Тихоня [Лесли Риис] (fb2) читать онлайн

Лесли Риис Тихоня Повесть из жизни утконосов

Из темноты на свет

Первое, что запомнилось Тихоне, с тех пор как она появилась на свет, была круглая, устланная листьями, закрытая со всех сторон нора, в которой Тихоня жила с матерью и братом-близнецом Спиром. Здесь два крошечных утконоса вылупились из яиц. Здесь их выхаживала мать. Здесь, в кромешной тьме, под толстым слоем земли, утконосы играли друг с другом, катались и боролись на мягком настиле из травы, веток, тростниковых корней и шелковистых, топких, как папиросная бумага, листьев речного дуба.

Особенно ясно помнила Тихоня тот день, когда мать прервала их игру словами:

— Послушайте, дети, я ненадолго покину вас. А вы оставайтесь тут. Понятно? И не бойтесь…

Передними лапами с большими когтями она стала разрывать земляную стенку пещеры и вскоре сумела уже просунуть голову в длинный и тёмный коридор. Потом она выползла в этот проход, тщательно замазав мокрой землёй прорытое отверстие. Сделала она это с помощью хвоста, потому что повернуться в коридоре было невозможно.

Тихоня и Спир остались одни. Нора вдруг показалась просторной. Никогда мать не оставляла их. Вернётся ли она? Ведь они ещё совсем малютки — пухлые, розовые, с чуть заметным светлым пушком на коже.

Спир безмятежно спал, а на душе у Тихони было неспокойно. Она крепче прижалась к брату. Он не просыпался. Тогда Тихоня начала пощипывать его за хвост. Спир вздрогнул, проснулся и тоже куснул её. И тут началось! Они прыгали и кувыркались и перевернули всё вверх дном в своём всегда опрятном жилище. Возня продолжалась, пока не дрогнула передняя стенка пещеры. Сквозь неё просунулся длинный клюв, похожий по форме на утиный.

— Мама! — закричали разом Тихоня и Спир.

Мать влезла в пещеру и первым делом снова залепила дыру в стенке. Опять хвостом.

Она так часто пользовалась им для земляных работ, разрывая или трамбуя землю, что её бедный хвост почти совсем облысел.

— Что ты принесла нам? — спросил Спир.

— Я знаю: что-нибудь очень вкусное! — закричала Тихоня. — Мы страшно проголодались.

Мама Полли легонько оттолкнула нетерпеливую дочь и выронила из клюва несколько пережёванных кусочков. Это были остатки десятиногого рака-креветки. Такой пищи Тихоне и Спиру никогда ещё не приходилось пробовать: раньше они питались лишь материнским молоком.

Дети-утконосы набросились на новую еду.

— Ещё дай, пожалуйста, — попросила ненасытная Тихоня.

Но старая Полли хорошо знала, что детям можно и чего нельзя, и не обратила на её просьбу никакого внимания.

С тех пор мама Полли стала почти каждый день покидать на время своих детей, чтобы принести еды. Как-то вечером она сказала:

— Ну, дети, завтра, если вы будете себя хорошо вести, я возьму вас поплавать.

— Плавать! Ур-ра! — завизжала Тихоня.

От радости она подпрыгнула и перевернулась через голову, стукнувшись о стенку норы, которая уже становилась чересчур тесной и душной для троих.

На следующий день они отправились. Первым делом старая Полли проделала дыру в стене.

— На этот раз мы не станем её заделывать, — сказала она и поползла по длинному, тёмному, извилистому проходу.

За ней — Тихоня и Спир. Мать объясняла им, как нужно работать клювом и ногами. Отбрасывая в сторону комья земли и глины, они продвигались всё дальше, и вот уже впереди показалось крошечное светлое пятно — это был выход из тоннеля. Пятно становилось больше и больше, и, наконец, семейство благополучно вынырнуло из прохода и очутилось в новом, неведомом для малышей мире.

Маленькие утконосы часто-часто моргали: уж очень необычным был для них этот мягкий, разлитый всюду свет. Начинались сумерки — время, когда утконосы больше всего любят поплавать и понырять в поисках пищи.

Вдоль крутого берега заводи стояли речные дубы, тени от них падали на воду, а середина реки горела золотом и сверкала жемчужно-серым отливом в лучах заходящего солнца.

— Дети, за мной! — скомандовала Полли.

Они двинулись вперевалку, спотыкаясь и скользя, по короткой тропинке и — бултых! — в следующую секунду очутились в реке.

Ни Тихоня, ни Спир не знали раньше, что такое вода, но она не показалась им странной или неприятной. Они сразу поплыли — да ещё так ловко! — будто всегда умели это делать. Передними лапами, с перепонками между пальцами, они работали как вёслами. Над водой виднелись только их клювы с двумя дырочками ноздрей.

Малышам очень нравилось купаться. Тихоня куснула Спира за ногу, а тот в ответ так стукнул своим плоским хвостом по воде, что его сестра чуть не захлебнулась брызгами.

Мать наблюдала с берега.

— А ну-ка, подождите, — сказала она. И тут же бросилась в реку и скрылась под водой.

Тихоня и её брат с нетерпением ждали, что же будет. Вскоре мать вынырнула на поверхность и подплыла к ним. Она раскрыла клюв — он был полон червей и мелких крабов — и нарочно уронила их в воду. Тихоня и Спир стали быстро хватать еду.

— Можно и нам нырнуть? — спросила Тихоня.

— Пока нельзя, — ответила их осторожная мать. — И вообще пойдёмте, дети. На сегодня довольно. Пора обратно в нору.

Урок ныряния

Тихоня и её брат быстро подрастали. Их шелковистые розовые тела покрылись пушистым и блестящим мехом серебристо-коричневого цвета.

Пришло время, когда мать сказала им:

— Сегодня мы последний день живём в этой норе. А завтра…

— Куда же мы пойдём? — перебила её Тихоня.

— К вашему отцу, дети.

Молодые утконосы никогда ещё не видели своего отца; им интересно было знать, что же он из себя представляет.

И вот они в последний раз прошли через длинный, извилистый тоннель, и, плюхнувшись в воду, Тихоня и Спир поплыли за матерью вверх по течению, через омуты и водовороты. Они пробирались по гладким, скользким камням, окрашенным в самые разные цвета: синий и янтарно-жёлтый, горчичный и красноватый, и наконец добрались до большой заводи. Здесь росли тенистые деревья; их кривые корни свешивались прямо к воде. А высоко в небе сверкало солнце и заливало золотисто-оранжевым светом отвесные скалы, кольцом смыкавшиеся вокруг просторной долины.

Под одним из больших корней была мрачная нора. В ней лежал утконос-отец.

Молча поглядел он на Тихоню и Спира, потом встал, потянулся к ним клювом и обнюхал. Отец был очень большой для утконоса — весил около пяти фунтов^[1], а длина его от кончика клюва до кончика хвоста была почти два фута. Его короткие задние ноги были вооружены изогнутыми острыми шпорами.

Он сурово смотрел на детей и наконец произнёс:

— Вы, наверно, хотите, чтоб я показал вам, как надо нырять?

В голосе его слышалось нетерпение.

— Да, пожалуйста, отец, — сказали оба маленьких утконоса и от робости почувствовали себя ещё меньше.

— Хорошо. Молчите и слушайте. Нырять для утконоса очень важно: не научишься — останешься голодным. Нырять нужно так: сделай глубокий вдох и потом иди под воду, сильно загребая передними лапами. Задние лапы не дадут тебе перевернуться, а хвост будет вместо руля. Но смотри не забудь захлопнуть уши. Вот так… И закрыть глаза.

— Как же? Тогда не будет видно, где мы!.. — вставила Тихоня.

— Не перебивай! — строго заметил отец. — На дне всё равно ничего не увидишь — там слишком темно. Поэтому утконосы всегда закрывают глаза. Иначе в них набьются ил и тина… И в уши тоже. Ваше дело не глазеть по сторонам, а искать на дне раков и червяков. Это нужно делать клювом, на ощупь…

— И водяных жуков, да, папа? — закричала Тихоня.

— Да, и жуков… если сможешь их найти. Я, например, не могу.

— А в рот ведь тоже попадёт всякая грязь, что же тогда делать? — не унималась Тихоня.

— Ничего страшного, — ответил отец. — Это не причинит тебе вреда. Ты наполнишь грязью мешочки за щеками, а потом выберешь из этой грязи всё съедобное. Остальное выплюнешь… Ну, давайте!

Тихоня и Спир поплыли на середину реки. Отсюда им хорошо были видны кустарник и деревья на берегу: серебристые кедры с лиловыми цветами, камедные деревья, названные так потому, что под корой у них очень много клейкой, смолистой камеди.

Молодые утконосы уже собрались нырнуть, когда отец крикнул им:

— Да, ещё вот что: не оставайтесь долго под водой! С вас хватит одной минуты. А потом выплывайте на поверхность, чтобы подышать и поесть.

Тихоня и Спир набрали воздуха, нырнули и сразу потеряли друг друга из виду. Тихоня первая достигла дна. Она чувствовала, что всё оно усеяно большими и мелкими камешками, прелыми листьями, водорослями, а над ними медленно струится вода. Плотно зажмурив глаза, она начала тыкаться клювом в мягкое дно. Её упругий, словно резиновый, клюв не хуже, чем глаза, рассказывал ей обо всём, к чему прикасался… А ну, что это? Клюв раскрылся и тут же с хлопком сомкнулся. Так, чепуха! Всего-навсего пустой орех… А это? Тоже что-то несъедобное… Она зарылась клювом в мягкий ил и стала усиленно двигать передними перепончатыми лапами, чтобы удержаться под водой. Ведь её наполненное воздухом тело так и норовило выскочить на поверхность. Снова и снова погружала она в липкую тину свой клюв. Хлоп! Ага, на этот раз удачно: попался длинный сочный червяк.

Вдруг Тихоня почувствовала, что голова у неё тяжелеет да и вся она вот-вот взорвётся. Отчего так? Ой, какая тяжёлая голова… и кружится, кружится! Тут Тихоня вспомнила слова отца: «Не оставайтесь под водой слишком долго!» Да, нужно скорей наверх! Скорей набрать воздуха! Тихоня вильнула всем телом, оторвала клюв от дна, не забыв спрятать за щеку червяка, и начала подниматься вверх. Ей помогал воздух, который был в лёгких. Чтобы ускорить движение, она работала лапами. Каким долгим показался ей обратный путь! Она уже не могла оставаться без воздуха и открыла рот, чтобы вдохнуть, но в него хлынула вода. Ух! Тихоня захлебнулась, закашлялась, а червяк, конечно, воспользовался этим и удрал. Но вот наконец её клюв показался над водой. Всё ещё захлёбываясь, Тихоня выдохнула из лёгких остатки воздуха и вдохнула свежего.

— Ой! — еле выговорила она. Ей казалось, что она умирает.

Поднимая лёгкую зыбь, к ней быстро плыл отец. С берега, припав к земле, смотрела мама Полли.

— Слишком долго была под водой, а? — спросил отец спокойно. — А где твоя добыча?

— Я… я… я выронила её, — ответила Тихоня чуть не плача. — Такой хороший червяк!

Рядом раздался плеск. Вынырнул Спир. Он тоже задержался слишком долго и чувствовал себя не лучше сестры. Бедняга, он пытался проглотить под водой двух рачков и наглотался ила.

— Слушайте меня, — сказал отец, когда все они плыли рядом. — Под водой вы должны время от времени выдыхать немного воздуха через рот или через ноздри. Он будет выходить мелкими пузырьками… Тогда вам не будет казаться, что вы сейчас взорвётесь.

Это был хороший совет для всех, кто ныряет и подолгу остаётся под водой. Выслушав его, Тихоня и Спир повернули к берегу.

— Нет, подождите, — сказал отец. — Нырните-ка ещё раз.

— Ой, отец… — начала было Тихоня.

— Ныряйте! — прикрикнул тот.

На этот раз дела пошли лучше. Тихоня выловила маленького краба, а её брат — рыжего червяка, облепленного тиной. Вынырнув на поверхность, они тут же полакомились добычей и хотя ещё не насытились, но почувствовали вдруг такую усталость, что не могли уже думать ни о чём, кроме сна.

Опасности

Тихоня и Спир по-прежнему не расставались с матерью и жили то в одной, то в другой норе под корнями дубов. Отца они встречали редко. Он, видимо, совсем не интересовался своими детьми, которые день ото дня набирались сил и носились по воде, словно маленькие катера. Научились они и нырять и уже сами добывали себе пищу, а она достаётся утконосам нелегко.

Долина, где текла река, сменила свой весенний наряд на летний — был уже январь, — и солнечные лучи ослепительно сверкали. В реке было, правда, прохладно, но зато от жары пожелтели на берегах трава и тростник, и вода уже не перекатывалась через камни. Река мелела. Один за другим огромные валуны подымали из воды свои круглые спины, и солнце сушило их. Речные дубы, привычные к жаре, и те поникли листвою.

В один из таких жарких дней мама Полли принесла печальную весть: отец погиб. Он грелся под солнцем на большом камне, когда налетел орёл и унёс его… Да, много опасностей подстерегало утконосов на каждом шагу.

— Всегда посматривайте вверх, — говорила им мать. — Никогда не знаешь, откуда придёт беда. Будьте начеку. Кстати, глаза утконосов расположены так, что глядеть вверх совсем нетрудно. Да и по сторонам тоже.

Совет пришёлся вовремя, потому что неделю спустя Тихоня едва не распростилась с жизнью. Она беззаботно плыла по реке к своей норе, как вдруг услышала какой-то шорох. Тихоня насторожилась. Подозрительные звуки прекратились, но она ждала. Всё было спокойно, и Тихоня поплыла дальше. Но только она приблизилась к своей норе под корнями, как какое-то длинное быстрое животное прыгнуло на сухой корень и щёлкнуло над ней зубастыми челюстями. Это была огромная оранжевая ящерица гоанна. Тихоня молниеносно отпрянула и в ту же секунду глубоко нырнула. Недаром утконосы считаются одними из самых осторожных и проворных животных.

Но в тот же вечер мама Полли и её семья вынуждены были искать себе новое жилище…

Ежедневно после ныряния в поисках еды Тихоня и Спир должны были заниматься своим туалетом.

— Утконосы очень чистоплотны, — не уставала повторять мама Полли. — Они гордятся своей опрятностью.

Правда, прошло немало дней, пока её дети поняли это и начали следить за своей внешностью без напоминаний.

Первое время они норовили сразу после ныряния забраться в нору и уснуть там, свернувшись мокрым клубком. Они и вправду очень уставали.

— Разве нельзя причесаться завтра? — ныла Тихоня.

— И завтра и сегодня, — отвечала мать. — Твой мех будет в ужасном состоянии, если ты не приведёшь его в порядок.

Скрепя сердце молодые утконосы повиновались. Причёсывались они при помощи одной из задних лап, на которой перепонки короче и поэтому когти длиннее. Шкура утконосов, кстати, не натянута, а висит свободно, как слишком широкая одежда. Потому-то своей лапой-гребешком они достают любую часть тела. Конечно, и клюв помогает в этом. Клювом они выжимают воду из меха, а потом забираются в нору и там уже расчёсывают его досуха и до блеска.

Лето было долгим, а дожди всё не шли, и река мелела больше и больше. Настало время, когда она превратилась в отдельные глубокие и мелкие лужи, которые разделялись друг от друга влажным песком, сухими, накалившимися под солнцем валунами или кучами прелых листьев, перемешанных с грязью. В эти дни мама Полли сказала Тихоне и Спиру:

— Я хочу поговорить с вами серьёзно. Не буду больше называть вас «дети», ведь вы скоро станете совсем взрослыми. Дело вот в чём: река вот-вот пересохнет и, значит, есть нам будет нечего. А мы ведь любим поесть, особенно Тихоня… Ну-ну, не спорь, пожалуйста, дочка… Так вот, нам нужно расстаться. Ты, Спир, поднимешься вверх по реке и найдёшь себе нору под каким-нибудь корнем или упавшим деревом. А Тихоня пойдёт вниз и сделает то же самое. Я останусь здесь. Я уже стара и привыкла к этим местам. Вы будете приходить навещать меня, если захотите…

Тихоня и Спир сначала испугались и огорчились, услышав её слова. Но, поглядев на мать внимательно, они заметили, что она и правда очень постарела: в глазах не стало прежнего блеска да и мех не был таким гладким и глянцевитым, как раньше…

И они распрощались с мамой Полли и друг с другом и отправились каждый в свою сторону начинать самостоятельную жизнь.

Что-то ждало их в этой жизни?

Засуха

Перед каждым из утконосов стояла в эту пору одна из двух самых главных задач: либо отправиться куда-нибудь в поисках нового места для жилья, либо остаться на старом месте, если, на счастье, оно оказалось поблизости от сохранившегося среди всей этой засухи водоёма. Вообще взрослые утконосы не слишком любят находиться в компании других животных, даже если те принадлежат к их же собственной породе. Утконосы предпочитают одиночество. И только такое немилосердно жаркое лето, подобное нынешнему, может заставить их жить и охотиться за пищей в непосредственной близости друг от друга.

Хорошо ещё, что благодаря этой жаре развелось множество разных насекомых. Они часто попадали в воду, и крылья их трепетали на её гладкой голубой поверхности, словно листья на ветру. Утконосы, и окуни, и форели были несказанно рады этой пище. А ещё в стоячей воде, среди зарослей тростника, сновало много головастиков, и Тихоня любила полакомиться ими. Правда, больно много было охотников до всей этой пищи, и потому нередко она оставалась голодной, хотя ныряла и плавала в течение долгих часов.

На первое время Тихоня устроилась под стволом старого речного дуба, свалившегося в реку. Здесь было не очень безопасно: приходилось то и дело остерегаться орлов и змей, и Тихоня с удовольствием перебралась в уютную нору, куда её пригласила дружелюбная соседка. Но в этой норе они едва умещались вдвоём, и бедной Тихоне пришлось всё-таки искать вскоре другое убежище. Это оказалось нелёгким делом: под каждым деревом — а их было много по берегам — кто-нибудь да жил. Или старая злая крыса, или угорь, или другой утконос.

Наконец Тихоне повезло — она нашла нору под нависшей скалой, покрытой высохшим и сморщенным от жары лишайником. Да, здесь было чудесно. Она даже не стала углублять нору, а только разровняла площадку, на которой могла лечь, свернувшись в клубок, чтобы расчёсывать перед сном свой мех.

Ослепительный солнечный диск ежедневно делал свои полкруга по голубому, словно отполированному небу, и под его лучами поникали кусты и трава, а листья деревьев становились хрупкими, как стекло. В конце марта Тихоня забеспокоилась, что её водоём вот-вот пересохнет.

Но, к счастью, этого не случилось. Наступила осень, стало прохладней. На небе появились лёгкие тучи; они делались плотнее и всё чаще походили на завитки овечьей шерсти.

Радости речных зверей не было предела. Они знали, что дождь уже не за горами, а с ним — больше мест для жилья, больше еды.

В эти дни Тихоня решила навестить свою мать, старую Полли. Посуху и вплавь добралась она до родных мест. Ей казалось, что прошла уже целая вечность с тех пор, как она жила здесь с братом и матерью… Во время своего путешествия она заметила, что уровень реки поднялся: должно быть, дожди выпали высоко в горах и теперь потоки воды покрывают постепенно все мели и сухие перешейки…

Вот и знакомая нора! Осторожно просунув клюв под корни, Тихоня позвала:

— Мама, ты здесь?

Молчание. Тихоня прислушалась. Ни звука.

— Мама! Ты дома?!

Опять никакого ответа. Тихоне стало страшно. Что с матерью? Лезть в нору она не решалась: а вдруг там засел опасный враг? Она позвала ещё раз, подождала немного и собралась уже отправиться обратно, как вдруг из глубины пещеры раздалось лёгкое покашливание и знакомый голос хрипловато произнёс:

— Это ты, Тихоня?

— Мама! — Тихоня от радости чуть не выпрыгнула из воды. Куда девалась вся её взрослая солидность — она снова почувствовала себя крошечным розовым существом, во всём зависящим от матери.

Тихоня быстро пробралась в нору и увидела мать — та лежала, свернувшись в клубок.

— Ты вернулась, Тихоня? Как хорошо!

Тихоня с волнением смотрела на мать. Старая Полли так плохо выглядела: похудела, постарела и вся как будто съёжилась. Мех у неё был грязный — весь в засохшей тине. А Тихоня уже знала: это очень плохой признак. Утконосы перестают следить за собой, только когда они по-настоящему больны.

— Ты прямо красавица, Тихоня, — медленно проговорила мать. — Как ты выросла и какой у тебя изящный, мягкий клюв! А мех-то — просто загляденье! Мы с отцом можем гордиться такой дочерью…

— Что с тобой, мама? — спросила Тихоня. — Ты больна?

— Я очень больна, дочка, — ответила старая Полли, — но не беспокойся обо мне. Свою жизнь я уже прожила. Ты мне ничем не поможешь… Запомни одно: жизнь прекрасна, но в ней много трудностей. Ты сумела пережить засуху, а теперь надвигается новая опасность. Скоро ты о ней узнаешь…

— Хорошо, мама, не будем об этом говорить сейчас. Лучше скажи: где мой брат Спир?

— Я не видела его с тех пор, как он ушёл из дому, — отвечала старая Полли, и они заговорили о прошлом и долго-долго вспоминали, как хорошо и весело им было, когда они жили все вместе.

Наводнение

Шёл дождь, когда Тихоня распрощалась с матерью и скользнула из норы в реку. Дождевые капли били по реке, поднимая с поверхности бесчисленные крошечные фонтанчики. Река посерела и вспухла, словно заболела.

Без конца гремел гром. Казалось, кто-то бросает с неба шары и они с грохотом катятся по прибрежным скалам. Злобные вспышки молний готовы были расколоть небо на мелкие кусочки.

Тихоня поплыла вниз по течению. Плыть было очень приятно, и вскоре она поняла почему: вода двигалась так же быстро, как и она сама. Ей совсем не приходилось работать передними лапами. Поток увлекал её все быстрее, берега проносились мимо.

Тихоня заметила, что многие валуны и упавшие деревья уже скрылись под водой.

И вдруг она поняла, что находится в опасности. Вот против чего её предостерегала мать. Наводнение! Все ручьи выходят из берегов и вливаются в главный поток, который становится всё бурливей, всё опасней…

Тихоня решила плыть к берегу, чтобы выбраться на сушу. Но это было не так-то просто. Как Тихоня ни старалась, поток нёс её дальше. По реке в грязноватой пене уже плыли стволы деревьев, кусты, ветви…

Одно из деревьев задержалось у скалы, и Тихоня с разгона налетела на него. Ой, как больно — она вся исцарапалась! А в следующую минуту она уже попала в водоворот, и её неумолимо потащило ко дну. Тихоня сопротивлялась изо всех сил. Она умела хорошо плавать и нырять, но только в спокойной воде, а не в таком бурлящем котле. Она раскрыла клюв, чтобы крикнуть, но захлебнулась. Отчаянно работая лапами, Тихоня всё же сумела выплыть. Её опрокинуло на спину, и она с трудом смогла перевернуться.

Часа не прошло, а Тихоня уже плыла намного ниже той скалы, под которой у неё был такой уютный дом. Тяжело дыша, совершенно обессиленная, она с ужасом думала о том, сколько ещё сможет продержаться. Берега неслись мимо с головокружительной быстротой, свинцовый блеск воли слепил глаза.

Впереди Тихоня увидела большое дерево. Его корни ещё цеплялись за берег, но ствол и ветви уже содрогались под натиском воды. Тихоня попыталась приблизиться к нему, изо всех сил загребая передними лапами и выруливая хвостом. Кто-то сильно толкнул её. Фу! Это была большая водяная крыса. Тихоня отпихнула её и попыталась схватиться за ветви дерева когтями и клювом. После второй попытки это ей удалось. Она устроилась поудобней между ветвями и вздохнула спокойней. И тут же дерево оторвалось от берега и поплыло по течению.

Сколько часов или дней она пробыла на дереве, Тихоня не помнила. Солнце садилось и снова вставало, река бушевала, поблёскивая свинцовыми волнами. У берегов валялись вырванные с корнями огромные дубы.

Временами Тихоня догоняла кого-то или её обгоняли какие-то животные — кролики, крысы, коалы. А однажды она увидела захлебнувшегося утконоса. Может быть, это был её брат Спир?!

На третий или четвёртый день, полумёртвая от голода, Тихоня решилась оставить своё прибежище. По реке ещё плыли стволы деревьев, валежник, обрывки коры, но сила потока начала ослабевать… Сейчас или никогда!..

Тихоня отцепилась от дерева и плюхнулась в воду. В самом деле, плыть стало легче, но берег всё равно казался недосягаемым: её несло и несло мимо.

— Плыви сюда! Здесь мельче! — услышала она вдруг.

Тихоня попыталась плыть на голос. Это ей наконец удалось. Работая хвостом и лапами из последних сил, она вдруг почувствовала под ногами скользкую, грязную, но твёрдую землю. Тихоня огляделась: чей же голос направлял её?

Невдалеке она увидела молодого утконоса. Он приближался к ней.

— Молодец, неплохо! — сказал он. — Я давно наблюдаю за тобой. Ты смелая.

— Я… я спаслась? — еле выдохнула Тихоня, не веря своему счастью. — Неужели спаслась?

— Конечно, — отвечал молодой утконос.

У Тихони ныло всё тело, хвост был окровавлен, клюв поцарапан, а веки смыкались от усталости. Она проглотила немного водорослей, а потом забралась в грязную, но по крайней мере сухую нору — ничего лучшего её новый знакомый предложить не мог — и через секунду уже спала, даже не почистив меха. Не до того было.

Человек в соломенной шляпе

Стоял холодный зимний день. Хрустящий, ломкий; снежок собирался в сверкающие холмики возле камней, врывался блестящими кристаллами с крошечных затвердевших листьев вечнозелёных кустарников, падая на сплошной покров из коричневого папоротника.

Тихоня и её новый друг Бунда резвились на мягкой, как подушка, траве, припушённой снегом. Их не пугала зима. Утконосы одинаково хорошо переносят и жару и холод.

Тихоня уже совсем поправилась после своих злоключений: она крепко подружилась с Бундой, и теперь они, словно маленькие, бегали, кувыркались и боролись на берегу, подталкивая друг дружку клювами и передними лапами, носились кругами. Глаза у них блестели, от восторга они хлопали ушами и очень смешно сопели и ворчали.

Тихоне было уже восемь месяцев, она стала ещё красивей. Спина и бока покрылись рыжевато-коричневой шерстью, которая переходила на животе в нежно-жёлтую с серебристым отливом. Бунда выглядел крупнее и сильнее её, и шерсть у него была темней.

Когда паводок сошёл, Бунда помог Тихоне найти новое жильё. Оно было в некотором отдалении от его собственной норы. Ведь утконосы не любят селиться рядом.

Никогда ещё Тихоня не чувствовала себя так хорошо. В спокойных заводях была чудесная охота, и весёлый Бунда неподалёку.

Вот они играют на берегу, а солнце вдруг почти проваливается в тучи, и начинает сыпать снег. Снежинки летают, и танцуют, и сверкают в скупых солнечных лучах, словно маленькие, невесомые алмазы.

— Гляди, — говорит Тихоня Бунде, — у нас спины совсем белые.

— Вот я сейчас стряхну с тебя снег! — кричит Бунда и хочет подтолкнуть Тихоню клювом.

— А вот и нет! — смеётся Тихоня и увёртывается от его клюва.

В следующую минуту она уже на самом берегу, а затем бросается в холодную воду. Бунда — за ней. Сгорбившись, как это обычно делают утконосы, она ныряет на самое дно. Бунда — за ней.

Три минуты спустя Бунда, отдуваясь, показывается на поверхности. В глазах у него испуг: где же Тихоня? Её нигде не видно. Неужели застряла там внизу под какой-нибудь корягой?! Бунда выползает на берег, чтобы получше оглядеться. И вдруг он подскакивает на месте — кто-то поддел его под ребро. Ой! Послышался смех. Ну конечно, это Тихоня. Она давно уже вынырнула и пряталась за поваленным стволом. Не переставая смеяться, Тихоня снова прыгнула в воду и быстро поплыла вниз по течению.

— До завтра, Бунда! — кричит она.

…Да, хорошо проходили зимние дни!

Однажды, когда они снова встретились на берегу, Тихоня заметила, что её друг чем-то встревожен.

— Я видел здесь странное существо, — сказал ей Бунда. — Оно высокое и ходит на задних лапах. А за спиной у него какая-то палка. Моя мама сказала, что оно называется Человек и его нужно бояться.

Но проходили дни, наполненные неясным солнечным светом, сквозь который пробивался снег и дул пронзительный ветер, свистевший в ветвях прибрежных дубов; река мирно катила свои воды, а никакого человека не было и в помине. И Тихоня забыла о предупреждении Бунды.

Как-то в сумерки Тихоня, по обыкновению, ныряла за едой, временами высовывая на поверхность реки свой шелковистый, нежный клюв, чтобы прожевать добычу и вдохнуть свежего воздуха. И вдруг всю её пронизал страх. Она ещё ничего не увидела и не услышала. Но какое-то шестое чувство подсказало ей, что с берега грозит опасность. Стрелой помчалась Тихоня под защиту прибрежного тростника и затаилась в нём.

Долго она пробыла там и наконец решила двинуться к своей норе. Она плыла под водой, пока любопытство не заставило её слегка высунуться на поверхность. О, совсем немного: только клюв, глаза и уши показались из речки!

Вокруг было уже совсем темно, но вот из-за густых туч показалась полная луна и на какое-то мгновение голубоватым светом озарила местность. И Тихоня увидела, что прямо у берега стоит двуногое существо, про которое рассказывал Бунда. На голову этого существа была небрежно надвинута соломенная шляпа, а к плечу прижата палка…

И тут оно и случилось. Тихоня, заметив Человека, нырнула в воду, но вслед за ней с огромной скоростью и грохотом ворвалось что-то страшное и оглушило её. Почти теряя сознание, она пошла ко дну, а в мозгу билась одна мысль: «Только не утонуть! Плыть, нужно плыть!» Она не помнила, как вынырнула, как добралась до берега — в голове всё кружилось.

А Человеку этого и нужно было. Он стрелял вовсе не в неё, а так, чтобы оглушить и взять живьём.

Две нетерпеливые руки вытащили Тихоню из воды. Она вырывалась, билась и царапалась как могла, и Человеку было очень трудно удержать её в руках за скользкую шкуру.

— Ну, ну, ну, — приговаривал он, — не надо так, красавица. Ты всё равно не вырвешься. Слишком уж долго я ожидал тебя. И раздобыл неплохой экземплярчик. А ну-ка, иди в мешок!

И Тихоню опустили в грубый тёмный мешок, а потом Человек вскинул этот мешок на спину и понёс его домой.

Какие ещё испытания ждали бедную Тихоню?

В неволе

Всю ночь Тихоня провела в мешке. Ей было очень страшно и неудобно. Единственное, о чём могла она думать, — это о Бунде, о том, как весело было им вместе там, на заснеженном берегу.

Наутро послышались человеческие голоса, а потом мешок приподняли и грубо вывалили из него Тихоню прямо на деревянный пол.

Люди нагибались, разглядывая её со всех сторон, трогали пальцами или палкой.

— Смотрите-ка, — говорили одни, — клюв как у утки!

— Ничего подобного, — говорили другие, — утиный совсем не такой!

— А лапы-то перепончатые! Вроде лягушачьих.

— Да, только с когтями… А посмотрите на мех… А хвост какой!.. Прямо чудеса! И подумать только, что это существо кладёт яйца!

Одна из женщин захотела взять Тихоню на руки, но Тихоня яростно щёлкнула своим клювом, женщина вскрикнула, а все засмеялись. Потом мужчина попытался ухватить Тихоню за шиворот. Она заурчала, зашипела, и он резко отступил от неё, но зацепился за кадку и свалился прямо на пол.

После этого Человек в соломенной шляпе накинул на Тихоню мешок, обмотал её, поднял и куда-то понёс…

…Ух, какие брызги! Это Тихоню бросили в цистерну с водой, стоящую во дворе.

Ещё более ошеломлённая и напуганная, чем раньше, Тихоня металась по тесной цистерне, а люди опять глазели на неё и громко говорили свои глупости. Но вскоре им надоело наблюдать за ней, и они разошлись по домам, а Тихоня осталась в одиночестве…

Поймать утконоса — дело не простое, но ещё сложнее приручить его. А именно это и хотел сделать Человек в соломенной шляпе. Он часто приносил Тихоне червей на блюдечке и бросал их в цистерну. Но он ошибался, думая, что Тихоня накинется на еду.

Вырванная из естественной для неё обстановки, она никак не могла понять, что же с ней происходит, и поэтому совсем потеряла аппетит…

В верхней части цистерны Тихоня обнаружила квадратное отверстие — оно вело в сухой ящик, прикреплённый к цистерне. В этот ящик, как и предполагал Человек в соломенной шляпе, Тихоня в конце концов и перебралась. Много часов лежала она там без сна — мокрая, взъерошенная и несчастная, а потом всё-таки уснула.

Десять дней Тихоня отказывалась от еды. Она думала только об одном: как убежать?! Целыми днями кружила она по цистерне в поисках лазейки, но всё напрасно! Единственное отверстие вело вверх через деревянный тоннель в сухой дощатый ящик, закрытый крышкой.

Силы быстро оставляли Тихоню, но она по-прежнему ничего не брала в рот.

Однажды жена Человека в соломенной шляпе сказала, заглядывая в цистерну:

— Но ведь утконосов нельзя держать подолгу! Сколько раз ты пробовал, и все они умирали от голода и тоски.

В голосе женщины звучало сожаление. Но, к счастью, Тихоня уже и сама поняла, что если ей чего-то и не хочется, так это умирать… Нет! Она всё-таки уйдёт отсюда! Должна уйти!..

И вдруг Тихоня ощутила голод. Она уже не могла дождаться прихода Человека. А когда тот, как обычно, бросил ей червяков, Тихоня сразу нырнула за ними и набрала полный клюв. Мужчина был очень доволен.

А Тихоня уже прикончила последнего червяка, и Человек поспешил повторить угощение. Тихоня быстро расправилась и со второй порцией.

— Это ей на один зуб, — объяснил мужчина жене. — Знаешь, сколько утконосы съедают за день? Если взвесить всю еду, то получится половина их собственного веса.

Тихоня крепла с каждым днём. Она даже начала играть с палкой, которую мужчина просовывал в цистерну, и разрешала погладить себя по клюву.

И вот час её настал. Однажды, когда мужчина чистил деревянный ящик — спальню Тихони, он отошёл с ведром за водой, не закрыв крышку. Тихоня сразу же бросилась из своего бассейна в деревянный тоннель, оттуда в ящик, с трудом вскарабкалась на стенку, перевалила через неё и… свалилась на землю.

Подняв голову, сложив перепонки под когти, чтобы не мешали, волоча хвост по земле, она изо всех сил помчалась к реке. Инстинкт подсказал ей, в какую сторону бежать. Она пролезла через щель в заборе, пересекла дорогу и углубилась в чащу. С дерева на неё удивлённо глянула сорока: откуда, мол, здесь такое? Ящерица ощерилась, зашипела, высунула голубой язык, но дорогу уступила. А кролик, выскочивший из кустов, прямо-таки остолбенел.

Чутьё говорило Тихоне, что вода уже близко. Почва становилась болотистой. Тихоня ковырнула клювом: чудесно! Уже появились головастики. Можно остановиться и перекусить.

Спустя час она опять тронулась в путь и прервала его не скоро. Но очень уж заманчивым показалось ей упавшее скипидарное дерево с лохматой корой. Под ним Тихоня проспала до сумерек.

Она проснулась под однотонную песню кузнечика. Птицы уже спали. Тихоня встрепенулась: пора в дорогу! Доберётся она когда-нибудь до родных мест?

…А, наконец-то перед ней открылась знакомая долина; склоны её, словно мыльной пеной, были окутаны туманом.

Дорога пошла под уклон; вот и милые речные дубы. Счастливая, чувствуя себя как никогда сильной и свободной, Тихоня сбежала по склону и погрузилась в воду. Она была дома.

Битва

Начиналась весна. Медового цвета потеплевшее солнце оживило медленно текущие ручьи. Трава наливалась соками. Вечнозелёные кустарники стали двухцветными: старая зелень на них смешалась с новой, более яркой. На камедных деревьях свежая листва была медно-красной, а скипидарные деревья стояли в белом цвету. Ветви белого кедра оделись сиреневыми цветами и нежными зелёными листьями. По склонам холмов зажелтел ракитник.

Тихоня жила снова в своей старой норе. А как Бунда радовался, что она вернулась! Ведь он уже потерял надежду увидеть её.

Тихоня по-прежнему купалась и ныряла, выискивая червяков, водяных жуков и пресноводных креветок. С Бундой они виделись ежедневно. Но однажды постороннее вмешательство нарушило их покой.

Случилось это под вечер, когда Тихоня плавала в одиночестве.

— Эй, здравствуй!

Эти слова произнёс большой незнакомый утконос.

— Здравствуй! — вежливо ответила Тихоня, хотя ей не понравился тон незнакомца.

— Я давно смотрю на тебя, — продолжал тот. — Хочешь, пойдём со мной?

— Спасибо, мне и здесь хорошо.

Тихоня вела себя смело, но ей было очень страшно: утконос был большой и сильный. Он несколько раз ударил Тихоню клювом. Она сначала пискнула, а потом громко завизжала. Послышался всплеск. Кто-то с берега бросился в реку. Тихоня обернулась и увидела Бунду. Рассерженный, он мчался навстречу незнакомцу.

Схватка была жестокой. Они царапались, щипались, отскакивали друг от друга, снова налетали, молотя по воде лапами. Вдруг Бунда подпрыгнул, прямо как дельфин, и обрушился на противника. Он схватил его за шкуру, чтобы тот не вырвался, а потом сжался и, выпрямившись, ударил врага всем телом и хвостом. Шпора на его правой ноге была уже наготове: острая, загнутая, она проехалась по боку противника, вспарывая его. И в то же время через узкий канал, проходящий в шпоре, Бунда выпустил ядовитую жидкость. Она проникла в рану и обожгла как огнём. Разъярённый утконос кинулся на Бунду, он бил его клювом, стараясь попасть по глазам, наносил удары шпорами. Но Бунда ловко увёртывался.

Тихоня с берега затаив дыхание следила за битвой. Драться было не её дело. У неё даже не было шпор: они пропали ещё в детстве.

Но вот большому утконосу удалось настигнуть Бунду. Передними лапами он обхватил его, а задними, со шпорами, пытался нанести Бунде смертельный удар. Бунда изо всех сил защищался. Вдруг он закричал: противник вонзил ему шпору в заднюю ногу. От страшной боли Бунда дико рванулся и освободился из объятий врага. Тот, видимо, был доволен этим и, не желая продолжать битвы, повернулся и поплыл вниз по течению.

Но Бунда решил, что это не конец. Глаза у него горели яростью, тело ныло от ран, когда он, словно молния, ринулся вдогонку врагу. И он настиг его, схватил, изловчился и вонзил в него обе шпоры. И когда тот со страшным стоном вырвался и умчался без оглядки, лишь тогда Бунда вернулся на берег, где ждала Тихоня, вернулся весь израненный, но победителем.

Бунда был счастлив. Он завоевал право назвать Тихоню своей подругой. И Тихоня гордилась своим другом Бундой.

Всё начинается сначала

Вскоре после этой исторической битвы Тихоня решила устраивать себе другую нору — нору, где она снесёт яйца, высидит их и начнёт воспитывать своих детей, так же как когда-то её с братом Спиром воспитывала мама Полли.

Много дней ушло у неё на устройство нового жилища. Пришлось вырыть в крутом берегу проход длиной почти в десять метров и только потом сделать пещеру. В эту пещеру Тихоня натаскала травы, листьев, тростниковых корней — из них она соорудила чудесную постель.

В один прекрасный день, когда уже пошли дожди, она распрощалась с Бундой, взглянула в последний раз на свою старую нору и отправилась к новому жилищу. Там ей предстояло провести несколько недель.

Пробравшись по длинному тоннелю почти к самой пещере, она разрыхлила влажную землю и залепила вход. Теперь она была готова снести два, а то и три яйца. Потом она осторожно прижмёт их к телу хвостом, и там они будут согреваться, пока из них не вылупятся крошечные слепые утконосы, розовые и шелковистые.

И, так же как их мать, начнут они узнавать жизнь.

Примечания

1

Английский фунт — 453,6 грамма.

(обратно)

Оглавление

Из темноты на свет

Урок ныряния

Опасности

Засуха

Наводнение

Человек в соломенной шляпе

В неволе

Битва

Всё начинается сначала

*** Примечания ***