Ветер надежды [Моника Хатчингс] (fb2) читать онлайн

Моника Хатчингс Ветер надежды

Посвящается Джеки, которая помогала мне драить палубу.

Глава 1

Мартин Эвис выбрал швартовую цепь и начал потихоньку выводить свой шлюп в открытое море. Вода в гавани была похожа на переливчатый шелк, и слабого ветра едва хватало, чтобы наполнить ярко-алый нейлоновый спинакер. За исключением этого красного паруса, «Редкая птица» была бело-снежной, как крыло чайки, и обладала такими же чистыми, стройными и летящими линиями. Мартин очень гордился своей яхтой.

Он прошел между двумя рядами катеров, стоявших на бонах у самого выхода из глубоководного канала, и мастерски обогнул паром, на котором его партнер Дейв Пэрри перевозил пассажиров из одного графства в другое. Они поприветствовали друг друга — морщинистое лицо Дейва с копной рыжеватых волос расплылось в широкой улыбке, а с замкнутой физиономии Мартина исчезло серьезное выражение, и он тоже улыбнулся партнеру. При этом суровые, резкие черты его лица смягчились, и сейчас он выглядел скорее как мальчишка, прогулявший уроки, чем как серьезный моряк, каким он был на самом деле.

— Опять мало ветра — вечно мне не везет! — прокричал Мартин, сложив лодочкой у рта сильные загорелые ладони. Но в его серых зорких глазах промелькнуло довольное выражение, и он начал напевать себе под нос начальные слова песни старых рыбаков: — «Под парусом я хожу, с морем и ветром дружу…»

Последним судном, стоявшим на якоре в канале, перед тем как он сливался с открытым морем, была длинная гоночная яхта с тонкой золотой полосой на черном корпусе. На ее высоком носу блестящими буквами было написано: «Черный лебедь». На палубе яхты ни пятнышка, а все латунные детали начищены до блеска. Мартин заметил, что за всеми иллюминаторами салона опущены тяжелые шторы. Треугольный яхт-клубовский флажок, трепетавший на высокой стеньге, объявлял всем и вся, что капитан этой красавицы Саймон Чэпмен сейчас на борту. Однако, помимо этого, на яхте не было иных признаков жизни.

Проходя мимо «Черного лебедя», Мартин с восхищением оглядел его стремительные линии и изысканную отделку. Он даже повернулся в своем кокпите, чтобы получше разглядеть яхту, слегка покачивающуюся на волнах прилива. На таком судне надо ходить в кругосветное плавание. Но Чэпмен редко покидал на нем гавань, что казалось Мартину непозволительной роскошью. Мартин уже готов был сосредоточить все внимание на собственном шлюпе, как вдруг заметил на палубе черной яхты девушку. На ней был не купальный костюм, а ярко-красные шорты и нечто вроде полосатой безрукавки, и Мартина немало удивило, когда девушка, на секунду замерев у левого поручня, прыгнула в воду и энергично поплыла в сторону южной гавани.

«Для купания совсем неподходящее время и место», — подумал Мартин и повернул «Редкую птицу» на другой галс. Прилив довольно быстро заполнял узкую часть канала. Даже если девушка благополучно доберется до берега, что потом? Как она вернется на яхту против сильного течения прилива? Южная гавань представляла собой пустынную галечную отмель, которую использовали в старые времена контрабандисты для выгрузки товара. Это было более уединенное место по сравнению с северной гаванью, находившейся на противоположной стороне канала. Рыбаки частенько копали наживку или ловили окуня с берега отмели, но Мартин никогда не видел, чтобы кто-нибудь там купался.

Девушка уже выбралась на берег, и Мартин увидел, что у нее узкие бедра и сильные, как у спортсменки, ноги. А еще он отметил светлую кожу и хорошую фигуру. Отряхнувшись, девушка ловким и быстрым движением заколола мокрые волосы и улеглась на песок под кустами. Потом откинула назад голову и расхохоталась. В этом смехе не было веселья; казалось, девушке просто хочется избавиться от дурного настроения.

В ту же минуту Мартин почувствовал легкий, но зловещий толчок под килем шлюпа и громко застонал. Его яхта села на мель, да еще к концу прилива! Он кинулся убирать паруса, чтобы судно не затащило дальше на песчаную отмель, однако было слишком поздно. Мартин несколько раз прыгнул с одного края палубы на другой, пытаясь раскачать яхту. Все было тщетно. Вот-вот должен был начаться отлив, и шансы снять «Редкую птицу» с мели сводились к нулю.

Мартин негромко выругался, но девушка на берегу все же расслышала его. Она подошла к самой воде и с озорной усмешкой стала рассматривать «Редкую птицу» и ее капитана.

— Похоже, у вас неприятности? — дружелюбно воскликнула она, откидывая со лба мокрые волосы.

Мартин криво улыбнулся, и девушка заметила, что улыбка совершенно изменила суровые, резкие черты его лица. В этом человеке, пожалуй, есть что-то от Пана. Он был из тех коренастых смуглых людей, что обитают в западных портах страны, и немного напомнил ей бретонских рыбаков. Только этот повыше ростом, но ему, конечно, далеко до Мервина, рост которого превышал шесть футов.

Мартин перегнулся через нос шлюпа:

— Вы, должно быть, дочь Саймона Чэпмена с той яхты, то есть с «Черного лебедя».

— Вот именно, что с яхты, потому что на ней я не собиралась оставаться больше ни одной минуты, — снова улыбнувшись, ответила она.

— Я видел, как вы прыгнули с нее, и подумал, знаете ли вы, каким сильным может быть отлив. Если бы вы не попали на косу, вас бы вынесло в море в считанные секунды.

Сам-то он был бы уже далеко в море, если бы не решил, что она, возможно, нуждается в помощи.

Видимо, она угадала его мысли.

— А теперь вы прочно застряли здесь. Должна сказать, это меня даже радует.

Он не задумался над ее словами.

— Вам лучше подняться ко мне на борт, я постараюсь найти для вас полотенце и сухую одежду. Отлив сейчас слишком силен, чтобы вы смогли вернуться назад, и никто не станет спускать лодку на воду и не заберет вас отсюда, пока снова не начнется прилив.

— Прекрасно! Я сделала, что хотела. Поэтому, пожалуй, я поднимусь к вам на судно. Приготовьтесь дать отпор идущим на абордаж! Кажется, так говорили в старые добрые времена?

Не дожидаясь ответа, она двинулась вброд. Мартин протянул девушке загорелую мускулистую руку и перетащил ее через планшир.

При ближайшем рассмотрении она оказалась удивительно хорошенькой, со светлой, с жемчужным отливом кожей и небольшим прямым носиком — такие черты лица встречаются у классических греческих статуй или на камеях. Мартин не ожидал, что дочь Саймона Чэпмена может выглядеть именно так. Сам владелец «Черного лебедя» был плотным коротышкой с желтым, болезненным лицом.

— Наверное, мне нужно представиться. Я Бенита Чэпмен, или Бенни — для краткости — отец всегда хотел иметь сына. Прошу прощения, что с меня натекло столько воды.

— Ничего, это само отливной кокпит, — успокоил ее Мартин, спрыгивая в крошечную каюту. — Вот старый свитер Дейва — вам он подойдет лучше, чем мне — и весьма потрепанные джинсы. Но это все же лучше, чем умереть от холода. — Он бросил ей одежду.

— А вы кто? — поинтересовалась девушка.

— О, простите. Я Мартин Эвис. Переодевайтесь, иначе вы простудитесь.

Она тряхнула головой, и светлые пряди снова упали на лоб.

— Ха! Я никогда не простужаюсь, я для этого слишком здоровая.

Она и в самом деле выглядела здоровой. Тем не менее она взяла свитер и джинсы и спустилась вниз переодеться. В тесном кубрике пахло солью и рыбой, мокрыми парусами и веревками. Здесь даже зеркала не было. После «Черного лебедя» это место показалось ей неуютным и чисто мужским.

— Там есть всякие полотенца, вы найдете их в переднем рундуке.

Бенита откликнулась, что уже нашла их. Натягивая свитер, она увидела в люке кубрика голову Мартина. Он стоял к ней вполоборота и глядел на море.

«Истинный джентльмен», — подумала девушка, улыбнувшись про себя. У него был интересный профиль, хороший нос и подбородок, тяжеловатые брови, непослушные темные волосы и крошечные морщинки в углах зорких глаз. Мартин непринужденно оперся на румпель, и его плечи выглядели обманчиво расслабленными.

— Я переоделась. Можете смотреть, — обратилась она к нему.

— Я только и вижу, что мое судно застряло на мели при начинающемся отливе и «профессиональные моряки», плавающие в креслах яхт-клуба, хватаются за животы, глядя на это.

Бенита выбралась из кубрика, и Мартин бросил на нее одобрительный взгляд:

— Вы явно больше подходите к этому свитеру, чем Дейв.

Оба рассмеялись. Он немного подвинулся, уступая ей место в кокпите.

— Хотите сказать, что мы застряли здесь надолго? — спросила Бенита.

— До тех пор, пока ваш отец не пошлет за вами ялик.

— Он еще не хватился меня. Когда я прыгнула за борт, они с Мервином пили в салоне яхты.

Когда девушка произнесла имя Мервин, лицо ее изменилось. И сразу же стала выглядеть моложе тех девятнадцати лет, что дал ей Мартин. Ее лицо смягчилось, и в голубых глазах появилось мечтательное выражение. Она покачала головой и вздохнула:

— Ни один из них даже не заметил моего отсутствия. — Ее лицо снова изменилось, а глаза гневно блеснули. — Во всяком случае, я сделала то, что мне велели.

Мартин взглянул на Бениту с недоумением, и она рассмеялась:

— Видите ли, это случилось так. Папа обожает ходить под парусом. Вы знаете об этом, если живете поблизости от гавани.

Мартин кивнул.

— Это его единственное увлечение с тех пор, как умерла мама. Он не может говорить и думать ни о чем другом. Я не очень сведуща в этом деле, я жила в Европе — училась в школе. Для меня парусный спорт мало что значит, но мне всегда хочется доставить папе приятное — он такой милый! А потом я встретила Мервина на каком-то приеме. Он служит в гвардейской бригаде. Он чудный — высокий, красивый. И, что самое главное, у него есть деньги…

— Неужели это так важно? — спросил Мартин. — Я бы подумал… — Он замолк на полуслове, слегка смущенный тем, что собирался сказать.

— Вы бы подумали, что у меня достаточно и собственных денег, — закончила Бенита за него. — Но неужели вам непонятно, почему мне нужен мужчина с деньгами? О, у меня могло бы быть множество поклонников другого сорта — авантюристов, хищников без единого пенни в кармане. Хотите, расскажу вам: в Париже был один француз с кучей всяких титулов — клялся мне в вечной любви. Я, конечно, сразу раскусила его, у него не было ни су за душой. Это ужасно! Мерзкие типы притворяются, что увлечены мной, но на самом деле им на меня наплевать. А хорошие люди слишком горды, если у них нет денег. Но Мервин как раз что надо, и я подумала, что мы просто созданы друг для друга. Потом я познакомила его с папой… — Она умолкла и уставились прямо перед собой.

— И что же случилось потом? — мягко спросил Мартин.

— Папа обнаружил, что Мервин тоже без ума от парусников, хотя мне он об этом ни слова не сказал, и теперь, кажется, я его потеряла. В Лондоне он более или менее принадлежал мне, здесь же им завладел «Черный лебедь».

Мартин с трудом изобразил сочувствие:

— Ну, это естественно. Яхта очень красива, и вы можете плавать на ней вместе и чудесно проводить время.

Бенита посмотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами:

— Но я ненавижу ходить под парусом! Мне нравится море, нравится плавать и так далее, но я ненавижу яхты, просто ненавижу, презираю и питаю отвращение к ним. Для меня это конец света. Это ужасно, особенно когда они только и говорят об этом.

Для Мартина это было кощунством — он-то любил ходить под парусами и фактически ради этого жил. Его чувства, видимо, отразились на загорелом лице, поэтому она продолжила:

— Я знаю, что вы не поймете меня. Только женщина смогла бы это понять. Сегодня мой день рождения, и что я получаю? Ужин в «Ритце»? Танцы? Спектакль? Вечерний прием? Об этом и речи нет! Папа говорит, что мы отпразднуем этот день, все отправимся на яхте, а Мервину только того и надо. Он помешался на этих яхтах так же, как и папа! Единственные двое мужчин в моей жизни — и оба помешанные.

— Но это не так уж и страшно, — начал Мартин, — чертовски приятно возиться с яхтой и…

— Я страдаю морской болезнью, — уныло призналась Бенита. — Очень сильно, и они это знают…

— Ну, есть вещи, которые приходится терпеть. Морская болезнь скоро проходит.

— Вполне вероятно, но кому приятно страдать от нее в свой день рождения?

— Пожалуй, здесь вы правы.

— Держу пари, что права. Вообще-то во внутренних водах сегодня вполне спокойно, почти безветренно и солнце светит, и вы представляете, каким душкой может быть иногда папа. К тому же я хочу доставить удовольствие Мервину, я от него просто без ума.

По выражению ее глаз Мартин понял, что девушка говорит это серьезно: глаза у нее засияли мягким светом, она превратилась в мягкое, трогательное создание, но тут же взяла себя в руки и продолжала прежним возмущенным тоном:

— Поэтому я уступила им и сказала, что проведу с ними пол часика на их благословенной яхте — правда, я не назвала ее благословенной. Мы пообедали на яхте, а потом меня начало тошнить, а папа с Мервином достали какие-то карты и принялись обсуждать гонку в Блэкмор-Роке. Я попыталась прервать их и попросила отвезти меня на берег. Всякий раз, когда мимо проносился какой-нибудь катер, «Черный лебедь» так и подпрыгивал на якоре. Это не так страшно, когда вы управляете парусами, но внизу, в салоне, когда тебе нечего делать… Я заявила им, что у меня начинается морская болезнь, и знаете, что мне сказал Мервин?

— Не имею понятия.

— «Моя дорогая девочка, единственное лекарство от морской болезни — это пойти и посидеть под деревом», — процитировала она отчетливо и с нажимом.

Мартин стиснул зубами трубку, с трудом удерживаясь от улыбки.

— Это надежное лекарство, — заметил он ровным голосом.

В ясных голубых глазах Бениты промелькнула враждебность.

— Тогда я сказала себе, что с меня хватит. Это же мой день рождения! Они вернулись к своим дурацким картам, а я поднялась на палубу и увидела дерево, единственное на много миль. И тогда я подумала: хорошо, черт с вами обоими и с моим днем рождения! Я посижу под деревом. Так я и сделала.

— Да, им придется признать, что вы это сделали.

— А вы не смеетесь надо мной?

— Вовсе нет. Это очень серьезное дело. Ведь вы могли утонуть.

— Не думаю — я очень хорошо плаваю.

— Это я заметил. Но вам было бы чертовски трудно вернуться на яхту. По крайней мере, пока не начался прилив. Вам пришлось бы долго пробыть в воде, а она холодная.

— Ну, кто-нибудь выудил бы меня! — уверенно заявила она.

Мартин снова взглянул на нее и понял, что Бенита не сомневается в этом. Очевидно, в случае чего всегда кто-нибудь приходил ей на помощь. Эта девушка привыкла к тому, что ее замечали.

— Не оглядывайтесь, но мне кажется, вас хватились. С яхты спускают ялик.

Бенита покосилась через плечо:

— Правда? Что ж, я не тороплюсь возвращаться к ним. Я прекрасно провожу время, и пусть Мервин это видит!

Мартин удивленно вздернул густые брови. Выходит, его собираются использовать как приманку для какого-то Мервина?

— Жаль, что я не могу оказать вам лучший прием. В нашем камбузе невозможно приготовить даже чай. Можно выпить пива прямо из банки. Боюсь, здесь не так уютно, как на вашей яхте.

— Да, наша яхта просто шик, — признала она и добавила: — Но это тоже хорошее судно. И мне кажется, на нем здорово ходить под парусами.

— Да, шлюп неплохой, — согласился Мартин. — Мне бы хотелось доказать вам, что он способен не только садиться на мель.

Послышалось попыхивание подвесного мотора на ялике, и Мартин разглядел Чэпмена и молодого человека, правящих прямо к ним. Бенита повернулась спиной к ялику.

— Разговаривайте со мной! — скомандовала она Мартину. — Делайте вид, что вы наслаждаетесь моим обществом.

— Я так и делаю, только не умею разговаривать по приказу. Я просто не знаю, о чем, кроме плавания под парусами, можно говорить, а вам эта тема безразлична.

— Тогда расскажите мне о себе! Обо мне вы уже много знаете.

— Да мне не о чем особенно говорить. Мы с моим партнером занимаемся паромными перевозками. С февраля по июнь ловим лосося в устье канала. Во время сезона обучаем других ходить под парусами, а зимой ремонтируем и подновляем шлюп.

— И вам удается заработать на жизнь? — В ее голосе звучала искренняя заинтересованность.

— Держимся на плаву. Нас не ждет в конце ни пенсия, ни защищенная старость. У нас нет профсоюза, и мы никогда не бастуем. Но зато мы сами себе хозяева, и единственный наш босс — это погода и прилив.

Бенита слегка захлопала в ладоши.

— Это была впечатляющая речь. Сколько вам лет? Нет, я сама сейчас угадаю. Тридцать?

— Почти угадали.

— Женаты?

Мартин покачал головой.

— Нет, не нашел подходящей девушки. Большинство из них не хочет неопределенности, им подавай все, что есть у соседей. А я просто не могу гарантировать это. Ну а Дейв вдовец.

Ялик был уже совсем близко, но Бенита упорно продолжала стоять к нему спиной. Чэпмен сидел на носу, а высокий, светловолосый, очень привлекательный молодой человек как раз выключил мотор. Мартин приветствовал их и бросил им швартовый конец.

Только сейчас Бенита повернулась и с хорошо разыгранным удивлением оглядела ялик.

— Ах вот кто к нам пожаловал! Папа и Мервин! Прикончили виски?

Ялик раскачивался на мелководье в нескольких футах от «Редкой птицы», застрявшей на мели. Чэпмен порывисто вскочил и закричал:

— Не знаю, что у тебя на уме, Бенита, но ты чертовски напугала меня и Арна!

— О, так вы соскучились по мне? — спросила девушка кротко, потом повернулась к Мартину: — Позвольте вас познакомить. Это папа, а это Мартин Эвис, а вон там, — она небрежным жестом указала на шлюпку, — Мервин Эрн. — Забавно, что у вас одинаковые инициалы.

Мервин даже не улыбнулся, но Мартин заметил, как у Чэпмена напряглось лицо.

— Хватит! Кончай блажь и спускайся в ялик! Хотя я не представляю, как ты это сделаешь.

Бенита оглянулась на Мартина:

— Знаете, я рада, что вы не женаты. Я с самого начала подумала, что вы холостяк. Вы не выглядите женатым, а у английских мужчин это сразу заметно. Мужчины на материке совсем другие — они ведут себя как холостяки даже после того, как становятся дедушками.

Мартин сдержал улыбку и обратился к Чэпмену:

— Это будет немного трудно, сэр, но, думаю, мы справимся. — Он удрученно посмотрел на свой накренившийся шлюп.

— Мне очень жаль, — сочувственно произнесла Бенита, — кажется, из-за меня вы крепко увязли в глине.

— Не в глине, а в песке, — поправил ее Мартин. — На глинистое дно можно крепко опираться килем, а в песке судно вязнет и кренится на бок. С глины легче снять яхту, когда начнется прилив. Но для вас песок лучше — не так испачкаетесь, когда станете перебираться в ялик.

— Да, старина, вы и в самом деле крепко застряли! — Это были первые слова, произнесенные Мервином, и Бенита резко обернулась к нему.

— Мистер Эвис подумал, что меня нужно спасать, и, пытаясь это сделать, посадил судно на мель, — объяснила она, словно делала выговор ребенку.

— Рано или поздно такое может случиться с каждым, — усмехнулся Мартин.

Мервин был в точности таким красавцем, как описала его Бенита. Одет в безупречно скроенную рубашку с открытым воротником и темно-синие габардиновые брюки с идеально заглаженными стрелками. Чэпмен был облачен в бушлат, штаны и яхтсменскую шапочку. Бенита подумала, что на «Редкой птице» они бы выглядели совсем не к месту.

— Я не уверена, что мне хочется уходить отсюда, — обратилась она к отцу, игнорируя Мервина. — Это моя вина, что мистер Эвис застрял, и самое малое, что я могу сделать, — составить ему компанию.

— Перестань, Бенни, — нетерпеливо произнес Мервин. — Нечего было удирать с яхты и делать подобные вещи. Когда мы видели тебя в последний раз, ты в полной безопасности сидела в салоне.

— Вы не так уж скоро хватились меня. А я могла свалиться за борт и утонуть!

Мервин поднял брови:

— Господи, ты же умеешь плавать! И в любом случае считается, что женщины на яхте могут сами позаботиться о себе, иначе они превращаются в обузу.

Саймон Чэпмен с любопытством посматривал то на дочь, то на Мервина.

— Довольно, Бенни, — сказал он. — Ты уже достаточно позабавилась — напугала нас до смерти. Мы обыскали на яхте все углы, пока не догадались, куда ты делась. Давай иди сюда.

— И как же я до вас доберусь? За последние полчаса у меня не выросли крылья.

— Зато, похоже, у тебя отросли рога, как у бодливой коровы, — заметил Мервин.

Чэпмен оперся о борт ялика.

— Прекрати, Мервин! Помоги ей. Ты же знаешь, что женщины готовы препираться всю ночь напролет.

Мервин невольно бросил взгляд на свои отутюженные габардиновые брюки.

— Для этого Мервину придется снять брюки. — Бенита от души наслаждалась ситуацией.

— Забирайтесь ко мне на плечи, — внезапно заговорил Мартин, — и я перенесу вас в ялик.

— Но я не хочу уходить отсюда, — сказала Бенита и с упреком посмотрела на Мартина, словно хотела сказать: «А я-то думала, что вы на моей стороне».

— Да ладно, хватит тебе, Бенни! — добродушно воскликнул ее отец. — Кончай мутить воду!

— На этой лодке не хватит места для троих. Мы ее потопим.

— Не в такой спокойный день. Ради Бога, скорей! — раздраженно бросил Мервин.

Мартин закатал вылинявшие брюки, спрыгнул за борт — и увяз в песке по колени.

Бенита торжествующе взирала на него с покосившейся палубы шлюпа.

— Ну что, там мягко?

— Забирайтесь ко мне на плечи. Сделайте пару шагов, и вам это удастся.

— Я вешу больше девяти стоунов! — жизнерадостно заявила Бенита.

— Это всего лишь детский жирок, — бесстрастно заметил ее отец. — В твоем возрасте твоя мать была точно такой же.

— Девять стоунов — это не вес, — сказал Мартин.

— Когда я сяду на вас верхом, вы почувствуете этот вес. Мы оба увязнем в песке и застрянем тут навсегда. Кстати, почему вам так не терпится от меня избавиться?

— Ну, если хотите знать, на моем судне я привык быть один.

— Вам не кажется, старина, что вы довольно грубо разговариваете с леди? — запротестовал Мервин.

— Это звучало бы грубо, если бы она была леди, — сказал Саймон Чэпмен, разглядывая наряд дочери с одобрением и одновременно с осуждением.

— Вы все ведете себя отвратительно, да еще в мой день рождения!

Бенита с гордым видом перемахнула через поручни шлюпа и прыгнула на мель как можно дальше от Мартина. Она провалилась в песок почти до талии.

— Быстрее двигайтесь ползком! — закричал Мартин. — Иначе вас засосет!

Он, то подталкивая, то волоком таща Бениту за собой, добрался до края мели, где две пары рук уже тянулись к ней над бортом ялика.

— Ты вся в грязи, — небрежно бросил Мервин.

— Зато ты нет, а это самое главное, — огрызнулась Бенита.

Глава 2

Мартин снова перебрался через поручни на свой шлюп. Мервин завел подвесной мотор, и Саймон Чэпмен прокричал, перекрывая треск:

— Я прослежу, чтобы вам вернули ваши вещи. Спасибо за все, что вы сделали.

Ялик рванулся вперед, оставляя за собой пенистую волну. Бенита оглянулась через плечо и, вдруг улыбнувшись Мартину, помахала рукой — да так энергично, что чуть не заехала Мервину в глаз.

Мартин не спеша помахал в ответ, потом сел, закурил трубку и стал ждать, пока высохнут его штаны, а прилив тем временем подойдет к берегу.

Девушка забыла свою одежду — она лежала мокрой кучкой на столе рядом с морскими картами. Он аккуратно свернул карты в рулон. Потом снова услышал треск мотора и поглядел на «Черного лебедя». Ялик отваливал от яхты, однако на этот раз двигался в противоположном направлении, и, насколько Мартин мог разглядеть, в нем находился один Саймон Чэпмен. Это означало, что Бенита и ее друг остались на яхте одни. Мартин криво улыбнулся. Теперь они помирятся, решил он, девица только лает, да не кусает и к тому же без ума от этого парня.

Через несколько секунд он увидел, как от берега отошел катер яхт-клуба, за ним на буксире тянулся ялик с «Черного лебедя». Катером управлял один из работников лодочной станции, рядом с ним сидел Саймон Чэпмен. Они приближались к «Редкой птице». Человек в катере выключил зажигание и крикнул:

— Хватайте конец! Мы снимаем вас с мели!

Мартину не требовалось повторное приглашение. Катер, чихая мотором и вспенивая воду, перемешанную с песком, мало-помалу сдвинул шлюп с мели на более глубокое место в канале. Мартин быстро поставил парус.

— Спасибо! — крикнул он.

Чэпмен помахал ему рукой.

— Как вернетесь, загляните ко мне в клуб. У меня есть для вас предложение.

— Загляну очень скоро, — отозвался Мартин. — Слишком поздно для дальней парусной прогулки, да и прилив еще слабый. Я возвращаюсь на свою стоянку.

Чэпмен жестом показал, что понял его.

Часа через два Мартин в новых брюках и чистой рубашке подошел к зданию яхт-клуба. Ему не нужны никакие одолжения от Чэпмена, но бизнес есть бизнес. И если, как говаривал Дейв, что-то подвернется, не стоит сразу воротить нос.

Мартин открыл дверь и вошел. Большие эркеры, выходящие окнами на гавань, были заставлены столиками. Мужчины и женщины за ними пили и разглядывали суда, стоявшие внизу на якоре. Он сразу увидел Чэпмена, Мервина и Бениту и испытал нечто вроде шока. Чэпмен громко окликнул его, а Бенита помахала рукой.

Сейчас она была совершенно другой. Блестящие гладкие волосы высоко зачесаны надо лбом. Одетая в чрезвычайно элегантное платье из шелка в розочку, с корсажем на косточках, Бенита выглядела женственной и совсем не атлетически сложенной, как Мартину показалось сегодня днем. Выражение «английская роза» невольно пришло Мартину на ум, и он подумал: «Как могло случиться, что у этого коренастого лысеющего человека с бычьей шеей такая очаровательная дочка?»

Мервин развалился в плетеном кресле, вытянув длинные ноги.

— Что будете пить, Эвис? — без всякого предисловия спросил Чэпмен.

— О, с этим просто, Мартин пьет только пиво, — улыбнулась Бенита.

— А мне казалось, моряки предпочитают «Кровь адмирала Нельсона», — заметил Мервин, глядя в пространство.

— А что это значит? — спросила Бенита.

— Ром, дитя мое, — объяснил ей отец. — Ром. — И повернулся к Мартину: — Так что будете пить?

— Ничего, благодарю вас. — Мартину не хотелось тратиться на дорогие напитки, пока он не выяснит, зачем его сюда позвали.

— Сегодня мой день рождения — вы должны выпить за мое здоровье, — капризно выпятила нижнюю губку Бенита.

— Я уже сделал это, опустошив бутылку пива, — ответил Мартин и взглянул на нее.

— Пиво не считается, — с озорным блеском в глазах возразила Бенита.

— Выпейте виски и хватит чепухи! — Чэпмен был настроен решительно.

Мервин откинул назад голову и созерцал на потолке воображаемую муху. Чэпмен сделал знак бармену.

— Свитер вашего друга и ваши джинсы отправлены в прачечную клуба, — сообщила Бенита. — Как только их выстирают, я верну их вам.

— Никакой спешности нет, — заверил ее Мартин. — Скорее всего, при стирке они расползутся.

— Надеюсь, что нет. В противном случае я закажу для вас другие.

— В этом нет нужды, — быстро проговорил Мартин. — Они ничего не стоят.

Мервин оторвал взгляд от потолка. Чэпмен заплатил бармену и повернулся к Мартину, пододвинув к нему стакан.

— На здоровье! А теперь о моем предложении. Вы знаете о гонках в Блэкмор-Роке?

— Само собой, — кивнул Мартин.

— Я хочу в них участвовать.

— На «Черном лебеде»?

— Естественно. Почему вы спросили?

— Мне просто интересно. И вы хотите победить?

— Чертовски глупый вопрос! Конечно, я хочу победить, поэтому и участвую.

Бенита с любопытством взглянула на Мартина. Она сидела на самом краешке стула.

— Вы что, считаете, что папа не сможет выиграть гонку?

— Не знаю… — Мартин нахмурился. — У вас красивая яхта, у нее хорошие обводы, но…

— Но что? — Чэпмен нетерпеливо пристукнул стаканом по столу.

— Прежде всего, вы должны обойти «Грифона».

— Знаю, — согласился Чэпмен. — Прекрасная яхта. Я много лет наблюдаю за ней.

— И много лет она выигрывает эту регату, — подчеркнул Мартин.

— И это я знаю, — раздраженно бросил Чэпмен. — Но на «Черном лебеде» столько же парусов, и он такой же длины, что и «Грифон».

— Мне кажется, у вашей яхты больший вес. Во-первых, у нее двигатель тяжелее…

— Может быть. Но ее вес можно уменьшить за счет незначительных переделок. И каковы тогда будут наши шансы?

— Да, тогда она сможет победить. Если только… — Мартин умолк.

— Если что? Ну, приятель, говорите прямо.

— Если только вы из нее выжмете последние силы.

Мервин наконец спустился на землю.

— Здорово сказано!

Бенита поглядела на него с возмущением:

— Ты считаешь, что у папы и «Черного лебедя» шансы не блестящие?

— Этого я не говорил, — ответил Мервин. — Но гонки — не увеселительная прогулка.

— Мне не нужны увеселительные прогулки! — вмешался Чэпмен. — Я заинтересован в том, чтобы выиграть регату в Блэкмор-Роке.

— Шестьсот миль до ирландского побережья и обратно, — подчеркнул Мартин. — И только под парусами. Это самые трудные гонки сезона.

— Мне это известно, вот почему они и привлекают меня. — Чэпмен допил свой стакан. — А как вы смотрите на то, чтобы стать членом экипажа? Вместе со мной и Арном?

Мартин изумленно уставился на собеседника, и его лицо просияло.

— Я? Членом экипажа? На «Черном лебеде»? В Блэкмор-Роке? — Он произносил все эти слова одно за другим, словно не мог поверить в их реальность.

Бенита пристально разглядывала его, однако сейчас Мартин этого не замечал.

— Только дайте мне шанс… Но вы уверены?..

Чэпмен махнул рукой, словно отметая любые сомнения или вопросы:

— Я наблюдал за вами. Много лет я приезжаю сюда и видел вас в деле. Мне известно, как вы управляетесь со своим шлюпом.

Бенита внезапно расхохоталась.

— Что тут смешного? — спросил Мервин, выглядевший слегка раздосадованным.

— Я просто подумала… Папа делает Мартину предложение как раз в тот день, когда тот посадил свое судно на мель.

— Не без твоей помощи! — В Мервине явно заговорила объективность спортсмена.

— Такое может случиться со всяким, — быстро вмешался в разговор Чэпмен. — Клянусь, во всем этом здании нет ни одного человека, который бы хоть раз не посадил свою яхту на мель. Ну что скажете, Эвис?

— Я отвечаю сразу же — да!

— Очень скоро мы должны провести несколько тренировочных выходов в море.

— В любое удобное для вас время.

— Молодчина! Я, разумеется, оплачу ваше время.

Мартин взглянул ему прямо в глаза:

— Об этом забудьте! Я бы согласился в любом случае — просто ради удовольствия.

Бенита мрачно посмотрела на него:

— Ох уж эти мужчины! Яхты, гонки — неужели вы не можете думать ни о чем другом?

Мервин сочувственно потрепал ее по руке.

— Не сейчас, Бенни. У нас на носу очень важный проект, и в первую очередь нам надо думать о нем.

— Даже в мой день рождения! — шумно вздохнула девушка.

— Не веди себя как ребенок! — заметил ее отец. — Не надо рождаться в разгар парусного сезона. Осенью отпразднуем и твой день рождения, и победу в регате «Блэкмор-Рок».

Чэпмен снова подозвал бармена, но Мартин покачал головой:

— Спасибо, я больше не буду пить. Мне нужно возвращаться, я бросил все дела на своего партнера. — Он повернулся к Бените: — Боюсь, ваша одежда еще не высохла и я не захватил ее с собой. В такую погоду мы не топим печь. Я прополоскал все, чтобы смыть соль, так что вещи еще мокрые.

— Бог мой, да вы мастер на все руки!

Мартин почувствовал на себе испытующий взгляд Мервина, и это его задело.

— Ну, уж если говорить чистую правду, то это Дейв прополоскал одежду и повесил сушиться. Он это умеет лучше, чем я.

Девушка засмеялась, и Мервин счел нужным сделать ей замечание.

— Бенни, ты не должна бросать свои вещи где попало… — начал он.

— Я и не бросаю, — успокоила она его, продолжая смеяться.

— Они висят на нашем бельевом леере, — сообщил Мартин.

— О, это вовсе не «где попало»! — добавил Чэпмен.

Потерпев поражение, Мервин налил себе виски.

В общем-то Мартин не испытывал никакой неприязни к этому молодому человеку, чье происхождение и образ жизни так отличались от его собственных. И как-то даже у него вырвалась фраза, обращенная к Мервину, который держал в руке полный стакан:

— Не стоит заниматься этим во время Блэкморской регаты.

Впервые за вечер Мервин широко открыл глаза, и нарочито вялой интонации как не бывало.

— Заниматься чем? — резко спросил он.

— Баловаться алкоголем. Ничто так не вызывает тошноту во время длительных плаваний.

— Чушь несусветная! — Мервину снова удалось принять равнодушно-ленивую позу. — Это как раз то, что предписывают врачи, — особенно для долгого плавания.

— К сожалению, не могу согласиться с вами, — ответил Мартин вежливо, но твердо. — Это именно то, чего врачи не предписывают. Я тщательно изучил эту проблему, потому что весь летний сезон я обучаю людей ходить под парусами. Если мои клиенты сами не знают, заболеют они морской болезнью или нет, я говорю им, что врачи советуют полностью исключить алкоголь и запастись сухим пайком.

Мервин раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Бенита вмешалась в разговор:

— Значит, папа, можешь для начала выбросить за борт коктейль-бар.

Чэпмен усмехнулся:

— Нам нужно уменьшить вес «Черного лебедя», так почему бы не начать с этого? Чему еще вы можете научить нас, молодой человек?

Мартин чувствовал, что все трое смотрят на него: Чэпмен с добродушной терпимостью, Мервин со скрытой враждебностью, а Бенита с озорным блеском в глазах.

Он откашлялся.

— Вы будете шкипером, сэр, и не мне учить кого бы то ни было из вас. Но с другой стороны, существует несколько хорошо проверенных правил поведения на море, которые следует соблюдать, если вы хотите выиграть гонки. Нам многое придется обсудить, попробовать и исправить, но, само собой, не здесь, — сказал Мартин, поднимаясь со стула, тем самым давая понять, что уходит.

Чэпмен проводил его до дверей клуба.

— Давайте назначим день первого пробного плавания, Эвис.

— Вот с кем вам придется сразиться! — Мартин усмехнулся и показал на высокого худого мужчину с крючковатым носом, только что вошедшего в зал.

— Со стариком Праттом? — поморщился Чэпмен.

Мартина позабавило, что Саймон Чэпмен называет стариком владельца «Грифона» — мужчину средних лет. А тот продолжал:

— Мой мальчик, «Грифон» не обладает тем, чего не было бы на «Черном лебеде».

— Да. При подходящих условиях и мастерстве экипажа у вас хорошие шансы на победу.

Чэпмен попрощался с ним и, держа сигару в руке, наблюдал, как Мартин зашагал к старому причалу. Потом вернулся к дочери и Мервину и обнаружил, что они бурно спорят.

— Да, он мне нравится! — говорила Бенита.

— И какое это имеет отношение к делу? — нетерпеливо спросил Мервин.

— Самое прямое! — И, словно подводя черту, Бенита повернулась к отцу и улыбнулась.

— Эвис — хороший моряк, — заметил тот. — Нам необходимо обеспечить три вахты, вдвоем мы не справимся, и важно иметь рядом опытного человека.

— Полностью согласен с вами, сэр. Но вы уверены, что этот Эвис — как раз тот человек, который нам нужен?

— Ты просто не видел, как он управляется со своей малышкой в гавани, сплошь забитой судами, — просто мастерски! И он всегда швартуется только под парусом, причем в одиночку. Никогда не использует при этом мотор.

— Да у него и нет мотора, — снова улыбнулась Бенита. — Он говорит, что в старину моряки совершали кругосветные плавания только под парусами.

— Похоже, ты уже о многом поговорила с этим парнем, — саркастически заметил Мервин.

— Нужно же мне было как-то провести время, да еще в день моего рождения.

Это последнее замечание Чэпмен пропустил мимо ушей и обратился к Мервину:

— Нам следует уже сейчас подумать, как уменьшить вес яхты.

— Я же говорю, выбросите за борт бар, — предложила Бенита.

Мервин недовольно фыркнул:

— Никогда не слышал подобной чепухи! Подумать только, никакого алкоголя! Что в таком случае пили матросы Нельсона? Спросите у своего мистера Эвиса, знатока морской истории! Так вот, они пили ром, моя девочка.

— Я думаю, в то время они просто не знали… — начала Бенита.

— Замолчи, ребенок! Я думаю! — оборвал ее отец. — Мы можем облегчить внутреннюю отделку. Потом нам не нужно везти с собой полную цистерну воды — ведь мы пробудем в море самое большее неделю.

— Так долго? — ужаснулась девушка.

— Да, если ты так считаешь.

— Тебе вовсе не следует плыть вместе с нами, — вмешался Мервин.

Бенита закусила губу и взглянула ему прямо в глаза:

— Ты не хочешь, чтобы я отправилась вместе с вами на регату?

— Это несущественно… — начал он лениво.

— Несущественно! Ну и словечко, как раз для снобов!

Чэпмен посмотрел на обоих и высказался скоро, но, увы, опрометчиво:

— Ну разумеется, мы хотим, чтобы ты, Бенни, была с нами. Кто же станет управляться с камбузом и заваривать нам чай, если твой милый мистер Эвис не позволит нам прикасаться к спиртному?

— Ах вот как! От меня только и ждут, что я буду рабыней на кухне. Звучит неплохо, должна признать.

— А зачем еще нужна женщина на борту, если она не умеет готовить? — спросил ее отец.

— Да, Бенни. Солдатам должно быть хорошо. — Мервин поднялся из-за стола. — Извините, я отлучусь ненадолго. Вспомнил, что мне нужно повидаться с одним парнем.

Бенита откинулась в кресле, поглядывая на отца сквозь опущенные ресницы.

— Папа, что случилось с Мервином? Он и пяти минут не может пробыть в моем обществе — ему тут же надо «повидать какого-то парня». Я ему надоела?

— Ты просто не понимаешь его, Бенни, — хмуро заметил Чэпмен. — Он настоящий мужчина. Не из тех, кто все время вертится у женской юбки. И с тех пор, как я привел его сюда, у него в клубе появилось много друзей — все мужчины. И все они, как и сам Эрн, просто помешаны на парусниках. Если ты не можешь проявить хоть капельку интереса к его — к нашему — любимому предмету, тебе не стоит обвинять его в том, что он порой куда-то исчезает.

Примерно в это же время Мартин добрался до небольшого домика с прочными стенами на старом причале, в котором он жил вместе с Дейвом. Его приветствовал запах жареных сосисок. Дейв оторвался от плиты и взглянул на своего компаньона. На его морщинистом лице под копной рыжеватых волос появилась широкая улыбка.

— Ты как раз вовремя, я приготовил картофельное пюре.

Мартин плюхнулся в одно из двух старых кресел.

— Ну, если это называется выходной день, то я получил массу удовольствий! Застрял на мели, выпил в яхт-клубе, получил место в экипаже старого Чэпмена на время регаты в Блэкмор-Роке…

Дейв, занятый тем, что накалывал на вилку сочную сосиску, замер.

— Да не может быть! Тебе чертовски повезло! Подобная удача выпадает раз в жизни, да еще на такой яхте!

— Определенно, это шанс для меня. — Мартин кивнул. — А ты не завидуешь мне?

— Конечно, завидую. Но кто-то же должен оставаться дома и присматривать за ребенком.

— Да, я уже думал об этом. Но ведь это будет хорошей рекламой для нашей с тобой фирмы. Особенно если мы выиграем гонки.

— Разумеется. «Учитесь парусному делу у Мартина Эвиса, победителя регаты в Блэкмор-Роке!»

Мартин улыбнулся:

— А что, стоящая идея! Но старина Чэпмен предложил еще и заплатить мне.

— И ты не принял такого предложения?

— Нет. Мне не очень нравится другой член экипажа — такой высокий и красивый парень, но не очень опытный яхтсмен. Если я возьму у них деньги, я стану их лакеем. А если откажусь, буду иметь право голоса, не чувствуя себя обязанным.

— Это верно, — кивнул Дейв с набитым ртом.

Они уже запивали ужин кофе, когда раздался стук в дверь.

— Это тебя, Мартин, — Дейв поднял голову, — какой-то тип хочет тебя видеть.

Мартин подошел к двери, выходившей прямо на старый причал, — на пороге стоял Фрэнк Пратт, владелец «Грифона». Мартин пригласил его войти.

Пратт — худой мужчина в бушлате и шапочке со значком яхт-клуба — отказался сесть.

— Мне нужно поговорить с вами наедине, Эвис.

— Все в порядке. Мне как раз нужно заняться кое-чем. — Дейв поспешно ретировался в кухню, захватив с собой грязную посуду.

— Мы с Дейвом партнеры… — начал Мартин, но хозяин «Грифона» прервал его:

— Нет, это касается только вас. Я слышал, на вас спрос в Блэкморской гонке?

— Кто вам это сказал? — удивился Мартин.

— Маленькая птичка, предположим, серебристая чайка.

Мартин вгляделся в худое, изрезанное морщинами лицо Пратта, однако оно было бесстрастно.

— Как вы знаете, я обычно сам управляю «Грифоном». И мой старший сын вместе со своим приятелем — тоже хорошим моряком — составляют мою команду.

— Я знаю, что вы два сезона подряд выигрывали эту регату.

Пратт позволил себе легкую, мимолетную улыбку:

— Я надеюсь выиграть и в третий раз. Счет — три очка! Но этот юнец отправился на другой конец света на какие-то дурацкие курсы по морской геологии и, кажется, не вернется к началу гонки. Взамен его мне нужен человек, на которого я мог бы положиться. Бретт был парень что надо, и мы работали с ним очень слаженно. Но двух членов экипажа в таких гонках мало. И мне кажется, что вы с этим справитесь.

— Мне тоже так кажется, — ответил Мартин. — Только я поплыву на яхте Чэпмена, на «Черном лебеде».

На лице у Пратта не дрогнул ни один мускул.

— Я заплачу вам двести фунтов за это плавание и еще пятьсот, если мы выиграем.

Мартин отрицательно помотал головой, и Пратт поджал губы.

— Это хорошая плата, хотя у меня и нет таких денег, как у Чэпмена.

— Я и не думал о деньгах.

— И «Грифон» лучше, чем «Черный лебедь»! — подчеркнул Пратт.

— Сейчас да, но так будет не всегда.

Пратт покачал головой:

— Делайте как знаете.

— У меня есть партнер — Дейв Пэрри. Он классный моряк! На него можно положиться в трудную минуту. Если бы мы нашли другого человека на наш паром… — Он позвал Дейва. — Старина, получается, мы с тобой будем работать на конкурирующие фирмы.

— Это меняет дело.

Они втроем поговорили еще какое-то время, затем Пратт ушел. Мартин и Дейв остались одни.

— Ну, что скажешь? — воскликнул Дейв. — Отступать теперь поздно.

— Хотел бы я знать, откуда этот Пратт узнал, что мне предлагают участвовать в гонках, когда я сам еще несколько часов назад ничего не знал об этом?

— Ну, вероятно, некто, не желающий видеть Мартина Эвиса на борту «Черного лебедя», подумал, что Пратт может перекупить тебя, сделав предложение, от которого ты не откажешься, — в конце концов, Пратт неплохой малый, — и посекрету сообщил ему о тебе.

— Верно, верно. Знаешь, дружище, в твоих словах что-то есть. Но кто бы это ни был, ему не удалось добиться своего — он только укрепил меня в моем решении. «Черный лебедь», может быть, и не самый быстрый парусник сейчас в этой гавани, но, клянусь тебе, он станет быстрее всех!

Дейв швырнул другу кухонное полотенце:

— Давай, помоги мне вытереть посуду. И запомни — тебе предстоит потягаться со мной. Мы на «Грифоне» собираемся взять третье очко. Мне показалось, что ты колебался, прежде чем отказаться от предложения Пратта. Пятьсот фунтов, если он победит, а он победит! Не пойму, с чего ты так зациклился на этом «Черном лебеде»!

— А мне нравятся азартные игры, — откровенно ответил Мартин, усердно начищая кухонный нож. — А этот плавучий бар — та еще штучка!

Глава 3

Мартин как раз поднимал на паром детский складной стул на колесиках, когда поверх голов других пассажиров увидел голову Бениты. Ее можно было узнать безошибочно, хотя волосы девушки были наполовину закрыты шелковым узорчатым головным платком. Отдыхающие шли сплошным потоком — как говорил Дейв, «им всегда хочется быть там, где их нет». Они шли и шли — мужчины в рубашках с открытым воротом, смельчаки в шортах, женщины в хлопчатобумажных блузках и жакетах, жизнерадостные подростки в джинсах, эффектные девушки в развевающихся юбках на чехлах.

Среди них Бенита выглядела почти иностранкой. На ней была строгая белая блузка и темно-синие обтягивающие брюки. Мартин протянул девушке загорелую руку, чтобы помочь перешагнуть через планшир парома, но она обошлась без его помощи. Сначала он почувствовал себя уязвленным, однако потом взял себя в руки. «А чего, собственно, ты ожидал? — подумал он. — Это же дочь Чэпмена!»

Двигатель завелся, и паром тронулся через гавань. Мартин пошел продавать билеты. Подойдя к Бените, спросил, какой билет ей нужен — в один конец или в оба?

— Лучше продайте мне сезонный билет. Я пришла поговорить с вами, но вы очень заняты, а переправа короткая, думаю, мне придется все время ездить туда и обратно.

— Тогда нам лучше поговорить дома. Но предупреждаю вас — беседа будет нелегкой…

— Я понимаю, что вы хотите сказать. Но может пойти дождь, и тогда паром будет в нашем распоряжении.

Мартин посмотрел на небо и с сомнением покачал головой. Они приближались к противоположному берегу. Ему нужно было вернуться в рубку, заглушить мотор, подвести паром к причалу и помочь тем, кто в этом нуждался, сойти на берег. Бенита подошла и молча стала помогать ему. Едва очередная толпа пассажиров заполнила паром, она подсобила Мартину отдать швартовы и отчалить.

А на пристани, куда возвращался паром, уже образовывалась новая очередь.

— Черт возьми, у вас и в самом деле дел невпроворот! — посочувствовала она Мартину.

— Сейчас самый разгар сезона. Если вы хотите увидеть это место тихим и спокойным, вам лучше приехать сюда зимой.

— Я не прочь, — сказала Бенита ему на ухо.

— Пожалуй, вам это скоро надоест.

— С чего вы взяли? Вы же меня не знаете.

— Да, я вас совсем не знаю.

Этот ответ Бените тоже не понравился. Она нахмурилась:

— Если вам приходится так много работать и вы все время чудовищно заняты, как же вам удалось выйти под парусом в тот день?

— У нас с партнером строгий уговор: мы работаем по многу часов и по многу часов отдыхаем. За исключением чрезвычайных ситуаций. И еще у каждого есть полдня отдыха. У меня он по четвергам.

— Тогда до встречи в следующий четверг, — удрученно пробормотала Бенита.

— Вы на самом деле хотите поговорить со мной?

Она выразительно затрясла головой.

— О чем?

— Я была у вас дома…

Эта новость вызвала у Мартина панику. Хорошо бы в доме был порядок, а на кухонном столе не громоздилась гора немытой посуды. Вообще-то они с Дейвом следили за чистотой, но в разгар сезона иногда просто руки не доходили до уборки.

— Да, была, но вас, наверное, никогда нет дома. Выходит, что единственный способ поговорить с вами — это прийти на паром, но вы заняты, как не знаю кто! Мне нужно поговорить с вами об очень важной и серьезной вещи.

Мартин бросил взгляд на часы.

— Может, придете сюда через часок? У Дейва как раз начнется смена.

— Хотите сказать, что уделите мне время?

— Конечно, если вы хотите. — Внезапно Мартина осенило, что именно этого девушка и добивается. Ее отец всегда был занят тем, что делал деньги. Ее друг поглощен яхтами и самим собой, во всяком случае, такое впечатление сложилось у Мартина. И Бените нужен человек, который просто выслушал бы ее с пониманием.

Мартин улыбнулся про себя. Как странно — он читал раньше о таких вот богатых бедняжках, но не предполагал, что ему доведется встретиться с одной из них в реальной жизни.

— Подождите, — сказал он вдруг, — вы ведь можете помочь мне продать билеты на последние поездки. И вам будет чем заняться.

Это был неверный ход, и Мартин сразу понял это. На ее оживленном личике появилось холодное выражение.

— Спасибо, мне не нужно никакое занятие, у меня масса дел, к тому же меня ждет Мервин.

— Прошу прощения, — спокойно ответил он, — я имел в виду совсем другое: мне просто хорошо, когда вы рядом со мной.

Неужели он на самом деле произнес эти слова? Они звучали немного наигранно, но Мартин говорил искренне. Бенита — милая девочка, хоть ее отец и магнат. Она своевольная, но не испорченная.

Девушка улыбнулась и ничего не сказала, но осталась с ним на пароме до окончания смены. И сошла с ним на берег, когда Дейв принял вахту. Мартин представил их друг другу.

— Так вы дочь Чэпмена? У вас замечательная яхта — просто мечта! — сказал Дейв.

— Вы когда-нибудь думаете о чем-нибудь другом, кроме яхт? — спросила Бенита насмешливо, пожимая Дейву руку.

— Здесь — только о них, — ответил Дейв, поднимаясь на паром.

Мартин улыбнулся и повел девушку вдоль старого причала к домику у самой кромки воды. Им пришлось переступать через бухты канатов, пробираться мимо швартовых тумб и кабестанов, мимо катеров для увеселительных прогулок и лесовозов. И все время их сопровождал лязг цепей и скрежет погрузочных механизмов.

Дверь дома номер 10 была открыта, и Мартин с облегчением отметил, что внутри прибрано. Бенита с любопытством огляделась.

— Сделать вам кофе? — спросил Мартин.

— Я бы лучше выпила чего-нибудь холодненького.

— О! — Он не знал, что сказать, и она рассмеялась:

— Я знаю, у вас есть только пиво.

Мартин виновато кивнул.

— Но я могу сбегать в кафе «Веселый матрос» и принести вам имбирного эля, лимонада или еще чего-нибудь.

— Молоко у вас есть?

— Молоко? Да, молоко есть.

— Тогда молока, если оно холодное.

Мартин исчез и вернулся через несколько секунд с бутылкой молока и стаканом, который он поспешно протер кухонным полотенцем.

— Здесь очень уютно. Сколько здесь у вас интересных вещей! — Бенита подошла к окну в нише, где морские альманахи и таблицы отливов и приливов были сложены возле бутылок с моделями кораблей.

— Так о чем вы собирались поговорить со мной? — поинтересовался Мартин.

Она повернулась к нему, держа возле губ стакан с молоком. В прохладном сумраке комнаты ее голубые глаза казались особенно яркими.

— Я хочу ходить с вами вместе под парусом по четвергам — или в любые другие дни.

— Правда? — Он был озадачен. — Но ведь вы страдаете морской болезнью.

— Нет, мне было хорошо на вашей «Редкой птице».

— Ну разумеется, ведь она прочно сидела на мели!

— Нет, сначала она не была на мели, а здорово раскачивалась, пока не увязла в песке. В любом случае я хочу привыкнуть к ней — я имею в виду, к морской болезни.

Мартин вскинул брови:

— Вы не шутите? У меня никогда не было девушек на борту. Они обычно хотят научиться ходить под парусом, или на каком-нибудь небольшом паруснике вроде лодки, или уж на чем-то огромном и безопасном вроде больших океанских яхт. А вовсе не на чем-нибудь вроде моей «Редкой птицы».

— Просто мне хочется несколько раз выйти с вами в море. С вами я чувствую себя в безопасности.

Странно, но Мартин был тронут этим комплиментом.

— О, я абсолютно безопасен — то есть моя яхта безопасна. Если исключить штормы, ураганы и другие стихийные бедствия, «Редкая птица» надежна как дом и прочна как скала. Но вы уверены, что хотите плавать на ней? Видите ли, если вам безразлична яхта вашего отца, то моя скорлупка и подавно оставит вас равнодушной.

— Я совершенно уверена в этом. — Бенита сидела, уставившись на пустой стакан. — Если я не хочу, чтобы обо мне напрочь забыли, мне следует заняться хотя бы парусниками. А иначе что за жизнь ожидает меня впереди — сидеть все время в яхт-клубе и ждать, пока они не соизволят прийти туда? Я хочу сделать сюрприз папе.

— И Мервину? — не удержался от вопроса Мартин.

— Мервину прежде всего! — откровенно призналась девушка. — Вы сами видите — для того чтобы наши отношения развивались успешно, я должна разделить с ним его пристрастие к парусному спорту. А папа был ужасно разочарован, когда у него родилась девочка. Попытаюсь хоть немного компенсировать его разочарование. Но влюбиться в человека, который тоже, как и папа, помешан на яхтах, — это уже слишком! Но что поделаешь? — Она пожала плечами. — Думаю, это любовь.

— Вы хотите выйти замуж за Эрна?

— Скорее всего, да. Я очень увлечена им. Он выглядит в точности так, как я и представляла себе своего будущего мужа.

— Но девушки не выходят замуж из-за внешности. Или я не прав? — Мартин снова не удержался от вопроса, хотя и понимал, что ведет себя как строгий морализатор.

— А почему бы и нет? В конце концов, мне не нужно выходить замуж из-за денег, у нас их и так много. Поэтому я вполне могу выйти замуж из-за внешности.

Мартин взглянул на нее вопросительно.

— Мервин очень богат. Поэтому я уверена — если он женится на мне, то только ради меня самой. Но ему легче будет приспособиться к моему образу мыслей, если я сумею разделить с ним его главную страсть.

— Можете не беспокоиться, — быстро ответил Мартин, — я сделаю все, что в моих силах. И думаю, что, как только вы преодолеете свою антипатию к парусному спорту, у вас сразу же все получится. Яхты полностью завладеют вами, как это уже произошло со всеми нами. Вы, конечно, можете брать с собой что-нибудь от морской болезни, но я слышал, что она имеет большей частью психологический характер. Когда вам начнет нравиться парусник, вы не будете чувствовать себя такой уж больной. И тогда мы поставим вашего отца и Мервина перед свершившимся фактом.

Бенита бросила на него странный взгляд:

— Вам не нравится Мервин?

Мартин пожал плечами. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке.

— Я не испытываю к нему ни приязни, ни антипатии. Почему я вообще должен испытывать какие-либо чувства к нему?

— Не знаю, просто у меня такое ощущение. А вы ему нравитесь. Он говорит, что всегда уважал хороших моряков. Когда познакомишься с Мервином поближе, начинаешь понимать, какой он милый. Я просто умру, если потеряю его! Знаете, он у меня первый настоящий поклонник. Все совсем не просто. Я уже говорила вам об этом. Или они боятся папы, или думают, что я подозреваю их в том, что они гоняются за моими деньгами. Ведь когда мне исполнится двадцать один год, я унаследую большое состояние.

Мартин встал.

— Я не хочу выпроваживать вас. Но мне нужно очень многое сделать, прежде чем я снова сменю Дейва. Обычно когда я свободен в это время дня, то хожу на рынок и готовлю ужин для нас обоих — мы стряпаем по очереди.

— Но меня это вполне устраивает.

Бенита направилась в крохотную кухоньку и вымыла стакан под краном.

— У меня есть диплом по домоводству. Я пойду с вами и помогу.

— Но… Но… — слабо запротестовал Мартин. — Разве ваш отец не будет…

— О, папа не станет возражать, если мне это нравится. Кстати, и Мервин хоть немного от меня отдохнет. Знаете, разлука только укрепляет нежные чувства.

Мартин хотел бы надеяться на это. Он все еще не был абсолютно уверен в Мервине. Возможно, этот парень был вполне нормальным, просто… Просто ему, Мартину, были не очень-то по душе люди из яхт-клуба. Старый Саймон Чэпмен, конечно, совсем другой, у него есть характер. Он сумел добиться в жизни многого. Начал с нуля и создал целую флотилию танкеров. И вполне справедливо, что теперь этот человек искал на морских просторах отдыха и развлечений.

Мартин повернулся к его дочери:

— Очень мило с вашей стороны сделать мне такое предложение, мисс Чэпмен.

— Ради Бога, называйте меня Бенита, Бенни или Бен — как угодно, только не мисс Чэпмен! Это звучит очень чопорно. А я совсем не чопорная.

— Просто я хотел сказать, что с вашей стороны очень мило предложить мне помощь. Но мы с Дейвом уже многие годы прекрасно работаем вместе и…

— Что вы собирались приготовить сегодня на ужин? — перебила его она.

Мартин задумался.

— Ветчину… Помидоры… Ну и еще консервированные фрукты с кремом на десерт.

Ему казалось, что такое меню звучит весьма аппетитно, особенно если человек голоден. Однако Бенита откинула голову и засмеялась.

— А что у вас было на ужин вчера? — поинтересовалась она.

Мартин задумчиво почесал подбородок.

— Не могу вспомнить.

— Тогда это явно не было что-то изысканное.

— Ах да! По-моему, это был язык с помидорами. И еще у нас были фрукты.

Он заметил, как на лице Бениты появилось торжествующее выражение.

— Ну вот, именно так я и думала! А что вы скажете, если сегодня вечером я предложу вам сладкое мясо^[1] и слоеный торт с фруктовой начинкой? Или такие крошечные тонюсенькие эскалопы из телятины, а потом ромовую бабу?

Мартин вытащил трубку изо рта и уставился на нее, как он осознал, весьма бесцеремонно.

— Это звучит как меню ужина в «Рице». И стоит, наверное, столько же. Но, мисс Чэпмен, мы простые рабочие люди…

— Бенита! — поправила она его твердо. — Но телячьи потроха стоят намного дешевле, чем ваша ветчина — самый дорогой мясной продукт, который можно себе позволить.

— Вы все это выучили в своей школе для благородных девиц?

Девушка жизнерадостно кивнула:

— Верно. Домоводство и умение экономно вести хозяйство были там самыми важными предметами. Ведь не все девочки могли рассчитывать на выгодное замужество. Да и в любом случае знать такие вещи всегда полезно. Хотя бы для того, чтобы понять, как служащие в отелях надувают тебя.

— Я никогда не думал об этом, — признался Мартин.

— Ладно, Бог с ним со всем. Покажите мне лучше, где вы обычно делаете покупки. Если здесь есть поблизости рынок, это лучше всего. В школе нам всегда говорили о рынках — о старомодных рынках. Там продукты более дешевые и зачастую более свежие. Ну же, мне не терпится начать стряпню. Если клубника на рынке слишком дорогая, я приготовлю ромовую бабу. Это минутное дело.

— Но у нас нет рома! — возразил Мартин, а Бенита тем временем взяла его за руку и подтолкнула к двери:

— Что? У моряка нет рома? Вот это да! Мы в школе использовали ромовые ароматизаторы, нам не позволяли ничего спиртного.

Мартин никогда еще не был настолько ошарашен. Она просто упрямая и своенравная девчонка!

— А Мервину по вкусу ваша стряпня? — Он задал этот вопрос с тайной мыслью отыграться, однако девушка ответила с простодушной прямотой:

— О, он никогда не пробовал то, что я готовлю. Но конечно же ему понравится!

— Думаю, что да. Если он вообще разрешит вам готовить. Ведь у вас, скорее всего, будут искусные повара!

Бенита размашисто шагала по причалу, но при этих словах замедлила шаг. И тут Мартин сообразил, что она все еще держит его за руку и что лодочники и прочие обитатели здешних мест, которых он знал почти всю свою жизнь, с удивлением глазеют на них и забавляются этим зрелищем.

— Вы хотите сказать, когда мы поженимся? Нет, я-то имела в виду совсем другое — когда я начну готовить в камбузе «Черного лебедя» во время гонок.

Мартин остановился как вкопанный. Бенита безмятежно взглянула ему в лицо:

— Так вы что — плывете вместе с нами?

— Ну конечно! А почему бы и нет? Вы же не воображаете, что я позволю вам обойтись без меня на этих гонках? И потом, предположим, мы выиграем кубок, папа с Мервином только и будут говорить об этом и упиваться победой до конца своих дней, а я при этом вроде как ни при чем? О, я хорошо знаю эту парочку!

Мартин нетерпеливо прервал ее:

— Эта регата для опытных моряков.

— К тому времени я тоже буду опытным моряком, если вы мне поможете.

— Но если у вас начинается морская болезнь уже в гавани, что будет, когда мы окажемся, к примеру, в Ирландском проливе?

— Хуже мне уже все равно не будет. Да впрочем, и не имеет особого значения, где болеть. К тому же я захвачу с собой кое-какие лекарства. А потом, вы же сами сказали, что, если мне понравится ходить под парусом, морская болезнь может и не начаться.

— Это верно. Но я не имел в виду очень трудную регату в открытом море.

— Как вам известно, я довольно крепкое существо!

Да, Мартин это знал, но… Прежде чем он смог выдвинуть новый аргумент, Бенита заговорила снова:

— Кроме того, вам потребуется кто-нибудь на камбуз. Ведь вас только трое. И если вы по очереди станете нести вахты, как это принято во всех лучших крейсерских регатах, вам очень пригодится помощник, который взял бы на себя приготовление еды. Вы проведете в море несколько дней — может быть, даже неделю, если не будет хорошего ветра. Вам же не захочется питаться всухомятку? А ни папа, ни Мервин даже яйцо сварить не умеют!

— Но я-то умею.

— О, вам и без того хватит дел! Вы будете у них штурманом. Они оба надеются на ваши знания всяких этих отливов, приливов, течений, береговой линии и всего прочего, что может обеспечить успешный старт. Я точно знаю, потому что слышала, как они говорили об этом.

Мартин облизнул губы и промолчал. В конце концов, он не главный здесь, да и что он мог сказать? Внезапно в голову ему пришла новая мысль.

— Хотите знать мое мнение? Вашему отцу эта идея не понравится.

— Боже, какой вы спорщик! В жизни не встречала такого спорщика! Отец ни о чем не узнает — во всяком случае, сейчас он точно ничего не знает, — пока я не научусь у вас чему-нибудь. Тогда-то я и огорошу их обоих! Мервин, несомненно, будет рад. Я знаю, что ему нравится домашний уют. А папа тоже должен быть доволен, он всегда хотел, чтобы я была мальчиком и разделила с ним его бесценное увлечение.

— Мне кажется, что мне следует отговорить вас, — серьезным тоном начал Мартин.

— Вы и так изо всех сил старались это сделать, и у вас ничего не вышло! Так, ладно, где ваш мясник? Лучше покупать мясо не на рынке — это негигиенично, если у вас нет холодильника. А у вас, думаю, его нет…

— Все, я сдаюсь! — стиснув зубы, выдавил Мартин.

— Вот и прекрасно! — весело воскликнула Бенита. — Вам все равно пришлось бы сдаться. Так как, если бы вы не помогли мне научиться управляться с яхтой, я все равно стала бы брать уроки в другом месте. А с вами мне будет гораздо лучше. Я вас понимаю.

«Вряд ли ты меня понимаешь, — подумал Мартин. — Я сейчас и сам себя не понимаю».

Глава 4

Когда он в первый раз взял с собой Бениту в море на «Редкой птице», стояла прекрасная, не очень ветреная погода, и Мартин был этому рад. Он встретил девушку на причале, и та выглядела вполне готовой к плаванию. На Бените были вылинявшие голубые джинсы и свитер грубой вязки.

— Такое впечатление, будто вы ходите на яхтах всю свою жизнь, — сказал он.

Мартин помог девушке забраться в небольшую плоскодонку, пришвартованную у причального трапа. Молча вставил весла в уключины и погреб к шлюпу.

— Хватайте фалинь! Хорошо. Теперь закрепите его. Правильно! А сейчас вы можете забраться на шлюп. Я пока займусь лодкой.

— У папы лодка находится прямо на яхте.

— Я знаю. Но у меня мало места. А если таскать ее за собой на буксире, это снижает скорость. Поэтому я оставляю лодку привязанной на своей стоянке и забираю ее потом.

Бенита недоверчиво оглядела «Редкую птицу».

— А что, если мы налетим на скалу? Или столкнемся с одним из папиных танкеров? У нас же не будет спасательной шлюпки!

Мартин засмеялся и влез вслед за Бенитой на борт.

— Позвольте капитану позаботиться об этом. На яхте есть несколько спасательных жилетов, пара морских надувных спасательных курток и еще спасательный пояс. Так что не волнуйтесь.

— Как ни странно, я не волнуюсь. Мне кажется, вы знаете, что делаете. Это ведь ваша работа. А с папой и Мервином… — Она умолкла, нахмурив брови.

Он сунул парус ей в руки:

— Пошли! Поможете мне поднять его! Мы должны отплыть сейчас, чтобы поймать нужное течение. И помните, что у нас нет мотора.

Мартин сделал несколько движений, и грот заскользил по мачте вверх.

— Снимите подпорку под гиком и уберите ее в кубрик, чтобы она нам не мешала!

Бенита закружилась на месте.

— Вон там! Видите ту штуковину, что поддерживает гик?

— А, поняла.

Она выдернула подставку из-под длинного гика, который сразу же стал раскачиваться под весом паруса. Мартин вернулся на корму и взялся за румпель. В это время Бенита все еще была в кубрике. Наконец она выбралась оттуда, тяжело дыша.

— Черт возьми, мы плывем!

«Редкая птица» бесшумно скользила по гавани между рядами катеров, чуть покачиваясь на волнах и слушаясь руля.

— Вы убрали подпорку от гика в надежное место?

Бенита кивнула.

— Молодец! Вот одно из первых правил, которое нужно усвоить, выходя в море на небольших судах: никогда не бросайте вещи там, где люди могут споткнуться о них и упасть или, еще хуже, вывалиться за борт и погибнуть.

Какой-то катер с треском несся по каналу им навстречу. Мартин резко наклонился.

— Быстренько ослабьте кливер, мы должны сменить галс! — Он показал на канат, обмотанный вокруг крепительной планки рядом с Бенитой, и та осторожно ослабила его. Мартин сразу же закрепил другой конец каната на своей стороне и крикнул: — Пригнитесь! Гик у вас над головой!

Бенита мгновенно выполнила и эту команду.

— Боже, сейчас мы движемся в другую сторону. Это чудесно! — Ее лицо восторженно засияло. — Но почему все это делается в такой спешке?

— Всегда надо действовать быстро. Но в данном случае поменять направление заставил меня этот катер. Считается, что моторные суда должны уступать дорогу парусным. Обычно так и бывает, но некоторые из отдыхающих, которые берут напрокат скоростные катера, не соблюдают правило. А я не хотел рисковать, особенно с вами на борту.

Бенита склонила голову набок и пристально посмотрела на него, стараясь прочитать мысли Мартина. Но ей помешал его громкий крик:

— Делаем новый поворот! Осторожно! И ослабляем… Превосходно! Мы должны максимально использовать ветер, вот почему я лег на прежний галс. Приготовьтесь, мы должны еще раз сменить курс.

Бенита беззаботно рассмеялась:

— А я только-только начала себя чувствовать уютно. Да, это беспокойное увлечение.

— Проблема в том, что канал узок, поэтому нам приходится без конца менять галсы. Я не могу рисковать, чтобы не застрять на мели или налететь на какой-нибудь катер. Когда мы пройдем узкую часть канала, нам будет легче.

— Мы подплываем к «Черному лебедю», — удивилась Бенита. — Еще минуту назад мне казалось, что он так далеко отсюда.

— На борту есть кто-нибудь? — Мартин оглянулся на девушку через плечо.

— Нет, думаю, папа сейчас в доке, разговаривает с мастером насчет ваших рекомендаций, чтобы уменьшить вес яхты. Мервин в городе, но к обеду вернется.

Они оставили «Черного лебедя» позади и сейчас приближались к самой узкой части канала с гаванями на южной и северной его сторонах.

— Смотрите, вон место, где мы встретились! — воскликнула взволнованно Бенита.

Мартин улыбнулся:

— Да, это то самое место. А теперь держитесь крепче. Здесь волнение больше, но потом море успокаивается и качка не такая, как в гавани.

Они вылетели в открытое море на приличной скорости, мягко скользя на белых барашках, переходящих в легкую зыбь. Мартин повернул яхту, и «Редкая птица» понеслась вдоль берега.

От свежего ветра щеки у Бениты раскраснелись; глаза у нее сияли. Раньше Мартин никогда не видел в них такого блеска, разве что когда она говорила о Мервине.

— У вас все в порядке? Хорошо себя чувствуете?

Она улыбнулась и потуже завязала платок под подбородком.

— Просто прекрасно. Не могла и представить — все гораздо спокойнее, чем я думала. Мотор не трясется, такое чувство, будто ты летишь.

Мартин показал на берег:

— Сейчас там, за мысом, увидим пещеры контрабандистов. Они полностью обнажаются только во время отлива.

Бенита прикрыла глаза рукой.

— Я и вообразить не могла, что эти утесы выглядят так здорово. С берега их плохо видно. Вот откуда надо смотреть на побережье! Все выглядит совсем по-другому.

Мартин, удерживая в руках румпель, передвинулся на другой конец кокпита.

— Приготовьтесь, сейчас я передам вам управление. — Он положил руку Бениты на румпель и на мгновение прикрыл ладонью ее прохладные и нежные пальцы.

— То есть вы хотите, чтобы я порулила? — радостно засмеялась девушка.

— Вот именно! Но помните — здесь нет ни тормозов, ни светофоров. Только простые правила, которые вам нужно запомнить. А сейчас следите за мачтой. Когда парус начнет колыхаться, это значит, что в него попало слишком много ветра. Правильно, поверните румпель к себе поближе.

— А как можно остановиться? Здесь же нет тормозов.

Мартин потянул румпель к себе.

— Нужно поставить шлюп поперек ветра. Вот видите?

Парус вяло заполоскался.

— Сейчас он практически неподвижен, если хотите остановить его полностью, спустите паруса и бросьте якорь.

— И все?

— А сейчас поверните руль, и мы снова двинемся вперед. — Он осторожно нажал на ее руку. — Видите, как он вас слушается?

— Как бы я хотела, чтобы Мервин сейчас видел меня!

Внезапно Мартин почувствовал, как сильно задувает холодный ветер, хотя до сих пор он его не ощущал. Чертов Мервин! Он убрал свою руку и скомандовал:

— Теперь удерживайте судно!

Бенита послушно сделала то, что ей велели.

— А меня совсем не мутит, — радостно объявила она.

Эта тема была для Мартина более безопасной.

— Наверное, подействовали таблетки против морской болезни, которые порекомендовал вам Дейв.

— Вообще-то я даже не доставала их из сумочки.

— Не доставали? Тогда это действительно здорово.

— Знаете, я решила испытать себя. Мне не хочется зависеть от таблеток, особенно во время такого долгого плавания, как эта Блэкморская регата. Поэтому я решила посмотреть, как буду себя чувствовать. Если мне станет плохо, об этом узнаете только вы, а пока Мервина нет поблизости, я могу и поболеть немножко.

Мартин опять промолчал.

— Удерживайте яхту! — Вот все, что он нашелся сказать. — Не позволяйте ей вилять.

За мысом пологий берег изогнулся дугой вдоль залива Херлстоун. На песке виднелись сотни людей.

— Меняем галс! — приказал Мартин. — Нам, пожалуй, пора возвращаться. Для первого раза мы ушли достаточно далеко.

— Но я могу плыть гораздо дальше, если вы тоже можете. — Бенита оглянулась на берег. — Зачем нам возвращаться, если, конечно, вам не нужно сменять Дейва.

— Нет, дело не в этом. Просто обратный путь займет у нас гораздо больше времени, чем выход в море. Вы забыли, что теперь против нас будет течение?

— Тогда самое разумное — остаться здесь и подождать, пока не наступит прилив.

— Все зависит от того, что считать разумным. Прилив наступит часов через пять — это большой промежуток времени, а у нас на борту только пиво. К тому времени вы очень устанете, так что придется сменить курс, как я сказал.

Бенита задумчиво посмотрела в сторону другого берега.

— А если все время плыть прямо, где мы окажемся?

— Примерно в районе Шербура.

— Вы там бывали?

— И не раз. Если удачно подгадать с течением и ветром, это совсем небольшой переход.

— Вы плавали туда один?

— Иногда один, иногда с Дейвом.

— Вы говорите по-французски?

— Mais oui!^[2]

Мартин сам взялся за румпель, и «Редкая птица» повернула к берегу. Бенита без тени смущения разглядывала его в упор.

— Вы сошли бы за бретонца, если бы выглядели чуть грубее и отрастили бороду.

— Однажды я отращивал бороду, — ответил Мартин, потерев подбородок.

— Спорим, вы выглядели великолепно — совсем как пират! И почему же вы ее сбрили?

— Я перегонял яхту для одного типа. Он купил ее на Бермудах и хотел доставить на побережье Суссекса. В экипаже не хватало людей, и нельзя было расслабляться — тот переход оказался трудным. А когда мы вернулись, я просто сбрил бороду, вот и все.

— Хотелось бы мне посмотреть на вашу бороду. Не собираетесь отращивать ее снова?

— В сходных обстоятельствах могу и отрастить. Ослабьте-ка кливер! Молодец!

Бенита внезапно воскликнула:

— Мне кажется, я уже видела вон тот буй!

— Правильно, когда мы шли другим галсом, то уже проходили мимо него. Сейчас мы идем и против ветра, и против течения, поэтому так медленно движемся. Вы к этому привыкнете.

— Но кажется, что мы рассекаем воду на огромной скорости, а на самом деле топчемся на месте.

Мартин усмехнулся:

— Да, именно так. Мы отплыли, когда начался ветер, и поэтому неслись так быстро. А в следующий раз нам придется идти против прилива и с ним же вернуться — прилив дело долгое.

— Я должна запомнить это, особенно когда езжу встречать Мервина. Я ведь еду в машине до станции Уэстбрук, чтобы встретить его.

«Удивительно, — подумал Мартин, — все, о чем бы мы ни говорили, возвращается к Мервину. Должно быть, она на самом деле любит его».

Какое-то время тишина не нарушалась ничем, кроме свиста ветра в снастях и плеска волн о борта «Редкой птицы». Мартин покосился на профиль Бениты. Она не утратила своего здорового румянца, но что-то заставило его спросить:

— Вы хорошо себя чувствуете?

Девушка повернулась к нему и улыбнулась.

— Прекрасно! И мне все здесь очень нравится, — успокоила она его. — Я запомнила ваш совет: «Ни капли спиртного, и питаться только всухомятку».

— Хорошая девочка! — Эти слова сорвались у него с языка прежде, чем Мартин вспомнил, что обращается к дочери старого Чэпмена. Он подумал, не поправиться ли ему, но, кажется, лучше всего было сделать вид, что ровным счетом ничего не произошло. Тем более, что и Бенита не выглядела задетой этими словами. Внезапно «Редкая птица» подскочила на волне, и брызги взлетели над носом шлюпа и крышей рубки.

— Боюсь, вы намокнете. Спуститесь-ка лучше в кубрик.

— Нет, спасибо, я не боюсь промокнуть.

Так как сейчас они плыли одновременно против ветра и течения, то каждый раз, когда нос зарывался в волну, их окатывало брызгами.

— Ветер немного усилился. Вам, пожалуй, стоит надеть мой плащ — он там, в первом рундуке.

— Пожалуйста, не беспокойтесь.

— Делайте то, что вам приказывает капитан!

— Слушаюсь, сэр!

Она выглядела изумительно, когда появилась из кубрика в блестящем черном дождевике. Волосы и цвет лица Бениты на его фоне казались еще более светлыми.

«Ты очаровательна», — хотелось сказать Мартину, однако вместо этого он произнес:

— Приготовьте отпорный крюк, через минуту он нам понадобится. Я сейчас покажу вам, как нужно вставать на якорь.

Бенита спустилась вниз и вернулась именно с тем, что было нужно.

— Думаю, это самая важная процедура. А иначе мы будем плавать и плавать — прямо как «Летучий голландец».

Бенита управлялась с крюком вполне профессионально. Она не испугалась и не выронила его, удерживая яхту, пока Мартин закреплял ее за причальный буй. Потом он выпрямился и улыбнулся девушке:

— Урок номер один выучен — никогда не суетиться и не паниковать, не то свалишься за борт. Из вас получится первоклассный яхтсмен!

— Я так рада! — просияла Бенита и сняла дождевик. — Мне действительно начинает казаться, что в конце концов я полюблю парусный спорт.

Мартин помог ей спуститься в плоскодонку, и они погребли к берегу.

— Вы должны запомнить, — предупредил он, — что сегодня был довольно приличный летний день. Когда дует ветер, управляться с парусами тяжеловато.

Он помог ей перебраться на берег, не сказав ни слова, и она пошла по ступенькам мола упругой мальчишеской походкой. Мартин закрепил швартовый конец и последовал за Бенитой.

— До следующего четверга? Если, конечно, вы не возьмете меня с собой раньше.

— А если будет неважная погода? — спросил он.

— Я все равно приду, — ответила она решительно и добавила: Ведь мы не можем выбирать себе погоду для Блэкморской гонки. Так что я даже надеюсь, что в следующий раз будет ненастье, чтобы успеть привыкнуть к нему…

Мартин шагал к своему дому и думал, что ему придется уступить Бените.

— Слыхал новость? — спросил Дейв, едва Мартин перешагнул порог.

— Нет, а что? Случилось что-нибудь?

— Угу. Кто-то забрался на яхту старины Чэпмена.

— Она повреждена? Думаю, это дело рук каких-нибудь пижонов, или… — Он умолк.

— Тебе в голову пришла та же самая мысль, что и мне, — заметил Дейв, намазывая масло на хлеб. — Я было подумал, что какой-то негодяй пытался повредить «Черного лебедя» перед гонками. Но это не так — там произошла кража.

— Кража?

— Вот именно! Старик хранил на борту некоторые ценности и деньги. Их и украли, а кроме того, спиртное.

— Откуда ты все это узнал? — Мартин машинально жевал мундштук трубки.

— Встретил случайно бармена из яхт-клуба. Он живет поблизости от «Веселого матроса» и слышал, как там об этом говорили. Чэпмен попросил плотника навесить новый замок — такой, чтобы его нельзя было открыть ножом.

— Ага, значит, вот как они забрались внутрь? Взломали замок на носовом люке!

Дейв пожал плечами:

— Должно быть, воры были знакомы с яхтой Чэпмена.

— Надеюсь, они не прихватили с собой ничего по-настоящему ценного — штурманские карты, ручной компас или лоции старины Чэпмена.

— Не думаю. Хотя Чэпмен без труда может все это восстановить. Я бы не стал из-за него убиваться.

— Я и не убиваюсь, — спокойно ответил Мартин. — Но произошла скверная вещь. Мы всегда считали, что в этой гавани суда находятся в безопасности. Я слышал, что в континентальных портах на судах случаются кражи, но здесь… Кто мог сделать это?

— Понятия не имею. — Дейв пожал плечами. — Но похоже, взломщики разбираются в яхтах. Знают уязвимые места. Скверно. Теперь мисс Бенита, чего доброго, плохо подумает обо всех нас.

Мартин как раз думал об этом.

— Как ты догадался? — спросил он прямо.

— Ну как люди догадываются о чем-то? Я хорошо знаю тебя — мы долго жили вместе.

Мартин аккуратно отрезал кусок сыра.

— Знаешь, Дейв, она славная девочка. Совсем не такая, как можно подумать. Решительная, с твердым характером.

— Ее старик точно такой же.

— Да, она в чем-то похожа на отца. Мне неприятно, что их ограбили.

— Мне тоже. Но они справятся с этим куда скорее, чем ты со своей влюбленностью в мисс Чэпмен.

— С чего, черт побери, ты взял, что я в нее влюблен? Я просто считаю, что она славная девушка, вот и все. Да и куда мне — она по уши влюблена в своего Мервина.

Глава 5

Когда Мартина вызвали на «Черного лебедя», ему и в голову не пришло, что это связано с чем-то иным, чем подготовка к Блэкморской регате. Он заранее набросал соображения насчет судовых механизмов, способов облегчения веса судна и правильного размещения балласта. Привязывая фалинь своей лодки к корме яхты, он напевал себе под нос: «Под парусом я хожу, с морем и ветром дружу…»

Как и на «Редкой птице», на его плоскодонке не было мотора, и Мартин постарался, чтобы лодка не столкнулась с безупречно чистым бортом «Черного лебедя». Его ботинки на веревочной подошве не стучали по палубе, и никто не слышал, как он поднялся на яхту.

Крышка кормового люка была приподнята, хотя двери кубрика плотно задраены. Через полуоткрытый люк Мартин ясно слышал голоса в салоне. Разговор шел на повышенных тонах; он собирался окликнуть говорящих, но передумал.

До него донесся раздраженный голос старого Чэпмена:

— Если я нахожу здесь нож с инициалами «М.Э.», такими заметными, как нос у тебя на лице, что, черт побери, я должен подумать?

Ему отвечал громкий негодующий голос Бениты:

— Папа, не глупи! Мервин не такой. Зачем ему это надо? Не может быть, чтобы… Это нелепо. — Она замолчала, и тут Мартин громко постучал по крышке люка.

В следующую секунду Бенита откинула люк, и впервые за все их знакомство Мартин увидел настоящее отчаяние в ее огромных голубых глазах. Она хотела что-то сказать, но удержалась и просто произнесла:

— Папа, это пришел Мартин.

Чэпмен встретил его небрежным кивком:

— Мы как раз обсуждали этот взлом. Мягко говоря, чертовски досадное происшествие.

— Садитесь, не то стукнетесь головой о потолок, — предложила Бенита, но глаза ее продолжали оставаться грустными, хотя улыбались.

— Ну, здесь потолок не такой низкий, как на моем шлюпе. — Мартин повернулся к Чэпмену. — Я слышал, воры взломали замок — это сделать нетрудно. Вам нужен засов на люк, его легко приделать. Раньше у нас здесь такого не случалось.

Бенита на секунду задержала взгляд на Мартине, и их глаза встретились.

— На ноже инициалы «М» и «Э», — тихо вымолвила она.

Он улыбнулся:

— Что ж, это мои инициалы. Хотя я могу заверить вас, что не взламывал замок. Я мог обронить нож в тот день, когда поднимался к вам на борт.

— Когда? — резко спросил Чэпмен.

— Пару дней назад. Вас не было на судне. Перед этим я справился в яхт-клубе, где вы, но так и не мог вас найти. Приплыл сюда, произвел кое-какие измерения и осмотрел механизмы. — Мартин сунул руку в карман и вытащил записную книжку. Под ней он ощутил теплую тяжесть своего карманного ножа.

Лицо Бениты мгновенно просветлело.

— Видишь, папа, вот тебе и объяснение. Почему ты не подумал об этом?

— В самом деле, почему? — громко переспросил Чэпмен.

Мартин улыбнулся. Он чувствовал себя невиновным, и ему не составило труда улыбнуться. Чэпмен отметил это.

— Неужели ты хочешь сказать, что подозревала своего штурмана во взломе?

— Разумеется, нет! — поспешно ответила девушка, может быть, даже слишком поспешно. — Мы даже и не думали о вас.

— Я решил, что это дело рук каких-то хулиганов, — сказал Чэпмен.

— Вы сообщили в полицию?

— Нет. И не собираюсь сообщать. Я сам виноват, что разбросал вещи где попало, и это мое личное дело. Да они и не украли ничего особо ценного — только деньги. Ну а теперь, когда мы все выяснили, думаю, можно заняться нашими главными делами, — предложил Чэпмен.

Мартин кивнул и снова заглянул в свои записи.

— Кстати, — заговорил Чэпмен, — вы, наверное, хотели бы забрать свой нож?

— Да-да. — Мартин надеялся, что отозвался не слишком поспешно.

Это был напряженный момент, и хорошо, что Бенита смотрела в другую сторону. Она направилась, в маленький опрятный камбуз и занялась газовой плитой. Когда Мартин протянул руку, чтобы взять чужой нож, она воскликнула:

— Эти краны такие тугие — я никак не могу повернуть их!

Мартин опустил нож в карман, даже не взглянув на него. Однако позаботился о том, чтобы не сунуть его в тот же карман, где лежал его собственный нож.

— Газовые краны и должны быть тугими, — ответил Чэпмен дочери, — чтобы случайно не открылись. Мартин сейчас отвернет их для тебя, но не задерживай его — нам многое нужно сделать.

— Я собиралась приготовить вам чай.

Бенита, сражавшаяся с неподатливыми кранами, улыбнулась Мартину. В солнечном свете, лившемся сквозь иллюминаторы, ее лицо выглядело безмятежным, и Мартин был рад, что поступил именно так, как поступил… По дороге домой он, однако, уже не был вполне уверен в этом. Дейв все еще работал на пароме, и Мартин был дома один. Он готовил их обычный немудреный ужин и спорил сам с собой. «На черта тебе понадобилось делать такую вещь? Почему ты повел себя как круглый идиот? Ведь это же практически воровство!»

Мартин осторожно достал из кармана чужой нож. В нем не было ничего особенного. Ничего, что отличало бы его от дешевых складных ножей, купленных в обычной лавке. Два лезвия, штопор и приспособление для чистки трубки. Мартин достал собственный нож и сравнил — они были одинаковы, за исключением того, что на чужом ноже были небрежно нацарапаны инициалы «М.Э.».

Мартин вдруг сел и стиснул нож в руке. Если он принадлежал Мервину, как он подозревал, то даже на первый взгляд такой нож не сочетается с хорошо отутюженными габардиновыми брюками и гвардейской бригадой. Скорее такой нож мог принадлежать Дейву или самому Мартину. Тяжелый рабочий нож — и тот, кто уронил его на палубу, обязательно услышал бы звук падения.

Мартина наконец осенило. Человек, оставивший нож на борту «Черного лебедя», вовсе не выронил его случайно, а подбросил. И Мартин, по-донкихотски признав, что нож принадлежит ему, сыграл этому человеку на руку.

На секунду он замер, уставившись на нож. Теперь ясно, зачем была совершена кража. Преступнику вообще не нужны были деньги. У него была совершенно иная цель — опорочить Мартина! Чэпмен сразу потерял бы к нему доверие и прекратил бы всякие деловые отношения с ним. Но инициалы «М.Э.» на ноже? Если Чэпмен свяжет этот нож с Мервином (очевидно, так оно и было, если он, конечно, не поддразнивал свою дочь), тот, несомненно, будет отрицать, что нож принадлежит ему.

Мартин провел рукой по взлохмаченным волосам. Нет, это фантастично. Мервин, в конце концов, неплохой парень, иначе Бенита не потеряла бы из-за него голову! Впрочем, если взглянуть правде в глаза, придется признать, что женщины часто влюбляются в негодяев и подлецов. Но хотя Мартин чувствовал к Мервину Эрну растущую неприязнь, он не мог причислить его к разряду негодяев. Он всего лишь нормальный продукт любого яхт-клуба на побережье. Мервину явно не понравилось вторжение Мартина в порядок вещей, сложившийся на «Черном лебеде», главным образом потому, что Бенита радушно встретила Мартина в яхт-клубе.

— Если бы ты только знал, самоуверенный щенок, — почти простонал Мартин, — что она просто использует меня как наживку, чтобы расшевелить в тебе чувство с помощью испытанного средства — ревности.

Он услышал за дверью шаги Дейва. На миг у него возникло желание рассказать тому о ноже. Но нет, его поведение в этой истории было настолько дурацким, что лучше промолчать. И на приветствие компаньона: «Как дела, капитан?» — ответил коротко: «Прекрасно, просто прекрасно!» — но с таким преувеличенным жаром, что Дейв поднял брови и бросил на него, как онсам говорил, «умудренный взгляд», хотя и воздержался от замечаний.

— Я беру отпуск на неделю, чтобы участвовать в гонке, — сказал Дейв за ужином. — Старик Томпсон и его сын поработают за нас.

Впервые за долгие годы Мартин ел без всякого аппетита.

Но наутро он почувствовал, что снова «встал на ровный киль». О краже на яхте Чэпмена больше не было сказано ничего, и, когда он прибыл, чтобы забрать Бениту для очередной тренировки под парусом, все было спокойно. Они подплывали к мысу Херлстоун и решили перекусить. Как всегда, Бенита упомянула Мервина:

— Он звонил вчера вечером. Сказал, что усиленно занимается дома штурманским делом, поэтому вы не сможете всем навязывать свою волю.

— Он так сказал? — небрежно спросил Мартин.

— Нет, конечно. Но подразумевал именно это.

— Бенита, как долго вы знаете Мервина? — задумчиво спросил Мартин.

Услышав свое имя, она повернулась и взглянула на него, нахмурив брови:

— Около пяти месяцев. А что?

— Я просто подумал, что это не очень большой срок.

Над водой разнесся ее звонкий смех.

— Но это все-таки дольше, чем я знаю вас.

На сей раз нахмурился Мартин:

— Как это связано с нашим разговором?

— Очень даже связано. Я сейчас здесь, наедине с вами… — Она замолчала.

— Ну, вы всегда можете прыгнуть за борт и поискать дерево, если вам что-то не понравится, — усмехнулся Мартин.

— Ладно, сдаюсь. — Глаза у Бениты засверкали. — Что вы хотите узнать о Мервине? Все равно я люблю разговаривать о нем. Так что валяйте, спрашивайте!

Мартин закурил трубку, и это дало ему время собраться с мыслями.

— Просто я подумал, встречались ли вы с его семьей, знаете ли его друзей, ладите ли с ними? Понимаете, — закончил он смущенно, — здесь вы как будто дома, а мне интересно узнать и другую сторону вашей жизни.

Она разглядывала его, склонив голову набок.

— М-м-м, боюсь, я разочарую вас. Моя жизнь ужасно скучная. Если не считать Мервина, вот сейчас в ней происходит нечто по-настоящему яркое. Кажется, я все время ждала…

— Ждали? — В голосе Мартина прозвучало удивление.

— Ждала того, что проведу каникулы с папой. Или что он приедет ко мне — а он приезжал не часто. Потом ждала, когда закончу школу и мне разрешат стать взрослой. А теперь жду, когда в моей жизни появится настоящий мужчина.

— Понимаю, — ответил Мартин, хотя и сомневался в том, что это так.

— Я вернулась домой навсегда на Рождество. У всех были мамы, сестры, в общем — семьи. У меня же только папа. И именно в то время он был ужасно занят какой-то новой сделкой. Конечно, я ходила на приемы, на вечера и хорошо проводила время, по крайней мере вначале. Потом это стало приедаться. Скучно и пусто. Мне нравится чем-нибудь заниматься, хотя бы стряпать. На приемах я встречалась с одними и теми же людьми, и никто из них не стал моим другом. Настоящие мои друзья, которых я приобрела в школе, разлетелись во все концы света. Но потом появился Мервин, мы подошли друг другу, и у меня началась настоящая жизнь.

Мартин почувствовал, что вступает на зыбкую почву, однако уже не мог остановиться.

— А у него какая семья? Есть ли у него друзья?

— О, у Мервина нет семьи. У него дела еще хуже, чем у меня, — он круглый сирота. Когда его родители возвращались во время войны из Сингапура, их пароход был торпедирован. Мервин был тогда совсем маленьким. Родители оставили ему огромное состояние. А что касается его друзей… Говоря по правде, военные мне не очень нравятся. Слава Богу, Мервин не похож на них. Он, правда, индивидуалист, именно поэтому мне кажется, что я должна ему простить страсть к яхтам. Это, по крайней мере, отличает его от остальных.

Мартин начал отвязывать румпель.

— Он много ходил под парусом?

— Думаю, да. Папа сказал, что Мервин много плавал вдоль побережья Суссекса, что он разбирается в парусном спорте не хуже других.

— Что ж, это неплохо. Вы поможете мне поднять грот, Бенита? У нас на «Черном лебеде» соберется неплохая команда, особенно если в этой команде будете вы. Черт, мало ветра, чтобы нам идти против отлива!

Бенита посмотрела на спокойное море, затем на вяло колыхающийся на мачте парус.

— Может, разумнее подождать, пока не начнется прилив?

Мартин встал в кокпите рядом с ней.

— Да, это единственное, что мы можем сейчас сделать. Ветра нет, и отлив против нас. Тут без мотора не обойтись. Как только мы снимемся с якоря, нас утащит в море.

Она взглянула на часы:

— Как скоро отлив сменится приливом?

— Часа через два.

— Я знаю. Именно об этом и подумала. Может, вместо того чтобы сидеть здесь и причитать о том, что мы ничего не в силах сделать, стоит добраться до берега и осмотреть пещеры контрабандистов? Это было бы любопытно.

— Вам действительно этого хочется? Можно использовать спасательный плот, если вы рискнете поплыть на нем.

— С удовольствием!

— Хорошо. — Мартин снова спустил парус. — Помогайте, мы должны оставить на яхте все в полном порядке. Привяжите парус к гику на тот случай, если внезапно поднимется ветер. Парус не должен полоскаться или, хуже того, волочиться по воде.

Бенита нырнула в кубрик, вернулась оттуда с бечевками и принялась накручивать парус на гик, в то время как Мартин надежно закреплял якорь. Потом он надул плот.

— Надеюсь, он выдержит — я его очень долго не использовал. Достаньте весла, они вон там, впереди, у якорного замка.

Она появилась из сумрака крошечного кубрика, и теплая волна радости залила Мартина. Он взглянул на ее прелестную счастливую физиономию и ясно понял, чего не хватало ему все эти годы.

— Господи, этот ваш плот — настоящая скорлупка! Он выдержит наш вес?

— Если вы будете сидеть тихо, не свешиваться на одну сторону и делать, что вам велят.

Плот заколыхался из стороны в сторону, когда Мартин спустил в него девушку.

— Теперь держитесь за бортик, я прыгаю.

Он перелез вниз и оттолкнулся от борта «Редкой птицы». Плот легонько покачивался на воде. У него были очень низкие борта, но благодаря своей невероятной плавучести он двигался по спокойному морю словно перышко. Спустя несколько секунд между ними и стоявшим на якоре шлюпом было уже приличное расстояние.

Мартин греб, сидя спиной к берегу. Бенита пристально вглядывалась в приближающийся берег, и Мартин мог незаметно наблюдать за ней. Она была такой юной, свежей и такой желанной — его потрясло, когда он понял, как сильно желал ее.

Плот мягко ткнулся в песок, усеянный ракушками. Они выбрались на берег и вытащили плот на пляж, подальше от воды. Бенита упала на песок, растянулась на нем, забросив руки за голову, зажмурила глаза и начала глубоко дышать. Мартин не мог глядеть на нее — слишком велико было искушение поцеловать девушку. Он поднял глаза на пещеры и сказал:

— На этот берег можно попасть только с моря. Смотрите, здесь нет никаких следов.

Бенита открыла глаза:

— Прекрасно! Ну, ведите меня…

— Хотите осмотреть какую-нибудь одну пещеру?

— Нет, все до одной! Мы должны внимательно осмотреть наши владения, мой дорогой Пятница.

Глава 6

Бенита остановилась у входа в пещеру и оглянулась на море.

— Это просто чудесное место. Берег закрыт скалами, и только ваша маленькая яхточка прыгает там на волнах. Я чувствую себя Робинзоном.

На темном фоне входа в пещеру Бенита была особенно хороша. Мартину становилось все труднее вести с ней непринужденный разговор, потому что ему все время хотелось обнять это гибкое, крепкое, юное тело и поцеловать твердые, прекрасно очерченные губы.

— Я часто приплывал сюда в детстве, — заговорил наконец Мартин, — и, когда наступал отлив, мы разжигали костры из плавника. Помню, отец выдолбил каноэ с очень низкой осадкой, чтобы мы могли на нем приплывать сюда. Но в плохую погоду эти скалы и пещеры недоступны.

— Что ж, тогда я очень рада, что сегодня тихо.

— О себе я бы так не сказал. — У Мартина были свои сомнения по поводу погоды. — Это затянувшееся безветрие не дает возможности ходить под парусом. И еще одно: если такая погода простоит до самого начала гонки, это нам помешает — нужно очень, много ветра, чтобы вести яхты по сложному маршруту.

— Но ведь вы и не хотите, чтобы погода переменилась слишком резко?

— Когда здесь меняется погода, то это всерьез! Помню, несколько лет назад гонку «Блэкмор-Рок» проводили почти в условиях урагана. Спасательные катера стояли тогда вдоль всего побережья, но, к счастью, все добрались до финиша целыми и невредимыми, хотя я бы не сказал, что сухими.

Бенита вертела в руках ракушку, которую подобрала на песке.

— Но регату не начнут в шторм?

— В тот раз они тоже не начинали в шторм. Был полный штиль, насколько я помню. Но барометр падал. Участники гонки достаточно хорошо знали, чего можно ждать, однако все вышло гораздо хуже, чем они думали. Все газеты тогда об этом писали.

— А вы, случайно, не пытаетесь напугать меня? — улыбнулась Бенита.

Мартин все еще не мог смотреть на девушку.

— Конечно нет. Зачем мне это?

— Не знаю. Наверное, у вас есть какие-нибудь тайные причины.

— Пошли! — Он резко сменил тему. — Закончим с этой пещерой! Если вы хотите осмотреть все, нам лучше поторопиться.

Они двинулись на юго-запад к мысу. Время от времени Бенита наклонялась, поднимала понравившуюся ей ракушку и клала в карман. Мартин невольно улыбался — в конце концов, в душе она сущий ребенок. Он поймал себя на том, что и сам шагает уткнувшись глазами в песок, чтобы не пропустить ракушку, которая могла бы понравиться Бените. Когда он поднимал какую-нибудь очень красивую ракушку и вкладывал ее в руку девушки, их пальцы соприкасались и…

— Мне помнится, вы говорили, что сюда можно проникнуть только со стороны моря? — внезапно спросила Бенита.

— Да, это так. Я же сказал — наши следы единственные на этом берегу.

— Тогда как вы объясните это? — Она показала на песок в нескольких метрах от них, где отчетливо виднелся двойной след человеческих ног, начинавшийся от одной из пещер побольше, а затем снова скрывающийся внутри нее.

Мартин застыл на месте.

— Очень странно… — Он посмотрел на следы. — Они входят в пещеру и выходят…

— Или наоборот, — прошептала Бенита. Потом ее осенило. — Значит, тот, кто прошел здесь, все еще в пещере?

— Возможно.

— Может, это матрос с корабля, потерпевшего крушение?

— Скорее всего, какой-нибудь бродяга. Только как он попал сюда? Свалился с неба?

— Давайте посмотрим!

Она снова напомнила ему ребенка, жаждущего приключений.

Мартин оглянулся на «Редкую птицу», надежно стоявшую на якоре, и согласился:

— Ладно, держитесь на всякий случай поближе ко мне. Там может прятаться какой-нибудь опасный тип… или бродячая собака.

— Я что-то не вижу следов собачьих лап, — разумно возразила Бенита и двинулась вперед на цыпочках.

Земля в пещере была ровной и влажной, только в том месте, где виднелись следы, лежал крупнозернистый песок. Мартин зажег несколько спичек. В пещере никого не было. Они вышли на солнце, и Бенита уселась на камень, вытянув стройные ноги.

— Что ж, становится все любопытнее и любопытнее, как говорила Алиса в Стране чудес. Кому принадлежат эти следы? И как попал сюда тот, кто их оставил? И куда делся?

Мартин только головой покачал:

— В самом деле! Но, думаю, этому есть естественное объяснение, как всегда оказывается в подобных случаях. Забавно, но, когда я был мальчишкой, именно об этой пещере говорили, что в ней водятся привидения. Но никто не обращал на это внимания, мы часто бывали здесь и ни разу не видели и не слышали ничего таинственного, по крайней мере до сегодняшнего дня. Отец говорил, что легенду о привидениях выдумали сами контрабандисты, чтобы никто не совал сюда нос. И я уверен, что он был прав. Между прочим, на этом побережье контрабандой промышляли еще сорок лет назад.

— Правда? — Ее глаза заблестели. — Это очень интересно. Ваш отец тоже был контрабандистом?

Мартин расхохотался:

— Нет, он был законопослушным гражданином до определенных пределов. Он мог поймать лишнего лосося на следующий день после того, как заканчивался рыболовный сезон, забывал об этой дате и не выбрасывал рыбу обратно в море. Но не более того. Вот истории о контрабандистах он любил рассказывать! В те дни главным предметом контрабанды было спиртное — особенно бренди. — Мартин замолк, чтобы закурить трубку.

— Продолжайте, — попросила Бенита. — Все это звучит почти неправдоподобно. Я-то думала, что контрабандный промысел закончился еще в те дни, когда носили кружевные жабо и панталоны до колен.

— О нет! Он продолжался и после войны четырнадцатого года. Даже теперь контрабандисты орудуют в проливе, но, понятно, не так, как раньше. Ввозят часы, наркотики и прочее.

— Но эти контрабандисты летают в самолетах или плавают на огромных лайнерах с опиумом, верно?

— В общем, да, но используют и небольшие суда. К примеру, моторные лодки. Я вам рассказывал о моем отце. Однажды ночью контрабандисты позаимствовали его лодку. Он шел домой по берегу из южной гавани, когда услышал, как они сами об этом говорили. Он шел по песку бесшумно и без фонарика. А их была целая команда, и отец подумал, что лучше ему не поднимать шум. Он спрятался в кустах, пока вся эта братия не ушла. В ту ночь он вернулся домой очень поздно, мать очень волновалась. Но утром его лодка стояла у мола — только в отделении, где отец обычно хранил запас бензина, кто-то оставил для него бутылку бренди.

— В уплату за использование лодки, — предположила Бенита.

— Наверное. Правда, отец пил только пиво. Как и я.

— А каким был ваш отец?

— Вы имеете в виду его внешность? Он был плотным, коренастым и смуглым, как уроженец Таити. Он также был хорошим моряком. — Мартин произнес последние слова с гордостью и грустью одновременно.

— Он умер?

— Погиб. Мы не знаем, как это случилось. Видимо, однажды вечером в тумане его моторку раздавило большее по размерам судно. Обломки вынесло на берег у северной гавани. Погода в ту ночь была не особенно плохой. Потом нашли и тело отца.

— Мне так жаль. И все-таки вы любите море. — Это был скорее вопрос, чем утверждение.

— Конечно, только небольшое, под стать моей «Редкой птице». У меня всегда при себе сирена, чтобы подавать сигнал в тумане. И я слежу, чтобы сигнальные огни были в порядке. — Он встал и распрямился. — Скоро начнется прилив. Пора подумать о возвращении.

— Нам надо возвращаться? А мне нравится здесь — и нравится разговаривать с вами. С вами приятно поговорить, вы хороший человек. — Бенита тепло улыбнулась, но Мартин не осмелился поднять на нее глаза. — И мы не разгадали загадку следов. Давайте еще раз попробуем.

— Хорошо. Для этого время у нас еще есть.

— Если бы у нас был хороший фонарик! вздохнула Бенита. — Я ничего не вижу в этом углу.

— Это по контрасту с ярким светом снаружи. Закройте глаза на секунду, а потом откройте их. Глаза привыкнут к темноте, и вам станет лучше видно.

Бенита так и сделала. Помолчала и вдруг сказала:

— Можно я влезу вам на плечи? Если вы, конечно, считаете, что сможете выдержать мой вес. Я вижу — что-то движется там в расщелине.

Мартин подставил ей спину. Может, другая девушка и была бы напугана, но не Бенита. Там могла быть крыса, морская птица или летучая мышь, но это, похоже, не страшило ее. Он выпрямился, мягко приняв на плечи вес Бениты. Затем почувствовал, что она потянулась наверх и вес ее тела уменьшился, когда она подтянулась, держась за край скалы.

— Ой, это всего лишь папоротник, я нащупала его. — Она спрыгнула вниз, держа в руке лист папоротника. — Представляете, он там растет повсюду.

— И этот листок тоже рос?

Они перешли в более светлую часть пещеры.

— Нет, не думаю, что рос. Он просто лежал там, в расщелине, — ответила девушка.

— Так я и думал. Папоротник очень трудно оторвать. К тому же этот уже увял.

— И что вы можете по этому поводу сказать?

— Очень многое. Сейчас я кое-что начинаю понимать.

— Что? — Она нетерпеливо теребила его локоть. — О чем вы подумали?

— Да так, просто вспомнил о том, что слышал в детстве. Вроде бы из пещеры есть второй выход. Что-то вроде туннеля, ведущего на вершину утеса. Контрабандисты часто его использовали. Забирались по веревочной лестнице и закрывали дыру наверху каменной плитой.

— Тогда чего же мы ждем? Вот и ответ на наш вопрос о следах. Мы подобрались к банде современных контрабандистов! Тут вам и наркотики, и торговля оружием, и атомные секреты…

Мартин усмехнулся:

— Вы не дали мне договорить. Все эти истории с потайными дверьми, открывающимися по заветному слову, и веревочными лестницами относятся к давно прошедшим временам. В начале прошлого века акцизное управление раз и навсегда положило конец этому промыслу. Прямо над этими скалами оно построило домики для береговой охраны, и это сыграло свою роль. Вы ведь не можете таскать контрабанду прямо через кухню береговой охраны.

— Да, пожалуй, вы правы, — неохотно согласилась Бенита. — И что, эти домики до сих пор стоят здесь?

— Конечно. Только береговая охрана освободила их еще в двадцатые годы нашего века. Какое-то время они пустовали. Помню, отец говорил, что не прочь купить здесь дом. Возле фермы Херлстоун есть участок земли, где можно разводить свиней и кур.

— И сейчас это место пустует?

— Нет, конечно. Вы могли заметить во время наших плаваний домики, выкрашенные в голубой цвет. Какая-то фирма с южного побережья, занимающаяся размещением людей, которые путешествуют в домах-фургонах, выкупила весь участок. И я желаю им всем удачи, так как очень скоро весь край этого участка с грохотом обвалится в море.

Бенита задумчиво разглядывала увядший папоротник.

— Но как, по-вашему, этот папоротник попал туда? Вы забыли о следах?

Мартин твердо и спокойно, не проявляя никаких эмоций, взял ее за руку. Он надеялся, что этот жест будет воспринят просто как желание капитана доставить члена команды на яхту в целости и сохранности.

— Нет, не забыл. Но я также не забыл о приливе. Нам уже давно пора двигаться, если мы хотим сегодня вернуться домой.

— Хорошо. Мне все равно надо к вечеру быть дома. Надеюсь, сегодня появится Мервин и останется на уик-энд. Вы должны выпить вместе с нами в клубе.

— Боюсь, я буду занят, — ответил он сдержанно и зашагал к лежавшему на песке спасательному плоту, о борта которого уже мягко плескались волны.

— Нет, вы не заняты! У вас сегодня выходной! И не пытайтесь надуть меня. Кроме того, папа хочет собрать всех членов команды вместе. Он говорил мне об этом.

Мартину стало ясно, что она выдумала этот предлог в самый последний момент.

— В свой первый вечер вместе с Мервином вы, скорее всего, не захотите видеть меня рядом с вами. — Он придержал, плот руками, чтобы Бенита могла забраться на него.

Однако она этого не сделала. Она стояла твердо на морском песке, и легкие волны с белой пеной накатывались на ее сандалии с веревочной подошвой.

— Если вы будете таким противным, я подниму бунт. Только что в пещере вы были сладким, как яблочный сидр, — ох, это просто глупая поговорка! А сейчас стали заносчивым, я этого не потерплю!

«В пещере я почти поцеловал тебя, — хотелось сказать Мартину, — когда ты стояла, упираясь твердо подошвами в мои плечи, я мог скинуть тебя и подхватить на руки!» Но вместо этого он глубоко вздохнул и попросил прощения:

— Извините, я, конечно, могу найти время, если ваш отец в самом деле хочет меня видеть.

Бенита смягчилась и, шлепая мокрыми ногами, забралась на плот.

— Конечно, он хочет. Так же, как и я. Так что постарайтесь прийти.

Мартин начал грести, сидя спиной к «Редкой птице», а Бенита смотрела на берег. Ее взгляд был устремлен к пещере около мыса.

— О, теперь я хорошо вижу эти коттеджи старой береговой охраны! — воскликнула она. — Но с моря их не очень хорошо видно, если не знаешь, где искать. Эти домики будто притаились.

— Точно! — кивнул Мартин. — Клянусь, им есть что порассказать.

Он протянул руку, помогая Бените перелезть через борт шлюпа. Затем втащил на палубу мокрый плот. Якорная цепь дергалась под напором прилива. Они подняли парус, прошли через узкую часть канала и к времени вечернего чая встали на стоянку в гавани.

После ужина Мартин отправился в здание яхт-клуба. До этого ему пришлось потрудиться над своей внешностью. Даже Дейв обратил на это внимание:

— Ты выглядишь щеголем, старина!

— Надо же мне было побриться. — Мартин задумчиво погладил подбородок. — С черной щетиной выглядишь как бродяга, особенно в вечернее время.

В холле яхт-клуба было более многолюдно, чем обычно. Но Бенита и ее отец заняли для него место в нише большого эркера. Бенита снова выглядела по-другому — на ней было платье для коктейля из какой-то блестящей ткани.

Мервин в этот вечер выглядел несколько возбужденным. Он небрежно кивнул Мартину:

— Маловато ветра, чтобы хорошо походить под парусом.

Мартин согласился с ним, а Бенита добавила:

— Да, сегодня утром нас с Мартином совсем заштилило.

— Вот когда оценишь преимущество мотора, — сказал Чэпмен.

— Старые мореходы совершали кругосветные плавания на парусах, — напомнил ему Мартин.

— Я знаю, мой мальчик, и невольно задаешь себе вопрос: кто мы — мужчины или мыши?

Бенита рассмеялась и показала Мартину свое тонкое запястье.

— Вы, наверное, удивляетесь, в честь чего я сегодня принарядилась. Ну так вот — в честь подарка Мервина на мой день рождения. Наконец-то они о нем вспомнили!

— Вот это мне нравится, юная леди! А как насчет чека, который я вручил вам в день рождения? — вмешался Чэпмен.

— О, это было очень мило. Ты можешь говорить что угодно, папочка, но деньги — это не совсем то. А это вот действительно кое-что значит.

Что верно, то верно. Мартин в жизни не видел таких миниатюрных часиков, обрамленных драгоценными камнями.

— Их можно носить только с вечерним платьем. На яхте я их надевать не стану.

— Надеюсь! — воскликнул Чэпмен. — Они же стоят целое состояние!

На какой-то очень краткий промежуток времени Бенита с Мартином остались за столиком одни. Мервин отправился к бару за свежими напитками, а Чэпмен отошел к соседнему столику поговорить с каким-то яхтсменом. Бенита сидела, поглядывая на Мартина со счастливым выражением лица.

— Я и не поблагодарила вас за сегодняшнее утро. Это было здорово! В следующий раз, когда мы высадимся на том берегу, зажжем костей из сушняка и поджарим сосиски или еще что-нибудь.

Мартин наклонился к ней:

— Вы доверяете мне, Бенита?

Она удивленно приподняла брови:

— Да, конечно. А в чем дело?

— Тогда послушайте моего совета и не упоминайте Мервину о нашем походе. Если, конечно, вы уже не сделали этого.

Она помотала головой:

— Нет, вообще-то я не говорила ему. У нас было много других тем, а из-за этого изумительного подарка сегодняшний день просто вылетел у меня из головы.

«Готов поспорить, что вылетел», — грустно подумал Мартин.

— Я бы на вашем месте не стал ему рассказывать. Это было бы неразумно.

— Думаете, он станет ревновать?

— Не совсем так. Но, полагаю, и это возможно. В любом случае, я прошу вас этого не делать. Обещаете?

— Хорошо, обещаю. Но мне кажется, вы волнуетесь напрасно. Небольшое соперничество пойдет ему только на пользу. А может, мне так казалось до тех пор, пока я не получила это? — сказала Бенита и снова с восторгом уставилась на часы.

Дома Мартин спросил Дейва:

— Ты, случайно, не знаешь, кто купил землю там, где стояли домишки старой береговой охраны?

— Кое-что слышал, — подумав, ответил Дейв. — Какой-то тип, по виду настоящий набоб, но, кажется, у него неплохой бизнес. Не знаю, окупится ли его приобретение.

— Этот тип занимается яхтами?

— Насколько мне известно, нет. В клубе я его не видел, собственного судна у него нет.

— Откуда он, не знаешь?

— Думаю, откуда-то из Суссекса. Занимал какой-то пост в гвардейских частях и купил эту землю на свое выходное пособие.

— Странное совпадение! Арн тоже служит в гвардии.

Дейв отмахнулся от этого предположения:

— Вся жизнь полна странных совпадений.

— И тем не менее я собираюсь посетить этот участок.

— Как? Прямо сегодня вечером?

— Да, сегодня.

Дейв пожал плечами. Он все больше клонился к мысли, что Мартин слегка не в себе.

Глава 7

Луна на ущербе тускло светила сквозь радужную мозаику облаков, когда Мартин зашагал по длинной тропе мимо фермы Херлстоун, направляясь к лагерю туристских трейлеров.

Ночью это место не выглядело особенно веселым или процветающим. Автостоянка почти пустовала, пуста была и небольшая будка охранника у шлагбаума, надпись на котором гласила: «Только для постоянных жильцов. Посторонним вход воспрещен!» В окнах некоторых трейлеров горел свет.

С правой стороны приветливо мерцали отдаленные огоньки порта и гавани. Домики старой береговой охраны, заново побеленные и покрашенные, четко выделялись на фоне темного дерна. Главные признаки жизни наблюдались здесь. Крайняя часть здания, бывшего когда-то сторожевым пунктом береговой охраны, днем функционировала в качестве солярия, а вечером — в качестве бара. Над увеличенной в размерах дверью красовалась надпись старинными буквами: «Ромовая дыра».

Туристы пили у стойки бара или сидели за небольшими плетеными столиками. На Мартина никто не обратил особого внимания, за исключением бармена, — смуглый и сильно немолодой, тот выглядел иностранцем. Говорил он с заметным французским акцентом. Его лицо показалось Мартину смутно знакомым, хотя, сколько он ни напрягал память, не мог вспомнить, где он видел его раньше. Француз был вежлив, но насторожен, и Мартин подумал: не узнал ли бармен его тоже? Однако он промолчал и, забрав со стойки свое пиво, уселся на стул в самом углу, подальше от все увеличивающегося потока посетителей. Теперь можно было оглядеться.

Люди здесь были главным образом среднего возраста, большинство из них говорили с северным акцентом. В это время года такое было вполне нормально. Многие приехали сюда из промышленных районов. Морщинистый старичок в фуражке вошел в бар, осмотрелся и уселся на стул рядом с Мартином.

— Как поживаете? — кивнул он Мартину по-свойски.

— Добрый вечер! — ответил тот.

— Вы из местных?

Мартин ответил, что живет на старом причале.

— Ну конечно! Теперь я узнал вас — вы работаете на пароме.

— Верно. — Мартин подумал, что у него появилась хорошая возможность узнать о нынешней обстановке в старой береговой охране, и спросил как бы к слову: — А вы здесь отдыхаете?

— Да, вместе с моей хозяйкой, — кивнул старик. — Она рано легла спать. Слишком много ходила сегодня.

— Нравится вам здесь?

— Да, знаете, здесь тихо. Слишком тихо. Это подходит нам, старикам, но не молодым — они не могут даже попасть к морю, пока не прошагают весь путь до того места, где вы живете. И потом, эти скалы небезопасны. Их нужно обнести проволокой. Конечно, нас предупредили. И еще хозяин повесил объявление о необходимости держаться от них подальше.

— Кто повесил?

— Хозяин. Военный малый, я его редко вижу. Всеми делами тут заправляет бармен. Моя жена в восторге от того, что француз помогает ей проматывать состояние ее матушки.

Мартин задумчиво разглядывал свой стакан.

— Как его звать?

— Здесь все зовут его Альфонсом, но я считаю, что это не настоящее его имя. — Старичок допил свое пиво. — Нет, здесь на самом деле слишком тихо. Для таких стариков, как я, это подходит. Но моя старуха жалуется, что здесь нечего делать, нет никаких развлечений. Выпьете еще чего-нибудь?

— Нет, спасибо, мне пора возвращаться, мой напарник ждет меня.

Мартин попрощался со стариком и вышел из «Ромовой дыры». Он склонялся к тому, чтобы прогуляться по округе, даже несмотря на то, что явно относился к числу «посторонних лиц». Вряд ли Мартин понимал, что ожидал здесь обнаружить, но он чувствовал, что необходимо хорошенько обследовать это место. Он обернулся и посмотрел на склон, где когда-то его отец собирался разводить свиней и кур.

Впереди над морем возвышались отвесные скалы. Возможно, когда-нибудь, через много лет, земля под пещерами даст трещину, и часть скалы отколется и рухнет вниз на пляж. Раньше на этом побережье такое случалось.

Вдруг Мартин почувствовал, что сзади кто-то идет. Он медленно повернул голову — это был бармен.

— Вы здешний житель, мсье?

Мартин проигнорировал этот вопрос.

— Сегодня у вас очень тихо. Так бывает каждый вечер?

Бармен повторил свой вопрос, и опять он остался без ответа.

— Я хотел бы заинтересовать вас одним деловым предложением. Я совладелец парома в гавани, мы обслуживаем многих приезжих…

Даже в слабом сиянии луны, слегка усиленном светом, падавшим из окон «Ромовой дыры», было заметно, что француз настроен подозрительно. Он держался напряженно и даже слегка угрожающе. Но после слов Мартина заметно расслабился:

— Возможно, вы хотите встретиться с мсье Грэнтли?

«Это хозяин», — подумал Мартин и выжидательно произнес:

— Возможно.

— Это можно устроить, если вы пройдете сюда. Идите за мной.

Мартин пошел за барменом. Обойдя домики береговой охраны, они дошли до дальнего конца, где до сих пор сохранился от последней войны бетонный орудийный окоп. В стене была маленькая дверь, которую Мартин помнил с детства.

Француз остановился:

— Минуточку, мсье, если вы не возражаете.

Он быстро вошел внутрь, захлопнув за собой дверь.

«Все, — подумал Мартин, — я должен остановиться. Сейчас самое время организовать отступление!»

Он огляделся вокруг — все туристские трейлеры стояли на противоположной стороне от домиков береговой охраны. Вокруг не было ни души — только море, край скалы и шорох кустов утесника в тихом ночном воздухе. Если уходить, то сейчас. Забыть обо всем: это не его дело. Однако воспоминание об изысканных, сверкающих часах на запястье Бениты заставило его остаться. Возможно, он вел себя как дурак, а возможно, и нет. Но когда он думал о Бените, а потом о красивом самоуверенном лице Мервина, ему уже не хотелось заботиться только о собственной безопасности. Через дверь он слышал голоса — тихие, торопливые. На мгновение ему показалось, что раздался голос Арна, но Мартин не был в этом уверен. Затем он ясно услышал, как там, внутри, закрылась какая-то дверь, но почти тотчас распахнулась входная дверь, и оттуда хлынул поток света. На пороге стоял крупный мужчина лет пятидесяти.

— Заходите! — громко произнес он. — Простите нас за неучтивость, но у Альфонса нелады с английским языком. Выпейте чего-нибудь. Чем мы можем вам служить?

Мартина усадили в кресло и вложили в руку стакан с каким-то напитком. В комнате находилось несколько человек, но Альфонса среди них не было. Очевидно, он вернулся в бар. В другом конце этой небольшой комнаты Мартин заметил еще одну дверь. В комнате находились сейф, шкаф с документами и пишущая машинка. Пол, который в детские годы Мартина был выложен обычным кафелем, теперь был покрыт чем-то, что напоминало пластиковые плитки. Где-то в этом полу и таился вход в туннель, ведущий вниз, в большую пещеру.

Крупный мужчина, похоже, заметил направление взгляда Мартина и поднял свой стакан.

— Извините за беспорядок в моем офисе. Все еще не устроено. Многое придется сделать, прежде чем это место будет выглядеть так, как нам нужно. Итак, что мы можем сделать для вас?

Его дружелюбие выглядело неискренним. Мартин пристально смотрел на мужчину, стакан в его руке остался не пригубленным.

— Меня интересует, что я мог бы сделать для вас.

Он оглядел комнату. Здесь собралась странная компания. Позади хозяина стоял похожий на горожанина мужчина в поношенном костюме. В дальнем углу комнаты находился худой человек с длинным серьезным лицом. Он был хорошо одет и сошел бы за адвоката или врача. Двое-трое других показались Мартину моряками, а у него на этот счет глаз был наметанный. На них были обыкновенные вечерние костюмы, но кожа и руки выдавали, в них людей, которые привыкли жить и работать в ненастную погоду.

— Правда? — спросил хозяин. — А какие же именно услуги вы хотите предложить нам? — Он кивнул в сторону худощавого мужчины. — Это мой секретарь.

Мартин повторил то, что уже говорил Альфонсу, и Грэнтли выслушал внимательно.

— Очень приятно, что вы, мистер Эвис, интересуетесь нашим предприятием. Но, думаю, пока наши дела не организованы должным образом, мы сосредоточимся на том бизнесе, с которым можем справиться.

«Интересно, — подумал Мартин, — как этот Грэнтли узнал мое имя, если я не сообщил его ни бармену, ни кому-либо другому в этом месте?»

— Что ж, в таком случае я, пожалуй, пойду.

Мартин спросил себя: не стоит ли ему подкрепить свое заявление предложением поместить около паромной переправы рекламные щиты? Но у него не было четкого плана действий, и уж точно Мартин не хотел, чтобы его поймали на слове.

Никто в комнате не шелохнулся.

— Выпейте! — дружелюбно предложил Грэнтли. — Хорошо, что вы пришли сюда. Мы, естественно, приветствуем любое предложение, исходящее от местных жителей.

— Я подумал, что мы с напарником могли бы получать небольшие комиссионные за клиентов, которых посылали бы вам. Экскурсия по заливу, потом выпивка в вашей «Ромовой дыре». До вас от парома далеко, но мы могли бы предоставить вам транспорт.

— Да, в этом есть смысл. Но, как я уже говорил, пока мы не наладим дело получше, ограничимся тем бизнесом, с которым можем справиться. И тем не менее спасибо за то, что заглянули к нам, — мы будем иметь вас в виду.

Мартин встал, и человек в городском костюме поднялся вместе с ним. Он ненавязчиво проводил гостя до двери, а потом провел его вокруг построек до самых въездных ворот. Здесь они расстались, так и не сказав друг другу ни слова. Мартин повернул к гавани, а его сопровождающий двинулся в противоположном направлении. Мартину было ясно, что его фактически выставили и теперь хотят убедиться, что он на самом деле ушел.

Отойдя достаточно далеко от светящихся окон коттеджей, он остановился, повернулся и зашагал назад к стогам сена около фермы Херлстоун. В тени одного из стогов он затаился. Маленькие окна в трейлерах гасли одно за другим. Никто, кажется, не покинул лагерь, и вскоре погас свет и в «Ромовой дыре».

Только негромкий рокот моря внизу да собачий лай на ферме нарушали ночную тишину. Мартин решил пойти домой. «Я вел себя как дурак, — рассуждал он, — и Дейв, наверное, ломает голову над тем, что я задумал. Что я собирался здесь обнаружить? И почему владельцам территории не иметь французского бармена?»

Он уже собирался выйти на шоссе из своего укрытия, но вдруг насторожился и снова укрылся в тени. Кто-то шагал по дороге со стороны лагеря. Мартин ждал. Задолго до того, как человек поравнялся с ним, Мартин понял, кто это. Эту высокую широкоплечую фигуру с обманчиво легкой походкой, нельзя было спутать ни с какой другой.

Мартин очень устал — позади был долгий трудный день, и голова у него уже не работала четко. Сейчас он не мог играть по их правилам, нужно было или действовать открыто, или не действовать вообще. Мартин вышел на шоссе и окликнул Эрна:

— Что вы здесь делаете?

Мервин Эрн замер на месте.

— О, это вы, Эвис! Да вот решил перед сном прогуляться, привычка, знаете ли… — Его голос звучал ровно, и все же Мартин уловил в нем напряженность. — В свою очередь я могу спросить и вас, что вы здесь делаете, хотя меня это совершенно не волнует.

— Я заходил в «Ромовую дыру» выпить, но вас там не заметил.

— Естественно — меня там вообще не было.

— Но вы только что вышли оттуда.

— Неужели?

Оба замолчали. Мартин не давал Эрну пройти. Вдруг Мервин выбросил вперед правую руку, но Мартин был наготове — пригнулся и молниеносным движением перехватил его кисть. Оба свалились на землю. Мервин первым вскочил на ноги:

— Заткнитесь! Иначе мы перебудим весь лагерь, а неприятности нам обоим ни к чему. Если мы вздуем друг друга, как объясним это завтра Чэпмену и его дочери?

Мартину пришлось с ним согласиться.

— Ладно, но я все же требую ответа на свой вопрос: в какую игру вы играете?

— Это мое дело, и советую вам не совать в него нос. Вы здесь явно в меньшинстве и вполне можете проиграть.

— Мне нужен прямой ответ на мой вопрос, и не пытайтесь меня обмануть!

— Если бы я не замолвил за вас слово сегодня, приятель, то не уверен, какими были бы последствия.

— Вы хотите сказать, там наверху…

— Да. Выпил лишнего, свалился со скалы, случается со многими. Могло бы случиться и с вами.

— Но это же убийство!

— Ну, не знаю. Не умеешь пить как матрос — не ходи туда, где утес. Хорошая поговорка.

— И все-таки это убийство.

— Ко мне это не имеет никакого отношения. Я же сказал, что замолвил за вас словечко.

— Почему?

— Почему? Вы задаете чертовски много вопросов. Потому что сейчас, когда до регаты осталось совсем мало времени, я не желаю, чтобы что-нибудь испортило это дело. Старик настроен решительно. К тому же я хочу жениться на его дочери.

Мартин с трудом подавил желание врезать по гладкому лицу, белевшему перед ним в лунном свете.

— Почему вы хотите на ней жениться?

— Однако вы настоящий инквизитор! Да потому, что я, наверное, люблю ее и она меня любит. Потому что мне пригодятся деньги старика Чэпмена.

Мартин закусил губу и стиснул кулаки.

— Мне казалось, что у вас и своих денег достаточно.

— Да, мне хватает. Но ведь никогда ни в чем нельзя быть уверенным, и, как знает любой опытный моряк, ветер не всегда дует в твои паруса.

— Послушайте! — прервал его Мартин, отбросив осторожность. — Сейчас я пойду прямо в полицию, мне все известно.

— Все? — переспросил вкрадчиво Мервин. — Нет, далеко не все, старина.

— Известно все об этих часах. Альфонс — я вспомнил теперь, что видел его в Шербуре, — очень подозрительный тип. Пещеры контрабандистов и этот лагерь автофургонов используются как прикрытие.

— Вы ничего не сможете доказать, Эвис! Они слишком хитры. У полиции будут только ваши показания, а если вы предпримете еще что-нибудь — что ж, тем хуже для вас. Они люди решительные.

— Ничего не поделаешь, я все равно расскажу полиции все, что знаю.

— Вы хотите сказать — то, что вы думаете, будто знаете.

Мартин пытался мыслить разумно. Мервин прав. У него нет реальных доказательств в обоснование того заявления, которое он собирался сделать в полиции, за исключением, пожалуй, часов Бениты. Тут он вспомнил, какое удовольствие доставил ей подарок, и ему стало тошно.

— Я знаю о часах мисс Бениты! — произнес он резко.

— Но я купил их у одного из лучших ювелиров в городе. У меня есть квитанция о покупке, — сказал Мервин с усмешкой.

— Купили по сниженной цене, я полагаю.

— Ну естественно — с небольшой скидкой за то, что обеспечиваю ему клиентов. Но это вполне законная операция. У вас ничего не выйдет, старина. Нет доказательств.

— Я могу рассказать мистеру Чэпмену и Бените… — не очень уверенно начал Мартин.

Мервин заметил его неуверенность и перешел в атаку:

— Она не поверит — припишет это вашей ревности. Все видят, что вы сами ухаживаете за ней. Но ее отец не примет вас всерьез, даже если она это сделает.

Эрн был, скорее всего, прав, но это еще больше рассердило Мартина.

— Нет, — продолжал между тем Мервин, — вы просто загнаны в угол и должны это признать. Старик — не дурак, он уже как следует покопался в моем прошлом, и не волнуйтесь — я прошел все испытания! С другой стороны, возьмем тот небольшой инцидент, когда на его яхте произошла кража со взломом. Не думаю, что в этом деле вы абсолютно вне подозрений.

Мартин нанес своему противнику точный удар в подбородок, однако тот устоял на ногах. Видимо, Мервин предчувствовал выпад, потому что наполовину парировал его и тут же перехватил Мартина за вторую руку.

— Не дурите, Эвис! И не считайте, что вы единственный в этом деле умный человек. Не в ваших интересах знать слишком много, но в ваших интересах сегодня же забыть об этом. Кроме того, впереди эта ужасная гонка, вы же не хотите наломать дров прежде, чем она начнется? — Он отпустил руку Мартина и потер подбородок. — Единственное разумное решение — заключить временное перемирие. Но берегитесь, я не смогу все время заступаться за вас перед Грэнтли.

Мартин просто кипел от злости и уже не мог ни о чем думать трезво. Видимо, Мервин это почувствовал.

— Эвис, ступайте домой и выспитесь. Утром вы поймете, что я был прав. Эти люди здорово могут навредить вам, да и вашему напарнику тоже.

— Угрожаете?

— Нет. Просто излагаю факты, а факты нельзя игнорировать. Если вам дорога Бенита, не ходите сейчас к ней и не беспокойте ни ее, ни старика. Они оба мечтают о Блэкморе, и мы слишком много сделали, чтобы отступать теперь. Поэтому будьте умницей и не изображайте из себя героя. Это не поможет вам в случае с упоминавшейся здесь леди и, насколько я ее знаю, может привести к обратному результату. Мы можем поговорить об этом еще раз, если хотите. Но только когда выиграем для них гонку.

Мартин не ответил ни слова, повернулся и зашагал к гавани.

— И берегитесь! — негромко произнес вслед ему Мервин. — Мы будем следить за вами, не забывайте об этом…

Глава 8

Они сидели в кают-компании «Черного лебедя» — Чэпмен, Мервин и Мартин. Бенита, стоя на коленях в камбузе, проверяла запасы и то и дело окликала мужчин, требуя то совета, то одобрения.

Чэпмен повернулся к Мартину:

— Вы проверили все — паруса, шкоты, такелаж?

— Да, все проверил. Запасные паруса сложены в мешки с четкими надписями, поэтому при случае их можно будет достать без промедления.

— Хорошо. Бенита проверила спальные мешки и постельное белье. — Он повернулся к Мервину. — А у тебя как дела?

— Все в наличии и в полном порядке, сэр. Радио работает, воды в резервуаре хватит на пару недель, аккумуляторы заряжены, на борту есть необходимый запас бензина. Все в рабочем порядке.

— Прекрасно. Вы довольны, Эвис?

Мартин покачал головой:

— Не вполне. Во время тренировок у нас ни разу не было достаточно ветра, чтобы проверить, на что способна ваша яхта.

— Я знаю. Но здесь ничего не поделаешь.

— Кстати, давление не падает?

Мервин подошел к барометру и постучал по стеклу.

— Да нет, стрелка замерла на одном месте.

— Если дело пойдет и дальше так, мы пробудем в море недели две.

— Помню, был год, — задумчиво начал Мартин, — когда во время этой регаты стоял полнейший штиль и члены экипажей прыгали за борт и плавали вокруг яхт.

— Вечно вы что-нибудь вспоминаете, — рассердилась Бенита. — Хуже всего брать с собойбывалых моряков. В прошлый раз вы рассказывали о том, как во время этой гонки бушевал ураган.

— Это был один и тот же год, — улыбнулся Мартин. — Сначала было очень тихо и жарко…

— Хватит вам меня запугивать! — Бенита негодующе посмотрела на мужчин. — Вы просто не хотите, чтобы я поплыла вместе с вами.

Мервин обнял девушку за талию.

— Не будь дурочкой, Бенни, мы это все уже слышали. Конечно, мы хотим, чтобы ты отправилась с нами. Просто тебе следует знать, что нас может ждать.

— Ну, думаю, с тобой и с Мартином нам ничто не грозит.

— А наш «Черный лебедь» — отличная яхта, — добавил ее отец.

— Эх, если бы мы могли хоть разок пройтись на ней при хорошем ветре! — снова заметил Мартин. — Мне бы хотелось понять, как она себя ведет при силе ветра баллов в восемь.

— Могу вас заверить, что яхта прекрасно ведет себя при такой погоде, — сказал Мервин, — хотя я никогда не выходил в море при восьми балльном ветре. Но совсем недавно мы шли на ней из Чичестера при семи баллах, и она неслась, как моторка.

— Если мы сумеем побить старика Пратта на его «Грифоне», это будет счастливейший день в моей жизни! — сказал Чэпмен, потирая руки.

— Ох, папа, ты безнадежен! И все же приятно, что вы снова воспрянули духом. — Бенита повернулась к Мартину. — Мне не удалось в эти дни поговорить с вами: на папу немного действует погода.

— Это ничего, просто жарко, — сказал Чэпмен. — Хватит об этом, Бенни.

Бенита, вздохнув, отправилась на камбуз готовить чай.

— Опять эти краны невероятно туго завинчены! — воскликнула она.

Мартин оторвался от штурманского столика и отправился ей на помощь. Когда он спустился в камбуз, голова Бениты прикоснулась к его голове, и девушка прошептала, не глядя на него:

— Я хочу встретиться с вами вечером на несколько минут. После ужина приду к вам.

— Хорошо, — ответил Мартин и снова поднялся в кают-компанию.

Он был рад, что карты отвлекли его внимание, потому что не смел подумать о том, что сегодня вечером увидится с Бенитой наедине. Он не строил иллюзий. О чем, кроме дела, могла она еще говорить с ним? И все же факт оставался фактом — эта девушка хотела видеть его.

Весь день потом мысль о встрече не давала ему покоя. За ужином он почти ничего не ел.

— Что это с тобой? — напрямую спросил Дейв.

— Да я не голоден.

— Тебя что-то беспокоит?

— Да нет, ничего особенного. Думаю о наших шансах в гонке.

— Об этом не волнуйся, сынок! — расхохотался Дейв. — Шансов у вас никаких, можешь не беспокоиться. «Грифон» легко победит вас.

— Я на твоем месте не был бы так уверен. — Мартин поднялся из-за стола.

— Торопишься улизнуть?

— Вообще-то я жду гостя.

— Вот это да! Мужчину или женщину?

— Женщину.

— Ох уж эти мне холостяки! Мне исчезнуть?

— Мисс Чэпмен не сказала, что желает увидеться со мной наедине, хотя идея недурна.

— Мисс Чэпмен? Можно было догадаться. Послушай, сынок, это плохо, что ты забиваешь себе голову несбыточными мечтами…

— Я знаю, Дейв, — тихо ответил Мартин, приводя комнату в порядок, — знаю, что она без ума от этого типа, Эрна. Но, как говорится, пока живу, надеюсь.

— Ты так здорово увяз, мальчуган?

— По самые уши.

— Ладно, в случае чего я в «Веселом матросе».

Вышло, однако, так, что Дейв зря старался, — Бенита явилась не одна. Когда раздался долгожданный стук, Мартин рванулся к двери, но, распахнув ее, увидел на пороге не только девушку, но и Мервина.

— Заходите, — пригласил он упавшим голосом.

Бенита тут же перешла к делу:

— Мартин, спасибо, что согласились встретиться с нами. При папе невозможно разговаривать, хотя я и чувствую, что это нечестно — вести разговоры за его спиной. Но я считаю, что вам это нужно знать, — Мервин, разумеется, уже знает…

— В чем дело? — Мартин говорил деловым тоном, чтобы скрыть разочарование.

— Сегодня я уже пыталась об этом говорить, но папа чуть не побил меня. Последние дни он не очень хорошо себя чувствует. Вчера я вызвала к нему врача. Он сказал, что папа должен быть очень осторожен, у него неважно с сердцем.

— Тогда он не должен участвовать в регате, — сказал Мартин.

— Врач говорит, что может, если не будет слишком напрягаться. И вот тут-то нужны вы и Мервин, вы оба должны быть начеку. Разумеется, он может стоять у штурвала, осуществлять общее руководство. Но тяжелую работу должны делать вы. Врача даже не это тревожит. Главное — это папины волнения по поводу бизнеса. Доктор прописал папе какие-то капсулы, но у него их не было с собой. Тогда, чтобы сэкономить время, я поехала за ними в клинику на машине. И врач сказал, что хочет поговорить со мной по секрету от папы.

— А вы уверены, что эта гонка для него не опасна? — спросил Мартин.

— Совершенно уверена. Доктор даже рекомендовал ему плавание. Сказал, что оно будет для папы вроде тоника. Он отвлечется от своих дел и неприятностей.

Мервин, до сих пор молчавший, добавил:

— Видите ли, мистеру Чэпмену недавно крупно не повезло. Это связано с беспорядками на нефтяных промыслах. Они его весьма беспокоят, но он бессилен что-либо сделать.

— Именно это его и угнетает! — вставила Бенита. — Папа привык сам управляться с подобными делами. Но сейчас от него ничего не зависит, и мы можем потерять большие деньги — они почти все вложены в нефть.

Мервин встал и повернулся спиной к Мартину. Он крутил в пальцах одну из бутылок с моделью корабля внутри.

— Таким образом, у меня теперь еще больше причин быть осмотрительным, чтобы мои интересы не пострадали.

Смысл этого замечания дошел до Мартина позже, гораздо позже, так как в разговор снова вмешалась Бенита:

— Вот почему я хочу, чтобы вы с Мервином последили за папой. Было бы скверно, если бы мы отправились в плавание, а вы ничего бы не знали.

— Понятно, — мрачно отозвался Мартин.

Бенита пристально посмотрела на него:

— С вами все в порядке? Вы какой-то подавленный.

— Кто? Я? — изобразил удивление Мартин. — Все отлично.

— Надеюсь, у вас нет простуды или еще какой-нибудь хвори. Иначе все пойдет прахом. Роковой день на носу. Я просто мечтаю, чтобы все скорее завершилось. Вчера Мервин споткнулся о канат, упал и ушиб подбородок. Хоть вы-то, ради Бога, не падайте.

Мартин серьезно заверил девушку, что не совершит подобной глупости, и с удовольствием отметил, что у Мервина на подбородке красуется хороший синяк.

Бенита поднялась и протянула ему руку.

— Спасибо, Мартин. Я знала, что мы можем на вас рассчитывать. Скоро папа почувствует себя лучше. А если мы еще и гонку выиграем, думаю, его не так уж огорчит потеря всех денег.

— А вас? — внезапно спросил Мартин.

— Что за вопрос? — удивилась она. Ну, я не знаю… не особенно. Я ведь и швец, и жнец, и в дуду игрец, как говорит пословица.

— Кроме того, эта проблема не возникнет, если у мисс Чэпмен будет муж, который сможет ее содержать, — сказал Мервин.

Бенита обернулась к нему, и Мартин, ощутив болезненный укол несомненной ревности, увидел, как ее губы раскрылись в мягкой женственной улыбке, совсем не похожей на задорную девичью, которой она одарила до этого Мартина.

— Как это мило с твоей стороны. Ты, случайно, не делаешь мне предложение?

— А почему бы и нет? — беззаботно воскликнул Мервин.

— Вы свидетель, — обернулась к Мартину Бенита.

Тот кивнул и через силу улыбнулся:

— Да, вы можете поймать его на слове.

Мартин открыл для них дверь, и последнее, что он увидел, была улыбка на лице у Мервина. Через несколько минут Мартин уже сидел вместе с Дейвом в «Веселом матросе»…

Когда они вернулись домой, Мартин рассказал Дейву о давешнем ночном происшествии, посчитав, что его напарник должен об этом знать.

— Две головы лучше, чем одна. Что ты обо всем этом думаешь?

— Меня это ничуть не удивляет, — немного помолчав, заговорил Дейв. — Ничуть. Я и сам заметил кое-что, и, когда я начинаю об этом размышлять, все укладывается на свои места. Теперь, когда ты упомянул об этом Альфонсе, я вспоминаю, что сам видел его — только мельком и в темноте. Он был здесь, на причале, болтал без умолку с какими-то матросами с французского судна. Я смотрел и никак не мог вспомнить, где я этого типа встречал. А теперь, когда ты рассказал, я вспомнил, что тоже видел его в Шербуре.

— И что, по твоему мнению, мне следует делать?

— Как говорит Эрн, тебе придется потрудиться, чтобы что-то доказать. Но мы с тобой, если хорошенько подумать, можем возбудить против них подозрение, достаточное, чтобы осложнить им жизнь. Для этого необязательно бродить тайком по гавани темной ночью.

— В конце концов мы можем обратиться в полицию, — предложил Мартин.

— Нет, ни тебе, ни мне это сейчас, накануне гонки, не нужно. В этом твой друг Эрн прав. Ну конечно, это наш гражданский долг и так далее, но прежде, всего у нас есть долг по отношению к самим себе. И если кто-то встанет между мной и возможностью поучаствовать в гонке на «Грифоне», я сверну ему шею! — Дейв говорил весьма выразительно.

— Я тоже так считаю, — ответил Мартин, — к тому же надо подумать и о старике. Он всегда честно обходился со мной, не хотелось бы подводить его в последний момент.

— К черту все это! — воскликнул Дейв. — Главное для нас — «Блэкмор-Рок»!

Мартин неожиданно расхохотался, но тут же стал серьезным.

— Сегодня был момент, когда я подумал, а не замешан ли сам старик Чэпмен в этих грязных делах, но сейчас я так не считаю — проблемы с бизнесом у него вполне законные.

— Я знавал его еще с тех времен, когда он только приехал сюда и его дочка была совсем крохотной девочкой, — сказал Дейв. — Старина Чэпмен всегда оставался честным человеком. Все, кто работает в порту, скажут тебе то же самое: немного прижимист, но платит аккуратно. Однако учти, никто не считает его простаком!

Мартин вздохнул с облегчением:

— Так я и думал. Но признаюсь тебе, какое-то мгновение мне казалось, что они все в этом замешаны.

— Не волнуйся, Бенита не стала бы выставлять напоказ эти часики, если бы знала, откуда они взялись.

— Тогда мне остается только рассказать ей все.

Дейв задумчиво выпустил несколько колец дыма к потолку.

— Ага, ты все ей расскажешь и потеряешь ее навсегда.

— Ты так думаешь?

— Я не думаю, я знаю! Женщины не терпят, когда им указывают на их ошибки. Они должны сами понять, что ошибались. Но это более трудный путь.

Глава 9

Саймон Чэпмен давал всем последнее наставления. Они совершили еще несколько тренировочных выходов в море, включая одно ночное плавание. Мартин нашел, что яхта легка в управлении, но до сих пор так и не опробовал ее при сильном ветре.

— Мне кажется, что на этой яхте можно прекрасно использовать ветер любой силы.

— Так вы считаете, что у нас неплохие шансы? — спросил обрадованный Чэпмен.

— Да, я думаю так.

— Папа, расскажи нам о наших обязанностях, — попросила Бенита.

— Я считаю, что не стоит равномерно распределять вахты днем. Я знаю членов своей команды — они захотят одновременно заниматься всем. Значит, лучше для вас, если все вы останетесь от зари до заката на палубе, при условии, что у каждого будет достаточный перерыв на еду.

— Верно, гораздо важнее ночные вахты, — согласился Мартин.

— Я долго думал над этим, — сказал Чэпмен, — и пришел к выводу, что четыре часа вахты и четыре часа отдыха — разумное решение. При том условии, конечно, что в чрезвычайных обстоятельствах все четверо должны быть наготове, — значит, вы будете спать не раздеваясь. Ну так вот, очевидно, что Мартин и Мервин — самые дееспособные члены команды. Не надо ставить их на вахту в паре, а в перерывах Бенни и ее старого отца. Глупо было бы ставить на вахту Бенни и Мервина вместе — они будут отвлекаться от работы.

— Папа, что ты говоришь? — громко запротестовала Бенита. — Я прекрасно знаю, что яхта — прежде всего! Особенно в такой гонке, как эта.

— Успокойся, девочка. Ты знаешь, и Мервин тоже, и не будем больше говорить об этом. Однако лучше, если мы вас разделим. Поэтому ночное расписание будет такое: мы с Мервином дежурим с восьми до двенадцати. Бенита и Мартин с полуночи до четырех утра. Потом до восьми утра — снова я и Мервин. Затем Бенита встанет и приготовит завтрак, если надо, ей поможет Мартин. Мартину придется, как штурману, многое делать до полуночи, но, думаю, это честное распределение обязанностей. Согласны?

Все согласились, но Мартину показалось, что Мервин не слишком доволен.

Бар и библиотека были сняты с яхты; из книг остались лишь таблицы отливов и приливов, мореходный календарь и карты. За одну ночь судно из роскошной яхты превратилось в строго функциональное плавсредство, и Чэпмен смотрел на это не без удовольствия. Он смеялся и шутил, Бенита радовалась, но Мартин подумал, что капитан «Черного лебедя» выглядит не слишком здоровым. У него промелькнула мысль, что, если Чэпмен внезапно умрет, его дочь вольна будет поступать так, как ей захочется. А ее желания явно были устремлены к Мервину.

Эта мысль напугала Мартина, он молился про себя, чтобы с отцом Бениты ничего не случилось и чтобы морское плавание пошло ему на пользу. Чэпмен честен и прям и благополучие дочери ставит превыше всего. Мартин считал, что эти качества Чэпмена скажутся, когда придет время разоблачить Эрна.

Утро в тот день, когда началась Блэкморская гонка, выдалось таким же, как все предыдущие. Над Британскими островами стоял антициклон, легкий бриз чуть рябил воду в гавани, и только набегающие волны создавали впечатление движения на море.

Дейв отправился к Пратту на «Грифон» очень рано. Мартин оставался на пароме, пока сменная команда не приступила к работе. Мервин и Чэпмен провели ночь на борту «Черного лебедя». По их совету Бенита осталась ночевать в коттедже.

Интерес, проявленный Эрном к регате, удивлял Мартина. В свете того, что он знал теперь о Мервине, этот интерес выглядел странным и подозрительным. Конечно, если он ставил на Бениту, как на источник будущего безбедного существования, ему не хотелось бы выпускать девушку из виду и тем более оставлять ее в обществе Мартина. Но в теперешней ситуации он не представлял для Мервина реальной угрозы, и они оба это знали. Здесь явно было что-то другое! Мартин все думал, что бы это могло значить.

— Ну вот и я! — На пороге дома стояла Бенита, в руках у нее был новенький рюкзачок. — Все готово?

— Должен сказать, у вас подходящий вид для вашей новой роли! — улыбнулся Эвис.

Мартин запер дверь и положил ключ под коврик.

— Не думаю, что Дейв вернется домой первым. Но у нас с ним такой уговор.

Они зашагали вдоль старого причала, миновали сухогрузы с зерном, огромные лесовозы и подошли к стоянке яхт у мола.

— Вы что-то очень молчаливы сегодня. Думаете о чем-нибудь? — спросила Бенита, бросив рюкзак в лодку.

Разумеется, он не мог сказать ей, о чем на самом деле думает, поэтому ответил кратко:

— О наших шансах в этой гонке.

— Я должна была догадаться. — Она поморщилась. — Хотя мне показалось, что вы думали о чем-то другом. А я обычно не ошибаюсь…

— Правда? — Мартин прижал весла к себе и зажег трубку: так он мог не смотреть на нее, а делать вид, что сосредоточился на курении. — Стало быть, мне нужно быть очень осторожным, когда я думаю.

— Да уж, постарайтесь! — Она явно посмеивалась над ним, и в Мартине что-то вспыхнуло:

— Ну, если уж так хотите знать, я думал, что Мервину очень повезло.

— Надеюсь. — Бенита глубоко вздохнула. Весла вспенили спокойную воду. — Я постараюсь быть ему хорошей женой.

— Он уже сделал вам предложение?

— О, Господи, конечно! Много раз. Но Эрн объявит об этом официально — папе и другим людям — только после окончания регаты.

Мартин не понял, почему тот решил так поступить. Бените это тоже, видимо, было неясно, потому что она продолжала:

— Я, правда, не понимаю, какое это имеет значение. Может, если папа будет праздновать победу, мысль о разлуке со мной не слишком его огорчит.

Лодка мягко стукнулась о борт «Черного лебедя». Чэпмен вышел на палубу и приветствовал их. Неподалеку покачивался на якоре «Грифон», а на других яхтах ставили паруса, чтобы отправиться к стартовой линии.

Настала пора двигаться и им. Ветра было так мало, что все участники гонки начали продвижение к старту задолго до выстрела стартовой пушки. Яхты медленно скользили по воде, и гонщики улыбались друг другу. Дейв приветствовал экипаж «Черного лебедя» легким взмахом руки, когда «Грифон» двинулся к глубоководной части канала. На противоположной стороне гавани маневрировало британское судно, построенное в Клайде, но имевшее на борту датского капитана и команду.

Чэпмен, встав к штурвалу, направил «Черного лебедя» вперед. Все суда медленно подходили к стартовой линии. Когда же, наконец, грянет пушка? Гонщики ждали и ждали, то и дело поглядывая на часы. В воздухе сгущалось напряжение. Похоже, все боялись не услышать звук выстрела, хотя в такое тихое утро это казалось маловероятным. В этой тишине можно было даже расслышать гул толпы, собравшейся в гавани. На причале присутствовал и телеоператор, хотя Мартин был уверен, что, как только суда выйдут в открытое море, только специализированные издания по парусному спорту будут помнить о том, что около тридцати небольших парусников отправились в шестисотмильное плавание на запад.

Следом за Чэпменом шел «Молодой лебедь» из местного яхт-клуба. Его владелец выглядел чуть постарше школьника, и такой же была вся команда — студенты на каникулах. По другую сторону от них, рядом с «Грифоном», двигался «Лунный свет». Мартин заметил множество яхт, которые он видел раньше в других регатах. Были тут и новые парусники, некоторые из них пришли сюда с другой стороны Ла-Манша.

Взгляд Мартина переместился на палубу своего судна. Бенита сидела на верхней ступени трапа, ведущего в кают-компанию, так что в любую секунду могла спуститься вниз. Отец велел ей не болтаться под ногами, пока они не пересекут старт и не выберутся на открытую воду.

Мартин бросил на девушку короткий взгляд, она улыбнулась, заставив его сердце учащенно забиться. Он отвернулся и встретил взгляд Мервина — тот как будто не смотрел ни на что в особенности, однако видел все насквозь. Мартин перевел взгляд на Саймона Чэпмена, напряженно смотревшего вперед. В этот момент грянул пушечный выстрел, и точно вовремя «Грифон» и «Черный лебедь» миновали линию старта.

— Прекрасно рассчитали время! Превосходно! Удачный старт — половина успеха! — воскликнул Чэпмен.

Мартин кивнул:

— На этом курсе «Грифон» немного вырвется вперед — он для него самый лучший. Но при смене галса ему придется задержаться, и тогда мы обгоним его.

На другом галсе они действительно обошли яхту Пратта, но потом она снова проскользнула вперед на длину корпуса. «Грифон» первым миновал узкую часть фарватера, следующим должен был пройти «Черный лебедь». Но внезапно «Морская фея» пересекла у него курс прямо перед самым носом, и Чэпмену пришлось отвернуть, чтобы избежать столкновения.

— Грязный прием! — гневно воскликнул Мервин.

— В любви и на войне все дозволено, — откликнулась Бенита.

— Не волнуйтесь, этим они добились лишь временного выигрыша, — успокоил всех Мартин. — Мы навалимся на них, как только окажемся в открытом море.

— А я и не волнуюсь! — бросил Чэпмен. — Ну-ка, Мервин, закрепи штурвал.

Миновав горло канала, «Черный лебедь» медленно вышел на морской простор. Сначала всем показалось, что ветер подул сильнее и скорость выросла. Мартин и Мервин постоянно меняли и настраивали различные паруса, пытаясь поймать каждый порыв ветра, однако скоро легкий бриз утих, и яхта оказалась в полосе полного штиля.

Бенита перебралась из каюты к ним в кокпит.

— Ну что, настал тот самый момент, когда мы бросимся в воду поплавать?

— К черту такую погоду! — раздраженно воскликнул Мервин.

— Мы все в одном положении. — Чэпмен оглядел яхты с обвисшими парусами.

Мартин напряженно всматривался в горизонт.

— Впереди полоса ветра. До нее не доберешься, пока идешь так близко к берегу. Разрешите поменять курс, капитан?

— Разрешение дано.

Они с трудом обошли «Золотого карпа» и «Грифона», который тоже медленно, но неуклонно двигался в другом направлении. Дейв перегнулся через поручень и крикнул:

— Повеселитесь во Франции!

— До встречи в Ирландии! — откликнулся Мартин.

Очень медленно «Черный лебедь» двигался в открытое море, ловя каждое слабое дуновение ветра. Совсем близко от скал они увидели «Грифона», двигавшегося к западу.

— Пратт держится в опасной близости от берега, чтобы использовать течение из узкой части канала, — заметил Чэпмен. Он слегка повернул штурвал, и паруса начали наполняться ветром и звенеть. — Слава Богу, наконец хоть что-то подуло!

— Это все старина Мартин. Папа, немедленно присвой ему звание вице-адмирала. Он сдвинул с места нашу яхту.

— А зачем, как ты думаешь, я взял его с собой? — спросил Чэпмен.

Время шло, и ветер немного усилился, хотя и сейчас это был всего лишь легкий переменчивый бриз. «Грифон» и другие яхты полностью скрылись из поля зрения, только крошечный треугольник паруса иногда появлялся на горизонте к северу от них. Было невозможно понять, что это за судно, а вскоре и этот парус исчез.

К пяти часам дня «Черный лебедь» уже шел устойчивым ходом. Другие суда пока не попадались, только однажды они увидели очень далеко черное пятнышко — надстройку танкера, корпус которого за горизонтом был невидим. Солнце опустилось, и ветер снова утих. Но яхта продолжала скользить вперед.

— Где мы точно находимся? — спросила Бенита у Мервина, и тот показал на карте:

— Вот здесь — на полпути между Портлендским мысом и Шербуром. Мы проплыли около пятидесяти миль, а при том ветре, который мы имели или, точнее, не имели вовсе, это совсем неплохо.

— Интересно, как дела у других? — Мартин думал прежде всего о Дейве.

Солнце зашло, и вокруг зажглось множество огоньков. Ла-Манш, выглядевший днем почти пустынным, оказывается, был забит судами. К северу от «Черного лебедя» поблескивала цепочка медленно движущихся огней — вероятно, это были их соперники по гонке. К югу мигал мощный маяк на французском побережье.

Бенита приготовила на ужин салат с цыпленком.

— К салату полагается вино. Особенно когда мы так близко от Франции. Но вы же знаете, что по этому поводу сказал Мартин, а я только рабыня на кухне и делаю, что приказывают.

— Да, мы заметили это, — сдержанно отозвался ее отец, но все же взглянул на дочь с нежностью. — Мы еще сделаем из нее заправского моряка!

В полночь он и Мервин сдали вахту, и к штурвалу встал Мартин.

— Это был длинный и трудный день для вас, — обратился он к Бените, — так что можете тоже немного поспать. В такую тихую ночь я прекрасно управлюсь один.

— Нет, я совсем не устала. Ведь я почти ничего не делала. Кроме того, если вы останетесь в одиночестве, то можете задремать. А я не дам вам заснуть.

Это верно — она не даст заснуть ни ему самому, ни его чувствам.

Красные и зеленые навигационные огни раскачивались на топе мачты. Сквозь иллюминаторы кают-компании пробивался свет. Ночь уже наступила, хотя небо еще оставалось светлым. Время от времени волна, разбивавшаяся о нос яхты, вспыхивала бледным сиянием.

— Как красиво! — воскликнула Бенита. — Я так рада, что оказалась здесь!

— Да, ночью идти под парусом очень приятно, — пробормотал Мартин, хотя предпочел бы сказать: «Я рад тому, что мы оба здесь. Ты даже представить не можешь, как я рад!»

Бенита сидела в кокпите напротив него, опустив руки, и он с трудом различал черты ее лица.

— Странно, — заговорила она, — здесь, посреди пролива, море не такое неспокойное, как бывает, когда выходишь на яхте из узкого места или огибаешь мыс Херлстоун.

— Я же говорил вам. Может, вы хоть иногда будете верить тому, что я говорю.

— Хотя бы иногда? Ничего себе! Я всегда верила вам, Мартин. Я вообще считаю вас очень хорошим и умным человеком. Я рада, что мы с вами познакомились. И уверена, папа тоже этому рад. Я сейчас заглянула в кубрик — он спит как младенец.

— А Мервин? — Мартин не мог удержаться от этого вопроса.

— Обещайте никому не говорить — он только что начал храпеть. Мне будет что рассказать судье при разводе! — Бенита придвинулась к Мартину. — Прошло уже не меньше двух часов нашей вахты. Давайте я сменю вас. Мервин и папа будут менять друг друга, а вы что, должны стоять неподвижно? Идите, я подержу руль.

Мартин уступил ей штурвал, но не сдвинулся с места.

— Держите его в одном положении и наблюдайте за компасом. Я хочу придерживаться этого курса как можно дольше. У меня ощущение; что в этих водах мы можем поймать больше ветра, чем у побережья Англии, где, похоже, идут остальные яхты. — Он протянул руку и слегка повернул штурвал. — Следите за ним, вы немного сбились с курса. — Мартин убрал руку, и Бенита наклонилась, чтобы посмотреть на стрелку компаса на светящемся диске. — Правильно, теперь твердо держите штурвал.

Час спустя она уже крепко спала, прикорнув к плечу Мартина, и ему совсем не хотелось нарушать такое положение вещей. Наконец, взглянув на светящийся циферблат часов, он осторожно разбудил ее.

— Пора браться за штурвал, напарник, — прошептал он, — скоро наша вахта закончится.

Бенита заворочалась, зевнула и широко открыла глаза.

— Как вы меня назвали? — спросила она.

— Забудьте об этом. Беритесь за штурвал, если еще не передумали, и покажите им, какая вы умница!

В кубрике зажегся свет, откинулась крышка люка, и появился Чэпмен, а за ним — Мервин, который направился к штурвалу.

— Я только что смотрел на барометр, — сказал Мервин, — давление наконец падает. Немного, но все-таки падает. Так что завтра, возможно, мы прибавим в скорости.

Когда Мартин ложился спать, он подумал, что Мервин как-то очень спешит завершить гонку. Раньше он и сам того желал, однако теперь ему хотелось, чтобы все это тянулось подольше. Пусть Блэкморская регата растянется на целый месяц, и пусть ветер останется там, где он спит сейчас — совсем как Бенита у него на плече.

Глава 10

Рассвет был хмурым, но тихим и теплым. Еще до того, как время их отдыха кончилось, Бенита и Мартин уже были на ногах. Она отправилась готовить завтрак, а он стал слушать прогноз погоды в семичасовом выпуске новостей.

Чэпмен спустился по трапу в кают-компанию, оставив у штурвала Мервина.

— Бенни, твой кофе очень вкусно пахнет. Я бы не отказался от него. — Он посмотрел на нее встревоженно. — У тебя все хорошо, дорогая?

— Да, спасибо. Я не уверена, что уже совсем привыкла к качке, но меня не тошнит, и я даже готова позавтракать.

Она передала отцу кружку-непроливайку. Чэпмен сел в углу и с удовольствием выпил кофе. После четырехчасовой вахты он выглядел слегка усталым, но чувствовал себя великолепно.

— Как там прогноз, Мартин?

— Неплохой. Совсем неплохой. Ветер немного крепчает, уже три-четыре балла. Видимость удовлетворительная, чуть позднее возможен дождь.

— Пошли, напарник, — скомандовала Бенита. — Мы должны сменить Мервина, сейчас самое время. Папа, я оставляю для него кофе и поджаренный хлеб, а яйца — в кастрюле. Ты справишься?

— Надеюсь. Но тебе не нужно подниматься на палубу, если не хочешь. Мартин обойдется без тебя.

— Ничего! — Она улыбнулась, закручивая волосы узлом. — Мне нужно снова вдохнуть морского воздуха.

Их яхта рассекала волны весь день, слегка кренясь то на один борт, то на другой. Они все же далеко продвинулись. Ранним утром за кормой остался мыс Старт. Им редко попадались корабли, а других яхт — участниц регаты — не было видно совсем.

— Одно из двух: либо мы ушли далеко вперед от остальных, либо безнадежно отстали, — произнес Чэпмен.

— Ни то ни другое, — сказал Мартин. — Мы идем вровень с некоторыми из них, особенно с «Грифоном», если, конечно, с ним ничего не приключилось. Просто мы слишком уклонились к югу и пока не можем их видеть. Но завтра в это же время мы все соберемся у Блэкмора и узнаем, кто есть кто и что есть что.

— Я и сам думал, что мы слишком сильно отклонились к югу от курса. — Мервин взглянул на Мартина.

— Ну, по крайней мере, мы движемся, — возразил Чэпмен.

Да, они двигались. На следующую ночь ветер усилился, и яхта сразу рванулась вперед.

Это случилось на третий день в три часа утра. Бенита клевала носом у штурвала. Мартин оставил ее на минуту, чтобы пойти на нос и освободить зацепившийся кливер. Ночь была очень темной, но у Мартина в кармане джинсов был морской фонарик. Мартин был одет в непромокаемую штормовку с вшитыми в нее круглыми поплавками — он предпочитал эту куртку более громоздким спасательным жилетам.

Он осветил запутавшийся кливер и снова сунул фонарик в карман, чтобы освободить руки. Яхта взлетала над волнами и снова проваливалась, но Мартин привык к этому, и его ноги твердо упирались в палубу. Он предупреждал Бениту, чтобы та ни в коем случае не ходила по яхте без спасательного леера, особенно в ночное время.

Погода стояла неплохая: дул устойчивый ветер и море было относительно спокойным. Мартин распутал кливер и повернулся, чтобы двинуться назад к кокпиту, как вдруг палуба ушла у него из-под ног, он перелетел через поручень левого борта, и в следующую секунду море сомкнулось у него над головой.

Когда Мартин вынырнул на поверхность, огни «Черного лебедя» виднелись уже далеко. Он крикнул пару раз, но потом решил поберечь дыхание. Перевернувшись на спину, позволил поплавкам своей штормовки держать его на поверхности и сбросил ботинки.

Бенита ничего не заметила. Она просто знала, что Мартин вот-вот должен вернуться. Потом ей послышался всплеск и крик, она очнулась от полудремы и окликнула Мартина, но никто не отозвался. Побелев от страха, она повернула штурвал, яхта встала против ветра, паруса ее обвисли. Дрожащими пальцами Бенита открыла люк кубрика и истошно закричала:

— Папа! Папа!

Чэпмен мгновенно проснулся и взобрался по трапу.

— В чем дело, Бенни? Что случилось?

— Мартин… Он исчез…

— Исчез? Бенни, ты хочешь сказать, что он свалился за борт?

Она зажмурилась, не в силах ответить. Мервин был уже рядом с ними.

— Я поищу его, — бросил он и исчез в кубрике.

— Не понимаю — такой осторожный, опытный моряк, как Эвис… Шансы подобрать человека ночью почти равны нулю. — Чэпмен начал поворачивать штурвал.

Снизу появился Мервин. Яхта подпрыгнула на волне, и он, потеряв равновесие, почти упал на Бениту.

— Его нигде нет. — Мервин выпрямился. — Но видимо, он поскользнулся и потерял равновесие, так же как и я сейчас, все очень просто.

— Помогите мне развернуть яхту, мы должны лечь на обратный курс и попытаться найти его.

— У нас есть шанс спасти его? — дрожащим голосом спросила Бенита.

— Шанс всегда есть. Но найти человека в открытом море трудно даже днем. Можно бросить за борт несколько спасательных поясов, чтобы он мог подплыть к одному из них. Мервин, принеси их побыстрее — один из них должен быть со встроенным фонарем.

Чэпмен снова поставил яхту против ветра, и все спасательные пояса, кроме одного, были выброшены в море — Мервин предложил, чтобы один оставили на всякий случай.

«Черный лебедь» неторопливо кружил среди волн, а его экипаж всматривался в темноту. Минуты тянулись томительно медленно.

Мартин находился в море уже около двух часов, и у него было достаточно времени, чтобы обдумать случившееся. Он знал, что происходит с людьми, упавшими ночью за борт, — обычно они тонут, даже если команда судна пытается сразу прийти им на помощь. От Мервина помощи ждать бесполезно. Чэпмен, разумеется, сделает все, что в его силах.

Теперь ему стало ясно, почему Мервин так стремился участвовать в этой гонке. Он прекрасно все спланировал. Подождал, пока «Черный лебедь» не наберет хорошую скорость, подождал, пока они не оторвутся от других яхт, подождал, пока Бенита не будет очень занята вахтой. Вероятно, Мервин сам и запутал кливер-шкот, чтобы вынудить Мартина пойти на нос в темноте одному.

Передний люк всегда был приоткрыт, чтобы обеспечить приток свежего воздуха в кубрик. Мервину достаточно было встать на край своей койки и сбить Мартина с ног хотя бы куском каната. Потом он лег на свое место и лежал до тех пор, пока не услышал крик. Все происшедшее выглядит как обычный несчастный случай — никто и не заподозрит, что это было нечто иное.

Мартин подумал о Бените — и мысль о ней была для него почти невыносимой. Бенита выйдет замуж за убийцу…

Мартин снова поплыл — не спеша, но решительно — в ту сторону, куда ушла яхта.

Сейчас, когда Мартин не мешает ему, Мервину будет наплевать на регату. Он даже может предложить, чтобы Чэпмен отказался от гонки в знак траура… Да, все ясно как Божий день. Возможно, сначала энтузиазм Мервина по поводу гонки был неподдельным, даже если его мотивы и были совсем не бескорыстными. Но теперь решающей для Мервина стала необходимость избавиться от человека, который слишком много знал. И Эрн не потеряет уважения Чэпмена, если они повернут назад к дому.

Да, Мервин придумал дьявольски простой план. Однако он не учел одного — Дейв тоже знает все факты. Хотя даже это препятствие можно обойти. Да и полиция наверняка поинтересуется, почему Дейв раньше не обратился к ним за помощью. И наконец, кто сможет доказать, что Мартин свалился за борт вовсе не случайно? Нет, Мервину ничто не грозило, и он знал это. А Мартин попался как идиот на эту удочку — на предложение «заключить перемирие» до конца гонки.

«Ты заслуживаешь того, чтобы утонуть, чертов болван! — сказал Мартин сам себе сердито. — Но ты не утонешь, хотя бы ради Бениты. Даже если тебе придется переплыть для этого весь Атлантический океан!»

Мартин полежал на спине и снова поплыл — просто чтобы разогнать кровь. И тут он заметил, что звезды движутся навстречу ему. Но это же не звезды, а судовые огни! Он все плыл и плыл, пока не разглядел черную массу, более темную, чем окружающая чернота. Потом услышал голоса, зовущие его: Бениты и ее отца.

Мартин закричал в ответ, но слабый звук его голоса был заглушен плеском волн, шипением пены, пением ветра в парусах и треском снастей. Он вытащил из кармана фонарик и надавил кнопку онемевшими мокрыми пальцами. Сквозь пальцы пробился луч света. Он замахал фонариком и снова закричал.

Бенита, всматривавшаяся во тьму, заметила этот луч.

— Там свет! — воскликнула она. — Свет! Смотрите, папа, Мервин!

Отец бросился к ней:

— Это точно Мартин. Слава Богу!

Расстояние между «Черным лебедем» и крохотным светлячком в волнах неуклонно сокращалось. Чэпмен стоял рядом с дочерью, держа наготове канат.

Бенита расплакалась. Мервин спустился в кубрик и смешал в кружке ром с горячей водой. Проглотил залпом, потом вновь наполнил кружку доверху.

— Выпейте, старина. — Он протянул кружку Мартину, когда того втащили в кают-компанию. — Согрейтесь. Чертовски глупо — упасть за борт посреди ночи. Задали вы нам хлопот!

— Мервин, займись штурвалом! — пробасил Чэпмен. — Бенита сейчас занята, а я за эту ночь пережил достаточно для старого человека.

Бенита приволокла все одеяла, налила еще рому и принялась расстегивать штормовку Мартина. Тот слабо защищался:

— Я в порядке, честное слово! Немного вымок и закоченел, вот и все. Дайте мне переодеться в сухое.

— Нет, вы ляжете в постель! — прикрикнул на него Чэпмен. — И ты, Бенни, тоже! Ступай, я сам присмотрю за Мартином. Отдохни, ты прекрасно справилась со всем. — Он повернулся к Мартину. — Она сумела тут же остановить яхту!

— Рад, что мое обучение дало хорошие результаты, — улыбнулся Мартин.

К его изумлению, Бенита быстро подошла к нему и поцеловала в висок.

— У-у, какой вы соленый!

— Марш в постель, юная леди! — прогнал ее Чэпмен и крикнул в люк: — С курсом все нормально, Мервин?

— Да, сэр, снова идем к Блэкмор-Року.

Мартин принялся натягивать на себя сухую одежду.

— А теперь, мой мальчик, расскажи мне, что произошло.

Мартин надел свитер и начал растирать ступни ног махровым полотенцем.

— Не знаю. Наверное, я поскользнулся.

— Ты не должен был поскользнуться, — нахмурился Чэпмен. — Палуба покрыта составом против скольжения, а у тебя ботинки с веревочной подошвой.

— Ну, должно быть, я споткнулся в темноте, да еще судно внезапно накренилось. Как бы то ни было, забудем об этом. Вы подобрали меня как раз в то время, когда я решил, что мне каюк. Теперь нужно сосредоточиться на гонке.

С того самого момента, как его втащили на борт яхты, Мартин не переставал думать. Сейчас он ничего не может доказать. Нет, единственное верное решение — заняться делом и ждать своего часа. И хотел того Мервин Эрн или не хотел, Мартин был полон решимости завершить Блэкморскую гонку.

Глава 11

Наутро полил сильный дождь, и давление продолжало падать. Но зато подул свежий ветер, и «Черный лебедь» прошел хорошее расстояние. Все приободрились. В часовом выпуске новостей наконец передали сообщение о продвижении других яхт.

«Морская фея» и «Золотой карп» застряли в густом тумане вблизи британского берега. «Грифон» предположительно на несколько часов обгонял «Молодого лебедя». «Лунный свет» потерпел аварию недалеко от островов Силли и выбыл из гонки.

— О нас ни слова. Думаю, в течение двух последних суток никто не видел нашу яхту и ничего не слышал о ней! — объявила Бенита.

— Это хорошо. А то нас бы уже ославили. — Чэпмен, похоже, был рад услышанным новостям. — Теперь наши реальные соперники только «Грифон» и «Молодой лебедь».

— Конечно, прошлой ночью мы потеряли много времени, — вкрадчиво начал Мервин.

— Ну разумеется, — бодро откликнулась Бенита, — нам надо было плыть дальше, а Мартина подобрать на обратном пути.

Чэпмен сменил Мервина у штурвала. Бенита высунула из кубрика голову:

— Ой, этот дождик действительно мокрый!

— Но недолгий, — утешил ее Мартин. — Ветер скоро разгонит тучи.

Девушка с сомнением посмотрела на зеленовато-серую воду, шипевшую внизу под поручнем.

— Лучше я побуду наверху, хоть здесь и идет дождь. Я согласна спать в кают-компании, но мне не нравится просто сидеть там внизу, да еще днем. Я постою с вами и погляжу, что тут происходит. — Она встала рядом с отцом в кокпите. — А кроме того, Мартин будет мыть внизу посуду, он сам настоял на этом, потому что обед был очень вкусным.

— Это верно. Придется нанять тебя на наш следующий круиз.

— Просто я устроила нечто вроде праздничного обеда в честь того, что мы выудили Мартина из моря.

— Будь добра, пошли Мервина ко мне. Думаю, нам следует взять хотя бы один риф на парусах, мне не нравится погода.

Чэпмен был прав — через несколько мгновений налетел шквальный ветер. Море вспенилось под ливнем, и «Черный лебедь» резко накренился, но потом выпрямился. Не прошло и получаса, как шквал утих, и море успокоилось так же быстро, как и пришло в волнение. На яхте снова подняли паруса. Наступила ночь, и они увидели вокруг огоньки других яхт. В районе скалы Блэкмор-Рок собралось около полудюжины парусников. Когда наступил рассвет и «Черный лебедь» подошел поближе к скале, стало видно, что остальные яхты тоже прибавили в скорости. Впереди всех шел «Грифон».

Чэпмен и Мервин пытались ускорить ход яхты. Но вскоре настал момент, когда «Грифон», обогнувший скалу и направившийся обратно, прошел мимо них. Четверо членов его экипажа собрались наверху и отсалютовали команде «Черного лебедя». Мартин разглядел плотную фигуру Дейва у штурвала и долговязого Пратта.

Расстояние между двумя яхтами стремительно увеличивалось, и к тому времени, когда «Черный лебедь» обогнул скалу Блэкмор-Рок, «Грифон» можно было разглядеть лишь изредка, когда обе яхты одновременно вздымались на гребне волны. Быстро стемнело, налетел еще один шквал, и ветер усилился, но «Черный лебедь» держался молодцом. Мартин и Чэпмен с Мервином теперь стояли на вахте по два часа попеременно, а Бенита оставалась внизу. Она варила им кофе, но готовить ужин не могла: ее все-таки укачало, хоть она и бодрилась. Мужчины решили между собой, что пока обойдутся галетами и сыром.

Внезапно Мервин побледнел.

— Думаю, у меня то же самое, что и у Бениты, — пробормотал он.

— И у тебя? — Чэпмен уставился на него. — Ну и команда подобралась! Одна половина валится с морской болезнью, другая — просто за борт! Из всего экипажа остается старый человек, которому доктор советовал не волноваться и который даст дам вам всем сто очков вперед!

Бенита нежно поцеловала его.

— Извините. — Мервин проскользнул мимо них, и Бенита вздохнула:

— Какая жалость, что море так действует на людей. Ничего, когда Мервина стошнит, ему сразу станет полегче, как мне сейчас.

Но Мервину не полегчало. Когда Мартин, отстояв вахту, вернулся в кубрик, тот был бледным, трясущимся и годился разве что на вахту в собственной койке. Чэпмен только рукой махнул:

— Ладно, ребята, я могу один управиться с судном. А ты, Мартин, пока прикорни.

— Ладно, но спать я не стану. Просто полежу в кают-компании, задрав ноги. Если вам понадоблюсь, постучите по люку. Но прежде, я думаю, нам с вами надо взять рифы.

— Что? И потерять при этом по крайней мере пол узла скорости?

— Ветер очень сильный.

— Не бойся, мой мальчик, я буду следить за ветром. Но моему «Черному лебедю» нравятся все ветры. А вот как поведет себя «Грифон», мы еще посмотрим!..

Мервин лежал, тихонько постанывая, Бенита протирала ему лицо. Мартин съежился в своем углу как раз под носовым люком, когда это произошло.

Яхта начала дрожать и зарываться носом. Мартин мгновенно выскочил на палубу, даже не закрыв за собой люк. В темноте он едва разглядел, что Чэпмен борется со штурвалом. Весь кокпит был залит водой.

— Что случилось? — Мартин бросился к нему.

— Девятый вал!

— Лучше все-таки взять рифы.

В этот миг на них обрушился поток воды.

— Нет, я бы не хотел этого делать. Возвращайся в кубрик, а то Бенни будет волноваться.

— Хорошо. Но я скоро вернусь.

Бенита стояла на коленях, запихивая остатки провизии в один из нижних рундуков. Она испуганно уставилась на Мартина:

— Там все в порядке?

— Да, но нам придется понадежнее закрепить наши грузы и крепко задраить люки. Снаружи немного задуло.

Судно снова затряслось и зарылось носом. Бенита встревоженно вскинула голову:

— Что это было? У нас пробоина, мы потеряли управление или еще что-нибудь?

— Ни то, ни другое, ни третье. Просто на нас обрушился девятый вал. Время от времени появляется волна, которая выше и мощнее остальных. А иногда, особенно в больших морях, можно наблюдать волну, которая выше всех самых высоких волн. Вот ее-то изовут девятым валом.

— Понятно. Вы рассказывайте дальше, а я сяду на пол, тогда не будет так страшно. Тому, кто сидит ниже всех, некуда падать.

— Вы прекрасны! — вырвалось у Мартина. — И я люблю вас! Когда мы вернемся домой, выйдете за меня замуж?

Изумленная Бенита широко раскрыла глаза:

— Вы и вправду заставляете меня забыть о страхе. Скажите еще что-нибудь. Мне это нравится.

— Я не могу. — Он притянул ее к себе и, сидя в тесном камбузе, сделал то, о чем страстно мечтал многие дни и ночи, — крепко обнял Бениту и поцеловал.

Та легонько оттолкнула его:

— Эй, секундочку, напарник, — так, кажется, говорят? Я ведь помолвлена с Мервином. И хотя это неплохой способ забыть о девятом вале, лучше перестаньте.

Но Мартин не выпустил ее из своих объятий.

— Вы не помолвлены официально, — сказал он.

— Нет, помолвлены. Я об этом никому не говорила, но часы — его обручальный подарок.

— Эти часы… — начал Мартин, но ему не удалось договорить, так как в следующий миг палуба вздыбилась, потолок кают-компании закрутился и все судно, казалось, повисло в воздухе, как скаковая лошадь, взметнувшаяся над высоким барьером. Мартин прижал Бениту к себе и закрыл ее своим телом.

Верхняя часть газовой плиты пронеслась над ними, едва не угодив Мартину в голову. Дверцы рундуков распахнулись. Кастрюльки, чайники и прочая утварь замелькали в воздухе с грохотом, который заглушал лишь рев воды, ворвавшейся через люк. Яхта вибрировала со страшным скрежетом, всюду погас свет. Mapтин схватил Бениту и вытолкнул ее наверх, на палубу, через трап, залитый водой.

В самоотливном кокпите уровень воды быстро понизился. «Черный лебедь» пока держался на плаву.

Мартину удалось зажечь фонарик и оценить размеры разрушений. Он увидел, что страховочный линь все еще привязан к штурвалу, абсолютно ненужному сейчас. Где-то там за другой его конец держался отец Бениты. Чэпмена отнесло к согнувшемуся кормовому поручню, и Мартин разглядел, как тот, вцепившись в фальшборт, висит наполовину на палубе, наполовину в воде.

— Закрепите страховочный леер и дайте мне руку! — крикнул он Бените. — А теперь ложитесь и не бойтесь, вас уже не смоет за борт. Хватайте отца за руку и тяните.

Вдвоем они втащили Чэпмена на палубу, а затем — на трап, ведущий в кубрик. Мартин осветил фонариком кают-компанию. Камбуз был полон воды, и Мервин с побелевшим лицом медленно брел через него на свет фонаря. Он протянул к ним руку.

— Слава Богу, вы здесь… Я думал, что потону там, как крыса в капкане.

— Начинайте-ка лучше откачивать воду, пока мы не пошли ко дну! — резко оборвал его Мартин, а сам занялся Чэпменом. Тот был в сознании, но задыхался.

Бенита бросилась вниз, чтобы принести бренди.

— Не могу его найти, наверное, бутылка разбилась, — послышался ее голос из кубрика. — Здесь жуткий кавардак. Что нам делать, Мартин?

— Все нормально, у меня где-то есть фляжка, — сказал Чэпмен и показал Мартину на свой набедренный карман. — Мне бы выпить таблетку от сердца. — Он полез в другой карман и достал небольшой пузырек. — Вот они, мои спасительницы…

Мартин положил таблетку Чэпмену в рот и поднес фляжку к его губам. Все это время полузатопленная яхта тяжело двигалась вперед.

Появился Мервин. Его шатало из стороны в сторону.

— Я не могу запустить насос, его забило всякой дрянью, которая вывалилась из рундуков.

— Придется вычерпывать вручную.

Бенита нашла пластиковое мусорное ведро.

Все втроем они образовали цель: Мервин черпал ведром воду, Бенита передавала его Мартину, а тот выливал его за борт. Работа шла медленно, однако вода в кают-компании стала убывать.

— Какие у нас повреждения? — спросил Чэпмен.

— У нас снесена мачта, капитан, — ответил Мартин, — и яхта кренится на правый борт. Но мы все еще держимся на воде.

Они помогли Чэпмену спуститься в кают-компанию и уложили его на койку.

Мартин на ощупь нашел в переднем рундуке топор и вместе с Бенитой, державшей в руке фонарик, выбрался на палубу. Там он обрубил ненужные теперь ванты, которые крепили мачту. Бенита скатывала уцелевшие паруса и через передний люк бросала их в форпик. Свои спасательные леера они прикрепили к обрубку мачты, но даже с их помощью было трудно удержаться на ногах. Мервин продолжал вычерпывать воду.

Когда Бенита и Мартин выбросили за борт последние обрывки снастей, «Черный лебедь» почти перестал крениться.

Постепенно на востоке забрезжил свет, и они наконец разглядели море — угрюмое и грозное. Кроме их парусника, выглядевшего в бледном утреннем свете жалкой разбитой скорлупкой, на много миль вокруг не было видно ни одного судна.

Глава 12

— Ты молодчина, Бенни, — похвалил ее отец, — напомни, чтобы я непременно нанял тебя на следующее плавание.

— Прошу прощения, если чай покажется вам немного соленым. Это море проникло всюду, и вся еда у нас просолилась. Попозже я найду какие-нибудь консервы и открою их, если, конечно, отыщу консервный нож.

Саймон Чэпмен выглядел получше. Он полулежал посреди разгромленной кают-компании в своем лучшем парадном яхтсменском костюме — единственной сухой одежде, которую его дочь смогла отыскать.

— А теперь, Мартин, расскажи мне, как обстоят дела, — устало произнес Чэпмен.

— Мы держимся на плаву, и только. Думаю, нас здорово снесло в сторону. Компас ненадежен — видимо, в него попала вода.

— Что с двигателем? Он что, тоже вышел из строя?

— Мервин пытается его наладить, но туда тоже попала вода. Мотор необходимо перебрать. И конечно, у нас сели батареи. Нам придется положиться только на временный парус. Но если ветер будет такой же сильный, как прошлой ночью, надо прежде всего залатать пробоину в палубе, откуда вырвало мачту и снасти.

— Делай, что считаешь нужным, Мартин. Если бы не ты, мы бы утонули.

— Единственное разумное решение, — заговорил Мервин, — покинуть яхту при первой возможности и пересесть на первый же корабль, который подберет нас.

— Покинуть моего «Черного лебедя»? — изумился Чэпмен. — Но ведь он плывет!

— Да, плывет, но и только. Вы не были на палубе и не видели, в каком состоянии судно, — возразил Мервин.

Но Чэпмен ему не ответил и обратился к Мартину:

— Когда мое сердце придет в норму, я встану и помогу тебе. Но сейчас я боюсь делать это, да она и не позволит. — Он махнул рукой в сторону дочери. — Скажи лучше, что еще повреждено на судне, только говори правду.

— Ниже ватерлинии у яхты нет пробоин, и это самое главное. Больше всего пострадало ее парусное оснащение. Руль не поврежден, и это много значит. Рангоутного дерева у нас достаточно, чтобы соорудить какое-то подобие аварийной мачты. Какой-нибудь парус мы тоже сможем на нее поднять.

— А как же мы будем плыть без компаса и без карт, которые превратились в мокрое месиво? — спросил Мервин.

— Это на самом деле так? — Чэпмен повернул к Мартину встревоженное лицо.

— Нет смысла тратить время на бесполезные разговоры, — заметил Мартин, выглянув в люк наружу. — Мы не можем уповать на то, что нас подберут или возьмут на буксир. Если на нас снова обрушится шквальный ветер, мы вымокнем так же, как и прошлой ночью. Я иду ремонтировать палубу. Хорошо бы, если бы кто-нибудь мне помог.

— Я могу быть подмастерьем, — предложила Бенита, — если папа обойдется без меня.

Чэпмен кивнул:

— Конечно. А Мервин пусть продолжает заниматься двигателем.

Тот с отвращением взглянул на свои испачканные маслом ладони:

— Это безнадежно. Я привык к автомобильным моторам, а с этими судовыми двигателями должны возиться моряки. Поищу-ка я лучше сигнальные ракеты.

— А кто разглядит нашу ракету в разгар дня? Лучше запускать их ночью.

— Ну, кто нам мешает попробовать и сейчас. Меня отнюдь не прельщает перспектива провести еще одну ночь в этой грязи, даже если вас она и радует.

— Тебе не следует так разговаривать, мой мальчик! — вспыхнул Чэпмен. — Мы должны сделать все, что в наших силах.

Мервин подошел к Чэпмену с ракетой, которую он где-то обнаружил.

— Хотите знать мое мнение? Над всем этим плаванием витает несчастье.

— Я бы не сказал так, — возразил старик. — Стихийное бедствие всегда возможно на море.

— Вряд ли падение Эвиса за борт было вызвано стихийным бедствием — это просто его вопиющая небрежность! Вы понимаете, сэр, что, если бы не это падение, мы были бы впереди «Грифона»? Прошлой ночью они обогнали шторм.

— Ты этого точно не знаешь. Возможно, шторм обогнал их. Ты же не знаешь, сколько яхт попало в беду.

— Я надеюсь, что достаточное число их оповестило береговую охрану и службу спасения на воде, и, возможно, нас уже ищут. Как бы то ни было, я собираюсь выпустить ракету, — ответил Мервин и полез на палубу. — Черт, все спички вымокли! — Он повернулся к Бените. — Как ты сегодня зажгла газ?

— Мартин это сделал при помощи кремня. Высек искру.

— Ну прямо бойскаут!

Бенита выпрямилась:

— Мервин, дорогой, прими лучше, аспирин и полежи — ты сегодня не в себе.

Мартина так и подмывало сказать: «Как раз сегодня он очень даже похож на себя!» — однако он сдержался и даже не поднял головы, когда Бенита сообщила, что идет приготовить еду. Скоро она вернулась на палубу с консервной банкой.

— Я не могу отыскать консервный нож. Не знаю, что там внутри, потому что все этикетки отмокли. И если мне не удастся ее открыть, мы этого так и не узнаем. Может, бойскаут мне поможет?

— Попробую помочь. Я раньше открывал такие банки ножом.

Он достал нож из кармана и несильными ударами молотка стал забивать одно из лезвий в крышку.

— На ноже нет ваших инициалов, — заметила Бенита. — Они, должно быть, стерлись.

Мартин, растерявшись, не сразу нашел что ответить.

— Думаю, это другой нож, — сказал он наконец.

— Значит, у вас два одинаковых ножа?

— Да, наверное, у меня их два. — Он протянул банку. — Кажется, там ананасы.

— Это на десерт. Я пойду и найду еще что-нибудь, если вы не прочь открыть другую банку.

За едой Мервин жаловался на недомогание, Чэпмен почти ничего не ел, и только Мартин с видимым удовольствием занимался тем, что Бенита называла «заправкой топливом».

— Это было здорово! То, что надо! — воскликнул он.

— Господи, хорошо, что хоть у кого-то здесь есть аппетит! — Она забрала у него тарелку, сделанную из толстой пластмассы и потому не разбившуюся во время шторма.

На трапе Мартин столкнулся с Мервином, который несся вниз, в кубрик.

— Там корабль! Скорее, скорее! Мы должны выпустить ракету!

— Ее вряд ли увидят при дневном свете, — начал было Мартин.

— Хватит рассуждать, зажигайте эту чертову штуку!

— Просто выньте одну из них из коробки — это самозажигающиеся ракеты.

Чэпмен повернулся к иллюминатору:

— Не вижу никакого корабля.

— Он очень далеко от нас, — ответила отцу Бенита, стоя на палубе.

— Тогда никто не увидит нашей ракеты, да еще при дневном свете, — заметил Мартин.

— Они могут подойти поближе, — настаивал Мервин, выпуская ракету за ракетой.

Однако корабль не приближался к ним, а продолжал двигаться в южном направлении.

Мартин покачал головой и вернулся к своему плотницкому занятию.

— На таком расстоянии нас невозможно заметить. К тому же у нас нет мачты или парусов, которые торчали бы из воды. В дневное время эти ракеты запускать бессмысленно. У нас было только две коробки, так что, когда найдете вторую, приберегите ее до наступления темноты.

— До наступления темноты? — Мервин весь кипел от ярости. — Да вы, похоже, уверены, что сегодня нас никто не увидит. Вы бы хотели, мистер Эвис, чтобы мы оставались в море как можно дольше.

Последние слова Мервин произнес негромко, но Бенита услышала.

— Что ты этим хочешь сказать, Мервин? Мартин, как и любой из нас, жаждет поскорее добраться до дома. Мартин, что имел в виду Мервин?

— Не имею ни малейшего понятия. — Мартин продолжал работать. — Естественно, я хочу вернуться в порт, но здравый смысл подсказывает, что мы не можем рассчитывать на то, что нас обязательно подберут.

— Говорите что хотите. — Мервин резко повернулся, но Бенита остановила его:

— Мервин, ты не ответил мне. Я хочу знать, что ты имел в виду.

— Ради Бога, Бенита, не веди себя по-детски. Мистеру Эвису хочется быть подольше рядом с тобой, чтобы доказать, какой он отличный парень. Он хочет быть нашим единственным спасителем. А ты готова броситься в его объятия.

Мартин перестал стучать молотком, поднял голову и посмотрел на них. Однако Бенита просто расхохоталась:

— Ты просто не в себе, Мервин. В жизни не слышала ничего более мелодраматического. Можно подумать, это Мартин нагнал прошлой ночью шторм.

Мервин, вне себя от злости, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом передумал и молча полез вниз.

— Пожалуйста, не ходи к папе и не беспокой его! — бросила ему вслед Бенита.

Она опустилась на колени и принялась зачерпывать кастрюлей морскую воду. Вымыв посуду, девушка забралась на крышу рубки к Мартину. Он улыбнулся ей:

— Мне жаль, что все так сложилось. Но вы не должны волноваться. Нас подберут, либо мы сами доберемся до дома. Прошлой ночью у нас стояло слишком много парусов, нам следовало взять рифы. Это моя вина — я должен был настоять на этом! Но ваш отец капитан, это его судно, и он так стремился прийти на финиш первым.

Бенита посмотрела на море, которое все еще волновалось вокруг них.

— И я так хотела, чтобы папа победил, хотя и понимала, что для него это опасно. Но ведь у него просто может не быть другого шанса.

Ни сказав больше ни слова, Бенита спустилась в кубрик. В течение следующих часов она несколько раз появлялась на палубе, приносила Мартину чай или рассказывала о своих находках:

— Смотрите, мы теперь богачи — я нашла нетронутый тюбик сгущенного молока. А вот запасные блочки, о которых вы спрашивали. Они были уложены в отделение для парусов, там, где вы и сказали.

Время от времени вдали проходили корабли. Ближе к вечеру на палубу медленно вышел Чэпмен в сопровождении дочери, встревоженно хлопотавшей вокруг него.

— Они не видят нас, Мартин, в этом вся проблема. Если бы у яхты был белый корпус, нас можно было бы заметить, но черный корпус хуже отражает свет. Об этом я не подумал, когда строил судно.

— Сегодня вечером мы выпустим несколько ракет. Подождем, пока не увидим огни какого-нибудь судна, чтобы не тратить ракеты попусту, а затем попробуем их пустить.

Мартин проверял самодельный парус.

— Боюсь, у него не очень большая площадь. А кстати, Мервину не удалось привести в порядок мотор?

— Нет, — ответил Чэпмен, — он сдался и бросил им заниматься.

— Если вы спросите меня, — с наигранной веселостью воскликнула Бенита, — я отвечу вам так: Мервин просто сдался!

Глава 13

С наступлением темноты появились облака, лишив тем самым Мартина возможности ориентироваться по звездам. Прошлой ночью шторм пришел с юго-запада, и он решил, что ветер дует примерно с той же стороны. Поэтому Мартину нужно было только идти по ветру, чтобы покинуть Атлантический океан и войти в Ла-Манш.

Но это была нелегкая задача. Самодельное полотнище, сооруженное наспех, чтобы ухватить ветер, отказывалось подчиняться правилам вождения. Ночью, без компаса, было невозможно поправить движение яхты, не говоря уж о том, чтобы держать постоянный курс. Чэпмен был еще слишком слаб, чтобы его можно было оставить одного в кокпите. Мервину Мартин не доверял, подозревая, что этот молодой человек все еще хочет вернуться в обществе только мистера Чэпмена и его дочери. Поэтому Мартин оставался за штурвалом, пока не наступил рассвет.

Незадолго до рассвета Мервин выбрался из кубрика.

— Который час? Ничего не вижу. Господи, хоть бы скорее наладить освещение! Что это — дождь или просто водяная пыль?

— Моросит немного. Сейчас почти четыре утра. Скоро рассветет.

— Боже, ну что за климат? Если это и есть английское лето, я, пожалуй, эмигрирую.

— Вам, вероятно, придется это сделать, когда мы вернемся.

Несколько мгновений стояла тишина, прерываемая лишь плеском волн и скрипом снастей. Потом Мервин произнес:

— Я все время думал.

— Я тоже, — сдержанно отозвался Мартин.

— Мы заключили перемирие до окончания гонки. Она практически закончилась, но я готов и дальше соблюдать наше соглашение. Бенита держится со мной немного холодно. После того как вас вытащили из воды, она сделала из вас великого героя — вместо того чтобы отругать за то, что вы ухитрились свалиться за борт.

Мартин резко прервал его:

— Вам бы это не помогло. Я рассказал обо всем Дейву, и, если бы я не вернулся, вам не удалось бы выйти сухим из воды.

— Не имею понятия, о чем это вы. Позвольте мне закончить. Если вы будете вести себя конструктивно, то это пойдет вам только на пользу. Мы можем… э-э… сотрудничать. Вам и вашему напарнику не помешает дополнительная, причем выгодная работа в мертвый сезон? Что вы об этом думаете?

Мартин был избавлен от необходимости отвечать, так как открылся люк и Бенита, смутно различимая в предутреннем свете, направилась к кокпиту.

— Доброе утро, если это уже утро. Где мы?

— Все еще в океане и, скорее всего, будем здесь и дальше, — ответил Мервин.

Мартин подвинулся, и она встала рядом с ним.

— У вас тут совещание? Можно мне присоединиться?

— Будет разумнее, если ты сваришь нам кофе, — торопливо ответил Мервин.

— В камбузе еще слишком темно, чтобы найти там что-нибудь.

— Вы можете взять мой фонарик. — Мартин достал его из кармана. — Но берегите его, это наш единственный источник света.

— Если тебе нужен кофе, можешь спуститься со мной и подержать фонарик, пока я его приготовлю, — предложила Бенита Мервину; потом обернулась к Мартину: — Я принесу вам кофе, а потом кто-нибудь сменит вас. Вы долго стоите у штурвала.

— Могу простоять еще пару недель, если потребуется.

— Будем надеяться, что не потребуется. — Мервин осветил трап в кубрик.

— Я бы спокойно вынесла все это, только бы папа поправился.

Когда Мартин снова остался один у руля, ему пришло в голову, что Бенита ни разу ни на что не пожаловалась. Занималось еще одно седое утро, моросил дождь, и капли стекали по лицу Мартина. Он сидел один в кокпите и вспоминал недолгие минуты их теплой близости. Тогда Мартин поцеловал ее, и сейчас он вспоминал тепло ее губ — твердых и нежных, ее юное тело, коснувшееся его, и, хотя Бенита оттолкнула его, в этом не чувствовалось гнева или потрясения… Вдруг аромат горячего кофе защекотал его ноздри.

— Я думала, вы заснули!

— Я не спал. Я вспоминал.

— Что?

— Ничего. Мы поговорим об этом, когда вернемся.

Она держала штурвал, а Мартин взял обеими руками чашку и начал пить кофе. Бенита с улыбкой наблюдала за ним.

— Уверена, вы сейчас думали о том случае в камбузе — перед тем, как на нас обрушилась волна.

— Возможно.

— Я часто думала об этом.

Он положил руку на штурвал и протянул Бените пустую чашку.

— И вам нравится вспоминать это?

— Может быть, я отвечу по возвращении. Скажите, мы двигаемся в верном направлении?

— Это я смогу сказать, только когда взойдет солнце. Я старался вести яхту ровно.

— И ничего не случилось после того, как Мервин запустил прошлой ночью ракеты?

— Нет. Мы ждали долго, но ни один корабль не подошел к нам.

— Давайте я сменю вас. Почти рассвело, и вы можете доверить мне штурвал.

— Я бы доверился вам в чем угодно, Бенита, но наш «Черный лебедь» не слушается руля. Если вы настаиваете, я позову Мервина, чтобы он вам помогал.

Бенита посмотрела на него, слегка склонив набок голову, — эту ее привычку Мартин уже знал и полюбил.

— Странно, — заговорила она, — вы не против того, чтобы я оставалась здесь с Мервином, а его просто трясет, когда я бываю наедине с вами.

Мартин даже не взглянул на нее. Он наблюдал за самодельным парусом, как будто это была единственная вещь, которая волновала его.

— Вы хотели заставить его немного поревновать — в этом заключалась ваша цель, верно? — Мартин вовсе не хотел произносить этих слов, они сами сорвались у него с губ.

— Да. Но он не ревнует. Это не то слово. Я думаю, он просто боится.

— Какая чепуха! Чего он должен бояться?

— Мервин боится вас! Вот почему он так на вас злится.

— Но мы с ним прекрасно общались сегодня утром, пока не появились вы.

— Перестаньте! Когда я варила кофе, Мервин поговорил со мной.

— И что же он сказал? — Мартин попытался не выдать своей заинтересованности.

— Я не могу вам ответить, пока мы не доберемся до дома. Я делаю это ради папы. Я должна поддерживать мир здесь. Но Мервин не любит вас. Он совсем не понимает вас, я знаю. Но когда я пытаюсь вразумить его, он и слушать меня не желает.

— Ну вот видите, я же говорил вам — это ревность.

— Но я не хотела, чтобы это проявлялось в такой форме. Я хочу, чтобы вы всем нравились, потому что мне вы нравитесь. Дело даже не в том, что Мервин не любит вас или ревнует меня к вам. Как я уже сказала, меня удивляет то, что он вас боится. Я чувствую, что отчасти предаю его, но мне очень хочется знать, почему он боится. Вы скажете мне?

— Мне просто нечего сказать.

— Нет, вам есть что сказать, и я чувствую это. Мартин, пожалуйста, ведь это и меня касается. В конце концов, мне он нравится.

— И вы все еще собираетесь за него замуж?

— Сейчас я не могу даже думать об этом. Все мои мысли только о том, как вернуться в порт и обеспечить папе надлежащий уход. Все остальное может подождать.

— Ну тогда подождет и то, что я мог бы вам рассказать о Мервине.

— Ступайте! — решительно сказала Бенита. — Вы две ночи не сомкнули глаз.

Он послушно передал ей штурвал.

— Ладно, вручаю вам управление на час и пришлю к вам Мервина. Но вы должны обещать, что позовете меня, если нужно. Обещаете?

— Клянусь!

Он нашел Эрна в камбузе.

— Вы нужны Бените на палубе. Ей не стоит стоять у штурвала одной.

Мартин, не раздеваясь, лег на койку и только теперь осознал, как же он устал. «Я не должен засыпать, — думал он, — им может понадобиться моя помощь». Но глаза слипались, мерное раскачивание яхты убаюкивало, и вскоре он уже крепко спал.

Его разбудило изменение в движении судна. Мартин мгновенно вскочил с постели. В кают-компании никого не было, в камбузе тоже. Все собрались в кокпите.

Саймон Чэпмен стоял у штурвала, а Бенита и Мервин, похоже, сражались врукопашную из-за последних ракет.

— Судно ведет себя отвратительно! — сердито воскликнул Чэпмен. — А Мервин додумался только до того, чтобы запустить ракету.

— У яхты неправильная осадка, но, думаю, мы сможем это исправить. — Мартин принялся орудовать ножом и бечевкой.

Между тем Бенита, вне себя от ярости, продолжала воевать с Мервином.

— Никаких ракет, пока не стемнеет! Мервин Эрн, положи их на место!

— Спокойно, Бенни, не теряй головы! — воскликнул ее отец. — Если Мервин желает быть крысой, бегущей с тонущего корабля, я не возражаю.

Мартин оглянулся на них. Он ощутил прилив радости — наконец-то отец Бениты раскусил этого Мервина!

Бенита снова заговорила, хотя так тихо, что Мартин почти не слышал ее слов.

— Ты не понимаешь, папа. Я не хочу, чтобы Мервин так себя вел. Я хочу, чтобы он… — Девушка не закончила фразу, резко повернулась и ушла вниз.

Мервин засунул коробку с ракетами под сиденье в кокпите.

— Ох уж мне эти женщины! Им вообще не место на яхте! — Он уселся рядом с Чэпменом и протянул руку к штурвалу. — Позвольте мне заменить вас, сэр. И поймите, я просто пытаюсь делать то, что в общих интересах.

Мартин тоже подошел к Чэпмену, но тот отмахнулся:

— Ступай, помоги лучше Бенни. Время обедать, и ей нужно открыть консервы. У нас здесь все в порядке. Похоже, эта выходка Мервина и немного солнца пошли мне на пользу.

Мартин спустился в кубрик, и Бенита попросила:

— Займитесь этими консервами. Уверена, вы умираете с голоду. Когда я приготовлю что-нибудь, мы пообедаем на палубе.

Он вскрыл банку ножом, и Бенита с сомнением посмотрела на ее содержимое.

— Это какой-то суп.

— Хорошо, что у нас нет корабельного кота. — Мартин понюхал банку. — По крайней мере, мы точно знаем, что все эти консервы предназначены для людей.

— Я на вашем месте не была бы в этом так уверена. Где-то здесь валялось папино средство против обрастания днища водорослями.

Бенита вылила содержимое банки в кастрюлю.

— Нам повезло, что у нас есть хоть какая-то еда, — заметил Мартин. — Тысячи моряков, потерпевших крушение, позавидовали бы нам.

— Да, я знаю. — Она улыбнулась ему ослепительно. — Конечно, нам ужасно повезло, и особенно потому, что вы с нами. Уверена, папа рад тому, что пригласил вас на эту регату. Но все равно, он не должен быть таким жестоким по отношению к бедняге Мервину. Даже если он того и заслуживает. Об этом страшно говорить, но боюсь, что Мервин изменился.

— Мервин не изменился, он остался таким же, каким и был. Это вы изменились. Думаю, вы просто повзрослели.

— Странно, — Бенита принялась помешивать суп, — но сегодня утром папа сказал примерно то же самое. Он считает, что у меня была школьная влюбленность в Мервина и что сейчас я от нее излечиваюсь.

— А вы на самом деле излечиваетесь? — Мартин говорил ровным тоном, но, к своему удивлению, обнаружил, что сердце у него бешено колотится.

— Не знаю. Проблема в том, что я не хочу излечиваться. Это так ужасно, иногда мне бывает очень больно… — Суп закипел, и Бенита сняла кастрюлю с огня. — Жизнь такая трудная и сложная! Я-то думала, когда кончила школу, что все будет просто великолепно, как безопасное плавание под парусами.

— Я помогу вам, — сказал Мартин, снимая чайник. — Вы забыли, что я на все руки мастер?

— Я ничего не забываю, — улыбнулась девушка, — вот только забыла, что суп остынет, если мы быстренько не отнесем его на палубу. Вы берите их тарелки, а я наши.

— Вряд ли жизнь похожа на безмятежное плавание под парусом, — вдруг сказал Мартин, вступая вслед за ней на трап. — Но она не так плоха, когда в одной лодке плывут двое близких друг другу людей.

Глава 14

День оставался ясным и безоблачным. Высоко в небе плыли кудрявые облака. Плыл вперед и «Черный лебедь». Члены экипажа замечали другие суда — и поблизости, и вдалеке, — но «Черный лебедь» не привлек их внимания.

— Если бы у нас не было съестных припасов и воды, если бы у судна была течь, я разжег бы прямо на палубе хороший костер и посылал бы дымовые сигналы в надежде на то, что кто-нибудь доберется до нас до того, как сгорит вся яхта, — с усмешкой сказал Чепмэну Мартин.

— Согласен с тобой. Положение наше не безвыходное. Полагаю, мы продержимся, пока не увидим побережье Англии.

Мартин посмотрел на палубу, где Бенита, закрыв глаза, стояла лицом к заходящему солнцу. Она обернулась:

— Скоро совсем стемнеет. Если хотите ужинать, спускайтесь в камбуз. Кажется, я стала готовить лучше, может, потому, что мне помогает Мервин.

Мартин ощутил укол ревности, но спокойно произнес:

— Оставьте немного еды для меня. Я побуду здесь, пока вы все ужинаете.

Мервин первым закончил трапезу и снова поднялся к Мартину в кокпит.

— Значит, нам придется провести в море еще одну ночь. А я-то думал, что в это время мы уже будем дома. Вы не могли бы увеличить скорость?

— Нет. Разве что прыгну за борт и стану подталкивать яхту сзади.

Но Мервин все болтался в кокпите, как будто хотел о чем-то поговорить, но не знал, с чего начать, а Мартин не собирался ему помогать.

Внезапно Мервин закричал:

— Там свет — и очень яркий! Я запущу оставшиеся ракеты!

Он исчез внизу, а Мартин посмотрел, что там за свет заметил Мервин, и увидел огонь в нескольких милях от «Черного лебедя». Огонь медленно приближался, и Мартин слегка изменил курс. На палубу вернулся Мервин, за ним поднялись Бенита и ее отец.

— Боже, какой яркий свет! — воскликнула девушка. — Но это не корабль.

— Не корабль, а маяк, скорее всего на Бишоп-Рок, — пояснил Мартин.

— Слава Богу! — произнес Мервин. — Наконец-то мы близко от суши.

— Слишком близко, — пробормотал Мартин, и Чепмэн согласился с ним:

— Если мы так близко подошли к архипелагу Силли, нам лучше убраться отсюда. Сейчас, когда темно, мы попадем в беду на этих скалистых островках.

— Да, я бы предпочел остаться здесь до рассвета, — сказал Мартин.

— Это бред! — прервал его Мервин. — Мы могли бы подойти поближе. По крайней мере, это земля.

— Такая же земля, как скала Блэкмор-Рок. И от нее довольно далеко до острова Святой Марии — единственного места, где мы сумели бы сделать какой-то ремонт.

— Ты не считаешь, что сейчас, когда мы знаем, где находимся, нам лучше идти вперед? — спросил Чепмэн, не отрывая взгляда от завораживающего света маяка.

— Мы примерно в трехстах милях от нашего порта и на полпути от Блэкмор-Рока, на такой скорости пробудем в море еще целую неделю, а то и больше, если ветер переменится на встречный.

— Мой отпуск кончается через четыре дня, — вставил Мервин, — а на острове Святой Марии есть аэродром. Я мог бы вместе с Бенни полететь домой.

— Об этом стоит подумать, — сказал Чэпмен. — Нельзя, чтобы у Мервина была самовольная отлучка. А мне было бы спокойнее, если бы удалось поставить новые паруса на яхту.

— Разумно, — согласился Мартин. — На Святой Марии есть судовые поставщики, с их помощью я дня за два приведу яхту в порядок. Как только она встанет на ровный киль, мы сможем в случае чего запускать двигатель.

— Ты сумеешь провести нас без лоции через все острова?

— Думаю, да. Если только не будет еще одного шторма.

— Ух ты, как здорово! — воскликнула Бенита. — После целой недели в море мы наконец-то ступим на сушу!

— Не стоит так радоваться. Пройдет еще целый день, пока мы попадем в Хью-Таун на острове Святой Марии. Самое лучшее — пойти поспать, чтобы завтра со свежими силами приготовиться к тому, что нас ждет.

Наступил хмурый рассвет, все снова высыпали на палубу. Яхта приближалась к маяку.

Сначала вокруг маяка не было заметно признаков жизни. Но когда «Черный лебедь» проплывал мимо, один из смотрителей вышел и, стоя прямо на ступеньках перед дверью, стал удить рыбу. Они помахали ему, и тот поднял руку в ответ.

— Боже, это первый человек, за исключением вас троих, которого я увидела после того, как «Грифон» опередил нас! — воскликнула Бенита.

— Не напоминай мне о нем! — взмолился ее отец. — Сейчас они уже дома и злорадствуют над нами.

— Ничего, на будущий год… — Мартин не закончил фразу, но Чэпмен взглянул на него с благодарностью.

Через несколько часов они начали пробираться сквозь лабиринт небольших островков. Маяк на Бишоп-Рок скрылся из виду, и море, бившееся о скалистые берега, стало спокойнее, но Мартину все еще приходилось время от времени отворачивать в сторону, чтобы не столкнуться со скалой, торчащей из воды. Ближе к вечеру они увидели телеграфную башню на острове Святой Марии, затем радиомачту и, наконец, сигнальную вышку станции береговой охраны. Теперь плавание стало безопасным, пролив был хорошо оборудован буями и плавучими вешками, указывающими направление к якорной стоянке в Хью-Тауне. У самого берега море было неспокойным, но Мартин отыскал безопасное место для стоянки за мелководьем и с помощью местных жителей встал на якорь.

Первой на берег сошла Бенита.

— Ой, что это с землей? Она уходит у меня из-под ног!

Ее отец рассмеялся:

— Привыкать после плавания к земле так же трудно, как к морю после суши.

«Черный лебедь» привлек к себе внимание, и, хотя на Святой Марии было полным-полно туристов, Чэпмену, его дочери и Мервину предоставили номера в одном из отелей. Мартин предпочел остаться на судне.

По настоянию дочери Чэпмен побывал у местного врача, который нашел, что он оправился от недавнего сердечного приступа и с известной долей осторожности может продолжать путешествие. К ужину Мартин уже связался с местными ремонтными рабочими и объяснил, что ему необходимо для ремонта яхты.

— Это займет дня два. Но работать мы должны будем все вместе, — сказал он Чэпмену. — После этого нам останется пересечь под парусом пролив, и мы будем дома.

— Мне удалось купить билеты на самолет для себя и Бенни на завтра, — сообщил Мервин.

— Я буду ждать вас в нашем порту на старом причале, — сказала Бенита.

— Да уж, постарайся, — проворчал ее отец.

— Но вы точно уверены, что сможете обойтись без меня?

Казалось, Бенита пребывала в нерешительности, но Чэпмен отмахнулся от нее:

— Разговор идет о двух, максимум трех днях. Мы просто даем тебе время привести дома все в порядок и подготовиться к встрече с нами.

Мартин попросил разрешения уйти — он хотел вымыться. Но и после его ухода спор продолжался. Наконец Бенита сдалась:

— Хорошо, я улечу, если вы уверены, что без меня вам будет лучше.

— Какая тебе радость болтаться в этой глуши. — Мервин пожал плечами. — Тебе самой будет лучше дома, Бенни. Предоставьте это мне, сэр, я прослежу, чтобы она улетела без проблем. Здесь же нет ни одного хорошего отеля.

— А как же бедняга Мартин? Он вообще спит на яхте! — возмутилась девушка.

— Он к этому привык, — небрежно бросил Мервин. — Ты, Бенни, кажется, не понимаешь, что Мартин — человек совсем не нашего круга. Он привык к неприхотливой жизни.

Чэпмен взял со столика свежую газету, несколько минут изучал ее, потом, не проронив ни слова, положил обратно. Но Бенита заметила это:

— В чем дело, папа? Плохие новости?

— Половина пустыни в огне, включая наши нефтяные скважины.

— Но разве вы не получаете страховку? — Мервин был явно потрясен услышанным.

— Ни пенни. Единственное, что можно сделать, — это начать все заново в другом месте. На Ближнем Востоке для нас все кончено — там теперь небезопасно.

— Означает ли все это, что мы банкроты, папа? — беззаботно спросила Бенита. — Я ведь могу устроиться на работу. Я многое умею делать.

— Нет, Бенни, дело не до такой степени плохо, — улыбнулся отец. — Если произойдет худшее, у нас кое-что припасено. Хотя я и не смогу дать тебе все, что был намерен.

Утром в маленьком аэропорту они провожали ее в полет, и, когда серебристый самолетик исчез в небе, направляясь к острову Святого Юстина, Мартин был вынужден признаться самому себе, что в его жизни образовалась зияющая пустота. Сердце у него защемило. Чэпмен, кажется, прочитал его мысли, потому что, возвращаясь на такси в Хью-Таун, вдруг сказал:

— Она будет ждать нас дома. Так что теперь нам есть ради чего плыть туда, Мартин.

— Она прелестная девушка. Но я не ожидал, что она улетит от нас.

— Она беспокоилась из-за Мервина.

— Беспокоилась?

— Да. Я сейчас не могу тебе все объяснить. Но когда выйдем в море, мы поговорим об этом.

— Ловлю вас на слове, — ответил Мартин.

На следующее утро они получили телеграмму от Бениты, в которой девушка сообщала, что благополучно прибыла домой. В телеграмме не было ни слова о Мервине. Через два дня Чэпмен и Мартин были готовы покинуть остров и двинуться по Ла-Маншу домой. На яхте был отремонтирован мотор, установлена новая мачта. Они купили свежую провизию.

Ярким теплым утром яхта покинула Хью-Таун. Дул все тот же юго-западный попутный ветер, и вскоре оба увидели перед собой фиолетово-голубые скалы Корнуолльского побережья. На завтрак у них была солонина и кофе, приготовленный Мартином. Чэпмен стоял у штурвала.

— Хотел бы я, чтобы Бенни сейчас была с нами. Ей бы все это очень понравилось.

— Здесь, на берегу, даже есть деревья, — засмеялся Мартин. — Она вполне могла бы посидеть под ними, если бы у нее началась морская болезнь.

— Тебе очень нравится моя дочь, Мартин?

— Дело в том, что я люблю ее, мистер Чэпмен, — бесхитростно ответил он.

— Я заметил, что ты никогда не называешь меня «сэр», как Мервин.

— У меня нет такой привычки. Наверное, я просто иначе воспитан. Но я всегда уважал вас, может быть, даже больше, чем мистер Эрн.

— Меня бы это не удивило, — взглянув на него по-особому, сказал старик.

— Вы, как я вижу, не очень-то высокого мнения о нем? — не сдержался Мартин.

— Нет. Подозреваю, что и ты тоже.

Мартин не отрываясь глядел на пляшущие волны.

— Но Бените он нравится, а это самое главное.

— В конечном смысле это единственное, что имеет значение, но главное, чтобы она сама его верно оценила. Узнала правду о нем.

— Но, предположим, она никогда не узнает этого либо узнает слишком поздно?

— Что ж, мы не можем прожить за нее жизнь. Я всегда придерживался этого убеждения, хотя моя дочь очень близка мне. А может, мне только хочется верить, что это так? Вообще-то я всегда был занят делами и не уделял ей столько времени, сколько следовало бы.

— Когда я впервые ее увидел, я именно так и подумал.

— А ты наблюдательный.

— Хорошие штурманы все такие, — усмехнулся Мартин. — Но вы позволили ей улететь вместе с ним.

— Позволил? Да я сам настоял на этом! Ты же знаешь поговорку — дай дураку волю, он сам себя загубит! Я бы не удивился, если бы Мервин уже ее оправдал.

— Надеюсь! — воскликнул Мартин с таким жаром, что Чэпмен рассмеялся.

— Во всяком случае, Бенни поймет, скучно ли ей без нас.

— Можно вас кое о чем спросить? Когда я впервые поднялся на борт «Черного лебедя», мне показалось, что вы хорошего мнения об Эрне. Когда у вас появились сомнения?

— Не могу сказать точно, но, кажется, все началось с той истории с ножом. Я всегда мог распознать честного человека, а ты был кристально честен. — Мартин кивнул в знак признательности. — А насчет Эрна я не был так уверен. Бенни встретила его в Лондоне и увлеклась им. Затем она привела Мервина в наш яхт-клуб, и я узнал, что он тоже интересуется парусным спортом. Я встретил его как сына. Пытался не обращать внимания на то, что он не совсем тот человек, которого я надеялся видеть мужем Бенни. А Бенни была так увлечена Эрном, что заставила и своего отца закрыть глаза на его недостатки.

— В отличие от вас я сразу их увидел, — сдержанно заметил Мартин.

Чэпмен кивнул:

— Бенита отнюдь не покладистая, пустоголовая девчонка, для этого она слишком похожа на своего отца. Но в ее возрасте похожее не всегда притягивает похожее. Мервин для Бенни был недостижимой мечтой, он представлял для нее все то, чего так недоставало в ее отце. Привлекательный, элегантный, прекрасно образованный, с изысканными манерами. Поэтому одна ее половина глядела на него снизу вверх и думала, как ей здорово повезло. А вторая половина злилась на Эрна, потому что тот ухаживал за ней как типичный британец, а не покорял, как подобает настоящему мужчине.

— Так вы считаете, она переболела Мервином? — осторожно спросил Мартин.

— Думаю, что да, и не собираюсь проливать по этому поводу слезы.

— Я рад этому, потому что он непорядочный человек. И уже по одной этой причине не подходит вашей дочери!

Глава 15

Когда Мартин рассказал Чэпмену все, что знал, в глазах у того появилось жесткое выражение.

— Значит, золото, в котором купался Мервин, было по большей части мифом?

— Думаю, да.

— Я не удивлен — меня самого это поражало. Судя по тому, что рассказывала Бенита, он жил весьма широко на свое армейское жалованье. Кроме того, у Мервина была в Суссексе своя яхта. Потом, эти часы — меня не проведешь, я-то хорошо знаю, сколько они стоят. Но почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Я хотел, но у меня не было достаточных улик. А принимая во внимание мои чувства к вашей дочери, это выглядело бы как преднамеренная клевета. И потом, во время плавания уже ничего нельзя было сделать. Так же как и вы, я чувствовал, что она должна узнать все сама или, по крайней мере, от вас.

Чэпмен призадумался.

— По крайней мере, это объясняет тот факт, что я — достаточно опытный моряк — однажды ночью обнаружил себя за бортом. Но опять же я не мог доказать вину Мервина.

— Пожалуй. Он дьявольски хитер.

— Я только надеюсь, что он не слишком хитер для Бениты.

— Бенита в глубине души прямой и безыскусный человек, как и ее отец. Людей такого склада невозможно обманывать долго.

— Даже если, — Мартину было больно произносить эти слова, — они ослеплены любовью?

— Даже тогда. Но зато прозрение бывает у них полным и окончательным. Думаю, ты вел себя очень достойно в этом деле. И ты ей нравишься, Мартин.

— Я знаю. Но достаточно ли сильно?

— Достаточно ли для того, чтобы это чувство превратилось в любовь? Кто может сказать? К тому же ей надо сначала оправиться от чувства к Мервину.

— Бенни будет нелегко, когда она узнает, что полюбила мошенника, к тому же способного на убийство.

— Вот именно. Поэтому-то я и не мог ничего сказать ей.

— Что ж, похоже, это придется сделать мне, хотя я не в восторге от такой перспективы.

Оба замолчали, погруженные в свои мысли. Затем Мартин спросил:

— А что вы думаете об этом — о том, что я люблю Бениту? — Он говорил отрывисто и робко. — Во всяком случае, узнав об этом, вы не вышли из себя.

— В этом деле у меня нет права голоса. Бенита будет решать сама.

— Но вы не станете возражать?

— Я бы не стал возражать даже против мусорщика, если он сделает мою дочь счастливой и они подойдут друг другу. Но заметь, я предпочел бы, чтобы этот человек был хороший моряк! Нет, я не позволю ей выйти замуж за негодяя. Но лучше, если она все узнает сама. Ты же видишь теперь, с кем мы имеем дело!

У Мартина будто выросли крылья, когда Чэпмен сказал «мы».

— Я собираюсь поставить кливер, — сказал он, — при таком ветре мы можем выжать еще полузла.

— Спешишь попасть домой? — спросил Чэпмен, вставая к штурвалу.

… Бенита ждала их на старом причале. На ней был костюм из бледно-зеленого льна. Позади нее стоял Дейв. Мартин придерживал лодку, пока Саймон Чэпмен не поставил ногу на ступень причальной лестницы. Бенита обняла отца.

— Приветствую вас на берегу, капитан!

Потом она протянула руку Мартину, но тут же передумала и расцеловала его в обе щеки.

— Спасибо, что доставили его и себя домой живыми и невредимыми.

— Как прекрасно иметь такой комитет по встрече, — весело сказал Чэпмен, взяв дочь за руку. — Ну и куда мы направимся в первую очередь? В яхт-клуб?

— Нет, это можно отложить до вечера. Хочу предупредить — Пратт и компания ждут не дождутся вас обоих.

— Я был уверен, что «Черный лебедь» не придет первым, — вмешался Дейв. — Но вот уж не думал, что вы вернетесь в порт на два дня позднее самых слабых участников регаты.

— Ничего, дождемся следующего года, и тогда берегись! — предупредил его Мартин.

— Я часами всматривалась в горизонт, — улыбнулась Бенита, — а Дейв кудахтал рядом, как курица над выводкомцыплят.

— Они там могут говорить что угодно, — Чэпмен мотнул головой в сторону яхт-клуба, — но мы прошли всю дистанцию гонки, и нас никто не брал на буксир.

— Ты, Мартин, непотопляемый! Мне это хорошо известно, — ухмыльнулся Дейв.

— А Мервин? — небрежно спросил Чэпмен. — Как он?

— Ничего не могу тебе о нем сказать, — так же небрежно ответила дочь.

— Тогда задам вопрос поточнее — где он? Надеюсь, не на гауптвахте?

— Не имею ни малейшего представления. — На последнем слове Бенита понизила голос, словно закрывая эту тему, — они как раз подошли к дому номер 10 на старом причале. — Дейв с моей помощью приготовил особый чай. У нас будут омары и все такое прочее. Мы не знали, когда вы придете в порт, и подумали, что вам непременно захочется цивилизованной еды. Спорим, вы там без меня питались одними морскими сухарями и мясными консервами;

— И как это она догадалась? — бросил через плечо Чэпмен Мартину.

Но Мартин не ответил; он не шел, а парил на несколько дюймов над землей после приветственного поцелуя Бениты. Этот поцелуй не был интимным, как на «Черном лебеде», но зато Бенита поцеловала его в присутствии отца и Дейва. Мартин отступил в сторону, пропуская всех в дом. В маленькой комнате было сумрачно и прохладно, особенно по контрасту с ярким блеском моря и солнца. Он прищурил глаза.

— Да, хорошо вернуться домой, но как бы мне хотелось, чтобы мы победили! Что-то я не вижу призового кубка. Дейв, надеюсь, хоть вы-то пришли первыми?

— Спрашиваешь! Пратт держит его у себя. Но я получил денежное вознаграждение, и со мной подписали контракт на следующий год.

— Прекрасно!

— Судя по рассказам мисс Бениты, ваше путешествие было не скучным.

— Нет, не очень.

— Вот вам настоящий чай с настоящим старомодным коровьим молоком — не из банки или из пакета! — воскликнула Бенита.

Чэпмен поднял чашку, и Мартин с облегчением отметил, что край у чашки не отбитый.

— За моих товарищей по плаванию!

Чэпмен прихлебывал чай и поглядывал на свою дочь.

— У тебя все в порядке, Бенни, девочка моя? Выглядишь ты хорошо. А ты, Мартин, как считаешь?

— Я бы сказал, что она похожа в этом своем наряде на нарцисс. Вся зелененькая, тоненькая и с золотой головкой.

— Какой чудесный комплимент! — радостно засмеялась Бенита. — Я и не знала, что у вас такая поэтическая душа.

— Ты будешь удивлена, — заметил ее отец тихо, — но в Мартине скрыто намного больше, чем это видно на первый взгляд.

— Это я знаю, — быстро ответила она и отвернулась к окну.

У Мартина было ощущение, что девушке не по себе. Установилась напряженная тишина, которую нарушил Дейв, предложивший всем взять еще омаров.

— Тут такое произошло в твое отсутствие, Марти! — сказал он. — Половина мыса Херлстоун обвалилась.

— Не могу сказать, что я очень удивлен. Рано или поздно это должно было случиться. Когда?

— В ту ночь, когда разыгрался шторм. Здесь тоже штормило — волны перекатывались через причал, яхты срывало с якорей, половину мола смыло в море, а утром случился этот оползень.

— Для него уже были все условия, — заметил Мартин. — Много недель было сухо, земля растрескалась, а потом хлынул проливной дождь, задул ветер — и пошло!

— Туристы в трейлерах не пострадали, — сказала Бенита, — но многие тут же после обвала уехали домой, наверное, решили, что здесь опасно.

— Я их хорошо понимаю, — отозвался Чэпмен. — Ты видела это место?

— Да, мы с Дейвом как-то вечером дошли до обрыва. На пляже там огромная груда земли и камней. — Она покосилась на Мартина. — К входу в нашу пещеру нельзя подобраться. Поэтому теперь, чтобы разжечь костер из плавника, нам придется плыть в другое место.

Бенита улыбнулась Мартину, и у него дрогнуло сердце. Он поднялся, чтобы помочь Дейву убрать посуду, но девушка опередила обоих.

— Морякам после возвращения из долгого плавания полагается отдых, поэтому не советую удерживать меня. Никто меня не заставит прекратить делать то, что я хочу! Правда, папа?

— Верно, Бенни. Но, по-моему, настало время, когда кому-то стоит попробовать.

Она нахмурилась, но тут Мартин положил ей руки на плечи и мягко усадил в кресло.

— Садитесь и побеседуйте с отцом, милый нарцисс. А мы поработаем пока на кухне. Мне нужно поговорить с Дейвом наедине, так чтобы вы не вмешивались в наш разговор.

Бенита притворилась, что ее ужаснули эти слова.

— Так вы разговаривали со мной в самый первый раз на «Редкой птице». Вы тогда сказали, что любите плавать один на своей яхте.

Но Мартин только улыбнулся и плотно закрыл за собой дверь.

— Ну, что тут случилось? — спросил он своего напарника. — Ты ходил в полицию?

— Нет. Хотя я едва не сделал это, когда вы не вернулись в срок. Как я уже говорил, я знал, что Чэпмен не придет первым, — было ясно, что победит «Грифон», — но не думал, что вы явитесь самыми последними. Потом его дочка приехала через день после нашего прибытия и сообщила, что вы со стариком в безопасности на островах Силли.

— А этот Эрн был с нею?

— Нет, его нигде не было видно.

— Наверное, отправился прямиком в Лондон.

— По-моему, этот парень сюда уже не вернется. Грэнтли и вся его банда сбежали — собрались и уехали на следующий же день после шторма. Поговаривают, что их участок снова будет выставлен на продажу. Местные жители особо не беспокоятся, потому что никто не пострадал во время оползня. Но я-то знаю, в чем дело! Они потеряли путь переправки контрабанды через Ла-Манш. Теперь им пришлось бы использовать обычные способы доставки, а это их не устраивает. Думаю, они отправились искать новое место для своих операций.

— Наверное, нам все-таки следовало сообщить обо всем полиции. Но я не жалею, что мы этого не сделали. У нас ведь не было улик, да в общем-то это и не наше дело.

— Не волнуйся, сынок. В один прекрасный день закон их настигнет. Так всегда бывает — им не удастся ускользнуть от правосудия.

Бенита просунула голову в дверь:

— Некоторые ужасно долго моют посуду. А вы, я вижу, еще и не приступали к делу.

— Прошу прощения, — виновато пробормотал Мартин, — нам с Дейвом о многом нужно было поговорить.

— Нам с папой надо возвращаться в наш коттедж. Папа не был дома больше двух недель. А мне так хочется показать ему свои розы. Вы тоже должны как-нибудь посмотреть на них.

— С удовольствием.

Стоявший позади дочери Чэпмен забасил:

— До встречи сегодня вечером в яхт-клубе, Мартин. И вы, Дейв, тоже приходите.

— Но… — начал Мартин.

— Никаких «но»! Если уж мне придется выслушивать плоские шуточки Пратта и остальной компании, я хочу, чтобы мой штурман был со мной рядом. Надо же мне свалить на кого-то вину!

— Хорошо, в таком случае…

— Тогда до вечера! — Бенита помахала им рукой, и Мартин, закрыв за гостями дверь, повернулся к Дейву.

— Лучше сходи туда, сынок, — посоветовал тот. — Испей горькую чашу до конца. Я уговорил Бениту не говорить никому о том, что ты свалился за борт, а то эти кабинетные моряки совсем умрут со смеху.

— Так она рассказала тебе об этом?

— Ее это очень расстроило. А тебе чертовски повезло, что тебя вытащили из воды.

— Она бы расстроилась еще больше, если бы узнала, что это не было случайностью.

— Вот как! Черт побери! — Дейв в сердцах хлопнул полотенцем по столу. — Этому типу Эрну лучше не появляться больше здесь, не то я сверну ему шею.

— Если раньше этого не сделаю я, — заметил Мартин. — На чужой яхте руки у меня были связаны по многим причинам. Но сейчас — другое дело, поэтому пусть держится от меня подальше. А теперь поговорим о более приятных вещах. Как поживает наш паром и как ты собираешься потратить призовые деньги?

— Ответ на первый вопрос: нормально поживает. И вовсе не благодаря тебе, бросившему его на целых две недели. Что же касается второго вопроса, то какую-то часть я потрачу, а какую-то отложу и оформлю на нее чек.

— А-а-а, так ты участвовал в гонке только из-за денег?

— Ну, по крайней мере, я не упал за борт — из-за кого-то.

Вечером они вместе отправились в яхт-клуб. Он был переполнен, и сквозь табачный дым Мартин разглядел Бениту и ее отца за их обычным столиком у окна. Бенита была одета в платье в розочках — то самое, что было на ней в первый вечер, когда Мартин пришел на встречу с ними в яхт-клуб. Ему показалось, что время вернулось назад, вот только Мервин Эрн на этот раз отсутствовал. Когда Мартин и Дейв сели за один стол с Чэпменом и его дочерью, все повернули к ним головы.

— Вы опоздали, — проворчал старик. — Весь град язвительных насмешек обрушился на меня одного. Разумеется, Бенни была рядом, но от нее мало толку.

— Само собой, я только царственно кивала всем.

Пратт, опираясь на стойку бара, приподнял стакан:

— Лучше поздно, чем никогда!

— Слышишь? — прошипел Чэпмен.

— Помните о будущем годе! — с вызовом откликнулся Мартин.

— А со мной заключат контракт на следующую гонку? — поинтересовалась Бенита.

— Если будешь вести себя хорошо.

— Здесь довольно жарко. — Мартин вытер пот со лба.

— Мистер Эвис счастлив только в море.

— Это зависит от того, кто на борту рядом со мной.

Между бровями у девушки появилась морщинка.

— Я помню, что вы говорили это. И еще помню кое-что. Вы сказали, что жизнь не похожа на безмятежное плавание.

— Извините, мне нужно потолковать с моим капитаном, — сказал Дейв.

Он направился к Пратту, а Чэпмен обратился к дочери:

— Если Мартину жарко, почему бы тебе, Бенни, не вывести его на террасу? Там прохладно. Если, разумеется, тебе это нравится, в отличие от меня, старика.

— Хорошая мысль. Пойдемте, Мартин?

Тот с радостью согласился. На террасе яхт-клуба сидело несколько человек, они пили и курили. Бенита отошла от них как можно дальше и села на низкий парапет. Внизу жила своей жизнью гавань. Здесь же было тихо, спокойно и прохладно, воздух казался солоноватым от моря, сверкающего сотнями отраженных огней. Кто-то позади них захлопнул стеклянную дверь, и сразу стало тихо.

— Здесь очень хорошо, — проговорила Бенита. — Так мирно и красиво!

Мартин поднял голову и втянул носом воздух.

— По-моему, наконец подул южный ветер.

Звонкий смех девушки вспугнул тишину.

— Как это похоже на вас! Вы когда-нибудь думаете о чем-нибудь, кроме ветра, погоды и парусников?

— Да, я думаю о вас. Очень много думаю — гораздо больше, чем следует. Я заметил, что вы не носите теперь часов, подаренных Мервином. Я это сразу заметил — вы так нарядно одеты, а раньше говорили, что будете носить его часы с этим платьем. Но сейчас на вас их нет. Почему?

— Фу! Это долгая история, мистер Эвис! Я не ношу этих часов потому, что вернула их Эрну. Помните, я сказала однажды, что это обручальный подарок? Вот потому-то я и отдала их.

— Вы хотите сказать, что порвали с ним?

— В общем, да.

Мартин опустился на парапет рядом с Бенитой. Он сидел совсем близко от нее, и она не отодвинулась. В этом углу террасы было очень тихо. Внизу нежно, словно целуя берег, плескалась вода. Но Мартин и без этого знал, что ему делать. Он привлек девушку к себе.

— Прошлый раз, когда я вас поцеловал, вы ответили, что помолвлены. Помните? Сейчас вам придется придумать другое возражение…

— Но у меня нет никаких возражений.

Они замерли в долгом поцелуе. Потом Мартин медленно отстранил Бениту.

— Я люблю тебя всей душой и сердцем! Ты это знаешь?

Она молча взяла его за руку и кивнула:

— Знаю. И я также знаю про Мервина. Все знаю! Дейв рассказал мне в тот вечер, когда мы ходили смотреть на оползень. Потом я допросила папу, и он тоже все подтвердил. Но для меня это уже не имело большого значения. В душе я уже давно покончила с ним. Мне просто было жаль его, потому что я решила вернуть ему часы. Поэтому я и полетела вместе с ним на самолете. Я хотела сделать это по-своему.

— Ты придумала какие-нибудь новые возражения против того, чтобы я снова поцеловал тебя?

— Нет, мне это нравится. Но здесь немного шумно. Давай прогуляемся по старому причалу. Он всегда казался мне самым подходящим местом для свиданий.

Она взяла Мартина под руку, и они спустились по ступенькам клуба. У причала стояли на якоре молчаливые лесовозы, на которых светились лишь стояночные огни — все матросы с этих кораблей сошли на берег и пировали сейчас в «Веселом матросе».

— В последний раз, когда мы с тобой были здесь, мы ставили паруса как раз перед гонкой. Кажется, с того дня прошла целая вечность, — сказала Бенита.

— И сейчас я могу сказать тебе, о чем тогда думал.

Бенита взглянула на него, сморщив носик. Мартину очень нравилась эта ее манера.

— Я думал, как было бы замечательно отправиться в плавание вместе со своей девушкой. И чтобы нас было только двое, и чтобы мы любили друг друга.

— Ты делаешь мне предложение?

— А из этого выйдет толк?

— Пока не попытаешься, не узнаешь.

— Сказать по правде, я боюсь.

— Боишься? — В ее голосе звучало изумление. — Кого — хотела бы я знать. Папы? Он согласен, я знаю, потому что уже спрашивала его.

Мартин повернулся к ней:

— Что ж, ты не единственная, кто спрашивал его об этом. Я тоже это сделал.

— Я знаю. Папа мне сказал. Так кого же ты теперь боишься?

— Тебя и того, кого ты назвала «правильным» мужчиной. Помнишь, ты однажды сказала, что привлекаешь только неправильных мужчин?

Бенита засмеялась, запрокинув голову, и Мартин поцеловал ее в шею, в то самое местечко, где зарождался смех.

— Прекрати это, Мартин Эвис! К нам приближается полицейский, и, если ты будешь вести себя подобным образом, он решит, что ты подцепил меня, едва сошел на берег.

Констебль прошествовал мимо, и они пожелали ему доброго вечера.

— Я люблю тебя, Бенита Чэпмен. Я не могу предложить тебе многого, но ты выйдешь за меня замуж?

— Ты не очень-то торопился со своим предложением.

— Выйдешь или нет? Отвечай мне.

— Да, да, напарник…

Они дошли до конца гавани и встали рядышком, глядя на горловину канала.

— Мы переделаем «Редкую птицу» в прогулочную яхту, а на «Черном лебеде» будем совершать длительные путешествия. Папа тоже сможет к нам присоединиться. На «Черном лебеде» — я это хотела сказать.

— Ну конечно. Но на «Редкой птице» будут только капитан и первый помощник.

Бенита расхохоталась.

— Что здесь смешного?

— Я подумала о Мервине.

Мартин был немного задет.

— Черт побери, как ты можешь думать о нем сейчас?

Она прижалась к нему.

— Вполне могу думать. Потому что, если бы не он, я бы никогда не поняла, что люблю именно тебя. Нет, ты всегда мне нравился и вызывал у меня восхищение. С тобой я чувствовала себя защищенной, но это все-таки не совсем то. Только в ту ночь, когда ты свалился за борт, я поняла, что люблю тебя. Когда я поняла, что ты упал в море, я сама едва не бросилась за борт. Ох, Мартин, ты даже не представляешь, что я тогда пережила, — это было ужасно! А в ту минуту, как мы нашли тебя, когда у меня почти не осталось надежды на то, что ты отыщешься, вот тогда я и поняла, что просто не могу потерять тебя.

Мартин глубоко вздохнул и привлек Бениту к себе.

— Бедный старина Мервин! Он совсем не желал такого поворота событий. Но право, ради этого стоило оказаться за бортом. Честное слово, стоило!

Конец

Примечания

1

Сладкое мясо — блюдо из поджелудочной и зобной желез теленка или ягненка.

(обратно)

2

Разумеется! (фр.)

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

*** Примечания ***