет угас навсегда. Можем ли мы не понять самых верных ее стражей и ближайшую подругу, что не смогли пережить боль утраты и покинули этот мир следом за своей госпожой? Леди Хикари исчезла. Осталось лишь одно. Протягивая руку вперед, я могу почувствовать это. Ментальное эхо. Теплое, полное любви и отказа верить в то, что произошедшее с ее ребенком - правда. "Связующая Нить" выгорела дотла, но... но в последние мгновения жизни леди Хикари вложила всю свою любовь и всю свою надежду в последнюю, отчаянную мольбу о том, чтобы девочка, ставшая ей родной, выжила. И кто знает, может быть, предсмертное желание этой женщины...

   Полустон-полухрип, прозвучавший вдруг среди всеобщего молчания, заставил жреца прерваться на полуслове.

   С громким восклицанием, полным изумления, самурай-страж отшатнулся от малолетнего бродяги. Буйные вихри энергии Ци разметали снег, люди попятились, закрываясь руками, как от яркого света. Опасность? Почему-то никто даже не схватился за оружие. С глубоким потрясением люди смотрели на всполохи огня, что взлетали к небесам в потоках бесконтрольно излучаемой Ци.

   Первым опомнился Шайнинг. Мальчишка открывает внутренние врата духа? Разобраться с причинами можно позже, сейчас нужно пресечь беду в зародыше!

   Одним быстрым рывком храмовник вошел в центр вихря и, подняв руку, хотел коснуться плеча бродяги, но вдруг замер, словно парализованный.

   То, что в нормальном состоянии занимало долгие минуты, бесконтрольно и под эффектом открытых внутренних врат, произошло чуть больше чем за двадцать секунд. Утихающий ураган трепал не жесткие черные волосы, а мягкое, легкое золото. Глаза, карие и тусклые, теперь светились небесной синевой и были наполнены такой болью, что сердце жреца мучительно сжалось. В одно мгновение, только взглянув в эти глаза, Шайнинг понял, кто перед ним.

   - К... Кицунэ-сама!

   Маленькая лиса была слепа и глуха. Мир вокруг нее застлала багровая пелена, пульсирующая в такт сбивчивым ударам сердца, и такая тяжелая, что невозможно было сделать вдох. То, что она услышала - не может быть правдой. Все это время Кицунэ держалась только на одном сокровенном знании, что где-то там, очень далеко, за всеми ужасами одинокого пути, ее ждет мама, забравшись на колени которой, можно будет выплакать любое горе. Измученная странница видела маму во снах и говорила с ней, раз за разом обещая, что скоро вернется домой. Она видела во снах бабушку Таку и добрых дедов-самураев. Разговаривала и играла с ними, обретая новые силы для продолжения пути. Можно ли поверить, что все это время люди, мечтой о встрече с которыми жила Кицунэ... были... мертвы?

   - Зачем вы врете? - роняя слезы, Кицунэ сделала несколько шагов, прошла мимо отступившего в сторону жреца и остановилась перед лежащими на снегу букетами цветов. - Вам нравится меня мучить? Мама не может умереть! Не может... - колени девочки подломились, и, слабо вздрагивая, маленькая оборотница ничком упала на снег. - ...Я же обещала... вернуться.

   Она сдержала свое слово.

   Слезы текли по щекам Кицунэ, но у нее не было сил ни кричать, ни рыдать. Жизнь покидала ее, маленькая странница буквально угасала, как дотла выгоревший уголек.

   С ужасом понимая, что неожиданно возникший неизвестно откуда златохвостый лисенок сейчас умрет буквально у него на руках, Шайнинг бросился к Кицунэ. Но его опередили.

   Свет над маленькой оборотницей померк. Грозная фигура в черном плаще склонилась над девочкой и, протянув руку, схватила ее за плечо.

   Тайсэй, приподняв тело Кицунэ, хмуро взглянул на ворох тряпок, который теряющая сознание оборотница не выпускала из рук даже сейчас. Тот самый ребенок, о котором говорила Мей? Безмолвный и неподвижный сверток, похожий на большую, замотанную в тряпье, куклу.

   - Что же с вами произошло? - произнес Тайсэй и, мгновение помедлив, оглянулся на одну из своих спутниц. - Нуэ, сюда! Скопируй память Златохвостой и перебрось мне информацию о последних ее днях.

   Демоница, подавшись вперед, присела на корточки и с нетерпением потерла ладони, над которыми поднялся фиолетовый туман энергии Ци, все больше обретающий алый оттенок. Безликая богиня обмана ликовала. Какая невероятная, никем не ожидаемая удача! Неужели Златохвостая действительно попала им в руки? Уж теперь-то, украв память Кицунэ, Нуэ больше не совершит ошибок и будет как никто убедительно играть роль богини-лисы перед любой публикой!

   Алое призрачное пламя потянулось к слабо вздрагивающей девочке, и в этот момент со всех сторон зазвучал шелест клинков, выхватываемых из ножен солдатами Инакавы.

   - Руки прочь от Златохвостой, твари! - крепче сжав пальцами рукоять вакидзаси, Шайнинг активировал силовые печати своего оружия. - Хватит мучить ребенка!

   Тайсэй в ответ на угрозу лишь мельком глянул на врагов. Обычные самураи, городская стража и слабый храмовник, набрались же они наглости повышать голос!

   - Папа!!! - истошно выкрикнула Мичиру, с ужасом осознав, что буквально через мгновение лишится отца.

   Шайнинг ответил ей небрежным взмахом руки, полным железной уверенности. Девчонка явно лезла не в свое дело. Бывают в жизни моменты, когда отступать, пряча взгляды и рабски склоняя головы, просто невозможно!

   Ударные дозы адреналина добела раскалили кровь. Предчувствие собственной гибели и непоколебимая решимость очистили разум от накопившегося мусора, а праведная ярость послужила спусковым механизмом для массовой смены заряда энергии Ци. Ярко-зеленое пламя взвилось над его головой и стремительными рывками переметнулось на тела стоящих поблизости воинов.

   - Ох-хо! - Нуэ, почувствовав смертельную опасность, трусливо сжалась и с сомнением глянула на Тайсэя.

   - Черная Тень! - над выжженными руинами снова взвился бешеный боевой клич самураев. - Убери руки от НАШЕЙ БОГИНИ!

   Несколько десятков солдат, прекрасно понимая, против кого они подняли оружие, с яростным ревом ринулись в атаку.

   Богиня?

   Слово пробилось сквозь багровую пелену, и лежащая на снегу и объятая мертвящим пламенем алой Ци девчонка шевельнулась. Реакцией ее было не воодушевление, не радость. Слово хлестнуло Кицунэ, словно плеть, и новой вспышкой боли вернуло умирающей частичку сознания.

   * * *

   Эпоха Войн, год 525, 30 марта

   Два дня после встречи и расставания с шиамами Кицунэ бежала почти без передышки. Местность вокруг нее оживала, то и дело начинали встречаться группы людей и небольшие поселения с несколькими десятками жилых домов. Присутствие людей подействовало на Кицунэ ободряюще, тем более что эти люди не выказывали злобы и враждебности, охотно разговаривая с малолетними путешественниками, и даже пару раз дарили конфеты. Всеобщее воодушевление чувствовалось в весеннем воздухе. Угроза войны с шиамами исчезла! Наконец-то наступит мирная жизнь.

   Кицунэ бежала и бежала, предвкушая скорое возвращение домой. Она только и думала о том, как бы обмануть своих врагов с целью остаться с мамой. Например, можно сделать вид, что, отдав маме сестренку, златохвостая ушла и спряталась, исчезла среди людей. А леди Хикари как бы совершенно невзначай недели через две после исчезновения Кицунэ наймет себе в помощь девочку-служанку. И только мама, сестренка, бабушка и еще несколько самых близких людей будут знать, что эта девочка-служанка на самом деле - хитрая притвора Кицунэ.

   Мысли о том, что, может быть, с мамой можно будет остаться, наполняли душу Кицунэ счастьем и ослепляли, словно бьющий в глаза яркий свет. Болтая без умолку, хвастаясь и фантазируя на бегу, девчонка не замечала, что Рими все реже отвечает ей. Сестренку укачало размеренное движение? Пусть подремлет. Лечение ее болезни еще только начинается, ребенку надо много отдыхать.

   Только поздним вечером, решив устроиться на ночлег на обочине заснеженной дороги, Кицунэ попыталась разбудить Рими и обмерла, понимая весь ужас своей ошибки.

   Маленькая крестьянка дышала тяжело. Личико ее разрумянилось от сильного жара, вздохи были хриплыми, а сон оказался вовсе не сном. Стараясь доставлять сестре как можно меньше проблем и стесняясь жаловаться, Рими терпела головную боль и боль в горле, пока не потеряла сознание.

   Острое респираторное заболевание. Кицунэ благополучно прозевала и предпосылки, и первые симптомы, а организм маленькой крестьянки был ужасно ослаблен гельминтозом и ничего не мог противопоставить новой болезни.

   Проклиная себя за глупость, Кицунэ холодела от мысли о том, что в ее аптечке, полной противогельминтозных и гормональных препаратов, нет ничего против ангины и гриппа, нет даже простейшего жаропонижающего и таблеток от головной боли. Здоровый человек не думает о болезнях. Здоровый, малолетний, глупый человек...

   Корзинка, сумки и узлы, почти все имущество двух путешественниц, были брошены в снег. Закутав сестренку в одеяльце и подхватив ее на руки, оборотница сорвалась с места так, словно на нее вдруг из-за деревьев разом выскочили все Алые Тени, вместе со своим жутким предводителем. Сквозь свист рассекаемого ветра и дикое мелькание деревьев Кицунэ мчалась по заснеженному тракту, и снег под ее ногами буквально взрывался от сокрушительных импульсов Ци, которыми несчастная глупыха швыряла себя вперед.

   Нужно найти врача! Врача и лекарства! Вокруг - не пустыня, рядом должны быть поселения, а где поселения, там храмы и центры медицинской помощи!

   Прошло около получаса, и несколько сидящих у костра людей испуганно шарахнулись прочь от растрепанного мальчишки, выскочившего из черной стены леса прямо на них. Горстка бродяг, они не схватились за свое примитивное оружие, но на полные паники восклицания чужака о враче и лекарствах только руками замахали и посоветовали искать в городе, лежащем в десятке километров дальше по дороге. Действительно, откуда лекарства у нищих?

   Кицунэ сбивчиво поблагодарила бродяг и помчалась дальше. Город совсем близко! В карманах пальто припрятано немало денег, она отдаст их все, не задумываясь ни на мгновение, и Рими будет спасена!

   Город оказался небольшим, с невысокой каменной стеной, которая даже не охранялась. Кицунэ толкнула малую дверь главных ворот и вошла. Ни в караулке, ни на сторожевой вышке не было никого. Город мертв?

   Нет.

   Дома явно были жилыми, и на отчаянный стук в дверь ближайшего к воротам отозвались почти сразу. Сжимая в руках тяжелый, грубо выкованный нож, угрюмый мужчина осторожно приоткрыл дверь и глянул на нарушителя спокойствия.

   - Кто такой? Что надо? - сквозь зубы процедил хозяин дома.

   - Больница... - тяжело дыша, едва находя силы, чтобы стоять на ногах, прохрипела Кицунэ. - Моя сестренка умирает... пожалуйста... нам надо в больницу.

   - Ну так иди! Что ко мне ломишься? - злобно скривив губы, мужчина хотел захлопнуть дверь, но оборотница подставила ногу и помешала ему.

   - Дурак! - вскричала она, разъяренная чужим равнодушием. - Думаешь, я местный? Где здесь больница?! В какую сторону бежать, как выглядит здание? Говори, живо, или... или так шарахну по двери, что вместе с нею и ножом в стену влипнешь!

   Вид при этом у Кицунэ был такой, что немало перетрусивший горожанин поспешил дать указания и еще с полминуты стоял у приоткрытой двери, глядя вслед убежавшему мальчишке, желая убедиться, что угроза миновала. Беспокоился он напрасно. Маленькой лисе было совершенно не до него.

   - Кицунэ-нэсан... - прошептала Рими и слабо захныкала. - Кицунэ-нэсан...

   Она по-прежнему была без сознания, девочка бредила от жара и боли.

   - Потерпи, Рими, - Кицунэ целовала щеки сестренки, стараясь успокоить ее, и озиралась по сторонам, отчаянно выискивая взглядом белый двухэтажный дом, обнесенный синим дощатым забором.

   Вот он!

   Не снижая скорости, Кицунэ перескочила через ворота во двор и, подбежав к двери здания, принялась молотить в металлическую обивку кулаком. Она даже не подумала обратить внимания на тот факт, что от ворот к дверям больницы через заснеженный двор вела узкая тропка, свидетельствующая о том, что больницу за прошедшие с последних снегопадов дни посещало совсем немного людей.

   - Откройте! Прошу вас! Откройте же!

   На втором этаже горел свет, и в призрачном сиянии электрической лампы явно видно было движение, которое Кицунэ спровоцировала поднятым шумом. Люди спешат сюда! Скорее, скорее же!

   Но ждать пришлось еще минуты четыре, и Кицунэ не единожды снова принималась молотить кулаком в наглухо запертую дверь, надеясь расшевелить до ужаса нерасторопных врачей.

   Заскрежетал засов, лязгнул замок, и тяжелая дверь со скрипом приоткрылась.

   - Кто тут ломится?! - зло сверкая глазами, на улицу выглянула полупьяная толстая тетка в засаленном медицинском халате. - На кого собаку спустить, а?

   У Кицунэ все внутри опало при виде дежурной врачихи. Засален был не только изношенный халат, но и руки, и клочковатые волосы, и даже лицо этой тяжеловесной, неповоротливой женщины. Помощь, сочувствие? Заплывшие жиром глаза смотрели на нарушителей спокойствия с отвращением и злобой, с желанием, чтобы двое детей, отвлекающих от собственных занятий врачихи, сейчас же, в это мгновение, провалились под землю.

   - Пожалуйста, тетя, помогите нам! - взмолилась Кицунэ. - Моя сестренка... умирает!

   - А что с ней? - тетка слегка отстранилась. - Тиф?

   - Это ангина и грипп! Ничего самого страшного, просто нужно немного лекарств! Умоляю вас, помогите!

   - Есть чем заплатить?

   - Что? А, да... вот, деньги... - Кицунэ протянула врачихе припасенную пачку, но тетка только скривилась.

   - Бумага? Сейчас за пакет риса берут миллионов пять бумагой, а у тебя там сколько, тысяч двадцать? Можешь в туалет свои денежки отнести, на подтирку. Золото есть?

   Кицунэ покачала головой, и врачиха, сердито выругавшись, захлопнула дверь, но на отчаянный стук выглянула вновь и обомлела, увидев предмет, который Кицунэ протягивала ей.

   - Помогите... - прошептала девочка-лиса, вкладывая в руку обомлевшей врачихи алмазный браслет Такасэ Мей. - Пожалуйста.

   Тетка помедлила еще пару мгновений, с изумлением разглядывая сияющую драгоценность, а затем открыла дверь пошире и мотнула головой, приглашая Кицунэ войти.

   - Иди за мной. Ангина, говоришь? Сейчас посмотрим, что там с твоей сестрой. Если действительно простудное, то проблем не будет. Лекарства есть.

   Следуя за врачихой, Кицунэ поднялась на второй этаж и, пройдя по коридору, вошла в довольно просторную комнату, когда-то бывшую приемным покоем, но после перестроенную под подобие жилой комнаты. Здесь обнаружился единственный, кроме Кицунэ и Рими, посетитель больницы в этот неурочный час.

   Массивный, но не слишком рослый мужчина с отвисающим брюхом и щеками отвлекся от разложенной на столе еды и уставил свои маленькие глазки на детей, которых привела его приятельница. У стены лежали легкие доспехи городского стража с капитанскими знаками отличия на наплечниках и шлеме. Короткую, легкую катану и вакидзаси страж держал при себе, даже наслаждаясь застольем, которое Кицунэ прервала своим досадным вмешательством.

   - Ребенок заболел, - врачиха мимоходом показала капитану браслет и по выпучившимся глазам стража поняла, что доходчиво разъяснила причину, по которой не отогнала просителей от двери. - Лекарств у нас мало, но убеждать мальчишка умеет. Придется помочь.

   - Верно, верно, - страж пару раз кивнул и, поднявшись, подставил поближе к Кицунэ разболтанный и старый деревянный стул. - Садись, парень. Эта девочка у тебя на руках твоя сестра? Как вас звать? Откуда вы взялись в нашем городе?

   - Мы из Цукигаты, - ответила Кицунэ на вопрос стража, усаживаясь на стул и наблюдая за тем, как врачиха открывает сейф, вмурованный в стену комнаты. - Меня зовут Таджима Киритаро, а это моя сестра, Юнэ. Вот моя гражданская карточка, самурай-сан.

   Уцелевшая только благодаря милосердию тех, кого она пыталась обмануть в прошлый раз, Кицунэ не забыла горький опыт и подготовила историю поубедительнее. Цукигатой назывался город, в котором Кицунэ ближе познакомилась с шиамами, темнокожими детьми огня. Захватчики спалили его дотла, но лиса успела утром еще немного пошарить по комнате мальчишки и обнаружила в брошенном под кровать школьном портфеле детскую гражданскую карточку с желтой каймой. Конечно, это было не полноценное удостоверение личности, но уже хоть какой-то документ.

   - Когда Шиамы направились к нашему городу, нас эвакуировали... - рассказывала лиса, продолжая следить за тем, как врачиха вынимает из сейфа небольшие стеклянные бутылочки и, налив воду в большой стакан, принимается с задумчивым видом смешивать какие-то лекарства. - ...А когда мы вернулись домой, то увидели, что город полностью сожжен, даже храмы превратились в пепелище. Большинство людей остались под опекой армии, но у нас... у нас есть родственники, живущие в Инакаве. Мы всей семьей и шесть сопровождающих нас самураев решили держаться поближе к родным. Туда мы и шли, когда Юнэ-чан стало плохо. Самураи и сани с вещами движутся медленно, а я - самый быстроногий в семье. Поэтому меня отправили вперед, чтобы я показал сестру врачам как можно раньше.

   - Значит, ты из знатной семьи? - спросил страж, разглядывая гражданскую карточку. Желтая кайма означала, что человек несет в себе устаревший или ослабленный кровосмешением измененный геном.

   - Мы не аристократы, но наш отец - капитан сил закона, как и вы, самурай-сан, - ответила Кицунэ. - Он и солдаты его отряда - лучшие самураи Цукигаты! Когда отец учит меня обращаться с мечом, от каждого удара я отлетаю метра на три и мне едва не вырывает руки из плеч!

   Страж помрачнел, Кицунэ не упустила из вида то, как загуляли желваки этого толстобрюхого, заплывшего жиром кабана. Что, гад, испугался? Дети не одни и не беспомощны! У них есть родители и надежные защитники, которые уже скоро придут в этот город и сурово спросят с любого негодяя, если тот вдруг вздумает маленьких обижать!

   - Скажи-ка мне, Киритаро, - сказала врачиха, заканчивая подготовку лекарств. - Этот блестящий браслет, откуда он у вас?

   - Фамильная драгоценность нашей семьи. У нас нет золота, только бумага, но мы обязательно выкупим у вас эту вещь, когда деньги снова станут ценны.

   - Есть ли у вас другие такие вещи? - врачиха подошла к Кицунэ и протянула маленькой оборотнице стакан, полный аппетитно шипящей, цветной и ароматной жидкости. Разбавленный детский сироп. Лекарство, замаскированное под лимонад. - Мы с радостью выменяем их на провизию и лекарства.

   - Нет, этот браслет - единственная наша ценность, - сказала Кицунэ, поднимая руку и касаясь стакана.

   Все внутри Кицунэ сжималось от окружающего ее ощущения опасности. Сердце тревожно ухало в груди, словно ударами молота подгоняя кровь. Слепое детское доверие к взрослым она давно уже потеряла и после всех пережитых опасностей отучилась заниматься такими вредными вещами, как самоубеждение в том, что ничего страшного не происходит.

   - Это болеутоляющее и жаропонижающее, - сказала врачиха, заметив, что мальчишка не хочет принимать из ее рук стакан с питьем. - Смешанное с тонизирующими средствами и слабыми антибиотиками. Безвредно даже для детей. Пусть твоя сестренка сделает пару глотков, ей сразу станет легче. Остальное допей сам. Тебе тоже не помешает легкая профилактика, верно?

   Поверить? Взять стакан и напоить сестренку бурдой, что намешала в стакане замызганная тетка, не потрудившаяся даже помыть руки перед тем, как взяться за лекарства? Поверить в то, что эти два полупьяных сальных бурдюка с источающих гнусь слащавыми ухмылками захотят помочь попавшим в беду людям, пусть даже и за деньги?

   Кицунэ убрала руку от стакана и тяжело выдохнула, наполняя, воздух энергией Ци. Самурай, сидящий за столом, сердито пошевелил ноздрями и напрягся. Но Кицунэ не боялась его разозлить. Кто он для той, что спорила с Черной Тенью, плясала среди огня и каменных клинков синего воина-дракона, удирала сломя голову от чудовищного порождения мира демонов? Перед Кицунэ даже не бандиты, хорошо умеющие обращаться с оружием. Просто пара зажиревших алкоголиков. Если эти две обрюзгшие туши думают, что легко смогут ее напугать, Кицунэ вправит им мозги!

   Подготовка завершена. Мышцы и кости укреплены, сознание очищено, обстановка учтена, до мелочей! Осталось бросить вызов и победить!

   - Болеутоляющее и жаропонижающее? - язвительно спросила маленькая лиса и с неподдельной угрозой посмотрела на побледневшую врачиху. - Совершенно безвредное, да? Докажи. Выпей сама то, что замесила в этом стакане!

   - Что? - врачиха побледнела еще больше и отступила на пару шагов. - Ты думаешь, что я пытаюсь вас отравить? Маленький негодяй, после того, как я пустила вас в дом!

   - Мне нужны лекарства, - Кицунэ поднялась со стула и сделала шаг к врачихе, заставив толстуху попятиться еще на два шага. - Открой сейф, и я возьму все, что нужно для лечения моей сестренки.

   Самурай-страж начал в испуге озираться. Мальчишка что-то слишком самоуверен. Рядом есть еще кто-то? Этоловушка?

   - Ах ты, паршивый крысеныш! - полоснув Кицунэ свирепым взглядом, врачиха взвыла и швырнула стакан прочь, разбив его о стену. Вне себя от злости, тетка обернулась к привставшему со стула самураю. - А ты чего ждешь? Прикончи этого сопляка и зови своих людей, живо!

   - Заткнись, - двухметровый грузный верзила положил ладонь на рукоять короткого меча. - Без тебя разберусь.

   - Стоять! - уверенно демонстрируя врагам свое превосходство, грозно выкрикнула оборотница. - Если хотите драки, подумайте еще раз! - Ее голосовые связки изменили длину, и голос зазвучал с девчоночьей звонкостью. - Перед вами не просто ребенок самураев или шиноби! Я - златохвостая богиня-лиса, Кицунэ!

   Бурдюки замерли выпучив глаза и разинув рты, а маленькая оборотница начала меняться, слегка увеличившись в размерах и изменив лицо, чтобы обомлевшие злодеи получили неоспоримое свидетельство того, с кем свела их судьба.

   - А теперь, когда все поняли все, - сказала Кицунэ, - займитесь лечением моей сестры, и больше без глупостей! Если спасете ей жизнь, алмазный браслет станет вашим. Но если с ней что-нибудь случится, я вас обоих в клочья разорву!

   Кицунэ была готова к тому, что злодеи подчинятся ей из страха или немедленно нападут на нее, но оба толстобрюхих увальня вдруг переглянулись и, сметая все на своем пути, ринулись к выходу. Самурай, невероятно прыткий для своего веса, попросту снес дверь одним ударом плеча. К грохоту обрушения добавился звонкий лязг металла, когда удирающие хозяева больницы налетели на стоящую поперек прохода медицинскую тележку и опрокинули ее. Еще пара мгновений, и громко хлопнула тяжелая входная дверь. Чудовища сбежали.

   - Сволочи... - прошептала Кицунэ, растерянно глядя вслед врагам и обмирая от мысли, что медикаменты-то она получила, но упустила человека, пусть и паршивого, но знающего, какие именно лекарства нужны. Маленькая лиса не подумала о том, что двое взрослых, страшных людей вот так запросто могут обратиться в бегство. Она не перехватила докторшу, не избила ее и не заставила работать. Что же теперь делать?! Кицунэ - не врач! Дура! Жалкая дура! - Глотая слезы злости на себя, Кицунэ подбежала к запертому сейфу и, выпустив короткие, острые когти из кончиков пальцев, вонзила их в металл. - Не будь ты мной, на месте бы убила за глупость!

   Может, с лекарствами есть инструкции? Тогда еще не все потеряно!

   Кицунэ рванула сейф руками, и когти ее, окутанные ярким свечением энергии Ци, вспороли дверцу сейфа. Где-то зазвенел сигнал тревоги, но Кицунэ не обратила на него внимания. Что случится? Прибегут стражи закона и арестуют расхитительницу чужих богатств?

   Замахнувшись сразу обеими руками, оборотница снова вонзила когти в металл. Рванув что есть сил, маленькая лиса дотянулась когтями до замка, повредила механизм и... затронула охранную силовую печать.

   Здание содрогнулось от взрыва. В клубах дыма и огня печать влепила в лицо и грудь оборотнице целое облако стальных осколков от разорванной в клочья внешней дверцы сейфа. Ударом несчастную девчонку швырнуло к противоположной стене, и, врезавшись спиной в твердый камень, изуродованная лиса неуклюже повалилась на пол.

   Кровь залила глаза. Комом застряла в горле, мешая дышать. Мир тонул в багровой пелене.

   Взрыв изуродовал оборотницу, но толстые кости черепа и подстегнутая паникой регенерация в очередной раз спасли ей жизнь. Харкая кровью, трясясь и плача от боли, Кицунэ поднялась. Нет времени на мысли о ранах и на потерю сознания. Нет времени думать о себе!

   Первым делом оборотница убедилась, что ни один кусок металла не попал в Рими. Большинство осколков лицом и грудью приняла Кицунэ, а миновавшее ее железо лишь оставило мелкие выщерблины на стенах.

   - Держись, Рими, - девчонка-лиса, с трудом ковыляя на подламывающихся ногах, вернулась к развороченному сейфу. Собравшись с силами, она снова нанесла удар и распорола когтями внутреннюю стенку стальной дверцы. - Сейчас... я сейчас...

   Лекарства в бутылочках и упаковках посыпались на пол, а следом за ними зазвенели, падая, деньги. Серебряные монеты разного размера и ценности. Сейф был не хранилищем медикаментов, а складом ценностей, собранных жадными руками тех, кто захватил власть в темных углах разоренной страны, лишенных контроля со стороны верховной власти. Хозяева этих сокровищ не назывались бандитами, но на деле мало чем от них отличались.

   И все же лекарства были среди награбленных негодяями ценностей. Много лекарств.

   - Сейчас, сейчас... - Кицунэ лихорадочно шарила руками среди упаковок, ампул и бумажных пластин с таблетками, как вдруг увидела знакомые рисунки. Забавные пушистые зверята, на коробочках с детскими лекарствами. В памяти Кицунэ всплыли красочные рекламные ролики, которые обязательно крутили в кинотеатрах перед показом детских фильмов. Чаще всего в них восхвалялись сладости, но иногда проскальзывала и реклама лекарств. "От жара", "От головной боли", "От боли в горле", "Если заложен нос"... множество фраз хороводом завертелись в голове маленькой лисы.

   То, что обычно вредоносно и обманчиво, на этот раз стало путеводной нитью. Кицунэ, отгребая прочь ненужное, извлекала из коробочек с детскими лекарствами инструкции по применению и, отыскивая знакомые значки дозировки, светлела лицом.

   - Все хорошо, Рими! - Кицунэ отложила в сторону замаранный кровью листок инструкции и, взяв со стола ложку, наполнила ее жаропонижающим сиропом. Руки тряслись немилосердно, почти половина бутылочки разлилась по полу. - Все хорошо. У меня есть лекарства. Вот... - на коленях оборотница подползла к сидящей у стены девочке и тронула ее за плечо. - Вот... это для тебя, Рими...

   Рими не ответила и не шевельнулась. Все в порядке, ведь это просто обморок. Просто обморок, правда?

   Непонятно почему, Кицунэ замерла и онемела. Чувство, страшное и холодное, сжало ее сердце так, что свет померк в глазах маленькой оборотницы. Ложка, выскользнувшая из ослабевшей руки, ударилась о серые камни пола и жалобно зазвенела, а тельце маленькой крестьянки, стронутое с места неловким прикосновением оборотницы, скользнуло спиной по стене и повалилось на бок. Легкий тряпичный капюшон от детского платьица соскользнул с головы Рими и открыл взгляду Кицунэ бледное детское личико. Личико с необычайно заострившимися чертами.

   * * *

   Богиня.

   Добрая, светлая богиня, своей любовью поднимающая людей на борьбу против зла.

   Богиня?!

   Прежде чем самураи Инакавы нанесли первый удар, прежде чем Хино Тайсэй швырнул в лица атакующим свою смертоносную силу, Кицунэ вдруг изогнулась в жесточайшей агонии. Из горла ее вырвался нечеловеческий вой, полный такой чудовищной боли и такого смертного горя, что души дрогнули у всех, даже у безликого чудовища, Нуэ. Все вокруг замерли, а над руинами разрушенного города звучал и звучал рвущий людские сердца горестный плачь. Кицунэ звала маму. Звала бабушку Таку и деда Такео, звала свою маленькую сестренку Рими, звала всех ушедших родных вернуться и... забрать ее с собой. Почему она должна оставаться здесь, среди почерневших руин мертвого, разрушенного мира? Мира, в котором силу и власть обретают только негодяи. Мира, из которого все достойные любви люди уходят опустошенными и сломленными, бесследно и безвестно исчезая за вратами смерти.

   Пусть враги торжествуют. Пусть смеются и упиваются своей очередной победой. Когда мир умрет, не останется памяти ни о них, ни о том зле, что они совершили. Руины храма канут во мрак, а Кицунэ... что Кицунэ? Она ведь никакая не богиня, а просто еще один ребенок, неспособный жить в отсутствие любви.

   - Мама!!! - в последнем судорожном крике напитанный энергией Ци воздух разорвал горло оборотницы.

   Захлебнувшись кровью, Кицунэ рухнула на колени. Толька рука в черной перчатке, ухватив девчонку за плечо, помешала ей упасть в грязный снег. Пространство свернулось и развернулось вновь. Вокруг теперь был тихий зимний лес.

   Хино Тайсэй держал Кицунэ за плечо и смотрел на то, как она угасает. Пальцы Черной Тени мелко вздрагивали. Да, он был убийцей. Да, он был в союзе с демонами и вершил судьбы целых стран, на костях миллионов людей строя новый мировой порядок. Да, его злил истинно детский фанатизм Кицунэ, он смеялся над ее нелепой болтовней о красоте людской природы, но... но даже при всем этом он все еще оставался человеком.

   Мир вокруг изменился. Зачем еще раз и еще. Пятый прыжок был последним, и двое, оставив остальных в лесу близ Инакавы, оказались в кромешной тьме.

   У Тайсэя была здесь оставлена метка. Для быстрого перемещения, на тот случай, если девочка-оборотень придет сюда.

   Черная Тень поднял руку, и исторгаемая из кончиков его пальцев энергия Ци воспламенилась.

   Свет выхватил из тьмы серые каменные стены и череду мраморных изваяний. Рослые, плечистые воины стояли вдоль стен. Многие фигуры были одиночны и гордо возвышались, крепко сжимая боевые знамена в знак того, что воин с честью погиб в бою. К другим ласково припадали красивые женщины, рядом с некоторыми даже стояли дети. Те дети, что ушли, по какой-то причине не успев повзрослеть и создать собственные семьи. Здесь они снова были со своей семьей. Здесь... в родовом склепе Маэда.

   - Поднимись, девочка, - сказал Тайсэй. - Соберись с силами. Остаток пути пройден, осталось всего несколько шагов. Мама ждет тебя. Иди за мной.

   Кицунэ поднялась и, безмолвно следуя за трепетным сиянием пламени над рукой уходящего во тьму человека, начала переставлять ноги. Шаг, еще один. Еще два. Еще и еще, мимо десятков статуй, с печальными улыбками взирающих на тех, кто потревожил их покой. Мертвые не возражали. Смерть - радушная хозяйка, всегда готовая открыть усталым путникам двери своего дома, она никого и никогда не выгоняла обратно за порог.

   Человек в черном и пляшущее яркое пламя остановились.

   Мама.

   Глубокая нежность затеплились в опустевших глазах Кицунэ, когда свет коснулся белого мрамора и отогнал тьму от фигуры стройной женщины, лицо которой маленькая оборотница множество раз видела в самых добрых и печальных своих снах.

   Мама.

   Мраморное воплощение леди Хикари сидело на украшенной цветами каменной тумбе, и тому, что фигура не стояла в полный рост, было довольно простое объяснение. Так дети могли быть к ней ближе.

   Красивый, статный мужчина в самурайских доспехах, касаясь ладонями плеч камигами-но-отоме, с любовью смотрел на свою жену и детей. Девочка-подросток, так удивительно похожая на маму внешне, с ласковой улыбкой льнула к ее плечу, а сама мраморная камигами-но-отоме трепетно обнимала руками двух маленьких мальчиков, что стояли справа и слева от нее и смотрели на своих родителей, жадно цепляясь ручонками за мамину одежду.

   Но оставалась в этой композиции некая незавершенность. Колени камигами-но-отоме пустовали. Мог ли знать скульптор о том, как любила Кицунэ сидеть в маминых объятиях? Или просто почувствовал сердцем, где погибший маленький лисенок хотел бы обрести свое последнее пристанище? Художник ждал, когда гибель Кицунэ признают официально, и тогда здесь появилась бы еще одна скульптура. Пусть даже без коробочки с прахом, собранным с погребального костра и заложенным в грудь мраморного воплощения вместо сердца. Так или иначе, но семья бы воссоединилась.

   "Я вернулась, мама, - кровь и шрамы на горле мешали Кицунэ говорить. Губы ее шевелились, но вместо слов звучал едва слышный тихий хрип, похожий на шелест. - Я справилась со всеми ужасами, не умерла и не остановилась, потому что знала, что ты меня ждешь. Столько долгих дней и ночей... Прости меня, мама. За то, что добиралась так долго. Я спешила. Я правда очень спешила к тебе"...

   Тайсэй отступил в сторону, и Кицунэ, пройдя мимо него, осторожно забралась мраморной статуе на колени. Мама не могла поднять руки и обнять свою измученную дочь, но так или иначе долгое, ужасно долгое путешествие завершилось.

   "Мы все же добрались, Рими, - сказала Кицунэ, крепче прижимая к себе сверток, который не выпускала из рук весь остаток пути от того страшного безымянного города, до самой Инакавы. - Это моя мама, леди Хикари. Самая красивая и добрая женщина, на всем свете. А это великий лорд Кацуо, наш папа. А это - наша сестра и двое братьев. Чувствуешь, как все они рады нас с тобой видеть? Какое же это счастье вернуться домой. Теперь мы уже не расстанемся. Никогда. Никогда-никогда"...

   Положив голову маме на плечо, Кицунэ закрыла глаза и улыбнулась.

   Пламя, трепещущее над пальцами Черной Тени, начало угасать. Подступающая тьма окутала оборотницу непроницаемой пеленой, но Кицунэ не боялась. Она успела увидеть стоящие рядом фигуры бабушки Таки и обоих дедов-самураев. Разве можно бояться хоть чего-нибудь, когда тебя окружают самые близкие люди? Покой и умиротворение так приятно обнимают душу...

   Без всяких усилий со стороны самой златохвостой любительницы творить волшебные миры на нее снизошел удивительный сон. Темное подземелье сменилось солнечным летним садом, а мраморные статуи сошли со своих мест и обратились в живых людей, что с радостными восклицаниями устремились к новоприбывшим. Кицунэ сомлела от счастья, почувствовав, как мамины руки приходят в движение, поднимаются и крепко прижимают ее и Рими к маминой груди.

   - Кицунэ... - прошептала, роняя слезы, ожившая камигами-но-отоме. - Ты вернулась. Где же ты была так долго, моя маленькая, глупая лисичка? Целую вечность.

   - Значит, это и есть та девочка, о которой ты мне столько рассказывала, Хикари? - сказал лорд Кацуо, присаживаясь на корточки и с грубоватой, мужской лаской ероша волосы на голове Кицунэ. - Надо же, она еще очаровательнее, чем я себе представлял!

   - А кто это с тобой, милая моя? - спросила леди Хикари, глядя на маленькую крестьянку, что со стеснением и волнением робко осматривала обступивших ее людей.

   - Это моя младшая сестренка, я спасла ее от злой, страшной Ямамбы! - гордо заявила Кицунэ. - Ее зовут Рими, и... я ее очень-очень, очень сильно люблю!

   Хино Тайсэй смотрел на лицо Кицунэ. Слезы еще блестели на щеках девочки, но она улыбалась и что-то шептала в бреду. Болезнь и истощение делали свое дело. Она уже не очнется.

   - Прощай, златохвостая богиня, - сказал Черная Тень, пока последние всполохи огня угасали на его пальцах. - Спасибо тебе за твои сказки, и поверь, мне тоже очень жаль, что в этом мире, полном демонов, нет и никогда не было места для богов.

   Свет угас, и наступила кромешная, беспросветная тьма. Слушая тихое дыхание Кицунэ, Тайсэй стоял неподвижно и ждал исчезновения последних звуков.

   * * *

   Боевые кони ударами копыт выбили из мостовой и раскололи несколько плит, но никто даже не подумал посетовать ни о попорченной дорожке, ни о свернутых воротах на подходе к холму клановых склепов.

   - Все еще не сняли печати? - выкрикнул Кано, когда он и Мичиэ соскочили со своих коней, сердито порыкивающих и мотающих головами в поисках того, что так взволновало их хозяев. - Скорее же, скорее!

   - Приказ на снятие защиты поступил всего двадцать минут назад! - кланяясь, принялся оправдываться капитан охраны. - Работа со сторожевыми схемами сложна и опасна, нам нужно еще пару часов. Нижайше прошу вас проявить терпение, Кано-сама, Мичиэ-сама.

   Пока он говорил, молодой правитель страны собственноручно снял со спины боевого коня большой металлический ящик, древнее сокровище правящей семьи Водопадов, до недавнего времени бывшее бесполезным и демонстрировавшееся любопытствующей публике в качестве музейного экспоната. Раритет времен Единой Империи. Ножны пожирателя душ, Тоцуки.

   - Нет времени на возню. - Без колебаний открыв крышку ящика и запустив в него руку, Кано извлек на свет дня пламенеющую призрачным синим огнем яркую полосу, что казалась состоящей из чистой энергии Ци. - Если Златохвостая там, счет идет на минуты.

   Оставив ножны на земле, Кано быстрым шагом направился к массивной металлической двери, закрытой на два засова и опутанной могучими силовыми схемами. Приблизившись к воротам, мальчишка на долю мгновения замер, собираясь с духом, а затем с яростным восклицанием замахнулся и вонзил сияющий меч в створки ворот.

   Телохранители напряглись, готовясь к стремительному рывку и поднимая стальные щиты для того, чтобы за долю мгновения закрыть правителя ими, если защитные схемы активируются и ударят в сторону нарушителя всей своей разрушительной мощью.

   Но Кано не напрасно полагался на силу Тоцуки. Ток энергий в схемах защиты нарушился и изменил направление, по всем каналам устремляясь к вечно голодному пожирателю душ. Схемы среагировали и активировались, но сил на серьезный удар им уже не хватало. Вся огромная система, лишаясь энергии, стремительно угасала.

   Буря потоков Ци, истекая из рукояти чудовищного меча в ладони хозяина, буйным пламенем выплескивалась из плеч и локтей Кано, попутно сжигая кожу и мышцы, нарушая межклеточный энергообмен. Парализуя, раня, раздирая.

   Руки Кано по самые плечи покрылись тяжелейшими ожогами. Боль была чудовищной, но мальчишка нашел в себе силы подавить ее и трижды взмахнул мечом, разрубая стальные засовы.

   - Навались! - самураи вцепились в створки и дружным усилием раздвинули их. Солнечный свет хлынул в подземелье и осветил уходящую вниз лестницу. Пахнуло холодом. В сухом воздухе танцевала пыль.

   Даже в век радио срочное сообщение о событиях в Инакаве почти сутки добиралось до столицы, а затем сюда, в Хагивару, город, который уже несколько поколений был главным оплотом и центром владений клана Маэда. Время упущено? А были ли какие-нибудь шансы с самого начала?

   После получения вестей охрана проверила систему защиты и обнаружила, что внутренние датчики движения в склепе повреждены. Это была явная диверсия, но как давно она была устроена? Черная Тень намерен был перехватить Кицунэ, когда златохвостая оборотница придет к могиле своей матери, и поэтому правители двух малых стран тайно прибыли в Хагивару, надеясь успеть заслонить маленькую лису вечно голодным пламенем Тоцуки. Тайсэй тоже готовился к борьбе, и именно тогда, а не вчера, скорее всего, защита склепа была повреждена.

   Черная Тень принесет свою жертву сюда? Если только с пробитой головой и вырванным сердцем, чтобы в дань уважения уложить тело погибшего врага ближе к месту упокоения ее близких.

   - Скорее! - чувствуя, как болезненно сжимаются их собственные сердца, Кано и Мичиэ первыми устремились в холодную, молчаливую темноту.

   Освещая себе дорогу призрачным сиянием Тоцуки, они бежали мимо безмолвных мраморных статуй, а по потолку и стенам метались сотни теней, словно живые действительно потревожили своим вторжением души умерших.

   Скорее! Скорее! Бежать... зачем? Чтобы убедиться в том, что никто сюда не приходил и проститься с последней надеждой когда-нибудь увидеть маленькую златохвостую лису?

   Словно налетев на невидимую стену, принц и принцесса остановились. Нет, пришли сюда они не напрасно. Перед ними была семья великого лорда Маэда Кацуо, а на коленях у мраморной камигами-но-отоме, положив голову маме на плечо и обнимая руками большой белый сверток, неподвижно лежала худенькая златовласая девочка. Лет пятнадцать или шестнадцать на вид и удивительно красивая даже сейчас, когда лицо ее уже было отмечено печатью смерти.

   - К... Кицунэ! - Мичиэ первая бросилась к статуям и, схватив подругу за плечи, обняла ее. - Кицунэ, очнись! Это я, Мичиэ! Слышишь меня? Очнись! Открой глаза!

   То, что тело не закостенело, давало надежду. Крепко зажмурившись и воззвав к силам потомков милосердного Никкио, Мичиэ почувствовала искру жизни в теле Кицунэ. Услышала слабый, едва ощутимый, удар сердца. Жива! Златохвостая глупыха все еще жива!

   - Держись, подружка, - глотая слезы, Мичиэ подарила Кицунэ поток животворной зеленой Ци, который изливала из собственных ладоней. - Пожалуйста, держись!

   Подоспевший врач встал на колени и принялся помогать принцессе, как вдруг движение во тьме заставило всех встрепенуться. Кано заслонил собой Мичиэ и Кицунэ, направив сияющий клинок Тоцуки в сторону подозрительного движения. Призрачное сияние выхватило из тьмы высокую черную фигуру.

   Хино Тайсэй.

   Все это время он был здесь? Несколько часов просто стоял во тьме и смотрел на умирающую девочку? Он слышал, как был взломан вход в склеп, слышал приближение людей и... не добил Кицунэ? Но... почему?!

   Не проронив ни слова, черная фигура поклонилась принцу Кано, плавно повернулась и шаг за шагом бесследно растворилась во тьме.

   * * *

   Эпоха Войн, год 525, 7 апреля

   В камине тихо потрескивали дрова. Солнечный свет заливал комнату, блестел на стеклянных дверцах пустых книжных шкафов, скользил по старому деревянному паркету, который уже очень давно никто не полировал.

   В кресле перед камином сидела устало сгорбленная фигура высокого человека в черной одежде. Погруженный в размышления, Хино Тайсэй был неподвижен и молчалив, но даже сейчас от него исходила аура уверенности и силы.

   Дверь комнаты открылась, и, войдя, Такасэ Мей поставила на чайный столик поднос, уставленный глиняными плошками со свежеприготовленной едой.

   Тайсэй благодарно кивнул своей помощнице, но та, ответив на его кивок почтительным поклоном, не спешила уходить.

   - Хочешь о чем-то спросить меня, Мей? - сказал Тайсэй, когда синий воин-дракон подошла к нему.

   - Да, господин. Объясняя свои действия Алым Теням, вы говорили о том, что у вас появились интересные планы касательно Кицунэ, и даже намекали, что, возможно, хотите сделать ее своей союзницей. Но ведь это же просто болтовня для демонов, верно? Что... что произошло?

   - Что произошло? Это хороший вопрос. Я немало времени провел в месте упокоения мертвых, стоял и ждал угасания жизни в нашей маленькой разрушительнице империй, а она все не умирала. Я кое-что недооценил. У того места, что должно было быть сосредоточием горькой скорби, был невероятно сильный положительный биофон. Любовь миллионов людей, оплакивающих утрату величайшей из камигами-но-отоме нашего времени, течет туда, словно ручей из родника посреди пустыни. Вода этого родника подарила златохвостой девочке волшебный сон и счастье целые сутки поддерживало жизнь в ее измученном теле. Леди Хикари снова спасла свою маленькую дочь. Я стоял и смотрел, а на моих глазах происходило самое настоящее чудо. Конечно, я мог все разрушить, одним коротким ударом меча, но не сделал этого. Чудеса сами собой не происходят. У них есть корни. Я задумался о том, что не использовать эти корни сейчас для нас может оказаться гибельной глупостью.

   - О чем вы, Тайсэй-сама?

   - Когда я поддерживал притязания Северной Империи на мировое господство, то планировал создать двуполярный мир, ты это знаешь. Кто же был вторым полюсом силы?

   - Страна Лесов?

   - Страна бездельников и искателей простейших удовольствий? Страна уничтоженных семейных ценностей, донельзя технически развитое болото с самыми выдающимися показателями абортов и суицида за всю известную историю человечества? Да, это, без сомнения, великолепный кандидат, хваленая элитная кавалерия которого мясом повисла на копьях пехоты Северной Империи под стенами Инакавы. Нет, Мей. - Тайсэй повернулся и посмотрел в окно, прищурившись от яркого солнечного света. - Второй полюс силы - шиамы.

   - Шиамы?! - Мей побледнела, подалась вперед и взмахнула рукой, словно желая оттолкнуть чужое утверждение. - Это невозможно! А как же политика усмирения межрасовой ненависти? Что насчет сокращения численности армии? Шиамы уже лет пять, с тех пор как власть получил новый дайме, всяческие демонстрируют добрую волю в мирном решении любых конфликтов! Они открыли границы для торговли и ведут переговоры о снятии запретов на иммиграцию! Дайме Облаков даже женился на камигами-но-отоме, у него две светлокожие дочери! Рейдов шиамов все меньше, они всем показывают, что достаточно навоевались!

   - Мей, ты прячешься за иллюзиями и радостно идешь на поводу у лжецов, понимая, что станет со страной Морей, если шиамы поднимутся с места и протянут руку за богатыми и плодородными землями южных соседей. В то время как в других странах пустеют города и вымирают деревни, страна Облаков страдает от перенаселения. К пятьсот тридцатому году страна Лесов откроет границы для дешевой рабочей силы. К пятьсот тридцать пятому Облака и Леса заключат договор о вечном мире, а к пятьсот сороковому страны Лесов и Морей перестанут существовать, а в остальных начнется дикий хаос и разруха из-за многомиллионных толп беженцев, спасающихся от геноцида.

   Мей хотела возразить, но умолкла на полуслове, и довольно долго в комнате царила тишина.

   - Вы допустите гибель наших стран, Тайсэй-сама?

   - Думаешь, я бессмертен и способен остановить многомиллионные полчища? - Черная Тень устало покачал головой. - Не время для мечтаний. Уже сейчас я не могу появиться во дворце дайме Облаков без серьезного риска для жизни, и убить меня способ они обязательно найдут, если еще не нашли.

   - Значит, нужно поднимать армии, пока не поздно!

   - Делаю все, что в моих силах, но силы мои подорваны. Против шиамов должна была встать страна Камней, и я сделал на нее ставку не только из потраченного времени. Все мое влияние было отдано Северной Империи и погибло вместе с ней. Те, что должны были быть уничтожены, совершенно справедливо, теперь считают меня врагом. Они больше не станут слушать мои слова. Дайме Лесов верит речам своих советников о том, что все в порядке, что армия сильна, а экономика и социум процветают. Этот самообман будет продолжаться до самых последних мгновений мирной жизни, и светлокожие расы ждет катастрофа невиданного масштаба. Но я все еще надеюсь остановить детей огня на границе малых стран и... отстранившись от эмоций, от ярости и злобы на разрушительницу моих тщательно выверенных планов, я подумал о том, что пара чудес златохвостой богини, способной пробуждать человечность в серых тенях, будут в той войне вовсе не лишними. Своим вторжением Кано и Мичиэ помогли мне сделать непростой выбор. Десять или пятнадцать лет? Хороший срок для того, чтобы маленький волшебный лисенок смог повзрослеть под присмотром достойных доверия людей.

   Разговор был закончен. Сделав знак рукой, Тайсэй попросил Мей отступить ему за спину и поднял маску, чтобы приступить к еде. Лидер Кровавого Прибоя терпеливо ждала, не проявляя лишнего любопытства. Тайсэю уже больше сотни лет, и жизнь его не щадила, бросая из одной войны в другую. Легко понять, почему он скрывает свое лицо за маской.

   Чудовище, наблюдавшее за действием со стороны, тоже проявил такт и дождался момента окончания трапезы, прежде чем вторгнуться в комнату. Не через дверь и даже не через окно, а буквально просочившись сквозь стену.

   - Тайсэй-сама, - сказал он, преклоняя колено перед Черной Тенью. - Верховный желает видеть вас.

   - Для объяснения моих действий? Нет необходимости куда-либо перемещаться, матриарх видит и слышит все, что видишь и слышишь ты, Ксинг. У меня появились некоторые планы насчет златохвостого демона, и я смею просить вашу организацию оставить ее в покое.

   - Разговор пойдет не только о сохранении жизни девчонки, Тайсэй-сама. Реализация проекта возрождения Единой Империи уже начата, и верховный желает согласовать с вами наши действия. Просто чтобы мы не создавали проблем друг другу.

   Эпилог

   Эпоха Войн, год 525, 18 апреля

   Колокольчик, подвешенный у входа, мелодично звякнул, сигнализируя о приходе покупателя.

   Отвлекаясь от кормления животных, хозяин зоомагазинчика поспешил к входу и даже замер от удивления, увидев, какое чудо посетило маленький уголок звериного царства, устроенный энтузиастом-любителем в самом центре огромного города.

   Молодая женщина с вьющимися золотыми волосами, красивая как богиня. В шикарном синем платье и белой шубке, с блестящими украшениями в волосах.

   - Добро пожаловать, прекрасная госпожа, - низко кланяясь, торговец поспешил к посетительнице. - Чем я могу помочь вам? Мой магазин полностью к вашим услугам.

   - Ничего особенного мне не нужно, - ответила красавица и, цокая каблучками по каменной плитке пола, прошла вглубь магазина. - Просто я очень люблю животных и, услышав среди зимы птичий щебет, не могла пройти мимо. Вы разрешите мне немного полюбоваться ими?

   Продолжая беседу с торговцем, Мабороши Нуэ принялась прогуливаться вдоль аквариумов и клеток. Она любовалась животными и вспоминала свои милые детские шалости. О лягушках, кошечках и курах. Да, будучи маленькой девочкой, Нуэ просто обожала животных. Потому что за издевательства над людьми легко было и тяпкой по голове получить, будь ты даже дочкой мелкого дайме. Вот теперь, когда она выросла и набралась сил, можно больше на мелочи не размениваться, но разве не приятно иногда вспомнить детство?

   Повздыхав от умиления над вольером с дюжиной очаровательных пушистых котят, Нуэ выбрала самого красивого и открыла сумочку, вынув оттуда заранее заготовленный обрезок газеты. В сумочке лежало еще несколько таких же, а денег с собой у девушки не было вовсе.

   Хозяин зоомагазинчика, приветливо улыбаясь, принял обрезок газеты и, открыв кассу, сунулся за деньгами, но Нуэ остановила его, сказав, что сдачи не надо, и игриво поцеловав раскрасневшегося торговца. Оставив сраженного наповал и тающего от счастья мужчину, она грациозно повернулась на месте и, пройдя к двери, выскользнула на улицу.

   Столица страны Водопадов кипела. Весеннее и праздничное настроение царило повсюду. Сначала пришли вести, что шиамы покинули страну, а теперь еще и нашлась волшебная златохвостая лиса, которую великие наследники Единого трона, Кано и Мичиэ, спасли и доставили во дворец! Чудеса, сияющие золотом, продолжают происходить, вселяя в отчаявшихся людей отчаянную веру в наступление времен возрождения.

   Люди с просветлевшими лицами улыбались друг другу и были доброжелательны, как никогда.

   Так и хочется напакостить!

   Гуляя по улицам и навевая слуховые или зрительные галлюцинации на прохожих, Нуэ спровоцировала две драки, иллюзией бегущей страшной собаки напугала полнотелую тетку, которая, шарахнувшись от фантомного зверя, крайне потешно плюхнулась на стенды с живыми цветами. Две малолетние недоросли, таращившие глаза на сияющие витрины дорогих магазинов, напустили под себя со страху, когда к ним подвалили трое пьяных бандюг и принялись нагло приставать, угрожая перочинными ножами. Девочкам никто не пришел на помощь, но не потому что бандитов боялись, а потому что, кроме них самих и хохочущей демоницы, никто злодеев не видел. Когда люди обступили бьющихся в истерике девчонок и вызвали врачей, довольная злыдня послала толпе воздушный поцелуй и, поглаживая мирно дремлющего котенка, отправилась дальше.

   Девушка, вышедшая погулять по городу солнечным весенним днем и улыбнувшаяся идущему навстречу парню, с удивлением замерла, не понимая, почему тот дико вытаращил на нее глаза и поспешно ретировался, затерявшись в толпе. Девушка глянула на еще одного парня, и тот тоже шарахнулся в толпу так, словно на него наставили заряженный арбалет.

   Ничего не понимая, испуганная девушка озиралась по сторонам, а толпа раздавалась в стороны: люди, видящие перед собой жеманно кокетничающую, пьяную старуху, старались обойти сумасшедшую как можно дальше.

   Вдоволь насладившись паникой несчастной девчонки и отвращением толпы, Нуэ перешла на соседнюю улицу, где тотчас нашла себе новое развлечение. На балконе высокого здания стояла, глядя на суетливый город внизу, молодая девушка в дорогом шелковом платье. Что она делает?

   От девушки веяло отчаянием и тяжелым, смертельным горем. Нуэ проникла в ее мысли и память, тотчас получив подтверждение своим догадкам. Молодой самурай, которого любила эта юная леди, возглавил отряд соклановцев и повел их в Инакаву, чтобы поддержать принца Кано в борьбе против захватчиков. Из отряда не вернулся никто. Погибли ли они при отражении атак бронированной пехоты, или попали под удар "Великого Дракона", но весь отряд словно канул в небытие, и об их гибели можно было судить только по тому, что никого из них не оказалось среди горстки выживших.

   Любимый не сдержал обещания и не вернулся. Девушка, прождав несколько недель, слегла и проболела всю зиму. Только недавно она самостоятельно начала подниматься с кровати и иногда выходить на балкон, чтобы подышать свежим воздухом.

   - Как неосмотрительно со стороны ее домочадцев и прислуги позволять юной госпоже это делать! - сказала Нуэ, криво ухмыляясь. - Ведь здесь же немалая высота!

   Молодая леди на балконе в одно мгновение замерла и в глубочайшем потрясении уставилась на что-то, что могла видеть только она одна. Мгновение, второе, третье и, перебравшись через перила, девушка потянулась вслед ускользающему видению.

   - Кенсэй, не уходи! - выкрикнула она и... сорвалась вниз.

   Глаза Нуэ засияли от радости, но вдруг из толпы людей высоко вверх взвился пожилой мужчина, явно генетически измененный и владеющий дзюцу высоких прыжков. Подхватив падающую девушку на лету, он плавно приземлился дальше по улице и припал на одно колено, тяжело дыша от всплеска адреналина в крови.

   - Леди, вы в порядке? - спросил он, пытаясь вывести девушку из шокового состояния.

   Нуэ побагровела.

   - Вонючка! - со злостью ругнулась она. - Ты же мне буквально всю размазню на мостовой испортил!

   Рассерженная злыдня зашагала прочь по улице, а со стороны толпы людей, окруживших спасителя и спасенную, раздался удивленный возглас:

   - О боги, что за вонь?!

   - Меня сейчас вывернет!

   - Химическая атака? Все прочь, спасайтесь!!!

   Разочарование от неудачной инсценировки самоубийства было так велико, что Нуэ потеряла всякий интерес к шуткам. Время обеденное, можно и отдохнуть немного.

   Выбрав ресторан подороже на вид, она вошла его двери и, оставив в гардеробе пушистую шубку из белого меха, прошла в главный зал. Услужливый официант тотчас подбежал к посетительнице, проводил к столику и помог даме сесть. Пока Нуэ выбирала блюда из меню, ей подали чай.

   При этом никто не задал ни одного вопроса по поводу котенка, которого богиня иллюзий посадила на стол перед собой. О котенке Нуэ намеревалась позаботиться сама.

   Забрав блюдце из-под чайной чашки, она подошла к тумбе с живыми цветами, стоящими по углам зала и, зачерпнув блюдцем немного земли, вернулась к столу.

   - Проголодался, мой милый? - умильно проворковала она, поставив блюдце перед котенком. - Вот, угощайся. Смотри, какая вкусная кашка!

   Котенок потянулся к блюдцу, ткнулся мордочкой в комки земли и... принялся жадно, с аппетитом есть. Нуэ так и прыснула со смеху.

   - Пора и мне подкрепиться, - сказала она. - Официант! Я готова сделать заказ!

   Официант принял заказ и, заверив, что все будет готово очень скоро, удалился, а девушка-красавица, любуясь своим котенком, продолжила игру. Первым делом она вынула из сумочки блестящую посеребренную зажигалку и, навевая на котенка иллюзию отсутствия боли, подпалила ему заднюю лапку. Очень уж весело было смотреть, как животное продолжает есть, даже когда у него горит лапа.

   Отсмеявшись, Нуэ заметила, как водят носами другие посетители ресторана, и, недолго думая, подпалила одну из штор на окне. Ах, как засуетились служащие, выискивая источник запаха гари и пытаясь проветрить помещение, не создавая посетителям неудобств!

   Вдоволь налюбовавшись посеянным смятением, злыдня вернулась к прежнему развлечению и, погладив по голове котенка, вынула из сумочки маникюрный набор, но прежде чем она успела продолжить веселье, в зал вошел молодой мужчина в строгом деловом костюме, вооруженный классической катаной, что могла считаться церемониальным оружием или просто знаком принадлежности к благородному сословию. Ношение подобного оружия было разрешено так же, как в давние времена не возбранялось ношение перочинных ножей.

   - Кадзухиро! - обрадованно воскликнула Нуэ и помахала мечнику ладошкой. - Кадзухиро-сан, сюда! Как же ты меня разыскал? Ты невероятен! Я тебя обожаю!

   - Это было не так сложно, - сказал мечник, приближаясь к демонице и подсаживаясь к ее столику. - Хронология "чудес" подсказала мне направление движения, и, подойдя к ресторану, я подумал о том, что ты, должно быть, успела проголодаться после стольких подвигов.

   - Да какие там подвиги? - Нуэ изобразила милое стеснение. - Так, пара безобидных шуток. Никто даже не погиб! Скажи-ка лучше, как тебе мое платье? - злыдня покрасовалась перед партнером и заслужила взгляд, полный интереса.

   - Шикарно. Дорогое, наверно?

   - Двадцать пять газетных обрезков! А еще белье элитной марки за восемь обрезков, сапожки за шесть, шубка за сорок пять, сумочка и украшения, вместе за сто шесть! Итого... - демоница посчитала на пальцах. - Итого сто девяносто кусков бумаги! Из оставшейся десятки пять отдала за элитные бани и массаж. Ах, я такая транжира! В первый же день полностью на мели. Придется сегодня вечером опять бумагу резать. У тебя мелочи не найдется? Купи на обратном пути у разносчика парочку самых дешевых газетенок, по четыре рю.

   - Восемь рю? - мечник ехидно рассмеялся. - Когда-нибудь ты точно меня разоришь. Но разве может мужчина не потакать слабостям такой привлекательной девушки, как ты? Так и быть, куплю тебе газеты.

   Кадзухиро принял меню, которое подал ему официант, и пренебрежительным движением руки приказал постороннему удалиться. Мечник, изучая меню, то и дело бросал взгляды в сторону своей подруги, а та, сначала активно постреливая глазками ему в ответ, вдруг глянула в сторону. За одним из соседних столиков сидела женщина, что, ожидая кого-то, мельком глянула на наручные часы. Красивая дорогая вещица с золотым браслетом, украшенным тонкой гравировкой.

   Глаза Нуэ алчно блеснули, и она, поднявшись со своего места, быстро подошла к женщине, во взгляде которой при приближении демоницы пропало всякое выражение. Ничего не стесняясь, Нуэ сняла часы с запястья прежней хозяйки и надела их на свою руку.

   - О, я так и подумала, что они великолепно будут смотреться на мне! - сказала бандитка, любуясь бликами света на золоте. - Подарок от твоего парня, милочка? Не знаю, как его и благодарить! А ты, наверное, очень ценила это сокровище? Может, вернуть? Нет. Знаешь, красивую вещь только тысячекратно приятнее забирать, если она была кому-то очень дорога!

   Повернувшись на месте и покачивая бедрами при ходьбе, Нуэ вернулась к своему столику.

   - Когда там обещал начать действовать наш грозный вершитель судеб мира? - язвительно спросила она у Кадзухиро, намекая на Тайсэя, что вернулся после совещания с лидерами жителей тьмы мрачным и злым, словно грозовая туча. - Завтра под вечер? - приподняв рукав платья, она глянула на украденные часы. - Ой, да у нас еще море времени!

   Женщина, которую демоница ограбила, словно очнулась от ступора и, подняв чашку, отпила из нее немного чая. В нетерпении ожидая чье-то появление, она снова хотела посмотреть на часы и замерла в глубочайшем изумлении, а затем начала озираться, хлопать себя по платью и заглядывать под стол в поисках пропажи. Обронила? Наверное, замочек сломался. Но не могли же часы далеко откатиться? Они где-то здесь!

   Поднялась суматоха, хлынули женские слезы и сопли. Потеря была не из рядовых, и эмоции не сдержало никое воспитание. Официанты в смятении обшаривали все вокруг, а женщина, уткнувшись в платок, надрывалась от рыданий.

   - Подняла ты бурю из-за пустяка, - недовольно сказал Кадзухиро. - Нуэ, обязательно так ярко светиться перед врагами? Стражам закона несложно будет увязать все твои шалости в один узел, они поймут, с кем имеют дело, и стражи дворца будут ждать нас во всеоружии.

   Нуэ засмеялась в ответ на его слова, но не успела она ответить, как вдруг в ресторане ожили динамики системы гражданского оповещения.

   - Внимание всем жителям столицы! - прозвучал голос, полный явственного страха. - Станция оповещения захвачена! Захватчики желают обратиться ко всему городу, и у нас... нет сил им в чем-либо помешать!

   Динамики передали звук удара и шум падения тела, а через пару мгновений над притихшим городом зазвучал властный голос, твердый как сталь и полный нешуточной угрозы.

   - Жители столичного города страны Водопадов, к вам обращается лично Хино Тайсэй, глава организации Алых Теней, широко известный также как Черная Тень. Ваши правители, Принц Кано и принцесса Мичиэ, проигнорировали мою просьбу не принимать под свою защиту златохвостого демона, приговоренного к смерти многими влиятельными людьми и лично мной.Это тяжелая ошибка, которая будет стоить вашему народу немалой крови! Но мы гуманны, и потому я хочу передать жителям этого города, а также его гостям и наемным солдатам, поступившим на службу местным властям, - поберегите свои жизни! Я даю вам сутки на эвакуацию из города. Все, кто останется в столице по истечении назначенного срока, подвергают свои жизни серьезному риску. Те же, кто будет находиться в пределах комплекса дворца, обрекают себя на гибель. В ночь с девятнадцатого на двадцатое апреля, ровно в полночь, дворец подвергнется атаке объединенных сил моей организации и будет полностью уничтожен. Берегите себя. Эта страна и без того слишком сильно пострадала от игр и интриг златохвостой твари.

   Динамики замолчали, и воцарившаяся в зале тишина держалась несколько бесконечных минут.

   Первой нарушила тишину Нуэ.

   - "Слишком ярко светишься"? - хохотала она. - Встретят во всеоружии, да? Ах-ха-ха, если так и случится, ладно, валите все на меня!

   Черная печать подавала ей сигналы, и демоническая бестия, обожающая чужую боль и слезы, шалела от того, какие чудовищные силы пришли в движение. Все как на Атарана Кибо, когда организация намеревалась стереть с лица земли крупный густонаселенный город.

   Неужели вся эта колоссальная мощь брошена против одного-единственного маленького лисенка?

   Нет. Это начало грандиозного представления. Монстром, которого никогда не существовало, Атарана Кибо полностью вычищен от людей и обращен в усеянную костями, безжизненную пустыню. А ведь до прихода организации и начала работ на острове строили собственную цивилизацию больше шестнадцати миллионов жителей. Это был мир цветущих городов-государств. Сплоченный и единый, как во времена великой империи. Теперь от всех шестнадцати миллионов остались только валькирии и йома, готовые по первому знаку жителей тьмы совершить самоубийство. Атарана Кибо уничтожен. Осталось повторить то же самое в этом болоте, погрязшем в междоусобицах. Только масштаб немного больше. Шестьсот миллионов? Ах, неужели она, Мабороши Нуэ, своими глазами увидит смерть и агонию не одного или нескольких людей, а всего уцелевшего человечества?!

   - Нуэ, мы возвращаемся на базу, - сказал, поднимаясь со стула, Кадзухиро. - Если останемся здесь, рискуем не дожить до хорошей битвы.

   - Ладно, - демоница поднялась. Грубо сцапав со стола котенка, объевшегося земли и корчащегося от рвотных конвульсий, она словно тряпку швырнула его на каменный пол. - Пойдем. Все равно обслуживание здесь паршивое. - Нуэ постучала пальцем по недавно обретенным золотым часам. - Я уже полчаса со скуки маюсь, а заказ все еще не исполнен, только чаем напоили!

   Колокольчик, подвешенный у входа, мелодично звякнул, и продавец зоомагазина быстро обернулся к запыхавшемуся мальчишке, одетому в простую робу подсобного рабочего.

   - Садахару-сан! - мальчишка, шмыгая соплями, показал продавцу слабо вздрагивающего в конвульсивных движениях, полумертвого котенка. - Его... его в ресторане нашего хозяина нашли! На полу!

   - О, боги! - продавец расстелил на одной из витрин тряпку и, торопливо уложив на нее котенка, занялся осмотром.

   Над его руками поднялось призрачное зеленое пламя энергии Ци, что одинаково целебно было как для людей, так и для животных. Ци отозвалась на боль котенка, диагностика заняла всего пару секунд.

   - У него сломана передняя лапка и несколько ребер, - сказал торговец. - Это не беда, организм совсем еще молодой. Ожоги на задней лапке страшные, и весь кишечник забит какой-то грязью. Эх, малыш, кто же над тобой поглумился? Неужели та прекрасная леди способна на такое зверство?

   - Похожая на богиню девушка в синем платье? - спросил мальчишка, маячащий за спиной торговца. - У нее золотые волосы и много разных украшений? Она приходила в наш ресторан, и мы все тайком любовались на нее, а когда она ушла, начали разные чудеса происходить! Официант услышал мяуканье и нашел этого котенка около стола, за которым сидела та девушка. Потом он увидел на столе блюдце с землей и прожженную дыру на занавеске! А деньги, которыми та девушка расплатилась за чай, превратились в простую бумагу!

   Торговец, на мгновение отвлекаясь от оказания помощи котенку, указал в сторону кассового аппарата, возле которого лежал обрезок газеты.

   - Это то, чем она заплатила мне, покупая котенка. Гендзюцу. Вот уж не думал, что кто-нибудь додумается навевать на людей иллюзии ради того, чтобы бесплатно зверька из зоомагазина утащить. Ладно бы крокодила какого-нибудь украла или попугая. На котенка позарилась, тварь. Докатились...

   - Но у нас в ресторане охрана и сторожевые печати! - сказал мальчишка с удивлением. - Они бы почувствовали гендзюцу!

   - Ты слышал, что Черная Тень по системе оповещения сказал? Он угрожает уничтожить дворец и убить всех, кто попадет ему под руку. Едва ли он будет атаковать один. Восточный архипелаг кишит чудовищами, и их лидер притащил своих лучших монстров с собой. Понимаешь теперь, кем была та красавица? Беги-ка лучше ты домой, парень, может, тебя уже родители ищут? Если есть возможность, уезжайте из города.

   - А вы, Садахару-сан?

   - Да куда я от них? - улыбнувшись, торговец окинул взглядом свое звериное царство. - Если ударные волны сражения докатятся сюда, буду энергией Ци стены удерживать от разрушения. Крепчак, конечно, из меня аховый, но лучше, чем ничего. Надеюсь, шальное штурмовое дзюцу в наш район не прилетит...

   Мальчишка убежал, а хозяин зоомагазина еще часа три возился с пострадавшим котенком. Почистил маленькому зверьку желудок и напоил молоком, зарастил переломы и исцелил ожог. Он работал, а доносящийся с улицы тяжкий рокот и лязг металла то и дело перерастал в небольшое землетрясение.

   - Что они там, мобильные крепости по улицам таскают? - уложив задремавшего котенка обратно в вольер, к другим котятам, торговец направился к двери и вышел на улицу.

   По улице шли войска. Сотня за сотней, в полной боевой броне. Пешие, верховые и в повозках. Землетрясения возникали, когда закованные в сталь тяжеловесы начинали шагать в ногу. Командиры тотчас окрикивали своих подчиненных и заставляли сбиваться с шага, ведь даже так во многих окнах по обе стороны улицы от сотрясений земли покрывались трещинами стекла.

   Панцирная пехота страны Камней, тяжелая кавалерия страны Лесов, конные лучники страны Песков и разношерстная компания из малых стран. Сколько же их здесь?

   Храмовники. Армии, начавшие прибывать к столице Водопадов, когда в прессе разошлась информация о том, что Кано и Мичиэ вернули златохвостую лису-ками в свой дворец. Храмы Стихий, желая произвести хорошее впечатление на народ и воодушевленные недавним пробуждением ками-дракона в Сихоро, отдали приказ своим солдатам любой ценой защитить златохвостую кицунэ. Десятки тысяч солдат и тысячи жрецов занимали позиции, превращая не только дворец, но и прилегающие к нему районы города в сплошную череду бастионов на пути Хино Тайсэя.

   - Нет, не удержать мне стен моего магазинчика, - качая головой, шептал себе под нос потрясенный торговец. - Черная Тень передал предупреждение и угрозы всей этой силище? Он ведь тоже что-то вроде бога. Не думал я, что когда-нибудь смогу своими собственными глазами увидеть войну богов.

   Боги? Люди? В те дни многие заметили нечто очень важное. Храмы всех стран обитаемого мира выступили... против общего врага. Так же, как в овеянную легендами эпоху Единства. Новое чудо златохвостой лисы? Но никто из торжествующих людей даже не подозревал, что это было первое столкновение с врагом, которого, по словам жителей тьмы, нет и никогда не было.