Необыкновенные собеседники [Эмилий Львович Миндлин] (fb2) читать постранично

зе

ЮРИЙ

СЛЕША

ло ет, что военнопленные тянули жребий, кому из них попытаться пробраться в поселок Сере и в доме норвежских друзей послушать «Голос Москвы». Жребий вытянул тот, кого в лагере звали Андрей Думм. Он пробрался в поселок и вернулся не только нагруженный продуктами, но и последними новостями: он собственными ушами слышал «Голос Москвы».

notes

1

2

3

4

Эм. Миндпин

ЕОБЫКНОВЕННЫЕ

СОБЕСЕДНИКИ

Эм. Миндлин

Н ЕОБЫКНОВЕННЫЕ СОБЕСЕДНИКИ книга в о с п о м и н аимй

Советский писатель Москва 19 68

8Р2

М61

Эм. Миндлин известен читателям как автор книг «Дорога к дому», «Город на вершине холма», «Красин» во льдах», «Корабли, степи, товарищи» и других. Новая его книга «Необыкновенные собеседники» посвящена воспоминаниям о встречах автора с его замечательными современниками. Много интересного рассказано в ней о М. Горьком и В. Маяковском. Ряд глав книги посвящен воспоминаниям о таких сложных и противоречивых поэтах, какими были М. Волошин, М. Цветаева, О. Мандельштам. Всех их автор близко знал в свои молодые годы. Эм. Миндлин знакомит читателей с Ал. Толстым, редактировавшим газету «Накануне», и с молодыми «идущими в Москву за славою» В. Катаевым и Ю. Олешей. В книге рассказано о В. Хлебникове и В. Каменском, об А. Грине и М. Булгакове, о М. Кольцове в редакциях первых советских журналов и об А. Коллонтай дома и за границей. С Маршаком читатель встретится в его кабинете и в детском театре, с Луначарским и Мейерхольдом — в домашней обстановке. Правдиво воспроизведена в книге атмосфера редакции горьковских «Наших достижений», театральных и литературных диспутов двадцатых годов, поэтических кафе, книжных лавок писателей. Эм. Миндлин делает читателя участником своих бесед с А. Платоновым и К. Паустовским, знакомит его с легендарным Б. Калмыковым и со знаменитым летчиком Б. Чухновским, вместе с которым он в 1928 году участвовал в исторической экспедиции ледокола «Красин».

Художник Е. И. БАЛАШЕВА

Обо всем этом, а также и о многих других очень интересных людях и событиях, свидетелем которых был Эм. Миндлин, узнает читатель его новой книги.

7-3-2 48-68

В пути года, как версты, стали: По ним, как некий пилигрим, Бреду перед собой самим...

(Андрей Белый, «Первое свидание»)

МАКСИМИЛИАН

ВОЛОШИН

I

ы едете в Феодосию? Значит, в Коктебель! Вот там и познакомитесь с Максимилианом Волошиным,— сказал мне поэт-футурист Вадим Баян в Александровске, будущем Запорожье, в августе 1919 года.

Украина, стало быть, и Александровен были заняты белыми. Я рвался в Москву. Путь туда был только один —■ через белогвардейский

Крым и меньшевистскую Грузию — неверный и трудный. Нужны были деньги — много денег. У меня не было ничего. Но мой приятель Петька Рощин, племянник хлеботорговца, чьи пароходы плавали между Феодосией и Батумом, взялся устроить меня на пароход своего богатого дяди. А в девятнадцать лет чему не поверишь! Мне было девятнадцать лет, и я двинулся в Феодосию.

Ожидание жизни окончилось. Начиналась жизнь.

На пароход Петька Рощин меня не устроил. И на два года я застрял в Феодосии — до дня, когда Красная Армия освободила Крым. Вот эти-то два года и были временем моих частых встреч с Максимилианом Волошиным.

Первое «видение» Волошина ошеломило меня. На солнечной площади Феодосии между старинной генуэзской башней и кафе «Фонтанчик» я увидел неправдоподобно рыжебородого человека. Легкой поступью плясуна и с достоинством посла великой державы он нес тяжесть огромной плоти. Серый бархатный берет, оттянутый к затылку, усмирял длинные своенравные волосы — пепельно-рыжеватые. На нем был костюм серого бархата — куртка с отложным воротником и короткие, до колен, штаны — испанский гранд в пенсне русского земского врача с головой древнего грека, с голыми коричневыми икрами бакинского грузчика и в сандалиях на босу ногу. Он был необыкновенен на площади, забитой деникинскими офицерами, греческими и итальянскими матросами, суетливыми спекулянтами, испуганными беженцами с севера, медлительными турками с феллук и смуглыми феодосийскими барышнями! Он был так удивителен в этой толпе, что я сразу понял: вот это и есть знаменитый Максимилиан Волошин!

Никого, кроме меня, не привлекло его появление. Местным жителям — феодосийцам — он был хорошо знаком. Деникинцы были либо пьяны, либо озабочены