Новая квартира [Антон Гопко] (fb2) читать постранично, страница - 52

это не просто так, что Маруська староста. На такую должность кого попало не назначат, только человека ответственного.

Ольга шла с другой стороны от дочери. На ней было старомодное коричневое пальто и серая пуховая шаль.

— Ты, Марусенька, как приедешь, смотри, будь осторожнее, аккуратно дорогу переходи. В Москве движение ведь интенсивное, а ты за каникулы тут поди отвыкла, ещё чего доброго под машину попадёшь. Я тебя просто прошу, доченька, переходи только на зелёный свет. Даже если опаздываешь, на красный не беги, подожди. Лучше уж опоздать. Слышишь, дочура?

— Хорошо, мама. Без тебя бы точно под машину угодила.

Они вышли из своего нового микрорайона и пошли по старым, знакомым улицам. Маруся вспомнила детство, как она ходила по этим улицам, совсем другая. Будущее виделось ей тогда радостным и захватывающе-интересным, она с нетерпением ждала его. Даже сами улицы, казалось, были другими, живыми и весёлыми. Эти воспоминания вызвали в Марусе теперь лишь недоумение. Родной город выглядел угрюмым захолустьем, а будущего она вообще не видела — неприкаянная, выброшенная жизнью на ледяной, пронизывающий ветер.

«Лиза, Лизочка, как мне тебя не хватает! Так сильно, что я ни на что не обижаюсь, я готова всё простить! Не хочешь меня видеть — не надо. Мне только нужно, чтобы ты поняла, осознала, как страшно мне тебя не хватает!»

На перроне было так мало народу, что Ольга, как и всегда, заволновалась, что поезд уже ушёл. Но к счастью, сразу же объявили о прибытии. Тут выяснилось, что мама забыла сунуть Марусе в сумку бутылку с компотом. Пришлось в срочном порядке покупать газировку.

— Это же всё химия! — причитала Ольга. — И какая дорогая!

— Папка, ты мой билет не забыл?

— Нет-нет, — отвечал Василий, роясь по карманам.

— У неё не боковушка? — строго спросила Ольга.

— Нет, всё как полагается. И полка нижняя.

— Ну ладно.

— Да какая разница! Что вы так беспокоитесь? — спросила Маруся. — Тут же ехать всего ничего, я всё равно ложится не буду. Вы меня провожаете, как будто во Владивосток!

Но вот поезд подошёл и с шипением и лязганьем остановился. Он должен был стоять всего две или три минуты, поэтому Маруся, не мешкая, ринулась в свой вагон. Родители за ней.

Василий поставил сумку на Марусину полку. Ольга обратилась к соседям Маруси, о чём-то беседовавшим интеллигентного вида мужчине лет пятидесяти и полной старушке с крашеными волосами:

— Здравствуйте. Вот моя дочка, она будет с вами ехать. Она студентка, учится в Москве.

Марусю передёрнуло. Она повернулась к родителям.

— Ну всё, до свиданья. А то сейчас уже поедет.

— До свиданья, доченька, поскорее снова приезжай, — обнимая дочь, сказала Ольга. — Не болей и учись хорошо.

— Да, — согласился Василий, целуя Марусю в щёку, — учись, грызи гранит науки, и всё будет замечательно.

— Давайте, уходите, — снова поторопила Маруся. Ей очень не хотелось, чтобы её родителей стал выгонять проводник, называя их при этом провожающими.

Они вышли и встали напротив её окна. Маруся села поближе к окну и помахала им рукой, мол, идите. Но поезд всё не трогался, а они всё не уходили, и это было невыносимо. Их лица были сосредоточенны и торжественны. У отца из-под вязаной шапки выбилась белая прядь. «А папка ведь уже совсем седой!» — первый раз в жизни по-настоящему заметила Маруся.

— Но согласитесь, что многое всё-таки стало лучше, — увещевал свою пожилую соседку Марусин попутчик. — Например, в автомобилестроении. Сколько мы вели разговоры о необходимости малогабаритных грузовиков, а «ГАЗель» появилась только теперь. Потому что экономика была неповоротливая, не приспосабливалась в новым хозяйственным нуждам.

— Да, это я согласна, — охотно закивала бабуля. — Машин много новых появилось, и наших, и импортных, и всяких-всяких.

Они всё не уходили и не уходили, хотя мамина шаль была уже белая от мелких колючих снежинок. «Господи! — подумала Маруся. — Я уезжаю, а они остаются совсем одни в этой огромной новой квартире! Как страшно!» — И ей захотелось разбить окно и броситься к ним с криком: «Мамочка! Папка! Я с вами! Я не уезжаю! Я остаюсь!»

Но ничего такого она не сделала, потому что внезапно родители медленно, но неотвратимо поплыли назад, и, как Маруся ни выгибала шею, увидеть их больше она не смогла. Через несколько минут и весь город остался позади. Каникулы закончились. Её соседи, не переставая разговаривать, уселись есть, проводница пошла предлагать пассажирам чай, а Маруся, не отрываясь, всё смотрела и смотрела в окно, как будто должна была увидеть что-то важное напоследок. Перед её отрешённым взором мелькали друг за другом деревья, заснеженные поля, встречные поезда, столбы, семафоры, пустые платформы и деревенские дома с несоразмерно большими антеннами. А поезд, бесстрастно стуча колёсами, увозил её всё дальше и дальше от дома…

31.III.1999

Примечания