опустив голову на руки. — Позволишь дорассказать?
— Да-да. Священная дева священно уколола свои священные гениталии и умерла. Дальше?
Принесшая ранее кофе со льдом официантка поставила на стол стакан зеленого чая. В бешенстве японец сказал:
— Уберите.
— Это
я заказал. Спасибо большое. — Белый пододвинул чай к себе и поставил рядом с кофе.
—
Yabo брат надоел Аматерасу гораздо больше, чем ты мне, — продолжал японец, сердито глядя на чай. — И она во гневе скрылась в пещере. Вот и все: а весь мир погрузился во тьму.
Белый скептически поднял бровь:
—
Весь мир или только Япония?
— В те времена, кроме Японии, в мире ничего не было,
manuke[3].
—
Размечтался .
— Нет, это
ты размечтался,
gaijin [4] овца…
— Ну-ну-ну, он сказал «gaijin»! — белый поднял руки и стал сучить пальцами. — Опять завел пластинку Мисимы, да?
Японец бросил капсулу с гелем в крошечный нарукавный карман и сделал вид, что собирается уходить.
— Все, все, извини. Чем закончилось-то? Или это все?
— Остальные боги собрались вокруг пещеры и стали просить ее выйти, но тщетно. — Японец замолчал, оценивая, продолжать ему или нет. — Потом Грозная Богиня Небес…
—
Кто? Чего?
— Грозная Богиня. Небес, — проворчал японец. — Теперь чего тебе не нравится?
— Чем же она ужасная?
Японец коварно улыбнулся:
— Если тебе повезет — узнаешь. Грозная Богиня Небес стала танцевать, она танцевала, танцевала, танцевала и постепенно начала возбуждаться. А за ней возбудились и другие боги, потому что танец был очень страстным. И на самом пике она вдруг завернула такое сексуальное па, что все кончили. И она тоже. И все засмеялись…
—
Засмеялись? — Лицо белого выражало недоверие. — Вы чё, ребят, смеетесь, когда кончаете?
— Познаешь триумф — узнаешь, — невозмутимо ответил японец. — Боги смеются. Демоны смеются. Если тебе позволят туда попасть, тоже будешь смеяться.
— Спорим, не буду. И все? Все кончают и смеются, ха-ха, счастливый конец? Или нас прокатят в пещеру?
— Это тебе не парк развлечений.
— Вот черт, танцы мне покажут в любом клубе и в
этой вселенной…
— Они не сравнятся с Грозной Богиней, — самоуверенно заметил японец.
— Да? В полуквартале отсюда есть женщина, у нее
шесть заряженных колец,
внутри…
— Ты прав. Я бы не связывался с
таким ужасом. Удивляюсь, как ты не боишься. — Японец, казалось, испытывал отвращение. — Что если сжаришься там? Что если совсем сжаришься? — Он вздрогнул. — А ты женат?
— Да, женат. Но ничего серьезного. Имя я ей настоящее не говорил, и вообще. — Белый вытянул руки. Внешняя сторона была покрыта специально нанесенными шрамами, но выглядели они не очень. Самодеятельность: хотели доконать скарификатор или наоборот. В итоге красоты не получилось — обычные повреждения. Японец этого зрелища не выдержал.
— Если бы я захотел зарядить и почистить свою палочку волшебную, то мог бы оторваться где угодно. Черт, да я бы просто пошел
домой. Я думал, у тебя тут нечто такое, а ты мне банальную эрекцию предлагаешь от того, что передо мной задницей покрутят. Грозная Богиня Небес, конечно! Да миссис Владычица Инга мозг костный высосет и даже прическу не испортит.
— Если бы она увидела священные гениталии Ама-ко Удзуме, она бы упала навзничь, кончая и смеясь, как гиена. — Японец поднял руку, поскольку белый хотел что-то возразить. — Послушай, я понял, что ошибся в выборе. Для такого мероприятия ты слишком мало разбираешься в местном колорите.
Белый привстал:
— Ты назвал меня долбаным
туристом? Мешок с дерьмом, ты знаешь,
кто я такой?
Японец вполовину улыбнулся:
— Все знают. Ты часто всем рассказываешь. Но даже если ты действительно…
—
У меня есть свидетели!
На другом конце залы приносившая чай официантка бросила застилать скатерть и с неприкрытым любопытством нагло уставилась на них.
— И я тогда принял не слишком много, — мрачно добавил белый. — Крошечная доза. Если бы ее нашли у меня в кармане, то даже арестовать за хранение не смогли бы.
— Да мне плевать, что ты принимал. Это не олимпиада. Свидетели — тоже не проблема, — произнес японец, добродушно улыбаясь официантке. — Старший брат смотрит, младший, старшая сестра прослушивает телефон, младшая сестра выслеживает, а может, им приказали, что в принципе одно и то же. Без зрителей ты
ничегошеньки не сделал бы. Парни вроде тебя руки на себя не наложат без соглядатаев. Уверен, они видели, как ты вышел из дома. И если ты и вправду сделал, то под кайфом и единственный раз. Думаю, это все, на что ты способен. Один раз. Один-единственный. Думаю, не важно как, все равно тебе пришлось прибегнуть к ругани и старомодному способу — посредством рук. Или жены.
— А ты сам что ж, священник хренов этого, как там, Шинту? Хиндо?
— Наши священники обет безбрачия не дают. Я и не говорю, что не имею права посещать это действо, если мне вдруг приспичит. Я говорю: ты слишком мало
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
2 часов 40 минут назад
3 часов 1 минута назад
5 часов 43 минут назад
13 часов 6 минут назад
18 часов 50 минут назад